— Это вы сказали, я за вас выводов не делала. Хотелось бы мне получить данные из Дейрена, но подозреваю, что они тоже чистые. Как вот наши данные. Официальные — полностью соответствуют тому, что должно быть. Неофициальные...
— А почему не поменять первичку на кристаллах?
— А как? Это на месте не сделаешь, для такого надо мощный проектор,, надо магические силы, надо перезаписывать... дешевле просто чуть-чуть исказить цифры. Я же вижу, как организована у нас работа, меня проверяли только первые пару раз, потом начальник убедился, что я все делаю правильно, и махнул рукой. То есть любой из моих коллег мог внести изменения. Да что там! Даже и не вносить! К примеру, Леа Даларвен, которая все это переносит с кристаллов, она вообще без дара, ей сложно. Может она пять цифр из восьми, к примеру, переписать, а еще три взять — чтобы они не расходились? Запросто! А что? Пять же ровные? Или вообще, решить, что где-то ошиблась? И написать цифру, которая кажется ей более подходящей? *
*— если кто-то работает со студентами, они так делают регулярно. Подгоняя факты под ответ. Прим. авт.
— Думаете, так и было?
— Мой опыт говорит, что большинство ошибок и пакостей совершаются не по злому умыслу, а по обычной человеческой глупости.
— Может быть...
— Но если такие показания выдали датчики у нас, если сбои видны, то что должно было твориться в Дейрене? Вот у нас правда может быть глупость. А там... там уже вряд ли. ТАК данные не причешешь, тут только другие брать. Но туда у меня доступа нет.
— Если никто ничего не понял... почему это увидели именно вы? Рента, почему именно вы?
Элисон развела руками.
— Я как-то не стремилась, но выбора у меня не осталось. Когда я нашла это кольцо, и... вы позволите?
Привести в действие заклинание было несложно.
Робин молчал, глядя на просьбу о помощи. Долго молчал.
— И вы решили проверить лавины...
— Я же знаю, какие сигнатуры должны быть! На этом работают наши системы, на это настроены датчики... грубо говоря, началось бы подтаивание льда, мы бы узнали, поднялась бы тревога. Да, вы совершили героический поступок, но... любой героизм — это последствие чьей-то подлости, глупости или безделья. Разве нет? Кто-то не выполнил своих обязанностей, и в результате...
— В результате, — взорвался Робин, ударяя кулаками по столу. — хотите, рента видеть, что в результате?!
Мужчина резко встал с кресла, на котором сидел, в сторону отлетел длинный плащ.
Может, и рассчитывал Робин на другую реакцию, на вопли крики, обморок, но у Элисон просто дыхание перехватило. Да и замерла она чисто инстинктивно, как ночное животное в ярком луче света. Так что порыв пропал впустую, хотя было на что посмотреть.
Лавина не пожалела некогда красивого мужчину.
Если кожу удалось еще восстановить после обморожения, то раны никуда не делись. И переломы тоже.
Некогда Робин был высоким и атлетически сложенным мужчиной. Высоким он остался и сейчас, во всяком случае, выше Элисон, но на один бок его перекашивало вполне заметно. Не горб, но явно последствия переломов ребер, позвоночника, да и не только их, вытаскивали, как могли, но избыток магии при лечении тоже плохо сказывается. Лечишь одно — ухудшаешь другое, это закон. Да и откопали его достаточно поздно, если бы в первый час-два, а прошли уже двое суток, Робина поддерживала только магия.
Переломы были только частью последствий. Были еще и раны. Лавина пошла неудачно, Робина закрутило, понесло и крепко провезло лицом по какому-то камню... он так и не помнил, что это было, но половину лица ему просто стесало. Лекари восстановили ему кожу на лице, кое-как слепили обратно нос, хотя перелом и остался, и лицо было словно спаяно из двух половин. Левой — абсолютно нормальной, даже красивой, и правой, представляющей собой даже не месиво, нет. Гладкая, неестественно розовая кожа, плотно натянутая... и на этой маске живые и яркие, сверкающие болью и гневом серые глаза.
— Нравится?!
Элисон молчала. Понимала, скажи она сейчас хоть одно неверное слово, и вылетит в окно. А что тут скажешь?
Вы живы?
А ему нужна ТАКАЯ жизнь?
Могло быть хуже? Конечно, это очень утешает.
А то еще есть лицемерное 'все в порядке' или 'все будет хорошо'... она бы за такое столом огрела. Даже если бы не подняла — хватило бы злости!
И Элисон сказала то единственное, что могло сейчас удержать Робина на краю взрыва.
— У вас сейчас есть возможность или отомстить за себя, или помочь другу.
Робин медленно, очень медленно опустился обратно.
— Другу, да... Матео!
— Если он просил о помощи, может быть, еще не поздно. Маги — живучие.
— Иногда к несчастью.
— Даже если поздно, можно хотя бы отомстить.
Серые глаза вновь сверкнули, но на этот раз гнев был направлен не на Элисон, о, нет!
Месть!
То единственное, что могло привлечь Робина.
— Рента, вы можете ко мне приехать завтра?
— Я работаю, рент Лейтнер. И не могу располагать свободно своим временем.
Робин побарабанил пальцами по столу. Пальцы тоже двигались плохо, их тоже лавина не пощадила, лекари старались, срастили переломы, но тут уже было не до красоты. Где криво, где косо... работает — и ладно!
— Как же нам тогда увидеться, рента? Мне не хотелось бы ехать в город.
Элисон пожала плечами.
— А мне не хотелось бы привлекать внимания.
— Увы, я его обязательно привлеку.
— Не думаю, что за нами будут следить специально, но городок маленький, увидят нас обязательно, сплетни пойдут, а нам не надо бы шуметь, пока не разберемся.
— Вынужден с вами согласиться, рента. Вы редкостно разумны для своего возраста.
Элисон пожала плечами.
— Научили.
Сказано это короткое слово было так, что Робин даже замолчал на минутку. Явно у девушки было что-то такое... не лавина и ее шрамы не видны людям, но ее тоже переломало.
— Простите, рента.
— Все в порядке, рент Лейтнер. Давайте попробуем договориться. Ваш слуга бывает в городе?
— Да.
— Я могу оставлять для него записки... возможно, рядом с городом есть какое-то укромное место? Я послала бы вестника, но он просто не долетит. Сил не хватит.
А вы не сможете мне ответить. Но об этом Элисон не сказала.
У нее магии мало, а Робин вообще всего лишился. Каково ему — даже представлять страшно. А ведь он уже пять лет держится, целых пять лет, и предательство пережил...
Дура его бывшая невеста. Просто дура.
Если у мужчины столько сил и такой самоконтроль... это ценнее любого бриллианта. Такой характер на дороге не валяется.
Вслух об этом Элисон не сказала, ни к чему. И так бедолаге досталось, нечего ему еще соль на раны сыпать.
— Вот, рента, смотрите. Мой слуга обычно едет в город вот по этой дороге. И вот здесь есть здоровущий такой камень, — Робин ткнул карандашом в карту. — не видели?
— Нет.
— Камень и рядом с ним дерево с дуплом. Хью положит в дупло шкатулку с запиской, вы вытащите, прочитаете и напишете ответ.
— Это может быть плюс-минус день.
— Я пять лет ждал. Теперь можно и потерпеть какое-то время. Давайте подумаем, рента, что мы можем сделать?
— Ну... если речь идет о вашем друге... вы можете ему написать? Его родным?
Робин решительно кивнул.
— Могу. И написать, и узнать, чем занимался Тео, и когда его видели... когда он пропал.
— У меня есть дата из газеты где-то через полгода после того, как с вами случилось... вот это.
— Полгода. Я уже вылечился, но... мне было плохо. Я пил.
Слово упало, как камень.
Да, сломался. Не выдержал. Потом кое-как выбрался, и то... до сих пор, как вспомнит, так ему плохо становится!
Элисон не стала заострять на этом внимание.
— Насчет друга можете узнать только вы. А вот как бы получить данные из Дейрена? Причем настоящие?
Робин кивнул.
— Обещаю подумать. Что нам это даст?
Элисон задумалась.
— Ну, чисто теоретически... где тут карта? Вот смотрите, место, где сошла лавина. Если получить данные из контрольных точек, можно вычислить очаг напряжения. Понимаете?
— Не такой уж я дурак. Но речь должна идти о настоящих данных, верно?
— А мы их сможем получить? — вздохнула Элисон. — я бы на их месте все подчистила.
— Я бы тоже...
— С другой стороны, если ваш друг что-то нашел... может, и мы сможем это что-то разыскать? Или он оставил нечто... ну, я не знаю? Как в сказке — след из хлебных крошек?
— Не знаю, — задумался Робин. — Давайте я узнаю про Матео, рента, и напишу вам. И мы сможем увидеться еще раз.
— Хорошо, — кивнула Элисон. — Давайте так и сделаем. Если я что-то узнаю, я вам напишу.
— Аналогично. Мне было приятно познакомиться, рента.
— И мне тоже.
Робин слегка опешил, когда Элисон вполне обыденным жестом протянула ему руку, но рефлексы оказались сильнее. Так что мужчина взял узкую прохладную ладонь и поднес ее к губам.
Он ожидал крика, попытки вырвать пальцы, отвращения...
Не было ничего.
Жест вежливости с его стороны, жест вежливости с ее стороны. Спокойный взгляд больших зеленых глаз, неожиданно красивых для такой страшненькой девушки.
— Рента Элисон. Если позволите.
— Рент Робин. Если также позволите.
— Спасибо, рента. Я провожу?
— Будьте так любезны.
Робин скрипнул зубами и потянулся за тростью. Совсем забыл... он может передвигаться и так, но кособочится уж вовсе отчаянно. Впрочем, если эта девушка не шарахнулась при виде его лица, то и трость ее точно не смутит.
Элисон и не смутилась. Спокойно попрощалась с Хью, еще раз помахала рукой Робину и уселась на велосипед. И привычно уже закрутила педали.
Кажется, дело сдвинулось с места?
Элисон отлично понимала, что это НЕ ЕЁ дело, что таким должны заниматься специальные службы, что... что она просто не может это все оставить просто так. Человек просил о помощи. А кому можно доверять?
Если так предположить, что лавину на Дейрен спустили, это должны быть люди... скажем так, небедные. И со связями, и с деньгами. Значит, доверять нельзя никому.
А рент Лейтнер тоже пострадал от всего этого. Может, и получится что?
Кто ж знает?
* * *
Робин стоял на крыльце и смотрел вслед Элисон, пока велосипед не превратился в точку на горизонте и вовсе е скрылся из вида. Потом повернулся и пошел в дом.
Какими глазами смотрит на него старый слуга, он даже и не заметил.
И уж тем более не узнал, что Хью метнулся к себе в комнату и долго молился там, обещая поставить свечку за здоровье незваной гостьи, и радуясь, что не прогнал ее.
А ведь мог бы!
А она хозяина вон как расшевелила! Он же и из дома-то уже года полтора не выходил, и плащ не снимал даже в поместье, тошно ему было, гадко даже смотреть на себя. А тут поди ж ты!
Вон как подскочил... тяжко ему?
А Хью легко было смотреть, как родной человек, почитай, сын, себя убивает? Своей-то семьи Бог Хьюго не дал, после перенесенной в детстве паховой горячки, Хью детей иметь не мог, так Лейтнеры ему, считай, родными стали. А уж Робби он и вовсе с рук не спускал, с ним, поди, отец меньше носился, чем Хью! И видеть, как сын вот так себя убивает...
Робину тяжело было, а ему, считай, втрое — вчетверо тяжелее. Каким чудом еще сердце выдержало? Сам сказать не мог, справился лишь потому, что мальчику нужен был.
И сидел рядом с ним, и по ночам подушку грыз от боли и бессилия, не знал, как его расшевелить, а всего-то и надо было, пустить одну девчушку в поместье.
Бесценная девушка!
Как ее — Элисон Баррет?
Господи, спаси и сохрани чадо твое, Элисон...
* * *
Робин сидел в кабинете и перекатывал между пальцами перстень Матео. Элисон оставила его без возражений, и мужчина сейчас вспоминал.
Запретил себе даже думать о том времени, запретил переживать... каждый раз напиться хотелось, сорваться в пьяное безумие, в небытие, в котором ничего не важно, только новая рюмка... вспоминать было безумно тяжело.
А вот сейчас — надо.
Тот день Робин помнил до мельчайших подробностей.
Он хотел сделать предложение Саре. Ах, как это было романтично — тогда! Горы, снежные шапки, зелень Дейрена, очаровательная девушка с золотыми кудрями и громадными голубыми глазищами, как у всех Бауэров, как хороша она была в чем-то легком, голубом, воздушном...
Она казалась кусочком неба, и он тоже парил в небесах. Казалось, человек не может быть так счастлив...
Долго это и не продлилось.
Робин вспоминал тщательно.
Сначала — сирену тревоги. Одну сирену... почему одну? Должно было быть несколько оповещений, минимум три, но получилось только одно — или он уже не заметил других?
Нет, кажется, других и не было.
Было одно оповещение, потом принялись приводить в действие системы безопасности, и тут-то выяснилось, что они — не работают?
Как же там все это было, КАК?!
Робин застонал от злости и бессилия.
Так вот запретишь, и получишься сам себе идиот — идиотом. Переживания он помнит, а вот конкретно... это же лавина! Ее или останавливать на дальних подступах, или... она ОЧЕНЬ быстрая. Никто не успеет уйти.
Робин понимал, что если заслоны не сработали... у него всегда было хорошо с воздухом, он вылетел навстречу лавине... тогда он тоже мог быстро двигаться.
Сначала он подумал, что система безопасности, что отводы просто... заклинило. Да, или зарядить что-то забыли. Безумие?
Но такое иногда бывает...
Человеческая глупость и правда, беспредельна.
Ему повезло — или нет? Они с Сарой были практически рядом с узлом системы безопасности, ему хотелось романтично сделать предложение девушке, они поднялись на специально обустроенный выступ с беседкой, узел безопасности был под ними, примерно в паре километров вниз...
Лавина была громадной — или такой она показалась ему? Масса снега и льда, которая стремительно мчалась вниз, теряя по дороге часть мощи, но тут же набирая новую...
Робин знал, лавина НЕ ДОЛЖНА была сходить тут, она захлестнула канатную дорогу — и ему мгновенно все стало ясно. Система безопасности НЕ РАБОТАЕТ!!!
Сару не заденет?
Нет.
И он камнем упал вниз, к узлу безопасности.
Помнил, как рванул дверь, как увидел тусклые и мертвые кристаллы, нерабочие, как... вливать в них энергию?
Бесполезно.
Он уже ничего не успеет.
И лавина накроет Дейрен.
Люди...
Старики, женщины, дети... он не думал об этом — тогда. Осознанно не думал. Просто за его спиной был такой уютный и чистенький город, и теплый и радостный... и все это грозило захлестнуть ледяное безумие. Лавина была уже рядом.
Такая близкая. Такая страшная в своем ледяном безумии... Робину казалось, что она мчится прямо на него.
Робин не смог бы ее остановить. Но это именно, что лавина. Если ей дать новое направление... только чуть-чуть преодолеть инерцию ее движения, самую малость...
Если не сработали отводы, значит... он сам может встать на пути лавины. Всех он не спасет, но хоть кто-то может уцелеть, это все, что ему оставалось. Только вот человеческие силы не так велики, как ему хочется.
