Рожденный бескрылым. Рожденный летать.

И я уже понимал, что справиться с таким титаном нереально, но был готов биться до последнего... Как вдруг понял, что свинья не нападает.

Кабан стоял и разглядывал меня, не выказывая никакой агрессии. Удивленный, я нырнул мыслью в астрал, разглядел ауру чудовища... И, ошеломленный, открыл глаза.

— Ар-ка-ран? — произнес я по слогам. Да, это был он. Инквизитор. В облике свиньи... Но кто тогда кричал?

Оборотень отошел на несколько шагов, открывая моему взгляду труп... Эльфа. Нижняя половина тела была зверски оторвана, снег вокруг покраснел от крови. Меня едва не вырвало от мерзкой картины...

Вдруг я узнал черты лица. Алариен? Зачем он пошел в лес? Почему инквизитор убил его? Как вообще оборотень стал инквизитором? Миллион вопросов вертелся в моей голове.

— Аркаран! Объяснись! Что происходит? Как ты смеешь убивать людей?!

Я не ожидал, что свинья сможет мне ответить, но оборотень открыл пасть... и я расслышал слова. Невнятные, перемежающиеся с хрюканьем и всхрапами — но все же человеческие слова.

— Он... не более человек... чем я.

Меня возмутил столь циничный ответ.

— Какая разница, человек он или эльф?! — завопил я. — Прекрати издеваться!

— Он такой же... эльф... как я... присмотрись.

На что он намекает?

Меня передернуло от омерзения, но все же я присмотрелся к мертвому телу.

— Руки... — сказал оборотень. — Уши.

И с этими словами я понял все. Вместо изящных эльфийских рук у трупа были заросшие шерстью когтистые лапы. Уши тоже куда больше напоминал звериные, чем эльфийские... лицо, искаженное судорогой предсмертной боли, еще хранило черты охотника, но из-за губ выглядывали звериные клыки.

— Он тоже оборотень... — произнес я шепотом. Все мои чувства были в страшном смятении.

— Просто... я успел раньше.

— Но почему, ты, оборотень, убиваешь...

— Позже... отойди... — проговорил кабан.

— Не понял.

— Я голоден.

— Ты собираешься его съесть?!

— И не пробуй меня остановить.

* * *

— Трус! — вопила моя гордость.

— Подлец! — вторила ей совесть.

Я сидел на камне в паре десятков шагов от места смерти эльфа и терзался. Совесть требовала мести, разум обращал внимание на то, что кабану я на один зуб... клык.

— Флей, — услышал я голос инквизитора. — Извини.

— Ты мне отвратителен... — ответил я. — Я едва сдерживаюсь от того, чтобы тебя убить... Погоди!

Я резко обернулся. Паладин стоял передо мной в человеческом облике. Яркая луна светила с небес...

— Почему ты не кабан?..

— Я...

— Предатель! — раздалось за моей спиной.

Из леса вышел Эстелиар, а с ним — еще двое охотников. И в глазах их я прочел приговор...

XVIII.

— Предатель! — повторил Эстелиар, указывая на Флея.

Флей, ощутив, что инквизитор готовится что-то сколдовать, прошипел сквозь зубы:

— Только попробуй, гад, — и обратился к эльфу. — Эс, я здесь ни при чем.

— А зачем ты вышел?

— Это было моей ошибкой.

— Ошибкой? А может, и с этим ты встретился по ошибке?

Охотники за спиной эльфа молчали, только один из них снял со спины самострел и стал не торопясь натягивать тетиву, а второй оперся о палицу... это красноречивее любых слов разъясняло их намерения.

— Да. Это случайность.

— Знаешь, что, предсказатель... — эльф сощурил красивые глаза. — Не стоит пудрить мне мозги. Ты убил Лара... или помогал его убить. Это не важно. В любом случае ты заслуживаешь смерти... Как и ты, рыцарь вшивый.

— Гидеон... тьфу! Эс, я хотел помочь ему, но он был уже мертв, когда я пришел.

— Почему ты не отомстил? — с холодным презрением в глазах поинтересовался солнечный. — Может, потому что тебе не важна жизнь друга? А знаешь ли ты, что это еще хуже?

— Почему?

— Спросишь у Лара на том свете! — отрезал эльф.

Парень с дубиной сделал шаг вперед, второй вложил стрелу в арбалет, Эстелиар сложил пальцы в какой-то знак.

— Не смей колдовать!!! — рявкнул Флей на Аркарана, пользуясь последними секундами перед боем. — Сваливай отсюда!

Нет, Флею была совершенно безразлична жизнь кабана-оборотня, убивающего своих же. Ему были дороги жизни охотников, собравшихся по дурости казнить невинного, а от ненормального паладина он ожидал чего угодно.

Охотник прицелился из арбалета, готовясь нажать на спуск, но Флей, не желая быть подстреленным, скользнул за деревья. Инквизитор последовал его примеру. Луна, по невероятной удаче, всегда преследующей достойных, зашла за облако, и лес погрузился в непроглядную тьму. Эстелиар выругался и применил простейшее осветительное заклинание, однако Флея не увидел, тем более что из-за волнения заклинание получилось слабым.

Так бы он и ушел, если бы Аркаран послушал мудрого совета и свалил куда подальше, однако же он предпочел вступить в схватку, и, даром, что маг никудышный, швырнуть в эльфа пару огненных шариков.

Для опытного волшебника такие заклинания — мелочь, не стоящая внимания: шарики погасли на магическом щите, не долетев до эльфа где-то фута. Однако Аркаран этим действием выдал свое, и, по удивительному совпадению, Флея, местонахождение, которое спустя миг было щедро обстреляно разнообразными боевыми заклинаниями.

...Когда эльф практически полностью вымотался магически, наступила блаженная тишина. Тихо догорали две березы, тихо стояли, склонив головы перед величием магии, охотники... Казалось, что оба предателя прожарились насквозь, не успев даже пискнуть.

Эстелиар вдруг схватился за голову и упал на землю. Охотники последовали за ним.

Флей поднялся с земли и сделал глубокий вдох. Заклинания он частично погасил, так что не пострадал ничуть. Всех троих он вырубил ненадолго, но уйти можно успеть.

— Поднимайся, свинья... — он пнул лежащего рядом паладина. Магия магией, но сейчас начнет жечь уже настоящее пламя. — Идем. Где там твоя лошадь?

* * *

...Я обтер меч о снег и положил в ножны. За все ошибки нужно расплачиваться... и быть готовым отвечать за все свои решения.

* * *

Паладин рассказал мне все.

Однажды в его дверь постучался странник... нетрудно догадаться, кем он оказался — в эту же ночь всей его семьи не стало, а Аркарана, тогда еще совсем ребенка, он решил оставить в живых и вырастить как сына.

Это стало последней ошибкой оборотня... Следующей же ночью ребенок зарезал мирно спящего вервольфа.

Да. Именно вервольфа. Как ни странно, но укусивший Аркарана оборотень был вполне классическим. Ликантропия же у парня принципиально отличалась от обычной: вместо волка он становился кабаном... хищным кабаном огромных размеров, чему я и сам стал свидетелем. Вторая же особенность и заставила меня принять окончательное решение.

Нормальный оборотень принимает человеческий облик, когда оканчивается полнолуние. Кабану же, для того, чтобы выбраться из проклятой шкуры, требовалось убить и съесть одного разумного...

Это отличие не позволяло ему просто прятаться, и, естественно, он быстро попал в руки Инквизиции — где продал сородичей за свою жизнь...

* * *

— Покойся с миром, оборотень... — произнес я, в последний раз глядя на обезглавленное тело паладина. — На твоих руках кровь, и желудок твой стал могилой для десятков подобных тебе... Да будет земля тебе пухом, предавший сам себя...

Я уже сделал неправильный выбор, когда помог инквизитору... теперь я исправил свою ошибку, хоть отчасти. На душе оставалась горечь... нет, я не сомневался в том, что сделал единственно верное решение — я просто был подавлен.

Быть может, стоит вернуться к охотникам? Только вот я прекрасно знаю, что мне скажут. "Почему ты молчал раньше?" — спросят меня. — "Почему ты допустил гибель Алариена?" — и у меня не будет ответа.

Если, конечно, меня не линчуют там же. Эстелиар уже наверняка вернулся... не знаю, поверил ли он в мою смерть — но объясниться он не даст мне в любом случае.

Не говоря уж о муках совести...

Я сплюнул и пошел к тракту, точнее, жалкому его подобию, занесенному снегом, но хоть немного проходимому по сравнению с лесом. Было не слишком холодно, даже кожу не стягивало, и я надеялся встретить кого-нибудь раньше, чем замерзну.

Все мои вещи, за исключением меча, остались у охотников, и возвращаться за ними, по уже описанным причинам, мне не хотелось.

Вот и дорога. На удачу, я вышел прямо на перекресток двух путей — из Нефрисса в столицу и дороги к оставленному мной поселку. Хотел было свериться с купленной картой, но, крепко выругавшись, вспомнил, что и она осталась в сумке. На указателе значилось:

— Нефрисс — 20 миль.

— Охотничий поселок — меньше мили.

— Киарус — 400 миль.

Чуть ниже висела металлическая, чуть тронутая ржавчиной пластинка с выбитой рекламой какого-то трактира. Если верить надписи, это заведение располагалось не более чем в двух милях в сторону Киаруса, официальной столицы Лоранда.

Ближе ничего не было. Трактир — это неплохо, вот только...

Еще одно проклятие слетело с моих губ. Охотники, благодаря мне, разбогатели почти на пятьдесят тысяч лир. У меня же в карманах не осталось ни одной монеты — в поселке я быстро отвык брать с собой деньги.

Будь я менестрелем, наверняка смог бы раздобыть достаточно денег прямо на месте, ну или, по крайней мере, получить комнату ненадолго. Однако единственное, что я мог бы продемонстрировать публично — телепатия, гипноз и все такого рода, однако сейчас этим уже мало кого можно впечатлить. Колдуны, мистики, да еще встречаются просто телепаты — от рождения.

Впрочем... убедить владельца трактира дать мне комнату я, вероятно, смогу... погреться меня точно пустят, не звери же.

Неожиданно стало холоднее, снегопад усилился. Нужно быстрее добраться до трактира, а то еще обморожусь.

Тракт был трудноразличим среди снежных полей, я мог ориентироваться только по едва заметному следу полозьев — путешественники уже перешли на зимние виды транспорта — медленно, но верно тоже скрывающемуся под слоем снежинок.

Плохо... Я побежал как можно быстрее, однако скоро остановился, задыхаясь. Очень холодно. И вьюга все сильнее, уже ничего не видно, только луна с небес светит... Я поднял воротник плаща и надвинул капюшон, защищаясь от мерзких, холодных и колючих снежинок.

Нужно идти... Каждый шаг давался тяжелее предыдущего: ноги глубоко увязали в снегу, даже... о нет...

Следы от саней исчезли. Я остался один в чистом снежном поле, и не видел вокруг ничего — все скрывала от меня снежная пелена, почти как во сне. Вот только во сне я не замерзал все сильнее с каждой секундой.

В надежде непонятно на что, я закрыл глаза... никого живого... ничего, что могло бы помочь мне... только вот...

Передо мной виднелись следы — не физические, конечно, эфирные... На дороге осталась частица энергии того, кто прошел по ней... кого-то живого, и более того — разумного, кто так же, как и я, искал путь к другим живым, быть может, час назад, быть может, день...

Обычно, среди множества пересекающихся полей, облаков мыслей, эмоций, такие слабые эманации незаметны, но сейчас, ночью, в глуши, их слабого свечения ничто не заглушало.

Я знал, что это правильный путь, и, не открывая глаз, зашагал по следам. Ветер дул мне в лицо, но я шел, не сгибаясь — у меня была цель, и путь...

Но, только я прошел несколько десятков шагов, следы исчезли. Они закончились совершенно неожиданно... В астрале, под землей что-то слегка пульсировало, но откуда, и что это может быть? Для "места силы" слишком слабо... Но какая разница?

Не важно, что это. Нужно решить, куда двигаться... нужно решить...

Я открыл глаза — вокруг уже была непроглядная темень, даже луну было уже не разглядеть сквозь круговерть снежинок... А еще, я очень устал...

Надо отдохнуть... нет, надо двигаться! Иначе замерзну... Сил нет двигаться...

"Отдохну минутку", — решил я. Всего одну минуту, а потом... а что потом?

Я присел на корточки и разгреб руками снег... Сразу стало теплее, ледяной ветер прекратился...

Чтобы согреться, я сжался как можно плотнее... холод вдруг отступил...

"Надо уже подниматься", — вспомнил я. Но сил подниматься уже не осталось... посидим... отдохнем... согреемся...

Теплая волна уносила мое сознание прочь, и я сопротивлялся как мог, но сил не хватало даже не мысли...

И забытье накрыло меня...

XIX.

...Все размыто, нечетко... Будто под водой... Как сквозь мутное стекло, виден странный лес... В голове что-то звенит...

Что со мной? Не могу понять... и почему так холодно?.. Флей, рви тебя химера... ты забыл?

Ты замерзаешь!

Проснуться, встать! Бороться! Флей!

Я попытался пошевелиться — движения были странно замедленными... И уж наверняка в настоящем мире я не пошевелил даже пальцем.

Надо очнуться, пока я не замерз окончательно!

Собрав всю свою волю, я рванулся... Кажется, путы чуть отпустили меня, сознание прояснилось, я двигался нормально, но... Сон не отпускал.

С остервенением я стал себя щипать и хлопать по щекам. Бесполезно. Начал биться головой об землю. В волосы набился песок, а в реальности, тем временем, с каждой секундой я приближался к смерти...

— Ненавижу! — выкрикнул я, вытащил меч и яростно рубанул ствол ближайшего дерева. Щепки полетели во все стороны, из раны потек древесный сок, зеленоватый, полупрозрачный, с отвратительным запахом.

Еще что-то проорав, я продолжил издеваться над несчастным деревом. Меч и не думал терять остроту, только вот во сне это ровным счетом ничего не меняло. И, в первую очередь, ничуть не помогало закончить сон. И не могло помочь... куда уж там, если даже дерево всерьез не пострадало...

Бросив меч в ножны, я звериным взглядом оглядел окрестности. Лютая ненависть обжигала меня — ненависть к этому сну, и к самому себе, допустившему такое.

А может, я просто уже умер? И не вырвусь из этого сна никогда? Да нет, бред. Разве мало я с призраками общался, чтобы еще строить предположения о том, как выглядит смерть. Жив ты, Флей. Умирают совсем не так...

Лес не был таким однообразным, как недавнее бескрайнее поле... Деревья росли то гуще, то реже, словно в настоящем, природой созданном, лесу — а где-то далеко впереди был просвет, среди деревьев синел маленький кусочек неба...

Что-то бессознательное подтолкнуло меня: "Туда!"

А, да хоть куда... если это что-нибудь изменит. И я легко побежал, шурша листьями, вперед, к свету, к синему небу...

Правильный выбор... Опять все померкло, и я открыл глаза...

* * *

Я лежал на звериной шкуре, вторая прикрывала меня вместо одеяла. Низкий каменный потолок, плавно переходящий в стены... из небольшого отверстия в стене льется очень слабый, рассеянный свет. Какая-то пещера... что ж, по крайней мере я жив.

Что-то зашевелилось слева. Я рефлекторно повернул голову на звук и отдернулся, увидев какого-то зверя. Тот, однако, не выказывал угрозы, а тихо сидел на полу пещеры перед небольшим костром... костром?

Еще никогда я не встречал зверя, который умел бы обращаться с огнем... и смешно думать, что такой вдруг найдется, тем более, сидел он совсем как человек.