Некромантка. Общий файл

Закутанный в плащ маг отвесил издевательский поклон, упиваясь своей безнаказанностью.

— Представитель Совета? — изображая растерянность, переспросила Гелла. Она знала, какой реакции от неё ждут: страха, уважения, почти священного трепета. И она не собиралась оправдывать чужие ожидания. — Значит, я зря так спешила?

Высший раздражённо скрипнул зубами. Сделав ментору знак выйти, он вкрадчиво осведомился у Шестой:

— Разве приказ Высшего для тебя значит меньше, чем просьба какого-то старика?! — Голос мага разливался в воздухе, окутывая сознание душным одеялом, внушая тяжёлые, тошнотворные мысли о собственном ничтожестве. Гелла почувствовала, что задыхается, что от страха её совсем не держат ноги, что пальцы вот-вот разожмутся и тяжёлая, неприподъёмная книга камнем выскользнет из рук...

"Стоп. Я же могу совсем не дышать!"

Внезапное озарение было подобно вспышке молнии, на короткий миг сорвавшей со всех вещей иллюзорные вуали.

Сразу же успокоившись, Гелла твёрдо ответила, чеканя каждый звук:

— Вся зависит от приоритетов. Сейчас учёба для меня важнее внутренних интриг магов. Следовательно, просьбы учителей для меня важнее приказов Высших. Тем более никто не смеет мне приказывать.

— Очаровательное дитя, — фальшиво умилился Высший, наконец отбрасывая плащ. — Такие умные слова знает!

Он потянулся было потрепать девушку по пушистым волосам, но она легко отстранилась, одарив Высшего ледяным взглядом.

Маг нахмурился, его молодое красивое лицо вмиг стало неприятным и непримиримым, пепельные волосы, завитками падающие на высокий лоб, отбрасывали острые тени, делая его похожим на каменное изваяние: совершенное, но бездушное.

— Итак, — холодный, резкий голос показал, что время шуток и издевательств закончилось. — Я рад, что ты ставишь для себя учёбу первоочерёдной целью, ибо именно об этом уполномочил меня Совет поговорить с тобой!

— Говори, — Гелла пожала плечами, раздражённая пафосом и самовлюблённостью, прозвучавшими в речи мага.

— Нахалка, — почти отечески ухмыльнулся Высший Гидеас, одаривая девушку фирменной кривой ухмылкой: — Надеюсь, ты уже разобралась с нашей системой обучения? Тогда знаешь, что в конце учебного года пройдёт так называемый Большой Турнир, а после него выжившие будут направлены в различные западные герцогства — набираться опыта. Твой статус пока не определён. С одной стороны, ты числишься ученицей уважаемого Высшего, посещаешь все занятия, успеваешь по всем предметам. С другой стороны, — Гидеас сделал красноречивую паузу, позволяя Шестой самостоятельно осознать свою ничтожность. — С другой стороны, ты жрица, тёмная жрица, которых мы всегда уничтожали... И как-то не подобает выпускать нам тебя в мир — ты же опасна...

Гелла едва заметно повела плечами, вонзила в мага пугающе бесстрастный взгляд.

— И вы благородно решили меня предупредить, что в этом вашем Большом Турнире меня убьют?

— Конечно же, нет! — нервно рассмеялся Гидеас. Ему и в голову не могло прийти убить девчонку — единственный гарант возвращения магии. — Тебя вообще не допустят до Турнира — хотелось бы, чтобы процент победителей составлял хотя бы половину от общего числа учеников. Если же выпустить в битву тебя, то, боюсь, выживешь лишь ты сама...

— Вы считаете меня настолько опасной? — тонко улыбнулась Шестая. — Польщена.

— Ну-ну. На твоём месте я бы боялся. Ты знаешь, что жрицы отдали нам тебя, в надежде, что ты умрёшь сама? Они ведь так не любят убирать неугодных своими руками...

Это был подлый удар. Девушку тут же скрутило болью и обидой, ведь она до сих пор верила, что жрицы, сёстры по вере, никогда бы не смогли предать её. Она ведь так и осталось одной из них! Даже с тёмным даром, она оставалась лунной жрицей, так почему же её отвергли?!

Глаза предательски защипало, горло перехватило холодной удавкой отчаяния. Крушения детских иллюзий, надежд, убеждений отдавалось резкой болью в сердце, словно кто-то методично вгонял в тело отравленную иглу.

И в этот момент Гелла поняла, что ненавидит магов со всей страстностью и пылкостью, на которую способна. Вернее, одного конкретного мага, который парой небрежных, ленивых слов разрушил до основания её светлую, детскую уверенность, что жрицы всегда, абсолютно всегда справедливы. Что они не бросают своих сестёр. Что они сами убивают отступниц, прежде даровав им прощение и любовь.

Крейя во всю аплодировала молоденькому, самоуверенному магу, в один момент вернувшему девушке смысл жизни, силу, сохраняющую связь души с телом. Силу, идентичную той, что двигала самой Крейей.

— Вот как? — изысканным тоном уточнила Шестая, склоняя голову и не отводя взгляда от высокомерного лица. Пушистые волосы скользнули по тёмной ткани платья, создавая неприятный, но притягивающий взор контраст. — И что же из этого следует? Вы ведь не просто так завели этот разговор?

— Догадливая, — улыбка Гидеаса была полна приторного яда, и Шестая как наяву почувствовала сладковатый запах гнили и в каком-то остром озарении поняла, что сила этого Высшего грязна, гораздо грязнее некромантии. И девушка не хотела знать, чем повелевает этот человек. — По завершению обучения, тебя отправят с одним из магов на практику. Официально ты будешь числиться его помощницей, на деле же будешь самостоятельна во всём, что не касается твоей магии. Тут уж, извини, Совет тебе не доверяет.

"И правильно делает".

Девушка молчала, не отводя бесчувственного, внимательного взгляда от лица Высшего, словно пытаясь взрезать его душу и разум и прочесть все его мысли.

И Гидеаса это раздражало.

— Совет решил предоставить тебе право выбора: укажи нам, кого из магов ты хотела бы видеть своим напарником, и достойнейшим будет признан именно он, — "иначе эта мерзкая и глупая Джет нам все нервы вымотает", — мысленно добавил Высший.

— Как это ми-и-ило, — со злой усмешкой протянула Гелла, опуская веки и склоняя голову. — Позволить мне самостоятельно выбрать шпиона... Наверное, вы не будете удивлены, если я скажу, что желаю продолжить... сотрудничество с близнецами, учениками Высшего Ареса?

— Это исключено, — Гидеас и бровью не повёл, ожидая такого исхода. — Вас не должны связывать какие-либо отношения, это может быть опасно. Ты должна выбирать исходя из мастерства мага, а не из личных предпочтений. Запомни это.

— Но...

На какой-то миг Гелла испугалась до нервной дрожи, до онемения. Как это так — она не сможет больше общаться с близнецами?! Как это так — быть самостоятельной, самой выбирать, когда и как поступать, самой нести ответственность за свою тёмную силу?! За месяц ученичества у Ареса она уже успела отвыкнуть от необходимости полагаться только на себя.

— Никаких "но". Тебе дано время и дан выбор. Это и так больше, чем позволено прочим, — Высший взмахнул плащом, пародируя поклон, и снова закутался с головой в серую ткань. — Надеюсь, ты правильно всё решишь.

Гелла несколько мгновений смотрела на серую фигуру, не в силах вымолвить ни слова. Затем, пересилив себя, прошептала:

— Да будет на всё воля Совета.

— Умница, — умилился маг. — Ты вовсе не безнадёжна.

Он выскользнул из аудитории бесплотной тенью, оставив Шестую наедине со страхами и разочарованиями.

— Госпожа Сиэра? — Наори серой мышкой проскользнула в тёмные покои. В последние дни верховная не выносила свет, и послушные жрицы потушили светильники и задёрнули шторы. В маленькой келье, стены которой укутали пышные ковры со сложными орнаментами, было душно, тяжёлый вязкий воздух пах южными курениями, специями, травами. От него першило в горле и слезились глаза, но кашель старухи на время утихал.

Верховная едва шевельнула высохшей рукой, делая своей верной помощнице знак подойти. Прикрывая нос и рот мокрым ледяным платком, наставница медленно подошла к кровати жрицы, присела на пол в изголовье, сокрушенно склонила голову. Госпожа верховная умирала медленно, кровавый кашель мучил её с начала зимы и резко обострился в последние дни. Все понимали — Сиэре осталось недолго мучиться. Все понимали — заменить её некем. Если уж даже наставницу, всего лишь наставницу на смену великолепной Стейл едва нашли среди нескольких сотен взрослых и опытных жриц, то новую верховную выбрать из них будет почти невозможно.

Понимала это и Сиэра.

Её время стремительно истекало, болезнь подкосила её за считанные дни, моментально состарив на несколько десятков лет. Крепкая сильная женщина на глазах превращалась в развалину, и ничто не могло помочь: ни медицина, ни молитвы. Богиня отзывалась всё реже и реже, лунная сила едва заметными капельками просачивалась в мир, и верховная корила себя, что так и не смогла дождаться возвращения богов.

Но её дело не должно умереть.

Иначе умрёт сама вера в Лунную.

Оберегая горло, старуха знаками велела наставнице взять перо и лист бумаги, покрытый прозрачными рунами. То, что по воле Сиэры будет написано на этом свитке, сразу же возникнет перед адресатом. А уж он точно найдёт наилучший способ воспользоваться информацией.

— Приветствую, — начала диктовать жрица низким, сиплым голосом. Наставнице приходилось напрягаться, чтобы разобрать слова, расслышать их в хриплом прерывистом шёпоте. — Не знаю, обрадует или огорчит вас известие о скорой моей смерти, но если вы получили это послание, значит, моя душа уже слилась с лунным светом. Прошу вас бросить все силы на наше общее дело, внимательней приглядывать за девочкой — меня гнетёт плохое предчувствие на её счёт...

Резкий кашель прервал речь старухи. Задыхаясь, она поднесла к лицу платок, пропитанный маслами, и на нём проступили новые кровавые пятна. Наори стремительно отложила письмо и поднесла верховной резную чашу с лекарством, жалея, что не в силах уменьшить муки своей госпожи.

Отдышавшись, Сиэра слабо махнула рукой, приказывая продолжить письмо. Сухие губы её едва слушались, но она выталкивала из себя слова, не обращая внимания на режущую боль в горле.

— Всё, что касается нашего дела, будет передано моей преемнице, прошу вас доверять ей, как мне. Я надеюсь не ошибиться в выборе, но будьте и вы снисходительны к новой верховной. Объясните ей наши цели и идеи. Она поймёт.

Жрица снова закашлялась, прикрывая глаза тонкими веками. На сухих губах колючей корочкой запеклась кровь. В густой темноте кельи казалось, что на кровати, закутавшись в колючие одеяла, лежит высохший труп.

Сжав слабыми непослушными пальцами стило, верховная поставила корявую подпись под письмом, аккуратно, с трудом удерживая выворачивающееся из руки перо, нарисовала заключительную руну, которая отправит содержимое письма адресату после её смерти.

Ждать осталось недолго.

Наори с почтением приняла лист из бесчувственных рук жрицы, скатала и убрала в кожаный футляр, висевший на её поясе. Это только могло показаться, что она — тихая серая мышка, неприметная, спокойная, не умеющая спорить и отстаивать собственное мнение. Наставница была наблюдательна и сильна духом, упряма и фанатична — иначе бы она не смогла выполнять свои обязанности. Но она справлялась с ними — и очень хорошо.

А ещё она умела анализировать даже самые смутные намёки, извлекать из них крупицы информации и преподносить эту информацию остальным так, как было удобнее ей.

Но ещё лучше она умела притворяться слабой и неспособной что-либо решать самой. Ведь это так удобно — руководить из тени, не неся ответственности за свои поступки. Но иногда, по вечерам, тихая наставница Наори мечтала, глядя на луну, о том, как станет она верховной, как сполна вкусит власти. Она понимала, чем за это придётся заплатить — больше не будет времени любоваться болезненно-острыми, точными гранями минералов, вплетать в их простую, чёткую структуру изящные, изысканные заклинания. Больше не будет в скоромной келье трав под потолком, наполняющих сухой холодный воздух воспоминаниями о летнем зное, весенних ливнях, осенних букетах золотых листьев.

Но ради блага сестёр можно отдать всё. Даже жизнь.

Сиэра из-под полуопущенных век наблюдала за своей будущей преемницей. У верховной не было других вариантов — сначала она прочила на своё место яростную Стейл, теперь же ей пришлось смириться и с тусклой Наори. Но девушка справится — все задатки у неё есть. Главное, чтобы не провалила всю миссию, не сорвалась на маге, не отказалась от его помощи. Ведь было бы так горько и обидно осознать, что дело всей твоей жизни, стоившее тебе крови и слёз, не довела до конца, растоптала та, на кого возлагаешь такие большие надежды. Ведь это значит — ты впервые ошиблась. Это значит — вся жизнь насмарку, зря, и ничего не принесло твоё служение...

Сиэра медленно, превозмогая предательскую дрожь, сжала ладонь Наори. Юная жрица вздрогнула, опустила серые глаза на старуху. Попыталась ободряюще улыбнуться, но у неё на глазах наворачивались слёзы. "Почему, почему так? Почему богиня всегда зовёт к себе тех, кто так нужен здесь?! Почему я не могу отдать свою жизнь за неё?!"

— Верховная, — враз охрипшим голосом произнесла Наори, опускаясь на колени и прижимаясь губами к иссохшей ладони жрицы. — Госпожа моя, не оставляйте нас...

— Всё, что тебе нужно знать, найдёшь в приёмной зале, в тайнике за картиной, — едва слышно пробормотала Сиэра. Перед её взглядом уже танцевали белые лепестки вишни — верный знак скорой смерти. Сквозь густой аромат благовоний пробивались свежие нотки вечной весны. — Вскроешь через день после моего сожжения. Внимательно прочти пророчество, истинную версию. А теперь ступай.

Наставница резко вздохнула, сдерживая слёзы, рваными, неуверенными движениями поднялась на ноги, склонилась в ритуальном поклоне, хотя Сиэра её уже не видела.

Старая жрица погрузилась в забытье, ожидая когда душа её покинет смертную оболочку и вернётся в Белые Сады.

Наори потерянной тенью брела по пустым коридорам Храма. Слабое пламя светильников бросало едва заметные отблески на стены, не освещая, не рассеивая тьму. Ещё не настало время траура, но глубокая печаль укутала Цитадель густым покрывалом.

Наори прижалась лбом к стене возле окна. Свинцовое небо заволокли тяжёлые фиолетовые тучи, готовые в любой миг разразиться ливнем. Природа готовилась провожать верховную в последний путь.

Наставница всхлипнула и вытерла слёзы. Минуты слабости, готовые растянуться в вечность, были грубо прерваны жёсткими, расчётливыми мыслями. Наставница перебирала в памяти свою последнюю встречу с Сиэрой, всё больше осознавая, что верховная пыталась что-то скрыть даже от своей верной помощницы. Но разве могут быть между жрицами секреты?

Оказывается, могут.

Перебрав в памяти все слова Сиэры, Наори пришла к выводу, что верховная вела дела с кем-то... с кем-то, кого жрицы могли воспринять в штыки.

Сиэра вела дела с Высшими?!

Наори ещё сильнее прижалась к холодному камню, словно моля его забрать дурные мысли. Как такое могло быть? Сиэра, великая, непогрешимая верховная... и Высшие?!

Конечно же, поспешила успокоить себя Наори, всё это было на благо Храма! А как иначе?!