Мужчины предпочитают любить и защищать женщин непохожих на меня — нежных, красивых. Как Инис.
Но понимать, что он никогда не выберет тебя просто потому, что все, с кем спал его брат будут для него чем-то ужасно грязным, неприятно. Потому, что я никогда не желала делить постель с Исао.
Только это не имеет никакого значения для Акинара Киана.
Ну, и ладно.
Переживу как-нибудь.
_______________________
* Год Альтеи длится около четырнадцати месяцев. Второму принцу сейчас почти восемь лет, а Джину шесть с половиной лет, если перевести на привычное нам летоисчисление. Прим. автора.
_______________________
Глава 23
Мы отправились в путь вечером следующего дня. Обычно, путешественники выезжают с рассветом, чтобы до темноты пройти как можно большее расстояние. И это разумно. Кому хочется лишний раз ночевать в дороге?
Но то обычные путешественники, а тут у нас имелось целых два опальных принца и одна нелюбимая наложница. Как же удержаться, чтобы не сделать пусть маленькую, но гадость?
На приветствии Императрицы нас было девятнадцать. Завтра станет на одну меньше. Наконец, я не буду видеть эти осточертевшие лица.
Взаимная ненависть за фасадом нежных улыбок.
Пожелание смерти, прикрытое кружевом слов, призванных создать иллюзию дружеского участия.
Презрение к тем, кто занимает более низкое положение.
Зависть к забравшимся выше других.
Я смотрю на новенькую наложницу Императора и осознаю страшное. Киан допустил ужасную ошибку. Он выбрал сердцем. Выбрал ту, что подошла бы ему, а не ту, что сможет выживать в этом змеином гнезде.
Инис пыталась держать себя в руках. Но ее губы дрожали. В глазах блестели невыплаканные слёзы. А ещё она старалась пониже натянуть рукава, чтобы скрыть синяки на запястьях.
Девушка едва заметно морщилась при ходьбе. И опустилась на свой стул слишком медленно, словно это действие причиняло ей ужасную боль.
Похоже, Император не очень-то жалел свою очередную игрушку. А что? Через полгода появится новая. А за ней ещё и ещё одна. Можно сломать пару-тройку если хочется. Зачем сдерживаться?
Исао её избил? Или мы видим последствия того, что в первый раз он не пожелал быть осторожным?
Это гадко, но как же я рада, что уезжаю, а не нахожусь на её месте. Хотя, самым ужасным во всей этой ситуации было другое. Хозяйки дворцов торжествовали. Они видели в каком жалком состоянии находится новенькая и улыбались, думая, должно быть, что с ними господин добр и ласков, а, значит, именно с Инис что-то не так.
Да, порыв был глупым. Может, она ничем не лучше остальных и, просто, строит из себя слабую птичку? Ну, и пусть.
Когда Императрица отпустила нас, я подошла к девушке и протянула ей серебряную шпильку с навершием в виде хризолитовой бусины. Одну из тех, что мастерила Рия долгими зимними вечерами. Ту, чья красота не бросается в глаза, но, если присмотреться... там был выгравирован целый сад с цветами и бабочками, крошечными, как рисовое зёрнышко, но от того не менее прекрасными.
— Говорят, серебро успокаивает душу, а хризолит приносит удачу. Дождь не может длиться вечно. Даже, если тебе сейчас плохо, со временем это изменится.
— Благодарю, — произнесла девушка шёпотом, пряча глаза. — Вы так добры ко мне. Другие... радуются, что господин оказался мной недоволен. Я, должно быть, очень глупая, потому что не понимаю, чем вызвала его гнев. Потому что очень старалась ему понравиться. Надела лучшее платье и самые дорогие украшения. А когда попыталась спросить, почему он так холоден, сестры рассмеялись. Может быть, вы объясните мне? Я больше не хочу так... это было очень больно.
И, вот, что я должна ей сказать? Подруга, Акинара Исао — скотина. Ты ничего не сделала. А на тебе он, просто, выместил плохое настроение. Или в очередной раз поиздевался, над братом. Это ведь Киан выбрал тебя. И прошлой ночью он наказывал тебя не за проступок, а за невольную симпатию брата, которую сам же и спровоцировал.
Только, принесёт ли ей это успокоение? Да, и поверит ли? Она, скорее всего, подумает, что я её против Императора настраиваю, имея какие-то свои скрытые мотивы.
— Я полагаю, что господин был расстроен из-за размолвки со Старшей Госпожой. Император очень уважает мать своего отца, как и положено почтительному внуку.
— Сестра, вы ведь можете дать мне совет о том, как вести себя с Императором?
Я поморщилась. Уж не мне делиться опытом. Особенно, если учесть, как ко мне относится этот венценосный гад.
— Её совет, скорее, навредит, чем поможет, — рассмеялась, подошедшая к нам Баолинь. Она была одета в золотой шелк и увешана украшениями с ног до головы. — Господин не питает к нашей милой сестре никаких добрых чувств. Иначе, почему она живёт во дворце Белых Лилий рядом с дворцом молитв и скорби, составляя компанию Старшей Госпоже? За пять прошедших лет он не сказал ей ни единого слова и не отправил ни одного подарка. Если бы у неё не было пятого принца, она бы стала самым жалким созданием во всём Золотом Городе. Что, скажешь, сестрица Мейлин?
— Ты права. Император, действительно, не испытывает такой нежной любви, как например, к тебе. Но у меня есть мой пятый принц, а ты ни разу не понесла, хотя, господин часто позволяет тебе служить ему в постели. Отчего же так?
— Время не пришло, — коброй прошипела женщина.
— Баолинь, ты вошла в Золотой Город восемь лет назад. Это очень долгий срок. Тебе в этом году исполнилось двадцать девять, — я иронично изогнула бровь. — Впрочем, не буду с тобой спорить. Если ты считаешь, что время не пришло, значит, так и есть. Сестры, прошу меня простить. Нужно отдать последние распоряжения перед выездом. Была счастлива вас видеть.
И буду ещё более счастлива не видеть.
Императорский гарем — не то место, где можно найти подруг.
Здесь есть лишь враги и соперники.
Нельзя об этом забывать.
А шпилька... минутная слабость. Не более.
Даже, если сейчас эта девушка добра и невинна, кто поручится, что к нашей следующей встрече жизнь здесь не превратит её в чудовище?
— Поторопись, Мейлин, — зло оскалилась Баолинь. — Тогда, может быть, успеешь закрыть глаза своему цепному псу. Он был слишком дерзок. Слуга не имеет права поднимать взгляд на госпожу. Поэтому я приказала дать ему сто палок и бросить его тело к порогу дворца Белых Лилий. Ты уже попрощалась с Императрицей, а, значит, даже, пожаловаться ей не сможешь. Но если, вдруг, решишься потревожить её покой, она лишь велит послать с тобой другого слугу. Я умею ждать и рассчитывать правильное время для удара, сестра.
— Этот слуга был с моим сыном, — не знаю, как мне удаётся сдержать панику.
Моим цепным псом называли Шена. А Джин вряд ли, просто, стоял и смотрел на то, как его любимого наставника избивают.
— Ну, что ты? Кто бы посмел проявить непочтительность к пятому принцу? Я лишь приказала проучить наглого слугу. Ребёнка лишь держали, чтобы он не упал и не поранился.
Да, как-то навредить Джину... особенно, сейчас, мог решиться только безумец. Но для того, чтобы в душе ребёнка что-то надломилось, достаточно, оказаться в ситуации, когда ты ничего не можешь сделать, чтобы защитить близкого человека.
— Если я узнаю, что твои слуги, поранили пятого принца, ты пожалеешь, что родилась на свет.
Ты пожалеешь об этом в любом случае, Баолинь.
Шен об этом позаботится.
Потому, что он не может, не имеет права умереть.
Но бояться тебе стоит, в первую очередь, моего Лисёнка. Когда вы встретитесь в следующий раз, юный принц станет старше и сильнее. Мой ребёнок не забывает добра. Но и зло помнит отлично.
Нет, такого он этой дуре не простит. У Джиндзиро нет отца. Император лишь номинально считается отцом пятого принца. Они никогда не говорили. Я даже, не уверена, что Исао помнит его имя.
Лей и Шен искренне старались окружить воспитанника любовью и заботой, тогда, как хозяин Золотого Города за все эти годы не провёл с ним и десятка минут. Не сказала бы, что мелкий так уж страдал от отсутствия в своей жизни папочки. Но, как раз, потому что у него были Шен, Лей и древний предок Ниэлон Аки-Инара. Хотя, последний старался особо не вмешиваться в жизнь моего принца.
Впрочем, Баолинь сама творит свою судьбу, думая, что построит счастье на боли окружающих.
Конечно, кому-то сходят с рук все пакости. Та же Императрица — отличный пример такого везения. Лишь Богине известно, сколько крови на руках хозяйки гарема, а ничего. Живёт и здравствует. Никто ее к ответу призвать не может.
Вера в справедливый мир — не что иное, как иллюзия. Люди далеко не всегда получают то, чего заслуживают. Чаще даже всё происходит с точностью до наоборот. Но это будет не случай Баолинь из рода Ишикара. Если она доживёт до нашей следующей встречи, конечно. А то, ведь всякое случиться может.
Я развернулась и пошла во дворец Белых Лилий — место, которое было моим домом почти шесть лет. Бежать не было смысла. В местной обуви, у меня получится, скорее упасть и сломать себе что-нибудь, чем добраться скорее.
Шен лежал на столе в кухне. А на полу валялся Лей. Рия с Аей деловито вытирали пол от крови. И даже не плакали. Хотя, глаза у них были красными.
Лисёнок нервно мерил шагами помещения, затрудняя уборку. Но девочки и не думали возмущаться. Хотя, должны были. Мы с раннего детства приучали Джиндзиро не мешать чужой работе. Глаза у мелкого сияли чистой яростью, в которой вспыхивали искры ледяного безумия. Он, казалось, не замечает ни меня, ни других людей, пребывая в мире своих тревог.
— Милый, — тихо позвала я сына, стараясь не напугать. — Расскажи, что произошло.
Ребёнок испуганно вскинулся и взгляд его стал почти нормальным. Растерянным и детским. И от него не веяло больше той потусторонней жутью.
— Мама, они хотели убить Шена, а я ничем не мог помочь ему. Их было много, а у нас не оказалось оружия.
Да, слугам оружие носить не полагалось. Иметь его было можно. Тренироваться в саду при дворце, тоже. А ходить с ним по улицам Золотого Города — уже нет. Такое право было лишь у дворцовой стражи. Ну, и конечно, никому и в голову бы не пришло дать пятилетнему принцу, даже, кинжал.
То есть, Шену, конечно, пришло. Мелкий тренировался и с настоящим оружием. Но это держалась в строжайшем секрете.
— Наложница Баолинь подкараулила нас у сада Зимних цветов. Я ведь должен был прийти к Императрице, чтобы попрощаться с ней перед отъездом. Она ждала меня после ежеутреннего приветствия. Мы пришли раньше. Но я не думал, что так выйдет.
— Баолинь ненавидит Шена. Она, просто, воспользовалась представившейся возможностью. В произошедшем нет твоей вины.
— Нет, есть! Я должен был его защитить!
— Лисёнок, ты должен был бежать домой со всех ног, — просипел Шен, не открывая глаз. — Вот за это я тебя выпорю. Когда смогу взять в руки розги.
Мальчик улыбнулся. В реальность этой угрозы он не верил совершенно. Вот, если бы наставник пообещал, что принц будет тренироваться с мечом, пока способен стоять на ногах или нечто подобное, то да. Но поверить в то, что наш благородный воин способен взять в руки розги лишь от того, что его воспитанник, хоть и не послушал его, но старался поступить правильно. Это вздор.
Однако, обращение, даже не по имени, а по домашнему прозвищу, говорит о многом. Видимо, перепугался он знатно. Не за себя, а, как раз за Джина. Впрочем, если Шен способен угрожать, значит: умирать не собирается.
— Жить будет, — подтвердил мои мысли Лей. — А я сдохну, если сейчас не поем.
— До постели дойдёшь? — спрашиваю без особой надежды на положительный ответ.
— Нет.
— Ладно. Рия, принеси сюда пару одеял и подушку. Устроим кровать здесь. Ая, да брось ты это всё. Не нужно тут убирать. Сделай крепкий чай и принеси белый рис с овощами. Лей, Шена кормить надо?
— Нет. Ни есть, ни пить. Двигаться, тоже, не стоит. Не представляю, как он выйдет из Золотого Города.
А вот это, действительно, была проблема. Даже принцам полагалось выходить из главных ворот пешком. Что уж о слугах говорить?
— Я дойду, — раздраженно прошипел Шен.
Конечно, дойдёт. На гордости и силе воли. А потом коньки отбросит, потому что надорвался. Надо что-нибудь придумать.
— Положим его в сундук, — предложил Лисёнок. — Мой, достаточно, большой. Поместится. А сверху можно положить моё любимое одеяло и несколько старых игрушек. Чтобы, если кто заглянул, то увидел лишь вещи.
Я улыбнулась.
Не знаю, хорошо ли я воспитываю этого ребёнка.
Не знаю, удастся ли нам вырастить из него того, кто исправит все ошибки прошлого.
Но сейчас он поступает, правильно, выбирая людей, а не вещи. Какой смысл хранить первый меч, который выстрогал ему наставник из дубовой ветви, когда его самого нет? Ведь, даже Джин понимает: если мы оставим Шена в Золотом Городе, Баолинь найдёт способ убить его.
Впрочем, тот меч уехал с нами на юг.
Игра в "тетрис" на протяжении нескольких дней не прошла в пустую. Всё самое ценное Джин умудрился впихнуть в тот сундук. А чуть менее ценное распихать по сундукам с моими вещами. Хотя, многое и пришлось бросить. Только мой принц об этом, совершенно, не жалел.
Глава 24
Когда мы отъехали от дворца, Лей вытащил своего пациента из плена сундука и старых игрушек, заставил выпить несколько глотков настойки лекарственных трав. Спиртовой, разумеется. Конечно, гадость страшная. Но хорошее обезболивающее и не должно быть вкусным. Впрочем, Шен послушно выпил все, что ему дали. На сопротивление у него, просто, не было сил.
Пристроив сонного друга между двух сундуков, Лей ловко спрыгнула повозки и отправился к принцу Киану "выполнять поручение хозяйки".
— Мой господин, прошу простить глупого слугу, открывающего вас от дум. Но мне приказали. Наложница Мейлин беспокоится о том, как будет организована ночёвка. Пятый принц ещё юн и у него слабое здоровье. Вчера у него был жар, а сегодня утром — кашель.
— Твоей госпоже не о чем тревожиться. — Киан спешился, дожидаясь, пока наша карета поравняется с ним, что позволило Лею тихо, так, чтобы слышал лишь его высокородный собеседник, произнести:
— Среди слуг есть шпионы Императрицы. Госпожа просит вас принять меры и быть осторожнее.
— Кто? — Киан произнес это почти не разжимая губ.
— Женщины во второй повозке.
— Сами ничего не предпринимайте, — и уже громче. — Госпожа Мейлин, вы хотели обсудить со мной о предстоящую ночёвку?
Мы разговариваем через окошко. Я немного отодвигаю шелковые занавески, чтобы, не дай Богиня, никто не увидел моего лица. Ведь наложница Императора должна быть скрыта за стенами Золотого Города и никак иначе.
Правила приличия.
Но самое смешное в них то, что этикет не мне запрещает показываться жителям внешнего мира, а, именно, им нельзя на меня смотреть.
Хоть изобретай никаб для комфортного путешествия.
— Да, принц Киа. Я должна заботиться об удобстве своего сына в этом путешествии. У него такое слабое здоровье.
Я говорю громко. Чтобы мои слова слышали. Даже, если забыть о шпионах, мы сейчас слишком близко от Золотого Города. Следует проявлять осмотрительность.
