Подарок для Повелителя. Третья часть.

   Ну вот, довел меня, теперь еще извиняйся перед ним. Или не надо? Надеюсь, смех у Тиррелинира обозначает то же самое что и у нормальных людей?

   — Положим, Вашим дядей я быть никак не могу, но если Вы будете обращаться ко мне по имени, почту за честь.

   От подобного заявления я впал в ступор и едва сообразил сделать лорду ответное приглашение обходиться без титулов, обращаясь ко мне.

   Повелитель.

   — Ильгизар, если ты не появишься в ближайшие пять минут, можешь уже совсем не приходить, потому что твой брат скоро накрутит себя до предела, и ничего у нас не получится.

   Ладно, будем считать, что наместнику провинции Лориар неслыханно повезло. Отпустив лориарца, я в который раз уточнил у секретаря не было ли каких-нибудь сообщений. Прекрасно понимаю, что если бы что-то стало известно о пропавшем вчера ночью Рэйгарде, мне бы сообщили в первую очередь, но ничего с собой поделать не могу.

   Наверное, вся нереальность происходящего дошла до меня, только когда я увидел заметно нервничающего брата. До этого мне было как-то не до размышлений, что сподвигло брата довериться именно мне — сначала пропажа троих студентов выпускного цикла, о которой мне сообщили только вчера утром, хотя прошло уже несколько дней, теперь еще и Рэй...

   Усилием воли, выкинул все мысли из головы, сосредотачиваясь на предстоящем чтении. Пожалуй, стоит немного успокоить нашего переводчика, а то он и правда все это слишком близко к сердцу принимает.

   — Как успехи в учебе? — одновременно посылаю небольшой успокаивающий импульс.

   Вчерашний день был, как это ни прискорбно осознавать, моим полным провалом в качестве родственника. Мало того напрочь забыл о том, что притащил Иллирэна во дворец — не до него мне было — так и потом не догадался хоть как-то загладить свою вину. Тиррелинир и тот с порога поинтересовался, как прошли занятия. Еще и задание ему, как выяснилось, проверял. Да... если Тиррелинир захочет, он умеет к себе располагать. А убеждать у него получается еще лучше. Уговорил же он как-то Иллирэна.

   Брат нахмурился — видимо, с учебой у него было не все гладко — но потом, немножко запинаясь, сказал по-эльфийски:

   — Спасибо, хорошо. Я уже знаю алфавит и могу писать руны.

   — Умею. — Тут же поправил его Тиррелинир, на что Иллирэн, кажется, нисколько не обиделся, наоборот благодарно кивнул и повторил правильный вариант. — Ну что, если все готовы, то давайте, наверное, начинать?

   Тиррелинир водрузил на стол два одинаковых матово-белых шара и приглашающим жестом указал Иллирэну на одно из кресел.

   — Я готов. — Левая рука — на пока еще пустой шар, правая — на тот, что нам предстоит вместе прочитать, и Иллирэн напряженно замер в ожидании предстоящего сканирования.

   — Иллирэн, если ты посмотришь на меня, нам будет намного легче. — Я обхватил его запястья чуть выше браслетов и дождался, пока он выполнит мою просьбу.

   — Ильгизар, вы разве не собираетесь снимать браслеты? — мысленно вклинился Тиррелинир.

   — Не собираемся.

   — Ты уверен? Все-таки это может быть слишком...

   — Уверен.

   Я, конечно же, отвлекся, что не укрылось от брата — он тут же отвел взгляд и отдернул руки.

   — Может, мне подождать в коридоре, пока вы поговорите?

   Я не дал ему подняться, положив руку на плечо.

   — Прости. Мы уже закончили. Лорд Тиррелинир обещал проследить, чтобы нам никто не помешал. — Конечно, он нервничает, может, уже даже передумал, и если бы не вчерашние известия, я бы предложил ему отказаться от этой затеи. — Попробуем еще раз? — Иллирэн чуть заметно кивнул и вернул руки на шары. — Для начала надо установить контакт, поэтому постарайся подумать о чем-нибудь хорошем или нейтральном, потому что первые полминуты я буду читать только твое сознание.

   Простая на первый взгляд задача оказалась для Иллирэна неожиданно сложной и вызвала такую панику, что мне как-то даже не по себе стало. Мне не удавалось зацепиться ни за одну из хаотично метавшихся мыслей.

   — Подожди-подожди, — выпустил его запястья и откинулся в кресле, — ты видел, когда-нибудь море?

   — Видел, — легко согласился Иллирэн и, смущенно улыбнувшись, уточнил, — на картинках.

   Картинки это, конечно, прекрасно, но это не совсем то, что нужно.

   — Хм... ладно, я тоже уже лет двадцать на море не был. Кстати, давно хотел тебя спросить. Не знаю, в курсе ли ты, что у нас в получасе езды от дома есть древнейший на континенте лес. Может, съездим как-нибудь?

   — Вы меня представите? — кажется, я нашел, благодарную тему для разговора: глаза Иллирэна тут же загорелись. Даже чуточку позеленели.

   — Обязательно. Больше чем уверен, ты ему понравишься. Ты ведь любишь бывать в лесу? — я осторожно, чтобы не сбить настрой, взял его за запястья. — Покажешь мне свое любимое место? Просто подумай о нем.

   Обычный лес на первый взгляд — полянка, залитая солнцем, густая трава, щебет птиц — но не заметить удивительно теплого отношения брата к этому месту было нельзя.

   — Спасибо. — Как бы увиденное ни располагало к отдыху, мы не на природу любоваться собрались. — А теперь давай все же посмотрим запись. Сосредоточься на том, что увидишь.

   Следует признать, что я существенно недооценивал знания брата — проблем с пониманием у него почти не было. Заминки возникали, когда подозреваемый резко перескакивал с языка на язык, и фрагмент памяти обрывался на самом интересном месте — мы-то смотрели только нарезку с нужными фрагментами. Потом уже спецы Тиррела восстановят полную картинку, совместив записанные нами куски и те, что не требовали перевода.

   Зря Тиррелинир беспокоился по поводу браслетов — они наоборот лишь облегчали контакт, и благодаря ним мне не надо было лишний раз напрягаться, чтобы поддерживать связь. Иллирэн не сильно отвлекался от записи, да и ее воспринимал как-то отстраненно, так что бояться чрезмерного, многократно усиленного браслетами, вовлечения в его сознание мне пока не приходилось. В крайнем случае, я всегда могу их частично блокировать, ослабляя связь.

   Как это ни прискорбно, но этот горе-ученый действительно имел весьма смутное представление о происхождении странных браслетов. Они ему достались в наследство от предшественника — раньше этот регион разрабатывал другой эльф, но его то ли уволили за какие-то нарушения, то ли его наш подозреваемый подсидел.

   Проведя серию опытов в лаборатории и так не разобравшись с принципом их работы, он уже было решил, что это обычные болванки. Которые, правда, непонятно по каким причинам хранились в сейфе, и чтобы его взломать "степеведу" пришлось привлекать кого-то со стороны. В общем, когда ему надоело препарировать браслеты в лаборатории, он решился на серию опытов на "живом материале", коим послужили его собственные ученики. Повязанные долгом жизни, отказать ему они не могли — непонятно только, как у него вышло заполучить в должники сразу троих эльфов. Впрочем, меня это не касается, пусть с этим Тиррелинир разбирается.

   Тщательнейшим образом разобравшись с практическим применением браслетов, он не сильно продвинулся в понимании принципа их действия. Его исследование застопорилось на выводе, что это результат не классической магии, а, скорее всего, работа заклинателей-степняков. После этого он хотел подключить к исследованию степных коллег, но так как боялся, что они его обманут и просто напросто скроют результаты, решил нажиться хотя бы на продаже образцов. Заклинатели повертели браслеты, признали, что магия похожа на силу степи, и таки закупили пробную партию. Цены большой он не запросил, поскромничал, но когда степные заклинатели, со сравнительной легкостью расплетшие заклинание, не смогли его воссоздать, они снова связались с поставщиком занятных браслетов.

   В этот раз он не продешевил — на полученные от кочевников деньги он мог бы безбедно жить пару ближайших столетий — более того, он сумел получить схему расплетенного заклинания. Запасы ведь не вечные, когда-нибудь да закончатся. Правда, заклинатели очень долго смеялись, уверяя, что без благословения степи у него все равно ничего не выйдет.

   Еще один фрагмент памяти: очередная поездка в Степь якобы с научным интересом, еще и профинансированная за счет академии. Отработанная схема, ничего особенного. Единственное отличие — в этот раз эльфа пригласили присоединиться к Охоте. Я бы не понял и половины происходившего, но видимо жажда наживы еще не совсем заглушила в прочитываемом азарт ученого, потому что он радостно отмечал то или иное проявление культуры Степи, мысленно его комментируя. Запоминал на будущее, а может просто имел в виду отчет, который ему нужно было отослать в Академию по итогам научной экспедиции.

* * *

   Охота уже закончилась, и я не ожидал больше ничего интересного — осталось лишь уладить небольшие формальности с местным ханом и обговорить возможность дальнейшего сотрудничества, если товар придется по нраву.

   Мое внимание привлек шум на площади перед замком (хан был из некогда осевших кочевников). Скорее всего, вернулись охотники с дикой степи, предположил мой проводник Имхран, и наверняка добыча в этот раз поинтереснее, раз в лагере царит такое оживление.

   Через минуту мы присоединились к толпе, и мой проводник не смог скрыть своего разочарования.

   — Аааа... это этот, — он сплюнул под ноги. На мои вопросы скривившись пояснил, что это просто раб, из тех кого даже на охоту не берут — степняки таких за людей почти не считают. Тем не менее, этот смертный умудрился провести охотников, сговорившись с одним представителем "дичи", прятал его всю охоту, чтобы тот потом его выкупил. Только тут он жестоко просчитался, отпускать его никто не собирался — его проступок был расценен как оскорбление Степи и предков. И как я понял, сейчас мы увидим наказание. Система наказаний в Степи была весьма специфическая, так что я остался посмотреть. Тем более что хан все равно сейчас здесь.

   Раздетого по пояс смертного вытолкнули в центр образовавшегося на площади круга. Он даже не пытался сопротивляться и сам поднял руки, позволяя закрепить их на столбе. Хан произнес длинную речь, смысл которой сводился к тому, что всякий оскорбивший духов будет жестоко наказан.

   — Его что, пороть собираются? — Пока это было единственным разумным объяснением происходящего. Мой проводник кивнул. — Но зачем? Он же в браслетах повиновения. Они гораздо эффективнее, да и раба не покалечат.

   — А чтобы другим неповадно было. Остальные-то браслетов никогда не носили, так что и не представляют толком их действия, зато большинству доводилось почувствовать на своей шкуре плетку, и не раз.

   Что ж надо признать, своя логика в этом была.

   — А за что на него браслеты надели?

   — Как за что? Он же клейменый. — А я даже и не заметил — изучать ауру раба мне до сих пор в голову не приходило. Так... что тут у нас? Три выжженных пятна, кажется, все три за убийство, отсюда не разберу. Больше ничем примечательным его аура не выделялась, разве что изрядной потрепанностью. Нервно передернул плечами, на что мой проводник понимающе покачал головой: неприятное это зрелище — аура клейменого убийцы.

   Какой-то степняк с кнутом тем временем вышел в круг, замахнулся и первая кровавая полоса расчертила спину смертного. Раздался запоздалый вскрик.

   — Хозяйка его, — пояснил Имрхан, указывая на вскрикнувшую девушку, стоявшую в первом ряду. — Лучше надо было за рабом следить. Да и вообще, радовалась бы, что отец и ее заодно не наказал, а она, дуреха, еще за него просит.

   Девушка повернулась к стоящему рядом хану и стала отчаянно ему что-то доказывать. Дочка хана, значит. Это многое объясняет: для простой степнячки она слишком своевольна. Только что-то не подействовали на сурового папеньку ее уговоры. Все так же свистел бич, да разносился над лагерем крик. Я ушел оттуда задолго до того, как наказание закончилось — в отличие от смертных я не любитель таких зрелищ. Лучше начну потихоньку составлять отчет, чтобы по прибытию в Эльгардар вплотную заняться изучением схемы заклинания. Эта уже третья по счету, на первый взгляд похожа на предыдущие две, но есть несколько значительных отличий, и, кто знает, может, этот заклинатель больше всех приблизился к истине?

* * *

   Повелитель.

   Очнувшись, я не сразу понял, где я. Ладно хоть с вопросом, кто я, все более-менее ясно. Спина горела так, будто с нее кожу содрали. Я попытался повернуться на бок, чтобы облегчить боль, но у меня ничего не вышло.

   — Ильгизар, я же вижу, что ты пришел в себя. Давай уже открывай глаза, а то твой брат сейчас с ума сойдет. — В мое сознание пробился настойчивый голос Тиррел.

   — Тиррелинир, ему очень было больно, да?

   Интересно, с каких это пор брат Тиррела по имени называет? Прежде чем, я успел предупредить его, чтобы не смел ничего говорить Иллирэну, как этот, с позволения сказать, друг, заверил брата, что таки да, мне было очень больно, иначе бы я сознания не потерял.

   — Ильгизар, долго ты собираешься валяться? Если ты сейчас же не воскреснешь, я все же послушаю твоего брата и позову лорда Дайанира.

   — А сейчас ему уже не больно? — не унимался брат, невольно вклиниваясь в наш мысленный диалог. — А то, может быть, его набок повернуть надо, чтобы на спину не опирался?

   Утром я готов был бежать от чрезмерной заботы, зато сейчас я был ему весьма благодарен — можно до бесконечности уверять себя, что эта боль всего лишь игра моего воображения, она от этого почему-то утихать не спешит. Так что, когда меня все-таки повернули набок, мне сразу стало гораздо легче. Сознание понемногу прояснялось, и я, наконец, нашел в себе силы ответить.

   — Тиррел, тебя убить мало.

   — Я тебя предупреждал насчет браслетов, но ты, конечно же, самый умный, как всегда сделал все по-своему, за что сейчас и...

   — Ты чем вообще думал, когда подсовывал это Иллирэну?! — ментальная связь от моего ора оборвалась, Тиррелинир не спешил ее восстанавливать, и мне все же пришлось открывать глаза. Тщетно я пытался выискать на лице блондина, склонившегося надо мной, хоть малейшие признаки раскаяния. Все. Готовься, сейчас я соберусь с силами, встану и... Увы, мое "воскрешение" было замечено Иллирэном, и страшная месть была отложена на неопределенный срок.

   — Повелитель? Вы... как?

   — Жить буду. — Прикрыл глаза, стараясь не встречаться с ним взглядом.

   — Я не хотел, чтобы так получилось. — Иллирэн тоже отвел взгляд, — Я пытался следить дальше за записью, но воспоминания о том... дне все равно возвращались. Мне, правда, жаль, что так получилось.

   Приехали, называется. Я не знаю, как смотреть ему в глаза, а он еще и прощения просит! Что он мог сделать, когда я, случайно зацепившись за промелькнувшее воспоминание, просто соскользнул вглубь его сознания, вытаскивая из памяти не только события того дня, но и весь букет ощущений из боли и унижения? Браслеты надежно удерживали меня в прошлом Иллирэна и не отпустили до тех пор, пока я не прочувствовал на своей шкуре все: начиная с первого удара и заканчивая потерей сознания, когда боль стала совсем невыносимой. Тогда-то меня и выкинуло — потеряв сознание вместе с "тем" Иллирэном, я потерял сознание и в реальности, тем самым разорвав связь.