Если в бухте Эль-Маркес воздух был необыкновенно хорош — солёный, морской, свежий — то в Санта-Лусии на сокало всё ещё стоял сладковатый запах горелой плоти. Девушки-испанки и Вася с Лёней присоединились к нам. Вася всё вздыхал:

— Хоть бы помыться после такого...

Они с Лёней, оказывается, когда зажгли кучу хвороста и дров, слиняли с площади, причём вырвало обоих, и не один раз — что бы там Вася не говорил про то, что он видел в Афгане...

Но на брусчатке площади, как и было обещано, оставались только пятна сажи, которые смоет при первом же дожде. Тем не менее, всем мужикам было тошно даже сейчас.

И только Лиза, задумавшись на секунду, сказала:

— Я понимаю девочек, которые так хотели на это посмотреть, после того, как скоты под командованием этих гадов их насиловали всем скопом. Я бы с огромным удовольствием сделала бы то же самое с теми немцами, кто бомбил и обстреливал Одессу и другие советские города. А эти? Антонио, люди которого убивали людей и насиловали безвинных девушек? Гонсало, его правая рука? Поросюк, который нас предал и с помощью которого преступники могли бы стать намного сильнее? Нет, с этими сволочами только так — хотя... Ты знаешь, им даже этого мало было. На кол бы их!

Я содрогнулся. И это была моя милая, нежная и ласковая Лиза... Да, не зря в древние времена пленные больше всего боялись, что их отдадут на расправу женщинам.

За ужином были лишь Висенте, дон Исидро, жена и дочери дона Висенте, и обе девушки, спасённые в Эль Фуэрте. Я принёс подарки для наших хозяев — украшения "из коллекции Антонио" для сеньоры и сеньорит Гонсалес; бинокль, две бутылки калифорнийского вина и штопор для Висенте; найденный нами в Эль Нидо дорогой меч и золотую цепь для дона Исидро. Нас же одарили древними золотыми фигурками и глиняными раскрашенными статуэтками работы толтеков, ацтеков, майя и даже тайрона из района Санта-Марты в Новой Гранаде, будущей Колумбии. Последние, как оказалось, были из коллекции самого графа де Медина — он, в отличие от других испанцев, любил искусство индейцев и собирал его.

— Ваши подарки станут украшением Музея искусства индейцев в нашей столице, — сказал я. — Спасибо вам огромное, мои друзья.

— У нас в Испании есть пословица: mi casa es su casa. Mой дом — ваш дом, дон Алесео. Мы будем ждать вашего возвращения, — сказал дон Висенте. — И позаботьтесь о девушках — да, я знаю, что они уходят с вами. Кстати, лучше им уйти сейчас, когда на улицах темно, и никто не обратит внимания на пару девушек под вуалями.

— Совсем забыл, дон Алесео, — сказал виновато граф де Медина. — Вот.

И он дал мне письмо, адресованное "Его Католическому Величеству Королю Филиппу" с перечислением всех титулов.

Я его горячо поблагодарил, и нам пришло время покинуть гостеприимный дом сеньора Гонсалеса и Лусьенте. Мы поклонились друг другу на дорогу, я поцеловал руки сеньоры и сеньорит Гонсалес, сеньоры сделали то же с Лизой, Лилианой и Сильвией, и мы вернулись на "Святую Елену".

Назавтра был тяжёлый день. Мы всё-таки рискнули подогнать "Святую Елену" к концу пирса, чтобы загнать скот и занести все другие товары, но попробуйте прогнать скот и лошадей по узкому пирсу... А ещё нужно было загнать их в нужный загон, подготовить фураж, а потом и убрать за ними — далеко не везде была постелена плёнка. Да, похоже, обратный путь будет не столь приятным, как дорога сюда...

И вот последнее прощание с нашими новыми друзьями. А после этого — поднятие трапа, гудок "Святой Елены", и корабль вышел из гостеприимной Санта-Лусии в Тихий океан.

Признаться, я ожидал намного худшего — и от испанцев вообще, и от местного дворянства, и от католической церкви... Да, не всё прошло гладко, и эпопея с Антонио и его людьми, а также Поросюком, кончилась хорошо по счастливой случайности. Да и структуры были созданы лишь ближе к концу миссии. Но, как говорится, "гром не грянет — мужик не перекрестится", и в следующий раз организация будет лучше. А все эти перипетии кончились пополнением в наших рядах, бесплатной арендой бухты Маркеса и, вероятно, Эль-Нидо,

А "Святая Елена" вышла из залива, повернула на северо-запад, и мы пошли домой вдоль прекрасных — и ничуть не чужих нам теперь — берегов Новой Испании.

10. Возвращение.

Вскоре корабль ушёл в открытое море — опять горловина Моря Кортеса. Зимой здесь должно быть видимо-невидимо китов — именно сюда серые киты приходят, чтобы родить китёнышей. В моей истории именно здесь были убиты десятки тысяч китов — поэтому в этой истории, мы не позволим китобоям заходить в Море Кортеса. Сначала, конечно, нужно будет присоединить Нижнюю Калифорнию — но и на эту тему в Мадрид уже ушло наше предложение. Думаю, согласятся — для испанцев в 16 веке это "где-то там, далеко", не так, как для мексиканцев два с небольшим века спустя.

Лиза вела с девушками не только лечебную, но и психологическую работу — ведь после такого обращения, они могут возненавидеть мужчин. И как раз при этом приходилось присутствовать мне — ведь я, как истинный гений, не догадался пригласить ни единой девушки со знанием испанского, и переводить приходилось мне, а для девушек-йопе приходилось привлекать ещё и Местли, ведь только одна немного говорила по испански, другие знали только науатль и, увы, те слова, которые употребляли бандиты во время насилия. Мы пытались учить их сразу русскому, и, как ни странно, это приносило свои плоды — равно как и для наших других "новых русских"; а те из них, у кого уже были русские женихи, могли сказать намного больше — хотя у Тепин, как я и боялся, всё больше укоренялся полтавский суржик. Я поговорил с Васей, тот мне ответил:

— Ты знаешь, когда я с моей малышкой наедине, я пытаюсь говорить по русски, но почему-то редко получается...

А Лизины сессии терапии, несмотря на языковой барьер, приносили плоды. Девушки-йопе оказались намного более стойкими, чем испанки, для которых сама мысль о сексе превратилась в ужас. Но Лиза вгрызлась в подаренную ей матушкой Ольгой книгу о психологии и психологической реабилитации, и вскоре наметился устойчивый прогресс. Одним из нежелательных побочных эффектов было то, что девушкам неожиданно понравился ваш покорный слуга; Лиза даже подумывала найти другого переводчика, потом плюнула и сказала:

— С тобой им всё лучше, а без тебя, кто знает, даже если переводчиком будет девушка...

Каждый вечер, Лиза превращалась в ураган в постели — говорила, чтобы не забыть, насколько это может быть хорошим; подозреваю, что второй причиной было подсознательное желание сделать так, чтобы я не был в состоянии ответить на поползновения других девушек, если таковые вдруг будут иметь место. Я не жаловался — впрочем, с женой мне было не на что жаловаться.

Так мы и шли неделю — справа по борту давно уже маячили прекрасные в своей пустынной строгости горы Нижней Калифорнии, потом вдруг залив Сан-Диего, а потом слева остров Санта-Каталина, а справа — место, где в моей истории был Лос-Анджелес, а здесь в скором времени "будет город заложён", который послужит центром добычи нефти, газа, угля, серебра...

И вдруг я услышал крик Патли:

— Алесео, это мой дом!!

— Здесь?

— Да, здесь живут мои люди!! Видишь, я же тебе говорила — вон тот самый остров, который был напротив нашей деревни.

— А тебе хочется посетить деревню?

— Да, конечно, но ты знаешь, я не хочу больше быть индианкой киж. Я хочу быть русской!

— А ты можешь быть и тем, и другим.

— Но в первую очередь русской.

Я скомандовал, и "Святая Елена" изменила ход и пошла на восток, поближе к берегу. Вскоре мы увидели небольшую индейскую деревню с хижинами, похожими на хижины чумашей, но шире — скорее похожи на огромную женскую грудь, где вместо соска дырка в потолке.

— Да, это моя родная деревня, это 'Ахуупкинга!

Мы спустили шлюпку, и к берегу пошли мы с Патли и четверо "идальго". Все на этот раз надели по бронежилету и по каске — нелишняя предосторожность, вспоминая наш первый контакт с мивоками. Но на этот раз это не понадобилось. Индейцы стояли на берегу, кое у кого были копья, но на нас смотрели скорее как на что-то странное. И тут Патли (которую, как она сказала, звали на их языке "Пабавит"), закричала:

— Мийи´иха!

Тут индейцы стали что-то кричать.

— Они говорят, идите сюда.

Мы пристали к берегу, я снял каску, другие последовали моему примеру, и мы с Патли вышли из лодки.

Человек с перьевым головным убором что-то сказал. Патли ответила. Он вдруг произнёс ещё одну фразу, подошёл к Патли и обнял её.

— Это Тор´овим, мой брат, он теперь вождь племени.

И они продолжили разговор. Через какое-то время, Тор´овим посмотрел на меня и что-то сказал. Патли перевела.

— Добро пожаловать! Моя сестра говорит, что русские очень хорошие люди, что вы её спасли, что она теперь свободна и хочет жить с вами. Другие белые плохие люди, они убили много людей, забрали других, сожгли несколько деревень, искали везде золото и серебро.

— Скажи ему, что мы благодарим его за гостеприимство и хотели бы передать ему и его людям вот эти дары. Скажи, что это именно подарки.

И мы передали ему, как обычно, ножи, зеркала, бусы...

Нас пригласили на обед. Как обычно, был желудевый суп, рыба, ракушки, крабы...

После обеда, я сказал:

— Скажи ему, что если жители деревни хотят, то они могут принять покровительство русских. Русские будут их защищать, а от них ничего не понадобится, только они, если хотят, смогут посылать своих детей учиться у русских.

Между братом и сестрой завязался диалог на десять-пятнадцать минут. Потом Патли сказала:

— Тор´овим говорит, если бы не я, и не то, что они слышали от соседей-чумашей, они бы не поверили, ведь белые люди всегда были злом. Но мне поверят. И ещё у них есть в селении больные, а чумаши рассказали, что мы умеем лечить больных.

— Скажи, что сейчас привезут мою жену, и она посмотрит больных. Скажи, что она сделает всё, что сможет.

Со следующей шлюпкой приехали Лиза и Шочитль, которую она учила не только языку, но и начаткам врачевания. Лиза посмотрела и послушала больных (мальчика лет пяти и девочку лет десяти), достала какие-то таблетки из своего врачебного портфеля и сказала:

— Пусть пьют по одной таблетке утром, днём и вечером. Эти для него, эти для неё. Останемся здесь до завтра, я ещё раз посмотрю.

Вечером для нас устроили праздничный ужин, а на утро, после того, как Лиза ещё раз осмотрела детей и сказала, что всё будет нормально, Тор´овим сказал:

— Старейшины собрались вчера и решили, что мы хотим быть русскими, и расскажем о вас в других деревнях тоже. Вы хорошие люди.

— Скоро приедут русские, построят деревню на месте, которое вам не будет мешать.

— Тогда это вон там, у реки. Пусть сестра приедет с ними, ведь вы не знаете нашего языка, а мы вашего.

— А мы будем друг у друга учиться.

Он взял обе моих руки в свою, после чего мы вернулись на "Святую Елену" и продолжили путь на север. К чумашам и к другим деревням решили пока не подходить — времени уже было маловато, животным надоедало пребывание на палубе...

И вот наконец Золотые Ворота. Мы связались по рации с Форт-Россом, и нам было сказано:

— Ну что ж, швартуйтесь у первого пирса.

— Пирса?

— Заходите, увидите.

Мы вошли в залив и действительно увидели, что за время нашего отсутствия — полтора месяца — Форт-Росс разросся и постепенно превращался в настоящий городок. А самое главное, чего раньше не было, были те самые два длинных пирса, и куча народу махали нам приветственно рукой.

Позже, пока другие разгружали "Святую Елену", в нашу честь в новом банкетном зале был дан торжественный пир, и Володя, в приветственной речи, не преминул уколоть меня:

— А ещё экспедиция доставила двенадцать новых дам. Да, липнут они к Лёхе.

И тут я почувствовал, как Лиза приобняла меня за плечи и шепнула мне в ушко:

— Знаешь, любимый, пусть липнут, но ты мой. Не забывай об этом.

Голос её был ангельским, но, вспомнив её слова про аутодафе, я внутренне несколько похолодел.

А Володя тем временем добавил:

— Ну и хорошо — на двенадцать русских стало больше. Добро пожаловать, девушки!

И все зааплодировали. А Инна Гутьеррес, одна из студенток, чей отец был испанцем, перевела это на испанский, после чего Местли сказала то же на науатле.

Девушки заулыбались — и даже на лицах Лилианы и Сильвии впервые за всё время нашего знакомства появилась счастливая улыбка.

Глава 5. Мой адрес не дом и не улица...

1. Культ личности.

После банкета, Володя сказал мне, что в девять вечера будет заседание Совета. Лиза отпросилась — сказала, что устала, и утащила меня в нашу каюту на "Форт-Россе", после чего оказалось, что не так уж она и устала. Наконец, где-то без четверти девять она меня отпустила, повернулась на правый бок и мгновенно заснула. Я же быстро помылся, оделся и отправился на это самое заседание.

Там сидели всё те же, плюс с дюжину новых, судя по всему, с "Колечицкого" и "Москвы"; в их числе были и капитан Ермолаев, и капитан Неверов, и мой родич Коля Корф. И когда я вошёл, меня встретили аплодисментами.

— Лёха, ты молоток! Столько всего добыл, столько всего сделал! А что стоят базы у Санта-Лусии и по дороге на Мехико? Нам Вася с Саней всё рассказали, так что не отпирайся!

— Володь, ну не надо! База по дороге на Мехико ещё не наша. Эль-Маркес наш — это да, так ведь нет там пока никого...

— Не прибедняйся. Итак, что, по твоему, было сделано неудачно?

— Нужна более чёткая организация. Нужна спецслужба — чтобы не было таких сюрпризов, как с Кирюшей. Мы могли привезти намного больше — всё бы продали за серебро и золото. Нужно ещё подумать, что мы можем закупать у испанцев.

— Будет. Первый блин обычно комом, а у тебя наоборот — ещё и двенадцать новых жителей, точнее, жительниц, привёз. И, рассказывают, у Лос-Анджелеса тоже деревню в русское подданство соблазнил.

— Да ладно. Не я, а Патли.

— А кто Патли нашёл?

Ну, что не я её, а она меня, и при каких условиях, я рассказывать, понятно, не стал.

— Итак. Что произошло за время вашего отстутствия? Ну мы немного отстроились, ты уже видел. Распространились чуток — теперь по всему Заливу и по реке Сакраменто индейцы приняли наше подданство. Что это для них означает, другой вопрос, но то, что их всех лечат, им нравится. Будут у нас там города, будут и школы, и церкви. Пока, понятно, ничего этого нет, ну и ладно, лиха беда начало. А вот на реке Сакраменто наши ребята золото уже нашли, и медную руду чуть восточнее. И много и того, и другого.

Так вот. Первое поселение вне Залива уже планируется — на Русской реке, так мы решили назвать реку Сакраменто, раз уж она впадает в Русский залив. А вот второе — в Лос-Анджелесе. И основывать мы его будем, когда вы пойдёте в Европу.

— Мы?

— Ну да, экспедиция, как ты и предлагал, пойдёт через месяц, на "Победе" и "Колечицком". Главным будешь ты, как министр иностранных дел. Твоё дело — маршрут. А вот хозяйственной частью будет заведовать Миша Сергеев, он в этом деле дока. А военной думаю назначить Сашу Ахтырцева, вы с ним вроде нормально сработались.