Нечитаемые. Навязанное противостояние

— Щенок, ты выбрал неверный тон, общаясь со мной, — взревел в ответ Адис. — Мне не нужно прилагать усилия, чтобы стереть тебя в порошок. Ты беспробудно глуп и сам допускаешь ошибки...

— Господа, я попросил бы... — попытался потушить разгорающийся пожар Леонардо.

— А я попросил бы не вмешиваться! — огрызнулся Адис и продолжил диалог с Ричардом. — Ты думал, что умнее всех? Думал лишить меня сразу двух учеников и запретить инициировать носителей? Ты хоть понимаешь, с кем ты связываешься. Ты, ничтожество, с кем решил тягаться!

— Следи за своими словами, Адис, — прорычал в ответ Ричард. — Ты чувствуешь себя Богом? Но ты забываешь, что имеешь не на много больше прав, чем прочие представители Совета. Игры с "закрытыми" — это твой удел. Твоё маниакальное стремление. Никому в голову не пришла бы такая идея. А ты пытаешься нас накормить фактами, которые ни один из нас не сможет проверить! Прикрываешься "закрытыми"? Слабовато для великого стратега.

— Я не играю с "закрытыми", а ищу, контролирую и уничтожаю, — не остался в стороне Адис. — Только безумец и бездарь вроде тебя мог додуматься создать боевую бригаду из нечитаемых.

— А как ты ищешь "закрытых", Адис, поведай всем! Расскажи всем про свою милую дочурку, — в порыве гнева произнес Ричард.

Мужчина поздно, но осознал, что сболтнул лишнего. Но его заявление ненадолго, но выбило Адиса из колеи. Откуда он знает? Предатель среди своих? Про это мужчина знал. Но чем Экономист мог подкупить кого-то из учеников? Ибрагим же чуть не взревел от досады. Благо взгляды остальных членов Совета были заняты забавным представлением, и никто не заметил его секундного проявления эмоций. Конфликт набирал обороты. Одно было ясно каждому, что принять решение и прийти к компромиссу сегодня уже не получится.

— Я не вижу смысла продолжать наше общение в рамках Совета! — резко и громко произнес Отэктей. Он тоже умел обратить на себя внимание не хуже Адиса. Что там говорить, любое произнесенное им слово было событием, подобно солнечному затмению.

— Ты прав, Обрученный со Смертью, — поддержал его Леонардо. — Сегодня мы уже не сможем...

— Ты меня не понял, Оберегающий Красоту, — грубо прервал коллегу Отэктей, — Я предлагаю распустить Совет и потушить Сферу Равновесия. Наше объединение изжило себя. Я обращаюсь к тебе, Живущий Ненавистью, как к Главе Совета. Готов ли ты вынести на обсуждение вопрос об упразднении Совета?

В конференц-зале повисла напряженная пауза. Такого развития событий не ожидал никто. Каждый из присутствующих прокручивал в голове все плюсы и минусы подобного решения.

Наше время, день пятый,

Северная африканская республика,

Взгляд со стороны.

Прозвучал надрывный звук сирены, оповещающий о начале бомбардировки. А это означало, что их команда проиграла. В третий раз за сегодняшний день. Это не могло радовать. Способность управлять своим организмом постепенно возвращалась. Каника поднялась с холодного бетона и, предварительно совершив серию упражнений для разминки мышц, направилась вниз по лестнице. Ей еще повезло. Она пролежала без движений не более пяти минут. А некоторым представителям её команды и команды противников пришлось отдыхать не менее получаса. Специальное устройство, контролирующее попадание мнимых вражеских пуль и снарядов, испускало микро импульсы, блокирующие работу конечностей. Именно такая ситуация сложилась с рукой девушки во время перестрелки возле кирпичного здания. Если же устройство воспринимало ранение, как смертельное, боец терял сознание до конца раунда.

Сказать, что на их импровизированной войне все было бутафорским, было бы непростительно грубо. Оружие, гранаты и обмундирование имели вид, размеры и вес настоящей боевой амуниции. Только они были начинены электроникой до предела. И были связаны друг с другом. Где отец раздобыл такое оборудование и как оно работает, девушку мало интересовало. Она тренировалась с его боевиками, чтобы выбросить накопившуюся агрессию или отвлечься от гнетущих проблем.

Девушка вышла из башни и направилась в сторону общего сбора. Минут через десять их должен забрать вертолет. Это была крайняя на сегодня битва. Проигранная битва. Такое положение вещей не шибко устраивало Канику, и девушка чувствовала разочарование. На ходу достав карманный персональный компьютер из полевой сумки, она просмотрела статистику поединков. Третье место в общем зачете по итогам трех игр не самый плохой результат. Одиннадцать убийств и две смерти. Лучшая в своей команде. Это не намного, но улучшило настроение девушки. Обойти два десятка матерых специалистов дорогого стоит. Несколько раз командиры боевиков предлагали Адису использовать дочь в спецоперациях, приводя статистику тренировочных боев. Но отец всегда отказывался. По понятным причинам.

Девушка дошла до места приземления вертолета, которое располагалось в злосчастном секторе "5". Большинство бойцов уже ожидали отлёта. Многие одаривали дочь Адиса презрительными недовольными взглядами. Зависть. Мужское самолюбие. Что тут поделаешь? И только единицы поднимали большой палец к верху и одобряюще улыбались. Она кивала для приличия и проходила мимо всех. Она никогда не общалась ни с кем из боевиков вне тренировки. Это был её принцип. Именно эти люди уничтожают "закрытых", стоит её отцу щелкнуть пальцами. Эти люди, в свою очередь, тоже не желали заводить какие-либо отношения со своенравной строптивой девчонкой.

Расположившись под тенью полуразрушенной стены в двухстах метрах от вертолетной площадки, девушка вспомнила то, от чего отмахивалась весь день. То, от чего убежала с самого утра на полигон. То, что перевернуло её внутренний мир с ног на голову. Она вспоминала Андрея.

Мужчина называл её Евой. Рассказывал, что они знакомы с детства. Шептал, что видел её во сне. Андрей был уверен в себе и излучал силу даже лежа на кровати. Он гипнотизировал Канику своим мужеством, заставляя её трепетать и волноваться. Он крепко, но ласково обнимал девушку. Нежно гладил её руки, её плечи, её тело. Целовал её раскрасневшееся лицо. Голос в голове убеждал довериться Андрею. И она отдалась ему. Душой и телом. Мужчина наполнил её неведомыми и забытыми чувствами. Чувствами, которые Адис вытравливал из Каники годами.

А потом Андрей уснул. Он не до конца восстановился после тяжелой битвы, а девушка забрала последние накопленные силы. Он спал, а она продолжала преданно сидеть подле него, пытаясь привести свои мысли в порядок. Каника ничего не успела спросить из того, что её интересовало. Абсолютно ничего. И, любуясь его мужественным покрытым шрамами телом, она удивлялась своей внезапной инфантильности.

Послышался звук вертолетных лопастей. За ними прилетели. Девушка поднялась с земли и направилась в сторону приземляющегося вертолета. Порывы воздуха, создаваемые винтами, безжалостно бросали пыль в лицо. Прикрыв глаза рукой, она добежала до транспортного люка и запрыгнула в летательный аппарат. Только заняв своё место и застегнув ремни, Каника осознала, как она измотана. Не только физически, но и морально. Лететь не долго, но даже короткий сон сейчас не помешал бы. А учитывая, что большую часть ночи она провела в раздумьях, сон абсолютно не был бы лишним.

Балансируя на грани сна и яви, девушка подсознательно пыталась найти ответы. Ответы на интересующие вопросы. Что заставило её убегать от Андрея утром? Почему она боится возвращаться к нему сейчас? Чем он так зацепил её? Что будет дальше? И многие-многие другие вопросы. Уже проваливаясь глубоко в царствие сновидений, Каника все же смогла разобраться в своих чувствах и найти ответы. Жаль, что они стерлись, стоило ей открыть глаза.

Сон, вопреки ожиданиям, не добавил бодрости. Сон лишь наполнил голову хмельным туманом, который растворял все мысли. Каника чувствовала себя разбитой. Выйдя из вертолета, девушка направилась к ожидающему её автомобилю. Она ни с кем не общалась, не докладывала о результатах тренировки, не сдавала амуницию. Дочке Адиса это было позволительно. Амуницию потом привезут слуги, а для докладов существуют специально обученные люди. Сейчас она мечтала только о горячей ванне. И о теплых руках Андрея? Странный вопрос проскочил в голове, заставив вспомнить, что ей предстоит встреча с мужчиной. Встреча, которой она одновременно и боялась, и ждала с нетерпением.

Распахнув заднюю дверь черного внедорожника, она с удивлением обнаружила, что ей предстоит не самое приятное времяпрепровождение. На заднем сидении её ожидал один из учеников отца. Людвиг. Как и все ученики Адиса он был эгоистичен, самоуверен и преисполнен ощущением своей уникальности. Единственный плюс этого индивидуума — он никогда не позволял себе пошлых намеков и сальных шуточек по отношению к дочери Мастера.

— Я вроде не искала личной встречи с тобой, — недовольно произнесла девушка и села в машину.

Мужчина широко улыбнулся в ответ на грубость и похлопал по плечу слугу, занимающего место водителя. Тот завел двигатель, и машина тронулась с места.

— Сегодня ужасная жара, — завел разговор Людвиг через минуту. — Как люди раньше обходились без кондиционеров?

— Мы будем обсуждать прелести современных технологических достижений? — поинтересовалась девушка, чувствуя, как изнутри её распирает злость. — Видишь ли, Людвиг, день не располагает к светской беседе.

— Милая Каника, — продолжил любезничать собеседник. — Почему мы не можем просто пообщаться, как старые знакомые? Почему ты сразу занимаешь агрессивную позицию?

— О чем мне разговаривать с тобой? — спросила девушка, посмотрев в глаза Людвигу. — Тебя интересует боль, страдание и унижение людей. Ты режешь их плоть и их души на части. Ты получаешь от этого удовольствие. А мои интересы лежат немного в другой области.

— Все в нашем мире взаимосвязано, милая Каника, — ответил девушке Людвиг. — Даже такие разные люди как мы могут найти некоторые точки соприкосновения. Понимаешь ли, как это ни странно, но я хотел бы попросить твоей помощи. В последнее время, в связи с пропажей Рональда и предстоящим заседанием Совета, твой отец ведет себя не совсем адекватно...

— Мой отец, как и его ученики, никогда не отличался адекватным поведением, — грубо прервала мужчину Каника.

— Так вот, — недовольно поморщившись, продолжил Людвиг. — В последнее время твой отец ведет себя не совсем адекватно. Он начал охоту на ведьм внутри нашей организации, подозревая каждого в предательстве. Это негативно сказывается на нашей работе. Многие проекты заморожены или полностью закрыты. Некоторые из нас ограничены в получении энергии.

— Ты хочешь, чтобы я попросила отца вернуть обиженным мальчишкам их любимые игрушки? — спросила Каника.

— Я не говорю с тобой про всех, — ответил Людвиг. — Волеизъявление коллектива не мой конёк.

— Почему-то я не удивлена, — произнесла Каника.

— Что ж, не буду ходить вокруг да около, — Людвиг начинал терять терпение, наглый тон девушки раздражал его. — Мне нужны "закрытые". Я хочу получить их тайно от Адиса. И ты можешь мне в этом помочь.

— И ты не боишься говорить о таком пикантном деле в присутствие раба моего отца?

— Он абсолютно глух, и у него нет языка, — со зловещей улыбкой ответил Людвиг. — Моя работа. Ты меня недооцениваешь, Каника. Зря думаешь, что я могу допустить такую глупую ошибку.

— Интересно, очень интересно... — задумчиво протянула Каника. Помолчав несколько секунд, она с наигранным интересом спросила. — А для каких целей тебе понадобились "закрытые"?

— Я провожу ряд многообещающих экспериментов и исследований, для которых необходимы "закрытые", — ответил Людвиг, поверивший игре девушки. — Меня интересует природа возникновения нечитаемых и возможность контролировать их. Адис, к сожалению, со скепсисом и опаской относится к любым затеям, связанным с "закрытыми". Ты же знаешь, что он предпочитает уничтожать их.

— А ты предпочитаешь видеть их в роли подопытных кроликов? — вновь грубо прервала мужчину Каника.

— Твой тон начинает нервировать меня, милочка! — резко вспылил Людвиг. — Это в наших общих интересах! При успешном исходе этого дела, мы оба останемся в выигрыше. Я получу признание Адиса и должность старшего советника Мастера. А ты, в свою очередь, больше не будешь умываться слезами, передавая своему отцу данные об очередных нечитаемых, которые будут в тот или иной момент убиты. Те, кого можно контролировать, не обязательно должны подвергаться уничтожению.

— А меня начинает нервировать твой тон, Людвиг, — не осталась в долгу Каника. — С чего ты решил, что я буду помогать тебе? Я должна принести на блюдечке группу людей и отдать их в твои лапы, надеясь на призрачный шанс защитить остальных. А ты, в свою очередь, замучаешь их в своих лабораториях. У меня нет гарантий, Людвиг. А честное слово, которое ты мне дашь, для меня не стоит и гроша. Логичней с моей стороны и дальше продолжать скрывать информацию обо всех найденных мною "закрытых", сдавая отцу лишь единицы.

— Ты можешь скрывать? — громко рассмеялся Людвиг. — Да ты вспомни, как ты ползала на коленях в своем дерьме! Как под действием наркотиков и психотропных веществ ты скулила и рассказывала Адису про всех своих так называемых братьев! Не помнишь! А я помню! Ты рабыня, Каника! Такая же рабыня, как эти обезображенные пародии на человека, которыми твой отец окружает себя.

Каника задрожала от гнева и еле сдерживала своё стремление вцепиться в лицо своему собеседнику. Она прекрасно помнила это. И напоминание о позорных днях было излишними. Но не стоит давать волю своим эмоциям. Успокоившись, девушка улыбнулась и спокойно произнесла:

— Ты должен понимать, что ты ищешь партнера, Людвиг. А то, как ты со мной разговариваешь, не склоняет меня встать на твою сторону. Ты не заинтересовал меня. Больше нам не о чем разговаривать. Пожалуй, дальше я пойду пешком.

Черный внедорожник остановился, миновав большие металлические ворота. Они въехали на территорию особняка Адиса. Девушка вышла из машины.

— Ты много о себе думаешь, девочка, — крикнул ей вслед Людвиг через опускающееся стекло. — Ты заигралась и не представляешь, кому хочешь объявить войну. Ты у меня на крючке.

— И что ты сделаешь, мальчик? — вызывающе спросила Каника, наклонившись к машине. — Убьешь меня? Отец не оставит это без внимания. Он перережет всех вас, пока не выяснит, кто убил его любимую дочь. Его любимую рабыню, если тебя так больше нравится. Каждый из вас будет молить его о пощаде, ползая на коленях. Пока что я для него значу больше, чем вы все вместе взятые!

— Твоя правда, я не могу трогать тебя, — ответил ей Людвиг. — Но я слышал, как ты вчера стонала под этим грязным гладиатором. Я видел твоё глупое довольное лицо, с которым ты спешно покидала утром его палату. Ненависть — единственная эмоция, которая дозволена сильным людям. А любовь — удел слабых и убогих.

Каника яростно втянула воздух ноздрями, не сводя ненавидящего взгляда с Людвига. Получив удовлетворение, от произведенного эффекта, мужчина продолжил:

— А его же я могу убить? Убить, наслаждаясь его болью, и не бояться последствий? А, девочка? Могу же? Хочешь ли ты обнаружить в своей комнате в один прекрасный день отрубленную голову своего любовника? Не хочешь? Тогда слушай меня внимательно: я знаю, что у тебя есть, кого мне сдать уже сейчас. Но сделаю скидку на твою неопытность и предложу дать ответ через сутки. Подумай, а я подожду. Я терпеливый.