Бюро магической статистики - 1

Глава 1

— Левенсберг! Стоянка поезда — три минуты!

Проводница обладала мощной фигурой, суровым характером, жидкими волосами, плотно стянутыми в гульку, и таким зычным голосом, что его было слышно во всех уголках вагона. Даже те, кто дремал в ожидании своей станции, невольно вздрагивали и открывали глаза.

Девушка, купившая билет на одно из сидячих мест, поглядела в окно и приготовилась. Как только поезд остановится, надо выходить из вагона. Три минуты — это мало.

Хотя и мало кто сюда приезжает. Кажется... быстрый взгляд на вагон третьего класса подтвердил ее предположение. Кажется, во всем вагоне на выход собирается она одна.

Никому и дела не было до захолустной станции в не менее захолустном городишке.

Кто-то дремал, кто-то читал, несколько детей носились по вагону, женщина в углу вязала, трое мужчин азартно резались в карты.

Поезд тряхнуло, и он остановился у станции.

Элисон Баррет перехватила саквояж за ручку и встала с места. За восемь часов путешествия тело буквально онемело, а саквояж, в начале пути достаточно легкий, стал совершенно неподъемным и угловатым. Кажется, у него была пара тысяч углов, и все намертво проросли в ее колени.

Но и поставить его на пол?

Пол в вагоне третьего класса был настолько грязным и заплеванным, что Элисон, или, как она сама себя называла, Лисси, даже ходить по нему опасалась. Еще оскользнется на каком-нибудь шматке грязи... а уж саквояж потом и вовсе только выкинуть. Оттереть его будет невозможно.

Будь воля Элисон, она бы этот вагон сожгла перед тем, как отмывать. Кажется, грязь там уже насквозь въелась. Может, в нем свиней перевозили? ДО людей? Или вместе с людьми?

На перрон она спрыгнула с высоты в метр, подхватив одной рукой юбку. Лестница, которую нехотя выпихнула в проход проводница, была не менее грязной, а поручни вызывали у девушки священный ужас. Они точно из дерева сделаны? А не из навоза?

По виду и запаху — похоже.

Земля жестко ударила в колени, Элисон кое-как удержала равновесие и тихо зашипела себе под нос.

Больно.

Итак, Левенсберг.

Небольшое одноэтажное здание вокзала, единственным украшением которого был герб города — лев, стоящий на задних лапах, — было обшарпано донельзя. Кажется, когда-то его покрасили в зеленый цвет, но это было до рождения Элисон. Крыша подозрительно серого цвета не перекрывалась очень давно. А подметать?

А зачем подметать? Ветер подует, мусор нанесет, можно не стараться.

Лисси поглядела в другую сторону.

Пролетка?

Извозчик?

О существовании таких полезных профессий в Левенсберге не знали. Или эти полезные люди водились где-то еще. Что ж...

Элисон перехватила поудобнее саквояж, и решительно направилась к зданию вокзала.

* * *

Внутри было не лучше, чем снаружи. Потеки на потолке и стенах, пузыри из штукатурки и облупившаяся краска красноречиво намекали, что Элисон не ошиблась насчет крыши. Она течет. Давно и всерьез.

Сквозняков было столько, что, ей-ей, на перроне удобнее. Женщина, сидевшая за стойкой, куталась в серую шаль и сильно напоминала каменного тролля из учебника по нежитеведению. Правда, брачный браслет у нее был, а значит, перед ней человек. Нежить в храм не могла войти по определению.

— Здравствуйте, рена. — Элисон решила быть вежливой в любой ситуации. — Вы не могли бы мне помочь?

Женщина шевельнулась.

— Что вам угодно, рента?

Голос у женщины был под стать массивной внешности. Тяжелый, низкий, может, и правду говорят, что горные тролли могут давать общее потомство с людьми?

Вранье, наверняка. Но иногда в это верится.

— Простите, рена, я не знаю вашего имени...

Взгляд женщины чуточку потеплел. Ей было откровенно скучно на вокзале, а тут намечается нечто любопытное?

— Рена Шаллер, Мария Шаллер. А вы, рента?

— Элисон Баррет, рена. Я рада знакомству.

— Я тоже рада. Что вас привело в Левенсберг, Элисон?

— Я... я по распределению. После Королевского института.

Мария Шаллер понимающе кивнула.

Королевский институт, ясно-понятно, чего эту девчушку сюда занесло. Рена внимательно оглядела стоящую перед ней девушку.

Средняя.

Вот как есть — средняя. Средний рост, среднее телосложение, не тощая, но и подержаться особо не за что, волосы непонятно темные, а сейчас еще и грязные, и пыльные, с дороги, подстрижены так, что едва уши закрывают, кожа смуглая, глаза... вот глаза неожиданно хороши — большие, темно-зеленые. Но все остальное лицо совершенно неприглядно. Узкие бледные губы, длинноватый нос, высокий лоб... нет, не красавица. Одета она тоже очень просто, чтобы не сказать — бедно. В дорогу не надевают роскошных платьев, но дорожные костюмы бывают самые разные, вплоть до дизайнерских изысков из модных журналов. Тут же самое обычное коричневое платье длиной до середины икры, с глухим воротом, рядом скромных пуговичек спереди, из дешевой ткани и не освеженное даже белым воротничком. Дешевый же ковровый саквояж в руках, поношенная куртка на плечах, на куртке видна не слишком аккуратная штопка.

— И кто же вы по специализации, Элисон?

— Можно просто Лисси, рена. Я закончила Королевский институт по специализации "Прикладные вычисления", и меня распределили в Левенсберг, в бюро статистики.

Мария улыбнулась.

— Ах, вот куда... да, туда неохотно идут работать.

Элисон подняла брови.

— Рена, почему такая немилость? Там что-то не так?

Мария поджала губы.

Не так?

Может, будь эта девушка чуть более привлекательной, ей бы и стоило опасаться пакостей со стороны женщины, но внешность у Элисон была настолько невзрачной, что Мария снизошла к дурнушке, и даже чуточку ее пожалела. Не всем так везет, как ей, вот у нее в юности такая фигура была, что рент Шаллер долго не раздумывал, сразу ей предложение сделал, а эта — кому она может понравиться?

Немочь бледная.

Сдыхоть.

Ладно уж, поможет она девушке бескорыстно, просветит ее о местных нравах.

— Рента, там небольшая зарплата и много работы. Это ж магстат, там требуется данные собирать и обрабатывать. В столице, понятно, оно престижнее, туда все поступает в обработанном виде, а у нас требуется мотаться, данные сначала собрать, потом обработать, в столицу отправить, занят целыми днями будешь. Зарплата там небольшая, а времени уходит много, ни тебе хозяйством заняться, ни подработать где на стороне. А как жить? Ладно еще вы — одна, а если человеку семью содержать надо? На это не проживешь, разве что и муж, и жена работать будут, или родители помогут, но ведь дети пойдут? Так что в магстат у нас идут или вот, вроде вас, у кого ни семьи, ни дома, или, если из местных, те, у кого и так дохода хватает. Так, время провести, чтобы не дома сидеть. Вроде и при деле, и служба государственная, и надбавки, и пенсия, но это хорошо, когда и свое есть.

— Понимаю. Спасибо за науку, рена. И верно, одной мне много не надо, а после распределения отработать положено, почему бы и не здесь? Город вроде тихий, уютный, мне нравится...

Лесть возымела свое действие, Мария еще немного подобрела и решила еще побыть в роли мудрой наставницы.

— Скажите, рента, где вы собираетесь остановиться?

— Я... я не знаю, — откровенно растерялась девушка. — Я надеялась, что извозчик, или, может, кто-то мне посоветует, или газета, или доска объявлений... — С каждым словом голос ее становился все тише и тише, пока не угас окончательно.

Мария вздохнула.

Да, Королевский институт. Название громкое, а на самом деле, учатся там сироты. Или те, у кого денег на обучение вовсе нет, а желание вырваться из грязи и нищеты — есть.

Всякое бывает, к примеру, отец — военный, мать ребенка прокормить и выучить не может... Королевский институт предоставляет полный пансион и даже небольшую стипендию для детей из бедных (скажем честно — нищих) семей. Ребята живут хоть и очень стесненно, но на всем готовом, а потом выходят в большой мир и теряются. Не знают даже, как хлеба себе купить.

Кажется, эта девчонка не исключение.

— Рента, у нас в городе такого нет, — терпеливо разъяснила Мария. — У нас вообще не очень большой город. Извозчиков всего четверо, больше и не надо, люди к нам приезжают редко, и дежурить на вокзале им смысла нет. Гостиница есть, все верно, но это не слишком подходящее место для девушки. Если хотите, могу вам посоветовать кое-что...

— Я вам буду очень признательна, рена!

Элисон наткнулась на выразительный взгляд Марии, сообразила — и полезла во внутренний карман куртки.

Перед женщиной на стойку легли десять корон. Мария возвела глаза в потолок. Рядом с первой бумажкой легла вторая.

Ну вот, сообразила. Мария провела рукой над стойкой, и деньги словно растворились в пространстве.

— Рента, начнем с жилья. Через четыре дома, на моей улице, есть доходный дом вдовы Шафф, Астрид сдает комнаты внаем. У нее достаточно чисто, недорого и можно даже с завтраком.

— Недорого?

— Пять корон в день.

Элисон кивнула.

— Да, это действительно не слишком дорого.

— Улица там приличная, а Астрид очень серьезно относится к жильцам, старается не брать никого скандального. Я могу вас рекомендовать, рента.

Элисон прикусила губу.

— Я... у меня не так много денег...

— Я понимаю, рента. Если подождете, пока я закончу дежурство, мы можем вместе отправиться на Буковую улицу.

— А... долго ждать, рена?

— Примерно два часа.

Два часа Элисон боялась не выдержать. Да и время...

— Рена, мне еще надо бы разложить вещи и поужинать, хоть что-то. Завтра надо явиться на работу. Распределение обязывает.

Мария кивнула.

Это она понимала.

— Я сейчас вам нарисую, куда идти, рента. Скажете, что я вас рекомендовала, а я вечером загляну к Астрид. Через одну улицу, на Старательской, есть неплохая таверна, достаточно чистенькая и кормят неплохо, не отравитесь. Называется "Кошка и Лев".

— Спасибо, рена.

— Я вечером зайду в пансион, там и поговорим.

Мария принялась черкать грифелем на листе бумаги, справедливо решив, что вечером, за чаем и наливкой, они с Астрид все-все разузнают об этой девчонке. Та послушно взяла схему.

— По Кирпичной, до пересечения со Стрелковой, потом налево... — читала девушка достаточно бегло. — Я постараюсь не заблудиться, рена. Я вам очень благодарна. До вечера.

Мария кивнула.

Двадцать корон были лучше любой благодарности. С паршивой овцы хоть шерсти клок...

Она посмотрела в спину девушке, которая подхватила саквояж и шагнула к двери. Что-то царапнуло, какая-то несоразмерность, но тут на стол прямо перед женщиной упал кусок штукатурки. Мария зло выругалась, и принялась стряхивать белую пыль с шали. Вот ведь зараза... сколько раз она говорила, что надо хоть иногда белить потолок? Но кто тут будет слушать умного человека?! Уж точно не ее начальник-идиот!

* * *

Рента Баррет шагала по городу.

Левенсберг не особенно вдохновлял. Скопления двух— и трехэтажных домов перемежались с коттеджами и редкими пятнами зелени. Узкие улицы, фонари, правда, стоят через каждые десять шагов, но Лисси сомневалась, что они работают. Вид у них такой... откровенно ржавый. Красили их явно при прошлом короле, а это почти тридцать лет тому назад.

Дома обшарпанные, улицы грязные, мусорные урны по дороге не попадаются, зато грязи хватает. Вот мусорная куча, через двадцать шагов еще одна.

Таверна, у которой стоят трое мужчин, курят что-то на редкость вонючее, и смотрят по сторонам с видом королей. Один из них смерил взглядом Элисон и что-то сказал, явно похабное. Все трое рассмеялись.

Девушка скрипнула зубами.

Неважно! Это все неважно. Где ей надо свернуть?

Элисон уперто шагала по маршруту. Вроде бы это и несложно, но когда ты устала, голодна, измотана поездкой, а впереди неизвестность... залезть бы под кустик, сесть и сидеть. Долго.

А когда откроешь глаза, чтобы рядом было и кресло, и чашка чая, и вкусный пирог с вареньем, и... не надо сейчас думать ни о чем! Ни о хорошем, ни о плохом, а то она точно сломается! Надо просто сделать шаг, потом еще один, и еще, и окажется, что ты уже прошла половину дороги. А оставшаяся половина — это уже намного меньше целого, Элисон точно знает.

Дом вдовы Шафф оказался вполне приличного вида. Светло-розовая краска была приятно свежей, красная черепица на крыше, небольшой палисадничек у дома. Здесь действительно сдают комнаты?

Девушка отерла внезапно вспотевшие ладони о юбку и дернула за шнурок колокольчика.

Ждать пришлось недолго, через пять минут дверь дома открылась. На крыльце стояла женщина, при виде которой Элисон тихонько скрипнула зубами.

М-да, легко не будет.

Вдова Шафф оказалась высокой, сухопарой, с идеальной осанкой и недовольным выражением остренького лица. Черное платье по моде двадцатилетней давности, до земли, не оживлял даже воротничок, только брошь из оникса приколота у горла.

Когда она спустилась с крыльца и направилась к Элисон, послышался шорох накрахмаленных нижних юбок.

— Добрый день, рента.

— Здравствуйте, рена Шафф. Мне посоветовала к вам обратиться рена Шаллер. Она сказала, что у вас, возможно, найдется для меня комната. Если нет, я пойму...

На последнем слове голос Элисон дрогнул, и она уставилась в землю. Потом подняла голову.

— Если... если у вас нет мест, может, вы подскажете, куда стоит обратиться?

Рена Шафф смотрела на девушку оценивающим взглядом, как на пучок подвявшей зелени на рынке. Дешевле, конечно, но стоит ли брать? Хотя в суп пойти и такое может...

— Как вас зовут, рента?

— Элисон Баррет, к вашим услугам, рена Шафф.

— И что привело вас в наш город, рента Баррет?

— Я по распределению, в бюро статистики, — выдавила Элисон, снова утыкаясь взглядом в землю.

— Что ж, можете войти, рента. Я предложу вам чашку чая, мы побеседуем, и уже после чая я сообщу вам свое решение, — наконец кивнула рена Шафф. — У меня приличный дом, поэтому требования к жильцам достаточно строгие.

— Я понимаю, рена. И... благодарна, — кивнула Элисон.

Что ж, чашка чая в ее положении тоже неплохо. И отдых для уставших рук, ног, спины... у нее есть что-то не уставшее?

Нет.

* * *

Чай оказался жидкостью светло-желтого цвета, с ароматом старого веника, но кипятка рена Шафф не пожалела, а еще выставила на стол пирог каменной твердости. Элисон взяла самый маленький кусочек, и осторожно отгрызала от него по крошке. Укусить его по-настоящему было страшновато, да и мышами пирог припахивал. Наверное, они тоже попробовали и решили, что не справятся.

— Расскажите мне о себе, рента, — начала беседу рена Шафф. Два глотка чая она девушке выпить дала, а больше — уже ненужная вежливость и трата времени. И любопытно ведь!

— Элисон Баррет, — просто сказала девушка. — Двадцать два года, совершеннолетняя. Окончила Королевский институт по специальности "Прикладные вычисления", и меня распределили в Левенсберг.

— Так...

Сказано было с откровенным сомнением, и девушка полезла в сумку.

— У меня диплом с отличием, я одна из лучших на курсе.

— Сюда не распределяют тех, кто с отличием, — подняла бровь рена Шафф.

Диплом лег на стол, мягко сверкнул золотой полоской по краю, подтверждая свою подлинность. Девушка опять уставилась в пол.

— Если нет связей и денег, то распределяют. У меня отца нет, он погиб, когда мне было два года, мать умерла, когда мне было восемь, сестра матери меня видеть не хотела в своей семье, так что... связей у меня тоже нет. И денег. И вообще...

Недосказанное рена Шафф отлично поняла.

Будь ты хоть семи пядей во лбу, учиться и устроиться — суть две вещи разные. Если ты не имеешь богатых и знатных родственников, если не ослепительная красотка и не готова оказывать начальству определенные услуги... нет, не только ТЕ услуги. Разное бывает, и попросить могут о многом. Вплоть до того, что девушки с утра работают в конторах, а вечером убирают у своих начальников... или бумаги какие-то ведут, берут на себя часть работы... кажется, здесь не тот случай.

Тем не менее...

— Вы же не все мне рассказали, рента Баррет?

Девушка сжала руки в кулаки. Взгляд она упорно не поднимала.

— Я... у меня было предложение, я могла устроиться в столице или в ее пригороде. Меня готовы были взять на работу в банк.

— Но?

— Я испугалась, что это закончится тюрьмой, — просто сказала девушка. — Меня защитить некому.

— Понятно. — Додумать остальное рена Шафф могла, дело несложное. "Прикладные вычисления" — это не только статистика в затхлой дыре, это еще и банковское дело, к примеру. Кто понимает, настоящие грабители не в черных масках с пистолями на дело ходят, нет! Они за конторками сидят и циферками отлично владеют.

А взять неопытную девчушку, запугать ее или запутать, а потом подставить?

Да запросто! Свалить на нее все грехи, и пусть сидит хоть сорок лет, а настоящий вор будет наслаждаться жизнью. Девушка оказалась не такой глупой и сумела увильнуть от подобной "чести".

— И оказалась в этой дыре.

Элисон молча отпила глоток чая. Хоть горло согреть.

— Мне надо отработать три года по распределению, потом я получаю свободу.

Свободу.

Астрид точно могла сказать, что входит в это понятие. Свобода — это когда ты можешь поехать куда пожелаешь, когда живешь в своем доме, за который не должна никому, когда можешь спокойно поменять одну работу на другую или вообще не работать месяц-другой, подбирая то, что нужно именно тебе.

О чем может идти речь после распределения?

О записи в личном деле. Работала там-то и там-то, уволена.

Деньги?

Знает она, сколько в этом бюро платят. На съем комнаты хватит, еще на еду и скромную одежду. Очень скромную. А вот чтобы на все остальное?

С другой стороны, девушка явно тихая и неглупая, только предупредить ее надо как следует, чтобы не было ничего... такого. Не красавица, это хорошо. За ее нравственностью Астрид проследит, у нее приличный дом, а не всякое... такое.

— А что ж вы, рента, замуж не вышли? Пять лет ведь учились?

Элисон качнула головой.

— Я не из тех, кто привлекает внимание. На курсе были более свободные и симпатичные.

И это тоже было понятно.

Без приданого, без семьи, не красавица, да еще по уши в учебе, Астрид-то знает, как такой диплом зарабатывается. Муж ей рассказывал. Конечно, будь она легкодоступна, было бы проще, но, видимо, девушка порядочная.

Что ж. Можно попробовать приютить ее, никаких препятствий Астрид не видела. Только предупредить построже, чтобы не натворила глупостей.

— У меня есть комната на третьем этаже, за пять корон в месяц. Есть комната в мансарде, за четыре короны. С завтраком, санузел на этаже, за ужин надо доплачивать, чай бесплатно.

— В мансарде, если можно, — выбрала девушка.

— У меня в доме строгий режим. Завтрак я подаю в семь утра, а в десять вечера запираю двери. Убираться в своей комнате будете самостоятельно — или за доплату?

— Самостоятельно, рена.

Другого ответа Астрид и не ожидала.

— Стирка общая, в месяц с вас отдельно двадцать корелей на стирку. Грязное белье меняется раз в две недели, приносите мне, я выдаю вам свежее. Если нужно постирать что-то личное, я покажу вам, в подвале есть корзина, туда можно складывать — и раз в два дня я отношу все в прачечную. Потом приношу так же обратно. Оплата так же отдельно. В прачечной берут по весу, получается не так дорого.

— Благодарю вас, рена Шафф. Простите, что не могу пока предложить вам помощь, я еще не знаю ни своего рабочего графика, ни обязанностей, потому и не могу полностью располагать своим временем.

Астрид кивнула с пониманием.

— Устройтесь сначала на новом месте, рента. Потом будет видно, и что, и как.

Хотя фразу насчет помощи она оценила.

— Да, рена. Верьте, я вам очень благодарна.

Глаза у новой жилички были красивые, яркие. Увы — только глаза. Смуглая, не слишком чистая кожа, темные волосы, криво подстриженные и не мытые с дороги, сутулость и забитость ей очарования не добавляли. Так что рена Шафф и злиться не стала.

Ну... было это у нее, было! Не нравились ей слишком красивые, яркие и самоуверенные девушки, и кому бы они нравились? У нее возраст, а тут бегает... всякое! Где справедливость? Она и в семнадцать-то красотой похвастаться не могла, а уж сейчас и вовсе обидно было.

А может, обида шла еще с тех времен, когда она обнаружила, что ее супруг регулярно посещает бордель? Или когда он, напившись, высказал супруге, что женился на ней только из-за денег...

Сейчас уже и не упомнить, но почему-то засело в голове у Астрид, что будь она симпатичнее, жизнь ее сложилась бы куда как лучше. И к симпатичным девушкам и женщинам она относилась с ревнивой завистью. Старалась не показывать вида, но злилась, сидело это внутри, как заноза, раздражало, ныло! Вот почему им?

Почему не мне?

Что за гадское распределение подарков судьбы?!

Судьба отвечать не торопилась. Так и жила себе рена Шафф, где-то ругалась, где-то тосковала, но Элисон у нее грустных мыслей у не вызывала. Даже если девушка умоется и отъестся, красоткой она не будет. Такая же серая мышка, как и Астрид, только у Асти в свое время хоть деньги были, а у Элисон и того нет. Тяжело девушке придется в жизни, еще намается.

— Пойдемте, рента, я покажу вам вашу комнату.

* * *

Пока две женщины поднимались по лестнице, Астрид вводила новую жиличку в курс дела.

— Всего в доме сейчас шесть жильцов, вместе с вами. Рент Матиас Фрей — музыкант, он играет в нашем городском оркестре. Рент Элиас Ризен. Бухгалтер на шахте.

— Шахте, рена?

— Вы ничего не знаете о Левенсберге, рента?

Девушка качнула головой.

— Я узнала о распределении в последний момент, а потом мне надо было очень много всего сделать. К сожалению, я уже не смогла посетить библиотеку. Когда мы сдаем студенческий билет, мы лишаемся права доступа к ресурсам института.

Это рена Шафф понимала. Левенсберг — самая окраина Эллары, сюда добраться можно, но сложно. Грузовые-то поезда ходят, а вот транспортные, пассажирские — нечасто.

И в газетах о нем не пишут, и ничем он сильно не прославлен, кроме пары фактов, но те были ТАК давно, что о них и сами горожане едва вспоминают. О них только лев на гербе напоминает да пара мемориальных табличек.

— Я вам потом расскажу о городе, рента. Итак, рент и рена Штребель. Элиас и Анна Штребель. Они уже в годах, ей полезен горный воздух, и они решили приехать сюда, поселиться. Сдали свой дом и живут на вырученные за него деньги. И рента Изабелла Бак. Швея. Я вас познакомлю со всеми завтра, с утра.

— Я буду вам очень благодарна, рена Шафф.

— А вот и ваша комната.

Мансарда была невелика, но производила приятное впечатление. Скошенная крыша не сильно мешала, да и не такой высокий рост у девушки. Комната была поделена на две зоны, в одной, у окна, шкаф, стол и стул, в другой кровать. Больше там ничего не помещалось. Окно было одно, но большое.

— Очень уютно, рена Шафф. И покрывало такое красивое.

Покрывало собирала сама рена Шафф, так что комплимент пришелся ей по душе. Лоскутное шитье — вот что выручает хозяйку в тяжелые времена. Оттуда клок, отсюда, и готово уже покрывало. Или коврик, или скатерть, накидка на кресло — да много чего можно придумать! Обидно же, старая, но еще хорошая вещь, а ее на тряпки или на помойку! Хозяйственная женщина такого не допустит.

— Да, я его почти два месяца делала, — невольно похвалилась Астрид.

— Рена, вы это сами? Правда?

И такое детское удивление было в голосе девушки. Астрид невольно улыбнулась.

— Конечно.

— Рена... а вы не могли бы меня научить... конечно, я заплачу. Пожалуйста?

И взгляд был такой умоляющий. Она не врала, не подлизывалась, ей просто... хотелось? Астрид кивнула.

— Поучу. Начните работать, рента, появится время, и я вас поучу.

— Спасибо огромное!

Улыбка сделала девушку почти хорошенькой, но сейчас Астрид не испытала ревности или раздражения. Ладно уж, поучит она дуреху... понятно же все! Ну кто там может выйти из общежития? Какой великий специалист? Небось, и по хозяйству управляться не умеет, и не знает ничего... так?

Рена Шафф получила подтверждение сразу же.

— Да. Нас кормили в столовой, а я старалась много учиться. Диплом для меня был важнее всего, я надеялась, что потом у меня будет время научиться.

— Вот тут и поучишься. Небось, муж неумехе спасибо не скажет за грязь в доме, драные рубашки да тухлую рыбу на столе.

Девушка словно съежилась, ссутулилась.

— Я... вряд ли я выйду замуж, рена.

Астрид махнула рукой.

Она и сама отлично понимала многие вещи. Брак — дело такое, либо выгоду ищут, либо любовь, только о первом тут речи не идет, а любовь...

Ага, некоторые готовы тебе в чем хочешь клясться, только вот обман все это, подлость!

— Может, и не выйдешь — А чего врать-то? Вроде и девчонка неглупая. — Но не век же тебе по чужим углам скитаться, рано или поздно свой будет. Я смотрю, ты девочка неглупая, заработать сможешь, а в своем доме много чего уметь надо.

— Да, рена Шафф.

— Отдыхай, рента. Я тебе сейчас чай принесу и хлеба с сыром. Ты горячие бутерброды ешь?

А то не видно, какие у девчонки глаза голодные! Кто ее там кормил, в поезде? А может, и раньше поесть не успела?

— Я все ем, рена, спасибо огромное! Сколько я буду должна? — Девушка уже выложила четыре ассигнации на стол, и Астрид хозяйственно прибрала их в карман.

— Ладно уж! Считай, за сегодняшний завтрак.

— Благодарю вас, рена Шафф.

Астрид кивнула и вышла за дверь.

Не говорить же девочке, что хлеб вчерашний, а сыр начал с одного краешка плесневеть. А вот она его сейчас в печи подогреет, благо та горячая, и отнесет. И заодно посмотрит, что у новой жилички с вещами. Вещи-то — они о своем человеке куда как вернее скажут, чем язык. Человек — существо лживое, а одежда молчит, у нее языка нет.

* * *

Все верно, когда рена Шафф поднялась в мансарду, новая жиличка как раз развешивала свои вещи.

М-да.

Казенный дом, иначе и не скажешь.

Стопка белья, дешевого и поношенного, три пары обуви — зимние теплые ботинки, летние туфли и осенние сапожки, четыре платья, легкий и теплый плащи. Все, больше ничего нет.

Из предметов роскоши — всего один.

Проектор, маленький и дешевый, достаточно маломощный, и к нему большая, размером чуть не с человеческую голову, коробка с кристаллами.

— Журналы? — словно мимоходом поинтересовалась Астрид. — Или книги?

Девушка качнула головой.

— Конспекты. Учебники... мне проектор подарили от института, и я все свои записи хранила на кристаллах. Я не знала, куда поеду, а кристаллы... с ними проще, чем с книгами или тетрадями.

Это рена Шафф поняла.

Проектор, кстати, и правда был из самых простых, без расширенного воспроизведения. Большие очки, надеваешь на голову, кристалл в углубление сбоку — и проматываешь информацию

Смотреть кино так не получится, и музыку не послушаешь — нет звука. А вот читать можно.

— Ты всю библиотеку скопировала на кристаллы?

— Я много копировала. Библиотеки... пока я училась, можно было пользоваться бесплатно, а там очень много специфической информации, то, что не вдруг найдешь.

Это Астрид тоже поняла. Запасливая девушка, неглупая.

— Угощайся. — Она поставила поднос на стол. — Потом принесешь вниз.

— Спасибо, рена Шафф.

Украшений нет, фотографий нет, ничего личного просто нет. Хотя тут разное случается... зато стопка документов лежит на столе. Диплом, паспорт, проездной билет из столицы...

— Завтрак в семь утра, — еще раз напомнила рена Шафф. И вышла, прикрыв за собой дверь.

* * *

Примерно через два часа она душевно сплетничала с подругой за рюмочкой малиновой наливки.

— Да, девчонка только из института, вещей у нее и нет ничего, считай.

— Ничего она о себе не рассказала?

— Практически ничего. Отец погиб, потом мать умерла, тетка ее в общагу спихнула и как звать забыла.

— Вот сволота столичная! Как и не люди!

— Совсем они там стыд и совесть потеряли, — согласилась Астрид. — У нас такое бы никогда не прошло. Вот, посмотри!

От журналов отказаться вдова Шафф не могла. В том числе и от столичного "Сплетника". Как тут удержаться? Как не перемыть косточки богатым и знатным? И лишний раз убедиться — они тоже люди, такие же, как и все. И точно так же впросак попадают, и радости у них те же, и горести...

— Скандал в семействе Эрдвейнов.

— Да?

— Барон Ратель, который должен был жениться на старшей дочери семейства, разорвал помолвку. И женится на младшей.

— Интересно, чем ему старшая девчонка не угодила? Поди, загуляла с кем?

— Или получше партию нашла.

— Всякое бывает, через неделю почитаем, в следующем номере и скажут. О, рента Баррет? Мы и не услышали. — Мария приветливо помахала рукой. — Добрый вечер.

— Рена Шаллер. — Девушка отмерла и шагнула в кухню, улыбнулась. — Здравствуйте. Рада вас видеть. Простите, я не успела вас еще поблагодарить за советы. Вы мне очень помогли! Рена Шафф, я принесла посуду. Куда поставить?

— Вон туда, завтра с утра посудомойка придет, помоет, — махнула рукой почтенная рена. А что? Приготовить-подать она и сама может, на этом сэкономить несложно. А вот стирку и посудомойку лучше оплатить, не так оно дорого, зато руки целы будут. А ручки-то родные, их жалко холодной водой да щелоком травить.

— Спасибо вам огромное за гостеприимство. — Девушка аккуратно поставила поднос и повернулась к двери. Почтенные рены переглянулись.

— Может, посидишь с нами, рента?

— Я... простите, я так с дороги устала. — Девушка и впрямь выглядела серой, словно лист бумаги. — Я посуду принесла и хотела спать лечь.

— Это правильно. — Рена Шафф понимающе кивнула. — На работу-то когда пойдешь?

— Завтра с утра и отправлюсь. Бюро ведь завтра работает?

— Да.

— Тогда сразу же после завтрака.

Рена Шафф качнула головой, а потом взяла чистую рюмку и налила в нее наливки.

— Выпей-ка. Для хорошего сна. А то и так бывает, когда устаешь, и спать хочется, и уснуть не можешь. Возраст у тебя вроде и небольшой, но лучше добавить сонного зелья.

— Спасибо, рена. С вашего позволения.

Элисон взяла рюмку и одним глотком прикончила содержимое. Потом поставила посудину к остальным грязным тарелкам, попрощалась и прикрыла за собой дверь кухни.

— Неплохая вроде девочка, — переглянулись сплетницы. — Но мы еще посмотрим, послушаем...

Наливка подействовала просто отлично. Элисон едва успела раздеться и упасть на кровать, как в голове загудело, а глаза сами закрылись.

Спать?

Спа-а-а-а-а-а-ать!

* * *

К завтраку Элисон спустилась ровно в семь утра, и будить ее не пришлось. Оказывается, у комнаты в мансарде есть один жирный минус... или плюс, кому как. Если ты жаворонок, то плюс, солнышко встает рано, и в пять утра в комнате уже светло, как днем. А вот если сова...

Элисон всю жизнь была совой-сплюшкой, но наглые солнечные лучи не дали ей шансов увернуться. Пролезли под плотное одеяло, защекотали нос, нырнули под подушку...

Пришлось вставать и умываться.

Старенькие часы показывали шесть утра, так что Элисон спокойно отправилась в уборную, потом в душ... Вода была не то чтобы холодной. Скорее условно теплой, как в речке. И с воплем: "спасите-помогите-замерзаю" не вылетишь, и долго не постоишь, наслаждаясь приятным теплом и струйками на коже. Мыло в такой воде даже почти и не пахло.

Лисси быстро смыла грязь и убежала к себе в комнату, под одеяло. Хоть чуточку согреться. Теплое... хорошо. Минут пятнадцать стука зубами, и можно вылезать. Скоро там завтрак?

И что надеть?

Вот вопрос... коричневое платье теперь только в стирку, после поездки. А вот темно-серое можно. Сумка, туфли, все удобное, немаркое и неубиваемое, благородного черного цвета. Сумка размером с мешок для картошки, зато помещается все и еще немного больше.

Туфли, несмотря на свой жуткий вид, удобные. Квадратный нос, небольшой каблук, никаких украшений.

Волосы зачесать назад, надеть ободок, чтобы лохмы не лезли в глаза. Вот так. Можно без плаща и без шляпы, все же на дворе начало лета.

Из зеркала смотрела унылая длинноносая физиономия. Элисон потерла щеки, вздохнула...

Не красавица.

Ну и что теперь? Да ничего, надо жить дальше! Внешность важна, но... так! Не важна!

Элисон отвернулась от тусклого зеркала, и потопала вниз. Монументально.

В туфлях иначе не получалось, каблуки с металлическими набойками грохотать все равно будут. Зато десять лет износа не будет, и чинить не придется. Это важно. И носы туфель, кстати, с оковочкой.

Где там завтрак?

* * *

Элисон пришла третьей. За столом уже сидела семейная пара, при взгляде на которую девушка невольно улыбнулась. Так и скажешь: попугайчики-неразлучники. Оба невысокие, чистенькие, аккуратные, седоволосые, она ухаживает за мужем, подкладывая ему хлеб, он улыбается супруге.

Рена Шафф была тут же.

— Рента Баррет? Доброе утро. Знакомьтесь, дорогие мои, рента Элисон Баррет — рент Элиас и рена Анна Штребель.

— Очень приятно, — вежливо наклонила голову Элисон.

— Нам тоже. Вы вчера приехали?

— Да, рена Штребель.

— А мы с Эликом уже почти год тут живем! Такое уютное место, такое тихое! И горы, и виды... мой кашель почти прошел! А ведь куда мы только не ездили, где только не лечились!

Рена Шафф поставила перед девушкой тарелку.

Что ж, овсяная каша явно была сварена на воде с легкой добавкой молока и сахара, хлеб — прозрачный от тонкости нарезки, сыр слегка подветренный, но Элисон была такой голодной, что слопала все, не ощущая вкуса. Еще бы и о добавке помечтала, но не с ее деньгами.

— Рента Бак.

Изабелла ничуть не соответствовала своему имени. Когда Элисон его услышала, она подумала о красавице со жгуче-черными локонами и карими очами, но за столом сидела ничем не примечательная серая мышка. Русые волосы пыльного оттенка, водянисто-голубые глаза, постное выражение лица. Какие уж тут красо́ты и страсти?

— Доброе утро, рента. — Изабелла осмотрела девушку и сочла ее неопасной. Нет, не конкурентка.

— Доброе утро, рента Бак. — Элисон смотрела вежливо и равнодушно.

Да, человек, да, за столом. Все. Больше ее ничего не интересует... выпить еще чашечку чая? Нет, не надо. Вдруг потом понадобится уединиться, а где?

— Рена Шафф, вы не подскажете, как мне дойти до бюро магической статистики?

— Хм-м-м... оно называется именно так, рента? — вслух удивилась Изабелла.

Элисон вздохнула. Как-то они привыкли, магстат и магстат, а людям расшифровать надо.

— Официально это бюро учета и контроля возмущений магического эфира...

— Я знаю, где это. — Рена Шафф сомнениями не страдала. — Вам надо на Угольную улицу, рента.

— Угольная улица?

Рена Шафф достала лист бумаги и принялась быстро записывать на нем улицы, которые должна была пройти Элисон.

— А чем занимаются в этом бюро? — словно в пространство поинтересовалась Изабелла.

Элисон промолчала бы, но Анна Штребель тоже решила не оставаться в стороне.

— Рента, пожалуйста, расскажите? Наверное, это так восхитительно — владеть магией? У вас будет опасная работа? Вы будете охотиться на нечисть?

Элисон пожала плечами.

— Я думала, все знают. Это достаточно скучная работа.

— Разве?

— Магических сил у меня не так много, по шкале Илуса моя мощь равна двум.

— Это много или мало? — уточнила рена Шафф.

— Это чуть больше, чем почти ничего, — не стала скрывать девушка. — Максимум — это двенадцать, но таких магов сейчас всего четверо. А с двойкой — да каждый второй!

— Допустим, — протянула Изабелла. — А заниматься вы чем будете?

— Нашу планету окутывает, словно одеяло, слой магического эфира, и в нем, как в океане, есть свои течения, свои подводные камни, впадины и водовороты. Вот, бюро магической статистики отслеживает эти изменения. А статистики мы потому, что надо много работать. Снимаются показания с приборов, сводятся таблицы, рисуются графики, потом, когда все это сходится воедино, можно уже давать прогнозы. К примеру, если где-то возникло стихийное возмущение, то может быть проблема с кладбищами. Или наоборот, зависит от того, какое именно возмущение, в каком спектре, может, начнет лучше расти трава, или уйдет вода, или пробьется новый ручей...

— Вот оно что, — протянула рена Шафф. — Никогда об этом не задумывалась.

— Чтобы пользоваться приборами, магическая сила нужна. Но тут и моей хватит, для этого не надо быть магом десятого уровня. А вот потом, сводить все это воедино, это долгая, упорная и муторная работа.

Что-то Элисон не договорила, конечно, но присутствующие и так все поняли.

Крохотный дар — это лучше, чем ничего, и он дает своей хозяйке шанс устроиться в жизни получше. Но он такой крохотный... в жены талантливому магу она тоже не сгодится, те ищут ровню или кого-то более сильного, считается, что способности передаются по наследству.

— Рента, а кто еще в вашей семье был магом?

— Никто. Я первородка, или мы просто об этом не знаем, — качнула головой Элисон и поднялась из-за стола. — Я запрашивала архивы, но Барретов там нет. Спасибо за завтрак, рена Шафф.

— Не за что, — отозвалась Астрид, убирая посуду в мойку. — Все понятно? Доберетесь до места?

— Да, рена Шафф. Благодарю вас.

Девушка вышла из столовой. Хлопнула дверь, несколько секунд присутствующие молчали, потом тишину нарушила Анна Штребель.

— Бедная девочка. Ни внешности, ни перспектив, ни доходов... милый, давай подумаем, с кем ее можно познакомить?

— Нет-нет, эти дела без меня. — Рент Штребель замотал головой и сунул в рот кусок хлеба с сыром. — Я в этом не разбираюсь.

— Милый, ты во всем разбираешься просто идеально, — польстила мужу рена.

Астрид улыбнулась, глядя на них.

Хорошая пара. Вот, ей не повезло, но у кого-то же сложилось? Даже смотреть на них — уже душа радуется. Бывает ведь в жизни счастье!