Кастор Прайд. Хохот шута.

— Садись, — он непререкаемо взмахнул рукой и заодно налил в небольшие берестяные стаканы какую-то бурую жидкость из чего-то отдаленно напоминающее кувшин.

Мы осторожно сели и стали с тревогой смотреть в содержимое наших до краев наполненных стаканов. К тому времени, как мы решили, что пить это все же не стоит, хозяин наполнял свой стакан уже в третий раз.

— Фэя... — ностальгически протянулся он, бесцеремонно разглядывая тревожно смотрящую по сторонам Тиали. — А ты кто? — он неожиданно переключился на меня.

— Я самый веселый парень в это половине мирового безумия, — я щелкнул пальцами. — В общем, ничего интересного. А вот кто ты такой?

— Я?! — он оказался искренне удивлен.

— Извини, что не признал, — мне даже стало немного стыдно. — Слишком давно не выходил в свет.

Он как-то грустно усмехнулся и залпом опрокинул ещё один стакан. В бесцветных глазах появилась давняя печаль.

— А что, знать стоит Тайор Донар? — из кувшина полились последние капли. — Знать не увяли ещё алиави?

— Алиави!? — я круто пересмотрел свое первоначальное мнение об этом субъекте. Теперь он был для меня практически лучшим другом. — А при чем здесь алиави?

— Причем? — он сделал большой глоток. — Да ни причем. Тебе то что, веселый парень?

— Древний? — Тиали неожиданно подалась вперед — Ты из древних?

— Все-то вы знаете фэи, — протянул он и с грохотом поставил стакан на стол. — Все, да не все. Нет уж тех древних. И меня уж нет.

— Только мы с тобой остались, огонек, — я пытливо посмотрел в глаза тому, кого уж нет. — Мы ведь ещё остались, хозяин?

На мгновение что-то промелькнуло в его карикатурном лице. Что-то давнее, мудрое, страшное. Что-то такое, о чем нам не дано было знать. Что-то от чего он когда-то ушел и что так и не смог забыть.

— Пока не увяли алиави, — прошептал он. — Пока не увяли алиави, — он опустил голову и замолчал, положив на стол свои уродливые руки.

Честно говоря, вариантов продолжения затихшей беседы у меня не находилось. В связи с этим, я поднялся и жестом пригласил фею на маленькое совещание. Мы вышли из дома и несколько секунд молчали, затравленно глядя на высокие, затмевающие горизонт кроны.

— Кто такие древние? — начать я решил издалека.

— Первые обитатели Тайор Донара, — Тиали задумчиво перебирала волосы. — По легендам это они посадили алиави.

— А по правде?

— Никто не знает. Я вообще всегда думала, что это всего лишь сказки.

— И что дальше? Он нам поможет?

— Откуда я знаю! Может лучше, ещё раз поговоришь со своей совестью?

— Мы с ней редко видимся, огонек.

Внезапно на пороге выросла широкоплечая фигура. Лицо древнего снова приняло простоватое выражение, а в руках появился массивный посох.

— Бери, — он протянул посох Тиали.

Фея немного помялась, но взяла и сразу же едва не выронила. Посох оказался слишком толстым, рассчитанным на длинные, пятисуставные пальцы.

— На верный путь, — охарактеризовал древний свой подарок, после чего перевел взгляд в мою сторону. — Пошли.

— Куда? — предложение мне явно не понравилось.

— Не боись.

Но я боялся. Видит Диос, я почему-то очень боялся этого странного парня живущего на тайных тропах Тайор Донара. Но он уже уходил за свою невзрачную избушку. Он не оборачивался. Похоже, он был во мне уверен. Мне бы его проклятую уверенность.

— Иди, — Тиали со священным трепетом смотрела на посох. — Когда зовет древний, надо иди. Я тебя дождусь.

Я вздохнул и пошел. На чистом апломбе надо признать. Я обогнул избушку и сразу же увидел нашего хозяина. Он стоял ко мне спиной и смотрел под ноги, на густую, немного пожелтевшую траву.

— Я так долго был один, что стал слаб, — голос его прозвучал неожиданно устало.

Древний развернулся, и я вновь увидел это лицо. На этот раз не на мгновение. Тяжелый, гордый взор, помнящий и триумф и низвержение. Затаенная, жесткая усмешка. И память. Память о великих и ужасных днях. Память, которую можно вырезать только с самой жизнью.

— Вскоре мне вновь придется одеть свою маску, — древний горько улыбнулся. — Снова прятаться от себя самого.

— Зачем звал? — мне все ещё было страшно, и я очень хотел побыстрее закончить этот разговор.

— Алиави, — древний оскалился. — Ты ведь знаешь, что будет, когда они увянут?

— Да мне плевать, — мне правда было плевать.

— Это хорошо. Хорошо не знать. Не знать значит быть свободным. И я так и быть не стану лишать тебя этой свободы. Но взамен попрошу об услуге, лепрекон.

— Я человек.

— Да хоть брандербек, — древний раздраженно дернул уголком рта. — Ты согласен?

Я был согласен. Все последнее время я стремился узнать об алиави как можно больше и вот теперь понял, что не хочу. Не хочу знать того, что может навсегда изменить мою жизнь, одеть на мой разум ржавые кандалы отверженного знания. Так, что пусть меня назовут трусом, но я не хотел знать, что будет, когда увянут алиави. Я медленно кивнул.

— Когда ты придешь туда, — он махнул рукой в ответ на мое удивленное лицо. — Если бы ты не шел туда, тебя не было бы и здесь. Так вот когда ты придешь, то увидишь там мою могилу. Раскопай её и положи туда это, — он протянул мне засохший бутон пепельного цвета.

— В твою могилу?

— Давно это было, веселый парень, — что-то чистое появилось в его суровом взгляде. — Тогда были иные шутки.

— Но зачем?

— Затем, что я, наконец, стану свободен. Почти так же как ты.

Я взял бутон и бережно положил его рядом с брошью Ниоль. Если так будет продолжаться, то скоро можно открывать музей.

— А если тебе будут мешать, — продолжал любитель свободы, — то не стесняйся назвать мое имя.

— Имя?

— Автарашиорт. Хранитель мгновений.

— Козырное прозвище.

— Это не прозвище. Это путь.

Больше нам говорить было, хвала Диосу, не о чем. Так что я развернулся и направился к нетерпеливо смотрящей в сторону леса Тиали. Фея с явным облегчением улыбнулась, и неловко держа посох, первой шагнула к нахмуренным деревьям. Перед самым краем она вдруг обернулась.

— И все-таки странно, что ты сюда пришел.

Я молча кивнул и только тут понял, что пришел сюда отнюдь не я. Сюда пришел Кариф шай Миано. Ещё один из загадочных древних. И вот это было действительно странно, ибо рыцарь Падшего престола никогда ничего не делал просто так, и за любым его поступком всегда скрывался глубокий и безжалостный смысл.

Больше она ни о чем не спросила, а я ничего не сказал. Так что весь оставшийся путь мы проделали в спокойном молчании. Впрочем, заняло это молчание не более получаса. Казалось, нескладный посох сделал мою юную спутницу держателем ключей от всех секретов тайных троп Тайор Донара. Больше она не оступалась и не теряла сознание. А у меня больше не было возможности для поцелуя. Так что через полчаса мы вновь стояли на окраине Усталой рощи. Тиали засмеялась, взмахнула посохом и тот вдруг развалился на несколько частей, мгновенно превратившись в унылую труху. Фея огорченно вскрикнула, но тут же вновь улыбнулась.

— Все правильно. На верный путь, — она хитро посмотрела на меня. — А ты ничего! Заходи как-нибудь, погуляем, — она многообещающе подмигнула и скрылась за вездесущей листвой.

Я усмехнулся, позволил себе пару в меру грязных мыслей и продолжил так странно прерванную дорогу. Хотя, вскоре мне вновь пришлось её замедлить. На этот раз по более чем уважительной причине. Прямо на моей злосчастной тропинке задумчиво глядя вдаль, стояла сама Ийшер Калито, Царица листвы. Её строгая холодная красота завораживала. Черные как подгорная ночь волосы, безукоризненные черты идеального овала лица, абсолютно белые, словно лишенные зрачков глаза и легкая, казалось свитая из облаков диадема. Предательски хрустнула ветка. Ийшер Калито обратила свой подернутый льдом взор в мою сторону.

— Царица, — я поклонился. Тот редкий миг, когда я мог себе это позволить.

Фея не ответила. Она с излишним вниманием смотрела туда, где лежали заветные брошь и бутон. Стало неуютно. Я знал, что Царица листвы не унизит себя банальным обыском. Я знал, что если она захочет, я обыщу себя сам и отдам ей все, что она пожелает. И она знала, что я это знал.

Она так ничего и не сказала. Просто прошла мимо, не повернув головы, заставив передернуть плечами от холода. Сложно было делать какие-то выводы из этой встречи, но если и делать, то явно недобрые. Мгновенно захотелось напиться. Но как я уже говорил, в Усталой роще не было ни одной, пусть даже очень усталой таверны.

Через пять минут я покинул обитель фей. Покинул, понимая, что больше отговорок у меня не осталось. Впереди ждал Шираз Донар.

37

Полчаса назад мы оставили за спиной высокие, монструозные шпили города-храма нагов. Вначале я, было, хотел зайти и перекусить где-нибудь на окраине города, (говорили что наги виртуозно готовят рыбу) но Дамми меня отговорил. Причем основной его аргумент состоял в том, что поесть мы, конечно, поедим, но за это время выслушаем столько проповедей, что хватит для принятия духовного сана.

Я немного помялся, но уступил. Алый цверг в отличие от меня в городе-храме бывал не раз и досконально знал местный колорит. И касался он в основном крайней набожности нагов. Общество их являлось довольно закрытым и весьма ортодоксальным. Вся власть была сосредоточена в руках Иринграс — Верховных жрецов, коих считали здесь оком и гласом Великого змея. Духовные каноны Бога-змея были основной догмой и в политике и в быту, и отступление от них каралось более чем сурово. Между тем, с точки зрения общего благосостояния жили наги как раз довольно-таки неплохо. Основной доход они получали с продажи лекарств и своей знаменитой болотной стали.

Но вот характер у нагов по общему мнению был как минимум небесспорный. Надменные, занудные, а часто и резкие они являлись не самыми приятными собеседниками в Тайор Донаре. Так что обычно, все общение с нагами сводилось к торговле и дипломатии.

В общем, скорее всего Дамми вновь оказался прав, заставив меня отказаться от посещения этого замечательного места. Тем более, что сейчас любая остановка могла быть расценена как слабость. Ведь город-храм стоял практически на самой границе с Шираз Донаром.

Шираз Донар. Им пугали несмышленых детей, самоуверенных подростков и украшенных шрамами воинов. Про него слагали легенды, но они редко становились кошмарнее правды. В него шли за мечтами, а уходили с израненным телом и потерявшей разум головой. Если уходили, конечно.

Древний лес, обитель старших тайоров и поклоняющихся им полудиких племен. Приют изгоев, пускай и недолгий. Место для тех, кому наскучили мир, покой и сама жизнь. Место для таких как я. Для искателей сокровищ по призванию или по долгу. Место, которое хочется покинуть сразу же после того, как в него вошел.

Однако последний вариант в нашем случае был, увы, не приемлем. В этой связи, я со вздохом посмотрел на темно-синий куст с крупными, блестящими словно агаты ягодами. Это был крон-тахир первый предвестник Шираз Донара. Совсем скоро под ногами начнет шуршать густой, серый мох, а тяжелый, влажный воздух заполниться бледным туманом.

— Ненавижу, — голос цверга был непонятно напряжен.

— Ты чего завелся, Серебро?

— Да вспомнил вдруг, — Дамми горько усмехнулся. — Тогда, полтора века назад именно здесь вскрыла себе вены наша победа, — он с болью прикрыл глаза. — Сквозь Алир и Казар Донар мы прошли как раскаленный кинжал. Тайоры отступали, будто мокрые крысы. А потом мы ворвались сюда. А вот вырваться уже не смогли. Шираз Донар держал крепко. Я сам выжил лишь милостью крови. Ладно, — алый цверг резко оборвал свою случайную исповедь. — Береги спину, Черный.

Я молча кивнул. Могло показаться, что этот совет был лишним, но это не так. В Шираз Донаре подобные советы никогда не бывали лишними. Ибо здесь было достаточно ошибиться один раз. А порой не нужна была и ошибка.

Через час мы полностью погрузились в сумрачные владения Древнего леса. Сумрачные, но все же странно красивые. Той особой, присущей страшным сказкам красотой. Красотой танцующих вальс призраков, зацелованных ночным ветром надгробий, застеленных тьмой чащоб. Красотой, надевшей маску гетеры смерти.

Болезненные, изломанные иссиня-черные деревья источали тревогу и нереальность. Медленный, жалко хромающий ветер желал лишь одного, — чтобы его дождались. Огромных размеров насекомые при должном везении запросто могли откусить половину носа. А впереди в истеричной темноте ждал тот самый кошмар. Тот, о котором не вспоминаешь пока он не вцепиться тебе в душу.

Ходили здесь редко, поэтому все тропы (за исключением редких звериных) существовали лишь в нашем воображении. И чтобы ориентироваться в этих диких местах, необходимо было обладать беспрецедентным талантом. Я, к сожалению, подобным похвастаться мог лишь отчасти, а вот Дамми добился в данном ремесле определенных успехов. Впрочем, большинство его решений было простым следствием огромного опыта хождения по дебрям Шираз Донара.

Первым пунктом в нашем рабочем графике стояло посещение загадочного любителя свелса. Хвала Диосу, слишком глубоко в Шираз Донар он забраться не успел, так что обстучать его пороги мы планировали уже к исходу первого дня.

Когда третий час нашего пути начал подходить к концу, я всерьез забеспокоился о том, что за все это время его никто так и не преградил. И вот это точно было не к добру. Как правило, Древний лес демонстрировал свою воинствующую мизантропию уже где-то в районе второго часа.

— Как-то тихо сегодня, Серебро.

— Так молчи дальше, — голос цверга был злым. — Хотя, похоже, ты сказал достаточно. Теперь доставай меч.

Я машинально обнажил клинок и вопросительно взглянул на хмурого Даминиона. Шагов он не замедлил, но кривые ножи уже танцевали в ловких пальцах. Объяснять что-либо он был явно не намерен. Впрочем, через пару минут объяснения уже не потребовались. Из темноты раздался могильный вой.

Среди деревьев замелькали быстрые, покрытые густым грязно-белым мехом тела. В бледном тумане засверкали хищные ядовито-зеленые зрачки. Мягкий, гипнотизирующий шум окутал нас со всех сторон. Шум десятка сильных, знающих свою дорогу лап. Шум веселых, никогда не имевших душ племянников смерти. Нас лениво окружала стая волков.

Волки Шираз Донара. Дерзкие, хитрые, умные. Знающие, что такое боль, помнящие, что такое страх. Их было не напугать криками и стрелами, с ними нельзя было разойтись шатким миром. От них не получилось бы откупиться и стадом коров. Эти волки убивали не от голода, не ради добычи. Они убивали потому, что желали убивать, желали омыть свои острые, длинные клыки алым.

В первый раз нашу импровизированную дорогу пересекли уже через несколько минут. Огромный, косматый волк неторопливо пробежал в пяти сарках впереди. На изборожденной шрамами морде играло подобие злобной улыбки. И я даже услышал его негромкий лающий смех.

Прошло секунд двадцать и перед нами возник второй волк, ещё крупнее первого. Он смерил нас тяжелым взглядом безжалостных глаз и завыл. И тут же, словно четвероногий брат-бродяга, в ответ ему завыл Дамми Серебро. И я готов был заложить свою последнюю вечернюю усмешку на то, что у него получилось страшнее.