Такой поворот событий Асю немного удивил. Бишоп. Он где-то недавно слышала эту фамилию. Ну да, конечно. На работы этого человека ссылался один из бософетишистов, Борис. Но, так или иначе, перед ней стоял весьма представительный человек, никак не похожий на бомжеватого Мюнстера.
— Я же вроде еще нигде не публиковалась... Вы от моего научного руководителя узнали, да? От Юрия Данилова? Ну что ж, давайте побеседуем. Хотите кофе, он вкусный, от конференции со шведами остался.
— Благодарю. Надеюсь, что не отвлекаю вас от работы значительной важности.
Ася открыла перед гостем дверь в соседнее помещение. Там, вокруг небольшого столика разместились уютные диванчики, заваленные, правда, пачками анкет. Внимание исследователя привлек перекидной настенный календарь формата А2 с картиной, нарисованной талантливым художником-авангардистом, а может быть, просто душевнобольным.
— Проходите сюда, пожалуйста.
Ася поспешно убрала с диванов увесистые стопки анкет формата А4, стряхнула крошки со стола.
— Простите, здесь немножко неубрано, обычно мы используем эту комнату для интервью, но тут у ребят запара с мониторингом, они анкет натащили, все никак не разгребутся. Сейчас я кофе сделаю, подождите немножко.
Французскому исследователю одного мимолетного взгляда на анкеты было достаточно чтобы понять — составлены грамотно. Конечно, есть над чем поработать, но для студентов уровень неплох. Присев на диван, Бишоп временем извлек свой MacBook Pro и стал просматривать на нем какие-то документы. Вид дорогого и высококлассного ноутбука прибавил Бишопу веса в глазах Аси — девушка ценила хорошую технику, но только в руках тех, то умеет ей пользоваться. Сразу видно, признанный ученый.
Француз тем временем оторвался от экрана и обратился к севшей напротив студентке, откручивающей крышку стеклянной банки. В маленькой комнатке сразу запахло кофе.
— Давайте к делу. Скажите, как вы пришли к изучению темы девиаций эротических?
Ася улыбнулась, включила электрочайник, высыпала на блюдце печенье.
— Так это же интересно. Секс — это всегда интересно, хоть и не принято о таком вслух говорить... Однажды я наткнулась в сети на сайты, посвященные босоногой эротике. Формально они были посвящены хождению босиком, но там и слепому было ясно, что сайты эротические, и еще я вспомнила один случай. Когда я была маленькой, я проходила осмотр перед лагерем, и у меня нашли плоскостопие. Врач сказал мне много ходить босиком, очень много, в городе, всегда, везде, а мама обозвала его фетишистом. Тогда я не поняла, а сейчас...
Рассказ девушки прервал щелчок закипевшего чайника. Бишоп сделал знак, что подождет, пока Ася нальет кофе.
— Вам сахару сколько? Ну вот, геев все изучают, это неинтересно, вот мне и захотелось чего-то посложней.
— Благодарю, мне без сахара, — Бишоп поднес кружку горячего ароматного напитка к губам и с наслаждением отпил. Выдержав паузу, он вновь обратился к девушке:
— Анастасия, вы подметили момент значительной важности. Люди, для которых ноги голые имеют смысл эротический, чаще всего пытаются предстать в образе любителей ходить без обуви. Как вы думаете, зачем?
— Ну так им кажется приличней — можно объяснить это здоровым образом жизни или субкультурой.
— И тут вы попали в точку. Такие люди считают этот интерес неприличным. На этом месте встает вопрос значимости максимальной — почему. Каким образом в человеке рождается и трансформируется этот интерес? Что является кнопкой секретной, запускающей процесс трансформации пристрастий эротических?
Бишоп говорил мягко и деликатно, в то же самое время своим взглядом он как будто просвечивал собеседницу насквозь. Ася вспомнила какой-то фантастический фильм, где у одного из героев был глаз-сканер. Этому Бишопу бы очень подошла такая роль.
— Я еще не знаю. Я провела уже контент-анализ одного форума и несколько глубинных интервью по аське и скайпу, с иногородними, и до сих пор ломаю голову. Довольно невинное влечение, а они боятся осуждения, как будто сожительствуют с трупами, как минимум.
Профессор на мгновенье опустил глаза на экран своего переносного компьютера.
— Эта боязнь быть раскрытыми присуща всем обладателям рассматриваемого нами пристрастия эротического? Можно ли с вашей точки зрения говорить о какой-либо закономерности?
— Я бы сказала, социальный портрет любителя босоногой эротики — мужчина за 30, с несложившейся личной жизнью, а иногда и карьерой. Это моя гипотеза. Может, просто таким ничего не остается, как писать в сети. Да, у меня было два интервью с вполне успешными людьми, 23 и 38 лет. Вот они нисколько не стеснялись своего интереса, хотя 38-летний сообщил, что по молодости страшно стеснялся своего влечения к грязным пяткам, и это здорово портило ему жизнь. Сейчас он счастливо женат, его супруга с пониманием относится к его увлечению, и они вместе часто гуляют босиком, да еще и ребенка на это дело подсадили. Ну, в смысле, на босохождение, не на фут-фетиш.
— Очень любопытно. Можно, я подброшу вам гипотезу?
Бишоп снова выдержал паузу, отпивая кофе и в тоже время внимательно наблюдая за своей собеседницей, которую разговор интересовал все больше и больше.
— Конечно! — Ася поерзала на диване.
— Среди людей со склонностью придавать босоногости смысл эротический есть те, кто никак себя не проявляет для окружающих. Более того, таких значительное большинство.
— Вполне может быть, но как же тогда их вычислить?
— Над решением этого сложного вопроса я работаю уже несколько лет. Научиться выявлять эротические склонности человека — значит понимать значительное количество его поступков, мыслей, идей.
— А как давно вы этим занимаетесь? Я вспомнила, про вас один психолог-фетишист говорил... я думала, он врет. Оказывается, он более правдив.
— Я знаю, о ком вы ведете речь. Смею вас уверить, что не имею ничего общего с этим мифом сетевым. Сам я занимаюсь подобными исследованиями уже около 10 лет.
— О господи, то есть он придумал имя, не зная о вас? Вот это совпадение!
Француз слегка улыбнулся.
— Скажите, не удавалось ли вам, может быть, благодаря случаю, может благодаря вашей внимательности, найти в Твери скрывающихся поклонников эротики босоногой?
— Ну, видимо, тверские поклонники босых девушек шифруются лучше, чем сетевые. В Инете достаточно заявить, что обожаешь ходить босиком и выложить пару-тройку фоток, и все, вот тебе респонденты. А в реальной жизни... Я по городу хожу-хожу босиком, хоть бы кто прицепился. Обычно подходят знакомиться, но быстро понятно, что для них босиком — просто способ завязать разговор. Ну, почти то же самое, как если бы я была в карнавальном костюме или с необычным цветом волос. А сейчас я встретила открытых. Ну, вернее, они себя фут-фетишистами не называют, но на босые пятки очень падки. И еще в Москве тоже есть, но там пока я интервью не брала, не могу пока сказать точно, фетишисты ли они, а в Твери с ними почти что глухо.
— Кто-то из барефутеров запомнился вам больше других? Или, может быть, вы замечали у них другие сексуальные девиации? Ведь эротизировать можно не только ноги босые. Случалось ли вам, например, сталкиваться с такой девиацией, как ворофилия?
— Ворофилии? Это когда возбуждаются от того, что девушка что-нибудь украла?
Профессор улыбнулся наивному вопросу девушки. В этот момент у него в кармане зазвонил коммуникатор. Сбросив вызов, он вновь обратился к Асе.
— Простите, не всегда есть возможность выключать телефон мобильный. Итак, ворофилия — это фантазия эротическая быть съеденным, как правило, живьем и целиком. На мировом пространстве можно найти множество таких людей, но в вашей стране они только начинают себя как-то проявлять. Взгляните, — профессор повернул ноутбук лицом к Асе.
Девушка увидела англоязычный сайт, наполненный галереями, имеющими эротическую привлекательность для ворофилов. Слово какое смешное. Однако увидев его написание латиницей, Ася сообразила, что оно, должно быть, происходит от латинского "vorare" — "пожирать"
— Ну, мне никто еще не высказывал пожелания, чтобы я его съела. А вот копрофилия у одного точно есть. И еще БДСМ встречается у некоторых.
— О, это встречается часто. Однако у меня есть информация, что в Тверской области обосновался человек весьма значительных сексуальных девиаций. Его привлекают ноги босые, поедание. Но это данные пока сомнительной достоверности.
— Что ж сюда сексуальных девиантов потянуло-то так, надеюсь, не из-за моего диплома.
Профессор подмигнул, что совсем не вязалось с его бесстрастным поведением.
— Вам следует только радоваться. Раз их сюда потянуло, у вас будет много материала для исследований научных.
Ася вздохнула, вспоминая свой исследовательский опыт:
— Я и радуюсь, но многие из них — жутко неприятные люди.
— Вы имеете в виду барефутеров московских?
— Нет, москвичи еще нормальные, среди них даже есть интересные люди, а вот тот психолог, что на вас или не совсем на вас ссылался — очень неприятный экземпляр. Но с него столько информации можно получить — даже спрашивать не надо, сам готов все выкладывать. Правда, транскрибировать устаешь...
— Я, кажется, знаю, о ком вы говорите. Почему вы находите его неприятным?
— Он слишком много негатива выдает, от его текстов прямо исходит ощущение злобы... Я, конечно, знаю, что исследователю приходится беседовать независимо от того, приятен ли ему респондент...
Бишоп тем временем нажал несколько кнопок на своем ноутбуке и снова развернул его к Асе. На экране было несколько фотографий, очень четких, снятых явно профессиональной техникой.
— Это он?
— Точно он! Только одет получше, чем сейчас... Вы его знаете? Откуда он?
— Родом он из Новосибирска. Но вследствие характера несносного в сочетании с амбициями непомерными оказался выброшенным на обочину жизни.
— Ого! Хорошо же его жизнь пнула, из Новосиба до Твери. Ой, да я вас перебиваю, вы еще что-то хотели спросить?
— Да, я хочу задать последний вопрос. Вы изучали ранние годы жизни этих любителей ног босых? Какие-то факты из детства, воспоминания
— Они отвечают уклончиво, говорят, что не помнят, но кое-что выясняется — у них главой семьи была женщина, мама или бабушка, у кого как. И еще, некоторые из них были нежеланными детьми, но все это пока слишком разрозненно и неполно, чтобы быть полноценной гипотезой.
— Да, исследовать детские воспоминания непросто, пока наука не подарила нам ментоскоп, — Бишоп улыбнулся, упоминая фантастический аппарат из романа Стругацких, но Асе почему-то показалось, что он вовсе не считает фантастикой устройство, позволяющее заглянуть в чужие мозги. И даже более того, девушка не удивилась бы, если б узнала, что француз умеет читать мысли — настолько проницательным был его взгляд.
— Вы могли бы мне переслать выдержки из ваших исследований? — Бишоп протянул студентке лаконичную, но изящную визитку. — Я также готов оказать вам всестороннюю помощь.
— Ой, спасибо, я обязательно перешлю.
Профессор убрал ноутбук в портфель и собрался уходить. Помедлив, Ася обратилась к нему:
— А можно спросить, зачем вы приехали в Тверь? Не ради пары интервью же было лететь из Парижа.
Бишоп обернулся и подошел к Асе.
— Мне трудно это объяснить. В науке иногда надо действовать наугад. Вот так и я. Я искал в Японии, Китае, Индии, Европе, Америке, строил теории и подводил под это высшую математику. Максимум всех сексуальных девиаций, верхний предел. Такие исследования, как у нас с вами, не могут быть всецело рациональными.
— Это да, их и исследовать-то толком не дают, особенно в универах. Считают, что "у кого чего болит", раз исследуешь сексуальную девиацию, как минимум — маньячка.
— — Знаю. Потому очень уважаю вашу научную смелость. Не смею вас больше отвлекать. До свидания.
— До свиданья. Я обязательно вам напишу, — Бишоп повернулся, чтобы уходить, и едва не столкнулся с проскользнувшей в дверь Аней.
— Ой, здрасте, — поприветствовала она незнакомца. Когда за Бишопом закрылась дверь, она спросила:
— Ой, девчонки, а кто это приходил-то? Только не говорите, что с этого дня наша лаборатория будет работать с заграничными заказчиками!
Ася принялась объяснять, как было дело.
Венсан Бишоп тем временем вышел из университета и направился по тихим переулочкам к четырехзвездочной гостинице "Оснабрюк", где он снимал номер повышенной комфортности.
Сняв свой без единой морщинки и пятнышка темно-серый пиджак и вымыв руки, исследователь расположился в кресле, включил ноутбук и открыл программу "Скайп". Почти сразу пришло сообщение, и внимательно с ним ознакомившись, Венсан позвонил отправителю.
— Евгения, здравствуй, — сказал он на безупречном английском.
В окне скайпа виднелась стройная блондинка с курчавыми волосами.
— Привет!
— Как поживаешь?
— Да вот никак не могу вырваться из этого проклятого Лос-Анжелеса, будь он неладен. Тут, кстати, само понятие барефутинга лишено смысла — просто пешком никто не ходит.
— Ладно, приезжай к нам в Париж летом. А пока скажи мне, где Борис Мюнстер?
Девушка опустила глаза от веб-камеры, набирая что-то на клавиатуре.
— Билетов на поезда он не брал, в официально действующих отелях не останавливался, по крайней мере, тех, что у меня на контроле. Мобильные звонки и все его компьютерные контакты я пробила. Там только один подпадает под подозрение. Ему звонили и напоминали о каких-то новосибирских делах, угрожали. Телефон я пробила. Номер зарегистрирован на девушку из Барнаула, в момент звонка абонент находился в Первомайском районе Новосибирска. Я могу сделать анализ голоса, но на это нужно время.
— Можешь пробить камеры наблюдения в Москве и Петербурге?
— Да, но на это мне нужно время и деньги.
— Сколько того и другого?
— День и двадцать тонн.
— — Хорошо, без проблем. Я никуда особо не спешу.
— И это правильно. Нутром чую, что твой Борис — лишь вершина айсберга.
— Да, я тут еще в ТвГУ был. Там студенты решили фут-фетиш изучать. Они там этого Бориса вдоль и поперек расписали — что, откуда и почему. Он на самом деле тривиальный образец. Но я обещал Дмитрию помочь с новосибирским маньяком, поэтому неплохо было бы познакомиться с господином Мюнстером вживую.
— Да, кстати, с Доцентом из Новосиба облом вышел. Такой правдоподобный виртуал оказался.
— Виртуал? Вот как. Ну значит, тем более необходимо свидеться с Мюнстером. Честно говоря, я предполагал, что с новосибирской историей связан именно Доцент. Борис, судя по фото, произвел на меня впечатление человека довольно трусливого. Я буду ждать от тебя подробного отчета по этим персонажам.
— Нет проблем, Венсан.
Тверь, офисное здание "Неофизика".
Для Бориса и Кати все это должно было остаться тайной за семью замками. Алена, опасливо оглядываясь, снова пошла по направлению к знакомому уже офисному зданию. Охранник и секретарша узнали ее, приветливо поздоровались, как со старой знакомой. И хотя Алена чувствовала себя довольно неуютно и скованно, красивое здание и вежливое обращение брали свое. На этот раз в гостиной с кожаной мебелью и огромной плазмой было шумно и весело. Аллы снова не было, но на диване сидели три девушки, которые радостно помахали Алене. Она тихонько махнула в ответ.
