Лень, страх и жадность

Большую часть дня потратили на обсуждение вариантов переезда, в итоге сошлись на США.

На этом, в принципе, можно было бы завершить историю о приключениях шамана в Британии, но .. НО .. НО!

1992, ночь с октября на ноябрь.

— Говори со мной, Слизерин.. гх кх кхм ... как там дальше ... Говори со мной, Слизерин, величайший из Хогвартской Четверки! — пропищала Джинни Уизли, держа в руке Черную Тетрадь, судорожно оглядывая Тайную Комнату. Тем временем в этом помещении наблюдался небывалый наплыв посетителей: у стеночки сиротливо стояла статуя Локхарта; за одной из колонн замер под дешевой мантией-невидимкой магокибернетический Дамблдор. Делать он ничего не собирался — его дело столкнуть избранного с Томом. Избранного нет — так что Дамблдор занимался, чем и обычно: ничем. Вот такой он убыточный тип.

Внутри гнезда от скрежета подъемного механизма и специального звонка в придачу просыпался Василиск. Очень злой Василиск, которого еще в прошлый раз разбудили не в той фазе сна. Дальше-больше. Когда змей переместился внутрь основного помещения Тайной Комнаты, он узрел мелкую рыжую, которая что-то бредила насчет полного его подчинения ее приказам. Подобного унижения он терпеть не стал, и хлестанул рыжей по ногам.

— Я ведь обещщщщал — следующшшшему ничтожшшшеству сломаю ноги. И сссломал, — на этой позитивной ноте змей вернулся в гнездо, пнув хвостом рычаг, закрывающий рот "Слизерина".

Джинни потеряла сознание от боли в переломанных ногах. Дневник отлетел на несколько ярдов в сторону. Железный Альби даже не двинулся. Избранный явится сразить это воплощение Тома. О том говорит пророчество.

1992, первое ноября.

Филиус Флитвик растирал ладонями голову; голова полугоблина не сдавалась и не переставала болеть — это дело с пропажей мелкой Уизли грозит его доконать. Всем, в принципе, на нее плевать, кто угодно бы и сам пристукнул при случае дочь семьи "предателей крови", но тут другой коленкор — этим инцидентом ведь не пренебрегут воспользоваться, чтобы подвинуть его с кресла Директора. Или хотя бы попытаются. А Филиус не хочет покидать кресло директора. Кресло директора вообще мало кто по собственному желанию покидает.

Расследование, с обращением к портретам, привидениям и замку, показало, что Уизли проникла в тайных ход, закрытый, надо полагать, паролем на парселанге. Контроля над замком было недостаточно, чтобы открыть проход. Директор без особых усилий взломал дверь, спустился на значительную глубину и уткнулся в очередную преграду. И вот эту сломать уже было сложно — добротно сделана, с защитой, с подключением к источнику замка и автономными накопителями. Такую за разумное время не вскроешь. Donnerwetter!

Филиусу, не смотря на все его заслуги и действия, не простили казнь двух дибилов в прошлом учебном году. Еще один труп ученика, даже такой, ему не нужен. Нужно что-то решать, и решать быстро. Приведя себя в порядок, директор Флитвик отправился в Гринготтс. Время возобновить заброшенное знакомство. Ученичек ему кое-что должен — пусть расплатится услугой за проблемы, которые создал.

То ли письменные гарантии выглядели убедительно, то ли ученик действительно чувствовал за собой какую-то вину, но уже ближе к шести на камин директору пришел голосовой вызов, и после разблокировки доступа в кабинете появился Годлумтакати Гиена, собственной персоной. Проследовала неловкая пауза, но, наконец, директор Флитвик на правах принимающей стороны взял слово.

— Удивительно видеть вас тут, мистер Гиена, после событий прошлого учебного года.

— Удивительно слышать от Вас такое, господин директор. Или Ваше письмо было последней надежной, отправленной наобум, только чтобы покрыть все возможные варианты?

— В некотором роде так и есть... да... так и есть. Мне требуется помощь змееуста, а достать их Британии практически невозможно — даже если их тут полно, они не афишируют свои способности. Последствия идиотской политики и дегенеративных предрассудков, мда.

— Директор, я так понял, нужно найти студента? Тогда не будем терять время на разговоры, — с этими словами Годлумтакати натянул шарф с капюшоном на лицо, — ведите, а в ход дела посвятите по пути.

По дороге к Тайной Комнате директор успел поведать и хронологию исчезновения Джинни Уизли, и ход своего расследования, и даже легенду о Тайной Комнате, в которой, якобы, Салазар оставил некий ужас. По пути к взломанному туалету директор и его ученик захватили метлы, на которых и спустились по наклонному тоннелю глубоко под фундамент Хогвартса. От тоннеля отходили многочисленные боковые тоннели меньшего диаметра. У Годлумтакати было время подумать, что было бы интересно исследовать те в свободное время. Филиус был тут не первый раз, так что думал только о спасении ученицы.

Наконец, спасательная команда достигла "дна", во всяком случае, никакого понижения рельефа больше не наблюдалось. Тут уже никакие права директора не действовали — несмотря на сильный магический фон, не было отклика от магии Ховартса.

Тоннель перешел в длинный (ярдов 25) коридор с барельефами змей на стенах, плавно переходящих то ли в светильники, то ли в держатели для факелов. Так или иначе, встроенное освещение не работает. Т.к. Люмос, по-сути, "занимал" палочку, молодой шаман погасил его, скинул плащ и активировал встроенные в бронежилет прожекторы. Директор одобрительно цокнул языком. В противоположной от тоннеля стороне коридора ход был перекрыт фигурной, но довольно толстой решетчатой дверью, в верхней части которой располагалось кольцо и переплетенных змей (ну, а что тут еще могло быть), соединявшее две створки прохода — они, судя по всему, должны были расходиться в стороны, открывая проход. Пока Флитвик смотрел это древнее произведение искусства, шаман высадил на пол Райнхарда.

— Вот то, о чем я Вам говорил, мистер Гиена, — сообщил Филиус, — эти двери чрезвычайно пропитаны магией, и не относятся к Хогвартсу. Боюсь, что при попытке их взломать активируется какой-нибудь механизм защиты. На вдумчивый взлом потребуется неделя времени, а у нас его столько нет. Попробуйте подобрать слово-пароль на парселанге — вряд ли оно сложное.

— Впусти, открой, проход, — не заставил себя ждать Годлумтакати. Кольцо из змей завращалось, разъединилось, и створки убрались в стены. Проход открылся.

— Райнхард, туда, ищи! Прошу, директор, — Годлумтакати вовсе не собирался первым заходить туда, где папа Легба не бывал. Вместо этого он отогнул от наруча небольшой планшет, и поводил им вправо-влево, как радаром. Этот артефакт включал в себе все известные Годлумтакати способы обнаружения.

— Директор, сорок ярдов на двенадцать часов, живой организм.

Директор тоже времени не терял, и серией чар подвесил под потолком с дюжину светящихся шаров.

На Тайную Комнату это ну совсем не тянуло — скорее на тронный зал. Длинное и высокое помещение, разделенное колоннами на три неравные "полосы" — центральная была чуть ниже. Вместо трона — довольно уродливый бюст, надо полагать, Слизерина. Минуту-полторы Филиус проверял "комнату", прежде чем пойти в дальнюю часть ее. Годлумтакати следовал за ним. Очевидно, что в таком месте, наиболее безопасное положение — за спиной мастера чар. Ярдах в шести от бюста Слизерина без сознания лежала Джинни Уизли, на груди у которой прыгал туда-сюда Райнхард. Ноги ее загнуты совершенно неестествено, дыхание слабое. В два приема директор Флитвик обнаружил палочку уизлихи #7 и какой-то гримуар в виде черной (внезапно, да?) книги, наколдовал магические самоходные носилки и собрался отчаливать.

— Ходу. Нужно доставить ее в лазарет, а лучше — в Мунго. Пусть авроры ее допрашивают, чем таким она занималась с темным артефактом.

— Райнхард, ко мне, — скомандовал шаман, и ласка забралась ему на плечо, ткнувшись носом в ухо.

Годлумтакати уже двинулся за директором, когда в углу помещения послышался шорох, а планшет издал писк и нарисовал красный кружочек.

— Директор, — обратил внимание шаман, движение в том углу. Прожекторы на его жилете осветили угол, а из палочки Годлумтакати выдул облако тумана, которое, клубясь и оплывая, очертило высокий силуэт.

Филиуса не нужно было просить дважды — сразу после предупреждения мистера Гиены он толкнул носилки в сторону выхода, а в туманный силуэт полетели три залпа в полудюжину Редукто, а затем два залпа огненных шаров. "Силен, чертяка" — подумал шаман. Фигура от такого негостеприимного отношения заискрилась и превратилась в испорченную мантию-невидимку (не мантию смерти, обычный ширпотреб). Наконец, Железный Альби скинул с себя уже бесполезный элемент костюма и явил себя зрителям.

— Я знал, что мы с тобой встретимся, мой мальчик. Пророчество ведет тебя, ты должен уничтожить Темного Лорда под моим мудрым руководством. И погибнуть, само собой. Тебе не уйти от судьб...

Годлумтакати тем временем не терял времени. Определив, что перед ним ненавистный Дамблдор, он скинул с плеч рюкзак, достал оттуда абсолютно затрапезного вида железную кувалду; без всякого видимого усилия замахнулся одной рукой и швырнул ее в аватару Дамби. Железный Альби, само собой, инстинктивно поднял руку, чтобы защититься от молота (хотя при его габаритах и массе это было абсолютно лишнее), когда произошло непредвиденное — его смело обратно в угол помещения, попутно снеся колонну за которой тот изначально прятался. Тем временем ласка тактично затихарилась — когда сражаются гиганты, ее могут просто затоптать, не смотря на всю ее скорость и реакцию.

Филиус кинул оценивающий взгляд на Годлумтакати. Шаман тем временем щелкнул пальцами, и молот вернулся ему в руку; удержание молота не причиняло юноше никаких видимых неудобств.

— А я то уж думал, что тут обошлось без тебя, собачий ты пидарас, — сообщил Годлумтакати встающему в углу потрепанному Альби, — и ведь ничего не указывало на тебя, да, гнида? — молот полетел в Альбуса второй раз, и нужно сказать, что выглядел тот ну совсем неприглядно: правая рука, прикрывшая тело от первого броска, была изогнута под прямым углом, и практически оторвана в месте попадания. Второе попадание привело в негодность левую ногу. Но это не остановило порыв ярости шамана:

— Ты ведь, дементорский хуесос, вовсе не причастен ко всей гадости в Хогвартсе? (еще один бросок) И твоя карманная шлюха из семьи карманных шлюх (снова бросок) — та самая, которую ты мне определил в жены, когда держал меня на положении раба и затирал мне память, ууу, пидар (за этот монолог Годлумтакати подошел к Дамби вплотную и принялся его избивать, не выпуская молот из рук) — так вот, твоя карманная шлюха тут тоже не при чем? Получи мразь! Получи! Ты не устоишь перед моей Грубой Силой!

Тут он вынужденно замолчал, потому что не удобно говорить, когда ты превращаешь молотом нечто, похожее на копию бывшего величайшего светлого мага столетия, в кусок металлолома. Наконец, доведя Дамби до такого состояния, что двигаться тот уже не мог, спросил Филиуса.

— Профессор? Не могли бы Вы, пожалуйста, применить на этом куске дерьма Адское Пламя?

— Мистер Гиена, мне было бы бы интересно изучить, что это такое.

— Ну, как скажете, — без всякого удивления ответил Годлумтакати, вернулся к брошенному, вернул в него кувалду и потащил рюкзак к останкам Дамби. Там извлек из него несколько бумажных пакетов, разорвал их и засыпал Дамби бурым порошком. Отошел подальше, и метнул в получившуюся композицию несколько зажженных спичек.

— Хаста ла виста, Альбус, — устало заявил Годлумтакати, — Что то не так, директор? — спросил в ответ на осуждающий взгляд директора.

— Вы крайне скверно воспитаны, мистер Гиена, — ответил Филиус.

— Само собой, директор, само собой. И чтобы Вы поняли, как серьезно я отношусь к воспитанию и образованию (и работаю над собой), прошу заметить, что сейчас в углу Тайной Комнаты догорает та самая мразь, которая всячески препятствовала моему хорошему воспитанию и образованию. Керамический, т.е. Кармический бумеранг настиг гниду. Вселенская справедливость явила свое возмездие, — закончил свой монолог шаман, изобразив благостное выражение на лице, седлая метлу, — Надеюсь, я смогу эвакуироваться без всяких там сюрпризов?

Тут Годлумтакати клацнул защелкой на одежде, из-под бюста Слизерина выскочил Райнхард и юркнул в карман.

— Само собой, мистер Гиена, само собой. Величайший светлый любитель сюрпризов этого поколения, как Вы изволили выразиться, догорает в углу. Мой Вам совет — следующий раз перед сожжением расчленяйте.