— Как могилки, — заметил Стив.
— Так и есть, — рассеянно отмахнулся Хозяин. Он закрыл глаза и что-то быстро-быстро шептал себе под нос. Вампир заинтересованно наблюдал: сам он, разумеется, к магии способен не был.
Изображение в зеркале темнело и быстро изменялось.
Теперь оно показывало громадную пустыню, одни барханы лишь тянулись вдаль, до самого горизонта, куда только доставал взгляд. Пески, одни лишь желтые пески кругом, небольшие буранчики, поднятые ветром — предвестником грозной бури, чахлые оазисы с полувысохшими родниками, и безжалостное белое солнце, изо дня в день выжигающее эту землю. Великая Пустыня на южной границе Таварра с Селинией. Предместье Гишемина, того самого Гишемина...
Картинка в зеркале передвигалась со скоростью летящей птицы. Узор барханов рисовался, как орнамент под иглой искусной вышивальщицы, тени песчаных холмов сплетались в сложной символике. А там, у грани окоема, медленно вырастало из земли что-то большое, черное, как сам Мрак, и полуразрушенное, как города Древних... Обломки черного камня лежали, не засыпанные песком, не покореженные Временем, — их хранили остатки древней мощи, поверженной когда-то тем, кто не был еще богом по имени Эссалон. Поверженной, но не искорененной, не уничтоженной до конца.
Тьму нельзя уничтожить, хотя можно победить. На время, дьявольски короткое Время...
— Можно спросить? Что это?
— Здесь когда-то был бой. Страшный бой, безжалостный, как избиение младенцев. Даже скорее бойня. Тогдашний адепт Тьмы, сильный маг, но простой человек, потерпел поражение. Только успел активировать последний аркан. Пока Эссалон уничтожал его людей, пока слуги Эссалона любовались своим господином, Князь Пустыни послал сигнал. Сигнал, который нельзя не услышать.
— Что это значит, шеф?
— Все во Вселенной взаимосвязано, — Наместник внимательно изучал черные развалины. — Для того, чтобы уберечь свой мир от Тьмы, Эссалон похитил фею Воды, ведь Вода есть Жизнь. Отдал ей на откуп всю планету, закрылся ею, как щитом. Вроде бы и не я это, господа хорошие, вот виноватая, к ней все претензии! Он знает, что рано или поздно придут, одни за Эссалоном, другие — за этим миром, который кое для кого лакомый кусочек, но придут непременно...
— Для кого лакомый кусочек?
— Для тех, кто питается душами, — сказал Наместник. — Болью, агонией, смертью. Они выбрали себе этот мир, когда он был еще как бы вне игры, вне борьбы Тьмы и Света. Это Их отряды разбил тогда Эссалон, Их эмиссара уничтожил, Их вымел вон поганой метлой.
— И стал здесь богом?
— Ага. Засел, как партизан. Закрылся, спрятался, затаился. Он ведь на самом деле перебежчик, наш Эссалон. Ренегат. Во Вселенском поиске который уже век... Ищут его, да найти пока не могут.
— Кто ищет?
— Да есть такая штука... — Наместник помолчал, подыскивая определение. — Ну, что-то вроде ОБЖ. Области Божественной Жизни. Представь себе целую цивилизацию не кого-нибудь, а БОГОВ!
— С трудом представляется...
— Богов. Почти всемогущих существ, способных мановением пальца стирать в пыль планеты и воспламенять солнца! Вселенная многоуровнева, люди живут на одном уровне, мы — на другом, есть еще пара слоев над нами, а они вот — над всеми. Они — высшая ступень эволюции.
— Читал я где-то, что высшие существа должны состоять из энергии, — усомнился в словах шефа Стив.
— А почти так и есть. Они обладают безраздельной властью над энергией, их космические корабли — на самом деле лишь энергетические коконы. Они могут проходить сквозь любые преграды, сквозь любые слои пространств и измерений, Граней и Сфер. Их не стесняет ничто, и расстояние не имеет значения.
— Сложно все это, шеф, чтоб вот так сразу переварить... Я подумаю на досуге, хорошо? Я только одного пока не понял — при чем тут Эссалон? Зачем ему Ло...
— Без имен!!!
— Стихийна Воды?
— Он сделает ее номинальным правителем Эс-Дагара, — устало вздохнул Наместник. — Своим щитом в обороне против бывших коллег, и дополнительной огневой точкой. Выдаст ее за хозяйку Домена. Когда зондер-команда начнет все здесь крушить — тихо эти ребята работать не умеют — как ты думаешь, потерпит она применение оружия массового поражения?
— Она? Никогда.
— Вот и я того же мнения.
— Она не устоит...
— А мы на что?
— Мы ей поможем?
— Суматохи добавлю, — как-то невесело пошутил Наместник. Стив подумал и задал следующий вопрос:
— Значит, вы думаете, что эта зондер-команда...
— Предлагаю термин "зондеры".
— Вы думаете, что зондеры уже здесь?
На этот раз Наместник ответил не сразу. Полюбовался еще в любимое зеркало на черные обломки, пощелкал ногтем по отражающей поверхности, покрутил какую-то финтифлюшку...
— Я же говорю, все в мире взаимосвязано. Эссалон украл фею Воды для защиты от зондеров, которым нужен он сам, и темных рыцарей, которым нужен его мир. Понял, к чему я клоню?
— Кто же мог полагать, что брат феи будет Темным... Да он же сам себя обманул!
— Молодец. А теперь подумай, Стив, и скажи мне: раз в этот мир уже пришел я, а со мной вы с Френсис, раз в нем теперь снова есть Тьма, а с Тьмой — Равновесие, раз Эс-Дагар наконец-то включился в вечную Игру, которой изо всех сил старался избежать Эссалон, Игру Тьмы и Света — где гарантия, что в нем НЕ МОЖЕТ более чего-то произойти? Где гарантия, что здесь нет зондеров? Запомни, когда началась Игра — возможно все!
— Вы хотите сказать...
— Я почему-то уверен, Стив... Я почти уверен, что зондеры уже здесь.
С пальцев Хозяина сорвалась яркая черная молния и вонзилась в зеркало. На той стороне взвился песчаный вихрь, опадая, он вылепил два лежащих человеческих тела.
— Мы, кажется, забыли про двух наших товарищей...
Вновь Непонятый Менестрель.
Очухавшись, я понял, что лучше бы не очухивался вовсе. Извиняюсь за выражения, но когда ты открываешь глаза, лежа на раскаленном песке, и этот же песок поземкой сечет тебя по лицу, когда на груди нагло расселась и греется большая мерзкая ящерица — возвращаться в этот мир как-то совсем не хочется. А был же лес... Был ли вообще, спрашивается? Может, я таки надышался цветочным запахом, и теперь у меня видения? Но какие же они на редкость правдоподобные-е...
Где-то за головой, вне поля зрения, кто-то зашевелился, и я с удивлением услышал ругань Керита. А таким казался тихим, скромным парнем... Мальчишка ругался около минуты, самозабвенно и с наслаждением, и ни разу не повторился. Я пожалел о невозможности записывать.
Ящерица обернулась в его сторону — то есть прямо к моему лицу — и в беззвучном крике разинула непомерно огромную розовую пасть. Между острыми зубными кромками омерзительно задергался короткий синий язык. Надеюсь, она хоть не ядовитая... А еще больше надеюсь, что она все же видение. Что все это, вокруг — видение...
— Ли-ис! Лис, где вы?
— Здесь я, — тихонечко подал я голос. — Не ори, не дома. Слышь, ты про эту ящерицу в своих книгах не читал ли чего-нибудь?
— Чего-нибудь — читал. — Зашелестело, зашуршало, мне на глаза вновь посыпался песок. Фигура мальчишки склонилась надо мной, загораживая затылком солнце, и сразу стало приятней лежать. — Это малый пустынный гад, изучен плохо, степень опасности неопределена. Людей не боится.
— Это я и так вижу. Ядовитый? — Ящерица переводила взгляд то на меня, то на Керита, словно решая, кого первым жалить.
— Шипы на загривке ядовитые, яд парализующий. — Керит задумчиво изучал "малого пустынного гада". — А так вроде нет... Если я правильно помню, то действовать надо примерно так...
И не успел я и слова молвить, как он схватил "гада" за длинный хвост и, размахнувшись, запустил куда подальше. Ящерица извернулась в воздухе, как тот мреш, который всегда падает на лапы, и мгновенно ввинтилась в сыпучий песок, только бороздка пробежала.
Отряхиваясь, я поднялся. Песок насыпался в волосы, впился в глаза, надулся за шиворот, и в течение нескольких минут мы только и делали, что чистились от этой мелкой пакости. Потом осмотрелись и призадумались.
— Где это мы?
— Похоже, в пустыне...
— Сам вижу, что не на лужайке. А как мы в этой пустыне оказались?
— Не знаю. Может, надышались... Зачем вам понадобилось срывать с себя рубашку?
— Проверить кое-что хотел, — сердито огрызнулся я. — Да и потом, не видения это. Видений друг у дружки одинаковых не бывает.
— А может, вас нет, и вы мне только мерещитесь?
— А может, наоборот — тебя нет, и ты мне мерещишься?
Осознав абсурд ситуации, мы переглянулись и решили принять за аксиому, что мы оба все-таки не видения.
— Вот и разгадана тайна лощины Спящих Пауков... — Задумчиво протянул Керит. — Все, кто туда попадает, неким таинственным образом переносятся в пустыню, где и погибают от голода и жажды. Нас ожидает та же печальная участь.
— Это вряд ли, — опроверг я теорию. — Во-первых, смотри — вон наши сумки. Зуб даю, что внутри все в целости и сохранности, как и было. А во-вторых, не верю я, чтоб нас сюда перетащили, дабы уморить голодом и жаждой. Давай-ка оглядимся...
Огляделись. Окружающий пейзаж поражал своим унынием. Пески, пески, пески... И какие-то черные каменюки почти в двух шагах, рядышком.
— А это еще что, начитанный мой?
— Не знаю пока. Только догадываюсь. — Керит повязал рубашку на голову, для защиты от солнца. Я сделал то же самое. Мы немного поковырялись в черных обломках, после чего мальчишка выдал заключение:
— Похоже на развалины какого-то строения. Но здесь никогда не было крупных государств, только мелкие племена кочевников. Странно... Развалины, пока они были зданием, должен же был кто-то построить! Кочевникам это ни к чему.
— Не по силам?
— Незачем. Они ж кочевники, Ли-ис. От оазиса к оазису кочуют. А здесь... Посмотрите, какая хорошая обработка камня. Какие гладкие сколы, какие ровные блоки. Какой прочный раствор, — он колупнул раствор пальцем. — До сих пор держится, зараза...
— А где это мы?
— Пока еще в Таварре. Но у самой границы. У графа Вайрра я читал и про это место. В разделе: "Постройки, которые невозможно объяснить".
— Чем же они так уникальны?
— Да тем, что никто не знает, кто это построил, когда, чем служило это здание. Посмотрите — оно так разрушено, что и не поймешь, башня это была, дом, дворец или эдакий каменный сарай. Может, кому-то просто делать нечего было, вот и отгрохал себе сарай посреди пустыни.
— Гениальная версия.
— Я тоже так думаю, — согласился мальчишка. — Короче говоря, кто разрушил эту дуру, тоже неизвестно. Вроде была какая-то война, но кого, с кем... Знают только эссы. Важно другое: это место служит ориентиром на караванной тропе.
У меня внезапно похолодело сердце. Так вот что подразумевал Наместник под "лошадьми"! Ну... Ну... Ну не сволочь ли?! Р-работодатель... Хозяйская твоя душа...
— Сколько отсюда до столицы?
— До Ра-Тусса? Ровно шесть дней.
— Караван находится в неделе пути от столицы, — простонал я, без сил опускаясь на камни. Вот, значит, как решил Наместник проблему...
— Какой караван?
— Тот, что будет здесь уже сегодня. Тот, который ведет почтеннейший Карим Тар-Эбель, обреченный принц Гишемина...
Казалось, это была вечность. Мучительная, пылающая, раскаленная вечность, наполненная только одним — жаром. Жаром, льющимся с неба, чтоб расплавить песок, горячим ветром, стелющимся вдоль бархана и неожиданно швыряющимся прожигающими кожу песчинками, жаром и ветром, и ничем больше... Ах, нет, еще нестерпимо ярким светом, пробивающим закрытые веки, не дающим спрятаться в спасительной Тьме. Ветер, жара, свет... Ветер, жара, свет... Ветер, жара, свет...
Мне казалось, что я схожу с ума. Мы с Керитом обнаружили, что загадочные черные камни остаются совсем холодными и ничуть не нагреваются, и теперь вдвоем лежали на самом большом плоском камне, единственном, на котором можно было лежать. Снизу шел холод, а сверху жар. Мы выпотрошили вещмешки, там нашлись куски чистой ткани (я брал на всякий случай), и прикрыли ими лица до самых глаз. Глаза закрывать было нельзя, с часу на час мог появиться караван. Он не будет останавливаться здесь, это ведь не оазис с родником, он просто пройдет мимо. Мы должны его перехватить. Грыбский хвост, кровь из носу, а должны перехватить! Иначе сдохнем здесь за пару дней, изжаримся, никуда не добравшись...
Сверху накатывались раскаленные волны, снизу морозил камень. Вначале я опасался этого, но потом мне просто стало все равно. Этот день медленно убивал, я слышал, как рядом Керит вполголоса бормочет что-то, кого-то зовет, перед кем-то кается... Вначале было интересно, потом навалилась апатия. У одного из нас уже бред. Интересно, а у меня бреда еще нет? Может, мне только кажется, что я молча лежу, а на самом деле я тоже брежу — и не замечаю этого?
Горизонта не было. Его скрывали барханы. А может, это вовсе и не барханы? Может, это зеленые холмы, покрытые травяным ковром, или могучие океанские волны, на пенные гребни которых взбираются непобедимые крейсера королевского флота? Может быть, это стены белых замков, или прекрасные башни Заоблачного Города, или красные скалы северной Селинии, или... или... или...
— Пить... — Вдруг отчетливо застонал Керит. — Я хочу пить, где вода? Пить!!!
Он внезапно вскочил с холодного камня, сорвав с лица кусок материи. Жадно зашарил в собственной сумке, ища флягу с водой. Э, лениво подумалось мне, да он сейчас в горячке всю воду вылакает! Воды всего три фляги с собой... Э, нет, так не пойдет!
— Стой! — Я навалился на него. — Нельзя пить, вода уйдет с потом. Нельзя пить, терпи! Только смочи рот.
— Я хочу пить! — Он неожиданно резко ударил меня в грудь, так, что потемнело в глазах, и я откатился назад, хватая ртом воздух. Мальчишка схватил флягу, по счастью, ту, что и так была полупустой, и быстро вылил в себя ее содержимое. Потом огляделся, сжимая кулаки.
И взгляд у него вдруг стал бешеный.
— Ты... Ты приволок меня сюда! Ты заманил, заставил... Что мы ищем здесь?! Зачем тебе караван?!
— Ты чего, сдурел? Окстись! Кто тебя заставлял, сам пошел! Знал, куда идешь!
— Я не знал про пустыню! — Он выглядел взбешенным. Е-мое, откуда только силы взялись? — Ты нас обоих завел, меня заманил, заставил... Мы сдохнем тут из-за тебя! Изжаримся!
Ко мне робко постучалась мысль, что все это неспроста. Такая вспышка, и ни с того, ни с сего... Ни с приказа, ни с отказа, как говорят наемники...
— Керит, успокойся. Я тебя никуда не заводил, я сам удивлен, что мы оказались здесь. Сейчас придет караван, нас спасут...
— Какой еще караван? Откуда? Нет здесь никаких караванов! Это пустыня, Великая пустыня, здесь ничего нет! Ничего, слышишь, ты, Ли-ис! Ни-ка-ких караванов!
— Сам же говорил, что здесь тропа!
— Я говорил... — Засмеялся мальчишка. — Да мало ли что я говорил! Вот что ТЫ говоришь, меня интересует куда больше!
— О чем ты?
— Не слишком ли много вокруг вас загадок, Черный Менестрель? — Он начал, проваливаясь в песок, медленно обходить меня по кругу. — Вам понадобилась запретная лощина — и мы из нее перенеслись сюда, вам понадобился караван — чем еще это может нам грозить? Кто ты такой, Ли-ис?! Кому ты служишь?!
