Парень неслышной тенью скользнул в ночь. Ируг прислушался — не хрустнул ни один сучок, не зашелестела листва под ногами. Обычно довольно неуклюжий, временами он становился совсем другим — словно под ноги ему ложились иные, невидимые обычным людям, даже магам, тропы. И всегда при этом смерть была где-то рядом.

— С чем же ты играешь, малыш? Для тебя бег по краю — наркотик, ты стремишься к нему, словно умирающий от жажды — к воде. И даже не замечаешь этого. Не знаю, куда заведут тебя твои тропы, но, сегодня и сейчас — удачи.

Ночные объятия смерти завораживали. Они были рядом, и их было множество: Некоторые свисали с деревьев, стремясь оплести неосторожного своими щупальцами, , иные раскидывались под ногами, некоторые расцветали, подобно огромным тропическим цветам, о которых рассказывал ему в детстве отец. И все — стремились погубить, вытолкнуть дерзкого из этого плана бытия — туда, где властвует ОНА. Пару раз Ладар стоял подле очередной ловушки, подрагивающей от близости жертвы, борясь с желанием — коснуться, увидеть ту, что так далеко и всегда — рядом. Но благоразумие побеждало и он отправлялся дальше.

Большинство ловушек даже не имели сигнальных нитей. А зачем? Сработай она — и поднимется такой переполох, который увидят все маги округи, столько энергии было в них вкачано. Их можно было, оперируя пустотой, уменьшить, ограничив периметр влияния. Остальные приходилось обходить, петляя подальше от многоуровневых, сложнейших ловушек — против магов.

Ложбинку, подходящую для укрытия, он увидел случайно. Её скрывали огромные, высохшие кони двух деревьев, с третьей стороны нависал земляной склон — брось поверх несколько веток, положи влажный дёрн — и можно быть уверенным, что отряд не обнаружат, даже если пройдут в двух шагах.

Ладар остановился, изучая находку. Место было идеальное, но те, кто минировал местность, то же дураками не были: в самом центре ложбины раскинулась сложная, двухуровневая ловушка, да ещё со следами третьего слоя, уходящего куда-то в земляную стену....

Но сигнальных нитей не было, и можно было рискнуть. Начнём с простого — где тут защитный контур? Тонкие, небрежно наброшенные линии — тот, кто ставил капкан, явно рассчитывал на мощь стихии, готовой выплеснуться на противника, как на лучшую защиту. Но кое-что всё же поставил — завязав как дополнительную активацию.

Где у нас узел? Ладар вытянул руку — и на ней затрепетал клубок чёрного пламени — его собственный, маленький феербол. Прицелился — и остановился в нерешительности. Одно дело — увидеть в кристалл нужную точку, скомандовать — и умный артефакт сам доставит огненный шар в выбранное место. И другое — кинуть самому. Впрочем — почему кинуть? Он убрал руку — шар завис в воздухе и, поколебавшись, отправился в сторону вороха энергетических линий. Это было тяжело. Недоставало практики. Феербол всё время рыскал, притягиваемый силовыми полями ловушки, и пару раз чуть их не коснулся. Когда он наконец исчез — вместе с основным каркасом защиты, сипал был уже весь в поту.

Он откинулся на ближайший ствол дерева, прикрыл глаза, собираясь отдохнуть несколько мгновений — и почувствовал, как тонкие пальцы легли на его виски, прошлись несколько раз по височным долям — и исчезли, унося усталость.

— Илис! Ты здесь? Я что, задел что-то?

Тихий, мелодичный, чуть дразнящий смех.

— Нет. Но все вокруг — храм смерти. Притаившаяся вокруг магия, установленные ловушки, сети, заряды — она все взывают ко мне, всё готово убить и умереть самим — всегда, в любой момент... Неправы те, кто думает, что храм смерти — это кладбища. Там ей вообще не место, как не место метателю возле вызженного им пятна.

— Значит... мы, приговоренные к встрече с тобой — твои жертвы?

— А почему не жрецы? Чем тебя не устраивает такая роль? Сеять вокруг себя разрушения, возрождая первозданный хаос, отправляя всё живое на встречу со мной — это ли не завидная участь? Такой труд был бы высоко оценён...

— Ага! Предлагаешь стать личем, мёртвой машиной смерти, безмозглой куклой, одержимой жаждой убийства?

— Ну почему безмозглой? Человеческое сознание слишком хрупко, оно не в силах выдержать груз такого перерождения, если он сваливается на его плечи неожиданно. Но если ты начнёшь готовиться к подобной участи заранее, тренируя тело и разум, выжигая в себе человеческую сущность ещё при жизни — ты способен сохранить личность.

— Илис... А что такое — смерть?

— Окончание жизни. Распад личности, её взвешивание и оценка. Возможно, создание новой — но это будет совсем иное существо и очень редко — вновь человек. Ради того, что бы остаться в прежнем теле и с прежним сознанием, многие готовы пожертвовать практически всем. Ну а то, что я предлагаю — это очень редкий и ценный дар. Ты согласен? Прежде чем ответить, подумай, и учти — таки предложения делаются один раз. Другого шанса не будет. Не только сохранить разум и память, но ещё — остаться рядом со мной.

— Извини, Илис. Ты мне очень дорога, но я не могу. Я не остановлюсь на пороге, я алшагну дальше.

Пальцы на его висках чуть дрогнули.

— Откуда ты знаешь?

Ладар задумался. Что он ляпнул такого, что сошло за откровение? Шагнуть... порог...

— Илис, так смерть — это...

Тонкие пальцы легли ему на губы. Они тут же онемели и завтра опять наверняка почернеют, но всё равно — это было прекрасно.

— Молчи. Если уж ты решил не оставаться тут, рядом со мной, я подарю тебе одну зверушку. Она сможет быть полезной тому, кто ходит по грани. Коль ты способен целовать руки, от прикосновения которых большинство сразу расстаётся с телом, способен выдержать и её.

Мягкие лапки пробежались по телу человека. Они были лёгкими, почти невесомыми — и их было много. Тёмный восьминог начал прошёлся по лёгкой кольчуге, словно пробуя на прочность звенья, зацепился за край ворота — и нырнул под кожу как в воду. Боль прошила тело, человек попытался дёрнуться — но тонкие ручки Илис оказались твёрже гранита. Странное создание спустилось на левое плечо — и застыло, прикинувшись невинным рисунком.

— Постарайся не слишком афишировать сетку тонкой паутины, раскинувшийся поверх эмблемы королевских войск.

— Она что, её блокирует?

Тихий, чуть грустный смех.

— Нет, магия живых мне неподвластна. Она сможет тебе помочь... Но только в вопросах, касающихся моей сущности. Теперь умереть тебе сложнее, но боль ты чувствуешь так же. До встречи.

Лёгкий, почти невесомый поцелуй — и ткань реальности раздвинулась, пропуская вечную странницу на иные, неизвестные смертным тропы. Ладар с сожалением вздохнул, вспоминая нежданную встречу — она пришла к нему! Сама! Открыл глаза — и увидел огромного земляного голема, неуклюже переваливающегося в тесной для него ложбине. Ловушка была активирована.

— Блин! А говорила — не задел, не задел... — Тёмный клинок чёрной молнией сорвался с рук — и по рукоять воткнулся в глиняное брюхо. Тварь обиженно заскрипела, на уродливой морде появились овражьи провалы глазниц, безошибочно уставившихся в сторону человека — враг был найден! Небрежно вырвав мешавшую ей занозу, голем откинул тёмный клинок в сторону и направился к растерянному противнику.

Светлый меч легко сверкнул, перерубив вытянутую в его сторону лапу, сверкнул ещё раз, целясь в шею — и был перехвачен той же лапой, почти мгновенно выросшей вновь. Рывок — и сверкающий клинок плюхнулся в пыль у стены, где уже лежал его младший собрат.

— Добыча. Наконец-то. Мне обещали — как уничтожу, уйду. Ради этого можно и потерпеть. Голос был приглушённый, созданный словно из перекатывающейся каменной осыпью.

Ладар вжался в стену, руки его лихорадочно шарили по поясу в поисках подходящего оружия... Как ему не хватало сейчас Марека с его двуручным чудовищем. Регенерация земляных големов оставляет желать лучшего, два-три восстановления — и его можно смело разбирать на небольшие холмики. Обычно в бою предпочитали магменных или древесных созданий, они были более жизнеспособны. Впрочем, для небольшой ложбины, и попавших в ловушку людей земляной гигант — идеальный противник. Неповоротливый и медлительный, но если бежать некуда — это не имеет значения.

Руки сомкнулись на тонком стержне. Острая кость вампира уколола палец. Нити пустоты давно исчезли, растворились в окружающем мире, но кто мешает надёргать новых? Он рванул рукоять кнута вверх, вызывая небытиё — и почувствовал короткую, щемящую боль в сердце. В нём словно лопнула какая-то струна, но это всё было не важно, а важна была уродливая, плоская голова, разваливающаяся надвое, разом погрузневший торс — холм и оплывающие ноги, почти погребённые массой земли, летящей из-под стремительно рассекающих неподатливую плоть монстра нитей пустоты....

Через час его нашёл Ируг. Айяр аккуратно шёл следом, а позади, точно след в след — остальные бойцы отряда. Увидев Ладара, наполовину засыпанного землёй, бледного, с закатившимися глазами, отставной маршал торопливо спрыгнул в ложбинку, ставшую не такой глубокой, но значительно более широкой, и прижал руки к сердцу юноши. Пару ударов сердца ничего не происходило, затем они засветились, став молочно-белыми — и покрылись инеем. Охнув, Ируг с трудом поднялся, очищая ладони, зато Ладар завозился — и задышал глубоко и ровно.

В небольшой землянке горел огонь. Два дня рейда, когда приходилось пить из случайных, текущих на дороге ручьёв, есть сытные, но маленькие и сухие лепёшки, и согреваться лишь теплом собственного тела, лёжа на стылой земле — всего после двух дней такой жизни даже самый маленький костерок, аккуратно поддерживаемый колдующим над сучками Айяром, казался чудом.

— Зачем вы... разве можно...Увидят.

Ируг, обернувшись, широко улыбнулся, увидев, что Ладар пришёл в себя.

— Очнулся? Замечательно. Сутки в беспамятстве провалялся, зато теперь быстро в себя придёшь. А за костерок не переживай — магически его не отследить, слишком много всего вокруг нас намешано, а запах дыма Айяр обещал изничтожить полностью с помощью своих лесных умений.

Оглянувшись, странный юноша, так и не разобравшийся в собственных корнях, кивнул, подкинул в пламя несколько аккуратных чурочек, сухих, белых, со счищенной корой и какими-то непонятными знаками — но дыма от костра не было.

— Сутки? То-то я гляжу, уже и крыша есть... А как вы меня нашли?

— По следам. Магические ты убирать неплохо научился, а вот обычные... Ну, ничего, подучим. А так — легко прошли, заодно и за тобой подчистили. Что теперь делать будем?

Ладар удивлённо пожал плечами.

— Почему вы у меня спрашиваете? Вы у нас армии в бой водили, да и в подчинении — сплошь ветераны, а вам нужен совет безусого новичка?

Марек, до этого сосредоточенно полирующий свою гигантскую секиру, ухмыльнулся, и. расправив плечи, произнес:

— Ты ещё не понял? Штрафбат ни в грош не ставит НАЗНАЧЕННЫХ командиров, но высоко ценит опыт и удачу. Ируг очень, очень опытен, однако прорыв в тыл рохнорцам придумал ты, а не он, твоя удача ведёт нас сегодня — тебе и командовать. А будешь глупости говорить — поправим, не боись!

Растерянный, Ладар перевёл взгляд на отставного маршала — тот одобрительно кивнул и добавил:

— Конечно, пока ты валялся без памяти, мы не сидели без дела. Обустроили прикрытие, организовали скрытное наблюдение за дорогами, внимательно изучая кто, а главное, что везёт. День, это, конечно, очень мало, но материал для анализа уже есть, и любопытный. Мы понаблюдаем ещё и завтра, а ты поваляйся, подумай... В этом рейде не сила всё решать будет, а способности к магическим пакостям... а по этому ты у нас вроде как спец. Во всяком случае, о панталонах твоей магички, в розочках, я слышал!

Подмигнув, Ируг отошёл, оставив парня наедине со сложным. Противоречивым чувством: гордость пополам со стыдом.

Наутро Ладар почувствовал себя намного лучше. Он прошёл до ближайшей дороги: однополчане, не мудрствуя лукаво, выходили уже знакомой дорогой за край опасной зоны и уже там организовывали свои 'секреты'. Поглядел на вяло идущие крестьянские подводы, покачал головой, вызвался отдежурить смену — его обругали, велев вернуться обратно и отдыхать. В лагере Ируг, увидев его, посадил полировать меч, обругав за небрежением оружием:

— Пойми. Зачастую твой клинок — единственное, сто стоит между тобой и врагами, жаждущими дотянуться до твоей глотки. К нему нельзя относиться небрежно — он чувствует пренебрежение и мстит владельцу. А твой стигис — он... Этот меч появился в арсенале воинов совсем недавно, и полтысячи лет не прошло. По меркам оружия, совсем ещё ребёнок. Ласки и заботы — вот что ему не хватает больше всего. А ты, избалованный тёмным клинком, которому для ухода вполне достаточно крови врагов, забыл о основном клинке — что ж удивительного, что он так и не стал тебя слушаться окончательно? Ты делился с ним кровью?

— Пробовал один раз — когда порезался при бритье. Он не отреагировал. Ну никак.

— Когда порезался при бритье... И это про одну из последних разработок наших оружейников, способных кажется, даже сопротивляться магии! Сиди и чисть!!!

Ируг ушёл, а Ладар, взяв в руки ветошь, весь погрузился в чистку а затем и полировку клинка. Вначале было скучно и неинтересно — выковыривать ошмётки грязи с рукояти и вычищать кровостоки на лезвии, но постепенно. Металл разогрелся и стал более мягким, что ли? Парень и сам не заметил, как движения его стали более плавными и сильными, точно он не столько полировал, сколько массировал серебристый металл. Понемногу, убаюканных однообразными действиями, Ладар погрузился в своеобразный транс, задумавшись о сложном и непонятном задании, выпавшем на долю отряда. Мыслей было немного и все они были огорчительными. То, что число уцелевших принималось в расчёт в последнюю очередь при выборе заданий для штрафбата, он понял уже давно. Как и то, что не все задания имели практическую ценность— таковая, если и наступала, то только благодаря усилиям разведки — а она задания им напрямую спускала редко. Чаще — маги. Вот и сейчас... Весь погружённый в невесёлые думы, он не заметил, как настал вечер и все собрались у костра, обмениваясь увиденным. Заставив себя встряхнуться, он отложил стигис, что бы включиться в общий разговор. И — странное дело, ему пришлось сделать усилие, что бы расстаться с мечом — ему показалось, что тот льнул к ладоням и требовал ласки, как кошка...

— Итак: большинство подвод — припасы, оружия мало. Будь тут серьёзный гарнизон, везли бы больше: металл для кузниц, древки для алебард, пучки стрел и болты для арбалетов — войску много чего нужно. Тут — немного мечей и ещё меньший набор тщательно упакованного, элитного оружия. Для гвардии — или магов. Тут явно не обычная пехота в охране, что-то посерьёзнее. И пища: крестьянских телег немало, но даже просыпанный овёс из мешков для коней — и тот отборный! Везут не обычную скотину, а дичь, причём часто живую — благородные господа любят парное мясцо... Можно смело докладывать об элитный войсках и магах, плюс — благородное сословие.

— И много их? — очнувшись от дум, спросил Ладар.

— Кого? — Марек, обстоятельно загибавший пальцы, выглядел озадаченным.