Мир

— Посмотри. Я что-то покупал на всякий случай.

Оливин порылся в багажном отделении и нашёл костюм, ничуть не похожий на местные, но, по крайней мере, новый. Здесь же в машине Страж ловко переоделся. Длинные волосы он завязал в хвост на затылке.

— Селен, меняемся местами!

Май промолчал, и потеряшка перебрался к Эсе, тогда как Оливин занял его место.

— Теперь, приятель, обними нашу прекрасную амазонку, только не слишком крепко, а то я взревную, и сделайте оба вид, что спите.

Его опять послушались. Очередь постепенно двигалась. Май подавал машину вперёд и с любопытством ждал дальнейшего развития событий. Оливин спокойно развалился на сиденье. Его взгляд скользил по солдатам абсолютно безмятежно.

Когда очередь дошла до странников по мирам, небожитель не стал дожидаться стандартных вопросов. Он вышел из машины и аккуратно притворил дверцу. Волнения в войсках его самодеятельность не вызвала: солдаты твёрдо верили в силу численного преимущества. Офицер лениво кивнул, соглашаясь на приватную беседу. Май равнодушно смотрел вперёд, развитое боковое зрение позволяло ему свободно следить за происходящим вокруг. Хуже всех приходилось "заснувшим" в объятьях друг друга амазонке и эльфу. Они ровно дышали и держали веки плотно сомкнутыми. Селен для пущего правдоподобия слегка приоткрыл рот.

Оливин держался так уверенно, словно и бляха Основ сияла на груди, и белоснежная форма кричала на весь мир, что ни малейшего пятна на репутации Стражи быть не может. Самого разговора Май не слышал: уличные шумы отсекали звуки тихой беседы, но выражение лица офицера менялось. Скука переросла в осторожный интерес. Губы раздвинулись в едва заметной улыбке. Оливин говорил негромко, но по виду его убедительно: выражение лица спокойное, в чём-то даже властное, жесты умерены. Наблюдая за ним, Май подивился метаморфозе. Понятно стало, почему Стража до сих пор не уволили. Оказывается, он что-то смыслит в своей профессии. Возможно, и повышение заслужит, о котором так страстно мечтал.

— Там всё в порядке! — сказал Май, чтобы успокоить парочку на заднем сиденье. — Наш друг справляется отлично.

Ответом послужил едва слышный облегчённый вздох. Оливин полностью оправдал лестный отзыв. Ещё несколько минут беседы и дружелюбных кивков, и небожитель вернулся в машину с карточкой, окрашенной в милые этой реальности ядовитые цвета.

— Поехали! — скомандовал он, хозяйственно прихлопывая дверцу.

— Нет слов! — сказал Май, аккуратно трогаясь с места.

Солдаты, потеряв к ним интерес, уже сосредоточили внимание на следующей машине.

— Пассажирам дозволено проснуться или рано? — уточнил Май.

— Я скажу, когда будет можно.

— А почему кордон в середине города? Я думал, такие вещи устраивают при въезде-выезде.

— Там тоже. Мы успели проскочить перед ними.

— Надолго это?

— Сутки не более. Войны сейчас нет, но армия всегда найдёт повод устроить развлечение себе и другим.

— И как же ты с ними договорился?

Оливин небрежно махнул рукой.

— Страж я или не Страж? У нас свои методы.

— Значит, суёте нос в запретные реальности?

— Мы охраняем Основы Порядка! — веско заявил Оливин.

Май усмехнулся. Он свернул налево, где открылась довольно широкая хотя почти пустая улица. Когда-то тротуар от проезжей части отделяли полосы газона, но теперь вместо травы красовался узор из пластиковых бутылок. Май содрогнулся. Он осторожно припарковал машину рядом. Местные правила это разрешали. Бортовой компьютер уже разобрался в них и контролировал движение.

— Просыпайтесь! — сказал Май. — Надо решить, что делать дальше.

Оливин обернулся, светлые брови сердито нахмурились:

— Эй, девушка! Убери ладонь с его коленки! Это неприлично: Селен — почти женат!

Эса непринуждённо высвободилась из робких объятий потеряшки и насмешливо улыбнулась:

— Да тебе-то что?

— Я Страж Основ Порядка и призван заботиться о законах и приличиях!

Оливин и сам осознал, до какой степени нелепо это прозвучало, но Эса не воспользовалась шансом произнести отповедь. Май поглядел на амазонку с любопытством: неужели в ней проснулось девичье кокетство? Или это доброта? Маргово проклятье, а ведь давно женат, пора бы хоть что-то узнать о женщинах!

— Олли, в гостиницу нас пустят? Учитывая, что местных денег у нас нет, а банковские коды здесь не действуют, отрицательный ответ я предвижу и сам не понимаю, почему спросил.

— Деньги я достать могу! — рассудительно ответил Оливин. — У Основ есть в таких мирах специальные засекреченные счета: на всякий случай.

— Мы никому не скажем, что ты об этом проболтался! — заверил Май.

— Всё равно в гостиницы лучше не обращаться: там потребуют регистрации, а пропуск, который мне удалось добыть, права на неё не даёт. Кроме того, следить за постояльцами будет уже не армия, бесхитростная и простодушная, и лучше нам не проверять здешние спецслужбы на профессиональное мастерство.

— Надо найти местных заговорщиков! — сказала Эса. — Всегда есть люди, недовольные существующим порядком, а здесь у них налицо серьёзный повод.

— Опять революции! — вздохнул Май. — Где же искать этих решительных граждан?

— Там где чисто! — ответила амазонка.

Марги переглянулись: а ведь верно! Обязательно найдутся люди, способные устоять против всеобщего помешательства. Они есть в любом мире, иногда реальность и держится только на них. Трудное противостояние часто заканчивается жестоким поражением, но достойней умереть, сражаясь за красоту, чем жить, потворствуя уродству.

Распахнулась дверь ближайшего дома, расписанная красными по зелёному фону треугольниками, и вышла на улицу милая местная семья. Ребёнок тащил пакет с мусором. Под одобрительными взглядами родителей дитя высыпало яркие банки, бутылки, коробки и принялось втаптывать их в чудом уцелевший клочок ещё не обезображенной земли.

Селен закрыл глаза. Эса содрогнулась.

— Пошли искать комплот! — резко сказал Оливин. — Не найдём, так сами создадим! Заводи колымагу, демон!

Глава21

Май охотно повиновался.

— Ты всё-таки держи себя в рамках, помни, что ты — Страж!

— Знаешь, — ответил Оливин, — мне и прежде казалось, что выгляжу идиотом весь в белом, а теперь так я уверен. Порядок? Да я едва начал его защищать!

— Молодец, Олли! — сказала Эса.

Небожитель приосанился.

— Куда едем? — спросил Май.

— Прочь из города! Хотя бы на окраину. Население мегаполисов стремительно вырождается, утрачивает исконную культуру. Кроме того в сельской застройке чистое пространство будет заметнее.

— Как скажешь. Еда у нас есть, палатка тоже — проживём день-другой без цивилизации.

Май проехал весь город насквозь, терпеливо соблюдая местные правила движения. Улицы и люди выглядели всё так же пёстро. Время от времени приходилось закрывать глаза, давая им отдых. Май чувствовал, что внутри зреет странное раздражение. Ему казалось, что под веки насыпали песок, а на теле скопился слой грязи. Спутники, судя по тому, как они ёжились и тёрли ладонями лица, испытывали схожие ощущения. Синтетический мусор вполне мог спровоцировать аллергию, но Май знал, что марги ей не подвержены, а значит, беспокойство мучило чисто нервическое.

Когда дома расступились, давая место полям и лесам, стало чуть легче, хотя ненадолго. Скопления мусора тянулись к горизонту, сливаясь в красно-фиолетовый панцирь. Пакеты с хламом висели на деревьях как жуткие плоды. Поднялся ветер, и хотя шум моторов заглушал мёртвый шелест плёнок, он всё равно звучал в мозгу, запустив кривые корни в память. Зуд усилился. Эса начала кашлять, скоро к ней присоединился Селен. Марги переглянулись.

— Знаешь что, сворачивай с дороги и найди хоть клочок нормальной природы, или мы все здесь сойдём с ума!

Май был вполне солидарен с Оливином, но вокруг дороги почти не видно было деревьев, лишь унылые вырубки, хлам и дрянь, да проклятые плёнки скрежетали по мусору как когти ангелов ада.

Обнаружив едва заметную дорогу, уводящую в сторону, Май свернул на неё. Рёв моторов скоро затих. Здесь когда-то был лес, но остались от него разве что деревца слишком тонкие и кривые, чтобы кто-то на них польстился, да ободранный кустарник. Машине Мая дорога не требовалась, поэтому, когда колеи грунтовки затерялись в пнях и гниющих ветках, демон лишь прибавил скорость. Ему удалось отыскать кусочек почти нормальной по местным меркам природы. Тощие кривые дубки, да клёны жались друг к другу, почти не надеясь уцелеть. От основного разора их отделяло чахлое болотце, поэтому должно быть, техника отступила, бросив этот клочок суши умирать постепенно.

Май посадил машину на грунт. Чтобы удобно уложить Селена и дать ему поспать, пришлось выдворить Эсу и Оливина наружу. Потеряшка опять расстроился:

— Теперь из-за меня придётся отложить поиски!

— Если ты думаешь, что я сам собираюсь летать над миром, глядя сверху вниз на этот кошмар, то здорово ошибаешься! — утешил Май. — В комплектации есть атмосферные зонды, их и отпустим в свободный полёт.

— А локаторы их не засекут? — спросила Эса. — Здесь они, похоже, есть!

— Я тебя умоляю! Ты меня обижаешь! — ответил Май.

Селен заснул, Эса и Оливин принялись собирать мусор вокруг машины. Май запустил зонды и поручил компьютеру следить за их перемещением и обрабатывать информацию. Амазонка и небожитель трудились плечом к плечу. Вокруг машины появилось пространство свободное от сора, и Май словно впервые увидел траву, мох, палые листья. Каждый стебелёк поражал изысканным совершенством, нежные оттенки ласкали взгляд. Мусора здесь, вдали от дорог скопилось меньше, и живой мир частично уцелел. Скверна пока не справилась с ним.

Эса и Оливин работали мирно. Май едва слышал их негромкий разговор, да и не стремился вникать. Небожитель держался с девушкой как добрый товарищ: жесты и взгляды предельно корректны, вольности исключены. А ведь не так и глупо он себя ведёт — решил Май. Есть в подобной тактике рациональное зерно. Умница, но неужели малыш Олли "запал" на прекрасную амазонку? Любопытно будет проследить за развитием событий.

Май вернулся к компьютеру: любовь любовью, а задачу надо решать. Бортовые системы уже произвели анализ мусора и выдали готовый результат. Май рассеянно разглядывал химические символы. Как и следовало ожидать, в основном, полимеры. Соединения довольно стойкие к воздействию внешней среды. Десятки, а то и сотни лет этот мусор будет перекрывать кислород и солнечный свет всему живому, и какое живое против этого выстоит? Разве что сам человек.

Если люди не умеют себя вести — научить их этому трудно. Если умеют, но плохо — выправить изъян вообще за гранью реального. А вот если действовать исподволь: уничтожить саму извращённую культуру, а людей поставить перед фактом — тогда шанс есть. Здесь можно работать резче, чем в реальности шлемов, потому что беда другого сорта. Шок будет, но переносимый: ампутация и без того уже гнилого органа.

Май слабо разбирался в технологиях производства пластмасс, но база всегда была к его услугам. Он сразу понял, что в решении задачи два этапа: уничтожение уже имеющегося мусора и профилактика предстоящего. Заставить людей собрать раскиданное невозможно: это люди, и далеко не все подвиги им по плечу. Значит, уничтожать надо на месте. Хлам, а не людей. Проще всего воспользоваться бактериями, и у чокнутых экологов наверняка есть готовые наработки — вопрос в том, как их добыть. В открытой базе вряд ли найдётся что-то действительно стоящее.

Конечно, если притащить технолога из того мира сюда и посадить среди груд мусора, он сломается в течение получаса и выложит любой секрет за обещание избавить его от жизни в кошмаре. Жаль, пытки запрещены Конвенцией, а вышеуказанный способ действий наверняка попадёт под одну из статей. Впрочем, если попросить помощи, заботу избыть будет легче. Высокомерные реальности демонов и небожителей никогда, ничего, ни у кого не просили. Давний обычай, но пора уже забыть о нём. Мир велик и многообразен. Тот, кто посчитает себя самым умным, неизбежно окажется в дураках.

Теперь профилактика. Здесь проще: дешёвая безвредная добавка превратит тару в порошок или гранулы сразу после использования. Надо лишь внедрить её в производственный процесс. Затем те же самые бактерии доведут до ума оставшееся. С технической точки зрения всё решаемо. Остаётся моральная.

Обдумать нравственную сторону заботы Май не успел. Эса и Оливин прервали благодетельный труд и начали озираться. Посторонние звуки ещё раньше привлекали внимание Мая, но шум — такой же мусор, и демон игнорировал его присутствие.

— Что это? — спросил Оливин.

Он машинально подтолкнул Эсу к машине, загораживая амазонку собой от внешнего мира.

— Если бы я знал! — ответил Май.

Теперь, когда он отвлёкся от возвышенных мыслей о судьбах вселенной, тревога его заметно окрепла. Раздался взрыв, а потом вой или наоборот, но какая, в сущности, разница?

— Быстрее, в машину! — позвал Май — и вовремя.

Загрохотало так, что пошатнулась земля. Совсем близко выросли фонтаны грязи и мусора, воздушная волна и осколки смели листву с ветвей, а ветви с деревьев. Маю казалось, что друзья мешкают, и он втащил их за шиворот: сначала Эсу потом Оливина. Всё вокруг странно замедлилось, а звуки распались на фрагменты. Май повернулся к пульту, чтобы включить защиту, но автомат успел сделать это раньше.

Следующая череда взрывов прогремела в отдалении, и Май решил, было, что обошлось, но почти сразу земля безобразно вспучилась рядом. Крохотное болотце буквально выбросило из привычного ложа, и масса грязи и хищного железа ударила машину в бок.

Май успел пристегнуться, а остальных смешало в кучу, когда машина опрокинулась и покатилась по колдобинам и пням. Стабилизаторы остановили вращение, и даже сквозь окружающий грохот странники услышали натуженное чавканье защиты: упругая среда стряхивала грязь и брезгливо выплёвывала осколки снаряда. "Артиллерийский обстрел" — сообщил компьютер, словно сделал открытие невероятной важности, и Май едва удержался от достойного ответа кулаком по пульту: а то они сами не догадались!

Демон совершенно не представлял, что следует делать. В его культуре подобные вещи забыли так давно, что даже пепел этой памяти осыпался в пыль. Спрятаться в воронке? Говорят, снаряд два раза в одно место не падает. Врут, наверное. А три? Взлететь выше? Удастся ли маневрировать в таком плотном огне? Пассажиры копошились, выпутываясь друг из друга, что станет с ними при более резких маневрах?

Очередные снаряды опять легли в стороне. Защита избавилась от посторонних предметов, и снова вокруг воцарился относительно белый день. Май уже собирался стартовать к облакам, надеясь на удачу и великолепную технику маргов, когда невероятное зрелище буквально парализовало его волю.

По несчастной, избитой, обезображенной земле бежал человек. Его одежда превратилась в грязные лохмотья, волосы на голове — в колтун. Он прихрамывал, но бежал, прижимая что-то к груди, а может, закрывая ладонями рану. Машину он не видел, и не искал помощи и спасения. Жажда жизни или отчаяние гнали его вперёд. Май слышал хриплое дыхание, бешеный на пределе стук сердца и понимал, что человек скоро умрёт, даже если не накроют его снаряд или острый как бритва осколок.