Орден Клевера. Родом из Ирландии

Орден Клевера

Родом из Ирландии

" — Опасное это дело, Фродо, выходить за порог: стоит ступить на дорогу и, если дашь волю ногам, неизвестно куда тебя занесет."

Дж. Р. Р. Толкиен. "Властелин Колец. Братство Кольца".

Байка Первая

Знакомьтесь, Пат!

У всех больших историй есть своя предыстория. Обычно, служит она для того, чтобы те, кто эту историю либо слушает, либо читает, могли сразу понять про кого или про что она или в чём её суть и прочее, что может пригодиться для понимания происходящего. Но бывают и те случаи, когда предыстория является лишь афишей к остальному грузу информации, которая будет изложена рассказчиком. Согласитесь, люди куда охотней будут слушать те же байки, если перед началом повествования их хорошо приукрасить.

Моя история, думаю, будет большой, даже очень большой, а в этом случае без предыстории никак не обойтись. Я не буду делать яркую афишу, не буду говорить, про что она, и, тем более, умолчу о событиях, на фоне которых происходило описанное в моём рассказе. Моя предыстория будет носить немного исторический, если хотите, характер, хоть к самой истории, по сути, она будет иметь не очень большое отношение. Она здесь для того, чтобы вы поняли, что собой представляет тот, кто будет главным героем всего повествования.

Собственно, я расскажу о себе. То есть, не совсем о себе, скорее, об истории моей славной семьи, да и то совсем кратко и далеко не про всех.

В Ирландии фамилия О'Шентли считается относительно новой, так как появилась она где-то в начале девятнадцатого века. Хотя, если брать историю её происхождения от самого истока, то, как стартовую точку, следует взять середину предыдущего века, восемнадцатого. В это время, как раз, шла Семилетняя война. И, именно на этой войне, в одном из сражений мой пра-пра-пра-пра и ещё много раз, думаю, прадед поймал пушечное ядро. Конечно, может, ядер он и не ловил, но такова наша, можно сказать, фамильная легенда.

Так вот, сами понимаете, что ловля пушечного ядра приводит либо к очень серьёзным травмам, либо к летальному исходу. Второй вариант достался моему предку. Если бы не этот досаднейший факт, то, возможно, у него было бы сынов больше одного, и вероятность, что его фамилия дошла бы до наших дней, была бы, соответственно, тоже больше. Но, увы!

Однако, следует указать один важный факт. У этого самого моего не очень удачливого предка было и прозвище, которое одной своей половинкой дошло и до моего времени. Прозвище состояло из двух слов, одно из которых было "gentle". Не удивлюсь, если полностью оно звучало, как "gentle bastard" или ещё что-нибудь отчасти обидное, но это всего-навсего предположение, сделанное не совсем в трезвом уме, уж простите.

Как уже было сказано, у этого самого моего предка был всего один сын, который вместе со своей женой скончались от какого-то там гриппа. Но это сейчас он какой-то там, а тогда не так уж и просто было его лечить. Так оборвалась ещё одна ниточка с моим далёким предком, но осталась последняя, фактически, самая важная.

У этой пары так же был сын и так же единственный. Ему в жизни повезло побольше, так как умер он своей смертью в возрасте аж девяносто двух лет. Но если бы всё было так благополучно, то не было бы у меня такой замечательной, на мой взгляд, фамилии. Всё произошло в 1815-ом году, на картофельных полях около бельгийской деревушки Ватерлоо.

Внук того самого моего предка тогда носил форму фузилёра и находился в рядах пехотного каре, сдерживавшего натиск французской кавалерии. Делая выстрел из своего мушкета и начиная его перезаряжать, мой пра-пра-пра-пра-пра и так далее дед прокручивал в голове то, что помнил о своем деде, зная его незавидную участь, да и тот тоже воевал с французами, сходства уже есть. Естественно, в его мыслях не могло не проскочить прозвище того самого моего предка. И в этот момент произошло событие, если хотите, исторической важности: моему чуть более удачливому предку палашом заехали прямо по челюсти. Бедолага лишился всех передних зубов, а вместе с ними и части памяти с рассудком, но к счастью он остался жив.

Естественно, вы спросите, а в чём же соль? Видите ли, боль от такого ранения была на столько сильной, что мой чуть более удачливый предок пришёл в состояние крайнего буйства. В госпитале его даже привязали к койке. В таком положении он мог выражаться только словесно. Из членораздельного врачи смогли услышать только "gentle", изменённое по звучанию отсутствием передних зубов. А, зная, что раненый был ирландцем, записали его под фамилией О'Шентли, Дэйв О'Шентли. Сами понимаете, что он оказался в безвыходном положении. Конечно, можно было бы миновать такой ситуации, если бы кто-то там догадался бы посмотреть списки подразделения, где он служил, но никто себя этим не стал утруждать. Как говорится, с лёгкой руки...

С тех пор эту фамилию носят многие потомки того самого моего чуть более удачного предка и свято хранят историю её происхождения. История со временем переросла в родовую легенду (о чём я уже упоминал), которая при возможности превращается в весёлую байку для рассказа в пабе за пинтой-другой пива.

И вот, третьего мая две тысячи десятого года один из потомков этого славного рода, то есть я, собрался мертвецки напиться. Да, я в свои девятнадцать лет собрался напиться до беспамятства. Причина принятия такого смелого, но поспешного, необдуманного решения, к которому я пришёл, так сказать, "в процессе", на мой взгляд, была уважительной: Лиза, моя бывшая девушка, была мною же застукана в постели с другим. После последовал обмен "любезностями", который чуть не закончился моим разодранным лицом, и я, убитый горем, позором и переполненный злостью, предварительно зайдя домой, отправился в один из пабов городка Карлоу, в котором, между прочим, и работал...

О! Я совершенно забыл представиться! Моё имя — Патрик, можно просто Пат. Назвали меня так в честь святого покровителя Ирландии, у меня даже день рождения пятнадцатого марта, всего за два дня до праздника. О себе рассказывать много не буду, да и не смог бы, поэтому постараюсь быть предельно кратким, обойдясь только портретом, ибо всё остальное, по возможности, вы узнаете значительно позже.

Так вот, если вы можете представить себе рыжего веснушчатого паренька с тонкими усиками, которым ещё расти и расти, и с зелёными глазами, то это я. Рост у меня выдался относительно большой, футов шесть, да и вытянулся рано и быстро, отсюда и худощавость.

Что касается начинки, то, цитируя "общественное мнение", я был отзывчивым, добрым, вежливым и, что самое смешное, воспитанным. В то же время, со всем этим прекрасно уживался не совсем добрый юмор (смею успокоить, добрый юмор во мне тоже присутствует) и некоторые хулиганские замашки, да и порой, разозлившись, могу устроить чёрт знает что.

Увидев меня на улице, вы бы подумали, что я угодил сюда из конца девятнадцатого века или начала двадцатого, да и мог показаться таким, скажем, стереотипным ирландцем. Что ж, может быть и так, и у возникновения подобных мыслей есть свои причины, точнее, одна: моя одежда. Выше пояса, думаю, вид вполне нормальный: немного выцветший серый пиджак, белая рубашка, галстук, который когда-то был зелёным и забавная клетчатая кепка с чехлом. Ниже пояса тоже всё выглядело вполне, скажем, современно: мешковатые штаны, самую малость зеленее пиджака, и жутко поношенные коричневые ботинки. А теперь ко всему этому добавим гольфы, обычные клетчатые гольфы, в которые, внимание, был заправлен низ штанов. Да, да, именно так, а всё из-за того, что мне было лень покупать бриджи, да и так неплохо, на мой взгляд, смотрится. Надо просто всё сделать правильно...

Итак, теперь у вас есть хоть какое-то представление о том, кто сейчас перед вами, и я могу спокойно продолжать...

Уже не помню, вышел я из паба или выполз, и как мне это вообще удалось, но очутился я на тротуаре перед его дверьми. Не знаю, как в меня влезло восемь пинт эля из соседнего графства и ещё около четверти литра виски, но факт. Ещё более удивительным для себя обнаружил, что я что-то, но всё-таки помнил и даже немного соображал. И вот, в моём купающемся в эле мозге возникло две мысли.

Первая настойчиво пыталась донеси до меня то, что выпитое мной сводит на "нет" план мести, а план и желание отомстить, должен заметить, были. А вторая мысль, поддерживаемая пожаром в сердце, говорила, что надо идти вперёд, тем более что у меня были ключи от дома Лизы. К тому же, после того досаднейшего инцидента мне, что не свойственно, хотелось крови, много красной крови...

Так! Отвлёкся. Для претворения в жизнь того самого плана возмездия я утащил у своего деда коробку с дуэльными пистолетами, кажется 1825-ого года, стоившие чёртову тучу денег. Мой дедушка просто увлекается коллекционированием оружия девятнадцатого века, и все образцы у него рабочие, но возникла одна проблема: пороха-то с пулями у него нет.

С этим я справился относительно легко. Пули заменили утащенные из рыболовных снастей моего дяди грузила, подошедшее по диаметру, а ради пороха пришлось выпотрошить несколько петард, обмененных у каких-то мальчишек на пакет сладостей. Кремень же, которого, естественно, тоже не было, я нашёл на обочине за чертой города. Маленький эксперимент показал, что он давал превосходную искру и вполне годился для использования в пистолете.

И вот я, чуть пошатываясь, стою на тротуаре. Дом Лизы своей стенкой примыкает к пабу и мне надо было лишь повернуться направо и немного пройтись, чтобы оказаться под её окнами. Но прежде я достал из рукава пиджака один из пистолетов (они там были спрятаны от посторонних глаз) и взвёл его. Потом я отправился к её дому. Несложно догадаться, что шёл я змейкой и вполне мог упасть, но в руках, точнее, на ногах себя удержать мне удалось.

К счастью или нет, но Лиза как раз прощалась со своим ухажером около дверей своего дома. Издалека увидев её, я вытянул руку с пистолетом и, продолжая идти, попытался хоть как-то прицелиться. Будь я трезвее, то сразу увидел бы разбегающихся прохожих и трёх полицейских, которые, заметив в моих руках оружие, неслись с другого конца улицы, дабы меня этого самого оружия лишить. Я их заметил, но, как уже сказал, не сразу.

И я продолжал идти вперёд. Лиза, увидев меня, чуть отшатнулась в сторону своих дверей, а когда в свете фонаря блеснул ствол пистолета, то она не своим голосом завопила:

— Не надо, Пат!

Господи, её вопль... Он способен разорвать любую барабанную перепонку и вывести из строя любой микрофон. Благо, я был на столько пьян, что её крик для меня прозвучал лишь далёким эхом. А вот ухажеру не повезло. Сжавшись, он секунду простоял в бездействии, а потом в один скачок оказался между мной и Лизой и заслонил её своей грудью. Благородно, что сказать? Но вот моей целью был именно он...

И в этот момент я выстрелил. А теперь поднимите руки те, кто думает, что я попал. Ну же! Что, ни одной руки? Зря, вы не правы. Я попал. Попал. Попал в лобовое стекло припаркованной машины. Пуля, то есть, грузило пробило заднее стекло и с искрой ударилось об асфальт. Тут же завопила сигнализация, которая вбила в мою голову мысль, что я в нужную цель не попал, и настало время для рукопашной. Взяв пистолет за ствол, я сделал пару шагов в сторону Лизы и ухажера. И тут из-за спины раздался бодрый крик полицейского:

— Брось оружие!

Ничего я бросать не стал и вместо этого сделал ещё один шаг. И, сразу после этого, мои глаза озарила ослепительная вспышка. Я даже и не знаю, что это было и что это могло быть, но, будучи накаченным элем и виски, я ничего не почувствовал. Это неожиданное явление было расценено мною, как подлый удар со спины. Я даже готов был поклясться, что всё было именно так. У этих ребят на поясах есть замечательные дубинки, которыми можно было бы выбить такой эффект в буквальном смысле.

Но в тот момент я совсем не собирался разбираться в том, что со мной произошло. Прокрутившись на одной ноге на сто восемьдесят градусов, я рухнул на тротуар и самым банальным образом вырубился. Собственно, вот и вся предыстория. Сама же история началась немного необычным образом, в немного необычном месте и в немного необычном состоянии...

Байка Вторая

Недоброе утро и добро пожаловать

Честно говоря, такого дикого похмелья на моей памяти ещё не было. Голова медленно и мучительно раскалывалась на части, а в животе происходило что-то невообразимое. Всё моё тело периодически тряслось в лёгком ознобе, во рту образовалась вторая Сахара. Согласитесь, незавидное состояние. После такого многие в несколько раз уменьшают свои порции спиртного, дабы это не повторилось или вообще зарекаются больше не пить...

Только сейчас я критически отнёсся ко вчерашней пьянке в пабе. Сам не понимаю, зачем столько выпил? Чтобы хоть как-то успокоить головную боль, я прислонил ко лбу уже давно остывший ствол пистолета, всё ещё зажатый в руке. Этот факт мне показался странным, но не сразу. Насколько я помнил, меня вчера огрели по голове полицейские, следовательно, пистолет у меня должны были отобрать. А раз этого не произошло, то я сейчас находился не в камере, как предполагал, а где-то совершенно в другом месте. Чтобы немного осмотреться, я приоткрыл глаз, но тут же закрыл, встретив ярчайший солнечный свет. Заткнув пистолет за ремешок штанов, я закутался в пиджак и попытался свернуться в клубок. Хоть как-то, но с ознобом надо было бороться.

Судя по моим ощущениям, проснулся я на какой-то мелкой травке, как будто на газоне. Знаете, лежать на ней было так приятно и, как мне тогда казалось, во много раз лучше, чем на потёртом диване, служившим мне не первый год кроватью. Немного потянувшись, я повернулся на спину. По лицу и ладоням пробежал лёгкий прохладный ветерок, немного меня взбодривший. Робко и пугливо я приоткрыл оба глаза и, перетерпев слепоту от ворвавшегося под веки солнечного света, увидел над собой покачавшуюся ветвь какого-то лиственного дерева. Самая обычная ветка с самыми обычными листьями вызвала у меня удивления и лёгкого испуга, наверно, больше, чем если бы я на улочках Карлоу увидел бы разгуливающего жирафа или слона.

С выражением полного непонимания происходящего я уставился на эту ветвь и поднялся на локтях. Но голова, которой явно не понравился такой маневр, усилила боль в себе и заставила меня снова лечь. Оказавшись на траве, я отполз к ближайшему дереву, чтобы спрятаться от палящего солнца, которое меня уже откровенно достало. Оказавшись в спасительной тени, я запахнул пиджак и надел кепку ниже, почти на самые уши.

И тут у меня возник вполне законный вопрос. А где я оказался? Я посмотрел по сторонам. Вокруг меня рос лес, а сам я сидел на небольшой круглой полянке. Её дальний от меня край разрывался, давая перейти поляне в просторную холмистую равнину, которая казалась мне большим лоскутным одеялом, сшитом из разноцветных цветов и трав. Зрелище, согласитесь, красивое, но меня оно не на шутку напугало.

— Чёрт возьми, где я? — спросил я вслух и тут же заметил, что что-то не то с моей речью. Точнее, я даже знал, что не так с ней: я говорил не по-английски. Можно было бы сделать предположение, что я вдруг на отлично заговорил по-ирландски, и уж тем более без ошибок, но я-то уж знаю, как этот язык звучит, а из моего рта вырывался явно не он.

Ничего не понимая, я прикусил язык и попытался что-нибудь ещё сказать. И снова вместо английского я извлёк чью-то другую речь, другие слова. А вот тут о себе дало вспомнить моё безразличие ко всему, которое у меня просыпается после качественной пирушки. То, что произошло с моей речью, я расценил, как само собой разумеющееся, и, широко зевнув, откинулся на древесный ствол, снова прикрыв глаза. Сейчас важнее прийти в себя...

— И ты не удивлён? — неожиданно спросил кто-то, невидимый для глаз. Я понятия не имею, кто это говорил, где он находился, мне было лень даже глаза открыть, а лёгкий испуг, возникающий при неожиданном обращении ко мне, я пережил мысленно. Вместо этого я лениво потянулся и протянул:

— А?

— Тебя не удивляет то, что говоришь не на своём родном языке?

— О, сэр, я не знаю, кто вы и почему со мной говорите, но, честно говоря, мне плевать, — а мне действительно было плевать. — Меня сейчас куда больше похмелье волнует...

— Да? — судя по интонации, говоривший был немного у... удивлён моим равнодушием. — И тебя совершенно не волнует то, что с тобой произошло? Где ты оказался?

— Хороший вопрос, — я на немного приоткрыл глаза и, совершенно не думая, сказал. — Судя по тому, что мне подсказывает моя интуиция, это либо Килкенни, либо Лиишь (соседние графства)... Я прав?

— Не хочу тебя расстраивать, но нет.

Это натолкнуло меня на мысль, что либо я ни в том и не в другом графстве, а в каком-то ещё. Или же я попал... но мне, как уже я сказал, было плевать, что я и поспешил озвучить:

— Тогда не важно...

А потом, что удивительно, ко мне вернулась часть разума и, после нескольких секунд молчания, снова заговорил:

— Хотя, рассмотрим эту ситуацию, — я снова закрыл глаза и потянулся. — Допустим, я сейчас нахожусь чёрт знает где. У меня есть зонт, разряженный пистолет и всё то, что на мне надето... Незавидно, смею заметить...

Да, здесь появился ранее не названный зонт, самый обычный зонт-трость с изогнутой ручкой. В тот день, когда я напивался в пабе, погода была, мягко говоря, не такой уж и солнечной. Поэтому, я взял с собой зонт, который у меня, образно выражаясь, жил, подвешенным на локоть. Я настолько к нему привык, что иногда подзабывал, что он там висит, и это приводило к небольшим конфузам и курьёзам...

— Думаю, ты нуждаешься в помощи, и я могу тебе её предоставить, — ответил мой невидимый собеседник.

— Тише, тише, пожалуйста, — я взялся за виски. — У меня череп раскалывается... Ещё раз, вы можете помочь, так?

— Совершенно верно, согласно...

Далее я ни черта не запомнил, не услышал и не воспринял, ибо боролся с головной болью, постоянно шмыгал носом и кутался в пиджак. Могу сказать одно, этот кто-то говорил долго, нудно, но что-то... может быть, имеющее важность? В итоге, он окончил свою речь словами:

— И ты можешь попросить три любые вещи, которые смогут тебе помочь, но прежде...

— Тш-ш-ш, — перебил я. Получается что-то странное... Помочь в чём? И зачем? И что мне вообще сейчас делать? Просто сказать "да", отвечая на предложение?..

Немного подумав, я вспомнил слова своего деда, славившегося в своё время хулиганистостью, который говорил, что в незнакомом месте (имеется в виду не просто какой-либо город или селение, кажущиеся недружелюбными, а, скажем, экстремальные условия) лучше оказаться при оружии, а не с мешком денег.

— От смерти не откупишься, а вот подраться можно, даже необходимо, — так бы он закончил свои рассуждения, и с ним я был полностью согласен.

— Говоришь, всё что угодно?

— Но я немного ограничен в возможностях...

— Сильно ли?

— Мы можем дать тебе одежду, оружие, еду, карты, и многое другое, но в некоторых пределах, и прежде тебе надо меня выслу...

— Так, позже. Сейчас я задам неожиданный вопрос. У вас есть порох и пули? Если под полдюйма найдутся, то замечательно... Или надо объяснять что есть что?

— Ты хорошо подумал? — скептически спросил невидимый "помощник". — Может, тебе нужна карта или же одежда?..

— Нет! Что сказал, то и надо, или кое-кто тут плохо слышит? Если нет, то и чёрт с ним...

После многозначительного молчания последовал еле уловимый ухом треск, похожий на электрический. Почти сразу он прекратился. Я открыл один глаз и прямо возле себя обнаружил две аккуратные коробочки. Я пересел поближе и открыл их. В одной были пули, а в другой — порох, расфасованный на небольшие контейнеры, на вид сделанные из бумаги. Закрыв коробки, я вернулся на место у дерева и решил, что пора бы отвязаться от моего собеседника, которого я так и не увидел.

— Благодарю... сэр. Теперь мы вынуждены распрощаться, так как я хочу спать, что сейчас и буду делать.

Спать, естественно, я хотел, но никак не собирался. Просто ничего умнее, дабы избавиться от казавшегося назойливым "помощника", я так быстро не придумал.

— Но не хочешь ли ты?.. — начал сопротивляться мой собеседник.

— Нет, не хочу, — я даже не удосужился послушать то, что мне хотели предложить.

— Но надо...

— Нет, не надо. Всё, вы уж извините, но хорошего вам дня, — чтобы показать своё нежелание говорить с кем-либо, я демонстративно надвинул кепку на глаза и сложил руки на груди. Как мне казалось, это должно было сработать. Потом мои уши уловили негромкий, отчётливый щелчок, после которого вокруг воцарилась тишина.

— Ушёл? — я приподнял козырёк кепки и никого не увидел. Тут внутри меня начала скрестись какая-то кошка. Мне неожиданно стало немного стыдно, что я немного невежливо обошёлся с тем, с кем говорил, тем более, получив некоторое, скажем, снабжение. Что-то, к тому же, подсказывало, что мне собирались сообщить что-то крайне важное, что заслуживало внимания. Но "кошка" была тут же успокоена моим пока господствующим безразличием.

Превозмогая своё ужасное состояние, я, сам не знаю, почему, как можно осторожнее начал заряжать пистолет. Как пыжи, в расход пошла купюра в пять евро, находившаяся в моём кармане не в единственном экземпляре. Она мне могла больше не понадобится, поэтому разрывание её, а так же заталкивание шомполом происходило без какой-либо жалости, наоборот, с удовольствием. После я, как мог, запихнул коробочки в свои бездонные карманы пиджака, а пистолеты, один из которых всё ещё был спрятан в рукаве, заткнул за пояс.

Теперь мне предстояло тяжелейшее испытание: подняться на ноги. Это далось мне с большим трудом, да и я чуть не упал, пытаясь восстановить равновесие. Постояв немного на одном месте, я попытался собраться с мыслями и зашагал туда, где поляна переходила в равнину, так как других возможных вариантов мне тогда не представлялось.

Идти, смею заметить, тоже было не так просто, как могло показаться со стороны. Небольшие шатания тела, сохранившиеся с момента окончания пирушки, не давали мне спокойно передвигаться. Из-за этого я постоянно спотыкался буквально на ровном месте, но, благо, ни разу не упал и всё-таки дошёл до края полянки, где я, переведя дух, остановился и осмотрелся.

Прямо перед собой я видел всю ту же живописную равнину, которая мне постепенно начинала нравиться. Где-то в половине мили от себя слева направо шла дорога, которая напомнила мне те, что обычно проходят в сельской местности. Для полноты картины не хватало трактора с каким-нибудь бородатым и полненьким фермером, ехавшим на полевые работы. Слева проходил овраг, а его склоны густо поросли кустами и деревьями, и в нём я ничего примечательного не нашёл. На мой взгляд, это был самый обыкновенный овраг. Потом я снова перевёл взгляд на равнину и, вдалеке за дорогой в прозрачной дымке разглядел ещё один лес.

Но вот то, что я увидел справа...

На тот момент это можно было бы смело назвать моим самым ярким впечатлением за день, хотя я ещё и не подозревал, что меня может ожидать здесь...

Справа я увидел город...

Нет, вы сейчас думаете: "Город, ну и что? Что здесь удивляться?" Знаете, я бы тоже не удивился, если бы жил веке так в двенадцатом. Поселение, увиденное мною, было окружено невысокой, но внушительной деревянной стеной. Также я увидел несколько оборонительных башен, над которыми реяло несколько небольших флажков. Цвет их разобрать не представлялось возможным, так как было банально далеко. Зрение у меня хорошее, но не на столько. За стеной же были видны крыши домов, совсем не походивших на те, что я видел в своём времени.

— И в какое средневековье я попал? — спросил я вслух. Ответа, естественно, я ни от кого не получил. Оставаясь в глубоком раздумье, я приподнял козырёк кепки и, почесав затылок, убрал руки в карманы. И я всё ещё не знаю, что теперь делать? Что-то мне подсказывало, что надо идти, но вот куда? В город?

А почему бы и нет? Немного прищурив глаза, я хорошенько вдохнул и уверенно, на первый взгляд, зашагал к дороге. Пути я совершенно не разбирал, поэтому вечно спотыкался о какие-то кочки или ямки, да и траву. Несколько раз ноги заплетались среди стеблей, и я был близок к фееричному падению. И вот ещё солнце...

Есть такое расхожее мнение, что рыжие солнечный свет воспринимают... слишком чувствительно. За собой я такого никогда не наблюдал, но этот проклятый жёлтый диск явно решил превратить мою кепку в сковородку для яичницы. Лично меня это немного выводило из себя, хотя не было смысла злиться на небесное светило: как я на него повлияю?

Байка Третья

Майор Корнер

В самом конце моей маленькой прогулки от леса к дороге я не совладал с собой и неуклюже рухнул в дорожную колею. Сколько же пыли я из неё выбил! Может, со стороны это смотрелось, скажем, забавно, но вам так делать не советую. Дорога хоть и была не асфальтовая, но вот грунт можно было сравнить по приветливости и мягкости с камнем. Лёжа в этой колее, я решил, что совсем обессилил, и, приподнявшись на руках, лениво и медленно повернулся на бок.

Когда-нибудь смотрели на двустворчатые ворота, наклонив голову вбок на максимально допустимый уровень? Это забавно. Так они похожи на пасть какого-то сказочного зверя и моё внимание приковали аж на минуту или на две. Но надо было продолжать движение. Так же лениво, как и повернулся, я сначала сел, а потом всё-таки поднялся на ноги. Отряхнуть себя от пыли я, честно говоря, не удосужился.

В этот момент сам себе не пожелал повторять вчерашней пьянки. Уж больно сильно сказывались её последствия на моих перемещениях и самочувствии. Я с силой протёр лицо ладонью и зашагал к городу. Чем меньше оставалось до ворот, тем больше мне казалось, что я точно так же рухну на дорогу и усну. Просто возьму и усну.

Вскоре я смог различить двух людей, стоявших возле проёма. На первый взгляд, у них в руках было по какой-то длинной палке, которые оказались копьями. Одежда, которую они носили, да и сам их вид заставили меня хоть немного задуматься по поводу того, куда же я всё-таки попал? Наверно, да, стоило послушать того, с кем я общался буквально десять минут назад, но было уже поздно.

До ворот я всё-таки добрался и даже не умудрился упасть. Но стоило мне попытаться войти внутрь, как стражники (кажется, они так зовутся) преградили мне дорогу, скрестив передо мной свои копья. В этом я никакой агрессии не увидел и решил всё же в город войти, пока один из вояк меня не окрикнул:

— И куда это ты собрался?

— А? — я сделал вид, что не совсем понял вопрос, а потом, кивнув в сторону ворот, сообщил. — Смею предположить, что в город...

— А пошлина? — с явной наглой интонацией спросил другой.

— Чего?! — что такое пошлина я вообще представлял, но вот, что её надо будет платить, я совсем не ожидал.

— Платить за вход обязаны все чужеземцы, — пояснил первый. — С тебя два медяка.

Я даже и не знал, что ответить. Мелочи по карманам, думаю, у меня не нашлось бы, всё ушло на "чай". Изогнув брови, я с немым вопросом уставился на тех ребят.

— Монеты, медные, две, — первый показал два пальца. — Ну?

Пощупав карманы, я извлёк из них надорванную купюру во всё те же пять евро и, расправив её, показал стражникам.

— Друзья, — набравшись духа, я попытался заговорить голосом рекламного агента или торговца, завлекавшего клиентов. — В этой неказистой на вид бумажке заключена сумма, равная пяти монетам в одно евро или десяти в пятьдесят центов. Так что...

Я подошёл к одному из них и запихнул купюру между его пальцами.

— Так что можете это между собой поделить, — я приветливо улыбнулся и уже собрался войти в город, как вдруг со словами "а ну, стой" меня за руку поймал другой стражник. И тут я вспомнил про своё похмелье и страшное оружие, которое я благодаря нему получил. Чесночным выхлопом я выдохнул весь свой перегар в лицо стражнику. Закашляв и зачихав, он отпустил мою руку и начал чесать нос. Я, не теряя ни секунды, просочился в город, но пройти удалось всего шага три, если не меньше.

Как чёртик из табакерки, прямо передо мной вырос весьма странный человек. Появился он, как я сам решил, из небольшой караулки, находившейся за углом. Одет он был в красный мундир с отворотами, обшлагами и воротником синего цвета поверх белой жилетки. На его голове красовалась треуголка, а в руках блестела шпага, остриём направленная в меня.

От такой картины я, мягко говоря, остолбенел. Вы когда-нибудь видели офицера британских стрелков века так восемнадцатого? А видели ли вы его в средневековом на вид городе со средневековой на вид стражей? С другой стороны, я тоже выглядел немного, скажем, неподобающе, так что я сразу догадался, что этого человека постигла в своё время та же участь, что и меня...

— Сударь, извольте подчиниться требованиям стражи, — продекламировал он, делая шаг в мою сторону. Не без причин, смею заметить, у меня было желание достать пистолет и заставить его поплясать под прицелом. Для нас красный мундир, как для быка красная тряпка в руках тореадора, но вмешивается один немаловажный фактор: мы с ним в одной лодке и никто другой сейчас, кроме него, ничего важного, ценного и полезного вряд ли бы сказал.

— Королевские стрелки? — не обращая внимания на его фразу, я решил разбавить обстановку и попробовать пойти на контакт. — Какой-то там пехотный полк Его Величества? Год тысяча семьсот какой-то там? Ну же, хоть в чём-то я должен быть прав...

— Да, — офицер чуть опустил шпагу. — Тысяча семьсот пятьдесят шестой год, тридцать восьмой пехотный полк... А у вас, сударь, говорок, кажущийся мне знакомым... Вы... не из Ирландии?..

— Бинго, вы угадали, — я как можно шире улыбнулся.

— Хм, — офицер взял шпагу левой рукой за клинок и задумался. — Я попрошу простить меня за некоторую бестактность, проявленную в начале нашего разговора... Не откажитесь ли вы принять моё приглашение на обед?

Я, ничего не говоря, приподнял брови. Такого весьма неожиданного и, на мой взгляд, весьма удачного поворота событий я совсем не ожидал.

— Или вы мне не доверяете?

— Нет, что вы, сэр? — я поспешил виновато улыбнуться. Хотя, на самом деле, я даже и не знал, доверять этому человеку или нет. Он казался приветливым, дружелюбным и всем своим видом не демонстрировал, что замышляет в моём отношении что-нибудь подлое. Что же касается некоторых других моментов, которые я совсем мельком упомянул, то я их просто не буду как-либо касаться вообще.

— Хотя, — продолжил я, — не смущу ли я вас своим жутковатым перегаром и не слишком приглядным внешним видом?..

— Нисколько, к тому же, это всё вполне поправимо, — его лицо расплылось в улыбке, и он убрал шпагу в ножны. — И, тем не менее, я так и не услышал ответа.

— Эм, — я, немного замявшись, почесал за ухом. — В таком случае, я не посмею отказаться.

Офицер, сохраняя улыбку на своём усатом лице, пригласил меня пройти с ним. Оставаясь на месте, я обернулся к стражникам, которые в полном недоумении изучали мою "пошлину". Мне даже стало интересно, а что же они с ней сделают? Но сейчас было не до этого. Вместе с офицером я отправился к скромному двухэтажному домику, которым начиналась улица, идущая от ворот.

Домик мне показался по-сказочному милым. Светлые стены, укреплённые деревянными брусьями, были такими чистыми, что на солнце казались белыми. Окна на втором этаже были открыты, а на их подоконниках я заметил высаженные в горшки какие-то яркие цветы.

— Милый дом, — вслух заключил я.

— Рад, что вам нравится, — мой провожатый кивнул. — Мы, смею заметить, так и не представились.

— Патрик О'Шентли, — я поспешил исправить эту маленькую оплошность.

— Джеймс. Джеймс Корнер. Майор Джеймс Корнер. Очень рад...

Для меня весьма забавным было то, что моё первое знакомство было не с кем-то из местных жителей, а с человеком, который, как я уже предположил, попал сюда, фактически, также, как и я, но только совсем из другой эпохи. К Джеймсу у меня даже проснулся особый интерес, так как он, возможно, был на одной войне с тем самым моим не слишком удачливым предком. Как я сам для себя решил, это была большая удача, что этот офицер стал моим первым знакомым здесь, в этом совершенно незнакомом месте...

Погрузившись в свои раздумья, я совершенно не заметил, как мы вошли в дом, оказались в прихожей и сняли головные уборы. Глаза, не сразу привыкшие к новому освещению, вовремя не сообщили моему мозгу, что в прихожей мы с Джеймсом были не одни.

Молодая женщина возрастом лет в тридцать, с красивым, приятным лицом под каштановыми волосами, собранными в аккуратный хвост, с упрёком смотрела на меня из тени дома, изогнув одну бровь. В её правой руке была большая ложка, которой она постукивала по левой ладони. Одета она была в простое и скромное синее платье поверх ослепительно белой рубашки, на рукаве которой "красовалось" маленькое масляное пятнышко.

Её укоряющий взгляд заставил меня ощутить лёгкое чувство вины за то, что будто вчерашняя пьянка была не в пабе, а в доме, куда меня сейчас привели, как гостя. Из-за этого я старался дышать как можно реже и пальцами теребил козырёк своей кепки. Потом её взгляд медленно и, как казалось, нехотя переполз на Джеймса. Я с облегчением вздохнул.

Но вот Джеймс, как было видно, всем своим усатым лицом пытался сделать такое выражение, что можно было бы понять, что он пытается извиниться за внешний вид своего гостя и его состояние. Он опустил глаза, стараясь не смотреть на женщину с ложкой, и всё время виновато улыбался. Его пальцы, так же, как и у меня, теребили треуголку и иногда покручивали её на один-два оборота.

— И кого ты привёл? — спокойным и мягким голосом спросила она.

— Это Патрик, — Джеймс чуть подтолкнул меня вперёд, подставляя под "удар". Взгляд её снова упал на моё лицо, заставляя меня чувствовать совсем неловко. Мне даже захотелось развернуться и убежать отсюда, но я бы этого не сделал, да и офицер преграждал мой путь отступления.

— И что же с ним случилось, что ты его привёл в наш дом? — она, продолжая сверлить меня взглядом, сильнее изогнула бровь, а другую, наоборот, чуть опустила. Её ложка пугающе зависла над ладонью.

— Как бы тебе лучше сказать? — Джеймс взялся пальцами за подбородок.

— Говори, как есть.

Ложка прокрутилась вокруг своей продольной оси и снова замерла над ладонью.

— Патрик? — Джеймс вопросительно посмотрел на мой затылок. Я глубоко вздохну и, набравшись храбрости, честно признался:

— Знаете... я вчера при очень неприятных обстоятельствах расстался со своей девушкой и по этому поводу самую... малость... перебрал... Вот.

— А ты, — она "перевела огонь" на Джеймса — сжалившись над ним, решил его немного приютить?

— Дорогая... не совсем так... но если ты возражаешь, — она подался вперёд.

— Нет, что ты? — она улыбнулась, и в этот момент ложка с хлопком опустилась на ладонь. — Он может оставаться здесь сколько угодно. Я только рада, что у нас гость.

Не почувствовав в её голосе ни капли подвоха, я мысленно ликовал и плясал джигу, хотя сам не понимал почему. Скорее всего, это было из-за того, что огромная тень стыда всё-таки сошла с моего лица. Джеймс, видимо, тоже всё-таки перевёл дыхание и, оставив в покое треуголку, кивнул.

— Ещё раз, твоё имя? — она ткнула в мою сторону ложкой. — Пат?..

— Да, можно просто Пат, — я улыбнулся. — А вообще, полное имя — Патрик.

— Хорошо, — она вернула ложку на место. — Как я понимаю, мой супруг просто не имел возможности меня представить, а встреча со мной явилась настоящей неожиданностью?

Джеймс сначала помотал головой, а потом кивнул.

— Итак, я Келра, — она сделала маленький кивок. — Ты, похоже, со вчерашнего дня ничего не ел, а время к обеду... Прошу к столу, на кухню.

О! Обед! Я был рад ему, как подарку на рождество или день рождения! Только плотно поев, я бы смог перебороть то, что творилось в моём животе, и что о себе снова напомнило. Вдохнув носом, я учуял запах чего-то вкусного и аппетитного, что я уже готов был сорваться с места вслед за хозяйкой, ушедшей на кухню, но был вовремя остановлен Джеймсом.

Он попросил меня снять пиджак и повесть его вместе с зонтом и кепкой на крючки. Подавая пример, Джеймс разместил там свою треуголку, а потом сообщил, что можно не разуваться. Разобравшись со своей одеждой, я воспользовался небольшой заминкой и спросил:

— А вы женаты?

— Да, уже два года, — Джеймс, явно желая поскорее пообедать, указал рукой на кухонную дверь.

— Вы простите за замечание, но имя у неё у неё какое-то...

— Необычное?

— Именно. Знаете, я тут просто первый день, — я виновато пожал плечами.

— Патрик, — Джеймс по-дружески хлопнул меня по плечу, — вы, можно сказать, сами ответили на один из, думаю, имеющихся у вас вопросов.

Я на секунду остановился и, пропустив вперёд его, недовольно буркнул "замечательно". Меня даже немного обидело то, что он так изворотливо ушёл от моего вполне уместного вопроса. Не тратя время на ненужную, как я потом решил, злобу, я просочился на кухню. Там мне на глаза сразу же бросилась дымящаяся тарелка с супом, опускаемая на стол руками хозяйки. Слева и справа уже стояло ещё по такой же ёмкости с таким же содержимым. Келра, увидев, что мы вошли, вежливо пригласила нас за стол. Оказавшись на своём месте, я, преодолев желание покачаться на стуле, схватил ложку и, ожидая, пока суп остынет, принялся изучать кухню. Поддаюсь я иногда любопытству, тем более перед трапезой...

Прямо перед собой, за спиной Джеймса, было окошко, выходящее на городскую стену. По обе стороны от него висели сковороды, кастрюли, ложки, вилки, ножи, другие пыточные орудия и длинная полка с тарелками. Под всем этих хозяйством был такой же длинный, как полка, а то и больше, разделочный стол, упирающийся в боковые стенки. В правой была оборудована небольшая дверь, а в левой находился камин. В нём кто-то сделал несколько перекладин и решётку, на которой стояла сковородка с чем-то жарящимся.

— Что же ты не ешь, Пат? — ласковым голосом спросила Келра.

— О, простите, я просто увлёкся, — я виновато опустил глаза и, встретившись взглядом с супом, набрал полную ложку. Он оказался таким вкусным... просто вкуснейшим супом, который я только пробовал! Я даже и не заметил, как умял всю тарелку, чем приятно удивил хозяев. Буквально в то же мгновение, когда я расправился с первым, Келра, предварительно повозившись у камина, поставила перед ним ещё одну тарелку с жаренными грудками какой-то птицы, но не курицы. Их постигла примерно та же участь, что и суп. С другой стороны, что их ещё могло ожидать?

С довольным выражением лица, ощущая волшебное оживляющее действие сытного обеда, я чуть отодвинул от себя тарелки и откинулся на спинку стула. Ситуация в моём несчастном животе нормализовалась, и я был готов делать буквально что угодно, но прежде всего надо было отблагодарить хозяев.

— Большое спасибо, — сказал я. — Было очень вкусно.

— Рада, что понравилось, — Келра широко улыбнулась и убрала тарелки со стола.

— Патрик, — начал Джеймс, закончив со своей порцией птицы, — знаете, думаю, что нам следует немного поговорить...

Он запустил руки в карманы, достал оттуда трубку, кисет и собрался её забить табачком.

— Не дыми на кухне, — хозяйка отняла у него курительное устройство и положила его на стол.

— Ладно, — в его голосе прозвучала лёгкая обида, которая мне показалась забавной. — Пройдём в гостиную?

— Почему бы и нет? — я пожал плечами. Джеймс, встав со стула, указал на дверь и, поблагодарив свою супругу за обед, вышел из кухни.

— Сейчас он будет рассказывать о том, что твоё появление здесь является, — она прокашлялась и попыталась изобразить голос своего мужа, — "важнейшим событием в истории". Поверь, такое уже было...

— Появление где? — не совсем понял я, что хотела сказать хозяйка, и поднял брови. — В вашем доме?

— Нет, — она снова улыбнулась. — Конечно, нет. Ты сейчас сам всё поймёшь.

Я хмыкнул. Как-то меня не обрадовало нежелание хозяев прямо отвечать на простые вопросы. Выйдя из кухни, я немного осмотрелся и вошёл в гостиную, которая была напротив меня и чуть правее. Внутри стояло два кресла перед другим камином. В одном из них сидел Джеймс и мирно курил трубку. Мундир с себя он уже снял и куда-то повесил. Замерев на пару секунд в дверном проёме, я быстро изучил гостиную.

Справа было окно, чуть прикрытое занавесками. Прямо за Джеймсом висела картина с изображением какой-то крылатой ящерицы и ещё чего-то, что моего взгляда почему-то не привлекло. В левом дальнем углу стояла вешалка, на которой висела шинель с меховым воротником, шарф и ещё одна треуголка, но не такая, какую офицер повесил в прихожей. Она была попроще, что ли. Над камином висело два меча, один из которых мне вдруг напомнил по форме консервный нож.

— А это у вас дракон на картине, или я не угадал? — я ткнул пальцем в противоположную стену.

— Да, он самый, — Джеймс улыбнулся. — Патрик, присаживайтесь.

Я послушно занял свободное кресло и оценил его, как очень мягкое и удобное. Джеймс же, как только я сел, поднялся на ноги.

— Патрик, вы же, помнится, сказали, что здесь первый день? — он, держа одну руку за спиной, развернулся ко мне и выпустил колечко дыма.

— Да... сэр... Знаете, я был крайне удивлён, проснувшись не в полицейском участке, а на траве...

— О, Патрик! Вы просто не представляете значимости и знаменательности вашего сегодняшнего пробуждения, — Джеймс чуть взмахнул мундштуком для убедительности. — В том мире мы жили в эпоху великих свершений и событий. Но то, о чём я мог бы сейчас говорить, нас с вами, дорогой Патрик, касалось бы косвенно. То, что произошло с вами сегодня и со мной четыре или пять лет назад, по значимости сравнимо с тем, что вершилось в Старом и Новом свете. Для вас, для меня и многих других людей открылся новый, никому доселе неведомый мир.

Он взял трубку губами, прошёлся от камина к картине, снова поместил трубку в руки и, подняв её на уровень подбородка, продолжил:

— Мир замков и драконов, волшебства и чародейства, меча и щита, рыцарей и благородных дам... Я могу дальше перечислять, но тогда не смогу закончить всего списка к вечеру. Но, думаю, вы меня поняли.

— Честно говоря, не совсем, — я почесал у себя за ухом. Действительно, сейчас я ни черта не понимал, о чём говорит майор.

— Как же? — Джеймс ткнул в мою сторону трубкой. — Вы же читали или слушали от своих родителей сказки? Простые сказки про волшебников, драконов и про прочее...

— Да, — сказал я так, будто признавался, что якобы разбил у кого-то окно.

— Замечательно, — Джеймс вернулся к камину и стал смотреть в огонь. — В этом мир всё то, что стало плодом воображения сказочников и некоторых писателей, о коих я узнал уже после пробуждения, всё это становится здесь реальным. Во всей красе и во всех красках вы можете увидеть всё то, о чём могли лишь услышать или прочитать до того, как очутились здесь, в окрестностях города Кожжот...

— Сэр, вы случайно с ума не сошли? — хотел спросить я, но мой вопрос прозвучал лишь в мыслях. Джеймс вздохнул и зажал мундштук губами. Повисла тишина. Я вообще подобную тишину не любил, но в этот момент, думаю, она была вполне уместной. В гостиную молча вошла Келра и, проведя рукой по спинке кресла, села в другое, которое ранее занимал Джеймс.

— Патрик, вы же, как понимаю, родились значительно позже меня? — он повернулся ко мне.

— Да...

— В вашем времени что-либо известно о том месте, в котором мы сейчас находимся?

— Знаете, если бы кто-то узнал про этот милый дом, то сразу же попытался его купить, уж не сомневайтесь.

— Да... — Джеймс немного посмеялся.

— А вообще, нет, сэр. Ничего не известно, — я помотал головой.

— Тогда, — он немного подумал, подошёл к креслу и провёл ладонью по щеке своей супруги. — Тогда это прекрасно, что никто не знает, что мы здесь.

Джеймс опустился на подлокотник. И тут в дверь кто-то постучал. Майор сорвался с места и, чуть не задев коленки своей супруги, пошёл в прихожую. После нескольких малопонятных реплик, он вернулся, схватил мундир, который, как оказалось, висел на спинке кресла, и выбежал на улицу.

После этой лекции я находился в состоянии некоторого шока и даже не знал, как это расценить. Мне очень хотелось воспринять это, как порыв писательского таланта моего нового знакомого, но что-то мне подсказывало, что такое отношение к словам Джеймса совершенно не подходит.

— А это он сейчас не шутил? — на всякий случай решил осведомиться я.

— А это было похоже на шутку? — Келра подняла брови и чуть склонила голову вбок.

— Знаете, вообще он говорил со всей серьёзностью...

— Значит, он не шутил, — хозяйка встала с кресла и наклонилась ко мне. — Не бойся, тебе здесь понравится.

— Не сомневаюсь, — я сам не знаю почему, но засмущался. А ещё я немного был напуган, так как всё-таки понял, что слова Джеймса были чистой правдой, и к ним следует прислушаться.

— Пойдём, покажу, где ты пока будешь жить, — она вышла из комнаты и, подождав меня, повела к лестнице, расположенной в дальней части коридора, выходящего из прихожей. Пока мы шли к ней и поднимались вверх, я снова и снова прокручивал в голове то, что сообщил майор. Должен сказать, в голове это у меня немного не уложилось, и я решил пока повременить с самообсуждением этого вопроса.

Байка Четвёртая

Десяток медяков

Чердак, куда меня привела Келра, откровенно говоря, был не просто завален, даже забит всякого рода хламом. Я такого в своей жизни ни разу не видел и не увидел бы, если бы меня сюда не привели. Наблюдая эту картину, никак не мог сообразить: как, во-первых, горы этого хлама не заслоняют свет, пробивающийся из единственного окошка, и, во-вторых, как и где хозяйка собралась меня здесь поселить. Я вопросительно посмотрел на Келру, на что она ответила улыбкой и, пройдя чуть вперёд, сказала:

— Это всё осталось от моего дяди. Он, когда вернулся в свою деревню, оставил нам с Джеймсом всё это... и дом. Так, где-то здесь была кровать...

— Где-то здесь? — мне уже надоело пугаться за сегодня, но я это был вынужден сделать ещё раз. Уж больно настораживающей звучала эта неопределённость. — Может, лопату принести?

Келра засмеялась и принялась преодолевать первую груду. Я, немного подумав, осторожно и боязливо пополз за ней. Снова оказавшись на полу, хозяйка быстро осмотрелась и, что-то напевая себе под нос, начала разгребать первую кучу. Покопавшись там минуты две, Келра совсем тихо сказала "не здесь" и принялась за другую. Меня поразила способность хозяйки работать с упорством, если хотите, экскаватора. Будь я на её месте, провозился бы часа два.

— Вам помочь? — на всякий случай спросил я и немного подался вперёд, чуть не споткнувшись обо что-то.

— Нет, не надо, не надо...

На пол от её рук упало что-то громоздкое и издавшее ужасный грохот. Потом вниз посыпались какие-то звонкие железки и ещё что-то, поднявшее огромное облако пыли. Оно заслуживало книги Гиннеса. Нет, другого Гиннеса, не Артура, а того, который с рекордами возился. Столько пыли... По-моему, на верхних полках моего деда столько никогда не было. Громко чихнув, Келра продолжила пробиваться сквозь завал, пока радостно не сообщила:

— Вот! Нашла!

Я подошёл ближе и увидел большую деревянную кровать с мягким на вид матрасом, на половину заваленную всё тем же хламом, конца которому не виделось. Примерно запомнив её размеры, я посмотрел на не очень-то широкую лестницу, по которой они поднялись, и был несколько удивлён тем, как кровать оказалась на чердаке.

— Извините, — решил осведомиться я, — а как вы её сюда затащили?

— Что? Кровать? — Келра скинула на пол ещё что-то громоздкое.

— Именно.

— Джеймс её разобрал, по частям перенёс сюда и снова собрал. И, как думаю и надеюсь, сколотил он её крепко.

Я немного недоверчиво кивнул и, поймав носом несколько пылинок, чихнул.

— Так, — Келра повернулась к нему и сложила руки на груди. — Надо будет здесь прибраться...

— Логичное предложение, — я снова покивал, но на этот раз сделал выражение лица, как у лучшего специалиста, например, по уборке, если такой, конечно, есть.

— Но для начала надо спуститься, — она указала на чердачный лючок. Кое-как, но мы снова перебрались через груду, преграждавшую путь к лестнице, и спустились на первый этаж, а именно на кухню. Там хозяйка надела фартук и вооружилась веником. Я, чувствуя то, что сейчас останусь не при делах, робко поинтересовался:

— Вам точно не надо помочь?

— Нет, спасибо, — она прижала веник рукой к телу и запустила руку в какой-то потайной карман под фартуком. Немного там повозившись, Келра достала десяток медных монет и протянула их мне. — Вот, держи.

— Это... это что? — я, конечно, хотел задать вопрос немного по-другому, но некоторое удивление произошедшим заставило меня забыть часть слов. С другой стороны, я был немного рад тем, что меня, скажем, обеспечили некоторыми средствами, причём без какой-либо ясной мне причины.

— Монеты, Пат, — хозяйка улыбнулась. — Иди, погуляй. Там, дальше по улице есть таверна. Можешь в ней посидеть и выпить чего-нибудь.

— О... Спасибо.

— Да не за что. Давай, иди, — Келра поправила мой галстук, после чего я радостно выскочил в прихожую, откуда, схватив кепку, вышел на улицу. На крыльце я быстро осмотрелся и увидел, что Джеймс сейчас что-то обсуждает у ворот со стражниками, которые, как я решил, были его подчинёнными, и ещё каким-то человеком. За городской чертой я увидел три повозки, каждая из которых была запряжена одной лошадью. На них, повозках, то есть, сидело, как я посчитал, человек пять, и что-то было в них погружено, и это что-то было укрыто тентами.

Потом я услышал звук, как будто что-то открывали. Подняв взгляд, я увидел, что Келра распахнула окошко на чердаке. Оттуда слышался уже знакомый грохот, а наружу медленно поползло облако пыли.

Покачав головой, я надел кепку и, что-то насвистывая, зашагал по улице. Вокруг были такие же аккуратные домики, как и у Джеймса с Келрой. Некоторые из них был высотой в три этажа, было даже два одноэтажных, но, в основном, преобладали постройки в два этажа. Улица порадовала меня своей чистотой и немноголюдностью. Прохожие, коих было немного, старались на меня особо не глазеть и лишь встречали меня беглым любопытным взглядом. Собственно, мне не привыкать.

Вывеска, демонстрировавшая большую пивную кружку, безошибочно подсказала мне, что я дошёл до таверны. Как же я люблю вывески. Часто не вращая головой, можно быстро и без проблем найти то, что тебе нужно. А если вывеска размером в треть моего роста, то это вообще замечательно! Думаю, я бы её увидел от ворот, если бы посмотрел в этом направлении.

Перестав свистеть и немного задумавшись, я направился к двери. Прямо перед ней стояла небольшая привязь, у которой было две лошади, мирно жевавшие наложенное рядом сено.

— Лошадки, — я не смог удержаться и погладил ближайшую по холке. Лошадь отвлеклась от поедания сена и подставила мне свою шею. Немного поводив по ней своей ладонью, я вошёл в таверну. Внутри, судя по гулу голосов и какому-то металлическому звону, было весело. Прямо перед собой я увидел с десяток людей, шумно и внимательно наблюдающих ещё за двумя, которые прямо в центре пивной дрались на мечах...

Да, да! Вы не ослышались, и опечатки здесь нет. Они дрались на мечах. За ними же я углядел пышногрудую девушку с льняными волосами, сидящую за одним из столов. Девушка звонко смеялась и, отпуская какие-то реплики, тонувшие в общем шуме, хлопала ладонями.

— Чёрт возьми, — я снял кепку, немного отвесил челюсть от увиденного и отправился к стойке. Возле неё сидело ещё четверо посетителей, с интересом наблюдающих за схваткой, а за ней, стойкой, с недовольным выражением лица протирал кружки толстый дядька в фартуке. Я направился прямиком к нему и, показав указательный палец, прокричал:

— Одну! Кружку! Эля!

— Две! Монеты! — на тот же манер ответил дядька. Я протянул ему пару медяков и моментально получил большую кружку пенящегося холодного напитка. В ней было, по-моему, больше одной пинты, и, должен признаться, из кружки эль я пил впервые. Как-то невероятно, что за один только этот день я получил столько впечатлений...

Но стоило мне прикоснуться к кружке, как в моей голове что-то громко щёлкнуло, напомнив об утреннем похмелье, но мне на этот сигнал было глубоко плевать. Я уже даже забыл, что вчера мертвецки напился, и что у меня когда-то была девушка, а, следовательно, имевший место инцидент уже давно был исчерпан и у меня вызывал только желание посмеяться.

Я взялся за ручку и немного отпил. По рту разлился знакомый вкус с приятной горчинкой, всегда радовавший душу. Оторвавшись от кружки, я расплылся в улыбке и оценил эль сопоставимым с ирландским, но наш всё равно лучше. Сделав ещё несколько глотков, я почти полностью отключился от внешнего мира. О, как это приятно, выпить немного эля и просто подумать о своём, не обращая внимания на то, что происходит вокруг, особенно, если это подкреплено монотонностью окружающих звуков.

Естественно, неожиданно оборвавшийся звон стали вырвал меня из своих мыслей. Гул, на пару секунд прекратившись, перешёл в торжественный возглас, а потом как-то резко затих. Я обернулся, чтобы понять, в чём дело, и увидел, что один из "дуэлянтов" стоял в стороне, держась за руку, а другой, в компании ранее увиденной девушки, довольной походкой выходил из таверны.

— Наконец-то! — громко сказал "бармен". — Битый час дрались! Когда же вы друг друга поубиваете, а?!

— А что они поссорились? — поинтересовался я, как считал, у единственного, кто бы мне мог точно ответить, что же всё-таки предшествовало дуэли, то есть, у дядьки в фартуке.

— Так это, девицу не поделили. Теперь вот, вроде, разобрались, но, как обычно, с кровью.

— Бардак тут у вас, смею заметить, — проговорил я, и дядька, явно со мной согласившись, молча покивал.

Я вздохнул и снова вернулся к поглощению эля. После окончания поединка в таверне воцарилась такая тишина, что я расслышал, как кто-то прошёл сзади меня и уселся на соседний стул.

— Чарочку вина, пожалуйста, — прозвучал негромкий девичий голос. Я буквально на полсекунды повернулся направо и, увидев только несколько прядей коричневых волос, вернулся к созерцанию медленно кончающегося эля.

И тут я почувствовал, что на меня как будто смотрят. Я не знаю, как можно это описать словами, но, думаю, вы поняли, о чём я. И, что мне показалось неудивительным, смотрели на меня оттуда, куда я буквально несколько секунд назад бегло бросил взгляд. Робко повернувшись, я встретился с глазами моей соседки по стулу. Как мне показалось, она до этого момента изучала меня, и её взгляд наткнулся на мой случайно.

— Привет, — я повернулся к ней, чуть расправляя плечи.

— Здравствуй, — приятным голосом ответила она. Я невольно улыбнулся и пустил глаза в "свободный полёт", дабы изучить свою собеседницу. Девушка, сидящая рядом со мной, была очень даже симпатичной и вполне могла приковать мой взгляд к себе, что и сделала. На вид, ей было лет восемнадцать, если не меньше на год. У меня всегда были, скажем, некоторые трудности с определением возраста человека по его внешности, тем более, если речь шла о представителях прекрасного пола. Надета на ней была лёгкая матерчатая куртка поверх клетчатой рубашки и юбка по колено с огромным количеством складок.

— А почему не эль? — спросил я. Тема выпивки для меня была спасительной в случае, если я с кем-то хотел заговорить, но не знал, с чего начать, или просто поддержать общение.

— Что? — она, явно сделав вид, что не расслышала, подняла брови.

— Вы... то есть, нет, ты заказала себе вина. А почему не эль?

— Даже не знаю, как тебе ответить, — она чуть отпила. — А почему не вино?

— Честно, я вино не воспринимаю, как нормальный напиток...

— А, — девушка сделала пару кивков. — Но чем же оно плохо? Да и кружка эля стоит два медяка, а чарка вина — один...

— О, я могу угостить. Сударь? — я хотел подозвать "бармена", но она меня остановила.

— Спасибо, не стоит, — она улыбнулась, показав свои белые зубки.

— Нет, так нет, — я расстроено пожал плечами.

— Какой-то ты чудной, — она немного подвинулась ко мне. — Ты случайно не с Зелёных Гор?

— Нет, я ирландец. То есть... — я начал совершать круговые движения руками, а глаза устремил в потолок, как будто пытался что-то вспомнить, но и вспоминать, по сути, было нечего.

— Я тебя поняла, — поспешила она меня вырвать из "транса".

— Отлично, — как же я обрадовался, что не придётся вдаваться в разъяснения. — А вообще, я здесь всего первый день...

— И я проездом, — она допила вино и отставила чарку от себя. Я сначала хотел спросить, откуда и куда она едет, но вместо этого протянул руку и сказал:

— Патрик О'Шентли. Можно просто Пат.

Она осторожно пожала мою ладонь и хотела представиться, но с улицы прозвучал чей-то громкий властный голос, заставивший девушку спрятать улыбку и разжать пальцы.

— Прости. Может, ещё встретимся где-нибудь на севере, — она виновато опустила глаза и вышла из таверны. Я проводил её взглядом и вернулся к своей кружке, громко шмыгнув носом. Как же я расстроился! Оборвать разговор на самом интересном и важном месте! Я не знал, чей голос был тому причиной, но на него я, мягко говоря, был в обиде. Зато у меня появился примерный ориентир, где её можно было бы при желании найти: где-то на севере. В отличие от чердака, эта неопределённость меня не напугала, а даже наоборот, немного обрадовала и воодушевила.

На уничтожение эля у меня, как обычно, ушло около получаса. Поблагодарив дядьку в фартуке за выпивку, я, на ходу надевая кепку, вышел из таверны и медленно побрёл к дому Джеймса. Смотря себе под ноги, я снова расстроился по поводу прерванного разговора. Есть у меня такая особенность долго жалеть о чём-нибудь, что сам для себя считаю важным. И ещё дольше я жалею, если что-то у меня крепко отпечатывается в подкорке мозга, а это был именно тот случай. Решив по прошествии некоторого времени, что уже дошёл до дома, я отстранился от своих переживаний и поднял глаза.

Сразу мне попался Джеймс, который, держась за ручку входной двери, смотрел куда-то наверх. Я остановился и посмотрел ещё выше. Из чердачного окошка всё ещё шли клубы пыли, но уже заметно уменьшившиеся в размере и плотности. Я, улыбнувшись, хмыкнул и подошёл к двери. Джеймс не оставил моё появление незамеченным и, не отвлекаясь от окна, сказал:

— Я уже пятнадцать минуть стою здесь и никак не могу понять, что происходит на чердаке. Патрик?

— А это ваша супруга решила поселить меня там и сейчас наводит порядок...

— Интересно... А там действительно столько пыли или это всё-таки что-то горит?

— Пыли там горы, а хлама ещё больше, — ответил я.

— Среди этого, как вы изволили выразиться, хлама, Патрик, можно найти много полезных и нужных вещей.

— Не смею спорить, — парировал я. — Видимо, я просто не искал. Мы войдём?

— Предлагаю подождать, пока пыль не прекратит идти. Я понимаю, что она только на чердаке, но что нам делать в доме при таком хаосе? — он поднял палец, прося немного помолчать. Я прислушался и сразу же узнал грохот, сотрясающий верхний этаж. Джеймс присел на ступеньки крыльца и принялся забивать трубку. Я, потоптавшись на месте, сел рядом.

Так, ни о чём не говоря, мы просидели около получаса. Потом ещё несколько минут оба мирно дремали, пока из-за спины не послышался звук открывающейся двери. Вскочив с места и развернувшись, мы увидели нечто, в чём не сразу узнали Келру. Хозяйка была с ног до головы покрыта толстенным слоем пыли и казалась монотонно-серой. Она медленно и очень осторожно сняла с нижней части лица платок, под которым кожа не была укутана покрывалом.

— Отойдите, — попросила Келра и, когда мы с Джеймсом удалились от неё на три шага, начала отряхивать себя от пыли. В ту же секунду вокруг неё образовалось полупрозрачное облако, своими краями доставшее до меня и до майора. Мы по несколько раз сильно чихнули и, прекратив, обнаружили, что облако уже благополучно рассеялось, а Келра полностью освободилась от серого покрова.

— Наконец-то, — вздохнула она.

— Там действительно столько пыли? — спросил Джеймс после десятисекундного вытирания носа.

— Было, — хозяйка улыбнулась и отряхнула платок. — Пат, пойдём, покажу твою комнату.

— Так я там уже был, — подметил я.

— А когда это было? Идём.

Она подхватила меня под руку и повела сначала в дом, а потом и на чердак. На втором этаже она остановилась и попросила меня закрыть глаза. Я сдаваться не собирался и долго сопротивлялся, но всё-таки подчинился требованию хозяйки. Вы когда-нибудь поднимались по крутой лестнице с закрытыми глазами? Я вам не советую. Благо, Келра придерживала меня за руку, и я был защищён от возможных падений и травм, в худшем случае.

— Всё, можешь открывать, — сказала она, когда мы оказались на чердаке. Разомкнув веки, я был очень удивлён, увидев то, что предстало моим глазам. Горы, занимавшие пространство чердака, были сдвинуты в стороны, образовав своеобразные стены. Пыль, как нетрудно было догадаться, благополучно покинула пространство чердака, а сам он, казалось, посветлел. Посреди была поставлена та самая кровать, которую мы нашли ранее. А возле неё располагался стульчик, накрытый какой-то тканью. На кровати же я увидел одеяло, подушки и прочее бельё.

— И это за час? — удивлённо спросил я.

— Ты думаешь, что тебя не было всего час?

— Ладно... Я даже и не знаю, как поблагодарить, — смущённо сказал я, пожимая плечами. — Спасибо...

— Не за что, Патрик, — она потрепала мою щёку и спустилась с чердака, оставив меня наедине с кроватью. Я подошёл к ней, обошёл её кругом и сел на неё. Недолго думая, я стянул с ног ботинки и, не раздеваясь, улёгся на простыню. Кровать действительно оказалась очень мягкой и удобной, во много раз лучше моего ранее упомянутого дивана. Из-за этого соблазну уснуть я поддался быстро и буквально через десяток минут мирно витал во снах...

Байка Пятая

Доброволец

Проснулся я крайне резко и неожиданно. Произошло это от оглушительного хлопка дверью, от которого содрогнулся весь дом. Я подпрыгнул на кровати и, испуганно смотря по сторонам, начал влезать в ботинки. С того момента, как я уснул, мало чего изменилось, разве что освещение было каким-то другим. Я даже и не знал, проспал ли я ночь или просто проснулся немного позже, хотя первый вариант мне казался более вероятным.

Завязав шнурки и зачем-то заткнув за пояс один из пистолетов, я спустился с чердака прямиком на первый этаж и застал в прихожей Джеймса. По его внешнему виду можно было понять, что он явно пребывал не в духе. Его брови были очень тесно сдвинуты и опущены на глаза. Движения были резкими и явно непродуманными.

— Доброе утро, — приветливо сказал я.

— Доброе, — попытавшись скрыть свою злость, ответил он.

— Что-то случилось? — поспешил осведомиться я.

— А с чего вы это решили? — попытался закрыться Джеймс.

— Просто вы так сильно хлопнули дверью, что разбудили меня. Скажите, а ночь уже прошла?

— Прошла. Уже полдень, Патрик, — на его лице проскочила улыбка. — Знаете, у меня кое-что всё-таки случилось. Вы не видели мою жену?

— Нет, сэр. Может быть, она на кухне или в вашей спальне...

— Прошу, можешь её найти? — он вдруг обратился на "ты". — Я буду в гостиной, там и поговорим.

Я кивнул и проник на кухню. Там было пусто, а вот на столе стояла какая-то тарелка. Быстро осмотрев её, я обнаружил, что в неё лежало несколько яблок. Схватив одно и откусив хороший кусок, я с набитым ртом сообщил:

— На кухне её нет!

Ответа не последовало, и я поднялся на второй этаж. Там я нос в нос столкнулся с хозяйкой, которая лениво выползала из своей комнаты, медленно застёгивая сорочку. Увидев меня, она ускорила работу рук и поинтересовалась:

— Ты меня искал?

— Да. Там ваш муж пришёл, и он явно в плохом настроении, — я пальцем ткнул себе за спину. — Он ждёт нас внизу.

— Опять Дэрн, наверно, — она прошла мимо меня и начала спускаться вниз.

— А кто такой Дэрн?

— На этот вопрос тебе лучше ответит Джеймс, и ответ его будет более ярким, чем мой.

Подняв глаза и опустив плечи, я раздосадовано вздохнул и поспешил за ней. Когда я вошёл в гостиную, то увидел, что, во-первых, Джеймс в руках держал какой-то большой свёрток, и, во-вторых, оба кресла уже были заняты. Посмотрев по сторонам, я уселся на ковёр перед хозяевами спиной к, благо, не горящему камину.

— Так что у вас там случилось? — первым заговорил я.

— Знаешь, Патрик, я, как ты, думаю, знаешь, сейчас служу в этом городе и, естественно, кое-кому подчиняюсь. Генералу, если точнее. Генерал этот отличается тем, что дальше своего носа видеть ничего не хочет, а командовать он очень любит. Но не будем вдаваться в подробности. Мне этот...

— Джеймс, не надо ругаться, — прервала его Келра.

— Ладно... Он мне приказал отправить в Мартол посыльного с этим вот куском бумаги и сделать это сегодня же, — он потряс свёртком. — Но откуда же этой штабной заднице знать, что у меня из свободных подчинённых одноногий калека-повар?!

Хозяйка покачала головой и вздохнула.

— И как, спрашивается, я буду это доставлять в Мартол?! До него чуть ли не неделя пути пешком, а лошадей у меня нет! И каждый часовой на счету! Я уже боюсь сказать, что они чуть ли не без смен стоят на постах! А тут, видите ли, посыльного в Мартол послать надо!

— Милый, прошу, не кричи, — попросила его Келра.

— Да, прости...

— Так это, — встрял я, — этот генерал и есть тот самый Дэрн?

— Да, — одновременно ответили они.

— Дэрн Кахри, — уточнил Джеймс. — Тот ещё... генерал.

— Так раз у вас нет людей, то можно кого-нибудь попросить, — предложил я.

— Кого? — с ухмылкой сказал майор. — Из тех, кто мог бы пойти в Мартол, никто не согласиться. А если учесть тот факт, что тут разбойники нас начали с прошлой осени доставать, так вообще в одиночку носа из города никто не высунет.

— То есть, совсем всё плохо?

— Можно сказать и так, — Джеймс постучал по своему лбу свёртком и немного сполз вниз. Келра, которая, как было видно, его полностью понимала, подпёрла подбородок кулаком и напряжённо думала о том, как можно помочь своему мужу. Я посчитал неправильным оставаться безучастным и тоже напряг свой уже отдохнувший к этому моменту мозг. Первая и пока единственная мысль пришла ко мне быстро.

— Знаете, кажется, придумал, — подняв глаза, сообщил я.

— Нет, Патрик, голубиной почты у нас нет, — Джеймс сделал вид, что прочитал мои мысли.

— Нет, про почту я и не думал, — я поднялся на ноги и поднял вверх палец. — Я пойду в этот ваш, как его там?..

— Патрик! — обеспокоено воскликнула Келра.

— Я же, вроде, сказал, что на дороге небезопасно, — напомнил майор. — Оружием я тебя обеспечить не смогу, а зонтом ты вряд ли отобьёшься...

Не дожидаясь конца его реплики, я достал пистолет и, держа его на уровне головы, спросил:

— Так что там про оружие?

— Откуда у тебя?.. — удивлённо поинтересовался Джеймс.

— Стащил у дедушки, наверху второй, — ответил я. — В кармане пули и порох.

— Так, — протянул офицер, поднимаясь с кресла. — Это уже лучше.

— Нет, нет, нет, — Келра тоже покинула своё место. — Это совсем плохое предложение. Патрик, убери эту железку...

— Подождите, нет повода для беспокойства, — я поспешил заверить её.

— Думаю, что ты прав, — Джеймс немного покивал и решил меня поддержать. — Одинокий путник для них вряд ли будет представлять интерес, а пистолеты будут отличным аргументом...

— Джеймс, прекрати, — Келра встала между мной и майором. — Я понимаю его искреннее желание помочь, но это не позволяет тебе его использовать...

— Как использовать? — возмутился я.

— Я за тебя беспокоюсь, Патрик, — сказала она уже мне. — Пойми...

— Келра. Вспомни меня и то, с чем мне пришлось столкнуться в мой первый день, — заступился за меня Джеймс.

Поняв, что её позиция крайне неудачная и проигрышная, Келра пожала плечами и заявила:

— Ладно, не смею возражать, но с тобой, — она ткнула пальцем в майора, — я потом ещё поговорю.

— Слушайте, вот только не надо из-за этого ссориться, — я заткнул пистолет обратно за пояс. — Не буду же я всё время на одном месте сидеть, и других вариантов в этой ситуации нет!

Хозяева, немного подумав, кивнули.

— Так куда там идти надо? — спросил я.

— Мартол. Это город на одноимённой реке севернее этого. Будешь идти по дороге, по которой сюда пришёл. Развилок и перекрёстков никаких нет, так что не заплутаешь. Идти примерно неделю. Не боишься?

— Чего боюсь? — удивился я. — Ноги стереть? Нет, нисколько, но за ботинки беспокоюсь...

— Вот и замечательно, — Джеймс расплылся в улыбке и сложил руки на груди. — Только выступать тебе придётся сегодня.

— Он так никуда не пойдёт, — заявила Келра. — Надо же ему собрать хоть какие-то вещи и припасы.

— О, да, — Джеймс улыбнулся. — Тогда, полностью предоставляю тебя в распоряжение моей супруги.

Немного этому обрадовавшись, Келра схватила меня под руку и потащила на второй этаж. Я и пикнуть не успел, как оказался в небольшой кладовой, в которой, в отличие от чердака до уборки, царили чистота и порядок. Хозяйка открыла один из сундуков и начала в нём что-то искать.

— В чём-то ты прав, — сказала она, вытаскивая серый сюртук. — Сидеть на одном месте тебе нельзя, тем более учитывая то, что ты здесь только второй день. Так что, забудь моё маленькое возмущение и извини...

Я не совсем понял, за что должен её извинять, поэтому просто промолчал. Келра расправила сюртук и прижала его к моим плечам.

— Так, сними свой... свою...

— Пиджак.

— Да. И померь вот это.

Раздевшись, я влез в сюртук. По размеру он мне подходил идеально и был весьма удобным. Да и цвет был хорош. Я застегнул пуговицы и осмотрел себя.

— Думаю, неплохо.

— Да, снимай. Его Джеймс носил в ненастную погоду, когда холодно было. Даже, если не ошибаюсь, он его и зимой надевал, — Келра приняла сюртук из моих рук и положила на крышку сундука. Покопавшись ещё немного, она вручила мне вместительную матерчатую сумку, узел с бельём и вязаный свитер. Всё это было благополучно упаковано вместе с сюртуком. Я даже удивился тому, что все выданные мне вещи туда уместились и, мало того, в сумке было ещё полно места.

После хозяйка повела меня на кухню, где набрала буханку хлеба, какой-то колбасы, овощей и сухарей. Всё это было сложено в небольшой мешочек и уложено, опять же, всё в ту же сумку. Пользуясь моментом, сверху я уложил порох с пулями, которые всё-таки начали мешаться в карманах.

— Патрик! Ты готов? — окрикнул Джеймс из гостиной.

— Фактически, да, — ответил я и вместе с хозяйкой прошёл к нему. Джеймс вручил мне свёрток, тоже опустившийся в сумку.

— Вот что, — он немного подумал. — Дорогая, принеси какой-нибудь ножик, но не кухонный, и фляжку с водой. Патрик, эту бумагу надо отдать мэру города. Найдёшь ты его в ратуше. Ратуша на центральной площади...

— Площадь в городе? — я не удержался от вопроса.

— Именно. Думаю, разберёшься.

Я кивнул.

— За доставку послания тебе дадут плату. То есть, должны дать. Но, сразу говорю, жильём обеспечивать не будут, только разве что предложат обед... Это всё, больше сказать нечего. А! Разбойники! Вот что, стреляй по первому же поводу.

— Стрелять? — спросил я.

— Именно.

В гостиную вернулась Келра и вручила мне длинный ножик, спрятанный в кожаный чехол. По совету Джеймса, я его подвесил на пояс. Фляга же помещалась на плечо по подобию сумки.

— Вот и всё, — офицер пожал плечами. — Пора прощаться...

— Лучше будет, если мы проводим его до ворот, — сказала хозяйка.

Джеймс кивнул, и мы вышли в прихожую. Там я надел кепку, схватил зонт и первым вышел на улицу. Пройдя немного до ворот, мы остановились.

— Знаете, прежде всего, я вам должен сказать спасибо за приют, — я снял кепку и чуть склонил голову.

— Мы тоже тебе благодарны, — ответил Джеймс. — Мы будем очень рады видеть тебя здесь снова.

— Этот дом теперь и твой, — продолжила мысль Келра.

— Это вы про чердак?

— Да, — с улыбкой ответила она и прижалась к своему мужу. — Мы будем скучать по тебе...

— И я по вам, — признался я. — Знаете, я сюда вернусь при первой же возможности...

— Это хорошо, но тебе полезным было бы ближе познакомиться с тем миром, в который ты попал, — сказал Джеймс. — Так, ты всё запомнил, касательно послания?

— Да. Мэр в ратуше, ратуша на площади, площадь в городе.

— Раз так, то, — он протянул руку, которую я тут же пожал, — удачи тебе, Патрик.

— И осторожней, — Келра поправила мой галстук и погладила меня по плечу.

— Конечно. Тогда, до встречи?

— До встречи, — ответили они. Я кивнул и, вздохнув, зашагал из ворот. Возле них стояли те самые стражники, которым я вчера впихнул купюру в пять евро. Меня они проводили какими-то слишком неоднозначными взглядами.

— Удачи, парень, — протянул один из них. Я, в знак благодарности, кивнул и пошёл дальше. Пройдя где-то ярдов десять, а может и больше, я повернулся и помахал рукой. Джеймс и Келра ответили мне тем же, а, когда опустил руку, побрели к себе домой.

У них в жизни, хоть и не на большой период, я появился неожиданно и так же неожиданно ушёл. Конечно, мне этого не очень хотелось, но так получилось. Да и благодаря этому меня будут долго помнить и вспоминать, а эта мысль грела и вела вперёд, за горизонт. Я на мгновение вспомнил о моём своеобразном обещании поскорее вернуться, но решил никаких планов дальше доставки послания не строить.

Вот так я начал своё первое в жизни и в этом мире серьёзное и самостоятельное путешествие. С восьмью медяками в кармане, двумя пистолетами и мешочком сухарей всё мне казалось таким прекрасным, что хорошее настроение переполнило меня до краёв, затмив собой тоску расставания. Я кончиком зонта приподнял козырёк кепки и чуть ускорил шаг.

Где-то здесь я вчера валялся в колее, а из того леса, что лежал сейчас слева я выполз после своего пробуждения. Чуть дальше я разглядел тот овраг, что порос густыми деревьями. Всего какие-то двадцать минут, и я прошёл мимо него. За ним лежала та же равнина, мало чем отличающаяся от той, которая была вокруг города. Разве что холмы начали немного набирать в высоте, оставаясь такими же пологими.

Байка Шестая

Первые шаги

Знаете, в своей жизни не помню такой радостной дороги. Солнце, вчера меня бессовестно достававшее, сегодня светило мягко и приятно и голову мне напечь явно не планировало. Кругом постепенно начинали цвести травы. Думаю, через неделю холмы бы окрасились такими яркими цветами, что не хватило бы существующих красок, чтобы эту картину запечатлеть. В небесах летали какие-то пташки, радовавшие ухо своим пением, а в травах стрекотало столько кузнечиков, сколько ещё ни разу не слышал.

И на всём этом фоне я не заметил, как солнце укатилось к горизонту, окрасив небо в розовые и оранжевые тона. Прищурив глаза, я остановился и посмотрел назад. Ни города, ни оврага видно не было. Вокруг меня лежали всё те же холмы, а слева и справа от дороги тёмными громадами вдалеке высился лес.

В этот момент до меня дошла одна интересная мысль. По-хорошему, сейчас должна была наступить ночь, следовательно, мне надо было где-то переночевать, но вокруг не было ничего, что бы могло служить хоть каким-то убежищем. До леса идти было далеко, и, боюсь, когда я до него доберусь, то будет совсем темно. Но оставим вопрос освещения. Джеймс и Келра, за что им огромное спасибо, снарядили меня неплохо, даже выдав нож, но в карманах у меня не было ни одной спички! И они, на сколько я помню, ничего, чем можно было бы сделать огонь, мне не дали, а вокруг становилось не так тепло, как было днём.

Ситуация, в которую я влип, была почти безвыходной. Вспомнив о сюртуке, я незамедлительно поместил его на место пиджака и тут же почувствовал себя более комфортно, по крайней мере, перестал зябнуть. А потом, немного подумав, я зашагал дальше. Меня совершенно не пугала перспектива идти ночью, так что скорости движения я сбавлять не собирался. Да и колеи дороги были хоть как-то, но видны в темноте.

А на небе постепенно начали загораться звёзды. Было их много, и светили они ярко, но мне сейчас было не до небесных драгоценных камней, хотя, любопытства ради, я решил бегло осмотреть небосклон. Увидев луну, поднимающуюся из-за спины, я от удивления даже споткнулся и упал. То есть, не совсем упал, но на земле оказался. В луне, должен заметить, ничего удивительного не наблюдалось, и была она самой обычной, но вот проблема, луна была не одна.

Да, вы не ослышались. Луны было две штуки. Вы бы на моём месте тоже бы оказались на земле, если бы не стояли на месте, подняв взгляд на небо. Хотя, если смотреть на каждую луну по отдельности, то они были очень похожи на Луну. Я имею в виду на ту, которая обращается вокруг Земли... Боже, у нашей планеты такое глупое название... Но, к сожалению, у меня не было особо много желания смотреть на увиденную мною особенность местного неба.

Отряхнувшись от выпавшей росы, я поправил сумку и снова задумался. Я же за день ничего не поел. Ни завтрака, ни обеда, ни ужина. Об этом мне напомнил и живот, до этого не подававший никаких признаков недовольства. Скинув с плеча сумку, я, покачав головой, уселся на колею, росы на которой, вроде, не было, и достал хлеб с колбасой. Одного ломтя мне, как казалось, хватило с лихвой. Запив свой "ужин" из фляги, я немного посидел, наблюдая за лунами и медленно поднимающимся туманом, и снова отправился в дорогу...

Так ужасно с утра я себя ещё не чувствовал! Я мог догадаться, что ночное движение мало к чему хорошему приведёт, но такой уж я упрямый: раз решил что-то сделать, значит сделаю. Конечно, радует, что голова у меня не болела, а вот ноги явно были не в восторге от такого длительного топтания. Да и всё-таки навалившаяся усталость заставила меня остановиться.

А произошло это только тогда, когда солнце поднялось хоть на какую-то высоту, и от тумана не осталось ни следа. Нельзя сказать, что я просто сел. Я коленями рухнул на траву и тут же лёг. Было странным, что на меня не напало желание поспать. Может быть, это из-за того, что до этого я хорошенько повалялся в кровати.

Находясь на верхушке холма, я повернулся на живот и лёг лицом по направлению движения. Роса с травы ещё не сошла, поэтому вся одежда на мне уже была сырой. Этому я большого значения не придал и, подперев подбородок руками, устремил свой взгляд в даль, укутанную голубоватой утренней дымкой. Вокруг, вроде, был тот же пейзаж, не грозивший пока меняться...

Вы когда-нибудь умывались росой? Я до этого момента никогда, а вот сейчас просто собрал ладонями капли со стеблей и протёр ими своё лицо. Вся усталость с ночи тут же куда-то пропала и не давала о себе знать. Переведя взгляд с горизонта, я увидел большой лист какого-то растения, напоминающий широкую чашку с пологими стенками. В него набралось немного воды. Я, сам не знаю почему, наклонился к нему и, чуть опрокинув рукой, выпил всю росу. Не могу сказать, на что она была похожа, но мне показалась вкусной, и с ней я почувствовал ещё больший прилив сил. Быстро сев, я перекусил всё тем же хлебом с колбасой, дополненным веточкой какой-то зелени, разбирался бы я в ней, а потом поднялся на ноги и бодро зашагал дальше...

К началу ночи снова почувствовалась усталость. Замедлившись, я, опираясь зонтом, как тростью, прошёлся до верхушки очередного холма. Остановившись там, я осмотрелся и уже собрался идти дальше, но вместо этого сначала сел, а потом, быстро перекусив, вообще лёг и уснул...

Да, пребывание в шкуре путешественника мне нравилось, хотя и были некоторые минусы. Сон на траве вызвал у меня не слишком однозначные ощущения. Спать на ней было, может, и мягко, но когда я проснулся, то спину, локти и колени так ломило, что, пока не выпрямился, я был почти обездвижен. Вся одежда была укрыта сеткой капель росы, а тело немного тряслось. Благо, совсем я не замёрз, и всё это дурацкое ощущение прошло, стоило сделать пару шагов.

Забравшись на верхушку следующего холма, я всё-таки окончательно проснулся и отряхнулся от сонливости, прохлады и лёгкой скованности. Полностью всё это я добил, хорошенько зевнув. Потом, открыв глаза, я жутко обрадовался: передо мной лежал лес. Должен признаться, что дорога по равнине мне немного поднадоела своей некоторой однообразностью, так что такая перемена была как раз вовремя.

Лес начинался от нижней кромки склона и, как показал поворот головы налево, был продолжением зелённого массива, тянущегося южнее (если то был юг) дороги. Да и по своему составу он был, по крайней мере, похож на то, что я видел, проснувшись пару дней назад. К тому же, в появлении леса на моём пути был ещё один немаловажный плюс: тень. Со вчерашнего дня солнце снова решило что-то пожарить на моих плечах и кепке, а это, сами понимаете, в восторг меня не повергло.

Поэтому отрезок в несколько сот метров до первых деревьев я преодолел бегом. Стоило дороге заскочить под лиственный навес, как меня обдало лёгкой живительной прохладой. Я остановился, вдохнул поглубже и, улыбаясь, зашагал дальше, что-то насвистывая себе под нос. Так произошло медленное отключение меня от окружающего мира. Какой же неожиданностью было, когда где-то через час-полтора спокойной дороги из придорожных кустов на колею кто-то вышел.

На неожиданно появившегося человека я внимание обратил не сразу, а когда всё-таки удосужился взглянуть на него, то немного испугался, а причины на то были. Этот самый человек, небритый, в поношенной одежде и с огромным кинжалом на поясе, наставил в мою сторону здоровый, как мне казалось, арбалет. Да, да, именно арбалет. Его бы я ни с чем не спутал. На бородатом лице этого человека играла такая злобная ухмылка, что я несколько секунд пребывал в бездействии, пока он ко мне не обратился:

— Парень, это наша дорога. Правила знаешь? — он потряс арбалетом.

— Чего?.. А, понял. Вы эти самые разбойники? — решил уточнить я, на что получил ещё более злобную ухмылку и кивок. Я улыбнулся и, отодвигая пола сюртука, положил руки на пояс.

— Раз так, то прошу меня пропустить, ибо ничего интересующего вас у меня нет, — это я сказал как можно уверенней и наглее, хотя коленки у меня тряслись в ритм джиги. Разбойник громко засмеялся и свистнул. Из кустов вышел ещё один, но уже с большим топором, и встал рядом с первым чуть ближе ко мне. Честно говоря, мне было страшновато, так как меня в данный момент могли разлучить с жизнью аж двумя способами.

— А теперь как ты заговоришь? — спросил тот, который был с арбалетом. В этой ситуации главным было не потерять самообладания и не делать резких движений. Хотя...

Я схватился за рукояти пистолетов и вытащил их, наставляя на каждого бандита. Щелчки, изданные курками, которые я взвёл большими пальцами, заставили разбойников припрятать свои ухмылки.

— Именно так и заговорю, — ответил я на ранее поставленный вопрос. — А теперь извольте оставаться на месте и ничего не делать.

Они пожали плечами и молча принялись за мной наблюдать. Я, держа их на прицеле, начал боком двигаться по окружности, постепенно заходя в лес. Сделав дугу в девяносто градусов, я расслышал в листве наверху какой-то шорох и тут же устремил свой взгляд туда. Сверху на меня глядело ещё трое разбойников, сидящих на разных деревьях. У каждого было по арбалету, и все дружно целились в меня.

И тут, находясь под прицелом и, в том числе, на волоске от гибели, я вспомнил ещё одну фразу от своего деда:

— Беги, придурок!

Это он, правда, сказал не совсем при таких обстоятельствах, даже совсем не при таких, но к его совету следовало прислушаться. Пока я думал об этом, один из бандитов нажал на спуск, выпустив в полёт одну стрелу.

Благо, я вовремя отреагировал на этот ход и, подпрыгнув, как танцор из "риверданса", дал болту (кажется, так арбалетная стрела зовётся) спокойно воткнуться в землю, а не в мою ногу. И глупо полгать, что всё я это делал с холодной головой и с полным спокойствием в остальных частях тела!

Мне казалось, что сердце в раз и лопнет, так как, стоило мне уловить ухом звук спуска арбалета, оно забилось с таким бешенным ритмом, что ему бы позавидовал любой ударник из какой-нибудь там группы. Да и подпрыгнул я скорее не по собственной воле, а повинуясь каким-то рефлексам.

Ещё находясь над землёй, я наугад выстрелил из левого пистолета туда, откуда прилетел болт. Естественно, я попал... в дерево, куда же ещё? Зато, пока приземлялся, догадался рвануться с места в сторону от дороги. И делать я это начал, стоило одному из мысков коснуться земли, и в этом я был немного не прав. Не имея никакой нормальной опоры, я чуть было не растянулся на земле, но всё же удержался на ногах и, раскидывая ботинками лежащую листву, побежал с такой скоростью, как будто за мной гналась толпа лондонских бобби... с собаками.

Я вообще не знаю, как я разбирал дорогу, но не споткнуться среди великого множества рытвин, корней и кочек умудрился. Ноги, чуя беду, несли меня, как крылья, и лёгкие не подвели, обеспечив мне относительно ровное дыхание. Не знаю, гнались ли за мной или нет, но отчасти это меня не волновало: сначала надо было убежать как можно дальше, что я почти сделал.

Говорю почти, так как кусок ландшафта, на котором рос лес, на пару со своими особенностями решил надо мной пошутить. Земля из-под моих ступней куда-то исчезла, дав пространство для воздуха. Беспомощно взмахнув ногами, я рухнул на бок и покатился вниз. Этот нехитрый манёвр подсказал мне, что то, на что я упал, было ничем иным, как неким склоном. И, что самое смешное, склон кончался ничем иным, как ручьём. В него я благополучно въехал на спине так, что вся голова оказалась в жутко холодной, просто ледяной воде. Из неё я выскочил, как ошпаренный и, как можно быстрее отряхнувшись, ошарашено осмотрелся.

Ручей, который протекал по небольшой канавке, куда я упал, был небольшой ширины, и через него вполне можно было бы перепрыгнуть, умел бы я далеко прыгать. Потом я восхвалил те неведомые силы, которые создали этот лес, так как над этой водной преградой лежал ствол поваленного дерева. Заткнув разряженный пистолет за пояс, я быстро перебежал на другой берег и оказался совершенно в неожиданном месте: среди развалин.

То, что я их не увидел ранее, было совсем неудивительным, так как во время падения в ручей у меня совсем не было времени на изучение местных пейзажей, а при беге всё казалось на столько неясным и размытым, что это привело к тому, о чём я сказал буквально только что. Развалины представляли собой останки нескольких, наверно, домов и заборов, между которыми поросли кусты и деревья. Однако времени на их изучения у меня не было, так как из-за спины я услышал чьи-то громкие озлобленные голоса. Нетрудно было догадаться, кому они принадлежали.

Я побежал к развалинам и спрятался за одной стеной так, чтобы меня не увидели со стороны ручья. Прижавшись спиной к каменной кладке возле бывшего окна, я на всякий случай приготовил пистолет и стал ждать. Голоса на мгновение смолкли, дав место звукам шагов, которые прекратились примерно возле ручья. Немного дрожа, я проверил, взвёл ли я пистолет и, чуть повернувшись в сторону разбойников, просунул кончик ствола в проём окна.

— И куда он убежал?! — донеслось из-за ручья.

— Явно недалеко... Смотрите...

— Он что, в ручей упал?

— Более того, он утоп. Видите, его шапка...

Чёрт! Моя кепка! Как я мог забыть, что она до сих пор болтается на воде?! С другой стороны, из-за неё эти бандиты записали меня в утопленники, что, конечно, удивляло, но и радовало.

— Да, утащили в ручей, — я услышал протяжный и задумчивый голос.

— Так сейчас, вроде, день...

— А им без разницы, светит солнце или нет...

— И ладно, за ним нырять никто не будет...

До моих ушей донёсся шелест листвы под ногами разбойников, постепенно удаляющийся от ручья. Я с облегчением вздохнул и снял пистолет со взвода. Подержав его перед глазами, я заткнул его за пояс. Конечно, я не понял, кто там меня должен был утащить, но это уже было неважным. Подождав минуты три, я вышел из-за стенки и отправился к ручью, чтобы вытащить из него свою кепку. Её, тем временем прибило к моему берегу, так что за ней всего-навсего надо было протянуть руку.

— А симпатичные развалины, — подумал я, оборачиваясь обратно, и надел кепку на голову. О, это ужасное ощущение, но терпимое. По лицу пробежало множество холодных капель и, как только они забрались под воротник рубашки, я отправился к руинам. Здесь, судя по всему, когда-то стояло четыре дома или ещё каких-то построек с заборами, а посреди всего этого возвышалась каменная колонна, высотою футов восемь. Он был полностью покрыт какой-то узорчатой резьбой и, как с первого взгляда показалось, барельефами.

Приглядевшись, я подтвердил своё предположение: на колонне были высечены какие-то картины. Здесь были какие-то люди с оружием и без него, какие-то сцены, суть которых мне было не понять и ещё что, на изучение чего я времени не уделил. Скинув в угол между стеной и забором сумку с флягой, я уселся на какой-то камень, лежавший неподалёку, и принялся возиться с оружием. Перезарядил пистоль быстро и, держа его в руке, сполз на землю.

Солнечный свет, пробиваясь сквозь листву, падал на колонну и останки двух других домов. Под ним камень, как казалось, приобретал какой-то золотой отсвет. От этого развалины казались не такими угрюмыми, какими их, наверно, можно было бы посчитать, увидев впервые. Я сделал глубокий вдох и передвинул к себе сумку. Первым делом я проверил, как "живёт" послание. Оно, конечно, немного помялось... Самую малость. Думаю, не страшно.

Когда бумажка была оставлена в покое, руки добрались до заветного хлеба с колбаской. Ради эксперимента, на колбасу я уложил несколько ломтиков моркови, которая, сам не знаю почему, изволила сломаться пополам. Должен признаться, вкус от такой немного необычной смеси получился не совсем удачным, но это всё мне показалось достаточно питательным, так что я съел ещё одну порцию, обильно запив водой.

О, как же меня потом сморило! Вот вся, абсолютно вся усталость, которая копилась у меня с того момента, как я сошёл с порога дома Джеймса, которую я не замечал или, в других случаях, старался не замечать, в общем, всё это одной массой свалилось на меня. А что мне оставалось сделать, кроме того, чтобы уснуть?

Уснул я хорошо и, как выяснилось, достаточно на долго. Открыв глаза, я обнаружил, что было уже темно, а на развалины вместо золота солнца лилось голубоватое серебро лун. Зрелище это было не менее завораживающее, чем наблюдаемое мною днём. Но с пробуждением меня насторожила одна вещь: я проснулся не сам. То есть, команду на пробуждение дал не достаточно отдохнувший мозг, а что-то вне меня, то есть, среди развалин, деревьев или около ручья.

Прислушиваться, как я сначала подумал, смысла не было, так как ничего бы такого я не услышал. Но, повинуясь каким-то природным привычкам, уши я всё-таки навострил. И не зря! Со стороны ручья слышался какой-то шорох или ещё что-то. С другой стороны, это мог быть какой-то зверёк, та же мышь или тот же ёж. Хотя, всё-таки, уж слишком громко кто-то там шуршал, чтобы я от этого проснулся.

Что-то недовольно пробурчав себе под нос, я с трудом, как после уж очень хорошего сна, поднялся и надел на плечо сумку. Как же не хотелось куда-либо идти, но надо же было проверить, кто там посмел меня разбудить. Вот именно! Именно посмел! Держа один пистолет в левой руке за ствол, а правый наготове, я крайне лениво зашагал в сторону ручья.

Я очень надеялся увидеть всё-таки какого-то зверька у берега, поэтому был крайне рад, чуть не наступив на мыша. Тот, обрадовав меня недовольным писком, описал вокруг моей ступни круг и убежал куда-то в траву, долго ещё шелестя лесной подстилкой. Я, конечно, немного успокоился, что это был всего-навсего маленький представитель грызунов, но какого, спрашивается, чёрта он меня разбудил?! Такая малявка и столько шума! Я покачал головой и, хорошо зевнув, отправился к "своему" камню.

Сев на него, я вздохнул и собрался немного задуматься идти ли мне дальше сейчас или всё-таки дождаться утра? Знал бы я, что думать не придётся...

Со стороны ручья снова донёсся звук, но на этот раз не шороха, а плеска, как будто кто-то выходил из воды. Я вскочил с камня и снова устремился туда, где чуть не раздавил мыша. Плеск медленно перешёл в лёгкие почти бесшумные шаги, а с той стороны, как мне показалось, шло какое-то зеленоватое свечение. Добежав до угла дома, откуда я мог обозреть берег ручья, я прижался к стене и снова приготовил пистолет, но пока его не взводил. Шаги звучали всё отчётливей, и тот, кто их производил, направлялся в мою сторону.

Я вдохнул как можно глубже и выскочил из-за угла, громко говоря:

— Стоять!

Для убедительности я наставил в сторону неожиданного посетителя пистолет, но чуть было его не опустил. Передо мной стояла девушка. Вполне даже симпатичная девушка, но вот кое-что меня, мягко говоря, смутило. В общем, она была... э... обнажённой. Конечно, я не исключаю то, что на ней было надето что-то очень тонкое и облегающее, но на первый и все остальные взгляды она была именно обнажённой. Хотя, следует учесть, что на неё были каким-то чудесным образом помещены какие-то, если хотите, ветви или ещё что-то растительное. В её тёмные растрёпанные волосы были вплетены стебли какой-то водной травы. И, да, я уже говорил про свечение? Именно благодаря нему она целиком казалась такого же цвета, как и свет, исходивший от неё. А вот глаза...

Знаете, зрачков в них я не увидел. Они были монотонно-желтоватого цвета и, что меня, если хотите, напугало, тоже давали немного свечения. Но, что меня напугало ещё больше, эти самые глаза так приковали моё внимание, что, оказавшись в состоянии ступора, я медленно начал опускать пистолет. И это продолжалось до того, пока до моих ушей не донёсся её голос. Должен признаться, от девушки я такого не ожидал. Голос её звучал не с ожидаемой лаской или хотя бы приветливостью, а отдавал холодком ручья, из которого она вышла...

— Дай мне свою руку, — сказала она, протягивая свою и делая шаг ко мне. От такой просьбы я, во-первых, пришёл в себя и, во-вторых, очень даже удивился.

— Э, нет! — я снова поднял пистолет. — Прошу постоять немного на месте.

Она остановилась и, чуть приоткрыв рот, окружённый контрастными к коже губами, склонила голову.

— Вы, если не секрет, с какой целью сюда пришли? — я сделал немного наглую ухмылку.

— Согрей меня, — она медленно сделала ещё один шаг. — Согрей... Мне холодно.

— Не, не, не, не, — я шагнул назад, чуть потряхивая пистолетом. — Боюсь, ничем помочь не могу. У меня ни спичек, ни зажигалки, так что прошу прощёния.

— Нет, — сказала она, протягивая ко мне свои руки и делая ещё шаг. — Подойди ко мне, дай мне свою руку.

— Ничего не знаю! — я снова отскочил назад и взвёл курок. — Девушка, вы вообще зачем в ручей залезли? Там же вода ледяная.

— Не холоднее меня... Руку, — она подошла ещё ближе. — Дай мне руку...

— Нет, — отрезал я. — Повторяю, что ничем не могу помочь, разве что сюртук накинуть. Да, кстати, могу ещё и свитер дать. У меня какие-то тёплые вещи были...

— Ты отвечаешь отказом? — с еле уловимой обидой спросила она. — Ты отказываешься меня согреть?

— Я же сказал, что могу дать вам свитер, сюртук, ещё что-то тёплое, — я поспешил успокоить её и даже опустил пистолет.

— Нет... Дай мне свою руку, — эту фразу она повторила настойчивей, чем в предыдущие разы.

— Вообще-то, я знаю эту старую шутку и своим теплом вряд ли буду вас греть...

Она остановилась и сделала на своём лице озлобленное выражение. Девушка сжала зубы и, вдохнув, крикнула. Не думайте, что крик её был обычным, оглашающим все окрестности. Крикнула она очень тихо, но уши мне заложило, как будто на них подействовали чем-то, что мозг не особо воспринимает.

И, повинуясь этому сигналу, из ручья, из близстоящих деревьев, из стен двух бывших домов, что были по ту сторону колонны, поползло множество таких же... Даже не знаю, как сказать? В общем, к этой самой девушке начало двигаться великое множество существ, очень похожих на неё саму, но принадлежащих не только женскому полу. Все эти, пускай будут призраками, пугающе медленно начали собираться вокруг меня кругом.

— Ты ответил отказом, — сообщила мне девушка, требовавшая тепла. — Ты ответишь за это.

— За что? Я же предложил свитер и...

— Нет, — перебила она и взмахнула рукой. И тут вся эта весёлая ватага призраков начала двигаться ко мне. Мои глаза начали испуганно бегать то влево, то вправо, а потом остановились на девушке.

— А, к чертям, — подумал я и выстрелил в неё. Пуля со свистом прошла сквозь неё, ещё нескольких представителей "местного населения" и улетела куда-то на другой берег. Девушка негромко засмеялась и потянула ко мне руки. Это же начали делать и все остальные, кто был ближе к центру ещё не замкнувшегося круга. Ничего не понимая, я, отходя назад, как можно быстрее заткнул разряженный пистолет за пояс и, достав другой, выстрелил из него.

Результат был точно таким же, разве что девушка начала смеяться чуть-чуть громче. Отступая всё дальше и дальше назад, я убрал второй пистолет и понял, что есть только один выход из этой, мягко говоря, не очень простой и приятной ситуации: бежать, что было сил. И плевать, что сейчас явно ночь, и что дороги я не разберу, и что могу что-нибудь разбить или даже сломать. Надо бежать.

Развернувшись, я сразу же понёсся куда-то в сторону прочь от ручья. С неожиданной ловкостью, я махнул через проём окна и, таким образом, оказался за пределами развалин. Передо мной лежал тёмный лес, который ещё надо было пересечь. Дорогу, смею заметить, разбирать было совсем непросто. Некоторые корни и кочки я заблаговременно успевал перескочить, но, вот засада, об один я всё-таки споткнуться умудрился.

И так хорошо споткнулся, что обнялся с деревом, растущим здесь же. Естественно, объятия совсем нельзя было назвать дружескими. Сползя чуть ниже, я повернулся на спину и потрогал свой нос. На нём явно было что-то мокрое, а при пробивающемся свете лун, это что-то было какого-то тёмного цвета.

— О, чёрт, — протянул я, поняв, что разбил его. И тут прямо передо мной вырос один из призраков, хищно открыв рот и протянув ко мне свои светящиеся зеленоватые пальцы. Первое, что попало мне под руку, был старый добрый зонт, которым я с размахом врезал по голове этому самому призраку. Что удивительно, удар результат принёс. Он, издав какой-то сдавленный звук, отпрянул назад.

Пользуясь этим, я вскочил на ноги и побежал дальше. Краем глаза я заметил, что вся ватага, готовившаяся меня порвать у развалин, не отставая, следовала за мной. Собственно, такой прыти от них я не ожидал, поэтому дальше я нёсся ещё быстрее...

Этому проклятому лесу, как казалось, конца не было, а вот запас сил неожиданно пригрозил продемонстрировать своё дно. Зато у ребят, что за мной гнались, выносливость явно была куда лучше моей. Может быть, это всё было подстёгнуто желанием "покарать меня", но, думаю, это не важно.

Лес закончился так же неожиданно, как и появился на моём пути днём. Я, как пробка от шампанского, вылетел на луг и снова чуть не упал, на этот раз почти споткнувшись о камень. И тут из-за спины донеслось обречённое и очень громкое:

— НЕТ!

Это заставило меня остановиться и повернуться к лесу. Все призраки, преследовавшие меня до этого, линией выстроились по границе леса и, ничего не собираясь делать, смотрели на меня. Девушка, просившая несколько ранее тепла, вышла чуть вперёд и страдальчески прислонилась к дереву.

— Вернись! — она вскинула руку и тут же её опустила, как будто она весила добрую тонну.

О! Вы бы знали, как у меня в этот момент поднялось настроение! В ответ на её просьбу я засмеялся так громко, как только мог. От этого я даже чуть не согнулся пополам.

— Ну уж нет! — крикнул я и продемонстрировал указательный и средний пальцы правой руки. — Сами сидите в своём чёртовом лесу!

Я схватил камень, о который сам чуть не споткнулся, и с хорошим размахом кинул его. Жаль, правда, что до кромки леса он не долетел, но всё же! Потом, продолжая громко смеяться, я попытался сплясать джигу, как мог, и у меня даже получилось!

После же, как только успокоился, я гордо повернулся и зашагал. Просто зашагал прямо, куда глядят глаза. Вскоре я вышел на дорогу, по которой шёл до встречи с разбойниками, и снова начал топтать прибитую росой пыль. Знаете, я, на самом деле, даже и не знал, та ли это дорога, но других вариантов, согласитесь, не было.

А небо, между тем, начало медленно, но всё же светлеть. Звёзды нехотя и лениво начали прятаться в свои комнатки на небе, а луны заскочили за горизонт. На востоке властно и немного лениво свой путь начало солнце. Я остановился и понял, что уже в буквальном смысле запарился бегать и вообще ходить в сюртуке, а это утро обещало быть тёплым вместе с предстоящим днём. Да и скоро должно было начаться лето. Какое сегодня было число? Восьмое?

Закинув сюртук за плечо, я пошёл дальше...

Знаете, я не буду особо распространяться по поводу того, как я провёл этот день, ибо он не отличался от того, который предшествовал моему выходу к лесу. Разве что на душе у меня воцарился такой толстый кремовый слой радости. За один день, точнее, за день и ночь меня целых два раза пытались убить, и целых два раза я выходил из воды сухим... Если не считать промокшей головы и разбитого носа, кровь из которого совсем прекратила течь только к утру.

Да и послание из аккуратно свёрнутого превратилось в аккуратно скомканное, но, думаю, это не смертельно. Небольшая сургучная печать была целой, а, на сколько я помню, это было в средневековье своеобразным знаком того, что послание было доставлено в целости и никем не вскрывалось...

Поздно вечером в небо поднялись, как я думаю, первые в этом году майские жуки. Было их немного, я насчитал с два десятка, одного даже поймал в кепку. Простая детская радость поймать коричневого мохнатого жука, который способен до смерти напугать своим жужжанием, пролетев над ухом. По-моему, он был чуть больше тех, что я видел раньше и, если хотите, более резвым. А какой радостью было с пальца отпустить его в полёт, предварительно посмотрев, как раскрываются его усики, состоящие из множества пластинок, и как после разогрева расправляются его крылья...

Байка Седьмая

О жадности, воровстве и кроссе

Ночь я провёл в движении и уже утром, взойдя на верхушку ещё одного холма, увидел город, очень напомнивший тот, в котором живут Джеймс и Келра. Прямо за стеной, которая была относительно меня на противоположной стороне поселения, текла река. Её берега занимал лес, растущий по краям равнины и, в итоге, сошедшийся здесь в одно целое.

Городок был немного меньше первого, в котором я побывал, а укрепления его были несколько массивней и внушительней. Многозначительно покивав, я спустился с верхушки холма и довольно быстро оказался возле ворот.

Там, скучая в одиночестве, к створке прислонился стражник и наконечником копья что-то выводил на песке. Увидев меня, он не сразу решил встать на моём пути и вопросительно взглянуть на путника.

— Добрый день! — я в приветствии взмахнул рукой. — А это?.. Как там его? Мартол?

— Да, — зевнув, ответил он. — Пошлина... — он снова зевнул. — Пошлина — медяк.

Я покопался в кармане и, нехотя вручив ему монету, вошёл в город.

— Эй, погоди, — окрикнул он. — Ты по какому-то делу в городе или просто пыль по дорогам гоняешь?

— По делу, — загадочно ответил я и, прижав к козырьку кепки два пальца, зашагал дальше.

Честно говоря, Мартол был самую малость грязным. Кое-где лежал какой-то мусор, и виднелись небольшие лужицы. Дома казались немного угрюмыми, а их стены отдавали серым оттенком. В общем, Кожжот (кажется, Джеймс так говорил) мне нравился больше. Хотя, немаловажным следует отметить приличное количество пивных на улице, по которой я шёл. Здесь я их насчитал штуки три, если не больше.

Естественно, возле пивных крутилось приличное количество разнообразной публики, кидавшей в мою сторону весьма неоднозначные и заинтересованные взгляды. На главной площади, куда я вышел минут через десять, народу было ещё больше, хотя никакой торговли почти не шло. Ратуша, куда мне следовало попасть, находилась прямо на противоположной стороне. Её я определил по большому гербу с изображением непонятно чего вместе со львом и по высоте: в отличие от двух-трёхэтажных домов, она имела аж четыре и башенку с колоколом, добавляющую ещё два этажа.

Как же я не люблю пробиваться через больше скопления людей. Все что-то кричат, толкаются, попадаются под ноги и наступают на них. Ещё досадней, когда кто-нибудь наступает на пятку. Такое дикое и неприятное ощущение... А если и подошву зажуёт...

Но, что меня приятно удивило, ни на то, ни на другое, ни на третье я не наткнулся. Люди казались вежливыми и нераздражительными, и, после соответствующей просьбы, уступали мне дорогу. В итоге, до ратуши я не пробивался, как думал до этого, а прошёл по площаде, как по пустой.

Возле дверей стоял не менее ленивый и скучающий стражник, чем у ворот, но при моём появлении он куда активней первого встрепенулся и преградил мне дорогу своей алебардой.

— Назовите цель вашего похода в городскую ратушу? — властно спросил он.

— Имею на руках важный документ, который должен получить мэр города Мартол, — я продемонстрировал ему свёрток. Встретив недоверительный взгляд стражника, я чуть повернул "бумажку" в руках, показывая ему печать.

— Отправителем является генерал Дэрн, — я напряг мозг, вспоминая его фамилию, и всё-таки выдал. — Дэрн Кахри.

— Вижу, — спокойно ответил стражник и чуть приподнял свой шлем. — Проходи, мэр у себя на втором этаже. И шляпу, будь добр, сними.

— Благодарю, — я кивнул и, сняв кепку, отправился к широкой деревянной лестнице наверх. Там я наткнулся на большой указатель с надписью "Мэр". Что удивительно... или... Нет. Естественно, написано это было не на английском или ещё каком-то "земном" языке, а на том, который стал для меня обычным в использовании с четвёртого мая. Ещё более удивительным было то, что я надпись прочитал, но не в этом суть.

Кабинет мэра находился в дальнем конце коридора за большой дубовой дверью. Справа от неё была длинная скамья, на которой сидело человек восемь совершенно разного вида: скорее всего, просто горожане, ждущие приёма у главы их города.

Как же не хотелось сидеть в очереди...

Нацепив на себя сюртук и, впервые за последние несколько дней, заново завязав галстук, я гордым шагом подошёл к двери и как можно громче продекламировал:

— Срочное послание мэру Мартола от генерала Дэрна Кахри из Кожжота!

Все присутствующие чуть привстали и немного склонили голову. Сработало! Я даже и не верил, что этот отчасти трюк будет удачным. Пихнув ногой дверь, я ввалился внутрь и, протягивая вперёд свёрток, громогласно сообщил:

— Послание мэру Мартола от генерала Дэрна Кахри! Где здесь мэр?!

Конечно, вопрос был немного глупым, так как кроме невысокого бородатого лысеющего и одновременно седеющего мужичка в богатой одежде с золотым медальоном на цепи в комнате никого не было. Мужичок этот сидел за широким столом, на котором восседала груда каких-то бумаг, придерживаемая с одной стороны большой шкатулкой, а с другой — не менее большой чернильницей, в которой стояло несколько перьев. Но, несмотря на глупость вопроса, он, подкреплённой первой частью фразы, застал мэра врасплох.

— Й...й...я — мэр Мартола, — приподнимая руку, сказал он. Я кивнул и подошёл к столу, протягивая ему послание.

— Приказано доставить лично вам, — сообщил я уже более спокойным голосом.

— Да, я понял, — мэр взял у меня "бумажку" и указательным пальцем свободной руки провёл под воротником. — А что оно такое помятое?

— Разбойники, сэр. Они подло напали на меня в лесу несколько южнее...

— Ах да, — он распечатал свёрток. — Разбойники... О, вы свободны, спасибо...

Я вопросительно посмотрел на него.

— Да, можете идти, — сказал он, взмахнув рукой, явно прося меня выметаться. — И скажите заодно ожидающим, что первый может проходить.

Признаюсь, желание пристрелить мэра у меня было. Но, какая жалость, пистолеты я перезарядить почему-то не удосужился. Шмыгнув носом, я грустно вышел из кабинета и, потыкав зонтом в пол, сказал:

— Мэр просит к себе первого.

Потом я вздохнул и побрёл вниз по лестнице. Стражник, стоявший у дверей, увидел мой подавленный вид и поинтересовался:

— Что, друг, не получил кусочка от скряги?

— Если мэр скряга, то это как-то мягко прозвучало, — ответил я.

— Эй, не переживай, — он улыбнулся. Я, тоже заострив кончики рта, кивнул и отправился на улицу, по которой вышел на площадь. Что ж, задание я выполнил, посылку доставил, так что теперь был волен делать всё, что заблагорассудится, или почти всё. Но именно сейчас у меня было желание посетить одну из пивных на улице, куда я только что вышел, снова пройдя сквозь людское скопление на площади.

Собственно, возле первой из них, что носила название "Хмельная росинка" (забавное, не правда ли?), я остановился буквально через пять минут. Меня прельстило не только то, что таврена оказалась на моём пути раньше всех, но и огромная надпись, сообщающая о том, что пиво и эль здесь подавали, помимо кружек, бочонками. Не знаю, какого они были объёма, но соблазн был велик.

Я запустил руку в карман, чтобы пересчитать монеты, имеющиеся там, но тут же остолбенел. Карман был дырявый! Я от этого перешёл в состояние глубокого шока, так как буквально полчаса назад я из него вытаскивал одну монету, и он был целым! Естественно, денег в нём теперь уже не было. И тут до меня дошло, что могло произойти: кто-то прорезал карман, чтобы потом подобрать выпавшие монеты. По-моему, на тот момент это было единственным разумным объяснением. Надо было всё-таки заправить штаны в гольфы тогда, когда они оттуда день-два назад вылетели...

И тут я так жутко разозлился на этот город! Мало того, что пока я к нему добирался, меня два раза чуть не убили, так в нём же оставили без платы за доставку этого проклятого послания и совершенно нагло обчистили! И, что было самым поганым, за помощью обратиться не к кому! Я решил отомстить этому городу за такую, если хотите, подставу.

Набрав побольше воздуха, я зашёл в таверну и бегло прошёлся взглядом по её внутреннему пространству. Народа в ней было немного, "бармен" что-то перебирал у себя, играла какая-то музыка. В общем, обстановка была вполне нормальной. Я подкатил к стойке и как можно наглее сказал:

— А дайте-ка бочонок эля и бутылочку чего-нибудь покрепче.

"Бармен" покивал и через полминуты поставил передо мной требуемое, сообщив, что с меня аж один серебряный и два медяка. Интересно, что у них за валютная система? Потом он допустил большую ошибку: повернулся ко мне спиной, видимо, чтобы достать кружку или ещё чего. Понимая, что отступать уже нельзя, я снова набрал как можно больше воздуха и схватил бутылку за горлышко, а бочонок — под руку. Как только я убедился, что всё это у меня никуда не вывалиться, я рванул прочь из "Хмельной росинки" на улицу.

— Что за?! — донеслось из-за спины. — А ну, стой!!!

Скорее всего, это кричал "бармен", и его крик был тут же заглушён громким смехом из таверны. Отбежав вверх по улице ярдов на двадцать, я обернулся и увидел несущегося за мной злого бородатого зверя в фартуке, размахивающего кулаками. От возможной участи, которая меня могла бы постичь, мне стало страшно, я побежал так, как не бегал ни от разбойников, ни от призраков.

Но понёсся я не по главной улице, а по какой-то боковой, огибая один из кварталов. "Бармен" ни на шаг не отставал и явно был готов, как только догонит, вскрыть мне черепную коробку. Чуть не сталкиваясь с прохожими и каким-то хламом, наложенным возле домов, я бежал всё дальше и дальше. Потом, прошуршав подошвами на повороте, выбежал ещё на какую-то улицу, потом ещё и ещё, пока снова не оказался на главной, но уже по другую сторону от площади, то есть, ближе к реке.

Оглядевшись, я с испугом обнаружил, что за мной бежит не только "бармен", но ещё и с добрый десяток мужчин, кое-кто, даже, размахивал какими-то палками и дубинами. Спастись можно было, выбежав из города, но, боюсь, стража бы меня остановила, посчитав подозрительным.

Но тут мне на глаза попалась та самая соломинка, за которую готов ухватиться любой утопающий: в сторону от площади достаточно быстро ехала какая-то повозка с крышей. Сзади у неё имелось что-то вроде багажника, где, при желании, можно было бы уместиться. Но вот до повозки надо было добежать и на неё при движении запрыгнуть.

Для этого я откупорил бутылку и, снова переходя на бешеный бег, опрокинул её над своим ртом. Не знаю, что полилось в меня, но эта штука была куда крепче, чем вино, но не на столько, как виски. Опустив бутыль, я обнаружил, что до повозки надо было сделать всего-то два-три шага и хороший прыжок. Не знаю, как мне это удалось, но буквально через секунду после сильного толчка я оказался сидящим на площадке.

Преследователи, в один момент остановившись, с досадой посмотрели на меня. "Бармен" что-то прокричал и потряс кулаком. Я, непроизвольно засмеявшись, помахал им снятой кепкой и снова отпил из бутылки. Бочонок, чтобы сильно не мешал, я поставил сбоку от себя и придерживал рукой.

Вскоре повозка выехала из ворот города на мост и увеличила скорость движения. Мартол для меня остался позади. Рассматривая его ворота и оборонительные башни, я только сейчас понял, как же у меня болят ноги! Видимо, нагрузки последних нескольких дней им пришлись немного не по душе, о чём они изволили мне сообщить таким образом.

Усевшись поудобней, я сделал глубокий вдох и поднял взгляд к небу. По нему плыли спокойные кучерявые облака, медленно сбивающиеся в большие группы. Летали какие-то птицы, оглашавшие воздух своими песнями. Как только повозка съехала с моста, то их стало больше, и вокруг воцарился неплохой звуковой фон, постепенно успокоивший меня после пробежки по Мартолу.

Да... Надо же было догадаться стащить бочонок эля и какую-то бутылку с чем-то, но да ладно, поздно уже жалеть и думать. Оставалось только понять, куда же едет эта повозка, и куда я с ней уеду, но мне так не хотелось напрягать мозг, что я взял и просто уснул...

Байка Восьмая

Канава

Повозка ехала очень мягко и почти не качалась, но её остановка всё-таки заставила меня проснуться. Точнее, проснулся я не прям сразу и не совсем от прекращения движения, а от того, что кто-то меня чем-то тыкал в щёку. Я лениво открыл глаза и увидел перед собой чьи-то ноги.

Приподняв голову, я обнаружил перед собой человека с очень светлыми волосами в тёмно-зелёной одежде с вышитыми узорами, подпоясанной мечом. Всё, что было на нём, показалось каким-то необычным. Некоторые участки одежды были подтянуты матерчатыми ремнями, видимо, чтобы прижать ткань ближе к телу. Пояс был из мягкой кожи и представлял собой узорчатое сплетение множества полосок. Ножны были чем-то на него похожи, только кожа для их изготовления, судя по всему, была более жёсткой. Кого-то мне этот кадр напомнил, но вот кого?

В щёку палочкой меня тыкал именно он, смотря при этом каким-то недовольным и немного обозлённым взглядом. Чуть за ним стояло ещё трое таких же, двое из которых были вооружены луками. Удивило меня то, что все четверо имели почти одинаковые по цвету волосы с разной по количеству примесью оттенка рыжего, и какими-то подозрительными показались их уши...

— Что ты здесь делаешь? — спросил меня тот, что был с палочкой. Я вопросительно заглянул в его лицо. Что ж, оно мне тоже показалось необычным. Его черты были значительно мягче, чем те, что были привычны моему глазу, а на нём самом не было ни одной морщинки или лишней неровности. Цвет же кожи был несколько светлее, ровно, как и румянец на щеках, который я увидел не сразу.

— Чего? — я притворился, что не расслышал вопроса, и немного приподнялся над багажной площадкой.

— Что ты здесь делаешь? — громче и отчётливей повторил он.

— А... Здесь? — я почесал затылок. — Знаете, вообще-то я здесь спал, пока меня подло не разбудили.

— Спал?! — тип с палкой поднял одну бровь.

— Нет, сначала я не спал. В Мартоле я убегал от одной компании и был вынужден использовать эту повозку, как средство для побега и спасения. А потом я уснул. В этом же ничего зазорного нет?

— Встань, — в приказном тоне сказал тот, который был с палкой. Я лениво поднялся, придерживая руками бочонок. Что-то мне не нравились взгляды этих ребят, направленные в мою сторону, да и их уши меня в покое не оставляли. Их кончики были заострены и чуть вытянуты, и лично мне они чем-то напомнили кошачьи.

— Так что не так-то? — решил уточнить я. Пока я набирал мысли для вопроса и задавал его, эти странные люди чуть поменяли своё положение: двое встали с боков от меня, а последний занял место около типа с палочкой.

— Кто ты? — не обращая внимания на мою реплику, спросил тот.

— Я... Патрик, — я с опаской посмотрел на тех, что стояли по бокам. — Я тут, гхм, по дорогам пыль гоняю...

— Хочешь сказать, просто путник? — тип с палкой хмыкнул. — Тогда, что ты делаешь на этой повозке?

— Я же сказал, что убегал от одной компании...

Человек кивнул и, вместо того, чтобы что-то сказать, размахнулся и ударил меня в солнечное сплетение. Как же это, черт возьми, больно и подло! Я пару раз кашлянул и согнулся пополам, держась за живот.

— Немедленно говори, кто тебя подослал?!

— Чего? — сквозь кашель спросил я, ничего не понимая. Меня первый раз в жизни ударили без какой-либо видимой причины...

Тип с палочкой приготовился напомнить мне вопрос своим кулаком, но кто-то его остановил, окрикнув со стороны повозки. Потом до моих ушей донеслись еле уловимые шаги по земле, давшие мне понять, что сейчас ещё кто-то сюда подойдёт. Пользуясь паузой, я всё-таки дал себе волю спросить:

— Ребята, а что у вас с ушами?

Ответом был брезгливый и удивлённый взгляд четырёх пар глаз, от которого мне стало совсем неуютно. От удара я уже более-менее оправился и теперь мог, наконец, выпрямиться.

Из-за повозки в поле моего зрения появилась девушка в белоснежном платье с золотым узорчатым шитьём по кантам и небольшим приколотым к ткани медальоном на левом плече. В нём, в платье, то есть, прекрасно уживались скромность и красота, я бы его даже назвал идеальным.

Девушка же обладала длинными вьющимися волосами, цвета белого золота, спокойным лицом с необычно мягкими чертами и спокойным взглядом, медленно изучающим меня. Ещё, прекрасно помню, что на её лбу я заметил тонкий золотой ободок, уходящий под волосы. Остановившись между мной и типом с палкой, она о чём-то с ним поговорила на каком-то незнакомом языке, а потом, немного подумав, спросила у меня:

— Так ты, говоришь, простой путник?

Её голос звучал так мягко и успокаивающе, что я готов был, услышав хотя бы ещё одно слово, отправиться в состояние кратковременного транса.

— Да, просто путник, — я чуть склонил голову. — Я, конечно, прошу прощения, что воспользовался вашей повозкой...

Она, не дав мне закончить, покивала и, улыбнувшись, просто убила меня тем, что я от неё услышал секунду спустя. А сказала она:

— Уберите эту грязь, — и отправилась обратно за повозку. Вот так. За несколько минут меня без какой-либо причины неплохо так ударили, потом назвали "грязью", а теперь этот, который в меня тыкал палкой, тянет свои руки, чтобы со мной что-то сделать.

Он ещё не знал, что семья О'Шентли в таких случаях славится своей редкостной драчливостью! Махать кулаками у меня в крови. А делаю я это не так уж и плохо, правда, не на уровне боксёра, но и этого хватает. Да и желание хоть как-то ответить на нанесённый ранее удар преобладало над какими-либо мыслями.

Я как можно сильнее размахнулся и познакомил лицо типа со своим правым кулаком. От удара он чуть не упал, но всё же удержался на ногах. Да и второй удар его тоже не свалил, а так, отбросил назад, хотя нокаут должен был последовать. Второй человек из этой компании тоже получил по ушам в буквальном смысле, но потом инициатива перешла явно не в мои руки. Меня тут же схватили за руки и потащили в сторону обочины. Одну руку я всё-таки высвободил и даже кому-то куда-то попал, а потом...

Потом всё в жутком тумане. Я помню, что меня вырубили, но не помню как, не помню, долго ли я сопротивлялся, но, факт, это сражение было проиграно, но с честью: я не сдался. К тому же, что вы хотели? Этих мерзавцев было четверо, да и каждый, как показал опыт, посильнее и ловчее меня. Удивительно, что они меня вообще не превратили в котлету, но тем лучше.

В итоге, я оказался на дне придорожной канавы. Об этом я узнал несколько позже, чем меня туда кинули, но ведь узнал же. Где-то в районе живота я ощутил давление какого-то округлого с боков предмета и понял, что это был бочонок. Что стало с бутылкой — понятия не имею, но я с прискорбием решил, что ей пришёл конец. Я отодвинул бочонок в сторону и посмотрел, в каком положении сейчас нахожусь. Голова лежала на одном склоне канавы, тело с руками на дне, а ноги — на противоположном. Согласитесь, поза не из удобных. К тому же, всё моё тело, руки, ноги и голова жутко болели, хотя в этом ничего удивительного не было.

Попытка встать результата пока не дала, и я остался беспомощно валяться на прохладной и сырой земле, ожидая, что вскоре наберусь сил для того, чтобы подняться. Надо мной колыхались ветви, кажется берёзы, из чего я сделал вывод, что дорога, с которой меня выкинули, проложена по лесу. А прямо за листами блестело звёздное небо, чуть припудренное поднимающимся из канавы туманом.

— Так же и простудиться можно, — решил я, попытавшись чуть потянуться. Хотя, должен заметить, мне не было холодно, но и не было тепло, скорее, так, комфортно. Единственные две вещи, которые не давали мне спокойно лежать, были боль от побитости и сырость. Да и встать я пока не мог, что ещё сильнее всё усугубляло.

Никогда ещё меня так не колотили. Было один раз, что разбили нос и подбили глаз, но не более. А тут, навалились вчетвером и ещё вырубили. Надеюсь, потом меня не пинали, в чём, правда, я не очень был уверен.

Тяжело вздохнув, я повернул голову набок. В ухе, прижатом к земле, послышался какой-то лёгкий гул. Зная по своему опыту, я понял, что это был звук чьих-то шагов. Лениво покрутив головой, я никого не увидел, но зато более отчётливо расслышал то, что уловил ранее.

— Эй, — простонал я. — Люди!

Шаги на секунду затихли, а потом зазвучали так, как будто приближались ко мне со стороны дороги. Я, на сколько мог, приподнял голову в надежде всё-таки кого-нибудь увидеть и на всякий случай снова дал о себе знать голосом:

— Я здесь! В канаве!

В ту же секунду прямо передо мной на верхушке склона появился немного размытый силуэт. Я не мог чётко различить какие-либо детали этого человека (если это был он), но, видимо, он был в длинном плаще. И что я сразу увидел, так это длинный посох в его руках.

— Кто здесь? — спросили сверху. Я сразу определил, что голос принадлежал девушке.

— Патрик. Можно просто Пат, — я постарался поднять руку. Девушка что-то сделала на верхнем кончике посоха, после чего на нём загорелся мягкий огонёк, отсвечивающий ярко-жёлтым. В его свете мелькнул плащ, но потом огонёк начал медленно приближаться ко мне. Как и следовало ожидать, свет попал мне в глаза, вызвав неприятные ощущения и желание зажмуриться.

— Аккуратней, — протянул я, прикрываясь рукой. Девушка "мучила" меня ещё пару секунд, а потом погасила огонёк.

— И как ты туда попал? — спросила она.

— Меня тут немного поколотили и кинули сюда. Я здесь уже долго лежу.

— Сильно поколотили, раз долго...

— Не смею отрицать.

Судя по небольшому движению в районе, где у девушки была голова, она покивала. Потом я расслышал шорох листвы и снова увидел перед собой оконечность посоха.

— Хватай.

Я послушно взялся за "деревяшку", но прежде свободной рукой прижал к себе бочонок: не оставлять же мне его в канаве. Не знаю, откуда у меня появились силы для того, чтобы встать, но я встал и, более того, выбрался на дорогу. Но стоило мне выпустить из рук посох, как я снова в бессилии "выпал в осадок". Девушка снова посветила на дно канавы и, быстро забравшись туда и выбравшись обратно, вручила мне зонт и кепку.

— Спасибо, — я неуклюже нацепил её на голову.

— Ты можешь идти? — спросила она. — Здесь недалеко.

— Идти куда? — плаксиво протянул я.

— В мой дом... В таком виде тебя нельзя оставлять здесь, к тому же, после таких побоев необходимо хотя бы отдохнуть, не говорю уже о лечении...

— Ладно, — превозмогая себя и свою боль, я поднялся, опираясь на зонт, как на трость. — Так, говоришь, недалеко идти?

— Да, — она забралась по склону и, взяв меня под руку, повела дальше по дороге. — А как так получилось, что ты оказался в канаве?

— Я же, вроде уже сказал, что меня немного поколотили...

— Но ведь не просто так.

— Да как бы сказать? Думаю, что просто так.

— Такого не бывает, — не отставала она. — Не хочешь рассказать?

— Нет, не хочу! — хотел ответить я, но вовремя расценил это слишком грубым и спокойно начал:

— Я кое от кого убегал в Мартоле и был на волоске, когда очень удачно подвернулась уезжающая из города повозка, на которую я благополучно и запрыгнул. По дороге я немного поспал, а когда проснулся. то меня без какой-либо причины поколотили, назвав "грязью".

— И кто это сделал?

— Хм, — я задумался. — Такие... с длинными светлыми волосами, и уши у них ещё с заострёнными кончиками...

— Немудрено, — задумчиво ответила она.

— А так кто это был? Просто я здесь не так давно нахожусь и мало чего ещё знаю, — признался я.

— Эльфы.

— Эльфы? — переспросил я. Насколько я помнил, эльфы — маленькие человечки с крылышками из сказок или же...

Вот это "или же" меня сначала немного смутило, а потом я всё понял. Значит, они выглядят именно так, как их описывают писатели, художники и прочие деятели, подсевшие на фэнтези, а не так, как было в старых добрых сказках? Часть мировоззрения рухнула...

— Так это были эльфы? — я многозначительно покивал.

— Именно они... Всё, пришли, — она посохом указала на большой тёмный силуэт, который, судя по всему, являлся домом. Разобрать что-либо я всё так же не мог, кроме двускатной крыши, показавшейся мне как-то чудно прогнутой. Девушка подвела меня к двери, открыла её и помогла войти внутрь. Стоило оказаться обеими ногами в прихожей, как по всему пространству дома, где властвовала тьма, начали медленно загораться огоньки на подобии того, что был на кончике посоха девушки.

В возникшем свете я разглядел такой порядок, царящий внутри, что мне за себя стало немного стыдно. В моей комнате, там, в Карлоу, был, скажем, небольшой бардак, и он мог перерасти в большой. Здесь всё было аккуратно сложено вне досягаемости глаз. Мебель, состоящая из стола, нескольких стульев, широкой кровати и дивана с изящными ножками. Стены были сложены из камня, казавшимся белым, как снег. Ещё мой взгляд привлекли уж очень большие окна и отсутствие разделения на комнаты, если не считать двух воздушных занавесок, отодвинутых к дальней стене. И ещё здесь был камин, немного отличающийся от того, что был в гостиной у Джеймса. Совершенно неожиданно для меня, в нём, без какого-либо воздействия со стороны, загорелся робкий огонь.

Многозначительно покивав, я повернулся к девушке и, первым делом, после того, как она сняла плащ, заметил заострённый кончик уха, торчащий из-под волос. Боюсь признаваться, но у меня возникло еле заметное и кратковременное желание испуганно отскочить в сторону, но как бы я это сделал? Подобный маневр мне сулил возможность развалиться.

— Я вижу в твоих глазах испуг, или мне показалось? — спросила она, встретив мой взгляд.

— Показалось, — поспешил ответить я, непринуждённо улыбнувшись. На её спокойном лице мелькнула лёгкая улыбка, и она принялась расстёгивать застёжку на плаще. Я пока не решался что-либо с себя снимать, не считая кепки, и просто изучал внешность девушки.

Её прямые золотистые волосы лежали так, что делали затруднительным полностью рассмотреть её лицо, поэтому моему взору были открыты лишь часть лба, щека, прямой острый носик и тонкие губы. Под тёмно-зелёным плащом оказалась рубашка какого-то странного цвета, близкого к белому. Поверх неё было одето что-то вроде корсета (в женской одежде я не разбираюсь), стягивающего её тело от груди где-то до "брючной" талии. Далее был широченный кожаный ремень с большой круглой пряжкой, украшенной огромным количеством узоров. На ногах же были узкие штаны из тёмно-зелёной (темнее плаща) ткани, заправленные в высокие сапоги, стянутые тремя тонкими ремешками каждый. Честно скажу, видок очень даже неоднозначный...

Ничего не говоря, девушка взяла меня под руку и повела в сторону дивана, на который, в итоге, и уложила. Я не пытался как-либо сопротивляться, ибо знал, что плохого со мной, вроде делать ничего не собираются, да и для меня сейчас ничего лучше дивана не было.

Оказавшись на нём, я снова вспомнил, как сильно всё у меня болит, и страдальческим взглядом посмотрел на девушку. Немного подумав, она отошла к полкам, которые висели у камина (их я приметил не сразу), что-то там взяла и вернулась ко мне. В её руках я увидел небольшую металлическую склянку, отдававшую под действием освещения, медным цветом, и небольшой кусок материи.

— Боюсь, что придётся тебя немного раздеть, — заключила она и поставила содержимое ладоней на пол. Я пожал плечами и, чуть привстав, через силу стянул с себя сюртук. Девушка любезно взяла его и повесила на спинку стула. Пока она это делала, я понял, что исчерпал запас сил и снять что-нибудь ещё был не в состоянии.

Это каким-то чудесным образом поняла и она, и любезно стянула с меня ботинки вместе с гольфами. Потом её пальцы принялись за галстук и пуговицы рубашки. Всё, что она с меня снимала, оказывалось на том же стуле, где висел сюртук вместе с добавившимися к нему сумкой и флягой. Когда в её руках вполне ожидаемо появились пистолеты, то она вопросительно взглянула на меня, приподняв одну бровь.

— Это оружие? — спросила она.

— Да, только оно разряжено, — я потянулся к ним, дабы провести маленькую лекцию, но девушка отошла к стулу и положила пистолеты туда.

— Не надо сейчас много двигаться, — посоветовала она, улыбнувшись, и принялась закатывать мои штанины. Естественно, ближе к концу этой операции получившиеся скатки так надавили на мои бедные ноги, что я тут же забыл про синяки и ссадины, которых там было великое множество. Под футболкой с огромным четырёхлистным клевером и надписью "Lucky Charm" их было не меньше. Окинув себя взглядом, я тяжело вздохнул и спросил:

— А на лице что-нибудь есть? Мне просто не видно.

— Есть, под глазом синяк и щека разбита, — тоже вздохнув, сказала она. Потом, пробежавшись по мне взглядом, она взяла склянку, открыла её и вылила немного на тряпицу. Я не успел разглядеть, что это была за жидкость, она даже никак не пахла, так что никаких предположений по поводу её происхождения я сделать не мог.

— Сейчас будет немного холодно.

— Не страшно, — я хмыкнул и приготовился к обработке своей шкурки. Девушка с секунду подумала и осторожно начала протирать моё лицо. Нельзя сказать, что было прямо холодно, скорее, так, прохладно. Но этой прохлады было так приятно, что вся процедура с обработкой мест ушибов пролетела более, чем незаметно. Закрыв склянку, девушка убрала её вместе с тряпкой на место, а потом, взяв с кровати плед, накрыла меня им и присела рядом.

— Сейчас тебе надо немного отдохнуть или, ещё лучше, поспать. Я сделаю что-нибудь горячее... Суп. Как ты отнесёшься к супу?

— С радостью...

О, я действительно был жутко рад перспективе поесть домашней еды. Тем более, за последнее время я жутко оголодал, ведь до своих дорожных запасов добраться не очень получалось. А тут... Суп! Именно суп, а не морковь, хлеб, высохшая колбаса и зелень.

— Помниться, ты сказал, что тебя зовут Патрик, — сказала она уже из какой-то части дома, куда переместилась, пока я витал в мечтах о супе.

— Да, — как можно громче, но в разумных пределах ответил я. — Можно просто Пат.

— Хорошо... Пат, — она подошла ко мне с тарелкой, из которой торчала ложка и сочился приятный аппетитный аромат. Я уже хотел было подняться, чтобы взять её, но девушка меня остановила, сказав, что:

— Не надо много двигаться, иначе то, чем я обработала тебя, не подействует.

Я послушно опустился обратно и чуть подвинулся к спинке, чтобы девушка могла сесть и, что очень казалось мне очень смешным, накормить.

— А твоё имя? — обнаружил я маленькую оплошность. — Ты, уж прости, не представилась.

— Конечно, — она набрала одну ложку и осторожно протянула ко мне. — Аллия.

— Аллия? — повторил я, чтобы запомнить. Да, её имя мне показалось более странным, чем супруги Джеймса, но что ж поделать? Больше смущало то, что меня сейчас собирались кормить с ложечки! Как ребёнка! У меня даже возможности сопротивляться не было, так как чувство голода было куда сильнее недовольства. Да и суп был очень вкусным, что я начал проявлять какие-то признаки нежелания есть не из своих рук только с пятой ложки.

— А нескромный вопрос можно задать? — спросил я, пытаясь увернуться от шестой, но и она достигла цели.

— Можно, — ответила Аллия, пока я заглатывал суп.

— А что ты так поздно делала на дороге?

— Ты очень сильно хочешь знать это? — кокетливо спросила она.

— Думаю, что это будет данью моему любопытству, — аргумент был железным.

— Тогда, — она снова заняла мой рот супом, — тогда я скажу, что я просто решила погулять.

— Ночью? — я изогнул одну бровь. Хотя, честно говоря, я не сильно был этому удивлён, так как сам страсть, как любил ночные прогулки за городом.

— Почему бы и нет? — она улыбнулась и набрала следующую ложку, которая, что меня удивило, попала в рот Аллии, а не ко мне. — Или тебя не устраивает этот ответ?

— Вполне устраивает, — поспешил ответить я.

— Это хорошо — не придётся разочаровывать тебя тем, что других нет, — она встала и отнесла суп в какой-то угол дома, куда я головы повернуть не мог. — Вот что, постарайся уснуть и как можно меньше двигайся, чтобы снадобье подействовало.

Я послушно кивнул, и в тот же момент без какого-либо видимого воздействия огоньки, освещавшие дом, погасли. Судя по лёгким шагам и какому-то еле уловимому шелесту, Аллия тоже легла в свою кровать. Тяжело вздохнув, я на боку свернулся калачиком и закрыл глаза, в очередной раз поддавшись соблазну отправиться в мир снов.

Байка Девятая

Пути и цели

Ради присутствия маленького лирического отступления, скажу, что ворота в этот самый мир мне за всё время сна так и не открылись. Так что утром я проснулся свежим, с почти переставшим болеть телом и не утруждённый мыслями о приснившейся за ночь бредятине. Суп же, будучи очень питательным, не дал животу подло потребовать обильного завтрака, как это иногда бывало.

Открыв глаза, я по яркости света определил, что утро было ещё очень ранним: уж больно был он тусклым. Потянувшись, я откинул от себя часть пледа, раскатал штаны и, дотянувшись до футболки, надел её. Потом я лениво покрутил головой и, обнаружив только то, что Аллия мирно спала в кровати, уставился на ничем, вроде, не примечательный потолок. Что ж, по поводу непримечательности я сильно ошибся, ибо только сейчас разглядел его одну и, пожалуй, единственную особенность.

Весь потолок был ровным слоем покрыт какими-то необычными узорами, которые я, побившись о заклад, был готов назвать рунами или чем-то ещё, что имеет отношение к колдовству, магии, чародейству и прочей потусторонней ерунде. Сказал "руны", так как это было первое, что обычно приходило на ум. Все эти крючки, изгибы, разветвления, надписи и прочее, что предстало перед моими глазами, я изучал около четверти часа и совсем не разобрался, что же они всё-таки значат, но, что немного радовало, я догадывался, зачем они нужны.

Потом я лениво поднялся и влез в ботинки, не завязывая шнурки. Как можно тише двигаясь, я решил исследовать дом, в котором оказался. Начал я с камина, который располагался напротив входной двери за диваном. С виду, камин был самым обычным, однако я так и не смог выяснить, как же он всё-таки зажёгся вчера ночью. Слева от него висела широкая и очень толстая деревянная полка, заставленная огромнейшим количеством склянок, баночек, фляжек, бутылочек и прочей посудой, заполненной какими-то жидкостями.

Я аккуратно взял первую и, откупорив её, понюхал. По запаху она была похожа на очень хороший виски, так что я просто не мог удержаться от того, чтобы слизать с крышечки каплю. О! Какая же это была гадость! И, главное, это было совсем не виски! Это меня так огорчило, что, была бы моя воля, вылил бы я это в какую-нибудь канаву.

Поставив эту подлую бутылочку на место, я начал двигаться дальше. В правом углу стоял большой и тоже широкий угловой стол. На нём я приметил парочку похожих ёмкостей тоже с жидкостями и несколько каких-то камушков. Забыл сказать, что в стенах дома и в различных выступающих поверхностях были вставлены или каким-то чудесным образом приделаны предметы, которые я бы тоже смело назвал "камушками".

Далее, правее стола был шкафчик скромных размеров, в который я, честно говоря, залезть очень хотел, но не осмелился. Мало ли, найду там чьё-то, скажем, бельё или ещё что-нибудь, что лучше не трогать и не рассматривать. Потом под мой взгляд попала дверь, несколько изящных деревянных крючков, на одном из которых висел плащ Аллии, и посох.

Собственно, он представлял собой прямую, гладкую палку, длиной где-то в два ярда. На его верхнем конце было какое-то причудливое сплетение, как казалось, из древесных волокон, а на нижнем — маленький металлический шарик. Я взял посох в руки и обнаружил, что он был очень даже лёгким и, вроде, удобным. Как на его конце загорался огонёк, я снова не смог понять, ровно, как и в ситуации с камином. Покрутив его в руках, я уже хотел поставить посох на место, как вдруг со стороны кровати донеслось:

— Надеюсь, ты просто хотел его посмотреть?

— Да, — я, поворачиваясь на голос, суетливо поставил посох.

Аллия лениво покивала и немного сдвинула с себя верх одеяла.

— Как себя чувствуешь? Ничего не болит?

— Нет, — потом я немного подумал и подтвердил свой ответ. — Нет.

— Подойди сюда, — она поманила меня ладонью. Я послушно приблизился к кровати и, воспользовавшись её дальнейшим приглашением, сел на край. Аллия потянулась и, чуть отодвинувшись назад, посмотрела на меня из-под приподнятых век.

— Расскажи мне, куда ты идёшь? — спросила она после десятисекундной "театральной" паузы.

Мне, честно говоря, самому было интересно, куда же я иду? Моё продвижение куда-либо здесь пока было обусловлено выполнением поручения или бегом от кого-либо или чего-либо. Ради какой-нибудь конкретной цели я ногами не шевелил и пыль из дороги не выбивал. Не знаю, хорошо это или плохо, но более бесцельной ходьбы туда-сюда у меня на памяти не имеется.

— Ты не поверишь, — начал отвечать я, предварительно почесав затылок, — но никуда я не иду.

Аллия изогнула одну бровь и всем своим видом дала мне знать, что либо не совсем меня поняла, либо не была удовлетворена моим ответом.

— Пояснить?

Она, чуть заострив уголки губ, кивнула.

— Смотри, я, вообще свой путь начал из города... как его там? — я напряг весь свой мозг, дабы вспомнить это название. — Южнее Мартола...

— Кожжот, — спасла положение Аллия.

— Именно. Оттуда я выбрался с целью выполнения одного поручения, заключавшегося в доставке одного послания мэру. С этим я справился и, после визита в одну пивную, был вынужден покинуть город в очень большой спешке...

— Почему?

Какой же каверзный был вопрос! Мне так не хотелось признаваться, что я стащил бочонок с элем и ещё бутылку с чем-то там, но пришлось:

— Из пивной я вынес бочонок и ещё бутылочку...

— Вынес? — она снова изогнула одну бровь.

— Не заплатив, — я продолжительно выдохнул и виновато опустил глаза. — Если бы я в том городе остался, то с меня бы три шкуры спустили, а стольких у меня нет. Да и неприятное это занятие...

Аллия многозначительно покивала и натянула одеяло чуть выше.

— И что ты думаешь на этот счёт?

О! Если бы я думал... то не напился бы в пабе в тот злополучный вечер...

— По твоему лицу видно, что ничего, — не дождалась она моего ответа, который по смыслу был идентичен с тем, что она сказала. — Так же нельзя...

— Да? — я сделал на лице удивлённую ухмылку, которая многих выводила из себя.

— Да. Надо к чему-нибудь идти или стремиться, тем более, в дороге...

— Тогда скажи, — контратаковал я, — а к чему ты стремишься, живя в этом доме и прогуливаясь по окрестностям?

— Я упражняюсь в мастерстве владения силой, которой наделена, и стремлюсь в этом к абсолютному совершенству.

Я ни черта не понял, но, тем не менее, выпад был отражён. Штурмующие, сохраняя порядки, отошли от стен бастиона... Уж очень хотелось вдарить со своим "а зачем?", но на это я бы получил тонну ответов, не уместившихся бы в голове.

— Ладно, — я продемонстрировал свои ладони, дабы показать, что спорить не собираюсь, и уже хотел открыть рот, чтобы ещё что-нибудь сказать, но меня опередили.

— Хотя, где-то в твоих мыслях запрятано то, ради чего можно куда-либо идти, зная цель странствий, — выдала Аллия, чуть наклонив голову вбок. Я снова ни черта не понял, хотя, что-то там свет отбрасывало. С другой стороны, откуда она могла знать, что может быть спрятано в моих мыслях? Наверно, у неё есть лопата...

— И что же там спрятано? — мне показалось, что она и на это знает ответ. Что ж, это осталось для меня загадкой, так как от неё я услышал:

— Подумай немного, и ты ам найдёшь ответ, — Аллия сделала такую самодовольную улыбку, что мне захотелось её больно укусить. Но вместо этого я решил поднапрячь мозг, и, что бы вы думали, к этому таинственному чему-то там, запрятанному в мыслях, я пришёл.

— Зелёные горы, — было бы у меня зеркало, то увидел бы неожиданно появившийся в глазах огонь просветления. — Это где?

Она широко улыбнулась и сделала такое выражение лица, как будто хотела сказать:

— Наконец-то, Патрик! Я так рада! — и броситься мне на шею, что пугало. Благо, она так не сделала, а просто села на кровать, всё так же прикрываясь одеялом, что навело меня на некоторые подозрения.

— Это на самом севере этого материка. Они омываются морем, которое люди в разговорах называют Холодным, за которым лежит Ледяная страна. До гор дорога трудная, опасная и долгая, но...

— Плевать, — я кивнул. — Так как туда идти?

— Для начала, мне надо встать, — она подмигнула мне и высунула из-под одеяла свои ноги. Её ступни, колени и всё выше них подтвердили мои предположения о том, что не ней ничего, кроме одеяла не было. Я испуганно отшатнулся назад и, как показалось, вызвав приступ некоторого удивления у Аллии, отвернулся в сторону окна.

— Патрик? — в её голосе чувствовалось некоторое непонимание моего, скажем, жеста. Более того, она присела рядом и попыталась заглянуть в моё лицо.

— Оденься... Я всё понимаю, может, у вас другие обычаи, да и в красивом теле ничего плохого нет... Но у нас так не принято, — сбиваясь, ответил я, на что получил немного разочарованный вздох. Потом до моих ушей донёсся лёгкий шелест одежды и, где-то через минуту, её голос со словами:

— Всё.

Хорошо же строю из себя воспитанного... Скоро у этого мира появится шанс узнать Патрика О'Шентли получше...

С облегчением вздохнув, я повернулся и застал её в том, виде, в каком она предстала передо мной вчера: рубашка, корсет, штаны и широкий ремень. Поправив волосы, Аллия попросила меня пройти на центр комнаты. Пока я поднимал себя с кровати и лениво перебирал ногами, она взяла посох и несколько камушков со стола. Их она разложила на полу виде семиугольника и, чуть отойдя в сторону, стукнула металлической оконечностью пола в центре получившейся фигуры.

Последовавшее явление смело заняло место рядом с разжиганием камина и огоньком на конце посоха, так как я совершенно не понимал, откуда из пола появилась карта, ограниченная линиями, соединяющими камушки на полу. Открыв рот, я немного нагнулся, изучая поля, лесаЈ реки, горы и прочее, открывшееся моему взору. И всё это было не плоским, как на бумаге, а объёмным и настолько реалистичным, что я даже попытался потрогать какую-то скалу, что была поближе. Палец, к сожалению, почувствовал не камень, а лёгкий электрический разряд и пустоту воздуха.

— Не надо трогать, — с упрёком сказала Аллия. Я пожал плечами и, ожидая "урок географии", уставился на карту. Девушка с секунду подождала, а потом направила в один из участков "пейзажа" свой посох верхним концом. От него тут же отделилось лёгкое свечение, по форме похожее на стрелку.

— Мы сейчас вот здесь.

Под стрелкой простирался обширный лес, ограниченный сверху (наверно, с севера) какими-то лугами, снизу — рекой и слева морем. У реки я тут же углядел город, который, как я сразу же догадался, был Мартолом.

— Эти леса названы моим народом "Пограничными", — продолжала Арлия. — Они отделяют Северные земли от Средних. Северные земли, в свою очередь, тоже поделены. Например, сразу за пограничными лесами начинается Великая долина, после которой лежат за Тёмными скалами Лунные земли. Я далее не буду перечислять...

— Ладно, — я пожал плечами и опустился на одно колено.

— Зелёные горы лежат дальше, — она совершила движение посохом сверху вниз относительно карты, из-за чего всё изображение быстро поехало и остановилось возле какого-то моря, на побережье которого были невысокие горы с многочисленными серыми каменными выступами среди пологих склонов и лугов, укрытых зелёной травой и хвойными лесами.

— Так вот почему их так назвали, — осенило меня.

— Да, — Аллия убрала посох от карты и немного прошлась. Честно говоря, карту и сами горы я изучал не более трёх секунд. Потом моё внимание привлёк небольшой кораблик, скользящий под парусом по водной глади. Я наклонился к нему и легонько подул, чуть ускорив его движение.

— Патрик, что ты делаешь? — она, судя по всему, заметила моё поползновение.

— Я? Ничего, — я тут же отшатнулся назад и сделал на лице ангельское выражение, на что Алрия покачала головой и опустилась на стоящий рядом стул. Немного подумав, она положила посох себе на колени и посмотрела на меня. Ожидая какой-нибудь реплики от неё, я опустился на пол и протянул ноги, на сколько это было возможным. Буквально в тот же момент карта растворилась в воздухе.

— Значит, ты решил идти на север? — уточнила Аллия.

Я кивнул.

— Получается, придётся тебя проводить до северной кромки Пограничных лесов...

— Проводить? — я усмехнулся и удивлённо посмотрел на неё. — Боишься, что я заблужусь?

— И не только, — на полном серьёзе ответила она. — Думаешь, то, что ты видишь из окна, не сулит опасности?

Аллия указала на ближайший проём. За ним стеной вставал лес, от которого доносился мирный шелест листвы и пение птиц.

— Какая, к чёрту, опасность?! — подумал я и помотал головой.

— Ты ошибаешься. Вид этот слишком обманчивый...

— Не смею спорить, — я решил предотвратить возможную промывку мозга своим согласием. — Так, долго до этой кромки идти?

— Неделю.

— Неделю?! — меня не так, что бы напугало расчетное время путешествия, просто я был поражён размером леса, что его надо было преодолевать аж целых семь дней, если не больше.

— Именно. Хотя, я один раз дошла до границ Великой долины за пять дней, но я была одна...

Я пожал плечами и почесал под ухом.

— Я думаю, что мы двинемся в путь завтра, — Аллия немного задумалась. — Да, завтра.

— Не возражаю, — мои плечи снова метнулись наверх, и я принялся изучать свои ботинки, которые не мешало бы почистить. Потом я лениво поднялся на ноги, прошёлся по месту, где только что была карта, и встал перед девушкой.

— Я даже знаю, что ты хочешь сказать, — она подняла на меня глаза. Я изогнул брови и чуть наклонил голову вбок. Как-то меня немного удивляло то, что она "знает" то, что я думаю, хочу сказать и так далее. Интересно, сейчас она угадает или нет?

— Ты думаешь, что я завела разговор про цель пути, ради поиска повода для того, чтобы ты ушёл?

— Ха! Ошибаешься! — я сделал довольную улыбку. Один-один! — Я пить хочу, вот и хотел попросить... А по поводу моего, скажем, ухода, то я бы сам покинул эти стены рано или поздно.

Она тоже улыбнулась и кивнула, а потом протянула мне посох, чтобы я поставил его на место. Она отправилась к угловому столу и начала там над чем-то колдовать (в прямом смысле). Я, с любопытством рассматривая её спину, которой было закрыто происходящее на столе, уселся на диван. Вскоре Аллия повернулась ко мне, и в её руках был поднос, взявшийся чёрт знает откуда, на котором стояло две большие чашки. От их верхних кромок обильно шёл пар, устремляющийся к лицу девушки и постепенно забирающийся под пряди, закрывающие шею.

— А откуда? — я с нескрываемым удивлением указал пальцем на поднос. Ничего не отвечая, Аллия закатила глаза и пожала плечами. Расположившись на диване, она поставила поднос между нами и взяла свою чашку. Сама по себе ёмкость была, как пинта, то есть, приличная по размеру. Внутри было налито что-то, внешне похожее на чай. Я осторожно взял свою чашку и обнаружил, что снаружи её стенки были тёплыми, а не горячими, как я ожидал. Сама же жидкость, отдававшая приятным травяным ароматом, тоже была умеренно нагрета и ничего во рту не обжигала.

Немного отпив, я с выражением лица, как у знатока чая, устремил взгляд в потолок, пытаясь понять, понравился мне напиток или нет. Что ж, первый вариант подходил больше, поэтому я снова залил в себя небольшую порцию содержимого чашки и медленно перевёл взгляд на Аллию. Закрыв своё лицо от подбородка до середины носа чашкой, она хитро смотрела на меня, чуть приспустив веки.

— Нам необходимо подготовиться к дороге, — сказала она, оторвавшись от напитка. — И в этом должен принять участие.

— Несомненно! — я улыбнулся. — И каким же образом?

— Надо собрать немного камней...

— Камней?! — одна моя бровь тут же взметнулась наверх, а другая очень низко надвинулась на глаз. — Зачем нам камни?!

— Есть некоторые вещи, которые я не могу тебе объяснить, — парировала Аллия. — Это — одна из них, но камни нам понадобятся. И не какие-нибудь, а вот такие.

В её руках появился тёмно-зелёный шарик, который она протянула мне. Я всё чаще начал приходить к выводу, что в этом доме происходит что-то совсем странное. Этот вопрос я пока решил не трогать и принял шарик из её руки. Он был каменный (естественно!) и казался идеально круглым. То есть, я имею в виду шар, но, думаю, вы меня поняли и так.

— И где я найду такие... камни?

— Как выйдешь из дома, то свернёшь направо, а там будет спуск к ручью. В этом ручье и на его берегах их и можно найти...

— И сколько?

— Десятка два. Сам видишь, что он ничего не весит, так что они не будет для тебя помехой.

— Замечательно, — буркнул я, возвращая камень его обладательнице.

— И, последнее. Будет лучше, если ты отправишься сейчас, — она сделала невинную улыбку и зачем-то подмигнула. В ответ я сделал вид, что разозлился и, поставив чашку на поднос, отправился влезать в рубашку и пиджак. Потом я кое-как надел галстук, взял в руки кепку, зонт и уже собрался уходить, как услышал из-за спины:

— Патрик, осторожней у ручья.

— Да что со мной будет? — бросил я в ответ и выкатился из дома...

Байка Десятая

Поход за камнями и немного истории

Погода, должен заметить, была замечательная. Светило солнце, дул еле ощутимый приятный ветерок. Было тепло и ярко. Про птиц я уже говорил, так что постараюсь не повторяться...

Не знаю, на кой чёрт я взял зонт, но не думаю, что это было лишним. Надев кепку, я лениво повернулся направо и сделал несколько шагов, пока не остановился над достаточно крутым склоном. В самом низу белел береговой песочек, на котором поблескивала голубоватая полоска ручья. Кое-где лежали булыжники и ещё что-то, напоминающее сломанные ветки или просто деревяшки.

Попытка осторожно спуститься вниз увенчалась весьма фееричным падением и перекатыванием совершенно невообразимым образом с самого верха до песка. За это время я сам себя очень неплохо ударил зонтом, а потом стукнулся об какую-то деревяшку, послужившую, заодно, тормозом, иначе бы я укатился прямо в ручей.

— Да что б вас всех, — отряхиваясь, я сел и проверил, не ранен ли? К счастью, всё оказалось неповреждённым. Я поднялся на ноги и посмотрел по сторонам. Искомых камушков, вроде, не наблюдалось. Покачав головой и продолжительно выпустив воздух из надутых щёк, я зашагал в первом попавшемся направлении, то есть, направо.

Не знаю, на кой чёрт ей понадобились эти камни, не знаю, какого чёрта я, почти не сопротивляясь, согласился, но что-то мне подсказывало, что эта идея была совсем неудачной. Стоило выйти за порог, как уже оказался на дне какой-то канавы! И ладно, просто туда спустился бы, так нет, упал! А всё из-за каких-то... камушков! О! Вот и первый...

Я нагнулся и подобрал зелёный шарик. Вроде, он ничем не отличался от образца, разве что был немного меньше, но, думаю, такой экземпляр подойдёт. Шарик опустился в мой карман, как я увидел ещё пару таких же, но уже не на песке, а в ручье. Закатав рукав, я смело запустил руку в воду, а потом был вынужден её отдёрнуть назад: вода в ручье была холоднее холодного!

А камушки достать надо было. Без какого-либо желания снова мочить и морозить ладонь, я взял зонт за верхний конец и, пользуясь изгибом ручки, выловил камни из воды. Три штуки, замечательно. Я отправил добычу в карман и отправился дальше...

Я топал вдоль этого ручья часа два, если не больше, не найдя больше ни одного камня. К этому прибавилось то, что я умудрился промочить обе ноги вместе с гольфами. Это меня не так, что бы злило, но удручало. Дойдя до какого-то большого булыжника, я уселся на песок и прислонился к нему спиной так, что смотрел в сторону, откуда пришёл. Хотелось пить и есть, но и с тем, и с другим были некоторые проблемы. Конечно, я мог использовать для решения первой проблемы ручей, но только если бы в нём вода была, мягко говоря, теплее.

Разочарованно вздохнув, я снова поднялся на ноги и... О! Как же я обрадовался! Прямо перед собой я увидел большую россыпь зелёных камушков, как раз тех, которые мне и были нужны. Я рухнул перед ними на колени и жадно начал запихивать их в карманы пиджака. Здесь было, наверно с десятка три, и, сказав, что они мне никак при переноске мешать не будут, Аллия несколько ошиблась: карманы начали отвисать, неудобно болтаясь с боков.

С весёлой мыслью отправиться обратно, я снова занял вертикальное положение и, уже собравшись поднять ногу для разворота и шага, онемел. Прямо передо мной стоял весьма странный человек с луком. И, что самое смешное, тетива лука была натянутой, а наконечник стрелы смотрел прямо мне в лоб. Хотя, должен заметить, это был не человек, а эльф: уши выдают. Но странности это не убавило.

Кожа этого эльфа была нездорово бледного телесного цвета, значительно бледнее, чем у Аллии или ребят, которые меня поколотили. А волосы казались... седыми, но что-то подсказывало мне, что это нормальный их цвет. Одежда его была совсем тёмной, я бы даже сказал чёрной, но по покрою и прочим параметрам, на мой взгляд, не сильно отличалась от увиденной ранее.

Но, к счастью или нет, времени, а уж тем более возможности изучать появившегося передо мной представителя местного населения у меня не было. Напомню, что в его руках находилось оружие, наведённое в мою сторону, что ничего хорошего не предвещало.

Я, будучи в состоянии абсолютного ступора, начал взглядом гипнотизировать наконечник стрелы. Блестящая и явно очень острая железка, как казалось, очень хотела попить моей кровушки и попробовать на вкус мясцо. Мысленно потянувшись к пистолетам, я с прискорбием осознал, что, во-первых, они давно уже разряжены, во-вторых, мирно лежат в доме Аилии и, наверно, играют роль забавной диковинки, которую можно покрутить в руках или подёргать за какие-нибудь движущиеся части, а ещё и пощёлкать чем-нибудь...

Этот факт давал мне только два возможных выхода из ситуации: выпрямившись, вскинуть над головой зонт (но не нож же), с криком ринуться на врага и, встретив стрелу, пасть смертью храбрых или же, демонстрируя всю прыть, убежать, но, всё же, с меньшим шансом схватить металл.

Конечно, можно было бы попытаться с этим эльфом поговорить и даже отговорить его от кровопускания, но что-то мне подсказывало, что он в своих намереньях был почему-то непоколебим. Вдавив комок, я приготовился к проверке своей реакции и чуть согнул колени...

Сам спуск тетивы был абсолютно беззвучным и то, что он состоялся, я определил исключительно по началу движения стрелы. Не знаю, откуда у меня взялось столько ловкости, но я умудрился в полсекунды повернуться к эльфу спиной и согнуться так, что стрела пролетела надо мной. А потом я побежал. Первой свой шаг я благополучно совершил в ручей, от чего побежал ещё быстрее, спасаясь от жуткого холода, исходившего от воды.

Как же я был удивлён, когда над моей головой воздух прорезало целых три стрелы, а не одна, как, по идее, должно было быть. Пригибаясь, я старался хоть как-то менять траекторию своего движения, чтобы затруднить прицеливание, и это мне очень даже удалось. Второй залп и ещё три или четыре последующих не обрадовали меня попаданием в мою шкурку.

Добежав до поваленного дерева, через которое пришлось буквально недавно лениво, долго и мучительно перелезать, я мигом перемахнул через него и, пользуясь большими размерами ствола, спрятался за ним ради того, чтобы немного затаиться и узнать, преследуют меня или обходятся только стрельбой из луков.

По ту сторону дерева было тихо. Просидев около пяти минут, я осторожно выглянул за ствол и никого не увидел. Вокруг воцарилась вполне миролюбивая обстановка, окружавшая меня до встречи с тем эльфом (и эльфом ли?). А вот в деревяшке, которая послужила мне укрытием, торчала стрела. В принципе, передо мной была самая обычная стрела для лука с белым оперением и интересным наконечником.

Его острые грани имели по несколько зазубрин, так что, если бы такая железка в меня бы прилетела, то долго пришлось бы возиться, чтобы её вытащить. А вот из дерева стрелу я вынул легко. Надо же было её продемонстрировать Аллии, иначе никаких разъяснений к этому нападению я бы ни за что не получил...

Обратно я дошёл достаточно быстро. Вызвано это было нежеланием снова попасть под неожиданный обстрел и тем, что нужда в поиске камней отпала: из карманов, к счастью, ни одного набранного ранее камушка не вывалилось. Подъём от ручья к дому, который, кстати, был виден издалека, для меня был сравним с покорением неприступной вершины, так как, чёрт возьми, он был круче, чем мне показалось при, скажем, спуске.

Оказавшись наверху, я сел на траву и, чуть было не скатившись обратно, отдышался. Вот что, что, а подобные подъёмы для меня давались не всегда удачно. Опираясь на зонт, я поднялся на ноги и дополз до двери. Стучаться я не стал, так как расценил это, как лишнее.

Аллия, покручивая в руках один из пистолетов и щёлкая спусковым крючком (так и знал!), сидела на диване, подняв на него ноги с пола. Моё появление вызвало у неё, как показалось, некоторое удивление и , в тоже время, радость.

— Почему так долго? — спросила она, кладя пистолет на диван. — Уже стемнело, а ты только сейчас вернулся...

— Стемнело?! — я посмотрел в окно и удивился: там действительно было достаточно темно. И как я мог не заметить этого, находясь на улице? Да, в этом лесу определённо творится что-то не то.

— Да... А что у тебя в руке?

О, она явно увидела стрелу. Это меня обрадовало, так как не пришлось бы искать ненужных объяснении для опоздания, и это сразу привело Аллию в нужное мне русло.

— Это? — я поднял "находку" на уровень груди. — Что-то мне подсказывает, что это похоже на стрелу.

— И где ты её нашёл? — она поднялась с дивана и подошла ближе.

— Она меня нашла, так как должна была в меня попасть.

— Ты видел, кто в тебя выстрелил? — на её лице появилась какая-то тревога.

Я кивнул и, выждав секунду, сказал:

— Это был эльф. Но какой-то не такой.

Аллия изогнула одну бровь, давая мне понять, что меня, как раз таки, не понимает.

— Ну... — протянул я, не зная, как именно сказать. — Кожа у него была... нездорового цвета.

— Белая, как моя рубашка?

— Не, с телесным оттенком.

Аллия отняла у меня стрелу и предложила сесть на диван, чему я был несказанно рад, так как ногам не мешало бы отдохнуть.

— Так это, кто это был? — первым начал я.

— Просто тебе этого не объяснить, — загадочно ответила Аллия. — Надеюсь, ты сможешь понять.

Я пожал плечами и приготовился слушать.

— Видишь ли, в давние времена мой народ был разделён на два Больших Рода. Я не думаю, что тебе интересно услышать, как, когда и почему это произошло...

Я кивнул.

— Тогда, про Рода. Чтобы тебе было проще понять, то скажу, что есть эльфы лесные, а есть сумеречные...

— Это если совсем просто сказать? — от банальности я хорошенько зевнул.

— Знаешь, я могу тебе перечислить все Средние и Малые Рода, и это займёт не меньше дня, а вместе с этим и предания, на что уйдёт ещё два, поэтому я преподнесла тебе только внешнее.

Я пожал плечами.

— Так вот, я, — она ладонью показала на себя, — лесной, светлый эльф. Тот, кого ты увидел, — сумеречный, серый эльф, и ты зашёл на их землю. Между нами много различий и перечислять их для тебя смысла нет, но, мой тебе совет, остерегайся их.

— Почему? — не мог не спросить я.

— А ты сам не догадываешься? — она помахала стрелой перед моим лицом.

— Нет... Я немного про другое, — поспешил поправиться я. — Какого чёрта в меня стреляли?

— Боюсь, я не в силах объяснить тебе причины их ненависти ко всем, кто их окружает, — она тяжело вздохнула и положила стрелу мне на колени. — И мало, кто может... кроме них самих. Это предание, боюсь, кануло в забвение... Хотя... я бы не назвала это ненавистью... Скорее, презрение, часто переходящее в ненависть.

Я многозначительно покивал и щелчком пальца скинул стрелу на пол. Хорошее презрение...

— Надеюсь, ты понимаешь, что не всё так просто, как я тебе сказала, — Аллия заглянула в мои глаза.

— Я тоже надеюсь... Только вот как мы мимо этих ребят пройдём?..

— Нет, наша дорога не будет проходить по их владениям. Кстати...

— Да, — я вспомнил про камни и тут же выложил их из карманов. — Как и просила. Тут с десятка три будет...

Аллия, улыбнувшись, кивнула. Видимо, ей было лень говорить "спасибо".

— Так зачем они нужны? — я вручил "добычу" девушке. Она, продолжая улыбаться, пожала плечами и, держа камни в ладонях, отправилась к угловому столу. Хоть мне и было немного обидно по поводу того, что вопрос снова остался без ответа, но, на самом деле, мне не слишком было интересно. Это её дело, на кой чёрт они ей понадобились, и, раз она заявила, что "для предстоящей дороги", я бы рано или поздно узнал их предназначение.

Когда Аллия снова повернулась ко мне, то в её руках я увидел большую тарелку с чем-то горячим, судя по пару, поднимающемуся к потолку. Ужин! Последнее время я начал всё реже замечать, когда хочу есть. Это немного пугало: не хватало мне отощать при моей-то худощавости.

В тарелке был густой суп, напоминающий тот, что я отведал вчера. По-моему, он даже от того и не отличался. Поблагодарив девушку, я принял из её рук тарелку, ложку и принялся жадно поглощать питательную жижу.

— Знаешь, — начала Аллия, когда я уплёл половину тарелки, — мне кажется, что на диване спать не очень удобно...

— Не привыкать, — я махнул рукой, точнее, ложкой.

— Я думаю, было бы лучше, если бы ты эту ночь провёл на кровати...

Сказать, что я поперхнулся, значит, ничего не сказать. Я качественно подавился и судорожно начал колотить себя в грудь, пока не прокашлялся.

— Не думаю, что это очень хорошая идея, — выдавил я, отдышавшись. Идея, действительно, мне казалась не самой удачной, особенно, если учесть немного необычную манеру сна у Аллии.

— Патрик... — хотела она привести свой аргумент "за", но я вежливо её прервал.

— Будет во много раз лучше, если я всё-таки посплю на диване, — я допил остаток супа через край и вручил тарелку Аллии. Она пожала плечами и отправилась к угловому столу. Стоило ей преодолеть половину расстояния, как мягкий свет, озарявший дом изнутри, погас. Расценив это, как сигнал ко сну, я стянул ботинки и, не раздеваясь, улёгся на диван, сверля взглядом темноту.

— В любое время ты можешь изменить своё решение, — неожиданно прозвучал голос Аллии, причём, прямо над моим ухом. На своей руке я ощутил прикосновение её пальцев.

— И тогда ты снова сделаешь свет? — я улыбнулся.

— Нет... Спи...

И, повинуясь какому-то неизвестному, но очень сильному сигналу, я вырубился...

Байка Одиннадцатая

Встречи в лесу

Проснулся я после аналогичного ощущения, только со знаком "минус". Судя по освещению, утро было очень ранним. Недовольно хмыкнув, я сел на диван и залез в ботинки. Аллия стояла возле двери спиной ко мне и поправляла плащ.

— Что, мы уже уходим? — ничего не понимая, спросил я.

— А зачем ждать? Утро — лучшее время для начала пути, — развернувшись, ответила она. Чтобы не подниматься с дивана ещё хотя бы пару минут, я хотел сослаться на то, что надо было собирать вещи, но, вот незадача, они и так были собраны. Тяжело вздохнув, я взял сумку, пистолеты, зонт, фляжку, кепку и выполз из дома.

Из оврага, по которому тёк ручей, по самой земле медленно полз лёгкий туман. Птиц слышно почти не было, ровно, как и ветер пока спал. А ещё было холодно. То есть, не холодно, а, хе-хе, по-утреннему свежо. Съёжившись, я запустил руки в спасительные тёплые карманы и вжал голову в воротник рубашки.

— Аллия, какого чёрта надо было выходить из дома, когда все спят?!

— Ты ошибаешься, — она подмигнула и пошла в сторону дороги. Судя по ней, девушке на холод было плевать, или она просто мастерски делала вид. Я поспешил за ней и, чтобы щёки не сильно мёрзли, потёр о них ладонями.

Радовало то, что прохлада была явлением временным. Скоро должно было выйти солнце, оно бы согрело всё своим теплом и разогнало бы эту пробирающую до костей дрянь. Ногам повезло больше: от постоянного движения они постепенно, но разогрелись.

— А как же мы отправились без завтрака? — вдруг возмутился я.

Аллия, улыбнувшись, вздохнула и, запустив руку в свою небольшую дорожную сумку, протянула мне какой свёрток. Развернув его, я обнаружил что-то вроде бисквита. На вкус он мне очень даже понравился, поэтому умял я его крайне быстро. В животе и на душе стало спокойней, да и из утреннего распорядка не был вычеркнут почти забытый пункт "завтрак". Потом моя "проводница" неожиданно свернула с дороги и, перепрыгнув через канавку, собралась продолжить движение непосредственно по лесу. Я в нерешительности остановился и посмотрел на Аллию. Она махнула рукой, приглашая меня вслед за ней.

— А почему не по дороге?

— Она уходит на восток, а тебе надо на север, не так ли?

Вздохнув, я перемахнул через канаву и снова зашагал вслед за девушкой. Лес, по которому она решила проложить наш путь, несколько отличался от того, в котором я бегал от разбойников. В нём было больше пространства между деревьями и меньше кустов, больше кочек, меньше травы и больше мягкого зелёного мха, в который, думаю, можно было бы рухнуть, как в большую тёплую кровать.

Окружающая атмосфера казалась мне очень умиротворённой и спокойной. В лесу было светло, хотя пространство между кронами было не слишком большим. Вокруг виднелись широкие полосы, проникающих под листву лучей. На самом деле, у меня просто нет слов, чтобы описать то, что было вокруг меня. Засмотревшись, я даже отстал от Аллии и узнал об этом только тогда, когда она поторопила меня.

— Послушай, а можно задать вопрос? — обратился я, снова догнав девушку.

— Да.

— А вот эти... эльфы...

— Серые? — Арлия навела меня на нужную мысль.

— Да. А что у них с волосами? Будто им восьмой десяток лет стукнул...

— Ты имеешь в виду... цвет?

— Да, — я кивнул.

— Это не очень простой вопрос...

— Но это же не повод, чтобы не отвечать, — я решил упредить такой поворот событий.

— Не повод, — согласилась она. — Знаешь, это связано с тем, как они воспринимают окружающий мир...

Аллия замолчала и, посмотрев на меня, увидела, что я ничего не понимаю, а я, действительно, ничего не понимал и ждал разъяснений.

— Эльфы, которых я для тебя назвала серыми, — акцент она сделала на словах "для тебя", — тяготеют к железу, стали. Мы же (она показала на себя, имея ввиду вообще всех "светлых" эльфов) стремимся к природе, туда, где есть жизнь, — и на этих словах она окинула руками окружающее пространство. — Мы более чувственные, более открытые... не для всех и не всегда, но всё же. Я не могу сказать, что серые эльфы не знают, что такое чувства. Нет, они знают, что это такое, но скрывают их под стальной оболочкой своей сущности и характера...

Так и не поняв связь между тем, что мне сейчас сказали и изменением цвета волос, я многозначительно покивал. Правда, смею заметить, это разделение на свет-тьму мне казалось банальней возможного, по крайней мере, в интерпретации Аллии. Ну и ладно, не я же этот мир создал. Я просто снова принялся пускать свой взгляд в свободный полёт по раскинувшемуся вокруг лесу.

Так шли мы до конца дня. За это время, что удивительно, мы почти не разговаривали, обойдясь только короткими фразами, относящимися к погоде, птичкам и ещё чему-то. Потом я вспомнил одну важную вещь. Бочонок...

— Аллия, а... помнишь, у меня был небольшой бочонок...

— Который ты утащил из таверны в Мартоле?

— Именно. А где он?

— Вот на это я точно не могу дать ответ. В мой дом ты вошёл без него.

— Как так?..

И в правду, как так? Как можно было потерять бочонок, полный эля?! Это же не мелочь какая-то, а целый бочонок! Как? Как?! КАК?! КАК ТАКОЕ ВОЗМОЖНО?! Я издал очень раздосадованный звук, вызвавший широкую улыбку у Аллии, и, опустив глаза, осознал, что до ближайшего утра у меня будет отвратительнейшее настроение.

— Патрик, не надо так горевать, — Аллия взяла меня под руку. — Не так велика потеря...

Я тяжело вздохнул и пожал плечами. В чём-то она была права. Потеря столь ценного предмета никак не сказывалась на моей дальнейшей жизни в глобальном плане. А досаду всё же можно пережить, тем более, не в выпивке наше счастье, друзья...

Мне показалось забавным расположиться на ночлег под деревом. Большое развесистое дерево с мощными корнями, некоторые из них выпирали достаточно высоко над землёй. Между двумя такими мы и устроились. Аллия положила что-то на мох, после чего из этого загадочного предмета появилось пламя, тёплое, но не обжигающее. И, что самое удивительное, оно никак не повреждало мох.

Впившись удивлённым взглядом в огонь, я сидел достаточно долго, пока Аллия не коснулась моего плеча и не протянула мне свёрток, похожий на тот, что я получил на завтрак. В нём было, собственно говоря, то же самое: тот же весьма питательный бисквит. Конечно, на ужин это было несерьёзной едой, но лучше ничего не было.

Поев, я откинулся на мох и накрылся сюртуком. Так было теплее, а то с наступлением сумерек и темноты стало немного зябко. Мох оказался очень даже мягким, значит, спина с боками утром болеть не должны. Аллия, накрывшись плащом, легла рядом и зачем-то положила мне на плечо свою ладонь.

— Патрик, а почему именно Зелёные горы? Почему ты идёшь туда?

— По-моему, ты уже задавала этот вопрос...

— Нет.

— Думаю... что...

Я задумался. Действительно, какого чёрта я решил пойти туда? Хотя... В таких моментах нужная мысль появляется крайне неожиданно.

— Произошёл один случай в пивной в Кожжоте, после которого у меня имеется желание отправиться в Зелёные горы...

— Расскажешь?

Я продолжительно вздохнул и, набравшись мыслей, начал:

— Так получилось, что в одной пивной Кожжота я совершенно случайно разговорился с одной девушкой, и получилось так, что наше общение прервалось в самый неподходящий момент. В итоге я не узнал её имени и...

— Ты решил отправиться в такую даль ради того, чтобы узнать имя девушки, которую видел всего один раз в жизни? — Аллия поднялась на руках, перебив меня на очень важном месте, в котором я собирался приоткрыть завесу, скрывающую часть моей души. Да, в этом плане я часто хочу быть скрытным...

— Да, — ответил я, пожав плечами.

— Но почему именно Зелёные горы?

— Она предположила сначала, что я оттуда, а потом сказала, что, может быть, "встретимся на севере"...

Аллия засмеялась и рухнула на мох. Да, что-то в этом было смешным, скорее даже до смеха наивным. Ну и что? Должен же я был как-то отвязаться от ненужного, на мой взгляд, разговора на тему, что надо куда-то зачем-то идти, да и в душе что-то с того дня беспрестанно требовало зашагать в эти самые горы. Но что уж теперь было возмущаться из-за смеха моей "проводницы"? Я очень хотел уснуть, что и сделал, стоило Аллии замолчать...

Что меня немного обрадовало, проснулся я раньше девушки, поэтому не пришлось выслушивать что-то в духе "Патрик, вставай, пора в дорогу". С другой стороны, проснулась бы она раньше, то мне не пришлось бы из-под неё вылезать. Да, именно так. Аллия мирно спала, положив свою голову и плечи вместе с руками на мою грудь.

Потребовалось применить немало ловкости и проворства, чтобы выбраться из "ловушки", осторожно положить девушку на мох и при этом не разбудить. Но, чёрт возьми, я это сделал! Думаю, Аллия будет немного удивлена, ощутив под собой не мой сюртук, а что-то другое.

Оказавшись на ногах, я не сразу догадался, чем можно заняться. Утро было ранним, погода была замечательной, воздух был прохладным. Конечно, я мог разбудить Аллию, чтобы, позавтракав, отправиться в путь, но она так мило спала под своим плащом, что я просто не посмел нарушить эту идиллию.

Я плюхнулся на какую-то кочку, и меня осенило. Достав сначала пару пуль и немного пороха, а потом и пистолеты, я принялся их перезаряжать. Мало ли, что нас могло в этом милом лесу поджидать, а помня не очень приятную встречу на ручье, я решил, что держать под рукой заряженные пистоли есть мысль правильная. Как же ловко я провожу эту операцию! Нескромно, но всё же...

И тут проснулась Аллия. От того разочарования, что я прочитал на её лице, когда она упёрлась не в меня, как, наверно, думала, а в сыроватый мох, мне захотелось смеяться. Увидев, что я сижу рядом, она выбралась из-под плаща и с лёгким упрёком спросила:

— Почему ты меня не разбудил?

— Не знаю, — с улыбкой ответил я и заткнул пистолеты за пояс. — Пора в дорогу или сначала позавтракаем?

Аллия кивнула и полезла в свою сумку. Мне, кстати, тоже стало интересно, что же было с моими скромными припасами? Когда я их на своём месте не обнаружил, то почему-то не удивился. Что-то мне подсказывало, что их постигла та же участь, что и бочонок, или же аналогичная. Хмыкнув, я принял бисквит из рук девушки и, не долго думая, умял его.

— А что это? — решил спросить я, чтобы понять, чем питаюсь.

— Хлеб. Особый.

— М-м-м, — я покивал. Так называемый хлеб действительно был особенным, так как его не хотелось запить, и одной порции вполне хватало на день. Это, должен сказать, немаловажный плюс.

Поев, мы поднялись на ноги и зашагали на север (если, конечно, Аллия правильно определила нужное направление движения). Она снова шла чуть впереди, я чуть сзади, вечно отвлекаясь на каких-то птиц, зверюшек и просто пейзаж. Поэтому неожиданная остановка девушки, произошедшая по прохождении приличного временного отрезка, стала для меня неприятным сюрпризом, и я чуть не влетел в её спину.

— Какого чёрта?! — хотел сначала возмутиться я, но вместо этого мягким голосом поинтересовался. — Что случилось?

Аллия кивком указала дальше по направлению движения. Я обратил свой взгляд туда и, ярдах в десяти, увидел три фигуры, медленно, почти крадучись, выходящие из-за деревьев. Как только я рассмотрел их более тщательно, то понял, что это были эльфы ("светлые"), вооружённые луками и мечами.

— Э-э-э, — протянул я, давая знак, что что-то мне не нравится в этом, но Аллия спокойно ответила:

— Всё хорошо, только не делай глупостей...

О да, я просто специалист совершать глупости. В этом я даже мастер! И, что главное, не перестаю тренироваться!

Один из эльфов приблизился к нам, а двое других остались сзади. На лице подошедшего читалось лёгкое безразличие к появившемся в лесу путникам и такое выражение, которое я часто наблюдал у людей, исполняющий свой служебный долг, будь то военные, полицейские или прочие люди со званием.

— Кто это? — спросил он у Аллии, тыкая пальцем в мою сторону.

— Этот человек заблудился в лесу, и я согласилась помочь выйти ему к северной границе, — ответила она, поворачиваясь ко мне. Я тут же закивал и сделал ангельское выражение лица. Эльф недоверчиво посмотрел на меня, а потом снова перевёл взгляд на Аллию.

— Этот человек по описанию похож на того, который напал на дочь князя позавчера.

— Патрик? — Аллия вопросительно посмотрела на меня. Конечно, следовало ответить:

— Нет, сэр, вы ошиблись. Это мой брат-близнец...

Но... Минуточку!

— Подождите... Напал? Да какого чёрта?! Напал?! Они там совсем ничего не соображают?! Я же им по-людски объяснил, что решил попутчиком проехаться, так они с кулаками полезли! И это я ещё напал, да?!

Оба, эльф и Аллия, выпучили на меня глаза и пока ничего не говорили.

— Вот, молчите. А я вам скажу, что агрессором являюсь не я, а... как там её? — я, пытаясь вспомнить, щёлкнул пальцами.

— Дочь князя, — обессилившими губами ответил эльф.

— Именно! — я снова щёлкнул. — Именно она сказала "уберите эту грязь"! Да, да! Именно так! Я, по сути, являюсь жертвой. Ведь что получается, я, убегая от разъярённого трактирщика с его компанией, воспользовался единственным шансом спастись, иначе здесь бы я не стоял. Но как получилось? Стоило отъехать от города, как меня высадили и поколотили!..

— Какой город? — выдавил из себя совсем ошарашенный эльф.

— Мартол! Этот жуткий город с его жутким мэром и с его жуткими трактирщиками, где меня обчистили прямо на улице, прорезав карман ножом!..

— Один из телохранителей дочери князя получил удар по лицу и в грудь, а ещё у одного сломан нос, — подметил эльф.

— Они заслужили, — отрезал я. — Я оборонялся и позже пал в неравной борьбе. Но моё поражение было достойным. Ещё вопросы есть?

Эльф, сохраняя выражение испуга и удивления, посмотрел на Аллию. У бедной девушки отвисла челюсть, и полностью округлились глаза. Потом она медленно повернулась к эльфу и стала ожидать какой-либо реплики с его стороны.

— Надеюсь, вы понимаете, что я должен заковать его? — сказал он, чуть отойдя от шока.

— Я понимаю, — испугавшись, ответила Аллия. — Но... но, послушайте. Я его доведу до границы леса, и он больше никогда сюда не придёт и, тем более, не потревожит покоя княжны. Так, Патрик?

Я, с выражением лица побитого, но безумно гордого хулигана, кивнул.

— Вот, — Аллия сделала на лице улыбку. — Вы же ему верите?

Эльф вздохнул и посмотрел на меня. Я поднял одну бровь и ухмыльнулся, сложа руки на груди.

— Давайте решим, что этой встречи просто не было, — Аллия подошла к нему и провела пальцем по воротнику куртки. Эльф покивал и сделал шаг в сторону.

— Только, прошу, идите быстрее...

Мы покивали и зашагали дальше. Как только эта тройка лучников осталась далеко позади, я убрал с себя образ, которым ввёл в ступор эльфа, и торопливым шагом догнал Аллию. Она, судя по выражению лица, была немного не в духе.

— Эй, а что это было? Какой-то патруль?

Ничего не отвечая, она остановилась и, размахнувшись, дала мне пощёчину. Вот так, без какой-либо причины!.. Опять!

— За что?! — возмутился я, схватившись за ушибленную щёку. Боль, должен признаться, была дикой, но вида я не подавал.

— Ты ещё спрашиваешь?! Что я сказала?! Не совершать глупостей, а ты, — она несколько раз нервно ткнула в мою грудь пальцем, — чуть не поставил себя к плахе!

— А бить-то зачем надо было?! — я тоже повысил голос. Она открыла рот, чтобы ответить, но запнулась и замолчала. Я, опустив брови, вопросительно посмотрел на неё.

— Патрик... я... не сдержалась... Прости, — она сделала в мою сторону шаг и взялась за локоть. — Но просто...

— Прощаю, — вздохнув, ответил я. Она, пустив с глаза слезинку, улыбнулась и зашагала дальше. Я поспешил за ней.

— Так кто это был? — вспомнил я про свой вопрос.

— Лесной патруль, — ответила она. — Они проходят по границам княжества и смотрят, чтобы всё было так, как должно быть.

— Очень туманная задача, — высказал я свою мысль.

— Но они знают, как с ней справится...

Я пожал с плечами: аргумент железный, сказать нечего.

— А если мы ещё один встретим?

— Не встретим. Мы только что вышли с княжьих земель на вольные. Здесь почти никого нет...

Вечер наступил крайне неожиданно. Долго и мучительно длящиеся сумерки, казалось, будут идти вечно, пока внезапно не сменились кромешной тьмой. Более того, с неба подло пошёл дождь. Крупные капли, как пули, пробивали слой листвы и падали на землю и на нас. Аллия тут же надела капюшон, а я раскрыл свой зонт...

— Это... это что? — удивлённо спросила она, указывая на него.

— Зонт, — я прокрутил его над головой. — Может, пойдём под ним вместе, а то, боюсь, твой плащ имеет свойство промокать.

Аллия кивнула и, взяв меня под руку, повела дальше. Собственно, шли мы не долго, пока не наткнулись на большое упавшее дерево, под которым вполне можно было поместиться, сидя на корточках. Мы решили не утруждать себя подготовкой места ночёвки и просто улеглись на всё тот же мягкий мох.

Я уже не удивился и не препятствовал тому, что Аллия положила свою голову на моё плечо. Как я считаю, её сейчас можно было сравнить с кошкой, которая качественно нашкодила и, ласкаясь, пыталась загладить свою вину. Что ж, в этом ничего страшного не было, да и её плащ на пару с сюртуком были теплее, чем второй в одиночку.

— Почему ты мне раньше не рассказал, кто именно тебя отправил в канаву? — спросила Аллия после нескольких минут умиротворённого молчания, украшенного шумом дождя.

— А я не знал, что это — дочь... Кого там?

— Князя.

— Точно. Знал бы, то... — я широко зевнул и, недоговорив, для себя же неожиданно уснул, как бы подло это не было по отношению к Аллии...

На следующий день дождь не закончился, даже не сбавил силы и всё так же падал с неба большими каплями. Зонт стойко сдерживал их, что нельзя было сказать о плаще Аллии, который промок насквозь, когда девушка решила снова пойти чуть впереди. Даже несмотря на это, она долго не соглашалась снова пойти под зонтом, как в прошлый вечер, что я совсем не понимал. Может быть, в её голове возник какой-нибудь коварный план, как-то связанный с промоканием одежды, но я пока не сообразил.

За дневной промежуток дороги я, после просьбы "поведать о себе", рассказал уже известную вам байку про свою замечательную фамилию. Не очень длинная история так долго затянулась из-за многочисленных объяснений, которые пришлось предоставить Арлии. А всё началось с того, что "ядро это такой шар из чугуна"...

Мой неудачный выстрел вместе с самой идеей она подвергла серьёзному осуждению, сказав, что "так делать нельзя". Видимо, аргумент "он/она это заслужил/заслужила" у эльфов не считается серьёзным. Вот в пабе меня поняли и поняли бы, если бы то, что я натворил, было бы, скажем, не произошедшим, а абстрактным событием. Нравится мне это слово... Абстракция...

Вечером произошло чудо: упала последняя капля дождя. Многие точно сейчас подумали, что я имею в виду просто окончание дождя. Нет, друзья, именно само падение последней капли. Вот, дождь закончился, в лесу стало тихо, и с неба срывается капля. Одна. Её я увидел совершенно случайно, просто подняв голову, чтобы убедиться, действительно кончился ли дождь?

Знаете, её падение я наблюдал, будто это была замедленная съёмка. Она медленно летела к земле, задев краем какой-то листочек и чуть изменив свою траекторию. Потом в ней промелькнул пробившийся лучик заходящего солнца и, озарив каплю всеми цветами радуги, которую в науке скучно обзывают спектром. И...

И эта капля угодила мне в глаз. Вот что за неудача?! Такая красивая картина так дурацки закончилась! Ругаясь, я принялся вытирать воду указательным пальцем, вызвав приступ звонкого и безумно громкого смеха у Аллии. Мне, конечно, самому не прочь было бы дать волю простому хохоту, но ругань оказалась сильнее. И ладно, с кем не бывает...

Зонт, кстати, вполне можно использовать, как основу для шалаша. Если его упереть ручкой в мох, а потом кругом натянуть плащ, то получится что-то в роде маленького шатра. А если учесть то, что в ширину мой зонт приличных размеров, то под ним вполне можно... укрыться двум людям.

Правда сейчас, поздно вечером чёрт знает какого мая, если уже июня, там был только один человек, то есть, я. Сидя в "шатре", я любовался спиной Аллии, расположившейся на небольшой кочке в ярде от ночлежки. Она так надеялась высушить одежду, но её идея, думаю, была не очень хорошей. Мы находились на небольшой возвышенности, а внизу белела тончайшая плёнка тумана, так что повышенная влажность не давала плану свершиться.

— Эй, сидя так, ты её не высушишь, — в очередной раз я попытался убедить её.

— А что ты предлагаешь? — она обратила ко мне своё лицо. Действительно, что бы предложить? Можно было бы ночь потерпеть мокроту, распространяемую рубашкой Аллии, но этот варрант мне жутко не нравился. Можно было быраздеть девушку... Так, я этого не говорил. А ещё я мог отправиться на улицу и впустить девушку внутрь, но сути бы это не изменило: оба остались бы мокрыми, я от росы и тумана, Аллия сама по себе.

Но я всё-таки выбрался из "шатра" и уселся рядом с ней, изучая взглядом кромку белой пелены. Туман медленно расползался по низине и не собирался брать штурмом маленькую выпуклость земли, на которой мы сидели. Деревья на его фоне, на фоне тумана, то есть, казались большими чёрными столбами, расставленными вокруг с совершено непонятной целью.

На одном из этих столбов сидел большой филин, о присутствии которого я узнал, услышав гулкое "у-ху". Потом он слетел со своей ветки и, сделав над нами круг, улетел куда-то вглубь леса. Проводив его взглядом, я зевнул, прикрыв рот ладонью, и исключительно из-за любопытства спросил:

— А долго ещё идти?

— А почему ты спрашиваешь? Ты устал идти или устал от меня?

— Мне просто интересно, — возмутился я. — Устать идти — глупо, так как потом ещё придётся долго топтать, а от тебя... Не, это вряд ли...

Аллия улыбнулась и немного задумалась.

— Знаешь, я думала, что мы будем идти медленней... Поэтому мы с тобой распрощаемся послезавтра или через два дня.

Я покивал и лёг на мох. Сквозь тёмную листву неба видно почти не было, так что пространство над моей головой представляло скучное, но почему-то приковывающее глаз зрелище. Потом я позволил взгляду переползти на Аллию, где он наткнулся на её мокрые волосы и рубашку.

— А почему не разожжёшь огонь? — осенило меня.

— Огонь? — задумчиво переспросила она. — Нет...

Вот странный...э... эльф!.. Хотел сказать "человек", но вы же понимаете, что это в данной ситуации некорректно...

Так вот, если бы она очень хотела согреться, то восприняла бы моё предложение, как единственное правильное и разумное, а тут "нет". Мне это показалось, скажем, подозрительным, и я, приподнявшись на локтях, поинтересовался:

— А почему?

Она вздохнула и крайне туманно ответила:

— На это есть свои причины, которые сильнее твоего желания помочь мне высушить одежду.

Я недовольно фыркнул и снова улёгся на мох, укутавшись сюртуком.

— Спи, завтра будет непростая дорога, — донёсся до моих ушей её голос.

Какого чёрта он действовал на меня гипнотическим образом, особенно, если фраза была связана со сном?!...

Да и утреннее пробуждение происходило, как по сигналу горна. Лёгкое прикосновение к щеке, и я ту же вскакиваю на ноги и рвусь продолжать путешествие. Знаете, меня немного не радовало то, что я подчиняюсь почти всем её словам или жестам. С другой стороны, я не сильно хотел жаловаться по этому поводу, да и это должно было скоро закончиться.

Очередной завтрак ничем не отличался от завтраков предыдущих, разве что Аллия казалась какой-то обеспокоенной. На вопросы по этому поводу она отвечать отказывалась, да и мне, на самом деле было не очень интересно, скорее, просто любопытно. Но не страшно. Мы снова отправились в дорогу.

Аллия меня начинала не на шутку беспокоить своим беспокойным видом. Она, что меня несколько удивило, надела капюшон, образно выражаясь, вжалась в плащ и боязливо посматривала по сторонам, иногда ускоряя шаг. Причём это лёгкое увеличение темпа заставляло меня перебирать ногами гораздо быстрее обычного.

Честно говоря, меня это немного достало, и, увидев вполне симпатичный замшелый огромный камень, я решил остановить девушку и спокойно обсудить сложившуюся ситуацию, расположившись на только что увиденном "сиденье". Я ускорил шаг и, оказавшись между камнем и Аллией, заставил её остановиться.

— Даже и не пытайся мне говорить, что тебя ничего не беспокоит, а такой внешний вид у тебя из-за чешущейся пятки, — я ткнул в её сторону пальцем.

Она пожала плечами и, сложив руки на груди, спросила:

— Значит, ты хочешь знать, что меня заставляет выглядеть так, какой ты меня сейчас видишь?

— Да, но для начала давай присядем, — и я медленно начал опускать свой зад на камень.

— Нет, — испуганно отрезала она.

— Что "нет"?

— Не садись...

Я хмыкнул, давая знать, что уже поздно меня останавливать. Опустившись на камень, я положил ногу на ногу и...

И тут камень зашевелился. Да, именно зашевелился. Я бы даже сказал, он начал мощно двигаться. Вскочив, как ошпаренный, я обернулся и встретился взглядом с огромным существом, напоминавшим смесь крокодила и варана, укрытого толстой зелёной бронёй из больших роговых чешуек. Эта милая зверушка, смотря на меня большими жёлтыми глазами, хищно клацнула зубами и подалась в мою сторону.

Издав дикий крик, я бросился на первое же подвернувшееся дерево и, как белка, вскарабкался как можно выше. Меня поразило спокойствие Аллии в тот момент. Покачав головой и закатив глаза, она тяжело вздохнула и принялась наблюдать за ящером, который лениво подползал к дереву, где сидел я.

— Пошло вон, чудовище! — крикнул я, выхватывая пистолет. Ящер посмотрел на меня и, почесав о дерево бок, медленно отправился куда-то в лес. Как только он удалился на приличное расстояние, я, как можно тише, чтобы не привлекать его внимания, спустился на землю.

— Что это было?! — спросил я, подрагивающей рукой указывая на почти исчезнувшую среди деревьев зелёную спину.

— Это то, на что не надо было садиться, — с улыбкой сказала Аллия и потрепала мою щёку. — Тебе бы, наверно, не очень было бы приятно, если бы кто-то решил использовать тебя, как место для отдыха...

— Зависит от того, как на это посмотреть, — я на всякий случай задумался, но из-за того, что мы снова двинулись, до конца выразить начатой мысли я не смог, да и потом я вспомнил про то, что меня интересовало несколько раньше.

— Аллия, подожди, — я остановил её, осторожно взявшись за локоть. — Так что случилось, что ты так обеспокоенно выглядишь?

— Патрик... — она собралась ответить, но неожиданно её глаза испуганно начали бегать по сторонам. — Подожди здесь.

И, ничего далее не говоря, она сорвалась с места и убежала куда-то налево по отношению к направлению нашего движения. Хлопая глазами и ничего не понимая, я проводил её взглядом и остался на месте (как и попросили).

А ждать мне пришлось не пять минут, и не десять, и не пятнадцать, и даже не двадцать, а... шестьдесят умножить на три плюс тридцать... Этор что, двести десять минут?!... многовато... наверно. За точность не ручаюсь... Я приблизительно сказал, что три с половиной часа, так как это было исключительно моей оценкой длительности ожидания... и чтобы последующая претензия звучала более увесисто.

По прошествии этого срока до моих ушей донёсся-таки лёгкий шорох листов, упавших на мох с деревьев. Обрадовавшись, я повернулся на звук и приготовился встретить Аллию приветливым и тёплым упрёком вот такого размера (показываю ярд). Но как же я был удивлён, когда передо мной предстал эльф, "для меня названный серым". Он обладал весьма миловидным лицом в отличие от виденного мною раньше представителя этого народа и длинной чёлкой, закрывавшей весь лоб и немного залезавшей на глаза. Мало того, он был вооружён и, наткнувшись на меня взглядом, обнажил свой меч, который чем-то был похож на тот, что я приметил в гостиной у Джеймса.

Опешив, я схватил зонт за рукоять и на манер шпаги направил его в неожиданно появившегося эльфа. У многих может возникнуть сомнение по поводу моих манипуляций с зонтом, и это логично, но другого выхода у меня не было, зато был опыт в подобном обращении зонтом...

Однажды случилось так, что пришлось заступаться за девушку, а противостоял мне один мерзавец в клетчатой безрукавке, лакированных ботинках и брюками со стрелками и с почти таким же зонтом. Далее произошла, если хотите, дуэль на этих самых зонтах. Несмотря на некоторую фееричность происходящего, схватка была ожесточённой: оба получили множество тычков, в ход шли любые подвернувшиеся предметы и люди. И как же без запрыгивания на какие-либо "возвышенности" типа перил, скамеек и прочего. Всё закончилось тем, что я ему выбил передний зуб... и меня исключили из того учебного заведения...

Но сейчас передо мной был эльф с боевым клинком, и в случае неудачи мне бы пришёл конец. К тому же, увидев в моих руках зонт, он расценил его, как представителя холодного оружия, и обнажил длинный кинжал, ножны которого находились где-то в складках его одежды. В ответ я левой рукой достал пистолет и, направляя его в сторону эльфа, взвёл. Боюсь, что теперь преимущество было почти на моей стороне, но...

— Нет! — из-за моей спины раздался истошный крик Аллии, от которого эльф и я чуть вздрогнули. В тот же момент девушка появилась между нами и, направляя в наши сторону свои распростёртые ладони, умоляющим голосом сказала:

— Опустите оружие. Прошу вас.

Я, как честный человек, начал медленно опускать пистолет, однако эльф не торопился.

— Меллинд, прошу, не надо, — сказала Аллия, чуть закрывая меня собой.

— Э... А вы знакомы? — спросил я, чуть приостановив опускание пистолета. Эльф, сдвинув брови, кивнул и нехотя направил свой меч в землю. Я поспешил заткнуть пистолет за пояс и, опираясь на зонт, вопросительно посмотрел на Аллию.

— Патрик, нам надо поговорить, хорошо? — спросила девушка, поворачиваясь ко мне. На её лице читалось выражение нешуточного испуга и большого волнения. Я кивнул и в ожидании конца разговора прислонился к ближайшему дереву. Аллия снова повернулась к эльфу и, приблизившись вплотную к нему, взялась за его руки.

— Что ты здесь делаешь и почему преследуешь нас? — негромко спросила она.

— Вместе с этим человеком ты идёшь слишком заметно, — туманно ответил он. Услышав про себя, я издал недовольное "ха" и запустил руки в подмышки, тем временем эльф продолжал. — Я не мог удержаться...

— Но если кто-то узнает, что мы были вместе, то... то ты же знаешь, что нас ждёт, — Аллия взялась за его плечи. Эльф тут же искоса посмотрел на меня, от чего мне захотелось снова взяться за пистолет. Аллия заметила его взгляд и испуганно заглянула в его лицо.

— Но он же ни о чём не знает, а если бы и знал, то не сказал бы. Ведь так, Патрик?

— Да, — хотя, я не понимал, что имеет в виду Аллия, но я, тем не менее, о чём-то догадывался.

— И ему можно верить? — эльф так же косо смотрел на меня, что мне не нравилось.

— Да, — заступилась за меня Аллия. Я тут же кивнул и улыбнулся. Эльф хмыкнул и обратился к девушке на каком-то непонятном и мне неизвестном языке. Аллия ему ответила на том же, так что сути разговора я бы ни за что не понял.

Язык эльфов звучал, как мне показалось, очень даже мелодично и приятно. Если бы говорящие добавили немного ритма в свою речь, то получилось бы что-то вроде тихой спокойной песни, которая меня немного усыпила. По этой причине весь разговор для меня пролетел очень быстро.

Окончание его для меня наступило весьма неожиданно. Заключалось оно в том, что Аллия что-то прошептала эльфу на ухо, на что он прижался губами к её щеке и, простояв так секунд десять, легко и очень быстро отправился вглубь леса, где вскоре и исчез. Аллия, с улыбкой на лице, повернулась ко мне и радостным голосом сказала:

— Идём.

Я кивнул и, снова зашагав, спросил:

— А кто это был?

— Меллинд...

О да, это многое мне прояснило.

— И? — не отставал я.

— Что? Что ты хочешь знать? Хотя, и так ясно... Я тебе отвечу. Он тот, кому без остатка отдано моё сердце, и тот, кто отдал своё мне. Из-за этого мы оба можем лишиться своих жизней. И ты — единственный, кто знает эту тайну, и если ты кому-то скажешь, — она угрожающе направила посох в мою сторону и ухмыльнулась, — то ты об этом пожалеешь.

— Не сомневаюсь, — я взглотнул и, как только Аллия убрала посох от моего лица, снова зашагал вперёд. Конечно, я мог пристать к ней по поводу того, что я смело мог назвать "оказанием внимания" и попыткой, если хотите, флиртовать, но на кой чёрт мне это надо было? Может, у них так принято...

Байка Двенадцатая

Картограф

Вот и настал следующий день, день, когда я должен был расстаться с Аллией и снова оказаться в собственных руках. Это было замечательно, так как означало хоть какое-то движение вперёд, к цели, но вот... Дальше-то как? Расставшись с Аллией, я получу только направление, куда топать и... всё.

А, к чертям, может оно и к лучшему! Да и что в этом плохого? От этого дорога будет казаться только прямее и шире! Проще говоря, пребывание в шкуре бродяги мне очень даже нравилось. Никем не удерживаем, иду, куда хочу, то есть, на север, узнаю новое, любуюсь природой, завожу новые знакомства со всеми вытекающими... Красота!

Лес закончился какими-то развалинами и полу размытой границей его с открытым пространством. Руины мне чем-то напомнили те, в которых меня чуть не утащили в ручей какие-то упыри, правда эти раскинулись на большее пространство и были в немного худшем состоянии.

Как только мы вышли к ним, Аллия остановилась и задумчиво окинула взглядом открывшийся пейзаж. Он собой представлял огромную равнину, которую полностью невозможно было бы окинуть взглядом. Она была пересечена различными неровностями земли, то есть холмами и оврагами, а так же полосками или большими островками деревьев и кустов. Дальше была голубеющая даль, прикрытая полупрозрачной дымкой, скрывавшее всё то, что мне предстояло увидеть и узнать.

— Великая долина, — таинственно сказала Аллия, поворачиваясь ко мне.

— Замечательно... И... долго ли её пересекать?

Она кивнула и, снова посмотрев вдаль, уселась на одну из разрушенных стен.

— Слушай, Аллия, — начал я. — Ведь вы с тем эльфом любите друг друга?..

Она кивнула.

— И это запрещено вашими, скажем, законами?..

Ещё один кивок.

— Так почему бы вам не сбежать отсюда?..

Не знаю, почему я вдруг решил заговорить на эту тему. Наверно, ощутив безграничную свободу, присущую бродяге, мне захотелось ей с кем-то поделиться, а кроме Аллии никого рядом не было...

— Сбежать? — удивлённо переспросила она.

— Да.

— Но... — Аллия задумалась. — Знаешь...

Она замолчала. И молчание длилось долго, пока она не сказала:

— Я запомню это... Спасибо.

Я смущённо пожал плечами и шагнул к ней.

— Думаю, пора прощаться, — я снова пожал плечами. — Значит, мне прямо?

— Да... Патрик, береги себя и... не забывай.

— Конечно! — на моём лице скользнула грустная улыбка. — Кстати, а зачем я всё-таки собирал эти камни?

— Огонь, огонь, от которого мы грелись все последние вечера, — она подмигнула мне.

— О как...

Вокруг меня стало одной непонятной вещью больше. Хм...

Я набрал побольше воздуха, так как немного разволновался из-за предстоящего прощания.

— Вот и всё... Пора идти, — я погладил её по плечу. — Не смею говорить "прощай", поэтому буду надеяться на встречу и скажу "до свидания".

— До встречи, если нам суждено будет, — сказала она, поднимаясь на ноги. Потом она прижалась своими губами к моей щеке и еле слышно прошептала:

— Иди, и пусть твой путь будет светлым.

Я кивнул и тут же зашагал от леса. Аллия снова опустилась на камни и всё время, пока я её видел, провожала меня взглядом. Вскоре я повернулся к ней и напоследок помахал снятой кепкой. Она в ответ чуть приподняла ладонь, а потом медленно опустила её на то место, где сидела. Стоило мне отойти где-то на четверть мили, как девушка исчезла в зелени леса, с которой слился её плащ...

И, вот оно! Я снова топаю, чёрт знает куда! А в кармане, что самое смешное, пусто. Да и из припасов только фляжка, на половину залитая водой. Замечательно! И чем я думал, что не попросил хотя бы один бисквит у Аллии, которых у неё, наверно, было много? Но, как бы странно не звучало, мне на это было плевать. Как-то радость от того, что я перешёл на новую стадию, подавляла всё это...

С началом сумерек я укрылся в каких-то деревьях, чтобы немного отдохнуть и, если удастся, поспать. Чтобы было не так холодно, я полез в сумку за сюртуком и...

На самом верху лежало несколько уже знакомых свёртков и маленькая россыпь круглых зелёных камней! О, я просто был готов расцеловать её! Конечно, я не очень приветствую вскрытие чужих сумок, но, по такому случаю, почему бы и нет?

Первым делом я осторожно взял зелёный шарик и положил его на траву. И, о чудо, неторопливо он превратился в огонь, который в течение последних пяти дней появлялся неведомым образом из-под руки Аллии. Должен заметить, почему этот трюк сработал и сейчас, я не мог сообразить. И ладно...

Я развернул один из свёртков и откусил от бисквита приличный кусок...

Часто поражаюсь своей же глупости, но такого ещё ни разу не выдавал. Надо же было придумать такое! Идти куда-то на север, чтобы узнать имя девушки, причём, не зная, где она живёт и как вообще её можно найти, но опираясь лишь на название "Зелёные Горы". Конечно, я мог послать всё на все четыре стороны, но...

Но какого чёрта я тут перед вами распинаюсь?! Решение принято и отступать некуда!..

Я приподнялся на ногах и осмотрелся. Вокруг лежала молчаливая равнина, постепенно укрывающаяся лёгкой молочной пенкой тумана. Луны, вроде, должны были вскоре стать полными, так как успели основательно располнеть. И как же без звёзд? Повторюсь ли или нет, но здесь их было огромное количество, и свет от них был приятным и, если хотите, ласковым.

Я снова сел и лёг, устремляя свой взгляд в небо. Потом я вздохнул и заскучал... заскучал по старой доброй пинте. Вот шикарно сейчас было бы выпить пинту эля и насладиться раскинувшимся пейзажем. А потом посидеть у костра, послушать что-нибудь из "Dubliners", да и подпеть, ещё выпить и, захмелев, сплясать. Эх... Где же это волшебное место? Надеясь найти его во снах, я отключился и продрых ровно до рассвета.

Вот что я невзлюбил в моём новом образе жизни, так это жуткую холодную утреннюю сырость, ощущаемую кожей рук и лица. Бр-р-р! Ладно бы ещё роса, который, на худой конец, можно умыться! А эта дрянь чёрт знает откуда взялась и меня определённо раздражала. Я отряхнулся от неё и быстро перекусил.

Потом я, образно выражаясь, скатился вниз по склону небольшой возвышенности, на которой примостился лесок, где я ночевал, поднялся на какой-то курганчик и окинул взглядом окрестности. В принципе, то, что я увидел, мало чем отличалось от того, что было вчера, разве что Пограничные Леса пропали из поля моего зрения.

А вот впереди я увидел небольшое скопление домиков, прижавшихся к леску. Среди домиков так же были видны какие-то более мелкие постройки, а каждый кусок земли был огорожен деревянным забором, состоящим из перекладин или досок, укреплённых на столбах параллельно земле.

Что ж, было просто замечательно, что эта деревня (по-другому бы увиденное я не назвал бы) оказалась на моём пути. Здесь можно было бы и отдохнуть, и перекусить, и узнать что-нибудь нужное, если повезёт, да и постирать кое-что неплохо было бы...

Но вот в моей речи прозвучало "если повезёт", которое меня несколько настораживало. Как местные воспримут запылённого путника, выглядящего немного странно, который будет пытаться найти в их деревне, как минимум, небольшой приют?

С другой стороны, мне ничего не мешало попытаться. Я зашагал в сторону деревни и через каких-то полчаса оказался между линиями домов. На самом деле, они располагались по принципу подковы, и я был между двумя её концами. Осталось теперь определиться, куда именно обратиться по интересующим вопросам...

Идя вдоль правой линии, я случайно увидел возле одного из домов женщину в поношенной одежде и платке, которая в тазу стирала бельё. То, что нужно! Я бесшумно вполз во двор и своим приветствием чуть напугал её.

— Добрый день!

Никогда не думал, что эта безобидная фраза может произвести такой эффект. Женщина содрогнулась в лёгком испуге и чуть не подпрыгнула на месте, а как увидела меня, то, положив ладонь на воротник, рассеянно кивнула.

— Ты чего хотел? — спросила она после секундной паузы.

— Знаете, я простой путник, — начал я издалека, — и уже достаточно долго нахожусь в дороге. И мне бы не мешало немного отдохнуть, припасов пополнить, да и вещи некоторые постирать. Но, вот беда, монет у меня совсем нет...

Она покивала и, сдвинув платок выше со лба, посмотрела на меня, ожидая продолжение реплики.

— Вот не хотите так? Вы тут кое-что постираете, а я... вам...

Я забегал взглядом по двору, где сейчас мы находились, и тут же наткнулся на два пустых ведра.

— А я вам могу воды принести, только вы скажите, где?

Она, выдохнув, улыбнулась. Я даже не знал, чем она ответит: вежливо скажет "нет" или даст положительный ответ?

— Хорошо, — она отряхнула руки от воды и протянула их ко мне, давая мне знак, чтобы я отдал ей то, что необходимо было постирать. А туда пошло почти всё содержимое сумки, пиджак и рубашка.

— Колодец в той стороне, — она, выдавая мне вёдра, указала рукой на круглый конец "подковы". — Принеси пока это, а потом... потом, как будет нужно.

Я кивнул и, радостно помахивая вёдрами, зашагал в сторону, где должен был располагаться колодец. Да, она правильно указала его место расположения. Колодец был прямо посреди закругления, образованного линией домов. Собой он представлял каменное кольцо, высотой в полметра, над которым был деревянный валик, на котором была намотана цепь и имелась ручка.

Что ж, система простейшая! Что тут мудрить? Я нацепил на крючок, имеющийся на цепи, ведро за ручку и, поставив его на край каменного кольца, играючи пальцами столкнул его вниз. Как только до ушей донёсся плеск воды, я подождал несколько секунд и, насвистывая, принялся поднимать ведро наверх.

Судя по тому, как оно легко шло, произошло что-то не то. Когда же конец цепи оказался в поле моего зрения, то я понял, в чём дело. Ведро, очевидно, осталось где-то внизу. Бросив ручку вала, я заглянул в колодец и увидел, что оно, постепенно набирая воду, грозится уйти на дно.

— О, чёрт!

Ничего умнее не придумав, я взял цепь и, раскачав её, попытался зацепить крючком ручку ведра и... что самое смешное, мне удалось! Я тут же потянул ведро на себя и извлёк его из колодца. Внутри плескалась прохладная и прозрачная водица. После того, как это ведро оказалось на земле, я поднял глаза и увидел пожилого мужичка с широкой густой бородой, одетого в тёмный шерстяной свитер. Сдвинув брови, он изучал меня и, скорее всего, то, что я делал, а потом выдал:

— А вал для кого, неуч?!

Я опешил. Конечно, я привык к тому, что от людей старшего поколения можно ожидать резкости, но всегда я на пару секунд впадал в состояние ступора, которое, благо прошло быстрее, чем обычно.

— Спокойно, — сказал я, демонстрируя свою ладонь. — Я в первый раз.

Мужичок сделала на лице гримасу и издал какой-то недовольный ворчливый звук. Не обращая на это никакого внимания, я осторожно опустил второе ведро, дал ему наполниться и снова поднял на землю.

— И кем будешь? — спросил мужичок, когда я снова наткнулся на него взглядом.

— Да так, путник...

— Путник? И куда идёшь?

— На север, — протянул я. — Зелёные горы...

— И откуда?

— Кож... как его?.. Кожжот.

Он снова издал тот же недовольный звук, а потом подошёл ближе и из-под бровей заглянул мне в лицо.

— И что ты тут делаешь?

— Да так... Случайно зашёл.

Он, снова скорчив гримасу, покивал и чавкнул.

— Кому воду таскаешь?

— Да... тут вот женщина мне согласилась вещички постирать, я вот и...

— Вот что, как закончишь, то к колодцу подойдёшь... Разговор есть... Зовут как?

— Патрик, можно просто Пат.

— Па-а-а-ат, — на его лице появилась такая довольная улыбка, что мне самому хотелось сделать такое же выражение. — Ну, я тебя жду...

Я кивнул и, схватив вёдра, зашагал обратно. Не знаю, зачем ему понадобилось о чём-то со мной говорить, но что-то мне подсказывало, что это может что-нибудь принести... в хорошем плане. С другой стороны, скоро же я об этом узнаю...

Вручив прачке вёдра, я получил от неё известие, что всё постиранное высохнет только к вечеру. Что ж, не страшно. Немного подумав, я сообщил ей, что "скоро вернусь", и отправился к колодцу.

Мужичок, всё так же сохраняя гримасу на лице, встретил меня улыбкой и приветственным взмахом руки. Потом он повёл меня в сторону какого-то большого сарая, который, что удивительно, оказался его домом. Наверно забавно жить в сарае, я бы попробовал...

Внутри царил, мягко говоря, бардак. Но это была не свалка, которая встретила меня на старом добром чердаке в Кожжоте, а немного упорядоченный бардак, обусловленный только огромным количеством имеющихся там вещей.

Что ж, чего здесь только не было! И какой-то инвентарь, и просто уйма различной одежды, оружие, представленное тремя мечами, множество свитков, сундуки, явно чем-то набитые и так далее, и так далее... Посреди всего этого хозяйства располагался небольшой стол, два стула, очаг и скромная кровать, укрытая клетчатым одеялом.

— Садись! — буквально скомандовал мужичок, отодвигая один из стульев, на который я послушно и опустился. Потом он прошёлся вокруг стола и, что-то ворча, сел на другой стул. Уставившись на меня и корча ту же рожу, он о чём-то долго думал, а потом спросил:

— Ты, рыжий, говоришь, на север идёшь?

Я кивнул.

— Та-а-ак, — протянул он и почесал бороду. — На север... Вот что, Пат... Так?

— Да, именно так, — я улыбнулся.

— Пат, хм, — он снова задумался. — Даже не знаю, смею ли я просить, но...

Он упёр палец боковой стороной в нижнюю губу так, что он (палец) оказался под верхней.

— Вот что, встань-ка и возьми вон тот свиток, — он указал куда-то за мою спину, где я увидел, мягко говоря, много, даже очень много свитков. Я встал и потянулся за тем, который он имел ввиду.

— Да не этот, неуч! Левее!

Я переместил руку в указанную сторону и хотел уже схватить требуемый предмет, как услышал:

— Выше! Ещё выше!

И только после этой манипуляции до моих ушей донеслось:

— Да, этот!

Я осторожно вытащил его так, чтобы с двадцать находящихся выше не упали мне на голову, и положил на стол. Мужичок развернул его так бережно, как будто раскатывал скрученную в рулон огромную фотографию своих самых близких родственников, которых давно не видел. Но там оказалась карта. Цветная, аккуратно нарисованная... Да, именно нарисованная, так как её смело можно было бы поставить в один ряд с известными полотнами, как произведение искусства.

— Я картографом был когда-то и путешественником знатным, — пояснил мужичок. — Где я только не был... Даже за морем!

И он махнул рукой туда, где, по-моему, был запад.

— Пат, — он ткнул пальцем в маленький домик, нарисованный на карте. — Вот ты сейчас здесь.

Я пригляделся. Похоже. Ниже, простите, южнее, шла полоса леса, пересечённая множеством ручьёв и дорогой, южнее которого протекала речка.

— Вот какой к тебе у меня разговор, — загадочно сказал картограф и путешественник. — Вот если пойдёшь дальше на север, да чуть к востоку, то придёшь к замку, который возвышается среди холмов на единственной скале...

Я сразу же догадался, что это — ориентир. Отличить холм от скалы — дело не сложное, надо только не ошибиться с направлением.

— И... смею ли я просить? — протянул он.

— Что сделать-то надо? — нетерпеливо спросил я.

— Да, по сути, ничего. Взять послание и зачитать его графу. Я бы сам, да уже не тот я, что был в твоём возрасте. Вот и прошу, раз тебе по пути, да и подвернулся ты удачно, Па-а-ат. Не беспокойся, плата будет, — он, сделав серьёзный вид, покивал.

— Согласен, — не думая, ответил я, так как голяк в кармане меня несколько беспокоил, да и мероприятие не обещало затруднить. — И когда отправляться?

— Да, — он безучастно махнул рукой. — Завтра. Отоспись, да и это... Как со съестным-то?

— Туговато, — отчасти признался, а отчасти сделал вид я.

— Тогда я пойду, да наберу немного, — он встал, разогнул спину, держась рукой за поясницу и полез в карман. Оттуда он достал с пару монет (вроде, серебряных) и протянул их мне. — Достойная плата, на мой взгляд.

Я кивнул. Целых два серебряных!.. Наверно, это много... Главное — их не потерять, и чтобы их не украли...

— Так что, отдыхай, Па-а-ат. А я к вечеру подойду, — он схватил корзину и бодро вышел на улицу. Я с минуту просидел на стуле, а потом лениво поднялся на ноги и прошёлся кругом по сараю. Как уже было сказано, вещей здесь было до чёрта, и мне очень хотелось в них покопаться и поискать чего-нибудь интересное, но всё это мне не принадлежало, так что я обошёлся лишь зрительным изучением всего принадлежащего картографу и путешественнику.

По-моему, наиболее забавным сочетанием здесь был здоровенный двуручный меч и мотыга, явно используемая в сельскохозяйственных нуждах, если конечно что-то тёмное на ней было грязью, а не кровью...

Далее стоял скромный шкаф, явно с вещами, на котором висел округлый объект, завешенный тонким сукном, что я пока трогать не стал. Далее было несколько полок, на которых под толстым слоем пыли спало несколько толстых книг и папок с какими-то листами. Потом в углу я наткнулся на очень странное нагромождение, похожее одновременно на нескольких огромных летучих мышей и паутину гигантского паука.

Не трогая всю эту пугающую конструкцию, я снова уткнулся в огромную коллекцию карт, в которой, на мой взгляд, внешне ничего интересного не было. Слева от карт в ряд у стены стояло несколько сундуков, закрытых на замки. Их я, даже при очень большом желании, не вскрыл бы, не обладая динамитом, но к ним прикасаться я не собирался. Меня интересовало кое-что другое.

Оказавшись возле шкафа, я осторожно стянул сукно с таинственного предмета, который оно покрывало и... увидел себя.

Думаю, метафора вполне понятная, ибо я наткнулся на зеркало. На самое обыкновенное зеркало. Но моё внимание было в нём чем-то привлечено, а именно моим изображением. Пользуясь тем, что я был в футболке, я мог рассматривать свои руки от пальцев до середины плечей. Вот, именно руки.

Здесь следует сделать ма-а-а-аленькое лирическое отступление. До того момента я помнил свои руки относительно тонкими длинными палками с пальцами, которые прятались под рукава рубашек, свитеров и прочего. Ну... не очень большие мышцы у меня на руках были, да и... неважно!

Быстрый рост мышечной массы на моих руках, последствия которого я сейчас наблюдал с открытым ртом, мною не мог быть объясним. Но вот одно я знал точно: вокруг происходит всё больше и больше непонятного, что меня, скажем, настораживало. Я напряг руки и ещё больше удивился представшим мне зрелищу.

Что ж, мне ничего не оставалось делать, как порадоваться за себя ввиду такого неожиданного и немаловажного приобретения. Потом я снова занавесил зеркало и, продолжая не верить глазам, посмотрел на свои руки. Нет, от прекращения изучения своего отражения, мышцы никуда не исчезли. Довольно хмыкнув, я в одни шаг оказался за дверью и пощурился от солнечного света.

Часто радовался солнцу, и каждый новый раз, как казалось, был радостней предыдущего. Что ж, может оно и так. Я опустил глаза от неба и открыл их на полную. Тут же я увидел знатного путешественника и картографа, который, на ходу что-то запихивая в корзину, куда-то бежал и очень скверно ругался. Вслед за ним, размахивая топором, так же скверно ругаясь бежал куда более молодой мужичок, явно собиравшийся отнять или вернуть то, что картограф прятал в корзину.

Потом парочка описала пару кругов по деревне и, уже на третьем, обладатель корзины юркнул мимо меня в сарай и, судя по звуку, заперся там. Обладатель топора, чуть не сбив меня с ног, подлетел к двери, хорошо пнул её, но не открыл, а потом отправился восвояси.

— Если он выйдет, крикнешь меня, — сдвинув брови, сказал он мне, тыкая пальцем в сторону двери.

— Да, — я, ничего не понимая, покивал и проводил мужичка с топором взглядом до его дома. До меня тут дошло, каким нехитрым способом знатный путешественник собирал мне припасы... Его проблемы, с другой стороны, правда вот будет не очень хорошо...

Я отправился к дому, где мне любезно постирали бельё и прочее. Судя по темнеющему небу, подступал вечер, натолкнувший меня на мысль о том, что время, которое я провёл один в доме картографа, пролетело крайне незаметно и быстро. Мною это было отмечено, как явление положительное.

Женщина с радостью вручила мне мои вещи и поблагодарила за принесённую ранее воду, на которой, по её словам, она сварила замечательнийший суп. Его я имел честь отведать, так как она, переполненная радостью по случаю удачно приготовленного обеда (или ужина), вынесла тарелку с супом прямо во двор, где я её и умял. Суп, смею заметить, был отменным.

Поблагодарив её за ужин (это всё-таки уже был ужин) и за стирку, я со своим барахлом вернулся в сарай. Картограф и знатный путешественник только с третьего раза поверил мне, что я пришёл одни без всяких там "соседей с топорами". На его лице читался лёгкий испуг, что неудивительно, но вместе с ним я разглядел хулиганистый оттенок, по которому я понял, что это было совершено неоднократно, и явно наказания ни разу не следовало, как, наверно, будет и в этот раз.

— Мерзавец, — прорычал картограф, смотря через щелку приоткрытой двери на дом своего "обидчика". — И, тем не менее, замечательно, что ты вернулся. Пат...

Он поставил корзину на пол, покопался в шкафу и достал оттуда лист бумаги, контрастирующий своей аккуратностью всему остальному, принадлежащему знатному путешественнику, и чернильницу с пером. Потом он засел за стол и начал вдумчиво строчить послание, которое я должен был доставить в... Куда, кстати?

Я уселся на стул и стал ждать. Не отрывать же мне его от важного дела? Писал он "сочинение", наверно, полчаса, часто поднимая взгляд к потолку и зажимая губами кончик пера, что-то вспоминая или придумывая. Потом он, держась за уголок листа, потряс им, видимо, чтобы высушить чернила, и скатал его в трубочку, которую тут же перетянул кожаным колечком, лежавшим у него в кармане. По поводу места положения его я предположил, наблюдая действия знатного путешественника и картографа.

Потом мужичок встал из-за стола, снова отправился к шкафу и вытащил оттуда маленький твёрдый футлярчик, как раз под послание. Футлярчик этот имел круглую крышку на одном конце, откидывающуюся вбок, и замочек на ней же. Послание было тут же помещено туда и закинуто в корзину.

— Вот что, Пат, — картограф ткнул в мою сторону пальцем. — Переночуешь здесь, на кровати. А я тут...

Ничего не говоря, он выскочил на улицу и, судя по звуку, запер дверь. Я сначала поднялся со стула, надеясь догнать его и дослушать окончание фразы, но не успел. Я невольно опустился на кровать, снял ботинки и, положив руки под голову, уставился в потолок, на котором ничего не было видно...

Байка Тринадцатая

Странное графство

Не знаю, куда, на ночь глядя, убежал знатный картограф и путешественник... или наоборот, но это не помешало ему растолкать меня засветло и, вручив мне сумку и пиджак с рубашкой, с долей пафоса сказать:

— Пат! Тебе предстоит непростая дорога, и неплохо было бы тебе выдвигаться!

Недовольно покосившись на него, я влез в ботинки, натянул рубашку, нацепил галстук и взял в руки сумку. Судя по её весу и пустоте в корзине, все припасы и послание были уже туда упакованы, а во флягу — налита вода.

— Куда идти-то? — подавляя зевок, протянул я.

— На север, чуть к востоку, — отчётливо проговорил он. — Зайдёшь на холмистую землю и будешь идти до единственной скалы. Единственной. На скале — замок, в замке — граф. Послание ему. Передать обязан лично ты. Понял?

— Понял, — лениво и устало (естественно, ни черта не выспался!) протянул я...

Понял... Понял! Что заблудиться могу! Холмы, скала, на север, да чуть к западу!.. или востоку... И эти ориентиры я слышу от картографа и знатного путешественника! Просто прекрасно...

Когда я выполз из сарая, и за моей спиной хлопнула дверь, мне показалось, что меня оттуда незаслуженно выгнали, дав пинка под зад. Я нацепил на голову кепку козырьком назад, положил зонт на левое плечо и поплёлся прочь из деревни. Выйдя за пределы "подковы" я повернул туда, в каком направлении шёл вчера.

Конечно, я не был уверен, что это был именно север, к тому же, с этим неопределённым "чуть к востоку", но сойдёт, как направление движения. И вот я сделал своё первый шаг в молочную туманную пелену, скрывавшую пока равнину. Было немного зябко, поэтому я запихнул руки в карманы, сделав, как сам решил, свой внешний вид ещё более унылым.

Роса, держащаяся пока на траве, нагло оккупировала мои гольфы, сделав их по ощущениям от ношения весьма неприятными. Вообще, они были не мои, а выданные Келрой, и не клетчатые, а белые, но разницы никакой не было: гольфы суше бы не стали.

Вскоре туман рассеялся, и моим глазам открылась очень жизнерадостная и живописная панорама на Великую равнину (или как там её?). Находясь на верхушке какой-то выпуклости ландшафта, я мог окинуть взглядом пространство радиусом мили две. Среди огромного травяного моря тёмно-зелёными пятнами гордо стояли небольшие леса, окружённые рассыпчатыми кольцами кустарника и новой порослью. Где-то вдалеке отражал своей водной гладью солнечный свет еле заметный ручеёк, а с неба доносился звонкий голосок какой-то пташки... Красота!

Я надел кепку привычным образом, то есть, козырьком вперёд, и сделал новый шаг...

К вечеру рельеф начал постепенно пересекаться более чётко выраженными холмами. Забравшись на один из них, я очутился среди семи деревьев и нескольких кустов и здесь же и остановился, сбросив на траву уже поднадоевшую сумку. Себя я опустил рядом и, протянув ноги, окинул взглядом окружающее пространство. Всё спокойно, можно отдыхать.

Как только открылась сумка, на её клапане оказались большой кусок колбасы, буханка хлеба, луковица, несколько веточек какой-то зелени, лист салата и пара галет. Всё это, запитое прохладной водицей из фляги, было умято весьма быстро и с аппетитом, после чего я, положив рук на живот, откинулся назад и, рухнув на траву, закрыл глаза...

Утром я проснулся, как по будильнику, с рассветом. Где-то внизу, между склонами холмов белел туман, а я был, будто на острове, окружённым молоком. И через него надо было пройти. Очень лениво двигая руками, я достал бисквит и так же лениво съел его. Бодрости это, конечно, придало, но, по-моему, недостаточно. И по этой причине моё последующее дневное перемещение проходило крайне вяло под аккомпанемент широких зевков.

А между тем холмы становились всё выше и круче, а растительность на них более основательной и внушительной. Деревья прибавили в толщине стволов, а корни их, вылезая из-под земли, поражали своей массивностью. И вот, когда уже начало смеркаться, на один из таких я и уселся, боясь тут же уснуть и надолго.

И как же вокруг было красиво! По-моему, я это уже говорил, но, тем не менее! В тёмных провалах между вершинами холмов начала появляться белая пелена, а на небе постепенно высыпать звёзды. Я посмотрел туда, где должны были быть луны, и, убедившись в их наличии, поставил руку между ними и своими глазами. Ладонь тут же озарилась кантом голубоватого свечения, оставаясь в поле непроницаемой тени.

— Прекрасно, — вслух заключил я и сполз с корня на землю. Как я сам считаю, и никто меня не переубедит, на подобное зрелище надо смотреть в компании с девушкой, так как более романтичную обстановку создать или найти очень трудно. Да и безлюдность этих мест на меня пока отрицательно не действовала: когда же ещё побудешь полностью наедине с собой и дорогой?..

Но всю романтику разрушил весьма необычный звук, донёсшийся из-за спины. Похож он был на смесь очень тяжёлого вздоха и глухого древесного скрипа, который у меня ассоциировался с парусными кораблями. А потом, как будто кто-то начал сыпать землю...

Я вскочил на ноги и вовремя это сделал, так как, остался бы на земле ещё на секунду, меня бы к чертям снесло корнем, на который я буквально несколько минут назад беспечно опустился. Ничего не понимая и находясь в состоянии лёгкого испуга, я отошёл на несколько шагов вниз по склону и, потянувшись к пистолету, застыл, наблюдая за происходящим.

Вышеуказанный корень тем временем, двигаясь в сторону от меня, превращался в часть конструкции, по своему внешнему виду напоминающую конечность, именуемую ногой. Я сразу догадался, что при наличии ноги должно быть что-то, именуемое телом. Подняв глаза, я обнаружил искомый деревянный аналог, от которого, на подобие человеческих, отходило две руки. Тоже деревянные. И с ветками. И на верхушке тела тоже были ветки.

А ещё была крайне пугающе выглядящая голова, украшенная, проще говоря, полноценной древесной кроной и глазами. Вот, честно говоря, именно глаза меня больше всего и напугали. Они были бледно-бледно-бледно и ещё много раз бледно-зелёными, и, как показалось, на меня они смотрели явно не по-дружески.

Остатки здравого рассудка в моей голове подсказали мне, что пора драть когти, что я почти и сделал. Точнее, я бы это сделал, если бы начал делать на секунду раньше, но, увы. На своей пояснице я почувствовал, что вокруг неё как будто обвилось несколько ветвей, и меня подняло над землёй.

— Какого чёрта?! — на половину испуганно и на половину разгневанно прокричал я, беспомощна махая ногами и руками схватившись за толстые деревяшки, сковавшие меня. Вырваться совсем не получалось, что меня, мягко говоря, пугало.

Тем временем "дерево" подняло меня на уровень своих глаз и, сдвинув брови (если это точно были брови, то я бы именно так и сказал бы), впилось в меня взглядом. Из его невидимого рта донёсся услышанный ранее скрипучий выдох, а свободная рука потянулась ко мне явно без каких-либо хороших намерений.

Поборовшись ещё секунду с ветвями, я издал испуганный вскрик, увидев нависающие надо мной сучковатые пальцы. И тут я сделал единственную вещь, которую мог: потянулся к пистолету и попытался его достать. Благо ветви, держащие меня, не препятствовали его выниманию из-за пояса, что я и сделал. Наведя его ствол прямо в глаз "дереву", я взвёл курок и, на всякий случай, попрощавшись с собой, выстрелил.

Пуля угодило прямо туда, куда и надо было. После этого на меня смотрел уже один светящийся глаз, выражающий уже не такую ненависть, как буквально секунду назад. "Дерево" издало, если так можно сказать, крик боли и одновременно попыталось отшвырнуть меня и разжать пальцы.

К счастью для меня, второе ему удалось на все девяносто девять процентов, так что моё приземление было относительно мягким и на ноги. Но в ту же секунду я снова оказался над землёй, но на этот раз уже по собственной воле. Дело в том, что из-под земли резко вылезло несколько длинных корешков, устремившихся к моим ногам, от чего я и подпрыгнул.

Снова оказавшись на ногах, я, что было сил, понёсся прочь от этого холма в северном, как я считал направлении. Несмотря на то, что погони за мной не наблюдалось, бежал я так, что ещё три холма были мною преодолены, как стометровый отрезок ровной дорожки.

Да, моя пятая точка, оказывается, как магнит начала притягивать неприятности. Теперь мне стало ясно, что в одной прозаической фразе заложен глубочайший смысл, но не об этом сейчас разговор.

Когда я собирался преодолеть четвёртый холм, передо мной совершенно неожиданно вырос клубок света размером с кулак и находящийся на высоте чуть выше моей головы. С двухъярдовым тормозным путём я смог остановиться и увидел, что источник света находился на палке, которая была зажата в руке, которая принадлежала гладко выбритому человеку возрастом лет под тридцать с небольшим, как мне виделось в темноте. Из одежды на нём я смог разобрать только бежевый плащ с капюшоном, отброшенным на спину. Мы изучали друг друга около трёх секунд, пока человек громогласно, обозлёно и с пафосом не произнёс:

— Как ты смеешь находиться на Сокровенных Холмах, ничтожный?!

Кто-нибудь что-нибудь понял? Поднимите руки. Вот, никто. Ровно, как и я. Открыв рот и наклонив голову вбок, я выдавил из себя:

— Чего?

— Ты не имел права зайти на эту священную землю! — человек поднял свою палку над землёй так, что его руки оказались над его головой.

— Эй, друг, я ничего не понимаю, — признался я, протягивая к нему руку. — Может, объясните?

В ответ он начал что-то неразборчиво бормотать, от чего в сторону светящегося клубка на его палке потянулись из воздуха тонкие зелёные светящиеся ленты. И тут же с вершин холмов, на которых росли большие деревья, донеслись уж больно знакомые по последнему часу звуки.

Это значило одно: я снова попал. На этот раз я действовал почти инстинктивно. Я в мгновение оказался возле человека и, прыгнув на него, схватил за палку. Благодаря эффекту внезапности, ею мне удалось завладеть, почти не борясь. Как только деревяшка оказалась в моих руках, я сделал шаг назад и, как можно сильнее замахнувшись, крикнул:

— Добро пожаловать в Карлоу!

И ударил человека в область головы. Конечно, грубо, но эффект получился более, чем забавным. Черепушка обладателя палки встретилась с источником света, от чего из него высыпал сноп искр. Человек тут же схватился за голову и согнулся. Я обрушил на него ещё один удар, а потом, для убедительности, ещё один. Палка после этого была отброшена в сторону, и я быстрым шагом поспешил покинуть территорию "Сокровенных Холмов", или как он там сказал?

Первые лучи рассвета меня дико обрадовали. Выбравшись из очередного туманного облака, я глубоко вдохнул и подставил лицо ласковому свету. Как же приятно осознавать с утра, что ты жив, хотя имел все шансы таковым не быть! Убедившись в том, что враждебной растительности вокруг нет, я рухнул на траву и достал из сумки то, что стало моим завтраком.

Я упомянул отсутствие враждебной растительности. Если опустить слово "враждебной", то вполне справедливо это звучало по отношению к наличию деревьев и кустов вокруг. То есть, их не было. Вообще. Красиво, но немного угрюмо. Я широко и продолжительно зевнул. Ещё бы! Не спать всю ночь, а убегать, смешно сказать, от деревьев!

Покончив с завтраком, я принялся перезаряжать пистолет. Судя по количеству сырья для пыжей, у меня в карманах была куча денег! Да вот только они здесь немного не в ходу. Я заткнул пистоль за пояс и посмотрел на горизонт. Где-то вдалеке маячило что-то тёмное, скорее всего, серого цвета. Уж больно похоже на какую-то скалу...

И тут меня осенило! Я не заблудился! Если это была скала, то на ней должен быть замок, а если он там есть, то мне туда. Я вскочил на ноги, забыл об отсутствии сна и усталости и бодро зашагал туда, где возвышалось это что-то серое.

Кто-то мне говорил, что не всегда можно верить своим глазам. Это, как раз, и был такой случай. Я, видя перед собой замок (а это всё-таки был именно он), наивно полагал, что дойду дотуда часа за два. Чёрта с два! Уже начало темнеть, когда я мог смело сказать, что до замка идти около десяти минут. Точнее, не до него самого, а до скалы, выходящей из холма. До ворот надо было ещё подниматься по неширокой дорожке, идущей по кругу, то есть, замок мне пришлось ещё и обойти.

У ворот я стоял никакой. Тяжело дыша и смотря на двух стражников с алебардами диким взглядом, я подполз как можно ближе и, растрачивая часть остатка сил, сказал:

— Послание для графа, хозяина этого замка...

Другая часть ушла на то, чтобы продемонстрировать стражником вытащенный из сумки футлярчик, как подтверждение того, что я всё-таки посланник. После я был готов упасть в любой момент. Один из стражников явно увидел это и, подхватив меня под руку, повёл куда-то внутрь замка, налево от ворот. Через полминуты мы стояли в караулке, где имелось три кровати. На одну из них я и лёг, после чего благополучно уснул...

Никогда не кладите к себе в кровать зонт. Несмотря на то, что я просто отлично выспался, подлый зонт своей ручкой упёрся мне в бок, отчего это место утром, скажем, побаливало. Какое же ужасное ощущение! Я издал недовольное мычание и спихнул зонт на пол, а потом возле него опустил свои ноги.

Судя по яркому свету, который врывался в караулку через маленькое окошко над дверью, как минимум, утро уже наступило, а, возможно, даже и полдень. Я потянулся, снял пиджак и расслабил галстук. В голове возник вопрос: зачем я его таскаю на себе? С другой стороны, почему я его до сих пор не снял?

Тем временем, дверь открылась, и внутрь вошёл стражник. Он поставил алебарду у стены, снял шлем и подошёл ко мне.

— Доброе утро, — протянул я, улыбнувшись.

— Утро?! — с усмешкой сказал он. — Уже давно за полдень, а ты только проснулся!

— На то есть причины, — я кивнул.

— Ага, — сказал стражник и провёл рукой по своим кустистым усам. — Так ты вчера заявил, что имеешь послание к графу. Так это?

— Да, — поспешил ответить я и потянулся к сумке, на которой лежал футлярчик.

— Подожди, — остановил меня стражник. — А послание от кого?

— Знаете, я имени сказать не могу, — признался я, — а себя этот человек назвал бывшим картографом и знатным путешественником... тоже бывшим.

— И откуда он?

— Деревня несколько южнее этого замка. Была бы карта — я бы, может быть, показал бы.

— А к графу этот картограф какое отношение имеет?

— Это вы меня спрашиваете? — я ткнул себя в грудь пальцем и изогнул брови. — Он мне ничего не сказал, вручил пару серебряных и отправил сюда. Всё.

Стражник молча покивал и пошёл в сторону небольшого очага, на котором грелся котелок. Из котелка он что-то налил в широкую и глубокую чашку, которую вручил мне.

— Поешь, — он добро улыбнулся. — Лица на тебе нет.

— Спасибо, — я принял чашку. Внутри был налит густой и наваристый бульон. — А к графу меня пустят?

— Вот сейчас и узнаем, — он поправил ремень и вышел из караулки. Я отпил из чашки и стал ждать. Жаль, что здесь не сработал бы тот же трюк, что и с мэром Мартола, но не страшно. Я добил бульон и подпёр голову кулаком, уперев локоть в ногу.

Стражник вернулся буквально через четверть часа и движением руки позвал меня за собой. Я схватил футлярчик, поправил рубашку и выскочил на улицу. Стражник повёл меня ко вторым воротам, за которыми и располагался донжон. Часть же замка, по которой я шёл сейчас, была похожа на маленький городок.

Здесь была своя таверна, кузница, конюшня, пекарня, ещё что-то, несколько жилых домов, какие-то торговые лавки. Людей было немного, от чего я предположил, что они сейчас работали на каких-либо угодьях, расположенных рядом с замком или в близости от него. Рядом с донжоном так же имелось три больших дома, о предназначении которых лично я мог только догадываться.

Внутри мы поднялись на три этажа вверх по неудобной винтовой лестнице, пока не оказались в зале, где и находился граф. Зал этот был меньше того, что я себе представлял, но всё же большим. Он был украшен коврами, висящими на стенах, знамёнами преимущественно синего цвета и оружием, также укреплённым на стенах. В середине левой стены был большой камин, казавшийся чёрным провалом из-за отсутствия в нём огня.

Сам граф, человек возрастом лет под тридцать, сидел в дальнем конце зала на резном массивном стуле (именно стуле!) и, попивая что-то из кубка, читал книгу. Рядом с ним сидела, скорее всего, графиня и через плечо заглядывала в книгу графа, так же что-то попивая из кубка. По углам зала стояла стража во внушительных доспехах. Так же здесь было несколько человек, явно вельмож, тихо разговаривающих друг с другом.

Стражник, сопровождавший меня, попросил меня постоять, подошёл к графу и, поклонившись, что-то ему сказал. Потом граф задал несколько вопросов, после чего стражник позвал меня к себе. Я быстрым шагом приблизился к стулу и сделал лёгкий поклон головой. Жутко волновавшись, я боялся, что совершу какою-нибудь оплошность, которая будет, мягко говоря, неуместна.

— Что ж, — начал граф, — прошу, зачитайте послание.

Я открыл футлярчик, извлёк послание, развернул его и пробежался глазами по его тексту...

Даже не знаю, стоит читать его или нет? Чего-чего, а такого содержания я совсем не ожидал. Я ещё раз пробежался глазами по посланию, чтобы убедиться, не обманули ли меня глаза, но нет...

— Что же вы молчите? — вернул меня на землю голос графа.

— Да... простите, — я набрал побольше воздуха. — Итак, послание...

Пауза. Я посмотрел на графа, он тоже смотрел на меня, вопросительно подняв брови. И тут мне совершенно неожиданно захотелось громко рассмеяться, но в руках я себя сдержал.

— Послание, — и тут я всё-таки начал читать:

"Уважаемый граф!

Я счастлив тому, что вы не сдохли по пути от Белой башни на Лунных Землях! Однако, смею вас разочаровать! Мне тоже повезло уцелеть. Поэтому я знаю, что вы всё-таки стали графом, обманом, но, всё же, стали. И каково это? Скольких родственников пришлось придушить? И, да, вы всё-таки нашли себе невесту? Поздравляю, но мне очень жаль девушку. Думаю, ваше общество для неё будет мерзким, несмотря на вашу... Назовём это изворотливостью.

Но это моё послание вам, уважаемый граф, нацелено на не то, чтобы сказать как можно больше грубых вещей в ваш адрес, что я всегда рад сделать. Я требую, чтобы вы вернули мне то, что по праву принадлежит мне с момента моего рождения: мою сущность, которую вы украли перед тем, как попытались меня убить..."

— Немедленно прекратите! — взревел граф. Я испугался и хотел отбросить послание в сторону от себя, но замер на месте. Невеста графа поднялась с места и, быстрым шагом подойдя ко мне, вырвала из моих рук лист. Там, вообще-то много чего ещё было написано, но не думаю, что есть смысл сейчас полностью цитировать всю имеющуюся там ругань.

— Не смей читать! — снова прокричал граф, обращаясь на этот раз к своей будущей супруге. Она, оставаясь непоколебимой и не обращая никакого внимания на возмущение, спокойно прочитала послание до конца, после чего подняла глаза на графа и сказала:

— Тебе придётся кое-что поведать нам.

"Нам" было употреблено неслучайно, так как вокруг меня и невесты графа колечком выстроились все, кто находился здесь, кроме стражи.

— Объяснить?! — лицо графа налилось красным. — Если этот оборванец хочет получить вот это, то пусть даже ни на что не надеется!

С этими словами граф нервно быстро расстегнул свой жакет и, оборвав цепочку, сорвал с груди какой-то медальон, украшенный одним прозрачным камнем багрового цвета.

— Здесь написано, — сказала невеста графа спокойнейшим голосом, демонстрируя послание своему жениху, — чтобы ты не рвал цепочку, если не хочешь расстаться с жизнью...

Гнев с лица хозяина замка исчез, уступив место смертельному испугу. Он схватился одной рукой за горло, а другой за стул, и, тяжело дыша ртом, начал громко хрипеть. Кожа на его лице, руках и шее начала очень быстро дряхлеть и бледнеть. Волосы стали хлипкими, совсем тонкими и пепельно-белыми. Проще говоря, за несколько секунд граф постарел лет на сто. А потом произошло самое странное и пугающее: граф взял и рассыпался.

Вот, просто рассыпался! Был человек, нет человека, только горка праха, небольшое пыльное облачко и нетронутая одежда на полу. А поверх всего этого лежал злополучный медальон.

Все, находящиеся в зале, пребывали в состоянии немого шока. Бывшая невеста графа, закрыв рот руками, смотрела перепуганными глазами на то, что некогда злилось и просило меня прочитать послание. Реакция остальных присутствующих была аналогичной или даже идентичной.

— Чёрт возьми, это что такое было?! — подал голос я, дрожащей рукой указывая на всё ещё не осевшее облачко. Все посмотрели на меня, а потом на бывшую невесту. Вперёд сделал шаг вояка в кирасе, укрытой синим плащом, с тяжёлым на вид мечом на поясе и, подняв вверх руку, продекламировал:

— Графиня Роллва! Новая правительница этих земель!

Все, кроме стражи, тут же склонили голову в поклоне и стояли так около десяти секунд. Свежеиспечённая графиня обвела всех взглядом и остановила его на мне. Я издал еле уловимое ухом "хе-хе" и приготовил уши к улавливанию чего-либо в мой адрес.

— Вы можете идти, — сказала она дрожащим голосом и сделал кивок.

— Ага, — ответил я с большей неустойчивостью звуков и, быстро развернувшись, в сопровождении всё того же стражника, который меня вёл досюда, вышел из этого зала.

Всё моё тело поддалось жуткой дрожи. В частности, это касалось пальцев, которые тряслись с амплитудой в сантиметр. Произошедшее только что в зале было для меня непостижимым. Как?! Как такое вообще возможно?! У меня неожиданно появилась боязнь прикасаться к чему-либо, поэтому я спрятал свои руки в карманы и некоторое время не вынимал их оттуда.

Должен заметить, что, как бы цинично не звучало, всё произошло более, чем феерично. Пришёл я, зачитал часть послания от какого-то странного старикашки, проживающего в сарае, который чёрт знает какое отношение имеет к графу, который, услышав то, что услышал, жутко разозлился и отправился к праотцам, сорвав с себя какую-то железку. И после этого происходит быстрая и, на мой взгляд, крайне неожиданная смена правителя. Загадка, сказать нечего.

— Извините, — я поймал стражника за рукав, как только мы вышли из донжона, — что это было?

И я рукой указал себе за спину. Стражник остановился, посмотрел на донжон, потом на меня, и сказал:

— Не думай об этом.

— Как?.. — попытался возразить я.

— Не думай, и всё. Пойдём-ка, — протянул он и зашагал во внешнюю часть замка. Я молча проследовал за ним. А направились мы прямиком в местную таверну.

Внутри никого не было, что меня навлекло на две мысли: все работали или пива не было. Второе утверждение оказалось неверным, так как стражник поставил мне кружку, из которой прям лезла пена. Себе он взял тоже самое, к тому же к нам присоединился смотритель таверны, тоже наливший себе выпить.

Лохматый непричёсанный и бородатый мужичок с круглым брюшком и в жёлтой рубашке, приподняв одну бровь, посмотрел сначала на меня, а потом на стражника.

— Что, друг, скажешь? — лениво спросил он.

— А-а-а, — недовольно протянул стражник и махнул рукой. — Опять граф новый.

— Опять?! — так же лениво протянул смотритель. — Сколько ж можно?

— Думаю, это последнее.

— Ха! — возразил смотритель.

— Что "ха"?! — возмутился стражник и злобно посмотрел на своего друга. — У нас теперь графиня. Это раз. Второе, графиня из исконно владеющего этой землёй рода.

— О, уже лучше пахнет, — смотритель покачал головой. — И как же так произошло?

— А вот пусть тебе он расскажет, — стражник хлопнул меня по плечу. Я, не имея особого желания, просто сказал:

— А граф взял и развалился.

— Как? — почему-то без удивления спросил смотритель.

— А вот так. В прах. Только кучка золы осталась.

— Не врёт, — встал на мою защиту стражник.

— А что ж так? — усмехнулся смотритель.

— Он с себя медальон какой-то снял, порвав цепочку. И всё, — я пожал плечами.

— Да, — протянул смотритель. — Хорошо, что тут никаких междуусобиц не грядёт.

— Хорошо, — подтвердил стражник. — Вот что, посланник, а расскажи ты, как это послание к тебе в руки попало?

— Совершенно случайно, — я развёл руками. — Я вышел из Пограничных лесов и оказался в одной деревушке, где мне и предложили за скромное вознаграждение доставить бумажку графу.

— О, как, — заключил стражник.

— А из лесов сам вышел или помогли? — поинтересовался смотритель.

— Помогли, — признался я.

— А серых эльфов видел? — ехидно спросил стражник.

— Вот не начинай!.. — возмутился его друг, но я уже успел кивнуть, заняв рот пивом.

— Говорил же!

— Признаю поражение, — смирился смотритель. — С меня кружка.

— А что такое? — у меня возникло некоторое непонимание произошедшего.

— Да, давнишний спор, — с зевком ответил стражник.

— Вот что, посланник, куда хоть путь держишь? — обратился смотритель.

— На север, — задумчиво сказал я.

— А что так неясно?

— Зелёные горы.

— Вот я ему сейчас завидую, — заявил смотритель.

— И не говори, — стражник покачал головой. — А что вдруг туда?

— Да вот, — я почесал затылок. — Случилось так, что в одной пивной Кожжота я разговорился с одной очень и очень симпатичной девицей, но по неудачному стечению обстоятельств не узнал её имени, хотя сам представился. Вот и топаю в северном направлении, так как она мне, скажем, дала подсказку, назвав Зелёные горы.

Мои собеседники переглянулись, а потом смотритель сказал:

— Более чем похвально. Надеюсь, по отношению к этой незнакомке у тебя имеются какие-либо другие планы кроме знакомства?

Я кивнул, хотя об этом даже и не пытался задуматься.

— Вот! — восторженно воскликнул стражник и улыбнулся. — Друг, мы восхищены!..

— Именно, — добавил смотритель. — Так держать и... И что ещё?

— И удачи, друг.

Я кивнул и поднялся со стула. Своеобразное признание со стороны, как я посчитал, знатоков влило в меня огромный запас энтузиазма и желание зашагать дальше как можно скорое, но тут я вспомнил.

— А вещи в караулке...

— Да там открыто. Войдёшь, возьмёшь.

— Заглядывай, — смотритель обрадовал меня улыбкой.

— Постараюсь. Спасибо, — я улыбнулся и пожал обоим руки.

— Удачи...

Таверна быстро исчезла из поля моего зрения, как только я из неё выскочил. Караулка, действительно, не была заперта, так что вещи я забрал без проблем и быстро. Накинув на плечо пиджак и бодро насвистывая, я вышел из ворот замка и спустился со скалы.

Потом я обогнул её, и пред моими глазами открылся вид на небольшую деревню, облепившую кромку склона и угодья, на которых размещались сады, огороды и поля. И везде была видна работа. Кто-то что-то копал, кто-то выгонял скот на пастбище, кто-то, довольно посвистывая, шагал к своему дому с полными корзинами. Я вздохнул и спустился со склона. Преодолев линию домов, я оказался в яблоневом саду, где у меня возникло желание что-нибудь сорвать, но, увы, рано ещё.

Потом мои ступни немного провалились в рыхлой пашне, с которой я тут же перешёл на хорошую аккуратную тропинку. По ней я дошёл до конца поля и снова оказался в диком королевстве трав и цветов.

— Снова в дороге, — я сделал ухмылку, поправил сумку и сделал новый шаг.

Чем дальше я удалялся от замка, тем более пологим становились склоны. Скромные группки деревьев начали сменяться небольшими лесами, которые я почему-то огибал, не входя в них. Вечером, как только начались сумерки, я всё-таки нырнул в опушку одного из них и, найдя укромное место, расположился на ночлег.

На мох опустился зелёный шарик, давший волю тёплому приятному пламени. Оно надолго приковало мой взгляд. Я, наверно, около трёх часов просидел в одной позе, жуя хлеб с колбасой. Опять романтика, что сказать?

И всю умиротворённую обстановку прервал жуткий оглушающий грохот. Это был гром. Где-то рядом что-то сверкнуло, и мои уши снова были обрадованы мощным оповещением о том, что пришла гроза. Я открыл зонт и забился между корнями большого пня, у которого и устроился.

Конечно, факт первой грозы, которую я в этом мире застал, был важным, но меня не слишком радовал. И не зря. Вот так, с зонтом в руке я проторчал на одном месте всю ночь. К утру гроза закончилась, что нельзя сказать про дождь, поливавший всё и вся очень крупными каплями. Не убавляя силы, он шёл всё утро, весь день и весь вечер...

Байка Четырнадцатая

Трактир у дороги

В это время я, заправив в себя завтрак и подобие обеда, шёл и шёл вперёд. Леса постепенно начали объединяться в один более крупный, в который я и забрался. Должен заметить, было весьма забавно просто идти прямо, не зная, куда и в каком направлении, то есть, северном, южном... Я был более, чем уверен, что шёл в северном!

Началась ночь, и, по-хорошему, неплохо было бы снова остановиться, но какой-то весьма неожиданно появившийся внутренний голос требовал, чтобы я шёл, не сбавляя темп. И плевать, что дорогу почти было невозможно разобрать, и что корней здесь было до чёрта, что я просто имел огромнейший шанс споткнуться и что-нибудь сломать или разбить.

Когда передо мной появился огонёк, я был готов тут же встать на колени и поцеловать землю. Это определённо была удача. Я ускорил шаг и даже закрыл зонт, чтобы двигаться быстрее. Вскоре я оказался на немного заросшей лесной дороге, которая вела к двухэтажному деревянному дому, в окнах которого горело несколько свечей. Моё же внимание несколько секунд назад привлёк большой фонарь, висящий у двери.

Оказавшись у неё, я прочитал на вывеске "дорожный трактир" и шагнул внутрь...

Как же здесь было тепло и сухо! Чтобы это подтвердить я громко чихнул, чем привлёк внимание трёх персон, находящихся здесь. То были трактирщик, человек с грустным лицом, дымящий трубкой над тарелкой с мясом, и собака, лежащая у камина, в котором бойко горело несколько поленьев. Я, сняв кепку, кивнул и произвёл приветствие:

— Добрый вечер, — устало вырвалось из моего рта. Человек с трубкой сделал глубокий кивок, сопровождаемый широкой доброй улыбкой. Собака, закрыв глаза, принялась спать. Трактирщик, зевнув, тоже кивнул, и я подошёл к стойке и попросил:

— Кружечку эля будьте добры.

На стол с тихим стуком опустилась серебряная монета. Как же хорошо, что гонорар от картографа не был потерян или украден. Можно было ещё побродить, ни о чём не волнуясь. Тем более, когда у тебя в руках кружко с тем, что можно назвать лучшим из лучших... Но многие со мной могут не согласиться... А сдачу дали в шесть медяков... Можно смело предположить, что серебряный равнялся восьми медным монетам...

Я отпил из кружки и, взяв её, отправился к камину, где имелось три скромных кресла, повёрнутых к огню. Собака на меня внимания не обратила и продолжила витать в своих собачьих снах, чуть подёргивая правым ухом. Я откинулся на спинку и начал методично потягивать эль, взглядом погружаясь в красно-оранжевую бурю, царящую в двух ярдах от меня...

— Друг, я вам не помешаю? — прозвучало у меня над ухом. Я повернулся и увидел расплывшееся в улыбке грустное лицо мужичка с трубкой. У него была аккуратная бородка с лохматыми усами и причёска из разряда гнезда вороны. И одет он был немного не так, как остальные местные жители. На нём были замызганные полосатые гольфы (наш человек!), бриджи с яркими заплатками на коленях и долгополая куртка тёмно-синего цвета.

— Нисколько, — я кивком указал на соседнее кресло, куда мужичок и опустился.

— Позвольте у вас спросить, откуда вы держите путь? — он чуть наклонил голову и зажал губами мундштук трубки.

— С юга, из Кожжота.

— А я с севера, из Туманного Порта. И долго ли вы в пути?

— Да... недели, наверно, три. Не думаю, что больше.

— Хм, мои ноги топчут дороги уже полгода, если не больше...

— Полгода?! — мои глаза полезли на лоб. — Это где же ваш порт находится, друг, что вы от него вот столько уже идёте?

— Да как же! Спуск к морю от Зелёных гор. Вот именно там. А ваш Кожжот?

— А это на юг через город Мартол, что стоит на реке. То есть, отсюда прямо на юг, мимо замка, что стоит на единственной скале, потом пройти через Пограничные леса, за которыми и будет названная река и город.

— Ага, — мужичок покивал. — То есть, по дороге вы не шли.

— Шёл только от Кожжота до Мартола, а дальше как-то не приходилось, — усмехнулся я. Мужичок тоже улыбнулся и затянулся из трубки.

— И куда вы путь держите?

— Вот именно на Зелёные горы. Скажем, есть одно дело.

— Думаю, моё дело не менее важное, и иду я в Горный Град. Случайно не слышали о таком?

— Не приходилось. Но что-то мне подсказывает, что это где-то в горах.

— Или рядом. Севернее есть Тёмные скалы, но там ничего похожего нет. Более того, городов там вообще нет.

— Отсюда вывод, что есть горы южнее, где и надо искать.

Мы немного посмеялись, после чего он мне протянул руку и сообщил:

— Роддэр.

— Патрик. Или просто Пат.

— Рад знакомству. Вы, кстати, сами откуда будете?

— Из Карлоу. Это... — я открыл рот, чтобы дать объяснения.

— Так это же!.. — перебил меня Роддэр, но и я не дал ему закончить.

— Да нет же!..

— Но ведь!..

— Да подождите! Вы о чём сейчас?

— Карлоу. Вы сказали Карлоу. Это же замок, что был разрушен много лет назад и, боюсь, ещё до моего рождения. Он стоит... стоял восточнее Туманного порта, в глубине суши на границе Зелёных гор.

— Карлоу, друг, это город и графство в Ирландии, откуда я родом, — возмущённо поправил я.

— Ирландия? — Роддэр поджал нижнюю губу. — То есть, вы...

И он большим пальцем показал куда-то налево.

— Именно, — я кивнул и сделал аналогичный жест, на что Роддэр тоже покивал.

— А на вид вы, как житель того места, куда сейчас и идёте.

— Вы не поверите, но мне уже об этом говорили.

— Вот вы и решили туда наведаться?

— А почему бы и нет? То есть, это одна и не самая важная из причин.

— Вот с радостью бы оказался на вашем месте, — признался Роддэр.

— Не хочу вас беспокоить, — прозвучал над нами голос трактирщика, — но мне бы хотелось кое-что спросить у вас.

И он ткнул пальцем в мою сторону.

— Сударь, вы собираетесь на ночь оставаться?

— Собираюсь. В такую-то погоду отсюда уходить — безумство.

— Тогда смею вас разочаровать, так как обе комнаты заняты. Единственное, что могу предложить, так это маленькую тесную коморку под лестницей. Смею вас успокоить, плату я за это не возьму. Но вам придётся договариваться с мышами...

— Раз так, то, что ж поделать? Согласен, — я пожал плечами, ибо был готов на какой угодно ночлег.

Трактирщик покивал и отправился обратно.

— Заняли две комнаты, — возмущённо сказал Роддэр.

— То есть?

— Пара одна, которая изволит на север ехать. Могли в одной комнате поселиться, так нет, в двух!.. Мне-то, на самом деле, всё равно, ибо скоро ухожу. Просто несколько ранее случай один неприятный произошёл. Но не суть...

— В такую погоду? — меня сильно удивила решимость Роддэра идти куда-либо. В ответ он улыбнулся и, подняв вверх палец, попросил помолчать. Я прислушался и различил только шум дождя на окнах и крыше трактира.

— Сейчас дождь закончится.

И, как по волшебству, шум прекратился. Собака проскулила и, лениво подняв голову, посмотрела в окно. Трактирщик промаршировал к двери, открыл её и, хмыкнув, улыбнулся.

— Вот, — Роддэр поднялся с кресла и расправил плечи.

— Как вы об этом догадались?..

— Да должен был он хоть когда-то закончиться! Ещё и гроза была! Патрик...

Я поднялся на ноги.

— Жаль, что приходится прерывать общение, но дорога, по большинству, ждать не любит. Так что, — он протянул мне ладонь, которую я крепко пожал, — удачи вам и, главное, целым дойти до назначенной цели, а то...

— Я вас понял. И вам тоже удачи. Если повезёт, то встретимся ещё...

— Повезёт, — Роддэр сделал глубокий кивок и отпустил мою руку. Потом он прошагал к выходу, на ходу надевая широкополую мятую шляпу и поправляя лямку сумки, всё время переброшенной через его правое плечо. У самой двери он повернулся ко мне и, напоследок кивнув, растворился в ночи. Я буквально рухнул в кресло и медленно допил эль. Потом, поставив кружку на стойку, я проследовал в коморку и, открыв дверь, остановился.

Коморка была меньше маленького. В ней я, конечно, вполне помещался, но было, скажем, тесновато. Я нагнулся (иначе бы не вошёл) и закрыл дверь. Стало совсем темно, но это меня нисколько не напугало. Я ногой проверил, нет ли на полу чего-либо, что могло помешать мне спокойно лечь, после чего опустился на него и, завернувшись в сюртук, благополучно уснул, ловля ушами мышиный шорох...

Не знаю, что за мерзавцы поселились на втором этаже, но именно они меня разбудили, протоптавшись по лестнице. Я издал крайне недовольное "а-а-а" и, поднявшись на ноги, пнул дверь. Там уже радостно светило солнце. Трактирщик попивал пивко, а его собака рядом с ним грызла кость. Виновников моего пробуждения видно не было.

— Вот какого чёрта?! — я вылез из коморки, сжимая в одной руке зонт, а в другой — кепку. И вот пред моими глазами предстали они, те кто подло меня разбудил. Это, как и сказал вчера Роддэр, была пара, мужчина и женщина, оба немного младше тридцати.

Мужчина имел суровое гладко выбритое лицо, длинные волнистые тёмные волосы. Одета на нём была куртка, застёгиваемая ремнями. На её рукавах и вокруг ворота был вышит какой-то узор, а подпоясана она была широченным ремнём, на котором был подвешен меч, кинжал и большой подсумок.

Волосы женщины были сплетены в хвост, перехваченный по высоте в трёх местах. Лицо её было очень спокойным и не таким, каким обычно мне виделись девичьи лица. На ней была надета кожаная куртка с длинными полами и с утяжками на уровне талии, а ещё петлями на рукавах, которые одевались на указательные пальцы. У неё тоже имелся широкий ремень, на котором тоже висел, будете смеяться, меч и всё то же самое, что и у первого, но на один подсумок больше. Ещё она носила обтягивающие штаны, заправленные в очень высокие сапоги с длинной шнуровкой.

В общем, эта компания показалась мне сначала странной, а потом я решил, что что-нибудь или кого-нибудь в этом духе я бы рано или поздно увидел. Не у себя же дома. И ещё они мне почему-то не понравились. Какая-то от них негативная для меня аура исходила. Может быть, это от того, как меня разбудили...

— Что, простите? — с чувствующейся гордыней в голосе спросил мужчина.

— Нет, ничего, доброе утро, — огрызнулся я и направился к стойке, где взял себе кружку эля и поинтересовался:

— Свою еду можно достану?

Трактирщик кивнул, после чего я принялся делать себе бутерброд. Всё, настроение испорчено: разбудили рано и грубо, бока болят, и ещё масла нет, чтобы можно было смело назвать приготавливаемое блюдо бутербродом! Я обернулся в сторону парочки и увидел, что мужчина медленно подходит ко мне. Вот, день испорчен, ибо, чую, сейчас может случиться скандал.

— Сударь, я готов признать, что грубый тон с моей стороны был лишним, и я даже готов извиниться, — я решил охладить обстановку. — Но...

Договорить я не успел, так как в область моего солнечного сплетения что-то с огромной силой влетело. То был кулак мужчины. Я закашлял, скрючился и одной рукой взялся за стойку, дабы не упасть. Мужчина наклонился ко мне и прошипел:

— Впредь не смей задирать свой нос выше положенного.

Он схватил меня за шкирку и, как мусор швырнул на пол. Точнее, попытался, так как я на ногах удержался и не упал. Пара гордо вышла из трактира, после чего с улицы донеслось бодрое цоканье копыт, вскоре растворившееся в шуме леса. Я схватился за дальний край стойки и, всё так же кашляя, выпрямился.

— Вот какого?! — выдавил я из себя. Действительно, вот какого чёрта?! Сами спровоцировали и ещё дерутся. И ударили исподтишка. Подло!

— А ты что ожидал? — с ухмылкой спросил трактирщик.

— Чего?! — я не совсем понял его тона и, тем более, не совсем понимал причин произошедшего ранее.

— Они же одни из воинов Доблестной Гильдии. Надо было учтивее...

Я в последний раз кашлянул, влив в себя весь оставшийся эль, продемонстрировал трактирщику указательный и средний пальцы правой руки и вышел на улицу. Учтивее?! Я, между прочим, уже был согласен идти мирным путём, так нет! Да по...

Нет, не место сейчас сквернословию. Я посмотрел по сторонам, сообразил, откуда пришёл и зашагал уже по дороге. По-моему, было часов восемь утра, так как на придорожной травке ещё блестели капельки росы. Среди деревьев пробивались ленты солнечного света, осыпающие лесную подстилку золотыми огоньками.

Но как же меня взбесило!.. Нет, всё, хватит портить настроение себе и окружающим. Я попытался отвлечься от этих мыслей и полностью переключился на дорогу. К обеду я достиг ручья, который, потеряв всякий стыд, промыл полотно дороги и гордо тёк сквозь лес. Я отошёл чуть в сторону, нашёл большой камень и забрался на него.

Камень этот лежал одной своей половиной на берегу, а другой — в ручье. Прямо над ним свои ветви раскинула ива, а на берегу выросли какие-то цветы с высокими стеблями. Я стянул с себя ботинки вместе с гольфами и опустил ноги в прохладную воду.

О, как же хорошо мне тогда стало! Всё ужасное настроение, возникшее после этого происшествия, благополучно утекло вместе с водами ручья и, что радовало, навсегда. Я вытащил ноги из воды, забрался чуть выше и протянул их. Для полного счастья надо оставалось только немного собраться с мыслями.

То, что я иду на север к Зелёным горам, на ближайшее время было неизменным. Надо только держать глаза востро на всякий случай и не ошибиться с направлением, в котором надо топать. И это сопровождала одна насущная проблема: про-ви-ант. Еды у меня было на два дня с небольшим, и это меня несколько беспокоило. Проще говоря, через три дня мне было бы немного не весело.

Была бы сейчас хотя бы середина лета, ручаюсь, в лесу можно было бы найти что-нибудь аппетитное, питательное и, главное, полезное, но, какая жалость, сейчас шёл май... или... Ха-ха, я сбился со счёта времени, просто прекрасно! Человек, который не знает, где он, куда именно идти и какой сейчас день, это же... это... Не знаю, но мне это жутко понравилось.

Я обулся, поменял во фляге воду (с водой-то проблем не было) и снова вышел на дорогу. Потом я в один прыжок перемахнул через ручей и снова принялся выбивать ритм своими ботинками...

Байка Пятнадцатая

Принц Грэнрар

Ночь на меня свалилась довольно внезапно, так как я не заметил такой составляющей части светового дня, как сумерки. Совсем темно вокруг не стало, я бы даже сказал, было очень светло для ночи. Поэтому дорога и прилежащие кусты, ямки и кочки мне виделись очень хорошо освещёнными.

И вот, через час после начала темноты, я на правой кромке дороги увидел ноги. Да, именно ноги. Сильно этому удивившись, я остановился и присмотрелся. Ноги эти от ступни до щиколотки лежали непосредственно на дороге, а остальная их часть вместе с хозяином были скрыты высокой придорожной травой.

Я приблизился и увидел человека, лежащего на спине и сцепившего пальцы на груди. Человек этот скучающе смотрел на небо, иногда отклоняя голову в сторону и тяжело вздыхая. Увидев меня, он долго изучал неожиданного посетителя, опять вздохнул и очень расстроенным голосом заявил:

— Вы даже не представляете, каких мерзавцев можно здесь повстречать...

— Представляю, — я с состраданием покивал. — А вы с какой целью там лежите? Отдохнуть решили?

— Да если бы! Вы не поверите, меня сюда очень грубо швырнули! Вы, кстати, не будете столь добры и не протяните ли мне руку?

Я пожал плечами и подал ему свою ладонь, за которую он вяло схватился и сел. Сил на то, чтобы встать ему, видимо, пока не хватало. Я опустился перед ним на одно колено и протянул флягу.

— Спасибо, — он открыл её, жадно сделал несколько глотков и вернул мне. — Вы в северном направлении идёте?

— Да, именно туда.

— Замечательно, ибо нам по пути, — он поднялся на ноги, отряхнул одежду и ошарашено посмотрел по сторонам. — А вы не видели мою шляпу?

Я тоже осмотрелся, но, ничего не найдя, помотал головой. Он покивал и повернулся в сторону места, где только что лежал.

— Так вот же она! — он нагнулся, подобрал её, тоже отряхнул и гордо водрузил на голову. — У вас не было желания сейчас вставать на отдых?

— Нет, не было.

— Тогда, — он жестом пригласил меня продолжить движение.

— Так что же произошло, что вы оказались здесь, у дороги? — спросил я.

— Знаете, я, вообще, с Заветного озера, что отсюда на северо-востоке, ближе к востоку, и у нас нет вот этого... Доблестная Гильдия... И они всюду! ВСЮДУ!

— А, у вас то же самое? — я улыбнулся.

— А что у вас?

— Да, ударили в живот и потребовали "больше не задирать нос выше положенного"...

— Вот! Меня швырнули на обочину за то, что я отказался отойти с дороги, когда эта парочка проезжала мимо, хотя я им нисколько не мешал! Моему уму это непостижимо!

— Знаете, я тоже ни черта не понимаю, — признался я.

— Не поверите, но мне ещё хуже, — с горечью заявил мой спутник. — Особенно, если учесть, что в моих жилах течёт королевская кровь...

— Да? — я сильно удивился. — Тогда, что же вы тут делаете?

Он остановился, вздохнул и, снова зашагав, начал:

— Нас в семье было трое: старшая сестра, я и младший брат. Престол наследовала сестра, но произошло это, когда мы с братом уже были в совершеннолетии. Я был безумно рад за сестру, ибо надеялся, что она продолжит славный путь королевства, начатый нашим отцом, а вот брат...

Он снова остановился, опять вздохнул и с большей горечью сказал:

— Он убил сестру и всё свалил на меня, а сам стал королём. А я... а я теперь мало чем отличаюсь от бродяги. Я бы даже сказал, ничем...

— Да, очень грустно, — я многозначительно покивал и похлопал его по плечу.

— Ой, да зачем тоску нагонять?! Сударь!.. Знать бы ваше имя...

— Патрик, — я с улыбкой протянул ему руку.

— Грэнрар, — он пожал её и сделал небольшой кивок. — Можете просто Грэн.

— Тогда, можете просто Пат, — я улыбнулся ещё шире.

— Замечательно! Пат! Вы имеете хоть какое-то представление о том, куда ведёт эта дорога?

— Нет. А вы?

— Имею и с вами поделюсь. Ведёт она к городу Вуллан, где я собирался пополнить припасы и напиться в одной из таверн.

— Драка будет? — ехидно спросил я.

— Как же? — Грэн засмеялся. — Без драки просто нельзя, Пат. Так вот, как я понимаю, путешествовать мы будем ближайшее время вместе. Так?

Я кивнул.

— Тогда, предлагаю остановиться и поделить поровну наши скромные припасы, точнее, то, что от них осталось. У вас есть что-нибудь, чем можно высечь огонь? Просто моё огниво пришло в негодность...

Мы отошли на обочину, опустились на траву, и я положил на землю камешек. Их у меня ещё штук семь оставалось... Огонь, загоревшийся перед нами, отразился в глазах Грэна и в его широкой улыбке. Он долго смотрел на играющее зелёноватое пламя, а потом спросил:

— Откуда? Откуда у вас такое чудесное огниво?

— От эльфов, — загадочно ответил я и положил перед собой свою сумку. — Итак, мы хотели разобраться с имеющимися припасами?

— Да, — Грэн открыл свою суму, извлёк из неё большой платок, на который выложил все свои скромные припасы: половину буханки, две большие морковки, пять ломтей колбасы, три клубня и веточки давно завядшей зелени. Что ж, у меня было ничем не лучше: тот же хлеб в чуть меньшем количестве, колбаса, которая, что радовало, ещё была в наличии, одна веточка укропа и два бисквита, выданных когда-то Аллией.

— Хм, маловато, — заключил он, почёсывая голову где-то под шляпой. — Знаете, у меня в кармане около десяти серебряных...

— Десяти?! — для меня это показалось огромной суммой. — У меня всего четыре медяка и один серебряный...

— Пат, не волнуйтесь вы из-за этих блестяшек. Они у вас рано или поздно как исчезнут, так и снова появятся. Того, что у вас есть хватит на то, чтобы напиться и купить в три раза больше того, что у нас обоих есть. Итак, можно считать, что с этим у нас проблем нет... Так?

— Не смею спорить, — я улыбнулся и спрятал ладони в подмышки.

— Теперь у меня к вам, Пат, имеется один немаловажный вопрос: у вас есть нож?

Я потрогал ножны, прицепленные к ремню, и, убедившись что нож никуда не выпал, не был потерян и всё ещё находится там, важно кивнул.

— А оружие?

Я снова кивнул и продемонстрировал Грэну один из пистолетов.

— А... Это?

Судя по его лицу, он не понимал, как действует предмет в моей руке, да и вообще понятия не имел, что это. Я взвёл курок и, подняв пистолет над собой, выстрелил. Шум звонким эхом разнёсся по лесу и напугал какую-то спящую рядом живность, о чём она сообщила недовольными и тревожными криками. Грэн сначала испуганно отшатнулся, а потом одобряюще покивал.

— Внушает, но громко.

— Что ж поделать? — я пожал плечами и принялся перезаряжаться. Когда в ствол была помещена пуля, Грэн, видя это, снова покивал. На его лице я прочитал выражение человека, который только что осознал, что какое-либо сложное явление имеет наипростейшее объяснение, о котором он даже и не догадывался.

— Вот что, как я понимаю, наши насущные дела мы обсудили. Пат, а не пора ли в дорогу?

— Но сейчас же ночь, да и мы разожгли вот...

Я не успел договорить, как Грэн ухмыльнулся, схватил камешек и, держа его на ладони, вышел на дорогу.

— Так он же!.. — я вскочил на ноги и пальцем указал на огонь в его ладони.

— Он совершенно не горячий! — Грэн усмехнулся. — Или вам об этом не сказали?

Я пожал плечами, схватил сумку и торопливо догнал его, когда он уже успел сделать несколько шагов. Огонёк очень даже неплохо освещал наш путь, а вместе с ним и окружающий лес ярдов на десять. Очень даже необычно всё выглядело в зеленоватом свете, так что я, будучи заворожённым этой картиной, чуть не угодил в большую и глубокую, как мне виделось, лужу.

Грэн же молча шагал впереди, держа перед собой на вытянутой руке камешек. Иногда он смотрел по сторонам, как будто ожидал чьего-либо появления из чащи, но вокруг кроме нас людей больше не было... наверно не было. По прошествии трёх часов молчаливой ходьбы, Грэн неожиданно остановился, свернул с дороги и, зайдя в какие-то кусты, заявил:

— Я думаю, стоит здесь заночевать. Мох здесь уж больно мягкий...

— Почему бы и нет? — я подошёл ближе, скинул с плеча сумку и рухнул. Мох, действительно, оказался очень мягким и, думаю, на нём удобно было бы спать. Грэн положил камешек посреди нашей ночлежки и, без каких-нибудь приготовлений, улёгся, подняв ворот куртки.

— Доброй ночи, — протянул он.

— Доброй, — я тоже лёг и накрылся сюртуком...

Утром я проснулся первым и тут же бесцеремонно разбудил Грэна. Он, ничего не понимая, уставился на меня, а потом, уловив то, что освещение несколько изменилось, вскочил на ноги, оторвал от своей буханки два приличных куска, один из которых достался мне. Свой же Грэн с огромной скоростью сжевал и, нацепив на голову шляпу, заявил:

— Пора в дорогу! Сегодня вечером мы должны будем войти в земли Вуллана, а завтра мы и войдём в город.

Вобрав в себя частичку его энтузиазма, я так же быстро расправился с завтраком, и мы снова вышли на дорогу. Судя по ощущениям, сегодня должно было быть жарко, даже несмотря на тень леса. Собственно, её в расчет через час уже можно было и не брать, так как мы вышли на широкий луг, который переходил в обширную равнину, кое-где пересечённую лесом.

Здесь я увидел такой простор, такую красоту природы, что захотелось разбежаться и с головой окунуться в неё! Вдалеке синела лёгкая дымка, загадочно скрывающая земли за горизонтом. Потом она плавно переходила в голубое безоблачное небо, с которого к нам лилось радостное пение жаворонка. Но, вот проблема, с него же на нас падали солнечные лучи, быстро нагревшие мой пиджак и куртку Грэна. Недовольно бурча, мы сняли с себя уже названные элементы одежды и бодро зашагали вперёд.

— Пат, что-то мне подсказывает, что неплохо было бы перейти на "ты", — Грэн вопросительно посмотрел на меня. Я тоже повернулся к нему и, прежде чем ответить, заглянул в его лицо. Между его медленно растущими усами и бородой проскользнула улыбка, а в глазах, на которые вот-вот должна была упасть растрёпанная чёлка, горел дружелюбный огонёк.

— А почему бы и нет? — сказал я с интонацией, как будто ждал этого знаменательного события очень долго. Грэн быстро кивнул и снова перевёл взгляд на раскинувшийся пейзаж.

— Слушай, имею вопрос.

— Да? — он приготовился выслушать меня.

— А вот эти из гильдии... Это вообще кто?

— Их все здесь называют героями, которые сражаются за торжество добра, справедливости, света и прочего. Они предводительствуют армиями, их часто нанимают правители или ещё кто-то там. Да и... мечами неплохо владеют, но изъяны, естественно, у них тоже имеются, в чём мы с тобой и убедились. А здесь их все просто обожают!

— Боюсь, что нам этого не понять, — заключил я.

— Возможно, но... не будем о них...

К ночи мы дико вспотели, запарились и были похожи на две варёные картофелины. Какой же вздох облегчения вырвался из нас, когда на землю пали сумерки! Лично я был готов сплясать, но ногам хотелось принять горизонтальное положение и отдохнуть. На ночёвку мы встали у большого камня, одиноко торчащего среди поля. Быстро поужинав, мы улеглись спать...

Байка Шестнадцатая

Доблестная Гильдия

Снова поднявшись первым, я, не вырывая Грэна из сна, забрался на камень и уселся на него. Далеко в дымке виднелись тёмно-серые очертания чего-то, что казалось мне невнятным и неразборчивым. Я был более чем уверен, что за этим фантомом являлся город, в который мы и направлялись. Посидев ещё несколько минут, я спустился вниз и легонько пнул Грэна, от чего он сказал что-то недовольным тоном, а потом, лениво зевая, сел.

— Пат, это было немного грубо...

— Не развалишься, — с ухмылкой сказал я. — Если поверить моим глазам, то мы почти дошли.

Грэн удивлённо посмотрел на меня, потом, после моего кивка в сторону увиденных очертаний, повернулся и вскочил на ноги.

— Замечательно. Пат, с меня кружка эля.

Я улыбнулся и повесил пиджак на локоть. Жара, по сравнению со вчерашней, казалась более убийственной. Но, в целом, это пока не виделось смертельным, лишь бы голову не напекло. Грэну же было хорошо со шляпой, которая создавала неплохую тень, а вот его рубашка в полоску явно играла на стороне солнца.

К городу, окружённому высокой каменной стеной, мы добирались часа за три и в течение этого временного промежутка достигли того же состояния, что за вчерашний полный день. Мне даже казалось, что у ворот я благополучно свалюсь в обморок и, подёргивая пальцами левой руки, буду умоляюще просить воды. Мой компаньон, как только мы остановились на небольшую передышку, уже войдя в город, снял с себя рубашку и выжал её. На улицу упало с десяток капель.

— Надо... найти... таверну, — промямлил он, снова надевая рубашку.

— Надо, — согласился я, и мы поплелись по улице. Вокруг в три этажа высились каменные дома с островерхими крышами. Людей, как на улице, так и в окнах видно не было. И не удивительно! Я бы тоже с радостью спрятался бы где-нибудь в тени, попивая холодный эль... Эль! Где же эта проклятая таверна?! Мы прошли только мимо кузницы, от которой несло жаром, но она нам к чертям не нужна была!

— Вот, — обессилено сказал Грэн, показывая куда-то вперёд. Я поднял глаза и увидел большую вывеску, на которой были изображены две скрещенные вилки, и имелось название таверны. Наконец! Мы, позабыв о том, что были похожи на картошку, разваренную в кипятке, и о нашей усталости, буквально побежали туда.

Залетев в таверну, мы обнаружили две вещи. Первое, людей в ней не наблюдалось. Второе, в ней было не так уж и прохладно, как мы думали. Но, главное, здесь имелся эль. Внутреннее помещение было большим и просторным. Посередине стояло два длинных стола со скамейками, а вдоль стен — поменьше, окружённые несколькими стульями каждый. Мы подползли к смотрителю таверны, низенькому бородатому мужичку, стриженному под горшок.

— Сударь, скажите, сколько стоит проживание у вас? — протянул Грэн.

— По пять медяков с каждого за ночь, — отрезал смотритель. Грэн покопался в кармане и положил на стойку два серебряных, получив сдачу в шесть медяков. — Ваша комната сразу перед лестницей.

И в моих руках оказался ключ с большой металлической биркой. Поблагодарив смотрителя, мы заползли на второй этаж и принялись открывать дверь. Замком явно давно не пользовались, так как отпирался он очень туго.

Закинув вещи в комнату и оставив там куртку с пиджаком, мы снова спустились вниз. В таверне за время нашего очень непродолжительного отсутствия не появилось ни одного нового посетителя. Взяв по кружке эля (Грэн о своём утреннем обещании не забыл), мы уселись прямо посередине одного из длинных столов.

— Такая жарища стоит явно к грозе. Не буду удивлён, если она начнётся даже сегодня вечером, — Грэн втянул в себя пену и задумчиво посмотрел на кирпичную трубу, идущую от камина за моей спиной.

— Тогда, нам придётся пережидать её здесь.

— Если она, конечно, начнётся.

Я тяжело вздохнул и расстегнул рубашку. Жара с улицы медленно продолжала переползать в таверну. Её смотритель, очень вяло передвигаясь, открыл все окна и двери, но это нисколько не помогало. Вот был бы сейчас хотя бы тухленький, но работающий вентилятор...

И тут произошло то, что вполне могло усугубить ситуацию с состоянием температуры. В таверну бодро зашла компания, своей внешностью напомнившая мне парочку из придорожного трактира, встреченную пару дней назад. Мне даже показалось, что их лица промелькнули среди вошедших.

Грэн обречённо посмотрел в потолок. Я же спрятался за свою кружку и всячески постарался сделать так, чтобы меня сочли невидимкой. Но наши опасения оказались ненужными, так как "герои", коих было человек двенадцать или четырнадцать, банально прошли мимо и заняли другой длинный стол.

Тут же смотритель, совершенно забыв о своей вялости, схватил два маленьких бочонка, стоявших у него за стойкой, и поставил их на стол, как только компания зашла в таверну. Когда же "герои" уже начали рассаживаться, то перед ними появились кружки. Получив небольшой мешочек, видимо, с монетами, смотритель радостно вернулся на своё место.

— Двенадцать штук, — заключил Грэн, бегло посчитав их. — Многовато...

— Лишь бы не было войны, — я сделал большой глоток.

— Знаешь, Пат, я точно так же подумал, — он улыбнулся и расслабленно подпёр голову рукой, положив щёку на ладонь. Мне стало совсем жарко, поэтому рубашку я снял и обвязал на поясе.

— Друзья! — громом прокатилось по таверне. Мы повернулись и увидели, что над столом поднялся высокий и плечистый человек с золотыми длинными волосами. Одну руку он поднял вверх и после ей активно жестикулировал, а в другой держал кружку. — Недобрые вести стали зовом, по которому мы собрались здесь!..

— Вот... — так же обречённо выпалил Грэн и со стуком поставил кружку на стол. Я не придал его жесту большого значения и продолжил слушать "оратора".

— Над Тёмными скалами снова собираются тучи, — продолжал он, — настают времена непростых испытаний. Армии поклоняющихся Демонам стекаются к северным границам. Их предводители готовятся к встрече того, что может погубить многих невинных...

— Пахнет концом света, — высказал я свои мысли.

— Думаю, Патрик, здесь намечается что-то совсем недоброе.

— Как донёс до нас высший Маг нашей гильдии, — продолжал "герой", — среди Тёмных скал должен проснуться Демон!

— Чего?! — я обернулся в их сторону, изогнув одну бровь. Тогда мне казалось, что эти ребята что-то основательно приняли, а теперь делятся впечатлениями. Ключевое слово — "казалось"...

— Мы должны встать на защиту этих земель и, разгромив армию демонопоклонников, не дать этому творению зла проникнуть в наш мир! — он поднял вверх кулак, и этот жест повторили все остальные, издав воинственный клич. Как только все замолчали, "герой" продолжил. — Нам необходимо собрать армию, ибо самим, не имея многочисленной опоры, нам не победить.

— Грэн, — я отошёл от шока и повернулся к своему компаньону, который всё ещё находился в замешательстве, — надо срочно сматывать удочки и засесть хотя бы в нашу комнату.

— А? — он испуганно посмотрел на меня, а потом судорожно кивнул. Но не успели мы встать, как над нами вырос сначала один из компании представителей гильдии, а потом и все остальные.

— Дерьмо, — еле слышно процедил я сквозь зубы.

— Вы всё слышали? — спросил кто-то из них, сделав акцент на последнем слове. Грэн, сделав очень плаксивое выражение лица, кивнул. Я тоже был готов плакать, и даже хотел превратиться в тряпочку, дабы не быть похожим на дееспособного и, тем более, боеспособного человека.

— Понимаете ли вы, — продолжил другой, — что судьба всего зависит и от вас тоже?

— Да, — простонал я. Грэн снова кивнул.

— Готовы ли вы встать в ряды армии Света, чтобы не дать злу поработить всё?

— Готовы, — выдавил из себя Грэн и посмотрел на серьёзные лица собравшихся вокруг нас. Все улыбнулись и посмотрели на меня. Вдавив комок в горле, я через силу кивнул и чуть прикрыл глаза.

— Что ж, вот и первые воины, — радостно сказала какая-то "героиня", которую я не видел. — Поздравляем...

И тут за окнами что-то сверкнуло, и стёкла задрожали от раскатившегося грома. В крышу и стены начали стучать огромные, на мой взгляд, капли. Подул холодный ветер, захлопнувший дверь. Его небольшой, но мощный поток заскочил в таверну и, проникнув к камину, поднял там небольшое облако золы.

— А вот и гроза, — безразличным голосом сказал Грэн. Я медленно кивнул и посмотрел на кружку, в которой ещё оставалось немного эля. Так я первый раз попал в армию...

Собственно, я даже не имел представления о том, что мы будем делать, за что будем сражаться, с кем, где, как, и будем ли вообще? Фразы с размытым для меня смыслом, которые были произнесены в таверне, ясности совсем не давали, да и Грэн был в затруднении с ответами. И, что самое подлое, отказаться мы не могли, так как, нутром чую, нас бы посчитали пособниками этих... которые там кому-то поклоняются, и изрубили бы на маленькие-маленькие кусочки. А этого нам обоим совсем не хотелось.

На время грозы нас оставили в покое и сказали, чтобы мы со своими вещами по окончанию дождя явились на малую рыночную площадь, которая была неподалёку. Причём, если бы это произошло посреди ночи, то нам бы всё равно пришлось бы топать туда. Лично мне такая перспектива совсем не нравилась, но что уж говорить про Грэна, который с ногами сел на кровать и всё время, пока мы находились в нашей комнате, апатично смотрел куда-то в стену. Собственно, его понять можно. Будь я, хе-хе, королевской крови, то крайне был бы шокирован тем, что не я забрал кого-то в свою армию, а меня затащили в совершенно другую, не имеющую никакого отношения ко мне, моей стране и моему правителю.

— Пат, а нас же могут убить, — еле слышно и подавлено проговорил он.

— Могут, — согласился я и протянул руки к свечи, которую мы несколько ранее взяли у смотрителя.

— А могут и не убить... Что-то мне не по себе...

— Понимаю, — я почувствовал, как у меня подрагивают пятки. Да, не на прогулку идём. Сначала мне стало совсем страшно, а потом произошло неожиданное. Как будто меня на день подсоединили к источнику оптимизма и наплевательского отношения к опасности так, что этого заряда хватило бы где-то на сто лет. Из моей родни только двое были на войне, и о них я уже давно рассказал. Если проследить закономерность, то первого убили, второго ранили, а третий должен отделаться максимум парой синяков. Я мысленно обдумал это и с широченной улыбкой заявил:

— Грэн, да не волнуйся ты так! Я более чем уверен, что мы уцелеем в этом урагане, если он конечно состоится.

Он удивлённо посмотрел на меня и очень долго ловил мой взгляд. А потом на его лице мелькнула улыбка.

— Да... — он кивнул. — Пат, позволишь, я прилягу? Мне надо поспать...

Я несколько раз кивнул. Лично у меня желания спать не было, поэтому я сказал:

— Я разбужу, когда закончится дождь.

Грэн зевнул и закрыл глаза. Думаю, он меня услышал и, следовательно, предупреждён был. Я пересел к окну вместе со свечой и всмотрелся в пространство по ту сторону стекла. Над городом уже давно властвовала усиленная тенью от туч ночная тьма. Видно было только козырёк прямо у окна и размытый огонёк напротив.

Скорее всего, это была такая же свеча, как и у меня, и она что-то освещала тому, кто тоже решил пока не спать. Интересно, что же этот человек там делал? Может, он читал. А может и не читал, а писал письмо или дневник. А может он там был не один. При такой видимости я имел полное право предположить, что их там могла быть толпа, в случае, если размер комнаты позволял толпе туда забиться. А может он так же бесцельно сверлил взглядом тьму, как я?..

Дождь закончился, по-моему, чуть позже полуночи. Я разбудил Грэна, и мы спустились вниз. Смотритель мирно дремал в кресле у камина, накрывшись пледом. Из таверны мы вышли, как тени, не привлекая чьего-либо внимания.

Честно скажу, мы думали, что на площади никого не будет, но как же мы ошибались. Там уже был оборудован помост, на котором стояло несколько человек из гильдии. Остальные "герои", число которых, кажется, увеличилось, расположились вокруг, держа в руках по одному факелу. И со всех сторон к ним стекались люди. Просто толпы людей, я бы даже сказал!

— Вот и?.. — Грэн остановился и почесал затылок.

— Ночью надо спать, согласен. Но остальные так явно не считают, — я хлопнул его по плечу и торопливыми шагами направился к помосту. Грэн догнал меня и что-то недовольно процедил сквозь зубы. Кажется, он был не особо рад самому факту проведения этого ночного мероприятия.

У помоста нас узнали и поставили на самом освещённом месте. Грэну ещё и вручили древко со знаменем, на котором не пойми что было изображено. "Знаменосец" пользуясь моментом, упёр древко в землю перед собой и уткнулся в него лбом.

— Грэн, — шепотом позвал я. — Не спать!

Он отмахнулся от меня и продолжил дремать. Между тем на самом помосте вперёд вышел уже знакомый нам оратор и приготовился начать говорить. При этом все находящиеся на площади замолчали и замерли в ожидании.

— Смертельная опасность нависла над нами! — "оратор" начал с очень оптимистичной ноты. — Поклоняющиеся демонам снова точат мечи у Тёмных скал, чтобы обрушить их на наши головы. Если мы не возьмём в свои руки оружие, то обречём на смерть не только себя, но и жителей других земель!

Грэн широко зевнул, но его заглушил воинственный рёв толпы. В факелах над головами заблестело что-то металлическое. Получается, что горожане, как будто знали о том, что намечается, и вооружились, прежде чем идти на площадь.

— Более того, — продолжал воин на помосте, — они готовятся к Пробуждению!

По площади пошла волна обеспокоенных голосов.

— К пробуждению Демона! И только в наших силах не дать демонопоклонникам способствовать этому событию и предотвратить его! В наших руках лежит сохранение Света!

Очередной воинственный рёв. Я, выпучив глаза посмотрел на всех этих людей с великим удивлением. Не знаю о них, но я в серьёз ничего не воспринимал, да и вообще ничего не воспринимал. А на помосте не собирались молчать:

— Мы собираем армию в поход к Тёмным скалам! Как вознаграждение вы сможете взять всё, что добудете в бою! И, помните самое важное, вы сражаетесь за продолжение жизни в этом мире!

Площадь снова взорвалась криками, от которых Грэн изволил проснуться. "Оратор", не сходя с помоста, принялся раздавать распоряжения своим товарищам по гильдии. А мы стояли с флагом и пока не знали, что нам делать. Самый лучший вариант был упасть и притвориться спящими бездомными. Мы бы это сделали на "ура"! Но тут нас кто-то взял под руки и, поведя куда-то за помост, приятным женским голосом сообщил (естественно, корректней сказать "сообщила"):

— Вы идёте со мной. И попрошу без лишних вопросов...

Не знаю, как так получилось, по какому-то сговору в верхах руководства этого похода или же по стечению обстоятельств, но мы попали в подчинение одному из представителей гильдии, который принадлежал к прекрасному полу. Светловолосая девушка с красивым лицом, не постесняюсь сказать, с отличной фигурой и с приятным, ласковым голосом, о чём я сообщал ранее, была вооружена мечом, большим кинжалом, а так же имела блестящую кольчугу, шлем, что-то похожее на кирасу, и различные дополнения к доспехам, в духе налокотников, наплечников и прочего...

Мягко говоря, это сочетание меня... удивило, даже несмотря на то, что мысленно я готовился увидеть что-то подобное. Скажу больше, я был несколько смущён, когда косился на меч, а потом переводил свой взгляд на лицо его обладательницы. Что ж, Грэн, конечно, тоже посматривал на неё, но в его взгляде было совсем не удивление, а что-то другое, что я расшифровать ещё не мог.

Нам выдали в распоряжение повозку, запряжённую одной лошадью, в которую было что-то погружено, укрытое тентом, кратко объяснили, как ей управлять и приказали ждать сигнала к отправке. Усевшись на облучке, мы угрюмо уставились в доски, на которых стояли наши ноги.

— Ты запомнил, как управлять этой тележкой? — спросил я, чуть подняв глаза на его сапоги.

— Да... похоже на то, — протянул он. Я кивнул и немного этому обрадовался, так как сам ничего бы не вспомнил. Как только мои глаза снова встретились с досками, то нас обоих от прострации оторвал голос нашей... как же её назвать? М-м-м... Ладно, вы меня поняли!

— Хотелось бы знать ваши имена.

Мы подняли глаза и наткнулись на лёгкую приветливую улыбку. Девушка сейчас восседала на спине коня, поэтому наши лица были на одном уровне.

— Пат, — я кивнул.

— Грэн, — его ответ звучал как-то странно и загадочно, но никто, кроме меня, внимания на это не обратил.

— Моё имя — Соллана, но я прошу стараться меня так не называть. Надеюсь, вы поняли?

Мы кивнули.

— Первыми встав в наши ряды, вы показали себя смелыми и самоотверженными бойцами. Надеюсь, в битве вы проявите себя во много раз лучше, — она сделала небольшой кивок и отъехала к скоплению всадников во главе формирующейся колонны.

Грэн тут же выдавил из себя протяжное "м-м-м" на очень и очень высоких тонах и, как казалось, готов был забиться в истерике. Я обошёлся высказыванием "хе-хе" с неоднозначной интонацией.

— Что же такое?! — плаксиво спросил Грэн, тряся поводьями. Хорошо, что они оказались в его руках...

— Не называть по имени?! — возмущённо протянул я. — И как к ней обращаться?! Я её госпожой отказываюсь называть!

— Вот! — Грэн кивнул. — И от этого я тоже не в восторге! Но как нас можно было назвать самоотверженными, смелыми и... и как ещё?

— Больше никак не называли. Думаю, не стоит брать в голову...

— Выдвигаемся! — раздалось откуда-то из начала колонны. Мы с унылыми лицами посмотрели на дорогу, Грэн щёлкнул поводьями, заставив лошадь начать идти, а я, повинуясь какому-то сильному природному зову негромко запел:

Oh, Polly, love, oh, Polly,

The road has now begun.

And we must go in marching

At the beating of the drum...

Байка Семнадцатая

Первый дым

Стоит отдать должное "героям" из Гильдии за то, как грамотно и быстро был организован выход армии, которую набрали буквально за час, из города. Не было никакой толчеи, давки, паники и суеты. Все просто выстроились в колонну и двинулись в северном направлении. Впереди шли инициаторы похода в количестве двадцати пяти человек, потом была наша повозка, за которой вереницей тянулось ещё с два десятка таких же, а за ними бодро, весело и с песнями маршировала городская пехота.

Я не мог на глаз определить, сколько их собралось под знамёнами "воинов Света", но было их, скажем, много. И все были с совершенно разнообразным оружием. Здесь были и мечи, и секиры, море древкового в духе алебард, пик, копий, вужей, глев и прочих. И, главное, непосредственной раздачи я не видел, так что можно было бы смело предположить, что всё это хозяйство у каждого горожанина имелось в доме. Либо люди здесь воевали часто, либо здесь были приняты такие воинственные законы...

С рассветом я сменил Грэна на поводьях, и он благополучно принялся спать, откинувшись на тент. Благо, за ночь я, посматривая на своего компаньона, примерно запомнил, как управлять повозкой, и чувствовал себя вполне уверенно. Собственно, это занятие оказалось не таким уж и сложным, как я сначала подумал.

День прошёл очень спокойно. Ничего тревожного в воздухе не чувствовалось, я даже подумал, что мы все тут идём не на войну, а на массовый пикник, но иллюзию разрушила одна встреча, произошедшая ближе к вечеру.

Наше бравое воинство уже остановилось на привал, как на дорогу из-за холма медленно вышла большая группа людей. Как только они подошли ближе, то оказалось, что это были весьма потрёпанные воины, многие из которых имели окровавленные повязки. И вместе с ними шло множество женщин, детей и стариков. И у всех на лицах было выражение глубокого отчаяния.

— Грэн, — я толчком в бок разбудил его. — Смотри.

Он резво поднялся и, как только увидел это воистину трагическое зрелище, онемел. Однако дар речи к нему вернулся быстро.

— Произошло что-то ужасное, — предположил он. В это время наш командир, который на площади выступал в качестве оратора, подъехал к воину, что шёл впереди потока беженцев и спросил у него:

— Откуда вы бежите? И где Маршал Гильдии?

Воин остановился, опёрся на своё копьё и, заглянув в его глаза, сказал голосом, лишённым каких-либо эмоций:

— Маршал Гильдии был убит три дня назад...

От этого у всех "героев" случился кратковременный немой шок.

— От него осталась только лужа крови и расплющенный шлем. Вы бы видели, как его рвали на части. А вместе с ним погибли все, кто не успел вырваться из города, когда в него хлынули орды демонопоклонников. Нас осталось всего сто пятьдесят воинов и около четырехсот горожан...

— Грэн, какой город? — шепотом спросил я.

— Такар. Севернее Вуллана только он, а потом течёт Красная река, за которой, после полосы лесов, высятся Тёмные скалы...

— Значит, дело плохо, — заключил я. Грэн покивал и тяжело посмотрел перед собой. Командир быстро отдал какие-то распоряжения отступающим воинам и другим "героям", а потом громко сказал:

— Привал!

Я направил повозку на обочину, где её остановил, и слез на землю. Грэн свесил ноги с борта кузова и широко зевнул. С началом этой войны я за ним стал замечать повышенную сонливость.

— Пат, Грэн, — к нам подъехала Соллана и спешилась. — Достаньте сундук из повозки...

— Какой сундук? — протянул Грэн.

— Он там один, — отрезала она и, сложа руки на груди, стала ждать. Мой компаньон откинул тент и, поднявшись на ноги, что-то пнул. Судя по глухому звуку удара о дерево, это он и был. Грэн наклонился, кряхтя, взял его за ручки и начал передавать его мне. Судя по выражению его лица, сундук был не очень лёгким. Как только я его взял, то подумал, что меня им раздавит, но всё же я смог выстоять и с грохотом опустить его на дорогу.

— Не надо с ним так грубо обращаться! — с упрёком сказала Соллана. Потом в её руке появился ключ, которым она открыла замочек на крышке и, отойдя чуть назад, сказала:

— Возьмите себе по мечу.

Первым туда заглянул я и обнаружил, от чего эта коробка так много весила. В ней хранился целый арсенал, состоящий из пятёрки мечей, полутора десятка ножей и кинжалов, арбалета и ещё какого-то оружия. Грэн, увидев это, даже свистнул. Я передал ему один клинок, а свой пока держал в руке. Соллана закрыла сундук и жестом дала знак, чтобы мы его погрузили обратно.

— Грэн, прошу на землю, — я рукой указал на сундук. Он, выдохнув, спустился, и мы вместе вполне легко закинули его обратно.

— Друзья, — она положила нам на плечи свои руки, — возможно, нам завтра предстоит бой. Готовы ли вы?

— Ну... — я потянул руку к затылку.

— Так, думаю... — вяло ответил Грэн.

— Можно считать, что...

— Хотя, затрудняюсь ответить...

— Но, всё же...

— Скорее всего...

— Да, — это мы сказали чуть в разнобой, но одновременно. Соллана, улыбнувшись, кивнула, и по очереди посмотрела в наши глаза.

— Это будет непростой день. Если хотите встретить утро следующего, то держитесь меня и не делаете необдуманного...

— Мы постараемся, да, Грэн? — я посмотрел на него, а он всё это время не отводил глаз с Солланы и явно не обратил внимания на мою фразу, поэтому я продолжил свою мысль. — Не знаю насчёт моего задумчивого друга, но лично я имею некоторые планы, которые совсем не вяжутся с героической гибелью на поле боя.

— Именно, — согласился Грэн, сказав это очень странным голосом.

— Мне нравится ваш настрой, — она снова улыбнулась и одарила моего компаньона взглядом из-под томно опущенных век. — В повозке есть огниво и немного дров. Разожгите костёр и отдыхайте.

Мы кивнули и несколько секунд смотрели на то, как она отходит в сторону, ведя коня. Потом передо мной выросло расплывшееся в улыбке лицо Грэна, украшенное двумя огоньками глаз.

— Пат, — возбуждённо сказал он, схватив меня за плечи.

— Друг, боюсь, это не лечится, — я улыбнулся. По-моему, я о чём-то догадался...

— Но такая девушка... Это неправильно, что встреча произошла при таких обстоятельствах... и что к ней так не подойти...

— Неправильно то, что мы сейчас колесим куда-то на север, где происходит какая-то ерунда, которая может завершиться очень и очень нехорошо...

— Это да, — согласился он и отпустил меня.

— Грэн, в отличие от этого, — я сделал круговое движение указательным пальцем, — здесь почти всё в твоих руках... И вообще нам костёр надо разжечь! Если ты не заметил, становится холодно.

Он кивнул и забрался на повозку. Действительно, стало холоднее, чем было до этого. С севера подул лёгкий ветер, подло забирающийся под пиджак. Пришлось добраться до сюртука, в котором я себя чувствовал вполне комфортно. К тому же, его удобно было подпоясать мечом, да и пистолеты после соответствующей процедуры были в близком доступе. Да-а-а, Пат О'Шентли, боевой вариант...

— Как думаешь, — я, укладываясь на бок, посмотрел на Грэна сквозь языки огня, — сколько это будет продолжаться?

— Судя по всему, Пат, это у них никогда не кончается...

Я вздохнул и лёг на спину. Небо было затянуто тучами, и на звёзды посмотреть не получилось, а очень хотелось. Вместо волшебного и завораживающего блеска перед моими глазами была серая пелена, от которой веяло холодом и даже смертью.

— Гнетущая атмосфера, а?

Но ответа не последовало. Я повернул голову и увидел, что Грэн куда-то ушёл. Вздохнув, я свернулся на земле и не заметил, как уснул...

Подъём сыграли рано и где-то около моего уха. Это я определил по громкости звучания рожка, которым и был подан сигнал. Я зевнул и обнаружил, что кто-то на меня положил что-то большое и тёплое: плед, одеяло или плащ. Собственно, последний вариант и был правильным. Потом плащ с меня стянули, и оказалось, что он принадлежал Соллане, так как именно на её плечах я его и видел несколько ранее. Что ж, это было очень любезно с её стороны.

— Спасибо, — я встал и чуть наклонил голову.

— Собирайся, — сказала она после лёгкого кивка. — Сегодня будет непростой день. И, возьми...

В её руке, которую она мне протянула, был стальной шлем, по форме напоминающий шляпу. Он, по-моему, и называется шапелью... Шлем был блестящим, с множеством клёпок на швах и большим.

— Зачем? — спросил я с удивлением.

— Надень... на всякий случай.

Я незамедлительно выполнил указание, нацепив шлем поверх кепки, повёрнутой козырьком назад. Убедившись в том, что моя голова оказалась защищенной, Соллана повела меня к нашей повозке.

— К тебе и Грэну посадят десяток пехотинцев. Решено выдвинуть отряд воинов Гильдии и сотню пеших ближе к Такару, чтобы встретить армию демонопоклонников и задержать её до прихода остального воинства.

Я покивал и посмотрел перед собой. Грэн, тоже в шлеме, сидел, держа поводья, и скучающе смотрел в белую пелену ещё не рассеявшегося тумана. Десяток, о котором мне только что сообщили, угрюмо сидел на бортах и явно дремал. Я обернулся, чтобы что-то спросить, но Соллана уже ушла к своему коню. Выдохнув, я отправился к повозке и бодро забрался на сидение.

— Доброе утро, джентльмены. Как настроение?

— Хмурое, — протянул Грэн и, как только из головы колонны донеслось "выдвигаемся", щёлкнул поводьями. Я проверил на месте ли зонт, и, убедившись, что он всё так же воткнут между сиденьем и тентом, успокоился.

Колонну, которую отправили на выдвинутые позиции, составляли абсолютно все повозки, имеющиеся в воинстве, на которые посадили от десяти до двадцати пеших воинов. Оказались они не очень разговорчивыми и крайне угрюмыми по сравнению со вчерашним днём, когда от них слышались только задорные боевые песни. Может, ребята просто не выспались?

— Слушайте, — я повернулся к ним, дабы хоть как-то разбавить обстановку, — у вас здесь этот бардак часто происходит?

Все посмотрели на меня, явно ожидая некоторого пояснения к вопросу.

— Я про этих, которые... с Тёмных скал или откуда там?

— Часто, — ответил один из наших "пассажиров". — И на этот раз мы надеемся с ними наконец покончить...

— О да, покончить, — передразнил его другой воин. — Так каждый раз говорим, и кто-нибудь обязательно остаётся и...

А дальше началась словесная перепалка на повышенных тонах на тему "как же нам с ними наконец расправиться". Я в этом действе участия не принимал и лишь молча смотрел и слушал. Должен заметить, у этих ребят были слишком кровожадные идеи по этому поводу...

Примерно через три часа после начала этой великой дискуссии Грэн неожиданно остановил повозку и рявкнул:

— А ну, замолчали!

Все затихли и повернулись сначала к Грэну, а потом к остановившейся голове колонны. "Герои" что-то обеспокоенно обсуждали и иногда прислушивались к чему-то. Я привстал и посмотрел по сторонам.

Колонна встала посреди небольшой впадины между холмами. Слева от нас начинался густой лёс, в верхушках которого гулял лёгкий ветерок. Хорошая, умиротворённая обстановка, но так думал только я. На лицах всех остальных читалась тревога и только она. К нам подъехала Соллана и попросила Грэна дать ей шлем.

— Что мы встали? — спросил я.

— Похоже, что кто-то здесь есть... Если нет, то мы вскоре пойдём дальше...

Около получаса мы стояли в немом напряжённом ожидании. Все обеспокоенно смотрели по сторонам, пытаясь что-то увидеть на гребне холмов или опушке леса, но никто не собирался вылезать оттуда. Возможно, мне показалось, но откуда-то донёсся очень приглушённый звук нескольких ударов, как будто кто-то в миле от нас со всей силы бил в пустую бочку.

— Грэн?

— Да, я слышу, — он посмотрел куда-то на горизонт и неожиданно вскинул руку в направлении своего взгляда. Мы повернулись туда и увидели с десяток чёрных дымных полос, уходящих из-за холмов в облака.

— Они здесь! — истошно проорал кто-то из наших "пассажиров".

— К бою! — прокричал наш командир, выезжая на обочину и обнажая меч. Отовсюду раздались лязг, голоса и ржание лошадей. И в один момент это перемешалось с каким-то шелестящим звуком, который оборвался, перейдя в звенящий грохот. В мою левую щёку ударил земляной ком, и запахло дымом. Повернувшись, я увидел затухающую огненную вспышку, окутанную серой пеленой, и дождь из разорванного дёрна.

Началась паника...

Наши "пассажиры" попытались соскочить на землю, но не смогли. Буквально в двух ярдах что-то ярко сверкнуло, и эта вспышка меня на мгновение ослепила. Рой железных мух осыпал повозку и частично прорезал воздух над нашими головами. Почти все, кто соскакивал в этот момент с борта, упали замертво, оставив багровые следы на досках и тенте. Лошадь испуганно заржала и встала на дыбы, но властная рука Грэна не позволила ей сорваться с места.

— Надо уйти из-под обстрела! — прокричал я на ухо своему компаньону. — Правь туда!

Я вскинул руку в сторону холмов. Грэн кивнул и, свистнув, поддал поводьями. Идея эта была своевременной и здравой, но совсем рознилась с планами тех, кто нас обстреливал. То, что в нас попали, я понял, когда рухнул на траву. Из облака дыма метрах в десяти от меня на землю опустилась повозка уже без лошади и переднего правого колеса. Грэн, держась за уши, сидел на коленях около неё, а прямо за ним лежали два тела наших пассажиров. Думаю, вы мне простите, если я умолчу о том, что стало с лошадью...

Я поднялся на ноги, и меня тут же осыпало землёй. Не придавая этому значения, я подбежал к Грэну и схватил его за плечо. Он отпустил свои уши и встал. Что-то невнятно пробормотав, он отбежал за повозку, которая была неплохим укрытием от осколков, имеющих все возможности прилететь к нам. Я последовал его примеру и вовремя, так как на том месте, где мы только что стояли, раздался очередной взрыв.

— Грэн! Надо найти Соллану! — прокричал я.

— А?!

— Надо! Найти! Соллану!

— А?!

— НАДО НАЙТИ СОЛЛАНУ, ГЛУХОЙ ТЕТЕРЕВ!

— Какой тетерев?! Мы же не на охоте? — недоумевающее спросил он. Я обозлёно махнул на него рукой и выглянул из-за повозки, чтобы узнать, куда бежать. Но тут возникла одна проблема: конный отряд в галопе уже подходил к вершине холма, и догнать их не представлялось возможным. Я поправил шлем и опустился на одно колено около Грэна.

— Ты меня слышишь?!

— Да! — он закивал.

— Надо что-то делать! — я осторожно заглянул за повозку и увидел, что где-то в середине бывшей колонны несколько воинов пытаются отвести большой фургон с дороги. Не давала им это сделать лошадь, отказывающаяся подчиняться вознице. — Грэн! За мной!

— Куда?!

Я указал ему на фургон, от чего он побледнел и немного задрожал. Но после он кивнул, и мы, что было сил, понеслись туда. Не знаю, каким местом мой мозг думал, когда дал мне сигнал к действиям, ибо, наблюдая раскинувшуюся картину, я бы так и остался сидеть за нашей повозкой, закрыв голову руками. Но нет, мы бежали помогать увести фургон из-под возможного попадания.

А вокруг творился почти ад. Везде лежали трупы людей и лошадей. Откуда-то сквозь грохот доносились душераздирающие крики, которые иногда заглушались свистом пролетающих совсем рядом осколков. Ещё нам пришлось перелезать через превращённую в груду досок повозку, возле которой стояла лошадь в состоянии полной апатии. Она просто стояла там, всё ещё запряжённая, и смотрела перед собой.

Стоило нам перебраться через доски, как я, услышав уже знакомый шелест, повалил обоих нас на землю. Взрыв раздался совсем рядом и окатил нас волной дёрна. Когда я снова поднял глаза, то прямо перед своим носом увидел вонзившийся в землю на огромной скорости осколок. Он был длиной где-то с мой указательный палец, из чёрного металла и по линиям скола переливался ярко-оранжевыми искрами. Мне стало жутко страшно... Вот ещё бы несколько дюймов и...

Переборов себя, я поднялся на ноги, ударил по плечу Грэна, чтобы и он не валялся здесь, и снова побежал к фургону. Лошадь, держа её за поводья и стремена, пытались заставить двигаться в нужную сторону с десяток воинов. Как только мы подбежали к ним, один из них указывая на продолжение дороги, прокричал:

— Надо увести фургон туда! За ним должны пойти остальные повозки!

Мы закивали и схватились за поводья. С лошадью мы справились за десять минут бескомпромиссной и тяжёлой борьбы. После она сдалась и, брыкаясь, пошла в нужном направлении. И, тем не менее, пришлось её крепко держать, чтобы не дать ей встать на дыбы и натворить дел.

Когда мы прошли половину пути до гребня холмов, стало необычно тихо. Это заметили все и, как по команде, замедлили ход. Обстрел прекратился. В небе не было видно ни одной чёрной полосы, а вокруг дороги — ни одного разрыва. Со стороны леса даже послышалось птичье пение. Мы остановились. Половина воинов тут же повалилась на землю. Я, прислонившись к колесу, сполз вниз и снял шлем.

Покручивая его в руках, я рассматривал весь дёрн и пыль, что были на нём, как вдруг неожиданно увидел что-то ярко-красного цвета. Мои руки судорожно затряслись вместе с нижней челюстью. Я помахал шлемом несколько раз, пока инородное тело с него не улетело, и тщательно протёр его о траву, после чего снова нацепил его на голову. Спрятав ладони в подмышки, я безразлично уставился на дорогу.

— Пат, Пат, — передо мной появилось лицо Грэна, которое я не сразу узнал. — Ты жив?

— А ты? — я поднял брови и попытался улыбнуться. Грэн потрогал себя и, не найдя каких-либо несовместимых с жизнью повреждений, кивнул.

— Эй, вы двое, — нас позвал один из воинов, который участвовал в усмирении лошади. — Идём.

Мы поднялись и зашагали с ним и остальными уцелевшими к остаткам колонны. Задача у нас была предельно простой: найти раненных и отнести их к повозкам. Их, в итоге, набралось около тридцати, и у всех совершенно разнообразные ранения. Помню, что я помог дойти до повозок одному мужичку с пробитой ногой, и мы с каким-то воином вытаскивали из-под перебитой оси паренька чуть старше меня, который был без сознания, и у него оторвало пару пальцев на левой руке.

Закончив это нелёгкое дело, мы с Грэном отправились к тому, что осталось от нашей повозки и, взяв оттуда свои вещи, пошли обратно. Что удивительно, мой зонт уцелел, хотя я думал, что его, как минимум, должно было разломать надвое взрывом. У Грэна же пропороло сумку, и её он нёс, держа охапкой.

— А у них лопаты есть? — вырвалось из меня. Мой компаньон посмотрел на меня с лёгким недоумением и пожал плечами. Подойдя к фургону, мы скинули всё на траву и здесь же и уселись. Остальные, кто не был приставлен к тяжело раненным, заняли примерно такое же положение. Всё кончилось, но дальше может быть и хуже...

Байка Восемнадцатая

Бивак

Где-то через час, а то и два, на гребень холма выехал конный отряд. Если верить моему подсчёту, то они не потеряли ни одного воина. Группа гордо подъехала к остаткам колонны и спешилась. У всех были радостные лица, сверкавшие улыбками из-под забрал шлемов. Наш командир, прокашлявшись, приказал всем собраться вокруг него. В это время двое "героев" выволокли откуда-то весьма потрёпанного человека в чёрном одеянии. У этого одеяния имелся широкий золотой кант, который, в свою очередь, имел красную кайму. К тому же вся его одежда была покрыта какими-то причудливыми узорами. В довершение можно сказать, что у человека этого имелись наплечники, украшенные шестёркой шипов каждый и стальные накладки на предплечья также с шипами.

— Дорогу к нему нам пытались закрыть около ста демонопоклонников! — с гордостью заявил бывший "оратор". — Был жаркий и непростой бой, завершившийся нашей победой! Нами был схвачен один из боевых магов Тёмного воинства!

По рядам выживших прокатился удивлённый и восторженный вздох.

— Взгляните в его лицо! — "герой" схватил мага за волосы и поднял голову. Судя по его яростному выражению, на котором читалась лютая ненависть ко всем собравшимся, маг был, мягко говоря, не в себе.

— ГлупцыЈ глупцы... Жалкие ничтожества, — прошипел он, окидывая нас взглядом.

Далее последовало то, чего я не ожидал. Один из героев схватил мага за воротник сзади и наклонил его так, что он смотрел прямо в землю. Наш командир обнажил меч и с большим размахом обрушил его на шею пойманного. На траву покатилась голова и остановилась у ног одного из воинов Гильдии. Все при этом немного дрогнули, но после увиденного ранее эта сцена мне показалась совсем театральной и наигранной.

— И так будет с каждым! — прорычал командир, после чего все издали воинственный крик. Молчали только мы с Грэном. Мы просто тихо радовались тому, что выжили. После бывший "оратор" дал распоряжение разбить лагерь, и все разошлись выполнять его команду. Мы тут же нашли глазами Соллану и подошли к ней с весьма удручённым видом. Увидев нас, она широко улыбнулась и, вручив мне свой шлем, взялась за наши плечи.

— Вы живы, — она чуть прикрыла глаза. — А где же повозка?

Грэн, вздохнув, указал на неё. Соллану состояние нашего транспорта несколько расстроило.

— Надо перенести из неё сюда все вещи.

— Что, прямо сейчас?! — возмущённо спросил я.

— Да, — последовал её властный ответ.

Мы с Грэном тут же, жестикулируя и перебивая друг друга попытались ей объяснить, что нам надо хотя бы полчаса передохнуть, после чего мы хоть горы готовы были бы двигать, но она настояла на своём. Недовольно кряхтя, мы отправились за вещами.

Всё барахло из повозки мы смогли унести за пять ходок. Здесь, кроме уже знакомого нам сундука, имелось два больших мешка, скорее всего, с одеждой, ещё один сундук, увесистый и неудобный для переноски бочонок и разобранная палатка. Палатка эта, судя по переносимым нами тенту и стойкам, должна была быть очень большой. Самая длинная деревяшка была выше меня на три головы, а тент длиною был, наверно, ярдов двенадцать. И чуть не забыл про походную кровать, тоже находящуюся в разобранном состоянии. Для её переноски пришлось поймать ещё двух воинов, ибо она была тяжелее этого дурацкого бочонка!

А дальше последовало самое смешное. Нам приказали поставить эту палатку. Вдвоём. Без каких-либо инструкций, но сказав, что сначала надо воткнуть в землю стойки. С ними мы разобрались только с третьего раза. Сначала они просто не хотели втыкаться. Потом мы их всё-таки воткнули, но они через пару секунд, как только мы радостно взялись за тент, попадали. Это нас чуть не привело в состояние бешенства, но на третий раз мы пальцами расковыряли дёрн и только после этого стойки не подавали признаков того, что могут упасть.

С тентом всё оказалось куда сложнее. Наши предшественники очень постарались смотать его максимально небрежно, что мы долго не могли понять, разматывается ли он вообще. Но потом, сопровождая весь процесс руганью, недовольным ворчанием и повышением тонов голоса, мы его размотали, чуть не порвав на три части. Как мы могли бы это сделать, я умолчу, ибо не помню.

За всеми нашими действиями Соллана смотрела с выражением ужаса и готова была свалиться с сундука, на котором сидела. А когда, вбивая колышки, на которых держались растяжки, я залепил обухом одолженного на время топорика Грэну по пальцам, она была в состоянии, думаю, упасть в обморок. Но, благо, с пальцем было всё в порядке, не считая сносного ушиба, и палатку мы всё-таки поставили.

— Это... удивительно, что вы друг друга не убили, — заявила Соллана, поднимаясь с сундука. — Надеюсь, вы сможете тихо собрать кровать?

Ударение в предложении было сделано на слово "тихо". Мы закивали и быстро занесли кровать, причём Грэн, явно из желания "отомстить", дал мне лёгкий подзатыльник. И пусть. Потом подерёмся. Но, несмотря на это желание, кровать мы собрали быстро и мирно. На неё мы разложили извлечённые из другого сундука мягкое меховое покрывало, две подушки и одеяло, тоже на меху.

А вот когда все вещи были занесены внутрь, то из палатки нас мягко выгнали. Наши мольбы о том, чтобы нас хотя бы на пол уложили, так как на улице туман поднимается, а, значит, будет сыро и зябко, Соллану не тронули. Со словами "доброй ночи" она закрыла вход и зажгла внутри несколько свечей.

— За что нам это, Пат?

— Не знаю, Грэн, — я задумался, и, наверно, над моей головой вспыхнула лампочка. — Слушай, есть план...

План этот был предельно простым. Подождать, пока Соллана уснёт, открыть палатку, залезть внутрь и уснуть. Но была одна трудность: не заснуть до того, как заснёт Соллана. А в сон нас клонило страшно. То я грозился захрапеть, то Грэн, но мы друг друга во время подталкивали в бока. И всё же мы дождались момента, когда все свечи погасли, и в палатки, вроде бы, воцарилось спокойствие.

— Пора, — прошептал я, и мы, как тени, проскользнули ко входу. Бесшумно его распахнув, я просунул голову в палатку и внимательно посмотрел на кровать. Ни черта не увидев, я решил, что Соллана спит, и вкрался внутрь. За мной на цыпочках вполз Грэн. Не долго думая и не особо церемонясь, мы плюхнулись на (уже) пол и уснули...

— Что?! — этот обрывок фразы заставил меня проснуться. Судя по обильному свету вокруг, уже было утро. Я потянулся и, улыбаясь солнцу, открыл глаза. Первое, что мне попалось, было разъярённое лицо хозяйки палатки. Поняв, что может произойти что-то с не очень благополучным финалом, я локтём ткнул Грэна, от чего тот проснулся и, зевая сел.

— Что вы здесь делаете?! — прогремела она, поднимаясь с кровати.

— Спим, — непринуждённо ответил я.

— Да, — подтвердил мои слова Грэн.

— Как вы здесь оказались?!

— Вошли, — мой компаньон робко указал на вход.

— Пошли вон отсюда! — прорычала она, хватая с сундука кубок.

— Что? — недоумевая, спросили мы.

— ВОН ОТСЮДА! — она угрожающе замахнулась. Первым вскочил на ноги Грэн, за ним я, и мы побежали наружу. У входа мой компаньон зачем-то замер, поэтому я, налетев на него, повалил нас обоих. В это время над нашими головами полетел брошенный со страшной силой кубок.

Оказавшись на траве, мы сели и громко засмеялись, чем вызвали некоторое недоумение у находящихся рядом воинов. Нам было всё равно, что нас чуть не убили кубком, главное, что мы спали под крышей и не в росе. Успокоившись, мы встали, поправили одежду и неожиданно вспомнили, что наши вещи всё ещё были в палатке. Мы их внесли, когда ночью туда вкрались...

— Просто так она их нам не отдаст, — решил я.

— А помнишь, она в нас чем-то кинула?

— Помню. Кубком, кажется. И он улетел туда, — я указал на блестящий бок названного предмета, мирно лежащего в траве прямо возле нас. Грэн поднял его, поправил воротник и гордо заявил:

— Думаю, лучше я пойду.

Я кивнул, так как самую малость боялся сейчас снова встретиться с Солланой, думаю, от неё можно было бы в этот момент ожидать всего угодно. Грэн сделал глубокий вдох и шагнул в палатку.

— Я прошу прощения, но мы здесь оставили свои сумки и...

Дальше я разобрать ничего не мог, потому что, как мне слышалось, говорили оба, причём Соллана на повышенных тонах. Но через две минуты из палатки были аккуратно выброшены наши сумки и мой зонт, а Грэн остался внутри. Мне стало за него страшно. Я даже представил, как буду тащить к лекарю, а он у нас был, его тело, покрытое множеством ушибов, ссадин и синяков...

С того момента прошло уже два часа, а Грэн так и не вышел, однако в палатке, вроде бы, воцарилась тишина. Я уже хотел войти туда, но, честно говоря, побаивался попасть под возможный удар. Поэтому я пока остался сидеть в двух ярдах от входа, держа в зубах очередную былинку. И тут в поле моего зрения попался наш командир, направляющийся в мою сторону. Я был абсолютно уверен, что он искал Соллану. Собственно, предположение оказалось верным.

— Она здесь? — спросил он, указывая на палатку.

— Да, — а потом меня будто кипятком ошпарило. Если он там увидит Грэна в её компании, и чёрт знает, что они там так долго делают, то этот командир может подумать всё что угодно по поводу увиденного, ровно как может увидеть всё, что угодно... В общем, ни к чему хорошему это не привело бы. Как только рука командира потянулась к пологу палатки, я вырос перед ним и заявил:

— Знаете, она просила её не беспокоить.

— Да? — удивлённо спросил он.

— Именно. У неё... болит голова, так как... она вчера на наших глазах выпила пинту вина. Да, целую пинту, — и я руками начертил в воздухе очертания пинтового стакана.

— На ваших? — командир явно мне не верил. — Это вы про своего друга?

— Да, про него, но, боюсь, вы не сможете у него что-либо узнать, так как он пошёл... закапывать... лошадь... в лесу.

— Какую лошадь?! — командир явно был готов меня убить.

— Мёртвую. Не будет же он живую закапывать! — и тут я понял, что нахожусь на лезвии бритвы. — Сэр, если вы что-то хотите ей сказать, то скажите мне, а я ей при первой же возможности передам ваши слова.

— Послезавтра прибудет подкрепление из Слау, и необходимо его встретить на реке. Передай ей, чтобы завтра утром отправилась к Древней пристани и ждала там воинство. Запомнил?

— Да... А какая река?

Командир вздохнул и указал на горизонт в северном направлении. Я повернул голову и над тёмно-зелёной стеной ещё одного леса увидел блестящую ленту. Да, на реку похоже. Я кивнул и сказал:

— Обязательно передам, можете не волноваться.

Бывший "оратор" из-под бровей посмотрел на меня и ушёл. Вздохнув с великим облегчением, я опустился на траву и повернул голову к реке. Собственно, она протекала с востока на запад между двумя лесистыми берегами. Среди зарослей на том, где сейчас был разбит лагерь, я заметил небольшую плешь, от которой поднимался почти прозрачный сизый дым. Видимо, там когда-то и был павший ранее город, как же он называется? На другом же берегу чёрной громадой высились горы, затянутые голубоватой дымкой. А над ними клубились мрачные тучи. Это и были Тёмные скалы. Зрелище, должен вам сказать, живописное, завораживающее и, в то же время, пугающее.

— Ярких красок не хватает, — решил я и, встав на ноги, взглядом столкнулся с Грэном, который изволил выйти наружу, держа куртку в руках и находясь в рубашке. На меня он смотрел растерянно и немного напугано, но, в то же время, какой-то радостный огонёк в его глазах я заметил.

— Пат... — проговорил он.

— Свершилось! И что ты там делал?

Он помотал головой и, расслабляя воротник, пошёл куда-то вглубь лагеря. Я, не понимая, почему меня обделили вниманием, посмотрел ему вслед и жалобно поднял брови. И тут из-за спины донесся знакомый голос:

— Пинта вина?

Я обернулся и увидел загадочно улыбающееся лицо Солланы. То есть, она всё слышала...

— Чёрт, — я поднял брови ещё выше, а потом чуть сжался. — Только не по голове...

Она хмыкнула и, всё так же загадочно улыбаясь, исчезла в палатке.

— Э, минуточку, — я просунул голову под подол. — А про завтрашнее поручение вы тоже слышали?

Она кивнула.

— И куда ехать придётся?

— К реке, а потом немного на восток. Пат, отдыхай.

— Да мне уже надоело отдыхать, — недовольно буркнул я и отправился на то место, откуда только что изучал Тёмные скалы. Вот чем себя занять до сна? Грэн куда-то исчез, искать по лагерю собеседников смысла не имело, так как все были заняты либо похоронными обязанностями, либо ещё чем-то. Я в тот момент был готов сделать всё, что угодно, лишь бы не отупеть от скуки.

И, как часто и бывает, спасительный лучик упал на меня с самого неожиданного направления. Услышав шелест откидывающегося подола, я сначала решил, что Соллана отправилась либо прогуляться, либо к кому-то из своих товарищей по Гильдии. Но оказалось, что ей нужен был я.

— Пат, напомни, что случилось с повозкой?

— С повозкой? — я посмотрел на неё. — Восстановлению она не подлежит, ровно, как и лошадь.

Я вздохнул и опустил глаза. Раз она заговорила про повозку, то эту палатку придётся снимать, переносить вещи на новое место...

— Вот что, найди какую-нибудь небольшую повозку и скажи, что забираешь её...

— И кто мне даст?!

— Скажешь, что от меня, — она сцепила ладони. — И будет лучше, если ты пойдёшь прямо сейчас...

Я вскочил на ноги и, поправляя кепку, убежал в сторону скопления уцелевшего транспорта. Найти нужный оказалось проще простого, так как единственная подходящая повозка, имеющая из повреждений всего-то отломанную от борта доску оказалась первой, которую я увидел. Проблема же заключалась совершенно в другом.

Возле неё никого не было. Это могло упростить задачу, но уж больно попахивал такой вариант кражей имущества. Поэтому я поймал первого же вояку и спросил, где можно найти того, кто за эту повозку отвечает. Выяснилось, что он погиб вчера, и на его место ещё никого не назначили.

— Иди к главному колонновожатому, — посоветовал мне он.

— Это... это кто? — я впервые слышал какое-либо упоминание об этом человеке.

— Его назначили, чтобы отвечать за всё с колёсами в этом воинстве. И найти его можно у того костра...

И я пошёл к ближайшему костру в сторону, куда мне показ воин. С ним я не ошибся, главный колонновожатый там, действительно, появлялся, но сейчас его там не было. Однако, мне подсказали, что он может быть либо возле шатра командира, либо у разбитой телеги чуть ниже по склону.

К шатру меня, что неудивительно, даже близко не подпустили, а у телеги какой-то доходяга в шлеме, который, как казалось, был больше, чем он сам, сказал, что этот колонновожатый отправился отдыхать в палатку к своему другу. И там, как я и ожидал, его не оказалось...

Я бегал по лагерю туда-сюда до ночи, пока не нашёл его в той самой повозке, которую приглядел. Я не понимаю иронии, но он весь день в ней проспал, сморившись, видимо после вчерашнего. На мой вопрос он ответил положительно и спросонья чуть не упал. Но, переборов себя, он согласился помочь найти лошадь и даже впрячь её. Что ж, великодушно...

Когда я вернулся, все, Грэн и Соллана, судя по всему, спали. И оба в палатке. Я даже заглянул туда, чтобы убедиться в этом. Не желая их беспокоить, я забрался под тент в кузове и, расположившись на уже оборудованном месте, крепко уснул...

Байка Девятнадцатая

Древняя пристань

Прежде чем понять, что не сплю, я стукнулся о борт повозки головой, а потом чуть подлетел над настилом. Я осознал, что двигаюсь, то есть, повозка двигается, а я вместе с ней. Мало того, когда в мой бок уткнулась стойка палатки, стало ясно, что я ещё и проспал погрузку. Подняв голову, я увидел проплывающие мимо волны травы и постепенно приближающуюся стену леса.

— Какого чёрта? — повернувшись к месту, где должен был сидеть Грэн, и где он и оказался, я протёр глаза и сел. — Грэн, когда вы успели выехать?

— О! Ты проснулся? — он, улыбаясь, повернулся ко мне. — Пат, в скорости будут сумерки, а ты только сейчас поднимаешься на ноги...

Я что-то недовольно пробурчал и перебрался на более привычное место на облучке. Соллана, облачившись в плащ, гордо ехала на коне чуть впереди слева. Звуки возни, возникшие при моём подъёме и смене места, привлекли её внимание.

— Как я понимаю, поиск повозки оказался таким утомительным? — на её лице появилась лёгкая насмешка.

— Повозки — нет, этого... колонновожатого — да. В следующий раз он пойдёт, — и я хлопнул Грэна по плечу, оставив там свою ладонь.

— Очень надеюсь, что следующего раза не будет, — успокоила меня Соллана. Последовала театральная пауза. — Пат, мне бы хотелось знать, из каких ты земель родом?

— Со славного острова, названного Ирландией! — бодро и гордо заявил я. В душе, я очень хотел ещё прокричать "Erin go Bragh!", влить в себя стакан виски и выстрелить в воздух, но в руках я себя сдержал по причине невозможности выполнения пункта N2.

— Прости? — удивление и непонимание Солланы я ожидал, поэтому был к этому готов.

— Скажем так, не из этого мира, — думаю, моё объяснение было более, чем понятным. Соллана многозначительно протянула "а-а-а" и так же многозначительно покивала.

— И долго ли?

— Чёрт знает... Месяц, — я пожал плечами. А может и не месяц, а может и два... Чувство времени меня уже давно покинуло.

— Что ж, Пат, а не мог бы ты спеть, — Соллана посмотрела на меня, совсем немного запрокинув голову.

— Чего? — к такому я готов не был. Совсем не был, даже...

— Спой что-нибудь из песен своего народа...

— Да, — выступил против меня Грэн. Я тяжело вздохнул и понял, что нахожусь в безвыходной ситуации. И вот что им петь? Вот была бы мандолина или банджо... или хотя бы гитара, а так... С другой стороны, почему бы и нет? Я прокашлялся и, посмотрев сквозь прищуренные веки на небо, затянул: "Oro Se Do Bheatha Bhaile..." Это на ирландском, чтобы не всплыло вопросов. "Добро пожаловать домой..." Старая якобитская песня, которую в шестнадцатом году немного переделал Патрик Пирс, которая мне безумно нравилась, и которую любили попеть хором в пабе. Старый добрый паб... Пожалуй, единственное место, связанное со старым миром, о котором я иногда вспоминаю...

Спел я не только эту песню, а ещё с десяток. И это была лишь малая часть из того, что влезало в мою голову. Судя по тому, как слушали меня, Грэн и Соллана по достоинству оценили песни с Изумрудного острова.

— Очень необычно, — сказала "наш командир" после заключительной строчки из "Step It Out Mary". — Но о чём они?

— О разном, — загадочно ответил я. — О чём только у нас не поют...

К Древней пристани мы приехали с началом сумерек. Собой это место представляло развалины, занимающие большую площадь и три каменных зубца, уходящие в реку. Видимо, это были причалы или пирсы... в этом я тоже не особо разбираюсь. И среди всего этого росло множество массивных деревьев, корням которых было откровенно наплевать как расти и что этому препятствует. Весьма забавным мне показался один из них, пробивший стену на высоте в половину фута и снова ушедший в землю.

Палатку мы поставили как раз на небольшом открытом пространстве, которое можно было бы назвать бывшей площадью. Земля здесь была мягче, чем на холмах, так что с разбитием лагеря мы управились с меньшим трудом. Потом мы собрали дров, разожгли костёр и принялись готовить ужин. Выяснилось, что пока я спал, Грэн принёс в повозку котелок, чайник и уйму еды. Чего здесь только не было!..

— Друг, а попить ничего не будет? — спросил я, отрезая ломоть от буханки.

— Вода, травяной отвар, — Грэн пожал плечами, а потом шепотом сообщил. — Вина нам, похоже, не дадут...

— И ни капли эля? — возмутился я. Грэн поднял руку, чтобы дополнить свой ответ жестом, но тут же огорчённо опустил её и снова взялся за поедание супа.

— И почему ты спал?! Я забыл... а ты мог бы напомнить...

— Побегал бы вместо меня в поисках этого... вожатого... И вообще, — я хотел спросить о вчерашнем нахождении своего компаньона в палатке Солланы, но, как на зло, она вышла к нам и со всей серьёзностью сказала:

— Здесь очень неспокойно... Пат, ты будешь стоять в ночном карауле. Будь настороже...

Я приложил к козырьку два пальца, повернув ладонь внутренней стороной вперёд, и кивнул. После сна в дороге усталости совсем не чувствовалось.

— Грэн, — она загадочно улыбнулась и сделала движение головой в сторону палатки. Грэн, поджав губу, с виноватым видом посмотрел на меня, потом на Соллану, потом опять на меня, в конце концов, выдохнув, встал и ушёл с ней. Я остался один наедине с ломтём хлеба и последней ложкой супа. Кстати, приготовили мы его прекрасно...

К полуночи поднялся густейший туман, в котором утонуло всё: деревья, развалины, палатка, река и пристань. Чуть поёжившись от пробежавшей волны прохлады, я полностью застегнул сюртук и прошёл к берегу. На воде я ничего не увидел, кроме уже затихающих волн, образовавшихся после всплеска от рыбьего хвоста. Постояв на берегу, я забрался на один из пирсов и осторожно зашагал по нему.

Вскоре тёмный массив берега исчез в тумане, и я почувствовал себя одиноким и потерянным. Кто я? Где я? Что вообще тут делаю? Столько вопросов всплыло, что захотелось от них убежать, но куда бы я убежал?.. А-а-ар! Опять вопрос! Я, надув щёки и продолжительно выпустив из них воздух, опустился на камни.

И стало совсем тихо. Замолчали мысли в голове, исчезло шарканье ботинок по пирсу, лишь моё ровное дыхание. Где-то вдалеке по воде шлёпнул рыбий хвост, и по камням прошуршали волны. Таинственная атмосфера... Я подпёр голову ладонью и вздохнул. Переплыть бы реку и, забыв обо всём, убежать в северном направлении, по пути выкинув меч и шлем... Но нет, непозволительно это для меня. К тому же на караул поставили...

Чёрт! И какого, спрашивается, я здесь сижу?! Прежде чем встать, я повернул голову к берегу и прислушался. Тихо, что не может не радовать. Оказавшись на ногах, я быстро вернулся на своё место у костра и тут же обнаружил, что что-то всё-таки не так. Всё было на месте, ничего не пропало, огонь даже не затух, но что-то было не так...

Я взял один пистолет в руку и кругом прошёлся вокруг костра. Не знаю, как сказать, но что-то в подкорке мозга говорило мне о том, что здесь кто-то или что-то есть. И, как подтверждение этому, откуда-то с берега за развалинами послышался звук, как будто кто-то что-то резко натянул или растянул.

— Кто здесь?! — я вскинул пистолет и взвёл курок. В ответ до моих ушей долетел отголосок лёгкого удара, и в палатку на большой скорости что-то вонзилось. Почти на рефлекторном уровне я нажал на спуск, направив пистолет в сторону, откуда предположительно это что-то прилетело. В окружающей тиши выстрел из моего пистоля прозвучал, как будто это была гаубица немаленького калибра.

От этого, естественно, случилась маленькая паника. Первой испуганно заржали лошади и, будучи крепко привязанными, смогли лишь встать на дыбы. Все же дикие обитатели леса дружно бросились в разные стороны от места нашей ночёвки. Я этого не видел, но по звукам можно было об этом догадаться. И, главное, в палатке загорелся огонь, и началась жуткая возня.

А тем временем неожиданный "гость" не заставил ждать ответного выстрела. Стрела прошелестела над моим ухом и ударилась об остов стены. Опустившись на колено, я достал второй пистолет и ответил. Такого же эффекта этот выстрел не принёс, но со стороны, откуда прилетели стрелы, я услышал удаляющиеся торопливые шаги. Встав на ноги, я заткнул пистолеты за пояс и впился взглядом в туман.

И тут из палатки буквально вывалились Грэн и Соллана. Когда я к ним повернулся, то сначала остолбенел, а потом очень захотел дико рассмеяться. Первой мне на глаза попалась Соллана. В одной руке она держала обнажённый меч, а другой — край одеяла, которым она себя закрывала. Когда мои глаза сфокусировались не на крупный план, то обнаружилось, что кроме одеяла на девушке ничего не было...

— Чёрт, — проговорил я и перевёл взгляд на Грэна. Что ж, он предстал не в лучшем виде. Держа зубами ремень, на котором висели ножным с мечом, он руками дёргал за голенище сапога, в который не мог влезть. Сапог на нём был только один и причём именно этот, никак не сдававшийся ему. Иногда он отвлекался от взбунтовавшейся обуви, чтобы вернуть на место не застёгнутые и, естественно, спадающие штаны.

— Чёрт! — я ещё секунду пробыл в остолбенелом состоянии, а потом засмеялся. — Я даже ничего не буду спрашивать!..

Это заставило Соллану покраснеть и вновь спрятаться в палатку. Грэн, ничего не понимая, победил сапог и проследовал за ней. Смеха во мне хватило ещё на секунду, после чего я уселся возле котелка и, подбросив пару дровишек, честно отстоял ночной караул...

Утром Грэна отправили вдоль берега с целью поиска каких-либо следов ночных посетителей. Мне же достался заслуженный отдых. Как же было приятно развалиться на травке, подложив под голову сумку и, слушая пение успокоившихся после ночной стрельбы птиц, мирно дремать. А надо мной пролетали стрекозы, ещё какие-то крылатые насекомые. От речки веяло лёгкой прохладой... Хорошо! Не хватало только пинты...

— Позволь, я тебя потревожу, — мягко прозвучал голос Солланы надо мной. Я открыл один глаз и, встретившись с её взглядом, кивнул. Она села рядом на отвалившийся от стены камень, я же повернулся на бок, приподняв тело над землёй.

— Пат, могу ли я тебя попросить?.. — спросила она после непродолжительной паузы.

— Никому не говорить об увиденном ночью?

— Да, — она кивнула, — в особенности, другим воинам из Гильдии...

— Да я с этими мерзавцами даже при очень большом желании связываться не буду! — отчего-то я даже вскочил на ноги. — Тем более, когда кончится война! Леди, вы можете не волноваться насчёт меня!..

И тут я увидел, что брови Солланы медленно и угрожающе сдвинулись, а её глаза испепеляли меня.

— Ой, — почему я забыл, что она тоже из числа "героев"? По-моему, я висел на волоске...

— Пат, — с гневными нотками начала Соллана, вставая между мной и рекой, — мы будем считать, что этого не было, но...

Дальше я не слушал, так как в поле моего зрения неожиданно вошла большая остроносая лодка, медленно подходящая к берегу. В ней было около полусотни людей с оружием и в доспехах, и ещё другие, без вооружения, которые работали вёслами. На носу же стоял весьма внушительного вида человек с железным лицом в плаще и с древком в руке, на котором реял жёлтый флаг с красными узорами по канту. И таких лодок было около десятка, а то и больше.

— Ты всё понял? — завершила она свою тираду. Ничего не отвечая, я указал рукой на приближающуюся флотилию. Соллана развернулась и, радостно что-то сказав, быстрым шагом пошла к берегу. Мне ничего не оставалось, как, облегчённо вздохнув, последовать за ней.

А в это время лодка, шедшая первой, уже подошла к пирсу, и на него гордо вышел человек с флагом и ещё трое воинов, одному из которых и было передано древко. Соллана подошла к сошедшим на берег и, склонив голову в поклоне, сказала:

— Приветствую вас, господин...

— Соллана, не так ли? — его лицо неожиданно расплылось в улыбке. Человек погладил её по плечу и двумя пальцами легонько приподнял её подбородок. — А где же Вальдэн?

— Он должен прибыть завтра с городской пехотой, господин Верховный Советник, — она снова немного наклонила голову.

— Что ж, по его прибытию мы начнём переход на тот берег, — Верховный Советник повертел головой, осматриваясь, и наткнулся взглядом на меня. — Ты (в мою сторону последовал тычок пальцем), твоё имя?

— Пат, — я пожал плечами.

— Возьми, — он запустил руку под плащ, что-то расстегнул и протянул мне широкий пояс с мечом и большой блестящий шлем. Весило всё это прилично, так что я чуть вещи Советника не уронил на пирс. А какой бы грохот был...

Отнеся это хозяйство в палатку Солланы и с чувством выполненного долга скинув его посередине прямо на пол, я протёр вспотевшие ладони о пола сюртука и вышел. Армия, прибывшая по реке, продолжала выгружаться и располагаться на отдых. Да, представление продолжается... И Грэн куда-то запропастился. Я хотел подойти к Соллане и спросить, могу ли я его поискать, но меня неожиданно позвал Советник:

— Пат! Сюда!

— Чёрт, — процедил я и отправился к нему. Советник в это время разговаривал с Солланой и ради чего-то прервался.

— Куда ты дел мой шлем и меч?

— Я их сложил в палатке... сэр. Только что...

— Иди и проверь, хорошо ли они лежат. На них не должно быть ни пятнышка ржавчины!..

Я очень хотел возразить, но всё-таки пошёл. Снова оказавшись в палатке, я посмотрел на лежащие вещи и легонько пнул шлем, от чего он отлетел в сторону кровати. Удовлетворившись этим, я как можно быстрее отправился к лодкам и совершенно бесцельно принялся бродить между постепенно увеличивающимися группами воинов. Ничего не найдя интересного, мне пришлось вернуться на место рядом с котелком, где можно было бы спокойно поспать...

— Пат! — на этот раз меня позвала Соллана. Тяжело вздохнув, я поднялся на ноги и угрюмо подошёл к ней. — Господину Верховному Советнику необходимо, чтобы его вещи доставили с лодки на берег...

— И я должен это сделать? — жалостливо простонал я. Соллана кивнула и указала на пирс.

— Тебе покажут, где они. Иди.

Издав звук, похожий на протяжное "о-о-о", которым я обычно выражал недовольство чем-либо, я зашагал к пирсу. Первый же воин после соответствующего вопроса показал мне на два здоровенных сундука, мирно стоящих в лодке. Эта идея мне уже совсем не нравилась, но делать было нечего.

В один прыжок я оказался возле одного из них, схватил его за ручки и поднял... Это меня уже удивило, так как я не развалился от нагрузки. Весил он, наверно, фунтов тридцать, от чего процесс перетаскивания его на пирс стал для меня жутким мучением. То же самое было и со вторым сундуком, который показался мне ещё более тяжёлым. И их же надо было донести до палатки. Посмотрев по сторонам, я увидел двух воинов, которые были заняты тем, что, стоя в стороне, разговаривали друг с другом. Подойдя к ним, я громко прокашлялся и рявкнул:

— Господин Верховный Советник приказал доставить его сундуки в ту палатку! Живо!

Оба, немного дрогнув, положили на пирс свои алебарды и очень быстро, почти бегом выполнили моё указание. Мысленно себя похвалив, я снова пошёл к котелку. На этот раз мне его удалось достичь, и, чтобы не стать исполнителем очередного поручения, я взял его и спрятался за одну из стен, где меня вряд ли кто мог бы найти. К тому же здесь было, с одной стороны, тепло, а с другой, сюда нависала приятная тень, так что было преступно не воспользоваться шансом уснуть...

Разбудил меня Грэн, когда уже стемнело. На меня он смотрел очень уставшим взглядом и так жалостливо, что я готов был уступить ему своё место, накрыть одеялом (было бы) и накормить уже давно остывшим супом, который я постарался не доесть. Всё лицо Грэна было измазано грязью и глиной, а из носа, судя по тёмному следу, несколько раньше текла кровь. Наконец, его волосы были так сильно растрёпанны и переплетены между собой, что, думаю, можно было спокойно сломать о них любую расческу.

— Друг, что случилось? — я коснулся его плеча.

— Я упал в ров...

— Куда?!

— В ров... Я дошёл до места, где когда-то стоял Такар, но никого не нашёл...

— Зачем так далеко было идти? Прошёлся бы по берегу... да и...

Он пожал плечами и рухнул рядом. Я вручил ему котелок и ложку, которой он охотно и радостно доел суп. После он отставил его в сторону и, прикрыв глаза, начал тяжело дышать. Я подложил под голову ладони и поднял глаза к играющим на деревьях отсветам от костров. Их разожгли прибывшие по реке отряды, и со всех сторон доносились голоса, какая-то музыка и, по-моему, даже пение.

— Пат, а что за человек, который сидит с Солланой в палатке? — спросил меня Грэн после длительного молчания.

— В плаще и с суровым взглядом?

— Да, он...

— Это... Верховный Советник... Как-то так. Ещё один из Гильдии. Приплыл сегодня днём.

Грэн молча покивал и закутался в свою куртку. Я немного подумал и со словами "сейчас вернусь" отправился за нашей кучкой дров, которую, благо, никто не увидел и не тронул. Перенеся её на новое место, я отправился к первому же костру, который попался мне на глаза. Подойдя к нему, я поинтересовался:

— А можно я у вас одну палочку горящую возьму?

Мне ответили положительно. Взятая деревяшка была осторожно перенесена к стене, и от неё разгорелся скромный, но тёплый костерок. Грэн пересел ближе к нему и тоскливым взглядом начал рассматривать играющее пламя. Не знаю, что творилось в голове моего компаньона, но я испытывал похожие чувства, но совершенно по другой причине: отсутствие какой-либо пищи для размышления. Знаете, так тоскливо бывает без мыслей...

— Вот вы где! — из своих простраций нас вырвал радостный голос Солланы. Она стояла в бывшем дверном проёме и, не долго раздумывая, села рядом с Грэном, кладя на его плечо свою ладонь.

— Я никого не нашёл, — медленно сообщил он ей. — Я даже проверил около Такара...

— Не надо было, — ласково сказала она. — Как же ты измотал себя... и откуда у тебя кровь?

— Упал... в ров, — Грэн устало склонил голову и повернулся к Соллане. Он же обхватила его плечи и крепко обняла.

— Отдохни, — по волосам моего смертельно уставшего компаньона медленно проскользнула её ладонь. Решив не нарушать идиллию, я снова отправил свой взгляд изучать костёр, всё так же безуспешно ища что-нибудь в своей голове. И так продолжалось около трёх часов...

За всё это время каких-либо серьёзных изменений в обстановке вокруг нашего скромного костра не произошло. Грэн всё так же дремал на руках у Солланы, она же, загадочно улыбаясь, смотрела в огонь, постоянно поглаживая моего компаньона по волосам. Смотря на них, я немного удивлялся. Такие тёплые чувства на фоне таких, мягко говоря, неспокойных событий, конечно, казались мне возможными, но я никогда не думал, что стану свидетелем их проявления. Я вообще много о чём в свои девятнадцать лет не думал...

Байка Двадцатая

Опыт поколений

Всеобщую тишину нарушил резкий, но мелодичный звук со стороны суши. Абсолютно все, кто был в лагере, встрепенулись и, вскочив на ноги, впились глазами в широкую полосу факелов, появившуюся среди деревьев. Даже Господин Верховный Советник изволил выползти из палатки и обрадовано сказать:

— Превосходно!

Собственно, представление не просто продолжалось, оно перешло в свой следующий акт. В программе, как я понял, была переправа и жуткая мясорубка, намечающаяся на противоположном берегу. Я огорчённо вздохнул и вопросительно посмотрел на Соллану. Пробежавшись глазами по лагерю, она отрезала:

— Снять палатку... Живо!

Опустив носы, мы поплелись выполнять поручение. Снимать палатку, конечно, было куда проще, чем ставить, но в темноте мы чуть не сломали одну стойку и потеряли ещё две. Одну мы нашли, так как вовремя заметили, как её хотели сломать и отправить в костёр, а вот вторая... Про неё мы никому ничего не сказали. Но, несмотря на этот конфуз, на фоне остальных мы собрались крайне быстро и до момента, когда первые рассветные лучи забрезжили над рекой и деревьями, разгоняя туманную слепоту.

И вот, когда последний доклад о готовности был услышан Верховным Советником, который незадолго до этого назначил себя по праву преемственности новым Маршалом, ввиду гибели старого, он скомандовал к началу переправы. Первыми на лодки были погружены пехотинцы и лучники (у нас были лучники!), прибывшие вчера. После лодки подогнали обратно, и мы начали завозить на них повозки. Точнее, их мы сначала загнали на пирс, а потом на лодки. Последняя часть этого процесса прошла без заметных трудностей, так как у лодок были палубы, в середине борта опускались примерно на их уровень, и на каждой имелось по широкому трапу.

Как же контрастно смотрелись спокойные мирные воды реки с разгорячёнными людьми, идущими совсем не на праздник. И шли они в весьма несимпатичное место, которое отлично виднелось на горизонте. Высокие тёмные склоны и обрывы, возвышались над тёмным лесом и, казалось, уходили прямо в густые чёрные тучи, закрывшее собой радостное утреннее солнце. Когда мы приблизились к противоположному берегу, стало темно, как будто уже наступил вечер. Откуда-то подул неприятных холодный ветер, заставивший нас с Грэном плотно застегнуть воротники.

Нисколько не оставаясь на берегу, воинство выстроилось в одну колонну и угрюмо направилось в сторону Тёмных скал, выпустив вперёд разведчиков. Остальные же воины расположились вокруг повозок, внимательно наблюдая за окружающим пространством.

— Пятнадцать лет назад, — вдруг начал рассказывать пожилой воин, нёсший свой протазан как раз возле нашей повозки, — мы сражались с поклоняющимися Демонам под склонами Тёмных скал. Была жуткая темень, хуже, чем сейчас. Мы вынуждены были сражаться клинками, держа в другой руке по факелу. Пока мы продирались через этот лес, на наш строй нападали такие жуткие твари, которые вам даже не могут представиться. Издавая дикие крики, они бросались на моих товарищей и, если не были вовремя убиты, утаскивали их на деревья, где заживо потрошили. Но когда мы пришли на поле брани, нас ожидало ещё более страшное зрелище. Пред нами колыхался океан огней! То было воинство демонопоклонников, готовое снять с нас кожу и сшить из неё одежду, а потроха скормить тварям, которых они приручили. Была страшная битва. Нас поливали огнём, рубили железом, рвали, давили!.. Но мы смогли выстоять под этим натиском и победить яростного врага, который был согласен либо на победу, либо на смерть, ровно, как и мы. После мы считали павших... Из трёх тысяч способных сражаться нас осталось лишь полторы. Было много раненых, искалеченных и изуродованных, но ещё больше оставили на поле тёмные орды...

Совсем не воодушевившись рассказом воина, я суетливо достали пистолет и принялся его заряжать, потом другой. Один из них я оставил в руках и в любую секунду был готов взвести курок.

— Пат? — Грэн вопросительно посмотрел на меня.

— Мне тут жить захотелось, — я быстро покивал, чем вызвал усмешку у рассказчика, который за тот день больше не проронил ни слова. Я это расценил, как задумчивость по какому-либо неожиданно всплывшему у него в голове вопросу. А их, наверно, в этот момент могло возникнуть много. Меня волновало, как мы выживем? Хотя, за Грэна я не особо сильно волновался. В королевских семьях, как ни как, должны обучать воинскому искусству. Мне же оставалось уповать только на удачу...

К вечеру вернулись разведчики, если это, конечно, был вечер, так как в этой темнотище я не мог понять день сейчас или уже давно ночь. Они сообщили, что буквально неподалёку на большом поле заметили огромное число факелов. Маршал тут же скомандовал встать лагерем и не разжигать костров. Все начали готовиться к бою, начищая броню и точа оружие.

Мне выпала великая честь протирать шлем Солланы, что я и делал, сидя в повозке. Грэна, естественно "утащили" куда-то вне поля моего зрения и, если верить тому, что я услышал, мой компаньон должен был начищать оставшиеся доспехи. Хватило меня для этого занятие ненадолго. После того, как я в отдалённом свете факела расценил чистоту и блеск шлема достаточными, он был подложен под пиджак, на который я положил свою голову...

— Патрик, проснись! — услышал я сквозь сон, но открывать глаза пока отказывался.

— Чёрт возьми, Патрик! Не спать!

— Патрик Брайан О'Шэнтли! Немедленно проснись!

На этот раз я позволил своим векам разомкнуться и тут же остолбенел. Прямо передо мной стояло двое в красных мундирах, несколько отличающихся между собой. На голове одного была измятая треуголка, у другого — кивер. Причём, первый в руке держал пушечное ядро.

— Вы прошли через посты? — удивлённо спросил я.

— В британской армии и не такому учили, — усмехнулся обладатель ядра, а второй громко хмыкнул.

— А вы кто? — растерянно спросил я.

— Дедушка, я же говорил, что не узнает, — сказал второй.

— Говорил, — первый вздохнул. — Патрик, мы твои деды...

— То есть?..

— Да-да, именно они, — оба закивали.

— Дэйв и?..

— Не бери в голову, — отмахнулся первый. — И про фамилию не начинай. О'Шентли меня вполне устраивает...

— А... — протянул я. — А можно ядро подержать?

— Что за вопрос? — один из моих прадедов протянул его мне. Я встал и чуть не согнулся под тяжестью чугуна. Пришлось вернуть ядро его законному обладателю.

— Только не говори, что оно тяжёлое, — на его лице появилась улыбка, и он прокрутил ядро на пальце, будто это был баскетбольный мяч. — Вот что, предлагаю прогуляться. Около тех мрачных скал, которые мой взгляд совершенно не радуют, есть один живописный вид...

И мы среди ночи и опустившегося под покров леса тумана отправились к Тёмным скалам. Шли совершенно бесшумно, как тени. Я иногда посматривал по сторонам, боясь, что нас кто-нибудь увидит из часовых или ещё кто-то, но это беспокойство оказалось ненужным. Как только мы вышли из лагеря, первый прадед снова заговорил:

— Мы тут узнали, что ты умудрился выжить под обстрелом.

— Под серьёзным обстрелом, — добавил прадед Дэйв. — Поэтому решили сделать тебе небольшое напутствие перед дневной битвой...

— А она будет?

— Будет, и не перебивай, — сердито пробурчал прадед Дэйв.

— И ещё какая! Не думаю, что тебе понравится, но всё же... А не начать ли нам с советами?

— А почему бы и нет? Так вот, никогда не стой в первых рядах, если тебя туда не поставят...

— А то будешь, как мой внук... без зубов, и будет твой род не О'Шентли, а О'Фэнли, например... А неплохо звучит, а?

— Ужасно звучит...

— Хотя, думаю, ты прав... В любом случае, зубы тебе ещё пригодятся, ровно, как и жизнь, которую будет весьма просто потерять. Ты даже не представляешь, как это легко можно будет завтра сделать. Если же тебе повезло стоять, скажем, не спереди, то не зевай...

— А то будешь половинчатый, как мой дед, — мы немного посмеялись.

— Ну, знаешь, — возразил первый, — меня пополам не порвало. Я просто забрызгал кровью нашего капитана. Всё вполне безобидно... И, тем не менее, в рукопашной старайся хоть немного думать и не забывай про осторожность...

— И про пистоли... Слушай, дедушка, мы пришли.

Все остановились. Перед нами лежал широкий луг, отделяющий лес от скал. И между ними горело множество факелов и костров. Я бы даже сказал, море огней. И было много людей с оружием. И не только людей, а ещё каких-то странных и страшных существ, о которых, видимо и рассказывал пожилой воин...

— Не знаю, кто такие Демоны, но они им поклоняются, — со знанием дела заявил прадед Дэйв. — Присядь.

Я сел.

— По ним плачут все двенадцати фунтовые пушки короля Франции, — задумчиво произнёс прадед с ядром.

— Дедушка, это ты, думаю, не понаслышке знаешь...

— Да, — он покивал. — Патрик, при первой же возможности, беги туда.

И он указал на тёмный провал в стене леса.

— Там овраг и спасение... Советую уйти по нему как можно дальше.

— Патрик, не забывай про нож, — прадед Дэйв похлопал себя по поясу в том месте, где и были у меня прицеплены ножны.

— А от меча постарайся избавиться... Потом он только тебе помешает.

— И, последнее, — прадед Дэйв встал передо мной и наклонился. — Где шлем?

— Что? Какой шлем? — удивился я.

— Где мой шлем? — он почему-то начал говорить женским голосом.

— Я не понимаю... Прадед Дэйв...

Байка Двадцать Первая

Битва у Тёмных скал

— Пат, где мой шлем?!

Я открыл глаза и увидел сдвинутые брови Солланы.

— Это был сон... — сказал я вслух.

— Это могло быть чем угодно, но где мой шлем?! — настойчивей повторила она. Я поднял тело, запустил руку назад и вернул ей железку, которая мне на ночь послужила подушкой.

— Пат, мы выходим к полю. Возьми свой шлем и меч.

Я кивнул и, зевнув, посмотрел по сторонам. Всюду кипела подготовка к предстоящему сражению. Все надевали броню, выстраивались в ряды. Звучали отчётливые и громкие команды. Мне стало от этого не по себе, но тут я вспомнил сон и принялся прилаживать к плечевой лямке сумки зонт. Это мне вполне удалось. Он даже и не мешал при движении. Спрятав голову под шлем, я быстро нашёл Грэна, который помогал Соллане влезать в броню. Должен заметить, кираса и прочие стальные составляющие доспех смотрелись на девушке весьма необычно и даже изящно.

— А нам кроме шлемов что-нибудь полагается? — с надеждой в голосе спросил я.

— А вам нужно что-то ещё? — Соллана сделал на лице выражение лёгкого удивления.

— Да вообще... — я почесал затылок и посмотрел на строй пехотинцев, прошедший мимо нас. У всех них, кроме защиты головы, были кольчуги, стёганные куртки, кожаная и стальная защита, и на их фоне мы с Грэном смотрелись оборванцами. — Хотя бы подшлемники...

— Пат, вам это не понадобится. Мы не будем встречать первый натиск...

Это меня немного успокоило, без зубов не останусь. Надо только будет не зевать...

Наше воинство выстроили за лагерем в четыре ряда. Первые два состояли из пехоты, третий — из лучников, и четвёртый отводился под резервы и небольшой лазарет на повозке. Нас определили во вторую линию и поставили прямо по центру. С флангов же городскую пехоту прикрывали конные отряды Гильдии, однако, как я заметил, многие "герои" заняли места в пешем строю, как это сделала Соллана.

— Просто не отходите далеко, — успокаивающе сказала она. — Будьте осторожны...

И вот перед строем первой линии на белоснежном коне выехал Маршал Гильдии. На секунду остановившись, он окинул воинство взглядом и, вскинув руку с обнажённым мечом над головой, громко заговорил:

— Мои храбрые войны! Сегодня на поле, что лежит за этими деревьями, решится судьба Света! Тёмные полчища собрались под этими скалами, чтобы начать свой поход на наши земли, где хотят пролить моря крови на алтарь Демону, что должен пробудится, если они победят! Воины! Приготовьте своё оружие! В ваших силах уберечь от гибели всё то, что мы оберегаем уже многие века! Забудьте в этот день страх, слабость и пощаду! Воины!..

Маршала прервал раскатистый глухой звук, донёсшийся из-за деревьев, похожий на удары в огромный барабан. Звук этот перекрыл собой всё: лязг железа, голос лидера и редкое ржание лошадей. Все встревожено посмотрели в промежутки леса, ожидая чего-то. Но вскоре барабаны смолкли, и относительно далеко от нас вспыхнуло множество огненных шаров, которые тут же затухли, оставив на земле и стволах деревьев жёлтые языки. По строю пробежал негромкий ропот, но Маршал, нисколько не подававший вида, указал мечом в сторону огней и прокричал:

— Они нас этим не остановят! Вперёд! Вперёд, мои храбрые воины!

И вместо ропота над рядами городской пехоты раздался воинственный клич, напомнивший мне о сборе на площади, откуда мы выступили в поход. От громкости у меня заложило уши, и захотелось оказаться где угодно, но только не за теми деревьями. Но, чёрт возьми, выбора не было, я должен был сделать шаг навстречу смерти и постараться не пожать ей руку.

Где-то совсем рядом загремел барабан, который, думаю, не был ровнёй с тем, что звучало с поля, и пехотинцы двинулись вперёд, приготовив оружие к бою. Я обнажил меч и положил его клинок плашмя на своё плечо. И тут первая линия запела, причём так громко, бодро и смело, что мне стало немного спокойней, зная, что, по крайней мере, первый удар будет встречен непробиваемой стеной. Но, если немного подумать, это так обманчиво...

Когда первая линия вышла на поле, а до опушки оставалось полтора десятка ярдов, песня смолкла, уступая место другим барабанам и другим голосам с противоположной стороны. Звучали они на столько дико, что мне снова стало не по себе.

— Пат, выше нос, — подбодрила меня Соллана, опуская забрало. Издав сдавленное "хи", я кивнул и впился взглядом в прорисовывающееся море огней. Конечно, в моём сне обстановка была мрачнее из-за ночного времени суток, но оптимизма мне это не прибавило. Уж больнее мне не нравилась скопившаяся под скалами орда...

И вот наша линия вышла из леса. Я быстро отыскал глазами провал среди деревьев где-то слева и облегчённо вздохнул. Но тут я заметил, что от моря факелов отделилось две полосы, причём одна начала приближаться к первой линии по земле, а другая взвилась в небо. Вскоре вторая, не долетая нескольких ярдов до первых пехотинцев, упала на траву, и на этом место появилось множество ярких кратковременных вспышек. Кое-кто в первых рядах упал и, как выяснилось, замертво. Когда я проходил мимо одного павшего воина, я заметил в его груди продолговатый блестящий предмет, из-под которого медленно сочилась кровь.

— Стой! — скомандовал кто-то властным голосом, и всё воинство застыло на месте, а первая линия опустила своё оружие ниже, встречая уже подошедшие силы... как их?.. демонопоклонников. Если было бы совсем темно, я бы назвал это кавалерией, но нет, лошадей от этих тварей я, поверьте, отличить смогу.

Твари, на которых восседали воины в тёмный одеяниях и шипастых доспехах, напомнили мне одновременно большую собаку, такую же большую кошку, ещё какого-то хищного зверя и... и ещё какого-то хищного зверя. А теперь добавим к этому что-то вроде шипов на суставах и плечах. И зубы. Большие кинжаловидные белые зубы. Я почувствовал, как у меня трясётся пятка...

Первые из них через считанные секунду напоролись на пики и копья пехотинцев, вторые вместе со своими наездниками были повержены алебардами, клинками и другим оружием. Третья же волна смогла достичь рядов пехоты, и началась кровавая баня. Где-то над головой послышался еле уловимый шелест, и на следующие ряды нападающих рухнул град стрел. До моих ушей сквозь лязг стали донеслись, по-моему, первые за сражение душераздирающие крики раненых. Но битва не собиралась от этого заканчиваться.

Постепенно редеющие ряды пехотинцев отбросили от себя почти полностью изничтоженные отряды всадников. По строю прокатился радостный и, в то же время, воинственный выкрик. Пехота снова подалась вперёд, но успела сделать всего с десяток шагов. И тут мне показалось, что я вернулся на холмы южного берега реки...

Всю первую линию охватили уже знакомые вспышки. В живых осталось несколько десятков, почти сотня, человек, но меньше половины из них ещё могли продолжать сражение. Сквозь медленно рассеивающийся дым я мог видеть только какие-то невнятные очертания. Оттуда слышались крики, барабанный бой и поступь многих сотен подошв. И тут перед нами выскочил воин со сломанной алебардой и истошным голосом завопил:

— Они идут! Идут! Они!..

Неожиданно он упал, как будто споткнулся, но в его спине торчала короткая стрела. Вторая линия замерла на месте и выставила вперёд копья. Вскоре облако рассеялось, показав нам стену вражеской пехоты, неумолимо быстро приближающейся к нам. Очередной залп лучников повалил около трети воинов из первых шеренг, но темп атаки не был уменьшен, а, даже наоборот, пехота перешла на бег.

Зрелище было пугающим, но незабываемым. Чёрная волна, украшенная блеском доспех, под тёмно-красными парусами знамён неслась на лес пик, чтобы либо погибнуть на их остриях, либо пробиться до конца. Обладатели же пик, спрятав свой страх куда подальше, с железными ожесточёнными лицами смотрели на приближающийся ураган и готовились, вонзив во вражий строй сталь своего оружия, выхватить клинки, снять шиты со спин и продолжить смертельную борьбу.

— Ни какой пощады! — прокричал кто-то из-за спины, и тут же мне показалось, что я оглох. Когда я понял, что лежу на земле, то догадался, что произошло. Один из снарядов, которым уничтожили первую линию, упал совсем рядом. Мне опять чертовски повезло, так как на себе я никаких фатальных изменениях не обнаружил. Быстро оглядевшись, я увидел, что Грэн и Соллана тоже в порядке, только мой компаньон растянулся на земле и медленно поднимался на ноги. Потом через меня кто-то перешагнул, кто-то в тёмной одежде. Я вскочил на ноги и выставил перед собой меч, готовясь встретить направленный в мою сторону кусок стали.

И тут я увидел тварь, одну из тех, на которых был предпринят первый бросок на ряды городской пехоты. Тварь эта с бешеной скоростью неслась в сторону Солланы, а наездница (кое-что выдавало, что это была именно наездница) лихо била своим изогнутым мечом с каким-то странным клинком по пытающимся её достать своими клинками пехотинцам. Я смог не попасть под лапы зверя, сделав всего-навсего два шага назад.

А между тем тварь сделала мощный прыжок в сторону Солланы, но была тут же лишена головы одним мощным ударом. Наездница очень ловко спрыгнула на землю и, после непродолжительного и очень стремительного обмена попытками достать друг друга клинками, ударом ноги повалила Соллану на землю. В этот момент в моей голове что-то громко щёлкнуло, и я начал действовать. В мгновение ока я оказался в двух шагах от них. Наездница уже была готова обрушить изогнутый клинок на голову своей противнице, как вдруг перед ним появилось неожиданное препятствие: мой меч.

Вовремя задержав смертельную угрозу, я резким движением в сторону увёл лезвие и наотмашь ударил по горизонтали. Наездница резко отскочила назад, парировала ещё два моих удара, увернулась от выпада и нанесла ответный, от которого я смог отклониться. После я почувствовал сильный толчок в левый бок и руку. Прокрутившись волчком пол-оборота, я выронил меч и, видя проносящийся мимо лица щит, которым меня и толкнули, упал на спину.

Наездница, повернувшись ко мне, прокрутила в руке меч и, взяв его, как кинжал, начала совершать удар. Далее всё мне виделось, как в режиме замедленной съёмки. Остриё меча, как казалось, медленно опускалось на мою грудь. Сама ли или по команде перепуганного мозга, моя рука потянулась к пистолету и, на ходу взводя курок, направила его в наездницу.

Выстрел вернул ход времени в привычное русло. Выронив меч, наездница с громким криком боли схватилась за бедро, и на её пальцы просочилась кровь. Я вскочил на ноги, заткнул пистолет обратно и прокричал уже пришедшему в себя Грэну:

— Помоги ей подняться!

Он быстро закивал и взял Соллану за руку. Я повернулся лицом к неприятелю и попытался взглядом найти свой меч. Прямо посередине строй пехотинцев сильно прогнулся и готов был лопнуть, дав возможность противнику ринуться на позиции лучников. Но вдруг краем глаза я увидел, что на поле выехал Маршал, держа свой меч на высоко поднятой руке. Над головами разнёсся его громкий голос, зазвучавший как-то по-другому. Неожиданно его меч озарился ярчайшей вспышкой, которая на мгновение ослепила всех. Когда глаза снова смогли видеть, то обнаружилось, что все воины неприятеля, что находились в полукруге радиусом примерно в сотню ярдов перед маршалом, упали либо замертво, либо, корчась на манер душевнобольных.

Буквально в следующую секунд на землю упал я, брошенный вперёд каким-то сильным толчком. Рукоять зонта больно ударила меня по затылку, на пару секунд задержав меня в лежащем состоянии. Судя по звону в ушах, к нам опять прилетело что-то взрывающееся. Как я понял, оно упало как раз туда, где были Грэн и Соллана. Я запаниковал. Поднявшись на ноги, я побежал налево, в сторону оврага.

И что самое паршивое, бежал я между восстанавливающимся строем городской пехоты и постепенно приближающейся к нему новой волной поклоняющихся Демонам. Схватка завязывалась снова буквально за моей спиной, и, когда до оврага оставалось пробежать около пятидесяти ярдов, кто-то как будто схватил меня за ногу и повалил.

Как же мне надоело за сегодня падать! Но сейчас было не до возмущений. Меня, как куклу, схватили за воротник и подняли над землёй. Я, держась пальцами за мощную руку и пытаясь освободиться, увидел покрасневшее от прилившейся крови лицо. С него на меня смотрела два горящих ненавистью глаза. Человек, держащий меня, вытащил из ножен кинжал и явно собирался мне его куда-нибудь вонзить.

Как мог, я ударил его ногой по животу, но это лишь замедлило процесс. И это замедление сыграло решающую роль. Я успел дотянуться до ножа и воткнуть его в ладонь громилы, от чего он отшвырнул меня в сторону. Уже наученный за сегодня быстро подниматься на ноги, я буквально через десяток секунд уже был у оврага и, не успев приготовиться к спуску вниз, кубарем покатился на его дно.

Прекратив движение, я, лёжа на животе, уткнулся носом в сырую лесную подстилку и приготовился встать. Но вместо этого, услышав шорох травы под чьими-то ногами, я поднял голову и увидел в семи футах от себя когтистую лапу, укрытую тёмно-бурой шерстью. А ещё выше на меня смотрела оскаленная зубастая морда.

Зверь, готовый разорвать меня в клочья в любую секунду издал грозное рычание. Я испуганно отполз назад и сел на корточки. В боку у твари торчало обломанное копьё, явно вошедшее на приличную глубину, а на спине, запутавшись ногами в стременах, болтался убитый стрелой наездник.

Честно говоря, к собакам я испытывал недоверчивые и боязливые чувства, особенно в подобных ситуациях, и тем более, когда они были настроены, мягко говоря, недружелюбно, и, более того, когда они были... э... немного больше овчарки... на футов на пять в высоту.

Я на четвереньках попятился назад и потянулся к пистолету. Продолжая так же злобно рычать, тварь сделала в мою сторону шаг и согнула свои лапы для того, чтобы не иначе, как наброситься на свою жертву.

Но жертва была вооружена и совсем не собиралась становиться обедом. Я приподнялся над землёй и взвёл курок. Зверь снова продемонстрировал мне все свои зубы и чуть приоткрыл пасть. Я навёл пистолет прямо в голову и начал медленно отходить назад. В глубине души я наивно предполагал, что всё может вполне благополучно закончиться, если я просто "испарюсь в тумане".

Однако, все надежды рухнули, когда, издав громкое "рр-р-а!", зверь подался вперёд. На спуск я нажал скорее от испуга, нежели от того, что заранее готовился к такому повороту событий. Не знаю, куда именно попала пуля, но зверь рухнул на землю и, выдавив из себя приглушённый рык, затих. Я находился в состоянии лёгкого остолбенения примерно пять секунд, смотря на постепенно прекращающееся дыхание зверя.

А потом я побежал. Я бы даже сказал, полетел по дну оврага прочь от поля. Нёсся я, не разбирая дороги, вечно что-то задевая ногами, наступая в лужи и на кочки. Если бы я своевременно остановился, то бег не был бы завершён новым падением. Снова оказавшись на ногах, я быстро посмотрел по сторонам и увидел на правом склоне под одним из корней большое тёмное пространство, яму. В неё я и влез, чтобы отдышаться и спрятаться... сам не знаю, от кого, но спрятаться.

Изнутри меня жутко трясло. Я только сейчас осознал, что за сегодня пережил и что рисковал своей жизнь куда больше, чем когда-либо себе представлял. Полностью, по-настоящему стало страшно только сейчас. Там, на поле, я совершенно не думал об этом. Я просто действовал так, как, на мой взгляд, требовала ситуация. А сейчас...

Обвеянный со всех сторон дыхание смерти, обрызганный кое-где кровью я живой и, не считая нескольких пустяшных ушибов и пары ссадин, невредимый сидел в прохладной тёмной яме и представлял себе, что бы было? Что если бы я поймал бы один из многих тысяч осколков, что пролетали мимо? Что если бы я оказался под когтями твари, что ворвалась во вторую линию пехоты? Что если бы меня пригвоздили к земле сталью? Что если бы я был проткнут кинжалом? Что если бы меня буквально несколько минут назад изорвали в клочья?

Вообще, я не понимаю, откуда у меня в голове возникли такие мысли? Я жив! Я, чёрт возьми, жив! Я должен громко смеяться, радоваться и что-нибудь сплясать! Но нет. Груз, навалившийся на душу был слишком тяжёл. Я остался жив, но Грэн? Соллана? Что с ними? Живы ли они? Хотя, я думал, что их убило при последнем взрыве, который я помню. Но это же неправильно... Они не могли погибнуть...

А остальные? Чем закончилось сражение? Кто победил? С другой стороны, судя по слуховым ощущениям, оно ещё шло. Тогда, кто сможет победить? С другой стороны, меня это не сильно волновало. Победит Гильдия, выступающая за Свет, — хорошо, победят эти... вы поняли, о ком я — бывает и такое, что поделать?

Яма под корнем, в которую я забился, казалась мне самым надёжным убежищем во всём мире. Отдалённый гул и грохот сражения были мною слышны, спиной я чувствовал, как дрожит земля. Но меня это уже не сильно беспокоило. Я был абсолютно уверен, что до меня никто и ничто с поля не доберётся. Впервые за сегодняшний день я ощутил внутри себя хоть какое-то спокойствие. Даже возможность наступления локализованного апокалипсиса для меня казалась сущим пустяком...

Байка Двадцать Вторая

На пороге Тьмы

К концу дня всё стихло...

Ночь была такой тёмной, что если бы мне плотно завязали глаза, то я бы разницы не ощутил. И ещё стало очень даже холодно. Я застегнул верхние пуговицы сюртука и поднял воротник. Потом вылез из-под корня и, усевшись на него, принялся снимать шлем. Он был прицеплен на сумку, а зонт — возвращён в руки.

Я замер на месте. Надо было, чтобы глаза привыкли к темноте. Буквально через минуту я кое-как, но смог различить склон оврага, его верхнюю кромку, деревья и матово-серое небо. И ни одного лучика света от звёзд или лун. Я уже начал ненавидеть местную облачность.

Тем не менее, надо было куда-то идти, а если быть более точным, то куда угодно, но не обратно. Моё неожиданное появление на поле могло вызвать любую реакцию, которая немного, но, всё же, зависела от того, кто смог одержать победу. Поэтому, поднявшись на верхнюю кромку склона, я повернул налево и осторожно пошёл вдоль оврага, тыча зонтом, как тростью, в землю, будучи не уверенным в том, на что или куда я собрался наступить.

По прошествии около двух часов передвижения по лесу я вынужден был забыть о воцарившемся внутри спокойствии. Где-то совсем рядом в зарослях я услышал лёгкий и осторожный шорох. Выставив перед собой зонт и пытаясь что-либо разглядеть в царящей вокруг темноте, я немного подрагивающим голосом спросил:

— Здесь кто-то есть?

— Назови себя, — прозвучал ответ.

— Пат... Патрик О'Шэнтли, — интонация отвечающего мне показалась немного недружелюбной.

— Кто ты?

— Я? Я просто путник и... и заблудился здесь. Сэр... эм, не могли бы вы мне помочь — просто не имею желания блуждать здесь, не зная, куда иду...

Из темноты ко мне кто-то подошёл, и я почувствовал на себе его пристальный взгляд. После нескольких секунд изучения, этот кто-то в приказном тоне сказал:

— Пойдёшь со мной.

Я пожал плечами и кивнул. Тень, которой казался мой собеседник, почти бесшумно зашагала куда-то вперёд, и я последовал прямо за ней. Каким-то чудесным образом за всё время нашего движения я ни разу не споткнулся и не сбился с курса. Наконец, мы пришли к какому-то маленькому сооружению, похожему на дом. Над его дверью горел тусклый огонёк, который, тем не менее, освещал большую область перед входом.

— Входи, — мой провожатый пустил меня вперёд. Я без труда толчком открыл дверь, на которой не оказалось ни одной ручки, и шагнул в светлое пространство дома. Прямо передо мной стоял небольшой стол, на нём красовался кувшин, дополненный тремя чашками. Свет внутри шёл от горящего камина, что был у противоположной стены. Слева и справа стояли кровати, а над ними на совсем незаметных гвоздях висело оружие, представленное мечами, кинжалами и ещё чем-то клинковым.

— А куда можно повесить?.. — я, делая шаг, обернулся и моментально потерял дар речи. Потом у меня возникло желание убежать, но я, максимум, мог только врезаться в стол, что и сделал.

— Здесь не так тепло, как кажется, лучше не раздеваться, — эльф удивлённо посмотрел на меня. — Не понимаю причины твоего испуга...

Я бы тоже её не понимал, если бы передо мной был простой эльф с ясным взглядом из-под не опущенных бровей, со здоровым цветом кожи и с золотистыми волосами. Но передо мной был... как там Арлия говорила? "Названные для меня "серыми""! Вот! Бледнее бледного кожа могла меня только напугать, особенно, если учесть две попытки собратьями этого эльфа меня отправить на тот свет...

— Матерь божья!.. — выдавил из себя я и сделал ещё одну попытку убежать сквозь стол.

— Стой, меня совсем не следует бояться, — эльф коснулся моего плеча, и мне показалось, что я немного успокоился. По крайней мере, пробить собой столешницу снова не попытался. — Прошу, сядь...

Эльф указал на один из стульев, стоящих у стола, которые я сначала не заметил. Медленно и осторожно я сел на него и снял кепку. Сумка с лёгким звоном шлема упала рядом со мной на пол. Эльф кинул на кровать меч, висящий у него на поясе и сел напротив. После он взял кувшин и заполнил из него две чашки. Всё это проходило в гробовом молчании.

— Итак, — начал он, подвинув мне чашку, — ты сказал, что являешься простым путником. Так?

Я кивнул.

— Но почему ты весь обрызган человеческой кровью? — мой собеседник поднял одну бровь.

— Весь? — удивлённо спросил я. — Я думал, что там пара капель...

— Поверь, куда больше... и... не только человеческой, если приглядеться... Что же случилось?

— Дело в том, что совсем рядом кое-кто устроил настоящую мясорубку, а мне посчастливилось из неё выбраться живым...

— И как ты попал в неё?

— Совершенно случайно!..

— Случайно? — переспросил эльф.

— Именно. Я со своим другом сидел в пабе... э... в таверне, и нас, буквально схватив за шкирки, забрали в армию этой Гильдии...

— И во время битвы ты из неё бежал? — мой собеседник так неприятно это сказал, что мне показалось, что я на допросе.

— Если вам угодно это назвать именно так, то я вам в этом не препятствую, — огрызнулся я. — Тем не менее, рано или поздно это должно было произойти.

— Хочешь сказать, что тебя совершенно не волнует борьба Света и Тьмы, которая разворачивается под склонами скал?

— Совершенно, — кажется, я начал немного злиться. — Я крайне далёк от этого безобразия и...

Эльф поднял вверх палец, прося меня помолчать. Я вздохнул и, поставив локти на стол, взял чашку, в которой, чёрт возьми, было вино. С другой стороны, прочих вариантов не имелось, поэтому я полностью опрокинул её в себя...

— Позволь узнать, из каких земель ты родом?

— Из Ирландии, — я чуть поднял лицо, дабы обозначить значимость этого. Эльф кивнул и не проронил ни слова, внимательно меня изучая в течение долгого времени. Я, ожидая от него хотя бы звука, поднял одну бровь и пристально посмотрел на своего собеседника.

— Наши светловолосые собратья, — всё-таки заговорил эльф, — часто упрекают наш род в свершении необдуманных поступков, влекущих за собой множество последствий, среди которых могут быть даже войны. Но как они относятся к своему деянию, из-за которого ты сидишь за этим столом?

— О чём это вы? — я понял, что опять начинаю чего-то не понимать.

— Видишь ли, Патрик... ведь так?

Я кивнул.

— Много лет назад существовал союз магов, что происходили из наиболее могущественных родов лесных эльфов. Каждый из этих магов, коих было четверо, в совершенстве управлял силами только одной из стихий. То были огонь, вода, земля и воздух. Поняв, что, объединившись, маги будут иметь больше сил и возможности хранить порядок в этом мире, они создали орден, который назвали Орденом Четырёх Листов из-за того, что на гербах каждого из родов главным символом был именно лист определённого дерева. Постепенно они набирали больше опыта, знаний и достигли пика своего могущества. На одном из советов кто-то высказал, что помимо этого мира существуют другие, которые тоже населены. После многомесячных трудов им всё-таки удалось найти один такой и создать в него проход, дабы отправить в новый мир одного из магов или же ученика одного из них. Они увидели, что его населяют такие же люди, как и окружавшие их, и решили изучить этот мир. Но случилось непоправимое. Вместо мага в тот мир, в наш попало около двух-трёх тысяч людей. Из-за того, что, открыв проход, маги нарушили порядки времени и мироздания, люди, попавшие сюда, были из совершенно разных земель и разных эпох...

— А-а-а, — протянул я. Мне стала понятна причина нереальной на первый взгляд встречи меня и Джеймса Корнера...

— Всё же маги смогли закрыть проход между мирами и предотвратить разрушительные последствия. Но буквально на следующий день Ордена не стало...

— Вообще? — я чуть наклонил голову вбок. Эльф кивнул и завершил свой рассказ:

— И было это около двухсот лет назад...

— Но раз это было два века назад, то почему я оказался здесь в это время, а не когда они ещё существовали?

— Дело в том, что маги растянули время появления людей из твоего мира на многие года. С какой целью это было совершено — никто не знает, но это до сих пор действует. И, как говорит созданное позднее предание, последний должен появиться осенью через три года... И, совсем забыл, всё то, что было дано тебе в твой первый день... Маги очень надеялись, что смогут вернуть всех домой, и, для того, чтобы людям было проще выжить в этом мире, решили оказать им посильную помощь... Но, увы...

Я задумался. То есть, я попал сюда по чьей-то ошибке... Отлично. Просто прекрасно... С другой стороны... мне здесь всё-таки нравится, даже не смотря на то, что часто приходится рисковать жизнью. Но всё же...

— То есть, эти негодяи исчезли за двести лет до этого момента, чтобы никто не смог их найти и как следует навалять по шее?..

Совершенно не ожидал увидеть на столь суровом лице улыбку. Эльф после хмыкнул и посмотрел в потолок.

— Боюсь, на это уже никто не сможет ответить...

— И вернуться назад?..

— Ты опоздал. Очень сильно опоздал, — эльф высушил свою чашку и бесшумно поставил её на прежнее место.

— И всё же, у меня к вам вопрос. Вы специально выжидали меня у оврага, чтобы привести сюда и рассказать мне эту историю?..

— Нет. Мы уже третий год несём здесь стражу, чтобы никто не прошёл на владения нашего рода с оружием и злом. В особенности, в свете... точнее, в тени последних событий... Это может чем-то закончится...

— Демон? Нам говорили воины Гильдии, что он может проснуться, — я сделал несколько кивков.

— Вполне вероятно... Патрик, скажи, куда ты направляешься?

— Не знаю, — вопрос, как ни странно, ввёл меня в некое замешательство. — На север...

— Напугаю ли, но единственная дорога, по которой сейчас можно беспрепятственно пройти — это Тёмные скалы.

— Я не альпинист, — поспешил предупредить я.

— Нет, там есть ухоженная дорога, проложенная теми, кто поклоняется Тёмным силам. Ты выйдешь чуть севернее города Слау.

— И... это замечательно, но я боюсь заблудиться, пока её буду искать.

— Я тебя доведу... но не раньше утра. Можешь занять любую кровать: дальние караульные вернуться только к завтрашнему вечеру, и тебя никто сгонять не будет.

Пожав плечами, я сообщил, что спать отправляюсь немедленно, снял ботинки, верхнюю одежду и с головой зарылся под одеяло. Вы просто не представляете, как я соскучился по сну в кровати. В ней и тепло, и мягко, и спокойно... но... я уже на столько привык ко сну на земле, что удобное ложе подо мною было мне чуждым... что совсем не мешало мне уснуть.

Разбудил меня эльф, мотивировав это тем, что я спал уже достаточно долго, чтобы отдохнуть. Естественно, время сна уточнено не было, от чего во мне образовалось ощущение лёгкой злобы. Согласитесь, вам бы тоже не понравилось, если бы вас разбудили только из-за того, что тот, кто вас поднял на ноги, решил, что силы в вас уже восстановились.

Недовольно бурча, я сел на кровать и потянул ноги. Потом они были резко согнуты так, что пятки попали под моё ложе и что-то задели. Чем-то оказалась бутылка, выкатившаяся на свет и пойманная моей рукой. На имеющейся этикетке, которая уже давно успела выцвести и почти оторваться, после беглого просмотра в мои глаза бросилось "12 лет", "40%" и "виски". Не веря своему взгляду, я прочитал ещё раз и весь затрясся от восторга. Я даже уверен, что мои глаза вспыхнули очень ярким пламенем...

— А... откуда у вас... это? — я показал бутылку эльфу, прицепляющему меч к поясу.

— Давняя история, которую я не потрудился запомнить... Не советую пить эту жидкость...

— Жидкость?! — перебил я эльфа. — Это виски! Это двенадцатилетний виски! И вы ещё называете это жидкостью?!

Я открыл бутылку и на всякий случай поднёс её к носу. Вот... старый добрый аромат солода... Не церемонясь, я прижал горлышко к губам и буквально на полсекунды поднял дно бутылки на уровень моих глаз. Удача! Это действительно был виски, а не жуткая бурда, как в доме Аллии. Я по привычке чуть прикусил верхнюю губу, потом выдохнул и закрыл бутылку. Теперь можно идти куда угодно...

— Я её забираю, — заявил я, ставя виски на колено.

— Не смею возражать, — судя по лицу эльфа, то, что я остался жив после этого, казалось ему просто невозможным.

— Вас угостить? — на всякий случай осведомился я и повернул бутылку этикеткой к эльфу. Он помотал головой и сказал, что пора идти. Как только я быстро запаковался, мы вышли из дома и направились, кажется, в сторону, противоположную оврагу.

Посмотрев по сторонам, я решил, что небо и лес вокруг немного, но посветлели. Конечно, было всё так же мрачно, кое-что казалось не реальными объектами, а сумрачными миражами, да и вдалеке повисла какая-то дымка...

— А до гор далеко? — после зевка спросил я.

— Нет, — негромко ответил мой провожатый. Всю дорогу он оставался молчаливым и только смотрел вперёд, иногда оборачиваясь, чтобы проверить, не отстал ли я. А отставание в мои планы не входило. Я был просто полон энергии. От этого темп ходьбы был высоким, и до склонов мы добрались где-то за пару-тройку часов.

Скалы совершенно неожиданно начали подниматься среди леса, встретив нас почти отвесными стенами. У самой грани раздела ровной земли и каменной породы клубилось что-то похожее на туман, но он был совсем не таким, каким я привык его видеть. Мы вошли в него и направились налево, придерживаясь стены. Камень, действительно, был какого-то странного тёмно-серого, почти чёрного цвета с лёгкими вкраплениями тёмно-коричневого и синего. Выше же, как казалось, скалы не на много, но светлели.

— Таких скал больше нигде нет, — неожиданно начал эльф. — Их создание тесно связано с уходом в мир подземелья Отца Драконов, прародителя всего, что обладает силой, большей, чем кто-либо может себе представить, в том числе и Демонов...

Я, прикрыв рот ладонью, зевнул и спросил:

— Но легенда должна быть на чём-то основана или как?

— Должна, — эльф посмотрел на склон. — И кто-то пытается оживить её... Мы пришли.

Он остановился и указал мне на просвет среди скал, внизу представленный пологим подъёмом. Прямо возле эльфа в скале был вырезан какой-то странный знак, похожий на... руну, окрашенный тёмно-красным. Потрогав его ладонью, я повернулся в сторону подъёма. Он уходил ввысь, терялся в тумане, над котором висели скалы и тёмные тучи. Ярдах же в тридцати я заметил ещё одни знак, очень похожий на первый.

— По этим письменам ты сможешь определить, не сбился ли с пути. Будь осторожен, если хочешь остаться жив.

— Обязательно, — я улыбнулся и поправил сумку. — Спасибо вам...

Эльф медленно кивнул, и я понял, что пора, пора сделать первый на этой дороге. Вздохнув, я повернулся в сторону скал и ступил на шуршащую под ногами каменистую тропу. Вскоре мой провожатый пропал, испаряясь либо в тумане, либо в лесу, и я снова остался один.

Что ж, это просто замечательно! Опять я в родной с недавнего времени стихии, разве что обстановка была не совсем обычной. В горах я до этого был, но не в таких, и пешком никогда не пересекал. Но, согласитесь, разве это проблема? Меня только немного угнетала уж сильно мрачнеющая по мере дальнейшего продвижения атмосфера. Скалы темнели вместе с тучами, откуда-то донеслось воронье карканье. Не хватало только заунывного волчьего воя, большой полной луны и... включаю воображение... огромного мрачного замка на скале.

Да, именно так. Я открыл бутылку, влил в себя пару глотков и, ожив, в полголоса запел:

In the merry month of May

From my home I started,

Left the girls of Taum

Nearly brokenhearted,

Saluted me father dear,

Kissed me darling mother,

Drank a pint of beer,

My grief and tears to smother

Then off to reap the corn,

Leave where I was born

Cut a stout blackthorn

To banish ghosts and goblin,

Brand-new pair of brogues,

Rattling o'er the bogs

Frightening all the dogs

On the rocky road to Dublin...

Знаете, а с песней идти куда приятней. Не понимаю, почему до этого сас по себе никогда не начинал? Вроде и голос есть, и стесняться перед кем-то не надо, идёшь и поёшь просто для души. К тому же, когда сама дорога располагает к песне. Но кроме "Каменистой дороги в Дублин" я ничего не спел. Окружающая атмосфера заставила меня с последней строчкой замолчать и с опаской поглядывать на склоны...

Байка Двадцать Третья

Демон

До самого вечера меня преследовало чувство, что за мной кто-то следит, причём одновременно со всех сторон. Иногда сверху скатывались какие-то мелкие камушки, вызывая своим шорохом нешуточную дрожь в моём теле. Не сочтите за сумасшедшего, но ближе к концу дня мне начали слышаться какие-то голоса, и выше дороги я видел весьма странные тени. Я был готов выхватить пистолет или даже оба, сделав по первому же движению выстрел, встретить любое порождение вселенского Зла, которое может здесь обитать, с кулаками и ножом и, возможно, даже пасть в неравной битве...

Но все мои страшные опасения не оправдались. Вплоть до того момента, как небо над головой посветлело, обозначив приход утра, ничего, что могло бы иметь фатальные последствия, не случилось. Жутко измученным и знатно оголодавшим я опустился на один из камней, лежащих у дороги, и обречённо устало вздохнул.

Чёрт знает, сколько ещё надо было идти, и закончатся ли вообще эти проклятые скалы? А если закончатся, то дойду ли я до конца? В сумке, кроме виски, осталось несколько высохших ломтей хлеба, кусок колбасы, который уже можно было без зазрений совести выбросить на обочину, и измятая мочалка, которую несколько дней назад можно было бы назвать пучком зелени.

— Вот дерьмо, — процедил я сквозь зубы и в сердцах отправил бывшую колбасу в свободный полёт. Всё для меня в этот момент показалось таким плохим, что я готов был взвыть. Признаю, что за время своего путешествия я питался очень скромно, но мне этого хватало, и в голове всегда была информация о том, что в сумке обязательно что-нибудь есть, и с голоду умереть невозможно. А сейчас...

Проклятые ломти в еду тоже не годились, а одним виски, наверно, питаться невозможно. Я прохныкал и безнадёжно открыл сумку. На колени легли пиджак, свитер, узел с бельём и коробочки с боеприпасами. Мой взгляд просто ради проверки опустился на дно сумки и замер. Мешок...

День второй, Келра дала мне чёртову тучу сухарей в мешке...

И в правду, в нём были те самые сухари, к которым я ни разу не притронулся. На вид, с ними никаких изменений не произошло, и, думаю, не могло произойти. Я не буду считать три-четыре сломавшихся пополам...

Я был, чёрт возьми, спасён! Жадно жуя один из них, я смотрел на угрюмые тучи и радовался жизни, тому, что на маленьком клочке земли, который вмещает мои ступни, она не грозится резко оборваться. Так... что-то меня пробрало на философство...

Быстро и не очень обильно перекусив и запив съеденное двумя глотками виски, я поднялся на ноги и обнаружил две вещи. Первое, идти я мог и, причём, относительно долго, до того, как во мне кончится "топливо", и надо будет снова лезть за сухарями. Второе, где-то в полумиле от меня дорогу перекрывала массивная скала, которую весьма проблематично было обойти ввиду крутости склонов и глубины ущелья, разверзнувшегося слева. Зато путь уходил в небольшой чёрный проём входа либо в тоннель, либо в пещеру.

Когда я оказался возле него, то понял, что это было естественное, природное образование, так как на стенах не было каких-либо следов воздействия инструментом, если не считать очередной руны где-то внутри, которую я различил по призрачному красноватому свечению. Но в целом, чернота входа была мрачнее и злее, чем мрак вокруг, и, что самое неприятное, мне надо было сквозь неё пройти, полагаясь лишь на удачу, так как никакого источника света у меня не имелось.

Но, тем не менее, тёмный неказистый вход в пещеру был лишь обманом, за котором скрывалось нечто прекрасное и завораживающее. Когда я, придерживаясь направления на очередную руну, преодолел этот тёмный узкий проход, то замер в немом изумлении на его внутреннем пороге...

Передо мной, блестя, отсвечивая и переливаясь, величественно высились каменные громады, укрытые ровным слоем полупрозрачных камней, окрашенных природой всеми оттенками синего. Под таким же покровом были и пол, и потолок, и стены пещеры. На общем фоне разительно выделялись только камень с очередной руной, на который сплошным столпом падал свет из пробитого окна, и дорога, ведущая к другому тёмному проходу.

Думаю, вам доводилось слышать выражение "звенящая тишина", но мало кто на себе ощущал, что это. Мне выпал подобный шанс, и я боюсь, что не смогу своими словами со всей полнотой передать свои впечатления. Это надо увидеть и прочувствовать самому.

Загипнотизированный прекрасной панорамой, я, еле перебирая ногами, медленно двигался по дороге, как будто кто-то меня очень осторожно вёз на небольшой тележке, прокручивая вокруг вертикальной оси. Потом я остановился и чуть слышно произнёс:

— Божественно...

Больше я ничего не мог сказать. Мой взгляд по волнистой линии поднялся к самому потолку пещеры, а от него — к самому низу, к моим ботинкам, уткнувшимися мысками в лазурно-синюю грань... у меня язык не поворачивается назвать это словом "камень" или "минерал". Он отчего-то был сорван с места, где рос, возможно, не одну тысячу лет, и теперь лежал, беспомощно выкатившись на дорогу.

Он был раза в четыре меньше моей ладони и на удивление лёгким. Его поверхность при самых незначительных поворотах показывала все возможные вариации цветов, которые я мог увидеть в пещере. Мой взгляд был намертво прикован к нему, и очень больших трудов стоило сжать ладонь, дабы спрятать "сувенир" в карман. Мне показалось мудрым унести с собой кусочек этого великолепия. Потом что-то заставило меня, опустив глаза, быстрым шагом достичь выхода и выйти наружу, но...

Я остановился на пороге и обернулся, чтобы в последний раз насладиться этим видом. Такое разительно отличие по сравнению с тем, что ждало меня снаружи, вновь и вновь подтверждало слова мудрости, что внешность обманчива. Думаю, никто бы из вас, в первый раз увидев неприступные чёрные склоны, пропасти и обрывы, над которыми вечно висят мрачнейшие тучи, никто не ожидал бы найти в этом царстве тьмы такое воплощение вечной красоты, красоты Природы...

Холодный злой ветер вернул меня в реальность. Стало уже темно. Либо пещера была больше, чем казалось внутри, либо я так долго в ней пробыл. Подняв воротник сюртука, я подумал, что скоро надо будет добраться до свитера, в случае, если воздух будет всё таким же нелетним. С другой стороны, должен же был я наконец отсюда спуститься. Внизу-то уж точно теплее.

Через несколько часов, будучи утомлённым более смертельно, я пришёл к выводу, что, несмотря ни на что, надо найти какое-то укромное место среди камней, в котором можно было бы попытаться отдохнуть. Но, что б эти скалы, вокруг ничего, напоминающего отдельно лежащий камень, не было! Более того, впереди лежала относительно широкая открытая площадка, по форме близкая к кругу. Я остановился и напряг своё зрение. Прямо у дороги лежал большой камень, имеющий причудливую изогнутую форму.

Получив радостный сигнал из головы, ноги сами донесли меня к удачно подвернувшемуся укрытию, но вдруг резко остановились. Причиной тому было то, что я увидел на площадке человека. Да-да, мне не показалось, хотя сначала я именно так и думал. Он был высоким, лысым и с козлиной бородкой. На нём были тёмные одеяния, а сам он, как казалось, находился среди теней. Не знаю, были ли это другие люди, и сколько их там, так как из-за темноты не все мне виделось ясным, но одно я мог сказать точно — человек был одним из тех, с кем недавно прошла битва. Я тут же вспомнил чьи-то слова о том, что всегда кому-то удаётся уйти...

С быстротой молнии упав на колени, я прокрался за камень, прижался к нему спиной так, чтобы меня не было видно, и принялся заряжать один из пистолей. Не видя в своём укрытии того, что происходит на площадке, я слышал голос человека с лысой головой, отдававшийся вокруг грандиозным эхом. Я совершенно не понимал, что он говорит, но я знал, что я, скорее всего, слышу заклинание. Как только очередной обрывок купюры, но уже в десять евро, был запихан в ствол, мне хватило смелости, чтобы выглянуть из-за камня.

Кроме лысого на площадке, как я понял, рассмотрев всё с более близкой дистанции, было ещё около десяти человек в длинных одеждах с надетыми на голову капюшонами, напоминающих средневековых монахов. Четверо из них, держа в руках длинные жезлы, стояли вокруг лысого и, таким образом, образовывали по форме расположения крест. Остальные же истуканами стояли вокруг. Также на земле я разглядел что-то, похожее, на руны, что были расставлены вдоль дороги, и этот... символ тоже отдавал светом.

Зрелище казалось мне странным и... диким. Какие-то люди посреди ночи стоят кружком в горах и под слова какого-то заклинания явно что-то замышляют. Но, тем не менее, картина эта приковала мой взгляд, и я ничего пока не предпринимал, ожидая окончания. Главное — оставаться незамеченным...

И стоило это подумать, как лысый вознёс руки к небу и почти сомкнул их над головой, оставляя между ладонями небольшой просвет. Именно в этом пространстве начал появляться пучок желтовато-рыжего света. Буквально через три секунды такие же появились и на верхних концах жезлов. Это послужило сигналом для остальных поднять вверх руки. Заклинание звучало громче, свет из мягкого становился невыносимо ярким. Я зажмурился и отвернулся. Скалы начали мелко дрожать, воздух наполнился неприятным леденящим звоном. Неожиданно я почувствовал, что камень куда-то пропал.

Я рискнул приоткрыть глаза. Благо свет перестал быть таким ослепительным, и было возможным увидеть следующую картину. Все люди стояли в тех же позах, но пучки света теперь были не только в руках лысого и на жезлах, но и между ладонями стоящих кругом. И, вот ещё, лысый теперь находился внутри светового столпа, ударявшего прямо в непроницаемый слой туч. Заклинание уже стихло, но звон так же дробил мои нервы и уши. Куда исчез камень — я так и не понял, но я его не видел.

Но тут свет снова ударил по моим глазам, и какая-то неведомая сила отшвырнула меня на ярд назад. Упав на спину, я случайно нажал на спуск, и пистолет выстрелил. Хлопок был последним звуком, который я смог чётко разобрать. Далее последовала жуткая смесь какого-то грохота, воя и того же звона. Меня окатило волной жара, и всё крайне неожиданно стихло.

Я издал сдавленный недовольный стон и медленно поднялся на ноги. Но тут же я вынужден был остолбенеть. На площадке уже ничего не было. Все люди, стоявшие на ней несколько мгновений назад, куда-то испарились, исчезли. Их не было, ровно, как и не было никаких следов их пребывания здесь. А вот на месте, где недавно красовался светящийся символ...

Сначала я выдавил из себя:

— Чёрт... что за?!...

Потом мне очень сильно захотелось исповедаться. Очень сильно. Трясущимися руками, я убрал пистолет на место и в оцепенении от ужаса уставился на него...

Он был огромен. Его тело, похожее на человеческое, от ступней до кончика рогов было высотой в пятнадцать-двадцать футов. Его тёмно-багровая кожа покрывала гигантские мускулы, которые, как казалось, полностью находились в напряжении. Он восседал на одном колене, уперев в землю кулак. Крылья его, имевшие огромный размах и добавляющие высоте ещё с десяток футов, были сложены и нависали над плечами и спиной. Хвост его, украшенный мелкими выступающими заострёнными чешуйками, кольцом лежал вокруг его ног. Его голова была массивной и украшалась двумя гнутыми рогами. Лицо его могло отдалённо напомнить черты, присущие человеку, но они были значительно грубее. Прижатый нос, огромные скулы, челюсть, украшенная клыками, сдвинутые тяжёлые брови, из-под которых на меня смотрело два жёлтых светящихся глаза с узкими кошачьими зрачками. Вот оно, живое воплощение самого страшного кошмара человека, полностью преданного вере... Предо мной был Демон...

— Матерь Божья! — дрожащим голосом воскликнул я и неуверенно сделал шаг назад. Демон, тяжело дыша, приподнял свою голову и, продолжая на меня смотреть, что-то сказал. Его голос... это было нечто. Он звучал громко, грубо и, как казалось, сам по себе давал эхо. Он был очень похож на глухое рычание с добавлением... я даже не знаю... Но это было рычание с чем-то ещё. Из общего потока звуков невозможно было выудить какой-нибудь отдельный, и разделение на слова я не смог уловить, но то, что фраза была адресована мне, понять было весьма просто.

— Эм... эм... э... это... это... э, — я запаниковал. Моя правая рука метнулась к сумке и начала ёрзать под её клапаном, пока не схватила горлышко бутылки. Буквально через три секунды виски полилось в мою глотку, от чего стало немного спокойней. Да, при таком не выпить нельзя...

— Я... эм... это... А их здесь нет!..

Имелись в виду поклоняющиеся Демонам, исчезнувшие несколько ранее. Тот, кого они вызвали, издал глухой звук, который судя по интонации, означал непонимание происходящего. Что ж, хорошего от этого мало было.

— Я... случайно... здесь проходил... и, — попытался начать оправдываться я, пряча бутылку обратно. — Знаете, тут происходило весьма странное действо... Но они куда-то исчезли...

Демон мне ответил примерно на тот же манер, как в самый первый раз, но уже в более резком тоне. Мне от этого стало... мягко говоря, страшновато. Но вот... в такие моменты что-то во мне срабатывало...

— Не кричи на меня! — я всем своим видом показал, что крайне недоволен повышением голоса со стороны собеседника. — Я тут вообще не причём!

В ответ уже в более спокойном тоне я получил весьма короткую фразу.

— Не знаю, кто здесь был, и куда они исчезли, но ты здесь именно из-за них, — поспешил объяснить я. — В общем...

Демон перебил меня, выдал весьма продолжительную тираду, встал на ноги и, наклонившись ко мне, указал когтистым пальцем на дорогу.

— Э-э-э... Да, я шёл именно по этой дороге... и по ней идти и должен... Я просто путник...

Ещё одна порция демонического языка.

— Я понятия не имею, что ты говоришь, — признался я, — но с великим сожалением должен сообщить, что мне надо идти...

Демон посмотрел в сторону дороги, ещё что-то сказал и выпрямился. Я кивнул и на трясущихся ногах отправился в нужном направлении. Как только я отошёл от Демона ярдов так на десять, что-то подсказало мне, что за мной кто-то идёт. Возможно, это был звук тяжёлых шагов, сопровождающийся скрежетом мелких камушков. Обернувшись, я увидел, что Демон шагал в том же направлении, что и я.

— Т... ты... ты идёшь со мной?! — мой голос снова задрожал. Ответ его был мною расценен, как "да".

— Слушай... э... — я снова весь задрожал, не зная, что сказать. Демон же что-то мне поведал, чего я, естественно, снова не понял, и подошёл совсем близко. Я почувствовал себя таким крохотным...

— Не мог же я так сильно согрешить, — плаксиво простонал я. Потом, немного подумав, я сделал новый шаг, который был тут же дополнен другим, куда более громким. Как же я тихо хожу на этом фоне...

Я даже не знал, как мне расценивать то, куда я только что вляпался. Со мной всё в порядке, ран нет, ноги держат, руки двигаются, но вот голова... Мне всё больше начинало казаться, что я готов сойти с ума. Попытки ущипнуть себя результата не дали: я не спал. Рядом со мной действительно шла громада где-то в три десятка футов высотой, по совершенно непонятной мне причине решившая идти со мной. Думаю, весьма забавным будет смотреться появление Демона у города... куда я иду? Слау... кажется, так.

— И зачем идти со мной? — мой мозг потребовал разбавить обстановку, которая ему показалась напряжённой. Демон говорил относительно долго, несколько раз то повышая интонацию, то понижая её. Делая вид, что всё понимаю, я иногда кивал и многозначительно выдавал "угу". Как только он закончил, я сделал последний кивок и заявил:

— Согласен, всё не так просто, но мне необходим отдых... хотя бы до утра.

Весьма забавно смотрелось то, как Демон пожал плечами и, издав тихий рык, кивнул. Я посмотрел по сторонам и прилёг у первого же камня, подложив под голову сумку. Несмотря не крайне угрожающий вид своего... эм... попутчика, я не ощущал от него возможной агрессии по отношению ко мне и, не считая первых минут нашего знакомства, чувствовал, что обстановка вполне спокойная. Не понимаю, от чего Гильдия боится Демонов, и как поклоняющиеся им хотели их использовать для своих целей? Я даже неожиданно пришёл к мнению, что исчезновение тех, кто Демона призвал, было дело рук его самого. Бросив рассуждения по этому вопросу, я накрыл глаза кепкой и задремал...

Байка Двадцать Четвёртая

Город Слау

Утро... Как странно оно наступило. В глаза ударил свет, яркий солнечный свет, по которому я уже успел соскучиться. Сквозь силу разомкнув веки, я прищурился и, как только привык к новой обстановке, был крайне приятно удивлён: тучи над головой куда-то таинственным образом исчезли, открыв взору голубую небесную гладь, по которой неторопливо плыли белые островки облаков.

Потянувшись, я обрадовался долгожданному возвращению света и был готов поверить в то, что всё, начиная с попадания меня и Грэна в армию Гильдии, было сном, но, чёрт возьми, всегда найдётся то, что разрушит все надежды. Демон, сидящий на огромном валуне у дороги, поднял глаза на меня, стоило мне зашевелиться, и что-то сказал.

— Доброе утро, — громко выплеснул я и вскочил на ноги. — Должен заметить, что до вчерашнего дня была весьма унылая погода.

Демон ответил мне, на что я кивнул и, отряхнувшись от пыли, повесил сумку на плечо. По сравнению с прошлым днём, стало тепло, так что сюртук пришлось снять, повесив его на плечо, и только после этого мы отправились в путь. Думаю, весьма необычно смотрелось порождение чёрт знает чего, снабжённое крыльями, рогами, хвостом и немалыми размерами, вместе с крохотным рыжеволосым бродягой. Мне почему-то казалось, что при встрече с кем-либо меня просто не будут замечать...

А между тем, скалы под солнечным светом из тёмно-серых стали цвета гранита с обилием всё тех же мрачноватых тонов. С другой стороны, хоть какое-то изменение в общей световой гамме. Отлично! А там, за единственным хребтом, которым был виден нам, который был значительно ниже предыдущих, уже не виднелось крутых склонов и обрывов, висящих над нами сейчас. Там был простор...

И вот мы оказались на обочине, превращающейся в жутковатый обрыв, так как дорога начинала спускаться вниз весьма причудливым серпантином. А впереди лежала неописуемой красоты панорама. После небольшой полосы холмов, начиналась широкая равнина, кое-где покрытая лесами. Потом на солнце блестела синеватая лента реки, перед которой серо-бурым овалом лежал город. Что-то мне подсказывало, что это был... как там его? Слау. А за рекою... Господи, как же за рекой было красиво!..

— Надо спуститься, — заключил я, поворачиваясь к Демону. Идея была высказана в подходящий момент, так как оба мы готовы были проторчать здесь, будучи загипнотизированными видом, ещё часов пять.

Демон, издав звук, похожий на приглушённый вдох, посмотрел сначала вниз, а потом на меня. После он, протянув ко мне свою руку, что-то сказал и кивком указал на свою ладонь.

— Чего? — я не сразу понял, что от меня хотят, когда же фраза была повторена настойчивей, то до меня дошло, что надо забраться в его руку. В ней я уселся, как в кресле самолёта, и, взяв на руки сумку, зонт и сюртук, крепко схватился за большой палец, которым Демон осторожно придерживал меня.

Я почувствовал лёгкий толчок и, прежде чем смог понять, что происходит, схватил пальцами козырёк кепки. Когда я поднял глаза, то увидел, что мы летим... Чёрт возьми, мы летим! Летим!

— А-а-а! — издал я, осознав, что подо мной нет земли. Потом, когда я увидел постепенно увеличивающиеся луга под ногами, то закричал ещё больше...

Вот я абсолютно уверен, что все здесь или подавляющее большинство считает, что я кричал от страха. Ничего подобного! Это был всплеск восторга! Такое яркое впечатление, когда тебя несёт в руке кто-то большой с крыльями... Кстати, про крылья. С самой первой секунды, когда я увидел демона, я считал, что крылья не обладают таким значением, как средство для полёта. А вот сейчас, когда Демон, раскрыв их, плавно спустился на опушку ближайшего к скалам леса, как... как планер, то я в корне поменял своё мнение: летать он мог, парить, по крайней мере, точно.

И как же необычно было видеть то, что вся панорама, открытая для взгляда с дороги в горах, в течение нескольких секунд превратилась в тонкую неровную линию горизонта, норовящую спрятаться за вуаль дымки. Стоило моим ногам коснуться земли, я вырвался из-под пальца и, после того, как вскинул вверх руки, уронив на землю все вещи, прокричал:

— И ещё раз!

Увидев несколько недоумевающий взгляд Демона, я отмахнулся рукой и, поднимая всё то, что оказалось на земле, признался:

— Шучу... Куда идти?

Мой попутчик высказал что-то, по интонации похожее на "я не знаю", и мы, после секундного раздумья, двинулись туда, где, как ещё я помнил, лежал Слау...

Собственно, идти по прямой нам не удалось, так как пришлось бы пробиваться сквозь леса, а это было бы чревато большими потерями среди местной растительности, ибо Демон не особо годился для передвижения по подобной местности. Поэтому чуть ли не каждый зелёный остров мы огибали, утыкались в тупики, плутали в непонятном направлении и ближе к вечеру вышли на какую-то дорогу. Не знаю, устал ли Демон, ибо на его лице ничего, похожего на признаки утомления не наблюдалось. А вот я взмок. Пришлось снять и рубашку, так что я снова радовал мир четырёхлистным клевером и сообщением о том, что мне должно чертовски повезти...

— И куда нам идти? — я встал у дороги и осознал, что потерял ориентацию на местности. Демон помотал головой и вскинул руку направо. Почесав скулу, я посмотрел в том направлении, сообразил, что начинает темнеть, и разглядел какой-то деревянный столб где-то в двух третях мили от нас. Мне казалось, что это мог быть указатель, от чего мои ноги почти сами туда и пошли.

Возле полусгнившего столба лежала громоздкая табличка, на которой невозможно было что-либо прочитать. Дорога здесь уходила куда-то влево и имела еле заметное почти заросшее ответвление, представленное двумя древними колеями. У столба лежал камень, не дававший упасть тому, что когда-то было указателем, а на камне я увидел двух людей.

Это была парочка, парень с девушкой, разговаривавшие о чём-то своём, отключившись от внешнего мира. Иногда они замолкали и, нежно обнявшись, устремляли свой взгляд в темнеющее небо на востоке. Сторону света я определил по закатывающемуся за наши спины солнцу...

Так вот, если здесь есть люди, то рядом должно быть какое-то поселение, значит, у них можно спросить, как до него дойти. Только вот, как я туда сунусь с Демоном? Может сказать, что этой летучей мыши просто не повезло в жизни?..

— Постой здесь, — сказал я ему и направился к парочке. Господи, как можно думать, что, раз этот здоровяк стоит сзади, то его не заметят? Ладно...

— Извините, что нарушаю столь романтичную обстановку, но...

Первой обернулась девушка и, уделив мне только пару секунд своего внимания, дико и громко завизжала. Очевидно, мой попутчик крайне неожиданно попался ей на глаза. Парень, услышав крик девушки, чуть не свалился с камня и на четвереньках попятился назад, испуганно моргая глазами. Потом оба сорвались с места и очень быстро убежали, просто улетели дальше по дороге.

— ... как пройти до Слау? — проговорил я, запуская руку к мочке уха, чтобы почесать за ней. Потом я повернулся к Демону, подошёл к нему и разозлено заявил:

— Это всё из-за тебя! — и с размаху ударил его кулаком по ноге. Вот из чего у него сделана кожа?! В немом выражении боли, я открыл рот, сжался и схватился за правую ладонь, которую несильно, но ушиб. Неприятное ощущение, чёрт возьми... и это ещё мягко сказано...

Демон что-то недовольно пробурчал, вскинув руку к горизонту по направлению дороги. Я, потряхивая ладонью, бегло туда посмотрел, ничего не увидел и с той же интонацией, что и он, спросил:

— Вот и что?

Издав раздражённое "а-а-а", Демон очень осторожно сжал мои плечи указательным и большим пальцами и повернул меня в ранее указанную сторону. Этот процесс я сопровождал возмущёнными выкриками, но как только увидел то, что имел в виду мой попутчик, замолчал.

В сумрачном мраке впереди нас высилась каменная городская стена, над которой виднелись крыши, огни окон и ещё одно укрепление, возвышающееся над всеми постройками. Видимо, это и был Слау, куда мне... нам, то есть, и надо было. Вот только зачем? Разве что пополнить припасы, отдохнуть и выпить...

У ворот мы оказались примерно через полчаса. Весьма ленивый, судя по виду, стражник очень сильно оживился и, уронив на дорогу свою алебарду, так быстро закрыл створки, что никто из нас не успел сказать и слова. Потом за стеной раздался какой-то тревожный звон, крики и чей-то топот. Демон издал какой-то удивлённый звук, я же пожал плечами и, подойдя к воротам, постучал.

— Эй! — окрикнул я стражу, но ответа не последовало. Вот это называется подставой, просто откровеннейшей. В город попасть неплохо было бы, а не пускают, а всё из-за... Я посмотрел на Демона, взялся рукой за подбородок (так лучше думать получается) и осмотрел его с ног до кончика рогов. В этот момент у меня возник очень коварный план...

— Слушай, — я щёлкнул пальцами и указал на ворота. — Не затруднит?

Демон, ничего не говоря, подошёл ближе и легонько толкнул створки. Не думаю, что в их конструкции предусматривалось открывание вовнутрь, но именно так они и распахнулись, огласив окрестности приличным по силе грохотом. Прямо за воротами нас готовилось встретить полтора десятка стражников, но они, при виде того, кто открыл вход, разбежались, побросав оружие.

— Хм, — я покачал головой и сделал шаг внутрь. Демон последовал за мной. Город уже спал, и горящие свечи в окнах попадались редко. Стражники, которых мы смертельно напугали, видимо, осознав бесполезность какого-либо сопротивления, попрятались, кто куда, и кого-либо предупреждать явно не планировали. Мы, в буквальном смысле, промаршировали до первой вывески, по которой можно было определить, что принадлежит она пивной или таверне, и остановились.

Как мне захотелось влить в себя пинту эля... м-м-м... Вот только Демона пришлось бы оставить пока на улице, а жаль, я б его угостил...

Получив согласие на N минут в одиночестве, я вошёл в таверну, куда мой попутчик просто не влез бы, опять же, а жаль. Меня нисколько не смутили две таблички у входа, одна из которых гласила о том, что в данном здании временно размещалось что-то вроде штаба Гильдии, а вторая — о том, что таверна была закрыта по причине "совещания Старших воинов".

Смотритель попытался меня остановить и выставить за дверь, но я, издав приглушённое "чш-ш-ш", прижал палец к губам и им же ткнул в окно. Увидев то, что было в нём, смотритель, обладатель круглой лысой головы и не менее круглых выбритых щёк, потерял дар речи и готов был спрятаться под стойку.

— Кружочку эля, будьте добры, — сказал я с ангельской улыбкой и окинул взглядом таверну. Прямо посередине, за длинным столом, сидел Маршал Гильдии и ещё около дюжины "героев". Все о чём-то бойко разговаривали, иногда чокаясь кружками. А чуть в стороне...

На самом краю сидели с совершенно кислыми выражениями на лицах Грэн и Соллана... Они были живы! Я так этому обрадовался, что хотел тут же броситься обнимать их! Но что-то мне не давало сделать. Возможно, этим были их удручённые лица... Думаю даже, это было из-за меня... Я переключился на остальных, так как, судя по неожиданно возникшей тишине, Маршал приготовился взять слово.

— Друзья, — начал он, выждав несколько секунд, — последняя победа досталась нам большой ценой, но, к величайшему сожалению, она оказалась неполной. Часть поклоняющихся Демонам, среди которых были их сильнейшие колдуны и вожди, скрылась в горах и прошлой ночью свершила то, что мы стремились не допустить! Демон был разбужен и призван в этот мир!..

Я издал "ха" и тихо засмеялся в кулак, не привлекая к себе внимания...

— Но, к счастью, — продолжал Маршал, — мы обладаем оружием, которое способно вернуть его (Демона) обратно!

С этими словами он обнажил меч и продемонстрировал его собравшимся.

— Он был выкован около пятисот лет назад, когда был изгнан последний Демон. Именно с помощью этого клинка, обладающего...

— Как же! — перебил я Маршала. — Позволите на минуточку?

Не церемонясь, я подошёл к удивлённому скоплению "героев", отнял у маршала клинок и вышел на улицу. Демон быстро изучил взглядом сначала меня, а потом оружие, и издал удивлённое урчание.

— Что скажешь? — я выставил меч перед собой. Демон сжал его в кулаке, а через три-четыре секунды отпустил, стряхнув на землю капли расплавившегося железа, словно это была вода. Потом он выдал мне своё мнение по этому поводу так же, как и во все предыдущие разы. Кивнув, я заскочил обратно в таверну и, подойдя к Маршалу, всё ещё находящемуся в состоянии полного ступора, вручил ему его, хе-хе, "оружие" со словами:

— Судя по мнению одного мастера, меч — дерьмо или, скорее всего, подделка. Да, и он хочет с вами поговорить, — я, сделав злобную ухмылку, указал на дверь. Маршал долго сверлил меня взглядом, потом посмотрел на оплавившееся основание клинка и, проглотив комок, взмахом руки дал команду воинам Гильдии следовать за ним. Все шли мимо меня с каким-то уж больно напуганным видом, чем меня удивили. Я совсем не ожидал, что смогу довести их до такого состояния, от чего улыбался всё злее. Как только дверь медленно и со скрипом закрылась за спиной последнего, началась, если верить ушам, знатная драка. Всё ещё сохраняя кончики рта острыми, я взял оставленную ранее кружку с элем и повернулся к Грэну и Соллане, всё ещё сидящим на своих местах.

— Надеюсь, ваши лица такие унылые не из-за меня? — я подошёл ближе и рухнул на скамью прямо напротив них. Оба смотрели на меня, как на появившегося только что из пустоты призрака. Их глаза приняли форму кругов, а челюсти медленно поползли вниз. Я бы даже не был удивлён, если бы кто-нибудь из них сейчас упал в обморок, но этого, к сожалению, не произошло.

— П-п-п-п-а-т? — дрожащим голосом выдавил из себя Грэн.

— Он самый! — радостно выкрикнул я, делая приличный глоток.

— Ты?.. — начал Грэн, но не смог закончить, и Соллана сделала это за него:

— Ты жив?!

— Разве не похоже? — я изобразил удивление.

— Но мы думали, что ты мёртв! — вскрикнула Соллана. — Как же?..

— Да вот так, — я улыбнулся.

— Но как тебе удалось? — спросил Грэн, немного отходя от шока.

— Да... — я почесал затылок. — Так получилось... был взрыв, я побежал куда-то в сторону, потом меня хотели проткнуть кинжалом, потом съесть... но я цел и невредим, как видите. Я вас, кстати, тоже записал в покойники...

Грэн издал тихое "хи", а Соллана поспешила разъяснить мне мою неправоту:

— Мы оказались у рядов лучников, когда был самый разгар сражения. Тогда мы и потеряли тебя из виду...

— Последнее, что мы видели, была твоя спина, исчезнувшая за дымовым облаком... Подожди, — Грэн постучал пальцами по подбородку, — так ты убежал?! Как ты?!...

— Не смей меня упрекать в трусости! — сам не знаю почему, грубо и резко ответил я. — Будь ты на моём месте...

— Грэн, достаточно вспомнить то, что он меня спас, — вступилась за меня Соллана. — Успокойся...

— Да, — было видно, что мой компаньон был просто переполнен эмоциями и переживаниями, но, чёрт возьми, по глазам было видно, что он рад меня видеть живым, ровно, как и я.

— Вот что, — я решил сбавить неожиданный накал, — что я пропустил в тот день?

— Была страшная резня, Пат, — Грэн немного поник и тяжело положил свою руку на плечо Солланы. — Со стороны скал было ещё около пяти атак, каждая из которых начиналась, как только падал последний воин из предыдущей волны. Все, кто стоял в первой линии погибли, от второй осталось только полсотни...

— Как только была отражена последняя атака, — продолжила Соллана, — Маршал повёл воинов Гильдии за собой очистить поле от остатков армии демонопоклонников. Все те, кого ты видел здесь, те, кому посчастливилось выжить... На следующий день мы сожгли тела поклоняющихся Демонам, погрузили всё на лодки, и воинство было распущено по домам... Вчера мы хоронили наших убитых... и тебя...

— Меня? — я сделал улыбку. — Как, если не секрет?

— Когда тело воина не находят на поле брани, то в землю кладут его оружие, если его удаётся найти...

— И где теперь я покоюсь?

— Чуть севернее, вдоль по реке, на том берегу, — на лице Грэна появилась улыбка. — Пат, ты даже не представляешь, какое счастье видеть тебя живым!

— А как я рад! — мы с хлопком сцепили ладони и крепко пожали их. Потом я повернулся к смотрителю таверны и нагло крикнул:

— Эй! Три кружки эля сюда!

Мужичок выполнил указание в течение двух минут и, судя по трясущимся ногам и рукам, очень боялся что-нибудь сделать не так.

— А как ты сюда попал? — спросила Соллана, отпив из своей кружки.

— О! Это просто замечательная история! — я собрался с мыслями и в течение последующих пятнадцати минут поверг своих друзей в шок более глубокий, чем вызванный моим появлением. У бедняг чуть не отоврались челюсти, и глаза так и катились из орбит.

— То есть, ты хочешь сказать, что Демон сейчас стоит вот за этой стеной? — первой спросила Соллана, как только смогла взять себя в руки.

— Может и сидит, а может уже прилёг отдохнуть, — спокойно ответил я.

— Подожди, подожди, — Грэн помотал головой. — Демон?!

— Пойдём, — я вскочил со скамьи и взмахом руки позвал их за собой. — Заодно и познакомлю.

Они переглянулись и медленно пошли за мной. Я открыл дверь и пропустил их вперёд, мысленно хихикая, представив их дальнейшую реакцию. Собственно, судя по всему, оба были готовы упасть в обморок от увиденного. Должен признаться, то я тоже был немного удивлён, ибо ожидал увидеть немного другое.

Всё пространство улицы перед таверной было завалено какими-то сломанными деревяшками, погнутым и непригодным для дальнейшего использования оружием, клочьями вырванной земли и ещё чем-то. Посреди всего этого валялся один из воинов Гильдии. Он не был мёртв, он просто, лёжа на спине, безразлично смотрел в небо и о чём-то думал. А рядом с этим стоял Демон, всем своим видом показывающий, что никакого отношения к произошедшему не имеет.

— Вот, — я указал рукой на своего попутчика. — Это Демон. Демон, это Грэн и Соллана, мои друзья.

Демон издал приветливое урчание, в ответ Грэн приподнял на уровень головы свою ладонь и очень медленно взмахнул ей. Потом оба посмотрели на меня, снова на Демона и опять на меня.

— Патрик, может, ты один из них? — спросила Соллана.

— Не-е-е, — я махнул на неё рукой, хотя не понимал, кто имеется в виду под "ними". — Только вот я не соображу, что теперь с ним делать...

Демон издал весьма недовольный рык, как будто хотел меня упрекнуть в том, что я забыл то, что не имел права забывать.

— Не кричи на меня! — парировал я и обиженно отвернулся от него. Демон тяжело вздохнул и легонько толкнул меня пальцем так, что я чуть не упал.

— Я вижу, вы уже сдружились, — с саркастичной улыбкой подметил Грэн.

— А то! — я подошёл к Демону и плечом уткнулся в его ногу.

— Я знаю, — сказала Соллана, думавшая о чём-то своём, пока мы здесь выясняли отношения.

— Что? — хором спросили мы с Грэном, а Демон заинтересованно посмотрел на неё.

— Я знаю, что надо делать, — она подошла ближе и посмотрела на моего крылато-рогатого друга. — Раз они не смогли подчинить его себе, то необходимо вернуть его в его мир...

— Они это кто? — спросил я.

— Те, кто его вызвал. Нам нужно идти...

— Куда? — Грэн остановил её за руку, как только она подалась в сторону двери таверны.

— Я тоже считаю, что нам необходимо кое-что разъяснить, — встрял я.

— Так... — Соллана набрала воздуха. — Севернее этого города стоит порт Бодкерр. Возле него свою цитадель обосновал сильный орден магов. Они не имеют отношения ни к Гильдии, ни к демонопоклонникам, но делом чести считают исправление оплошностей и тех, и других. Они смогут нам помочь...

— Но это же не значит, что мы должны выдвигаться именно сейчас, — плаксивым голосом попытался запротестовать я. — Сейчас же ночь!..

— Пат! Не ной, — Соллана вспомнила свои командирские нотки в голосе, которые мне часто доводилось слышать до битвы. Потом она подхватила Грэна под руку, и они зашли в таверну, видимо, за своими вещами. Я очень жалостливыми глазами посмотрел на Демона.

— Видишь, с кем приходится иметь дело?

Он понимающе покивал...

Вот какого чёрта? Так хотелось отдохнуть, а вместо этого приходится идти куда-то на север к каким-то магам. Честно скажу, не сильно я доверяю всем этим шарлатанам в колпаках и с посохами... хотя, оставлю пока эти слова при себе, ибо ещё не встречал таковых.

Мои друзья вернулись очень быстро, что не могло не радовать. Я допил эль и аккуратно поставил кружку у двери, тем временем, как Соллана забралась в седло, а Грэн выкатил из дворика таверны нашу повозку, нашу старую добрую повозку...

— Эй, можно я поведу? — я закинул в неё свои вещи и уселся рядом со своим компаньоном.

— Пожалуйста, — он вручил мне поводья, и в ту же секунду мы двинулись в сторону городских ворот. Удивительным было то, что грохот, вызванный недавней дракой перед таверной, не разбудил ни одного горожанина. На улицах было всё так же тихо, безлюдно и темно. Ворота, открытые ранее, оставались в таком же состоянии и казались входом в какую-то волшебную страну полностью окутанную туманом, успевшим подняться за время нашего непродолжительного нахождения в Слау.

Мы утонули в нём, стоило переступить городскую черту. Впереди ехала Соллана и каким-то чудесным образом вела нас сквозь это молоко так, что мы ни разу даже не были близки к тому, чтобы съехать на обочину. Следом за ней двигалась наша повозка, и в конце колонны шёл Демон. Да, забавнейшая компания подобралась: девушка-воин, двое бродяг (один, правда, бывший) и Демон...

Байка Двадцать Пятая

Прощания

Как только первые лучики солнца заблестели на востоке, я передал Грэну поводья и улёгся в кузове повозки, подложив под голову сумку и накрыв ноги сюртуком. Меня дико клонило в сон, и я был готов поддаться этому соблазну, но что-то не давало мне это сделать. В голову нахлынуло множество мыслей, большинство которых я почему-то не мог разобрать...

Что ж, я двигался всё в том же северном направлении, иногда, как говорят моряки, лавируя по курсу, будто шёл против ветра. И как же много раз я рисковал самым ценным, что у меня есть: жизнью. Помнится, Роддэр, которого я встретил на юге, сказал, что идёт от Туманного Порта уже около полугода. Значит, и мне столько же предстоит...А, может, и меньше, если повезёт... И сколько раз я смогу повисеть на волоске за это время? Чем дальше, тем больше мне это нравится, честно! И всё ради того, чтобы узнать имя одной девушки, одной девушки...

Я прикрыл глаза и попытался нарисовать у себя в голове её портрет. Коричневые волнистые пряди, красивое лицо, тонкие дуги бровей и приветливая улыбка. Думаю, она могла свести с ума любого... Я, кажется, уже начинал терять из-за неё рассудок: по-другому моё желание во что бы то ни стало дойти до Зелёных гор я не мог объяснить. Но всё же, в этом мне ничего плохого не виделось. Поэтому я присел, достал из сумки бутыль и глотнул из неё.

А, чёрт возьми, виски! Живая вода! Что может быть более дьявольским, чем этот божественный напиток? Он даже смог вернуть к жизни Тима Финегана из знаменитой песни! А если к нему добавить кофе и взбитые сливки, то можно будет найти душевный мир и спокойствие, как минимум на три дня. А в холодный морозный вечер можно смешать его с кипятком, кинуть лимонный ломтик, при желании, специй и, получив таким образом грог, согреться...

— Эй, Грэн! — я повернулся к нему и протянул бутылку. — Не хочешь?

— Не откажусь, — он взял виски. Прежде, чем он прижал горлышко к губам, я предупредил его, чтобы он не делал больших глотков. Он кивнул, отпил и, недовольно сморщившись, вернул мне бутылку, заявив:

— Патрик, я разделяю твою любовь к крепким напиткам, но если ты это пьёшь, то ты должен быть либо безумцем, либо очень смелым человеком!

— Это у нас в крови, Грэн, — я облокотился на борт повозки и впился глазами в лес, лежащий справа от дороги. Большая шумная зелёная стена... В ней я видел вечную красоту, великую мудрость и простоту — всё, что есть в природе, и что пытаются отнять у неё в моём мире. Чёрт возьми, даже если бы мне не сказали о том, что дороги назад нет, я бы ни за что не согласился бы вернуться.

Да, там у меня остались родственники, друзья, знакомые... Но нет, тем пьяным выстрелом я перечеркнул всю свою жизнь до даты третье мая и начал новую в новом мире... хотя сам того не желал. С другой стороны, я же не жалею о том, что произошёл именно такой поворот событий...

С наступлением ночи мы расположились на небольшой поляне в стороне от дороги. Мы с Грэном были отправлены в лес за дровами, а Соллана осталась у повозки. Демон сел среди деревьев и, сложив крылья, принялся спать (если они вообще спать умеют). В такой позе он был похож на одну из тех страшных крылатых тварей, что обычно помещали на средневековых соборах на материке... Забыл, как они зовутся... как-то на "г"...

Отойдя достаточно далеко от места нашей ночёвки, я подошёл к Грэну и спросил:

— Ну что, как у вас с Солланой?

— Всё хорошо, — Грэн расплылся в улыбке. — Но тут кое-что вмешивается...

— Что же?

— Понимаешь, Пат, я сейчас вольный человек, за которым ничего нет. Соллана со вчерашнего дня больше не состоит в Гильдии, чему я несказанно рад, но всё же... Пат, мы с ней оба, как ты... просто бродяги.

— И что вам мешает пойти куда-нибудь и найти укромный уголок, где можно будет счастливо жить вдвоём? Да и... Соллана ведь обладает чем-то, что не принадлежит Гильдии, раз ты о ней соизволил упомянуть...

— Пойми, это всё из-за моего происхождения... оно мне не даёт и не давало смириться с тем, как я живу и как, возможно, буду жить... И, думаю, она тоже не смирится...

— Грэн, прежде, чем я выскажу своё скромное мнение по этому поводу, ответь мне на один маленький вопрос.

— Конечно, — он обречённо вздохнул.

— В этом мире есть вольные земли?

— Что?

— Земли, которые не находятся в чьём-либо владении? Из разряда "пришёл, занял, остался довольным"?

— Да... даже здесь рядом... на южной границе Лунных земель.

— Отлично. А теперь, как бы поступил я на твоём месте. Я бы схватил всё в охапку и вместе с ней, — я указал на поляну, — быстрее ветра понёсся бы туда. Нашёл бы какую-нибудь деревню, договорился бы с местными и построил бы себе дом и жил бы припеваючи. Как?

Грэн задумался и пожал плечами.

— Я должен с ней поговорить об этом...

— Обязан! — я хлопнул его по плечу. — Эй, друг! Не строй такое кислое выражение на лице! Взбодрись!

Грэн улыбнулся и кивнул. Собрав большую охапку сухих палок и хвороста, мы вернулись на поляну и очень быстро разожгли костёр. Соллана достала из повозки мешок с едой, и мы принялись за ужин. Уже сильно привыкнув к скудному дорожному рациону, я почувствовал себя на пиру, увидев, что мои друзья на импровизированную скатерть укладывают, видимо, уже холодную, но очень аппетитную запечённую курицу. Её тут же разделали и поделили поровну на троих. Мне досталась нога, казавшаяся такой огромной, что я и не знал, влезет ли она в меня.

Но, благо, меня не порвало по швам и, поблагодарив за столь сытную трапезу, улёгся на расстеленный сюртук у костра. Мои друзья, накрывшись одним плащом, устроились в повозке и, судя по молчанию с их стороны, погрузились в свой маленький прекрасный мирок... Что ж, не буду им мешать...

Я переместился к повозке и, прислонившись к колесу, задремал. Поскорее бы достичь этой цитадели, а то у меня неожиданно возникло желание снова оказаться один на один с дорогой. Видимо, это было из-за неожиданно переменившегося отношения Грэна к своей жизни, высказанное мне ранее. Я не отрицаю того, что оно таким оставалось, и было озвучено лишь этим вечером, но сути это не меняло.

Мне показалось, что я в глазах своего друга мог стать ненужным и грустным напоминанием о былых временах, когда он вынужден был стать бродягой. Сейчас ему надо думать не только о себе, но и о своей второй половинке... Эх! Несмотря ни на что, я за них безумно рад! Пусть всё у них будет хорошо...

Утренняя роса, покрывшая траву, и повозку ниже осей, вырвала меня из сна и своей прохладой, будто сказала "доброе утро". Я быстро потряс головой, чтобы разогнать дремоту, и ладонями протёр лицо. Всё, о сне до ближайшего вечера я забыл и был готов отправиться в дорогу. Но, вот незадача, остальные всё ещё, кажется, спали. Даже Демон, оглашая поляну своими гулкими выдохами, витал во снах. Интересно, что он видел ночью?..

Я посмотрел по сторонам и обнаружил, что ещё было слишком рано, чтобы всех будить. Желтоватый диск солнца ещё полностью не вылез из-за размытых холмов на востоке и, где-то далеко между ними белели последние лоскуты тумана. В этом мире его очень много, как я посмотрю...

Вздохнув, я направился в сторону леса, чтобы немного прогуляться, пока в нашем маленьком лагере не появится признаков пробуждения. Выйдя с поляны на луг, я повернул направо и, уверенно вбирая в гольфы и ботинки травяную сырость, прошёлся вдоль леса. Пройдя около двух сотен ярдов, я свернул под зелёную завесу и на секунду остановился.

Несмотря на утро, лес оставался по-вечернему мрачным. Тени вместо ночной тьмы и полутени вместо дневного света — я бы сказал, что он ещё не мог определиться, под власть какого времени суток перейти. Как мне казалось, неясные контуры и силуэты, представшими передо мной, лучше всего выражали эту неуверенность и робость. Был бы я художником, очень хорошим художником, то обязательно запечатлел бы это на холсте или, если бы не смог, то хотя бы попытался бы.

Я прошёлся немного вперёд, повернул направо и, таким образом, вышел на поляну к повозке. Чёрт возьми, никаких изменений, хотя солнце уже было видно полностью! Резкими шагами я подошёл к повозке и заглянул в неё. Накрывшись плащом, Грэн и Соллана, нежно обнявшись, мирно спали. И тут в моей голове созрел коварный план...

Подойдя к Демону, я легко похлопал его по колену и, стоило ему открыть глаза и встрепенуться, прижал палец к губам, издав "чш-ш-ш". Он недоумевающими глазами посмотрел на меня, а потом на повозку. После он удивительно бесшумно поднялся на ноги и отправился в сторону дороги. Я быстро впряг лошадь (ещё помнил "с войны", как это делать) и, привязав к борту поводья коня Солланы, уселся на облучке. Негромкий щелчок поводьями, и лёгкий толчок сообщил о том, что повозка двинулась.

Как только копыта лошади ступили на дорогу, то она, будто повинуясь какому-то инстинкту, пошла чуть быстрее и бодрее. Ехать даже стало веселей, и я не удержался от того, чтобы негромко запеть какую-то радостную дорожную песню. И, несмотря на то, что я старался петь не особо громко, этого хватило на то, чтобы разбудить спящих у меня за спиной.

Первой потянулась и выбралась из-под плаща Соллана. Её удивлённое и испуганное "что?", вернуло меня на недели-полторы назад в её палатку и чуть не повергло в смех. Да, отличное воспоминание... Следом за ней, широко зевнув, поднялся Грэн и, открыв глаза, выдавил из себя:

— Э-эп...

— Доброе утро! — бодро сказал я, развернувшись к ним. Какое же недоумение читалось на их лицах, когда они посмотрели на меня.

— Что произошло? — я уже заметил, что, по-моему, Соллана быстрее отходит от шока, нежели Грэн. Так произошло и сейчас.

— Я не осмелился вас будить... вы так сладко спали, — я мечтательно посмотрел на небо, а потом перекинул одну ногу в кузов. — А мне просто жутко не терпелось отправиться в путь.

— Хм, — Грэн откинулся на борт. — Забавная неожиданность...

— Пат, не мог бы ты остановиться на немного, — обратилась ко мне Соллана.

— Зачем?

— Я бы хотела пересесть в седло...

— Да ладно! — возразил я. — Прошу, прокатитесь хотя бы сегодня вместе с нами в этой замечательной повозке. Грэн, ты же меня поддерживаешь?

Он, ухмыльнувшись, кивнул и добавил:

— Милая, это действительно хорошая мысль... останься здесь.

Вздохнув, она кивнула и положила свою голову на плечо Грэна.

— Как я понимаю, никто здесь ничего не ел, — сказала она, окинув нас взглядом. Думаю, общество Грэна пробудило в ней обычное, на мой взгляд, стремление женщины, которая может стать хозяйкой, сделать так, чтобы все окружающие были сыты и в тепле. Умилённые этим, мы кивнули, и мой компаньон принялся помогать своей возлюбленной выполнять несложные приготовления перед завтраком. Я же повернулся в сторону Демона и, после лёгкого кивка в его сторону, поинтересовался:

— Предвкушаешь скорое возвращение?

Он одарил меня своим взглядом и в течение полуминуты что-то мне объяснял, и я подумал, что весь его ответ можно было бы свести к простому "да". Я пожал плечами и хмыкнул. Не знаю, что собой представлял его мир, и как сильно Демон хотел назад, но я ему нисколько не завидовал. Почему — я уже говорил...

— И долго ли до цитадели ещё ехать? — я принял из рук Солланы ломоть хлеба с двумя кусками колбасы.

— День, два, — туманно ответила она. — Вернулись бы мы на сто лет назад, то, смертельно загнав лошадей, домчались бы до неё вчера. Как гласит "Книга Гильдии", в которой собрана её история, в те времена цитадель магов была единственным безопасным местом в этих землях...

Все, в том числе и Демон, посмотрели на неё, без слов прося продолжения. Соллана вздохнула и начала:

— В то время всё ещё существовал союз тёмных чародеев, а Демоны могли свободно переходить между этим и своим миром. Будучи окружёнными теми, кто не разделял их учения, чародеи задумали силой расширить круг своего влияния. Армия, которую им удалось набрать, подчиняя силой колдовства и стали умы живущих вокруг Тёмных скал людей, была во много раз меньше той, что готовы были выставить против неё города. Орден магов же до поры не вмешивался в разгорающуюся войну, считая её очередным спором из-за земель. Воспользовавшись бездействием единственной силой, которая могла с ними бороться, если бы дело дошло до войны магии, чародеи смогли совершить то, что все до этого считали невозможным. Они подчинили своей воле Демона. Ради этого им пришлось пролить кровь и потерять большое число людей, как простых воинов, так и колдунов. "Книга Гильдии" не говорит, как это удалось сделать, но вслед за первым Демоном последовали десятки. Их число уже перевалило за сотню, когда Орден осознал всю тяжесть происходящего и вмешался. Война была долгой, кровопролитной и разрушительной. Многие города исчезли с лица земли и их теперь можно найти лишь на древних картах. Погибло невообразимое число людей, их хоронили дольше, чем шла война. В конце концов, победа была одержана, и все чародеи оказались у плахи палача. Демонам, по их же согласию, было запрещено проникать в этот мир, и Орден создал Доблестную Гильдию, которая должна была следить за порядком в этих землях...

Мы с Грэном многозначительно покивали, удивившись широким познаниям Солланы в области истории, а Демон что-то сказал, похожее по интонации на "я здесь не причём и в этом не участвовал"...

Ещё в середине дня мы потеряли из виду последний лес за спиной и вошли на почти ровную местность, напоминающую мне степь, что видел иногда на фотографиях и иллюстрациях в книгах. Естественно, при такой неожиданной смене ландшафта, солнце, воспользовавшись шансом, полило нас весьма продолжительной волной пекла, сменившегося на вечернюю свежесть.

Мы, утеплились, ибо после такой резкой смены температур всем нам, кроме лошадей и Демона, было холодно. Можно было бы, конечно, разжечь костёр, но прошлой ночью Грэн с Солланой сожгли все дрова, а вокруг я не видел ни одной деревяшки, которую можно было бы спалить. Что ж, прискорбным было констатировать этот факт, но, увы...

Тоскливо смотря на звёзды и луны, я уселся на облучке, свесив ноги вниз. Мои друзья расположились в кузове, а Демон большой чёрной громадой восседал, отправив свой взор в северном направлении. А прямо перед ним, слева от меня очень, очень далеко высились Тёмные скалы, вот-вот собирающиеся пропасть из нашего поля зрения. Над ними уже не клубились тучи, не виднелось ни единого облачка, лишь тёмно-синее, почти чёрное покрывало неба, усеянное брильянтами...

— Ещё две луны, и осень подойдёт к воротам, — мечтательно сказала Соллана, прижимаясь к Грэну. Ничего не отвечая, он погладил её по макушке и закрыл глаза.

— Осень? — страдальчески протянул я. Матерь божья, недавно же было четвёртое мая, была весна... И вдруг выясняется, что прошёл или почти прошёл, или успел начаться месяц лета. Нет, в моей голове это уложится не может... пока не может. Негромко выдохнув и сопроводив это таким же тихим "эх", я устремил взгляд к горизонту, за спину Демона...

Рассветные лучи прогнали желание спать и подняли нас на ноги. Грэн уселся за поводьями, Соллана гордо восседала в седле, Демон величаво шагал за повозкой, а я сидел сзади, свесив ноги из кузова. Настроение моё медленно, но уверенно переходило из стадии "хорошее" в "отлично", от этого я даже начал что-то посвистывать, дабы разбавить фоновое стрекотание кузнечиков на этом бескрайнем просторе...

К середине дня под колёсами повозки начали стучать мелкие камни, вылезшие из-под поверхности колеи. Степь весьма неожиданно кончилась, обозначив это потемнением травы, не так опалённой солнцем, и большими серыми валунами, виднеющимися где-то на горизонте по сторонам от дороги.

— Смотрите, — Соллана вскинула руку куда-то вправо от дороги. Нашим глазам, поднявшимся в том направлении, предстало весьма необычное зрелище. Кажется, дальше, чем последние видные нам камни, над тонкой зыбкой полосой горизонта высилось нечто, что, не думая, можно было бы назвать, как минимум, крепостью.

На фоне кажущихся низкими стен тонкими длинными карандашами торчали башни с остроконечными крышами. Посреди светло-серой, почти белой громадой стояло какое-то здание, выстроенное в стиле а-ля готика. Посередине, из его крыши в небо уходил длинный шпиль, имеющий на самом конце весьма забавную конструкцию, напоминающую два трезубца, соединённых в виде креста, но без центрального зубца.

И между этими колоссальными ответвлениями шпиля в воздухе висел немалых размеров... эм, шарообразный сгусток чего-то светящегося, испускающего молнии и мерно вращающегося каким-то странным образом. По мере приближения можно было разглядеть тонкие чёрточки молний, исходящих из сгустка и бегающих вниз-вверх по зубцам. Наконец, я увидел несколько лучей, выходящих из этого и направленных на верхушки башен, где имелись небольшие кольца с каким-то вставленными туда камнями...

Я громко присвистнул и чуть не упал с повозки, находясь в состоянии полного изумления. Картина, открывшаяся мне, была завораживающей и величественной, заставляла меня немного, но всё же почувствовать себя маленьким и ничтожным... Хм, ну уж нет. Я гордо приподнял подбородок и откинулся на борт повозки, продолжая изумлённо смотреть на цитадель.

Интересными мне показались восторженные взгляды моих друзей, которые никак не могли оторваться от увиденного. Быть может, пред ними было воплощение всей силы, всего добра и ещё чего-то там весьма важного в этом мире. Что ж, это вполне возможно, ибо внушительные стены, башни и ворота, к которым мы подъехали часа через четыре, натолкнули меня на схожие мысли.

Вблизи всё это жуткое сооружение показалось мне сначала немного пугающим, а потом по-своему красивым и любопытным. Все поверхности каменных глыб, из которых была выстроена цитадель, вне зависимости от формы, ровности и размера, были сплошь укрыты красивым и причудливым узором, в который были вплетены линии, напоминающие те, что я видел на потолке дома Аллии.

— Забавно, — заключил я, разбавив общую тишину, нависшую над нами. — Но как нас впустят внутрь?

Действительно, вопрос был вполне уместным, ибо ворота были закрыты, никаких признаков жизни около них не наблюдалось, и, как казалось, цитадель, не считая лучей и сгустка, мирно спала. Но всё резко изменилось, когда Соллана собиралась открыть рот, чтобы дать мне ответ.

После лёгкого толчка изнутри огромные створки ворот, в высоту имевшие ярдов двадцать, без шума начали открываться. Тишина всего происходящего, чуть разбавленная шорохом мелких камушков, попавших в промежуток между нижней стороной створки и дорогой, меня не на шутку поразила. Но как же меня повергло в шок то, что я не увидел того, кто открыл ворота.

Объясню проще: прямо за воротами никого не было. Так же не имелось никаких хитроумных механизмов, способствующих столь простому открытию входа. По крайней мере, ничего подобного я не увидел. Перед нами лежала прямая дорожка с каким-то очень светлым покрытием, которая вела к другим воротам, выстроенным в стене центрального сооружения.

— Идём, — Соллана поддала в бока своему коню. Стоило нам перейти за стены, как ворота так же тихо начали закрываться за спиной Демона. Из-за стен с боков к нам вышло около шести стражников, одетых в длинные красные одеяния с золотыми кантами по рукавам, воротникам и полам. В их руках и на их широких белых ремнях я не увидел никакого оружия, да и защиты тоже, кажется, не было.

Один из них сказал нам, что о нашем появлении уже сообщено, и попросил нас спешиться или же вылезти из повозки. После наш "транстпорт" был уведён куда-то в сторону, а мы пошли вслед за говорившим ранее по направлению к центральному зданию. Любопытным мне показалось отсутствие каких-либо изменений на лицах стражи, связанных с появлением Демона. Как будто они его или ему подобных каждый день видят...

Как мне казалось, нас вели не по крепости, а по огромному парку, окружённому неприступным забором. Аккуратно выстриженные газоны, живые изгороди, клумбы с цветами, ровные дорожки, выходящие из ведущей от ворот — королевство мира и спокойствия. И в этом "парке" было приличное количество людей, одетых на подобие стражников, но в разноцветные одевания. Они разговаривали друг с другом, отдыхали, сидя на траве, и проводили какие-то странные действия, сопровождающиеся яркими вспышками, появляющимися лучами, шарами, озарявшими пространство вокруг себя светом и даже молниями. Забавное и странное зрелище, должен заметить...

Не менее массивные, чем внешние, ворота, ведущие в центральное здание, открылись так же легко и бесшумно. И тут нам предстала прекрасная картина, коей являлось внутренние пространство сооружения, куда нас ввели. В огне миллионов свечей со стен, в которых были вырезаны фантастические узоры, на нас смотрели портреты каких-то людей с серьёзными и суровыми взглядами, картины с самыми разнообразными сюжетами и большие полотнища алых флагов с изображением чего-то, сплетённого орнаментом. Прочие архитектурные изыски такие, как балкончики, ниши, окна и воздушные мосты я перечислять не буду в виду их многочисленности и разнообразности.

— Матерь божья, — протянул я, открыв от изумления рот. — Это ж... как было построено?

— Нечеловеческими усилиями, — с ухмылкой ответил стражник. Он вёл нас к большому каменному кольцу, на котором восседало около ста человек. Кольцо это имело в стороне, близкой к нам, проход внутрь, а напротив высокую трибуну, где я увидел ещё пятерых. Все они носили тёмно-синие длинные одеяния с узором, вышитым белыми нитями и всё тем же золотым кантом, и все были седовласыми с длинными локонами и бородами.

Стражник завёл нас внутрь, поклонился сидящим на трибуне и ушёл. Повисла непродолжительная пауза. Я, да и все остальные, находясь под множеством взглядов, чувствовали себя несколько неловко. Потом один из сидящих на трибуне поднялся и громким, звучным и глубоким голосом сказал:

— Да начнётся Совет! Я прошу рыжеволосого пройти вперёд! — и после этих слов перед нами на полу появился светящийся круг, обозначающий, видимо, место, куда надо встать.

— Рыжеволосый, — я скорчил на полсекунды брезгливую гримасу, встал посреди круга и поднял глаза к собравшимся, сняв кепку.

— Назови своё имя, человек, приведший Демона, и земли, из коих исходит твой род.

— Патрик Брайан О'Шентли! — гордо ответил я. — Я родом из Ирландии!

— Поведай о появлении Демона в этом мире и о тех, кто его сделал возможным.

— А ещё более заумно говорить можно? — подумал я и на сколько мог подробно рассказал об обряде и людях, виденных мною в Тёмных скалах. Пока я говорил, все внимательно меня слушали, иногда шепотом перебрасываясь какими-то фразами.

— Благодарим тебя, — другой старец с трибуны указал на моё прежнее место и, когда я на него встал, сказал. — Дева из Доблестной Гильдии, прошу...

Соллана встала в круг и поклонилась.

— Назови себя.

— Соллана, дочь Керта. Я родилась на берегах Красной реки.

— Расскажи, что было сделано Гильдией ради предотвращения появления Демона?

— Был созван поход на Тёмные скалы, но это не смогло помешать...

— К нам не послали гонца, как это положено, — гневно сказал третий. — Кто повёл воинство?

— Маршал Прон... он погиб... Его место занял Верховный Советник Гильдии...

— Благодарим тебя, — сказал четвёртый. — Демон...

Оглашая весь зал своими шагами, наш рогато-крылатый друг занял место в увеличившемся круге и что-то сказал. Ему ответили на том же... языке, но в произношении старцев он не был таким громоподобным, как в оригинале. Говорили они долго и, как только Демона отпустили, первый старец, встав, сообщил:

— Совет намеревается принять решение. Прошу вас остаться здесь и ожидать.

Он сел и началась спокойная дискуссия, проводимая на другом незнакомом мне языке. Как же он, чёрт возьми, занудно звучал! Я уж боялся, что усну, и чуть это не сделал, облокотившись на коленку Демона и прикрыв лаза ладонью. Благо, через каких-то, как мне казалось, три года... прошу прощения, три часа меня из дрёмы вырвал голос:

— Патрик, сын Брайана! Подойди!

Я встал в круг и вопросительно посмотрел на старцев на трибуне.

— Совет решил, что ты доставишь послание одному из наших собратьев, который находится сейчас при дворе молодой королевы Улатирэль. Он является тем, без кого мы не сможем вернуть Демона в его мир. Из порта Бодкерр завтра утром отплывает ладья эльфов. Она доставит тебя в город, именуемый людьми Кромгором, где ты и передашь послание. На той же ладье ты вернёшься обратно в Бодкерр ещё до первого снега...

— До первого снега?! — я отправил нижнюю челюсть в свободный полёт.

— Не стоит так удивляться, ибо плавание будет долгим и, думаю, непростым...

— Чёрт, — процедил я сквозь зубы.

— Но под своими парусами корабли эльфов двигаются достаточно быстро, чтобы ты не был застигнут на юге зимой. Послание будет написано ближе к сумеркам, после чего тебе надлежит незамедлительно отправиться к Бодкерру. Ты можешь ожидать этого часа внутри цитадели. Остальным же, кроме Демона, придётся ей покинуть, — старец встал на ноги и, добавив громкости, продекламировал. — Да завершится Совет!

Все начали медленно расходиться. Демон посмотрел на меня и что-то сказал с весьма тёплой интонацией.

— Тоже был рад знакомству, — я хлопнул его по коленке. — Прощай, друг... Буду скучать...

Мы вышли наружу и отправились к воротам, оставив Демона за закрывшимися сзади створками. На душе стало по-страшному грустно от произошедшего расставания и ещё одного предстоящего. Мы шли молча и лишь лицами демонстрировали то, что творится у нас на душе.

— Будем прощаться? — я замер на самом конце дорожки. Тем временем к воротам выводили коня Солланы и повозку.

— Да, будем, — обречённо протянул Грэн, положив ладонь на моё плечо. Соллана медленно обхватила меня руками и обняла. Краем глаза я заметил, как на её глазах проступили слезинки. Мои руки робко забрались на её плечи.

— Знаете, для меня дружба с вами — большое счастье, — выдавил я из себя, чувствуя подкатывающийся к горлу комок. — Жаль, что придётся с вами расстаться...

— Но это было неизбежным, — Соллана расцепила свои объятия. — Пат, мы в долгу перед тобой...

— Что вы, — улыбнувшись, запротестовал я и махнул рукой.

— Удачи тебе на твоём пути, — Грэн пожал мою руку.

— И вам, — мой взгляд уткнулся в белое покрытие дорожки. — Только вещи верните. Они в повозке...

Грэн кивнул и, в мгновение ока забравшись на облучок, вручил мне сумку, флягу, зонт и сюртук. Соллана запрыгнула в седло, мой бывший компаньон щёлкнул поводьями, и они медленно покинули цитадель. Держа в одной руке сюртук и зонт, скинув сумку с флягой на землю, я долго махал рукой, пока не пропал из их вида за закрывшимися воротами.

Подняв всё на руки, я поплёлся в "парк" и, найдя большое раскидистое дерево, улёгся под ним на мягкую зелёную травку. Мне не хотелось горевать, мне не хотелось думать и размышлять, я просто собирался немного подремать и дождаться вручения мне послания. Застегнув рубашку и поправив гольфы, я накрыл лицо кепкой так, чтобы оставалась маленькая щёлка, через которую можно было бы смотреть, и положил одну ногу на колено другой. Всё, я полностью готов к поиску душевной гармонии...

"Медитация" моя продолжалась относительно долго, сопоставимо с длительностью Совета, и завершилась она тем, что в "смотровой щели" появилось два низа длинных одеяний, синего и бардового цветов. Потом синее исчезло из поля зрения, а бардовое начало приближаться, пока не остановилось совсем рядом. Я приподнял козырёк кепки и, увидев протянутую ко мне руку с большим свитком, страдальчески спросил:

— Что, уже?

— Да, и мы настаиваем на том, чтобы ты отправлялся незамедлительно.

— Ладно, — я поднялся на ноги и, взяв послание, собрался. Человек, вручивший мне свиток, довёл меня до ворот и, открыв небольшую калитку, вделанную в них, указал мне на её проём. Я кивнул и вышел из цитадели. Негромкий удар за спиной сказал мне о том, что путь в маленький оазис посреди горячей каменистой равнины закрыт, и оставалась только дорога, старая добрая вечная дорога. Я зевнул, посмотрел на неожиданно поменявшийся в расцветке грунт под ногами и мыском ботинка вычертил перед собой небольшую "p", "paddy"...

Байка Двадцать Шестая

Лютня в ночи

Сколько было пройдено к началу темноту — точно не скажу, но много. Я был измотан, пот из меня можно выжимать вёдрами. Сюртук с сумкой весили, как казалось, около пяти тонн, а зонт так и заплетался в ногах, что постоянно грозил вызвать моё падение. Этому проклятому пеклу вместе с этой проклятой равниной, кажется, не было конца, но...

Спасительная прохлада вечера обрушилась на меня как нельзя вовремя. Из последних сил крикнув "Хвала небесам!", я бросился в траву, вытер щёки о стебли и, как кот катается в пыли, принялся мять под собой луг. Завершив сие дикое действо, я оказался на коленях и, приподнявшись на руках, вобрал весь многогранный аромат смеси пыльцы и росы. Когда я открыл глаза, то был обрадован ещё больше: тёмной задумчивой стеной предо мной высился лес.

Схватив все вещи в охапку, я вскочил на ноги и буквально полетел под сумрачный покров деревьев. Оказавшись у попавшейся на пути берёзы, я скинул всё, что было в руках, под ноги и обнял стройный белый ствол. Успел соскучиться по лесу...

Еле уловимый щелчок крышки, и вокруг в воздухе разлился аромат виски. Я сделал глоток и, закрыв бутылку, посмотрел по сторонам с видом, будто я эту бутыль от кого-то прятал и не хотел, чтобы меня кто-нибудь увидел. Что ж, вокруг не наблюдалось никаких признаков чьего-либо присутствия. С довольной улыбкой я спрятал виски в сумку и снова осмотрелся, на этот раз, чтобы понять, где я нахожусь.

На призрачно-белом фоне монотонно-чёрными столбами различных форм и размеров стояли деревья самых разных пород. Я сейчас стоял у берёзы, нежно обхватив её рукой, как девушку за талию, а в паре шагов от меня рос могучий древний дуб, у корней которого рождественской гирляндой сидели светлячки. А отличная идея, зелёная гирлянда...

Но что-то меня во всём этом великолепии насторожило. Я, кажется, ушёл с дороги, то есть, самую малость заблудился... ночью... в лесу.

— Вот чёрт, — прошипел я. Окидывая взглядом лес, я начал надевать сюртук. Стало немного зябко и сыро: выпала роса. Костёр разжечь я не мог, так что оставалось только одно, идти.

Круг радиусом ярдов пятьдесят, который я описал вокруг берёзы с целью найти всё-таки дорогу, превратился в змейку, проложившую свой путь между корнями, кустами и редкими кочками. Потом я перелез через какой-то овраг, обошёл довольно большой по длине изгиб скромного звонкого ручейка и пошёл вдоль него дальше по лесу.

Когда я, выйдя к небольшому обрыву, с которого вода спускалась живописным маленьким водопадом, уткнулся лбом в дерево и почесал за ухом рукоятью зонта, то понял, что не знаю, куда идти. Огласив окружающее пространство негромким страдальческим вздохом, я рухнул на мох и закрыл глаза ладонью.

Вокруг был лес, лес, лес, впереди — двумя ступенями обрывы и ручей, исчезающий в пелене тумана. Конечно, можно предположить, что его воды вытекают в море, и до него можно дойти, а поиск порта, в таком случае, не представлялся сложным. Нужно было лишь выбрать, куда повернуться: налево или направо. Но сколько бы это заняло по времени? Я бы опоздал на корабль...

— Проклятье... — ещё один вздох. И на его фоне я услышал звуки музыки. Играло что-то струнное и рядом. Я спрыгнул вниз и подошёл к краю следующего обрыва. Музыка лилась справа, возле ручья, и мне начали слышаться слова.

Песня звучала спокойно и задумчиво. Голос женщины, исполнявшей её, ласкал ухо и, как казалось, манил к себе. Слова я понять не мог, но что-то мне подсказывало, что где-то я уже что-то похожее слышал. Спустившись, я крадущейся походкой отправился на звук.

Лютня, если это была она, отразила декой и струнами лунный свет, и предо мной предстала прекрасная девушка в накидке и изящном платье. Её локоны, кажущиеся в ночи белыми, ложились на плечи и закрывали часть лица. Когда я подошёл ближе, девушка, каким-то чудесным образом услышав мои шаги на фоне музыки, испуганно вздохнула и посмотрела на меня своими большими глазами.

— О... Леди, простите, не хотел вас напугать, — я чуть склонил в голову. — Не могли бы вы мне помочь?

— Кто ты? — в её голове, как ни странно, испуга не чувствовалось.

— Патрик... э... О'Шентли. Я путник.

— И куда лежит твой путь? — она встала и, спрятав висящую на плечевом ремне лютню под накидку, расправила волосы. Заметив заострённые кончики её ушей, я понял, от чего язык, на котором была спета песня, показался мне знакомым.

— Я иду в порт Бодкерр. Я должен попасть на борт одного корабля, что идёт на юг. Леди, прошу вас, — я снял кепку, — не могли бы вы сказать, как туда можно пройти?

Да, замечательно, как будто спросил, как пройти до Риверсайд-стрит... Это в Карлоу... Но она кивнула и, встав ко мне в пол оборота, сказала:

— Идём.

На повела меня направо от ручья по совсем незаметной тропинке. Через пару минут мы поднялись из низины и вошли в сосновый бор. Он казался огромным колонным залом какого-то дворца соответствующих размеров. Но паркет был укрыт моховыми кочками, на окнах висели туманные занавески, и вместо свечей светили луны.

— Как ты ушёл с дороги? — прозвучал в ночи её голос.

— Я слишком обрадовался вечеру.

— Чем же был плох день?

— Не знаю, как здесь, но на лугах безумно жарко.

Она через плечо посмотрела на меня и лёгким движением головы поманила к себе.

— Люди редко заглядывают в Бодкерр, они и не предпочитают уходить дорогой возле него на север. Зачем ты идёшь туда?

— Мне нужно попасть на корабль...

Девушка вопросительно посмотрела на меня, явно не удовлетворившись ответом.

— Послание. Мне надо доставить его на юг, — туманно ответил я, не знаю, имею ли я право говорить о сути своего поручения. Видимо, она поняла мою неопределённость и, снисходительно улыбнувшись, кивнула.

— А это лютня? — я решил прервать непродолжительную паузу. Девушка, посмотрев на меня, кивнула.

— Знаете, я впервые встречаю... — мне очень хотелось сказать "человека". — Встречаю того, кто играет на лютне. Я знаю двух ребят, играющих на мандолинах, одного с банджо, а вот с лютней...

— А ты играешь? — в её взгляде я увидел какую-то заинтересованность.

— Нет, зато пою, — я смущённо пожал плечами.

— И о чём песни твоего народа?

Мне почему-то показалось, что кто-то мне уже такой вопрос задавал, но это совсем не повод на него не отвечать...

— Как я сам считаю, в них можно найти абсолютно всё. Есть много песен о любви, взаимной и неразделённой, о разлуке, о встречах, о жизни... о жизни вообще. О свободе, о борьбе за неё и, конечно же, о нашей родной земле... Пожалуй, могу долго перечислять... А ваша песня... О чём она?

— В ней поётся о двух влюблённых, — моя провожатая задумчиво посмотрела в просвет между кронами. — Юноша с воинством отправился за море, и дева ждала его десять лет. Вернулся лишь один корабль, на котором выжившие воины привезли тело юноши. Убитая горем дева покинула свой дом, и никто её с той поры никогда не видел. И лишь шелест сосен на ветру напоминает о ней: она зовёт своего возлюбленного и просит его вернуться живым...

— Очень грустно... А что же было за морем, что туда нужно было отправлять воинство, и оттуда вернулся лишь один корабль?

— Это была страшная война, и, боюсь, я не могу поведать о ней... Мы пришли.

Я отвлёкся от созерцания её лица и посмотрел вперёд. Для начала следует сказать, что мы вышли на самый край бора, переходящий в узкий пляж, о который ударялись бархатно-чёрные волны, посыпанные лунным серебром. В мой нос ударил запах соли, а под сюртук забрался бодрый ветерок. Я посмотрел на небо и заметил, что оно нехотя светлело.

Мой взгляд медленно опустился на землю, и в полумиле от нас ему предстал порт. Он представлял собой среднее по размерам поселение с пристанью, у которой был пришвартован единственный корабль с одной мачтой и очень изящными обводами...

Один пожилой завсегдатай паба, помнится, собирал модели кораблей, и одной из последних была ладьёй славян, которую он достал каким-то невероятным образом и по поводу чего на радостях выпил пять стаканов виски подряд. Так вот, корабль, названный в цитадели "ладьёй" и стоящий сейчас в порту, с ладьёй... "оригинальной" имел крайне мало сходств, если они вообще были... А, как же, мачта!..

Но ещё необычными мне показались дома, окружающие пристань. Высокие своды, проёмы дверей и окон, белые стены и контрастные им тёмные крыши. При приближении к ним можно было разглядеть красивую, сложную резьбу по камню, сплетённую в узоры и плавно переходящую в элементы архитектуры. Горящие в открытых проёмах свечи и факелы добавляли этой картине некую задумчивость и загадочность.

— Скоро же утро, — я вернул взгляд на небо.

— Да, и ладья поднимет свои паруса.

Мы прошли сквозь арку, своды которой соединяли два роскошных дома, и оказались на площади с фонтаном, несколькими деревьями и скромными клумбами. В её дальней части был спуск к причалу, где в свете факелов шла размеренная и спокойная подготовка ладьи к отплытию.

— Леди, — я остановился и протянул девушке свою руку, — не знаю, как вас отблагодарить, но... огромное спасибо.

Она кивнула и, сохраняя всё ту же лёгкую улыбку, взялась за мою ладонь. Я просто не сдержался от соблазна чуть склонить голову, согнуть колени и прикоснуться губами к её руке.

— Спасибо, — я выпрямился и сделал шаг по направлению к пристани. — Прощайте...

Девушка взмахнула рукой и осталась там, за спиной. Я спустился к причалу, быстро подошёл к трапу и, наткнувшись на эльфа с весьма важным видом, сообщил ему:

— Доброе утро, сэр. Я имею послание от некого Ордена магов, которое необходимо незамедлительно доставить на юг, ко двору королевы... вот чёрт... как-то на "У"... Думаю, это не слишком важно, послание же не ей... Так вот, мне было предписано отбыть туда именно на этом корабле.

— Покажите послание, — сказал эльф после секундного раздумья. Я продемонстрировал ему свиток, после чего он, тщательно изучив печать на нём и прочие опознавательные признаки, о коих я не знаю, жестом позволил мне взойти на борт...

Байка Двадцать Седьмая

Смертоносная подлость

Я оказался на широкой ровной палубе, на которой имелось несколько кнехтов и обухов, пара продольных скамей, небольшой лючок в трюм и навес на корме. Там горело два фонаря, ещё два были на бортах и один — на носу. В их свете я разглядел пятерых эльфов, занимающихся текилажем. У меня было желание спросить у кого-нибудь, где можно пристроиться, но здесь все казались такими занятыми, что я тихо сложил вещи на палубе у скамьи, а сам уселся на неё.

На мои глаза попался шапель, всё так же пристёгнутый к сумке поверх клапана. Странно, я его не умудрился потерять, хотя, не знаю, мог ли он мне вообще пригодиться? Я отстегнул его и, прокрутив в руках, лёг на скамью. Как же давно не удавалось поспать... Накрыв лицо шлемом, я подложил руки под затылок и решил не упускать шанс...

Когда мне надоело дышать на внутреннюю поверхность шлема, уже успело встать солнце, а ладья уже вышла из порта. Я потянулся и хотел повернуться на бок, но, гремя упавшим шапелем, рухнул вместо этого на сумку, чем привлёк на полсекунды незаинтересованные взгляды находящихся на борту. Я сел на скамью и пристегнул шлем на его положенное место. Мой взгляд пробежал с носа на корму и очень быстро осмотрел других находящихся на борту.

Экипаж ладьи состоял из пяти эльфов, один из которых стоял у руля, ещё один находился на небольшой смотровой площадке на мачте и наблюдал за горизонтом. Остальные трое, стоя у мачты, что-то миро обсуждали, поглядывая то на берег, то на наполненный дыханием ветра парус.

Господин с весьма серьёзным видом, находящийся у навеса, видимо, был капитаном. Встав лицом к открытому морю, эльф с восхищением взирал на него, витая в своих мыслях. На носу стояла парочка, юноша и девушка, и, нежно обнявшись, смотрели куда-то вдаль. И всё, больше никого...

Я встал со скамьи и прошёлся сначала на нос, а потом к корме. Белое пятнышко на фоне тёмно-зелёной стены, как я понимаю, являлось портом, а чёрные треугольники за дымкой на горизонте значительно правее — Тёмные скалы. Судя по карте, в которую я подсмотрел, когда её откуда-то достал капитан, мимо дельты Красной реки мы должны пройти вечером... наверно...

На корабле царили абсолютное спокойствие и умиротворённость, и экипаж с пассажирами прекрасно вписывался в эту обстановку. Задумчивые взгляды, негромкие беседы и неторопливые прогулки по палубе — эти ушастые ребята были в своей тарелке, бесспорно. Мне же на этом фоне было как-то тоскливо: слишком тихо и слишком спокойно. Поэтому, чтобы развеяться, я решил попытаться нарваться на разговор.

Первыми своими жертвами я выбрал всё ещё разговаривающих у мачты эльфов. Однако, они на меня никакого внимания не обратили бы, будучи слишком увлечённым собой. К парочке даже близко подходить смысла не было, рулевого и вперёдсмотрящего лучше не трогать вообще, а капитан казался крайне занятым, зарывшись с носом в карту. Я снова опустился на скамью и непринуждённо посмотрел на берег.

Если бы я не видел, как форштевень ладьи режет волны, то подумал бы, что мы стоим на месте. Картинка с пейзажем, как казалось, никуда не двигалась. Менялось лишь положение облаков, и медленно ползли тени. Я даже не заметил, как солнце поднялось в зенит и покатилось на запад. Это мне показалось немного странным: просидел столько времени на одном месте, смотря перед собой и ни о чём не думая...

— Сударь, — "разбудил" меня голос капитана, — позвольте вас немного потревожить.

— Конечно, — радостно ответил я, вскочив на ноги.

— Тучи клубились над Тёмными скалами около луны, и несколько дней назад небо снова стало ясным. Вы идёте из тех земель и, думаю, знаете причину этого, не так ли?

— Да, — я кивнул. — Я могу вам поведать то, что мне известно...

Эльф кивнул и, устремив свой взор к скалам, приготовился меня слушать. История моего участия в проведённой ранее компании заняла часа три нашего времени. Я старался пересказать капитану непосредственно ход действий, опустив героический поход в палатку Солланы и прочее. Когда же моё повествование дошло до цитадели, эльф жестом попросил меня закончить и, выдержав паузу, сказал:

— Хм... Связывать существ, коих вы называете Демонами, с Тьмой и использовать их силу в её благо... Даже самым безумным чародеям, избравшим путь разрушения и смерти, не взбрело в голову подобное...

Я пожал плечами. Что ж, всякое бывает...

— Существует древняя легенда, — продолжил эльф, — в ней говорится об Отце Драконов. Согласно ей, он жил среди лесов на северном берегу реки, что названа людьми Красной. Именно от него пошли Драконы, коих можно встретить в горах на юге и севере, и существа, обладатели невиданной силы, ошщибочно именуемые Демонами. В Отце Драконов многие эльфы, люди и гномы видели ничто иное, как порождение Зла и Тьмы, которые всё ещё властвуют на островах и материке за западными морями. Бесчисленные герои всех народов отправлялись за его головой, но никто не возвращался живым. Эти схватки опустошали те силы, коими Отец Драконов был наделён, и он решил уйти из этого мира под землю так глубоко, что его не смогли бы достать даже самые отчаянные горняки из родов гномов. Он построил себе огромные залы в глубине пород, а поднятые на поверхность камни он превратил в скалы, коими убрал с лица земли лес, бывший ему домом. И, уходя в новый дом, проклял эти места, пригрозив каждому, кто поселится там, встать на путь Тьмы и беззаветно следовать ему, обрекая себя и всё вокруг на вечные страдания. Подозреваю, что именно это и произошло с теми, кто подчинял себе его сыновей...

— Эм, — я немного задумался, пытаясь осмыслить новую информацию, влитую только что в мозг. — А... если кусочек этих скал? То есть, будет ли он, находясь, скажем, у меня в кармане, действовать так, как скалы в целом?

— В кармане? — эльф был немного удивлён. Я кивнул и, покопавшись, продемонстрировал ему "сувенир" из пещеры. Самородок, отливавший сейчас таинственной смесью лазури и бархатного синего, надолго приковал взгляд капитана, и лишь через несколько минут он промолвил:

— Думаю, вы можете не беспокоится, — в его голосе, тем не менее, прозвучали еле заметные нотки волнения.

— Замечательно, — я спрятал камень, чем, как показалось, моментально успокоил эльфа. Неплохо было бы сменить тему разговора...

— Сэр, а сколько продлится наше плаванье?

— Около луны... В это время ветра дуют на север и восток. Наше возвращение будет быстрым...

Неожиданно взгляд капитана что-то привлекло и, извинившись, он направился к своим подчинённым. Я прошёлся от борта к борту и, сунув руки в карманы, посмотрел на краснеющее от заходящего солнца море. Подобно ножу, отсекающему кусок от яблока, длинная узкая тёмная полоса пересекла засыпающее светило у верхней кромки. И над ней, огибая несколько случайно разбросанных по небу облачков, широкими расходящимися кругом по небу лентами ложились прощальные лучи этого дня, первого дня моего первого плавания...

Господи! Вы можете себе это представить? Месяц болтаться на этом корыте с этими занудами... Нет, на третий день этого вояжа я понял, что имею только три варианта действий в подобной ситуации: уподобиться экипажу и пассажирам и, с задумчивым видом измеряя палубу шагами, любоваться, как ни крути, прекрасными, живописными видами, удавиться от скуки или же, пользуясь относительной близостью берега, удрать с корабля и, наплевав на срочность доставки послания, дотопать до двора этой королевы на своих двух. К тому же, мы ночью прошли мимо дельты реки, то есть, за теми обрывами, что представали сейчас моему взору, где-то там начиналась Великая равнина... Но что-то меня на этой ладье удерживало и не давало, стиснув в зубах лямку сумки, кролем рассечь немного набравшие в высоте волны...

Вот буквально только что я смело обозвал эльфов, с которыми оказался в одной лодке, занудами... Может, конечно, они таковыми не были, но вся эта атмосфера на корабле, которая, как я считаю, была неотъемлемой частью эльфов, как таковых, наталкивала меня именно на подобные мысли. Что же это за моряки, которые в свободное время обходятся лишь беседами о... как же они говорили? На второй день они изволили изъясняться друг с другом на общепонятном языке... Один из них рассказывал о том, "как прекрасен лунный свет среди ветвей в княжьих садах в Золотой Роще"...

Капитан... С ним, хотя бы, можно было поговорить при желании и по возможности. Но его натура, как я думаю, на роль, выбранную им, не подходила. Стоило мне его увидеть, как в моих глазах появлялся странствующий воин, наделённый силой, мудростью и опытом... но никак не капитан корабля! Была бы у него в зубах зажата трубка, на поясе висела бы сабля, и голос бы своей лёгкой, но ощутимой хрипотой говорил бы о том, что предо мной тот, кто, чёрт возьми, прошёл от острова Дикий до Туманного Порта раза три!.. Тогда бы я поверил...

Ну и парочка... Что ж, они были увлечены собой, весь окружающий мир для них начинал существовать только тогда, когда все, кроме тех, кто был на постах, собирались на корме для трапезы, и я их прекрасно понимаю... Поэтому их трогать не буду вообще...

Я вздохнул и, любуясь полётом белокрылой чайки на фоне серых скалистых обрывов на берегу, опёрся руками на фальшборт. Ветер, дувший в правую носовую скулу, был сильнее вчерашнего, и ладья двигалась как-то резвее. Тройка свободных от вахты матросов колдовала над какими-то узлами, завязанными на мачте, капитан с гордым, воинственным видом стоял на носу, подставив лицо ветру.

— Послезавтра мы войдём в воды Белого залива, куда впадают реки Вечная и Мартол. С него всегда дуют холодные ветра, заставляющие забыть о лете...

— А когда мы вернёмся в Бодкерр?

— Думаю... к середине последней луны лета или даже раньше. Но мы можем задержаться в Кромгоре, так что мы сможем увидеть наши берега, когда листья уже начнут покрываться золотом...

Два месяца убить на плавание вместо того, чтобы мирно идти туда, куда хочу... Замечательно... И что меня заставило послушаться совета из сна? Если бы меня не понесло в лес, а потом и в скалы, то не стал бы я участником этого безобразия. Но что уж теперь жаловаться?..

Шестой день... Ладья утром вошла в пролив между материком и каким-то приличным по размеру островом на западе. Ветер стал холоднее и дул с большей силой. От этого корабль шёл несколько медленнее и иногда зарывался носом в волну, которая окатывала всё и вся на носу бодрящими неприятными брызгами. По этой причине парочка переместилась под навес, где не так чувствовался ветер, и куда не попадала вода.

Свитер стал для меня настоящим спасением. Благодаря нему, холодные потоки воздуха, забираясь под сюртук, не морозили тело. А после глотка виски с утра всё казалось просто прекрасным!.. Но обстановка на корабле становилась для меня всё более невыносимой. Особо жуткой она была, когда на четвёртый день мы попали в туман. За всё время, пока ладья шла сквозь него никто, кроме меня, не проронил ни слова. Все, естественно, кроме, подвахтенных, стояли на носу, пытаясь что-то рассмотреть в молоке, в котором мы утонули.

Берег, постепенно пропадающий в дымке на горизонте, вернул меня к приятным воспоминаниям о мае. Карта, позаимствованная у капитана, говорила о том, что прямо на западе лежали леса, где я встретил Грэна и Роддэра, а чуть южнее — замок, в котором рассыпался граф... Эх... На корабле явно не хватает бочки эля...

По этому поводу мною вопрос капитану был уже задан, но он заявил, что "эльфы не употребляют то варево, что пьют люди". На борту имелось только несколько кувшинов с вином. Да, думаю им этого не понять... Но меня немного поразили высокомерие и раздражённость, с которыми прозвучал ответ. Первое я услышал в заключительной части фразы, второе в самом начале. Нет, раздражение я ещё понять мог, но вот то, как он сказал "люди". Как будто ему было неприятно растрачивать звуки на произношение этого слова...

На следующий день в морозной дымке исчез остров, и наш корабль оказался окружённым бескрайним волнующимся морем. Ветер дул злее, волны сильнее били о борта ладьи, но она, как казалось, не была подвержена качке. По палубе можно было передвигаться без опасения быть брошенным на настил очередным валом или быть с ног до головы окаченным солёной водой.

Но мне всё же пришлось забиться в угол, который был образован форштевнем и боковыми скулами, прихватив с собой карту. Именно там я мог спрятаться от резких воздушных потоков, которые несли миллионы невидимых глазу солёных капель из открытого моря. Не сдружился я с морским ветром, чую. Он не прекращал попыток достать меня, проникая в декоративные прорези на корме и пытаясь нырнуть в моё убежище...

Этот залив мы должны были пересекать около трёх дней, не меньше. Потом наш курс пролегал вдоль усеянного лесами берега мимо города у моря с названием Шорвер. Как сказал капитан, ладья должна была зайти туда на ночь или на день, но, в любом случае, эта новость меня оживила и ободрила. В карманах ещё что-то звенело, а что за город без пабов?..

— Вы сидите здесь второй день, — прозвучал надо мной женский голос. Я поднял глаза и увидел лицо девушки, но без юноши, который куда-то исчез. — На вашем лице грусть и печаль... От чего?

Я улыбнулся и посмотрел по сторонам. Девятый день, чёрт возьми...

— Здесь слишком спокойно и слишком тесно. И слишком ветрено...

— Тесно? — удивлённо спросила она. — Но как может быть тесно в море, где такой простор?..

— Простор? Хм. Какой может быть простор на этой лодке? Борт-борт, нос-корма — не сильно развернёшься... Вы были на холмах Великой равнины? В любом случае, там — настоящий простор. Вы вольны идти куда угодно, всегда думая, что горизонт — занавес, за которым лежит новое и манящее к себе... А здесь... Холодное и неприветливое море...

— Вы говорите о свободе, — кончики её губ чуть заострились. — Но красота... Ведь можно ей восторгаться, находя в душе мир и спокойствие, гоня грусть...

— Я с вами полностью согласен, — последовало несколько кивков, — но я не смогу этого сделать, пока буду знать, что нахожусь здесь, на корабле, который идёт лишь по воле капитана, а я на нём просто пассажир, отправившийся неизвестно куда... То, что лежит за бортом и от чего я прячусь, — для меня не слишком благоприятная среда, хоть и вырос я на острове...

Девушка кивнула и над чем-то задумалась. Ветер колыхал её зелёный плащ из удивительно тонкого сукна и светлые волосы, отливавшие приятным золотым оттенком.

— А где ваш кавалер? — спросил я. — Юноша, с которым вы проводили всё время...

— С утра он пропал. Его нет нигде, — крайне обеспокоенно сказала она. — И никто из команды его не видел...

— Ну не мог же он испариться! — я поднялся на ноги и тут же попал под струю неприятного морозного воздуха. Лето, что б ему пусто было...

— Вы его хорошо искали? — с улыбкой спросил я.

Она кивнула и встревожено посмотрела по сторонам.

— Если вы можете, помогите мне, — девушка с надеждой посмотрела в мои глаза. — Я не знаю к кому ещё обратиться...

— Я постараюсь... Как вас зовут?

— Лоя...

— Очень приятно, я — Патрик. Лоя, я абсолютно уверен, что с ним всё в порядке.

И, не дожидаясь ответа, отправился к единственному, кто, как я считаю, знал ладью, как свои пять пальцев, к капитану. Собственно, он был занят всё тем же: любовался морем — и ничего бы страшного не произошло, если бы я его отвлёк от сего действа. Выслушав меня, он лишь пожал плечами:

— Он мог лишь упасть за борт или...

Капитан посмотрел сначала на меня, потом куда-то на палубу и позвал к себе одного матроса и приказал открыть трюм.

— Это единственное место, где он ещё может быть...

Судя по скрипу, с которым распахнулся люк, им не пользовались очень давно. Матрос взял висящий рядом фонарь и, дав в него огня, нырнул под палубу. С явным нетерпением и любопытством все встали у проёма, ожидая возвращения эльфа.

— Нашёл, — вскоре сообщил он, и его рука, вынырнув из-под люка, поставила на палубу фонарь. Потом поднялся и он сам, держа на руках тело потерянного кавалера. Судя по лёгкости, с которой матрос делал это, либо его руки обладали огромной силой, либо сам по себе эльф весил не много...

Но всё бы ничего, если бы не огромное красное пятно, расползшееся по его белой нижней рубашке, видной под расстёгнутой курткой. И никаких сомнений не было в том, что это не пролитое вино, а самая настоящая кровь. Как только тело было опущено на палубу, все увидели зияющую в груди рану, и фраза капитана "он мёртв" была лишней.

— Как такое могло произойти? — я поднял глаза на лица собравшихся, но ответа не получил. Все в гробовом молчании смотрели на тело и на девушку, в бессилии держащуюся за уже холодные руки и льющую слёзы.

— Обыскать трюм, — проговорил капитан, и трое матросов забралось в люк. Потом он обратился к Лое:

— Он пропал ночью?

— Да, — убитым голосом ответила она. — Я проснулась одна...

— Значит, убийца либо среди нас, либо покинул корабль, пока все спали, — предположил я.

— Рулевой не спал, — возразил капитан и тут же подошёл к нему. Судя по всему, он спрашивал, видел ли он кого-либо покидающего корабль, но тот ответил отрицательно. Я наклонился к девушке и положил руку на её плечо, но она никак не отреагировала. Чёрт... я не знаю, что такое потерять любимого человека... ну, или эльфа, но... у меня просто нет слов...

— Люк и борт возле него не видны за навесом, — сообщил вернувшийся капитан. — Тот, кто это сделал, мог покинуть корабль ночью...

— Но как бы он доплыл до берега по такому холодному морю?

— Думаю, он смог бы... если не остался на корабле...

Но вернувшиеся матросы никого в трюме не нашли, облазив его в течение двух или трёх часов. После тело было завёрнуто в большой кусок ткани, предназначающейся для ремонта паруса, и убрано в трюм. Как только люк снова закрылся, все с крайне мрачным видом разошлись кто куда. Я снова забился в угол на носу и постарался не думать о том, что произошло этой ночью...

— Он был племянником короля, чья дочь ныне на престоле, — голос Лои прозвучал совсем рядом, чуть ли не над ухом. Я открыл глаза и увидел, что она сидела на палубе рядом со мной, положив ладони на колени и надев капюшон своего плаща.

— Уже утро? — спросил я, увидев яркий свет, падающий с неба.

— Солнце уже в зените... Как странно, что оно сегодня вышло из-за туч, — Лоя посмотрела в сторону. — И берег снова виден...

Это заставило меня приподняться. Действительно, по левому борту выросла зелёная лесистая кромка суши. Солнце весело играло на кронах, а ветер шевелил их, создавая подобие волн, разбуженных им на море. Бесчисленная синяя армия, как было видно, с той же упорностью и жестокостью, но с той же безрезультатностью штурмовала цитадели берега. Природа радовалась, что нельзя было сказать про девушку, сидящую сейчас передо мной.

— Почему его могли убить? — спросил я.

— Я не могу сказать почему, но догадываюсь зачем и по чьему велению... Южное княжество, что правится из города, названного людьми Золотой Рощей, оторвалось от королевства уже много лет назад и пытается урвать себе его земли, а вместе с тем, как думают многие, и разрушить его. Никто не знает, что ими двигает... На Совете, созванном луну назад, было решено не считать жителей этого княжества относящимися к роду эльфов в случае, если они не одумаются... Речное королевство становится похожим на те, что населены людьми... Те же раздоры и грызня...

Я сел на своё место.

— И всё унесёт ветер вместе с дымом погребального костра, — трагично сказала Лоя. — И всё придётся кроить снова...

Ответом был лишь мой вздох, но, как мне казалось, ей не нужны были чьи-то слова, ей вполне хватало сил пережить эту невосполнимую утрату. Весь день мы просидели на носу, тихо наблюдая за бегущими по небу редкими облачками, пропадающими на краю медленно темнеющего неба...

Байка Двадцать Восьмая

Удавшаяся ночь

Матрос на мачте сообщил о том, что видит порт, когда уже были зажжены фонари, а вокруг стало темно и тихо. На фоне мрачноватого леса, который мы наблюдали весь день, блестело множество тускловатых огней, набросанных в одном месте по совершенно непонятному принципу.

Прошло около часа, прежде чем на причал спрыгнули матросы со швартовами, и ладья намертво была привязана за кнехты. Капитан сказал, что с рассветом корабль покинет порт, так что на рейд по местным тавернам у меня была целая ночь и серебряный с шестью медяками.

— Но никому не слова, — сказал мне он, взглядом показывая на Лою. Я кивнул и, напоследок окинув глазами пространство вокруг себя, спрыгнул на деревянный настил пирса.

Было необычно и, в то же время, радостно осознавать, что под твоими ногами не шаткая палуба проклятого и дико надоевшего корабля, а старая добрая земная твердь, спрятанная под неплохое, на мой взгляд, мощёное покрытие улицы. И только здесь, на суше, я смог ощутить этот солёный запах моря, который ни с чем нельзя перепутать. На корабле его, как будто чем-то гасили, из-за чего мне иногда казалось, что вокруг не море, а взбунтовавшийся пруд в парке. Зато теперь я мог полностью согласиться с Лоей в её понимании простора...

На мой взгляд, порты хороши тем, что в одном месте в относительной близости собрано всё то, что может понадобиться после плавания или же перед ним. Пивную, называющуюся "Щедрый Купец", я увидел, пройдя буквально несколько шагов вдоль по первой же улицы, которая выходила к пирсу, где была пришвартована ладья. Возле дверей шла ожесточённая драка пять на пять. Людей, которые были её участниками, я бы без колебаний назвал бы моряками, не то что этих... на ладье.

Стоило мне зайти внутрь, как в мои ноздри ударило приятным, но резким, ароматом смеси табака и чего-то хмельного. Жадно вобрав его носом, я чуть отошёл от дверей и осмотрелся. В пивной была куча людей с абсолютно разными внешностями. Здесь я увидел поющих, кричащих и шутящих моряков, с большими пенящимися кружками, трубками, усами, бородами, бакенбардами и просоленными голосами, девиц, либо затесавшихся в эти компании явно по настоянию тех, чьи руки лежали на их плечах, либо из желания найти новых знакомых, каких-то бродяг, что-то рассказывающих собравшимся вокруг них, весьма знатных господ, что предпочли устроиться у камина, и вполне аккуратно одетых людей с мечами, явно входивших в городской гарнизон. Но это им нисколько не мешало петь, пить, курить, веселиться и... Нет, внутри никто не дрался.

Я промаршировал к стойке, поправил кепку (головных уборов здесь, как я заметил, никто не снимал) и обратился к выпившему старичку, обнимавшему одной рукой внушительную по размерам бочку:

— А налейте-ка мне эля, друг!

Старичок удивлённо посмотрел на меня, потом расплылся в улыбке и, схватив кружку, принялся заполнять её из бочки, у которой только что стоял.

— Сушей, морем? — спросил он меня таким голосом, будто пил каждый день литрами и далеко не пиво.

— Морем.

— Что за корабль? Большой или так?

— Да так... корыто, — я вручил ему пару медяков и взял кружку. — Ладья эльфов.

— О как! Из реки?

— Нет, порт Бодкерр.

— Хм... А ты как на борт попасть умудрился?

— Да, было дело, и не по своему желанию случилось это... Знаете, я чертовски рад, что хоть на ночь вырвался на берег! Я уже был готов удавиться на этом корабле!

— И откуда будешь? — спросил усатый человек, стоявший справа от меня.

— Я ирландец. То есть...

— Так... а откуда идёшь?

— Кожжот. Это чуть южнее Мартола.

— Так, да тут человек с севера! — из-за спины первого выскочил улыбающееся лицо парня года на два старше меня с безусой бородкой. — Какие новости с тех краёв?

— Да, каких только нет, — большой глоток, чтобы было проще рассказывать. — В лесах между Кожжотом и Мартолом завелись разбойники и какая-то нежить. В замке чуть севернее граф изволил развалиться в прах, а у подножий Тёмных скал Доблестная Гильдия и какие-то сумасшедшие устроили жуткую резню...

И понеслось. Я говорил, говорил, пил, говорил, пил, говорил... Вокруг меня постепенно собралось около десяти человек, засыпающих меня вопросами, многие из которых, конечно, не копировали друг друга, но повторялись. После, со словами: "А ведь в Гильдии, по слухам, самые благородные мужи, не так ли?" — под мою руку протиснулись плечи светловолосой улыбающейся девицы.

— В эту проклятую Гильдии, леди, — судя по голосу, я скоро начну распевать "Дикого бродягу", — набрались редкостные высокомерные мерзавцы, которых ещё поискать надо!..

Далее... Чёрт... Далее началась пламенная дискуссия на поднятую этой девушкой тему. Потом ещё одна кружка. После под моей свободной пока рукой неожиданно образовалась ещё одна пара плеч... Никогда не обещайте себе никогда не пить более того, что вы выпили перед тем, как дали обещание — всё равно нарушите, если, конечно, характер ваш не из стали первых проб...

Когда небо на востоке начало нехотя светлеть, я снова вернулся в реальность. Прекрасно помню, что в компании моряков с рыболовецкого судна дошёл до причала, прихватив с собой кружку, снова наполненную элем... Какая по счёту?.. На своих губах я ещё долго чувствовал угасающее ощущение нежности и ласки, с коими им повезло встретиться несколько раньше, а в голову отпечатались имена этих двух девиц: одна — Адэн, а другая, что самое смешное, — Келра, прям как жена Джеймса...

Распрощавшись с моряками, я очень осторожно поднялся по трапу и наткнулся на капитана, держащего в руке кубок с вином. Стоило нашим взглядам повстречаться, как его брови сдвинулись, а лицо стало суровым.

— Капитан! — начал я, выпрямившись. — Вижу, я даже не опоздал к отплытию... И вот что... жуткое варево, которое мы пьём, во много раз лучше того, что налито у вас! Ваше здоровье...

Я осторожно стукнул кружкой о кубок, сделал приличный глоток и отправился на нос с мыслью, что, чёрт возьми, ночь удалась!..

Байка Двадцать Девятая

Долгие мили

Обычно утро после подобного веселья добрым не бывает, но для меня пробуждение было дневным, так что отчасти от "радостных" ощущений я был освобождён. К тому же бодро светило солнце, ветер дул не так злобно, а в такой атмосфере жаловаться на сухость во рту и лёгкий гул в голове было неправильным, преступный и, наконец, просто лишним.

Схватившись рукой, свободной от кружки, за фальшборт, я встал на ноги и влил в себя что-то, уже давно выдохшееся, но всё ещё напоминающее о том, что это было элем. Но, тем не менее, в моих руках был весьма важный трофей: кружка объёмом чуть больше пинты, сделанная, кажется из стали. С одного бока она имела небольшую вмятину, а стёршийся вензель на стенке, противоположной ручке, говорил о том, что ни один десяток, а возможно даже и сотня рук держалась за неё, и в такое же количество ртов лилось пиво, эль... и так далее. Но это никак не умаляло замечательности этого трофея.

— От вас пахнет табаком и хмелем. И на ваших губах побывали не только дым с пивом, — услышал я сбоку и, повернувшись, увидел спокойное лицо Лои.

— Я не курю, — с улыбкой признался я. — А что касается всего остального, то...

Лоя вздохнула и посмотрела на меня так, будто хотела меня в чём-то упрекнуть. Что ж, она имела для этого все основания. С другой стороны, я же не эльф, чтобы подчиняться их правилам поведения, этикету. Между нами встречалось два мира: её мир, мир спокойствия, тишины, умиротворённости и гармонии, и мой, мир путника, мир дороги, тревоги и простых людских радостей.

Мы понимали друг друга, понимали взгляды на вещи, я — её, и она — мои. Долгие беседы, ставшие для нас обычными, как я считаю, помогли мне не только не загнуться в плаванье, а узнать больше о том мире, куда я попал. Собственно, меня даже поразил тот объём знаний, которым обладала моя собеседница, и который не смог полностью влезть в мой мозг...

Если несколькими словами назвать то, что мне поведали в течение четырёх дней, то получится весьма краткая выдержка из истории мира, куда я угодил...

Кто что и как создал — либо история умолчала, либо я прослушал, но мысль о Первом Прародителе (или как-то так) в речи Лои прозвучала. Первыми свои вдохи в этом мире сделали начинатели родов. Это были первые представители всего живого, благодаря которым началась жизнь. То есть, эльфы, люди, гномы, звери, птицы, рыбы, растения — у вех были свои начинатели, но вопрос в том, помнит ли рода их и чтят ли?

Как говорят "Книги времён", это своды историй разных родов, своё начало они ведут с разных времён относительно друг друга. Сначала появились растения, потом живность, а потом все остальные. Далее идёт тихое время, время когда все познавали себя, мир вокруг и ремёсла, на удивление быстро зародившиеся здесь. Хотя... я себе так и не смог представить эльфа с каменным топором.

Потом же, уже после того, как были возведены первые города, появились первые правители, произошло нечто, именуемое Большим Сиянием. Многие говорят и пишут о том, что это дело рук Первого Прародителя, но никто не знает, ради чего было это сделано. Небо в ночь озарилось ярчайшим светом, который принёс с собой ненависть, зло, тьму, предательство, подлость — в общем, весь негатив, который только можно придумать.

С этих пор начались воины, ссоры, убийства, полилась кровь, появились последователи "Тёмного пути", пути разрушения, смерти, уничтожения. Первые сражения и противостояния, от которых зависела судьба Света или Тьмы на какой-то отдельной территории, имели место именно в те времена. Прошла Великая Заморская Война, о которой я слышал в песне у Бодкерра. После неё подобного рода столкновения начали быстро затихать, Свет и Тьма разобрались с делением вотчин, но ничего, как показывают последние события, не закончилось. Не планировали завершаться и простые войны. Мир перешёл в тревожную и мрачную, как может показаться со стороны, эпоху, но, на мой взгляд, это лишь маска и первое впечатление от услышанного.

Другим немаловажным событием в истории мира сего было появление и гибель Ордена Четырёх Листов. О нём мне уже было рассказано раньше, поэтому я повторяться не буду. Единственное, для меня разрешилась одна маленькая неувязка, связанная с тем, как я сюда попал. Так вот, если с планеты Земля сюда кинуло некоторое количество людей, пусть, из разных исторических эпох, но, относительно местного хода времени, в один момент, то как Джеймс Корнер попал сюда раньше меня?

Ответ, конечно, звучал просто, но в список непонятного добавился ещё один пункт. Простым языком, этот самый Орден, для упрощения своей участи, сделал так, чтобы каждый новый человек появлялся в разные дни в течение двухсот лет. Но, как мы уже с вами знаем, судьба магов была более, чем плачевной...

— Мы снова идём по открытом морю, — сообщил мне капитан, заметив, как я с тоской смотрю на утопающий в дымке холмистый берег. Лоя мирно спала под навесом, что не удивительно: солнце только-только поднималось из-за горизонта.

Путь от Шорвера к сегодняшнему месту мы проложили между двумя островами, на одном из которых свои замки построил суровой народ, часто совершающий набеги на берега, к которым мы шли, и на торговые корабли. Другой же представлял собой около двух десятков необитаемых угрюмых скал, сбившихся вместе. В течение одного дня мы наблюдали холмы, принадлежащие двум приморским княжествам...

— И когда мы снова увидим берег? — грустно и монотонно спросил я.

— Вскоре мы пройдём мимо острова Дикий, после него войдём в Быструю реку, на которой стоит Кромгор. Вы сможете насладиться видами на её берега...

— Быстрая — это название?

Капитан кивнул и, посмотрев на навес, подошёл ближе.

— Удивительно, сколько сил в этой девушке. Пережить такое и не потерять рассудок. Обычно возлюбленная убитого тоже отдаёт себя Смерти...

Я резко опустил одну бровь, а другую высоко поднял и посмотрел на капитана. Такого цинизма я от него совсем не ожидал. Да и в его голосе и глазах я ощутил какую-то фальшь и второй слой, содержащий что-то неприятное. Но я ему ничего не ответил, оставив при себе свои мысли...

Неожиданно начал замечать какое-то странное изменение в поведении Лои и капитана, которое, что радовало, было кратковременным. Но всё же, девушка в течение двух дней закрылась в себе, и наше общение ограничивалось лишь несколькими приветственными фразами. Остальное же время она молча смотрела на море, стоя на носу и подставляя лицо потокам ветра.

Капитан же вёл себя как-то подозрительно. После той фразы он старался со мной не пересекаться, ровно как и держался в стороне от Лои. Что-то мне подсказывало, что он был причастен к гибели того юноши, но как? И не обманывал ли я сам себя? Чёрт, загадка, и как же не хотелось её распутывать, даже не смотря на то, что мысли по этому поводу из головы не шли...

Дикий чем-то мне напомнил маленький островок, мимо которого мы прошли около пяти дней назад. Но он был больше, у подножий скал росло огромное число могучих деревьев, и, если верить карте, на восточной стороне имелось поселение.

— Там строятся все корабли, что принадлежат портам этого берега. На этом острове очень хорошая древесина, которой завидуют даже судостроители королевы, — со знанием дела сказал капитан. — Другая верфь в городе Менк, который стоит в дельте реки.

— Мы будем туда заходить? — с надеждой спросил я, так как, оставшись без компании Лои, снова начал впадать в депрессивное состояние.

— Нет, ибо через несколько дней мы причалим у стен столицы...

Чёрт возьми... Это несколько дней меня настораживало и пугало. Мне снова захотелось тверди под ногами и возможности идти во все четыре стороны. Но это ещё ничего, мне же надо было ещё и обратно возвращаться тем же способом. Господи! Это... трагично, что ли...

Утром среди окрашенного солнечной пастелью тумана я увидел вонзённые в небо мачты. Что-то последнее время стал рано вставать, почти до рассвета, но пока в этом я ничего плохого не видел. После я разглядел и крыши домов и холмы чуть левее, то есть, севернее. Правее внушительной громадой высился обрывистый берег, уходящий в море постепенно сглаживающимся склоном. Я никогда не видел, как река втекает в море. Я даже не мог представить, как это выглядит, и сейчас пелена закрывала мне обзор.

— Приятно снова вдыхать родной воздух, — слева от меня неожиданно появилась Лоя. Я думал, что она ещё спала, как это было в предыдущие дни. — А вам каково, Патрик, быть оторванным от своей земли?

— Мне? А мой воздух всегда со мной, я чувствую себя, как дома, если не считать этой ладьи. Мне здесь хорошо, — я повернулся к ней, и мы обменялись улыбками. Ладью немного шатнуло волной, потом нос чем-то толкнуло, и Лоя сообщила:

— Теперь мы идём по водам реки...

Действительно, постепенно светлеющие берега теперь занимали всё поле зрения слева и справа. Мимо города же мы прошли очень быстро, и он для меня так и остался невидимой пристанью с кораблями, укрытыми туманом. Оставив изучение пейзажей на потом, я спросил у Лои:

— И что дальше?

— Дальше?

— Чему ты посвятишь свою жизнь?

Она тяжело вздохнула и посмотрела на разрезаемые форштевнем волны.

— Мне придётся забыть о спокойной жизни при дворе и вспомнить, как держать лук...

Неожиданно. Я не мог себе представить хрупкую и ранимую на вид Лою в роли воина. Даже если отбросить в сторону мои воспоминания о Соллане, то мне это казалось ещё более странным, но... Конечно, звучать будет странно, но девушка (или женщина) с мечом или же с луком выглядит, на мой взгляд, красиво. Осталось только разъяснить это мозгу и привыкнуть, что не помешало бы...

Левый берег Быстрой реки возвышался над ладьёй скалистыми обрывами, над которыми медленно шло по небу яркое солнце. Можно было разглядеть пушистые пучки подсушиваемой горячими лучами травы, выглядывающие из-за края. Глядя на них, я решил, что там, на берегу лежит такая же жаркая степь, как и на севере от Тёмных Скал. Справа же, стоило туману исчезнуть, я увидел пологий берег, укрытый лесом, за которым виднелись горы, отсвечивающие, как казалось, лёгким гранитным оттенком. А ещё дальше в блеске солнца гордо высились снежные вершины. Должен заметить, эти горы разительно отличались от Тёмных скал, где всё, то есть, почти всё виделось унылым и нежизнерадостным.

Судя по снова стянутой у капитана карте, там, где блестели лёд и снег, точнее, далеко за этими вершинами, стоял Горный Град, тот самый, куда идёт Роддер. Интересно, где он сейчас поднимает пыль с дорог, если, конечно, не застрял в какой-нибудь таверне, соблазнившись местным элем или ещё чем-нибудь... или кем-нибудь.

Вечером ладья очень близко прошла мимо города, названного Приречьем. Примечателен он был лишь тем, что в нём находился единственный речной порт, принадлежащий людям, и столица единственного княжества на левом берегу, так же принадлежащая людям. Правда, как мне разъяснила Лоя, в городе сидят лишь управляющие, коих назначил князь, который живёт в лесном замке Вудгар. Остальные же земли были под властью королевы или же мятежного князя из Золотой Рощи.

Туман... Здесь он был каким-то необычным. На середине реки он лежал тончайшей плёнкой, а у берегов клубился огромными пластами, поднявшимися потом к небу. Открылась примерно та же картина, что и вчера: скалы справа, леса слева. Я знал, мы завтра должны были пристать в Кромгоре, и, на фоне кончающегося неприкосновенного запаса терпения, время тянулось крайне медленно... Да и виски осталось около половины дюйма, если считать от дна бутылки...

Уж слишком я угрюмым смотрелся на фоне обрадовавшихся или немного обрадовавшихся возвращению эльфов. Ну да, они сойдут на берег, кто-то останется, кто-то лишь отдохнёт перед очередным плаванием. Капитана так и не удалось спросить, куда ещё они ходили на этом корабле...

Этот день шёл целую вечность... Я был готов, стоная, растечься по палубе и всячески притворяться амёбой, что бы у меня получилось очень правдоподобно. Но, что удивительно, меня спасла лавина вопросов, свалившаяся на меня от Лои. Девушке просто захотелось услышать немного о "стране, из которой я пришёл". Почему бы и не рассказать о прекрасных зелёных лугах и туманах, белых, как молоко?..

Байка Тридцатая

Королева

Ближе к вечеру лес начал появляться и на левом берегу и постепенно подкрался почти к воде. Потом река стала ощутимо убавлять в ширине и сделала небольшой поворот, за которым в неё втекала ещё одна, гораздо меньше и скромнее основной. И, именно на этой излучине высились своды, колоннады, башенки и крыши города, укрытого полутенью сумерек. Собственно, Кромгор мне напомнил сильно увеличенный Бодкерр с добавлением множества зелёных садов, мостиков между берегами рек и всего-навсего одним скромным причалом, к которому ладья и пришвартовалась.

Стоило трапу соединить палубу с землёй, как я первым буквально вывалился на причал и, поправляя лямку сумки, с нетерпением стал наблюдать за медленно сходящими на берег Лоей и капитаном. На меня нахлынула волна лёгкой радости, ибо наконец произошли хоть какие-то перемены в окружающей обстановке, но тут четверо матросов вынесли с корабля тело...

Попав под покров траура и скорби, я немного поник и, подойдя ближе, услышал от Лои:

— Костёр будет разожжён завтра, и на следующий день начнётся новая жизнь, — она надела капюшон и зашагала вверх по небольшому подъёму, что вёл от пристани к воротам. Вслед за ней прошли матросы, капитан же, осторожно взяв меня за руку, попросил немного подождать.

— Я провожу вас до дворца. Час ещё не столь поздний, чтобы королева отправилась в свои покои.

— Замечательно. А долго ли корабль будет стоять здесь?

— Думаю, три дня. Мы пополним припасы, получим новые поручения и снова отправимся в Бодкерр... Удивительно, что придётся ещё раз идти по этому пути... Мы поднимем паруса с рассветом — не опоздайте.

Я улыбнулся и кивнул:

— Постараюсь.

— И, хочу вас обрадовать, мы будем стоять в Менке два дня. Думаю, это плавание вы перенесёте лучше. Более того, мы меньше времени проведём в море, — капитан улыбнулся.

— О да, что может быть лучше для жителя суши, чем снова оказаться в родной стихии?

Мы шли по поднимающейся змейкой зелёной улице, застроенной величественными красивыми домами с просторными арками, высокими и широкими окнами. Их обитатели появлялись в поле моего зрения на удивление часто, если сравнить с Бодкерром, где я, фактически, никого не видел. Беседующие у окон пары, музыкант с арфой, похожей на ирландскую, у которого собралось несколько слушателей, эльфы, просто ухаживающие за растениями, посаженными либо около, либо внутри домов, — сказочный мир, в котором балом правили спокойствие и любовь. И, главное, несмотря на все сходства, атмосфера здесь была не такой, как на ладье, я её лучше воспринимал. Признаюсь, если бы я хотел отдохнуть от всего, то точно пожил бы здесь неделю, а то и две.

— В этом дворце и живёт королева Улатирэль, — сообщил капитан, когда мы дошли до больших ворот, вырезанных из дерева, за которыми был разбит тенистый сад с множеством цветов и деревьев. За зеленью высились белые стены нескольких зданий, соединённых между собой воздушными мостами и галереями.

— Здесь я должен вас оставить. Вход прямо перед вами, — он указал на открытый дверной проём в конце дорожки, на которой, фактически, стояли мы. — Меня всегда можно будет найти у пристани.

— Благодарю, — я улыбнулся и кивнул, а после зашагал к дворцу. У двери меня встретил эльф в тёмно-синих длинных одеждах и поинтересовался о цели моего визита. Как только я ему рассказал то, что требовалось, эльф повёл меня за собой по небольшому коридору в ещё одну дверь. Войдя в неё, он сказал:

— Я сообщу о вашем появлении королеве. Ждите здесь, — и эльф ушёл обратно.

Просторный тронный зал, где я оказался, имел идеально круглую форму и целиком был укрыт куполом с несколькими высокими окнами, сквозь которые лился золотой свет закатывающегося солнца. Между стройными колоннами, увенчанными узорами, напоминающими распускающиеся цветы, имелось ещё две двери меньших размеров, слева и справа. Остальные проёмы занимали статуи, выточенные из белого камня. В лёгкой тени, куда они попадали из-за своеобразного освещения, мне представлялось немного затруднительным рассмотреть их, но точно могу сказать, что эльфы, запечатлённые здесь в камне, выглядели весьма знатно и важно.

Удивительно, но высокий резной деревянный трон не сразу привлёк моё внимание. Он казался слишком скромным по сравнению со всем убранством зала. Подле него стояло двое стражников в тёмно-зелёной одежде с золотыми кантами по полам и рукавам курток, укрытых красными плащами, почему-то напомнивших мне по цвету кровь. Самой же королевы пока не было.

Я простоял в волнительном ожидании около десяти минут. Думаю, вам знакомо это чувство, когда перед важной встречей ради успокоения хочется занять чем-нибудь оставшееся время. Я приглаживал рукой до неприличия отросшую чёлку, проверял, заправлена ли рубашка — ничего не помогало сбавить нарастающее волнение. И не удивительно: первый раз лично встречаю коронованную особу.

Негромкий скрип открывшейся слева двери заставил меня встрепенуться и вытянутся в струнку. В зал вошла королева. Красивая девушка в лёгком облегающем белом платье с золотистыми волосами имела удивительно скучающий вид. В принципе, её можно легко понять: ежедневное выполнение рутинных обязанностей, издание указов и прочего, и, как следствие, мало времени, которое можно уделить себе. Хотя, чёрт знает, может, здесь всё было несколько иначе, не так, как я это себе представляю.

Как только она встала между мною и троном, я чуть склонил голову и замер в такой позе, пока королева не сказала:

— Прошу, подойди ближе, посланник.

Я выпрямился, сделал несколько шагов и смущённо посмотрел на её улыбающееся лицо, способное приковать взгляд любого. В течение трёх секунд изучив меня, королева спросила:

— Кто ты, и от кого послание, что в твоих руках?

— Я — Патрик О'Шентли. Некий магический Орден, который расположился в цитадели восточнее порта Бодкерр, отправил это письмо одному из своих адептов, находящемуся при вашем дворе... если, конечно, отправитель ничего не перепутал.

Кивнув, королева протянула свою руку, и я вручил ей свиток. После она подозвала к себе одного из стражников, что-то ему сказала, и он вышел с посланием через правую дверь.

— Секретом не будет причина, по которой было отправлено это письмо?

— Не будет. На Тёмных скалах в наш мир был призван Демон...

Далее ничего нового не прозвучало. Мне уже, честно говоря, немного надоело повторять эту историю, звучащую сейчас, как хорошо заученный текст, снова и снова. Хотя, думаю, можно будет как-нибудь его приукрасить, добавив пару вводных из, скажем, общей исторической картины...

— Что ж, надеюсь, из тех земель больше не будут приходить столь тревожные вести, — задумчиво сказала королева. — Благодарю тебя, Патрик, ты можешь идти.

На её тонком и немного бледном лице появилась кокетливая улыбка. Я сделал небольшой поклон головой и, развернувшись, вышел из зала. Эльф, встретивший меня до "приёма", неожиданно сообщил, что проведёт меня до места, отведённого для ночлега гонцов, чему я несказанно обрадовался, ибо желание долго поспать сейчас было преобладающим.

Выйдя из здания с залом, мы повернули налево и по еле заметной тропинке пришли к отгороженному живой изгородью углу, где лежали какие-то деревяшки, и стоял скромный очень маленький домик с одним окном.

— Внутри вы найдёте постель, свечи и вино, — обрадовал меня мой провожатой. — Доброй ночи.

— Доброй, — немного расстроено пробурчал я и открыл скрипучую дверь. Свечи, должен заметить, уже были зажжены и, честно говоря, давали не так много света, как хотелось бы. Я скинул все свои вещи, закрыл дверь и, забравшись под одеяло, сел. Мой взгляд приковал один из огоньков, который горел на небольшой подставке на уровне моего пояса. Несмотря на всю свою скудность, пламя горело весело и бойко. Тоже самое я заметил и у других свечей. Что ж, если этот домик был живым, то он был мне не очень рад. Но ничего, потерпит...

Лениво встав, я погасил свечи и, чуть не споткнувшись о зонт, улёгся на кровать. Подул лёгкий ветерок, под дверь просочился сквозняк и всколыхнул занавеску. Я накрылся с головой и, под тихий шелест лёгкой ткани, отправился в мир снов...

Большая светлая комната, не имевшая стен, лишь расположенные между круглыми колоннами высокие окна, прикрытые полупрозрачными занавесками. Один из проёмов занимал камин, ещё два — двери, за одной из которых виднелась винтовая лестница, ведущая вверх и вниз.

Я сидел в кресле перед небольшим столиком, на котором стояло два золотых бокала и кувшин. Чуть правее была кровать, прикрытая занавеской, слева — кушетка или ложе, как там его? Но, думаю, вы поняли, о чём я. Напротив же меня в другом кресле сидела королева.

— Где я?

— В моих покоях, — ответила королева, вставая с кресла.

— И что я здесь делаю?

— Говоришь со мной, — она улыбнулась. — Скажи мне, что двигало тобой, когда ты столкнулся лицом к лицу с существом, коего многие называют демоном? Людям свойственно панически бояться того, чего они не ведают, и с чем им приходится неожиданно встретиться.

— Затрудняюсь, честно говоря, ответить, — я пожал плечами. — Я не почувствовал возможной агрессия по отношению к себе.

Королева кивнула и наполнила бокалы, потом она пальцами взяла один из них за ножку и протянула его мне. Внутри, как выяснилось, было красное вино.

— Безрассудная и безумная храбрость. Этим наделены только люди, от чего их сложнее понять, — королева взяла второй бокал. — Это, подчас, губит вас, но не заставляет прекращать совершать подобные поступки...

Она присела на подлокотник и, чуть наклонившись ко мне, взялась свободной рукой за спинку кресла.

— Ради чего?

— Не знаю, — на моём лице появилась невинная улыбка. — Я как-то не задумываюсь о последствиях, что добавляет свободы... Немного, но добавляет.

— Свобода? Но ты и так вольный человек...

— Не совсем, — возразил я, — иначе не был бы здесь, в вашем дворце. Да и сейчас я заперт в своём сне... или в вашем.

— Ничто не мешает тебе уйти...

Я пожал плечами и помотал головой.

— Уйду, значит, проснусь, за окном же будет полночь, и заснуть снова будет крайне затруднительным. Или вы меня прогоняете?

Ничего не говоря, королева заглянула в мои глаза и очень долго пыталась что-то в них увидеть. От этого, честно говоря, я почувствовал себя, мягко говоря, неловко, а по телу пробежала лёгкая дрожь. Ещё полминуты такого визуального контакта, и, чёрт возьми, я бы, став мягким и податливым, положил бы голову на её плечо и был бы готов повиноваться любому её слову. Должен заметить, в этом ничего хорошего я не видел...

— В твоих глазах усталость, — наконец сказала она, — но утомлён ты не самим плаванием. Я вижу желание поскорее покинуть, покинуть навсегда ладью, на коей тебе предстоит обратный путь, но ведь ты ещё даже не на борту.

Мои плечи на пару секунд взметнулись вверх, и я сделал приличный глоток, но почему-то не почувствовал вкуса, будто в бокале была вода.

— Пойдём, — королева взяла меня за руку и повела к окну, в котором был оборудован выход на круглую открытую галерею, окружавшую эту часть дворца.

Всё, что я видел перед собой, было залито золотым светом, и мне показалось, что наступила осень, ибо все листья имели жёлтый или красноватый окрас. Над синей спокойной рекой, виднеющийся из-за чёрных крыш и белых стен, высилась медная стена деревьев, над которой восседали светло-серые горы в белых шапках. По спокойному голубому небу лениво ползли пушистые облака, из-за которых ласково светило солнце.

— Осень. Почему осень? — спросил я, взглянув на королеву. Она кокетливо отвела взгляд и, улыбнувшись, сказала:

— Это не осень — это огонь, огонь твоих глаз. Вдохни, ты чувствуешь?

Я вобрал воздух одновременно носом и ртом и понял, о чём говорит королева. Пресноватый запах пыли с дороги между холмами, запах хвои и свежей травы, мороз росы с утра и обнимающую влагу тумана, терпкий табак, сладкий душе и горький губам хмель... Я чуть сжал пальцы и почувствовал между ними ладонь королевы, никуда оттуда не девшуюся. Мой взгляд опустился сначала на руки, потом поднялся до лица, потом снова опустился и окончательно замер, встретив её взгляд.

— Вы меня... за руку держите?

Королева кивнула.

— Почему?

— Мы спим, можно себе позволить...

Улыбнувшись, я открыл рот, чтобы что-то сказать, но неожиданно всё содрогнулось от раската грома, и то, что можно было увидеть, окунулось в непроницаемый мрак. Я испуганно посмотрел по сторонам и...

Байка Тридцать Первая

День похорон

С резким вдохом я сел на кровать и осмотрелся. Добро пожаловать в реальный мир... За окном было светло, слышалось щебетание каких-то пташек и лёгкий шелест листвы. И на фоне этого прозвучал вежливый стук в дверь. За ней оказался всё тот же эльф-привратник, сказавший мне:

— К вам пришли.

— Кто? — удивлённо спросил я.

— Она ждёт вас во дворе, — и с этими словами он ушёл.

Она? Неужели... Лоя. Помню, она что-то говорила о погребальном костре, что должен быть зажжён как раз сегодня. Но, странно... Зачем она пришла? Я обулся и, на ходу заправляя рубашку, вышел из своего угла.

Лоя, облачённая в чёрный плащ с надвинутым капюшоном, показалась мне мрачнее мрачнейшей грозовой тучи в духе тех, что были во сне. Увидев меня, она сделала на лице лёгкую улыбку и чуть приподняла край ткани, свисавший на её лицо.

— Я бы, конечно, сказал, доброе утро, но не думаю, что оно будет таковым, — мой взгляд опустился вниз. — Здравствуй...

— Патрик, не мог бы ты пойти со мной? — спросила она, выждав пару секунд.

— Да, — незамедлительно ответил я. — Я могу, но...

Лоя протянула ко мне свои руки в которых был ещё один чёрный плащ.

— Надень, и нам пора идти...

Быстро укрывшись плащом, я неторопливо зашагал вслед за ней. Мы покинули территорию дворца и направились в сторону мрачноватого здания, видневшегося на фоне леса в конце улицы, на которой отпечатывались наши шаги.

В голове витало столько мыслей... Ночной разговор во сне покоя мне не давал, вызывая множество вопросов, начинающихся с "зачем", "почему" и "как". Но, чёрт возьми, ответить на них я не мог ровно, как и прогнать из головы. Оставим же пока королеву в покое...

Не доводилось до этого быть на похоронах. Тем более, на таких. Хоронили человека... а, чёрт... эльфа, которого я не знал, но судьба которого мне на немного, но стала небезразлична. И, всё же, я чувствовал в этом что-то странное. Я взглянул на Лою и, переборов неожиданно возникшую робость, сказал:

— Ты позволишь задать мне один вопрос?

— Да...

— Почему ты позвала меня с собой?

— Я никого не знаю, кто мог бы помочь мне пережить этот день, кроме тебя, — она улыбнулась, и на её глазах появились большие слёзы, замершие на самом краю, грозясь скатиться на щёки.

— Как его звали?

— Снеллит, и имя его теперь вечность...

— А почему вы сжигаете покойных?

— Наши тела слишком тяжелы для земли, но прах их достаточно лёгок, чтобы ветер унёс его...

Я ничего не ответил, ибо ничего не мог сказать. Что может быть трагичней похорон? Ты смотришь на исчезающий во тьме могилы гроб, в котором лежит человек, недавно дышавший, смотревший на окружающий мир и просто живший своей жизнью. Чёрт, я попытался себе это представить... На душе сразу же стало темно и мрачно. Даже солнце спряталось за облако, накрыв город тенью.

Мы вошли в тесный двор, находящийся за тяжёлыми воротами, где нас встретил мрачного вида эльф, так же облачённый в чёрное. Поприветствовав нас кивками, он подвёл Лою к большой каменной плите с углублением, в котором лежало тело, завёрнутое в лёгкую полупрозрачную ткань, и тихо спросил у неё:

— Королева уже знает?

— Нет. Завтра...

Эльф кивнул и встал по противоположную сторону камня. Лоя дотронулась до руки покойного и, простояв так около минуты, подошла ко мне. Застывший воздух огласился заунывными словами какой-то... наверно, молитвы, лившейся с уст эльфа. Она заставила меня оцепенеть и, не отрывая взгляда, смотреть на ткань, начинающую озаряться светом. Ослепительная вспышка поглотила всё на пару секунд, а после глаза, когда снова смогли различить окружение, увидели яркое пламя, поглотившее тело. Ему хватило нескольких секунд, чтобы превратить плоть в прах, прах — в пепел, пепел — в дым, унесённый на восток неожиданно поднявшимся ветром.

Огонь вскоре потух, в углублении не осталось ничего, что бы могло напомнить о нахождении там тела. Эльф надел капюшон и, ничего не говоря, удалился в тёмный проём слева, ранее мною не замеченный. Лоя, наоборот, открыла свою голову и, сцепив ладони, опустила взгляд к основанию плиты. Мои же глаза устремились в небо, вслед за медленно растворяющимся дымным облаком. Меня крайне удивил и немного напугал резко сменившийся на тёмные тона цвет неба. Получается, мы здесь стояли весь день, а не час с небольшим, как я думал...

— Время меняет свой ход, когда происходит такое, — загадочно сказал Лоя, поворачиваясь к выходу. Что-то мне подсказало, что у меня только что прочитали мысли в голове, но мне было всё равно. Я скинул с плеч плащ и быстрым шагом проследовал вслед за девушкой.

— А почему королева узнает об этом только завтра? Не следовало ли ей раньше сообщить о похоронах?

— Запрещено быть на похоронах родственников, если это не отец или мать...

Вот так и хотел спросить "почему?", но не мог. Засыпать Лою вопросами сейчас было бы просто неправильным...

Накрытые покрывалом ночи, мы неслышно дошли до ворот дворца. Стены и окна города, казавшиеся мне наполненными жизнью, померкли в траурном мраке. Затихли птицы, не слышалась музыка и тихая речь, лишь ветер злобно выл в воротах и среди деревьев.

— Вот и всё, — трагично сказала Лоя, посмотрев на медленно наползающую на небосклон тучу. — Пройдёт ночь, начнётся новый день и новая жизнь...

Я тяжело вздохнул и после продолжительного раздумья сказал:

— Лоя, я обещаю, я найду того, кто это сделал, и он за это ответит...

Ответа не последовало. Я повернулся в сторону, где только что была Лоя, но она куда-то исчезла. Я посмотрел по сторонам и нигде её не увидел, будто она растворилась в воздухе. Честно говоря, я был готов склониться и к этому варианту...

Надеюсь, она услышала то, что я сказал, хотя я сам не знаю, что меня на это натолкнуло. Думаю, я просто знал, кто к этому может быть причастен, и мог, набрав доказательств и уверенности, обвинить кого-либо, но сейчас надо было забраться в свой угол.

За дверью был более пугающий мрак, чем на улице. Осторожно войдя внутрь, я на ощупь начал двигаться в сторону, где должна быть кровать. Под ноги, чего следовало ожидать, попал шапель и, под собственный грохот и мою ругань, улетел в противоположную стенку, что-то свалив на пол. Потом я наткнулся на сумку, так и не убранную с прохода и, зацепившись ботинком за плечевую лямку, вполне удачно рухнул на кровать...

Байка Тридцать Вторая

Монаршее гостеприимство

Пробуждение от дикого и жуткого урчания в животе было воспринято мною, как крайне ужасное. Только сейчас, глядя на освещённый утром потолок, я понял, что не ел целых полтора дня. Вообще не ел. С этим надо было что-то срочно делать, поэтому я влез в ботинки, накинул на плечи пиджак, вышел на улицу и, поняв, что там стало немного прохладно, спрятав руки в карманы, быстро дошёл до двери, ведущей к тронному залу.

Привратника, у которого я хотел спросить по поводу возможности утолить голод, здесь не оказалось, что ненадолго повергло меня в лёгкую панику, пока я не увидел, что дверь была самую малость приоткрыта. Недолго думая, я юркнул туда в надежде найти эльфа там, но мне на глаза сначала попался совсем не он...

Королева с мрачноватым видом сидела на троне, держась пальцами за подбородок, и безразлично смотрела куда-то в сторону. Перед ней, спиной ко мне, стояла Лоя в том же плаще, казавшимся сейчас очень тёмно-тёмно-синим, а не чисто чёрным, каким он предстал вчера. Слева же от себя, чуть поодаль, я увидел того самого привратника, внимательно смотревшего в сторону трона.

— Они хотят войны, — неожиданно сказала королева, поднимая взгляд на Лою. — Князь ответит за свою дерзость и безрассудство...

Она сделала небольшой кивок, Лоя ответила на него поклоном и, развернувшись, отправилась к выходу, который был за моей спиной. У девушки было каменное выражение лица, а глаза смотрели в пол. Видимо, наткнувшись взглядом на мои ботинки, она посмотрела на меня и, заострив кончики рта, еле слышно сказала:

— Будь осторожен...

После Лоя зрачками повела в сторону трона и вышла наружу в сопровождении привратника.

— Посланник с севера, — королева поднялась и распростёрла руки, — чем ты обеспокоен, что решил зайти сюда?

— Пустотой в животе, — ответил я, чуть улыбнувшись и цепляясь большими пальцами за карманы штанов. Королева умилённо улыбнулась и, приглашая, указала рукой на дверь справа от меня.

— Прошу, отобедай со мной, — её взгляд впился в мои глаза.

— Отобедать? А не рано ли?

— Скоро может быть уже поздно. Только у человека время сна зависит от того, как сильно он устал...

— Поверьте, вы немного не правы, — я вытащил руки из карманов и проследовал вслед за королевой. — Постараюсь за всех не говорить, но мы можем, забыв об изнеможении, расстаться со сном или же уснуть тогда, когда это совсем не надо...

Мы вышли на широкую веранду, обрамлённую колоннами, на которых держалась деревянная крыша. Сбоку имелось две лестницы, слева и справа, уводящие куда-то вниз, а посередине стоял большой стол с четырьмя стульями. На нём я увидел кувшин, две чаши, две тарелки и что-то, укрытое белой салфеткой. На противоположной стороне веранды ожидал слуга в тёмно-синих одеждах и, как только мы сели друг напротив друг, сняв салфетку с блюда, удалился по одной из лестниц.

На блюде, маняще блестя маслом, лежало несколько кусков легко зажаренного мяса. А в кувшине было налито густое красное вино, не такое, которое я видел на корабле. Не церемонясь и вооружившись имеющейся здесь вилкой, я наколол на неё пару кусков, скинул их себе на тарелку, схватил кувшин и любезно наполнил обе чаши.

— Вкусное мясо, — сообщил я, уничтожив половину первого куска и щедро залив его вином.

— Это оленина, — сказала королева, отрезая скромный кусочек. — Вижу, тебе раньше не доводилось её пробовать.

Я, дожёвывая очередную порцию, задумался и кивнул. Действительно, первый раз вообще ем дичь. Забавно... Но всем настоятельно рекомендую хотя бы попробовать!

— Как ты познакомился с Лоей?

— Она попросила меня помочь найти... эм... как его? Пф-ф-ф, — я надул щёки и беспомощно уставился в потолок, пытаясь вспомнить имя того эльфа.

— Снеллит, его звали Снеллит, — "спасла" меня королева. — И где он был?

— Его тело... мы нашли его в трюме, — я положил вилку и опустил глаза. Я вспомнил, что увидел тогда, в то утро, и на душе стало мрачновато, что отразилось в выражении лица. Королева поднялась со стула и подошла ближе ко мне.

— Не стоит погружать своё сердце в скорбь, — на её лице появилась лёгкая улыбка. — Тем более, тебе. Да, дыхание его оборвалось по злой воле, но прах его станет частью новой жизни, пролившись на землю с дождём.

Я посмотрел на неё и понял, что, кажется, королева так мастерски не показывает своей скорби, что можно подумать, что убитого двоюродного брата она даже и не знала. Странный же этот народ, эльфы...

— Не жалеешь ли ты о том, что оказался здесь на столь малый срок и при столь печальных обстоятельствах? — она положила свою ладонь на стол рядом с моим локтем и посмотрела мне в глаза.

— Знаете, я вообще жалею, что оказался на том корабле, что стоит сейчас у пристани. А по поводу этого города... Боюсь что-либо говорить, но занятное место, — я посмотрел на чуть качающиеся ветви какого-то дерева в просвете между колоннами.

— Ты мог бы здесь остаться...

— Сейчас — нет, — отрезал я. — Ладья отплывает завтра утром, и мне бы не хотелось, не попав на неё, начинать путь даже и не с начала.

— Но так ли важно то, что ждёт тебя в его конце? — королева чуть наклонилась ко мне, из-за чего я самую малость отклонился назад. В моей голове щелчком прозвучало сказанное ранее "будь осторожен".

— Эм, — я попытался собраться с мыслями и удержал глаза от непроизвольного перевода взгляда на уровень, несколько ниже её подбородка. — Думаю, да, это важно...

— Зов дороги, — королева, присев на край стола, задумчиво посмотрела за мою спину. — Я тоже слышу его, особенно, сидя на троне... Часто кажется, что вместо окон появляются стены, они начинают давить со всех сторон... Это гнетёт...

— Понимаю, — я чуть успокоился и пару раз кивнул. — Подозреваю, что держать в руках судьбу целой страны — тяжело, мягко говоря.

— Ты себе не представляешь, как... В далёкие времена рода объединялись под одним началом только во время сильных потрясений... Все жили сами, своей жизнью... Правители лишь следили за тем, что происходит вокруг... Только на этих землях королевский род стал постоянно держать остальные под своей властью...

Королева привстала и, оказавшись слева от меня, носом втянула воздух.

— Морская соль, пыль дорог и луговая роса... Как жаль, что редко удаётся уловить эти запахи... После того, как ты покинешь этот город, они ещё не скоро пропадут...

— Это замечательно, — я поднялся со стула и встал так, что он оказался между мной и королевой. — Прошу меня простить, но неплохо было бы мне уточнить, когда именно отправляется корабль...

— Ты боишься остаться здесь на более длительный срок? — королева улыбнулась и сделала шаг ко мне.

— И это тоже...

Чуть прищурившись, она приблизилась на опасную дистанцию и чуть ли не на ухо сказала:

— Даже если так, с тобой ничего плохого не произойдёт... Иди, капитан всегда у своей ладьи. Я жду тебя...

С округлившимися глазами посмотрев на неё, я кивнул и быстрым шагом покинул веранду, прошёл сквозь тронный зал и оказался в саду. Изнутри меня немного трясло, а в мозге засела мысль о том, что я только что ушёл от нависшей надо мной страшной угрозой, с которой предстояло встретиться ещё раз. Нельзя сказать, что я боялся королевы, напротив, я об этом даже и не думал, меня больше пугало то, что возникало в её голове при моём появлении или же появлении мыслей обо мне. Я не знал, чего можно ожидать от неё, но ожидать чего-то надо было...

Оказавшись у ворот дворца, я зашёл на улицу, спускающуюся вниз, которая была похожа на ту, что вела от пристани. Но когда же она повела вверх по склону, а не вниз, к реке, мне это показалось подозрительным. Я остановился и посмотрел по сторонам. Переливаясь солнечными бликами, река блестела, фактически, за моей спиной, а я, получается, уходил вглубь берега. Благо, мимо проходил один из горожан, у которого я тут же с жалостливым видом спросил:

— Прошу прощения, сэр, не могли бы вы подсказать, как дойти до пристани?

— А разве вы не с неё идёте?

Это меня повергло в недоумения, что я и продемонстрировал, помотав головой.

— Вам надо спуститься вниз и пройти направо, — эльф показал рукой вперёд и чуть повёл её в сторону. Кивнув и сказав "спасибо", я ушёл в указанном направлении и, снова начав спускаться вниз, немного успокоился. К моей радости, вскоре впереди показалась водная гладь, но каким же огромным было моё удивление и разочарование, когда я совершенно неожиданно оказался на каменном мостике, переброшенным на другой берег. Зато я увидел пристань. Она находилась значительно ниже меня и ещё дальше. То есть, я банально выбрал не тот поворот...

Казалось бы, что может быть проще, снова выйти на ту улицу, пройти чуть дальше и повернуть в нужную сторону. Но нет, я ещё раза три попадал не туда, куда нужно. Сначала я оказался на ещё одном мосту, где потревожил парочку, потом зашёл в тупик, в котором нашёл фонтан, что, как ни как, немного облегчило поиску путём утоления возникшей жажды. В третий раз я вообще оказался на террасе, окружающей несколько домов. С неё я и смог разглядеть, как мне дойти до нужной точки...

Каким же я идиотом оказался! Уже внизу, обернувшись, я увидел прямую улицу, упирающуюся в ворота дворца, по которой меня и вёл капитан. Как же так! Ошибка затаилась в самом основании, что показалось мне весьма обидным... За зря потратил столько времени, солнце уже начало катиться за горизонт, а вокруг стало немного темновато.

Всё-таки оказавшись на пристани, я увидел ладью, но никого из команды здесь не было. Издав многозначительное "хм", я подошёл совсем близко к кораблю и быстро осмотрел палубу — никого. Это показалось мне весьма странным, так как прекрасно помнил, что капитан должен был, по его словам, находиться здесь, на пристани. С другой стороны, если его не было у самой ладьи, не факт, что его вообще здесь нет.

Вокруг лежали какие-то ящики, бочки, тюки и мотки канатов. Всё это нагромождение, явно не вписывающееся в общую картину города, собой представляло полноценный лабиринт, в котором я, честно говоря, заплутал. Обойдя очередное скопление бочек, укрытых тентом, я, разочарованно вздыхая, неожиданно для себя самого наткнулся на небольшой и очень скромный домик, в его окнах горел тускловатый свет.

— Бинго, — негромко сказал я и, прежде, чем стучаться в дверь, заглянул в ближайшее окно. Собственно, внутри я увидел капитана, стоящего спиной ко мне, сложив руки на груди. Перед ним же был кто-то в тёмном плаще, капюшон которого полностью закрывал его лицо.

— Девчонка осталась жива, — донёсся до меня приглушённый голос капитана. — Этот человек... посланник от Ордена... он не дал ей сделать то, что она должна была...

— Про неё уже можно уже можно забыть, — спокойно ответил второй. — Больше волнует этот посланник. Что ему известно?

— Ему? — капитан начал поворачивать голову в сторону окна, от чего я резко подался назад и спрятался за стену. — Ничего. Думаю, что он даже ничего не подозревает...

— Что ж, его жизнь, всё равно, необходимо прервать...

Я снова заглянул в окно и увидел, что тот, кто был в плаще, протягивает капитану кинжал.

— Это слишком тяжело.. На моих руках уже есть кровь... Я не смогу вытерпеть ещё...

— Он всего лишь человек... Не стоит ценить его жизнь...

— Но даст ли его смерть пользу нашему делу?..

— Да! Нам пока необходимо скрываться, а он может нам помешать...

— Чёрт, — процедил я начал пятиться назад, пока не оказался за грудой ящиков. Конечно, неплохо было бы влететь туда и взять обоих на мушку, но, какая жалость, пистолеты мирно лежали в сумке в моём углу. Я их туда переложил ещё во время плавания. Оставалось только одно: бежать к королеве. Я быстро развернулся и, что было сил, спотыкаясь почти обо всё, что умудрялись найти ноги, побежал к дворцу. Запыхавшись, я налетел на привратника и, схватив его за плечи, прокричал:

— Мне нужно к королеве! Срочно!

— Она уже в своих покоях... Я не могу сейчас провести к ней.

— Слушай, это вопрос жизни и смерти, — мои руки соскользнули с его плеч и костяшками пальцев уткнулись в пояс. — Или ты сейчас меня проведёшь к ней, либо я зайду сам. Плевать как, но я до неё зайду.

Эльф удивлённо взглянул на меня, а потом, нервно вжав губы, кивнул. Из тронного зала мы вышли через левую дверь, за которой оказался воздушный мост, ведущий к дому, возвышающемуся над продолжением дворцового сада, что было на более низких участках земли, Я бы даже предположил, что эти насаждения были естественными, и дворец являлся их частью, а не наоборот.

Привратник негромко постучал в дверь и, открыв её и чуть склонив голову, зашёл в дом. Буквально через пару секунд он вернулся и сообщил, что я могу войти. Внутри моему взгляду предстала та же комната, которую я видел пару дней назад во сне: камин, окна по кругу, два кресла, столик, кушетка и кровать. Единственными отличиями от картинки из сна были зажжённые свечи и бойкий огонёк в камине.

— Патрик, — королева, которую я почему-то сразу не заметил, сделала от камина два шага в мою сторону и указала рукой на одно из кресел. — Я рада, что ты не отклонил мой приглашение. Прошу, садись...

— Я не могу!.. Я не по этому поводу!.. Я должен сообщить!.. — мысли, как на зло, сбились в одну кучу. Я начал жестикулировать, чтобы безуспешно, но попытаться выстроить их хоть в какой-то ряд, но королева взяла меня за ладонь. Я сразу же затих.

— Успокойся и сядь. Всё хорошо, — она улыбнулась, от чего я стал, скажем, менее взволнованным. Как только я занял предложенное место, королева взяла кувшин и, наполнив бокалы, спросила:

— Так что же ты хотел сообщить?

Я взял бокал и, недолго думая, опрокинул его в себя. Вино оказалось крайне крепким, совсем не как во сне или на веранде, что я даже, фактически, с первого бокала почувствовал ту хмельную расслабленность, возникающую после пары пинт эля или рюмок виски. Оторвавшись от напитка, я быстро поведал всё, или почти всё, что собирался. Королева внимательно, как мне казалось, выслушала меня, не переставая заново наполнять наши бокалы. А потом...

Уф-ф-ф... Потом... потом...

Байка Тридцать Третья

На утро

Потом жутко не хотелось расставаться со сладкой утренней дремотой, но, к сожалению, рано или поздно пришлось бы. Так хорошо выспался, как будто месяц до этого провёл без сна и вот всё-таки изволил лечь в кровать. По телу растеклось ощущение полного расслабления и приятной вялости, так и просившие потянуться, скинуть с себя одеяло и начать новый день! Вчерашний благополучно прошёл, я жив, могу радоваться свету солнца, который сочился сквозь занавески! Но что-то... что-то меня сильно во всём этом благополучии настораживало, как будто знал, что должен быть какой-то подвох...

Я повёл правой рукой, чтобы добраться до кромки одеяла, и почувствовал, что под ней находится нечто гладкое и немного мягкое. Но это не остановило движение ладони, пока она неожиданно не наткнулась на что-то округлое, нежное и тоже мягкое на ощупь...

Меня будто одновременно ошпарило, ударило током и окатило ледяной водой. Я резко дёрнулся назад так, что с грохотом свалился на пол. Сонная слепота неожиданно прошла, и я увидел королеву, чьи ноги и талия были прикрыты одеялом, начинающую медленно поворачивать в мою сторону голову.

— Матерь божья! — воскликнул я и, обнаружив, что на мне ничего не было, кроме части одеяла, сдёрнутого при падении, начал панически быстро одеваться. Когда я уже влез в штаны и, путая пуговицы, принялся надевать рубашку, королева села в кровати и, прикрывшись одеялом, удивлённо посмотрела на меня.

— Что... что произошло?! — я засунул руки в рукава пиджака, смяв под ними рубашку.

— Удивительно, что ты спрашиваешь, — она улыбнулась и убрала с лица нависшую прядь чуть растрёпанных волос. Я чуть округлил глаза, посмотрел на неё, потом мой взгляд переполз на столик, на котором стояли всё те же бокалы с кувшином. Было видно, что во всех ёмкостях ни единой капли не было.

— Вы... вы меня напоили и затащили в постель! — смело выпалил я и ткнул в её сторону пальцем. — Это было нечестно и неправильно! По крайней мере, потому, что я ничего не помню! И меня, между прочим, хотят убить!

Брови королевы взметнулись вверх, превратившись в две дуги, и она громко и звонко засмеялась, от чего мне стало жутко обидно.

— Надеюсь, ты не будешь считать себя жертвой? Ведь ты не сопротивлялся, — она на немного прекратила смеяться и загадочно посмотрела на потолок. — Хотя, пришлось кое к чему прибегнуть, иначе ты бы так просто не поддался...

— Меня убить хотят, и к вам я пришёл за!..

— Поверь, с тобой ничего не случиться, — она прикрыла глаза и посмотрела на меня, как кошка обычно присматривается к своей будущей добыче. — Я обещаю...

Что ж, это меня успокоило. Я посмотрел в окно и спросил:

— Ведь рассвело совсем недавно?

— Патрик, скоро будет за полдень...

— Что?! За полдень?! — я пустил нижнюю челюсть в свободный полёт, а брови поднял максимально высоко, заставив королеву снова засмеяться, ещё громче и звонче. — Я же на эту чёртову ладью опоздал! Она же!.. Вот чёрт!

Я начал нервно искать ботинки и, как только они оказались не под кроватью, а на моих ногах, принялся судорожно завязывать шнурки. Смех королевы в моих ушах звучал всё громче и громче, я уже был готов выйти из себя и натворить чего-нибудь.

— Вы! Вы — похотливая!.. похотливая!.. — из моей головы в самый неподходящий момент вылетело подобранное ранее обидное слово, сочетающееся с "похотливой", от чего я просто обиженно махнул рукой, сквозь зубы выдавил "ааргх!" и повернулся к выходу.

— Я надеюсь на новую встречу, Патрик О'Шентли, — сказала она, когда я уже потянулся к дверной ручке. — И я буду помнить и ждать тебя...

— Знаете, а я вас тоже, — озлобленно сказал я, а потом, чуть смягчив голос, добавил. — До свидания...

Жуткая, смертельная обида... В мою голову кроме неё помещались лишь проклятья в адрес всего из-за моего пока теоретического опоздания на корабль. Вот как она могла?! Королевский род, образец чести и благородства!.. Держа в руках сумку, зонт и сюртук, я посмотрел в окошко и чуть задумался. Чёрт возьми, а ну и что? Потом ещё посмеёмся...

Гремя кружкой и шапелем и неуклюже махая зонтом, я побежал к пристани. Как же приятно было осознавать, что ты идёшь верной дорогой и плутать потом не придётся, но бегун из меня в подобной ситуации так себе. Еле успел затормозить, чуть не влетел в бочку, основательно запыхался...

Но это ещё не страшно по сравнению с тем, что ладьи здесь не было. Просто прекрасно! Издав жутко обозлённый и разочарованный крик, я сначала поднял глаза к небу, а потом опустил вниз. Тут в поле моего зрения попал небольшой пузатый кораблик, на который сейчас грузили бочки. Это — удача. А если он ещё успеет дойти до Менка до того, как ладья его покинет, то это ещё большая удача!

Отправив к чертям усталость и сбившееся дыхание, я подбежал к трапу и сквозь тяжёлые выдохи и вдохи спросил:

— Где капитан?! Он срочно мне нужен!

Один из матросов, обладатель каштановых усов, перерастающих в бакенбарды, махнул рукой в сторону кормы. Я быстрым шагом отправился туда и нос к носу столкнулся с бородатым человеком без одного глаза. Увидев меня, он сначала поднял брови, а потом сделал гримасу с усмешкой и спросил:

— Тебе чего?

— Вы капитан?

Он посмотрел по сторонам.

— По-моему, здесь больше никого нет... Значит, да, капитан.

— Вы... в какой порт идёте?

— В Менк... А что за взволнованность?

— Это очень важно... Сколько времени займёт путь?

— Дня четыре, — задумчиво ответил капитан.

— Есть! Не хочу показаться наглым, — я достал из кармана всё, что было: шесть медяков, — но мне очень надо туда попасть. Не могли бы вы меня взять... хотя бы пассажиром?

— Это что? — капитан ткнул пальцем в сторону моей протянутой ладони.

— Всё что у меня есть... Прошу вас, — я сделал немного плаксивое выражение лица, — мне очень надо туда попасть...

— Раз надо, — он спрятал руки в карманы, — то добро пожаловать на борт. Деньги... тебе ещё пригодятся. Спустишься вниз, дверь по левому борту — вещи свои оставишь там, гамак дадим к вечеру... Зовут?

— Пат...

— Прекрасно... Вот что, руки, вижу, у тебя есть, — капитан ухмыльнулся и указал на зонт и сумку. — Как только их от этого всего освободишь, то помоги вон там, с ящиками. Быстрее погрузим их — быстрее уйдём из этого... города. Всё, иди.

— Спасибо, огромное спасибо! — сияя широченной улыбкой, я чуть не скатился по лестнице и ввалился в тесноватую квадратную каюту с узким окошком почти у самой палубы. Конечно, не первый класс, но лично мне в ней было оказаться даже приятно. Запах дерева и смолы... волшебно.

Ящички, которые меня попросили отнести на палубу, были лёгкими, да и вскоре ко мне подключилось двое матросов, так что погрузка заняла у нас от силы минут десять. После швартовочные канаты были отвязаны, корабль, будучи оттолкнутым баграми, медленно начал двигаться к середине реки, где был поднят выцветший и потёртый прямоугольный парус.

Байка Тридцать Четвёртая

Путь назад

Устроившись на одном из ящиков, я подставил лицо приятному ветерку, наполнившему своим дыханием полотно над головой, и ласковым солнечным лучам. Радостное ощущение того, что я только что, хе-хе, сбежал из Кромгора, заставило меня расслабиться и протянуть по палубе ноги. Хорошо...

— И как ты там оказался? — передо мной вырос капитан, скрестивший руки на груди.

— Несколько дней назад прибыл по воде...

— И зачем? — на его лице появилось что-то вроде еле заметной ухмылки.

— Поручение, — я надул щёки и продолжительно выдохнул, подумав о том, не придётся ли кому-то из отправителей сообщать о доставке послания. В любом случае, я этого делать не буду, это уже не мои проблемы...

— Значит, не по своей воле... А от кого ты так нёсся? Натворил чего или тебя убить, что ли, хотят?

В моей голове раздался звучный щелчок, после которого всё вокруг остановилось, и лишь мысль шла в привычном скоростном потоке. То есть, я разозлился на королеву из-за того, что опоздал на ладью, капитан которой хочет вогнать в моё сердце кинжал, и теперь я пытаюсь всё-таки на него попасть... И чем же я думал? Опять без обратного билета... Я — идиот!..

— Я опоздал к отплытию другого корабля.

— Ладья с одной мачтой?

Я кивнул.

— Ушла, когда мы причалили. Она курс держит в море?

— Да, но они будут некоторое время стоять в Менке.

— Тогда хорошо, думаю, снова не опоздаешь...

— Папа! — из-за моей спины, где был спуск в трюм, резко прозвучал девичий голос. Я испуганно обернулся и увидел молодую девушку с прямыми русыми волосами. — Почему в моей комнате чьи-то вещи, и куда пропал гамак?!

— Правый борт, — со смешком ответил капитан.

— Что? — на её лице появилось удивление.

— Правый борт, — отчётливей повторил он. Девушка, что-то негромко сказав и в сердцах махнув руками, улыбнулась и ушла вниз.

— Дочь, — протянул капитан и присел на соседний ящик. — Первый раз её с собой взял, она ещё не привыкла ко всему. Право и лево уже не в первый раз путает.

Я покивал и посмотрел туда, где только что стояла дочь капитана. Вдалеке высились скалы, шумел лес, и на воде весело играли лучи...

— Вот что, пока не забыл, — капитан вскочил на ноги, и я последовал его примеру. — Гамак. Пойдём...

Мы спустились вниз и зашли в дверь, ведущую на корму. Здесь была капитанская каюта, больших размеров, но с таким же ощущением уютной тесноты. В ней висел гамак, стоял стол, а по стенкам располагались объёмистые ящички с замками. В транце же имелось два больших окна, через которые обильно лился солнечный свет.

Что-то бухтя себе под нос, капитан открыл один из ящиков и извлёк из него аккуратно сложенный кусок ткани, по углам которого имелось по привязанной верёвке.

— Вот, — он протянул гамак мне. — Думаю, найдёшь, где повесить...

Мы вышли из каюты. Капитан загадочно посмотрел на проём спуска и, кивнув, быстрыми шагами поднялся на палубу. Простояв пару секунд, я повернулся к двери в свои "апартаменты" и потянул к ней руку, чтобы открыть, как услышал за спиной:

— Я — Ильга.

После поворота головой, моему взгляду предстало улыбающееся лицо дочери капитана. Округлые щёчки, чуть вздёрнутый носик и большие голубые глаза... Я умилённо улыбнулся и убрал руки от двери.

— Патрик, можно просто Пат.

— Добро пожаловать к нам на кораблик, — она подошла ближе и спрятала руки за спину. — Куда ты держишь путь?

— До Менка, а потом дальше, на север.

— Через Горный Град? — в её глазах появился радостный огонёк.

— Нет, там я собираюсь сесть на другое судно. Если же не получится, то придётся пешком и, похоже, что именно через названный тобой город.

— Путешествия... так заманчиво...

Ильга улыбнулась и, одарив меня кокетливым взглядом из-под приспущенных бровей, поднялась на палубу. Громко хмыкнув, я простоял так ещё пару секунд, а потом зашёл в каюту. Гамак здесь был очень кстати, ибо я сейчас находился не на ладье, вечно идущей, как нож по маслу. Кораблик качало, немного кренило на левый борт, на нём нельзя было забиться в первый понравившейся угол и спокойно спать.

Подвесив гамак, я прикрыл дверь и, надев кепку козырьком назад, поднялся из трюма. Ящики и бочки опускались сейчас под палубу через большой решетчатый люк, расположенный перед мачтой. Капитан, руководящий загрузкой, увидев меня, крикнул:

— Пат! Подойди сюда! — как только я к нему приблизился, капитан бегло осмотрел меня с ног до головы. — Вот что... плату я с тебя не беру, а мог бы... Давай так, будешь выполнять кое-какую простую работу, согласен?

Я кивнул.

— Замечательно. Тогда, спустишься в этот люк по лестнице, найдёшь там метёлку и приберёшь немного... Наносили тут земли и камушков...

— То есть, подмести трюм и палубу? — я чуть приподнял брови.

— Только палубу, или ты можешь под ящик забраться?

Я, чуть потупив взгляд, помотал головой.

— Вот и славно, за работу, — капитан указал мне на широкие ступеньки в дальней части люка и принялся дальше раздавать поручения. В полумраке трюма найти метлу удалось не сразу, к тому же, какой-то умник догадался её спрятать в самый дальний угол, благополучно заставленный бочками и ещё каким-то грузом. Здесь же примостились швабра, пару вёдер и кадка с чем-то чёрным, видимо, смолой.

Наверху я нос к носу столкнулся с Ильгой и, приветливо улыбнувшись, окинул взглядом поле своей будущей работы. Почти вся палуба была ровным слоем укрыта мелкими камушками и земляной крошкой. Хм, неплохо было бы найти ещё совок, но по обе стороны от люка фальшбортов не было, их заменяли верёвочные леера. Никто, думаю, не обидится, если весь мусор улетит за борт...

— А капитан — твой отец? — я уткнул метлу помелом в палубу и начал потихоньку сгонять землю около себя к борту. Вопрос, конечно, мне показался немного глупым, но как начало разговора — в самый раз.

— Да, — Ильга улыбнулась. — Он уже давно хотел взять меня с собой, но мама возражала. И сейчас она позволила взять меня лишь на месяц... Мы живём в Приречье, у самого порта.

— И как в плавании? Нравится?

— Мне кажется, что я не хочу обратно на сушу...

Я посмотрел на неё, приподняв одну бровь, от чего Ильга издала негромкое "хи", а потом добавила:

— Мне хорошо здесь, я забываю о городе, от которого уже устала, как бы он не был хорош...

— Жаль, что плаванье такой радости мне не доставляет, — я опёрся на метлу и, прищурившись, посмотрел на редеющий лес левого берега.

— Почему? — Ильга округлила брови, а в голосе прозвучало удивление.

— Мне ещё месяц болтаться в тазике... Я сейчас в таком состоянии, что воспринимаю корабль, на котором предстоит продолжить путь, как... как... не знаю, но, — я запнулся и снова начал мести. — Но я себя лучше чувствую на суше...

— Знаешь, я многое отдала бы за то, чтобы просто не сидеть на месте, и не важно, какой была бы дорога, по воде или земле...

Мы обменялись улыбками, после чего Ильга спросила:

— Позволь, я зайду к тебе вечером?

Я кивнул и, пока она спускалась вниз, проводил её взглядом. Через час, а то и меньше, я вернул метлу на место и, обрадованный одобрительным взглядом капитана, отправился с командой в грузовой трюм, будете удивлены, для обеда. Мы расселись, кто куда, я, например, вместе с широкоплечим бородачом занял один из ящиков. После появился пузатый человек с гладкой лысой головой, в одной руке он держал ведро с металлическими плошками и ложками, а в другой — кастрюлю с наваристым супом.

— Эй, кок! — донеслось с одной из бочек. — Обрадуешь нас отбивной с гарниром? Мы так соскучились по этому изысканному блюду.

По трюму пробежался лёгкий смешок.

— Мясо не я убирал так, что оно испортилось, — с ухмылкой парировал кок. — Сегодня фасолевый!

Последовало обрадованное "о-о-о!", и все ринулись сначала за тарелками, а потом и за супом. Каждый получил по хорошей порции и по паре кусков хлеба. Чёрт возьми, какие же здесь отменные супы! Снова и снова восхищаюсь местными кулинарными талантами! По сравнению с булочками (которых, правда, вполне хватало на день), подаваемыми на ладье, фасолевый суп был деликатесом, за который не жаль отдать и последний пенни.

— Эй! Рыжий! — ко мне обратился матрос с растрёпанными волосами цвета свежей соломы, сидящий прямо напротив меня. — Расскажи-ка, как ты умудрился в Кромгор попасть?

— Знаешь друг, — я отправил в рот очередную ложку, — был бы выбор — никогда бы, наверно, туда не попал. Живут на севере мерзавцы, собравшиеся вместе и назвавшие себя Доблестной Гильдией...

Мой рассказ буквально приковал внимание всей команды. Все внимательно слушали, задавали вопросы, часто смеялись в первой половине и задумчиво, грустно кивали во второй. Правда, пару подробностей пришлось опустить, но это ни к каким отрицательным изменениям не привело.

— Тебе только посочувствовать можно, — заключил мой сосед по ящику. — Как в деревянной тюрьме...

— Наш корабль тоже, конечно, можно назвать коробкой, откуда выйти нельзя, — продолжил единственный аккуратно причёсанный матрос среди собравшихся. — Но, посмотри на палубе по сторонам — это наша родная земля, наши стены, и мы ходим по этим водам, как по полу у себя в доме...

— И как тебе без дома? — спросил молодой матрос, "сосед" причёсанного.

— Ха, — я ухмыльнулся. — Поднимись на палубу, посмотри по сторонам. Это и мой дом, но начинается он за кромкой воды. Я, по крайней мере, себя там так чувствую...

— Были бы кружки — выпили бы за бродяг водных и сухопутных! — выкрикнул тот, который первым ко мне обратился.

— Так поднимем же наши ложки!.. — раздалось откуда-то из-за спины. Фраза была заглушена громким смехом. Не помню, кто и как шутил потом, но было чертовски весело. Я даже рискнул рассказать анекдот про ирландца, который "шёл к морю", и его восприняли на "ура". Видимо, смысл шуток доходит до них легко...

Потом все разошлись выполнять свои обязанности, а мне же было дозволено отдыхать до утра. Время близилось к вечеру, смеркаться уже начало немного раньше, чем пару недель назад, и я отправился в свою каюту, где устроился в гамаке и, подложив под голову ладони, уснул...

Байка Тридцать Пятая

Ильга

Шёл дождь. Я стоял на уже знакомом балкончике, держа над головой раскрытый зонт, и взирал на лес, прикрытый полупрозрачной вуалью.

— О чём же и чем ты думаешь? — прозвучал из-за спины голос королевы.

— Я хотел, чтобы мне приснилось виски, море виски, — обиженно заявил я, поворачиваясь к ней. Она стояла под потоками воды, льющимися с неба в лёгком платье, быстро набирающем влагу и становящимся близким к прозрачному.

— Ты идёшь в лапы к самой Смерти...

— Но вы же сами сказали, что со мной ничего не случится, — на моём лице появилась ангельская улыбка.

— Патрик... — королева подошла ближе и оказалась под зонтом, — ты неисправим... Или тебе нравится играть с огнём?

— Одно из моих самых любимых занятий...

Она улыбнулась и положила свою ладонь на моё плечо.

— Ты ещё обижен на меня... Стоит ли?

— Даже и не знаю... пока стоит.

— Патрик, — она еле слышно хмыкнула и, прикрыв глаза, потянулась ко мне. Я стоял и ничего не пытался предпринять. Это же просто сон, всё оборвётся неожиданно. Я почувствовал лёгкое прикосновение на губах и...

Меня как будто кто-то схватил за воротник и дёрнул на себя. С резким выдохом я сел и, неожиданно для себя самого, напугал Ильгу, которая, как оказалось, была в моей каюте и с непонятной целью чуть нависла надо мной.

— Просто сон, — тяжело дыша, проговорил я. По палубе стучали капли дождя, а где-то рядом уныло и очень тихо гудел ветер. — Ильга... что ты здесь делаешь?

— Я увидела, что дверь открыта, и не хотела тебя будить стуком. И ты мне разрешил к тебе прийти, — она виновато опустила глаза, на что я улыбнулся и, свесив ноги вниз, сказал:

— Садись.

Улыбаясь, она устроилась рядом.

— Я мечтаю побывать везде и всё увидеть, — совершенно неожиданно и, я бы даже сказал, без предупреждения начала она. — Меня всегда завораживали рассказы путников и моряков, которые удавалось слышать самой или пересказанные мне моим отцом. Я часто хожу в таверны, чтобы просто посидеть и послушать... без ведома родителей, но всё же...

— Оу... На то, чтобы побывать везде может просто не хватить времени, — я сделал на лице очень умное выражение.

— Мне всего семнадцать, я успею, — Ильга улыбнулась. — Но я не знаю...

— Чего?

— Что нужно для начала? — она заглянула в моё лицо, пытаясь найти ответ, а потом продолжила. — Расскажи, как ты начал свой путь?

— Уф, — я почесал затылок и немного задумался. Предо мной пролетела та сцена, которую я застал в спальне, последующая ссора, выпивка, точнее, её количество, выстрел и утро следующего дня... Не думаю, что я оправдаю её ожидания...

— Знаешь, да он сам начался. Я согласился помочь одному другу, который живёт в Кожжоте, а потом вынуж... решил просто идти дальше...

— Так просто? — на её лице появилась тень удивления.

— Да, так просто, — я снова пустился гулять среди неожиданно набежавших мыслей. Вот среди них появился её портрет, её милое лицо... Хм, почему я последнее время так редко вспоминаю об этой незнакомке из паба? Мне это показалось странным — ведь я же когда-то заявил, что иду на север ради неё, что, наверно, и делаю, но...

— Знаешь, я некоторое время назад работал в одной пивной. К нам часто заходили люди, решившие просто пройтись по своей родной земле или просто уставшие от нахождения на одном месте. Я помню тех, кто приходил из Лимерика, из Корка, из Дублина, Голуэя, Килкенни... из разных городов и графств. Мой остров богат теми, кто просто, без причин или с ними, готов путешествовать или уже путешествует... Это у нас в крови.

Ильга улыбнулась и задумчиво посмотрела в окошко.

— Знаешь, — продолжил я, — из меня советчик будет вряд ли хорошим, но я на твоём месте утащил бы где-нибудь карту, отметил бы на ней место, которым хочешь закончить дорогу, и шёл бы к нему...

— Несмотря ни на что? — Ильга быстро повернулась ко мне, а в её глазах я увидел огонёк.

— Несмотря ни на что, — я кивнул.

— Тогда, — она слезла с гамака, — я завтра принесу карту?

— Конечно...

— Спокойной ночи, Патрик, — она улыбнулась и шагнула к двери.

— Спокойной ночи, Ильга, — я ещё раз кивнул и, как только дверь закрылась за её спиной, снова улёгся. Стоило моему сознание наткнуться на заметку о той девушке, как упоминание о ней теперь занимало почти все мысли, витающие в голове. Прошло, наверно, уже два месяца, а черты её лица, да и всё остальное, что я увидел и запомнил, наверно, ни чуточку не исказились. Приподнятые брови, приветливая улыбка... чёрт, в полумраке той пивной, фактически, я разглядел лишь малую часть...

— В любом случае, я её узнаю — сказал я сам себе и закрыл глаза...

Утро. Капли барабанили по палубе уже тише, не как вечером и ночью. Я влез в ботинки, надел кепку и, схватив зонт, вышел из каюты. Матросы, не находящиеся на вахте, собрались у мачты. Все они были одеты в плащи с капюшонами, по которым струйками стекала вода.

— Да, конечно! В трюме темно! — из скопления раздался недовольный голос кока. — А здесь дождь! В каше сейчас воды будет больше, чем самой крупы! Нет, а вам на палубе надо!..

— А что за каша? — спросил я, подойдя ближе.

— О, рыжий! — поприветствовали меня. — Присоединяйся!

— Каша овсяная, — так же недовольно ответил кок, а потом, увидев меня, быстро изменился в лице. — Ну-ка, подойди сюда.

Его взгляд явно был прикован моим зонтом.

— Так, встань вот здесь и держи эту штуковину так, чтобы она кастрюлю закрывала... Отлично...

— Слушай, рыжий, а ты не думал, что плащ удобней будет? — в мою сторону был направлен непонимающий взгляд.

— Я никогда не думал, что плащ мне вообще может понадобиться, — на моём лице появилась виноватая улыбка. — При первой же возможности обзаведусь...

Только как бы я это сделал с шестью медяками в кармане? И сколько плащ вообще стоит? Да и после захода в Менк, боюсь, в моём "бюджете" может оказаться ни пенни. Значит, придётся как-то добыть ещё...

— Не скоро, думаю, у тебя такая возможность появится.

— Не спорю, — я понимающе покивал и получил свою тарелку с овсянкой. Уже собравшись уходить, я был остановлен коком, достававшим из кармана фартука какой-то небольшой предмет, завёрнутый в бумагу.

— Держи, — он широко улыбнулся и похлопал меня по плечу.

— Спасибо, — я смущённо опустил глаза и уселся, прижав зонт к себе левой рукой, на массивный кнехт, вокруг которого был намотан канат. На таком же, находящимся рядом, укутавшись в плащ, сидел пожилой матрос, по-моему, единственный обладатель седых волос на корабле. С аппетитом добив очередную ложку каши и изобразив на лице блаженство, он спросил:

— Так вы, значит, пересекали залив у Курут-Кара?

— Да. Он, кажется, Белым называется.

— Так. Его воды единственные южнее Лунных берегов, которые покрываются льдом зимой. И как, поморозило? — он ухмыльнулся.

— Поморозило, — я улыбнулся. — Не думал, что придётся летом свитер надевать.

— О! Дорогой рыжий сухопутный друг! Если бы ты побывал в большем числе земель, особенно в далёком севере, то понял бы, что тот залив совсем не единственное место, где хочется шерстью обрасти... Вот объясни мне, ботинки не жалко стоптать?

— Не жалко. А голову продуть не боитесь? — съязвил в ответ я, на что матрос засмеялся.

— Вот-вот! Бродяге и моряку друг другу никогда не понять, сколько уже в этом убеждаюсь. А, если посмотреть, мы не сильно-то отличаемся. Только мы уходим к другим берегам, чтобы найти дорогу домой, а вы покидаете дом, чтобы побывать в новых землях...

— Или найти новый дом...

— Поверь, одно другому не мешает, — мы обменялись кивками и улыбками.

— А где вы ещё были?

— Если море позволяет, то капитан ведёт наш кораблик на юг и север, вдоль берегов. На юг уходили не очень далеко, так как карт не оказалось, а на север — за Драконьи Клыки к островам Хротбед. Тяжелые переходы были, часто заходили в порты, чтобы починить что-нибудь. Однажды нам даже сорвало верх мачты, но, как видишь, мы дошли до дома, и все целы. Мы всей командой собираем деньги и собираемся поменять корабль, хотим уже смело выходить в море. Слишком заманчива эта лазурная гладь...

— А потом что?

— А потом... когда-нибудь мы уйдём на покой, — матрос грустно улыбнулся и посмотрел на небо. — Не всем дано вечно резать волны носом корабля, и не думаю, что мы входим в их число... И не радуйся, рыжий, рано или поздно и тебе надоест по дорогам пылить!

Очень хотелось выпалить "чёрта с два!", но, поняв, что он всё-таки прав, и прав на, пожалуй, девяносто девять и девяносто девять сотых процента, просто посмеялся. Потом он пожелал мне удачи и ушёл, чтобы заступить на вахту.

Добив кашу, я развернул бумагу и обнаружил, что кок мне вручил совсем маленькую плитку... эм, предположим, что зрение меня не обмануло, и это был шоколад. Он немного стал мягким от тепла ладони и тарелки, но это никак не сказалось на его отменном вкусе. Да, всё-таки, это было что-то, очень сильно похожее на шоколад... но не совсем он... Более рассыпчатый, что ли...

Фу-х! Никогда бы и не подумал, что так устану за день! Видимо это из-за месяца на той чёртовой ладье, с которой я ещё не очень скоро распрощаюсь. Сначала мы переставляли груз в трюме по какому-то интересному принципу, который был мне непонятен. К борту поставили бочки, а ящики — ближе к люку. Управившись с работой, мы здесь же и поели, так же, как и вчера. Для меня небольшой загадкой было место нахождения камбуза, ибо мне казалось, что на таком маленьком корабле он не мог поместиться, но помещался же...

С ощущением полной удовлетворённости от сегодняшнего дня я забрался в гамак и прикрыл глаза. Забавно, я почувствовал себя частью организма, именуемого кораблём с капитаном и командой, а не заблудившимся на палубе пассажиром...

— Ты не спишь? — раздался где-то рядом с моим ухом голос Ильги.

— А? — я чуть приподнял голову. — Нет, просто задумался...

Она улыбнулась и подняла свои руки на уровень груди. В ладонях девушка держала карту, скрученную в трубку. Я улыбнулся и, свесив ноги вниз, жестом пригласил её присесть. Однако, положив на предложенное место карту, Ильга на пару секунд вышла и вернулась с горящей свечой.

— Держи, — она протянула её мне и уселась, разворачивая "трубу" на своих коленях. Моим глазам предстало всё то, что я когда-то видел на полу дома Арлии, но только нарисованное на бумаге и не в красках, если не считать лёгкой желтизны листа.

— Вот, смотри, — она ткнула в линию, под которой явно подразумевалась река, — мы сейчас здесь. Завтра мы должны проплыть мимо Приречья, вот он...

Её палец уткнулся в совсем крошечное изображение нескольких домиков с соответствующей подписью.

— А Менк, где мы разгрузим трюм, вот здесь, где река впадает в море. На севере от реки — Горное королевство, на юге — владения князя с Холмов и земли эльфов...

— Прекрасно, — я, стараясь держать свечу так, чтобы она максимально освещала пространство карты, окинул взглядом названные территории. — И куда бы ты хотела пойти?

— Знаешь, если бы карта не обрывалась на княжестве под Золотой Рощей, то я бы долго думала. Ведь на юге много земель, можно пойти куда угодно... Я бы хотела... я бы хотела прийти к берегам Заветного озера... Если идти от Приречья, то сначала придётся пройти через горы, потом пересечь реку, снова пройти по горам, потом дикие луга и холмы, потом...

Из её уст градом сыпалось описание намеченного маршрута, с часто попадающимися описаниями мест, которые будут попадаться на её пути. Я её старался слушать внимательно, вникать во всё, но мой взгляд был прикован её увлечёнными глазами, полными огня и энтузиазма.

Забавно, Ильга была всего на два года моложе меня, но на её фоне я чувствовал себя гораздо более серьёзным, даже слишком, а это, должен признаться, мне не очень нравилось. Я хотел, чтобы наше общение было на все сто процентов на равных, а эта мысль не давала мне так думать или же ощущать это. Да, она явно обладала серьёзным грузом знаний, много знала о своём родном мире, но, не в обиду ей сказано, первые несколько секунд она напоминала мне мальчишку, начитавшегося рассказов о пиратах и делящегося своими планами со своими родителями...

Хотя, чёрт, это же совершенно не так. Кого я обманываю? У неё хоть какой-то план есть, даже карта, хоть и принадлежащая её отцу: ничто не помешает её позаимствовать. Она знает, чего хочет, и знает, как это можно получить. А я? Нет, признаю, цель у меня есть, но, тем не менее, она до невозможности туманная, ровно, как и всё остальное...

— Это всё просто замечательно, — я снова вернул взгляд на карту. — Но как ты объяснишь свой уход своим родным?

— Я не задумывалась об этом сейчас и пока не буду. Это будет зависеть от обстоятельств...

— Хорошо. Но ведь дорога у тебя может до года занять...

— Я готова к этому, — она улыбнулась. — И меня это нисколько не страшит, даже наоборот...

— А как же дожди, бури, снегопады и дикие звери, — я, чтобы немного её напугать, округлил глаза и сделал на лице серьёзное выражение, на что Ильга громко засмеялась.

— Ты что, хочешь меня отговорить?

Я, смеясь, помотал головой и снова посмотрел на карту.

— Почему ты смеёшься? — в её голосе прозвучала лёгкая и несерьёзная обида.

— Просто... Я просто не могу тебя отговорить от этого, да и вообще не умею отговаривать. Думаю, это даже хорошая, великолепная идея... Ты, наверно, ждёшь от меня совета?..

Сияя улыбкой, она кивнула.

— Вот чёрт, — сказал я про себя, а потом вслух. — Не знаю, как сказать лучше... Просто придерживайся курса к своей цели. А прочие обстоятельства... Не бери в голову. Обычно, решение возникающих проблем приходит в голову во время их возникновения...

За редким исключением...

— Я поняла... Слушай, мне кажется, ты устал, — Ильга свернула карту и, обхватив её руками, прижала к себе.

— Нет, что ты? — я пожал плечами.

— Мне, наверно, лучше идти. Спокойной ночи, — она улыбнулась и вышла, прикрыв за собой дверь.

— Спокойной, — я опустил глаза и поставил свечу на пол. Я чувствовал себя, пойманным в мышеловку, хотя, поместился бы я туда?

От меня ждали ответа на вопрос, на который я не был в состоянии ответить. Паршиво... Ильга, кажется, это чувствовала... Чувство безвыходности меня, в данной ситуации, приводило в лёгкий ступор, а этого мне совсем не надо. С другой стороны, завтра — новый день, новые идеи. Я погасил свечу и накрылся сюртуком...

Байка Тридцать Шестая

Немного бессмысленности

— До... до сумерек простоим у восточных причалов, — сообщил капитан после моего вопроса о том, будем ли мы заходить в Приречье. Я уже успел проснуться, поесть и теперь с хорошим настроением барабанил пальцами правой руки по левому локтю. Дождь благополучно закончился в течение ночи, и теперь радостно светило солнце, играя лучами по ещё не высохшим лужицам на палубе.

— Встали бы, конечно, на "нашем" месте, но жена, увидев нашу мачту, потащит дочь домой и не будет выпускать дальше городской черты до конца лета. Надо будет, кстати, и её предупредить...

Улыбнувшись, я хмыкнул и, зацепившись большими пальцами за пояс, с важным видом отправился на прогулку по палубе. В настоящий момент, для меня никто ничего не нашёл, чем бы можно было заняться, поэтому чёртову тучу времени пришлось уделить восхищением красотами пейзажей.

Заманчиво, всё-таки, смотрелись горные склоны на правом берегу. Было видно, что это не мёртвые камни, как у Красной реки, а гряда, в которой чувствовалось дыхание жизни. Невооружённым взглядом я разглядел леса или кусты (что-то "пушистое" и зелёное), разместившиеся там, где, скорее всего, была хоть какая-то плодородная земля. И как бы эта зелень сочеталась с еле видимым снегом?..

— Красиво, да? — услышал я рядом с собой голос Ильги.

— Да... завораживает. А как ты планируешь их пересекать?

— До Горного Града проложена дорога... а дальше... должны же быть какие-то тропы, — она улыбнулась. — И у меня будет ещё время узнать больше.

Я кивнул и посмотрел на неё. Ильга, заострив уголки рта и чуть поджав нижнюю губу, смотрела на меня с ожиданием чего-то. Я надавил на губу одним из клыков и, немного подумав, сказал:

— У меня есть друг, который родом происходит как раз с берегов Заветного озера... Вот только жаль, он мне ничего о своей родной земле не рассказывал. Его зовут Грэн и, думаю, его можно найти на землях у Красной реки. Ты через них, если верить карте, вполне можешь пройти.

— Но как же я его найду? — на её лице появилось лёгкое недоумение.

— Эм... В тех краях у него самая пыльная и измятая шляпа и самая прекрасная невеста. Сложно не узнать.

Ильга улыбнулась, сказав "хи", сообщила о том, что пойдёт к себе, и спустилась вниз. Я же, немного радуясь тому, что снова не оказался в ситуации, аналогичной вчерашнему вечеру, отправился на корму послушать насвистывания рулевого...

Стоило трапу соединить пристань и борт корабля, я сразу же "скатился" на берег и уже оттуда спросил:

— Эй! Где здесь ближайший паб? Пивная?

— Прямо, вывеска с кружкой, — ответили с палубы. — Только не напивайся, иначе снова опоздаешь!

Посмеявшись, я махнул рукой и отправился в указанном направлении. Ага, вот и вывеска. Таверна находилась в третьем по счёту доме на единственной улице, которая выходила к причалу. Отлично, не помешало бы заправится перед предстоящим плаванием...

Весело насвистывая "Waxie Dargle", я ввалился в паб и, подойдя к стойке, выложил на неё пару медяков.

— А, кружечку эля, будьте добры.

— С радостью, — "бармен", молодой мужчина с каштановыми волосами, взял только половину моей платы.

— Эм, медяк?

— Да, — он пожал плечами и поставил передо мной кружку. — У нас всегда пиво по одной медной за раз...

— Замечательно, — я прижался губами к краю и втянул в себя пену, а потом и сам эль. Забавно, мне показалось, что я по нему уже соскучился, да и, собственно соскучиться ещё успею...

— А это что за рыжий здесь?! — раздалось с дальней стороны таверны. Я обернулся и увидел, что из-за одного из столиков встаёт массивный человек с растрёпанной бородой и с выражением злобы, даже ненависти, на лице.

— Эй, эй! — крикнул "бармен". — Сядь! Он тебе ничего не сделал!

— Ты, рыжий! — человек не обращал внимания. — Ты пришёл с севера?!

— Вообще-то...

— Говори! — он был зол явно не от того, что выпил и потерял контроль над собой. Напротив, он мне казался почти трезвым. — С севера?!

— Да, — спокойно и безразлично ответил я, дабы не вдаваться в долгие и ненужные разъяснения.

— Ага. Значит, ты один из тех ублюдков с севера?! Один из тех мерзавцев и разбойников, что живут в графстве Прекли?!

Я решил ничего не отвечать, да и ответа не требовалось, и со спокойным видом продолжил потягивать эль. Хотя странно, мне казалось, что я бы ему что-нибудь выкрикнул в ответ и ударил бы кулаком куда-нибудь в область глаза. В таверне же было немного посетителей, и на этого человека лишь на пару секунд было обращено несколько безразличных взглядов. Кто-то вяло крикнул, чтобы он от меня отстал, но этим всё и закончилось.

— Таким, как ты, следует сидеть там, откуда ты пришёл. И дальше границ пастбищ, где вы пасётесь, носа не показывать!..

Прошу меня простить за то, что я не приведу остальной части его пламенной речи, ибо она была куда более грубой, непристойной и несдержанной, чем каждый мог себе представить. Из всего объёма высказанного в мой адрес слов я понял только то, что этот человек за что-то сильно не любил меня, хотя я его впервые вижу, и, цитирую, "таких, как я". Причина ненавистного отношения была для меня загадкой, но одно я знал точно: ничем хорошим это не закончится...

Я так же спокойно допил эль и, поставив кружку на стойку, сложил руки на груди. Человек уже закончил говорить и сейчас испепелял меня взглядом.

— Это всё? — спросил я, облокотившись на стойку.

— А тебе мало?!

— Думаю, да, — на моём лице появилась лёгкая улыбка.

— Ха! Хочешь услышать, как я тебе мозги выбивать буду?! — человек оскалился.

— Хочу понаблюдать за жалкими попытками, — я отошёл от стойки и, закатав рукава рубашки, выставил перед собой кулаки...

Понимаю, многие могут этот жест оспорить, ибо со стороны может показаться, что агрессию проявил я, но... такая ситуация заставила бы каждого поступить так же, ибо, рано или поздно, к силе прибегнуть пришлось бы. Да и... Человек удивлённо поднял брови и, отставив одну ногу назад, сжал кулаки на своих руках.

— Проклятье, когда же в этой таверне перестанут драться? — обречённо сказал "бармен" и, как мне показалось, спрятался под стойку. И это стало сигналом для действия...

Громко выкрикнув, человек ринулся на меня, замахнувшись кулаком. Естественно, я только и мог, что сделать шаг в сторону и на всякий случай нагнуться. Улетев к стойке, он остановился, резко развернулся и получил лёгкий удар в область груди, который явно никакого эффекта не произвёл. А вот мне в голову прилетел его кулак...

Было больно, причём, преимущественно в области носа. Я, на пару секунд потеряв связь с реальным миром, пошатнулся и сделал два неуверенных шага назад, которых хватило для того, чтобы не попасть под ещё один удар. Издав громкое "ха!", человек взмахнул кулаком и что-то собрался выкрикнуть про меня, обращаясь к остальным посетителям, но тут произошёл маленький реванш.

Я подбежал к нему и, что было сил, ударил мерзавцу по зубам, и, заметьте, один из них благополучно вылетел. А теперь случилось непредвиденное — он меня схватил за воротник и, выставив перед собой на вытянутой руке, ударил в глаз. Мне показалось, что у меня сейчас голова сначала отвалится, а потом расколется, но нет, я был жив. Более того, я нанёс два ответных удара, от чего мой воротник был отпущен и, пользуясь снова появившейся свободой действия и заминкой со стороны противника, врезал ему ещё раз.

Не думал, что такой массивный мужчина от трёх моих ударов, которые, честно говоря, я бы сильными не назвал, заставили его... ну, не упасть, совсем не упасть, но шатнуться. Я ожесточился. Я ударил его ногой по колену а потом, когда его плечи оказались на уровне моего пояса, стукнул его нижней частью кулака промеж лопаток.

— Моё имя — Патрик О'Шентли, — я склонился над ним и схватил его за "шкирку". — Да, я рыжий, и я горд этим. Да я пришёл с севера, но это тебе ни малейшего права не даёт выражаться в мой адрес! Надеюсь, у тебя это в голове отпечатается.

И, отпустив его, я вышел из паба...

Я не чувствовал себя победителем, и не знаю, должен ли был себя так чувствовать? Да, я этому мерзавцу достойно ответил, хоть и сам получил, но что-то большим чёрным осадком выпало в мою душу. Меня прилюдно оскорбили, пытались унизить без каких-либо видимых для меня причин, лишь сославшись на о, что я рыжий и пришёл с севера...

Омрачая день своим угрюмым побитым видом, я взошёл на борт, вызвав у команды удивление и, как мне показалось, сострадание. Подойдя к спуску в трюм, я на секунду замер и услышал из-за спины:

— Друг, что случилось?

— Да... — я махнул рукой, — потом как-нибудь расскажу.

После я спустился вниз и, оказавшись напротив своей двери, наткнулся на Ильгу.

— Пат, что с тобой?! — она испуганно взяла меня за локти. — У тебя кровь на лице!

— Знаю, — безразлично ответил я и пальцами потрогал усы. Действительно, кровь. Хорошо, что нос хотя бы не сломан... наверно. Толкнув плечом дверь, я ввалился в каюту и, схватив сумку, начал искать в ней бутыль.

— Патрик, скажи, что случилось? — Ильга, взявшись за моё плечо, зашла со мной.

— Да я тут встретил одного человека, — я открыл бутылку и опрокинул её в себя. Вот оно и случилось, виски закончился...

— Вот чёрт, — процедил я и кинул бутылку на гамак, куда лёг и сам. Подумав пару секунд, я весьма коротко рассказал о произошедшей драке.

— Но ты мог просто уйти, — на её глазах проступили слезинки. — Он же тебя мог убить...

— Но не убил же, — я улыбнулся и прижал холодное тело бутылки к глазу. — Слушай, у меня кровь ещё течёт?

Она помотала головой и сказала:

— Её надо вытереть. Я сейчас приду.

Ильга вернулась через пару секунд с тряпицей, смоченной водой, и, положив левую руку на мою грудь, начала аккуратно вытирать потёки с моего лица. Её ладонь двигалась осторожно, а прикосновения, хоть я их и чувствовал сквозь ткань, были нежными, что я был готов медленно растаять.

— Зачем разбивать друг другу лица? — задумчиво сказала она. — Ведь всегда можно поговорить... и таверна, на мой взгляд, место для дружеских разговоров и встреч...

— Я работал в пивной... У нас стабильно дрались раз-два в две недели. По-моему, в этом ничего такого нет...

— И это говорит человек с разбитым носом и синяком под глазом? — Ильга убрала от моего лица тряпку и засмеялась. — Патрик...

— Что? — я улыбнулся и поставил бутылку на пол. Ильга чуть приподняла пальцы а потом снова опустила их на мою грудь.

— Обещай мне, что хотя бы в Менке ты ни с кем не подерёшься. Иначе нос у тебя будет, как у нашего повара... Плоский и сломанный...

— Обещаю.

— Отдыхай, а я потом может быть зайду. Спокойной ночи, Пат, — дождавшись моего ответа, Ильга вышла из каюты и прикрыла за собой дверь. Честно, мне немного странным показалось упоминание ночи, но я признал, что оно было уместным, стоило посмотреть в окно. Там уже во всю царил мрак вечера, и поднявшийся ветер со свистом отгонял кораблик от города. Что ж, я имею все основания закрыть глаза и откровено уснуть...

Байка Тридцать Седьмая.

Камбуз.

Не знаю, какого чёрта поднялся такой неприятный и холодный ветер, но он это изволил сделать. Закутавшись в сюртук, я выполз на палубу и, поёживаясь и щурясь, подошёл к капитану, гордо стоящему на носу.

— А! Наш любитель намять бока! — поприветствовал он меня. — Глаз, нос не болят?

— И вам доброго утра, — грузно ответил я. — Нет, спасибо, не болят...

— Хорошо... Какой ветер! Не помню, чтобы наше судёнышко так неслось по реке!

Я посмотрел на волны и мысленно полностью согласился с капитаном: вода и берег, попавшие в поле зрения, как казалось, проносились мимо борта с неимоверной скоростью. Попутный ветер и течение делали своё дело...

— И когда мы будем в Менке?

— Послезавтра, — капитан, улыбнувшись, повернулся ко мне. — Надеюсь, в этот раз ты на корабль не опоздаешь.

— Я тоже, — тихо и осторожно ответил я, зная, что уже чертовски хочу на него опоздать, ровно как и чертовски хочу на него попасть. Чтобы перевести тему и освободить голову от ненужных сейчас размышлений, я спросил:

— А как вы потеряли глаз?

— Глаз? А, это случилось через два года после того, как я женился. Да и произошло это по-глупому. Мы шли вместе с другим торговым кораблём восточнее Кромгора и попали в засаду. Тот корабль от разбойников отбился первым, и с него команда отправилась нам на помощь. И вот, мы почти расправились с теми, кто ещё был на нашей палубе, и отогнали их лодки. Но в этот момент один из матросов с другого корабля выстрелил из своего арбалета в кого-то... но стрела остриём прорезала мой глаз и улетела дальше. Вот и вся история... получил стрелу от своего...

Я многозначительно покивал.

— Вот что, если, Патрик, ещё будешь драться, неважно с кем, то будь либо один, либо с теми, кого хорошо знаешь. Иначе...

Капитан с секунду помолчал, а потом засмеялся. Не знаю, чем это было вызвано, но я тоже улыбнулся, а потом отправился искать кока, ибо живот, ничего и никого не стесняясь, подавал сигналы о том, что его неплохо было бы чем-нибудь набить...

— А! Это ты! — крикнул кок сквозь грохот кастрюлей. Я угадал, маленькая дверка за лестницей вела именно на камбуз. Здесь было полно съестного, много посуды и каких-то плошек... По-моему, самая обычная корабельная кухня, с которой пытается управиться только один человек.

— Ты чего-то ищешь? — он улыбнулся и попытался поставить на полку над своей головой небольшую кастрюлю, которая с радостным звоном свалилась на его лысину, а потом и на пол, вызвав град проклятий и скверных слов.

— Не хочу показаться наглым, но я бы хотел позавтракать, — я изобразил жалостливое выражение и убрал руки за спину.

— Ф-ф-ф, — кок продолжительно выдохнул и указал на скопление посуды, стоящее на столе. — Там две одинаковые плошки будет. Точно не скажу, но в одной из них каша, манная, в другой, сам понимаешь, её нет. Так вот, бери первую... потом ложку поищи, их здесь много...

Я покивал и удивился: повар, то есть, кок, который не знает где что лежит на его "территории". Поиск еды, показавшийся мне безумно забавным, продлился около получаса. Фоном грохотало всё железное, что только могло быть на кухне, из чего можно было понять, что кок пытался всё-таки навести здесь хотя бы подобие порядка. Однако, всё закончилось тем, что гора утвари, с торжеством сложенная на полках разом рухнула на голову кока, стоило кораблику неожиданно перескочить с волны на волну.

— Больше так не могу! — взревел кок. — Я не могу работать в таких условиях! Сколько раз я говорил капитану, что если наш "пузан" разгоняется, как сейчас, то я теряю весь свой талант, ибо всё В ЭТОЙ КУХНЕ НАЧИНАЕТ ХОДИТЬ ХОДУНОМ!

Он судорожно отдышался, а потом продолжил:

— Всё, здесь всё настроено против меня! Просто!.. Когда мы вышли в море, начался настоящий кошмар! Весь пол, повторю, весь пол был ровным слоем засыпан крупой! Я здесь ходил, как по снежному полю! И, скажу более, она до сих пор осталась в щелях между досками! Вот...

Кок схватил нож, воткнутый в доску, на которой лежала недорезанная буханка хлеба, и, нагнувшись, провёл им по чёрной полоске на стыке. Когда он поднял лезвие, то вниз посыпалась, если меня не обманывали глаза, овсянка.

— Вот! — он воткнул нож на то же место и принялся собирать разлетевшиеся по полу склянки и плошки. — Здесь на целую команду хватит!..

— Вы же этим ножом в полу ковырялись...

— Да, — кок в недоумении посмотрел на меня.

— И вы им будете дальше хлеб нарезать?

Кок выразил на лице жуткое удивление, испуг и озадаченность, после чего несколько кастрюль, которые он держал, опять рухнули на пол. Он схватил нож и побежал к небольшому очагу, на котором закипал котелок, куда была запихнута "железка" и тщательно промыта.

С чувством глубокого сострадания я доел кашу и, отставив тарелку в сторону, вышел с камбуза. Признаюсь, я хотел помочь коку победить кухню, но я понимал, что если даже попытаюсь это сделать, то стану таким же её заложником, как он. И кастрюли на голову падают... больно. Да и раз он здесь кок, то, значит, может совладать со своей вотчиной без чьей-либо посторонней помощи, не был бы он тогда хозяином камбуза.

Этот забавный случай на кухне был единственным ярким и запомнившимся. Далее последовала спокойная, но утомительная для меня работа на палубе с канатами и верёвками поменьше. Капитан хотел подобрать наиболее выгодную в плане скорости комбинацию текилажа, и ему это удалось. Немного, но наш кораблик стал идти быстрее...

Байка Тридцать Восьмая

Рискованная пересадка

Вечером ветер стал куда злее, холоднее и неприятней, заставив всех, кто был свободен от вахты на палубе, попрятаться вниз, а остальных — закутаться в тёплое. Мне была выдана небольшая дощечка, полностью закрывающая окно, и тускловатая свеча, пламя которой начинало испуганно дрожать при любом производимом движении.

Поставив её на пол, как позавчера, я забрался в гамак и стал чего-то ждать.

Честно говоря, мне показалось немного странным то, что ко мне сейчас не зашла Ильга с картой наперевес, не уселась на гамаке рядом и не начала рассказывать то, что знает о землях севернее этой реки. Это нельзя назвать неожиданно сложившейся привычкой, но мне почему-то хотелось, чтобы так было. Я провожу последнюю ночь на этом корабле, если, конечно, ничего не изменится. Будь я на её месте, я бы стал пытать вопросами, пока отвечающий не начал плакать и не признался бы в том, что таскал в детстве сладости, которые были тщательнейшим образом спрятаны мамой за острыми приправами... Вот чёрт! Я не должен был этого говорить!

Но, тем не менее, она так и не пришла. Я погасил свечу и закрыл глаза...

Ко мне не пришла одна девушка, но в мыслях явилась другая. Да, я опять нарисовал в голове её портрет, опять попытался добавить ему ясности и чёткости, но... но почему в том пабе было так сумрачно! Буду в Кожжоте — лично прорублю там два окна, а то и три... С другой стороны, я о ней вспоминаю за последние несколько дней уже второй раз, а это, по-моему, не так уж и плохо...

Накинув на плечи пиджак, я медленно поднялся на палубу и встретился там с матросом с соломенными волосами, тем самым, который первый из команды заговорил со мной. Грустно улыбнувшись, он сообщил:

— Мы к ночи пристанем в Менке...

Я покивал и опустил глаза.

— Слушай, рыжий, а расскажи ту шутку... про... про море и остров, — матрос прикусил нижнюю губу и сосредоточенно приготовился меня слушать.

— А! Эту? Так вот...

"Встречаются два ирландца, и один у другого спрашивает:

— Куда, друг, идёшь?

— Туда, — отвечает тот и показывает рукой туда, куда шёл.

— Ага, — говорит первый, — к морю, значит?

— С чего вдруг к морю?!

— Так здесь все дороги к морю! Проклятый остров..."

Матрос посмеялся, я вместе с ним, а потом он сказал:

— Я её запомню... Друг, с тобой здесь немного веселее было.

Он ушёл на корму и начал там сматывать какой-то толстый канат, сложенный на палубе в углу. Проводив его взглядом, я развернулся, окидывая глазами всё пространство палубы, и увидел на носу задумчивую фигуру, в которой тут же узнал Ильгу. Девушка стояла, взявшись рукой за верх форштевня, и смотрела вдаль, придерживая волосы рукой, чтобы их не растрепал неутихающий со вчерашнего дня ветер.

Я надел пиджак по-нормальному, то есть, продел руки в рукава, и неслышно подошёл к ней, поэтому сказанная мною фраза заставила её немного вздрогнуть.

— "Лицо подставлю четырём ветрам..."

— Что? — повернувшись ко мне, Ильга округлила глаза, но потом улыбнулась.

— Это слова из одной песни...

— Но я её никогда не слышала, — она будто бы виновато опустила глаза.

— Это песня из моего мира. Я был бы удивлён, если бы ты её знала...

Ильга улыбнулась ещё шире и кивнула. Я встал рядом с ней так, что она была слева от форштевня, а я справа.

— Прости, я вчера не зашла, — сказала она. — Я увлеклась книгой и уснула над страницами...

— Думаю, она очень интересная, что не давала себя отложить в сторону. А про что там?

— В ней рассказана одна история, которая, думаю, тебе не понравится...

— Да... я и читать не люблю, — с горечью признался я. — Не знаю, от чего, но не люблю...

Ильга одарила меня улыбкой, но потом с грустью сказала:

— Сегодня мы расстанемся... Папа говорит, скоро мы будем в Менке... Мне хотелось столько всего спросить, но я теряюсь, не зная, как задать вопрос...

— Должен обрадовать, у тебя в распоряжении весь день...

— Но это же так мало...

— По-моему, более чем достаточно...

— Но мне бы не хватило...

Я посмотрел на неё и увидел в глазах постепенно разгорающийся огонёк.

— И не думаю, что было бы достаточно даже недели.

Честно говоря, мне показалось, что я почувствовал себя неуютно, но её слова... они... они меня тронули.

— Знаешь, — я ощутил лёгкое смятение, — будь я на твоём месте, то постарался бы использовать сегодняшний день полностью, без остатка...

Я должен был сразу догадаться, что это будет подобием толчка, от которого со склона может сорваться огромный снежный ком. Ильга в течение минуты собиралась с мыслями, а потом из неё, как из открытого краника в пивной бочке, полились вопросы. Конечно, все они, по сути, были похожи: я должен был что-то или о чём-то рассказывать — но их число, как казалось или на самом деле, было огромным. Произошло именно так, как я и предполагал прошедшей ночью, точнее, почти так.

Как итог, Ильга выяснила всё то, что хотела узнать и что я мог рассказать о тех землях, где побывал. А вокруг стало темно, ночь неожиданно вступила в свои владения. Закончив отвечать на последний вопрос, я умолк и с неожиданно наплывшей тоской посмотрел по сторонам. Капитан низким голосом раздавал команды, матросы готовились спустить парус, несли к борту швартовочные канаты и откуда-то из трюма вытаскивали трап. Слева и справа чёрными громадами лежали берега реки, которые вот-вот должны были оборваться и перейти в часть морского побережья.

Я снова повернул голову в сторону носа, туда, где на фоне неярких и очень близких огней города было лицо Ильги. Девушка смотрела на меня с грустью и печалью, которые нельзя было скрыть за ночной тенью. А эти блёстки на глазах. Сомнений не было, это слёзы... И чем больше я смотрел на неё, тем больше мне казалось, что я смотрю в зеркало, что у меня сейчас ровно такое же выражение лица, разве что без слёз... наверно.

— Хотя бы ты не грусти, Пат, — Ильга взяла меня за руки и попыталась изобразить улыбку. — Ведь скоро ты снова окажешься на дороге и забудешь...

— Забуду?! Поверь, я буду помнить этот замечательный кораблик, его замечательную команду, а ещё капитана и его мечтательную и красивую дочь...

Вскоре корабль остановился у пристани, его пришвартовали и спустили трап. Команда собралась вокруг меня и в немом ожидании готовилась к прощанию. Я замер на самом краю трапа и, удерживаемый за руку Ильгой, сказал:

— Друзья, я даже и не знаю, как вас отблагодарить...

— Да ладно... что уж там, — в разнобой ответили матросы, а кок неожиданно расплылся в широченной улыбке и заявил:

— Нет, ну не может он так уйти.

После он с удивительно большой скоростью спустился вниз, поднялся обратно на палубу и, подойдя ко мне, сказал:

— Открой-ка сумку.

Туда из его рук посыпались те самые бумажные свёртки, в которых, как я понимаю, был тот самый, эм, "шоколад".

— А откуда?.. — хотел спросить я, но кок хмыкнул и махнул рукой.

— Удачи, рыжий, — сказал кто-то из команды, на что я ответил кивком и негромким "спасибо". Далее последовали рукопожатия и прощания со всеми, кто был на корабле. Так я расстался с командой и капитаном, с людьми, которым я готов довериться полностью, и которые, думаю, считали меня больше, чем просто случайно появившемся на борту другом...

С мрачноватым и грустным видом мы с Ильгой сошли на причал и чуть отошли в сторону домов. Улицы, накрытые ночным покрывалом, немного освещённые редкими факелами, были пустынны. Кажется, даже в тавернах никто не сидел, по крайней мере, у той, что стояла прямо напротив причала, горел свет только в двух окнах на верхних этажах.

— Морская пристань вон там, — Ильга указала рукой налево. — Твоя ладья должна стоять именно у неё.

Я покивал и повернулся в ту сторону, откуда ветер приносил запах соли с лёгкой примесью рыбного душка. Над спокойным ночным морем клубился туман, из него так же, как и несколько дней назад, торчали высокие мачты. Только сейчас можно было разглядеть тела корпусов различных видов и форм.

— Думаю, и нам пора прощаться, — её пальцы чуть коснулись моей руки.

— Да, — я вздохнул и посмотрел на неё, — думаю, пора...

— Мы ещё когда-нибудь встретимся? — она подняла брови домиком и шмыгнула носом.

— Конечно, ничего не могу обещать, — я пожал плечами, — но это обязательно случится... надеюсь... Быть может, наши дороги ещё пересекутся.

— Будешь неподалёку — заходи, — Ильга грустно улыбнулась. — Если меня не окажется в Приречье, то ты знаешь, где искать.

— Конечно... Ильга, удачи тебе и обязательно осуществи свою мечту, — я взял её за руку и немного пожал.

— И тебе... удачи. До встречи, Пат.

— До встречи, Ильга, — я отпустил её руку, напоследок улыбнувшись, и хотел уже уйти, но что-то меня задержало. Она тут же взяла меня в свои крепкие объятия и так же крепко поцеловала в щёку, и я ответил ей тем же. Когда её руки опустились с моих плеч, я развернулся и пошёл к туманному облаку над морской пристанью. Через несколько метров мои ноги остановились, придали телу пол-оборота, а рука взметнулась в прощальном взмахе. Ильга тоже помахала ладонью, а потом, буквально через пару секунд, медленно зашагала к кораблику.

Вскоре я утонул в тумане и, чуть дрожа от влажной прохлады, пробуждая своими шагами местных собак, которые об этом мне сообщили своим лаем, начал искать ладью. Благо, её не узнать было невозможно, так что, обойдя три или четыре больших корабля, я вышел прямо к трапу, ведущему на её борт. Прямо возле него меня встретил матрос, на ночь выполняющий обязанности часового. Стоило мне кивнуть в его сторону, на лице эльфа появилась приветливая улыбка.

— Это вы? Подождите, я сообщу капитану.

Парадокс, я взошёл, взошёл по собственной воле, на борт корабля, капитан которого должен меня, кхе, убить. С другой стороны, меня самую малость успокаивали слова королевы, что со мной ничего не случится... Он стоял предо мной и как-то обеспокоенно смотрел на меня. Я же, наоборот, старался никакого вида не подавать и даже изобразил улыбку.

— Вам удивительно повезло, — голос капитана странно дрожал. — Мы отплываем с рассветом.

— Замечательно, — я кивнул и отправился на своё место на носу. Пока я шёл по палубе, я чувствовал на себе тяжёлый взгляд капитана, а в голове раскатистым эхом звучало:

— Я обещаю, я найду того, кто это сделал, и он за это ответит...

— Храбрость ли это или нежелание хотя бы немного подумать? — королева, держа бокал на уровне глаз, сидела в кресле с немного сдвинутыми бровями. За окном были сумерки, чуть окрашенные пастелью заходящего солнца.

— Я думаю, и то, и другое... Смею заметить, меня как-то беспокоит то, что вы мне снитесь.

— Прости, это необходимо...

Я пожал плечами и улыбнулся.

— Но в ближайшую луну я тебя не потревожу, ибо тебе придётся забыть о сне...

— Вообще?! — я чуть округлил глаза.

— Если хочешь оказаться на берегу живым. У него нет другой возможности, кроме, как убить спящего. Думаю, с моим двоюродным братом так и произошло...

Королева вздохнула и в раздумье опустила глаза.

— Вы знали об этом? О том, что капитан — убийца? — я взялся за спинку кресла, стоящего возле меня.

Королева, безразлично глядя на бокал, кивнула.

— Но почему?..

— Почему я не приказала схватить его, заключить под стражу и, в конце концов, умертвить? — не знаю как, но суть вопроса она определила безошибочно. — Возмездие придёт к нему, мой дорогой Патрик, придёт само.

— Но... — хотел возразить я.

— Я знаю и о том, что ты обещал Лое. Никто не вправе помешать тебе, но, я надеюсь, в тебе есть достаточно терпения. Корабль без капитана не сможет достичь Бодкерра.

— Возмездие, о котором вы упоминали... это я?

— Нет, — королева посмотрела мне в глаза и улыбнулась, — это не ты. Однако, вопрос лишь в том, кто раньше нанесёт удар и кто попадёт... Тебе пора просыпаться, Патрик. Впереди около луны без сна, просыпайся...

Байка Тридцать Девятая

Крушение

Я открыл глаза и встретился ими с алыми лучами восходящего солнца. Окрашивая в оранжевый и золотой верхнюю кромку тумана и контуры тёмного и пока невнятного силуэта удаляющегося берега, дневное светило медленно, но уверенно лезло к зениту. Справа от меня, то есть, на западе, висело два тускнеющих месяца, не желающих расставаться со своей властью над небом, которая была у них всю ночь.

Команда возилась с текилажем, пытаясь развернуть парус так, чтобы его со всей силой наполнил ветер, ставший попутным. Капитан, придерживаясь за борт, руководил этим процессом, который был вскоре благополучно завершен. Я встал с палубы и прошёл на корму.

— Доброе утро, — моя рука взметнулась в приветствии. — Когда мы отплыли?

— Не очень давно, — ответил капитан...

Не могу назвать себя превосходным психологом, да и психологом вообще, но я готов был поклясться, что на его лице было выражение страха. Конечно, ни одна мышца на нём не сократилась, выдав то, что творилось в его душе. Но вот глаза... они были такими же, как у тех, кто сражался и погиб на обоих берегах Красной реки, глаза полные ужаса...

Но если это был страх смерти, то здесь я точно не мог определить, какова причина. Быть может, капитан до смерти боялся снова окунуть свои руки в кровь хоть и низменного существа, коим, по его мнению и мнению его господина, являюсь я. Или же он страшился в случае невыполнения задания занять моё место в списке расставшихся с жизнью за этот месяц. В любом случае, чёрт знает, что творится у него в голове, а это делает его более опасным и нисколько не исключает возможной, скажем, попытки отправить меня на сожительство с праотцами.

Некоторые могут удивиться, как же так? Разве мне самому не было страшно? Было, причём не на шутку. Иначе бы я не старался почти всё время находиться в своём углу на носу, лишь изредка позволяя себе прогулки вдоль борта или на корму, если искал что-нибудь, чем можно утолить голод. Весьма забавно выглядело то, как я смотрел на виды, открывающиеся вокруг. Если я глядел направо, то стоял у левого борта, и наоборот. Мне всегда казалось, что я могу в любой момент получить удар в спину...

Да, я действительно перестал спать, по поводу чего потерял все сомнения на пятый или шестой день плавания и чему страшно удивился, ибо не понимал, как такое возможно? В любом случае, думаю, это должно меня спасти. Естественно, это не могло не привлечь внимания команды. Мне крайне подозрительным показались несколько прозвучавших настойчивых предложений всё-таки поспать. Я начал думать, что матросы заодно с капитаном, что и от них можно ожидать всего, что угодно. Ночи я стал проводить с зажатым в руке пистолетом, готовясь наставить его ствол в любую движущуюся в мою сторону тень...

Мы проходили мимо тех же берегов, мимо тех же островов, ночью первого дня мы миновали Дикий. Мы шли по тем же водным пространствам, но на этот раз с сильным попутным ветром и с ухудшившейся погодой. Часто берега скрывались за занавеской дождя, и не менее часто сама ладья оказывалась под падающими с неба каплями. Но, что радовало, солнце не забывало о нас и согревало палубу и находящихся на ней эльфов и человека своим теплом. Над Белым заливом всё так же дули холодные ветра...

Но менялось лишь только окружение. Ладья, как мне казалось, заблудилась в какой-то цветной мозаике, где по мере продвижения всё претерпевало изменения, но только не обстановка на борту. За всё время плавания никто не проронил лишнего слова. Никто ни с кем не заговорил. Все старались держаться по отдельности, команда, капитан и я. Каждый находился в состоянии повышенного напряжения, каждый вёл свою мысленную борьбу с нависшей атмосферой и, наверно, друг с другом. Но все с нетерпением и волнением ждали того момента, когда из тумана покажется причал Бодкерра...

Да, последние два дня над нами висел совершенно непроглядный туман, и одному Богу известно, как капитан в нём ориентировался. Может, по запаху?.. Сегодня же море разыгралось в шторме, что в конец усложнило навигацию и перемещение по морю. Но неожиданно капитан, отряхнув с себя брызги от ударившей в борт волны, сообщил:

— Мы почти дошли до порта, скоро нужно будет спустить парус.

На лицах эльфов появились улыбки и успокоение, но я сильно удивился. Как он к этому выводу пришёл?

И вдруг в моём голове раздался щелчок, который был повторён схожим звуком взведённого курка. Что-то мне подсказало, что если выполнить данное обещание, то в ближайшее время лучшего момент не найти. Я перебросил сумку через плечо, повесил на локоть зонт и подошёл к капитану, медленно сводя брови.

— Патрик? — капитан удивлённо посмотрел на меня, но его удивление я расчёл лишним.

— Я всё знаю, — моя рука метнулась к пистолету. — Это ты убил его и...

Капитан отшатнулся назад, поняв, что всё идёт совсем не так, как должно, я же сделал шаг к нему, крепче сжимая рукоять. Но тут наступила весьма неожиданная разрядка. На дно ладьи пришёлся сильный толчок, заставивший всех пошатнуться, а меня и капитана — забыть о начавшемся действе.

— Камень, — процедил он и принялся отдавать какие-то указания.

Ладья взобралась на гребень новой волны, и я перебрался ближе к носу и, схватившись за какие-то снасти, устремил свой взгляд вперёд. Плотные белые облака, лежащие на невероятно низкой высоте, заслоняли обзор дальше четверти мили. Погода меня просто поражала своей необычностью: штормовой ветер, высокие волны и туман. Как я уже заметил, сочетание наилучшее для плавания.

Берег, где он? Далеко или близко? И вообще, идём ли мы к порту или заблудились в пелене? Капитан, я уверен, ошибся... Ладья провалилась в очередную пропасть между волнами, и меня, чуть приподняв над палубой, бросило вниз. Подняться на ноги я смог лишь с помощью оказавшегося рядом матроса.

— Кажется, мы прошли мимо Бодкерра, — прогремел голос капитана. — Поворачиваем!

Но куда? В какую именно часть неизвестности?

Эльфы тут же бросились к шкотам, а один из них — к рулевому, дабы помочь ему справиться с ладьёй при манёвре. Корабль, не обращая внимания на волны, начал менять курс, как вдруг перед форштевнем выросло что-то чёрное огромных размеров. Волна подняла ладью и с силой бросила на возникшее препятствие.

Меня швырнуло ближе к середине палубы, и, схватившись за мачту, я с ужасом наблюдал, как отрывается носовая часть, нанизанная на острый камень, пропоровший нам потом палубу и днище. Остов корпуса понесло между этим и ещё одним, который, как казалось, навис над палубой, грозя на неё упасть. Я начал быстро съезжать вниз, но успел крепче взяться за спасительную мачту. Однако, двоих эльфов, которые были у руля, с силой бросило в пасть моря. Капитан, что-то крича, сам взялся за румпель. Оставшиеся эльфы, держась за фальшборт, начали двигаться к обухам, где крепились снасти.

Но в этот момент мачта с треском сломалась о второй камень. Ладью развернуло и со всей неистовой силой кормой бросило туда, где из воды уже торчал рей. Мои уши наполнились громким треском, а в лицо ударило волной. Передо мной возникла тысяча пузырьков, а потом всё смешалось в какой-то несуразный калейдоскоп, в котором ничего невозможно было разобрать. Я лишь понимал, нахожусь ли я полностью в воде или не полностью по ощущениям лица, чувствовавшего то влагу, то ветер.

Меня долго швыряло, бросало и носило, как тряпичную куклу, пока море, наигравшееся со мной, не выбросило моё тело туда, где не было повсюду воды, и присутствие шторма заключалось в шуме бушующей воды и грохоте ударяющих о камни волн...

Я не знаю, был ли я жив или нет. Под собой я чувствовал песок, мягкий, мокрый и крупнозернистый, мои ступни ласкала волна, а волосы шевелил лёгкий бриз. Что-то мне подсказывало, кораблекрушение было не сном, а шторм уже закончился. Чуть приподняв голову, я увидел огромное количество деревянных обломков, выброшенных на берег или же торчащих из неспокойной воды на мелководье. Все шестеро эльфов без каких-либо признаков жизни лежали, окатываемые прибоем, по обе стороны от меня.

Нужно было встать, но не было сил. Я смог лишь согнуть ноги в коленях, чтобы ботинки не намокали ещё больше, но это причинило мне боль, сильную боль. А надо мною было чистое голубое небо, по которому изредка проносились чайки, оглашавшие морозный воздух моря своими грустными резкими криками. Откуда-то из-под ног слышался приятный шелест волн...

Знаете, такая обстановка просто способствует прогулке в своих мыслях. В списке выполненных почтовых поручений можно смело ставить ещё один крестик. Конечно, всё закончилось не так, как предполагалось, но всё же я снова свободен. Осталось только понять, смогу ли я вообще встать на ноги...

Справа, недалеко, донёсся какой-то другой звук, выделяющийся от спокойного морского фона. Он напоминал шаги и негромкое посвистывание на их фоне. Повернув голову, я увидел расплывчатые очертания человека в тёмном длинном пальто, доходящим до колена, и в серых штанах, заправленных в большие сапоги с завёрнутым верхом голенища. На голове его была изрядно помятая кепка необычной формы того же цвета, что и штаны, а в руке — длинная трость.

— Упокой Господь их души, — услышал я его голос. — Когда же они научатся мореходному делу?.. Семь покойников...

Он подошёл к ближайшему телу и потыкал его своей тростью, потом к другому, к третьему... Когда он подошёл ко мне и приготовился ткнуть меня, я схватился за трость и, тяжело дыша, посмотрел на лицо этого человека. Между растрёпанными усами и бородой появилась улыбка.

— Шесть покойников, — он осторожно взял меня за плечо и приподнял над землёй. — Доброе утро и добро пожаловать обратно!

— Спасибо, — простонал я и, откинув голову, потерял сознание...

Байка Сороковая

Живой на берегу

Удивительно, было темно, я ничего не видел, но я понимал, что сплю. Я даже чувствовал, что на чём-то лежу, на чём-то мягком.

— Поздравляю, ты уцелел, — фоном прозвучал знакомый женский голос.

— Спасибо, — ответил я. — Но почему я ничего не вижу?

— Ты ослаблен, и я не хочу тебя утомлять... я просто хотела убедиться, что ты жив...

— Как видите, — буркнул я. — А капитан? Он ведь погиб?..

— Мне это неизвестно, он может ещё дышать, и в твоих силах узнать это... Патрик, береги себя...

По телу прошла волна жуткой и невыносимой боли. Чёрт возьми, пробуждение не из лучших. Я застонал, но мой стон перешёл в обессиленный крик. Я попытался сесть, но на мои плечи надавила чья-то рука, а в ушах зазвучало:

— Эй, пока не стоит, лежи. Лежи, я сказал.

Я перестал двигаться и, почувствовав некое облегчение, открыл глаза. Передо мной было обеспокоенное лицо человека, нашедшего меня на берегу. На вид ему было больше сорока лет, в его волосах мелькали серебряные нити седины. Я лежал в кровати под большим тёплым одеялом, и у меня болело, пожалуй, всё, что может болеть, о чём я незамедлительно сообщил.

— Ха! Ещё б у тебя не болело! После такой прогулки по камням! Нет, я закрою глаза на то, что ты ничего себе не сломал, обойдясь ушибами, синяками и парой ссадин... Лучше скажи, как ты вообще жив остался?

— Повезло, — я мысленно пожал плечами.

— Не каждому такое дано, — человек покивал. — Тем э... э... эльфам, с которыми ты, как я понимаю, был на корабле, повезло куда меньше. Двое головы о камни разбили, остальные захлебнулись. Могилы я уже выкопал... закопаю, как только вручу тебе обед... Имя?

— Патрик, Патрик О'Шентли.

— Джонни Си, — человек улыбнулся и кивнул.

— Си?..

— Как буква, — он нарисовал пальцем в воздухе соответствующий символ. — А тебе могу предложить пока только бульон. Так вот...

Он встал, погремел какой-то посудой, потом помог мне всё-таки сесть и вручил большую плошку и ложку со словами:

— Извини, Пат, кормить тебя не буду... Ты ирландец?

— Да... А вы от?..

— Ради всего святого, — Джонни закрыл глаза, — никаких обращений на "вы"! Хорошо ещё, что не добавляешь "сэр". Я из-за океана.

— Американец?

— Да, штат Теннеси. А год?

— Две тысяча десятый...

— Занятно... Тысяча восемьсот шестьдесят четвёртый... Ладно, не смею мешать, — он встал и направился к двери. — Мне ещё надо закопать кое-кого...

Джонни вышел, за его спиной радостно хлопнула дверь. Медленно поедая бульон, я принялся осматривать дом, куда я попал. Состоял он из одной комнаты и ещё какого-то помещения, что находилось за дверью слева от меня. Посреди был стол, вокруг него стояло три стула, на одном из которых лежал весьма массивный узел. Подле меня, рядом с кроватью, расположился широкий табурет, а за ним — скромный комод. У противоположной стены я увидел неказистый, но уютный камин, по обе стороны от которого, ближе к углам, висели сети, украшенные ярко-красными поплавками по верхней кромке. Они сразу навели меня на мысль, что Джонни с таинственной фамилией Си был рыбаком.

В камине горел небольшой огонёк, а над ним висел котелок, прикрытый крышкой. В правой стене было проделано два окошка, небольших по размеры, но пропускающих много света. Входная дверь, как раз, находилась между ними. В заключение, там, где, имелась дверь во второе помещение, я обнаружил огромное число разнообразных ящиков, выстроенных вдоль стены...

Прошло около полутора часов, как дверь медленно открылась, пустив вовнутрь хозяина дома с лопатой в руке и с крайне уставшим видом. Джонни посмотрел на меня, кивнул, потом опустил глаза на лопату и, чертыхнувшись, сделал шаг назад, поставив её со стороны улицы.

— Уже лучше? — спросил он, снова оказавшись в доме.

— Да, — я поставил давно опустевшую плошку на табурет и кивнул.

— Снова убеждаюсь в том, что бульон — универсальное лекарство почти от всего, особенно если кое-чего подмешать... Гхм! Пока я занимался погребением покойников, у меня возник один вопрос... Было шесть трупов, а я закопал только пятерых... то есть, один тоже умудрился выжить...

— Что?! — я чуть приподнялся на руках.

— Видимо, он не утонул, и не одному тебе повезло... А ещё он умудрился наследить, что для э... э... эльфов совсем несвойственно, — Джонни почесал за ухом.

— А кто именно это был?!

— Э... э... эльф, кто ж ещё?

— Там был капитан и пять матросов, — я даже чуть повысил голос. — Кто из них?

— Пат, не хочу тебя расстраивать, но все э... э... эльфы для меня на одно лицо вне зависимости от того, как они одеты и обладают ли они другими отличительными особенностями. Немного повторюсь, но в живых остался один из них. А почему это тебя так тревожит?

— Это не очень простая история, — туманно ответил я, но потом, уделив несколько секунд на раздумье, максимально коротко и ясно объяснил ему суть проблемы, на что Джонни ответил очень эмоционально:

— Парень, ты либо сошёл с ума, либо тебе просто крупно не повезло, и я больше склоняюсь ко второму варианту, но, чёрт возьми, ты головой немного подумать не пробовал, прежде чем дать это обещание?!

В этот момент мне показалось, что где-то я уже это слышал, точнее, похожее на это, но, тем не менее, ещё одно обвинение в безрассудности я не воспринял.

— Что ж, — продолжил Джонни, — расценим это, как порыв, и не будем пока к этому возвращаться... Но на будущее советую обходить их дела стороной.

Он снял кепку, повесил её на крючок у двери и подошёл к стулу, на котором лежал узел.

— Я собрал на берегу кое-какие вещи и предполагаю, что они принадлежат тебе, — Джонни развернул узел и принялся поочерёдно вынимать из него его содержимое, объявляя, как на аукционе, название вытаскиваемого предмета. — Итак, первое, чертовски хороший сюртук, который я бы забрал себе, но смею ли? Второе, шерстяной свитер. Сумка дорожная. Шлем и кружка, явно стащенная из какой-то пивной. Железо не утонуло, так как было привязано к сумке. Два пистолета, вытащил из-за твоего пояса, оба заряжены, но, разочарую, порох больше не вспыхнет... Прежде, чем продолжу... Они старше меня! Где ты их достал?

— Утащил у дедушки, — с улыбкой ответил я.

— Не буду спрашивать, как они у него оказались... Продолжим! Вот эти коробочки, — он продемонстрировал те самые коробочки, в которых у меня лежали пули и порох. — С ними, приятель, тебе крупно повезло: в них не попало ни капли. Бельё... высушенное и аккуратно сложенное. Нож. Ботинки под кроватью, а на тебе, думаю, сам знаешь, что надето. В правом кармане пять медяков, в а левом — весьма любопытный камень.

— Всё? — на всякий случай спросил я.

— Всё. Остальное, полагаю, ушло ко дну.

Значит, с пиджаком, флягой, зонтом и кепкой придётся распрощаться навсегда. Прискорбно... Но на фоне потери, которую я мог понести, это сморится просто ничтожным. Странно... но я даже не знаю, почему мне так везёт? Лес между Кожжотом и Мартолом, ручей у дома Аллии, Заповедные... холмы... южнее замка, холмы севернее Вуллана, битва у Тёмных скал... Этот список никогда, думаю, не закончится... И как же забавно то, что шлем с кружкой остались при мне!..

— Без шляпы нельзя, — неожиданно сказал Джонни и отправился к ящикам. — Что бы предложить?

Далее я расслышал звуки возни, которые прервал на пару секунд вопросом:

— А... это что?

— Это? — Джонни кивнул в их сторону, а потом продолжил возню. — Здесь нужно небольшое пояснение... Мимо Драконьих Клыков корабли проходят редко, но если их сюда заносит, то они идут ко дну. Как — не спрашивай, сам в этом участвовал. Так вот, всё, в том числе и остовы кораблей выбрасывает на пляжи у моего дома, и я собираю вещи, которые выбрасывает на берег, а покойников хороню... Мы пройдём сегодня туда, я покажу кладбище и следы... Вот! Нашёл!

Джонни повернулся ко мне и показал широкий чёрный берет с красным помпоном посередине. По нижней кромке имелся поясок, который утягивался лентой, напоминающею матросскую.

— Ну как?

— Можно померить? — я, неожиданно для себя самого, встал с кровати и сделал шаг в его сторону.

— О! Друг! Да ты быстро отошёл! Лет так шесть назад я тоже вытащил одного моряка, которому повезло выжить, так он хоть и был крепче тебя, встал на ноги только на третий или четвёртый день! Поздравляю...

Я с улыбкой покивал и, всё же, пока осторожно подошёл к нему, взял берет и надел его.

— Идёт, — констатировал Джонни, а потом, немного подумав, прижал правую его часть к моей голове. — А так лучше.

— Спасибо, — я смущённо опустил глаза и снял его.

— Да что уж там, добра и так много, не жалко, — он махнул рукой. — Вот что, раз ты уже ходишь... Прогуляемся?

Ответом послужил мой кивок, после которого я надел сюртук, а Джонни кепку, и мы вышли на улицу. Стоило оказаться за порогом, как меня окатило бодрым порывом солёного морского ветра. Дом стоял на верхушке небольшого холмика, склоны которого, превращаясь в неширокую песчаную полоску, уходили в воду. Перед нами был ещё один холм, полностью укрытый травяным ковром, а за ним виднелись совсем тёмные зелёные верхушки деревьев.

— Вот они, драконьи зубы... А! Их и так называют Драконьими Клыками, — Джонни взмахнул рукой в сторону моря. Развернувшись, я увидел три огромных камня, пиками уходящих в небеса, вокруг которых бушевала морская стихия. Волны, с меньшей силой, нежели в день кораблекрушения, неистово били по камням, разбрасывая вокруг миллионы крошечных капель.

— Здесь такое течение и такие ветра, что если корабль подойдёт ближе, чем на десяток миль к этому месту, то его обязательно сюда притянет. Если команда умелая, корабль внушительный, и нет тумана, то может повести, но стоить это будет неимоверных усилий. Суда поменьше обречены...

Мы спустились с холма и начали подниматься на следующий. Джонни шёл чуть впереди, а я, ещё не полностью восстановивший силы и чувствующий слабость во всём теле, немного отставал. На верхушке нас снова обдало бризом, который на всякий случай напомнил о своем присутствии шелестом листвы леса, что лежал у подножия.

Пространство же между нами и первыми деревьями занимало крайне угрюмое место, известное всем, как кладбище. Около сорока могильных холмиков, у изголовья каждого — простой, но хорошо сделанный деревянный крест, на котором вырезано почти официальное: "Погиб в кораблекрушении. Упокой, Господь, его душу".

— Я думал разместить кладбище дальше от дома, но земля вокруг каменистая. Эти холмы и лес — единственное место, где легко копать...

Мы пошли между могилами ближе к лесу, где виднелось пять свежих холмиков и одна зияющая яма, рядом с которой лежал крест.

— Э... э... эльфы сжигают своих мертвецов, люди закапывают в землю, гномы кладут их в прорубленные в скалах склепы, орки... пф-ф-ф... тоже, кажется, сжигают...

— Орки? — я удивлённо поднял брови. Ладно, гномов я ещё представить себе мог, и при возможной встрече у меня бы не возникло изумления, удивления и, как следствие, ступора. Но вот...

— Увидишь больших крепких ребят с зелёной кожей и на голову выше тебя — знай, это они и есть. Чёрт знает, кто это такие, но я бы в одиночку с ними бы не встречался или не старался бы встречаться... Они населяют земли между рекой на севере и её притоком и ещё где-то...

Остановившись у ямы, Джонни сел на корточки и взял в руки кепку. Выждав несколько секунд, пока я подойду и приготовлюсь слушать, он с расстановкой и очень вдумчиво сказал:

— Земля здесь примечательна ещё и тем, что, не будучи смешанной с корешками и дёрном, отлично липнет на обувь. Я имею привычку выкопать яму, положить в неё труп, немного отдохнуть, а потом уже закапывать...

Столько цинизма... Конечно, если учесть то, что ему часто, простите за такой оборот, приходится иметь дело с мертвецами, то можно расценить эту черту характера, как нормальную. Но не мне его судить...

— Э... э... эльф выбрался из могилы, естественно, изгваздал ноги в земле и, удивительно, помял траву своими шагами, а у того дерева сломал сухую веточку, — Джонни указал рукой на перечисленные следы, а так же на подсохшие коричневые пятна. — Думаю, его по этим следам вполне можно выследить... правда, как я понимаю, оба мы следопытами не являемся... И есть ли желание? Пат?

— Думаю, это не желание, а даже необходимость, — для убедительности я кивнул.

— Тогда, — он задумчиво посмотрел по сторонам. — Тогда приступим к поиску завтра. Надо приготовиться, взять съестного... и ты себя завтра будешь, думаю, лучше чувствовать. Так что, домой!

Он поднялся, и мы зашагали вверх по склону.

— Эй, Джонни, — я решил прервать насвистывание ветра. — А ты здесь один в округе?

— Один, — тяжело вздохнув, ответил он. — Есть две тропы на юго-восток, которые ведут к деревням южнее Лунных земель, и ещё одна, идёт с юго-запада на восток, — остатки старой дороги от Бодкерра к... к месту, где когда-то давно был город. Сейчас там только развалины, и от туда веет смертью. Смешно ли, но э... э... эльфы до сих пор считают, что эта дорога ещё используется, и отчасти они правы... Чёрт знает сколько лет назад по ней пришёл я и своими руками построил этот милый домик...

Он остановился, чтобы подумать или подождать, пока я его догоню, а потом продолжил:

— Будет звучать странно, но я забыл, сколько мне лет. Когда я обнаружил себя не в своём мире, то был, кажется, не на много старше тебя, Пат. Я был горяч, полон сил и дико любопытным. Мои ноги унесли меня на восток и долго водили меня по тем землям. Я повидал многое, не меньше узнал и всё это время хотел найти себе место... Мне нравилось ходить, ходить, ходить, но я понимал, что пристроить себя как-то придётся. Я работал посыльным, был лесничим, строил дворец какому-то вельможе. Но ничего постоянного, никакого места, где бы ты остановился, и откуда бы не ушёл. Постоянная смена дел этому не способствовала, ибо везде я находил то, что заставляло меня снова подниматься на ноги. И я решил всё бросить к чертям и, пока силы меня не покинули, отправился на запад, то есть, как оказалось, сюда, к волнам этого моря. Оказавшись в одиночестве, я понял, это то, что мне надо. Я живу сам для себя, никому не мешая в то время, как никто не мешает мне жить, кроме льда зимой. Я был рыбаком на нашей замечательной реке до того, как... м-м-м... попал сюда, мой отец смог научить меня всему, что умел, и я не забыл его уроков... И вот, я — рыбак, единственный житель Лунных берегов, в свободное время работающий могильщиком...

Он немного посмеялся, открывая дверь и приглашая меня внутрь.

— А как же?.. — хотел спросить я, но Джонни опередил меня.

— Как же без милых дам? Это, как проклятье, — он нырнул в тень дома и совершенно неожиданно начал зажигать свечи. К слову, на улице уже стемнело, и внутри невозможно было ничего разобрать. — Я ни одну не удержал рядом с собой больше, чем на месяц. Даже не знаю, почему они от меня убегали к другим? Но... факт. Я часто наведываюсь в те две деревни, о которых упомянул ранее, и там некоторые дамы находят меня всё ещё заслуживающим их внимания, и я им не отказываю в этом... Время ужина. Тебя не составит труда принести несколько поленьев? Выйдешь и направо...

Жареная рыба с какими-то овощами показалась мне королевским обедом по сравнению с теми сухарями и горячим травяным отваром, что составляли мой рацион на ладье. За столом я рассказал ему о том, куда держу путь, а он о том, как может меня провести до ближайшего города в том направлении. Судя по его словам, мы должны были пройти по Лунным землям, и одно лишь это название было для меня загадочным, и мне безумно захотелось побыстрее там оказаться. Но только после завершения одного дела, важного дела...

Байка Сорок Первая

Расплата

— Я же говорил, что я не следопыт? — Джонни улыбнулся и повесил на дверь внушительный замок.

— Да, кажется, говорил, — я пожал плечами и, красуясь беретом, поправил сумку.

— Собственно, и чёрт с ним. Я эти места знаю, не заблудимся...

Набив животы завтраками, а сумки — запасом провизии на пару дней, мы решили не особо затягивать с поиском выжившего эльфа и выдвинулись в сторону леса за кладбищем, как только нам представилась такая возможность. Я уже чувствовал себя хорошо, вроде, ничего не напоминало о вчерашних ощущениях.

Природа радовала нас бодрящим ветерком и ласковыми солнечными лучами, под которые мы, забывая о дороге, подставляли свои лица. Но это длилось недолго. Миновав верхушку холма и кладбище, мы вступили в тень леса. Джонни сказал мне, чтобы я шёл позади него, а расстоянии в три ярда, а сам же, опираясь на внушительную по виду самодельную трость, вёл меня среди деревьев.

В отличие от мрачного и угрюмого кладбища, лес, наполненный птичьим пением, шелестом листвы и еле уловимым ухом древесным скрипом, поражал меня своей жизнерадостностью, особенно, если учесть, что соседствовал он с местом последнего пристанища. Там, на склоне холма, где было открытое пространство, казалось, что над тобой сбегаются облака, хоть на небе их и не было, и солнечный свет тускнеет. Здесь же, в тени крон, его, то есть, света, хватало с лихвой.

Вскоре мы перешли через небольшой ручеёк, за которым земляные отметины от шагов прервались. Джонни остановился и, опираясь на трость, посмотрел по сторонам.

— Очевидно, наш утопленник помыл здесь ноги. Случайно или намеренно, но помыл, — задумчиво сообщил он.

— И он мог пойти либо прямо, либо вдоль ручья, — добавил я.

— Нет, второе — нет. Когда ты бежишь, то бежишь прямо, не думая о том, чтобы куда-то повернуть, пока что-то тебя не остановит... Вот что я думаю. Он пересёк этот ручей, убежал дальше и ночью вполне мог остановиться где-нибудь там, — он махнул тростью в сторону, куда мы шли. — Пойдём, Пат...

Мы углублялись в лес, но пока что не могли обнаружить других следов, оставленных эльфом. Зато мы натыкались на отпечатки копыт кабанов, лисьих лап и нашли гнилое дерево, которое Джонни некоторое время назад совершенно случайно повалил, просто опёршись на него.

Но, всё равно, я был рад тому, что мои ноги снова куда-то идут, хоть и не туда, куда мне, вообще говоря, надо, но они идут. У меня уже готовилось закончиться терпение, мне хотелось как можно быстрее найти этого "везунчика", вернуться на исходную точку, то есть, в дом Джона, и снова продолжить свой путь...

Ночь последнее время начиналась несколько раньше, чем в предыдущие дни и, более того, застала нас врасплох. Удивлённо смотря по сторонам, Джонни негромко сказал "привал" и, кинув свою сумку к корням одного из деревьев, начал копаться в карманах.

— Слушай, — обратился он ко мне, — поброди здесь и поищи сухих веточек. У нас будет костёр.

Узнать бы, как я в темноте буду различать сухие от сырых, да и как вообще я их должен найти? Но, с горем пополам, чего-то я найти смог, и мы, закутавшись в одежду потеплее, уселись у тусклого огонька.

— Я хотел костёр, — раздосадовано заявил Джонни. — Я хотел огня. А это что такое?!

— Слушай, — в свой голос я добавил немного возмущения, — я не обладаю способностью видеть в темноте...

— Успокойся... Надо было просто раньше задуматься... Веточек здесь предостаточно... Чёрт, надо было задуматься...

Воздух наполнился леденящей влагой, оседающей на одежде и лице. Не знаю, как Джону, но мне было неприятно зябко. Забившись между корнями, туда, где земля немного была мною нагрета, я накрылся с головой сюртуком и принял позу зародыша.

— Столько сразу воспоминаний, — со смешком сказал Джонни. — Особенно, когда прятался от дождя под разбитой телегой...

— А я однажды пережидал его под поваленным деревом...

— Или под елью... А ещё можно забраться под камень, если под него не текут ручьи... Я чертовски рад, что часть своей жизни был бродягой...

А как же я рад, что сейчас им являюсь! Но, как сказал тот матрос, рано или поздно я остановлюсь, не как Джонни, по-другому, но это произойдёт...

Утро мне показалось каким-то тревожным. Обстановка в лесу ни капли не поменялась, но я чувствовал в воздухе что-то странное, пугающее. Джонни, разбудивший меня, с суровым лицом заявил:

— Минут пять назад мне показалось, что кто-то крупнее собаки шуршал в ближайших кустах. И это мне не нравится...

Быстро и суетливо позавтракав, мы буквально на пару минут задержались у места ночёвки, чтобы я зарядил пистолеты, а Джонни прошёлся по ближайшим зарослям в поиске следов, но успех ему не сопутствовал. Убедившись в том, что готовы продолжать путь, мы выдвинулись всё в том же направлении...

Прошло уже много времени. Солнце успело перекатиться через зенит и медленно двигалось к западу. Меня никак не покидало чувство, что мы не одни. Джонни, кажется, тоже разделял мои опасения и, думаю, свои собственные, о чём я догадывался по тому, как он держал свою трость, будто бы готовился резко её перехватить в правую руку и занести для удара.

— Пат, — полушепотом позвал он.

— Да?

— Надо...

Он не успел договорить, так как из кустов, что были слева от нас, на него выпрыгнул и повалил некто, в ком я спустя секунду узнал капитана. Его одежда была основательно подрана, на лицо налипла грязь, а волосы дико растрепались и походили на гриву. В его глазах горела ненависть, и этот огонь стал ярче, стоило мне попасть в его поле зрения. Я уже потянулся к пистолету, как на его голову обрушился неплохой удар тростью успевшего подняться Джона. В руке эльфа сверкнул кинжал, далее последовал молниеносный выпад, и Джонни отшатнулся назад, держась за кровоточащее предплечье.

— Пат, не спи! — крикнул он, когда капитан развернулся ко мне и приготовился к броску. Сделав шаг назад, я, вытаскивая пистолет, взвёл курок и, когда эльф уже начал движение, наставил оружие на него. Мысленно я вернулся в овраг у Тёмных скал, когда пристрелил того зверя. Но сейчас моя рука не дрожала, движения были осознаны, и выстрелу предшествовало прицеливание...

Да, передо мной было живое создание, возможно, более совершенное, чем я. В его голове витали мысли, жили надежды на лучшую жизнь в будущем. Но он был убийцей. Он оборвал жизнь того, чьё сердце любило, того, у кого всё было впереди, оборвал жизнь во сне. Можете со мной не соглашаться сколько угодно, но, на мой взгляд, такие, как он, не заслуживают наказания мягче, чем смерть...

От выстрела заложило уши, и в дымном облаке мелькнули и исчезли его ладони и пятки. Я сдул узкую вьющуюся полоску со ствола и сделал шаг к Джону. Держась за порез, он сидел на заросшем мхом бревне и с мрачным видом смотрел куда-то перед собой.

— Надо проверить те кусты, — безразлично сказал он и кивнул туда, откуда выскочил капитан. Я хмыкнул и, убрав пистолет на место, посмотрел по сторонам.

Лес не обратил внимания на выстрел. Всё так же пели птицы, на камень, что лежал чуть поодаль под солнечным лучом, вылезла ящерица с красивой изумрудной чешуёй.

— Поздравляю, — нарушил тишину Джонни, который до этого накладывал на порез повязку, — ты выполнил своё обещание...

Мой взгляд упал на тело, что лежало между нами. Эльф, с открытыми глазами, распростёр руки и согнул одну ногу в колене. Во лбу его свой след оставила пуля.

— И что мы будем с ним делать? — без каких-либо эмоций спросил я.

— Могила уже выкопана, проблема только в том, что надо его дотащить... Закопаем без креста... Так что давай, хватай за ноги и пошли...

Как я уже предположил на борту ладьи, эльф весил немного, но вот нести его было тяжеловато. Пытаясь придерживаться одной дистанции, мы часто спотыкались о корни, тело выпадало из наших рук, и Джонни из-за своего ранения часто просил остановиться и немного передохнуть. Сапоги капитана вскоре стали скользкими от пота моих руки, и мы сняли их, оставив у корней мрачноватого дуба.

Ночь, свалившаяся на наши головы, не заставила нас остановиться. Джонни обмотал тряпицу, которая была его повязкой, вокруг найденной тут же палки и, идя теперь впереди, держа эльфа одной рукой за воротник, поджёг её, как факел. От этого движение наше замедлилось, но никакой речи от том, чтобы остановиться, не было.

В свете лун мы вышли из леса прямо к той яме, что была предназначена для того, кого мы несли весь остаток дня и всю ночь. Положив тело у земляной кучи рядом с ней, мы сели на неё же и попытались перевести дух. Мы были измотаны, опустошены и вряд ли нам хватило бы сил на то, чтобы закопать могилу. Джонни, не поднимаясь на ноги, переместился к трупу и зачем-то посмотрел на его уши.

— Значит, это всего лишь байка... что у них отваливаются кончики ушей...

— А с чего они должны? — я непонимающе поднял брови.

— Ты говоришь, что он убийца?

— Да...

— Убил такого же, как и он? То есть, эльфа, так?

К чему это он? Но, тем не менее, я кивнул.

— От кого-то слышал, что у них в таком случае отваливаются кончики ушей, — Джонни негромко посмеялся, а потом, встав, взял крест и швырнул его на дно ямы. — За работу, Пат. Лопаты прямо у двери.

Кивнув, я поднялся на ноги и очень быстро сбегал к дому, взял инструмент и вернулся обратно. Джон уже перетащил эльфа к яме и, опираясь на трость, ждал меня.

— Правосудие порой приходит к торжеству такими странными путями, — томно сказал он и посмотрел на меня. — А ты что думаешь?

— Я думаю, что пора с этим закончить...

Мне не хотелось молча мотать головой, демонстрируя пустоту, которая воцарилась в мыслях, я просто сменил русло. Мы опустили капитана в могилу и принялись за работу...

С того времени, как яма была выкопана, поднятая земля осела, стала не такой рыхлой, но, набрав в себя влагу росы и поднимающегося тумана, прибавила в весе. Усталость от дороги сделала наши движения медленными и вялыми. Не совладав с собой, я упал на одно колено, высыпая очередную порцию земли. Её не хватило, от верхней кромки до уровня, до которого мы заполнили яму, оставалось несколько дюймов. Пришлось обкопать её вокруг, чтобы сделать хоть что-то похожее на могильный холм...

В дом мы не вошли, мы ввалились внутрь, скинув на пол вещи и разбросав по свободному пространству снятую обувь. Отдышавшись, Джонни зажёг ближайшие к нему свечи и принялся возиться с камином, чтобы согреть чайник. Благо, возле него уже были дрова, никуда не надо было идти. Я переместился с пола на стул и стал чего-то ждать.

— Выпьем, спать... У меня пересохло в горле, — тихо сообщил Джонни.

— Когда мы отправимся в путь?

— А? — на его лице было выражение, будто он меня не расслышал. — Завтра и ближе к вечеру... Не знаю, как тебе, но мне надо хорошо отоспаться...

Понятия не имею, из чего была сделана настойка, ставшая основой для грога, но по вкусу от приготовленного с виски я его не отличил. По телу волной растеклось приятное тепло и расслабленность, которые меня будто донесли до кровати, спрятали под одеяло и закрыли глаза...

Я убил. Да, я в трезвом уме и не менее трезвой памяти заявляю и это же признаю, я убил. На моих руках кровь, и тот факт, что я защищал свою жизнь, жизнь товарища и хотел сдержать данною мною слово, ни капли благородства, на мой взгляд, не добавляют. Я теперь понял, какая ирония содержалась во фразе по поводу правосудия. Но сюда вмешивается один немаловажный фактор...

Мы, то есть, Джонни и я, рассматриваем эту ситуацию с точки зрения наших правил, морали и ценностей, в то время, как они могут отличаться и даже не быть такими же, как аналогичные понятия здесь. Возможно, после свершённого, мой авторитет мог бы возрасти в определённых кругах... это как пример. В любом случае, я попал в этот мир, и в нём мне предстоит прожить свою жизнь. Не буду заявлять, что я собираюсь подчиняться абсолютно всем его законам, но мне придётся брать их во внимание в зависимости от ситуации... Но ведь никто же не запрещает мне их обходить и даже нарушать...

Байка Сорок Вторая

Лунные земли

Солнечный свет пробивался через окна и наполнял собой дом. Я вылез из-под одеяла и обнаружил Джона спящим на ящиках в какой-то странной и, наверно, неудобной позе. Неправильным было, что я занял его кровать, но ведь он сам мне её уступил...

Я влез в ботинки, накинул сюртук и неслышно вышел из дома. Дул лёгкий бодрящий бриз, ярко светило солнце, над головой кружили чайки. Я застегнул пуговицы и побрёл к морю.

У горизонта белели лоскуты тумана, вскоре растворившиеся в воздухе. Волны накатывались на берег и лениво отбегали назад. Драконьи Клыки казались подозрительно спокойными: на них приходились удары не такие сильные и жестокие, как вчера и вообще до этого. Я уселся на песок, обхватив колени руками, и принялся совершенно бесцельно глядеть вдаль...

Приятно смотреть на море, когда оно спокойно, когда не грозит бурей. Сразу же перенимаешь от него умиротворение и покой. Нетерпеливость и желание при первой же возможности пуститься в путь не пропали, но в данный момент я об этом не думал. Я просто отдыхал...

Интересно, я чувствовал, что мог без остановки идти куда угодно и сколько угодно, лишь бы это было по собственному желанию и без принуждения. Всё это не было похоже на прогулку в парке, это было нечто большее, гораздо серьёзней и, да, опасней, но я испытывал от дороги удовольствие. Отдых для меня был чем-то несущественным, собой разумеющимся. А сейчас мне казалось, что никуда не пойду, пока не просижу здесь достаточно времени, чтобы считать себя отдохнувшим...

Я закрыл глаза. Меня наполнило такое чувство, что до заветной цели, до Зелёных гор, осталось совсем чуть-чуть, пройти по каким-то там Лунным землям... Ха! Сущий пустяк! Несколько дней, проведённых в любимой обстановке... Не хватало только эля или виски, хотя, в моей голове под скрипку Джеймса Келли в стакан падали капли бренди...

— Патрик! Патрик! — вырвал меня из сладких мечтаний голос Джона. — Что за чёрт?! Ты где?!

— Здесь, на берегу! — лениво крикнул я в ответ и так же лениво поднялся на ноги. Джонни стоял на тонкой границе, разделяющей траву от песка, и с лёгким удивлением смотрел на меня.

— Если бы я тебя не нашёл, то ты бы пропустил завтрак, — он сделал серьёзное выражение лица и кивнул в сторону дома. — Идём...

Я с лёгкой тоской повернулся к морю и мысленно сказал ему "до свидания": его я не увижу ещё долго. Волна что-то шепнула мне на прощание, и я пошёл вслед за Джоном в дом, где ждала горячая каша, какой-то тёплый травяной напиток и хлеб. Завтрак был поздним, если верить моим ощущениям. Уверен, за окном давно за полдень, а, значит, мы скоро отправимся в дорогу...

— А ещё нам нужна фляга, сумка и провиант, — заключил Джонни, облизывая свою ложку, съев остатки каши. — Надо посчитать...

Он встал, прошёлся туда-сюда и, поставив тарелку на стол, направился к ящикам.

— Ты идёшь к Зелёным горам, так?

— Да.

— Значит... значит, — Джонни напал на один из ящиков и, под звуки жуткой возни и грохота, принялся его потрошить, пока не достал оттуда приличную по размерам круглую флягу на ремешке.

— На большую дорогу — большая фляга. Дальше...

Дальше мы убили часа три, собирая какие-то вещи, еду, опять вещи, наводя после всего этого порядок, обедая и закрывая дом аж на три замка, два из которых были потайными. После мы проверили, всё ли взяли, и, под весёлое насвистывание сначала Джона, а потом моё, зашагали в сторону медленно темнеющего горизонта...

Не знаю, есть ли такое мнение, что дорогу следует начинать утром и ни в коем случае в другое время? Утро, и без вариантов, довольно часто с этим сталкивался. Как я считаю, для начала пути подойдёт любое время, лишь бы ничего не мешало идти. Мне было бы плевать, если бы мы вышли ночью, которая как раз подступила и накрыла собой нас, окружающую нас равнину и темнеющий за спиной на горизонте лес.

— Всё, привал, — с тяжёлым вздохом сообщил Джонни, скидывая на землю сумку, которую мы набили едой, и сам же сел рядом. — Я уже не тот...

— Может, завтра будет легче идти? — я решил его немного приободрить, ибо он казался мне даже подавленным.

— Не спорю, — кряхтя, он улыбнулся и начал искать что-то себе на ужин. — А я был, как ты. Меня могла остановить только женская рука или неожиданно появившаяся на пути река, да и то не на долго...

Быстро покончив с едой, мы приготовились ко сну. Свернувшиеся на земле и накрытые всем, чем можно себя накрыть, мы, наверно, были похожи на каких-то диких зверей. Зато нас сочтут за своих и не тронут... наверно... Вообще, последнее время мне на глаза животных не попалось... может быть, потому что я около двух месяцев болтался в тазике под парусом?..

Пробуждение, холодное, морозное и под сеточкой росы. Судорожно отряхиваясь и дрожа всем телом, я вскочил на ноги и тут же увидел Джонни, сидящего с не выспавшимся видом у своей дорожной сумки.

— Уже отвык, — с грустью в голосе сказал он. — Поскорее бы дойти до города...

— Что за город? — полюбопытствовал я.

— Узнаешь скоро, — с хитрой ухмылкой ответил он. — Вот что, завтрак, а потом, чтобы мне казалось, что мою спину и бока не ломит после прошедшей ночи, поговорим...

Да спасут человечество хлеб, размазанное по нему масло, зелень и колбаса! Это я ел каждое утро в дороге, каждый день в дороге, каждый вечер. Ладно, буду более честным, почти каждую часть дня, которую я раньше перечислил. Клянусь, если бы я так же питался в своём мире, то вскоре сдружился бы с голодным обмороком. Здесь же всё было сытнее, вкуснее и, уверен, полезнее, вот только свойства портиться никуда не пропало...

— Скажи, Пат, как тебе здесь? — Джонни закинул за плечо обе сумки, с вещами и с едой, и приготовился сделать первый шаг.

— Здесь... здесь вообще или вот на этом куске земли? — я, улыбнувшись, раскинул руки в разные стороны.

— Вообще, — Джонни прищурил глаза. — Не жалеешь о том, что покинул родной мир?

— Думаю, что... — я немного поколебался, — что не жалею... Мне здесь нравится, я здесь дышу свободно, я чувствую, что это — мой новый дом. Конечно, чего-то мне будет не хватать, но я от этого не страдаю...

— А как же родные, друзья?

— Боюсь, это больная тема, и я не хочу её обсуждать...

Да, это больная тема, и я не буду её обсуждать!

— А милые дамы? — с ухмылкой продолжал Джонни.

— А вот с милыми дамами, — я немного посмеялся, — вот с ними всё иначе.

Добавив слёзных тонов, я рассказал ему историю, что была в тот исторический вечер, которая обернулась моим пробуждением здесь. Джонни громко и долго смеялся, и я вместе с ним. Да, вот так рождаются байки: переживаешь тяжелое потрясение, что-то устраиваешь небезобидное, пережидаешь некоторое время и вызываешь смех у слушающих...

— Знаешь, Пат, раз это пришло тебе в голову, — начал Джонни, — то тебе здесь, на мой взгляд, самое место. Ибо это рай для тех, у кого в мозгах не всё поставлено так, как должно у нормальных людей. Главное — понять, где здесь твоё место, и в случае опасности прятаться туда...

Потом Джонни подробно рассказал о том, как сам искал такое место. Напомню, в прошлый раз он лишь перечислил то, чем пытался заниматься где-то там на востоке. К сожалению, он почти не говорил о том, что видел там, какие там пейзажи, люди и прочее. Джонни мне рассказал о том, как ему оказалось непросто быть своим среди людей, вместе с которыми он пытался заниматься той работой, о которой, повторюсь, он сам уже говорил. Главная идея, которую он высказал, была следующей: такие, как мы, никогда не будут жить и трудиться бок о бок с теми, для кого этот мир родной... но не без исключений (вообще, я бы эти слова выделил и подчеркнул бы).

Последнее — это моё добавление к тому, что сказал Джонни. Не в обиду ему, но он так говорил, будто каждый из нас, каждый, кто был рождён на планете Земля, обречён на одиночество, отшельничество и некую... отчуждённость от нового окружения. Быть может, он просто судил по себе, но давайте вспомним Джеймса по фамилии Корнер! Я уверен, что вскоре он продвинется по службе, у его жены округлиться живот, а ещё через некоторое время он с огнём в глазах с гордостью будет называть себя отцом...

Необычно началась ночь. Мне показалось, что не тьма опускалась на наши головы, а мы медленно погружались в неё. Как будто весь мир остановился и единственными, кто сохранил в нём способность двигаться, были я и Джонни. Но и нам пришлось подстроиться под "общий ритм" и расположиться для ужина и ночёвки...

— "И пала ночь, и солнце скрылось, свет с неба литься перестал", — вдруг сказал Джонни, после чего закутался в пальто и задумчиво посмотрел в небо.

— Что это? — я выразил на лице удивление и непонимание.

— Это, Пат, строка из одной не очень весёлой книги. Она была написана одним из тех, кто бежал оттуда, куда мы сейчас идём... Чёрт знает, что здесь случилось, но было это уже давно... Если верить той книге, то в один день солнце просто не вышло из-за горизонта. Естественно, началась паника, ибо никто не знал, в чём дело. Думаю, даже кто-то решил, что настал конец этому миру. Но, немного взяв себя в руки, кто-то из правителей отправил... не помню, на юг или север, но это не столь важно... Был отправлен гонец, чтобы у кого-то там просить помощи или просто узнать, что произошло. Но как только он перешёл границу и немного ушёл дальше, то обнаружил, что солнце никуда не пропало, а вот над их страной повисла непроницаемая синяя пелена. Гонец тут же вернулся и сообщил об этом, после чего все, кто мог или хотел, ушли из городов, деревень и других поселений... И с тех пор эти земли называют Лунными, ибо на небе кроме лун и звёзд никаких светил не появляется...

Джонни замолчал и задумался.

Я же прекрасно понимал, что снова начал ни черта не понимать. О, как же я соскучился по этому чувству! Нет, где-то в подкорке мозга уже засело что-то, напоминающее о том, что здесь может произойти всё, что угодно, но не до такой же степени. Вот вы себе можете представить, что над каким-то... да хоть городом вдруг выключили солнце. Вот взяли и выключили. Представили, да? А теперь задумайтесь, да вот как это возможно?! По-моему, те злобные деревья, которые меня пытались сожрать, на фоне того, что я вполне могу увидеть в будущем, смотрятся даже безобидно...

— А... а сейчас там никто не живёт? — я нарушил нависшую тишину.

— Живёт, — с мрачным видом ответил он. — У нас есть все шансы их увидеть... Только не удивляйся, когда утром солнце не встанет...

Джонни накрыл глаза кепкой и лёг на траву. Вскоре до моих ушей донёсся его еле слышное сопение. Я поднялся на ноги и посмотрел по сторонам. У подножий холмов начинал скапливаться туман, мы остановились как раз возле края одного из его облаков. Горизонт был чёрным и казался пустым. В небесах же в сопровождении бесчисленной свиты с востока на запад величественно шествовали луны...

Вот интересно, как здешние жители относятся к тому, что у них по ночам над головой висит две луны? Нет, я прекрасно понимаю, что они к этому привыкли, причём очень и очень давно, но ведь должно это было найти в чём-то своё отражение. Мы говорим "ночное светило", подразумевая, что луна одна. С другой стороны, от кого-то я слышал, что месяц называют "луной", но их же, чёрт возьми, две! Это как-то... странно. Можно было бы спросить Джонни, но он уже давно спал. Не буду же я его из-за этого будить...

Но как же это красиво и волшебно! Причём, не только от того, что казалось, что двоится в глазах. Этот серебряный свет, эти бриллианты на чёрно-синем бархате — что может быть прекрасней? Но, боюсь, я сильно соскучусь по солнцу за ближайшие несколько дней...

— Пат, Пат! — меня кто-то потряс за плечо.

— А? — открыв глаза, я увидел улыбающееся лицо Джона.

— Доброе утро, — проговорил он, убедившись, что я уже не сплю.

— Утро?! Да ты издеваешься?! — под смех Джонни я сел и протёр глаза. — Как ты вообще разбираешь, утро сейчас или вечер?

— Темнее, светлее, — успокоившись, ответил он. — Солнца, может, здесь и нет, но совсем в малом количестве его свет сквозь эту пелену пробивается. Да и луны появляются только по ночам...

— Учту... Значит, мы уже на Лунных землях?

— Да. Добро пожаловать. Прошу простить, факел сделать сейчас не из чего, так что будем идти в темноте.

— Не страшно, — я махнул рукой и ею же взял из "пищевой" сумки колбасу и ломоть хлеба. Завтрак, хоть и был привычно скромным, меня наполнил силами до... до ближайшего приёма пищи. По крайней мере, я так думаю. Покончив с трапезой, мы снова пустились в путь...

Врождённое чувство времени говорило, что, да, сейчас утро, но зрительные ощущения всячески пытались это оспорить. Очень долго не мог настроиться на ночную (которая ночной и не была) ходьбу, от чего вечно спотыкался и ногами путался в траве, прямо, как в свой первый день здесь. Джонни же чувствовал себя более уверенно, прощупывая путь перед собой тростью. Хоть я и шёл вслед за ним, я не мог видеть те неровности и сплетения стеблей, которые находил он. И почему у меня утонул зонт?..

— Эй, Джонни! — я разбавил монотонный шелест травы и тишину, царящую в воздухе.

— Да, Пат?

— А кто здесь раньше жил?

— Город, куда мы сейчас идём, населяли э... э... эльфы. Белая башня, что чуть севернее, тоже им принадлежала. У побережья и на востоке жили люди, а территории южнее места слияния двух рек были заселены орками и ещё кем-то там, кто будем им роднёй. Вот только последние исчезли здесь, благодаря стараниям одного из правителей... Если верить упомянутой вчера книге, то некоторое время эти земли не иначе, как кровавыми не назывались. Да, и говорят, что бойня здесь шла несколько лет. Били всех: людей, э... э... эльфов, ор...

Он вдруг запнулся и, встав на месте, посмотрел по сторонам. Я тоже остановился и неожиданно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Оглянувшись, я никого не увидел, ни слева, ни справа, ни сзади и, естественно, спереди. Никаких звуков, ни шелеста травы, лишь ощущение чьего-то присутствия, засевшее в мозг.

— Пат, — еле слышно позвал Джонни.

— Что?

— Идём дальше...

— Кто там?

— Я не знаю, идём...

— Это кто-то из тех, кто остался здесь? — быстрыми шагами я догнал Джона и теперь старался идти ближе к нему.

— Возможно... Пат, — он на секунду остановился, и в его глазах был испуг, — я не знаю.

Это усилило мой страх, и мне показалось, что что-то начало трястись где-то в пятке. Вдавив в себя комок, я передвинул пистолеты по поясу так, чтобы их было легче выхватить, и зашагал дальше. Чувствовать чей-то пристальный взгляд на своей спине — ощущение не из приятных и, главное, пугающее. Ты чувствуешь, что рядом кто-то есть, тебе кажется, что ты безошибочно знаешь то, что тут кто-то ещё, но ничего не видишь и не слышишь...

И к вечеру мне казалось, что я сойду с ума. Но, хвала Небесам, наш невидимый преследователь (или преследователи) отправился ночевать, о чём нам с Джоном сообщило исчезновение того гнетущего чувства, что мучило нас в течение всего дня. Но страх перед неизвестностью никуда не пропал. Кто это был? Или что? И было ли это вообще?

— Джонни, ты ведь когда-то уже проходил по этим землям? — спросил я, умяв свой бутерброд и принявшись за веточку укропа.

— Проходил, даже этой дорогой... Через призрачный город к морю...

— И... и ты уже с этим сталкивался? — с наивной надеждой я посмотрел на него, думая, что есть шанс получить ответ.

— Пат, я ни разу с этим не сталкивался! — в его голосе прозвучал испуг и еле ощутимое негодование. — Я знаю только то, что в городе происходить какая-то дьявольщина, и всё! За последние десять лет я в первый раз сюда зашёл и понятия не имею, что здесь происходит!

Потом он замолчал, успокоился и продолжил:

— Одно я могу сказать точно: рано или поздно мы узнаем, что это. Дай Бог, чтобы боком не вышло, — Джонни закутался в пальто и, кашлянув, лёг на траву.

— Надеюсь, — безразлично и устало ответил я. Честно говоря, по большому счёту мне было плевать, как это нам может выйти, лишь бы это не поставило наши жизни и здоровье под угрозу. Единственное, что меня беспокоило, так это то, что никто не знает, что происходит. Во мне начало просыпаться любопытство, и оно весьма необычно сживалось со страхом, о котором я уже говорил и, наверно, не раз...

Сон не мог прийти ко мне очень долго, так как ему не удавалось справиться с роем невнятных и, что удивительно, непонятных мне мыслей. И радость по случаю победы естественного желания поспать была недолгой. Я не совсем понял, от чего я проснулся, от неожиданного щелчка в голове или от какого-то внешнего раздражителя, но себя я обнаружил сидящим на траве и положившим ладонь на рукоять пистолета.

— Вот какого чёрта?! — вслух сообщил я о своём недовольстве по этому поводу, решив, что причиной тому была какая-то приснившаяся дрянь. Протерев глаза, я уже хотел снова попытаться уснуть, но неожиданно услышал очень тихий шепот, исходящий со стороны, где спал Джонни. Что ж, люди разговаривают во сне, это нормально, но только тогда, когда они этим не будят других!

— Эй! Джонни! — на повышенных тонах сказал я.

— М-м-м? — протянул он, не открывая глаз, повернувшись лицом ко мне. Смешно ли, но это повергло меня в шок...

Шепчущий голос Джону не принадлежал, то есть, когда он отозвался и повернулся на другой бок, ни один звук, который я слышал, никак не изменился. Выхватив пистолет, я отшатнулся и позвал громче:

— Джонни!

— А? — недовольно ответил он. А тем временем, голос начал звучать громче, стали различимы слова, но невозможно было их понять, ровно, как и то, кому он принадлежал, мужчине или женщине. А интонации остались те же, как при простом шепоте.

— Джонни, чёрт возьми, проснись!

— Да что?!... — он вскочил на ноги и собрался, видимо, меня отчитать за то, что я его разбудил, но сам остолбенел и, через пару секунд совладав с собой, медленно повернулся на половину оборота. Я тоже поднялся с травы и через его плечо посмотрел в ту же сторону, безуспешно пытаясь увидеть что-то, сам не знаю что...

— Пат, что это?! — его голос дрожал, и в нём был слышен страх.

— Откуда я знаю?! — на тот же манер ответил я.

— Надеюсь, твои мысли сейчас совпадают с моими...

И о чём, чёрт возьми, он сейчас думает?! Может, ему ириску захотелось скушать! Но я решил ради проверки высказать то, что думал сам:

— Надо делать ноги?

— Именно, — Джонни сделал шаг назад и начал разворачиваться...

Бинго! Угадал!..

Но вдруг голос затих. Это было так неожиданно, что мы даже не успели ощутить этой паузы размером в полсекунды. Всё мой тело, моё нутро содрогнулось, будто я попал под удар волны, прорезал невыносимый звук, похожий на свист и лязг железа. Джон сделал ещё один шаг и, споткнувшись об одну из сумок, повалился на землю, огласив воздух своим испуганным криком, но я его не услышал. Мой палец надавил на спуск, выстрел не произошёл. Я надавил ещё раз и ещё и только с шестой попытки понял, что у меня не взведён курок. Каких же трудов стоило это сделать! Как только я потянулся к нему, то почувствовал, что голова начала наливаться свинцом, а руки вот-вот заткнут уши и надавят на виски, и чем сильнее, тем лучше...

Честно говоря, я не помню того момента, когда был щелчок пружины, но вспышка, дым и звук выстрела хорошо отпечатались в мозге. Он, выстрел, то есть, стал тем, что вернуло меня в сознание и сделало этот шум не таким громким и сковывающим. Я схватил сумку и помог Джону подняться. Он мне что-то прокричал и махнул рукой туда, куда мы всё время шли, я кивнул, и мы что было сил побежали прочь оттуда.

Совершенно измотанные и не выспавшиеся мы измотали себя ещё сильнее. Пробежка затянулась на час, наверно, и в её финале нам казалось, что у нас к чертям отвалятся ноги. Мы падали, поднимали друг друга, снова бежали, снова падали до тех пор, пока, в очередной раз оказавшись на траве, не решили, что хватит, что пора остановиться. Мои уши больше не улавливали того звука, мы не чувствовали чьего-то взора на себе. Мне даже на секунду показалось, что мы бежали не от какой-то реальной опасности, а от собственного воображения, но будь это на самом деле так, я бы в это поверил только тогда, когда бы убедился в том, что это именно так...

— Вот чёрт, что это было?! — тяжело дыша, выпалил Джонни.

— Знаешь, а я подумал, что ты во сне говоришь... А так, с этой секунды ни капли виски, — я, непринуждённо улыбаясь, посмотрел по сторонам. Джонни негромко и сипло посмеялся, после чего расстроено сказал:

— С тех пор, как я потерял свою бутылку, я, кажется, забыл и его аромат... Давно это было...

— Двенадцатилетний? — я на удачу пустил "пробный шар".

— В зелёной бутылке... Боюсь, ему лет двадцать будет, если не больше. Было двенадцать...А почему именно двенадцатилетний?..

— Если та бутылка, которую я нашёл, была той, о которой ты говоришь, то именно двенадцатилетний.

— И... и где она была? — в его голосе я услышал желание в ту же секунду получить ответ.

— Южнее... у Тёмных скал.

— Хм... Думаю, она там могла оказаться, — он, почесав бороду, немного задумался. — А у вас нюх на виски...

— У нас, это у кого?

— Шотландцы, ирландцы... Один мой друг в килте умудрился найти у меня спрятанную среди ящиков бутылку, будто знал, что она там лежит... А вторую, выходит, выпил ты...

— А откуда у тебя виски-то? — с огнём в глазах и дрожью в голосе спросил я.

— Откуда... Из Теннеси, Пат! Подарок моего милого папани... И какой, к чертям, виски?! Надо вставать и идти дальше!..

Недовольно и раздосадовано протянув "о-о-о", я поднялся на ноги, помог встать Джону и, пока он готовился снова занять своё место во главе нашей бравой компании, осмотрелся. Никого. Тихо, спокойно... Но вот какие-то тревожные нотки в моей голове звучать не перестали... Рядом снова кто-то был, определённо был, но я не чувствовал на себе того взгляда, который не давал нам покоя вчера...

— Пойдём, Пат, — Джонни потянулся. — Я завтра планирую, не смотря ни на что, добраться до города...

— Завтра? А не послезавтра?

— Эм... — Джонни взмахнул руками, чтобы начать объяснять, но совершенно неожиданно сбился.

— Ведь если вчерашнее завтра ещё не наступило, — продолжил я, — то тогда в город мы должны войти послезавтра. А если же сегодня уже завтра, то получается, что мы войдём в него завтра, а не послезавтра, как это было бы вчера.

Глаза Джона в момент округлились, а одна из бровей взметнулась вверх, к козырьку кепки.

— Ты-ы-ы... ты сам себя хоть понял? — медленно проговорил он.

— Да, — я кивнул.

— Это хорошо, — он тоже ответил кивком. — Идём.

Джонни первым зашагал в темноту, так же уверенно опираясь на трость и прощупывая ею путь. Я снова на пару секунд остановился и, снова осмотревшись, зашагал за ним. Может быть, я когда-нибудь привыкну к тому, что кто-то, невидимый для глаза, идёт рядом и смотрит мне в спину, но, скорее всего, это случится тогда, когда я уже выйду на светлую дорогу... Пока же, оглядываться и оглядываться...

Ещё меня крайне беспокоило то, что я за эту ночь ни черта не выспался, фактически, даже и не поспал, и я был абсолютно уверен, что таких ночей будет ещё несколько штук. Конечно, мы можем вспомнить тот проклятый месяц на том проклятом корабле, когда мне пришлось расстаться со сном, но то была совершенно другая ситуация. Просто тогда мне казалось, что чья-то рука (угадайте, чья?) держала мои веки так, чтобы они не закрывались, и она же ежесекундно прогоняла мой сон. Здесь же было что-то, что нас преследовало, следило за нами и не давало расслабиться ни на минуту! Думаю, я себе скоро заработаю какое-нибудь расстройство психики... Что ж, предложу Джону присоединиться ко мне: не одному же сходить с ума...

Байка Сорок Третья

Призрачный город

— Пат, темнеет, — Джонни остановился и повернулся ко мне.

— Серьёзно? — я ухмыльнулся и спрятал руки в карманы.

— Не поверишь. Мы должны скоро выйти к лесу, там и заночуем.

— Заманчиво... Но я до сих пор считаю, что и не светало...

— Убей своё чувство времени и воскреси его только на Синих холмах, — Джон с улыбкой похлопал меня по плечу.

— Можно обойтись без кровопролития, а?

— Оглуши, усыпи... Сделай всё, что угодно, но смирись с тем, что сейчас вечер.

— Чёрт возьми, да как сейчас может быть вечер, если ночь не заканчивалась?!

— Ну знаешь, — Джонни развёл руками, и мы дружно посмеялись. Уже через пару секунд после того, как мы замолчали, я понял, что на фоне своего же смеха мы не расслышали недалёкий шорох, будто кто-то пробежал по траве. Не знаю, как вам это объяснить, и бывало ли у кого-нибудь такое, но этот звук моё ухо уловило, а до мозга информация дошла не сразу. Хотя, мне же могло просто показаться...

Пропустив Джона вперёд, я посмотрел куда-то в сторону...

А вот это чувство, думаю, многим знакомо: когда встречаются два взгляда. Я смотрел в пустоту и ощущал, что именно в той точке находится тот, кто стал нашим невидимым "провожатым". Мне казалось, что мы смотрим в глаза друг другу, и я был не в состоянии отвернуться. Кто знает, это тоже могло быть лишь плодом фантазии напуганного меня...

— Пат! — громом прозвучал голос Джона. — Ты где?

— Здесь, я в траве запутался! Сейчас догоню! — развернувшись, я собрался уже бежать.

— Можешь не торопиться, уже пришли...

На фоне неожиданно выросшей чёрной стены я не заметил Джона и благополучно на него налетел, о чём мне сообщили его колено и недовольный голос. Но, несмотря на сей инцидент, я был рад тому, что мы куда-то дошли, хотя бы к лесу, ибо он пробуждал во мне чувство защищённости. К тому же, должен был быть костёр...

— И поэтому неплохо было бы тебе сходить за дровами. Я пока соберу то, что здесь рядом есть, и разожгу огонь.

— Хорошо, — я кивнул, застегнул сюртук и на мысках повернулся в нужную сторону. Даже и не знаю, как это описать, но предо мной высилось нечто, совершенно не отражающее света (хотя, его и так почти не было) и вызывающее страх. Из тихого убежища, в моих глазах, лес превратился в источник опасности, но, чёрт возьми, мне туда надо идти! Подняв воротник, я сделал шаг вперёд.

Лес был слишком странным. В нём царила такая тишина, я слышал лишь бурчание Джона, в котором различалась какая-то весёлая мелодия, и свои шаги. Ни птиц, ни цикад, ни сверчков, ни шума ветра над головой — как в могиле. Но здесь, как казалось, было немного светлее, чем на опушке, и свет этот не был живым, в нём не было той торжественности и радости, что я видел в других местах в лучах, что отражают собой луны...

Хм, вот как, спрашивается, искать эти проклятые дрова? Конечно, можно предположить, что вот это тёмное под ногами — сухие палки, но... но чёрт... есть только один способ проверить, так это или нет. Первая попытка, что неудивительно, оказалась неудачной: я схватил и вытянул из земли корень. Вторая принесла тот же результат, а в третий раз в моих руках оказалась большая и, вроде, сухая ветка... Прошло, наверно, около полутора часов, когда у меня оказалась приличная по размерам охапка сухих... эм, относительно сухих дров. Собравшись уже возвращаться, я нагнулся, чтобы подобрать очередную палку, как услышал лёгкий хруст, будто кто-то наступил на маленький сучок.

Сначала я внимания на это не обратил, решив, что этот звук был произведён мною, но стоило поднять глаза, я сразу понял, что это не так. Передо мною ярдах в четырёх появился чей-то тёмный силуэт. Он был на голову выше меня, с широкими плечами и, на мой взгляд, крайне пугающим. Я даже подпрыгнул от испуга и попятился назад, но потом замер на месте. Чего, а такой встречи, я не ожидал, и что-то мне подсказывало, что она была некстати...

— Добрый вечер, — я прижал охапку к себе и сделал робкий шажок назад. — Не находите, здесь немного темно...

И сыро... но попытка хоть как-то начать разговор и сбавить напряжение провалилась с треском.

— Беги. Беги отсюда, — прошипела тень, подступив ближе, и я не смог определить, кому принадлежит голос, как тогда, на холмах. — Беги прочь, беги, человек. Бегу, покуда цел, пока не пал на тебя наш гнев. Беги, что есть сил. Убегай прочь!..

Далее вся речь его (или её) была в том же духе и на ту же тему: мне настоятельно рекомендовали испариться. Причём, голос его (или её) постепенно набирал громкости, и он (или она) медленно приближался, заставляя меня отступать маленькими шажочками, пока я не упёрся спиной в дерево. Прижав охапку сильнее, я понял две вещи: дело явно принимает нехороший оборот, и не зря же я сюда шёл! Дрова хоть и имели некоторый вес, но даже во имя своего спасения я с ними ни в коем случае расставаться не буду! Правда, когда я, развернувшись, чуть не врезался в то дерево, в которое до этого упирался, я эти дрова имел все шансы рассыпать, но нет...

Я побежал туда, откуда, как думал, и пришёл. Корней и кочек, кажется, стало в разы больше, о чём сообщили вечно спотыкающиеся о них ноги. Я сам себя обрадовал несколькими досадными и болезненными падениями, уронил пару палок, но, в итоге, смог добраться до уже вовсю горящего костра. Джонни, спокойно сидевший возле него, встретил меня крайне удивлённым взглядом и сказал:

— Ты себе колено разодрал... Пат, от кого ты так нёсся?

— Там кто-то был! — возбуждённо ответил я, скинув дрова перед собой. — Там!..

— Эй, сядь и успокойся.

Я сел.

— С тем, что видел ты и что нас ждёт в городе, к счастью, я уже дело имел. Так что, не стоит по этому поводу особо волноваться.

— А что это? — я, сделав вид, что немного успокоился, взял из сумки колбасу.

— Даже и не знаю, Пат, как тебе объяснить. Давай их просто назовём призраками. Они живут, хе-хе, именно живут в городе, куда мы войдём завтра, и в окрестных лесах, в чём ты сам и убедился. Завтра, будь добр, постарайся всё увиденное воспринимать... спокойно.

— Завтра — это всё-таки завтра или же сегодня? — с ухмылкой спросил я.

— Пат, не начинай...

— Не буду, — мы обменялись улыбками и немного посмеялись. Потом я откинулся назад, упираясь локтями, и, увидев робко крадущиеся из-за горизонта луны, затянул:

Now come tell me Sean O'Farrell, tell me why ye hurry so?

Hush abhucachaill, hush and listen and his cheeks were all aglow.

I have orders from the Captain, Get ye ready quick and soon

For the pikes must be together at the rising of the Moon.

At the rising of the Moon, at the rising of the Moon,

All the pikes must be together at the rising of the Moon...

Но, чёрт возьми, их же две...

— Эй, Джонни. А почему "Си"? — я умял свой бутерброд и похлопал по штанам, чтобы стряхнуть с ладоней крошки.

— Как-нибудь потом, Пат, — туманно сказал он и, поправив кепку, встал на ноги. — Как-нибудь потом...

Ночь, что меня приятно удивило, прошла даже спокойно. В течение неё я проснулся только один раз от того, что Джон очень громко чихнул. Никаких странных и пугающих голосов, ни блуждающих теней — ничего не помешало нам отдохнуть и немного, но хотя бы поспать. И было по-прежнему темно...

— Через город мы будем идти... день. На ночь остановимся в его северных кварталах... Только не делай выводов о том, что будет иметь место мародёрство...

— Хорошо, не буду. А точно ли мы в него войдём?

— О, не сомневайся! Из меня, всё-таки, хороший проводник получился бы...

Мы отправились вдоль по кромке леса, стараясь держаться на расстоянии от деревьев, но так, чтобы они были в поле нашего зрения. Джонни решил ускорить темп движения, что плохо не отразилось на количестве моих спотыканий. Их даже стало в разы меньше, будто мы начали идти по ровной дороге или по тому, что когда-то ей было. В таком мажорном настроении нам не было никакого дело до того, что нас кто-то всё-таки продолжал "сопровождать". Мы перестали думать об этом, не оглядывались по сторонам — всё было замечательно, но я опять пожалуюсь вам на отсутствие солнечного света!..

И как же я был удивлён, когда налетел на внушительного размера камень и растянулся на траве. Но, главное, Джонни, пройдя мимо него, о его наличии не предупредил.

— Проклятье, — процедил я, переворачиваясь на спину.

— Эй, ты чего? — Джонни удивлённо посмотрел на меня.

— Камень, — ответил я, хватаясь за начинающее ныть колено. Джон хмыкнул и, наклонившись, осмотрел то, что стало причиной моего падения.

— Должен тебя обрадовать, мы пришли.

— Куда?

— В город, куда ж ещё?

— А я думал, к камню, о который я колено разбил!..

— Пат, не ной, — со смешком ответил Джонни. — Там ещё много где можно будет упасть.

— Отлично, — прошипел я, поднимаясь с земли. Перед моими глазами выросла тёмная и размытая громада, на фоне которой стоял улыбающийся Джон.

— Чёрт возьми, да там же темно, — грустно констатировал я.

— А будет светло, — Джонни улыбнулся шире. — Сейчас увидишь.

Недовольно цыкнув, я быстрым шагом догнал Джона, уже успевшего развернуться и отойти на несколько ярдов. Под ногами, судя по звуку, были мелкие камушки и, скорее всего, остатки мощёной дороги. Из темноты начали медленно выплывать громады стен с ещё более тёмными, чем окружающее пространство, провалами окон, дверей и арок. И нигде не было следов разрушений, если не считать нескольких камней, от времени выпавших со своих мест. На сколько я мог видеть, кое-где робко проросла трава, а камни, которыми была замощена улица, приподнялись под напором корней деревьев, посаженных когда-то в садах и дворах.

— Просто ушли, взяв всё ценное и необходимое? — предположил я, перешагнув через лежащую поперёк улицы гниющую дверь.

— Да, но уходили спешно, кое-что забыв. Но мы же не мародёры, мы просто позаимствуем у них то, что горит. Кстати, — Джонни остановился и показал куда-то вправо, чуть вперёд и чуть вверх. Забавно, мне на секунду показалось, что он от этого начал сам по себе озаряться мягким желтоватым светом. Но когда я посмотрел туда, куда он показывал, то понял, что всё совсем не так. На уровне окон второго этажа на карнизе, покрытом богатой резьбой по камню, висел... висел в воздухе... м-м-м... огонёк. Просто огонёк. Будто кто-то хитро подвесил свечу, но самой свечи видно не было. Свет его, хоть и казался робким, щедро лился вокруг него, давая возможность разглядеть всё до малейших деталей: и белую кладку стен, и узоры на них, расположившиеся вокруг дверей и окон, и застывшие занавески, и незатейливую резьбу на трости Джона, которую, что удивительно, я раньше не замечал (когда было светло, естественно).

— Как я и говорил, — Джонни щёлкнул пальцами по своей бороде.

— Что это? — я подошёл ближе и, удивлённый и очарованный, впился взглядом в огонёк.

— Не знаю. Но, согласись, так гораздо лучше.

Я улыбнулся и около трёх секунд простоял возле него. Мне показалось странным, что глаза, привыкшие к темноте, не болели при встрече со светом, по которому я уже, чёрт возьми, соскучился. А дальше, вдоль по улице, медленно разгорались сотни таких же...

Мы начали не спеша идти дальше, заворожено глядя по сторонам, будто шли сквозь лес, в котором были миллионы светлячков. Город казался живым и радостным, совсем не таким, каким я ожидал его увидеть. И это определение, услышанное от Джона, — "призрачный". Сердце подсказывало, что оно неверно, но разум говорил, что даже льющийся сейчас свет может не быть живым...

Смех. Откуда-то сбоку, то ли слева, то ли справа, раздался звонкий детский смех и, спустя пару секунд, растворился в тишине за стенами. Вздрогнув, я остановился и испуганно посмотрел по сторонам, но что Джонни ответил тихим смехом и ехидным:

— Неужели Пат боится детей?

Что-то недовольно пробурчав себе под нос, я поправил сумку и зашагал дальше.

— Должен напомнить, — продолжил Джонни, — я тебя два раза точно предупредил. Да и мы только вошли... Кстати, играет арфа. Неправда ли, красиво?

На секунду остановившись, я вслушался в тишину и различил в ней мелодию, исполняемую, да, именно на арфе. Потом чей-то робкий шепот, такой же робкий разговор, в окнах появились какие-то тени, величаво взирающие на неожиданных гостей, если у них, конечно, есть глаза. Некоторые из них выглядывали на улицу, мелькали перед нами или просто "прогуливались" вдоль домов. Голосов, шепчущих голосов, исполненных таинственностью, становилось больше. Теперь я слышал не только арфу, но и флейту и, наверно, ещё что-то струнное.

— Город... он живёт, — испуганно и восторженно сказал я.

— Не совсем так, — ответил Джонни. — Именно поэтому я назвал и называю его призрачным, избегая столь категоричного "мёртвый"...

Ах, да! Как же я мог забыть о границе, что разделяет эти два слова, мёртвый и призрачный. Не знаю, как думаете вы, и не знаю, как есть на самом деле, но для меня второе является подсказкой на то, что душа чего-либо или кого-либо ещё жива, ещё среди нас или же вокруг нас. Те, кто ушёл отсюда, оставили здесь частичку своей души, и она, обретя волю, завладела этим городом...

Мы прошли дальше по улице, перебрались через завал из камней обрушившегося фасада дома, пожалуй, единственного разрушенного, и вышли на небольшую площадь, в центре которой был фонтан. Всё вокруг немного стихло, и я расслышал негромкое журчание. Подойдя ближе к нему, мы увидели текущие серебряные струйки, воду.

— А её можно пить?

— А ты думаешь, что она здесь есть?

— А это?.. — я кивнул в сторону фонтана.

— Подумай хорошенько.

— То есть, она такая же, как и те огни, и голоса, и музыка, и тени?

— Да, Патрик, именно так. Но колодец здесь есть, как раз там, где мы остановимся на ночь.

Выйдя с площади, мы начали плутать по какой-то чудной извилистой улочке, где было меньше света и меньше звуков. Потом мы совершенно неожиданно (для меня) оказались, кажется, во дворе одного из домов, зайдя в него с тыльной стороны.

— Что-то не так, — еле слышно сказал Джонни, вставая на дорожку, на половину заросшую травой.

Может быть, однако я понятия не имею, что могло быть не так. Конечно, можно предположить, что это связано с уменьшившимся в несколько раз числом огней и с нависшей над нами тишиной, но, чёрт знает, что Джонни имел в виду.

Преодолев проход, которым на два крыла разделялся дом, мы снова оказались на улице. Честно говоря, меня поразило то, что здесь было значительно темнее и тише. Я уже приготовился опять оказаться на холмистой равнине в полной темноте и почувствовать на спине тот же следящий взгляд.

— Мы уже почти вышли из города? — с удивлением спросил я.

— Да мы даже половины пути не сделали! Хотя должны были... что-то не так...

Мы повернули направо и осторожно зашагали дальше. Становилось немного жутковато от того, что в голове продолжала жить картина светлых улиц, а эти постепенно становились их противоположностью.

— Путники... — раздался за спиной чей-то шепот. Мы резко развернулись и увидели тень, в ту же секунду растворившуюся в воздухе. Я вдавил в горле комок, Джонни же громко хмыкнул.

— Думаю, это странно, — сказал он, немного подумав. — Они никогда не продолжают разговор, хотя, по-моему, желание такое у них есть. Идём...

Мы вошли в арку между двумя двухэтажными домами, вспугнули две тени, ютившихся в нише между двумя колоннами, и оказались в просторном тёмном "парке". Огней здесь было ещё меньше, чем на улице, и деревья казались огромными торшерами, укрытыми множеством слоёв ткани. Мне здесь сразу что-то не понравилось. Казалось, что где-то в кронах или тени "парка" прячется нечто... недружелюбное. Ноги несли меня сквозь него без особого желания.

К счастью или к сожалению, ничего, что могло бы угрожать нашим жизням, здоровью и психике, здесь не оказалось. Мы влезли в окно дома, которым замыкалось насаждение, и оказались в коридоре, прошившим здание явно немаленьких размеров насквозь. В его стенах имелись ниши, украшенные резьбой и колоннами, и в них располагались такие же окна, как то, что стало для нас входом, в других — двери, часть из которых была открыта.

— Выход... — Джонни задумался и посмотрел по сторонам. — Нам направо. Но, ради всего святого, ничего не трогай.

Я кивнул и, когда мы уже зашагали дальше, услышал чей-то тихий и радостный голос. В одной из комнат тень, держа перед собой лёгкое платье, кружилась на одном месте и, стоило нам поравняться с дверью, испарилась в воздухе. Платье, так же кружась в вальсе, медленно и бесшумно опустилось на пол.

— Да это место — просто рай для аккультистов, — заметил я, на пару секунд подойдя к той комнате.

— Ты... про кого? Про медиумов? — спросил через плечо Джон.

— Про них самых.

— Хм, — Джонни почесал за ухом. — Какими бы шарлатанами они не были, но те из них, которые, всё же, кажутся добросовестными, могли бы объяснить, что здесь произошло...

— Эй, — раздалось из-за спины. Обернувшись, мы увидели лоскуты, медленно растворяющиеся в воздухе, бывшие когда-то ещё одной тенью. Не буду говорить за Джона, но я вздохнул с лёгким облегчением. Под чей-то шепот из-за стен, вспугнув ещё парочку призраков, мы дошли до большого широкого проёма, украшенного по бокам колоннами с роскошным каменным узором, который являлся главным выходом, и оказались на лестнице, ведущей к площади, засаженной деревьями.

Перед нами тёмной громадой, скудно освещённой огнями, стоял, видимо, бывший дворец местного правителя. Было видно, что кое-где у него провалилась лишённая ухода крыша. По обе стороны от него находились дома, подобные тому, из которого мы только что вышли, и густо заросшие сады.

— Собственно, это и есть центральная городская площадь, — сообщил Джонни на манер экскурсовода. — Перед нами здания, принадлежавшие кому-то очень важному, но мы туда заходить не будем. Особенно, в центральное. Там... небезопасно.

— Даже так?

— Даже так. Но, хочу обрадовать, идти нам осталось недолго... Кстати, Пат, как тебе здесь? — на его лице появилась лёгкая улыбка.

— Конечно, занятное место, — выдохнув, я посмотрел по сторонам. — Но что-то мне подсказывает, что шансы потерять рассудок у меня есть.

И, как подтверждение моим словам, где-то рядом зазвучал звонкий смех. Сам того не желая, я вздрогнул, а Джонни засмеялся в унисон с первым.

— Город слышит тебя, Патрик, — сказал он, на пару секунд успокоившись. — Город слышит тебя...

— Как ни удивительно, я его тоже, — кисло улыбнувшись, буркнул я, и мы не спеша отправились к разрушившемуся фонтану среди деревьев. В нём тоже была вода, такая же, как мы видели раньше. Я даже рискнул прикоснуться к ней, но ничего, кроме лёгкой прохлады от камней, я не почувствовал. Заявив, что будет вспоминать, куда дальше идти, Джонни уселся на мостовую и вдумчиво принялся смотреть на две улицы, идущие слева и справа от дворца.

— Это займёт минуту, не больше, — заверил он меня, приподняв козырёк кепки.

— Мы ведь шли на север?

— Ближе к западу.

— Значит, нам налево... — попытался предположить я.

— Чтобы выйти на северное направление?

Кивок.

— Не всё так просто, Пат. Ты ведь был в городе у эльфов?

— Случалось такое... Даже умудрился заблудиться...

— Вот! Значит, нам не налево! — Джон хлопнул себя по коленям.

— А вдруг всё-таки налево? — упёрся я.

— Ты здесь хоть раз был? — решив задавить меня авторитетом, Джонни опустил одну бровь.

— Нет, не доводилось...

— Значит, нам направо, — он встал.

— Да с?!...

— Пат, не спорь, — с улыбкой, но всё же рявкнул Джон.

— Слушаюсь, сэр, — недовольно ответил я, закатив глаза.

— Пат!..

— Прошу прощения, сэр! Я не должен был этого забывать, сэр!

Джонни медленно развернулся и злобно посмотрел в мои глаза. Но его не хватило даже на полсекунды, потому что сначала засмеялся я, а потом и он. После мы, отдышавшись, зашагали в выбранном Джоном направлении, и, когда поравнялись с оградой дворца, я спросил:

— А почему там (кивок в сторону дворца) небезопасно?

— Напомню, что был я здесь давно, всё вполне могло измениться, но, — Джонни остановился и заговорил тише и серьёзней. — Но когда я туда зашёл, то увидел обглоданные кости... человеческие... Чёрт знает, что там, и мне совершенно это не интересно...

Вспугивая тени, слушая их голоса и таинственную музыку, льющуюся из глубины кварталов, мы прошли по паре улиц в абсолютном молчании, как после нескольких поворотов не оказались в небольшом дворике, посреди которого стояла мрачноватая беседка, окружённая шестёркой деревьев.

— Пришли! — радостно воскликнул Джонни, взяв сумку в руки. — В планах костёр и ночлег...

Мы скинули вещи у немного покосившейся деревянной оградки и тут же сели на буйно разросшуюся траву. Дворик имел форму круга, одна половина которого представляла собой невысокий каменный забор с аркой, через которую мы и вошли, а другая — стены двух домов, зажимающих небольшую лестницу, ведущую в какой-то другой дворик чуть выше нашего по уровню.

— Да, именно там, — Джонни, видимо, понял, куда я смотрю, — есть и то, что можно сжечь... было, по крайней мере, и колодец, о котором я говорил несколько раньше.

— И что мы будем... жечь?

— Там у одного из домов рухнула стена, и сломалась крыша. Всё, что от неё осталось, то наше. А пока предлагаю отдохнуть и потом заняться костром.

— Я не особо устал, — зевнув, ответил я и, чтобы это подтвердить, встал на ноги.

— Прекрасно. Тогда, — Джонни снял флягу и протянул её мне, — может, разберёшься с водой? В твоей, думаю, тоже одни капли остались.

— Да, вроде, так, — я взял флягу. — Колодец?

— Вверх по лестнице, Пат, — Джон махнул в её сторону рукой и потянулся. — Не думаю, что у тебя на это уйдёт много времени.

Кивнув, я поднялся в другой двор, очень похожий на тот, в котором остановились мы, и посмотрел по сторонам. Колодец находился посередине, упомянутая Джоном стена — прямо за ним. Ещё у колодца, внимательно смотря вниз, стояло две тени, не заметившие пока моего появления. Как можно ближе подойдя к ним, я наклонился и спросил:

— Что там?

Ответом послужило бесшумное и бесследное растворение обеих в воздухе. Теперь была моя очередь смотреть туда. Что радовало, вода находилась в паре футов от кромки камней, и набрать её во фляги было простейшим занятием. Я откупорил первую, вылил из неё старую воду и опустил в колодец, тихо напевая:

I'm going, I'm going

Where streams o' whiskey are flowing...

Да уж, если бы было так, как в песне... Я перешёл на свист, закрыл первую и принялся наполнять вторую. Закупорив и её, я закинул фляги на плечо и развернулся, чтобы вернуться к Джону, как услышал за спиной, там, где была обрушившаяся стена, какой-то звук...

Не знаю почему, но меня это нисколько не удивило. Я совершенно спокойно развернулся и, продолжительно моргнув, посмотрел в темень пролома. Бесформенная тень у одной из его кромок была для меня совершенно неотличимой от остальных, виденных ранее. Но когда эта, перебравшись через балку и удаляясь в угол комнаты, скажем, дала возможность разглядеть вполне явные руки и ноги, я оказался в ступоре.

То есть, здесь кто-то определённо есть, если мне, конечно, не показалось. Занятно. Можно было бы ответить хотя бы на парочку возникших вопросов... Но здесь я столкнулся с одной проблемой, проблемой выбора.

С одной стороны, я могу отправиться туда, найти, если повезёт, того, кого увидел, попытаюсь пойти на контакт. Но в таком случае я имею все шансы нарваться на какие-нибудь неприятность, прослушать лекцию об отсутствии у меня рассудка и... банально заблудиться, занимаясь поиском.

С другой стороны, можно вернуться, сообщить об этом Джону. Но тогда мы рискует остаться без нормального на общем фоне ночлега и костра. Джонни заявит, что не хочет неприятностей, не имеет желания узнавать, в чём дело, и нам придётся топать куда-то в другое место...

Хм, по-моему, неплохо сделать себе репутацию. Я поправил фляги и, лишний раз проверив наличие пистолей, осторожно зашагал в сторону рухнувшей стены. Завал чем-то был похож на пирамиду, в вершину которой упиралась сломанная пополам балка. За ним была большая комната, заваленная множеством разнообразных деревянных обломков и истлевшей тканью, а в дальнем углу, как мне показалось, еле-еле шевелилось что-то тёмное и неразборчивое.

— Эй, — позвал я, забравшись на ближайшие камни. — Здесь кто-то есть?

— Кто? Кто это? — ответивший голос сильно дрожал и звучал так, будто его обладатель говорил в угол, куда и забился. — Кто?..

— Я здесь, — второпях ответил я.

Значит, в городе есть кто-то живой... если это не было очередной призрачной иллюзией...

— Джон!

— Прошу вас, — тень в углу, кажется, повернулась ко мне лицом, и можно было понять, что голос был женским. — Здесь темно и холодно... Мне страшно...

— Успокойтесь, я иду к вам, — оказавшись в комнате, я ещё раз крикнул. — Джон!

— Прошу вас, помогите мне, — она, судя по всему, не один час, а то и день провела здесь, и дрожь в голосе была свидетельством того, что у неё уже не осталось сил на плач.

— Да, я здесь, подойдите ближе, — я остановился в полосе света от только что вышедших лун. — Как вы здесь оказались?

— Я... я, — всхлипывая, она встала и медленно направилась ко мне. — Я давно здесь... Солнце исчезло... пришёл холод...

Честно говоря, эти слова меня, мягко говоря, насторожили. На сколько я помню, солнце ушло отсюда... очень давно. Она, как сама только что заявила, явилась свидетелем этого события. То есть...

— То есть, вы здесь жили? — как ни в чём ни бывало, спросил я.

— Да... Они... они все ушли... Все, — в лунном свете появилось её бледное напуганное лицо. — И он... он тоже ушёл... Прошу вас, помогите мне...

Она подалась вперёд, я же сделал полшага назад, чего-то немного испугавшись.

— Помогите мне... здесь темно, здесь страшно, здесь всё мертво, — она упала на колени и схватила меня за низ сюртука. Я хотел сделать ещё один шаг назад, но упёрся в стену.

— Я помогу вам, — тихо сказал я, — только встаньте...

— Уведите, уведите меня отсюда, — продолжала плакать она. — Я не хочу... я не могу здесь оставаться... Мне страшно... Моё сердце... оно...

— Что за?!...

Узнать, что же происходит с её сердцем, не дал громоподобный выкрик Джона, стоявшего сейчас у края завала. В течение двух-трёх секунд мы пребывали в состоянии полного оцепенения, пока Джонни не сделал пару резких шагов в мою сторону и не прокричал:

— Пат! Отойди от неё!

— Что? — промямлил я. — А я не могу: там стенка. А в чём?..

— Немедленно отойди от неё! И не прикасайся!

— Нет, — жалостливо всхлипнула девушка. — Что вы говорите?..

Она поднялась на ноги и повернулась к Джону. Мне показалось, что он был готов либо дать сейчас дёруЈ либо, забыв о банальной морали, прибегнуть к рукоприкладству.

— Попрошу вас как можно дальше отойти назад, дамочка! — прорычал он, тыкая в её сторону пальцем.

— Джонни, послушай, она... — попытался вступиться за неё я, но он не обратил на меня внимания.

— Убирайтесь-ка куда подальше! — крикнул он, от чего у девушки проступили слёзы, а я же перешёл в состояние полного недоумения.

— Что? Вы хотите бросить меня здесь? — она снова начала плакать, медленно приближаясь к Джону. — Почему? За что? Я прошу вас, не надо... Не оставляйте меня здесь... Прошу вас...

— Не приближайтесь ко мне! — Джонни потряс пальцем, но девушка, так же умоляя его сжалиться, подходила к нему всё ближе и ближе, пока не оказалась на расстоянии вытянутой руки. Я, снова получив свободу передвижений, сделал шаг в их сторону и с абсолютным непониманием происходящего принялся наблюдать разыгрывающуюся передо мной сцену. Странное поведение Джона меня наталкивало на две мысли: он не знает, с чем мы имеем дело, или знает что-то, чего не знаю я...

Мои и так непродолжительные размышления прервал громкий и звонкий хлопок. От неожиданности я вздрогнул и, снова переключившись на окружающий мир, увидел, что девушка, чуть согнув ноги в коленях, держалась за щёку, а Джон, сгибая-разгибая пальцы правой руки, сверлил её взглядом, полным злости.

— Джонни, какого чёрта?! — процедил я и подошёл к девушке, что бы помочь ей и успокоить.

— Назад!.. — крикнул Джон, и в то же мгновение передо мною выросла спина девушки.

— Вы... у вас нет сердца, — прошипела она. — У вас нет души... Вы холоднее льда... Вы!..

Далее всё произошло так быстро и стремительно, что я не сразу понял, что девушка решила немного встряхнуть Джона. Она схватила его за воротник и с силой прижала его к стене, продолжая с нарастающей громкостью кричать об отсутствии у него души, сердца, жалости, сострадания, доброты и прочего. Надеюсь, все поняли, что про сердце — это метафора? Как же человеку без него?..

А между тем Джонни пытался её оттолкнуть или отстранить от себя, но пока безуспешно. В два шага я оказался рядом с ними, чтобы их расцепить, но Джон, освободив одну руку и притянув её мне, прокричал:

— Пат! Пистолет!

— Что? — я запнулся и прижал ладони к бокам.

— Пистолет! — он попытался рвануться ко мне, я отшатнулся назад. На кой чёрт ему пистолет? Он хочет сказать, что не может от неё отбиться? Или...

— Нет, — тихо и судорожно ответил я. Джонни на пару секунд замер в недоумении, а потом с новой силой продолжил вырываться.

— Пат, дай мне чёртов пистолет!

— Нет, даже и не думай, — в голосе появилось больше спокойствия.

— Пат! Пистолет!

— Джонни, я её сейчас успокою. Пять секунд, — я подался вперёд и приготовился взять её за плечи и руки.

— Пат! Она невменяема! Дай сюда пистолет, чёрт тебя подери!

Невменяема?! Да кто бы говорил! Будь я на его месте, не стал бы подобных решений принимать!

Не обращая на выкрики Джона никакого внимания, я потянулся к плечам девушки, уже изрядно уставшей и бросавшейся на Джона с меньшей яростью. То есть, при особом желании её можно было бы почти беспрепятственно обездвижить, но произошло нечто неожиданное.

Джонни, собрав всю свою силу, высвободился из её рук и рванулся ко мне, хватаясь за одну из рукоятей. Тех секунд, которые ушли бы у него на вытаскивание пистолета, хватило мне на то, чтобы сообразить что к чему и, хорошо размахнувшись, ударить его по лбу. Он сел на камень возле ног девушки, и они оба посмотрели на меня округлившимися глазами.

— Я сказал нет! — рявкнул я. — Чёрт возьми, Джон! Что ты творишь?! Мы должны, нет, просто обязаны ей помочь! Попробуй откопать из недр души побольше сострадания! Какого чёрта ты решил её убить?!

— Убить? — девушка робко шагнула ко мне. — Убить меня? Но это же глупо... Убить мёртвого... Зачем? Ведь я мертва. Мертва, как этот город... Мертва...

И её голос превратился в дыхание ветра, который, неожиданно поднявшись, развеял девушку, будто она состояла не из плоти и крови, а из мелких песчинок. Где-то я уже что-то похожее видел... но лишь похожее, а не такое же. И снова произошло что-то непонятное. Ну а это как? Даже если это была иллюзия, то уж на редкость, даже слишком реалистичная.

— Вот дьявольщина, — еле слышно сказал Джон, привлекая к себе моё внимание. Судя по выражению его лица, он тоже понятия не имел, что сейчас произошло. Я протянул ему руку и помог подняться.

— Я воды набрал, — сдавленно сказал я, протягивая ему его флягу. Мне стало как-то не по себе от того, что я ударил Джона. Наверно, можно было бы обойтись без этого... ровно, как и без попытки выстрелить.

— Да... спасибо, — с похожей интонацией ответил Джонни.

— Ты это... прости, просто, — я почесал за ухом.

— Нет, всё из-за меня, — замялся Джон. — Эта жестокость... Ты ведь не был на войне, Пат?

— Вообще-то, был, Джонни.

— Значит, не зачерствел и остался собой. Идём, — он похлопал меня по плечу, и мы побрели обратно, мимо колодца, у которого снова появились тени, к нашей беседке. Спустившись к ней, мы уселись у сумок и перевели дух.

— Не знаю, что, чёрт возьми, на меня нашло, — Джонни протёр лицо ладонью. — У меня первая же мысль была, что она связана с тем, что творится там... в этом проклятом дворце...

— А это оказался лишь очередной призрак...

— Да... просто призрак...

— Я... не слишком сильно ударил? — виновато улыбнувшись, спросил я и хлопнул Джона по плечу.

— Не, — он негромко посмеялся. — Лоб крепкий, не расколется.

— Вот и хорошо, — я прикрыл глаза и запустил шар в неожиданно образовавшуюся пустоту в голове. Кто знает, может, мне повезёт что-нибудь там найти?..

Джонни размял пальцы и потянулся, упираясь спиной в оградку. До моих ушей донёсся лёгкий хруст, будто один из прутиков сломался под тяжестью Джона. Широко улыбнувшись, я повернулся и спросил:

— Надеюсь, это не позвоночник?

Но как же быстро моё удивление потеряло все возможные и предполагаемые границы, когда перед собой я увидел стрелу длиною с мою руку, даже чуть больше, торчащую в беседке между нашими головами.

— Джонни-и-и! — жутко дрожащим и не на шутку напуганным голосом крикнул я. Он, повернувшись ко мне, отскочил, как ошпаренный, и в ту же секунду оказался на ногах.

— Господи, это что такое?!

Ответом послужила ещё одна стрела, воткнувшаяся в дерево там, где секунду назад была голова Джона. Резко подпрыгнув, я схватил сумки, кинул Джону его, которую он имел все шансы не поймать, и, что было сил, рванул к выходу. Моя полусекундная задержка перед заборчиком стоила Джону столкновения со мной, а нам двоим — тремя стрелами, пролетевшими в очень опасной близости от нас.

— Пат! Налево! Бегом и, чёрт возьми, не останавливайся!

Мы буквально летели на своих двух вдоль по улице, лишь слыша за спиной, как в стены домов и землю ударяются, втыкаются или просто отскакивают от чего-то твёрдого стрелы. Их были сотри, даже тысячи, но точно не миллионы, и все, как градинки из одного облака, сыпались за нашими спинами. Ситуация чем-то напоминала сцену из мультфильмов, когда за убегающим персонажем падает куча... всего, чего угодно. Честно говоря, не очень приятно испытать это на собственной шкурке. И совсем не смешно...

Пробежав около двух сотен ярдов, Джонни схватил меня за руку и затащил в какой-то переулок. Мы отдышались, я достал пистолет и через силу взвёл курок.

— Чёрт возьми, — я прижал ствол ко лбу, — будто пытаются так из города выгнать...

— Ты кого-нибудь видел?

— Нет... Сейчас, — я потянулся к углу.

— Осторожней...

Чуть-чуть высунув голову, лишь чтобы было видно одним глазом, я смог разглядеть лениво выползающее из двора облако, похожее на туман. Из него же самого на улицу вышло несколько тёмных фигур.

— Матерь божья, Джонни, что здесь происходит?!

— А этого я, к сожалению, точно не знаю, — дрожащим голосом ответил он, сильно сжимая свою трость. — Ту дьявольщину, о которой я говорил, мы видели, так?

— Так. Но, помнится, Джонни, ты говорил о том, что здесь кто-то живёт. Откуда удивление?

— Я говорил про тех, кто, может быть, связан с теми костями во дворце! — Джон неожиданно повысил голос. — Я не говорил, что какие-то... "местные" будут по нам стрелять!

— А ты не думал, что они (тыкая пальцем в стену за спиной) с костями вполне могут быть связаны?

— Уже подумал. Поэтому, как вывод, предлагаю срочно делать ноги... хоть и стар я для этого...

— А придётся...

— Придётся. Эта улица как раз выведет нас из города. Дальше буквально в четверти мили будет лес. Вот нам туда и надо...

— Это ж сколько бежать надо будет?!

— Не развалимся. И под ноги смотри, — Джонни прикрыл рот ладонью и продолжительно вдохнул. — Давай, я буду за тобой. Не оглядывайся.

Я выдохнул и, рванувшись за угол, нос к носу с одним из тех, кого видел напротив того дворика. Неожиданность и испуг от неё же сделали своё дело: я тут же нажал на спуск и выстрелил себе под ноги. Эффект был вполне ожидаемым и предсказуемым, но он оказался нам на руку. У всех на некоторое время заложило уши, нас с Джоном скрыло дымное облако, давая драгоценные секунды, чтобы скрыться...

Эм...

Ладно, буду честным. Уши наполнились звоном только у меня и, может быть, но не факт, у стоящего передо мной человека. Дым, конечно, не послужил нам завесой, но помог прийти в состояние лёгкого ступора преследующую сторону, что, в свою очередь, помогло нам дать дёру.

А пробежать спокойно нам посчастливилось две-три секунды. Очухавшись после выстрела, наши преследователи решили продолжить эмитировать вышеупомянутую сцену из мультфильма. И опять всёЈ пущенное в нас, как будто специально, летело мимо цели, опять же, подтверждая мною же высказанное предположение о своеобразном "выкуривании" нас из города.

И, собственно, это у них удалось. Мы вылетели из объятий улиц, как пробка из бутылки с хорошо взболтанным шампанским. Четверть мили, разделяющие город и лес, мы преодолели как по воздуху, но на последнем дыхании. Продравшись через кусты на опушке и оказавшись среди деревьев, мы спрятались между корнями и, внимательно наблюдая за просветами, отдышались. Я достал второй пистоль и от усталости медленно взвёл курок.

— Чёрт возьми, что это было? — Джонни откашлялся и тростью приподнял козырёк кепки. Я помотал головой и кулаком протёр лоб. Как только мы выбежали из города, по нам не было выпущено ни одной стрелы и, вроде бы, за нами никто не гнался.

— Эй, Джонни.

— Да?

— Ты ТОЧНО уверен, что с этим ни разу не сталкивался?

— Пат! Я абсолютно в этом уверен! За десяток лет много чего могло измениться. Не слышал, мир вообще имеет особенность меняться.

— Разве что краем уха, — я посмотрел по сторонам. — Что теперь?

— Знаешь, — Джонни прижался спиной к древесному стволу, — а место симпатичное. Останемся?

— Ну... возражений не имею...

Правда, чёрт возьми, обидно, что мы остались без огня и, кажется, без ужина: когда я снимал курок со взвода, Джон уже мирно спал. Я перезарядил пистоль и, вернув его на привычное место, закутался в сюртук...

Байка Сорок Четвёртая

Хозяева

— И куда тебя на этот раз занесло? — прозвучал в ушах знакомый голос.

Я открыл глаза и увидел перед собой лицо королевы, освещённое свечой, стоящей на столе между нами. Я сидел в кресле, она — напротив. В комнате царила ночная тьма, а в окнах над чёрными тенями деревьев и крыш сверкали бриллианты звёзд. Где-то совсем рядом, в саду, пела ночная птица.

— А что, уже ночь? — удивлённо спросил я, поведя рукой по столу с наивной надеждой найти там бокал с вином.

— Да, Патрик.

— Надеюсь, она тут нормальная, ограниченная закатом и рассветом, а не как у нас, круглые сутки...

— Ты на Лунных землях? — на её лице появилась загадочная улыбка.

— Именно там, — не обнаружив бокала, я большим пальцем погладил усы. — Прошли через город, нас чуть не прибили, но, как видите, нам повезло...

— При?.. Ты хотел сказать, что на вас напали?

Я кивнул, на что королева задумчиво хмыкнула.

— Вам, надеюсь, об этом месте известно больше, чем моему провожатому?

— Не хочу тебя огорчать, но боюсь, что меньше... Как это ни удивительно.

— Но ведь тот город когда-то принадлежал эльфам...

— И Белая башня. В ней трудилась гильдия, что делала амулеты, медальоны... всё, что связано с дорогим металлом и магией. Но это было давно. Скоро это канет в вечность. У города появились новые хозяева...

— Кто они?

— Они, — королева встала с кресла и подошла ко мне, оказавшись в моей тени, — загадка, сложная загадка, разгадать которую мне не под силу. По крайней мере, сейчас. Быть может, тебе удастся дать ответ.

— Может быть, но не обещаю... Они хотя бы приходятся вам роднёй?

— Нам? Эльфам?

— Да, — я кивнул.

— Нет, Патрик, — она улыбнулась. — Иначе бы мы уже имели ответ на заданный тобою вопрос.

— Что ж, жаль, — я посмотрел на неё. — А я думал, вам многое известно...

— Мне многое известно о том, что происходит вокруг, что было раньше, немногое о том, что может произойти в будущем, но это всё ничтожно мало по сравнению с тем, что неведомо мне, — она положила руку мне на плечо и, наклонившись к уху, нежно прошептала. — Могу сказать точно, Патрик, будь осторожен и внимателен...

— Ваше величество, — я, повернувшись к ней, прижался щекой к её ладони, — чем вызвано столько повышенное внимание ко мне?

— Патрик, — она прикрыла глаза и чуть подалась ко мне.

— Знаете, это не лучший способ уйти от ответа...

Хотя...

— Думаешь? — королева хитро подмигнула. Я открыл рот, чтобы ответить, но в ту же секунду мне показалось, что по телу прошёл мощный электрический заряд. Я резко открыл глаза и увидел перед собой чёрные древесные кроны с просветами между ними, которые даже и светлее не были.

— Доброе утро, Пат, — прозвучал рядом усталый голос Джона.

— Спокойной ночи, — пробубнил я, протирая глаза ладонью и садясь на колени. Передо мной тут же образовалась протянутая рука с бутербродом. Поблагодарив Джона, я быстро умял завтрак и запил его из фляги. Слава Небесам, хотя бы успели набрать воды...

— И какого чёрта нас туда понесло? — Джонни отряхнул ладони от крошек.

— М? Туда это куда? В город или вообще? — я протёр усы кулаком.

— Да знаешь, хотелось бы и про то, и про другое услышать, — в голосе его чувствовалось некое, скажем, негодование. — Хотя, к чертям город. Сам туда привёл. На кой чёрт тебе надо на север?

— Я говорил уже... — мои брови в удивлении взметнулись наверх.

— Разве?

— Джонни, в любом случае, история неинтересная и способна спровоцировать обвинение меня в безрассудстве и наивности...

— Нового я о тебе лично ничего не узнаю, — он ухмыльнулся. — Давай, собирайся, и идём. Ну а я тебя начинаю слушать.

— Уф... — я почесал за ухом. — Это в К... Кожжоте произошло. Слышал об этом городе?

— Чего-то мимо уха пролетало.

— Так вот, сидел я там в одном пабе, мирно потягивая эль, а туда запорхнула одна юная и весьма симпатичная особа...

— С которой ты, естественно, начал беседу?

— Да если бы это можно было бы назвать полноценной беседой, — я отмахнулся от него рукой и перешагнул через упавший ствол. — Немного поговорили, я представился, она почему-то решила, что я с Зелёных гор. В тот момент, когда она собиралась назвать своё имя, её кто-то позвал с улицы, и мы, эх, расстались. И я поставил своей целью отправиться на Зелёные горы, найти девушку и познакомиться.

— Пат, а с чего ты решил, что она из тех краёв?

— Она мне сама сказала, что, может быть, мы встретимся где-нибудь на севере. Вот я и решил, что это именно ею же упомянутые Зелёные горы.

— А ты не думал, с чего вдруг она в Кожжоте оказалась?

— Мало ли! Она говорила, что она проездом там, не более того.

— А куда она вообще направлялась?

— Джонни, — я развёл руками, — наверно, домой, раз она намекала на возможную встречу.

— Убедил. А вот что тебе помешало выскочить на улицу и выяснить всё это вместе с её именем?

— Дай подумать, — я на пару секунд остановился, зажав губами кончик языка. — Не знаю... Видимо, не успел сообразить и не сразу отреагировал... да и не подумал...

Джонни тяжело вздохну, на что я развёл руками...

Вскоре мы вышли на опушку и, преодолев полосу кустов, снова оказались на открытом пространстве.

— Собственно, нам туда, — Джонни ткнул тростью в пустоту перед нами. — Пару дней и мы будем у башни...

— Ориентир? — тяжело вздохнув, спросил я. — Ориентир есть?

— Да её мили на три видно! Как бы объяснить?.. Хотя, сам увидишь, нет смысла вдаваться в объяснения.

Я кивнул, и мы быстрыми шагами отправились прочь от леса, дальше в темноту.

Что мне показалось странным, идти под открытым небом сейчас было спокойней, чем до посещения города. После встречи с реальной опасностью, причём, смертельной, чувство того, что кто-то сверлит тебя взглядом из неведомого тебе укрытия, стало восприниматься, как несерьёзное и незначительное. Хотя, неправильным было бы исключать из внимания угрозу того, что нас преследуют, и в любой подходящий момент откуда-нибудь может прилететь что-нибудь с острым наконечником...

Бр-р-р, нет, прочь эти мысли из головы. Мы снова в относительной безопасности и снова в пути, хоть это и странное сочетание. Ура!.. Вот только...

Джонни, как я заметил, как-то странно шёл, будто специально змейкой огибал верхушки холмов. Один раз я его спросил, не случилось ли чего, на что он удивлённо на меня посмотрел и, вроде бы, своим ответом развеял мои сомнения. Что ж, ему виднее. Не смею забывать того факта, что я впервые здесь.

— Итак...

Раз Джонни остановился, значит, наступил вечер. Чёрт, никогда не смирюсь с тем, что время суток вне зависимости от наличия или отсутствия света всё-таки меняется.

— Пат, должен сообщить, — он снял кепку и опустил глаза, — мы заблудились.

Вот не зря я сомневался...

— Вот не зря я сомневался! — я скинул сумку на траву. — Джон, ты как вообще одно место от другого отличаешь в такой темноте и как, чёрт возьми, определил, что мы сбились с пути?!

— Двенадцать камней, — загадочно сказал он.

— Что?

— На дороге между городом и башней стоит двенадцать камней. Они где-то по пояс тебе по высоте. Шесть мы бы прошли за первый день, остальные — за второй, а к вечеру были бы у башни. Видимо, мы немного не туда вчера побежали, хоть и по той улице...

— Прекрасно...

— Пат, чем ты недоволен?

— Чем я недоволен? — я чуть повысил голос. — Тем, что несколько часов назад кто-то на вопрос "всё ли в порядке" ответил, что всё в порядке. Причём, об этих камнях этот кто-то вспомнил только сейчас, когда мы уже не знаем, где находимся! Не знаешь случайно, кто это?

— Патрик, — Джонни сделал на лице кислейшую мину, — не страшно, выберемся.

— О, да...

Что ж, это бесспорно. Куда-нибудь мы когда-нибудь точно придём. Никуда от этого не деться. На ночь мы встали там же, где и выяснили, что изволили сбиться с пути. Уже привычный ужин, удивительно спокойное переключение на сон. Явно намечается что-то нехорошее...

А эта перспектива мне почему-то неожиданной не казалась. Уж больно этому способствовали обстановка и недавние события. Ни черта не удивлюсь, если у... как её?.. Белой башни нас будет поджидать, например, засада. Хотя, если так, в чём её смысл? А на кой чёрт понадобилась весьма грубо нас выгонять из города? Да уж, столько непонятного и даже противоречивого...

Утро...

Да заберёт к себе Дьявол всех тех, кто придумал такое утро. Я хочу солнце. Мне, чёрт возьми, нужен свет! И мне абсолютно плевать, что при первой встрече с ним по глазам будто бритвой пройдутся. И плевать на то, что я могу немного, но всё же ослепнуть. Пле-вать...

— Выпить бы пинту эля, — протянул я, откусив половину бутерброда. Джонни одарил меня удивлённым взглядом и, прожевав, спросил:

— По выпивке соскучился?

— О, да. Налакаюсь мертвецки и подерусь, — я засмеялся.

— Ирландце, — в сердцах бросил он.

— К ваши услугам, сэр, — я прижал к кантику берета два пальца. — Но всё не так просто, Джон.

— Не поведаешь эту страшную тайну?

— От чего же нет? Приходишь в паб, садишься у стойки и начинаешь думать о жизни. Что-нибудь вспоминать, пытаться разобраться в настоящем и состроить какие-нибудь планы... Можно с кем-нибудь познакомиться...

— Об этом ты уже упоминал, — Джон улыбнулся.

— Вскользь...

— Признайся, решил отдохнуть от моей компании?

— Ты не любишь эль? — я тоже улыбнулся.

— Пиво... светлое, — он кивнул.

— Значит, по кружке пропустить мы уж решили, — я хлопнул его по плечу и встал на ноги. — Вот что. Я просто обязан сделать заявление! Если в этом мире мне суждено будет где-нибудь зацепиться за землю и найти дом, то я открою паб, где будет лучший в этом мире эль и самый лучший виски!

— "Паб О'Шентли". Браво! Гениально! — Джонни похлопал ладонями. — А если серьёзно?

— А если серьёзно, Джонни, я бы от небольшой паузы не отказался... хотя бы на день...

— За день много чего может случиться...

— Меня это устраивает. Вполне. Друг, в дорогу?

— В дорогу.

По глотку воду, сумки и фляги на плечо и снова в темноту. Или дальше в темноту. В неизвестность, опять в неизвестность. Последний раз это закончилось кораблекрушением. Хе-хе, забавно...

— Эй, Джонни, — я решил разбавить тишину, в которой мы плыли уже несколько часом, перебрасываясь лишь редкими фразами по поводу погоды, которая здесь, к слову, вроде и не менялась, и всё той же подозрительной тишины.

-Да, Пат?

— Ты говорил, что был на войне... Когда это было?

— Знаешь, я вообще был свидетелем, а иногда и участником многих сражений, но в этом мире. Там же, откуда мы пришли, я принял участие лишь в одном. Есть такой город, Фредериксберг. Вот возле него оно и состоялось. Немного неловко признаваться, но я тогда был просто посыльным... Что ж, бой был жарким, и янки нам житья не давали...

— Янки?..

— Именно. А, по-твоему, что значит буква "Си"? — с ухмылкой спросил он.

— "Си"? — я немного задумался. Джонни из Америки, янки ему не давали житья. — Конфедерат? Ты... южанин?

— Именно, Пат... Кстати, ты а удивление быстро догадался.

— А что случилось с фамилией?

— Это уже не важно, а сейчас, если позволишь, я продолжу, — он сделал небольшую паузу. — Такой ярости, как на тех холмах, такой жестокости и упорства я ещё не видел и вряд ли когда-либо ещё увижу. Наши пушки пытались усмирить их пыл, они же мешали нас с землёй. Каждая атака северян отражалась с невероятной яростью и жестокостью. Стреляли по идущим, по бегущим, отступающим, раненым, по всем, кто двигался, дышал и способен был держать оружие. Генерал янки, помнить бы, как того мясника звали, полк за полком гнал своих солдат на смерть... Бойня, поверь, была жуткая... И тогда, знаешь, тогда мне показалось, что моя жизнь, твоя жизнь, жизнь каждого и жизнь вообще может упасть в цене до нуля. Когда ты попал в водоворот истории, оказался на чьей-то дороге, ты имеешь гарантированную возможность отправиться к праотцам. Я не спорю, что можно этого избежать. Стоит лишь поднять голову, заявить о себе и попытаться пойти против течения... Только риск возрастает...

— Ну а если кто-то окажется на твоём пути?

— Позавчера, Пат. Вспомни...

— Хм, — на пару секунд я погрузился в размышления. — А чем то сражение закончилось?

— Либо мы отстояли наши позиции, либо янки нас с них согнали. Но для меня оно закончилось тем, что под ногами взорвалась артиллерийская граната, а я оказался здесь, — он раскинул руками. Потом он остановился и пристально посмотрел вперёд. — Слушай, мне кажется, или там на горизонте что-то тёмное?

— Знаешь, тут на горизонте всё, абсолютно всё тёмное. И не только на горизонте. Но я тебе подыграю, — я напряг глаза. — А может и нет...

Там, действительно, было что-то выделяющееся из общего фона. Что-то похожее на широкую полосу.

— Что-то я вижу...

— Значит, там что-то есть, или кажется нам обоим...

— И что там может быть?

— Лес... — Джонни призадумался. — Лес, который возле... О! Так это же прекрасно!

— Возле чего? — я удивлённо посмотрел на него.

— Возле башни. Вокруг города три больших леса, у одного из них построена башня. В двух мы уже были, а это, выходит тот, который нам нужен.

— Хочешь сказать, ты вспомнил дорогу? — с лёгким недоверием спросил я.

— Можно сказать и так. Идём.

Не в обиду Джону, но сначала я к этому заявлению отнёсся с неким недоверием. Согласитесь, вчерашнее откровение нам предстало, в том числе, и благодаря Джону. Вот сейчас он думает, что мы всё-таки путь нашли, а может всё не точь-в-точь, а повториться. Но, тем не менее, новость о том, что мы хотя бы имеем малейшее представление о том, куда идём, если хотите, окрыляла. До леса, а это был именно он, мы добрались где-то за час, хотя казалось, что до него идти куда меньше.

Если верить моим глазам и ощущениям, то этот зелёный массив был, скажем, темнее и мрачнее двух ранее посещённых. В него проникало меньше света от лун, ветви и листва над головой смыкались плотнее. Пройдя буквально ярдов двадцать, мы уселись в корнях одного из деревьев и сложили вещи в одну кучу.

— Костёр? — я снял берет и прикрыл им лицо ниже носа.

— Да. Дрова? — Джонни посмотрел на меня.

— Чёрт... Да, уже иду, — я тяжело поднялся и, потянувшись, медленно отправился в темноту. За спиной уже слышался шорох и негромкие щелчки огнива. Что ж, обратно вернуться будет не сложно...

Сделав десятка с два шагов, я начал уже знакомую операцию по поиску того, что лежит на земле и может гореть. Хм, бинго, пара минут — в руках аж целых три палки. Это можно считать удачей. Огонёк, в свете которого немного угадывались очертания Джона, казался тусклее, а охапка в моих руках постепенно увеличивалась. Надо будет ту колбасу, что у нас есть, попробовать пожарить...

Где-то рядом прокричала сова и, спустя секунду перелетела на другую ветку, судя по звуку...

Так, стоп! Сова?! Да на этих проклятых Лунных землях я ни разу ни одной птицы не слышал и уже тем более не видел! Вскочив на ноги, я сделал полшага назад и посмотрел по сторонам. Где-то впереди что-то зашуршало... и слева... а сейчас справа.

— Эй... кто тут? — протянул я, но ответа, кроме нарастающего шума вокруг, я не получил. И источники этих звуков всё приближались ко мне и приближались. Я медленно пятился назад, прижимая собранную охапку ближе к телу, будто под её защитой можно было от чего-нибудь спастись.

Не думаю, что это произошло для меня абсолютно внезапно, но буквально через несколько секунд перед моим носом появилось... эм, что-то металлическое и острое. Наконечник копья, кончик меча или навершие алебарды — это могло быть чем угодно, и сие меня совсем не привело в восторг. Правда вот не знаю, можно ли это плюсом назвать, но передо мною всё-таки какая-то явная угроза, а не...

— Эм, — я уронил охапку и приподнял руки, демонстрируя свои пустые ладони, — вечер добрый. Я тут...

Неожиданно передо мной появилось ещё одно остриё, а через пару секунд — ещё одно. Забавно, нас уже далеко не двое, то есть, тихо договориться вряд ли получится...

— По-послушайте, а может обойдёмся без кровопролития? А?

Да на кой чёрт сейчас слова? Меня тут явно не собираются слушать и, тем более, не собираются что-либо отвечать. Попытки начать переговоры результатов не дали. Мои шаги, хоть и шёл я спиной вперёд, немного ускорились. Надо просто не делать резких движений...

— Я прошу прощения, что вас потревожил... Просто я тут... а вон там... и... о, чёрт...

Голос начал сильно дрожать, а тональность повысилась. Вот. Отлично. Сейчас начнётся паника и, соответственно, паническая неадекватность. А их передо мной всего шестеро... Шестеро?! Как?! Уже?! Чёрт, прекрасно! И во что я там спиной упёрся? Что-то твёрдое, округло и широкое... Дерево?

— Джонни! — завопил я, постепенно переходя на писк. Вот и всё, вот и можно навсегда распрощаться с солнечным светом...

Последнее, что я помню, меня схватили за руки и воротник, заломили локти и связали кисти и запястья за спиной. Странно, я даже не пытался сопротивляться... Хотя, нет, я просто не имел возможности. Потом ко рту прижали какую-то тряпицу, и моё сознание отправилось в астральное состояние...

Байка Сорок Пятая

Вырывание правды

Пробуждение...

Вот, чёрт...

Лучше бы его вообще не было, или пусть оно хотя бы по-другому прошло. С этим ни одно похмелье не сравнится, и это даже самому злейшему врагу не пожелаешь. Всё моё тело, абсолютно всё, и голова в частности, было охвачено жутчайшей ломотой и болью. Я этого не мог ни пальцем пошевелить...

Хотя, нет, не из-за этого: все конечности были крепко связаны верёвками, а в рот явно запихнули кляп, так как попытка что-нибудь сказать завершилась нечленораздельным мычанием. К счастью, глаза ничем не были завязаны.

Чёрт знает, где я сейчас лежал, но это помещение было скудно освещено каким-то мягким светом. Рядом лежал Джонни. Я чувствовал его плечами и слышал его тяжелое дыхание. Что в самой комнате ещё находилось — увидеть я не особо мог либо из-за того, что ещё до конца в себя не пришёл, либо из-за своеобразного освещения. Но точно могу сказать, в комнате было ещё двое: один высокий и статный, другой — чуть сгорбленный и значительно ниже первого.

— Прошу вас, посмотрите, господин, — говорил второй, и мне показалось, что он даже шептал, — зелье, мною приготовленное по вашему приказанию, действует. Им не причинено вреда, они живы и смогут нам рассказать всё, что требуется.

— Великолепно, — голос первого был громким и гулким. — Кто-то из них может сейчас говорить? У нас не так много времени...

— Немного подождите, господин, — горбатый подошёл к нам и нагнулся к Джону. Судя по быстро пропавшему к нему интересу, он ещё был без сознания. Меня схватили за воротник, и передо мной появилось лицо, покрытое вуалью тени. На лёгкую встряску я ответил протяжным и недовольным бурчанием, что, как мне показалось, вызвало у моего "мучителя" улыбку.

— Мой господин, похоже, я готов вас обрадовать. Один из них уже очнулся.

Первый щелкнул пальцами. В поле моего зрения появилось ещё двое и, после того, как горбатый уступил им дорогу, взяли меня под руки и потащили в какой-то тёмный проход в дальней стене.

— Какого чёрта?! Куда вы меня тащите?! По какому праву?! — прокричал я, но вместо этого все услышали лишь сдавленное и неразборчивое мычание.

Тот, высокий, пошёл следом, и мы оказались в длинном тёмном коридоре, в конце которого был крайне тусклый мягкий свет. Хм, наверно, я скоро увижусь со своими предками... Уж больно схожа ситуация с тем, что обычно описывают знающие люди. Но вот почему всё болит? Разве должно?..

В конце коридора было просторное, на мой взгляд, помещение, в нём находилось ещё несколько человек, а посередине красовался массивный стул с какими-то жутковатыми конструкциями на подлокотниках, ножках и спинке. Меня удивительно быстро развязали и грубо усадили на него, снова обездвижив ремнями и оковами (да, это были именно они). Все, стоявшие здесь, чуть приблизились ко мне, а кто-то за спиной снял кляп. Я прокашлялся, сам не знаю от чего, и прохрипел:

— Это неправильно... За...

Мне не дали договорить. На несколько секунд, мучительных секунд, всё моё тело свело на столько сильно, что я не мог ни пальцем пошевелить. Как только меня отпустило, кто-то с устрашающим голосом спросил:

— Кто ты, и кем ты был направлен?

— Я... — пришлось немного помотать головой, чтобы избавиться от остаточной скованности. — Я Патрик... О'Шентли. Я бродяга...

— Кем ты был направлен?! — по рукам электрическим зарядом прошла жуткая боль.

— Да что вы творите?!

— Кем ты был сюда направлен?!

— Да я же!..

— Кем!?

Боль медленно распространялась по всему телу, ломила суставы, раскалывала голову. Из меня вырвался сдавленный крик, от которого я сам, кажется, вполне мог оглохнуть. Такая дикая боль... Под её воздействием я уже был готов согласиться абсолютно со всем, что тут на меня могут навешать... Но уж нет. Чёрта с два. Я держусь и буду держаться... Кроме крика из меня ничего не выдавят...

— Человек с Зелёных гор, сказав правду, ты лишишь себя страданий и убережёшь от них своего друга, — попытались успокоить меня.

Забавно. Ещё раза, скажем, три меня назовут жителем тех мест, я сам в это поверю...

— Я говорю... я говорю вам чистую правду... я — Патрик О'Шентли. Я бродяга... Я иду из города Кожжот... И меня никто никуда не направлял...

— Кожжот? Он сказал Кожжот?

— Значит, его направили они. Дети света... они послали человека...

— Кто? О ком вы говорите? — удивлённо спросил я. — Ни черта сейчас не понимаю...

— Понимаешь...

— Они зовут себя эльфам, все их называют эльфами. Они живут на тех землях, что вокруг города, названным Кожжот. Ведь ими ты был направлен?!

— Эльфы? В Кожжоте? — я изогнул одну бровь. — Нет там никаких эльфов...

— Что?!

— Не смей нам лгать!

— Ты сам знаешь, что!..

— Но я готов поклясться, что...

— Лжёшь!

— Да поверьте... там у ворот двое солдат, людей, а караулом командует англичанин... Джеймс. Джеймс Корнер... у него ещё есть жена... Келра... А дальше по улице — пивная...

Повисла пугающая тишина. Я почувствовал, что на меня, кажется, смотрят абсолютно все, кто меня сейчас окружал. Они явно думали, верить мне или нет и что бы ещё со мною сделать. Потом я расслышал их разговор между собой на, естественно, непонятном мне языка, звучавшим тише шепота.

— Будет боль, сильная боль, — кто-то сзади положил на мои плечи свои ладони чуть ближе к шее.

И тут началось нечто. Я почувствовал сильное удушье, ноги и руки затекли, а тело начало рвать на части. Голова запрокинулась назад, глаза уставились в потолок, и из глотки вырвалась смесь стона и крика...

Бр-р-р, не пожелаю вам подобное испытать. А, самое страшное, это, если бы мы нарисовали картину моих боле ощущений, было лишь фоном. На нём в течение... не знаю, сколько меня там пытали, но за это время на вышеупомянутом фоне расцвёл целый букет того, что я испытал. Я уже не перечислю, что там было, но я это никогда не забуду.

Мне совершенно непонятно, за что и по какому праву с нами так обращаются. Возможно, мы пересекли границу какой-нибудь страны, возможно, нас обвиняют или подозревают в шпионаже, но зачем столько жестокости? Зачем пытки? И разве так сложно убедиться в том, что я никого не обманываю?..

С моих плеч убрали ладони, боль начала уходить, но полностью исчезать пока не собиралась. Ощущение, будто из меня тряпичную куклу сделали. Тяжело дыша, я уронил голову подбородком на грудь и закрыл глаза. И что они сделают на этот раз?..

— Расковать его.

Раздалось несколько щелчков, и я сполз на пол. Меня подняли на ноги, держа за плечи и за локти, и потащили обратно. С нами опять шёл тот высокий, которого я первым здесь увидел.

— Ты со своим другом будешь отпущен, — сказал он, как только мы вышли в коридор. — Вам позволят покинуть наши земли. Вы не те, за кого вас приняли.

Он выдержал секундную паузу.

— Мы думали, что дети света прислали вас, чтобы следить за нами, узнать, где мы нашли себе пристанище. Мы думаем, что это произойдёт снова. Мы жили на юге, там, откуда идёшь ты. Но потом пришли они, вынудив нас скитаться и искать новый дом. Мы выбрали их земли, мы поступили так же, как и они с нами. Никто не знает, что это сделали мы. Нам помог страх...

— "Вы" это кто? — через силу спросил я, но в этот момент открылась дверь, из которой вывели Джона с нашими вещами.

— Пат! Что с тобой? Всё в порядке? — он метнулся ко мне и схватил за плечи. Я хотел ответить, что, чёрт возьми, не совсем, но в ту ж секунду банально вырубился...

Мне казалось, что всё произошедшее было жутким кошмаром, приснившемся у потухшего костра. Никакой боли, удушья, ничего. Перед глазами проносились всевозможные картинки, хранящиеся в моей памяти, уши заполнила смесь голосов и звуков. Вот я не дал отнять свою игрушечную машинку, мне тут года четыре, наверно. А вот я получил первую "D" в школе, первый поцелуй, первый синяк под глазом, та "дуэль" на зонтах, исключение из высшей школы за оскорбление профессора, паб, выстрел... И голос, прозвучавший где-то вдалеке:

— Об этом будет доложено на Совете...

А потом резкий рывок...

Байка Сорок Шестая

Белая башня

Хм, судя по вновь появившейся боли, ни черта это не сон. Меня как будто нашпиговали тысячами игл, от чего я, ещё не успев открыть глаза, выдавил из себя громкий вскрик.

— Хотел сказать тебе "доброе утро", — услышал я голос Джона, — но, думаю, это будет совсем некстати...

— Иди ты!.. Матерь божья! Я даже пальцами пошевелить не могу! — глаза заполнила уже привычная тьма, а уши уловили мирный треск костра.

— Знатно тебя потрепали, — мне показалось, что в его голосе никакого сострадания не было, но это мне не показалось ни странным, ни неправильным. — Живой?

— Лучше б сдох! — не знаю как, но немного смеха из себя выжать удалось. — Где мы?

— Идём по опушке того леса... Сегодня будем у проклятой башни... Приподними-ка голову.

Под затылком тут же оказалась моя сумка, а перед ртом — открытая фляга. Я сделал несколько жадных глотков, будто не пил пару лет, а потом Джонни "с ложечки" накормил меня мелко нарезанным бутербродом.

— Повезло, ты не такой тяжёлый, каким вполне мог оказаться, — заметил Джон, отряхивая ладони от крошек. Что ж, боль медленно стихала, можно позволить себе улыбку. — В любом случае, нравится ли тебе это или нет, до названной ренее точки поедешь на моей спине... Нет, будь уверен, она не сломается, не волнуйся... хоть и стар я для этого...

Не спорю, отчасти, самую малость, я был рад тому, что продолжу своё путешествие на чьей-то спине... И все были бы рады, не надо укорительных взглядов. Но, чёрт возьми, это неправильно. Не в обиду уверенности Джона, но не дай Бог у него со спиной что-нибудь всё-таки случится. Он же сам только что жаловался на свой возраст. Да и я, молодой, полный сил... вроде, полный, паразитирую на чьей-то спине! Умолчу о сумках и флягах, которые тоже едут на нём... Остаётся лишь с этим смириться. Можно было бы дождаться момента, когда я смогу хоть немного самостоятельно передвигаться, но раз он решил идти прямо сейчас...

Заранее предупредив, что подъём и погрузка будут грубыми, Джонни нагрузил себя нашими вещами, схватил меня за воротник, усадил, и потом... как бы это описать? Он взял меня за ремень и верх сюртука, со всей силой поднял и взвалил к себе на плечи.

— И как оно? — ехидно спросил я, подпирая голову рукой.

— Донесу с ветерком, — он чихнул и зашагал вдоль чёрной кромки леса...

Что ж, у такого способа передвижения было одно преимущество: никаких преимуществ. Я просто не имел шансов к нему привыкнуть, то есть, мне бы он не мог понравиться, то есть, мне бы не хотелось ехать на спине Джона, то есть, я бы специально не хотел бы, что бы у него портилась спина... Чёрт, что я несу?!

Собственно, в течение дня Джону на редкость сильно осточертело тащить меня на своём "горбу", а я же об его плечи натёр себе бок, плюс к этому у меня затекли конечности, что тут же добавилось ко всем болезненным ощущениям, которые никуда уходить пока не собирались. Хоть немного и поутихли. Тем не менее, мы куда-то пришли, и, как мне показалось, Джонни с пути не сбился.

— Жирдяй, — процедил он, опуская меня на траву.

— Ну спасибо. Утром ты говорил совершенно противоположное.

— Это было давно, и это было неправдой, — он оказался на корточках и помог мне сесть. — Вот, полюбуйся.

Я повернул голову туда, куда смотрел Джон, и увидел на верхушке ближайшего холма её, Белую башню. Массивное здание, кажется, из белоснежного камня, украшенное множеством ярусов колонн, арок, балкончиков, отдавало мягким серебристым светом, а вокруг неё в воздухе летали... эм... светлячки, только дюйма три в диаметре. И опять встреча со светом после темноты у глаз ни боли, ни слепоты не вызвала. Честно говоря, я искренне радовался хоть какому-то лучику в этом королевстве тьмы, хоть и похож он на тот призрачный в городе...

— Надеюсь, до башни тебя тащить не придётся... Сам идти уже можешь? Не помочь подняться?

— Сейчас, — я опёрся руками и тяжело встал на ноги. Так, вроде держусь. Пара пробных шагов... Чёрт возьми, больно...

— Знаешь, до башни доковыляю... надеюсь.

— Вот и прекрасно. Хотя, какого чёрта я тебя нёс весь день? Часа три назад можно было бы спустить тебя на землю...

— Может, это произошло благодаря твоей природной жалостливости? — я улыбнулся.

— Ох, не смеши меня...

— Да даже и не помышлял, — я посмеялся. — Просто не судьба, извини.

— Извинения приняты... Но придётся тебя расстроить: мне домой надо идти...

Сказал так, будто за угол зайдёт и уже у своих дверей...

— Что, уже? — с той же улыбкой спросил я.

— Да, — он поднялся. — А прежде чем я оставлю тебя наедине с собой, должен сообщить об одном маленьком "но". Я помог тебе, теперь нужна твоя помощь...

— С радостью. А в чём?..

— Дело в том, что она нужна не мне, но тот, кому она требуется, не может о ней попросить. Помнишь, я рассказывал про шотландца, который у меня вылакал бутылку виски?

— Да, помню.

— Так вот, до меня дошли вести о том, что он... пропал. Его видели, когда он уходил из своего дома, а вернуться он должен был год назад... Прошу тебя, найди придурка и, если нужно, помоги. Уверен, он застрять в таверне, да и вообще где-либо на год не мог... если, конечно, не женился... что вряд ли. Его знают в пригородах Туманного порта, да и в нём самом. Ты, вроде бы, туда и направляешься... Если сможешь, помоги. Просто он не стоит того, чтобы уходить сейчас...

— Эм... Хорошо, я постараюсь. А как шотландца зовут?

— Вилл. Вилл Стюарт. Поспрашивай по пабам и тавернам — его там много кто знает. Может, подскажут. Поможешь?

— Да, да, помогу...

— Хорошо, хорошо. Пат, — он протянул мне ладонь, последовало рукопожатие, — помни, от тебя зависит жизнь человека! Утром от башни пойдёшь, свернув относительно этого места направо, выйдешь на Синие холмы, а там уже будет светло, и без меня вполне сможешь со всем разобраться.

— Ладно...

— Удачи тебе, друг, чистой дороги. Я немного провианта в сумку кинул — от голода не умрёшь.

— И тебе удачи. Спасибо за всё.

— Да уж ладно. Будешь рядом — заглядывай, — он кивнул, развернулся и медленно скрылся в темноте.

— Если повезёт, — я уселся и отпил из фляги. Интересно, прощание с ним у меня никаких серьёзных эмоций не вызвало. Это было явлением закономерным, нормальным и вполне предсказуемым. Надеюсь, он не заблудится, что вполне может случиться... не в обиду ему.

По-своему волшебное ощущение, когда остаёшься один на начале нового шага. Ты можешь всё, ты волен во всём, но перед дорогой, что тебя ждёт, ты бессилен... Кто ж об этом уже говорил? Стейнбек?..

Я осторожно поднялся на ноги, надел на плечо сумку с флягой и поплёлся прочь от леса к башне. Джонни что-то говорил про утро, значит, это можно расценить, как намёк на уже наступивший вечер. Что ж, надо искать ночлег, а впереди ничего, кроме этой башни, нет, следовательно, мне туда дорога.

Честно говоря, перспектива ночёвки там казалась пугающей, ибо у меня в голове всплывали воспоминания, посвящённые ранее посещённому городу. Там-то точно жутковато было, и, главное, не имелось никакой альтернативы. Конечно, да, я мог наплевать на боль, на начавшиеся головокружение и на тяжелеющие ноги, но мне хотелось прийти в чувства после учинённых пыток и банально поспать...

На первый взгляд, брошенный с порога, внутри никого не было. В центре большого помещения, где я оказался, находилась затейливая широкая лестница наверх, а по обе стороны от неё — останки мебели и куски рваной ткани. Верхние этажи меня ни черта не интересовали, но, более, чем уверен, медальон, убивший того графа, тот картограф нашёл именно там. А ещё оттуда слышались какие-то шорохи. Может быть, это мыши или крысы... Но откуда здесь они, если на этих землях живут только те психи? С другой стороны, мыши и крысы есть везде...

И ладно, и не страшно. Забьюсь в угол и чёрт с ним. Незаметным быть, к счастью, я умею. Взяв спинку какого-то кресла со сломанным пополам сидением, я направился налево и, ногой очистив пол от хлама, поставил ранее найденный предмет, как стенку, соорудив, таким образом, неплохую, на мой взгляд, ночлежку. Но как же неудобно спать на каменном полу! Лежишь на спине — болит спина, лежишь на боку — болит бок, на животе я не сплю в принципе. И здесь нет ни одного проклятого матраца, а поход на верхние этажи в надежде его найти того не стоил...

— Путник... Путник...

Отлично, только заснул, так уже будят! Не подло ли?..

Делая маленькое отступление, замечу, что зря я не прогулялся по верхним этажам, а то вполне можно было бы избежать такого... сюрприза. Не спорю, этот кто-то, легко касаясь моего плеча, совсем неагрессивно меня разбудил, не прибегая ни к ругани, ни к насилию, но, чёрт знает, может, это была лишь маска, за которой скрывался острый отравленный кинжал, раскалённый до тысячи градусов, выдирающий из тебя при вытаскивании здоровенный кусок плоти. В любом случае, надо открыть глаза и что-то попытаться предпринять...

О, как же быстро недовольство и лёгкий испуг сменились приятным удивлением, когда я увидел перед собой знакомое испуганное лицо. Это была та самая девушка, которую мы встретили в том доме с разрушенной крышей. Да, можно предположить, что я мог обознаться из-за того, что тогда было темно, я не мог запомнить всех её черт, да и сейчас светлее не стало. Но это точно была она.

Я сел, опираясь сначала на локти, а потом на кисти, и не проснувшимися удивлёнными глазами посмотрел на неё, заострив уголки рта. И какого чёрта она тут делает?..

— У тебя горячее сердце, — она взяла мою ладонь и развернула её внутренней стороной наверх. При этом мне показалось, что её руки градусов на десять холоднее моих. — Найди его. Это в твоих силах. Возьми. Медальон тебе поможет. Найди его...

Куда и как исчезла девушка — не имею ни малейшего понятия, но на моей ладони остался круглый витой медальон с тоненькой цепочкой и каким-то камнем посередине. Хм, рассмотреть бы его в свете. Я чувствовал ладонью, что он весь в узорах, и было просто интересно на них полюбоваться. Ещё интересней узнать, как он мне поможет?..

Да и вообще, какого чёрта?! Я отказываюсь радостно воспринимать то, что на меня повесили ответственность за поиск двух... м-м-м... за поиск человека и эльфа! Вот будто кому-то другому нельзя было поручить найти вдрызг пьяного шотландца, который, абсолютно уверен, устроил дикий дебош, а теперь прекрасно проводит время в компании скотча и нескольких милых девиц! Да, я помню, как в нашем пабе двое таких разбили окно, вырвали его раму и сорвали с петель дверь на фоне пустяковой драки, после которой пришлось проводить ремонт абсолютно всего, даже пола!

Но, Бог с этим горцем, какого чёрта я должен искать этого ушастого, у которого хватило смелости бросить свою возлюбленною в эпицентре маленького конца Света?! Он же и пальцем не пошевелит, когда я ему передам медальон и сообщу о том, что всё в его руках! А может всё оказаться хуже: он подумает, что я медальон отнял силой и хочу... например... получить вознаграждение за... находку утерянной вещи... Тьфу, бред. Надо доспать остаток ночи...

Байка Сорок Седьмая

Ода Солнцу

Не знаю, что сейчас за время суток, но, да, я соизволил проснуться. За окнами и в дверном проёме, естественно, было темно. Шорох с верхних этажей, вроде, утих, обстановка чуть-чуть стала спокойней. Я откопал в сумке хлеб с колбасой (маслом со мной решили не делиться) и неторопливо принял утреннюю трапезу...

На небе лун нет, получается, сейчас либо утро, либо день, либо не очень поздний вечер, и ночные светила выползут на небеса весьма скоро. Я поправил берет и, украдкой выйдя из башни, зашагал вниз по склону. Вроде, Джонни сказал мне идти в ту сторону, а вот куда я должен был выйти? Он что-то говорил о Синих холмах и каком-то городе, но я не соображу, как я узнаю, туда ли я пришёл или нет? А ведь куда-нибудь по его воле занесёт!..

Странно, перестал спотыкаться, и за мной никто не следил. Видимо, к этому я уже привык, а исполнения обещания наших "мучителей", вроде, не должно было меня смущать... Не суть, я шёл абсолютно один, а вокруг мертвейшая тишина, разбавленная мерным звуком моих шагов. Ни сверчков, ни кузнечиков, ни полевых птиц — хуже, чем в могиле!.. наверно... И башня скоро пропала за спиной...

Но, как бы жутко она не звучала, тишину слушать интересно. У тебя в ушах шорох травы под твоими ногами, ты слышишь дыхание, каждый удар сердца. Ты понимаешь, что ты существуешь, ты что-то значишь, ты что-то можешь, ты живой. Ты не винтик в механизме и не песчинка на бескрайнем пляже, ты способен наследить в истории, тебе по силе всё, стоит лишь осознать свои возможности и захотеть... А на досуге подумать, чего хочешь...

Чёрт возьми, это окрыляет!..

Вот только уж больно всё вокруг мрачно. Через чёрт знает сколько часов вышли луны, не принесшие с собой обилие света, но обозначившие своим появлением начало ночи. Будто по команде я плюхнулся на траву и стянул с плеча лямку сумки. Сон — лучшее лекарство, боль с утра утихла, но частично. С радостью бы сейчас развалился, чтобы всё болело по отдельности, по почему-то не получается так сделать...

Наверно, опять продрых дольше положенного...

А может, и нет...

Небеса опять были чернее чёрного бархата. Наступил день, стало темно. Да... иронично...

За те несколько дневных часов, что пока незаслуженно носят своё название, я пересёк несколько холмов и поросших деревьями оврагов, продрался через хвойный лес, ободрал колено в колючих кустах и обнаружил себя среди больших камней на вершине очередной выпуклости ландшафта. Что-то много стало последнее время растительности, можно было бы набрать сухих веток, но, как жаль, ни огнива, ни спичек нет. Что за жизнь пошла?..

— Хлеб скоро окаменеет, — констатировал я сам себе, пережёвывая колбасу. На сколько еды-то хватит? Тря дня? Четыре? И не почистить ли чью-нибудь грядку во имя спасения человечества в моём лице?..

На фоне прошедшей недели эта ночь была странной, полной шорохов и звуков. Одному Богу известно, кто именно это был, я смог различить только уханье филина и дальнее стрекотание сверчков. Это, видимо, неспроста. Быть может, я уже не на Лунных землях?.. Утро покажет...

О, как же я устал! Как же хочется поспать в кресле перед камином, устроившись в нём самым неудобным образом, а перед этим чего-нибудь выпить. Не хочу вызывать в свой адрес косых взглядов и каких-либо обвинений, но во мне уже как месяц не было ни капли спиртного! Чувствую себя десятилетним ребёнком, которому о существовании алкоголя известно только, как о гадости, которую пить ни в коем случае нельзя. Дожили...

Ладонью смахнул с лица и воротника утренние росинки и ею же прикрыл глаза. Зачем же так ярко в глаза светить?..

Светить? То есть, сейчас светло?! Неужели!..

Я встал на ноги и распахнул свои веки навстречу гордо восходящему из-за горизонта солнцу...

Просто не верю своим глазам! Я дожил до этого исторического дня, до этого, чёрт возьми, утра! Пускай тьма убирается прямиком к Дьяволу!

— Да здравствует солнце! — я подпрыгнул от радости, но в ту же секунду прикрылся от света рукой. Потребовалось около минуты, пока глаза привыкли к новым условиям... Но, чёрт возьми!..

— Ура! Хвала небесам! Да! Да! ДА! — в движениях и такте задорной джиги я прокрутился по пространству между камнями, пнул шлем и подбежал к одному из них. — Yeeeeeeah!

Никакой слепоты, рези в глазах, проклятой боли! Отпустило, о, Матерь Божья, отпустило всё тело! В один прыжок я оказался на камне и прокричал:

— Ура Солнцу! Ура богине утреннего светила!.. если такая есть...

Я чуть опустил глаза, чтобы, не будучи всё-таки ослеплённым, отбарабанить по камню джигу, и перед собой увидел, не поверите, нескольких оленей, что паслись здесь и были крайне удивлены моему столь бурному пробуждению. Десятисекундную паузу прервало моё громоподобное:

— Haroo!!! God bless the Sun!!!

На что олени лениво отошли в сторону, видимо, не разделив веселья, и продолжили жевать сочную траву с подозрительным синеватым оттенком. Я прокрутился на одной ноге и замер, переполненный восхищением и удивлением.

Я увидел Лунные земли со стороны...

Представьте купол, обычный купол, но относительно невысокий и с пологими скатами, выстроенный из камня. Представили? А теперь сделаем его из, например, траурной вуали, которая сделана из ткани, что сильно плотнее наверху и полупрозрачная внизу. Теперь поместите под неё холмы, леса, город (думаю, не один) и какой-то народец с малость сдвинутыми мозгами. Ну и для живописности припудрим передний план лоскутами тумана. Представили? Вот. Это оно и есть, нечто, убившее у меня неделю на блуждание в темноте...

Слишком короткий завтрак, раз я его умял за пять минут. Тем более, он должен был быть куда более пышным по такому поводу! Надо, надо это исправить и, чем быстрее, тем лучше. Сумку на плечо, флягу туда же, поправить гольфы и вперёд, вперёд, вперёд! К воротам города, как там его?.. На север! К новым неприятностям и приключениям! Чтобы солнце из-за спины освещало путь, как прожектор, к ней, к красавице с орехово-коричневыми волосами, которая уж вряд ли помнит о разговоре в пабе на юге...

С холма на холм, шаг за шагом, мимо массивных скоплений деревьев по синей траве. Да, у этих мест на редкость говорящее название, как и у Красной реки, Тёмных скал и Белого залива...

Идти было на редкость легко, будто ни боли, ни усталости, ни нежелания шевелить ногами никогда не было и не будет. И день, он шёл целую вечность, свет лился бесконечно, ни в коем случае не собираясь гаснуть, а, значит, солнце будет вечно освещать дорогу... Но что я со своими безумными желаниями могу сделать против природы и её законов, чей час создания делает ничтожной дату пятнадцатого марта тысяча девятьсот девяносто первого года от рождества Христова...

Мягко намекнув мне, что пора бы и остановиться, познав свою меру, солнце легло спать за туманную закатную линию горизонта и включило ночники лун. В их свете я добрался до ближайшего леса и, найдя наиболее укромное место среди кустов, улёгся под ними, положив под голову сумку. На фоне многоголосого стрекотания раздался пронзительный писк летучей мыши, и, после нескольких еле слышных хлопков крыльев, всё немного стихло...

А может, к чёрту кресло у камина? Ведь и так хорошо. И земля мягче взбитой перины, а ветки над головой сомкнулись, как крыша. Хе-х, вот я и дома...

Байка Сорок Восьмая

Маменькин сынок

Я потянулся и, негромко кряхтя, размял плечи.

— Доброе утро, — сказал сам себе и отправил руку в набег на сумку. Занятно, мне казалось, что к рассвету и пробуждению с солнцем придётся заново привыкать, но почем-то этого не произошло. Скорее, пришлось начать забывать об утре, что наступает на Лунных землях. Скорее бы это случилось...

Примерно через полтора часа после того, как я вышел, холмы постепенно сгладились, уступив место широкому полю, засеянному рожью. Колосья потяжелели от зёрен и клонились к земле, но, вобрав в себя силу земли, воды и света, стебли не давали им упасть. А за этим золотым морем высились грозного вида каменные стены, из-за которых виднелись крыши и башенки города, чуть размытые синевой и бликами протекающей за ним реки.

Промежуточный финиш "номер два", прекрасно. Первым делом найти паб, чуть отдохнуть, может быть, напроситься на ночлег... А в карманах, что не может не радовать, ещё есть звонкая монета!

Я шагнул в "море" и, подхваченный поднявшимся ветром, пошёл по шуршащей, шелестящей и ласково охватывающей волне. На небе стало больше облаков, похожих на башенки, а справа от меня, на востоке, то есть, угрожающе нависли дождевые тучи. А было бы забавно, если бы вдруг полило. Что-то давно дождя не было, да и зонт как раз кстати утоплен...

Двое стражников у ворот в кольчугах, подпоясанных мечами, встретили меня с удивлением, видимо, из-за того, что пришёл я не по дороге, что вела на восток. Шмыгнув носом, я неторопливо подошёл поближе к ним и, сняв берет, спросил:

— Здравствуйте. А не подскажете, что это за город?

Оба переглянулись и с возросшим удивлением посмотрели на меня.

— Инкр, — ответил один из них, кладя ладонь на рукоять меча.

— Прекрасно, — наверно, действительно хорошо узнать, куда ты всё-таки пришёл.

— Чужеземец, если ты хочешь войти, — начал второй, — придётся заплатить.

Я состроил наикислейшую мину и крайне плаксивым голосом спросил:

— Сколько?

— Один медяк, и, будь добр, внутри веди себя подобающе.

Я кивнул и вручил им требуемую плату. К сожалению, трюк с пятью евро не удался бы, так как я не в том состоянии, и купюры, пускаемые и пускаемые на пыжи, тем более не в той кондиции находились.

Инкр, по большинству выстроенный из камня, показался мне мрачным. Узкие улицы, нависающие над ними верхние этажи домов, две крысы, копающиеся у масляной лужи и патруль из пятерых одоспешенных воинов. Прохожих почти не было, а те, кого я видел, почему-то старались придерживаться стен. Ни одного открытого окна, ни звуков музыки, ни громких весёлых разговоров. Будто, не дай Бог, случилась война или какая-нибудь другая напасть...

Вывеска пивной, запачканная и запылённая с огромной вмятиной посередине (и как её там сделали?), не была мною замечена, пока я в упор к ней не подошёл. Да и само заведение оказалось весьма невзрачным, будто последний посетитель в нём был год назад.

Жуткий скрип входной двери развеял часть сомнений по поводу этого паба: сидело в нём человек пятнадцать с такими мрачными лицами... Но от этого запущенности не убавилось. Общую картину дополняло на редкость скудное освещение и девушка за стойкой с таким усталым взглядом, что первым пришло на ум хотя бы про себя её пожалеть.

— День добрый, — я приветливо улыбнулся. — Не находите, паб должен быть куда менее мрачным, раз за его баром стоит такое милое создание...

Она улыбнулась, но очень грустно.

— Не желаете ли пива? — негромко спросила она. — Эль? Есть и вино...

— Эль, будьте добры, — я выложил два медяка перед собой и облокотился на стойку. Девушка кивнула и, опустив монеты в кармашек на фартуке, принялась заполнять кружку.

— Вы ведь не здешний? — через плечо спросила она, закрывая краник.

— Да, это так.

— И откуда же вы держите путь? — девушка поставила эль передо мной и, подперев кулаком подбородок, с постепенно разгорающимся огоньком в глазах стала дожидаться ответа.

— На юге есть город, называется... вроде, Кожжот, — я сделал глоток. — Вот именно оттуда и пылю по дорогам...

— Это же так далеко отсюда...

— Не спорю. Месяц пути, если не больше.

— Расскажите о тех местах, — показалось мне или нет, но грусть и усталость у девушки куда-то пропали.

— Город стоит среди холмов, окружённых двумя густыми зелёными лесами. Немного севернее — овраг, а далее деревья совсем близко подступают к дороге. Там орудует разбойничья шайка, а в глубине зарослей, у студёного ручья — руины, где обитает какая-то нежить. Потом дорога утыкается в реку, где стоит город Мартол с жирным и жадным мэром и шустрыми карманниками. Правда, я там и дня не пробыл, ибо чуть чуть не нарвался на драку, в которой у меня не было ни малейшего шанса...

Она мечтательно вздохнула, и я, в очередной раз глотнув, начал медленно хмелеть. Вот и сказывается месячный перерыв...

— Что-то у вас тут слишком мрачно, — заметил я, со стуком опуская кружку на стойку.

— Здесь всегда так было, сколько я себя здесь помню... Может, до того, как я здесь стала жить, было иначе...

— И долго ли вы тут?

— Четыре года. А что здесь творится — за это время понять так и не смогла.

— И от?..

— Ма-а-а-ам! — нас прервал истошный и мерзкий крик справа. Я развернулся и увидел низкого молодого паренька с растрёпанными волосами и грязным лицом, на котором какими-то странными лоскутами поросла бородка.

В ту же секунду из дверного проёма, напротив коего стоял паренёк, появилась большая и, откровенно говоря, толстая женщина с поварёшкой в руках и в фартуке, "украшенном" двумя масляными пятнами. На лицах обоих читалась злость, а даже ненависть.

— Так-так-так... Муж! — буквально прохрюкала она. — Разберись тут!..

— О, нет, — девушка сделала шаг к стене и чуть ли не вжалась в неё, а из дверного проёма вылетел пугающего вида мужчина с густой чёрной бородой, широкими плечами и огромными кулачищами. Недолго думая, он ринулся ко мне с криком:

— Выметайся из моей таверны!

— Что?.. — я отскочил назад и вовремя: на месте, где была моя голова, спустя долю секунды оказался один из его кулаков.

— Да что вы творите?!

— Пошёл вон! — ещё один удар, но который я, испугавшись, ответил броском кружки с остатками эля, на который он ответил ещё одним ударом в мою сторону. Я быстро отступал к двери, спиной вперёд, запустив на его путь движения табурет, но это его нисколько не остановило. Я уже приготовился ободрать костяшки или услышать треск раскалывающегося под его кулаками черепа, но спасительный выход оказался ближе, чем я думал. Дверь под моим плечом открылась, я "вывалился" наружу и тут же закрыл её что было сил. Судя по тому, что хлопок раздался до того, как сама дверь достигла косяка, она прилетела тому человеку либо в лоб, либо он защитился от неё кулачищами. Но, очевидно, преследование меня прекратилось. Я остался на улице перед дверями паба под крупными каплями начинающегося дождя.

— Забавно...

Да ни черта это не забавно! Вот и какого это произошло?! Настроение убито наповал, нормально отдохнуть не дали, чуть не убили, ещё и этот дождь! А вот в пабе, откуда меня выгнали, дождя нет и не будет!

Я, поёжившись, спрятал ладони в рукава сюртука и повернулся к воротам. Что мне теперь тут делать? При любом раскладе я через десять минут вымокну полностью. В самом городе искать какой-нибудь угол, чтобы туда забиться, бесполезно: на улицах проступило невообразимо большое количество грязи. Единственный вариант — идти дальше, вдоль реки, предварительно наплевав на дождь.

Звучно чавкая ботинками, я доплёлся до ворот и, махнув рукой стражникам, спрятавшимся под навес, отправился по дороге. Грязи, что интересно, за стенами было в разы меньше. О, как же приятно идти по песочку, хоть и мокрому. Но вот что-то левый ботинок подозрительно казался мокрее правого...

Байка Сорок Девятая

Граф О'Шентли

А этот проклятый дождь всё никак не собирался заканчиваться! Солнце уже успело приблизиться к горизонту, я успел потерять Инкр из виду и добраться до какого-то ельника, а он всё лил, лил, лил, лил, лил и лил. Вокруг, кажется, ничего кроме дождя не было. Он высился вокруг, как стена, закрывая на пару с темнотой всё почти непроницаемой пеленой. Зато под елью, что стала для меня убежищем, было куда суше.

Поёживаясь и чуть дрожа, я закутался в свитер, натянул сверху сюртук, вжался в него и, для кучи, поднял воротник. Стало на столько зябко, что это был единственный способ хоть как-то сохранить тепло без огня. Сейчас, наверно, дело уже к осени близилось, дождей может быть ещё больше. И плащом обзавестись пока не получается... Вот и почему у меня утонул зонт?..

Барабанный бой, будто прямо над ухом...

Я резко вскочил на ноги и влетел головой в толстую ветвь. Со звоном в ушах я рухнул на землю и на четвереньках подполз к краю хвойного полога. Бой стал звучать громче, значит, по дороге кто-то шёл, кто-то с оружием и в большом числе...

За раздвинутыми стеблями травы и ветвями по дороге маршировали люди, вооружённые алебардами, мечами с щитами и копьями. Темп, задаваемый барабаном, был быстрым, сапоги отпечатывали шаг с пугающей частотой и слаженностью. И эти люди, носящие малиновые накидки, шли в ту же сторону, что и я.

Насколько я помню, последний массовый поход с оружием на природу, который я застал, ни на пикник, ни на воскресную прогулку похож не был. А чем это закончилось? Ведь все помнят? А как началось? Отсюда вывод: не попадаться на глаза всем, кто по чину и званию старше простого солдата. Предположение о проходящей здесь войне вполне может оказаться верным... Уж слишком много за одно лето, не находите?..

Этот отряд шёл мимо меня ещё минут двадцать, ещё десять я отсидел под елью, чтобы, выйдя на дорогу, остаться незамеченным. Что ж, это, фактически, сделать удалось. Когда я покинул своё укрытие, то последние шеренги воинов переползали через впадину между холмами, по которой уже шла линия горизонта.

— Не к добру это...

Я поправил берет и, отправив мозг по направлению "к раздумью", медленно поплёлся от ельника.

Вот рассмотрим ситуацию...

Инкр, точнее, нет, власти этого города, сами или после соответствующего приказа, отправил "N" солдат, набранных из горожан... куда-то. Отсюда пустота на улицах и тот патруль. Значит, там, дальше на восток, будет жарко. Видимо, даже жарче, чем у Тёмных скал. Дела... И солнышко припекать начало...

За грядой холмов, на склонах которых кое-где проступали здоровые камни, окружённые казавшимися пушистыми кустами, величаво стоял сосновый бор, оканчивающийся высоким песчаным обрывом над рекой. В ветвях, чёрт, как же они высоко, шумел ветер так, что я его слышал прямо отсюда, за полмили.

А слева от меня, видимо, на севере, желтела высушенная за лето солнцем равнина, уходящая песчаными пляжами всё в ту же реку. Где-то далеко, там, где, наверно, заканчивалось травяное царство, виднелась зелёная полоса, перемешенная с безмятежным небом, разбавленным редкими облачками. Кто знает, может, это ещё одна лесная стена... Пожалуй, единственная стена, сквозь которую можно беспрепятственно пройти.

Откинувшись спиной на древесный ствол, я протянул ноги по мягкому мху и лениво пережевал бутерброд без масла. Надо будет ещё и воду набрать — во фляге не так уж и много осталось. Я отправил руки в карманы и выложил перед собой их содержимое. Несколько скомканных, "выстиранных" и порванных купюр, камушек из той пещеры, пара кучек смеси песка, пыли, какая-то веточка, два медяка и медальон. Не густо. Снял ботинки, размял пальцы...

— У-у-у, — протянул я, рассматривая отошедшую от мыска подошву. Не критично, но и не хорошо. Я помню, как у меня вчера нога в воде хлюпала, а что будет зимой? Без снега, думаю, не обойдётся. А как мило смотрятся торчащие из дырок в гольфах пальцы! А пыль, грязь на коленках, немного подорвавшиеся ниточки на одежде и небольшая, но заметная царапина на шлеме, чёрт знает, как там оказавшаяся...

Просто первоклассный оборванец! Осталось только продрать локоть сюртука и прожечь штанину... Хотя, там я и так уже дырку протёр... Хм, теперь можно предположить, что меня выкинули из паба по причине столь... неопрятного вида. Других причин я пока не вижу, но это легко проверить: добраться до другого паба, завалиться туда и просто посмотреть на реакцию...

Не стал даже шнурки завязывать, просто натянул ботинки, встал, поправил ремень и, спрятав руки в карманы, не спеша, зашагал дальше. По сравнению со вчерашнем днём, погода улучшилась координально и в лучшую сторону, правда пришлось стягивать с себя свитер и переселять сюртук к себе на руки, но и чёрт с этим. Моё весёлое насвистывание постепенно перемешалось с пением птах, прячущихся в сосновых ветвях, ветер приятно колыхал волосы и обволакивал своим дыханием. Сегодня должен быть хороший день!..

Но нет, я оказался неправ. Точнее, не совсем прав. Прогулка по бору и холмам, что лежали за ним, прошла отлично, но вот зрелище, которое предстало моим глазам под вечер, вернуло меня в утро и на месяца два назад, когда Грэн и я попали в армию Доблестной гильдии...

Под моими ногами (так казалось из-за крутого склона, по которому дорога уходила змейкой) лежал прореженный вырубкой лес. За ним высился огромный каменистый холм, по обе стороны от которого виднелась река, а слева от него — её приток, уходящий на север. Прямо за холмом я разглядел невысокие и, кажется, поросшие лесами, горы, на юге от них простиралась так же лесистая равнина. Голубое небо, частично затянутое милыми пушистыми облачками, лучилось безмятежностью...

Безмятежностью, которую просто убивала крепость жутковатого вида, восседающая на верхушке холма. Честно говоря, мне показалось, что её в течение долгого времени строили, не достроили, а потом, по причине какой-нибудь оказии, закончили за короткий срок, использовав подручные материалы, а именно, близлежащий лес. Промежутки между отстроенными каменными башнями, бастионами и фрагментами стен были перекрыты внушительным частоколом. Над укреплениями реял малиновый флаг с белым кантом и символом посередине, похожим на перевёрнутую галку, перечёркнутую по вертикали посередине чертой. Дальняя от меня сторона холма оказалась перекопанной проходами между свеже построенными террасами, на которых располагались белые полотнища палаток.

Абсолютно уверен, с того берега реки этот холм похож на огромный муравейник, ибо такого количества людей я не видел даже под склонами Тёмных скал. Видимо, сюда прислали воинов не только из Инкра, но и каких-то других городов. Мне даже стало интересно взять в руки карту и посмотреть, что тут ещё рядом? Я не буду утверждать, что точно помню, сколько людей видел этим утром, но можно предположить, что из каждого города было сюда отправлено такое же число солдат... Городов пять будет... но я отсюда не вижу той стороны холма... да и это их, чёрт возьми, проблемы!

Главная трудность для меня вытекала из того, что дорога, проходя через ранее упомянутый лес, поднималась, фактически, к самым воротам крепости, потом раздваивалась, создавала подобие кольца вокруг укреплений, и её ветви уходили на север, к мосту, и на восток. Надо было как-то незаметно прошмыгнуть под носом часовых...

С одной стороны, сейчас уже начало смеркаться, должен был подняться туман, пользуясь этой природной маскировкой, вполне можно было бы добраться до моста, но, как всегда, имелось одно "но". Я отчётливо видел, что лес, хоть и прореженный, благополучно завалили ветками и отрубленными верхушками деревьев. Я переломаю и обдеру всё, что только можно, если буду через сие продираться в потёмках, но (ещё одно) хотя бы до леса надо добраться, дай Бог, удастся найти ночлежку...

Занятно, из низины звуки, доносящиеся с холма, слышались весьма чётко и отчётливо. Сверху неслись крики команд, звуки каких-то работ, которые вскоре оборвались непродолжительным барабанным боем и звучным зовом трубы. Крепость и лежащий у её стен лагерь уснули...

А вот в моей голове проходили активные попытки генерации плана по обходу крепости без вреда для себя и окружающих. Если сравнивать ситуацию с той, в которую я вляпался вместе с Грэном на юге, то сейчас моё положение было выгодней и благоприятней. С одной маловероятной стороны, меня просто не могли "призвать в армию" по той простой причине, что я, мягко говоря, не являюсь гражданином той страны, которой служат эти люди. С другой стороны, Гильдии ничего не помешало нас с Грэном сцапать и выдать звания "новобранец N1" и "новобранец N2"...

Минуточку!..

Гильдия?..

Это же гениально! В голове родился злобный коварный план, но осуществится ли он? Кто знает... Отложим начало его исполнения на утро...

А наступило оно для меня так же, как и для крепости с её гарнизоном: барабанным боем и игрой трубы. Я вскочил на ноги, но тут же уселся на близлежащую корягу, дабы обрадовать себя завтраком. С холма неслись всё те же отголоски команд и возни, под барабанную дробь глухо отпечатывались шаги — скука смертная! И ещё одна причина, почему я требую от этой жизни сегодняшнего выполнение плана...

Никогда ещё меня столько уверенности в себе не переполняло. Я вышел на дорогу, соизволил завязать шнурки, немного отряхнуться, создав вокруг себя полупрозрачное и недолго прожившее облако пыли, и гордо зашагал вверх по склону к воротам крепости. Конечно, слишком наивным будет предположение, что, судя по неизменности шума с вершины холма, моё появление никто не заметил, но мне бы хотелось, чтобы было именно так.

Удачное расположение крепости пришлось испытать на своей шкурке... Пока я доплёлся до ворот, ноги уже болтались на последних "болтах", хоть и склон был относительно пологим, но сколько пришлось по нему идти!.. К тому же, дорога петляла змейкой между торчащими в траве булыжниками... А потом я представил, каково было бы карабкаться вверх по склону с оружием и в доспехах... держа строй... и идти стало легче.

Отсутствие особого удивления на лицах стражников подсказало, что обо мне, может быть, предупредили. Ну что ж, сие поправимо...

Один из них раскрыл рот, чтобы что-то выдать в мой адрес, но я его опередил:

— Кто ваш командир?

Оба переглянулись.

— Мне необходимо видеть вашего командира! — рявкнул я, чуть ли не заставив обоих вытянуться в струнку.

— А... по какому вопросу?.. — "проснулся" один.

— Это вас интересовать не должно!.. — я не сбавлял темпов. — Не отведёте меня к командиру — у вас будут проблемы и не только от меня!

— Хотя бы... — второй взглотнул, — назовите себя... Просто так в форт мы не имеем права пропустить...

— Наблюдатель со стороны Наисветлейшей Величайшей Могущественной Доблестной Гильдии Патрик Брайан О'Шентли. Граф... Граф Патрик Брайан О'Шентли. Отправлен сюда по приказанию Богоподобного Первого Маршала Наисветлейшей Величайшей Могущественной Доблестной Гильдии. Сие вас устроит?

— А какая-то дорожная грамота у вас имеется?..

Так... думай, Пат, думай...

— Согласно указу двухлетней давности, что был издан в городе Слау, наблюдатели, отправляемые за пределы королевства, ни в коем случае не должны иметь с собой дорожных грамот и прочих документов. Не говорю уже о посланиях. Все соответствующие указания отправляются непосредственно командиру по средству почты-телепорту...

Надеюсь, тут такая есть или что-то хотя бы похожее, а то театр может погореть...

— Раз так, — первый почесал голову где-то под шлемом, — прошу следовать за мной, наисветлейший граф...

Он развернулся и побрёл к низкому каменному зданию с пристроенной к нему высоченной башней. У входа в него я приметил ещё двух часовых. Надеюсь, фантазия не подведёт...

Вокруг меня располагались одновременно плац и строительная площадка. Стройно маршировали, меняли строй и упражнялись в фехтовании около сотни солдат, разделённых на несколько групп. У стен кипела работа по их достраиванию и укреплению. Кое-где на башнях обновлялась кладка кирпича и камней. Внутри форт выглядел не так пугающе, как снаружи...

— Это что за оборванец?! — из прохода появился кто-то солидней, видимо, офицер. — Эй! Бродяга! В добровольцы не здесь записывают!

— Да как вы смеете говорить со мной таким тоном?! — огрызнулся я. Офицер опешил, но строгости на лице не убавил.

— Позвольте...

— Ваше звание?!

— Я командир сотни личной охраны генерала Бэрха. А кто вы, сударь? — он изогнул бровь.

— Я — граф Патрик Брайан О'Шентли, наблюдатель от Наисветлейшей Величайшей Могущественной Доблестной Гильдии, а вы, готов поклясться, будете разгребать стойла Первого Маршала в Слау за нанесённые мне оскорбления!

— Граф? — с усмешкой ответил офицер. — Что-то вы слишком потрёпанны...

— Не удивительно. Благодаря ВАШЕМУ командованию, — я позволил себе смелость ткнуть в его кирасу пальцем, — мне пришлось продираться через Лунные земли и отбиваться от разъезда орков, на который наткнулся южнее Инкра!..

Хоть бы в точку, хоть бы в точку...

— Орки южнее Инкра? — лицо командира резко поменялось. — Но ведь прорвавшийся отряд полностью был уничтожен...

Бинго!..

— Похоже, у вас неточные сведенья, господин офицер! — наседал я.

— Ваша дорожная грамота?..

— Согласно указу двухлетней давности, что был издан в городе Слау, наблюдатели, отправляемые за пределы королевства, ни в коем случае не должны иметь с собой дорожных грамот и прочих документов. Все соответствующие указания отправляются непосредственно командиру по средству почты-телепорту...

— Хм... — офицер почесал затылок. — Мне неизвестно, получал ли генерал что-либо... Прошу за мной, сударь...

Мысленно я ликовал и смеялся над всеми окружающими!.. Осталось только обвести генерала вокруг пальца...

— Ваше превосходительство!..

Мы оказались в мрачноватой прокуренной комнате, посреди которой стоял большой стол с несколькими развернутыми и в беспорядке разложенными картами. За столом находился генерал, высокий человек в возрасте, в богатых одеждах, которые кое-где проглядывались за запахнутым плащом. Здесь было прохладно. Судя по тому, что он не курил, а дым шёл из угла, в комнате был кто-то ещё...

— Вас хочет видеть наблюдатель от...

— Не дай Бог не слово в слово повторишь... — шепнул я.

— ... Наисветлейшей Величайшей Могущественной Доблестной Гильдии граф Патрик Брайан О'Шентли!

— От Гильдии? — переспросил генерал.

— Именно так, — надменно ответил я.

— С каких пор нами интересуется Гильдия?..

— Первый маршал считает, что орки могут быть связаны с разгромленными недавно демонопоклонниками...

— О, — генерал оживился, — я почему-то не удивлён и рад, что Прон всё-таки обратил свой взгляд сюда...

Последовало рукопожатие.

— Как он, кстати?

— Не хочу вас огорчать, но маршал Прон погиб в Такаре... от рук демонопоклонников. Его место занял Первый Советник...

— Что ж, — генерал опустил глаза, — бедный старик... Оставьте нас!

Офицер поклонился и вышел наружу.

— Я не буду повторять, — рявкнул генерал, видимо, тому, кто в углу пускал дым.

— А я не уйду, — прозвучал таинственный и весьма необычный женский голос. — Можешь даже и не стараться меня прогнать... Мне любопытен этот мальчик...

Честно говоря, в этот момент по моему телу пробежался разряд, а в горле встал комок...

Генерал покачал головой и спросил:

— Не поведаете, по какому вы вопросу?..

— Хотелось бы иметь сведенья о том, могу ли проследовать дальше на север для продолжения своих наблюдений?

Ничего не отвечая, генерал пригласил меня пройти к столу. В углу послышалось какое-то шевеление...

— Я думаю, не стоит рассказывать о нашем положении, — начал он.

— Расскажи, — игриво перебили его из угла. Повисла пауза, генерал злобно посмотрел в угол, а потом заговорил:

— Форт расположен, как вы видите, на месте впадения Волчьей реки, — генерал ткнул пальцем в изображение крепости на одной из карт. Чуть выше неё имелась надпись "Волчьи горы". — Орки совершают свои набеги с того берега, из земель, южнее гор. Основное их направление — юго-запад, в обход нашего форта...

— О, ему это нисколько не интересно, — я расслышал лёгкий стук, будто кто-то резко поставил ноги на пол.

— Не могла бы ты помолчать! — прокричал генерал, чётко выговаривая каждое слово.

— Ты уже начал грубить? Как быстро, — прозвучал лёгкий смешок. — Не скажешь ли причину?..

— Я и так позволил тебе остаться... У меня разговор с графом из Гильдии, которая может стать нашим союзником!..

— С графом?.. Этот мальчик весьма молод, чтобы быть графом, — не знаю, так ли это, но мне показалось, что мне подмигнули.

— Эм, — я решил что-то ответить.

— Нет, не ничего не говори... Продолжайте... Расскажи, что на севере...

— В нескольких днях пути на север стоит Сниф, город предателей, что отказались быть нашими союзниками!..

— Грязные предатели, — с желчью заметили из угла, выпустив очередное дымное облачко.

— Там находится переправа, если вам угодно отправиться на земли за рекой...

— И зачем это ему знать?.. Неужели ты хочешь воплотить в жизнь безумный план с нападением на тот берег, а? — желчи в голосе не убавилось. — Или отправить бедного мальчика на тот берег?..

— У вас будет возможность непосредственно наблюдать за нашим противником, ровно как и за нашими действиями...

— О которых я уже сказала...

— Что ж, это замечательно. А вот, — я ткнул в карту пальцем, чтобы вопросом генералу подыграть, но меня перебили.

— А как же он пройдёт через посты? Не подумал?..

— О, с этим я разберусь несколько позже.

В ответ в углу разражено фыркнули.

— Граф, вы хотели что-то узнать? — генерал повернулся ко мне.

— Да. Северо-западное направление от земель на том берегу. В случае непредвиденных обстоятельств, могу ли отойти в том направлении?..

— Хитро, — ласково подметили из угла.

— Я думаю, что сие возможно, — генерал, задумавшись, впился в карту. — Либо придётся преодолеть северные земли орков, и там выйти к городу... Норпу. Либо встретить конный отряд из Миза...

— Если его ещё не перебили, — сквозь смешок послышалось из нового дымного облака.

— Послушай!..

— Но ты же и сам этого не отрицаешь... И почему ты отвлекаешься на меня? Этот мальчик представился графом... Мне жалко его... — промурлыкали оттуда же. — Посмотри, ведь бедняжка проголодался... а в сумке пара сухарей...

— Именно к этому я и хотел перейти, — протянул генерал, сдвинув брови, — если, сударь, вы не имеете больше никаких вопросов.

Порция негромкого смеха из дыма.

— Знаете, будет лучше, если я тут осмотрю карты и соберусь с мыслями...

— Прекрасно. Тогда я распоряжусь о снабжении вас провиантом и питьём. Наши повара отменно готовят даже в таких тяжёлых условиях, — генерал расползся в улыбке.

— Польщён, — я тоже улыбнулся.

— Не позволите мне удалиться, граф?

Я удивлённо поднял брови, но кивнул, после чего генерал, цокая каблуками сапог, выскочил наружу.

— Отправился отдавать распоряжения лично... Он неисправим, — вслед за этим из угла донёсся вздох.

— Кто вы? — осторожно поинтересовался я.

— О, милый мальчик, это значения не имеет... ни для кого... Эти бумажки тебя ведь не интересуют?..

Я подошёл к столу и поводил ладонью по картам. Реки, города, стрелочки, квадратики, какие-то записи, вычисления, заключения... Мне это понять не дано: не тот склад ума и не то призвание.

— Намечается бойня? — безразлично спросил я.

— Она здесь и не прекращалась... Но мысли об этом наводят такую тоску...

Я пожал плечами и посмотрел по сторонам в надежде найти стул или что-то, на что можно опустить себя.

— Не хочу тебя расстраивать, мальчик, стульев у этого старика в этой комнате нет, — сквозь смех донеслось уже не из угла, а откуда-то поближе.

— Грустно, — я прислонился к столу и положил руки на колени.

— Граф О'Шентли, — мои уши уловили звуки негромких осторожных шагов, а дымные облачка почти начали долетать до меня. — Не поделитесь секретом, как вы получили столь высокий титул в столь ранние года?

— Эм... — как на зло, подходящие мысли и именно эта часть фантазии в моей голове кончились.

— Подозреваю, ваш отец или мать были подло убиты, и бремя владения графством перепала на ещё неокрепшие плечи, — я чувствовал на себе взгляд из-за дыма и темноты, по-кошачьи хищный и хитрый взгляд.

— Допустим, что так, — выпалил я.

— Графство на юге... у Красной реки. Неспокойные места, но лучше этих во много раз... И какое название носят те земли?

Я выдохнул и собрался с мыслями, чтобы хоть какое-то название вспомнить. Я чуть не стал графом Такара...

В мгновение ока меня прижала к столу... дама, вылетевшая из темноты, как... как... как не знаю, кто, но это было очень быстро и неожиданно, что я даже пикнуть не успел. Дама, возрастом чуть больше тридцати, с красивым лицом, хищным и почему-то загадочным взглядом, с хорошей фигурой, в тёмно-синем, почти чёрном камзоле, правой рукой крепко вцепилась в мой воротник, а в левой держала длинную тонкую и изящно изогнутую трубку, мундштук которой она сжимала своими рубиновыми губами.

— Милый мальчик, — она выдохнула дымное облако прямо мне в лицо, но я не зачихал и не закашлял, ибо дым был очень ароматным и на сигаретный ни капли не походил, — то, что тебе удалось убедить всех в том, что ты граф, достойно восхищения и, может быть, даже награды... Но меня ты вокруг пальца не обведёшь...

Она опёрлась левой рукой о стол и склонилась к моему уху (от испуга я весь сжался, и казалось, что дама на голову меня выше).

— Удовлетвори моё любопытство, — она прошептала это так нежно, что я и не знал, задрожать сейчас от страха или растаять, — мне так хочется узнать, кого занесло к нам... Поверь, тебе лучше сказать правду...

— Правду?.. Что вы со мной хотите сделать?..

— Если я тебе поверю, придётся тебя отпустить — иди, куда пожелаешь. Если же нет, — она впилась взглядом в мои глаза, — скажу старику, что ты на самом деле лазутчик, которого наняли те, с того берега...

— Зачем вам это?..

— О, здесь так скучно, — она хитро улыбнулась. — Либо я послушаю от тебя что-то интересное, либо посмотрю, как ты будешь выкручиваться, либо... прости, но как тебя вздёрнут...

Я вдавил в горле комок и попытался податься назад, где, наверно, безопасней. Эта дама меня раскусила, видимо, стоило мне попасть в поле её зрения, а хорошего она, как я вижу, ничего не замышляла.

— Мальчик, не надо трястись, — её ладонь постепенно переместилась на мою скулу, а пальцы оказались с двух сторон от уха. — Начни свой рассказ... Скажи, откуда ты родом?

— Из... Карлоу...

Неожиданно повисла пауза.

— Хоть этот замок разрушен уже много лет, я тебе верю... Неужели есть другой Карлоу, о котором я не знаю?..

— Есть, — я чуть-чуть успокоился и кивнул. — Но не в этом мире. Я — ирландец...

А дальше, если хотите, можете перечитать или же переслушать всё вышеизложенное, ибо нового ничего сказано не было. Разве что я опустил само вступление и тот вечер, заменив рассказ о произошедшем тремя словами: так получилось, что...

Никаких эмоций на лице дамы, а так же непосредственно изменений её выражений лица я не смог увидеть, так как дым из её трубки был подобен непроницаемой занавеске. Да и, как я уже сказал, комната не их светлых была. Вообще, должен признаться, женщина, курящая трубку столь странное и необычное для меня явление, так что страх и испуг частично, но уступили место некому спокойствию, вызванному лёгким удивлением. Сбивчивость и дрожь в голосе, откровенно меня самого достававшие в начале повествования, постепенно исчезли, позволив голосу звучать, скажем, в приемлемой манере...

— И... вот я стою перед вами, — закончил я и стал ожидать вердикта. Дама снова затянулась из трубки, выдохнула мне в лицо и крайне загадочным голосом сообщила:

— Мой милый мальчик... ты меня сильно огорчил...

Меня бросило в дрожь, я вдавил уже, наверно, десятый комок...

— Это — великолепная история, хоть и звучит то, что ты сказал, неправдоподобно, но ни тени лжи я не заметила... Не посмотреть мне, как ты отсюда будешь сбегать, — она улыбнулась и провела рукой по моей шее. — Если, конечно, сбежать сможешь...

Я с облегчением выдохнул и попытался улыбнуться, тихонько в мыслях желая как-нибудь съязвить. Сражение окончилось ничьёй, которая устраивала только одну сторону, меня.

— Тебе придётся сейчас дождаться старика, — её пальцы взялись за мой лацкан. — А мне опять придётся заполнять себя дымом в этой скучнейшей компании... Если, конечно, тебе не захочется остаться...

Дама прищурилась, наши взгляды пересеклись. Мне показалось, что она от меня чего-то очень сильно хочет, а что-то внутри через рупор сообщало, что принять её предложение, то есть, остаться, идея совсем не из лучших. И, что интересно, никаких возражений из головы не поступило...

— Зачем, если не секрет? — прямой отказ, на мой взгляд, звучал бы слишком уж грубо.

— Никогда бы не помешал такой смышленый... красивый молодой человек, полный сил и жизни, — она оценивающе посмотрела на меня снизу вверх. — С этим стариком удивительно, как я ещё не удавилась... Но, как я понимаю, услышать от тебя согласия мне не удастся... Что ж, не извиняйся... Начнётся осень — меня здесь уже не будет...

— Вы сбежите?..

— Да... Сама удивляюсь, что буду ждать осени... Так хочется побыстрее обрадовать старика своим побегом...

— Но кто вы?..

— Милый мальчик... для тебя это не имеет никакого значения, — она улыбнулась и, увидев лёгкое расстройство в моих глазах, прижалась губами к моей щеке. — Не хочешь немного поиграться?

Я прокрутил в голове все возможные варианты значения этого слова в подобной ситуации, и ни один из них мне не понравился. Но когда в руках дамы появилась деревянная коробка, где-то в десять дюймов по диагонали, я снова успокоился. Уж слишком много на сегодня таких скачков ощущений...

Забавно и неожиданно было узнать, что в коробке оказались фигурки людей в доспехах, с оружием, похожие на те, что обычно продают за бешеные деньги в особых магазинах. Думаю, у меня лицо светилось радостью так, будто я получил желаемый подарок на Рождество, но... но... чёрт! Будь вы на моём месте, тоже бы жадно схватили её и стали бы заворожено изучать её содержимое, чуть приоткрыв рот и округлив горящие глаза.

— Старик говорит, что с ними у него лучше получается разрабатывать ход сражения, — дама попыталась, весьма удачно, передразнить генерала. — Думаю, он не откажется поделиться своими игрушками...

Я издал радостное "хи" и принялся осторожно выставлять эту мини-армию на стол, деля на две равные части.

— Я буду здесь, рядом, если что-то понадобится...

Проведя рукой по моему плечу, дама окунулась в темноту и вскоре в ней исчезла. Я посмотрел на ровные порядки двух армий, "приготовившихся к сражению", и, странно, почувствовал внутри какую-то пустоту... Уж что-то мне расхотелось взять штурмом Миз целиком с его пригородами, предварительно перейдя реку...

— Почему мальчик заскучал? — промурлыкала из угла дама. Я пожал плечами и нехотя подвинул фигурку конника от Волчьих скал к Снифу.

— Если ты решил передумать, то не стесняйся, говори, — ещё ласковей сказала она. — Ты задержишься тут всего на луну...

— Очень не хочется вас расстраивать, — щелчком пальца я сбил воина с копьём, — но, боюсь, придётся... Сколько дней пути до Снифа?

— Тебе так не терпеться отсюда уйти? Не останешься даже на ночь?..

— Меня не устраивает обстановка военного лагеря...

— Поверь, здесь есть места, где на неё можно не обращать внимания...

Я сдвинул брови и посмотрел в угол, где, думаю, сейчас дама находилась.

— Знаете, я догадываюсь, к чему вы клоните. Нет. Более того, я вас даже и не знаю!..

Дама засмеялась, и в тут же момент за спиной спасительно скрипнула дверь. На пороге стоял офицер, встретивший меня ранее у входа.

— Господин граф, генерал ждёт вас снаружи.

— Прощай, мальчик, хотя, кто знает, может быть, ещё увидимся...

Я кивнул и, поправив воротник сюртука, выскочил на улицу. Там стоял генерал в компании ещё одного офицера и двух воинов. В руках последних было два небольших узла и ведро с водой. Офицер в руках держал конверт.

— Сударь, — начал генерал, — провизией мы вас обеспечим примерно на две недели. Эта еда, будьте уверены, не испортиться до того, как вы её съедите. В конверте карта земель севернее форта почти до моря. Думаю, она вам поможет...

— Премного благодарен, сэр. Гильдия вам будет не менее признательна, — мои слова вызвали у всех довольные улыбки.

— Намерены ли вы отправиться сейчас? — поинтересовался "старик".

— Да... Но, прежде, хотел бы задать вопрос, — я подозвал генерала к себе, — личный...

Он кивнул и наклонился ко мне так, чтобы только он мог меня расслышать.

— Дама в той комнате... Это кто?

На лице генерала проступила какая-то смесь удивления, недоумения и... и ещё чего-то.

— Я... я не знаю... Она пришла в начале лета...

Думаю, такой ответ на моём лице сотворил примерно то же, что и мой вопрос на лице генерала. Это вот... то есть, как? А что она, тогда, вообще в его комнате делает? Мне не могло показаться, это не было галлюцинацией. Генерал ведь тоже с ней разговаривал... Но что уж теперь? Потом как-нибудь разберусь, если не забуду...

Что-то мне везёт на... необычных дамочек...

— Занятно... Что ж, боюсь, мне придётся вас покинуть...

Генерал выпрямился и склонил голову.

— Надеюсь, Гильдия примет верное решение после вашего донесения.

— Примет, можете не сомневаться, — я кивнул.

— Посты у моста предупреждены, вас пропустят...

— Прекрасно... Удачи вам... господа, — двумя пальцами я сдвинул прядь с брови, прижал кантик берета и, развернувшись, быстрыми шагами отправился прочь из форта. Часовые у ворот вытянулись при моём появлении в струнку, я развернулся на каблуках и торопливо начал спускаться к реке. Внутри что-то кипело, бурлило и грозилось выйти наружу волной неистового смеха, но, нет... надо пока держать себя в руках... Пока...

Я шёл между траншеями, рядами рогаток, наспех сделанным частоколом... Всюду меня сопровождали сотни глаз, не выражающих такого трепета и почтения, как это было наверху. Неудивительно, о моём "титуле" и "задании" осведомлены только караульные у моста. И вот эта шуточка по поводу моего внешнего вида... Да, пропущу её мимо уха. Никто же не бегал и не сообщал каждому, что я — не просто оборванец, по которому плачут прачки, ванны, души...

— Граф О'Шентли, полагаю? — вежливо поинтересовался молодой человек с мечом на поясе, видимо, один из младших командиров.

— Он самый. Вас уже известили?..

— Да, можете проходить, но...

— Но?! — я сдвинул брови, от чего человек чуть вжал голову в плечи.

— Но предупредил ли вас генерал о том, что орков видели дальше по этой дороге?

— Хм... нет... А их там видели?..

— Да... будьте осторожны, сударь...

— Благодарю за столь ценные сведенья... Спасибо, — я кивнул и, дождавшись ответного кивка от офицера, зашагал по дощатому настилу. Из меня, подобно пару, вырывающемуся сквозь носик чайника со свистком, начал просачиваться тот самый смех... Но, согласитесь же! Разве это не смешно? Обвёл вокруг пальца целый форт во главе с генералом! Конечно, да, я был под угрозой быть выданным, ибо меня один человек всё-таки раскрыл, но... чёрт возьми! По-моему, это просто ВЕЛИКОЛЕПНО! Да здравствует фантазия и наглость! Ура!..

И, стоило мне перебраться через верхушку холма и оказаться среди камней, обросших кустами, этому возгласу вторило то, что в течение прошедшего получаса взрывной массой накапливалось внутри меня. Надеюсь, меня на той стороне реки не услышали, хотя, уверен, всё живое вокруг меня чуть-чуть от этого взрыва эмоций оглохло и... мягко говоря, было сильно удивлено. По крайней мере, та птица, которая громко крича, вылетела из кустов и скрылась где-то далеко в море травы. Я схватился за живот, повалился на землю и... наверно, около десяти минут ушло на то, чтобы прийти в себя.

Но даже, когда я снова встал на ноги и зашагал дальше, из меня ещё долго остаточными всплесками выходил добрый радостный смешок. Вскоре я свернул с дороги и отправился по траве, частенько заходя в заросли кустарника и небольших деревьев, укрывающих собой серые замшелые булыжники. Чем дальше я уходил от моста, чем ближе подходил у северному притоку реки, тем меньше становилось деревьев, а из земли выступало больше камней, будто их здесь кто-то рассыпал игривой рукой. Наверно, кроме тех гор, что я уже отчётливей вижу на том берегу, впереди вскоре появятся и другие...

Байка Пятидесятая

Молли, милая Молли

Солнце скатилось за горизонт, я, забравшись на камень, на прощание помахал ему рукой.

— До завтра! — спрыгнув на траву, я обошёл очередной распадок и, найдя уютный, на мой взгляд, уголок, скинул туда свои вещи. Я снова оказался на камне, но уже в лежачем положении, и устремил свой взгляд вверх...

Интересно, а с Земли видно местное солнце, не говоря уже о самом этом мире, если это, конечно, — планета... и находится она в той же реальности, что и третий шарик от... Солнца? Уверен, что мой новый дом от старого отделён сотнями, а то и тысячами световых лет. Надеюсь, в ближайшем и относительно далёком будущем о нём и не узнают...

Я только сейчас понял, почему Джеймс Корнер высказал подобную мысль... По крайней мере, я считаю, что он думал примерно так же... Стоит там, на Земле, узнать, что здесь есть жизнь, и все видимое пространство заполонят учёные, военные, миссионеры, туристы... авантюристы... и прочая публика, которой от этого мира нужно что-то исключительно для себя. И это (то есть, то что они заполучить хотят) они уж точно постараются заполучить любой ценой, ни с чем и ни с кем ни считаясь, тем более с местным населением... "Мы" уже это проходили, причём, неоднократно...

Не знаю, может, конечно, я до конца и не прав, но я считаю, что мы, такие люди, как Джеймс Корнер, Джонни Си и... Вилл Стюарт, который попал в какую-то передрягу и которого я пока ещё даже и не знаю... В общем, мы живём в этом мире в какой-то гармонии с ним, ибо ничего от него не требуем, постепенно вливаясь или уже влившись в круговорот его жизни. По-моему, это замечательно. Да, я помню, кто я и откуда родом и горжусь тем, что могу с достоинством заявить, что моя родина — Ирландия, но я постепенно понимаю, что это — мой новый дом. Даже если я выясню, что к этому мнению пришёл ошибочно, дороги назад, в родной мир нет, а об этом уже говорили...

Я сполз с камня и, "зарывшись" в кусты, накрылся сюртуком. Хоть днём и было приятно и тепло, ночь решила меня обрадовать холодным дыханием и изредка поднимающимися дуновениями ветерка, что прятался среди травяных стеблей где-то совсем рядом. Жаль, до него нельзя дотронуться рукой, погладить и пригреть, лишь чтобы он не шалил, пока я сплю...

Иронично, но проснулся я совсем не от игривого воздушного потока, поджидавшего удачного момента за камнем, а от громом прокатившегося по холму барабанного боя. Даже спросонья мой мозг смог донести до меня три вещи: первое, всё ещё ночь, второе, резко вскакивать на ноги ни в коем случае нельзя, третье, барабан по звуку был не таким, что пару раз будил меня на южном берегу реки. Он казался раскатистей, глуше и менее мелодичным, а вскоре вообще смешался с хаотичным топотом множества ног.

Явно это не ребята из форта, да и, судя по звуку, они двигались с севера, даже, с северо-востока, со стороны притока. Я достал один из пистолетов и взвёл его. Камень, за которым располагалась моя ночлежка, закрывал её собой вместе с кустами в случае, если бы меня пытались увидеть с той стороны. Но, вот проблема, те, кто бежал, да, бежал в южном направлении, обходили камень и передо мной, в опасной близости. На небе, как раз, висели луны, щедро посыпающие всё серебром...

Не буду хвастаться отличным зрением, но даже при такой освещённости я чётко видел: это не люди. Я почему-то сразу вспомнил Демона (как он там, интересно?), точнее, его телосложение. Те, кто пробегал сейчас мимо меня, были такими же здоровыми и массивными, как и мой крылатый друг, но, разве что поменьше, на голову-две выше меня. Все они были облачены в броню какого-то чудного вида, будто она была слеплена из случайно попавшихся под руку кусков железа. А в дополнении с какой-то причудливой одеждой и шкурами всё смотрелось одновременно угрожающе и немного забавно, особенно с этими рогами и шипами... Но вот их оружие вселяло в моё сердце истинный ужас. Против этих топоров, секир, мечей и... прочего я со своими двумя пистолетами и ножом вряд ли что-либо мог сделать.

Да и удивительно, что мысль "орки" в голове промелькнула только тогда, когда последний из них пропал из поля моего зрения. Я снял пистолет со взвода и, убрав его на место, прислонился к камню. С одной стороны, началось... с другой, они лбами столкнутся уже далеко за моей спиной. Чем не повод для сна быть спокойным?..

— Доброе утро, планета, — я, не выходя из кустов, поднялся над ними, на вытянутой руке держа пистолет, и прокрутился на триста шестьдесят градусов. Вокруг никого, лишь несколько птиц пролетело рядом почти у самой земли. Я снова нырнул в куст и раскрыл сумку, дабы узнать, чем меня обрадовали в форте...

Собственно... думаю, это можно назвать стандартным набором бродяги. Хлеб, зелень, овощи, колбаса, солонина, пара яблок, несколько сухарей с вкраплёнными в них высушенными ягодами и мешочек с крупой, которой хватило бы на три-четыре завтрака с кашей... Был бы котелок и то, чем можно разжечь огонь... А воды тут под склоном и так уйма... А за котелок и шлем может сойти... Трапеза высшего класса сорвалась, но на имеющееся я смотрел на что-то новое и определённо вкусное...

И, да, я не ошибся. Паёк оказался отменным! Зелень свежейшая, колбаса нежнейшая, хлеб мягчайший, вода!.. вода, как вода, но тоже припишем её к вкуснешей... Прежде чем собраться, привязать скатанный сюртук к сумке и снова пуститься в путь, я спустился к реке и побрызгал водой веточки петрушки, а потом и себя. Как же хорошо... А не устроить ли нырок в эту замечательную речку через часика три?..

Денёк выдался жарким. Рубашку я расстегнул полностью, периодически протирая воротником взмокшую шею. Фляга была спрятана в сюртук, чтобы не нагревалась: об шлем я уже чуть не обжёгся, мне этого хватило, а внутри фляги ещё и вода... И... я должен выдвинуть теорию, что на жаре из земли вылезают какие-то карлики...

Да! Да! Вы не ослышались! Они залезают в сумки случайных путников, причём, в таком количестве, что груз в ней по массе равен тонне, а то двум. Я могу напомнить, я сталкивался с этим, когда плёлся к Бодкерру... И надо прекращать бредить на жаре... Мозгу от этого лучше не становится...

Вместо нового холма, который я ожидал увидеть за кустами, когда я сквозь них продерусь, мне открылся вид на маленький кусочек рая посреди пекла. Трава под моими ногами ярдов через пять уступила место песочку, за которым до другого берега распростёрлась серебреная гладь реки. Слева лежал огромный камень, за ним продолжалась линия кустов, а уже за ними дальше лежали холмы, кажется, чуть ниже тех, по которым я последнее время шёл.

Сумка с сюртуком тут же улетели к камню, за ними по одному последовали ботинки, в одном из которых оказалось содержимое карманов. Пистолеты с ножом, беретом и флягой же, в отличие от всего остального, были положены осторожно, как нечто ценнейшее, каким, собственно, оно и является. Даже через гольфы я чувствовал, что песок успел сильно нагреться, но потом за ним была прохладная вода, в которую просто надо было окунуться!..

Как только всё, ниже колена, оказалось между дном и поверхностью, в голове возникла мысль, что неплохо было бы раздеться. Но, с другой стороны, можно попробовать провести стирку на себе. Я зашёл в воду по пояс, и по телу пробежала приятная прохлада и дрожь. Сцепив ладони, я улыбнулся, посмотрел по сторонам, на холмы слева и справа, на другой берег с его высящимися вдалеке горами, на безмятежное голубое небо и птиц, порхающих в нём. Закрыв глаза, я послушал их пение, журчание воды и изредка доносящийся шорох травы, которые резко сменились громким всплеском.

Как это прекрасно!..

Я проплыл под водой несколько секунд, потом вынырнул и прорезал водную гладь на десяток-полтора ярдов, а, почувствовав, что под ногами нет дна, лёг на спину и сделал пару толчков ногами, повинуясь течению, по диагональному направлению приближаясь к берегу. Наверно, если бы я на себя посмотрел бы сверху, то сзади бы увидел огромный шлейф грязи и пыли, которую сейчас вымывало из одежды... Не знаю, так это или нет, но, должен признаться, ощущать себя и пространство на пару дюймов вокруг стало на пару порядков чище.

Коснувшись ногами дна, я встал, снял с себя рубашку и, чтобы до конца убедиться в своей чистоте, начал тщательно полоскать воротник и манжеты. Просто от нахождения в воде они уже стали белее, а сейчас... для меня они были белоснежными! И даже не думайте со мной спорить, особенно касается знатоков стирки! Буду стоять на своём!.. Я снова надел рубашку и, расплывшись в довольной улыбке, посмотрел на небо...

— Здравствуй! — донесся из-за спины чей-то голос настолько внезапно, что я вскрикнул и, разворачиваясь, неуклюже упал в воду, скрывшую меня с головой. Как-то совсем не ожидал сюрпризов в такой умиротворённой обстановке... Я поднял над водой голову и плечи и внимательно посмотрел на берег. В тени камня, у которого лежали мои вещи, сидела девушка, причём так, что я бы её ни за что не заметил, пока не начал выбираться на берег...

Светлые вьющиеся волосы, часть которых была сплетена в небольшую косичку на виске, её лоб закрывала растрёпанная чёлка, остальные пряди ложились на спину и плечи. На лице незнакомки сияла лёгкая улыбка, а глаза, насколько я видел, тщательно меня изучали. Под тёмной накидкой, закрывающей плечи, было надето немного помятое, но всё же не потерявшее изящность платье из светлой ткани, а на ногах — запылённые шнурованные сапожки.

— Прости, не хотела тебя напугать, — как мне показалось, её брови чуть приподнялись. Я уже много раз успел обрадоваться тому, что решил искупаться в одежде...

— Н... н... ничего страшного, — я поднялся на ноги и медленно пошёл к берегу, находясь под пристальным взглядом девушки.

— Думаю, даже хорошо, что нами были выбраны такие роли, — она улыбнулась, показав свои зубки. — Иначе я была бы вся охвачена стыдом и смущением...

Я заострил уголки рта и, покивав, выбрался на берег. Сняв гольфы и выжав из них воду, я нацепил на голову берет, освободил ботинки, влез в них и с лёгким удивлением посмотрел на незнакомку.

— Бывает так сложно найти источник живительной влаги и прохлады, — она чуть наклонила голову вбок. — И часто удача в этом сопутствует не только тебе одной... Я не видела, как ты подошёл, значит, ты идёшь в северном направлении, ведь так?

— Да, именно так, — ответил я.

— Как это прекрасно, — она поднялась с травы. — Я так устала от того, что рядом нет сильного плеча, на которое можно опереться... Ты же не будешь возражать, если в ближайшее время мы пойдём этой дорогой вместе?

Честно говоря, я даже и не знал, как на это реагировать.. Незнакомая девушка, совершенно неожиданно появившаяся здесь, основательно меня перепугавшая, просит разрешения составить мне компанию... Вот и что я должен был делать? Я даже её имени не знаю! И вообще вижу её от силы пять минут!..

— Наверно, мы не представились, — она виновато опустила глаза.

Ладно, одну проблему решили...

— Я — Молли, а можно узнать твоё имя?

— Патрик, — я кивнул и задержал голову в нижнем положении.

— И... каким же будет твой ответ? — Молли несколько раз кокетливо моргнула.

— А куда ты идёшь?

— Пока что туда же, куда и ты, — её улыбка приняла загадочные оттенки.

— Тогда... тогда, добро пожаловать, — я сделал максимально добродушное выражение лица.

— Я знала, что ты не откажешься! Я так рада! — буквально "убив" меня, Молли повисла на моих плечах и, пользуясь моим ступором, пробыла в таком положении около минуты, после чего встала передо мной, сцепив свои ладони за моей шеей.

— Я же мокрый, — на лице выступила смущённая улыбка.

— Ой, — она, всё так же улыбаясь, сделала полшажка назад. — Выходит, придётся подождать здесь, пока мы не обсохнем...

Молли сняла накидку, положила её на камень и легла на неё, подставив солнцу подмокшее платье. Я пока стоял рядом и терпеливо ждал, пока с меня стечёт вся вода.

— Можно ли поинтересоваться, как девушку в одиночку занесло в столь неспокойные и даже опасные места? — скрестив руки на груди, я тут же об этом пожалел: рукава стали казаться мокрее...

— Думаю, так же, как и тебя, — она улыбнулась. — Иду, куда глаза глядят... не имея никакой цели... Трачу отпущенное мне время, смотрю на мир и завожу новых знакомых... А здесь опасно?

— Многие считают, что да, — я пожал плечами. — Лично я ощущаю опасность только от тех, кто пытается оградить от неё мир...

— Ты про никогда не прекращающуюся войну между королевством с южного берега и орками?

— Да.

— Хочу тебя успокоить, мы уже на землях другой страны и нам ничего не угрожает. Ты ведь перешёл реку?

— По мосту у форта...

— Вот, Патрик, это была граница... Можешь быть спокоен, — она улыбнулась и прикрыла глаза. — А какие новости с Зелёных гор?..

— Придётся тебя расстроить, — я засмеялся, — но я не совсем с Зелёных гор, даже, совсем не с Зелёных гор.

— М? — она открыла глаза и удивлённо посмотрела на меня. — А я почему-то решила, что ты именно оттуда...

— О, нет, я родом совсем из других мест...

— Но откуда ты тогда держишь путь? С юга? Или юго-востока?

— С юга... А откуда родом юная леди, если это не тайна? — я улыбнулся и, подойдя поближе, осмотрел её с ног до головы. Милая девушка, казавшаяся хрупкой и беззащитной...

Молли кокетливо моргнула и ответила:

— Из Чакса. Это на севере отсюда, но иду я с востока...

— А сейчас возвращаешься домой?

— Нет... Мне придётся свернуть на другую дорогу, да и домой путь для меня закрыт, — она приподнялась на руках и улыбнулась. — А ты так и не сказал, откуда ты на самом деле...

— Моя оплошность, — я пожал плечами. — Тебе известно об острове, который носит название Ирландия?

Выразив на лице неподдельное удивление, Молли помотала головой, но потом, видимо, быстро сообразив в чём дело, спросила:

— Так значит, ты силами тех эльфов-магов был принесён в этот мир?..

— Если мы имеем в виду одних и тех же магов, то да.

— А когда это случилось?

— За месяц до начала лета...

— Наверно, ты тоскуешь по своему дому? — в глазах Молли мелькнули отблески сострадания. Я задумался и помотал головой. — Я понимаю тебя... Там осталось что-то, что не даёт тебе вернуться?..

— Там разбитое сердце, предавшая меня любовь, порванные связи почти со всей роднёй и выстрел, из-за которого я имею все шансы попасть в т... темницу... — я хмыкнул и посмотрел в небо. — Я нисколько не жалею, что попал под руку тех любителей экспериментов...

— А я не жалею, что моя мать вышвырнула меня из дома, — Молли негромка засмеялась. — Может, пойдём?

Я кивнул и принялся возвращать лежащие на земле вещи туда, где они должны быть в "походном" состоянии. Молли, которой лишь надо было перекинуть через плечо дорожную сумку и надеть накидку, пришлось меня некоторое время подождать.

— Шлем? — похоже, ей на глаза попал шапель. — Ты был на войне?

— Пришлось, и далеко не по собственному желанию, — тяжёлый вздох. — Это случилось южнее Тёмных скал...

Люди всё время рассказывают одно и то же. И часто это они рассказывают одним и тем же людям, которые, в свою очередь, либо вежливо дают рассказчику закончить, либо мягко ему намекают, что это они уже слышали, либо строят из себя сильно раздражённых тем, что приходиться "в сотый раз эту чушь слушать". Ну а дальше всё зависит от рассказчика: он может не обратить на это внимание или же пустить в ход кулаки...

Мне, кажется, крупно повезло. Каждый раз меня слушали разные люди, и им было абсолютно плевать, что эта история звучит далеко не в первый раз, они об этом даже не догадываются! Да и, по-моему, это шикарная тренировка на будущее. Я не стою на месте, я иду, вокруг меня вечно что-то происходит, и я становлюсь участником этого. Любое моё действие, как часть мозаики, складывается в... да во всё, что угодно, вплоть до биографии и мемуаров!..

— Я видела людей, которые шли на войну, — задумчиво сказала Молли, как только я закончил рассказ на уходе с поля боя, — но я ни разу её самой не видела. И сейчас я впервые рядом с теми землями, на которых она идёт...

— Именно по этой причине надо отсюда поскорее убраться, — для убедительности я покивал. — И вообще не советую близко подходить к тому, от чего пахнет кровью, сталью, грязью и дымом... А можно весьма необычный вопрос задать?

Молли улыбнулась и кивнула.

— А почему девушка с таким именем слышит об Изумрудном острове впервые? — я приподнял одну бровь и посмотрел ей в глаза.

— Хочешь узнать, почему у меня такое имя?..

Я кивнул.

— Это случилось при моём рождении, и я узнала это от папы. В тот вечер была сильная гроза, и никто не смог сходить за женщиной, которая принимала роды. Мама сама бы не справилась, а папа был в отчаянии. Он выскочил в дождь на улицу и увидел перед дверями дома человека, который куда-то шёл по своим делам. Папа схватил его, затащил в дом и просто заставил принять роды... Я не знаю, как тот человек смог это сделать, но он справился. Папа говорит, что тот человек был так напуган, что весь побледнел, его руки дрожали, а на лице было столько ужаса, будто он увидел, как прямо перед ним появился страшный демон...

О, я его понимаю... по крайней мере, в последнем случае...

— У нас есть традиция, имя новорождённому даёт тот, кто принял его в этом свете. Человек долго думал, но, придя в себя, еле слышно сказал "Молли" и вылетел из дома. Больше его никто никогда не видел, по крайней мере, в нашем городе...

Я просто не смог сдержаться и выпустил из себя весь поток накопившегося за это время смеха...

— Что? — удивлённо спросила Молли.

Я, не прекращая смеяться, помотал головой.

— Чего здесь смешного? — девушка попыталась изобразить в голосе обиду, но на лице её вот-вот должна была засверкать улыбка.

Я никак не унимался и готовился покатиться по траве, держась за живот.

— Патрик! — Молли ткнула в меня локтем.

— Я просто себя представил на месте того человека... Иду я себе из паба, идёт дождик, и тут (порция смеха) выскакивает из ближайшего дома перепуганный будущий отец ребёнка, хватает меня, и, о, Боже, в моих руках через некоторое время оказывается только что появившаяся на свет кричащая малютка!.. Нет, это мило, кто спорит, но я бы на его месте тоже бы исчез...

Первые несколько секунд мне казалось, что Молли меня съест целиком, с потрохами и костями, от чего я всё-таки притих, но потом, уже вместе с ней, продолжил смеяться. По-моему, замечательно, что мой юмор был воспринят адекватно, как я и хотел. Не с самого начала, но я всё-таки сообразил, что сие может звучать обидно, так как доводилось встречать многих людей, обижающихся, когда шутишь над ними, даже по-доброму, упоминая их детские годы. Уж поверьте, мне уже, пользуясь этим поводом, нос разбили...

— Смотри! Лес! — Молли прекратила смеяться и, остановившись, показала пальцем куда-то в сторону горизонта. Я тоже замер на месте и посмотрел в том направлении. Тёмно-зелёная полоска на севере (на севере?) казалась шириной в пару дюймов, из чего можно было сделать вывод, что до него идти не так далеко.

— Наконец-то будет тень, — озвучил я свои мысли. Да и, думаю, не только свои. Я-то уж точно вымотался и взмок за те пару часов пути, а что касается моей неожиданно появившейся спутницы, то мне казалось, что вскоре она должна была свалиться от усталости...

— Надеюсь, у тебя есть хоть немного воды, — страдальческим голосом простонала она. — Жажда ко мне подкралась только сейчас, и я от неё уже умираю...

Я открыл флягу и протянул её Молли.

— О... Ты мой спаситель... Спасибо.

— Да не за что... А у тебя нет ничего, чем можно развести огонь?

— М? — на её лице появилось удивление.

— Не находишь, последнее время по вечерам становится не особо тепло...

— Так осень скоро, — Молли улыбнулась.

— Эм, — я прокашлялся. — Да, похоже на то, но в связи с этим неплохо было бы разводить на ночлежках костёр, не находишь?

— Ой... да. Но у меня ничего подходящего нет, — она посмотрела на меня виноватыми глазами.

— И ладно, что-нибудь придумаем...

Она улыбнулась и потёрлась подбородком о накидку...

Никогда не думал, что буду путешествовать в компании юной леди. Те несколько дней в Пограничных лесах не в счёт, ибо Аллия меня лишь провожала до некой "контрольной точки". Да и, в случае, если бы мы куда-то просто шли, уж слишком она необычной дамочкой казалась. Я бы не удивился, если бы, первое, её возлюбленный следил бы за нами всю дорогу; второе, её возлюбленный всадил бы мне в спину нож; третье, Аллия отправила бы меня в мир иной за какую-нибудь глупость, сказанную или совершённую мною же; четвёртое, я бы обнаружил себя в таком же положении, как с королевой, после чего я бы не удивился пункту номер два...

Рядом со мной шло милое, красивое и хрупкое создание, сияющее ласковой улыбкой и с огоньком в глазах, изучающее окружающий мир... Молли невозможно было не восторгаться! Ей не занимать храбрости, раз она решилась отправиться одна в путешествие, положившись лишь на себя и, может быть, на высшие силы! Она вышла на прогулку в этот мир, мир дороги, и не побоялась остаться. В ней я видел воплощение... мечты?..

Только что распустившийся цветок... Ангел... В голове всплывало столько образов и эпитетов, а глаза... они застыли и не могли оторваться от её лица, от её черт, от её глаз, улыбки... Молли оказалась высокой девушкой, почти моего роста, и, откровенно говоря, на сколько я видел, обладала красивым...

— Патрик, — она улыбнулась и поймала мой взгляд своими глазами. — Ты на меня смотришь...

— Да... — умилённо протянул я, но потом, путаясь в мыслях, второпях проговорил. — Нет!.. Что ты?!.. Тебе показалось!..

Молли засмеялась и легонько толкнула меня плечом. Я улыбнулся и, смущённо спрятав руки в карманы, отправил взгляд блуждать по стене леса...

Солнце часа через три-четыре опустится за горизонт, в лесу будет совсем темно, а если мы в темноте подберёмся ещё ближе к реке, то будет ещё и прохладней, чем можно ожидать. И ладно бы, шёл бы я один: не в первой кутаться в сюртук и прятаться в корнях. Но со мной была девушка. Ничего теплее её накидки я не видел, правда, можно было бы предположить, что в её сумке спрятан свитер. Даже если так, возникает приоритетная цель и задача: согреть девушку...

— Молли, — я засмеялся, поймав взгляд своей спутницы, — ты на меня смотришь...

— Да, — протянула она и, подмигнув, чуть наклонила голову вбок. — Или мне нельзя немного полюбоваться?..

— Можно... А ты путешествовала всё это время одна?

— Эм... да. Правда, иногда договаривалась с торговцами, пристраиваясь к их караванам, если очень не хотелось идти на своих двух... Ну а ты?

— Если не считать двух проводников и ещё кое-кого, то только однажды бродил с другом, пока нас не забрали в армию...

— Да, ты говорил...

— Вот... Но большую часть времени я пылил по дорогам один. Сначала казалось, что от одиночества я вполне могу сойти с ума, но нет, что-то это сделать не даёт...

— Знаешь, до сегодняшнего дня я тоже не думала об отсутствии хотя бы попутчиков, — она задумчиво посмотрела наверх.

— М? Это ты к чему?..

Одарив меня хитрой улыбкой, Молли помотала головой и прибавила в скорости.

— Эй! Постой! — я попытался её догнать и поймать за руку, но она весьма ловко и изящно увернулась, окатывая меня звонким смехом. Ну а дальше...

Дальше дорога до леса прошла на манер игры в салки. Молли поймать мне всё-таки удалось, но отвечать она отказалась, снова вырвавшись из моих рук. Потом я её догнал, прокрутил вокруг себя, держа за талию и, пригрозив, что убегу от неё, если не получу ответ, поспешил к деревьям... Господи, а он мне, ответ, да и не нужен был... лишь бы продолжить игру. Мы бегали друг за другом, пытались повалить друг друга на траву, выяснилось, Молли боялась щекотки чуть ли не сильнее меня...

Как дети... дети, которых выпустили поиграть на детскую площадку, которым не мешает играть друг с другом то, что они видятся впервые... Один предложил, другой согласился... даже, не мог отказаться, ибо это бессмысленно. Зачем отказываться от того, ради чего ты вышел на детскую площадку? Это всё равно, что кричать, канючить, обижаться и ругаться, требуя сладость, а потом, когда вот она, когда её, сдавшись, протягивают тебе, от неё отказаться, ещё сильнее обидевшись на этот мир и "злых взрослых"...

— И сколько ты уже в дороге? — спросил я, устроившись на поваленном древесном стволе...

На землю долго падала ночь, будто её проходилось пробираться через вязкое желе. Вокруг мелодично стрекотали сверчки, а рядом с нашим деревом неслышно пролетали светлячки, иногда озарявшие то её, то моё лицо призрачно-зелёным светом. Молли, положив на мох накидку, устроилась на ней и, опустив на тот же ствол ладонь, в которую упирался её подбородок, пристально смотрела на меня.

— Всё прошлое лето, немного от осени, всё это лето и, думаю, снова заберу кусочек этой осени, — она загадочно улыбнулась.

— А зимой?

— В этих краях суровая зима... Только храбрецы, отчаявшиеся безумцы и те, кто способен выжить в холоде и метелях, странствуют зимой... Мне повезло, я смогла найти приют на зиму, — она поводила взглядом по сторонам, но потом направила его в мои глаза. Мне даже показалось на секунду, что Молли коснулась им моей души...

Не спрашивайте, как, но я это почувствовал!..

— А кто разбил твоё сердце? — на её лице появилось выражение сострадания.

— Её звали Лиза, — я опустил глаза.

— Что случилось?..

— Она мне изменила... Я пришёл к ней домой и... увидел их в постели...

Молли поднялась на ноги и пересела ко мне.

— Прости, я не хотела тебе причинять...

— Нет, всё хорошо... я не люблю вспоминать только эту часть истории... Дальше всё закончилось весьма забавно и неожиданно...

Она удивлённо посмотрела на меня и на мою только что появившуюся улыбку.

— Я оказался здесь, — я чуть развёл руки в стороны. — Такого окончания никто, думаю, не ожидал!..

Молли улыбнулась, и я неожиданно обнаружил, что её ладонь лежит на моей спине под сюртуком. Честно говоря, меня это сначала просто удивило, потом приятно удивило... Я через рубашку и футболку чувствовал, что её кожа нежная, а прикосновение тёплое и ласковое... Сложилось весьма необычное впечатление... Знаете, часто так бывает, когда в пабе встречаешь девушку и, продолжая выпивать, завязываешь с ней продолжительную беседу, то всегда есть... лучше сказать, шанс, что вскоре вы будете сидеть рядышком, положа руки друг к другу на талии и нежно воркуя, иногда трясь носиками...

Глупо будет звучать, если я сообщу, что никто из нас не пил, и, тем не менее, это факт... Но от её простого прикосновения я немного опьянел... По телу прокатилась волна расслабления и лёгкого блаженства... Улыбнувшись, я сначала прикрыл глаза, а потом, не торопясь, перевёл взгляд на неё...

— Молли...

— Да? — она тоже улыбнулась.

— А не расскажешь, где тебе довелось побывать? — не смог удержать себя от тог, чтобы взять её за руку...

— Из своего родного города я отправилась на восток, — не знаю, почему-то её интонация казалась мне какой-то таинственной. — Я успела прихватить кое-что из своих вещей и немного монет, но этого было совсем мало... На моей дороге были густые леса, за которыми стоял город Лайр. Там я смогла найти временный приют, немного поработала в одном из трактиров и просто не дала себе пропасть. Но потом мне пришлось уйти...

Меня никто не выгонял, я могла сказать, что у меня всё было хорошо, но я однажды уже ступила на дорогу, вылетев из дверей своего дома без пряди волос, которая осталась в руках мамы. Я поняла, что рано останавливаться, это не моя судьба, и я пошла дальше на восток, с юга огибая запад Зелёных гор. Мне случилось оказаться в лесах эльфов, в их священном городе Сорьене, где пожила немного... Далее я отправилась на юг вдоль Ликри, пока не дошла до Мосса, что стоит у истока реки.

В том городе я перезимовала, а потом отправилась на запад через Баллес и Миз. В тех городах я оставалась на две-три недели в каждом. Сначала просто устала и нашла, где можно отдохнуть, а во втором пришлось пережидать, пока местные воины разбирались с "гостями из-за реки". Как только всё улеглось, я продолжила путь... А в конце мне посчастливилось встретить тебя...

— Я восхищён, — восхитился я, крепче сжимая её ладонь. — Никогда бы не подумал, что такая хрупкая девушка смогла бы пройти такой путь...

Молли смущённо улыбнулась и немного отвела глаза в сторону.

— Хотя, что уж удивляться, — я заглянул в тёмную крону над головой. — Меня здесь подстерегло и подстерегает ещё уйма неожиданных открытий... Представляешь, оказывается есть деревья, которые едят людей!..

Ничего не отвечая, она звонко засмеялась.

— Ничего смешного! — но улыбку сдерживать я не мог. — Между прочим, одно такое меня чуть не сожрало!..

Всегда надо уметь смеяться над собой. Моего терпения хватило на полсекунды, и я присоединился к Молли, на пару с ней оглашая лес добрым весёлым смехом. А вообще, ситуация забавнейшая, быть съеденным деревом. И, может, оно просто поговорить хотело, но уж как-то странно это выглядело...

— Патрик, — Молли посмотрела мне в глаза, — завтра нас ждёт дорога, а сейчас, наверно, уже глубокая ночь... Может, пойдём спать?..

— Хорошая идея, — я отпустил её ладонь, а её рука выскользнула из-под сюртука. Молли подмигнула мне и отправилась к корню, за которым лежала её накидка. Я сполз на мох и, застегнув сюртук, надвинул на глаза берет.

— Спокойной ночи, Молли...

— Спокойной ночи, Патрик, — за этим последовало еле слышное "хи", и моя спутница закуталась в накидку...

Странно... то её прикосновение никак не шло из моей головы. В нём было столько нежности и, как я думаю, искренности, но мне совершенно не понятно, к чему оно? Чем вызвано? Может, Молли просто соскучилась по ласке... или была в не себе от радости, поняв, что устала от одиночества и наконец от него избавилась... Или... или ещё что-нибудь... Но, чёрт возьми, молчать не буду, я, может, тоже по всему этому соскучился, устал и... и ещё что-нибудь! Почему бы и нет?..

— Патрик? — из сна меня вырвал жалобный голос Молли. Я открыл глаза и увидел, что всё ещё стояла ночь, а девушка сидела передо мной на коленях.

— Что случилось?..

— Мне страшно... не пустишь к себе?

К себе?..

— Конечно, — я улыбнулся, и в тот же момент Молли легла рядом, накрыв нас обоих своей накидкой. Я почувствовал, что её ладони забрались под мою руку и крепко её обхватили.

— Молли, что ты делаешь?..

— Сплю...

Умилённо улыбнувшись, я закрыл глаза и в скором времени отправился на луг, где самозабвенно играл скрипач...

Байка Пятьдесят Первая

Лунное серебро

Проснувшись, я почему-то не удивился, обнаружив себя в крепких объятиях Молли. Девушка положила свою голову мне на грудь и руками обхватила мои плечи. Она ещё спала, и мне не хотелось её будить...

Я помнил, как удивлялся и несколько возражал против кокетства Аллии, я помню, как возмущался, проснувшись в одной постели с королевой, и я не помню имена тех дамочек, с которыми ворковал и целовался в каком-то порту южнее... И всё это, разве что, кроме второго, никаких определённых чувств у меня не вызывало. Да, было, да, грешен, гореть мне теперь в аду, и что?..

Когда я смотрел на локоны и плечи спящего на моих руках чуда, моя душа трепетала, сердце билось в каком-то странном и давно забытом ритме... Не знаю, что со мной происходило, но, во-первых, это казалось мне прекрасным, во-вторых, это меня настораживало, в-третьих, это заставляло меня немного недоумевать...

Самая обычная девушка, которую я от силы сутки знаю, которая меня дико перепугала...

Но как, как ОНА смогла зажечь огонь под котелком, где сейчас бурлила и готовилась выплеснуться смесь самых разнообразных чувств?! Я уже отрицаю тот факт, что это от долгого отсутствия общения с прекрасным полом, ибо я помню, как отказался от предложений дамы с трубкой в том форте, а случилось это совсем недавно.

Здесь было что-то... что заставляет меня признать то, что у меня нет слов, чтобы всё описать максимально точно и правдоподобно. Со временем, думаю, мне удастся разобраться в себе...

Пока, чтобы удовлетворить ваше возможное любопытство, могу сказать, Молли всё больше начинала привлекать моё внимание, начинала мне нравиться... А что ещё может возникнуть в мыслях в обществе милой симпатичной юной леди?..

Заметив, что Молли, повернув ко мне своё лицо, начала потихоньку открывать глаза, я ласково прошептал:

— Доброе утро, Молли.

— Доброе...

— Как спалось? — я улыбнулся.

— Замечательно, — она чуть наклонила голову вбок. — Не угостишь завтраком?..

— С радостью, но позволь мне встать, для начала.

Кивнув, Молли обхватила руками свои колени, на которые положила голову. Я открыл сумку и принялся изображать из себя повара...

— У меня где-то было масло, — девушка, увидев, что я выкладывал на хлеб тонкие ломти колбасы, взяла свою сумку и, покопавшись в ней, вручила мне свёрток из тонкой пропитавшейся своим содержимым ткани.

— О... спасибо...

— А когда-то у меня была крупа и маленький котелок, — мечтательно протянула Молли, смотря на приближающейся к ней бутерброд с хорошим кусочком колбасы, украшенный сверху веточкой укропа. — Спасибо...

— Не за что... А что с ними случилось?..

— Крупа попала вместе со мной под дождь, а котелок пришлось отдать шайке на дороге между Моссом и Баллесом... Это было самое ценное у меня... Уже забыла, когда в последний раз у меня в руках хотя бы медяк был...

— Что ж, пару монет и крупа у меня есть... И как же ты?..

— Либо приобретала то, что надо, жалостливым взглядом, либо пыталась где-то чем-нибудь подработать... М-м-м, как вкуфно! — воскликнула она, откусив приличного размера кусок от бутерброда, а потом продолжила. — Оказывается, стиркой можно себя прокормить...

— У меня получалось немного по-другому... Появлялся кто-то с каким-то поручением, взваливал на меня его выполнение и немного снабжал необходимыми припасами или же кто-то что-то давал, наверно, из чувства жалости и сострадания...

— Не промышлял воровством? — прищурившись, спросила она на манер строгого прокурора.

— Эм... — я почесал затылок. — Разве что, один раз, но и тот неудачный...

— Неудачный?..

— Скажем так, то, что я хотел, я стащил, но это мне не досталось...

— Патрик, — её глаза немного округлились, — зачем?..

— Понимаешь, Молли, это случилось из-за обиды... За пару минут до этого мои карманы обчистили, вот и...

— О, Небеса, с кем я связалась? — она вздохнула, а потом, прикончив свой бутерброд, засмеялась.

— О да... Ну а ты, Молли? — я решил подколоть её в ответ.

— М?

— Никогда ничего ни у кого не таскала?

— Патрик... я ничего не буду говорить, — она испуганно посмотрела на меня, спрятав ладони в рукава.

— Как же? Я тебе выложил свою душу, теперь твоя очередь, — я хищно улыбнулся.

— Может, как-нибудь потом? — она подмигнула мне, заставив тут же убрать с лица "оскал". — Ты поел?

Я кивнул, поднялся на ноги и помог встать Молли. Она начала накидывать лямку сумки, но я забрал её и надел на своё плечо, вызвав у моей спутницы, приятное удивление. Молли, хитро прищурив глаза, улыбнулась и первой перешагнула через корень, находящийся на нашем пути.

— Не слишком ли любезно с твоей стороны? — через плечо спросила она.

— Почему бы и нет? Или юная леди против оказания ей знаков внимания? — я подмигнул, на что Молли звонко рассмеялась и помотала головой.

— Патрик?

— М?

— А по каким землям пробежала твоя дорожка?

— Началась она в Кожжоте, потом прошла через Мартол, а потом...

Потом я, примерно за десяток минут перечислив все места, где я побывал и которые помнил, несколько подробней рассказал, как я пылил по дорогам и просаливался на морских просторах. Слушая меня, Молли, если судить по выражению её лица, немного завидовала и, быть может, восхищалась. Иначе, как ещё можно объяснить огонёк в её глазах?..

— Но это странно, — задумчиво заключила она, когда я уже подошёл к концу повествования.

— Прости, что?

— Зачем одному эльфу убивать другого, причём, из того же рода, что и он, а не из сумеречного?..

— А, ты об этом, — я понял, что Молли имеет в виду случай с капитаном. — Знаешь, я слышал, на каком-то Совете было принято решение не считать эльфов Золотой Рощи эльфами. Думаю, на то есть свои причины...

— Но ведь капитан не из того княжества родом...

— Но кое-кто оттуда его мог нанять для грязного дела. Это вполне возможно, — я пожал плечами, а Молли вздохнула.

— Я прожила среди эльфов около луны...

"Около месяца", сделал пометку...

— ... достаточно, чтобы узнать их лучше и попытаться понять. Они очень трепетно относятся к миру между княжествами и семьями их рода...

— Только вот к чужакам они не очень уважительны, — ехидно подметил я, — иначе бы не оказался не в своей постели не по своему желанию...

— О, я тебя понимаю, — Молли многозначительно покивала.

— Да? — мои глаза округлились от удивления.

— Да. Но, в отличие от тебя, я на простынях не оказалась, — она хитро посмотрела на меня, будто оценивала, а потом загадочно улыбнулась.

— Вообще-то, я был пьян...

— Да... — с сарказмом бросила Молли.

— Меня подло напоили!..

— Да-да, я тебе верю, Патрик, — она покивала. — Но только не говори, что ты чем-то недоволен...

Нахмурив брови, я посмотрел на Молли, на что она громко рассмеялась. В смехе не было никакой иронии, никаких недобрых оттенков, он, наоборот, ласкал ухо и вселял радость, но... Но это уже второй раз за последние полтора часа! Это нельзя оставлять без ответа!..

— Слушай, ты!..

— Кто? — Молли, сияя улыбкой, посмотрела на меня. — Это ты мне?

Вместо ответа я положил свои ладони туда, где можно было прощупать её рёбра, почти под руки.

— Патрик?

Я ткнул её своими пальцами.

— Патрик, — в её голосе прозвучал лёгкий испуг, — не надо...

Хмыкнув, я набрал воздуха и с чувством истинного злорадства принялся е щекотать. Разрываясь от смеха, Молли изящно изогнулась, как кошка, и попыталась вырваться... но уж нет, не в этот раз!..

— Патрик! Прекрати! — смеясь, она всё-таки выскользнула из моих рук и, хитро улыбаясь, спряталась за дерево, одним глазом из-за него посматривая на меня.

— Думаешь, это всё? — я подмигнул ей.

— Ты не посмеешь...

— Да? — я подошёл вплотную к дереву и заглянул в её глаза, хоть и боялся обжечься об этот огонь. — Ты в этом уверена?..

— Не догонишь, — Молли весело захихикала.

— Хочешь проверить?..

— Хочу, — с игривым вызовом ответила она. Я хмыкнул и с рывком попытался схватить её, но в моих пальцах оказалась лишь её накидка, в туже секунду выскользнувшая из них. Смеясь, Молли отбежала за другое дерево, я последовал за ней...

Под громкие её крики "я же говорила, не догонишь!" мы проносились друг за другом около четверти часа. Спишу свою... неудачу на то, что я был максимально нагружен, а Молли бегала налегке... Я всё время хватал её за накидку или платье, но она всё время выскальзывала! Но это меня не останавливало. С каждым разом я, как думаю, был всё ближе и ближе к своей цели. Когда Молли замерла посреди бугорка, укутанного мхом, я остановился в паре ярдов от неё и, делая вид, что совсем запыхался (отчасти делая вид), прислонился к дереву.

— Не догнал! Не догнал! — смеясь, сказала она, показывая мне кончик языка.

— О, ещё не вечер, — я прищурился.

— Да? — чувствуя свою, скажем, неуязвимость, Молли хитро посмотрела на меня и, судя по всему, расслабилась, не ожидая дальнейшего преследования. А зря...

Я сделал прыжок... точнее, изобразил полёт с изящным падением в конце, в которое вовлёк её, схватив за талию. Не ожидая такого поворота событий, Молли лишь успела схватить меня за воротник и, смеясь ещё звонче, оказалась на мхе... Хвала Небесам, на ощупь он такой же мягкий, каким кажется со стороны, иначе я бы пожалел о таком манёвре...

— Всё, ты победил! — Молли на пару секунд успокоилась. — Может, отпустишь меня?

Довольно улыбаясь, я расцепил руки и уселся на мох. Пряча под подол платья выскочившие оттуда при падении коленки, Молли обхватила ноги и, улыбаясь, посмотрела на меня.

— Мы так до Снифа будем идти больше, чем неделю, гораздо больше, — заметил я, щуря глаз.

— Сниф?..

— Это город, который лежит на севере отсюда, и в котором мы имеем все шансы оказаться.

— Какое смешное название...

— Не спорю...

— А разве ты "против"? — она подтолкнула меня плечом.

— Только тогда, когда это угрожающе затянется, — я встал и, протянув Молли руку, помог ей подняться. — Идём?

— Да, — она вздохнула, и мы снова зашагали по кочкам...

Над головами то и дело проносились пташки, оглашая воздух под кронами своим ласкающим ухо пением. В листве шумел лёгкий ветерок, иногда пробиравшийся сюда, вниз, и обдававший нас своим свежим дыханием. В просветах меж листьями виднелись пушистые белые облачка... Природа радовала своим спокойствием...

— Удивительно, что через пару лун, — нарушила тишину Молли, — здесь везде будет белый-белый снег, а вокруг станет холодно. Я так привыкла к лету, что не хочу с ним расставаться...

— Но оно же, всё равно, вернётся, — я улыбнулся, — вне зависимости от того, хотим мы этого или нет. А ты, кстати, можешь себе представить, что сейчас на просторах Белого залива гораздо холоднее, чем здесь?

— Я... слышала, что там нежарко, — она покивала. — Ты же там был. Там, действительно, так холодно?..

Огонёк в её глазах никуда не пропадал...

— Удивляюсь, что снег не пошёл... Я же рассказывал!..

— Ты просто не забыл его перечислить. Я почти ничего не услышала о том, что это собой представляет...

— Ладно, начнём, — я улыбнулся и прокашлялся...

Мы так мило проболтали весь оставшийся день... Никогда бы не подумал, что стану так подробно описывать чуть ли не каждую капельку или пылинку, которую увидел, и что мой рассказ так увлечёт Молли... Я чувствовал себя художником, творящим пейзаж, на основе того, что всплыло в моём воображении... Но как же забавно было осознавать то, что эти панорамы реальны...

В глаза Молли, как мне опять показалось, была та же лёгкая зависть, что и вчера, при "перечислении списка". Мне казалось, я знаю, что тогда витало в её голове: она хотела сама всё это увидеть, возможно, ко всему прикоснуться рукой и самой прогуляться, задевая каждую травинку, пылинку или просто частичку... Вдохнуть тот воздух...

— Молли, а ты была на Зелёных горах? — спросил я после её чувственного вздоха, завершившего мою речь.

— Пару дней, — она будто в этом призналась, от чего появилось смятение. — Когда я ушла из Лайра, то через день свернула с дороги и оказалась там. По склонам я дошла до лесов эльфов, где и добралась до Сорьена... Патрик, не надо меня кушать...

— Что? — я удивлённо на неё посмотрел.

— По тебе видно, что ты просто сгораешь от нетерпения, и мне кажется, что ты меня съешь... Не надо, я сейчас всё расскажу...

Я посмеялся и умилённым взглядом посмотрел ей в глаза.

— А там так красиво... Земля начинает подниматься, сначала медленно, а потом склоны становятся выше и круче. Вокруг стоят вековые леса, сосновые боры, а из-под травы то и дело выступают огромные камни и валуны, поросшие у основания пушистым мхом и лишайником. Кое-где можно найти развалины селений, которые могли быть гораздо старше любого из стоящих ныне городов... А эта зелёная трава, часто уступающая место клеверу и цветущему вереску, аромат от которого меня сводит с ума!.. Ах! Я будто плыла по благоухающему морю из нежных стеблей и цветов!.. А стоило забраться повыше, так, чтобы взгляд можно было устремить выше хотя бы одного леса!.. Патрик, это прекрасно! Перед тобой лежит бескрайний простор, прикрытый таинственной дымкой, и кажется, что весь мир можно просто взять на руки!.. И чем выше ты забираешься, тем больше кажется, что ты можешь схватить ладонью гораздо больше, чем это было в начале... А ночью, когда с небес льётся лунный и звёздный свет, а земля там, внизу, укутана туманом, то начинаешь думать, что ты либо попал в какой-то другой мир, либо смотришь на этот чьими-то другими глазами... Кого-то, кто живёт в единении с природой... И этот туман, что застилает склоны... Он... он просто кажется волшебным... Он как свежее молоко, налитое в великолепную тарелку... По красоте эти горы мало что сможет превзойти, — она вздохнула и мечтательно посмотрела вверх. — Патрик?..

— Да?

— Так ты идёшь к Зелёным горам?

— Угадала, — я хмыкнул.

— А почему? — её глазки хитро прищурились.

— Все считают, что я оттуда, вот и интересно посмотреть, откуда я...

— Это звучит забавно, — она улыбнулась. — Столько идти, чтобы просто увидеть... А что потом?..

— Потом меня попросили найти одного человечка... А потом... посмотрим. Раз там живут те, на кого я похож, может там где-нибудь затесаться... или...

— Или всю жизнь посвятить дороге?..

— Быть может, да... Молли, тебе тоже кажется, что уже стемнело?

Мы остановились и посмотрели по сторонам. Действительно, на землю уже успела пасть темнеющая пелена сумерек, вот-вот грозящая превратиться в ночь. Вокруг начали зажигать свои огни светлячки, а воздух постепенно стал наполняться музыкой сверчков. Сквозь листву пробился лунный свет и озарил тоненькую накидку тумана, поднимающегося от вод ручья, который, как оказалось, протекал в тройке ярдов от того места, где мы стояли... Вокруг стало по-настоящему волшебно...

— Пора остановиться?.. — Молли прокрутилась на месте и, подняв брови, посмотрела мне в глаза.

— Похоже на то... и вид здесь мне определённо нравится, — я сложил сумки у ближайших корней и сел на камень, здесь же выступающий из земли. Молли нырнула в полосу света и тут же озарилась серебряной "аурой". Божественна...

— Патрик, иди сюда... Пойдём к ручью?..

Я кивнул, поднялся на ноги и догнал успевшую отбежать девушку...

Молли опустилась у самой воды на колени и окунула руки в туман. Я сел рядом и, заворожённый ею и картиной вокруг, улыбаясь, стал смотреть на неё. Темнота и луны делали её черты мягкими, плавными, эфирными... будто передо мной сидела нимфа, решившая обрадовать простого путника своим появлением...

— Ой, холодно, — хихикая, Молли отдёрнула руки от воды, но тут же вернула их туда же. — Смотри, как будто серебро...

Она держала ладони лодочкой, а в них была пытающаяся просочиться сквозь пальцы вода, превращённая этой ночью, да, в серебро. Я коснулся его и почувствовал холод, по глади пробежались маленькие волны, окатившие её пальчики.

— Тоже набери, — она подмигнула. Кивнув, я послушно опустил ладони в воду и наполнил ей свою "лодочку". Молли присела рядом и прижала свои ладони к моим так, что её и мою водные глади разделяла гряда наших пальцев.

— Смотри на своё отражение, — таинственно сказала она, — но не отводи взгляда. Просто смотри на него...

— Эм... а до какого-то момента?..

— Ты поймёшь, — она улыбнулась и принялась смотреть на своё. Пожав плечами, я последовал её примеру и впился глазами в тёмный силуэт на фоне прорывающегося сквозь листву звёздного неба. На первый взгляд, самое обычное отражение...

Разве что в него забралось несколько светлячков, а вода водой не казалась. Даже от тех дюймов глади, что раскинулись между двумя указательными и большими пальцами медленно поднималась еле заметная пелена, прикрывая всё, что я мог увидеть, призрачной вуалью. Это уже было не просто загадочным... Хотели бы увидеть себя в виде гравюры на серебре?..

Неожиданно, рядом с моим силуэтом появился ещё один, изящнее и...

— Молли? — промелькнуло в мыслях, причём безошибочно. В лунном свете на воде я мог видеть своё лицо, поэтому её я тоже смог рассмотреть... Да, точно она, но как она появилась в "моей лодочке"? А тут у меня возникло странное чувство... будто другая рука, играющая роль стеночки сосуда, не моя, а её... и те руки, что оказались свободными, мы держали ими друг друга, крепко сцепив пальцы... По кромке силуэтов прошлась голубоватая полоска, между нами мелькнули луны... Потом, как мне показалось, её лицо начало темнеть, но я уделил этому не такую уж и большую часть своего внимания... Завороженный этой картиной я не готов был признать то, что в голове возникла масса вопросов по этому поводу, но...

Уши наполнились звуком громкого всплеска. Я испуганно поднял глаза и увидел, что Молли, пролив своё "серебро", чуть отшатнулась назад, округлив глаза. Из моих ладоней вода никуда не пропала, хотя, судя по всему, должна была вылиться... или?..

— Молли? — я осторожно перелил всё в ручей.

— Патрик...

— Что-то?..

— Ты ведь тоже это видел?..

— Ты о?..

— Да...

Я, ничего не понимая (снова!), кивнул. Видимо, произошло что-то важное, о чём догадывалась только она...

— Это... это... — она посмотрела на меня. — Я не знаю, что сказать...

— А что случилось?..

— Я не могу сейчас рассказать, — она виновато улыбнулась. — Нужно подождать... Может, лучше пойдём спать?..

— Мы же не ужинали...

— Значит, ужинать и спать, — она засмеялась и, поднявшись на ноги, протянула мне руку. — Патрик, пойдём.

Я поднялся и, находясь в неком замешательстве, побрёл за ней...

Она не просто так появилась на моей дороге... Эта с каждым днём возрастающая к ней симпатия, желание просто ею любоваться и слушать её ангельский голос и радостный смех, и то, что случилось пару минут назад... Непросто так это, запомните мои слова!..

— Спокойной ночи, Патрик, — ласково прозвучало над моим ухом.

— Спокойной ночи, Молли...

Удивление от опустившихся на меня её ладоней и головы было чуть меньше, чем вчера, но всё же... Хотя, зачем что-либо говорить? Нужно просто закрыть глаза, закутать нас обоих в накидку посильнее и наслаждаться моментом...

Байка Пятьдесят Вторая

Друг о друге

Уже не помню, что я видел во сне, но что-то яркое, приятное и пахнущее цветами... Там играли рил, ноги чувствовали ритм, а в ушах звенел смех... И оттуда не хотелось уходить... но я был бессилен перед прозвучавшим с утра:

— Патрик, просыпайся, — и перед лёгким касанием кончика моего носа кончиком её. Не спеша открыв глаза, я увидел блеск её глаз и сияющую улыбку.

— Доброе утро, Молли, — я провёл по её щеке своим большим пальцем.

— Доброе... Я порезала тебе хлеба и колбасы, — передо мной появился "завтрак", украшенный веточкой зелени.

— Спасибо... а сама ты?..

— Уже поела, — подхватила она мысль и, всё так же сияя довольной улыбкой, отсела назад.

— Умница, — я улыбнулся и откусил большой кусок, а, прожевав, спросил. — Значит, кое-кто копался в моей сумке?

— Кто это был? — она округлила глаза.

— Даже и не знаю...

— Или ты не разрешаешь?..

— Я и не запрещал, — последовал кивок. Она хихикнула и вытянула ноги. — Так что вчера?..

— Нет, ещё рано, — в спешке ответила она, даже недослушав окончания вопроса... Хм, а может, она тоже читает мыли?..

— Ладно, — я покончил с едой и поднялся на ноги, — думаю, послезавтра мы будем в Снифе...

— Ага, — она прищурилась, и линии её ресниц приняли забавные дугообразные изгибы.

— Видела карту?

Она радостно кивнула.

— И вскоре мы выйдем на дорогу, если я ничего не путаю, — её глаза чуть-чуть приоткрылись.

— Тогда, может, не будем терять времени?

Она кивнула, я помог ей подняться, потом взвалил на плечо обе сумки, и мы вместе зашагали дальше...

Небо немного заволокло облаками, изменений в теплоте воздуха я не ощущал, но, по-моему, буквально градус-полтора убавился. А вокруг царила гармония природы в лице леса. Птицы и цикады под аккомпанемент ветра и листьев пели гимны жизни, красоте и вечности... И, казалось, пели их для неё... и, может быть, для меня...

— И что же интересного ты нашла в сумке? — я чуть подтолкнул её плечом.

— Кроме карты и двух коробочек, — она пожала плечами, — ничего... Правда, кое-что показалось странным...

— Хм, — я задумался. — Что, если не секрет?

Она сделала пару нехитрых движений и вынула из рукава платья мой галстук...

— Значит, что-то ты всё-таки таскала, — с ухмылкой подметил я.

— М-м-м, — она подмяла губки и невинными глазами посмотрела в небо. — А ты не скажешь, что это?

— Галстук.

— Галстук?..

— Так эта штуковина называется, — я взял его и принялся завязывать на шее. — Его носят для красоты вместе с пиджаком... который я уже успел утопить...

— Похоже на петлю висельника, — нежизнерадостно подметила Молли.

— Не особо... А вообще, в моём мире есть такая загадка... Петля, в которую человек суёт шею по своей воле...

Она улыбнулась и вопросительно посмотрела на меня.

— Галстук. Собственно, — я немного его подправил, а вместе с ним и воротник рубашки, — вот, готово.

— Хм, — она взялась за него рукой, покрутила, тщательно его изучая...

А потом совершенно неожиданно дёрнула за ту узкую часть галстука, с помощью которой его затягивают, причём так сильно, что я почувствовал удушье. Потом она схватила меня за широкую часть и потянула за собой. Просунув под воротник палец и потянув от себя, я понял, что дышать могу и даже что-то сказать...

— Молли, — прохрипел я, — отпусти...

— М? — со смешком обернулась она.

— Чёрт возьми... я дышать не могу!..

— Ой, — испугавшись, она отпустила галстук и прижала руки к себе. — С тобой всё хорошо?..

"Петля" буквально была сорвана с шеи и злобно заткнута в сумку.

— Это была идея не из лучших, — отдышавшись, с лёгкой обидой проговорил я.

— Прости, — она шмыгнула носом и опустила глаза.

— Молли...

— Да?..

— Пожалуйста, — я улыбнулся и чуть коснулся её плеча пальцами, — не надо больше так делать, хорошо?..

Она несколько раз кивнула.

— Или хотя бы предупреждай, ладно?

— Хорошо, — она улыбнулась. — Так ты на меня не сердишься?..

А смысл? Не все игры проходят безобидно... и всех может занести...

Клянусь... я её до смерти защекочу!..

— Нет, Молли, всё хорошо... Идём.

Мы опустились в овраг, к которому мы всё никак не могли подойти, ибо относительно линии нашего движения он лежал почти параллельно. Оказавшись внизу, мы, единогласно отбросив идею перебраться на ту сторону, отправились дальше по его дну. Если учесть, что двигались мы "вроде на север", то овраг нас бы не в ту сторону не привёл бы...

Здесь, внизу, царила прохлада лёгкой, еле ощутимой сырости. Под ногами иногда под проминающимся мхом или травой слышались тихие водяные всплески, и, в панике спасаясь от губительных подошв, из одного невидимого для глаза укрытия в другое выпрыгивали большие тёмно-коричневые и тёмно-зелёные лягушки. Милые амфибии с глазами грязновато-жёлтого цвета своим недовольным кваканьем у меня вызывали лёгкий, еле заметный и быстро проходящий испуг, а у Молли — тоже немного испуганное, но больше восторженное хихиканье...

— Зачем носить что-то, чем можно навредить? — спросила она.

— Ты о галстуке?..

— Да... Я же могла тебя задушить...

— Могла, но не задушила... А о своей одежде ты не думала?..

Она удивлённо посмотрела на меня.

— Например, — я окинул её взглядом, выбирая что-то подходящее, — накидка...

— Патрик, — она умилённо улыбнулась, — не смеши...

— Думаешь, это смешно? — добавим в голос немного угрозы и серьёзности, а пальцами схватим ткань...

— Патрик?.. Может, не надо?..

— Что?..

— Что ты задумал?..

— Что я задумал?..

— Зачем ты держишь накидку?..

— Ах, это!.. Тебе объяснить?

— Я... — она вжала голову в плечи. — Я не знаю... А стоит ли?..

— Ещё как...

— Но мне может не понравится...

— Железно... Но это тебя не спасёт...

— От чего? — жалобно протянула она. Я, невинно улыбаясь, пожал плечами и просто взял и накинул ткань ей на голову, чем, судя по всему, всколыхнул море испуга от неожиданности. Молли начала вопить и махать руками, я её поймал и крепко схватил.

— Поняла? — усмехнулся я.

— Угу, — пробубнила она из-под ткани. — Отпустишь меня?..

— Зачем? — я засмеялся.

— Здесь темно и страшно, — с хихиканьем ответила она.

— Уговорила, — я "вернул ей свет" и, смеясь, принялся ждать реакции. Издав, недовольное "умф!", Молли легко толкнула меня в плечо и, насупившись, зашагала дальше.

— Я с тобой больше не разговариваю, — с наигранной обидой бросила она, даже не постеснявшись спрятать улыбку с лица.

— Что?

— Я с тобой больше не разговариваю...

— Повтори, пожалуйста, я не расслышал...

— Я с тобой больше не разговариваю!..

— Ты непоследовательна. Ты ко мне уже два раза обратилась...

— Эй!

— Три...

— Патрик! — она играючи ударила меня по плечу и присоединилась к моему смеху. Он звенел между деревьями, разносился по ближайшей округе, может быть, немного пугал лесных обитателей, но ничего радостней и живее этого я так давно не слышал...

Туман медленно растекался по оврагу, кое-где выползая за кромку его склонов. Его лапы даже пытались схватить нас за ноги, которые мы легкомысленно протянули по земле, устроившись наверху. Внутри "молока" иногда кто-то начинал шуршать, но тут же прекращал, стоило Молли или мне кинуть в ту сторону палочку или что-то ещё...

Эта белизна даже немного завораживала... По сравнению с тёмным лесом и не менее тёмным небом, на половину затянутым облаками, а на другую — усыпанным звёздами, туман был слишком белым. Должны проглядываться оттенки серого, темень от деревьев, но нет, он, решив побыть бунтарём, выкрасился в цвет полной противоположности ночи...

— Раньше, когда я видела туман, — загадочно сказала Молли, — я его боялась... Он мне казался чем-то плотным... в чём можно утонуть... Я понимала, что это глупо и это — неправда... но всё равно боялась... пока меня однажды не накрыло им с головой рядом с Лайром...

— Туман — это же замечательно! — восторженно сказал я.

— Да! — вторила она. — Когда вокруг тебя что-то, что хочется потрогать руками или броситься, как в мягкую перину!..

— Когда не знаешь, что может ждать тебя за новым слоем пелены...

— И готовишься встреться с чем-то...

— Неожиданным, пугающим, волнующим и манящим...

— К чему идёшь, позабыв об опасности и осторожности...

Мы вздохнули...

— Неужели это мы вдвоём сказали? — умилённо спросил я.

Молли захихикала и положила голову на моё плечо.

— Да, — загадочно ответила она.

— Хм, — на моём лице появилась улыбка. — А если это всё полить серебром?..

— От лун?

— Да...

— Красиво... А если там, — она указала на противоположный склон оврага, — холм или гряда, и до них идти и идти?..

— А внизу течёт река?

— И вокруг неё растут ивы... Да...

— А это не лес...

— А что же?..

— А вместо него будет бесконечный простор...

— И, может быть, море вдалеке?..

— Да...

— И дождик...

— Что?..

— Дождик, — промурлыкала она. — Не обязательно, чтобы шёл прямо здесь, но просто, чтобы был...

— Тебе нравится дождик?

— Да...

— Там, откуда я родом, он довольно-таки часто идёт...

— И там, куда ты идёшь, тоже, — она подмигнула.

— Что ж... замечательно, — я перебрался чуть выше. — Может, ляжем спать?

Молли кивнула и, не успел я моргнуть глазом, бросив "спокойной ночи", закуталась в накидку и свернулась клубочком рядом со мной...

Мне показалось, что она тут же уснула... отправилась витать в снах и мечтах... В ту секунду просто захотелось нежно погладить её лобик, голову и спинку, будто под тканью прятался заигравшийся и уставший котёнок...

В себя я пришёл, когда кончики пальцев и накидку разделяло всего полдюйма. Спрятав руки в подмышки, я лёг и, уткнувшись взглядом в её темечко, начал медленно закрывать глаза...

Ноги, оказавшись в сырости и почувствовав неладное, отправили в голову послание, ответом на которое стал звук горна, разбудивший часть разума и тела. Рефлекторно подобрав ноги под себя и сев, я открыл глаза и попытался понять, что не так?..

О тумане внизу напоминали лишь исчезающие лоскуты. Сквозь кроны деревьев пробивались золотые "вестники" солнца, нечаянно раскидавшие по мху и траве море самоцветов. Сверху лилось радостное пение, смешивающееся с хлопками крыльев над головой... И перед носом, раздражающе и бесцеремонно жужжа, гордо пролетел огромный пушистый шмель...

Молли ещё спала... На накидке лежали круглые водяные бусинки, а сама ткань не казалась напрочь пропитанной влагой... Надеюсь, ей там тепло, уютно и сухо...

После скрытия зевка тыльной стороной ладони рука метнулась к гольфам, залезая под ботинки. Что и следовало ожидать... Мокрое... насквозь... всё!.. Ботинки, которые скоро должны отправиться в свой загробный обувной мир... Гольфы, которым по влажности позавидовала бы любая точка этого мира, кроме луж, прудов, озёр, ручьёв, рек, морей и океанов... И то и другое отправилось на лежащее рядом бревно в наивной надежде быстро высохнуть... Может, сегодня походить босяком?..

Из-под накидки прозвучал протяжный вздох, и появилось какое-то движение...

— Молли?

— М?..

— Молли, ты проснулась? — я пальцами чуть коснулся её плеча.

— М-м-м...

— Молли, — в голос вкралась ласковость.

— М-м-м?

— Молли, — почти над самым её ухом промурлыкал я.

— М-м-м-м-м...

— Молли... пора вставать...

— М?..

— Уже утро...

— М-м-м...

— Я понимаю, ты ещё хочешь понежиться под накидкой...

— М-м-м...

— Но почему бы тебе не встать и не позавтракать?..

— М-м-м...

— И нас зовёт...

— М?..

— Нас зовёт дорога, — загадочно прошептал я. — Вставай...

— Ой... — она потянулась, стянула с себя накидку и, сев и приоткрыв глаза, посмотрела на меня. — Уговорил...

— Доброе утро...

— М-м-м...

Негромко посмеявшись, я полез в сумку и взялся за, если это так можно назвать, готовку.

— Ты босяком? — немного обеспокоенно спросила она.

— Да... У меня за ночь обувь вымокла к чертям...

— Ты не простудишься?..

— Чего-то не доводилось, — улыбнулся я. — Думаю, и сейчас повезёт.

— Может?..

— Молли, я всё равно ботинки не надену, пока они не высохнут...

— Ладно, — она улыбнулась и взяла бутерброд...

Завершив завтрак, мы спустились, всё так же, на дно оврага и отправились в том же направлении...

... пока не наткнулись на развилку...

Один рукав оврага уходил примерно в том же направлении, что и раньше, а другой резко поворачивал налево, то есть, если себе верить, на запад.

— Овраг же есть на карте? — с надеждой в голосе спросила Молли.

— Нет... хотя, я не уверен...

Рука отправилась в сумку, оттуда появился уже помятый кусок бумаги.

— Есть... но он тут жутко неточно изображён...

Вместо того, чтобы одним своим рукавом лежать в том же направлении, овраг резко поворачивал на восток, да и западная его часть немного прижималась к югу. А ещё тут была дорога, пересекавшая двух местах эту неровность земли, которая вела в Сниф.

— Смотри, — делая вид, что говорю сие со знанием дела, я ткнул пальцем в карту, — если мы пойдём в любую сторону, то всё равно выйдем на дорогу...

— Тогда, вперёд! — Молли попыталась сделать шаг, но я её поймал за накидку. Отправилась бы она не налево, этого бы не произошло...

— Погоди... Ты хочешь сделать крюк?

— М?..

— Если мы и дальше пойдём в этом направлении, то выйдем на дорогу ближе к городу...

— А... ты в этом уверен?

— Честно? — я заглянул в её глаза. Она кивнула.

— Нет, но если смотреть по карте, то выходит именно так...

— Ты разбираешься в картах? — с еле заметным восхищением спросила она.

— Разве что, совсем немного, — смущённо ответил я и со смешком хотел добавить "в игральных". — Идём?

— Прямо?

— Прямо.

— Идём, — она хихикнула и зашагала на этот раз уже в верном направлении... Думаю, что верном...

Вообще, я не понимаю, откуда появилась эта неуверенность? Вроде, выбирать особо-то не из чего, всё вполне логично, ошибиться... Возможно ли вообще в этой ситуации ошибиться?.. Может, сказывалось то, что я держу карту этого мира в руках, от силы, третий или четвёртый раз?..

— Ой! — донёсся до меня голос Молли.

— Что такое? — подумав, что что-то произошло, я привал шаг.

— На меня капнуло, — по-детски радостно сообщила она.

— Что?..

И в ту же секунду из неоткуда появился дождь. Самый обычный летний дождь. Капли, небольшие по размеру, в огромном количестве просачивались сквозь листву и вскоре создали плотную стену дождя. В овраг постепенно начала заливаться вода, заставившая меня вспомнить, что ботинки и гольфы, в них заткнутые, привязаны к сумке, а на ногах ничего, кроме своей родной кожи, не было...

Медленно, но уверенно набирающий силу ручей, выгнал нас... Нет, выгнал меня на верхушку склона, а Молли дал повод, радостно смеясь и раскинув руки, начать бегать вокруг меня, вверх-вниз по склону и змейкой перескакивать ручеёк.

— Эй! Молли! — позвал я. — Промокнешь!

— Уже! — сквозь смех бросила она, кружась передо мной на одной ноге...

Недовольные крики птиц, разлетающихся в разные стороны в поисках убежища от дождя, монотонный шум, сотканный из ударов капель о листву, весёлое журчание ручья — всё слилось в одно общее дыхание. И туда яркой лентой вплёлся радостный смех, казалось бы, лившийся отовсюду. Черты Молли, растворяющиеся в дожде, стали безумно таинственными. Сложилось впечатление, будто девушка выходила из дождевой стены, была частью его, принявшей столь прекрасную форму... Или наоборот... дождь шёл только из-за того, что Молли оказалась именно здесь, именно в это время...

Град капель, пущенных ею в моё лицо, вернул меня в реальность. Протерев глаза, в которые забилась вода, я удивлённо посмотрел на неё.

— Не смотри так на меня, — с еле уловимым и, скорее, шутливым упрёком бросила она. Я покачал головой и, умилённо улыбаясь, продолжил любоваться ею...

Кажется, за эти пару дней я улыбался больше, чем мог представить... Выходит, радость и улыбка — вещи безумно заразные, и наибольший риск ими заразиться исходит от милых дам...

Дождь кончился так же неожиданно, как и начался. Как по команде, капли исчезли из воздушного пространства леса, оставив после себя россыпи серебра и бриллиантов. А в свете снова вышедшего солнца всё буквально озарилось цветами радуги!..

Но на лице Молли неожиданно появилось расстроенное выражение...

— Что случилось? Куда пропала улыбка с твоего милого лица? — ласково и по-доброму спросил я, как-то пытаясь её... приободрить.

— Он кончился, — уголки губ чуть опустились, а брови встали домиком.

— Значит, настало время высохнуть, — я пожал плечами.

— Но он... кончился, — Молли играла, но так правдоподобно, что я готов был поверить, что она сейчас всплакнёт.

— Посмотри, как стало красиво, — я взял её за плечи и развернул к лесу. — Думаю, окончание дождика того стоит...

В течение нескольких секунд она стояла в нерешительности: отдать своё восхищение расцветающему под лучами солнца лесу или оставить его ушедшему дождю? Молли вздохнула, одарила природу своей улыбкой и неожиданно принялась снимать сапоги.

— Они промокли... А ногам от сырости лучше не будет... И я думаю, — она встала, зажав сапоги локтем, и в раздумьях прижала пальчик к губам, — что надо будет найти местечко, чтобы высушиться...

— Тогда, вперёд, — мои плечи на полсекунды взметнулись вверх, и мы бодро зашагали вдоль верхней кромки склона. Сохранив в себе тот задор и игривость, Молли иногда отвлекалась на несколько изящных оборотов, в результате которых с травяных стеблей, потревоженных подолом её платья, срывались стайки серебряных мушек...

Через час весьма, на мой взгляд, забавной ходьбы по свежей мокрой траве босяком мы вышли к старому каменному мосту в один пролёт, по которому пробегала дорога. Основание моста уже во всю замшело, и зелёные пушистые пятна всё ближе и ближе подбирались к кое-где обветшавшей оградке. Да и само дорожное полотно явно начало сдавать позиции под напором мха, кочек, корней и травы.

— Надо же, мы не заблудились, — усмехнулся я.

— А ты в себе сомневался?..

Ничего не отвечая, я показал ей промежуток между пальцами в четверть дюйма.

— Почему?..

Пожал плечами. Что ж поделать, если я сам ответа не знаю?..

— Это странно, Пат...

— Не смею спорить, — я посмеялся. — Идём, Молли...

Перебравшись через мост, мы снова углубились в понемногу густеющий лес. В ступни постоянно упирались небольшие камушки, постепенно делающие мою ходьбу непереносимой. Вскоре сложилось впечатление, что на одном из них я получил царапину, о чём мне смутно намекала правая пятка. Поскорее бы найти место для привала...

И скинуть бы эти проклятые сумки! Я с большей завистью смотрел на Молли, буквально, порхавшей на цыпочках, минуя все бугорки и угловатые бока камней... Хотя... восторг и восхищение быстро выгнали зависть со своего места... Мне вдруг показалось, что сейчас наяву разворачивается сцена из какого-нибудь доброго мультфильма старины Диснея... Сейчас Молли закружится в танце, заиграет радостная музыка, с её уст польётся красивая песня, и птахи, летающие среди ветвей над головой, повинуясь какому-то тайному зову, устремятся вслед за этой нимфой, в унисон с мелодией лаская слух своим пением...

И как же всё-таки прекрасен этот мир...

— Патрик, — её голос, прозвучавший слева, вырвал меня из мечтаний.

— М? — повернувшись, я никого не увидел, но уже справа раздался звонкий смех. — Молли?

— Патрик?..

Я повернулся направо, но там снова никого не оказалось, а смех уже слышался с другой стороны.

— Эй, куда ты смотришь? — Молли побарабанила пальцами по моему плечу. — Я тут...

— Издеваешься? — естественно, там её опять не было.

— Нет, что ты? — опять справа, сквозь тот же смех. Я уже собрался увидеть ту же пустоту сбоку, но в последний момент на мыске развернулся на пол оборота и, кто бы догадался!, схватил Молли за плечи.

— Ага! — я широко улыбнулся. — Кто-то попался!

Её тело немного обмякло, смех стал громче и звонче. Она достаточно долго не могла успокоиться, да и я этому не способствовал. Я просто держал её, чтобы она не покатилась в дорожную пыль, схватившись за живот, и умилённо любовался е румяными щёчками, улыбкой и прищуренными глазками...

— Ой... — вроде, успокоившись, Молли посмотрела мне в глаза. — А ты смешной...

— Что ж поделать? — я пожал плечами и выпустил её из своих рук.

— И милый, — она подалась вперёд, легко поцеловала меня в щёку и, смущённо краснея, ускорила шаг. Я провёл по тому месту пальцами и, вздохнув, еле слышно ответил:

— Ты тоже...

— Я всё слышала! — смеясь, она повернулась и впилась в меня взглядом.

— А я и не пытался это скрыть, — я подмигнул ей и вскоре догнал.

— Да?

— Да, и не думай сомневаться, — на всякий случай, последовал кивок. Ответом послужил её хитрый взгляд из-под немного опустившихся век...

— По-моему, — после пятиминутного молчания, Молли первой решила возобновить разговор, — вон те кусты нам подойдут...

— Прости? — честно говоря, глаза немного округлились.

— Мы же хотели найти местечко, чтобы подсохнуть, — она улыбнулась. — Спрячемся друг от друга в кустах, на ветвях развесим одежду... А ты что подумал?!

— Я?.. Нет, ничего... такого, — растерянно ответил я, немного ускорив шаг...

Заросли, замеченные Молли, уютно расположились между дорогой и небольшим травяным бугорком. Собой они представляли два широких ветвистых куста, каждый из которых вполне мог укрыть нас вдвоём так, что никто бы нас не нашёл, но, с учётом последних обстоятельств, пришлось располагаться порознь...

Разложив всё, что, вроде, требовало сушки, на ветвях, я улегся в тени на спину и стал изучать небольшие просветы в листве над собой. Под голову удачно подвернулась гибкая и упругая ветка, отчасти она могла заменить и подушку, правда, на короткое время...

— А что бы ты сделал, если бы кто-нибудь сейчас влетел в твой куст? — со смешком спросила Молли.

— Понятия не имею... А ты хочешь перебраться в мой куст?..

— И не мечтай! — ветви громко зашуршали, будто в меня чем-то хотели запустить.

— Хм...

Так сильно захотелось бросить в ответ "поздно", но как бы это восприняла моя спутница? С чувством юмора у неё всё прекрасно, это бесспорно... но... это — отдельный случай, наверно...

— А что бы мы делали, если бы у нас не было такой возможности посушить вещи? — я приподнялся на локтях и попытался что-то разглядеть в её направлении сквозь листву.

— Пришлось бы промокнуть, продрогнуть и простудиться... или переодеться во что-нибудь сухое, или развести огонь...

— Что мы, смею повторить, сделать не можем...

— А жаль... Патрик, а у тебя не осталось воды?

— Конечно, — я сел на корточки, по грудь высунувшись из куста, и протянул флягу. Предварительно шурша, показалось сначала её лицо под растрепавшимися волосами, рука, тут же устремившаяся к воде и почти идеальные линии плеч, переходящие в спину. И такая гладкая кожа... Если бы не фляга, я бы вряд ли удержался бы... Стоп, держим себя в руках...

— Патрик? — я пришёл в себя, услышав её голос.

— Да? — я встрепенулся и спрятал руку.

— Можно я пока её у себя оставлю? — Молли подняла бровки и потрясла флягой.

— Да, только всё не выпевай.

— Хорошо, — она улыбнулась, повернулась ко мне спиной... Она даже не собиралась прятаться обратно в кусты... Это же удача!..

Маленькое отступление... Возникает вопрос, что же со мной было в доме у Аллии и в покоях королевы? То смущение и паника... откуда?.. Вот, передо мною девушка... фактически, обнажённая... и я не пытаюсь отвернуться, спрятаться, убежать... Странно... Да и они не люди...

— Эй, ты мне дырку проглядишь на плечах...

Опять кусты...

— Прости?..

— Ты опять на меня смотришь, — эта обида в голосе была такой наигранной, но, всё равно, весомо звучащей.

— Мне нельзя на тебя смотреть?..

— А зачем?..

— Мне просто нельзя тобой любоваться? — брови встали домиком, а на глазах еле заметно проступила влага. Она, прищурившись, хмыкнула и снова повернулась ко мне спиной.

— К тебе я не переберусь, и не мечтай, — мне был показан язык.

— Я этого не говорил... к тому же, — я немного замялся и немного прикусил нижнюю губу.

— К тому же что? — одна её бровь приподнялась.

— Здесь тень, и всё предстанет передо мной не в таком виде, в котором хотелось бы, — на моём лице появилась невинная улыбка. Молли же, явно, не совсем обрадовалась, услышав это. Но, может быть, это лишь была игра...

— Если бы у меня что-то было под рукой, — прошипела она, — оно бы уже попало в твою голову...

— Увы, — я пожал плечами.

— Я клянусь, мы вылезем из кустов, и тебе не поздоровится...

— Молли, откуда столько злости? — из меня вырвался смех, а девушка в ответ щёлкнула зубами и, пощупав своё платье, заявила:

— Я одеваюсь... моли о быстрой смерти...

Смеясь ещё громче, я принялся влезать в уже, ура!, высохшую одежду и спасённые от влаги гольфы с ботинками. Было безумно интересно, какая же страшная участь меня ожидает там, за листвой. Я даже максимально быстро оделся, лишь ради того, чтобы удовлетворить своё любопытство...

Похоже, что зря...

Да, я об этом пожалел...

Стоило вылезти из, как выяснилось, спасительных кустов и, расслабленно сунув руки в карманы штанов, ненавязчиво спросить, стоит ли мне готовиться к прощанию с этим миром, как Молли, воспользовавшись, во-первых, имеющимся фактором внезапности, во-вторых, моей неподготовленностью к такому повороту событий, в-третьих, своими силами, которых, должен заметить, было весьма много для такой хрупкой на вид девушки, налетела на меня. Сообщённый ею импульс свалил меня с ног, а потерявший от шока челюсть мозг не дал нужной команды...

Треща ветвями куста под спиной, я рухнул на землю, будучи прижатым сверху Молли. Лёжа, я понял две вещи: мне больно, и удар явно пришёлся на грудь... и там тоже было больно... Но не так, как спине...

— Молли... за что? — простонал я. — Всё же вполне безобидно!..

— Именно! — недовольно крикнула она прямо мне в лицо...

Так... успокоиться... сделать вид, что послышалось...

— Молли?..

Нет, не послышалось...

Она будто попыталась меня толкнуть, вернув на лицо улыбку, и поднялась на ноги.

— Ты идёшь? — в голос вернулась ласка и доброта.

— Да... только немного подумаю о жизни, — кряхтя, я сделал рывок и вскочил на ноги...

Байка Пятьдесят Третья

Страшная ночь

Дорога казалась светлой галереей в старинном королевском дворце. Стены древесного цвета, переходящего в тёмно-зелёный, окна, обрамлённые резными рамами из листвы, и прекрасные картины, рассказывающие о жизни лесных обитателей... Например, вот пара диких голубей, с деловитым видом наблюдающая за проходящими мимо путниками, посмевшими ступить на землю под их деревом...

— Леди, не вы ли являетесь хозяйкой этих земель? — немного склонив голову, спросил я.

— Да... а так же близлежащих городов, деревень и угодий, — со всей важностью ответила Молли. — Мои владения ограничены лишь Солнечными воротами на востоке и западе, ледяными просторами на севере и бескрайними песками на юге. А к чему вы это спрашиваете?

— Я бы хотел стать совладельцем...

— Совладельцем чего?..

— Всего этого, — я раскинул руками.

— О, нет-нет, — Молли с улыбкой покачала головой. — Ничего не выйдет...

— Почему же?..

— Вы мне кажетесь слишком робким для этого... Пожалуй, не лучшее качество для правителя...

— Слишком робким?..

— Да.

— Я таким лишь кажусь... Могу ли я как-то изменить ваше мнение?

— Посмотрим, — Молли хитро прищурила глаза. — В случае, если вы меня сможете убедить, мы, пожалуй, обсудим данный вопрос.

— Тогда, я свяжусь с нотариусом...

— С кем?..

Мы оба засмеялись, ненароком вспугнув стайку небольших пёстрых птиц, притаившихся в ветвях над нашими головами...

К вечеру небо медленно затянулось густыми облаками, нависла почти непроглядная тьма. Вскоре между деревьями пронёсся неприятный холодный ветер, заставивший Молли закутаться в накидку, а меня — надеть сюртук. Возле дороги стоял древний дуб с могучими корнями, впадины между которыми стали для нас укрытием. Вжавшись как можно глубже, мы сели совсем тесно друг к другу и с головой накрылись накидкой.

— Патрик, у тебя точно нет огнива? — жалобно простонала Молли.

— К сожалению... а огонь бы сейчас не помешал... хоть какой-то...

— Сейчас же ещё лето... Почему так холодно? — мне показалось, что девушка сейчас пустится в плач. Покопавшись в сумке, я нашёл свитер и протянул его Молли.

— Надевай, он тёплый.

— А как же ты?..

— Мне пока не холодно...

Она улыбнулась и принялась натягивать на себя свитер. Я высунул голову наружу, так, чтобы её не сильно обдувало, и посмотрел по сторонам.

Наверху бушевал нешуточный ветер, разорвавший облака перед лунами в клочья, давая их свету пролиться на лесную чащу. Робкие голубые лучи освещали маленькие лоскуты земли под густыми кронами, всё же, не давая ни малейшего представления о том, что происходит возле нашей ночлежки...

Я уже собирался снова спрятать голову под накидку, как вдруг ухи поймали жуткий вой, прозвучавший не более, чем в полумиле от нас. Обычный волчий вой... но меня он чертовски напугал. До этого момента я даже и не подозревал, что могу ночью повстречать диких зверей на просторах этого прекрасного мира, но этот звук буквально ворвался в мою голову, напоминая о том, что здесь можно наткнуться на нечто, грозящее смертельной опасностью...

— Молли, ты это слышала? — испуганно проговорил я.

— М? Что? — девушка только сейчас закончила влезать в свитер. Видимо, шуршание шерстяных ниток полностью забило её уши, и она ничего постороннего не расслышала.

— Знаешь, как будто кто-то выл... совсем недалеко...

— Выл? Волк? — Молли чуть высунула макушку из-под накидки, и в ту же секунду тот же звук прорезал воздух даже, как показалось, заглушив собой шум ветра. С нескольких соседних деревьев тяжело, но быстро поднялись испуганные птицы, перелетевшие на ту сторону дороги, оглашая лес тревожными криками.

— Пат! — Молли буквально впилась пальцами в мою руку. — Что это было?!

— Понятия не имею, но это уже близко... Надо выбираться отсюда.

— Да... но сейчас же ночь... мы ничего не увидим...

— Просто выйдем на дорогу и пойдём дальше...

— Мне страшно, — на её глазах навернулись слёзы.

— Всё, мы уже идём отсюда, — я встал и вытащил один из пистолетов. — Молли, всё будет хорошо.

Она кивнула и, вжавшись в накидку, выбежала на дорогу. Я догнал её и крепко взял за руку.

— Просто будь рядом...

Может, мне показалось, но её лицо стало спокойней. Мы быстрыми шагами отправились дальше по дороге, иногда спотыкаясь о кочки и небольшие камни, попадающиеся ближе к обочине...

Ветер, будто по особому злому умыслу, дул нам в лицо, не желая выпускать нас из этой... западни. Деревья всё ближе и ближе подступали к дороге, сквозь кроны перестал литься обнадёживающий свет, а "коридор" перед нами стал похож на галерею готического собора, лишённую хоть какого-то маломальского освещения...

Кусты, оставленные нами за спиной, и мимо которых мы проходили, предательски начинали шуршать в самые неподходящие моменты, когда уже казалось, что ещё чуть-чуть, и опасность окажется позади. И ни на секунду не давал расслабиться этот вой... Нас от него, кажется, всё так же отделяло около полумили, но, кто знает... Меня может обманывать слух, и эти сотни ярдов быстро преодолеть ничего не мешает...

Молли сильнее схватила мою руку, её вторая ладонь легла на моё предплечье, а пальцы попытались забиться между ним и грудью. Я чувствовал, что она дрожит, но неясно от чего, от холода или страха?.. Никогда бы не подумал, что я почувствую на себя ответственность за чью-то жизнь. Плевать на себя... её жизнь зависит чуть ли не от каждого моего движения... От того, как быстро мы отсюда уйдём, от того, как я отреагирую в случае опасности...

Кусты в десятке ярдов слева от нас подозрительно сильно затряслись, заставив Молли чуть ли не подпрыгнуть от испуга, а меня — отправиться навстречу кратковременному, но безумно сильному приступу дрожи. Мы на секунду замерли, устремив наши взгляды во тьму чащи.

— Патрик, а это что?! — испуганно и судорожно проговорила Молли.

— Не имею никакого желания выяснять, — еле слышно ответил я, сжимая крепче её ладонь и рукоять пистоля. — Прибавим шаг...

Что ж, нашу ходьбу после этого можно было бы с большой натяжкой, но всё же назвать бегом. Ещё чуть-чуть, и мы бы уже летели прочь из этого леса, не разбирая дороги, забыв о риске упасть, получить ссадин, синяков и даже что-нибудь сломать. Думаю, у каждого бы возникло желание, сломя голову, убежать прочь, когда где-то рядом с тёмной дорогой в не менее тёмных кустах ходит что-то, судя по звуку, приличных размеров, скорее всего, не слишком дружелюбно настроенное, а воздух то и дело наполняется то свистом ветра, то воем...

К нему, как ни странно, вскоре мы уже почти привыкли... Всё-таки, тот, кто его издавал, не планировал изменять расстояние в спасительные несколько сотен ярдов... опять же, если мои уши и чувства меня не обманывали... В любом случае, это прибавляло четверть пинты спокойствия...

— Пат! Смотри! — Молли легонько дёрнула меня за руку и показала вперёд, по направлению дороги. — Там свет!

Отвлёкшись от пристального рассмотрения близлежащих кустов, я устремил взгляд в ту сторону и снова затрясся, но уже от волнения. Впереди, где-то в двух сотнях ярдов от нас, на линии дороги виднелась пара огней цвета приятной густой смеси жёлтого и оранжевого, освещавших немного земли перед собой и нечто, похожее на стену или створчатые ворота.

Никто из нас не проронил ни слова, будто повинуясь общей мысли, пронёсшейся в наших умах, мы сорвались в бег, понимая, что просто не вытерпим то время, пока будем преодолевать то же расстояние шагом. Нас постепенно опьяняло ощущение того, что скоро мы окажемся в полной безопасности, что об этой жутковатой ночи можно будет забыть хотя бы на время, а потом вспоминать лишь с улыбкой...

До огней оставалась лишь сотня ярдов, когда дорогу нам перегородила массивная тень, торопливо выбравшаяся из зарослей слева от нас. Её высота не превышала пяти футов, нечто, чему она принадлежала, передвигалось на четырёх не очень длинных, но мощных ногах. Массивная голова была украшена чем-то похожим на... гребень из грубой шерсти, не знаю, как лучше это описать, а спереди оканчивалась тупым рылом...

— Кабан, — с еле заметным облегчением проговорил я. Ура, мы хоть на какую-то часть знаем, с чем имеем дело... Но лёгкая уверенность в себе улетучилась, стоило зверю со звуком глухого удара рухнуть на дорогу...

Чтобы не создавать иллюзий, заверю вас, что само по себе появление кабана на дороге заставило нас остолбенеть и почти начать паниковать. Кто знает, что бы он сделал, встретив двух путников на своём пути, и что бы смогли предпринять мы...

Но когда эта, не побоюсь сказать, туша без какой-либо видимой причины рухнула перед нами на землю. Более чем уверен, он, как минимум, потерял сознание или даже умер, но, думаю, никто из нас не рискнул бы проверять, что же произошло на самом деле...

— Молли, — я сжал её руку, — идём, медленно и осторожно...

— Патрик... я боюсь...

— Я тоже, — на лице мелькнула еле заметная улыбка. — Идём...

Пристально смотря на тушу, мы по дуге начали обходить её. Никаких признаков жизни... было на столько тихо, что, если бы кабан ещё оставался в живых, я бы расслышал его дыхание. Да и беднейшее освещение, как ни как, давало возможность увидеть, что тело зверя ни коим образом не трепещет от вдохов и выдохов...

— Патрик, я ничего не слышу, — обеспокоенно сообщила Молли.

— Ты о чём?..

— Вой... я его больше не слышу...

Действительно, только ветер... Мы уже оказались в двух ярдах от туши и собрались повернуться к ней спиной...

На дорогу стремительно вылетела другая тень... похожая на... на огромного волка. Несмотря на свои размеры, существо почти бесшумно преодолело полосу кустов и вскочило на тушу кабана, оглашая окрестности душераздирающим воем. Молли закричала и вжалась в мою руку...

О, к счастью, её крик ничто по сравнению с визгом Лизы! Мои уши даже не намекнули на то, что их может заложить!..

Я наставил в сторону зверя пистолет, он нас уже успел заметить и повернулся в нашу сторону. Еле пробившийся под ветви лунный свет отразился в его глазах с еле заметным красным отблеском. Вместе с тяжёлым дыханием я расслышал негромкий озлобленный рык...

— Молли, — я взвёл курок и отпустил её руку, — беги к огню...

— Патрик?..

На самом деле, всё моё тело дрожало, а сердце готовилось выскочить из грудной клетки, но голос ещё не растерял необходимую сейчас, как воздух, твёрдость:

— Молли, беги! Всё будет хорошо. Просто беги и не оглядывайся!

Она громко всхлипнула, по дороге пробарабанили каблучки её сапожек...

Зверь осторожно поставил лапу на дорогу и подался ко мне, оскалив зубы. Рука крепче схватила пистолет, направила ствол, сделав попытку прицелиться...

— Может, разойдёмся мирно? — дрожащим голосом спросил я. — Ты уйдёшь своей дорогой, я своей... Просто, по-мирному...

Зверь убрал лапу с дороги и замер в ожидании. Рука с пистолетом медленно начала опускаться. Издав негромкий рык, зверь схватил тушу (!) и молниеносно исчез в придорожных кустах. Сколько же в нём силищи... и это не волк, по крайней мере, не просто волк...

Онемевшими пальцами я очень медленно снял курок со взвода и заткнул пистолет за пояс... По-моему, уже можно бежать... Разум, подобно пуле, вернулся в мою голову, себя я уже помню несущимся к колотящей по безразличным воротам Молли. Стоило мне оказаться рядом, она бросилась мне на шею и крепко обняла.

— Патрик, я думала, что с тобой что-то случилось! — судя по голосу и блеску капель на лице, она ни на секунду не прекращала плакать. — Патрик, мне страшно за тебя!..

— Чш-ш-ш, всё хорошо, — я погладил её голову.

— Патрик, они не открывают!..

— А там кто-нибудь есть?

— Мне никто не ответил!..

Я отпустил Молли и с силой стукнул ногой по створке ворот. Судя по тому, что их хорошенько качнуло, сделаны они были далеко не лучшим образом...

— Кто там ещё?! — недовольно проворчали с той стороны. — Ночь на дворе!..

— Сударь, если вы нас сейчас не пустите, — на половину озлобленно, на половину испугано крикнул я, — то на вашей совести будет двое съеденных заживо!

Повисла неприятная пауза, прекратившаяся со скрипом открывающегося окошка на створке. В нём появилось еле различимое усатое лицо человека, явно недовольного тем, что его, скорее всего, оторвали ото сна.

— Вы совсем спятили, что решили по этому лесу ночью гулять?!

— Мы остановились на ночлег дальше по дороге, — я ткнул большим пальцем себе за спину, — Услышали вой и решили побыстрее добраться до города...

В воротах открылась небольшая дверь, стражник кивком пригласил нас войти.

— Опять Он объявился, — сквозь зубы процедил привратник и сплюнул на землю.

— Он? — испуганно спросила Молли. — Тот зверь, которого мы там увидели?..

— Что? — лицо стражника вытянулось. — Вы... его видели... и остались в живых?..

— Да, похоже на то, — буркнул я.

— Патрик его смог прогнать, — с попыткой изобразить гордость в голосе добавила Молли.

С немым вопросом стражник уставился на меня.

— Есть свои секреты, — отмахнулся я. — Любезный, не подскажите, где тут остановиться можно?

— Дальше пара таверн есть, выбирайте любую, — буркнул он, заткнув ладони в подмышки, — если, конечно, какая-нибудь из них открыта...

— Спасибо, — мы кивнули и неторопливо зашагали вдоль улицы, скудно освещённой несколькими факелами. Около первого чуть пошатывалась блеклая табличка с надписью "Добро пожаловать!". Стены домов немного нависали над нами, напоминая пройденную недавно далеко не спокойную дорогу. От наплыва совсем свежих воспоминаний стало не по себе... причём, думаю, нам обоим...

— Никогда не думала, что буду рада вновь оказаться среди стен, — Молли чуть коснулась моей ладони пальцами. Не долго думая, я поймал их своими и легонько сжал.

— Знаешь, иногда это бывает полезным, — я улыбнулся. — По-моему, ничего плохого в маленьком чередовании окружения нет...

— Но только не так, как случилось сегодня...

— Чш, милая, всё обошлось...

Милая? Это я сказал, да?.. Это же было обращение, а не...

Молли расплылась в улыбке и легонько подтолкнула меня плечом. И что же сейчас распустилось в её голове?.. или сердце?..

Весьма предусмотрительным оказалось со стороны хозяина таверны разместить у входа два достаточно ярких фонаря, позволивших увидеть вывеску, поскрипывающую под ветерком на уровне окон второго этажа, и название, "Старый лесоруб".

— Зайдём? — Молли подалась к двери.

— Зайдём, но... у нас всего два медяка, и монет ведь не прибавилось? Да?

— Ой, — она чуть опешила. — А что делать?..

— Похоже, я знаю, что... попробуем? — я заговорчески подмигнул ей.

— Тебе виднее, раз ты не посвящаешь меня в свои замыслы, — Молли пожала плечами и быстро пошла к двери, увлекая меня за собой...

Внутри нас встретил толстый ленивый кот, распластавшийся на стойке вокруг пустой пивной кружки. Наше появление заставило его повернуть в сторону ночных гостей ухо и продолжить мирно витать во снах.

— Как я понимаю, это смотритель таверны? — Молли удивленно посмотрела на меня.

С этими словами из-под стойки появилась мохнатая голова мужчины лет сорока. Похоже, те, кто говорят, что питомцы часто копируют своих хозяев, правы. Не удивлюсь, если смотритель таверны сейчас примерно в той же позе устроился на полу...

— Ещё позже прийти не могли? — проворчал он.

— Мы пытались, — с ангельской улыбкой ответил я. Он что-то промямлил себе под нос и выложил на стойку ключ, сказав:

— Наверху под цифрой "4" ...

— Но?.. — столь внезапный поворот событий меня застал, если хотите, врасплох.

— Доброй ночи, — и его голова исчезла за стойкой. А вот кот соизволил приоткрыть глаза, дабы обозреть, кто же зашёл к нему на огонёк?

Решив не рисковать и не упускать возможности оказаться в кровати, мы в ту же секунду поднялись по лестнице в дальней части таверны на второй этаж. Искомая дверь находилась справа от подъёма посреди коридора...

Собственно, она собой скрывала обычную скромную комнатушку с одни единственным окном, двумя кроватями у разных стенок, парой стульев и тумбой слева от двери. Здесь же имелось несколько крючков и приделанный к стене подсвечник, на котором горела на половину растаявшая свеча. На тумбе, к слову, стояло ещё две, рядом с ними лежало нечто, похожее на огниво... Занятно, во всех предыдущих тавернах такой услуги не предоставлялось...

— Патрик, а что бы ты делал, если бы он потребовал с нас платы? — Молли осторожно шагнула через порог и повесила свою накидку, затем любезно приняла мой сюртук.

— Я бы сказал, что достал бы её завтра...

— И как же?..

— Продал бы шлем... На кой чёрт он мне сдался? — я опустился на кровать и сбросил с себя ботинки. Сумки мирно легли в угол у двери.

— Ты уже ложишься, да? — Молли подошла поближе и чуть нагнулась ко мне.

— Да, пожалуй... ты ведь тоже устала, и тебе неплохо было бы лечь... Потушишь свечу?..

Она коснулась кончиком своего носа моей щеки и легонько нажала им.

— Спокойной ночи, Патрик...

— Спокойной ночи... Молли, — немного замявшись, я кивнул и забрался под одеяло.

Лёгкое дуновение, и в комнате воцарилась ночная тьма...

Байка Пятьдесят Четвёртая

Радость и спокойствие

Как же приятно после такой неспокойной и пугающей ночи проснуться в тёплой кроватке под... колючим одеялом, измяв все щёки о жёсткие подушки, а спину — о не менее жёсткий матрас! Они мне просто показались прекрасными, а эта боль вокруг позвонков!.. М-м-м, хорошего понемногу, пора вставать...

Я потянулся и лениво сел на край кровати...

Молли ещё нежилась под одеялом, радуя этот мир своей милой приятной улыбкой... Сегодня я её спас. Я с гордостью могу заявить, что я её спас. Душа радостно стремилась вверх, ведомая мыслью, что я кого-то защитил от смертельной опасности... Молодец!..

Я вздохнул и засунул ноги в ботинки...

А ведь столь приветливые дороги этого мира могут быть и не такими уж безопасными... Даже так, создавая ощущение спокойствия и расслабленности, они приводят тебя туда, где можно расстаться с жизнью, если, конечно, поддаться паники и потерять рассудок. В который раз уже везёт...

— Молли? — я легонько коснулся её плеча, она, вздохнув, потянулась и повернулась на другой бок, спиной ко мне.

— Извини... но я сейчас отойду. Не удивляйся, если меня не окажется в комнате, — на тумбу опустились оба медяка. Взяв в руки шлем, тихо открыл дверь и спустился вниз...

Собственно, там меня ждала крайне необычная сцена. В пустом помещении таверны было только двое: кот и его хозяин, смотритель, разбуженный нами ночью. Первый сидел рядом с пивной кружкой и с надменно важной мордой глядел на взъерошенные волосы второго. Смотритель же, виновато подняв брови, смотрел на своего питомца, нервно моргая и, на сколько я видел, довольно-таки часто меняя точку, куда падал его взгляд. Происходило всё это в полной тишине, да и моё появление никакой реакции не вызвало.

— И вам доброго утра, — бросил я, проходя мимо, и вышел на улицу...

Небо поразило своей мрачностью. Вроде бы, светило солнце, плыли облака... Но они на столько плотно жались друг к другу, что, желая того или нет, создали густую тень, медленно ползущую по улицам Снифа. Хотя бы, воздух не так сильно остыл, как мог...

Спрятав ладони в карманы и повесив шапель за подбородный ремешок на руку, я повернулся направо и неторопливо зашагал по улице, кидая по сторонам любопытные взгляды. Прохожие, попадавшие под него, отвечали либо тем же, либо робкой улыбкой. Окна, задёрнутые занавесками, будто намекали, что утро в городе только-только начиналось...

Смесь запаха нагретого железа и горящего угля ударила в нос, стоило выйти на небольшой перекрёсток в тройке сотен ярдов от таверны. Повернув голову в сторону, откуда шёл сей "аромат", я увидел широкий прилавок, заваленный всевозможным инструментом, оружием и доспехами, за которым стоял измазанный чем-то чёрным молодой паренёк в грубом фартуке. За его спиной горел огонь, возле него возился, видимо, мастер-кузнец. Атмосфера адского пекла, царящая вокруг кузницы, как казалось, подкрашивала воздух чёрным и придавая этому месту отчасти жутковатый вид... Что ж, как раз то, что нужно!

— Утро доброе. Чем могу помочь? — прикрыв при зевке рот, спросил паренёк за прилавком.

— Доброе, — я снял с руки шлем. — Вы скупкой доспех не занимаетесь?

— Что? — на его лице проступило лёгкое удивление.

— Смотри, у меня есть железка, — его вниманию предстал шлем, — и я хочу её вам продать. Мало ли, может, пригодится...

— А! — он улыбнулся и позвал кузнеца. — Мастер, поговорите с ним. Он нам хочет шлем продать...

— Позволь? — кузнец протянул ко мне руку, и я вручил ему шапель. — И где он был выкован?

— Где-то на юге, наверно, около города Слау.

— Оно и видно, — кузнец улыбнулся. — Клёпка ужасна, сталь — сойдёт, будто делали таких быстро и много...

— Думаю, так и есть, — изобразив на лице грустное выражение, я пожал плечами.

— Я дам за него, — кузнец ещё раз прокрутил его в руках, — два... нет, три серебряных. Всё-таки, из тех краёв редко что попадается, да и продам его быстро... Что скажешь?

— Согласен, — я улыбнулся, и мы пожали друг другу руки.

— А не думаешь сам чего купить? Топоры, мечи — всё перед твоим взором, — он раскинул руками на ширину прилавка.

— Нет, благодарю, — я помотал головой. — Пожалуй, пока обойдусь...

— Что ж, как знаешь, — он покопался в кармане под фартуком и протянул мне монеты. — Если надумаешь что-нибудь взять, заходи.

— Обязательно, — мы распрощались, и я радостно зашагал в таверну. Теперь в карманах что-то есть, причём, сумма казалась внушительной. К тому же, провизией из форта мы обеспечены ещё на ближайшую неделю, так что, из списка расходов еду можно смело вычеркнуть, как минимум, до следующего города...

Половина её лица оказалась закрытой пивной кружкой, когда Молли осторожно начала из неё отпивать. Её веки, чуть опустившиеся при глотке, позволили подойти к ней незамеченным и, чуть коснувшись её руки, неожиданно бросить:

— А ты одна осилишь?

Испуганно поставив кружку на стойку, Молли прижала к губам пальцы и сообщила:

— Я потратила наши деньги... все...

— Я вижу, — на лице появилась снисходительная улыбка. — Ничего страшного...

— Так ты их там оставил... для меня? — её бровки выгнулись дугами. Ответом послужил мой кивок. — И... тебе удалось что-нибудь добыть?..

— Не поверишь, за железку отдали три монеты серебром, — хитро улыбаясь, я наклонился к её уху и шепотом спросил. — Смотритель ничего не спрашивал по поводу оплаты?..

— Нет... Они с котом куда-то ушли, как только я взяла себе эль...

— Не нравится мне этот кот, — я посмеялся.

— Почему? — Молли удивлённо посмотрела на меня. — Мне он показался смешным. Ты бы видел, как важно он вышел отсюда...

— О, представляю... Молли, а ты... покушала? Или ты тоже считаешь, что выпивка заменяет еду?..

— Вот ещё! — сквозь смех она попыталась показать возмущение, но тут же вернула ласку в свой голос. — Я поела... и оставила тебе кое-что... Но прежде, чем ты пойдёшь наверх...

— М?

— Как ты мог меня оставить, не предупредив?! — её губы замерли в улыбке, но вот брови чуть опустились.

— Вообще-то...

— Ты не мог меня разбудить?

— Ты на тот момент ещё не хотела пробуждаться, — выпалил я, сложив руки на груди. — Когда я пытался до тебя это донести, ты соизволила повернуться ко мне спиной и продолжить спать...

— Патрик, — она, улыбаясь, погладила меня по щеке... Сейчас растаю... Богом клянусь, растаю... — Иди, там тебя ждёт завтрак... Ты же с утра ничего не ел...

Убедительно... Я кивнул и, легонько коснувшись указательным пальцем кончика её носика, отправился наверх...

Честно признаться, совсем не хотелось оставлять её одну там, внизу. Мало ли, кто может зайти в таверну... А она на вид такая хрупкая и беззащитная... Я готов сам себе обещать, что ни за что не дам её никому в обиду...

Приготовленный её руками бутерброд казался в сотни раз вкуснее обычного ломтя хлеба с парой кусков подсохшей колбасы или солонины... Но что-то не давало мне растянуть удовольствия и полчаса провозиться с завтраком... Быстро умяв его, я "слетел" вниз по лестнице и, будто что-то должно было произойти, в миг оказался рядом с Молли.

— Ты быстро, — оторвавшись от кружки, она приветливо улыбнулась.

— Было так чудесно, что я просто не смог сдержать себя в руках, — осмотревшись, я не увидел смотрителя, зато кот, внимательно изучая нас, гордо восседал перед бочкой у стены за стойкой. — А он уже успел вернуться?

— Да, но смотритель не появлялся, — Молли облокотилась на стойку и одарила кота улыбкой. — И куда делся твой хозяин?

Это, смотря как посмотреть, кто здесь ещё хозяин...

Кот чуть наклонил голову вбок и негромко мяукнул. В ту же секунду из боковой двери появился смотритель таверны и, промаршировав за стойку, внимательно посмотрел на меня.

— Пинту эля, будьте добры, — на стойку легла серебряная монета, её место тут же заняли шесть медяков сдачи и, спустя буквально пару секунд, внушительная кружка, из которой так и лезла пена. Откланявшись и не проронив ни слова, смотритель исчез за той же дверью.

— Как любезно с его стороны не интересоваться по поводу платы, — хмыкнул я и, отпив из кружки, глазами встретился с довольным взглядом кота. Интересно, а как этот ленивый обладатель меха тут замешан?..

— Да, — Молли хихикнула и протянула ко мне кружку. — Выпьем?

Это... прекрасно... Её приподнятые брови, довольное лицо и простая улыбка, за которой ничего не скрывается, которая одним своим видом произносит два волшебных слова: радость и спокойствие... И сразу же в голове всплыли слова из песни:

A sweet little lady with a glass o' stout

Sippin' it down 'til the foam runs out...

— От чего нет? — я поднял кружку. — За дорогу и за нас?

— Да, — мы чокнулись, и этому вторило моё:

— Slainte!

Мы сделали по хорошему глотку, так сильно наклонив кружки, что капельки эля потекли по нашим щекам...

— А что это значит? — спросила Молли, вытерев губы об рукав.

— "Твоё здоровье", — я подмигнул и сделал ещё один глоток.

— Ах, — она улыбнулась и, прищурившись, заглянула в моё лицо...

— И чем же мы сегодня займёмся? Как я понимаю, в путь отправимся не раньше завтрашнего утра...

— Мы могли бы пройтись по городу, а к вечеру вернуться сюда и выпить ещё па кружке...

— А то и больше... Идёт!..

Мы неторопливо допили эль, строя друг другу глазки и время от времени смеясь над этим, после закрыли комнату на ключ и, кивнув всё так же сидящему у бочек коту, выбежали на улицу. Я согнул руку в локте, на изгиб легла её ладонь, мы повернули направо и быстро зашагали вдоль по улице...

Стоило миновать уже знакомый перекрёсток с его кузницей, как улицы города начали, несмотря на густую тень от облаков, буквально расцветать красками! В паре десятков ярдов от дымного переулка с кузней примостилась лавочка портного, пестревшая богатыми одеждами, вывешенными на продажу, и простыми, но, всё же, нарядно выглядящими одеяниями для людей куда менее обеспеченных. На глаза тут же попался ряд шерстяных плащей тёмно-бардовых и тёмно-зелёных оттенков, но, чёрт возьми, я не посчитал нужным или даже необходимым отдавать два серебряных...

Мы свернули налево и оказались на улочке, где гордо красовались три вывески мастерских резчиков по дереву. По обе стороны от входных дверей были расставлены широкие столы, на которых не было свободного места из-за всевозможных поделок... Здесь было всё: от ложек, простых или украшенных причудливыми орнаментами, до пивных кружек; от забавных и милых резных зверушек размером с пару-тройку дюймов до фигурок...

Нам объяснили, что это — лесные духи, каждый оберегает дом от какой-то определённой напасти, и каждый горожанин или лесоруб, живущий за городской чертой, старается, чтобы у его очага был каждый из четырёх... А если кто-то, даже случайно ошибившись, принесёт в дом двух одинаковых, то быть беде...

— Приходится записывать или запоминать, кто кого купил, — улыбаясь, сообщила женщина в возрасте, поглаживая рукой книжку, висящую на её поясе. — Так хочется, чтобы каждый жил в мире и здравии... А твоей подруге, кажется, что-то понравилось...

Я посмотрел на Молли и обнаружил, что она, впившись в меня горящими от радости глазами, держала в руках небольшого, всего дюйма два в высоту лисёнка, забавно тянущего вверх свою лапку... Как это мило... Радость на её лице, радость, заключённая в этой фигурке... И всё в гармонии и единстве...

— Он замечательный... — я расплылся в умилённой улыбке. — Сколько?..

— С тебя возьму три медяка, — получив плату, женщина вздохнула и очарованно посмотрела нам в след. — Хорошего дня...

— Спасибо! — Молли, стоило нам сделать буквально пару шагов, бросилась мне на шею и повисла на ней, крепко меня обхватив.

— Что ты, не за что, — я, всё так же улыбаясь, обнял её.

— А если его раскрасить, то он будет таким же рыжим, как ты! — она прижалась губами к моей щеке и быстро зашагала дальше.

— Эй! Не убегай от меня!

— Тут рядом пекарня! — бросила она через плечо. — Или ты не чувствуешь?..

Я втянул носом воздух, он был полон аромата свежевыпеченного хлеба, чего-то сладкого и пряного одновременно, будто кто-то перемолол и смешал корицу и сахар... Молли пришлось догонять чуть ли не бегом: ещё секунда промедления, и она бы уже пропала за углом крайнего на улице дома...

Собственно, когда я оказался рядом, Молли изучала прилавок на столько округлившимися глазами, что хотелось со всего разбега прыгнуть и нырнуть в них...

— Патрик...

— Да?..

— Посмотри на это чудо! — она ткнула пальцем в кучку из сдобных булочек, внутри которых, судя по малиновым потёкам на тесте, было что-то ягодное.

— Прекрасно... Возьмём?

— Да!..

— Будьте добры, — позвал я полненькую старушку в фартуке, — четыре штучки.

— По медяку за каждую, милок...

Четыре монетки сдачи...

Мы уселись на небольшую лавочку неподалёку от пекарни и, сияя улыбками, принялись уминать булочки. Их начинка, как выяснилось, оказалась земляничным вареньем...

— Не ел сладкого целую вечность, — я мечтательно посмотрел наверх.

— Знаешь, я тоже, — отряхнув руки от крошек, Молли взялась за вторую булочку. — А ты когда-нибудь пробовал сладкие трубочки из Жерна?

— Боюсь, что не доводилось... А... что это? То есть, да, это трубочки, но?..

— Сладкое тесто запекают в виде трубочек, а потом её наполняют сладким кремом из сливок... Тебе надо обязательно их попробовать!..

— Обязательно, — я улыбнулся. — А ты когда-нибудь пробовала шоколад?

— Что?..

— Шоколад...

— Я даже не слышала о таком... Расскажи! На что он похож?..

— На... на шоколад, — я засмеялся. — Как бы тебе описать?.. Просто в нашем мире — это на столько привычная вещь... Знаешь, на юге я пробовал такие батончики тёмного цвета...

— А! Кмелтские сладости! — Молли широко улыбнулась. — Так ты об этом?..

— Почти... Всё-таки, шоколад повкуснее будет...

— Ах... я даже то чудо из Кмелта не пробовала, — она мечтательно посмотрела в небо.

— А оно сладкое и с ароматом сливок... Тебе надо обязательно попробовать!.. И надо будет тебе в этом помочь...

— М? Ты о чём?..

— Придём в Кмелт, накупим сладостей на все деньги, что скажешь?

— Великолепно! — Молли подтолкнула меня плечом и засмеялась.

— Только вот... где это?

— Ты не знаешь? Немного севернее Кромгора, где ты уже успел обозначить себя...

— Ах...

Мы громко засмеялись, Молли легко ущипнула меня за плечо, видимо, чтобы напомнить о моей легкомысленности в некоторых случаях... Я же не удержался от соблазна лишний раз её пощекотать...

Как же, всё-таки, прекрасен этот мир!..

Байка Пятьдесят Пятая

Эль и огонь

Так мило просмеялись весь остаток дня, не завязав ни одного длительного разговора, не проронив ни единого лишнего словечка... Просто глядели друг другу в глаза, по-доброму шутили и засыпали друг друга смехом...

Какая же прекрасная, жизнерадостная и неунывающая девушка! Сколько в ней энергии! Чистого яркого света, будто он лился из так манящего ясного лона Природы!.. И она рвала мою душу на две части... Одна требовала, чтобы руки поймали эту пташку и не отпускали, радуясь, что она — моя... Другая же заставляла ноги врасти в землю, а глаза просто смотреть на неё и любоваться... этим прекрасным милым ангелом, который просто прячет свои крылья...

И как же приятно осознавать, что достаточно лишь того, что она рядом... Ничто внутри не требует давать волю потокам бессмысленных фраз, необходимых лишь для того, чтобы обозначить своё присутствие, не более... Нам сполна хватало наших взглядов и наших лёгких касаний... Нам достаточно было просто быть рядом друг с другом...

Никогда бы не подумал, что когда-нибудь буду по-настоящему испытывать подобное чувство...

Когда мы подошли к дверям "Старого лесоруба", небо облачилось в ночное одеяние, накрыв землю тьмой. Кое-где покров облаков дал бреши, освобождая для звёзд вид на готовившиеся к скорому сну луга, поля, леса, города, селения и замки...

За дверью, открытую лёгким толчком плеча, уже начал собираться табачно-хмельной дух, царящий в пабах с первого часа темноты до полуночи, а то и позднее. В таверне собралось довольно-таки много народа, около тридцати-сорока человек, однако здесь ещё имелись свободные столики. Собственно, недолго думая, за один из них мы и отправились. Поинтересовавшись у Молли, будет ли она эль, и получив положительный ответ, я протолкнулся к стойке, где собирался найти смотрителя таверны...

Но каким же было моё удивление, когда вместо него я увидел за стойкой молодого мужчину в тёмно-серой одежде, выглядящей куда более приличной и нарядной, чем то, во что одевался смотритель. На его, не побоюсь такого определения, изящном лице блестела улыбка, а из-под тонких бровей на меня смотрели хитро прищуренные глаза. Ещё одно, что показалось мне странным и выделяло его из общей массы, — аккуратно причёсанные и собранные в хвост волосы... Да и... чёрт возьми, этот человек вызывал у меня какие-то смешанные ощущения...

— Добрый вечер, сударь, — протянул он мягким голосом. — Могу чем-то помочь?.. Или вы желаете выпить?

— Да... две кружки эля, будьте добры, — я положил на стол четыре медяка.

— Конечно, — он, всё так же улыбаясь, кивнул и, забрав монеты, отправился наполнять кружки. — Как вам наш милый город?

— Что ж, пожалуй, он мне нравится, — я непринуждённо улыбнулся.

— А вашей милой подруге? — он поставил передо мной кружки и посмотрел через моё плечо мне за спину.

— Думаю, тоже, — спокойно ответил я. — Вам не кажется, что она куда лучше ответит на этот вопрос...

— Бесспорно, — он склонил голову, а потом чуть сузил улыбку и заговорил тише. — Сударь, должен вас предупредить... вам следует быть осторожнее. Прекрасно понимаю, что вы можете не услышать мои слова должным образом...

Он немного наклонился ко мне.

— ... но в этом месте есть кое-кто, вызывающей опасения...

— Ладно, — немного озадаченный, я кивнул. — Приму это к сведению...

Собравшись уходить, я окинул глазами пространство за стойкой, но никого там, кроме этого человека и смотрителя, не увидел...

— Вы ищете кота? — со смешком спросил человек, видимо, поймав мой взгляд. Мне ничего не оставалось сделать, как кивнуть. — Не беспокойтесь, завтра он снова будет здесь... Хорошего вам вечера...

— Благодарю, — проговорил я и торопливо вернулся за столик к уже заждавшейся Молли.

— Почему так долго, Патрик? — она, улыбаясь, схватила кружку двумя руками.

— Бармен спросил, нравится ли нам здесь? — я уселся рядом и, чокнувшись с ней, сделал приличный глоток...

Что ж, мои озадаченность и лёгкий испуг не стали как-либо заявлять о себе в оттенках моей физиономии, что, в свою очередь, не заставляло Молли лишний раз волноваться... А вот что касается меня, то я не знал, как воспринимать слова этого человека... Вроде, всё эти мужчины и женщины, что собрались сейчас под этой крышей, просто светились радостью и добротой... и небольшую тень создавала усталость... Что ж удивительного, видимо, этот день выходным не был...

Да и тот человек за стойкой... Куда он дел кота?! Вот кто-кто, а он мне точно казался странным... Хотя... нет, думаю, под его лицом если и пряталось что-то, то только не "опасность" или что-либо ещё, возможно, связанное с этим...

— Эй! Да я тебя знаю! — перепугав нас, за наш столик в буквальном смысле рухнул еле держащийся на ногах человек с усами, переходящими в бакенбарды, держащий в руке потрескавшуюся пивную кружку.

— Патрик? Кто это? — Молли вжалась в мою руку. Только сели, называется...

— Не знаю... Сэр, простите, мы не знакомы, — я всем своим видом постарался показать, что не рад такому способу начать общение, а уж, тем более, "вторжению" в наш уединённый круг...

— О, прошу прощения... — он положил руку на грудь и поклонился. — Лак Ноксу, охотник на кровососов, вурдалаков, оборотней, упырей и вампиров...

Округлив глаза, мы уставились на него ничего не понимающими взглядами. Конечно, если учесть то, что на общем фоне он был одет весьма странно: чёрный кожаный плащ по пола с прикреплёнными к нему стальными наплечниками и горжетом, широкополая шляпа, тоже из кожи, самым грубым и неуклюжим способом заткнутая за пояс и длинные перчатки — и то, что он был пьян, то можно принять его слова на веру и подыграть...

Или... это о нём говорил тот человек?..

— Но мы ведь люди!.. — испуганно запротестовала Молли.

— О, — он отпил из кружки, — какая досада... Я к вам совершенно по другому поводу... Рыжий, скажи, это ведь ты?!

— Я... кто? — одна моя бровь выгнулась дугой.

— А... ты, наверно, не знаешь, — он покопался в одном из карманов и достал оттуда аккуратно сложенную бумажку. Стоило ей развернуть, как на нас с листа взглянул...

— Матерь божья! Да это ж я!

Портретик, должен заметить, получился весьма выразительным и правдоподобным. И там я был ещё в капке... И здесь ещё имелась пара надписей... Если прочитать всё целиком, то выходило примерно:

"Патрик из рода О'Шентли, человек, призвавший Демона в этот мир, разыскивается Доблестной Гильдией живым или мёртвым. Вознаграждение за поимку — двадцать пять золотых".

— Неплохо тебя оценили, — протянула Молли.

— О да...

— Так это правда? — с огоньком в глазах Лак посмотрел на меня. — Ты призвал Демона?

— Эм... нет, — я улыбнулся.

— Тогда, зачем тебя разыскивать?! — охотник, судя по всему, сильно удивился.

— Мы на пару с ним устроили ма-а-аленький переполох в Слау, в котором, скажем, самую малость пострадала верхушка этой самой Гильдии. Всего-то на всего...

— Патрик, почему ты мне это не рассказывал? — Молли удивлённо посмотрела на меня.

— Разве?..

— Я этого не помню...

— Значит, обязательно тебе об этом поведаю... А как вы об этом узнали? — обратился я к Лаку.

— Я услышал, что у Тёмных скал объявился Демон, решил заработать деньжат, — он вздохнул. — Вампиров сейчас днём с огнём не сыщешь, оборотни куда осторожней, чем раньше, а с прочей нежитью люди связываться не хотят, вот и платят гроши, за редким исключением... А, убив Демона, я бы в золоте купался!.. Но, увы, его недели три назад вернули в родной мир... Печально, не правда ли?..

— Очень грустно, — усмехнулся я. — Можно, я поплачу?

— Не стоит, — он опять отпил из кружки. — Потом я сел в Бодкерре на корабль до Унца и теперь сижу здесь... жду, может, что-нибудь мимо ушей пролетит... Но как же неожиданно было встретить здесь тебя!..

— Не понял?..

Или, нет, понял... причём, понял всё правильно...

Честно говоря, я не на шутку испугался, ибо передо мной выстраивался вполне логичная цепочка событий. Я засветился с Демоном, гильдия назначила вознаграждение, появился охотник, Демона в этом мире не оказалось, срывается большая сумма, но тут же возникает другая, хоть и поменьше, и, более того, вот она, добыча! Хватай! Тащи!..

Рука непроизвольно и медленно потянулась к рукояти пистолета... Один из них я не вытаскивал из-за пояса...

— Как?! Как ты это сделал?! — он со стуком поставил кружку на стол и откинулся назад.

Я облегчённо вздохнул и положил руки на стол...

— Что сделал? — на лице появилась спокойная улыбка.

— Как ты смог совладать с Демоном?!

— Видимо... я не пытался его убить, а он не имел по отношению ко мне подобных желаний, — я сделал неплохой глоток.

— Всё равно, ничего не понимаю... — Лак развёл руками.

— Когда ты видишь вампира, оборотня или кого-то ещё, ты что делаешь? — вот, появился шанс блеснуть умом...

— Если сказать совсем просто... и не раскрывать тайн мастерства, то хватаюсь за оружие, — он хищно улыбнулся... даже, нет, показал свой оскал.

— Ну вот, ведёшь себя агрессивно...

— Знаешь, когда они держат в смертельном страхе всё живое, — его брови сдвинулись, а голос стал серьёзным, — иначе никак...

— А Демон — совершенно другой случай, — парировал я.

— Возможно, — он посмотрел по сторонам, прислушался и неожиданно встал из-за стола. — Похоже, тут только что появилась возможность заработать!.. Прошу меня простить...

Лак кивнул и, расплёскивая из кружки своё пиво, отправился в сторону лестницы к комнатам, задевая всё и вся плечами.

— Он очень странный, — заключила Молли, провожая его взглядом.

— Его работа обязывает, — посмеялся я.

— Двадцать пять золотых? — она посмотрела мне в глаза.

— М?

— Ты так плохо себя вёл?

— Не я один, — я виноватыми глазами посмотрел на неё, подняв брови. — Мы напугали одну парочку, потом сломали городские ворота, потом посеяли панику среди стражи, расплавили меч Первого Маршала, а в самом конце Демон поколотил кучку воинов Гильдии... Всего-то!..

От лестницы к выходу промаршировал Лак с арбалетом в руках, двумя короткими мечами, рюкзаком за спиной и несколькими кинжалами на поясе...

— Удачи! — бросили мы вслед.

— Значит, двадцать пять золотых, — Молли хищно посмотрела на меня.

— Да хоть тридцать...

— Так, идём в комнату, — она вышла из-за стола.

— Зачем?

Она, ничего не сказав, отправилась к лестнице.

— Молли! — я был просто вынужден отправиться за ней. Девушку я смог настичь только наверху, у наших дверей, где я изловчился её поймать за руку.

— Что ты делаешь?

— Хочу запереть тебя в комнате... Такое богатство не должно пылить по дорогам...

— Ага, хочешь сдать меня Гильдии? — с укором спросил я.

— Да. И получить свои двадцать пять золотых.

— А идти не устанешь?

— О, не сомневайся, я туда доберусь...

— Ты этого не сделаешь, — моя ладонь проскользнула на её талию.

— Почему же? Сможешь меня переубедить?..

— Смогу...

— Нет, не сможешь... Не получится...

— Смогу, — другая ладонь легла сзади на её шею, голос зазвучал тише и даже таинственней.

— Как? — шепотом, с вызовом спросила она...

Видимо, почувствовав лёгкое напряжение в моих руках и увидев, что я чуть-чуть подался вперёд, Молли прикрыла глазки и, намереваясь, наверно, сказать что-то ещё, разомкнула губы... Веки медленно опустились, оставив маленькую щёлку, в которой я увидел дуги её бровей... Ещё немного вперёд... последний дюйм...

Я не знаю, с чем можно сравнить поцелуй...

Тот самый искренний, чистый поцелуй, пьянящий разум и окрыляющий душу... Когда мир вокруг прекращает существовать... когда цвета становятся яркими и тёплыми... когда время, ускоряя свой ход, начинает нестись в галопе...

Когда обезумевший от тьмы, созданной веками, взгляд начинает рисовать калейдоскоп узоров... Когда телу волной прокатывается ощущение спокойствия, блаженства и радости, разбуженное нежными касаниями губ... Когда уши наполняются звоном из слившихся воедино пения птиц, мелодии скрипки и еле уловимого стука Её сердца... Когда замирает всё, оставляя место весёлому ритму гимна, что вырывается из груди...

Когда забывается всё, абсолютно всё, что было в жизни... Когда живёшь этим моментом и только им... Когда понимаешь, что в твоих руках прекрасный цветок, который нельзя погубить, который нужно хранить, как зеницу ока...

Когда разбушевавшееся воображение, восторжествовав над сознанием и здравым смыслом, широкими мазками рисует невероятные картины, претворение которых в жизнь лишь вопрос времени... Когда в унисон сливается трепет двух тел... Когда две души, однажды и навсегда спевшись, льют в этот мир прекрасную песню... Когда два сердца начинают биться в одном ритме, связав друг друга крепкими тёплыми узами слияния губ...

Тогда ты понимаешь, что ещё сильнее хочешь жить...

Что этот мир, чёрт возьми, прекрасен, прекрасен в каждом своём появлении... Что истинная красота здесь, в твоих руках... Что есть кто-то, ради кого стоит жить вообще... Что есть что-то, к чему надо себя устремить... Что ты связан с этой вселенной тоненькой, но чертовски крепкой ниточкой... Что ты живой... В каждой клеточке организма, в каждой капельке души... Ты живой...

Я живой...

И вот чуть-чуть отвожу губы назад, дав им разомкнуться с Её не более, чем на сотую дюйма... Медленно раскрываю веки и вижу в Её глазах огонь, вырывающийся из самого сердца... Вижу лёгкое смущение и смятение, которые не способно скрыть Её лицо... Вижу расцветающий на щеках румянец... Вижу в чуть прикрытых сбившейся прядью зрачках блеск радости... Вижу Её прекрасное лицо, медленно дающее волю улыбке занять своё место... И замираю... Заворожённый и очарованный...

Молли начала дышать чаще... Её губы снова разомкнулись, пытаясь снова дать волю словам, но вместо них прозвучал чувственный вздох:

— Ах... Патрик...

Я улыбнулся и погладил Её по щеке...

— Молли...

Она подалась в сторону и осторожно открыла дверь, делая шаг в её проём...

— Мы же ничего... не будем торопить?..

Следуя за Ней, я помотал головой...

— Ведь ты понимаешь, что это... быстро?.. — загадочно улыбаясь, она скрылась в тени комнаты.

— Я понимаю... Милая... — рука неторопливо закрыла дверь... Воцарилась тьма...

Подобно хищной кошке, Она прыгнула на меня, желая разорвать на части, поддавшись страстному желанию, овладевшему Ею целиком... Её губы были подобны огню, что, умопомрачающе обжигая, перекидывается на душу, на разум... Её руки, забыв, что такое покой и сдержанность, проносились по моей шее, спине, плечам и волосам подобно урагану... Урагану, который не мог остановить даже ответный, пущенный навстречу мною...

Так же внезапно Молли отпрянула назад и в ту же секунду оказалась под укрытием одеяла... Но я даже так слышал её взволнованное дыхание и частые удары сердца... Растроганно вздохнув, я сбросил ботинки и забрался под одеяло... Забавно... я думал, что остыну не так быстро... будто, так и надо было...

— Спокойной ночи... Милый, — промурлыкала Молли...

— Спокойной ночи, Милая, — я улыбнулся и, преисполненный блаженством, закрыл глаза...

Байка Пятьдесят Шестая

Братья

В полосе солнечного света, врывающегося в окно, появилась пёстрая птаха и, прокружив по комнате, уселась на подоконник. Уши наполнились её обворожительным пением, заставив не проснувшийся мозг не возмущаться по поводу пробуждения не по его желанию...

Мои глаза уже давно были открыты, я видел комнату, птаху, смело пересевшую ближе к моей кровати, и растрёпанные пряди Молли, видимо, перебравшейся ко мне ночью. Другого объяснения того, как Она оказалась под моим одеялом, не было. Птаха на секунду замолчала и, наклонив голову вбок, посмотрела на меня.

— Похоже, кто-то открыл ночью окно, — я улыбнулся, давая волю медленно потягивающемуся сознанию вернуть себе контроль над моим телом. Птаха подскочила, перелетела на спинку стула и продолжила свою песню...

Волшебство, разбуженное вчера таинством поцелуя, не покидало пределов этой комнаты и вряд ли собиралось вообще из неё выходить. Я чувствовал это во всём, в воздухе, в свежих потоках, залетающих в окно, в пении птахи, в Её тёплом дыхании...

Огласив воздух нежным и ласковым вздохом, Молли потянулась и повернулась ко мне лицом, всё ещё держа веки сомкнутыми. Как бы то ни было, Она уже проснулась, но пока не хотела давать взгляду встречаться со светом утреннего светила...

— Доброе утро, Милая, — я обнял Её плечи и поцеловал в щёку.

— Доброе утро, — Она прижалась ко мне и лениво открыла глаза. — Чудесно...

Птаха, окатив нас последней трелью, выпорхнула в окно, оставив нас наедине. Я расслабил свои объятия, дав Молли немного приподняться на локтях.

— Патрик, — Она чуть прищурилась, подставляя лицо солнечным лучам, — этот поцелуй...

— Он был великолепным, — я провёл ладонью по Её щеке.

— Но что это?..

— Ах, — я откинулся на подушку, подложив под голову одну руку, — Молли, если это описать проще простого, что, конечно, неправильно, то "всплеск всех чувств, которые я к тебе испытываю" подойдёт, как нельзя лучше...

— То есть, — Она улыбнулась, — за этим ничего корыстного не стоит, и хмель не был тому виной?..

— Эй! И ты могла это подумать?!...

Она звонко засмеялась и, что-то нежно мурлыча себе под нос, забилась под одеяло в мои объятия.

— Милый, я просто должна была...

— Проверить?..

— Нет... просто услышать из твоих уст то же, что сейчас слышу от своего сердца...

— Молли, Молли, Молли, — я крепко обнял Её. — Ты — чудо...

Она прикрыла глаза и прижалась щекой к моей ладони...

Как это великолепно... по-простому прекрасно... Случайная встреча у реки при, всё же, забавнейших обстоятельствах дала толчок, зародила жизненно необходимое движение величайшему и светлейшему явлению природы, что носит имя...

Нет...

Нельзя торопиться с выводами, ни в коем случае. Нужно просто немного подождать и посмотреть, как распустится этот цветок...

— И когда мы отправимся в путь? — я рискнул нарушить воцарившуюся тишину.

— А?.. Может, сегодня?.. Ты ведь тоже слышишь это?..

Да, что-то, что можно назвать "зовом дороги", в воздухе витало, не спорю... Но душа трепетала от него не так сильно, как от Неё...

— Да... Выходит, пока собираться...

Нехотя выбравшись из-под одеяла, мы обулись, прибрались в комнате и, закрыв за собой дверь на ключ, спустились вниз. От вчерашнего веселья не осталось ни следа, если, конечно, не считать забытой под столом кружки и блёкло отсвечивающих песчинок на полу. За стойкой, лениво смотря по сторонам, стоял смотритель с крайне уставшим лицом, рядом с ним витал во снах кот.

— Доброе утро, — что нас удивило, смотритель впервые соизволил приветливо улыбнуться. — Вам просили передать записку...

Не дожидаясь от нас какой-либо реакции, он покопался в кармане и достал из него аккуратно сложенный кусок бумаги. Стоило мне взять его в руки, как кот открыл глаза и хитро уставился на меня.

— "Мой брат встретит вас к вечеру. Надеюсь, вам у нас понравилось", — задумчиво и многозначительно хмыкнув, я дал записку Молли и спросил у смотрителя. — А кто её передал?

— Ей принёс кот...

По поводу последнего высказывания хотелось бы сделать буквально пару... отступлений...

Не зря, на зря мне показалось, что с этим котом что-то не так! Здесь явно что-то происходит, и этот меховой лентяй с этим как-то тесно связан...

И как смотритель понял, что сие послание предназначено именно нам? Никаких пометок с указанием адресата ни я, ни Молли не нашли. Не мог же кот ему сказать, кому эту бумажку передать!.. Или мог?.. В этом мире ведь возможно всё, что угодно, уж поверьте!..

— И откуда же он её принёс? — я округлил глаза. — Или это секрет?..

Смотритель пожал плечами, кот же хитро прищурился. Что-то мне это не нравится... и, как ни как, список неясного и непонятного не перестаёт пополняться! Ура! Выпьем за это!..

— Спасибо за приют, — из размышлений меня вырвал радостно приветливый, но, всё же, немного грустный голос Молли.

— Спасибо и до свидания, — я быстро "вернулся в русло". Смотритель, улыбнувшись, кивнул, кот, снова открыв глаза, сел на стойку, и, находясь под его пристальным взглядом, мы вышли из таверны...

Улица оказалась абсолютно пустой. На первый взгляд — ни одного прохожего. Лишь иногда кто-то открывал окно и, приветливо улыбаясь наступившему утру, снова нырял внутрь дома. Возле самого низа стен белели еле заметные полоски застигнутого врасплох тумана... Видимо, сейчас ещё совсем рано... Да и обилие льющегося со всех сторон птичьего пения, если верить моим немногочисленным наблюдениям, как раз таки говорило о том же. Что ж, раньше выйдем — раньше придём... куда-нибудь...

— Может, я повторяюсь, но не нравится мне этот кот, — пробурчал я, когда мы на десяток ярдов отошли от дверей таверны.

— М? — Молли непринуждённо улыбнулась.

— Записка... Вот...

— Патрик, — Молли меня перебила, — тебе не кажется, что вечером ты на все свои вопросы получишь ответ? Я уверена, тот, о ком в ней сказано, сможет их дать, м?

— Но... — я замялся и, спустя пару секунд, выпалил. — Мне уже просто не терпится!..

Она звонко засмеялась, думаю, даже достаточно громко, чтобы разбудить жителей ближайших домов. Надеюсь, этого не произошло... или же они проснулись с улыбкой. Её смех не может оставить равнодушным...

Собственно, Она права. Если послание действительно предназначалось нам, то мы... точнее, нас в любом случае вечером встретят. Надо просто дождаться темноты и вспомнить всё то, что хотелось бы спросить... А вопросов чуть ли не с каждой минутой становилось всё больше и больше!..

Решив, что нам в Снифе ничего не надо, следовательно, отпадает необходимость дожидаться, когда откроются городские лавки, мы сменили воду во фляге у колодца на центральной площади и направились к городским воротам. Конечно, можно было бы купить котелок у кузнеца, к которому я вчера заходил, но, боюсь, там он мог и не оказаться... И понадобилось бы ещё и огниво (не знаю, существуют ли здесь спички?)... Но мы уже решили, что нам ничего не надо, а все лавки ещё закрыты...

Когда мы, помахав на прощание стражникам, вышли за городские ворота, я протянул Молли руку... Виноват, совсем забыл это сделать, выйдя из таверны... Улыбаясь, Она взялась за неё, на Её щеках проступил радостный румянец. Мы сцепили ладони пальцами и зашагали к лесу, отошедшего от стены на сотню ярдов...

Я не видел себя со стороны, может быть, у меня бы появились крылья, но у души они точно выросли. Внутри воцарилась радость и чувство невообразимой лёгкости. Хотелось вспорхнуть над землёй, держа Её на руках, и, крепко прижимая к себе, умчаться к горизонту...

Глаза Молли горели весёлым огоньком, на лице сияла улыбка, а дыхание, как мне показалось, участилось... Интересно, о чём Она сейчас думала? И думала ли вообще? Может, Её разум, как и мой, заглушился музыкой, всё так же врывающейся в голову из самого сердца?..

Что-то подсказывало, что, всё-таки, такое я испытывал впервые... По крайней мере, я не припомню, чтобы душа так пела, а в голове установилось непривычно приятное затишье. Мне просто было хорошо и спокойно... как в своей милой уютной тарелочке...

— Патрик? — негромко сказала Молли.

— Да?..

— Ведь тебя нет ничего другого, о чём я не знаю, что зовёт тебя на Зелёные горы?..

— Именно, — я сильнее сжал Её руку.

— А ты возьмёшь меня с собой?..

Я остановился и крепко Её обнял. Молли от этого немного, но, всё же, опешила, а потом тоже заключила меня в свои объятия.

— Конечно, возьму. Даже и не смей сомневаться!.. И как я могу тебя оставить?..

Она мечтательно вздохнула и еле слышно сказала:

— А там так красиво...

— Да, ведь ты рассказывала...

Отпустив друг друга из замков рук, мы закрыли ещё один, крепко сцепив наши ладони, и, любуясь друг другом и просыпающимся лесом, неторопливо зашагали дальше...

За тенистой полосой осин и лип совершенно неожиданно появилась удивительно светлая берёзовая роща, коридор дороги сквозь которую вот-вот мог оказаться тесно сжатым зелёным молодняком, посчитавшим, что обочина — лучшее для него место во всей округе. И эти белоснежные стены с вкраплённым в них чёрным беспорядочным узором... Они были великолепны и как гармонично вписывались в общую картину вместе с зелёным мшисто-травяным ковром, таким же зелёным низом их крон, уже подкрашенными солнцем в еле уловимый жёлтый верхушками и, видимо, знойным воздухом над лесом, в котором угадывались бледные тона приближающейся осени...

Осень... Это может вызвать некоторые неприятности... Увеличится количество осадков, ближе к её концу имеет все шансы выпасть снег, а постепенно уменьшение температуры... Допустим, с холодом бороться ещё получится, но вот обувь... Нет, конечно, в ближайшее время ботинки не развалятся, как ни как, всё-таки они хороши и в плане качества, и в плане изготовления, но раз один из них уже порвался, что же будет через месяц-два, а то и меньше?.. И, что самое странное, никаких мыслей по поводу поиска в ближайшем городе лавки сапожника не возникало, будто оно и не надо было...

Тяжело вздохнув, я посмотрел на Молли... Радостная беззаботная улыбка, румянец на щеках и огонь в глазах — при созерцании этого, думаю, каждый забыл бы о всех трудностях и невзгодах приближающегося межсезонья и дороги вообще... Хотя, что до дороги, так, повторяюсь, наверно, но любое её проявление и явление только в радость... и Молли, и мне... Когда ж ещё выдаётся шанс по-настоящему ощутить себя в лоне Природы, порадоваться жизни и, как часто бывает, проверить себя... пожалуй, на прочность...

Собственно, одно из испытаний в пути, ночь в дороге, свалилось на наши голову внезапно. Стемнело так резко, будто вместо солнца висела просто люстра, выключить которую особого труда не составляло. Дневные птицы в момент стихли, предоставив сцену леса своим ночным собратьям и сверчкам, воздух наполнился тысячами светлячков. Забавно, от их призрачно-зелёного или жёлтого света ночь стала куда ярче...

Озадаченные сменой времени суток, мы остановились и, сцепившись ладонями, начали смотреть по сторонам, пытаясь решить, что делать: остаться на месте и любоваться таинственным танцем, который угадывался в плавном полёте светлячков, или же найти укромное местечко, где можно переночевать, и, повторюсь, любоваться таинственным танцем светлячков...

Процесс и момент принятия решения, кажется, прошёл мимо меня, однако я прекрасно помню, как мы уселись среди берёз, отложив к одному из деревьев вещи, чтобы они просто не занимали рядом с нами места. Мы крепко обнялись, сцепили свободные ладони в прочные замки и, сблизившись так, что только кончики носов касались друг друга, внимательно смотрели в глаза...

Они были прекрасного голубого цвета... И когда в них отражался свет пролетающего мимо светлячка, они вспыхивали в таинственном сиянии, и в них отражалась вся радуга, но в более тёмных тонах: ночь, всё-таки, вносила свои коррективы...

— Что же с нами происходит? — еле слышно проговорила Она, чуть опуская веки.

— Я пока не знаю, — так же тихо ответил я. — Но могу сказать точно: надо оставить всё, как есть...

— Всё как есть?..

— Начиная с прошлой ночи... Или тебя что-то не устраивает?..

— Ах, Патрик... — Её глаза закрылись, кончики наших носов соскочили друг с друга и заскользили дальше, готовясь уткнуться в щеки...

Никогда не сомневался в том, что пресловутый "закон подлости" всё-таки существует и действует. И, его главное свойство, выборочность воздействия, застаёт врасплох всех и каждого...

Жуткий треск, смешанный с приглушёнными вскриками, прервал нас на самом ответственном моменте. Молли бросилась мне на шею, я, крепко держа Её, отшатнулся назад и, освободив после не особо-то удачного приземления правую руку, взялся за пистолет. В ярдах десяти от нас среди деревьев появилась жутковатого вида тень, корчащаяся, стоя на двух ногах, и в скором времени рухнувшая на землю. Крики стихли, и их место заняло тяжёлое дыхание.

Не долго думая, Молли вскочила на ноги и схватила лежащую рядом огромную увесистую палку, будто заранее знала, что она лежит именно там и именно ради подобных случаев. Держа добытое "оружие" перед собой, Она отступила к ближайшему дереву и прижалась к нему спиной. Я взвёл пистолет и подошёл к Ней, закрывая собой от... от существа, что, кажется, затихло и обессилено лежало у одной из берёз...

— Патрик, что это? — услышал я Её дрожащий голос.

— Понятия не имею, — медленно проговорил я, крепче сжимая рукоять пистолета.

— Давай уйдём отсюда?.. Или...

— Или лучше всё-таки проверить? — я сделал шаг вперёд. Что ж, Молли, кажется, придерживалась того же мнения. Она, всё так же держа палку перед собой, сделала пару шажков вслед за мной и застыла в боевой стойке.

Вытянув руку с пистолетом и взяв прицел на вздымающуюся при дыхании спину, я начал осторожно приближаться к этому существу... Конечно, да, его неожиданное появление посеяло несколько семян страха, но каждый шаг, что я делал к нему, давался легко, будто нечего было бояться, да и забившееся в душу возмущение давало сил побороть возможное пробуждение дрожи...

Честно говоря, перед собой я ожидал увидеть нечто другое... Странное существо, лежащее у ствола дерева, что меня, тем не менее, несколько удивило, оказалось человеком, и первое, пришедшее на ум при взгляде на него, было: да по нему все ванны и душевые плачут!

Весь он, с ног до головы, был измазан густой чёрной грязью, к ней кое-где прилипли мелкие веточки и листва. Его одежда... хм... да от неё остались одни лохмотья! А когда-то они были брюками и рубашкой из белоснежной ткани... Грязные перепутавшиеся космы полностью закрывали его плечи и лицо, которое, более чем уверен, заросло, как у морского волка, не бывавшего на берегу наедине с бритвой около года.

— Молли, всё в порядке! Это человек! — я с облегчением вздохнул и снял пистолет со взвода.

— Нет... сударь... нет, вы ошибаетесь, — обессилено простонал он, поднимая на меня взгляд. — Мой брат... он должен был предупредить... обо мне...

Вот так новость! Даже целых две!..

Пожалуй, по порядку...

Перед нами не человек, чего, основываясь на зрительном восприятии, не скажешь. Судя по его внешнему виду, он либо, кроме бутылки, друзей не имеет, либо с ним произошло или происходит нечто, что делает его слова... правдой?.. Нет, в любом случае, версию N1 можно смело отметать: ни одной частички хмельного угара не витало в воздухе...

Второе...

Ага! Значит, послание пришло к нужному получателю, то есть, к нам! Вот только... ясности это ни капельки не прибавляет... Кто отправитель? Почему мы? Кто перед нами (то, что "не человек", мы уже уяснили)? Причём здесь кот?.. И что вообще происходит?!...

— Я... прошу меня простить... за то, что напугал вас... несколько дней назад... и сейчас, — пользуясь тем, что я ничего пока не сказал, а Молли ещё не подошла, "не человек" продолжил свою речь. — Я признателен вам за то, что вы... не попытались меня убить.... Как поступают здесь многие...

— Да что уж там?.. — доведя глаза по форме близкими к кругу, проговорил я. Самую малость всё начало проясняться... Самую малость...

— Нам необходимо... пройти в моё укрытие... Это недалеко отсюда... Полагаю, есть много вопросов... на которые я должен дать ответ...

Он протянул мне руку, я помог ему подняться на ноги. Чуть пошатываясь, он кивнул и побрёл в чащу леса. Дождавшись Молли, так и не выпустившую палку из рук, я, придерживая Её за талию, пошёл вслед за этим... загадочным незнакомцем.

— Патрик, кто это? — дрожь в Её голосе убавилась, но полностью пока не проходила. Хм, Она сообразила взять наши вещи... умница!..

— Смею предположить, это и есть тот самый таинственный "брат", о котором упоминалось в утренней записке, — я обнял Её крепче. — Милая, думаю, можно положить палку. Здесь нечего бояться.

— Ты... уверен? — Молли прижала "орудие самообороны" к себе.

— Пока что да.

Палка тут же отлетела в сторону, отброшенная так, будто в руках у Неё совершенно неожиданно оказалась ядовитая змея...

А тем временем мы успели выйти из берёзовой рощи и оказались в мрачном ельнике, где летало куда меньше светлячков, и голосов ночных птиц почти не слышалось. Лишь иногда воздух прорезало уханье филина или крик совы. Незнакомец, несмотря на то, что несколько минут назад казался находящимся в весьма разбитом состоянии, шёл достаточно быстро, чтобы мы иногда от него отставали. Лишь в те моменты, когда он пропадал из поля нашего зрения, незнакомец останавливался, дожидался нас и с той же скоростью продолжал идти дальше...

Испуг на лице Молли благополучно исчез, я снова видел Её спокойную лёгкую улыбку, однако, я чувствовал, что что-то внутри Неё всё равно дрожало. Да и во мне тоже... но я не мог точно сказать, что это было: остаточные проявления страха или злобы?..

— Мы пришли, — голос "не человека" перестал дрожать. — Прошу меня простить, если моё убежище окажется в беспорядке — я не помню, в нём ли я был, когда началось полнолуние...

— Полнолуние? — мы переглянулись и удивлённо посмотрели на незнакомца.

— Да... это происходит именно тогда, когда в небесах полные луны, — мрачно ответил он и открыл дверь...

Собственно, укрытие нашего "не человека" представляло собой... нору, вырытую под корнями могучей ели, росшей на краю обрыва высотою в шесть футов, который мы заметили не сразу по причине всё той же правящей в лесу ночи. В лицевой стене, помимо вышеупомянутой двери, имелось ещё и небольшое окно, в котором вскоре стал различимым тускловатый огонёк свечи. Выждав секундную паузу, мы зашли внутрь...

— Вы видели, во что превращаюсь я, — сказал он, открывая внушительного размера шкаф и прячась за его дверью. До наших ушей донеслись звуки возни. — Если бы сие случилось здесь — даже я бы не узнал своей берлоги...

Прикрыв дверь, мы осмотрелись. Не оправдав наших (по крайней мере, моих) ожиданий, потолок оказался довольно-таки высоким, никаких намёков на то, что пришлось бы где-либо нагибаться. У противоположной стены стоял старый диван, накрытый, видимо, тяжёлым покрывалом. Справа от него имелась большая ширма, что было за ней — осталось загадкой. Ранее упомянутый шкаф находился слева, напротив него — комод, стол, пара стульев. И ни камина, ни... какого-нибудь рундука для съестного...

— А как же зимой?.. Здесь, должно быть, холодно, — сказала Молли, спрятав ладони под накидку.

— Да, если речь идёт о человеке, — он вышел из-за дверцы шкафа, облачённый в тёмные брюки и коричневый камзол поверх белой сорочки. На его ногах красовались высокие кожаные сапоги. Удивительно было то, что он так быстро смог очистить себя от налипшей грязи и привести в порядок волосы, но, что ж, раз он смог... Теперь космы превратились в аккуратно сплетённый хвост, и лицо было открыто для нашего взора. Здесь же я увидел то, что и ожидал: грубоватые черты, густые брови и бакенбарды, коими заросли почти все щёки. Однако, ни усов, ни бороды, ни чего-либо похожего на поросль в вышеуказанных местах замечено не было...

— Позвольте представиться, — он чуть склонил голову, — Аррэт.

— Молли...

— Патрик, — мы ответили кивками.

— Рад... Прошу, присаживайтесь, — он указал на диван, на котором мы и разместились. Сам же Аррэт взял один из стульев и, поставив его к нам спинкой, сел прямо напротив нас. — Будет лучше, если я начну с ответов на некоторые вопросы...

— Неплохая идея, — я покивал. — Позволите задать первый?

Аррэт кивнул.

— Вы ведь оборотень или как вас там?.. — на самом деле, я до последней секунды верил в то, что вопрос глупый, и ответ на него может прозвучать так же глупо...

— Что ж, будет неправильным это скрывать, — Аррэт улыбнулся. — Да, Патрик, каждое полнолуние я превращаюсь в зверя, что предстал вашему взору пару дней назад...

— А кто же ваш брат? — спросила Молли. — Тот, кто послал нам записку?..

— О, вы его видели и неоднократно, — он посмеялся. — Это — кот, что живёт в таверне нашего отца... И, думаю, в человеческом облике он вам тоже представал. Братец, правда, большую часть времени предпочитает оставаться котом...

— Даже так? — я приподнял одну бровь. Что ж, то, что смотритель таверны — их отец, оказалось совершенно внезапным. Нет, да, я подозревал, что он как-то с этим может быть связан, но чтобы вот так...

— И он тоже?.. — начала Молли, но Аррэт перехватил ход её мысли:

— Нет-нет, он не из числа таких, как мы... но наша ныне покойная мать... — он вздохнул. — Думаю, если мы сразу перейдём к делу, будет лучше. Если же у вас ещё остались вопросы, то, надеюсь, ответы на них вы услышите в ближайшем времени. Позволите начать?..

Мы робко покивали.

— Тогда, — он стал серьёзным в лице, — должен задать вам вопрос... Встречали ли вы человека, что носит имя Лак Ноксу?

— Да, было дело, — я улыбнулся. — Чудак хорошо перебрал прошлым вечером!..

— Этот... чудак, — брови оборотня сдвинулись и совсем опустились на глаза, — год назад выследил и убил нашу мать, а сейчас, похоже, начал охоту на меня!..

— Прошу... меня простить, — я замялся и вжался в диван. Мало ли, я его ещё разозлю, и если он на меня полезет, то серебряных пуль у меня нет...

— Забудем вашу оплошность, — он снова улыбнулся...

Мою оплошность?.. Это ведь так называется, да?..

— Господин Ноксу, — продолжал он, — представляет огромную опасность... И дело в том, что он охотится за моей головой лишь в целях собственной же выгоды, его мало что остановит... К тому же... ему известны способы, как со мной совладать, и по этой причине мой брат предложил мне попросить помощи у вас...

— Хм, — я взял Молли за руку. — И в чём она будет заключаться?..

— Севернее Снифа есть деревня, что стоит на берегу реки. Там мне будет необходимо встретиться с одним человеком... Ваша часть состоит в том, чтобы помочь мне дотуда добраться и, если потребуется, совладать с охотником... Он уже идёт по следу...

— Совладать? — глаза Молли округлились.

— Да... Как я вижу, вашему возлюбленному это может быть под силу...

Её щёки загорелись румянцем...

— Я же это сделать, к сожалению, не в состоянии...

— И каков же план? — спросил я.

— Что?..

— План. Мы ведь согласны, так каков план? — я улыбнулся...

И откуда это желание "ещё раз щёлкнуть Лака по носу"?..

— Что ж, я рад, — Аррэт встал со стула. — Прошу простить, нам придётся покинуть убежище незамедлительно... Вы сможете пережить эту ночь без сна?..

— Молли?..

— Думаю, да, — она улыбнулась. — А ты, милый?..

— И мне это не в первой, — я пожал плечами.

— Тогда, не будем терять времени!..

Байка Пятьдесят Седьмая

В человеческом обличии

Похоже, Аррэт уходи отсюда навсегда... Оборотень даже и не подумал закрывать дверь на замок, хотя... был ли там замок вообще?.. Да и из вещей он нёс с собой только маленькую сумку, в которую больше пары комплектов белья и чистой рубашки ничего бы не поместилось...

Мы забрались на вершину обрыва, сначала Аррэт, потом Молли, а потом и я, и зашагали по направлению, кажется, параллельному дороге...

Только сейчас я посмотрел на складывающуюся ситуацию, как на странную...

Если посмотреть на всё это в хронологическом порядке, то получаем следующую картину. Мы с Молли натыкаемся на оборотня, оказываемся в городе, там, сами того не подозревая, встречаем его брата, потом натыкаемся на охотника, получаем записку, снова встречаем оборотня, и я, кажется, находясь в трезвом уме, соглашаюсь ему помочь...

Если я немного в себе покопаюсь, то, быть может, мне удастся найти ответ на вопрос: с чего это вдруг? Передо мной незнакомый... "не человек", которого я вижу второй раз в жизни, и я ни с того, ни с сего соглашаюсь ему помочь... Да, я понимаю эти удивлённые взгляды с вашей стороны...

Хорошо, проведём аналогию. Послание в Мартол... ведь так, да?.. Я просто захотел прогуляться, а это — лучший подвернувшийся повод. Картограф. Причина очевидна: мне по пути, да и плату обещали. Демон... Тут я ни при чём, и всё произошло спонтанно. Джонни... Просьба помочь некому Стюарту... Хм, тут, думаю, корыстное "услуга за услуга" не имеет места. Скорее, желание наладить связь с кем-то ещё из своего мира, тем более, речь шла о шотландце. Соседи, как ни как...

А тут какая мотивация? Что за "щёлкнуть Лака по носу"?! Да, из-за меня бедняга не получил вознаграждения... Даже хуже, он потерял шанс получить вообще хоть какое-то вознаграждение. Из-за меня... Да и что?.. Наша встреча вообще случайна! Вот не встретил бы его и жил бы себе дальше, не зная, что кто-то сильно огорчился, узнав, что не судьба получить звонкую монету, и увидев на стене дома листовку с моим портретом...

Я на него вообще никакого зла или мыслей недоброжелательных не держал! История, с ним связанная, меня забавляет, не более... Имеется в виду, всё-таки, случай с Демоном. Сейчас... Лак Ноксу убил мать Аррэта... и неизвестного для нас кота. Это подло. Он убил, во-первых, женщину, во-вторых, мать, в-третьих, если верить Аррэту, в целях своей же выгоды...Она была оборотнем... Хм... На сколько я помню, жертвой Аррэта в ту ночь стал кабан, а не беззащитная горожанка или заблудившийся в лесу дровосек. Есть все основания полагать, что его покойная ныне мать вела такой же... безопасный по отношению к горожанам образ жизни... Вот сейчас я зациклюсь на погоней Лака за выгодой...

Вот, честно, ни одной мысли о борьбе за торжество справедливости в голове не возникало... Стоп... Ещё слово, и проснётся давно поверженный мерзкий цинизм...

Давайте все сойдёмся на том, что нам по пути, это не так уж и сложно, да и... почему бы и нет? А может, я всегда мечтал встретить... оборотня... Признаться, не думал, что всё столь миролюбиво пойдёт...

Хм... выходит, раз я так долго витал в своих мыслях, то до рассвета все шли абсолютно молча... Аррэт шагал впереди, высматривая невидимую для нас тропу в появившемся из неоткуда папоротнике, мы, держась за руки, осторожно двигались следом за ним, смотря то по сторонам, то под ноги: корней и кочек тут хоть отбавляй!..

Сквозь начавшую редеть стену древесных стволов стали пробиваться золотые полоски восходящего солнца. Оказавшись в одной из них, я застыл на месте и, прищурившись, подставил своё лицо свету, Молли, не долго думая, замерла рядом в такой же позе... Аррэт, видимо, услышав, что мы прекратили движение, повернулся и мягким голосом сообщил:

— Вскоре мы выйдем на дорогу и вообще из леса. Там вы вволю сможете насладиться солнцем...

— Там будем не то солнце, — хором ответили мы, расплываясь в улыбках...

Да, там будет не то солнце! Оно не будет проходить сквозь листву, окроплённую росой, оно не будет пронизывать лес, сосредотачивая всю свою ласку и тепло в каждом отдельно взятом лучике, что смог пробиться сквозь решетку стволов... И мы подумали об этом одновременно?.. Прекрасно!..

Под умилённое "ах" оборотня, мы открыли глаза и вновь зашагали за Аррэтом...

— Цветы распускаются весной, но сейчас — конец лета, — задумчиво сказал он, остановившись на белой песчаной полоске колеи, неожиданно появившейся среди зарослей. — Что же вас держало?..

— Мы совсем недавно стали знакомы, — туманно ответил я... Что, всё так очевидно?..

— Что ж, как хорошо, что этому цветку не страшны морозы зимы, — Аррэт улыбнулся.

— А как же вам? — Молли подняла бровки. — Ведь тяжело найти себе...

— Не так, как кажется, — он прищурился. — Нас много в этих землях, к тому же... волчица уже нашла своего волка...

На его лице появилась загадочная улыбка, Молли вздохнула и прошептала мне на ухо:

— Как хорошо, что кто-то ещё рядом с нами счастлив...

Я поцеловал Её в щеку и обнял плечи... Мой ангел...

— А как это случается? — слетело с моих губ.

— О чём вы, Патрик? — спросил Аррэт через плечо.

— Ты оборотень, твоя мать была оборотнем... — мы быстро с ним поравнялись. — Как это случилось?.. Кто-то её укусил?

— Нет, — он усмехнулся. — Это было давно, и это — легенда о Первом из Нас. Вам ведь известно о горах, что зовутся Волчьими?..

— Они недалеко отсюда, ведь так? — сказала Молли.

— Да, за рекой... Однажды там заплутал Охотник. Он ходил по горам пять дней, и на шестой день, когда в небо поднимались полные луны, он повстречал Волка. Зверь не давал ему пройти, и назад он не мог повернуть. Завязался бой. Зверь и человек ранили друг друга и друг друга окропили своей кровью. Смешалась сущность зверя и человека в телах обоих. Это стало передаваться по линии рода со стороны человека и по линии смешения крови со стороны зверя, будь то поедание добычи или подобная схватка. В истории моего рода мог произойти подобный бой, и именно это позволило моему брату обращаться в кота, а не в волка...

— Минуточку, — встрял я. — Выходит, есть звери, способные обращаться в людей?..

— Нет, — Аррэт помотал головой, — они не могу. Они лишь переняли некоторые качества: дар речи, способность мыслить на людской манер или же слышать мысли других. Если вам ещё не встречались такие существа, то обязательно встретятся...

— Ха... А вампиров и прочих кровопийц здесь не водится? — с ухмылкой спросил я, на что получил весьма хмурый и суровый взгляд оборотня и холодный, как сталь, ответ:

— Отложим этот разговор...

Я вдавил комок в горле, Молли же с совершенно спокойной улыбкой посмотрела мне в глаза. Выходит, ей что-то известно...

Мне же пока оставалось предполагать, что здесь вполне может быть повторение ситуации, что любят описывать в бесчисленных книгах и фильмах из моего мира: вампиры воюют с оборотнями, они друг друга пытаются уничтожить ради контроля над всем человечеством... Проще говоря, борются за еду...

О да, рагу "О'Шентли в собственном соку"...

Опять вернёмся к более ранним рассуждениям. Аррэт не людоед. С точки зрения борьбы за пропитание, он на конкурента кровососов не похож, вообще не похож. То есть, раздела сфер влияния здесь не наблюдается, однако у нашего нового знакомого явно неприязненные отношения к вышеупомянутым господам... Это, кстати, косвенно, но их существование подтверждает... Надо во всём разобраться... Просто ради любопытства...

Тем временем, мы потихоньку начали выходить из леса. Просветы меж деревьями стали куда меньше, кусты, теряющие в своём количестве, сбивались в кучки, рассыпанные по гладким пологим холмам, что виднелись вдали, где лес уступал место лугам. Там гулял лёгкий приятный ветерок, не собиравшийся сдавать позиций перед подбирающейся полуденной жарой. Он забегал сюда, в тень деревьев и приносил с собой дух подсушенных солнцем трав... Эх... месяц-полтора, и не будет ничего зелёного, кроме хвои в лесах...

— Ветер нам в лицо, — неожиданно выдал Аррэт. — Прошу вас, глядите в оба...

— Будьте добры?.. — я округлил одну бровь.

— Я не смогу учуять охотника... тем более, в человеческом обличии... И когда я увижу его, может быть уже поздно. Я полагаюсь на вас...

Я, пожав плечами, кивнул, и мой взгляд опустился на Молли...

Мой Ангел украдкой зевнул в капюшон накидки: последствия бессонной ночи... Но это было так умилительно, что я не смог удержаться от вздоха...

Но, нет, расплыться в улыбке мне не дала возросшая напряжённость, исходящая сейчас от Аррэта... Оборотень начал довольно часто смотреть себе за спину, на удаляющуюся опушку леса, а так же на, вроде бы, безмятежные холмы...

Давайте вспомним, у Лака ведь был на плечах арбалет? Допустим, в тот вечер он был чертовски пьян, на следующий день он бился в похмелье, но вот сейчас дела обстояли несколько иначе: охотник был трезв. Имею все основания полагать, что стрелок из него отличный, а ежели он сможет незаметно, в первую очередь, для Аррэта подобраться на расстояние выстрела, то ничего хорошего из этого не выйдет...

Я понятия не имею, какие методы у местных охотников за головами, тем более, с такой специфичной специализацией, но мне что-то подсказывает, что, как от свидетелей, от нас... Так! Молчу! И не смею даже подобное думать!..

От этих нелюдей одни неприятности... Будь то эльфы, демоны и прочие... Разве что, можно из числа "неприятностей" вычеркнуть моё появление в этом прекрасном мире, произошедшее, как раз, по вине эльфов. С другой же стороны, если бы не они то, я бы провалялся бы в той канаве, не был бы на волоске от гибели у того ручья, на корабле, в том числе, и во время его крушения, в лесу к северу от дома Джонни, да и... пробуждение в постели с королевой... Заварушка с Демоном, злоключения на Лунных землях... Теперь ещё вот это...

Хотя... с собратьями проблем никак не меньше... Как всё непросто-то!..

— Позвольте поинтересоваться, — Аррэт вежливо нарушил повисшую на фоне монотонного стрекотания кузнечиков тишину, — а куда же держат путь мои дорогие провожатые?

— На север... — начал я, и Молли закончила:

— На склоны Зелёных гор. И мы думаем найти там дом для себя, ведь так, Патрик?

— Именно так, Молли, — снова дав волю улыбке, я приобнял Её плечи.

— Я слышал о тех местах от одного человека... Он долго не мог высказать всего своего восхищения красотой гор. — Аррэт мечтательно посмотрел на горизонт. — Многие бы отдали всё, чтобы там жить... и я среди них...

— Но вы ведь уже бежите из этих краёв, — робко заметила Молли. — Разве, не туда?..

— О, нет, нет, милое создание, — оборотень покачал головой. — Наша лодка поднимется вверх по течению реки и пристанет к берегу на землях сумеречного рода эльфов. Быть может, там мы найдём себе безопасный приют...

— А почему же не Зелёные горы? — спросил я. — Ничто же не мешает отправиться туда...

— Как хорошо быть бродягой, Патрик, — он улыбнулся. — Нет ничего, что сковывает свободу решений и мыслей. Я же вынужден подчиняться обстоятельствам... Но есть и другое... Она настояла на этом. Серые эльфы, несмотря на свой воинственный нрав, приветливы к чужакам и готовы помочь, если в этом есть необходимость. Горы же находятся ближе к Лиуфу и Моссу... От этих городов исходит опасность... И это разговор не для этого времени...

— Мосс, — еле слышно проговорила Молли, с Её лица неожиданно пропала улыбка, но, к счастью, всего на пару секунд. Правда, смею заявить, насторожить это меня успело... Да, я Молли особо-то не расспрашивал, но как-нибудь можно задать Ей пару вопросов... Взял на заметку...

Что удивительно, полоса холмов, разделяющая собой два леса, была нами пройдена уже к концу дня. Никаких тревожных событий или же намёков на их возможное происшествие не произошло, даже на редкость напряжённый в течение всего дня Аррэт к вечеру стал куда спокойней и расслабленней, чем обрадовал и Молли, и меня. По поводу неких опасений за нашего спутника с Её стороны я узнал, когда оборотень, оставив нас на дороге, отправился под тёмные своды леса в поисках пригодного для ночёвки места...

— Никогда бы не подумала, что Лак — такой жестокий и алчный, — еле слышно сказала Молли, забиваясь под мою руку.

— Полагаю, его обязывает профессия, — я крепко обнял Её и посмотрел по сторонам: всё спокойно, но и Аррэт куда-то запропастился...

— Мне казалось, что он выбрал это призвание ради того, чтобы защищать нас от ушедшей за Море Тьмы, — Она вздохнула. — Оказывается, что его влечёт лишь выгода...

— Милая, но, согласись, — я улыбнулся и посмотрел в Её глаза, — должен же быть кто-то, занятый тем же исключительно по воле сердца?

— Да, ведь по-другому не бывает, — уголки Её губ тоже заострились, и Она кивнула.

— Молли, а ты не знаешь, что в этом городе, о котором говорил Аррэт?.. Лиуф, кажется?..

В тот момент, когда она помотала головой, ветви придорожных кустов раздвинул наш попутчик с улыбкой на лице и словами:

— Я нашёл... Патрик, нам необходимо отправиться за хворостом.

— Прошу прощения, — я прищурил один глаз, — а не обойтись ли нам без костра... в целях предосторожности?.. Вроде, нас могут преследовать...

— Будет холодная ночь, — Аррэт поднял лицо к небу. — И я не чувствую его здесь... Признателен за обеспокоенность, но тепло, всё же, важнее...

Осталось только пожать плечами и проследовать за оборотнем во дворец пения ночных птиц и мерцания светлячков... Интересно, кому эти песни в конце лета?.. На сколько мне известно, птичьи песни — главных их помощник в поиске партнёра. Но сейчас осень уже на пороге, будет неподходящее время для появления потомства... Тогда, что же это? Просто разговор, попытка обозначить свои владения, сообщение о непрошенных гостях (то есть, нас) или же древнее таинство Природы, понять и осознать которое либо не суждено, либо время для этого ещё не настало...

Аррэт привёл нас к небольшой мшистой впадине между тремя массивными дубами. Посреди неё, видимо, им была расчищена маленькая площадка под костёр, вокруг которой мы и скинули свои вещи. Мох, занявший, действительно, всё свободное пространство, был таким мягким, что тут же хотелось лечь на него, отдав своё тело на растерзание блаженству, и сжать Её в своих крепких объятиях...

Но, если ничего не изменится, в планах был костёр. Придётся идти за дровами, отложив указанное ранее на потом...

Оставив Молли у сумок, мы углубились в лесную чащу на несколько десятков ярдов и, ныряя в лужицы пробивающегося сквозь листву лунного света, принялись неторопливо собираться сухие палочки, бывшие когда-то ветками стоящих вокруг деревьев.

— Патрик, от вас исходит что-то необычное, — совершенно внезапно молвил Аррэт, подойдя ближе.

— Странно... сегодня же и не пил, вроде...

Мы посмеялись, но потом оборотень всё же решил сделать уточнения:

— Что-то лежит у вас в карманах... Не поделитесь секретом?..

Пожав плечами, я положил набранную охапку на землю и извлёк из брюк камушек с Тёмных скал (как приятно осознавать, что ты его не потерял!) и медальон, вручённый на Лунных землях. Аррэт долго и внимательно изучал оба предмета, после чего выдал:

— Каждая из вещей способна рассказать историю... И в каждой — живая душа... У нас есть немного времени?..

— Вот чего у нас, хоть отбавляй, так это именно времени... Но я не хочу оставлять Её одну на долго...

— О... понимаю... Тогда, я постараюсь быть немногословным...

Я кивнул, давая замершему в нерешительности Аррэту сигнал к началу.

— Я хочу поговорить сперва о камне... Ведь вам известна легенда об Отце Драконов, что скрылся от этого мира в земных недрах?..

— Да... и там, где он сие совершил, образовались Тёмные скалы...

— Эти камни — не самоцветы, поднятые им из глубин, когда он уходил в земное чрево, как думают многие, — Аррэт прикоснулся к камушку пальцами. — Ничто не вечно, и Отец Драконов канул в небытие, оставив миру свою душу, как это делает всё сущее, уходящее во мрак смерти... Эти камни — хранилище его души. Вместе они создают силу, губящую слабые умы, склонные к насилию и жажде властвовать, а будучи разделёнными на мелкие части, подобные этому — испускают лучи жизни и созидания...

— Хм... то есть... я понимаю, что это хорошо, но мне не ясно, как сие проявится или уже проявляется на мне?..

— Возможно, это не так — я лишь рассказываю часть легенды, — Аррэт пожал плечами. — Что же по поводу медальона... В нём томится душа... оставленная, брошенная душа... Видимо, вы не можете уловить её трепет, но я чувствую боль... и надежду... И ещё след...

— След?..

— Да, да, след... На похожий, если не такой же, след я наткнулся довольно-таки давно, но хорошо его запомнил. Принадлежал он эльфу, однако чувствовалось в нём нечто им несвойственное...

— Например, предательство? — в голове всплыли некоторые соображения по поводу самого факта появления в моих руках этого медальона.

— Да... оно там было... и скорбь с горечью... Патрик, откуда он у вас, и кому он принадлежал?..

— Что ж...

Я быстро, но довольно информативно поведал оборотню о девушке-призраке, встреченной на Лунных землях, и, всё что знал, об её возлюбленном. Было видно, что Аррэт целиком вобрал в себя всё услышанное, хоть и обрадовал меня довольно-таки лаконичным ответом:

— Этот эльф... шёл либо к Окиру, либо к Норпу... Уверен, его конечной целью был Сорьен. Как гласит история, бежавшие из тех мест эльфы отправились в большинстве своём именно туда...

— Буду иметь в виду. Спасибо, — я поднял охапку, и мы быстрым бодрым шагом вернулись к ночлежке. Пустить вперёд Аррэта оказалось отличной идеей: оборотень сообщал о всех ухабах и кочках на пути, о которые я имел все шансы споткнуться...

— Вас не было слишком долго! — с укором сообщила Молли, стоило нам предстать перед ней.

— Лично у меня сбор дров быстро никогда не проходил, — парировал я.

— А для меня это занятие, всё-таки, малознакомо, — добавил Аррэт, опускаясь на колени перед будущим костровищем. Я положил охапку рядом с ним и сел к Молли, обхватывая Её плечи.

— Ничего не произошло, пока нас не было? — шепотом спросил я.

— Нет... но я скучала, — Она уткнулась своим носиком в мой сюртук. — Пустишь меня приготовить ужин?..

— Конечно, — улыбаясь, я расцепил объятия и передал Ей сумку.

— Аррэт, я делаю и на вас, — радостно сообщила Она, доставая из сумки съестное.

— Благодарю, не надо, — закончив колдовать с костром и сделав его огонь довольно-таки сильным, оборотень поднялся на ноги и отправился в сторону чащи. — Мне надо пройтись...

Не дожидаясь нашей реакции, он шагнул в темноту и вскоре скрылся из виду. Встретив удивлённый взгляд Молли, я лишь пожал плечами и помотал головой, не зная, что и ответить.

— Мы должны сделать так, чтобы он благополучно завершил свой путь в деревне, — Она пересела обратно ко мне.

— Так и сделаем, так и будет...

Байка Пятьдесят Восьмая

Развязка

Утро... Нехотя раскрыл глаза и, пробежавшись взглядом по озарённым солнечной росой кронам, нежно опустил его на макушку Молли... Накрыв нас обоих своей накидкой, Она ещё спала на моих руках...

Я очень надеюсь, что в деревню мы придём уже сегодня... Те минуты, что текли с того момента, как ушёл Аррэт, до нашего отбытия в мир снов, не сравнятся ни с чем в этом мире... даже с лучшим элем и виски... Нет ничего слаще, более пьянящего, более страстного, чем Её горячие губы, от ласок которых разгорается нешуточное пламя в душе и сердце...

Нам нужно больше... больше таких мгновений, когда рядом никого больше нет... Когда воздух наполнен мирным птичьим пением, таинственным блеском светлячков, укутывающим, как пуховое одеяло, теплом костра и лунным серебром... Я сдержу слово... я заберу Её на Зелёные горы...

Во впадину бесшумно спустился Аррэт, неожиданно появившийся из ближайших кустов. Я поднял голову, кивнув в приветствии, и осторожно разбудил Молли...

— Доброе утро, Милый, — Она распахнула свои веки навстречу солнцу и моему взору. — Аррэт уже вернулся?..

— Доброе утро...

— Да, я уже здесь, — он улыбнулся. — Полагаю, вам необходимо подкрепиться перед продолжением пути?..

Кивнув, Молли выскочила из-под накидки и, оказавшись около сумок, начала выполнять уже привычные приготовления. Я, поднявшись на ноги, осмотрелся: утро радовало своей скромной и красивой простотой и спокойствием... Хм, даже Аррэт не подавал никаких намёков на то, что лицо его будет таким же грузным, как вчера. На нём даже сияла радостная улыбка!..

— Полагаю, — я усмехнулся, — нас ожидает скорое окончание пути?

— Да, — Аррэт поставил лицо под солнечный свет, рвущийся сквозь кроны. — К концу дня мы окажемся у заветного моста...

— А как же... охотник? — немного взволнованно спросила Молли.

— Я чувствовал его ночью, — сделав лицо чуть серьёзней, ответил Аррэт, но в ту же секунду оборотень снова обрадовал нас своей улыбкой. — Но ночью же он ушёл... Куда — не скажу, но он ушёл... И сейчас, когда мы так близко... это уже не имеет значения...

Какая уверенность... и как прекрасно я его понимаю... Ведь я сам тоже думал, что после бегства с того поля боя я ни разу не столкнусь ни с демонопоклонниками, ни с Гильдией...

— Расскажите о ней, — промурлыкала Молли, усаживаясь у моих ног и вручая мне завтрак. — Какая она?..

Улыбка Аррэта приобрела таинственные оттенки. Он подошёл к нам поближе и опустился на мох.

— Она... — он вздохнул. — Она прекрасна, она нежна, ласкова, добра... Она стремительна, ловка, сильна, смелость её не знает границ. Она может быть даже жестокой и твёрдой... обжигающей... И... сложно подобрать нужные слова... с ней просто хочется быть...

А потом он посмотрел на меня, и в его взгляде будто бы читалось:

— Ты меня прекрасно понимаешь...

Хмыкнув, я улыбнулся и еле заметно кивнул, Аррэт, похоже, ответил тем же...

Покончив с завтраком, под радостное птичье пение мы снова вышли на дорогу...

Как же прекрасно осознавать, что впереди ожидает ещё не одно такое прекрасное утро!.. Светит солнце, воздух чист и свеж, уши ласкают звуки леса... В ладони — ладонь милой девушки, которой готов отдать душу и сердце... или уже...

Как великолепен Её ясный взгляд, когда он мечтательно блуждает по кронам и пастельно-голубым просветам между ними... Какой ласковый огонёк рождается в Её глазах, стоит им встретиться с моими... Столько радости в Её простой и никогда не сходящей с лица улыбки, не сходящей с тех пор, как мы встретились у реки...

Порой мне кажется, что, когда наши взгляды встречаются и зачарованно замирают на месте, я смотрю в зеркало и вижу отражение своей души... Я не смею утверждать, но я уверен, что выглядит она сейчас именно так... Радостная, беззаботная и согретая, будто солнечными лучами... И голос скрипки в сердце не умолкает... И не посмеет умолкнуть!..

И так и тянет склониться над Её ушком и прошептать что-нибудь нежное... ласковое... Что навсегда останется в душе и будет вечно откликаться радостным эхом... Что-то промурлыкав, Молли вздохнули и положила свою голову мне на плечо... С ветвей сорвалась стайка маленьких цветастых пташек и сделала над нашими головами круг почёта...

В Ней есть что-то необычное... пожалуй, даже сверхъестественное... загадочное и таинственное... Просто... я не знаю, как объяснить ту Её близость к Природе, которую вижу чуть ли не каждую секунду?.. То лунное серебро в наших ладонях, Её любовь к дождику и то, как гармонично Её черты, Она сама сплетается с тем прекрасным пейзажем, что каждый раз предстаёт моим глазам?.. Может... Она скрывает в себе какую-то тайну, и Она — не просто человек?.. Есть же в Ней Чистота и Божественность!..

Среди деревьев совершенно неожиданно появилась каменная стена дома, укреплённая деревянными балками и перекрытиями. Между нами и постройкой, как выяснилось, оказался ещё и скромненький дощатый забор, не сразу примеченный в тени леса. У его угла, упирающегося в дорогу, стоял столбик с забавным козырьком, под которым приютилась резная статуэтка духа, одна из тех, что мы видели с Молли в Снифе...

— Мы пришли! — радостно воскликнул Аррэт.

— Так быстро? — я удивлённо посмотрел сначала на него, а потом и на появляющиеся новые дома, постройки и наделы, и расступающийся лес.

— Я сам удивлён, смею признаться, — он вздохнул, и в его глазах зажёгся огонёк.

— Прекрасно, — Молли крепко взялась за мою руку. — Аррэт, а тут есть какая-нибудь таверна?..

— Да... мы туда и идём, — повернувшись к нам, оборотень кивнул.

— Молли захотелось выпить? — с ухмылкой спросил я, на что получил смешок и тычок локтём в бок...

Деревня вытянулась вдоль тракта и, по мере дальнейшего продвижения, напоминала небольшой городок. Дорога сделала ответвление, и оно, будучи параллельным ей, стало второй улицей в этом поселении. Занятным показалось то, что постройки на островке между ними имели по два этажа в высоте и довольно тесно друг к другу располагались. На "окраинах" же мостились одноэтажные фермерские домики, похожие на первый нами увиденный, а так же деревянные постройки, сараи и небольшие пахотные наделы и огороды, где сейчас кипела работа. Собственно, этим и объясняется пустота на "улицах". Если не считать беззаботно играющих детей и пары стариков на лавочках у своих домов, то ни одного прохожего нам не попалось...

Мы юркнули в неприметную дверь, как оказалось, местного паба и обнаружили себя перед потёртой стойкой, за которой на фоне трёх-четырёх пивных бочонков стояла не очень-то приятного вида женщина возрастном под сорок лет, из-под бровей изучающая новых посетителей... Действительно, все были заняты на своих наделах, не считая кого-то спящего в углу, накрывшись капюшоном плаща...

— Вам чего? — брезгливо бросила она, стоило нам подойти поближе.

— Нам бы комнату снять, — чуть дрожа, ответил я.

— Один серебряный за ночь.

— Комната на двоих, — пояснил Аррэт. — Я покину это место к ночи...

— А это что-то меняет? — она искоса посмотрела на него. — Один серебряный.

— Грабёж, — еле слышно процедил я, выкладывая требуемую плату. Покопавшись под стойкой, хозяйка таверны швырнула перед нами ключ и кивком указала на лестницу в дальней части помещения. Откланявшись, мы отправились туда. Замерев у первой ступени, Аррэт бросил торопливый взгляд на спящего и тут же влетел на второй этаж...

Комнатушка мне, честно говоря, показалась жутковатой. Две древние кровати, разломанный комод, пара крючьев в стене и грязное окно. Удивительно, что нас не встретило ни одной крысы или мыши, или... кого-нибудь ещё, кто здесь играет роль домашнего паразита...

— Год назад эта таверна была куда лучше, — с горечью подметил Аррэт.

— Ночь уж переживём, — я махнул рукой и скинул на пол наши с Молли сумки. Она, ошарашено смотря по сторонам, прошлась по комнате и осторожно потрогала сначала одну кровать, потом вторую.

— Милый, мы будем спать вот на этой, — Она указала на правую относительно меня. — Другая, чуть что, может развалиться...

— О, Господи, — я покачал головой и, поманив Молли к себе, обнял Её. — Хорошо хоть это всего лишь на одну ночь...

— И хорошо, что вы не познаете ужаса, который нас с наступлением темноты ждёт, — сказала Молли, повернув голову к оборотню.

— До наступления темноты мне ещё надо дожить, — грузно сказал он. Совершенно внезапно его брови сдвинулись, и выражение лица стало даже слишком напряжённым...

— М?.. — я приподнял одну бровь. — Охотник?..

— Совсем рядом, — он украдкой подошёл к окну и посмотрел на улицу перед таверной. — Я боюсь... он может оказаться ещё ближе...

— Аррэт, — я проверил, на месте ли пистолеты, и, придерживая Молли за плечи, подошёл ближе, — всё-таки, мы пока держимся вместе, а посему я бы на твоём месте не так беспокоился...

Он, не отрывая взгляда от окна, покивал.

— Если что, то Лаку придётся познакомиться с моими кулаками... или же, если всё зайдёт дальше, со свинцом...

— Патрик, — Молли прижалась ко мне и обеспокоенно посмотрела на меня.

— Да всё будет хорошо! — я улыбнулся. — По пиву?

Что ж, удивлённого взгляда со сторону оборотня я увидеть не ожидал, но всё исправила последующая фраза:

— Я угощаю...

Заперев дверь, мы снова спустились к стойке и, оставив возле неё Аррэта (я уже одного вида хозяйки таверны не мог перенести, пускай он с ней "ведёт переговоры"), расположились за одним из столиков посередине. Второпях бросив взгляд в сторону спящего, его я и не обнаружил. Странно это... и не спроста...

— Предлагаю за успешное окончание пути, — я приподнял кружку и свободную руку положил Молли на талию.

— Не стоит торопить события, Патрик, — Аррэт, выпустив на лицо улыбку, покачал головой. — Дождёмся вечера...

— Вечером шанса выпить вместе у нас уже не будет, — возразил я, — да и об успешном окончании, скажем, самой эпопеи речи не шло. За это — следующий тост...

— Раз так...

Мы подняли кружки и хорошо из них отпили... зря... Такого мерзкого пива я ещё ни разу не пробовал... Видать, оно либо прокисло, либо чужакам хорошего не предлагают... Я даже беру обратно слова, про светлое пиво, которое я пил в Ливерпуле, будто оно ужасное!.. И, судя по сморщившимся лицам Молли и Аррэта, в этом мнении я был не одинок.

— Может, быстро перейдём ко второму тосту? — плаксиво сказала Молли. — Я эту гадость долго пить не смогу...

— Эй! — раздалось из-за стойки...

— Тогда, — на этот раз слово взял Аррэт, — предлагаю выпить за то, чтобы пути наши завершились так, как мы этого и желаем...

— Slainte...

Отвратительнейшее пиво... Я бы, честно говоря, вообще бы не произносил с ним тостов... Я бы даже врагу его не поставил!..

— Я хочу вас попросить, Патрик, — еле слышно молвил Аррэт, — с наступлением темноты я покину таверну... Не могли бы вы меня сопроводить до места... нашей встречи?..

— Не вопрос, — сказал я так тихо, что оборотень вряд ли меня расслышал, пришлось в дополнение к этому кивнуть.

— И я пойду с вами, — заявила Молли, на что получила весьма резонное:

— Мы можем встретить охотника. Я не имею права подвергать вас опасности...

— Но?..

— Милая, он прав, — в голове неожиданно всплыл образ Джонни, раненого тем капитаном... Не настаивал бы на поиске того ушастого...

— Хм... — Она обиженно повернулась ко мне боком.

— Потом расскажу, как всё прошло...

— Хм...

Не могу я Её с собой брать... Прекрасно понимаю, что охотника мы не факт, что встретим, и Молли очень хочет увидеть возлюбленную Аррэта, но...

— Я себе не прощу, если с Тобой что-то случится, — я обнял Её. — Пойми меня... Да и, мы разве последний раз Аррэта видим?

— Хорошо, ты меня убедил, — Она улыбнулась. — Но не смей задерживаться, понял?

— Слушаюсь, Миледи, — мы посмеялись и, проклиная эту таверну, допили пиво...

В оставшуюся часть дня особо многословным никто не был. Аррэт снова стал слишком сосредоточенным и напряжённым, я обрадовал всех парой-тройкой шуток, не более, а Мой Ангел неожиданно стал выглядеть уставшим. Конечно, ничего удивительного, мы же с дороги и, в целом, далеко не первый день в пути, но мне что-то подсказывало, что с так называемым пивом тоже могло быт что-то не так. От второй кружки Молли отказалась, я больше четверти не выпил, а вот Аррэт, кривя, правда, лицо, добил и следующую пинту... Судя по тому, что, увидев наши кислые лица, хозяйка таверны фыркнула и проругалась себе под нос, для местных пиво было... пожалуй, нормальным... Да хранит их Господь...

Молли пришлось уложить спать: Её вид мне показался нездоровым, да и Она сама сказала, что неважно себя чувствует. Укутав Её в одеяло и оставив при Ней ключи, я проверил пистолеты и спустился к уже заждавшемуся Аррэту. Беднягу просто переполняли эмоции! Встреча с возлюбленной в скором времени, грозящая опасность от охотника, который был рядом (об этом мы услышали, наверно, ещё раз пять), и осознание того, что всё закончится в течение ближайшего часа — на лице создалось суровое напряженное выражение, но Аррэта прекрасно выдавали глаза, горящие безумно радостным огнём.

Мой кивок, означающий, что я готов, был сигналом на выход. Проходя мимо стойки, оборотень обронил:

— Прощайте.

Хозяйка снова недовольно фыркнула и бросила мне в спину:

— Я скоро закрываю дверь!..

— Если не успею, — ответил я через плечо, — зайду через окно...

— Не посмеешь! — её голос смешался со звуком закрывшейся двери.

— Её бы ни в один наш паб не взяли, — в сердцах выдал я.

— Вы, ровно, как и я, никогда её больше не увидите...

— Да... Надеюсь, именно так...

— Вижу, вас одолевает чувство, присущее почти всем путникам? — Аррэт чуть наклонил голову вбок. — Вам кажется, что вы рано или поздно снова кого-то встретите, снова где-то побываете?

— Похоже на то, — я посмеялся.

— Что ж...Надеюсь, вы тогда были правы, наша встреча далеко не последняя...

— Аррэт, рано ещё прощаться, — я хлопнул его по плечу. — Идём?..

Он кивнул.

— Держитесь чуть сзади, Патрик. Если я окажусь под ударом, то вы успеете и сможете что-нибудь предпринять...

Что ж, разумно... Я кивнул и положил ладонь на одну из рукоятей. Дав ему отойти на тройку ярдов, я бросил взгляд на окно нашей комнаты... Ах, да, свечей нет, Молли спит, нас провожала только сова, усевшаяся на конёк крыши...

Мы благополучно прошли мимо двух "кварталов", спугнули забившуюся в тёмный уголок целующуюся парочку, Аррэт наступил на крысу... Никаких других признаков чьего-либо другого присутствия... на первый взгляд. Оборотень останавливался перед каждым переулком, осторожно в него заглядывал и что-то обеспокоенно ворчал себе под нос. До моих ушей иногда доносились звуки чьих-то шагов... Видимо, по параллельной улице отстукивала третья пара обуви...

Оказавшись у очередного тёмного проёма, Аррэт решил ускорить шаг и побыстрее проскочить мимо переулка... Собственно, естественное желание: до реки уже рукой подать, а я мысленно готовился к тому, что оборотень пуститься в бег, и придётся его догонять...

Но... Да-да, всегда есть какое-то "но"...

— Сколько лет, сколько зим! — раздалось из переулка, и голос показался довольно-таки знакомым. Аррэт, остановившись, рывком повернулся в сторону тёмного проёма, я же прижался к стене, не видя говорящего и не попадая в поле его зрения.

— Лак Ноксу, — прошипел оборотень, сжимая кулаки. — Всё-таки решил закончить своё грязное?..

— Что ты? Зачем столько ненависти? — со смехом ответил охотник. — Или ты всё ещё держишь на меня злобу?..

Так, намечается разговор по душам... В запасе есть ещё пара минут... Действуй, Пат!

Как мне показалось, за углом был параллельный переулку проход, который бы вывел меня на другую улицу... То есть, не пришлось бы оббегать весь квартал, в длину имеющий, грубо говоря, три дома... Я как можно тише рванулся с места и, получив подтверждение своим ожиданиям, юркнул в тёмный проём, распугивая выбравшуюся из своих нор какую-то живность. В руке уже был взведённый пистолет. Улица, поворот налево... Переулок...

Бинго! Не подумал бы, что план сработает... Передо мной стоял человек в шляпе, несомненно Лак, держа на вытянутой руке арбалет, а в десяти ярдах от него в свете лун — Аррэт.

— Положи арбалет. И без глупостей, — я подошёл ближе и направил пистолет в его затылок.

— Хм... мне знаком этот голос, — я не видел, но, похоже, Лак ухмыльнулся. — Видимо, это мои двадцать пять золотых, ведь так, Патрик?

— Двадцать пять золотых? — на лице Аррэта появилось удивлённое выражение.

— И не мечтай, Лак, — твёрдо ответил я.

— Как скажешь, — он немного повернул голову так, чтобы видеть меня буквально краешком глаза. — А я-то думал, почему волчонок ошивается с вами? Оказывается, вы заодно...

— Лак, опусти оружие, — сказал Аррэт. — У тебя ни единого шанса!

— Почему же? Ты у меня на прицеле, и ничто не помешает мне тебя отправить к твоей мамаше...

— Я бы так не сказал, — дуло пистолета уткнулось в его затылок.

— Патрик, ты не такой мерзавец, чтобы убивать из-за спины, — он посмеялся. — Ты из меня дух испустишь только тогда, когда твой дружок получит своего серебра. Сейчас же придётся немного поговорить... Патрик, ты снова встаёшь на моём пути, уже во второй раз...

— Может, ты просто на столько невезучий? — с усмешкой бросил я.

— Да, а ты лезешь помогать, кому не попади! — озлобленно крикнул он. — Именно тогда, когда делать этого не стоит! Ты хоть знаешь, с кем имеешь дело?! Что за существо перед тобой?!

— Если ты про себя, Лак, то передо мной человек. Жалкий, алчный и бесчестный человек. Поведай, что ты получишь за его голову?

— Не твоё дело, сопляк, — удивительно мягко ответил Лак. — Я не ради этого охочусь за ему подобными...

— Если ты будешь сейчас рассказывать о борьбе за правое дело — я тебе не поверю ни на секунду. Не надо строить из себя праведника. Нам обоим известно, что ни Аррэт, ни его покойная мать не были порождениями пресловутого зла...

— Ах, с тобой надо на чистоту?! — скалясь улыбкой, Лак полностью повернулся ко мне, непредусмотрительно показав Аррэту спину. — Что ж, раз ты просишь... Когда я получил задание, думаешь, я хотел убивать его мамашу?! Она была красивой, порядочной сучкой, и...

— Да как ты смеешь?! — взревел Аррэт, но Лак, не обращая на него внимания, продолжил:

— ... я собирался всё решить мирным путём. И, что ты думаешь, она мне отказала! С одной стороны, я был удивлён, с другой, разозлён. Это стало поводом её прикончить... Эй, Аррэт! Ты бы слышал, как она кричала и стонала, как звала на помощь, прежде чем я начал обрывать её жизнь! Как долго мучилась! Где же ты был, а?!

Ответа не последовало. Я украдкой посмотрел за спину охотника, но оборотня не увидел...

— Наверно, отсиживался в лесу, поджав хвост, — с мерзкой ухмылкой сказал Лак.

— Что ты с ней сделал?! — прокричал я, крепче сжимая рукоять пистолета.

— То, что собирался... и то, что было указано в задании, — Лак самодовольно хмыкнул. — О, я до сих пор помню её последние слова, слова проклятия на вечные муки и слова угрозы. Будто рано или поздно моё "кровавое дело" будет пресечено, возмездие, ха!, меня настигнет!..

— В чём-то она была права, — я двинул брови.

— Да?! Ты, сопляк, мне помешаешь?! — Лак рассмеялся. — Как же, позволь узнать?! Тебе силёнок не хватит кого-то убить!..

— Уже хватило, — холодно ответил я. — Только на такую мразь не стоит пули изводить... И, да, обернись.

Изобразив на лице жуткое недоумение, Лак посмотрел туда, где стоял оборотень и, никого не обнаружив, выдал порцию отборной брани, вызвавшей у меня злой смешок.

— Сволочь! — он вскинул арбалет. — С тобой пора покончить!..

— На твоём месте, — я потряс пистолетом, всё ещё направленным в его голову, — я бы попытался довершить начатое... Бегом!

Прошипев что-то, Лак развернулся и понёсся по переулку.

— Мы ещё встретимся! — крикнул он, остановившись в его конце. — Слышишь?! Ещё встретимся!

— Боюсь, тебе это будет стоить ещё одним провалом! — я показал ему указательный и средний пальцы и, улыбаясь, проводил взглядом...

Вот и всё... пистолет снят со взвода и заткнут за пояс. Аррэт в безопасности, Лак попал впросак, Молли и я при этом не пострадали... Облёгченный вздох, пора "домой"...

К счастью, хозяйка дверь не закрыла. Войдя в таверну, я встретил её озлобленный взгляд и сжавшиеся губы.

— Наконец-то, — проворчала она, запирая за мной дверь. — Ещё немного и...

— И вам доброй ночи, — я улыбнулся и, стягивая берет, поднялся наверх...

Молли мирно витала во снах, подставив лицо ласковому свету лун. Я тихо снял ботинки, повесил на крючок сюртук, отправил пистолеты в сумку и осторожно забрался к Ней под одеяло. Не успел я устроить поудобней, как Она с лёгким рывком обняла меня и прижалась к моей груди.

— Я разбудил Тебя? — немного испуганно спросил я.

— Нет... Милый, я ждала тебя... Всё хорошо?..

— Да, — я обнял Её и улыбнулся. — Всё хорошо...

— Ты её видел?..

— Нет...

— Нет?..

— Милая, всё прошло не совсем так, как планировалось...

Она приподнялась на локтях и приготовилась слушать. Вкратце я поведал Ей о том, что произошло в одном из переулков, естественно, внеся пару своих дополнений. Так забавно было смотреть, как Она переживает каждую секунду моего рассказа, будто перед ней стоял небольшой экран, на котором показывали кадры, скопированные с моей памяти. Мне даже показалось, что Она жалела о том, что Её там в те минуты не оказалось...

— Патрик... это так благородно, — искренне сказала она, опуская свою голову на мою грудь. — Ты думаешь, Лака это чему-нибудь научит?..

— Кто ж его знает?.. Согласись, таких как он, сложно переубедить...

Вздохнув, она кивнула.

— Патрик... ты ведь знал, что он в тебя не выстрелит?..

— Знал... Это было видно...

— Он же попытается тебе отомстить... потом...

— Не думаю... Молли, Милая, нам лучше поспать... Я хочу, чтобы утро наступило быстрее: мне не терпится покинуть эту дыру...

— И мне... Спокойной ночи, Милый...

— Спокойной ночи, Милая...

На губах родилась тёплая ласковая волна, раскатившаяся по всему телу...

Байка Пятьдесят Девятая

Тревожные ноты

Чёрт бы побрал эту хозяйку... Нас разбудил оглушительный стук в дверь и её мерзко вопящий голос с требованием, чтобы мы вставали и выметались из комнаты. Молли перебралась через меня и озлобленно швырнула в дверь мой ботинок. Судя по отсутствию какой-либо реакции с той стороны, хозяйка благополучно ушла...

— Милый, давай, скорее уйдём отсюда, — Она тяжело опустилась на мою грудь.

— Доброе утро, Молли...

Она улыбнулась и поцеловала меня.

— Уйдём отсюда, — Она взяла меня за плечи и чуть потянула на себя.

— Уйдём... но, будь добра, позволь мне, для начала, встать.

Кивнув, Она поднялась на ноги и быстро обулась, я последовал Её примеру. Схватив сумки, мы спустились вниз, бросили на стойку ключ и как можно быстрее выскочили из таверны, получив на прощание пару доброжелательных фраз от хозяйки. Оказавшись, наконец, на улице, мы облегчённо вздохнули: эта дыра всё-таки за нашими спинами...

И какого чёрта нас выгнали так рано? Деревня оказалась "с ног до головы" укутанной густым туманом, всё ещё ползущим от реки. Естественно, ни одного прохожего, и полная тишина вокруг... Похоже, что даже птицы ещё не успели проснуться, и уши наши радовал лишь еле уловимый скрип ставень под просыпающемся ветерком...

— Как красиво, — заворожено сказала Молли, делая на мысках пол оборота.

— Да, — я медленно кивнул, любуясь тем, как Её облик приобретает пастельные тона, окунаясь к "молоко"... Не устаю повторять, Господи, как же Она прекрасна... Будто я сплю и вижу Её именно во сне... Призрачные черты, лёгкость и плавность движений... нежный взгляд... Надо убедиться, что я не сплю... Рука осторожно и нежно обхватывает Её ладонь...

— Пойдём, на реке тумана будет ещё больше, — я улыбнулся: это не сон, я чувствую Её, Она действительно здесь... И до меня даже долетает Её тёплое дыхание, пробивающее себе путь в скованном утренней прохладой воздухе... Да, пожалуй, сейчас довольно-таки зябко, раз я поднял воротник сюртука...

Она радостно кивнула, и мы зашагали вдоль по улице к начинающему проступать из тумана размытому силуэту моста...

Хм... А где-то здесь вчера была встреча с Лаком, и я последний раз видел Аррэта... Сейчас это вспоминается, как забавное происшествие, чуть не закончившееся дракой... Да и желание намять охотнику бока появилось только сейчас, тогда же мысли были заняты сохранением жизни оборотню и сдерживанием себя от нажатия на спуск, в частности, при повествовании Лака о своём "подвиге"...

Как бы всё не было поверхностно, но ситуация не из простых... Охотник действовал по заданию, это раз. Второе, то, что я так удачно угадал струнки, могло сказать только одно: невыполнение задания грозило охотнику последствиями, полагаю, довольно печальными... Осталось понять, в чём же его суть, и кто заказчик?.. Но какое мне сейчас до этого дело?! Я с милой сердцу и душе девушкой шагаю к мосту, за которым продолжение старой доброй и, к счастью, нескончаемой дороги!..

Вода в белых клубах угадывалась только у свай моста, уходящих в реку. По дневному сильный ветер не поднимется ещё в течение ближайших трёх часов, исчезающая гладь под ногами радовала своим спокойствием. Ни единой волны, похоже, даже рыбы не рисковали потревожить спокойствие своего дома.

Крепко схватившись за перила, Молли потянулась к проплывающему рядом туманному облако, пытаясь, видимо, коснуться его. При этом Она так сильно перевесилась над водой, что я в момент оказался возле Неё и крепко схватил за талию.

— Ай, Патрик! — меня окатил Её звонкий смех. — Не пугай меня так!..

— Ты меня так не пугай, — я осторожно потянул Её на себя. — Не дай Бог...

Всё так же смеясь, Она, упираясь руками, снова встала прямо и с довольной улыбкой посмотрела на меня.

— Я до него коснулась, — Её веки сомкнулись и изогнулись забавными дугами.

— Хорошо, — я потрепал Её щеку. — Он не слишком холодный?..

— Просто сырой, — Она снова подошла к перилам. — А как ты думаешь, Аррэт уже далеко от сюда?..

— Знаешь, — я встал рядом с Ней и положил свои руки на Её плечи, — если они сейчас на лодке, то двигаются против течения. У Аррэта, да, сильные руки, но мне кажется, отошли они... на десяток миль...

Она мечтательно вздохнула и, повернувшись спиной к деревне, поманила меня за собой. Поправив сумки, я взял Её за руку и зашагал на тот берег. Рука юркнула под один из клапанов и достала оттуда карту.

— Хм... А у них на пути будет городок под названием Ройт, а до него вполне можно было добраться прямо из Снифа... Видишь дорогу?..

— Да... А это ты к чему?..

— Может, Аррэту было проще встретиться с ней там?.. Она бы просто поднялась вверх по течению на лодке...

— Кто знает, — Молли улыбнулась и прижалась к моему плечу. — Сейчас уже нет смысла что-либо менять...

Я кивнул и посмотрел на начинающую медленно расчищаться водную гладь...

По ней, ведомая течением реки, медленно плыло что-то похожее на...

Так это ж шляпа!.. Очень похожая на ту, что носил Лак, или просто она... Выходит, охотник всё-таки смог нагнать Аррэта, уже у реки, но что-то мне подсказывает, схватка завершилась далеко не в пользу "чудака". Этому, должен признаться, я несказанно рад...

Да уж, после нашего милого разговора вчера, от охотника остался жуткий неприятный осадок в душе... Мне всегда было известно, что человек — плохое животное, на то есть свои причины, но это, пожалуй, единственный случай, когда я видел, чтобы он пал так низко... Похоже, и не последний... Для меня остаётся загадкой, что должно происходить в голове, раз человек забывает о каких-либо понятиях достоинства и идёт на поводу низменных помыслов... В прочем, у меня нет ни малейшего желания копаться в этом...

По мере продвижения дальше, в глубь леса, туман становился всё более прозрачным, пока совсем не исчез. Над головами послышался лёгкий приятный шорох листвы, потревоженной проснувшимся наконец ветром, и в тенях ветвей деликатно негромко зазвучали птичьи песни... Кроны здесь смыкались довольно тесно: невозможно было разглядеть небо, не считая узких белых просветах, да и в них ничего невозможно было разобрать. Солнечные лучи застревали в листве, и их тепло сюда не проникало... Стало довольно-таки прохладно, Молли плотно закуталась в накидку, я застегнул сюртук...

И неожиданно лес кончился. Двигаясь от реки, он внезапно замер одной большой отвесной стеной. Никаких кустов или молодняка — будто кто-то целенаправленно не давал им расти, дабы создать столь резкий переход леса в просторную равнину.

Стоило нам показать нос за стену, как на нас набросился сильный ветер, будто пытался вжать обратно, не давая ступить дальше. Собственно, это стало поводом для небольшой остановки. Причиной же был великолепный пейзаж...

Природа здесь божественна... Мне довелось побывать в графстве Голуэй на холмах Коннемары... Гладкие зелёные склоны, в течение многих веков не меняющие своего облика... И речка Полладрик, текущая с гор прямиком в Атлантику...

Хм, мы речку уже оставили за спиной, что ж... Холмы, укрытые непривычно для здешнего августа зелёной травой, по мере того, как утопали, постепенно набирали в высоте, и, как казалось, в миле от нас, показывали свету каменные бока пород, на которых они лежат. Под нашими ногами, прямо между двумя "подошвами" шумела от забирающегося в низину ветра тёмная полоска кустов, перебравшихся, видимо, отсюда, от опушки, по неведомой причине. Что же касается другой относительно крупной (массивнее травы) растительности, то, да, кое-где можно было заметить похожие зелёные скопления. И чем дальше от леса, тем их становилось меньше...

— Милый, — сквозь негромкий свист ветра молвила Молли, — через неделю мы будем у подножия Зелёных гор...

— Это же замечательно! — я крепче прижал Её к себе, но в ту же секунду Она сделала шаг вперёд и повернулась лицом ко мне... Как прекрасны Её волосы, развивающиеся на ветру... Локоны ласкают Её лицо и, немного закрывая его собой, придают ему что-то таинственное... ровно как и неожиданное исчезновение улыбки с Её лица...

— Патрик... извини... меня что-то гнетёт, — Она опустила глаза.

— Милая?..

— Давай, просто пойдём дальше... Хорошо?..

— Ладно, — немного обеспокоенно сказал я и тут же облегчённо вздохнул: уголки Её рта снова радостно заострились...

С сожалением для себя обнаружил, что мне начало казаться, будто Молли что-то от меня скрывает... Я не хочу в это верить до конца, но... что-то подсказывает, что это именно так... От Неё сейчас исходили маленькие и еле уловимые лучики напряжения, что видели мы у Аррэта в течение тех двух... или трёх дней. Сколько ж тогда времени прошло?.. Не важно. Важно то, что, держа Её за руку, я чувствовал как, кажется, она стала чуть холоднее, и по ней время от времени пробегала еле уловимая дрожь...

Может, это просто из-за довольно прохладного ветра, гуляющего по холмам? Может, все мои опасения и подозрения — необоснованны? Да и, полагаю, осень всё ближе подбирается к дверям, сей процесс не остановить. Холодает, становится сырее, дожди вот-вот, да зачастят...

Но если дело не в погоде то, что тогда? И почему это произошло так внезапно? Утром Молли улыбалась, "играла" с туманом, как всегда сияла своей прекрасной жизнерадостной улыбкой и блеском глаз!.. Что происходит?.. Воздух тяжелее стал...

— Милая, а хорошая ли идея, располагаться на ночь на верхушке холма? — со смешком бросил я, когда Она с деловитым видом расстелила свою накидку и принялась доставать из сумок еду...

Звёздное крыло ночи, припудренное набежавшими облаками, накрыло нас как раз на самой макушке новой каменистой земной неровности, по склонам которой не побоялась пробежать дорога. Среди развалов ветер был не таким сильным, но, к сожалению, всё же чувствовался. Да и несколько откровенно чахлых деревьев никакого подобия заслонки не создавали...

— Почему бы и нет? — Она улыбнулась и пригласила меня к себе, за довольно большой валун. Хм, а здесь тихо и не сквозит... Быстро покончив с ужином, Молли потянулась и, нежно вздохнув, легла на мои колени.

— Устала? — я погладил Её по макушке.

— Нет... Я тебя не отпущу...

— Милая, я никуда не собираюсь, — с улыбкой ответил я.

— Нет, ты собираешься за хворостом, который, как я думаю, можно найти рядом.

— Хворост? Прости, а чем мы его подожжём?..

Она покопалась в сумке и, прикрыв глаза, повернулась ко мне, держа в руках огниво.

— А откуда?..

— Надеюсь, Аррэт на нас не сильно обидится, — Она сделала самое ангельски невинное выражение лица, — если, конечно, он не подумает, что просто его потерял...

— Ах, — я посмеялся. — Ты знаешь, что брать чужое — нехорошо?

— Знаю не хуже тебя, — Она тоже посмеялась и вложила огниво в мой карман. — Милый, ты ведь сходишь за хворостом?..

— А ты меня отпустишь?..

Кивнув, Она приподнялась над землёй и, выпустив меня, снова легла.

— Я буду ждать тебя здесь, — промурлыкала Она, прикрыв глазки...

Ветер с радостью принял меня в свои объятия, когда я направился к деревцам. Либо за то короткое время за камнем я от него отвык, либо он увеличился в силе. Будто хотел прижать к земле, вмять в траву и заставить подчиняться игре своей флейты...

Первое же деревце, к которому мне удалось подойти, оказалось абсолютно сухим. При более внимательном рассмотрении невозможно было найти ни единого, даже чахлого листочка. Как можно быстрее изломав его на "дрова" и прихватив для розжига его же тоненькие веточки, я стал возвращаться назад. Не так просто это было сделать при встречных порывах...

Молли мирно спала, свернувшись вокруг сумок, Её ровное дыхание заглушал ветер за пределами нашего укрытия. Щёлкнуло огниво, на аккуратно сложенные дрова прилетело несколько ярких искр, давших начало большему огню. Стало чуточку теплее...

С Ней что-то происходит... Сейчас Она спокойна и выглядит так же радостно... но в Её душе затаился какой-то страх... Но по поводу чего?..

И я не имею ни малейшего понятия, с чем могут быть связаны опасения? В голове прокручивались мысли, рой за роем, порой, даже самые фантастические, невероятные и пугающие, что я побоялся засыпать... Я осторожно положил Её на свои колени и крепко обнял. Лишь бы с Ней ничего не случилось...

И так я встретил утро...

Не знаю, в каком, гхм, "состоянии транса" я был, что не заметил, как прекратился сильный ветер. Его куда более спокойный и приветливый младший брат, дувший в другом направлении, забирался в наше укрытие и ласково поглаживал лицо. Облачный покров стал в несколько раз меньше, из-за горизонта нам навстречу устремились тёплые лучи восходящего солнца.

Я смотрел на него округлившимися и уставшими от бессонной ночи глазами. Бьюсь об заклад, круги под ними были знатными, прямо как шерсть на мордашке енота в тех же местах...

Господи, что же за дрянь мне в голову ночью лезла?.. Сильно казалось, что это всё-таки — плохой сон, а мне же удалось уснуть... Но чугунная голова говорила об обратном... Надо будет поспать... Мой Ангел ещё витал во снах... Как приятно не видеть на Её лице ни тени тревоги и беспокойства. Кажется, вокруг Неё есть аура, отталкивающая всё плохое, все беды...

— Что же тебя встревожило? — сказал я про себя, пригладив Её волосы... Она так ни разу не переплела свою забавную косичку, а было бы неплохо...

Осторожно укутал Её накидкой и подложил под голову Её сумку — я не хочу пока Её будить... И как же давно я сам не... готовил?.. Надеюсь, все понимаю, что "готовка" — звучит слишком громко?..

Да уж, бессонная ночь сильно выматывает, если сидишь на месте, кажется, даже похлеще, чем если бы мы продолжили путь. Другим заняться нечем, кроме как дёргать себя и отдавать на растерзание дурным мыслям. Ошмётки их роя ещё носились в голове...

С радостью бы сейчас обчистил всю сумку!.. Но, нет, нет, нет, я просто не могу и не смогу...

В карманах и так денег на две пинты со сдачей в один медяк. А отвыкший от обилия еды желудок просто не воспримет такое количество пищи. Видимо, если мне удастся зацепиться где-нибудь здесь надолго, то придётся заново привыкать к нормальной кормёжке... Хотя, "нормально" я питался, разве что, только в далёком детстве...

— Ах! — донёсся из-за спины Её ласковый голос. Я развернулся и встретился с Ней взглядами. Загадочно улыбаясь, Она сидела на коленях на своей накидке и на ладонях, сложенных лодочкой, держала того самого лисёнка... Не знаю, кто больше радовался утру, он или Она?..

— Доброе утро, Милая, — я, улыбаясь, пересел поближе и поцеловал Её в губы.

— Доброе, — Она прижалась щекой к моему плечу. — Ты ведь нас накормишь?..

— Конечно! — я вручил Ей Её завтрак... Свой к тому моменту уже был умят...

— Следующий город, в который мы войдём, — констатировала Она, изучая карту, — носит название Ковол...

— Ни о чём не говорит, — я показал головой. Уже привык к тому, что моя карта совершенно неожиданно оказывается в Её руках.

— И мне... Но следующий за ним — Лайр, где мне побывать доводилось... Милый, а как у нас с?..

— Пять медяков...

Она тяжело вздохнула и что-то еле слышно сказала себе под нос... Может, по этому поводу у Неё есть какой-то план?.. В любом случае, что-то мне подсказывало, с пустотой в кармане мы не останемся...

— А это будет последний город перед Зелёными горами, — радостно заявила Она, набрасывая накидку на плечи. — Правда, городишко так себе... Грязные улицы, неприветливые люди и кислое пиво...

— Довольно важное замечание, — я многозначительно покивал. — И, да, не менее важное наблюдение...

— Что ты хочешь этим сказать, а? — Она подтолкнула меня локтём.

— Я?.. Нет, ничего, — из груди вырвался лёгкий смешок.

— Эй!.. — ещё один толчок.

— Что?!

— Я не выпивоха! — со смехом, смешанным с обидой, Она снова толкнула меня.

— Да я этого и не говорил!..

— Нет, говорил!

— Нет, не говорил!

— Ладно!.. Но подумал!

— Что?!...

— Догоняй! — Она с силой натянула мой берет на глаза и, судя по частым удаляющимся ударам её подошв о дорогу, побежала от меня...

Как же я мог забыть про Её игривый характер?.. Видимо, давно не представлялось возможности побегать друг за другом и кого-то, чёрт возьми, защекотать!..

— А ну, стой! — я кое-как вернул берет в нормальное положение и, что было сил, понёсся к склону, где часто-часто мелькали Её пятки. И так, с холма на холм, с холма на холм, около мили...

Да, отсутствие или наличие сна сильно сказывается на беговые показатели... Молли умудрилась оторваться от меня где-то на сотню ярдов в тот момент, когда я вдруг выдохся, находясь в ложбине меж двух холмов. Стоя на вершине, Она горделиво посмотрела и, посмеявшись, выкрикнула:

— Победила! Счёт равен!

— Не смею сомневаться! — немного переведя дух, я начал подниматься вверх. Дыхалка подло подвела... Вздохнув, Молли с секунду подождала меня наверху, а потом спустилась и, ничего не говоря, взяла меня за руку и повела наверх.

— Патрик, Патрик, — Она покачала головой. — Обещай мне, что этой ночью ты поспишь...

— А как ты?..

Действительно, я же Ей не говорил... Хотя, лицо просто не может не выдавать...

— Патрик... ты устал, — Она погладила меня по плечу. — Ты в дороге с начала мая, ты нигде, дольше, чем на ночь не останавливался...

— Останавливался, — возразил я, вспоминая пару-тройку ночей в далёком Кромгоре и недавнее посещение Снифа...

— Один раз, хорошо, два раза, — Она кивнула. — Но думаешь, этого достаточно?..

Я улыбнулся и посмотрел Ей в глаза... Молли...

— Так вот, здесь мы пробудем, пожалуй, дольше двух ночёвок...

— Здесь, это где? — усмехнулся я. — Только не говори, что на холме...

Ничего не отвечая, Молли остановила меня и показала вдаль...

Отчасти я не был удивлён, что взору моему предстанет город. Вопрос лишь в том, что я не ожидал увидеть его так скоро...

Нас и Ковол (вроде, это был он) разделял каменистый склон холма, по пологим участкам которого проложили дорогу, и широкая лесная полоска, уходящая вдаль на несколько миль и, в конечном счёте, упирающаяся в новую стену возвышенностей, в духе тех, которые мы преодолели...

На востоке гордо высилась толщь грозовых туч, угрожающе медленно двигающихся на запад. Под ними колыхались тёмно-синие лоскуты дождя, окрашивающие всё, на что падала их тень, в мрачноватые тона. И этой "армии" противостояло идеально чистое безоблачное небо на западе, радующее глаз безмятежностью, но, кажется, готовое встретиться лицом с надвигающейся бурей...

— Там дождик, — Молли повисла на моих плечах.

— Знаешь, если Ты не боишься промокнуть...

— Не боюсь...

— ... и если мы отправимся сейчас, то, думаю, мы его встретим, — я, улыбаясь, поцеловал Её в щёку. — Идёт?

— Да! — Её радостные объятия превратились в бодрый порыв, с которым мы буквально спорхнул с верхушки холма и в считанные секунды оказались на подступах к тенистому лесу, намешенному из осин, лип и берёз. Обилие кустов и низкие ветви создавали ощущение того, что идём мы по коридору с толстыми стенами и редкими окошками, проделанными в них. Иногда в воздухе над нашими головами появились стремительные силуэты птиц, тут же исчезающие в кронах. Вся обстановка создавала ощущение полной защищённости, Молли, улыбаясь, повисла на моём плече и, как казалась, хотела на него запрыгнуть, чтобы оттуда окидывать взглядом наши с ней владения...

— Скоро, скоро, скоро, — Она крепко схватила меня за руку и мечтательно посмотрела в просвет над нами. — Совсем скоро ты поспишь, скоро мы придём в Лайр, скоро мы поднимемся на Зелёные горы...

Широко улыбаясь, я кивнул. Тем временем Молли отпустила мою руку и, обогнав меня на пару-тройку ярдов, закружилась в быстром вальсе, конечно, если это он и был... В любом случае, пустив в голову музыку, я шагнул к Ней, готовясь пуститься в новый пируэт, держа Её в своих руках...

— Эй!.. — раздалось слева в кустах, тут же голос стих, до наших ушей донеслись торопливые шаги и шорох ветвей, звучащий всё дальше и дальше...

Ненавижу такие моменты! Стоит погрузиться в себя, сделать шаг навстречу спокойствию, как вдруг в кустах появляется кто-то, сообщает о своём присутствии и убегает, заставив тебя на пару футов от испуга подпрыгнуть! Молчу про бедную Молли, которая в ту же секунду оказалась на моих руках, так сильно дрожа...

— Патрик!..

— Да, я тоже... слышал, — я опустил Её на землю и достал пистолет. В следующую же секунду Молли спряталась за мою спину и принялась боязливо смотреть по сторонам...

Воцарилось всё то же спокойствие, что радовало нас с момента входа лес...

— Милый, за нами кто-то следил, — нервным голосом выдала Она.

— Похоже на то... Извини, у меня нет ни малейшего желания выяснять, кто это был...

— Лак?.. Он ведь мог отправиться вслед за нами?..

— Если остался жив после той ночи...

— Но ведь мог?..

— Мог... — я приподнял пистолет и дюйм за дюймом внимательно осмотрел четверть круга перед собой...

Какой к чертям Лак?.. Не удивлюсь, если он сейчас забился в какую-нибудь щель и молится, чтобы его не нашли его заказчики, в случае, конечно, если, во-первых, за ним следят, во-вторых, невыполнение заказа ему всё-таки может выйти боком, и, в-третьих, и в чём я сомневаюсь, если вдруг что-то произошло с его мировоззрением... В любом случае...

— Всё же, надеюсь, Лак не решиться выслеживать нас с целью мести, — со смешком бросил я. — Честно, не хочу снова связываться с этой змеёй!..

— Выследить, — еле слышно проговорила Она, и в ту же секунду Её взгляд потяжелел...

— Молли, Милая? — я крепче взял Её за руку. — Всё в порядке?..

— В... да, — Она покивала и обеспокоенно посмотрела по сторонам. — В порядке, Милый, в порядке... Просто... пойдём побыстрее, ладно?..

— Конечно, Милая, — ничего не понимая, я кивнул...

Я видел, что не всё в порядке, что что-то случилось... Мне очень неприятно это говорить и даже думать, но Молли что-то от меня скрывала... Что-то имеющее огромную важность, и... я не знаю, как лучше сказать... Видимо, Она многое знает, и знания эти Её гнетут... Мне показалось, что, быть может, над Её головой коршуном висит тень опасности... И, определённо, с тем горе-охотником это ни коим образом не связано...

Но... я не хочу в это верить. Этого не может быть. Что может угрожать Ей? Нам?.. Нет, нет, мы просто чуть ускорим шаг, пройдём через Ковол, через Лайр, поднимемся на Зелёные горы, до которых, да!, рукой подать!..

Почему же на Её лицо не возвращается улыбка?.. Молли, Молли, скажи, что ты скрываешь?.. Смешно... но я боюсь Её спросить, боюсь докучать лишней массой вопросов, боюсь... просто боюсь Её достать. К тому же, скоро, уверен, это пройдёт, наступит новый день, Её улыбка снова засияет... Это с одной стороны. С другой же, должен сказать, надо развеять все сомнения и опасения... ради нас обоих... Я снова хочу видеть этот свет...

Своим появлением среди деревьев Ковол напомнил деревню, в которой мы побывали совсем недавно. Никаких стен, ворот и защитных сооружений вообще — город появился из неоткуда, будто был просто частью леса, несколько обделённой на гармоничный переход... Невысокие деревянные дома в два этажа, ограды, грунтовые улицы... Кажется, мы вернулись на пару дней назад, если, конечно, не считать имеющихся и бросающихся в глаза отличий от деревни...

Как же Молли рванулась вперёд, стоило Ей увидеть смутные и припудренные рвущимся сквозь листву светом стены!.. Показалось, что либо я Её не удержу, либо Она к чертям вырвет мне руку, но, к счастью, ни того, ни другого не произошло. Её порыва хватило буквально на пять ярдов, видимо, Она поняла, что прям вот так бежать не от кого, да и я сыграл роль, скажем, тормоза...

— Патрик, не отставай! — Она повернулась ко мне и снова с силой потянула за руку. Хвала Небесам, я снова увидел Её улыбку!.. Но, честно признаться, непостоянство, наблюдаемое последнее время, всё же настораживало...

— Милая, не так быстро, — я догнал Её и крепче сжал руку. — Может, расскажешь, а чём дело?..

— Не сейчас, — Она подмигнула. — Сейчас надо найти немного монет и ночлег. Ты же помнишь, что здесь мы надолго задержимся?

— Конечно, Милая, — я улыбнулся. — А ты не расскажешь, откуда?..

— Всему своё время, — Она повела меня дальше за собой, внимательно смотря по сторонам...

Выросший посреди леса и благополучно с ним перемешавшийся Ковол казался мне забавным со своими тенистыми улочками, в коих среди не так тесно выстроенных домов осмелились вырасти берёзы, липы и осины. Однако, следует заметить, в отличие от ранее посещенной деревни, дома и лес по отношению к ним располагались довольно плотно. Никаких намёков на огороды и прочие наделы в этой части города не было.

Людей, кстати, нам на глаза особо-то и не попадалось, но судя по звукам какой-то работы, кипящей во дворах и за заборами (иногда, в полтора человеческих роста), горожане никуда не пропадали... Признаюсь, когда взгляду предстала, скажем, относительная пустота на улице, такие мысли возникли... Да и пара соседствующих лавок столяров, мимо которых мы прошли, вместе с вырывающимися из них клубами пыли и опилок были ещё одним признаком размеренной, тихой и спокойной жизни городка, затерявшегося под кронами...

Надо отдать должное хозяину местного паба: никогда бы не подумал, глядя на вывеску, что оказался у дверей именно этого заведения. Человек с жезлом в плаще и в сопровождении двух... собак, похожих на волков, или волков, похожих на собак... И название "Лесной смотритель" — оригинальности не занимать!.. Ситуацию спасла лишь скромная надпись "трактир и гостиница" над дверью.

— Жди меня здесь, — Молли погладила меня по плечу и, не говоря более ни слова, отправилась вдоль по улице.

— Ты куда?..

— Я скоро вернусь! — Её лицо повернулось ко мне, на Нём я увидел хитрую улыбку, очень хитрую улыбку... Пожав плечами, я спрятал руки в карманы и стал ждать... Конечно, имея при себе весь наш бюджетный запас, можно было бы нырнуть в таверну и выпить пинту-другую... С другой стороны, можно дождаться Молли, выпить с Ней... К тому же, в голове появилась пара мыслей по поводу Её неожиданного отбытия...

Скажем так, навыки карманника у Молли есть... Хотя, сказано слишком уж громко... Она может что-то незаметно... без спроса заполучить. Можем дружно вспомнить карту, огниво, да и, вроде, галстук... Я могу предположить, что и раньше Молли промышляла... мелким воровством... да... и... Я всё это сказал?!... Всё, всё, всё! Дождаться Её, узнать, что да как...

"Дождаться" благополучно затянулось на час, а то и больше... Нет, что вы, я не жалуюсь, просто сообщаю время отсутствия Моего Ангела. Похоже, дело было серьёзным, раз Она ушла на столько...

Не успел я попросить ответа на имеющиеся вопросы, как Молли взяла мою ладонь и выложила на неё мешочек. Внутри что-то звучно звякнуло...

— Полтора серебряника, — Она улыбнулась по-лисьи хитро и прищурила глаза.

— Так, — я упёр кулаки в бока, — и откуда?

— Я... — Она задумчиво постучала указательным пальцем по подбородку, — взяла это без спроса, но не вытащила прямо из чужого кармана.

Конечно, да, очень захотелось устроить Ей допрос на месте, но на меня смотрели столь ангельски невинными глазами, что я просто улыбнулся и спрятал мешочек в карман. Просто выясню попозже...

— Теперь мы богаты! — я взял Её под руку. — Идём всё просаживать?

Она кивнула, и мы шагнули в двери "Смотрителя"...

Как и на улице — никого... Однако, Молли это нисколько не помешало войти внутрь максимально осторожной походкой (факт отсутствия посетителей можно было выявить прямо с порога) и украдкой заглянуть за углы дверного косяка. Естественно, это вызвало смешок у "бармена", молодого паренька с соломенными волосами, от силы, на год старше меня.

— Сударыня, поверьте, на вас тут никто не нападёт, — он опёрся на стойку.

— Кто вас знает, — улыбнувшись, Она повела меня за собой и прошла дальше.

— О, я уж точно не посмею, — начал кокетничать он. — К тому же, вы в сопровождении кавалера...

Заострив уголки губ, я прижал к кантику берета два пальца.

— Чем могу помочь? Выпить желаете или на ночлег утроиться?

— И то, и другое, — я положил берет на стойку, на него — свою руку.

— И на сколько же?.. Так, прошу немного... — он нырнул под стойку и достал увесистую на вид книгу, перо и чернильницу. — На сколько же ночей вы планируете остановиться?..

— На три, — ответила Молли. — Мы довольно долго в пути...

— С радостью, с радостью послушаю ваши истории, — "бармен" улыбнулся и, посчитав в уме, выдал. — Серебряный и два медяка. Должен был взять больше, но что уж...

Я развязал мешочек и, выложив названную сумму, получил ключ от комнаты N5.

— Можете располагаться... Пиво, эль, вино по чаркам — по медяку. Что крепче — от двух... Добро пожаловать, — он спрятал книгу под стойку и, чуть склонив голову, представился. — Орн, я тут днём работаю. Можете, если понадоблюсь, найти меня здесь...

— Патрик, а юная леди со мной — Молли.

— Очень, очень приятно... Надеюсь, вы не откажетесь выпить по кружке?..

— Как только устроимся наверху, — Молли улыбнулась и, выхватив у меня ключ, убежала наверх. Что за нетерпение?..

Нашу комнату найти оказалось проще простого: дверь в неё (угадайте кем) не была закрыта, и сквозь неё открывался вид на довольно приличные апартаменты. Две застеленные кровать, по тумбе у каждой, на них — свечи, ряд крючков для одежды и... Молли...

Стоило сделать шаг за порог, как Её руки оказались на моих плечах и сжались в объятиях так сильно, что мне показалось, будто Она на них целиком повисла... Губы неожиданно обожгло безудержным потоком тепла и ласки. Тело, обмякшее от нежности, смогло подчиниться лишь команде прикрыть дверь и медленно двигаться вперёд... пока мы рухнули под кровать под Её звонкий смех... Я улыбнулся и чуть приподнялся на локтях, лениво стаскивая с себя лямки сумок. Она пальцами погладила меня по скулам и подбородку.

— Патрик...

— Молли...

— Обещай, что никогда не оставишь меня в беде...

— Обещаю...

Уже дал себе слово...

— Милый... — Она подалась вперёд и крепко меня обняла, окончательно, таким образом, повалив на кровать...

Как бы я не любил четыре стены вокруг себя, но порой и в них можно найти успокоение. Сейчас за ними я чувствовал себя в безопасности, а, главное, чувствовал, что Моему Ангелу ничто не может угрожать. Сейчас мы немного полежим, Она успокоится, мы перекусим, выпьем... А когда двинемся в путь, то это просто со временем пройдёт... просто пройдёт... А когда у нас самих будут свои стены... и в мыслях пронесётся поговорка: "Мой дом — моя крепость"...

— Идём? — я снова приподнялся на локтях и движением головы указал на дверь. Она кивнула, отпустила меня и поднялась сама, придерживаясь за мою руку. Щелчок засова, и мы уже у стойки...

— Сейчас угадаю, — Орн щёлкнул пальцами. — Даме вина, сударю пива и посветлее?

— Две кружки эля, — со смешком хором ответили мы (правда, из моих уст всё-таки сорвалась куда более привычная "пинта"). На стойку легли два медяка.

— Ах, — судя по выражению, "бармен" немного расстроился. В его руках появились "ёмкости", открылся краник, а вот и эль!..

— И откуда же в нашу глушь занесло такую красивую пару? — через плечо спросил он. — Боюсь угадывать, поэтому просто буду слушать.

— Я иду из Мосса, — заговорила Молли, — а мой Милый из...

— Из Кожжота, — поддержал я.

— Ха, а кажется, что вы оба с севера... Хотя на севере кроме мерзкого Лайра и прекрасных Зелёных гор ничего нет... Хотя... Ещё есть Чакс и... какой-то эльфийский город...

— Я родилась в Чаксе, — Молли взяла кружку и отпила из неё.

— И идёте из Мосса? — он улыбнулся. — Как же вас так занесло?

— Выгнали из дома... и я не нашла пути для странствий лучше. У вас я впревые...

— Странно... Чакс и Лайр дорога, вроде не соединяет... — Орн почесал затылок.

— Именно.

— По бездорожью? — он улыбнулся. Молли кивнула и снова приложилась к кружке. — А откуда же вы родом, Патрик?.. Подождите, точно не из Кожжота...

— Да, совсем не из него.

— М-м-м... из славного города Клертола?..

— Не-а, — я посмеялся. — Более того, понятия не имею, где он!..

— На северных склонах Зелёных гор, которые спускаются к самому морю... Кохт? Или Туманный порт?..

— Нет-нет-нет, — помотал головой. Наивный бедняга... с другой стороны, раз такие предположения сделаны, то, во-первых, не без оснований, во-вторых, ужиться с местными проблемой не будет... просто познакомиться с кем-нибудь и перенять образ жизни...

— Отшиб?.. Если нет, то больше не буду пытаться...

— Карлоу, — выдал я, мысленно ухмыльнувшись в ожидании реакции...

— Быть не может, — Орн отпрянул назад.

— Почему же?..

— Если другого Карлоу нет, то такого, ручаюсь, быть не может.

— Может, и ещё как, — отпил из кружки побольше... Эль здесь хороший... гораздо лучше кислятины из той деревни... — Есть такой остров, Ирландия, и лежит он в морях другого мира...

— А!.. — Орн щёлкнул пальцами. — Я должен был хотя бы подумать об этом!..

Я развёл руками.

— Что ж, сюда совсем нечасто заходят люди, попавшие к нам по вине четырёхлистных магов... Вы шестой. Был... ох, вспомнить бы!.. Самый первый на моей памяти был чёрным, как уголь, потом похотливая дамочка из... на "а"... Амс... Амр...

— Амстердама, быть может?

— Похоже, что да... Да... Пара из... они назвали свою страну... кажется, Корея, они ушли на запад... Один... сейчас, его-то я хорошо запомнил... О! Канадец.

— Занятная публика, как я посмотрю...

— Ещё бы... Последний умудрился подраться с тремя лесорубами и выйти из драки не только победителем, да ещё и без ссадин...

— Они могут, — я махнул рукой. В голове ещё живёт информация о том, что в Канаду в своё время уехало много шотландцев, а о их подвигах в моём пабе я уже говорил...

— И как же вы умудрились встретиться? — он подставил под подбородок ладонь. — Идёте из разных мест, но пришли сюда вместе, рука за руку...

— Не знаю, случайно ли мы встретились, но случилось это южнее Снифа... — начал я, но меня перехватила Молли:

— Совсем не случайно...

— Не случайно, — я, посмеиваясь, приобнял Её.

— Прекрасно, — Орн улыбнулся. — Кстати, тут пару дней назад были люди из Мосса!..

Молли чуть не подавилась элем... не к добру это...

— Шестеро типов довольно неприятной внешности. С оружием, у них один, вроде, за главного... Толстяк под знатным слоем пота... Расспрашивал про всех путников, побывавших здесь...

— Куда они ушли? — испуганно... даже можно сказать, выкрикнула Молли.

— Понятия не имею, — озадаченно ответил "бармен". — А в чём дело?..

— Я сейчас приду, — шепнула мне Молли и убежала в нашу комнату, схватив у меня ключ. На немой вопрос во взгляде Орн я ответил лишь, пожав плечи.

— А ты о ней всё знаешь?

— Прошу прощения?! — вопрос прозвучал, пожалуй, слишком резко, тем более, от лица "бармена".

— Извини, но, кажется, что она с теми людьми... как-то знакома... Она тебе не рассказывала ничего о Моссе?..

Какое ему дело?.. Хотя, очевидно... неприятно признавать, но что-то Она не хочет рассказывать... или же скрывает это до поры до времени...

В тот момент, когда я в лёгком негодовании и недоумении помотал головой, под моей рукой снова оказались Её плечи, а в карман с еле уловимым звоном упал ключ.

— Всё хорошо, — шепнула Она, поцеловав меня в щеку. — Орни, а где же посетители? Здесь так пусто...

— Женщины по домам, мужчины строят стену, — со всей серьёзностью сообщил он.

— Стену? — удивился я. — Что-то мы не помним ничего на неё похожего на границе города...

— Пока строят с северной и восточной стороны, потом замкнут кольцо с юга и запада. В начале лета к нам пару раз в гости соседи заглядывали...

— Лайр и Окир находятся под властью барона Фольра, который хочет прибрать к своим рукам Ковол, — пояснила Молли, и Орн добавил:

— А однажды попытался завладеть Чаксом, но это случилось до моего рождения. Слышал, что в следующем году из Ройта сюда придут полки графской армии для осады Лайра...

Молли вздохнула и отпила из кружки... Тяжело осознавать, что по твоей родной земле разгуливает захватчик, сеет смерть, чинит разбой... И что в будущем твои соотечественники поменяются с ним ролью, отправившись искать смерть или славу на чужую землю... Или отправляются по воле монарха, что возомнил себя повелителем твоей земли, на Континент, Америку, Африку или в любой другой уголок света...

— Что же ты не с остальными горожанами? — я приподнял одну бровь.

— Я заступаю на следующей неделе, когда мой старший братец сменит меня здесь, за стойкой. Пока же, я просто смотритель "Смотрителя"... Ха!.. Как получилось!.. Но как же я вам завидую, обоим! Как только у стен встанет армия из Лайра, я возьму в руки копьё, надену шлем и отправлюсь на стены, вы же...

— Да чёрта с два! — перебил я, поймав за хвост его мысль. — Бродяга, как и любой честный гражданин, не ограждён от риска быть призванным в ряды чьей-то славной армии!

Глаза Орна округлились. Похоже, мои слова перевернули у "бармена" какие-то представления об этом мире.

— Это случилось в городе Вуллан, я тогда случайно встретил на дороге в недавнем прошлом наследного принца...

До самого вечера, до вошедших чуть ли не ровным строем уставших строителей стены, мы на пару с Молли рассказывали о своих странствиях по далям и просторам... При этом, я ни слова не услышал о Моссе, лишь то, что она в него пришла и, некоторое время спустя, его покинула... И всё... Похоже, напрямую лезть не стоит, надо выждать подходящего момента...

Количество вошедших в паб горожан-строителей заставило нас ретироваться в комнату и ждать подходящего повода, чтобы отправиться спать...

Хороший эль в отличной компании сделал своё дело: мы чувствовали себя расслабленными и полностью отдохнувшими. Не упустив возможности перекусить, мы, кажется, утолили голод на ближайшие три дня. Тарелка с куриными ножками обошлась всего в один медяк!..

Закинув ноги на спинку кровати, а ботинки под неё, я подложил ладони под голову и ласкал Её лицо своим взглядом. Молли сидела на краю моей кровати с загадочной улыбкой, то поигрывая моими прядями (накручивая их на свои пальцы), то поглаживая мою шею и плечи. Мы разожгли свечи, их свет разлился по комнате приятной мягкой аурой. Внутри неё мы не замечали мира вокруг, и даже шум голосов и музыки снизу терялись в перекрытиях нашего этажа и ласковом тепле, исходящем от маленьких огоньков, исходящем от Неё...

Приятно... как дома... По-вечернему тёмные тона пастели от пламени свечей, разливающиеся по гладким дощатым стенам, задёрнутой занавески, по Её платью, волосам, по Её ладоням, по Её прекрасному лицу...

— Молли... не встречал кого-либо красивее Тебя...

Умилённо вздохнув, Она наклонилась ко мне, нежно прижалась своими губами к моим и легла рядом, положив руку на мою грудь. Мои ладони осторожно выскользнули из-под затылка и легли на Её плечи. Уши приласкало её мурлыканье... Конечно, я не мог расслышать слова, но примерно догадывался, о чём они и почему звучат...

— Милая?..

— Да, Милый?..

— Я хочу кое-что спросить... о Тебе...

— М? — Она чуть приподнялась на руках.

— Я вижу, последнее время Тебя что-то сильно тревожит, и Ты не на шутку пугаешься, слыша название Мосс...

Улыбнувшись, Она поцеловала меня в губы.

— Скажи, что тебя тревожит?..

Ответа не последовало... Её губы снова сомкнулись с моими, сковали их лаской, нежностью, нехотя отделились от них, пробыв сладостно долгую минуту...

— Милая, может не?..

Нет... сегодняшняя попытка уже потерпела провал... Её губы оказались на моей шее и, двигаясь по пути, расчищенному её ладонью от пуговиц, стали спускаться ниже...

Я пропал... Против меня применено самое страшное оружие и, в то же время, самое прекрасное явление природы: страстная женская ласка... Тело, охватываемое нежным жаром, как в горячую ванну, опустилось в райски приятною немоту...

— Не говори ничего... — погладило уши, и Её губы снова обожгли мои... Дыхание участилось, сердце забилось в бешеном темпе... каждая клеточка меня робко затрепетала... Со звуком шелеста птичьих крыльев её платье слетело на пол... Свет свечей разлился по её нежной, идеально гладкой коже...

Байка Шестидесятая

Без названия

Последнее время довольно часто начал встречать утро в постели... И последние полмесяца только и только в жарких объятиях...

Без сомнений, этой ночью они были самыми горячими, нежными... страстными... Сказав, что мы сполна насладились друг другом, я бы ничего не сказал. Да и вам, собственно, более этого знать просто нельзя, уж простите, эту часть моей истории я оставлю для себя и вашей фантазии.

Ах, да не сверлите же меня такими недовольными взглядами! Когда я вас лишал возможности послушать мои впечатления от произошедшего?..

Произошедшего... Случившегося... Явившегося наяву чуда!..

Господи, да что же может быть слаще Её губ, до краёв наполненных Свящённой Любовью и Неистовым Желанием! Что может быть нежнее Её тела, трепещущего при каждом движении, при каждом страстном вздохе! Что может быть прекраснее Её!..

Когда Она заключена в объятия, когда Она сама готова сжечь дотла... Я сгорел, возжелав этого, сгорел и пеплом провалился вместе с Ней в сон, чтобы утром воскреснуть, подобно старине Фениксу!.. Именно так!.. Открыть окно, взять Её за руку и воспарить навстречу свету утреннего светила!..

Или же дождаться ближайшего вечера и в мыслях вернуться в прошлое и заново прожить эти великолепные минуты!.. Как же снова хочется их пережить, и снова, и снова, снова окунуться в это чарующее море... Ах, блаженство!..

Мы проснулись в одну секунду и тут же слились губами. Прошлая целая вечность, когда, нехотя, они разомкнулись...

— Чудесно... — горячо выдохнула Она, приживаясь ко мне щекой.

— Добро утро, Милая... — я погладил Её пряди.

— Доброе, Милый... доброе, — на Её лице появилась чудесная нежная улыбка, Её взгляд устремился навстречу утреннему свету. — Как хорошо...

Всего два слова, но на сколько же они ёмкие, сколько в них заложено... И чтобы они раскрылись целиком надо просто подождать...

— Ты горячий, — Она, всё так же улыбаясь, приподнялась на руках. — Я хочу пить...

— Я могу дать тебе флягу... — я уже потянулся, но был остановлен Её рукой.

— Не надо. Я схожу вниз и принесу Нам что-нибудь... — Её ладони легли на мои скулы и щёки. — Ты же меня подождёшь?..

— Да, Милая, — я поцеловал Её в губы и выпустил из своих объятий... Изящные изгибы Её тела и Её стройная спина скрылись под материей платья. Молли наклонилась ко мне и, как всегда, что-то мурлыча, поцеловала меня в щёку. Дверь закрылась за Её спиной, до моих ушей донеслись торопливые шаги по коридору...

Что ж, надо поднять себя с постели, да одеть себя... но здесь ещё осталось Её тепло, Её запах... Компромисс, оденусь, лягу обратно... Но что за ужасная утренняя привычка заправить кровать после того, как с неё поднялся?.. И глупо же будет пытаться приводить её в "первозданный" вид...

Лёг на покрывало, ноги устроил на спинке, глаза с радостным огоньком уставились в потолок... Даже эта ровная и ничем не примечательная дощатая поверхность казалась окрашенной какими-то еле уловимыми весёлыми красками... И дело точно не в солнечном свете — он туда просто не падал...

— Как же хорошо, — прошептал я, в блаженстве закрывая глаза...

Дверь резко открылась и так же резко, с громким хлопком, закрылась. Я, в лёгком испуге и недоумении, поднял голову и увидел жутко взволнованную, перепуганную и запыхавшуюся Молли, вжавшуюся в дверь и судорожно вслепую пытающуюся найти засов.

— Молли? Милая? — я сел на кровать и засунул ноги в ботинки. — В чём дело?

С щелчком засов закрылся. Ничего не говоря, Она схватила сумку и суетливо принялась её запаковывать.

— Молли?

— Милый... Нам нужно уходить из города... Немедленно!

— Что?.. — я изогнул обе брови и поднялся на ноги.

— Нет времени... Прошу тебя, собирайся!

— Так, в чём дело? — я сделал шаг к Ней и через Её плечо постарался взглянуть Ей в лицо.

— Прости, но сейчас не до разговоров...

— Знаешь ли!..

— Патрик! — Она посмотрела мне в глаза. — От того, как быстро Мы отсюда уйдём, зависит Наша жизнь!

— Даже так? — невозмутимо спросил я.

— Даже так!..

Отлично... Похоже, всё начинает раскрываться, стоило произойти чему-то, как я полагаю, значимому... Как же, чёрт возьми, вовремя!..

— Милая, пока Ты мне не объяснишь, в чём дело, я и пальцем не пошевелю.

— Что?! — мне показалось, что Молли меня сейчас порвёт на клочки. Она поднялась на ноги и злобно посмотрела на меня.

— Давай Ты сейчас успокоишься, — я обхватил Её плечи и усадил на кровать, — и всё мне расскажешь?

— Но!..

— Чш-ш-ш, успокойся... Я Тебя слушаю.

Молли открыла рот, чтобы ответить отрицательно, но я всем своим видом продемонстрировал, что буду и дальше стоять на своём. Она вздохнула, опустила глаза и, выдержав паузу в пару секунд, начала:

— Это случилось около года назад, немного западнее истока Ликри...

— Это где именно?

— На юге от Зелёных гор. Речь идёт о городе Мосс. Так вот, я познакомилась с одним хорошим человеком... Не будешь возражать, если я не назову его имя?..

Я помотал головой.

— Хорошо... Он впустил меня в свой дом, я жила у него около полугода... Всё было просто замечательно! Я работала у него по дому. Он мне за это платил и обеспечивал всем необходимым... Но однажды случилось то, что омрачило всё, мою жизнь и, в особенности, его... В двери постучал некто по имени Тогг. Они говорили, закрывшись в другой комнате, но я слышала, что Тогг требовал что-то ему вернуть, тот, кто меня приютил, говорил, что ничего ему не должен, называл мерзавцем, подлецом. Было много ругани, Тогг вышел оттуда мрачнее тучи, бросив "ты ещё об этом пожалеешь". Потом он увидел меня и сказал:

— Красивая пташка. А не забрать ли мне её в уплату должка?

Мой друг кинул в него кружкой. Смеясь, Тогг ушёл. Я попросила объяснить, что случилось, он отвёл меня в комнату и коротко рассказал мне...

Мне неизвестно, кто такой Тогг, но это опасный и очень могущественный человек. Его побаиваются даже некоторые из правителей небольших городов и замков. Говорят, что под его рукой не одна сотня людей с оружием и лихим нравом...

Мой друг однажды ему в чём-то помог, он мне не рассказал, в чём именно, за что получил свою долю добычи. Прошло несколько лет, и Тогг начал посещать его, требуя вернуть то, что было получено по праву. Обеспокоенный этим, он сказал мне, чтобы я уходила из города, как можно быстрее, и попросил передать его брату послание... Он должен ему помочь...

В следующую ночь я ушла из города... Когда я проходила мимо одной из таверн, то увидела Тогга. С ним был кто-то из его прихвостней... Тогг, указав ему на меня, что-то сказал. Тот человек посмотрел в мою сторону таким хищным взглядом, что я не на шутку испугалась... Я поняла, что моя жизнь под угрозой, меня, скорее всего, будут преследовать и... и я увидела этого человека здесь! Только что!

— Здесь это где?.. Внизу?!

Дело, похоже, обстояло серьёзно... Крайне серьёзно... Молли, Милая, во что Ты ввязалась?..

— Внизу! У стойки! — разгорячено выпалила Она.

— Он Тебя видел?

— Нет, к счастью!..

— Так, — я схватил один из пистолетов и убедился, что он заряжен. — Тогда... быстро собираться!.. Но ответь мне, почему Ты мне раньше не рассказывала?

— Я не хотела, — Она бросилась мне на плечи. — Я не хотела и Тебя в это впутывать... С Тобой хорошо, с Тобой мне спокойно... Я не хотела, чтобы это тяготило Нам обоих...

Молли, Молли, Молли...

Крепко обнял Её...

Надеюсь, тот незадачливый "друг" понимал или хотя бы думал о том, что подвергает опасности постороннего и ни в чём не повинного человека по своей же вине? Какое отношение Она имеет к той каше, которую он на пару заварил с этим... Тоггом? По какому праву он решил распорядиться Её судьбой? И почему Молли согласилась?.. Может, я чего-то не знаю? Она не хочет рассказывать?..

И пусть! Прямо сейчас это не имеет значения! Надо выбраться из города и сделать это максимально незаметно. Молли знает, как выглядят те, с кем мы имеем дело, можно будет заметить опасность пока не поздно... За городом же придётся полагаться на помощь матушки Природы и её густых лесов...

Уже встав возле двери с сумкой на плече, Молли остановила меня и, приоткрыв вход на маленькую щёлку, отпрянула назад. На Её побледневшем лице прочитался нешуточный испуг...

— Милый... они поднимаются сюда... и, кажется, собираются осмотреть каждую комнату...

— Окно, — выпалил я.

— Что?..

— Мы выйдем через окно, — я щёлкнул пальцами и перебежал к противоположной стене. Отлично... в футе от рамы идёт козырёк вдоль всей стены, а высота его не больше восьми футов, то есть, вполне можно спрыгнуть...

— Леди, прошу вас, — я выбрался в окно и протянул Ей свою руку. Улыбнувшись, Молли взялась за неё и вышла на козырёк...

Как же любезно со стороны Орна, если, конечно, это его рук дело, было сложить на углу таверны груду бочек и ящиков! Прижимаясь к стене, мы осторожно прошли до неё, а после я пустил вперёд Молли. Не мешкая, Она начала спускаться. Сквозь находящееся рядом окошко я краем уха слышал ругань и звуки возни: похоже, те господа решили не церемониться и, действительно, начали обыск каждой комнаты.

— Милый, я внизу! — негромко позвала Молли. Кивнув, я сел на колени у края крыши, передал Ей наши сумки и осторожно встал на самый верхний ящик. Какая же неустойчивая конструкция!.. Похоже, Молли ловчее меня будет, что уже оказалась на земле...

— Патрик, быстрее, — дрожащим голосом проговорила Она.

— Да, — я попытался ускориться, но, увы и ах!, неудачно поставив ногу, рухнул на землю, увлекая за собой пару ящиков, разбившихся на доски слева и справа от меня. Просто ушибся... вроде, ничего не сломал...

— Милый! С тобой всё в порядке?..

— Беги! — я с рывком поднялся на ноги. Шум от моего падения вышел знатным, и он просто не мог не привлечь чьего-либо внимания, в частности, наших преследователей. Не дожидаясь какой-либо Её реакции, я схватил сумку, что Молли ещё держала у себя, а после взял Её за руку и понёсся вдоль по улице. Понятия не имею, заметили нас и услышали ли вообще, не хотел это выяснять, но чем быстрее мы отсюда уберёмся, тем для нас же и лучше...

Несмотря на продолжающуюся стройку, городская стена представляла собой довольно внушительное сооружение. Частокол высотой в три десятка футов с мощным помостом смыкался у грозного вида бревенчатой башни с каменным основанием, частично укрытой лесами. Сейчас на ней укладывалась кровля, и над самой верхней временной площадкой гордо реял бледно-красный флаг с двумя скрещенными топорами. Рядом с флагштоком высилась тёмная фигура часового с длинным луком, устремивший свой взгляд вдаль...

Мы прекратили бег и перешли на довольно торопливый шаг: парочка, бегущая от кого-то в пустом городе могла, как минимум, вызвать подозрительные взгляды. А уж зная любовь горожан реагировать на убегающего чужака!..

Пожалуй, единственным, кто на нас посмотрел из всех находящихся здесь людей, был притаившийся в тени у ворот стражник с копьём. Сразу же за стеной начиналась открытая полоса, усеянная пнями от деревьев, ставших частью оборонительного вала. Здесь правило неистовое пекло, которые, видимо, и загнало беднягу за спасительный щиток ворот... Переступая за линию, созданную ссыпающимися с лесов стружками и опилками, я бросил взгляд себе за спину, но не смог увидеть улицы за строителями, проносящими по ту сторону стены доски...

Было довольно сильное желание снова перейти на бег, чтобы пересечь ранее упомянутую полосу вырубки, но никто из нас не попытался так сильно ускорить темп движения до достижения прохладного тёмного покрова леса. Далее, как по общему сигналу, одновременно начался кросс на полторы мили, пожалуй, наиболее оптимальное расстояние, чтобы максимально сильно отбиться от более чем возможной погони. Да и оба мы в конце этой дистанции, откровенно говоря, выдохлись...

— Идём, — я взял Её за плечи и увёл с дороги.

— Патрик?..

— Лучше будет, если мы пойдём лесом... проще спрятаться...

Она кивнула и вытерла глаза об рукав. Похоже, на них успели проступить слёзы...

— Милая, как же Тебя угораздило?..

— Ввязаться в это? — еле слышно проговорила Она.

Я кивнул.

— Я не знаю... Милый, я не знаю, — Она прижала к глазам рукав и продержала его там около десяти секунд. — Я понимала, что он оказался в беде, и я готова была помочь... И он...

— И он решил не интересоваться, согласишься ли Ты? — я продолжил мысль.

— Выходит, что так, — Она тяжело вздохнула, готовясь сорваться в плач. — Он просто дал мне послание, сказал, куда идти... и всё...

— Молли... — я обнял Её плечи и прижал к себе. — С другой стороны, иначе мы бы не встретились.

На Её лице появилась умилённая улыбка, Её рука легла на мои плечи. Я почувствовал, что Ей стало спокойней, ровно, как и мне за Неё. Ускорим шаг, пройдём по лесу, доберёмся до Лайра...

Вместе с Её рукой на мои плечи легла и ответственность... или другая её часть. Я снова чувствую себя защитником, не имеющим ни малейшего права на оплошность. Если что-то пойдёт не так, то никто не будет в силах сие исправить, поэтому надо будет взять себя в руки, убить страхи сделать всё!..

Я знаю, я смогу! Ради Неё готова пролиться каждая капелька моей крови, и каждый Джоуль моей энергии будет приложен на то, чтобы сделать всё возможное! Лишь бы с Молли всё было хорошо, лишь бы всё было хорошо...

Мы шли молча, с нами молчал и лес, принявший от нас тревогу и не желающий приободрить нас птичьим пением. Лишь ветер прокатывался по кронам, неся на своей спине злодейку-Банши, чей крик лился в протяжном свисте и гуле её "скакуна". Никогда бы не подумал, что Природа может встать на другую сторону баррикад, забудет о материнской любви и пропоёт тревожные гимны своим детям. И звучать в них будет угроза, исходящая, смешно ли, от тех же самых детей той же самой Природы... к слову, злых детей...

Не могу назвать себя человеком сильно религиозным, верующий до мозга костей и, уж тем более, праведником, но с Библией я знаком. Я всегда знал, что Змий соблазнил Адама и Еву вкусить запретного плода, что открыл им глаза на некоторые истины, далеко не из приятных уху. После же Каин, опьянённый завистью и ненавистью, убил брата своего, Авеля, и с тех незапамятный пор гуляет по третьей планете от Солнца желание людей уничтожать себе подобных, руководствуясь какими-то принципами, идеями, идя под уздечкой у домыслов, малейших поводов, да или того же дурмана безумия.

Что ж, Лоя в своё время поведала мне о том, что во все умы этого мира пороки, злоба и ненависть внесены были, причём, кто-то склонен полагать, что сотворил это или же поспособствовал Создатель этого мира. На самом деле, в голове малость не укладывается это: какой смысл дарить собственным творениям тягу к самоистреблению? Всегда думал, что если уж и есть другие миры (есть же!), то их обойдёт стороной вечное проклятье планеты Земля, где в Эдемском саду росло когда-то дерево с запретным плодом, так нет же! И что ж им всей неймётся? Или чада их не имеют прав на спокойствие и гармонию? Ладно, Адам и Ева — история мутновата, должен заметить, но всё связь причин со следствиями видна! Здесь-то что произошло?.. Злая шутка?..

К концу дня мы вышли из леса и оказались на довольно широкой относительно ровной полосе земли, заполненной высокими кустами, разбавленными кое-где большими серыми валунами. Мы начали петлять среди этих зелёных островков, придерживаясь северного (вроде бы) направления. Там виднелись мрачноватого вида голые холмы, медленно прячущиеся под ночным покрывалом...

Небо затягивали угрюмые тучи, ветер, хоть и убавляющий свою силу, старался прижать нас к земле, что, собственно, ему удалось. Мы забились в маленький пятачок среди массивных густых кустов, дававших неплохую защиту от злых порывов с небес. Я набрал немного сухих палочек рядом с местом нашей ночёвки, Молли нарезала хлеба... Держа друг друга за руки и постоянно оглядываясь по сторонам, мы прикончили ужин.

— Патрик...

— Да, Милая? — я взял Её за обе руки.

— Я не знаю, стоит ли разводить костёр...

— Ты замёрзла? — должен признаться, мне и самому было довольно зябко.

— Да... но нас могут заметить...

Весомо... хотя...

Бегло осмотрим ландшафт, на котором мы оказались. Довольно ровная полоса земли, укрытая густыми зарослями, неплохо скрывающими нас от чужих глаз. Небо стало совсем тёмным, и я не знаю, как сильно будет отсвечивать костёр. Может быть, чуть осветятся верхушки кустов, но не более того.

— Мы разожжём огонь, — я положил уже найденные палочки и поднялся на ноги. — Не думаю, что здесь нас так уж легко заметить... даже с огнём.

Она встревоженно посмотрела на меня. Недолго думая, я опустился перед Ней на колени и протянул один из пистолетов.

— Я надеюсь, что ничего не случится, но, если что, — я вложил пистоль в Её руку. — Держишь вот так, сначала отводишь вот это, а после, направив в цель, нажимаешь сюда. Поняла?..

Молли, легко улыбнувшись, кивнула.

— Только меня не подстрели, хорошо? — я погладил Её по плечу и поцеловал в щёку. — Скоро вернусь...

— Хорошо, Милый...

Я встал и шагнул в тёмный проём между двумя кустами...

До последнего момента не хотелось оставлять Её совсем одну, зная, что на каждом шагу может подстерегать опасность. Но я же обещал быстро вернуться, значит, так сильно можно не беспокоиться. Да и много дров набирать я не планирую — мы скоро уснём, за костром следить некому будет...

Облака над головой чуть рассеялись, выпуская на волю ночное серебро...

Я повел взглядом по сторонам и опустил на землю уже набранную охапку. Что-то здесь не так... рука легла на рукоять пистолета...

В голове проснулись воспоминания с Лунных земель, когда в мыслях сидело осознание того, что на тебя постоянно кто-то смотрит, что ты не один. Здесь было что-то похожее... и к нему примешалась одна навязчивая идея...

Я вскинул руку с пистолетом, взвёл его и направил перед собой, в сторону кустов, показавшихся мне подозрительными.

— Выходи так, чтобы я видел твои руки, — властно проговорил я, будто там кто-то был. — Считаю до трёх, иначе в тебе будет лишняя дырка.

Никакой реакции, что ж...

— Раз... два...

— Эй, парень, опусти железку, — прозвучал в ответ на угрозу голос с нагловатой интонацией. — Я выхожу...

В лунном свете появился небритый человек в поношенной кожаной куртке. В его руках был заряженный арбалет, направленный вниз. С секунду поразмышляв, я опустил свой пистолет. Надо ж, сработало...

— Нужно ли объяснять, от кого я? — на его лице появилась ухмылка.

— Неплохо было бы, если не сложно, — безразлично бросил я. — Или напомни.

— Я говорю от лица Брира, который, в свою очередь, говорит от лица Тогга из Мосса. Слышал о таком?

— Быть может, — буркнул я.

— Так вот, Тогг говорит, что ему нужна девчонка, желательно, живой и невредимой. Брир говорит, что тебя надо убрать с дороги...

— А ты здесь причём? — на лице появилось подобие ухмылки. — Вроде, ты мелкая сошка в банде... Брира, так?

— Так... И я хочу с тобой договориться, — на его лице образовалось то же выражение. — Хочешь выслушать?

Я пожал плечами.

— Ты приведёшь сюда девчонку, я отведу её Бриру, ну а он отдаст её Тоггу. Ему будет с кем поразвлечься, Брир получит плату за это дельце, а мне от этого неплохо перепадёт... А что касается тебя, то мы все сделаем вид, что ты подох, а сам же уйдёшь своей дорогой. Как тебе?

Я нахмурил брови и крепче сжал рукоять пистоля.

— Предложение отклонено, — отрезал я. — Торг не уместен.

— Парень, в противном случае тебе несдобровать, — он добавил в голос нотки угрозы. — Да и девчонка может плохо закончить...

— На себя мне плевать... А судьба Молли, в случае принятия мною твоего предложения, будет не из лучших. Я этого не допущу...

— О-о-о, — человек засмеялся, — кто-то на девочку запал!..

— Быть может...

— Тогда, милая пара, придётся вас силой разлучить, — он улыбнулся.

— Не посмеешь.

— Ещё как!..

Я шагнул к нему и резко схватил за шею.

— Если хоть один волосок с её головы упадёт, вы все об этом пожалеете, сильно пожалеете, каждый из вас, — прошипел я, уперев ствол пистолета в его живот.

— Ладно, — он кивнул. — Может, как-нибудь это проверим, а?

— А не боишься?

— Не-а, я-то знаю, с кем ты связываешься, что о тебе сказать нельзя, — человек ухмыльнулся и, рывком шагнув назад, освободился от моей руки. — Надеюсь, ты нас простишь за то, что мы разрушим твоё маленькое счастье...

— Я бы на твоём месте свалил, пока есть такая возможность!..

— Конечно, — сверкнув злой ухмылкой, человек исчез во тьме. Я снял курок со взвода и заткнул пистолет за пояс...

Изнутри меня в ту же секунду начало страшно трясти. Мне по-настоящему, неподдельно стало страшно, причём, ни сколько за себя, сколько за Молли, притаившуюся в кустах... Она же там одна!..

Я схватил охапку и, сломя голову, понёсся обратно. Не дай Бог, с неё что-то случилось, не дай Бог!..

С каким же облегчением я вздохнул, когда она встретила меня приветливой, радостной улыбкой со словами:

— Милый, я соскучилась... Почему тебя так долго не было?..

Она уже успела развести костёр...

Я скинул охапку на землю и, ничего не говоря, бросился к Ней, заключив в свои крепкие объятия.

— С Тобой всё хорошо? — на ухо прошептал я.

— Да, — нежась, Она положила голову на моё плечо.

— Ничего не произошло?..

— Нет, Патрик...Но почему ты спрашиваешь?..

— Я просто волновался, — всё ещё держа Её в своих руках, я прижался губами к кончику Её носика и только после этого начал отпускать.

— Ах, — Молли погладила меня по щеке и обеими руками взялась за моё запястье. — Ты ведь всё ещё голодный, да?

Умилённо улыбаясь, я кивнул. Она, поцеловав меня в щёку, взяла в руки сумку и принялась доставать из неё хлеб и зелень...

Погладив Её по спине пальцами, я положил ладони на колени и, не без тревоги в душе, посмотрел по сторонам, стараясь вслушиваться в каждый шорох, вглядываться в каждую тень...

Какое, всё-таки, тяжелое чувство, ответственность. Судьба... Да какая там судьба?! Жизнь Молли, не побоюсь сказать, была в моих руках. Я чувствовал, что на моей совести будет всё то, что случится с Ней, вне зависимости от того, что это будет... Быть может, не стоило так резко отвечать тому мерзавцу, но...

Нет, это не имело бы значения. Эти люди готовы наплевать на всё, лишь бы получить от своего вожака лакомый кусочек. Не смею даже представлять себе, будто я отдал им Молли, это ни в коем случае невозможно!.. Но, как бы то не было, и будь на моём месте некто другой, его в любом случае уже подстерегал бы нож, направленный в спину, я уверен!..

И надо учитывать тот факт, что банда некого Брира где-то неподалёку. Быть может, они уже знают, где мы встали на ночлег, и готовятся в любую минуту напасть... Или, пользуясь особенностями ландшафта, двигаются дальше, готовя нам засаду... Нет, прочь из головы!.. Да, я буду начеку, но не смею больше думать о подобном!..

Просто чуть сменим направление... По карте дальше должны быть холмы, мы их просто обогнём с запада или востока, в то время, как нас будут ждать непосредственно на них. Просто доберёмся до Лайра и забудем это, как страшный сон...

Всю ночь ветер уныло и тревожно завывал за стеной кустов, что закрывала нас. К счастью, это ни капельки не помешало Молли преспокойно уснуть на моих руках. Вплоть до рассвета на Её лице сохранялась блаженствующая улыбка, похоже, Она видела хорошие сны...

Приняв решение простоять ночную вахту, я не смыкал глаз. Да, охранять чей-то сон дело тяжёлое, но, должен сообщить, к концу ночи не почувствовал ни капли усталости или недостатка сна. Чувство выполненного долга окрыляло и вселяло в тело столь необходимые силы и энергию!.. Нам ещё идти и идти...

— Доброе утро, Милая, — я поцеловал Её в щёку. Она приоткрыла глаза и, ничего не говоря, обняла меня...

Утро обрадовало нас густым туманом, укутавшим кусты и нас вместе с ними. Выпала крупная роса, в которой мы умылись, прежде чем отправиться в путь. Начало дня казалось мирным и спокойным, разве что до костей пробирала дрожь утренней свежести...

— Ты опять не спал всю ночь, — Молли чуть подтолкнула меня локтём в бок. Ничего не оставалось поделать, как пожать плечами и кивнуть.

— Почему? — Она удивлённо посмотрела на меня.

— Я охранял наш сон, — мои губы прижались к Её макушке.

— Наш?.. Но ведь ты же не спал! — и в мои уши влетел Её звонкий смех...

Туман вскоре рассеялся, воздух наполнился негромким и отдалённым птичьим пением. В полумиле от нас высились бледные и угрюмые на вид холмы...

— Я их помню, — сказала Молли, чуть прибавляя шаг. — Лайр стоит как раз за ними в маленькой влажной низине. А если мы пойдём дальше, то на одном из холмов будет заброшенная таверна, где мы можем остановиться до следующего утра...

— Молли, подожди, — я крепче сжал Её руку.

— Что такое?..

— Я думаю, лучше обойти холмы...

— Но мы так сделаем крюк! Ты же тоже хочешь добраться дотуда быстрее! Идём! Это займёт всего пару дней!..

— Просто, так бы могли сбить наших преследователей со следа...

— Милый, — Она взяла меня за обе руки — если бы нас всё-таки преследовали, то они бы нас уже нагнали! Идём!..

Я же Ей не сказал о той ночной встрече... Не ищу себе оправдания, но я не хотел лишний раз тревожить Её в столь неспокойный момент...

— Идём, — я кивнул, и буквально через полчаса мы стояли у подножия холмов, оставив кустистую полосу за спиной. Пологий склон, укрытый высушенной солнцем чахлой травой, не вселял в меня особенно радостных ощущений. Он выглядел не до конца живым... будто его слепили из папье-маше, покрыли монотонной жёлтой охрой, выцветшей по прошествии какого-то времени...

— А дальше будет больше камней, — вздохнула Молли.

— Полагаю, местный пейзаж — ничто по сравнению с теми горами?

— Да, — Она радостно кивнула и, держа меня за руку, повела вверх по склону. Спустя пять минут мы уже стояли на верхушки холма, взирая на не очень приятную глазу картину: всё те же высушенные солнцем склоны, но уже усыпанные разного размера валунами. Кое-где виднелись трещины в земле и чахлые останки кустов. А кое-где можно было найти и неплохую позицию для засады...

Я должен сейчас же крепко взять Её за руку, развернуться на запад или восток и во что бы то ни стало обойти эти холмы стороной. Вон тот камень, вдруг за ним притаился тот человек с арбалетом? А вон в том развале — вся остальная банда? Ничего хорошего в этом месте нет...

— Смотри! — Молли вскинула руку, указывая на горизонт. — Отсюда можно увидеть ту таверну! Не думала, что она так близко!..

Я прищурился и всмотрелся вдаль. Действительно, примерно в трёх милях от нас чуть в стороне от вершины холмы виднелось что-то тёмное и невнятное. По телу пробежалась лёгкая дрожь...

— Идём! — Молли сделала шаг вниз по склону. — Мы доберёмся за пару часов!..

— Молли, — я сжал ладонь и встал, как вкопанный.

— Милый?..

— Я думаю, всё-таки, лучше обойти...

— Милый, — Она вернулась ко мне и обняла. — Мы переночуем в той таверне, на следующий день, ближе к вечеру, будем в Лайре, и всё... Всё будет хорошо...

Она приподнялась на мысках и поцеловала меня в губы.

— Я прекрасно тебя понимаю, и мне очень тепло, когда ты обо мне заботишься и волнуешься... Но, пожалуйста, пойдём... Ты просто не представляешь, сколько я уже ношу на своих плечах этот груз... идём...

Я заглянул в Её небесно-голубые глаза и понял... любой мой довод "против" просто утонет в них, я ни за что в жизни не смогу Её переубедить... Пат, будь начеку...

Кивок, и вот мы уже рука за руку топаем вниз по склону навстречу массивному каменному развалу, что казался подобием ворот, в проёме которых стояла таверна...

Почему я не могу спокойно смотреть по сторонам? Почему в душе довольно хмыкают страх и тревога? Почему каждый подозрительный блик слева или справа, каждый наклон травинок под редкими порыва ветра заставляет мышцы рук и ног еле заметно (для Молли) напрягаться, готовясь незамедлительно отреагировать на возможную угрозу?..

Буду ли я снова делить с Ней ту беззаботную ангельскую улыбку? А камни, как и Она силой фантазии менять в форме и даровать им свободу движения?.. Надо просто поскорее добраться до этого проклятого города...

Обшарпанные стены, выцветшие и потрескавшиеся доски перекрытий и кровли, останки каких-то небольших построек по обе стороны. Части окон не было, кое-где и самих рам, удивительно, что дверь казалась сохранившейся в приличном состоянии... Собственно, таверна собой представляла двухэтажное каменное здание с покосившейся и провисшей крышей. Где-то на ней даже осталась черепица. Прямо перед дверями плешивым пятном "красовался" участок голой земли, похоже, бывший когда-то дорогой или её ответвлением.

А фоном над горизонтом клубились дождевые тучи, явно двигающиеся в нашем направлении. Будет дождь... и как бы меня не пугала эта таверна, в этом плане, здесь она оказалась весьма кстати...

— Нам сюда! — Молли ускорила шаг и потянула меня за собой, мои ноги никак не хотели идти...

— Я здесь была давно, но, если мне не изменяет память, наверху осталась милая кровать... как раз на нас с тобой, — Она приоткрыла дверь, но я остановил Её.

— Милая, я пойду первым...

Она удивлённо посмотрела на меня, но тут же с кивком ответила:

— Да, Милый, хорошо...

В моей правой руке тут же оказался взведённый пистоль, мы осторожно вошли внутрь. Довольно тесное помещение, стояло несколько сохранившихся столов и стульев, в правом углу под своеобразным балкончиком на уровне второго этажа — несколько бочек.

— Нам туда, — прошептала Она, кивая в сторону лестницы, что была слева от нас. Я повёл глазами по сторонам, никого не увидел, и мы начали осторожно пробираться к подъёму...

Даже не знаю, что хуже скрипело, ступеньки или половицы, но, клянусь, от этого звука я готов был сойти с ума! Надеюсь, "балкон" будет куда менее "мелодичным"... Мы зашагали в сторону приоткрытой двери на противоположном конце, что выходила на торец...

— Патрик! — прокричала Молли, и я расслышал громкий щелчок, за которым последовал звук лёгкого удара. Развернувшись, я наугад выстрелил из пистолета, и неожиданно обнаружил, что Она спиной падает на меня. Не было времени, чтобы разбираться, ибо краем глаза заметил, что внутри уже было несколько человек (помимо стрелка), и они рвались к лестнице.

— Молли! — я схватил Её свободной рукой за талию и затащил в комнату, дверь в которую закрыл по ходу и, продолжая держать Её, запер на два имеющихся засова. Молли не двигалась, мне показалось, что Она стала чуть холоднее, но Она дышала... хрипло, но всё же...

— Молли, Милая, что с Тобой? — я бросил пистолет на пол, взял Её двумя руками и, придёрживая Её голову, опустил на пол. Дальше... Чёрт возьми... моя душа готовилась разорваться в клочки и начала кровоточить слезами, а разум отключился, не сумев растолковать то, что произошло...

В Её груди торчала арбалетный болт, из-под него сочилась кровь, которая уже нагло расползлась по её рубашке, уже была на Её пальцах и тонкой струйкой начинала стекать с уголка рта. Её губы дрожали, еле слышно что-то выговаривая, в широко открытых глазах была боль и тоска...

— Молли... — я крепко взялся за Её холодеющие ладони. Она... Она закрыла меня от стрелы... Закрыла собой... Зачем?..

— Молли... Молли, Ты... Молли, не уходи... Молли, зачем?.. — по моим щекам текли ручьи слёз, изнутри вырывалась дрожь, и в голове кто-то "выключил питание".

— П... Патрик... — проговорила Она.

— Молли, нет, не надо было... Молли... Скоро же будет дождик... Ты же так любишь дождик... Молли, не уходи... Молли...

Это бессилие... при виде прекрасной, подобно ангелу, девушки, которая так целеустремлённо двигалась вперёд, которая дала мне тепло... которой я отдал сердце... и которая билась сейчас в агонии... на моих руках... И я не в состоянии что-либо сделать... И удары в дверь, и крики из-за неё...

— Патрик... — может быть, мне показалось, что она попыталась улыбнуться, но Её рука точно хотела достичь моей щеки. Я схватил Её ладонь и прижал к ней.

— Молли... не надо было... Это... это была стрела не для Тебя... Не уходи, Ты не должна... Чёрт возьми, это неправильно... Молли... нет... не надо...

— Патрик... прости... Я...

— Молли...

— Патрик... Пат... — уголки Её рта всё-таки немного заострились. — Пат... прости...

— Молли... нет... — я сильнее сжал Её ладонь.

— Патрик... люблю...

Она выдохнула, снова попыталась улыбнуться, и в ту секунду Её не стало...

Я прижался своими губами к Её, только через минуту разжал ладонь, в которой была Её рука, ею же закрыл Молли веки и положил Её на пол. Как же так? Как такое могло произойти? И почему Она меня собой закрыла?.. Я же этого не заслужил... совсем... Скажите, ведь этого не должно было случиться... Ведь на Её месте должен был быть я...

— Эй вы! Мы дадим вам немного времен — может, одумаетесь! — раздалось из-за двери. — Потом мы ворвёмся внутрь!

Я посмотрел на потемневшие доски, за которыми стояли люди Брира, потом на лежащий рядом пистолет, рука легла на нож...

Кровь на моей руке, кровь на полу, кровь и на моей рубашке, кровь, заливающая глаза...

Я зарядил пистолет, снял с плеча сумку и флягу, взял в руки второй и подошёл к двери. Мой взгляд, сохраняя пока тоску, печаль и скорбь, на пару секунд пал на Её тело, но потом снова вернулся на дверь, уже занавешенный красным.

Она открывается наружу... Засовы в удивительно неплохом состоянии...

Они были открыты почти без шума, и, как я решил, никакого внимания с той стороны ничто не привлекло. Лихо, большими пальцами я взвёл курки, сделал глубокий вдох и негромко сказал:

— За Тебя... Да хранит нас Господь...

Сильным пинком я открыл дверь, своей кромкой она пришлась прямо в лоб одному из мерзавцев, который, как и все остальные, подобного не ожидал. Два продолговатых блестящих цилиндра перед глазами, потом вспышка, одна, вторая. В ушах звон от выстрелов, передо мной в дымном облаке дыма корчатся двое, держась за грудь, и на их пальцах красное...

Пистолеты брошены на пол, и в правой руке нож. Левая ладонь оказывается на воротнике того, по кому попало дверью, и он в ту же секунду падает, схватившись за живот. Здесь ещё один, у него меч... Я сделал шаг к нему, надавил под подбородок и ударил ниже левой руки. Сверкая пятками, он катится вниз по лестнице, прямо к тому, который вооружён арбалетом, и он снова целится в меня...

Присмотревшись, я спрыгнул на стол, до которого было не так высоко, и во время полёта услышал, как над головой просвистел болт. Стрелок сделал шаг назад... но, чёрта с два, ему-то точно не жить!.. Моя память оборвалась тогда, когда я перехватил нож лезвием вниз, и просветлилась на том моменте, когда я вытаскивал из его ножен меч. На руках стало больше красного, ещё больше на ноже. И крик с улицы:

— Вы слишком долго с ними возитесь, болваны! Не за это вам платят!..

— Брир... — хрипло и хищно процедил я и, вытерев с лица что-то тёплое, направился к двери...

Толстый, неповоротливый тип в слишком богатой для дороги одежде. На его груди поблескивал медальон, а лицо с огромными щеками напоминало рыло борова...

Он стоял в трёх ярдах от входа и, увидев меня, был крайне удивлён. Думаю, не меньшее удивление он испытал, когда его медальон со звоном упал на землю вместе с разрубленными звеньями цепочки. Хороший сигнал для старта... Я наносил удар за ударом, удар за ударом, удар... Он уже давно лежал на земле, но над ним ещё долго сверкал клинок...

И холмы южнее города Лайра огласились диким, почти звериным криком.

— Сволочи! НЕНАВИЖУ!!! — в ушах снова раздался свист клинка, разрубающего воздух, и на лицо брызнуло несколько капель. — НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!...

Я оставил меч воткнутым в Брира и на шатающихся ногах поплёлся к дверям. Я опустошён. Внутри — вакуум, который рвёт всё на части: тело, душу, сердце... Гнев вышел, забрав с собой силы, осталась пустота... Рука впилась в дверной косяк и приняла на себя тяжёлую голову... Пустота начала кровоточить слезами...

На изуродованном лице стрелка скользнула ухмылка, обычное выражение лица мертвеца... когда можно разглядеть его сжатые зубы...

Почему?.. За что?.. Как может прихоть влиятельного мерзавца оборвать жизнь?.. Две жизни: Молли и моего сердца... То, что от него осталось, сейчас металось в грудной клетке, ударяясь о сжавшиеся до размера кулака лёгкие...

Тяжёлые шаги по ступеням... Раз... Два...

Прошло так мало... так мало времени... Мы едва друг друга знали... Мы только начали наслаждаться жизнью... друг другом... Вот-вот должен был наступить прекрасный момент... момент признания... Всё только начиналось... начиналось...

Перешагнул через труп... Раз... Два...

Мерзавцы получили своё... по заслугам... Змее — змеиная смерть... И это сделал я... мои руки в крови... снова... свершил своё... правосудие?.. Нет, скорее, отмщение... платят ли кровью за кровь?.. Но только ли кровь пролилась?.. Разорван союз... он мог стать вечным и священным...

Пальцы снова впились в косяк... кулаком протёр глаза...

Я не могу туда войти... но я должен... Вдох... выдох... раз... два...

Она прекрасна... всё так же прекрасна... Будто застыла в блаженном сне... и малейшее касание вернёт Её к жизни... Нет...

Огромным чёрным костылём Её пригвоздил к полу болт. Её грудь больше не вздымается при дыхании... Из этих уст больше не льётся радостный смех... руки застыли... навеки... и стали холоднее льда...

— Молли... — я встал подле неё на колени и закрыл глаза. Правая рука нащупала древко болта и, дождавшись, когда левая найдёт упор, потянула наверх. — Прости...

Звон стекла — проклятая палка с наконечником улетела в окно, унеся с собой остатки злобы, вложенной в бросок...

— Мой Ангел, — я приподнял Её над полом, крепко обнял и прижался ко лбу губами... Неужели всё?.. Есть ли что-то, похожее на смысл, далее?.. Взял Её на руки... Она легка, как пушинка... Медленно спустился вниз и вышел на улицу... Трава должна быть мягче... я не хочу класть её на эту разлохмаченную проволоку, что растёт вокруг...

Спустя пару минут рядом легли Её накидка, сумка... мои вещи... Не знаю, как правильно пеленать... Надеюсь, не так, как я заворачивал Её тело в ткань... я не смогу стать отцом семьи... если захочу дальше жить...

Лисёнок... он, видимо, выпал, когда я Её нёс... Даже его радостная мордашка поникла... А ведь мы хотели раскрасить его... мы... вдвоём...

— Извини, тебе лучше этого не видеть, — я спрятал его в карман сюртука и поднялся на ноги...

Что ж, внешний вид Брира вполне соответствовал его весу. Ублюдка я затащил внутрь таверны спустя пять мучительных минут. Его туша рухнула рядом со стрелком. Посмотрел по сторонам и ударил ногой первую же дверь — она развалилась на доски и их обломки. За ней оказалась полуразрушенная пристройка, заваленная хламом и инструментом, который можно было назвать древним...

Лопата... она здесь есть... Взял её в руки и случайным движением задел какой-то черепок. Под ним что-то блеснуло... Я стал богаче на пять медяков... не умереть бы от радости...

Лопата легла рядом с нашими сумками, в Её я нашёл огниво и направился обратно к таверне...

Раскурочил об стойку арбалет, оставив от него только ложе, оторвал кусок побольше от одежды Брира — факел готов. Снаружи положил его в сухую траву, дал искру... Хорошо горит... Надеюсь, внизу их поджарят на огне в сотни раз сильнее этого... Отошёл на десяток ярдов, размахнулся... Факел угодил в окно на втором этаже и, судя по выходящему из него дыму, не потух при полёте... Осталось немного подождать...

Таверна вспыхнула, подобно спичке, спустя куску времени, меньше минуты. Сначала занялся второй этаж, пламя пробило себе дорогу сквозь окна и по перекрытиям. Потом оно поглотило крышу, переползло на первый этаж, сжирая всё на своём пути... В нём сгорало всё... остатки ненависти, гнев... трупы банды... Но дым навевал печаль и скорбь...

Я снял сюртук, рубашку, нашёл место помягче и взялся за лопату... Земля упорно сопротивлялась каждому удару, не желая пускать в себя Её тело, не веря, что Её больше нет... На каждом взмахе руки начинали дико болеть... ладони постепенно стирались... Но я должен... Уйти вглубь хотя бы на три фута... чтобы сон Её был спокойным...

От таверны остались лишь закоптившиеся остовы кладки первого этажа, тонны пепла и обугленные останки дерева... Тяжело дыша и сжимая ободранными руками футболку, я смотрел на пепелище и неумолимо приближающиеся к нему тучи... Скоро будет дождь...

Она снова на моих руках... в последний раз... Идти тяжело... каждый ярд давался с трудом... Этого не должно было произойти... кто-то должен остановить это безумие... должен сказать, что это до отвращения плохой сон... Но влажная прохлада могилы со мной не согласна... Она обдала меня целиком, вернула в реальность... какой бы отталкивающей она не была...

Осторожно положил Её на самое дно и, наклонившись, поцеловал Её... в последний раз...

— Прости... Милая... я не смог тебя уберечь... прости...

Рука взялась за накидку и накрыла Её прекрасное лицо...

— Прощай, Молли...

Поднялся наверх и снова взялся за лопату... На вершине холма появился ещё один, в разы меньше... Я опустился на колени у его подножия и взял нож...

— Клянусь... Тогг из Мосса поплатится за это жизнью... Клянусь, — резкое движение рукой, на левой ладони из пореза выступила кровь... Над холмами разнёсся далёкий гром...

— Прощай... я буду всегда любить тебя и всегда тебя помнить... Прощай, Молли, — я коснулся земли. — Когда-нибудь, мы снова будем вместе... Прощай...

Я взял в руки Её сумку и раскрыл... В ладонях оказался небольшой мешочек, в нём находилось что-то цилиндрическое... Послание... внутри два листа, один из них перехвачен лентой с печатью, другой — намотан на него...

"Пятый дом справа по улице от южных ворот. Лайр."

Я доставлю его... если я что-то и могу для Неё сейчас сделать — только доставить послание... Я надел рубашку, сюртук, натянул на плечи лямки сумок и зашагал навстречу начинающей бушевать стихи... Прощай, Молли...

Байка Шестьдесят Первая

Зверь и Дева

Дождь... мелкий противный дождь, в который окунаешься, как в лужу... Кажется, капли соединялись вместе в небольшие сетки, они, в свою очередь, образовывали "конструкции" побольше и прилипали к лицу, одежде, рукам... Оба ботинка набрали в себя приличное количество стекающей по траве воды, левый начал уныло чавкать при каждом шаге...

Единственное, что я чувствовал, так только то, что мне мокро... Пустота внутри объявила себя единственной и единоличной правительницей и всячески уничтожала любые пытающиеся проснуться эмоции. А нужны ли они? Сердце пало в неравной схватке со скорбью, душа, укрыв лицо траурной вуалью, забилась в угол, не зная, что делать. Лишь побитый мозг сквозь свои ссадины сообщал:

— Пара дней пути, пятый дом справа. Дальше я тебе не помощник.

Справедливо... дальше я смогу творить всё, что угодно, не попадающее в рамки адекватности... Собственно, что можно сказать и о самой запланированной мести... Быть может, решение было принято сгоряча... но оно было принято, и свои слова я брать обратно не собираюсь...

Вода прекратила литься с небес только вечером, когда солнце начало скрываться за горизонтом, а между холмами — подниматься туман. Воздух сковала прохлада, пытающаяся забраться под вымокший сюртук и подчинившая себе ноги под гольфами и ботинками. Остановлюсь на ночлег в этом влажном царстве — бьюсь об заклад, с утра схвачу насморк, кашель, озноб... Просто продолжу путь...

Спустя пару часов туман выбрался из низин на вершины и поглотил собой всё. Я видел лишь молочную пелену перед собой, траву под ногами и чувствовал, в какую сторону меняется склон, на спуск или на подъём. И всё сковала тишина... лишь кажущийся ненастоящим шорох моих ног в траве...

И таким же призрачным и нереальным показался мне голос, разливший по воздуху строки:

Земную жизнь пройдя до половины,

Я очутился в сумрачном лесу,

Утратив правый путь во тьме долины.

Каков он был, о, как произнесу,

Тот дикий лес, дремучий и грозящий,

Чей давний ужас в памяти несу!

Так горек он, что смерть едва ль не слаще.

Но, благо в нем обретши навсегда,

Скажу про все, что видел в этой чаще.

Не помню сам, как я вошел туда,

Настолько сон меня опутал ложью,

Когда я сбился с верного следа.

Но к холмному приблизившись подножью,

Которым замыкался этот дол,

Мне сжавший сердце ужасом и дрожью,

Я увидал, едва глаза возвел,

Что свет планеты, всюду путеводной,

Уже на плечи горные сошел.

Тогда вздохнула более свободной

И долгий страх превозмогла душа,

Измученная ночью безысходной.

И словно тот, кто, тяжело дыша,

На берег выйдя из пучины пенной,

Глядит назад, где волны бьют, страша,

Так и мой дух, бегущий и смятенный,

Вспять обернулся, озирая путь,

Всех уводящий к смерти предреченной...

— Данте, если не ошибаюсь, — безразлично молвил я. — "Божественная комедия"...

— Именно так, — чуть обрадованно ответил голос.

— Очень кстати, — буркнул я себе под нос и посмотрел по сторонам. Сзади, чуть поодаль от меня, появился человеческий силуэт, черты которого в "молоке" невозможно было разобрать. Я остановился и оставил свой взгляд на нём.

— Рад, что мы сходимся во мнениях, — ответил он и начал осторожно приближаться ко мне.

— С кем имею?..

— Мне приписывают много имён, — передо мной оказался молодой паренёк, возрастом, как я, в потрёпанной дорожной одежде, посохом в руках и мешком за спиной. Он даже чем-то был на меня похож... разве что, волосы его оказались ядовито-красного цвета.

— Замечательно, — бросил я, продолжая его изучать, — но это не повод не представиться.

— Что ж, на Востоке меня зовут Шайтаном, на Западе мне дали куда больше имён: Мефистофель, Люцифер, Дьявол, просто Чёрт... нет смысла перечислять все. Писание же называет меня Зверем... Не пойму, правда, почему, но возражать не имею права... Рад знакомству, Патрик Брайан О'Шентли.

— Очень приятно, — я согнул одну бровь. Что-то похожее на страх где-то в уголке моей душе зародилось, но ему ли тягаться с пустотой? — Чем обязан?..

— Обязан?.. О, — он улыбнулся, — никогда ни на кого не накладывал обязательств. Любое грехопадение человека — дело добровольное, а расказни об "искусителе" — попытка оправдать своё бессилие и безволие... Хотя, если вспомнить старину Фауста, то там что-то вроде договора было... Сколько ж лет прошло...

— А здесь по какому делу?.. — я удивлённо округлил глаза.

— Как обычно... Собираю души грешников... и девственно чистые души в обмен на... на предмет заключенного договора, — он пожал плечами и снял мешок. — На Земле стало так скучно... Люди сами себе сотворили Ад, да и так же успешно сами же жарят свои души. Праведники становятся исчезающим видом!..

— Решил переключиться на другой мир?

— Не без согласия высших сил мира сего, — он поднял палец вверх. — Здесь же нет Ада, вот мы и пришли к общему согласию по этому поводу... Сегодня принял к себе шестерых... Правда, я несколько ограничен в возможностях...

— А что происходит с душами здесь?

— Они остаются в тех местах, где погребено... или сожжено тело, продолжая жить единым целым с природой... Красиво, не правда ли?

Я пожал плечами и кивнул.

— А согласие я получил лишь по той причине, что предложил очистить некоторые места от душ грешных и заблудших... Присядем?

Он щёлкнул пальцами, и прямо за мной появился стул, оббитый тканью, точно такой же оказался и за спиной Дьявола. Я кивнул и мы сели.

— Собственно, продажей некоторых... услуг в обмен на чистые светлые души я заниматься не перестал, — он открыл мешок и достал довольно толстый на вид свиток.

— Полагаю, ко мне ты по вопросу купли-продажи? — я сложил руки на груди и приспустил брови.

— Люблю проницательных людей, — он усмехнулся, пнул мешок под стул и взялся за свиток. — Поговорим о деле... Передо мной довольно качественный и дорогой товар, поэтому я готов предложить... конечно, не всё, что угодно, но предложение будет щедрым.

— Качественный товар? — я ухмыльнулся. — Сударь, вы о моей душе?..

Он, улыбаясь, кивнул.

— Вы действительно готовы назвать мою душу девственно чистой? Все семь грехов за ней не числятся, но таковых за ней, всё же, имеется внушительное число. Могу их перечислить...

— О, не стоит себя утруждать, — Дьявол помотал головой. — В любом случае, начав спорить, ты ошибёшься, ибо душа твоя чиста, как слеза младенца.

— Да ладно? Я убил семерых, воровал, лгал... Что ещё?.. Как же любовь к выпивке?..

— Как и у всех ирландцев, — отмахнулся он. — Давай вспомним, кого ты убил. Убийцу и шестерых отъявленных разбойников, чьи руки по локоть в крови. Среди некоторых бытует мнение, что лишив жизни совершившего тяжкий грех, можно добиться искупления своих. Отчасти, я с этим соглашусь и применю сие на тебе. Так вот, твоя душа чиста.

— Ах... Спасибо, — я откинулся на спинку. — Мне теперь положено радоваться?

— Тебе решать, — он развёл руками. — Например, мы можем заключить сделку, которая скрасит твои дни...

— Не смешно, — бросил я в ответ.

— Никто и не смеётся, — Дьявол пожал плечами и подошёл ко мне, протягивая свиток и перо с чернильницей. — Не смею со всей уверенностью заявлять, что я услышу сегодня согласие, но, прошу...

— Это что?..

— Бланк для договора. Прошу меня простить, более привычной для тебя ручки не имею, поэтому вот, перо, чернила... принцип действия примерно тот же, — он снова сел на стул. — Всё, что от тебя требуется — написать то, что ты согласен получить в обмен на свою душу.

Я изогнул одну бровь и развернул свиток. Пустой кусок пергамента, украшенный по канту узором...

— Не идёт, — я поднял на него глаза. — Что-что, а свою душу я точно не отдам...

— Многие так говорили, — он задумчиво посмотрел наверх. — Не все соглашались, но в праве ли я давить на кого-то?..

Честно говоря, ЭТИМ его словам я не поверил...

— Посиди немного, подумай, мы же никуда не спешим...

Я вздохнул, макнул перо в чернила и вывел на пергаменте:

"Отказываюсь участвовать в торгах и сделках подобного рода, тем более, с Дьяволом. П. Б. О'Шентли."

Но в ту же секунду каждая буква исчезла, будто я ничего и не писал. Воздух наполнился его жутковатым смехом.

— Дорогой Патрик, — он встал и сделал шаг ко мне, — эта бумага предназначена лишь для написания требований с твоей стороны и условий договора с моей. Любые другие записи, увы, будут удалены... если не сделаны по моему согласию.

— Подло, — бросил я. Он пожал плечами и, кажется, начав растворяться в воздухе, исчез, будто его сдуло порывом ветра. Я попытался посмотреть по сторонам, но в ту же секунду на моих плечах оказались мягкие, но в меру сильные руки, начавшие меня массировать... Признаться, испугался не на шутку...

— Патрик, успокойся и расслабься, — прозвучал ласковый женский голос. — Не надо так напрягаться...

— Не твои ли слова были по поводу искушения?..

Раздался громкий смех.

— Искушение? Что ты, милый, я просто создаю приятную обстановку для дальнейшего разговора... Тебя что-то не устраивает?..

— Учитывая то, что секунду назад передо мной было существо мужского пола, то, да, не устраивает...

— Ах... надо было сказать, что перед тобой было совершенно бесполое существо, — уж не знаю, его или её руки... пока будут её... Они оторвались от моих плеч, и моим глазам предстала молодая женщина в очень тёмном платье с теми же ядовито-красными волосами и неестественно большим бюстом, который совсем не сочетался с её пропорциями в целом.

— Знаешь, это довольно-таки удобно...

— Это довольно-таки мерзко, — я скривил лицо.

— Не стоит грубить, — она улыбнулась, села передо мной на колени и положила свои ладони на мои. — Давай немного вместе подумаем, что бы ты мог получить в обмен на свою душу...

— Ничего мне нужно! Мне и с моей душой хорошо! — выпалил я.

— Хорошо? — она изобразила удивление. — Тебе хорошо с этим маленьким испуганным и израненным существом, что прячется сейчас где-то здесь?

Её рука потянулась к моей груди.

— Я так не думаю... Ты ведь пережил совсем недавно большую утрату... очень большую...

— Молли... — мои глаза вмиг наполнись влагой.

— Прелестное имя, — она поднялась на ноги и приобняла мои плечи. — Как жаль, что звучит оно теперь только в твоих мыслях и останках твоего разбитого на мелкие осколки сердца... Ведь на её могиле не осталось ни камня, ни креста...

Мои глаза судорожно начали бегать из стороны в сторону. Влаги стало больше...

— Как же ты будешь дальше без неё? Её нежных ласк, тепла?.. Не боишься скатиться на самое дно от горя?..

Ничего не ответил... Её руки подобно змеям просочились под сюртук и начали гладить рубашку на груди.

— Ведь ты снова хочешь, чтобы она была рядом... чтобы она была жива... держать её в своих руках... Ты ведь её хочешь... Просто напиши в этом свитке...

Я занёс перо над чернильницей, но тут же остановился.

— Но если у меня не будет души... зачем мне Её возвращать?..

— Ты этого не хочешь? — она потянула руки на себя, я почувствовал её ногти.

— Хочу, но...

— Но?

— Но она будет лишь страдать, живя рядом с бездушной тварью, какой я стану, оставив здесь свою подпись. В этом я точно уверен.

— Уверен?.. — она усмехнулась. — Что-то внутри тебя подсказывает мне, что не до конца... Перо уже в твоих руках, просто напиши... Я обязуюсь выполнить со своей стороны все обязательства...

— Нет.

— Нет?

— Я не согласен и не участвую в сделке, — перо, свиток и чернильница легли на траву.

— Готов смириться с болью, что сейчас терпит твоя душа?..

— Не готов подвергнуть её большим страданиям, отправив в Ад. Полного восстановления не будет, я знаю, но со временем боль утихнет...

— Бедный наивный Патрик, — посмеиваясь, она прошла за мной полкруга и, держась за плечо, наклонилась ко мне, шепча на ухо. — В твоей душе будет зиять огромная рана, которую ничто не сможет затянуть, ни время, ни хмель, ни женское тепло... Ты же будешь искать исцеление именно там, да... Но с каждым прожитым годом, с каждой выпитой чаркой и с каждой ночью в женских объятиях рана будет становиться лишь шире и глубже... Подумай об этом.

— А что её ждёт в Аду? — я нахмурил брови. — Вечные муки и страдания, которые ни в какое сравнение не идут с тем, что происходит с ней сейчас? Я правильно понял?

— Кто знает, — она прижалась к моей щеке. — В любом случае, договор отсрочит все муки, какими бы они не были... Да и ты сам окажешься в неплохой позиции, не так ли?..

— Не так. Я склонен ответить отказом, — я скрестил руки на груди.

— Значит, нет? — она отошла от меня на шаг-полтора.

— Нет, твёрдое нет. В выигрыше будет только одна сторона, заключившая договор — ты. Не думаю, что это так уж и честно.

— Значит, ты готов носить рану на своей душе до конца дней своих? — её черты начали постепенно искажаться. Формы тела снова стали мужскими, а платье сменилось на пугающего вида чёрный балахон.

— Это уж куда лучше предложенного вами варианта, сударь, — я поднялся со стула. — Для меня и для окружающих.

Он развернулся и просверлил меня взглядом из своих горящих глаз.

— Окружающих?.. Ты задумываешься о себе, да, но не так часто... Ведь та стрела должны была лишить жизни тебя, не её? — он усмехнулся. — И этот юноша, идущий к признанию себя праведником, говорит, что душа его не чиста?!...

— Не быть мне праведником, и я могу перечислить, по каким причинам...

— Не стоит себя утруждать...

— А что касается души... Так уж нужна в Аду чистая душа?

— Она стоит не одну тысячу душ заблудших, — Дьявол хищно улыбнулся. — Сам уже знаешь, Ад пустует...

— Мои, что ли, проблемы? — я засмеялся. — Не пробовал претендентов на грешников непосредственно с Земли поискать?

— Что?! Ты бы видел проклятую толпу перед Вратами в Ад! Я их туда не пущу, мне не нужны уже испепелённые, искалеченные души, и, уж тем более, те, что не соизволили убить в себе безразличие!..

— Сэр, вы слишком привередливы, — я сделал на лице ухмылку.

— Поэтому я оказался здесь и сейчас!.. Но выходит, что зря...

— Не стоит расстраиваться...

— Замолчи. Я ещё не признал своего поражения!..

— М? — я чуть склонил голову вбок. — А кто сражался? По-моему, тут шло просто обсуждение договора, точнее, стоит ли его заключать вообще...

Он резко подался вперёд и схватил меня за воротник.

— Уоу! — я попытался отстраниться от него.

— Хочешь ли ты того или нет, но эта душонка будет моей!..

— Не ты ли говорил, что не являешься сторонником принудительных действий?!

— Я зол!

— Так успокойся...

— Нет уж! Так просто я от тебя не отделаюсь! Возьми свиток, заполни его и подпиши!

— Не... на таких тонах я вообще отказываюсь говорить... Да и вы, сударь, крайне непоследовательны...

— Не испытывай моё терпение!..

Я запустил пробный шар по направлению к остаткам мыслей... и тут же меня осенило. Я улыбнулся, негромко прокашлялся и...

Отче наш, сущий на небесах!

Да святится имя Твое;

Да придет Царствие Твое;

Да будет воля Твоя и на земле, как на небе;

Хлеб наш насущный дай нам на сей день;

И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;

И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.

Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки...

Не хочу создать о себе ложное впечатление, но Дьявола мне стало чуть жалко. По мере прочтения молитвы бедняга испытал с дюжину агоний и готов был в любую секунду разорваться на части или сам себе изломать все кости... Интересно, а у Дьявола они есть?.. В любом случае, долго он это переносить не мог и в течение звучания последних слов ежесекундно цедил сквозь зубы:

— Прекрати!..

— Аминь... — закончил я и перекрестился. В ту же секунду пространство вокруг на одно единственное мгновение наполнилось горячим воздухом, с исчезновением которого пропало всё: стулья, пергамент и сам Дьявол...

В голове, кажется, кто-то начал играть в бильярд...

Я прижал ладонь к виску и почувствовал абсолютное бессилие, воцарившееся в моём теле. Ноги подкосились, двигаясь невообразимым зигзагом, я рухнул в траву в паре ярдов от места, где буквально только что стоял. Хорошо хоть ничего не болит, иначе чувствовал бы себя просто невыносимо: лежать без возможности хоть как-то пошевелиться и испытывать боль... Ужас... Мне и этого вполне хватало...

Да уж, общение с Дьяволом — выматывающее занятие, никому не рекомендую... если, конечно, вы не горите особым желанием... Такое чувство, что мерзавец, желая того или нет, но высосал из меня часть жизненных сил... Тех самых, которых хватило бы на остаток ночи и следующее утро...

Попытался подняться на руках... бесполезно, слишком слаб... Да и какой смысл?.. Дальше этого холма я никуда не уйду... Лёг так, что голова лежала в той стороне, куда я шёл, и провалился в сон...

Знакомое кресло... давненько я в нём не сидел...

— Не вы ли это, Ваше Величество? — я лениво распахнул веки и встретился взглядом с её глазами.

— Здравствуй, Патрик, — грустным голосом сказала королева.

— Здравствуй, — я тяжело вздохнул. — Надеюсь, сей визит не касается купли-продажи моей души? А то... кто вас знает? И хватит уже на сегодня...

Она покачала головой и взяла со столика бокал с вином. Я схватил свой и опрокинул в себя, будто передо мной был стакан с виски... Как вода... просто как вода...

— Хотите успокоить или пожалеть?

— Нет...

— Что же тогда?..

— Поговорить с тобой... Мы так давно не общались... И я не хочу, чтобы ты совершил необдуманное...

— Например? — я округлил глаза.

— Посмотри на свои руки, Патрик, — видимо, королева решила начать издалека. Я поднял ладони на уровень глаз. Похоже, что они в крови... Естественно, мне явно было не до мытья!..

— Вода смоет всё это... но алого на твоих пальцах может стать больше...

— Определённо! — я вытер одну из ладоней о другую так, чтобы можно было увидеть порез, который я продемонстрировал королеве.

— Да... ты поклялся на крови, — она отпила из своего бокала и снова наполнила мой. — С этим уже ничего нельзя поделать...

— Прошу прощения?

— Патрик — она изящно "слетела" с кресла на пол и опустилась передо мной, — слышал ли ты себя, когда твой нож впился в твою руку?

— Прекрасно слышал, — отрезал я.

— Я не говорю о словах... Что молвила твоя душа?

— Она произнесла клятву, слова которой, полагаю, вам известны.

— Тебе мало? — возмущённо спросила она, поднимая брови. — Ты уже семь раз помог Смерти. Тебе этого мало?!

— Да. Похоже, мне этого мало, — отчеканил я. — Пока ублюдок, по чьей вине это произошло, не опустится в землю, я не успокоюсь!..

— Я не желаю слышать брань в своих покоях...

— Прости...

— Не хочешь взглянуть правде в глаза? — она переместилась чуть ближе. — В твоей дорожной сумке лежит послание, не так ли?

Я кивнул.

— А знаешь ли ты, что в нём?

— Не имею привычки читать чужие письма.

— В нём мольба о помощи. И брат написавшего его решится на убийство, ведь так он отомстит за смерть...

— Значит, послание не будет доставлено.

— Ты дал обещание.

— Значит, я приложу все усилия, чтобы опередить адресата!..

— Патрик... ты не успокоишься, пока на твоих руках не окажется и его кровь, — она поднялась и поставила бокал на столик. — Я беспокоюсь за тебя... я не хочу, чтобы кто-либо ещё погиб на твоём пути к исполнению клятвы, а с пролитием крови Тогга полилась кровь всех, кто близок к нему... а их много...

— Одного... Тогга будет достаточно, — я осушил ещё один бокал и поднял на неё глаза. — Почему вы решили, что тот человек уже мёртв?..

— Ветер несёт на своих крыльях вести и из недавнего прошлого, — королева села на подлокотник моего кресла. — Его убили в своём доме этой зимой...

— Кем он был?..

Королева пожала плечами и задумчиво опустила глаза. Я встал с кресла и подошёл к окну — там царила кромешная тьма...

— Прошло ведь всего две недели? — еле слышно прозвучал её голос.

Ничего не отвечая, я тяжело вздохнул и опустил глаза. Смысл отвечать? Она и так знает... Неожиданно почувствовал на своих плечах её ладони...

— Что ты чувствуешь?..

— Ничего, — я попытался пронзить взглядом тьму за окном. — Ничего...

— В твоём сердце глубокая рана...

— Я не чувствую боли... И мне страшно... Рано или поздно она о себе напомнит... и будет напоминать...

— В такие моменты не хочется жить...

— Или хочется поддаться животному бешенству, — мои кулаки сжались. Королева, видимо, заметив это, обхватила их своими пальцами.

— Патрик...

— А вам это знакомо?.. Когда на ваших глазах перестаёт биться юное любящее сердце?.. Вы когда-нибудь видели агонию?.. Чувствовали, как разрывает изнутри?..

— Не надо... этим не поможешь...

— А что мне делать? Что мне сейчас делать?

— Жить... Жить дальше. Жить так, как ты жил за две недели до сегодняшнего дня... Был бы ты моим собратом — ты бы не услышал от меня этих слов. Перед тобой стоял бы выбор...

— Покончить с собой или избрать новый путь жизни, как это сделала Лоя... Как она, кстати?

— Она отправилась на южные рубежи... — королева разжала мои кулаки и крепко взялась за мои ладони. — Патрик, тебе не надо искать новый жизненный путь, он у тебя уже есть... Просто вспомни себя две недели назад...

— А... я понял... Предлагаете мне забыть прекрасное создание по имени Молли и всё, что с ней меня связывает? Я правильно понял?!

— Не кричи.

— Прошу меня простить за мою раздражительность, — голос становился грубее и грубее. — Не каждый день предлагают продать душу и лишиться столь милых сердцу воспоминаний о, да, самом прекрасном, что я испытал в этом мире! И вы думаете, это вообще возможно?! Посмотрите сюда! Что вы видите?

Я ткнул себя большим пальцем в грудь. Королева чуть опустила брови.

— Что же вы молчите? Что там?

— Там боль и скорбь, — негромко проговорила она. — Ты чувствуешь только второе... ты помнишь о своей ране... И ты должен о ней забыть...

— Забыть?! Да как у вас язык повернулся такое сказать?!

— У тебя и до этого были потери...

— Они ничто по сравнению с тем, что случилось сегодня днём!

— Патрик...

— Я уже почти второй десяток лет Патрик! — я отстранился от неё. — Вы себя слышите?! Вы предлагаете вырезать из сердца огромный его кусок!.. Господи, вы с такой лёгкостью это сказали, будто там (тычок в сторону её груди) уже ничего не осталось после подобных операций! Много ли их было?!...

Королева размахнулась и со всей силы влепила мне по щеке. Почувствовал, будто внутри что-то щёлкнуло, во рту отдало знакомым привкусом... Не успел я вернуть лицо в начальное положение, как по другой щеке снова ударила её ладонь, но уже тыльной стороной. Её глаза горели гневом, не удивлюсь, если меня сейчас попытаются разорвать на части...

— Я ненавижу прибегать к силе, — отчеканила она. — Тем более, ненавижу это делать, когда приходиться образумить ополоумевшего смертного!..

— О, как мило, — прошёл к креслу, вытирая об ладонь выступившую на губы кровь. Сколько же в её руках сил? — Ополоумевший смертный, значит? Так, просто дорожная грязь, так и грозящая запачкать ваше беленькое платье?

Нахмурив брови, она развернулась ко мне.

— Ответьте, только честно, зачем я вам? Если бы всё дело было в похоти, то не думаю, что имели бы место ваши визиты в моих снах. Зачем вам, как вы сказали, "ополоумевший смертный"?

— Зачем?! — она тут же оказалась передо мной. — Молчи и слушай!

Она схватила мою голову и довольно грубо прижала к себе так, что моё ухо оказалось на её груди... Я расслышал частое биение...

— Ты слышишь? — совсем мягко спросила она.

Я кивнул.

— Ты до сих пор думаешь, что бессердечный камень, коим ты меня считал мгновение назад, может так?

Помотал головой.

— Теперь ты понимаешь?..

— Да... я теперь всё понимаю... — я выскользнул из её объятий и снова отправился к окну. — Мне теперь абсолютно всё ясно... Я определённо хочу проснуться...

— Патрик?..

— До встречи, Ваше Величество, рад был повидаться... Заглядывайте ещё, — я в беге сорвался с места и со всей силой оттолкнулся от пола в ярде от окна... Уши наполнились оглушительным звоном, в руки вонзилось стекло... Колено и ступни задели оградку балкона, я камнем устремился вниз... как и хотел... камнем полетел к земле в потоках хрустального дождя... И громом сверху раздался крик:

— Патрик!..

Байка Шестьдесят Вторая

В грязи

Лицо окатило потоком воды, будто надо мной стоял кто-то, вооружённый ведром. Уши раздробил грохот настоящего грома...

Похоже, я всё-таки жив... Это действительно был сон... Жуткий сон, который я не хочу вспоминать, и, уж тем более, говорить о нём. В связи с этим, прошу меня простить, многословным не буду...

Вчерашний день преподнёс мне счёт в игре со сборной Смерти и Судьбы... Три один... Меня не лишили жизни, меня не лишили души, меня не лишили самого себя... Я потерял Любовь... Оборвалась жизнь моей Любви... Нет, она ещё жива в искалеченном сердце, но лежит Она в сырой могиле...

Множество философов и просто мыслителей утверждают, что жизнь игра... Многие из них пытались, да и пытаются выявить или создать правила для этой игры, дабы сделать жизнь проще... Похоже, никто в этом не преуспел... В правилах полно исключений и неписанных пунктов, счёт, вне зависимости от набранного числа очков, ведётся не в твою пользу... Правила создаются по мере игры... Стоит вышеназванной команде вырвать одно очко — все более ранние достижения меркнут и теряются...

Остаётся только одно — жить дальше... В этом королева права... Но необходимо добавить ещё одно... Не дать той команде сократить разрыв в счёте до того момента, когда сам игрок не в состоянии будет приносить себе очки... До этого надо ещё дожить...

И начать это надо с подъёма и спуска с холма... Кажется, земля и трава обуглились на месте, где ночью стоял Дьявол... Не знаю, почему, но в мыслях остался похожий выгоревший круг... Не хочу об этом говорить...

На смену вчерашней липкой влаге пришла сплошная водяная стена. За дождём можно было увидеть только смутные очертания холма-двух впереди. Впадины промеж ними укутались дымкой из капель, ударяющих в землю и рассыпающихся от столь сильных столкновений с твердью. Время от времени пелена вокруг озарялась вспышками молний, в уши врывался гром, перемешанный с шорохом дождя...

Матушка Природа радовала своей плаксивостью... Такое чувство, что она решила смыть со своего лица всё, произошедшее прошлым днём и ночью. Скрещу пальцы, у неё это должно получиться, да и получится... Потоки не минуют и меня... Вода смоет всё это, ведь так?..

День клонился к закату... Вокруг просто стало темнее, я не видел ни отсветов солнца, ни огня, в котором оно закатывается за горизонт. Вместе со светом начали пропадать и холмы: я стоял на последней возвышенности перед довольно широкой чёрной низиной. Посреди неё виделось ещё более тёмное пятно с лёгкими еле заметными красными вкраплениями...

Если верить ранее услышанным описаниям, передо мной лежал город Лайр... Не думал, что доберусь до него так быстро, рассчитывал на следующий день, минимум... Видимо, из-за того что иду один...

Тяжёлый вздох... Пора уже покончить с этим... хотя бы с этим... Шаг с холма...

Кто бы знал, что внизу будет по колено грязи? Она набилась в ботинки, липла к ногам и штанам, предусмотрительно вытащенным из гольфов... Надо начать их закатывать... это просто удобней... Угрюмо и, в то же время, аппетитно чавкая при каждом шаге, она жирными брызгами летела во все стороны, оставаясь прилипшей на полах сюртука и сумках. Иногда что-то долетало и до лица...

Стена высотой в полтора десятка футов, сложенная из камня. Я стоял перед мрачной башней, у основания которой, на уровне моей головы, еле-еле горела пара факелов. У одного из них, спрятавшись от дождя под небольшим козырьком, стоял пожилой стражник с копьём, выглядящий, откровенно говоря, оборванцем. Подойдя к нему, я спросил:

— Это Лайр?

— Да, — лениво ответил он, шмыгая носом.

Кивнув, я шагнул в ворота и направился дальше по улице.

— Эй! Чужеземец! — окрикнул стражник, видимо, пытаясь узнать цель моего визита, но я лишь бросил в ответ:

— Отвали...

К счастью, он не проследовал за мной, решив не оставлять свой пост... И хорошо... Я мог контролировать лишь направление движения и отсчёт домов по правой стороне улицы. Кто знает, чем может закончиться его попытка меня остановить и выяснить всё то, что его может интересовать...

Пятый дом... Зрелище не менее угрюмое, чем городские ворота. Света только больше, и нет сквозного прохода... Да и чем-то похожим на башню это сооружение нельзя назвать, хоть в темноте ни черта не видно. Будем надеяться, что адресом я не ошибся...

Прячась под козырёк крыльца, я осторожно раскрыл мешочек и достал письмо. Рука медленно поднялась и томно пробарабанила по двери. По ту сторону послышалась какая-то возня, и, спустя пару секунд, оттуда прозвучал приятный женский голос:

— Кто там?

— Мне нужен хозяин дома, — прогремел я неожиданно появившимся грубым басом. — Для него послание из Мосса.

Дверь приоткрылась, и в узкой светлой полоске я увидел удивлённое лицо (естественно, только его часть), чуть прикрытое тёмно-каштановыми прядями. Чтобы дать подтверждение своим словам, я потряс письмом перед собой. Дверь снова закрылась, раздались торопливые шаги, потом на мгновение всё стихло, а после я расслышал движение уже двух людей. Проём передо мной открылся на всю ширину, и глазам предстал высокий мужчина с длинными волосами и статным суровым лицом, прикрытым тенью. В его взгляде читалось, пожалуй, негодование с лёгкой примесью удивления.

— Полагаю, это вам, — я протянул ему письмо.

— Должна была быть девушка, — твёрдо выдал он, выхватывая письмо из моей руки.

— Её больше нет... Доброй вам ночи, — проговорил я и, медленно развернувшись, тяжёлыми шагами поплёлся по улице.

— Эй!.. — окрикнули меня от двери, но я не стал разворачиваться или останавливаться. Я отдал послание, сейчас мне было плевать на всё...

На глазах проступили слёзы, их тут же смыло большими каплями, упавшими с небес. Я снял берет, протёр им лицо, в него же чихнул и поплёлся дальше. С такой погодой, не ровен час, простужусь...

Хотя, какая, к чертям, разница? Какой смысл жить дальше? Влачить своё существование, неся на себе знамя скорби и чёрную траурную перевязь? Думаю, прилипшие к шее намокшие от дождя ленты берета такую картину собой и представляют...

Скоро осень, за ней зима, к чертям где-нибудь замёрзну и буду рад... и успокоюсь... Или же пережду где-нибудь холода, доберусь до Мосса и возьму кровавую плату в полном размере в соответствии с принесённой клятвой?.. Да, это вариант... вариант, но надо набраться терпения... и держать себя в руках... И гнев ведь является грехом?.. Хотя, куда уж мне? Заповедь "не убий" я уже нарушил, ровно как и несколько других.... На чистоту моя душа не претендует и не претендовала, и всё так же остаётся непонятным, зачем же она Дьяволу, если даже и рассмотреть её, как предмет договора?..

Но, что было, то было. Сейчас же...

— Что сейчас? — спросил я у дождя и поднял взгляд с текущей грязевым потоком улицы на не менее чистые, как казалось, стены домов... Вывеска "Пыльный плащ" с пивной кружкой — вот и ответ... Заливать себя элем или чем покрепче... на оставшиеся семь медяков...

Совсем не думал, что, после открытия двери, в нос ударит откровенный смрад. Показалось, что оказался я не в пабе, а в хлеву, да и лица посетителей на другие мысли не наталкивали. Чумазые, неотёсанные физиономии, грязные, сплетённые волосы, выпученные глаза, доверху залитые хмельной мутью... Как же Молли здесь смогла прожить?..

Под десятком брезгливых и неприветливых взглядов я прошёл к стойке, где нос с носом встретился с опухшим прыщавым лицом женщины средних лет, видимо, являющейся местным "барменом". Окинув меня взглядом, она буквально выплюнула:

— Чего?

Я так же быстро посмотрел за её спину в надежде узнать, есть ли тут что-нибудь ещё, кроме пива, и увидел чёрную табличку с надписью мелом: "Крепкая брага. Рюмка за медяк".

— Рюмку, — бросил я, выкладывая одну монету. Хмыкнув, женщина сгребла плату в свою пухлую и блестящую от пота ладонь. В следующую секунду передо мной появилась деревянная рюмка с трещиной у кромки, наполненная из кувшина. Что-то мне подсказывало, что налито туда то ещё пойло, поэтому я решил опрокинуть его в себя и проглотить максимально быстро... В этом плане я оказался прав... Пожалуй, плюсом можно назвать то, что крепости ему было не занимать...

Со стуком поставил рюмку на стойку и, выложив ещё одну монету, щёлкнув пальцами: ещё одну. Спирт связал язык и губы. Пока не привыкну или пока не подожду не смогу говорить...

За спиной кто-то начал переговариваться, как показалось, некоторые из посетителей чуть сместились к точке, где находился я. Что ж, чужак на их территории, надеюсь, агрессии не будет... Хотя, если и случится так, то даже лучше. Дай Бог, убьют ненароком...

— Рюмку, — рот уже более-менее смирился с вливаемым в него пойлом, на стол легла ещё одна монета. Ох, пьян сегодня буду, пьян, да вдрызг...

— Эй ты, рыжий! — позвали из-за спины. Вот, началось...

Опрокинул в себя третью, выложил четвёртую и повернулся на звук. Собственно, пятеро пьянчуг, образовавшихся около меня, в особом описании не нуждаются. Похоже, всю грязь земли этой собрали именно в Лайере... да и в Моссе, хоть я там не был...

— Вам, простите, чего? — бросил я, вливая в себя рюмку. Кажется, брага ударила в голову, а сознание медленно заволакивал хмельной туман...

— Давно с гор слез?..

Естественно, речь идёт о Зелёных горах, естественно, никто не хочет вдаваться в подробности, естественно, я знаю, что ответить...

— Второй день шляюсь по этому вшивому захолустью, — я протер усы кулаком и положил на стойку пятую монету.

— Не слышал, горцев здесь ой как не жалуют! — агрессию в голосе мог не распознать, пожалуй, только пьяный... но, я уже пьян... значит, любой мог бы распознать агрессию в голосе...

— И что?! — опрокинул в себя последнюю. Всё, хватит, Пат. — Мои, что ли, проблемы?!

— Выходит, что твои! — один из "делегатов" сделал шаг вперёд. — Поплёвываете сверху на нас, смотрите, как на жуков навозных!..

— Видел бы себя со стороны, — я снял сумку и положил её у стойки, туда же лёг сюртук, — пришёл бы к такому же мнению!..

— О, расхрабрился! — он сжал кулаки. — Отрезали себя от Северобережного королевства, как гноящуюся опухоль, так теперь считаете, что всё вам можно?! Жалкий выблевок благородных соседей! И каково теперь влачить дикарскую, ха!, жизнь, оторвавшись от маменькиной груди?!...

В душе что-то громко ёкнуло. Кровь ударила в голову, затуманила взгляд, сжались кулаки...

Конечно, речь ушло всё о тех же горах, о государствах, странах и их взаимоотношениях в этом мире, меня, вроде, это касаться не должно, но!.. Но в сердце разгорелся огонь, который невозможно унять! Понятия не имею, что за Северобережное королевство, но в ушах, применительно ко всей выплеснутой на меня грязи, прозвучало имя Изумрудного острова, моего острова! Мне только что плюнули в душу, смешали с отбросами, что ж!..

— Врежь им, Патрик! — барабанным боем прокатился по моей голове голос моего деда.

— FAUGH A BALLAGH! — с рычанием вырвалось из моей груди. Со всей силы рванувшись вперёд, я, не потеряв обретённого импульса, налетел на "делегата" и оттолкнул его на пару ярдов. Не успел он очухаться, как моя рука схватила его за воротник, я приложил его к находящемуся сзади столбу. Правый кулак начал быстро отпечатывать удар за ударом по его грязной опухшей физиономии. Он обмяк и сполз после партии "встреч" с кулаком на пол, но, нет, мне этого мало!

Усевшись на его брюхо, я принялся осыпать его голову ударами, чередуя то левую, то правую руки, но продолжалось это не так долго, как хотелось бы... Меня схватили за одежду на плечах и дёрнули наверх, в солнечное сплетение прилетел кулак... Кажется, меня сейчас будут бить...

Но, чёрта с два!, я вырвался из рук, налетел ещё на одного, отвесил пару ударов, но потом получил по затылку, ещё куда-то... упал на пол... А дальше всё погрузилось в туман, озарённый резкими вспышками по-пьяному вялых ударов, в которых, тем не менее, чувствовалась сила... Как ж больно...

Отчасти обманчивое чувство полёта... Я кое-как, но всё же понял, что меня запустили как раз от дверей паба под радостные возгласы и вопли его посетителей. Лицо окунулось в мокрое, слизкое тело грязи, за ним же последовал весь я целиком. В довершение всему, сверху рухнула на удивление удачно пущенная сумка, рядом с головой приземлились сюртук и берет...

Весь хмель из меня благополучно выбили, тело дико ныло и требовало общего наркоза. Кряхтя и постанывая, я поднялся на руках и сел, на голове оказался чертовски чистый берет, на плечах — сюртук, не грязнее первого, а ладони предприняли безуспешную попытку протереть лицо... Хорошо хоть в глаза ничего не набилось...

Взял сумку, встал... Идея не из лучших, но надо... Надо выбраться из этой дыры... Хорош Лайр только тем, что улочек в нём раз, два и обчёлся, долго идти не придётся... Не пришлось бы... Любая улитка и черепаха оказались бы в глубоком шоке от скорости, с которой я плёлся. Может, да, алкогольная анестезия моё тело больше не сковывала, но вот из головы никто никуда уходить не планировал. На ближайшие пару часов о нормальной ориентации в пространстве можно смело забыть... однако, мне это не помешало не пройти мимо городских ворот и, благополучно в них попав, двинуться прочь из города...

Началась весёлая жизнь... вместе с ней риск отправиться на самое дно... Но я должен... должен держаться... держать себя на плаву, в руках... Сегодня я пил с горя, в первый и последний раз... Я должен жить дальше... без... без Неё...

— Молли! Я верю, ты жива! Вернись! — то ли взвыл, то ли выкрикнул я, прокрутившись на мыске. На половине оборота пятка за что-то зацепилась, и я спиной повалился на землю... Там оказалась трава... Что ж, с дороги я сошёл, начинаем плутать...

Дождь полил с новой силой... Повернул голову в сторону Лайра. Кажется, лужа грязи, вытекающей из городских ворот, увеличилась в размерах и должна была затопить эту дыру целиком. Еле-еле встал на четвереньки, кое-как поднялся на ноги. Чувствовался лёгкий подъём склона, а впереди из общей темноты выделялось что-то чёрное и отчасти наводящее страх... Я двинулся туда, надеясь, что там окажется лес и был чертовски рад, врезавшись лбом в первое же дерево...

Здесь было не так уж и сухо, но под любой густой кроной на голову и плечи не падали миллионы капель с неба... Меня хватило только на сотню ярдов... Найдя огромное дерево с глубокими впадинами промеж корней, я, подобно вымокшему и продрогшему зверю, заполз в одну из них, закутался в сюртук... Впереди была холодная ночь...

Байка Шестьдесят Третья

У подножий

До отвратительного громкий чих стал сигналом наступления нового дня и моего пробуждения. Шмыгнув носом, я, дрожа, поёрзал руками и открыл глаза. Пространство вокруг было усыпано бриллиантами обрушившихся вчера с неба капель, пронизанных ярким солнечным светом, прорывавшимся сквозь кроны леса. Впадина, в которой я устроился, имела в паре ярдов от меня часть поглубже, и туда натекло приличное количество воды, прозрачной и чистой.

Я встал на колени и, щедро пачкая их сырой землёй, подполз к лужице. Ладони набрали освежающе холодной влаги и прижались к лицу, сильно протирая глаза и щёки. После вчерашнего меня било лёгкое похмелье, а после ночи — лёгкий озноб. Несколько глотков несколько привели меня в чувства, а тщательное умывание вернуло в какое-то подобие реальности. Нос подло оккупировал мерзкий насморк, организм требовал обилия тепла, пищи и избавления от столь невыносимых остатков алкоголя...

И самое отвратительное, что ничего из имеющегося провианта съесть пока что не получилось бы — мне нужен суп!.. Я даже согласен на мерзкую жидкую до невозможного овсянку! Лишь было более жидким, чем хлеб... И крупа бесполезно отсыревает в сумке... Что за жизнь?..

Еле-еле поднялся из впадины — вчера её стенки казались не такими уж и отвесными. Да и скользкими они стали просто на редкость. Успешному "восхождению" на поверхность предшествовало два или три скатывания вниз и подобия неуклюжих падений...

Природа всё так же прекрасна, следы прошедшего ливня ей к лицу... Сквозь просветы крон под покров листьев проливались золотые ленты солнечного света, лёгкая туманная дымка в нескольких десятках ярдов так и манила нырнуть в неё с головой. Иногда воздух оглашался радостными птичьими криками, звучавшими, как казалось, где-то за сотню миль отсюда...

Как же хорошо, что Лайр остался за спиной, но я сам по себе был напоминанием о посещении этого города... Удачно же мне подвернулась та лужица — иначе во мне невозможно было бы узнать человека... Теперь хоть какое-то подобие его — простуженное, продрогшее, уставшее и одинокое...

Достал изрядно помятую карту и надолго впился к неё глазами... Что-то не узнаю мест и названий... Выругался: схватил и изучал её вверх ногами... После выругался ещё раз: примерное место, где я сейчас находился, благополучно сливалось с северной границей изображённых земель. Прощё говоря, если я отправлюсь дальше, то снова пойду, веря интуиции и совсем немного ориентируясь по солнцу. Прекрасно...

Проклятые ботинки, естественно, нисколько не высохли, то же самое можно было сказать и про остальную одежду. Со мха и травы на гольфы липли миллионы капель и, если не могли втиснуться промеж уже набившейся туда влаги, стекали в ботинки, оставляя неприятное ощущение на икрах и прибавляя унылого хлюпанья...

— Проклятье, — громко чихнул (в который раз) и прижался спиной к первому попавшемуся дереву... Как показалось, ветки сильнее склонились ко мне, будто пытались меня приобнять... Сполз вниз... Подо мной оказался укутанный мягким мхом корень, будто его туда специально подставили, как табуретку. Стянул с ног обувь и гольфы... Вторые-то ладно, в сумке есть ещё несколько пар, а ботинки скоро точно вознесутся...

Опыт хождения по мягкой лесной подстилки, к счастью, у меня имеется. Осталось только скрестить удачи ради пальцы и не заболеть окончательно и бесповоротно. Понятие "медицина" тут имеется, так что, если повезёт, можно будет найти какое-нибудь горячее лекарство, что убивает жар... Да хотя бы того же чаю!.. Чай... Хочу проклятого чая!..

Прошло два часа моего блуждания по лесу... Ногам, как казалось, стало даже не так мокро, как в обуви, только озноб с насморком никак не желали отступать... Да и битва за мой организм проходила с переменным успехом... Набрал во флягу воды из листьев каких-то растений, что были похожи на чаши, напился ею и почувствовал себя лучше, но пробежавшая по телу дрожь вернула меня к мыслям о столь далёком и кажущимся недоступном тепле...

Впереди замаячил яркий просвет... Ускорил шаг — а вдруг, это уже опушка леса?..

Но, нет... Через полторы сотни ярдов деревья вновь смыкали кольцо сплошной стены... На кажущейся тесной поляне, кое-где поросшей высокой травой и кустами, пестревшими яркими плодами, расположились, не побоюсь сказать, величественного вида развалины. Вросшая в землю мостовая двух улиц, пересекающихся крестом, плавно переходила в стены нескольких построек, напомнивших дома Бодкерра. Крыш не осталось, но кое-где сохранились оконные проёмы вторых этажей, а впереди, перед перекрёстком — изящная арка, ставшая домом для тёмно-зелёного плюща...

Как же мне плохо... голова пошла кругом... Проклятый жар, проклятая простуда... Убейте меня... Ноги сами пошли к перекрёстку и остановились как раз в тени арки... Того, что осталось от сил, не хватило бы ни на что...

Поднял глаза... взгляд наткнулся на казавшуюся призрачной фигуру напротив, озарённую солнечными лучами... Черты показались столь знакомыми, если верить всплывшему в памяти образу...

Она сидела на одной из разрушенных стен, на половину повернувшись ко мне спиной и положив руки на колени. Поверх её белоснежного платья была надета простенькая и скромная дорожная накидка из тёмной малиновой ткани. Взгляд, устремлённый ко мне, казался удивительно холодным и пронизанным железными нотками.

— Здравствуй, Патрик, — молвила она.

— А, это вы, Ваше Величество? Какая встреча, — я сложил руки на груди и облокотился спиной на колонну арки. — Позвольте угадать, я сейчас сплю?

Королева покачала головой, заставив меня изобразить на лице удивление и хорошенько себя ущипнуть.

— А как же?..

— Не сейчас, Патрик... И ты можешь сам это узнать... позже...

— Зачем вы здесь? — часть остатка сил ушла в твёрдость голоса.

— Нам надо поговорить... и я хочу тебе помочь...

— Нам есть о чём говорить? — я чуть наклонил голову вбок и почувствовал, что меня начинает тянуть к земле.

— Да, Патрик, — она по-кошачьи плавно опустилась со стены на мостовую. — Нам есть о чём поговорить... О, Небеса...

— Что такое?..

— Я не думала, что всё так!..

Уши залило неприятным звоном... Я даже до конца не понял, как оказался в лежачем положении... Королева уже сидела подле меня, придерживая мои плечи.

— Лучше бы ты сейчас был в Кромгоре, — негромко сказала она.

— Лучше бы я сейчас сдох, — огрызнулся я.

— Не говори так, — её ладонь погладила мою щёку. — Ты болен...

— И не только на голову... — я прикрыл глаза. Признаюсь, никакого желания говорить с королевой сейчас у меня не было. И она это прекрасно знала и понимала...

— Патрик, — она снисходительно улыбнулась, — я должна попросить у тебя прощения...

Удивлённо изогнул брови.

— Я уверена, ты до сих пор помнишь свой последний сон...

Громко и недовольно хмыкнул. Естественно, помню... Очень хотелось дерзить, но королева вовремя опередила меня:

— Не время показывать остроту своего языка... Патрик, я должна просить прощения за свои слова... и то, что было мною совершено...

Решил ещё немного помолчать...

— Я совершенно не думала о тебе и том, что происходит в твоей душе, устремившись вперёд на поводу своих желаний... Я глубоко ранила твоё сердце...

— Да ладно вам, — отмахнулся я, — там и живого место-то нет...

— Да... и я попыталась устроить пир в день скорби... Я не думала, что, — она неожиданно запнулась и опустила глаза.

— М?

— Мне тяжело говорить... Мой поступок по-настоящему низок... Я не ведала, что творю... Я посмела усомниться в подлинности вашей любви...

— Браво, — я пожал плечами. — Вы узнали, что ошибались. Что теперь?

— Теперь я смею просить у тебя прощения, — она склонила голову, — и сказать, что эта наша встреча — последняя...

— Господи...

— Я более не должна причинять тебе боль своими появлениями в твоей жизни... и...

— Ваше Величество, — я легонько взялся пальцами за королевский подбородок и приподнял её лицо. — Попрошу вас немедленно прекратить истерику. Да, вы меня дико разозлили, это я вам прощаю, но зачем сюда приплетать всё остальное?

Она с немым вопросом на лице заглянула в мои глаза. Сталь из взгляда пропала, она уступила место влаге и теплу.

— Я прекрасно понимаю, что вами двигало тогда, но вы сейчас перегибаете палку, делая столь громкие заявления...

— Но я посягнулась на...

— Перестаньте... Посягнулись, и что?

— Но я попыталась занять её место...

— Попытались... и попытка с самого начала была обречена на провал... Никто не сможет занять её место, и ничто не сможет вытеснить её из моего сердца... На вашем месте я бы просто забыл... состоявшийся тогда разговор...

— Хорошо, — она кивнула. — Патрик...

— Да?

— Прости меня...

— Я прощаю...

Королева улыбнулась и обняла меня. Я почувствовал призрачно незаметное тепло.

— Её звали Молли, — мне показалось, что я понял, что именно хотела спросить она в тот момент.

— Прекрасное имя...

— Мне плохо...

— Я здесь для того, чтобы помочь, — она встала и протянула мне руку.

— Увольте! — я хмыкнул. — К этим камням я уже крепко прикован!..

— Поднимайся, — её пальцы обхватили мою ладонь, я, как ни в чём не бывало, встал на ноги. — Идём...

Держа меня за руку, она провела меня сквозь арку и усадила на покосившуюся скамью, окружённую стеблями пробившейся сквозь камни травы. Мне от чего-то стало чуть лучше...

— Надеюсь, у вас есть хотя бы пинта чая? — простонал я. — От этой простуды никакого житья...

.— Есть кое-что получше, — её руки пропали под почти сомкнувшейся накидкой и принялась что-то искать.

— Виски? — в глазах загорелся радостный огонёк.

— Не знаю, о чём ты, но, — в её пальцах появился узкий продолговатый флакон, — нет. Это должно тебе помочь.

— Виски бы тоже помог, — расстроено пробубнил я. — Что это?

— Каждый уважающий себя правитель должен иметь в свите травника, а каждый уважающий себя травник не станет раскрывать рецептов и названий зелий... Оно победит твой жар и поставит тебя на ноги...

— А вот уважающий себя травник не мог туда яда налить? — я осторожно, но всё же принял любезно откупоренный флакончик из её рук.

— Тогда он поплатится за это, — безучастно ответила она. Обо мне, как я понял, точнее, о том, как это может обернуться для меня, и мысли не возникло... Спасибо вам!..

Содержимое флакончика оказалось немного вязким и сладковатым на вкус. Подержав его во рту в течение пары секунд и на всякий случай попрощавшись с этим миром, я заглотнул его и понял, что никаких фатальных изменений со мной не произошло.

— Оно действует не сразу, — поспешила сообщить королева. — Нужно немного подождать...

— Прекрасно, — бросил я, отсрочив свою неминуемую кончину на десяток минут.

— Ты мне не доверяешь? — её брови поднялись вверх.

— Вам-то я верю, если, конечно, дело не обстоит так, как в мою последнюю ночь в Кромгоре (королева хмыкнула), а вот вашему травнику...

— О, что ты? — она улыбнулась. — Граввиен мастер своего дела, беззаветно преданный короне. Но сотворил множество действенных зелий...

— И ядов, — еле слышно бросил я.

— И ядов, — вторила мне королева, но тут же опомнилась. — Прости, что?!

Изобразив на лице саму невинность, я помотал головой.

— Вижу, тебе уже полегчало, — королева многозначительно покивала. — Я не намерена вдаваться в свои тайны... по крайней мере, сейчас.

— Да вас никто и не просит, — я пожал плечами. — Полагаю, вам уже пора?..

— Нет, Патрик, я не тороплюсь... и у тебя времени предостаточно... Мы с тобой наедине всего лишь второй раз...

— За всё лето, — добавил я. — Не считая ваших ночных визитов...

— Меня часто посещают тёплые воспоминания... — сладко протянула она, мечтательно подняв глаза. Я лишь тяжело вздохнул и потупил взгляд. Да, я сего лишён не был, но эпизодичность не позволяла мне высказать то же утверждение. Моей душе и сердцу даже сейчас совсем не до этого... да и в будущем тоже...

— Куда ты держишь свой путь, Патрик? — спросила она, взявшись за мою ладонь.

— Всё туда же... на склоны Зелёных гор... Я надеюсь до начала зимы найти там хоть какой-то приют...

— Ты подобрался к ним уже совсем близко, — королева улыбнулась. — Клертол и Туманный порт не откажутся принять такого странника, как ты. Твоя дорога лежит на северо-восток.

— Туманный порт... что-то знакомое, — я перебрал в голове все воспоминания начала этого лета и остановился на имени Роддер. — А север... Он-то хоть где?

Королева, всё так же мило улыбаясь, кивком указала на улицу, уходящую в лес за её спиной. Логично было бы предположить, что она бежит (бежала, то есть) именно в ранее запрошенном направлении...

— Ты должен успеть до начала снегопадов, — обеспокоенно сказала она, крепче сжимая мою ладонь. — Горы могут сыграть с тобой злую шутку...

— Приму к сведенью, — я безразлично кивнул.

— Патрик... — её веки томно приспустились.

— Да?

— Я должна идти, но прежде... — она наклонилась к моему уху и прошептала. — Я не смею лезть в твои планы и переиначивать твои мысли... Я хочу снова увидеть тебя в Кромгоре... Возвращайся... Ты — всегда желанный гость...

— Я подумаю, — губы вытянулись в улыбке, ими я тут же почувствовал ласковое прикосновение.

— До встречи, Патрик. Была рада тебя снова увидеть, — она поднялась на ноги.

— До встречи... Спасибо, что заглянули...

Сохраняя на лице всю ту же улыбку, она кивнула, развернулась и медленно пошла в сторону леса, надевая капюшон накидки. Я проводил её взглядом, мысленно радуясь тому, что она появилась здесь и сейчас, в столь тяжёлые минуты для моей души и моего тела. Королева вдохнула в меня жизнь, я снова чувствовал себя человеком, хоть и с глубочайшей раной на сердце и лишённым самого дорогого и ценного... Я готов был снова пуститься в путь, но чем ближе королева подходила к лесу, тем сильнее меня клонило в глубочайший сон...

Лицо обдало свежестью утренней росы... Похоже, я действительно заснул и, полагаю, на долго. Начался новый день, с таким же чистым и тёплым небом, как и вчера...

Жуткие ощущения напавшей простуды благополучно ушли, будто их вообще и не было. Тело чувствовало себя отдохнувшим и полным сил, душа признаков серьёзного беспокойства не проявляла. Быстро позавтракав и обильно запив еду водой из фляги, я, взвалив сумку на плечо, пустился вдоль по улице, уходящей в северном направлении...

Очень хочется сказать, что идти мне было хорошо... Это действительно так, ноги несли так, как и должны, воздух вдыхался полной грудью, глаза, стоило мне покинуть развалины, принялись внимательно вглядываться в каждую тень пересекаемого мною леса... Но нет... Внутри царила дикая и пугающая пустота... Не помню, чтобы мне оттуда вообще всё выносили, но сейчас у меня были все основания так считать. Ни капли из кровоточащего сердца, ни всхлипа от спрятавшейся от этого мира перепуганной души, никаких других зовов и голосов... Ни-че-го. Хоть шаром покати... И это, смею заметить, настораживало... Но...

Да, здесь сейчас будет одно большое, немаловажное и грандиозное "но", которому необходимо уделить свою долю внимания, несмотря ни на что...

Итак, чуть затаите...

А, прошу прощения, не сейчас...

Я вышел на лесную опушку, вливающуюся в уходящий вниз склон холма, и оказался на обдаваемым бодрым сильным ветром открытом пространстве...

Теперь чуть затаите дыхание...

Это они...

Величественные склоны, укрытые мягкой травой, нетронутой летним пеклом, уходящие прямо в небо, туда, где в десятках миль от меня белели пока ещё тонкие снежные шапки далёких и редких пиков. Где-то из-под этого прекрасного ковра показывали свои бока огромные камни, отпрыски материнской породы, скрывавшейся под этим великолепием. Там, где склон был не столь крутым, неровными рядами гордо высились хвойные леса, состоящие, как я отсюда видел, из разных пород сосен с редкими примесями лиственных собратьев. Они пытались забраться выше, ближе к солнцу, но, теряя в высоте стволов, постепенно растворялись в травяном царстве...

О, Боже, как они прекрасны! Эта таинственная вуаль из лёгкой туманной думки, что опустилась на вершины поближе и склоны подальше от меня! Она тянет к себе, пленяет взгляд, как фата невесты, которая вот-вот должна подняться, дабы состоялся целомудренный поцелуй... А эти волны, сбегающие к подножьям по траве, поднятые ветром... Его песня похожа на лёгкий свист флейты, зовущий за собой, говорящий о чём-то родном, близком сердцу... от чего был оторван по воле судьбы, и к чему вернулся, решив однажды шагнуть за порог...

— Идём, Мол... — я тут же запнулся и ошарашено посмотрел по сторонам... Я никогда не смирюсь с тем, что Её не будет рядом... Некого будет взять за руку и повести вперёд, вниз с этого холма и вверх по первому склону... Уши услышали звук моего же тяжелого вздоха, я потёр тыльной стороной ладони нос и сделал осторожный шажок...

Полоса, разделявшая лес и горы, была за спиной уже через какой-то десяток минут. Вдохнув поглубже, я поднял лицо к небу и поставил ногу на начавшую подниматься землю. Ветер, не меняя своего направления, дул мне прямо в лицо, развивая пола сюртука и ленты берета подобно флажкам. Я шёл навстречу сводящему с ума аромату вереска...

Байка Шестьдесят Четвёртая

Сомнительное знакомство

As I was going over the far fam'd Kerry Mountains,

I met with Captain Farrell, and his money he was countin',

I first produced my pistol, and I than produced my rapier,

Sayin': "Stand an' deliver for ye are a bold deceiver"...

День клонился к закату, и я уже не в первый раз напевал "Whiskey in the Jar" себе под нос... И с каждым разом всё сильнее становилось желание наткнуться на кого-нибудь побогаче и, угрожая пистолетом, вычистить его карманы... Что вы? Это только фантазии путника, переложившего слова песни на окружающую его реальность...

Старые добрые горы Уиклоу и Кэрри... Чья же рука, играя, сотворила здесь ваших близнецов?.. Конечно, нет, не идентичных. Здесь было больше камня, высоты и крутизны склонов, я уж молчу про ранее упомянутые снеговые шапки!.. Красота! Я успел пересечь три-четыре перевала и уверенно двигался вперёд, дугами огибая либо вершины, на которые не хотел взбираться, либо леса, сквозь которые не хотел идти... И ноги сами замирали, когда им стоило встать на кусочке земли повыше...

Этот божественный аромат, слившийся в единое целое со свежестью и чистотой воздуха... Он просто сводит меня с ума, наводняя голову мыслями о сладком мёде, могучем ветре, приятной уху музыке, доме, который вот-вот должен быть найден... и...

Оказавшись на новой вершине я замер и отпил из фляги: спуски-подъёмы и пересечения перевалов, всё-таки, чуть утомили... Внизу, как казалось, под самыми ногами, начали завязываться туманные облака, руки почувствовали поднявшуюся с земли влагу... Застегнул сюртук на все пуговицы и окинул взглядом раскинувшиеся вокруг горы...

Редкие облака, иногда цепляющие своими боками склоны, ползли на юг. Ветер нашептывал колыбель Природе, всё готовилось ко сну... Солнце вот-вот окажется в своих покоях, и его провожали редкие негромкие вскрики каких-то птиц, затаившихся в лесах, чуть касавшихся моих ступней... Пора бы и мне найти себе уютное местечко, но, как ни странно, перспектива провести ночь под открытым небом меня не прельщала... Я снова поставил ногу на склон...

В тот момент, когда я пересёк очередной перевал и оказался по ту сторону склона следующей горы, небо совсем потемнело. Как показалось, воздух замер в своём движении, будучи скованным лунным светом и отблесками звёзд. Их, к слову, как казалось, было видно больше, чем с равнин... Уши расслышали далёкий крик совы. Признаться, от него меня немного протрясло — уж слишком пугающе он звучал...

Я осмотрелся и где-то в двух милях от себя увидел несколько блёклых огоньков, примостившихся на противоположной стороне туманного облака внизу. Что ж, удача! Возможно, это деревня, там можно будет найти ночлег... Но меня тут же охватили сомнения, согласится ли кто-нибудь впустить меня на ночь, а если там есть таверна, ночлег там во сколько обойдётся? У меня ж всего... раз... два... два медяка... Лучше бы мне всё-таки кто-нибудь с толстым кошельком подвернулся...

Нырнув в облако, я долго и упорно мысленно ругался в свой адрес, что не пошёл в обход. Кажется, я пересчитал все камни размером больше десятка дюймов, а тут их было хоть отбавляй! Под лунами их хотя бы можно было вовремя замечать... Ещё спугнул каких-то птиц, наступил на что-то живое, высказавшее мне всё по поводу произошедшего громким недовольным писком... Я ещё неплохо так подпрыгнул и чуть не дал оттуда дёру... Но, хоть и с приключениями, сквозь туман мне пробиться удалось, и я тут же упёрся в каменную изгородь, где-то фута четыре высотой...

Прямо передо мной стояло с полтора десятка домов, которые с изгородью разделяли полсотни ярдов. Первое строение, ближайшее ко мне, на вид казалось чем-то в роде сарая, и, недолго думая, я решил забраться внутрь и переночевать там... Надо будет скрестить пальцы на удачу... не дай Бог, меня найдёт хозяин сарая... Кто знает, чем это может обернуться...

Осторожно перебравшись через ограду, я оказался на небольшом огороде с явно просматривающейся тропинкой к сараю и дому и несколькими деревьями между ранее упомянутыми постройками. А, может, они плодоносящие?.. Яблони, например?.. Я осторожно прошёл по тропинке к дверям сарая и притянул к себе рукой ближайшую ко мне ветвь. Пальцы тут же нащупали большой круглый плод... Точно, яблоня. Спустя пару секунд в одну из сумок опустилось с десяток таких же, и я с чувством выполненного долга протиснулся внутрь...

Ноги тут же оказались на чём-то шуршащем и податливом. В голове мелькнуло "сено", и руки, будто дожидаясь этой команды, скинули с плеч всю ношу... Я встал на колени, нащупал место повыше и поудобней и, перевернувшись на спину и закрыв лицо беретом, приготовился ко сну...

Ах, эта горная свежесть, эта чудесная тишина!.. Я выспался так, как до этого ни разу не высыпался, даже после того злополучного кораблекрушения у Лунных берегов. Лениво потянувшись, я подставил лицо пробивающемуся сквозь маленькое окошко солнечному свету и медленно разомкнул веки. Новый день — новые мили впереди...

Я отправил руку в сумку за яблоком и сел... На том моменте, когда зубы уже приготовились впиться в плод, а глаза наконец отошли от лёгкой слепоты после пробуждения, я замер не в состоянии что-либо сделать...

В дверях сарая было двое: светловолосый мальчишка лет двенадцати и мужчина возрастом около сорока. Первом носил рубашку, выбившуюся из-под тонкого пуловера, и подвёрнутые внизу штаны, под которыми виднелись чёрно-белые полосатые... скорее всего, носки. Мужчина, по одежде, отличался только двумя вещами: жилеткой из грубой ткани поверх рубашки и чёрным платком, обвязанным под воротником вокруг шеи. Его я еле-еле разглядел за довольно густой коричневой бородой. Но это ладно, я не смел отрицать того, что меня могут найти хозяева сарая, и меня сильно обрадовало то, что на их лицах совсем не читалась злоба... Настораживало то, что у мальчишки в руках была увесистая на вид палка, а у мужчины — вилы...

— Папа, это он, — сказал мальчишка, крепче сжимая своё "оружие". Мужчина кивнул и с выражением погружения в лёгкие раздумья посмотрел на меня.

— Доброе утро,— еле слышно бросил я, как можно быстрее попытавшись заткнуть себя яблоком. Оба кивнули, и мужчина, воткнув в земляной пол вилы, спросил:

— Ты из графства Прекли?

Далее последовал жест, который можно назвать смесью пожатия плечами и кивка. Что ж, моего собеседника это вполне удовлетворило, и он перешёл ко второму вопросу:

— Присягу Короне давал?

— Какая, к чертям, Корона?! — выпалил я, вызвав у мужчины одобрительную улыбку.

— Тогда, добро пожаловать. Будем считать, что мы вас не находили, и не вы таскали мои яблоки...

— Из них, кстати, отличный сидр получится, — я решил добавить в наш разговор немного тепла.

— Именно, — мужчина, хмыкнув, широко улыбнулся. — Позвольте вывести вас на улицу?

Я закивал и, надев лямки сумок на плечи, поднялся на ноги.

— Кстати, — я замер на пороге, — который час?

— Уже давно за полдень, — мужчина почесал нос и повёл меня в обход дома со своего участка. Спустя полминуты я уже стоял на улочке, пробегающей между домами, и попрощался с хозяином. Итак...

Домики, в один или два этажа, были выстроены из камня, а их острые крыши укрылись под досками и черепицей. Кое-где в глаза бросались деревянные перекрытия и соломенные крыши прочих, нежилых построек. За каждым домом, подобно пушистому меховому воротнику, красовались кроны всё тех же яблонь, а выше по склону начинался густой бор... И везде можно было разглядеть ящики, видимо, для яблок, и бочки с клеймом на боку. Когда я подошёл поближе к одной из них, то увидел щит с изображением угла в нижней части и надпись "Сидр из Детта. Свободная винокурня Г. Лахрета". Многозначительно покивав, я поднял глаза и заметил уже привычную на вид вывеску паба: пивная кружка с пенной шапкой и скрещенными вилками под ней...

Бодрым пинком толкнул дверь и ввалился внутрь... В пабе царили приятная тень, аромат яблок и табака. Кроме "бармена", дымящего трубкой, усевшись на одну из бочек, здесь было ещё пятеро: двое в тёмно-зелёных куртках строго покроя, один пожилой человек у стойки и две барышни, поливающие друг друга довольно громкими тирадами на языке этой страны...

Голову заполнило столько светлых воспоминаний... на столько светлых, что мне стало дико грустно... Я не должен был сюда входить один... Моя рука должна была сжимать другую... Это уже не вернуть...

— День добрый! — окрикнул меня "бармен", поднимаясь с бочки и хватая кружку. — Не желаете ли чего выпить?

— Пинту сидра, — я выложил на стойку оба медяка, "бармен" улыбнулся и принялся наполнять кружку.

— Отличный выбор! — начал хвалиться он. — Наш сидр лучший на всём северном побережье!..

— А кто-то ещё его делает?

— Да! — он поставил передо мной кружку, взял плату и принялся перечислять, загибая пальцы. — Клертол, Слерв, замок Атлир, Прекли... или нет... Нет, соседи сидр не делают... они больше по пиву и чему покрепче... Северобережное королевство, что б его... И, вроде бы, эльфы с запада, но по их поводу я не уверен... Хорош, да?

Продолжая отпивать из кружки, я многозначительно покивал и продемонстрировал поднятый вверх большой палец.

— Вот и славно, — "бармен" кивнул. — Столик, стойка — можете сидеть где угодно, а я, пожалуй, вернусь к трубке...

Улыбнувшись, я снял берет и сел на столик, соседний с тем, за котором сидели двое в зелёных куртках. Они бойко и весело что-то обсуждали, скорее всего, один из них пытался что-то рассказать, второй либо засыпал его вопросами, либо спорил... Я грустно вздохнул и снова отпил из кружки... И странное, всё же, свойство есть у напитков в духе эля, портера, стаута и сидра: они тебя развеселят, когда надо, но в моменты, когда грустить нельзя или не хочешь, они сделают всё, чтобы твои попытки не опустить нос провалились...

— ...и она мне говорит, — донеслось с соседнего столика, — "Скажи спасибо хотя бы за то, что я тебя впустила!" На что я вынужден был ответить: "Если бы вы не были дамой, я бы вас хорошенько оттаскал за ваши острые уши!" Она... как же она разозлилась! Она открыла дверь, в комнату ворвалась эта толпа, и мне ничего другого не оставалось сделать, как разбить окно стулом и выпрыгнуть в него!..

— Ты ж сам сказал, что там не ниже третьего этажа!..

— А я разве не упомянул любезно разбитый под окнами сад с прекрасным прудом, в который я и угодил?

— Да! Пруд! — по столу пришёлся кулак одного из мужчин. — Не верю ни единому слову! Начнём с того, что ты оказался в постели с!..

— Знаешь ли! — до ушей донёсся звук отодвигающегося стула и в туже секунду передо мной опустился один из говоривших. Этому человеку было около тридцати лет, растрёпанные тёмно-каштановые волосы образовывали подобие чёлки, перерастающей в бакенбарды. Куртка, показавшаяся на вид строгой, была расстёгнута и демонстрировала тёмно-малиновую жилетку.

— Сударь, я должен попросить прощения, что потревожил, но я должен у вас кое-что спросить... Это важно.

— Конечно, — я, улыбнувшись, пожал плечами. В это время передо мной сел и второй человек, с так же расстёгнутой курткой, но с жилеткой синего цвета. Волосы его были темнее, и лицо украшали усы и щетина.

— Считаете ли вы, что оказаться в постели с эльфийкой совершенно невозможно, тем более, если она довольно знатного происхождения, а любое упоминание об этом — чистейшей воды ложь?

— Нет, не считаю, — я отпил из кружки. Первый уже готов был праздновать победу, но второй попытался взять реванш:

— А почему?

Какая жалость, вопрос из каверзного превратился в самый обычный.

— Пару месяцев назад я побывал в городе под названием Кромгор. Мне необходимо было доставить послание какому-то магу, что находился при дворе тамошней королевы... Меня довольно достойно приняли, хоть и поселили в мелкой тесной комнатушке... В последнюю ночь мне посчастливилось попасть в королевские покои, где меня напоили вином и затащили в постель...

Лицо второго дико вытянулось, глаза стали напоминать луны, а челюсть беспомощно повисла. Первый громко засмеялся и хорошенько хлопнул его по плечу, на что тот выпалил:

— Чушь! Не верю ни единому слову! — и вернулся за свой столик. Первый засмеялся ещё громче, я лишь грустно улыбнулся. Естественно, это не могло не привлечь внимания моего собеседника. Выждав паузу и успокоившись, он, видимо, решив начать издалека, спросил:

— Ты, случаем, не из пригородов Порта?

Я поднял на него глаза, приготовился ответить, но он продолжил:

— А мы из Кохта. Служим в городской страже. Получили жалование и отгул на месяц, который вот-вот закончится... Ты здесь по какому делу?

— Иду с юга... Несколько дней назад из Лайра вырвался... там надо было послание доставить...

— То ещё болото!..

— Это точно...

— Мой тебе совет, обходи этот город стороной... иначе захлебнёшься...

— В грязи, что ли?

— Именно! — он снова засмеялся, я снова кисло улыбнулся. Он сжал губы, выждал ещё пару секунд и выдал:

— Парень, ты совсем кислый. Что-то случилось?..

Вы, наверно, все видели пилораму на лесопилках. Такая огромная пила, превращающая любое бревно вне зависимости от толщины в дощечки. Так вот, примерно такой же агрегат, но раз в сто мощнее и страшнее, начал работать внутри меня, уничтожая всё налево и направо. Мне действительно было больно... И всё после слова "случилось" и последовавшего за ним сигналом из головы... Память... утрата...

— Прости... — я еле-еле поднял глаза на собеседника. — Не могу об этом...

— Ты прости, — он испуганно отшатнулся. — Я могу тебя чем-нибудь угостить?..

Я, находясь в полной прострации, покивал и опустил глаза. Мой собеседник поднялся со стула, по-дружески хлопнул меня по плечу и поспешил к стойке, куда уже переместился "бармен". Они быстро переговорили, второй отправился в какую-то дверь, ведущую прочь из основного помещения, а первый, с состраданием покивав, вернулся за свой столик...

Спасибо ему... Он не стал лезть с расспросами, изображать из себя психолога и навязывать какую-либо помощь... Он просто попросил прощения и удалился, видя, что время для разговора неуместное... Собеседнику плохо и становилось хуже...

Перед носом появилась тарелка с варёными овощами и отбивной, рука "бармена" положила передо мной вилку и нож. Не поднимая глаз, я кивнул в знак благодарности и принялся за трапезу... Всё было такое вкусное... но я отказался что-либо чувствовать и, попивая сидр, начал вилкой гонять по тарелке единственный оставшийся маленький кусочек моркови...

Дверь открылась и тут же закрылась. Скорее всего, ушли эти двое из Кохта... Потом, спустя некоторое время, снова открылась и закрылась... На несколько минут воцарилась тишина...

— Сударь, вы позволите присесть за ваш столик? — я поднял голову на голос и увидел компанию из двух мужчин и женщины. Все, с лучистыми улыбками на лицах, смотрели на меня и уже явно нацелились занять свободные места.

— Валяйте, — я махнул рукой и снова упёрся взглядом в грязную тарелку... Компания уселась как-то подозрительно близко ко мне.

— Вы столь унылы... Не скажете, почему? — обратилась ко мне женщина. Ну, здравствуйте...

— Я вам позволил сесть, а не задавать вопросы, — бросил я, опустив брови.

— О... мы понимаем, у вас произошло что-то ужасное, — начал один из мужчин.

— Тогда, зачем спрашиваете, раз догадываетесь?!

— Но что именно у вас произошло? — спросил второй.

— Да какая, чёрт возьми, вам разница?! — я стукнул кружкой по столу и поднял глаза. Улыбки на лицах подсевших ко мне никуда не исчезли, даже наоборот, начали сиять ярче...

То были люди немного старше меня. Мужчина с каштановыми длинными волосами, собранными в хвост, лицо которого либо было тщательно выбрито, либо вообще не тронуто порослью. От него исходил подозрительно добрый взгляд. Рядом с ним, положив свою голову на его плечо и крепко обхватив его руку, сидела молодая женщина с рыжими прядями, чуть свисающими на лицо, с которого на меня смотрели усталые глаза. И, наконец, второй мужчина, явно ниже первых двух, тоже с длинными волосами, но светлее, чем у первого. На лице царило сосредоточенное выражение, а брови чуть-чуть сдвинулись к переносице. Все были одеты в дорожные куртки, подпоясанные ремнями, на которых висели небольшие мечи, на них были штаны в обтяжку, заправленных в высокие сапоги...

— Поверьте, это имеет для нас огромное значение, — сказала женщина. — Думаю, мы можем вам помочь...

— Да как?! Её уже не вернуть!!!

Чёрт. Кажется, я только что дал им шанс за меня зацепиться... Эти люди... я их даже не знаю! И они мне определённо не нравятся! Эти улыбки мне казались фальшивыми, да и какого чёрта они ко мне подсели и полезли с вопросами?! Не сектанты ли они?..

— Не вернуть?

— Кого?

— Расскажите нам, что у вас случилось?

— Мы постараемся вам помочь...

Хоть эти фразы звучали вразнобой ото всех троих сразу и, в конечном итоге, воспринимались моими ушами нечленораздельным разговором десятка двух людей, мне стало абсолютно ясно — так просто мне отстать не удастся. Здесь либо в ход пойдут кулаки, либо забористая брань, либо "английский метод", встать и уйти, желательно, не попрощавшись. Первые два отметаются сразу — здесь дама. Что ж...

Я влил в себя остатки сидра, схватил лямки сумок, берет и приготовился, предварительно отодвинув стул, подняться на ноги, но обладатель каштановых волос щёлкнул пальцами, второй мужчина схватил меня за руку и с силой надавил на неё, а спустя пару секунд около стола вырос "бармен". Не могу сказать, что это было: лёгкий испуг, ступор от внезапности или вообще какое-то воздействие извне, — но я тут же опустился на стул, выронил сумки и уставился на компанию.

— Принесите кружку пива этому господину, — мягко сказал первый, приветливо улыбаясь мне так, что меня пару раз передёрнуло. — Наверно, мы не представились? Не назовёте ли первым своё имя?

Я прищурил глаза, посмотрел в лицо каждого из них и отчеканил:

— Патрик.

— Мы несказанно рады с вами познакомится, — первый кивнул...

Уж простите, но от его любезности мне чуть не стало плохо...

— Моё имя — Тарк, — он сделал поклон головой. — Этого господина зовут Свэр, а прекрасную даму — Гвела...

— Очень приятно, — безразлично пробубнил я, принимая из рук "бармена" кружку. Её я поставил перед собой, даже не притронувшись к её краю губами.

— Итак, Патрик, — продолжил Тарк, — раз мы уже не являемся незнакомцами, не изволите ли поведать нам, в чём причина вашей печали?

Спокойней, Пат... Ты не хочешь указать ему сейчас на верное направление отсюда...

— Причина проста — смерть близкого человека, — максимально туманно ответил я. Что-то мне подсказывало, что, раз уж я дал им шанс за себя зацепиться, то неплохо было бы воспользоваться другим — вырваться из их мягких, но, всё же, оков...

— Как близок был этот человек? — спросил Тарк, и тут же встряла Гвела:

— Вы сказали "её"... Она была вашей возлюбленной?

— Чёрт возьми! — не выдержал я. — Какое вам дело до этого?! Я знаю только ваши имена, и вы мне никто! Просто случайные знакомые!..

— Не надо горячиться, — по-доброму, но с ощутимой твёрдостью сказал... как его там?.. Свэр. — Поверьте, наше случайное знакомство может выгодно для вас окончиться...

— Каким же образом?! — я нахмурил брови и просверлил его взглядом.

— Вашей печали и скорби придёт конец, — Тарк улыбнулся ещё дружелюбней. — При этом от вас почти ничего не потребуется...

— Да ладно?! — я ухмыльнулся, чую, ещё немного и совсем разозлюсь. — Вы сектанты?!

— Нет, что вы? — Свэр засмеялся. — Нас всего трое, и увеличивать это число за счёт армии последователей мы не намерены.

— Так как же вы хотите мне помочь? — я скрестил руки на груди и изогнул одну бровь.

— Вы снова обретёте то, что утратили...

Споры и драки души и разума — вещь для меня привычная и обычная, хоть и в большинстве случаев они, к счастью, мирно сосуществуют. Сейчас во мне начало происходить нечто страшнее: конфликт назрел внутри самой души. Одна её половина, расслышав слова Тарка, возрадовалась и потребовала немедленного согласия со всеми возможными условиями, вторая, испытывающая отвращение по отношению к моим новым знакомым, всячески протестовала против принятия подобных решений... Оставим же пока их в стороне и воспользуемся старой доброй памятью...

— Дайте угадаю, — чуть по-хамски начал я, — это связано с коммерческой операцией над моей душой или просто является обыкновенным обманом ради извлечения выгоды только для одной стороны, то есть, вас, не так ли?

Все трое переглянулись, снова посмотрели на меня и негромко засмеялись. Мне даже стало немного неудобно, но непонятно из-за чего — из-за того, что я высказал, или того, что объектом веселья стал я.

— Патрик, это очень забавно, — успокоившись, выдал Тарк, — но вы неправы. Ничего из этого нами не подразумевалось... От вас требуется только одно: пойти с нами, выслушать нас и согласиться...

— Согласиться на что? — вторая часть души, хоть и почти смирилась с "поражением", всё же пыталась как-то сопротивляться.

— Для начала вам необходимо нас выслушать, — не сходящая с лица Тарка улыбка приобрела настораживающие хитрые оттенки. — Но прежде вам надо сказать, согласны ли вы пойти с нами?

Какая неприятная ситуация... Я им верю ровно на половину... Да, раз они говорят с такой уверенностью, они могут вернуть Молли... Но это ровно на столько же может быть просто ловушкой... Но совершенно непонятно, зачем в неё заманивать меня? Мало разве в этом мире оборванцев?.. Но я же не имею возможности залезть им в головы и узнать их планы...

Мне показалось, вместо какой-то пары минут прошло не меньше часа, когда я еле слышно промямлил подобие положительного ответа:

— Куда идти?..

Байка Шестьдесят Пятая

По зову легенды

— Истрия эта рассказывается уже не первую сотню лет, и по сей день ни единого слова не было из неё утеряно, — задумчиво начал Тарк, затягиваясь из своей длинной изящно изогнутой трубки. — Она гласит...

До лагеря этой компании мы добрались к началу сумерек. Представлял он собой костровище, две палатки и импровизированную жердь, к которой были привязаны три лошади. Тут же имелся запас дров и два бревна, играющие роль скамеек. Располагались они ровно друг напротив друга по разные стороны костра, разожжённого нами как раз по приходу на бивак. Я уселся на одном из них, на другом Тарк дымил своей трубкой, Гвела нежилась под его рукой, Свэр иногда отпивал из большой фляги, лежащей у него в ногах. Вечер был тихим и безветренным...

— ... в самом сердце гор Утриен, что именуются сейчас Зелёными, в башне Атлир жил могущественный маг, не знавший себе равных на северных и западных берегах. Истории, слухи и легенды о нём ходили по всем землям и проникали на окутанные Тьмой заморские берега... Ныне эта башня, потеряв властителя, лежит в руинах, а люди, жившие подле неё, построили замок, названный впоследствии в честь той древней твердыни...

Но это — жизнь настоящего. Я хочу поведать тебе, Патрик, о днях прошедших. Могущество мага с гор Утриен не знало границ. Ему было подвластно всё: стихии, живые существа, разумы, сердца, чувства... У него было множество учеников, другие маги, не обратившиеся ко Тьме, были дружны и близки с ним, колдуны, избравшие путь боли, испепеляли свои умы завистью, чародеи, не ступившие ни на одну из двух троп, соревновались с ним в искусстве магии. Каждый, произносящий его имя, не оставлял упоминание о нём лишёнными каких-либо чувств.

Каким бы сильным не был тот маг, не всё оказалось ему подвластно: ни на время, ни на смерть не распространялось его могущество. Он мог замедлить ход времени, но не повернуть его вспять. Он мог лишить жизни, но не подарить её уже умершему. С силой приходят мудрость и безумие, от второго тот маг был избавлен. Но и с бессилием приходят те же черты. И именно бессилие выводило из его равновесия. Руки его опускались, стоило ему осознать, что он на что-то не может влиять, и глубокая печаль одолевала его...

Шли годы, неспокойные для всех земель, годы, когда Тьма не боялась открыто идти на оплоты света на этих берегах, а Свет — освободить от своего соперника заморские земли. То было время великих битв, магических союзов, войн за Высшие Мысли. Тебе, полагаю, известно об Ордене Четырёх Листов. Именно тогда было положено начало его существованию. Тогда решались судьбы Света и Тьмы на обоих берегах Великого Океана Шэта.

На низины, коим опускаются склоны гор Утриен, с севера высадилось войско из-за морей. Оно пришло, чтобы сеять семена Тьмы на этих землях, склонить слабых на свои сторону, и принести горе и смерть сильным. В их главе шли двое: воитель Горштан и колдунья Лардэнн. Тьма вела руку первого, и не знал он жалости и пощады. Тьма наделила вторую силой, и гибло всё исполненное Светом на её пути. Их злая слава гремела по всем землям и морям. Пред ними пали княжества эльфов, и вынуждены они были уйти на восток и запад. Кое-кто из людей подчинился Тьме, остальные ушли на юг. Неприступными были лишь горы Утриен, за которые стеной встали жившие на них народы и ученики мага, возглавившие защитников. Сам же чародей не желал вступать в битву, считая своё присутствие на поле боя ненужным.

Всему живому в этом мире не чуждо чувство Прекрасного, даже порождениям Тьмы и тем, чьи умы и души искалечены ею. Различие лишь в том, в каком виде оно предстаёт пред тем, кто им наделён. Среди учеников мага была прекрасная дева по имени Инирта. Маг любил её, как свою лучшую ученицу и как мужчина любит женщину. И она разделяла его чувства, но ссоры между ними, как с наставником и учеником, случались довольно часто. Одна из них произошла именно тогда, когда Инирта вопреки велениям мага отправилась с остальными учениками на рубежи горных княжеств.

В один день силы под рукой Горштана и Лардэнн собрались у подножий гор, дабы во что бы то ни стало овладеть ими. На склонах их ждали полки защитников, во главе которых стояли успевшие прославиться своей храбростью и силой ученики мага, среди них, в первых рядах была и Инирта. Всё, кто там собрался, пришли ради одного: победить либо погибнуть. Одна-единственная битва, коей решилась судьба Света в этой северной твердыне, горах Утриен. О ней сложено множество песен, можно услышать рассказы о героях, а в Детте поставлен памятный камень, ибо на месте города развернулась самая кровопролитная часть сражения.

Тёмные воитель и чародейка повели орды на приступ, воины Света сражались без страха и ропота, принимая настигающую их Смерть достойно и нещадно рубя врага, что покусился на их дом. Не одна тысяча пала на этих склонах, навсегда оставшись в памяти спасённых ими поколений, но новые жители гор Утриен не чтят должным образом памяти героев, называя войну ненужной и зазря жестокой...

Беспощадный Горштан был на острие атакующих сил, непробиваемой стеной встретили их храбрые ученики мага, вела их отважная Инирта. В неравной и жестокой схватке тёмные войска были отброшены. Не веря тому, что происходит, Горштан увидел Инирту и решил сразить своим клинком храбрую деву, желая вынудить отступить воинов ненавистного ему Света. Инирта не отошла ни на шаг и убила тёмного военачальника, раздробив кости его громом и испепелив тело огнём. Великой силой обладала дева, и показала она её в полной мере, к несчастью, не только своим друзьям, но и врагам своим.

Лардэнн принадлежала Горштану, как женщина, и он ей — как мужчина. Видя его смерть, она преисполнилась гневом и поклялась отомстить кровью за кровь грядущим днём. Ночью в лагерь защитников пришло послание, был в нём вызов на поединок. Лардэнн жаждала схватки, и Инирта дала своё согласие, на ведая, что не под силу ей сражаться с тёмной чародейкой.

Как только туман с гор поднялся в небеса, на одну из вершин, высившуюся ныне над Деттом, вышли двое: храбрая Инирта и обезумевшая от предвкушения крови Лардэнн. Схватка была долгой, силы обеих подходили к концу, и первой не выдержала Инирта. Тёмная чародейка незамедлительно использовала шанс, ибо в следующее же мгновение и её сила иссякла бы, и пробила хрупко тело своей соперницы разрушительным потоком. Так пала отважная Инирта, дева, сразившая ужасного Горштана.

Находившийся в своей башне маг узнал о смерти своей любимой и впал в гнев скорбный, отчаянный и безумный. Он крушил всё в своих покоях, осознавая то, что не может вернуть Инирте жизнь, и она для него потеряна навсегда. И в то мгновение услышал он голоса тех, чьими руками сотворена была Тьма. Обещано ему было заклятье, способное оживить Инирту. В обмен маг должен был лишить жизни Лардэнн, и сделать это полагалось не в честной схватке. Маг не оставил времени на раздумья и согласился на этот договор, ибо Инирта для него была дороже всего, даже правого дела Света. Он предал его, своих друзей и союзников, стремясь во что бы то ни стало вернуть свою возлюбленную и подчинить себе Смерть.

Маг немедленно отправился на поля сражения, в ночь он скрытно проник в лагерь и нашёл Лардэнн. Чародейка, уединившись у тенистого пруда, лежала в воде и отдавала ей свою усталость, горюя по смерти Горштана и радуясь гибели Инирты. Маг обратил воду в лёд, сковавший тело чародейки и начавший её сдавливать. Крик её был ужасен, и не менее ужасны были её страдания. Она умирала долго, до последнего не теряя надежды на пощаду и зовя на помощь, но маг наблюдал за её гибелью, не проронив ни тени сострадания и милосердия.

Лардэнн была мертва, и договор был исполнен. Маг узнал сокровенное заклятье и поспешил записать его, спрятав книгу с ним в самых глубоких подземельях своей башни. Он нашёл тело Инирты и произнёс слова заклятья над ней. Раны её затянулись, тело её ожило, и в него вернулась душа. Инирта возвратилась в мир живых и, полная радости, бросилась в объятия своего возлюбленного. Маг отвёз её в свою башню и там рассказал, как спас её.

Слова его опечалили деву, ибо она не могла принять того, что маг пошёл на согласие с Тьмой, нарушив клятву Свету и бесчестно убив Лардэнн. Он пал в её глазах, и душа её ушла в забвение. Она воззвала к Свету, прося испепелить её, ибо не хотела она быть рядом с предателем, и зов её был услышан. Дева озарилась ярким пламенем, что уничтожило её, мага и часть башни, где были его покои. Ученики мага отказались следовать его учению и разбрелись по землям ближним и дальним, люди, жившие у башни, покинули эти места. Руины башни и по сей день трут небеса, и нетронутыми остались лишь её подземелья, скрывающие множество тайн и загадок, и никто не рискует проникнуть в них...

Вернёмся же, дорогой Патрик, в день сегодняшний. Смельчаков спуститься в подземелья до сих пор не было, но мы решили стать первыми. Нас манят и зовут секреты подземных кладовых магии и знаний, а так же сокровища, что могут скрываться под нашими ногами. Но нас удерживает наша малочисленность, и мы решили найти ещё одного спутника, который не будет обузой и так же будет рад найти там то, что привлечёт и его. И подходящим спутником можешь стать ты, Патрик, но мы не смеем давить на тебя и настаивать. Обратись к своему сердцу и скажи, согласен ли ты отправиться с нами к развалинам башни Атлир и спуститься в подземелья?..

Повисла неприятная тишина. Все трое пристально смотрели на меня, ожидая ответа...

Будто я должен был дать его незамедлительно!.. Даже не знаю, их наивность была маской или самим лицом? Да, легендой я был впечатлён, не спорю, но уж слишком у меня к ней неоднозначное отношение, да и к самой затеи в целом. Слишком всё гладко и стройно... в легенде и в изложенных мыслях. Ловушка?.. Или единственный шанс?.. И с чего я должен верить им и, уж тем более, их словам?..

— Я должен подумать, — проговорил я, поднимаясь на ноги. — Время, надеюсь, мне дадут?..

— Конечно, никто тебя не торопит, Патрик, — Тарк кивнул и улыбнулся. Я также ответил кивком и поплёлся подальше от костра вверх по склону. Найдя камень, выдавшийся парапетом из горы, я забрался на него и, свесив с края ноги, устремил взгляд в давно потемневшие небеса...

И что теперь делать? Меня поставили в крайне неудобную для меня же ситуацию, и мне же предстояло найти какой-то из неё выход... Хотя бы вариантов не так много, всего два, но какие же ветви идут от этих стволов...

Итак, первое: сказать "нет" и уйти, куда шёл. Вроде бы, в проигрыше никто не оказывается. Эти господа найдут себе другого кандидата на "номер четыре", я никому ничего обязан не буду и продолжу свободную жизнь бродяги... Заманчиво, не так ли? Я даже ограждён буду от возможного обмана и ловушки, подготовленной этой троицей с неизвестной целью...

Но не менее заманчив и второй вариант, сказать "да". Это, чёрт возьми, шанс, который надо ловить за хвост! Не этого ли я хочу? Молли снова будет рядом. Она будет жива! Она снова будет со мной!.. Но как же всё это призрачно... Книга в башне, которая превращена в руины после произнесения самоубийственного заклинания... И уж больно сомнительно вообще появление самого оживляющего заклятья. Имела место сделка с какими-то абстрактными силами Тьмы, обернувшаяся, думаю, грандиозным взрывом... Не могу я рисковать! А вдруг прочтение заклинания обернётся чем-то с плачевными последствиями, и всё в момент канет в Небытие? Это уж точно никому не нужно...

Ровно, как и мне не нужно носить на сердце вечную рану... Сейчас, вот прямо сейчас она помалкивает, а что будет завтра? В любой другой день? Я помню, что случилось со мной в таверне, и повторения и развития этого я попросту боюсь... Я не смею позволять ухудшаться состоянию моей души. Нужно лекарство, одно единственное, что я оставил на холмах между Коволом и Лайром. Других способов исцеления нет и быть не может... Но...

Ещё одно "но"! На каждый довод "за" тут же находится довод "против" и наоборот! Дилема, как же я их ненавижу... Оба варианта равносильны, оба верны и оба имеют равновесные недостатки... Я и не могу порвать себя на части и отправить обе половинки своими дорожками. Нужно выбрать что-то одно, единственное подходящее и приемлемое, но что именно?.. Что?..

Когда я пришёл в лагерь, все ещё спали, укрывшись в палатках. На востоке робко разгоралась рассветная зоря. Туман медленно поднимался из низин по склонам гор, превращаясь в призрачно прозрачные облака, уносимые просыпающимся на вершинах ветром. Из перевалов слышалось птичье пение... Начинался новый день...

Бессонная ночь... Так тяжело порой принять решение, разнимая при этом сцепившиеся насмерть половинки себя... Даже после громкого удара о стол и выкрике с сообщением, куда склонятся чаши весов, споры в душе не утихают...

Из палатки неторопливо вылез Тарк и, потянувшись, улыбнулся мне.

— Ты готов дать ответ? — спросил он, чуть склонив голову вбок. Я остановился, вдохнул поглубже и кивнул.

— Да, готов, — мои глаза медленно поднялись на его лицо. — Я иду с вами.

Байка Шестьдесят Шестая

Размышления в пути

Лошадь, как средство передвижения...

Самая паршивая, древняя и убогая кляча стоит, минимум, четыре, а в худшем случае и пять золотых. То есть, шестнадцать серебряных или сто двадцать восемь медяков. Это равносильно шестидесяти четырём пинтам эля, и это — наихудший и наиболее дешёвый из всех возможных вариантов. Лошади, как у Тарка и компании, на порядок лучше того, что назвал я. Естественно, стоят они соответственно. То есть, мы берём четыре золотых и, например, умножаем эту сумму хотя бы на десять. Получаем сорок, они же — сто шестьдесят серебряных, они же — тысяча сто двадцать медяков, они же — шестьсот сорок пинт...

И где я, чёрт возьми, найду такую сумму за два часа?! И какого чёрта все трое думают, что, во-первых, лошадь у меня быть должна, раз уж я путешествую, во-вторых, деньги на лошадь быть у меня должны, иначе как я мог рискнуть покинуть первый же населённый пункт (тот же Кожжот), в-третьих, без лошади вообще нельзя путешествовать! Матерь Божья... У меня складывается ощущение, что это я — профессиональный искатель сокровищ и путник с многолетним стажем, а не они, коими себя долго и упорно называли в течение дня. У кого-то либо с самого начала был толстый кошелёк, либо изнеженные ножки на пару с состоятельными родственниками, либо и то и другое одновременно...

Предположение про ноги сделано небезосновательно! Видя разницу в скорости передвижения, усталости и выносливости при движении вверх и вниз по склонам, я предложил господам хотя бы спешится, на что ответом послужили очень странный взгляд Тарка и тишина. Поэтому пришлось всё время двигаться с увеличенным темпом, пытаясь просто не сильно отставать и не терять их из виду...

Как же дико раздражает то, что на тебя весь день смотрят свысока, из конских сёдел. Будто перед ними дорожная пыль, принявшая вдруг человеческие очертания и смеющая их преследовать. Я уже несколько раз пожалел о том, что согласился идти с ними, но от выбранной цели нельзя отказаться, придётся терпеть эти взгляды и столь выматывающую ходьбу... Как я устал...

Мы шли на восток. Начиная с полудня, солнце светило в наши спины, то растягивая тени по траве, то пряча их на склонах, не залитых золотом. Горы стали не такими крутыми и высокими, как до этого, преодолевать их было проще... было бы проще, шёл бы я один, так нет же!.. Всё, прошу меня простить, я молчу...

Стало больше лесов, в них появились лиственные деревья, птицы же зазвучали тише... Мне долго и упорно казалось, что умиротворённая обстановка вокруг лишь маска, и за ней кроется то, что Природа что-то выжидает или же предупреждает о чём-то... Кто знает, может оно и так... Немного осторожности не помешает, да и стоит до поры придержать внутри себя злобу и брань...

Мне до сих непонятно, что за люди сейчас рядом со мной? Никто ни разу не обмолвился о том, кто они такие и откуда вообще родом. Всю дорогу они обменивались фразами об окружающих нас пейзажах, каких-то землях на юге, предположениями о погоде, что ожидает нас на следующий день... Иногда, кто-то из мужской части компании начинал негромко напевать, Тарк закуривал трубку пару раз... Как будто я снова оказался на проклятой ладье, что доставила меня в Кромгор! Такое же занудство и никакого внимания в мой адрес!..

Кстати, о ладье и занудстве. Мне показалось более чем подозрительным некоторое внешнее сходство Тарка с Свэра с эльфами: уж слишком мягкие у них черты лица, да и длинные волосы прекрасно дополняли картину до желаемого результата. Их настоящую принадлежность выдавали только уши — самые обычные, людские... Но вот манеры... Нет, про эльфов мне мало чего известно, но то, что ребята эти с завидным уровнем высокомерия — это очевидно. Никогда не забуду, как меня назвали "грязью", а сейчас на меня, как на грязь смотрят... Хотя... Быть может, мне просто кажется... Ведь глаза всей троицы на несколько футов выше моей макушки...

Как же здесь красиво... Как казалось, целого дня в пути по бездорожью Зелёных гор было недостаточно, чтобы насладиться ими полностью, а к счастью, до башни нам ещё идти и идти, успею... Правда, как я уже кучу раз успел сказать, со скоростью движения компании было совсем не до красот Природы... Зазевался на пару секунд — изволь пробежать сотню ярдов... Боюсь, ещё пара таких дней, и я плюну на всё, забыв о том, ради чего я согласился идти... Поскорее бы это закончилось... Хочу оказаться в окружении домашнего тепла с пинтой эля в руке... или со стаканом старого доброго виски...

Наконец-то ночлег...

Хотя, даже не знаю, радоваться ему или нет? Палатки сами по себе не предусматривали наличие четвёртого компаньона: та, что занимал Свэр, была одноместной. Тарк и Гвела ютились в двухместной, Патрик, полагаю, должен был остаться у костра... Что ж, посмотрим... Мы только-только остановились около огромного вылезшего из склона камня, подобно форштевню корабля, врубившегося в линию тенистого леса... Гвела занялась едой, Тарк со Свэром поставили палатки и расседлали лошадей, я же пошёл за дровами...

Какой шикарный тёмный лес! В нём же меня чёрта с два найдут, если я вдруг решу убежать!.. Но вещи мои лежат на месте нашего лагеря... Проклятье... Я прекрасно понимаю, что, вроде бы, я являюсь частью этой, гхм, милой компании, но, собирая палки, мне всё больше казалось, что я тут на статусе прислуги и чёрнорабочего... А не устроить ли революцию со сменой режима в рамках социальной группы из четырёх человек?.. Боже, что я несу?..

Костёр был разожжён чуть ли не в ту же минуту, когда набранные мною две неплохие охапки рухнули на землю из уставших рук. Быстро они с огнём управились... Я уселся прямо на траву и протянул руки к теплому пламени... Воздух начала сковывать прохлада...

— Как жаль, что тебя здесь не было, Патрик, — Гвела мило улыбнулась. Да, жаль... а кто дрова принёс, а?!...

— М? — я чуть наклонил голову вбок.

— Тарк рассказал ещё одну легенду, — она мечтательно прикрыла глаза.

— Ещё одну? — на лице появилось подражание заинтересованности. — О чём же? Что-нибудь героическое о минувших днях?

— Да, Патрик, — Тарк кивнул, затягиваясь из трубки. — Если желаешь, позже я могу тебе её поведать...

— Это было бы прекрасно, — я нехотя натянул улыбку. Надеюсь, меня лишат радости слушать пафосный рассказ о беспощадной битве Тьмы и Света, уничтожении врагов сотнями, жестоких взаимоотношениях между сильными обеих сторон и прочих радостях мирового противостояния, к счастью, закончившегося не менее, чем двести лет назад...

— Патрик, поведай нам о героях земель, откуда ты родом, — Тарк приобнял Гвелу и, отклонившись назад, опёрся на локоть. — Такие же ли они храбрые и благородные, как те, что защитили Свет на этих берегах?

Впав в глубокое раздумье, я покивал.

— Расскажи, — попросила Гвела, и все трое впились в меня выжидающим взглядом...

Я снова оказался в чертовски неприятной ситуации... Вот и о ком я сейчас должен рассказать? Участники Пасхального восстания, несомненно, герои, прорубившие окно к свободе Изумрудного острова, но смогут ли мои компаньоны понять значимость их поступка?.. Времена пораньше?.. Мне стыдно признать, но, похоже, что не так хорошо я знаю и помню историю своей страны, чтобы без колебаний исполнить просьбу...

— Простите, но рассказчик из меня так себе, — я поспешил подготовить себе пути к отступлению. — Случилось это не так давно, но, всё-таки, до моего рождения...

— Ни слова более! — неожиданно выкрикнул Свэр так, что я чуть не подпрыгнул от испуга. — Я не желаю слушать истории о лжегероях, которых почитают на нынешних Зелёных горах, а их низкие поступки считают подвигами! Здесь не прозвучит ничего о предательстве и побеге из-под власти Великой Северобережной короны!..

Хотел бы я видеть своё лицо со стороны: как сильно округлились мои глаза и отвисла челюсть. Неслабый выпад, и я даже не знаю, чем на него ответить? Вроде, меня уже причисляют к местному населению, и в их истории и истории моей Родины, как я вижу, полно общего... Сыграть эту роль до конца или промямлить, что меня не так поняли?..

— Доброй вам ночи, — бросил я, поднимаясь на ноги, и отправился вверх по склону, туда, где проще залезть на возвышающийся над биваком камень.

— Патрик? — Тарк удивлённо посмотрел на меня, я ответил:

— Не беспокойтесь. Надеюсь, мы увидимся утром.

Кивнув всем, я быстрым шагом покинул лагерь, после перебрался на каменное тело скалы и лёг на живот на самом его краю, пристально наблюдая за лагерем сверху. Троица просидела у костра ещё около получаса, ведя неторопливую и тихую беседу, после чего все разошлись по палаткам, предварительно затушив костёр. От него осталась только россыпь алых углей, от которых робко поднималась струйка дыма. Я чуть отполз назад, перевернулся на спину и, подложив ладони под голову, принялся смотреть на звёзды...

Может, пользуясь тем, что все спят, и сейчас ночь, сбежать на север? Кстати, где он?.. Ладно уж с манерой путешествовать, возможно, послезавтра я бы и привык, да и должно оно было вот-вот закончиться. Но вот отношение... Мне заткнули рот. Мне довольно грубо заткнули рот без видимой на то причины. Если это произошло один раз, то имеет все шансы на повторение в будущем. В Лайре мне уже высказали несколько довольно милых вещей, и я не готов терпеть подобных оскорблений в ближайшем будущем. Тем более, от того, кто принял тебя в свою компанию, полагаю, считая другом... Не научить ли его манерам?..

Кстати, да! Исправлю физиономию одному из них, автоматически поссорюсь с остальными, следовательно, освобожу себя от необходимости терпеть всех троих... Хотя, это же только второй день с ними... Не считая этого инцидента, ничего такого уж ужасного и выводящего из себя не произошло... Правда, можно приплести самый первый наш разговор... и всё тех же лошадей... И вспомнить, наконец, что меня всё-таки сподвигнуло согласиться на поиск книги с заклятьем... Если бы только Она была рядом — всего этого можно было избежать... Даже к нему на пушечный выстрел не приближаться...

— Так ты здесь? — прозвучал совсем рядом девичий голос.

Я испуганно и обрадовано поднялся на руках и еле слышно позвал:

— Молли?..

— Нет, это я, Гвела, — передо мной в лунном свете, действительно, предстало её улыбающееся лицо. Цыкнув, я поджал ноги и, прищурившись, спросил:

— Чем обязан?

— Я не могу уснуть, в лагере никого нет... и я решила найти тебя...

— Никого нет? — я изогнул одну бровь. — Куда же все подевались?

— Они спят, — поспешила уточнить Гвела.

— Ах, — я ухмыльнулся и повернулся лицом к краю камня. — Поздравляю, ты меня нашла. Со мной, наверно, очень весело будет поговорить, учитывая то, как вы выслушали мой рассказ...

— Ты в обиде на Свэра? — она села рядом со мной. — Не надо... Он бывает несдержанным и вспыльчивым...

— Ещё один такой номер с его стороны, и мы посмотрим, кто здесь агрессивней...

— Патрик, почему ты так злишься? — в голосе Гвелы почувствовался лёгкий испуг.

— Это очевидно... — пробурчал я, повернув лицо от неё. — После того, как за свободу твоей страны пролито столько крови твоих предков и утеряно столько лет, слышать разговоры о предательстве по отношению к какой-то там короне...

Гвела вздохнула и легко коснулась моего плеча.

— Они не хотели тебя обидеть...

— Возможно.

— Тарк и Свэр — очень хорошие люди, и не желают тебе зла. Они добрые и всегда готовы помочь...

— Тогда, раз уж они меня не слышат, — я взглянул на Гвелу, — не могла бы ты им передать, чтобы они ехали помедленней или спешились, иначе я просто за вами не поспеваю...

— Я передам, — она улыбнулась, и я почувствовал, как её плечо легонько коснулось моего. — Патрик, мне кажется, ты нам не веришь...

Я прикусил нижнюю губу и задумался. Оба ответа одинаково лживы и правдивы...

— В твоём взгляде тень сомнения... Почему?..

— Так надо, — бросил я, изучая её лицо и пытаясь понять, что именно в девушке меня настораживало и мне не нравилось... У неё были чуть впалые щёчки, узкие губы, милый английский носик с горбинкой и большие глаза, исполненные страдальческим взглядом... или просто уставшим, но первая мысль была именно такой, как сказано выше. Гвела отличалась от остальных хотя бы даже внешне: черты её лица были проще и приятней... Но глаза меня смущали... "Зеркало души", как всегда, что-то пыталось сказать, но что?..

— Надо?.. Кому?..

— Гвела, пойми... — я набрал побольше воздуха. — В этот месяц произошло нечто, что принесло довольно много страданий и заставило меня смотреть на некоторые вещи по-другому... Я безусловно верю в рассказанную Тарком легенду, но...

— Остальное заставляет тебя колебаться? — она изогнула брови и посмотрела мне в глаза.

— Именно так. Это уже не первый случай, когда кто-то обращается ко мне по поводу случившегося... и мне просто страшно...

— Не бойся. Они помогут тебе и в принятии решения!..

— Они просто скажут "прочитай заклинание и радуйся". Не более того... А о последствиях известно лишь из легенды, и были они печальны...

— Но Тьма больше не властна над заклятьем и...

— Тьма — понятие размытое, — отчеканил я. — И не факт, что она над теми словами больше не клубится... И не факт, что всё будет хорошо и замечательно, после того, как я их прочитаю...

Гвела вздохнула и с упрёком сказала:

— Ты просто боишься. Это глупо...

— Однажды я не побоялся дерзить, и закончилось это...

Внутри что-то громко ёкнуло... Если я сейчас начну рассказ о том, что случилось там, на юге, ничего хорошего из этого точно не выйдет...

— Нет, я не могу более говорить об этом, — голова обессилено рухнула на сложенные на коленях руки. — Прости, это слишком тяжело... и...

— И ты, всё-таки, не до конца нам доверяешь...

Я почувствовал, как её ладони обхватили мои плечи.

— Поверь, нет причин для сомнений...

— Возможно... Но я не понимаю, зачем вам четвёртый компаньон?

— Так больше шансов найти что-то в подземельях и не потеряться там...

Справедливо... Наверно... Я же не бывал в подобных местах с целью поиска сокровищ...

— Почему именно я? Ведь можно было найти кого-то, подготовленного так же, как вы...

— Я не могу дать ответа, — её руки сжались чуть сильнее. — Решения принимает Тарк...

Я многозначительно покивал и посмотрел на неё... Даже не смешно... Она появляется ровно тогда, когда на горизонте замаячил повод оставить эту компания, сидит рядом, обняв меня, и, кажется, пытаясь изменить моё к ним отношение... И, да, странно ли, но, на сколько я помню, всё время, когда Тарк и Гвела были рядом у костра, можно было предположить, что они не просто так сидят в обнимку... Сейчас-то что происходит и как это воспринимать?..

— Гвела, почему ты сюда пришла?

Повисла неприятная пауза. Мне показалось, что она долго и мучительно пытается подобрать наиболее подходящие слова для ответа, при этом боязливо посматривая по сторонам и вниз, в сторону лагеря.

— Я должна была с тобой поговорить, — сказала она так тихо, будто боялась, что нас подслушивают.

— О чём именно? — я перебрал в голове все темы, поднять которые мы попытались.

— Пойдём обратно... мне лучше сейчас вернуться, — она поднялась на ноги, но тут же наклонилась к моему уху и прошептала. — В другой раз...

Пожав плечами, я встал и пошёл вслед за Гвелой... Начинается какое-то странное представление...

Я лёг у давно остывшего костровища и негромко пожелал Гвеле спокойной ночи. Она ответила улыбкой и юркнула внутрь палатки. После пары секунд возни я расслышал:

— Ты куда-то уходила?

— Мне надо было подышать.

— Патрик вернулся?

— Да.

— Спи...

И всё стихло... Я повернулся на спину и взглянул на небесные бриллианты, пытаясь хотя бы у них узнать ответы на появившиеся вопросы... Но, прежде... Ура, снова всплывает много мною любимого "непонятного"!..

Что творится внутри этой троицы? Уж слишком странно вела себя Гвела, и уж слишком странные Тарк и Свэр... сами по себе. Почему у неё был столь неоднозначный взгляд и столько страха в последней части нашего разговора? Что же не так с этими двумя?..

Хотя, можно, не раздумывая, сказать, что всё! Складывается такое чувство, что неспроста мне не нравятся их лица и их поведение. Либо они действительно что-то замышляют, либо по жизни такие, в чём я сильно сомневаюсь... Да и Гвела... Я ей не доверяю... Дамочка уж больно темнит и что-то скрывает... пока скрывает... Кажется, она знает что-то об этой компании, что может быть правдой, и что неплохо было бы выяснить. Это определённо может направить мои мысли в нужное русло. Надо попытаться узнать всё в следующую ночь, а сейчас — крепкий сон перед завтрашним обязательным забегом...

Байка Шестьдесят Седьмая

Сорванные маски

Улыбнулся игривым лучам, пляшущим на моём лице. Солнце показалось из-за вершин и спешило разбудить всех и каждого, чему я был несказанно рад. Я встал, потянулся, залез в свою сумку, позавтракал и, чувствуя себя полным сил, взглянул на склоны, на которые сегодня предстояло взойти. Надо только взвалить на плечи сумки, встать на ноги и сделать новый шаг, лишь бы было куда поставить ногу!..

Какая жалость, все ещё спят... Тяжело вздохнул и поднял глаза к небу... С этим торчащим из скалы камнем место лагеря так похоже на предыдущее... Надеюсь, мы не ходим кругами, правда, вряд ли такое возможно... Я подошёл к палатке Тарка и Гвелы и занёс руку над пологом, чтобы негромким постукиванием их разбудить...

Скажем так... звуки, доносящиеся изнутри мне... не то, что бы показались странными... просто остановили мою попытку обратить внимание её обитателей на наступление утра. Пожалуй, не буду сообщать вам что именно я расслышал, не буду описывать услышанное, и не скажу, с чем оно у меня ассоциируется. Не думаю, что тревожить сейчас Тарка и Гвелу — хорошая идея. Пусть побудут наедине...

Свэра я будить не буду. Проснётся сам, или пусть этим остальные занимаются. Видеть этого господина ближайший час я просто-напросто не хочу... Хмыкнув, я развернулся на мысках в сторону костровища... и нос к носу наткнулся на Свэра... Я мысленно чертыхнулся и постарался улыбнуться как можно приветливей. Он кивнул и, наклонив голову вбок, проговорил:

— Доброго тебе утра... Патрик.

— И вам, — ответил я, на пару шагов отходя от палатки. — Как спалось?

— Прекрасно, — отрезал Свэр. — Нет ничего лучше сна в объятиях гор и леса.

— Не смею спорить.

— Как жаль, что эти места больше не под властью Короны.

Я нахмурил брови и просверлил лицо Свэра взглядом. Он ответил тем же. Повисла тишина.

— Сэр, вы нарываетесь на неприятности, — я скинул сюртук на траву и расправил плечи.

— Боюсь, вы уже на них нарвались, отказавшись от Короля и избрав себе нового правителя совсем не благородных кровей. Не удивлюсь, если и рождён он был незаконно, — его куртка опустилась с плеч.

— А не научить ли вас манерам, сударь? — я закатал рукава рубашки, сжал кулаки и встал в стойку. Свэр ухмыльнулся, подошёл ближе и прошипел:

— Попробуй.

— Легко! — не раздумывая, я немного размахнулся и отпечатал ему удар в область глаза. Свэр, изобразив на лице смесь боли, ненависти и удивления, отшатнулся назад и тут же получил ещё одно попадание, на этот раз в грудь. Из неё вырвался сдавленный вскрик, и мой соперник ринулся в контратаку... В палатке послышалась усиленная возня...

Один удар я парировал, второй же мне достался в плечо. Отступив на пару шагов, я не позволил Свэру подойти ближе, пару раз попытавшись достать его кулаками. Он проскочил под уже отводимой назад левой рукой и попытался меня схватить, но растянулся на траве, получив правой рукой по шее. Перевернувшись, Свэр удивительно быстро вскочил на ноги и ударил меня по носу, за что незамедлительно получил ответ в виде отличного хука справа.

Не думал, что это так феерично повалит его на землю. Он по инерции сделал два шага и рухнул на свою же палатку, оглашая лагерь весёлым треском. Злобно ухмыльнувшись, я потёр кулаком по усам и, не обнаружив на нём крови, снова замер в стойке. Раунд окончен, соперник в нокауте...

— Что здесь произошло?! — вместо гонга прозвучал крик Гвелы. Я повернулся к ней, опустил руки и, улыбнувшись, поздоровался:

— Вы проснулись? Наконец-то...

— Патрик? — из палатки вылез Тарк и удивлённо посмотрел на меня, потом на неуклюже перекатывающегося в останках своей палатки Свэра. — Вы подрались?..

— Похоже на то, — я пожал плечами.

— Из-за чего? — хором спросила парочка.

— Пожалуй, — я задумался, — мы вчера вскользь касались этой темы во время так называемой беседы у костра.

— О, Небеса, — Тарк помотал головой и побежал поднимать Свэра. Я сделал пару шагов назад и, сложив руки на груди, начал изучать общую картину. Гвела, стоявшая чуть в стороне, посмотрела на меня, одарив странной улыбкой. Такр помог Свэру подняться (я ему умудрился разбить губу), потом принялся ему на повышенных тонах что-то говорить, что я, за незнанием языка, понять не мог. Второй пытался отпираться, но потом, склонив голову, долго и упорно кивал под речь Тарка, пока тот не закончил и повернулся ко мне со словами:

— Прошу простить моего друга. Он не знал, что творит, и не хотел вас обидеть.

Звучало это так официально сухо, что я с секунду подбирал наиболее подходящие слова, которыми стали:

— Я принимаю извинения с вашей стороны, сэр, и надеюсь, что этого больше не повториться.

Вытирая кровь с лица, Свэр кивнул и оставил голову в опущенном положении. Тарк посмотрел на него, потом на меня и молвил:

— Собираемся...

Накинув на плечи сюртук и положив у ног сумки, я сел на траву и с расплывшемся в ангельском блаженстве лицом принялся наблюдать за завтраком, процессом сбора лагеря и седланием лошадей...

Я теперь могу совершенно безнаказанно поколотить Свэра, спровоцировав его на нападение. Думаю, сейчас это стало куда проще, он вряд ли воспримет произошедшую драку, как агрессию с его же стороны, и не планирует относиться ко мне, как к объекту для ругани и нападок. Я могу и ответить... Но я до сих пор не решил, так уж это и хорошо?.. Скорее, да, давно хотелось это сделать...

Мы выдвинулись спустя полчаса. Опять начались эти догонялки с лошадьми, но, должен заметить, троица сегодня двигалась несколько медленней, чем вчера. Спасибо Гвеле... Её сегодняшняя улыбка была слишком неоднозначной... Будто разбитая губа Свэра — плод многолетних ожиданий. Рад, что не только себе доставил этим удовольствие... Сегодня ночь надо будет постараться выяснить всё...

Небо прикрылось плоскими и длинными облаками слева и справа от нас... Кажется, эти стороны света носят имя Север и Юг... Но, не суть! Подальше тела облаков пронизывались снежными пиками, и в них, как казалось, оставались глубокие тёмно-синие шлейфы... Фантастика... Будто бы Земля гладит Небо... Когда проводишь по шерсти кошки или собаки кончиками пальцев, да-да, именно кончиками... Там потом остаются следы, как бороздки... Вот здесь то же самое, но только вверх ногами...

— Смотрите! — воздух прорезал радостный крик Тарка. Мы остановились на кромке склона и окидывали взглядом открывшуюся перед нами низину, укутанную лесами, закрывающими собой небольшие холмы, выдававшиеся из общей ровной поверхности... И не было видно границ этому таинственному великолепию...

— Плато Эстир! На его южных границах стоит замок Атлир, а на востоке — руины башни мага. Вперёд же!..

Я не успел ничего сообразить, когда в следующую секунду в сотне ярдов от меня замелькали удаляющиеся лошадиные копыта. Глаза мои в момент округлились, и в них забились частички пыли от ничтожно малого её количества, поднявшегося после такого резкого старта. Даже не знаю, что и сказать...

Они уже далеко несутся, пустив своих лошадей в безумный галоп... Через некоторое время, безусловно, они замедлят движение...

Да какого чёрта?! Это вот что сейчас было?! Кто там мне обещал поговорить с Тарком по поводу скоростей передвижения?! Клянусь, догоню их, если удастся и вскрою черепа! Каждому! А потом скормлю тела собакам, а кровь выпь!..

Стоп-стоп-стоп!.. Я зол, меня понесло, прошу меня простить. И я не думаю, что, будь вы на моём месте, у вас бы другие мысли и желания возникли! Это, чёрт возьми, просто по-свински! Даже непонятные выпады Свэра и настойчивые попытки навязаться на разговор в первый день нашего знакомства — ничто по сравнению с ЭТИМ! Клянусь, я и не подумаю себя держать в руках, когда они вновь предстанут перед моими глазами...

Выдав этому склону всё остальное, что я по поводу этой ситуации думаю и что не стоит пересказывать, я вогнал руки в карманы и поплёлся за удаляющимся полупрозрачным облачком песочного цвета...

А вокруг всё пело и радовалось солнечному дню... Уши ловили восторженное пение птиц и шорох ветра в ветвях деревьев и траве... В ноздри иногда влетал аромат цветущего вереска... Сейчас, наверно, всё ещё идёт август — в сентябре он уже отцветает...

Здесь — мой дом... Где-то рядом... Осталось только найти именно его и убедиться в том, что это так... Я точно знаю, что не на этом плато и не на южных склонах, что я миновал... Здесь я чувствую что-то родное, но и чего-то не достаёт... С другой стороны, Зелёные горы — совсем не пара холмов у моря... И ноги с сердцем и душой меня чёрта с два подведут...

Этих мерзавцев я догнал только после заката, да и, видимо, только из-за того, что они соизволили устроить привал. В упавшей ночной тьме увидеть костёр, разведённый ими, не представлялось сложным, сложнее было не споткнуться о большое количество камней, выступивших здесь из земли...

— А, Патрик! — радостно прозвучал при моём появлении голос Тарка. — Мы думали, что ты сбился с пути!..

— У вас лишней лошади не будет? — озлобленно бросил я, подойдя к огню. — Может, у тебя за пазухой или, Гвела, у тебя под юбкой?.. Ах, да, ты же в брюках. Значит, у тебя нет...

— Нет, Патрик, у нас нет ещё одной лошади, — помотал головой Свэр. Как мне показалось, моя грубость была благополучно проигнорирована... Странно это с его-то стороны...

— Тогда, не могли бы вы, приличия ради, — я не сбавлял напора, — идти пешком, придерживая лошадей под уздцы?!

— Зачем? — Тарк улыбнулся.

— Затем, чтобы я двигался с вами не с одной, так хотя бы с примерно равной скоростью! Я не намерен вечно пытаться вас догнать!

— Но, Патрик, мы не можем так сделать, — возразил Тарк.

— И почему же?! — я сложил руки на груди.

— Иначе, зачем нам лошади? Какой смысл идти пешком, когда?..

Так... спокойней... не повышай голос... Просто убей всех, завладей девушкой, а лошадей можно продать... главное, спокойней...

— Значит так, я отказываюсь куда-либо с вами идти, если вы не пойдёте пешком.

— Но, Патрик... — видимо, Тарк снова хотел поведать о том, что наличие лошадей просто обязывает их ехать верхом...

— Мне плевать, какую вы там цель преследуете, и какую роль это может сыграть для меня, и ради чего мы всё это делаем! Вы будете дальше ехать верхом?!

Недолго думая, Свэр и Тарк покивали.

— А кто-нибудь меня к себе возьмёт пассажиром?! А?!

— Боюсь, и это невозможно, — Свэр помотал головой.

— Тогда, счастливо оставаться! И... (далее воспроизводить свои слова не буду, уж простите, они расходятся с литературными нормами), — я схватил из костра горящую палку и быстрыми шагами двинулся прочь от бивака перпендикулярно линии нашего движения до этого.

— Патрик, постой! — раздался из-за спины крик Гвелы. — Сейчас же ночь!..

И что?! Я иду при свете...

Никак не отреагировав на неё, я ускорил шаг. К чертям... К чертям всё! Мне с самого начала эта идея не нравилась, давно надо было это сделать...

Впереди показалась мрачная стена лесного массива, в лицо ударил поток холодного воздуха, поджидавший в деревьях. Поёжившись, я вжался в воротник и перешёл на лёгкий бег: надо бы побыстрее добраться до леса...

Собственно, как и ожидалось, через пару десятков ярдов от опушки о ветре напоминал лишь шум над головой. Вздохнув, я улыбнулся и посмотрел по сторонам. Неподалёку я заприметил каменный развал, обросший кустами, весьма симпатичное место для ночёвки. Да и огонь ещё не погас, если поторопиться, можно набрать палок и сделать отличнейший костёр!..

Проблемой меньше, ура!..

Интересно, их поведению вообще есть какое-то оправдание или логическое объяснение? Вроде бы, договорились быть партнёрами, и сказать, что мерзавцы вели себя максимально по-свински — ничего не сказать! Могли бы, чёрт возьми, на своих двух топать или, если доброта душевная позволила бы, одолжили бы денег на... да хоть на самую убогую клячу! Это ж всего четыре золотых! Нет же, Пат, плетись следом!..

Как мы все уже прекрасно знаем, карта успешно закончилась севернее Лайра. Куда идти дальше — идей море! Возьму правее линии, по которой я ушёл от их ночлежки... Куда-нибудь точно приду, а там — узнаю у местных, куда меня занесло, а если местечко окажется симпатичным — останусь на зиму... Когда ж она всё-таки начинается?..

Судя по могильному холоду, довольно скоро... Подкинул дров, протянул руки к огню...

— Патрик! — разнёсся под деревьями голос Гвелы.

Господи... да что ещё?!

— Патрик! — снова позвала она.

Не буду отзываться. Ей надо — сама найдёт, пламя костра сложно не заметить. Потеряется — её проблемы, не мои.

Раздался звучный щелчок и уши поймали чуть приглушённый вскрик. Наверно, было больно...

— Патрик! — из ближайших кустов послышался громкий шорох, в отсветах костра появилась довольно громоздкая тень. Похоже, нет смысла скрываться далее...

— Да, я здесь, — спрятал руки в карманы.

На полянку вышла Гвела, держа под уздцы лошадь. Могу предположить, что в одном из карманов вдруг нашлась ещё одна, но, сами понимаете...

— Патрик, Тарк просит тебя вернуться, — умоляюще проговорила она, остановившись по ту сторону огня. На щеке "красовалась" царапина с парой кровавых потёков.

— На кой чёрт? — бросил я в ответ.

— Но ты нам нужен!..

— Вам? Или именно ему?..

Гвела колебалась одну секунду, но потом ответила:

— Скорее, ему...

— На кой чёрт?

Она опустила глаза.

— И что же он сам не пришёл?..

— Он должен охранят наш лагерь...

Как громко сказано-то!..

— От кого?! — с ухмылкой выпалил я.

Опять томный взгляд.

— И почему он отпустил тебя одну, раз здесь кого-то надо опасаться?

— Патрик, — она снова подняла глаза

— Слушаю?

— Мне нужно... нужна...

— Что?

— Помоги мне... сбежать, — она бесшумно опустилась на колени.

Какой интересный поворот!..

— Прошу прощения? — я приподнял одну бровь.

— Я больше не могу так... Я хочу сбежать, и ты единственный, кто мне может помочь...

— Сбежать от Тарка?

Она кивнула.

— Что же не так в вашем милом любовном садике? — со смешком бросил я.

— Ты многого не знаешь.

— Например?

— Патрик, это долгая история...

— Я внимательно слушаю.

— Но я должна знать, согласен ли ты мне помочь...

— Единственное, чего у меня полно, так это времени, и его вполне достаточно на обдумывание ответа, и я рад уделить часть его на то, чтобы послушать твою историю. До этого я и пальцем не пошевелю.

— Ты жесток...

— Приходится последнее время. И, дорогая, пока что у меня нет оснований тебе верить...

Гвела заглянула в мои глаза, в свете костра на них блеснула влага.

— ... и не поверю, пока вот эти самые уши, — я сжал пальцем свою мочку, — не услышать что-нибудь убедительное из вот этого рта (ткнул пальцем в её сторону).

— Патрик...

— Я начинаю слушать, — твёрдым голосом отчеканил я. Хотя, может, не стоит пря так уж грубить?..

— Два года назад... два года назад я встретила Тарка и Свэра в своём родном городе. Я из Клертола, что стоит там, где склоны Зелёных гор опускаются в Северные моря. Небо во всю дышало осенью, зима уже стучалась в двери... Мой отец был кузнецом, а я помогала ему тем, что бродила по городу и собирала старые, никому не нужные куски железа, из которых другой мастер, работавший с моим отцом, выплавлял годные для работы заготовки...

Они пришли с востока, я встретила их совсем рядом с городскими воротами. Они выглядели, как люди откуда-то с юга, хоть никто из них не рассказывал, откуда он родом. Они остановились возле меня, Тарк бросил в мою сторону пронизывающий взгляд... Я хотела убежать, но не могла, и просто стояла, заворожённая им. Его лицо тогда мне казалось самым прекрасным...

— Скорее, слащавым, — еле слышно процедил я...

— Ты сам видел, он статный мужчина, и ему под силу свести с ума... любую дурочку, вроде меня. Он спустился с седла взял меня за руку надел на неё красивый браслет и пообещал всё то, о чём может мечтать девушка с городских окраин...

— Мерзавец вскрутил бедняжке голову? — на лице снова появилась ухмылка.

— Да, это так, — она передвинулась чуть ближе к огню. — В тот же день я перестала быть дочерью кузнеца и стала той, что сидит сейчас здесь. Я сменила стул на кухне моей матушки на его седло, а потом и на своё собственное...

— И ты не знала нужды, и всё у тебя было в достатке?

Она кивнула.

— В чём тогда беда? — я чуть склонил голову вбок.

— В том, что случилось в первую же ночь, и продолжалось каждую, когда мы останавливались на ночь в городах... и не только, — она набрала побольше воздуха. — В ту ночь Тарк был очень груб... Он показал всю свою силу... и истинное лицо... Он бросил меня на кровать, сорвал с меня одежду... Я сопротивлялась, но он сказал, что сполна заплатил за это... Он... Он...

Гвела сорвалась в громкий плач, закрыв лицо руками...

Я замер, не зная, что делать...

Вообще, её история звучала довольно правдоподобно... да и плач был неподдельным... На хорошо отработанную игру это похоже не было, а полившие ручьями по её щекам слёзы казались каплями настрадавшейся души... Ей можно верить... целиком и полностью... наверно...

Я поднялся на ноги, сделал продолжительный выдох и сел возле неё, кладя ладони на её плечи.

— Он надругался... обесчестил меня, — со вскриком выпалила она.

— Чш-ш-ш, успокойся, — я обнял её, она продолжала плакать.

— И каждую ночь... и к нему порой присоединялся Свэр... мерзко... мерзко!..

— Что тебе мешало сбежать?

— Патрик... я никогда ничего дальше городских стен не видела... Одна я бы погибла... — она посмотрела на меня глазами, полными слёз. — А с ними я могла жить...

— Разве это жизнь?..

— Нет... имеет ли кукла право на жизнь?.. — она снова сорвалась в плач... Я обнял её крепче...

В момент почувствовал себя дико виноватым за то, что наговорил ей буквально пару минут назад. Кто бы мог догадаться, что из всех троих только её слова искренние?..

— Эй, успокойся, — я взял её за плечи. — Я согласен, я помогу тебе.

Она подняла глаза.

— Сейчас я тебе верю... и... прости, — я улыбнулся и опустил глаза. — У тебя щека разодрана...

— Ветка...

— Так и подумал, — я достал нож и осторожно приложил его к ранке. — Это поможет...

— Спасибо, — она на секунду улыбнулась и пальцами чуть коснулась глаз. Гвела перестала плакать и через минуту-другую должна была полностью успокоиться. Хорошо...

— До тебя было ещё двое... Один не поверил мне... и его убил Тарк. Второй попытался убить Тарка, но пал от руки Свэра... Уже не болит...

Я кивнул и убрал нож.

— Так зачем я им сдался-то?

— Золото... звонкая монета...

— Да в моих карманах уже кто-то поселился! Да хоть бы какой-нибудь кот туда немного денег наплакал!

— Нет... В нескольких днях пути стоит та самая башня, о которой рассказывал Тарк... вернее, то, что от неё осталось... По легендам, под ней настоящий лабиринт, но это лишь один тоннель... извилистый, но единственный. Кое-что оттуда уже вынес твой первый предшественник... Но Тарк делил добычу только со Свэром...

— Великолепно... Меня ждала та же участь?

— Или того, второго... Опаснее их только Тогг из...

— Не. Произноси. Это. Имя. Пожалуйста, — отчеканил я.

— М?

— Не сейчас. Не надо и всё.

— Он что-то тебе сделал? — она взяла меня за руку

— Гвела. Не сейчас.

— Прости, — она снова опустила глаза.

— Забудь... и садись ближе к огню! Здесь не так уж тепло, как хотелось бы...

— Спасибо... — она сняла свой дорожный плащ и положила его возле костра. — Ты не мог бы привязать лошадь?..

Я кивнул и принялся обматывать уздечку вокруг первой понравившейся ветки. Гвела легла на плащ и накрылась его подолом. Улыбнувшись, я посмотрел на её спину, и тут в голову влетела мысль:

— Извини, а Тарк и Свэр не пустятся тебя искать?

— Они мне дали время до рассвета... И они — любители поспать... У нас будет время, чтобы уйти на север...

— А где он? — с улыбкой спросил я.

— Ты ушёл от их лагеря именно туда, — она вздохнула и положила голову на свои ладони. — Я так давно не была дома...

— Полагаю, у тебя появился шанс там оказаться, — я сел рядом.

— Да, — она закрыла глаза и улыбнулась. — И ты ложись спать... Нас ждёт неблизкий путь...

Кивнув, я лёг прямо на землю и принялся смотреть на огненные языки сквозь полузакрытые веки...

Байка Шестьдесят Восьмая

Лучшая защита

Сейчас, наверно, около четырёх утра...

Сквозь просветы листвы видно ещё тёмное небо, вот-вот готовое зажечься от лучей восходящего солнца. Об этом своими песнями предупреждали просыпающиеся птицы и кое-где посвистывающий ветерок...

— ... дали время до рассвета, — пробежало по моей голове, и я, протирая глаза ладонями, сел. От изничтоженных огнём веток тянулась тончайшая струйка дыма, в воздухе чувствовалась влага утренней росы... Пора идти...

Я осторожно дотронулся плеча Гвелы — она проснулась и одарила меня ласковой улыбкой. В ответ я кивнул и протянул ей кусок подсохшего хлеба с зеленью — скудно и скромно, но что поделать?..

— Как же ты странствуешь? — удивлённо спросила она, добив свой завтрак. — Ни лошади, ни палатки... и еда...

— Видимо, у меня за пазухой не спрятано пары десятков золотых, — я улыбнулся и натянул на плечи лямки сумок. — И я не жалуюсь, меня всё устраивает... Как пускались в дорогу мои предки, так пустился и я...

— Ты ведь из графства Прекли? — Гвела поднялась на ноги и отвязала лошадь.

— Похоже на то, — еле слышно сказал я, сопровождая слова кивком.

— Тарк и Свэр всегда обходили дороги туда стороной, — задумчиво сказала она. — Идём?

Я кивнул, и мы вместе зашагали, кажется, в северном направлении.

— Похоже, я догадываюсь почему...

— М? — Гвела заинтересованно подняла брови.

— Почему они обходили стороной те места... Вспомни вчерашнюю драку...

Она улыбнулась и прикрыла глаза.

— Он всегда меня ненавидел... по той же причине, — сказала она, встав чуть ближе ко мне. — Здесь много кого, кто сочувствует Северобережной Короне и с презрением относится к ушедшим из-под её власти землям...

— Это исключительно их проблемы, — прищурившись, выдал я, вызывая улыбку у Гвелы...

Из леса мы вышли только спустя час. Гвела то и дело просила остановиться, чтобы поправить обувь или сгрузить что-то из своих вещей в седельные сумки. Похоже, седло кое-кого избаловало... но как же приятно было осознавать, что никого не надо догонять, и все (в количестве одного человека) подстраивались под ТВОЮ скорость... Что вы, я ж не Центр Вселенной... Ритм задаёт тот, кто идёт медленней, и именно мне приходилось следить за тем, чтобы Гвела не отставала, а я не убегал слишком далеко...

Чем дольше мы шли, тем больше она на меня заглядывалась... Нет, запрещать ей это делать я не планировал — пусть смотрит, почему бы и нет? Лишь иногда, когда я своими глазами ловил её взгляд, она смущённо отворачивалась, изображая застенчивую улыбку... Не в обиду ей будет сказано, но при лунном свете она смотрелась симпатичней, чем сейчас... Хотя... какого-то особого очарования ей было не занимать... Видимо, есть что-то в девушках такого типажа...

За лесом продолжалось плато, и, похоже, в паре десятков милях впереди упиралось в склоны гор... Голубоватая дымка им к лицу, ровно, как и небольшим возвышенностям на нашем пути вместе с другим лесом, видневшимся между ними. Облаков на небе почти не было, солнце медленно выбиралось из-за вершин и вскоре должно было залить своим теплом всё ещё скованные предъутренней прохладой луга...

— Я лишь в третий раз на плато Эстир, — задумчиво сказала Гвела, остановившись в паре ярдов от опушки. — Оно прекрасно, ведь так?

Продолжительный кивок.

— И ни разу я не могла насладиться его красотой, — она неторопливо подошла ко мне. — Меня каждый раз угнетало то, что рядом со мной они... Сейчас их нет...

Гвела взялась за мою руку и положила свою ладонь на мою грудь.

— Сейчас моё сердце открыто для этой красоты, и... — я почувствовал в её руках лёгкое напряжение, будто она пыталась меня к себе развернуть, но я остался стоять скалой.

— Гвела, идём... доберёмся хотя бы до следующего леса, — твёрдым голосом ответил я и расслышал её приглушённое и немного расстроенное:

— Хорошо...

Не имею никакого желания отвечать на её кокетство и на какие-либо заигрывания вообще. Просто не хочу и не вижу в этом ни капли необходимости. Не думаю, что внезапное и, надеюсь, удачное освобождение от гнёта двух мерзавцев — повод для выражения радости в такой форме. По крайней мере, не здесь и не сейчас...

И, да, на сколько я помню, за нами, начиная с восхода солнца, эта самая парочка должна была пуститься в погоню. Допустим, они найдут потухший костёр на месте моей ночлежки и, может быть, догадаются, что мы пошли на север: прецедент уже был. Они, как ни как, передвигаются верхом и с лёгкостью преодолеют расстояние от их лагеря до первого леса за довольно маленький отрезок времени, ровно как и до следующего. И именно леса — наше спасение. Хоть убейте, не представляю, как можно будет промчаться по лесу галопом? Бьюсь об заклад, наездник пересчитает головой все ветки помассивней, а конь — корни и кочки ногами...

Кстати, снова о лошадях!.. Пока мы шли по лугам к тем холмикам, о которых я чуть раньше упоминал, я неоднократно посматривал на лошадь и пустующее седло на её спине... Телегой управлять я умею... если, конечно, не забыл, как это делать... Думаю, здесь принцип несколько схож — направление задаётся поводьями, а скорость — каблуками в бок... Я даже взял у Гвелы поводья, чтобы поближе познакомиться с этим могучим благородным животным...

На холмах южнее Красной речки лошадь воспринималась, как тягловая сила, забота за которой — дело конюха. Вчера и позавчера она была источником злобы и всех возможных и невозможных невзгод. Сейчас же я вёл её под уздцы и понимал, что если и я обзаведусь таким средством передвижения, то придётся уделять ему довольно много времени, сил, средств, заботы и внимания вообще... Сошлюсь на то, что мне и на своих двух больше нравится пылить по дорогам, и кошелёк у меня не на столько толстый, чтобы позволить себе коня... И был бы у меня кошелёк, для начала. Хотя бы, как объект сам по себе...

Тут же посмотрел на Гвелу... Вот сейчас мне совершенно ни к чему взбираться в седло... Нет, я не против того, чтобы взять пассажира, но, не в её обиду, не Гвелу. Мало ли, что взбредёт ей в голову, когда, фактически, она окажется на моих руках?.. Конечно, да, есть только один способ это узнать и проверить, взбредёт ли вообще что-нибудь, но... просто не сейчас...

Спустя два-три часа мы вошли в тень леса и, немного углубившись в него, наткнулись на полуразрушенную стену, являвшейся когда-то частью массивной круглой... скорее всего башни. Других мыслей у меня не возникло. Мы вошли внутрь сквозь широкий проём, видимо, бывший когда-то воротами. Весь круг зарос травой, у стен пробились кусты и берёза, к которой я привязал лошадь. Гвела предложила остаться здесь до утра, на что я, несколько поколебавшись, согласился: она жаловалась на усталость ног, обещала, что завтра в дороге ей будет лучше, а я не захотел давить и спорить... Сейчас, думаю, полдень только... Можно было этот лес туда и обратно успеть обойти!..

Я расседлал лошадь (не без помощи Гвелы) и отправился за дровами. Стоянка, как я понимаю, нас ожидает довольно продолжительная, поэтому неплохо было бы набрать их побольше. Гвела осталась разбираться с едой, но потом изъявила желание присоединиться ко мне... как только мы изволим отобедать... И как же хорошо, что в седельных сумках оказалось полно съестного!..

Блуждал в окрестностях башни, набирая охапку побольше и думая о жизни... или стараясь о ней не думать... Я так и не определился. С одной сторону, о чём тут думать? Дойти до Клертола, вернуть Гвелу родителям, откланяться и... пойти, например, в Туманный порт. С другой стороны, Гвела сама по себе заставляет задуматься и насторожиться...

Нет, я лелею призрачную надежду, что всё пойдёт по варианту "отвёл-отдал-отчалил", но, чёрт возьми, там, в развалинах башни находится живое существо, которому не чужды желания и чувства. Очевидно, во мне её что-то привлекает, какие-то порывы в мою сторону уже были... Эх... Ну не хочу я, чтобы это даже имело шансы во что-то перерастать!..

Как всё сложно-то!.. Соглашаешься помочь — получаешь ненужный груз на себя... Снова возникло желание от всего этого убежать... Подождать, пока она заснёт, оставить записку, мол, "идти туда", а самому, под покровом ночи...

Но, нет, раз уж взялся, дал обещание, то изволь выполнить... чего бы оно не стоило... Вооот, теперь уже начинаю представлять, чего оно может стоить... Не застрять бы в Клертоле до начала зимы, а то и...

Так! Прочь! Прочь из головы! Всё хорошо! Ты просто возьмёшь вот эту палку, отнесёшь вместе с остальными к костру и развлечёшь Гвелу милой беседой у огня... Вот сейчас нагнусь и продолжу собирать дрова...

За спиной раздался лязг железа, и что-то острое упёрлось мне в спину. Я выпрямился и, развернувшись, увидел ухмыляющегося Свэра, тычущего в мою сторону мечом. Какая неожиданно приятная встреча!.. И как же смешно осознавать, что ты предполагал её возможность (рано или поздно)!..

— И как это понимать? — я изогнул одну бровь.

— Пора расплачиваться за то, что ты нам причинил, — со всей злой радостью проговорил Свэр. — У тебя довольно тонкая шея — её легко будет разрубить...

— Даже без прелюдии? Вот так просто отрубишь голову?

Он кивнул. Продолжительно выдохнув, я закатил глаза и стал наблюдать, как Свэр заносит меч. В то мгновение, когда он должен был начать наносить удар, я швырнул в него охапкой, заставив замешкаться, неуклюже разрубить воздух перед собой и выдать мне порцию брани. Пора брать инициативу за жабры...

Итак, немного словаря... Шиллейла — название ирландской боевой дубинки. Изготавливается и применяется следующим образом: открываются глаза, находится палка покрепче и помассивней, берётся в руки. А далее надо размахнуться и бить ею, что есть сил, желательно, не тратя времени на прицеливание. Вот и всё...

Я схватил одну из палок развалившейся охапки и со всего размаху ударил Свэра. Он вскрикнул и свободной рукой схватился за плечо. Усмехнувшись, я снова занёс дубинку и продолжить наносить удар за ударом. Обе попытки в ответ достать меня мечом были отбиты и никак не остановили процесса дальнейшего избиения...

Насвистывая "Артура МакБрайда", я бил, бил, бил, пока Свэр не скорчился на коленях и не стал молить о пощаде. Его лицо, да и, думаю, всё тело, покрылось синяками и кровоподтёками. Я взял его меч, швырнул подальше в кусты, хорошенько пнул его обладателя напоследок и, продолжая насвистывать ту же песню, гордо зашагал к башне.

Сколько же радости доставили эти две минуты! Так и хочется вернуться обратно и продолжить эту "оздоровительную" процедуру! С другой стороны, Свэр ещё нескоро в себя придёт, а разобраться с Тарком — не такая уж и проблема...

Дойдя до стены башни, я осторожно подкрался ко входу и заглянул в проём. Около костра я застал следующую картину. Тарк стоял спиной ко мне, в правой руке держа меч, а левой — волосы Гвелы. Она билась перед ним, зовя на помощь и пытаясь вырваться из его рук. Её куртка была сорвана, а рубашка — сбилась с плеч и, похоже, не без помощи Тарка раскрылась на груди. Я взял "шиллейлу" обеими руками и тихонько начал приближаться к ним.

— Думала сбежать от меня с этим жалким оборванцем? — совершенно спокойно говорил он. — Думала избавиться от меня? Нет... ничего не выйдет. Патрик, какая жалость, уже мёртв и истекает кровью. По твоей вине, из-за твоей глупости... И ты будешь принадлежать мне... вечно!..

— Ошибаешься, придурок! — выкрикнул я, размахнувшись. Тарк выпустил из руки волосы Гвелы, удивлённо развернулся и получил дубинкой в лоб. Не удержавшись на ногах, он упал навзничь и выронил меч. Его постигла та же участь, что и оружие Свэра.

— Патрик! — в уши ударил радостный крик Гвэлы.

— Даю тебе ровно минуту, чтобы исчезнуть, — я пригрозил ему дубинкой. — И настоятельно рекомендую здесь больше не появляться... Кстати, Свэр пытается очухаться где-то в ближайших кустах — советую ему помочь.

Испуганно осмотрев меня с ног до головы, Тарк на четвереньках подполз к выходу, а потом уже бегом умчался в чащу. Я хищно улыбнулся и прокрутил в руке дубинку. Шиллейла — отличная и незаменимая в хозяйстве вещь...

— Патрик, — я тут же оказался в крепких объятиях Гвелы. — Я думала, что ты мёртв!..

— Господи, — я покачал головой. — Да что со мной может случиться?..

— Но у них же были мечи!..

— Вот именно, были, — я усмехнулся и положил дубину на землю. Как жаль, что вся охапка осталась где-то там, в лесу. Неплохо было бы возобновить попытку принести дров, но Гвела так крепко меня сжала в своих руках, что я пока не решался вырваться...

Как феерично всё встало на свои места! Я поколотил мерзавцев, как и хотел. Я получил подтверждение правдивости слов Гвелы, как и хотел. На мой взгляд, избиение Свэра, сцена, которую я застал здесь, и дальнейшее избиение Тарка — лучшее доказательство того, что моя спутница не врала. Прошу меня простить, но даже после вчерашних потоков слёз в душе моей притаился малюсенький червь сомнения. Что ж, беднягу раздавило первым ударом "шиллейлы" буквально пять минут назад...

— Гвела, ты меня ещё долго будешь обнимать? — тихо спросил я. Она кивнула. Я вздохнул и возразил:

— Но надо же сходить за дровами...

— Я уже принесла.

— Да?..

— Да. Я вышла за стены, набрала немного... Видимо, в этот момент меня и заметил Тарк...

Я задумался... С одной стороны, она за зря вылезла, с другой, я не запрещал ей этого делать... Надо быть внимательней... Тарк ведь мог и убить её...

— Гвела...

— Да, Патрик? — она чуть ослабила руки и с улыбкой посмотрела мне в глаза.

— Ты мне хотя бы поесть позволишь? — я плаксиво поднял брови и тоже улыбнулся. Смеясь, она отпустила меня и пригласила к костру. Там я первым же делом приметил сковороду. Похоже, Гвела оснащена куда лучше, чем я предполагал... и Тарк со Свэр чуть-чуть обеднели... Надеюсь, они не будут сильно переживать по этому поводу.

Так вот! Сковородка! На ней дожаривались какие-то овощи и что-то ещё, похожее на мясо. Сев рядом и не обнаружив вилки или чего-либо похожего, я достал свой нож и воткнул его в первый же кусок, попавшийся под руку, а именно нечто, ранее распознанное как мясо. Собственно, этим оно не оказалось, и я смело причислил его к чему-то растительного происхождения... Хотя... это могло быть и мясом какого-то животного, которое на вкус похоже на... что-то растительное... Господи, я даже не мог понять, на что именно оно похоже!

Можно было бы спросить у Гвелы, но, увидев, что я ем с ножа, она отодвинула от меня сковородку и с упрёком выдала:

— Не ешь так. Я сейчас достану вилки.

— С ножа тоже удобно! — прожевав, возразил я. С ножа, действительно, удобно!.. Но в голове возникла мысль о риске порезать губу... Какую-то губу! Ха!..

Вручив мне вилку, Гвела села рядом и принялась за трапезу.

— А ты смелый, Патрик, — ласково сказала она, прикончив свою половину обеда.

Улыбнувшись, я махнул рукой и продолжил жевать.

— Ты победил двоих, вооружённых мечами... Смог прогнать Тарка и Свэра. Ты смог меня защитить...

— От этих?.. — я ткнул большим пальцем себе за спину. — Такой уж это подвиг?..

— Может, и нет, — она пожала плечами и потянулась. — Но это — доброе дело, и совершил ты его ради меня...

Я посмотрел на Гвелу, чуть изогнув брови. Нет, я не имею права злиться на неё и запрещать ей радоваться, надеюсь, окончательному избавлению от той парочки, но хотелось бы, чтобы это было несколько скромнее, что ли. Что-то мне подсказывало, простыми словами благодарности я от неё не отделаюсь. Некоторые, представив себя на моём месте, воспользовались безграничной радостью девушки... Далее, обойдусь без подробностей.

Вот что-то меня от неё отталкивало! Хоть убейте, не знаю, что, но отталкивало! Я уже что-то говорил на эту тему, но, повторюсь, не хочу видеть её на своих руках, свои ладони на её плечах, и никаких мыслей в голове о чём-то большем! Максимум, на что она может рассчитывать — дружеские объятия! Не больше!..

День склонился к вечеру, однако, небо темнело как-то слишком робко. Гвела, пожелав спокойной ночи, закуталась в плащ и легла поближе к огню... Подождав, пока она заснёт, я забрался на кромку стены и на свой же риск начал подниматься к самой высокой точке развалин. Кажется, она торчала на несколько футов выше древесных крон.

По большей своей части, кладка там, где она не обрывалась проёмами окон и не шла ровным слоем, представляла собой подобие крутой, но, всё же, лестницы, по которой я вполне успешно поднялся до самой вершины. Неровная площадка шириной в три фута и длиной в пять была не на много выше крон растущих рядом деревьев. Если бы я свесил ноги и чуть-чуть потянулся, то достал бы до ветвей, в чём я незамедлительно убедился. Главное, я оказался наверху, поближе к лунам и звёздам...

Байка Шестьдесят Девятая

Долгий путь домой

Созерцание красот плато Эстир заперло меня наверху до рассвета. Во-первых, я не желал покидать этой прекрасной смотровой площадки, во-вторых, не хотел прерывать сном явственное ощущение спокойствия и тишины, и, в-третьих, в темноте я бы скорее сорвался бы вниз, чем нащупал бы дорогу...

Всю ночь до утренних лучей в миле от меня клубился густой туман, спустившийся с уже не так далёких горных склонов. Он полностью закрыл собой холмы между лесами и поднялся в небо немного растворившимися облаками. В те же часы, когда он правил на земле, лунный свет сковал его так, что казалось — он недвижим, хоть и полз, не переставая, в сторону центра плато. И как же хотелось встать на ноги, оттолкнуться от камней и, пролетев добрую милю, плавно опуститься в эту молочную пелену...

Кажется, я так давно не блуждал по туману, хоть последний раз был примерно неделю назад... Но это ж так долго. Семь дней. Какой же праздник наступит, когда каждый вечер я буду окунаться в эту мнимую стену, пытаясь не сбиться с пути или вслепую искать себе ночлег. И что может быть романтичнее тумана? Особенно, если облако накрывает собой город, и ты идёшь по его улочкам, ловя взглядом размытые пятна фонарей...

С другой стороны, до Клертола ещё идти и идти. Надеюсь, выпадет шанс восполнить пропущенные минуты радости...

Я осторожно спустился на землю, чуть не сорвался уже ближе к окончанию пути (камень покрылся росой и стал скользким), но, всё-таки, благополучно добрался до основания башни. От останков костра уже не шла тонкая струйка дыма, обугленные палки окончательно потемнели, набрав в себя влагу. На чуть вздымающимся от дыхания плаще спящей рядом девушки поблескивало несколько капель... Я сел рядом, осторожно коснулся её плеча и ласково сказал:

— Просыпайся, Молли, пора в дорогу...

— Прости? — моим глаза предстали рыжие пряди, и я, будто ошпаренный, отскочил назад. Гвела села, стянула с себя плащ и сказала:

— Патрик, это же я...

— Да, — растеряно ответил я, опускаясь на траву. Я закрыл лицо руками и помотал головой. Мне вдруг стало нехорошо...

— Извини, как ты меня назвал? — она переместилась ближе ко мне и чуть коснулась моей руки.

— Это не важно, — холодно ответил я, поднимая на неё глаза.

— Я уже не в первый раз слышу это имя...

— Гвела.

— Да? — она чуть приподняла брови.

— Прошу тебя, не сейчас. И если я снова назову Её имя, прошу тебя, просто напомни, что ты — это не Она...

— Хорошо...

— И, будь добра, никаких вопросов. Хотя бы сейчас. Ладно?

— Да, — она попыталась улыбнуться. — Я приготовлю завтрак...

Я кивнул и медленно подошёл к проёму входа...

Вот и что мне с собой делать? В руках я себя держу, как видите, стараюсь не придаваться грустным воспоминаниям о том дне. Но если я и дальше буду называть Её имя в таком контексте, то от рассказа о недавнем прошлом отвертеться будет невозможно... Если я не могу Её вернуть, то, кто-нибудь, дайте мне одиночество... хотя бы на несколько ближайших дней...

Покончив с завтраком, мы собрались и пустились в дорогу, оставив за спиной развалины башни. День должен был обрадовать великолепной погодой и, в отличие от вчера, с самого утра нас не сковывала рассветная свежесть. Будто лес набрал под свои кроны тепло и, не желая его отпускать, делился им с нами. Мы прошли сквозь ещё одни развалины, на этот раз, здания гораздо скромнее и меньше, к тому же, прямоугольной формы, и спустя где-то три часа почувствовали, что лес редеет, а земля постепенно начинает подниматься...

Собственно, так начинался наш первый день похода до Северных Морей, до города Клертол. И поход, смею заметить, довольно многообещающий. Я уже был воспринят, как свой, как житель этих краёв, и, да, как "сосед из графства Прекли". Надо будет как-нибудь выяснить, что это за графство, но я на данный момент прекрасно знал: Туманный порт, о котором было довольно много упоминаний, находится именно на его территории...

Во время нашей последней встречи королева советовала идти именно в этот город. Что ж, почему бы и нет? К тому же, сами понимаете, в Клертоле, каким бы он передо мной не предстал, я оставаться не хочу. При других обстоятельствах — пожалуйста!..

Вот почему "отвести девушку домой" из "дойти от пункта "А" до дома девушки на соседней улице" вдруг превратилось в "пройти не один десяток миль... и так далее"? А тот, кто это придумал, не учитывал тот факт, что провожающий может стать, не побоюсь сказать, жертвой провожаемой особы?! Хотя, всё это — дело рук Тарка и Свэра, удивляться нечего...

Да и чего я взъелся так? Слишком часто думаю о Гвеле и обращаю на неё внимание, а стоит оно того? Да, она пытается его к себе привлечь. Да, она пытается кокетничать со мной, бросая игривые взгляды и негромко посылая в мой адрес комплименты. Да, она пытается взять меня за руку, обнять при первой же возможности и явно не планирует и дальше ловить от меня только приветливые улыбки. Мне-то от этого что? Доведу её до дома, а во время дороги буду держать её на безопасной дистанции... постараюсь, по крайней мере...

Мы начали наше восхождение на горные склоны спустя каких-то два-три часа после выхода из леса. Я обрадовался тому, что снова оказался в том же окружении, что и где-то неделю назад: вверх, вниз, на вершины и в перевалы, огибая большие леса и подставляя лицо в меру сильному ветру. Жалко, что Гвела пока что не разделяла моего восторга. Она жаловалась на усталость во время подъёмов, приходилось устроить пару привалов...

Но оно того стоило! Пока моя спутница отдыхала и приходила в себя, я взбирался повыше и наслаждался красотами. Чем больше я смотрел на эти горы, тем больше приходил к мнению, что я никогда не перестану ими восхищаться... Они прекрасны, каждый раз по-новому... Даже в самой мельчайшей детали пейзажа, будь то, например, вон та одинокая сосна или тот каменный развал... И так же я любовался холмами на границе своего графства и маячащими далеко на юге горами Уиклоу...

Наплевав на сковывающую сырость тумана, мы забрались в небольшое и плотное скопление деревьев и расположили наш бивак примерно в его центре. Пелена, потеряв всякий стыд, просочилась между стволами и накрыла нас своей лапой, не давая нам от неё убежать. Гвела закуталась в плащ, я натянул свитер и застегнул сюртук на все пуговицы. К такой погоде мне не привыкать, хоть её пальцы добираются до самих костей...

С другой стороны, когда мы разожгли костёр, всё стало куда более сносно... и туман окрасился в такие приятные пастельные тона...

— Ты любовался горами так, как будто впервые вступил на их склоны, — задумчиво сказала Гвела, покончив со своим ужином.

— Мне просто кажется, что я всю жизнь по ним скучал и ни разу их не видел... Я начал свой путь сюда в конце весны, выйдя из города Кожжот...

— А как ты там оказался?

Я посмотрел ей в глаза и понял, что могу сейчас только соврать:

— Я не помню... Я помню лишь дикое похмелье, то, что я очнулся у ворот города, и как меня зовут...

— Как же тебя могло туда занести? — с состраданием спросила она, на что я лишь помотал головой. Поздно, я уже вошёл в образ... до ближайшего разоблачения или нежелания его придерживаться...

Ночь была не из лучших... с тех пор, как я впервые проснулся, почувствовав чьё-то присутствие рядом с собой. В мою укромную ямку между корнями забилась и Гвела, видимо, дождавшись того момента, как я засну. Как жалко, что она не подумала о том, что нам вдвоём здесь будет довольно тесно...

Хотя, в отличие от меня, утром она выглядела свежей и отдохнувшей и не имела ни малейшего желания жаловаться на помятые бока и спину!..

Завтрак, сборы, снова шаги по склонам — не в обиду Гвеле, но с ней я видел день новым мало чем отличающимся от предыдущего. Она внесла с собой какое-то пугающее однообразие. Её постоянное кокетство, попытки подобраться поближе, мои старание держать её на дистанции и забраться на привале повыше и подальше от неё — какая может идти речь о нормальном путешествии и наслаждении этими прекрасными горами? Поскорее бы уже добраться до Клертола — прошло ещё два дня, я готов взвыть...

Я настоял на том, чтобы мы расположились на привал чуть ли не на вершине небольшой горы, которую начали преодолевать с началом вечера. Душа требовала прекрасного пейзажа на ночь, а это — просто прекрасная возможность её удовлетворить...

— А здесь не такой уж и сильный ветер, — подметила Гвела, буквально пару минут назад высказывавшая свои возражения, ссылаясь именно на эту причину.

Я кивнул и пережевал остатки ужина. Нужно опять раздобыть свежей воды...

— Но здесь не так уж и тепло, — добавила она. Я пожал плечами и протянул ей руки, давая знак, чтобы она присела поближе к огню и ко мне, да и почему бы немного не побыть галантным?..

Она забилась под мои руки и закуталась в плащ... Не так уж и холодно, это так, к слову...

— Как же хорошо, что наши пути пересеклись, — мечтательно сказала она, поднимая глаза к небу. — Иначе, я не вырвалась бы из этого плена...

Пожалуй, я промолчу о том, что слышу это уже в... третий раз, если не в четвёртый...

В ответ я просто покачал головой, не проронив ни слова.

Неожиданно Гвела выпрямилась и посмотрела в мои глаза.

— Патрик... — еле слышно и нежно проговорила она.

— Да?

Её ладони легли на мои скулы, она прикрыла глаза и чуть разомкнула губы. Прежде, чем я её мягко отстранил от себя, Гвела успела меня скромно, но тепло поцеловать. Как только наши губы разомкнулись, она смущённо отвела взгляд и немного расстроено спросила:

— Почему?

— Просто не надо, Гвела, — отрезал я, немного опустив брови.

— Но почему?..

Я помотал головой и, закутавшись в сюртук и ложась поближе к костру, буркнул:

— Спокойной ночи...

— Спокойной ночи, Патрик...

Вот только, чёрт возьми, этого мне не хватало! Конечно, да, многие на моём месте воспользовались бы оказавшейся рядом с ними юбкой, которая готова на всё в благодарность за спасение... Но, я же уже говорил, прошу вас, увольте! Я себя никогда не относил к людям подобного типажа, и не принимал решений, отталкиваясь только от настоящей ситуации! Я просто не хочу отвечать на её кокетство взаимностью! Точка! Вернее, "восклицательный знак", но сути не меняет... Разве для неё это не очевидно? Или она не оставляет попыток склонить чашу весов в свою сторону?..

Будем надеяться, она не сделает со мной ничего неблагоразумного, пока я буду спать...

Я сильно сомневался, что, обнаружив себя утром примерно в той же позе, что и уснул, со мной не произошло ничего такого, о чём я говорил буквально секунду назад. Гвела спала рядом, даря миру свою лёгкую улыбку. Смотря на её лицо, я пытался вспомнить, что за дрянь мне снилась ночью, и почему именно эти черты запомнились мне из увиденного... Ох, не к добру это...

С того момента, как мы, позавтракав, снова двинулись в путь, я так и не мог понять, какое чувство справит сейчас Гвелой: радость или разочарование? Либо она признала своё, скажем так, поражение, либо в её рыжей голове готовился коварный план, претворение которого в жизнь меня пугало. Главное, что сейчас моя спутница вела себя... не так активно, как до этого. По крайней мере, мои руки претерпевали меньшее количество попыток быть схваченными её ладонью...

Ближе к вечеру мы вышли на небольшую террасу, сооруженную, явно, не руками природы: подо мхом и плющом чётко проглядывалась крупная каменная кладка. На ней угрюмо стояли почти полностью разрушенные стены трёх зданий, расположенных треугольником, посреди которых я приметил относительно хорошо сохранившееся кирпичное кольцо колодца. Возле него вросли в землю почти сгнившие и съеденные ржавчиной кольца, видимо, от вёдер. Зато вода была ближе, чем расстояние вытянутой руки от верхней кромки оградки... Вода!.. Наконец-то!..

— Многовато здесь развалин, — задумчиво сказал я, отпивая из фляги и поднимая глаза к затягивающемуся приятными белыми облаками небу. — Даже на равнинах их куда меньше...

— Ошибаешься. Их полно везде, куда бы ты ни пошёл, но некоторые не так легко найти. Многие скрыты густыми зарослями, обрушившимися скалами и поменявшими своё русло реками. Мир так долго менял своё лицо, и это никогда не кончится... Исчезнут старые следы, появятся новые... Или уже начали появляться...

— Интересно, чем это было?

— Скорее всего, поместье, и, быть может, оно принадлежало эльфам, — Гвела поднялась с камня напротив меня, на котором она сидела, и опустилась на колени передо мной. — И, кто знает, его могут населять не очень дружелюбные и до сих пор не успокоившиеся духи... Такое тоже часто бывает...

Я многозначительно покивал, вспомнив ручей между Кожжотом и Мартолом, и попытался не показать того, как меня передёрнуло. Надеюсь, Гвела этого не видела...

— Значит, здесь мы ночевать не будем, — выдал я.

— Прости... я не хотела тебя напугать, — она посмотрела на меня виноватыми глазами.

— Да я... всё в порядке, — взгляд встревожено пробежал по стенам. — Просто, давай немного передохнём и пойдём...

— Скоро мы уже будем в Клертоле, а там всё куда спокойней, — на её лице появилась добрая улыбка.

— А у вас там нет призраков?

— Что ты? — она немного посмеялась.

— Ты в этом точно уверена? — и я скорчил такую жуткую рожу, что оба мы покатились со смеху...

Куда более уютным оказался затерявшийся среди сосен развал огромных булыжников, ставший для нас местом ночлега. Сюда не дотягивались лапы тумана, не пробирался поднявшийся с закатом солнца ветерок, лишь только пара ночных птиц наполняла воздух своим немного грустным пением. Костёр получился не таким уж тёплым и ярким — видимо, здесь недавно прошёл дождь, и найденный нами хворост, по большинству, вобрал в себя влагу. Пришлось, да, именно пришлось, накрыть нас обоих плащом Гвелы и пытаться так уснуть...

Спасибо ночной прохладе! Она до самого утра сковала мою спутницу, что та побаивалась шевелиться так, чтобы хоть кончиком носа высунуться из-под плаща. Лишь очень редкие её вздрагивания напоминали о том, что она в конец не окоченела. Как бы жестоко это не звучало, но я праздновал маленькую победу...

Новый день поздоровался с нами проливным дождём, присутствие которого, к счастью, чувствовалось под деревьями не так сильно, как за пределами леска: иначе бы у нас был довольно влажный завтрак...

Гвела весь день с весьма унылым видом шагала чуть в стороне от меня, спрятав лицо под капюшоном плаща и ведя лошадь за поводья. Я, то и дело отряхивая плечи и берет от капель, поглядывал на неё и пытался понять, чего именно мне сейчас хочется: подойти и по-дружески обнять её плечи или так и идти дальше, радуясь тому, что погода держит её в отдалении от меня.

Бесспорно, второй вариант казался мне наиболее соблазнительным. Всё было именно так, как и хотелось: мы обменивались небольшими разговорами, Гвела не помышляла схватить мою ладонь, у меня не было нужды пытаться от неё "убежать". Но, как бы то не было, верх взяла такая загадочная вещь, как совесть.

Ей сейчас холодно и мокро. Человек, спасший её, вышагивает рядом, не уделяя ей должного внимания. Быть может, она пару раз задумывалась, а стоило вообще полагаться на него и сбегать от Тарка?..

Спустя полчаса после начала пути я подошёл к ней, взял поводья в свои руки и обнял её плечи. Лицо Гвелы посветлело и показалось из-под капюшона плаща. Пожалуй, это был первый раз за время нашего знакомства, когда я радовался её улыбки и искренне ответил на неё тем же.

— Как хорошо, что ты рядом, Патрик, — её голос смешался с шорохом дождя, и её голова легла на моё плечо...

Этот день прошёл довольно-таки мило. Мы говорили всю дорогу, я рассказал ей пару забавных историй из моего совсем недавнего прошлого. Она внимательно слушала и иногда смеялась, не пытаясь пересечь тонкую черту, которая появилась между нами. Сейчас немного поясню...

Как я, наверно, уже много раз говорил, в её глазах я представал настоящим героем на белом коне, который волшебным клинком отрубил головы двухголовому чудищу, удержавшему её в гнусном плену. Естественно, чувство благодарности её переполняло, а в таких обстоятельствах можно ожидать чего угодно. Передо мной же была милая, но уставшая от постоянных странствий девушка, фактически, не по свой воле покинувшая дом. Я обещал ей, что приведу её на родину, чем сейчас и занимался. Как вы все прекрасно знаете, желания принимать её благодарность в варианте, который виделся мне, у меня не было. Похоже, это понимала и она, поэтому сейчас Гвела вела себя именно, как милая подруга, которая просто хочет поговорить с новым другом... да о чём угодно! Никаких попыток меня зацеловать или сделать что-нибудь ещё в том же духе она не предпринимала. Она просто была под моей рукой, ей было теплее, чем с утра, и это её полностью устраивало... И меня, собственно, тоже...

Ночлегом для нас стали заросли кустов, сквозь которые пробегал скромный весёлый и звонкий ручеёк. Я не удержался от соблазна вылить из фляги воду, набранную в колодце, и наполнить её именно здесь. В двух милях от нас, на северном склоне одной из гор, мелькала огоньками деревушка, кажется, случайно построенная здесь и привлекавшая меня запахом яблок и дыма из печи. Как жаль, что Гвела не захотела туда идти, устояв даже перед предложением найти там паб и выпить по пинте сидра или эля. И одну её тоже не оставишь... Да и дождь уже несколько часов, как престал лить... Хорошо, что поцелуй в щёку на ночь не спровоцировал её заполучить нечто большее...

Но вот на следующее утро дождь снова о себе напомнил, облив нас с головы до ног, стоило мне открыть глаза в поиске лучей взошедшего солнца. За ночь он вобрал в себя силы, капель стало больше, да и сами они прибавили в размере. Мы, сами того не желая, шли гораздо быстрее, будто надеялись, что за следующим склоном будет долгожданный Клертол, надо лишь перемахнуть через гору и всё...

Но, нет, увы и ах. Загнанные дождём под кроны тиса почти у самого дна впадины между двумя горами мы снова расположились на ночлег в лоне природы, не встретив по пути ничего, что было бы похожим на чьё-то жилье, согретое теплом домашнего очага... Опять тусклый и не такой уж и тёплый костёр, опять нам пришлось кутаться в один плащ, опять нос дал слабину и заставил меня чихать...

Как же хочется домашнего тепла... Снять промокшие ботинки, сюртук, брюки, переодеться в сухое, подкинуть дров в камин... Потом, глядя на языки пламени, выпить стакан виски, а то и два, поговорить с дедушкой, послушать, что он ещё вспомнит из минувших дней, обсудить с ним последние новости... А потом, наплевав на тех, кто призывает строго экономить воду, лечь в горячую ванну... Дай Бог, я найду место, где в точности смогу воспроизвести всё то, чего просят душа и тело... Дай Бог...

Ночью потоки с неба иссякли, и нас озарили пробивающиеся между деревьями солнечные лучи. Обрадовавшись столь долгожданному изменению погоды, мы быстро умяли завтрак и двинулись в путь. Я даже позабыл о том, что подошва левого ботинка оторвалась ещё чуть-чуть сильнее...

Мы шли, держась за руки, смеясь над чем-то, слушая жаворонков и любуясь горами. На привале я даже позволил Гвеле обнять себя... Похоже, я чуть подобрел... Видимо, чувствовалось скорое окончание пути и грядущие перемены в обстановке и окружении... Даже воздух поменялся...

В нём я начал чувствовать что-то, похожее на морскую соль, но до конца я уверен не был до тех пор, пока перед нами озарившись красным отсветом закатывающегося солнца, не предстало море, между которым и склоном гор расположился довольно большой город, как казалось, упирающийся прямо в набегающие волны. Отсюда было видно, как на улицах и стенах загораются крошечные огоньки, к дальней части поселения приближаются какие-то тёмные точки, размывшиеся на фоне моря...

Вот мы и пришли...

Байка Семидесятая

Клертол

Город уже готовился ко сну, прикрывая окна занавесками и гася огни. Одна из главных улиц была непривычно узкой, и мы шли по ней, как по ночному коридору старого и мрачноватого дворца. Небольшая площадь с невысоким памятником посередине показалась одним единственным холлом этого "здания". С неё мы свернули направо, на улицу куда более скромную, чем первую.

Ступив в её пределы, Гвела начала внимательно смотреть по сторонам, видимо, выискивая тот дом, в двери которого она вот-вот должна была войти. И через пару минут она его нашла. Им оказалось скромное двухэтажное строение, вжавшееся между двумя более массивными постройками. В его окнах горел тусклый свет, еле-еле пробивавшийся сквозь занавески.

Я привязал лошадь к крыльцу, расседлал её и, отряхнув рукава сюртука, подошёл к Гвеле, застывшей в паре ярдов от входа. Она натянула капюшон чуть ли не до носа и замерла, опустив взгляд. Приподняв брови, я осторожно дотронулся до её плеча.

— Идём. Ты уже почти дома... Надо только постучаться...

— Я не могу, — она покачала головой. — Как я взгляну в родительские глаза?

— Возьмёшь и взглянешь, — я улыбнулся. — Уверен, они будут рады тебя увидеть. Если что, я буду рядом.

Уголки её губ заострились, она кивнула и осторожно приблизилась к входной двери. Я встал рядом, облокотившись на стену, и стал ждать. Гвела подняла руку и несильно постучала в дверь. По ту сторону послышались торопливые шаги, в окнах появилось чуть больше света.

Дверь распахнулась, и в проёме появилась женщина в тёмном платье и свечой в руках. К сожалению, её черт целиком я разглядеть не мог, зато я точно увидел лёгкое удивление на её лице.

— Добрый вечер, — проговорила она, окидывая взглядом нас обоих. Я кивнул, а Гвела, снимая капюшон, молвила:

— Здравствуй, матушка...

Повисла непродолжительная пауза, лицо женщины чуть вытянулось...

— Гвела?.. О, Небеса!.. Гвела, это ты?! — она поставила свечу на что-то за дверью и бросилась обнимать свою дочь. — Ты жива! Ты вернулась!

— Да, матушка, я вернулась, — на глазах обеих заблестели слёзы. Хозяйка дома принялась целовать щёки Гвелы, она же смущённо прикрыла глаза. Её матушка, между тем, перешла на какое-то местное наречие и принялась шептать Гвеле что-то ласковое. Я пока стоял в стороне и, расплываясь в улыбке, вытер с щеки слезинку радости. Как же хорошо, что всё хорошо закончилось...

— Новир! — крикнула хозяйка, чуть ослабляя свои объятия. — Скорее иди сюда!

В ту же минуту в прихожей появился пожилой мужчина где-то на голову выше меня, с широкими, могучими плечами, и, да, прихрамывающий на левую ногу.

— Папа! — Гвела вырвалась из рук своей матушки и бросилась ему на шею. Он улыбнулся и крепко обнял её, что-то прошептав на ухо. Матушка, вздохнув, обняла их обоих...

— Папа, что с твоей ногой?

— Эльфы с Мэйла, — сухо ответил он, поглаживая её по волосам. Его взгляд тут же упал на меня. — Гвела, а кто это?

Я уже хотел открыть рот, чтобя представиться, но Гвела подскочила ко мне, схватила за руку и подвела к двери.

— Мама и папа, это Патрик. Именно он вернул меня вам...

Вздохнув, я покачал головой и улыбнулся.

— Очень рады с вами познакомиться, — хозяйка кивнула. — Что же мы стоим в дверях? Проходите в дом!

Мы зашли внутрь. Гвела сняла свой плащ, я — сюртук и берет. Хозяева любезно развесили наши вещи на крючки, на пол под ними легли сумки. В прихожей, да и в доме вообще было гораздо больше свтеа, поэтому я наконец получил возможность полностью разглядеть родителей Гвелы.

В волосах её отца уже начало блестеть серебро. Его брови и борода опалились, видимо, от постоянной работы в кузнице. В его уставших и чуть прикрытых глазах ярко горела радость: как я и говорил, он ждал, что Гвела всё-таки вернётся. У её матушки были такие же рыжие волосы, как и у Гвелы. Её округлое лицо светилось от восторга, и именно от него на глаза её проступила влага.

Нас отвели в скромную гостиную, в которой горел камин, и стояло несколько стульев с потёртой обивкой. Новир расшевелил угли кочергой и тяжело опустился на ближайшее к огню сидение. Матушка Гвелы, имя которой я пока так и не узнал, отправилась на кухню, моя же спутница устроилась рядом со своим отцом, обняв его и положив голову на его плечо.

— Гвела... — Новир тяжело вздохнул. — Эти два года могли продолжаться и вечно...

— Я знаю, папа...

— Мы так и не поверили, что ты убежала из дома...

— Я сотни раз пожалела об этом.

— Кто они были, те люди, с которыми ты ушла?

— Папа, это были не люди, — на её глазах проступили слёзы. — Они были настоящими чудовищами, и я была не в силах вырваться из их когтей...

— Видимо, сосед здесь удачно оказался, — Новир улыбнулся мне. — Какие новости из Порта?

— Сам бы хотел знать, — я пожал плечами и посмотрел в потолок. — Я уже месяца четыре в дороге...

— Идёшь домой?

Я кивнул и негромко добавил:

— Да, я иду домой...

— Хорошо, — Новир тоже кивнул. — Думаю, до снегов ты точно успеешь добраться. Осень-то уже постучала в дверь...

— Уже осень? — страдальчески простонал я, на что мне ответили утвердительным кивком. С другой стороны, я даже и рад...

В комнате появилась хозяйка с подносом, на нём стояли чашки с чем-то горячим.

— Чай, — объявила она. — Отказы не принимаются...

А чай оказался очень даже вкусным и крепким!.. Правда, сейчас хотелось чего-нибудь послаще...

— И каково же всё время быть в дороге? — спросил у меня Новир, но вопрос прозвучал так, будто бы был адресован и мне, и Гвеле.

— Это безумно тяжело, папа, — ответила она, отпивая из чашки и закрывая глаза. — Даже когда мы останавливались на одну-две недели, я не успевала перевести дух и целиком прийти в себя...

— А мне бы и недели хватило, — я улыбнулся. — Да и идти, на сколько я знаю, не так уж и далеко...

— Ох, сколько смелости! — смеясь, хозяйка покачала головой.

— Я мало что могу предложить в благодарность за возвращение моей дорогой Гвелы, — сказал её отец, — но, если хотите, вы можете остаться на некоторое время у нас...

— Где же мы его поселим? — озадаченно спросила хозяйка.

— О, я могу устроиться и здесь, в гостиной, и на чердаке, — заверил я, но Гвела неожиданно сказала:

— Он может разделить мою комнату, если желает...

В комнате повисла тишина. Родители Гвелы переглянулись, озарив лица лёгкими улыбками. Я взглянул на их дочь чуть округлившимися глазами. Во взгляде Гвелы было ожидание, а лицо, само по себе, выдавало то, что она ждёт услышать моё согласие... Да я оказался в довольно неловкой ситуации! Скажу "нет" — либо придётся убеждать поселить меня в ранее названных помещениях, либо искать ночлег где-нибудь ещё...

— Что ж, я согласен, — сквозь почти сомкнутые зубы выдал я. Но как же не хотелось этого произносить...

— Раз молодые так решили, — Новир хлопнул по коленям, — то пусть так и будет. Час уже поздний, а вы устали с дороги. Будет лучше, если вы отправитесь наверх...

— Гвела, в твоей комнате всё постелено, — ласково сказала её матушка.

— Хорошо, — она поднялась со стула и кивнула мне. — Доброй вам ночи...

Я встал и, подождав, пока они обменяются объятиями и пожеланиями сладких снов, отправился с Гвелой на второй этаж по лестнице, расположенной в дальней части гостиной. Наверху мы остановились на небольшой площадке, с которой вело три двери. Открыв одну из них, Гвела вошла внутрь и, стоило мне начать входить, вернулась в проём, заставив меня остановиться.

Чуть наклонив голову вбок, я посмотрел в её глаза, она положила свои ладони мне на грудь.

— Наконец-то дома, — шепотом сказала она.

Я кивнул.

— Ты был прав, родители не стали злиться...

— И не станут — ты же их дочь, и они рады, что ты вернулась...

— И я должна тебя отблагодарить, — она чуть подалась вперёд, но я просочился в комнату.

— Не стоит... Куда лучше лечь сейчас спать...

Улыбнувшись, она кивнула и сняла с себя куртку...

Ах, да... Я же не на природе, да ещё и в гостях... С одеждой, хочу я этого или нет, расстаться придётся... Господи...

Стянув свитер и расстегивая рубашку, я быстро оглянулся. Маленькая комнатушка, в которую уместили относительно широкую кровать, столик, стул, шкафчик и тумбу, на ней горело три свечи. Единственное окно, прикрытое занавесками, выходило, кажется, на улицу.

Максимально быстро оставшись в белье, я юркнул под одеяло и... вместо того, чтобы пожелать спокойной ночи и просто уснуть, я обомлел и, постаравшись сильно не отвешивать челюсть, уставился на Гвелу...

В свете свечей её волосы казались красными... Из-под свисающих на лицо прядей на меня смотрело два горящих глаза. Её лицо полностью отдалось игривой улыбке... И это — лишь треть того, что предстало моим глазам и заставило на пару секунд остолбенеть...

Как бы мягче и проще сказать?..

Гвела предстала передо мной во свей своей красе. На ней не было ничего лишнего... Естественно, речь идёт об одежде... Смущённо сжав ноги и кокетливо прикрываясь ладонями, она прожигала меня своим взглядом и ждала реакции...

— У тебя красивое тело, — кивнув, сказал я и сел, опираясь на руки. И комплимент и довольно нейтрально... может быть... по-моему... надеюсь...

— Достойная награда для героя, не так ли? — она подсела ко мне, открывая свою грудь.

— Не смею спорить... но... Гвела, стоит ли?..

— Ты хочешь отказаться, тем самым, обидев меня? — она положила свои руки на мои плечи.

— Я не хочу тебя обидеть...

— Что же тогда? — Гвела наклонилась ко мне, прижимаясь своей щекой к моей.

— Пойми, мы же с дороги и оба устали, — желая её чуть от себя отстранить, я положил руки на её талию, но это послужило для неё сигналом к действиям. В следующую же секунду Гвела перекинула через меня свою ногу и гордо воссела несколько ниже моего живота.

— Просто ложись и любуйся, — сказала она, чуть выпрямившись. Её руки немного напряглись и толкнули мои плечи так, что моя спина приземлилась на простыню, а голова — на мягкое тело подушки...

Утро... Одевшись, я сидел на краю кровати и тяжёлым взглядом сверлил пол... Если бы я курил вообще, то сейчас бы точно убил бы полпачки сигарет...

Итак, леди и джентльмены, с прискорбием должен сообщить, что произошло то, чего я не хотел всю предыдущую неделю и от чего всячески пытался себя уберечь... Конечно, да, я жив, со мной всё хорошо, солнце всё так же светит (да, погода сегодня выдалась отличной), птицы петь не перестали, но вот душе хотелось вывернуться наизнанку... Как будто тебя под прицелом заставили принять то, что нельзя было избежать. И теперь ты начинаешь об этом жалеть...

Интересно, в этой ситуации есть какие-нибудь плюсы? Я почти даже не верю, что, получив своё, Гвела оставит меня в покое. Скорее, наоборот, брешь в обороне пробита, молитесь о пощаде... Улыбка на её лице, с одной стороны, сияла радостью, с другой, ничего для себя хорошего я в ней не находил...

Сунул руку в правый карман штанов и вытащил оттуда всё содержимое: камень с Тёмных скал, медальон и лисёнка... Повернуть бы время вспять... Снова нашалить в Слау, обойти стороной эти проклятые Лунные земли, не забывая, как выглядит солнце... И не дать забрать Её жизнь... Пожалуй, первые две вещи можно было бы и оставить в памяти и прошлом так, как они там успели запечатлеться... Но только не последнее... И не попробовать ли пойти на сделку с местными силами Тьмы? Может, они не столь прямолинейные, как Сатана... Хотя, кто их знает? Вспомнить ту же легенду...

— Доброе утро, Патрик, — но мои плечи легли ладони Гвелы, я незаметно спрятал содержимое руки в карман. — Ты уже не спишь?

— Доброе утро, — проговорил я, чуть погладив её руку. — Нет, я уже давно здесь сижу...

— Ты выглядишь расстроенным, — пальцами она попыталась повернуть к себе моё лицо.

— Тебе показалось, — буркнул я, и, счастью, моя интонация не показалась ей подозрительной. Негромко смеясь, она потянулась на кровати, руками и коленями рисуя на простыни узоры, и, кутаясь в одеяло, поднявшись, подошла к шкафу.

— Я так давно не надевала платье, — дверки раскрылись, и до моих ушей донёсся её радостный вздох. Решив оставить Гвелу наедине с гардеробом, я поднялся, вышел из комнаты и спустился вниз. Не знаю, как и куда я повернул, чтобы оказаться на кухне, но очутился я именно там. Не увидев никого из хозяев, я подошёл к очагу и принялся по очереди открывать все ёмкости, на которые падал мой взгляд...

Результатом такого рейда стала тарелка даже не собиравшейся остывать каши и пара ломтей бекона, занявших почётное место на куске хлеба. Усевшись за стол, я с довольным видом изничтожил свой завтрак и, отставив тарелку к другой грязной посуде, откинулся на спинку стула... За такую кормёжку я, наверно, здесь и на две недели останусь... С лестницы донеслись торопливые шаги Гвелы, а в голове мелькнула мысль:

— Сбежать завтра же!..

Сияя всё той же улыбкой, Гвела влетела на кухню и, держась за кромку двери, бросила мне игривый взгляд. Ответив на него улыбкой, я оглядел её с ног до головы. Вместе ставших уже привычными брюк и крутки на ней поверх белой сорочки было надето скромное, но по-простому красивое платье, цвет которого мне казался чем-то средним между тёмно-синим и тёмно-зелёным. Её волосы чуть растрепались либо от бега со второго этажа, либо от быстрого облачения в одежду, и это её виду придавало что-то милое и приятное...

— Брюки тебе точно не шли, — прищурив один глаз, я многозначительно покивал.

— Ты даже не представляешь, как же в них тесно! — воскликнула она.

— Почему же... я тебя прекрасно понимаю, — в голове мелькнуло воспоминание о том, как я единственный раз натянул на себя килт. Брюки по сравнению с ним — ничто, но, к счастью или сожалению, нелюбовь к штанам этот опыт мне не прибавил, если не привил вообще...

— Идём! — она протянула мне свою руку. — Я покажу тебе город!

Улыбнувшись, я встал, взял под руку сюртук и вместе с ней вышел на улицу...

Ночные впечатления меня не обманули: улочки были такими же тесными, как и показались мне вчера. Плотно-плотно прижавшись друг к другу, их образовывали двух-трёх этажные дома из камня с острыми крышами, стены которых были укреплены фахверками. Некоторые здания имели верхние этажи, выполненные целиком из дерева. В паре десятков ярдов от нас, по направлению к городским стенам, я заметил вывеску виде подковы и массивную трубу, сильно выделяющуюся из общего вида.

— Это — кузница моего папы, — пояснила Гвела, утягивая меня в противоположную сторону. — Сейчас мы пойдём на главную площадь!..

— На которой мы были вчера?

— Нет, — она помотала головой, — это — площадь Черзеля. Главная — ближе к морю, а за ней — третья, Рыбацкая площадь, которая переходит в пристань... Конечно, она не сравнится с причалами Туманного порта, но корабли оттуда не брезгают встать на якорь и здесь!..

Мы вышли на площадь и остановились на её краю, изучая нерассмотренный в темноте памятник. В нём был запечатлён широкоплечий мужчина с бородкой, с лысиной на голове. Его грудь укрылась под кирасой, в правой руке он держал массивный меч, в левой — широкополую шляпу с пером. Его каменный взгляд был устремлён на греющиеся под солнечными лучами склоны гор.

— А кто он такой? — спросил я, кивая в сторону памятника.

— Он... он, — Гвела задумалась. — Давным-давно он защитил наш город от... от кого-то... Или что-то ещё... Увы, все эти истории покинули память даже самых старых горожан! Может быть, удастся что-то найти в читальне ратуши, но войти туда дано не каждому... Идём!

Она потащила меня на относительно широкую улицу, убегающую в серенном направлении. Из неё несло ароматом выпеченного хлеба, готовящегося мяса, табака и яблок. Но, к сожалению, по мере дальнейшей ходьбы поверх всего этого ложился запах рыбы. Мы прошли мимо пары пекарен, лавки аптекаря, паба и двух каких-то мастерских, рассмотреть которые я не успел: Гвела шагала вперёд слишком быстро...

Улицы не изобиловали пешеходами. Да, их было приличное количество, но его нельзя было назвать большим. Их одежда напоминала мне ту, что была увидена мной ещё в той деревне на южных склонах. Мужчины носили рубашки под жилетками, свитерами или куртками, а так же штаны, подвёрнутые или нет. В первом случае из-под них выглядывали полосатые или одноцветные носки (или гольфы). Обувь представляла собой либо простенькие ботинки, либо невысокие сапоги с завёрнутым верхом. Ярким примером женской одежды было то, что я описал несколько ранее: тёмное платье, светлая сорочка. Иногда я замечал либо шаль, либо клетчатую накидку, либо белый чепец или платок на голове. Ближе к площади мне на глаза попалась знатная дама в сопровождении двух служанок. Нельзя сказать, что её одеяние на столько сильно отличалось от остальных, но в её платье чувствовалась какая-то пышность и торжественность, несмотря на то, что оно, вроде бы, надето не для бала, а для прогулки по городу... Да и ткань, из которого оно было сшито, явно не сукно и не лён...

Главная площадь раза в четыре превышала по размерам первую. Посреди неё был разбит скромненький фонтан, а прямо за ним высилась башенка с часами. Видимо, это и была ратуша. Её довольно сильно выделяло из общей массы построек отсутствие балок в стенах, да и сама она казалась чудной. Линия башни разделяла её на две равных части, которые смыкались только на уровне третьего этажа. Пространство же ниже, как раз по ширине, как башенка, представляло собой проход, переходящий в улицу, и из неё, кажется, сильнее всего потягивало рыбой...

— Здесь устраивают большие ярмарки, — сообщила Гвела. — Когда возвращается последняя рыбацкая лодка, на площадь выставляют палатки, моряки продают свой улов, ремесленники то, что не успели сбыть за лето, крестьяне из окрестных деревень — свой урожай, скот, шерсть и ткани... Иногда проводят наборы в городскую стражу...

Я многозначительно покивал и посмотрел по сторонам. Неожиданно возникло желание выпить...

Но Гвела потащила меня дальше, в арку здания ратуши. Похоже, на очереди просмотр последней городской площади, а вместе с ней и пристани... На улице стало попадаться много людей в моряцких одеждах, в воздухе почувствовалась соль, а в глазах мелькнуло вывески три пабов. Спустя десять минут мы оказались среди тюков, корзин и бочек, за которыми шумело море...

Величественное тёмно-синее море, пересечённое множеством невысоких волн. Оно обдувало меня своим солёным и прохладным дыханием, превращающим пола расстёгнутого сюртука и ленты берета в реющие на ветру знамёна. Я вдохнул полной грудью и поднял глаза к небу, в которое утыкались мачты рыбацких лодок и судов покрупней. В нём парили чайки, разнося свои крики на милю вокруг...

— Божественно, — еле слышно молвил я и медленно зашагал к причалам. Гвела, удивлённо смотря на меня, поспешила меня догнать тогда, когда моя нога уже ступила на дощатый пирс. Я перешагнул через пару тюков и замер на последней доске. Глаза мои были чуть прикрыты, губы застыли в лёгкой мечтательной улыбке...

— Патрик? — рядом со мной остановилась Гвела. — Осторожней... ты можешь упасть...

Чёрта с два я упаду!.. Как минимум, потому что ветер встречный!..

Оно прекрасно... Величественно и прекрасно... Как горы, склоны которых уходят в эти волны... Как гармонично они дополняют друг друга... Как хочется раскинуть руки и воспарить над морской гладью и улететь к горизонту, туда, где маячит пара белоснежных парусов...

— Патрик? — Гвела чуть коснулась моей руки. — Всё в порядке?

— Да, Гвела, всё прекрасно, — я вздохнул и на мысках развернулся лицом к городу.

— Вот и весь наш город, — она пожала плечами. — Может, пойдём домой? Я сделаю тебе чай, и мы наполним кадку горячей водой...

— Что ж... идём, — я взял её под руку, и мы отправились домой...

Так начался мой первый день в Клертоле, городе, который был наполнен запахом рыбы, ароматом морской соли, влагой и еле уловимой с первого взгляда серой пылью. Как сказала Гвела, где-то здесь, есть каменоломня, и в дни, когда нет дождя, и дует сильный западный ветер, эту пыль приносит именно оттуда. Она пропадает только после хороших ливней, так что пока придётся немного почихать и чаще протирать глаза...

Тихие и спокойные улочки пришлись мне по душе, на них царили те же покой и умиротворение, что и за пределами города. Довольно часто я прогуливался по ним, один или, иногда, с Гвелой, сидел у основания памятника Черзеля и совершенно бесцельно тратил своё время, просто отдыхая... от всего... Я даже ни разу не заглянул в местные пабы: не хотел, да и денег в карманах не водилось...

Эти улицами были единственным спасением от создания по имени Гвела. На них я был в относительной безопасности и мог спокойно от неё отдохнуть, дремля у памятника, на лужайках за стенами или на лавочке в небольшом тенистом саду, который я нашёл в западной части города. Не в обиду будет ей сказано, но Гвела не давала мне житья от заката до рассвета...

И, самое ужасное, ей нельзя было сказать "нет", "я устал", "не сейчас" или, наиболее отражающее действительность, "не хочу"! Любая попытка высказать свой отказ могла восприняться Гвелой агрессивно. Я видел это в её взгляде и в том, как изменялись её движения, становясь резкими. Понятия не имею, что она может устроить, и не имею ни малейшего желания это узнавать...

А вот её родители оказались милыми и дружелюбными людьми. Вечером первого же дня мне удалось познакомиться с ними поближе, и после довольно продолжительной беседы я понял: они ко мне будут относиться исключительно по-отечески. Перед собой они видели молодого человека, которого они могли бы даже случайно назвать "сыном". И это радовало. Прошу меня простить за мою прямоту, но я сплю с их дочерью в их же доме. Будь я на их месте, то имел бы все основания потребовать (напрямую или через дочь) женитьбы. А если бы я вернулся бы в свою шкурку и услышал такое, то либо дал бы дёру из города так, чтобы меня в окрестностях не видели ближайшие сто лет, либо придумал что-нибудь ещё, лишь бы Гвела не становилась моей женой...

Так... прочь из головы... Я слишком сильно на неё взъелся, на самом деле... Да, на это были причины... но... Фу-у-ух... Надо усопкоиться и сходить куда-нибудь... Выпить сидра, эля... стаута... А вдруг он у них есть?.. Я уже три или четыре дня не был в пабе! Я хочу выпить!.. А в карманах хоть шаром покати... Но и необходимость куда-нибудь спрятаться от Гвелы не пропадала!..

Итак, в один прекрасный полдень я, бесцельно провалявшись в кровати, соизволил спуститься в гостиную, где застал Новира. Учитывая тот факт, что до этого я его видел только по вечерам, я был несколько удивлён, хотя...

— Сегодня выходной? — улыбнувшись, спросил я.

— Да, Патрик, — Новир кивнул. — Можно позволить себе и отдых... А ты будешь весь день дома сидеть?

— А Гвела никуда не уходила? — немного встревожено спросил я.

— Её с утра нет дома...

Здесь стоит обозначить две вещи.

Первое. Всё-таки, Новир прекрасно понимал мою, скажем, некоторую антипатию по отношению к Гвеле. Сложно было скрывать свои эмоции, когда она обнимала меня, целовала в щёки и брала за руку. Ничего не могу сказать по поводу хозяйки дома, я с ней не так много общался, но вот Новир всё видел... Если мне надо было как-то незаметно выскользнуть из дома так, чтобы за мной не увязалась Гвела, он был моим союзником...

Второе. Касательно самой Гвелы. К моей радости, она обнаружила здесь кучу своих старых знакомых, с которыми не каждый день, но, всё же, подолго пропадала. Один раз она пыталась познокомить с ними и меня, но, какая жалость, когда она зашла в свою комнату, я, выбравшись через окно на кухне, шагал к восточным воротам, чтобы уединиться на лужайке...

— Значит, — я пожал плечами, — можно и дома посидеть...

— А почему ты не сходишь в ту же таверну? — удивлённо спросил Новир, приподнимаясь с кресла.

— Если здесь бесплатно наливают, то с радостью бы оттуда не вылезал, — со вздохом ответил я.

— У тебя... даже медяка нет? — он приподнял одну бровь. Я развёл руками, после чего Новир сказал:

— Жди меня здесь, — и вышел из комнаты. Спустя минуту он вернулся и попросил дать ему свою ладонь. В то же мгновение на неё опустился...

— Матерь Божья! Да это ж золотой! — выпалил я.

— Тише... У меня припрятано немного, — Новир посмотрел по сторонам. — Этот, думаю, ты по праву заслужил...

— Даже не знаю, что и сказать...

— Благодарности будет достаточно, — хозяин широко улыбнулся.

— Спасибо, — я округлившимися глазами смотрел то на него, то на монету.

— А теперь иди в таверну и выпей чего-нибудь, — он хлопнул меня по плечу. — И монету, пока не придёшь на место, спрячь. Народ здесь дружелюбный, но и лихих людей найти можно...

— Хорошо, — я положил монету в карман брюк.

— Иди!..

Я кивнул, выскочил из дома и направился в сторону пристани. Там, вроде, пабов побольше, можно будет устроить маленький "марафон"...

У меня в кармане золотой... У меня в кармане золотой... У меня в кармане золотой!.. В моём, чёрт возьми, кармане золотая монета! Она казалась тяжёлой, как фиркин, доверху залитый пивом!.. Четыре серебряных, тридцать два медяка... И надо набраться сил, чтобы все деньги разом не просадить на радостях...

"Латаный парус". Паб занимал угловое здание, и одной стеной выходил к причалам, а другой — на улицу, с которой я пришёл. Что ж, мне сюда...

В нос ударил запах хорошего тёмного пива и крепкого табака. Втянул в себя этот воздух и улбынулся: если сравнивать с остальными пабами, в которых я побывал в этом мире, этот был максимально ближе к тому, что носит имя "ирландский паб". Сюда бы ещё музкантов с флейтой или скрипкой...

В пабе было довольно много народу. В основом, моряки в их характерной плотной одежде и простые горожане. Я подошёл к стойке и подозвал "бармена", мужчину в возрасте между тридцатью и сорока с короткой стрижкой, кричневыми усами и клетчатым жилетом под грубым фартуком.

— День добрый, — он улыбнулся и тут же схватил кружку.

— Добрый. У вас стаут или портер есть?

— Хм, — он задумался, поджав нижнюю губу. — Это — особое тёмное пиво, да?

— Да, — широко улыбаясь, я кивнул.

— Его к нам привозят из графства Прекли и Кохта, но, увы, последний бочёнок иссяк вчера. Могу предложить вам эль. Или сидр. Или просто пива... тёмного в том числе.

— Эль, будте добры, — я выложил на стойку золотой.

— Ого, — "бармен", оперевшись на стойку пальцами, совсем близко наклонился к нему. — Давненько тут таких монет не появлялось...

— В моих карманах она вообще впервые, — я улыбнулся.

— Быстро ты с ней расстался... Но, что ж поделать! — он спрятал её в свой фартук и по одной монете отсчитал мне сдачу: три серебряных и шесть медяков. Спустя полминуты передо мной появилась кружка с элем. — Наслаждайся!..

— Спасибо! — я улыбнулся и немного отпил... Великолепно... почти, почти то же, что я пил на родном Изумрудном острове... Но одному сидеть... далеко не лучший вариант. К хорошей выпивке нужна хорошая компания, а то придётся отдать себя в распоряжение грустных воспоминаний и мыслей, которые так и дожидаются своего часа...

— Парень, — меня хлопнули по плечу, — здесь не занято?

Я повернулся на голос и увидел мужчину с бакенбардами чёрного цвета в пыльном фартуке поверх светло-бежевой рубашки... Как вовремя-то!..

— Нет, не занято, — я улыбнулся и чуть подвинул стул, чтобы ему было удобней сесть. Отряхнув руки об тёмные штаны, он покопался в карманах, достал оттуда пару медяков и опустился на стул, стукнув монетами по стойке. Перед ним вырос "бармен" и, приподняв брови, спросил:

— Как обычно?

— Да, — человек кивнул и, вручив монеты, повернулся ко мне. — Как жизнь, приятель?

— Терпимо, — я вздохнул и взялся за кружку.

— Дай угадаю, что-то не так по женской части?

Я задумался и негромко сказал:

— Похоже на то...

— И что стряслось? — он взял свою кружку и отпил из неё.

— Долгая история... — и я довольно подробно пересказал всё то, что случилось со мной по пути от деревушки на южных склонах до Клертола...

— А закончилось всё тем, что я вернул её домой, и теперь от неё просто нет спасения! Особенно по ночам! Видите ли, меня надо отблагодарить, а это — "лучшая награда"!..

— Эй! Спокойней, друг! — он засмеялся. — Она же не тянет тебя под венец!

— Да кто её знает...

— Ты ведь из соседнего графства?

Уже по привычке я кивнул.

— Надолго здесь?

Помотал головой.

— Так просто уйдёшь домой, и она тебя, естественно, оставит в покое, — он хлопнул меня по плечу.

— Есть одна проблема: не думаю, что она вот так просто меня отпустит...

— Да брось ты! Отпустит! Видно же, что ты не хочешь оставаться здесь, и, тем более, с ней, да и без неё прекрасно проживёшь, ведь так?

Я поднял на него глаза и, столкнувшись с его радостным лицом, сам невольно улыбнулся.

— Видимо, да... так.

Он кивнул.

— Женщины приходят и уходят до тех пор, пока рядом с тобой не останется та единственная, которую ты назовёшь своей женой... Ты можешь уйти от каждой из них или же отпустить каждую, если они хотят уйти. Другое дело то, на что идёт твоя жизнь. От этого точно никуда не убежать и не спрятаться... Вот ты кто?

— Никто, — со вздохом ответил я.

— Не смеши...

— А что с бродяги взять?..

— Вот! Бродяга. Дело тяжелое, но чем не дело?

— Мне что, до конца дней своих по дорогам пылить? — я усмехнулся.

— Кто тебя знает! — мой собеседник допил кружку и заказал ещё одну. — Я всю свою жизнь с шестнадцати лет работал на каменоломне... Она на западе от города. Этот фартук достался мне от моего отца, и я никогда не помышлял сменить его на новый... Каждый день, кроме одного из семи, я обтёсываю глыбы, превращая их в кирпичи. В день по десять штук для крупной кладки, или по двадцать, если поменьше... Кто-нибудь со стороны может подумать, как так можно? Всё время одно и то же! Как же я от тоски не удавился? А вот так. Мне нравится моя работа. Мне нравится то, что я делаю. Я высекаю кирпичи, из них сложат стены домов, которые станут приютом для новых семей... Или же они станут частью городских стен, которые нас защищают... да от кого угодно! То, что я делаю, я делаю не зря...

— Какая же от меня польза? — удивлённо спросил я. — Я совершенно бесцельно хожу из города в город... Вот кому это нужно?..

— А бродяги всегда нужны! — каменщик отпил из кружки. — Они несут на своих плечах вести из других земель, новые истории и песни... Многие из них встают на путь героев, кое-кто, по воле случая, закладывает новые города, поднимается до таких высот!..

— Да какой из меня герой... Единственное, что сделал, так это устроил маленький погром в Слау, переспал с королевой эльфов и чуть не отправился на тот свет у Драконьих клыков...

— И это далеко не всё? — он изогнул одну бровь.

— Далеко не всё...

— И ладно... А чем это не свершения? — он посмеялся. — Да хоть погром в Слау!.. Это где, кстати?

— На юг отсюда. Восточнее Тёмных скал, а город стоит на берегах Красной реки...

— А без тебя я бы этого не узнал! — он снова хлопнул меня по плечу. Я улыбнулся. На душе стало как-то теплее...

— Так что, приятель, не унывай... А что насчёт той дамы — не придавай такого значения. Оно того не стоит, поверь.

— Хорошо, — я кивнул.

— Вот и славно, — он поставил опустевшую кружку на стойку и поднялся со стула. — Тебя, кстати, как звать?

— Патрик.

— Что ж, Патрик, — он протянул мне руку, — удачи тебе. Повезёт, ещё свидимся...

— Удачи, — я кивнул ему, последовало рукопожатие, и я вернулся к своему элю...

— А ну, стой! — за спиной прокатился чей-то крик. От испуга я даже чуть не подавился.

— Это ты мне? — уши уловили удивлённый голос каменщика. Я повернулся и увидел, что его к стойке теснит мужчина с коричневой бородкой, блестящей лысиной и красным от гнева лицом.

— Тебе! — он схватил каменщика за воротник. — Ещё раз приблизишься к моей жене, клянусь, переломаю тебе все кости!

— Чего? — каменщик улыбнулся и изогнул брови.

— Не прикидывайся дурачком!

— Эй! — он схватился за его руки. — Я тебя даже не знаю!

— Моё имя — Долир!..

— Очень рад знакомству, — каменщик кивнул. — И буду ещё сильнее рад, если ты меня отпустишь...

— А имя моей жены — Альра!..

В течение нескольких секунд висела пауза.

— Высокая, с каштановыми волосами? Живёт в доме у рыбацкой пристани?..

— ДА! — взревел Долир.

— Так она замужем? — глаза каменщика округлились, но его слова лишь спровоцировали "обиженного мужа". Он прорычал и попытался ударить своего "обидчика" по лицу, но он нагнулся и, схватив Долира за поясницу, протолкал его до ближайшего столба...

Намечалась занятная драка. Я развернулся на стуле и опёрся на стойку, попивая эль. Остальные посетители тоже отвлеклись на сражающихся и постарались очистить от себя пространство рядом с ними.

— Каменщику несдобровать, — сказал пожилой мужчина с начавшими седеть волосами рядом со мной. — Он с женой Долира уже полгода спит, и, Небесами клянусь, получит по заслугам...

Я задумался и выдал:

— Не такой уж он и слабак, чтобы его сейчас так легко побили. Злоба — вещь хорошая, но Долиру она не поможет...

— Спорим? — на его лице появилась ухмылка. — Спорим, Долир его побьёт?

— Спорим! — я протянул ему руку.

— Ставлю два серебряных. Долир победит! — он сжал мою ладонь.

— Отвечаю!

Мы выложили на стойку по две монеты и продолжили наблюдать за дракой...

Пока мы обсуждали условия пари, оба соперника успели подбить друг другу по глазу. Долир порвал себе рубашку на плече, каменщик лишился почти всей пыли с фартука, видимо, после нескольких полученных ударов. Сейчас же оба продолжали обмениваться любезностями...

А драка вызвала огромный восторг у наблюдающих! Все что-то кричали, аплодировали каждому удачному удару, сопровождая это громким "хэй!". Я болел за каменщика, мой соперник по спору не на шутку начинал переживать, стоило Долиру получить от своего "обидчика"...

Всё закончилось так же внезапно, как и началось... Каменщик размахнулся и попал Долиру в челюсть, отправив его на пол. Бой окончен, паб взорвался аплодисментами и радостными криками.

— Да что ты будешь делать? — мой соперник по спору хлопнул по коленям, поднялся и протянул мне руку. — Что ж, поздравляю...

— Спасибо, — последовало рукопожатие. — В другой раз повезёт...

Я сгрёб к себе в карман выигрыш и переключился на каменщика с Долиром.

Первый помог второму подняться. Сейчас они довольно-таки мирно беседовали друг с другом, явно не планируя продолжать драку. Обменявшись рукопожатиями, они вышли из паба... Подозреваю, сейчас кому-то будет не очень хорошо. Я был в такой ситуации, уж мне-то не знать!.. А было бы смешно, если бы оба сейчас оказались в Карлоу, на Туллоу стрит, рядом с пабом "Reddy's"...

А каменщик прав. Я в этом городе не на всю оставшуюся жизнь. Рано или поздно (лучше рано) я отсюда уйду и постараюсь побыстрее забыть Гвелу и почти всё, что с ней связано — избиение Тарка с Свэра просто нельзя выбрасывать из головы!.. Осталось только опеределиться с днём и сказать об этом...

— Послезавтра!.. — мелькнуло в голове. Я залпом допил эль, кинул на стойку медяк и как можно быстрее вывалился из паба. Решение можно назвать принятым, и желания затягивать с его высказыванием не было...

Не помню такого количества слёз, которое меня встретило по возвращению домой. Видимо, стоило убрать с лица выражение радости, а из голоса — мажорные нотки. Родители Гвелы куда-то вышли, так что, она была единственной, кого я встретил и кому сообщил дату своего ухода. Хлопок дверью, море слёз, нескончаемый плач... Ту ночь я провёл свернувшись в кресле в гостиной...

Следующий день, к счастью, оказался спокойным. Гвела любезно нагрела воду, чтобы я напоследок помылся, помогла мне со сборами, вместе мы набрали еды для дальнейшей дороги...

Её лицо ничего не выражало. Оно казалось каменным. Видимо, весь запас печали и тоски вышел за остаток вчерашнего дня и ночь. Надеюсь, она полностью примет то, что завтра утром я покину эти стены, и не бросится творить необдуманные вещи. Кто её знает, что она потом может учудить?.. Очень надеюсь, ничего подобного не произойдёт...

К слову, и ночь прошла спокойно. Я всё-таки выспался (думаю, и Гвела тоже), смог встать чуть ли не с первыми лучами и, раскрыв окно и высунувшись в него, понять, пора идти. Свет ярок, небо чисто, и воздух свеж... Соль, чувствовавшаяся в нём, как никогда ласкала нюх... Гвела проснулась сразу же после меня и помогла собрать последнее: положить в сумку узел с едой, проверить, как запаковано остальное...

Я натянул лямки сумок, накинул сюртук на плечи и спустился вниз, к самому порогу. Остановившись, я обернулся и встретился с наполненным печалью взглядом Гвелы.

— Ты никогда не вернёшься, — со вздохом и горечью сказала она.

— Кто знает... — я пожал плечами.

— Я не хочу тебя отпускать, я не верю, что это даётся так легко, — она сделала шаг в мою сторону. — Я понимаю, иначе никак, но...

— Гвела, — я улыбнулся, — пройдёт совсем немного времени, и ты вспомнишь обо мне лишь, как о ком-то там, кто однажды привёл тебя домой. И всё. Появится кто-то другой, кому ты полностью отдашь своё сердце, и что тебе отдаст своё...

Она всхлипнула и бросилась мне на плечи. Я чуть обнял её.

— Надо прощаться, Гвела. Чем дольше ты меня будешь держать, тем будет хуже.

Она кивнули и, посмотрев мне в глаза, сказала:

— Прощай, Патрик... Спасибо тебе... Ты был со мной так добр...

— Прощай, Гвела, — я поцеловал её в щёку и, выпустив из своих рук, шагнул за порог. Гвела махнула мне рукой и всплакнула. Я ответил ей кивком, салютовал снятым беретом и, когда она уже закрыла дверь, бодро зашагал к восточным воротам.

Как же легко прошло это прощание, и как же легко несли меня ноги навстречу столь близким горным склонам! Гвела осталась позади, с ней — и Клертол. Спасибо этому милому тихому городу за приют, но, увы, слишком узкие его улочки. Моя душа просила что-то другое. И между ними будут лежать высокие луга и склоны гор, обдуваемые бризом величественного и холодного моря...

Следующая остановка — Туманный порт!..

Байка Семьдесят Первая

Молодой граф

На радостях день пролетел так незаметно, что наступление темноты стало для меня баналиным выключением света... в рамках отдельно взятого морского побережья и прилегающих окрестностей. Я углубился в придорожный лес, кое-как нашёл дров и развёл костёр...

По мере движения по горной дороге я всё дальше уходил от моря. Сейчас его гладь уже окончательно скрылась за склонами и вершинами. Само же полотно придерживалось примерно одной высоты, тем не менее, немного уходя вверх. Да, к слову, горы здесь казались куда более пологими и низкими, чем на юге от Клертола...

Никогда ещё у меня не было так легко на душе. Дорога с радостью приняла меня в свои объятия и звала вступить на себя снова чуть ли не с первыми солнечными лучами. Я не смел ей отказать и, обрадовав себя скромным завтраком, отправился в путь при первой же возможности...

Горы постепенно пропитывались еле заметной осенней желтизной. Это было видно и среди травяных стеблей, и среди листьев деревьев и кустов. Непоколебимо зелёными оставались лишь ели и сосны, гордо демонстрирующие свои цвета, неподвластные дыханию осени.

Как же хорошо, что в далёком Кожжоте руками Келры в мою сумку был запакован этот замечательный свитер. Воздух стал уже не таким тёплым, солнце, хоть и грело, к сожалению, давало не так много тепла, как какие-то полторы две недели назад. Сюртук почти всё время приходилось застёгивать на все пуговицы... кроме тех случаев, когда мне хотелось, чтобы его раздувало ветром, а сами воздушные потоки проникали между сукном и шерстью свитера...

Озарив далёкие горные вершины алым кантом, солнце опустилось за горизонт, предоставляя свои владения новой хозяйке, ночи. Понятия не имею, что именно её не устраивало, но вступление во власть она отметила дичайшим холодом. Я с носом зарылся в воротник свитера и ускорил шаг: через пару поворотов отсюда я заметил лесок, а там можно было заночевать, разведя костёр поярче...

Как же я был приятно удивлён, когда разглядел на казавшихся чёрными древестных стволах бойкие отсветы костра, горевшего в паре десятке ярдов от опушки. Отсюда я даже мог разглядеть людские фигуру у огня. Чуть отряхнувшись от пыли и поправив сюртук с лямками сумок, я вдохнул поглубже и шагнул по направлению к костру...

Моё удивление было таким несказанным, когда, спустя каких-то две секунды, передо мной вырос широкоплечий человек выше меня на голову, направивший в мою сторону обнажённый меч. Выдавив из себя испуганное "ой", я отскочил назад, столкнувшись спиной с деревом.

— Стой, где стоишь, — сурово прогремел его голос. — Назови себя!

— Патрик О'Шентли... я тут... мимо проходил и увидел огонь... и...

— Подними руки так, чтобы я их видел.

Вдавив в себя комок, я поднял ладони на уровень глаз. Жестом человек приказал мне двигаться к огню, и я, боязливо посматривая по сторонам, осторожно зашагал в указанном направлении... И почему из головы вылетела возможность и такого варианта развития событий? Я ж мог так нарваться на кого угодно!..

У костра сидело десять человек. Все в плащах, с оружием, кто-то возился, настраивая инструмент, похожий на гитару, кто-то — с готовящейся над огнём едой. Наше появление никого не оторвало от их занятий, дрёмы и довольно весёлой беседы, пока задержавший меня человек не сообщил:

— Ваше Сиятельство! Я задержал его, когда он подбирался к лагерю!..

Все тут же посмотрели на нас, и на ноги поднялся один человек. Ему было около тридцати лет, ростом он был с меня. Лицо, обрамлённое длинными и чуть растрёпанными волосами цвета тёмного шоколада, каждой своей чертой демонстрировало знатность и благородность: именно такими я видел на картинках в книгах всяких там рыцарей, герцогов, баронов и графов. Даже небольшая щетинка не портила всей картины. Он внимательно оглядел меня, покивал и улыбнулся.

— И зачем ты его поймал? — спросил он, сложив руки на груди.

— Он пытался пробраться к лагерю...

— Конечно! На дворе уже ночь, нужно найти ночлег... Увидев костёр, ты бы на его месте поступил бы так же!.. Опусти руки.

Я опустил. Стало даже как-то спокойней, особенно, когда я увидел замявшееся лицо часового.

— Прошу его простить, — человек обошёл остальных кругом и встал передо мной, — бдительность никогда не помешает, но он ею пользуется с излишком.

— Да ладно уж, — я почесал затылок и, пожав плечами, улыбнулся.

— Куда ты направляешься, путник?

— В Туманный порт, сэр, — торопливо ответил я.

— Хм, — он улыбнулся ещё шире. — Да нам с тобой по пути!..

— Он навался Патриком О'Шентли, — пробурчал из-за моей спины меня поймавший.

— Значит, Патрик, — человек, стоявший передо мной, протянул мне руку. — Крейв Прекли.

Я чуть округлил глаза. Если графсвто, куда я, собственно, направляюсь, носит название Прекли, и оно совпадает с его фамилией, то передо мной, как минимум, один из представителей графского рода... если не сам граф. Хотя, чёрт его знает...

— Очень рад знокомству, — я осторожно пожал руку.

— Прошу, друг, садись к огню! — он пригласил меня занять место около того, где сидел сам. Я уселся на положенное здесь брёвнышко, к слову, находящееся в небольшом отдалении от самого костра и сидящих у него. Мне подали тарелку, полную наваристого супа, и ложку. Как же приятно наполнить брюхо чем-то горячим и столь сытным, что захотелось просто откинуться назад и уснуть... А вообще... не отказался бы от старого доброго рагу...

— Откуда ж ты держишь путь, Патрик? — спросил Крейв, покончив со своим ужином.

— Сейчас из Клертола, а вообще — я в конце весны вышел из Кожжота...

— Далековато будет, — он многозначительно покивал. — Как же тебя туда занесло?..

— Сам бы хотел знать, — я пожал плечами, но Крейв пропустил мой ответ мимо ушей.

— А я возвращаюсь из Детта. Был там по одному делу...

— А?.. — я кивнул в сторону остальных девятерых.

— Отец думает, что со мной в пути что-то может приключиться или же я отвлекусь от самого дела, а без единственного наследника графства он остаться не хочет, так что меня сопровждают эти господа...

Так, всё стало ясно. Передо мной — сын графа, который ныне правит на землях... чуть восточнее. Насколько я понимаю, на территорию графства я ещё не успел ступить...

— И какие же дела у нас с соседями? — решил подыграть я.

— А, — он махнул рукой с таким выражением на лице, будто и вспоминать об этом не хотел. — Порту нужен камень, чтобы починить форт у входа в гавань, так как в начале лета его довльно сильно обстреляли корабли с островов Хротбед. Не знаю, чем занимались городские власти до сегодняшнего дня, но камень им потребовался именно сейчас, а сами послать они никого не могут, так как уже наступает осень, прекращается навигация, и идёт смотр флота. Мэр обратился к моему отцу, а он, в свою очередь, не нашёл никого другого, кроме меня. Я, конечно, не против того, чтобы вырваться из-за стен родного замка, но я не хочу быть ограниченным какими-то предписаниями. Их, поверь, было много, и пару пришлось нарушить... Никому ни слова.

— Хорошо, — улыбнувшись, я кивнул... Что-то мне прямо-таки везёт на знатных особ... Грэн, королева, теперь вот Крейв...

— Патрик, прошу меня извинить, сейчас я отправлюсь спать, но прежде вопрос. Не желаешь ли присоединиться ко мне? Добраться до замка, побыть там пару дней...

— Почему бы и нет? — я пожал плечами.

— Прекрасно! — он поднялся. — Тогда, доброй ночи!..

Кивнув, он отошёл чуть в сторону и улёгся на землю, завернувшись в плащ. Весь его эскорт постепенно отправился спать, к ним присоединился и я, устроившись как раз возле того самого брёвнышка...

Да-а-а, не припомню за свою жизнь такой массы вопросов, которая обрушилась на меня за один день. Начиная с завтрака, заканчивая новым привалом среди камней у дороги я говорил, говорил, говорил, говорил, говорил, говорил, говорил... Крейв, как казалось, ничего дальше стен замка не видел и высасывал из меня абсолютно всё, что я мог вспомнить или хотел рассказать... В общем, к концу дня в своих рассказах я благополучно добрался до Вуллана...

Жаль, конечно, от Крейва я не слышал ничего, кроме вопросов и пары замечаний по поводу рассказываемого. Мой новый знакомый казался мне интересной личностью, и, в виду сложившейся манеры общения, придётся всё-таки накопить терпения, чтобы перейти, наконец, и к нему. Выждать время... рано или поздно от рассказов он устанет...

Хм... На следующий день по нему нельзя было сказать, что он, всё-таки, решил сменить тему общения. Завтрак, быстрые сборы лагеря, мы двинулись дальше на восток, а мой рассказ — вёл на север от Вуллана к древней пристани на берегах Красной реки...

Кстати! Совсем забыл упомянуть один немаловажный факт! У Крейва и компании имелось несколько сменных лошадей и пара запасных сёдел со стременами. Молодой граф решил, что пеший попутчик сильно замедлит движение, а до замка осталась не такая уж и большая часть пути, так что от использования одной лошади никто ничего не потеряет...

Итак, теперь я гордо восседал в седле, разговаривая с Крейвом, находясь на равных... по высоте. Конечно, ноги мои и не только они по началу воспринимали сие изменение в обтановке довольно негативно, но все перекрывалось чувством морального удовлетворения. Конечно, я бы хотел оказаться в таком положении недели две назад, но уж лучше позно, чем никогда...

— А сюда, кстати, заглядывали послы от Доблестной Гильдии, — между делом заметил Крейв на привале, когда я закончил свой рассказ о битве у Тёмных скал. — Говорили о возможности появления здесь демонопоклонников, и ещё о чём-то... Мой отец отправил их в Лиуф, сказав, что там они точно найдут себе работу... И правильно сделал.

— Знакомое название, — я почесал за ухом. — А что там такого?..

— Я не знаю, — он пожал плечами. — Отец знает, командир стражи знает, все, кто старше меня на десяток лет тоже знают, но никто не рассказывает младшим, попутно запрещая отправляться в сторону этого города...

Я, вздохнув, покивал и протянул руки к огню...

— Никогда не приходилось бывать дальше Лайра, Жерна и Намхада, — Крейв издал тяжёлый вздох. — И всё либо по отцовским или королевским поручениям, либо по делам военным... Никогда не удавалось вырваться куда-нибудь по своей воле, просто, чтобы отдохнуть от стен замка и от всей этой суеты... Думаю, ты меня врят ли поймёшь, ты же просто бродяга, которому неведомы оковы дел...

— Ты уже второй человек, который это говорит, и ты, опять же, второй, которому я говорю, что ты не прав, — я ткнул в его сторону пальцем. — Я же сегодня весь день про это рассказывал!..

— А разве ты не по своей воле встал в их ряды?..

— Очень смешно! — обиженно выпалил я.

— А... нет?..

— Нет, Крейв, нет, — я вздохнул. — Мы просто оказались не в том месте и не в то время...

— А... Значит, ты меня прекрасно понимаешь, — он покивал. — Вот мне нужны эти королевские указы, послания, поручения, подписания договоров и прочее? Нет, не нужны. Но им (он ткнул пальцем в восточном направлении) понадобился мальчик на побегушках, а никого лучше не нашлось, кроме меня!..

Он продолжительно выдохнул и чуть успокоился.

— Крейв?..

— Да?

— Что же будет, когда ты сменишь своего отца?..

— Ты о?.. — он начал жестикулировать, и я ответил кивком. — А к этому времени надо будет измениться... Сказать ветру из головы "прощай" и повсятить себя жизни правителя и человека с семьёй... Под моей рукой будет целое графство, а это не просто кусок гор, а порт, маленький городок, замок и множество деревень с людьми в них... Ладно, Патрик, не забивай себе голову этим...

— Ладно...

— Доброй ночи, — он похлопал меня по плечу и забрался под плащ...

Весь следующий день сыпал противный мелкий дождь...

Изменение погоды отразилось и на общем настроении. Крейв ехал, спрятав лицо под капюшон плаща, и не проронил ни слова. Его эскорт... А, не, эти ребята сами по себе молчаливы, с ними, как раз, всё в порядке... А вот мне от молодого графа передалась лвиная доля его дождивого настроения...

Мысли наполнились грустными воспоминаниями... не только из недавнего прошлого, но и из моей жизни вообще... Сбившись в одно большое серое дождевое облако, они нависли в моей голове, поливая мысли нескончаемыми потоками. Я впервые за все эти месяцы снова захотел в сарый добрый Карлоу, отсидеть в кутузке за выдающееся хулиганство, выйти, вернуться в старый добрый паб...

Эх... Воздух огласился моим тяжёлым вздохом...

Будем надеяться, здесь, всё-таки, найдётся место, которое я смогу назвать своим новым домом... Хоть бы этот самый Порт...

Дождь перестал лить ночью, за пару часов до рассвета. Всё то же облако воспоминаний напрочь выбило сон и довольно грубо напомнило о себе с утра кругами под глазами и чугунной головой... Тело требовало пинты стаута...

Крейв же выглядел получше, чем вчера... по крайней мере, не прятал лицо под капюшоном и радовал мир лёгкой улыбкой... как и позавчера. Везёт. С остатками грусти ему справиться удалось. Надо будет как-нибудь ускорить сей процесс, а то ничего хорошо в этом не вижу...

Через пару-тройку часов дорога спустилась серпантином на сотню футов пока не вышла на довольно широкий и длинный каменный мост, единственный пролёт которого упирался своими мощными опорами на крутые склоны гор. Ниже, ещё в сотне футов, шумела река, вода которой казалась небесно-синего цвета. Шум успокаивал, манил к себе, так и звал окунуться, позыбыв о сильном течении и возможности натолкнуться на камень, притаившийся под водой...

— Ликри, — с мечтательным вздохом сказал Крейв. — Всегда любил смотреть на её могучие потоки на севере и на спокойные воды у Отшиба и южнее его...

— Она ведь берёт исток у какого-то там Мосса, да?

— Да... тот ещё город... если верить рассказам, — со смешком ответил Крейв. Я покивал и задумался: что-то подсказывало, что с этим городом ещё придётся познакомиться и довольно близко... Да и в голове возникла довольно странная мысль: такая прекрасная река не должна брать свой исток в окрестностях такого города...

Сколько я о нём слышал (немного, но всё же), ничего хорошего о нём вспомнить не могу. Наверно, если его мне предстоит увидеть, то будет он собой представлять нечто-то больше, серое, грязное, наводнённое народом, среди которого довольно большую долю будут занимать граждане, не особо-то чтящие закон... Истоку реки не к лицу находится рядом с таким местом... по моему мнению...

Вечер, наполненный висящей в воздухе прохладной росой, согнавшей всех ближе к огню костров, встретил меня новой партией вопросов от молодого графа, которая была с радостью мною встречена... Я получил примерное представление о том, кто сидит передо мной, так что пока можно уделить время на рассказы...

Интересно, а как бы предстад передо мной Крейв, имел бы он больше свободы передвижения и действий? Если бы его не прибрали на выполнение поручений его отец и какой-то там король? Ведь на его "пост" можно было бы посадить кого угодно! Полно же людей, которые готовы за отдельную плату доставлять что угодно куда угодно и умело вести переговоры!..

Иногда Крейва было просто жалко, как друга, которому было отказано в визе, слушающего твой рассказ о жизни в Ливерпуле, которую ты и так не сильно любил и не хотел о ней вспоминать (что нельзя сказать о моей дороге от Кожжота досюда!). В его глазах было видно, он завидует... Это — безобидная белая зависть, которую вполне можно назвать и восхищением, но... Нет, всё-таки зависть... и его можно понять!.. А для счастя нужно не так много: либо специальный человек, либо отправка в поездку дальше, чем Лайр, Жерн и Намхад...

Байка Семьдесят Вторая

Замок Прекли

— Бедняга не бывал даже в Сорьене и Офале? — королева, приподняв брови, подошла к окну и отпила из бокала.

— Вы бы хотя бы предупреждали о своих визитах, — не знаю, чем я был недоволен, но именно об этом и могла сообщить моя интонация. Себя я обнаружил развалившимся в кресле, откивнушись спиной на один подлокотник и свесив ноги с другого. В руке — всё тот же бокал с вином.

— Ты не рад меня видеть?

— Я просто устал... У вас виски нет?

— Не имею и малейшего понятия, о чём ты, — со смешком ответила она, встав у подлокотника, где были мои ноги.

— А жаль, — я покивал.

— Дорога уже почти привела туда, где ты сможешь найти себе и отдых, и утешение, — она отпила из бокала...

Я вздохнул. Королева опустилась рядом.

— Так от чего же юный граф не удостоил своим визитом эльфийские города?

— С его-то занятостью, — я пожал плечами.

— Похоже, это — проклятье любого из рода властителей... если он не находит себе забав в виде похода в чужие земли, — на её лице выступила обозленность.

— Что-то случилось? — я чуть приподнялся на локтях.

— Поверь, ничего нового, — она вздохнула и налила себе ещё вина.

— И что же этому вашему князю надо?..

— Сначала он просто хотел нарушить вековую присягу и уйти из-под королевской власти, прибрав себе немного земель, теперь ему чем-то приглянулся и сам пристол... Сейчас я вынуждена отъехать в тайный замок... На Кромгор уже было совершено четыре дерзких нападения... и все ночью. В последний раз пришлось и мне взяться за оружие...

— Как всё плохо-то, — я покивал. — С момента нашей последней... встречи от силы-то две недели прошло...

— Боюсь, что больше...

— Как-то слишком быстро...

— Увы, — она пожала плечами и взяла меня за руку. — Здесь так неспокойно... рядом есть, кому меня защитить, но я жду, что могут ворваться и в эти покои...

Я огляделся. Та же круглая комната дворца... А! Это ж сон!..

— До снегов должна прибыть помощь из Герте, после мы отдохнём до конца холодов, обмениваясь лишь поединками...

— С Лоей всё в порядке?

— Да, она в числе моих телохранителей, — лицо королевы озарилось доброй улыбкой. — Можешь не беспокоиться ни за меня, ни за неё...

— Чудно, — улыбаясь, я пересилил себя и одним махом осушил бокал.

— А что касается твоего нового друга, — королева задумалась, — следи за ним... Ты въехал на земли, жителей которых презирает весь восток Зелёных гор... как бы грустно это не звучало... Ты даже занешь, за что...

— Что ж поделать... кое-кого с соседнего острова я одним своим видом в бешенство приводил, — я усмехнулся.

— Кое с кем шутки плохи, — королева чуть сдвинула брови.

Я развёл руками, вспоминая, как разобрался с Тарком и Свэром.

— Патрик, просто проследи за своим другом, — она покачала головой.

— Хорошо, — я тоскливо посмотрел на стол и обнаружил там лишь кувшин с вином. Да что б этих эльфов...

— Прости, для нас сладок только поддавшийся брожению сок винограда, — она посмеялась.

Я опустил брови: надо уже раз и навсегда запомнить, что мои мысли в любую секунду могут прочесть...

— Не сердись, — она игриво потрепала мою щёку. — Порою хочется, чтобы в этих стенах пахло дорожной пылью, утренней росой с дальних лугов... табаком и хмелем...

Я улыбнулся, по-своему умилённо, и в глаза ударил яркий свет...

Как только веки разомкнулись, все приобрело такие приятные пастельные тона, что уже приготовившееся напасть из-за угла ощущение рези в глазах попросту ретировалось...

Место нашей ночёвки заволокло густым туманным облаком, я мог разглядеть лишь лениво поднимающихся всадников и Крейва, курящего трубку в паре ярдов от меня.

— Доброе утро, — сказал он, увидев, что я проснулся.

— Доброе, — я потянулся и внимательно посмотрел на него...

И что же ему может угрожать?.. Да и правильно ли я королеву понял? В каком смысле мне надо за ним следить?.. Ладно, увидем...

— Ты выглядешь каким-то обеспокоенным, Патрик, — заметил Крейв, когда мы уже двинулись дальше.

— А... сон, — я махнул рукой, сделав вид, что мне приснился кошмар...

К слову, на берегах Быстрой реки действительно творится кошмар, если уж бои начались на улицах Кромгора... если верить короле... Хотя, не верить ей повода и причин нет, там действительно идёт война... Уняться бы им всем, честное слово!..

Ладно, от этого только одна тоска... Да и о них просили не беспокоиться... а впереди ещё столько миль!..

— Прошу, любуйся! — Крейв указал рукой вперёд. — Эта каменная громада — мой дом!..

Хм, я думал, всё будет, скажем, подольше...

Остановившись рядом с ним на вершине горки, которую смело можно было назвать и холмом, я поднял глаза и увидел то, что носит название замок Прекли...

Передо мной была маленькая долина, всего-то с десяток миль в ширину. Её дальний, восточный, и южный края упирались в горные склоны, а северный плавно переходил в лес, поросший на холмах, постепенно теряющих в высоте. Сама долина покрылась небольшими скоплениями кустов и деревьев, в беспорядке разбросанных всюду. Насквозь её пронизывала дорога, имеющая небольшое ответвление, проходящее через крохотное селение в десяток домов. Далее полотно упиралось в высокий холм и понималось вверх, прямо к проёму в мощной квадратной башне. Это и были ворота замка, могучей и грозной цитадели, от которой, всё-таки, веяло чем-то тёплым и по-домашнему дружелюбным и уютным.

Высокие стены и башни, сложенные из серого камня, тесно жались друг к другу, пытаясь уместиться на вершине. Из-за них выднелись светло-коричневые крыши с большим количеством печных труб. Тонкие струйки дыма, сочащиеся из них, сливались с прозрачной пеленой, прикрывающей собой дальнюю часть долины. Над донжоном гордо реел сине-белый флаг, разделённый на четверти.

— Впечатляет, — заключил я, многозначительно кивая.

— Лучший замок на Зелёных горах, — сказал Крейв. — Пора...

Мы спустились с холма и через полчаса оказались в селении. Немногочисленные жители, бывшие тогда на улице, встречали молодого графа как-то по-дружески, взмахами рук и пожеланиями доброго утра. Около последнего дома мы проехали мимо двух розовощёких девиц, которым Крейв игриво подмигнул, на что они ответили хихиканьем и кокетливыми улыбками.

— Знакомые? — немного ехидно спросил я.

— Можно и так сказать, — он, изобразив загадочное выражение на лице, пожал плечами. — Я к ним иногда заглядываю...

Я вздохнул и переключил своё внимание на величественные стены замка. Снизу они даже казались выше и массивней...

Заметив наше приближение, часовой над воротами дал сигнал, чтобы их открыли. Тяжёлые решетки поднялись внутрь башни, и нам открылся вид на удивительно просторный двор замка. К нам тут же подошли графские конюхи и, как только мы спешились, отвели лошадей в стойла.

— В конюшне как-то многовато "постояльцев", — заметил я, отправившись вслед за Крейвом в сторону донжона.

— Похоже, у отца гости из других графств, — Крейв пожал плечами. — Сейчас, как раз, заглянем к нему, а потом решим, куда тебя пристроить... Ты ведь здесь хоть не надолго задержишься?

— Если это приглашение, то на три-четыре дня, — я усмехнулся.

— Прекрасно. Прошу, — он пригласил меня войти внутрь донжона и тут же юркнул в дверной проём. Поднявшись вслед за ним по винтовой лестнице, я оказался в просторном зале с шестью колоннами. В дальней его части, на возвышении, находилось кресло, которое можно назвать троном, однако, оно пустовало. В зале было довольно много людей знатного вида, в богатых одеждах, занимающихся разговорами друг с другом. Откуда-то лилась спокойная музыка...

— Отец! — Крейв распростёр руки и быстрыми шагами направился к крепкому и высокому седоволосому мужчине в богатых синих одеждах, украшенных красными отворотами и шнуром.

— О! Мой сын вернулся! — до невозможного радостно улыбаясь, он направился ему навстречу и заключил в объятия. — Всё ли хорошо?

— А по-другому и быть не могло. Наши добрые соседи нам никогда не откажут в помощи...

Несколько человек громко недовольно фыркнуло...

— Это чудесно, — его отец покивал и выпустил сына из своих рук. — Я вижу здесь новое лицо...

— Отец, позволь представить, — он подошёл ко мне, — Патрик О'Шентли, добрый путник, который возвращается из Кожжота в Туманный порт...

— Сэр, — я снял берет и склонил голову в поклоне.

— Не стоит, — граф со смешком похлопал меня по плечу. — Назови имя своего отца?

— Брайан.

— Патрик Брайан О'Шентли, — граф оценивающе оглядел меня, поглаживая бородку. — Что ж, добро пожаловать. Друг моего сына — друг всего клана Прекли...

— Так у вас ещё и кланы? — я удивлённо улыбнулся.

— Это всё люди с Отшиба, всё из-за них, — махнув рукой, со смехом ответил граф. — Чувствуй себя, как дома. Крейв, отведи его в покои, там должна быть свободная комната...

— Хорошо, отец, — Крейв кивнул.

— И, да, — граф щёлкнул пальцами, — послезавтра охота, буду рад там видеть вас обоих... Теперь ступайте.

Мы кивнули и отправились в сторону лестницы...

— Кажется, моему отцу ты понравился, — Крейв хлопнул меня по плечу. — Он не каждого приглашает на охоту...

— На охоту? — я изогнул одну бровь.

— Да... побегаешь немного с чем-нибудь в руках... с той же рогатиной, — молодой граф пожал плечами и принялся поднмиаться по лестнице. — Ничем сложным и тяжёлым заниматься не придётся...

Мы поднялись на этаж выше и оказались в коридоре, замыкающимся там, где мы стояли, и имеющим форму квадрата.

— Внутри — небольшой садик и подъём ещё выше, на крышу донжона, — пояснил Крейв. — По кругу — покои моих родителей, мои покои и гостевые комнаты... Боюсь, отец со свободным местом погорячился...

Молодой граф почесал за ухом и посмотрел направо. Я, спрятав руки в карманы, повернулся налево и вдалеке, там, где коридор делал поворот, заметил юную леди в чёрном платье и с золотыми волосами. На мою приветливую улыбку она громко хмыкнула и скрылась за дверью, заставив меня немного поникнуть...

— Патрик, — от изучения двери меня отвлёк голос Крейва, — у меня в комнате стоит великолепный диван...

— Согласен! — я щёлкнул пальцами.

— Отлично, — он посмеялся. — Тогда, прошу в мои покои, скинем вещи, а далее мы отправимся в нашу таверну... Я наш эль не пил уже с десяток дней...

Я тоже засмеялся, и мы прошли в его покои. Собой они представляли две комнаты, в одной из которых располагался ранее упомянутый диван, кресло и камин. Над ним висел портрет дамы с тёплой улыбкой и власным взглядом, а в углу, справа от двух высоких узких окон, грудой лежали латы...

— Крейв, это что? — я, улыбаясь, ткнул в их сторону пальцем.

— Да зачем нужны все эти железки? — он махнул рукой. — Один мой добрый друг сказал, что ничто не защитит в бою лучше друга и собственного клинка. А если дело дойдёт до луков и арбалетов, то на этот случай можно взяться и за щит...

— Так что ж они здесь пылятся?

Он вздохнул и пожал плечами.

— Можешь на них вещи скинуть, — он улыбнулся. Я кивнул и сбросил на них обе сумки вместе с флягой и сюртуком. — По крайней мере их не видно... Идём?

— Идём!..

Не прошло минуты, как мы уже сидели у стойки в пабе, занимавшем два этажа одной из построек, и сжимали кружки, доверху заполненные пенным элем... Матерь божья... да тут две пинты, минимум!..

— За знакомство, — мы подняли кружки, чокнулись и сделали по хорошему глотку.

— Ох, я бы сейчас выпил стакан виски, — я мечтательно посмотрел в потолок.

Крейв засмеялся.

— Извини, парень, такого сегодня у нас нет, — с улыбкой сказала хозяйка паба, солидная женщина в милом белом чепце и тёмно-синем платье, протирающая кружки прямо возле нас.

— А бывает? — с надеждой в голосе спросил я.

— Точно не в этом году...

Та-а-ак. Это надо взять на заметку. Здесь есть виски!..

— Крейв?

— Да?

— А что за дама была в коридоре, когда мы туда поднялись?

— Не видел, — он пожал плечами. — Точно, кто-то из гостей...

Повисла неожиданная пауза. Крейв явно что-то хотел сказать, но почему-то неожиданно замолчал. Когда я повернулся к нему, то увидел, что он смотрит на меня с широкой улыбкой.

— Что?

— Понравилась? — он улыбнулся ещё шире.

— Если бы она в ту же секунду не запархнула в дверь, то я бы... наверно, мог бы и так утверждать... и то, не факт! — я засмеялся.

— Кто ж тебя знает, — Крейв отпил из кружки, а потом перешёл на полушепот. — Я слышал, у хозяки таверны красивая дочь...

Мы, хозяйка и я, громко хмыкнули, Крейв спрятался за невинной улыбкой.

— Сын графа, а ведёт себя, как матрос, на радостях решивший наведать всех своих подружек за одну ночь, — с шутливым упрёком бросила хозяйка.

— Попрошу, — Крейв пригрозил ей пальцем. — Это — единственное, в чём я волен, и никто не посмеет ставить мне границы...

— Но в спалню к моей дочурке ты снова не залезешь, — она подмигнула ему и, как только он округлил глаза, звонко засмеялась. — Парень, осторожней с ним. Не хватало, чтобы он тебя испортил...

Я, улыбаясь, кивнул... Всегда думал, что такие только в графстве Лиммерик попадаются...

Пинта шла за пинтой, мы прикончили по три или четыре кружки. Не знаю, на сколько обеднела казна замка, но, факт, Крейву и мне наливали без платы, следовательно, это будет как-то из чего-то вычтено... или нет... Главное, что молодай граф прямым текстом сказал, что угощает...

До начала темноты мы втроём то ругали Крейва за его, как выяснилось, распутные нравы, то обсуждали девушек из разных городов по моим описаниям, то отвлекались на какие-то обычные житейские темы, будь то погода или какой-нибудь человечек, встреченный в пабе... Не хочу себя оправдывать, по большую часть разговоров можно было отнесли именно к последней группе. Остальные я либо пропускал мимо себя, иногда посмеиваясь и подкалывая, или же пытался быстрее уйти от темы, так как просто не мог этого долго переносить... сами знаете, почему...

А в лице хозяйки паба, имя которой было Виррет, и Крейва я нашёл отличных собеседников! Они не задавали неуместных вопросов, да и не особо-то ими засыпали. Они были отличными слушателями и рассказчиками. Они выкладывали всё, что хотели, и этого было просто достаточно! Ни малейшего желания что-либо тянуть из них клещами не было!..

Замок накрыло густым и довольно влажным туманным облаком, от которого спасал только мой свитер. Мы обнаружили себя на улице у дверей паба, в голове витала мысль о том, что пора бы и вернуться в покои, но Крейв сказал:

— Виррет делает отличное горячее вино со специями...

— Глинтвейн?..

— Может, и так... Надо вернуться... мы так и до утра просидим...

— А спать? — плаксиво протянул я.

— Патрик О'Ш...ш... ш!..

— О'Шентли, — я силой хлопнул его по плечу.

— Так вот, я, как будущий правитель этих замель и твой друг, — он развернул меня лицом к дверям паба, — приказываю не спать всю эту ночь, проспать весь завтрашний день, а потом отправиться на проклятую охоту!

— Сэр! — я прижал к берету указательный и средний палец и салютовал ими.

— Как ты это сказал?.. Глин?..

— Глинтвейн!

— Вперёд к глинтвейну!..

Мы пинками открыли двери паба (благо, у них было две створки) и промаршировали к стойке, прямо туда, где светилась улыбка Виррет...

Байка Семьдесят Третья

Охота на кабана

— Господин граф, — меня трясли за плечо, — господин граф...

— Не-е-е, — сонно протянул я, лениво открывая глаза, — он чуть дальше...

— Господин граф, — разбудивший меня переключился, видимо, на Крейва...

Мы всё в том же пабе. Темно. Очень темно, ярче только дверной проём. Я чувствовал, что я не выспался, не более. Никаких жалоб на похмелье, о котором я за вчера пару раз успел подумать. Виррет не было, но за стойкой кто-то сидел, я не видел, кто, но мои глаза уловили отсветы от свечи. Ещё же ночь... или совсем раннее утро...

— Я ещё не граф... Что такое? — протянул Крейв.

— Охота, сударь, вот-вот начнётся...

— Она же только завтра! — возмутился молодой граф. Я хотел к нему присоединиться, но лишь просверлил взглядом силует разбудившего нас человека.

— По настоянию гостей граф перенёс её на сегодня. Вам надлежит собраться... и собрать вашего друга...

— Хорошо, — Крейв потянулся и отправился к выходу. — Патрик, идём...

Я поднялся со стула и вышел во двор. Ещё темно, но небо вот-вот должно загореться рассветной зарёй...

— Какого чёрта мы вообще должны куда-то идти? — простонал я, пытаясь убить в себе желание поспать.

— Ты вчера отца слышал... да и лишняя пара рук не помещает, — Крейв зевнул, мы, в приветствии махнув часовым, вошли в донжон и начали подниматься к покоям. — Сейчас соберём вещи, выдадим тебе что-нибудь острое...

— Крейв...

— А?

— А нет желания немного обчистить замковые кладовые?..

— Прошу прощения?! — он остановился и посмотрел на меня, сдвинув брови.

— Просто я знаю, как приготовить... глинтвейн, и мы могли бы себя порадовать на природе...

— Прекрасная идея! — он хлопнул меня по плечу, и мы продолжили подъём...

Спустившись вниз, подчистив кладовую и выйдя снова во двор замка, мы разошлись: Крейв пошёл к конюшням, а меня один из слуг графа повёл к караулке, где мне выдали длинную и увесистую рогатну. Я осмотрел её, уперев нижним концом в землю, и представил на своей голове давно уже проданный шлем... А я мог выглядеть у Тёмных скал и так...

Прекратив фантазировать, я вздохнул и направился к компании, отправляющейся на охоту...

— Вперёд! — скомандовал граф, взобравшись на седло. Прозвучала труба, и все двинулись в ворота. Держа рогатину на своём плече, я гордо шагал рядом с конём графа, поглядывая на свиту других участников охоты. Похоже, они, как, в прочем, и их господа, были не так уж и рады участвовать в этом мероприятии. Зато лицо Крейва сияло радостью, как и всегда...

Холодный утренний воздух содрогнулся от звука рога. Ноги стряхнули с придорожной травы иней. Утро выдалось морозным, кожу сковала прохлада, но изнутри меня грела мысль о глинтвейне... Я взял с собой котелок и пряности, а он — флягу с вином и обещал найти яблок или что-нибудь цитрусовое. Надеюсь, нам удасться отбиться от общей массы и пересидеть хотя бы до конца этого дня...

Мы прошли сквозь ещё спящее поселение и направились к лесу на северо-западе. Мне казалось, что в воздухе чувстовалось что-то осеннее, а в кронах деревьев просматривались жёлтые листья. Похоже, она уже точно наступила...

— И на кого мы будем охотиться? — спросил я у Крейва, когда он подъехал ближе.

— Судя по рогатине у тебя в руках, на кабана, — он покивал. — А так, как получится... Посмотри, например на Лару. Она, как всегда, со своим луком — хочет подстрелить оленя... если повезёт.

Он кивком указал на ехавшую перед нами девушку в бардовом плаще с колчаном за спиной. В ту же секунду она покрутила головой, смотря по сторонам, и, встретившись с нашими взглядами, отвернулась обратно. Этих секунд хватило, чтобы разглядеть её удивительно суровое и строгое лицо и вспомнить: где-то я её уже видел...

— А кто она?

— Дочь графа, который правит в соседнем замке, — Крейв вздохнул. — Мы с ней довольно часто видимся, и я до сих пор так и не совладал с ней...

Я громко хмыкнул.

— ... наверно, она меня даже ненавидит, — он пожал плечами. — Каждый раз, когда она на меня смотрит, мне кажется, что она хочет меня убить...

Мы вошли под тень леса, где ещё сильнее сковывала прохлада. Кто-то закутался в плащ или же натянул капюшон, я спрятал подбородок под воротник свитера. У корней деревьев клубились туманные лоскуты, последнее напоминание об огромном облаке, накрывшем ночью замок и все близлежащие окрестности...

Компания двигалась около часа, пока не дошла до просторной поляны, где и произошла остановка. Слуги тут же скинули на землю свои ноши, погонщики собак переместились к краю поляны, знатные же особы спешились и собрались вместе в центре. Я, как и остальные, вооруженные рогатинами, уселся под деревом и стал ждать...

Оказашись на земле, я немного задремал. Всё-таки, бессонная ночь заставила веки чуть сомкнуться, а разум — отключится от реальности... Да и эти шишки ещё дого будут говорить, времени хоть отбавляй!..

— Патрик, вставай! — меня потрясли за плечо...

Прошло, наверно, около двух часов... Сон уже успел улетучиться...

— Доброе утро, — протянул я, увидев перед собой Крейва. — Мы куда-то идём?..

— Да, Птарик, пора, — он помог мне подняться. — Охота начинается...

Поляна уже успела претерпеть некоторые изменения. Появились скатерти, кувшины с напитками и бокалы. Слуги возились с готовкой и расстановкой остальной посуды. Граф и его гости готовились подняться в сёдла, ребята с рогатинами сбились в кучку рядом с ними. Я встал аккурат между ними и подставил лицо пробивающемуся на поляну солнцу, положив древко на плечо... Сегодня будет отличный день, но морозный...

— Пора! — молвил граф, и все двинулись в лес в северном направлении. Через несколько минут мы прошли мимо каменной арки, обросшей всё ещё зелёным плющом, и Крейв пояснил, что это — условленное место, где должны забить зверя.

— Сейчас мы разделимся, — добавил он. — Потом мы будем искать кабана. Первый, кто его найдёт, должен подать знак рожком, и пытаться загнять его сюда. Остальные должны будут ему помочь... Но у нас, как ты помнишь, несколько другие планы...

— Когда мы должны будем вернуться?

— Не позже заката завтрашнего дня, — Крейв улыбнулся. — Держись чуть правее...

Вскоре всадники и остальные разделились на небольшие группки и веером начали расходиться в разные стороны, постепенно теряя друг друга из вида. Мы с Крейвом оказались самыми правыми, рядом с нами была Лара со своим оруженосцем, но вскоре мы перестали видеть и их...

— Охота, вообще, отличное занятие, — мечтательно сказал Крейв, останавливая коня и спускаясь на землю. — Ты уединяешься с природой и своими друзьями, ты находишь в этом особое наслаждение... Жаль, что отец, идя поперёк своей же воли, приглашает сюда этих лоялистов...

— Кого?

А словечко-то знакомое...

— Есть такое местечко, Отшиб. Это слово пришло именно оттуда, и так называют тех, кто поддерживает Северобережную корону и по своей же воле находтся под её властью. Это все, кто живёт на востоке Зелёных гор, за границей нашего графства и на правом берегу Ликри. Слово, ко всему прочему, и обидное. Оно созвучно с "лояст", а на тамошнем наречии оно означает то ли "подлизу", то ли "подхалима"... Лоялисты.

— Всё, — я усмехнулся, — теперь понял.

— Единственная, кого бы из ныне приглашённых, оставил — Лара, — её имя Крейв протянул как-то по-особому. — Но, учитывая её крутой нрав...

— Крейв, — я хитро улыбнулся.

— Да, Патрик?

— Это симпатия или желание?

— Это... желание покорить её... хотя бы на день... и пару ночей, — он немного задумался. — И это — самое малое из того, что я хочу...

— Не хочу показаться недалёким, — я остановился и опёрся на рогатину, — но вино бы стало хорошим помощником...

— Не в этом году, — молодой граф вздохнул. — Я пригласил её в свои покои, наполнил кубки вином и, будь я проклят, совершенно случайно её коснувшись, получил пощёчину, приправленную грубым словцом и вылитым на голову вином... Но это, думаю, меня не остановит... Патрик, я — безумен?

— Определённо, — и мы засмеялись...

Спустя час ходьбы, насвистывания, пары песен, смеха, шуршания листвы и восхищённого рассказа Крейва о том, как ему однажды посчастливилось подсмотреть купание Лары на охоте в прошлом году, мы поднялись на заросший холм, верхушка которого вместила на себе уютную милую лужайку, с которой совсем далеко виднелся замок Прекли, укутанный беловатой дымкой. Крейв привязал и расседлал коня, мы скинули наши вещи у корней, я вставил рогатну в землю и хотел повесить на неё свой сюртук, но, увы, Крейв попросил этого не делать.

— Она нам понадобится для другого...

После пятиминутной передышки мы разошлись в разные стороны в поиске дров и, спустя полчаса, вернулись обратно, каждый с огромной охапкой. Мы развели костёр и улеглись на траву по разные стороны от него. Вскоре в руках молодого графа появилась изящная длинная трубка, которую он тут же быстро забил и закурил, выпуская по несколько колечек...

— А ты не куришь? — спросил он у меня после пары минут молчания.

Я помотал головой.

— Почему? Ведь так хорошо расслабиться с трубкой... Порисовать в дыму картины из своего воображения...

— То же самое можно сделать и с поднимающейся пеной эля, — я улыбнулся. — Когда миллионы пузырьков поднимаются со дна...

— Никогда не замечал, — удивлённо сказал Крейв, поднимая глаза к небу.

— У вас просто нет прозрачных кружек и стаканов...

— Есть, — возразил молодой граф, — но мне так жалко из них пить... Они... прозрачны, как хрусталь из Хсата или с Межречных кряжей!..

— С их блеском и прозрачностью ничего не произойдёт, если потом хорошо помыть, — поспешил успокоить я.

— Я не доверю эту красоту посудомойщицам из замка!..

— А сам? — я ехидно улыбнулся.

— Придётся признать, — выдал он после пары секунд раздумий, — здесь ты прав. Лучше самому...

— Хочешь сделать хорошо — сделай это сам, — я щёлкунл пальцами.

— Верно... Патрик, я потом забью и тебе трубку. Думаю, ты оценишь...

— Если дым не надо впускать в лёгкие...

— По этому поводу можешь не волноваться... Так курят только моярки с островов Хротбед. И табак у них настолько ужасен, что, когда с ними говоришь, от этой вони можно умереть!..

Мы немного посмеялись.

— Эту трубку я получил в подарок от мэра Кохта, — Крейв вытряхнул из неё пепел и принялся заново забивать. — Её же он привёз откуда-то с юга из какого-то эльфийского княжества. Именно у них, у эльфов, в почёте такая форма трубки. Здесь же, в Туманном порту и на Отшибе, любят трубки короче и с чашей побольше. Причём, в порту они изогнутые, а в горах — прямые... Держи!

Я принял из рук Крейва уже раскуренную трубку и принялся втягивать из неё дым... Он показался очень ароматным и пряным, в его запахе было что-то приятно фруктовое и немного дурманящее... Расплывшись в улыбке, я закинул одну погу на другую и подложил руку под голову.

— Ты ведь не из этих мест, Патрик, — сказал молодой граф, чуть приподнимаясь на локтях. — Ты очень похож на человека с южных окраин Порта или с Отшиба, но что-то в тебе иное есть... Откуда ты?

— Я родом из Ирландии, а домом моим некода был город Карлоу, — ответил я, безуспешно пытаясь выпустить колечко.

— Из Карлоу? — в глазах Крейва загорелся огонь. — Это правда?

— Были бы с собой документы — показал бы... Боюсь, они лежат на дне морском (если лежали в пиджаке, а там они и должны были лежать)... Ты, надеюсь, не имеешь в виду замок на востоке отсюда?

— Нет, что ты. Я говорю именно о твоём Карлоу!

— Откуда ты значешь, что есть такой город и графсвто? — я округлил глаза.

— В моих жилах течёт кровь человека, который родом именно оттуда, — с гордостью ответил он.

— Расскажи, — с любопытством и удивлением попросил я.

— Знаком ли тебе кто-нибудь из рода Фитзгеральд?

— Да, — я задумался. — Да! Я помню старика Шона Фитзгеральда... Мрачный и молчаливый дед... У него много лет назал во время пожаа погибли жена и с дочерью...

— Много лет назад на востоке Зелёных гор появилась большая группа переселенцев, — начал Крейв. — В её главе была женщина, которую звали Фэй Фитзгеральд. Они обосновали поселение, над которым вскоре появился замок, что был назван в честь родного города его основательницы. Молодое графсвто крепло, с ним приходилось считаться и его соседям, увы, лоялистам. Король пытался уговорами подчинить его себе, но Фэй Фитзгеральд была неприклонной. В то время там гостил мой прадед, бывший тогда уже графом. Им был заключён договор дружбы с Карлоу, и он полюбил дочь графини, имя её было Мэри. Они сыграли свадьбу, мой прадед вернулся со своей женой в Прекли... Но, к сожалению, вскоре Карлоу был разграблен и разрушен королевскими войсками, и единственная ветвь рода Фитзгеральд вплелась в древо рода Прекли...

— Так ты на одну восьмую ирландец?! — я вскочил на ноги.

— Выходит, что да, — он поднялся с земли и пожал плечами.

— Дай я хотя бы тебе руку пожму!..

Рукопожатие перешло в дружеские объятия, после которых последовало предложение от Крейва:

— Пора заняться вином!

— Поддерживаю!..

Мы подкинули ещё дров, залили в котелок вина, засыпали пряностей, нарезанных яблок и какой-то фрукт, который очень сильно был похож на апельсин. Рогатину мы приспособили, чтобы держать будущий глинтвейн над огнём, подложив под неё найденное неподалёку бревно. Скоро всё будет готово...

— Надо было взять палатку, — Крейв, отпивая из своей чашки, вздохнул. — Мы же здесь до утра?

— Да... Друг! Я почти всё время, начиная с конца весны, спал под открытым небом! Мало что может быть прекрасней этого!

— Только делить постель с прекрасной девой, нежась в её горячих объятиях...

— Крейв...

— Всё, пока что молчу, — он приложился к чашке.

— У меня к тебе есть вопрос, довольно личный...

— Да?

— Желание преспать с Ларой у тебя прямо сейчас убило тягу к другим девушкам вообще?

— Не говори глупостей!..

— Не зачерпнёшь мне?..

— Конечно... Патрик! Пойми, это не просто страстное желание! Думаешь, мне достаочно будет одних лишь утех? Нет!.. Держи...

— Спасибо...

— Так вот... я же говорил, что хочу покорить её, да. Но если ты думаешь, что я лишь хочу соблазнить её, то ты заблуждаешься. Я хочу, прежде всего, покорить её сердце... А её глаза смотрят на меня всё с той же ненавистью... Соблазнить девушек из деревни я всегда успею...

— Ты её любишь? — я отпил из чашки.

Он, вжав губы, покивал.

— Значит, всё не безнадёжно! — я встал и прошёлся из стороны в сторону. — Если в этом ты искренен, то, думаю, её сердце удастся растопить...

— Не знаю, Патрик, не знаю, — он пожал плечами. — Ходят слухи, что её хотел взять в жены кто-то из Нэрота или Торрета. Он лишился головы на второй же день из-за того, что чем-то ей не понравился...

— Лишился — в смысле?.. — я провёл большим пальцем по шее.

— Да. Пойми правильно, Патрик, немного, но я её, всё-таки, побаиваюсь...

— Что ж подеать, — я поятнулся и сел на траву. — В страхе нет ничего постыдного... Иди, что ли, дров принеси...

— Патрик!

Мы посмеялись, он кивнул, и я, поднявшись, направился в лес...

День медленно клонился к закату, небо стало гораздо темнее. Начали просматриваться звёзды, из-за горизонта лениво поползли луны, а на стенах замка, прячущимися за туманом, стали загораться огоньки. Было очень тихо. Стрекотание ещё не уснувших на зиму сверчков слилось в общий шум, ставший отличным ночным фоном. Между деревьями внизу появилась полупрозрачная пелена...

— Кажется, здесь самые густые туманы и самые тёмные ночи, — мечательно сказал Крейв, выпустив несколько дымных колечек, когда я вернулся.

— Туманы... да, соглашусь, — я подбросил дров в огонь, — но по поводу ночей могу поспорить. Тебе не приходилось бывать на Лунных землях?

— Когда?! — он улыбнулся. — Для меня та поездка в Детт уже прадник, а Лунные земли... Я бы туда выбрался, была бы возможность... Что там?

— Там жутко, — я сел и протянул руки к огню. — Там круглые сутки ночь. Из светил только луны по ночам... То есть... тогда, когда они есть, тогда и ночь. Тумана там нет... В разрушенных города — полно призраков... призраки всюду... И населяют те края какие-то странные существа, никто не знает, кто это, но что-то мне подсказывает, когда-то они жили в окрестностях Кожжота... А ребята эти не такие уж и дружелюбные... Само место — просто пугает собой, я бы его стороной обходил...

— То есть, даже эльфы не знают, кто там поселился? — глаза Крейва округлились.

Я кивнул.

— Странно это... они хранят все хроники прошедших дней...

— Думаю, если в них покопаться, то можно найти то, что нужно... но они себя этим решили не утруждать... Налей-ка мне ещё...

— Пожалуйста... Но, знаешь, я бы там с радостью побывал... Всё-таки, любопытство берёт верх.

— Что ж, дело твоё, — я отпил из чашки. — Я лишь дал дружеский совет: делать там нечего.

— Буду иметь в виду! — мы чокнулись и, подвинувшись ближе к огню, откинулись на траву.

— Как же здесь спокойно, — молвил я, допивая глинтвейн. Крейв не ответил. Когда я посмотрел на него, то увидел, что он уснул. Я накрыл его плащом и, раскидав ветки костра, превратив его в угли, улёгся под свой сюртук...

Кажется, я спал всего десять мину. В воздух появились какие-то тревожные нотки, и я проснулся. Небо было всё таким же тёмным, звезд, кажется, стало чуть больше. Я зевнул и повернулся на бок, чтобы продолжить свой сон, но тут же напрягся всем своим телом. Над мирно спящим Крейвом нависла пугающего вида тень, по очертаниям напоминающая человека. Я потянулся к рогатине, одна рука тени метнулась к вротнику молодого графа, во второй лунным светом озарился кинжал.

— Крейв! — крикнл я, делая чертовски неуклюжий выпад, держа рогатину одной рукой. Тень отпрянула и спрятала кинжал, Крейв проснулся, я же накрыл давно остывшие угли костра. "Визитер", бегло посомтрев по сторонам, хорошо пнул начавшего подниматься молодого графа и во весь опор побежал к кромке леса. Встав на колени, я достал пистолет, но, вместо того, чтобы выстрелить, снова упал на землю: у моего виска пролетела стрела. В ту же секунду нападавший скрылся из вида.

Отдышавшись, я помог Крейву подняться и, пряча пистолет, посмотрел по сторонам. Испуганые крики проснувшихся птиц меня даже успокоили...

— Кто это был? — спрсил молодой граф.

— Не знаю, но должен тебя поздравить — тебя хотели отправить на тот свет.

— Убить?

Я кивнул.

— Ты... уверен в этом?

— Я кинжал видел так же, как тебя сейчас... даже лучше.

Его взгляд потяжелел, он опустился на траву.

— Кому понадобилось меня убивать?

— Надеюсь, это риторический вопрос — никто из нас на него не ответит... Мы сообщим об этом?

— Да.

— Всем? — само слетело с моих губ.

— Нет. Только моему отцу. Его гости могут поднять шум и обвинить нас в том, что мы всё это подстроили...

— Подстроили? — мои глаза полезли на лоб.

— Конечно. Чтобы потребовать возмещения с соседей, чтобы уйти из-под остатков власти короля... Ради чего угодно! В эти головы и не такое может ударить!..

Я многозначительно покивал и принялся снова разводить костёр...

В течение ночи, за время нашего посменного дежурства, никто, за исключением представителей местной живности, к вершине холма не приближался. Даже, несмотря на то, что смену у нас были довольно продолжительными, хоть как-то выспаться не удалось: Крейв частично впал в состояние шока, я же ломал голову над тем, кто это мог быть, иногда примешивая к этому воспоминания о последней встрече с королевой. С первыми рассветными лучами мы быстро собрались и двинулись обратно, к поляне, откуда пришли сюда...

Несмотря на то, что хотелось кричать, махать руками и, сопровождая доводы руганью, обсудить с Крейвом, кто, всё-таки, это мог быть, и по чьему именно приказу (или заказу) это было сделано, всю дорогу мы прошли вабсолютной тишине. Всё внимание было занято отслежкой любого постороннего движения и звука, до того момента, как деревья расступились, и пред нами предстала накрытая поляна и все участники охоты. Между ними лежало две тёмные туши...

— Крейв! — к нам с улыбкой вышел граф. — Охота удалась! Ждали только вас!..

— Доброе утро, отец, — еле слышно проговрил он.

— Друзья, вы слишком мрачные, — всё так же улыбаясь, граф похлопал нас по плечам. — Ничего же не могло случиться!..

— В том-то и дело, — Крейв почесал затылок. — Надо поговорить...

Граф приспустил брови и, изобразив на лице всю серьёзность, приготовился слушать. Сначал Крейв рассказал ему всё, что он помнил с того момента, как я его разбудил. Потом я дополнил его рассказ тем, что видел, проснувшись. Далее последовали три минуты тишины, когда мы втроём в раздумьях мяли свои подбородки, после чего граф сказал:

— Не имею ни малейшего понятия, кому это надо...

— Да мы тоже, — я пожал плечами.

— Вот что... отправляйтесь оба... в замок и выспитесь. На вас страшно смотреть!..

— Не надо, — возмутился я, — сон на свежем воздухе только на пользу!..

Граф с секунду меня изучал, потом рассмеялся и обратился к своему сыну:

— На тебя страшно смотреть!.. Но выспаться обоим не помешало... Не каждую же ночь вас убить пытаются. Всё, идите...

Крейв поддал мне локтём, я посмелся, и, попрощавшись с графом, мы поплелись в сторону замка...

Байка Семьдесят Четвёртая

Присяга

— Это нечестно, — выдал я, покачивая ногой, опорой для которой выбрал колено другой. Голова лежала на мягком подлокотнике дивана, а руки время от времени пытались поймать кружащую рядом ленивую муху.

— Что? — спросил Крейв из своей половины покоев.

— Мы тоже участвовали в охоте! Нам ни одного кусочка не досталось!..

К сожалению, да, к тому моменту, как мы успокоились, поспали, снова немного понервничали, предположив, что убийца может быть и в замке, снова успокоились и спустились вниз, от кабанов остались лишь обглоданные собаками кости. Внизу, помнится, какой-то толстяк из числа приглашённых бросил Крейву, что он "лишний раз доказал своё неуважение и неучтивость по отношению к гостям, не прийдя на пир". Нам ничего не оставалось сделать, как стащить с десяток яблок и вернуться в его покои...

— Дался тебе этот кабан, — буркнул Крейв, поднимаясь с кровати... Он прав, хватит уже. Я, наверно, уже в десятый раз о нём упоминаю...

Я вздохнул... так хочется наесться мясом... Залить его элем... или стаутом... И я уже забыл вкус прекрасного бабушкиного рагу!.. Или когда я его сам готовил, если было полно свободного времени! Сидишь над ним пару-тройку часов и медленно помешиваешь ложкой, иногда пробуя, надеясь, что приготовится оно быстрее, чем должно...

— Надоело! — я вскочил с дивана и обулся. — Я за мясом!..

— И мне принеси... и кувшин чего-нибудь... был, вроде, сидр из Слерва... или Атлира...

— Хорошо! — сказал я, выползая из комнаты.

— На глаза кухарок не попадайся! — бросил мне вслед молодой граф. Я еле слышно протянул "да-да-да", спрятал руки в карманы и, катая шары по пустоте, воцарившейся в голове, направился к лестнице...

Почти дойдя к двери, ведущей к ней, я наткнулся на Лару, двигавшуюся мне навстречу. Остановившись, она просверлила меня взглядом из-под приспущенных век, я переместился к стене, чтобы пропустить её, и, улыбнувшись, сказал:

— Доброе утро...

Она, поровнявшись со мной, посмотрела мне в глаза и, ничего не отвечая, набросилась на меня, прижав к стене и схватив за воротник. Перед глазами появилось острие кинжала.

— Леди, прошу прощения? Что я вам сделал? — испуганно спросил я, безуспешно пытаясь пройти сквозь камни.

— Позавчеращняя ночь. Холм в лесу. На Крейва было совершено покушение, — процедила она.

— Откуда вы?..

— Молчать! — кончик клинка встал ближе к глазу. — Ты прекрасно знаешь, что я была на том холме!..

— Вот теперь знаю... — я взглотнул. — Вернее, отбросил самые последние сомнения по этому поводу... Вернее... Меня что, как свидетеля, хотят убрать?!

— Именно, — она кивнула. — Думаю, никто не будет сильно переживаться по поводу твоей преждевременной кончины... пожалуй, кроме твоего дружка Крейва...

— А зачем? — спросил я.

— Что?..

— Зачем вам понадобилось убивать Крейва? — я решил попытаться выиграть время и, если повезёт, заставить Лару передумать... Да и интересно же!..

— Этому распутнику и мерзавцу не место среди благородныйх графов моего королевства. Его исправит только могила.

— Зря вы так, — я пожал плечами.

— Какое право ты, червяк, имеешь, чтобы указывать мне, что делать?! — прошипела она. — Я сама могу решить, кого убить, а кому сохранить жизнь, в особенности, если речь идёт о ком-то из графства Прекли! И Крейв тот, кто не получит от меня ничего, кроме холодной стали!..

— Он вас любит, — будто между делом молвил я, безучастно поднимая глаза к потолку.

— Какое это имеет?!... — прокричала она и тут же запнулась, округлив глаза. — Что?..

— Он вас любит, — повторил я.

Она опустила кинжал и с немым вопрсом на лице заглянула мне в глаза.

— Господи, вы же женщина! У вас должно быть всё прекрасно с интуицией!.. или с чем-то там ещё... Разве вы этого не видели в его глазах?.. Похоже, что нет... Придётся всё самому рассказывать... Надеюсь, Крейв меня простит...

— Не тяни, — гораздо мягче сказала Лара.

— Я не так долго знаком с Крейвом, но могу сказать точно, это чувство поселилось в нём уже давно. Он чуть ли не каждую минуту думает и мечтает о том, как покорить ваше сердце и добиться вашей благосклонности... хотя бы на день. Он мучается, понимая, что вы тверды и холодны, как скала, и вряд ли ответите ему взаимностью. Когда его взгляд встречается с вашим, ему страшно: он боится, что ваша рука принесёт ему смерть, а не столь желанные тепло и ласку. Он...

— Довольно, — Лара опустила глаза, а спустя мгновение и кинжал. Лезвие тут же спряталось в складках одежды.

— Может, вы меня отпустите, раз передумали убивать? — я попытался улыбнуться. Она кивнула и, убрав руку с моего воротника, зашла за угол.

Продолжительно и облегчённо вздохнув, я вытер лоб ладонью и, направив взгляд туда, где скрылась Лара, стёк по стене на пол. Меня даже удивило то, что это откровение спасло меня от смерти. И не слишком ли опрометчиво я поведал о чувствах Крейва? Кто знает, что сейчас происходи в её голове, и как это обернётся для молодого графа?..

Я хлопнул себя по лбу, вскочил на ноги и, что было сил, помчался к комнате Крейва. Надо его предупредить, надо его предупредить...

Но, какая жалость, я не успел (да и не успел бы). Дверь в покои была распахнута, я уже успел представить лежащий у рабочего стола окровавленный труп с кинжалом в груди, кинжалом, воткнутым рукой Лары...

К слову, именно её я и застал внутри, и сделал вздох, полный облегчения, увидев молодого графа в целости и сохранности... Правда, его рубашка была расстёгнута, в глазах — странная смесь удивления, шока и радости, а сам Крейв лежал на диване в такой позе, будто упал туда в результате нежного толчка... Прямо перед ним, спиной ко мне, стояла Лара и, как казалось, вот-вот должна была снять с себя платье... Я уже видел её оголённые плечи...

Всегда казалось, что хоть сколько-то времени должно пройти... Но, что ж, не будем им мешать. Умилённо улыбнувшись, я снова вздохнул и, уходя, прикрыл дверь...

Миновав спуск ниже, на кухню и в кладовые, я вышел во двор замка и, остановившись у дверей, лениво посмотрел по сторонам. Ярко светило солнце, добавляя золота пожелтевшим деревьям, наверху с полотном знамени играл ветерок. Жаль, громада донжона давала приличную тень: так хотелось подставить лицо небесным лучам...

Вздохнув, я спрятал руки в карманы и неспеша зашагал в сторону таверны. Внутри никого не оказалось, кроме Виррет, которую я, должен признаться, не сразу и заметил, пару раз помыслив заполучить выпивку без спроса. Она оказалась на втором этаже и, с помощью длинного шеста открывала сплошные створки, устроенные в крыше, впуская внутрь дневной свет... Это же просто гениально!.. Лишь бы не пошёл дождь...

— Тебе помочь? — спросил я, облокотившись о стойку. Она обернулась и, улыбнувшись, ответила:

— А, это ты... Спасибо, не стоит.

Резко толкнув шест, она закончила открывать последнюю створку, после чего прислонила свой инструмент к стене и по-королевски важно и неторопливо спустилась к стойке.

— Где же Крейв? — удивлённо спросила она, видимо, только сейчас не увидев его.

— Он... он, — я, замявшись, почесал затылок, — занят... Да, он очень занят...

— Его отец снова его куда-то отправляет? — Виррет вздохнула.

— Не-а, — я улыбнулся и помотал головой. — Кое-что другое...

— И кто на этот раз? — ехидно спросила она.

— Не знаю, могу ли я сказать, — загадочно протянул я.

— Мне можешь, — поспешила успокоить Виррет...

Хм... похоже, да, ей можно. Особенно, если учесть то, в основном, о чём эти двое говорили здесь же позавчера...

— Хорошо, — я передвинулся чуть ближе так, чтобы сказать ей это чуть ли не на ухо. — Её имя Лара...

Из-за не совсем обычного освещения я так и не понял, что произошло с цветом её лица: либо оно побледнело, либо никаких изменений в этом плане с ним не произошло. Но, могу сказать точно, челюсть её отвисла на дюйм, а глаза приготовились к побегу...

— Лара?.. Которая? — она начала жестикулировать, показывая куда-то в сторону двери, на что я ответил:

— Да, та самая Лара, которая дочь графа из соседнего замка...

— Он ею смог завладеть?..

— Да, скорее, она им, — улыбаясь, я пожал плечами.

— Что же такого произошло?..

— Угостишь бродягу пивом — сразу же расскажу, — я всё-таки вспомнил, зачем сюда пришёл. Она улыбнулась и, через минуту поставив передо мной кружку, полную эля, приготовилась внимательно меня слушать.

— Думаю, стоит начать со вчерашнего дня, — я задумался. — Ты же знаешь о чувствах Крейва по отношению к ней?..

Виррет кивнула.

— Так вот...

Я довольно быстро и, в то же время, подбробно рассказал о вчерашнем покушении на Крейва, сегодняшнем покушении на меня и о том, как именно мне удалось спастись. И, если первую часть повествование на лице Виррет засело выражение самой серьёзности, то на последних фразах она просто не могла не удержаться от смеха.

— Ох, Патрик, — успокоившись, она в сердцах махнула рукой, — право, ты хорошо поступил, но ты — дурень дурнем!..

— Прошу прощения?! — я, нахмурив брови, выпрямился.

— Посуди сам, Лара — такая же наследница графства, как и твой приятель Крейв. Её всю жизнь учили ненавидеть свободолюбивых жителей Прекли, а что произошло сейчас? Ей открыли глаза на то, что здесь не такие уж и мерзавцы живут, а ты ей совсем бесхитростно сообщил, что у одного из этих мерзавцев ещё и чувства есть... далеко не простые. А это, между делом, открыло чувства и в ней, ибо, сколько я её помню, Лару не называли никак иначе, как холодной, как скала...

— И что? — я недоверчиво приподнял одну бровь и улыбнулся.

— Ладно, с отцом они передерутся, не такая уж это для неё и беда, — Виррет пожала плечами. — А потом что будет?

— Что?

— Она станет графиней... унаследует правление от отца, и я не думаю, что она согласится с тем, что гласят королевские законы, о чём идут речи в высших кругах. Её же может ещё и народ невзлюбить...

— Виррет, — я покачал головой.

— Да? — она улыбнулась.

— А с каких пор хозяйка таверны увлекается политикой и геополитикой, в целом, а так же политологией... и социологией?

— Чем? — она наклонила голову вбок и округлила глаза.

— Так, — я задумался, поняв, что только что вывалил на неё тонну непонятных слов, которые надо было заменить чем-нибудь другим, гораздо проще. — Какое тебе дело, что случится с Крейвом и Ларой?

— Никакого, — она пожала плечами. — Да и с ними ничего не случится, если так посудить... Я волнуюсь за своё многострадальное графство...

— Если проследить ход твоих мыслей, с ним-то, как раз, ничего и не случится...

Она задумалась и, чуть опустив брови, посмотрела мне в глаза. Я, чуть наклонив голову вбок, развёл руками.

— Может, здесь ты и прав, — она покивала, — но, всё равно, дурень ты...

Я, недовольно фыркнув, ударил ладонью по стойке, заставив Виррет засмеяться.

— Разве нельзя было дать молодым самим разобраться? — спросила она, чуть успокоившись.

— Знаешь ли... иначе, я бы сейчас здесь перед тобой не стоял... да и Крейв врят ли здесь вообще появился. Готов поклясться, Лара была настроена на то, чтобы нас обоих заколоть!..

— Да, она может, — Виррет покивала. — Но можно было выход найти...

— Руку на неё поднимать? — я чуть опешил, кажется, поняв, к чему она клонит.

Виррет, подумав, сделала небольшой кивок.

— А что бы потом со мной сделали?

— Погостил бы у соседей, побывал бы в пыточной, а потом тебя бы просто казнили, — совершенно спокойно ответила Виррет. — Скорее всего, вздёрнув.

— Просто прекрасный вариант, — я снова фыркнул.

— Патрик, а ты кушать не хочешь? — внезапно спросила она.

Я, приподняв брови, кивнул. Улыбнувшись, хозяйка сообщила, что скоро придёт, и скрылась в двери за стойкой. Не успел я заскучать и допить эль, как раздался скрип с другой стороны, и моим глазам предстал Крейв в расстёгнутой рубашке и с дико растрёпанными волосами. Он медленно подошёл ко мне и опустился на соседний стул. Встретившись с моим любопытным взглядом, он расплылся в довольной улыбке и спросил:

— А где Виррет?

— Отошла буквально только что... Крейв?..

— Я знаю, что ты хочешь спросить, и я отвечу... Это было на столько прекрасно, что я не могу описать словами...

В его руках оказалась трубка, и он принялся её забивать.

— Я думал, до тебя до завтра невозможно будет достучаться, — я улыбнулся.

— Не, — он помотал головой. — Оставив меня на диване, она оделась и сказала, что нас не должны видеть вместе, а ей не следует так долго задерживаться в моих покоях...

— Мои поздравления, — я хлопнул его по плечу.

— О, Патрик, как же я тебе благодарен! — Крейв неожиданно обнял меня. — Ты просто не представляешь, как я тебе благодарен!..

— Так она рассказала? — чуть сжавшись, выдавил я.

— Да, — Крейв меня отпустил. — Только... с каких пор ты мой паж?

— С каких пор я твой паж? — я округлил глаза.

— А, не будем брать в голову, — он махнул рукой и закурил. — Даже не знаю как... вот как мне тебя отблагодарит?! Богатств тебе не надо, полграфства тебе никто не даст, вещи...

Мы посмотрели на мои ботинки... на мои бедные ботинки...

— Недостаточно! — он задумался. — Кажется, я знаю...

Я заинтересованно посмотрел на него.

— До заката все гости уедут, вечером в замке не останется никого, кроме его жителей. Я поговорю с отцом, расскажу, кто ты на самом деле, и завтра ты дашь ему присягу...

Мои глаза занялись пожаром самой высокой категории сложности.

— То есть, я стану...

— Подданным графства Прекли, наделённым правом на всю жизнь поселиться на его землях и заниматься всем тем, что не запрещено нашими законами... и, к слову, в некоторых случаях запрещено законами королевскими.

— Ты... не шутишь? — я почувствовал себя так, как будто получил на рождество в точности то, что хотел, при этом, никому не сообщая о своём желании...

— Ни сколько, — Крейв улыбнулся. — Присягу, обычно, дают по весне все те, кому в идущем году исполнилось или исполнится шестнадцать, но тебе можно сделать исключение...

— Вот теперь я не знаю, как тебя отблагодарить!..

— Вот тебе, как раз, не надо меня благодарить, — мы засмеялись, пожали друг другу руки и обнялись.

— Так ты выпьешь? — спросил я, сияя широченной улыбкой.

— Не задавай глупых вопросов, — он нахмурил брови. — О, а вот и хозяйка...

— Кого я вижу! — смеясь, она поставила передо мной тарелку с несколькими кусками пожаренного мяса, а так же вилку и нож. — Живой?

Дав огня в трубку, Крейв развёл руками. В ту же минуту перед ним появилась полная кружка.

— Завтра Патрик даст присягу, — как бы между делом сказал он, выпуская изо рта дымное облако и заливая туда же эль.

Виррет, округлив глаза, удивлённо посмотрела на нас обоих.

— Она ж не знает, — я вздохнул.

— Чего именно? — она чуть наклонила голову вбок.

— Дело в том, что...

Не думал, что, на мой взгляд, не такое уж и продолжительное объяснение затянется на пару часов, три кружки и ещё одну тарелку мяса. Да и переросло оно в относительно небольшое описание родного Изумрудного острова, начатое по убедительной просьбе моих собеседников. Увы, на половине рассказа о чудесной речке Шэннон в таверну вошёл один из стражников замка и сообщил, что Крейва кто-то ожидает снаружи. Мы допили эль, молодой граф направился к двери и, остановившись у неё на минуту, кивком головы позвал меня за собой.

— На всякий случай, — пояснил он, и я, поблагодарив Виррет, вышел вслед за ним на улицу. Небо медленно и лениво окрашивалось в вечерние краски, солнце клонилсь к западу, пахло опавшими листьями и свежей росой.

Во дворе стояло огромное количество лошадей, несколько гружёных повозок и люди, люди, люди... Гости, их слуги, обитатели замка, помогавшие первым приготовиться к отправке. На леснице, ведущей в донжон, стоял граф, накинувший на плечи тёмно-синий плащ, и с кем-то довольно оживлённо общался. Стражник провёл нас через эту толпу к тёмному закутку между двумя башнями. По мере приближения я всё отчётливей стал замечать, что в тени кто-то стоит.

— Подожди здесь, — сказал Крейв, делая шаг вперёд. Я прислонился спиной к башне и начал негромко что-то насвистывать. Фоном пролетел звук страстного поцелуя, после чего я понял, что молодого графа ждала Лара. Далее последовал разговор на метсном наречии, из которого я, как обычно, ничего не понял. Снова поцелуй...

Когда я уже начал скучать и думать об ещё одной кружечке эля, между моими почти закрывшимися веками появилось лицо Лары. Я перестал свистеть, выпрямился и открыл глаза, удивлённо смотря на неё. Жестом она попросила протянуть её мою ладонь, что я незамедлительно (и боязливо) сделал.

— В знак благодарности, — сказала она, вложив в ладонь свёрнутую ленту алого цвета. — Если нашим путям будет суждено пересечься, а мне вдруг захочется пустить тебе кровь — покажи её, и я передумаю...

— Премного благодарен, — взглотнув, сказал я и чуть склонил голову. Лара хищно улыбнулась и, накинув на плечи плащ, направилась к остальным. Сияя довольной улыбкой, ко мне подошёл Крейв и похлопал меня по плечу.

— Так грустно с ней расставаться, — молвил он и, после моего любопытного взгляда, добавил. — Мы с ней увидимся только весной... Я к отцу.

Кивнув, но поправил рубашку и направился к графу...

Гости покидали пределы двора замка около часа. Кто-то выскочил наружу сразу, кто ещё долго разговаривал друг с другом, волей-неволей продлевая своё пребывание здесь. Поигрывая лентой в руке и посматривая на уезжающих знатных особ, я перебирал в голове всё, произошедшее за последнюю пару дней...

Массив событий казался довольно громоздким, что, к слову, не так сильно меня удивило, а должно было... наверно...

Да и вообще, не знаю, стоит ли привыкать к тому, что чуть ли не каждый день на голову может свалиться всё, что угодно, без каких-либо ограничений по параметру "число событий на единицу времени"? Всё время обнаруживать себя в очередной передряге... А, как бы то ни было, это довольно-таки забавно. Каждый раз что-то новое, совмещённое с шансом размять ноги, кулаки, а вместе с ними и руки вообще... Лишь бы ничего не сломали и не проломили... А ещё не подожгли бы, проткнули бы, разрубили бы, съели бы... Матерь Божья! Сколько заманчивых предложений сплошь и рядом!

Потянувшись, я поплёлся к донжону. Ни Крейва, ни графа на лестнице уже не было...

Завтра, похоже, третий по важности день в моей жизни. Первый — день моего рождения, второй — день моего пробуждения здесь (вместе с ним — предыдущий вечер), теперь вот, я буду зачислен в ряды честных жителей графства Прекли, дав присягу самому графу! Это кажется куда более значимым, чем получение какой-то там карты ID...

— Я, Патрик Брайан О'Шентли...

Вечер, ночь и добрый кусок дня прошли так быстро и, что касается последнего упомянутого участка, довольно суетно. Меня выстирали, вымыли, высушили, заштопали... проще говоря, превратили вид мой в подобающий для столь важного события. Потом Крейв вбивал мне в голову текст присяги, на вид, небольшой, но как же она туго шла... К счастью, старания молодого графа увенчались успехом, и вот сейчас я, склонив голову, стоял на коленях перед его отцом...

Ах, да! Текст был немного изменён с учётом особенностей моего происхождения...

— ... рождённый в городе Карлоу на острове Ирландия, брошенный волей Судьбы в мир, до селе мне неведомый, пришедший в графство Прекли, дабы обрести кров и очаг, присягаю в верности графу Лервену Прекли... Обещаю быть добропослушным подданным и храбрым воином, если придётся взять в руки оружие и встать под знамёна графства на защиту своего дома и земель родного графства. Если же я нарушу свою присягу или же преступлю черту закона, то готов понести любое наказание... Аминь.

Я в волнительном ожидании поднял глаза на графа. Судя по его широкой улыбке, где-то я всё-таки напортачил... Чёрт...

— Поднимись с колен, — добрым голосом сказал граф, встав со своего кресла. Я поднялся и вытянулся в струнку. К графу подошёл кто-то из его окружения со свёрнутым в трубку листом бумаги, хозяин замка развернул его, ему подали перо. Воздух застыл в волнительном ожидании. Его рука нанесла на лист, скорее всего, подпись, после граф скрутил его в ту же трубку и, прихватив посередине кожаным шнуром с печчатью, протянул его мне.

— Мои поздравления, Патрик, — граф пожал мне руку. — Теперь ты — полноправный подданный графства...

Немногочисленные присутсвующие в зале похлопали в ладоши. Я сделал поклон головой и, всё ещё испытывая волнение, потеребил свиток в руках.

— На этом всё, — граф хлопнул меня по плечу, — можешь идти.

— Спасибо, — я снова опустил голову. Граф кивнул и направился к выходу из зала, вместе с ним к двери потянулись и остальные, все, кроме Крейва.

— Я был на восьмую часть той же крови, что и ты, — сказал он, пожав мне руку. — Теперь мы можем говорить, что полностью одной и той же крови...

— Друг, ты же знаешь, что это не так, — я улыбнулся. — Я всё так же буду тем же ирландцем, каким и был, а ты — коренным жителем графства Прекли... хоть и с ирландскими корнями...

— Но, — он попытался возразить.

— Лучше так, — я положил руку на его плечо, — мы теперь на одной дороге, друг...

— Что ж, — он, покивав, улыбнулся, — ты как всегда прав, Патрик... Когда ты уйдёшь?

Я задумался. Действительно, неплохой вопрос...

— Завтра, — спустя пару секунд выдал я. — Думаю, стоит поторопиться...

— Да, понимаю, — Крейв покивал и грустно опустил глаза.

— Вот что, — я положил руку ему на плечо и повёл к выходу. — Предлагаю сейчас отнести эту чудесную бумажку в комнату, а потом мы отправимся к Виррет, где неплохо было это дело отметить...

— Хорошая мысль! — Крейв улыбнулся, и мы чуть ли не выбежали из зала...

Байка Семьдесят Пятая

Последний рывок

Спрятав руки в карманы, я стоял на одной из стен замка и смотрел на начинающие загораться рассветной зарёй. Поленившись надеть свитер с сюртуком, я иногда вздрагивал от очень свежего воздуха, хотя и не жалел об этом. В паре десятков футов от меня клубился туман, заволакивающий долину, ближайший лес (без его вершин) и видимые отсюда перевалы. Воздух сковала тишина, прерываемая лишь еле слышным шелестом знамени и редкими криками хищных птиц...

Последнее, что я помню, я дотащил Крейва в его комнату и уложил его то ли на диван, то ли на кровать. Бедняга уснул прямо у стойки. Пройдя от дверей таверны до донжона, а потом вверх по лестние, где не так уж и тепло, я чуть протрезвел и, оставив молодого графа в его покоях, отправился обратно. Помимо Виррет за стойкой была и её дочь, милая девушка немного младше меня с растрёпанными волосами, цвета соломы, имя которой я даже не потрудился запомнить...

Что я пил после, что я делал и почему в голове остался образ чьей-то кровати — понятия не имею... Хотя, нет, последнее, в принципе, можно вычеркнуть... Как бы то не было, себя я обнаружил поднимающимся вверх по лестнице на стену. Как я сюда дошёл — вопрос хороший, но искать на него ответ желания совсем нет. Я любуюсь природой и мне хорошо, даже несмотря на то, что чуть подмерзаю...

Сегодня я покину эти стены. Путь мой ляжет в восточном направлении и немного к северу. Наверно... это займёт около недели, не больше. И что сейчас за месяц? Что осень — это точно, но какая именно её часть? Точно не ноябрь — листья ещё на деревьях, хоть и начинают опадать. Сентябрь или октябрь... Я так давно расстался с чувством времени и, уж тем более, с календарём...

Всё-таки мёрзну. С силой потерев плечи, я спустился со стены и направился к донжону. Двор заволокло тончайшей пеленой, которая чуть расступалась, стоило мне сделать новый шаг. Поднявшись к дверям, я отряхнул штаны от влаги и направился в покои Крейва. Замок, за исключением нескольких часовых, мирно спал. Я невольно пошёл на цыпочках и дверь открывал, чуть ли не по дюйму, чтобы она лишний раз не скрипнула.

— Доброе утро, — проговорил Крейв, как выяснилось, только что поднявшийся с дивана.

— Доброе, — улыбнувшись, ответил я и тут же принялся искать свитер.

— Не позволишь полюбопытствовать, где ты был?

— На стене, — я пожал плечами. — Оттуда отличный вид открывается.

— Это ты на башни не залезал, — Крейв посмеялся. — А что было после того, как я уснул, и до того, как я проснулся?

— Ничего, заслуживающего внимания, — я вздохнул и, натянув свитер, взял в руки сумку.

— А! — он хлопнул себя по лбу. — Ты же сегодня уходишь!..

— Так ты не забыл? — со смешком ответил я, начав паковать вещи.

— Сейчас — раннее утро?

— Довольно-таки раннее.

— Значит, кухарки ещё спят, — он задумался, но тут же вынужден был ловить вторую сумку, которую я ещё в Клертоле отвёл под съестное...

На сборы у нас ушла пара часов. Из них полчаса Крейв прятался от одной из кухарок, успевшей проснуться прямо к тому моменту, как он спустился в кладовую. Я так и не понял, почему ему запрещено её посещать с подобными целями, но в комнату Крейв влетел запыхвашимся и с читающимся на лице желанием зарыться в кучу лат в углу.

Мы спустились во двор, очистившийся уже от тумана. Полагаю, и сама долины была открыта, и мне не придётся пробираться сквозь молоко. По просьбе молодого графа часовой у ворот открыл небольшую дверь, имеющуюся сбоку от решётки. Я остановился в проёме и повернулся к своему другу...

— Может, всё-таки задержишься ещё на пару дней? — Крейв чуть приподнял брови и спрятал руки в карманы.

— С радостью, но, нет, мне лучше идти, — я грустно улыбнулся. — Да и сумки уже собраны и на мне...

— Жаль, — он опустил глаза.

— Ладно тебе! — я хлопнул его по плечу. — Не навсегда же прощаемся! Мы же с тобой теперь соседи!..

— Только дороги зимой заносит...

— Не так уж и страшно, — я пожал плечами.

— Что верно, то верно, — он покивал. — Патрик, огромное тебе спасибо...

— Тебе спасибо! — последовало рукопожатие.

— Счастливо добраться до Туманного порта!

— Не скучай тут!..

Мы обнялись.

— Пора, — Крейв отпустил меня, я кивнул.

— До встречи, друг.

— До встречи...

Я поправил лямки сумок и, развернувшись, вышел из замка...

Ноги быстро донесли меня до селения у подножия холма. Притормозив уже среди домов, я обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на замок...

Точно знаю, его я вижу далеко не в последний раз. Рано или поздно я сюда вернусь, встречу старину Крейва, засяду с ним в таверне у Виррет. Вспомним былое, обсудим настоящее, помечтаем о будущем, да и новых рассказов у нас будет к тому моменту просто уйма!..

Но это — планы на столь далёкое будущее. До этого неплохо было бы добраться до Порта, переждать зиму, которой меня так сильно пугали, и заняться выполнением просьбы Джонни: найти этого шотландца!..

Выходит, с весной придётся снова целиком и полностью отдать себя Её Величеству Дороге. Прошагаю новую сотню миль (и не одну), проношу до конца ботинки, соберы тонны пыли, выпью не один десяток пинт в такой дали от этих мест. И, интересно, что будет тогда, когда я найду этого Стюарта? Распрощаюсь с ним, выполню, таким образом, просьбу и вернусь обратно в Порт, если, конечсно, я на эту зиму поселюсь именно там?.. Или же нет? А если нет, то что тогда? В любом случае, у меня есть кое-что в огромнейших количествах, время. Его посто необходимо использовать на хоть какую-то подготовку к грядущему лету...

Господи! Ещё зима не планирует наступать, а я уже жду лета! Думаю, оно может подождать, особенно, если учесть не столь давно засевшее в голове желание увидеть тонны снега покрывающие всё и вся в течение целых трёх месяцев! На моей памяти за последнюю зиму в Карлоу снег выпал всего два раза!.. И растаял буквально за неделю, если не меньше. Конечно, да, радости от этого тоненького покрывало было много, но, уж прошу прощения, здесь речь идёт не об одном футе толщины покрова!..

Я поднялся на последний холм, торчащий перед горными склонами, и снова взглянул на долину, прощально взмахнув рукой. До новых встреч, замок Прекли, до новых встреч. Меня зовут горы, за которыми, там, где море ласкает их склоны, лежит Туманный порт...

Я звдохнул, развернулся на мысках и гордо зашагал вперёд...

Похоже, что сейчас мои ноги шагают по финишной прямой... хоть её преодоление и затянется не на один день. Даже и не верится, что оно всё на этот год может закончиться. Прямо как в последнюю неделю учебного года. Вроде, и каникулы не за горами, и учишься не так напряжённо, как до этого, но, всё-таки, учишься, а в голове мелькают мысли, что этому может и не быть конца...

Ровно, как и моей дороге. Кажется, что, дойдя до Порта, я задержусь там не дольше, чем на неделю, снова соберу сумки, запасусь едой и двину, куда глаза глядят. Только идёт всё это в разрез с планами зимы и её намерением занести к чертям дороги. Не знаю, есть ли здесь такая замечательная вещь, как лыжи?.. Только зачем они мне? С каких пор я на них умею кататься?..

Кажется, горы стали не такими высокими, как на западном берегу Ликри. Или их склоны были более пологими, но, в любом случае, мне показалось, что я начал спускаться, возможно, даже к морю... куда ж ещё?

По дороге и ближайшим склонам пробежал прохладный порыв, пламя костра чуть дрогнуло, а я сильнее закутался в сюртук. Кустистый лесок лишь на первый взгляд казался надёжным местом для ночлега. На деле между стволами его деревьев ветер гулял совершенно вольно и безнаказанно, иногда тревожа меня своим холодным дыханием. Хорошо хоть костёр держался и не собирался тухнуть: без него я бы окачанел...

И долгожданное утро обрадовало меня проливным дождём. Колеи превратились в два огромных ручья, воду в которых на постоянном уровне держали сотни потоков с гор. То и дело их приходилось перепрыгивать, да и они сами довольно часто появлялись, как будто изнеоткуда. Почему у меня утонул зонт? И почему у меня нет сейчас лодки? Она была бы так кстати, если учесть то, что уклон вниз стал более очевидным, хоть и не особо-то крутым.

А кто думает, что ночью он соизволил перестать лить, то тот крупно ошибается! Ровно, как и я ошибся, понадеявшись на это, видя, как темнеет небо, и солнце на прощание осветила вершины за спиной. Господи, неужели я это заслужил? Может, я так сильно согрешил, а дождь — единственное, что может это смыть? Да! Прямо, как в той песне! "Don't ye know ye'll cleanse yer soul with a walk in the Irish rain"! Вот только никто мне на это ответа не даст, да и зачем искать высший умысел в капризе погоды?..

Боже... Этот кошмар длился ещё два дня... В одно прекрасное утро расчихавшегося и вечно шмыгающего носом меня приласкали лучи вышедшего из-за сильно убавивших в высоте гор солнца. Наконец-то... прямо, как заказывал. Три дня душа, после которого можно и погреться... Конечно, небесное светило припекает не так сильно, как летом, но теплом оно всё ещё не перестало делиться...

И оно, чёрт его дери, считает, что этим можно полностью согреться! Вот хоть кто-нибудь сниспослал мне лошадь, новые ботинки и сокращение пути! И подкрутил бы регулятор температуры на пару градусов! Можно обойтись хотя бы новыми ботинками и парой сухих гольфов!..

Как же я устал...

Байка Семьдесят Шестая

Большой город

Смахнул с босых ног капли росы. Судя по пробивающемуся под положенный на глаза берет свету, наступило утро и довольно тёплое. Лучи казались ласковыми и нежными. Я потянулся, сел, надел на голову берет, а на ноги — гольфы с ботинками, которые я вчера зачем-то снял, и огляделся.

Верхшука холма, на котором я себя и обнаружил, была предпоследней перед ровным горзонтом, начинающимся за следующей вереницей возвышенностей. По-хорошему, там должно было раскинуться море, его отблески я видел уже отсюда, а раз так, то до Туманного порта, чёрт возьми, рукой подать!

Окрылённый этой мыслью, я быстро съел пару яблок, натянул на плечи лямки сумок и, соизволив завязать шнурки, пустился дальше по дороге. Когда я замер на верхушке последнего холма, то моему взору открылась довольно пёстрая громада, прилегающая прямо к морю. От неё в небо уходило несколько шпилей и пара почти прозрачных дымных облаков. За ней на море белело несколько парусов и торчало множество корабельных мачт, а ветер, дувший с воды, кажется, доносил звуки уличной суеты.

Издав восторженный возглас, я чуть подпрыгнул и почти бегом направился туда, где в городских укреплениях имелся проём ворот...

Стена казалась одновременно массивной, величественной, неприступной и сложенной с должной небольшой долей рагельдяйства. Либо кирпич где-то косо лёг, либо ещё что-то, но у меня складывалось именно такое впечатление. Да и сами укрепления отличались от виденых ранее: они уступали в высоте, но превосходили остальные в толщине...

— Чего глазеешь?! — рявкнул стражник в скромном тёмно-синем мундире с белыми отворотами и в широкополой шляпе. — Горы в той стороне! Если в город, то проходи уже!

— Ладно, ладно, — я испуганно дёрнулся и торопливо зашагал к воротам. Стражник дружелюбно улыбнулся и куда мягче сказал:

— Добро пожаловать, друг.

— Спасибо, — я кивнул и оказался на улице. Вот и Туманный порт...

Похоже, я оказался в его довольно сильно развитой ремесленной части. Всюду высились трубы и здания, похожие на фабричные помещения, естественно, изменённые, по сравнению с более привычными взгляду, при помощи местных стилей архитектуры. Мелькали вывески со словами "литейная", "пивоварня", "винокурня", "дубильня", "верфь", "плотницкая мастерская". В воздухе витал запах угля и хорошо обжаренного солода...

— Прочь с дороги, растяпа! — прогремело из-за моей спины, и я вынужден был отскочить от повозки, гружённой тремя орудийными стволами. Старый тип пушек, который перестал греметь на полях сражений и на морских просторах где-то в середине века девятнадцатого и с которыми так близко знаком мой пра-пра-пра-и-так-далее-дед... Откуда, чёрт возьми, они здесь?!

Улица, сама по себе, была просто завалена ящиками, тюками, бочками, и мотками канатов. Кое-где стояли всё те же пушки, но уже на лафетах, укрытые матерчатыми чехлами, и всюду сновал занятой рабочий люд. Кто-то что-то куда-то тащил, нёс, переставлял, толкал. Кто-то наслаждался минутой отдыха с друзьями, трубкой и кружкой. Кто-то сопровождал занятого вида людей со стопками листов, на них были какие-то списки и подсчёты. Пару раз мне взмахнули рукой и пожелали хорошего дня. В голове же крутилось родное и так знакомое:

Dirty old town,

Dirty old town...

После стены последней "фабрики" неожиданно началась милая освежающая полоса уже целиком пожелтевших деревьев, разделённая пополам неторопливым ручьём, берега которого были укрыты гранитной кладкой. Я перебрался по широкому мосту и спустя полминуты оказался, похоже, в жилой части Порта...

Дежавю... Просто до невозможного дикое чувство дежавю... Я это уже где-то видел, и было это до того, как я оказался в этом мире. Был ли это сон или просто воспоминание, точно пока не скажу... Но каждую стену, каждое окно, каждую печную трубу и крышу я готов был названть "своей"... Как будто каждую частичку всего этого поместили сюда из моих самых сокровенных мечтаний и самых сладких воспоминаний... Так и тянет сказать:

— Я дома...

Здания в три этажа, целиком сложенные из камня, не такие уж и широкие улочки, наводнённые горожанами. Чуть ли не на каждом шагу — вывеска таверны или паба. Воздух был полон запахом портера и табака, в нём отдавались весёлая музыка, к слову, не без скрипки, смех, бойкая речь и крики чаек.

Площадь. От неё лучами уходило несколько улиц, в конце двух из них блестело море. Посреди площади стоял памятник, человек с бородкой в сюртуке, облокачивающийся на пушечный ствол. И надпись на нём:

"Ярославу Чохову. Сыну великого оружейника и отцу великого дела".

Я ухмыльнулся и многозначительно покивал: похоже, кто-то с планеты Земля уже успел основательно отметиться здесь. Теперь стало понятным, откуда здесь пушки... Я юркнул на первую же улицу, она было правее крайней, ведущей к морю. Смысл выбирать направление, когда можно податься куда угодно?..

Спустя пару минут я обнаружил себя перед дверями паба с названием "Якорь и Корона". Расправив плечи, я открыл дверь и шагнул внутрь...

Первым, что меня встретило, был не аромат пивной, сотканный из смеси хмеля и табака. В уши влетела весёлая скрипичная мелодия, лежащая поверх шума посетителей паба, которых было хоть отбавляй! Да и публика подобралась довольно разношёрстная: моряки, рабочие из западной части, просто горожане и горожанки, похоже, люди из окресных деревень и, скорее всего, чужеземцы, сильно отличающиеся от остальных как внешне, так и говором. Где-то кто-то поднимал тост, чокаясь кружками, кто-то бил посуду, в каком-то углу началась небольшая драка... Я прошёл к стойке и, скинув на пол сумки, встетился глазами с "барменом", человеком средних лет с коротко стриженными тёмными волосами и с небольшой бородкой.

— День добрый, — я улыбнулся.

— Виски нет. Вообще, — они пугающе округлил глаза так, что я отшатнулся назад, изобразив на лице смесь удивления и испуга, и заставив "бармена" разразиться смехом. — Ох, ты бы своё лицо видел!..

— Да представляю, — буркнул я, переводя дух.

— Ладно тебе, — он успокоился. — Эль, портер, сидр?

— А давай-ка портер, — я выложил на стойку два медяка.

— Один, — возразил "бармен".

— Что?..

— Один медяк, — он улыбнулся. — Нет, я могу, конечно, сразу две пинты налить... Где ж тебя так поносило?

— О, где я только не был! — я махнул рукой и взялся за кружку. Господи... эти карамельные нотки и уже давно забытая горчинка... Похоже, что придётся переключиться с эля... хотя бы на пару дней.

— Приятно снова быть дома? — "бармен" облокотился на бочку рядом с собой.

— Можно и так сказать, — я одновременно кивнул и пожал плечами.

— Дорни, — он протянул мне руку.

— Патрик, — я оторвался от напитка и пожал её.

— Очень рад знакомству, — он кивнул. — Когда в Порт-то вернулся?

— Да только что! — радостно выпалил я, раскинув руки. — Я только что спустился с гор от замка Прекли, добрался до города, и вот я здесь!

— Мои поздравления, — он посмеялся. — Так, где тебя, приятель, всё-таки поносило?

— Я в начале весны вышел из Кожжота, а потом...

Потом последовало перечисление всех населённых пунктов и географических названий, которые хоть как-то связаны с моим путешествием. Так же я кратко упомянул о том, что именно их связывает со мной. Дорни, внимательно меня слушая, многозначительно кивал и, кажется, пытался представить всю величину пройденного пути... Исключил из списка те самые холмы и ту самую таверну... Не сейчас...

— Двоюродный брат одного моего приятеля, — Дорни опёрся локтями о стойку, — отправился довольно давно в какой-то город на юге с совершенно непонятной целью... Странный малый...

— А как его зовут?

— Вроде бы, Роддер.

— А! Знаю его! — я щёлкнул пальцами. — Встретились в одной таверне на севере Великой долины!.. Действительно, странный... но довольно забавный человечек...

— Может быть, — он покивал, — но я с ним даже мельком не знаком... Слушай, у тебя табачка не будет?..

— Не-а.

— Не куришь или просто нет?

— Не курю... пока, по крайней мере.

— И ладно... Раз ты его там встретил, то... Погоди, он говорил, куда идёт?

— Да, в какой-то там горный город...

— Не в какой-то город, а Горный Град, — поправил Дорни. — Тут сидит один из телохранителей посла тамошнего князя, а эти ребята не любят, когда их город называют... "каким-то там".

Он кивком указал мне за спину, я развернулся и увидел светловолосую молодую женщину в пурпурном плаще с длинным мечом на поясе, в одиночестве наслаждающуюся вином.

— Это ж девушка!..

— И что? — Дорни улыбнулся. — Думаешь, она тебе по шее надаёт хуже любого своего соотечественника?

— Ладно... неважно, — я ещё несколько секунд поизучал её и отвернулся только тогда, когда её взгляд должен был встретиться с моим.

— Вернёмся к Роддеру! Не знаю, что он там забыл, но, думаю, в Град он уже пришёл...

— Или уже к нему подбирается... если не завис в какой-нибудь таверне...

— Уместное замечание, — он кивнул. — Так он может и после снегов туда добраться... В горах, кстати, он уже выпал?

— С неба даже ничего не сыпалось, — я пожал плечами и, неожиданно обнаружив, что у меня кончилось пиво, выложил ещё один медяк.

— Скоро горы точно завалит, — Дорни принялся наполнять кружку. — Не через неделю, так через две. Ты как, здесь живёшь-то или на Отшибе?

— А я не знаю, — я глуповато улыбнулся и взялся за кружку.

— Как так? — Дорни округлил глаза.

— Дело в том, что я не из этих краёв, — решил признаться я.

— Из Кохта?..

— Нет, я ирландец, — гордо улыбаясь, ответил я.

— Мне это мало о чём говорит... но того, о чём, всё-таки, говорит, достаточно, — он, лыбаясь покивал. — А о... как её?.. Шот... Шкот... А! О Шотландии ты не слышал?

— Ага, это ж совсем рядом! — я посмеялся.

— Ага, на Отшибе, — он как-то странно покивал, да и его слова меня несколько... насторожили. — До конца года сюда вряд ли кого занесёт, а вот весной обязательно кто-нибудь оттуда приедет... Ты-то здесь останешься или пойдёшь на Отшиб?

— Здесь, — я пожал плечами. — Думаю, пережду здесь зиму...

— Тогда, — он почесал за ухом, — у меня к тебе есть одно занятное предложение, но, прежде, должен задать тебе вопрос...

— Слушаю?

— Тебе не приходилось за стойкой стоять?

— Да, я в пабе довольно долго работал, — я пожал плечами.

— Прекрасно! — Дорни улыбнулся. — Нет желания вспомнить былое и заработать звонкой монеты?

— Да я согласен, — я засмеялся и протянул ему руку. Последовало рукопожатие. Похоже, я только что поселился в Туманном Порту, получив при этом работу... Как удачно и внезапно!..

— И когда приступать?

— Уж точно не сегодня, — Дорни посмеялся. — Завтра-послезавтра... не раньше.

— Хорошо...

— Ты с вещами? Давай сюда...

Я вручил ему сумки и сюртук и вернулся к пиву. Дорни спрятал всё куда-то под стойку.

— А почему именно я?

— На твоём месте мог быть любой, — он пожал плечами. — Будем считать, тебе повезло. Да и с тех пор, как сын женился и уехал в деревушку на западе, в одиночку работать я устал...

— Всю неделю — один? — я округлил глаза.

— Не... по ночам меня иногда подменяют, но, вообще, да, один. Двух поваров, посудомойщицу и музыкантов я в расчёт не беру.

— Тяжко, — я покивал.

— А то! Так что, придётся тебе выручать старика... Только, вот что, совсем забыл, — он хлопнул себя по лбу. — Тебя же надо будет куда-нибудь поселить...

— Я неприхотливый...

— Тогда, чердак в твоём распоряжении! Я там когда-то обустроил милую комнатушку, думаю, тебе она понравится. Если что, можем потом тебя переселить куда угодно.

— Отлично! — я улыбнулся. — Мне нигде там не надо будет отметиться?..

— Что?..

— У городкской стражи, например...

— Так, ты, конечно, всё-таки не местный, но ты присягу графу давал?

Я кивнул.

— А какому-нибудь лоялисту, говорящему от лица короля?

— Нет. Дорни, ты чего? — я изогнул одну бровь.

— Спокойней, просто проверил, — он посмеялся. — Нет, Патрик, не бери в голову. Если со стражей и будут неприятности, так только если ты подерёшься где-нибудь прилюдно или совершишь откровенное преступление...

— Тогда, ладно.

— Патрик?

— Можно просто Пат...

— Пат, тебя кое о чём можно попросить? — он жалобно приподнял брови. — Тут за углом есть табачная лавка... Ты мне не купишь?

— Конечно, — я улыбнулся. Дорни вручил мне четыре медяка, и, сообщив, что скоро вернусь, я выскочил из паба. В отличном настроении, я спрятал руки в карманы, повернул за угол, дошёл до вывески с табачным листом и неожиданно наткнулся, видимо, на продавца, который запирал дверь на ключ.

— Парень, извини, лавка закрыта, — худощавый мужчина с усами и в расстёгнутой жилетке поверх рубашки с закатанными рукавами повернулся ко мне и развёл руками.

— А?.. — я начал жестикулировать, пытаясь найти подходящие слова.

— Иди к пристаням, там тоже продают табак, — он спрятал руки в карманы. Я пожал плечами и поблагодарил его. Ничего другого не оставалось делать, как отправиться в указанном направлении...

Может, я повторюсь, но со времён самого моего пробуждения в этом мире не припомню, чтобы ещё хоть в одном городе пабы попадались на каждом шагу! Пока я шёл к морю, их я насчитал штук шесть, если не больше. А ещё пекарни, лавки мясников, портных, сапожников... Прошёл мимо разящей жаром кузницы...

Когда в нос влетел запах морской соли, в уши ударил громоподобный звук выстрела, от которого я даже подпрыгнул. В то же мгновение воздух взорвался от восторженных криков находящихся на пристани моряков и горожан. Подняв глаза, я увидел, что в бухту входят три трёхмачтовых корабля, а от борта первого отрывалось большое дымное облако. Заворожённый этой прекрасной картиной, когда три гиганта под белоснежными парусами с такой лёгкостью и плавностью подходят к рейду и встают на якорь, я снова был напуган новым выстрелом. На этот раз он был произведён со стен небольшого форта, расположенного слева от меня, где-то в миле от крайнего городского бастиона. Похоже, Порт встречал своих вернувшихся сыновей...

Мимо прошёл человек в вязаной шапке и матросской робе, сжимающий в зубах небольшую трубку, и я вспомнил, зачем сюда пришёл. Обернувшись, я взглядом нашёл вывеску со словом "табак" и быстрыми шагами направился туда. Внутри, слева и справа от меня, высились огромные витрины, занятые трубками самых разных форм и размеров, а возле дальней стены имелся прилавок, за которым сидел мрачноватого вида пожилой господин в бардовом сюртуке.

— Чем могу? — отчеканил он, когда я подошёл ближе.

— День добрый...

— Добрый...

— У меня есть четыре медяка, и меня попросили купить какого-нибудь табака. Вы не могли бы мне помочь?

— Могу, — он пожал плечами, открыл ящичек под прилавком и достал оттуда бумажную упаковку, перехваченную шнуром. — Самое лучшее за половину серебряного. Надеюсь, ваш друг останется довольным.

— Думаю, да, — я взял табак и вручил продавце деньги. — Счастливо!

— Хорошего дня, — он улыбнулся, и я вышел из лавки. Оглядевшись, я примерно вспомнил, как досюда добрался, и, прежде, чем отправиться обратно, приподняв угол упаковки, поднёс табак к своему носу.

А аромат примерно такой же, как и у того, что давал попробовать Крейв. Почему-то казалось, что он должен больше четырёх медяков стоить, но, как подсказывает мне опыт, на вкус он может сильно отличаться от того, что я учуял носом. Надеюсь, припоминаете, я о том флакончике в доме Аллии, который поманил меня ароматом виски...

— Где тебя носило?! — меня встретило недовольное ворчание Дорни, сменившееся на добрую интонацию, когда я вручил ему табак и объяснил ситуацию.

— И, кстати, — в довершении я решил дополнить свой рассказ увиденным, — к пристани подошло три корабля...

— Скорее всего, наш флагман, "Прекли", а вместе с ним "Чайка" и "Неудержимый", — он почесал за ухом. — Они — последние, которые должны вернуться в Порт. Их команды страсть, как любят пить в нашей таверне... Завтра сможешь их всех увидеть, а пока предлагаю тебе разместиться наверху.

Он протянул мне ключ и указал на лестницу. Я, взяв свои вещи, кивнул и незамедлительно отправился в свою комнату...

Байка Семьдесят Седьмая

Три капитана

— Доброе утро, Патрик, — сказал я сам себе, потягиваясь на кровати и заглядывая в окно. — Или уже не утро?..

Нельзя, конечно сказать, что на улице было по-вечернему темно, но, точно, не так, как бывает ранним утром. Похоже, ещё чуть-чуть и город окутают сумерки. Я встал с кровати, оделся и прошёл к окну...

Сказав, что обустроил на чердаке уютную комнатку, Дорни не соврал ни на каплю. Кровать, застеленная свежим бельём, стояла около окна, спинкой упираясь в стену. Как бы рассветные лучи ни старались, ни малейшего шанса ударить мне в лицо у них не было. В ногах расположился огромный вместительный шкаф, упирающийся наверху в крышу. Туда я благополучно скинул все свои вещи, выложив в отдельный ящик пистолеты, порох и пули. Последних, к слову, осталось не так уж и много.

Далее...

Здесь же имелся маленький стол с пустым кувшином, пара стульев и тумбочка, на неё ещё вчера я выложил содержимое карманов: медальон, камень из той пещеры, лисёнка. Тумба стояла так, что сейчас на неё падал свет из окна, и всё озарялось довольно радостными тонами... если не считать слоя пыли, которую, похоже довольно давно не протирали...

Стены паба неожиданно чуть содрогнулись, сквозь толщь пары этажей прорвался приглушённый смех, смешанный с отзвуками музыки. На моём лице появилась улыбка, а в голове гениальная мысль — спуститься вниз, хорошенько перекусить и чего-нибудь выпить!..

Господи! Ну и толпа! Я не думал, что в паб влезет столько народа! Сюда набилось, похоже, человек двести, а то и все триста! В основном, это были моряки в синих коротких куртках с белыми отворотами и в белых брюках. Если вспомнить слова Дорни, то можно предположить, что сюда пришли все команды названных ранее кораблей... Как их там? "Чайка" и... Неважно!

Я кое-как пробился к стойке, растолкал пару моряков, ответивших на это недовольными возгласами, и во весь голос крикнул:

— ДОРНИ!

— Сейчас! — эхом донеслось от какой-то дальней части стойки. Я вздохнул и через пару секунд передо мной появилось его запыхавшееся лицо. — А! Патрик!..

— Уже, как я понимаю, вечер? — я улыбнулся.

— А ты только проснулся? — его глаза округлились.

— И захотел выпить... Я завтра приступлю к работе, идёт?

— Конечно, — он посмеялся и, не спросив меня, что я буду, принялся наполнять кружку, кажется, портером. Я потянулся к карману за медяком, но Дорни меня остановил. — Буду в плохом настроении — вычту из твоей платы за месяц.

Кивнув, я взял кружку и тут же был оттеснён от стойки неожиданно нахлынувшим потоком посетителей. Оказавшись прямо в середине паба, я ошарашенно посмотрел по сторонам...

Похоже, места, чтобы присесть, я вообще не найду. Про стойку я молчу. Я прислонился к столбу и со страдальческим взглядом отпил из кружки... Портер... Да, должен признать, народа в пабе оказалось ещё больше, чем я предположил. Что ж поделать, на Святого Патрика почти всегда даже потолок был занят, не привыкать... К тому же, играла весёлая музыка со скрипочкой, лица людей вокруг сияли радостью и добродушием, обстановка просто располагала к тому, чтобы нарваться на беседу, хорошую компанию и трате всего, что есть в карманах... А, нет! Я же за счёт заведения пью! Вообще прекрасно!..

— Эй, рыжий! — раздалось из-за спины. — Да, ты! У столба!

Я обернулся и увидел у стенки стол, за которым сидело трое солидного вида господ в тёмно-синих мундирах. Перед ними в ряд лежали треуголки чёрного цвета с белыми кантами, рядом с которыми, так же в ряд, стояло шесть пустых кружек. Судя по весёлому румянцу на их лицах, огню в глазах и лёгкой дрожи в голосе, это далеко не первые за сегодня пинты. Один из них, видимо, окрикнувший меня, чуть привстал и взмахом руки подозвал к себе.

— Да? — я немного склонил голову и подошёл к столику.

— Слушай, парень, предлагаем тебе сделку! — лицо человека расплылось в доброй улыбке. — Принеси-ка нам эль и крылышек... ку?..

— Куриные подойдут! — продолжил за него другой.

— Да, вполне! С нашей стороны, мы... как это слово?..

— Обязуемся, — подсказал третий, жадно затягивая дым из своей трубки и тут же пряча в нём своё лицо.

— Вот!.. Можешь взять себе ещё одну кружку, а мы предоставим стул... или табурет, на худой конец. Идёт? — он протянул мне свою руку.

— Идёт! — радостно ответил я и, не медля, её пожал.

— Тогда, подставляй ладонь.

На неё упало десять медяков. Я кивнул, поставив свою кружку на стол, развернулся на каблуках и промаршировал к стойке.

— Эй! Дорни! — окрикнул я.

— А! Пат! Снова ты? — спустя мгновение передо мной уже сияла его улыбка. — Куда дел кружку?

— Не важно... Главное, что не разбил.

— Тогда... тебе чего?

— Четыре пинты эля и куриных крылышек.

— Парень, тебя не порвёт? — с ухмылкой спросил он.

— Меня — точно нет, а вот их, — я указал на стол, от которого пришёл, — В общем, им виднее.

— О, Хозяйка морей... — на его лице появилось изумление.

— Что такое?..

— Это их двадцатая пинта за сегодня...

— Двадцатая пинта?!

— Двадцатая пинта! Они здесь чуть ли не с утра сидят! И они ещё могут членораздельно говорить?!

— Да они даже на ногах держатся! Один из них, по крайней мере...

— Так, сейчас... — он метнулся к кружкам и начал их наполнять, попутно крикнув что-то на кухню. — Кстати, передай им, что с них семь медяков.

Отсчитав монеты, я положил их на стойку. Слева к ним тут же потянулась чья-то рука.

— Не сметь! — я хлопнул по ней ладонью, заставив, таким образом, убраться.

Поставив кружку и тарелку с горячими и чертовски аппетитными крылышками передо мной, Дорни сгрёб к себе в ладонь монеты и, прокашлявшись, громоподобным голосом продекламировал:

— Дамы и господа! Горожане и селяне! Бродяги и моряки! Прошу немного помолчать!..

Шум самую малость убавился...

— Имею честь представить вам трёх замечательных людей, сидящих сейчас в нашей таверне! Поприветствуйте капитанов "Чайки", "Неудержимого" и "Прекли"!

По пабу разнеслось восторженное "Хэй!". Капитаны, изобразив смущение, покивали.

— И сейчас они соизволят выпить свою двадцатую пинту за сегодня! Пожелаем им хотя бы не упасть под стол!

Громкий смех, не смолкавший несколько секунд, смешался с новым "Хэй!", после которого Дорни спросил у меня:

— Пат, ты сам-то всё это унесёшь?

— Унесу! Не зря же в пабе проработал!

Тарелку я сжал между предплечьем и грудью, потом одной ладонью схватил первые три кружки, а четвёртую взял той рукой, в которую упиралась тарелка. Кивнув Дорни, я развернулся и отправился обратно к столу. Забавно, пару раз пришлось отбиваться от посягательств на крылышки. Дойдя до конца, я поставил сначала первые три пинты, потом тарелку, потом и четвёртую.

Капитаны тут же схватили свой эль, чокнулись, я вместе с ними, и неплохо так отпили из них.

— Это действительно ваши двадцатые пинты? — округлив глаза, спросил я.

— Не знаю, — ответил один из них. — Дорни виднее, у него память хорошая...

— Да и на седьмой я со счёта сбился, — добавил второй.

— Как ты мог сбиться со счёта, — возмутился третий, — если помнишь и посчитал седьмую?!

— Я помню всё, что было до седьмой! Хватит на сегодня глупых вопросов!

— Позже подерётесь! — усмирил их первый, хорошенько ткнув второго локтём так, что он собой протаранил третьего.

— Конечно, — процедил третий, а потом сменил интонацию на более дружелюбную. — Рыжий! Будем знакомы?

— Конечно! — я улыбнулся и отпил из кружки.

— Вэрми Кроуди, капитан "Чайки", — третий, видимо, самый молодой среди всех, обладатель тонких закрученных усов, растрёпанной чёлки, каштановых волос и чуть впалых щек, кивнул и прижал к мнимому козырьку два пальца.

— Рутни Нод, капитан "Неудержимого", — хозяин пушистой бородки, медных волос, собранных в хвост, добрых глаз и откровенно хулиганского выражения лица, одарил меня улыбкой.

— Кирт Лурри, капитан "Прекли", — из всех троих этот казался наиболее серьёзным и трезвым. Под разделённой пробором чёлкой красовались две прямые чуть сдвинутые брови. Из-под них исходил пристальный взгляд, а под усами тонкие линии губ застыли в небольшую дугу.

— Патрик О'Шентли, бродяга, можно просто Пат, — я сделал кивок, капитаны тут же задали вопрос:

— И из какого уголка будешь? Не с Отшиба ли?

— Эм, нет, — я улыбнулся. — Я иду из Кожжота.

— А похоже, что с Отшиба...

— Эй! — крикнул Кирт. — Мы парню стул обещали! Рутни, здесь рядом есть кто-то из твоих матросов?

— Не-а...

— Вэрми?

— Справа от тебя старший канонир сидит...

— Так разберись!

Вэми прокашлялся, встал, ещё раз прокашлялся и рявнул:

— Старший канонир Шогри!

Моряк слева от меня, гораздо пьянее капитанов, с опалённой бородой, встрепенулся и, услышав знакомый голос, ожил.

— Я! — вырвалось из его рта.

— Проваливайте со стула и отправляйтесь спать!

— Слушаюсь! — и, обмякнув, он сполз под стол, где свернулся калачиком. Кивок означал, что его стул предоставлялся мне. Собственно, на него я и уселся.

— И как же бродягу из Кожжота занесло в графство Прекли? — спросил Кирт.

— Да, долгая история, — я отпил из кружки и приготовился уже ещё раз её рассказать.

— У нас ещё ночь в запасе! — крикнул Рутни.

— И мы, надеюсь, никуда не торопимся? — хмыкнул Вэрми. — Мы-то отсюда сами точно никуда не уйдём.

— Только, вот что, — Рутни почесал бороду, — мы бы, конечно, послушали, как тебя по дорогам ноги носили, но начнём с того, почему именно сюда?

— Ладно... Это случилось в первый же день, когда я сюда попал...

— Погоди, — Кирт стукнул рукой по столу, — так ты даже и не из Кожжота?

— Глупый вопрос! — выпалил Рутни.

— Похоже на то, — я пожал плечами. — Я родом из Ирландии...

— Так, ладно... Мы тебя поняли... И сколько здесь?

— Около полугода, может, чуть больше... или меньше... Дни не считаю... Позволите продолжить?

— Позволим, — Вэрми, улыбаясь, кивнул и принялся с аппетитом уничтожать крылышко.

— Собственно, возле Кожжота я проснулся на пару с жутким похмельем, узнав, что уже не на Изумрудном острове. В городе я познакомился с майором Корнером...

— Да ладно?! — Вэрми оторвался от второго крылышка. — Этот сорвиголова сейчас в Кожжоте?..

— Вы его знаете? — на моём лице появилось крайне удивлённое выражение.

— Скорее, кто ж его не знает?! — Рутни отпил эля. — А на Мэйле его вечность помнить будут!.. Давай, ты для начала закончишь, а потом мы тебе про старину Джеймса расскажем...

— Договорились. В Кожжоте я отправился в одну пивную, где повстречал милую даму, вроде бы, с севера, которая решила, что я с Зелёных гор...

— Из-за неё? — хмыкнул Кирт.

— Сначала я и сделал вид, что так и думал, — взгляд упал на столешницу, и на долю секунды в голове появился образ Молли... Молли... — Но потом я всё реже начал о ней задумываться, и всё чаще слышал, что меня принимают за выходца этих мест. Мне стало безумно интересно побывать здесь и, если окажусь в своей тарелке, найти свой дом... может быть...

— Что ж, — Рутни распростёр руки, — добро пожаловать! Здесь не рады только лоялистам!

— И людям с островов Хротбед.

— И эльфам с Мэйла...

— Не считая дам с Мэйла.

— Бесспорно, — Вэрми хищно улыбнулся.

— Вообще, — Кирт задумчиво посмотрел в потолок, — это необычно... Человеку свойственно, оказавшись в резко сменившейся обстановке... неожиданно оказавшись... Так вот, ему свойственно первым делом думать о том, где бы укрыться, а не лезть с головой в изучение нового...

— Будем считать, среда оказалась для меня родной... Или я просто был не до конца трезв...

— Да! — Рутни с третьей попытки щёлкнул пальцами. — Похмелье?..

Я кивнул.

— Моя девушка мне изменила, я выпил немногим меньше вашего и решил её убить... или его... или обоих... Не суть, — я махнул рукой.

— О, нет ничего хуже предательства, — Вэрми опустил глаза.

— А откуда вы знаете Корнера? — ещё отпил из кружки.

— Он тут года два назад служил, — начал Кирт. — Командовал сухопутным отрядом. Мы с ним познакомились во время очередного рейда на Мэйл. Дюпон поручил ему командовать высадкой, а сам, трусливый мерзавец, остался на борту "Неудержимого"...

— Дюпон?..

— Подлец, подхалим, мерзавец, мясник, — начал перечислять Рутни.

— Сумасброд, тщеславец, развратник, любовник королевы, — продолжил Вэрми.

— Или, проще говоря, королевский главнокомандующий, лоялист, как бы сказали на Отшибе, — закончил Рутни. — Когда заряд с берега угодил в борт недалеко от Дюпона, его не задев, было желание его столкнуть в воду, сообщив, что его взрывом отбросило... но руки пачкать не захотел...

— Целью рейда был форт на южном побережье острова, — продолжил Кирт. — От короля поступил приказ фортом завладеть, так как там в данный момент находилась дочь одного из правителей Мэйла... За дочь бы потребовали выкуп, король бы стал чуточку богаче...

— Но если бы на берегу был Дюпон, — подметил Вэрми.

— Не смеши! Он бы даже до стен не дополз! — возразил Рутни. — Молчу о взятии форта! И ни одна бы из пушек с кораблей ему бы не помогла!..

— Верное замечание, — Кирт отпил из кружки. — Командир из Дюпона никакой... Джеймс высадился на берег с сотней матросов абордажных команд, с двадцатью из них, которые не сражались на стенах, ворвался в сам форт и моментально его вычитсил... Причём, не устроил резню, всё обошлось малой кровью, он просто разогнал всех эльфов, никого при этом не потеряв... не считая раненых. На Мэйле ему дали прозвище "Вихрь"...

— Из-за того, что невообразимо стремительно очистил форт, как тут только что уже сказали, — добавил Вэрми. — Эльфы просто... разбежались, что для серых эльфов совсем несвойственно. Естественно, ту девушку взяли в плен. Во время конвоирования она обмолвилась, зачем её могли пленить...

— А Джеймс поступил весьма благородно, — снова заговорил Кирт. — Девушку он отпустил, и, вернувшись на корабль, разбил Дюпону нос, бровь, ухо и поставил синяк под глазом. На суше он собрал свои вещи и пропал...

— А, оказывается, он теперь на юге! — засмеялся Рутни.

— Что ж, друзья, — Вэрми поднял кружку, — выпьем за старину Джеймса!

— Ура! — хором поддержали мы и, чокнувшись, почти допили эль.

— Слушайте, — начал я, — а вы вообще много кого здесь знаете?

— В городе, считай, всех! — выпалил Рутни. — Да и во всём графстве многих...

— Не слышали о шотландце по имени Вилл Стюарт? — глазами, полными наивной надежды, я уставился на троих.

— Какое-то знакомое имя, — Кирт почесал затылок. — Даже, очень знакомое...

— А! Помню! — Вэрми щёлкнул пальцами. — Такой... здоровый высокий парень с волосами цвета золота, и безумным взглядом! Ходит в красной юбке и всюду таскает огромный меч!..

— В килте, — поправил я.

— М? — блеска просветления на лице Кирта не прибавилось.

— Он где-то года полтора назад был здесь, а ты его застукал со своей племянницей. Когда они, подвыпив, целовались у тебя на кухне! Он тебе ещё!..

— Не надо, я вспомнил! — рявкнул он. — Тогда он зачем-то сюда пришёл, в городе пробыл около недели, а потом отправился на юг, в сторону Мосса... А зачем он тебе?..

— Кое-кто счёл, что Вилл попал в передрягу, и попросил, чтобы я его нашёл и помог, в случае надобности...

— Не удивлюсь, если он либо гниёт в тюрьме, либо обхаживает по очередному кругу легкомысленных девиц в том же Моссе, — проворчал Кирт.

— Да брось ты! — засмеялся Вэрми. — И потом, Рия... твоя племянница, ей можно уже дать волю...

— Она мне уже как дочь! — закричал Кирт. — С тех пор, как эти остроухие ублюдки убили моего сына и брата, потопив "Искателя", она — мой единственный близкий человек! Мой единственный ребёнок!..

— Лурри! Уймись! — рявкнул в ответ Рутни. — Мы все тебя прекрасно понимаем! Но это не повод никого к ней не подпускать на пушечный выстрел!..

— Я не подпускаю?!

— Не я же!..

— Докажи!

— Да, пожалуйста! — Рутни со стуком поставил кружку на стол. — Могу даже из недавнего!

— Валяй!

— Капитан стражи Грит! Молодой ещё, не старше Вэрми...

— М? Он-то тут причём?!

— Наверное, при том, что ты его хорошо поколотил, застукав с племянницей, заявив всем, что он влез в твой дом, а над девушкой хотел надругаться! Ума хоть хватило до судьи это не донести!..

— Так всё и было!

— Ты хоть сам себе веришь?!

Кирт потупил взгляд и сделал приличный глоток.

— Пат! — выдержав паузу, произнёс он. — Ты здесь надолго, я полагаю?

— Может быть, и до весны...

— Отлично, будешь жить у меня...

— О-о-о! — протянули Вэрми и Рутни.

— Я это делаю не ради того, чтобы вы своё мнение поменяли!

— Мы тебе верим.

— Парню надо где-то жить, а денег у него кот наплакал!..

— Сэр, это с вашей стороны очень любезно, — засмущался я. — Но, должен сообщить...

— Вот и прекрасно! Договорились! Скоро мы отсюда отчалим, поможешь добраться до гавани.

— Кирт, — Вэрми выпустил дымное колечко, — что за привычка поперёк своей воли исправлять некие... оплошности?

— Не хочу терпеть дальнейших замечаний и укоров...

— Друг, — Рутни легко его толкнул, — этим делу не поможешь. Мы же это из лучших побуждений делаем! Да, Вэрми?

— Именно... Вот скажи, ты что-нибудь вынесешь из того, что впустишь лиса к себе в дом?..

— Лиса? — переспросил я.

— Пока, потому что рыжий, — уточнил Вэрми. — Ну же, Кирт?

— Да оставьте меня в покое! Это не слишком подходящее место для подобных разговоров!

— Всё ясно, — Рутни развёл руками. — Придётся съездить на Отшиб, купить виски и заявиться к тебе в гости...

— Здравая мысль. Кирт, поддержишь?

— Не смею отказаться. Вы меня купили этим горным пойлом...

— Не надо так живую воду называть! — с улыбкой возмутился я.

— Какую, прости, воду? — Вэрми поднял брови.

— На нашем языке этот напиток зовётся "живой водой"!..

— А, — Кирт покивал, — теперь ясно, почему оно и мертвеца из могилы поднимет... Господа, пожалуй, мне пора. Патрик...

Он попытался подняться, я помог ему встать на ноги и заакинул одну его руку на своё плечо. Несмотря на то, что ноша была не такой уж и тяжёлой, помочь ему добраться до дома казалось довольно трудной задачей. А если он живёт на другом конце города?..

— Удачи тебе! — Вэрми и Рутни пожали ему руки, и мы потянулись к выходу.

— Так что ты там должен был сообщить? — промямлил он, когда мы вышли на улицу, пробились мимо нескольких дерущихся моряков и отправились туда, куда показал Кирт.

— Я вынужден отказаться от вашего предложения...

— Почему?! — возмутился он.

— Понимаете, у меня уже есть крыша над головой. Я поселился в "Якоре и короне"...

— За деньги же!..

— Нет, — я засмеялся, — я там работаю.

— И живёшь?..

Я кивнул.

— Ла-а-адно, обсудим это позже... Веди!..

Мы отправились в сторону центральной площади, сопровождаемыми радостными криками, смехом, музыкой, звуками тостов, чокающихся кружек, драк и бьющегося стекла. Улицы прикрылись тонкой пеленой тумана, небо укрылось в чёрный бархат, а звуки, всё-таки, начали медленно затихать. Похоже, что через пару часов город поползёт к кроватям...

Пройдя по укутанной туманом площади, мы нырнули в одну из улиц, ведущих к морю, и остановились у дверей одного из домов. Собой он представлял трёхэтажную громаду, во всех окнах которой горел свет. Кирт, заявив, что дальше пойдёт сам, хотел уже со мной распрощаться, но в момент протягивания руки чуть не упал, и я вынужден был довести его и до двери. Я постучался, но капитан, выругавшись, пнул дверь ногой и по инерции влетел внутрь, утянув меня за собой.

— Рия! Я дома! — прокричал он, снимая треуголку и швыряя её в угол прихожей. В ту же минуту с лестницы в дальней части помещения спустилась девушка с каштановыми волосами в тёмном платье с высоким воротником, прихваченным белой шелковой лентой, завязаной в бант. Её брови были сдвинуты, глаза и губы выражали недовольство увиденным. Она сложила руки на груди и твёрдым голосом сказала:

— Дядя! Я прекрасно понимаю, возвращение домой — хорошее событие, но зачем же так напиваться?!

— Спокойно!.. — Кирт попытался возразить, но, начав жестикулировать, чуть не повалился на пол. — Лучше бы я там остался сидеть...

— Вот ещё! — Рия (как я понял, это была именно она) громко хмыкнула. — Вы! Отнесите его в его комнату! Я покажу.

— Стоять! — Кирт схватил меня за плечо. — Рия, это Патрик! Патрик, это Рия!.. Он теперь будет жить у нас!..

— Господи, — я закатил глаза и потащил его к лестнице.

— Тебе стоит проспаться, дядя, — она, позвав меня за собой, обратилась ко мне. — Вы вообще кто?

— Я — Патрик, — я попытался улыбнуться. — Я работаю в "Якоре и Короне"...

— Вы знаете, что заявляться в чужой дом в рваной обуви — плохой тон? — всё так же опустив брови, она просверлила меня взглядом.

— Прошу меня простить, другой пока нет, — совершенно спокойно ответил я, понимая, что ближайшие десять минут придётся выдержать несколько нападок.

— Заносите его сюда и уложите на кровать, — она открыла дверь справа от меня и указала на постель. Я сделал это и, размяв руки, повернулся к проёму, чтобы выйти из комнта, но Рия, держа руки сложенными на груди, загородила мне проход.

— Я правильно поняла, что мой дядя собирается поселить вас здесь? — горделиво приподняв носик, спросила она.

— Он собирается, но я уже ответил отказом, — я приветливо улыбнулся и спрятал руки в карманы.

— Что же вас не устраивает?

— У меня уже есть крыша над головой...

— Как любопытно, — она оценивающе осмотрела меня с головы до ног. — Мне казалось, до и после того случая с Гритом он не подпустит к этому дому ни одного мужчины...

— Не только вам...

— А, вы о его друзьях, — улыбнувшись, она покивала. — Похоже, они снова задели его, и он решил им что-то доказать... Я вас прекрасно понимаю, тяжело быть разменной монетой...

Я чуть сдвинул брови и тоже оглядел её с ног до головы. Такое милое создание, и столько желания язвить...

— Не сердитесь вы так, — она немного засмеялась. — Позвольте вас проводить...

Мы спустились в прихожую и остановились у входной двери.

— Раз уж дядя Кирт дал вам право приближаться к этим стенам, — она открыла дверь и прислонилась спиной к косяку, — не желаете заглянуть? У нас есть вкуснейший чай...

— В свободное от работы время, — я кивнул и всё-таки поймал взглядом добрые нотки её улыбки.

— Будем рады, — она подмигнула и закрыла дверь.

Вздохнув, я спрятал руки в карманы и медленно зашагал в сторону паба...

Байка Семьдесят Восьмая

Призрак из мая

— Патрик! — от созерцания поедаемого мною же печенья меня оторвал голос Дорни.

— Да? — лениво ответил я, прожевав и закинув в рот следующую порцию.

— У нас кончились яйца, яблоки, зелень и птица, — он выложил передо мной на стойку мятый обрывок бумаги со списком. — Отправляйся на рыночную площадь... она у причалов, ближе к каналу... Там всё это купишь.

— Прямо сейчас? — я тоскливо приподнял брови.

Дорни кивнул и выложил на стойку два золотых, один их которых был разменен серебром. Я вздохнул, махом добил чай и, спятав монеты со списком в карман, вышел на улицу, прихватив у выхода довольно вместительную, но жутко неудобную корзину...

Шёл пятый день моей работы в пабе "Якорь и Корона". Его, как и три предыдущих, нельзя было назвать таким уж и тяжёлым. Посетителей было не так много как днём, так и вечером. В ночь пришлось работать только один раз, а тогда зашёл только продрогший часовой, сдавший пост на ближайшем бастионе, и потребовал, чтобы я ему налил чай в пивную кружку. Даже музыканты сменили свою музыку на более спокойную...

Их у нас выступало три "группы": брат с сестрой, гитарист и скрипачка; четверо бородатых и самых весёлых ребят с гитарой, скрипкой, флейтой и инструментом, похожим на мандолину; и троица с двумя лютнями и флейтой. Дорни ещё вспоминал, что в прошлом горду сюда приходили люди с Отшиба и, как я из рассказа понял, притащили с собой волынки. По его словам, от гула стены паба трещали по швам...

Какой же ад творился на следующий день после того, как я оттащил Кирта к нему домой! Всюду были матросы с "Прекли", "Чайки" и "Неудержимого", которых приходилось, расталкивать, поднимать, будить, окатывать водой и вытаскивать из паба. Последний посетитель из этой партии ушёл на своих двух уже под вечер. Но никто не говорил, что на этом всё кончилось!..

Помня о приглашении Рии, я договорился с Дорни, чтобы он, в случае чего, отпустил меня на один день. Я сослался на то, что пригласил меня сам Кирт, а последнего хозяин паба сильно уважал. Не знаю, что меня тянуло к стенам того дома, но желание туда всё-таки прийти никуда не пропадало. Да и сама Рия казалась довольно любопытной девушкой, даже несмотря на то, что наязвить мне она успела...

Кстати, шанса выгнать меня из-за порваной обуви на этот раз у неё не было! Я умудрился обзавестись новыми ботинками, отдав за них один серебряный. Обратившись к ближайшему сапожнику с просьбой починить мою обувь, я расчитывал снова получить свои милые ботиночки, может, и не в первозданном виде, но, хотя бы, не дырявыми. В тот же день, я даже выйти от него не успел, сапожник заявил, что не в состоянии их привести в порядок, и предложил мне пару удобных ботинок из хорошей коричневой кожи. Единственным их отличием было отсутвие шнурков и две металлические пряжки на их месте. Естественно, я просто не мог не согласиться...

Мои уши вмиг наполнились разноголосым шумом, стоило выйти с улицы на площадь. Я оказался между палаткой человека, продававшим какие-то толстые и, видимо, старые книги, коими очень интересовались несколько пожилых людей, и столом, на котором рядами была выстроена самая разнообразная посуда из дерева, глины и металла. Далее по той стороне стояла женщина в длинном платье и короткой куртке с меховым воротником, получавшая от какого-то человека в плаще деньги за коня, и навес, под которым стояли огромные корзины с разными плодами. На другой стороне на большой длинной скамье под дощатым козырьком находились клетки с кем-то шумным, и продавец, широко улыбаясь, зазывал к себе покупателей, которые, всё же подойдя к нему, выражали на лицах лёгкий испуг. А дальше торговые ряды уходили в бесконечность, обрывающуюся тёмной линией морского горизонта.

Что ж, надо было найти всё по списку и не заблудиться здесь, что сделать было бы легко. Но неожиданно что-то привлекло мой взгляд у корзин под навесом. Я сделал шаг в том направлении, чтобы понять причину, и на секунду онемел...

Там стояла она...

Да, да! Та самая девушка, которую я встретил в пабе в Кожжоте! Я был абсолютно уверено, что это она! Держа в руках большое красное яблоко, она ждала, пока продавец заполнит её корзинку такими же...

Кстати, яблоки! В списке написано с два десятка штук...

Тень, что царила в той пивной, не сильно-то и исказила увиденной картины, хоть я и думал иначе. Дуги бровей, губы, застывшие в приветливой улыбке, румянец на щеках и несколько прядей, заброшенных за ухо. Она могла приковать любой взгляд, но никакого остолбенения от её красоты (да, она была красива) и ничего похожего не почувствовал...

Передо мной просто был собеседник, с которым я не закончил разговор, отложив его на ближайшую встречу. А раз уж представилась такая возможность, то надо ей воспользоваться, наплевав на то, что она меня может не узнать, да и вообще оказаться не той девушкой! Есть только один способ проверить...

— Не хочу отвлекать, но...

Она повернулась ко мне и, чуть приподняв брови, посмотрела мне в глаза. Будто по всему телу прошёл лёгкий электрический заряд. Не знаю, с чем ещё сравнить эту дрожь от невольно появившегося волнения...

— Но... эм... вот чёрт... — я вдохнул поглубже, выдохнул и с неожиданно появившейся уверенностью сказал. — Мы вместе сидели в одной пивной в Кожжоте. Моё имя...

— Патрик? — она, как показалось, сама была немного не уверена в том, что сказала.

— Да, — на выдохе сказал я.

— Ты немного изменился, — улыбнувшись, она откусила от яблока.

— Что ж поделать? — я развёл руками, а после обратился к продавцу. — Мне пару десятков...

— Мы с тобой встретились в конце весны. Удивительно, что ты меня запомнил...

Я пожал плечами.

— Что же здесь делаешь?

— Работаю... в таверне "Якорь и Корона"...

— С вас пять медяков, — продавец ссыпал яблоки в мою корзину, я вручил ему серебряный.

— Дорни... владелец таверны, отправил меня за покупками...

— Не думала, что встречу здесь кого-то из тех, с кем познакомилась на юге, — она пошла дальше вдоль рядов, я зашагал вслед за ней.

— Мир тесен... Кстати, ты так и не сказала, как тебя зовут, — я ткнул в её сторону пальцем.

— Я помню, — она остановилась. — Я — Мира...

— Очень приятно, — я осторожно пожал её ладонь.

— Не хочешь ли пройтись вместе? — Мира улыбнулась. — Вижу, у тебя ещё не всё куплено, а я непрочь погулять ещё...

— Не имею ни малейших возражений, — я пожал плечами, хотя что-то мне подсказывало, что уж очень хотелось найти любой предлог или отговорку, чтобы развести наши дорожки в разные стороны...

— Палатки птичников вон там, — она, видимо, увидев пару пунктов списка, кивнула в сторону дальнего угла площади, утыкающегося в дома.

— Так почему же тебя занесло на юг? — решил поинтересоваться я.

— В конце прошлого лета мои старшие братья и отец ездили в Нэрот за стеклом, и я решила отправиться вместе с ними. Стекло туда привозят из Хсата, а потом перепродают, не так сильно загибая цену, как это делают остальные... Думаю, можно себе позволить раз-другой выбраться из-за городских стен...

— Вижу, долгое вышло путешествие.

— Да, — она покивала. — Нам ещё пришлось и изменить обратный путь. Домой мы вернулись по землям соседних графств... А так, мы должны был проехать через Миз, Сниф и Ковол...

— Даже догадываюсь, что вынудило вас повернуть...

— М?

— Проходил теми краями пару месяцев назад, — я покрутил головой и, заметив палатку с заполненными яйцами корзинами, клетками с птицей и вывешенными на жерди тушками, зашагал туда.

— Там сейчас спокойно?

— Похоже на то...

Остановившись с задумчивым выражением лица напротив палатки, снова просмотрев список и не обнаружив там никаких цифр или прочих пометках о количествах, я обратился к продавцу:

— Будте добры, три десятка яиц и пять куриц...

— Ощипанных? — лениво спросил хозяин палатки, на что я ответил кивком. — Два серебряных...

— Маловато для таверны, — подметила Мира.

— Дорни, её хозяин не утруждался и решил не уточнять сколько чего надо, если не считать яблок, — я пожал плечами. — Ещё пять курей, будте добры...

Продавец вздохнул и, получив от меня ещё один серебряный и два медяка, сложил тушки в корзину.

— Теперь зелень...

— Патрик, а почему ты пришёл сюда? — Мира чуть наклонила голову вбок.

— Хороший вопрос, — в поисках ответа на него я устремил взгляд на небо. — Всё само вышло... Сначала я взялся доставить из Кожжота в... как его?.. в Мартол одно послание, потом меня там обчистили, потом я украл бутылку с чем-то и бочёнок эля. Потом запрыгнул на повозку, оказался в лесах за тамошней речкой, а оттуда дальше на север... Проще говоря, хорошо меня поносило по этому миру. Я участвовал в одной битве, видел пробуждение Демона, устроил погром в Слау, был при неожиданной смене правителя какого-то графства, побывал на юге, в городе Кромгор, пережил кораблекрушение, обдурил целый форт с генералом, который им командует, получил в Лайре хороших шишек, сам их надавал на Зелёных горах...

— Внушает, — Мира многозначительно покивала, а после указала на палатку, где пожилая женщина аккуратно раскладывала на столе вытаскиваемые из ящика зелёные пучки. — У торговца, хоть он и отправляется в дальние края, не столь яркая дорога. На нас даже ни разу не напали разбойники. Один из моих братьев с кем-то подрался на мечах в Нэроте, нас чуть не обокрали в Моссе, а меня звали замуж в Вэйниле и Стабене... Ты спокойно едешь в телеге, наслаждаясь красотами вокруг...

— Но всё можно изменить, — я хитро улыбнулся.

— М?

— Взять и немного свернуть с намеченного общего пути... На один серебряный наберите, пожалуйста...

— Конечно, — улыбнувшись, продавщица отсчитала мне от золотого три серебряных монеты сдачи и принялась складывать зелень в корзину.

— Но ты же не знаешь, что тебя будет там ждать, — возразила Мира. — И... пойми, просто страшно в одинчку пускаться навстречу неизвестному...

— Я об этом как-то не подумал, запрыгнув на повозку в Мартоле, — я развёл руками. — Никто не знал, что меня потом побьют, кинут в канаву, но, после вытащат оттуда и воходят... Я ни о чём не жалею, украв однажды эль и... ту бутылку...

Мира вздохнула и покачала головой.

— Что-то не так?..

Мы направились к улице, с которой я вышел на площадь...

— Мне этого не понять, — она пожала плечами. — Как можно, бросив всё, пуститься туда, куда глядат глаза?..

— Насчёт "бросить всё"... здесь моей вины нет...

— Зачем бросать родных и близких? Свой дом, свою семью?..

— А если у человека это в один прекрасный момент пропадает?..

— У тебя нет семьи? — её глаза жалостливо округлились.

— Она есть... в крайне редких воспоминаниях, — туманно ответил я.

— То есть, нет?..

Махнул рукой. Не имею никакого желания вдаваться в объяснения.

— Но ведь есть же люди, у которых есть всё и которые решают отдать себя дороге?..

Кивнул.

— В этом же нет ничего разумного...

— Я бы не судил так строго...

Нельза, конечно, назвать протёкший далее диалог спором, но продлился он до того момента, как мы вышли на площадь с памятником. Всю дорогу Мира возмущалась, удивлялась и недоумевала, как вообще можно стать бродягой, я же жал плечами, бросал в ответ туманные фразы и лишь пару раз перешёл к контр аргументам. Славно поговорили...

— Я очень рада, что повидала тебя, — улыбнувшись, она оставновилась у подножья памятика. — Мне надо идти...

— Нам не по пути?

— Как называется таверна?..

— "Якорь и Корона".

— Выходит, что нет. Но мы ещё увидимся, — она кивнула. — Может быть, я загляну к тебе... или просто встретимся на улицах...

Я тоже кивнул.

— До встречи, Патрик.

— До встречи. Хорошего дня.

Она улыбнулась, развернулась на каблуках и зашагала к одной из улиц, уходящих в южном направлении. Я ещё постоял, проважая её взглядом, пока её спина не пропала из поля моего зрения...

Что ж, названная в мае цель похода к Зелёным горам достигнута. Имя узнал, поговорил, попрощался. Все пока живые отголоски воспоминаний, оставшихся с той случайной встречи в Кожжоте можно заглушать. А этот разговор — просто вылетит из головы через неделю, оставив лишь пометочку с именем в списке случайно встреченных в этом мире. Всё было на столько тускло, что не могло бы оправдать никаких ожиданий... Занавес!..

Я хмыкнул и, развернувшись в сторону своей улицы, неожиданно заметил странную рябь в воздухе. Подняв лицо к небу, неожиданно затянувшемуся облаками, я увидел мелкую белую крупу, плавно летящую к земле. Пошёл снег...

Байка Семьдесят Девятая

Племянница капитана

К концу недели выпало где-то с десяток дюймов снега. Он завалил крыши, площадь Чохова, улицы и палубы кораблей. То и дело приходилось счищать его с корниза своего окошка и, воорущаясь широкой плоской лопатой, освобождать от него подходы к пабу. Да и воздух успел уже промёрзнуть так, что мои пребывания на улице без свитера или сюртука ограничивались несколькими минутами и то, в случае, если мне действительно нужно было туда...

К слову, поток посетителей от этого не сильно-то и ослаб. Разве что, потихоньку начали пропадать люди из деревень. Появилось больше моряков и чужеземцев. С несколькими из первой группы я имел честь познакомиться и провести несколько довольно содержательных разговоров о том, как последние три вернувшиеся корабля обошли Мэйл с севера, обогнули архипелаг Хротбед с юга, сожгли паруса боевому кораблю оттуда и благополучно вернулись домой, вроде, никого даже и не потеряв...

Люди же из других земель оказались не такими уж и общительными. Наши разговоры заканчивались на том, что они сообщали откуда пришли и по какому делу прибыли в порт. Кто-то жаловался на сыроватую погоду, кому-то не по душе пришёлся снег, остальные же, немного растерянно изгибая брови, делились тем, что рады были оказаться в этом городе. Виденная ранее телохранитель какого-то там посла пару раз послала мне весьма неоднозначные взгляды...

Как выяснилось, делегация отбудет из города лишь весной, когда снег сойдёт с дорог, а воды некоторых морей выйдут из-подо льда. К сожалению, в процессе выяснения, по какому случаю правителю Горного Града понадобилось отправлять посла в такую даль, моё любопытство потерпело поражение...

— Я правильно поняла, что о моём приглашении кое-кто забыл? — знакомый голос заставил меня отвлечься от потягивания только что заваренного чая. Округлив глаза, я повернулся на голос и увидел улыбающееся лицо Рии с чуть сдвинутыми бровями. Из-под пушистого воротника её курточки выглядывал всё тот же бант...

— О, Рия, — я взялся за чайничек. — Чаю?

— Не откажусь, — она уселась перед стойкой напротив меня и выложила на стойку медяк, который я отправил в карман своего фартука. — Значит, о приглашении ты забыл...

— Нет, что ты? — я наполнил её чашку. — Но, раз уж Магомет пришёл к горе...

— К горе? — на её лице появилась смесь недовольства и удивления. — Прости, Патрик, но это было похоже на охоту!

— Прошу прощения? — я округлил глаза.

— Ах ты, хитрый лис! — она упёрлась кулаками в бока, но, выждав пару секунд, отпила из чашки. — Мало того, что я неделю не могу тебя поймать, так ты ещё делаешь вид, что не знаешь о том, что я к тебе заходила!..

— Вот теперь знаю.

— Я просила Дорни это тебе передать! — возмущённо сказала она.

— Дорни! — позвал я.

— Чего? — донеслось от камина.

— Тебя просили передать?

— Да!

— А почему я только сейчас узнаю?!

— Всё ради твоей безопасности!

— Вот видишь, — я развёл руками, на что Рия многозначительно покивала.

— Как жаль, что за моим дядей эта дурная слава сохранилась...

— Это всё после случая с тем капитаном старжи? — я вспомнил произошедший в этом пабе разговор с той троицей.

— И после него тоже... Так ты заглянешь ко мне? — она приподняла брови и, показав мне на пару секунд ангельскую улыбку, спрятала её за чашкой.

— Дорни!

— Если тебе надоело жить, то можешь идти хоть сейчас! — со смешком ответил он.

— Значит, загляну, — я улыбнулся. — Полагаю, в любое удобное время?

— Нет, — она допила чай и отставила от себя чашку. — Где-то через неделю дядя пойдёт в гости к одному из своих друзей. Ты его должен знать, Вэрми...

— А, — я покивал. — Помним такого...

Да, славный малый... Заглядывал до этого ещё пару раз...

— Думаю, несмотря на то, что тебе он разрешил заходить к нам, боюсь он может и забыть об этом. Будет лучше, если он нас не увидит вместе...

— Прошу прощения! — я изогнул одну бровь. — Я правильно понимаю, что мы собираемся посидеть в гостиной с чаем?..

— Да, — она улыбнулась, — но его глаза могут увидеть нечто, отличающеюся от того, что это есть на самом деле...

— Понял, — я улыбнулся и в мыслях вздохнул с облегчением.

— Тогда, я к тебе зайду за день, — она подняла воротник куртку и натянула вытащенные из карманов вязаные перчатки.

— Можешь и так заглядывать, — я пожал плечами. — Я же из таверны почти не вылезаю...

— Может быть, — она улыбнулась. — До встречи, лис...

— До встречи, — я проводил её взглядом и, когда дверь за её спиной закрылась, налил себе ещё чая.

— Не поделишься? — передо мной легла книга, которую Дорни читал у камина.

— Конечно, — я наполнил ещё одну чашку. — Надо бы его на кухню отнести, там ничего не осталось...

— Потом, — Дорни махнул рукой, а потом квинул в сторону двери. — Милая девчушка, а?

Я, отпивая, кивнул.

— Но, говорят, она бывает дрянной...

— Может быть, — я спрятал руки в карманы. — Когда я дотащил Кирта домой, она довольно радушно меня встретила. Я удивлён, что она меня с лестницы не спустила.

Дорни посмеялся.

— Не знаю, хочу ли я к ней идти...

— Оно и видно, — Дорни приоткрыл книгу и тут же её закрыл. — Глаза выдают... А что не так-то? Ты — молодой красивый парень, полон сил, и, что главное, свободный...

— Не по своей воле, — я вздохнул.

— Ты что, переживаешь из-за той?!...

— Ты о Лизе? — я усмехнулся, прокручивая в голове недавно пересказанную историю того выстрела. — Нет, Дорни, нет... Ты первый, кому я расскажу. Я встретил Её чуть севернее форта, что стоит восточнее города Инкр...

Несмотря на грустный конец, такого количества душевного тепла я ещё никогда не ощущал и не излучал. Весь мой рассказ на лице Дорни царила умилённая улыбка, а в глазах горел дружелюбный огонёк. Да, он потух на последней части рассказа, но снова разгорелся, когда с моих губ слетело:

— Вот и всё...

— Дорогой мой Патрик! — Дорни улыбнулся ещё шире и, обойдя стойку, похлопал меня по плечу. — Это было очень и очень красиво, и, в то же время, грустно, но давай немного подумаем. Увы, вы недолго были вместе, и разлучила вас Смерть, но ты же жив. Так?

— Да, так, — я пожал плечами.

— Это тебе мешает жить дальше?

— Как посмотреть...

— Брось ты! Я сейчас ничего о твоей израненной душе не говорю!

— Речь идёт о бренной оболочке? — я изобразил какое-то подобие улыбки.

— О ней самой. Вот ответь себе честно на один вопрос: ты бы хотел сходить к ней в гости, посидеть с чашкой чая и, ко всему прочему, приятно провести вечер?

— Почему бы и нет? — я пожал плечами. — Но...

— Патрик, душа тоже имеет право на отдых. Оставь для скорби другое время, более подходящее, а сейчас попробуй жизнь на вкус!..

— Если продолжить твою мысль, то она будет, как... чай.

— Хотя бы чай! — мы посмеялись. — Успокоился?

— Да я спокоен...

— Кирта только остерегайся, — на его лице появилось серьёзное выражение. — Рия — последнее, что у него от семьи осталось, и он бы даже всё отдал, чтобы спрятать её под непроницаемый колпак...

— А что случилось с остальными?

— Про его сына, Тима, ты всё прекрасно знаешь, ровно, как и про брата Кирта, капитана "Искателя". А вот его жена умерла в прошлом году, не выдержав горя. Так что, кроме Рии, никого у него больше нет...

— Дела, — я озадаченно потёр лоб. — Что ж, будем надеяться, на него я всё-таки не наткнусь...

Снег перестал сыпать только через три дня после моей с Рией встречи. В тех местах, где его так и не соизволил вычистить, его высота доходила до моего колена. Туда же, куда его скидывали с проходов, я вообще заходить боялся!

Что, к слову, нельзя сказать про метсных детишек, налепивших снеговиков, построивших вокруг угла противоположного дома небольшую крепость и часами резвившихся на улице. Должен признаться, местные оказались более стойкими к холоду, чем я, но, согласитесь, это лишь вопрос времени и дело привычки...

Так и не определился, к счастью или к сожалению, но Рия за всю последующую неделю так и не заглянула. Я начал думать, что что-то изменилось в её планах или же её дяди. Или она вообще забыла, или нашла себе другую компанию.

В любом случае, до последнего момента я по этому поводу испытывал некоторую радость. Не надо будет показывать носа на улицу, можно будет посидеть у камина, стащив у Дорни трубку (пару раз я так уже успел сделать), найти у него какую-нибудь книгу, хоть что-нибудь почитать...

Я уже не помню, когда в последний раз брал в руки книгу. Это точно было до того памятного вечера... И ещё задолго до этого... Возможно, с того момента прошёл год... Что-то мне подсказывало, что пора бы уже завершить перерыв, и, в тот вечер, когда, по-хорошему, я должен был отправиться в гости, я встал у камина и с умным видом стал выбирать что-нибудь из того, что стояло на висевшей рядом полке...

— Здравстуй, Патрик, — меня оторвал голос Рии.

— Здравствуй, — я лениво развернулся и улыбнулся. — Давно не заглядывала...

— Дядя только что ушёл и обещал вернуться не раньше завтрашнего утра...Я зашла за тобой.

— Это довольно внезапно, — я с лёгкой грустью посмотрел на книги. Что ж, в другой раз.

— Так ты идёшь? — она приподняла одну бровь.

— Дорни!..

— Да иди уже! — отмахнулся он из-за стойки.

— Значит, — я пожал плечами, — я за сюртуком... Подождёшь меня здесь?

Рия кивнула, и я поднялся в свою комнату. Закрыв дверь, я прижался к ней спиной и задумался...

Я действительно хочу сейчас одеться и пойти к Рие?..

Нет, никто не спорит, занять вечер милым чаепитием — неплохая идея. Мирная беседа, горячий напиток... Можно будет (даже, нужно будет) разжечь камин. Наверно, у неё ещё и что-нибудь вкусное будет... Хм, похоже, что я иду... на "свидание" ради еды... Что ж, бывает.

Но это — мои планы, что творится у неё в голове — пока что тайна. Кто знает, что именно она задумала, а помня то, как я жил в Клертоле, ожидать можно чего угодно, и для опасений есть свои причины. Не буду повторять рассуждений, в которые пускался неколько недель назад, надеюсь, вы поняли, что именно я имею в виду...

Ладно... никто не должен пострадать... Я бросил тоскливый взгляд на тумбочку, натянул поверх свитера сюртук и, застегнувшись, спустился вниз. Махнув на прощание Дорни, я спрятал руки в карманы и, вместе с Рией, вышел на улицу. Лицо и ноги обдало холодным ветром, мы подняли воротники и направились в сторону площади.

— Чудная погода, — заметил я, когда закончился порыв.

— Убрать бы ветер, — со вздохом ответила она. — Но могло быть и хуже... Здесь же случаются и метели...

Я в лёгком ужасе округлил глаза и, улыбнувшись, предаставил, сколько ж придётся после этого махать лопатой...

Спустя несколько минут, мы поднялись к дверям дома и юркнули внутрь. Судя по расплывшемуся по лицу ощущению тепла, внутри горел камин. Мы разулись, разделись, и Рия отправила меня в гостиную, сообщив о том, что скоро принесёт чай. Я уселся в кресле и, протянув к огню руки, стал наблюдать за языками пламени...

— Так хорошо дома, — поставив на небольшой столик поднос с уже наполненными чашками, чайником и тарелкой с какой-то выпечкой, Рия села на соседнее кресло. — Лишь бы этот холод не продержится до весны...

— Не страшно, — я взял с подноса чашку. — Ты оставляла огонь без присмотра?..

Она, улыбнувшись, пожала плечами. Я покачал головой.

— Знаешь, я не часто захожу в "Якорь и Корону", но тебя я вижу впервые...

— Я пришёл в город недели три назад...

— Так ты не здешний? — на её лице появилось удивлённое выражение. Улыбнувшись, я пожал плечами. — И откуда же ты пришёл?

— На юге есть такой город, называется... да, Кожжот, — я отпил из чашки.

— Но ты выглядишь, как человек из этого графства, — Рия чуть опешила.

— А я, к слову, и не из Кожжота, — изобразив хитрую ухмылку, я хмыкнул. — Рия, я из Ирландии...

— Откуда?..

— Так... Значит, вечер у нас будет долгим... — я отпил из чашки и откинулся на спинку кресла...

Вечер, действительно, выдался долгим, но по содержательности его можно сравнить с не столь давним моим повествованием, которое слушал старина Крейв. Да и, если память мне не изменяет, Рие я рассказал куда больше, чем молодому графу. Может, этому поспособствовал чай, которого мы выпили, скажем, большое количество, измеряемое в паре чайничков.

В итоге, когда мой рассказ привёл меня в Порт, на улице опустилась жутковатая непроглядная тьма, заставившая нас, наткнувшись на неё взглядами, сделать несколько расстроенные выражения на лицах. Мои уши уловили тяжлый вздох Рии, за время моего рассказа переместившейся на подлокотник моего кресла. Иногда её рука робко ложилась на моё плечо.

— Уже за полночь, — констатировала она.

— Похоже на то, — я пожал плечами. — Видимо, мне пора...

— А ты не хочешь?.. — она замялась, а потом, грустно улыбнувшись, начала снова. — Да, действительно, лучше идти...

— Не хочу что? — изогнув одну бровь, поинтересовался я.

— Я бы предложила остаться тебе на ночь, — задумчиво сказала она, — но, думаю, лучше отложить это на другой раз...

Немного подумав, я хмыкнул и поднялся с кресла. Спустя пять минут, я уже стоял в дверях и, поблагодарив Рию за хороший вечер, хотел уже отправиться восвояси, но девушка, взяв меня за запястье, остановила меня. Прежде, чем я успел как-либо отреагировать, она легко поцеловала меня в щёку и, пожелав спокойной ночи, закрыла дверь.

Немного округлив глаза, я простоял полминуты на крыльце, а потом, спрятав руки в карманы, отправился к "Якорю и Короне"...

Что ж, всё прошло более, чем безобидно, если не считать последних штрихов, оставивших у меня неоднозначное впечатление. Ладно... я против поцелуя против ничего не имею, но если его рассмотреть с учётом ситуации в целом, то... Что-то странное получается... Будто меня хотят затащить в какие-то сети, и я не особо-то этому сопротивляюсь...

Даже не знаю, хорошо это или плохо, но в душе опять наметился раскол...

По-моему, это даже очевидно. Одна половина требовала хотя бы притормозить, ради памяти о бедной Молли. Другая требовала, чтобы я гнал вперёд с девизом "надо жить дальше". Вроде бы, всё так просто, но всё так сложно...

Дорни уже спит, я нашёл его в кресле напротив камина, укрывшегося пледом. Поправив его и похлопал старину по плечу, я улыбнулся и поднялся на свой чердак...

С моего похода в гости прошло ещё около недели. Жизнь шла всё в том же милом спокойном русле, прячась от меня лишь тогда, когда в голове просыпались странные сомнения, а вместе с ними и воспоминия, и мечты...

Пару раз к нам заходила Рия, и каждый раз мы проводили мирные беседы о чём угодно, отклоняясь иногда к погоде или к людям. Оба раза меня награждали прощальным поцелуем в щеку, оба раза я делился с Дорни своими сомнениями, и оба раза он меня убеждал, что стоит их отбросить и жить дальше...

— Патрик! — окрикнул меня Дорни, спустившийся с верхних этажей паба. — Ты уже где-то месяц отработал, так?

— Да, — на моём лице появилась довольная улыбка. — И я даже знаю, к чему ты клонишь...

Он тоже улыбнулся и протянул мне полтора золотых.

— На сегодня ты свободен, так что, советую тебе взять кого-нибудь с собой и отправиться в какую-нибудь таверну... Например, рядом с площадью Чохова есть хорошее местечко, называется "Тощая Сельдь". У тебя ведь там рядом есть знакомые?

— Какой тонкий намёк, — я покачал головой, на что Дорни засмеялся. — Тогда, я пойду?

— А ты ещё здесь? — он хлопнул меня по плечу и забрал у меня сегодняшнюю выручку. Я поднялся на чердак, натянул свитер, берет, взял в руки сюртук и, сообщив Дорни, что планирую быть не раньше завтрашнего утра, выскочил на улицу...

Да, надеть сюртук на улице оказалось плохой идеей. Да и стоило перед выходом хотя бы на секунду выглянуть в окно и прислушаться, тогда бы узнал, что там хозяйничает метель. Молясь о том, чтобы меня к чертям не сдуло, я натянул сюртук, поднял его воротник, с носом зарылся в горло свитера и только потом отправился в сторону площади... Господи, какой жуткий ветер! Не удивительно, что я втретил только одного человека, пока шёл к улице, на которой живёт Рия... А вот и "Тощая Сельдь"... Так, теперь знаю, куда идти...

Стук в дверь. Я поправил берет и, расправив плечи, стал ждать...

Как же я опешил, когда передо мной появилось немного удивлённое лицо Кирта...

— Добрый вечер, сэр, — немного испуганно проговорил я.

— Патрик? — он улыбнулся. — Решил зайти?.. Жаль, я сейчас ухожу, но...

— Я к вашей племяннице, — попрощавшись со всем и всеми в этом мире, проговорил я и приготовился лишиться всех зубов.

Где-то минуту Кирт сверлил меня взглядом, несколько раз меняя выражение на лице, чередуя то хмырй взгляд, то лёгкую улыбку. В итоге, прокашлявшись, он позвал:

— Рия, к тебе пришли! — а потом, прежде чем уйти от двери, обратился ко мне. — Я могу тебе доверять?

Я, не совсем поняв, что именно он имел в виду, уверенно кивнул. В ту же секунду в поле моего зрения появилась Рия. На ней всё тот же белый бант...

— Патрик! — она подбежала к двери и хотела податься ко мне, но, увидев сдвинутые брови своего дяди, остановилась. — Ты сегодня не работаешь?

— Нет, — я помотал головой, — и, более того, мне дали плату за прошедший месяц. Тебя можно пригласить?..

— В такую погоду? — Кирт громко хмыкнул.

— Мы же не на улице будем сидеть, — парировал я.

— Дядя, ты меня отпустишь? — Рия умоляюще подняла брови домиком.

— Да что ещё с тобой сделать? — он махнул на нас рукой и ушёл.

— Я сейчас, — Рия улыбнулась и прикрыла дверь. Я спрятал руки в карманы и снова стал ждать. К счастью, прошло меньше двух минут, когда Рия выскочила из дома, взяла меня под руку, и мы вместе зашагали в сторону площади.

— И куда же мы идём? — Рия широко улыбнулась.

— Мне подсказали неплохое местечко, которое носит название "Тощая Сельдь"...

— Так это же совсем рядом! Дядя всё время там сидел до того, как стал капитаном!..

Спустя ещё пару минут, мы вошли в двери паба и направились к одному из немногих свободному столику. Узнав у Рии, что она будет, я отправился к стойке.

— Не побоялись в такую погоду вылезти из дома? — с улыбкой спросил бармен, мужчина возрастом лет тридцать с пушистыми бакенбардами. — Рад. Что желаете?

— Кружку эля и стакан вина, будте добры, — я выложил один серебряный. Бармен отсчитал пять медяков, забрал плату и, отправившись за напитками, через плечо сказал:

— Твоя подруга тут частенько появляется, а вот тебя вижу впервые...

— Я всё время в "Якоре и Короне"...

— Бывают таверны и получше, — он пожал плечами.

— Эй! — возмущённо выпалил я, выпрямившись. — Я там работаю! Отличное место, между прочим!..

— Изивни, — он виновато улыбнулся и поставил передо мной кружку со стаканом. — Приятного вечера...

Поблагодарив его, я вернулся к столику и, вручив Рие вино, уселся напротив неё. Не теряя времени, она передвинула свой стул ближе ко мне и, улыбувшись, заглянула мне в глаза.

— Не думала, что ты зайдёшь...

— А я не думал, что получу сегодня плату за месяц, — я отпил из кружки.

— И почему ты решил взять меня с собой?

— А почему бы и нет? — улыбнувшись, я пожал плечами. — Это можно нзвать обменом любезностями...

— Ах, — она хитро прищурила глаза. — Как странно...

— Что?

— Я вижу, что тебе нравится, когда я рядом, и мне тоже... Но ещё я вижу, что что-то внутри тебя хочет, чтобы ты убежал... Это так?..

Я вздохнул, одним махом выпил полкружки и кивнул:

— Да так...

— Почему? — на её лиц появилось выражение сострадания. — Может быть, что-то случилось?

Я снова кивнул, добил вторую половину кружки и, набравшись воздуха, принялся рассказывать эту грустную историю... Что-то часто последнее время, вам не кажется?.. И, в отличие от предыдущего раза, рассказ затянулся, два раза пришлось ходить ещё за вином и элем...

Рия, сохраняя на лице грустное задумчивое выражение, внимательно меня слушала, не проронив ни одной слезинки и не огласив воздух ни единым вздохом. Сложилось такое впечатление, что она принимала получаемую информацию, как... как просто слова, свзяанные в единый рассказ, отодвинув эмоции и переживания на второй, а то и на третий план. Думаю, даже как-то осуждать её за это смысла нет: я не хочу вызвать к себе чувство жалости, я просто отвечаю на вопрос... Не будем брать это себе в голову...

Мой рассказ был прерван на первом взмахе лопаты. Рия положила свою ладонь на мою скулу и в течение буквально доли секунды нежно поцеловала меня в губы.

— Хватит, — еле слышно сказала она, смотря прямо мне в глаза.

— Рия, — я не на шутку опешил и чуть отшатнулся назад, — как это понимать?..

— Как угодно, — она улыбнулась. — Поверь, за ним ничего не стоит...

— Кто тебя знает, — проговорил я.

— Патрик, — она немного засмеялась.

— Что?..

Рия помотала головой и пожаловалась на то, что у неё кончилось вино. То же можно было сказать и об эле в моей кружке...

Я почувствовал себя очень странно... Для начала, из-за внезапности. Нет... надо было это ожидать, но что бы так... Да и что-то ещё в душе не позволяло воспринять его, как должное и вполне нормальное явление... Но, с другой стороны, после него стало немного спокойней на душе... хоть что-то внутри меня и не позволяло на все сто процентов признать это... Не запутаться бы в себе!.. И помнить о том, что говорил Дорни последнюю неделю...

Опустошив ещё по две ёмкости с выпивкой, мы, смеясь и пошатываясь, вывалились из паба, приобнимая друг другу талии. Получив удар в лицо от метели, мы чуть умолкли и, стараясь ровно держаться на ногах, отправились к её дому...

С того момента, как закончился мой рассказ, мы говорили о чём-то жутко несуразном, что я, к счастью или сожалению, не запомнил, и что вызвало у нас жутковатый приступ смеха. Поймав со стороны несколько неоднозначно удивлённых взглядов, мы решили, что на сегодня уже хватит...

К тому моменту, когда мы, немного постояли возле дверей, всё-таки вошли внутрь, Кирт уже успел уйти. Мы разулись, оставили внизу куртку и сюртук и очень осторожно, один раз чуть не упав, поднялись в комнату Рии.

— Ты ведь не возразаешь, если поспишь на диване? — спросила она, расслабленно усаживаясь на край кровати.

— Нет, не возражаю, — я пожал плечами и прислонился к дверному косяку. В комнате было тепло и сухо, а о бури снаружи напоминал лишь приглушённый вой, который иногда вовсе терялся в толще стены...

— Мне душно, — Рия принялась возиться с бантом. Судя по её судорожным движениям и недовольным вздохам, белая шелковая лента никак не хотела сдаваться.

— Может, приоткрыть окно? — я бросил свитер на диван и сделал пару шагов в обозначенном направлении.

— Нет, не надо. Я не хочу, чтобы сюда забрались лапы метели, — Рия прижала ко лбу ладонь внешней стороной. — Патрик, ты не поможешь?

Я на секунду замер и посмотрел на неё...

К слову, здесь не так уж и жарко...

И это может быть игрой...

— Чёрт возьми, Пат! Ты — Ирландец! — дедушка чуть ли не бросил в стол стакан с виски...

Немного воспоминаний, уж простите...

Неудивительно, на дворе к концу подходит суббота, я вернулся из паба с кислой миной. Месяца полтора назад я расстался с девушкой, имя которой я сейчас крайне мутно помню. И всё бы ничего, если бы на вопрос "опять один?" я не ответил тяжёлым вздохом...

— Ты каждую субботу ходишь в паб лишь чтобы выпить свои четыре пинты и с унылым лицом прийти домой?!

— Но, дедушка...

— Хорошо, что твой отец в Ливерпуле, он начал бы тебе защищать, как толпа проклятых адвокатов! Пат! Ты меня расстраиваешь и расстраиваешь!

Его рука машинально схватила бутылку и чистый стакан. Спустя секунду он стал полным на добрые две трети.

— Выпей, — дедушка протянул его мне.

Под тихое "slainte" мы чокнулись, оба сделали по неплохому глотку.

— В твои годы я каждые выходные отправлялся в свою комнату с новой девицей и ни разу не видел в зеркале у входа такой кислятины.

— Но я же — не ты...

— Да кто же спорит?! Знаешь, твой отец был скромнягой и тихоней. По его глазам видно было, что у него ни малейшего желания повторять "подвиги" предыдущих поколений нет... А теперь посмотри на себя! Парень! Да ты весь измучался! Когда в последний раз с девушкой-то был?!

— Дедушка, не начинай, — я махнул на него рукой.

— О, что ж так давно?! Всегда знал, что жизнь в Англии на пользу не пойдёт!..

— Имеются осложнения? — улыбнулся я.

— Да тут патология! — усмехнулся он. Врач с большим стажем, всегда любил прыснуть в жизнь "профессионального словца".

— Доктор, кроме виски, у вас есть от этого лекарство?

— О да! Я пропишу тебе кое-что... хотя, нет, начнём терапию непосредственно и прямо сейчас! — он подошёл ко мне и взял меня за плечи. — Ещё старина Ронни Дрю, да покоится он с миром, пел про одного парня из славного графства Лимерик. А парень тот прекрасно знал, что нет ничего преступного в увлечении прекрасным полом. Поверь, каждый ирландец помнит это и старается об этом ни в коем случае не забывать... за редким исключением. Отправляйся спать, постарайся разбудить в себе этот гимн свободной жизни... Это... I'm a young fella...

— Да, это про тебя, точно! — я засмеялся, дедушка вместе со мной.

— Не дерзи! — он потрепал мою щёку. — Ещё не поздно, так что, ничего не бойся и просто сделай это... Усёк?

— Усёк, — я улыбнулся и залпом добил стакан...

Через неделю я познакомился с Лизой, спустя одну ночь и одно утро мы начали встречаться, и я решил, что пока можно успокоиться...

— Чёрт возьми, я — Ирландец! — сказал я про себя, выпуская на лицо отчасти хищную улыбку и постаравшись хоть немного заглушить протестующую часть себя. — Если это игра — пожалуй, поиграю по её правилам...

Рия, чуть изогнув брови и прикрыв веки, начала отпускать бант из рук, оставив на нём лишь по паре пальцев. Её нижняя губа немного поджалась, лицо выдавало то, что она чего-то ждёт... с нетерпением...

Я опустился перед ней на колени и потянулся к банту. В ту же секунду Рия схватила меня за плечи. Одарив её улыбкой, я принялся развязывать ленту. Что ж, узел оказался ерундовым, кто бы сомневался...

— Бинго, — всё ещё держа ленту поверх её воротника, я посильнее сжал её в ладонях. — Рия?..

— Да? — она улыбнулась, сквозь свою рубашку я почувствовал её ноготки.

— Был ли тот поцелуй в пабе таким уж и безобидным?

Она разомкнула губы, чтобы ответить, но, не дожидаясь ответа, я потянул бант на себя...

Какая замечательная ночь... И какое хорошее утро, если, конечно, уже не за полдень... За окном во всю светило солнце, прогнавшее ночную метель, зимняя предрассветная тьма уже давно отступила. Воздух, скорее всего, сковывал мороз сильнее вчерашнего...

Лениво приоткрыв веки, я натянул одеяло на нас обоих и повернулся набок. Рия, видимо, тоже только проснулась и, щурясь от лучей, врывающихся в окно, смотрела мне в глаза.

— Доброе утро, — промурлыкала она, гладя меня по щеке.

— Доброе... Как тебе спалось?

— Чудесно...

— И что же скажет дядя?..

— А он о чём-то узнает? — Рия хитро улыбнулась. — Что ж, а я бы, как честная девушка, настояла на том, чтобы ты стал моим супругом...

Немного испугавшись, я округлил глаза.

— Успокойся, — она нежно обняла меня, — мы же оба прекрасно понимаем, что это невозможно. Ты красивый, милый, ты хороший... добрый... Ты чем-то похож на... лиса, на доброго лиса...

Я улыбнулся и поцеловал её в щёку.

— Ты мне нравишься, — продолжа она, — быть может, даже больше, чем просто нравишься... Но я не смогу отдать тебе своё сердце... Пойми...

— Рия, я всё понимаю, — мягко перебил я.

— Хорошо, — она прижалась ко мне щекой. — И я не могу забрать твоё сердце... ведь оно принадлежит другой... и в нём скорбь...

Внутри что-то защемило и ёкнуло, я тяжело вздохнул...

— Прости... тебе больно? — Рия приподнялась на руках и посмотрела мне в глаза.

— Да... но я понимаю, что всё-таки надо жить дальше... Быть может, это не совсем правильно, но я готов жить дальше с этой скорбью... и болью... Но, Рия, пока что всё хорошо, — я улыбнулся.

Она поцеловала меня в губы и, встав с постели, надела ночную рубашку.

— Пока ты здесь, — она подошла к двери и взялась за ручку, — я постараюсь помочь тебе жить с этим...

— Хорошо. Ты так добра, Рия, — я, всё так же улыбаясь, кивнул.

— Сейчас принесу чай... Лис, — подмигнув, она вышла из комнаты...

Байка Восьмидесятая

Послесловие

Мы распрощались спустя пару-тройку часов после полудня, пообещав друг другу заглядывать (она — в паб, я — к ней) при первой же возможности. Когда дверь передо мной закрылась, я зарыл лицо в воротник и, стараясь не думать ни о чём, поплёлся в "Якорь и Корону".

— О, Пат вернулся! — радостно воскликнул Дорни, протирая за стойкой кружки.

— Похоже на то, — я снял сюртук и принялся искать чайник.

— Не пойму по твоему лицу, ты доволен или расстроен? — он пристально посмотрел мне в глаза.

— Знаешь, — я прошёл за стойку и всё-таки нашёл чай, — всё прошло хорошо... но, сам понимаешь...

— Понимаю, — он покивал и, отставив кружку, облокотился на стойку. — Но, сам понимаешь, переживём...

— Точно, — я щёлкнул пальцами и отпил из чашки.

— За работу, — со смешком бросил Дорни.

— А?

— Бегом за фартуком, а потом обратно сюда! — он шутливо подтолкнул меня к лестнице. Мне ничего не оставалось сделать, как, смеясь, ретироваться на чердак...

Вместо ожидаемых нескольких минут, я провёл там полчаса, а то и больше... Стоило лишь подойти к тумбе и взять в руки фигурку лисёнка...

Сидя на кровати и держа его на своих ладонях, я пытался понять, правильно ли я поступил прошедшей ночью? Да, тело моё довольно, получив неплохую порцию ласки, тепла и нежности, но в душе происходило что-то лютое и невообразимое. Я никогда никому не изменял, но, думаю, если бы такое случилось, чувствовал я бы себя так же, как сейчас... Будто меня выпотрошили, снова наполнили содержимым и снова выпотрошили, заставив при этом как-то жить...

Я прекрасно понимаю, что Молли... мертва, Её не вернуть, но Она заняла в моей душе, в моём сердце очень большую часть. Эту часть просто нельзя игнорировать и как-то отделить от остального. С ней надо считаться, с ней надо жить дальше, с ней надо находить компромисс... Хм, может быть, он есть и сейчас... Я поставил лисёнка под солнечный луч (показалось, что он даже улыбнулся) и спустился вниз, надевая на ходу фартук... Пора за работу!..

— Пат! — окрикнул меня Дорни... С того дня прошло ещё около недели и ещё одна встреча с Рией...

— Да? — я торопливо поставил чашку на стойку.

— Тут бумаги пришли, надо кое-что на улице вывесить, — на ближайшем к нему столике появилась небольшая стопка листов и ведёрко с широкой кистью в нём.

— Конечно, — я поправил фартук, натянул берет и, взяв в одну руку клей, а под другую — бумагу, вышел на улицу. Было утро, довольно раннее. Пока перед пабом никого не было, лишь редкой крупой падала схваченная морозом воздушная влага. Я подошёл к доске (она стоит у нас рядом с одной из дверей), стукнул по её основанию ногой, чтобы сбить снег и, поставив ведро перед дверью, принялся наносить толстенный слой клея поверх старых объявлений...

Что тут у нас новенького? Пара указов Городского Совета, один от графа, несколько от короля... Какая жалось, половина полетит в камин — с учётом щедрости королевских писарей на бумагу для всех места не хватит... Кто-то продаёт дом, кто-то лошадь, кто-то какую-то странную тварь, которую, если верить объявлению, можно использовать для перевозки тяжестей. Флот объявляет о предстоящем наборе в свои ряды, ещё несколько городских новостей и других объявлений о купле-продаже...

Все эти каждодневные мелочи, на которые натыкаешься каждое утро и к которым вскоре привыкаешь... Как же это по-домашнему мило! Выходишь в короткую минутку передышки из паба и читаешь всё это, пока не схватит холод, если повезёт, находишь что-то новое. Оказывается, жителям Отшиба запрещено посещать все королевские таверны, а ежемесячное жалование моряка составляет аж пять золотых...

Я улыбнулся и, вздохнув, взялся за последний листок. Не так уж и жарко на улице — надо побыстрее заканчивать с этим. Намазав на последний участок немного клея, я занёс над ним руки с развёрнутым листом... В ту же секунду я обомлел, так и застыв с полусогнутыми руками, сжимающими бумагу...

На ней имелся портрет, имя изображённого человек крупным шрифтом, ниже, не меньшим — сообщение о вознаграждении в сто золотых, а ещё ниже — огромный список того, что он натворил, читать который я просто побоялся. Будучи нарисованным довольно выразительно, с бумаги на меня смотрел некто с короткой растрёпанной бородкой, усами и короткими волосам. Взгляд с портрета казался пугающе хищным, а ухмылка — хулиганской. В рамки рисунка влезла и его одежда — строгая армейская куртка с погонами и помятым стоячим воротником. Далее... а вот здесь начинается самое интересное... я всё-таки вернулся к его имени и прочитал (кажется, даже вслух):

"Вильям Майкл Стюарт".

397