7 футов над килем

Этой ночью Влас не ложился.

—  Из комендатуры звонят! — крикнул вбежавший дежурный. — Говорят, милиция им какого-то негра доставила! Он весь день молчал, а сейчас, наконец, попросил связаться с нами.

—  Машину! — скомандовал Корнейчук.

Увидев своего ученика, Влас обомлел — лицо десантника, способного одолеть как минимум трёх человек, было покрыто ссадинами и синяками. Можете себе представить синяки на абсолютно чёрной поверхности? Никто не может, но Влас утверждал, что это были именно синяки, правда, какого-то особенного, не русского цвета. Милиционеры клялись, что негр к ним попал уже разукрашенный. Влас вопросительно поглядел на Жакоба, и тот, смущённо пожимая могучими плечами, поведал невероятную историю.

Приземляясь, он угодил в сильный воздушный поток, и парашют стало сносить к просёлочный дороге, живописно извивавшейся среди золотящихся нив. А по дороге, подпрыгивая на ухабах, тащился крытый грузовичок, и купол тянуло прямо под его колёса. Десантник попытался работать стропами, но судьба, видно, решила погубить его именно здесь, на рязанской грунтовке. Не желая стать посмешищем, Жакоб за несколько секунд до падения сумел освободиться от парашютной упряжи.

Внутри грузовичка сидело десятка полтора местных селянок. Они везли на базар яйца, молоко, куриц, уток и прочий крестьянский товар. Внезапно раздался треск и, проломив тонкую фанерную крышу, на них свалился здоровенный, пятнисто наряженный негр с полной боевой выкладкой. Неизвестно, как бы повели себя в такой ситуации женщины других стран, не прошедшие суровой школы жизни. Наши же растерялись всего на мгновенье, а затем с криком: "Вяжи его, бабы! Это мериканский шпиен!", накинулись на бедного Жакоба, разоружили, скрутили, да ещё надавали тумаков за подавленных уток.

—  Сопротивляться не пробовал? — полюбопытствовал Влас.

—  Это было бесполезно, — Жакоб потрогал ссадины и добавил с некоторой укоризной: "Должен заметить, господин майор, что ваши дамы применяли приёмы, о которых вы нам ничего не рассказывали!"

После этого происшествия Жакоб стал тренироваться ещё прилежнее и попросил у отца разрешения присмотреть себе в жены русскую девушку. Отец разрешил. Закончив учёбу, Жакоб убыл на родину уже человеком семейным.

Тут след его на какое-то время потерялся. Влас уже служил в Ленинграде, и вот к нему в гости заехал старый товарищ, с которым они в молодости прорубали тропинки в сельве. Товарищ теперь подвизался на дипломатической работе и как раз вернулся из той страны, откуда родом был Жакоб. Он-то и рассказал, что произошло с учеником Власа.

Поначалу всё шло как нельзя лучше. Помня заслуги отца, президент распределил братьев на важные посты, а рязанца даже назначил охранять свою персону. Учёба в России не прошла даром, и вскоре батальон Жакоба стал самой боеспособной единицей вооружённых сил. Семейная жизнь также складывалась вполне благополучно. Отец не мог нарадоваться на сыновей, но вскоре помер и, как ни странно, своей смертью. Тотчас же, как и положено, разразилась борьба за влияние. Нехорошие люди стали подбрасывать главе государства информацию о том, что братья затевают переворот. Президент долгое время не верил этим наветам, но, в конце концов, решил, что будет спокойнее братьев арестовать. С младшими проблем не возникло: их взяли спящими. Одновременно ко дворцу, который президент тайно покинул, стали стягиваться войска. Узнав о неблагородном поведении отца нации, Жакоб обозлился, посадил батальон на бронетранспортеры и, прорвав три кольца окружения, без потерь ушёл из столицы. По дороге он навестил склад вооружений и запасся всем необходимым для душевного разговора с властью. Недалеко от города был форт, где Жакоб и укрепился — да так, что ни с суши, ни с воздуха взять его было невозможно. Потеряв десяток танков и несколько самолётов, командующий вооружёнными силами доложил президенту, что разгромить Жакоба можно, лишь подтянув тяжёлую артиллерию. К этому командующий добавил, что он лично абсолютно уверен в преданности Жакоба и посоветовал казнить клеветников. Что и было произведено быстро и чётко. Головы негодяев были доставлены к воротам форта. Жакоб смягчился и вернулся в столицу.

Естественно, со временем рязанский воспитанник сам стал президентом. И теперь каждый год, в День ВДВ присылает Власу поздравительные открытки.

Воздушный корабль

Чуден Финский залив при тихой погоде.

Балтике и вообще-то не идёт шторм. Слишком мала акватория. Негде разгуляться волне, и она становится мелкой, крутой и вредной, как тёща, с которой приходится жить в одной квартире. Качка, особенно вертикальная, доводит до тошноты, но не рождает предсмертной эйфории, как это бывает в Океане, когда корабль стремглав валится с десятиметрового гребня, а впереди уже вырастает новая гора мелкопенистой матовой воды.

Со штормовой Атлантикой отношения просты и откровенны -она хочет тебя утопить, а ты сопротивляешься. Но с Атлантикой можно разговаривать, можно хвалить её за хорошую погоду или крыть матом, когда незакреплённый стул влетает тебе под задницу.

Тихий океан равнодушен. Ты ему абсолютно не интересен. Плевать он на тебя хотел. Ему всё равно — катить ли тебя плавно по километровой, пологой зыби или положить на борт гребнем штормовой волны.

Индийский океан не зол. Только не нужно в плохую погоду слишком прижиматься к южной оконечности Африки, чтобы не нарваться на "волну-убийцу" или спускаться вниз, где с каждой милей холодает, а первые льдины предупреждают, что нормальным людям здесь делать нечего.

А сороковые и пятидесятые широты трёх океанов выдумали явные негодяи. Тут думаешь лишь об одном — как бы скорее выбраться на Север или на Юг.

Чуден Финский залив при тихой погоде, когда вольно разливает он свою грязную, заштилевшую гладь меж лесистых берегов, и незамечаемое при волнении дерьмо проявляется на мутном зеркале вод. И, да увидит всякий, дерьма много! Вот выглянуло из-за ленивой тучи Солнце, и радостно засверкали, заискрились горлышки притопленных бутылок.

Командир десантного корабля на воздушной подушке посторонним мыслям не предавался. Творение беспокойного инженерного ума и умелых рук носилось по Финскому заливу, меняя режимы, выползая на пологие пляжи, и даже однажды постреляло из 30мм зенитных установок. Всё это было затеяно, чтобы показать товар лицом. А раз есть товар, найдётся и купец.

Очень хотелось одному государству завести себе корабли на воздушной подушке. Но не для того, чтобы с ветерком возить туристов по тёплому морю, а для устрашения другого государства. Никак не могли эти две страны поделить красивый остров, и всё время готовились к войне. А всякий знает, что для захвата побережья надобно высадить десант. Для этого корабль, способный выехать на сушу, штука просто незаменимая. Прикинули, что строить такие посудины самим дорого и хлопотно. Решили купить и разослали гонцов с поручением — прицениться и выбрать лучшее. Тут кораблестроительные фирмы взвились на дыбы, приготовили большие взятки, сняли номера в шикарных отелях, где в числе прочих удовольствий предполагалось знакомство с прекрасными девушками. И это были не вульгарные продажные существа, а истинные профессионалки, в которых большие деньги рождают совершенно искреннюю, неподдельную страсть к клиенту. Суетились продавцы, конечно, напрасно, ибо покупатели давно нацелились на русское изделие, не имевшее по тактико-техническим характеристикам аналогов на всём белом свете. Да и цену за него просили такую смешную, что конкуренты в бессильной злобе грызли себе пятки. Однако, порядок есть порядок — положено поторговаться, сделать вид, будто у тебя на примете есть товар не хуже, ну чисто — Одесский Привоз, лишённый, правда, уникального по образности южного юмора.

В тесной ходовой рубке, кроме Командира и положенного по штату расчёта, находился также представитель покупателя — полноватый, чернявый господин с носом, напоминавшем клюв какаду. Купец, время от времени, запускал короткие пальцы в вырез летней рубашки и, почесывая мохнатую грудь, внимательно слушал пояснения Продавца — чиновника агентства "Росвооружение". Организацию эту в народе иронично называли просто Росвор. Тут же притулился журналист, которому поручили описать восторг Купца, когда он лично убедится, что лучшего товара ещё свет не видывал. Представляясь, он отрекомендовался как писатель, но когда его спросили о написанных книгах, ловко перевёл разговор на тему международного военно-технического сотрудничества. Писатель более всего беспокоил командира, поскольку был человеком от флота далёким и при этом не в меру любознательным. Он мог, например, спросить: "А для чего эта кнопка?" и, не дожидаясь ответа, кнопку нажимал. В целях безопасности специально отряжённый для этого мичман зорко следил за Писателем и, время от времени, шлёпал его по длинным худым рукам, на что литератор отвечал понимающей улыбкой.

Командир привычно делал свою работу и поглядывал на Продавца, поскольку именно от него зависела продолжительность этого показательного выхода. Капитан 3 ранга был офицером бывалым и много чего повидавшим, но с удивлением отмечал, что никогда прежде ему не доводилось встречать человека внешне столь бесцветного, как этот Продавец. Всё чудилось командиру, что уже встречал он этого типа, в облике которого не угадывалось ни одной определённой черты. Вот, разве что глаза. Были они светлыми, бодрыми и прыгал в них по-детски искренний вопрос: "А что я с этого буду иметь?" И так органичен был этот не высказываемый, но постоянно присутствующий вопрос, что казался естественным и даже обязательным.

—  Водоизмещение полное 480 тонн, длина 56 метров, ширина 22 метра, — бубнил Писатель, заглядывая в красочный буклет. — Дальность плавания при скорости 60 узлов — 300 миль...

Командир сам стоял за рулём, похожим на авиационный штурвал и отдавал команды в Центральный пост управления. Подчиняясь этим командам, включались подъёмные двигатели, нагнетавшие воздух под корпус, и корабль плавно поднимался над водой; потом взрёвывали три газовых турбины, лопасти пропеллеров на корме сливались в мерцающие круги, и дивное сооружение в облаке водяной пыли неслось подобно гоголевской тройке, неведомо куда...

—  Десантовместимость, — продолжал бубнить Писатель, перенося данные из буклета в толстый блокнот, — три танка или сто сорок пехотинцев, или три боевых машины пехоты...

Сквозь шум двигателей до командира доносилась бойкая скороговорка Продавца, на все лады расписывавшего выгодность будущей сделки. Купец же стоял, привычно широко расставив ноги, держался за поручни и лишь утвердительно кивал. А Продавец, хоть и болтал без умолку, но при этом напряжённо размышлял. У него был немалый опыт общения с иностранцами, и выработались устойчивые навыки. Он мгновенно реагировал на малейшие изменения в настроении клиента, умел пошутить, умел быть молчаливым, официально сдержанным и строгим. Руководство ценило его умение договориться о хороших комиссионных, а потом скромно уйти в тень. Догадывались, конечно, что себя он тоже не забывает, но воспринималось это не как банальное воровство, а как ловкость и развитое чувство самоуважения. Продавец и сам считал себя талантливым коммерсантом, рассчитывая занять со временем более высокий пост в своей структуре. Думая об этом наедине, он сплевывал и шептал: "Если, конечно, не посадят... Если, конечно, не посадят..." Однако, напрасно он боялся, некому было его сажать, и покуда всё складывалось удачно. Только вот этот Купец... Не чувствовалось в его реакциях окончательной готовности доложить своему начальству, что испытания прошли блестяще и нужно поскорее заключить контракт.

Продавец, извинившись, подошёл к Командиру.

—  Слушай, — сказал он, — чего-то ему не хватает.

—  Мы разве перешли на "ты", — Командир чуть шевельнул штурвалом.

—  Хорошо, — кивнул Продавец, — мне всё равно как общаться, но вы должны понимать, что от результатов сегодняшнего выхода зависит и ваша карьера.

Командир промолчал. Он уже давно понял, что выше ему не подняться, а ниже тоже опускать не станут. Зачем? Ещё несколько лет, и придётся искать себе другое занятие. И не верил он никаким заманчивым обещаниям.

—  Возможно, я вам не нравлюсь, — Продавец уловил в молчании затаенную неприязнь, — но мы сейчас делаем одно дело.

—  Это какое дело? — удивился Командир.

—  Вы отлично понимаете, нам позарез нужно подписать контракт на продажу этого корабля.

—  Вам нужно, — уточнил Командир, — а  мне и флоту не нужно.

—  Мы продадим этот корабль, а на вырученные деньги построим новый.

—  Вы бы себя послушали со стороны, — Командир от возмущения даже выпустил штурвал. — Зачем же продавать живой корабль, чтобы потом строить другой?

Тут Продавец понял, что заврался и, помолчав, произнёс: "Как бы то ни было — флоту нужны деньги".

—  Да не увидит флот никаких денег, — хохотнул Командир. — Ни денег не будет, ни кораблей.

—  Говорите, пожалуйста, тише, — попросил Продавец. — Здесь, конечно, шумно, но всё же...

—  Знаете, что я вам скажу, — Командир наклонил голову, — продать вы, конечно, продадите. Вы только это и умеете делать. Вон, на ТОФе — авианесущий корабль спустили по цене металлолома. А там одних цветных и драгоценных металлов было на миллионы...

—  Ладно, — Продавец примирительно поднял руку, — вернёмся к нашим делам. Что бы такое придумать, чтобы он оживился? А то стоит как пень, и неизвестно, что у него в башке.

—  Программа выполнена полностью, — Командиру уже надоел это никчёмный разговор. — Предложите ему водки.

—  Не хочет он водки, — досадливо поморщился Продавец. — Он — урод, вино любит. А вина мы не запасли.

—  Так пригласите его в ресторан, — посоветовал Командир.

—  Какой ещё ресторан? — Продавец решил, что над ним издеваются.

—  Здесь весь берег — курортная зона, — объяснил Командир. — Вылезем на сушу, сажайте своего парня в УАЗ и дуйте к ближайшему кабаку. Мы до утра в дрейфе полежим, погода позволяет. Увидим, что вы на пляж вернулись, подойдём и заберём. Конечно, нужно запросить "добро" у командования.

—  Это идея! — загорелся Продавец.

Была отправлена шифровка: с просьбой разрешить "приземление" в квадрате N с целью демонстрации выхода на побережье в тёмное время суток.

Ответ поступил краткий и осторожный — "На усмотрение командира".

—  Отлично! — обрадовался Продавец, протиснулся к иностранцу и быстро заговорил, кивая на берег, уже покрытый тёплой августовской мглой.

Покупатель выслушал, усмехнулся и одобрительно кивнул.

—  Порядок, командир, — крикнул Продавец, — делаем, как договорились!

—  Писателя с собой возьмите, — посоветовал Командир. — Саша! — окликнул он Помощника. — Разговор слышал? Ты, ведь, эти места как свои пять пальцев знаешь, так?

—  Ещё бы! — улыбнулся лейтенант. — Я ещё пацаном здесь всё облазал. Дача тут у нас была. Вот, помню...

—  Стоп! — оборвал его Командир. — Прикинь по карте подходящий бережок и покажи мне. Главное, чтобы на подходе не было надводных камней.