Бестия.

Возможно, ягоды, кроме слепоты, вызывали галлюцинации, как наркотики, которыми баловались некоторые жители Халифата. Точно не знаю. Но только это и было причиной жуткой головной боли.

Сначала перед глазами мелькали Гордон, Мигель и Мартьяна. Изредка появлялась старуха. Та, которую звали Кассандрой.

Потом вообще пошли остроухие и звероподобные рожи. Все они безостановочно кружились передо мной в бесконечном водовороте, не давая ни минуты продыху.

Но самое страшное мне привиделось, когда я, наконец, заснула.

Умирающая Ванда. Самый страшный ночной кошмар в моей никчемной жизни. Что это? Шутка воображения или что-то другое? Мне не хотелось ни думать об этом, ни говорить, чтобы не дай Бог не накликать беду.

Да еще Ванда так кричала на меня, обвиняя во всех бедах, что иногда даже хотелось, чтоб глюк оказался правдой. Ну, не в серьез, конечно. Но по ее словам выходило, что я виновата во всех грехах. И в том, что с ней сделал Мигель, тоже. Да кто ее просил переться за мной в Даймонд? Да еще и ночью! Так что сама дура.

Но когда она замолчала, я забеспокоилась.

Повозка резко дернулась, уронив меня на спину, и впереди раздался насмешливый женский голос:

— Дорогие гости, наконец, прибыли.

Ванда сдавленно пискнула и замолкла. Я слепо зашарила вокруг руками, пытаясь отыскать подругу, но все время натыкалась на пустоту.

— Кто здесь? Что происходит? — паника накатила, подобно безумству. Я еще сильнее, чем раньше, ощутила себя беспомощной.

В ответ на мои манипуляции раздался громкий издевательский хохот, который подхватили несколько мужских голосов.

— Слепая Повелительница! Какая прелесть! Кварц, как ты это сделал?

— Это не я. Это она сама, — довольно усмехнулся демон. — Слепнянки нажралась.

— Все еще лучше, чем я могла подумать, — возвестил радостный голос.

— В темницу ее! А рыжую продайте оркам. Мне она не нужна.

— Нет! Ванда! — завопила я не своим голосом, когда в плечи вцепились сильные руки и потянули с повозки. — За что? Зачем мы вам?

— Погости-ка ты у эльфов, девочка, — раздался над ухом гнусный голос Кварца. — Ты разве не знала, что они давние враги демонов?

— Предатель!

— Почему это сразу предатель? Мне, между прочим, семью кормить надо. И дела нет до разборок высших. Пока вы тут разбираетесь, простые демоны голодают. А так хоть плату хорошую получу. Да и не нужна нам повелительница — человек! Мне еще все спасибо скажут.

— Сволочь! Скотина! Змееныш проклятый! Да Гордон тебя в порошок сотрет!..

— Заткните ее! — раздался надменный голос и меня грубо заткнули... Чем-то тяжелым по голове.

Демон

Гнусный червяк корчился перед двумя высшими демонами, выглядевшими величественно и неумолимо в дорогих черных костюмах и черных же плащах. Мрачные, страшные в своей сверхъестественной красоте.

Красноволосый низший катался в пыли, хрипя и пытаясь скрюченными пальцами зарыться в землю. Стать невидимым. Он поминутно делал попытки превратиться в змею, которая была его второй ипостасью, но Повелитель грубо возвращал его обратно. Слишком давно Даркворды не вмешивались в жизнь высших и те забыли, кто их создал. Кого им следует бояться.

Гордон лишь прожигал его взглядом, но тело, подобно тряпичной кукле, изгибалось, поднималось и падало.

Внезапно, низший обмяк, освободившись от чужого давления.

— Встать! — холодный голос морозил жилы, сковывал мозг.

— В последний раз спрашиваю, куда и когда ты их отвез?

— Пощади, Повелитель! — прохрипел низший. Их уголка его рта стекала черная кровь.

— Где они?

— У эльфов, — пленник задыхался, держась за сердце. — Я отдал их прямо в руки королевы Мартьяны.

Гордон зарычал и сжал руку в кулак. Низший схватился за горло и закатил глаза.

— Я разорву тебя на тысячу кусочков!

— Гордон! — Мигель схватил воспитанника за руку, не сводя презрительного взгляда со змееподобного.

— Он может еще что-то знать.

Нехотя, Повелитель ослабил невидимую хватку. Низший рухнул обратно в пыль и закашлялся.

— Где они ее держат?

— Кого... ее?

— Твою Повелительницу, червяк.

— Она приказала бросить ее в темницу.

— А... рыжую девушку? — почему-то с опаской спросил советник.

Тут желтоглазый демон поднял голову и усмехнулся с каким-то сумасшедшим и победным выражением лица.

— Ее продали оркам, мой Повелитель!

Ни стража, ни Гордон ничего не успели предпринять, как советник смазанным пятном метнулся к низшему. Через секунду, демона разнесло на кусочки.

— Что будем делать? — хмурый повелитель с советником сидели на расстеленных плащах в походной палатке. Перед ними стояла миска с тушеным на костре мясом изарги, забитой одним из стражников.

Мигель также хмуро пожал плечами.

— Я могу определить, где именно находится Ада. А тебе уже и карты в руки. Только знай: я готов помочь тебе в этом, но дальше... Извини, мне надо найти мою девочку, пока не стало слишком поздно.

— А ты уверен, что уже не поздно?

Советник молнией метнулся к горлу своего воспитанника, опрокинув миску с едой.

— Не смей так говорить! Не смей! Она жива! Я знаю, я чувствую...

Он как-то сник и, тяжело дыша, уселся на место.

— Она должна выжить. Гордон, она ведь такая слабая и беззащитная. А орки не миндальничают с пленниками. Они их используют на тяжелых работах или как приманку для зверей. Ты же знаешь.

— Радуйся, что не изнасилуют. Размер не тот, — флегматично заявил Повелитель.

— Как ты можешь?! — советник с несчастным видом схватился за голову.

— А что ты хотел? — черная бровь надменно приподнялась. — Раскис, как лира какая-то. Ты высший демон, топчущий этот мир безумное количество лет! И раскис. Я, конечно, могу упрекнуть тебя в том, что свои интересы ты ставишь ниже, чем интересы Повелителя. Но не буду. Только уверен ли ты, что справишься в одиночку?

Советник хищно усмехнулся. На миг показались клыки.

— Ты не знаешь, сколько мне лет, мальчик. Боюсь, я тоже уже не знаю. Целая армия орков для меня, как игрушка для ребенка. Тем более эти собаки не посмеют перечить высшему демону.

— В этом ты прав.

— О чем задумался? — спросил Мигель через минуту.

— Думаю о том, как не лишить эльфов королевы.

— Оторви ей за Ванду голову! — советник порывисто сжал руку в кулак, от чего суставы хрустнули.

— Мы выдержим войну с эльфами?

— Ха, мой мальчик! Мы, как никогда, сильны!

— Но ведь эльфы не лезли на рожон, пока Мартьяна там не появилась.

— Тут есть, о чем подумать. Да, наверное, ты прав. Вытаскивай супругу, а там решим.

Адальмина

Я прижалась к шершавой стене, отгоняя от себя мысли. Одна страшнее другой, они посещали меня в этом мрачном подземелье. Надо признать, что оно было не таким мрачным, как то, в котором держал меня демон. Да и руки мне оставили свободными. И вообще, возникало ощущение, что я здесь никого не интересую. Остроухие даже кормили меня прилично и не издевались. И не пытал никто — опять же подозрительно.

К плюсам моего положения следовало также отнести то, что зрение медленно, но верно возвращалось. После того, как я очнулась среди серых стен, никакие видения больше не беспокоили. А вот голова болела. Приложили меня крепко.

Все бы ничего, но меня ело поедом беспокойство о Ванде. Что сделали с ней эти твари? И кто такие орки? Об этой расе я ничего не слышала раньше. Сознание рисовало страшные картины с участием подруги. Вспомнились слова Дайка о демонах-людоедах. Может, это и есть орки?

А еще в голову постоянно лезли проклятья в адрес блудного супруга. Если бы не он, мы с Вандой не оказались в таком плачевном положении.

Кап-кап...Ржавый рукомойник в углу камеры с завидным постоянством пел свою однообразную песню. Это продолжалось до тех пор, пока вода не вытекала полностью.

Покачиваясь и держась за стенку, я осторожно направилась в сторону этого звука, стараясь не споткнуться о валяющиеся под ногами цепи. Видела я пока еще смутно, но радовалась тому, что не ослепла совсем.

Следовало напиться и сполоснуть лицо, пока вода не закончилась. Неизвестно, когда еще обо мне вспомнят.

Увы! Прохладной жидкости хватило лишь на один глоток.

— Эй! — крикнула я куда-то в дальний конец темницы.

Где-то там имелась железная дверь, за которой притаился стражник.

— У меня вода кончилась!

Я повторила данную фразу еще несколько раз, пока мне соизволили ответить.

— Заткнись, — такой ленивый ответ следовал каждый раз, когда я о чем-нибудь просила.

Ну, ладно!

Я прокралась обратно на тюфяк и, скрестив ноги, набрала побольше воздуха в легкие.

— О-ой! Отпустите цыганку домооой!

О-ой! Тоскливо сидеть здесь одноой!

— Заткнись! — уже более оживленно отреагировала доблестная стража. И для верности застучала чем-то по железной двери.

— О-ой! — затянула я вновь с интонациями профессиональной плакальщицы.

Но так как фантазия в таком состоянии отказывала работать, пришлось ограничиться все теми же двумя строчками.

Через некоторое время вопли стражника заглушали мое заунывное пение. Он огрызался, завывал, угрожал и стучал по двери.

— Не, ну, сколько можно! — возмутилась я. — Не думала я, что остроухие такие крикуны и скандалисты. Вот знаешь, о чем я раньше мечтала, служивый?

— Не знаю и знать не хочу! — глухо огрызнулись в ответ.

— Что выйду замуж за эльфа, красивого и утонченного. И будет он мне стихи читать и магией баловать. Будут у нас по дому летать бабочки, петь райские птицы..., — молчание за дверью красноречиво свидетельствовало о том, что мой мечтательный голос произвел сильное впечатление. — Эльф должен был непременно носить меня на руках и целовать ноги.

В ответ мне буркнули что-то вроде: "Много чести". Хам! Как будто я его заставляю целовать мне ноги!

— А на поверку оказывается, что вы грубые остроухие твари. Нежная магия вам чужда. Любить женщин вы не умеете, а демоны гораздо обходительнее вас.

— Ах, ты дрянь! — в двери яростно заскрежетал ключ. — Сейчас я тебе покажу, как эльфы любить умеют!

Стражник ворвался, потрясая каким-то оружием, которое я видела весьма смутно. "Переборщила", — отметило мрачно сознание.

Никогда не думала, что существуют толстые эльфы. До этого момента. Данный представитель остроухих был даже больше Дайка. И, действительно, производил впечатление не мощного, а толстого. А еще, он явно расстегивал ремень, поддерживающий брюки. Данные смазанные движение не могли быть чем-то иным. Правда, видела я очень плохо. Тем более и плохое освещение этому не способствовало. Тусклый свет поступал лишь через маленькое решетчатое окно. А день явно клонился к вечеру.

— Щас я тебя... во все дыры, — бормотала гора, нависшая надо мной.

А я... А что я? Когда видишь плохо, да еще и голова болит, как-то притупляется восприятие реальности.

— Нет, точно грубиян, — тяжело вздохнуло мое безрассудство. — Ты сначала накорми, напои, а потом поговорим.

— Я найду более приятное применение твоему ротику.

Меня грубо схватили за плечи и приподняли.

— Аааа, помогите! Насилуют! Ммм..., — завопила я во всю силу легких, а потом замычала, так как мой рот накрыли потной ладонью.

— Заткнись, сука! — от смрадного дыхания даже глаза защипало.

Сердце колотилось, как сумасшедшее, когда одежда затрещала под варварским напором. Ну, нет у меня чувства самосохранения! Пропало! Вместе с везением и покровительством Великого Плута.

Жалкий вид беспомощной, полуслепой цыганки не оттолкнул насильника, а, наоборот, возбудил. Он дрожал от ненависти или чего-то еще, больно тиская нежную грудь. Меня затошнило, и я понадеялась, что желудок вывернет на этого ублюдка. Плеть мне! Отстегать бы его, как следует!

— Отставить! — грозный голос волшебным образом оттолкнул от меня беспредельщика. — Вон отсюда! По окончании смены, ты, солдат, будешь наказан!

— Слушаюсь, ваша милость! — буркнула расплывчатая гора, застегивая ремень, и выскочила из темницы. Я даже пнуть его не успела!

Я злобно пыхтела стягивая края грязного, изорванного лифа. А вокруг ощутимо сгущалась тишина. Напряженная, исходящего от белесого призрака. Это мой нежданный защитник все еще стоял около двери и явно внимательно разглядывал меня. Его взгляд словно прилип ко мне и, словно слизняк, скользил по чертам лица. Обнаженные плечи тоже не остались без внимания, покрывшись липкой слизью.

— Долго ты еще будешь на меня пялиться? — грубо поинтересовалась я. Нет, осторожности во мне ни на грамм. И ведь не учусь на ошибках. "Мазахистка" — мое новое имя! Приятно познакомиться.

— А что, нужно сразу приступать к действиям? — насмешливо произнес смутно знакомый голос.

— Ты кто? — я пристально уставилась в неясный силуэт, силясь рассмотреть то, что не могла.

— Так вот ты какая, повелительница, — медленно протянул знакомый незнакомец. — В тот раз ты была симпатичней, моя милая цыганочка.

— Да кто ты? — я нервно шарила рукой по стене, вставая на ноги. Мне было страшней, чем когда напал стражник. От чужака веяло ощутимой угрозой.

Вместо ответа он подошел в плотную и зафиксировал мою голову в жестких ладонях. У меня перехватило дыхание, когда пальцы этого странного типа стали растягивать кожу вокруг глаз. Что он делает? Рассматривает мои мутные зрачки?

— Что с глазами? — деловито произнес он.

Я хотела огрызнуться, но почему-то сказала правду:

— Слепнянки объелась.

Некто досадливо пощелкал языком.

— Вот ведь безбашенное создание! Такое существо, как ты, ни на минуту не должно оставаться без присмотра.

— Это чьего же, интересно? — буркнула я, вырываясь из железной хватки.

— Моего, например.

— Да кто ты, черт тебя побери!

— Сама увидишь.

— Но я..., — что? Слепая? Я не успела больше ничего сказать, как к моим глазам прижалась мужская ладонь.

Крепко, не пропуская ни единого лучика света. Она стала теплеть и наполнять теплом глаза, которые начало ощутимо жечь.

Через некоторое время я уже орала дурным голосом и корчилась от боли в крепком захвате. Зубная боль, которую наслала на меня Кассандра не шла ни в какое сравнение с этой выворачивающей наизнанку пыткой. Может, он извращенец? И чужие страдания доставляют ему особое удовольствие? Тогда я крепко влипла. Совсем-совсем не выношу боли.

— Вот так. Ну, ты и орать. Неужели потерпеть нельзя? Или тебе нравится быть слепышом?

Я грузно осела на пол, хрипло дыша, и осмотрелась. Тусклый свет показался настолько ярким, что я застонала от рези в глазах и зажмурилась. Но шок вызвало не это. Я видела даже самые маленькие трещинки в бурых камнях. На стенах тут и там были выцарапаны кривые надписи, очевидно, оставленные прежними пленниками.

"Я вижу! Я вижу!" — вопило сознание. Сердце от радости выскакивало из груди.

И этой нежданной удачей я была обязана таинственному незнакомцу со смутно знакомым голосом.

Я взволнованно повернулась к нему, желая поблагодарить, но так и застыла с открытым ртом, сумев выдавить из горла лишь одно: