Обедать и одновременно держать под наблюдением ментальный фон не очень-то удобно. Но просить Хастина о помощи я не стал — выглядеть нервными идиотами вдвоем будет подозрительно, а к моим чудачествам, надеюсь, уже привыкли. Я жевал, а неизвестный тихо сидел себе в кустах и знакомиться не собирался. Ладно, посмотрим, что дальше будет.

Наблюдатель не сдвинулся с места за всё время привала, а когда мы взгромоздились на лартов и снова выехали на тракт, просто исчез. Без звуковых и шумовых эффектов. Может, всё-таки попросить Хастина полечить мою ментальную сущность? От глупых мыслей разных, от видений... Тем более, что слежку я чувствую по-прежнему.

— Мастер, вы отчего-то нервничаете, — подъехала ко мне Тиана, которая до этого держалась рядом с Пресветлым.

Напряжение от постоянного чтения фона обострило и обычный слух, так что теперь даже птичка, вспорхнувшая с придорожного куста, рискует здоровьем.

— Всё в порядке, — солгал я и перевёл разговор на тему, которой гарантированно можно занять госпожу Лонаш: — Как успехи, Ти? Нравится тебе роль чародея-практика?

— Ага, — кивнула Тиана, — не буду чувствовать себя ущербной оттого, что не родилась магом. Теперь я тоже универсал, хоть и на костылях. Спасибо вам, мастер.

— Мне-то за что?

— Это же вы подсказали решение... А то я бы до сих пор пыталась кристаллу приказывать.

— А теперь?

— Теперь он ко мне принюхивается, как недоверчивая бродячая собака. Я же на него вначале вроде как кричала, а бродячие собаки грубого окрика пугаются и предпочитают сбежать. Вот он это и пытался делать. А сейчас он немного растерялся, потому что я попыталась с ним договориться. И кое-что он мне уже позволяет.

Я рад. Тиана развеяла мои сомнения, выросшие на почве того разговора с Шальву. Кажется, теперь нет необходимости сомневаться в госпоже Лонаш. Я ведь не сказал прямо — действуй помягче, не иди напролом. Всего лишь порекомендовал отнестись к кристаллу как к живому. И Ти восприняла мой совет соответственно своей натуре — предпочла договориться, а не подчинять.

А вот за магическими действами новоявленной чародейки придётся приглядывать. В теории она, пожалуй, всем нос утрёт, но практика, как известно, с теорией иногда и расходится. Тем более, с той теорией, что преподают в Университете. Правда, самоконтроль у девочки на высоте — она привыкла осторожничать со словами и мыслями, помня, что опасный дар проклятий не дремлет. Надеюсь, что так будет и с новыми возможностями.

— Смотрите, — Тиана создала на ладони маленький светлячок, голубой и почти неразличимый в дневном свете. — С каждым разом всё легче и легче. Кир даже удивился, как скоро у меня получилось плести чары...

— Кир? — изумился поравнявшийся с нами Цантеш.

— Пресветлый, — лаконично пояснила Тиана. — Лайгол — это родовое имя.

— Ага... — сказал я.

— Что-то не так?

— Нет-нет, всё в порядке. Как-то не задумывался, что у него ещё и имя какое-то есть.

— Люди его ранга называют своё имя только близким друзьям, и никогда — при простом знакомстве. Для всех он либо господин Лайгол, либо Пресветлый.

— А для тебя, значит, Кир... — ухмыльнулся Ран. — Смотри, Ти, не заиграйся. И не зови его по имени. На всякий случай.

Тиана озадаченно посмотрела на него, потом рассмеялась:

— Ладно, не буду... Кто-нибудь ещё хочет мне рассказать, как себя вести? Нет? Никто?

Она толкнула пятками ларта и демонстративно пристроилась рядом с Лайголом, приноравливая свою кобылку к широкой поступи мощного жеребца.

Надеюсь, девочка понимает, что делает. Мне не нравятся ни романтические порывы Пресветлого, ни взгляды, которые он бросает на Ти. И это не мои выдумки, Цантеш тоже ведь что-то такое заметил...

По обеим сторонам дороги потянулся негустой лес. Солнце уже обессилено клонилось к западу, когда Орш, взявший на себя поиск места для ночёвки и для этого рыскавший по придорожным кустам, объявил, что невдалеке от тракта есть неплохая полянка с ручьём.

Мои спутники занялись обустройством лагеря, а я снова решил потешить паранойю — настроился на поиск. Ну так и есть, вот он, наш таинственный преследователь. Охранный контур, которым я неизменно окружаю ночные стоянки, предупредил бы меня, вздумай он подойти к лагерю, но то ли чувствует его незнакомец, то ли не имеет причин приближаться.

— Куда вы направитесь из Ильяли? — оторвал меня от наблюдения вопрос.

И зря оторвал — задан он был прекрасной госпоже Лонаш.

— Ещё не знаю, — беспечно отмахнулась Ти. — Думаю, за пределы Ис-Талана. Или вы, господин Лайгол, можете порекомендовать что-нибудь интересное в империи?

— Если вы задержитесь, я мог бы показать вам столицу. Это интересно?

Он ещё спрашивает!

— Интересно-интересно, — ответил я вместо Тианы. — Особенно если вы проведёте нас в какую-нибудь библиотеку...

Простая просьба привела Пресветлого в неописуемый ужас:

— Ты безумец!

— Опять вы, господин Лайгол, за своё... Каждый человек немного безумен. Так что насчёт библиотеки?

— Нет!

— Ну нет так нет, — мирно кивнул я. — Мы сами найдём.

— И сразу же попадёте на дознание к Тайной Страже Светлейшего.

Цантеш воскликнул на родном языке:

— Да что ж тут за жизнь, в конце-то концов! Целители под запретом, в библиотеку не сунься! — и зло бормоча, принялся ставить свою палатку, вызвав нездоровый интерес Брогица, который наших дорожных приспособлений ещё не видел... Ну пусть посмотрит и вспомнит, как он мостом, открывающимся магией, хвастался перед Тианой.

Я ещё немного помучил Лайгола, с трудом выжал из него, что в столице только одна библиотека — в храме Великой матери. Это если не считать личных библиотек его служителей.

— В моей можете рыться сколько хотите, — буркнул Пресветлый, — только не на глазах у слуг. Мне ещё доносов не хватало сейчас.

— У вас что, книги вне закона?

— Только отмеченные благостью Великой Матери могут познавать мудрость, — забубнил Пресветлый, — и разъяснять её простым людям.

Понеслось... Ну да, вдруг простые люди поймут книгу по-своему... Как же допустить такое!

— Ну хоть храм-то покажете?

— Храм покажу.

— И на том спасибо, — я вздохнул и подбросил в костёр ветку.

С трудом отбившись от Брогица, который настаивал на дежурствах, и дождавшись, пока все уснут, я снова проверил присутствие нашего соглядатая. Здесь он, где же ещё... Ну что ж, настало время познакомиться. Добавив к щитам невидимость и Тихий Полог, я неторопливо отправился к месту, указанному поисковым заклинанием. А хорошо он затаился, мастерски. Или уже уснул, заскучав...

Нет, он не спал. Сидел в тусклом лунном свете, запахнувшись в плотный плащ, и отгонял надоедливых комаров. Ночь не позволила разглядеть лицо незнакомца, поэтому я сбросил обесшумку и просто спросил:

— Не надоело?

Он подпрыгнул на месте, одновременно рванув из-за пояса немаленький ножик, и стал озираться.

— Не старайся, не увидишь, — насмешливо посоветовал я. — Что ты здесь делаешь?

— Ты кто?

— Я? Голос в ночи. Достаточно?

Незнакомец попятился, как ему казалось, от меня и упёрся спиной в дерево. Надёжная защита, безусловно. Если не считать, что я как раз рядом с этим деревом и стою.

— Ты демон? — с опаской спросил он.

Я расхохотался почти в ухо шутнику, отчего тот резко отпрянул и не удержался на ногах. Кто же это такой? Сейчас посмотрим. Светляк взметнулся и завис над незнакомцем, позволяя разглядеть не только силуэт. Тот поднял голову, увидел свет и решил не вставать, а ещё немножко постоять на коленях.

— О! Лари!

— Кто ты, невидимый и знающий моё имя? — голос контрабандиста звучал не менее удивлённо, чем мой. Потом его осенило: — Ты бог? Неужели вернулся один из Забытых?!

Час от часу не легче...

— Так что ты здесь делаешь, помнящий Забытых?

— Я слежу за лагерем церковника!

— Зачем? — хотя догадываюсь, решил проверить, не пустит ли братец за ним служителей Матери.

Лари горько усмехнулся:

— Чтобы окончательно увериться в подлости и предательстве.

А что, поиграю-ка я в добрых богов. Когда ещё доведётся!

— Лари, Лари... Брат не желал тебе зла, он искренне беспокоился о своём хозяине. А вылечил его хозяина чужеземный целитель. Втайне от всех. Ты ведь знаешь, как относятся к целителям в этом краю, забывшем своих богов?

— Ещё бы... Из-за прилипал я и занимаюсь тем... ну, чем занимаюсь...

— Сложно говоришь, дойгар Лари...

— Да, я дойгар! Если бы в этой занюханной империи нашёлся хоть один целитель, мне бы не пришлось таскать из Дормайи и Кардага лекарства для матери.

— А мать выздоровела?

— Мама — да! А скольких ещё, если я перестану ходить в Дормайю, ждут холодные объятия Великой Матери?

Холодные объятия? Я так и покатился со смеху — надо же, какой романтичный контрабандист.

Лари замолчал, поднялся с колен и дождался, пока я перестану смеяться.

— Я подозревал, что Забытые жестоки, — сказал он, поднимая с травы оружие и прилаживая его на место. — Теперь буду знать точно. Да и то, какими ещё нужно быть, чтобы оставить свой народ на растерзание прилипалам с их немытой богиней. Там, куда вы ушли, лучше, да? Забот поменьше?

— Ээээ... собственно... это ты со мной так разговариваешь? — вспомнил я о своей мнимой божественности.

— Я говорю то, что думаю. Правду. Пусть даже она мне будет стоить жизни.

Сколько патетики... И ведь впрямь словно к смерти приготовился — стоит, упрямо выставив подбородок и вперив очи в небо.

— Глупости... — проворчал я. — Больно нужна мне твоя жизнь. Ты хоть понял, что брат твой тебя не предавал? Так что можешь перестать пасти Пресветлого и отправляться по своим делам.

А то я последние мозги растеряю, выискивая преследователей по кустам.

— Понял, — сказал Лари. — Спасибо и на этом.

Он ещё раз холодно и недоверчиво взглянул в небо, словно бог обязательно должен быть там, потом странно подпрыгнул — и через мгновение с того же места взлетела крупная птица, покрытая жёсткими коричневыми перьями. Взлетела, что-то хрипло выкрикнула напоследок и унеслась, оставив меня с глупо открытым ртом посреди поляны.

Немного опомнившись, я покачал головой. И тут оборотни... Теперь понятно, почему я ощущал слежку, но не видел соглядатая. Ушлый дойгар летал за нами птичкой и только на привале поменял ипостась. А предположить, что нужно искать ментальную сущность оборотня, а не человека, мне даже в голову не пришло. Дряхлеешь умом, Йеруше?

На полянке не осталось ничего. Интересно, очень интересно, неужели при смене ипостаси одежда и оружие тоже трансформировались? Это что-то новое, нашим оборотням бы пригодилось. И ещё, надо присмотреться к Оршу. Хватит сюрпризов. Если он завтра тоже упорхнёт птичкой, я поставлю крест на своих мыслительных способностях.

Орш, однако, улетать как будто не собирался. Никаких признаков нечеловеческой расы я в нём не нашёл, как ни старался. После того, как и Ран, слегка удивлённый моей просьбой, сообщил, что Кружево Жизни Орша ничем особым не отличается, я вынужден был отступиться и только наблюдать, как на-ош деловито раскладывает костёр для утреннего чая. Знает ли он о том, кто его брат? Чья кровь смешалась в Лари и дала такой результат? Увы, ответов мне пока не получить. Ведь не спрашивать же Орша, не имел ли его папенька привычки летать по утрам вместо прогулки.

Два дня осталось до столицы. Два дня, считая сегодняшний. Пресветлый заметно оживился, вспомнил, кто он такой, и начал командовать не только Брогицем и Оршем, а и нами. За что сразу же схлопотал вопрос Цантеша:

— Тебе на руке ничего не мешает? Плечо не чешется? — целитель неизменно не желал обращаться к Пресветлому хоть сколько-нибудь уважительно.

Лайгол схватился за Печать, скрытую под одеждой, и выругался. Я его понимаю. Да и смысла в блокировке его Силы теперь маловато, с тех пор, как к нам примкнул Брогиц. Приходится постоянно быть начеку. В первую же ночь, когда они остались одни в своей палатке, Брогиц попытался снять с Пресветлого Печать. Наивные. Если бы это было так просто, зачем её накладывать?

Но снимать Печать не стану. К тому же, один маг на мою голову — гораздо меньше, чем два, пусть даже у них на двоих будет только один на-ош. Кто их знает, этих ис-таланских теоретиков, что они ещё могут. Кроме принципов работы с кристаллом, никаких других секретов Лайгол Тиане поведать не торопился. Только смотрел умильно и со значением, да на привалах всё старался подсесть поближе. Прибить его, что ли, чтобы не докучал девочке... Ну да ладно, пока она с ним и сама справляется. А мне всё чаще кажется правильным предложение Хастина избавить Лайгола от нашего присутствия — осознание того, что от Брогица можно ожидать пакостей в любой момент, напрягает, знаете ли.

Скоро тракт будет огибать Варои, последний город перед Ильяли. Как я понял, с городами у них тут вообще не густо, народ предпочитает селиться поближе к земле и натуральному хозяйству. Города же образовались в основном вокруг торжищ и ярмарок, в них селятся торговцы, которые с удовольствием покупают у крестьян и ремесленников товары оптом и перепродают в своих лавках, магазинах и палатках. И служители Великой Матери тоже отдают предпочтение городам, создавая в них храмы и приюты для тех, кто отмечен знаком Тёмного Отца.

— Заедем в Варои, — сказал Пресветлый, когда мы почти достигли городских окраин, у которых тракт делал резкий поворот и уходил в обход города.

— Это ещё зачем? До привала далеко, припасов достаточно, времени мало. За каким демоном терять его впустую? — спросил Цантеш.

— Меня хорошо знают в здешнем храме. Нужно проверить, как у них идут дела, — Лайгол старался не встречаться со мной взглядом, словно я мог прочесть мысли по глазам.

Лжёт ведь... Что-то мне уже точно не хочется иметь Лайгола в роли гида. В конце концов, не думаю, чтобы для чародея моего уровня было так уж сложно пробраться куда бы то ни было тайком и не быть схваченным. А в этом Варои наверняка куча народу с такими же способностями, как у нашего дорогого хозяина Западной Руки. И наверняка при храме есть приют на-ош. Могу поспорить, ушлый Пресветлый наберет новую свиту взамен утраченной. Сам он плести чары не сможет, но ведь есть ещё и Брогиц. Сомневаюсь, что до сих пор начальника охраны удерживала Печать, наложенная на Лайгола. Скорее он побоялся не справиться в одиночку с демонами, как наверняка представил нас Пресветлый. Ну уж в Варои помощники найдутся. Нет, не хочу в этот город.

Я был непростительно неосмотрителен раньше, когда собирался в Ильяли и надеялся, что нам позволят и дальше разгуливать по империи без присмотра. Надо было сказать Хастину, чтобы читал ис-таланцев время от времени. Лучше быть свободным параноиком, чем пленным растяпой.

— Ну что ж, — проговорил я, — несомненно, в храме вы найдёте более подходящих спутников для поездки в столицу, раз уж вас так хорошо здесь знают. А это значит, что пришла пора расстаться.

Лайгол словно врезался в стену — резко натянул поводья и остановился.