Пламя во тьме (полный текст)

— А вы — Тирион Ланнистер, — процедил чародей. — Я смотрю, чем старше и сильнее становятся драконы, тем чаще враги королевы меняют свои воззрения и начинают искать ее дружбы.

— Драконы — это власть, облеченная плотью, — карлик взглядом указал на трон. — Я ведь не ошибусь, если предположу, что вы и сами здесь находитесь из-за драконов?

— Мои мотивы — это мое дело, которое совершенно вас не касается.

— О них, однако, нетрудно догадаться. Помнится, еще септон Барт в своей 'Неестественной Истории' утверждал, что драконы пробуждают магию.

Глаза Маджере неуловимо вспыхнули, в них проявилось нечто, чего не было заметно ранее за бесстрастной высокомерной маской. Чернокнижник осведомился с самым живым интересом:

— Вы читали 'Неестественную Историю'?

— Только несколько страниц — увы, это все, что уцелело. Я надеялся отыскать рукопись в библиотеке Старого Волантиса, но...

Сам того не ведая, Тирион затронул тему, которая по-настоящему занимала Рейстлина. Чародей и карлик повели беседу о редких книгах Вестероса и Эссоса, хранящих драгоценные крупицы знаний. Для того, кто никогда не имел дела с магией, карлик был блестяще осведомлен о сверхъестественных существах и явлениях Известного Мира. Напряжение несколько спало, и, решив, что настал подходящий момент, Тирион как бы невзначай заметил:

— Матерь Драконов, похоже, из тех правителей, что всеми силами покровительствуют тайным наукам. Должен заметить, она... весьма необычна. Удивительно даже, что женщина столь высокого положения, которая, вдобавок, обладает редкой красотой и острым умом, до сих пор не замужем.

Фраза была сказана мимоходом, но проницательный Полумуж почувствовал, что Рейстлин насторожился.

— Дэйнерис Бурерожденная не такова, как другие женщины, — изрек маг. — Она ценит свою свободу и никогда не разменяет ее в угоду политическим дрязгам.

— Статус королевы налагает на Матерь Драконов определенные обязанности, — возразил Ланнистер, — она ответственна за судьбы своих подданных. Что, если однажды ей придется выбирать: мир и процветание государства или пресловутая свобода?

— Ей не придется выбирать. У нее есть драконы, армия Безупречных, красноречие служителей Рʼглора... и я готов, в случае необходимости, призвать свою магию на ее сторону. Этого вполне достаточно, чтобы взять и то и другое.

— А вы смогли бы с помощью магии не допустить кровопролития в Миэрине?

— Весьма вероятно — именно над этим я сейчас и работаю.

Слова Тириона затронули в маге некую потаенную струну, звучавшую столь тихо, что он сам едва ли различал мелодию. Тем не менее, он чувствовал ее натяжение всем своим нутром. Чародей знал — Дэйнерис уже не раз и не два отвергала послов от разных правителей с предложениями о замужестве. Странно было даже думать, что однажды она может согласиться. По большему счету, для Рейстлина это не влекло никаких последствий, разве что их встречи с Матерью Драконов стали бы значительно реже. Тем не менее, чернокнижника почему-то охватило неизъяснимое скверное чувство. Неужели он начал привязываться к Дэйнерис? О нет, абсолютное, категорическое 'нет'. Рейстлин безжалостно пресек эту мысль, нелепую, неуместную, противоречащую всем его принципам и планам на будущее. Он считал свою независимость наивысшей ценностью и никогда бы не признал, что может в ком-то нуждаться. Вдобавок, этот 'кто-то' — лишь временная союзница, имеющая в их дружбе слишком много выгод, чтобы отказаться от оной.

Невзирая на сей краткий эпизод, чародей и Полумуж распрощались на вполне благодушной ноте. Рейстлин даже согласился как-нибудь продемонстрировать карлику свою библиотеку. Маг успел проникнуться к Ланнистеру некоторым уважением, да и гостю он уже не казался столь чуждым и отталкивающим. Тирион увидел в новом знакомом страстного ученого, которого гораздо больше занимали тайны мироздания, нежели низменные игры престолов. Это, впрочем, не опровергало наблюдения, что Рейстлин Маджере — один из опаснейших игроков, не только благодаря магической силе, но также жестокости и коварству.

Ланнистер намеревался завести знакомство и с другой загадочной фигурой из окружения Дэйнерис, леди Мелисандрой Асшайской, однако не застал ее при дворе. Как выяснилось, еще за неделю до его приезда Мелисандра, испросив разрешения королевы, взяла быстроходную ладью с экипажем и отплыла на запад, к руинам Древней Валирии. Она, якобы, отправилась на поиски секретов, которые должны были помочь ее госпоже в грядущих сражениях с врагами.

И, будь то пророческий дар Мелисандры или простое совпадение, вскоре для королевы возникла угроза еще одной войны.

В тот день над Миэрином собирались тучи, тяжелые, серые, как штормовые волны, а ближе к вечеру смурные небеса разродились дождем, до странности холодным для этих мест. Первые капли падали на землю, когда измотанная будничными хлопотами Матерь Драконов возвращалась в свои покои. Шагнув за порог, она обнаружила в гостиной на диванчике рыдающую Миссандею. Впервые в жизни королева увидела подругу в таком состоянии. Она лежала, съежившись клубочком, и надрывно плакала, почти задыхаясь от терзающей ее душевной боли.

— Что такое? — немедленно спросила Дэйнерис. — Что случилось? Я думала, ты на уроке вестеросского с Серым Червем.

Мисси подняла на Матерь Драконов золотые глаза, ее лицо блестело от слез.

— Он сказал мне, — прошептала она дрожащим голосом, — что выучил вестеросский достаточно хорошо и больше не нуждается в моих уроках. Он... не хочет тратить время на эти встречи.

Дени молча присела рядом и стиснула бедняжку в объятиях, та бессильно уткнулась в ее плечо и продолжила горестную исповедь.

— Столько месяцев я надеялась до него достучаться... Мне казалось, я затронула в нем что-то, пробудила чувства в этой изувеченной душе, но он остался Безупречным. Он будет Безупречным всегда, его нельзя исцелить. Меня для него нет, есть только служба... и война. Я пыталась расспросить, почему он так со мной поступает, а он даже не понимал, в чем дело...

Королева гладила подругу по спине, а она все плакала, плакала и не ведала, что именно Матерь Драконов приказала Серому Червю оставить ее в покое. Дэйнерис понимала, что поступила жестоко, возможно, даже подло, но невзирая ни на что считала свой поступок правильным. Она знала: союз евнуха и красивой молодой женщины рано или поздно обернется для обоих страданием. Даже если Миссандея, наперекор желаниям плоти, сохранит возлюбленному верность, все равно она никогда не будет по-настоящему счастлива.

А кроме того, королева отнюдь не была уверена, что ей на службе нужен 'исцеленный' Безупречный.

Наатийка все никак не могла успокоиться, она бессвязно лепетала о своей беде, захлебываясь слезами. Тогда Дэйнерис решительным движением отстранила девушку от себя. Взглянув ей прямо в глаза, она сказала неожиданно строго:

— Прекрати себя жалеть.

— Ч-что?.. — растерялась та.

— Ты считаешь себя очень несчастной, верно? Думаешь, хуже просто быть не может?

— Но это ведь правда, — сдавленно всхлипнула наатийка. — Я... люблю его, но нам не быть вместе... никогда.

Она, было, закрыла лицо руками для продолжения истерики, но Дени сильно сжала ее плечи и заставила опять посмотреть на себя.

— Я тебе скажу, что может быть хуже, — отчеканила она почти со злостью. — Помнишь торжество по случаю посадки виноградника, которое я посетила на прошлой неделе? Помнишь, как радовались моему явлению люди, как они улыбались, протягивали руки, выкрикивали 'Миса'? А я произносила праздничную речь, смотрела на их улыбки и понимала: все, что я им сейчас говорю, все мои обещания — ложь от первого до последнего слова.

— О чем ты, Дени? — наатийка испугалась, хоть пока что и не понимала смысл сказанного.

Королева отпустила плечи подруги, и, горько усмехнувшись, неожиданно спокойно пояснила:

— Этот край медленно умирает, Мисси — умирает с тех самых пор, как мои предки-валирийцы сожгли леса на побережье огнем драконов. Реки мелеют с каждым годом, подземные воды уходят все глубже в недра, почва уже никогда не даст достаточно пищи, чтобы прокормить население. Мои надежды перестроить экономику не оправдались, в Гискарских землях просто нет необходимых ресурсов. Сейчас мы живем на средства, взятые в кредит у Железного Банка, но вскоре деньги от займа закончатся. Правда, Даарио сейчас везет из Лхазарина большой обоз с продовольствием — это отсрочит катастрофу на некоторое время, однако ее все равно не избежать. Здесь начнется страшный голод, последствия которого нетрудно предвидеть: мор, разрушения, смерть для тысяч и тысяч гискарцев.

Потрясенная Миссандея не сразу нашлась, что сказать. После краткого молчания она осторожно, недоверчиво вопросила:

— Но... неужели с этим ничего нельзя сделать? Как-нибудь избежать бедствия?

— Сомневаюсь, — Матерь Драконов смолкла, подавляя нахлынувшую скорбь, и через силу продолжила: — Многие века Астапор, Юнкай и Миэрин существовали только за счет продажи невольников. Либо я верну все на круги своя и снова надену на подданных цепи, либо эти города обратятся в пыль истории. Видят боги, я бы хотела, чтобы все сложилось по-иному... Я предпочла бы стать хорошей королевой, которая ведет свой народ к процветанию. Однако я каждый день смотрю на лица людей, назвавших меня Мисой, и думаю, как глупо с их стороны было верить в мои обещания, — И Дени желчно заключила: — Вот, что может быть хуже, чем влюбиться в мужика без члена, Мисси.

Королева поднялась с дивана и зашагала к лестнице, ведущей наверх, в спальню. Перед первой ступенькой она обернулась и коротко бросила растерянной наатийке:

— Спокойной ночи.

Сколь бы ни было черно отчаянье, клыками и когтями впившееся душу Дени — стоило ей преклонить голову на подушку, и от усталости она уснула, как убитая.

Во сне королеву посетило тяжкое, темное, дурное видение. В этом видении она брела по красной холмистой пустоши, подобной бесплодным краям, где ей доводилось скитаться после рождения детей. Девушка не знала, куда идти, и в поисках ориентира взобралась на высокий холм. У его подножия она увидела багровое озеро крови, небольшое, но, судя по отвесным берегам, уходящее в недра земли, как колотая рана. Дэйнерис смотрела на него, не в силах отвести глаз, ее сознанием неотступно владела гнетущая мысль: это людская кровь, которую она пролила.

А затем Матерь Драконов подняла взор выше, к горизонту, и увидела в отдалении нечто неизмеримо более пугающее. По изъязвленной трещинами пустоши несла свои волны целая река крови, стремительная, бурная, жуткая. Шириной она была сравнима с великой Ройной у истока. Девушка сознала с тошнотворной ясностью: это — вся кровь, которую когда-то пролил Рейстлин Маджере.

На глазах королевы береговая линия озера изменилась, из него по направлению к реке заструился кровавый ручей. Он пробивал себе дорогу неумолимо, будто невидимый скальпель взрезал иссушенную почву. Узкое русло подбиралось все ближе к основному потоку, кровавые волны должны были вот-вот слиться воедино — и тут сон Дэйнерис прервался.

Ее разбудил обеспокоенный голос служанки Чхику:

— Кхалиси... Кхалиси, прошу вас, проснитесь.

Дени очнулась на удивление быстро, она села в постели с совершенно ясной головой — ее сознание стремилось как можно скорее отринуть дурное видение.

— Что случилось?

— Господин Даарио Нахарис возвратился в Миэрин. Он сейчас стоит у порога ваших покоев, говорит, что принес очень срочные известия. Вы примете наемника или прикажете мне отослать его прочь?

'Что ж, на этот раз он, по крайней мере, не вломился через окно', — отметила Дэйнерис иронично. Даарио, при всей его раздражающей наглости, нельзя было назвать глупцом, и если после прошлого визита он осмелился тревожить ее ночью — значит, дело действительно срочное.

— Пригласи его в гостиную, Чхику. Через несколько минут я оденусь и спущусь к нему.

Королева набросила на плечи роскошный халат из алого шелка с тремя драконами, шитыми золотой, изумрудной и черной нитью. По мраморной лестнице она сошла в комнату, где ее уже ожидал Даарио. За время, проведенное в военном походе, наемник порядком зарос щетиной, на его щеке красовался еще не заживший рубец от недавнего ранения. Но ни это, ни потертый дорожный костюм с кольчугой нисколько не умаляли его привлекательности.

В свободном кресле рядом с Нахарисом сидела Миссандея — судя по ее наряду, после разговора с Матерью Драконов она так и не ложилась спать.

— Доброй ночи, Ваша Милость, — увидев госпожу, Даарио поднялся и слегка поклонился ей.

— Мои приветствия победителю, — в ответ Дэйнерис благосклонно улыбнулась. — Слухи о том, как вы разгромили кхала Поно в сражении у Острой Горы, намного опередили ваше прибытие. Говорят, воды Скахазадхана были красными от дотракийской крови, а по течению немногим выше Миэрина начали всплывать обезглавленные тела. Разумеется, я щедро вас вознагражу за успешную кампанию.

— Приятно слышать — задачка была не из легких, — Даарио сел обратно в кресло и обратился к Чхику: — Красавица, принеси для нас троих вина.

Миссандея робко возразила:

— Я не хочу пить...

— Однако же, придется, — философски заметил Нахарис. — Так вам будет проще воспринять новость, которую я принес. Я двое суток скакал впереди обоза, чтобы вы услышали об этом первыми. Ваша Милость, у нас серьезные проблемы с дотракийцами — они, похоже, обиделись не на шутку.

Даарио рассказал, что после надругательства, которое солдаты Матери Драконов учинили над телами умерших, весь Ваэс Дотрак содрогнулся от горя и гнева. Сам великий кхал Дрого пришел в ярость и немедля созвал кхаласар для карательного похода на Залив. Он поклялся обратить Астапор, Юнкай и Миэрин в руины, убить драконов и казнить Королеву из-за Моря, а перед казнью изнасиловать ее и отдать для утех всем своим кровным всадникам.

— Какой, однако, дерзкий дикарь, — холодно процедила королева. — А я клянусь, что отниму его мужское естество, засуну в рот его собственной отрезанной головы и в таком виде отправлю в Ваэс Дотрак. Сколько у него человек в войске, Нахарис?

— Сто тысяч всадников, — внушительно молвил наемник, — из них сорок тысяч — опытные бойцы. И они заявятся к нашим стенам не позднее конца месяца.

Повисло молчание, Матерь Драконов осмысливала эту крайне неприятную новость. Миссандея тихо подала голос:

— Сто тысяч... Это же поистине огромная армия, такие дотракийские орды уже десятки лет не выступали в поход.

— Ну, я ведь сказал — они сильно обиделись, — Даарио сделал глоток вина, допивая залпом остаток в кубке.

Дэйнерис медленно вздохнула, собираясь с мыслями.

— Ладно, — проговорила она, — я вас услышала. Враг силен, но не стоит забывать, что у меня есть драконы — это даст нам серьезное преимущество. Завтра мы обсудим все с Барристаном, Мормонтом и Серым Червем, подумаем, как лучше распределить силы. Вы правильно сделали, что поспешили донести до меня новость, но прямо сейчас я все же предпочту возвратиться ко сну — несколько часов до утра едва ли что-то изменят... Спокойной ночи.