Хроники Валькирий. С именем ночи (черновик)

— Почему бы и нет. Расскажу, если Нюкта не против.

Чернокудрая поморщилась, но возражать не стала.

— Нюкта только год как получила медальон и официальное право зваться валькирией. Со скандалом надо признать, получила, на деле доказав право владеть Хрониками Сэлэнии. Ну не морщись так, всё правильно, давно стоило дать этим старым перечницам по носу, чтобы не совались куда не надо. В общем — Нюкту, вместе со мной и несколькими другими валькириями выслали на помощь королю Тибериусу. На него совершилось несколько покушений, но иными способами следов злоумышленников найти не удалось. Две красавицы валькирии прибыли в столицу официально и встали непоколебимой стражей возле этого старого развратника. — По тому, как усмехнулся Гийом, можно было смело предложить, что женщины не только стояли возле короля, но и лежали. Так что Медок и Арлан одобрительно улыбнулись. — Мы же с Нюктой прибыли немногим позже. Я как официальный представитель своего рода, а она... точнее он, как мой дальний родственник. Кто мог заподозрить в высоком стройном парнишке женщину, да еще обладающую такой силой? Это была идеальная маскировка, ведь пока я блистал при дворе, Нюкта могла спокойно обследовать его кулуары и самые тайные местечки и сборища, в качестве молодого и неопытного аристократа из дальних провинций. Именно таким и предпочитают серебрить лоб зачинщики сговоров и переворотов. Так что купились не только подобные типы, но и сладострастные матроны, предпочитавшие юные тела.

— Вот это было интересно, — вмешалась чернокудрая. Положив лодыжку одной ноги на колено другой, она поудобнее устроилась в кресле и продолжила говорить каким-то особо чувственным, чуть хрипловатым голосом. — Всегда полезно посмотреть на себя со стороны. Особенно когда дело касается такого тонкого инструмента как женская соблазнительность. В этом тоже есть свои неудачницы и мастерицы. Жаль, что последние попадаются крайне редко и обычно наблюдать за всеми ужимками и поползновениями довольно противно.

— Ты судишь как женщина, Ночка, — мягко заявил Гийом.

— Еще бы! От многодневного бинтования грудь у меня не отсохла, а то, что ты мне в штаны засуну, не приросло.

И хорошо, подумал Арлан. Все же она ему нравилась именно как женщина, с которой можно быть друзьями. А это все же редкое сочетание.

Но теперь понятно, откуда в ней такая прямота и неприятие любого кокетства.

Грозно глянув на чернокудрую, Гийом продолжил рассказ.

— Примерно через две ценсы Тибериус сделал Нюкту своим пажом. Надо признать она сама заслужила это право своими безупречными манерами, спокойствием, ну и диковинной внешности. Все же многие послы терялись при виде высокого, стройного юноши, одетого в черно-серебряную ливрею придворного. Именно тогда заговорщики, собиравшиеся заменить Тибериуса его младшим сыном, довольно влияемым парнишкой...

Тут Нюкта громко фыркнула, привлекая к себе внимание.

— Высокородного извращенца, которого крепко взяли за... место блуда, кое он предпочитал совать совсем не туда, куда полагается природой.

Роксана густо залилась краской, а вот мужчины брезгливо поджали губы — разъяснений никому не требовалось.

— Ну да. Шантаж дело довольно грязное и чтобы смягчить неприятие младшего принца, заговорщики решили заставить его самого захотеть осуществить их план. Ну и предложили в качестве подарка нового пажа, на которого этот сопляк давно поглядывал уж очень жарко. Никту же пообещали спасение от похотливого принца. Во время покушения заговорщики были пойманы и обличены. Ну а через несколько дней после этого Нюкта едва ли не впервые одела платье и была представлена двору и Тибериусу уже под своим настоящим именем.

Арлан попытался представить такую привычную суровую валькирию в платье... и не смог. А ведь будь она несколько моложе, чуть мягче и более дерзкой и живой, то ей бы пошел корсет сжимающий тело в своих тисках, и узкая юбка, подчеркивающая длинные ноги. Но нет, это была бы не та Нюкта, по которой он сейчас сходил с ума.

Хотя от таких фантазий мужчине стало довольно неудобно сидеть.

— И как отреагировали придворные? — усмехнулся Медок.

— Было много обидевшихся на такую шутку. Тем более что Нюкта не побоялась припомнить им кое-то весьма нелицеприятное. Ей тогда девятнадцать было, совсем еще девчонка... мстительная. Но кое-кто наоборот был приятно удивлен, не так ли?

Гийом и Нюкта переглянулись, и на губах последней расползлась совершенно пошлая, но соблазнительная улыбка.

— Так что ты там успела еще натворить? — аж подался вперед барон, уже давно забывший и о своем кубке с вином и о приличиях.

Гийом же рассмеялся.

— Да ей там капитан дворцовой стражи приглянулся. Под конец он уже от Никта, мы так Нюкту на мужской манер назвали, шарахаться стал, к принцу тому посылал. А валькирии очень не любят, когда им отказывают, как бы они в тот момент ни выглядели, и в чем бы ни была вина.

— А молодым валькириям вообще лучше не отказывать, — добавила она сама. — Опасно это.

— И грозит изнасилованием, — закончил мысль Гийом. — Но как помнится, в итоге он был вполне доволен. Но платья после той истории Нюкта зареклась носить.

— Еще бы, с такой-то фигурой!

Вообще, эти слова, сказанные леди Роксаной предназначались только для ушей ее мужа, или во всяком случае так следовало бы подумать. Вот только компания собралась слишком узкая, да и Арлан с Нюктой отличались завидным слухом.

Валькирия бросила на баронессу короткий взгляд, но отвечать не стала. Остальные же дружно сделали вид, что ничего не заметили. Приободренная таким молчанием, Роксана оглядела темноволосую женщину более смелым взглядом, отмечая, насколько права была. Арлан же чуть заметно покачал головой — названная сестра так и не поняла, что ее попросту провоцируют.

Дабы отвлечь компаниею от того что якобы не произошло, барон решил продолжить развивать предыдущую тему:

— Ну и как тебе этот знаменитый двор? Он действительно так блистателен, как ходят слухи?

Поставив пустой стакан под кресло, Нюкта переплела свои длинные пальцы и только тогда ответила:

— Красиво. Светлые залы... темные подвалы. За всеми свои тайны. Но о таком лучше спрашивайте у Гийома, это он там из своего ожерелья бриллиант, мне же все происходящее показалось хуже уличного балагана. Не в обиду тебе будет сказано, — кивнула барону Нюкта, — но не люблю молодую аристократию, тем более так близко к трону.

— Понимаю, — ответил ей Медок.

— Ты слишком категорична, Ночка. Большинство из представителей молодой аристократии действительно хочет выслужиться и сделать себе и своему роду имя, иногда совершенно не разбирая путей для достижения своей цели. Но ведь есть и достойные представители.

Валькирия презрительно поморщилась, отчего ее гордый нос еще больше заострился. Убрав одну ногу с колена другой, она вытянула их, довольно бессовестно пользуясь тем, в чем отказывала бедным аристократам.

— Есть, конечно. Правда, большинство из них являются потомками побочных ветвей старой аристократии. Это легче всего проследить по именам их рода. Как в случае с Арланом, оно довольно близко к оригиналу.

— Нюкта!

Он совершенно не понимал, что она затеяла, но пока любовался на длинные ноги, так туго обтянутые темной кожей, убаюканный ложными подозрениями, валькирия успела его довольно жесткого поддеть. И это не могло не вызывать в нем толику восхищения, ведь Арлан знал, как ей претят подобная изворотливость и интриги. Именно поэтому в его голосе звучало больше какого-то нежного укора, чем подобающей здесь злости.

— Что? — опередив его, даже чуть подскочила Роксана.

Правый уголок губ валькирии чуть дрогнул и светловолосый мужчина понял, что она наконец-то поймала нужную ей добычу.

— Собственно, ничего, — спокойно и чуть скучающе ответила Нюкта. — Линии аристократии происходящей от бастардов какого-то из старого рода, всегда были распространены и в основном не очень известны. Наверное, именно поэтому мать Арлана присвоила себе одно из них.

— Так значит Тельман не твой род? — с довольными искрами в кошачьих глазах посмотрела на него баронесса.

— А что это меняет? — уже по-настоящему нахмурился Арлан, несколько пугая свою сводную сестру и приемного отца своими хищно сощуренными светлыми глазами и морщинками у переносицы, разом сделав его похожим... впрочем, они старались даже не думать на кого именно. — Или тебе так надо доказать кому-то что ты лучше моей матери? Думаешь, никто не знал, что ты ее не любила и жутко завидовала? Ты до сих пор пытаешься быть похожей на нее, Роксана, даже больше чем думаешь, копируешь движения слова. Даже вон за вышивку взялась, хотя ненавидишь ее с детства. Очень глупо с твоей стороны думать, что ничего никто не замечает. — Волна раздражения схлынула с него, возвращая лицу и самой фигуре мужчины прежнюю мягкость. Переведя взгляд на расслабившуюся в кресле валькирию, Арлан спросил: — А ты-то зачем это затеяла?

Тон его был таков, что удивленно замершую Роксану повело еще больше, уж очень знакомым он оказался — именно так сводный брат раньше, до появления нечистой девки, разговаривал с ней, журя за мелкие провинности.

— Разве у меня мало поводов? — пожала плечами валькирия. — Правда руки марать об нее не хочется. Значит Гийом все же прав? Тельман... Т`Эльман, древний сиардский род, имеющих близкое родство с королевским. Очень близкое. В крови твоей наставницы, Роксана, текла кровь десятка королей. Ты никогда не была бы такой, хотя она приложила все усилия, чтобы вырастить тебя образованной женщиной с манерами и умением подавать себя. Но большего дать не смогла. Потому что таким надо родиться. Посмотри на Арлана, сколько бы он не старался делать и вести себя грубее, это проскальзывает в самых неожиданных местах. Почти незаметно... почти. Такое чувствуется на грани восприятия. Именно поэтому как бы легко не держал себя Гийом со всяким сбродом или простым крестьянином, они всегда чуют в нем власть. В тебе же есть только манеры и стремления быть кем-то другим, нежели ты есть. Почему ты так быстро сбежала из столицы? Не потому ли что именно это ощущали в тебе прожженная и закаленная в вечной борьбе придворная знать? Могу поспорить, отца-то они легко принимали, в нем есть достоинство и честь быть тем, кто есть, а не строить из себя... великосветскую шлюху. Еще раз приношу свои извинения, барон, — Нюкта встала и слегка поклонилась, тем самым не просто смягчая негодование Медока, а выдавая свое истинное состояние. — Думаю, мне стоит отдохнуть, день выдался тяжелым и завтра будет не лучше.

Проводив Нюкту взглядом, Арлан тяжело вздохнул — и ни у кого в этой комнате не осталось сомнений, что он с удовольствием последовал бы за ней.

— Я всегда подозревал, что Мари не так просто, как казалась даже при самом пристальном рассматривании, — задумчиво сказал Медок. — Но не настолько. Арлан...

— Она сбежала из дома, когда оказалась беременна мной, — пождал тот губы. — У мамы была возможность стать первой леди Сиардании, или хотя бы женой одного из братьев инфанта. Род Т`Эльман всегда поставлял отборных невест к королевскому двору, вы даже не представляете как дорого в тех краях ценится чистая кровь и белые косы девиц. Я был там, когда вы с Роксаной уезжали. Хотя это ты и так знаешь, да Медок? Мне хотелось узнать родину матери. Ее младший брат оказался довольно неплохим человеком, помнящим и любящим свою сестру. С его помощью я был признан официальным бастардом рода. Марек так же посоветовал обратиться к королю, кем бы не был, по их мнению, мой отец, но терять побочную ветвь родового древа нецелесообразно.

— Еще бы! — усмехнулся Гийом. — После всех воин в Сиардании меньше истинных сиарданцев, чем блох на мышах. А ты как раз очень похож на чистокровного. Король бы не только на твое происхождение глаза закрыл, но и на многое другое. И в гвардию взял бы, он, знаешь ли, любит своими отборными богатырями хвалиться каждому послу, и титул бы дал и земли. Правда, на привязь посадил... Так что не зря твоя мать сбежала, с женщиной вообще никто не станет считаться, тем более с порченой.

— Вот поэтому я к королю и не пошел. Холодновато у них там жить.

Тут раздался крик и Роксана взбешенной фурией вылетела из комнаты. Останавливать ее никто не стал, ей действительно лучше побыть одной и обдумать все, что стало известно. Слишком уж долго она предпочитала не замечать очевидного и стремиться к чему-то совершенно ненужному, даже не обращая внимания на то, что окружало ее с самого детства.

Вдыхала и выдыхала она медленно, словно воздух так же густ, как и вода, едва ли не насильно проникающая в ее горло и легкие, а затем просачивающаяся обратно. Сердцебиение замедлилось и валькирия почти слилась с холодным камнем, так, что даже падающие на лицо первые снежинки, эти гончие близкой зимы, не спешили таять, уютно устроившись на щеках и путаясь в ресницах. Но Нюкта отнюдь не спешила умирать, и слегка улыбнулась, едва заслышав еще совсем далекие шаги.

Когда спокойно идущий мужчина поравнялся с колонной, за которой и стояла валькирия, она резко дернула рукой в его сторону, ударяя ножнами меча в живот. И пока он не понял, что же происходит, с разворота попыталась достать ногой до головы. Правда больше из интереса и действительно попыталась. Поймав ее за щиколотку, Арлан другой рукой буквально снес валькирию все к той же колонне.

— Кто в тебя сегодня вселился? Если рубцы зудят, то почеши их, а не изводи всех в округе.

Уже привычным движением дернув головой, Нюкта заставила мужчину не давить так сильно на горло и только тогда ответила:

— Мне было интересно — заметишь ли ты меня. — Нюкта не стала уточнять, что прежде всего ей хотелось сравнить Арлана и обычного схаала в способности чуять запахи и ощущать пространство. И результаты оказались спорными — Каххар наверняка бы вычислил валькирию, и запах, которого у ее сестер практически отсутствует, тут не причем. Так или иначе — живое тело создает определенные колебания, и точно так же как сама Нюкта видит легкую вибрацию в месте, где затаился оборотень, так и вожак может едва ли не услышать редкие удары ее сердца. Арлан же то ли не развил в себе это умение, то ли полностью лишен как полукровка.

— А если бы я шею тебе сломал? — продолжал нотации светловолосый. В серых глазах его, то ли от света высокой луны, то ли от собственной нечеловеческой крови, загорелся зеленоватый свет. Сам же Арлан не спешил отпускать свою "добычу", вместо этого прижав ее ногу к своему бедру.

— Не успел бы.

Поморщившись от звучавшей в голосе валькирии уверенности, он тем не менее продолжил:

— Если бы я не ждал тебя, вполне бы успел. — Перевел взгляд с лица валькирии на свою руку, поглаживающую женское бедро. — Но ведь ты, кажется, обещала...

Нюкта тонко улыбнулась этим словам. Ей нравилось то как он себя держал, и то что не спешил обвинять ее в устроенной сегодня безобразной сцене, или в неловкой попытке испытать себя, и уж тем более лишь слегка намекал о встрече, на которую она не пришла. Ей нравилось ощущение жара мужского тела, нравилась жадность, с которой ласкал и острое удовольствие от нарочито-случайных прикосновений к внутренней стороне бедра. Искушение же самой запустить руку под рубашку, ощущая под пальцами тугие мышцы было очень сильно. Вот только Нюкта предпочла сжать кулаки и прикрыть горящую тьму глаз.