— И найти безопасное место для ночлега.
Таша зевнула, мстительно щёлкнув зубами у самого носа Джеми. Широко улыбнувшись его перекошенному лицу, пошла к роднику, чтобы умыться.
Что ж, хорошо хоть восточные границы Заречной и Окраинной не столь далеки друг от друга, в отличие от западных...
Позавтракав снедью, прихваченной вчера из таверны, компания наполнила фляжки ключевой водой — и, не отгрызая лишних минут у драгоценного дня, отправилась в путь.
— Таша-лэн!
Та, из-за плеча Арона оглядывавшая тропку, змеящуюся среди скал, скосила глаза на соседнего всадника.
Как выяснилось, Алексаса.
— Да?
— Я ещё в первый день нашего знакомства...
— То есть вчера.
— Правда? А такое ощущение, будто вечность вас знаю.
Таша невольно вспыхнула, прекрасно поняв, к чему отсылка — и досадливо заметила, как Алексас улыбается её смущению.
— В общем, я заметил, что у вас интересный кулон.
Она машинально коснулась прозрачного камешка в золотой оправе. Зеленоватого — сейчас... а ночью, при свете огней, фиолетово-красного, с пурпурными искрами в багровой глуби.
— Корвольф, я так понимаю?
— Верно понимаете, — после секундной заминки ответила Таша.
— А это символично или?..
Таша будто вновь увидела улыбку, с которой мама вкладывала подвеску в её ладонь.
...это — корвольф. 'Сердце оборотня', так этот камень прозвали. По ночам он меняет цвет... и мне тоже его подарила мама. Чтобы я всегда помнила: как бы ты ни менял обличья, главное — остаться собой.
...я рассказывала тебе про Харта Бьорка? Он был королём, и королём мудрым, но он родился в Ночь Середины Зимы и был оборотнем, и внутри его жил зверь. И как-то он уступил зверю в себе, и медведь, которым он стал, задрал его маленького сына. На Харта объявили охоту и затравили собаками, и королём стал его брат...
...это непросто, возвращаться назад из разных ипостасей. А бесконечно держать стену между собой и зверем даже мудрейшие не в силе. И поэтому никогда — слышишь? — никогда не пересекай ту грань, за которой инстинкты берут верх над разумом. Не уступай зверю в себе. Иначе он потом не уступит тебе.
...зеваешь, да? Знаю, скучно... ничего, когда-нибудь поймёшь. Дай-ка застегну... вот так. Замечательно. И под платье подходит. С днём рождения, малыш. Какая же ты у меня красавица...
— Можно и так сказать, — наконец тихо ответила Таша. — Мамин подарок.
— Мамин? — Алексас склонил голову набок. — Простите за вопрос, но где же ваша матушка?
Таша резко отвернулась:
— Её нет.
— О, — немедленно откликнулся юноша. — Простите.
Больше он не произнёс ни слова — но когда Таша в следующий раз взглянула на него, казался странно задумчивым. Впрочем, ей было не особо интересно, что за мысли роятся в голове Алексаса Сэмпера.
Наверняка ничего хорошего.
Спустившись в предгорье и ступив на тропу через лес, Принц припустил иноходью, однако конь братьев его энтузиазма не разделял: за секунды расстояние между ними увеличилось втрое. Чем усерднее Алексас пришпоривал конягу, тем медленнее мышастый рысил по тропинке.
— И за что ты послала мне сей крест, Богиня? — удручённо вопросил юноша.
— Стойте, — бросила Таша.
Дождавшись, пока дэй осадит Принца, она спрыгнула наземь. Подойдя к мерину, положила ладонь на мягкую серую морду. Поймала взгляд несчастных тёмных глаз с длинными ресницами, сосредоточилась и вспомнила...
...тьму на четырёх когтистых лапах, крадущуюся по тропе...
...красные щели глаз, оскаленную пасть...
Мерин с испуганным ржанием встал на дыбы.
— Эй, эй! — Алексас едва удержался в седле. — Что вы с ним сделали?
— Тише, — Таша в упор глядела на коня, дожидаясь, пока он успокоится. — Я ещё не закончила.
Интересно, что является воплощением безопасности для лошадей? А, была не была...
...пыльная дорога вьётся из-за горизонта, а они стоят рядом с частоколом — высоким, надёжным...
...двор, ярко озарённый светом костра, где ждут копны сена и горы овса...
Конь, замерев, неуверенно тряхнул гривой — и Таша, удовлетворённо кивнув, вернулась на своё место позади Арона:
— Думаю, это поможет.
Когда они двинулись дальше, мышастый уже не отставал. Правда, Принц не преминул вырваться на полкорпуса вперёд, выказав своё превосходство, но милостиво позволил мерину удерживаться на такой дистанции.
— Чудеса, — Алексас покосился на спутницу со скрытым уважением. — Значит, оборотни и такое умеют?
— Для нас не составляет особого труда мысленно пообщаться с животными. Как его зовут?
— Коня?
— Не вас же.
— Конюший вроде Серым звал.
— Просто Серый? Хм... может, пусть будет Серогривкой?
— Хоть королевичем загорским, — Алексас пожал плечами, — коль вашей душеньке угодно.
Впереди замаячила узкая тропка, ответвляясь куда-то в лес — и двое коней, один из которых был торжественно наречён законной наследницей престола, помчались сквозь раннюю кромку дня.
Арон позволил им передохнуть лишь у самой окраины леса, когда Таша уже разглядела между шершавыми сосновыми стволами бескрайнее поле, волнующееся травой на прохладном ветру.
— Сейчас вернусь. — Алексас, спешившись, нырнул в лесную тень.
— Только далеко не отходите, — крикнул дэй вдогонку.
Таша тоже спрыгнула наземь, плотнее кутаясь в плащ. Ветер был странно, не по-летнему холоден, а золотую монетку солнца спрятало тучевое пасмурье.
— Сколько времени?
— До темноты успеем. — Арон с лёгким шелестом прохаживался взад-вперёд по колючему хвойному ковру. Губы сжаты, глаза напряжённо всматриваются в лесную темень. — Поешь.
— Не хочется, — Таша склонила голову набок. — Что тебя тревожит?
— Перемена погоды.
— А что в ней тревожного?
Дэй взглянул на неё, колеблясь.
— Ничего, — наконец последовал ответ. — Просто не люблю непогоду.
Таша едва заметно качнула головой.
Что же ты недоговариваешь, Арон?..
Вернувшийся Алексас тоже торжественно отказался от перекуса, и вскоре они уже выехали в поле.
Поле переливалось синим и фиолетовым: ветер тревожил цветущую живокость и кипрей. Почти заросшая тропа скорее угадывалась, чем виднелась. Стена оставшегося позади леса уползала влево, к зубьям гор, рвущим небесное полотно, по которому вкрадчиво перекатывалась жирная чёрная туча с грязно-жёлтым брюхом.
Туча молчала тем зловещим молчанием, что обычно предшествует грозе. Но Таша всегда чуяла близость дождя, и эта туча не была грозовой. Она просто...
...закрывала солнце.
Мурашки пробежались по спине до затылка, вздыбив волосы — не то от холода, не то от мелькнувшей догадки.
— И с ветром нам подсобили, конечно, — процедил Арон. — Это ведь живокость чаровальная, если я не ошибаюсь... а я редко ошибаюсь.
— А что вас в ней смущает? — поинтересовался Алексас.
— Пыльца живокости чаровальной ядовита! — затараторил Джеми в его голове. — Большая доза вызывает сонливость, чувство опьянения и смерть от остановки сердца! Пыльца этого вида чрезвычайно обильная и...
Крупные цветы шевельнули синими лепестками — и Алексас затаил дыхание, когда ветер швырнул ему в лицо горсть жёлтой пыли.
— ...пора цветения приходится на липник*, — закончил брат.
(*прим.: второй месяц лета (алл.)
— Вопрос отпадает, — усиленно отплёвываясь, изрёк Алексас. — Милая травка. Джеми мне только что про неё поведал.
— Вообще она довольно полезна, — подала голос Таша, хорошенько отфыркавшись. — В лекарственных целях.
— Отваром живокости чаровальной лечат желтуху и воспаление лёгких, а примочки отлично помогают при болезнях глаз, — разглагольствовал Джеми. — В малых дозах пыльцу используют как снотворное. Только с дозировкой надо быть очень осторожным, иначе выйдет галлюциноген вместо...
— Подожди-ка. — Алексас медленно вскинул голову. — Это не из неё случайно делают наркотик 'эйфорин'?
— Не знаю, не интересовался.
— Зато я интересовался.
И юноша мрачно повернулся к дэю.
— Изволите объяснить, — любезно осведомился он, — какого демона вы нас завели на поле с опиатами, святой отец?
В серебре Ташиных глаз плеснулось удивление, но Арон лишь задумчиво натянул поводья, придержав Принца.
— Я не ездил этой тропой. Мне о ней рассказал знакомый, а ему — его знакомый. Я видел в его воспоминаниях, что первоисточник бросил некую странную фразу, но решил не придавать этому значения.
— Что за фраза?
— 'Придётся пробираться, затаив дыхание'.
— Зато теперь нам сполна открылся смысл этих слов, — голос Алексаса просто истекал сарказмом. — И что теперь? Повернём назад?
— Там нас ждёт кое-что пострашнее эйфорийной пыльцы. Но я уверен, что Джеми может нам поможет.
— Шлемовые чары! — радостно откликнулся тот. — Они, правда, всего два часа действуют...
— Говорит, есть чары, — нехотя признал Алексас. — Но их хватит на пару часов.
— Думаю, больше нам и не понадобится. Уступите брату место на секунду.
Алексас, кивнув, закрыл глаза.
Открывший их Джеми не стал терять времени. Пропел 'ротегеро эль капо', взмахнул рукой в замысловатом пассе — и миг спустя Таша уже взирала на зыбкую прозрачную сферу, красовавшуюся вокруг его головы, угадывающуюся лишь по лёгкому перламутровому отливу, как у мыльного пузыря.
Догадываясь, что такая же теперь защищает её.
Скосив глаза, Таша удивлённо коснулась своей сферы: пальцы свободно проходили сквозь призрачные стенки, не разрушая их.
— Странная штука... и как она работает?
— Это своего рода шлем, — Джеми удовлетворённо оглядел творения рук своих, украшавшие обоих коней и троих всадников. — Он нейтрализует проходящие сквозь него яды, будь они в воздухе, в жидкости или в твёрдом предмете. Пыльцой всё равно надышимся, но без последствий.
— Отлично, — сфера вокруг головы дэя поколебалась, словно отвечая его кивку. — Тогда в путь.
Они припустили по узкой тропке среди разнотравья, задевая живокость, достающую коням до груди.
Лес в конце концов исчез за задней кромкой горизонта. Взгляду путников докучали лишь синие волны с фиолетовыми гребнями да горы в пасмурной дали. Справа медленно проплывали постепенно снижавшиеся холмы.
Не считая шелеста трав и стука копыт, приглушённого подмятыми стеблями, в воздухе висела тишина.
— Святой отец, может, стоит приберечь лошадей? — нарушил молчание Алексас.
— Не стоит. Как доберёмся до Аларета, там и прибережём.
Припомнив свою тканую карту и уроки краеведения, Таша наконец сообразила, где они находятся: на равнине Лилиас, в народе Приречной, которую Аларет отделял от болот Шэдвар, в народе Заболотья. А самым надёжным способом пересечь реку был единственный мост у городка Пвилл — там река ещё сравнительно узка, хоть и быстра... но им ведь не плыть.
— Увы, мосту недолго осталось быть самой надёжной переправой, — мягко произнёс Арон.
Таша вскинула голову — в изумлении бескрайнем, как поле вокруг.
— Ты что, собираешься его...
— Не я, а Джеми.
— Что-что? — насторожился Алексас.
— Мы как раз обсуждаем разрушение пвилльского моста. Кэны не могут пересекать текущую воду, если только мостом или паромом. — Дэй зачем-то оглянулся. — Учитывая, что это единственный мост, с паромщиками кэны вряд ли найдут общий язык, а добираться до тракта и бежать обратно до Заболотья довольно долго... этой ночью нам ничего не будет угрожать.
— А вдруг 'хозяин' уже ждёт нас в приграничном трактире Равнинной? — Алексасу идея явно не особо понравилась. — Если он поймёт, что мы завели его зверушек в тупик, что ему мешает уничтожить их, устроить резню в Приграничном и создать новых, поближе к нашему укрытию? Я бы на его месте так и сделал.
— Сомневаюсь, что он захочет привлекать к себе лишнее внимание. Хотя ваша догадка насчёт трактира верна.
— Откуда вы знаете?
— Иначе кэны не выстроились бы с расчётом гнать нас к тракту.
Таша оглянулась.
Пять тенистых дорожек веером пролегали в травяном море слева от них.
— План действий, святой отец? — миг спустя спокойно вопросил Алексас.
— Они не слишком быстры. Я давно их заметил, и расстояние между нами сокращается медленно.
— Не могу сказать, чтобы это очень успокаива...
Воздух рассёк звук.
Не плач, не вой, не крик — странный и страшный визг кэнов ввинчивался в голову тупой иглой. Он заставил Ташу зажмуриться в отчаянном и неосуществимом желании зажать руками уши, а коней шарахнуться в сторону и в панике понести вправо, к холмам.
— Есть идеи, святой отец? — осведомился Алексас, когда твари взяли паузу.
— Нет.
— Что значит 'нет'? Вы же...
— У кэнов нет разума как такового. — Дэй говорил так спокойно, будто совершал лёгкую конную прогулку перед ужином. — Есть инстинкты, есть чувства и ощущения, есть приказы 'хозяина', но ничего большего. Я здесь бессилен.
— Вот и толку-то, что с нами...
Последнее слово за возобновившимся ариозо кэнов Таша не расслышала; впрочем, вряд ли это слово было чем-то, достойным расслышивания.
— Но мне кажется, — невозмутимо продолжил Арон, — что кое-какие идеи есть у Джеми.
— И не ошиблись, — крикнул мальчишка парой мгновений спустя.
Перехватив повод одной рукой, он оглянулся на всём скаку. Изящно крутанул ладонью.
Гортанно выкрикнул:
— Селла фоко!
Травы вспыхнули, точно сухое сено, и черта синего огня взметнулась к тучам, рассекая поле между ними и кэнами. Ещё три слова, крупной дробью просыпавшихся в дымный воздух — ещё три черты...
Заключившие тварей, застывших у границы сапфирного пламени, в колдовской загон.
— Это их задержит. — Джеми торопливо поднёс руку к лицу. — Демоны...
Когда у мальчишки носом хлынула кровь, Таша перепугалась куда больше, чем при виде кэнов.
— Что с тобой?!
— Ещё не восстановился после нападения на штаб-квартиру. — Джеми искоса взглянул на неё. — Слабые места выискиваешь?
Это немного успокоило. Если у человека хватает сил, чтобы язвить, вряд ли он собирается умереть в ближайшие минуты.
— Конечно. Только этим и занимаюсь, — когда Таша оглянулась через плечо на огненную клетку, которую они оставили позади, кэны выли почти обиженно. — А ты не можешь их своими... кьорами добить?
— Свет кьора вблизи от шлема разобьёт его. Хотя... — Джеми задумался. Вытянул руку. — Если попробовать так...
Квадрат загона вспыхнул, целиком закрасившись сапфирными сполохами, пронзив сумерки огненным столпом.
И поле покрыла тишина.
— Горите вы синим пламенем, — фыркнул мальчишка, промокнув кровь рукавом.
Кони уже вернулись на тропу: вроде бы сами, хотя Таша подозревала, что без вмешательства Арона не обошлось. И пусть оба скорее несли, чем шли галопом — но если в правильном направлении, то почему нет?..
Дымный ветер подгонял беглецов в спину.
— До реки уже недалеко.
В словах Арона Таша услышала улыбку. На миг.
А потом дэй резко повернул голову.
— Джеми, осторож...
Поздно.
Тварь вынырнула из ниоткуда. Мальчишка только обернулся — а кэн уже взвивался в прыжке, раззявив пасть, выставив когти...
