— Это твой храм? — спросила, повернувшись к лицу Като.
— Да, но в нем нет жилых помещений.
Со двора вела пыльная дорожка за невысокий каменный забор, откуда начинался хвойный лес. Пройдя за ограду, он свернул по тропинке, и через несколько минут я увидела большой основательный терем из кругляка. На высоком пороге возникла пожилая дородная женщина, услужливо открывая дверь, пропуская нас внутрь. В большой гостиной стоял широкий полукруглый диван, на который меня бережно опустили.
— Рина, позаботься о гостье.
Като ушел, а женщина закудахтала вокруг меня. Прикатила столик с едой, потом отвела в ванную, выдав полотенце и неброское серое платьице. Одежду унесла, сказав, что постирает. Хотела свиксы забрать, чтобы почистить, но я их не отдала. Наконец, оставила меня одну в небольшой комнате, с видом на бор. Я завалилась на кровать. Спать не хотелось, и я попробовала вырастить когти, вспоминая наглую рожу Прима. Удивительно, но через час я уже могла отрастить их на приличную длину, правда, до электрических искр было еще далеко. Но и такой прогресс радовал. Не знаю, что повлияло на меня, что так быстро стало получаться. Наверно, спокойная жизнь в замке первой хранительницы не подстегивала мои внутренние резервы для раскрытия способностей Оссы. А здесь, за последние дни столько событий случилось, некоторые из которых были отнюдь не позитивными, что наверняка это как — то послужило катализатором для моего тела. Надо будет тренироваться почаще.
Рассветные лучи уже не так били в окно, я задремала, а когда проснулась, Овиры уже начинали темнеть. Усталость почти ушла. Почувствовав голод, решила самостоятельно найти здесь кухню. Заодно и осмотреться. Босиком и в платье вышла из комнаты. Судя по одинаковым дверцам в Т-образном коридоре, этот этаж был с жилыми покоями. Сойдя вниз по лестнице, миновала знакомую уже гостиную, по которой распространялся великолепный ванильный аромат свежей выпечки. Рот заполнился слюной, и я пошагала на запах. За дальней дверью из белого дуба, чуть приоткрытой, слышался звон посуды и веселое тихое пение. Я зашла и увидела, как Рина колдует возле печи. Раскрасневшаяся от духового жара, в переднике, перепачканном мукой, она выглядела такой родной и уютной, что напомнила мне Наденьку, нашу сиделку.
— Привет, я тут посижу у Вас? — поздоровалась я со служанкой. Она обернулась и по-доброму улыбнулась.
— Проснулись уже, — обтерла мучные руки о фартук, — проводить Вас в столовую? Ужин готов.
— А можно мне здесь покушать? Я бы лучше дождалась вашего шедевра, так вкусно пахнет, — я довольно вдохнула.
— Конечно, можно. Вы уж простите, у нас тут всё просто, без аристократических замашек, — засмеялась Рина, — и столовая, и гостиная — в одном месте.
— Да я как бы не голубых кровей, — ответила и села за свободную от мисок и чашек часть стола, — Меня Сашей зовут.
Женщина кивнула и заботливо поставила передо мной стакан с ледяным морсом.
— Чей это дом? — закинула я удочку. Судя, по расположенности прислуги, хотелось выведать побольше информации. В голове копошился целый рой вопросов.
— Здесь живем я и Като. Правда, он редко тут бывает, приходит ночью, уходит с рассветом, и почти никогда не водит сюда жителей. Ты даже не представляешь, как я рада тебе, я столько лет кукую тут одна, что кажется, разучилась разговаривать.
Ну-ну, подумала я. Какая удача. Вот мы тебя сейчас и разболтаем.
— Разве хранитель не должен жить в храме, возле источника?
— Зачем? — удивилась она, — куда он денется — то? Като и так в храме торчит, если не ездит по четвертой.
— А он ездит? — удивилась я. Помнится, Пелия из своего убежища редко куда выбиралась, предпочитая чтобы к ней все наведывались, а не наоборот.
— Конечно. Иногда сам сопровождает партии заряженных хранов. Ведет учет поставок внешних торговцев, строительства, с гограми вот недавно придумали какие — то железные штуки для орошения полей, которыми теперь все посевы собираются поливать.
Молодец какой, е-мое.
— Рина, а сколько народу живет в эпохе? Есть ли города, деревни?
Она посмотрела на меня и улыбаться почему — то перестала. Понятно, не доверяет, вон замолчала и отвернулась к печи. Догадалась, что я тут новое лицо.
— Рина, все равно, мне память отшибут этой вашей стеной забвения.
— Немного народу. У нас нет городов и деревень, мы все — один большой город. От одного края скал до другого — десять дней скакать. И то, если с перерывами, — передо мной возник поднос с дымящимся пирогом. Женщина отрезала добрый кусок и положила передо мной на тарелку, сунув в руки вилку. Я тут же набила рот вкуснейшей выпечкой с ягодной начинкой, и, толком не прожевав, пробухтела, решив смягчить допрос:
— Вкуснотища какая. Рин, а семья у тебя есть? Где ты научилась так готовить?
Она заметно расслабилась, отрезала от пирога еще один кусочек и села напротив.
— Мой муж ушел под свет Ладира сорок лет назад. Сын с невесткой живут в дне пути.
— Чего же ты не с ними?
Та погрустнела:
— Да не нужна я им, Саша. Когда Балинор с ней познакомился, у него словно мозги вытекли, понимаешь? Всех вокруг видеть перестал, дышать перестал, есть перестал. Ходил за ней повсюду, словно хвост обра прилип. Как же, первая красавица восточной стороны. Только стерва она распоследняя. Как свадьбу сыграли, такую из себя королеву строить начала. Дом вести мне помогать отказалась. Потом вообще меня, как прислугу какую, в кухню выгнала, да в прачки определила. А сама целыми днями только и знала, что отражениями любоваться. Сын меня не слушал, поэтому я и устроилась к хранителю. Сначала ездила к ним на выходные. А потом и вовсе перестала.
М-да. И этому миру не чужды семейные дрязги. Стало жаль эту добрую женщину. Глаза Рины увлажнились, и я быстренько сменила тему.
— Рин, а к какому народу ты относишься?
Выглядела она, как обычный человек.
— Мы отуры, но нас тут меньшинство. Как — то не прижились в реальности. Способностей никаких, выносливости тоже. Да и живем не больше восьми ста, — развела она руками.
— Здесь, как и в других эпохах есть главы народов? Чем они занимаются вообще?
— Нет. Есть некоторые главы семей. Но это у кого родни много. Като закон единства поддерживает, поэтому здесь никто не живет народными скоплениями. По всех эпохе расселены.
— А сколько народов?
— Хм. Даже не знаю, — Рина пожала плечами, — пару десятков. Как же тут посчитаешь, когда перепись ведется по началам, а не по народам? Все решения принимают советники, но последнее слово всегда за хранителем.
— Советники местные? — я доела пирог и довольно откинулась на стуле.
— Конечно, причем там нет никого из крупных семей. Да их всего четверо.
Грамотный хранитель. Чуть ли не демократию тут развел. Ни тебе классового неравенства. Ни сильных объединений, которые могли бы замышлять чего нехорошего. Какая замечательная страна.
— А войска у вас где расположены?
Рина вылупилась на меня:
— Ты что? Какие войска?
— Ну как, какие? Обычные. Вот если нападут на вас, что вы делать будете? Лопатами отбиваться?
Она звонко рассмеялась:
— Да кто ж нападет?
— Атака с воздуха, например.
Женщина отмахнулась:
— Ерунда какая. Все крылатые народы реальности имеют право посещать Форус только в количестве трёх особей. Закон Овиров, еще со времен становления эпох. А остальные через скалы не пройдут.
Не пройдут, это точно. Если бы не ориентир Пушика, который странным образом не дал красному меня заколоть, я бы тоже не прошла. Вспомнив об отмите, я сникла. За окном сгустились сумерки. Очередной день подходил к концу, а я ни на грамм не приблизилась к решению проблемы по спасению друга. Еще и сижу тут, прохлаждаюсь блин. Поднялась из-за стола.
— Пойду, прогуляюсь, Рин.
Та кивнула, вышла, принесла мне через минуту легкие балетки, и начала прибирать использованную посуду.
Я выскользнула из терема и не спеша пошла по тропинке, обратно к храму. Надеюсь, у Като уже созрел какой — нибудь план. Слабый шорох привлек мое внимание. Я насторожилась и бесшумно сошла с тропы, вглядываясь в темнеющую чащу. Шорох повторился за ближайшей сосной. Аккуратно приблизившись, я выглянула из-за неё. Прямо напротив моего носа, на стволе сидела рыжая белка. Самая настоящая белка! С серыми бочками и черными кисточками на больших ушках. Заметив меня, она, быстро-быстро перебирая лапками, взметнулась вверх по дереву. Я рассмеялась. До чего же приятно было увидеть знакомую мордочку. Значит, в этом лесу обитают звери. Здорово-то как! Даже настроение приподнялось.
Улыбаясь, вышла к храму. Белые стены в сумерках казались холодными и голубыми. В некоторых оконцах горел свет. Сразу пройти в кабинет, или сначала поплутать? Като вынес меня из крайней правой, очень неприметной дверцы. Ну и не пойду туда. Любопытство взяло вверх. Поднявшись по пологой лестнице к главному входу, толкнула огромную белую дверь. Та поддалась очень легко, бесшумно открывая мне вход в огромную залу. На гладком мраморном полу в самом центре был нарисован зеленый круг, от которого в ответвления коридоров уходили изящные широкие извивающиеся лучи. По лучам струились желтые цветы, будто сделанные из золота. Красиво. Наверно, это Ладир, а лучи — это его свет. А дальше куда? По бокам зала располагались лестницы с широкими белыми ступенями и коваными перилами, ведущие на верхние этажи. Не стала подниматься, и пошла по самому широкому лучу — в коридор, который располагался напротив входа. Луч плавно повел меня всё ниже, стены постепенно сужались, и через пару минут я вышла в большое помещение, устланное пушистыми коврами, в центре которого, переливаясь всеми оттенками зеленого, находился источник.
Он был абсолютно не похож на 'фонтанчики' Пелии и Прима. Белая каменная кладка, доходящая мне до колен, окружала огромный костер с зелеными лентами энергетического пламени. Огонь переливался и полыхал длинными языками изумрудных цветов. Словно завороженная я подошла к источнику и присела на бортик. Будто почувствовав, пламя перекинулось ближе ко мне и несколько раз лизнуло руку, на которую я опиралась. 'Словно живое', мелькнуло в голове, и я бесстрашно попробовала сама дотронуться до энергии. Мои пальцы обволокло зелёным светом, по руке потекло приятное тепло, а я удивленно уставилась на источник. Энергия Огнэма щипалась, у Прима свет Хозима вообще нестерпимо жег. А это ласковое зеленое марево лишь греет ладонь. Вынула руку и посмотрела на пальцы. Быть этого не может! Затянулись все мелкие царапины, посмотрела дальше — вся рука была как новая. Отогнув ворот платья, удивленно ахнула. Ни синяков, ни ссадин больше не было. Обалдеть! Прислушалась к себе и поняла, что ничего нигде не болит и не ноет, усталости как не бывало. Какая хорошая энергия у Ладира, улыбнулась я. Источник полыхнул, как будто отвечая на мои мысли.
— Я смотрю тебе жутко нравиться быть непрошенной гостьей, — раздался знакомый бас. Повернувшись, я увидела красного, развалившегося в неизвестно откуда взявшемся мягком кресле. Скривилась. Этот гад испортил всю прелесть нашего с источником 'общения'.
— А ты, как посмотрю, любишь появляться там, где тебя вообще нафиг никто не ждет! — огрызнулась и напряглась.
Лютиций состроил обиженное лицо:
— Ты не ждала меня, маленькая?
Исчез и появился возле меня, намереваясь схватить. Но я была готова к подобному маневру и отскочила от него на пару метров. Встала в боевую стойку, и прорычала:
— Приблизишься, кишки выпущу!
Он заржал, хлопая по бортику рукой и откинув назад голову.
— Ты?
Растворился и возник с другой стороны источника:
— Мне? Кишки-и-и-и?
Пропал и смех раздался уже со стороны кресла:
— Давай, начинай. Ха-ха-ха. А я посмотрю. Как воровка ты не состоялась, как убийца, может, большего добьешься, а? Ма-а-аленькая.
И подмигнул мне. До чего противный тип. Шут гороховый. Сделала шаг назад и согнула в локтях руки:
— Это я посмотрю, как твоя требуха будет валиться и пачкать ковры... Лютик.
— Лютик? Люу-у-у-утик! — мужик блаженно зажмурился, — Муа! Муа! Муа!
Красный поцеловал перед собой воздух, а меня аж перекосило от отвращения.
Жаль, что я свиксы с собой не взяла. Злость во мне смешалась с брезгливостью к этому татуированному чудику. Сконцентрировала мысли на ярости и раздражении, удовлетворенно отметив, как вытянулись коготки и засверкали, отсвечивая пламя Ладира.
— О-о-о-о! — вытянул лицо Лютиций, глядя на иглы, выросшие из моих пальцев, — у нашей малютки припрятаны в рукаве пару сюрпризов.
— А не свалить ли тебе отсюда подальше, по — добру по — здорову? — оскалилась я. Лютик закатил глаза и растворился. Обернулась вокруг — его нигде не было, эти его резкие перемещения ужасно нервировали. Красный не появлялся, что заставляло меня крутиться и напряженно ожидать возможного его нападения с любой стороны. Неужели послушал?
— Поиграем, вкусненькая? — раздался шепот прямо возле уха. Сдержав испуганный визг, я пригнулась и ударила, выкинув руку за спину. Пальцы прочертили воздух, а тот появился недалеко передо мной с разобиженной физиономией, — Я по-хорошему к тебе, а ты царапаться?
И попытался схватить. Отшатнулась от него, сделав кувырок назад и вскочила, выставив перед собой руки:
— Держись от меня подальше!
— Ты передумаешь, — улыбнулся он и помчался на меня. Приготовилась ударить, Лютиций вдруг резко подскочил, не больно толкнув меня в грудь, и опять пропал. Я повалилась на спину и увидела сияющего гада на потолке. Он подмигнул и начал падать на меня. Машинально закрылась руками. Тело красного застыло в нескольких сантиметрах от моего, а лицо Лютика удивленно уставилось:
— Да как ты могла-а-а? — простонал он. Чуть приподняла голову и увидела, что вся моя стальная пятерня вошла ему в солнечное сплетение. Он захрипел и закашлял, черная струйка потекла по подбородку.
— Я с тобой играл, а ты... убила...злючка, — горячая слеза упала мне на щеку, — хозяин расстроится. И осел, придавив меня своим тяжеленным телом.
Это чего он вообще? Я даже подумать не могла о том, чтобы прикончить его. Попугать, ранить может. Но убить?! Он, конечно, шизанутый на всю голову, и целуется, как будто тину съела. Но он же слуга Като, что я ему скажу? В ужасе я уставилась на лысую макушку, покоящуюся на моей груди. Кожа красного начала чернеть и дымиться, и через секунду его тело растворилось, оставляя после себя красноватую дымку. Я села, в шоке уставившись перед собой. Что я наделала?
Внезапно, спина почувствовала опору, а татуированные руки нежно обхватили талию.
— Испугалась за меня, ма-а-аленькая? — повернула голову и через плечо увидела ухмыляющуюся рожу красного, — я знал, я знал, что ты меня любишь.
— Что-о-о?! Ты!... Ты!..., — задохнулась я от злости, — убери от меня свои гадкие руки!
Попыталась проткнуть обхватившие меня клешни, но Лютиций снова исчез и появился спереди, толкнув меня за плечи. Я упала, а этот гад сел на меня и перехватил кисти, с силой прижав их к полу.
