Цветик

Сидели долго, просто перебрасываясь изредка словами. Мишук, повозившись на папиных коленях, заснул. Саша с величайшей осторожностью отнес его в дом, аккуратно раздел и укрыл мужичка, взял теплые куртки и пошел к все так же расслаблено сидящей Альке. Бережно укрыв плечи своему подсолнушку, присел рядом и притянул к своему плечу:

-Небо у вас тут такое светлое, вроде как ночь... а светло.

-Летом вот в два часа уже светает, гуляли, бывало, до трех-четырех утра уже посветлу, с ребятами на мотоциклах ездили до границы Европа-Азия, вон, неподалеку, девять километров, — неспешно рассказывала Алька, а Авер, задрав голову, рассматривал высыпавшие на небе звезды:

-Прямо как насыпал кто, кидая горстью, красиво... А ещё красивее смотреть на них, рядом с дорогим человеком.

-Авер, мы договорились про неделю?

-Да, но, Алечка, так распирает постоянно говорить, что мне вы на самом деле необходимы. И это меня, которого Витёк с Чертовым молчуном зовут?

-А расскажи мне про них?

И Саша, удивляясь сам себе, долго и посмеиваясь, вспоминал совместные проделки во время учебы, рассказал про свой родной небольшой городок Гусь-Железный, что в Рязанской области, рассказывал про их красивые места...

Они разговаривали долго. Пришедшая из гостей мамка только и сказала деду:

-Похоже, нашей Альке выпал-таки билет выигрышный, только вот как будем жить-то без них?

-Цыть, пусть меж собой уговорятся, заутра усе вместе и порешаем, а як бы не сложилось, Сашка мужик настоящий. Не обидить и вона как Альку любить! Поверь мне, старому, он трястися будеть усю жизнь за её.

Рано проснувшийся Минька, сходил на улицу — категорически не признавал горшок с трех лет, 'я-большой' — и прошлепал под бочок к папе. Полусонный Авер ухватил своей ладонью две холодные ножки сына, подтянул его поближе к себе и, вдыхая детский, какой-то молочный запах, шепнул:

-Спи, непоседа!

И немного повозившись, Минька на удивление всем, заснул в его объятьях. Дед и мамка ходили на цыпочках, мамка умилялась, глядя на спящих, а Алька негромко разговаривала с братиком, сидя на лавочке во дворе.

-Сеструха, он мне понравился, надежный такой мужик, я — за! Мне Плешков кой чего порассказал, в подпитии, матерился через слово, но Авера твоего хвалил, сказал, в огонь и в воду за таким не страшно. Их рота была образцовой, и Сашку твоего все ребята любили, он попусту никогда не орал, и берег их, старался, чтобы все было по уму, ещё Саня сказал, что не трепло и не бабник. Там многие ППЖ находили, а твой больше с ребятами, особенно, с только приехавшими возился. Но гонял всех страшно, действительно, до седьмого пота, обижались, материли его в тихую, но потерь почти не было потом. Ещё он говорит, что Авер винит себя сильно в этом подрыве, не доглядел. А Саня его вытаскивал из последних сил, сказал, еще минут пять и кранты были бы обоим. Общий день рождения теперь у них. Вот только как быть с дедом, они же с Минькой не разлей вода?

-Общим собранием и будем решать, — вздохнула Алька, — и хочется, и колется, сЫночка ведь со столькими мужиками задружил, со всеми ровно, а к Аверу за два дня прилип, чудно.

-Аль, наверное, не зря говорят — детей и собак не обманешь, вон, он Фрица как старательно обходил...

-Да не Фрица, а Франца, — улыбнулась Алька.

-А, как дед скажет, все они хрицы!

-Я, конечно, буду за тебя и Миньку спокоен, только вот далеко эта Литва. О, иди, твои орлы в полном составе явились.

-Ребята, пошли на нашем месте посидим! — было у них любимое местечко в ближнем лесочке, давно и прочно облюбованное и обустроенное, частенько они там зависали по вечерам. Разжигали небольшой костерок, сидели на импровизированных лавочках сделанных из поваленных ветром деревьев, и говорили обо всем, не приукрашивая, что и как, знали, что поймут остальные все как надо.

Сейчас же, поворчав, что кто-то из залетных оставил пивные бутылки и окурки — 'мордой, блин, натычу' — бухтел Гешка, стали пытать Альку.

-Аль, чё скажешь?

-Не знаю, честно, все так сложно: тут работа, жилье, дед, не хотелось бы уезжать, но и... А... когда вы меня не понимали? Не хочется такого папу терять...

-Только ли папу? — хитренько прищурился Дрюня.

-Ну, так все вам и скажи...

-А то, мы его вчера тщательно изучали, мужик нормальный, тебе подходит! — Васька сделал вывод.

-Быстро все так, непонятно, непривычно, — пожаловалась Алька.

-Не, ну меня бы так кто в охапку утащил, я бы радовался, а она выёживается, я так понял, он тебя сразу не забирает? — всунулся Петька.

-Нет, в общаге живет, как холостой, квартиру подождать придется.

-Во! А там, кто знает, как жизнь повернет, если он пять лет про тебя думал и помнил, то ща точно никуда не убежит. А с Минькой как?

-А с Минькой однозначно сказал:-Михаил Александрович Аверченко! Он даже матери не хочет говорить, что сын не его, всем будет говорить, что поругались тогда, не знал, что беременная, а вот у Плешкова на фотке увидел и узнал что есть сын, сразу и рванул к нам, как-то так. Да и кроме вас и мамки с дедом и Серым, никто не знает, что отец не он.

— А какой на хрен, отец... тот, другой, там только заделал, а этот, глянь, Мишка от него не отходит! Здесь без вариантов — батя будет нормальный.

-Андрюх, глянь, Валек Бурцев летит по полю, че-то орет!

— Дрюня, там Валерик на Алькиного мужа бочку катит, а с ним вся кодла, алкшня... — задыхаясь, выговорил подбежавший пацан.

-Где? — вскакивая, заорал Дрюня.

— Да вон, за клуб поперлись.

Авер проснулся от того, что его гладили по лицу теплые маленькие ладошки:

-Папа, ты у меня такой красивый, я тебя люблю!!

-Я тебя тоже, медвежонок маленький, — Сашка сгреб заливающегося счастливым смехом Мишука, и они долго пыхтели и боролись, пока баба Рита не заворчала на них.

Позавтракав, Минька повел папу и деда в магазин, за вкуснятинкой. Они с дедом постоянно ходили за развесной сгущенкой, Мишук самостоятельно носил в небольшом пакете банку, и самостоятельно расплачивался за вкуснятинку. А сейчас он шел, держа за руки двух своих любимых мужчин, весело подрыгивая. В магазине важно сообщил всем бывшим там, что пришел за вкуснятинкой с дедом и папой Сашей, который 'долго не приезжал, был на войне'.

А едва отошли от магазина, дорогу заступила компания опухших личностей.

Саша мгновенно отодвинул деда и Миньку:

— Дедуль, быстро домой, а мы поговорим.

-Да уж, поговорим! — впереди всех стоял невысокий, крепенький такой парняга, — давно хотел рожу начистить за Альку! Ишь, одноклашку мою опозорил, и как будто так и надо!

Авер спокойно стоял, понимая,что Алька тут для красного словца, не более, просто спьяну захотелось кулаки почесать. Плоховато, что он пока не в форме, их пятеро, а его левая половина груди очень уязвимая.

-Пошли, поговорим!

-Валерик, может, не надо, Бабур же здесь! — вякнул один из алкашей.

-А чё мне Бабур, чё я в школе его не лупил что ли? Пошли, если не ссышь, — Саша огляделся. Напротив остановились две бабульки... ну, не смущать же их дракой, а то, что она неминуема, он уже понял, нарывался этот Валерик, и на хороший кулак.

Неспешно пошел за как-то нервно оглядывающимися, поддатыми гопниками. А зайдя за угол клуба, тут же встретил летящий в лицо кулак, — навыки, вбитые долгими годами тренировок, сработали безукоризненно, и отброшенный знаменитым на всё училище "ударом Авера" Валерик завалился и сполз на землю, сплюнув, увидел два зуба в руке:

-Ах ты, сука.

Он вскочил и выхватил нож.., но едва сделал шаг в сторону Авера, как раздался залихватский свист, алкаши дернулись: "Бабур!" — торопливо отбегая от Валерика, а тот сдулся... замер, испуганно глядя за спину Авера.

-Так, крысёныш, на мокрое пошел? Я тебя, тварь, в тот новый год пожалел из-за беременной жены. Не понял? Ща поймешь! — Сбоку от Авера вынырнул Андрюха и каким-то скользящим шагом мгновенно оказался возле этого Валерика.

Тот попытался сделать замах рукой с ножом и, хекнув, оказался на земле.

-Вот теперь и поговорим! — как-то удовлетворенно сказал Бабур, — Всласть! Ты, падла, забыл? Я тебе ща напомню...

-Я... я за Альку заступался...

-Да что ты? — Опять незаметное движение, и Валерик скорчился, и заныл:

-Бабур, не бей!

— Я разве бью?

— Андрей Юрьевич, теперь позволь мне вмешаться! — запыхавшийся мужчина в милицейской форме осторожно отодвинул Андрюху.

-Так-так, покушение на убийство? Групповая? За паровоза пойдешь, Панферов. Свидетели, как я понимаю, имеются?

Он как-то ловко защелкнул на руках Валерика наручники, аккуратно подобрал и завернул в пакетик, отлетевший недалеко нож..

— Ну, орлы, пошли! — сникшие алкаши потянулись к дороге, где стоял милицейский газик.

Подбежавшая позже ребят Алька, с ходу проскочила к Валерику и от всей души стала хлестать ему по морде, у того моталась голова, он попытался защитить лицо руками в наручниках, но от удара озверевшей Альки схлопотал ещё и наручниками по роже. А Алька шипела:

-Тварь, скотина, крыса помойная, честь мою защищал, гнида!

Адамович, посмотрев на неё, сказал:

-Ребята, девочку успокойте!

Авер схватил свою дикую кошку и крепко обнял, не пуская её, она же рвалась и ругалась, как сапожник.

-Сама урою гада!

Потом как-то враз сникла и спрятала лицо на груди у Саши, тот успокаивающе гладил её по спине, что-то шепча на ухо.

Алька выдохнула, повернула голову к Адамовичу:

-Прости, Борисыч. Накипело!

-А что? — улыбнулся Адамович, глядя, как "лыцари" покорно садятся в уазик под присмотром местного дружинника. — Я ничё и не видел? Если рожа покарябанная, так споткнулся он. Аля, я рад за тебя! Она у тебя хорошая девочка, береги! — добавил он, глядя на Авера.

— Да уж, тигрица, а не девочка! — съехидничал Петька.

-Но, но, попрошу, мою жену не обижать! — улыбнулся Авер, с облегчением видя, что его подсолнушек расслабился.

Адамович велел завтра подойти к нему в кабинет, написать заяву и дать показания.

-Я тут по горячим следам набросал, а завтра оформим все официально. Сейчас эту шваль отвезу. А там пока оформлю, в воскресенье, время пройдет много, завтра жду.

Альку по дороге домой ощутимо потряхивало, навстречу летел Витёк, а за ним поспешал дед.

-Сашка? — Витек налетел на Авера. — Что?

-Тихо, Вить, деда не пугай. Все в порядке, только вот Алюня переволновалась.

— Ща успокоим! Ребята, у меня коньяк есть московский, хотел в новой части проставиться, да найду чем, с вас закусь... мировой... "бычки в томате" — голосом Аркадия Райкина проговорил Витёк, и засмеялась даже Алька.

Дед, видя, что все нормально, добавил:

-У томате или ешче чаго, а коньяк я пивав, да, посля Победы. Нашли мы у пригороде порушенный дом, а тама у шкапчике, забыв як его зовуть, ён и стояв, закусывали, правда, луком. Но ядрен, зараза.

— Дед, ну вы и дали — коньяк и луком, его ж лимоном надо.

-А где жа тагда лимон было узять?

-Дед, а ты Рокоссовского видел?

-А як жа, ён на трибуне стояв, када мы мимо яго проходили, вяликий быв мужик, большого военного ума, скажу я вам.

А по тротуару бежал Мишук, раскинув ручонки в стороны и вопя во все горло:

-Папочка!!

Папочка нехотя отпустил Альку и подхватил своего, такого желанного сыночка, тут же опять приобняв её.

-Не, ребят, как хотите, а надо вас пропивать! — успокоившийся и какой-то расслабленный Бабур выразил общее мнение.

— Алечка, мы ещё в училище слово друг другу дали, что свидетелями на свадьбе будем друг у друга. А мне завтра вечером — кровь из носа — надо уезжать, неужели допустишь такое непотребство? — скорчил жалостливую рожицу Витек. — У вас в поселке ждать месяц не надо, давайте завтра и распишем вас, да и на Мишука свидетельство надо переделывать, ты подумай. А?

-Это как рас... распишем? — высунул любопытный носик сынок.

-А так, у тебя теперь фамилия будет не Цветков, а Аверченко.

-А папа?

-Папа твой как раз Аверченко, а ты его сын и тоже будешь — Аверченко.

-А мама?

-И мама.

-Мамочка, давай скорее будем как папа Авер..Аверченко?

И ходил весь день дитёнок, хвастаясь всем соседям, что у него теперь фамилия как у папы-Аверченко.

-Обложили! — выпившая немного коньяку и почувствовавшая, что её наконец-то отпускает тугой комок внутри, Алька ворчала беззлобно. Она наконец-то уверилась и поняла сама себя — нужен ей вот этот внимательный с жуткими шрамами, но в мгновенье ока ставший таким необходимым, Авер! Увидев нож в руке этого говнюка, она поняла ясно-преясно, что никогда не сможет себя простить, если что случится с ним, поэтому и истерила, и била морду Валерику.

Оставив мужиков смаковать коньяк, пошли с мамкой к председателю поссовета Лилии Васильевне расспросить про усыновление. Та подтвердила, что чем быстрее Алька выйдет замуж, тем быстрее пройдет процедура усыновления.

-Аля, я тебе советую, пусть дед попросит Редькина — это будет быстро, а так уедет твой муж, а бюрократическая волокита будет тянуться. У нас никто спешить не станет, а мужу потом приезжать придется, но отпустят ли из армии. Я понимаю, тебе хочется свадьбу, — Алька поморщилась и отрицательно помотала головой, — но мой совет — приходите завтра, зарегистрируем вас, а там пусть дедуля с Редькиным насчет Мишутки разговаривает. Видела я твоего Сашу, сын — вылитый папа, очень славно на них смотреть, они прямо друг другом не налюбуются.

-Да, что есть, то есть, зять у меня достойный, это моя, вон, взбрыкнула тогда, ну да хлебанула сладкого до слез, и жареный петух клюнул в задницу — теперь ценить будет мужа ,да и он её! — притворно поворчала мамка.

Компания распила коньяк и сидела в полном составе, ожидая Альку.

-Ну, чё скажешь? — с порога озвучил Андрюха.

-Да жениться надо срочно, Лиля сказала, чем быстрей, тем лучше для Миньки, там надо в районе решать, — выпалила мамка.

Дед встрепенулся:

-Я до Ваньки сразу добягу, пусть подмогнеть.

-На него и надежда, а ребятам Лиля Васильна велела завтра приходить. Витёк подхватил Альку и закружил:

-У-ха-ха, я рад! Аля, ты не пожалеешь, а если что, я тебя у него отобью!!

-Но-но, руки убрал от моей... нашей мамочки, — проворчал Авер, вглядываясь в Алькины глаза. — Ты, правда, согласна?

-Да!

— Подсолнушек ты мой, единственный! — Теперь уже Авер подхватил Альку на руки.

-Саша, ты что, отпусти немедленно, у тебя же раны толком не зажили! Вот выздоровеешь, тогда! -ругалась смущенная Алька.

— Ну, так что, мы валим отпрашиваться на завтра? — спросил Васька.

-Ребята, у меня же с собой приличной одежды нет!

-Аля!! Я — болван самый настоящий, прости, я же в 'Березке" тебе кой чего купил, но боялся отдать, думал, пошлёшь меня.

Авер помчался в дом, Минька за ним, чего-то там повозились, и важный Минька вышел с какой-то коробочкой, а папа с большим пакетом.

-Алька, открывай! — чего-чего, а стеснительностью ребята не страдали.

-А вдруг там нижнее белье? — усмехнулась Алька.

-Ну и чё? Мы ж не будем просить его демонстрировать, да и чё там у тебя смотреть, мослы одни, то ли дело наша Светка, там все при всем. Третий номер тута, — Петька выставил согнутые руки локтями вперед, возле груди, — и вот так — тута! — развел руками возле бедер, — А ты... Авер, не откормишь поди, так и будет воробьем всю жизнь.