Вторая школа города Навода расположилась на зеленом холме на западном берегу Звенящей. Широкий гранитный мост, повисший изящной кружевной аркой между берегами реки, соединял школу с городом. Ее строили эльфы Миайлы, и потому здание получилось очень строгим и рациональным, просторным и светлым. Но у каждого, кто переступал его порог, сразу создавалось впечатление, что он находится на корабле, стремительно мчащемся вперед, к звездам... Это ощущение усиливалось тем, что каждое окно в школе выходило к морю. Внизу, под холмом, простирались бескрайние сады и березовые рощи, среди которых бежали тропинки, выложенные белым камнем. Эти тропинки сходились у моста.
Этот день выдался очень теплым, ясным и солнечным. Земля подсыхала после долгих весенних дождей. Никому не хотелось сидеть в такой день в классах, и учителя, не сговариваясь, перенесли уроки на природу.
Два десятка учеников сидели на траве, слушая учителя. Два десятка пар внимательных глаз.
"Через семь месяцев княгиня Вигдис дотАльви погибла в бою у Второго Пальца. Защищая ее тело, погиб ее сын Вирст тонВигдис. Но ополчение нертов, пройдя Первым Пальцем, ударило в тыл седьмому корпусу Черной империи, а полк Райвира тонВигдис нанес удар во фланг. И враг отступил.
Вигдис и Вирст похоронены в самом сердце Дзапсноу — Нертских гор. И сестры волков хранят их могилы..."
Учитель умолк.
-А что было потом? — робко спросила синеглазая девочка. Цилла.
-Потом? — улыбнулся уголками рта учитель. — Потом было три с половиной века войны. Ты хочешь знать все сразу?
-Нет, учитель. Но...
-Хорошо.
Учитель обвел класс взглядом.
-На прошлом уроке я дал задание троим из вас подготовить короткое сообщение. Кто из вас будет говорить?
-Я! — ответил один из мальчиков — Зайро тонВикки. — Мы решили, что я собрал больше материала.
-Ну, что ж! Мы слушаем! — согласился учитель, располагаясь на траве вместе с классом.
Мальчик сел на каменную скамеечку, на которой прежде сидел учитель, вздохнул и начал.
"Через месяц после гибели княгини Вигдис в Озерищах появился первый отряд лесных мстителей. Им командовал Шайнэрэ. К сожалению, его настоящее имя осталось неизвестным.
Потом, годы спустя, такие отряды стали серьезной силой, с которой так и не справилась имперская армия.
Шайнэрэ развернул диверсионные операции по всем Озерищам, вырезая карательные отряды врага и без потерь исчезая в лесу. В сорок пятом году Нашествия он перевел свой отряд в заарбадские леса, ставшие с тех пор его основной базой. Отряд действовал отдельно от сил сопротивления. Даже наша разведка не смогла выяснить — кто такой Шайнэрэ, где находится его отряд. Даже волки не смогли их выследить! Его воины приходили к нам на помощь в самых отчаянных ситуациях, а потом растворялись в лесной чаще. Они, не показываясь на глаза, передавали очень ценную информацию о планах противника, о передвижениях его войск.
В сорок седьмом году его отряд, спасая Арбад, устроил обвал на Мокром перевале. Тридцать тысяч имперских солдат угодили в засаду и были перебиты все. Император Тай-цзу был в таком гневе, что издал указ о том, что принесший голову Шайнэрэ получит титул хоу.
В сорок восьмом году бойцы Шайнэрэ деблокировали пятую бригаду, попавшую в окружение в районе центрального сектора Рыжих гор.
В сорок девятом году был захвачен и уничтожен штаб первой южной армии Черной империи. Ее командующий был убит вместе со своими офицерами.
В пятидесятом году было совершено нападение на Кветорский порт. Лесные мстители перебили стражу, сожгли десяток военных кораблей и снова ушли без потерь.
Кветорская операция — последнее в истории упоминание об отряде Шайнэрэ.
Кем они были? Что с ними стало? И за что их легендарный командир получил столь ужасное прозвище? Мы этого, наверно, уже никогда не узнаем!
Потом, десятилетия спустя, движение лесных мстителей распространилось на весь континент. В 372 году Нашествия указом князя Конха тонЛитти была сформирована Отдельная лесная армия, объединившая разрозненные отряды мстителей".
Мальчик закончил доклад, встал и поклонился слушателям.
-Благодарю, Зайро! Молодец! — похвалил его учитель, снова занимая свое место на скамеечке. — Это все?
-Нет, учитель, — нерешительно сказал Зайро. — У меня есть гипотеза.
-Излагай! — благосклонно кивнул учитель.
-Я полагаю, что под именем Шайнэрэ скрывался Оге. У меня нет доказательств, но я так считаю.
-На каком основании? — осведомился учитель.
-Я думаю, что Оге любил Вигдис. И мстил за ее гибель. А еще я думаю, что он искупал свою вину...
-И как? Искупил?
-Да, учитель! — твердо ответил мальчик.
Учитель встал со скамейки, обвел взглядом класс. И медленно спросил:
-Вы считаете, что такую вину можно искупить? Что вообще можно искупить вину?
И встала Цилла. И подошла она к учителю. И посмотрела ему в глаза.
-Нет, учитель! Нельзя. Но не должен... был... Шайнэрэ так казнить себя! Человеческие предрассудки — самый главный враг каждого из нас. Он не справился с этим врагом. Нельзя за это осуждать его. Посочувствовать, пожалеть, понять — надо. А осуждать? Кто вправе осудить Оге?
Звенел над холмом голос синеглазой девочки.
-Пусть каждый из нас вспомнит, что мы чувствуем при встречах с гигантскими пауками? Мы их пугаемся! Их вид внушает нам отвращение! Да, мы знаем — они мудрые и добрые! Они наши друзья! И они читают мысли! Эти наши мысли причиняют им боль! И мы это тоже знаем. И ничего не в силах с собой поделать! И мы тоже казним себя за эту их боль. И потому им еще больнее.
Девочка взяла учителя за руку. Он вздрогнул, но не отнял руку.
-Учитель! Ты это и сам знаешь. Ты познакомился с ними еще там, на Боргильдсфольде, задолго до нас. Ты знаешь, что так же страдают иртха при встречах с нами. Мы им нравимся точь-в-точь, как нам — пауки. Должны ли они себя казнить за это? Я считаю, что никто из нас не виноват. Это — наша беда, наша проблема. И не надо себя мучить! Проблемы надо решать. Всем вместе и каждому в отдельности. И мы — разум Радуги миров — решим эту проблему. Обязательно решим.
Цилла отпустила руку учителя, помолчала, опустив голову. А затем снова взглянула ему в глаза. И негромко добавила:
-Я уверена, учитель, что Вигдис простила... Оге. И... ты... себя... прости!
Два десятка учеников сидели на траве, глядя на учителя и синеглазую девочку. Два десятка пар внимательных сочувствующих глаз. Два десятка открытых душ.
Перекресток семи дорог: Уна
(12 год после Рагнарекка или 65 год Победы)
-Так! Хороши, нечего сказать! — женщина еще раз критически оглядела детей, вернувшихся из школы.
Вид оба имели самый растерзанный: одежда порвана, фонари под глазами, кулаки сбиты в кровь. Девочка, разумеется, сразу после драки постаралась привести себя в порядок, но получилось неважно. А мальчишка, по-видимому, не счел важным свой внешний вид.
-От Виллы, честно сказать, я всегда жду чего-нибудь подобного, но ты, Рольф! Зачем ты-то полез в драку?
Мальчик насупился. Женщина хорошо знала сына и поняла, что совершила ошибку. Теперь с ним придется мириться всерьез. Она перевела взгляд на девочку.
-Что произошло, Вилла? — серьезно спросила она.
Девочка вздохнула, помолчала с минуту, снова вздохнула и ответила:
-Они сказали, что Вигдис — убийца и людоед.
Женщина на несколько мгновений задумалась (она всегда отличалась умением быстро и эффективно думать). Она знала, что так о Вигдис думают не только таинственные "они". Так считают слишком многие. История и человеческая память избирательны, они часто сохраняют не ту часть правды, которую стоит сохранить. И не только ради детей, но ради Истины придется ей, кажется, воспользоваться властью. Но вначале она должна расставить все по местам сейчас и здесь. Детям.
-Это — правда.
-Правда?! — потрясенно выдохнула девочка.
-Не вся правда! — отрезала женщина.
-Но все-таки...
-Вилла! Нет большей лжи, чем полуправда. Разве я вам этого не говорила?
-Говорила, мама, — упавшим голосом прошептала Вилла, по привычке терзая край передника. Но Рольф все еще был настроен по-боевому:
-И то, что она сражалась в армии Предназначения в Рагнарекке, тоже — правда?
-Да, — признала женщина.
-Значит, они были правы, говоря, что Вигдис — враг?
Впервые в жизни женщина почувствовала ярость.
-А ты не забыл, случаем, что Вигдис дотАльви — ваша мать? Или тебе это уже не важно?
Мальчик не смутился:
-Какая разница, если она сражалась против нас?..
-Против вас? — с расстановкой спросила женщина, перебив сына. — Против вас? Ты тоже там был, не так ли? Поэтому тебе все ясно, да? Это же ты отбирал меч у Утера Пендрагона, короля бриттов, чтобы он не покончил с собой, когда убил брата в бою. Аврелий сумел сдержать удар, а Утер — не успел. И мы с трудом успокоили его, военачальника армии Предназначения. ...И это ты вместе с кентаврами Ах-аннты и всадниками Спитамена прорывались к окруженным в седьмом секторе хьервардским альвам! Тогда погибла четверть табуна Ах-аннты, был смертельно ранен сам Спитамен, но мы все-таки прорвались. И спасли всех, кто еще был жив. Ты был с нами, да?.. И это ты вступился за свою мать, когда ее судил трибунал Предназначения за то, что она не смогла зарубить Райвира тонВигдис, своего сына, офицера армии Радуги! Она встала тогда с ним спина к спине против своих, и продержалась целый час, пока не подоспели танкисты Гудериана. ...Тогда сам великий Ангра-майнью вступился за Вигдис, и его слово решило все!.. И это ты ассистировал Железной Мэрион, которая оперировала вашу смертельно раненную мать? Когда кто-то напомнил, что Вигдис — враг, Мэрион резко ответила, что здесь нет врагов! Для врача есть только один враг — Смерть!.. Ты был там? Ты все это пережил? Ты имеешь право говорить "нас"?
Мальчик никогда не видел свою маму в таком гневе... Он беспомощно поглядел на сестру, ища поддержки. И получил ее.
-Но, мама! Не сердись, Рольф неудачно выразился! Так считают все, понимаешь? Все считают ее врагом. Нельзя же драться со всем миром...
-Все могут ошибаться... — усмехнулась женщина, остывая. — Они просто не знают Вигдис так, как знаю ее я. А я ее знаю с детства. Мы были подругами, почти сестрами. Она добрая и справедливая, смелая и бескорыстная, прямая и честная. А это дорогого стоит, поверьте. Вы должны гордиться своей мамой! Она этого заслуживает. И в школе расскажите...
-Нам не поверят! — с досадой воскликнул Рольф.
-В таком случае, — жестко усмехнулась женщина, — им придется поверить мне. А они поверят, если убеждать их буду я: волею Мастера, творившего сей мир, его Хранительница, шестой Эмиссар, Уна Гутторндоттир!
Перекресток семи дорог: Белый Вожак и Читающая в душах
(42 год после Рагнарекка или 95 год Победы)
-Ты врешь, Хокон! — отчаянно крикнул мальчик. — Она была хорошей!
Его противник, здоровенный пятнадцатилетний оболтус, довольно ухмыльнулся.
-Ну да! Она была людоедом и убийцей! — и с презрением добавил: — Прочти в своих книжках, книгочей.
Мальчик сжал кулаки. Его обидчик заржал:
-Драться хочешь? Ну, давай! Покажи, на что способен, кроме чтения!
Атака вышла яростной, но неподготовленной. Хокон просто отшвырнул мальчишку. Тот упал, но мигом вскочил и снова кинулся в драку. Драться мальчик не умел. Хокон врезал ему под вздох, затем ударил в челюсть. И мальчик снова упал. Когда он с трудом поднялся, Хокон снова занес кулак.
А опустить не смог — его запястье кто-то держал железной хваткой. Повернув голову, Хокон увидел высокого старика, прямого и сильного, как будто ему было двадцать лет, а не семьдесят с лишним. За его спиной стояла женщина, которую ни у кого не поворачивался язык назвать старухой. Все еще красивая, стройная, как девушка, одета она была в длинное узкое платье с разрезами по краям подола, перетянутое широким армейским ремнем, на котором висел меч в потертых ножнах черной кожи.
-Уймись, парень! Иначе руку сломаю! — с угрозой сказал старик. — И не мели того, чего не знаешь. А если кулаки чешутся, ищи равных соперников!
Оставив мужа разбираться с хулиганом, Нита подошла к мальчику, подняла его и помогла сесть.
-Он врет! — со слезами в голосе повторил мальчик.
-Конечно врет, — улыбнулась Нита. — Я-то Вигдис давно знаю, еще с той, первой ее жизни. Она была моим другом, моей первой наставницей... Знаешь, какая она была? Я расскажу тебе...
Жили в одной деревне двое детей: девочка и мальчик. Девочка была самой толстой и некрасивой, а мальчик — самым маленьким. Сверстники дразнили их, взрослые отводили глаза. А дети дружили. И еще из-за этого подвергались издевательствам.
И только один человек в деревне их защищал — Вигдис. Она тогда уже была почти взрослой, на целых шесть лет старше нас. Она била наших обидчиков, и нас надолго оставляли в покое. Она думала, что мы не знаем об этом. Она всегда была приветлива с нами, не отводила взгляда и не оскорбляла лживым сочувствием...
Потом ей пришлось покинуть деревню, и мы расстались на долгие восемь лет. А, встретившись вновь, стали друзьями. И именно она направила меня с мужем на путь, который помог остановить ту проклятую войну. Да, мы не дожили до Победы. Да, война продлилась свыше трех веков после нашей смерти. Но идеи, посеянные нами, дали всходы, позволившие двум народам перестать быть врагами. А когда твой враг — уже не враг, нет причин воевать. Вот такой она была, Вигдис дотАльви. Такой она и остается...
-Я знал, — прошептал мальчик. — Я верил. ...Я хочу ее увидеть. Я хочу ей помочь.
-Помочь? — изобразила удивление Нита. — Почему?
-Не знаю, — признался мальчик. — Я думаю, что она в беде. Все ведь вернулись, когда Рагнарекк закончился. А она? Почему она не возвращается?
Нита испытующе поглядела на мальчика.
-Возможно, она нашла что-то поинтереснее? Ты же знаешь, кто она теперь? С ее могуществом для нее открыты все пути!
Мальчик неожиданно взглянул в глаза старой женщине, выдержал ответный взгляд, отвел глаза снова и пробурчал себе под нос:
-Все, кроме одного — домой.
Нита услышала.
-Почему ты уверен, что ей было бы интересно здесь, "дома"?
Зачем Ните это было надо? Казалось, ей нравилось выводить мальчишку из себя своими наивными вопросами. И, наконец, мальчик не выдержал. Его прорвало:
-Потому, что всегда интересно посмотреть на мир, за который ты сражался всю жизнь, за который погиб в бою! Потому, что интересно посмотреть на мир, где больше нет войны, где мирно уживаются три народа. Потому, что интересно пройтись по улицам города Белый Ключ, выросшего на месте ее родной деревни, поговорить с людьми, в школу заглянуть, где дети вейров учатся вместе с детьми людей, послушать крики и лай, заполняющие школьные коридоры на переменах, послушать под дверью рычание учителя волчьего языка, читающего лекцию ученикам седьмого класса. ...Потому, что всегда интересно поглядеть на своих потомков, доныне правящих северным континентом. ...И потому еще интересно ей здесь, "дома", что почти все ее друзья здесь.
