Кровавая Ладонь

Задерживаясь сейчас в ресторане, Арцей и повар Менно сильно рисковали не успеть к отбытию. Конечно, на то была веская причина. Этих двоих до глубины души возмущало то, с какой легкостью "волки" покинули это шикарное место. Ну в самом деле, как так-то? Кретины! Практичней нужно быть!

Подставив длинную и очень шаткую лестницу, Куница и Арцей скручивали с потолка драгоценности. Звездочка за звездочкой, с нарисованного неба пропадало созвездие Факела.

— А почему я-то? Почему я наверху? — распалялся светлый праведным нытьем, но времени зря не терял. Звонко стукнул молоточек по долоту и очередное сокровище упало к ногам его подельника. В который раз, на лицо неприятно посыпалась каменная крошка.

— Ты лысый, Арцей. Тебе башку тряпочкой от пыли протереть и будешь, как новенький. А я бы замучался потом ходить, чесаться.

— Чесаться... прямо-таки бедолага. А вот если я упаду, что ты будешь делать? Может, вылечишь меня?

— Да, да, да. Я помню, что ты — лекарь, а я — нет. Давай там, не отвлекайся.

— У меня руки устали!

— А это потому, что ты не только лысый, а еще и толстый!

— Да пошел ты... все, я слезаю.

— Погоди! — Менно чуть качнул лестницу и светлый перепугано вцепился в нее, как кот в дерево. — Не обижайся. Лучше расскажи, на что свою половину потратишь?

— А много там?

— Не знаю. — Куница пристально уставился на самоцвет в центре звезды. Вроде, блестит. Со знанием дела, он укусил золотую побрякушку. Только вот зачем? Все равно ничего не понял. — Знаю лишь, что если камушки настоящие, нам хватит с головой.

— Тогда... — Арцей мечтательно вздохнул. — Дом, наверное, построю. Большой. Чтобы и детишкам было куда семью привести, и нам с Бетисой жилось в комфорте. — целитель занес было молоток, но его вдруг осенило и полет фантазии продолжился. — Или, лучше, знаешь как? Выстрою три этажа, по две квартиры на каждом. Так, вроде, и рядышком все получаются, и друг другу не мешают. А еще пристройку сделаю! В ней столовую оборудую. Знаешь, такую, с длинным-длинным столом. Чтобы на завтрак всей семьей собираться.

— Неплохо.

— Конечно, неплохо. А ты?

— Я? Я хоромы не хочу. — настала очередь Куницы помечтать. — Найму людей, чтобы они мне от Юны прудик выкопали. Карпов разводить начну. И сруб еще хочу, чтобы прямо над озером стоял. На сваях. Представляешь? Вышел на крыльцо, сел в кресло и сидишь себе, рыбачишь. Красота.

— Да, тоже ничего. — со звоном, упал на пол еще один оправленный золотом камушек. С созвездием Факела, наконец, было покончено.

— Вот ведь как странно получается, лысый. У тех, кому ничего не надо, все есть.

— Это как посмотреть. Может быть это тем, у кого все есть, ничего не надо?

— Ну... — задумчиво сморщив лоб, Куница подвис на несколько секунд. — Нет! Ты эти свои афоризмы брось, философ толстозадый. Сам-то понял, что сказал?

— Не совсем.

— Оно и видно. Я это все к тому, что наши "одноглазые" друзья располагают и временем, и средствами. Но вместо того, чтобы вести тихую, счастливую, семейную жизнь...

— Дрекаваку медом яйца мажут.

— Точнее не сказать! — Менно одобрительно кивнул. — А вот такие люди, как мы с тобой... которые и рады были бы этой приятной рутине, вынуждены пахать с утра до ночи. Откуда ж тут времени взяться?

— Вы что, совсем идиоты? — раздалось так неожиданно, что Арцей в очередной раз всем телом прильнул к лестнице. Либо железнорукий намеренно старался подкрасться как можно тише, либо слой жижи на полу заглушал даже его тяжелую поступь. — Только вас и ждем!

— Так это... — неуверенно промямлил лекарь, потихоньку слезая со стремянки. — Вроде как, еще полчаса до отъезда осталось.

— И что? Стражники с самого утра носятся, как угорелые. Ищут, рыщут... то ли светлых хватились, то ли с нами побеседовать хотят о чем-то. Им, видать, за вчерашний день сверху нагоняев дали. — глянув на облупленный потолок, Мартин все понял. Поулыбался пару секунд, но затем вновь сделался строгим. — Пока вы тут казенное имущество дербаните, мы там в мешках сидим! Кус уже трижды патрульным платил, чтобы они свой нос в фургоны не совали.

— Виноваты. Извини. — произнес Арцей, наконец ощутив под ногами твердь. Лекарь всегда признавал свою вину легко... даже если сам был уверен в обратном. Ну а если брать конкретно этот случай, то раскаяние имело стратегический умысел. Такого несмышленого обвинителя, как Хеннмель, простое "извини" поставило в тупик. Он был просто не готов к такому.

— Ну... ладно. Только давайте, собирайтесь быстрее. Местные могут и сюда сунуться.

Только успели сорваться с языка Мартина эти слова, как в дверь постучали. Могло быть иначе, но вышло именно так. Это не прорицательский дар и не дурной язык, накликавший беду. Никакой мистики! Такие совпадения в жизни случаются на каждом шагу, просто они менее заметны и значимы. Железнорукий расстегнул пряжку ремня, который удерживал щит на его спине. Трое их там, четверо или двадцать, загнанный в угол "волк" будет биться до последнего.

— Довольны? — разминаясь всем телом, спросил железнорукий.

— Ты драться собрался, букан тупорылый? — Куница, как единственный не "пришлый" из всех собравшихся, противиться закону не собирался. А тем временем, в дверь постучали снова. На этот раз, громче и настырней. — Через подсобку уйдем.

— Тогда веди. Я по вашим кухням не шарился. Где что не знаю.

Слишком поздно. Отворяясь, скрипнула входная дверь. Оказывается, она вообще не была заперта и Мартин зазря рисковал, проходя сквозь стену по Щурову миру. Ослепив привыкшие к полумраку глаза, в ресторан ворвался белый дневной свет и явственно очертил силуэт нежданного гостя. На пороге стоял высокий мужчина, одетый в какое-то бесформенное тряпье. Погодите-ка... зрение привыкает. Это не тряпье. Медвежья лапа, свисающая с плеча. Заячья шкурка заместо кармана, бусы, ленточки, палочки...

— Еда? — спросил человек, в лице которого угадывалось нечто лисье. — Могу кушать здесь?

* * *

Минуло полторы недели. Позади остался и Алкмар, и Делфт, и граница Аббадона. Обошлось без приключений. "Пришлые" покинули враждебные земли чинно, мирно, благородно. Огромный торговый челн, тесно набитый людьми, мягко плыл вниз по течению. По обеим берегам Юны, на сколько хватает глаз — выжженная земля Пустоши и наглухо затянутое небо. Красота! Как же этот пейзаж радует глаз жителю вольного города, пробывшему так долго в разлуке со своей отчизной. Того же, к сожалению, нельзя сказать об иностранцах. Хорнийцы явно приуныли, а светлые (особенно те, которых посадили на весла) так вообще впали в глубокую депрессию. Ничего, привыкнут.

— Приставлять Бар — это чтобы честь вулкану отдаешь. — Шерага хоть и плохо говорил по средиземному, но ничего смешного или умилительного в этом не было. Его голос шипел с каким-то зловещим придыханием. Совсем не так пародируют иноземцев мастера местечкового юмора. — А имя будет выбрать главный в семье. — опять-таки, пусть маг путался в падежах и склонениях, смысл его слов всегда был предельно ясен.

— А кто у вас в семье главный? — Куница всю дорогу липнул к волшебнику с расспросами о дикарях и их обычаях.

Простое человеческое любопытство и, одновременно, возможность избежать общества дочери Вожака. Первым он на контакт не пойдет. И более того, он ждет извинений! Если уж и искать виноватого, то это точно не Менно! Это не он, после той самой ночи, игнорировал Дез всю дорогу до Алкмара. Не он, играя чувствами, в непонятных целях использовал знакомство с купцом Руджером. И не он, в конце концов, отнесся к искренней заботе так черство и потребительски, даже не сказав "спасибо" (после резни с "Кровавой Ладонью", Куница всю ночь просидел под дверью у изможденной девушки. По первому же стону приносил воды и еды, проветривал, взбивал подушки... ну не идиот ли?).

— Есть брачный ритуал. Юноша и девушка, родичи которых договориться о союзе, будут биться друг с другом. Бой вокруг костра. На деревянных ножах. Пока нет первая кровь. Победить и значит стать главный в семье.

— Сурово...

— Но если в бой кто-то терять глаз, то союзу не быть. Это значит, Вулкан против. — прошипел Бар-Шерага, а затем хитро улыбнулся и добавил. — Представь, сколько в наших деревнях страшных баб с одним глаз.

Повар рассмеялся. Еще как будили воображение все эти рассказы о юге, о кровавых ритуалах, о смертельно-опасных лесах и диком народе, сумевшем выжить в них. Это было действительно интересно! Менно искренне радовался тому, что волшебник диких земель отправился в путь вместе с отрядом. Зачем? Ну что ж, начнем по порядку...

Ранним утром, маг Шерага слонялся по аббадонской столице в поисках завтрака. Ничего необычного. Человеку, пусть даже и обладающему талантом к волшебству, время от времени свойственно хотеть есть. Первым попавшимся заведением стал ресторан "Небосвод". Без задней мысли, туда дикарь и направился. Внутри его ждали (по правде говоря, не ждали) трое: острозубый толстяк, атлетичного телосложения юноша-щитоносец и худощавый мужичок с козлиной бородкой. Первые двое застыли, как пойманные за рукоблудием мальчишки, а бородатый суетливо распихивал по карманам россыпи драгоценных камней.

Кажется, Бар-Шерага оказался в ненужное время и в ненужном месте. Да и плевать, пускай себе воруют. Не его это, мажье, дело. Нужно развернуться и тактично уйти, прикинувшись глухонемым слепцом. Ну а если попробуют кинуться вдогонку — так сами виноваты.

Но! Так просто случайного свидетеля не отпустили. Самый молодой из этой странной троицы, тот что был со щитом, узнал волшебника и даже назвал его по имени. Говорил, что они уже встречались в каком-то вольном городе и даже проводили вместе магический ритуал. Ну не странно ли? Как можно забыть человека с железной рукой? Как можно забыть город, в котором, якобы, был когда-то? Конечно, невозможно. А паренек все не унимался... клялся своим темным божеством, что все это было на самом деле.

Кому бы вы поверили скорей — собственному рассудку или чужим клятвам? Вот и Шерага не верил ни единому слову Хеннмеля, пока тот не выкинул свой главный козырь. Перо трехглазого филина. Откуда? Откуда оно может появиться у простого щитоносца? Это вам, на минуточку, не полоумная курица-несушка! Птица удачи осторожна и избирательна. Как-то раз, маг несколько месяцев выманивал ее из чащи при помощи дымных ритуалов, но так и остался ни с чем. Филин не поймался и лишь вознаградил Шерагу за настойчивость, сбросив с хвоста парочку перьев. Волшебник пошарил по карманам. Не может быть...

Весна в одночасье стала осенью. Только вчера маг отметил, как распускаются первые почки и вот, пожалуйста, холодный ветер гоняет опавшую листву. На правом запястье появился старый шрам. Появился... старый... странное словосочетание, не правда ли? Тотемная лисья маска болтается на груди тупой, безмолвной деревяшкой. А Шерага точно помнил, что "заряжал" ее буквально накануне. И драгоценные перья по доброй воле отданы незнакомцу. О, отец Вулкан! Огненный Барнебхуа, помоги понять, что тут происходит!

Пропала память. Не помнил маг ни своей поездки в Мерсену, ни обратного пути через Алькахест, ни ритуала... ничего. Половину года будто бы украли. Да притом так умело, что сразу и не поймешь. Украли! Стерли! Вырезали! Даже мутных обрывков не оставили. Это не забывчивость и не болезнь. Нет-нет-нет. Чутье говорит, что это магическое воздействие... а такого прощать нельзя. Медведь и дикий вепрь пусть будут в свидетелях, делом чести для Бар-Шераги стало разобраться в этом. Нутро его вскипало от ярости! От тревожного осознания того, что кто-то своими грязными ручонками копался в его голове. Найти паскуду! Найти и разорвать на части! А потом, в отместку, сожрать вместилище разума — мозги!

В своем рассказе, железнорукий упомянул имперских волшебников — Бартоломеуса Черного и Толстого Фая. Вот кто должен знать ответы. Или, хотя бы, направить Шерагу на правильный след. Значит, предстоит путь в Мерсену.

А эти люди из ресторана как раз направляются туда и знают короткий путь. Могло быть иначе, но вышло именно так. Это не божественный промысел и не чудо. Никакого эзотерического подтекста тут нет. Такие совпадения в жизни случаются на каждом шагу, просто они менее заметны и значимы.

"Город!" — радостно заорал Арцей. Серой точкой на горизонте, замаячили неприступные стены Алькахеста. Дом. Совсем близко. Лекарь представил, как наконец встретится с семьей. До развеселого удушья защекотит детишек и крепко обнимет жену. Затем, Арцей с гордостью вывалит на стол добытые драгоценности и вместе они пойдут ужинать в самый дорогой ресторан. Лысый целитель закажет себе графинчик бренди и разговор польется рекой. Он будет рассказывать про страшных бестий и природу Аббадона. Про то, как дважды спас самого Каспара Кортрена и про странных набожных людей, обитающих на западе. Да вообще про все! И именно так и будет. Трудно представить себе более теплые и уютные мысли, не правда ли?

Ликовал и Куница. Прямо с причала, он первым же делом побежит в "Галантную Жабу". Ворвется в трактир на манер шального ветра! Рассыпаясь шутками и прибаутками, накроет для всей прислуги шикарный стол и закажет музыкантов.

У Хеннмеля тоже есть с кем повидаться — его карательный отряд, осиротевший без своего командира более чем на месяц. Как они там, интересно? Что нового? У Германа, вроде как, жена должна была родить...

Тайный, наверняка, запрется на сутки в своей башне и будет проверять почту. А Каспар, как военачальник, первым делом отправится с рапортом к Вожаку. Ближе к вечеру, они с Гасом дорапортуются до поросячьего визга и, тайком от его спящей доченьки, пойдут трезветь в бордель.

Кстати о Дез... одна она возвращалась в вольный город с тяжелым сердцем. Стыдно так, что хочется просто исчезнуть. Забиться в темный угол и не вылезать из него никогда. Стыдно... но вовсе не из-за того, что у нее не получилось присоединиться к "Зеленому Глазу". Теперь-то, когда с глаз спала пелена необоснованного энтузиазма и есть возможность рассудить трезво, поступки Алезандезе показались глупыми и нелогичными даже ей самой. Ну куда она лезла? Ну зачем? Кто ее там ждал?

Ай... ладно, бес с ними. Настоящая причина стыда в другом. Она обижала людей. И как же глупо, при этом, выглядела со стороны! Все эти надменные слова о собственной независимости, брошенные в лицо отцу. Все эти идиотские ссоры с Колином, который всего-то старался позаботиться о ней (по старой привычке, как и раньше, когда она была ребенком). Ну и, конечно, Менно. Тут вообще отдельная тема. Любой другой давным-давно покрутил бы пальцем у виска и откланялся. Но не Куница. Злится, бесится, но все равно с щенячьей преданностью заглядывает в глаза. Надеется на что-то и терпит, терпит, терпит... а обида его, тем временем, растет как снежный ком.

Куница хороший. Не в сладких речах и признаниях дело! Все его романтические потуги немного угловаты и циничны, как и он сам. Дело в том, что он раз за разом, молча, доказывает свое отношение делами. Не таким ли должен быть настоящий мужик? Сотню раз будет сожалеть дочь Вожака, если упустит его. Но ведь если она этого не хочет... нужно извиниться! И перед ним, и перед отцом, и перед названным дядькой. Переступить через гордыню и признать свои ошибки! Ей! Профессиональной убийце! Относись она к себе не так серьезно, наверное, было бы легче.