-А ведь вполне может и получиться. — в его глазах зажглись весёлые огоньки, — но вы, Михаил Коронатович, упустили один момент — англичан. Я не думаю, что они будут в восторге от ваших планов.

-Поверьте, Николай Николаевич, когда вопрос касается моей России, мне плевать на каждого англичанина в отдельности и на всех на них вместе. Правительство островитян никогда ничьи интересы, кроме своих, не учитывало и не учитывает. Так почему мы, в том, что касается наших интересов, должны вести себя по-другому? Наше дело, Николай Николаевич, учинить войну между курдами и турками. И это нам сотворить по силам. Надо среди пленных поискать влиятельных курдов и подбросить им идею о создании своего государства. Я даже слышал, что некоторые курдские племенные вожди переходят на нашу сторону со своими войнами.

-Было несколько таких случаев. Но это были вожди племён, не слишком-то любящие турок. Но они влиятельны только среди своих соплеменников, а как у них сложатся отношения с вождями других племён, этого я сказать не берусь. И между собой их племена, бывает, режутся.

-А идея о своём, независимом от Турции, государстве подкинутая нами их примирит, и они вполне смогут договориться. Нам нужны любые курдские вожди, у которых есть любая реальная власть. А раз у них есть ещё и свои дружины, так это совсем хорошо. Дадим им кредит устаревшим оружием и боеприпасами, и... я туркам не завидую. Правда, некоторым количеством наших войск их поддержать не помешает.

-Да где же я возьму лишние войска, если у меня каждый солдат на счету. Мы ведь ещё с вами планируем совместные действия под Синопом.

-Для этого дела много и не надо. Я думаю, что стрелковую роту, да пару-тройку лёгких орудий им в придачу, будет в самый раз. Но офицеры для вождей, в качестве инструкторов-консультантов будут нужны. Заодно и присмотрят за "союзниками". И каждому придать пятнадцать-двадцать опытных солдат или казаков, на всякий случай. Людей потребуется около тысячи, я думаю, но курды будут видеть, что мы поддерживаем их в борьбе за их независимость.

-Я боюсь, как бы мы не потеряли этих людей понапрасну. Курды непредсказуемые, могут и обратно переметнуться к своим хозяевам, как только у нас на фронте пойдет что-то не так.

-Отправлять нужно будет офицеров-выходцев из Азии. Чтобы, если уж не мусульмане, то хоть с языком были знакомы, обычаи бы понимали. Тогда, думаю, что и особо беспокоиться не будет необходимости. Хотя... вы правы. Допускаю, что такая беда может случиться. Но, в любом случае, эта жертва будет не напрасной. Мы посеем вражду среди турок и курдов. А любая беда у наших врагов спасёт жизни наших солдат.

-Да, уж-ж. Не хотел бы я быть вашим врагом, Михаил Коронатович. Опасно это. Вы, аки змей, мудры и так же безжалостны.

-Так и вы, Николай Николаевич, агнца божьего не слишком напоминаете. Что внешне, что по характеру. Или я ошибаюсь?

Мы с генералом посмеялись от души. Потом занялись "Шустовским" в хрустальных стопках.

-Ну что ж, может и в правду что-то дельное получится из этой идеи.

-Обязательно получится, Николай Николаевич.

Дзин-н-нь

Наши пути с генералом Юденичем разошлись в Харькове, два вагона с теми, кто ехал в сторону Крыма и Николаева, подцепили к другому поезду, а Юденич через Ростов направился в Тифлис, там он должен встретиться с Великим Князем Николаем Николаевичем.

Николай II всё же прислушался к моей идее, и после непродолжительных дебатов, ГКТиО решил приступить к работе по созданию правительства вновь создаваемого государства на территории древней Армении. Сазонову поручили прозондировать почву у наших союзников по этому вопросу — как они отнесутся к нашей инициативе. Но несмотря на то, какой будет реакция союзников, уже сейчас начать подготовку к созданию новых государств на границах империи.

Генерал Юденич получил инструкции от Императора, которые должны быть доведены до Великого Князя Николая Николаевича, ныне Кавказского Наместника, бывшего всего полгода назад Верховным Главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами Российской Империи. В армии Великий князь получил прозвище "Лукавый". Так прозвала Николая Николаевича вся кавалерия от генерала до солдата, заимствовав это прозвище из слов молитвы: "избави нас от лукавого"... за чрезмерное честолюбие, жажду власти, "ограниченность духовных качеств, злой и высокомерный характер", за то, что "предпочитал работу за кулисами и становился, таким образом, безответственным перед общественным мнением". Да и тут, на Кавказе, хотя он и считался Главнокомандующим Кавказским фронтом, но эту функцию переложил на генерала Юденича. Сам сосредоточился на гражданском управлении краем, так что, если что-то пойдёт на фронте не так, то он не при чём. Так что указание приступить к формированию правительства нового государства на границе с Российской империей. Великий Князь Николай Николаевич получил через Юденича Николая Николаевича.

Глава седьмая. Сёстры.

По прибытии в Севастополь, на перроне вокзала меня встретил начштаба контр-адмирал Пилкин и "другие официальные лица". После обязательного рапорта о состоянии флота и взаимных приветствий, мы пожали друг другу руки.

-Владимир Константинович, так вы говорите, что за ту неделю с небольшим, что я отсутствовал, нашему флоту так и не удалось отличиться, за исключением потопления нескольких десятков парусных корыт?

-А что мы можем поделать, Михаил Коронатович, Сушон свои корабли из пролива не выпускает, правда несмотря на блокаду пролива и Варны, его подводные лодки были замечены у Одессы, и даже перед Севастополем, но были отогнаны кораблями и самолётами из противолодочной дивизии.

-На эту тему мы сегодня ещё переговорим, у меня есть кое-какие новости, вот только домой заскочу. Сами понимаете, я дома не был девять дней. В общем, переговорите с Вердеревским, он расскажет, что нам предстоит сделать в ближайшие два месяца.

Я в сопровождении Никишина поехал на Центральный городской холм, где по улице Большая Морская было наше с Анастасией жильё. Я занимал двухэтажный особнячок, в котором было с десяток комнат. Тут, кроме нас с женой, обитало ещё несколько человек прислуги и пара матросов для охраны.

Дверь нам открыл Прохор.

-С приездом ваше превосходительство, — как-то чрезмерно громко поприветствовал меня бывший вестовой, а теперь, кто-то вроде дворецкого, в моём жилище.

-Здорово Прохор, а что так громко, я, поди, ещё не глухой.

Прохор только улыбался, пропуская нас в дом. Не успел я войти в переднюю, как из гостиной, навстречу мне, выбежала Настёна и бросилась на шею. Теперь понятно, почему у Прохора голос прорезался. Лейтенант тактично удалился в другую комнату.

-Ты это что вытворяешь, — напустился я на жену после поцелуев, — разве тебе можно в таком положении бегать как козочка.

Потом приложил своё ухо к её уже округлившему животику, а она в этот момент перебирала мои коротко стриженые, но уже почти без седины, волосы. Анастасия была на пятом месяце беременности, и это можно было заметить, несмотря на свободную одежду. Там, внутри моей любимой, развивалась новая жизнь, я чувствовал легкие толчки. Так что мой план по обзаведению потомством осуществляется.

-Как себя вёл без меня наш сынок?

-Мишенька, а почему ты решил, что это будет мальчик, а не девочка?

-Ну какая ж это девочка, он так меня двинул ножкой, — ответил я, поглаживая нежно по животу жены, — что сразу понял — сын. Дочь не будет так пинать своего отца, — смеясь, добавил я.

-Хорошо, пусть будет сын, но я хочу, чтобы у нас родилась дочурка, мне помощница и твоя надежда.

-Ну что ж, дочурка так дочурка, и назовем её Надежда, а потом обязательно родишь сына.

-Что-то вы быстро сдались, мой адмирал, никогда, и не перед кем не спускали флаг, а тут сразу сдаётесь, — смеялась любимая, — хотя, может будет по-твоему, и первым на свет появится сын. Я ведь знаю, что ты очень хочешь, чтобы первым у нас появился именно мальчик.

-А вот ты, любовь моя, покажи мне того мужчину, который не хочет, чтобы первым у него родился сын. Как было бы прелестно.... А давай так! Ты, для начала, родишь двойняшек, и мы с тобой будем самыми счастливыми родителями. Ты только представь, у нас появляются одновременно дочь, твоя помощница, и как ты говоришь, надежда, и сын, в первую очередь продолжатель моего рода, а уж потом традиций.

-А ты, милый, уверен, что он пойдёт по твоим стопам? Насколько я знаю, ты ведь не пошёл, как твой отец, в армию, а если бы пошёл, то сейчас, возможно, был бы не адмиралом, а генералом, или как у вас там, войсковой старшина или атаман?

— Мой сын будет морским офицером, это я точно знаю. Ну, один из сыновей, это уж точно — с хитрой улыбкой, глядя не на жену, а подняв глаза к потолку, проговорил я. За что тут же получил от неё кулачком в грудь

-И сколько же пожелаете иметь сыновей, господин адмирал?

-Как минимум двух, любовь моя, можно больше.

Тут я увидел стоящую в дверях между гостиной и холлом Ольгу, которая пристально наблюдала за нами. Три тысячи чертей, а она какого дьявола тут делает — подумал я про себя. Зная характер и недавние намерения младшей сестрицы своей жены, от этой девицы можно ожидать любого сумасбродства. А может она уже одумалась, и не будет строить мне глазки. Хотя нет, вряд ли, придётся ухо держать востро.

-Да тут оказывается, пока меня не было, к нам дорогие гости пожаловали! — проговорил я, подходя к Ольге, с намереньем приложиться к её ручке. Но Ольга не была бы Ольгой, если б не сделала всё по-своему. Она расцеловала меня..., по-родственному ..., три раза. Я немного смутился, всё же это происходило на глазах у жены. Но с другой стороны я бы не сказал, что это было неприятно. И по окончании поцелуйного процесса, я у неё поинтересовался.

— И каким же ветром, дорогая свояченица, тебя занесло в такую даль от дома?

-Да вот, решила сестру проведать, вчера только приехала.

-Не знал, что ты собралась навестить сестру, а то могла поехать со мной, а не добираться не знамо в каких условиях. Да и небезопасно молоденьким барышням без сопровождения мужчины путешествовать через полстраны.

-Да если бы я знала, дорогой зять, — вот ведь язва! — что вы в это время будете в Могилёве, то ни за что не поехала бы через столицу. А непременно бы добралась до Могилёва и там бы вас разыскала.

-Олечка, а ты у нас молодец, что смогла в такое время приехать к нам и главное, что благополучно, — похвалила я Настину сестрицу, — тебе, наверное, попутчики попались хорошие?

-Ой, и всё-то вы знаете. Но откуда вы могли узнать, что я ехала в обществе двух морских офицеров?

-Вот чего-чего, но этого я знать точно не мог, я ведь только что с поезда, и сразу до дому. И только тут увидел, что к нам гости пожаловали. Хотя, немного зная тебя, легко догадаться, что если в зоне поражения твоих зелёных глаз появится кто-то из молодых офицеров, то они обязательно клюнут на твои уловки, а клюнув, тебя, скорее всего, до самого дома на руках понесут. Возможно, что и от самой столицы.

-Но на вас-то, дорогой зять, мои глаза не подействовали, так почему же на кого-то другого должны подействовать?

-Так я, Олечка, ведь не такой уж и молодой, да и как твои глаза могли на меня подействовать, если меня уже Настюша своими околдовала, и на другие я не реагировал. Иммунитет понимаете-ли выработался.

-У-у, какие слова-то знает наш адмирал. Иммунитет...

-А я и не такие ещё знаю.

-Это что такое? Что я слышу? — с улыбкой спросила Настя, — моя младшая сестра хотела околдовать тебя, милый.

-А ты, моя прелестная женушка, этого, как будто, не замечала?

-Нет, не замечала, а если заметила бы....

-А теперь мои дорогие, — решил я их немного охладить, — прошу вспомнить, что я только что с дороги, ещё не умыт, но уже ужасно голоден.

-Прости милый, увлеклась беседой. Сейчас я распоряжусь, чтобы накрыли стол.

— Отлично, и пожалуйста, не забудьте по лейтенанта. Он тоже умирает от голода и жажды.

Настюша пошла на кухню, но встретив перед кухней Качалова, обратилась к нему.

-Прохор, передай Марии, чтобы накрывала стол на четверых.

-Анастасия Степановна, так Мария уже заканчивает в гостиной, минут через десять всё будет готово.

-И что бы я, Прохор, без тебя делала? Ты всегда всё успеваешь сделать заранее.

-Так я ж с девятого года при их превосходительстве, помню и старые его привычки, что до Готланда были и нонешние, что уж потом появились, в прошлом годе, как раз, как он немца расколошматил.

-Так может это не он поменял привычки, а война заставила кое-чего изменить?

Прохор немного подумал

— А ведь и верно, то ж было-то до войны? А что господам офицерам делать-то, особливо, когда корабль неделями на рейде стоит. От скуки всё, и вино и ба... Гхм-м, хм-м, — Прохор закашлялся, опасливо поглядывая в мою сторону, — ну так это, немножко того, малость этого..., — Прохор опустил глаза в пол.

-Вы не подумайте, Анастасия Степановна, его превосходительство, он не такой! Нет, конечно, пригублять-то он, вестимо, пригублял, но редко. Ну, вы ж сами понимаете, море..., как же без этого. Да ещё это, так сказать, в лечебных целях. От простуды там, дохтур посоветует, али от живота. Все же море, вода кругом, сырость, не приведи господи, ветром насквозь продувает.

Прохор грамотно "включил дурака", — пойду я, Анастасия Степановна, помогу Марии, — Прохор понял, что сболтнул лишку, и, пока не поздно, надо линять с хозяйских глаз. А то прижмут к стенке, да начнут выпытывать у бедного вестового про бывших, а возможно и про нынешних адмиральских пассий.

А что, повод-то завести метреску у адмирала есть. Хозяйка на больших сроках, а его превосходительство мужчина видный, в самом соку.... Вот только попробуй сейчас бабе, в её-то положении, доказать, что после встречи с ней, адмирал на других и не смотрит...

Во время обеда сёстры меня донимали расспросами о том, как я съездил в ставку, с кем встречался, о чём говорили? Поинтересовались, естественно царём, что да как? Само-собой что правду я рассказывать не собирался, а сочинить что-нибудь удобоваримое заранее, не сообразил. Да и был-то я не на великосветском приеме в Царском Селе или в Зимнем, а в захолустном Могилёве, так что пришлось не столько есть, сколько придумывать и приукрашивать. Но есть-то реально хотелось! Так что, когда дамы переключили своё благосклонное внимание на Никишина, я был очень доволен. Пусть адъютант отдувается, а я пока поем.

В этом деле очень усердствовала Ольга. Она так донимала лейтенанта своими расспросами, что мне его стало немного жаль. Знакомы они были ещё по Ревелю, но там она на него не обращала никакого внимания. Да и какой смысл был отвлекаться на мичмана, когда была надежда захомутать адмирала. Но сейчас-то ведь не мичман — лейтенант, орденоносец. Чем чёрт не шутит, а вдруг Никишин до высоких чинов дойдёт. Похоже, что Ольга решила охмурить лейтенанта. Так, потом надо будет наставить её на путь истины, нечего парня сбивать с толку, ишь как вгоняет его в краску. Наш обед, а точнее разговоры за столом продлились больше полутора часов. Приняв после обеда ванну и переодевшись, я, пообещав жене быть вечером дома, вырвал, — если можно так выразиться, — из цепких Ольгиных коготков своего адъютанта, и отбыл в штаб флота.