Нечитаемые. Навязанное противостояние

ПРОЛОГ.

Время неизвестно,

Местоположение неизвестно,

Взгляд со стороны.

Чувств не было. Мужчина ничего не чувствовал. Только усталость. Усталость, которая все сильнее охватывала его и затягивала в омут. Усталость, которая стремилась одолеть и раздавить его. Сил и вправду оставалось предательски мало, но необходимо было все перепроверить, что бы результат соответствовал желаниям. Мужчина был обязан закончить свою работу. Он очень многое отдал и не хотел, что бы незначительная мелочь разрушила его план. Годы, которые он уже и сам не мог сосчитать, мужчина потратил на исследования, на расчеты, на подготовку. Теперь осталась сущая мелочь.

Со стороны казалось, что мужчина просто сидит, закрыв глаза. Или спит. Или пытается заснуть. Но на самом деле он анализировал. В его голове крутилось бесконечное количество цифр, графиков, таблиц, схем, ходов. Годы, события, люди проносились в его голове. Прошлое, настоящее, будущее сплелись в один клубок. Такой поток информации не мог выдержать никто. Но он терпел. Для мужчины это была игра, игра всей его жизни. Он играл против миллионов противников. И по улыбке, которая периодически стала появляться на его морщинистом лице, складывалось впечатление, что он все-таки выигрывал.

Была лишь одна проблема — безграничная усталость. Но все это должно было закончиться. Очень скоро. И навсегда.

Уже который час в комнате, казалось, ничего не меняется. Мужчина все также сидел на стуле, закрыв глаза. И только воздух звенел от напряжения. Сначала это был тоненький звук, похожий на писк комара. Но с каждым часом писк становился невыносимей, напоминая уже простой отвратительный гул. За этим гулом, мужчина не услышал, как скрипнула дверь, и в комнату проник кто-то посторонний. Незваный гость неуверенно топтался на пороге, как бы сомневаясь в своих намерениях.

И тут настала абсолютная тишина. Вязкая. Гнетущая. Мужчина мгновенно обмяк. Его руки, до этого аккуратно лежащие на коленях, свисли как плети. Голова завалилась на бок. Глаза оставались закрыты. Казалось, он умер, но тяжелое дыхание выдавало в нем жизнь. Его работа закончилась. Усталость добилась своего, она все же смогла полностью завладеть его телом. Титанический труд выжал из него все силы.

Мужчина, был уверен, что теперь все должно идти по плану. Он выжег себя дотла, до последней частицы своей души. Отдался полностью своей безумной авантюре. Теперь дело осталось за гостем. Его действие должно было стать первым шагом в этой грандиозной многоходовке.

Но время шло, а гость продолжал топтаться у порога. Его нерешительность ползла по комнате, отравляя все на своем пути. В какой-то момент мужчина запаниковал. Он же не мог ошибиться!!! Все ли было подготовлено? Всё ли было верно просчитано? К сожалению, он ничего уже не смог бы сделать.

Но почему же ничего не происходит? Почему? Неуверенность и отчаяние, которые он не испытывал долгие годы, медленно проникали в него.

И тут мужчина почувствовал холод на затылке. Улыбка поползла по его лицу. Облегчение и покой пришли на смену тревожным чувствам. Он все же перехитрил всех. Он победил. Эта победа окончательно сформируется когда-то в будущем и мужчина не увидит плодов своих трудов. Но он знал, что его работа была не напрасной. Так нужно. Так правильно! Маятник был запущен.

Прозвучал хлопок, и его голову наполнила пустота и безмятежность...

1 ГЛАВА. СНЫ.

Время неизвестно,

Местоположение неизвестно,

Морфей.

Утро. Как же Я ненавижу утро и оно, между прочим, отвечает мне взаимностью.

Утро нежно гладит тебя предрассветным сновидением или жестоко бьет кошмаром, от которого сердце стремится вырваться из груди. Приносит облегчение, освежая мысли, или же проникает в тебя и наполняет болью каждую твою частичку. Да уж, утро непредсказуемо. Но есть одна черта, которая проявляется всегда — утро безжалостно. Безжалостно к мечтам и фантазиям, созревающим ночью в пылу страстной любви, в неге ночного сна или в размеренных полуночных раздумьях Они разбиваются, стираются в тот момент, когда ты открываешь глаза, а затем окунаешься с головой в трудности. Трудности бытовые, производственные, семейные, любовные.... Остается только оттесненная на задворки сознания надежда на что-то волшебное, что-то безвозвратно утерянное с наступлением утра.

За плеядой имен, чужих жизней и мест проживания Я уже и забыл, как меня звали родители в далеком детстве, как выглядит мой родной город. Я не могу вспомнить, кто согревал мою постель, с кем я делил хлеб. Я все забыл. Я забыл себя. Глупо, скажете вы. Страшно, отвечу вам Я. И это не какая-нибудь банальная амнезия, у меня такое ощущение, что меня и не существовало до того момента, когда мне начали сниться мои сны. Но вам же надо как-то называть меня. Пожалуй, зовите меня Морфей.

Когда-то давно мне пришлось умереть для всех своих родственников, друзей, знакомых. Хоронили, как вы, наверное, поняли, не меня, а какого-то бродяжку. Но я не хочу рассказывать подробности той грязной истории. Она до сих пор вызывает у меня отвращение.

Так вот, знали бы вы, как трогательно будут выглядеть ваши похороны. О, это непередаваемые ощущения, скажу Я вам. Просто фонтан эмоций. Страх. Гнев. Злость. Боль. Страх, рождающийся от осознания неизбежности прихода смерти за каждым. Гнев на всевышние силы, подарившие нам страх перед смертью. Злость, которую вызывает собственная трусость. И боль, боль от потери близкого человека. Единственная, хочу заметить, не эгоистичная эмоция в этом коктейле. Я не виню людей за их эгоизм, в такие моменты надо жалеть себя, ведь мертвому то по сути уже все равно.

Однако я все дальше и дальше ухожу в сторону от повествования. Пожалуй, Я расскажу вам про мои загадочные сны, которые и стали причиной моих скитаний. Мне снились тысячи людей. Разные характеры, разные судьбы. Азиаты, европейцы, африканцы, христиане, католики, мусульмане, дети, старики, мужчины, женщины, извращенцы, праведники.... Сны о прошлом, настоящем и, возможно, о будущем.

В одних снах Я был сторонним наблюдателем, как будто смотрел кино или спектакль. В других снах Я сливался с героем в единое целое и пропускал через себя все его мысли и эмоции. Вы скажете, что такое происходит с каждым. Каждый пропускает свой сон через себя и проживает в нем маленькую жизнь. Я не стану вас переубеждать. Вам просто не понять того единения, что у меня было с героями моего сна. И проклятое утро никогда не стирало памяти о моих героях. Я помню их всех.

В первое время мои сны забавляли меня. Они не затягивали меня, а лишь приносили новые знания, давали советы, открывали любые двери. Я назвал это первой стадией погружения. Я знал, куда вложить деньги, что бы получить прибыль. Знал, в каком месте можно найти утерянный бумажник. Знал, какой лотерейный билет выиграет, где и когда его нужно приобрести. Однорукие бандиты, рулетка, блэк-джек... Деньги не были для меня проблемой. И в первое время, Я сколотил неплохой капитал. Разные города, разные имена, разная внешность. Мне нельзя было светиться. Я не заводил знакомых, не заводил друзей. Я знал только продажную любовь и одноразовых собутыльников. Никаких привязанностей, никаких отношений.

Чем больше ты знаешь, тем сильнее уверенность в собственном невежестве. Парадокс. С течением времени, я понял, что чем больше я узнаю, тем сильнее запутываюсь. Я впитывал все, как губка. Знания накапливались тяжким грузом, и я уже не мог их воспринимать, пользоваться ими. Я не мог систематизировать нарастающий поток знаний. И тогда пришла вторая стадия.

Я стал проникаться эмоциями и чувствами героев моих снов. Сны стали сильнее затягивать в свою суть. Из тысяч людей оставались сотни. И чем меньше их становилось, тем острее Я ощущал единение с каждым героем. Я был каждым из них. Если герой был опечален, Я грустил вместе с ним. В момент торжества героя, моё сердце колотилось от радости в унисон с его сердцем. Такая странная связь проявлялась и на физическом уровне, а вот это уже доставляло неудобства. Если во сне герой ввязывался в драку и получал крепкий удар по лицу, то утро встречало меня саднящей болью в скуле. Если же герой падал и ломал себе ноги, мои ноги на следующее утро отказывали. На мне никак не отражалась только смерть героя. Я умирал много раз, но ни разу не умер. Да, звучит бредово, однако что поделаешь, это все действительно происходило со мной.

Раздвоение личности не редкое психическое заболевание. В какой-то момент Я решил, что и меня постигла сия незавидная участь. Но тяжело признать себя душевнобольным, даже если все признаки на лицо.

Сны стали угнетать меня. Ночью Я проживал чужую жизнь, а днем меня преследовали голоса. Голова разрывалась от чужих мыслей. И Я стал пить. Пытался спрятаться от чужих жизней, забыться, утопить своё сознание с плеядой непрошенных гостей в алкоголе. Но приходила ночь, приходили сны.... И в очередной раз Я примерял чужую шкуру. А утро дарило мне боль и похмельный синдром. Так летели дни, недели, месяца.

Вот еще одно доказательство моей слабости, скажете вы. Уже слышу, как с ваших уст срывается: "Надо было признаться в своей болезни, перебороть себя и отправится на лечение, а не заливаться алкоголем". Но Я надеялся, что вот-вот на меня снизойдет озарение, что Я разберусь в себе и осознаю, что же со мной происходит. Не зря же Я все это вижу!.. Говорят, что параноидальная шизофрения тоже не редкое заболевание.

Наше время, день первый,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

"Какую же блузку одеть под эту клетчатую юбку? Или надеть черную классическую юбку-карандаш?" Элизабет уже битый час бегала по своей комнате в нижнем белье и не знала, как одеться на предстоящую встречу. Туфли, юбки, майки, блузки были в беспорядке разбросаны по полу её комнаты. К этому моменту она окончательно решила, что брюки и джинсы она ни за что не оденет. Ей хотелось подчеркнуть свою женственность и слегка уйти от официоза. К сожалению, приличными у неё были только эти две юбка. Выбор не велик. "Может платье? Вдруг мы потом пойдем в ресторан..." Она мечтательно улыбнулась, прогнала эту мысль и продолжила перебирать свой гардероб.

Стыдливые мысли о возможном приглашении на свидание робко посещали её голову. Куда же подевалась её рассудительность? Девушка не узнавала себя. Он просто очаровал её: уверенный в себе, умный с легким венцом загадочности мужчина по имени Рональд. Рональд Понтон. Глупая улыбка опять заиграла на её лице при воспоминаниях о нём. В очередной раз отчитав себя за очередную вспышку инфантильности, Элизабет схватила чёрную юбку, алую блузку, туфли и отошла одеваться подальше от зеркала. От зеркала, которое сегодня было её непримиримым врагом.

Её репортерское расследование зашло в тупик. Информация о загадочном южноамериканском культе Смерти была жизненно необходима. Люди очень любили всякую оккультную ерунду, и это был шанс заявить о себе. Девушка мало верила в мистику, но потребности обывателей — это главное. Однако больше всего ей хотелось утереть нос этой зазнайке Сьюзан. Совесть Элизабет даже не терзала мысль о том, что она украла идею и часть расследований своей соперницы. Иногда нужно идти по головам. Поэтому сегодняшняя встреча очень важна для неё.

Рональд Понтон. Мужчина — загадка. Он появился внезапно и вскружил её голову. Он обещал открыть её многие тайны южноамериканских цивилизаций, рассказать про загадочный культ Смерти и его связь с американским правительством. Самое главное, Рональд обещал подтвердить все документально. Манускрипты, летописи, артефакты.

Одевшись, девушка глубоко вздохнула и направилась обратно к зеркалу. Ей абсолютно не хотелось общаться с агрессивно настроенной отражающей поверхностью, но иначе она не смогла бы накраситься. Нанося на лицо лёгкий вечерний макияж, Элизабет окинула своё отражение придирчивым взглядом. Да. Еще никогда её внешний вид так не раздражал девушку. Пожалуй, только на свадьбе кузины она выглядела глупее. Но там платье выбирали за неё, а сейчас она сама уродовала себя.

"Проклятое зеркало, оно сведёт меня с ума! Соберись, подруга! Ты же знаешь, что ты неотразима". Кое-как успокоив себя, девушка выглянула на улицу. Поднявшийся за окном ветер нагонял тяжёлые тучи. "Стоит взять зонтик, и пиджак" — пронеслось в голове у Элизабет. Учитывая то, что все пиджаки у неё были черного цвета, она не преминула похвалить себя за удачно подобранный наряд. Если не смотреть в зеркало, дурные мысли быстро выветриваются из головы. Встреча назначена на семь, сейчас шесть. Час в запасе. Но Элизабет хотела прибыть на место пораньше.

Рука набирает номер телефона такси. Сумка на плече. В ней диктофон, документы, зонтик и, конечно же, россыпь женских принадлежностей. Прочь вредные мысли, прочь сомнения. Она довольна собой. Она хищница. Она добьется сегодня всех поставленных целей. Элизабет громко рассмеялась. А через пять минуту уверенная в себе девушка сидела на заднем сидении такси.

Место встречи выбирал Рональд. Дорога заняла чуть более получаса. Расплатившись с таксистом, Элизабет покинула автомобиль. Небо уже окончательно затянуло тучами, которые грозились обрушиться на город проливным холодным дождём. Девушка вновь похвалила себя за предусмотрительность и на всякий случай одела пиджак.

Что заставило её заниматься этой работой? Изучением этих сомнительных документов? Поиском мистических символов? Конечно же тщеславие. Она всю жизнь стремилась быть лучшей. Она готова была заниматься любой ерундой, лишь бы добиться успеха в журналистике. Главное — сенсация. Не имеет значения какая. Пусть и окруженная сверхъестественным ореолом. Так даже лучше.

Рональд Понтон подкрался незаметно. Казалось, его нигде не было буквально секунду назад и вот он стоит перед ней с обворожительной улыбкой на волевом лице. Элизабет почувствовала, как заколотилось её сердце. Всё быстрее и быстрее разгоняя кровь по её молодому организму. Заставляя щеки наливаться кокетливым багрянцем. Она ощущала себя неопытной школьницей.

— Добрый вечер, Лиз, — его бархатный голос обволакивал её сознание.

— Здравствуй, — с трудом выдавила из себя девушка.

— Я вижу, погода не благоприятствует вечернему променаду, так что хотел бы пригласить тебя в ресторан, я знаю неплохое местечко неподалёку.

Да. Она готова. Душу её рвало на части от радости. К её чести, буря эмоций никак не отражалась на её лице. Она сдержанно произнесла:

— Я не против.

Рональд предложил ей свою руку. Элизабет уже была готова прикоснуться к его сильному телу. Телу, пышущему здоровьем и энергией. Но тут раздался звонок. Проклятый телефонный звонок. Мужчина встрепенулся и достал устройство мобильной связи, которое разрушило тайные надежды девушки.

— Прости меня, Элизабет, я должен ответить, — извиняясь, сказал он ей и отошёл в сторону. — Это очень важный звонок,

Элизабет осталась стоять одна. Она не сводила глаз с его широких плеч, широкой спины. Его тело было элегантно заковано в дорогой костюм. "Подруга, что же с тобой происходит?" В детстве родители говорили, что подслушивать чужие разговоры плохо. Но если это её потенциальный мужчина, то и его разговоры не такие уж и чужие. Элизабет начала потихоньку подкрадываться к Рональду. Ну же! Не бойся! Еще ближе! Пока что девушка не могла расслышать, о чём он говорит, но беседа определённо велась на повышенных тонах. Мужчина, как будто почувствовав, что за ним следят, нырнул в узкий проулок между домами, не отрывая телефона от уха. Девушка выругалась про себя и направилась вслед за ним. Легкое возбуждение от её шпионских действий нарастало. Подойдя к краю одного из домов, она аккуратно высунула голову. Рональд продолжал что-то кричать, затем резко выключил телефон и бросил его в стену. Постояв с полминуты, мужчина быстро повернулся и встретился с Элизабет глазами. Его глаза. Боже, его глаза были наполнены яростью. Перед ней стоял зверь, готовый убивать. Ей захотелось бежать, но ноги её не слушались. Сердце бешено колотилось. Руки вспотели.

Он стоял и смотрел на неё. А она на него. Время текло медленно и размеренно. Ярость улетучивалась, и его лицо стало меняться. Гримаса ненависти медленно превращалась добродушную обворожительную улыбку. Широкую белоснежную улыбку в его стиле. Он сделал маленький шажок ей на встречу.

Элизабет не раз будет вспоминать, как же это произошло. Прокручивая в голове раз за разом случившееся, она не могла найти рационального объяснения.

За спиной Рональда появился маленький черный вихрь, медленно увеличивающийся в диаметре. Неприметный черный вихрь. Но на фоне наступающих сумерек и неосвещенной подворотни он просто лучился тьмой. А еще он лучился холодом и смертью. Ужас овладел всем сознанием Элизабет, сковал её. Девушка хотела кричать, но не могла даже открыть рта. Рональд, видимо, тоже что-то ощутил. Он начал медленно поворачиваться, как вдруг из вихря появилась рука, схватила его за лацкан пиджака и втянула в разрастающийся кошмар. Вихрь моментально захлопнулся, обдав девушку запахом тлена.

В голове у Элизабет зашумело. Она ощутила слабость в ногах, тело не слушалось. Девушка часто заморгала, её бил озноб и к горлу подступила тошнота. А потом чей-то крик начал доноситься до неё издалека, и Элизабет почувствовала, как земля устремилась к небу.

Наше время, день первый,

Арабское содружество,

Взгляд со стороны.

— Ибрагим, я буду требовать внеочередного созыва Совета!!! — высокий, спортивно сложенный молодой человек европейской внешности в бешенстве вышагивал по кабинету.

Пожилой мужчина отрешенно наблюдал за метаниями собеседника. Он величественно восседал на высоком резном кресле за письменным столом из красного дерева. Правой рукой он неторопливо перебирал чётки. В левой же он держал пиалу, наполненную ароматным цветочным чаем.

— Так не может продолжаться, его маниакальное стремление держать всех "закрытых" под контролем ни к чему хорошему не приведет. Ты же видел, что он натворил! Его радикалы организовали крушение авиалайнера! Ради одного единственного нечитаемого! Ибрагим, я считаю, что это перебор. Ты понимаешь, что так не может продолжаться? Двадцать лет назад он пускает пассажирский поезд под откос. Десять лет назад проводит ряд терактов. Теперь самолет. Что будет еще через десять лет? Атомная бомба упадет на провинциальный городок, которому не повезёт приютить "закрытого"? Линии изменились! Ты давно просчитывал ходы? А я сегодня набросал схемы. И знаешь что — этот его поступок ведет к хаосу!!!

— На все воля Аллаха, — задумчиво произнес мужчина, поглаживая подбородок.

— Что?! Корми этим дерьмом свое стадо, Ибрагим! — взревел молодой человек. — В этом самолете, между прочим, летел носитель. Мой носитель, на которого я возлагал надежды!!!

Мужчина удивленно поднял брови, и тут же, покорив себя за несдержанность, придал лицу прежний надменный вид. Попивая чай, он продолжил думать о своем.

— Ибрагим, ты вообще слушаешь меня!!!

— Да, Ричард, да...

— Тогда ты должен понимать, что Адис вконец обезумил, — не унимался молодой человек. — Для исполняющего обязанности главы Совета такое поведение не приемлемо. О чем он думает?

— Поубавь свой пыл! — перебил его гневную тираду Ибрагим, — я понимаю, что ты расстроен потерей носителя, и приношу свои соболезнования. Но в этом виноват только ты сам, ты не просчитал всех ходов и не смог защитить его. Кстати, ты хотел взять его в помощники или сделать учеником?

— Помощником... — растерянно, чуть смущаясь, ответил Ричард и снова вспыхнул — зато я просчитал, что дальше нас ждут большие неприятности!!! Несколько знатных воротил экономической сферы летели в самолете. Это был, конечно, поверхностный анализ, но...

— Ричард, — снова перебил его мужчина. — Сколько ты лет в Совете? Ты же еще юнец. А Адис один из основателей. Ты думаешь, он глупее тебя? Что он, не проведя полного анализа возможных вариантов развития событий, устроил это представление? Он самый лучший стратег из нас, его аналитические способности уступают только Войцеху. То есть уступали. Ему подвластны все сферы жизнедеятельности.

— Нельзя просчитать "закрытых", они непредсказуемы и их вклад в историю неизвестен!

— Ты имеешь наглость учить меня прописным истинам? Неосмотрительно с твоей стороны, молодой человек. В конце концов, хочу заметить, что Адис лично не убил ни одного "закрытого", а авиакатастрофы иногда случаются. То есть, претензий к нему, согласно Уставу, нет.

— Но мой носитель, Ибрагим, я вложил в него силу! А теперь он мертв! Годы работы канули в лету. Я буду требовать созыва Совета!

— И что это тебе даст? — Ибрагим из последних сил терпел этого вспыльчивого птенца. Он даже пожалел, что согласился встретиться с ним для беседы, все опять скатилось к нытью.

— Я потребую досконального анализа сложившейся ситуации, дабы избежать приближения кризиса, — уверенно ответил Ричард.

— Твой рассудок затянула пелена безумия, Ричард. Я уже сам провел анализ. Для того чтобы понять что все идет без нарушений не требуется Совет, — пытаясь не показывать раздражения, сказал Ибрагим. — А единственное, что ты можешь потребовать, это ликвидация одного из помощников Адиса. Согласно Уставу. Ни больше, ни меньше.

— Какой к черту анализ? Никто не может просчитать, как будут вести себя "закрытые"! Его игры с нечитаемыми пора прекращать.

— Ты сам не знаешь, чего хочешь, Ричард. То хочу Совет собрать для анализа, то нельзя проанализировать. Видимо потеря потенциального помощника сильно выбила тебя из колеи. Или ты что-то скрываешь? — странное поведение Ричарда впервые заинтересовало Ибрагима.

— Это уже не важно, — молодой человек не хотел развивать эту тему.

— Значит все-таки ученик, а не помощник... — задумчиво произнес мужчина.

— Да, ученик, и что? Разве это имеет теперь значение?

— Это многое меняет.... Значит, не только Адис помешался после событий середины двадцатого столетия. Теперь твой гнев мне понятен, потерять столько сил впустую. Глупо, Ричард, глупо. Зачем тебе ученик? Давно ли ты сам занял место в Совете?

— Я думаю это моё дело, когда заводить учеников, — Ричарду определенно не хотелось делиться своими личными страхами, даже с Ибрагимом. — Не хочу повторять ошибок Войцеха. Сколько лет прошло, а нового главу Совета мы так и не избрали. И никто не видит в своих расчетах в ближайшем будущем никого, кто мог бы прийти на его место. Хотя общество должно было уже давно породить замену для Войцеха. Силы уходят в пустоту. И все из-за того, что он никогда не заводил учеников. Да и на Адиса управы нет.

Молодой человек, казалось, успокоился. Он подошел к бару и налил виски в массивный, невысокий стакан с толстым дном. Сделав глоток, Ричард направился к окну.

— Что-то происходит, Ибрагим. И ты не можешь с этим спорить. Я очень обеспокоен. Лини постоянно меняются, видимо появилось огромное количество "закрытых". Анализировать становится все сложнее, а на корректировку просто не хватает сил. Без объединения у нас ничего не получиться! Просто я не могу ни к кому пойти, кроме тебя. А сам я не имею должного авторитета, так как являюсь самым молодым представителем Совета.

— Я услышал тебя, Ричард, — ответил ему Ибрагим. — Твоя обеспокоенность радует меня. По крайней мере, хоть кого-то в Совете еще интересует равновесие. Но на данный момент и в ближайшие пару десятков лет никакой угрозы не предвидится. Это тебе скажет каждый из Совета. Они просто поднимут тебя на смех. А это точно не прибавит авторитета. Никогда не спеши, Ричард, никогда. Тебе еще не хватает опыта. Я постараюсь поддержать тебя. Я не откажусь от союзника в Совете. А теперь ступай, мне нужно подумать.

— Ладно, Ибрагим, я надеюсь на твою помощь, — от былой уверенности Ричарда не осталось ни следа, он был абсолютно подавлен. Допив виски, он поставил стакан на подоконник и, не попрощавшись, направился к двери.

— Не забудь про свои права по Уставу, ты можешь потребовать ликвидации одного из учеников Адиса и это единственное, что ты можешь требовать на данный момент. Я бы на твоем месте не пренебрегал этим. Твое молчание сочтут за слабость.

Ричард растеряно кивнул и покинул комнату, а Ибрагим погрузился в глубокие раздумья. Ему было о чем подумать и в чем разобраться. Близилась пора перемен.

Время неизвестно,

Местоположение неизвестно,

Морфей.

Хансен Патэрсон спускался по лестнице своего подъезда. Нетерпение распирало его, он желал быстрее добраться до своего института и продолжить исследования. Он чувствовал, что стоит на пороге чего-то грандиозного.

Покинув подъезд, он решил не идти пешком, хотя утро выдалось на удивление теплым. Некогда. Надо спешить. Уничтоженное на прошлой недели в ходе неудачного опыта оборудование сегодня будет заменено. Он просто обязан лично проконтролировать его установку и настройку.

Остановившись у дороги, он поднял руку в надежде поймать такси и, спасибо богам, тут же перед ним остановилась машина. Сев в автомобиль, Хансен назвал адрес своего института и потянул ремень безопасности. Не обнаружив защелки, он вопросительно посмотрел на водителя.

- Извини, брат, вчера вечером пьяный пассажир вырвал. Да не бойся, тут недалеко ехать. Я не лихач, доберемся без происшествий.

Хансен пробормотал что-то неразборчивое и покрепче вцепился в свой портфель. Автомобиль тронулся и, проехав метров пятьсот, остановился на светофоре, не успев проскочить на мигающий зеленый.

- Тише едешь, дальше будешь! Да, брат? Главное правило автомобилиста, - панибратство таксиста раздражало мужчину. Но ехать недалеко. Можно и потерпеть.

Зажегся зелёный сигнал и автомобиль тронулся с места. Проезжая перекресток никто не обратил внимания на мчащийся справа автомобиль, водитель которого не знал главного правила автомобилиста. Такси было атаковано в бок. Обе машины вылетели на встречную полосу. Последнее что увидел в своей жизни Хансен, это испуганные глаза водителя приближающегося рейсового автобуса.

Именно такие сны, снились мне. Будничные, если позволите их так назвать. Они показывали чью-то семейную жизнь с её ссорами и переживаниями, чьи-то попытки добиться чего на творческом поприще. Утерю кошелька, выигрыш в лотерею, рождение детей, похороны родственников и прочее, прочее, прочее. Ничего неординарного или выходящего за рамки представлений о нашей реальности. Ноль мистики. Ноль фантастики.

Маги, колдуны, чародеи, шаманы. Всю жизнь Я, как убежденный прагматик, считал это бредом. Любая мистика, на мой взгляд, может быть объяснена с научной точки зрения. Я не исключал ментальной связи между людьми. Но её можно было разобрать, используя физику, имея хорошую научную базу.

Способности людей предсказывать будущее всегда веселили меня. По большей части все предсказания великих пророков представляют собой размытые высказывания, которые потомки притягивают за уши к происшедшим событиям. Это как ситуация с гороскопами. Если рака убедить, что он козерог и дать прочитать гороскоп козерога, он с восторгом воскликнет: "Да здесь же все, как с меня писали!" Забавная ложь. Однако вернемся к предсказаниям. К тем из них, которые не толкуются двусмысленно. Что ж, их действительно сложно объяснить, но возможно их можно объяснить нарушением пространственно-временной связи, временным пробоем. Мы же до сих пор не можем с полной уверенностью ответить на вопрос, что такое время.

А гадания? Гадания на кофейной гуще, на картах, по руке, по лицу и прочее, прочее, прочее. На мой взгляд, все гадания заключаются в подсознательном программировании человека. Представим такую ситуацию: парню цыганка нагадала, что его ждёт успех в любовных делах. Допустим, что, будучи человеком стеснительным, у него всегда имелись проблемы с девушками. И тут на ближайшей вечеринке его знакомят с милой особой. Наш герой вспоминает слова цыганки. Он думает вот его судьба. Вся его скромность исчезает в один миг. Он завоёвывает сердце девушки. А дальше любовь, семья, дети.... Но извините, какое ж это предсказание? Это просто руководство к действию, совет. Результат мог бы быть такой же, если бы друг нашего парня, хлопнув его по плечу, сказал: "Не дрейфь, у тебя все получится!"

Или другая ситуация: женщине, посмотрев на руку, хиромант утверждает, что у неё будет два мужа. Женщина воспринимает все серьёзно и оставляет эту мысль в своей голове. Семейная жизнь полна неожиданностей. И взлёты, и падения. И вот каждая ссора с мужем является удобрением для посаженного хиромантом зерна в её сознании. В один прекрасный день женщина вспоминает про возможного второго мужа, с которым возможно будет счастлива. Отдавшись в руки фортуны, женщина уходит от своего мужчины. От порядочного семьянина, любящего её. Через время, может через месяц, может через год, она находит нового спутника. Страсть, любовь и, как итог, свадьба. Но годы текут, новый муж пьёт, иногда бьёт её. Так, для порядка. А она терпит, тихо плачет в подушку по ночам и шепчет: "Судьба..." Ведь на её руке закончилось количество мужей. Смешно и грустно.

Но мой прагматизм дал трещину, когда Я только начал видеть сны. Я, в конце концов, смог упорядочить поступающую информацию, систематизировать свои знания. Эта не самая простая задача, скажу Я вам. Несколько месяцев я пытался выполнить работу, от которой отмахивался все предыдущие годы. И это дало определённые результаты. Я научился сосредотачиваться на определённых героях моих снов, и их история выстраивались в четкую линию. Это была третья стадия.

Оставались только обрывочные фрагменты, никак не вписывающиеся в общую картину. Это были сновидения о будущем моих героев. Они были противоречивы. Я подозревал, что вижу возможные варианты развития линий их жизни. С этим стоило разобраться внимательней. Ощущение того, что люди в моих снах действительно существуют и спокойно живут в этом мире, посещало меня все чаще. Однако здравый смысл твердил об обратном.

Хансен Патэрсон спускался по лестнице своего подъезда. Нетерпение распирало его, он желал быстрее добраться до своего института и продолжить исследования. Он чувствовал, что стоит на пороге чего-то грандиозного.

Покинув подъезд, он решил не идти пешком, хотя утро выдалось на удивление теплым. Некогда. Надо спешить. Уничтоженное на прошлой недели в ходе неудачного опыта оборудование сегодня будет заменено. Он просто обязан лично проконтролировать его установку и настройку.

"Куда ты спешишь?" пронеслось в его голове.

Остановившись у дороги, он поднял руку в надежде поймать такси и, спасибо богам, тут же перед ним остановилась машина. Сев в автомобиль, Хансен назвал адрес своего института и потянул ремень безопасности. Не обнаружив защелки, он вопросительно посмотрел на водителя.

- Извини, брат, вчера вечером пьяный пассажир вырвал. Да не бойся, тут недалеко ехать. Я не лихач, доберемся без происшествий.

"Куда ты спешишь?" снова пронеслось в его голове.

- Какой я вам брат? - настроение резко упала, еще и этот голос в голове, - Как вас выпустили на линию, машина не безопасна!

- Э, полегче, мужик. Если тебе что-то не нравится, можешь идти пешком!

- Вот и пойду!

- Привыкли ездить! Боитесь ножки свои отбить, проклятая интеллигенция, - не остался в стороне таксист. - Вали из моей машины!

- С удовольствием, а на вас я подам жалобу!

- Засунь её себе... - окончание фразы Хансен не услышал, он уже вылез из машины и направился вдоль улицы.

Неприятный осадок, от общения с таксистом быстро растворился в легком освежающем ветре. Действительно, куда спешить. Прогулка пойдёт только на пользу. Хансен остановился на перекрестке. Повернув голову налево, он увидел своё потерянное такси. Таксист тоже заметил его, и, показав неприличный жест, сорвался с места. Хансен, ошарашенный бесцеремонным хамским поведением таксиста, остался стоять на месте и наблюдать за проезжающим перекресток автомобилем.

Никто, кроме оскорблённого мужчины, не обратил внимания на то, как справа мчался на красный сигнал светофора автомобиль. У Хансена вырвался отчаянный крик из горла, но было поздно. Такси было атаковано в бок. Обе машины вылетели на встречную полосу. Рейсовый автобус встретил такси лобовым столкновением.

Хансен почувствовал, как волосы его стали дыбом, а по спине покатился холодный пот. Ноги его задрожали и мужчина сел на землю. Закрыв лицо руками, он заплакал. Чудо спасло его.

Наше время, день первый,

Американский горный массив,

Взгляд со стороны.

Природа творила шедевр. Сталкивая свет и тьму, небо и океан, природа рисовала все новые и новые штрихи эпической картины. Прозрачное голубое небо постепенно впускало в себя тьму, а величественный океан постепенно поглощал солнце, которое на прощание заливало все, до чего еще могло коснуться, яркими теплыми тонами. Природа творила закат.

Высота и глубина этого величайшего явления не могла оставить равнодушным никого. Никого, кроме одинокого мужчины, сидевшего на вершине горы. Как бы ни старалась природа, ей не удавалось обратить его внимание на разливающуюся по небу и океану густую багряную кровь солнца. Высокий, широкоплечий мужчина демонстративно сидел спиной к умирающему солнцу. Его занимало только одно — маленькая фигурка, которую он вырезал из дерева.

Ветер шевелил и путал его длинные непослушные черные волосы. Желтое морщинистое лицо было скованно маской безразличия и отрешенности. И лишь в глазах изредка проскакивал мимолетный огонек неравнодушия, да руки усердно управляли ножом, который срезал кусочки беззащитного дерева.

Мужчина даже не замечал, как слева от него сквозь горную породу неуверенно пробился тонкий росток. С каждой минутой, нарушая все законы мироздания, росток становился все выше и сильнее, наливаясь яростной силой земли. Не прошло и минуты, а стебель этого диковинного растения, разросшийся до громадных размеров, увенчался исполинским бутоном.

Только сейчас мужчина обратил внимание на великолепное событие, творящиеся у него под боком, но и оно удостоилось лишь мимолетного взгляда.

А тем временем бутон превращался в переливающийся радужной палитрой красок цветок, похожий на тюльпан, и своей тяжесть наклонял стебель все ниже и ниже. Едва цветок коснулся земли, лепестки широко раскрылись, и из цветка вышел невысокого роста полноватый мужчина. Голова его была абсолютно лишена волос. Маленькие бегающие глазки, оттопыренные уши и большой нос делали его лицо комичным.

Одет сей неординарный персонаж был неподобающим для горной местности образом. Черные лаковые туфли, бархатный, темно-синего цвета фрак, шёлковый галстук-бабочка. В руках, закованных в белоснежные перчатки, он держал деревянную трость, служившую, по всей видимости, дополняющим образ атрибутом. Осмотревшись, мужчина из цветка устремил свой взор на солнце, из последних сил цепляющееся за горизонт. Не найдя подходящих слов для восторженного отзыва, он прошептал "вот это да" и, встряхнув головой, уверенным шагом направился к мужчине, занятому резьбой по дереву. Встав у него за спиной и ехидно улыбнувшись, гость воскликнул:

— Желаю здравствовать, Обрученный со Смертью!

— И тебе не хворать, Луцим, — буркнул в ответ черноволосый, даже не повернувшись к собеседнику.

Вздохнув, Луцим не торопясь прошагал вокруг мужчины и уселся напротив него на неокатанный, остроугольный валун. Внимательно оглядев деревянную фигурку в руках мрачного собеседника, он картинно и произнес:

— Ты как всегда не рад меня видеть, мой старый друг. Нельзя быть таким нелюдимым. Кстати, Отэктей, ты обратил внимание, какой необычайно красоты выдался сегодня закат?

— Нет, я был занят.

— Да брось, ты же все время был здесь, так сказать в непосредственной близости и даже краюшкам глаза не посмотрел на багряное великолепие?

— Нет, я был занят.

— А мой новый способ путешествия? Как он тебе?

— Я не видел, я был занят.

Мужчина во фраке закатил глаза. Затем, взяв себя в руки, он широко улыбнулся и продолжил беседу:

— Да уж, ты очень многословен сегодня, Отэктей. Если не секрет, что же тебя так занимало?

— Миктлантекутли.

— Прости, что?

— Я вырезал Миктлантекутли.

— А, ну это все меняет. Это очень ответственное занятие, — голос Луцима сочился сарказмом. — Ты же вырезал Миктлантекутли!

— Тебе не понять, Восхваляющий жизнь, — черноволосый даже не обратил внимание на издевательский тон собеседника. — Сегодня предался забвению один древний народ, сегодня умер последний человек, хранивший о нём память. Теперь никто не вспомнит о былых заслугах, о доблести, об отваге тех людей, как будто их и не существовало никогда. Они умерли для истории. Моя фигурка древнего божества — символ их гибели.

— Но ты же помнишь, мой друг, — Луцим приободрился, удивленный несвойственной словоохотливости Отэктея. — Так и возроди же память о них.

— Смерть сделала свой выбор. Память о них должна умереть, как когда-то умерли они сами, — черноволосый замолчал. Сделав пару завершающих надрезов на фигурке, он, поставив своё творение возле ног, затянул заунывную песню.

Осознав, что исповедь закончена, Луцим достал из кармана сигару и с удовольствием раскурил её. Теперь оставалось надеяться, что панихида, которую устроил Отэктей по безвременно ушедшей памяти о неизвестном народе, не продлиться долго.

Небо окончательно пропиталось тьмой. Наследники солнца, взвалившие после его гибели на себя долг дарить людям свет, с трудом пробивались сквозь гонимые нещадным ветром тучи. Залюбовавшись отчаянной борьбой света и тьмы, Луцим не услышал, как черноволосый закончил петь. Он не видел, как из медленно разрастающегося черного вихря Отэктей вытащил испуганного мужчину. Не видел, как тяжелый нож с легкостью воткнулся в грудь пленника, и алая кровь хлынула на фигурку Миктлантекутли. И только отчаянный крик, полный боли, вывел Луцима из забытья.

— Какого черта ты творишь?! — негодованию Луцима не было

предела. — Ты не мог предупредить, что собираешься немножко убить кого-то. Знаешь ли, я не любитель присутствовать на таких мероприятиях.

— Ты не спрашивал.

— Долбанный псих, зачем ты это сделал? Что бы покрасить свою фигурку в красный цвет? — Луцим понимал, что это была часть обряда, но присутствовать при торжестве смерти он не любил. Лицо убитого в одно мгновение состарилось, почернело и покрылось глубокими морщинами.

— Смерть сделала свой выбор. Память о них должна умереть, как

когда-то умерли они сами, — Отэктей аккуратно вытер нож, спрятал его в кожаный чехол и, взвалив тело убитого на плечо, двинулся к обрыву.

— Это я уже слышал сегодня, — Луцим брезгливо поморщился и промокнул выступивший на лбу пот белым платочком и засеменил за своим собеседником. — А ты не думал, что твои спецэффекты с перемещением жертвы твоего воспаленного рассудка мог кто-нибудь заметить.

— Он был абсолютно один.

— Чем же не угодил тебе этот бедолага?

Отэктей положил на краю обрыва тело и поставил на разорванную ножом грудь фигурку Миктлантекутли. Пропев пару куплетов прощальной песни, он вскинул руки к потемневшему небу. Тот час же деревянная фигурка вспыхнула ярким пламенем, которое с удовольствием принялось за тело убитого. Отэктей повернулся к Луциму и ответил:

— Он — последний человек, хранивший память.

— Ты же сказал, что он уже умер сегодня.

— Иногда я путаю прошлое и будущее, — Отэктей позволили себе мимолетную улыбку, которая казалась чужеродной на его уставшем, не выражающем эмоции лице.

— Я вижу, ты издеваешься. Заставил меня стать соучастником этого омерзительного действия, а теперь смеёшься надо мной. Как-то не гостеприимно по отношению к старому другу.

— Хочу заметить, что ты сам пришёл ко мне, я тебя не звал.

— Ты жаждешь одиночества?

— Смерть обязывает меня быть одиноким.

— Она решает за тебя?

— Она решает за всех людей.

— За всех, но не за нас.

— Луцим, ты просто боишься себе в этом признаться.

— Это изречения преданного раба.

— Это истина.

— Слепая вера — это слабость.

— Слабость — это отрицание силы смерти.

Луцим чувствовал легкое возбуждение, ради таких дискуссий он и навещал периодически нелюдимого мужчину. Они приносили ему удовлетворение, и никогда не надоедали. Для Отэктея, по всей видимости, они тоже были приятны. Отстаивая свою точку зрения, каждый из них внимательно слушал оппонента. Они пытались задеть друг друга. Они пытались понять друг друга. И не понимали. Просто они были разные.

— Смерть украла твою суть, только Жизнь дарит эмоции, чувства. Жизнь дарит бытие.

— Жизнь дарит страх перед Смертью.

— Жизнь — это дар.

— Жизнь — это дорога к смерти.

— Смерть не существует без Жизни.

— Ради реализации своих планов Смерть может изменить законы мироздания.

— У тебя нет доказательств этого.

— А если я скажу, что действия нечитаемых могут быть спрогнозированы и ими можно управлять.

Луцим хотел что-то добавить, но слова так и застряли у него в горле. Отэктей никогда не бросал слов на ветер. Это-то и выбило мужчину из колеи. Справившись с волнением, он хрипло пророкотал:

— Ты что-то знаешь?

Насладившись произведенным эффектом, Отэктей ответил:

— Пожалуй, настало время...

Наше время, день первый,

Еврообъединение,

Взгляд со стороны.

— И как тебе такое искусство, Лео? — спросил черноволосый мужчина средних лет с аристократической внешностью у своего собеседника, рассматривая рисунок, нанесённый на поверхность кофе пеной.

Его собеседник, названный Лео, был седоволосый коротко подстриженный старик с аккуратной абсолютно седой бородкой. Его немолодое лицо, изрезанное морщинами, лучилось умиротворенностью и расслабленностью. Казалось, что он получает несравненное удовольствие от происходящего вокруг него. А происходящее не отличалось незаурядностью: двое мужчин сидели за столиком на пустующей летней веранде небольшой кофейни, расположенной на маленькой пешеходной улочке провинциального города. Они пили кофе из больших белых чашек и наблюдали за парой уличных музыкантов, расположившихся на противоположной стороне бульвара.

— Прости, Никола, но я никогда не считал кофеварение и всё связанное с ним искусством, — Лео удостоил своего собеседника лишь мимолетным взглядом и продолжил внимательно вслушиваться в музыку, рождаемую необычным дуэтом скрипки и барабанов типа там-там.

— Я подожду, мой друг, я подожду, — с трудом сдерживая раздражение, произнёс Никола, и чуть слышно добавил: — Твоя неторопливость и размеренность, Леонардо, — это константа, и изменить её не в силах даже Бог.

— Странно, мальчик мой, что ты упоминаешь в своих речах такое понятие, как Бог, — лицо седоволосого мужчины озарила улыбка. — Я, между прочим, стар, но слух меня не покинул. Наберись терпения, уважь меня.

Почувствовав легкий укол стыда из-за своей несдержанности, Никола одним глотком допил кофе. Не найдя ничего подходящего, чем можно было бы занять себя в томительном ожидании, он достал пачку сигарет и закурил. Учитывая тот факт, что его собеседник не терпел табачного дыма, Никола решил, что это будет его маленькая месть. Симпатичная официантка принесла ему новую порцию кофе и, одарив безупречной улыбкой и ароматом духов, удалилась в здание кофейни. Чем-то она его зацепила. И дело было совсем не во внешность. Невысокая брюнетка с далеко не выдающимися формами не могла удивить мужчину, познавшего за свою жизнь множество женщин. Что-то было в её глазах, в её улыбке. От неё исходило внутреннее тепло, которым она не боялась делиться с окружающими. Пожалуй, стоит оставить ей хорошие чаевые.

— Кофе и сигареты не благоприятно влияют на сердце, — Леонардо прервал его размышления.

— Ты знаешь, что это не может меня убить. С возвращением.

— Спасибо, — ответил старик, не обращая внимание на сарказм собеседника. — Я заметил, что тебя привлекла милая барышня, которая обслуживает нас.

— Это пустое. Но раз у тебя есть желание побеседовать на эту тему, я к твоим услугам, — Никола вновь почувствовал раздражение, и не особо хотел развивать тему. — Я подумал о том, что, коль я застрял в этом городе, неплохо было бы развлечься с этой девушкой, провести пару незабываемых вечеров, показать ей роскошную жизнь, а не убогость грязной посуды, которую она день за днем носит взад-вперед.

— Зря пытаешься обмануть старого друга. Твои глаза не горели как у самца, они затянулись пеленой раздумий. Эта девушка заставила тебя думать.

— О чем же я думал, будь любезен, поясни, — с наигранным интересом произнес Никола. Старик и не думал завершать беседу, прицепился как репей. Это в стиле Леонардо.

— Хочу тебя огорчить, я не умею читать твои мысли, Никола. Я заметил, и, надеюсь, ты тоже, что официантка излучает своеобразное тепло. Она умеет ценить жизнь. Она счастлива от осознания того, что она жива. И делится этим счастьем с окружающими. Мы не сможем понять её. Никогда не сможем.

— Что же в ней особенного, Лео? — выказывать неуважение молчанием Никола посчитал излишним.

— Всё просто — наша общая знакомая умрет через два года от рака. Она не знает этого, но чувствует, что ей нельзя терять драгоценные минуты. Когда ей объявят о столь неутешительном диагнозе, она не станет тратить время на слёзы, а с головой окунется в океан своих мечтаний. За этот год с лишним она успеет увидеть и познать столько, сколько не успела за предыдущие двадцать пять лет. Перед лицом смерти она совершит поистине геройский поступок. Хотя все окружающие будут называть её безумной. Люди предпочитают мучиться, вливая в себя литры химии, и жаловаться на несправедливость высших сил, превращаясь в живой разлагающийся труп.

— Старый хитрец, ты прочитал её, но где официантка возьмет деньги на свои развлечения? Или у неё имеются обеспеченные родственники, готовые подарить всё свое состояние умирающему человеку?

— Это не главное. — Леонардо достал из внутреннего кармана пиджака обычный карандаш и начал рисовать на белоснежной салфетке, не прекращая своих размышлений. — Счастье — это особый склад ума. У нас же совсем другой склад ума. Мы можем получать удовольствие, чувствовать торжество, радоваться. Но мы абсолютно несчастливы. А она абсолютно счастлива. Поэтому девушка и привлекла тебя. Выражаясь твоим языком, частицы с разным зарядом притягиваются.

— Интересная теория. В ней есть что-то. Однако почему же я раньше не встречал "абсолютно счастливых" людей?

— Понимаешь ли, я считаю, что это как-то связано с ростом численности населения и увеличением скорости жизни. Людям тесно быть счастливыми. Людям некогда быть счастливыми. Но это моё мнение.

Леонардо резко замолчал, увлёкшись своим рисунком. Над столом повисла гнетущая тишина. Никола вновь достал сигарету и не без удовольствия закурил. Он решил, раз выдалась минута затишья, можно было бы и обдумать свои дальнейшие действия. Этот выезд был очень важен для него. Встретить здесь Леонардо он совсем не ожидал, но отказать в общении старику он не мог.

— Мальчик мой, а для каких целей ты приехал в этот город, если это конечно не секрет, — старик обронил свою фразу, не отрываясь от рисования.

— Не секрет, мне необходимо проконтролировать развитие новой технологии. Странная вещь случилась со мной недавно, мой друг. Занимаясь анализом перспектив развития промышленности в данном регионе, я наткнулся на необычайное событие — я не видел результата. Линии как бы обрывались, я не знаю, как тебе объяснить... — Никола замялся.

— Я понимаю тебя, рассказывай дальше, — Леонардо спрятал карандаш и перевернул салфетку, укрыв свое творчество от глаз собеседника.

— Так вот, руководствуясь проведенным анализом, я сделал вывод, что никаких значимых открытий в научной сфере не должно произойти. Однако каждый раз я натыкался на обрыв линий, причем во всех доступных мне вариациях развития событий. Я упирался в стену. Отстранившись от этого региона, я постарался проанализировать общую ситуацию на континенте. И знаешь, что я увидел? Я увидел научное открытие, способное повлиять на все сферы жизнедеятельности. Причем далеко не во всех вариантах развития это влияние будет положительным. И ноги его росли из этого региона.

— Не хочешь ли ты сказать, мальчик мой, что это предполагаемое научное открытие будет принадлежать человеку, которого мы привыкли называть "закрытым"? — Беседа заинтересовала Леонардо.

— Боюсь, что это так, — Никола вновь закурил и, глубоко затянувшись, продолжил. — Как я понимаю, без вмешательства Совета не обойтись. Поэтому мне необходимо собрать как можно больше предварительной информации. Для внеочередного созыва Совета мне необходимы веские причины, не хочу выставить себя паникером.

— Твоё решение я полностью одобряю. Что ж, значит в скором времени увидимся на совете, — Леонардо поднялся из-за стола. — А мне, пожалуй, пора. Засиделся я с тобой. Я надеюсь, ты заплатишь за кофе?

— Да, мой друг, я помню, что ты всегда забываешь деньги, — переглянувшись, они оба рассмеялись.

Никола смотрел в след удаляющемуся силуэту Леонардо. Он, как обычно, не попрощался. Это была, пожалуй, единственная странность, которая не задевала Николу. Многое другое в поведении старика просто выводило его из себя. Его раздражало, когда Леонардо, обращаясь к нему, говорил "мой мальчик"; раздражала его неторопливость и медлительность; его занудный поучительный тон в общении... Однако он все равно испытывал к старику теплые чувства. Леонардо был единственный, кто поддерживал его после вступления в Совет.

— Вам что-нибудь еще? — голос официантки вырвал Николу из размышлений.

— Нет, спасибо. Будьте любезны счет.

Оставив на столе счет в кожаном чехле, девушка вновь одарила Николу своей искренней безупречной улыбкой и направилась в кофейню, игриво покачивая бедрами. Разыгравшийся ветер, как будто поджидая пока мужчина засмотрится на официантку, бросил ему в лицо салфетку. Никола, выругавшись, схватил салфетку и увидел на ней мастерски нарисованный портрет официантки с подписью "Счастье — это особый склад ума".

— Черт возьми, старый лис, это будет самая дорогая улыбка! — Никола встал из-за стола, спрятал салфетку в карман и удалился, оставив на столе пару купюр и банковский чек на крупную сумму.

Время неизвестно,

Местоположение неизвестно,

Морфей.

Теперь я знал всех своих героев. Если можно так выразиться, у меня появилась большая воображаемая семья. Маленький Андрюша, запертый в безумном месте. Бедная Элизабет, которая попала в психлечебницу. Каника, не без помощи приемного отца забывшая своё прошлое. И многие другие. Я осознал, что могу управлять ими, ненавязчиво подталкивать их к определённым действиям. Теперь я мог видеть во сне именно того, кого хотел. Я знал, что ожидает моих героев, и помогал делать выбор, который считал правильным. Я чувствовал себя Богом своего микромира.

Не знаю, что заставило меня полететь в одну из республик Еврообъединения. Возможно, это была маленькая противная мыслишка, терзавшая меня всё чаще. Мысль о моём душевном состоянии. Проще говоря, мне всё чаще казалось, что Я — психически не здоров. Вижу, вы полностью поддерживаете моё мнение, но давайте не будем делать поспешных выводов.

Добравшись до нужного провинциального города, я первым делом приобрел карту и нашел интересующий меня адрес. Заселившись в ближайшую гостиницу от интересуемого меня места, я со спокойной душой завалился спать. Сегодня Я желал увидеть Хансена Патэрсона.

Проснувшись в половину седьмого, Я по привычке обругал утро, наспех позавтракал и отправился на интересующий меня перекрёсток. Погода благоприятствовала ранней прогулке. Поэтому Я без спеха прохаживался вдоль улочек, с интересом рассматривая незатейливую архитектуру маленького города. Дойдя, скажем так, до пункта назначения, Я купил большой стакан кофе и предался чудесному состоянию — состоянию ожидания.

Каждая минуту заставляла меня нервничать. Кофе был нещадно допит. Сердце колотилось. В правой ноге заработал отбойный молоток. Мысли беспорядочно метались в голове. Признаюсь вам честно: Я не умею ждать. Чтобы хоть как-то отвлечься и успокоиться, Я стал считать проезжающие через перекресток автомобили. К счастью, это возымело эффект. Легкая дремота захватила моё тело.

Визг тормозов. Звук мнущегося металла. Крик отчаяния. Чудовищная увертюра трагедии вывела меня из забытья. Я успел увидеть, как две машины понесло на встречную полосу. Успел увидеть, как рейсовый автобус встретил одну из них лобовым столкновением.

Посмотрев на противоположную сторону улицу, Я увидел, то, ради чего приехал. Я увидел мужчину, сидящего на асфальте, закрыв лицо руками. Это был Хансен Патэрсон.

Я почувствовал, как волосы мои стали дыбом, а по спине покатился холодный пот. Ноги задрожали, и мне очень захотелось составить пару Хансену в асфальтовых посиделках.

Это была правда. Правда, черт возьми! Все мои сны — реальная жизнь людей. Крупная дрожь гуляла по моему телу. Два человека внутри меня завели дискуссию. Один в глубине моего сознания шептал "Это правда, дружище, смирись". Другой неуверенно бормотал: "Не может быть. Зачем мне это".

Как легко решать за других людей. Как легко распоряжаться их жизнью. Очень легко. Но только если это вымышленные персонажи. Герои повести, которую вы пишете. Они не дышат, не чувствуют, не живут. Они существуют только в вашем сознании.

Мои же герои оказались из крови и плоти. Со своими мыслями. Со своими эмоциями. Живые. Тяжесть ответственности за них упала на мои плечи в тот самый момент, когда автобус превратил автомобиль такси в груду металлолома. Одно дело предполагать, совсем другое — быть уверенным. Теперь я был уверен.

Когда в один прекрасный день, если его можно так назвать, вы узнает, что тысячи людей по всему миру связанны с вами невидимыми ментальными нитями, тогда Я, пожалуй, с радостью потолкую с вами об ответственности. А сейчас вы меня не поймёте.

Наше время, день первый,

Северная африканская республика,

Взгляд со стороны.

Адис сидел в рабочем кабинете своего особняка на берегу моря. Это было единственное место, где он мог расслабиться. Кабинет был небольших размеров с абсолютно белыми стенами и одним окном. Обстановка также не отличалась роскошью. Большое глубокое кресло и небольшой лакированный письменный стол стояли перед окном. Адис был убежден, что когда ты работаешь головой и тебе необходимо максимально сконцентрироваться на поставленных задачах, блеск и красота окружающих предметов может только мешать. Чтобы думать — золото не нужно. Единственным украшением комнаты был огромный персидский ковер.

Глаза его были прикрыты, волосы всклокочены, губы торопливо шевелились. Покачиваясь всем телом, мужчина напоминал пациента психиатрической лечебницы. Левой рукой он теребил мочку уха, а пальцы правой выбивали ломаный ритм по столешнице.

Он что-то упустил. Какую-то мелочь, но она меняла грядущие события. Это раздражало его. Адис разучился совершать ошибки. Он привык держать все под контролем. Еще он привык доверять своей интуиции. Мужчина не мог вспомнить, когда у него впервые появилось это тревожное ощущение. Может десять лет назад, может двадцать. Но он всегда отмахивался от этого чувства, проведя полнейший анализ и удостоверившись в безошибочности своих расчетов. А сегодня все было по-другому. Тревога спряталась где-то на задворках сознания, но не ушла.

С каждым годом, с каждым десятилетием после смерти Войцеха становилось сложнее просчитывать будущее. С одной стороны это было на руку Адису. Будучи лучшим стратегом, он мог продвигать и дальше свои интересы, корректируя линии, а остальные члены Совета могли и упустить в своих расчетах его тонкую игру. Проблема заключалась в том, что и он теперь мог упустить чью-то игру. А это уже было непозволительно.

Но сейчас его мысли были заняты другим. Не ускользающей от него тревожной мыслью, не возможными нежелательными событиями, а досадной ошибкой. Ошибкой, которую совершил глупец Ричард, но её последствия в ближайшем будущем коснутся и Адиса. Из-за недальновидности и беспечности юнца придётся ликвидировать одного из своих приемников. Чертов Устав! Время и силы, главные ценности Адиса, тратились на расчеты, чей же потенциал наиболее значим, а чья потеря принесёт меньше вреда. Мужчина представлял себе ехидную ухмылку Луцима, восторженно-торжествующее лицо Ричарда и отречено-сочувствующий взгляд Леонардо, подаренные ему после оглашения решения Совета. Твари. Как же он их презирал. За их глупость, посредственность, пассивность и пацифизм.

Как Ричард узнал, что уничтожение самолёта — спланированная акция Адиса, для мужчины остаётся загадкой. Возможно, в его рядах завелась крыса или кто-то из его носителей не умеет держать язык за зубами. С этим тоже придётся разбираться. Что у Ричарда имеются неоспоримые доказательства, которые он предоставит на Совете, Адис не сомневался. Анализ уже совершенных событий всегда был сильной стороной недоноска. Что ж, виновные будут наказаны. Адис никогда не прощал предательства.

Крик и звуки потасовки за дверью бесцеремонно вырвали его из раздумий. Если граница абсолютного нуля для настроения имелась, то Адис достиг её.

— Повелитель занят!

— Пропусти меня, ничтожество!

— Повелитель запретил нарушать его покой! — Противный писклявый голос сорвался на крик. — Повелитель обещал отрезать мне палец, если кто-нибудь зайдет к нему и потревожит его покой, а у меня их не так уж и много осталось!

— Если ты меня не впустишь, ты рискуешь остаться без глаз. И не тяни ко мне свои грязные руки! — девушка за дверью была настроена решительно.

Адис сделал три глубоких вдоха, что бы хоть как-то успокоить себя. Медленно поднявшись из кресла, он, как мог, поправил свои растрепанные волосы и неспешно направился к двери, из-за которой доносились звуки насилия.

— Госпожа, прошу вас, прекратите. Моё лицо! Не надо! — визг вперемешку с плачем создавали несравнимую симфонию боли. — Только не по животу! За что вы так со мной!

— Что здесь происходит? — спросил Адис, открыв дверь. Его голос звучал спокойно, не смотря на то, что мужчина не отличался умением сдерживать свой гнев.

— Повелитель, повелитель, я выполнил ваш приказ! Я никого не впустил к вам! Никого! Мне угрожали, но я никого не впустил! — непонятное подобие человека подползло к ногам мужчины и уткнулось лбом в пол. Его лицо было разбито и расцарапано. Кровь заливала глаза, искрящиеся восхищением и преданностью. Абсолютно лысый череп был испещрён старыми рубцами и шрамами. Одно ухо на его голове отсутствовало, а второе было лишено мочки. Зубы, которые еще имелись в его рту, были заточены как у акулы.

Адис присел прямо на пол рядом со своим слугой и, покровительственно положив руку на его голову, спросил:

— Скажи мне, что для тебя дороже жизни? — Мужчина, улыбаясь, смотрел на девушку, которая минуту назад избивала беднягу.

— Вы, мой Повелитель, — ответил раб.

— Что ты готов сделать ради меня?

— Все, что прикажете, мой Повелитель.

— А что, я тебе приказал делать три часа назад?

— Никого не впускать в ваш кабинет и охранять ваш покой, мой Повелитель.

— Как думаешь, ты справился со своей задачей? — Адис своей рукой взял левую руку слуги и стал внимательно рассматривать её. На ней осталось всего два пальца — указательный и средний.

— Да, мой Повелитель, я выполнил ваш приказ! Я никого не впустил к вам! Никого! Мне угрожали, но я никого не впустил!

Адис сморщился, как от зубной боли, услышав ответ слуги. Достав свободной рукой нож, он продолжил беседу:

— Повтори, что я приказал тебе три часа назад?

— Никого не впускать в ваш кабинет и охранять ваш покой, мой Повелитель.

— Ключевая фраза, которую твой примитивный разум не извлек из моего приказа, а инстинкт самосохранение не подчеркнул жирной линией, это "охранять ваш покой". Ты справился с этим? — Голос мужчины лучился спокойствием. Но девушка, наблюдавшая за этим представлением, передернула плечами, как будто ей за шиворот положили кусочек льда.

— Нет, мой Повелитель, — поняв безысходность своего положения, слуга начал всхлипывать.

— Ты заслуживаешь наказания?

— Да, мой Повелитель.

— Но ты же старался, верно? — аккуратно положив руку слуги, Адис поднялся с пола.

— Да, мой Повелитель, — в голосе слуги прорезались нотки надежды.

От ощущения возможности избежать наказания, слуга совершил неосмотрительный поступок — он оторвал голову от пола и посмотрел на своего хозяина. Расплата последовала незамедлительно. Тяжелый ботинок врезался в его голову. Послышал хруст. Упав на спину, слуга закрыл лицо обезображенными руками и тихо заскулил.

— Как ты посмел, раб, поднять на меня свои глаза! — спокойствие Адиса улетучилось, казалось, он был готов разорвать слугу. Сделав неимоверное усилие, мужчина взял себя в руки и продолжил: — За твои старания я не стану отрезать тебе палец. Ты сделаешь это сам. А теперь убирайся.

Слуга поднялся и побрел по коридору прочь, бормоча разбитыми губами "спасибо, Повелитель, я заслужил, Повелитель". Мужчина еле сдерживал свой порыв вогнать в затылок удаляющемуся человеку нож, который он до сих пор держал в руке.

— Браво, отец, шикарное представление, — девушка за его спиной размерено хлопала в ладоши.

— Можешь не паясничать, — Адис уколол её яростным взглядом и вошел в кабинет. Девушка двинулась за ним.

— Почему у тебя здесь нет стульев? — спросила она, окинув взглядом пустую комнату.

— Кроме тебя, сюда никто не заходит. Даже мои ученики. Всем дорога их жалкая жизнь. — Мужчина занял своё место в кресле у окна. — Что за срочное дело привело тебя ко мне, Каника?

— Меня интересует вчерашняя авиакатастрофа, — девушка прошла по кабинету, села на край стола и выжидающе посмотрела на отца.

— Ты многое себе позволяешься, доченька. Мои дела тебя не касаются. А если хочешь услышать официальную версию, включи телевизор, — Адис прикрыл глаза, тем самым давая понять, что тема закрыта.

— Но ты же обещал, что не будешь больше убивать их. Ты же знаешь, я ненавижу, когда меня используют. Ты хочешь контролировать их? Так контролируй, но не убивай! Я не желаю быть трассирующей пулей, вслед за которой ты отправляешь минометный удар.

— Если ты не поняла, я не собираюсь продолжать этот разговор. Ты ничего не смыслишь в манипуляции линиями, ты даже не представляешь, что это такое, — боль подкралась незаметно и пыталась забраться в голову Адиса через виски. — Поэтому повторю: мои дела тебя не касаются. Могу только пообещать, что постараюсь более не применять таких радикальных мер.

— Как я поняла, ключевое слово здесь — постараюсь, — девушка грустно усмехнулась. — Но пойми и ты, отец, что моя связь с ними может оборваться. Я одна из "закрытых", но предаю их. Приношу тебе их на блюдечке — кушайте, не обляпайтесь! — но когда-нибудь это закончиться. Предательство не прощается! Я теряю связь с ними! Из-за тебя я перестаю их видеть. Ты не понимаешь этого и не хочешь меня слышать!

— Они ничего не знают. Пустышки. Ошибка природы. От обычных людей они отличаются только тем, что мы не можем их прочитать, — боль сильнее вгрызалась в голову Адиса, но девчонку надо было успокоить, её дар был ценен. — Твоя связь с ними, это реакция природы, можно сказать подарок от мироздания, что бы я мог контролировать их. А ты просто устала. Отдохни, слетай куда-нибудь, развейся. Не хватало ещё одного нервного срыва.

— А ты никогда не думал, что "закрытые" — это реакция мироздания на ваше вмешательство в жизнь людей?

— Чушь! Люди — это стадо овец, а мы их пастухи. Оставь свои глупые мысли, Каника. Без нас человечество рухнуло бы в пучину хаоса. А теперь уходи. У меня началась мигрень от твоих разговоров.

— Отец, но я не закончила...

— Зато я закончил.

Девушка возмущенно подскочила со стола и, яростно посмотрев на мужчину, покинула его кабинет, громко хлопнув дверью. Адис улыбнулся. Она его ненавидит. Ненависть это правильное чувство.

Время неизвестно,

Местоположение неизвестно,

Морфей.

Я долго мучил вас своими философскими измышлениями, выливал на ваши головы ушат параноидального бреда. Однако теперь настало время поговорить начистоту. Открыть все карты. На меня и на вас объявлена охота. Охота, которая не сулит нам ничего хорошего: либо смерть, либо постоянный тотальный контроль. Сильные мира сего, с возможностями которых я пока что не разобрался, хотят избавиться от нас. У меня, как ни странно, диаметрально противоположный настрой. Они не знают кто мы, не знают где мы. Мы для них "закрытые". Но они нас ищут. Каждый день. Не покладая рук. У них есть свои методы и средства поиска. Мы все в реальной опасности.

К сожалению, многие из нас уже попали на крючок и за ними следят. Многие из нас находятся в изоляторах или мертвы, упокой Господь их души. Но большинство свободно, и Я намерен бороться за нашу свободу. За свободу каждого, кого я вижу во сне. Я чувствую Ответственность за вас.

Заранее хочу извиниться за то, что буду использовать вас в слепую, навязывая на подсознательном уровне свои решения. Но другого выхода Я не вижу. Если наша затея выгорит, Я обещаю, что больше никогда не посмею вмешаться в ваши судьбы. Мы должны быть свободны, сами принимать решения. Мы не марионетки. Мы не стадо. Мы — Люди.

Этот дневник прочитает не каждый из вас. Возможно, его не прочитает никто. Но Я должен был открыться вам. Излить свои размышления и переживания на бумагу. Извиниться. Я не обещаю, что будет легко. Наоборот. Нас ждёт серьёзное испытание. Я не обещаю, что все закончится победой. Возможно, мой замысел провалиться с треском. С нами решили поиграть. Что ж, Я не против. Игра начинается.

Наше время, день первый,

Местоположение неизвестно,

Взгляд со стороны.

Мужчина закончил писать. Отложив ручку в сторону, он взял в руки белоснежные листы бумаги, исполосованные ровным красивым почерком, и углубился в чтение. Перечитав несколько раз, он ухмыльнулся, и плеснул в стакан водки. "Это последний раз" — мысленно пообещал он себе. Опустошенная бутылка полетела в угол комнаты, окутанной полумраком. Только маленький светильник на столе изо всех сил старался побороть тьму. "Как же хочется курить". Мысль пронеслась в голове, заставив сердце биться в ожидании никотина. Мужчина достал последнюю сигарету из помятой пачки. Пачка полетела вслед за бутылкой. "Зачем я тяну время?" Вопрос остался без ответа. Потому что этот ответ не мог бы понравиться никому. Страх.

Подкурив сигарету, мужчина глубоко затянулся. Выпустив струю дыма, он одним махом опустошил стакан. Тепло поползло по пищеводу. Совершив еще несколько затяжек, мужчина безжалостно затушил окурок об полированный стол. "Пора". Он откинулся на мягкое кресло и закрыл глаза. Морфей вступил в игру.

2 ГЛАВА. АРЕНА

Наше время, день второй,

Северная африканская республика,

Взгляд со стороны.

— Итак, подведём итог нашей непродолжительной беседы, — Адис прохаживался вдоль ровной шеренги своих учеников. Звук его шагов эхом разносится по пустой комнате с панорамным окном. Наигранный дружелюбный тон звучал угрожающе, заставляя их внутренне содрогаться. — Ни один из вас не может внятно ответить на интересующий меня вопрос.

— Мастер, разрешите...

— Закрой свой рот! — Адис сорвался на крик. Он вплотную подошёл к высокому голубоглазому блондину, посмевшему подать голос, и пристально посмотрел в его лицо. Адис едва доставал до подбородка юноши. — Мартин, тебе показалось, что я закончил свою мысль? Или я разрешил тебе говорить?

— Простите, Мастер, за мою дерзость, — блондин с достоинством выдержал испепеляющий взгляд. — Но мне кажется, что вы не позволяете нам высказаться.

— Ты не душевнобольной и не ребёнок, следовательно, ты можешь отвечать за то, что вылетает из твоего рта, — Адис отвернулся от учеников и щелкнул пальцами. В тот же миг горбатый мужчина с изуродованным лицом спешно внес в комнату стул, неуклюже прихрамывая на правую ногу. Он поставил стул перед своим Повелителем и, дождавшись разрешения уйти, также спешно удалился.

Удобно разместившись на стуле, Адис продолжил:

— Сейчас я дам тебе минуту и буду слушать не перебивая. Если твой монолог не произведёт на меня впечатление, тогда ты очень пожалеешь о своей дерзости. Время пошло.

Пять пар глаз устремились на Мартина. В них можно было увидеть презрение, злорадство или удивление. Но блондин смотрел только в глаза Адиса. В них он видел заинтересованность и надежду. Главный конкурент, любимец Адиса, бесследно пропал. Это шанс. Пока будет идти поиск, можно дискредитировать Рональда в глазах Мастера. Сейчас он мог окончательно обойти своих "коллег". Зарекомендовать себя, заручиться благосклонным отношением Адиса. В дальнейшем, возможно, удастся получить заслуженную должность старшего советника Мастера. Тогда он постепенно избавиться от бездарей, по ошибке ставших учениками Адиса. Перспективы вскружили ему голову.

— Спасибо за предоставленную честь, Мастер, — Мартин сделал шаг вперёд, уважительно поклонился и продолжил, — Пропажа Рональда — это серьёзная непростительная пощечина, дерзкий плевок в нашу сторону. Так как ни у кого нет никакой информации, — презрительный взгляд через плечо на своих коллег, — я позволю себе высказать свои мысли. В последнее время Рональд занимался поиском, контролем и ликвидацией "закрытых" на восточном побережье Американского континента. Как мне известно, крайний объект, который он разрабатывал, была женщина по имени Элизабет. Незадолго до его исчезновения, я общался с ним по телефону. Пока что это вся известная мне информация. Но я готов заняться расследованием, конечно же, если вы мне позволите...

— То есть ты хочешь сказать, что я не знаю, какие указания раздаю своим ученикам, своим помощникам и своим рабам? — лицо Адиса покрылось красными пятнами, — Ты пересказываешь мне общедоступные факты! Ты вздумал водить меня за нос, мальчишка?

— Ещё раз простите меня, Мастер, но минута еще не закончилась.

Адис резко вскочил со стула и вновь оказался рядом с высоким блондином. Схватив его за подбородок, он пристально посмотрел в его голубые глаза. "Кажется, я переборщил" — пронеслось в голове у Мартина. Странно, но страха он не чувствовал. Чувствовал ли неуверенность? Возможно. Чувствовал ли злость? Возможно. Чувствовал ли разочарование? Конечно! Но страха он абсолютно не чувствовал. Настал час расплаты за его неудачную игру. Соратники смотрят на него, как на смертника. Они застыли в ожидании развязки, предвкушая отличное представление. Наконец-то этот выскочка получит по заслугам.

Адис славился своей вспыльчивостью. Адис славился своей жестокостью. Но не меньше легенд ходило и о его непредсказуемости.

— Оставьте нас одних, — тихо произнёс он.

Ученики надеялись увидеть показательную экзекуцию. Но они никак не ожидали такого развития событий. Переводя взгляд с Адиса на Мартина и обратно, они не спешили выполнять приказ. Немой вопрос и недоумение читалось в их лицах. Реакция последовала незамедлительно.

— Пошли вон, твари! Я сказал все вон! Или у кого-то проблемы со слухом?

Мгновение. Адис стоит возле Мартина. Ученики медленно разворачиваются. Мгновение. Адис уже возле стула. Ученики срываются со своих мест. Мгновение. Стул отрывается от земли и оказывается в руках Адиса. Ученики, толкаясь, стремятся к двери. Мгновение. Стул пролетает в считанных сантиметрах от головы последнего ученика, покидающего комнату, и с треском разбивается об стену. В комнате становится тихо.

Мартин не смел шелохнуться, не зная чего ожидать от своего вспыльчивого наставника. Он видел, что Адис смотрит в сторону двери, громко вдыхая и выдыхая воздух. Его шея и лицо были напряжены, глаза широко раскрыты. Кисти рук усердно сжимались в кулак и вновь разжимались. Он был в бешенстве. Мартин почувствовал влагу на руках. Сердце бешено колотилось в груди. Вот теперь стало по-настоящему страшно. Ему хотелось провалиться сквозь землю или раствориться в воздухе. Что угодно, лишь бы не быть здесь.

— Шутки кончились, Мартин, — Адис медленно повернул голову в сторону блондина.— Ты пытался разыграть свой спектакль, а стал героем моего представления. Ты еще здесь, а это значит, что я готов тебя слушать. Ты что-то знаешь, но не спешишь мне рассказывать. Это глупо. На днях пропал мой лучший ученик. Пропал бесследно. А ты прекрасно понимаешь, что носители не пропадают бесследно. Для твоего же блага советую не играть со мной, а рассказать всё, что тебе известно. В противном случае на ближайшем Совете, когда меня потребуют ликвидировать одного из своих учеников, я с радостью выставлю твою кандидатуру. Надеюсь, ты осознал серьезность моих намерений.

— Да, Мастер, осознал, — Мартин сглотнул возникший в горле ком, голос предательски дрожал. Однако даже из сложной ситуации необходимо выжимать максимум. Следует взять себя в руки.

— Можешь рассказывать, — Адис вновь щелкнул пальцами и тот же горбатый раб, также прихрамывая на правую ногу, внес в комнату такой же стул. — Попытка номер два.

— Спасибо, Мастер. Если позволите, я буду с вами до конца откровенен. Для вас не секрет, что мы боремся друг с другом за место пол солнцем. То есть за место возле вас. Хитрости, уловки, подставы. Не хочу показаться наглецом, но Рональд являлся основным конкурентом для меня. Поэтому наши отношения были далеки от дружеских. Мы ненавидели друг друга.

Адис внимательно слушал монолог, не сводя глаз с блондина. Его лицо озарила улыбка. Тело расслабилось. Теперь он не создавал зловещего впечатления. "Я на верном пути" — подумал Мартин и продолжил своё повествование:

— Имея не столь сложные задачи в Северной Америке нежели Рональд, я позволил себе заняться разработкой плана по подрыву его авторитета. Договорившись с ним о встрече в чётко определенном месте, я подготовил "маяки" и решил изучить возможные варианты развития событий. Но ни в одном из них я не встретился с Рональдом. Понимаю, что мои способности не столь выдающиеся, однако это было довольно странно. Заподозрив его в трусости или в ответной подставе, я не преминул связаться с ним. Наш разговор прошел на повышенных тонах. Он пообещал, что обязательно встретится со мной. Но не из-за моей прихоти, а чтобы поправить овал моего лица за клевету. Я был доволен эффектом. Но что-то внутри меня заставило снова обратиться к линиям. И я вновь не увидел своей встречи с Рональдом. Сославшись на усталость, я отправился в небольшое сексуально-алкогольное путешествие по ночному городу. А утром я узнал о пропаже Рональда. Наша встреча не состоялась.

— Ты уложился.

— Простите, Мастер, что?

— Ты уложился в минуту, Мартин, — Адис поднялся со стула и подошёл к окну. — Можешь ведь, когда хочешь. Теперь меня интересуют твои выводы постфактум.

— Я подозреваю, что это кто-то из членов Совета затеял игру против вас, Мастер, — Мартин занял место у окна по левую руку от Адиса. — Кто конкретно, не буду предполагать, дабы не быть голословным.

— Теперь слушай мою информацию и делай предположения. Возможно твой посредственный разум все же родит гениальную идею, — Адис упёрся лбом в прохладное стекло. — Не так давно наша операция привела к смерти носителя Ричарда. Ты об этом прекрасно знаешь. Это был его потенциальный ученик. Не инициированный, но всё же. Потеря носителя стала для Экономиста серьёзным ударом. Молодость. Неопытность. Это те качества, которые заставляют людей делать глупые необдуманные поступки. Что ты на это скажешь?

— Я думаю, что молодость и неопытность заставили бы его либо искать помощи у более влиятельного члена Совета, либо чётко следовать Уставу.

— Тебе видней, мой молодой неопытный друг, — Адис позволил себе колкость. Наверно это был хороший знак. — Либо то и другое вместе. Мои шпионы донесли, что Ричард встречался с Ибрагимом. А затем мне пришли письмо с приглашением на Совет и претензия с требованием выбрать ученика для ликвидации. Всё это случилось за день до пропажи Рональда.

— Вы думаете, что Ибрагим мог воспользоваться сложившейся ситуацией и затеять свою игру?

— Легко. Это же возможность лишить меня сразу двух учеников. Лично я мимо такого шанса не прошел бы. Но он не настолько глуп, что бы действовать прямолинейно. Сам Ибрагим не стал бы мараться. Вероятнее всего, он разыграл Ричарда вслепую. Возможно, подстроил посадку потенциального ученика на тот самолёт. Я не удивлюсь, что у него есть шпионы в нашем окружении. Поделился информацией с Экономистом о виновниках трагедии. Снова "привет" от его шпионов. Нашептал об инертности Совета, о необходимости действовать решительно. Он знает, что когда мы возьмемся за расследование, к нему не должна потянуться ни одна ниточка. Теперь остается один вопрос: как они замаскировали преступление?

— Возможно это какой-нибудь артефакт, что-то вроде наших "глушителей"? — Мартин чувствовал, как Адис проникается доверием к нему.

— "Побочники" не способны создать такой артефакт, — возразил Адис.

— Но Ибрагим же первым присоединился к вам. Он считает себя выше остальных "побочников". Ровней вам. Необоснованно конечно, но все же. Его силы достаточно велики. Может быть, время и усердие позволили ему создать что-нибудь этакое?

— В принципе такой вариант возможен, но маловероятен.

— Исходя из ваших рассуждений, нам необходимо обратить внимание на Луцима или Отэктея, — Мартин получал удовольствие от общения с Адисом. Мастер говорит с ним. Мастер советуется с ним. Его мечты были не безосновательны.

— Отэктей — помешанный на смерти псих, он никогда не вмешивался в борьбу за власть и влияние. Он живёт в своём прогнившем смердящем мире. А вот Луцим вполне мог задумать небольшую комбинацию.

— А мог ли Луцим разыграть вслепую Ричарда?

— Ричард подвержен влиянию Ибрагима, который и протянул его в элиту. К остальным он относится с опаской. Помимо этого, сам Луцим пренебрегает общением с "побочниками".

— То есть мы имеем два вариант: либо Луцим, либо Ричард под чётким руководством Ибрагима. И везде есть свои "но".

— Да, два варианта, — задумчиво отозвался Адис.

— Я повторяюсь, но я готов заняться расследованием, конечно же, если вы мне позволите... — Мартин чувствовал, что надо действовать, не упускать свой шанс.

— Я не уверен в твоей компетентности, — начал Адис, — твои амбиции и твои личные счёты с Рональдом не позволят тебе эффективно заниматься поиском...

— Справедливо, Мастер, я не заслужил такой чести, — перебил его поникший блондин.

— Но, учитывая тот факт, что Рональда нет в мире живых, я решил отдать право заниматься расследованием тебе, — казалось, Адис не заметил его реплики.

— Рональд мёртв? Я вас не понял, Мастер.

— Ты будешь заниматься этим делом, что здесь непонятного? Однако ты будешь искать не Рональда, а того, кто его убил, и всех связанных с этим подлым поступком.

— Вы думаете, Рональд мёртв? — блондин никак не мог успокоиться.

— Я уверен, — боль, не тревожившая Адиса пару дней, вновь проникла в его голову и неприятно зашевелилась, устраиваясь удобней. — Кроме тебя никто не должен знать, что он мёртв. Никто не должен знать о деталях расследования. Если же информация просочится, я могу решить, что ты — шпион. Кого тогда ожидают печальные перспективы?

— Но с чего вы решили, что он мёртв? — Мартин пропустил мимо ушей риторический вопрос Адиса.

— Я начинаю жалеть, что назначил тебя. Чего ты заладил спрашивать одно и то же? Ступай. Займись делом. Начни с поиска той "закрытой", кажется, её звали Элизабет. Она может что-то знать. Подготовь информативную базу, а затем с небольшой командой отправляйтесь в Америку. И не забудь вычислить предателя в наших рядах.

— Слушаюсь, Мастер, — Мартин почтительно поклонился и неспешно направился к дверям.

— И ещё одно, — окрик Адиса застал его в дверном проёме. — Завтра ты будешь сопровождать меня и мою дочь на Большой Битве. — Блондин застыл в дверях, лицо его расплылось в довольной улыбке. — Ну, чего встал? Ты свободен. У меня мигрень от твоего довольного лица. Убирайся, я сказал.

Мартин спешно удалился. Хватит на сегодня испытывать судьбу. Адис мог в одно мгновение сменить милость на более привычное для него состояние, на гнев. Общение с ним похоже на прогулку по минному полю с завязанными глазами и простреленной ногой. Но вроде повезло. Даже больше, чем повезло! Награда за мужество и терпение — информация о смерти любимчика Адиса. А свято место пусто не бывает. Плюс к этому мужчина будет сопровождать Мастера и его прелестную, но своенравную красавицу дочь. Это была победа. Маленькая, но очень важная победа.

Наше время, день второй,

Местоположение неизвестно,

Взгляд со стороны.

Маленький Андрей наблюдал за пробегающими мимо деревьями. Несмотря на то, что пейзаж за окнами мог не меняться часам, он не отрывал глаз и смотрел как завороженный. Мальчик надеялся, что из-за деревьев покажутся звери. Больше всего Андрюша хотел увидеть волка или медведя, однако если бы ему на глаза попались лис или олень, он не очень бы расстроился. Но время шло, а мальчик не увидел даже обычного зайца.

Периодически за окном проносились небольшие деревушки. Они особенно привлекали Андрюшу. Ветхие деревянные домики казались ему чем-то таинственным. Людей не было видно. Они, казалось, пустовали, но мальчик знал наверняка, что в них кто-то живет. Кто-то загадочный. Кто-то, как и он, награжденный даром замечать красоту природы, любоваться и радоваться ей. Иногда он видел небольшие озера и речки. Тихую гладь воды и бурный поток стихии. Видел рыбаков на лодках, рыбу, плещущеюся в воде.

Он уже практически привык к шуму, который стоял вокруг. Люди разговаривали, веселились, не обращая внимание на ту красоту, которая проносилась мимо. Другие дети бегали по этому странному месту, которое мама назвала неизвестным словом "вагон-плацкарт", как заведенные. Дети были предоставлены сами себе, пока их родители пили странную, дурно пахнущую воду, от которой они все громче и неразборчивей говорили. Один Андрюша не желал присоединяться к общей игре, потому что считал себя достаточно взрослым. Ему больше нравился тот мир, который улыбался ему из окна.

Пару раз он пытался привлечь внимание папы и мамы, к тому, что происходит за окном, поделиться с ними своей радостью. Но они предпочитали общаться с другими взрослыми, которых называли попутчиками. Про Андрюшу родители вспоминали редко и то по пустякам. То иди покушай, то иди поспи.... Но как можно спать, когда перед тобой открывается такая красотища!!! Все это он видел впервые — в своем маленьком городишке ничего кроме грязи и полупустых улиц он никогда не видел. Да и родителей он видел редко — они все время пропадали на работе. Андрюша с детства знал, что надо серьезно относиться ко всему и трудиться. Дома он всегда пытался помочь родителям, что бы привлечь их внимание, показать, что он взрослый. Но отца больше интересовал телевизор. А мама... Мама просто уставала.

Нельзя сказать, что родители его не любили. Они всегда покупали торт и газировку на праздники. Иногда даже водили Андрюшу в парк, где он катался на каруселях. То есть на карусели.... На большее у них не хватало денег. Андрей все понимал и не закатывал истерики, как прочие глупые ребята, которых в огромном количестве он наблюдал в парке. Он не любил детей. Он считал их глупыми. Капризными. Безответственными.

Когда он пошел в школу, он надеялся, что там встретит таких же серьезных ребят. Первое сентября было настоящим праздником для него. Его красиво одели, купили такой чудесный ранец. Он впервые увидел, как плачет отец. Но не от боли, а от радости. Андрюша окончательно убедился, что родители его любят и решил, что сделает все, чтобы выучиться и стать богатым. Ведь тогда он всегда сможет баловать родителей подарками. А вечером мама подарила ему такую большую и красивую книгу — энциклопедию. И еще они ели торт. Это был лучший день в его жизни.

К сожалению, школа не оправдала его надежд — дети здесь были такие же глупые, как и во дворе. Они вечно носились на переменах, кричали... Хуже всего то, что они отвратительно вели себя на уроках. Андрей же был тихоней, поэтому вскоре с ним перестали общаться. Скоро он начал драться. Со всеми. Практически каждый день. Но это его не пугало. Он знал, что в школе он должен учиться — а веселиться он будет, когда станет богатым.

Когда он закончил первый класс с хорошими отзывами от учительницы и множеством синяков от одноклассников ему подготовили сюрприз. Отец от завода получил путевку на Море. Мальчик был безумно рад. Он никогда не видел моря, но уже любил его. Он считал минуты до отъезда и верил, когда повзрослеет, всегда будет возить родителей на карнавал воды, песка и солнца.

Поезд начал притормаживать и за окном показалась станция, на которой как мухи столпились люди. Мальчик не любил станции. На станциях нечем было любоваться. Только люди, которых ему с головой хватало и здесь. Но самое ужасное начиналось после остановки, когда одни люди вываливались из вагона, а другие залезали в него. Начиналась такая суматоха, что хотелось куда-нибудь спрятаться. Мимо проходили толстые женщины, а за ними волочились худощавые мужчины с огромными сумками. Появлялись новые дети, которые наверняка скоро тоже начнут кричать и носиться по вагону. Андрюша сидел на нижней боковой полке, поэтому все люди, проходящие мимо и ищущие свои места, постоянно цепляли его то сумками, то руками, то ногами. Его это злило. Но он терпел, уставившись невидящим взглядом в окно, где пока что ничего интересного не происходило.

Наконец-то поезд поехал и потихоньку все успокоилось. Шум никуда не делся: новые люди знакомились со старыми. Но хотя бы его никто не цеплял. Даже дети на какое-то время перестали бегать.

И тут произошло то, чего он никак не ожидал. Кто-то позвал его. По имени. И это были не его родители. Мальчик повернул голову и увидел девочку лет пяти с большим количеством маленьких разноцветных косичек на голове и большими голубыми глазами. Она улыбалась ему.

— Андрей, возьми конфетку, — сказала она.

— Я не хочу, — грубо ответил мальчик, ему не хотелось общаться с ней, к тому же наверняка она была такая же глупая, как и прочие дети.

— Я видела тебя во сне, я должна защищать тебя, — девочка продолжала стоять с протянутой рукой, на которой лежала шоколадная конфета.

Сам не понимая почему, мальчик взял конфету, развернул её и закинул целиком в рот. Подтаявший шоколад измазал руку и губы Андрея. Девочка звонко засмеялась и убежала. Андрюша не мог понять, почему он так смутился. Он даже не сказал "Спасибо". Он даже не узнал, как её зовут. Ему хотелось побежать к девочке и исправить все. Но решиться он не мог.... А потом он вспомнил её слова и разозлился: "от чего это она должна меня защищать! С чего вдруг. Что она, малявка, может сделать!!! Наверняка с ней не о чем поговорить, как и прочие девчонки думает только о куклах. Дуры! Не люблю девчонок". Мальчик обиженно отвернулся и уперся в стекло носом.

За окном стало темнеть, а это значило, что ночь скроет от Андрюши много интересного и непознанного.

Папа, слегка пошатываясь, разложил Андрею "кровать" и застелил её. Мальчик лег, отец укрыл его одеялом и, обдав неприятным запахом, сказал:

— Спокойной ночи, сынок! Ты будешь настоящим Мужчиной!

Поцеловав Андрюшу в щеку, чего он никогда раньше не делал, отец вернулся за стол и продолжил посиделки с попутчиками. А мальчик, слегка ошалевший, остался со своими мыслями наедине. Он верил, что будет настоящим Мужчиной. Он верил, что будет всех защищать. И даже ту глупую девчонку с косичками, которая заставила его смутиться...

Крик разбудил мужчину. Его собственный крик. Отчаянный, полный боли, страха и страдания крик. Утерев дрожащей рукой пот со лба, он поднялся с кровати. Голова кружилась, горло саднило от перенапряжения. Мужчина проследовал в угол своей скромной комнаты и умылся холодной водой. Туман в голове слегка развеялся. Глоток воды, еще один. Полегчало.

Снова этот сон. Сон про потерянное счастье, потерянную жизнь, потерянное имя. "Андрей, — одними губами прошептал он, — Меня звали Андрей". Мужчина как будто пробовал на вкус своё прежнее имя. К сожалению, во рту кроме горечи он ничего не чувствовал.

Сон пришёл внезапно, поселился в его голове и не хотел уходить. Терзал его каждую ночь сильнее, чем плети наставников. Заставлял вспоминать, страдать, чувствовать. Заставлял быть человеком. Это было невыносимо.

Мужчина подошёл к решётке, которая отделяла его от коридора и трёх камер. Камер для таких же, как он. Для бойцовских псов. Ухватившись за прутья руками, он стал вглядываться в полумрак. Отсутствовало, какое либо движение или звук. Камеры пустовали. Получается, остальных бойцов завезут сегодня в течение дня. Мужчина прислушался, ему показалось, что в царившей тишине еще гуляет его крик. Он снова вспомнил свой сон. В груди защемило.

"Андрей" — вновь прошептал он. В те далёкие времена, когда он еще мог беспечно наслаждаться красотой окружающего мира, его звали Андрей. Но сейчас он привык отзываться на Ругевит. Это прозвище заменило ему всё. Стало его сущностью. Лишило его человечности. Раб, боец, убийца — вот кто он теперь. Сон же разворошил память, вытянул из глубин сознания то, что заставляли забыть все эти годы.

Детство мальчика по имени Андрюша закончилось в ту ночь, когда он заснул в поезде, направляющемся на море. Ругевит вспоминал, как какие-то вооруженные люди куда-то везли в душном автобусе заплаканных испуганных детей, среди которых был и он. Автобус был забит мальчишками, одни были старше, другие младше, но страх, поселившийся в их сердцах, стирал возрастные различия. Потом был перелёт в большом грузовом самолёте, где они теснились на узких лавочках. Кто-то из детей хныкал, кто-то спал, кого-то тошнило, а кто-то звал маму. Очень тихо звал. Иначе могли избить. Андрюша молчал.

Потом их отмывали, брили на лысо, одевали в одинаковую мешковатую робу. В огромном зале им объявили, что они удостоены чести стать курсантами международной милитаристической ассоциации "Ненависть". "С этого дня вы становитесь частью системы, — вещал им с трибуны громадный бородатый мужчина. — Борьба за жизнь станет вашим обыденным состоянием, выполнение приказов наставников и Господина станет вашей целью..." И прочее, прочее, прочее. Много было тогда сказано, но вряд ли кто-то из детей понял хоть слово. Испугано переглядываясь, они еле сдерживали слезы. А маленький Андрюша всё понял. Он понял, что с этого дня начинается жизнь в аду.

В первые пять лет (Андрей называл тот период "младшая школа") их использовали как бесплатную рабочую силу. Курсантов заставляли выполнять кропотливую и тяжелую работу по сортировке, расфасовке и транспортировке различных предметов на местном производстве. Неаккуратность в работе каралась плетью. Порча инвентаря каралась плетью. Невыполнение плана каралось плетью. Любое неповиновение каралось плетью. Помимо этого, после рабочей смены, их обучали основам различных наук: анатомия, физика, история, география. Особое внимание уделяли иностранным языкам, в том объеме, который мог понадобиться в общении с наставниками. Неудачи в учёбе также карались плетью.

Любые товарищеские отношения пресекались на корню. Из детей делали одиночек, затравленных зверьков. Наставники ради развлечения сталкивали их друг с другом. Бывало, они забирали порцию еды и предлагали обделённому курсанту либо голодать, либо отвоёвать её у соседа. Голод не выбирал никто.

Также любимым развлечением наставников был вечерний забег. Они заставляли группу избранных курсантов бежать многокилометровую дистанцию и последний приходящий к финишу получал добрую порцию плетей. Сошедшие с дистанции удостаивались той же участи. Ради победы не зазорным было бить по ногам соперников. Наставники даже одобряли это.

Унижения, издевательства, голод. И нарастающая ненависть ко всем окружающим. Именно так можно было охарактеризовать тот период. Многие отсеялись еще тогда. Не все могли выдержать боль, живущую в исполосованном уставшем окровавленном теле и пустом желудке. Кто-то сходил с ума, кто-то умирал. Андрей терпел.

Потом был Большой Экзамен. Группа важных гостей проверяла их физическое состояние и развитие, проверяла их познания в изучаемых дисциплинах. Всех прошедших экзаменацию перевезли на новое место. Остальных Андрей не видел, вероятнее всего, их пустили в расход. Честно говоря, судьба тех бедняг мало волновала подростка. К тому моменту он прекрасно осознавал, чтобы выжить он обязан быть лучше остальных.

Новое их жилище оказалось закрытой лабораторией. С палатами, обшитыми белым мягким материалом, с трехразовым питанием и бесконечным числом экспериментов, проводимых над их организмами. Постоянные медицинские осмотры, анализы, исследования. Затравленные зверьки превратились в подопытных крыс. Им кололи препараты, душили газом, подвергали воздействию электрического тока, держали в душных печах и криогенных камерах. И вновь обследования. А потом снова препараты, газ, ток, жара, холод.... Казалось, это продолжалось бесконечно.

Андрей балансировал на грани между сном и явью. Он учился закрываться от боли. Его кожа становилась тверже. Его воля становились сильнее. Он превращался в неуязвимое чудовище.

Из лаборатории они вышли втроём. С новыми именами. С новыми судьбами. И попали в старшую школу международного милитаристического объединения Ненависть.

— Эй, чемпион, ты жрать будешь? — удар дубинкой по решётке вырвал Ругевита из воспоминаний.

— Я тебе кадык вырву, если еще раз так сделаешь, — голос мужчины звучал спокойно, но разносчик пищи неслабо струхнул.

— Псих, не зря вас в клетках держат! А ну отошёл от решетки!

— Я тебя предупредил, — широко улыбаясь, Ругевит шутливо положил руки на голову и, чеканя шаг, отошёл к кровати. Он с наслаждением наблюдал, как разносчик пищи дрожащей рукой пропихивал причитающую ему порцию в специальное отверстие на дверной решётке. Что-что, а кормили их хорошо. С того самого момента, когда он попал в лабораторию он не знал чувства голода.

Международная милитаристическая ассоциация "Ненависть". Ругевит усмехнулся, вспомнив название их организации. Красивое название, звучное и лживое. Под слоем пафоса скрывались обычные гладиаторские битвы. Зрелище, которое с древних лет забавляло людей. Зрелище, которое в современном гуманном обществе не имело права существовать. Но существовало.

В течение пяти лет после лаборатории он обучался искусству боя и искусству убивать. Каждодневные тренировки с различными видами холодного и огнестрельного оружия, закалка выносливости, оттачивание приемов, спарринги. Их подразделение, куда он и двое его однокашников попали, принадлежало к славянской лиге. Всего существовало четыре лиги: славянская, арабская, нигерийская и индокитайская. Ругевит всегда считал, что названия для лиг придумал какой-нибудь убежденный расист.

До момента, пока бойцу не исполнится двадцать лет, он может принимать участие только во внутренних поединках лиги. Это так называемые молодежные битвы. Они проводятся по правилам взрослых боёв за одним исключением — недопустима смерть бойца. Философия ММА "Ненависть" гласила, что достойную смерть нужно заслужить. Следовательно, и интерес к таким боям был ниже, чем к боям более высокого уровня.

Зато битвы высокого уровня привлекали большие деньги и больших людей. Не редкими гостями на таких боях были лидеры и представители правительства многих государств, даже тех, которые повсеместно провозглашают ценность человеческой жизни. Ставки, азарт, зрелище, кровь, его величество случай и смерть делают абсолютно одинаковыми всех людей без исключения.

Самыми главными боями для любого гладиатора являлись проводимая раз в четыре года Большая Битва за звание абсолютного чемпиона ММА "Ненависть". Четыре лучших бойца, по одному от каждой лиги, сходились в смертельной схватке. И, как любит говорить президент ММА, ключевое слово здесь — смертельной. В живых должен остаться только один гладиатор, который с почестями покинет арену и перестанет быть бойцовским псом. Однако это только в теории, как на самом деле обстоят дела, никто не знает. Возможно, абсолютному чемпиону после вручения увесистой медали на шею вручали другую медаль. Полегче. Аккурат между глаз.

В течение восьми лет бойцовский пес по имени Ругевит добивался права выступить на этих играх, побеждал, терпел поражения, убивал и ускользал от смерти. Восемь долгих лет. И вот, добившись права участия в играх, он ожидает главной битвы своей жизни, а проклятый сон мешает настроиться на бой и пытается превратить безжалостное животное в человека.

Наше время, день второй,

Северная африканская республика,

Взгляд со стороны.

Вчера Каника покинула кабинет отца, громко хлопнув дверью. Вернувшись в свою комнату, она не покидала её уже второй день. Но завтра ей, все же, придется выйти и быть рядом с отцом на юбилейной Большой Битве. Отца, которого она ненавидела. Ненавидела каждой клеточкой своего организма. И эта ненависть доставляла ему удовольствие. Тешила его извращенное мировосприятие.

Когда-то давно девушка пыталась любить своего отца, тянулась к нему, ждала ответной любви и ласки. Но он культивировал в её детском неокрепшем сознании совершенно другое чувство, чуждое ребёнку. Чувство, взращённое на почве отверженности, обид и страхов. Год за годом Адис терпеливо ломал её. И добился своего.

"Ненависть — путь к самосовершенствованию. Только ненависть двигает человека, заставляет его действовать, заставляет его жить. Человек, помещенный в социальную среду равноправия и достатка, никогда не будет развиваться. Он превратиться в амёбу и будет только жрать и размножаться. Ненависть — это страх. Страх — это уважение. Ты проникаешься уважением к тому, что ненавидишь. Ненависть — лучшее, высшее чувство. Познав его, человек раскрывает свой потенциал".

Именно такие речи слышала девушка от отца и не могла найти опровергающих аргументов. Он всегда оспаривал её доказательства. Но она боролась. Боролась из последних сил. И в итоге сама пропиталась ненавистью.

Каника ненавидела Адиса, ненавидела его учеников, ненавидела его слуг. Всё вокруг вызывало раздражение и ярость. Конфликты, приступы гнева и драки стали её верными спутниками. Она пыталась выплескивать свою энергию, занимаясь армейской подготовкой с группой наемников отца. Но это мало помогала. Молодая девушка превращалась в чудовище. А отец следил за этим со стороны и, как всегда, мерзко ухмылялся.

Первое и единственное убийство она совершила случайно. Как говорится, в состоянии аффекта. Один из рабов ходил за ней по пятам с подачи отца. Для каких целей слуга был приставлен, Каника не знала. Она знала только то, что эти недолюди, которыми отец окружал себя и которые служили ему, смотрели с вожделением ей вслед. Она знали, что они обожают её за красоту и ненавидят за недоступность. Девушке было омерзительно ощущать, как это ничтожество плетется за ней следом и представляет её в своих грязных мыслях. Можно сказать, она достигла точки кипения. Каника избивала слугу, выплёскивая всю ненависть, которая копилась в ней годам. Он скулил, рыдал, просил её остановиться. Но его глаза светились обожанием. Он получал удовольствие от того, что девушка касалась его.

Каника пыталась остановиться, но не могла. И только когда раб перестал дышать, она упала рядом с ним и зарыдала. Отец сломал её окончательно.

Потом Адис поведал ей, кто он такой. Рассказал про таких же, как он. Рассказал про таких, как она. Он перевернул её представление о мире. Измученный разум девушки не выдержал, и она погрузилась в пучину безумия. Она плохо помнит те годы. Она не желает их вспоминать. В период своего безумия она неоднократно совершала попытки самоубийства. Она даже пронесла в свою комнату и спрятала в комоде револьвер, которым так ни разу не воспользовалась.

Ей вспомнилось, как она в первый раз почувствовала "закрытого". Девушка просто увидела, где находился незнакомый ей человек. Сосредоточившись, она смогла с точностью, которой позавидуют системы навигации, определить его местоположение. Девушка рассказала отцу о странном событии. Тогда он был счастлив. Она еще никогда не видела его таким. Он сказал, что гордится ей. Впервые за все годы он это сказал.

Адис объяснил, что "закрытых" необходимо держать под контролем, дабы избежать нежелательных вмешательств. И она поверила ему. Она рассказывала про всех, кого могла найти. За ними организовывалась слежка. А потом он начал их убивать. Вернее его псы убивали. Подстраивали несчастные случаи. А девушка ничего не могла поделать. Разговаривать с Адисом было бесполезно, он каждый раз обещал постараться. И она вновь и вновь указывала ему на "закрытых".

Но так не может больше продолжаться. Она обязательно найдет выход из сложившейся ситуации. И внутренний голос подбадривал её, обещая помочь.

Наше время, день второй,

Еврообъединение,

Взгляд со стороны.

Леонардо прогуливался по побережью океана, который омывал материк с севера. Его белоснежный костюм и седые волосы прекрасно гармонировали с окружающим прохладным настроением природы. Мужчина любил загадочную холодную красоту этого края. Дующий со стороны океана ветер доносил до Леонардо солоноватый морозный запах. Ещё час назад он сидел в душном салоне самолёта и глотал спертый мёртвый воздух, а теперь он имел возможность наслаждаться свежестью, пробуя на вкус и разбирая на нотки северный воздух. Аромат хвои и вкус морошки, примешиваясь в общий букет, незаметно дурманили голову.

Легкий шум волн. Невесомый утренний туман. Да, это было поистине чудесное место! Первозданная красота внушала умиротворение и расслабляла. Леонардо любил здесь отдыхать, пропитываясь атмосферой покоя.

Мерзкий запах гнили и разложения ворвался как ураган, нарушив прекрасную композицию безмятежности. Слуга Смерти пришёл в это место. Леонардо остановился и недовольно поморщился. Кощунство.

— Здравствуй, Отэктей, — сказал Леонардо и продолжил прогулку. — Я надеялся, что ты появишься где-нибудь подальше, а сюда придёшь пешком. Легкое амбре, сопровождающее твоё перемещение, несколько специфично.

— И тебе чистого разума, Оберегающий красоту, — черноволосый мужчина двинулся вслед за стариком. Принюхавшись, он добавил, — Ничего подобного не заметил.

— Как я мог забыть, мой друг, что твои чувства атрофированы. Прости меня за эту оплошность, — Леонардо остановился и устремил свой взгляд к горизонту. — Как жаль, что ты никогда не сможешь насладиться великолепием местной природы. Не почувствуешь её запах, не попробуешь её вкус, не разглядишь лёгкую картину, нарисованную предрассветной дымкой, и не услышишь тихую музыку северных широт, насвистываемую ветром. Ты никогда не сможешь влюбиться в неё.

— Мы будем обсуждать мою ущербность или перейдём к делу? — равнодушно спросил Отэктей пытаясь унять словоохотливый запал собеседника.

— Твоё безразличие огорчает меня, — Леонардо не унимался. Теперь он смотрел в глаза Отэктея. — Твои чувства мертвы и это ужасно.

— Я прекрасно чувствую вкус жареного мяса, запах дыма от костра, тяжесть ножа в моей руке и шёпот Смерти. Этого мне хватает. Уже долгие годы этого мне хватает.

— Да уж, друг мой, у тебя бы никогда не получилось стать художником, — задумчиво произнёс Леонардо, оценивающе осматривая собеседника с ног до головы. Создавалось впечатление, что он впервые видит этого высокого мужчину с длинными нечесаными волосами.

— Думаю, современные любители живописи с радостью отдали бы баснословные деньги за мои бездарные каракули, придумай я им отличную рекламную акцию, — в глазах Отэктея промелькнула искорка иронии.

— Ты бьёшь по больному! Живопись, как и прочие виды искусства, нынче неприятно удивляют, — Леонардо, резко замолчав, развернулся и продолжил прогулку. Отэктей как тень бесшумно двинулся за ним.

Мужчины неспешно шли в тишине вдоль берега. Леонардо размышлял о чём-то своём, и Отэктей не прерывал ход его мысли. Об экспансивности старика можно складывать легенды, поэтому мужчина не желал нарваться на очередной словесный поток. Однако его молчание не помогло. Леонардо продолжил свои рассуждения:

— Вся беда заключается в том, что нас становится слишком много. Даже больше чем слишком. И под понятием "нас", я имею в виду не членов Совета, а людей. — Леонардо вновь остановился. — Население растёт неимоверными темпами. И что мы получаем? Получаем то, что интеллектуальный и творческий потенциал растекается по огромному живому пространству. С каждым столетием Гениев рождается все меньше и меньше. Люди начинают восхищаться бездарными творениями. В живописи. В скульптуре. В музыке. В литературе. Это ввергает меня в уныние.

— На мой взгляд, ты от этого ничего не теряешь, — беседу со стариком необходимо поддерживать и вести в нужное русло, иначе он заблудится в своих размышлениях.

— Есть такое понятие, как эстетика. Понимаешь? — Леонардо вопросительно посмотрел на собеседника. Не дождавшись ответа, он продолжил. — Эстетика. Хочется работать с прекрасным, возвышенным, наслаждаться процессом, так сказать. А не сталкиваться с низменным и безобразным. Печально ощущать, что постепенно превращаешься в ассенизатора.

Представив себе задумчивого старика в этой роли, Отэктей не выдержал и засмеялся. Недоумение на лице Леонардо сменилось улыбкой. Узнав причину веселья собеседника, он произнёс:

— По крайней мере, друг мой, твоё воображение не атрофировалось, — дождавшись пока его собеседник успокоится, он продолжил: — Ты прав. Сейчас нам стоит думать совсем о другом. Подозреваю, что ты уже встречался с Луцимом?

— Восхваляющий жизнь был у меня на днях, — черноволосый мужчина присел на землю. — Видимо он почувствовал какие-то волнения в линиях и не преминул проведать меня.

Отэктей замолчал, достал из-за спины курительную трубку, сделанную из катлинита, и раскурил её. Сделав глубокую затяжку, он выпустил густой сизый дым на восток, а затем в трех других направлениях. Завершив свой обряд, он протянул трубку Леонардо. Тот вздохнул и покорно присел рядом с ним. Белые брюки безвозвратно испорчены. Он принял трубку из рук мужчины, повторил ритуал и вернул её обратно.

— Никола был бы очень удивлён, увидев, что я курю, — сказал Леонардо.

— Луцим был бы очень удивлён, увидев, что я с кем-то разговариваю, кроме него, — ответил ему Отэктей. Мужчины переглянулись и засмеялись.

Они продолжили сидеть и, передавая трубку из рук в руки, окружали себя ароматным табачным дымом. Отэктей возобновил свой рассказ:

— Восхваляющий жизнь был у меня на днях и стал свидетелем одного жестокого преступления, совершенного мной...

— Я правильно понимаю, что Рональд Понтон мёртв? — перебил его Леонардо.

— Правильно, Оберегающий красоту. Позволишь продолжить? — Леонардо пожал плечами и развел руки в стороны.— Спасибо. Он стал свидетелем преступления и был крайне возмущен. Моя дерзость не позволила ему разобраться в происходящем, он с легкостью поверил в мою историю про древний народ и даже не почувствовал кого я убил. А потом за дело принялся мой маленький помощник. После Миктлантекутли никто не смог бы уловить истинную сущность моей жертвы. Какая-либо информация о последних часах его жизни была придана забвению. Идеальное преступление.

— Порой я неимоверно рад, что мы с тобой по одну сторону баррикад. Лёгкий флёр сумасшествия и отрешенности, накрывающий тебя, вводит в заблуждение наших общих друзей.

— Сочту за комплимент, — Отэктей слегка склонил голову. — Как и ожидалось, информацию о возможности читать "закрытых" он слушал с восторгом. Однако мои общие фразы, недомолвки и обращения к утерянным трудам Войцеха вывели его из себя. Сухо попрощавшись, что не похоже на Луцима, он ушёл. Но крючок проглочен. Он временно выведен из игры.

— Что ж. Луцим теперь не проблема. Конфликт Адиса и Ричарда выходит на новый уровень. Они тоже отсеиваются. Что касается Николы, то у него дела в Европе, связанные с "закрытым". Остается Ибрагим. Будем надеяться, что у него есть свои глубоко религиозные дела. Главное что теперь у нас есть хоть какой-то запас времени.

— Главное чтобы ураган событий не затянул нас и не перетёр в пыль, — Отэктей очистил трубку от пепла, убрал её за спину и поднялся. — Войцех оставил нам нелёгкую задачу.

— Совсем нелёгкую, — согласился Леонардо, и, последовав примеру собеседника, также поднялся с земли. — Пожалуй, настало время прощаться, друг мой. Ты будешь завтра на гладиаторских боях Адиса? Тебя ж должно привлекать такое зрелище.

— Смерть сама найдет туда дорогу. Ей не нужен проводник. А я и так встретился с двумя членами Совета за пару дней. Для необщительного асоциального типа, вроде меня это перебор, — Отэктей провел рукой в воздухе, и перед ним раскрылась чёрный вихрь. Воздух вновь наполнился запахом гниения и разложения.

Мужчина поднял руки к небу и застыл на месте. Лицо его заострилось, губы торопливо задвигались, глаза наполнились чернотой. Через минуту он встряхнул головой и произнёс:

— Очень интересно, я не вижу гибели одного из бойцовских псов Адиса во всех возможных вариантах развития событий.

— Как так? — удивлённо поинтересовался Леонардо.

— Так, как если бы он был "закрытым", — ответил Отэктей и шагнул в вихрь.

Наше время, день второй,

Арабское содружество,

Взгляд со стороны.

Ибрагим пребывал в недоумении. Ещё вчера всё шло согласно выработанному плану, каждый пункт выполнялся с потрясающей точностью. А сейчас в его руках отчёт, который рушит всё. Что стало причиной этого? Воля случая? Предательство? Или чья-то комбинация?

Наладить отношение с самым амбициозным и честолюбивым учеником Адиса было не просто, на это ушли годы. Но современное поколение не чтит традиций и готово идти на предательство ради власти. Адису стоило бы внимательней относиться к воспитанию учеников.

А затем всё пошло, как по накатанной. Рональд уговорил Адиса ликвидировать потенциально опасного "закрытого", а затем поделился информацией о приговоренном к смерти. Люди Ибрагима вычислили носителя Ричарда. Оставалось свести их. Подстроить их совместный перелёт трагическим рейсом тоже не составило труда. Как итог — Экономист в бешенстве, он жаждет расплаты. Слухи, обрывочная информация и пара неоспоримых улик, подготовленные Рональдом, позволила аналитическому центру Ричарда связать смерть носителя с Адисом.

Юнец чувствовал силу, стремился самоутвердиться. Он даже не подозревал, что Ибрагим держит его на коротком поводке и не желает отпускать. Столкнувшись с серьезной проблемой, Ричард, как и следовало ожидать, прибежал к единственному члену Совета, который готов его слушать. А тут уже в ход пошли дипломатические способности мужчины. Как итог — Экономист вновь попадает в зависимость от Ибрагима.

Далее в дело вновь вступал Рональд. Он должен был вынести на всеобщее обозрение грамотно отфильтрованную сенсационную информацию, которая вызвала бы общественный резонанс. Использование журналистки, которая является "закрытой", замаскировало бы план от попыток просчитать возможные варианты. Её дальнейшая смерть прибавила бы вопросов. Как итог — Отэктей и Луцим получают временные проблемы. Но если Отэктей оторван от жизни и ему плевать на волнения в обществе, то Луцим потратил бы много времени и сил на урегулирование ситуации. И это было бы замечательно. Когда горит земля под ногами, не видишь камни, летящие с небес.

Дальше началась бы кропотливая работа по втягиванию Николы в коалицию. Своенравный молодой человек обладал не малым потенциалом, но интересовался исключительно своей сферой. Это было даже на руку. У коалиции должен быть один предводитель. И в этой роли Ибрагим видел исключительно себя.

Следом за ним, возможно, получилось бы наладить отношения с пассивным Леонардо. Плюс диверсионная работа в стане Адиса и Луцима, организованная Рональдом. Использование "закрытых" в своих схемах. А дальше...

Что дальше? План провален. Окончательно и бесповоротно. Ибрагим вновь перечитал отчёт. Не обнаружив новой информации, он скомкал лист и бросил его в ведро, расположенное под письменным столом. Посмотрев на своего верного воина, который представил отчет, Ибрагим улыбнулся и произнёс:

— Печальные известия ты мне принес, Беркант. У тебя есть, что добавить в устной форме?

— Нет, — ответил мужчина. — Вся известная мне информация в полной мере отображена в докладе.

— Тогда собери, пожалуйста, боевую группу. Человека три. Больше, думаю, не понадобиться. Через полчаса я буду ждать вас здесь. Нам предстоит важная операция. Я хочу сказать им несколько напутствующих слов. А затем мы с тобой обсудим детали и разработаем план действия. Не смею более задерживать. Ты свободен.

Беркант уважительно склонил голову, развернулся и покинул кабинет. Ибрагим поднялся из-за своего стола и подошёл к бару. Разнообразие спиртных напитков он проигнорировал. Разум надо оставить чистым, да и подчинённые будут удивлены, увидев его употребляющим алкоголь. Налив себе цветочного чая в пиалу, он в раздумьях вернулся к столу.

Рональд пропал. Ключевая фигура его игры, пешка, убежденная в своих королевских возможностях пропадает бесследно. Обнаружить слежку он не мог, следящее устройство устанавливал его воин. "Закрытый". Это исключало любые риски. Да и выйти из игры по собственному желанию Рональд уже не смог бы. Во-первых, большие перспективы в случае удачного завершения плана, предложенные Ибрагимом, тешили его тщеславие. Во-вторых, мстительность и жестокость Адиса. Ибрагим мог привести неоспоримые доказательства, очерняющие ученика в глазах Мастера. И Рональд это прекрасно осознавал и не желал потом в течение нескольких недель молить о собственной смерти палачей Адиса. Нет, для него все мосты были сожжены. Значит, в этом деле замешан кто-то посторонний. Но кто? Сам Адис? Или же Луцим? Ответа на этот вопрос пока не было. Как и не было ответа на вопрос жив ли Рональд или нет.

Стук в дверь прервал тревожные мысли Ибрагима. Отхлебнув остывшего чая, мужчина удобней уселся в кресле и пригласил войти визитёров. В кабинет зашёл Беркант, а следом за ним как безмолвные тени вошли трое мужчин. Элита его армии. Лучшие бойцы. "Закрытые". После смерти Войцеха, Ибрагим осознал, что нечитаемые — идеальное оружие в борьбе за влияние. Их действия, недоступные для анализа, позволят безнаказанно совершать запрещенные Уставом действия. Десятилетиями он занимался поиском алгоритма вычисления "закрытых", не жалея сил и средств.

Но разработка алгоритма — это была всего лишь вершина айсберга. Настоящая трата сил и времени началась потом, когда Ибрагим приступил непосредственно к поиску. Это стоило мужчине дорого. Он потерял влияния на большой части Евразийского континента. Атеизм — серьезный противник того, кто черпает свою силу от веры людей. Но это была не такая уж высокая цена за идеальное оружие. Многолетние неудачи, подготовка новых перспективных планов по укреплению своих позиций и трагические события середины двадцатого столетия, связанные с деятельностью "закрытых", могли выбить из колеи кого угодно. Заставить отказаться от безумной идеи. Но не Ибрагима. И его упорство принесло плоды. Десятки детей в православных, католических и мусульманских семьях являлись "закрытыми". Ибрагим нашел способы оторвать их от семей. Уговоры, уверение в божественном предназначении, несчастные случаи и даже банальное похищение. Потом, специально для избранных детей, он создал свою религию. Компиляцию учений всех конфессий, очень удобную для управления людьми.

Рональд не умел держать язык за зубами и поведал Ибрагиму интересный факт. Адис где-то раздобыл девчонку, имеющую ментальную связь с нечитаемыми, и провозгласил её своей дочерью. Ибрагим еще сильнее возненавидел Адиса, получившего такой дар не прилагая усилий. И тихо надеялся, что презрительное отношение к смертным не позволит Адису задуматься о том, как можно их использовать.

Теперь перед ним стоят доблестные воины, готовые умереть за своего Пророка. Воины, воспитанные в строгости, но без излишней жестокости. Искренне верящие в Единого Бога и его заветы. Религиозные фанатики. И только Беркант отличался от них. Он был предан Ибрагиму, это не подвергалось сомнению. Его холодный ум, расчетливость и железная воля были идеальными качествами для командира религиозного подразделения. Но он никак не хотел принимать никаких духовных учений. Попав к Ибрагиму в более-менее зрелом возрасте, гораздо позже многих, Беркант был насквозь пропитан философским атеизмом и стремлением докопаться до истины. Он единственный из них знал про Совет. Что ж, возможно это к лучшему. Фанатики должны управляться здравомыслящим человеком.

— Приветствую вас, братья, — Ибрагим поприветствовал своих верных воинов, — Спасибо, что оперативно отреагировали на моё пожелание встретиться. Беда случилась с человеком, который был готов отречься от низменных страстей, стать на праведный путь и открыться для учений Единого Бога. Неверные похитили его. Как не прискорбно мне об этом говорить, но велика вероятность того, что он уже убит. Эту печальную новость сообщил мне сегодня. Мы должны отыскать его или же отыскать тех, кто причастен к его исчезновению. Беркант летит с вами и будет координировать действия. А теперь ступайте, братья, проведите этот вечер в молитвах.

Мужчины, не произнеся не слова, удалились из кабинета. Беркант проводил их задумчивым взглядом.

— Обед молчания, — Ибрагим вновь направился к бару. — Благо завтра новолуние и они перестанут быть ограниченными в общение. Присаживайся Беркант, я налью нам чай.

Мужчина проследовал к паре кресел, стоящих в противоположном от бара углу кабинета, и присел на одно из них. Он молчаливо разглядывал интерьер, хоть это было далеко не первое посещение кабинета.

— Цель вашей поездки: найти Рональда. Или найти доказательства его смерти, — Ибрагим сел в свободное кресло и протянул одну из парящих пиал мужчине. — Необходимо уничтожить все улики, связывающие Рональда со мной. Обыщите его квартиру, найдите и при необходимости ликвидируйте всех, с кем он контактировал. И главное — отыщите журналистку, которой он должен был передать информацию. Возможно, она прояснит ситуацию с пропажей. Вытянув из журналистки всю информация, ликвидируйте её.

— Меня интересует бюджет операции, уровень секретности и свобода действий.

— В средствах и действиях можешь себе не отказывать. Я выдам тебе карту с неограниченным кредитом. Что касается секретности, желательно не светиться. Адис обязательно вышлет своих людей для расследования. Но у нас есть день в запасе. Завтра гладиаторские бои, а Адис и его псы ни за что не пропустят такое событие. Пользоваться транспортными услугами Ричарда не с руки, его может заинтересовать вылет боевой группы. А лишние наблюдатели в данной ситуации нам ни к чему. Поэтому перелёт организуй обычной авиакомпанией. Оружие и необходимое оборудование приобретете на месте. Поддельные документы, удостоверения агентов госбезопасности (ни в коем случае не светите их до прилёта в Штаты) подготовь до завтрашнего утра. Перед вылетом изучите досье из нашей базы данных с фотографиями людей Адиса и Луцима. Я более чем уверен, что вы столкнетесь с ними. Врага надо знать в лицо. Мне нужен результат, во что бы то ни стало. Нужна любая информация, которая позволит выстроить новую стратегию.

— Наши боги затеяли новую войну, — отрешённо произнес Беркант, вглядываясь в пиалу.

— Брось свой сарказм, Беркант, — Ибрагим недовольно поморщился. — Вы избранные, и только я защищаю вас от посягательств других членов Совета. Каждый из вас — реальная угроза для них. Ещё свежа память о смерти Войцеха, и никто не желает разделить его судьбу.

— Я благодарен и предан тебе, Ибрагим, — мужчина поднял глаза на своего собеседника. — Но ты же знаешь истинную причину моего возмущения. Это твоя религия, которая дурманит разум моим братьям.

— Я думал, что мы с тобой закрыли эту тему, — удивленно ответил Ибрагим. — Люди должны во что-то верить, так проще их защищать...

— Или проще управлять ими, — прервал его Беркант.

— Называй это, как хочешь, — Ибрагим устало откинулся на кресле и, прикрыв глаза, продолжил: — Мало кто из вас готов принять правду. Редкий смертный сможет смириться с неминуемой гибелью, зная, что кто-то может жить вечно. Ты смог. Они не смогут. Так пусть лучше верят в какого-то там Единого Бога. Ему прощается бессмертие. Ты свободен, Беркант, готовься к операции.

Мужчина встал, поклонился и покинул кабинет. Нежелательные мысли вновь посещают его. Это проблема. Серьёзная проблема. Но с этим можно разобраться позже. Чувство долга за спасенную жизнь — вот что не позволит Берканту совершить глупости.

Ещё утром, до прочтения отчета, который повествовал о пропаже Рональда, Ибрагим получил золотистый конверт с гербовой печатью Ричарда. Только сейчас, решив все насущные проблемы, он вскрыл его. Как и предполагалось, в конверте было приглашение на Совет. Через два дня состоится встреча представителей Совета. Что ж, Ричард не настолько глуп, чтобы требовать созыв Совета в день Великой Битвы. А жаль. Адис был бы вне себя от такой наглости.

Наше время, день третий,

Местоположение неизвестно,

Взгляд со стороны.

Ругевит шёл по длинному коридору, подсвеченному пламенем многочисленных факелов. "На этот раз мне достался "огненный путь" — подумал мужчина и тут же усмехнулся. — На этот раз. Как будто я уже не в первый раз выхожу на Великую Арену". Мысль развеселила его, и он громко рассмеялся. Ругевит знал, что каждое его движение, как и каждое движение других участников поединка, транслируется на больших плазменных панелях, развешанных по периметру арены. Знал, что там же транслируются их антропометрические данные, результаты всех предыдущих боёв и прочий мусор, который так любят болельщики. Знал, что идёт представление важных персон, почтивших честью присутствовать на битве. Также, он знал, что сейчас трибуны взорвались овациями и зрители бьются в экстазе, увидев его демонический хохот. Что ж, пусть радуются.

Пройти по дороге к Великой Арене можно только один раз. Ты мог пройти по "огненному пути", чувствуя спиной, как за тобой разгорается дьявольское пламя. Мог пройти по "воздушной тропе", по "водяной дороге" или по "земляному туннелю". Какие ощущения испытывает боец, проходя по коридорам других стихий, Ругевит не знал. Однако мужчина был уверен, что пойти обратно, даже если появится такое желание, не получится. Ни шагу назад. Смерть или победа. Если на других боях ты имел шанс остаться в живых, даже потерпев поражение, здесь это было не приемлемо. Либо всё, либо ничего. Для большинства гладиаторов сам факт сражения в Битве на звание абсолютного чемпиона являлся наивысшим достижением. Даже смерть на Великой Арене — величайшая честь для бойцовских псов. Ругевит разделял такое же мнение до недавнего времени. Пока не появился этот сон.

Сегодня он опять видел сон про Андрюшу, про его родителей, про Еву. Проснувшись затемно, он ощутил влагу на глазах. Мокрые дорожки пересекали его грубое лицо. Мужчина пытался убедить себя, что это всего лишь инфекция, подхваченная в здешних условиях обитания. Но внутренний голос жестоко опровергал этот довод, он насмехался и твердил: "Ты плакал во сне, ты рыдал, ты умывался слезами!" От этой назойливой идеи никак не получалось избавиться. Голова раскалывалась. Ругевит впустил в себя давно забытые чувства: обиду, тоску и беспомощность. Обхватив колени руками, он уселся на холодный пол возле решётки входного проема и, раскачиваясь, забормотал: "Андрей, меня звали Андрей". Ему было не важно, что подумают о нём его будущие соперники, которых завозили вчера в течение дня. Пусть считают его ничтожеством, умалишённым, кем угодно! К тому же в царящем полумраке они вряд ли смогли бы разглядеть мучения мужчины.

Ему всё равно, его больше волнует пульсирующая боль и назойливый шепот в голове. К какофонии, разрушавшей его, примешался звук удара дубинкой по решётке и мерзкий голос, извещавший о завтраке. Это было невыносимо! Это надо прекратить! Немедленно прекратить. Издав дикий, полный отчаяния крик, мужчина молниеносно вскочил на ноги и выкинул руку в проход. Разносчик пищи не ожидал такого развития событий. В его голове только начал зарождаться страх, а рука Ругевита уже крепко сжимала его горло. Резкое движение. Брызги крови и булькающий звук из горла разносчика пищи вырвали мужчину из объятий терзавших его воспоминаний.

— Я тебя предупреждал, — сказал Ругевит, брезгливо отряхивая руку. Он снова был собой. Рабом, бойцом, убийцей. Он был уверен, что за убийство разносчика пищи ему ничего не будет. Смертников не наказывают.

Теперь он шёл по "огненному пути", и его мысли вновь и вновь возвращались к злосчастному сну. Зерно сомнения посеяно. Оно прорастало: корни рушили привычный уклад мышления, мощная крона готова была заслонить собой всё его сознание. Но Ругевит боролся. Сейчас самое

главное — это битва. Битва, к которой он готовился годами. После победы можно будет отдаться воспоминаниям и размышлениям о своём прошлом, настоящем и будущем. После победы можно будет разобраться со своим сном. Только после того, как он умоется кровью своих соперников. Если же он падёт на Великой Арене — это всё пустое.

Впереди засветился квадратный проём выхода на арену. До мужчины уже докатывались неистовые крики людей, заполнивших трибуны. Ненависть стала наполнять его. Он ненавидел всех, кто ждал его выхода. Ненавидел своих соперников. Ругевит готов был рвать их голыми руками, вгрызаться зубами, ломать, стирать в порошок. Пламя за спиной загудело в десятки раз сильнее, догоняя мужчину. Ругевит почувствовал жар всем телом, пропитался им насквозь, редкие волосы на голове вспыхнули. Пламя дарило невероятный прилив сил, и мужчина, зарычав, бегом бросился к выходу из коридора.

На Великую Арену выбежали четыре бойцовских пса. Четыре великих гладиатора. Огонь. Вода. Земля. Воздух. Их грозный рык заглушал шумящую толпу. Их тренированные тела лучились силой. Их глаза горели ненавистью. Они пришли убивать друг друга. Они пришли умирать.

Огромные прозрачные стены, исписанные орнаментом и рунами, выползли из пола одновременно с появлением гладиаторов и разделили арену на четыре сектор. Такие же стены отделили гладиаторов от зрителей. Хрупкие, на первый взгляд, преграды были призваны утихомирить яростный пыл бойцов. Временно сдержать рвущуюся наружу ненависть. Единственное, что было постоянным на Битве за звание абсолютного чемпиона, это прозрачные стены и то, что в полуфинале никогда не сражались гладиатор Огня против гладиатора Земли и гладиатор Воды против гладиатора Воздуха. Они могли встретиться только в финале. Всё остальное — условия битвы, орудие, правила — менялось по несколько раз за период битвы.

Ругевит остановился в центре своей четверти арены и окинул взглядом соперников. Находясь в окутанной сумраком камере, ему не удалось разглядеть бойцов, когда их вели по коридору мимо него. Время эмоционального выплеска закончилось, пора сосредоточиться на предстоящей битве и концентрировать внутренние силы. Итак, соперником будет либо Вода, либо Воздух.

Слева находился гладиатор Воздуха. Это был невысокого роста широкоплечий мужчина. Он расхаживал по периметру своего сектора и вскидывал вверх накаченные руки, приветствуя зрителей. Выступающие скулы и плоское желтоватое лицо выдавало в нём представителя индокитайской лиги. Его чёрные волосы были коротко подстрижены. За правым ухом виднелась тонкая косичка. Тело украшали многочисленные татуировки из шрамов и рубцов. Да уж, такое искусство могло прийти в голову только законченному безумцу. Мало ему ранений, получаемых в битвах. Определённо этот боец позёр. Но позёр опасный. Этого гладиатора звали Токгаби, и он имел свои претензии к представителю славянской лиги. Его брат, Синь-цзан, пал от руки Ругевита на одном соревновании между лигами. Сильный был боец.

Справа находился гладиатор Воды, член арабской лиги с нетипичной для представителей лиги внешностью. Широкие черные с проседью бакенбарды закрывали половину щек и скулы. Усы врастали в бакенбарды по линии верхней губы. Круглый подбородок и квадрат под нижней губой были начисто выбриты. Он сидел на песке, скрестив ноги, и ссыпал песчинки с одной руки на другую, внимательно наблюдая за ними. Казалось, что происходящее вокруг его не волнует. Образец самоконтроль. Ругевит знал, что Вода соперник посерьёзней, чем Воздух. Он много слышал про безудержного бойца по имени Раджим. Однако ни разу не виделся с ним.

Стоявший перед ним гладиатор Земли был ярким представителем своей лиги. Иссиня черная кожа, высокий рост, худощавое телосложение. Рассматривать внимательно этого бойца Ругевит не стал. Он видел его впервые и ничего о нём не слышал. Вероятность встретиться с ним не велика. Хлипковат. И это лучший представитель нигерийской лиги? Хотя внешность бывает обманчива.

Прозвучал удар в гонг и трибуны мгновенно утихли. Бойцы устремили свои глаза в центр арены. Нет, там ничего не происходило. Просто так было проще контролировать окружающую ситуацию. И только Раджим продолжал безмятежно пересыпать песчинки из руки в руку. Голос над головами оповестил о начале игр:

— Юбилейная Большая Битва за звание абсолютного чемпиона Международной Милитаристической Ассоциации "Ненависть" объявляется открытой! Волей судьбы в полуфиналах сойдутся Огонь против Воды и Земля против Ветра! Стартовое оружие — арбалет! Опустить стены! И пусть победит сильнейший!

Зал взорвался овациями. Прозрачные стены медленно поползли вниз. Толпа гудела в предвкушении шикарного зрелища. Ругевит удивленно вскинул брови: "Арбалет? Серьёзно? Странный выбор для старта, — он посмотрел на своего соперника, который продолжал внимательно изучать песок — Да уж, повезло, так повезло..."

Внешние стены приглушили звук толпы, дабы не отвлекать гладиаторов от подаваемых судьей команд. Внутренние перегородки скрылись под песком. Арена разделилась на две равные половины, на два независимых мира, полные ненависти, отваги. Два мира, которые в скором будущем будут окроплены кровью. Гладиатор Воды, представитель арабской лиги, боец по имени Раджим оторвал свой взор от песчинок и посмотрел на Ругевита. В его глаза. Пытаясь проникнуть в его душу и поселить в нём страх.

"Вот и встретились" — пронеслось в голове Ругевита.

Наше время, день третий,

Воздушное пространство над Атлантическим океаном,

Взгляд со стороны.

Беркант не любил самолёты. Металлический исполин, начинённый навигационной электроникой и летящий в облаках с огромной скоростью, не вызывал у мужчины доверия. Он был уверен, что лучше чувствовать твердую землю под ногами. Возможно, кто-то назовёт это страхом. Беркант же называл это здравой осторожностью. Он привык контролировать окружающую его обстановку, а на высоте в несколько тысяч километров его жизнь была предоставлена незнакомому человеку. Наличие парашюта придало бы уверенности. К сожалению, пользуясь услугами гражданских авиалиний, мужчина себе этого позволить не мог. В его распоряжении был только оранжевый спасательный жилет, лежащий под креслом, и, по сути, бесполезный даже при падении в воду. Другое дело частная авиакомпания Ричарда. Там можно перевозить что угодно, вплоть до бронетехники. Но Ибрагим категорически запретил обращаться туда.

Объявили о вхождение в зону турбулентности. Стараясь не выставлять свои эмоции на показ, Беркант безмолвно выругался и покрепче вцепился в подлокотники. Только этого не хватало! Тряска самолёта почему-то негативно сказывалась на уверенности в благополучном исходе перелёта. Мимолётный взгляд на своих братьев не улучшил его настроение. Безмятежность и спокойствие. Именно эти чувства излучали их лица. Ибрагим основательно задурманил им головы своей чёртовой религией! Фанатики и фаталисты. Безоговорочно верны своему Богу и готовы принять смерть по его воле в любое время. Раньше Беркант спокойнее относился к этому и безукоризненно играл для своих коллег роль истинно верующего. Но с каждым годом раздражение накапливалось. Ибрагим всегда вовремя тушил пламя его неудовольствия, уверяя в праведности своих поступков. А вчера их разговор не задался, и зерно сомнений не было уничтожено. Злость пыталась завладеть разумом Берканта, но он быстро расправился с ней.

Ибрагим в своё время открыл правду Берканту и периодически делился информацией о важных событиях. Он рассказал об истинных властителях земли, о тех, кто борется за власть, используя свои специфические способности. Беркант был уверен, что предоставленная ему информация, кропотливо отфильтрована и отчасти фальсифицирована. Но большего он знать и не желал. Любознательность не приводит к положительным результатам, особенно если пытаешься выведать чужие тщательно охраняемые секреты. Главное, что мужчина никогда не сомневался в праведности задачи, которую поставил перед собой Ибрагим. Спасти от неминуемого истребления избранных, своим существованием нарушающих покой людей, возомнивших себя Богами — цель благородная. Но мужчине не нравились методы достижения этой цели.

На днях один из его братьев поведал ему, что Дьявол искушает его. Голос Князя Тьмы поселился в его сознании и приказывает отречься от Единого Бога и Ибрагима. В любой другой ситуации Беркант пропустил бы этот треп мимо ушей. У сумасшедших странные вещи творятся в голове. Но в этот раз он не мог позволить себе таких выводов. Его тоже посещал голос незнакомого мужчины. Редко. Ненавязчиво. Но посещал и уверял, что Берканта и братьев просто используют.

Посоветовав мужчине укреплять свою волю молитвой, Беркант не спешил докладывать о произошедшем Ибрагиму. Нужно разобраться самому. Вероятно, он просто поддался общему психозу и скоро начнет молиться и давать различные обеты. Эта мысль развеселила и отвлекла Берканта, и он, широко улыбнувшись, не заметил, как самолёт миновал зону хаотичного движения воздушных масс.

Попытки заснуть не увенчались успехом. Стоит подумать о предстоящей работе. На первый взгляд задача, поставленная Ибрагимом перед боевой группой, не отличалась сложностью. Но это только на первый взгляд. Да, все передвижения Рональда за последние несколько дней отслеживались. Да, все его контакты с кем-либо не сложно вычислить. Но есть один нюанс — Рональд не обычный человек. Он ученик Адиса. Хитрый и расчетливый. С четким ощущением своей исключительности. И человек, причастный к его похищению или убийству тоже должен быть личностью неординарной. Вряд ли его зарезал какой-нибудь бродяжка.

Это позволяет сделать вывод, что в сложившейся ситуации замешаны как минимум три члена Совета. Адис — его ученик пропал. Ибрагим — он возлагал большие надежды на Рональда. И кто-то еще. Луцим? Ибрагим считал его своим главным врагом наравне с Адисом. Ричард? Мог ли он отомстить, не дождавшись Совета? Или это кто-то из молчаливой тройки затеял свою игру? В любом случае ситуация вырисовывается довольно-таки непростая и интересная. Решить задачу с минимальными потерями, не встретив сопротивления, будет затруднительно.

Загорелось табло "пристегните ремни" и прозвучал характерный звук. Бортпроводница искаженным механическим голосом объявила о предстоящей посадке. Мужчина выругался. Лёгкая дрожь вернулась в его тело. Посадку он не любил еще больше чем взлёт. Стремительное приближение земли вызывало волнение. В такие моменты Беркант жалел, что у него аллергия на алкоголь. Расслабиться было бы не лишним. Представив расширенные от удивления глаза и изумлённые лица братьев, чья вера запрещала употребление алкоголя, он вновь улыбнулся. Но веселье, к сожалению, было непродолжительным. Беспокойство снова вернулось. А его коллеги продолжали сидеть с безмятежным видом на своих креслах. Может все же последовать их примеру и помолиться?

Наше время, день третий,

Местоположение неизвестно,

Взгляд со стороны.

Зрители, заполнявшие трибуны, приветствовали выбегающих на арену бойцов нестерпимым гулом. Зрители, предвкушая шикарное зрелище, превращались в стадо животных. Безумных и диких. Волна неистовства охватила практически каждого. Но не всех. Каника с отвращением всматривалась в обезображенные гримасами лица окружающих их людей. Яркие краски, транслируемые экранами, только подогревали бурные эмоциональные выплески зрителей. Если бы не прихоть отца, ноги бы её не было на подобных мероприятиях. Но Адис требовал от девушки обязательного присутствия на всех официальных выездах. На всех, кроме заседания Совета.

В сложившейся ситуации её радовало лишь то, что ложа, в которой она расположилась с Адисом и его свитой, была отделена от основных трибун. Стеклянные перегородки хоть как-то защищали от шума толпы. И, самое главное, никто не прижимался к ней своим возбужденным телом. Этого бы она не стерпела бы. Для неё оставалась загадкой, как цивилизованные дамы и господа в одно мгновенье превращались в кровожадных похотливых зверей. Магия крови и ненависти творит чудеса.

Девушка перевела взгляд на отца. Она сидела по правую руку от него, чуть позади. Но лицо его, при желании, могла разглядеть. Увидев его довольную улыбку, Каника возмущенно фыркнула. Кто получал истинное удовольствие от происходящего, так это Адис и его приспешники. Поток низменных воинственных эмоций наполняли их силой. Да уж, ни один из сидящих на трибунах не подозревал, что они всего лишь стадо доноров.

Лицо ученика Адиса, хамоватого Мартина, тоже лучилось счастьем. Его кресло находилось на одной линии с креслом Каники, но по левую руку от Адиса. Отец выбрал его для сопровождения к великой радости оного и гневному разочарованию девушки. Кому-кому, а этому индивидууму она бы с удовольствием выцарапала его голубые глазки. Наглость, самоуверенность и, самое главное, пошлые намёки с его стороны выводили девушку из себя. Лучше бы отец выбрал Рональда. Он хоть не позволял себе непристойные предложения в адрес дочери Мастера. К сожалению, Рональд куда-то запропастился в канун Великой Битвы.

Ни на трибунах, ни в ложе ничего нового девушка не увидела. Всё как всегда. Раздражение от бессмысленного проведения времени нарастало. Чтобы хоть как-то снять стресс, девушка потребовала у раба, покорно стоящего у входа в ложу, бокал красного вина. Пригубив терпкого напитка, Каника смирилась со своей участью и обратила свой взор на арену.

Наблюдать за убивающими друг друга людьми было не чуждо человеческому сознанию с древних времен. Адис развивал эту идею и достиг не малых высот ещё в Римской Империи. Однако борьба за сферы влияния между Адисом и Войцехом в итоге привела к мнимой гуманизации общества. Гладиаторские игры официально попали под запрет. Но только официально.

И сейчас, в век высоких технологий, провозглашенной победы демократии и человеколюбия гладиаторские бои продолжали развлекать массы, только они вышли на новый уровень и превратились в грандиозное технологическое шоу. Смертельные битвы по-прежнему официально запрещены. Но руководители и высшие чины государств забывали про это, когда находились на трибунах и предавались общему психозу.

Для повышения зрелищности использовались различные уловки. Смена оружия, смена условий боя, ловушки. Это вносило интригу в битву и держало в напряжении всех наблюдающих. Об изменениях гладиаторы оповещались судьей. Каждая пара сражающихся гладиаторов слышала только свои команды. Команды генерировала сложная компьютерная программа, произвольно выбирающая их из базы данных. Также, программа управляла всем, что связанно с боем: от трансляции видеороликов до выдачи оружия. Ещё каких-то сорок-пятьдесят лет назад Большая Битва обслуживалась несчетным количеством людей и выглядела по-иному. Но с каждым годом принцип организации главных гладиаторских боёв претерпевал изменения. Огромная благодарность техническому прогрессу. Девушка не застала того времени. Это была её третья Большая Битва, которая практически ничем не отличалась от двух предыдущих.

Четыре бойца стояли на арене. Четыре представителя различных бойцовских школ. Школ с разными подходами к отбору и воспитанию гладиаторов. Школ, поделённых по национальному признаку. Шовинизм — прекрасный источник негативных эмоций, Адис не мог этим не воспользоваться. А Битва Стихий всего лишь красивая вуаль.

— Милая Каника, если тебя не затруднит, подскажи, кому из бойцов ты будешь симпатизировать сегодня? — видимо Мартин не может просидеть с закрытым ртом и пяти минут. Он задорно подмигнул девушке, склонившись к ней. — Если твой фаворит сегодня погибнет, я могу утешить тебя вечером. Ты же знаешь, что моё предложение всегда в силе.

— Вероятно, я была слишком груба с тобой, Мартин. — Каника наигранно вздохнула и, кокетливо улыбнувшись, сказала: — Прости, это все из-за окружающей обстановки. Хватит ходить вокруг да около, у меня давно возникло желание. Я просто боялась признаться тебе.

— Я знал, что ты не устоишь перед моими чарами, — Мартин встрепенулся, он был удивлен подобным развитием событий. — Не стесняйся, милая, поведай про свои желания.

— Я очень хочу, — томно произнесла девушка и, выдержав театральную паузу, продолжила: — Очень хочу разбить твою наглую тупую голову!

— Ах ты ж дрянь! — возмущению мужчины не было предела.

— Вымой свой поганый рот, прежде чем обращаться ко мне! — словесная перепалка набирала обороты.

— Замолчите! — крик Адиса прервал их. Мартин покорно склонил голову. Глаза его искрились яростью. Каника довольно улыбнулась, этот раунд она выиграла. — Меня не интересует, что такого важного вы решили обсудить. Меня интересует лишь то, что ваше бормотание отвлекает меня от битвы.

Теперь Мартин не откроет рта без разрешения отца. Она добилась своего. Но на этом, по всей видимости, развлечения на сегодняшний вечер закончились. Что ж, придётся смотреть на сражение.

Тем временем на арене гладиаторы готовились к битве. Кто-то прохаживался по арене, приветствуя зрителей и заряжаясь их эмоциями.

Кто-то изучал взглядом своих соперников в надежде оценить их потенциал. А кто-то игрался с песком. Всматриваясь в лица гладиаторов, Каника впервые задумалась, что же творится в голове бойцов. Что они чувствуют, осознавая, что могут умереть? Девушка не раз пыталась покончить с собой, но это были неосознанные отчаянные попытки. Она ничего не чувствовала. Разум был затуманен. А здесь другое. Они прекрасно осознают вероятность гибели. Железные нервы надо иметь.

Рассматривая бойцов, она задержался на высоком крепком гладиаторе с практически лысой головой. Его мускулистое тело украшали рубцы и шрамы. Грубое лицо с легкой щетиной казалось выточенным из камня. Что-то приковало её взгляд к нему. Каника не могла оторвать глаз от него. Что-то было не так. Но что же?

"Он один из нас!" Ответ пришёл внезапно, как вспышка, и жестоко ударил по сознанию девушки. "Закрытый". Нечитаемый. Мог ли отец знать об этом? Это маловероятно. Стоит ли ему сказать?

Вечер перестал быть скучным. Он стал тревожным. Волнение поселилась в душе девушки. Она почувствовала ответственность за незнакомого, но такого родного мужчину. В голове завертелась одна и та же фраза: "Ты не должен умереть, ты не должен умереть, ты не должен..." Девушка замерла. Её тело охватило оцепенение, нервы звенели, как натянутая струна, а сердце бешеной птицей порхало в груди. Она боялась дышать и даже не заметила, как её руки вцепились в подлокотники кресел и побелели от напряжения.

Наше время, день третий,

Местоположение неизвестно,

Взгляд со стороны.

"Вот и встретились" — пронеслось в голове Ругевита.

Арбалет падал сверху, с каждым мгновением увеличивая скорость. Мужчина приготовился к прыжку. Он был похож на сжатую пружину. Периферийным зрением Ругевит наблюдал за своим соперником, который продолжал безмятежно сидеть на песке.

"Где же болты, где они?" Ругевит лихорадочно осматривал окружающее его пространство. Арбалет стремительно приближалось к земле, и мужчина в прыжке потянулся за ним. Какие силы заставили дрожать его руки в самый решающий момент, не скажет никто. Арбалет ударился ложем о ладонь его левой руки и, кувыркаясь, полетел в сторону. Попытка дотянуться до орудия завершилась неудачно. Ругевит задел спусковой механизм, и единственный заряженный болт полетел в стену, отделявшую арену от зрителей. Это наверняка добавило адреналина в кровь болельщика. Летящий в тебя арбалетный болт выглядит устрашающе.

"Какого черта я делаю?" Отвлечённый борьбой с арбалетом, Ругевит не видел, как его противник невообразимым движением моментально вскочил с пола арены, схватил орудие, и повернулся вокруг своей оси, погасив инерцию арбалета. Его движения были плавные и быстрые. Вот Раджим безмятежно сидит на песке арены. Мгновение. И вот Раджим находится в стойке, взяв на прицел своего соперника — гладиатора Огня.

"Берегись".

Инстинкт самосохранения создал в голове Ругевита четкую картину того, как тяжелый арбалетный болт входит в его затылок и, с легкостью преодолевая сопротивление черепной коробки и мозга, вылетает через правый глаз. Отчаянный прыжок в сторону спас представителя славянской лиги от бесславной смерти в первые мгновения Большой Битвы.

— Огонь, Вода! Орудия: щит, кукри, кистень. — Голос оповестил их о выдаче орудия в момент, когда Ругевит группировался после переката. Увидев, что его противник бежит к середине сектора в надежде завладеть кистенем, он схватил упавший рядом с ним изогнутый нож с заточкой по вогнутой грани и со всех ног бросился к щиту, который находился на противоположной стороне сектора. "Везение продолжается, сами Боги ему благоволят, — подумал мужчина. — С ножом против кистеня не повоюешь".

Пробегая мимо Раджима, Ругевит увернулся от уже раскрученного металлического шара — когда только успел? — и, добравшись до края сектора арены, подхватил щит. Это был деревянный круглый щит. Он был усилен стальной обивкой и полушаровидным умбоном. Щит был не тяжелый, средних размеров. Он оптимально сочетал ширину формы и вес. Однако, на взгляд Ругевита, щит был недостаточно выпуклым. Не самый худший вариант, но могло быть и лучше.

Раджим, раскручивая кистень, уверенно приближался к Ругевиту. Гладиатор Огня занял выжидательную позицию. "Сократить дистанцию для нанесения удара не получиться, не тот соперник, — размышлял он, внимательно наблюдая за передвижением оппонента. — Для метания кукри не предназначен. Что ж, будем обороняться, пока не произойдет смена декораций. Вот она цена секундной слабости".

Замах. Било летит в голову Ругевита. Уклониться корпусом и срочно двигаться против часовой стрелки, дабы не оказаться зажатым между стеной и соперником. Вновь замах, и щит принимает очередной удар. Попытка достать Раджима ножом завершается неудачей. Он молниеносно разрывает дистанцию и по новой раскручивает кистень.

Замах и Било летит сверху вниз, грозя раздробить лицо Ругевита. Рука инстинктивно выбрасывает щит навстречу металлическому шару, открывая грудь, в которую незамедлительно врезается нога соперника. Кувырок через спину, опереться на одно колено и снова принять удар на щит. Рука возмущенно отзывается болью. "Силён, чтоб его! — пронеслось в голове у мужчины. — Так я долго не продержусь".

Очередной удар кистеня приходится в песок. Ругевит успевает откатить и отбегает в сторону, разрывая дистанцию в надежде выиграть секунды для размышлений. Решение приходит неожиданно. Ва-банк. Дезориентировать противника. Щит срывается с его руки и летит в голову Раджима в тот момент, когда кистень находится за спиной. Одновременно с этим голос судьи даёт новую команду:

— Гладиаторы! Вспышка!

Это могло означать только одно. Ругевит зажмуривается, закрывает глаза руками и падает на арену, утыкаясь лицом в песок. Яркий световой поток пробивает даже сквозь такую защиту.

— Гладиаторы! Смена!

"Смена? О таком я не слышал". Ругевит моментально вскочил и увидел, что теперь его и Раджима разделяет выползающая из песка стена. Повернув голову влево, он выругался. Сходные чувства испытывал и его новый соперник, гладиатор Воздуха Токгаби, оружие которого осталось на чужой половине.

— Огонь, Воздух! Орудие: лук и стрела!

"Да они издеваются!" Лук падает рядом с представителем индокитайской лиги, стрела — одна стрела, спасибо и на этом — втыкается в песок там же. Довольный оскал на лице Токгаби.

"Щит остался на твоей половине!"

Ругевит бросился к лежащей возле стены защите и в последний момент успел укрыться от летящей стрелы. Стрела вгрызлась в истерзанный безжалостными ударами кистеня щит и, застряв, возмущено завибрировала.

Подобрав кукри и отбросив щит, Ругевит двинулся к практически обезоруженному сопернику. Свой шанс гладиатор Воздуха упустил. Теперь слово за гладиатором Огня. Токгаби ухватился обеими руками за нижнее плечо своего бесполезного теперь оружия, как будто это был двуручный меч, и занял среднюю стойку.

Лук был массивный и длиной достигал, пожалуй, полутора метров. В умелых руках и такой агрегат мог служить серьезным орудием. А усомниться в профессионализме лучшего представителя индокитайской лиги было бы глупо. Поэтому Ругевит осторожно подходил к противнику.

Токгаби выбрал тактику сдерживания до выдачи нового оружия. Это абсолютно не устраивало Ругевита и он, поднырнув под лук, попытался достать противника. Первые попытки завершились неудачей — Токгаби успевал увернуться от ножа. Два бойца кружились по кругу. Оружие все же не располагало для серьезной схватки. Выбрав подходящий момент, Ругевит ухитрился порезать бедро соперника, получив, однако, удар локтём в ухо. В голове зазвенело, и мужчина ушёл перекатом в сторону.

Схватка продолжилась в том же ключе. Ругевит выискивал слабые места в защите противника и наносил режущие раны. Кровотечение должно сыграть свою роль и отнять силы у Токгаби. Ответные удары слабо беспокоили Ругевита. Боль терпеть он умел.

— Огонь, Воздух! Орудие: фламберг и бастард!

"Шансы уравниваются". Мечи падают в противоположных сторонах арены и бойцы, не сговариваясь, разбегаются в разные стороны. Ругевиту достался полуторный меч с клинком волнистой формы — фламберг. Щит, лежащий в этом же углу, мужчина брать не стал — будет стеснять движения.

Танцы с мечами могли длиться достаточно долго, оба бойца прекрасно владели этим видом оружия. Рубящий удар в голову. Присесть. Попытка достать противника снизу вверх. Отклониться. Принять рубящий удар плоскостью меча. Разворот. Колющий удар в корпус. Уйти с линии атаки. Отшибающий удар по мечу противника и попытка атаковать в шею. Блок. Уход с линии атаки с одновременным нанесением удара. И вновь: удар, блок, удар, уход с линии атаки.

— Огонь, Воздух! Ловушки: мины!

"Хороший подарочек! Проклятье! Им не хватает зрелищности?" На арене в некоторых местах песок вздулся бугорками. Это были мины. Они имели различные функции. Одни при контакте выбрасывали острый кол, другие выпускали струю горячего пара, третьи захватывали ногу. Всех неприятных сюрпризов, которые они таят в себе, и не упомнить. Теперь необходима двойная концентрация.

Бой продолжился в том же ключе, но с оглядкой на опасные холмики. Бойцы были порядком измотаны. Свежие неглубокие раны сочились кровью.

Отразив серию выпадов Токгаби, Ругевит допустил очередную ошибку: он не осмотрительно отступил. Споткнувшись об одну из мин, он полетел спиной на песок арены.

"Падай!"

Попытаться удержать равновесие он даже не успел. Это его и спасло. Мощная струя неизвестной дымящей жидкости ударила вверх. Прямо в лицо наступающему и потерявшему бдительность Токгаби. Полный боли крик вырвался из его горла, свободная рука метнулась к лицу, и гладиатор Воды отступил, выставив бастард перед собой.

Капли жидкости брызнули на ноги Ругевита, подарив ему жгучую нестерпимую боль. "Кислота!" Мужчина откатился в сторону и присыпал песком места соприкосновения с кислотой, чтобы хоть как-то нейтрализовать её действие. Его соперник продолжал сотрясать воздух истошным криком. Боль затмила его сознание, и Токгаби, хаотично размахивая мечом, слепо перемещался по арене.

Ругевит не любил добивать беспомощных противников. Ударом ноги в спину, он отправил Токгаби на песок арены. Голова гладиатора Воздуха упала на очередную мину, и её пронзил острый металлический кол.

— Первый финалист — Огонь!

"Отвратительный бесславный бой" — подумал Ругевит, присаживаясь на песок. В голове шумело, ожоги на ноге ныли, пот заливал глаза, а во рту ощущался неприятный солоноватый вкус.

Мужчина окинул взглядом свой сектор — мины, брошенное на арене оружие и тело Токгаби исчезали под ареной, — а затем перевёл свой взор на соседний сектор. Гладиатор Воды и гладиатор Земли отчаянно сражались в окружении раскалённых прутов, пытаясь схватить какой-то предмет на арене. Раджим был вооружен франциской, а его соперник умело орудовал чеканом. Вид у бойцов был не из лучших. Многочисленные порезы, ожоги и увечья украшали их уставшие измотанные тела.

"Видимо их бой интересней, — подумалось Ругевиту, — но что же это за предмет? До чего они так усердно стараются дотянуться?" Гладиатор Земли, увернувшись от франциски, нанёс удар ногой в корпус Раджима. Того откинуло на раскалённые прутья, на спине появилась пара длинных волдырей. Представитель нигерийской лиги резво подхватил загадочный предмет с пола и направил его на застывшего соперника.

"Пистолет! Это пистолет! Какого чёрта они творят!" Ругевит видел полный презрения и разочарования взгляд Раджима. Увидел довольную кривую ухмылку на лице темнокожего бойца, увидел, как палец медленно нажимает на курок. Выстрел. Аккуратное отверстие просто обязано было появиться на лбу Раджима. С такого расстояния невозможно промахнуться. Но гладиатор Воды продолжал стоять на месте, а гладиатор Земли падал на песок арены. Из его головы торчал затвор пистолета.

— Второй финалист — Вода!

"Подстава!" Ругевит был потрясён произошедшим. Он мог бы еще долго возмущаться несправедливостью, однако стальные пруты, оружие, тело поверженного гладиатора и прозрачная стена медленно скрывались под ареной. Это могло означать только одно. Финал.

— Огонь, Вода! Сокращение арены! Битва без смены правил!

Начиная от трибун, из арены поползли длинные острые колья. Они заставляли бойцов сближаться. Это продолжалось до тех пор, пока свободное пространство не сократилось до размеров боксёрского ринга.

Решающая схватка. Огонь против Воды. Фламберг против франциска. Ругевит против Раджима. Два измученных бойца сошлись в честной битве за жизнь и славу. В битве, лишенной мин, кольев, раскалённых прутов, огнестрельного орудия и прочих подлых подарков судьбы. В битве, в которой всё решают сила, скорость и выносливость. Ругевит знал, что по сравнению с его мечом топор гораздо более удобен в ближнем бою и в стесненных условиях. Однако и фламберг имел свои преимущества, и мужчина собирался ими воспользоваться.

Боевая часть топора летит в голову снизу вверх. Уклониться. Тут же следует рубящий удар сверху вниз. Уйти с линии атаки. Попытка перерубить древко топора заканчивается неудачей. Отбить топор и удар ногой в грудь. Кувырок противника через голову. Удар в шею противника сверху вниз. Блок. Противник на ногах. Удар по ногам. Подпрыгнуть. Колющий удар в корпус. Противник уходит с линии атаки. Он наносит серию ударов наотмашь. Уклониться, еще раз уклониться.

Они были достойны друг друга. Они были лучшими представителями своих лиг. Но кто-то должен был умереть. Очередной выпад Ругевита увенчался успехом, и он вонзил свой меч в живот противника. Раджим упал на колени и пытался извлечь из себя посторонний предмет. Но его попытки были тщетны. Разочарование и ненависть. Вот, пожалуй, и всё, что он чувствовал. А потом чувств не стало.

— Победитель Большой Битвы за звание абсолютного чемпиона Международной Милитаристической Ассоциации "Ненависть" становится Огонь, представитель славянской лиги, гладиатор Ругевит!

Плазменные экраны замелькали красочными моментами битвы. Трибуны взорвались овациями. Кто-то восторженно кричал, кто-то проклинал победителя. Яркий мерцающий свет. Невыносимый оглушающий шум. Свет. Шум. Свет. Шум. Голова кружилась. Усталость надавила на плечи Ругевита, сил сопротивляться не осталось, и мужчина упал рядом с поверженным противником.

Череда вопросов терзали его душу. Для чего всё это? Кровь, боль, лишения и рабство.... Был ли смысл в бесконечных тренировках и убийствах? Чего же ты добился в итоге? Запачкался чужой смертью и смотришь, как радуются люди, которых ты презираешь и ненавидишь? Разве это стоит украденного детства, потерянного счастья, несбывшихся надежд. Всё оказалось напрасным, бессмысленным. Не так он себе представлял свою великую победу. Уткнувшись в песок лицом, он зарыдал. Его сломала Великая Арена и Большая Битва.

"Ругевит! Ругевит!" — вещал голос, а он чувствовал ноющую боль в теле и отчаяние.

"Андрей, ты должен бороться!"

"Ругевит! Ругевит!" — отображали экраны, а он чувствовал отвращение к этому имени.

"Андрей, ты должен бороться!"

"Ругевит! Ругевит!" — скандировали трибуны, а он поднялся и закричал им в ответ: "Меня зовут Андрей".

Наше время, день третий,

Местоположение неизвестно,

Взгляд со стороны.

"Да, чёрт возьми!" Эта фраза прозвучала как гром среди ясного неба. Эта фраза прозвучала за мгновение до того, как трибуны взорвались диким криком, приветствуя победителя. Чей-то голос с облегчением произнёс эти слова. Чей-то голос расколол напряженную тишину в ложе. И по удивлённым взглядам отца и его помощника, которые устремились на неё, Каника поняла, что этот голос принадлежал ей.

— Очень интересная битва, — запинаясь, смущенно произнесла она. — И финал потрясающий. Интересный. Очень.

— Стена сломлена! Странная реакция для человек, который презирает гладиаторские бои, — Мартин расхохотался и чуть слышно спросил: — может, ты и насчет моего предложения изменишь мнение.

Девушка, мысленно обругав себя за несдержанность, фыркнула и уставилась в пол перед собой. От Каники не ускользнуло то, что Адис продолжал внимательно смотреть на неё. Его колючий взгляд пытался проникнуть вглубь её души и понять, что же вызвало её восторг. Это длилось считанные секунды, но создавалось впечатление, что проходят годы. Толпа ревёт. Каника молча смотрит в пол. Адис также безмолвно изучает её. Удар сердца. Адис поворачивает голову на арену. Ещё один. Его глаза удивленно расширяются. Ещё один. Проклятье! Он всё понял!

— Мартин, для тебя есть задание! — Адис вновь окинул взглядом арену, по которой расхаживал обезумевший от победы гладиатор и что-то кричал зрителям.

— Внимательно слушаю, Мастер.

— Посмотри внимательно на победителя и ответь на простой вопрос: доживёт ли он до завтрашнего утра? — общаясь со своим учеником, Адис внимательно смотрел на свою дочь.

— Мастер, на арене работают "глушители", — мерзкая улыбка на лице Мартина сменилась недоумением. — Они не позволят мне ответить на ваш вопрос.

— Выполняй приказ, идиот! — Адис сорвался на крик, и Мартин испуганно уставился на победителя. Его лицо напряглось. Вена на шеё вздулась. На лбу выступили капельки пота.

— Простите, Мастер, но я, к сожалению, не могу ответить на ваш вопрос, — самоуверенность ученика испарилась. — Он полностью закрыт для меня. Как я и говорил "глушители" работают безупречно.

— К сожалению, ты не можешь делать правильных выводов, — насладившись растерянностью Мартина, Адис продолжил: — Будь у тебя чуть больше мозгов, ты бы задумался, почему я заставляю тебя тратить энергию на бесполезные расчеты. Ключевое слово здесь — бесполезные. А будь ты не так озабочен своими личными желаниями в свободное время, ты бы прочитал историю создания Великой Битвы и узнал, что "глушители" выключаются в момент смерти одного из финалистов.

— Но тогда это значит...

— Да, это значит, что наш победитель нечитаемый, — Адис был доволен произведенным эффектом. — А моя милая дочь видимо знала об этом, но не соизволила мне сообщить. Теперь внимание вопрос. Почему?

Каника вновь оказалась в центре внимания. Но ничего ответить она не могла. Совсем другие, более важные вопросы вертелись в её голове с бешеной скоростью. Почему этот гладиатор так важен для неё? Почему его надо защитить от неизбежного гнева отца? Почему ей кажется, что его смерть уничтожит последнюю надежду изменить жизнь? Почему? Почему? Почему?

— Ясно, ответа я не дождусь, — Адис встал с кресла, и следом за ним поднялся его ученик. — Пожалуй, церемонию награждения я доверю провести тебе Мартин. У меня вновь разболелась голова.

— Что сделать с "закрытым", Мастер? — Мартин почтительно поклонился, раздуваясь от гордости. Награждение победителя — это величайший уровень доверия.

— Убей его, — бросил через плечо Адис, направляясь к выходу.

— Тронешь его и утром не досчитаешься головы, — резко обронила в сторону Мартина Каника, и, выдержав его гневный взгляд, обратилась к Адису. — Отец, оставь его мне.

— Зачем он тебе? — не оборачиваясь, спросил Адис.

— Мне стыдно признаваться, — надо давить на низменные чувства, возможно, это сработает. — Но я почувствовала невообразимое возбуждение, наблюдая за его сражением. Я захотела с ним немного поразвлечься. Что-то первозданное и звериное проскакивало в его движениях. Я боялась, что узнав о его особенности, ты, не выслушав меня, прикажешь убить его. Поэтому я и промолчала.

Оскорбленная ярость Мартина и довольное удивление Адиса наполнили помещение. Время вновь потянулось мучительно медленно. Проглотил ли отец ложь? Каника застыла в ожидание. Секунды превращались в вечность, и, наконец, Адис прервал молчание:

— Что ж, завтра его подлатают, и ты получишь его с бантиком на голове. Он станет твоим личным телохранителем. Теперь можешь не просить подарок на день рождения.

3 ГЛАВА. ПОБЕГ.

Наше время, день четвертый,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

Белый коридор. Холодная палата. И бесконечная череда вопросов. Почему эти люди не желают её понимать? Почему эти люди не хотят верить ей? Да, они внимательно слушают её, записывают каждое слово на диктофон и делают пометки в укрытом кожаным переплётом блокноте. Да, они соглашаются с каждым её словом, называя то, что с ней произошло, довольно-таки интересным происшествием. Но они не слышат её! Слушают, но не слышат. Они не верят. Успокойтесь, говорят они. А вы уверены в том, что видели, говорят они. А не могли вы ошибиться, говорят они. И вновь бесконечная череда вопросов. Одних и тех же вопросов, сформулированных по-разному. Они хотят уличить её во лжи. Выставить её невменяемой. Но она не лжёт!

Приступы отчаяния, заставляющие её кричать и биться в истерике, заканчивались всегда одинаково. Игла протыкала нежную кожу девушки и впрыскивала дурманящую жидкость в её кровь. Затем наступала безмятежность и забытье. Временное медикаментозное спокойствие. А потом снова белый коридор, холодна палата и бесконечна череда вопросов.

Как объяснить средневековому священнику, что Земля вертится вокруг Солнца, и не попасть при этом на костёр? Никак. Как объяснить националисту, что все расы равны, и не получить при этом добрую порцию тумаков? Никак. Так и Элизабет безуспешно билась в закрытую дверь. Она, как добропорядочный гражданин, привыкла верить своему государству и властям. Попытки разоблачить мнимые заговоры в своих статьях — это всего лишь попытки добиться признания. Работа. Не более того. Она любила свою страну. Она была патриоткой. Девушка жаждала победы демократии во всём мире и радела за национальную безопасность. Это и сыграло с ней злую шутку. Она попала в беспощадное болото. В болото, заполненной жижей скепсиса. И чем сильнее она пыталась доказать свою правоту, тем большее недоверие она вызывала у окружающих.

Что-то страшное пытается проникнуть или уже проникло в наш мир. Что-то страшное уничтожает людей. Она стала свидетелем чудовищного преступления, а её никто не хочет слушать. Полиция уверяет, что о пропаже или смерти мужчины по имени Рональд Понтон тридцати трех лет отроду, шести футов высотой, атлетического телосложения, с безупречной улыбкой и чёрными волосами никто не заявлял. Кроме неё, конечно. Более того, полиция уверяет, что такого господина в стране не было, нет и не предвидеться. Да они даже не способны за нелегальными эмигрантами следить, которые миллионами лезут в страну со всех сторон! О чем тогда может быть речь!

Существует устоявшиеся мнение, что с призраками могут общаться либо медиумы, либо психи. Что, по сути своей, одно и то же. Поэтому девушка, со своим повествованием про потусторонние силы, сменила одну государственную организацию на другую. С белым коридором, холодной палатой и бесконечной чередой вопросов. Эти несколько дней превратились в персональный ад.

Сначала, по приезду в психиатрическую больницу, она была уверена в себе и спокойно рассказывала о произошедших событиях высокому худому доктору в очках с роговой оправой. Здесь-то разберутся, что к чему! Это не полицейский участок с вечно сонными бездельниками. Потом она также спокойно повторяла свой рассказ уже группе врачей. Они задавали уточняющие вопросы, она лаконично на них отвечала, не теряя логики повествования. Они довольно улыбались и делали пометки в блокнотах. Эта наигранная заинтересованность, медлительность и их надменные лица вскоре начали раздражать Элизабет. Пришла агрессия и истерика. А следом за ними и первый успокаивающий укол.

Затем, проснувшись, она поняла, что раздражительность никуда не делась. Более того, к ней примешался страх. Страх, вызванный беспомощностью. Страх, вызванный предчувствием неминуемой гибели. Тот, кто украл Рональда, наверняка объявил охоту на Элизабет. Она была там и всё видела. А свидетели никому не нужны. Поэтому, теряя здесь время на пустые разговоры, она рисковала потерять жизнь. Попытаться донести это до своих мучителей? Не поверят? Не отступай, доказывай, кричи, угрожай, протестуй, требуй встречи с врачом, отстаивай своё мнение! Очередная истерика заканчивается очередным сном. А во сне девушка видит, как её убивает чёрный вихрь. Просыпайся! Новая отчаянная попытка доказать свою правоту должна сработать! Не удалось. Снова укол. Спокойствие. Снова страшный сон врывается в её сознание. Просыпайся! Головная боль. Страх. Нужно бежать! Но попытки сбежать заканчивались до обидного предсказуемо. Нужен был план, а её вели эмоции. Игла вновь и вновь протыкала нежную кожу девушки и впрыскивала дурманящую жидкость в её кровь. И вновь сон. И вновь смерть от руки, появляющейся из чёрного вихря. Замкнутый круг безумия.

Попасть в психиатрическую лечебницу, доказывать свою правоту и мечтать о понимании и быстром освобождении — верх наглости и глупости. Это Элизабет поняла слишком поздно. Поняла только тогда, когда крепко затянула петлю паранойи на своей шее. Смириться со своим сумасшествием девушка не желала. Рональд был реален, её чувства к нему были реальны, и его исчезновение было не менее реальным. Существует определённое мнение, удивительный парадокс, что психиатрическая лечебница благоприятствует развитию фобий и психоза у здорового человека. Чем дольше здоровый человек будет находиться в подобном заведении, тем больше вероятность того, что ему в итоге не нужно будет покидать его.

В конце концов Элизабет осознала тщетность своих попыток доказать кому-либо правдивость истории пропажи Рональда. Она смирилась все же с ролью душевнобольной, но не приняла её. Пропали чувства, мысли, желания. Пришла апатия. Осталось ждать ужасной мучительной смерти от неизвестной потусторонней силы.

А сегодня ранним утром сквозь туман безразличия прорвался голос. Еще до рассвета. До момента, когда первые лучи солнца пробиваются сквозь укрытое решеткой окно. Прорвался, как свет маяка, направляющий корабли в океане. Она отмахивалась от этого голоса, сопротивлялась из последних сил, пыталась не слушать его. Элизабет была уверенна в том, что её намеренно хотят свести с ума, что это побочный эффект от медикаментов. "Я здорова, чёрт возьми! Оставь меня в покое!" — кричала она. Но голос, который был записан в разряд злейших врагов, на самом деле оказался единственным помощником. Сломав ослабевшие ментальные барьеры измученного организма, голос проник в её разум и вытянул девушку из бездны. Подарил надежду. Вернул чувства. Обещал помочь. И Элизабет поверила ему. Возможно, именно в этот момент она действительно сошла с ума.

Наше время, день четвертый,

Североафриканская республика,

Взгляд со стороны.

Каника сидела возле застеленной белой простыней кровати, на которой в бессознательном состоянии лежал Ругевит. Или Андрей. На данный момент она имела множество не до конца сформулированных вопросов. Но это было не важно, ведь ответить на них мог только этот человек, который чуть менее суток не желал приходить в себя после событий на Великой Арене. Его обнаженное израненное тело было подключено к приборам, контролирующим его жизненные показатели.

— Кто же ты такой, незнакомец? — Каника всматривалась в лицо мужчины и в очередной раз пыталась понять, чем он так затронул её душу. Да, нечитаемый, ну и что? Мало что ли она их чувствовала? Но он был особенным. И первым из "закрытых", кого Каника защитила, а не предала.

Вчерашний вечер не закончился тяжелым разговором с отцом. В отместку за укрытие правды, Адис заставил её участвовать в награждении победителя вместе с наглым бесцеремонным Мартином, который был раздосадован мнимыми интимными желаниями девушки и строил из себя обиженного подростка. Его поджатые губы и оскорбленный взгляд выглядели комично. Он точно повелся на её обман. А вот Адис мог наигранно принять её ложь и затеять своё маленькое расследование. Или же продумывает очередную комбинацию, в которой можно будет задействовать уникального нечитаемого, к которому дочь проявила неожиданный интерес. Да, его действия были непредсказуемыми и оставались для девушки загадкой. Как, собственно, и её намерения были укрыты от всемогущего стратега.

Выходить на арену, под кинжальные взоры беснующейся толпы не было абсолютно никакого желания, но выбора не осталось. Изобразить покорность иногда не лишнее. Особенно если есть необходимость сгладить острые углы. Поэтому девушка ступила на песок арены, перебарывая своё отвращение к происходящему. С каждым шагом она глубже погружалась в первобытный мир. Жестокий и беспощадный. Каника чувствовала похотливые взгляды мужчин, чувствовала запах крови и смерти. Единственным маяком в этом враждебном мире была широкая спина победителя Большой Битвы. Он стоял на коленях, уронив голову на грудь. Он уже не метался по арене, как несколько минут назад, одаривая трибуны яростными протестующими выкриками. Он был опустошен и измотан.

Гладиатор не изменил свою отрешенную позу ни в тот момент, когда Мартин приветствовал толпу, представляя себя и свою спутницу. Ни в тот момент, когда из-под арены выползал подиум для награждения, и когда полуобнаженные девицы выносили медаль чемпиона и прочие атрибуты награждения. Его безразличие и отрешенный вид ломали привычную картину финальной части Великой Битвы. Трибуны постепенно сменили восторженные выкрики на возмущенное гудение. Каждый пропитывался недоумением. Простой процесс награждения превратился в серьёзное испытание для Мартина.

Пытаясь не потерять нацепленную на лицо улыбку, Мартин судорожно перебирал в голове наилучшие варианты продолжения церемонии. Промедление — это роспись под заявлением о своем бессилии. Что позволяет себе это ничтожество? Любой другой скакал бы как заведенный битый час и в одно мгновение взобрался бы на пьедестал с глупой довольной улыбкой, стоило бы тому появиться из песков арены. А этот ломает комедию! Убить бы, выскочку, да Мастер запретил его трогать.

Каника с удовольствием наблюдала за мысленными метаниями Мартина. Не без наслаждения она следила и за тем, как он, успокаивающе махая рукой недовольно гудящим зрителям, направился неуверенным шагом к гладиатору. Как он в приказном тоне требовал Ругевита взойти на пьедестал и получить заслуженную в честном бою медаль и соответствующие почести. Еще больший восторг у неё вызвал резкий удар в подбородок Мартина, нанесенный бойцом с криком "моё имя — Андрей!"

Девушка не думала, что тело человека может так далеко улететь после удара. Доказательство этого пыталось подняться с песка, отплевываясь кровью. А трибуны взорвались овациями, предвкушая продолжение праздника смерти и крови. Девицы, громко вскрикнув и уронив реквизит, бросились прочь с Арены. И только Каника осталась на месте и внимательно наблюдала за гладиатором. Да, история Большой Битвы еще не знала таких прецедентов.

Дальнейшие события развивались стремительно. Два озадаченных охранника, вооруженные резиновыми дубинками, выскочили на песок и бросились к силящемуся подняться Мартину. Получив словесный разнос от мужчины, они бросились к его обидчику. Двое натренированных мужчин, получающие жалование за свою физическую форму, в одно мгновение разлетелись в разные стороны от молниеносных ударов бойца. Один из охранников, к неописуемой радости всех зрителей и Каники в частности, потеряв сознание еще в воздухе, навалился на с трудом поднявшегося Мартина и придавил его всем телом к песку.

Имея четкий приказ не убивать победившего гладиатора, служба безопасности выпустила на арену очередных охранников, вооруженных дистанционным электрошоковым оружием. Осторожно подобравшись на расстояние выстрела, один из мужчин нажал на курок и два электрода впились в спину бойца. Электрический разряд, передаваемый по тонким изолированным проводам, должен был эффективно парализовать гладиатора. Должен был, но не смог. Мимолетным движением Андрей вырвал доставляющие неприятные ощущения зонды, и, сократив дистанцию, хлестанул левой рукой по глазам противника, а основанием ладони правой руки ударил ему в нос. Невыносимая боль ломающихся костей — это было последнее, что почувствовал незатейливый охранник.

Никто из попавших на Арену охранников не желал становиться гладиатором, на которого нацелены возбужденные взоры толпы. Наблюдать за кровавыми поединками и делиться друг с другом прогнозами это одно, а примереть шкуру смертника на себя — это совсем другое. Но выбор за них был уже сделан. Три отчаянных выстрела произошли одновременно. Три пары зондов одновременно вгрызлись в тело мятежника. Три пары глаз с надеждой устремились на разбушевавшегося мужчину. Казалось, такого электрического разряда не смог бы выдержать ни один человек. В особенности человек, получивший многочисленные ранения во время предыдущих схваток и измотанный кровопотерей. Но Андрей опроверг эти предположения и трое охранников по очереди в течение минуты последовали примеру своего коллеги — легли на песок арены. Оставалось надеяться, что они все же смогут когда-нибудь увидеть свет.

Каника видела искаженное гневом лицо мужчины. Он был готов рвать на части любого, кто выйдет на арену. Его битва только начиналась. В этот момент Мартин наконец-то выбрался из-под придавившего его охранника и жаждал мести. Его глаза пылали огнем, не уступая яростному пламени глаз гладиатора. Их взгляды встретились и трибуны замерли в сладостном ожидании очередной смертельной схватки. Сегодня был поистине восхитительный день! Такого представления не ожидал никто!

Каника почувствовала, как её тело задрожало. Липкий страх медленно расползался по телу девушки. Он не должен умереть! Но и убивать Мартина, как бы девушка этого не желала, он не должен! Такого Адис не простит никому. Пересиливая себя и охвативший её ужас, девушка встала между готовыми броситься друг на друга мужчинами. Она приняла на себя два полных ненависти взора. Дрожь, острая боль в животе и тошнота определенно были признаками охватившей её паники. В этот момент девушка не замечала, как на арену выбегали новые охранники вооруженные уже огнестрельным оружием и брали на прицел непокорного гладиатора. Не видела, как за спиной Мартина молниеносно появился Адис и успокаивающе сдавил своей рукой его плечо. Не слышала, как по трибунам прокатился вздох легкого разочарования. Она не замечала ничего. Кроме меняющегося лица мужчины. Лица победителя Большой Битвы. Отрешенность сменилась удивлением. Ярость сменилась нежностью. Он одними губами прошептал что-то, не сводя с неё глаз. Он знал её. Девушка была уверенна, что он знает её. Но откуда? Откуда, черт возьми?

Сделав неуверенный шаг к нему на встречу, Каника подняла с песка арены оброненную одной из девиц увесистую медаль. Мужчина примирительно развел руки в стороны и слегка наклонил голову. Его глаза улыбались и лучились радостью, а губы продолжали неустанно что-то нашептывать. Возможно, он молился. Подойдя на расстояние вытянутой руки, Каника попыталась разобрать его речь, но этого языка, к сожалению, девушка не знала. Медленно потянулось время, а Великая Арена застыла в ожидании развязки затянувшейся неординарной церемонии награждения. Настроение толпы и её желания переменчивы, как осенняя погода.

Секунда. И вот медаль занимает своё законное место на шее победителя Большой Битвы. Еще одна секунда. И вот зал в очередной раз взрывается овациями, охранники с облегчением вздыхают, Мартин продолжает гневно сопеть, а Адис, задумчиво разглядывая песок под своими ногами, покидает арену.

Но всё это было где-то в другой вселенной. Очень-очень далеко. И совсем не важно. Здесь и сейчас существовали только он и она. Мужчина и женщина. Незнакомые, но такие близкие. И Ругевит, одарив Канику полным обожания и преданности взглядом, завалился на бок и потерял сознание. Силы покинули его.

С тех пор мужчина ни на минуту не приходил себя. Он безмятежно лежал на кровати. А Каника не находила себе места, перебирая в голове вновь и вновь произошедшие события и свои странные чувств. Да, этот незаурядный персонаж заинтересовал её. К сожалению, Адиса он заинтересовал не меньше. Отец даже вернулся под своды арены, чтобы лично понаблюдать за тем, кто устроил столь грандиозное представление. Наверное, Адис даже не успел сесть в свой личный вертолет. Лишнее внимание со стороны отца, конечно же, не желательно, но что ж поделать? По крайней мере, пока интерес Адиса к гладиатору будет жив и сам гладиатор не отправится на встречу со своими Богами, в кого бы он там не верил.

Накопленная усталость, монотонный гул медицинских приборов и неяркий электрический свет сделали своё дело. Сон медленно, но уверенно побеждал сопротивляющийся организм девушки. Лёгкая дрема — состояние между сном и бодрствованием. То самое состояние, когда человек более всего подвержен чужому ментальному воздействию и внушению. То самое состояние, в котором человек проникает в глубины мироздания. Яркие футуристические образы и видения обычно мгновенно растворяются, стоит человеку открыть глаза. И не оставляют ни следа о себе, кроме горького послевкусия потери чего-то чрезвычайно важного. Так и Каника, вздрогнув от неожиданного прикосновения, долго пыталась прийти в себя и понять, что же важного она увидела за непродолжительный период пребывания в царстве сновидений.

Также девушка не сразу смогла понять, что же разбудило её. Легкий туман в голове не рассеивался, заставляя мысли блуждать в хаотичном порядке. А осознав, что же случилось, Каника взволновано посмотрела на нежно сжимающую её кисть сильную мужскую руку. Переведя взгляд на лицо загадочного мужчины, лежащего на укрытой белой простыней кровати и державшего её за руку, девушка неуверенно произнесла:

— Привет, Андрей.

— Привет, Ева, — ответил ей мужчина.

Наше время, день четвертый,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

Левую часть лица пронзила невыносимая боль, и Мартин недовольно поморщился, слегка дотронувшись до щеки. Чертов недоносок опозорил его перед уважаемыми людьми, перед Мастером и перед его строптивой дочуркой. Проклятье! Такого унижения он не испытывал никогда за всю свою жизнь. Ярость кипела в нем, требуя крови гладиатора. Но Адис категорически запретил его трогать. Видите ли, его дочка желает с ним покувыркаться. Ничего, скоро придет звездный час Мартина. Тогда он заставит смотреть своего обидчика на то, как медленно и мучительно гниет его тело. Довольная широкая улыбка заставила пожалеть о секундной радости. Лицо вновь отозвалось жгучей болью.

Адис восстановил внешний вид лица Мартина. Опухшее синее лицо выглядело непрезентабельно и могло сорвать важную операцию. Но боль Адис принципиально оставил, как напоминание об унижении. И настоятельно посоветовал не избавляться от неё. Ослушаться Мастера Мартин не рискнул, в этом случае его ждал бы не радушный прием по прилету домой. Непрезентабельно тогда бы стало выглядеть не только лицо. В такой незавидной ситуации оставалось накапливать праведный гнев в себе. А уже вторая за неделю смена часового пояса не прибавляла бодрости и спокойствия.

Прилетев ранним утром в город, мужчина встретился в установленном месте с прибывшими на день раньше и приступившими к расследованию агентами Адиса. До его прилета они должны были обыскать места жительств Рональда и разрабатываемой им журналистки, а также пообщаться с их соседями. Отчет, предоставленный ими, не вызывал восторга. Информации было крайне мало. Однако пару интересных фактов они все же предоставили. Первый факт — это исчезновение журналистки. Её также не видел никто из соседей с того самого дня, когда пропал Рональд. А руководство канала отказалось предоставлять какую-либо информацию о своей сотруднице. Такое странное поведение подтолкнуло Мартина к мысли, что девушка находится в пикантной ситуации, о которой, дабы не запятнать репутацию, умалчивается. Значит либо тюрьма, либо наркология, либо психиатрия. Мартин дал указания проработать эти варианты двум из своих людей. А с остальными отправился изучать место, где должны были встретиться Рональд и Элизабет. Это был интересный факт номер два. Как замечательно, что некоторые девушки имеют привычку записывать всё, что с ними происходит, в ежедневник.

Теперь, прогуливаясь вдоль улицы, Мартин мучился от беспощадной боли, периодически напоминающей о себя, и ждал, пока его ищейки что-нибудь нароют. Найти какую-нибудь серьезную зацепку он не рассчитывал. С момента их встречи прошло не так уж много дней, но и этого было достаточно, чтобы городской ритм жизни стёр любые следы. Однако так, по крайней мере, можно было скоротать часок-другой, пока его люди ищут информацию о местонахождении девушке.

Будь Мартин на месте Рональда, он повел бы девушку в ресторан. И там уже продолжил бы свою работу. Назначать встречу здесь и потом ехать на такси в другой конец города не логично. А Рональд не страдал отсутствием логики. По крайней мере, Мартин очень на это надеялся и отправил одного из своих агентов в ближайшие рестораны с фотографиями разыскиваемых.

Его поисковая бригада уже больше часа не могла найти никаких следов или улик. Ничего необычного и непредсказуемого не произошло, однако, выслушав доклад, Мартин почувствовал легкое раздражение и приказал агентам еще раз внимательно осмотреть каждую подворотню в этом квартале. Это не принесет никаких плодов, но пусть занимаются хоть чем-нибудь, лишь бы не стояли над душой с каменными лицами и не привлекали внимание прохожих.

Пропажа Рональда поистине окутана ореолом загадочности. Никаких следов. Никаких улик. Ничего. Даже Мастер, имея мощную ментальную связь с каждым из своих учеников, не почувствовал ничего, кроме того, что его любимчик променял наш мир на мир иной. Мартин начинал жалеть, что ввязался в эту авантюру. На данный момент его расследование не сдвинулось ни на шаг. А это опасный результат. Второй прокол подряд для него станет смертельным приговором.

Также Мартина удивляло отсутствие активности в местных человеческих центрах, являющимися качественно закамуфлированными представительствами членов Совета. Аналитики Адиса не заметили никакой деятельности ни со стороны сектантов Ибрагима, ни со стороны представителей Ричарда. А если они замешаны в этом деле, то должны были задействовать своих смертных помощников. Странно. Никто не исключает возможной аферы Луцима, но за его центрами тоже установлена слежка. И там тоже тишина. А личного присутствия здесь не мог себе позволить никто из перечисленных членов Совета. Их головы заняты завтрашней встречей.

— Мистер Блэйк, — голос одного из агентов вырвал мужчину из раздумий. — Четвертый вернулся, ни в одном из ближайших ресторанов их не опознали. Однако одна из официанток поведала, что в тот вечер здесь что-то произошло. Приезжала полиция и машина скорой медицинской помощи. Сейчас он попытается узнать подробности у местных жителей. А теперь прошу пройти со мной в один из проулков. Мы нашли там то, что может вас заинтересовать.

Мартин кивнул и махнул рукой, давая разрешение вести себя. Идти пришлось недалеко. Завернув в тёмный проулок, плохо освещенный даже в середине дня, мужчина вопросительно уставился на агента. Тот в ответ успокаивающе выставил ладони перед собой и, подняв с асфальта какие-то обломки, произнес:

— Это мобильный телефон, Мистер Блэйк.

— Спасибо за ознакомительную экскурсию в мир современных технологических достижений, — раздражение нарастало. К чему ему эта куча мусора? Мартин еле сдерживал свой эмоциональный порыв.

— Мы извлекли сим-карту и определили номер, — мужчина продолжил свое повествование, не обращая внимания на язвительный раздраженный тон командира. — Это телефон человека, которого мы ищем. Через несколько минут мы сможем предоставить детализацию звонков за интересующий вас период. А пока могу сообщить, что последний входящий звонок был от абонента с этим номером.

Мартин принял из его рук обрывок бумаги, на котором кривым почерком был написан набор цифр. Очень знакомый набор цифр. Это был его личный номер телефона. И что это дает? Мог ли Рональд выбросить свой телефон после нервного разговора с Мартином? Однако никто в здравом уме не избавляется от личного, закрытого от прослушивания номера. Даже разбив телефон в приступе бешенства, он должен был забрать сим-карту. Или его похитители, вернее убийцы, так незатейливо избавились от отслеживаемой техники? Ясно одно — Элизабет находилась рядом с ним в тот момент, когда произошли трагические события. Более того, велика вероятность того, что она причастна к исчезновению Рональда. Если это не так, искать её можно будет только в моргах, на свалках или на дне реки. Никто не оставляет свидетелей.

— Первый, — Мартина забавляло то, что они обращаются друг к другу по номерам. — Свяжись с Шестым и узнай, что они узнали. И поторопи четвертого, информация нужна в кратчайшие сроки. Пока наше расследование не дает абсолютно никаких результатов.

Мужчина лукавил, намеки на зацепки появились, но расслабляться непозволительно. Первый кивнул и ответил:

— Через пару минуту я сообщу вам результаты, мистер Блэйк.

Мартин покинул недружелюбный проулок. Находиться там уже не имело никакого смысла. Лучше погреться на солнце, которое сегодня крайне активно одаривало всех своим теплом. Утихшая на время боль вновь дала о себе знать. Резко и бесцеремонно. И именно в тот момент, когда он пытался расслабиться! Мужчина поморщился и по привычке прикоснулся к щеке. В его голове пронеслась предательская мысль избавиться от издевательского напоминания о позоре с помощью своих способностей, но он прогнал эту идею, вспомнив наказ Мастера. Конечно, победителей не судят, и Адис мог бы закрыть глаза на игнорирование его "маленького" каприза при благополучном завершении расследования. Но расследование пока не завершено. Риск дело благородное, но не в его ситуации.

— Мистер Блэйк, — Первый, как и обещал, долго не отсутствовал.

— Я тебя внимательно слушаю, — отозвался Мартин.

— Шестой нашёл журналистку. Она находится в психиатрической больнице, адрес он мне сообщил. Мы можем выдвигаться туда, однако позвольте мне для начала изложить информацию, которую раздобыл Четвертый, — Мартин одобрительно кивнул, и мужчина продолжил. — Он выяснил, что в тот вечер здесь происходили странные события. По показаниям опрошенных людей, примерно в то же время, когда на телефон Рональда поступил звонок, здесь услышали истошный крик девушки. Собравшиеся на крик прохожие обнаружили девушку в бессознательном состоянии как раз рядом с тем проулком, который мы с вами осматривали. Вызванные полицейские не обнаружили никаких следов нарушения закона и, пообщавшись с потерпевшей, передали её подъехавшим медикам. А те, в свою очередь, через время вернули её полицейским. Говорят, что девушка была не в себе и отчаянно пыталась доказать что-то представителям обеих служб. А те пытались доказать друг другу, кто должен заниматься неожиданным подарком. К сожалению, никто из присутствующих не смог расслышать содержание этих дискуссий. Говорят, что её в итоге забрала полиция.

— Собирай людей, через пять минут выезжаем.

Нельзя сказать, что полученная информация кардинально изменила ход расследования. Все вернулось на свои круги. Элизабет жива и только она может внести ясность. Она была с Рональдом, она наверняка видела то, что с ним произошло. Почему же тогда её оставили в живых? Вот главный вопрос. Остается надеяться, что местные специалисты по душевной организации людей не превратили девушку за несколько дней в безвольное растение. Хотелось бы пообщаться с более-менее адекватным человеком, который прекрасно осознает, какую боль может доставить молчание.

Мартин еще раз прошелся вдоль улицы, подошел к злосчастному проулку, заглянул в него. Глубоко втянув воздух, он в течение нескольких секунд всматривался в полумрак. Приобретенный дар делал всех учеников Адиса "закрытыми" друг для друга. Они не могли читать, просчитывать и видеть будущее друг друга. Для этого они прибегали к хитростям и использованию так называемых "маяков". Однако они прекрасно чувствовали друг друга. Ощущали каждой клеточкой тела присутствие своего коллеги в непосредственной близости. А смерть одного из них должна была загореться красной лампой в сознании каждого, кто был инициирован Адисом. В случае с Рональдом этого не произошло.

Мартин абсолютно ничего не чувствовал. Вот именно это и терзало мужчину последние минуты. Это было очень странно и неправильно. Создавалось впечатление, что Рональда никогда не было. Что его стерли из мироздания. С такими тяжелыми мыслями он медленно направился к черному минивэну.

Наше время, день четвертый,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

Беркант внимательно рассматривал фотографии, сидя на деревянном стуле возле окна. Снятый номер в гостинице не отличался богатым убранством: четыре одиночные кровати, два стула и один стол. Минимальные удобства в низкопробной гостинице. Но этого с головой хватало Берканту и его людям. Они приехали работать, а не развлекаться.

Никого из людей, запечатленных его братом накануне, он не знал и никогда не видел. Подготовленное досье он изучил старательно и был уверен, что их не было ни среди близких помощников Ричарда, ни среди учеников Адиса, ни среди приспешников Луцима. Но их интерес к пропавшей журналистке Элизабет был не случаен. И они приступили к её поиску раньше боевой бригады Ибрагима. А это факт печальный. Возможно, они тоже уже определили её местоположение и готовились к операции по извлечению девушки из психиатрической больницы. Означать это могло лишь то, что столкновения избежать будет крайне сложно.

— Брат Джаньят, ты уверен, что они не обнаружили тебя? — Беркант вопросительно посмотрел на своего духовного брата, который расположился на одной из кровати.

— Уверен, — не смотря на то, что обет молчания закончился, коллега мужчины не стремились развернуто вести беседу.

Беркант рассеяно поморщился. Что делать с внезапно появившимися конкурентами? Открытое боевое столкновение может привести к фатальным потерям. Группа Берканта состоит из четырех человек, а их, по предварительным данным, не менее семи. Проводить диверсионную подрывную деятельность вариант шикарный. Но не стоит забывать, что в его распоряжении всего три человека. Это крайне мало. А приоритетной задачей все же является получение информации о Рональде от журналистки.

Задание оказалось гораздо сложнее, чем предполагал Беркант. Прилетев на место назначения вчера ранним утром, мужчины сразу приступили к первому этапу расследования, к проверке всех, с кем контактировал Рональд. Подготовительная работа на базе была проведена на высшем уровне. Однако именно на этом этапе боевая бригада, делегированная Ибрагимом, столкнулось с рядом проблем.

Первая проблема заключалась в том, что найти какие-нибудь следы или улики в месте, где оборвалась связь с устройством слежения, не удалось. Это был ничем неприметный проулок, каких сотни в этом городе. Избавиться от биологического "жучка" практически нереально, и это смущало Берканта.

Вторая проблема — это исчезновение Элизабет. На эту девушку возлагались большие надежды, и Беркант никак не ожидал, что её тоже придется разыскивать. Третья проблема возникла в процессе поиска Элизабет. Мужчины узнали, что кто-то до них обыскал квартиру журналистки. Что кто-то, представившись частным детективом, до них посетил штаб-квартиру телеканала, в котором работала девушка. Благо, что удостоверения агентов госбезопасности вызывают больше трепета в сердцах людей, нежели удостоверения частных детективов. Представители телеканала с радостью поделились информацией о незавидной судьбе Элизабет и предоставили видеозапись камеры наблюдения, на которых был запечатлен черный минивэн детективов.

Могло показаться, что теперь расследование будет продвигаться довольно удачно. К сожалению, все было просто лишь на первый взгляд. Необходимо было выяснить, в какую больницу определили девушку и разработать план по её освобождению. Идти напролом и забирать девушку, прикрываясь липовыми удостоверениями, чревато. Такая попытка забрать душевнобольного из больницы приведёт к обязательному звонку в управление госбезопасности. А там и знать не будут о так называемой специальной операции. Поэтому Беркант отправил двоих своих братьев на поиски информации о больнице, о её системе безопасности и персонале.

Ко всему прочему, упускать из вида конкурентов, которые могли все также идти на шаг впереди, было бы непростительной оплошностью. Кто они такие, каковы их возможности и на кого они работают было неизвестно. Поэтому Беркант отправил одного из своих братьев разыскать засветившийся на камере черный минивэн и организовать слежку за его пассажирами.

— Брат Джаньят, ты можешь поведать мне свои мысли по поводу этой группы людей и поделиться выводами об их потенциальных возможностях? — Беркант, бросив фотографии на стол, поднялся и стал медленно прохаживаться по комнате.

— Эти люди — профессионалы, — мужчина отвечал коротко, делая непродолжительные паузы между фразами. — Я насчитал восемь человек. Работают без суеты. Имеют четкий план. Вооружены. Установить следящее устройство на их автомобили не удалось. Сегодня утром группа из четырех человек выехала в неизвестном направлении. Я остался наблюдать за местом их дислокации. Затем еще двое покинули базу. Не имея возможности продолжать наблюдение, вернулся в гостиничный номер. Журналистку не видел. Могу предположить, что они только собирают информацию и не имеют представления о её местоположении. Активных действий не предпринимают. Возможно, ждут приказа. Это всё, что я могу сообщить.

Беркант задумчиво остановился в середине комнаты. Много ли информации раздобыл Джаньят? Нет. До сих пор неизвестно на кого работают так называемые детективы. А это мешало выстраивать стратегию дальнейших действий. Это минус. В случае открытого боевого столкновения боевая бригада Ибрагима будет иметь дело ни с кучей случайно собранных дилетантов, а со специально обученными профессионалами. Это тоже минус. Еще один минус — это количество этих самых профессионалов. И, наконец, самый большой минус в сложившейся ситуации — это отсутствие времени. Не было времени ни на долгую основательную подготовку операции, ни на ожидание подкрепления. Ближайшая база с людьми, работающими на Ибрагима, находится в трехстах милях. Ко всему прочему они не являются "закрытыми", и за ними может быть установлено наблюдение, если в игре задействованы Адис или Луцим. Элизабет необходимо вызволять сегодня. Ходят слухи, что длительное пребывание в психиатрических больницах не идет на пользу душевному здоровью. Вывоз девушки из страны, чтобы Ибрагим мог залезть ей в голову, организовать будет крайне сложно. Уж лучше бы она была в здравом уме и все поведала сама.

Единственный плюс, который Беркант видел, это то, что их конкуренты, вероятнее всего, пока не знают, где искать журналистку. Если Джаньят так считает, у Берканта нет оснований сомневаться в его предположениях. Он полностью доверял его умению делать выводы из мелких деталей. Жаль эта способность полностью нивелировалась, когда речь заходила о религии и Едином Боге. Фанатики, что с них возьмешь?

— Наши братья уже определили и изучают больницу, в которой находится девушка, — Беркант вновь присел у окна. — Свяжись с ними и выясни, как продвигается подготовка операции. Сообщи им известную нам информацию. Пусть подготовят несколько сюрпризов для незваных гостей. Затем собираем необходимое оборудование и отправляемся к ним. Пора приступать к решительным действиям, пока мы еще имеем небольшую фору.

Джаньят молча поднялся с кровати и направился в соседнюю комнату для выполнения приказа Берканта. Приказа? Беркант предпочел бы назвать это пожеланием, но его духовные братья воспринимали это как приказ. И вновь во всем виновато проклятое вероучение, которым Ибрагим пропитал насквозь всех своих подопечных "закрытых". Злость, задавленная еще во время перелёта, вновь овладела его сознанием. Напрасно Ибрагим спустил разговор на тормозах. Зерно сомнений, которое он не успел выкорчевать, прорастало. Для чего забивать голову людей, ответственность за которых ты возлагаешь на себя, религиозным мусором? Не вынесут правды? Чушь! Беркант же справился, а они чем хуже? Почему они должны жить в неведение?

Неизвестно, куда бы завели мужчину его внезапные неконтролируемые размышления, если бы Джаньят не прервал бы их:

— Братья Демьян и Освальд ожидают нас, они практически готовы к началу операции. Они предлагают не пытаться извлечь девушку из больницы, а провести её допрос и ликвидацию прямо в палате. Конечно, если она будет в состоянии вести беседу. В противном случае они предлагают воспользоваться запасным планом. Его суть мне не была изложена. Из оборудования им ничего не надо. Все необходимое они уже взяли.

— Тогда выдвигаемся, — Беркант поднялся и направился к двери. С подробностями разработанных планов они ознакомятся по прибытию на место. Мужчина не имел никакого морального права ставить под сомнение качество проведенной работы и сделанных выводов. Он во всем доверял своим братьям. Во всем, что не касается религии.

Поездка до необходимого адреса не займет много времени. Небольшое количество машин на дороге можно было объяснить только наступившими выходными. Природа баловала людей, подарив им теплые солнечные деньки. Деньки, которые прекрасно подходили для чудесного отдыха на природе вдали от городской суеты. И порядочные семьянины, не задумываясь, бросали все насущные дела и вывозили своих жен и детей на чудесный пикник. А ведь такой же могла быть и жизнь Берканта! Жизнь, лишенная тяжкого знания о ведущих постоянную борьбу и двигающих людей, как пешки, самопровозглашенных повелителей планеты. Жизнь, лишенная изнурительных тренировок и спецопераций во славу сомнительных ценностей. Жизнь, в которой самыми серьезными проблемами были бы драки сына в школе и вереница назойливых поклонников дочери.

Глубоко в груди что-то взорвалось, выжигая всё и оставляя после себя лишь пустоту. Беркант часто задышал, приложил руку к груди и расширенными глазами посмотрел на продолжающего безмятежно вести машину Джаньята. Неизвестное чувство заполняло его сознание. Заставляло трепетать каждую клеточку организма. Страх. Всепоглощающий страх одиночества и забвения. У твоего напарника есть вера. Он ослеплен ей и ему неведом страх. А что есть у тебя, кроме чужой войны?

Эмоциональный всплеск также быстро сошел на "нет", как и появился. Глубоко вздохнув и вытерев выступивший на лбу пот, Беркант прогнал остатки губительных мыслей. Сегодня он очень часто впадает в неконтролируемое состояние. Плохой знак. Пора сосредотачиваться на предстоящей операции.

— Брат Джаньят, останови машину здесь. Пройдемся пешком.

— Хорошо, брат Беркант.

Мужчины покинули машину. Их внешний вид мог вызвать удивление у прохожих. Черные длинные плащи не соответствовали погоде. Зато прекрасно скрывали две кобуры, закрепленные на поясном ремне. Беркант извлек из багажника ручную кожаную сумку средних размеров, в которой хранилась пара компактных пистолет-пулеметов. И несколько запасных обойм. На всякий случай.

Встретившись с братом Демьяном, Беркант внимательно выслушали разработанный им и братом Освальдом план, который еще утром, используя грим, внедрился в больницу под видом проходящего стажировку санитара. Где настоящий санитар, Демьян умолчал. Освальду необходимо было проникнуть в сердце системы безопасности и, взломав систему, установить контроль над всеми камерами и датчиками системы безопасности. Также он должен был объявить по больнице повышенный уровень безопасности. Это должно привести к тому, что всех пациентов закроют в палатах и без лишней необходимости не выпустят. Учитывая, что сегодня выходной, такое положение дел только порадует персонал и не вызовет подозрений. А посланникам Ибрагима это будет только на руку.

Беркант и Джаньят должны выведать в регистратуре номер палаты или на худой конец этаж, на котором держат журналистку. Помимо этого в их обязанности входит контроль окружающей обстановки. А брат Демьян, в свою очередь, должен снаружи проникнуть в палату Элизабет в тот момент, когда брат Освальд отключит камеры. А там по усмотрению: либо допрос и ликвидация, либо эвакуация через окно.

Тянуть время и взвешивать все "за" и "против" предстоящей операции Беркант не имел возможности, мужчина затылком ощущал дыхание конкурентов. Связавшись с Освальдом и удостоверившись, что он в полной боевой готовности, мужчина вместе с напарником направился в сторону входа на территорию психиатрической лечебницы. А Демьян остался ждать команды, прячась в тени большого ветвистого дерева.

Наше время, день четвертый,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

В замкнутом изолированном пространстве, которое отгорожено от окружающего мира белыми стенами и небольшим решетчатым окном, сложно следить за временем. Если бы Элизабет не была изолирована от прочих постоянных обитателей этого специфического заведения как крайне опасный и агрессивный субъект, ей бы не пришлось задумываться о том, который сейчас час. Но она была в крайне незавидном положении.

Здесь не было привычных часов, в огромном количестве окружающих людей в повседневной свободной жизни: наручных, карманных, украшающих административные здания, мерцающих в общественном транспорте, ярко горящих на городских улицах, сопровождающих телевизионные информационные выпуски, светящихся на экране мобильного телефона. Здесь не было ничего, что демонстрирует заветные цифры. Однако и в таких условиях можно научиться определять время. По косвенным признакам. И Элизабет могла бы в совершенстве овладеть этим ремеслом, если бы её наблюдательность и профессиональная любовь к мелочам не были вытравлены в короткие сроки докторами и медикаментами. Никто не станет спорить, что точность такого исчисления времени хромала бы, но за неимением лучшего варианта, как говориться, сгодился бы и этот.

Элизабет могла бы заметить, что около восьми утра кто-то громко шумит ведрами, проходя мимо её палаты. Это уборщица приступает к своим повседневным обязанностям на этаже. А ближе к девяти утра ярко красный спорткар одного из врачей больницы занимает своё место на стоянке, которое прекрасно видно из её окна. В десять на променад высыпаются пациенты из соседнего корпуса. Девушка никак не смогла бы увидеть их из окна, но приоткрытая фрамугу прекрасно пропускает вместе с утренней свежестью и задорный гомон сумасшедших счастливчиков. Ближе к полудню солнце окончательно поднимается над высокими деревьями, высаженными вдоль забора больницы. Солнце безжалостно нагревает воздух в палате, превращая его в тягучую обжигающую субстанцию. Последние деньки выдались на удивление жаркими. А в три часа после полудня солнце переходит раскалять западную часть здания. После пяти автомобильная стоянка постепенно освобождается от населяющих её машин. Можно ничего не говорить, про такие очевидные временные признаки, как выдача пищи. Больница есть больница и распорядок дня здесь превыше всего. Насколько применимо понятие распорядок к людям, которые с трудом контролируют свои поступки, мысли и эмоции.

Элизабет не имела возможности следить за временем, поэтому для неё оно текло беспощадно медленно. Как густая черная смола, вытекающая из перевернутой бочки. Очень-очень медленно. Секунды растягивались на часы, а минуты превращались в сутки. Ожидание утомляло. Не смотря на внутреннее волнение и возбуждение, сон периодически затягивал Элизабет в свои объятья. Но надолго завладеть девушкой он не мог. Вздрагивая, Элизабет просыпалась и взволновано прислушивалась к внутренним ощущениям. Осознав, что время еще не пришло, она облегченно вздыхала и продолжала смотреть на белый потолок, поглаживая свои плечи.

Чего же ждала девушка? Что боялась пропустить? Подсказки. Сигнала к действию. Голос в голове обещал помочь сбежать из опостылевшего заведения. Голос в голове просил не торопиться и подождать. Элизабет послушно ждала. Она прекрасно помнила, чем заканчивались предыдущие необдуманные и отчаянные попытки сбежать. Больше такой ошибки повторять нельзя. Лоботомию, что бы ни говорила человеколюбивая общественность, никто не отменял.

Удивительно, но Элизабет не задумывалась о том, что она будет делать после побега, в успехе которого совершенно не осталось сомнений. Девушка не задумывалась, что пациента такой специфической больницы в обязательном порядке будет разыскивать полиция, как элемент, опасный для общественного порядка. Девушка не задумывалась, что для побега ей надо преодолеть систему безопасности больницы и не попасться на глаза никому из сотрудников. Девушка не задумывалась, что человек в больничном одеянии вызовет немало вопросов у людей на улице. Девушка не задумывалась ни о чем. Она просто верила своему нежданному помощнику.

Чтобы отвлечься от гнетущего ожидания, Элизабет начала вспоминать и анализировать свою жизнь, которая разделилась на два периода: до печальных событий, произошедших с Рональдом, и после. Сейчас девушка не была похожа на ту целеустремленную, полную энергии и задора хохотушку Лиз. На ту самую Лиз, которая жила, не сомневаясь в успешности своих начинаний и в завтрашнем дне, которая планировала свою жизнь до мельчайших подробностей. Господи, да она даже четко знала в каком году и каком месяце ей надо забеременеть! Сейчас это всё кажется нереальным. Как будто это была не её жизнь, а жизнь героини увлекательной книги, которую она, к сожалению, дочитала. Тяжелые воспоминания о потерянной жизни, как это ни удивительно, успокоили девушку. Элизабет в очередной раз заснула.

Сновидения сменяли друг друга, накладывались и смешивались. Череда прожитых и, возможно, грядущих лет её жизни проносились в голове девушки, создавая яркие картины. Короткий, но содержательный сон изобиловал красками и звуками. Много интересной и полезной информации, которая была забыта или неизведанна, должна была извлечь Элизабет из своих загадочных сновидений. Но не смогла. Или не хотела. Воспоминания об увиденных сюжетах ушли куда-то на задворки памяти или растворились совсем, лишь только девушка открыла глаза. Такое бывает. Просыпаясь, ты пытаешься вспомнить что-то важное, только что увиденное во сне. Но любые попытки докопаться до глубоко спрятавшихся воспоминаний оставляют лишь легкий привкус неудовлетворенности. Но Элизабет ничего такого не чувствовала. Она поняла лишь одно: время пришло!

Поднявшись с больничной койки, Элизабет подошла к двери и нажала на "тревожную" кнопку, вмурованную в стену левее двери. Если после вчерашних её истерик кнопку вызова медицинского персонала не отключили, к ней должны явиться в течение одной, максимум двух минут. Теперь снова терпеливо ждать развития событий. Девушка вернулась к надоевшей кровати и уселась на краешек. Ничего, ждать она научилась.

Дверь, закрываемая снаружи магнитным замком, громко пискнула и отворилась. На пороге появился огромный, не менее шести с половиной футов высотой санитар. Кажется, его звали Хаксли. Девушка в изумлении застыла, уставившись на мужчину. Что же теперь делать? Что ему говорить?

— Вы вызывали, мисс? — мягкий голос мог ввести в заблуждение, если бы девушка не помнила, как этот гигант безжалостно скручивал её, что бы симпатичная санитарочка смогла сделать ей дурманящий укол.

Пауза затягивалась. Казалось, что из головы Элизабет выкачали всё, оставив абсолютный вакуум. Ни одной мысли, ни одной идеи. Девушка стеклянными глазами смотрела на санитара. Где же подсказки таинственного помощника?

— Вы в порядке, мисс? — мужчина подошел к Элизабет, пощелкал пальцами перед её лицом, потряс её за плечо. Никакой реакции. Что делать? По больнице прошёл приказ выводить пациентов из палат только при крайне необходимости. Как назло, он забыл рацию, которую санитары были обязаны носить для связи друг с другом и врачами. Использование мобильных телефонов было официально запрещено везде, кроме комнат отдыха и кафетерия. Вот такой вот странный пунктик был у заведующего больницей.

Мужчина еще раз попробовал вернуть девушку в более-менее осмысленное состояние и, не добившись результата, выругался. Идти за дежурным врачом на первый этаж? Этот выходец из богатенькой семьи, разъезжающий на спорткаре, точно заставит возвращаться и вести пациентку к нему в кабинет. А из-за проклятого повышенного уровня безопасности заблокировали лифт, и передвигаться придется своими неказенными ногами. Прогулки по лестнице в три этажа не такое уж испытание для сильного и здорового мужчины, но проклятое колено правой ноги волновало его уже неделю, а сегодня окончательно разболелось. Санитар еще раз выругался. Меган сейчас режет торт, и Хаксли, разгуливая взад-вперед, рискует остаться без сладкого. Нет уж, лучше сразу взять зависшую девушку и отвести к нему. Благо, пациентка не стала сопротивляться и послушно поднялась с койки и, опустив голову, смиренно пошла в указанном направлении.

Элизабет терпеливо, нарочито медленно шла перед санитаром. В её голове продолжал гулять ветер, не встречая на своем пути преград из мало-мальски стоящей идеи. Но девушка продолжала верить в своего тайного помощника и ждала сигнал.

Что бы добраться до лестницы — а Элизабет от чего-то была уверенна, что спускаться они будут по лестнице — им необходимо преодолеть длинный коридор, большую прозрачную дверь на магнитном замке, затем повернуть направо, пройти метров пятнадцать, вновь преодолеть стеклянную дверь. А там уже и обычная незапертая деревянная дверь, и лестничный пролет, и путь к свободе.

Коридор пустовал. Не было ни врачей, ни санитаров, ни пациентов. Абсолютная тишина и спокойствие. Идеально. Преодолев вторую дверь, Элизабет резко остановилась и развернулась. Санитар по имени Хаксли, задумавшись, налетел на неё. Он не знал, что в голове девушки секунду назад прозвучал приказ действовать. Он не знал, что в голове у девушки секунду назад пронеслись два подслушанных когда-то уборщицей по имени Джессика диалога с его участием. В одном он жаловался красавице Меган на нестерпимую боль в колене. А в другом рассказывал о своем личном и самом надежном месте транспортировки шприцев с успокоительным. Это был внутренний, а не наружный как у всех, карман халата.

Еще разворачиваясь и чувствуя, как на неё наваливается огромное тело санитара, Элизабет запустила руку под его халат, пытаясь нащупать шприц. В это же время, придав ускорение ноге, девушка нанесла сокрушительный удар под коленную чашечку его правой ноги. Крик, полный боли и ярости вырвался из груди Хаксли. Схватившись за ногу, санитар упал на пол и ту же попытался подняться. Даже с одной ногой, бывший морской пехотинец в два счета разделается с проклятой сумасшедшей! Поднимаясь, он потянулся левой рукой за успокоительным, но не найдя его в кармане, удивленно уставился на застывшую Элизабет. Его тело наполняла расслабленность и покой. "Все-таки она удивительно привлекательна" — пронеслось в его голове. Вскинув руку к шее, санитар обнаружил там торчащий шприц. Молодая девчонка уделала его, как щегла!

Дождавшись, пока санитар окончательно успокоится, девушка стянула с него халат и обыскала его карманы. Ключей от машины, к сожалению, у него не оказалось. Жаль. Зато оказался электронный пропуск. Голос в голове приказал идти на второй этаж, и Элизабет послушно направилась вниз по лестнице.

Она не могла слышать, как на первом этаже прозвучал выстрел.

Наше время,

Местоположение неизвестно,

Морфей.

Что заставляет людей совершать необдуманные опрометчивые поступки? Бросать привычный уклад жизни и с головой окунаться в водоворот событий, нетипичных для среднестатистического гражданина. Что или кто может заставить человека отказаться от всего? Воля случая? Божья помощь? Или нарушение психического здоровья? Бенжамин Кэмпбел сам не знал, что заставило его разругаться со своей женой, бросить убыточный бизнес, покинуть любимый дом и на всех порах отправиться на личном автомобиле канареечного цвета в соседний штат, чтобы полететь в южноамериканскую республику для реализации рискованного, но не лишенного перспектив, проекта. Однако мужчина ни на минуту не сомневался в своих действиях. Жена давно изменяла ему. Он знал это точно. Он просто годами не мог признаться себе в этом и смириться с ролью рогоносца. Теперь смог. Он давно видел, что его бизнес не способен принести серьезной прибыли. Но отказываться от дела всей своей жизни, а вернее, от дела всей жизни отца, мужчина не мог. А теперь смог.

Бенжамин смог пойти против рутинных правил системы, превращающих людей в серую, лишенную эмоций массу, лениво и уныло проживающую текущие в пыли мегаполисов дни. И это, черт возьми, было лучшее, что мужчина сделал за всю свою бессмысленную жизнь! Жаль, что поделиться своей радостью он мог только с бургером, который был приобретён в автомобильной кассе ресторана быстрого питания. Ничего, скоро всё изменится! Он станет успешным предпринимателем, купит чудесный коттедж на берегу океана и найдет себе мулаточку с аппетитными формами. Иначе быть не может. Это здесь конкуренция велика. А в других странах для предприимчивых людей все дороги открыты. Улыбка озарила его лицо, и, размышляя о чудесных перспективах, он не заметил как его неодушевленный собеседник, тающий на глазах, мстительно плюнул в него ярко-красным кетчупом.

Проснувшись на днях, Бенжамин четко сознал что, где и когда ему необходимо делать. Он с восторгом принял свой план, не задумываясь о мелочах, которые вызвали бы огромные вопросы у любого человека. Зачем ехать в соседний штат? В своем тоже имеется множество аэропортов, с рейсами, курсирующими в необходимом направлении. "Конспирация" — ответил бы он. И зачем стоило ехать на личном автомобиле, который придется бросать в незнакомом городе? Не проще ли было воспользоваться услугой "автомобиль на прокат"? Отделение многих компаний есть и в его родном штате и в штате, из которого он планирует улетать. "Маленькая прощальная месть жене" — ответил бы он. А зачем снимать номер в гостинице на несколько дней, хотя уже сегодня планирует улетать из страны? "А вдруг рейс задержат из-за забастовки пилотов" — ответил бы он. И еще много зачем, которые не тревожили Бенжамина, и для которых он нашел бы сомнительные объяснения. Доев бургер, он со спокойной душой покинул автомобиль, забрал из багажника два небольших походных чемодана и, водрузив на голову глупую широкополую шляпу, он направился к автобусной остановке. "Пора бы и в аэропорт!" Если бы кто-нибудь подошел к машине и заглянул в неё, он бы заметил, что Бенжамин Кэмпбел оставил ключи в замке зажигания. Присмотревшись, можно было увидеть, что на пассажирском сиденье остались бумажник с немалой суммой денег и блокнот, в котором были указаны адрес гостиницы, его полное имя и пароль для получения электронного ключа от номера. Возможно, немало интересного было оставлено и в бардачке. Щедрый подарок.

Однако резкая смена жизненных взглядов не редкость в нашем мире. Странные метаморфозы творились в последние годы и с девушкой по имени Джессика Мауэр. На самом деле всё её бытие — большой несчастный случай. Несколько лет назад в её жизни началась черная полоса. Родители погибли в автокатастрофе. Младшая сестра, будучи творческой ранимой натурой, покончила жизнь самоубийством. А чуть позже старший брат сел в тюрьму за экономические преступления. Родительский дом, доставшийся им в наследство, был арестован. Ей остался небольшой гостевой домик. Не сложилось и на трудовом поприще: компания, в которой девушка работала пару-тройку лет, обанкротилась. Тяжелая семейная ситуация и душевные терзания не позволяли быстро найти новую работу. Ко всему прочему, её молодой человек не оказал поддержки, а лишь помахал на прощание ручкой, сказав: "Ты превратилась в депрессивную истеричку, я не могу так больше!" Вот такая жизненная трагедия. Немногочисленные родственники, до которых не дотянулась длань костлявой старушки, отвернулись от Джессики. Их личные проблемы были серьезней её трудностей. По крайней мере, им всем так казалось.

Если от тебя отвернулись близкие люди — не отчаивайся, ищи новых друзей. А самое лучшее место для знакомств был, есть и будет бар. Ко всему прочему там ты можешь найти лучшее лекарство, которое прекрасно нейтрализуется вкус одиночества и отчаяния — алкоголь. Именно так началось её путешествие на самый низ социальной лестницы. Именно так начался её личный регресс, вызывающий у окружающих не сочувствие, а отвращение.

Как и предполагалось, денежные средства у неработающей девушки, подверженной пагубной привычке, с каждым днем таяли, как таяло и её женское очарование. Случайные кавалеры уже не были готовы угощать Джессику за её красивые глазки и кокетливую улыбку. Она превращалась в молодую непривлекательную старуху. Попытки поправить финансовое положение, предоставляя своё тело в аренду незнакомым мужчинам, редко заканчивались положительно. Вместо увеличения личного бюджета Джессика получала разбитые в кровь губы и ноющую боль в области паха. Да уж, путь на самое дно не пестрит глянцевыми картинками и романтическими историями. Он до омерзения безобразен.

Каждому человеку дается шанс все изменить. Главное разглядеть знак, посланный свыше. Это может быть надпись на стене или мимолетная фраза прохожего. Это может быть что угодно. Для Джессики таким знаком стал навязчивый голос в голове. Накатывающие звуки белой горячки. Этот голос заставил купить, казалось бы, ненужную газету. А вот в ней девушка и наткнулась на занимательную статью. Статью о государственной реабилитационной программе для людей, страдающих алкогольной зависимостью. Признать свою слабость — это уже победа! Дальше начался долгий и тяжелый путь возвращения к нормальной жизни. По окончанию медицинского и психологического лечения, добровольцам назначали кураторов и распределяли на работу в государственные учреждения. Ей досталось место уборщицы в одной специфической больнице. Это было, по крайней мере, лучше, чем продавать себя за бесценок.

Однако разговор начался с размышлений о необдуманных опрометчивых поступках. В тот самый день, когда Бенжамин, измазавшись кетчупом, со счастливой улыбкой укатил на автобусе в аэропорт, Джессика, почувствовав окончательную триумфальную победу над пагубной зависимостью от алкоголя, решила в очередной раз кардинально изменить свою жизнь. Роль уборщицы в больнице вряд ли могла устроить успешную и привлекательную когда-то девушку. Проснувшись в предоставленной по программе реабилитации комнате с желанием перемен, она пошла на работу с четко сформулированным планом. Ей необходимо было найти информацию об одном пациенте больницы (уборщицы часто слышат много интересного) и попытаться встретиться с ним. Возможно, он смог бы помочь ей устроиться в свою фирму, учитывая маленький секрет, который она теперь знает о нём. До шантажа дело доводить абсолютно не хотелось, она больше рассчитывала на свой диплом. Но запасной козырь в рукаве не будет лишним.

Учитывая легкую рассеянность главного врача больницы, девушке не составило труда найти и скопировать интересующую её информацию. Первое маленькое преступление. Похитить пропуск одной из сотрудниц больницы, пока она сплетничала на обеде, тоже было не сложно. Второе маленькое преступление. Оставив в незапертом бытовом помещении опостылевшую рабочую одежду и свой личный пропуск, она переоделась в позаимствованные у одной из санитарок личные вещи и покинула больницу, не покидая её для системы безопасности. Третье маленькое преступление. Зачем девушка оставила свой пропуск, личные и рабочие вещи в больнице — остается загадкой. Можно лишь сослаться на то, что Джессика Мауэр не профессиональный преступник-рецидивист, и она не знакома с методами работы следователей.

Но опрометчивые поступки в этот день совершали не только взрослые, но и дети. Маленький Майкл был лишен доступа к игровой приставке, возможности погонять по улице со сверстниками и просмотра любимого мультсериала на целых три дня. На три долгих скучных дня. А учитывая, что с завтрашнего дня наступают выходные, такое наказание было как удар ниже пояса. Он был наказан за безобидный, казалось бы, проступок. Кто же виноват, что стекла вредной ворчливой тётушки Бетти находятся так близко от излюбленного мальчуганами места для игры в мяч? Почему в её седую голову не приходят мысли поставить защитные решетки? Отчим не ответил на эти вопросы. Ругал долго и основательно. Уважающий себя сорванец не мог простить такой подлости. Не мог простить слез, которые текли из его глаз рекой. Рано утром, пока его обидчик еще спал, Майкл поменял любимые витаминки отчима, которые тот глотал чуть ли не каждый час, на мамины снотворные таблетки. Пусть теперь позевает на работе! Мальчик не задумывался, что его отчим работает диспетчером в местном отделении службы спасения. Его крепкий сон может стоить кому-нибудь жизни.

Также непонятным было стремление совсем другого молодого человека по имени Джорджи совершить хулиганский поступок посреди белого дня. Тинэйджер, как принято называть подростков в этой стране, вышагивал вдоль забора психиатрической лечебницы, расположенной на окраине города. Он очень желал увидеть на прогулке умалишенных и подразнить их. А, не дождавшись объектов насмешек, он лихорадочно стал перебирать возможные варианты злодеяний. Неожиданно ему в голову пришла идея закрасить номера автомобиля канареечного цвета, припаркованного неподалеку, краской из баллончика, который он совершенно случайно прихватил с собой. Ох, и намучается кто-то с полицией. Однако это действие не вызвало в нем необходимого прилива адреналина. Испытывая легкую неудовлетворенность, Джорджи продолжил прогуливаться вдоль лечебницы. Его голову всё также терзали мысли, куда же деть свою неуемную молодецкую энергию.

Необдуманные поступки нередко приводят к катастрофам. Но иногда спасают чью-то жизнь. На все воля случая. А случая ли?

Наше время, день четвертый,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

Чёрный минивэн остановился на стоянке рядом с психиатрической больницей имени Святой Девы Марии. Водитель заглушил двигатель, но из машины никто не вышел. Пятеро мужчин, облаченные в однотипные черные кожаные куртки безмолвно ждали указаний от своего командира. Командира, который сидел на пассажирском сиденье рядом с водителем и, закрыв глаза и стиснув руками виски, тихо шептал что-то себе под нос. Мартин пытался изучить возможные варианты событий и предугадать вероятные сложности.

Пауза затягивалась. Однако мужчины терпеливо ожидали решений и наблюдали, как тело Мартина охватила мелкая дрожь, на лбу проступили капельки пота, а вены на шее надулись. Казалось, что мужчина пытался раздавить свою голову руками, в надежде избавиться от безумной всепоглощающей мигрени.

Напряжение в теле с каждой секундой нарастало, грозя трагической развязкой. Однако моментально исчезло, стоило Мартину открыть глаза. Не исчезла лишь тупая ноющая боль, оставленная Адисом в наказание. Мужчина тыльной стороной ладони правой руки вытер выступивший пот, а левой рукой схватил бутылку с водой и сделал большой глоток. "Вот так поворот" — пронеслось в его голове. Мужчина никогда не думал, что один "закрытый" может внести такую путаницу в линии. Но как журналистка может повлиять на развитие событий, находясь в палате и будучи ограниченной в действиях? Они просто зайдут, заберут её и покинут больницу, оставив персонал больницы с затуманенным рассудком. Однако результаты анализа показывали, что всё будет проходить не так гладко. Такой вывод Мартин сделал из-за отсутствия этих самых результатов. Он даже не смог просчитать ближайшее будущее своих подчиненных.

— Господа, — севший от перенапряжения голос Мартина разорвал тишину, повисшую в машине. — Настоятельно рекомендую вам вооружиться, но без фанатизма. Переносные зенитно-ракетные комплексы и гранатометы брать не стоит. Вероятно, нас ожидают сюрпризы.

Мужчины, не произнося ни слова, начали доставать из тайников, расположенных под центральными сидениями каждого ряда, оружие и проводить его ревизию и подготовку к боевой операции. А Мартин продолжил анализировать отсутствие полученных данных. Пытаясь спрогнозировать грядущие события, он почувствовал себя путником, который блуждает в густом тумане и раз за разом натыкается на стену. Ну не может одна нечитаемая так спутать линии! Возможно, кто-то из персонала больницы тоже является "закрытым". Или — в худшем случае — нечитаемым может оказаться представитель силовых структур, который по воле случая мог попасть в лечебницу по служебным делам именно в этот момент. Значит, действовать придется быстро, четко и тихо. По возможности. Мартину даже в голову не приходило, что "закрытых" в личных целях может использовать кто-то из членов Совета.

— Первый, вы готовы? — Мартин обратился к водителю минивэна.

— Да, мистер Блэйк, — мужчина вставил обойму в пистолет и спрятал его во внутренний карман куртки.

— Отлично. Ты идешь со мной. Второй и третий держатся на расстоянии. Когда мы войдем в больницу, они должны контролировать вход. Четвертый и Пятый должны следить за обстановкой на улице. Связь пусть держат с тобой. У меня все. Выходим.

Мартин покинул автомобиль, захватив с собой папку с документами из досье об Элизабет. Мужчина нацепил бейсболку и широкие черные очки. Агенты незамедлительно последовали его примеру. Всевидящее око видеокамер никто не отменял.

— Включить гарнитуры, — Первый на ходу раздавал команды. — Двенадцатый канал. Эфир не засорять. Оружие без команды и крайней необходимости не применять. После того, как пройдем ворота, Второй и Третий на расстоянии пяти шагов за нами. При проникновении в здание контролируют ситуацию возле входа. Четвертый и Пятый на расстоянии пятнадцати шагов. Улица за вами.

Мужчины подошли к высоким металлическим воротам, которые были закрыты. Попасть на территорию, принадлежащую больнице, можно было только через узкую калитку в воротах, которая располагалась рядом с будкой охраны. Мужчины по одному протиснулись в калитку, и перед ними вырос страдающий лишним весом немолодой охранник, который в правой руке держал планшетный компьютер. Он был явно раздосадован.

— Проходной двор какой-то. И это в выходной день. Дадут они мне фильм досмотреть сегодня или нет? — недовольно пробормотал он и в полный голос спросил. — А куда вы собственно направляетесь, господа? С какой целью?

Мартин вплотную подошёл к охраннику. Сняв очки, он пристально посмотрел в глаза мужчины. Он чувствовал, как недовольство сменялось недоумением. А недоумение сменялось страхом. Страхом за свою никчемную жизнь.

— Господа, что происходит? — Дрожащим голосом охранник попытался внести ясность в ситуацию, но его ментальные барьеры рухнули под натиском лучшего ученика Адиса, на днях примерившего это звание. Его воля была сломлена. Он превратился в марионетку.

— Сейчас ты вернешься на место своего дежурства и плотно закроешь дверь, — по лицу Мартина гуляла довольная улыбка. — Это твой спасательный круг. В противном случае, ты рискуешь утонуть в океане или быть съеденным акулами, если твоё безобразное тело не разучилось плавать. Ты не ослышался. С минуты на минуту вся страна уйдет под толщу воды. Всех, кто будет пытаться войти в твой ковчег, советую убивать. Или они убьют тебя. Они думают только о своей жизни, ты им не нужен.

Охранник, выронив планшетный компьютер из руки, встрепенулся и спешно спрятался в будке. Мужчина судорожно прикрыл дверь изнутри, достал пистолет и снял его с предохранителя. Обхватив руками колени, он уселся на пол и начал медленно раскачиваться.

Мартин, продолжая улыбаться, пошел в сторону парадного входа в медицинское учреждение. Его подчиненные направились за ним, строго выполняя приказания Первого, полученные за несколько минут до этого. Мартин был доволен собой и в тоже время раздосадован слабостью мужчины. Полного удовлетворения и наслаждения от подавления чужого сознания он не получил, но в больнице его ждут новые жертвы. Его нисколько не заботило, что потерявший по его воле рассудок охранник был чьим-то сыном, чьим-то мужем и чьим-то отцом.

— Первый, — Мартин обратился к идущему рядом с ним мужчине. — Ты не замечаешь ничего странного?

— Нет, мистер Блэйк. Пока не вижу никакой угрозы. Все машины на стоянке принадлежат сотрудникам больницы, мы проверили. Возле больницы не замечено постороннего присутствия. Кроме разгуливающего вдоль забора подростка. Но он не представляет никакой опасности.

Мартин резко остановился. Подростка? Он не чувствовал никакого подростка! Он чувствовал панический страх грядущего апокалипсиса, излучаемый охранником. Он чувствовал легкое возбуждение агентов Адиса, которые сопровождали его. Он чувствовал недовольство двух девушек, сидящих в регистратуре. Он чувствовал гневное настроение охранника, находящегося в холле больницы. Он даже чувствовал волнение дежурного врача и раздражение санитара, внезапно вызванного одним из пациентов. Сейчас он чувствовал эмоции всех людей, находящихся в здание и вокруг него. Это было энергоемко, но необходимо. Не чувствовал он лишь журналистку Элизабет и, как оказалось, этого злосчастного подростка.

— Откуда их столько развелось, — недовольно пробормотал Мартин и добавил, обращаясь к Первому. — Когда закончим операцию, если мальчишка будет также крутиться здесь, забираем его с собой. Преподнесу Мастеру подарок.

Первый кивнул, и мужчины продолжили свой путь к большим деревянным дверям, установленным на входе в психиатрическую больницу имени Святой Девы Марии.

Наше время, день четвертый,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

Беркант и Джаньят ждали информацию от Демьяна, расположившись на громадных кожаных креслах в холе психиатрической больницы. Кресла были установлены в удобном для наблюдения за входными дверями месте. Мужчины не боялись быть запечатленными камерами наблюдения — брат Освальд выключил следящие устройства, которые могли бы снять его коллег.

Оставленный отдуваться за всех руководителей дежурный врач, мило улыбаясь и истекая потом, всячески обозначал свою готовность к сотрудничеству. Уходя, он предложил мнимым агентам свою мнимую помощь в любую минуту. А девушкам, стоящим за стойкой регистратуры, яростно прошептал ни в коем случае не отвлекать его и не вызывать без веской причины. Видимо именно поэтому две молодые девушки периодически одаривали мужчин недовольным взглядом. Одинокий охранник, расположившийся возле входа, вел себя не намного дружелюбней. Что ж, к правоохранительным органам во всех странах мира относятся с легким недоверием.

Прибегнув к хитрости, Беркант выяснил, что Элизабет находится в палате для особо опасных пациентов на третьем этаже. Он закамуфлировал интересующий его вопрос кучей прочих посторонних вопросов, связанных с другими пациентами больницы. А теперь мужчины, получив интересующую их информацию, как бы ожидали распоряжений от своего руководства для последующего допроса возможного свидетеля по имени Билли Хатчер.

Странно, но девушки ни на минуту не задумались, что душевнобольные люди ну никак не могут проходить свидетелями. Ни при каких обстоятельствах. Не задумались они и о том, что бедолага Билли пребывает на лечение уже более трех лет, и внезапный интерес к нему более чем странен. И самое главное: дежурный доктор Норманн не отличался сообразительностью от своих не столь титулованных коллег. Хорошо запудрить мозг и пустить пыль в глаза — это тоже искусство. Кто-то называет это гипнозом.

Ощущение неприятностей не покидало Берканта с того самого момента, когда они встретили брата Демьяна возле больницы. Возможно, это временно разыгравшаяся паранойя. И не более того. Но мужчина привык доверять своим предчувствиям. Он попросил своего брата, пока сам будет общаться с милыми представительницами больницы, установить пару дистанционно управляемых взрывных устройств на входной двери. Компактных и незаметных. Но способных доставить неприятности незваным гостям. На всякий случай.

В ухе раздались треск и шипение. Это заработало миниатюрное приемное устройство. Правой рукой Беркант активировал режим одновременного приема и передачи на многофункциональном приборе, замаскированном под наручные часы. Там же он увидел, что вызов идет от брата Демьяна. После чего он приложил указательный палец левой руки к уху и произнес:

— Слушаю тебя, брат Демьян.

— Брат Беркант, палата абсолютно пуста, — голос мужчины излучал удивление. — Журналистки здесь нет.

— Оставайся в палате и жди дальнейших указаний.

Беркант поднялся с кресла и, жестом отдав приказ напарнику оставаться на месте, направился к стойке регистрации. Это не придало радости рыжеволосой девушке, которая осталась на данный момент одна. Её подруга куда-то отлучилась.

— Что-то еще, агент? — её натянутая улыбка могла поспорить за звание самой неискренней улыбки мира. Но мужчину это мало волновало.

— Вы говорили, что по больнице объявили повышенный уровень безопасности в связи с временными неисправностями системы безопасности и всех пациентов закрыли в палатах. Без лишней необходимости их не выпустят. Уважьте моё любопытство, что это за особая необходимость и может ли интересующий нас пациент находится сейчас где-то кроме своей палаты?

— Пациент может покинуть палату только по решению лечащего или дежурного врача. А учитывая, что сейчас выходной и время давно перевалило за полдень, наш доктор Норманн вряд ли намерен тратить личное время на общение с пациентами.

Беркант кивнул и попросил девушку все же связаться с доктором Норманном. За что незамедлительно получил очередной гневный взгляд.

Куда же делась журналистка? И камеры, как назло, они сами отключили. Отойдя на пару шагов в сторону, он активировал средство переговоров и связался со своим коллегой:

— Брат Освальд, Элизабет отсутствует в палате. Просмотри видеозаписи с камер, которые ты не выключил на третьем, втором и первом этажах. О результатах сообщишь брату Демьяну, а затем мне.

— Задание понял, брат Беркант.

Выключив связь, мужчина вернулся к стойке регистратуры. Но и здесь его ждала неудача: дежурный врач не отвечал на звонки. Маленькие трудности — непременные спутник любого дела. Благо они пока никак не влияют на ход операции. В любом случае, исчезнуть из больницы Элизабет не могла. Она где-то на территории. А это значит, что камеры наблюдения без сомнений обнаружат её. Не исключено, что рыжая девушка ошиблась, и журналистку сейчас ведут или привели к доктору Норманну.

Беркант в голове моделировал возможные ситуации и предполагал способы их решения. Бесполезное по своей сути занятие, ведь всё сводилось к тому, что на данный момент он не обладает достаточной для предположений информацией. Его размышления были прерваны противным перезвоном "китайский ветерок", который неизвестно для каких целей и с чьего разрешения был повешен над входом в медицинском учреждении. Но именно этот перезвон, возможно, спас ему жизнь.

Разворачиваясь, Беркант увидел, что в холл вошли двое мужчин. Натренированный глаз лучшего воина Ибрагима сразу заметил, как неестественно топорщится куртка одного из них. Мужчина был вооружен и незамедлительно продемонстрировал свои пистолеты.

Второй незваный гость что-то быстро сказал охраннику, после чего тот спокойно достал свое табельное оружие и выстрелил себе в голову. Радикально и жестоко.

Беркант краем глаза видел, как брат Джаньят потянулся за своим спрятанным оружием, но на него уже были нацелены пистолеты первого из вошедших мужчин. Видел он и то, что рыжая девушка застыла, боясь пошевелиться. Её глаза остекленели. Она совершенно забыла про "тревожную" кнопку, которая подает сигнал в местное отделение службы спасения.

Медленно потянулись секунды. Беркант, покорно заложив обе руки за голову, внимательно смотрел на второго мужчин. Он был без оружия, но представлял большую угрозу, нежили его вооруженные коллеги, которых теперь стало четверо. Высокий рост. Широкие плечи. Голубые глаза, цепко изучающие Берканта. Светлые волосы, выглядывающие из-под бейсболки. И правильные выточенные черты лица. Это был ученик Адиса. Мартин. Вот так сюрприз. Неприятный сюрприз.

Стоит заметить, что ученик Адиса пребывал в не меньшем изумлении. Просканировав еще на подходе холл, он никак не ожидал вместо двух человек встретить здесь четверых. "Двое нечитаемых? Да что же за день такой?" — пронеслось в его голове. Рассматривая застывших мужчин, он продумывал дальнейшие действия. Кто они такие? Полиция? Спецслужбы? Такая концентрация "закрытых" в одном месте вызывает подозрения. Но на допрос абсолютно нет времени. В любом случае придется от них избавляться. Ох, и не понравится это Адису.

А тем временем в ухе Берканта вновь раздалось шипение и треск. Незаметно активировав свои часы с секретом, он услышал голос брата Освальда:

— Брат Беркант, журналистка спокойно разгуливает по второму этажу. Брат Демьян направится туда после твоего указания.

— У нас проблемы, — во весь голос произнес мужчина.

— Хорошо, что ты это заметил, — усмехнувшись, сказал Мартин. Уверенный в своем превосходстве, он сделал несколько шагов навстречу Берканту. — Поведай мне, кто вы такие и что делаете здесь.

Мартин не мог видеть, как мужчина произвел несколько коротких, а затем несколько продолжительных нажатий на одну из кнопок своих многофункциональных часов. Он не мог предположить, что мужчина набрал специальную кодовую последовательность для активации установленных ранее бомб. Мартин только увидел, как его оппонент резко прыгает в сторону, и почувствовал, как его неизвестной силой толкает вперед.

Взрыв застал всех врасплох. Всех, кроме Берканта. Стоявшие ближе всего к двери боевики обязаны были погибнуть. Их бездыханные тела соответствовали этому предположению. Мартин силился подняться, а его третий коллега лежал на полу с пробитой головой. Неудачно упал. Видимо он тоже не жилец. Рыжеволосая девушка, которую взрыв вывел из состояния транса, поднялась и несколько раз нажала на "тревожную" кнопку, а затем, закрыв руками голову, снова упала на пол. Она не могла знать, что оператор, следящий за поступающими на пульт службы спасения сигналами, сейчас крепко спит по воле своего пасынка по имени Майкла. И сигнал тревоги будет автоматически переведен соседнему оператору немного позже.

Однако лучший боевик Ибрагима ничего этого не видел. Он, не подбирая оставленную возле кресел сумку с оружием, подхватил вылетевшую из рук Мартина папку и быстрым шагом направился к лифту. Он заметил лишь то, что один из помощников Мартина все же успел выстрелить в брата Джаньята перед взрывом. Проверять пульс было бессмысленно. Аккуратная дырка во лбу — лучшее доказательство смерти человека.

— Брат Освальд, подай лифт на первый этаж, заблокируй все замки даже для персонала с повышенным уровнем доступа и открывай лишь по согласованию со мной. Никто не должен покидать палаты и кабинеты, дабы не создавать панику, — Беркант отдавал указания на ходу. Тяжело дыша и шатаясь из стороны в сторону, он направлялся к лифту. Сейчас мужчина преодолел прозрачную дверь с магнитным замком, которая отделяла общий холл от служебного. Воспользовавшись отобранным у рыжей девушки ключом, он тут же выбросил его. Теперь он бесполезен. — Брат Джаньят мертв. В здании враги. Нужны резервные пути отхода. Журналисткой займусь я. Демьян пусть покидает больницу и ищет транспорт для отступления.

Забежав в открывающийся лифт, Беркант достал из кобуры пистолет и снял его с предохранителя. Тихо прошла операция, ничего не скажешь. С минуты на минуту должна приехать местная полиция. А в голове стоит звон и в глазах периодически темнеет. Он достал шприц, наполненный стимулятором, и вколол себе в ногу. Действует быстро и эффективно. Но чуть позже последствия заставят пожалеть о содеянном.

Беркант бросил взгляд на сжимаемую в руке папку. "Будет время, нужно ознакомиться с её содержимым" — подумал он. Лифт громко пискнул и сквозь закрывающиеся двери Беркант увидел полные ярости голубые глаза Мартина.

Наше время, день четвертый,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

Голос в голове Элизабет замолчал и не подавал никаких сигналов с того самого момента, как девушка спустилась по лестнице. Она ждала его указаний и прекрасно осознавала, что без его помощи дальнейшие её действия бессмысленны.

Элизабет, облаченная в карикатурно-громадный для неё белый халат, медленно шагала по второму этажу больницы. Тишина. Нет ни больных, ни санитаров, ни врачей. Коридоры больницы вымерли. Девушка подходила к каждой двери и прислушивалась к происходящему. Такое безмятежное поведение человека, который совершает побег, могло вызвать лишь недоумение у любого стороннего наблюдателя. Но любой сторонний наблюдатель не знал того, что знала Элизабет: из палат и кабинетов никто не выйдет.

За одной дверью кто-то тихо плакал, за другой кто-то громко читал стихотворения, за третьей кто-то монотонно стучал в дверь кулаком. Каждый был занят своим бесконечно важным делом и не стремился выходить в коридор. В комнатах, где располагался персонал, также жизнь шла своим чередом. Мужчины и женщины радовались наступившему затишью и обсуждали свои, не связанные с психическими дисфункциями, проблемы.

Таинственный помощник как всегда внезапно сфокусировал её внимание на камерах. "За тобой следят" — пронеслось в голове девушки. Осмотрев внимательно расположение камер, девушка прикинула, где могут располагаться мёртвые зоны. Осмотрев все двери, которые находились вне досягаемости для камер, Элизабет обратила внимание на комнату обслуживающего персонала. "Тебе сюда" — вновь пронеслось в голове.

Не раздумывая, девушка хотела воспользоваться прихваченным электронным пропуском санитара Хаксли и открыть дверь комнаты. Но она оказалась незапертой. Ко всему прочему, это была, чуть ли не единственная комната во всей больнице без магнитного замка. Девушка зашла, нащупала выключатель, включила свет и закрыла дверь изнутри на старомодный шпингалет. В этот самый момент на первом этаже прогремел взрыв.

Не придав значения неординарному происшествию и возникшей суете в коридоре, Элизабет принялась изучать содержимое комнаты. Так, рабочая одежда уборщицы. Неплохо. Сменим больничное одеяние. Пропуск на имя Джессики Мауэр. Тоже замечательно. А что в сумочке? Одежда? Возьмем с собой. Косметика? Замечательно! Можно немного подкорректировать свою внешность. Если здесь и зеркальце есть, эту комнату покинет совершенно другой человек. А вот и оно!

Элизабет занялась своей внешностью. Она не могла видеть, как на первом этаже Мартин, осознав тщетность попытки преодолеть запертые двери и чувствуя непреодолимое желание убить кого-нибудь, обыскивал тело погибшего напарника Берканта. Он проиграл сражение, но не войну. Через несколько минут здесь будет полным полно полицейских и прочих спецслужб. Много сил было потрачено на избавление от последствий взрыва, и Мартин был не в состоянии манипулировать сознанием большого количества представителей силовых структур. Пока лучше понаблюдать со стороны. Поэтому мужчина направился со своими оставшимися в живых агентами к черному минивэну. Усаживаясь в автомобиль, они не подозревали, что судьба подготовила для них очередной неприятный подарок. Задние колеса были проколоты парнем с неуемным стремлением к разрушениям по имени Джорджи.

Элизабет не могла видеть, как напарница рыжей девушки с регистрационной стойки спокойно стояла за углом больницы и просматривала фотографии знакомых в социальной сети со своего смартфона. Подкурив уже третью сигарету, она услышала взрыв. Инстинктивно присев и закрыв голову руками, она все же не смогла бороться с любопытством. Выглянув из-за угла, она увидела пламя, охватившее вход и двух мужчин, бегущих в огонь. Недолго думая, она бросилась к будке охраны, расположенной возле входных ворот. Она никогда не считала себя героем, лучше держаться от неприятностей подальше. Но напомнить охраннику о его обязанностях будет не лишним. Он даже не вышел на звуки взрыва. Неужели он спит? Или мертв? Что-то вспыхнуло в груди, оставляя гнетущее ощущение пустоты. Переборов страх, девушка широко распахнула дверь и увидела направленное на неё дуло пистолета. Выстрел прозвучал мгновенно не оставив не единого шанса на спасение.

Элизабет не могла видеть, как Беркант, поднялся на второй этаж. Как, выглянув из открывшегося лифта, он узрел то, чего меньше всего хотел. Коридор был заполнен взволнованными санитарами и врачами. Человеческое любопытство работает быстрее, чем инстинкт самосохранения. Они повыскакивали из своих кабинетов раньше, чем Освальд заблокировал все двери. Попытки покинуть этаж или, хотя бы, добраться до лифта заканчивались для них неудачей. Электронные пропуска отказывались открывать двери. Паника медленно захватывала их мысли. Заходить сейчас к ним опасно. А искать среди них Элизабет, определенно лишено логики. Выругавшись, Беркант активировал устройство связи.

— Брат Освальд, задание провалено, — голос Берканта не выражал никаких эмоций.

— Каковы дальнейшие действия? — спросил Освальд.

— Ты останешься в больнице, будешь продолжать играть роль санитара до отъезда полиции. Заодно разузнаешь про журналистку. По моей команде деактивируешь все замки и включишь тревогу. Сейчас паника сыграет нам на руку. Затем устрой взрыв в аппаратной. Это прекрасно впишется в версию теракта и сотрет любые улики против нас.

— Я тебя понял, брат Беркант.

Смерть Джаньята была бессмысленной. Эмоции переполняли мужчину, но сейчас было не подходящее время для душевных терзаний. Необходимо раздать последние указания.

— Брат Демьян, задание провалено, — мужчина повторил горькую правду для второго коллеги.

— Каковы дальнейшие действия? — в точности скопировал вопрос Освальда Демьян.

— Для начала, обрисуй ситуацию за пределами больницы?

— Черный минивэн стоит на парковке. В него сели трое мужчин. Сколько там еще человек — неизвестно. Остаются на парковке. Видимо следят за ситуацией. Произвести подрыв автомобиля не позволяют возможности...

— Каковы возможные пути отхода для меня одного, — Беркант оборвал доклад Демьяна. — Брат Освальд остается в больнице, а ты заберешь автомобиль, на котором приехал я и Джаньят.

— По южной стороне больничного забора припаркован автомобиль канареечного цвета. Его хозяин оставил ключи в замке зажигания. Если поспешишь, возможно, сможешь завладеть этим автомобилем. Он никак не просматривается со стороны парковки.

— Спасибо, брат Демьян. И да поможет нам Бог! — мужчина закончил разговор и направился на первый этаж по лестнице.

Очередной взрыв сотряс здание, но за несколько секунду до этого открылись абсолютно все двери, удерживаемые магнитными замками. Заработала пожарная сигнализация. Пациенты, санитары и врачи в панике бросились прочь из больницы, забыв про предписываемые инструкции поведения при чрезвычайных ситуациях. Среди них убегала и Элизабет.

Во дворе больницы, рядом с воротами сознательные санитары пытались контролировать разгоряченных пациентов и не стеснялись применять силу и медикаменты. Всех задержать, конечно же, не получится. Но это не означает, что можно опускать руки и выпускать опасных для общественности пациентов. Элизабет же никто не тронул. В такой суматохе не всматривались в лица, оценка происходила по одежде.

Беспрепятственно преодолев ворота, Элизабет не обратила внимание на труп молодой девушки и направилась вдоль забора на южную сторону больницы. Именно туда её вел загадочный спасительный голос в голове. Он указывал ей путь к щедрому подарку от Бенжамина Кэмпбела. Увидев машину канареечного цвета, девушка спокойно открыла дверь со стороны пассажирского сиденья и закинула назад сумочку с одеждой. Она взяла бумажник и блокнот с сиденья и спрятала их в просторные карманы рабочей одежды и села на сиденье. Закрыв дверь, Элизабет открыла бардачок и обнаружила там сигареты и зажигалку. Сколько лет не курила? Пять? Шесть? Но сейчас-то можно! Девушка опустила окно машины и закурила.

В зеркало заднего вида она увидела, как в сторону автомобиля двигался незнакомый мужчина в длинном плаще. В одной руке он нес папку, а другую прятал в кармане. Она не знала его, но таинственный помощник знал. И он желал, чтобы они уехали вместе.

Мужчина не мог видеть её — сиденье скрывало изящную фигуру девушки. А легкий дым сигареты аккуратно струился вдоль двери, сдуваемый разыгравшимся ветром. Мужчина резко открыл дверь со стороны водительского сидения и застыл от неожиданности.

— Садись в машину, Беркант, я уже заждалась тебя, — произнесла девушка и выбросила окурок. — Меня зовут Элизабет. Кажется, ты меня искал.

4 ГЛАВА. СОВЕТ.

Наше время, день пятый,

Островное государство Средиземного моря,

Взгляд со стороны.

Длинный коридор, освещенный чадящими факелами, эхом отзывался на шаги, которые приближали мужчину к огромной кованой двери. Осталось только прикоснуться к холодному металлу и впустить в жизнь неизведанное. Прочь сомнения и дверь, откликаясь пронзительным визгом несмазанных петель, открывает пред мужчиной мир наполненный тьмой. Тьма клубится по углам. Тьма витает под потолком. Тьма господствует в большом зале. В зале, пропитанного атмосферой глухого средневековья. Бронзовые подсвечники, расположенные по периметру помещения, не справляются с полумраком и холодом. Огоньки свечей дрожат от периодически возникающих порывов сырого ветра. Красочные гобелены, повествующие о значимых исторических событиях, чучела диких животных и различное холодное оружие украшают грубые каменные стены. Массивная чугунная люстра с трудом освещает огромный круглый стол, установленный в центре зала. Вокруг стола стоят стулья. Их семь. Каждый отличается друг от друга, но все они представляют собой резные деревянные произведения искусства. Шесть фигур, облаченные в балахоны, неподвижно стоят у изголовий стульев. Глаза их спрятаны в глубине объемных капюшонов, но мужчина чувствует их взгляды. Они изучают его и решают, достоин ли он занять свободный стул. А мужчина уверен: это место по праву принадлежит ему.

Именно так когда-то Ричард представлял себе своё знакомство с Советом. Что-то загадочное, преисполненное мистической силой и магическими ритуалами. Люди, тайно управляющие цивилизацией с древних времен и способные влиять на ход истории, вызывали внутренний трепет. А он станет одним из них. Станет частью сплоченной команды. Как же он тогда ошибался! На деле всё оказалось намного прозаичней.

В начале двадцатого века он работал брокером на небезызвестной биржевой улице Нового Города. С самого детства его интересовали деньги и всё связанное с ними. Он чувствовал в них единственную реальную силу на планете. Со временем Ричард заметил, что с легкостью предугадывает успешность операций с ценными бумагами и валютой. Сначала он думал, что эти "предсказания" из разряда его теоретических познаний и, конечно, толики обычного везения. И без зазрения совести пользовался этим для увеличения своего благосостояния. Но постепенно Ричард осознал, что может до мелочей расписать поведение котировок. Кроме того он почувствовал гипнотические способности навязывать свои идеи окружающим его людям. Это открыло перед ним безграничные возможности. Но Ричард не был глупцом и знал, что успешные люди попадают в поле зрения могущественных воротил бизнеса. Поэтому он, собрав команду, начал создавать сложные схемы скупки и продажи акций через подставные компании. Инвестировал капитал в наиболее выгодные проекты. Чем сильнее он погружался в мир экономических отношений, тем сильнее становились его сверхъестественные способности. Пропорционально этому росли и запросы. Он желал проникнуть во все сферы жизнедеятельности, связанные с деньгами, стремился контролировать все экономические процессы на континенте. Аппетит приходит во время еды. Почувствовав безграничную силу, мужчина решил расправиться со своим конкурентами и избавиться от излишнего внимания спецслужб, которого он не смог избежать. Ричард провернул дерзкую экономическую аферу, которая готовилась несколько лет. Это был провал. Он переоценил свои возможности. Глобальный экономический кризис — не тот результат, на который он рассчитывал. Именно тогда к нему впервые пришел человек по имени Ибрагим.

Ибрагим поведал про тайных властителей мира, поведал про возможность войти в элиту и посоветовал как можно быстрее ликвидировать последствия кризиса. Он пообещал, что при успешном исходе, принесёт Ричарду через несколько лет приглашение вступить в Совет. Еще он порекомендовал чаще менять помощников: человек, не стареющий десятилетиями, вызывает подозрение. Пока они этого не замечают, но скоро шальные мысли начнут посещать их седеющие головы.

Спустя десять с лишним лет Ибрагим, как и обещал, пришел за ним. И вот Ричард наконец-то встретил самых могущественных представителей человечества. Встретил их не в средневековом замке, а в пыльной обшарпанной комнате ветхого кирпичного здания, чудом уцелевшего в полуразрушенном городе. Встретил не загадочно мудрых старейшин, а наглых, лживых и преследующих свои интересы эгоистов. Эта была не сплоченная команда, работающая как единое целое, а кучка хамоватых индивидуалистов, вынужденная терпеть друг друга. Сплошное разочарование.

Сейчас Ричард прекрасно понимает, что он остался в живых и попал в Совет только из-за чудесного стечения обстоятельств. Обычно с выскочками вроде него долго не церемонились. "Побочников" в элиту пускали крайне редко. Но столкновение двух нечитаемых — природа появления, которых была и есть главной загадкой для членов Совета, — добившихся большого авторитета в своих государствах, привело к очередной незапланированной Мировой Войне и поставило человечество на край пропасти. Усугубляло ситуацию и то, что рядом с каждым из правителей находилось большое количество прочих "закрытых". Они как магнитом притягивались друг к другу, создавая два воинствующих лагеря. Ситуация выходила из-под контроля и с трудом поддавалась анализу. После смерти Войцеха — главы и основателя Совета — это был первый серьезный масштабный кризис. Совет искал возможности преодолеть его, не задумываясь о последствиях ввода нового игрока. Это была основная причина. Но немаловажными, помимо прочего, были и протекция Ибрагима, и неожиданная поддержка от Отэктея. В первый и последний раз Ричард услышал от Гробовщика такую длинную и развернутую речь.

Однако это всё дела минувших лет. Конфликт был урегулирован, и планета разделилась на два полярных мира. А нечитаемые, дорвавшиеся до власти, со временем сами ликвидировали друг друга и сделали неоценимый подарок Совету. Эта был идеальный итог. Ричард же теперь полноправный член Совета и имеет предписанные Уставом права и обязанности.

Ричард не сомневался, что целью атаки был не "закрытый", а его носитель. Для чего это было нужно Адису — неизвестно. Но ему придется ответить за содеянное подлое преступление по закону. А затем Ричард подготовит свою нелегальную месть, чтобы временно исполняющий обязанности главы Совета не думал, что об Ричарда можно вытирать ноги. "Временно исполняющий, — мужчина возмущенно фыркнул. — Как же! Двести с лишним лет, ничего себе временно!" Есть лишь одна очень серьезная проблема — нужен союзник. А на эту роль подходит только Ибрагим. Его отношения с Адисом далеки от идеальных, но согласится ли он? Вопрос.

Как бы то ни было, Ричард не забудет наглый плевок в лицо. Все письма с приглашениями нашли своих адресатов. Значит, здесь и сегодня состоится заседание Совета. Мужчина окинул взглядом роскошный конференц-зал. Большой круглый стол, сделанный из дерева, был оборудован современными мультимедийными устройствами, которые позволяли быстро обмениваться информацией между заседающими людьми. Также имелась возможность транслировать наиболее важную информацию посредством проектора на огромный белый экран. Стильные черные кожаные кресла, расставленные вокруг стола, имели различные регулировки под антропометрические характеристики человека, а также функции лёгкого массажа. И, конечно же, здесь имелся бар. Общение между членами всегда велось на повышенных тонах, поэтому небольшие дозы алкоголя для успокоения были не лишним. Что ж, это помещение больше подходит для встречи могущественных представителей человечества, чем та комнатушка в ветхом кирпичном здании, чудом уцелевшего в полуразрушенном городе.

Наше время, день пятый,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

Беркант медленно и тяжело приходил в себя. Голова гудела. Противная боль поселилась в затылке и без устали терзала мужчину. Сухость и горький привкус во рту не добавляли радости в общую картину. Видимо, печень пережила вчера не лучший момент их совместной жизни. Попытки повернуться заканчивались неудачей. Пошевелить руками или ногами также не получалось. Можно было усомниться в наличие конечностей, если бы не жуткая боль, пронзающая их. Сколько же надо было пролежать без движения, чтобы так затекли мышцы?

С трудом разлепив веки, Беркант замутнённым взглядом попытался осмотреть место, где он находился. Это определенно был гостиничный номер. Множество мелочей отличают их от постоянных жилищ людей. И самое главное отличие — это отсутствие запаха уютного домашнего тепла. Как бы ни старались дизайнеры и оформители, любой, даже самый респектабельный номер, встречает посетителей холодным безразличием.

Номер был не самый лучший, но и не из бюджетных вариантов. Вспомнить, как мужчина здесь оказался было не легче, чем пошевелить ногами. События вчерашнего дня после взрыва в психиатрической лечебнице укрывал густой туман забытья. Обрывочные воспоминания никак не складывались в общую картину и путались в сознании с увиденными снами.

В углу комнаты прямо на полу сидела девушка. Она раскачивалась взад-вперед и внимательно изучала какие-то документы, помещенные в папку. Кто эта девушка? Память со скрипом подсказала её имя: Элизабет. Человек, который мог пролить свет на загадочное исчезновение Рональда. Папку с документами он уже видел. Даже держал в руках. С ней Мартин вошел в больницу. Затем Беркант подобрал её после взрыва. Что было дальше — в тумане. Так не может продолжаться. Необходимо подняться, выпить воды, освежиться и продолжить восстанавливать цепь вчерашних событий.

Только сейчас мужчина заметил, что он самым наглым образом распят на кровати. Его запястья и лодыжки были крепко привязаны к металлическим стойкам кровати.

— Какого чёрта! — произнёс Беркант, но до Элизабет донесся лишь неразборчивый хрипящий стон.

— С возвращением, — девушка отложила папку и поднялась с пола. Она, не смотря в лицо мужчины, подошла к кровати, оперлась об стену и, обхватив себя руками, тихо продолжила. — Прости за предоставленные неудобства, но я тебе побаиваюсь. Если мой таинственный друг полностью тебе доверяет, то я пока занимаю противоположную позицию.

— Что происходит? — мужчина еще не понял, что его саднящее горло не оптимально воспроизводит его мысли.

Девушка, встрепенувшись, убежала в соседнюю комнату номера. Вернулась Элизабет с огромным стаканом воды и трубочкой. Она присела на край кровати и, нежно придерживая одной рукой голову мужчины, поднесла трубочку к его пересохшим губам. Бороться с жаждой уже не было сил, и Берканту оставалось надеяться, что девушка ничего не добавляла в воду. От питья закружилась голова, и желудок отозвался неприятной тяжестью. Отдышавшись, он еле сдержал порыв тошноты.

— Что происходит? — более внятно повторил он свой вопрос.

— Ответ на этот вопрос интересует и меня, — Элизабет, опустив глаза, стала водить пальцем по руке мужчины, рисуя невидимые узоры. — Вчера по совету моего друга я подобрала тебя. А ты принял это как должное, показывал своё удостоверение, посчитал меня своей заложницей и даже угрожал. Вел себя не по-джентельменски. А потом, когда мы проезжали мимо парковки, расположенной возле больницы, в нас стреляли какие-то люди. Благо, что за нами не устроили погоню. И теперь меня волнует вопрос: кто причина моих неприятностей? Я или мой случайный попутчик? К сожалению, мой друг не хочет отвечать на этот вопрос. Значит теперь твоя очередь.

— Развязывать меня ты не намерена? — спросил Беркант и, увидев отрицательный жест, продолжил: — Ответь хоть на вопрос, кто такой твой загадочный друг, которого ты всегда упоминаешь? Почему его нет здесь с нами?

— Он помог мне убежать из больницы, — Элизабет встала с кровати и начала неуверенно прохаживаться по комнате, периодически произнося короткие фразы. — Я никогда его не видела. Но я слышу его голос. Подсказки и советы появляются у меня в голове внезапно. Иногда он рассказывает мне интересные факты. Иногда он рисует образы. Твоё имя тоже сообщил мне он.

Остановившись, Элизабет улыбнулась и впервые за все время посмотрела в лицо Берканта. Её глаза взволновали мужчину. Она действительно сумасшедшая! Иначе нельзя обосновать странное поведение девушки, отрешенный взгляд и постоянное упоминание таинственного друга. Стоит выбрать правильную тактику диалога. Общение с душевнобольными напоминает прогулки по минному полю. Особенно тогда, когда душевнобольной имеет физические преимущества над собеседником. Руки и

ноги, не привязанные к кровати — это серьезное преимущество.

— Что ж, я готов отвечать на твои вопросы. Но для начала поведай мне, что вчера произошло. Память подводит меня.

— Вчера я убежала из больницы, в которой творились странные и страшные дела, — Элизабет вновь уселась на пол, обхватив коленки

руками. — Я нашла машину, в которой кто-то милостиво оставил ключи, и стала ждать тебя. Ты появился. Кажется, я уже говорила, что твоё поведение оставляло желать лучшего? Потом мы поехали прочь от больницы. Агент спецслужбы — так ты представился — почему-то очень опасался полицейских, которые должны были приехать с минуты на минуту. Потом в нас стреляли какие-то люди...

— Что за люди? — перебил её Беркант.

— Я, в отличие от тебя, их не знаю. Они выскочили из черного минивэна, когда мы проезжали мимо парковки. Ты заранее приказал мне пригнуться, а сам прикрыл рукой лицо. Видимо это не помогло. Но стрельба не достигла цели, и они бросились обратно в автомобиль. Но почему-то, тронувшись с места, тут же остановились. Чуть позже ты пытался связаться с кем-то по телефону, но не смог. А потом ты перестал контролировать себя, и нам пришлось остановиться. Ты говорил то на английском, то на незнакомом мне языке. Терял сознание. Стонал.

Девушка замолчала. Беркант безмолвно смотрел на неё. Закатив глаза, она нахмурилась и схватилась руками за голову. Создавалось впечатление, что она пытается что-то вспомнить, и это доставляет ей болевые ощущения. Через несколько секунд она широко улыбнулась и, подмигнув мужчине, продолжила свой рассказ:

— Было неуютно рядом с тобой. Неуютно и страшно. Но я терпела и размышляла над дальнейшими действиями. Мой друг подсказал изучить найденный блокнот, и я обнаружила в нём полезную информацию. Я переоделась на заднем сиденье и поймала такси. Теперь ты Бенжамин Кэмпбел, и мы в твоем гостиничном номере. Персонал считает, что ты был пьян, а я твоя мимолетная подружка. Вот собственно и все твои похождения после встречи со мной.

Беркант задумался, воспользовавшись временным молчанием Элизабет. Ситуация складывается не радужная. Сплошные минусы. Девушка, которая страдает расстройствами психики, удерживает его в заложниках в неудобном положении. А эти оба факта отрицательно сказываются на шансах избежать встречи с учеником Адиса, который, ко всему прочему, видел их вместе, а значит, может прочитать Элизабет и найти их обоих. А с Беркантом у него были свои счеты. О возможностях членов Совета, их учеников и помощников мужчина был прекрасно осведомлен.

— Я надеюсь, что ты теперь готов отвечать на мои вопросы, — Элизабет первой разорвала тишину.

— Пожалуй, да, — ответил ей Беркант.

— Ты не сотрудник спецслужб, и те люди на парковке не похожи на федералов, — девушка встала на колени и говорила, опершись руками на кровать и положив на них голову. — Но вы обладаете определенными привилегиями и уверены в своей безнаказанности, раз без зазрения совести применяете взрывные устройства и оружие посреди белого дня. Кто вы такие и для чего вам нужна я?

— Мы представители разных конкурирующих...— Беркант замялся, подбирая более подходящее и правдоподобное слово.

— Организаций? — подсказала Элизабет.

— Да, — согласился мужчина, — организаций. И нам и им необходима информация об одном нашем сотруднике, который бесследно исчез. Его зовут Рональд Понтон...

Девушка резко вскочила, широко раскрыв глаза. Глаза, которые наполнил первобытный всепоглощающий страх. Она дрожала, а из груди вырывался отчаянный стон, удерживаемый лишь ладонью, которая закрывала рот. Приступ паники завершился также неожиданно, как и начался. Её лицо приняло безмятежное выражение. Сумасшедшая — что с неё взять.

— Мой таинственный друг советует доверять тебе, — тихо произнесла девушка. — Но здравый смысл убеждает в обратном. Ты утверждаешь, что Рональд — твой коллега. А он имел задание контролировать меня и при необходимости убить. Что ты на это скажешь?

— Из каких соображений ты делаешь такие выводы? — вопросом на вопрос ответил Беркант. Девушка что-то знает. Но откуда?

— Я прочитала документы, которые были у тебя, — ответила Элизабет и направилась в угол за папкой.

Беркант выругался. Как он мог упустить такой факт! Он же лично видел, как она просматривает бумаги. Чего-чего, а такого прокола мужчина от себя не ожидал. Серьезный удар по самолюбию.

Элизабет вернулась и вновь уселась на край кровати, внимательно всматриваясь в раскрытую папку. Беркант молчал, продумывая свои дальнейшие действия. Что написано в этих документах, и как теперь выстраивать диалог с девушкой?

— Для меня остается абсолютно не ясным кое-что из прочитанного мною в досье, — сказала девушка. — В этих документах присутствует много непонятных слов и характеристик. Видимо, из вашего профессионального сленга. Я очень надеюсь, что ты внесешь ясность.

— Постараюсь, — ответил ей мужчина.

— Меня интересует, что означает графа ментальная устойчивость?

— Это графа характеризует твои способности сопротивляться гипнозу и внушению, — ответил Беркант и тут же спросил. — Если не секрет, что там написано?

— Ты не читал досье? — удивилась девушка.— Нельзя так невнимательно готовиться к операции! Там написано "закрытая". Что это значит?

Закрытая! Беркант внимательно посмотрел на девушку. Закрытая! Мог ли Ибрагим знать об этом, отдавая приказ убить её после беседы. Беркант и братья чуть не совершили чудовищный поступок. Закрытая! Срочно нужно связаться с Ибрагимом. Но перед этим Беркант расскажет Элизабет все, что знает сам. Расскажет всё, лишь бы Ибрагим не смог заморочить голову девушки своей религией.

— Ты что, призрака увидел? Чего застыл? — спросила девушка. — Что значит "закрытая"?

— То, что я сейчас расскажу, может шокировать тебя. Эта информация не вписывается в привычный уклад жизни. Но позволь я буду предельно откровенен с тобой.

— Я на это и рассчитывала, — Элизабет одарила мужчину своей безумной, но такой обворожительной улыбкой.

Наше время, день пятый,

Северная африканская республика,

Взгляд со стороны.

Адис сидел в рабочем кабинете своего особняка на берегу моря. Это было единственное место, где он мог расслабиться и поразмышлять. Адис продумывал свои действия и фразы на собрании Совета. Сегодня все ожидают, что он будет в роли жертвы для жаждущих расправы хищников. Они ожидают этого с нетерпением, смакуя неминуемое наказание. А это никак не устраивает мужчину. Твари! Слабые завистливые твари! Сторонний наблюдатель мог бы решить, что Адис их ненавидит. Но ненависть заслуживают лишь достойные. А своих коллег по Совету, он презирал. Не всех, но большую их часть.

К сожалению, идей, как сменить акценты на предстоящем заседании, не было никаких. Мартина был единственным, кто мог бы предоставить пару козырей. Однако от него не поступало вестей уже более суток. Адис не мог знать, что его ученик в данную минуту обливается потом, сжимая в руках телефон и судорожно размышляя над тем, как выставить свой провал в более позитивном свете.

Адис бросил взгляд на стол и с отвращением посмотрел на переливающийся всеми цветами радуги стеклянный шар, закованный в изящную металлическую треногу. В глубине шара беспорядочно двигалось семь неярких огоньков. Детище Войцеха. Гарант ликвидности Устава. Беспощадный артефакт, самым жестким образом поддерживающий и контролирующий исполнение волеизъявлений, принятых на заседаниях большинством голосов. На заре становления Совета все его члены — а их тогда было шестеро — единогласно утвердили Устав и добровольно согласились подпитывать Сферу Равновесия частью своей энергии и предоставить артефакту безграничные возможности. У каждого были свои причины для столь необдуманного шага. Войцех стремился примирить всех власть имущих и создать мощную организацию, действующую в интересах человечества. Отэктей стоял в стороне от мировых баталий, ожидая встречи со своей костлявой хозяйкой, но во всех вопросах поддерживал сторону Войцеха. "Побочники" — Леонардо и Ибрагим — надеялись, что это поставит их на один уровень с остальными. Луцим рассчитывал использовать Совет и его возможности в своих интересах. Адис придерживался таких же взглядов.

Главой Совета и хранителем Сферы Равновесия в итоге был избран Войцех. Против его кандидатуры голосовал лишь Адис, что стало для мужчины неприятным сюрпризом. В те годы Адис, Луцим и Ибрагим уничтожали всех представителей культа Смерти и коллективно делили между собой новую перспективную территорию, вотчину Отэктея — Американский континент. В их поддержке он не сомневался. Но оказалось, что предвкушение возможной прибыли заставляет отказываться от реальных дивидендов.

Никто из них не мог тогда представить, какие лишения и ограничения лягут на плечи каждого члена Совета. Единственный кто выиграл, это был Войцех. Он мастерски манипулировал "побочниками" и склонял все решения по спорным вопросам в свою пользу. Войцех сразу же после создания Совета разрушил планы Адиса, которые касались Американского континента. К слову, Луцим и Ибрагим тоже остались у разбитого корыта. Вместе с Отэктеем Войцех постепенно вытеснил остальных членов Совета и десятилетиями пресекал любые попытки действовать на этой территории. Вплоть до смерти Войцеха и несколько лет после никто не мог расширить свое влияние, занимаясь самореализацией своих амбиций на других континентах.

Но Войцех умер и его место во главе Совета занял Адис, которому пришлось довольствоваться унизительной приставкой временно исполняющий обязанности. Манипулировать решениями Совета так виртуозно, как это делал его предшественник, у Адиса не выходило. Совет медленно превращался в формальность, принимая в свои ряды новых бездарных представителей. Можно было бы давно разорвать любые отношения с опостылевшими коллегами, если бы не их приверженность изжившим себя традициям и не проклятая Сфера Равновесия.

Настроение ухудшалось с каждой минутой. Тяжелые воспоминания, отсутствие информации о смерти Рональда и предстоящее бессмысленное заседание являлись мощным раздражителем. Ко всему прочему, подлая боль вновь забралась в самую середину головы. Боль, мешающая мыслить. Адис тихо застонал и поморщился. Боль, не имеющая причин. Он закрыл глаза и опустил голову. Боль, живущая по своему личному графику. Ладони мужчины сдавили виски. Боль, не подвластная Адису. Он никак не мог избавиться от неё, даже используя свои способности. Что тогда говорить о современной медицине?

В дверь осторожно постучались. Адис медленно поднял воспаленные глаза и безразлично посмотрел в сторону издаваемого звука. Боль стихала, постепенно возвращая способность мыслить. Но окончательно исчезать не желала. Стук в дверь повторился. Адис сделал глоток воды из стоящего на столе стакана и громко произнес:

— Если ничего срочного не произошло, советую меня не беспокоить.

Дверная ручка плавно опустилась вниз, и дверь медленно приоткрылась, издавая противный звук несмазанных петель. Тот, кто стоял за дверью не отличался решительностью и храбростью. "Надо было давно заменить дверь" — пронеслось в голове у Адиса. Абсолютно лысая голова, лишенная ушей и верхней губы, протиснулась в образовавшуюся щель.

— Повелитель, вы позволите? — произнесло несуразное подобие человека, пытаясь не смотреть в лицо хозяина кабинета.

— Позволю, — ответил Адис, добавляя в свой голос елейные нотки, он не знал и даже не желал знать, чего хочет от него раб. Но они частенько веселили его своим безрассудством, глупостью и преданностью. А сейчас это вполне могло отвлечь его тяжелых мыслей.

Сегодняшний день не стал исключением. Безобразное подобие улыбки озарило лицо раба, и он, широко распахнув дверь, вошел в комнату. Дверь громко захлопнулась за его спиной. Адис разочаровано вздохнул и подкатил глаза. Разве можно быть настолько тупым! Воистину нет предела человеческой глупости. Услышав добрый тон, раб от счастья потерял голову и нарушил одно из важнейших правил, установленных в особняке. Он переступил порог неприкосновенной комнаты Адиса, в которую никто из слуг не имел права заходить.

Улыбка медленно сползала с лица раба. Сделав несколько шагов, он понял, что совершил серьезную непростительную ошибку. Но не успевал осознать, какую именно, а рука Адиса уже нащупала револьвер и медленно поднималась из под стола. Страх слуги наполнил комнату неприятным запахом, а Адиса силой. "Теперь придется заменить и дверь, и ковер" — пронеслось в голове у Адиса.

Три выстрела смешались с отчаянным криком, наполненным ужасом и болью. Первая пуля пожалела изуродованного слугу и безжалостно вгрызлась в дверь за его спиной. Вторая была менее любезна и, продырявив чистые наглаженные брюки, поцарапала левое бедро. А третья пуля безапелляционно врезалась в колено правой ноги. Слуга схватился за ноги и упал на ковер, заливая его кровью и слезами. Боль и страх. Испытывая удовлетворение, Адис поднялся из-за стола. Не выпуская револьвер из руки, он медленно подошел к своему слуге и присел рядом с ним. Адис с наслаждением вслушивался к вымаливающему прощение шепоту раба. Погладив лысую голову слуги, он тихо произнес:

— Что ты хотел сказать мне, ничтожество. Надеюсь, это стоит потраченных мною нервов и драгоценных секунд.

— Повелитель, с вами желает говорить ваш ученик, — всхлипывая и корчась от боли, произнес слуга. — В конференц-зале все подготовлено для вашего общения.

Адис поднялся и направился к выходу. Открыв дверь, он обнаружил за ней еще двоих своих рабов, которые при виде своего Повелителя резко отскочили к стенам и опустили глаза. Человеческая любопытность могла поспорить по популярности лишь с желанием увидеть чужое унижение. Адис подошел к ближайшему рабу и приказал ему:

— Немедленно убери своего скулящего товарища из моей комнаты.

— Слушаюсь, мой Повелитель, — радостно произнес раб и пошел в комнату.

Адис смотрел вслед рабу и чувствовал, как раздражение наполняет его, вытесняя прочие чувства. Его слуги определенно ничему не учатся. Их глупость безгранична. Уже второй раб за последние пять минут нарушает строжайший запрет. Куда это годится!

Выстрел. Еще один. Второй слуга, истошно крича, падает на пол в тот момент, когда каких-то несколько шагов отделяли его от первого незадачливого раба. Глаза Адиса наполнились яростью.

— Я устал от вас, убери их из моего кабинета, — сказал мужчина, поворачиваясь к единственному оставшемуся на ногах рабу. — И попытайся не совершить таких же ошибок, как они. Еще один патрон остался в револьвере. Знай, что я приберег его для твоей пустой головы.

Раб низко поклонился, источая страх, злорадство и недоумение. Впитав в себя столь необычный коктейль эмоций, Адис направился в конференц-зал, расположенный на другом этаже.

Зайдя в конференц-зал, Адис окинул презрительным взглядом стоявших возле двери рабов, приказал им удалиться и удобней устроился в своем кресле. Осторожность была не лишней в столь сложные времена, поэтому Адис очень редко покидал свой особняк. Из надежного убежища его могли вытянуть лишь Великая Битва, заседания Совета и форс-мажорные обстоятельства, требующие его личного вмешательства. В связи с этим все телефонные звонки он принимал в просторном конференц-зале на громкой связи. Не последнюю роль в выборе такого способа общения играло и то, что мужчина не редко разбивал в дребезги телефонные устройства, если разговор не радовал и раздражал его.

— Приветствую тебя, Мартин, — произнес Адис, нажав на кнопку громкой связи. — Надеюсь, я не заставил тебя долго ждать?

— Здравствуйте, Мастер, — ответил ученик. — Нет, Мастер, не заставили.

— Я готов выслушать тебя, — Адис откинулся на спинке кресла и прикрыл глаза.

— Прилетев вчера ранним утром в город, я встретился в установленном месте с нашими агентами, — начал свой доклад Мартин. — Информация, подготовленная ими до моего прилета, не впечатляла. Однако, профессионально организовав работу группы, мне удалось выяснить местонахождение журналистки. Единственного человека, который контактировал с Рональдом в тот день. Она была заперта в психиатрической лечебнице. Мы приступили к операции по похищению нечитаемой. Но в больнице мы столкнулись с некоторыми проблемами...

Мартин замялся, пытаясь подобрать нужные слова. Как бы мужчина не репетировал свою речь, но, общаясь с Адисом, он испытывал определенные трудности. Тяжело держать себя в руках, провалив операцию.

— Продолжай, — сквозь зубы прошипел Адис, пытаясь сдерживать свой гнев.

— В больнице мы встретили "закрытых", — прочистив горло, продолжил Мартин. — Они не имели отношения к персоналу. Выяснить, кто они такие и что делали там, мне не удалось. Они произвели подрыв взрывного устройства, после чего завязалась перестрелка. Потеряв троих бойцов, я застрелил одного из них и бросился догонять другого, стремящегося укрыться в коридорах больницы. К сожалению, система безопасности дала сбой, и я был отрезан от основного здания в холле. Продолжать операцию было рискованно, поэтому я обыскал погибшего "закрытого" и с оставшимися в живых бойцами вернулся в машину ожидать развязки. Потом произошла эвакуация всего персонала и пациентов из горящего здания. Когда паника во дворе больницы улеглась, я взял под контроль одного из приехавших полицейских и узнал, что среди бежавших в суматохе пациентов оказалась и наша журналистка Элизабет. Мы её упустили.

Мартин не стал рассказывать, как он заметили в проезжающей машине того самого "закрытого". Как его люди позорно не смогли попасть по шинам удаляющегося автомобиля. Также он умолчал о том, что шины их машины были подлым образом проколоты, и они не смогли организовать погоню.

— Я надеюсь, это не все, что ты желал мне сообщить? — Адис из последних сил сдерживался.

— Нет, Мастер, — ответил ему Мартин. — Среди вещей убитого мужчины я обнаружил удостоверение агента госбезопасности. Это была подделка. На внутренней части я нашел маленькое клеймо торгового дома Ричарда. Эти люди работают на того, кто мог раздобыть такие удостоверения. Если мне не изменяет память, такими вещами Ричард редко делится даже с членами Совета.

Настроение Адиса резко изменилось. Раздражительность улетучилась, её место заняла сосредоточенность и интерес. Кто-то объявил войну! И пока все ниточки ведут к Ричарду.

— Подожди, Мартин, — перебил ученика Адис. — Ты хочешь сказать, что среди боевиков, повстречавшихся вам, были лишь "закрытые"?

— Да, Мастер, — сделав небольшую паузу, Мартин продолжил. — Более того, вокруг больницы крутился подросток, который тоже являлся нечитаемым. К сожалению, я не предал этому значения.

— Веришь ли ты в случайности, Мартин? — спросил у ученика Адис.

— Нет, Мастер, не верю, — ответил мужчина. — Я верю фактам. А факты убеждают, что кто-то использует в своих личных интересах группу хорошо подготовленных и снаряженных "закрытых", тем самым пытаясь укрыть свою деятельность от Совета.

— Я услышал тебя, — сказал Адис, поднимаясь с кресла. — Ты хорошо поработал. Но всё-таки настоятельно рекомендую найти журналистку. Она определенно связана с убийством Рональда. Это будет серьезный аргумент в общение с членами Совета. Завтра утром в обязательном порядке доложишь мне о проделанной работе вне зависимости от достигнутых результатов.

— Хорошо, Мастер, — Мартин почувствовал облегчение. Ему удалось обрисовать провал операции как победу. Наставник похвалили его.

Адис нажал на кнопку и оборвал связь с учеником. Кто-то использует в своих интересах нечитаемых. Дерзко. Рискованно. Но действенно. Мог ли Ричард додуматься до такого? С трудом верится, но все указывает на него. Но как бездарный юнец выявляет "закрытых"? Годами Адис лично разрабатывал алгоритм поиска, не требующий колоссальных затрат энергии, и не преуспел в этом. Если бы ни трактат Войцеха, который был посвящен изучению природы "закрытых" и чудом оказался в руках Адиса, мужчина до сих пор бы бился над проблемой выявления "закрытых".

Трактат был написан Войцехом незадолго до смерти и был наполнен бредовыми измышлениями. Однако зерно истины из него думающий человек, каковым себя считал Адис, смог бы извлечь. В своих трудах Войцех среди прочих тем затрагивал вопрос возможной устойчивой ментальной связи между нечитаемыми. Покойный глава Совета считал, что они не могут быть абсолютно изолированы от линий судьбы и прочих людей. Он полагал, что при определенных условиях "закрытые" способны связываться с представителями своего загадочного вида. Сложные жизненные условия, как писал Войцех, способны подтолкнуть их на бессознательном уровне искать помощи у себе подобных. Особенно ярко это должно проявляться у представительниц женского пола. В этом Войцех был прав. Теперь у Адиса есть Каника. А что же имеет Ричард? Вопрос остается открытым.

Мужчина поднялся с кресла и направился к выходу из конференц-зала. Теперь можно готовить к перелёту в место заседания Совета. Адис шел по коридору своего особняка, и в его голову настойчиво стучалась мысль: "А не пора ли создавать свой отряд нечитаемых боевиков?"

Наше время, день пятый,

Островное государство Средиземного моря,

Взгляд со стороны.

Члены Совета постепенно собирались на внеплановое заседание.

Всё, что не касалось предстоящего заседания Совета, на данный момент не имело никакого значения для Ричарда. Он отменил все встречи и совещания, ранее запланированные на сегодняшний день, чтобы ничего не отвлекало его от решения главной проблемы. Уже с самого утра Ричард ожидал того момента, когда восторжествует справедливость. Того момента, когда Совет примет решение наказать Адиса за его подлые действия. Мужчина смаковал сладкий вкус предстоящей победы над грозным соперником, решившим, что ему все будет сходить с рук.

Ричард сидел в черном кожаном кресле за круглым столом в конференц-зале, подготовленном для заседания Совета. Он в очередной раз проверил подготовленные материалы, которые доказывали причастность Адиса к смерти его носителя, и опустошил еще один стакан с виски. Алкоголь не мог затуманить разум, если того не желал сам Ричард. Но мужчине нравилось легкое ощущение хмеля в голове, и он поддерживал это состояние. Многие из его коллег презрительно называли это пустой тратой энергии, но Ричарду было плевать. Он обожал качественный виски, который был способен подарить сладкие секунды удовлетворения. Он обожал его за аромат, приятно щекочущий нос. Сочный яркий аромат спелых тропических фруктов с медовыми нотками. За его насыщенный и концентрированный вкус, представляющий из себя естественное продолжение аромата. Вкус сладкого нежного солода, дуба и морской соли. За его долгое обволакивающие послевкусие. Древесно-фруктовое с едва уловимой торфянистостью. Да, ни один алкогольный напиток и близко не стоял рядом с виски.

Черный вихрь закружился в помещении, распространяя запах гнили и разложения. Высокий, широкоплечий мужчина с длинными нечёсаными волосами шагнул в комнату из тьмы. Ричард уже не в первый раз видел такое зловещее представление, но предательская дрожь безапелляционно наполнила его руки. Обрученный со Смертью внушал страх на подсознательном уровне. Ричард еще ни разу не оставался с ним один на один. Мужчина не ожидал, что Отэктей прибудет раньше всех. Обычно он появлялся на заседаниях последним.

— Здравствуй, Отэктей, — неуверенно произнес Ричард.

Отэктей в ответ лишь безмолвно кивнул. Его лицо не выражало никаких эмоций. Окинув конференц-зал беглым взглядом, мужчина стремительно направился к окну. Он уперся лбом в стекло и застыл без движений. Ричард, проследив путь следования Отэктея, опустошил очередной стакан с виски и успокоился, позволив алкоголю чуть сильнее впитаться в кровь. Отэктей уже не внушал страх. Умеет же эффектно появиться, черт возьми!

Ричарда мало интересовало, что же так усердно пытается рассмотреть за окном его коллега. В одном лишь мужчина был уверен: предполагать, что он любуется красотами бушующего за окном моря, было бы глупо. Человек с атрофированными чувствами вряд ли способен насладиться великолепием природы.

Время потянулось неумолимо медленно. Присутствие Отэктея все же раздражало, и Ричард с нетерпением ждал, когда же объявится кто-нибудь еще. Пусть даже Адис. Он хоть разбавит эмоциональный фон, добавив чувство ненависти. Вспомнив про Адиса, Ричард улыбнулся и в очередной раз начал представлять перекошенное от гнева лицо временно исполняющего обязанности главы Совета.

— Ты боишься смерти? — голос прогремел как гром, вырвав Ричарда из раздумий. Вздрогнув, мужчина неуверенно произнес:

— Это ты мне?

— А ты видишь здесь кого-нибудь еще? — Отэктей продолжал стоять у окна, не отрывая головы от прохладного стекла.

Ричард быстро осмотрел конференц-зал. Как и ожидалось, в комнате не было никого, кроме их двоих. Неудобно получилось. Хоть голос Отэктея и не выражал никаких эмоций, Ричард почувствовал легкую усмешку. Он выставил себя глупцом.

— Ты боишься Смерти? — не дождавшись ответа, повторил вопрос Отэктей. Он медленно развернулся и внимательно посмотрел на Ричарда. Инициатор внеочередного заседания Совета выругался про себя. Проклятый Гробовщик!

— Чего ты добиваешься, Отэктей? — возмущенно произнес Ричард, пригубив любимого напитка.— Я вижу, ответ на это вопрос имеет большое значение для тебя.

— Нет, Ищущий Богатство, — возразил ему Отэктей. — Ответ на это вопрос имеет большое значение для тебя. Готов ли ты достойно встретить Смерть, вкусив прелесть бесконечно долгой жизни и безграничных возможностей?

Ричард не мог подобрать достойный ответ, который четко бы обозначил его нежелание продолжать общение на странную тему. Злость медленно закипала внутри. В голове вертелось множество вопросов. Что он себе позволяет? Где остальные члены Совета? Он почувствовал себя психоаналитиком? Или ему скучно и захотелось пообщаться? Да когда же кто-нибудь уже явится?

— Не переживай, Ищущий Богатство, я не требую произносить ответ вслух, — вновь продолжил свой монолог Отэктей. — Мне он не нужен. Он нужен только тебе. Просто задумайся над моим вопросом. Смерть она выше нас всех. Она кружит над каждым из нас, ожидая, когда же мы наберемся смелости отдаться в её холодные руки. Помни об этом. И то, как ты встретишь Смерть — главное испытание всей твоей жизни. Именно это характеризует человека.

— Я подумаю над твоим вопросом, — нелюбезно ответил Ричард. Обычно молчаливый Отэктей разошелся не на шутку, а его могильная философия наполняла раздражением. Пора прекращать этот цирк. — А теперь позволь мне подумать о предстоящем заседании.

Ричард демонстративно отвернулся и не видел, как Отэктей стремительно и бесшумно переместился за спину мужчины и, наклонившись, обдал его запахом гнили.

— Готов ли ты умереть, Ричард? — прошептал он в самое ухо Ричарда.

Раздражение и злость исчезли, уступив место страху. Беспощадному всепоглощающему страху перед неизвестностью. Ричард выронил стакан, который на его счастье был пуст, и подскочил со своего кресла. Резко развернувшись, он уставился наполненными ужасом широко раскрытыми глазами на Слугу Смерти. Ричард чувствовал, как колени предательски задрожали, а по спине потекла тонкая струйка холодного пота.

Спасение пришло вовремя. Дверь в конференц-зал распахнулась, и на пороге показался Ибрагим. Отэктей, скупо поприветствовав прибывшего члена Совета, сразу потерял интерес к своей жертве и вновь направился к окну. А Ричард, почувствовав слабость в ногах, сел обратно в кресло.

— Здравствуй, Ричард, — Ибрагим подошёл к столу и сел на одно из пустующих кресел рядом с мужчиной. — Что-то случилось? На тебе лица нет.

— Ничего не случилось, — поспешно ответил Ричард и поднял упущенный ранее стакан. — Я просто слегка взволнован перед предстоящим Советом.

— Что ж, заседание Совет вызывает волнение не только у тебя, — Ибрагим бросил взгляд под стол на показавшую дно бутылку виски. Недовольно поморщившись, он продолжил. — А ты все также занимаешься своим любимым бесполезным хобби.

— Ибрагим, будь любезен, оставь свои нравоучения! — вспылил мужчина.

— Я вижу, ты окончательно потерял покой, — Ибрагим сделал вид, что пропустил мимо ушей слова Ричарда. — С чем это связанно? Устав на твоей стороне и решение Совета будет в твою пользу. Не вижу повода для беспокойства. А твоё злоупотребление алкоголем члены Совета сочтут за попытку спрятать излишнюю нервозность. А это косвенный признак моральной слабости. Ты хоть понимаешь, куда это может привести?

— Ибрагим, я же попросил, прекрати, — уже не так уверенно произнес Ричард.

— Нет, — отрезал Ибрагим. — Мы с тобой в одной лодке. У нас общие интересы, и я не желаю, чтобы с моим партнером не считались. Убирай алкоголь, Ричард. Если Отэктей плевать хотел на происходящее и стоит в стороне от наших разборок, то любой другой вцепится в эту возможность унизить тебя как клещ. Ты же сам должен это прекрасно осознавать.

Ричард, чувствуя стыд, раздражение и злость, молча поднялся с кресла. Он отнес бутылку и стакан в бар и удалился в соседнюю с конференц-залом комнату. Мужчина сосредоточился и блокировал воздействие алкоголя на свой организм. В этот момент в конференц-зале появились новые действующие лица: Леонардо и Никола. Со времен принятия Николы в члены Совета, он ни разу не появился на заседании без своего старшего товарища. Они всегда приходили вместе.

Черноволосый мужчина сдержанно кивнул Ибрагиму и, ехидно улыбаясь, скрестил руки на груди и остался стоять возле входного проема. А седоволосый старик с аккуратной бородкой вальяжно направился к столу.

— Здравствуй, Ибрагим, — произнес Леонардо, присаживаясь на свободное кресло. — Давненько мы с тобой не общались.

— Здравствуй, Леонардо, — ответил ему Ибрагим. — Я считаю это хороший знак. Заметил ли ты, что чем реже мы встречаемся, тем спокойней обстановка в мире?

— Не скажи, друг мой, не скажи... — промолвил Леонардо и посмотрел в сторону застывшего у окна Отэктея. — Обрученный со Смертью уже здесь? Вот так неожиданность.

— Я тебя удивлю еще больше, Леонардо, — сказал Ибрагим. — Но он прибыл раньше нас всех. Когда я пришел, Отэктей уже стоял у окна и разглядывал местные красоты.

— Странно, очень странно, — протянул задумчиво Леонардо и, улыбнувшись собеседнику, продолжил. — Ты меня прости, но я схожу поздороваться с нашим загадочным другом. Я, как и с тобой, не виделся с ним уйму лет. Он может и обидеться, что я не уделил ему внимания.

— Конечно, Леонардо, ступай — засмеявшись, ответил Ибрагим. Со всеми членами совета, кто носил презрительное название "побочники", Ибрагим старался поддерживать хорошие отношения.

Поднявшись с кресла, Леонардо вопросительно посмотрел на стоящего возле двери Николу. Кивнув головой в сторону Отэктея, он безмолвно поинтересовался, не желает ли его молодой спутник поздороваться с одним из старейших представителей Совета. Тот отрицательно покачал головой в ответ. Леонардо, ни сколько не удивившись, в одиночестве направился к Отэктею.

— Сколько лет, сколько зим, мой друг... — донеслось до каждого, кто находился в комнате.

Их непродолжительную беседу прервал распустившийся посреди комнаты гигантских размеров цветок, который привлек внимание всех, кто находился в помещение. Луцим вышел из бутона, распространяя сладковато-приторный запах. Он насладился произведенным эффектом и, задорно помахав всем окружающим рукой, направился к столу. Леонардо, увидев нового персонажа, извинился перед Отэктеем и бросился здороваться поближе с Луцимом. Роль простоватого старичка Леонардо играл безукоризненно.

Перекинувшись парой общих фраз, мужчины присели за стол. Через несколько секунд к ним, не сговариваясь, присоединились и Никола, и Отэктей. Именно в таком составе своих коллег застал Ричард, который закончил оздоровительную работу со своим организмом и покинул вспомогательную комнату. Совет был практически в сборе. Осталось дождаться временно исполняющего обязанности главы Совета и можно начинать заседание.

— Приветствую всех, кого ещё не видел, — произнес мужчина.

— Здравствуй, Ричард, — дружелюбно ответил Леонардо.

— И тебе не хворать, — под нос пробормотал Никола.

И лишь Луцим промолчал, ограничившись кивком. Он практически не общался с "побочниками" нового поколения. Ричард и Никола были абсолютно не интересны ему. Он считал, что на них имеют огромное влияние их старшие коллеги "побочники". Поэтому в его голове сложилось четкое представление, что проще решать возникающие вопросы непосредственно с Ибрагимом и Леонардо.

Ричард сел на свободный стул между Ибрагимом и Леонардо. Окинув взглядом всех своих молчаливых надменных коллег, мужчина разочарованно вздохнул. Абсолютно ничего не изменилось за прошедшие десятилетия. Какими они были в год его знакомства с Советом, такими и остались по сей день. Наглые, лживые, беспринципные и преследующие свои интересы эгоисты, которые вынуждены терпеть друг друга. Казалось, что время остановилось. Напряжение в помещение нарастало. Никто из членов Совета не произносил и слова, но их безмолвная неприязнь друг к другу пропитывала и отравляла воздух. Тишину разорвал звонок мобильного телефона.

— Извините, это у меня, — вставая из-за стола, произнес Ибрагим. — Я надеюсь, вы не начнете без меня.

Он направился в дальний угол конференц-зала. На ходу доставая мобильный телефон, он незаметно активировал артефакт, искажающий звуковые волны. Это была разработка Николы, обошедшая Ибрагиму в целое состояния. Благо паства щедро делиться своими материальными средствами. Последнее, что мог разобрать любой из членов Совета, решивший прислушаться, были слова "Я слушаю".

Через несколько минут Ибрагим вернулся за стол. Разговор выбил его из колеи, но он мастерски сдерживал своё недоумение и раздражение, возникшее после общения по телефону. Он знал, что проявление эмоций — это серьезный враг, который играет на стороне остальных членов Совета.

В тот же момент, когда Ибрагим присаживался на свое кресло, вновь распахнулась входная дверь конференц-зала, и в помещение стремительно вошел Адис. В руках он держал главный артефакт, который обеспечивал выполнение решений, принятых Советом. В руках он держал Сферу Равновесия.

— Не буду любезничать и изливать на вас ложь, утверждая, что рад вас видеть, — произнес Адис, одаривая внимательным взглядом каждого из присутствующих мужчин. — Я не жду от вас приветственных слов. Давайте не тратить драгоценное время и приступим к решению накопившихся проблем.

"Давно пора" — пронеслось в голове у Ричарда.

Наше время, день пятый,

Северная африканская республика,

Взгляд со стороны.

Каника осторожно выглянула из-за угла кирпичного здания и тут же спряталась, обругав себя за необдуманный поступок. Автоматная очередь чудом разминулись с её головой. Нет, так дела не пойдут.

— Группа "А", срочно нужна поддержка, — произнесла девушка в микрофон переговорного устройства, закрепленный на груди. — Сектор "5", кирпичное здание.

Кирпичное здание — это громко сказано. Небольших размеров кирпичная коробка больше всего напоминала маленькую трансформаторную будку. Место для маневра никакого. Окон нет. Двери заперты. Справа и слева от здания огромные промежутки пустого пространства. Выходить на них означало согласиться с ролью легкой мишени.

— Группа "A" на связи, нас четверо, — раздался скрипящий голос, транслируемый непосредственно в ухо. — Заперты в секторе "2". Поддержку обеспечить не можем.

— Принял, — ответила Каника. — Группа "С", срочно нужна поддержка, сектор "5", кирпичное здание.

— Группа "С" на связи, — отозвался наушник мужским голосом. — Мы в первом секторе. Могу отправить бойцов. Но они будут минимум через три минуты.

— Долго, — сказала девушка и недовольно поморщилась. На группу "D" можно и не рассчитывать. Они пусть и с потерями, но закрепились в стратегически важном секторе "7" и удерживают предполагаемое место установки маяка. — Постараюсь справиться сама. Три человека в пятом секторе. Устанавливать маяк не собираются. Направляйтесь в третий сектор.

Неудачно началась операция. Крайне неудачно. На старте операции в четвертом секторе её группа нарвалась на засаду. Каника потеряла троих бойцов из своей группы. Потери противников были куда скромнее: она лично ликвидировала одного человека. Теперь её вытеснили в сектор "5". И трое противников медленно, но уверенно приближались к её скромному убежищу. Благо, что гранаты эта группа израсходовала еще в первом столкновении. Убегать от взрывоопасных малюток пришлось бы под град пуль. Радовало лишь то, что у Каники в свою очередь еще осталось, чем удивить противников.

— Объявление для всех, — вновь раздался голос в ухе. — В секторе "3" орудует вражеский снайпер. Местоположение не определено. Установка маяка с большой вероятностью будет производиться здесь.

Что ж, если получится расправиться с превосходящими по численности противниками, необходимо двигаться в третий сектор. Думающий снайпер мог засесть только в нескольких местах. Но самым оптимальным было лишь одно. Это место и проверит девушка. А пока необходимо решать животрепещущие проблемы. Каника достала из бокового кармана светошумовую гранату. Жаль использовать сейчас, но что поделаешь. Рискнув, девушка в очередной раз ненадолго высунула голову из-за своего укрытия. За столь непродолжительный отрезок времени она смогла определить местоположения лишь двоих противников. Но и это было неплохо. Один аккуратно перемещался вдоль металлического ангара, расположенного слева от ненадежного убежища Каники. Именно он чудом не попал в голову девушки в прошлый раз. А второй перебежкам двигался от одной ржавой железной бочки к другой, которые были установлены по центру. До них метров двадцать-двадцать пять. Пора.

Каника через укрывающее от противников здание запустила гранату, рассчитывая, что она упадет поближе к бочкам. От световой вспышки левому бойцу не укрыться, а для центрального достаточно будет и звукового воздействия. Раз. Девушка извлекла наушник и быстро вставила в уши беруши. Два. Удобней ухватив штурмовую винтовку, Каника приготовилась выбегать. Три. Прозвучал взрыв, и девушка сорвалась с места.

Первый стоит возле ангара, схватившись за глаза. Что, не ожидал такого? Короткая очередь. Минус один. Развернуться. Беспорядочная ответная стрельба из-за бочки. Второго оглушило. Вспышка видимо тоже не миновала его глаз. Сократить дистанцию. Короткая очередь. Минус два. Напрасно вы пренебрежительно относитесь к свето-шумовым гранатам.

Где же третий? Не опуская штурмовой винтовки, девушка медленно попятилась к своему укрытию, рассматривая прилегающую территорию. Где же третий? Выстрел! Он на крыше ангара. Еще один выстрел. Пуля попадает в руку. Проклятье. Девушка, отчаянно бросается за спасительное кирпичное здание. Выстрел. Мимо. Выстрел. Мимо. Повезло. Спрятавшись, Каника уселась на землю и перевела дыхание. Левая рука повисла плетью. "Что делать дальше?" — пронеслось в голове Каники. Девушка достала из ушей беруши и выкинула их. Вставив наушник, она связалась со своим коллегами:

— Группа "D", как обстоят дела?

— Нас двоя. Движемся к сектору "3", — ответили ей. — Седьмой сектор зачищен и не представляет опасности.

— Вы через какой сектор движетесь? — в глубине души у девушки затеплилась надежда.

— Через пятый, — отозвался наушник.

Да! Есть в мире справедливость. Девушка позволила себе секундную радость и продолжила переговоры:

— Нужна помощь, северная окраина пятого сектора. Я ранена и прячусь за кирпичным зданием. Противник караулит меня с крыши металлического ангара. Активных действий не предпринимает.

— Принял, мы рядом, две минуты.

Что ж, теперь стоит отвлекать противника, который будет караулить раненую девушку, пока его коллеги не установят маяк. Опираясь на здоровую руку, Каника поднялась с земли. Штурмовая винтовка теперь вряд ли ей поможет. Одной рукой она с ней не справится. Достав пистолет из кобуры, она высунула руку из-за угла и несколько раз выстрелила в сторону крыши. Девушка досчитала до десяти и повторила свои действия. Теперь заменить обойму. Одной рукой это крайне неудобно делать. Провозившись секунд пятнадцать, девушка вновь опустошила обойму в направлении ангара. "А теперь всё — подумала девушка и вновь присела на землю, — осталось ждать подкрепления. Как же долго тянется время".

— Крыша ангара зачищена, — вслед за выстрелом услышала девушка в наушнике.

— Благодарю, — ответила Каника. И переключилась на другой канал. — Группа "С", жду ответ.

— Группа "С" на связи, — ответил все тот же мужской голос. — Не можем войти в сектор "3". Снайпер снял одного из наших. Попробуем зайти южнее.

— Я — единственный представитель группы "B". Со мной два бойца из группы "D". Движемся в третий сектор со стороны сектора "5", — сказала Каника. — Что с группой "А".

— Ликвидирована. Без потерь с противоборствующей стороны. Все силы противника сконцентрированы в третьем секторе. Конец связи.

Вот так поворот. Из шестнадцати бойцов осталось шестеро. Лихо. А у противника по её подсчетам восемь-девять человек. Из них один снайпер. И все они закрепились в секторе "3". Значит, с минуты на минуту там будет установлен маяк. Дело движется к поражению. Печально.

Бегло осмотрев амуницию поверженных противников, Каника подобрала пистолет-пулемет. С ним будет удобней управляться одной рукой. Девушка перекинулась парой фраз со своими коллегами, и они пошли в направлении третьего сектора. Сектор "3" был самым загроможденным и неудобным для атаки. Большое количество зданию делали его идеальным для обороны.

Группа из трех человек, возглавляемая Каникой, не встретила сопротивления и вошла под тень пятиэтажных домов. Теперь надо смотреть в оба. Устроить засаду здесь проще простого.

— Группа "С", мы вошли в третий сектор, — произнесла девушка в нагрудный микрофон. — Движемся к месту установки маяка.

— Группа "D", — собеседник решил для удобства объединить их в одну группу. — Мы закрепились на южной окраине сектора. Дальше продвинуться не удается.

Операция определенно провалена. Пока Каника общалась с коллегами, на переговорном устройстве загорелся красный светодиод. Индикатор, который сигнализировал, что маяк установлен. А это означает, что у них осталось не более пяти минут. Надо ускоряться. Метрах в трехстах один из бойцов обнаружил движение и жестами предупредил своих напарников. Без слов они договорились разделиться. Обнаруживший противника боец продолжил движение по улице, а Каника в сопровождении второго мужчины направилась в обход. Выстрелы, периодически разрывающие тишину, давали надежду, что их коллега еще в строю.

Пройдя метров восемьсот, им вновь пришлось разделиться. Но теперь по инициативе Каники. Она оставила мужчину охранять западный подход к возвышающейся башне. Башне, которая располагалась на площади радиусом метро сто пятьдесят. Именно здесь должен прятаться снайпер. В сложившейся ситуации подходы к нему могут охранять не меньше двух человек. Численность позволяет.

Сама же Каника забралась южнее и, спрятавшись в тени домов, осмотрела площадь. Площадь пустовала и хорошо простреливалась с любого направления. Бежать сломя голову к башне было бы глупо. Противники могли засесть в любом из прилегающих со всех сторон здании. Но другого выхода не оставалось.

— Ловим на живца, — не известно для кого прошептала Каника и сорвалась с места. Она бежала, резко меняя направление, чтобы предполагаемому противнику было сложнее попасть в неё. Выстрел. Мимо. Противник с северной стороны. Выстрел. Мимо. Почему её напарник медлит? Выстрел. Мимо. До башни остается метров пятьдесят. Выстрел. Противник повержен. Дверь в башню открывается, на пороге появляется второй боец противоборствующей стороны. Каника вскидывает пистолет-пулемет и щедро одаривает своего оппонента огнем, не оставляя ни единого шанса. Четвертый. Она должна быть в лидерах.

Забежав в башню, Каника осмотрела лестничный пролет. Снайпер наверняка уже ожидает её. Воспользоваться винтовкой в стесненных условиях он вряд ли сможет, но пистолет еще никто не отменял. Девушка осторожно поднималась по винтовой лестнице, выставив перед собой руку с оружием и внимательно всматриваясь в полумрак лестничных пролетов. Она открывала каждую дверь, которая встречалась на пути следования. Противник наверняка засел на верхнем этаже, но лучше перестраховаться. Девушка уже вплотную подошла к двери последнего, не повстречав вражеского снайпера. Резко распахнув дверь ногой, она вбежала в комнату и никого не обнаружила. Не может быть! Где снайпер? Зачем тогда выставлять охрану? Ловушка? Эти вопросы пролетели за полсекунды в голове Каники. Окинув комнату взглядом, девушка только сейчас увидела, что распахнувшаяся дверь порвала тонкую нитку, натянутую через всю комнату. Как же можно было так опростоволоситься? Проклятье! Прозвучал взрыв.

Наше время, день пятый,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

Беркант разминал затекшие мышцы, выполняя простейший набор физических упражнений. Мышцы рук, ног, шеи и спины постепенно оживали. Взрыв бомбы в непосредственной близости и расплата за использование стимулятора оказались серьезными испытаниями даже для подготовленного человека. Ярко-красные следы на запястьях и лодыжках напоминали еще об одном неприятном испытании — недавнем заключенье. Но, несмотря на все это, организм мужчины медленно восстанавливался. Прекрасным доказательством этого являлось проснувшееся чувство голода. Осталось дождаться, пока в номер принесут еду и можно считать, что все проблемы со здоровьем будут решены.

Элизабет ушла принимать ванну. Девушка пожаловалась мужчине, что долгими днями в больнице она только и мечтала о теплой воде, ласкающей её измученное тело. Прохладный душ, к которому она редко допускалась из-за неспокойного поведения, не мог утешить её женскую натуру. Что ж, пусть занимается собой. Возможно, это хоть чуть-чуть поправит её пошатнувшую психику.

Беркант рассказал Элизабет всё, что знает. О тайных властителях мира. Об их извечных противостояниях. О своем наставнике, радеющем за безопасность избранных. За безопасность таких людей, как они. Мужчина удивился тому, как девушка спокойно отреагировала на шокирующую информацию. Она лишь произнесла: "Что-то такое я и ожидала услышать". С другой стороны, человека, который уверенно утверждает о мифическом помощнике, живущем в его голове, сложно удивить. У душевнобольных свои понятия о реальности.

Элизабет оставила все личные вещи Берканта в мусорном баке, рядом с тем местом, где они пересели в такси. В принципе это не сильно расстроило мужчину. Что ему было крайне необходимо? Документы? Липовое удостоверение и так подлежало уничтожению. Портмоне? Все имеющиеся в нем бумажные купюры Элизабет предусмотрительно извлекла. Оружие? Светить пистолетом, в сложившейся ситуации крайне не желательно и опасно. А вот многофункциональный прибор — самая значимая и обидная утрата. Именно из-за потери этого приспособления Беркант до сих пор не мог связаться со своим братьями. И теперь ему оставалось разогнать кровь по конечностям и воспользоваться незащищенной от прослушивания телефонной линией.

Спустившись на первый этаж гостиницы к телефонным аппаратам, Беркант мысленно смоделировал предстоящий разговор и набрал единственный номер, который помнил наизусть. Номер Ибрагима. После нескольких гудков, в трубке раздался голос:

— Я слушаю.

— Ибрагим, — произнес мужчина. — Это я, Беркант.

— Ни от кого другого звонка на этот номер я не ожидал, — ответил ему мужчина. — Почему ты раньше не связался со мной? Знаешь ли, у меня через несколько минут общение с коллегами по Совету. Ты подобрал не подходящее время для звонка.

— Раньше позвонить я не мог, — Берканта возмутил тон Ибрагима, но он сдержал себя и продолжил. — Могу перезвонить позже, но думаю, что полученная мною информация может пригодиться тебе.

— Прости, Беркант, — Ибрагим никогда не брезговал извиняться перед своими верными воинами, чувствуя их недоумение. — Конечно, я готов тебя выслушать. Как продвигается операция? Какие выводы ты можешь привести?

— Делать какие-либо выводы пока что рано. Поставленной цели мы не достигли: никакой информации о Рональде или о его похитителях мы до сих пор не нашли. Единственное что мы узнали, это местоположение интересующей нас журналистки Элизабет. Она пребывала в психиатрической больнице, — выдержав небольшую паузу, Беркант продолжил свой доклад. — Как и предполагалось, Адис активизировался и роет землю, чтобы выяснить, кто виновен в пропаже его ученика. В процессе выполнения операции по освобождению Элизабет, мы столкнулись в больнице с его боевиками во главе с Мартином. Завязалась перестрелка. Я был ранен, а один из наших братьев был убит.

— Кто? — прохрипел Ибрагим.

— Брат Джаньят, — ответил с горечью в голосе Беркант. Мужчина не видел, как на другом континенте Ибрагим недовольно поморщился. Но его боль была другого рода, нежели боль Берканта. Он потерял не близкого человека, а секретное дорогостоящее оружие.

-Я скорблю вместе с тобой, Беркант, — произнес Ибрагим и, помолчав, продолжил задавать вопросы. — Как остальные члены братства? Что с журналисткой?

Беркант не отвечал, пытаясь сформулировать свой ответ. Почему-то думая про Элизабет, его мысли путались. Собравшись, мужчина ответил:

— В ходе операции я потерял связь с остальными братьями. Поэтому их местоположение мне неизвестно. А журналистка со мной.

— Что она рассказала? — спросил Ибрагим.

— На данный момент никакой информацией она со мной не поделилась. Девушка в неадекватном состоянии. У неё ярко выраженное психическое расстройство. Но это не главное, Ибрагим, — Беркант вновь сделал паузу. — Она одна из нас, Ибрагим. Она "закрытая".

— Откуда у тебя такая информация? — не смог скрыть своего удивления Ибрагим.

— Во время перестрелки мне удалось завладеть папкой с документами из архива Адиса. Там написано, что она "закрытая".

— И что ты хочешь этим сказать? — понимая, куда клонит Беркант, спросил Ибрагим.

— Я не могу ликвидировать Элизабет, — ответил мужчина. — Я считаю, что мы должны защитить её. Необходимо продумать, как вывезти девушку из страны и доставить на нашу базу...

— Подожди, Беркант, не принимай поспешных решений, — Ибрагим прервал размышления мужчины. — Ты сам говорил, что девушка психически не здорова. Она может угрожать секретности и безопасности нашего братства. Любой из членов Совета, завладев информацией о внушительной группе хорошо подготовленных "закрытых", своим существованием нарушающих их покой, потребует вашего уничтожения. Ты понимаешь это? Попытавшись защитить полоумную девчонку, ты поставишь под удар всю нашу организацию. Кто знает, что у неё на уме? Мы не сможем предугадать все её действия.

— То есть ты считаешь, что я должен попользоваться девушкой, получить от неё информацию и потом убить? — спросил Беркант.

— Как это ни прискорбно, но именно так я и считаю, — ответил ему Ибрагим. — Поверь, Беркант, что такое тяжелое решение терзает и мою душу тоже. Но иногда надо жертвовать собой ради высоких целей. Бедняжка Элизабет оказалась не в том месте и не в то время. Я жалею, что мы не смогли разыскать её прежде, чем до неё дотянулись грязные руки Адиса. Но это должно сделать нас сильнее, наш праведный гнев обратится против наших врагов...

— Оставь свои высокопарные речи для моих братьев, — Беркант резко прервал Ибрагима. — Я понял твой приказ, Ибрагим. Как только получу информацию, я убью Элизабет.

Беркант повесил трубку, не задумываясь, что его дерзость могла взбесить Ибрагима. Плевать. Он спокойно раздаёт приказы, чувствуя себя богом, а Беркант должен убивать? Должен вымазывать руки в кровь тех, кого должен защищать? Сдержать клубящуюся в душе ярость получалось с трудом. Сколько братьев погибло в операциях, преследующих личные интересы Адиса? В операциях, которые он всегда мастерски завуалировал высокими целями. Он помнил имя каждого. Помнил даты и обстоятельства смерти каждого из них. Джаньят стал шестым. Не так уж много, но каждый из них для Берканта был дороже тысяч людей. Сомнения, аккуратно пытающиеся достучаться до его разума, в один момент мобилизовались и атаковали сознание мужчины. Это не их война, черт возьми! Они добровольно стали пешками в чужой игре, поверив сладким речам Ибрагима. Они сами променяли свою жизнь на проклятую службу чужим интересам.

Мужчина поднялся в номер. Проходя мимо ванной, он услышал, как Элизабет задорно и беззаботно напевает популярную песенку, нежась в теплой воде. Это еще сильнее разбередило душевную рану Берканта. Как он сможет убить её? Перед ним стоял сложнейший выбор. С одной стороны Элизабет. Сумасшедшая девушка, которая доверилась мужчине и поверила его словам. Сумасшедшая девушка, которой мужчина в какой-то мере обязан своей жизнью. Сумасшедшая девушка, которая тоже являлась "закрытой".

С другой стороны Ибрагим. Человек, воспитавший его. Человек, заменивший семью. Человек, спасший жизни его тяжелобольным родителям. В те далекие годы, когда Беркант был маленьким мальчишкой, их семью настигло несчастье — неизвестная болезнь убивала родственников. Ибрагим явился, как посланник Божий. Он нес с собой чудотворную силу молитвы и разгонял беспощадные щупальца заболевания. Он спас родителей, но взамен попросил отдать мальчика на службу Богу. В какого Бога тогда верили родители мальчика, Беркант и сама уже не упомнит.

Голова гудела от потока противоречивых мыслей. Аргументы разбивались об контраргументы. Чувство долга сталкивалось с ощущением жестокого обмана. Исполнительность противостояла нежеланию причинять вред близкому человеку. Берканту хотелось кричать. Обхватив голову ладонями, он застонал. Еще ни разу размышления над своими дальнейшими действиями не причиняли ему такую боль.

Воспользовавшись замешательством Берканта, в его голову бесцеремонно ворвался голос незнакомого человека. Голос, который уже пытался достучаться до мужчины, но раз за разом терпел неудачи. Однако сегодня он вел себя ни как обычно. Голос настойчиво вытеснял любые мысли и навязывал свое мнение. "Ибрагим лжет, — утверждал он. — Элизабет должна жить!" Как бы ни старался Беркант, он не мог противостоять непреклонному голосу. "Ибрагим лжет, — повторял он. — Элизабет должна жить!" Кто бы мог подумать, что шизофрения заразна. "Ибрагим лжет, — настаивал он. — Элизабет должна жить!"

— Беркант, ты в порядке? — Элизабет только что покинула ванну и взволновано смотрела на мужчину. Её слова разогнали противоборствующие мысли и настырный голос, оставив в голове единственно, как Берканту теперь казалось, правильное решение.

— Да, Элизабет, я в полном порядке, — грустно улыбнувшись, ответил ей он. Беркант окинул взглядом её милое взволнованное лицо, её красивое тело, закутанное в белоснежное полотенце, и продолжил. — Сейчас должны принести еду. Надеюсь, ты мне поведаешь все, что знаешь про Рональда Понтона.

Наше время, день пятый,

Островное государство Средиземного моря,

Взгляд со стороны.

"Давно пора" — пронеслось в голове у Ричарда.

Адис стремительно и решительно преодолел расстояние от входной двери конференц-зала до свободного кресла за круглым столом. Скептически осмотрев техническое оснащение своего места, мужчина усмехнулся и бесцеремонно поставил Сферу Равновесия прямо на вмонтированный в стол жидкокристаллический экран. Характерный хруст и побежавшие по экрану трещины вызвали задорную ухмылку Николы и безмолвную злость Ричарда.

Адис сел на стильное черное кожаное кресло. Покачавшись взад-вперед и покрутившись из стороны в сторону, мужчина, к своему великому удивлению, остался доволен качеством кресла. Он принялся заинтересовано разглядывать многочисленные кнопки и переключатели, которыми была усыпана тыльная сторона правого подлокотника.

— Несколько секунд назад кто-то изъявлял желание не тратить драгоценное время и приступить к решению накопившихся проблем, — откашлявшись, произнес Ричард, за что был моментально награжден гневным взглядом Адиса.

— Что ж, господа, давайте приступим, — одарив Ричарда презрительной улыбкой, произнес мужчина и закрыл глаза.

Сфера Равновесия сменила едва заметный радужный перелив на ровное белое свечение. Один из беспорядочно двигающихся внутри огоньков медленно наливался кроваво-красной краской, ускоряя темп своего движения. Остальные члены Совета последовали примеру временно исполняющего обязанности главы. Вслед за Адисом они по очереди закрывали глаза. Теперь уже семь огоньков в глубине шара наращивали темп и наливались разными цветами. Черный. Красный. Зеленый. Пурпурный. Желтый. Фиолетовый. Циановый.

Яркие огоньки закручивались в безумном танце, а члены Совета закрывали себя от энергетических потоков. Могущественные представители человечества, тайно управляющие цивилизацией с древних времен и способные влиять на ход истории, добровольно отказывались от своих сил и способностей на время заседания Совета. Ибо так гласил Устав.

Мощная вспышка озарила помещение, проникая сквозь закрытые глаза глубоко в сознание каждого члена Совета. Мощная вспышка извещала о завершении ритуала. Семь разноцветных огоньков неподвижно застыли в глубине шара, в точности копируя очередность расположение членов Совета за столом. Черный. Отэктей. Красный. Адис. Зеленый. Луцим. Пурпурный. Ибрагим. Желтый. Ричард. Фиолетовый. Леонардо. Циановый. Никола.

— Заседание Совета объявляю открытым, — хрипло произнес Адис, потирая кончиками пальцев виски. Он недолюбливал этот ритуал. Не имея возможности в полной мере использовать свои способности, он чувствовал себя обнажённым. Подобный дискомфорт испытывали и прочие представители Совета. Окинув взглядом своих коллег, Адис продолжил:

— Надеюсь, ни у кого не возникнет возражений, если мы начнем со стандартных вопросов и процедур?

Все присутствующие жестами показали своё согласие. Все, кроме Ричарда. Он всем своим видом излучал недовольство и желание быстрее перейти к вопросу, непосредственно затрагивающему его интересы. Но временно исполняющий обязанности Главы Совета нелюбезно игнорировал мужчину.

— Раз никто не возражает, — сказал Адис, получив удовольствие от нетерпеливой злости молодого коллеги. — Я предлагаю нам приступить к проведению выборов Главы Совета и хранителя Сферы Равновесия.

Это было стандартное заседание членов Совета. Такое же, как и сотни заседаний после смерти Войцеха. Рассчитывать на то, что мужчины придут к компромиссу в вопросе выбора нового Главы, было бы глупо. Этот вопрос не был решен даже в годы большого кризиса середины двадцатого столетия. Что говорить про нынешнее время? Уж слишком велики их разногласия. Поэтому Войцех так и остался первым и единственным избранным Главой Совета. А Адису вновь пришлось довольствоваться унизительной приставкой временно исполняющий обязанности. Вот против этого решения не возражал никто, кроме Ричарда, у которого были личные причины голосовать против Адиса.

— Что ж, ничего другого я и не ожидал, — произнес Адис, чувствуя легкое разочарование от предсказуемости коллег. — Инициатором этого заседания выступил Ричард. Давайте послушаем, по какой причине наш юный партнер решил оторвать уважаемых людей от важных дел и собрать здесь.

Не многие могли произнести словосочетание "уважаемые люди", вложив в него максимум презрения. Адис мог. Но Ричард не удостоился даже такого звания. Это заставило его дрожать от ярости. Услышав справа от себя чуть слышное цоканье языком, Ричард посмотрел на Ибрагима и увидел, как мужчина прикрыл глаза, склонил голову и покачал ей из стороны в сторону. Он безмолвно просил Ричарда держать себя в руках и не вестись на провокации.

-Поводом, который послужил толчком для скорейшего созыва внеочередного Совета, является подлое, циничное и самоуверенное преступление, — собравшись с мыслями и обуздав эмоции, произнес Ричард. — Я обвиняю Адиса в преднамеренном убийстве моего носителя и требую ликвидации одного из его учеников. Также я требую запретить ему искать, подготавливать инициировать носителей на ближайшее десятилетие. Я подготовил файлы, подтверждающие мои обвинения и готов их предоставить.

Ричард надеялся, что его заявление произведет эффект разорвавшейся бомбы. Что прочие члены Совета возмутятся бесчестным поступком Адиса и ринутся словесно разрывать его на части. Но ничего не произошло. Абсолютно ничего. Лишь Леонардо возмущенно покачал головой, а Ибрагим сдержанно улыбнулся. Остальные же продолжали сидеть на своих местах с отрешенным и безразличным видом. Такое положение дел вызвало досадное негодование у Ричарда. Он нажал на кнопку, активизирующую работу мультимедийных устройств.

— Обратите внимание на экраны, которые располагаются возле каждого из вас, — сквозь зубы прошипел Ричард. — Там вы можете ознакомиться с документами, подтверждающими причастность Адиса к убийству.

Адис сверлил презрительным взглядом Ричарда, демонстративно не двигаясь и не смещая Сферу Равновесия с поврежденного экрана. Ибрагим также оставался недвижим. Он уже видел эти документы. Более того, он лично подготавливал часть файлов, компрометирующих Адиса. Остальные мужчины лениво наклонились к испускающим ровный голубой свет экранам и принялись неспешно изучать документы. Все шло совсем не так, как представлял себе Ричард. Всем было плевать на него и на его погибшего носителя.

— Пожалуй, если никто не возражает, я начну первым, — после непродолжительного затишья сказал Луцим. — Господа, в предоставленных нашим коллегой файлах, я не обнаружил подтверждения преднамеренно спланированного убийства. Да. Факт смерти неинициированного носителя Ричарда, которая стала следствием действий людей Адиса, присутствует. С этим спорить бессмысленно. Но целью операции, если я не ошибаюсь, служил нечитаемый. А не носитель, как уверяет Экономист.

— Господа, я бы попросил не применять ребяческие прозвища в нашей беседе, — Ибрагим не мог оставить в стороне тонкий укол Луцима в сторону его партнера.

— Как уверяет Ричард. Если вам будет угодно, — исправился Луцим и одарил Ибрагима белоснежной улыбкой. — Но это не меняет сути. Я высказал своё мнение: смерть носителя от рук людей Адиса доказана, преднамеренность преступления не доказана.

Луцим замолчал и откинулся на спинку кресла. Скрестив руки на груди и поджав губы, он всем своим видом показывал, что его миссия на сегодняшнем заседании закончена.

— Есть еще желающие высказать свое мнение по данному вопросу? — поинтересовался Адис.

— Пока вы, коллеги, собираетесь с мыслями, я позволю изложить своё виденье ситуации, — произнес Леонардо. — К моему сожалению, устав предписывает нам средневековые методы решения проблем. Кровь за кровь. Но стоит признаться, что это единственный действенный способ урегулировать наши межличностные отношения. Безнаказанное уничтожение учеников и помощников для ограничения возможностей их сюзерена было излюбленной практикой многих из вас долгие столетия. Пока Войцех не принял волевое решение постараться объединить наши усилия и создать Совет.

Возвышенный тон, восхваляющий Войцеха, заставил поморщиться Адиса. Упоминания его извечного соперника вызывали ощущения, сравнимые с зубной болью. Между тем Леонардо продолжал свой монолог:

— Таким образом, учитывая неоспоримые доказательства причастности боевиков Адиса к смерти носителя, я полностью оправдываю требование ликвидации одного из учеников Адиса. Но запрет поиска, подготовки и инициации его носителей это уже перебор, господа. Даже если Ричард представит убедительные доказательства того, что преступление было совершено умышленно, я останусь при своём озвученном мнении.

— Что значит перебор? — не выдержал Ричард и сорвался на крик, подскочив с кресла. — Что значит перебор! Вы пренебрегаете положениями, изложенными в Уставе?

— Молодой человек, — спокойно ответил ему Луцим, который, казалось, выпал из беседы. — Не в наших интересах превращать заседание Совета в базар. Устав, если вы не в курсе, только рекомендует введение определенных санкций, а окончательное решение принимает Совет. То есть присутствующие здесь люди.

Луцим не преминул в очередной раз поддеть Ричарда. Ибрагим, чувствуя, что его партнер теряет контроль над собой и ситуацией, понимал, что необходимо исправлять неблагоприятную ситуацию. Всего лишь двое выступили на стороне Адиса. Это еще не поражение.

— Господа, я бы настоятельно рекомендовал не принимать поспешных и скоропалительных решений, — произнес Ибрагим. — Я прекрасно понимаю, что мы имеем лишь косвенные улики. Но не забывайте, что Адис не новичок в плетении интриг. Велика вероятность того, что он решил убить двух зайцев сразу. А сам закамуфлировал всё под операцию по уничтожению "закрытых".

— Ибрагим, я понимаю твоё стремление защитить своего протеже, — обратился к нему Леонардо. — Но наши межличностные отношения не должны становиться на первый план в ущерб общим интересам.

Адис внимательно слушал каждого выступающего и был приятно удивлен, что Леонардо и Луцим по большому счету стали на его сторону. Леонардо, бесспорно, славился своим гуманизмом, но его поддержка, как и поддержка Луцима остается загадкой.

— И какие же это интересы, если не секрет? — не унимался Ричард.

— Мы желали затронуть эту тему позже, — ответил Леонардо. — Но раз на то пошло... Никола, будь любезен.

— Благодарю, Леонардо, — сказал Никола. — Меня волнует активизация нечитаемых в последнее время. Возможно это всего лишь моя осторожность, но в одной из стран Еврообъединения очень высокая концентрация "закрытых" в научной сфере, что делает невозможным прогнозировать и контролировать развитие технологий...

— Ты считаешь, что твоя неспособность управляться в своей сфере важнее? — прошипел Ричард. — Это может и подождать.

— Я обращаюсь ни к тебе, Большая Восьмерка, — ехидно улыбаясь, ответил Никола. — Мои слова адресованы к тем, кто умеет держать себя в руках, или, по крайней мере, умеет думать. А раз ты продолжаешь накалять ситуацию, тогда я полностью поддержу сторону Леонардо и Луцима.

Ибрагим приложил ладонь ко лбу. Он негодовал. Что творит этот безумец? Ричард сам разжигает конфликт со своим потенциальным партнером.

— Активизация "закрытых" очень серьезная проблема, — вставил свое слово в словесную баталию двух молодых людей Леонардо, пытаясь нивелировать разрастающийся конфликт. — Первое подобное происшествие привело к смерти Войцеха, а второе привело к Мировой Войне. Я думаю, вы прекрасно помнить, каких трудов нам стоило урегулировать сложившуюся ситуацию, как в первый раз, так и во второй.

Повышенную активность "закрытых" в последнее время замечал каждый из присутствующих. Но не каждый был готов делиться подробностями своих наблюдений. Поэтому в конференц-зале повисла гнетущая тишина.

— Может все же, для начала, вернемся к решению вопроса, связанного со смертью моего носителя, — произнес Ричард.

— Ты прав, Ричард, — неожиданное согласие Адиса с Ричардом, заставило многих удивиться, — Мы выслушали мнение всех присутствующих, а это значит, что теперь могу говорить я.

— Нет, Адис, — возразил Ричард. — Отэктей еще не поделился своими мыслями.

Шесть пар глаз устремились на мужчину, который ни разу не произнес и слова, но внимательно следил за происходящим. Отэктей отрицательно помахал головой и чуть слышно прохрипел:

— Воздержусь.

Это был очередной подарок для Адиса. Это была очередная пощечина Ричарду. Никто из них не мог предположить такого развития событий, подготавливаясь к Совету. "А теперь можно приложить усилия, чтобы избежать ликвидации одного из учеников" — пронеслась самоуверенная мысль в голове Адиса.

— Что ж, мы выслушали мнение всех присутствующих, — выделив слово "всех", произнес мужчина. — Теперь я буду излагать свои мысли по этому делу. Сообщу для тех, кто не знаете: один из моих учеников пропал. Мой старший советник. Рональд Понтон. Как это ни странно, данное событие произошло вскоре после инцидента с носителем Ричарда. Забавное совпадение. Жаль, что я не верю в совпадения. Не буду вдаваться в подробности моих ментальных связей с учениками, но у меня есть все основания, чтобы утверждать, что он мертв. И убил его ни обычный смертный, а кто-то из вас, господа.

Адис умел подавать информацию, умел выждать нужный момент. Поэтому его обвинение вызвало больше эмоций у присутствующих, чем обвинение Ричарда. Ричарда, который удивленно расширил глаза, еще не понимая, куда собирается клонить мужчина. Никола задумчиво хмыкнул. Луцим вопросительно вскинул брови. А Отэктей и Леонардо перекинулись мимолетными взглядами. Лишь Ибрагим сохранил невозмутимый вид лица.

— На данный момент я не жду комментариев, — насладившись произведенным эффектом, продолжил Адис. — Могу добавить лишь то, что мои агенты, которые расследовали это преступление, столкнулись с хорошо подготовленной и оснащенной группой людей, также имеющих интерес в этом деле. Каждый член этой группы являлся нечитаемым. И ключевое слово здесь "каждый"!

— Куда ты ведешь, Адис, — спросили Луцим. — Зная тебя, могу предположить, что ты припас в рукаве козырь.

— Ты прав, — ответил ему Адис, после чего обратился ко всем. — У меня есть все основания обвинять в преступлении Ричарда. У убитого в ходе операции боевика было обнаружено поддельное удостоверение с клеймом торгового дома Ричарда.

— Абсурд! — вновь вспылил Ричард. — Ты хочешь перевернуть все с ног на голову! Товаром и услугами я снабжаю каждого из вас. Где доказательства, что ты не подделал моё клеймо, что бы выйти сухим из воды? Ты можешь их представить?

— Щенок, ты выбрал неверный тон, общаясь со мной, — взревел в ответ Адис. — Мне не нужно прилагать усилия, чтобы стереть тебя в порошок. Ты беспробудно глуп и сам допускаешь ошибки...

— Господа, я попросил бы... — попытался потушить разгорающийся пожар Леонардо.

— А я попросил бы не вмешиваться! — огрызнулся Адис и продолжил диалог с Ричардом. — Ты думал, что умнее всех? Думал лишить меня сразу двух учеников и запретить инициировать носителей? Ты хоть понимаешь, с кем ты связываешься. Ты, ничтожество, с кем решил тягаться!

— Следи за своими словами, Адис, — прорычал в ответ Ричард. — Ты чувствуешь себя Богом? Но ты забываешь, что имеешь не на много больше прав, чем прочие представители Совета. Игры с "закрытыми" — это твой удел. Твоё маниакальное стремление. Никому в голову не пришла бы такая идея. А ты пытаешься нас накормить фактами, которые ни один из нас не сможет проверить! Прикрываешься "закрытыми"? Слабовато для великого стратега.

— Я не играю с "закрытыми", а ищу, контролирую и уничтожаю, — не остался в стороне Адис. — Только безумец и бездарь вроде тебя мог додуматься создать боевую бригаду из нечитаемых.

— А как ты ищешь "закрытых", Адис, поведай всем! Расскажи всем про свою милую дочурку, — в порыве гнева произнес Ричард.

Мужчина поздно, но осознал, что сболтнул лишнего. Но его заявление ненадолго, но выбило Адиса из колеи. Откуда он знает? Предатель среди своих? Про это мужчина знал. Но чем Экономист мог подкупить кого-то из учеников? Ибрагим же чуть не взревел от досады. Благо взгляды остальных членов Совета были заняты забавным представлением, и никто не заметил его секундного проявления эмоций. Конфликт набирал обороты. Одно было ясно каждому, что принять решение и прийти к компромиссу сегодня уже не получится.

— Я не вижу смысла продолжать наше общение в рамках Совета! — резко и громко произнес Отэктей. Он тоже умел обратить на себя внимание не хуже Адиса. Что там говорить, любое произнесенное им слово было событием, подобно солнечному затмению.

— Ты прав, Обрученный со Смертью, — поддержал его Леонардо. — Сегодня мы уже не сможем...

— Ты меня не понял, Оберегающий Красоту, — грубо прервал коллегу Отэктей, — Я предлагаю распустить Совет и потушить Сферу Равновесия. Наше объединение изжило себя. Я обращаюсь к тебе, Живущий Ненавистью, как к Главе Совета. Готов ли ты вынести на обсуждение вопрос об упразднении Совета?

В конференц-зале повисла напряженная пауза. Такого развития событий не ожидал никто. Каждый из присутствующих прокручивал в голове все плюсы и минусы подобного решения.

Наше время, день пятый,

Северная африканская республика,

Взгляд со стороны.

Прозвучал надрывный звук сирены, оповещающий о начале бомбардировки. А это означало, что их команда проиграла. В третий раз за сегодняшний день. Это не могло радовать. Способность управлять своим организмом постепенно возвращалась. Каника поднялась с холодного бетона и, предварительно совершив серию упражнений для разминки мышц, направилась вниз по лестнице. Ей еще повезло. Она пролежала без движений не более пяти минут. А некоторым представителям её команды и команды противников пришлось отдыхать не менее получаса. Специальное устройство, контролирующее попадание мнимых вражеских пуль и снарядов, испускало микро импульсы, блокирующие работу конечностей. Именно такая ситуация сложилась с рукой девушки во время перестрелки возле кирпичного здания. Если же устройство воспринимало ранение, как смертельное, боец терял сознание до конца раунда.

Сказать, что на их импровизированной войне все было бутафорским, было бы непростительно грубо. Оружие, гранаты и обмундирование имели вид, размеры и вес настоящей боевой амуниции. Только они были начинены электроникой до предела. И были связаны друг с другом. Где отец раздобыл такое оборудование и как оно работает, девушку мало интересовало. Она тренировалась с его боевиками, чтобы выбросить накопившуюся агрессию или отвлечься от гнетущих проблем.

Девушка вышла из башни и направилась в сторону общего сбора. Минут через десять их должен забрать вертолет. Это была крайняя на сегодня битва. Проигранная битва. Такое положение вещей не шибко устраивало Канику, и девушка чувствовала разочарование. На ходу достав карманный персональный компьютер из полевой сумки, она просмотрела статистику поединков. Третье место в общем зачете по итогам трех игр не самый плохой результат. Одиннадцать убийств и две смерти. Лучшая в своей команде. Это не намного, но улучшило настроение девушки. Обойти два десятка матерых специалистов дорогого стоит. Несколько раз командиры боевиков предлагали Адису использовать дочь в спецоперациях, приводя статистику тренировочных боев. Но отец всегда отказывался. По понятным причинам.

Девушка дошла до места приземления вертолета, которое располагалось в злосчастном секторе "5". Большинство бойцов уже ожидали отлёта. Многие одаривали дочь Адиса презрительными недовольными взглядами. Зависть. Мужское самолюбие. Что тут поделаешь? И только единицы поднимали большой палец к верху и одобряюще улыбались. Она кивала для приличия и проходила мимо всех. Она никогда не общалась ни с кем из боевиков вне тренировки. Это был её принцип. Именно эти люди уничтожают "закрытых", стоит её отцу щелкнуть пальцами. Эти люди, в свою очередь, тоже не желали заводить какие-либо отношения со своенравной строптивой девчонкой.

Расположившись под тенью полуразрушенной стены в двухстах метрах от вертолетной площадки, девушка вспомнила то, от чего отмахивалась весь день. То, от чего убежала с самого утра на полигон. То, что перевернуло её внутренний мир с ног на голову. Она вспоминала Андрея.

Мужчина называл её Евой. Рассказывал, что они знакомы с детства. Шептал, что видел её во сне. Андрей был уверен в себе и излучал силу даже лежа на кровати. Он гипнотизировал Канику своим мужеством, заставляя её трепетать и волноваться. Он крепко, но ласково обнимал девушку. Нежно гладил её руки, её плечи, её тело. Целовал её раскрасневшееся лицо. Голос в голове убеждал довериться Андрею. И она отдалась ему. Душой и телом. Мужчина наполнил её неведомыми и забытыми чувствами. Чувствами, которые Адис вытравливал из Каники годами.

А потом Андрей уснул. Он не до конца восстановился после тяжелой битвы, а девушка забрала последние накопленные силы. Он спал, а она продолжала преданно сидеть подле него, пытаясь привести свои мысли в порядок. Каника ничего не успела спросить из того, что её интересовало. Абсолютно ничего. И, любуясь его мужественным покрытым шрамами телом, она удивлялась своей внезапной инфантильности.

Послышался звук вертолетных лопастей. За ними прилетели. Девушка поднялась с земли и направилась в сторону приземляющегося вертолета. Порывы воздуха, создаваемые винтами, безжалостно бросали пыль в лицо. Прикрыв глаза рукой, она добежала до транспортного люка и запрыгнула в летательный аппарат. Только заняв своё место и застегнув ремни, Каника осознала, как она измотана. Не только физически, но и морально. Лететь не долго, но даже короткий сон сейчас не помешал бы. А учитывая, что большую часть ночи она провела в раздумьях, сон абсолютно не был бы лишним.

Балансируя на грани сна и яви, девушка подсознательно пыталась найти ответы. Ответы на интересующие вопросы. Что заставило её убегать от Андрея утром? Почему она боится возвращаться к нему сейчас? Чем он так зацепил её? Что будет дальше? И многие-многие другие вопросы. Уже проваливаясь глубоко в царствие сновидений, Каника все же смогла разобраться в своих чувствах и найти ответы. Жаль, что они стерлись, стоило ей открыть глаза.

Сон, вопреки ожиданиям, не добавил бодрости. Сон лишь наполнил голову хмельным туманом, который растворял все мысли. Каника чувствовала себя разбитой. Выйдя из вертолета, девушка направилась к ожидающему её автомобилю. Она ни с кем не общалась, не докладывала о результатах тренировки, не сдавала амуницию. Дочке Адиса это было позволительно. Амуницию потом привезут слуги, а для докладов существуют специально обученные люди. Сейчас она мечтала только о горячей ванне. И о теплых руках Андрея? Странный вопрос проскочил в голове, заставив вспомнить, что ей предстоит встреча с мужчиной. Встреча, которой она одновременно и боялась, и ждала с нетерпением.

Распахнув заднюю дверь черного внедорожника, она с удивлением обнаружила, что ей предстоит не самое приятное времяпрепровождение. На заднем сидении её ожидал один из учеников отца. Людвиг. Как и все ученики Адиса он был эгоистичен, самоуверен и преисполнен ощущением своей уникальности. Единственный плюс этого индивидуума — он никогда не позволял себе пошлых намеков и сальных шуточек по отношению к дочери Мастера.

— Я вроде не искала личной встречи с тобой, — недовольно произнесла девушка и села в машину.

Мужчина широко улыбнулся в ответ на грубость и похлопал по плечу слугу, занимающего место водителя. Тот завел двигатель, и машина тронулась с места.

— Сегодня ужасная жара, — завел разговор Людвиг через минуту. — Как люди раньше обходились без кондиционеров?

— Мы будем обсуждать прелести современных технологических достижений? — поинтересовалась девушка, чувствуя, как изнутри её распирает злость. — Видишь ли, Людвиг, день не располагает к светской беседе.

— Милая Каника, — продолжил любезничать собеседник. — Почему мы не можем просто пообщаться, как старые знакомые? Почему ты сразу занимаешь агрессивную позицию?

— О чем мне разговаривать с тобой? — спросила девушка, посмотрев в глаза Людвигу. — Тебя интересует боль, страдание и унижение людей. Ты режешь их плоть и их души на части. Ты получаешь от этого удовольствие. А мои интересы лежат немного в другой области.

— Все в нашем мире взаимосвязано, милая Каника, — ответил девушке Людвиг. — Даже такие разные люди как мы могут найти некоторые точки соприкосновения. Понимаешь ли, как это ни странно, но я хотел бы попросить твоей помощи. В последнее время, в связи с пропажей Рональда и предстоящим заседанием Совета, твой отец ведет себя не совсем адекватно...

— Мой отец, как и его ученики, никогда не отличался адекватным поведением, — грубо прервала мужчину Каника.

— Так вот, — недовольно поморщившись, продолжил Людвиг. — В последнее время твой отец ведет себя не совсем адекватно. Он начал охоту на ведьм внутри нашей организации, подозревая каждого в предательстве. Это негативно сказывается на нашей работе. Многие проекты заморожены или полностью закрыты. Некоторые из нас ограничены в получении энергии.

— Ты хочешь, чтобы я попросила отца вернуть обиженным мальчишкам их любимые игрушки? — спросила Каника.

— Я не говорю с тобой про всех, — ответил Людвиг. — Волеизъявление коллектива не мой конёк.

— Почему-то я не удивлена, — произнесла Каника.

— Что ж, не буду ходить вокруг да около, — Людвиг начинал терять терпение, наглый тон девушки раздражал его. — Мне нужны "закрытые". Я хочу получить их тайно от Адиса. И ты можешь мне в этом помочь.

— И ты не боишься говорить о таком пикантном деле в присутствие раба моего отца?

— Он абсолютно глух, и у него нет языка, — со зловещей улыбкой ответил Людвиг. — Моя работа. Ты меня недооцениваешь, Каника. Зря думаешь, что я могу допустить такую глупую ошибку.

— Интересно, очень интересно... — задумчиво протянула Каника. Помолчав несколько секунд, она с наигранным интересом спросила. — А для каких целей тебе понадобились "закрытые"?

— Я провожу ряд многообещающих экспериментов и исследований, для которых необходимы "закрытые", — ответил Людвиг, поверивший игре девушки. — Меня интересует природа возникновения нечитаемых и возможность контролировать их. Адис, к сожалению, со скепсисом и опаской относится к любым затеям, связанным с "закрытыми". Ты же знаешь, что он предпочитает уничтожать их.

— А ты предпочитаешь видеть их в роли подопытных кроликов? — вновь грубо прервала мужчину Каника.

— Твой тон начинает нервировать меня, милочка! — резко вспылил Людвиг. — Это в наших общих интересах! При успешном исходе этого дела, мы оба останемся в выигрыше. Я получу признание Адиса и должность старшего советника Мастера. А ты, в свою очередь, больше не будешь умываться слезами, передавая своему отцу данные об очередных нечитаемых, которые будут в тот или иной момент убиты. Те, кого можно контролировать, не обязательно должны подвергаться уничтожению.

— А меня начинает нервировать твой тон, Людвиг, — не осталась в долгу Каника. — С чего ты решил, что я буду помогать тебе? Я должна принести на блюдечке группу людей и отдать их в твои лапы, надеясь на призрачный шанс защитить остальных. А ты, в свою очередь, замучаешь их в своих лабораториях. У меня нет гарантий, Людвиг. А честное слово, которое ты мне дашь, для меня не стоит и гроша. Логичней с моей стороны и дальше продолжать скрывать информацию обо всех найденных мною "закрытых", сдавая отцу лишь единицы.

— Ты можешь скрывать? — громко рассмеялся Людвиг. — Да ты вспомни, как ты ползала на коленях в своем дерьме! Как под действием наркотиков и психотропных веществ ты скулила и рассказывала Адису про всех своих так называемых братьев! Не помнишь! А я помню! Ты рабыня, Каника! Такая же рабыня, как эти обезображенные пародии на человека, которыми твой отец окружает себя.

Каника задрожала от гнева и еле сдерживала своё стремление вцепиться в лицо своему собеседнику. Она прекрасно помнила это. И напоминание о позорных днях было излишними. Но не стоит давать волю своим эмоциям. Успокоившись, девушка улыбнулась и спокойно произнесла:

— Ты должен понимать, что ты ищешь партнера, Людвиг. А то, как ты со мной разговариваешь, не склоняет меня встать на твою сторону. Ты не заинтересовал меня. Больше нам не о чем разговаривать. Пожалуй, дальше я пойду пешком.

Черный внедорожник остановился, миновав большие металлические ворота. Они въехали на территорию особняка Адиса. Девушка вышла из машины.

— Ты много о себе думаешь, девочка, — крикнул ей вслед Людвиг через опускающееся стекло. — Ты заигралась и не представляешь, кому хочешь объявить войну. Ты у меня на крючке.

— И что ты сделаешь, мальчик? — вызывающе спросила Каника, наклонившись к машине. — Убьешь меня? Отец не оставит это без внимания. Он перережет всех вас, пока не выяснит, кто убил его любимую дочь. Его любимую рабыню, если тебя так больше нравится. Каждый из вас будет молить его о пощаде, ползая на коленях. Пока что я для него значу больше, чем вы все вместе взятые!

— Твоя правда, я не могу трогать тебя, — ответил ей Людвиг. — Но я слышал, как ты вчера стонала под этим грязным гладиатором. Я видел твоё глупое довольное лицо, с которым ты спешно покидала утром его палату. Ненависть — единственная эмоция, которая дозволена сильным людям. А любовь — удел слабых и убогих.

Каника яростно втянула воздух ноздрями, не сводя ненавидящего взгляда с Людвига. Получив удовлетворение, от произведенного эффекта, мужчина продолжил:

— А его же я могу убить? Убить, наслаждаясь его болью, и не бояться последствий? А, девочка? Могу же? Хочешь ли ты обнаружить в своей комнате в один прекрасный день отрубленную голову своего любовника? Не хочешь? Тогда слушай меня внимательно: я знаю, что у тебя есть, кого мне сдать уже сейчас. Но сделаю скидку на твою неопытность и предложу дать ответ через сутки. Подумай, а я подожду. Я терпеливый.

Стекло медленно поползло вверх, и черный внедорожник тронулся с места, оставив застывшую в негодовании девушку. Ситуация складывалась не в её пользу. Голова и без того была забита противоречивыми мыслями, а сейчас девушка просто запуталась. Она растерянно смотрела вслед удаляющему внедорожнику, чувствуя ненависть и бессилие. Идти к отцу было глупо. Людвиг получит выговор, а Андрей станет жертвой его беспощадной мести.

Каника не могла слышать, как Людвиг, почувствовав вкус победы, достал телефон и набрал номер. После серии длинных гудков, включился автоответчик.

— Это твой союзник, Луцим, — сказал Людвиг, не боясь, что его голос могут записывать для компрометирующего архива. Телефон преображал тембр и обертона до неузнаваемости. — Девчонка согласна сотрудничать. Она в безвыходной ситуации.

Что не говори, а все ученики Адиса мастерски изображали свою преданность. И ключевое слово здесь — изображали.

Наше время, день пятый,

Островное государство Средиземного моря,

Взгляд со стороны.

Пауза затягивалась. Повисшая в конференц-зале тишина протяжным звоном отдавалась в ушах. В воздухе витала смесь разнообразных эмоций, но преобладающим в этом коктейле было удивление. Разогнать Совет? Да как такое вообще могло прийти в голову? Многие воспринимали Совет как что-то основополагающее, нерушимое и вечное. Леонардо. Никола. Ричард. Первый практически не застал времен, когда каждый из тайных властителей мира не был скован Уставом. А второй и третий были рождены даже позже смерти Войцеха.

Жизнь же Ибрагима на данный момент была разделена на два неравнозначных промежутка времени. И лишь меньший из них был под тенью Совета. Но именно в этот промежуток времени мужчина добился максимального уважения среди своих коллег. Его считали лучшим из "побочников".

Для Луцима и Адиса Совет был малой частью их жизни. Но также имел не малое влияние на выстраиваемую политику взаимоотношений. Они уже привыкли к навязанным Войцехом в былые времена правилам игры.

Никто не ожидал такого развития событий. Никто. Поэтому каждый пытался абстрагироваться от нахлынувших чувств и просчитать возможные последствия принятия такого решения. И все с нетерпением ждали, согласиться ли Адис вынести на голосование предложение Отэктея.

— Что ж, я не имею возражений, — задумчиво произнес Адис. — Я выношу на обсуждение вопрос об упразднении Совета. Хочу напомнить, что решение по таким вопросам принимается только при согласии всех членов Совета. Начнем с тебя, Отэктей, обоснуй своё желание распустить Совет.

— Наше объединение изжило себя, — повторил свои слова Отэктей. — Я устал быть свидетелем ваших пустых и бессмысленных споров. Вы все помните, что мы единогласно одобрили Устав. Устав, в одном из пунктов которого было четко прописано, что после возможной смерти любого члена Совета в течение двухсот лет Сфера Равновесия будет считать его голос протестующим в таких вопросах, как изменение Устава или упразднение Совета. С момента смерти Войцеха прошло достаточно времени. Его голос теперь не учитывается и не ограничивает нас в принятии решений. Поэтому я голосую за упразднение Совета.

Первый.

— Теперь давайте выслушаем мнение Луцима, — произнес Адис.

— Честно говоря, ты меня шокировал, мой старый друг, — растерянно поглаживая лысую голову, произнес Луцим. — Ты утверждаешь, что Совет изжил себя. И я, пожалуй, с тобой соглашусь. После смерти Войцеха мы все реже и реже собирались и принимали серьезные решения. Только события середины прошлого века встряхнули нас и заставили поработать сообща. А в прочие годы заседания были, есть и будут формальной вынужденной попыткой придерживаться традиций. Что открыло для меня сегодняшнее заседание? Мы без зазрения совести убиваем носителей друг друга. А некоторые из нас даже решают мстить своему обидчику, не дожидаясь решения Совета. О чем тогда можно говорить?

— Я не убивал ученика Адис! — не выдержал обвинительных намеков Ричард.

— Наверно, ты хотел сказать, что твоя причастность не до конца доказана? — ехидно спросил Луцим и продолжил, не дожидаясь ответа от Ричарда. — Я не буду утверждать, что полностью поддерживаю решение потушить Сферу Равновесия. Но здесь и сейчас необходимо принимать решение. И я считаю, что мы давно зашли в тупик. Поэтому я голосую за упразднение Совета.

Второй.

— Если я не ошибаюсь, сейчас могу высказаться я? — спросил Адиса Ибрагим и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил. — Я не буду рассуждать и философствовать. Устав уже не защищает наши права, поэтому я голосую за упразднение Совета.

Третий.

Ричард удивленно посмотрел на своего партнера. О чем же он думает? Совет хоть как-то регулировал взаимоотношения присутствующих здесь мужчин, а после его роспуска начнется полная анархия. Или Ибрагим имеет козырь в рукаве? Пока мужчина раздумывал о своих дальнейших действиях и путался в собственных мыслях, слово взял Леонардо:

— Войцех стремился примирить всех нас и создать мощную организацию. И в первое время все именно так и было. Мы были сплоченной командой и действовали в общих интересах.

— Не стоит подменять понятия, Леонардо. Интересы Войцеха — это не общие интересы! — бесцеремонно вставил свою реплику Адис.

— Но с каждым годом мы все сильнее и сильнее отдалялись друг от друга, — невозмутимо продолжил Леонардо. — Мы смотрели на происходящее сквозь призму личных интересов и не всегда соглашались с политикой Войцеха. А потом он ненадолго отошел от дел, занимаясь своими исследованиями. А потом его убили. И мы превратили Совет в формальность. Мы не можем без оскорблений решить простых вопросов. Мы отказываемся смотреть правде в глаза. Мы не желаем видеть нарастающую угрозу от активизации "закрытых". Тогда зачем нам лишний раз мозолить глаза друг другу? Давайте падать в пучину хаоса поодиночке. Я не сторонник радикальных решений, но если все примут решение упразднить Совет, я не буду цепляться за воспоминания о былых временах.

Четвертый.

— Теперь давайте выслушаем мнение Николы, — с легким азартом в глазах произнес Адис. Мужчину удивляло, с какой легкостью его коллеги соглашаются с абсурдным, на первый взгляд, предложением Отэктея. Что движет ими? Они же всегда цеплялись за объединение. Время подумать об их тайных мотивах еще будет. Он уже знает, как будет голосовать. Его голос будет решающим. Если, конечно, молодые представители Совета не побояться отказаться от мнимых гарантий безопасности, предоставляемых Уставом.

— Я голосую за упразднение Совета, — коротко ответил Никола, не аргументируя своё решение. Возможно, он всего лишь продублировал решение Леонардо.

Пятый.

— О чем вы думаете? — обратился ко всем Ричард, дождавшись своей очереди. — Роспуск Совета приведет к хаосу. В последнее время и так ситуация нестабильна, а вы хотите продолжать дестабилизировать её? Нам нужно продолжать сотрудничество, чтобы...

— Друг мой, — резко прервал его монолог Ибрагим. — С кем ты желаешь сотрудничать? С тем, кто отказался принять твою сторону и, воспользовавшись несовершенством Устава, подменил понятия? Или с тем, кто лишил тебя носителя и цинично сделал себя жертвой? Или с тем, кто идет на поводу у своих эмоций и не обдумывает свои решения? С кем из этих людей ты хочешь сотрудничать?

Ричард понимал, что Ибрагим прав. Совет — это скопище эгоистов, вынужденных терпеть друг друга и преследующих личные интересы. Они даже не пытаются найти точки соприкосновения и согласовывать свои действия! Но что-то внутри пыталось найти оправдание существования такой несовершенной организации. И не находило. Ричард растеряно окинул взглядом всех своих коллег. Он окончательно запутался в своих мыслях. Опустив глаза, он неуверенно произнес:

— Я голосую за упразднение Совета.

Шестой.

Удивлению Адиса не было предела. Они все проголосовали "за"! Все до одного! О таком подарке можно было только мечтать. Наконец-то он избавится от ограничений, навязанных Войцехом в былые времена. Наконец-то он сможет лично решать большинство вопросов, не продумывая защитную политику, если его решение противоречит Уставу.

— Что ж, господа, — улыбаясь, произнес Адис. Он решил, что ему плевать на тайные мотивы его коллег. Главное, что он освободиться от ига Устава. — Пора заканчивать этот цирк, растянувшийся на несколько столетий. Я голосую за упразднение Совета.

Седьмой.

Седьмой яркий огонёк в глубине шара потерял свой насыщенный цвет. Семь чуть тлеющих огоньков по завершению голосования лениво закружились по кругу. Семь чуть тлеющих огоньков с каждой секундой теряли свою силу. Сфера Равновесия обрывала связь с каждым из членов Совета, отключаясь от их источников. Яркая вспышка не смогла пробиться за пределы шара. Яркая вспышка известила о завершении ритуала. Семь разноцветных огоньков исчезли. Сфера Равновесия потухла.

Луцим достал сигару из внутреннего кармана ярко-красного пиджака. Покрутив её в руках, он закурил. Никола последовал его примеру и извлек из помятой пачки сигарету. Леонардо недовольно поморщился, ощутив запах табачного дыма, хлынувший на него с двух сторон. Ричард безмолвно поднялся и направился к бару. Он чувствовал себя обманутым. Ибрагим достал из кармана четки и стал их задумчиво перебирать. Отэктей встал из-за стола и стремительно направился к окну. Он уперся лбом в стекло и застыл без движений. И лишь Адис демонстративно покинул конференц-зал, не желая присутствовать в одной комнате с опостылевшими за долгие годы коллегами. Теперь их ничего не связывало.

5 ГЛАВА. ПРЕДАТЕЛЬСТВО.

Наше время,

Местоположение неизвестно,

Морфей.

Человеческое сознание и его возможности до сих пор являются величайшей загадкой для ученых всего мира. В век стремительного развития научного технического знания такая область, как психология остается, на мой взгляд, абсолютно неизведанной. Споры между признанными лидерами психологического знания и множество противоречивых теорий являются лишь подтверждением моего мнения. Управление массовым и индивидуальным сознанием людей также до конца неизведанно.

Одним морозным зимним утром начала двадцать первого века пациентка известного североамериканского психиатра нарисовала лицо таинственного мужчины, многократно виденное ею во сне. Этот человек регулярно давал ей советы относительно ее личной жизни. Как она уверяла, в реальной жизни он ей никогда не встречался. Увидев этот рисунок на столе врача через несколько дней, другой пациент заявил, что также регулярно видит этого человека во сне и тоже никогда не встречался с ним в реальности. После этого психиатр разослал копии рисунка своим коллегам, у которых были пациенты с повторяющимися снами, попросив показать рисунок им. В течение нескольких месяцев нарисованного незнакомца узнали четверо. Как и предыдущие пациенты, они не встречали его в реальной жизни и называли не иначе как "Таинственный человек". У каждого была своя уникальная история общения с неизвестным мужчиной. После того, как рисунок попал в интернет, люди, видевшие загадочного незнакомца во снах стали обнаруживаться по всему миру. На каждом континенте находилась хотя бы пара-тройка человек, регулярно встречающие во снах "Таинственного помощника".

Такой загадочный случай многие спишут на коллективный психоз. Ведь с изобретением радио, телевидения и компьютерной мировой сети люди имеют возможность ощутить себя частью толпы, сидя на диване или в компьютерном кресле. Бесспорно, многие люди, не чувствуя своей уникальности, желают получить признательность и стать знаменитыми хоть каким-нибудь способом. Пусть даже посредством лжи. Но не стоит забывать, что первые случаи встречи с "Таинственным человеком" были описаны до огласки этого неординарного явления в средствах массовой информации.

В повседневной жизни большинство людей умалчивают о своих сновидениях или же пытаются забыть о них. Сон воспринимается лишь как попытка мозга развлечь своего хозяина. Сон остается чем-то личным, сакральным. В приличном обществе не принято делиться увиденными ночью картинами. Но если бы каждый человек описывал то, что рисует его сознание и возникающие в процессе чувства, мы бы имели более увлекательные истории, нежели история, приведенная выше.

Примером может послужить странная неприязнь и отвращение к неизвестному мужчине, возникшая после сна у ряда людей в одном из городов восточного побережья Северной Америки. У людей, по сути, не связанных друг с другом и имеющих абсолютно разные интересы. Офицер полиции и старший администратор гостиницы, охранник той же гостиницы и медсестра одной из городских больниц. Эти люди возможно, никогда и не встретят этого мужчину на своем жизненном пути. Но если встретят — вряд ли пойдут ему на встречу и будут помогать. Они сделают все возможное, что бы дистанцироваться от человека, причинявшего им боль и унижения в аморфном царстве сновидений. Образ врага создан и крепко засел в их головах.

Да уж, человеческое сознание — величайшая загадка на планете.

Наше время, день шестой,

Островное государство Средиземного моря,

Взгляд со стороны.

"Что же мы наделали?"

Ричард в очередной раз плеснул в стакан своего любимого напитка на два пальца. Вглядываясь в светло-янтарный цвет алкоголя, мужчина, казалось, искал ответ на терзавший его вопрос. И не находил. Разочарованно покачав головой, он залпом опустошил стакан.

"Что же мы наделали?"

Ричард даже не пытался блокировать действие алкоголя на свой организм. Ему хотелось напиться и почувствовать облегчение и покой, расслабленность и безмятежность. Почувствовать те эмоции, которые дарил алкоголь в те далекие годы начала двадцатого столетия, когда он еще не был посвящен в тайны мира и не обладал специфическими способностями. Но забыться не получалось. Он вновь и вновь наливал виски в свой стакан.

"Что же мы наделали?"

Когда импровизированная безмолвная панихида по уничтоженному Совету прошла, бывшие коллеги стали медленно расходиться. Лишь Ибрагим, прикрыв глаза, перебирал свои четки и ждал, пока все уйдут. Вслед за Адисом конференц-зал покинул Луцим, не потрудившись произнести прощальных слов. Чуть позже ушли и Леонардо с Николой. Как всегда вместе. Отэктей, как могло показаться, не собирался покидать своего места у окна. Он так и стоял долгое время. Не двигаясь. Не произнося ни слова. И только когда оставшиеся мужчины забыли про Слугу Смерти и предались своим размышлениям, отвратительный запах, наполнивший комнату, известил их об исчезновении Отэктея.

— Что же мы наделали, Ибрагим, — обреченно произнес Ричард, поморщив нос. — Что же мы наделали, чёрт возьми!

— А что тебя не устраивает, Ричард? — спросил пожилой мужчина, не открывая глаз. Правой рукой он продолжал размеренно перебирать четки.

Ричард открыл было рот, чтобы ответить своему собеседнику, но тут же понял, что ему нечего говорить. Совсем нечего. Мысли предательски путались в голове, и он не смог подобрать нужных слов. Залив в себя очередную порцию виски, мужчина подошел к столу и сел напротив Ибрагима.

— Мы все разрушил, — спустя пару минут молчания всё же произнес он.

— Что мы разрушили? — спросил его Ибрагим, открыв глаз и внимательно посмотрев на мужчину.

— Всё, — мужчина неуверенно бормотал себе под нос, стесняясь срывающихся с его губ слов. — Совет. Договоренности. Стабильность.

— Совет? — громко рассмеялся собеседник Ричарда, дав волю своим чувствам в присутствии посторонних впервые за долгие годы показного безразличия. — Договоренности? Стабильность? Да о чем ты говоришь? Об изжившем себя объединении людей, которые не считаются с мнением друг друга? Ты это называешь Советом? Не те ли договоренности с группой эгоистов и маразматиков, которые каждый желает нарушить, ты имеешь в виду? Не про стабильные ли попытки вставить палки в колеса своим партнерам ты упомянул?

— Но мы хотя бы имели какие-то гарантии, которые...

— Да какие гарантии мы имели? — Ибрагим не давал вставить и реплики в свой монолог. — Мы были зависимы от безрассудных решений, принимаемых нашими коллегами в угоду своих интересов или личностных симпатий. Мы были зависимы от бредового Устава, потерявшего актуальность столетия назад. А теперь мы свободны, Ричард. Мы свободны! Мы вольны сами принимать решения без оглядки на своих так называемых партнеров. Ты просто не жил в те далекие годы, когда не было Совета. И я, по сути, не жил. Я был молод и неопытен! Столетиями я добивался признательности и уважения, и когда добился, Войцеху пришла в голову идея создать проклятый Совет. Я и мечтать не мог, что кто-нибудь из "изначальных" поднимет вопрос об упразднении Совета.

— Но теперь и Адис, и Луцим также как и прочие не скованны цепями Устава, — собравшись с силами, смог прервать пылкую речь мужчины Ричард. — Они тоже вольны делать все, что им заблагорассудиться. Это путь к хаосу и беззаконию. Что ты на это скажешь?

— Адис и Луцим — одиночки. Они никогда не объединятся. Они ставят себя выше других, упиваясь своей уникальностью, — ответил Ибрагима. — А мы можем объединиться, встать под общее знамя. Создать новый Совет. Совет, учитывающий интересы каждого члена. Совет, объединяющий тех, кого долгие столетия презрительно называли "побочниками". Тех, кто только чудом вошел в элиту. Ты даже не представляешь себе, Ричард, как жестоко уничтожались такие, как мы.

— Да знаю я, Ибрагим, — попытался вставить своё слово Ричард. — Я читал...

— Да, что ты мог читать? — не унимался Ибрагим. — То, что описывается в наших хрониках — это всего лишь вершина айсберга. Говорят, что историю пишут победители. А в нашем случае историю писали наиболее влиятельные представители нашей погибшей организации. Во все времена любой, кто умел черпать и использовать энергию из общей энергетической сферы выявлялся, преследовался и ликвидировался. Методично. Безжалостно и безапелляционно. А все потому, что мы, "побочники", блокируем доступ для "изначальных" к энергетическим сферам, которыми мы были порождены. Стоит нам пройти инициацию и создать свой артефакт сосредоточия силы, как "изначальные" теряют часть энергетических источников, которые долгое время служили на их благо. Тысячелетиями каждым, кто смог прикоснуться к безграничным возможностям, двигало, двигает и будет двигать нежелание делиться с кем-либо своей уникальностью и исключительностью. Любой властитель, чувствуя уверенность в своих силах, всегда будет истреблять прочих претендентов на трон, способных свергнуть его.

— К чему ты мне всё это рассказываешь? — спросил Ричард.

— Да к тому, что ты еще слишком молод, — эмоционально ответил Ибрагим. — Ты думаешь, что понял всё за неполную сотню лет? Лично мне понадобились столетия, чтобы постичь все тонкости наших взаимоотношений. Что говорить про тебя? Знаешь, сколько я совершил ошибок в свое время? Знаешь, сколько я шел на поводу у "изначальных", не понимая истинных намерений? Безграмотность тёмного средневековья, костры инквизиции, крестовые походы, религиозные войны. Все это было нацелено на ограничение моих возможностей и на блокировку появления тех, чьи места сейчас занимают Леонардо и Никола. И это все происходило под моим личным контролем. Я своими руками копал себе бездонную яму и ковал кандалы, слепо ведомый Войцехом и Адисом. И только потом я случайно узнал, сколько таких же, как и я, было убито. Моисей. Иешуа. Мухаммад. Всех не перечислить. Силы, которыми они пользовались, были получены от веры людей. Они были способны лечить заболевания, но только у верующих, и рассчитывать линии. Опять же только верующих людей. Проще говоря, их территориальное влияние распространялось на местности с устойчивой религиозной философией. Но они никому не мешали! Они просто хотели помогать людям и не рвались к власти! Но изначальные считали, что эти святые представляют реальную угрозу. Поэтому должны были умереть. А я стал первым "побочником". Каждый из "изначальных" надеялись, что первым и единственным. И флегматичный Отэктей. И миролюбивый Войцех. И жестокий Адис. И надменный Луцим. Каждый из этих подлых, двуличных, эгоистичных властителей мира надеялся, что я единственная досадная оплошность, которую можно будет всё время держать под контролем. Но они ошиблись, Ричард! Эти твари ошиблись! Меня нельзя контролировать.

— Я никогда не думал, что ты их так ненавидишь, — растерянно произнес Ричард. Он никогда не видел Ибрагим в столь возбужденном состоянии. Проявление эмоций было не свойственно мужчине.

— А как относится к тем людям, которые ненавидят и презирают тебя? Какие чувства можно испытывать, Ричард? — спросил Ибрагим и, не дождавшись ответа, продолжил. — Мне надоело скрывать свои истинные намерения. Надоело бояться последствий. Сегодня я стал свободным. Сегодня мы стали свободными.

Ибрагим замолчал. Он встал из-за стола, и тяжело дыша, стал прохаживаться по конференц-залу. Мужчина успокаивался. Молчал и Ричард. Он не знал, что говорить своему собеседнику.

— Помнишь тот день, когда ты пришел ко мне за советом? — спустя томительные минуты молчания, продолжил Ибрагим. — Когда Адис убил твоего носителя. Ты утверждал, что линии изменились. Что появилось множество "закрытых". Так вот я обманул тебя, утверждая, что ничего подобного не вижу. Я тоже чувствую надвигающуюся волну перемен. Волну, которая сотрет с лица земли старые порядки и устои. И мы должны быть на гребне этой волны. Я, ты, Леонардо и Никола. Вместе. И вместе построить новый мир. Я могу открыть вам тайны, о которых вы не ведаете. Я могу направлять вас, вести к построению справедливого общества. От наших споров и интриг страдаем не только мы, страдает каждый живущий на земле.

— Мне нравится идея объединиться, — сказал Ричард. — Я согласен, Ибрагим.

— Тогда нам нужно спешить, — Ибрагим внимательно посмотрел на собеседника. — На счету каждая минута. Ты должен пообщаться с Николой и заручиться его поддержкой. А Леонардо я возьму на себя.

— Я должен пообщаться с Николой? — удивленно вскрикнул Ричард. — Ты же знаешь, что мы конфликтуем! Я не смогу найти с ним общий язык!

— Ты предлагаешь мне самому проводить всю подготовительную работу для нашего общего дела? — спросил Ибрагим, возмущенно подняв бровь.

— Нет, но...

— Никаких "но"! — прервал мужчину Ибрагим. — Мы должны действовать. Мы должны меняться. Мы должны прислушиваться друг к другу. Только вместе мы сможем уничтожить диктатуру "изначальных" и их самих.

— Ты что, намерен убить их? — удивленно спросил Ричард.

— Это был бы идеальный вариант, — задумчиво протянул Ибрагим.

— Но это может привести к ужасным последствиям! Ты не думал об этом? — спросил Ричард.

— Разве смерть Войцеха привела к ужасным последствиям? — спросил пожилой мужчина и тут же ответил сам. — Нет! Более того, за прошедшие столетия энергетическая сфера не породила никого, кто мог бы занять его место. Никого. А значит, они пережили своё время. Они не нужны в современном мире. Ни Войцех, ни Адис.

— А как же Луцим и Отэктей? — продолжал задавать возникающие вопросы Ричард. — Природа их силы совсем другого рода, нежели наша.

— Все в этом мире взаимосвязано, — начал Ибрагим и тут же сменил тему. — Это все пустое. Доверься мне, Ричард. Если мы будем сплоченной командой, мы сможем избавиться от Адиса. Потом придет очередь Отэктея — перед созданием Совета он уже был готов встретиться со своей костлявой хозяйкой. И сейчас, думаю, ничего не изменилось. А Луцим останется один, ему придется считаться с презираемыми "побочниками".

— Я вижу, ты все продумал, — пребывая в смешанных чувствах, сказал Ричард.

— У меня было много времени, чтобы продумать свою месть тем, кто унижал нас столетиями, — улыбаясь, ответил Ибрагим. — Теперь я жду твоего решения.

В конференц-зале вновь повисла пауза. Ричард пытался собрать и систематизировать полученную за последние часы информацию. Через несколько минут, он сказал:

— Я готов идти с тобой до конца.

— Отлично, друг мой! — ответил ему Ибрагим. — Тогда ты должен убедить Николу пополнить наши ряды. И в заключение нашей беседы, я хотел бы задать тебе еще один вопрос.

— Задавай.

— Ты знаешь что-нибудь про этого человека, — протягивая фотография, спросил Ибрагим.

— Это же Стив, гений IT-технологий, — внимательно посмотрев на снимок, сказал Ричард. — Его разработки в области глобальной сети и компьютерных технологий опережают время. Почему он тебя интересует?

— Это всего лишь мое скромное предположение, — вкрадчиво произнес Ибрагим. — Но есть подозрения, что он является носителем. Он порожден новой энергетической сферой.

Наше время, день шестой,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

"Ты хорошо поработал" — сказал ему Адис по телефону. И Мартин почувствовал облегчение. Он все же смог обрисовать бездарный провал операции с выгодного для него ракурса. И в награду получил заслуженную похвалу, которая ласкала самолюбие. "Ты хорошо поработал". И только спустя несколько минут после телефонного разговора, когда восхищение своей исключительностью прошло, Мартин вспомнил, что это были далеко не последние слова Мастера.

"Но всё-таки настоятельно рекомендую найти журналистку". Именно это произнес Адис, перед тем, как оборвать связь со своим учеником. Мартин хорошо знал завуалированные фразы учителя и их истинное значение. Если хочешь добиться признание человека, изучи его. "Настоятельно рекомендую" — это приказ, который должен быть выполнен в обязательном порядке. И невыполнение его будет караться самым жестоким образом. Это сейчас мысли Адиса заняты заседанием Совета, и он готов цепляться за любую даже призрачную возможность отбиться от нападок своих так называемых коллег. А когда страсти улягутся, Мастер обязательно вспомнит про безрезультатную операцию своего ученика.

Сказать, что настроение Мартина испортилось — не сказать ничего. Он, конечно же, еще до общения с Адисом отправил людей на поиски таинственной машины канареечного цвета, в которой уехала журналистка и неизвестный "закрытый". Но Мартин надеялся преподнести это как проявление личной инициативы. А ни как выполнение чужого приказа.

Дальнейшее развитие событий также не добавляло спокойствия. Мало того, что Мартин потерял трех людей в психиатрической больнице во время взрыва, так еще одного из агентов застрелил таинственный мститель прямо на улицах города, когда мужчина пытался разыскать интересующую Мартина информацию. И, учитывая тот факт, что Мартин не смог по горячим следам установить ментальную связь с убийцей, это был "закрытый".

Поиск легкового автомобиля в современном развитом городе — это не легкая задача. Ко всему прочему, возле психиатрической больницы номера автомобиля разглядеть не удалось. Они были закрашены краской. Не смотря на это, злосчастная машина к середине дня все же была найдена. Как раз к тому времени, когда на другом континенте до начала заседания Совета оставалось чуть больше часа. Но раньше них её нашла полиция. Ко всему прочему, офицер, оформляющий вывоз автомобиля на штраф стоянку, тоже оказался "закрытым" и не шел на контакт с подозрительными частными детективами. Более того, он вёл себя дерзко и агрессивно. Ментально воздействовать на мужчину не получалось по понятным причинам. Таким образом, чтобы получить информацию о владельце машины Мартину и его команде пришлось потратить еще пару часов.

Машина принадлежала мужчине по имени Бенжамин Кэмпбел. Уроженец небольшого городка соседнего штата. Предприниматель средней руки. Женат. Не имеет детей. Покинул страну накануне происшествий в психиатрической больнице. Фотография из личного досье давала понять, что это не он устроил взрыв и увез Элизабет. Мартин считал, что человек такой комплекции и с такой биографией вряд ли вообще мог быть причастен к операции по похищению журналистки. Но если такое предположение верно, то расследование зайдет в тупик. И Мартина ждет незавидное наказание по приезду на базу.

Оставалась лишь одна зацепка. Бесперспективная зацепка, но за неимением прочего придется довольствоваться тем, что имеется. Занимаясь поиском интересующей информации, приходится копаться даже в таких помойных ямах, как социальные сети. Именно в одной из них Бенжамин Кэмпбел выложил фотографии себя на фоне интерьера гостиничного номера. И оставил название города и гостиницы в комментариях. Оставалось надеяться, что там запомнили столь колоритного посетителя и поделятся информацией.

Черный минивэн подъехал к гостинице, расположенной по указанному в социальной сети адресу. Водитель заглушил двигатель, но из машины никто не вышел. Четверо мужчин, облаченные в однотипные черные кожаные куртки безмолвно ждали указаний от своего командира. Командира, который сидел на пассажирском сиденье рядом с водителем и задумчиво рассматривал свои ладони. У Мартина создавалось четкое впечатление, что подобное с ним уже происходило. Дежавю? Нет. Точно также начиналась неудачная операция в психиатрической лечебнице. Мартин даже не пытался изучить возможные варианты развития событий и предугадать вероятные сложности. Слишком много "закрытых" окружали его в последнее время.

Пауза затягивалась. Однако мужчины терпеливо ожидали решений. Мартин окинул их задумчивым взглядом и, решив действовать, разорвал повисшую в машине тишину:

— Господа, со мной идет Четвертый и Шестой. Оружие брать не рекомендую, мы идём с ознакомительным визитом. Если кто-то неуютно себя чувствует без пистолета — берите, но не более одного. Пятый и Седьмой следите за обстановкой вокруг. У меня все. Выходим.

Мартин покинул автомобиль, агенты незамедлительно последовали его примеру. Мужчины направились к большим деревянным дверям, установленным на входе гостиницы. Ощущение повторного проживания ситуации вновь посетило Мартина. Резко остановившись, он прикрыл глаза и просканировал вестибюль гостиницы на наличие людей. Он ощущал эмоции только двоих людей. Девушки, испытывающей раздражение, и охранника, охваченного похотливыми желаниями к девушке. Развернувшись к своим подчиненным, Мартин произнес:

— Я чувствую лишь девушку за стойкой регистрации и охранника. Четвертый, иди в гостиницу и проверь мои предположения.

Мужчина незамедлительно ринулся выполнять приказ. "Китайский ветерок" отозвался задорным перезвоном на открывающуюся дверь. Не прошло и минуты, как Четвертый вернулся.

— Мистер Блэйк, — произнес он. — Вы оказались правы, никого больше я не видел. Только охранник и администратор.

Мартин кивнул, произнес "ждите меня здесь" и уверено вошел в гостиницу. Охранник встретил его хмурым внимательным взглядом, а девушка безукоризненной белоснежной улыбкой. Что ж, этим людям пока повезло, Мартин не желал ломать их психику. Но, как любит говорить Мастер, ключевое слово здесь — пока.

— Здравствуйте... — произнес Мартин и, прочитав надпись на беидже девушки, продолжил. — Здравствуйте, Кимберли. Меня зовут Блэйк. Джон Блэйк. Я частный детектив. Меня интересует информация об одном человеке, и я надеюсь, что вы мне поможете.

Мартин лишь слегка прикасался к сознанию девушки, заставляя её полностью довериться незнакомому мужчине. Хотя, по большому счету, это было лишним. Многие в этой стране обожают детективные сериалы, и стать участником криминалистического расследования для них великая честь.

— Я вас внимательно слушаю, мистер Блэйк, — придав своему виду максимальную серьезность, ответила девушка.

— Вам знаком этот человек? — спросил Мартин и протянул фотографию Бенжамина Кэмпбела.

Девушка в течение минуты внимательно всматривалась в предложенный снимок и со всех сил пыталась найти знакомые черты лица. Ей очень хотелось помочь симпатичному детективу. Но, к сожалению, мужчину с фотографии она никогда не видела.

— Мне очень жаль, мистер Блэйк, — разочарованно произнесла Кимберли. — Но я никогда не встречала этого мужчину.

— Тогда, может быть, вам что-нибудь скажет имя этого мужчины. Его зовут Бенжамин Кэмпбел, — сказал Мартин, не теряя надежду на успех.

— Бенжамин Кэмпбел... — задумчиво повторила имя девушка и, заговорщицки подмигнув своему собеседнику, шепотом продолжила. — Нам запрещено выдавать информацию о посетителях без ордера, но для правого дела...

Длинные тоненькие пальцы быстро застучали по клавиатуре, вводя имя в поисковую систему гостиницы. Через несколько секунд девушка восторженно вскрикнула и, подняв полные радости глаза на Мартина, произнесла:

— Позавчера Бенжамин Кэмпбел рано утром снял двухкомнатный номер в нашей гостинице. Номер забронирован и оплачен на пять дней. Вечером того же дня он получил ключи. Ключи не были возвращены, а это значит, что сейчас он находится в номере.

— Вы очень помогли мне, Кимберли, — довольно улыбаясь, сказал Мартин. — Но не могли бы вы еще немножечко нарушить внутренний устав и подсказать мне, в каком номере он остановился?

— Секундочку, — пальцы девушки вновь застучали по клавиатуре, — Третий этаж...

— Кимберли, что здесь происходит! — женский голос, раздавшийся за спиной Мартина, заставил его вздрогнуть. Он по привычке зондировал окружающее пространство и никого, кроме администратора и охранника, в вестибюле не должно было быть. А женский голос продолжал задавать вопросы. — Что это за молодой человек.

— Меня зовут Джон Блэйк и я частный детектив, — развернувшись и достав удостоверение, произнес Мартин. Он внимательно всмотрелся в стоящую перед ним рыжеволосую женщину средних лет с грубыми чертами лица и раздосадовано подкатил глаза. Старший администратор Миранда Стюарт. "Закрытая". Да что же здесь твориться, черт возьми! — Меня интересует информация о вашем клиенте по имени Бенжамин...

— Мистер Блэйк, — резко прервала его старший администратор. — Мы не даем информацию о своих постояльцах. На этом наш с вами разговор закончен. Прошу вас освободить помещение.

Мартин внимательно смотрел в лицо дерзкой женщины, представляя, каким издевательствам он бы подверг её уже увядающее тело. Что позволяет себе эта смертная! С трудом сдержав ярость, мужчина краем глаза заметил, что в вестибюле стало больше охранников. И оба появившихся охранника являлись "закрытыми". Эта страна точно сведет его с ума! Собравшись с мыслями, Мартин беззаботно улыбнулся и произнес:

— Что ж, ваше право. В таком случае я хотел бы снять номер в вашей гостинице, желательно на третьем этаже. В этой просьбе вы же не сможете мне отказать?

В вестибюле повисла напряженная пауза. Миранда безмолвно сверлила мужчину ненавидящим взглядом, а охранники ждали указаний от старшего администратора. И только Кимберли вновь застучала пальцами по клавиатуре и спешно заговорила:

— На третьем этаже свободные следующие номера...

— На третьем этаже нет свободных номеров, — срываясь на крик, прервала её Миранда. И уже спокойнее продолжила: — У нас в гостинице все номера заняты. На ближайшие три дня все номера заняты. А теперь попрошу вас покинуть помещение, мистер Блэйк.

Мартин, чувствуя нарастающее чувство ярости, развернулся и пошёл к выходной двери. Он убьет каждого из них. Обязательно убьет, но чуть позже. Твари. Их необдуманный поступок не останется безнаказанным. Выйдя из гостиницы и не говоря ни слова, он направился к черному минивэну. Ожидавшие его у входа агенты последовали за ним, не задавая вопросов. Только в машине Мартин смог совладать со своими чувствами и предаться размышлениям.

Бенжамин Кэмпбел для каких-то целей снял на несколько дней двухкомнатный номер в одной из гостиниц города. Странный поступок для человека, покидающего страну. Еще более странным казалось то, что человек одновременно проживает в гостинице и греется под лучами южного солнца. Повышенная концентрация нечитаемых на квадратный метр может говорить о том, что все они в той или иной степени причастны к похищению журналистки. Кто-то основательно подготовился к операции.

— В гостинице на третьем этаже проживает интересующий нас человек, номер комнаты не известен. Пятый и Шестой, отыщите удобное для наблюдения за гостиничными номерами третьего этажа здание с восточной стороны. Четвертый идет со мной, за нами западная сторона. Седьмой, отгони машину в соседний квартал и жди указаний там. Что у нас с оптикой?

— Только прицелы для винтовок, мистер Блэйк, — ответил четвертый.

— Господа, а биноклями запастись нельзя было? — возмущенно спросил Мартин. Его вопрос остался без ответа. Подготовив две сумки, в которые были упакованы винтовки, мужчины покинули машину и, разделившись на две группы, двинулись в противоположные стороны.

Попасть на крышу двухэтажного здания, которое Мартин присмотрел, еще находясь в минивэне, не составило проблем. Четвертый собрал винтовку, и принялся разглядывать сквозь оптику прицела окна третьего этажа. Солнце медленно двигалось к горизонту, обильно освещая западную сторону гостиницы. И это создавало определенные проблемы: рассмотреть, что происходит в номерах, не представлялось возможным. Придется ждать, пока стемнеет. Что бы ни терять время, Мартин просканировал комнаты на наличие людей.

— Четвертый, — сказал он. — Присматривайся к первому, четвертому и пятому окнам слева, а также ко второму и третьему окнам справа. В этих номерах я никого не чувствую. Значит там либо никого нет, либо находятся интересующие нас персонажи.

В каждом из обозначенных номеров было замечено движение, но Мартин так и не смог почувствовать эмоции находящихся там людей. Такого количества "закрытых" он никогда в жизни не встречал. Любые попытки проанализировать грядущие события заканчивались неудачей. Будущее было покрыто плотным туманом. Что делать дальше — он не знал. Это удивляло. Это раздражало. Это злило.

— Что у тебя там, Четвертый? — спросил Мартин.

— Мистер Блэйк, — Четвертый впервые за все время подал голос. — В первом окне слева сейчас горит свет, но нет движений. Видимо действия происходят в другой комнате. В четвертом слева мужчина. Создается впечатление, что он молится. Пятое занавешено. В третьем справа мужчина и женщина. Ужинают.

— Дай сюда винтовку, — произнес Мартин и, приложив глаз к оптическому прицелу, внимательно посмотрел в указанных направлениях. Мужчина и женщина. Мимо. Это не они. Он "закрытый", она нет. В четвертом окне действительно фанатик. Молится. Остается надежда на первое окно слева.

— Я понаблюдаю, Четвертый, отдохни.

Секундная стрелка на часах медленно двигалась по циферблату наручных часов, нерешительно подгоняя своих старших сестер. Небо наполнялось чернотой, и звезды лениво зажигались одна за другой. А комната продолжала пустовать. Прошло не более часа, и Мартин уже засомневался в целесообразности наблюдений, как вдруг порог комнаты переступила слившаяся в страстном поцелуе пара. Свет потух спустя несколько мгновений, укрывая любовников от любопытных глаз. Но Мартину хватило и этого короткого промежутка времени, чтобы разглядеть лица. Это были они: таинственный "закрытый" и журналистка по имени Элизабет.

Наше время, день шестой,

Северная африканская республика,

Взгляд со стороны.

— Ева, что тебя тревожит? Чем ты озабочена?

Голос, раздавшийся за спиной, заставил девушку вздрогнуть. Каника еще не привыкла к своему новому имени, которым называл её мужчина. Поворачиваться не хотелось. Совсем не хотелось. Рядом с ней в постели лежал человек, от которого она не сможет долгое время скрывать свои чувства и мысли. Рядом с ней лежал Андрей. Девушке пришла в голову абсолютно глупая идея: сделать вид, что она спит. Может получиться? Может, мужчина не станет её будить?

— Ева, я знаю, что ты не спишь, — мужчина нежно погладил её обнаженное загорелое плечо. — Что тебя тревожит? Чем ты озабочена?

Что же делать? Что отвечать ему? Признаться, что ради него она готова предавать людей, связанных с ней невидимыми нитями? Признаться в своей слабости? Признаться в своей любви?

— Ева, — мужчина был настойчив и уже бесцеремонно поворачивал её лицом к себе. — Не томи молчанием! Доверься мне и расскажи, что тебя тревожит.

— Это все пустое, Ругевит...

— Андрей, — поправил её мужчина. — Я же просил тебя называть меня Андрей.

— Да, конечно, — смущенно прошептала девушка. — Прости, Андрей, это все пустое. Глупые женские мысли.

Мужчина, не отрываясь, смотрел в её карие глаза. Она понимала, что он не поверил ей. Девушка чувствовала, что этот внимательный взгляд заставляет её нервничать даже больше, чем колючий взгляд её жестокого и беспощадного отца. Желания сопротивляться не осталось. Ева тяжело вздохнула и спросила:

— Что именно ты хочешь знать?

— Я хочу узнать, какие мысли мешают тебе заснуть сегодня, — ответил ей Андрей. — С тех пор, как ты пришла ко мне, ты постоянно отводишь глаза. Молчишь. Я чувствую колоссальное напряжение в твоем теле, которое не смогли снять даже мои ласки. Что происходит с тобой, Ева?

— Андрей, ты всё равно многого не знаешь и не сможешь понять моих терзаний, — сказала девушка.

— Ева, — нежно произнес мужчина. — Ты главное начни рассказывать, а там будет видно: смогу я понять или нет.

— Мои терзания связаны с тобой и..., — девушка запнулась, подбирая нужные слова. Через несколько секунд она продолжила. — С тобой и с людьми, которые похожи на меня и тебя. С людьми, которых называют "закрытыми". С определенного момента времени я стала чувствовать незнакомых мне людей. Это было похоже на внезапные видения. Сон наяву. И я не просто чувствовала. Я могла с точность до метра назвать, где они находятся в момент моего видения. Описать обстановку, в которой они находятся. Их действия. Описать их внешность. Я ни разу не видела "закрытых" вживую. Но когда ты оказался рядом, на песках Великой Арены, я почувствовала что ты один из нас.

— Почему "закрытые"? — задал вопрос мужчина. — Чем мы отличаемся от других.

— Позволь я проясню тебе пару аспектов, — поморщившись, сказала девушка. — Только то, что я расскажу, немного не укладывается в привычную картину мира. Прошу не считать меня сумасшедшей.

— В привычную картину мира не укладывается похищать детей для гладиаторских боев, — улыбнувшись, сказал Андрей.

Девушка вернула улыбку мужчине и начала своё повествование:

— Тот, кого ты знаешь как основателя и президента международной милитаристической ассоциации "Ненависть", приходится мне отцом. Никто из вас, гладиаторов, и завсегдатаев боёв никогда не видели его лица, но имя у всех на слуху. Вымышленное имя. На самом деле его зовут Адис. И он не совсем обычный человек. Он один из влиятельнейших людей на планете. Его возможности практически безграничны. Гипноз, манипуляция сознанием, предсказание будущего, способность изменять грядущие события. Это не полный список того, что он умеет. Помимо него существует еще несколько человек, обладающие схожими возможностями. Каждый из них имеет помощников или учеников, которые также наделены специфическими способностями. Именно эти люди на самом деле столетиями тайно управляют всеми процессами, происходящими в мире. Они навязывают свои идеи правителям государств, манипулируют сознанием масс. Каждый из них преследует свои цели, поэтому человечество для них — это большая шахматная доска. А люди — всего лишь фигурки, которые они двигают. А мы, "закрытые", не подвластны им. Они не могут найти нас, не могут прочитать наши мысли, не могут предугадать наши действия, не могут манипулировать нами. Мы — реальная угроза их власти.

— Довольно интересно, — задумчиво произнес Андрей. Поверить словам Евы было сложно, но мужчина был уверен, что она не стала бы его обманывать. К тому же в былые времена он прочитал не малое количество литературы, посвященной теориям мирового заговора. — Так что же терзает твою душу?

— Допустив однажды ошибку и рассказав отцу про свой дар, я уже не могла соскочить с крючка, — с печалью в голосе продолжила Ева. Её глаза заблестели. — Долгие годы я сливала информацию о том, где находятся увиденные мною "закрытые" и описывала их внешность. А он разыскивал их и уничтожал. Несколько раз я отказывалась предавать своих собратьев. Но это заканчивалось печально: меня накачивали психотропными веществами, и в бессознательном состоянии я рассказывала про всех. Абсолютно про каждого "закрытого", которого я видела. После такого бесславного опыта я решила самостоятельно выбирать десяток-другой людей из увиденных мною, и рассказывать про них отцу. Порционно. В течение года. Чтобы он не заподозрил меня в нечестной игре.

— Прости, что перебиваю, — сказал Андрей. — А ты не пыталась бежать. Твои же действия и мысли неподвластны ему.

— Пыталась, — горько усмехнулась Ева. Её голос задрожал. — Видишь этот шрам на ноге? Это мне эскулапы отца вживили следящее устройство сразу же после первой неудачной попытки бежать. Помимо этого, куда бы я ни отправлялась, за мной следят его псы. Верные псы, готовые отдать свою жизнь за хозяина. Я даже несколько раз пыталась наложить на себя руки. Но в самый последний момент что-то внутри меня ломалось, и я не могла завершить начатое. Я слаба и ничтожна. Я за несколько лет отправила на смерть сотни людей, а за свою никчемную жизнь цепляюсь из последних сил.

Девушка думала, что она разучилась плакать. Что она очерствела и не способна испытывать никаких эмоций, кроме ненависти. Она пыталась быть сильной и неприступной, скрываясь под масками безразличия и надменности. Но рядом с этим мужчиной она менялась кардинальным образом. Накопившаяся за годы обида прорвала внутренние барьеры. Слезы нескончаемым потоком хлынули из её глаз. Андрей тут же прижал Еву к своей груди. Он гладил её черные волосы и молчал. Слова сейчас были лишними.

— Я предавала всех вас, — всхлипывая, продолжила девушка свою исповедь. — Предавала, предаю и буду предавать. Как бы я не пыталась, я не в силах ничего изменить. Но я чувствую, что моя невидимая связь с "закрытыми" может оборваться. Когда-нибудь это закончиться. Предательство не прощается! Я теряю связь с вами! Медленно, но теряю. Из-за неумной паранойи своего отца я перестаю вас видеть. Ты понимаешь это?

Ева красными от слез глазами посмотрела на Андрея и, дождавшись утвердительного кивка, продолжила:

— А отец не понимает! Он хочет контролировать всё и не остановится ни перед чем. А если я не смогу видеть "закрытых"? Что будет тогда? Он не смириться с этим. Я сгнию в его лаборатории при попытках вернуть мой дар или, в лучшем случае, получу пулю в лоб. И его ученики — эгоистичные, самоуверенные и преисполненные ощущением своей уникальности лицемеры — тоже не понимают этого. Они желают выслужиться перед отцом. Один из них, по имени Людвиг, встретил меня вчера после полигона. Он потребовал информацию о "закрытых". Для своих безумных и бесперспективных опытов. Он шантажирует меня. Взамен он предлагает сохранность твоей жизни.

Ева почувствовала, как напряглось тело её мужчины. Ощутила, как его руки чуть сильнее, чем необходимо, сжали её. Услышала, как он прорычал одно слово: "убью". Чтобы затушить возникающий пожар, девушка спешно произнесла:

— Мы ничего не можем сделать, Андрей! Ты ничего не понимаешь! За смерть ученика Адис отомстит самым жестоким образом. И моя протекция тебя не спасёт! А идти к отцу бессмысленно. Максимум, что получит Людвиг за свои тайные махинации — это выговор. А нас будет ожидать подлая месть. Псы отца злопамятны. Мне нужно сделать выбор. И я его уже сделала. Я хочу, чтобы ты жил.

— Ты хочешь сказать, что нам необходимо смириться? Что необходимо идти на поводу у какого-то зазнавшегося ублюдка? — спросил Андрей.

— Да, — ответила Ева. — Другого выхода я не вижу. А сейчас я, пожалуй, пойду подышать воздухом. Замкнутое пространство давит на мои и без того расшатавшиеся нервы.

В комнате повисла тишина. Ева встала с кровати и стала одеваться. Она чувствовала себя опустошенной. Она чувствовала себя слабой. Она чувствовала себя другой. Ей просто необходим был глоток свежего воздуха. Андрей внимательно наблюдал за ней. Кисти его руки без остановки сжимались и разжимались. Он чувствовал непреодолимое желание ломать и убивать. Но внутренний голос подсказывал, что это не выход. Это не арена и здесь не всё решается силой. Он не знает реальных возможностей своих врагов. Да, именно врагов. Никак иначе он не мог воспринимать людей, посмевших обидеть его женщину.

— Ты не будешь против, если я пойду с тобой? — спросил Андрей, поднимаясь с кровати.

— Только если ты пообещаешь никого не убивать, — Ева попыталась разрядить обстановку шуткой. Это у неё не получилось.

Быстро одевшись, Андрей предложил Еве руку, и они вместе покинули комнату. Молча миновав коридор, они на лифте спустились на первый этаж и вышли в летний сад. Ночь встретила их приятной прохладой, запахом моря и шумом листвы. Небо было усыпано мириадами звезд и бесцеремонно притягивало взгляды. Прогулявшись вдоль аллеи, они присели на одну из немногочисленных лавок.

— Из любой ситуации есть выход, — прервал молчание Андрей. — Когда Людвиг требует от тебя ответ?

— Он дал мне на раздумья двадцать четыре часа, — ответила Ева. — Как ты понимаешь, они истекают сегодня вечером.

— Понятно... — задумчиво протянул Андрей, рассматривая звездное небо. Он спешно пытался придумать, как решить сложившуюся ситуацию. Внутренний голос настаивал на определенных действиях. И не видя иного выхода, мужчина согласился и произнес: — Сможешь ли ты сегодня днем организовать мне встречу со своим отцом? У меня есть предложение, от которого он вряд ли откажется. Но для начала мне необходимо изучить хоть какой-нибудь материал о реальной, а не общедоступной, истории нашей цивилизации. Не хочу бродить в потемках невежества.

Ева удивленно посмотрела на мужчину. В её глазах явно читалось подозрение о психическом расстройстве собеседника. Увидев её озадаченное лицо, Андрей рассмеялся и, обняв девушку, прошептал ей на ухо:

— Не переживай, я знаю, что делать.

Почему-то Ева заразилась его уверенностью.

Наше время, день шестой,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

Черный вихрь, излучающий запах тлена и разрывающий пространство был загадочным творением жрецов клана Смерти. И только высшим иерархам был подвластен такой способ перемещения. А на сегодняшний день в живых остался лишь один представитель этого мрачного клана. Самый непредсказуемый и таинственный член нынешнего объединения, именуемого Советом. Отэктей. А значит, именно он был причастен к исчезновению Рональда Понтона.

Долгое время Отэктей не вмешивался в разборки самопровозглашенных властителей мира. Слуга Смерти пассивно воспринимал даже планомерное убийство всех представителей своего клана, и, казалось, был готов разделить их судьбу. Что же могло заставить его вступить в игру? Что же могло заставить его изменить своим принципам и выйти из тени впервые за столетия? На эти вопросы Беркант не находил ответов. Было ясно лишь одно: назревает новый передел сфер влияния на земле. И в это противостояние вступил новый игрок, чьи реальные возможности не были известны ни кому. Беркант чувствовал приближение событий, которые могут доставить его наставнику серьезные проблемы. Еще он чувствовал горячее и нежное тело девушки, беззаботно уснувшей у него на груди.

Ужин, который Элизабет заказала в номер, был роскошным. Беркант никогда в жизни не мог позволить себе вот так спокойно и беззаботно посидеть в непринужденной обстановке и, разговаривая с привлекательной девушкой, получить удовольствие от процесса употребления пищи и общения. Обычно его завтраки, обеды и ужины были похожи на гнетущий необходимый для поддержания работоспособности организма ритуал. Мимолетный непродолжительный ритуал. А любые разговоры с братьями — единственными с кем он имел реальную возможность общаться в повседневной жизни — сводились к обсуждению предстоящих операций или к разговорам о Едином Боге. Общение же с Ибрагимом всегда оставляло тяжелый осадок обмана в душе Берканта.

Так что всю сознательную жизнь для мужчины было дико тратить время на еду и на разговоры. Но сегодня все сложилось иначе. Он получал несравнимое удовольствие, открывал для себя неизведанные прелести жизни, учился радоваться мелочам. Аромат еды дурманил голову, а обворожительная улыбка Элизабет помогала расслабиться. В какой-то момент мужчина практически поддался соблазну отведать вина, но вовремя вспомнил о своей проклятой аллергии. Нет уж, пусть это рубиновое великолепие дарит наслаждение Элизабет, а ему хватит и её игривого, слегка безумного взгляда, чтобы забыть о терзаемых его сомнениях и проблемах.

Беседа о Рональде Понтоне и загадочном черном вихре, затянувшем его в свои недра, уже не вызывала того ужаса в глазах Элизабет. Она повествовала о произошедших событиях, как о вчерашнем сне. Может ей помогал алкоголь, а может девушка просто чувствовала себя в безопасности рядом с Беркантом. Их деловой диалог плавно перетек в доверительный разговор о личной жизни. Случайные прикосновения, непроизвольно происходящие во время ужина, вынуждали сердце мужчины замирать. Безумная девчонка сводила его с ума, заставляя желать её. Элизабет чувствовала его настроение и, казалось, была не против этого. Но, как и любая женщина, вдоволь наслаждалась мужским вниманием и томила его наигранной неприступностью.

Беркант не мог ответить сам себе, чем же так зацепила его Элизабет. Мужчина уверял себя, что он просто давно не был с женщиной. Но на самом деле он просто не хотел признаваться себе, что причина лежит гораздо глубже и Элизабет вызывает у него неизвестные до сих пор чувства. Легкий массаж плеч и шеи, который Элизабет преподнесла ему после ужина в подарок как свои извинение за предоставленные накануне неудобства, закончился нежным продолжительным поцелуем. Это окончательно вскружило голову мужчины. Он уже не мог сдерживать своих чувств.

И теперь девушка беззаботно спит, прильнув своим разгоряченным телом к Берканту, а мужчина вновь предаётся тяжёлым размышлениям. Размышлениям о долге и ответственности. Размышлениям о своей судьбе и судьбе Элизабет. Размышлениям о несправедливости и жестокости.

Беркант аккуратно переложил голову Элизабет на подушку и, погладив её пышные волосы, встал с кровати. Он бросил взгляд на стоящие возле кровати часы. Большие светящиеся цифры известили о наступлении полуночи. Учитывая разницу во времени, Беркант сделал вывод, что для Ибрагима утро только наступает. А если принять во внимание, что заседания Совета обычно затягивались из-за принципиальности и упорности отдельных представителей, связываться с наставником сейчас не имеет никакого смысла. Вероятнее всего он только-только позволил себе прикрыть глаза и провалиться в царство сновидений.

Беркант подошел к окну и, прикоснувшись к холодному стеклу лбом, начал всматриваться в городские огни. Решение, принятое до ужина уже не казалось единственным и правильным. Ну не мог он убить милую и такую близкую девушку, ставшую случайным свидетелем игры властителей мира. О чем же тогда он желал поговорить с Ибрагимом? Беркант и сам до конца не определился. Сообщить о причастности Отэктея к исчезновению ученика Адиса? Но это означало подписать смертный приговор Элизабет. Или попытаться уговорить Ибрагима сохранить жизнь Элизабет? Но это будет также безрезультатно, как и несколько часов назад. Смысла в общении нет, но чувство долга требовало незамедлительного доклада. Найти компромисс в такой столь пикантной ситуации не получалось. Сомнения, сомнения, сомнения...

— В сторону от окна! — взревел в голове Берканта голос неизвестного мужчины. На уровне рефлексов Беркант, не раздумывая, подчинился приказу и стремительно отскочил в сторону, укрываясь за надежной стенкой. Чуть слышный свист пуль и два аккуратных отверстия образовались в стекле оконного проёма буквально через доли секунды после маневра мужчины.

Восхищаться тем, как интуиция спасла его от неминуемой гибели, у Берканта не было времени. Как и не было времени удивляться тому, как быстро их смогли обнаружить. Сопоставив положение пулевых отверстий и положение зданий, увиденных за окном, он быстро проанализировал вероятные секторы обстрела. Если у стрелка имеется тепловизор — а сомневаться в этом было бы непростительной ошибкой — он сможет стрелять в темноте с такой же точностью, как и при дневном свете. Беркант прополз под окном и вдоль стены направился к кровати, на которой чуть слышно посапывала Элизабет. Крепко схватив её плечо своей рукой, он бесцеремонно и сильно потряс девушку, пытаясь разбудить.

— Беркант, я очень устала и хочу спать, — сонно улыбаясь и не открывая глаза, пробормотала Элизабет. — Дождись утра и тогда...

— Заткнись, милая, — резко прервал девушку мужчина, закрывая свободной рукой её рот. — Нам срочно надо уходить. Нас нашли.

Не до конца распрощавшись с царством сновидений, Элизабет непонимающим затуманенным взглядом уставилась на мужчину, который уже принялся спешно натягивать брюки и застегивать пуговицы на рубашке. Осознание происходящего вокруг приходило медленно, принося с собой всепоглощающий страх. Черный вихрь пришел за ней. Он не пожалеет её. Он убьет её. Элизабет подтянула одеяло к лицу и тихо захныкала, не желая вставать с кровати. Она пыталась убедить себя, что это всего лишь страшный сон и ей надо проснуться. "Я сплю" — шептала она без устали. "Я должна просто проснуться" — уверяла себя она.

Это не осталось без внимания мужчины. Беркант подобрал разбросанные вещи Элизабет и бросил их на кровать. Девушка испуганно посмотрела на мужчину, продолжая дрожать и всхлипывать. Подкатив глаза и мысленно досчитав до десяти, Беркант залепил сильную пощечину Элизабет. Это помогло: девушка возмущенно и осмысленно посмотрела на мужчину.

— Прости, но так было надо, ты была не в себе, — не чувствуя ни капли раскаяния, произнес Беркант. — Нас нашли. Нам срочно надо уходить. Промедление ничем хорошим не закончится. Собирайся. Я тебя не брошу.

Девушка сдержанно кивнула и спешно натянула нижнее бельё и платье. Приступ паники прошел также внезапно, как и начался. Теперь она излучала сосредоточенность и готовность выполнять любые приказы своего мужчины.

— Я готова, — шепотом произнесла она.

Взяв Элизабет за руку, Беркант направился вдоль стены к выходу из комнаты. К сожалению, этот участок прекрасно простреливался с большей части зданий, находящихся за окном. Поэтому стоит действовать крайне быстро и осторожно. В себе он был уверен, а в своей спутнице нет.

— Сейчас тебе после моей команды необходимо максимально быстро выбежать из комнаты, и остановиться справа от входной двери, ведущей из номера в общий коридор, — проинструктировал девушку Беркант. — Я пойду через несколько секунд после тебя. Ожидай меня там и без меня из номера не выходи.

— Я тебя не подведу, Беркант, — уверенно ответила Элизабет, и, неуклюже поцеловав мужчину в щеку, быстро побежал из комнаты, не дождавшись команды.

Выстрела не последовало. Это могло означать, что противник либо покинул огневую точку и уже направляется к их гостинице, либо неверно выбрал место дислокации и не может вести прицельную стрельбу по этой части комнаты. Какой из этих вариантов предпочтительней, мужчина не смог бы сказать. Сдержав своё возмущение, Беркант мысленно досчитал до пяти и побежал следом за Элизабет. Сейчас некогда отчитывать девушку за поспешность действий и непослушание. Все обошлось и ладно. Остановившись возле двери, он крепко обхватил запястье Элизабет своей ладонью и свободной рукой повернул ключ дверного замка. Было бы неплохо продумать свои дальнейшие действия, но время и обстоятельства не позволяли оперативно разработать какой-либо план. Оставалось надеяться на систему пожарной безопасности — он видел несколько "тревожных" кнопок на этаже. Ими мужчина и планировал воспользоваться. Паника сыграет на руку.

— Ты готова? — одними губами спросил Беркант Элизабет.

— Да, — также тихо ответила она ему.

Медленно приоткрыв дверь номера, Беркант высунул голову и осмотрел коридор, освещенный мягким светом настенных светильников. Никого на этаже не было. Путь был свободен. Беркант уверенно шагнул из тёмной комнаты в коридор. Их номер был самым дальним на этаже, и мужчина никак не ожидал опасности со стороны глухой стены, не оснащенной даже окном. Звонкий щелчок взводимого курка разорвал царящую тишину. Холодный металл грубо уперся в затылок мужчины, насмехаясь над его неосмотрительностью.

"Как же я мог так расслабиться и недооценить возможности противника?" — пронеслась обидная мысль в голове Берканта.

Наше время, день шестой,

На просторах Средиземного моря,

Взгляд со стороны.

Леонардо любил наслаждаться красотами природы в любом её проявлении. И на своё хобби он никогда не жалел ни времени, ни сил, ни средств. Леонардо мог часами прогуливаться по лесным тропинкам, слушая прекрасную мелодию природы. Или же мог всю ночь напролет любоваться звездным небом, лежа на траве продуваемой всеми ветрами степи. Также, он мог пролететь тысячи километров, чтобы выпить чашечку чая в кафе на улице, поражающей своей архитектурой. Или подняться на вершину горного массива, что бы натереться чистым рыхлым снегом. Если же Леонардо желал отведать лесных ягод с куста или напиться ключевой водой, он никогда не отказывал себе в таком удовольствии. Бешеный ритм жизни, навязываемый современным обществом, был чужд для мужчины.

А сегодня, покинув зал заседания Совета, Леонардо захотел убаюкать внезапное щемящее грудь чувство тоски, вызванное решением, которое они единогласно приняли. А с такой задачей могло справиться лишь мерное покачивание морских волн. Никола без раздумий согласился составить ему компанию. Ночные круизы всегда таили в себе множество развлечений для жаждущих. И теперь они направлялись к материку на круизном лайнере. Каждый со своими целями и мыслями.

Леонардо стоял на палубе вдали от общего веселья и наблюдал, как слабые волны бьются о борт лайнера. Как они раз за разом, разбиваясь на множество брызг, пытаются одолеть неприступную крепость, посмевшую потревожить их покой. Мужчина ждал, когда через час-другой небо и море на востоке загорятся алым пожаром, предвещающим восход солнца. Зрелище предстоит по истине восхитительное. И даже безвкусная однообразная современная музыка и пьяные крики развлекающейся молодежи не смогут испортить впечатления от предстоящей красоты. Леонардо, в отличия от своих бывших партнеров, был терпим к чужому невежеству.

— Сэр, — раздался за спиной высокий голос молодого человека. — Не желаете ли вы выпить чего-нибудь?

— Нет, спасибо, — не поворачиваясь, ответил Леонардо. — Я предпочитаю получать удовольствие от путешествий исключительно с чистой головой.

— Напрасно, алкоголь входит в стоимость тура, — продолжил назойливый собеседник. Тембр его голоса менялся с каждым произнесенным словом. — Неужели удовлетворение эстетических потребностей всегда на первом месте для тебя, Оберегающий красоту?

Леонардо повернул голову и удивленно вскинул брови. Перед ним с подносом в руках стоял высокий мужчина. Его длинные волосы были аккуратно уложены лаком и собраны в хвост. Одет он был в униформу стюарда: белоснежные брюки, сорочка такого же цвета и ярко красный галстук. Ехидная улыбка на лице символизировала, что мужчина доволен своей своеобразной шуткой.

— А тебе идёт белый цвет, Отэктей, — произнес Леонардо. — А вот зачесанные волосы лишают тебя первобытного шарма.

Отэктей шутливо поклонился и, выбросив поднос за борт, стал рядом с Леонардо. Он опёрся об ограждение и глубоко втянул носом воздух.

— Как же давно я не выходил в море, — протянул мужчина и направил свой взгляд на простирающуюся от края до края морскую гладь.

Леонардо в несвойственной ему манере оставил реплику Отэктея без комментария. Мужчины в тишине смотрели за борт, занятые своими мыслями. По истечении нескольких минут словоохотливый Леонардо все же не выдержал молчания. Прочистив горло, он спросил:

— Я так думаю, что ты устроил этот маскарад не для того, чтобы повеселить своего старого друга?

— Нет, Оберегающий красоту, — ответил Отэктей. — Ты же знаешь, что веселье это не мой профиль.

— Тогда что же послужило поводом для твоего неожиданного выхода в свет? — продолжил задавать вопросы Леонардо.

— Я хотел бы извиниться перед тобой, — сказал черноволосый мужчина и повернулся лицом к своему собеседнику.

— За что, друг мой? — удивленно развел в сторону руки и спросил у собеседника Леонардо. — За развал Совета? Брось! Ностальгические порывы свойственны моей творческой натуре. Не обращай на это внимания. Более того, я даже готов выразить тебе благодарность! Сегодня мы все прекрасно понимали, что делаем. Наше объединение изжило себя. Каждый из нас глубоко в душе ждал, что кто-то из "изначальных" возьмет на себя ответственность вынести этот вопрос на обсуждение. Если перед кем-то и надо извиняться, то только перед Ричардом. Он был очень раздосадован и не находил себе места, когда мы с Николой покидали конференц-зал. Ему простительно, он молод и неопытен.

— Ты меня не понял, Оберегающий красоту, — сказал Отэктей, покачивая головой. — Я обманывал тебя всё это время. Расчетливо и цинично. Преследуя собственные цели. Я поддерживал твоё стремление выяснить истинные причины гибели Войцеха. Но на самом деле мне нет никакого дела до этого.

— Зачем ты говоришь мне всё это? — прервал своим вопросом собеседника Леонардо. — Ты же долгие годы помогал мне искать утерянные трактаты Войцеха, помогал расследовать его убийство. Мы уже близки к ответу, а ты говоришь, что тебе нет никакого дела?

— Ты вряд ли поймешь меня, — Отэктей устало вздохнул и, недолго помолчав, продолжил: — Меня, как и тебя, с Войцехом связывали крепкие дружеские отношения. Он много делал для меня, пытаясь научить радоваться жизни. Ты же знаешь мою пассивную позицию. А Войцех был другим. Он стремился построить утопический мир. Мир равенства. Мир справедливости. Мир, который невозможно построить. И пытался вдохновить меня своими стремлениями. Ты тоже попал под его влияние. Поэтому ты и желаешь узнать секрет его гибели. А не думал ли ты, что никакого секрета нет. Не предполагал ли, что он просто устал? Не думал, что ему надоело бороться с нами? Может это и есть ответ на вопрос, который тебя терзает? Железных людей не бывает. Даже мы, те, кто обладает колоссальными возможностями, по сути своей обычные люди. Такие же, как миллиарды других. И депрессивное состояние может привести на встречу со Смертью и любого из нас.

— Ты хочешь сказать, что Войцех дал слабину и подстроил своё убийство? — негодованию Леонардо не было предела. — Сам себя заказал "закрытому"?

— Нет, Оберегающий красоту, — спокойно ответил Отэктей. — Я хочу сказать, что у Войцеха хватило смелости отказаться от безграничных возможностей и покинуть этот мир. Он не дал слабину, он проявил характер.

Мужчины вновь замолчали. Седовласый Леонардо пристально смотрел в залитые тьмой глаза Отэктея. Он пытался найти хоть какое-нибудь доказательство того, что черноволосый мужчина не верит в то, что произнес несколько секунд назад. И, к сожалению, не видел ни тени сомнения на желтом морщинистом лице собеседника.

— Я безумно устал, Леонардо, — на этот раз первым нарушил молчание Отэктей. — Я чувствую безграничную усталость, накопленную за столетия. Когда-то давно я желал разобраться в истинных причинах гибели моего друга. Но в последнее время я хотел лишь одного: избавиться от тяжелых кандалов, именуемых Советом. Линии ведут себя непредсказуемо. Появилось новое поколение "закрытых". Это может сигнализировать лишь о нарастающей угрозе. Угрозе повторения кризиса середины двадцатого столетия. Только наши попытки вмешаться могут закончиться не столь радужно, как в прошлый раз. Смерть давно следит за каждым из нас и желает восстановить справедливость. А мы противимся, принося в жертву миллионы чужих жизней. Я не хочу в этом участвовать. Я хочу провести десятилетие-другое в тишине и покое. Без интриг и закулисных игр. Без гнетущих и бессмысленных заседаний, навязанных Уставом. Я мечтаю лишь об одном: с достоинством принять Смерть, если я буду удостоен такой чести. Поэтому я приложил все усилия, чтобы подготовить почву для развала Совета. Я сделал всё, чтобы уйти на покой.

— Каждый волен выбирать то, что ему по душе, — с грустью в голосе сказал Леонард. — Ты всегда был отшельником, а сейчас стремишься полностью изолировать себя от общества. Старания Войцеха были напрасны. Но это твой выбор, и я его уважаю. Мне будет не хватать общения с тобой, мой друг.

— И я буду скучать по твоим причитаниям, Оберегающий красоту, — не остался в долгу Отэктей и, развернувшись на пятках, ушел.

А Леонардо смотрел ему вслед и ощущал усиливающееся чувство тоски. Слишком много неординарных событий произошло за столь короткий промежуток времени. Разбираться с последствиями, которые обязательно последуют, мужчине абсолютно не хотелось. Леонардо даже позавидовал своему черноволосому другу, с какой легкостью он смог отказаться от своих обязанностей и самоустраниться. Голос, раздавшийся с боку, прервал его раздумья:

— Тебе стало настолько скучно, что ты вступил в диалог со стюардом? Здесь при желании можно найти более интересных и образованных собеседников.

— Нет, мальчик мой, — ответил Леонардо. — Мне просто показалось, что я его знаю.

— И что? — задал напрашивающийся вопрос Никола.

— Оказалось, что я ошибался.

Наше время, день шестой,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

"Как же я мог так расслабиться и недооценить возможности противника?" — пронеслась обидная мысль в голове Берканта.

— Советую не совершать резких движений, брат, — раздался за спиной мужчины знакомый голос. — У меня есть приказ стрелять на поражение, если ты будешь сопротивляться.

— Я рад, что ты жив, брат Освальд, — спокойно произнес Беркант, чувствуя облегчение. По крайней мере, это не люди Мартина. — Брат Демьян с тобой? Он жив?

— Да, брат Демьян молится в одном из номеров, тяжелые греховные мысли терзают его душу в последние дни, — ответил Освальд.

— Приказ стрелять на поражение отдал Ибрагим? — задал очередной вопрос Беркант.

— Да, — ответил Освальд, и ответ неприятно царапнул душу его собеседника. Получается, что Ибрагим не доверяет Берканту после долгих лет преданной службы. — Довольно вопросов, брат. Я предлагаю пройти в наш номер и в более удобной обстановке обсудить возникшие противоречия.

— Демьян, в меня только что стреляли...

— Слишком много слов, — резко оборвал мужчину Освальд. — У нас не так уж много времени, чтобы обсуждать твою несостоявшуюся смерть. Я знаю, что за тобой следят. Выводи журналистку и пошли.

Беркант кивнул головой в сторону коридора, давая Элизабет безмолвный приказ покинуть номер. Девушка незамедлительно вышла и через плечо посмотрела на человека с пистолетом. Через несколько секунд она глупо усмехнулась и, наклонившись к Берканту, прошептала:

— С этим бесполезно разговаривать, не наш вариант.

— Хватит шептаться, двигайтесь по коридору, — сказал Освальд. — Мы поселились через номер от вас.

Беркант не расслышал, что сказала Элизабет и, погладив её по плечу, медленно двинулся в указанном направлении. Причины её веселья оставались для него загадкой. Принимать силовые методы решения возникшей проблемы он не собирался. Воевать с собственными братьями казалось ему безумством. А выработать стратегию поведения во время предстоящей дискуссии он не успевает. Что ж, придется импровизировать.

— Дверь открыта, — произнес Освальд. — В правую комнату не заходить, она просматривается с близлежащих зданий. А на одном из них, раз ты говоришь, что в тебя стреляли, видимо засели наши старые знакомые. Или уже направляются к нам в гости.

Беркант толкнул дверь и прошел в прихожую. Номер был не похож на номер, в котором они провели с Элизабет последние дни. Оценив обстановку, он направился в левую комнату. Девушка последовала за ним. Ничего не остается, кроме как принимать правила игры, навязанные братьями. Придется надеяться лишь на личные дипломатические возможности и способность убеждать.

— Располагайтесь удобней, — произнес Освальд, но Беркант и Элизабет остались стоять возле занавешенного окна. — Брат Демьян составит вам компанию. А я отлучусь буквально на минуту, прикрою тылы.

В комнату вошел еще один мужчина и, остановившись возле двери, сдержанно кивнул Берканту. Беркант ответил ему таким же сдержанным кивком. Хотя в душе он чувствовал неимоверное облегчение, увидев обоих своих братьев живыми. Освальд покинул комнату, а Элизабет посмотрев на Демьяна, расплылась в улыбке.

— Нам стоит общаться с этим человеком, — тихо, но уверенно сказала ему девушка. — Если мы убедим его, тогда со вторым проблем не будет.

Беркант удивленно расширил глаза и посмотрел на свою спутницу. За непродолжительное знакомство мужчина привык к её неадекватному и непредсказуемому поведению. Но иногда ей удавалось удивить его. В их боевой бригаде, прибывшей проводить расследование исчезновения Рональда, по молчаливости с Демьяном мог поспорить только покойный Джаньят. Вряд ли получится вытянуть его на разговор. Диалог можно строить лишь с Освальдом.

— Я бы посоветовал не лезть в наши разборки, — чуть слышно произнес Беркант. — От этого разговора будет зависеть твоя жизнь.

— А твоя?

— Меня они не тронут ни при каких обстоятельствах.

— Как я могла забыть, что приказа стрелять на поражение в случае твоего сопротивление не было, — задумчиво пробормотала Элизабет и, делая вид, что ничего не говорила, быстро спросила своего спутника. — Как зовут этого мужчину?

— Демьян, — автоматически ответил Беркант.

— Демьян, — тут же потеряв интерес к своему собеседнику, обратилась к хмурому мужчине Элизабет. — Ты же тоже его слышишь?

— Что? — мужчина растерянно посмотрел на девушку.

— Признайся, что ты тоже его слышишь, — продолжила Элизабет. — И я, и ты, и Беркант, и ваш друг, временно покинувший нас. Мы все слышим его. Мы все слышим голос, который появляется в наших головах. Но почему вы так боитесь себе в этом признаться.

Теперь на Элизабет были нацелены два удивленных взгляда, но мужчины продолжали молчать, не вступая с ней в диалог. Вздохнув, девушка продолжила свои попытки достучаться до Демьяна:

— Признайся себе, что он не желает тебе зла. Он желает помочь тебе. Он желает помочь нам. Он хочет освободить нас от рабства. Он хочет сделать нас свободными. Но ты отвергаешь его помощь и советы, не смотря на то, что в глубине души ты согласен с ним.

— Это Дьявол искушает меня, сбивая с истинного пути, — не сдержался и ответил девушке Демьян.

— Дьявол. А чем ваш Бог лучше Дьявола? — продолжила Элизабет. — Я такая же, как и вы. Я тоже "закрытая". И я всю жизнь жила, не зная о своей особенности. Я жила без вашего Бога. Без вашей веры. И когда со мной произошли ужасные события, где был ваш Бог? Он не пришел мне на помощь. А "Таинственный человек" пришел. Одумайся, Демьян! Он не враг нам! Он реален! Он — путь к свободе. А ваш Единый Бог — фикция, вымысел, обман, рабство. Религиозный бред, которым вас кормят с детства!

— Закрой свой рот! — закричал мужчина, по-детски закрывая ладонями уши. Слова Элизабет зацепили его, разворошив греховные мысли, с которыми он долгое время боролся.

— Не сопротивляйся, Демьян! Ты злишься, так как знаешь, что я права! Сбрось ошейник и оковы, доверься ему, — не переставала давить на мужчину девушка.

— Закрой свой рот! — взревел Демьян и, сделав несколько стремительных шагов навстречу Элизабет, выхватил пистолет из кобуры и нацелил его на девушку. Дуло смотрело на голову, которая изливала богохульные речи. Беркант молниеносно стал на линию огня, прикрывая своим телом Элизабет. О чем думает эта безрассудная девчонка? Уличать в лживости веру фанатиков сродни самоубийству. В этот момент в комнату вошел Освальд.

— Что здесь происходит? — спросил он.

— Наш брат не желал начинать беседу без тебя, — ответил Беркант, внимательно вглядываясь в раскрасневшееся лицо Демьяна.

— Что ж, я здесь, — Освальд успокаивающе кивнул Демьяну и тот, спрятав пистолет, вернулся к дверному проему. — Теперь обсудим возникшие в последнее время между нами противоречия.

"Возникшие в последнее время между нами противоречия? Никаких противоречий между нами не было. Противоречие возникли между мной и Ибрагимом!" — пронеслась возмущенная мысль в голове Берканта, но вслух он произнес:

— Брат, позволь задать несколько вопросов, прежде чем мы перейдем к решению проблемы. Я бы хотел прояснить сложившуюся ситуацию.

— Пожалуйста. Я готов отвечать на твои вопросы, но и ты будь готов в дальнейшем ответить на мои, — сказал Освальд.

— Как вы нас нашли?

— Связаться с тобой в тот вечер после операции не удалось, — начал своё повествование Освальд. — Поэтому я и брат Демьян решили следить за передвижением группы людей, с которыми мы столкнулись в психиатрической лечебнице. Они продолжали свой поиск, прочесывая город. Брат Демьян, когда подвернулся удобный случай, не отказал себе в удовольствии застрелить одного из них в отместку за Джаньята. До других, к сожалению, добраться не удалось. Потом со мной связался Ибрагим. Долго разговаривать он не мог: у него были важные дела. Но он сообщил о твоем временном замешательстве. Затем нам удалось перехватить информацию о вашем местоположении у так называемых частных детективов. А узнать в каком номере вы поселились, не составило труда. В этой стране не умеют держать язык за зубами.

— Значит, Ибрагим связался с вами, — продолжил Беркант. — Приказал вам найти меня, следить за мной и, при необходимости, применить силу. Он засомневался в моей преданности?

— Ты был неубедителен в общении с ним...

— Или может он решил списать меня? — не слушая собеседника, продолжал Беркант. — Избавиться от отстрелявшего свой боезапас оружия?

— Ни в коем случае, брат Беркант! — спешно прервал возмущенные размышления Освальд. — Ибрагим лишь переживал, что ты запутался в своих мыслях и без братской поддержки сможешь совершить необратимые глупости, которые поставят под удар нашу организацию. Он попросил найти тебя и помочь вернуться на праведный путь служения Единому Богу.

— Хорошо, — продолжил Беркант. — А сообщил ли Ибрагим тебе, что Элизабет такая же, как и мы? Сообщил ли он, что это девушка "избранная"?

— Да, брат, — ответил Освальд. — Ибрагим рассказал нам все, что ты поведал ему по телефону. Он очень сожалел, что не смог разыскать её раньше и посвятить в нашу веру. Но сейчас она представляет угрозу для всех наших братьев! Она искушена Дьяволом и сеет зерна сомнения даже в лучших из нас.

— Ты хочешь сказать, что Ибрагим имеет право решать за Единого Бога, кто из "избранных" заслуживает жизнь, а кто заслуживает смерть?

— Ибрагим истинный служитель Единого Бога, благословленный им совершать чудеса, — спокойно ответил Демьян. — Он выполняет волю Всевышнего в нашем грешном мире. Если Ибрагим говорит, что её не вернуть на истинный путь, значит на то воля Единого Бога.

Фанатичный бред. Как же основательно он промыл их головы. Даже короткий телефонный разговор убедил их в предательстве брата. Беркант подкатил глаза, еле сдерживая свой гнев. Он злился на братьев. Он злился на Ибрагима. Но больше всего он злился на себя. Как он мог долгие годы потакать эгоистичным играм Ибрагима и верить в его праведные намерения?

Беркант и Освальд, увлеченные диалогом и своими мыслями, не видели, как Элизабет продолжала сверлить пристальным взглядом Демьяна, который что-то шептал себе под нос, боясь посмотреть в её сторону.

— Если это все, что ты хотел уточнить, — продолжил Освальд. — Позволь перейти к обсуждению насущных проблем. Ибрагима интересует, какую информацию ты узнал от журналистки.

— Элизабет требует гарантий безопасности своей жизни, — пытаясь спасти негативно развивающуюся ситуацию, произнес Беркант.

— Она сильно затуманила твой разум, брат, и ты не видишь очевидных фактов, — разочарованно вздохнув, произнес Освальд. — Мы можем не предоставлять ей гарантии безопасности в обмен на информацию. Мы можем получить информацию силой. Жаль, что ты сам не пришел к этому решению раньше.

— Ты совершаешь ошибку, брат Освальд! — из последних сил пытался достучаться до мужчины Беркант, чувствуя неминуемое поражение в борьбе за жизнь Элизабет. Мнение Ибрагима было гораздо авторитетней для братьев, нежели его мнение.

— Это ты совершаешь ошибку! — вскрикнул Освальд, теряя спокойствие. — Ты готов променять братство и Единого Бога на неверную? Ты хочешь разрушить то, что долгими годами...

— Рональд Понтон был поглощен чёрным вихрем, больше я ничего не знаю, — сказала Элизабет, прерывая гневную тираду мужчины.

Беркант ударил растопыренной ладонью по своему лбу и разочарованно застонал. Освальд, поперхнувшись застрявшими в горле словами, перевел свой взгляд на внезапно заговорившую девушку. То, что она сказала, походило на бред, но реакция Берканта сигнализировала об обратном. И только Демьян продолжал молиться, не реагируя на происходящее вокруг.

— Чёрным вихрем? — переспросил Освальд.

— Да, — ответила Элизабет. — Чёрным вихрем. Если тебе угодно, то порождением тьмы, исчадием ада или самим Дьяволом. Я не знаю, какое определение ты дашь этому явлению, опираясь на свою бредовую рабскую религию!

Освальд задрожал от ярости. Девчонка вела себя крайне дерзко и посмела оскорблять их веру. Проклятая неверная. Тварь. Она выполнила своё предназначение. Пора её устранять. Подробности поведает брат Беркант, когда её влияние на него будет нивелировано. Ибрагим сможет вправить ему мозги. Выхватив пистолет из кобуры, он нацелил его на голову Элизабет. Беркант второй раз за несколько минут стал на линию огня, прикрывая своим телом свою спутницу.

— Уйди в сторону, брат, — крикнул Освальд.

— Если ты хочешь убить её, придется начинать с меня, — без тени сомнений ответил ему Беркант.

— Уйди в сторону, брат, — пытаясь достучаться до безумца, повторил Освальд. — Я в последний раз предупреждаю: у меня есть приказ стрелять на поражение, если ты будешь сопротивляться.

— Я уже всё сказал тебе, брат.

— Ты хочешь умереть вместе с неверной? — спросил Освальд и, выдержав символическую паузу, продолжил: — что ж, твоё право. Да простит тебя Единый Бог.

Время практически остановилось. Беркант чувствовал, что исправить сложившуюся ситуацию он не в силах. Сократить дистанцию и ввязаться в потасовку с братом Освальдом он не успеет. Но даже если успеет, остается брат Демьян, который уже медленно поднимает пистолет. Дипломатия не помогла. Ибрагим может гордиться собой: их вера крепка и непоколебима. Милая Элизабет подвела их к краю пропасти, дав волю своим измышлениям. Видимо это конец. Многие говорят, что в последние секунды перед глазами пробегает вся жизнь. Беркант же абсолютно ничего не видел. Ничего, кроме вчерашнего вечера с Элизабет. "Получается, что до вчерашнего вечера он и не жил?" — спрашивал он себя. "Получается, что так" — отвечал незнакомый голос в голове.

Громкий выстрел прервал его размышления. Громкий выстрел сигнализировал о выпущенной пуле. Тело Беркант, противясь инстинктивным порывам, ни на миллиметр не сдвинулось с места. За его спиной пряталась ни в чём не повинная девушка. А предать её он не имел никакого морального права. Зная уровень огневой подготовки братьев, ожидать промаха было бессмысленно. Освальд будет стрелять на поражение. Раненый Беркант может представлять угрозу. Поэтому голова или грудь в области сердца встретят несколько грамм кровожадного металла. Несколько грамм, разрывающих границу между жизнью и смертью. Беркант еще до выстрела закрыл глаза, ожидая своей неминуемой гибели.

Но секундная боль, влекущая за собой путешествие в бездну, не приходила. Звук упавшего тела и восторженный возглас Элизабет заставили Берканта открыть глаза. Картина, представшая перед его глазами, повергла его в шок. Брат Освальд лежал на полу, и в его затылке зияло безобразное отверстие.

Седьмой брат. Освальд.

Беркант перевел взгляд на Демьяна, державшего в дрожащей руке пистолет. Из его глаз медленно вытекали скупые слезы, а из горла вырывался сдавленный стон. Сделав несколько неуверенных шагов, он сел рядом с убитым им мужчиной. Рядом с убитым им братом. И только сейчас мужчина зарыдал во все горло, давая волю эмоциям. Брат Демьян сошел с ума.

— Его сломали внутренние противоречия, — прошептала Берканту в ухо Элизабет. — Ваш Единый Бог и "Таинственный человек" боролись за его сознание. Он не смог выдержать этого. Он не смог стать свободным. А нам, пожалуй, стоит уходить. Я, как никто другой, знаю о непредсказуемости сумасшедших.

— Но я должен помочь ему, — растеряно произнес Беркант. — Я потерял семь братьев и не желаю терять восьмого.

— Ты уже его потерял, — сказала Элизабет, но спутник девушки не слушал её. Он подошел и присел рядом с рыдающим мужчиной.

— Брат Демьян, нам надо уходить, — тихо произнес Беркант и положил руку ему на плечо.

— Уходи, брат, уходи, — сквозь слезы ответил ему мужчина, не поднимая глаз. — Ты предал Единого Бога. Ты предал нашу веру. Ты предал Ибрагима. И ты можешь с этим жить. А я не могу. Ты нашел себе нового Бога. А я потерял старого. Теперь ты свободен. Уходи, брат, уходи.

Демьян встал с пола и, взвалив на плечо тело Освальда, направился к двери. Остановившись в дверном проеме, он развернулся и бросил в сторону Берканта портмоне.

— Это может тебе пригодиться, — сказал Демьян и продолжил свой путь.

Берканта думал, что Демьян обезумел и направляется с телом прочь из номера, но он всего лишь удалился в соседнюю комнату. Мужчина встал, подняв с пола портмоне и выпавший из рук Освальда пистолет. Он не мог поверить в произошедшее и не знал, как ему реагировать. В этот момент в соседней комнате прозвучал выстрел.

Восьмой брат. Демьян.

— Ты ничего не мог изменить, Беркант, — обняв мужчину сзади, сказала Элизабет. — Твой Ибрагим основательно задурил им голову. Либо мы, либо они. Другого исхода не могло быть в принципе.

Так они и стояли. Шли минуты, а Беркант никак не мог собраться с мыслями. Все, что годами выстраивалось в его голове под чутким руководством Ибрагима, разрушилось в одночасье. Его жизнь кардинально изменилась. А может он только начинал жить? Элизабет же не мешала ему. Она радовалась, что он рядом. Она радовалась, что они живы. И только громкий взрыв в коридоре заставил их вернуться в реальность и вспомнить про преследователей.

Наше время, день шестой,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

Проклятье! Мимолетный приступ ярости впервые за долгие годы заставил Мартина совершить абсолютно необдуманный и глупый поступок. Он видел в перекрестии оптического прицела голову человека, доставившего ему множество проблем в последнее время. Он чувствовал, что жизнь этого человека в его руках. И он решил забрать её. Но Мартин в тот момент даже не вспомнил, что его истинная цель — журналистка Элизабет. А до неё с помощью пули не добраться. Его голову затуманила жажда мести.

Два выстрела не достигли цели. Как нечитаемому удалось увернуться от пуль — большая загадка. Оставалось надеться, что они хотя бы ранили его. Но сейчас стоит решать более животрепещущие проблемы, которые Мартин создал себе сам. В порыве злости мужчина с размаху ударил винтовкой об монолит крыши и громко выругался.

— Четвертый, — сказал он. — Свяжись с остальными, цель в гостинице. Пусть Седьмой двигается на машине на восточную сторону гостиницы. Пятый и Шестой пусть контролируют пожарную лестницу и, когда дождутся Седьмого, пусть возьмут с собой оружие из машины и двигаются к парадному входу в гостиницу. Мы будем ожидать их там.

План Мартина не отличался замысловатостью. Если говорить честно, плана не было совсем. Но ему надоело играть по чужим правилам. Мартин решил идти напролом, ломая все на своем пути. Грубая таранная сила еще ни разу не подводила его. Что там шепчет разум? В гостинице полно нечитаемых? События невозможно предугадать? Да плевать! Пусть "закрытые" дрожат от страха. А он точно не дрогнет. Пусть они молятся своим Богам и просят милосердной смерти от пули. Если кто-то из них попадет в руки Мартина живым, то он позавидует мертвым. Мужчина был очень зол. Ярость овладела его рассудком. Неудачи последних дней копились и достигли критической массы.

Покинув здание, в котором мужчины провели последние несколько часов, они направились через широкую дорогу к гостинице. Проезжающие автомобили возмущенно сигналили Мартину и его помощнику, которые создавали аварийную ситуацию на дороге, переходя её в неположенном месте. Черный внедорожник с трудом затормозил в считанных сантиметрах от Мартина и уперся бампером в бордюр. Накаченный мужчина с безупречно выбритой головой незамедлительно выскочил из машины.

— Какого чёрта вы творите, идиоты! — возмущенно закричал он и схватил за плечо Мартина. — Вам жить надоело или захотелось провести месяц-другой на больничной койке?

Мартин сбросил руку мужчины и, резко развернувшись, схватил его за горло. Мужчина широко распахнул глаза и собирался ответить на дерзкий жест безответственного пешехода, но Мартин уже самым грубым образом ломал ментальные барьеры мужчины. Секунды хватило, чтобы превратить сильного взрослого мужчину в скулящее от страха ничтожество.

— Мистер Блэйк, — обратился к Мартину Четвертый. — Теперь этот человек может привлечь к себе лишнее внимание прохожих и полиции.

— Закрой свой рот, Четвертый, если не желаешь присесть рядом с ним на асфальт, — грубо ответил ему мужчина и продолжил свой путь к гостинице. Мужчина же, ставший случайной жертвой ярости Мартина, увидел спину удаляющего обидчика и спешно пополз прочь, стремясь оказаться как можно дальше от него.

Остановившись возле больших деревянных дверей, установленных на входе гостиницы, Мартин стал сканировать вестибюль. Он чувствовал охранника, но за стойкой регистрации он не чувствовал никого. Похоже на то, что рыжеволосой Миранде Стюарт повезло, и она умрет от рук охранника. Что ж, Мартин как-нибудь переживет это досадное недоразумение.

— Мистер Блэйк, — обратился к нему Четвертый. — Все в сборе. Седьмой возле черного входа. Мы готовы к штурму.

— Заходим, — произнес Мартин и вновь закрыл глаза. В вестибюле раздалось три выстрела, и спустя несколько секунд двери распахнулись. На пороге их встречал охранник с затуманенными глазами. Войдя в гостиницу, Мартин окинул оценивающим взглядом обстановку. Отдав Шестому приказ следить за входом в гостиницу снаружи, мужчина обратился к охраннику:

— Ты убил её?

— Нет, не убил, — бесцветным голосом ответил тот ему. — Она что-то заподозрила и успела укрыться в комнате для персонала. В той комнате вместе с ней один из моих напарников. Он, как и я, не вооружен.

— Четвертый, дай ему пистолет. А ты стой возле двери в комнату для персонала, и не выпускай их ни при каких условиях, — довольно улыбаясь, отдавал указания мужчина. — Но не убивай, они задолжали мне несколько прекрасных незабываемых часов боли.

Охранник безмолвно кивнул. Мартин даже не подозревал, что старший администратор успела нажать кнопку вызова полиции и спустя считанные минуты к гостинице подъедет полиция. Однако, даже если бы он знал это, мужчина ни за что не отступил бы. Мартин был готов воевать хоть с целой армией этой страны. Его ярость требовала крови.

Мартин в сопровождение двух своих помощников двинулся в направлении лестничного пролета. Мужчина сканировал весь первый этаж на наличие негативных эмоций. Большинство постояльцев спали, некоторые предавались любовным утехам. Создавалось впечатление, что никто не слышал выстрела. Это было на руку Мартину. Оставалось надеяться, что на первом этаже не столько "закрытых", сколько на третьем. Когда-то ему должно начать везти.

Проходя мимо лифтов, Мартин отдал указание заблокировать их двери. Тогда для журналистки и её проклятого спутника не останется иных путей, кроме лестницы. Или пожарной лестницы, за которой следит Седьмой. Четвертый направился выполнить приказ Мартина. Вызвав оба лифта на первый этаж, он остался ждать. В тот момент, когда дверь одного из лифтов распахнулась, и находящийся внутри охранник выстрелил в него, Четвертый рассматривал носки своих ботинок. Неосмотрительная глупость. Непозволительная расслабленность, за которую мужчина расплатился своей жизнью. С такого расстояния было невозможно промахнуться. Четвертый упал с простреленной головой. Но уйти живым у стрелка не было ни единого шанса. Пятый внимательней следил за окружающей обстановкой и ответил незамедлительной очередью из штурмовой винтовки. Один из "закрытых" все же отделался легкой смертью.

— Пятый, — обратился Мартин к единственному оставшемуся рядом с ним агенту. — Заблокируй дверь лифтов и свяжись с Шестым. Пусть оставит свой пост и присоединится к нам. За входной дверью последит зомбированный охранник.

Агент кивнул и принялся выполнять приказ. Меньше чем через минуту они уже втроем медленно двинулись вверх по лестнице. Мартин продолжал сканировать окружающее пространство внутренним зрением, тратя драгоценную энергию впустую. А агенты контролировали ситуацию и были готовы пустить в ход оружие. Однако никто из постояльцев не среагировал на непродолжительную перестрелку, произошедшую на первом этаже. Или не желал открывать создающие обманчивое ощущение защищенности двери. Честно говоря, постояльцев было не так уж и много. Большинство комнат пустовало. Старший администратор подлым образом обманула Мартина несколько часов назад. Доказательство этого добавило злости мужчине. За это она заплатит болью и унижением. Если будет время, он обязательно найдет и её родственников. Пусть посмотрит, к каким мучениям приводят безрассудные поступки.

Журналистка и её спутник, как это ни странно, не появлялись. Покинуть здание они не могли. В этом Мартин был абсолютно уверен. Ближайшие несколько часов из гостиницы через парадный вход никто не выходил — это мужчина прочитал в голове охранника. А восточная сторона, с которой находилась пожарная лестница, беспрерывно контролировалась его людьми. Значит они в гостинице.

Могли ли они остаться в своем номере? Такой поступок определенно лишен смысла, но только в том случае если они ожидают штурма. Но если они уверены в неприступности гостиницы или ждут помощи от единомышленников, то такой вариант не исключен и логичен. Мартин до сих пор не знал точное количество "закрытых", замешанных в этом деле. Он принял решение для начала проверить их номер. Если нечитаемых там не окажется, придется обыскать всю гостиницу и задействовать в поиске постояльцев. Придется растратить всю накопленную энергию. Жаль, что в таком случае он не сможет контролировать более пяти человек. Силы на исходе. Но в сложившейся ситуации Мартин был готов идти на любые жертвы.

Мужчины не спеша поднялись на третий этаж и остановились. Длинный коридор встретил их тишиной и мягким приглушенным светом декоративных светильников, которые украшали стену. Семь дверей слева и семь дверей справа. Интересующий их номер находился в конце коридора. Мартин прикрыл глаза, прислушался и протяжно втянул воздух ноздрями. Час расплаты настал.

— Господа, — обратился он к агентам. — Интересующие нас люди вероятнее всего скрываются за дальней слева дверью. Не теряйте бдительности. Внимательно следите за остальными дверями. Нас может поджидать засада.

Группа медленно и бесшумно двинулась вдоль коридора. Мартин анализировал вероятные передвижения людей в номерах. Пятый шел в двух шагах впереди и контролировал происходящее перед глазами, водя дулом штурмовой винтовки из стороны в сторону. Шестой совершал такие же действия, но двигался спиной вперед в двух шагах позади и прикрывал напарников с тылу. Мужчины были сосредоточены и готовы дать отпор любому вероятному противнику.

Остановившись в нескольких шагах от заветной двери, Мартин взял у Шестого пистолет-пулемет. В сложившейся ситуации лучше иметь огнестрельное оружие в руках. Мужчина жестами показал агентам занять позицию и готовиться к штурму комнаты. Подняв сжатую в кулак левую руку к верху, Мартин в очередной раз попытался просканировать номер. Но чуда, как и ожидалось, не произошло. В номере он никого не чувствовал. Либо "закрытые" внутри, либо их уже там нет. Придется примерить шкуру обычного смертного. Указав правой рукой, в которой он сжимал оружие, на Пятого а затем на дверь, Мартин отдал безмолвный приказ начинать штурм. Шестой приготовился вбегать в номер, а Пятый разбежался и ударил ногой в дверь поближе к замку.

Дверь легко поддалась, и Пятый по инерции полетел внутрь темной комнаты. Спустя доли секунды произошел взрыв, порождающий огонь. Огонь, который беспощадно поглотил Пятого. Спустя доли секунды произошел взрыв, разбрасывающий острые осколки. Осколки, которые насквозь пронзали Шестого.

Мартину повезло немного больше — он стоял дальше от эпицентра взрыва, нежели его подчиненные. Огонь лишь слегка лизнул его лицо, оставляя обширный ожог. Да несколько осколков врезались в незащищенные части его тела, нанося раны средней тяжести. А вот взрывная волна не пожалела и хорошенько приложила мужчину головой об стену. Из последних сил Мартин силился залечить свои увечья. Но никак не мог восстановить себя. Усталость, накопленная за минувшие дни, беспощадно мешала ему, перекрывая доступ к резервным источникам. А внутренние резервы он практически исчерпал. Уверенность в своей исключительности и неуязвимости сыграла с ним злую шутку. Сквозь пелену, затягивающую глаза, мужчина увидел, как из номера, в котором весь вечер молился нечитаемый, вышел его старый знакомый. Проклятый "закрытый". Вслед за ним вышла и журналистка. Окинув взглядом последствия взрыва, они, не теряя ни минуты, бросились прочь. Спустя считанные секунд широко распахнулись и прочие двери на этаже. Люди, разбуженные взрывом и заревевшей пожарной сигнализацией, спешно покидали свои номера.

А Мартин истекал кровью и чувствовал, как сознание стремится покинуть его. Все его мысли о мести рыжеволосой Миранде, охраннику и прочим нечитаемым испарились. Все его мечты о похвале со стороны Адиса развеялись. Остались лишь тяжелые гнетущие чувства. Негодования и обида. Второй раз за последние дни он упустил журналистку Элизабет. Второй раз за последние дни он стал жертвой взрыва. Взрыва, организованного загадочным "закрытым", сумевшего перехитрить и победить лучшего ученика Адиса.

6 ГЛАВА. ДЕРЗОСТЬ.

Наше время, день шестой,

Северная африканская республика,

Взгляд со стороны.

Адис сидел в рабочем кабинете своего особняка на берегу моря. Это было практически единственное место во всем огромном здании, в котором он мог уединиться и предаться размышлениям. За дверью, как всегда, находился один из его обезображенных рабов, который преданно охранял покой мужчины. Даже не прилагая усилий, Адис чувствовал его безграничный всепоглощающий страх, просачивающийся сквозь закрытую дверь. После двух произошедших за неполную неделю инцидентов, связанных с нарушением дисциплины, ни один из рабов не мог скрыть одолевающего его ужаса при упоминании любимой комнаты Повелителя.

Когда завершилось голосование, Адис демонстративно покинул конференц-зал, не желая присутствовать в одной комнате с теми, с кем его уже ничего не связывало. Поднимаясь на борт своего личного самолета, Адис жалел только об одном: он так и не успел узнать, где Ричард взял эти роскошные и удобные кожаные кресла. Хорошая мебель, которая могла бы полностью удовлетворить привередливого мужчину, была редкостью.

Вернувшись в свой роскошный особняк — благо перелёт от места заседания Совета занял не более двух часов — Адис пребывал в приподнятом настроении, чем заставил изрядно понервничать своих рабов. Хорошее настроение Повелителя было сродни затишью перед бурей. А желание Адиса пройти в свои покои и погрузиться в царство сна только добавило беспокойства. Потому что к этому процессу Повелитель относился с максимальной серьезностью. И если у Адиса не получалось выспаться, то головы слуг летели с плеч в прямом и переносном смысле.

В опочивальне его ждали успокаивающая цветовая гамма интерьера, ровный приглушенный свет, сбалансированные влажность и температура воздуха, легкая расслабляющая музыка и специальная кровать. Кровать, которая контролирует состояние засыпающего, подстраивает мягкость матраса под тело и регулирует необходимый уровень вибрации или покачивания в зависимости от текущих фаз сна. Все эти элементы создавали благоприятные условия для отдыха любому человеку. Любому, кроме Адиса. Ему не каждый раз удавалось уснуть даже в таких райских условиях. И не редко, если заснуть все же удавалось, мужчина просыпался с чувством усталости и тратил драгоценную энергию на восстановление своего организма, что отрицательно сказывалось на его настроении и, как следствие, на физическом здоровье его рабов.

Адис считал, что проблемы со сном и подлая головная боль, не редко посещающая его в самые неподходящие моменты, являлись платой за его могущество и величие. За долгие годы он осознал свою неспособность бороться с этими загадочными явлениями, но смириться с этим не мог. Однако сегодня, после феерического развала Совета, Адис забыл о своих проблемах. Он уснул в тот же момент, как только его голова коснулась подушки. А непродолжительный сон освежил его мысли и голову, избавляя даже от намека на назойливую боль. Непродолжительный сон, как ему казалось, очистил его от накопленной за столетия усталости.

И теперь мужчина расслабленно развалился в большом глубоком кресле, и мысли его крутились вокруг произошедших событий. Мог ли Адис мечтать о таком подарке? Являясь человеком прагматичным и объективно оценивающим положение вещей, он даже в мыслях не допускал, что такое возможно. Жалкие создания, которые с гордостью называли себя членами Совета, долгое время цеплялись за Устав из последних сил. Долгое время эти твари пытались разрушить гениальные планы Адиса. Каждый из них без устали искал даже малейшую возможность насолить временно исполняющему обязанности главы Совета. Зависть двигала ими. А зависть — это удел слабых. Удел ничтожеств. Поэтому Адис искренне презирал их всех.

А теперь они сами отказались от гарантий своей безопасности. Все до единого. Что могло подтолкнуть их к такому решению? Какие тайные мотивы двигали ими? С этим еще придется разобраться. Но чуть позже. А сейчас Адис позволил себе еще несколько минут эйфории. Наконец-то он, спустя долгие столетия, избавился от ограничений, навязанных Войцехом в былые времена. Наконец-то он сможет определять, как вести свою политику, и не задумываться о недовольной реакции и возможных санкциях коллег по Совету. Бывших коллег. Что уж говорить, минувшая ночь была поистине знаменательной. Эту дату Адис запомнит навсегда.

Открывающийся после упразднения Совета простор для действий поражал своим масштабом. Но мужчина не спешил принимать опрометчивых решений, будучи воодушевленным успехом. Адис знал, что в такой ситуации гораздо легче допустить грубые и непростительные ошибки, нежели в стеснённых обстоятельствах. Знал и был уверен в том, что он-то точно не оступится. Наступала эра его превосходства.

План действий медленно созревал в его голове. Жестокий и дерзкий. Всеми процессами на этой планете должен управлять только один человек. А остальные должны подчиняться ему. И в роли правителя Адис представлял только себя. Прочие же были не достойны такой чести. И долгие годы под гнетом Совета служили неоспоримым доказательством этого. Как и доказательством того, что коллективное правление невозможно.

Адис достал из ящика в столе карманные часы в серебряном корпусе и, неторопливо встав из-за стола, направился к двери, которую, как и испорченный персидский ковер, оперативно заменили во время его отсутствия. Опустив позолоченную ручку вниз, мужчина вышел в коридор. Стоявший возле стены раб спешно опустил глаза, скрывая своё испещрённое рубцами лицо. Голова его, как и головы прочих слуг, был абсолютно лишена волос. Адис не желал, что бы его рабы имели хоть малейшую возможность самовыражения. К тому же отсутствие волос не позволит этим грязным ничтожным созданиям разводить постороннюю живность в его особняке.

— Подойди ко мне, раб, — произнес мужчина, остановившись возле дверного проёма.

Обезображенное подобие человека, сделав несколько неуверенных шагов, упало на колени перед Повелителем и уткнулось лбом в пол. Страх полностью овладел его сознанием, потому что раб прекрасно осознавал простую истину: чтобы не нарваться на наказание лучше не попадаться Адису на глаза. А его день, к сожалению, не задался с самого утра. Трясясь от страха и заикаясь, он произнес:

— Повелитель, повелитель, я готов понести любое наказание, если я чем-то не угодил вам!

— Твоё счастье, что ты пока ничего не натворил, — поморщившись, сказал Адис. — А сейчас быстро узнай, получилось ли связаться с Мартином. На выполнение задания у тебя пять минут. За каждую просроченную минуту ты расплатишься своей болью. Время уже пошло.

Раб, не теряя не секунды, поднялся с колен и неуклюже побежал прочь. Адис же посмотрел на карманные часы, запоминая положения стрелок. Успеет ли слуга или нет мало волновало мужчину. А вот молчание Мартина волновало его гораздо больше. Ученик, расследующий убийство Рональда Понтона, должен был сообщить о достигнутых результатах или об их отсутствии этим утром. Забыть или проигнорировать рекомендацию Мастера он никак не мог. Не в том положении Мартин, чтобы так рисковать своей головой. Ко всему прочему, связаться посредством телефона с ним не могут с того самого момента, как Адис вернулся с заседания.

Секундная стрелка успела всего лишь четыре раза встретиться с цифрой двенадцать, а в конце коридора уже появился запыхавшийся раб. Он со всех сил бежал к своему Повелителю. "Успел" — пронеслась досадная мысль в голове Адиса, и он разочарованно хлопнул крышкой, закрывая часы. Метров за десять до Повелителя раб перешел с бега на шаг. Преодолев оставшееся расстояние, он упал на колени и произнес:

— Повелитель, позвольте мне говорить?

— Ты уже говоришь, ничтожество! — чувствуя раздражение, сказал Адис. — Не трать моё драгоценное время! Живо рассказывай, что ты узнал!

— Повелитель, — торопливо продолжил слуга. — С вашим учеником не смогли установить связь. Его телефон выключен или вне зоны действия сети. С боевиками из его группы связь также утеряна.

Раб замолчал, молчал и Адис. Пауза затягивалась, заставляя слугу дрожать от страха. Первым нарушил тишину Адис.

— Это и всё? — растерянно спросил он.

— Да, мой Повелитель, это всё! — обреченно ответил раб, еще сильнее прижимаясь лбом к полу. Принести плохую новость Повелителю — это серьезный проступок.

Мужчина в недоумение смотрел мимо своего слуги, а тот ожидал неминуемой расплаты за провинность. По истечении нескольких томительных секунд Адис, потерев шею правой рукой, безмолвно развернулся и пошел в свой кабинет. Дверь громко хлопнула, превращаясь в ненадежную защиту от гнева Повелителя. Только тогда раб осмелился поднять глаза полные удивления и счастья. Счастья, которое вскружило его голову.

Дежавю. Адис медленно шел по кабинету. Происходящая ситуация была до боли знакома. Сев на кресло, мужчина уперся локтями в столешницу и обхватил руками голову. Ощущение повторного проживания ситуации точило его изнутри, вызывая раздражение. Несколько дней назад связь с Рональдом также была потеряна. В условленный час он не позвонил, что совсем не характерно для учеников Адиса. После чего, потратив не малое количество энергии на ментальный поиск, мужчина все же узнал неприятную новость: его лучший ученик мертв. А теперь другой его ученик, на которого Адис возлагал большие надежды после смерти Рональда, не выходит на связь.

Ментальный поиск своих носителей не самая любимая процедура Адиса. Колоссальные затраты энергии не могли радовать, но другого выхода у мужчины не оставалось. Морально настроившись на поиск, Адис положил руки на стол и прикрыл глаза. Но тут же раздался громкий стук, и дверь бесцеремонно открылась. На пороге стояла его дочь. Каника. Никто другой не осмелился бы на такую дерзость.

— Отец, мне нужно срочно поговорить с тобой, — сказала девушка.

— Мой раб впустил тебя? — спросил мужчина, чувствуя, как раздражение перерастает в гнев.

— Я думала, ты являешься причиной того, что он лежит без сознания за дверью, — ухмыльнувшись, ответила Каника. — Я хотела...

— Видишь ли, доченька, — прервал её Адис. — Мне абсолютно некогда вести с тобой светские беседы. Я сейчас занят. Так что прошу немедленно покинуть мой кабинет.

— Может, ты выслушаешь меня позже? — не отступала от своего Каника.

— Позже у меня совещание с учениками, — ответил девушке Адис, вставая из-за стола и направляясь к ней. — Так что, я, возможно, выслушаю тебя не раньше сегодняшнего вечера. И ключевое слово здесь "возможно".

Адис грубо вытолкнул дочь из кабинета и закрыл дверь на замок. Сделав несколько глубоких успокаивающих вздохов, он занял своё место. Пора начинать поиск. Круговорот людей и их эмоций завертелся в его голове.

Наше время, день шестой,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

Беркант отрешенно рассматривал кофейную гущу, показавшуюся на дне белоснежной чашки. Он сидел за небольшим столиком одного из немногочисленных ресторанов, которые обслуживали ожидающих регистрацию пассажиров. Элизабет отлучилась и временно оставила его в одиночестве, поэтому мужчина мог какое-то время посидеть в тишине. С тех пор, как они вышли из такси и попали на территорию аэровокзала, спутница Берканта ни на минуту не закрывала рот. Она говорила, говорила и говорила. О погоде, о кинематографе, о книгах, о детских годах, об институте. О чем угодно. Со стороны они, скорее всего, выглядели как пара, решившая всё бросить и провести за границей несколько незабываемых недель. А Элизабет делала все возможное, для создания и поддержания этого образа.

Единственная тема, которую она не затрагивала, это произошедшие за последние дни события. Её спокойствие и безмятежность удивляли Берканта, потому что сам он ощущал некоторую тревожность и напряженность, связанную с их авантюрным побегом. А Элизабет, казалось, вычеркнула из памяти информацию, которой мужчина поделился с ней, и считает всё произошедшее сном.

А хотел ли Беркант, чтобы это действительно оказалось сном? Конечно же он не жалел о том, что повстречал Элизабет. Как и о том, что решил защитить девушку, перевернувшую его внутренний мир. Но потеря братьев и навязанного смысла жизни тяжелым грузом лежали на его душе. Противоречивые мысли продолжали периодически терзать его, не смотря на то, что он окончательно и бесповоротно сделал свой выбор.

Все, во что Беркант верил долгое время и чему служил, на самом деле оказалось простой циничной и подлой ложью. Ложью, которой его годами кормил в угоду своих личных интересов Ибрагим. Самопровозглашенный Пророк Единого Бога. Осознавать свои ошибки тяжело. Но еще тяжелее узнавать, что тебя использовали. Что ты был всего лишь пешкой в чужой игре. В чужой войне. Беркант недовольно поморщился, пытаясь прогнать тяжелые мысли. Все же Элизабет своими разговорами хоть отвлекала его. Беркант стал нетерпеливо оглядываться, в надежде увидеть девушку. Но её, к сожалению, не было видно. Прошло всего две минуты, но они казались вечностью. Беркант вновь стал рассматривать кофейную гущу.

Безмятежность Элизабет начала удивлять мужчину еще в гостинице во время общения с братьями. А дальнейшее её поведение казалось еще более странным. Списывать всё на её психическое состояние Беркант не желал. Он уже не считал Элизабет сумасшедшей. Она была безумна не более чем он сам или его братья.

После взрыва им не составило труда смешаться с толпой испуганных постояльцев и спуститься в вестибюль. Лифт был заблокирован, поэтому на лестницах создавалась небольшая давка. Каждый желал спасти свою драгоценную жизнь. Элизабет и Беркант никуда не спешили и спокойно пропускали самых активных. Они-то знали истинную причину произошедшего и повторения взрыва не боялись. К тому моменту, когда они спустились на первый этаж, возле парадных дверей уже орудовали оперативно прибывшие полицейские и работники гостиницы. Они направляли всех покидающих помещение людей в специально организованное место на противоположной стороне улицы. Стоя в общей массе, ждать проверки документов и выяснения личности чревато последствиями. Элизабет, как-никак, недавно сбежала из психиатрической лечебницы и наверняка находится в розыске. Однако попытки покинуть выделенный периметр также привели бы к печальным последствиям. Они оказались в ловушке. Но его спутница чувствовала себя абсолютно спокойно. Даже когда к ним подошел офицер полиции и рыжеволосая администратор, она продолжала расслабленно улыбаться. После непродолжительной беседы им, к немалому удивлению Берканта и возмущению прочих постояльцев, неожиданно разрешили покинуть место происшествия, предварительно поинтересовавшись, не имеют ли они претензий к администрации гостиницы. Претензий, само собой, не было, и они спешно удалились. Сказать, что Беркант был ошарашен, это ни сказать ничего.

Когда они прошли несколько кварталов по ночному городу, Элизабет сообщила, что её таинственный помощник советует поймать такси, поехать в аэропорт и срочно покинуть страну. В противном случае они могут столкнуться с большими проблемами. Быстро проанализировав все имеющиеся данные, Беркант решил, что им остается только одно: воспользоваться услугами авиакомпании Ричарда.

Обладатель личного идентификационного номера, кем и являлся Беркант, пользуясь услугами авиакомпании Ричарда, мог без досмотра провозить любой груз. Более того, он мог перевозить любое количество людей, не подтверждая документально их личность. Никаких проблем с таможней не возникнет ни в государстве, которое покидаешь, ни в государстве, в которое прибываешь. Удобно. Но в сложившейся ситуации рискованно. Ибрагим обязательно узнает о его перемещении. Оставалось надеяться на то, что это произойдет как можно позже. И на то, что его личный идентификационный номер не заблокировали. Слишком много независящих от Берканта факторов заставляли его нервничать. Но вроде повезло. Теперь билеты в одно из государств Еврообъединения у них на руках и оставалось ждать, пока подойдет представитель авиакомпании и проведет их на борт самолета.

— Милый, ты не заскучал? — спросила незаметно подкравшаяся Элизабет и, поцеловав небритую колючую щёку мужчины, заняла место за столом напротив него.

— Не успел, — слукавил Беркант, чувствую облегчение. Она рядом, значит всё в порядке.

— Сколько нам еще ждать? — продолжила задавать вопросы девушка.

— Надеюсь недолго, — коротко ответил мужчина.

— Понятно, — задумчиво протянула Элизабет. Посмотрев на пустой бокал, который несколько минут назад хранил жидкое тепло винограда, она вновь принялась задавать вопросы. — Беркант, а почему ты выбрал именно Восточную Европу? Почему мы не можем отправиться туда, где есть море? Ты наверно не знаешь, что любая красивая девушка обожает солнце, песок и соленую воду?

— Не знаю, Лиз, — покачал головой и ответил мужчина. — Мы обязательно отправимся с тобой на море, но чуть позже. Для начала мне надо прикрыть наши тылы. И только в той стране есть человек, который может нам помочь.

— Человек, который может тебе помочь и об этом не узнает твой папаша? — улыбнувшись, спросила Элизабет. — С трудом верится.

— У меня тоже есть свои секреты, — Беркант вернул своей спутнице улыбку. — А там, куда мы направляемся, очень красивая архитектура. Ты наверно не знаешь, что любая умная девушка любит старинные дома и вымощенные камнем неширокие улочки?

Элизабет задорно рассмеялась, заражая мужчину своим весельем. Отсмеявшись, она произнесла:

— Уел, так уел. Но ты, милый, об этом еще пожалеешь. Месть будет жестокой.

— Жду с нетерпением, — оставил за собой последнее слово Беркант. Почему-то с ней ему было легко. Элизабет учила его радоваться мелочам, которые он не замечал до этого. Элизабет пробуждала в нем неизведанные до сих пор чувства. Элизабет стала тем, кто открыл ему глаза на лживость Ибрагима. Именно она вылечила его. И именно с ней он хотел спрятаться в укромном уголке и забыть о самопровозглашенных повелителях планеты, ведущих постоянную борьбу друг с другом. Забыть об изнурительных спецоперациях во славу чужих сомнительных ценностей.

После непродолжительного молчания, Элизабет возобновила свой монолог, периодически прерываемый короткими ответами Берканта. Она продолжила изливать на мужчину поток информации, не несущей смысловой нагрузки. Но ей нужно было что-то говорить, а ему необходимо было что-то слушать. Только так они могли отвлечься от проблем, нависших над ними. Все же ни Беркант, ни Элизабет не были уверены в завтрашнем дне.

Молодой высокий человек с зачесанными на правый бок волосами и несуразными усиками прервал их беседу. С левой стороны на груди у него красовался герб торгового дома Ричарда.

— Мистер Смит, — обратился он к Берканту. Именно эта фамилия была привязана к его личному идентификационному номеру. — Если вы готовы, мы можем пройти на посадку.

— Да, конечно, — ответил Беркант, поднимаясь из-за стола.

— Надеюсь, вы без багажа? — спросил молодой человек.

— Мы путешествуем налегке, — решила не оставаться в стороне от разговора Элизабет, за что получила неодобрительный взгляд от своего спутника.

— Тогда прошу пройти за мной, — сказал представитель авиакомпании Ричарда. Он развернулся и пошёл уверенной походкой прочь. Берканту и Элизабет оставалось покорно следовали за ним через многочисленные двери, коридоры и комнаты.

Авиакомпания Ричарда совершала перевозки не только на личных самолетах. Также была распространена практика подселения пассажиров на рейсы других авиакомпаний. Пассажиры никак не проходили по базам данных этих компаний и подвозились на персональном транспорте непосредственно к самому вылету как особо важные персоны. Такое положение дел сильно осложняло работу полиции и спецслужб многих государств, если они желали проследить перемещение интересующих их людей. Именно вторым способом и собирались воспользоваться Беркант и Элизабет.

— Прошу ваши посадочные талоны, — произнес молодой человек, заняв место у стойки возле прозрачной стеклянной двери, за которой уже виднелся черный автомобиль представительского класса.

Беркант протянул билеты. Представитель авиакомпании с помощью специального прибора считал информацию, которую хранил нанесенный на них штрих-код.

— Введите, пожалуйста, личный идентификационный номер, — сказал молодой человек, поворачивая сенсорный дисплей к мужчине. Беркант без запинки ввел пятнадцать знаков. — Теперь пароль, пожалуйста.

Беркант также быстро ввел десять знаков пароля, после чего раздался писк и стеклянные двери разъехались в стороны, открывая путь к автомобилю.

— Приятного путешествия, мистер Смит, — произнес дежурную фразу представитель авиакомпании.

— Спасибо, — буркнул в ответ Беркант и, взяв за руку Элизабет, направился к автомобилю, дверь которого уже раскрыл учтивый водитель.

— А если бы ты забыл номер или пароль? — прошептала мужчине на ухо Элизабет, когда автомобиль поехал. — Что тогда было бы?

— При наборе номера устройство в первую очередь считывало мои отпечатки пальцев, — также шепотом ответил Беркант. — Это так называемый второй уровень проверки. Пароль — это третий уровень проверки. Надо быть полным глупцом, чтобы забыть комбинацию из двадцати пяти знаков, которая может спасти тебя от гибели. В жизни мы запоминаем множество менее важной и полезной информации.

Проехав по выделенной полосе на аэродроме, автомобиль остановился возле трапа самолета. Водитель резво покинул транспортное средство, чтобы открыть дверь. Ступив на землю и окинув взглядом серебристый корпус и крылья летательного аппарата, Беркант почувствовал тревожное волнение. Привыкший лично контролировать окружающую обстановку, при встрече с самолетами он испытывал то чувство, которое сам называл здравая осторожность. Красивое прикрытие для чувства, которые многие привыкли называть страхом. Его секундная заминка и напряженное тело не остались незамеченными. Элизабет взяла мужчину под руку и, добавив в голос издевательские нотки, поинтересовалась:

— Милый, ты что, боишься летать?

— Нет, Элизабет, — слукавил мужчина, внимательно посмотрев в её зелёные глаза. — Я просто очень сильно устал.

Наше время, день шестой,

Восточное побережье Северной Америки,

Взгляд со стороны.

— А потом мы поехали к нему в квартиру, — сказала Натали, поправляя непослушные рыжие волосы и задорно подмигивая своей собеседнице. Две молодые девушки сидели за столиком в больничной столовой и тратили минуты перерыва на легкий ланч и разговоры.

— Тебе не кажется, что это уже слишком? — спросила вторая девушка, недовольно подкатив глаза.

— Что слишком, Эсперанса? — удивленно ответила вопросом на вопрос Натали. Оскорбительного выражения лица подруги она, по всей видимости, не заметила.

— А то, что ты позволяешь мужчинам слишком много, — вздохнув, сказала её собеседница. — Какой это мужчина за месяц? Третий? Четвертый? Они не воспринимают тебя в серьез!

— Я позволяю мужчинам только то, чего желаю сама! — возмущенно ответила девушка. — Я половозрелая женщина и сама решаю, с кем и как проводить своё время!

— Нати, я не хочу тебя обидеть, — поспешно извинилась Эсперанса, однако продолжила читать нотацию своей подруге. — Ты же сама говорила на прошлых выходных, что давно готова к серьезным отношениям. Мечтаешь о семье и детишках. Но твоё поведение не располагает мужчин к тебе, как к спутнице по жизни.

— Это не значит, что я должна пожертвовать лучшими годами, ожидая единственного и неповторимого мужчину! — Натали не желала соглашаться со словами подруги. — Я что, должна вгонять себя в рамки? Чего еще изволите, мисс? Мне достаточно работы, которая ограничивает мою свободу. Ты бы лучше думала о себе? Когда ты была в последний раз с мужчиной?

— Сейчас разговор не про меня, — спокойно ответила Эсперанса. — Но если ты хочешь знать, то мои слова не расходятся с делом. А твоя неуёмная сексуальная энергия заставляет тебя совершать поступки, противоречащие твоим словам. Пора бы остепениться, подруга.

— Ой, да лучше бы я ничего тебе не рассказывала. Ты просто завидуешь мне! — вспылила рыжеволосая девушка. Слова собеседницы задели её, и она хотела ответить грубостью. Но, почувствовав чей-то колючий неприятный взгляд, девушка моментально забыла о перебранке и стала внимательно смотреть по сторонам.

— Чему я завидую? — не захотела спускать на тормозах разрастающуюся ссору Эсперанса, несмотря на свой неконфликтный характер.

"Кто же так пристально и нагло смотрит на меня? Аж мурашки по коже!" — думала Натали и, чувствуя нарастающее волнение, не переставала осматривать сидящих вокруг неё людей.

— Чему я завидую? — громче повторила свой вопрос Эсперанса.

"Да кто же это может быть, черт возьми!". Страх стал проникать в её сознание. Никто из присутствующих не смотрел в сторону их столика, но ощущение чужого взгляда не пропадало.

— Чему я завидую? — не унималась Эсперанса и слегка коснулась плеча собеседницы, пытаясь привлечь к себе внимание.

Натали абсолютно не слышала слов подруги, но почувствовала прикосновение. Она резко подскочила, задев кружку и разлив черный ароматный кофе на стол. Внезапный приступ паники советовал девушке немедля бежать прочь. Бежать куда угодно, лишь бы избавиться от назойливого взгляда. Но ноги тряслись, не позволяя сделать и шага. Ей стало тяжело дышать. Глаза наполнились слезами. Эсперанса, почувствовав неладное, тут же схватила Натали за руку и примирительно сказала:

— Ты чего, Нати? Успокойся! Я не хотела тебя обидеть. Прости меня. Давай забудем это недоразумение, и больше никогда не будем лезть друг к другу с нравоучениями. Мир?

Натали, затравленно озираясь и вырвав свою руку из руки собеседницы, села на стул. Приступ паники сошел на нет также внезапно, как и появился. Наверно это нервы шалят. Надо больше отдыхать и завязывать с ночной жизнью. Эсперанса в этом права.

— Мир? — не надеясь на мирное урегулирование конфликта, все же повторила девушка, когда Натали наконец-то перестала вертеть головой по сторонам и посмотрела на неё.

— Мир, — криво улыбнувшись, легко согласилась Натали. Благо Эсперанса подумала, что её странное поведение связанно с их ссорой. — И ты меня прости, я тоже была не права.

— Ничего страшного, — вернула ей улыбку подруга, вытирая салфеткой разлитый кофе.

— Давай сменим тему разговора, — предложила рыжеволосая девушка и, дождавшись одобрительного кивка, продолжила. — Я слышала, к нам в больницу ночью привезли опасного преступника в тяжелом состоянии. Говорят, что это террорист, причастный к вчерашнему взрыву в гостинице.

— Я считаю, что на таких ублюдков не стоит тратить ни время, ни медикаменты, — сказала Эсперанса, недовольно поморщившись. — Зачем тратить необходимые порядочным людям ресурсы на человека, которого в дальнейшем приговорят к смертной казни?

— Это демократия, подруга, — ответила собеседнице Натали. — Каждый имеет законное право умереть здоровым.

— Такие, как это животное, не заслуживают легкой смерти! — не унималась Эсперанса. Разговор о преступнике явно вызывал у неё негативные эмоции. — Лучше бы он умирал долго. Мучаясь, истекая кровью и вспоминая каждую загубленную им жизнь.

— Ты даже не знаешь этого человека, а отзываешься о нем так, как будто он причинил много зла лично тебе, — удивлено спросила Натали. Она никогда не слышала, что бы её миролюбивая подруга с такой злобой говорила о ком-либо. — Что с тобой?

— Со мной всё в порядке, — ответила Эсперанса. Она сама не знала, откуда в ней появилось столько ненависти к незнакомому мужчине. — Мне просто неприятна эта тема.

— Вторая неудачная тема за неполный час, — громко рассмеялась Натали. — Пожалуй, нам стоит заканчивать ланч, пока мы не наговорили друг другу лишнего. Я пойду в уборную, ты со мной?

— Нет, Нати, — ответила Эсперанса. — Я посижу еще пару минут.

Рыжеволосая девушка пожала плечами, встала из-за стола и, отправив воздушный поцелуй подруге, направилась прочь из столовой. Дверь с изображением треугольника, символизирующим женщину, находилась справа при выходе из столовой. Именно туда Натали и держала путь. Девушка открыла дверь и зашла внутрь. Быстро оглядевшись, она не обнаружила никого и достала сигарету. Времени на пару затяжек хватит с головой, а больше ей и не надо. Курение на территории больницы было запрещено, но это даже добавляло азарта и адреналина. Спрятавшись за кабинками, она спешно подкурила и глубоко затянулась. Сладковатый дым наполнил её легкие. Голова слегка закружилась, подарив приятные секунды расслабленности. Такая реакция организма на никотин удивила её, ведь крайнюю сигарету она выкурила сегодняшним утром. Именно в этот момент девушка вновь почувствовала, что на неё снова кто-то смотрит.

Натали знала, что в туалете никого нет, и, сделав еще одну глубокую затяжку, затушила сигарету. "Чертовщина какая-то. Надо обязательно сходить к психологу, а сейчас не помешало бы умыться" — подумала девушка. Натали повернула синий кран и, наклонившись к умывальнику, стала с остервенением втирать в лицо холодную воду. Но это не помогало. Ощущение чужого присутствия не проходило. Более того, девушка почувствовала, как кто-то бесцеремонно провел рукой вдоль спины от её ягодиц до шеи. Не на шутку перепугавшись, девушка резко обернулась и не обнаружила никого.

"Всё очень плохо, у меня уже тактильные галлюцинации" — подумала Натали. Её руки тряслись, а сердце бешено колотилось. Бросив взгляд на зеркало, которое висело над умывальником, девушке захотелось кричать. Но крик застрял в горле. Из зеркала на неё смотрела не рыжеволосая веснушчатая красавица, а пожилой мужчина с неприятным колючим взглядом. Тело перестало слушаться её. Теперь оно принадлежало Адису.

Покинув туалет, девушка направилась к лифту. Ей необходимо было срочно попасть в палату к преступнику, которого почему-то невзлюбила Эсперанса. Знакомые здоровались и пытались заговорить с ней. Но Натали не могла ответить и с каменным лицом проходила мимо. Более чем странное поведение для обычно словоохотливой и жизнерадостной девушки.

Поднявшись на четвертый этаж, девушка уверенно шла в направлении палаты, хотя несколько минут назад она даже не знала, на каком этаже положили преступника. Мужчина лежал в коме, и дополнительной охраны в лице полицейских или федералов не было. Поэтому Натали беспрепятственно проникла в палату. Девушка закрыла жалюзи, чтобы оградить себя от посторонних взглядов из коридора. Она подошла к больничной койке, осмотрела обожжённое израненное лицо мужчины, и, закатав рукава, положила ладонь правой руки ему на лоб. Практически незаметно красноватое свечение охватило её руку и голову преступника. Если бы тело девушки было подвластно ей, то она почувствовала бы невыносимую боль. Легкий свет сжигал её кисть.

Спустя несколько секунд ожоги и шрамы бесследно исчезли с лица мужчины. Сам же он выгнул спину, застонал и, открыв глаза, непонимающим взглядом посмотрел на девушку.

— Приветствую тебя, Мартин, — сказала Натали.

— Мастер? — удивленно спросил мужчина. — Но как?

— Это ты мне ответь, как ты здесь оказался! — голос Натали не мог выразить всю гамму эмоций, которые испытывал Адис.

— Мастер, я виноват, — начал повествование Мартин. Он знал, что лучше признать свою ошибку, а затем обрисовать ситуацию с выгодной для себя стороны. — Но, разыскивая журналистку, мы столкнулись с хорошо организованной группой "закрытых". Они численно превосходили нас. А невозможность просчитать грядущие события поставила нас в крайне невыгодное положение. Мы попали в засаду.

Мартин замолчал. А девушка внимательно смотрел на него своим небесного цвета глазами, которые неестественно контрастировали с её рыжими волосами. Резко наклонившись, она схватила его за горло левой рукой. Слабое красное свечение вновь охватило их, лишая Мартина возможности двигаться и сжигая мягкие ткани второй руки Натали.

— Ты хоть представляешь, сколько я потратил энергии? — прошипела девушка. — Ментальный поиск, подмена сознания, восстановление твоего бесполезного и глупого тела. Ты знаешь, сколько сил мне пришлось затратить на всё это? Я уже жалею, что решился на это! Ты не думаешь, что было бы справедливо дать тебе сдохнуть? Ты не смог справится даже с простейшим заданием: найти человека и привести его ко мне. Неужели ты настолько бездарен? Что мне с тобой делать? Отвечай!

Мартин из последних сил пытался выдавить из себя хоть слово, но тело абсолютно не слушалось его. Только слабый стон вырвался из его горла. Натали спохватилась и убрала руку. Прокашлявшись, мужчина смиренно произнес:

— Мастер, я готов принять любое наказание. Только вы вправе принимать решения. Справедливые и разумные решения.

— Благо, что хоть на осознание этого у тебя хватает мозгов, — высказала Натали мнение Адиса, который любил лесть. — А теперь слушай меня. Прошедшей ночью члены Совета единогласно проголосовали за его упразднение. Не раскрывай так широко глаза. Я тоже был изрядно удивлен.

Натали обошла кровать Мартина и села на стул для посетителей. Закинув ногу на ногу и сложив руки на колене, она продолжила:

— В связи с произошедшими событиями, ты должен понимать, как важно четко и своевременно выполнять мои приказы. Сегодня я собираю всех своих учеников, чтобы провести совещание и разработать план по ликвидации моих бывших коллег из системы управления миром. Ты, соответственно, присутствовать не будешь. То есть, ты уже теряешь позиции в моём рейтинге. Вернее ты уже стоишь на последнем месте.

— Справедливое решение, — с тоской в голосе произнес Мартин.

— Более того, — абсолютно не реагируя на слова мужчины, говорила Натали. — Ты должен реабилитироваться и все же принести мне информацию, которую скрывает Элизабет. Мы имеем право отомстить за Рональда, и мы будем мстить. У тебя есть восемь часов, чтобы покинуть эту страну, потому что журналистка уже улетела, пока ты отдыхал здесь. Через те же восемь часов ты получишь информацию о её предположительном местоположении. Видишь, сколько мне необходимо времени, чтобы найти любого человека? Слышишь меня? Любого! Даже если этот человек нечитаемый.

Дождавшись утвердительного кивка Мартина, Натали продолжила излагать мысли Адиса:

— Когда ты получишь информацию, я заблокирую для тебя доступ к энергетическому источнику. Ты останешься без своих наемников и без своих способностей. Без всего того, что делало тебя самоуверенным. Без всего того, что мешало тебе все эти дни. Это реальный шанс показать мне, чего ты на самом деле стоишь. Как тебе такое решение?

— Справедливое и разумное, — угрюмо пробормотал Мартин, понимая, что Адис уже покинул тело девушки, не дождавшись ответа. Теперь было о чем поразмыслить. Но недолго, потому что Мастер оставил крайне мало времени.

А рыжеволосая Натали, которой пришлось делить своё тело с незнакомым мужчиной, приходила в себя. Её веснушчатое лицо перестало походить на каменную маску. Туман в голове постепенно развеивался. Чувства медленно возвращались, а с ними также медленно приходила и невыносимая боль. Посмотрев сквозь пелену слёз на свои обожжённые руки, девушка потеряла сознание.

Наше время, день шестой,

Арабское содружество,

Взгляд со стороны.

Ибрагим испытывал смешанные противоречивые чувства. До вчерашнего вечера всё шло своим чередом. Собственные действия в обязательном порядке необходимо было продумывать в соответствии с устоявшимися за столетия укладами. Грядущие события анализировались с учетом положений, прописанных в Уставе. А сейчас Устав канул в лету. Окончательно и бесповоротно. Свод правил, долгое время регулирующий взаимоотношения членов Совета, перешел в разряд воспоминаний. Совета больше нет.

Пламенная речь, которой мужчина вдохновлял растерявшегося после принятия судьбоносного решения Ричарда, была преисполнена уверенности и окончательно привязала Экономиста к старшему коллеге. Но верил ли сам Ибрагим в то, о чем так воодушевленно говорил? В тот момент, опьяненный свободой, мужчина чувствовал, что все дороги открыты для него. Он видел безграничные возможности. А сейчас, когда эмоции стихли, мысли Ибрагима были не столь радужны. Тяжелая работа ожидала его на пути к достижению обозначенных целей.

Тех, кого долгое время презрительно называли "побочниками", необходимо как можно быстрее объединить в коалицию. Это, пожалуй, главная задача на данный момент. Однако уже на этом этапе могут возникнуть трудности. Трудности, связанные с потенциальными партнерами. Неопытный импульсивный Ричард, закатывающий истерики без веских причин, уже в кармане. А вот остальные пока под вопросом. Своенравный Никола, который с трудом идет на контакт с кем-либо из бывших членов Совета. Миролюбивый Леонардо, дистанцирующийся от любых заговоров и интриг, не лучшие союзники. Но потенциал и возможности каждого из них необходимы Ибрагиму. Без них не получится избавиться от засидевшихся на своих тепленьких местах "изначальных". От Адиса, который испокон веков смотрит с презрением на своих коллег. От Луцима, который олицетворяет жизнь, но не брезгует использовать жестокие меры для достижения своих целей. Его кровожадности может позавидовать даже Адис. И от Отэктея, который является молчаливой тенью Смерти. Вот его Ибрагим был бы готов пожалеть, но не в сложившейся ситуации. Их всех надо уничтожить, пока они ничего не узнали и не решили объединиться против "побочников". Это конечно маловероятно, но никогда нельзя закрывать глаза даже на те события, вероятность которых ничтожно мала. Особенно если эти события связаны с обладающими специфическими способностями представителями человечества.

Ибрагим спрятал чётки, которые нервно перебирал правой рукой, и поднялся с высокого резного кресла, на котором он восседал последние несколько минут. Мужчина не узнавал себя. В связи с произошедшими событиями, он потерял покой и не мог долго сидеть на одном месте. Всё внутри него требовало незамедлительных действий. Но опыт былых лет подсказывал, что спешка не приводит к положительным результатам. Цена ошибки очень высока. Сделав несколько глубоких успокаивающих вдохов, Ибрагим подошел к бару. Он налил в пиалу цветочного чая и проследовал к паре кресел, стоящих в противоположном углу от бара. Присев на одно из них, Ибрагим сделал несколько глотков и почувствовал, как тепло ласково обволакивает его пищевод. Чай согревал и расслаблял, но не давал покоя.

Стук в дверь прервал попытки Ибрагима успокоиться. Отхлебнув остывающего чая, мужчина удобней уселся в кресле и громко разрешил войти в кабинет визитёру. Сквозь распахнувшуюся дверь прошел высокий широкоплечий мужчина с наголо выбритой головой и густой черной бородой. Доблестный воин, готовый умереть за своего Пророка. Воин, воспитанный в строгости, но без излишней жестокости. Воин, искренне верящие в Единого Бога и его заветы. Брат Алпаслан.

— Приветствую вас, Пророк Ибрагим, — уважительно поклонившись, произнес мужчина.

— Здравствуй, брат Алпаслан, — ответил на приветствие мужчины Ибрагим, — Проходи, присаживайся, нам необходимо обсудить с тобой одно важное дело.

Ибрагим никогда не позволял себе грубостей при общении со своими верными воинами. Он никогда не брезговал извиняться перед ними, чувствуя их негодования. Он всячески способствовал созданию атмосферы единства и братства. Страх и трепет перед вожаком стаи чувства, конечно же, полезные, но Ибрагим предпочитал культивировать взаимоуважение. Дождавшись, пока бородатый мужчина займет место напротив него, он произнес:

— Брат Алпаслан, тебе выпала великая честь применить свои умения и способности для благих целей. Не только молитвами и словами, но и делом доказать свою искреннюю верность Единому Богу.

— Если Единому Богу будет угодно, я готов принять смерть, — ответил Алпаслан, чем вызвал одобрительную улыбку у своего Пророка.

— Именно поэтому он и выбрал тебя! — высокопарные речи Ибрагима всегда вдохновляли его воинов на подвиги. — Операция, которая тебе предстоит, не из лёгких и потребует максимальной отдачи. Права на ошибку у нас, к сожалению, нет. Твой интеллект, твоя сила и твоя жизнь должны послужить на благо становления нашей веры. Людям давно пора открыть глаза и отречься от губительных мыслей, навязанных прислужниками Дьявола. Именно одного из таких грешников, который стремится заполнить тьмой души сомневающихся людей, ты и должен устранить.

Ибрагим поднялся с кресла и жестом попросил оставаться на месте своего собеседника, который решил встать с кресла вслед за ним в знак уважения. Он подошел к столу и достал из ящика папку с документами. Вернувшись на своё место, Ибрагим протянул эту папку Алпаслану.

— Это вся известная нам информация о человеке, которого необходимо устранить, — сказал Ибрагим, наклонившись к собеседнику. — Он хитёр, осторожен и очень опасен. За ним стоят могущественные покровители, до которых мы, к сожалению, на данный момент не имеем возможности дотянуться. Узнав о его гибели, они захотят отомстить. Поэтому ты должен приложить максимум усилий, чтобы не оставить ни единой улики, которая могла бы поставить под удар наше братство. Долгие годы ты молился и доказывал свою веру словом, а теперь настало время действовать. Ты должен отдать свою жизнь во славу учений Единого Бога. Стать у истоков становления нового богоугодного порядка на нашей грешной планете. Готов ли ты, брат Алпаслан, умереть? Готов ли ты, брат Алпаслан, доказать свою верность?

— Это великая честь для меня, Пророк Ибрагим, — громко выкрикнул бородатый мужчина, подскочив с кресла. Его глаза пылали фанатичным огнём.

Ибрагим незамедлительно последовал примеру своего доблестного воина и, подняв руки, положил их на его плечи. Мужчины смотрели друг другу в глаза и напитывались праведной верой. Ибрагим никак не мог ментально воздействовать на своего подчиненного, потому что Алпаслан, как и прочие представители братства, являлся "закрытым". Но за самопровозглашенного Пророка с этой задачей прекрасно справлялась придуманная им религия, годами пропитывающая сознание каждого из его нечитаемых воинов. Каждого, кроме Берканта. Ибрагим прогнал эту предательскую мысль и произнёс:

— Я вижу, что твоя вера сильна. Ты готов. А теперь ступай, брат Алпаслан, проведи этот вечер в молитвах.

Мужчина уважительно поклонился и, не произнеся ни слова, удалились из кабинета. Ибрагим проводил его задумчивым взглядом. Но думал он не об Алпаслане, добровольно идущему на смерть. Нет, это пешка уже двигается по шахматной доске. Её судьба была решена ещё до упразднения Совета. Думал Ибрагим о предстоящей ему встрече. С минуты на минуту должен прибыть человек, который имеет куда больший вес в предстоящей партии. Человек, на которого Ибрагим возлагает большие надежды. Человек, который поможет изменить мир и добиться мирового господства. Темная лошадка, о существовании которой неизвестно никому из его бывших коллег, за исключением Ричарда.

План по уменьшению влияния "изначальных" на мировые процессы созрел очень давно. Но их активная позиция заставляла Ибрагима постоянно вносить коррективы. Потеря союзника в лице Рональда Понтона изначально казалась значимой, но нивелировалась упразднением Совета. Жаль, что Ибрагим поспешил разбираться с этой проблемой и потерял двоих "закрытых". Один умер, выполняя задание. А второй предал его. Ибрагим не успел уничтожить зерно сомнений, поселившееся в душе Берканта, и лучший из его воспитанников предал его. Ничего, братья Демьян и Освальд разберутся с отступником и женщиной, ради которой он отказался от братства. Ибрагим чётко решил, что окончательно вычеркнул из своей жизни Берканта. Но вложенных в него времени и сил было жаль. По крайней мере, это в дальнейшем послужит Ибрагиму хорошим уроком. Теперь он будет знать, что "закрытыми" можно управлять только в том случае, если они будут насквозь пропитаны верой в Единого Бога.

Ибрагим покинул свой кабинет и направился в комнату для приема важных персон, которая пестрила богатым убранством. Очень многие люди решали продолжать общение, только после оценки благосостояния собеседника. И такая тенденция — это не болезнь современности. Такое положение дел прослеживалось на протяжении всех лет, сколько Ибрагим себя помнит. Его сегодняшний гость, конечно, не из тех, кто кидается на внешний блеск, но Ибрагим уже и сам привык принимать посетителей в этой комнате. Удобней расположившись в огромном кресле, мужчина впервые за последние несколько часов по-настоящему расслабился. Волнение и нервозность покинули его. Значит он на правильном пути.

Визитёр не заставил себя долго ждать. И десяти минут не прошло с того момента, как Ибрагим вошёл в комнату для приема, а в дверь уже входят один из его молодых послушников и гость. Высокий худощавый мужчина с лысеющей головой и трехдневной щетиной не создавал образ человека обеспеченного. А его очки и одежда абсолютно не добавляли солидности.

— Спасибо, что воспользовались моим приглашением, — произнес Ибрагим, поднимаясь с кресла. — Насух, ты можешь быть свободен.

Тот, кого Ибрагим назвал Насух, поклонился и покинул комнату. А визитёр тем временем задумчиво рассматривал убранство комнаты.

— Я вижу, люди щедро жертвуют денежные средства на нужды церкви, или как это правильно называется в ваших кругах? — произнес он и тут же спохватился. — Простите мне мой неприкрытый атеизм. Как я могу к вам обращаться?

— Давайте отбросим саны, чины, звания и наши религиозные разногласия, — искренне улыбаясь, ответил Ибрагим. — Называйте меня просто Ибрагим, а я буду звать вас просто Стив. Естественно, если вы не против.

— Нет, нет, я не возражаю, — сказал высокий мужчина. Подойдя к одному из кресел, он поинтересовался: — Вы не возражаете, если я присяду. Дорога вымотала меня.

— Да, пожалуйста, — ответил ему Ибрагим. — Чай, кофе, или что-нибудь покрепче?

— Спасибо, — сказал Стив. — Но я, пожалуй, откажусь. Меня больше интересует причина, по которой вы так настойчиво желали встретиться со мной.

— Стив, вы, как представитель западной культуры, привыкли с порога решать свои дела, — наигранно поморщившись, начал Ибрагим. — Я же представляю медлительный рассудительный восток. Люди, с таким менталитетом как у меня, никогда не приступают к делам, не обсудив погоду или самочувствия родственников.

— Я вас понял, Ибрагим, — улыбнувшись, сказал Стив. — Погода отвратительная, я не переношу жару. Что касается родственников: лучше всего мои отношения складываются с теми из них, кто уже умер. Им от меня уже ничего не надо. А остальные, кто еще общается со мной, постоянно просят решить их финансовые или личные проблемы.

— Я оценил ваше чувство юмора, — произнес Ибрагим. — Вижу, что вы настолько часто сталкиваетесь с завистью и ненавистью людей, что уже не обращаете на эти низменные чувства никакого внимания. Вы мудрый человек, Стив.

— Спасибо за комплимент. Искренне надеюсь, что это не лесть.

— За правду не благодарят, — продолжил Ибрагим. — Вы никогда не задумывались, почему вам так легко всё даётся в этой жизни?

— Я надеюсь, вы не ведёте наш разговор к тому, что Бог избрал меня и помогает мне во всех моих начинаниях? — вопросом на вопрос ответил Стив, удивлённо поднимая брови. — В противном случае я буду настаивать на завершении нашей беседы.

— Не переживайте, Стив, — ответил Ибрагим и примирительно улыбнулся. — Верующих хватает и без вас. Лучше поведайте о ваших специфических сверхъестественных способностях. Если позволите их так называть.

Легкая ухмылка мгновенно исчезла с лица Стива. Ибрагим видел, как мужчина напрягся. Предсказуемая реакция. Неизвестный человек знает тщательно оберегаемую тайну. Это не может не вызвать беспокойства.

— Что вы имеете в виду? — прочистив горло, спросил Стив. Он уже понял, что отображаемые на его лице эмоции выдали его.

— Давайте откроем все карты друг другу, — ответил Ибрагим. — Я тоже обладаю специфическими возможностями. И я не буду возражать, если вы попытаетесь прочитать мои мысли или ментально воздействовать на меня. Скорее всего, после моего предыдущего вопроса вы уже попытались совершить одно из этих действий. Но ваши попытки завершились неудачей. Я прав?

— Допустим, — пробормотал Стив.

— Чудесно, — снисходительно улыбаясь, сказал Ибрагим. — Чтобы вас успокоить, сообщу, что я тоже не могу залезть к вам в голову. Мы в одинаковом положении. Ничего не изменилось с момента вашего прихода, кроме того, что мы узнали чуть больше друг про друга.

— Вы хотите предложить мне поучаствовать в телевизионном мистическом шоу? — Стив окончательно взял себя в руки. — Или набираете людей в клуб анонимных экстрасенсов?

— Не совсем, — рассмеявшись, ответил Ибрагим. — Я хочу предложить вам поистине безграничные возможности. Предложить занять место, по праву принадлежащее вам. Ваши умения будут преумножены в разы. Приятным бонусом послужит способность жить вечно. Я, например, на данный момент разменял уже тринадцатое столетие.

— Хорошо выглядите для мумии, — присвистнув, сказал Стив. — А с чего вы решили, что я поверю в этот бред?

— Решение принимать вам, — спокойно ответил Ибрагим. — Я ни на чем не настаиваю. Если вам нужны доказательства, я предоставлю их. Но только после вашего согласия. Но соглашаясь на это, вы должны осознавать, что ввязываетесь в жестокую игру. Большая сила — это большая ответственность. Фраза избитая, но отражает реальное положение вещей.

— Что ж, — задумчиво протянул Стив. — Будем считать, что вы подкупили меня бессмертием. Не хочу умирать только из-за того, что после смерти мне придётся выслушивать ворчание моей покойной тётушки. Зная её характер, я уверен, что она меня найдет даже в аду.

Наше время, день шестой,

Северная африканская республика,

Взгляд со стороны.

Отец наотрез отказался общаться с ней. Он даже не захотел слушать её. Адис был чем-то обеспокоен и, грубо вытолкнув дочь из кабинета, закрыл дверь перед её лицом. На замок. Девушка чувствовала злость, раздражение и отчаяние. Адис четко дал понять, что выслушает Еву не раньше сегодняшнего вечера. И не факт, что он согласиться пообщаться после этого с каким-то там гладиатором, будь он хоть трижды победителем Большой Битвы. А это означало только одно: призрачная надежда избавиться от шантажа Людвига, которую внушил девушке Андрей, развеялась, как утренняя дымка.

Что теперь говорить Андрею? Ева не знала. Признаваться ему, что отец не имеет желания уделять им даже минуты своего драгоценного времени? Почему-то не хочется. Андрей, как человек далёкий от реалий, не знает истинных возможностей Адиса и его учеников. Поэтому может легко натворить глупостей. А за глупости в этом доме не редко расплачиваются жизнью.

Неуверенно потоптавшись возле двери своей комнаты, Ева собралась с мыслями и вошла внутрь. Андрей лежал на её кровати и сосредоточенно всматривался в экран ноутбука. Бросив взгляд на вошедшую девушку, он широко улыбнулся и продолжил медленно и вдумчиво нажимать на кнопки клавиатуры. Невооруженным глазом было видно, что мужчина не часто общался с компьютерной техникой в былые времена.

— Нашел что-нибудь интересное? — спросила девушка, присаживаясь рядом с ним на кровать.

— Да, Ева, полезных данных довольно много, — нахмурившись, произнёс Андрей. — Но мои навыки пользования компьютером далеки от идеальных. Поэтому я медленнее, чем хотелось, нахожу интересующую меня информацию.

— Ничего страшного, — Ева сдержанно улыбнулась. — Опыт приходит с годами.

— Ну да, — отрешенно протянул мужчина. Казалось, что он не может оторвать взгляд от светящегося экрана. — Сразу видно, что большую часть изложенных здесь трудов писали лояльные политике твоего отца историки. Прочие члены Совета выставляются глупцами и бездарями.

— Большинство трудов в разные годы писали ученики отца, отвечающие за ведение летописи, — сказала Ева. — А одной из отличительных черт любого из псов отца помимо прочего является подхалимство.

— В плане достоверности мне больше понравились одобренные на заседаниях Совета документы, — пропустив мимо ушей её слова, произнес Андрей. — Только сухие факты и никаких эмоциональных характеристик. Но их не так уж много. К сожалению.

Ева безразлично пожала плечами. Девушку всегда мало интересовала история, не смотря на то, что раньше отец не редко заставлял её читать о событиях прошедших столетий. Наверно, Адис желал воспитать достойного и верного помощника, который будет преклоняться перед ним и активно разыскивать для него "закрытых". Можно сказать, что его мечты сбылись не до конца.

— Еще меня очень заинтересовало частое упоминание таинственных трудов покойного главы Совета Войцеха, которые посвящены исследованию "закрытых", — продолжил Андрей. — Но самих трудов я, сколько не искал, так и не нашел.

— Войцех посвятил много времени изучению подобных нам людей. Ходят слухи, что он преуспел в этом вопросе, в отличие от остальных членов Совета, — сказала Ева. Это было единственное, что она с радостью прочитала бы. — Но если эти труды и существуют, то они хранятся в секретных архивах. "Закрытые" — одна из главных проблем современности для власть имущих.

— Очень жаль. А когда я смогу пообщаться с твоим отцом? — резко сменил тему разговора Андрей и, закрыв крышку ноутбука, пристально посмотрел на черноволосую девушку. — Ты же была у него сегодня?

— Нет... — неуверенно пробормотала Ева, растерявшись от неожиданного вопроса. Глупо было рассчитывать, что мужчина не затронул бы эту тему сегодня.

— А когда ты пойдешь к нему? — спросил Андрей.

Ева не могла ему врать. Андрей, как казалось девушке, видел её насквозь и распознал бы любую ложь моментально. Нахмурившись и растерянно помотав головой из стороны в сторону, она быстро заговорила:

— Ты меня неправильно понял. Вернее, я неправильно выразилась. Я уже была сегодня у отца. И говорила с ним. Но он не захотел меня слушать. Отец очень занят. Видимо не судьба.

Ева виновато улыбнулась, а Андрей отложил ноутбук. Он не прекращал пристально смотреть на девушку, в ожидании продолжения повествования. Но Ева, пожав плечами, развела руки в стороны. Тем самым давая понять, что говорить ей больше нечего.

— Я не хочу верить в то, что ты так просто сдаешься, — строго сказал Андрей после нескольких секунд молчания.

Ева хотела провалиться сквозь землю. Испариться. Что угодно, лишь бы избавиться от тяжелого взгляда, которым одарил её Андрей. Чувство стыда окрасило её щеки в красный цвет, заставляя лицо гореть огнём. Она растерянно заговорила:

— Но он выставил меня за дверь. Понимаешь? Я ничего не могла сделать! Он просто грубо вытолкнул меня из кабинета и закрыл дверь на ключ. А такое он позволяет себе не часто по отношению ко мне. Видимо дело серьёзное. Значит, требовать обязательного приема было бы безрезультатно и чревато последствиями. А позже у него совещание с учениками. Так что, возможно, он выслушает меня не раньше сегодняшнего вечера. И ключевое слово здесь "возможно". Андрей, нам придётся немного подождать.

— Совещание с учениками? — задумчиво переспросил Андрей.

— Ну да, — удивленно ответила Ева.

— Возможно, это нам даже на руку, — сказал мужчина. Он поднялся с кровати и, заложив руки за спину, подошёл к окну. Ева в недоумении смотрела ему вслед. Что у него на уме? Куда он клонит? — На совещании, как я понимаю, нас не ждут. А фактор неожиданности — это серьезный помощник. Ты знаешь, где и как Адис проводит свои посиделки с учениками?

— Обычно в конференц-зале на третьем этаже, — ответила Ева. — Но отец никогда не отличался предсказуемостью. Если он пожелает, он может провести совещание и в уборной. А зачем это тебе?

— Я просто пытаюсь решить небольшую досадную проблемку, которая мешает спокойно жить моей женщине, — не поворачиваясь и продолжая рассматривать пейзаж за окном, ответил мужчина.

— Андрей, а у тебя не появлялось желание поделиться со мной своими соображениями? — спросила Ева.

— Всё просто, — ответил мужчина. Он повернулся и продолжил. — Мы всего лишь придем на совещании Адиса и его учеников. Именно там я изложу своё предложение твоему отцу.

— Но это безумие! — Ева подскочила с кровати и посмотрела на широко улыбающегося мужчину, как на сумасшедшего. Её опасения оказались небезосновательны. Он все же решился на глупость. — Ворваться на совещание. Как такое могло прийти тебе в голову? Ты не знаешь характер моего отца, он не простит такой дерзости!

Андрей подошёл к девушке и нежно погладил её плечи. Он смотрел в её карие глаза и продолжал безмятежно улыбаться. Его грубое небритое лицо лучилось уверенностью и спокойствием.

— Просто доверься мне, Ева, — негромко произнес мужчина. — Я знаю, что делать.

— Хотелось бы верить, — вздохнув, прошептала девушка в ответ. У неё не осталось абсолютно никакого желания спорить и бороться еще и с Андреем. Внутренний голос убеждал довериться мужчине, хотя разум уверял в обратном. — Но слуги отца вряд ли пустят нас даже на этаж, если совещание будет проходить в конференц-зале.

— Будем блефовать, — тут же парировал Андрей. — Скажем, что Адис пригласил нас на совещание.

— Твой план шит белыми нитками, — покачала головой Ева. — Рабы отца глупы, но не до такой степени. И ещё они очень бояться его гнева. За любой проступок они расплачиваются болью.

— Это опять же нам на руку, — уверенности Андрея можно было позавидовать. Ничто не могло смутить мужчину на пути к поставленной цели. — У них будет право выбора: потревожить Адиса и попасть в немилость или не пустить нас и, возможно, тоже навлечь на себя его гнев. Мы, по крайней мере, ничего не теряем. Нам главное попасть на прием к твоему отцу.

Наше время, день восьмой,

Западное побережье Европы,

Взгляд со стороны.

О таком подарке судьбы он и не мог мечтать. Фридрих лежал на широкой кровати гостиничного номера, а прямо перед ним танцевала безумно красивая блондинка с зеленными глазами. Она медленно и эротично снимала одежду, обнажая своё великолепное тело. Её ноги, её бедра, её грудь... Господи, через считанные секунды он увидит всё это. Он увидит и приласкает каждый сантиметр её тела. Мужчина застонал от возбуждения.

Как только стрелки часов известили об окончании рабочего дня, Фридрих почему-то решил прогуляться по парку, расположенному недалеко от его работы. Не смотря на то, что его ждали жена и дочка, он не спешил возвращаться домой. Ему хотелось освежить голову, а не окунаться в извечные бытовые проблемы после проблем производственных.

Это было судьбоносное решение. Именно там, в парке, к Фридриху подошла невероятной красоты светловолосая девушка в строгом сером костюме, который удивительным образом подчеркивал все её прелести. Она просто спросила, который час. А он просто ответил ей. Она просто заговорила с ним о погоде. А он просто слушал её с открытым ртом. Уже тогда мужчина желал овладеть ей. Что происходило дальше, он с трудом смог бы вспомнить. Да и не захотел бы. Где он провел последние часы? Как он оказался в гостиничном номере? Что он будет говорить жене? Разве это имеет какое-то значение? Сейчас все мысли мужчины были заняты плавными движениями её обворожительного тела. Если бы сейчас кто-нибудь спросил его, как зовут эту девушку, Фридрих не смог бы ответить.

Увлеченный танцем, Фридрих не видел как в дальнем углу комнаты тонкий росток, пробившийся сквозь паркет, разрастался до громадных размеров. Сладковато-приторный запах наполнил комнату.

"Ароматические свечи? Вот это да! Но кто мог их зажечь? Или мы здесь не одни?" — пронеслась в голове у мужчины ревнивая мысль. Он с трудом оторвал глаза от оставшейся в одних трусиках девушки и только сейчас увидел гигантский цветок, из которого вальяжно вышел низкорослый носатый уродец с оттопыренными ушами. Ярко-красная рубашка, ядовито-желтый галстук, зелёные брюки и жилетка резали глаза.

— Ты кто такой, — подскочив с кровати, закричал Фридрих. — Быстро проваливай, пока я...

— Застынь, — сказал незнакомец, небрежно махнув в сторону разъяренного мужчины рукой. Фридрих замер на месте. — Привет, Кэтрин.

— Привет, Луцим, — ответила девушка, скрестив руки на груди. — И как это называется? Ты только что испортил мне вечер!

— Ты очень обворожительна, когда злишься, — задорно подмигнув девушке, сказал Луцим.

— Это не смешно! — возмутилась Кэтрин. То, что мужчина рассматривает её обнаженное тело, нисколько не смущало девушку. — Я потратила кучу времени, что бы найти этого человека. И еще полдня я подготавливала его к обряду. А ты появляешься и рушишь всё.

— Не буду спорить, тебе достался интересный персонаж, — задумчиво рассматривая застывшего в неудобной позе мужчину, произнес Луцим. — Пуританское воспитание, психологические барьеры, неудачный брак. Сколько же в нём нереализованной сексуальной энергий! Лакомый кусочек. Признайся честно, ты хотела высушить его до дна?

— Это уже не важно, — разочаровано фыркнула девушка. — Момент упущен.

— Ай-ай-ай, как это низко и подло лишать семью любимого отца и мужа, единственного кормильца, — шутливо качая головой, продолжил Луцим. — Или ты думаешь, что если он и его жена уже долгое время не были близки, она не будет рыдать, узнав о его смерти?

— Чего ты хочешь, Луцим? — неспешно одеваясь, спросила девушка.

— Я просто соскучился. Такой ответ тебя устроит? — хитрая улыбка не сходила с лица мужчины. Кэтрин выразительно посмотрела на него. — Вижу, что не устроит. Тогда сообщу тебе забавное известия: сегодня ночью мы единогласно приняли решение упразднить Совет и потушить Сферу Равновесия. И незамедлительно сделали это.

— Ты шутишь? — Кэтрин перестала застегивать пуговицы на блузке и удивленно посмотрела на мужчину.

— Нет, малышка, такими вещами не шутят. — Луцим подошёл к кровати и сел на неё. Похлопав ладошкой по помятой простыне рядом с собой, он дождался, пока девушка сядет рядом с ним, и продолжил. — Я тоже был удивлён. Они все проголосовали "за". Все до единого. И я.

— И что теперь мы будем делать?

— Что делали, то и будем делать, — Луцим нежно погладил волосы Кэтрин. — Я не вижу ничего экстраординарного в произошедшем событии. Абсолютно согласен с тем, что многие из моих теперь уже бывших коллег активизируются. Начнут воплощать в жизнь безумные планы по перераспределению сфер влияния. Пытаться испортить жизнь друг другу. Но это всё пустое.

— Хотелось бы верить твоим словам и пропитаться твоим спокойствием, — Кэтрин положила голову на плечо Луцима. — Но вдруг кто-то из них имеет козырь в рукаве.

— На открытое противостояние никто не осмелится, — уверенно сказал мужчина. — Война между нами грозит полным уничтожением человечества. Только глупцы могут думать иначе. Так что мы можем продолжать действовать в прежнем ключе. И приоритетная задача — это "закрытые". Один мой таинственный помощник обещал помочь с поиском нечитаемых, и тогда ты сможешь развлекаться во всю. Уже завтра у меня будет информация о паре-тройке "закрытых"

— Ты сообщил уже кому-нибудь из наших эту новость, — спросила Кэтрин.

— Нет, малышка, ты первая.

— Это честь для меня.

— Я знаю, что ты лжешь.

Они громко рассмеялись шутке, понятной только им. Отсмеявшись, они посидели какое-то время в тишине. Потом Луцим спросил:

— Учитывая, что я наглым образом разрушил твои планы на сегодня, позволишь ли ты мне исправиться и скрасить твой вечер?

— С удовольствием, Учитель, — сказала Кэтрин и страстно поцеловала Луцима в губы.

А Фридрих продолжал стоять на месте, не имея возможности пошевелиться. Мужчине было позволено только одно. Он молчаливо наблюдать, как уродливый коротышка ласкает женщину, которая должна была принадлежать ему.

Наше время, день шестой,

Северная африканская республика,

Взгляд со стороны.

Адис вошёл в конференц-зал и, окинув презрительным взглядом стоявших возле двери рабов, приказал им удалиться из помещения. Те поспешили выполнять его приказ, чувствуя облегчение. Сегодня палачи Повелителя уже забрали одного из рабов, и остальные не горели желанием разделить его участь. Закрыв за спешно удалившимися слугами дверь на замок, Адис повернулся к столу, расположенному в центре зала. Только сейчас мужчина обратил внимание на подскочивших со своих кресел учеников. Они вытянулись по струнке и покорно склонили головы. Все четверо были уже здесь. Людвиг, Алекс, Зейтун и Норман. Никто из учеников не позволил себе опоздать. Видимо, они тоже не желали портить настроение Мастера и навлекать на себя его гнев.

Мужчина широко улыбнулся, чем вызвал тревожное волнение в каждом из присутствующих. Никто не знал, зачем Адис собрал совещание. Никто не знал, чем закончилось заседание Совета. Единственное, что знал каждый из учеников, это то, что кому-то из них сегодня придётся распрощаться с жизнью, если члены Совета признали гибель носителя Ричарда, к которому причастен их учитель, преднамеренным убийством. Улыбка Мастера только подтверждала эту догадку. Оставалась лишь призрачная надежда на глупое милосердие членов Совета или на то, что Адис выбрал Мартина на роль козла отпущения. Он же не появился на экстренном заседании. А всем известно, что уважительной причины отсутствовать на заседании не существует. Кроме смерти.

Адис медленно двигался к своему месту за столом, наслаждаясь растерянностью учеников. Эгоистичные, самоуверенные, подлые и преисполненные ощущением своей уникальности индивиды боялись его. Каждый из них искренне ненавидел своего Мастера и в тайне мечтал занять его место. Они пытались плести интриги друг против друга и против Мастера. И ключевое слово здесь — "пытались". Адис прекрасно знал об этом, и периодически подогревая их ненависть, он привязывал своих учеников к себе еще сильнее.

Заняв своё законное место во главе стола, мужчина в очередной раз окинул взглядом своих учеников и громко произнёс:

— Можете садиться! Если вы не заметили, я уже сижу.

Ученики спешно выполнили приказ Мастера и с наигранной преданностью в глазах посмотрели на него. Адис недовольно поморщился от их взглядов. Каких же бездарей он набрал себе в ученики! Два достойнейших представителя этого сброда сегодня отсутствовали. Один умудрился умереть при загадочных обстоятельствах, а другой безответственно отнёсся к возложенной на него миссии и тоже чуть не погиб. И такие оплошности позволяют себе лучшие! Что тогда говорить о присутствующих. Людвиг, Алекс, Зейтун и Норман. Не смотря на амбиции и завышенную самооценку, им еще очень далеко до Рональда и Мартина.

— Господа, как вы думаете, по какому поводу мы здесь сегодня собрались? — поинтересовался Адис, рассматривая ногти на правой руке.

— Мастер, я позволю себе предположить, что это связанно с результатами прошедшего заседания Совета, — сказал Людвиг, пока его соратники собирались с мыслями.

— Что ж, по крайней мере, вы еще не разучились делать очевидные выводы, — произнес Адис, не отрывая глаз от кисти своей руки. Он намеренно записал реплику Людвига в общий актив. — Но может кто-то из вас рискнет капнуть глубже?

— Мастер, — сказал самый молодой из учеников по имени Зейтун, за что незамедлительно получил гневный взгляд от Людвига. — Учитывая ваши выдающиеся дипломатические способности, могу предположить, что вы с честью вышли из сложнейшей ситуации и склонили решение Совета в свою пользу.

Адис опустил голову на стол и обхватил её руками. Лесть он любил, но не в такой неприкрытой форме. Такие неучи, как этот мальчишка, самым подлым образом оскверняют искусство льстить. Зейтун мгновенно осознал, что допустил ошибку, и затравленно посмотрел на довольно улыбающихся коллег. Помощи ему ждать не откуда.

— Ладно, — разочарованно сказал Адис, поднимая глаза. — Пожалуй, мы на некоторое время отложим определение ваших интеллектуальных возможностей. Я не думаю, что вы резко поумнеете за несколько минут, значит, это может подождать. А сейчас я хотел бы сообщить вам несколько важных известий. Первое известие: Рональд мёртв.

Адис сделал паузу, наблюдая за реакцией своих учеников, которые стали переглядываться. На их лицах читалось удивление и хорошо завуалированная, но видимая опытному глазу, радость. Стервятники. Радуются гибели соратника. Это поколение абсолютно лишено духа товарищества. Такая реакция учеников вызвала смешанные чувства у Адиса. Но, по крайней мере, это позволило мужчине сделать обнадеживающий вывод: Мартин умеет держать язык за зубами и выполнил наказ Мастера не разглашать информацию о гибели Рональда.

— Мастер, вы уверены, что Рональд мёртв? — попытался изобразить негодование Людвиг. Это у него не получилось.

— Я абсолютно в этом уверен, — ответил ему Адис. — Его убийство, а это было именно убийство, это попытка оскорбить нас. Это попытка унизить нас. Но на такой откровенный плевок в нашу сторону мы не закроем глаза. Мы не Ричард и не прочие трусливые твари из Совета! Мы не будем требовать разбирательства и терпеливо ждать решения. Мы сами найдем всех причастных к этому подлому преступлению, и наша месть будет жестокой!

Ученики Адиса одобрительно загалдели и закивали головами, полностью поддерживая решение Мастера. Окинув взглядом их одухотворенные лица, Адис решил добавить тревожных мыслей в их пустые головы.

— На днях я отправил Мартина в Северную Америку расследовать гибель Рональда, — произнёс он, улыбаясь. — Именно по этой причине он отсутствует на сегодняшнем совещании.

Как и предполагал Адис, ученики тут же замолчали. Они быстро сообразили, что к чему. Мастер выбрал Мартина защищать интересы их организации. А это значит, что блондин обладает иммунитетом, и ликвидировать Адис будет кого-то из присутствующих в этом зале. Если такое решение прошедшей ночью принял Совет.

— А почему вы замолчали? — Адис изобразил недоумение. — Почему вы не спрашиваете, как продвигается расследование? Или вас не интересует защита нашей чести? Это так, Норман?

Полный темнокожий мужчина с выбеленными коротко подстриженными волосами приложил все усилия, чтобы ни вздрогнуть, когда Мастер обратился к нему. Только капельки пота на его лбу выдавали волнение. Почему Адис решил задать свой вопрос именно ему? Что он делал не так? Надо очень аккуратно подбирать слова, ведь теперь от них может зависеть его жизнь. Поборов одолевающее его чувство страха, Норман произнес:

— Интересует, Мастер. Более того, я готов приложить максимум усилий, чтобы найти и наказать виновных. Конечно же, если вы позволите. А моё молчание было спровоцировано печальным известием о смерти Рональда. Это выбило меня из колеи.

Выкрутился, значит. Адис недовольно почесал нос. Провокация не удалась. Надо было задавать свой вопрос другому ученику. Зейтун идеально подошёл бы. Он до сих пор переживает из-за неудачной похвалы в адрес Мастера и вряд ли быстро и логично ответил на внезапный вопрос Адиса. Однако ничего не поделаешь, возможность упущена. Пора прекращать развлекаться, настало время решать насущные проблемы.

— Мартин и без твоей помощи прекрасно справляется с поставленной задачей, — соврал Адис. — Именно проведённая им работа позволила узнать неприятную новость. Кто-то из членов Совета использует в своих личных интересах группу хорошо подготовленных и снаряженных "закрытых". Это известие номер два.

— Но это безумие! — возмутился Людвиг. — Операции с использованием "закрытых" это чистой воды авантюра! Их невозможно контролировать ментально. Кто в здравом уме будет так рисковать?

— А ты не думал, Людвиг, что их можно контролировать с помощью других инструментов, к примеру, финансовых? — задал встречный вопрос Адис.

— Мастер прав, — вставил своё слово молчавший до этого Алекс. — Сила денег творит чудеса. И любой из членов Совета может позволить внести в смету своих расходов немаленькую армию профессиональных наемников. Но нас, если я не ошибаюсь, должен интересовать следующий вопрос: как этот таинственный руководитель находит именно нечитаемых наемников. Найти "закрытых" не так-то просто. А найти "закрытых", обладающих боевыми навыками, еще сложнее.

— Вот это правильный вопрос, — откинувшись на кресло, Адис похвалил худого щуплого ученика и задумался. Почему-то ему самому не приходила в голову мысль, что ни у каждого из его бывших коллег имеется такое секретное средство поиска нечитаемых, как Каника. Вернее её нет ни у кого. Адис тут же вспомнил слова Ричарда, случайно произнесённые им на заседании Совета. Сопоставив имеющие факты, Адис продолжил. — Вопрос, который тянет за собой череду неприятных вопросов. И главный из них: а не завелся ли в наших рядах предатель?

Поднявшись с кресла и уперев руки в стол, мужчина внимательно смотрел на своих учеников. А они внимательно смотрели на него. Мысли продолжали крутиться в голове Адиса. Ричард знает про Канику и про её возможности. Но чем Экономист мог подкупить кого-то из учеников? Ведь иных путей узнать эту тайну не существует. И кого он мог подкупить? Использовать в своих интересах нечитаемых рискованно. Но, как показывает практика, действенно. Мог ли Ричард додуматься до такого сам? Если у него был доступ к информации о нечитаемых, то мог. Верить же в то, что Экономист мог разработать алгоритм поиска самостоятельно, Адис категорически отказывался.

— Я и не надеялся, что кто-то из вас сознается в предательстве, — сказал Адис. — Но запомните одно, господа: когда я узнаю — а я обязательно узнаю — кто сливает данные о "закрытых" нашим врагам, быть беде. А если кто-то шантажирует и использует мою милую дочь в обход меня — альтернативных способов поиска нечитаемых я пока не знаю — то смерть наглеца будет болезненной и очень долгой.

Людвиг почувствовал, как внутри всё заледенело. Благо, он умел скрывать свои эмоции. Адис в своих размышлениях случайно попал в самую точку. Собственные интриги загнали Людвига в ловушку. Остаётся надежда, что Каника не решится идти к отцу с жалобой. В свете последних событий эта жалоба сродни смертному приговору.

— А теперь перейдем к самому главному, — сказал Адис, усаживаясь обратно в кресло. — Последнее известие, которое я хотел вам сообщить связано со вчерашним заседанием Совета. Этой ночью единогласно было принято решение упразднить Совет и потушить Сферу Равновесия.

Волна удивленных возгласов прокатилась над столом. За удивлением пришло осознание того, что за гибель носителя Ричарда никто не понесет наказание. За осознанием пришло облегчение.

— Мастер, как такое возможно? — первым пришел в себя Людвиг. — Они решили подписать себе смертный приговор? Наши же действия теперь не лимитированы?

— Ты недооцениваешь наших противников! — ответил Адис. — Они отказались от гарантий, предоставляемых Сферой Равновесия. Значит, они уверены в своей безопасности. Мы же должны доказать им, что они ошиблись.

— Мастер, — спросил Алекс. — А не могли ли они проголосовать за упразднение Совета с целью создать коалицию, нацеленную на уменьшение нашего влияния на мировые процессы?

— У меня создается впечатление, что я могу выгнать всех вас из зала и общаться исключительно с Алексом. Только в его голову приходят более-менее сносные мысли, — обращаясь ко всем, произнес Адис. Алекс благодарственно склонил голову, и Адис продолжил. — Однако все вместе они никогда не станут под общее знамя. Гробовщик укроется в своей норе, ему плевать на происходящее в мире. Луцим же горд, он не будет после долгих столетий под пятой Совета добровольно загонять себя в рамки. А вот коалиция "побочников" не кажется чем-то фантастическим. Хотя и в их стане не всё ладно. Может, у кого есть соображения по этому поводу?

— Мастер, — вновь взял слово Алекс. — Позвольте, я выскажу своё мнение. Мы, как бы нам не хотелось, не можем в открытую вести войну со всеми бывшими членами Совета.

— Мы можем убивать их поодиночке, — бесцеремонно прервал его Людвиг. Выскочка Алекс украл внимание Мастера, и Людвиг судорожно пытался реабилитироваться. — Убивать, начиная с "побочников", таким образом...

— Закрой свой рот, бездарь, — взревел Адис. — Ты меня сегодня разочаровываешь! Продолжай, Алекс.

— Спасибо, Мастер. Так вот, смерть любого из бывших членов Совета окажет непредсказуемое влияние на сферы и линии. Я думаю, нам необходимо строить свою политику иначе. Мы не должны уничтожать их. Мы должны вынудить их создать новое объединение. Новый Совет. Но с нашими правилами и законами.

Адис задумался. Алекс приятно удивил его. Этот ученик всегда был смышлёным, но его пассивность и инертность не позволяли добиться значимых результатов. А сегодня Алекс был на высоте.

— Твой план кажется бредом, — сказал Адис. — И ключевое слова здесь: "кажется". Ты подал хорошую идею, Алекс. В ближайшее время нам нужен управляемый хаос. Для этого необходимо дестабилизировать ситуацию на Ближнем Востоке, организовать локальный конфликт в Центральной или Восточной Европе, пошатнуть мировую экономику. И это только первые шаги...

Громкий стук в дверь прервал Адиса.

— И это только первые шаги, — сделав вид, что ничего не заметил, продолжил излагать свои мысли мужчина. — Необходимо тщательно продумать весь план. От начала до конца. Мы должны полностью исключить влияние моих бывших коллег на его реализацию. Разработку плана я поручу...

Громкий стук в дверь вновь прервал Адиса.

— Его разработку я поручу тебе, Алекс, — с трудом сдерживая гнев, сказал мужчина. Кто же так нагло ведёт себя? — А корректировкой я займусь...

Громкий стук в дверь в третий раз прервал Адиса.

— Людвиг! — взревел мужчина. — Посмотри, кто так настойчиво желает распрощаться с жизнью!

Ученик подскочил со своего места. Он чувствовал негодование и раздражение: Мастер унизил его, записав в ряд мальчиков на побегушках. Желая лично перерезать горло стоящему за дверью наглецу, он дважды повернул ключ против часовой стрелки. Но открыть дверь Людвиг не успел: она сама врезалась в его голову. Но открыть дверь Людвиг не успел: только мужчина опустил ручку вниз и потянул её на себя, как дверь сама врезалась в его голову. Противный хруст известил о переломе лицевых костей. Людвиг потерял сознание.

Наше время, день шестой,

Евразийский Водораздельный хребет,

Взгляд со стороны.

Не получив удовлетворения от морской прогулки, Леонардо продолжил своё путешествие, но уже самостоятельно. Ему необходимо было отвлечься и освежить голову. Поэтому следующей точкой его путешествия должны были стать горы. Но всю дорогу от аэропорта до точки назначения его терзали тяжелые мысли. Серебристый внедорожник вез его по живописным местам, но ничто не могло растворить неприятный осадок, оставшийся после общения с Отэктеем. Ни колоритные деревушки, встречаемые по дороге. Ни великолепный предгорный рельеф с возвышающимися вдалеке заснеженными пиками. Ни бурные реки и водопады, пробивающиеся сквозь массивы камня. Ничего.

Можно ли назвать поступок Отэктея предательством? Леонардо не мог ответить себе на этот вопрос. Слуга Смерти ничем не был обязан ему. Они не скрепляли клятвами своё намерение разобраться в истинных причинах смерти Войцеха. Их тайные отношения строились исключительно на взаимоуважение друг к другу. Поэтому Леонардо с достоинством принял неожиданное решение Отэктея полностью изолироваться. В конце концов, каждый волен выбирать свою дорогу. Но горький привкус обиды никуда не исчезал.

Совет развалился. Это не могло не порадовать мужчину. Он лично проголосовал за упразднение, и Никола пошёл у него на поводу. Но когда Отэктей самоустранился, Леонардо засомневался в правильности принятого решения. Теперь за его спиной не было поддержки, пожалуй, самого могущественного представителя человечества. Леонардо впервые почувствовал себя одиноким и незащищенным.

Безграничные амбиции Адиса, Луцима и Ибрагима в скором времени приведут к серьезному конфликту. Теперь никто и ничто их не сдерживает. И Леонардо прекрасно осознавал, что оставаться в стороне от разборок, как раньше, ни у него, ни у Николы не получится. Бездействие может привести только к печальным последствиям. Значит, придётся принимать чью-то сторону. А выбор невелик. Вернее его совсем и нет.

Серебристый внедорожник остановился на стоянке и Леонардо незамедлительно покинул автомобиль. Жадно втянув свежий воздух, мужчина направился к кассам, продающим билеты на фуникулёры. Многочисленные кафе и сувенирные лавки, попадающиеся на его пути, встречали добродушными улыбками торговцев. Шум и гвалт не утихал ни на минуту. Горячий темперамент местных жителей стремился поделиться своим гостеприимством с каждым. С каждым, кто готов платить деньги.

Но Леонардо не нуждался в ярких безделушках и дымящихся ароматных угощениях. Он спешно прошел к кассе. Отстояв в очереди, Леонардо извлек из кармана мятый комок денег и не без труда отыскал купюры, которыми пользовались в этом государстве. Получив заветный билет и неодобрительный взгляд от кассирши, он направился к фуникулёрам. Не прошло и минуты, а Леонардо уже сидел в прозрачной кабинке, поднимающейся по канатной дорожке всё выше и выше. Горные вершины медленно приближались, и снег стал безжалостно слепить глаза. Чёрные солнцезащитные очки тут же заняли своё законное место на лице мужчины.

Десять минут и одна пересадка понадобились, что бы добраться до точки назначения. Леонардо вышел на просторную заснеженную площадку, на которой резвились многочисленные люди. Они фотографировались, смеялись, ездили на снегоходах, обкидывали и натирали друг друга снегом. Те люди, которые уже изрядно навеселились либо изначально не поддались общему безумству, стояли возле деревянных столиков и, попивая чай с облепихой, обсуждали красоту и величие открывающегося их взору пейзажа.

Вряд ли кто-то обратил внимание на одинокого старика, который снял одежду и, оставшись в нижнем белье, плашмя упал в снег. Но Леонардо и не нуждался во внимании. Холод приятно щипал кожу и стеснительно пытался проникнуть глубже. Ради таких моментов стоило жить.

Отэктей утверждает, что Войцех просто нашел в себе силы отказаться от своей силы и своей жизни. Но ради чего? Ради чего Войцех мог отказаться от простых мелочей, доставляющих радость? Ради чего Войцех мог бросить всё? Чувство долга и ответственности были у него превалирующими. Он всегда радел за благополучие человечества. И "просто устал" это не про Войцеха. Значит, только что-то серьезное могло заставить его отказаться от жизни. И что это было, Леонардо обязательно узнает, чего бы это ни стоило.

Поднявшись, Леонардо не позволив солнцу прогнать проникший в его тело холодок, спешно оделся. Мужчина достал телефон и нашёл необходимый ему номер. Поразмышляв несколько секунд, он нажал кнопку вызова. После нескольких длинных гудков на той стороне включился автоответчик. Леонардо вздохнул и произнёс:

— Ибрагим, перезвони мне. Я думаю, нам есть о чём поговорить.

Наше время, день шестой,

Северная африканская республика,

Взгляд со стороны.

— Я же говорил, что они поверят в наш блеф, — прошептал Андрей, заговорщицки подмигивая своей спутнице. — А ты переживала. Всё оказалось даже проще, чем я думал.

Ева недовольно поморщилась и оставила реплику мужчины без комментария. Разум до сих пор уверял её, что эта дерзкая авантюра вряд ли даст положительные результаты. Но положение вещей опровергало её опасения. Ева и Андрей шли подлинному коридору третьего этажа к конференц-залу в сопровождении раба Адиса. Его лысая голова, украшенная незамысловатой росписью шрамов, маячила в нескольких шагах от них.

Как и предполагалось, слуги остановили Еву и Андрея у входа на этаж. Услышав, что Повелитель лично пригласил дочь и её спутника на совещание, они заволновались, не зная как поступать. Указаний от Повелителя они не получали, но не могла же Госпожа врать. После непродолжительного мыслительного процесса и активной дискуссии, слуги делегировали самого неудачливого раба для сопровождения. Именно на него и обрушится гнев повелителя в том случае, если Госпожа их обманула.

Слуга неуверенно подошёл к двери. Затравленно посмотрев через плечо на пару, остановившуюся за его спиной, обезображенный раб аккуратно опустил дверную ручку и попытался приоткрыть дверь. Но дверь не поддавалась. В течение нескольких секунд слуга удивленно рассматривал ручку, после чего повернулся и произнес:

— Дверь заперта, Госпожа.

— Так постучись! — грубо ответила ему Ева. — Или ты, ничтожество, не в курсе, что прежде чем войти к Повелителю, ты должен постучаться и дождаться разрешения?

Слуга вздрогнул, осознав, что совершил оплошность, и громко постучался в дверь. Приложив ухо к двери, он прислушивался к происходящему в конференц-зале. Реакции не последовало. Он посмотрел на Еву и, пожав плечами, развел руки в сторону.

— Стучи еще раз, не испытывай моё терпение! — зло прошипела девушка. Общаясь с рабами отца, нельзя давать слабину. Они понимают только язык грубости и насилия.

Слуга, недовольно дернув головой, в очередной раз громко постучал в дверь. Но реакции, как и в первый раз, не последовало. Раб оторвал ухо от двери и хотел что-то сказать, но в этот момент сопровождающий Госпожу мужчина стремительно приблизился к нему и несколько раз сильно ударил его головой об дверь. Слуга потерял сознание, даже не успев сообразить, что именно произошло.

— Он как-то неуверенно стучал в дверь, — пожимая плечами, извиняющимся тоном сказал Андрей. Он посмотрел в широко открытые от возмущения глаза Евы и продолжил. — К тому же этот человек мог помешать нашему общению с твоим отцом. Согласен, я поступил жестоко, но все нравоучения потом. По-моему, кто-то подходит к двери.

Ева перевела свой взгляд на дверь, а Андрей застыл в ожидании. Девушка даже не успела предположить, что же творится в голове её мужчины, а ручка двери уже стремительно опустилась. Вслед за этим Андрей также стремительно ударил в открывающуюся дверь ногой и молниеносно влетел в комнату. Еве ничего не оставалось, как последовать за ним и вбежать в конференц-зал.

Первое, что увидела Ева, это лежащее на полу без движений тело Людвига. Его лицо было залито кровью. Чудовищный по своей силе удар застал ублюдка врасплох. Разбитое лицо шантажиста не могло не порадовать девушку.

Следующее, на что упал взгляд Евы, это обманчиво расслабленная поза стоящего в нескольких шагах от входа Андрея. Он внимательно смотрел на поднявшихся со своих мест за столом мужчин. В правой руке он держал револьвер направленный дулом в пол. Чёрт возьми! Это же был её револьвер, который она хранила в комоде. Револьвер, который ей чудом удалось пронести в свою комнату в незапамятные времена. Револьвер, который однажды чуть не прервал её жизнь. Оружие в руках Андрея вызывало тревогу.

И последнее, на чем задержался взгляд Евы, это сочащиеся гневом и недоумением глаза Адиса. Глаза, не предвещающие ничего хорошего. Адис, в отличие от его псов, даже не посчитал нужным подниматься со своего кресла. Он был уверен в себе и внимательно наблюдал за происходящими событиями. Его уверенность пробудила страх в душе девушки.

— Что ты себе позволяешь, тварь! — взревел темнокожий толстяк с выбеленными коротко подстриженными волосами по имени Норман. Он выскочил из-за стола и бросился к Андрею. Но тот резко вскинул револьвер и выстрелил в приближающегося мужчину. Пуля попала в ногу и раздробила колено. Норман, крича от боли, покатился кувырком к ногам Андрея и получил сокрушающий удар в голову.

— Следующая пуля будет выпущена в голову, — не обращаясь ни к кому конкретно, сказал Андрей. Бросив веревку своей спутнице — где он только умудрился всё это прятать? — он продолжил. — Ева, закрой, пожалуйста, дверь на замок и свяжи этого толстяка. Он, в отличие от рыжего, может прийти в себя и доставить нам неудобства.

Девушка быстро закрыла дверь, связала руки Норману и встала рядом с Андреем. Что они будут делать дальше, Ева не представляла. События развивались стремительно и были неподвластны ей. Время, как казалось девушке, застыло. Сердце монотонно стучало в груди, отдавая в уши. Ева ничего не видела, кроме нацеленных на них взглядов, которые требовали крови. Однако действовать никто не решался.

— Каника, как всё это понимать? — грозно спросил Адис, прожигая её взглядом.

— Адис, простите нас за столь необычное появление, — взял слово Андрей. — Но другого выхода не оставалось. Вы категорически отказывались выслушать наше предложение. Позвольте мне для начала представится...

— Мы знаем, кто ты такой, Ругевит, — прервал мужчину один из учеников Адиса, чьё лицо украшали несуразные усы.

— Нет, нет, нет, — недовольно нахмурившись и помахав из стороны в сторону рукой с револьвером, сказал спутник Евы. — Я бы попросил не называть меня так. Моё имя — Андрей.

— И какого чёрта тебе здесь понадобилось, Андрей? — презрительно спросил тот же ученик. — Ты кем себя возомнил...

— Разве я разрешал тебе говорить, Зейтун! — взревел Адис. — Закрой свой рот и сядь на место. Алекс, тебя этот тоже касается. Хватит стоять, как истуканы.

Даже в такой неординарной ситуации Адис продолжал чувствовать себя хозяином положения. Привычка, выработанная за столетия, не могла быть вытравлена эффектным появлением какого-то "закрытого". Дождавшись, пока его ученики займут место за столом, он наигранно спокойно продолжил:

— Честно признаюсь, ты удивил меня. За неполные четыре дня ты успел выиграть Большую Битву, устроить грандиозное представление на песках Великой Арены, пройти по границе между жизнью и смертью, избить и унизить троих из моих учеников. Ко всему прочему ты вскружил голову моей обычно холодной и неприступной дочери. А теперь ты стоишь в этой комнате и угрожаешь мне револьвером. Кто ты такой, гладиатор?

Адис посмотрел в глаза Андрея. Тот с честью выдержал его колючий пронизывающий взгляд и через несколько секунд томительного молчания произнёс:

— Вы сами ответили на свой вопрос: я всего лишь лучший из воспитываемых в ваших лагерях гладиаторов. Я — гладиатор, который стремится добиться за свою жизнь чего-то большего, нежели бесполезного титула Победителя Большой Битвы за звание абсолютного чемпиона Международной Милитаристической Ассоциации "Ненависть".

— Для любого гладиатора умереть на песках Великой Арены это уже большая честь. — Адис удивленно вскинул брови. — Это вбивается в их головы на протяжении всего обучения. В учебных классах, в лабораториях, в тренировочных залах. Их чувства вытравливаются и подмениваются желанием умереть в бою. Ты же нелицеприятно и пренебрежительно отзываешься о недостижимом для многих результате: о победе на Великой Арене. Как ты можешь объяснить свои слова, гладиатор?

— Я уже ответил на ваш вопрос. Я просто лучший. А лучшие, помимо силы и скорости, отличаются еще и умом.

Адис громко рассмеялся, заставив своих учеников вздрогнуть от неожиданности. Ева тоже прибывала в недоумении. Отец смеётся? В тот момент, когда какой-то смертный самым наглым образом размахивает пистолетом в его доме, он смеётся? Мир сошёл с ума.

— Ты не перестаешь меня удивлять, Андрей — отсмеявшись, произнёс Адис. Он назвал его по имени, а это еще больше удивило Еву. — Мне нравится твоя самоуверенность и решительность. Но, как ты думаешь, что мешает мне щелкнуть пальцами, чтобы эта комната наполнилась десятком моих слуг, которые разорвут тебя на мелкие кусочки? Стая гиен, знаешь ли, легко справится с благородным львом.

— Я предполагаю, что револьвер в моих руках не позволяет вам сделать этого, — незамедлительно ответил Андрей. — Зная ваши безграничные возможности, я все же не уверен, что вы в силах остановить пяток летящих в вашу голову пуль.

— Угрозы, угрозы, угрозы, — задумчиво протянул Адис. — Алекс, когда мне кто-нибудь угрожал в последний раз? Молчишь? Не знаешь? Вот и я не припомню, чтобы смертные осмеливались на такую дерзость. Чего ты добиваешься, Андрей?

— Если вам нравится язык метафор, то я, как достойнейший из воинов, хочу служить достойнейшему из полководцев, — сказал Андрей. — Я осмелюсь предложить вам создать отряд воинов-"закрытых" под моим предводительством, который будет выполнять ваши поручения. Учитывая ваши специфические отношения с прочими могущественными представителями человечества, такой козырь в рукаве будет не лишним. Можно будет закрыть глаза на Устав и не задумываться о последствиях.

— Хочу тебя огорчить, — ехидная улыбка появилась на лице Адиса. — Но прошедшей ночью Устав перестал иметь какое-либо значение для меня. Совет был упразднен.

Ева удивленно посмотрел на Адиса. Вот так новость! Но Андрей никак не среагировал на это известие. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Создавалось впечатление, что он знал об этом задолго до разговора.

— Тем более отряд нечитаемых будет не лишним для установления единоличного мирового господства, — тут же ответил Андрей.

Адис прищурил глаза, его лицо окаменело. Он думал о чём-то своём. Время шло. Мужчина молчал, и никто не решался прервать его размышления. Алекс и Зейтун напряженно смотрели в стол, ожидая решения Мастера. Норман протяжно застонал: вместе с сознанием к нему приходила боль. Ева же почувствовала, как от волнения вспотели её ладони. И лишь Андрей был абсолютно спокоен. Мгновение. И Адис резко переменился в лице. Широко улыбнувшись, он обратился к Андрею:

— А ты быстро соображаешь, в отличие от моих учеников.

— Я нисколько не лукавил, когда говорил, что я лучший, — Андрей вернул ему улыбку. Точки соприкосновения были найдены.

7 ГЛАВА. УБИЙСТВА.

Наше время, день седьмой,

Северная африканская республика,

Взгляд со стороны.

Попытки абстрагироваться от тяжелых мыслей и забыть унижение раз за разом заканчивались неудачей. Память рисовала в голове красочные картины, предательски восстанавливая произошедшие накануне события.

Первое, что увидел Людвиг, когда пришёл в себя и с трудом открыл глаза, это лежащее на полу в луже крови грузное тело Нормана. Его руки и ноги были крепко связаны за спиной, а сам он силился сменить горизонтальное положение на более подобающую позу, чуть слышно рыча от злобы. Если говорить честно, подняться у него не получалось. Вид Нормана был комичен. Он напоминал жирную муху, попавшую в липкую паутину. Получив удовольствие от увиденного, Людвиг только спустя мгновение осознал, что он тоже лежит на полу. А в таком положении вещей было что-то неправильное. Неестественное. Не вкладывающееся в привычную картину мира. И адская боль, внезапно нахлынувшая и пронзившая лицо мужчины, только подтвердила его догадки. Попытки блокировать боль были бессмысленными. И это вызывало беспокойство.

Не без труда поднявшись с пола, Людвиг сквозь слезящиеся глаза увидел, что Мастер абсолютно не обращает никакого внимания на учеников, распластавшихся на полу, и сосредоточено обсуждает какие-то вопросы с учениками, которые остались за столом. Но кроме них троих за столом присутствовали и новые действующие лица. Людвиг никак не ожидал увидеть Канику и её ручного гладиатора подле Адиса на тех местах, которые минутами ранее занимал он сам и Норман. Способность мыслить и сопоставлять факты медленно возвращалась, и мужчина вспомнил, что подходя к двери после приказа Адиса, он по привычке сканировал окружающее пространство и не чувствовал присутствия людей за дверью. Но ярость и обида в тот момент затмили его сознание, и мужчина не обратил на этот факт никакого внимания. Это было роковой ошибкой.

Позже Людвиг узнал, что гладиатор, любимец дочки Адиса, бесцеремонно ворвался в конференц-зал, разбил дверью лицо Людвигу и прострелил ногу Норману. Гладиатор опозорил его перед парой шакалов, которые именовались соратниками. Но плевать на Нормана, который тоже был унижен, и прочих учеников. Самое обидное было то, что проклятый ублюдок, опозорил Людвига перед Мастером. И не понесёт за это никакого наказания! Абсолютно никакого. Именно это послужило причинно того, что все часы после происшествия ярость в душе Людвига кипела, требуя крови и возмездия.

Пытаясь прогнать воспоминания, Людвиг только слегка притронулся рукой к носу, а лицо тут же пронзила невыносимая боль. Казалось, что тысячи раскаленных острых иголок безжалостно вонзились в место прикосновения. Мужчина недовольно поморщился, с трудом сдерживая стон. Такое положение дел не могло его радовать, но пока Людвиг здесь, в цитадели своего учителя, ничего изменить нельзя. Как это ни печально, но боль придётся терпеть. Адис категорически запретил восстанавливать внешний вид. Опухшее синее лицо должно служить напоминанием о неосторожности и самоуверенности. Дня через три кровоподтёк сойдет, а вместе с ним, возможно, уйдёт и боль. И ключевое слово здесь — "возможно".

Собственные интриги загнали Людвига в ловушку. В одно мгновение он превратился из хищника в жертву. Средство манипуляции, которым он планировал шантажировать Канику, в одно мгновение превратилось в её главный козырь. Строптивая девчонка переиграла его. Одно оставалось не ясным. Почему она не пересказала Адису содержание состоявшегося днем ранее диалога с Людвигом? Почему не уничтожила своего врага? Она же заручилась гарантиями жизни для своего благоверного? Заручилась. Мастер строго-настрого запретил даже помышлять о причинении вреда любимцу дочери. Мастер официально заявил, что если с Ругевитом-Андреем что-либо случиться, то под подозрение первыми попадут Норман и Людвиг. Почему-то про то, что Мартин тоже имеет зуб на гладиатора, Адис запамятовал.

Возможно, Каника всего лишь предприимчиво оставила ниточки для управления своим несостоявшимся обидчиком. А возможно она решила быть милосердной и простить оступившегося мужчину. Но какие бы мотивы не двигали ей, она совершила огромную ошибку. Никогда нельзя оставлять за спиной недобитых врагов. Они не побрезгуют ударить в спину. И свой удар Людвиг уже подготовил. Жестокий удар. Каника всегда была лишней в их семье. Они справятся и без её дара. А когда со строптивой девчонкой будет покончено, придёт и очередь Андрея. Ждать? Что ж, можно и подождать.

Но помимо подготовки безжалостной мести для парочки "закрытых", Людвиг должен как можно быстрее вернуть благостное расположение Мастера. Вчерашнее совещание откинуло мужчину на самый низ социальной лестницы, поставив его в глазах Адиса на один уровень с презренными рабами. А значит стоит рисковать. Стоит идти ва-банк.

Людей, которые не умеют держать язык за зубами, хватает даже в обществе, контролируемом таким жестоким и принципиальным человеком, как Адис. И это подарило шанс Людвигу. Просочившаяся информация про не столь радужное, как рисовал в своих рассказах Мастер, положение дел в расследовании смерти Рональда была спасительным сюрпризом. Призрачным намеком на успех, в который Людвиг вцепился зубами. Приложив максимум усилий и задействовав все свои связи, мужчина выяснил, что ключевой фигурой в расследовании является журналистка по имени Элизабет. Именно её и какого-то таинственного "закрытого" Мартин умудрился упустить в одном из городов Восточного побережья Американского континента. Еще и потерял всех своих агентов, которые помогали ему в проведение операции. Вчера все мощности аналитического центра Мастера были задействованы для поиска. Даже свою строптивую дочурку он попросил — как это ни странно, именно попросил — попробовать почувствовать Элизабет. Но девушка призналась, что это ей пока что не под силу. Она еще не умеет до такой степени контролировать свой дар.

У Людвига же были свои информационные каналы. Обращаться к ним в свете последних событий было рискованно, но он сделал ставку. И она сыграла. Теперь мужчина точно знает, где находится Элизабет и человек, именуемый мистер Смит. Чемодан собран, самолет заказан, и Людвиг отправится в непродолжительное путешествие в одно из государств Восточной Европы и утрет нос Мартину, и, как следствие, заручится уважением Мастера. А вопрос с Каникой к его возвращению будет улажен сам собой. Без явного вмешательства Людвига. Как выяснилось, ярость, боль и унижение — великолепные стимуляторы для мозговой деятельности.

Наше время, день восьмой,

Юго-запад Еврообъединения,

Взгляд со стороны.

— Долго ли нам еще ехать до места назначения? — спросила Ева, изнывая от скуки и жары. Девушка сидела на заднем сидении за водителем и уже порядком устала трястись по ухабам в душном внедорожнике.

— Не более часа, — ответил коротко подстриженный крепыш, занимающий водительское кресло.

— Я это уже слышала, — недовольно сказала девушка. — Чуть более часа назад.

— Это дорога, и она непредсказуема, — гнусавым голосом вступился за коллегу мужчина, занимающий пассажирское сиденье рядом с водителем.

— Хоть бы музыку включили, — чуть слышно фыркнула Ева, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Данная конфигурация автомобиля не оснащена магнитолой, — ответил водитель, расслышав её слова. Со слухом у него было всё в порядке.

— Ну да, ну да... — разочарованно протянула девушка, прекрасно понимая, что любые попытки развить диалог безрезультатны. Каждая реплика, произнесенная Евой, отражалась от немногословных спутников односложным ответом и тут же растворялась в воздухе. И это в течение всего путешествия. Надо было хоть книгу с собой взять. Девушка недовольно поморщилась и, отвернувшись, продолжила рассматривать проплывающую за тонированным стеклом автомобиля природу. Сегодняшнее утро не прибавляло радужных красок: низкие тучи всем своим видом показывали, что готовы вылить тонны воды. Да и качество дороги оставляло желать лучшего.

Все без исключения спутники Евы были похожи друг на друга. Каждый из сопровождаемых её бойцов обладал накаченным торсом, короткой стрижкой и лицом, не обезображенным интеллектом. Это не те люди, с которыми она тренируется на полигоне. Это пешки. Грубая сила и больше ничего. Принимать решения в экстремальных условиях они не смогут. Адис выделил для операции не самых лучших воинов, но трудностей, честно говоря, не предвиделось. Приехать и уговорить "закрытого" вступить в ряды частной армии, пообещав ему огромные деньги, не сложная задача. Для этого даже присутствие Евы необязательно, но Адис решил подстраховаться. Он крайне редко отпускал дочь даже за пределы особняка, а тут неожиданно для многих предложил Еве перелететь через море и оказаться на другом континенте. Адис обосновывал это тем, что его дочь обязательно почувствует нечитаемого, находящегося в непосредственной близости. А его бойцы, чьи умственные возможности Адис оценивал реалистично, могли что-нибудь напутать.

Но больше всего в данный момент Еву тревожило то, что сейчас с ней нет Андрея. И дело даже не в том, что он мог скрасить занимательной беседой скучные дорожные часы. Нет. На самом деле девушка просто чувствовала себя более уверено рядом с ним. Тревога поселилась в её душе еще вчера, после неожиданного решения отца о поездке. Ева просила отца отправить с ней Андрея, но Адис был категорически против этого. Гладиатор нужен был ему в особняке. Спорить же с отцом, как считала девушка, было бессмысленно и опасно. Они и без того исчерпали лимит везения после своей дерзкой авантюры. Пришлось соглашаться на его условия, следуя голосу здравого смысла. Но здравый смысл, к сожалению, не прогонял тревогу.

Раздался протяжный противный скрип, и внедорожник резко остановился. Несмотря на небольшую скорость движения, Еву обязательно ждал бы неприятный и болезненный контакт с передним креслом, если бы не ремень безопасности. Комфорт комфортом, но пристегиваться она никогда не брезговала. Как оказалось не зря.

— Какого чёрта! — закричала девушка. Она задремала, убаюканная однообразным пейзажем, и такое грубое пробуждение не могло улучшить и без того паршивое настроение.

— Первая машина сопровождения резко затормозила, — виновато ответил водитель. — Видимо у них какие-то проблемы.

"Не выходи!"

Мужчины синхронно потянулись к замкам ремней безопасностей, собираясь отстегнуться и выйти из автомобиля. Они желали поскорее узнать, что же произошло у их товарищей. И заодно размять затёкшие за время поездки мышцы.

— Всем оставаться на местах, — неожиданно для всех и для себя закричала Ева. Внимательно всматриваясь в остановившийся перед ними внедорожник, девушка продолжила. — Вы что, не можете связаться с ними по рации?

Занимающий пассажирское место крепыш вздрогнул от неожиданности и покорно приложил руку к гарнитуре. Отрицательно покачав головой, он произнес:

— В эфире ничего, кроме помех.

"Вперёд нельзя! Назад!"

Тревога в душе девушки нарастала. В происходящих событиях было что-то неправильное и настораживающее. Ева увидела, как двери впередистоящего внедорожника начали раскрываться, и быстро произнесла:

— Сдавай назад и попытайся развернуться.

— Но зачем, — удивленно спросил водитель. — Сейчас они посмотрят, что случилось и...

— Я сказала, разворачивайся! — не своим голосом закричала Ева. Ощущение опасности нарастало, а нерасторопность и скудоумие сидящих на передних местах коллег начали злить девушку.

"Справа!"

Мужчина, занимающий водительское кресло, недовольно сопя, включил заднюю передачу, и автомобиль предательски медленно, но всё же покатился назад. Чтобы развернуться, ему необходимо было объехать третью машину сопровождения, которая остановилась не более чем в четырех метрах за ними. Поэтому водитель аккуратно выкручивал руль, не желая задеть стоящее сзади транспортное средство. Как неудачно всё складывается! Они оказались заперты между своими же!

Через лобовое стекло Ева продолжала наблюдать за впередистоящим автомобилем и за мужчинами, покинувшими его. Двое из них принялись внимательно осматривать местность, а третий направил свой взор на колеса внедорожника. Спустя несколько секунд он, окинув взглядом дорогу, что-то крикнул своим коллегам. После чего скрестил перед собой руки, широко растопырив пальцы. Этот жест предназначался для пассажиров других двух автомобилей. И мог означать только одно. "Ловушка с шипами". Худшие опасения сбылись. Получается, что их ждали. Это засада.

Ни один из бойцов не взял с собой оружие, покидая автомобиль. Это, безусловно, была непростительная ошибка. Но в их оправдание можно сказать только то, что оружие им никак не помогло бы. Мгновение. И светящийся росчерк, сопровождаемый свистом, врезается в автомобиль. Мгновение. И мощный взрыв уничтожает не успевших ничего сообразить мужчин.

Крупные многочисленные осколки, беспорядочно полетевшие во все стороны, не миновали и автомобиль, в котором находилась Ева. И если девушка за доли секунды до взрыва успела на уровне рефлексов укрыться за креслом и опустить голову, прикрывая её руками, то спутники Евы были не столь расторопны. Всего лишь один из осколков сумел пробить стекло со стороны водителя, который внимательно всматривался в зеркало заднего вида и не успевал среагировать на взрыв. Но и этого было достаточно. Осколок беспощадно врезался в его шею. Шансов выжить с таким ранением не было. Несколько осколков добрались и до мужчины, сидящего на пассажирском кресле. Они не причинили особого вреда, слегка порезав его лицо и шею. Но один из осколков кровожадно врезался в правую руку, прошивая её насквозь. Рассуждать о том, какие последствия их ожидали, если бы автомобили не были бронированными, не хотелось.

"Остановись!"

Педаль акселератора была задавлена ногой бьющегося в конвульсиях водителя, поэтому внедорожник, набирая скорость, продолжал ехать назад в сторону кювета. Из третьего автомобиля сопровождения уже выскакивали ошарашенные мужчины с оружием наперевес. Они быстро осознали, что опасность исходит с правой стороны дороги и укрылись за ненадежным транспортным средством.

— Останови автомобиль! — закричала Ева.

Мужчина сбил ногу погибшего водителя с педали газа, достав ключ из замка зажигания, после чего, не придумав ничего лучшего, дернул стояночный тормоз. Быстро отстегнув опостылевший ремень безопасности, Ева нажала на секретную кнопку под свободным сидением, которое моментально откинулось, открывая тайник. Девушка спешно достала штурмовую винтовку для себя и пистолет-пулемёт, который она тут же бросила своему оставшемуся в живых напарнику. С одной здоровой рукой он никак не справится с другим оружием.

"Справа!"

Ева только открыла рот, чтобы напомнить своему коллеге об опасности, таящейся с правой стороны дороги, но тот уже выскочил из автомобиля. И сразу получил пулю в лоб. Снайпер. Ситуация складывалась не в их пользу. Больше половины делегированных отцом бойцов погибли в первые секунды столкновения. Крайне печальная статистика.

Прихватив пару запасных магазинов и каску, девушка захлопнула тайник и перелезла на сиденье, расположенное за водителем. Она в определенной последовательности несколько раз нажала на маленькую красную кнопку на наручных часах. Три коротких. Три длинных. Три коротких. Сигнал "SOS" передан. Отец немедленно узнает о произошедшей с ними неприятности и примет меры. А ей остается продержаться как можно дольше.

Сделав два глубоких вдоха, Ева хоть как-то успокоила быстро бьющееся от избытка адреналина сердце. Что делать дальше, она не знала. Кто нападает? Сколько их? Какова их цель? Как отец не увидел такого развития событий в своих прогнозах? На эти вопросы ответов нет. Но если бы машины и их обитателей подлежали простому уничтожению, то вслед за первым выстрелом из гранатомета — девушка предполагала, что стреляли именно из него — последовали бы еще два. А значит, кто-то из пассажиров нужен им живым. И внутренний голос подсказывал, что это никак не глупые пешки. Нападающие наверняка охотятся за оберегаемой пешками королевой.

"Предатель!"

Ева открыла дверь и осторожно выползла из автомобиля. Ситуация безвыходная. Их вероятнее всего уже давно обходят с флангов, но без боя девушка сдаваться не собиралась. Высоко подбросив каску — это на доли секунды отвлечет снайпера — девушка спешно перебежала от своего внедорожника к соседнему, за которым укрывались оставшиеся в живых соратники. Но там её взгляду предстала еще более унылая картина: два бойца лежали с простреленными головами. Неужели и у этих не хватило ума не высовываться? Третий же сидел на земле и, вцепившись обеими руками в пистолет-пулемет, растерянно смотрел на Еву. Проклятье! Все полегли! А этот, видимо, уже не боец. Свихнулся. Да что же за сброд отец подсунул ей в сопровождение? В один момент девушке расхотелось сопротивляться. Апатия. Бессилие. Ева устало присела рядом с дрожащим от ужаса мужчиной, облокотилась на внедорожник и закрыла лицо руками. Внутренний голос бил тревогу, пытаясь донести что-то важное до неё. Каждая клеточка внутри кричала об опасности, пытаясь заставить бороться. Но она не могла. Всё. Отбегалась.

Прошло несколько секунд, и девушка почувствовала укол в шею. Неожиданный и болезненный. Она резко подскочила с земли и направила дуло штурмовой винтовки на мужчину, который даже не сдвинулся со своего места. Его растерянность и ужас испарились. Теперь он ехидно улыбался, издевательски покачивая шприцом из стороны в сторону. Безразличие сменилось злобой. Ева хотела высадить в этого мерзавца как минимум пол обоймы. Но пальцы задрожали, руки налились свинцом, а ноги предательски подогнулись. В глазах резко потемнело, и, уже теряя сознание, Ева увидела, как предатель резкими движениями стал срывать со своего лица кожу.

Наше время, день восьмой,

Государство Восточной Европы,

Взгляд со стороны.

Позавчера решение Адиса о блокировке доступа к энергетическому источнику казалось смертным приговором. Мартин в одночасье остался без способностей, без наемников и без любой поддержки. Один на один с поставленной задачей. Мужчина был более чем уверен, что если даже Адис будет лично наблюдать, как убивают его незадачливого ученика, он пальцем об палец не ударит, чтобы спасти эту никчемную жизнь. Мастер и так потратил на Мартина колоссальное количество времени и энергии. Чувство обиды предательски стучалось в его сознание, уверяя в бессмысленности любых дальнейших действиях. Но Мартин стоически выдержал эти атаки, цепляясь за единственную произнесенную в тот день Мастером фразу: "это реальный шанс показать мне, чего ты на самом деле стоишь". Реальный и единственный. И его никак нельзя упускать.

Без проблем покинув больницу, он отправился прямиком в аэропорт и стал покорно ждать информацию о предположительном местоположении журналистки и её спутника. Ровно через три часа после общения с Адисом пришли данные о пункте назначения, в который отправились нечитаемые. А это означало, что у него было еще пять часов для пользования своими возможностями. Пять бесполезных часов, которые он проведёт в ожидании самолёта и, частично, в полёте.

Но все сомнения и терзания остались в прошлом. Теперь Мартин мог гордиться собой. И он надеялся, что Мастер тоже оценит его заслуги. Хотя об удачном завершении операции говорить пока еще рано, но мысли о триумфальном возвращении благосклонности Адиса нередко посещали голову мужчины, как бы он не пытался от них отмахиваться. Легкое восторженное возбуждение щекотало изнутри. Несмотря на все трудности, Мартин, в конце концов, выследил доставивших немало неприятностей "закрытых". Выследил сам! Выследил, пользуясь лишь своим разумом и логикой. Воистину нельзя перестать восхищаться проницательностью и мудростью Мастера! Он лишил своего ученика всего, но это оказалось гениальным решением. Это мобилизовало внутренние резервы Мартина.

Наблюдая за нечитаемыми со стороны, мужчина надеялся не просто выяснить, кто причастен к убийству Рональда. Он хотел пойти дальше поставленной задачи и узнать, кто стоит за хорошо организованной группой "закрытых", с которыми он столкнулся на Американском континенты. И какие цели преследуют эта организация. Идти напролом Мартин уже не собирался, необходимо было выждать подходящий момент и лишь тогда приступать к решительным действиям. Но чем дольше мужчина наблюдал за журналисткой и её спутником, тем больше уверялся в том, что с ними не всё так просто. Никаких контактов людьми, постоянная смена места обитания, маскировка, блуждания по переулкам города, посещение городских экскурсий. Они скрывались от кого-то, сливаясь с толпой и заметая следы. Скрывались в пределах одного города. Очень странное поведение. Создавалось впечатление, что им некуда бежать, и они чего-то выжидают. С этим можно разобраться, только после непосредственного общения с этой загадочной парочкой.

Сегодня они взяли такси и направились петлять по улицам города. Мартин незамедлительно последовал за ними. В пределах города они вряд ли бы заметили слежку — очень большое количество выкрашенных в один цвет малолитражек обслуживали потребность передвижения местных жителей и туристов. Но если загадочная парочка направится за пределы города, это уже создаст определённые проблемы. Мартин попросил своего таксиста за отдельную плату как можно незаметнее следовать за коллегой. Таксистов всех стран объединяло одно: за определенную денежную компенсацию они готовы были хоть мать родную продать. И подвозивший Мартина мужчина был именно из этой категории. Таксист предложил своему щедрому пассажиру более интересный вариант. За чисто символическую плату он попросит диспетчера, которая по воле случая оказалась его женой, ненавязчиво узнать, куда интересующий Мартина автомобиль везёт своих клиентов. Более того, за небольшую доплату он готов довести своего пассажира кратчайшим путем в то самое место.

И теперь Мартин осторожно передвигался вдоль разрушенного забора, внешне осматривая заброшенное здание, которое когда-то было небольшим двухэтажным текстильным заводом. Но никакого подозрительного движения внутри и вокруг им замечено не было. Как можно незаметнее он перебежками добрался до восточной стены здания. Еще раз осмотревшись, Мартин по внешней лестнице спешно поднялся на крышу здание. Люки выхода на крышу были раскрыты, и мужчина, стараясь двигаться как можно тише, спустился в полумрак заброшенного завода.

Длинный не освещенный коридор, в котором оказался Мартин, был завален мусором. Мужчина подождал, пока глаза привыкнув к сумраку, и аккуратно двинулся вдоль коридора. Многочисленные кабинеты встречали его распахнутыми дверями, демонстрируя внутреннее убогое убранство, покрытое многолетней пылью. Вероятнее всего, когда-то давно здесь располагалось руководство завода. Но сейчас здесь кроме крыс вряд ли кого-то встретишь. Стараясь не наступать на громко шуршащую и скрипящую массу, Мартин направился к выходу из коридора. Он хотел успеть осмотреть как можно больше помещений до приезда нечитаемых, чтобы продумать, как выстраивать свои дальнейшие действия.

Спустившись на первый этаж по разбитой лестнице, Мартин оказался в просторном помещении, в котором, по всей видимости, когда-то располагалось оборудование для изготовления продукции. Мужчина спрятался в тени проходной галереи, протянувшейся вдоль всего цеха на уровне второго этажа, и медленно пошел возле глухой стены. Ничего подозрительного он пока не замечал. Ни шума, ни движений. Либо завод пустовал, либо кто-то профессионально прятался среди гор мусора. Не лишним было бы просканировать окружающее пространство, но Мартин, к сожалению, в данный момент не имел такой возможности. Мужчина исправно заглядывал в каждое попадающие на пути следования подсобное помещение, но ничего кроме мусора там не встречал. Время текло, и Мартину ничего не оставалось, как присматривать удобное для наблюдения место. С минуты на минуту должны приехать Элизабет и её спутник. Краем глаза, уже разворачиваясь идти обратно, он заметил движение возле транспортных ворот, которые располагались на противоположной стене помещения. Все-таки кто-то здесь есть! Быстро преодолев несколько метров и спрятавшись за колонной, Мартин осторожно выглянул из своего убежища. Отсюда было куда лучше видно происходящее у ворот. Неизвестный мужчина стоял спиной к нему и покачивался из стороны в сторону. Только чудом он заметил его! Чудом! Главное, чтобы везение неожиданно не закончилось. Пробежав еще несколько метров, Мартин укрылся за огромным промышленным раскройным столом, уцелевшим в период разграбления предприятия непонятным образом. Незнакомец продолжал стоять на месте и изображать маятник. Надо решаться. Мартин выскочил из-за стола и как можно тише двинулся к загадочному человеку. Их разделяли считанные метры, и если незнакомец даже успеет развернуться, ученик Адиса сможет легко с ним справиться. Стоящий перед ним человек с кучерявыми русыми волосами не отличался богатырским телосложением, а свои боевые качества Мартин оценивал довольно высоко.

— Остановись! — не поворачиваясь, произнёс незнакомец. — Ты у меня на прицеле!

Его голос прозвучал как гром. Мартин опешил и неожиданно для себя остановился. Мужчина повернулся к нему лицом и показал указательным пальцем куда-то за его спину. Мартин неуверенно развернулся и увидел, что на проходной галерее с винтовкой в руках расположился еще один человек. Человек, которого он никак не ожидал здесь увидеть.

— Приветствую тебя, Мартин, — крикнул сверху Людвиг. — Сейчас моя марионетка свяжет тебя. Надеюсь, ты не против этого?

Мартин даже не удивился своему очередному провалу. В последнее время именно так всё и происходило: каждый раз, когда он приближался к заветной цели на расстояние вытянутой руки, всё резко рушилось. Может Адис прав? Может, Мартин действительно настолько бездарен?

Наше время, день восьмой,

Северная африканская республика,

Взгляд со стороны.

— Что значит, вы не можете связаться? — Адис громко кричал, срываясь на визг. Его лицо покрывала багряная краска, волосы были всклокочены, а глаза горели яростью. — Я кого спрашиваю: что значит, вы ни с кем не можете связаться? Что значит, сигнал пропадает?

— Мистер Адис, позвольте мне закончить, — запинаясь, продолжил мужчина, сообщивший неприятную весть Адису. Представитель аналитического центра звонил из своего кабинета, который находился в нескольких километрах от особняка мужчины. Но это не придавало уверенности. Гнев Адис преодолевал даже такое расстояние, заставляя дрожать от страха. — Четверть часа назад сигнал со следящего устройства пропал. Выдержав регламентированное время, мы в течение трех минут пытались связаться с членами группы сопровождения, однако попытки завершились неудачей. С минуты на минуту мы получим снимки со спутников того района, где пропал сигнал и сможем...

— Ты повторяешься! Я все это уже слышал! — зарычал Адис. Он судорожно осматривал конференц-зал, в котором как обычно принимал телефонные звонки. Осматривал в поисках чего-нибудь, на чем можно было бы выместить свой гнев. — Лучше объясни мне, как такое могло произойти?

— Возможно это какая-нибудь природная аномалия, которая создает электромагнитные помехи, — неуверенно произнес мужчина. — Или артефакт техногенного происхождения. Но не стоит делать поспешных выводов...

— Мне нужна любая информация, — в очередной раз грубо прервал мужчину Адис. — О терактах, авариях, природных катаклизмах и прочем, что могло произойти в том месте в тот момент. Мне нужна любая информация, которая прояснит ситуацию. И как можно быстрее!

Адис с размаху ударил по кнопке кулаком и оборвал связь. Что-то внутри подсказывало, что он допустил большую ошибку, когда решил отправить Канику на спецзадание и не уделил должного внимания обеспечению её безопасности. Конечно же, он провёл беглый анализ линий жизни наемников, которых выбрал для сопровождения. И этот анализ не показал ничего подозрительного. Но сейчас Адис осознавал: он что-то упустил. Какую-то мелочь, которая меняла грядущие события.

— Зайди, раб, — громко крикнул Адис и, дождавшись, когда покорно склонивший голову обезображенный слуга войдет в конференц-зал, продолжил. — Срочно приведи ко мне всех моих учеников. И Андрея.

Раб, не поднимая глаз, спиной вперед покинул кабинет. А Адис, чувствуя нарастающую тревогу, стал вышагивать вдоль кабинета. Может этот смертный из аналитического центра прав? Может сигнал в действительности пропал из-за особенностей местности? Природная аномалия? Возможно. Техногенный артефакт? Не исключено. Тогда снимки со спутников подтвердят, что причин для беспокойства нет. Но Адис не верил в такой исход. Он морально подготавливал себя к худшему из вариантов. К пропаже своего секретного оружия. К пропаже Каники, которая, опьяненная таинственным гладиатором, впервые за долгие годы добровольно согласилась сотрудничать с Адисом.

Мужчина бросил взгляд на настенные электронные часы. Уже пять минут миновало с момента разговора, а никакой информации так и не появилось. У Адиса был непоколебимый принцип: он никогда не позволял ни себе, ни своим ученикам физически и ментально унижать аналитиков. Они были неприкосновенны. Эти люди, как считал Адис, были умнейшими представители человечества, которым выпала честь работать на него. И которые своей деятельностью помогали ему сэкономить немало времени и сил. Правда, обходились они ему недешево, но чем-то жертвовать приходится всегда. Адис лично выбирал каждого, анализируя их умственные способности, смекалку, особенности мышления и моральную устойчивость. И потеря любого из них была бы значимой. Но сейчас он был готов поступиться своими принципами.

Пронзительная телефонная трель наполнила конференц-зал, прогоняя тишину и тяжелые мысли Адиса. Хлопнув по кнопке включения громкой связи, он спешно произнес:

— Я слушаю, что там у тебя.

— Мистер Адис, — ответил собеседник. — Мы получили и обработали данные со спутников. К сожалению, повышенная облачность мешает получить фотоснимок. Однако использование мультиспектральной съемки позволяет сделать определенные выводы. Я отправляю вам полученные нами данные. Они выводятся на монитор в конференц-зале.

Адис нажал на кнопку включения монитора и посмотрел на экран. Честно говоря, он ничего не понимал, из того, что было изображено на предоставленных файлах. Быстро пролистав слайды, он недовольно поморщился и произнёс:

— Не засоряй мою голову лишней информацией! Ты можешь просто объяснить мне, что это значит?

— Мы можем утверждать только одно, — начал своё разъяснение представитель аналитического центра. — На маршруте следования группы в секторе, где пропал сигнал со следящего устройства, вживленного объекту, на данный момент зафиксированы очаги возгорания. На всякий случай мы связались со службой спасения государства, на чьей территории произошла потеря связи. Выяснилось, что к ним поступило сообщение о крупной автомобильной аварии как раз на данном участке дороги. В скором времени после потери связи с группой.

— Ты хочешь сказать, что это был наш кортеж? — спросил Адис.

— Мистер Адис, — ответил аналитик. — С полной уверенностью мы, конечно, не можем утверждать этого. Спасатели не передали никакой информации о том, какие автомобили и в каком количестве участвовали в аварии. Они физически не успели добраться до места происшествия. А сообщивший о происшествии человек пожелал остаться неизвестным и не передал подробной информации. Но все полученные данные позволяют сделать предположение, что, скорее всего, наша группа попала в засаду. А авария — лишь инсценировка.

— Плохие вести ты мне принёс, — разочарованно произнес Адис и замолчал.

— Дайте мне несколько секунд, мистер Адис, — после непродолжительного затишья резко сказал представитель аналитического центра. — Мне поступает новая информация.

Но мужчина не слушал своего собеседника. Он опустил голову и вцепился руками в волосы, пытаясь собрать мысли в кучу. Сконцентрировавшись, он начал поиск бойцов, отправленных сопровождать Канику. Первый. Нет связи. Он мёртв. Второй. Нет связи. Мёртв. Третий. Мёртв. Четвёртый. Пятый.... Все мертвы. Все восемь человек, сопровождающие Канику мертвы. Адис разочарованно откинулся на кресле.

Вживлённое в ногу Каники следящее устройство работало за счет циркуляции крови. Миниатюрный генератор питал передатчик. Адис слабо разбирался в техническом аспекте, но точно знал одно: если сердце его приемной дочурки остановится, сигнал пропадёт. Значит, всё может быть ещё хуже, чем он предполагал сначала. А значит, затраченные годы и силы могут пропасть впустую. Именно в тот момент, когда он был уже так близок к возможности управлять даром Каники.

Стук в дверь заставил Адиса разлепить веки. Он покрасневшими воспаленными глазами посмотрел в сторону открывшейся двери, через которую в конференц-зал входили Зейтун, Алекс и Андрей. Адис безмолвно одними жестами приказал им занимать места за столом. Озадаченные странным поведением своего наставника и неожиданным присутствие дерзкого гладиатора на их собрании, ученики спешно сели в кресла. Андрей же остался стоять возле двери. Он почувствовал что-то неестественное и пугающее в поведение Адиса. В этот момент в зале раздался голос представителя аналитического центра:

— Мистер Адис, вы готовы слушать?

— Да, говори, — безразличным голосом произнес мужчина.

— Мистер Адис, — продолжил аналитик. — Сигнал со следящего устройства, вживленного объекту, вновь появился.

— Повтори! — подскочив с кресла, выкрикнул Адис.

— Сигнал со следящего устройства, вживленного объекту, вновь появился, — терпеливо повторил аналитик. — Он находится в нескольких километрах от места аварии. Учитывая скорость и траекторию передвижения, можно сделать вывод, что объект перемещается на вертолёте. Данные движения я сейчас выведу вам на экран в режиме реального времени. Более того, к нам с запозданием, но всё-таки пришел сигнал "SOS" от объекта.

— Ты отлично поработал, — сказал Адис и нажал кнопку, обрывая связь. Он внимательно посмотрел на экран, который отображал, как красная точка двигалась на фоне карты, и задумчиво протянул. — Значит, ты жива...

— Мастер, — сказал Андрей, тем самым вызвав недовольные гримасы на лицах учеников Адиса. Какой-то смертный позволяет себе такое обращение к Адису, который, на удивление, нисколько не возражает против этого. — Не мог ли бы вы разъяснить, что происходит.

— А происходит то, о чем я неоднократно повторял, — грозным тоном сказал человек, чей внешний вид в одно мгновение стал наводить ужас. — В наших рядах завелся предатель. Сначала Ричард получает неоспоримые доказательства нашей причастности к авиакатастрофе, в которой погиб его носитель. И только кто-то из вас мог слить ему эту информацию. Затем Ричард проговорился на последнем Совете о том, что знает про Канику и её способности. Кто мог передать ему такую информацию? Ответ очевиден. И последнее: на Канику совершенно нападение, все члены группы сопровождения мертвы, а её увозят в неизвестном направлении.

Ученики Адиса широко раскрыли глаза, не сводя удивленных взглядов со своего Мастера. А Андрей, встрепенувшись, сделал несколько стремительных шагов к столу и желал что-то спросить, но резкий жест руки Адиса остановил его.

— Я не с тобой сейчас говорю! Даже не открывай своего рта! — сказал Андрею мужчина и, обращаясь к своим ученикам, резко закричал. — Встали быстро, твари! Где Норман и Людвиг?

— Норман, если мне не изменяет память, получил от вас поручение после последнего совещания и отправился в командировку, — неуверенно произнес Зейтун. — А Людвиг полетел в Восточную Европу. По своим делам.

— Смотреть мне в глаза, — закричал Адис и, дождавшись выполнения его приказа, более спокойным тоном продолжил. — Вы должны понимать, что всё зашло очень далеко. И если предатель, это кто-то из вас двоих, то лучше добровольно сознаться. Я сделаю скидку на вашу молодость и буду снисходителен. Я оставлю вашу никчемную жизнь в обмен на необходимую мне информацию. Молчите? Я же всё равно узнаю. Пусть не сегодня, но через неделю. Это крайний срок. И тогда наказание будет более жестоким. Месяцами предатель будет просить о смерти. Вы слышите? Месяцами.

— Мастер, — спокойным тоном произнёс Алекс. — Мои мысли открыты для вас. Моё сердце бьется для вас. Мои руки исполняют вашу волю. Я бесконечно предан вам и готов в доказательство своей преданности пройти обряд слияния сознаний.

На разъяренном лице Адиса появилась еще одна эмоция: удивление. Блефует? Но в сложившейся ситуации мужчина легко может согласиться на столь энергозатратную и неприятную операцию. И тогда даже самая мимолетная гнусная мыслишка, когда-либо посетившая голову Алекса, станет известна Адису.

— Тогда не будем тянуть с этим, — уверенно сказал Адис. — Вы не оставили мне другого выбора. Становись на колени, Алекс. А ты, Зейтун, не желаешь присоединиться к своему коллеге?

Зейтун почувствовал себя маленькой мышью, загнанной в угол стаей котов. Мысли путались в голове. Неужели Адис готов провести такой обряд, как слияние трех сознаний? Это ж сколько энергии ему придется пропустить через себя, что бы снять ментальные блокировки, которые он старательно выстраивал в сознании учеников? А сколько энергии потратится на восстановление их после обряда? Колоссальное количество. И что теперь оставалось самому молодому из учеников? Алекс уже согласился, и если Зейтун откажется, это вызовет подозрение. Остается надеяться, что желание обладать Каникой и робкие предательские мечты когда-нибудь занять место Адиса, померкнут на фоне предательства кого-то из прочих учеников. Кого-то, но не Зейтуна. Он стремительно вышел из-за стола и, встав на колени рядом с Алексом, как можно увереннее произнес:

— Мои мысли — ваши мысли, Мастер.

Адис внимательно смотрел на закрывших глаза учеников. Их лица были сосредоточенны. Они ждали неприятной проверки, которая вывернет их сознание наизнанку. Однако ни на одном из лиц не проскользнуло и тени сомнения. Они готовы открыться своему Мастеру. Они верны ему.

— Вы прошли проверку, — неожиданно сказал Адис. — Займите свои места за столом и не ползайте на коленях, как презренные рабы. Неужели у вас нет ни капли уважения к себе? Моя дочь похищена. Я собираюсь вылететь вслед за Каникой и лично наказать человека, посмевшего совершить такое дерзкое преступление.

— Мастер, — прервал его Андрей, ставший случайным свидетелем забавного представления. — Не хочу оспаривать ваши решения, но в сложившейся ситуации вам лучше не покидать особняк. Вероятнее всего это ловушка. Если вы утверждаете, что Ричард знает, о способностях Евы, то, заручившись поддержкой кого-нибудь из ваших учеников, он мог организовать похищение. Мы же не знаем где на самом деле Людвиг? Не знаем. Не знаем чем он занимает? Не знаем. А он имеет зуб на вашу дочь и на меня. Ева не рассказывала вам, про то, что он шантажировал её, требуя сливать ему информацию о "закрытых" в обход вас? Что ж, я более чем уверен, что предатель это он. Вдвоем же они легко могли справиться с этой задачей, укрыв от вас реальные судьбы сопровождающих Еву бойцов? А то, что мы можем наблюдать за сигналом со встроенного в её ногу датчика, только подтверждает мои догадки. Если бы её украли с целью укрыть от вас, злоумышленник не постеснялся отрубить ей ногу. Так что, я предлагаю свою кандидатуру для предстоящей операции. Похищение вашей дочери — это и личное оскорбление мне.

Адис задумчиво смотрел на гладиатора. Его слова не лишены смысла, а значит Адису не стоит рисковать жизнью. Импульсивное решение лично наказать обидчика не соответствует его солидному положению. Более того, кроме Ричарда в этой операции мог быть задействован еще кто-нибудь из бывших членов Совета. Или они все сговорились? Нельзя исключать и этого. Гиены хотят уничтожить льва, а потом грызть друг другу глотки? Что ж, они ошиблись. Сделаем ставку на "закрытого". А с Людвигом Адис разберётся лично. Когда тот, не подозревая ничего, вернётся в особняк.

— Я согласен, Андрей, — сказал Адис. — Спаси её, во что бы то ни стало. Вылетай немедленно. Сопровождать тебя будет небольшой отряд, которым будет руководить Зейтун.

— Я обещаю, что спасу Еву, Мастер, — уважительно поклонившись, произнес Андрей.

Наше время, день восьмой,

Западное побережье Европы,

Взгляд со стороны.

Кэтрин вышла из туалета, аккуратно прикрыв за собой дверь, на которой красовалась большая буква "М". Поправив волосы, она решила всё-таки продолжить свой так и не начавшийся поздний завтрак. Чтобы вернуться к своему столику, ей необходимо было преодолеть просторное помещение ресторана и выйти на веранду. День был пасмурный и ветреный, но девушка всё равно предпочитала принимать пищу на свежем воздухе.

Несколько минут назад к ней за столик подсел преисполненный ощущением своей безграничной сексуальности альфа-самец. Непристойные намеки, которыми он отвлекал Кэтрин от серьезных размышлений, разозлили девушку. Наглеца стоит жестоко наказать. Мило улыбаясь, девушка подыграла мужчине. Она предложила воспользоваться полнейшим отсутствием посетителей и сонным состоянием обслуживающего персонала и продолжить общение в туалете ресторана. Данное предложение заставило мужчину дрожать от возбуждения. И оказавшись в сомнительном месте и прикоснувшись своими губами к губам доступной незнакомки, он даже не успел осознать, какую ошибку совершил. Жизненные силы стремительно покидали его, утоляя энергетический голод Кэтрин. Чуть позже врачи диагностируют у него смерть от сердечной недостаточности.

Кэтрин неспешно шла по помещению ресторана, в котором за время её непродолжительного отсутствия появились новые посетители, и размышляла о резких изменениях, произошедших за последние дни. Сообщенная Луцимом новость, несмотря на все его успокоительные речи, не могла не тревожить. Упразднение Совета приведет лишь к обострению конфликта. А обострение конфликта приведет к временным трудностям, которые будут мешать исследованиям и опытам Кэтрин. Бывшие коллеги по Совету будут ожесточенно и подло бороться друг с другом, не жалея ни сил, ни средств. Они будут считать друг друга непримиримыми врагами. Жаль, что они не задумываются о том, что главный их враг находится под носом, в то же время, оставаясь в тени. И этот враг — "закрытые".

Каждый из бывших членов Совета обладает неуёмными амбициями и считает, что способен единолично управлять мировыми процессами. Но на самом деле, сами того не подозревая, они давно потеряли нити управления. Еще в середине двадцатого столетия. А сейчас им остаётся лишь тешиться иллюзией своих безграничных возможностей. Никто не осмелиться спорить с утверждением, что они способны внедрять необходимые мысли в головы руководителей государств, манипулировать общественным сознанием, предугадывать грядущие события и пренебрегать физическими законами природы. Но не стоит забывать, что существуют люди, неподвластные им. Люди, которые ограничивают их могущество. Люди, чьи действия в один момент могут разрушить досконально выстроенный план. Люди, которых с каждым днем становится все больше и больше. И эти люди — "закрытые".

Нечитаемые, нечитаемые, нечитаемые... Может показаться, что все с ума сошли с этими "закрытыми". Адис, Луцим. Да и "побочники" наверняка в последнее время озадачены этим вопросом. Но, скорее всего, никто даже на мгновение не задумывается о том, что "закрытые" несут реальную угрозу. Все к ним относятся, как к тараканам: создать серьезные проблемы не способны, но их присутствие раздражает. Не больше, не меньше. А это огорчает.

Природа появление нечитаемых остается загадкой по сей день. Единственный, кто достиг успехов в изучении, сборе информации и систематизации полученных данных, умер в незапамятные времена, унося в могилу свои труды. А учитывая то, что Войцех был, пожалуй, самым мыслящим и неподвластным низменным страстям членом Совета, можно сделать вывод, что он не зря занялся изучением этого феномена.

— Кэтрин, детка, ты что, делаешь вид, будто не замечаешь старых знакомых?

Девушка уже потянула дверную ручку на себя и собиралась покинуть ресторан, как чей-то голос окликнул её. Она резко развернулась и, увидев, кто обратился к ней, недовольно подкатила глаза. За столом сидел толстый темнокожий мужчина с выбеленными волосами и гадко улыбался. Это был Норман. Ученик Адиса. Неприятный тип, как и прочие приспешники бывшего временно исполняющего обязанности главы Совета.

— У тебя что-то серьёзное, — недружелюбно спросила девушка. — Я, знаешь ли, немного занята. Я хочу позавтракать и продолжить свою работу. У меня абсолютно нет ни времени, ни желания общаться с сомнительными элементами, которые привыкли впустую проживать свою никчемную жизнь.

— Не переживай, — гадкая улыбка не сходила с лица Нормана. — Я уже организовал наше свидание и попросил принести твой заказ за этот столик.

— По-моему, Норман, ты не учёл один маленький факт: я не просила тебя об этом.

— Брось, Кэтрин, — мужчина неуклюже поднялся из-за стола, опираясь на трость, и отодвинул пустующий стул, приглашая девушку присесть за стол. — На улице начинается дождь. Не лучше ли, раз уж так сложилось, провести несколько минут в компании старого знакомого.

Кэтрин посмотрела на улицу. Девушке осталось с сожалением признать, что за стеклом, в самом деле, как по мановению руки, начался противный моросящий дождь, который ветром забивался под навес веранды. Недовольно поджав губы, она приняла предложение ученика Адиса. Она села на стул, стоящий спиной к входной двери, и скрестила руки на груди. Что ж за день такой! Но если от первой назойливой мухи она избавилась с лёгкостью, то от этой так просто не отмахнёшься.

— Вот так бы сразу! — довольно воскликнул Норман.

— Хочу заметить, — сказала девушка, кивнув на трость. — Что новый аксессуар не вписывается в твой, и без того не претендующий на звание стильного, образ. Или это новая издевательская шутка вашего учителя?

Заняв своё место напротив девушки, Норман ответил ей вызывающим тоном:

— Не кажется ли тебе, Кэтрин, что ты слишком высоко оцениваешь свои возможности? Так дерзить ученикам самого могущественного человека на планете рискованно.

— Я не слышала, чтобы когда-нибудь за историю человечества проводился чемпионат по определению самого могущественного человека планеты. — Кэтрин даже не сменила позы, лишь зеленый цвет полностью заполнил её глаза. — А уверен ли ты, мальчишка, что твой учитель выделил тебе достаточно энергии, что бы угрожать мне?

— Кэтрин, тебе никто не угрожал, — Норман примирительно поднял руки вверх. — Я просто хотел посмотреть на твою реакцию. Я же прекрасно понимаю, что в столь непростое время нам не стоит сориться из-за пустяков. Чтобы сгладить возникшее между нами непонимание, я даже готов оплатить твой сегодняшний завтрак.

— Не нуждаюсь, — недовольно буркнула Кэтрин, наблюдая за неуверенно идущей к их столу молоденькой официанткой. Быстро сгрузив принесенные яства, девушка затравленно посмотрела на Нормана и поспешила удалиться. — Вижу, что не только я не горю желанием находится в твоём обществе. Как вам, ученикам Адиса, так непринужденно удается вызывать отвращение у людей?

— Это секрет фирмы, — довольно оскалившись, сказал Норман и пригубил янтарной жидкости из широкого бокала. Видимо, употреблять алкоголь с утра пораньше он не считал зазорным.

Кэтрин неспешно приступила к завтраку. Она не собиралась задавать больше ни единого вопроса своему собеседнику. А он тоже не спешил продолжать разговор. Что ж, это к лучшему. В тишине и пища лучше усваивается.

— Я собственно по делу, — первым не выдержал томительных минут молчания Норман. — Ты, как я подозреваю, уже знаешь про развал Совета. И ни для кого не секрет, что сейчас начнутся активные попытки перераспределить территориальные сферы влияния. Мастер не видит никакой угрозы со стороны "побочников", даже в случае их объединения в коалицию. Он не считает их способными помешать нашим личным интересам. У меня же немного другой взгляд на эту проблему.

— Ты сомневаешься в компетентности Адиса? — Кэтрин удивленно вскинула бровь. Самоуверенное заявление.

— Ни в коем случае, — поспешно произнес Норман. — Но в сложившейся ситуации мне, как и тебе, необходимо прилагать максимум усилий, что бы помогать реализовывать планы наших наставников. Я просто хочу подстраховаться. Мы с тобой можем посодействовать заключению временного перемирия между Адисом и Луцимом на взаимовыгодных условиях. Ты же не будешь спорить, что наши учителя единственные, кто может достойно управлять мировыми процессами? Не то, что эти "побочники".

— По-моему, ты забываешь про одного человека, — Кэтрин задумчиво смотрела на Нормана. Редко они проявляют инициативу. Крайне редко. Значит, это Адис подослал своего верного пса. Что ж, информацию она получила. Пусть теперь Луцим разбирается с истинными причинами неожиданного предложения.

— Про Отэктея что ли? — рассмеялся Норман. — Ты шутишь? Я более чем уверен, что он сразу же после заседания Совета залез в свой темный склеп и наслаждается запахом трупных разложений.

— Зря ты так говоришь про Слугу Смерти, — произнесла Кэтрин и резко почувствовала, как внутри всё резко похолодело. Она с трудом могла продохнуть. Широко раскрыв глаза и бессмысленно пытаясь втянуть воздух носом, девушка несколько секунд пыталась успокоить быстро застучавшее сердце. С трудом справившись с неожиданным приступом, Кэтрин резко обернулась и увидела, как незнакомый высокий мужчина в потёртых джинсах и грязной толстовке с натянутым на голову капюшоном покинул ресторан.

— Что с тобой, Кэтрин?— ехидно спросил Норман. — При упоминании Отэктея ты задрожала, как ребёнок, увидевший приведение.

— Ты видел, кто только что вышел из ресторана? — не обращая внимания на колкость собеседника, спросила Кэтрин.

— Какой-то бездомный, — неожиданный вопрос выбил мужчину из колеи. — Он шёл со стороны туалета, видимо заходил в ресторан справить нужду.

— Залез в склеп, говоришь... — потирая виски кончиками указательных пальцев, прошептала девушка. Такое она испытывала лишь один раз в своей жизни. Когда Луцим привез её на встречу с Отэктеем. Его могильная энергетика в первые секунды встречи угнетающе действует на всех учеников Луцима. Но что Слуга Смерти мог позабыть здесь? С этим предстоит разобраться, когда удастся избавиться от Нормана. Натянуто улыбнувшись, Кэтрин произнесла: — Просто погода плохо действует на меня. На чем мы остановились?

Наше время, день восьмой,

Юго-запад Еврообъединения,

Взгляд со стороны.

Ева встрепенулась и замотала головой из стороны в стороны, когда почувствовала, как на неё сильным напором льётся холодная вода. Не самое приятное пробуждение. Быстро заморгав глазами, желая прогнать стекающую с мокрых волос на глаза воду, она попыталась подняться. Только спустя мгновение, она осознала, что её руки и ноги крепко привязаны к стулу, на котором она и располагалась. Верёвки неприятно впивались в запястья и лодыжки.

— Просыпайся, красавица, ты слишком долго спишь, — широко улыбаясь, сказал высокий, спортивно сложенный мужчина, сжимающий в левой руке початую бутылку бурбона. В правой руке он держал резиновый шланг, из которого лилась вода.

Ева видела фотографии всех бывших членов Совета и без труда узнала Ричарда. Только сейчас девушка почувствовала, как холод беспрепятственно проникает в её мокрое тело, и осознала, что на ней нет совершенно никакой одежды.

— Что это значит? — сквозь зубы прорычала Ева. — Отец душу из тебя вытрясет.

Мужчина громко рассмеялся и, отбросив в сторону шланг, отхлебнул из бутылки. Не говоря ни слова, он пошел в угол просторного пустующего помещения и несколько раз повернул вентиль по часовой стрелке, перекрывая воду. Залив в себя очередную порцию алкоголя, он вернулся к девушке и, присев на корточки в непосредственной близости от неё, произнёс:

— Мне понравилась твоя шутка. Не могла бы ты повторить её?

— Какого чёрта тебе надо? — зло спросила Ева. — Ты же понимаешь, что это место найду. И тогда тебя ждут большие неприятности. Отец лично приедет разобраться с наглецом, посмешим плюнуть ему в лицо!

— Красивую женщину Адис выбрал себе в дочери, — делая вид, что не слышит слов девушки, сказал Ричард и достал из кармана небольшой предмет. — Красивую, но глупую. Я и без тебя знаю, что это место найдут. Более того, я оставил множество улик, позволяющих вычислить это место. Но нас к тому моменту здесь уже не будет. А будут здесь лишь сотни килограмм взрывчатого вещества. Стоит мне переключить тумблер на этом пульте, активируются датчики движения, управляющие детонатором. Даже если твой так называемый отец обладает фантастическими возможностями, сможет ли он собрать себя по молекулам? Сможет ли он выжить, когда его физическая оболочка сгорит дотла?

"Адис не твой отец!"

— Подлая тварь, — прошипела Ева. — Если отец почувствует угрозу своей жизни, он никогда не сунется сюда. Он найдет тысячи альтернативных способов спасти меня. Он с легкостью просчитает все твои действия.

— Тогда почему ты, красавица, абсолютно голой сидишь в заброшенном ангаре со связанными за спиной руками? — вызывающе спросил Ричард. — Почему он не увидел этого в своих расчетах?

Ева открыла было рот, но не нашла, что ответить. Адис не мог себе позволить не провести анализ вероятных событий, отправляя её на задание. А значит, он действительно не предугадал такого развития.

— Молчишь? — спросил Ричард, довольно улыбаясь. — Не знаешь, как твой всемогущий папаша мог так опростоволоситься? А я знаю. И готов поделиться с тобой этим секретом.

— Я вижу, ты никуда не торопишься, раз хочешь рассказать мне поучительную историю о том, как надо обманывать моего отца, — произнесла Ева.

— Как же мне нравится твоя дерзость и самоуверенность, — ответил девушке Ричард. — Даже в столь пикантном положении ты пытаешься говорить со стороны силы. Чувствуется воспитание. А что касается времени, то у нас с тобой его достаточно. По моим подсчетам твой приёмный отец или его приспешники прибудут сюда не раньше, чем через восемь часов. И это в лучшем случае. Перелёт, сбор улик, расследование, дорога. Это всё, знаешь ли, занимает немало времени.

"Адис не твой отец!"

Девушка пристально смотрела на Ричарда, пытаясь сдерживать ликование. В душе её затеплилась надежда. Он не знает. Он ничего не знает про следящее устройство, вживленное в её ногу эскулапами отца. Вещь, которая доставляла неприятности всю жизнь, наконец-то может принести пользу. Остается только одно: как можно дольше тянуть время. Теперь можно и пообщаться с Ричардом на отвлеченные темы.

— Я так понимаю, тебе ничто не способно помешать рассказать о подробностях удачно проведенной партии, — сказала девушка и, дождавшись утвердительного кивка мужчины, продолжила. — Только для начала уважь моё любопытство, кто подставил меня?

— Мне не сложно, — ответил Ричард, усаживаясь прямо на грязный пол ангара. Сделав три продолжительных глотка из бутылки и скривившись, он начал своё повествование. — Адис, создавая свой дегенеративный культ ненависти, не задумывался, что это приведёт лишь к тому, что его будут окружать завистливые люди с неудовлетворёнными амбициями. Его философия не редко давала трещины, приводя к появлению обиженных и стремящихся к самоутверждению индивидов. Индивидов готовых искать поддержки у злейших врагов своего учителя. Индивидов готовых предать своего Мастера. Таких индивидов, как Людвиг.

Ева недовольно поморщилась. Зря она не рассказала Адису про попытки шантажировать её со стороны этого ублюдка. Зря. Понадеялась оставить нити для манипуляции? Понадеялась. А в итоге получила тугой комок проблем, которые она уже не в силах распутать самостоятельно. А Ричард тем временем продолжал свою исповедь:

— Я прекрасно понимаю, что он испытывает. Когда обладаешь определёнными способностями и способен влиять на ход мировой истории, тяжело осознавать, что тебя не воспринимают всерьез. Тяжело знать, что тобой день за днём пытается манипулировать тот человек, которого ты считаешь идеалом. Это унизительно идти на поводу чужих решений. Унизительно и больно. Долгие десятилетия я строил свою империю и нередко шёл на поводу у своих коллег. Но я достиг того, что и не снилось ни одному из бывших членов Совета. Моя корпорация протянула свои щупальца к каждому уголку нашей необъятной планеты. Ты слышишь меня? К каждому! Никто не имеет такого территориального влияния, как я. Сила денег безгранична! И я управляю ей! Но мои бывшие коллеги пренебрежительно отзывались о моих достижениях. "Большая восьмерка" называли они меня пренебрежительно, намекая на то, что я последним вступил в Совет. Но мои заслуги позволяют мне стоять на первых позициях! Или хотя бы избавится от унизительного прозвища! Я согласен с тем, что я отстранился от подлых интриг и не стремился стать единственным властителем мира. Я опирался лишь на законы Экономики и надеялся, что мы все вместе построим мир, где каждому из нас найдется место. Как же я ошибался. Юношеский максимализм сыграл со мной злую шутку. Я очень поздно открыл глаза. А когда открыл, мне захотелось рыдать. Все эти годы меня использовали. Я был всего лишь марионеткой в руках более опытных игроков. Но самое обидное было то, что и обещающий поддержку Ибрагим тоже был в их числе. Он не относится ко мне, как к равному по положению. Он презирает меня. Презирает мои привычки, мои методы расслабляться. Ибрагим уже давно решил, какая роль отведена "вспыльчивому и недалёкому Экономисту" в его новом мире, который он мечтает построить и возглавить, когда расправится с Адисом и Луцимом. Расправится нашими руками. Руками прочих "побочников".

Ричард замолчал и в очередной раз приложился к бутылке. Ева с ужасом смотрела на этого человека, который входил в элиту мирового господства. На человека, который в данный момент стоял на грани отчаяния. Его странное поведение могло означать только одно: он опасен, как никто другой, и уже ни перед чем не остановится, даже если его действия приведут к глобальной катастрофе. Посмотрев в наполненные страхом карие глаза девушки, Ричард улыбнулся, и произнёс:

— Я вижу, ты боишься меня. Правильно делаешь. Если подготавливая всё это, я ещё думал, что после этого представления буду использовать тебя в своих личных интересах, то теперь я принял другое решение. Ты умрешь здесь вместе со своим приёмным отцом. Хватит игр с "закрытыми". Сначала надо выяснить отношения друг с другом.

"Адис не твой отец!"

— А что ты будешь делать дальше? — спросила Ева. Надо тянуть время, если мужчина оставит её здесь и уйдет до прилета людей Адиса, она уже никогда не покинет ангар. — Какой у тебя план, Ричард?

— Никакого, — рассмеявшись, закричал Ричард. Алкоголь определенно впитался в его мозг, мешая вести себя адекватно. — Импровизация. Только импровизация, красавица. Я заставлю всех меня уважать и считаться со мной! Твоё похищение прошло без проблем. А всё потому, что я лично занимался его подготовкой и реализацией. Сам. Без чьей-либо помощи. Никто из смертных даже косвенно не участвовал в похищении. Я, отгородившись от любых контактов со смертными, искусственным образом сделал себя нечитаемым! Как тебе такое? Нравится? Именно поэтому твой отец не смог увидеть ничего настораживающего в грядущих событиях. Я сам это придумал! Сам! Пришло бы такое в голову Адису?

Мужчина допил плескавшуюся на дне жидкость и отбросил бутылку в сторону. Он дождался, пока раздастся характерный звук бьющегося стекла и лишь тогда продолжил:

— Я вижу, ты удивлена. Что ж, я расскажу тебе всё по порядку. С того самого момента, когда вы прилетели в Европу, я всегда был рядом. Я замаскировался под одного из твоих бойцов. Как видишь, моя комплекция позволяет мне это, а искусственное лицо не проблема в наше время. Подгадав удобный момент, я заменил его собой в третьем автомобиле сопровождения. Зная конечную точку вашего маршрута, я заранее подготовил ряд дистанционно управляемых ловушек на участке дороги, который кортеж никак не смог бы миновать. Ты думала, что вас атаковал отряд вооруженных боевиков? Нет, это были всего лишь бездушные механизмы, которые приступили к делу, когда мощные генераторы помех лишили вас связи с внешним миром.

— А снайпер? Выстрел из гранатомета? — растерянно спросила Ева.

— Установка прицельного дистанционного огня стреляет из нескольких типов оружия по мишени, используя независимое лазерное наведение, — довольно щурясь, ответил девушке Ричард. — Незапатентованная и не прошедшая предварительных испытаний технология оказалась действенной. Как ты уже поняла, целеуказание обеспечивал я. А потом осталось лишь притвориться умалишенным и выждать удобный момент, чтобы усыпить тебя. Людвиг предупреждал, что уровень твоей боевой подготовки контрастирует с твоей милой внешностью. Поэтому я не рисковал. Не хотел портить твоё личико синяками.

Ричард замолчал и поднялся с пола, отряхнув запачкавшиеся штаны. Он наслаждался своим триумфом. Он наслаждался своим величием. Самоуверенность и гордость подстегивались алкоголем, действие которого на свой организм мужчина практически не ограничивал. А зачем? Хмельное состояние только помогало принимать спонтанные непредсказуемые решения.

— Честно говоря, ты меня чем-то зацепила, — сказал Ричард и нечеткой походкой направился в угол ангара. Откупорив очередную бутылку и отхлебнув из неё, он вернулся к девушке и продолжил. — Твоя красота, твой характер вызывают восхищение. Мне даже жаль, что ты погибнешь. Но ты ж никогда не ответишь взаимностью на мою симпатию? Так зачем тогда оставлять тебя в живых?

Алкоголь затуманил голову Ричарда. Предаваясь размышлениям, мужчина не мог видеть, как дверь в ангар, расположенная за его спиной резко, но на удивление бесшумно, открылась настежь. Зато это всё прекрасно видела Ева.

Наше время, день восьмой,

Западное побережье Европы,

Взгляд со стороны.

"Так ли сильна твоя вера, как ты думаешь?"

Брат Алпаслан шёл по широкой улице провинциального городка. Ему выпала великая честь применить свои умения и способности для благих целей. Не только молитвами и словами, но и делом доказать свою искреннюю верность Единому Богу. Он ждал этого всю сознательную жизнь. Ждал, укрепляя своё тело изнурительными тренировками. Ждал, укрепляя свою душу молитвами. И, безусловно, брат Алпаслан был готов отдать свою жизнь, борясь с неверными.

"Насколько оправдана твоя жертва?"

Утро выдалось прохладным, и с каждой минутой тучи сгущались всё сильнее. Скоро пойдёт дождь. А значит, большее количество людей просто не высунет носа из своих теплых уютных жилищ в непогоду. Это хорошо. Можно будет избежать случайных жертв. Его жизни, посвященной служению Единому Богу, будет достаточно, чтобы уничтожить грешника, который стремится заполнить тьмой души сомневающихся людей.

"Твоя религия требует крови праведников?"

Брат Алпаслан свернул в узкий переулок, расположенный в нескольких метрах от веранды ресторана, на которой за круглым столиком спокойно сидела прислужница Дьявола. Это была молодая девушка. Но у зла нет пола и нет возраста. Подойдя к мусорным бакам, он порылся в одном из них и извлёк грязную спортивную сумку. Проверив её содержимое, он спрятал её на место. Вывоз мусора производится каждый второй вечер, и накануне он первым забросил свои вещи в пустой бак. То есть до завтрашнего вечера его тайник в полной безопасности. Но мужчине не нужно столько времени. Всё закончится сегодня.

"Твой Пророк вправе решать, кто имеет право на жизнь?"

Эта девушка, если находилась в этом городе, каждое утро завтракала в этом ресторане. И сегодня Божья кара снизойдет на неё в её излюбленном месте. Брат Алпаслан выглянул из-за угла переулка и с недоумением увидел, что объект его наблюдений больше не сидит на своём месте. Ушла? Но ведь ей еще не выносили заказ! Торопливо просмотрев улицу в обе стороны, он никого не увидел. Значит, она зашла в здание ресторана. Возможно, непогода спугнула её.

"Твоя религия обман, твой Пророк лжец!"

Брат Алпаслан вышел из переулка и направился к ресторану. Остановившись у двери, он пропустил перед собой полного темнокожего мужчину, и лишь после этого зашел в помещение ресторана. Девушки нигде не было видно. Но не могла ж она испариться. Постояв на пороге пару секунд, Алпаслан вышел и расположился на веранде так, что бы иметь возможность просматривать помещение ресторана.

"Это не твоё решение, оно навязано тебе!"

Прошло не более минуты, прежде чем Алпаслан увидел, как объект его наблюдения двигается по ресторану. Еще несколько секунд, и он увидел, как темнокожий незнакомец окликнул её и у них завязался диалог. В этот момент к столику, за которым сидел Алпаслан, подошла официантка, горя желанием выяснить его гастрономические предпочтения. Но Алпаслан, встав из-за столика, извинился и спешно направился к переулку. Он сделал вид, что его смущает противный моросящий дождь, который ветром забивался под навес веранды. Но, на самом деле, брат Алпаслан узнал всё, что его интересовало: девушка присела за столик к незнакомцу.

"Твоя жизнь — вот главная ценность!"

Сомнения всегда терзают душу праведников, проверяя их веру на прочность. Скинув плащ, брат Алпаслан стал на колени возле мусорных баков и начал читать молитву. Греховные мысли пытались завладеть его сознанием. Дьявол, почувствовав угрозу, с новой силой атаковал мужчину. "Моя вера сильна, — шептал он. — Моя жертва оправдана. Моя религия истина. Я должен отдать свою жизнь во славу учений Единого Бога. Так решил Пророк. И я сам согласился с этим решением". Поднявшись с колен, брат Алпаслан уверенно достал из мусорного бака сумку, извлёк из неё пояс, увешанный взрывчатым веществом, и надел его на себя. Переключив тумблер, он активировал приемное устройство, о чём символизировал загоревшийся светодиод. Накинув испачкавшийся плащ и застегнув его на все пуговицы, он взял в левую руку цилиндрический продолговатый предмет, удобно помещающийся в ладонь. Это было устройство дистанционного управления электродетонатором. Точно такое же устройство он спрятал в правый карман. На всякий случай.

Покидая переулок, брат Алпаслан столкнулся с высоким мужчиной, который был облачен в потёртые джинсы и грязную толстовку с натянутым на голову капюшоном. От него веяло запахом гнили и разложения. От него веяло смертью. Но брат Алпаслан не обратил на это никакого внимания. Он пробежал по улице, распахнул дверь и уверенным шагом подошёл к столику, за которым сидел девушка, на которую объявил охоту его Пророк.

— Ты ничего не попутал, бродяга? — грубо спросил темнокожий мужчина, брезгливо осматривая непрезентабельный вид человека посмевшего сесть с ним за один столик. — Мы не занимаемся благотворительностью. Проваливай.

Но Алпаслан не сдвинулся с места. Он пытался побороть внезапную нерешительность, одолевшую его. Мужчина не мог выдавить из себя ни слова, как и не мог привести в действие взрывное устройство. Что может быть проще, чем нажать кнопку? Но он не мог. Значит, Дьявол вновь испытывает его веру. Нужно держаться! Опустив голову и быстро зашевелив губами, брат Алпаслан начал читать молитву.

— Мне сегодня везёт на умалишенных, — сказала девушка и вернулась к своему завтраку. Но спустя пару секунд она вскинула голову и стала внимательно разглядывать нежданного гостя.

— Что случилось, Кэтрин? — спросил темнокожий мужчина.

— Чёрт возьми, да это же нечитаемый! — воскликнула девушка. Она чувствовала непонятно откуда появившуюся тревогу, которая набирала силу с каждой секундой. — И его поведение мне абсолютно не нравится.

— Действительно "закрытый", — удивлено расширив глаза, подтвердил Норман. — Но в его поведение ничего странного нет: большинство смертных ведут себя примерно также.

— Покайтесь, — внезапно прервал их диалог брат Алпаслан.

— Что? — в один голос переспросили Кэтрин и Норман.

— Покайтесь перед смертью в своих грехах, — повторил брат Алпаслан. Рука, в которой он сжимал цилиндрический предмет, вспотела. Мужчина не мог себя пересилить и нажать на кнопку устройства дистанционного управления электродетонатором. Что-то глубоко внутри ломалось под натиском чужих мыслей.

— Что он несёт? — обратился к своей собеседнице, темнокожий мужчина. Его терпение заканчивалось.

— Я не знаю, — ответила Кэтрин, внимательно всматриваясь в незваного гостя. Она, в отличие от Нормана, умела читать эмоции людей по лицам. И то, что она видела, ей абсолютно не нравилось: фанатичный огонь в его глазах смешивался с внутренней борьбой. Этот человек был крайне опасен. Белки её глаз налились ярко-зелёной краской.

А брат Алпаслан пытался задушить назойливый голос, поселившийся в его голове. Пытался завершить возложенную на него миссию и делом доказать свою искреннюю верность Единому Богу. Ломая свою неуверенность, он перешел к действиям. Но левая рука предательски медленно поднималась из под стола, а большой палец предательски медленно двигался к кнопке детонатора. Все эти неспешные действия не остались незамеченными. Кэтрин молниеносно выбросила вперёд свою руку и схватила мужчину за запястье. Зелёное свечение охватило их двоих.

Брат Алпаслан терял силы. Приспешница Дьявола вытягивала из него жизненную энергию. Сосредоточившись, он отчаянно пытался достучаться до своего Бога и попросить его о помощи. Но Единый Бог молчал.

Норман удивлённо смотрел на происходящее. На то, как лицо его собеседницы на глазах стало терять свою привлекательность, старея и покрываясь глубокими морщинами. На то, как её и без того светлые волосы теряли последние капельки цвета. На то, как напряглись мышцы нечитаемого. На то, как его ладонь раскрылась, и из неё выпал какой-то предмет. На то, как тело "закрытого" обмякло.

— Что это было? — удивлённо воскликнул Норман, хватая упавший на стол продолговатый предмет.

— Нас хотели взорвать, — тяжело дыша, ответила Кэтрин, к которой в одно мгновение вернулась её красота. Лишь тёмные круги под глазами напоминали о произошедшем инциденте.

— Я спрашиваю не про это, — отрицательно покачав головой из стороны в сторону, произнес Норман. — Как, чёрт возьми, ты смогла воздействовать на "закрытого"?

— Это не твоё дело, — зло прошипела Кэтрин. Она, конечно, была раздосадована тем, что Норман стал свидетелем небольшого представления. Но распрощаться со своей драгоценной жизнью, лишь бы сохранить свой маленький секрет, девушка не была готова. Однако в произошедшем событии были и положительные результаты: её опыты и исследования дали свои плоды. В экстремальной ситуации ей удалось подключиться к энергетической сфере нечитаемого. А это прорыв! Это означало, что, при должном старании, не исключена возможность предугадывать любые действия тех, кого называют "закрытыми". Луцим будет доволен.

"Моя вера сильна, — балансирую на границе жизни и смерти, думал брат Алпаслан. — Моя жертва оправдана. Моя религия истина. Я должен отдать свою жизнь во славу учений Единого Бога. Так решил Пророк. И я сам согласился с этим решением". И пока Кэтрин и Норман выясняли отношения, считая, что с "закрытым" покончено, он сделал титаническое усилие и, засунув дрожащую правую руку в карман плаща, нажал на кнопку предусмотрительно приготовленного запасного устройства дистанционного управления электродетонатором.

Наше время, день восьмой,

Юго-запад Еврообъединения,

Взгляд со стороны.

— Никакого движения не наблюдается, — сказал Андрей, рассматривая в бинокль территорию вокруг ангара, из которого приходил сигнал со следящего устройства. — Что у тебя?

— Ты можешь меня не отвлекать? — недовольно пробурчал Зейтун в ответ. — Если ты не в курсе, моя работа требует большей сосредоточенности.

Андрей прикусил нижнюю губу и не стал отвечать на откровенную грубость со стороны напарника. С самого начала операции Зейтун вёл себя высокомерно и пытался доказать, что он главный в их отряде. Что он единственный имеет право принимать решения. Андрей стоически пропускал мимо ушей его высокомерный тон. Пусть развлекается. Тешить своё самолюбие тоже иногда полезно. Сейчас главное освободить Еву, а остальное может подождать. Но забывать оскорбления Андрей не намерен.

"Она жива! Она ждет тебя! Но надо спешить!"

По истечении нескольких минут Зейтун недовольно поморщился. Андрей терпеливо наблюдал за ним и ждал, пока он соизволит поделиться своими мыслями.

— Чего уставился, — продолжил в том же духе мужчина. — Я никого не чувствую в радиусе нескольких километров. Абсолютно никого.

— Довольно странно, — задумчиво произнёс Андрей. Помолчав несколько секунд, он спросил напарника. — А своих соратников, учеников Адиса, ты способен почувствовать на ментальном уровне?

— Ты хочешь сказать, что кто-то из наших вступил в открытое противостояние с Мастером! — взревел Зейтун. — Думай, что говоришь!

— Если мне не изменяет память, несколько часов назад Адис лично признал Людвига отступником, и его палачи уже готовят достойный предателя инструмент, — парировал Андрей. — Если ты не обладаешь такой способностью, просто предупреди меня. У нас нет времени на словесные баталии. Мы делаем общее дело.

— Ты многое себе позволяешь, гладиатор, — прошипел Зейтун, но слова Андрея всё ж подействовали на него. — Если я говорю, что никого не чувствую, это означает никого! В том числе и моих соратников, чтоб им пусто было.

— А твоих людей кто-нибудь из бывших членов Совета может почувствовать? — задал очередной вопрос Андрей.

— Естественно, — подкатив глаза, ответил Зейтун. — Но пока они сидят в автомобиле, который не совершает движений, "глушители" будут укрывать их пеленой невидимости на ментальном уровне. То есть сейчас они невидимы.

— А тебя они могут почувствовать? — не унимался Андрей.

— Не много ли вопросов ты задаешь? — спросил Зейтун, но увидев, что его напарник терпеливо ждет ответа, взял себя в руки и продолжил. — Луцим и Отэктей, вероятнее всего смогли бы. Они обладают широким спектром специфических способностей. Однако ни подтверждения, ни опровержения этого факта не было выявлено. А "побочники" нет.

— Спасибо за предоставленную информацию, — благодарственно склонив голову, сказал Андрей. — Что ты предлагаешь делать дальше?

"Она жива! Но надо спешить!"

Зейтун задумался, а Андрей почувствовал внезапно поселившуюся в душе нервозность. Время стремительно утекает сквозь пальцы, а они бездействуют. Уже около часа Андрей и Зейтун кружат вокруг этого ангара и не совершают никаких решительных действий. А Ева, возможно, страдает! И каждая минута, проведенная в заточении, причиняет ей боль. Но в их отряде решения принимает ученик Адиса, и Андрею, пока что, приходиться потакать его медлительности.

— Сейчас мы возвращаемся к нашему фургону, — произнёс Зейтун. Почему-то ничего другого Андрей и не ожидал. — И уже там спокойно и без спешки готовимся к штурму. Учитывая то, что здание не охраняется снаружи, можно сделать вывод, что все силы противника расположены внутри ангара. Боевого столкновения нам не избежать, поэтому мы должны действовать слаженно и чётко.

"Надо спешить!"

— Хороший план, — соврал Андрей. — Ничего лучше мы не придумаем.

Зейтун чувствовал себя победителем: дерзкий гладиатор, унизивший Мартина, Людвига и Нормана, подчинялся ему, как раб. Мужчина, упиваясь своим превосходством, неосмотрительно повернулся к напарнику спиной и пошёл в направлении фургона, добраться до которого можно было, преодолев три-четыре километра по лесополосе. Андрей не преминул воспользоваться удобным случаем и без промедления ударил ученика Адиса прикладом штурмовой винтовки в основание черепа. Этого момента он ждал с самого начала операции. Зейтун, не ожидавший такой подлости, упал на землю, и Андрей нанес еще один сильный удар в область виска. Но уже ногой. Ничего, оклемается. А тратить время на его игры в полководца не было никакого желания. Быстро связав руки и ноги своего напарника, мужчина еще раз осмотрел в бинокль местность вокруг ангара.

"Можешь идти!"

Ангар стоял на искусственно вырубленной просторной площади посреди густой лесополосы. Передвигаться по просматриваемой со всех сторон местности было чревато последствиями. Но выбора не было, и Андрей быстро побежал к цели. Через несколько минут он оказался возле ангара и, прижавшись к стене, часто задышал. Ни выстрелов, ни криков Андрей не слышал. Если кто-то и скрывался в лесополосе, то его не заметили. Дышать было тяжело. Последствия полученных на Великой Арене увечий до сих пор сказывались на его физической форме. Но с этим можно справиться, главное освободить Еву.

В ангар вели три двери. По крайней мере, с их позиции наблюдения было видно только три двери. Через одну из них Андрей и намеревался попасть внутрь. Недолго думая, он подошел к ближайшей из них. Услышав звук бьющегося стекла, мужчина приложил ухо к замочной скважине. Чей-то голос глухим эхом разносился по просторному помещению. Только один мужской голос. Это давало определенные надежды. Андрей аккуратно потянул на себя дверь, но она оказалась запертой.

"Не заходи!"

Перебежав от одной двери к другой, Андрей потянулся к ручке, но тут же передумал. Что-то внутри кричало об опасности. Доверять своему предчувствию мужчина никогда не стеснялся, и это не редко спасало его жизнь на песках арены. Ничего не оставалась, как спешно перемещаться к самой дальней двери. Оказавшись возле последнего входа в ангар, Андрей прислушался к происходящему в ангаре. Там царила тишина. Андрей прислушался к внутреннему голосу. Внутренний голос молчал.

"Пора" — пронеслось в голове, когда мужской голос в ангаре вновь зазвучал. Андрей, удобнее перехватив штурмовую винтовку, резко открыл дверь и ворвался в помещение. Он даже не задумывался, какое количество противников может поджидать его за дверью. А зачем? Размышления могли вызвать неуверенность. Неуверенность могла вызвать страх. А страх мог сковать разум и тело. Андрей рассчитывал лишь на эффект неожиданности.

Оказавшись внутри ангара, мужчина быстро осмотрел всю окружающую обстановку. Но никого, кроме обнаженной Евы, которая была привязана к стулу, и незнакомца, стоящего к нему спиной, Андрей не увидел. "Повезло" — подумал мужчина. Вскинув штурмовую винтовку, он нажал на спусковой крючок. Похититель, почувствовав неладное, начал разворачиваться. Но все его действия были бесполезны. Кусочки свинца летели вперёд в надежде впиться в человеческую плоть и искупаться в теплой крови. И они добились своего.

"Стреляй в голову!"

Андрей, не задумываясь, сорвался с места, и, сократив дистанцию, несколько раз выстрелил в голову пытающемуся подняться с пола мужчине. Странная густая кровь, неестественного желтого цвета, брызнула во все стороны. Только после того, как Андрей окинул внимательным взглядом помещение ангара и убедился в том, что больше здесь никого нет, он позволил себе расслабиться. Отбросив штурмовую винтовку в сторону, мужчина подбежал к Еве. Они не могли знать, что в этот момент колоссальный выброс энергии, произошедший после смерти Ричард, искал свою цель. Ломая кропотливо выстроенные Адисом барьеры, поток энергии выжег сознание Зейтуна, который даже не успел прийти в себя. Ученику Адиса не посчастливилось оказаться в непосредственной близости от места убийства.

— Я знала, что ты придешь за мной, — облегченно вздыхая, произнесла Ева.

— А я даже не надеялся, что всё пройдет так легко, — улыбаясь, ответил ей Андрей. — Мне на песках арены не всегда так легко давались победы.

Мужчина начал развязывать верёвки, туго сдавливающие руки и ноги его женщины. Он не мог видеть, как за его спиной появился маленький черный вихрь, медленно увеличивающийся в диаметре. Зато это всё прекрасно видела Ева.

Наше время, день восьмой,

Государство Восточной Европы,

Взгляд со стороны.

— Странное место выбрал твой знакомый для встречи, — критически осматривая внешний вид заброшенного здания, сказала Элизабет. — Я себя чувствую неуютно.

— А ты думала, что поддельные документы нам будут выдавать на главной городской площади под всеобщее ликование и овации? — спросил свою спутницу Беркант.

— Я так не думала, — недовольно ответила Элизабет, не оценив его шутки. — Но мне тревожно, и я ничего не могу поделать с этим.

Беркант чувствовал её напряжение. С самого утра девушка пыталась отговорить мужчину от предстоящей встречи. Но они и так уже слишком долго в этом городе. Больше тянуть нельзя. После продолжительных жарких споров, Элизабет всё-таки смирилась с тем, что Беркант в любом случае поедет к своему знакомому. А Берканту, в свою очередь, пришлось смириться с тем, что девушка будет сопровождать его. Она категорически отказалась отпускать мужчину одного.

Чтобы хоть как-то отвлечь Элизабет от дурных мыслей, навеянных мрачным местом, Беркант подошёл к ней и обнял за плечи. Посмотрев в её зелёные глаз, он как можно увереннее произнёс:

— Всё будет хорошо. Поверь мне. Уже завтра утром ты будешь лежать на теплом песке, и нежиться под ласковыми лучами солнца.

Элизабет недоверчиво покачала головой и, вырвавшись из объятий своего мужчины, молча пошла к разрушенному забору, ограждающему здание заброшенного завода. У неё было другое мнение на этот счет. "Таинственный человек" не зря предупреждал об опасности этой встречи.

Беркант покачал головой и пошёл следом за девушкой. Догнав Элизабет, он взял её за локоть и попросил не спешить. Необходимо было удостовериться в безопасности встречи и проверить все контрольные знаки, которые знакомый Берканта по предварительной договоренности должен был оставить в том случае, если при подготовке встречи не было эксцессов. Осмотрев прилегающую к заводу территорию, Беркант повел Элизабет к двери, помеченной белым крестом. Именно через эту дверь они и вошли в заброшенное здание. Невысокий мужчина с кучерявыми русыми волосами уже ждал их у входа.

— Мы заблудились, — осторожно сказал Беркант, бегло осматривая помещение. Ничего подозрительного он не заметил. — Как нам выйти к дороге, ведущей в город?

— Вы уже стоите на дороге в город, — ответил мужчина.

— День обещает быть солнечным, — произнёс Беркант.

— Да, дождя не предвидится, — согласился мужчина.

— Здравствуй, Иржи, — с облегчение в голосе произнёс Беркант, когда все формальности были соблюдены. Теперь можно расслабиться. Тревога Элизабет была безосновательна.

— Здравствуйте, мистер Смит, — ответил на приветствие мужчина, голосом, не выражающим никаких эмоций. Развернувшись, он проследовал к куче строительного мусора, расположенного в нескольких метрах от них, и достал оттуда средних размеров кейс. Вернувшись к своим собеседникам, он продолжил. — Здесь всё, как мы и договаривались.

— Спасибо тебе, Иржи, — сказал Беркант, принимая из рук мужчины кейс. — Как будет возможность, я тебя обязательно отблагодарю.

— Вы и так в своё время сделали для меня слишком много, — ответил Иржи.

"Берегись!"

В этот момент раздался выстрел, и русоволосый мужчина упал на грязный пол. Беркант в одно мгновение прикрыл собой Элизабет, повернувшись на выстрел. Он увидел, как к ним приближались двое мужчин. Один из них держал в вытянутой руке пистолет и подталкивал в спину другого, чьи руки были связаны за спиной. Беркант узнал обоих. Ученики Адиса. Рыжеволосый Людвиг и их старый знакомый голубоглазый блондин Мартин.

— Всё будет хорошо, говоришь? — прошипела в ухо своему спутнику Элизабет. Но Берканта нельзя было винить. Он не мог знать, что Ричард посоветует Людвигу обратиться к Иржи за информацией о происходящем в городе. Не мог знать и того, что ученик Адис грубо завладеет разумом Иржи, который в здравом уме никогда не предал бы Берканта.

— Так, так, так, — не позволил развиться их диалогу Людвиг. — Это и есть та знаменитая парочка "закрытых", которая обставила тебя как юнца?

— Да, — недовольно сопя, ответил Мартин.

— Что ж, тогда присаживайся и учись, как надо исполнять приказы Мастера, — гадко улыбаясь, сказал Людвиг. — Может, хоть перед смертью ты станешь умнее.

— Не восхваляй себя, Людвиг, — сквозь зубы прорычал Мартин. — Если бы не помощь Ричарда, к которому ты обратился, предавая принципы Мастера, то тебе никогда не удалось бы найти ни этих людей, ни меня. Мастер обязательно узнает о твоей связи с Экономистом.

— За тебя говорит зависть! — выкрикнул рыжеволосый мужчина, не отводя глаз от пары "закрытых". — А кто расскажет Мастеру про мою небольшую интригу? Ты? Не смеши меня! Я и тебе-то рассказал, только потому, что ты проживешь не дольше, чем они. А Адис с легкость поверит в то, что тебя убили "закрытые", которых я убил, пытаясь спасти твою никчемную жизнь. Как тебе такая легенда?

Мартин проглотил оскорбления и присел на пол. Людвиг прав. Мастер даже не будет проводить расследование, ведь нечитаемым несколько раз почти удалось отправить Мартина на тот свет. Только чудо может спасти мужчину от смерти. А Людвиг, упиваясь своим превосходством, продолжил свою речь и обратился к Элизабет и Берканту:

— А теперь ваша очередь. В ваших интересах добровольно рассказать мне, кто вы такие и какие цели преследуете. Поверьте, что ваше молчание сыграет с вами злую шутку. Кто первым желает вступить со мной в диалог?

Но ответа не последовало. Беркант спешно перебирал в голове все возможные варианты выхода из сложившейся ситуации. И ни один из них не давал надежду на спасение: Людвиг очень разумно выбрал дистанцию достаточную для уверенной стрельбы, но недостаточную для активных действий со стороны заложников. А Элизабет, в свою очередь, пыталась достучаться до своего таинственного помощника. Она была уверена, что он обязательно поможет. Но пока от него не поступило не единого совета.

— Молчим, — поморщившись, сказал Людвиг через несколько секунд тишины, после чего обратился к Элизабет. — Пообщаемся тогда с тобой отдельно. Но чтобы нам никто не мешал, свяжи своего спутника и посади рядом с этим неудачником.

"Разозли его!"

Рыжеволосый мужчина бросил в их сторону веревку, и, жестом показав, чтобы Беркант развернулся, стал наблюдать, добросовестно ли Элизабет вяжет руки своему спутнику. Удовлетворившись результатом, Людвиг дождался, пока девушка посадит связанного мужчину рядом с Мартином и подозвал её к себе. Элизабет остановилась между ним и двумя мужчинами, что позволило Людвигу контролировать всех действующих лиц этого представления.

— Что ж, теперь мы можем пообщаться. Кто ты такая?

— Меня зовут Элизабет, — ответила девушка.

— Очень хорошо, — довольно улыбнувшись, сказал Людвиг. — На кого ты работаешь? Какие цели вы преследуете?

— На данный момент я нигде не работаю, — сказала девушка. — Меня, наверное, уже уволили в связи с моим сомнительным душевным здоровьем. А сюда я приехала с одной целью: посмотреть на старинные дома и вымощенные камнем неширокие улочки.

— Ты издеваешься? — Людвиг вплотную подошёл к Элизабет и приставил к её подбородку пистолет. Ярость наполняла его. — Ты издеваешься надо мной?

Но Элизабет не ответила рыжеволосому мужчине. Отрешенно рассматривая здание завода, девушка увидела, как в дальнем углу завертелся черный вихрь, который лучился тьмой. Ужас овладел всем сознанием Элизабет. Снова этот проклятый вихрь! Девушке захотелось кричать, но она не могла открыть рта. Людвиг увидел, что девушка испугана, и громко рассмеялся:

— Теперь тебе страшно! Ты же думала, что я шучу. А я не шучу. Отвечай на мои вопросы!

"Соберись! Не поддавайся страхам!"

Увидев, как в вихрь прыгнул высокий человек, Элизабет почувствовала подступающую к горлу тошноту. В голове у неё зашумело. Она ощутила слабость в ногах. Паника охватывала её, не позволяя таинственному помощнику достучаться до её сознания.

— Ты чего молчишь, тварь! — взревел Людвиг и наотмашь ударил Элизабет по лицу. Девушка полетела на грязный пол к куче строительного мусора.

— Не смей её трогать, ублюдок! — крикнул Беркант, резко вскочив со своего места. Но дуло пистолета уже смотрело в его сторону.

— Даже не думай шевелиться, ничтожество! — сделав три шага навстречу Берканту, прокричал рыжеволосый мужчина. — Если не хочешь получить пулю в лоб раньше времени. Я развлекаюсь с твоей подружкой. Имей терпение, и я обязательно займусь тобой. Видишь, как она боится меня? Скоро и ты будешь ползать у меня в ногах! Вы все будете ползать у меня в ногах. Вы все будете молить о пощаде!

"Стекло!"

Людвиг чувствовал себя хозяином положения и потерял бдительность. Он забыл, что имеет дело с нечитаемыми, чьи эмоции и намерения ему не подвластны. Мужчина даже не мог предположить, что своей пощечиной он привёл Элизабет в чувства. Страх покинул девушку. Она воспользовалась тем, что Людвиг занят общением с её спутником, и, схватив острый кусок стекла, быстро поднялась с пола, подбежала к кричащему Людвигу и вогнала стекло в его шею. От неожиданности, мужчина выронил пистолет и схватился обеими руками за осколок стекла, пытаясь его извлечь.

"Стреляй в голову" — пронеслось в голове у Элизабет.

— Стреляй в голову, — в один голос закричал Беркант и Мартин.

Но Элизабет и сама, без чьих либо подсказок, резво подняла пистолет и направила его на своего обидчика. Мгновение. Выстрел. И Людвиг упал на грязный пол заброшенного завода, так и не успев достать осколок стекла из своей шеи.

— Что вы будете делать дальше? — спросил Мартин, дождавшись, когда Элизабет развяжет руки Берканту. Смерть предателя Людвига порадовала мужчину. Но говорить, что положение Мартина улучшилось, было бы ошибочным. Он до сих пор сидел со связанными руками в компании негативно настроенных людей.

— Логичней было бы убить тебя, — ответил Беркант, забирая пистолет из рук Элизабет. — Но за тебя будут мстить, и нам снова придется скрываться и жить в страхе. А я устал бегать. Я хочу покоя. Расскажи, что вам от нас надо?

— Мне нужна информация о смерти Рональда Понтона, — ответил Мартин. — Твоя спутница должна была с ним встретиться. И еще я хочу знать, кто вы такие и на кого работаете.

— Моя женщина — простая журналистка, которая оказалась не в то время и не в том месте, — сказал Беркант, обнимая Элизабет. — Её, по одному Богу известной причине, упекли в психиатрическую лечебницу. Мне ничего не оставалось, как организовать похищение и бежать вместе с ней из страны. Моё государство отказалась помочь мне, и я решил действовать самостоятельно. Поэтому я уже ни на кого не работаю. Я преступник для своих бывших коллег. А что касается Рональда...

— Позволь я расскажу, — мягко перебила Берканта Элизабет. Таинственный помощник советовал повесить убийство на только что погибшего мужчину. — Рональда убил вот этот рыжеволосый мужчина. Я стала случайной свидетельницей этого преступления. Но офицер полиции, по случайному стечению обстоятельств оказавшийся поблизости, в упор не видел лежащего тела и отправил меня в психиатрическую лечебницу.

Их история была шита белыми нитками. Но Мартин поверил. Он потратил много времени, чтобы расследовать это убийство. Мартин искал связь загадочных "закрытых" с членами Совета. А они оказались одиночками. Мужчина просто пытался защитить свою женщину. Мартин искал убийцу в стане врагов. А он оказался среди учеников Адиса. Внимательно посмотрев в глаза Берканту, Мартин повторил свой ранее высказанный вопрос:

— Так что вы будете делать дальше?

— Я так подозреваю, что ты имеешь вышестоящего руководителя и должен сообщить о результатах операции, — ответил Беркант, делая вид, что ничего не знает про членов Совета. — В связи с этим у меня есть предложение. Я оставлю тебя в живых, если ты оставишь нас в покое. А своему начальству доложишь, всё, что мы тебе сообщили, за исключением одной маленькой детали. Говорить, что мы остались в живых не стоит. Ты согласен?

Мартин задумался. Игры с нечитаемыми ему порядком надоели. Он трижды за последние дни стоял на краю гибели. И продолжать бегать за парочкой "закрытых", когда возле Мастера идёт война за влияние, было бы глупо. Пора возвращаться домой. Информацию он добыл? Добыл. Значит, он выполнил своё задание. А журналистка и её спутник пусть отправляются на все четыре стороны.

Мартин утвердительно кивнул.

Наше время, день восьмой,

Юго-запад Еврообъединения,

Взгляд со стороны.

Черный вихрь, излучающий запах тлена и разрывающий пространство был загадочным творением жрецов клана Смерти. И только высшим иерархам был подвластен такой способ перемещения. Ева видела фотографии всех бывших членов Совета и без труда узнала в высоком мужчине, одетом в грязные джинсы и потёртую толстовку, самого таинственного человека на планете, которого зовут Отэктей.

— У нас гости, — чувствуя, как страх проникает в неё, прошептала девушка.

Но Андрей уже и сам почувствовал специфический запах и резко развернулся. Сделав два шага на встречу появившемуся из ниоткуда мужчине, Андрей вскинул штурмовую винтовку и нажал на курок. Но вырвавшиеся на свободу пули с громким звоном ударились об стену ангара. А Андрей почувствовал чью-то сильную руку на плече и обжигающую холодом сталь у своего горла. Еще мгновение назад он видел перед собой человека, а теперь человек стоит у него за спиной. Невероятная скорость.

— Брось оружие на пол, — прошептал нежданный гость Андрею на ухо.

Мужчине ничего не оставалось, как подчиниться и отбросить штурмовую винтовку в сторону. После чего холодная сталь отодвинулась от его горла, и Андрей почувствовал легкий толчок в спину. Пытаясь не совершать резких движений, мужчина развернулся и увидел, что Отэктей перерезает веревки, сковывающие её конечности, своим массивным ножом. Завершив это действие, он поднялся и снял свою толстовку. Протянув её Еве, он произнёс:

— Это хоть как-то оградит тебя от холода.

Ева благодарственно кивнула, чувствуя, что страх не покидает её сознание, как бы она не старалась его побороть. Осторожно приняв подарок, она незамедлительно надела его на себя. Учитывая гигантский рост Отэктея, толстовка на теле девушки заканчивалась чуть выше колен.

Отэктей тем временем подошёл к лежащему в луже крови Ричарду и, встав перед ним на колени, затянул заунывную песню. Его жёлтое морщинистое лицо не выражало никаких эмоций. Андрей тем временем осторожно подошёл к Еве и крепко обнял её. Он внимательно наблюдал за происходящим, но намерения Отэктея оставались для него загадкой. Вступать с этим черноволосым гигантом в схватку не было никакого желания. И смысла. Оставалось только одно: надеяться, что Отэктей, после импровизированной панихиды, не причинит вреда ни Андрею, ни Еве.

— Подойди ко мне, дочь Живущего Смертью, — внезапно произнёс Отэктей и продолжил петь.

Девушка переглянулась с Андреем и, высвободившись из его объятий, неуверенно пошла к стоящему на коленях мужчине. Остановившись в полуметре, она застыла, не смея шевелиться. Мрачный мужчина был олицетворением Смерти. Непредсказуемым, загадочным, окутанный лёгким флёром сумасшествия и отрешенности олицетворением Смерти.

Закончив свою песню, Отэктей начал водить над телом Ричарда своим ножом. Когда мужчина пронёс своё оружие над левым карманом брюк, нож начал сочиться черным невесомым дымом, который потянулся к телу Ричарда. Отэктей удовлетворённо хмыкнул и поднялся с колен.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал черноволосый мужчина, обращаясь к Еве. — Ты должна достать из этого кармана артефакт, к которому я не могу прикасаться, и положить его в мешочек, спрятанный в твоём новом облачении.

Ева торопливо стала проверять карманы толстовки. В одном из них она обнаружила что-то мягкое. Это оказался черный бархатный чехол на завязках, украшенный непонятными золотистыми символами. Неспешно подойдя к изуродованному телу Ричарда, она присела и осторожно засунула руку в карман, на который указывал Отэктей. Нащупав крупный круглый предмет, она извлекла его. Удивлённым взглядом она осмотрела огромную светящуюся желтоватым светом монету. Через несколько секунд, почувствовав неприятное жжение, проникающее в её ладонь, Ева спешно опустила монету в чехол и, завязав его, протянула Отэктею. Мужчина благодарственно склонил голову и, приняв из её рук чехол, привязал его к своему поясу.

— За свою помощь, дочь Живущего Ненавистью, ты можешь попросить меня об ответной услуге, — сказал Отэктей.

Ева посмотрела на Отэктея. Потом посмотрела на Андрея. Что же можно попросить у Слуги Смерти? В этот момент только один вопрос мучил девушку. Раньше она никогда не задумывалась об этом, но общение с Ричардом возродило вытравленные за годы жизни в особняке Адиса воспоминания.

— Мой настоящий отец, — неуверенно произнесла она. — Кто он? И мать? Я хочу знать про них.

— Я не могу ответить на твой вопрос, — ответил Отэктей. — Ведь Живущий Ненавистью не оставляет в живых даже воспоминания, которые могли бы навредить его планам.

— То есть Адис убил мою семью? — спросила Ева, чувствуя, как в её душе разгорается пожар. Ей с трудом удавалось сдерживать рвущиеся наружу слёзы.

— Я только предположил это, — снисходительно улыбаясь, ответил Отэктей. — Нет никого, кому были бы подвластны все знания нашего мира. Выводы делать тебе одной. Проси что-нибудь другое.

— Мне в ногу вживили следящее устройство, — произнесла девушка. — С этим можно что-нибудь сделать? Не лишив меня способности ходить, конечно.

— Подойди и крепко обними свою женщину, — сказал Отэктей Андрею и, дождавшись пока тот выполнит его указания, начал водить своим ножом возле шрама на ноге девушки.

Долгое время ничего не происходило, и Ева стала сомневаться в успехе затеи. Но Отэктей вогнал свой нож в то место, где предположительно находилось следящее устройство. Резкая боль, пронзившая ногу девушки, заставила её крепко вцепиться в Андрея. Крик, вырвался из её горла. Но спустя считанные мгновения боль сошла на нет. Ногу сковал холод, и девушка присела на пол, чувствуя усталость.

— Мы в расчете, — сказал Отэктей и провёл рукой в воздухе, раскрывая перед собой чёрный вихрь. Не говоря ни слова, он шагнул в вихрь, который сомкнулся за его спиной, обдав Еву и Андрея запахом гниения и разложения.

— Ты в порядке? — спросил Андрей, присаживаясь рядом.

— Вроде, — неуверенно ответила Ева, рассматривая черный шрам, оставленный Слугой Смерти на её ноге.

— На радаре тебя нет, — сказал Андрей, достав карманный персональный компьютер.

— Это хорошо, — улыбнувшись, согласилась Ева, внезапная усталость покидала её тело.

— И что дальше?

— Я хочу убежать, Андрей, — сказала девушка, с надеждой смотря в глаза мужчины. — Убежать от своей прошлой жизни. Спрятаться там, где не будет ни членов Совета, ни их учеников. Там, где мы будем свободны.

— Но твой отец будет искать нас! — сказал Андрей, покачав головой.

— Прошу, не называй его так, — скривив губы, ответила Ева. — Я ненавижу этого человека. Ричарда заложил в этом ангаре десятки килограмм взрывчатки, управляемые датчиками движения. Мы можем активировать их, пульт у него в кармане. Мы инсценируем свою смерть. Я хочу быть свободной. Пусть не долго, но быть свободной.

— Что ж, наёмники твоего отца ожидают руководства к действию в фургоне, — сказал Андрей. — Я свяжусь с ними и сообщу, что я нашел тебя мёртвой в ангаре и мне необходимо подкрепление. То, что сигнал со следящего устройства пропал, они уже увидели. Люди Адиса инициируют взрыв, ворвавшись в ангар.

— Тогда нам пора уходить из этого места, — сказала Ева.

Наше время, день первый,

Американский горный массив,

Взгляд со стороны.

Природа творила шедевр. Сталкивая свет и тьму, небо и океан, природа рисовала все новые и новые штрихи эпической нескончаемой битвы. Но Отэктей, выйдя из черного вихря, не обращал никакого внимания на происходящее вокруг. Он, покачиваясь из стороны в сторону, направился к темной пещере, расположенной на вершине горы. Оказавшись под сводами каменной комнаты, мужчина осторожно снял с пояса черный бархатный чехол на завязках, украшенный золотистыми символами. Отэктей осторожно вытряхнул на каменный постамент огромную светящуюся желтоватым светом монету. Монету, которая составила компанию платиновому перу, испускающему ровный белый свет. Артефакт сосредоточения силы Ричарда составил компанию артефакту Войцеха, который пролежал долгие столетия в одиночестве.

Отэктей знал, что смерть Ричарда не осталась незамеченной. Колоссальный выброс энергии пронзил основы мироздания, заставляя каждого из бывших членов Совета почувствовать недомогание. Отэктей сам из последних сил стоял на ногах. Более того, именно несколько минут назад, за мгновения до гибели Ричарда, Луцим почувствовал обрыв ментальной связи со своей ученицей. А Адис, не пройдет и пяти минут после энергетической атаки, узнает, что лишился еще двоих учеников. Маятник был запущен еще столетия назад. И сегодня ураган событий затянул каждого самопровозглашенного властителя мира в свой эпицентр. Затянул и начинал перетирать их в пыль. Ураган событий, который никто уже не в силах остановить. Никто.

Самый непредсказуемый и таинственный член ушедшего в небытиё объединения, именуемого Советом, бросил мимолетный взгляд на два светящихся в темноте артефакта, которые лежали на постаменте, и, будучи не в силах продолжать борьбу с последствиями энергетического выброса, потерял сознание.

ЭПИЛОГ

Наше время, день восьмой,

Местоположение неизвестно,

Взгляд со стороны.

Морфей открыл глаза. Неприятная ноющая боль в желудке напомнила о чувстве голода. Сухая горечь во рту требовала глотка воды. А мышцы ног, рук и спины гудели, возмущенные долгим бездействием. Потерев рукой колючий подбородок, мужчина поморщился и спешно окинул взглядом стол, стоящий перед ним. Кроме пустого стакана, листов, исполосованных ровным красивым почерком, и маленького светильника он ничего не обнаружил. Собственная непредусмотрительность вызвала разочарование и злость. Но мужчина быстро поборол эмоциональный взрыв и с трудом поднялся с мягкого кресла.

Покачиваясь, мужчина направился к выходной двери. Поворошив ногой гору мусора возле выхода, он не обнаружил ничего, кроме битого стекла и смятых пачек сигарет. Организм тут же отозвался непреодолимым желанием вдохнуть порцию горьковатого дыма и пропустить по пищеводу горькой обжигающей жидкости. И бороться с этим желанием у мужчины не осталось никакого желания. Он делал всё, что было в его силах. И этого оказалось недостаточно. Серьезное испытание пока еще не закончилось победой. Многие, за кого он чувствовал Ответственность, погибли. Но в любой жестокой игре приходиться жертвовать кем-то. Главное, что Морфей пока еще не проиграл. Игра обязательно продолжиться. Очень скоро. Когда он выкурит пару-тройку сигарет и утолит чувство голода игра обязательно продолжиться.