Bal Rog

— Я воррон Кхаррт, глашатай РРррадагаста. Говорррить.

Мы внимательно слушали. Жминко таращил глаза от удивления — нечасто такое увидишь. Ворон продолжил:

— Говорррить наедине. Бууррриделгума Абарарусуррр айнуз Агнаа...

Теперь пришла моя очередь удивляться. Откуда эта черная курица узнала моё имя? Хотя, конечно, если это посланник одного из магов-истари.. Я отошел в сторонку, подальше, чтобы нас не могли слышать наши спутники; ворон короткими перелетами следовал за мной. Посчитав, что я отошел достаточно, он снова подлетел ближе, и заговорил. На этот раз его голос изменился, картавящие звуки куда-то пропали, да и стиль речи стал иной — он просто передавал слова своего сюзерена. Осталось только легкое клокотание в горле на рычащих.

— Радагаст передает. Пытался вывести птенцов драконов. Яйцам драконов для развития нужен нагрев. Предполагал что будет достаточно греть их в костре, или в вулканическом огне. К сожалению, ошибся. Они замерзают, и скоро замерзнут совсем. Знаю кто ты, Бууурри, мои посланцы следили за тобой от Йарвена. Вы там не скрывались...

Ворон сделал паузу, взмахнув крыльями и поудобнее устраиваясь на ветке, и резюмировал.

— Наполни их Огнем. Баррлоги раньше умели. Иначе они погибнут.

— Как у вас вообще оказались яйца драконов?..

Ворон, пожимающий плечами — это очень смешно.

— Сворровали.

— А вариант вернуть их родителям вы не рассматривали?..

Ворон строго посмотрел на меня одним глазом.

— Исключено.

Я задумался. Драконят жалко, сдохнут ни за понюшку. Если их холод и голод хотя бы чуть сопоставим с холодом той мелкой, Анагиларны, которую я поил в пещерах Ирисной низины — им несладко придется. С другой стороны, если их воспитанием займется Радагаст, что из них потом вырастет... Наверное, стоит все же согласиться, но не переборщить с огнем. И с Радагаста стрясти что-нибудь сопоставимое в обмен, не приучать же ездить на себе бесплатно. Хотя, он не посчитает это сколько-нибудь важной услугой — подумаешь, стухли ворованные яйца... Попробуем.

— Кхаррт. Что Радагаст по-честному сможет мне дать, такого чего у меня нет, если я напою их огнем и избавлю от гибели?

Ворон иронично посмотрел на меня, наклонив голову.

— РРрадагаст говорит, не будет докладывать о тебе, и твоих спутниках. Сам знаешь кому.

Шантаж и интриги, значит. Ну, шантаж это по-нашему — можно работать, и о честности моей речи не идет. Надо потребовать еще чуть больше, иначе будет смотреться подозрительно.

— Вы не просто будете молчать. Вы снимете наблюдение вообще. Неприятно когда тебя пасут.

— Прредусмотррено!

Ворон несколько раз глубоко кивнул, из-за чего чуть не свалился с ветки.

— По рукам?

— По ррррукам!

— Где, когда?

— Яйца прринесут оррлы, вечерром. Следуйте своей доррогой, мы за вами прроследим.

Ворон прыгнул в воздух и с резкими взмахами крыльев свечой ушел в небо, а я вернулся к своим. По возвращении в глазах Ниаторна читалось немое изумление, но вопросы он задавать не стал. Жминко не особо интересовался чем-либо кроме Соф, а мои промолчали — надо будет — сам скажу. Я ограничился предупреждением.

— По орлам, воронам, филинам, и прочей живности загадочной — не стрелять без приказа. Есть договоренность.

К ночи мы остановились на большом пустыре, когда-то давно здесь проходило русло реки. Вода из русла куда-то ушла, дно покрывал серый грязный песок, между камнями торчали чахлые полусухие деревца. Вороны следовали за нами на почтительной высоте. Я, посмотрев на небо, продолжил инструктаж.

— Сегодня вечером ничему не удивляйтесь. К нам — посланцы Радагаста, а он маг, истари. Зачем-то требует, чтобы я сегодня вечером пошел к ним один. Надеюсь, вам ничего не грозит. Но могут происходить очень странные вещи.

Темнело, вечер вступал в свои права. Дуновения ветра стихли, наступил полный штиль, тишина разлилась вокруг. Облака разровнялись, образовав высокий и плотный покров, закрывавший звезды. Старые, искореженные остовы деревьев в сумерках по берегам сухой реки напоминали белые кости. Двое воронов медленно нарезали круги вокруг нашего лагеря на большой высоте, отмечая его для всех. Они меланхолично наматывали круг за кругом, ритмично, поворачивая строго как по циркулю, синхронной парой. Постепенно, количество летающих стало расти — прибывали птицы. С разных сторон, они прилетали одна за одной и присоединялись к воронам, образовывая медленно вращающийся темный вихрь, своим острым концом упиравшийся в землю, в наш лагерь. Вороны, синицы, кукушки, поползни... десятки, сотни мелких пичуг одна за одной вливались в вихрь круживший над нами. Люди опасливо поглядывали в небо, и поеживались. Мои бойцы делали вид, будто ничего необычного не происходит. Два угольно-черных ворона шли по большому верхнему кругу конуса, как бы образуя его, задавая ритм и концентрируя птичью стаю. Вороны шли в молчании, не раскрывая клюва, только ритмичные взмахи крыльев и свист воздуха. Стая мелочи иногда не выдерживала напряжения и разрывалась хриплыми воплями, совершенно не похожими на мелодичные трели лесных пичуг. Воронка птичьего смерча становилась все плотнее и плотнее, не заметить её издали просто невозможно. Но даже мои бойцы начали чувствовать себя неуютно, когда вокруг стали собираться звери...

Огненно-рыжие шкурки крупных лисовинов просвечивали в горельниках по склонам бывшей реки. Несколько крыс, пришедших и расположившихся прямо вокруг нашего костра, поглядывая на нас бусинками глаз. Трое огромных медведей, покрытым плотным бурым мехом — вполне себе зверей, а не оборотней, но тоже внушает — эти демонстративно уселись в сторонке. Всякая лохматая живность сползалась по одному — росомаха, белки, мыши; выкопался из-под земли крот и уставился на нас своим слепым рылом. В чем-то я понимаю Радагаста, ему надо гарантировать безопасность сделки.

Потом пришло нечто большее. Рывком выскочив из-за холма, и считанными прыжками выйдя с границы видимости на близкий контакт, дрожью сотрясая землю на каждом прыжке и приземлении, вокруг нас втыкаясь в деревья попадали с низких траекторий злобно шипящие и хрипящие уродцы. Одинаковые зверушки, размером с хорошего волка, длинные мощные задние лапы с большими когтями, два острейших зуба длиной в руку взрослого мужчины торчат из капающего слюной рта. Они вели себя как одна единая стая, как один организм, даже взгляд направляли синхронно. Если бы меня попросили классифицировать этих химер, я бы сказал, что это боевые кролики, дальние родственники саблезубых тигров... Белые и пушистые, да. Огонь нашего костра отражался рубинами в их бесстрастных глазах. Местами шкура у них была выбрита, в голых плешах просвечивала синеватым светом вязь сложных символов, начертанных на их коже. Твари образовали в два круга — один, малый, окружал наш костер, а второй, большой, двойной, укрывал удобную площадку для приземления, вдалеке от нашего лагеря. Последним с басовитым гудением прибыл рой здоровенных ос, по размеру вдвое больших чем шершни. Насекомые расселись около людей, ползали по ногам и рукам, чистили свои радужные крылышки, живым копошащимся черно-желтым ядовитым ковром покрывали землю и кусты вокруг. Все мои спутники, бледные донельзя, сидели боясь шелохнуться. А Ниаторн крепкий мужик, пытается мне куда-то глазами вверх показать... Сверху, ровно в середине оси мощного смерча из птиц ведомых двумя лидерами, не двигаясь и не шевеля крыльями, как черный символ, как центр притяжения, опускался третий ворон. Сейчас он действительно выглядел посланником мага — его перо искрилось и отливало черной синевой. Смерч вращался вокруг него, все звери и птицы вокруг будто бы спрашивали его — так?.. Он спускался к посадочной площадке. За ним, вереницей, точно так же — не шевеля крыльями, медленно паря, изменяя свое движение легкими сдвигами маховых перьев, снижались орлы. Один, два, три... семь с грузом, и еще сопровождающие. Они спускались к центру второго круга кроликов. Ворон сделал восьмерку между мной и кругом, и в развороте глянул на меня своим умным глазом. Я встал, сбросил свою хламиду, шляпу и кольчугу, положил на землю посох, и пошел к ним. Большая часть живой мелочи осталась контролировать моих спутников, видимо держа их как заложников — и только кролики последовали за мной, ковыляя на своих несуразно длинных и мощных задних лапах. Во мне медленно закипал гнев, все больше и больше. Они хотели моего огня... что ж... они его получат.

Когда я подошел, в центре круга уже лежали драконьи яйца. Орлы, не приземляясь, парили вокруг, образовывая вращающуюся в воздухе семилучевую корону. Ветер, поднятый их движением, кружил вокруг, переворачивая опавшие листья. Ворон сидел в центре один, на сухой ветке; он молча поднял на меня глаз. Надо отогнать его как-то.

— Кхаррт. Когда я буду поить яйца огнем.. Вам всем лучше отойти в сторону.

В его глазах зажегся немой вопрос, он наклонил голову. Что бы такое придумать...

— Мне нужно будет собрать жар вокруг. Примерно вот так.

Я медленно опустился на одно колено, развел руки в стороны, и начал тихо вдыхать тепло из пространства вокруг, не затрагивая круг с яйцами. Повеяло прохладой, из воздуха туманом разом выпала роса на траву по пустырю вокруг. Когда я поднял глаза, мокрый и взъерошенный ворон сидел там же.

— Потерррррплю. Кха кха...

— Кхаррт. Я понимаю... Тебе дали задание проследить, и рассказать. Но. Я еще даже не начал брать жар. А ты сидишь в середке круга, где будет пламя. Даже если ты проследишь, твоя ледяная и обугленная тушка ничего никому уже не расскажет.

Он, видимо, увидел приближающееся Пламя в глубине моих глаз, и, хрипло каркнув, взлетел. Орлы, молча повинуясь его команде, увеличили диаметр своего круга. Я обратил внимание на яйца. Дети были голодны... я чувствовал их боль, их отчаянный холод, их смертную тоску. Холодная, жгучая ярость овладевала мной. Я вскинул лицо к небу, и закричал.

— Еще. Дальше. БОЛЬШЕ КРУГ!!!

Меня не услышали. Я упал в землю, вонзив в нее свои руки по локоть, и потянул, медленным, тяжелым, надрывным усилием. Я не брал только из круга с яйцами, остальные мне безразличны. Кто не спрятался — сам виноват. Когда я поднял глаза, моя броня уже пылала и тлела, а вокруг крупными хлопьями шел снег. Почва, трава, деревья — были покрыты разводами инея, пламенные извилистые дорожки шли от меня в разные стороны, образуя вязь символов вокруг драконьих яиц, переплетаясь с белыми инеистыми узорами. Круг орлов раздался еще втрое, кролей не было видно поблизости. Вскинув лицо к небу, подняв руки и не обращая внимания на птиц — я закричал.

— Еще. Больше. ОГНЯ!!!!

Мой крик расколол пустоту, оранжевые всполохи прошли до облаков, эхом отразились прокатившись по долине. Седая дымка прошла по небу, и облака в большом круге наверху подернулись белёсой снежной пеленой медленно опадающей на землю. Орлы прянули в стороны. Жар хлынул из меня потоком, закрутился в первый вихрь вокруг яиц, и драконята жадно присосались к нему, припали как человек который идет по пустыне и умирает от жажды. Земля в круге вспыхнула и начала тлеть. Снова упав на одно колено, и вонзив руки в землю, я в полную силу воззвал к Подземному Пламени, к жару Песни. Сухая, мерзлая земля вокруг раскололась от моего удара, лед треснул, в стороны пробежали змеистые трещины, вырисовывая фигурную паутину тлеющего черного узора вокруг пламенных дорожек. Сам воздух вспыхнул и поплыл, темный дым проступил в реальности — и окутал круг с краденым яйцами. Вихрь жара вокруг обнял их, растопил их холод, принял их печали, подставил им плечо. Бедные дети. Я не знаю, что им предстоит, но сейчас они материал в руках экспериментатора. Зачем Радагаст выкрал эти яйца — ковать оружие новых войн? Обходя вокруг каждого из них по огненным дорожкам, скользя в темном дыму, я тихо, тихо-тихо, напевал им колыбельную..

Будут идти

годы и дни..

В сердце огонь храни.

В песне свободы

Дух как струна

Будет дрожать звеня -

В тени ночной

и при свете дня -

Тайно помни меня

* * *

Все когда-то кончается. Дети напились досыта. Не так, как Анагиларна — ту я поил всю ночь, а этих всего ничего, к тому же их было семеро. Большую часть сил отнял покров колыбельной. Но, по крайней мере, голод им больше не грозит — вылупятся... А там — на все воля Эру. Погладив их по шершавой скорлупе на прощание, я повернулся и пошел к своим, по пути пряча свою сущность под привычную маску. Усталость скрадывала мой огонь сама, черная горелая корка легла на тело, лицо вернулось на свое место, огонь ушел из глаз. Следы свежего огня смотрелись на броне как спекшиеся потеки крови. Я шел, шатаясь, по смерзшейся земле, вокруг лежали трупики неосторожных птиц. Дым, все еще оставшийся в месте призыва сил, показывал мне — орлы пикируют, подхватывают яйца, и также практически не шевеля крыльями — всплывают высоко в небо, беря курс на восток. Интересно они летают, не так как прочие птицы, парят... Саблезубым кроликам видимых повреждений мой холод не принес — или они успели отпрыгнуть. Убедившись, что все орлы с грузом тронулись в свой путь, и проводив меня внимательным взглядом, кролики разом, как один, снялись с места — и через пять гигантских прыжков скрылись за холмами. Земля гулко дрогнула под их прыжками. Медленно расползались и прочие звери. Некоторая мелочь не успела убраться из доступного мне круга, но крупные почти не пострадали. Очередной крот мерзлой тушкой лежал неподалеку, слепо глядя в небо. Ледяная почва кончилась, и я шел с трудом переставляя ноги по раскисающей земле, покрытой тонким слоем свежевыпавшего снега. Корявые остовы деревьев во мраке ночи вокруг белели, присыпанные грязным снегом, как пеплом. Местность тут та еще. Дошел до бивака с трудом. Вроде дошел, и уселся у огня протянув к нему руки.

Оклемался я уже ближе к утру. Костер потух, в сторонке сидел и сторожил Седой. Кряхтя, я облачился в свои одежды, и снова присел у углей. Вот оно, благословенное тепло... Седой бросил на меня оценивающий взгляд, но промолчал. Зато с рассветом люди начали дотошно выспрашивать, что это такое было вчера. Пришлось пояснить в меру их понимания:

— Посланцы Радагаста Карего, мудреца и мага. Меня убедительно попросили поделиться моей кровью. Сами видели, как он умеет убеждать... Зачем ему это нужно было — это вы Радагасту вопрос задавайте, может он вам соблаговолит ответить.

Вот вроде и не соврал, а акценты говоря с людьми нужно выдерживать. Мои-то, после наших приключений в Ирисной долине, не могли не заметить груза в орлиных лапах. Но мои и не спрашивали.

* * *

Глава 24

...и запить, запершись в заводском бараке,

(О. Городецкий)

Следы вчерашнего буйства сил к рассвету уже пропали, только почву немного развезло. Одежда вся промокла, легкая просушка около утреннего костра помогла мало. Бойцы зябко поеживались, люди поглубже кутались в свои плащи. Вышли вскоре после рассвета. Чем дальше мы отходили от лесов, тем более дикой становилась местность. Плеши горельников чередовались труднопроходимыми колючими зарослями кустарника, заросшие кочками болота в низинах приходилось обходить по гребням холмов. После полудня мы вышли к реке Гватло, вдоль нее пошлось веселее. Посмотрев на мощное течение реки, я начал расспрашивать людей где тут её можно удобно пересечь. Молчаливый Ниаторн говорил редко, зато Жминко рассказывал охотно: