Город Демиургов

Рядом с палаткой куратора в самом деле стоял боевой робот. Тот самый, что выкладывал нам ящики с оружием. Так значит они с Джафаровичем в палатку затёрлись... Бухают небось. Ну и славно.

— Пошли к костру, я замёрз уже, — подергал плечами я. И в самом деле стало зябко.

— Давай, — радостно согласился он. Он тоже замёрз.

Вечером, когда солнце стало катиться в зенит раскрашивая небеса яркой палитрой красок, на землю опустилась вечерняя прохлада. Жаль, что я не могу в полной мере насладиться всей красотой момента. Но даже в серых тонах небо выглядело величественным и ярким. А к вечеру заметно похолодало, хорошо хоть у меня полёвка с подогревом, а вот ноги в кедах задрогли. Надо у Константина сапоги отжать, хотя они мне и не по размеру...

Возле костра собрались уже все, кроме Джафаровича и главного от водителей роботов. Ну и понятно, у них другой сугрев припасён. Уже заметно стемнело и на фоне яркого огня блестело множество серебряных человечков. Практически у всех была полёвка. У большинства, так же как и у меня с чужого плеча. Очень удобная вещь, как я уже убедился. Днём жара в ней переносилась относительно легко, а сейчас похолодание практически не чувствовалось, если не считать ног. Их я первым делом закинул поближе к огню, чтобы они хоть как-то согрелись.

По нестройным рядам студентов ходили жестяные кружки. Ну правильно, не одним же преподам согреваться изнутри. А что за гулянка на трезвые головы? Старый добрый спирт обжёг горло и шибанул по мозгам. Хорошо так, сразу в голове прояснилось и последние мысли в страхе потерялись. Я передал кружку дальше, рядом с непривычки закашлялись. Интересно от кого же столь славный подарок? Хотя воднику ничего не стоит состряпать из воды чистого спирта.

Ночь мягко опустилась на поле. Вокруг костра всё заполонила кромешная тьма. И только пьяные крики студентов, да огонь отгоняли её от нас. Народ уже разошёлся конкретно. Кто-то уже храпел уткнувшись в землю, у кого-то ещё оставались силы буянить и орать. Особо рьяные пытались вызвать Стихии и устроить хорошую потасовку с применением магии, но Стихии глухи к пьяным выкрикам. Поэтому, к счастью обошлось без разрушений, так простой мордобой. Я в нём не участвовал. Я слушал. Гитара наконец нашла себе владельца и уютно уселась у него, точнее будет сказать у неё, в руках. Девчонка из одногрупников. Не большого росточка, блондинка с длинными волосами, пела не слишком сильным, но жёстким голосом.

Пока еще мало верю,

Пока еще мало знаю,

Пока еще муть сомнений мне застит взор

Но красный осколок сердца

Как лед под лучами тает,

Когда бездонная Полночь глядит на меня в упор.

Не все так легко и просто,

Не все так понятно и ясно.

По черным и белым клеткам тебя несет

Игра в "хорошо" и "плохо"

По чьей-то слепой подсказке

В надежде наивной пешки когда-нибудь стать ферзем.

Но если наш выбор — Полночь,

Но если наш выбор — ветер,

Но если лететь без правил ко всем чертям —

Пусть Вера сердца наполнит,

Надежда пути осветит,

А та, что зовут Любовью, защитницей станет нам!

Не черный песок сомнений,

Не белый лед фанатизма —

Кровавый огонь исканий у наших ног.

Взовьется Звездой Стремлений

Священное Пламя Жизни,

Немеркнущим талисманом сплетения всех Дорог.

Но проклят, кто выбрал Полночь,

Но проклят, кто выбрал Пламя

И боль обожженных крыльев, и жажду знать:

Их жизни короче молний,

Им время стирает память.

Но только мятежность сердца не в силах никто отнять.

И если змеиным жалом

Ударит больное слово:

"Глупец, ты сгораешь напрасно, остановись!" —

Ты спрячешь в глазах усталость

И скажешь кому-то снова:

"Покой — это значит гибель, движение — значит Жизнь,

Покой — это наша гибель, полет — это наша жизнь."

Да, покой нам не светит, это точно.

— Марти, спой ещё, — попросили девчонку.

— Да, спой.

— Нет, спасибо, — ответила она. — Я устала и хочу спать, завтра опять небось погонит воевать.

Это она наверное про Джафаровича, этот может. Но спать откровенно говоря ещё не хочется. Впрочем Зелень уже давно свалился, не натренирован ещё пацан пить. Хотелось поболтать, но с кем? Ли куда — то пропала, надеюсь с подружкой где — нибудь сидит, лепечет спьяну. Увижу с другим парнем, сам придушу, не буду ждать Вира. Сид тоже куда то запропастился. Чёрт даже поговорить не с кем.

— Эй, как там тебя, — ко мне обратился незнакомый мне однокурсник. — Тебя вроде куратор к себе звал.

— Да? И на хрена?

— Да шут его знает, он не сказал. Сказал, просто чтобы ты к нему зашёл.

И что этому хрычу старому от меня понадобилось? Вопрос в прочем риторический... Куратор создал себе отдельную палатку на отшибе лагеря. Он сидел за столом и курил. На столе и под столом стояли пустые бутылки, стандартная постеленная газета с остатками сушеной рыбы, пара яблок и плотный туман сигаретного дыма витающего в воздухе. А и да, и не менее пьяный мужик пристроившийся на коврике с блуждающим взглядом. Так полагаю учитель Зелени, мастер как его там. Им третьего не хватает? Ну так я с радостью... обломался.

Джафарович кинул на стол пару самоцветов и затянулся.

— Сбегаешь в Город, возьмешь синьки, только хорошей, не пойла, — хриплым пропитым и прокуренным голосом сказал он смоля в палатке.

— Чего, — не догнал я. Нет общий смысл понятен, но что это за синька такая и какая нормальная?

— Чего, чего? Ты же вроде умный, хоть и местами. Сгоняй в Город, возьми топлива, только нормального и обратно. И желательно побыстрее, завтра подъем в шесть. А тебе ещё поспать надо, завтра у вас командная тренировка.

— А чего сразу я?

— Не тупи. А кого мне ещё в Город посылать? Ты там уже бывал, должен разбираться в расстановке округов.

— Местные есть, они здесь родились...

— Пойми не важно кто где родился, главное кто сможет выполнить задачу. Ты можешь. Бери брюлики, от поля не далеко есть круглосуточный магазин, там возьмешь синьку. Но смотри, чтобы с синей этикеткой, не с зелёной. Если не будет, возьми в другом магазине. И сдачу верни.

— А чё это такое, синька вообще?

— Ты чем занимался пока в Городе куролесил?! Вот молодежь пошла, таких вещей не знает... Я в твои годы... Эх, молодость.

Я молчал. Чем занимались? Выжить пытались в этом дурдоме мирового порядка. А Джафаровича повело на воспоминания. Как он в свои студенческие годы в самоволке отрывался на полную катушку.

— Короче синька это типа той фигни, что вы наварили но сделанной профессионалами. Бутылка типа этой, — Джафарович постучал пальцем по стеклу бутылки. — Возьмёшь с синей этикеткой, её меньше всего разбавляют и пулей обратно.

— Я дальтоник...

— Это твои проблемы. Всё пошёл уже, время не резиновое.

Я молча вышел, взял брюлики и вышел. Джафарович разлил остатки бутылки и чокнулся с вернувшимся в реальный мир собутыльником. И как мне до Города добраться? Пешком не реально. Взывать к Стихии в таком состоянии я не могу, размажет по всему полю. Напряжение Воздуха чувствовалось всем телом, как предупреждение. Не любят Силы слабовольность, а тем более дурман не зависимо от его формы. Особенно стихии, нам это ещё Джафарович объяснял. Остальные Столпы Силы более лояльны в этом вопросе.

Взгляд зацепился за одиноко стоявшего боевого робота. Ответ сам собой возник в голове. Надо найти этого горе алкоголика.

— Зелень, Зелень, — тряс я за плечо друга.

— А... чего? — он полусонный попытался сфокусировать на мне взгляд.

— Зелень, Зелень.

— Уйди... чего тебе, дай спать, — он сделал попытку вернуться в пьяное спасительное небытие.

— Зелень, — не давал я ему уснуть.

— Да чего тебе? — уже более осмысленно ответил он.

— Где ключи от танка?

— В тумбочки посмотри, — махнул рукой он и всё-таки заснул. Больше говорить у него сил не было.

Я осмотрелся. Да глупо было бы здесь найти тумбочку посреди поля, но вдруг?

Наверное такой же глупый взгляд был у продавщицы когда к ней в магазин постучался в окно боевой робот и показал механическим пальцем на прилавок с алкоголем. Впрочем работа есть работа, она с полностью офигевшим видом взяла деньги и дала требуемую продукцию. Камушки я вложил в пакет и повесил на броню, в этот же пакет она и положила бутылки. Штук пять или шесть.

— Синяя этикетка? — поинтересовался я механическим голосом репродуктора.

— Да-а, — испугано ответила она.

— А сдача?

— Какая ещё сдача? Ты мне и так ещё должен! — уже осмелела она. — А ну быстро гони остальные деньги, пока я Правоохранительный органы не вызвала, эти тебя быстро оттуда выковыряют!

Последнее я уже дослушивал в спешном темпе убегая обратно. Как же она осмелела когда разговор зашёл о деньгах. А Джафарович тот ещё жук, это мне ещё и предполагалось за него доплатить, и вернуть сдачу! И почему она тогда мне дала шесть бутылок, если денег было явно мало? Может не в первый раз у неё берут и всегда по шесть?

Ключи от робота я так и не нашёл, да и трудно найти то, чего в помине нет. Система распознавания свой — чужой. Пришлось затащить бесчувственное тело Зелени в кабину и просунуть его руку в датчик распознавания. Он считывает биометрические параметры и магическую силу человека, так что обмануть её нельзя. Если биометрику ещё можно подделать, то магическая мощь у каждого индивидуальна.

Сдал с рук на руки бутылки и Зелень его мастеру я увалился спать. Всё на сегодня хватит, время уже позднее. Джафаровича я послал подальше с его сдачей.

Только уснул, даже сон какой-то начал видеть, как по лагерю прокатился сигнал тревоги. Это чё за хрень? Какая... в общем какой не хороший человек это сделал?

— А ну становись! — орал чей-то пьяный хриплый голос. — Быстрее, вашу мать!

— Чё?

— Чё за хрень?

— Дайте поспать...

Это сонные студенты пытались понять, что за фигня происходит. Не твёрдыми ногами они выползали из палаток, из кустов, из канав. Чаще парочками, а то и по трое. Все сонные, опухшие, злые, с похмельной головой. И с одной мыслью, прибить этого чудака на букву М. Щас, прибьешь его.

Ещё более пьяный, чем все студенты вместе взятые, посреди поля стоял Джафарович, за ним обвалившись на свой драндулет полулежал мастер водителей. А Джафарович разошёлся не на шутку. Перемешивая команды с матом в соотношение один к пяти он строил ничего не соображающих студентов.

— Да он пьян! — достигла умная мысль одну светлую голову. — Да ну его на хрен, пошли спать.

— А ну стоять, сучьи дети!

Мат подкрепился огненной плетью смевшего с пути к палатке бунтовщика. Остальные сразу проснулись и протрезвили. Заклинание было в полную силу. Парень с тяжёлыми ожогами лежал на земле. К нему сразу бросились пару девчонок со знакомой сумкой с красным крестом.

— Становись, сосунки, — огненный вихрь зло танцевал вокруг Джафаровича.

— Да как он может в таком состоянии Силу призывать? — тихо прошептала одна девчонка. — Как он её контролирует?

— Да ни как. Разве не видно? — так же тихо ответил ей её сосед.

Огонь свободно струился вокруг куратора опаляя ему, то бороду, то одежду, но самого препода не сжигал. Странно. На остальные мысли времени и сил не хватило. Пьяный Джафарович построил более менее протрезвевших студентов в одну колону и начал читать политинформацию, о том как наши корабли бороздят просторы большого театра. Часа два мы проснувшиеся, полуголые стояли на холодном ночном поле и слушали пьяный бред. Все задрогли, замёрзли, злые как черти, все с похмелья. Ну один и не выдержал, вякнул чё то там со своего угла. И понеслась. Точнее понесло. Нашего куратора окончательно переклинило. Лучше бы мы стояли и слушали старого пердуна.

Подтверждая свои команды огненной плетью над головами, он устроил нам час строевой подготовки на свежем воздухе. До самого рассвета мы бегали и прыгали, толкали ногами шар земной. И всё под счёт, он уже в голове крутился, как назойливая песенка. Раз, раз, раз, два, три... Чёрт бы побрал этого свихнувшегося старика. На хрена нам эта ночная подготовка, мы же не боевое подразделение, мы студенты, а не курсанты.

— Я научу вас, ... ... ..., что такое быть солдатом. Вы у меня научитесь,... ..., как правильно строем ходить.

И учил он нас, никогда не думал, что совместными приседаниями или отжиманиями под счёт, можно научить тянуть носок или ходить в ногу.

— Раз, два, — считал Джафарович проходя между рядами студентов упавших в упор лёжа. — Раз..., два..., полтора....

Руки уже тряслись не на шутку, девчонки уже давно лежали на земле хватая ртом воздух, пытаясь хотя бы отдышаться.

— Была команда лечь? — орал бешеный куратор. — Хотите полежать? Тогда вон до того дерева, по-пластунски, бегом марш!

Проклиная всё на свете мы поползли двигая ягодицами до этого чёртова дерева в пару сот метрах от нас. Земля холодная, за ночь промёрзлась, руки, ноги не держат, трава лезет то в нос, то в уши, двигаешься уже на автоматизме. Живот, холодной по ночи, землёй натёр. А сзади ещё Джафарович колдует, то справа, то слева грохотали взрывы осыпая землёй всё поле. Да когда же он угомониться? Хрен старый.

Угомонился он ближе к рассвету, тихо ушёл в свою палатку спать. А мы продолжали ползать, уже обратно.

— Эй, народ, — тихо позвал один из студентов. — А Джафарович уже ушёл.

— Да тихо ты, вдруг он где затаился.

— Да не, я видел, как он уходил к себе в палатку.

— Надо проверить.

— Спать пошёл.

— Вот сходи и проверь, — огрызался кто-то справа от меня, судя по голосу баба.

— Нужно кому-то сходить на разведку.

— Вот и сходи если такой умный.

Я слушал это всё краем уха. Как только руки остановились, на меня навалилась такая усталость, что я уснул прям там на поле. Уже засыпая я услышал, как Джераф вызвался добровольцем и пополз в направление палатки куратора. Все остальные потихоньку поднимались и короткими перебежками побежали к своим палаткам спать. Меня разбудил и потащил за собой Сид.

— Пошли, замёрзнешь, на земле спать.

— Угу, — полусонным голосом проворчал я тащась за ним.

Это становится плохой привычкой. Только я заснул, опять эта чёртова команда, "Становись!" Да когда же это уже закончится?

Ничего не соображающие, но покорные голосу из палаток стали вылезать студенты. Матерились все, даже девчонки, эти даже хлеще пацанов орали на изверга — куратора.

— Ты поспать нам дашь, старый дурак? — цензурные перевод общей мысли.

— Я не знаю чем вы там ночью занимались, но сейчас уже день и у нас план занятий! — орал в ответ Джафарович. Уже совершенно трезвый, умывшийся и до мата бодрый. Это физически не возможно после его пьянки выглядеть настолько свежо и опрятно буквально через несколько часов!

Ответом ему было гробовое молчание. Он что, издевается? Нашёлся человек у кого эти слова сорвались с языка ещё раньше меня.

Сил на ругань уже не оставалось. Еле-еле хватило доползти до палатки. Нести раненых мне помогли другие парни возвращающиеся с передовой. Спящих, после обезболивающего, подстреленных одногруппников складировали около палатки и шли к большому дымящемуся котлу. Там уже расселись незнакомые люди и не только люди и уже уплетали за обе щеки. А эти откуда? Но заметив знакомую рожу всё стало на свои места. Зелень! А это должно быть водители других боевых роботов.