Очень босоногая история: Маньяк на свободе!

Влас Липовецкий, Елена Кармальская, Жанна Лебедева.

ОЧЕНЬ БОСОНОГАЯ ИСТОРИЯ

Этот город — самый лучший город на Земле.

Он как будто нарисован мелом на стене.

Нарисованы бульвары, реки и мосты,

Разноцветные веснушки, белые банты.

Этот город непохожий ни на что вокруг.

Улыбается прохожий, и за пять минут,

Помогая человеку верить в чудеса,

Распускаются фонтаны прямо в небеса.

Я не знаю, где еще

На этом свете есть

Такая же весна.

Я, пожалуй, отпущу

Попутный ветер

И останусь навсегда.

Браво "Этот город"

Пролог.

Деревня на реке Тверца, 6 км от Твери.

— Ты бы, Сереж, на омут-то не ходил, — сказал внуку Евграфыч, затягиваясь вонючей папироской и поглаживая по круглой башке монохромную остроухую лайку.

— Да ладно, дед, не пугай, — Сергей застегнул куртку и зажал под мышкой гладкий черный ноутбук. Время уже поджимало, а ненасытный издатель требовал роман. Не просто книгу, а роман ужасов. Ужасов... Сергей был мастером своего дела, однако за последние трудовые месяцы порядком поисчерпался. Его маньяки морозили своих жертв в снегах, гноили в подвалах, резали, пилили, расчленяли... Все надоело. Новая книга никак не хотела рождаться, не было искры, что-то мелькало в голове, но было неуловимым. Поэтому Сергей и приехал сюда. В деревню под Тверью, совсем рядом с городом, к своему деду. Он решил замутить что-нибудь эдакое, про сумасшедшего маньяка-тракториста или насильника-коровьего осеменителя, однако в пресловутой деревне не было не только трактора, но даже коров. Зато были две надоедливые младшие сестры, слава богу, двоюродные... Пара дней пролетела бесцельно, однако вечером на реку спустился густой жутковатый туман, и Сергей решил отправиться за вдохновением, так сказать, на природу.

— Да я и не пугаю... — дед, затянувшись, прищурился, — помнишь, мать, спаниельчик у нас был серенький, на уток мы с ним ходили?

— Да ну тебя, все уже про это слышали раз десять, — отмахнулась от мужа стряпающая пироги Софья Тимофеевна.

— Дед, расскажи, — весело взвизгнула сидящая за столом Юлька (одна из сестер) и задорно тряхнула розовой крашеной эмо-челочкой.

— А чего рассказывать-то! Пошел я как-то к омуту, смотрю там утята малые плавают, кричат, а утки нету... Ну я и подумал... — он прокашлялся, совсем потеряв логику рассказа, — а спаниельчик-то серенький был, ты его, Юляш, и не помнишь уже...

— И что? — недовольный Сергей присел на трехногую табуретку.

— Так поплыл он за утятами-то и бульк!

— Деда, он утоп? — Юлька с ужасом прижала ладони к губам.

— А бес его знает, не должон был, а ведь в секунду бульк и нету... так-то!

— И что? — снова спросил Сергей, раздражаясь.

— А то! — Евграфыч многозначительно посмотрел на хлопочущую жену. — Область-то наша, она чудесами полнится! Вот волчица есть в Весьегонске, в Бросно тоже чудо какое-то живет, в Селигере — рыцари!

— Какие рыцари?! — недовольно махнул рукой Сергей

— А ты про Первый Отряд [1] посмотри! — гордо продекламировал дед.

— Чего?

— Да не слушай ты его! — Софья Тимофеевна сердито постучала скалкой по столу. — Это девчушки его, старого дурака, научили эти мультики свои смотреть... как же их... это... аниме.

— Ага, — гордо подтвердила Юлька, — дед даже собаку Кирой [2] назвал! А еще мы с Настей его на аниме-пати в город возьмем, будет Третьего Хокаге[3] косплеить...

— Да ну вас, голову морочите только, — Сергей поднялся и, подхватив за ножку табурет, направился к двери. Черно-белая лайка весело поскакала за ним, виляя закрученным хвостом и радостно поскуливая.

— Иди-иди, Кирюша, карауль его, а то ведь пропадет, — Евграфыч снова затянулся папироской, — эх, молодежь...

Глава 1. Луч света в темном царстве

Тверь, центр, улица Трехсвятская. Полдень.

Борис сидел на лавочке напротив "Чикена", забегаловки с недорогим фастфудом, и молча пил уже вторую бутылку пива. Настроение у него было мрачным. Не радовало его ни яркое солнце на чистом, без единого облачка, небе, ни весенний гомон птиц, ни зазеленевшие нежными листьями деревца. Он почти с ненавистью глядел на проходящих мимо студенток в разноцветных весенних куртках, мини-юбках и сапожках на каблучках. "Вот уродины, дуры каблукастые", — недовольно думал он. Он жил в этом городе не так уж долго, но уже успел проникнуться к нему ненавистью. Все понтовые и до неприличия обутые.

То ли дело было в Новосибирске, там у него было все. Там он был преуспевающим психологом, в подчинении у него находилась целая риелторская контора, сотрудниками которой он вертел как хотел. Он ЗАСТАВИЛ весь этот офисный планктон ходить босиком, оголил, обнажил, вытащил на всеобщее обозрение то, что они застенчиво прятали под туфлями, стыдливо оберегая от посторонних взглядов — их СТУПНИ, эту самую интимную, самую лакомую часть тела. Однако эта дурацкая история с новосибирским маньяком... Из-за нее оттуда пришлось в спешке делать ноги сначала в Барнаул, потом в Омск, а теперь... Эх, занесло его в эту дурацкую недо-Москву! И теперь он после номеров-то люкс в отелях бизнесмена-мецената Филиппа Золотое Сердце, после квартирки в центре Омска он вынужден ютиться на окраине этого паршивого городишки, в микрорайоне с говорящим названием "Ж", да еще и содержать двух избалованных девиц, Катю и Алену, которых он подобрал еще в Новосибе. Спору нет, девчонки были фигуристые, со смазливыми мордашками и точеными, восхитительными ступнями, приятными на ощупь. Эти ступни благодаря его незаурядным талантам всегда давили босыми подошвами и пыльный теплый асфальт, и мусор на свалках, и даже свежий коровий навоз... Да, много трудностей они вместе пережили. Но это же не повод кормить их теперь, когда они лишились поддержки влиятельного мецената Филиппа, на деньги которого они привыкли прямо купаться в роскоши.

Пора показать здешним каблукастым гламурным девицам истинную красоту — босые ноги во всем их великолепии. Вот и будет польза от его спутниц — пускай продемонстрируют свои ножки, а он продаст эти снимки за хорошие деньги. И составит хорошую конкуренцию этому Доценту Воле, черт бы его подрал. Доцентом Волей звали редактора тематического новосибирского сайта, известного продажей дисков с босыми девицами. Ничего, скоро у него будет тоже куча девушек, готовых позировать.

Неожиданно Борис поперхнулся пивом, не успев додумать очередное ругательство в адрес проходивших мимо модниц. Со стороны Желябова вынырнула девушка. Девушка как девушка: невысокая, с шапкой рыжих кудрей, россыпью веснушек и изумрудно-зелеными глазами. Подкатанные джинсы, серебристая куртка нараспашку, что позволяло увидеть нежно-фиолетовую маечку и кулон в виде ключа, за плечами — видавший виды сиреневый рюкзачок с какими-то значками. Но было в ней то, что немедленно притянуло взор Бориса: девушка шла БОСИКОМ. Борис так и впился взглядом в ступни девушки, уверенно топающие по гладкой плитке этой пешеходной улицы. Мгновенно протипировав ступни босоножки по придуманной им самим классификации, которой он очень гордился, он вскочил, оставив пиво на лавочке, и направился навстречу девушке, выхватив из кармана свой любимый Canon Power Shot A570, с разрешением в целых 6 мегапикселей.

Увидев уверенно шагающего ей наперерез Бориса, девушка остановилась, бросила мимолетный взгляд на его тощие босые ноги и счастливо улыбнулась, как будто встретила своего лучшего друга. Борис радостно щелкнул кнопкой.

— Простите, сударыня, — привычно начал Борис. — Скажите... почему вы вот так, идете босиком?

Девушка пожала плечами.

— Да вы вон, тоже босиком.

— Кхм, девушка, вы не думайте, что я к вам пристаю, но вы меня действительно заинтересовали. Я даже вас сфотографировал, запечатлел, так сказать, ваш подвиг. Не думайте, что я какой-нибудь маньяк. Я известный психолог Борис Эдуардович Мюнстер. Я могу угостить вас пивом, хотите? В этой, — он кивнул в сторону "Чикена", — псевдоамериканской тошниловке пива не продают, но тут неподалеку есть киоск...

— Простите, я не люблю пиво, — сказала незнакомка, посмотрев на экранчик фотоаппарата Бориса, где красовался снимок ее, идущей босиком. Правда, кадр был изрядно смазанным, а ее голова — обрезанной по самую шею, но, кажется, девушке фото понравилось — выражение ее лица было явно довольным.

— Тогда сок? Кока-колу? — продолжил тем временем Борис, воодушевленный тем, что девушка не стала протестовать, несмотря на то, что он ее бесцеремонно сфотографировал.

— Ну раз вам так не по душе "Чикен", пойдемте в "Оазис", там очень вкусные суши. Вы меня тоже очень заинтересовали.

Борис мысленно подсчитал имеющиеся у него наличные. Вроде хватит. Это очень интересный экземпляр, нельзя его упустить.

— И вы пойдете в это гламурное заведение босиком? Вы не боитесь, что нас не пустят? Какая вы смелая, сударыня! — рассыпался в восторгах Борис.

— Во-первых, не такой уж "Оазис" и гламурный, а во-вторых, люди мало обращают внимания на босоногость.

— Вы ошибаетесь, уважаемая... — он осекся. — Мильпардон, мадемуазель, вы так и не назвали себя, прекрасная незнакомка. У вас должно быть очень романтическое имя, Стелла или Иринесса...

— Ася, — улыбнулась девушка. — Ну что, идемте, Борис?

Ася подошла к "Оазису", вытерла ноги на крыльце и прошла внутрь.

Зайдя в стеклянные двери, Борис едва в ступор не впал: повсюду были растении в больших кадках, украшения и зеркальные стены, в которых можно было увидеть себя от макушки до пяток. Приглушенный свет и дизайнерская атмосфера напомнила Борису его лучшие времена, когда он мог позволить себе разувать официанток за стодолларовые купюры. Встретила его с Асей приветливая стройная девушка в черном платье-футляре, ноги которой, обутые в аккуратные босоножки на низком каблуке-рюмочке, были затянуты в нейлон. "Ничего, скоро я и тебя разую", — зло подумал Борис, забыв на мгновение про Асю, которая в это время сдавала свою серебристую, "космического" цвета, курточку в гардероб. Борис решил не отставать и гордо сдал свою потертую джинсовку, оставшись в не первой свежести черной футболке. Не обратив ни малейшего внимания на босые ноги гостей, девушка провела их по мраморной лестнице с чугунными перилами на второй этаж, в небольшой и уютный зал в японском стиле.

Народу в ресторане хватало, пустовавшие столики почти все были заказаны, поэтому они сели у самого входа. На подоконнике ближайшего к их столику окна важно восседал пузатый божок Хотэй. К ним подскочил официант с меню.

— Итак, что вы будете заказывать, мадемуазель? — осведомился Борис, листая меню, состоящее из картинок рисовых колобков и морских гадов. Названия японских блюд были сплошной тарабарщиной. Эби, тэмпура, маки, унаги, рору, сяке, кинокоси... Какая-то лакедра желтохвостая, осьминог под сыром, вот зажрались, буржуи. Ага, вот и винная карта, здесь-то все просто и знакомо.

— Шоколадные роллы и фруктовый чай, пожалуйста, — обратилась девушка к улыбчивому официанту, опередив Бориса.

— Но вы, наверное, хотите что-нибудь выпить? Мартини? Красное вино? Заказывайте, не стесняйтесь, — сказал поспешно несколько обескураженный Борис. — Мне эта... пива. Вот этого.

— Нет, спасибо. У нас ведь будет серьезная беседа. Итак, почему вас заинтересовала моя босоногость? — сказала Ася, коснувшись искусственного красивого цветка, в прямоугольной прозрачной вазе, наполовину заполненной розовато-оранжевыми кристаллами, какие обычно используют дизайнеры.

Борис на секунду запнулся. Он привык, когда он задает вопросы сам, смущая и запутывая недалеких девушек, подавляя их волю и вынуждая признаваться в самых постыдных вещах. Помедлив, он ответил:

— Понимаете, Ася, я психолог и пишу диссертацию, название ее длинное и скучное, но она связана с босоногостью. В первую очередь женской.

— И все же, как она называется?

— "Феномен демонстрирования женской босоногости как ассоциативная перцепция микропсихологии в рамках сексуальных акцентуаций", — без запинки оттарабанил Борис и неожиданно заявил. — Я вижу, вас смутило слово "сексуальных"?

— Нет. С чего вы так решили? — девушка решила не признаваться, что ее позабавило абсурдное название диссертации, да еще и произнесенное таким пафосным тоном..

Борис уронил трубку. Разговор складывался совсем не так, как он хотел.

— Э-э... ну просто... Девушкам обычно свойственно... э-э... смущение, при разговоре на такие, так сказать, ИНТИМНЫЕ темы...

— Хм. По-моему, это встречается крайне редко.

— Неужели? Ах, как вы мало знаете жизнь! Вы еще юны и неопытны. Это исключительное явление! Ася, вам говорил кто-нибудь, что вы уникальная девушка? Вы уникальнейшее создание, уверяю вас! — рассыпался в комплиментах Борис.

Собеседница улыбнулась.

— Вот как? Однако, разрешите задать вам пару вопросов.

— К вашим услугам, мадемуазель. Давайте я угадаю, вы хотели спросить, красивые ли у вас ноги?

— Не угадали. Я всего лишь хотела узнать, почему вы интересуетесь женской босоногостью?

— Скажите, Ася, вы не задумывались, почему эта, можно сказать, естественная тема, является стыдной и табуированной? — по всему было видно, что Борис сел на своего любимого конька и просто так с него не слезет.

— Ну, допустим, что так, — как-то без энтузиазма согласилась девушка.

— Вы не согласны? — услышав ее ответ, в Борисе проснулось жгучее желание убеждать в своей несомненной правоте. — Вот вы ходите босиком и не замечали, как возмущаются вами обыватели, ведь вы — нарушительница норм и приличий? Но, возмущаясь, они испытывают к вам бессознательную зависть — к вашему бунтарству и сексуальности, — последнюю фразу Борис произнес настолько громко, что на них как-то странно посмотрел смахивающий несуществующую пыль со своей стойки бармен.

— Борис Эдуардович, мне хотелось бы доказательств.

Борис приосанился и не без пафоса сказал:

— Милая моя, выбросьте вы вашу местечковость и юношеский скептицизм из вашей красивой головки! Мой многолетний опыт исследований, я сам провел исследование, которое показало, что 100% опрошенных ходили бы босиком, если бы в их головах не засела вдалбливаемая им с детства ерунда, что босиком — это стыдно...

— Как вы сказали, 100%? — заинтересовалась девушка. — Вот это да! Расскажите подробней о вашем исследовании. У вас есть публикации?

— Да что там публикации! У меня есть свой сайт, где ведутся дискуссии по этой проблеме. Там же опубликован мой исследовательский трактат.

— Почитаю. Чиркните, пожалуйста, адресок сайта и, если можно, названия ваших публикаций, — Ася пододвинула к нему блокнотик, сиреневый, как ее маечка.

— У меня их очень много, я еще и журналист.

— Тогда напишите прежде всего те, которые связаны с темой босых ног.

— Тааак, тогда наберите www.barefeet.narod.ru, и вы найдете все, что вам надо. Я использовал фокус-группы и опросник Бишопа для своих исследований, он состоит из двухсот вопросов, это замечательная методика.

— Бишопа? Что это за исследователь?

— Милая моя, это же Андрэ Анри Бишоп! Знаменитейший ученый-психолог! Он разработал свой знаменитый тест-опросник Les Pieds-Nues, "Босиком", в 1978 году! — начал вещать Борис, подробно описывая, какая сложная судьба досталась этому опроснику, про величие ученого гения Бишопа, а потом и вовсе про какой-то кризис личности, о котором якобы сейчас непрестанно говорит весь Запад. Употребляя последнее слово, он произносил его с неким презрением и в то же время восхищенным благоговением.

Пока Борис выдавал свою пространную речь, щедро приправленную цветистыми сентенциями, французскими словечками и многоступенчатыми описательными оборотами, официант успел принести заказ, который готовили неоправданно долго.

— Простите...

Борис, наконец, захлопнул рот и увидел официанта с подносом в руках.

— Ваше пиво, — он поставил перед оратором заказанный "Будвайзер", а перед девушкой — тарелочку с роллами темного шоколада, политыми клубничным сиропом и небольшой, но тяжелый черный чайничек с такого же цвета чашкой.

— Хм, странно, — Асе удалось-таки превратить Борисов монолог в диалог. — Я недавно была во Франции и не нашла упоминаний о нем ни во франкоязычном Инете, ни в архивах Сорбонны.

— Сорбонна... При всем моем уважении к французам, они так мало внимания уделяют такой актуальной теме, — Борис с наслаждением отпил пива, но не преминул заметить, что в его любимом баре "Поганка", разумеется, французском, пиво гораздо лучше, и снова превратил разговор из диалога в монолог. — Этот опросник разработан мной совместно с Бишопом. При всем моем уважении к французскому коллеге, этот Бишоп по сравнению со мной — дилетант. Я редактировал его опросник, перевел, сопоставил с российской действительностью...

Дальше следовало продолжение монолога, в котором Борис, путая местоимения "я" и "он", говорил о гениальности опросника, о каких-то психологических практикумах по разуванию людей, которые, едва ступив босой подошвой на грязную поверхность, избавились от комплексов, психологических травм детства, заикания, бесплодия, импотенции, прыщей, перхоти, недостатка денег и неудач в личной жизни. Ася успела доесть свою порцию любимых роллов и почти допить чай, официант, пытаясь сохранять невозмутимое лицо, унес тарелочку и протер стол салфеткой.

— Итогом этой работы стал трактат "Эндопатокриноз ступней, постоянно подвергающихся разрушительному механизму воздействия от обуви", — с выражением победителя на лице выдохнул Борис и глотнул пива.

Ася вдруг поперхнулась чаем и закашлялась в салфетку.

— Простите... Кх!.. Все... Кх!... Прошло. Что-что ступней, простите? — на лице Аси застыло странное выражение.

— Сударыня, вы что, не знаете, что такое эндопатокриноз[4]? Ну разумеется, куда вам, вы ведь не получали психологического образования и не знакомы с медициной...

Ася хотела возразить, что у нее вообще-то, мама врач, и она сама в свое время активно учила латынь, хоть и забросила, но почему-то не стала.

— Хорошо. Не будем больше о Бишопе. Давайте о босохождении. Итак, женские ножки. Почему вас не интересуют босоногие мужчины?

— Милая моя, вы сами подумайте, ведь вы не будете спорить, что женщины изящнее, эстетичнее? В конце концов у меня совершенно нормальная ориентация, не хочется посвящать свою жизнь разглядыванию грубых мужских пяток! К тому же мои исследования подтверждают, что женщины разуваются гораздо чаще мужчин и делают это по другим причинам, — при этих словах Борис сделал паузу и почти плотоядно улыбнулся.

— И по каким же?

— Давайте представим себе такую ситуацию. Женщина — пусть даже такая юная как вы. Она сбрасывает туфли: на людной улице, в теплой пыли дачного поселка, на дискотеке или в дружеской компании. Не важно, во что еще она одета. Это крохотное движение открывает ее ноги — логическое их завершение, атласную пяточку, тонкие пальчики, и прочая, прочая... Она разувается. Она обнажается.

Далее Борис слащавым тоном начал говорить о том, что сброс обуви — действие непременно сексуальной направленности, и просто девушки опутаны социальными табу, не зная того, что это самый верный, развратный и невинный способ завлечь мужчину, но подсознательно этого желая и это чувствуя... Невинно-развратная соблазнительница, вопреки провокационным фразам Бориса, вела себя нестандатно: не отводила взор, не кокетничала, не спрашивала, сексуальны ли ее ступни. Просто смотрела с интересом прилежной ученицы, слушающей лекцию профессора, например, об особенностях синтаксиса в английских предложениях. Чем бы ее поразить и смутить, надо придумать что-то еще, занервничал Борис, но собеседница не дала ему долго раздумывать.

— Значит, вам не чужд фут-фетиш, я правильно поняла. Как замечательно!

Такого Борис точно не ожидал и пока он собирался с мыслями для достойного ответа, Ася пододвинула к нему карточку и пару купюр.

— К сожалению, мне нужно идти. Расплатитесь, пожалуйста. Здесь мой телефон, электронный ящик и аська. Я буду очень ждать вашего звонка.

— О, возьмите свои деньги. Я всегда плачу за женщин.

— Ладно, как хотите, — Ася пожала плечами и забрала деньги. — Мне пора, спасибо за беседу.

Психолог взглянул на визитку. Девушку звали Анастасией Соколовой, далее он не читал — ведь карточку украшал рисунок в виде отпечатка босой ноги. Вскоре Борис увидел, как девушка пробежала мимо "Оазиса", и в тонированных окнах ее пятки казались темнее, чем были на самом деле. Какова, а? Конечно, ступни у нее могли быть побольше и посытее[5], но, безусловно, хороши. На пожаре и хрен водопровод. Надо будет обязательно предложить ей профессиональную фотосессию, она не устоит перед таким заманчивым предложением. Он уже успел соскучиться по женскому вниманию, а Катя и Алена уже начали ему надоедать. Он что, жениться на них пообещал и вечно заботиться о них? Вот наберет новых сторонниц и устроится здесь не хуже, чем в Новосибе.

Но тут официант принес счет и Борис сильно пожалел, что стал рисоваться перед девушкой и не взял ее денег. Сумма, выставленная рестораном, превзошла его самые серьезные ожидания практически втрое. Кляня себя на чем свет стоит, Борис расплатился и вышел на улицу, где остолбенел, увидев НЕЧТО...

Шаг за шагом, еще один шаг. Абсолютно уверенно, как будто так и надо. Было видно, что обладательница роскошного тела почти двухметрового роста, которой Борис доходил едва ли до середины спины, уверена в себе. И она была хороша, это Борис даже со спины заметил — могучие руки и ноги, ковбойка "Лонсдейл", закатанные джинсы. В одной руке у коротко стриженной красавицы была бейсбольная бита, через плечо перекинута спортивная сумка белого цвета с изображенным на ней кельтским крестом. При этом... да, точно, эта копия Шакила Онила (Борис нашел только это сравнение) шла по асфальту босиком, и что-что, а ноги у нее были вполне себе ничего, даже поизящнее, чем у американского оригинала[6].

Итак, он двинулся вслед за двухметровой и довольно быстро с ней поравнялся. Девушка обернулась к нему, всем своим видом давая понять, что хочет послать его куда подальше, а то еще и битой по башке огреть. Борис отметил, что у двухметровой 43-й размер, а лицом она действительно здорово похожа на Шакила Онила.

— Девушка, вы меня извините, — начал Борис, — я с вами хотел бы поговорить. Не подумайте ничего такого...

— Слышь, мужик, если я че-то не так подумаю, ты у меня до Питера без "Сапсана"[7] полетишь, — ответила его собеседница. — Ну валяй, что за вопрос?

— Вы не обижайтесь, конечно, но я хотел спросить, а почему вы босиком?

— Потому что у меня ноги от туфель устали, — ответила двухметровая и многозначительно кивнула на торчащий из сумки огромный каблук шикарных туфель от Вивьен Вествуд[8] (Борис, конечно, в этом ни фига не шарил). — Еще вопросы будут?

— Мне кажется, что вы как-то не хотите со мной говорить.

— Когда кажется, крестятся, дядя, — ответила на это девица.

— Хорошо, я продолжу. Так вот, — сказал Борис, — вас не беспокоит, что люди на вас оглядываются?

— Так, я че-то не поняла, я что как-то не так выгляжу или что? Ты, дядя, к чему это ведешь-то?

— Ладно, ладно, — миролюбиво ответил Борис. — Но все-таки на асфальте всякое валяется, те же стекла, камешки, окурки. Не страшно?

— Какие нахрен камешки? Тут дорогу с шампунем моют, — ответила его собеседница.

— А вам это нравится? Я имею в виду, нравится ли вам босиком ходить.

— Если мне, мужик, что и не нравится, так это любители поподбивать клинья якобы оригинальным способом, — ответила двухметровая. — Дескать, оригинально: "А вам никто не говорил, что вы похожи на Шакила Онила?" Да ни хрена я на него не похожа, я вообще бейсболом интересуюсь, а не баскетболом, понятно?

— А ...а меня Борис зовут... — робко продолжил Борис.

— Да хоть Вася! — девушка взмахнула рукой, тормозя маршрутку. — Слышь ты, психолог, ты и вправду думаешь, что если кому-то не нравится мой вид, то этот кто-то рискнет мне сказать об этом в лицо? — она рассмеялась и, согнувшись в три погибели, исчезла в газели.

Раздосадованный Борис принялся рассматривать рекламную тумбу. Яркий разноцветный постер привлек его внимание. Борис так и впился взглядом в афишу. Восточные танцы! То, что надо! Черт, какая паршивая афиша: по низу плаката шла яркая надпись с адресом ДК и телефоном, по которому можно заказать билеты, закрывая ступни танцовщиц. Ну, да и черт с ней. Он купит билет и увидит их прелестные ножки вживую. И пофоткает. Да, это будет его новая галерея. "Звезды Востока", да, именно так он назовет новую фотогалерею, созданную в этом гнезде провинциального невежества и псевдогламурного гонора! Борис вынул свой верный фотик, проверил заряд батареи. На всякий случай подошел к ближайшему ларьку и купил себе "дюраселы", фоткать он собирался много. Борис довольно потер руки, вообразив, как будут раскупать диски с его фотографиями. Он же кучу денег загребет — просто занимаясь любимым делом. С такими приятными мыслями он бодро зашагал к остановке маршрутных такси. Узнав наконец, как доехать отсюда в район с мерзким совковым названием "Пролетарка", он сел на нужную маршрутку. В салоне было прохладно — приятно продувало из окна, в котором кто-то слегка отодвинул стекло.

Нет, все-таки это не безнадежный город. Он сделает его своим. Он разует его, разует каждую ножку, освободит каждый пальчик и каждую круглую пяточку. Он построит здесь свою империю, превратит это Темное Царство Стереотипов в Общество Свободных Ног.

Тверь, Пролетарский район.

Катя уверенно шла по вечернему незнакомому городу. Черное небо с россыпью звезд искрами отражалось в блестящих лужах, по которым она бодро шлепала босыми, слегка покрасневшими от холода пятками. Она весело наступала на редкие окурки и пластиковые обертки, вынесенные из урн порывами еще по-весеннему прохладного ветра. Она гуляла очень долго, прошла центр с его кафешками и магазинами и подходила уже к спальным районам. Странный город. Она идет по нему босиком, идет через его центр, топает по главным улицам и даже зашла в супермаркет, однако никто, казалось, не заметил этого. Молодежь не смотрит с удивлением, старушки не ахают, и не качают головами благовоспитанные дамочки.

— Во дает! — послышался сзади удивленный девичий голос. — Хорошо идет....

Катя уже не раз слышала подобные слова и улыбнулась краем губ.

— Да уж! За такими будущее! Это тебе не в кедах бегать, — второй голос, похоже, принадлежал молодому человеку.

— Я о них слышала, но не видела вживую ни разу, — продолжила девушка.

Это удивило Катю. Странно, ведь босоногие люди не такая уж редкость, по крайней мере, летом на пляже их точно можно увидеть в изобилии, однако ей было лестно слышать изумленный голосок девушки и откровенно восхищенные слова юноши.

— Да уж, красота! Нам бы с тобой так, а? — продолжил парень, и Катя уже была готова обернуться и предложить своим новообретенным поклонникам пройтись босиком с ней, но следующая фраза молодого человека повергла ее в шок! — Жалко, что такая красотища стоит дорого... косарей десять в Интернете!

— Ах, были бы у меня десять тысяч... — продолжила девушка, однако Катя не дослушала ее и негодующе обернулась назад.

Метрах в пяти от нее шла молодежная парочка, мирно лакомящаяся мороженым, причем удивленные взгляды девушки и паренька были устремлены вовсе не на босую Катерину, а на другую сторону дороги. Там с нечеловеческой скоростью мчался человек, к его ногам от колен до пяток были прикреплены странные дуги, напоминающие округлившиеся короткие ходули, и эти штуки позволяли своему носителю передвигаться пятиметровыми прыжками почти метровой высоты. Странный, похожий на инопланетного захватчика бегун мгновенно пролетел мимо и в следующую секунду скрылся за дальним поворотом.

— Джолли Джампер! — с восхищением и завистью протянул молодой человек. — Ботинки будущего!

Катя была удивлена и немного раздосадована тем, что столько внимания было уделено вовсе не ей. К тому же она устала и, похоже, заблудилась. Начался дождь, холодный, хорошо, что не очень сильный. Однако Катины кокетливо закатанные по колено джинсы и легкая трикотажная маечка быстро промокли насквозь. "Надо позвонить Борису, спросить дорогу домой", — подумала она и достала из сумочки сотовый, который мелодично пропел о полученном сообщении.

Вдруг ее окликнули:

— Девушка... подождите!

Все последующее было похоже на дежавю, кажется, когда-то такое уже с ней случалось... Катя остановилась и обернулась на голос. Да, это был мужской голос, молодой и уверенный в себе. Ее окликнул человек лет восемнадцати на вид. Высокий, худощавый, одетый в спортивный с полосками костюм с надписью ABIBOS и белые кроссовки. Он не был похож на гламурного жиголо, не походил и на неформала, скорее на гопника, и выбежал, похоже, специально за ней из ближайшей темной подворотни. На некотором расстоянии от него стоял подобный парень.

— Простите, ради Бога! — он припустил бегом к замершей в недоумении девушке. — У вас сигарет не найдется? А телефончик позвонить не дадите?

Катя испуганно взирала на надвигающуюся на нее грозную парочку. Вот ведь влипла, так влипла! В чужом городе, вся промокшая от дождя, да еще и гопники и никого, кто бы смог придти ей на помощь. Даже нереальный Джолли-мэн как ветер умчался по своим делам.

Вдруг, как гром с небес раздался рев мотора и со скрипом тормозов около нее остановилась белая "Лагуна".

— А ну брысь, гопота! — из машины, невозмутимо помахивая гаечным ключом вышел парень, лет двадцати, не очень высокий, но широкоплечий и подтянутый.

— Тебе чего надо, пацан? — высокий гопник скорчил недовольную мину. — Едь куда ехал и не мешай честным людям на жизнь зарабатывать.

— Забудьте, ребята. Девушка, садитесь, — продолжил он, кивнув Кате.

— Э, парень, не стоит играть в крутого мэна, — второй гопник двинулся вперед, однако тут же остановился, так как из машины, звонко цокнув когтями об асфальт выпрыгнул могучий стаффордширский терьер.

— Ребят, нас больше, — парень снова кивнул Катерине и она, не заставив себя ждать, полезла на переднее сиденье машины, — вы бы вот к быдлану бы к пьяному лучше пристали, а тут — девушка! — нравоучительным тоном обратился к застывшим от удивления гопникам новоиспеченный Катин спаситель.

Машина взревела и сорвалась с места. Катя покосилась на парня. Молодой, где-то ее возраста или чуть старше, в простой белой футболке и голубых джинсах, на ногах высокие кроссовки "Найк", явно не базарная подделка. Даже не сильно разбирающаяся в таких вещах Катя поняла, что стоят они явно дорого.

— Привет. Я Макс, — парень улыбнулся ей широкой добродушной улыбкой, — а это Бакс, — он мотнул лохматой черноволосой головой в сторону заднего сиденья, на котором развалившись и вывалив из клыкастой пасти розовый язык лежал грозный пес, — он милый вообще... и детей любит... и особенно девушек, — тут же оправдался Макс, поймав своими ярко-синими глазами тревожный Катин взгляд.

— Катерина, — робко сказала она, — спасибо вам. Вы меня до дома не подбросите?

— Подброшу, конечно... Тебе куда?

— В "Ж"[9], вроде так называется... — Катя подтянула к груди сумочку, — только у меня денег нет совсем.

— Обижаешь, подруга, — Макс хитро улыбнулся в зеркало заднего вида, — а вообще я чокнутый маньяк-таксист, который спасает девушек от гопников, чтобы потом непременно отвезти их домой и содрать за это все деньги!

— Прости, — Катя рассмеялась, ей было спокойно и хорошо в теплой надежной машине. Резиновый коврик приятно прижимался к босым ногам, за окном мелькали яркими пятнами дома и магазины.

— Это ты в "Же" шла, что ли? — продолжил разговор Макс.

— Да, гуляла и заблудилась немного, — пожала плечами Катя.

— Это ты зря, — улыбнулся Макс, — тебе из центра через мост надо было.

— Ну я через мост и пошла, — оправдалась девушка.

— И чуть не пришла на Пролетарку, — Макс снова улыбнулся ей, — ладно, не переживай, доедем мы до твоего "Же".

Совсем уже успокоившаяся Катерина потянулась в кресле и закинула ногу на колено, непроизвольно демонстрируя случайному попутчику точеную ножку, немного грязную и слегка покрасневшую.

— Ты чего босиком-то? — Макс округлил глаза от удивления. — С ногами-то у нас беда совсем! Смотри какие краснющие — замерзли? Давай кеды дам! У меня в багажнике кеды валяются, правда, размер сорок третий...

— Не нужно, — Катя с недоумением уставилась на Макса, — я всегда так хожу.

— Йогой, что ли, увлекаешься? Или, как там... По Порфирию Иванову...

— Ну почему сразу так! — девушка оживилась. — Я босиком хожу совсем не поэтому, если захочешь, объясню поподробнее, а если кратко, то начнем с того, что это полезно и красиво...

— Ну насчет полезного, — Макс пожал плечами, — не спорю: в лесу там, в деревне, на море — шикарно, не спорю, но тут-то зачем? В городе?

— А что тебя смущает? — воодушевилась Катя. — Плевки наркоманов, окурки, собачьи какашки...

— Ну, наркоманы у нас пока еще ядом не плюются, и окурки только редкое быдло мимо урны кинет, — Макс улыбнулся ей своими хитрыми синими глазами, — а собачьи какашки, — он многозначительно посмотрел на спящего Бакса, — они вообще-то очень вредные. Их даже на удобрения нельзя использовать, все цветочки загибаются. Это тебе не коровы — вот в деревне — пожалуйста...

— Так, поняла, какие мы брезгливые! — Катя по привычке кокетливо пошевелила пальцами ноги, однако Макс посмотрел на это сочувствующе и печально вздохнул.

— Да нет, просто там, где ты шлепала, плитку клали и цементом посыпали сверху, — Катя вздрогнула, вспомнив, как однажды на даче потрогала рукой приятный на ощупь растворенный цемент и наутро с руки чулком слезала кожа, — так что ты бы уж как-то поаккуратнее, — продолжил Макс.

— Красота требует жертв, — девушка решила стоять на своем и доказать этому несведущему в босоногих делах, но весьма симпатичному товарищу свою правоту.

— Красота — это да, — парень снова мило улыбнулся ей, — но всем ведь разное нравится. Иногда даже очень странные вещи.

— Босые девушки нравятся всем, — ухмыльнулась Катя.

— Да ну, — Макс задумчиво посмотрел вдаль, — хотя каждому свое, я только одно знаю наверняка, любому нормальному парню нравятся грудь, талия, бедра... И чулки в сеточку, — он серьезно посмотрел на спутницу, — между прочим, по статистике!

— А моему... — Катя замялась, не зная, стоит ли называть Бориса своим парнем, — нравятся ступни... больше всего нравятся.

— Лично мне в моей девушке больше всего нравится ее огромная и прекрасная... душа, — поддержал ее Макс, — всем разное нравится, вот одна моя одногрупница тащится от одноглазых! Все сокрушается, что мало их встречается.Так один дурачок из нашей группы влюбился в нее и чуть глаз себе не выколол! Во народ дает...

— Ну да... — недоумевающая Катерина не знала, что и сказать, странный парень удивил ее своим спокойным отношением ко всему. Его что, вообще не интересуют босые ноги? Хотя вроде ничего против он тоже особо не имеет. Странный.

Между тем они приехали. И Катя напоследок не удержалась:

— Ну ты же обратил на меня внимание, на босую...

— Ну то, что ты босичком, я только в машине заметил, а внимание я на тебя обратил... — он замялся, но через секунду на его лице опять просияла коварная улыбка, — потому что у тебя майка под дождем намокла, а ты лифчик не надела...

— Пока, — ошеломленная Катя тихо вышла из машины, — спасибо.

— Не обижайся, я же комплимент тебе сделал, похоже неудачный, — смутился Макс

— Все в порядке, — Катя вымученно улыбнулась, — с меня пиво.

— Не пью, лучше оставь телефон! — Макс порылся в поисках сотового. — Нет-нет, не пойми неправильно, просто одногрупница пишет там что-то про босиканство твое, думаю она будет в восторге от знакомства с такой девушкой как ты...

После того, как странная спутница покинула салон серебристой Лагуны, автомобиль мягко развернулся и поехал назад.

Доехав до дома и припарковав машину между кустом сирени и соседским джипом, Макс Лебедев вошел в подъезд, попутно нащупывая в кармане ключи от квартиры и телефон. На площадке было довольно темно, однако подсветка на телефоне ярким зеленоватым сиянием озарила сумрак.

— Алло, привет, не отвлек, — Макс прижал плечом сотовый, пытаясь попасть ключом в замочную скважину, — я по делу. Да.... В универе завтра буду обязательно. Что? А, да, принесу... Подожди ты со своим модулем, я тут тебе такого зверя поймал! Зверюгу просто!... Что? Да нет, шучу. Это касается твоей работы. Я тут такую мадаму встретил презанятную, ходит босиком похоже круглый год и искренне верит, что грязные пятки — вершина сексуальности. Вы же с Асей этими босоножками интересуетесь. А то! Конечно, взял телефон! Сейчас смской скину... Да... Зовут Катя, вполне вменяемая особа, на контакт хорошо идет... Так что если даст подробное интервью, с тебя "Кока-кола".

Тверь, Центральный район.

Для Алены не было трудным пройти несколько остановок пешком. Совсем несложно. Однако автобус остановился рядом и заманчиво приоткрыл дверь. Алена подумала и бодро шагнула внутрь. Села на свободное место и выглянула в окно.

— Проезд оплатим, — пышная кондукторша заботливо пересчитала протянутую Аленой мелочь и оторвала билет, — а без обуви-то, это вы зря, девушка.

Алена не успела ничего ответить, только подумала про себя, что опять начинается непонимание и осуждение, однако женщина продолжила:

— Тут до вас мужчина бутылку разбил нечаянно, порежетесь, — с чувством выполненного долга кондукторша прошла в начало вагона и села там.

Алена подняла глаза и обомлела, прямо перед ней сидела девушка. Высокая, худая, в простой одежде и... о да! БОСИКОМ.

Алена тут же вспомнила о задании Бориса. Искать! Искать единомышленников. Искать и найти, как когда-то Борис нашел ее и Катерину. Была не была!

— Привет, — Алена переборола робость и улыбнулась босоногой попутчице.

— Привет, — девушка мило улыбнулась в ответ.

Незнакомка оказалась на редкость общительной и позитивной, через минуту они уже болтали как старые подруги, а через несколько остановок вышли и отправились на набережную, полностью погрузившись в беседу.

— Может, в кафе посидим, — предложила наконец Алена, она уже порядком утомилась от прогулки.

— Ну что ты, только не здесь! — Алла, а именно так звали Аленину собеседницу, брезгливо покосилась на крытое летнее кафе в котором разгульная толпа подвыпившего народа радостно отдыхала под "Черные глаза", иногда разбавляемые звонкими голосами ресторанных певцов.

Отойдя недалеко от набережной они наткнулись на кофейню.

— Нас пустят? — усомнилась Алена.

— А что? — не поняла Алла и пожала плечами. — Это же не ресторан.

— Согласись, это несправедливо, нас бы наверняка не пустили в ресторан босыми... как будто какое-то табу... — Алена хотела подвести Аллу к главной теме разговора, однако та как будто и не заметила.

— Да ладно тебе, при чем тут босыми! Вот его бы тоже не пустили, — она покосилась на проходившего мимо паренька, — потому что он в спортивной одежде. Есть тысяча причин, чтобы тебя не пустили в ресторан из-за внешнего вида, а ты говоришь босиком, мне кажется ты слишком на этом зациклена, — Алла гордо прошла в кафе, Алена шмыгнула за ней. Они сели в уголке и попросили принести кофе и пива.

— Зациклена? — Алена посмотрела с недоумением на собеседницу.

— Ну конечно, — Алла улыбнулась, — поправь меня, если я ошибаюсь. Вот ты почему босиком ходишь?

— Ну, во-первых, это полезно, а во-вторых...

— Насчет полезно, не спорю, — перебила вдруг Алла, — хотя смотря где, насчет общественного туалета или бани я бы поспорила, — она комично сморщила лицо, — а вот на природе, в лесу, на даче, пожалуй... Или дома... Хотя, если честно, я жутко не люблю убираться, — она заговорщицки улыбнулась, — поэтому дома хожу только в тапках... Ой, я, кажется, тебя перебила, прости... Продолжай!

— Ладно, — отпив пива, Алена продолжила, — но прежде всего, это красиво, сексуально, что ли...

— Красиво? — Алла подняла брови и отставила чашку с кофе. — Ну да, конечно, в рамках определенного образа — девушка-хиппи, девушка-дикарка... Думаю, это просто должно быть уместно, сочетаться с образом и духом человека...

— Да, с духом, — Алена вспомнила Бориса и Катю, — нужно быть сильным и волевым, чтобы так поступать! Благодаря таким людям... — она смутилась и покосилась на ногу.

— Что? Договаривай, — настояла Алла.

— Ну, — Алена робко приподняла штанину джинсов, — вот...

— Ух ты! Клево! Тебе в каком салоне делали? — бурная реакция Аллы удивила девушку.

— Я про шрам, — Алена тихо пояснила свой жест.

— Прекрасный шрам! Я бы, правда, добавила пару штрихов для живописности... А так все чудно, очень красиво — сама обожаю шрамирование и тату.

— Но... — Алена в замешательстве посмотрела на Аллу, — но... о чем ты вообще?..

— Я? — Алла улыбнулась снова. — О тебе! Почему ты комплексуешь из-за шрама? Кто тебе сказал, что это некрасиво? Тот же, кто сказал, что красиво ходить босой?

— Но все же смотрят на него с отвращением...

— Ерунда, — Алла грозно тряхнула волосами, — ерунда, все может быть красиво — и шрамы, и ноги, только кому-то это нравится, кому-то нет... К тому же всегда существует мода, и надо идти с ней в ногу!

— Я не очень понимаю тебя, — Алена была в полном замешательстве, — ты босиком ходишь... сама... зачем?

— Я, — Алла придвинулась ближе с очень таинственным видом, — так спасаюсь от назойливых поклонников. Я — модель по профессии, а там знаешь как, как в джунглях, за красивыми девушками на острых шпильках стаей охотятся богатые мужики и разжившиеся деньгами горцы-мачо, отказов они порой не терпят совершенно, могут кислотой в лицо плеснуть или еще чего сделать, знаешь же, наверное, телевизор смотришь, думаю... А скромная полумонашка-полухиппи вряд ли привлечет этих самцов, к тому же еще босая....

— Но ведь многим нравятся голые ноги...

— Не смеши! Парочка безобидных фут-фетишистов меня не напрягает совсем, ну пусть попялятся на меня из-за угла, мне-то не жалко, — она раскатилась звонким смехом, — ладно, знаешь, мне пора, работа и все такое... Вот мой телефон, позвони, придешь на кастинг.

— Какой кастинг? — тема сменилась очень резко.

— В мое агентство. Знаешь, самой слоняться по подиуму мне надоело, а лавры старой ведьмы Дженисх[10] никак не давали покоя, так что я открыла свое агентство, привлекаю необычных девушек: шрамы, тату, пирсинг и многое другое... Среди обычных моделей такого не приветствуется. Однако, у нас не только Юдашкин шьет одежду. Существуют бренды для рокеров, готов, новомодные ателье шьют одежду для косплея, карнавалов... да боже мой! Поле непаханое! Так что приходи, буду ждать, — Алла сунула в руки девушки черную с серебром визитку, — ты не пожалеешь!

Глава 2. От Питера до Парижа. Выстрел Лопухова.

Санкт-Петербург, Васильевский Остров.

Этим утром Дмитрия Сергеевича разбудила трель телефонного звонка. Он чертыхнулся — ну кто там звонит в такое время — потом посмотрел на часы и увидел стрелку, замершую у самой отметки 10 — это ж надо было так заспаться. Обычно профессор кафедры психологии известного Санкт-Петербургского университета поднимался в семь утра, но этой ночью он допоздна сидел за черновиком диплома его студентки, а потом еще и писал статью для ежегодного сборника. Лег черти-когда.

— Лопухов слушает.

— Дмитрий Сергеевич? — раздался в трубке незнакомый женский голос.

— Да, это я. С кем имею честь говорить?

— Здравствуйте, вас из Центрального Европейского университета беспокоят. Меня зовут Наталья, я координатор. Вы получили приглашение на круглый стол по сексуальным девиациям?

— Да, вчера.

— Вы будете участвовать?

— Да, разумеется. Сегодня же вышлю вам тезисы, кстати, их на вашу почту отсылать?

— Да, пожалуйста. Спасибо большое, Дмитрий Сергеевич.

— Пожалуйста. До свидания.

— До свиданья.

Итак, очередная конференция. Хорошо хоть статья почти готова, надо будет сегодня заняться докладом, заодно и новое исследование презентовать. Лопухов удовлетворенно потер руки. Не зря целая команда исследователей трудилась почти полгода.

Дмитрий Сергеевич очень любил свою работу. Он был известным психиатром и психологом, автором многих научных трудов. Особый интерес у него еще в студенческие годы вызвала сексология. Несмотря на распространенное тогда мнение, что сексологией (тогда она была исключительно сексопатологией) занимаются извращенцы, молодой талантливый студент Лопухов с головой окунулся в эту любопытнейшую науку. Сначала он занимался исследованием природы гомосексуализма, потом его заинтересовала психология педофилов, но в последние три года, изучая педофилию, он столкнулся с таким явлением как тайфлас[11], и от тайфласа пришел к фут-фетишу. Эротическое влечение к стопам было совершенной terra incognita в психологии, поэтому Лопухов стал пионером в этой области и автором термина "стопофилия". До сих пор он встречал искреннее непонимание, что же в этой теме такого интересного, но Дмитрий Сергеевич нисколько не обижался и терпеливо вел разъяснительную работу. Ему очень хотелось написать монографию на эту тему. Но времени катастрофически не хватало.

Откуда ж тут возьмешь время? Лопухов читал курсы лекций по различным дисциплинам, включая сексологию, психиатрию, сексуальные девиации, брал дипломников и аспирантов, писал статьи, участвовал в конференциях и нередко ездил преподавать в университеты Европы и Америки.

Лопухов наскоро умылся, сделал себе кофе. Надо было ехать в Академию, вести занятие. Перед самым выходом из дома его мобильный завибрировал, и на экранчике высветилось знакомое имя.

— Здравствуй, Алеша.

— Доброе утро, Дмитрий Сергеевич! Я хотел бы с вами встретиться, если вам не трудно. Это по поводу нашего исследования.

— Да, Леша, давай в семь, если тебе удобно.

— Ага, хорошо, Дмитрий Сергеевич. В семь к вам заеду.

Лопухов вышел из квартиры и направился к станции метро. Алеша Скворцов, один из его любимых аспирантов, да еще и почти земляк, приехавший покорять Петербург из маленького провинциального Торжка и заинтересовавшийся малоисследованной темой фут-фетиша. Парень с энтузиазмом проводил контент-анализ тематических Интернет-ресурсов, здорово помогая своему научному руководителю. Надо будет взять его с собой на конференцию в Штаты, молодую смену растить... Да, и присланный им материал надо проглядеть.

Спустя несколько часов Лопухов мирно попивал кофе, сидя за стареньким компом на кафедре. Отживший свое процессор кряхтел, но еще позволял хоть как-то работать. На мониторе висел вордовский файл с заголовком: "Виртуальные анкеты в фут-фетиш-сообществах". Да, хорошо Алеша постарался. Грамотно пишет. Да, кстати, надо же еще посмотреть информацию про новосибирского маньяка! Почти год назад в Новосибирске была нашумевшая история с маньяком, который зверски убивал девушек и женщин, ходящих босиком. Подозреваемым был некий местный психолог и любитель ходить босиком по фамилии Мюнстер, но он пропал бесследно, прихватив с собой пару подружек. Потом убийства прекратились, и охочие до новых сенсаций журналисты перестали писать об этом деле. Но может быть, что-нибудь еще можно было найти? Дмитрий Сергеевич ввел в поисковик "Убийства босоногих женщин в Новосибирске", но компьютер, как назло, опять повис.

— Скажите, Леночка, когда привезут новую машину? — обратился профессор к юной методистке, первый год работавшей на кафедре.

— Андрей Борисович сказал, в среду. Да этот "ветеран" тут временно. Здесь хороший новый компьютер стоял, программисты его забрали — что-то из железа полетело.

— Вот и отлично. Техника должна работать. Ладно, Леночка, спасибо за кофе, я поехал. Передайте в деканат, что я в пятницу буду в Центральном Европейском, пускай для студентов объявление повесят.

Дома Дмитрия Сергеевича ждал ужин в кругу семьи. Анна, его жена, сегодня вернулась раньше — взяла работу на дом, дочери тоже пришли домой. Когда глава семьи уже пододвинул к себе тарелку ароматного супа, раздалась трель домофона.

— Я открою! — младшая, Тоня, помчалась к двери. — Пап, это к тебе дядь Леша!

— Да-да, Алеша, проходи, давай к столу.

— Да я сытый, Дмитрий Сергеевич, — приветливо улыбнувшись хозяевам, гость прошел в комнату. На вид "дядя Леша" был приятным молодым человеком. Из-за длинных, почти до плеч, черных волос, ярких кроссовок, одетых под простой костюм и увешанной значками сумки он походил скорее на героя аниме, чем на аспиранта престижного вуза.

— Да ладно тебе, Алеша, кто же в гости сытым ходит, — сказала Анна. — Давай с нами супчику, ты молодой, тебе больше есть надо.

— Спасибо, Анна Васильевна, — гость прошел в ванную мыть руки.

Лопухов с благодарностью посмотрел на жену. Анюту он заприметил на последнем курсе академии, через год они расписались и он ни разу не пожалел о своем выборе. Анна была старше Дмитрия на два года, училась на педагогическом, но по специальности так и не поработала, занималась переводом научных текстов. Было всякое — и без денег сидели, когда Лопухов только начал преподавать, и дочка родилась слабенькая, и по съемным квартирам с грудным ребенком скитались. Но ни разу жена не упрекнула его, что он мало зарабатывает, что в доме всегда толпились друзья, студенты, интервьюируемые и еще бог весть кто, что соседи распускали слухи о выходивших из его квартиры "прааативных мальчиках", что он с утра до вечера мог пропадать на работе и часто ездил в командировки.

— Дмитрий Сергеевич, вы посмотрели мой текст про виртуалов? — спросил Скворцов, когда ужин был съеден, посуда — вымыта, а они расположились в домашнем кабинете Лопухова.

— Да, Алеша, текст хороший. А твоя провокация со списком фут-фетишистов — вообще блеск. Правда, они приняли его за рейтинг или за хит-парад, но это было очень забавно. Такого даже я не ожидал, — Дмитрий Сергеевич усмехнулся. — Ты страничку Евгении смотрел?

— Да, смотрел. Прибавилось еще шестеро за сегодняшний день. Впрочем, можно опять взглянуть. Миф о девушке, которая босиком всегда и везде, популярен как вера в Деда Мороза. Quod erat demonstrandum[12]. Вы завтра будете на кафедре? Я оформлю все последние данные во внятный текст и еще книжку вам верну.

— Да, конечно, то есть, нет, Алеша, — спохватился Лопухов. — Я завтра уезжаю на родину, в Удомлю. Вечером будет юбилейчик у меня, 20 лет со дня выпуска из моей родной школы. Вернусь через пару-тройку дней. Тогда и вернешь.

— Ладно.

Обсудив с научным руководителем текст предполагаемой статьи, Скворцов попрощался и ушел. Дмитрий Сергеевич открыл принесенный аспирантом файл, переслал его по электронной почте, а потом набрал на своем мобильном телефоне номер, явно не принадлежащий ни одному из российских сотовых операторов.

Франция, Северная скоростная магистраль.

Стремительной пурпурно-серебряной змеей международный суперэкспресс "Талисс" несся по стальной глади скоростной магистрали. За окнами, едва различимые на скорости, превышающей три сотни километров в час, мелькали оприходованные французскими фермерами равнины провинции Пикарди. На проходящем рядом шоссе, казалось, застыли автомобили— настолько незначительной была их скорость по сравнению с неудержимым стальным змеем, и лишь лихач-мотоциклист на несколько секунд умудрился поравняться с поездом, вскоре безнадежно отстав в общем потоке.

Внутри вагонов пассажиры, углубившиеся в свои дела, совершенно забывали об этой безумной скорости, скорости, о которой век назад так мечтали фантасты. В удобном кресле вагона первого класса у большого столика, подсвеченного футуристической светодиодной лампой, расположился весьма респектабельный мужчина лет 30. Дорогой костюм индивидуального пошива, эксклюзивная обувь, механические швейцарские часы и даже мелкие аксессуары его гардероба в один голос говорили о весьма высоком социальном статусе этого пассажира.

Мужчина не спеша работал на MacBook Pro последней модели, периодически внимательно просматривая распечатанные на бумаге графики и таблицы, разложенные по небольшим аккуратным папкам.

"Талисс" одним из первых дал возможность своим пассажирам выходить в Интернет прямо с борта поезда, и пассажир сейчас активно пользовался этой возможностью, просматривая тематические сайты. Босиком в России. Форум босоногих. Общество грязных подошв. Как все это забавно и невинно. Насколько далеки эти маленькие русские сайтики от своих европейских, американских и японских собратьев.

Но зато сколько всего интересного можно будет накопать в этой России за пределами Интернета! В стране, где до сих пор не поднят железный занавес касательно любых девиаций в сексуальности, все самое интересное наверняка таится вдали от больших городов, центров цивилизации, информационных магистралей. Европа, Америка, Китай, Япония, обе Кореи дали ему материал для обширного исследования сексуальных отклонений. Но Россия... Там только-только начинает появляться на поверхности верхушка громадного айсберга, который он найдет, изучит до последнего кристаллика льда и опишет в своих монографиях.

Раздалась мелодичная трель, и человек принял голосовой вызов на айфон.

— Да, Дмитрий, я уже в поезде. Списки от вас получил. Согласен, Евгения прекрасна. Но найденный на открытых и примитивно защищенных ресурсах материал еще далеко не полон. Пока это все детские шалости. Но на всякий случай попросите своего помощника усилить троллинг на тематических ресурсах, делая упор на скользкие темы — возможно, проявит себя кто-то новый. Хотя искать по-настоящему интересное надо глубже и дальше, вдали от городов федерального значения. Например, эта история с маньяком из Новосибирска могла бы стать интересным объектом исследования.

— Венсан, я бы сказал не только исследование, но и расследование этой ужасной трагедии очень действительно важно, — собеседник говорил горячо и от волнения спутал порядок непривычных французских слов. — Ведь маньяк до сих пор на свободе и никто даже не может понять, кто это мог быть! Ваш талант будет тут очень кстати.

— Дмитрий, прошу вас только не забывать об одном факте значительной важности. Я ученый, а не агент 007. Мне важно изучить. А что делать с маньяком — пусть решают органы охраны правопорядка и суды соответствующих юрисдикций.

Лопухов тяжело вздохнул. У этих европейцев совсем иной менталитет. Прайваси превыше всего. Но что делать — в чужой монастырь со своим уставом не стоит лезть. Он продолжил:

— Венсан, я об этом не забываю. Органы правопорядка предоставьте мне. Но мне нужна информация, а вы, как никто другой, можете ее получить. Если вы узнаете, кто этот серийный убийца, то вы просто сообщите об этом мне, а доказательствами я займусь сам.

— Да, разумеется. Такой вариант будет оптимален для нас обоих.

— Отлично, Венсан. Тогда свяжемся через день, когда у нас, возможно, будет новая информация.

Человек, которого звали Венсан, вновь погрузился в работу. Поезд тем временем начал сбрасывать скорость, готовясь сделать краткую остановку на вокзале Брюссель-Миди. Рельсы начали ветвиться, словно побеги удивительного стального растения, растущего почему-то не ввысь, а ползущего по земле. Стрелки, эстакады, бессчетные пути одного из крупнейших железнодорожных узлов Европы. Сотни тысяч людей ежедневно проезжают тут в скоростных поездах, электричках, спальных вагонах и междугородних экспрессах. Все такие разные, но одновременно похожие — хотя бы тем, что едут через Брюссель-Миди.

Где-то на путях в районе железнодорожной станции Химки.

Ходит по городу мерзкий и жалкий

Говнофотограф с говнозеркалкой,

Навыков профи нет у него,

Больше не знают о нем ничего.

Интернетная народная мудрость.

Маленькой подмосковной станции Химки было, конечно, очень далеко до международного вокзала Брюссель-Миди. Всего четыре пути, пара новых стрелок с подвижными сердечниками, поставленными в ходе подготовки к организации движения на Октябрьской магистрали закупленных в Германии скоростных поездов "Сапсан". Но именно этот день мог бы стать для Химок по-настоящему звездным. Ведь именно эта станция была выбрана местом для самой настоящей фотосессии. Благодаря пока еще малоизвестному, но подающему большие надежды фотографу Артему Стародомову это место станет прославленным и узнаваемым, как Париж на снимках самого Анри Картье-Брессона[13]. Девушка-модель, которую даже с самой большой натяжкой трудно было назвать симпатичной, уже порядком замерзла. Что было неудивительно, так как была она только в легком платье и босиком, а температура воздуха вряд ли дотягивала до 10 выше нуля. Молодой мужчина в свитере и толстом пуховике, щуплый, тоже далеко не красавец, бегал вокруг с дешевой цифровой зеркалкой, каких сегодня накупили все, кому не лень. Он практически не работал с моделью, лишь постоянно щелкал аппаратом и давал невнятные указания, типа "ну, давай еще как-нибудь", "покажи мне свои ножки".

Фотограф так увлекся, что не заметил, как его окружили трое здоровых мужиков в форме рабочих-путейцев.

— Эй, парень, ты че тут снимаешь?

Парень слегка опешил, но быстро собрался, улыбнулся и слащавым голосом начал вещать:

— Я — фотохудожник, и это место как никакое другое подходит для раскрытия моих творческих замыслов, у меня собственный фотосайт в Интернете, и я очень известен...

Бригадир путейцев не дал парню продолжить живописание его достижений.

— Значит так, пойдешь к нашему начальству, пусть оно с тобой разбирается. А то ходит тут всякая шваль, потом поезда с рельс сходят.

Вид рабочих не допускал возможности спорить, и парень последовал вслед за бригадой. Девушка тем временем обулась, оделась и ретировалась в сторону ближайших жилых домов.

Злосчастный фотограф вынужден был предстать перед дежурным начальником. Огромный упитанный железнодорожник, которого, похоже, лишь форма ограничивала от того, чтобы раздуться еще больше, устрашающе навис над потерявшим дар речи и потупившем взгляд "фотохудожником".

— Артем Стародумов, значит.

— Стародомов... — робко возразил тот.

— Ну Стародомов так Стародомов. Еще раз повторяю вопрос. Зачем вы фотографировали путевое развитие станции Химки?

— М-меня н-не интересовало ни-никакое путевое развитие, я п-просто снимал свою п-подругу для ф-фотосайта.

— В общем так, маэстро. Флешку мы изымаем. На первый раз гуляй. Еще раз сунешься на объекты РЖД — пинай на себя. Без шуток. Не положено.

Толстяк откинулся в кресле и как-то сразу в нем пропала всякая суровость. Артем облегченно вздохнул и уже собрался уходить, как в комнату вошел парень, словно сошедший со страниц романов Жюля Верна. На вид ему было лет 25, но в его поведении, взгляде чувствовалась какая-то запредельная серьезность и основательность. Одет он был в черный костюм, который сидел на нем, как влитой. Но страшнее всего было его лицо — с правильными чертами, но словно высеченое из гранитного монолита, лишенное всякой мимики и эмоций. Без особых предисловий вошедший начал:

— Я хочу знать, когда прибудет лаборатория. Если сегодня повторится вчерашнее, я даю слово, что никаких скоростных попугаев тут не будет еще долго. Нам нужно тщательно проверить все полотно до Санкт-Петербурга, и я за это отвечаю.

— Роман, да успокойся ты.

Толстяк-начальник расплылся в улыбке, способной, как показалось Артему, растопить полярные льды.

— Спецпоезд-лаборатория уже идет с Твери. Сегодня мы сняли пять электричек и задержали "Юность" на два часа, чтобы вы могли спокойно работать.

Однако на Романа это сияние не возымело ни малейшего эффекта.

— Хорошо. Я подожду. А это что за тип? — мрачный инженер кивнул на Артема.

— А, этот? Представь, фотографировал у Химок. Ведь сказано же, не положено! И что им неймется, пошли бы лучше в леса-поля, так нет ведь, на чугунку нашу их все тянет!

— Покажи фотографии.

Роман вытащил огромный ноутбук и вставил туда конфискованную флешку. Открыв программу просмотра, он присвистнул. Несколько минут, не говоря ни слова, новоприбывший внимательно изучал материалы прерванной фотосессии. Наконец, он сделал неутешительный для Артема вывод:

— Тут все серьезней, чем вы можете подозревать. Налицо сбор материалов с целью подготовки террористического акта. Он поедет со мной в Санкт-Петербург, побеседует с представителями управления ФСБ по Октябрьской железной дороге.

— Да, Артем. Не везет тебе! — начальник станции сочувственно вздохнул и глянул в запыленное окошко, через которое открывался вид на пути, по которым двигался состав. А когда Роман и Артем покинули кабинет, пробормотал:

— Вот параноик-то, прости Господи! Опять, поди, соринку на рельсе нашел и гоняет теперь лабораторию почем зря.

Роман вышел на улицу, за ним, вздыхая, плелся Артем. На запасном пути стоял поезд из 7 странных вагонов. Все они были покрашены в яркую сине-красную полоску, словно футболки игроков столичного ЦСКА. Окон в поезде было очень мало, зато все пространство под вагонами было занято многочисленными приборами, назначение которых человеку, далекому от современных железнодорожных технологий, было непонятно, как китайская грамота. Зато назначение состава было ясно обозначено на нескольких языках, в том числе и на русском. СПЕЦИАЛЬНЫЙ СКОРОСТНОЙ ПОЕЗД-ЛАБОРАТОРИЯ ОЖД.

Пока Роман с хищной радостью в глазах осматривал состав, Артем усиленно думал, что делать. О том, чтобы бежать не было и речи. Его все равно найдут, и тогда будет хуже. Лучше просто проследовать с этими людьми. Они во всем разберутся и обязательно его отпустят.

Дверь одного из вагонов с шипением отворилась, и Роман подтолкнул внутрь Артема, который даже не подозревал, насколько необычное ему предстоит путешествие.

Глава 3. Босиком в России

Тверь, Центральный район.

Жорик сидел за компьютером и наслаждался просмотром фотографий. Девушки на улице. Девушки в метро. Девушки на свалке. Девушки на рельсах (фотограф — Артем Стародомов, круто снимает мужик, молодец, талантище). Он заботливо копировал снимки и сохранял в специальной папке, состоящей из различных подкаталогов. Папка называлась "Босоногие красавицы". Какая клевая вещь — фотосайты.

Коллекционирование фотографий босоногих девушек было давней страстью Жорика. Если бы в мужских журналах печатали подобные фотки, он давно бы уже собрал толстую подшивку. Но редакции пресловутых журналов рассчитывали на тупое быдло, ценителей гламурных баб с силиконовыми сиськами и непременно в чулках и туфлях с высокими каблуками. Нет, ну сиськи-то еще ладно, хоть бы и силиконовые, но каблуки — этого Жорик не мог им простить.

Запостив пару десятков найденных фотографий на своей страничке в социальной сети, Жорик несколько раз обновил страницу, ожидая восхищенных комментариев. Обычно они бывали: ведь Жорик писал в сети не только под своим собственным именем, но и от лица прекрасной босоногой рокерши Алисы, которая, естественно, была лесбиянкой и превыше всего любила ходить босиком, о чем свидетельствовал огромный регулярно обновляемый альбом с фотографиями босоногих девушек на ее страничке. Ее-то альбом он и наполнял сейчас, полагая, что такие меры делают страницу "девушки" больше похожей на реальную. Чтобы придумать веский предлог не встречаться с новоприобретенными сетевыми друзьями, наш герой "поселил" девушку аж в Лондон и страшно гордился своей хитростью и сообразительностью.

Жорик пошлепал к холодильнику. Холодильник огорчил его: пиво закончилось. Что ж, до ларьков недалеко. Жорик накинул джинсовку и не обуваясь пошел на улицу.

Эх, почему так мало девушек ходят босиком? А если и ходят, то где-нибудь в Сибири. Как ему надоел этот гламурный город. Жорик купил баночку "Балтики", с наслаждением потянул колечко и отпил пенящейся прохладной жидкости. Вдруг внимание Жорика привлекла афиша. "Восточные сказки в ДК Пролетарка". Ага, можно будет сходить. Не все же в Интернете пятки разглядывать. Поймав нужную маршрутку, он заткнул уши плеером. В ушах зазвучал англоязычный рок, в мыслях появились приятные образы босоногих девиц в восточных костюмах.

Жорик вышел из маршрутки и, опасливо оглядываясь, вдруг кто-то про него, идущего босиком, что-то подумает, направился к местному ДК. Кассирша и билетеры посмотрели на него, как показалось Жорику, недоверчиво и осуждающе, но он, скрыв глаза темными очками, все же прошел внутрь.

— Семеновна, видала? — кивнула в спину Жорика гардеробщица.

— Ага. Хоть бы свитер постирал, воняет пОтом же... — поморщилась кассирша. — А бабистый он какой-то, на бабу похож...

— Да уж, совсем как баба, волосы длинные, панамка еще эта...

Но Жорик не слышал этого разговора. Он был поглощен своим счастьем. Билет в первый ряд! Ха! Ах эти ножки, ножки, ножки!!! Сколько их он сегодня увидит! Жорик прогнал со своего законного места какую-то мамашу с выводком детей, ишь какие, видите ли, вместе сидеть хотят! Нет уж! Свое место он не отдаст никому!

Танцовщица Аня металась по этажам в поисках блеска для тела. Кто-то из их дружного коллектива забыл его в пакете в фойе. Девушка пронеслась по лестнице, шлепая босыми ногами по ступенькам и разметая подолом длинной юбки пыль и сигаретный пепел. Монетки на расшитом лифе весело звенели в такт шагам. Успеть бы! Сейчас "Махараджа" выступают, потом "Ассоль", потом еще коллектива три и ее "Белый шоколад"... Надо было купить чешки, сокрушалась Аня мысленно, вряд ли публике, состоящей в основном из детей с родителями и бабушками понравится смотреть на ее грязные пятки. Она наконец-то нашла пропавший пакет, схватила его и понеслась в гримерку.

— Принесла? Молодец! Мы уже через три номера выходим! — зачирикали девчонки из группы. — Прикинь, поменяли программу, нас вперед поставили — там кто-то не приехал вовремя, что за люди...

Аня тихонько выглянула в зал из-за кулис, на сцене танцевали девочки из "Махараджи", и ее озабоченное лицо вряд ли кто-то заметил. Она осмотрела зал в поисках одногруппников, которым накануне раздала приглашения. Ага! Вон они сидят — Аня специально выбрала для них пятый ряд! Самый удобный!

А Жорик был расстроен. Нет, он был раздавлен! Убит! В общем, "облом" был полный. Садясь на первый ряд, он не обратил никакого внимания на невысокое ограждение, идущее по краю сцены. Однако как только начались танцы — проклятый бордюрчик загородил для его взгляда ноги танцовщиц, как назло, точно по щиколотку. Цензура!

Жорик пытался привстать, однако на него тут же зашикали соседи сзади. Он хотел пересесть, но зал был полон. Жорик готов был смотреть выступления стоя, но тетка-администраторша строгим взглядом пригвоздила его к стулу. "Ну попал, блин!" — подумал он разочарованно и стал вертеть головой, выискивая путь к отступлению. В гробу он видал эти арабские танцы, большей туфты на свете не бывает. Ну да, у танцовщицы слева были клевые сиськи, но если б еще и ноги увидеть...

— Так, гражданин, а вы куда претесь, — дюжий охранник положил свою крепкую ручищу на плечо тщедушного на вид дядьки с цифромыльницей.

— Я Борис Мюнстер, фотограф, член союза журналистов, — пискнул тот.

— Да мне пофигу, член ты или задница. Документ покажи.

— Вот, двадцатый ряд.

— Да сдался мне твой билет, удостоверение есть журналистское?

— К сожалению нет, но... Хотите, — заговорщицки подмигнул Борис. — Я вам фотки этих босых красавиц дам, бесплатно! Я фотограф, и...

— Слушай, дядя, вали-ка отсюда в свой ряд. Ишь, сказки мне тут рассказывает. Восточные! Фотограф он, как же. Убери свою игрушку и не позорься. Что я, по-твоему, журналистов не видел, они с профессиональной техникой ходят.

— Но...

— Ты мне еще тут поговори. Сказано, пошел. Шляются всякие, да еще и босиком.

Охранник "легонько" подтолкнул лже-фотографа в спину. Тот затравленно оглянулся и встретился взглядом с Жориком. Жорик отвел глаза. Спорить с качком-охранником у него не было никакого желания. Но и сидеть здесь тоже! Он вскочил и побежал за Борисом, догнал его уже на улице.

— Постойте!

— Что угодно-с? — ерничая, произнес Борис, недовольно поглядев на приставалу. Блин, он же видел его позорное отступление. — Любопытно послушать, что Я думаю об этом быдлогопнике с табличкой "Охрана"? Ну так я скажу, ЧЕРТ ПОДЕРИ, какая тупая ограниченность здесь процветает! Мне не поверили, что я журналист только потому, что я босиком!

— Да, это просто омерзительно! — затряс головой Жорик. — Ужас, какие здесь тупые, стереотипно мыслящие люди! Видел бы ты, как на меня косились билетеры и кассирша — мерзкая Шапокляк просто, в шерстяных носках в такую жару, а все потому, что я хожу как хиппи! Они еще с совковой привычки вечно гонят на хиппи! Подумаешь, у меня длинные волосы и я босиком, а они уже готовы заклеймить меня, назвать сумасшедшим! Да, я псих, самый настоящий, но я это так не оставлю... Я писатель! Я напишу про них такую книгу, где его сожрет собственная жопа! Я...

— Давайте пива, что ли выпьем, — мрачно предложил Борис, прервав эту словесную диарею. — Да и познакомимся. Я — Борис Мюнстер, психолог, журналист, член Союза журналистов, редактор журнала "Босая подошва".

— Егор Носков, писатель, — с чувством пожал протянутую руку неформал. — Член Союза писателей. Автор мистического триллера "Пошли вы все в жопу", эротического романа "Две лесбиянки под кайфом" и детектива "Отрезанные сиськи". Так вы говорите, журнал "Босая подошва"? Я о нем ничего не слышал. Где его можно купить?

— К сожалению, нигде, — поморщился Борис. Вышел всего один номер, в 100 экземпляров, больше нам не дали. Все это из-за гламурного журнала с каблукастыми дурами! Уверен, это их редакция позвонила нашему спонсору! Они просто боялись конкуренции. Да если б нам дали раскрутиться, никто бы их глянцевое убожество покупать не стал!

— Да, как меня бесят эти журналы с бабами на шпильках! Фу, они такие мерзкие, — закивал головой Жорик. — А девушки босиком это так естественно, это так прекрасно!

Борис взглянул на хиппи с некоторым интересом.

— Да, но, к сожалению, в сети так трудно найти фото босоногих красавиц. Я решил восполнить этот пробел. Я фотограф, у меня есть свой сайт, там много фоток босых ног.

Жорик готов был упасть на колени.

— Вы... Неужели вы Доцент Воля? Я обожаю ваши фотки, Маэстро, я заказал у вас несколько дисков...

Борис заскрежетал зубами.

— Нет, мой сайт — www.barefeet.narod.ru

На лице Жорика отразилось разочарование, но через секунду он продолжил с неменьшим восторгом:

— Фотки босоногих девушек — это замечательно! Этот сраный Доцент из Новосиба дерет такие деньги за диски! Я бы очень хотел увидеть ваш сайт, я стану его постоянным гостем!

— А, пойдем ко мне, — неожиданно предложил Борис, которому последние слова показались слаще пряника.

Они, оживленно беседуя, двинулись к остановке. Ехать до "Ж" было долго, но дорога для них пролетела в один миг. У них оказалось столько общих интересов! Во-первых, им обоим нравились босоногие девушки, во-вторых, им нравились фотографии босоногих девушек, в-третьих, их объединяла любовь к пиву. Об этих приятных вещах они и говорили всю дорогу.

Благополучно добравшись до обиталища Бориса, Жорик рассыпался в восторгах: в прихожей на пыльном полу не было тапочек!

— Это специально, — поделился Борис своим коварным планом. — Я ненавижу тапки и не предлагаю их гостям. Им ничего не остается, как разуться и ходить босиком. А еще я запрещаю своим девочкам мыть полы, поэтому гостям после нашего пола будет легко пройтись по улице!

— О! Это замечательно придумано! Нет, я серьезно! Это гениально! И многих вы уже научили ходить босиком таким образом?

— Не так уж много, как хотелось бы, — честно, хоть и уклончиво ответил психолог. Дело в том, что порог этой квартиры, кроме него и двух его верных спутниц, никто до Жорика не переступал. Они засунули купленное по дороге пиво в холодильник и пошли смотреть сайт.

Конечно, сайт очень понравился Жорику. На нем красовались аж 25 галерей с фотографиями! Правда, девушки на них были одни и те же — Алена и Катя, лучшие и единственные модели его студии, но зато фоток было много. Кроме того, была галерея собранных Борисом случайных снимков — обычно это были смазанные фотки босоногих девушек со спины.

Комментариев к фотографиям почему-то было немного. Два-три комментария от мужчин со странными юзерпиками сводились к "Молодцы, что босиком". Жорик сразу же решил про себя, что придя домой, откомментирует все эти прекрасные фотографии босоногих красавиц.

Сами "лучшие модели студии" почему-то задерживались. Единомышленники распили пиво, и перейдя на "ты", обсудили фут-фетиш... то есть сайты, посвященные хождению босиком.

Домой Жорик ехал вполне довольный. Да, конечно, полный отстой был этот фестиваль восточных танцев, но зато он познакомился с таким великим человеком! Подумать только, у них в Твери будет свой фотограф босоногих девиц, а то Доцентовые фотки слишком долго пересылаются обычной почтой...

Москва, Крылатское.

Человек пять мужчин в возрасте "хорошо за тридцать" переминались с ноги на ногу около метро "Крылатское". Все они были босиком и явно кого-то сильно ждали, ежеминутно вглядываясь в полумрак ворот метрополитена. Прохожие косились на странное сборище, но шли мимо, вслух ничего не говоря.

Как раз в тот редкий момент, когда вся компания отвлеклась от перехода, оттуда стремительно вынырнул молодой парень, и в одно мгновение оказался рядом с босоногой компанией. С первого взгляда было видно, что он выгодно отличается от собравшихся стильной внешностью — брендовые джинсы, дизайнерская футболка, ярко-красные кеды Converse. Лицо c небольшой бородкой излучало уверенность и позитив. Однако внимательный психолог, пожалуй, уловил бы в глазах этого человека хорошо скрытое волнение.

— Добрый день! — парень жал собравшимся руки. — Ден в жизни, Доктор Виллис на форуме.

Закончив с рукопожатиями, Ден стащил кеды и закинул в обширный рюкзак, купленный судя по всему тоже далеко не на рынке. Он, видимо, не собирался топтаться у метро и сразу взял бразды правления в свои руки.

— Ну что, пойдем, кого ждем?

— К нам еще Ирма должна подойти.

— А, мне Ирма отсмсила, она сегодня не сможет, чертеж закончить не успела.

Мужчина, представившийся как Иван, поддержал Дена:

— Нас же сегодня ТВ снимать будет, уже пора выдвигаться.

— Секунду! — Ден полез в свой рюкзак. — Я Хассель[14] не поленился притащить, пофоткаемся знатно!

С этими словами парень извлек огромный, старинного вида аппарат. Однако на лицах собравшихся была мина разочарования. Они надеялись, что в этот раз к ним на встречу наконец-то придет девушка, а тут такой облом. Не спеша босоногая компания побрела в сторону Крылатских холмов. Дена же, похоже, чисто мужской состав участников нисколько не смутил — он уже вовсю фотографировал.

— Видели последнюю галерею Доцента? — с завистливым вздохом спросил один, по имени Сева. — Эх, вот это молодец! Столько девочек у него ходят босиком, сразу видно, настоящие босоножки! А мы тут в Москве прозябаем, а Новосиб... вот где надо жить!

— Да уж, Доцент — талант! — согласно закивал головой Иван, полный мужчина с добродушным лицом.

— Вы о ком? О новосибирском товарище? — вскочил с асфальта Ден, который улегся прямо на тротуар, выбирая удачный ракурс. — Да ладно, говно у него фотки!

— Ну не скажи, конечно, у него не такой фотоаппарат как у тебя, но фотографии у него хорошие, там же босоногие девушки...

— То есть я правильно понял, что фотка считается хорошей, если на ней присутствует девушка босиком? — поразился Ден.

Мужчины помялись, но ничего не ответили, Сева промычал что-то непонятное.

— Так да или нет? — настаивал Ден.

— Ну не совсем чтобы так, — уклончиво ответил Иван. — Ну, сам понимаешь, девушка она всегда красивая...

— Да он своих "моделей" уродует, они на фотках смотрятся как потасканные пожилые бомжихи! Как можно так паршиво снимать девушек? Я вообще не понимаю такого! Миша, посмотри в кадр.

Но Михаил, тридцатилетний мужчина в темном свитере и кепке, почти полностью скрывающей лицо, отвернулся:

— Ну, зачем меня-то фоткать? Я же не девушка.

— Ну у нас тут девушек нет, значит фоткаем тех, кто есть.

— А вон, кстати, девушка босиком, — заметил Сева.

— Где? — оживился Иван.

По другую сторону дороги действительно шагала девушка. Ее ноги в самом деле были босы, и в руках обуви не наблюдалось. Иван, шедший в хвосте компании, неожиданно резво побежал за девушкой.

Компания остановилась и нехотя стала позировать Денису. Минут через пятнадцать вернулся Иван. Без девушки.

— Догнал? — поинтересовался Сева.

— Ага. Молодец девушка, босичком идет, наш человек!

— А как ее зовут?

— Ой, я кстати, не спросил, главное, она босичком шла. К нам не присоединилась, жалко! — тут у Ивана зазвонил телефон. — А, вот и телевизионщики.

Достав из кармана скромную трубку без лишних наворотов, босоход принял вызов.

— Добрый день, Аврора! Мы собрались! Вы уже приехали? Идем-идем!

Сева как-то странно улыбнулся, и, глядя в никуда, констатировал:

— Если Аврора — хорошая журналистка, то она за компанию с нами тоже разуется.

Похоже, эта мысль показалась собравшимся весьма логичной, и они быстрым шагом поспешили в сторону Москвы-реки.

Москва, телекомпания "Оригинал-ТВ".

Из старого кондиционера капля за каплей падала вода, собираясь в пластиковой банке из-под dvd-болванок, — руководство "Оригинал-ТВ" уже пару лет жалело денег на его замену. Но без кондиционера работать в этой лишенной окон подсобке, переделанной под аппаратную видеомонтажа, было просто невозможно. Монтажер Вовчик уже двенадцатый час давил кнопки на своего Media Composer'а[15], в душе проклиная все на свете — жару, операторов, корреспондентов, главного редактора, жадное руководство, старые камеры, глючную монтажку. Осталось доделать последний сюжет, и, получив зелененький слип[16], можно ехать домой на такси.

Видеомагнитофон выплюнул огромную кассету Бетакам СП, наклейка которой, напечатанная лет десять назад на матричном принтере, гласила: "Хиппи и другие неформалы СССР. Хроника". За ней пришлось идти в архив, ждать целый час, так как материал о босоногих был снят наполовину в браке. Из-за этого простой, в общем-то, сюжет для утреннего эфира превратился в страшную головную боль.

Несколько скрашивало ситуацию то, что молодая корреспондентка, со сложными русско-африканскими корнями и романтическим именем Аврора была весьма миловидной девушкой, с грудью пятого размера. Однако ее профессионализм оставлял желать лучшего — по смыслу сюжет не складывался, интервью были ни о чем, а картинка унылая и однообразная. Поэтому Вовчику пришлось все делать самому.

На то, чтобы перекрыть хроникой пару приличных по времени закадров ушло еще полчаса. В тот момент, когда кадр с парой советских хиппарей, вытанцовывавших где-то на берегу Черного Моря, занял свое место в монтажной линейке, дверь аппаратной с грохотом распахнулась. В комнатушку ввалился, заполняя собой все пространство, человек ростом под два метра и пара его помощников — рослая блондинка лет сорока и невысокий молодой паренек с острым взглядом.

Главный редактор "Оригинальных Новостей", а рослый мужчина был именно в таком ранге, небрежно бросил:

— Показывайте!

Вовчик ударил по пробелу, и на мониторе замелькали кадры. Едва их череда сменилась черным полем, как великан не стесняясь выразил свое мнение:

— Аврора, ты где раскопала этих уе*анов? Значит так, вот этого бородатого из Новосиба нах вообще, тощего тоже. Акцентуации, ориентации, бла-бла-бла, хня какая-то. И вообще поменьше их рож, а то дети испугаются.

Монтажер с видимым удовольствием нажал клавишу X, удаляя с таймлинии в небытие несколько синхронов[17]. Меньше материала — меньше возни. Хронометраж сократился почти вдвое, можно было проверить пару мест и заливать на эфирный сервер.

Когда главред ушел, Аврора вспомнила свои обещания героям сюжета.

— Слушай, они еще просили перегнать для них на ДВД исходники.

— Да пошли они в жопу, у меня и так монтажка сегодня глючит адски, ща соберем — и домой. Смена вообще до десяти, так что их пожелания парят меня мало!

Аврору, похоже, интересы босоходов волновали не шибко больше.

— Вов, прикинь, они почему-то решили, что я тоже разуюсь. Как бы не так! Чтобы у меня все ногти грязные были, как у них? Фигушки!

Парень ничего не отвечая, заполнил заявку на монтаж и, жирно подчеркнув переработки, кинул ее в лоток для бумаг.

— Прикинь, они искренне надеялись, что мы адрес их сайта в эфире скажем, — продолжала делиться впечатлениями Аврора.

Вовчик, уже выключивший машину и собравшийся уходить, кивнул журналистке, которая, на его взгляд, обладала не меньшей наивностью, чем босоходы-герои сюжета:

— Они, наверное, детсад недавно закончили.

— Вов, а ты ведь сам на работу летом иногда босиком ходишь, почему ты ничего про них не знаешь?

— А мне свой круг знакомых расширять всякими гоблинами не с руки. Если мне просто лень обуваться выходя из дома, то я сразу должен записываться куда-то? Эти твои барефутеры, по мне, вообще больше понтуются, или хрен их там поймет, особенно новосибирский этот, Доцент Воля или как его там.

Аврора пожала плечами, попрощалась и, цокая стрекозиными каблуками аккуратных розовых босоножек, направилась в сторону лестницы, пока монтажер запирал свою каморку.

Москва, площадь Тверской Заставы, круглосуточное деловое кафе "Посиди-Подумай".

Кафе "Посиди-Подумай" являло собой неплохой пример в меру вычурного, но вполне уютного заведения, идеально подходящего как для деловых встреч бизнес-партнеров любого ранга, так и для творческих встреч московского бомонда в любое время суток. Дизайнеры тщательно подобрали цветовую гамму, форму мебели, украсили стены произведениями современных художников. Поздним вечером в кафе было пустынно. Официанты лениво толпились около кассы, а из динамиков лилась тихая музыка в стиле эмбиент. И только за дальним столиком в закрытой от посторонних глаз нише два парня оживленно спорили. На столе стояла чашка капуччино, чашка латте и пустая деревянная подставка, на которой обычно подают роллы, суши и подобные японские блюда. Довершали натюрморт, контрастируя друг с другом, фотокамера Hasselblad и MacBook Pro. Со стен кабинета на ночных спорщиков невозмутимо взирал лежащий на боку невероятно толстый мужчина[18]. Одним из них был уже знакомый нам Ден, а вторым — помощник главреда телекомпании "Оригинал-ТВ". Сверкая глазами, он излагал другу свою позицию:

— Слушай, Ден, я вообще не пойму, почему из этого делается такая проблема. Хочешь ходить в обуви — ходи в обуви. Хочешь босиком — ходи босиком. Кто мешает-то?

Ден задумчиво отпил капуччино.

— Понимаешь, Тол, тут все не так просто. Вот ты сам подумай — зачем людям собираться вместе только для того, чтобы гулять босиком?

— Ну хз. Наверное, для того, чтобы почувствовать за собой поддержку толпы.

Ден подался вперед.

— Допустим, что так. Но у этой так называемой босоногой компании есть одна особенность, которая сразу бросается в глаза. Все ее постоянные участники — мужчины, причем от 30 и старше. Девушки и женщины там тоже иногда появляются, но их поведение радикально отличается. Для них это либо вид спорта, либо просто развлечение. Да и не задерживаются там долго. А вот "ядро" компании — это совсем другое дело.

Ден затянулся, и стряхнув пепел, загадочным тоном продолжил:

— Видел бы ты их лица, когда стало ясно, что наша встреча будет чисто мужской.

Тол упорно не понимал, к чему клонит его приятель.

— Ну мужики всегда хотят девушек, это нормально

— Тол, ты не понял. За этим стоит ни что иное, как сильное эротическое влечение к босоногим девушкам. Эти встречи — попытка под благовидным предлогом заставить их расстаться с обувью. Ни больше, ни меньше.

— Фут-фетиш, я, кажется, слышал об этом.

— Близко. Но не совсем. Фут-фетишем обычно называют то, что бывает в койке или рядом с ней. Часть сексуальной прелюдии. А тут другое. Этих мужичков прет босоногость, но в местах, меньше всего для этого пригодных. Город. Метро. Магазины. Еще лучше, если свалки, промзоны. Еще лучше — по стеклам и прочей дряни. Я им в мозг, конечно, не влезу, но как-то так.

Тол слегка ехидно усмехнулся, сверля глазами собеседника.

— Знаешь, я думаю, тебе самому эта тема не безразлична, раз туда с таким упорством лезешь.

Новоявленный босоход затушил окурок и откинулся в кресле, не обращая внимания на пронзительный взгляд своего друга.

— Ты прав. Не безразлична.

— Ну и что ты планируешь предпринять?

— Создать для босоногого движения социально-привлекательный имидж. Показать этих ребят с лучшей стороны. Сегодня я снимал их на Хассель — у них практически нет нормальных фото. Теперь будут. Нужно запустить сайт, снимать видео, писать статьи... Короче, мне нужна твоя поддержка в этом деле.

Тол улыбнулся.

— Разве я мог бы сказать тебе "Нет"?

Ден улыбнулся и расслабился, вертя в руках зажигалку. Было видно, что он сказал что-то наболевшее, что очень давно хотел сказать.

— Не забывай — это очень важно для меня сейчас.

Глава 4. Особенности национальной социологии

Тверь, микрорайон "Ж", ул. Заднепроходная, съемная квартира Бориса.

— Ну и город, патрон, его жители меня удивляют. Это не город, а какое-то тридевятое царство, — Катя сердито открыла бутылку пива и закинула ногу на ногу. В потрепанной комнатушке дешевой съемной квартиры было тесно, но не совсем запущенно. Все-таки в ней жили две женщины.

— Где Алена? — Борис прошел в комнату и уселся напротив.

— Не пришла еще, городом любуется наверное, — Катя отхлебнула пива и задумалась.

— У меня новости интересные, — Борис просто сиял, — я сегодня встретил...

— И кто она? — не дала ему договорить Катя.

— Что ты за дурацкую привычку ты взяла перебивать, а, Катерина! Она довольно-таки интересный человек, я и не надеялся, что в этом вертепе можно встретить кого-то стоящего... Ходит босиком! А ступни... Восхитительные ступни! Хотя мыслит не совсем в нужном направлении, ну ничего, мне, как профессионалу в области психологии, будет где разгуляться...

— Да уж, — Катя уныло посмотрела на старенькие обои и занавески, — я тоже неплохо провела время, — сказала она с иронией. — Странный тут народ живет! Даже и не знаю, как на это все реагировать. Здесь всем на все наплевать, даже обидно.

— То есть? — Борис наконец заметил Катино подавленное состояние. — Опять какое-нибудь быдло перевозбудилось при виде голых ног?

— Скорее наоборот. Сегодня у меня сложилось впечатление, что я хожу в туфлях. Я и в магазин заходила, и на эскалаторе в торговом центре каталась, и... — она сбилась с мысли от возмущения, — никакого эффекта!

— А что ты хотела? Это дурацкий город гламурного безразличного быдла!

— Вот именно, Борис, это безразличие, тупое и непобедимое! Им все равно. Да какие ноги, мне кажется пройдись я голой по центральной улице — никто бы этого не заметил...

— Не переживай, — Борис слегка коснулся ногой ее ноги, — зато у нас есть прекрасная почва для работы. Мы их всех заставим УВИДЕТЬ красоту обнаженных ног, они у нас все разуются, как миленькие!

Катя засомневалась в словах Бориса. Конечно, у нее не было причин не верить ему, но... это такой странный город, и сегодняшняя встреча с парнем на "Лагуне" тому подтверждение. Размышления Кати прервал звонок. У нее радостно застучало сердце. Макс, наверное, больше некому! Он все-таки не остался равнодушным к ее откровенной босоногости! А ведь как притворялся, что его это совершенно не волнует.

— Алло, это Катя? — раздался в трубке женский голос, и Катино волнение сразу сменилось легким разочарованием. — Это знакомая Максима, который сегодня вас подвозил. Меня зовут Ася. Я бы хотела взять у вас интервью.

— Интервью? — Катя не поверила своим ушам. Про нее напишут газеты! А то везде интервью давал только Борис...

— Интервью? — тут же оживился психолог и бесцеремонно отобрал у девушки телефон. — С вами говорит психолог и фотограф Борис Мюнстер. Катя — лучшая модель моего сайта, поэтому чтобы взять интервью, вы должны получить разрешение у меня!

— А, Борис Эдуардович! Ну что ж, спрашиваю разрешения на интервью. Если хотите, приходите вместе. Не беспокойтесь, я не собираюсь уводить у вас вашу модель.

— Мадемуазель Анастасия?! — психолог был поражен и поэтому начал оскорбленным тоном. — Как вам не стыдно! Вы — журналистка и даже мне не сказали, прикинулись простой студенткой! Я сам журналист, и мне вас коллегой-то называть противно, раз вы так грубо нарушаете профессиональную этику...

— Я действительно студентка, а не профессиональный журналист, но хотела бы взять интервью...

— А, для студенческой газеты, я понял, — не дал девушке договорить Борис. — Ладно, мы все придем.

— Все?

— Ну да. Вы что думали, у меня одна модель? Я приведу к вам двух моих лучших моделей, отчаянных босоножек.

— Отлично. Давайте завтра, после 15-00, на том месте, где мы познакомились. Вам удобно?

— Нет. У меня важные дела. У меня как раз на это время назначена важная съемка! — сказал Борис. Съемку он придумал для солидности, не мог же он признаться в самом деле, что идет на собеседование. Деньги стремительно кончались, сайт не приносил дохода совсем.

— Может, тогда утром? В 11?

Борис выдержал паузу и важно согласился.

Тверь, центр, улица Трехсвятская.

На следующее утро психолог и его спутницы сидели на лавочке на Трехсвятской, нахально, вызывающе босые (так считал Борис) и попивали пиво из пластикового баллона, закусывая дешевыми сухариками.

Ася явилась без пяти минут одиннадцать, помахала рукой всей честной компании. Подошла и уселась рядом с Катей.

— Здравствуйте, сударыня! — Борис хотел произвести впечатление и поцеловать подошедшей девушке руку, но передумал. — Это мои protИgИe, Катерина и Алена. Мадемуазельс, позвольте вам представить прекрасную босоножку Анастасию...

— Давайте без церемонности, Борис. Девочки, меня зовут просто Ася.

— Как скажете, мадемуазель Анастасия... — он лукаво подмигнул. — Пива?

— Увольте. Я лучше минералочки.

Алена и Катя переглянулись. "Выделывается".

— Не куришь и не пьешь, здоровеньким помрешь, — усмехнулась Аленка и изящно щелкнув зажигалкой, прикурила Glamour и по-киношному эффектно выпустила дым. Катя, вздохнув, покрутила в руках опустевшую тару из-под пива и выбросила ее в урну.

— Кстати, о здоровье я и хотела поговорить. Вы ведь ходите босиком не из любви к здоровому образу жизни, как я вижу? — сказала Ася, вынув руку из кармана.

— Еще бы. Мы же не ивановцы какие-нибудь, — авторитетно ответил за всех Борис. — Я вот например, курю трубку, люблю пиво и хорошее вино. Но как видите, проблем со здоровьем, тьфу-тьфу-тьфу, нету. Полезно для здоровья — это вторичное. Главное — мы не скованы психологически. Да, девочки?

Девушки согласно закивали, но видно было, что эту информацию они слышали не раз. Куда больше их занимала босоногая нахалка, которую превознес их Учитель. Они столько с ним пережили, ради него отказались от обуви, а он бесстыдно пялится на ее ступни! Этого было нельзя допустить! Аленка демонстративно вытянула свои ножки, да еще и закинула свои ступни на Борисовы — вот мол, пигалица, любуйся и завидуй. У интервьюерши ступни были белые, незагорелые, без педикюра... самые обычные, не за что взгляду зацепиться.

— Хорошо, прокомментируйте, пожалуйста, утверждение, что ходить босиком полезно.

— Оссподя! — Борис картинно схватился за голову. Его спутницы тоже закатили глаза. — Да сто раз уже говорил. Массаж стопы, прежде всего, а стопа — это проекция активных точек, отвечающих за весь организм, акупунктура, если хотите. Нетрадиционная медицина.

— А традиционная что говорит?

— Нууу, родная моя, вам сколько лет?

— Двадцать один.

— Так, вот, вы к счастью, молоды и бОсы, поэтому с врачами почти не сталкивались, вот и верите в традиционную медицину. Да будет вам известно, нетрадиционная медицина открывает гораздо более широкие возможности... — Катя хотела что-то сказать, но Борис грубо рявкнул на нее: "Не мешай" и продолжил как ни в чем ни бывало любезным тоном. — Так вот, нетрадиционная медицина справляется с теми случаями, когда традиционная уже отказывается. О гирудотерапии слышали?

— Конечно, — Ася слегка улыбнулась, а в голове сама собой зазвучала знакомая с детства песенка:

"Помогут вот эти козявочки, мои дорогие, мои дорогие... весьма дорогие пиявочки!"

— И что же это, по-вашему? — Борис решил, что девушке просто не хочется казаться глупой и решил слегка поставить ее на место.

— Лечение пиявками.

— Кхм... — Борис не ожидал правильного ответа, но сдаваться не пожелал. — Это не просто лечение пиявками! С помощью гирудотерапии, дорогая Ася, можно достичь значительного стабильного улучшения или полного излечения при широком спектре заболеваний: язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки, колитах, простатитах, бронхитах, пиелонефритах — в том числе калькулезных, кожных заболеваниях, заболеваниях печени и желчного пузыря, гипертонической болезни, варикозном расширении вен, спаечной болезни, различных видах параличей, миопатии, паркинсонизме, бруксизме, дистонии, нарушениях слуха и зрения; широком спектре гинекологических заболеваний, различных формах мужского и женского бесплодия....

"От печенки, селезенки, от полипа и от гриппа..."

— И даже импотенции! У мужчины, ходящего босиком, нет никаких проблем в постели, — приосанился Борис. — Это научно доказанный факт!

Девчонки уже откровенно подавляли зевки.

— Все уже поняли, патрон, ты не на лекции, — осмелилась возразить Алена, вставая. — Дай лучше бабок на пиво.

— — Держи косарь, — небрежно сказал Борис и сунул ей мятую сторублевку. Аленка кивнула Кате, мол, пойдем! Та пожала плечами. Аленка повернулась на сто восемьдесят, и направилась в сторону набережной, шагая, как будто выставляя напоказ свои голые пятки.

"Но от жадности, ква-ква, и от глупости,

Но от подлости, ква-ква, и от скупости..."

Ася с интересом смотрела вслед удаляющейся девушке.

— С характером, — истолковал ее взгляд Борис, — но красавица, согласитесь? Ничто не делает женщину такой чертовски сексуальной, как босые ноги.

— Это вы ее научили?

Борис поперхнулся. Ну и вопросы задает эта девушка. Да уж, таких экземпляров ему еще не попадалось.

— Сударыня, перестаньте буравить меня своими прекрасными глазками, я не маньяк-извращенец, растлевающий невинных девушек и совращающий их с пути пуританской традиционной сексуальности. Я открыл для этих девушек ИХ сексуальность, избавил их от КОМПЛЕКСОВ, превратил в настоящих женщин, и заметьте — не вступая с ними в сексуальный контакт, проще говоря — не трахнув их ни разу, однако они меня старательно, хоть и неопытно соблазняли. Так ведь, Катюшенька? — он ласково ей улыбнулся и провел своей худой шершавой подошвой по ее ступне. Катя отодвинула ногу.

— Вот и губы надула! Вроде бы не первый день меня знаешь, могла бы и сделать скидку на мой характер! Я человек грубый, прямой, но это лучше, чем сопливая и политкорректная сволочь, возводящая эти проклятые колодки для ног в фетиш!

Катю душили слезы. Да, она пыталась соблазнить этого человека, но говорить о ее чувствах так уничижительно и с едва знакомой девушкой... Да, это было столь же грубо, сколько в обычаях Бориса.

Интервьюерша бросила быстрый взгляд на Катю.

— Катя, скажите, кто вы по образованию?

— Фи... филолог, — неизящно шмыгнула носом Катя. — Была.

— То есть вы проучились...?

— Два года.

— Скажите, а вы жили в общежитии или с родителями? — далее последовало еще несколько быстрых, ничего не значащих вопросов. Ни слова о босиком, и ни слова Борису. Психолог был не очень доволен, но не захотел показаться болтуном, который не дает никому и словечка вставить, поэтому милостиво позволил Асе побеседовать с Катериной целых пять минут. Однако Катя отвлеклась и перестала выглядеть, как девушка, вот-вот готовая расплакаться. Затем интервьюерша попросила отпустить Катерину и вступила в длительный разговор, состоящий из Асиных коротких реплик и пространных монологов Бориса. После почти трех часов этой увлекательной беседы Ася взглянула на часы, Борис вздрогнул, выматерился, что он опаздывает, и помчался на важную встречу — собеседование с очередным потенциальным работодателем. Ася заторопилась в сторону Универа, напевая навязчивую песенку гирудотерапевта из советского фильма про Буратино:

И еще от хвастовства, ква-ква-ква, ква-ква-ква-ква,

Не поможет твой товар, злой, противный ДУРЕМАР!

Завернув за угол, девушка вынула из кармана диктофон и нажала "play". Из динамика раздался негромкий голос, почти без помех:

"Кстати, о здоровье я и хотела поговорить. Вы ведь ходите босиком не из любви к здоровому образу жизни, как я вижу?"

"Вот повезло-то, — подумала она. — Вот это экземпляр для моей работы".

Спрятав диктофон обратно в карман, она со всех ног понеслась к Универу.

Бетонный пол Универа неприятным холодом обжег подошвы ног. Это тебе не разогретый солнцем асфальт и даже не линолеум. Ася взбежала по лестнице на второй этаж, едва не налетела на научрука.

— Ой! Простите, Юрий Петрович!

— Ася, да не лети ты! Еще не началось, сходи бойлер найди. И пошли кого-нибудь за кофе, если нетрудно.

Ася скинула в аудитории рюкзачок и ветровку. Несколько студентов-младшекурсников уже сидели на круглым столом, разложив перед собой распечатки. Ежегодная студенческая конференция. Жаль, интересных докладов будет немного — часть студентов явно ошиблись специальностью, но по дурацким неписаным правилам приличия протирают штаны в универе, чтобы получить заветные корочки. А завкафу все равно, какие статьи попадут в научный сборник, лишь бы что-нибудь впихнуть.

— Марат, бойлер где? — Ася раскатала белое полотнище экрана проектора.

— На кафедре, наверное, раз на месте нет, — ответил третьекурсник-пиарщик, подсоединяя ноутбук к проектору.

— Дай ключи.

— Лови.

Поймав связку, Ася умчалась на кафедру, притащила бойлер и включила режим нагревания. Разложила печенье по пластиковым тарелкам, вскрыла коробку с сахарными кубиками. Запыхавшийся Серега Смирнов, политолог-аспирант поставил на стол свежекупленную банку кофе. Преподаватели заняли свои места, студенты перестали болтать, и конференция началась.

Ася мельком взглянула в программку. Первой выступала представительница местной администрации, мелированная девушка лет двадцати семи, одетая как-то между деловым стилем и стилем casual.

— Для политики совершенно не важен пол человека — есть только профессионалы и непрофессионалы. Зачем все эти разговоры о том, что женщин мало в политике? Просто они непрофессионалы, вот и все!

Ася с легким недоумением уставилась на молодую женщину, так убежденно и радостно расписывающуюся в своей некомпетентности. Она же зам какого-то там зама, не самый низкий пост. Как же ее фамилия? Ратушникова? Ратоборцева?

— Во-вторых, женщины более эмоциональны, истеричны даже, они интриганки, поэтому я предпочитаю работать с мужчинами! С ними так легко общаться, они всегда готовы мне помочь, — с видом наивной школьницы, добросовестно затвердившей урок, но не сильно вникшей в его содержание, продолжала докладчица.

Ася подавила зевок. Это ж надо так излагать. Что же она забыла тогда на руководящем посту? Студентка поерзала на стуле и положила ноги на кеды. Жаль, не успела вымыть ноги, сейчас бы тихонько зашнуровалась — и порядок. Такой холодный пол в универе! Хотя, при постройке здания вряд ли планировалось, что кому-то вздумается ходить по нему босиком. А сумбурный, непонятно как слепленный, доклад продолжался. Молодая руководительница перескочила на животрепещущую тему демографии:

— Все очень просто, для того, чтобы родить троих детей и вырастить до возраста, когда ребенок может пойти в детский сад, а мама вернуться на работу, нужно десять лет. А теперь считайте сами, может ли женщина сделать карьеру в политике, потратив на воспитание детей десять лет? Ведь призвание женщины — рожать детей! Нам нужно исправлять демографию...

Собравшиеся одобрительно кивали, но Асю так и подмывало спросить, когда же сама докладчица умудрилась вырастить до детсадовского возраста троих детей, раз она уже не первый год успешно строит политическую карьеру. Впрочем, ежику ясно, что никаких детей у нее нет. Ася принялась изучать программку.

"Самоубийство Дюркгейма с точки зрения современных эмо"

"Ценности и ориентации сотрудников милиции"

"Домашнее насилие: методы и инструменты"

"Социологический взгляд на женское нижнее белье"

"Социологические перспективы опросов домашних животных"

"Синергетический даосизм"

"Сравнительный анализ отношения к публичному проявлению метеоризма в России и США"

"Принудительная наркотизация молодежи: влияние СМИ"

В аудиторию заглянула Аня и поймав недовольный взгляд декана, быстро притворила дверь. Ася под тем же недовольным взором выскользнула в коридор.

— Ну все, я ухожу, — зашептала Аня, махнув ключами от лаборатории социологических исследований. — Ты здесь будешь сидеть?

— Да, честно говоря, никакого желания нет. Программка весьма доставляет, а докладчики бубнят нечто невразумительное.

— Тогда в чем дело? Валим.

— У меня там кеды под столом. Если еще раз зайду и выйду, декан крик поднимет.

— Да оставь ты их, Марат заберет.

Ася поколебалась секунду, написала СМС Марату и дождавшись подтверждения в том, что кеды обязательно будут извлечены из под стола и помещены в уголок на кафедре, подруги выскользнули из Универа, радуясь теплой солнечной погоде.

— Как твое интервью с босопсихологом? — спросила Аня по дороге на остановку.

— Ань, не поверишь, повезло просто. Такой босоманьяк, — Ася торжествующе помахала диктофоном. — На два с половиной часа наговорил!

— Транскрибить теперь долго... А девахи его что?

— Одна ушла быстро, вторая сидела, пока Дуремар разглагольствовал, до слез бедную довел. Хотела бы я знать, что они забыли рядом с этим индюком надутым... Молоденькие, симпатичные, не сказать, чтоб совсем без мозгов...

— Мало ли.. А почему, кстати, Дуремар?

— А он про гирудотерапию втирал. Да и сам — тощий, подловатый, хвастливый, в общем, тот еще субъект.

Аня рассмеялась.

— Слушай, ты заявку на конференцию по сексуальным девиациям отправила? — неожиданно спросила она.

— Неа, а что сегодня последний день? — спохватилась Ася.

— Ну да.

— Е-мое, я и забыла совсем! И как назло, Интернет вчера отрубили, заплатить сходить надо.

— Потом заплатишь. Пошли за колой и едем к Максу. От него отправишь. Щас я ему позвоню, — Аня нажала кнопку мобилы. — Алло, Макс?.. Да. Мы к тебе едем. А где?.. А-а. Хорошо, через полчаса. Пока. Он у Ногофоба, — пояснила она, засовывая телефон в сумочку.

— Ха-ха-ха, как раз ему расскажем.

Девушки купили в ларьке бутылочку колы для Макса. Громыхая как привязанная недобрым подростком к хвосту собаки консервная банка, к остановке подкатил трамвай. Подруги зашли в него, устроились на свободных сиденьях позади двух аккуратных бабушек.

— Проезд оплачиваем, есть свежая газета "Жизнь", — монотонно бубнила кондукторша, на объемистой сумке которой висели свежеотпечатанные газеты с кричащими сенсационными заголовками.

— Слышь, Семеновна, — сказала одна из старушек, предъявив сонной кондукторше ЕСПБ[19], — ты свежую "Жизнь"-то читала?

— Не, не брала я в этой раз. Да и читать-то некогда — огородом занимаюсь, внучок вымахал большой, выше Славки, а не помогает нисколько. Все за своим компьютером сидит, в игрушки играется.

— Ой да, молодежь сейчас много за компьютером сидят, глаза портют. А я вчерась купила газету, стала читать, батюшки-светы, что пишут!

— И что же написали?

— Да вот, говорят в Глазково завелась рыба большушшая, всех под воду ташшит.

— Страсти-то какие! Ребятишек купаться боязно отпускать, скоро ведь лето.

— Да и я говорю. Ужо своему Ваньке говорю-говорю, не ходи ты на свою рыбалку, а он не слушается.

— Ох, пока молодые — старших не слушают. Мы ж уже пожили, много чего повидали, а они все по-своему норовят.

— Ох уж эта желтая пресса, — тихонько шепнула Аня и встала: в трамвай вошла женщина с внушительным животом, выдававшим седьмой, а то и восьмой месяц.

Через десять минут девушки стояли у многоэтажки-новостройки с красивым двориком. Аня нажала кнопку домофона.

— Да? — раздался приятный басок.

— Ногофоб, открывай! Это мы!

— Задолбали уже, Витек я.

— Да ладно тебе, Ногофоб.

Под треньканье домофона дверь открылась, подруги поднялись на лифте на девятый этаж. Хозяин квартиры ожидал их на площадке, обутый в специальные массажные тапки.

— Привет, Ногофоб. Где твои?

— Привет, маньячки. В Турцию свалили. Берите тапочки.

Аня обула мягкие тапочки с веселыми собачьими ушками, Ася, вымыв ноги в ванной, долго выбирала, какие взять на этот раз.

— Так, зеленые уже надевала, Inblu надевала, Gavary надевала, эти, французские, тоже... Есть что-нибудь новенькое, Вить?

— Есть, — Ногофоб с довольным лицом извлек из тумбочки новую пару. — Вчера получил, на Инет-аукционе заказывал. Наконец-то дошли.

— О, вау! Какие миленькие! — Ася засунула ноги в тапки. — Блин, Ногофоб, не мог побольше на размерчик купить. Тесные же!

— Какой был. А ты босиком меньше ходи, и так лапа большая.

— Кстати, анекдот вспомнила в тему: жена с мужем ботинки выбирают. У мужа размер прям офигенный, 47-й, нигде таких нету. Жена задолбалась ходить по магазам, и говорит: "Блин, и почему у тебя нога такая огромная?" Муж оправдывается: "Ну я ж в деревне вырос, все детство босиком, вот ноги и выросли большие". А жена ему: "Да лучше б ты без трусов ходил!.."

— Очень поучительный анекдот, — одобрил Витек. — Тогда ходи босиком, может тоже что-нибудь хорошее вырастет!

— Ага, если бы, — усмехнулась Ася и прошла в комнату.

Макс развалился на кресле и читал популярную газету бесплатных объявлений. Возле его ног валялись тапочки с usb-подогревом. Кабель, правда, подключен не был — не зима все-таки.

— Привет, девчонки!

— Держи, — Ася кинула ему поллитровку.

— О, кола! Круто! А что так мало-то?

— Мало говорит твоя Катерина. Возьму второе интервью, куплю еще одну, — Ася села за комп и начала быстро печатать заявку. Анин образец у нее был, и свой она состряпала весьма быстро.

— О! Слушайте, какое объявление! — оторвался от газеты Макс. — Ногофоб, специально для тебя. "В салон красоты "Георгина" требуется мастер по педикюру, требования..."

— Заткнись.

— Да ладно тебе, пошли мороженое есть, я привез.

Ася и Аня подорвались к холодильнику.

Когда с лакомством было покончено, Аня предложила:

— Ребята, айда в пятницу на природник махнем.

— Ого, на этих выходных сделали, так рано, — Ася облизала ложечку.

— Так погода теплая, в прошлом году все дождями смыло, а в этом — сухо, — пояснил Макс.

— Не сглазь... — сказал Витек, складывая обертку от мороженого в замысловатую фигуру.

— Тьфу-тьфу-тьфу, — Макс попытался постучать по макушке Ногофоба, но тот увернулся, и Максу пришлось стучать по столешнице.

— Кстати, слышали, что Бабичев отмочил? — сказала Ася, качнувшись на стуле.

— Нет, — сказал Витек. — Я ящик не смотрю, ты ж знаешь.

— Наш доблестный мэр решил взяться за экологию. Мол, сделаем из Твери чистый город, Экосити. Будем жить как на природе, станет так чисто, что по улицам можно будет гулять босиком.

— Да ладно?

— Пойдем, покажу.

Ася уселась за комп, пощелкала мышкой. Загрузился тверской новостной сайт. Ася нашла нужную статью.

"Тверь должна стать настоящим Экосити, городом будущего, — именно так заявил на последнем заседании глава города Твери Владимир Игоревич Бабичев. — Жители нашего города должны подумать об экологии, чтобы наше поколение, поколения наших детей и все последующие могли жить в чистом городе, дышать чистым воздухом и не ходить по грязи, мусору и химикатам. Наш город — это наш общий дом, и я планирую добиться того, чтобы по улицам можно было ходить босиком как дома".

Неожиданно раздался сильный раскат грома.

— Ого. Где-то гроза, — удивился Ногофоб.

— Не у нас пока что, — Аня выглянула в окно. — Но тучи сгущаются.

Ася дождалась, пока все дочитают текст, и щелкнула на линке "показать все комментарии".

В_А_С_Я Что за бред

Kitty Давно пора, наш город должен быть чистым, а то помойка какая-то.

NiCk Это ты еще не видела, че в области творится!!1

DemAn А вроде выборы еще не скоро. Болтология это все. Не верю. Отмоют громадные бабки под это дело.

Сэр_Джон Сначала босиком, а потом без воды, света, и Инета?

Олег555 А я дома в тапках хожу ))))))))))))

*Alyonochka* Да скорее как было, так и останется. Нет у него денег на уборку города, он на цветочных семенах экономит.

Пионеррр Все на субботники, раздолбаи и тунеядцы!!!

Макс засмеялся, пододвинул к себе клаву и застучал по ней, набирая следующий текст.

"Великий_пятка

Чуваки, вы не понимаете! Он хочет обеспечить себе голоса фсех тверских фетишистов! Они выйдут из тени и проголосуют за Бабичева! Они будут ходить по улицам и пялиться на круглые женские... пятки! Я — один из них, и мы зохватим власть в городе! Нет сиськам! Даешь грязные пятки! Бабичева фпрезиденты!"

Народ в комнате так и покатился со смеху.

Второй раскат грома, сильнее первого, донесся с улицы.

— Небо все черным затянуло, надо домой ехать, — задумчиво сказал Макс. — А то ливанет.

— Ты, Ась, компьютер лучше выключи, — сказала Аня.

— Накаркали мы с хорошей погодой. Хоть бы на природник не было грозы, — почесал голову Ногофоб.

На улице снова загромыхало, как будто неподалеку что-то взрывали.

— Ладно, Витек, я поеду, а то как зарядит сейчас. Девчонки, вас подвезти? — спросил Макс.

— Давай.

Друзья распрощались с хозяином квартиры и спустились вниз, к машине Макса. Парень завел мотор, и под очередной оглушительный раскат грома машина двинулась в сторону улицы Скворцова-Степанова.

Глава 5. Маньяки рождаются у воды?

Деревня на реке Тверца, 6 км от Твери.

— Да отстань ты от меня, тупая скотина, — Сергей сердито оглянулся на мирно топающую сзади монохромную лайку, — иди домой! Домой, я сказал...

Над рекой плыл туман, и темная вода была цвета крепкого кофе.

— Убирайся! — он замахнулся на собаку, но та прижала уши и, растянув пасть как будто в издевательской улыбке, игриво проскакала мимо него, а потом, припав на передние лапы, весело завиляла круглым хвостом.

— Да чтоб тебя! — Сергей поправил неудобно зажатую под мышкой табуретку и кряхтя начал спускаться к реке. В самом низу из воды на берег выходили бетонные плиты, закрывающие трубопровод, на которых днем тусовались местные рыбаки. Сергей поставил табуретку и положил на колени ноут. Так... Он многозначительно осмотрел темную массу воды, неслышно текущую по своим делам. Так... Ночь, река, убийство, труп... Он мысленно накидал в голове план начала будущего романа. Итак, концентрация. Он как пианист за роялем занес руки над кнопками... Хвать! Кто-то сильно дернул его за рукав, ноут чуть не слетел с колен.

— *б твою мать! — заорал Сергей на собаку, тупое животное довело его до бешенства, однако она, как ни в чем не бывало, радостно прыгала вокруг и припадала на лапы, призывая своего унылого спутника поиграть в догонялки или как минимум оторвать зад от дурацкого трехногого табурета. Разве для этого нормальные люди ходят на речку?

— Уйди по-хорошему, животное! — Сергей встал и грозно посмотрел на лайку. — Сколько можно уже!

Собака, которая добилась своего, заставив угрюмого человека встать с ненавистной табуретки, кинулась к воде и, подхватив оттуда какую-то гнутую палку, снова подскочила к нему.

— Ну чего тебе надо, — собака многозначительно опустила предмет к его ногам, Сергей медленно наклонился и поднял предложенное, — ну хорошо, я брошу ее в реку, а ты поплывешь за ней, и, надеюсь, утонешь, как долбаный спаниельчик!

Сергей уже хотел размахнуться и закинуть палку подальше, но, рассмотрев предмет поближе, с ужасом понял, что это вовсе и не палка, а кость. Потемневшее от времени и разглаженное водой ребро, наверное, какого-то животного. Несомненно, животного, кого же еще? Однако, ночью, в тишине и мраке около темной неприветливой реки в голову лезли всякие мысли, и Сергей судорожно пытался вспомнить уроки биологии и несчастный школьный скелет, с изрисованным черепом, в пиджаке и с сигаретой в зубах. Какие там у них ребра-то?... У людей... Нет, такое вспомнить нереально... Биология, анатомия... Давно это было. И хотя в своих книгах руками маньяка он мог страницами и листами показывать чудеса препарирования людей, сейчас Сергей резко почувствовал отвращение и, выкинув неприятную находку в траву, собрал вещи и направился в сторону дома.

Платформа Фроловское Октябрьской железной дороги.

С небольшого моста, по которому проселочная дорога перемахивала Октябрьскую магистраль там, где кончалась платформа Фроловское, открывался прекрасный вид на небывалую грозу, которая начиналась где-то над древним городом Тверь. Частые вспышки молний освещали четыре параллельные нити рельсов до самого горизонта, где они, словно вопреки законам Евклидовой геометрии, сходились в точку.

Стояла невероятная тишина. Раскаты грома сюда не долетали. Поезда, обычно часто проносящиеся мимо станции в ночное время, куда-то исчезли. Молчали даже цикады, птицы и коровы в окрестных колхозах.

Причина этой зловещей тишины была настолько чудовищной и богохульной, что разум человека, если его не обуял дьявол, отказывался верить в это. Миллионы лет беспредельный ужас спал, чтобы вырваться на свободу по воле безумца. Некрономикон безумного араба Абдуллы Альхазреда — вот что заставило молчать все живое. Хотя нет. Коровы молчали не поэтому. Их просто не было в округе. Лишь разрушенные коровники смотрели пустыми глазницами на Октябрьскую магистраль, аббревиатура которой так созвучна Изначальной Мантре. Цикады здесь, кстати, тоже не водились — все-таки не Япония.

А Некрономикон был. Его держал в руках человек, похожий на сурового и мрачного Робура-Завоевателя из романа Жюля Верна. Стоя на краю моста, он с упоением смотрел на далекую грозу. Он знал, что это не случайно. Он знал, что именно на этой безлюдной платформе находится тайный выход в иные миры. И именно оттуда он ждал сегодня гостью.

— Ключ и Врата! — прошептал человек, и на горизонте грянули чередою семь молний, от которых по проводам контактной сети и рельсам пробежали искры. В воздухе возникло несколько шаровых молний, осветивших окрестности станции холодным мертвецким светом.

— О, Йог-Сотот! — произнес человек, и эхо трижды повторило богохульное имя страшным грохотом. Из-под платформы как бы выплыла бесформенная черная масса, едва различимая в ужасном богохульном сиянии, и, колебаясь над рельсами, приняла очертания расплывчатой человеческой фигуры. Черная масса сочилась всюду из-под земли и мутными ручейками струилась среди огненых шаров больших и малых размеров, водивших свой сатанинский хоровод среди проводов контактной сети.

Человек на мосту понял, что время пришло. Несмотря на ужас, который внушал чудовищный пришелец из худшего среди всех возможных миров — Самый Древний и Старый из Живущих, Страж Ворот Умр ат-Тавил, — призвавший его чародей поднял глаза и встретился взглядом с самой Тьмой.

Горизонт озарился целым веером молний, и чудовищные раскаты грома долетели до Фроловского. Земля заходила под ногами. Человек, обратившийся этой ночью к ужаснейшим из всех сил понял: говорить уже не нужно. Все предрешно. Сегодня он встретит Ее! Невозможную в реальном мире, но такую желанную. Все девушки померкнут перед ее красотой и мощью. Юная и всесильная, она будет с ним всегда. Она сокрушит для него стены и сожрет его врагов. И имя ее...

Но не успел человек в мыслях назвать имя своей возлюбленной богини, как по поверхности рельс промчался отблеск локомотивного прожектора. Несколько секунд — и гробовую тишинну нарушил характерный звук тормозов. Дисковых. Немецких. Он это точно не перепутает. Из-под моста, сбавляя скорость, выплыл ICE.

— Чтоб тебя, Ктулху тебя побери!

Человек на мосту разом забыл о своей Богине. Еще бы. Эти чертовы немецкие поезда! Из-за взяток и откатов загубили свой замечательный поезд "Сокол", и теперь вот вынуждены покупать это немецкое старье. Сколько людей лишились работы, сколько людей потеряли весь смысл своей жизни! А ведь скоростные поезда могли бы делать в России...

Гром невиданной силы ударил по ушам и сбил с ног. Он не понимал, что происходит. Ужасный хоровод тьмы и призрачного света закружил его так, что на несколько минут новоявленный некромант полностью потерял ощущение пространства и времени. Темный мир иных измерений услышал его. От Юггота до Йита ужасные богомерзкие чудовища расправили свои многочисленные члены, готовясь к прорыву в мир людей через внезапно открытый Портал...

Обретя возможность вновь воспринимать реальный мир, человек на мосту поднялся на ноги и, шатаясь, подошел к перилам.

Еще никогда его глаза не видели более чудовищного транспортного средства, обреченного ездить по рельсам. В самом мягком приближении дизайн этого поезда воплощал собой брутальность ЭР-200, агрессивность нулевого Синкансена[20], монструозность аэропоезда[21], помноженные между собой и возведенные в куб. Угловатая морда напоминала клюв механического попугая, а гофрированые вагоны, покрашенные грязно-синей краской, казалось, успели поработать на одном из самых загруженных маршрутов Индии.

— Е**ть-сверлить, х**м рельсы варить! — произнес человек на мосту и спустился на платформу. Шаровые молнии постепенно тускнели. Одна из них со страшным грохотом рванула, лишний раз подчеркнув уродливые формы рельсового чудища, после чего с неба начали падать крупные, но пока еще редкие капли дождя.

Зловещая богомерзкая чудовищная фигура тут же оказалась рядом и приблизилась к еле стоящему на ногах человеку .

— ЭТ-360. "Голубой попугай". Сделано в России, Тверская область, город Торжок. Понимаешь, довести "Сокол" до ума не по силам даже Божествам Седой Старины. А этот поезд хорош, хоть и выглядит стремно. Серийная версия, тверская, вообще ничего будет — внешне смесь ЭР-200 и TGV ранних серий. Зато экипажная часть — это шедевр российского ВПК! 600 км/ч — не проблема...

Человек поднял взгляд к небу и чудовищно выругался:

— Да заткнитесь уже, я разве поезд просил???

— Ну да, чтобы в России делали скоростные поезда! — удивленно прогудел Умр ат-Тавил, который на самом деле был весьма благодушным Призраком, обвиняемом в богохульстве лишь из зависти.

— Ладно, ладно, только пусть их делают не в Торжке!

— Уговорил... — сказав это, Страж Ворот бесследно растворился в воздухе, а поезд принял более современные, можно даже сказать, приятные очертания, напоминающие Синкансен Е-2.

Ливень тем временем усилился и безжалостно поливал щербатый асфальт платформы. Шаровые молнии постепенно гасли, и лишь редкие рыжие фонари по-прежнему лили свой тусклый свет. Все двери новоиспеченного русского суперэкспресса были плотно закрыты, несмотря на то, что начинающий чародей колотил в них со всей силы. Не прошло и пяти минут, как его костюм промок, что называется, до нитки. А неблагодарный поезд, рожденный к жизни его стараниями, загудев тиристорными преобразователями, тронулся и помчался в сторону Москвы.

Тверь, Волынское кладбище. Вечер.

— Вань, дай машину на вечер, а? Ну Вааааань, — заискивающе протянула Юлька. Она повисла на невысоком заборе, отгораживающем церковный двор от старинных заросших могил Волынского кладбища, рискуя порвать кружевное розовое "принцессино" платьице с аккуратными крылышками на спине. Ее сестра-ровесница Настя стояла, смущенно потупив взор и натянув по самые глаза смешную шапочку с кошачьими ушками.

— Тебе права когда дали? — дородный парень, рубящий дрова на церковном дворе, выпрямил спину и утер пот со лба могучей рукой с выбитой на плече Девой Марией.

— Месяц назад, — Юлька сердито надула губы, — ну Ваааань, — снова затянула она свою песню.

— Батюшка ругаться будет, разобьешь еще! — Иван снова начал рубить.

— Да я аккуратненько, через восточный мост, там и повороты только правые... А нам ваш каблучок ужас как нужен! Мы на вечеринке будем Хельсинг[22] косплеить — воинов святой церкви! Прикинь, как мы на этой машине с крестами-то приедем! Каааак выйдем! Ну Ваааааааань!

— Ладно дам, только вечером и смотри!

— Не успели церковь поставить, так уже и ангелочки слетелись, — добродушно улыбнулся с крыльца старенький батюшка, — сколько раз нас уже сжечь пытались, а мы все живем... Вот теперь детишек малых радуем, — он кивнул в сторону небольшой детской площадки около которой резвились малыши под бдительным присмотром мам.

— А кто жег-то? Сатанисты? — Юлька озабоченно осмотрела окрестности в поисках потенциальных врагов.

— Да Бог их знает... Одно только скажу, что не добрые люди...

Яшка-сатанист ненавидел всех. А больше всех он ненавидел патриотов и церковь. Ух, как же он их ненавидел, прямо вообще! И этих псевдо-дьяволопоклонников готической внешности на Трехе, и панков, и эмо, и фашистов, и царей, и патриархов, и политиков, и демократию, и Макдональдс, и Путина, и Ленина, и Сталина, и Римского Папу, и, конечно же, больше всего он ненавидел эту проклятую, эту ужасную, эту отвратительную Ксению Собчак! Конечно! Это она спонсировала строительство этой гадкой церкви на Волынском кладбище. Где же теперь он будет поклоняться сатане и приносить ему свои жертвы... Ну конечно Собчак, кто же еще мог сделать ему, Яшке-сатанисту, подобную подлость.

Он покрепче зажал в руке канистру с бензином и проверил в кармане наличие зажигалки. Пусть эта стерва разорится, он уже сжег церковь два раза, но хитрая бестия позвякивая своими капиталами (кстати, Маркса он ненавидел тоже) возводила ненавистное строение заново, причем с каждым разом все выше и прочнее, но ничего, он еще им всем покажет! Всем (и Марксу с Энгельсом в том числе). С тяжелыми думами на челе Яшка-сатанист по-пластунски стал подбираться к церкви. Оказавшись вплотную к высокой бревенчатой стене служебного дома, он начал было подтыкать под нее смоченную бензином тряпку, как вдруг из темноты могил его окликнул молодой сердитый голос.

— Эй ты! А ну отвали оттуда! Поджигатель!

Яшка-сатанист медленно повернулся и опешил от увиденного. Прямо из могил на него поднялась темная фигура, вроде бы человеческая, но на макушке у нее торчали то ли рога, то ли острые треугольные уши, а глаза светились адским фосфорическим светом.

— Т..т..тебе че надо? — неуверенно спросил Яшка, пытаясь не потерять самообладание.

— Ты чего удумал? Церковь сжечь хотел?

— А тебе-то че! Не твое собачье дело! Вали отсюда, — он замахнулся кулаком на ушастого, который был не очень-то крупным на вид, но в ту же секунду из могил поднялся второй огнеглазый силуэт, и в грудь незадачливого сатаниста уперлось сверкающее острие катаны.

— Вы кто такие? А ну пошли вон! — Яшка попятился назад, а потом, прихватив канистру, резко отскочил в сторону.

— Мы — воины Святой Церкви, борцы с нечистью!

— А вот вам! Я вас всех ненавижу, — Яшка схватил с земли камень и зашвырнул в своих новообретенных противников. Видимо, попал, потому что кто-то взвизгнул тоненьким девчачьим голоском. Воодушевленный, он было схватил второй камень, чтобы показать этим негодяям кузькину мать, но что-то лохматое и монохромное грозно рыча вылетело из темноты и вцепилось острыми клыками ему в ногу... Трое на одного — это уже было слишком, и Яшка-сатанист, бросив канистру, поспешил ретироваться. Он петлял как заяц среди могил, а кто-то невидимый и зубастый, злобно рыча, преследовал его почти до самого выхода с кладбища....

— Вот гад! — Юлька потерла ушибленный лоб.

— Так его, Кира! — Настя потрепала по ушам лайку, которая радостно завиляла ей хвостом. — А светящаяся подводка для глаз — это тема!

Яшка-сатанист несся не хуже чистокровного скакуна и только у реки позволил себе остановиться и дать волю своей ненависти. Ух, как же он их тоже теперь ненавидел, этих огнеглазых кладбищенских уродцев! Кто это такие? Таких он пока не видел, и тот факт, что они взяли шефство над церквушкой, здорово его расстраивал. Горящие глаза, клыки и катана были весомым аргументом, чтобы больше не соваться сюда в одиночку. Нужны были единомышленники. Черт. Проблема была в том, что своих коллег-сатанистов он тоже ненавидел.

В мыслях, Яшка-сатанист уселся на берегу.

— Господин мой, Люцифер! Помоги мне! Дай мне сил победить их! — он картинно раскинул руки и обратил взор к небу. Надо было, конечно, к земле, но к небу было красивей и пафосней. Небо молчало как партизан, но из реки томно и глухо раздался звук. Тяжелый, страшный, словно кто-то огромный задвигался под водой.

— Господин мой... — Яшка в восхищении вскочил на ноги и подошел к воде. Он долго вглядывался в нее, пока не разглядел там что-то, похожее на очертание огромной головы и раскинутых под водой черных крыльев.

— Господин, — восторженный Яшка не заметил, как зашел в воду по колено, из прокушенной ноги тонкими струйками потянулась кровь, но сатанист все дальше и дальше заходил в пучину реки, благоговейно вглядываясь в темноту, в надежде снова увидеть чудесный лик Великого Люцифера (а ведь это был, несомненно, он).

Яшка даже не понял что произошло, потому что нечто мощное, словно капкан, сомкнулось на его ноге, и кто-то нечеловечески сильный потащил его под воду...

Юлька неумело завела церковный каблучок и скинула с ног туфли на высоком каблуке и платформе. Нажала босой ногой на педаль.

— Вот урод! Еще раз появится, я его лично отлуплю.

Машина гневно рявкнула, словно поддакивая разъяренной Юльке.

— Ничего, мы ему покажем! — Настя грозно потрясла катаной.

Машина неспешно поползла по частному сектору, почти неслышно шурша покрышками по песку.

Глава 6. Московский босоногий саммит

Железнодорожный вокзал города Тверь.

Это случится сегодня. От пафоса предстоящего момента Бориса уже сейчас била приятная дрожь. Наконец-то состоится Московский Босоногий Саммит, великая встреча настоящих, профессиональных барефутеров. Он, разувший столько девушек, станет почетным гостем! Сколько пива будет выпито, сколько речей будет произнесено! Убегая от милиции Новосиба, а затем из Омска, он не мог и мечтать о том, чтобы устроить такое! Такое! Он встретится вживую с теми, с кем давно переписывался по Сети, смакуя найденные на фотохостингах босоногие фото.

Борис вспоминал советы, прочитанные на форуме электричкеров, ведь заплатить по 200 рублей за себя и своих спутниц ему было слишком жалко. Изрядный запас денег растаял, как мартовский снег, был проеден и пропит. Катя и Алена тем временем обсуждали, что стоит посмотреть в Москве, положив свои босые ноги на противоположное сиденье. Вагон был практически пуст и можно было занимать столько места, сколько угодно.

Борису пришло смс от Ивана. Он писал, что в Москве собирается большая компания, будут "старожилы" босоногих форумов и новички, они все соберутся на платформе Останкино и с удовольствием встретят дорогих гостей.

Электропоезд лениво выехал из тупика и взял курс на столицу. По вагонам начали ходить торговцы мороженым, пивом и всякой всячиной, громко расхваливая свой товар.

Дверь тамбура всем своим видом давно кричала о починке. Одна створка никак не хотела отворяться, вторая тоже отжималась не полностью. Пыхтя, в эту узкую для него щель, протиснулся здоровенный детина в белой футболке с мокрыми пятнами подмышками. Звучно харкнув на пол и окинув взглядом вагон, он увидел распивающих пиво девчонок и Бориса. Он направился к ним и бесцеремонно плюхнулся рядом с Аленкой.

— Подвинься, дядя — осклабился парень на растерянного Бориса. — Ну давай поручкаемся, меня Вадик зовут, как в рекламе[23], — детина заржал, как молодой жеребец и потряс руку Бориса, утонувшую в его здоровенной лапище. — А вас, девчонки, как зовут?

— К-катя.

— Алена...

— Ну, будем знакомы, — он закинул свою мощную руку на плечо Алене. — Пивом не угостите?

Алена была в ужасе. Она даже убрала босые ноги с противоположного сиденья.

— О, эт правильно, — обрадовался парень, встал и уселся на этот раз между девчонками. Развязно обняв их за плечи, он пристроил свои руки поближе к их немаленьким округлостям.

— Молодой человек, мы вообще-то не одни! — попыталась возмутиться Алена.

— А че, этот старый пердун ваш папаша, что ли? — не понял Вадик. — Да вы гОните, такой хлюпик и таких красоток подцепил?

— Это наш... друг... и шеф, — нашлась Катя. Она знала, что Борис не любит этого трехбуквенного слова, предпочитая ему звучное французское "патрон", но Вадик не походил на знатока иностранных языков.

— Шеф? А вы че, щас на работе? Девчонок предлагаешь, что ли, старый? Так я беру. В кредит, — загыгыкал парень. — Да не бойтесь вы, — он "успокаивающе" стиснул девчоночьи плечи. — Не обижу. Дайте пивка-то глотнуть. Докуда едем-то?

Девушки были в отчаянии. Поездка превращалась в пытку, еще толком не начавшись. Они кидали красноречивые взгляды на Бориса, но тот даже не пытался урезонить зарвавшегося наглеца. Вадик тем временем кайфовал, пил пиво, хлопал девиц по плечам, рассказывал пошлые анекдоты и сам же над ними хохотал.

— Я пожалуй, пойду покурю, — сказала Катя, решив удрать в тамбур.

— Погоди, я с тобой, — Алена резво вскочила.

— Ага, девчонки, айда покурим, — согласился парень и тоже встал, вытягивая из кармана джинсов мятую пачку "Альянса". — А ты, дядя, место посиди покарауль. А то ща попрутся дачники всякие.

Но тут хлопнула межвагонная дверь, и в узкий проход полился ручеек молодых и не очень пассажиров, резво поспешавших в следующие вагоны.

— КонтрА, что ль, братуха? — тронув за рукав одного из "зайчиков", осведомился Вадик. Спрошенный вырвал рукав и невнятно буркнул "Угу".

— Ага, тикАем отсюдова... Вы с билетами, девчонки?

Девушки помотали головами. Поднялся и Борис. Надо было вливаться.

В тамбуре Борис зазевался и был наказан — на его худую босую ногу опустился увесистый кроссовок Вадика. Психолог издал сдавленный звук — кричать во все горло не позволило мужское достоинство.

Бежать спринт мимо вагона, оккупированного контролерами, было для Бориса пыткой. Одно дело чистый, ухоженный Новосибирск, или гладкая мягкая травка двориков новосибирского Академгородка, и совсем другое — щербатый бетон платформы Московское Море, по узкой полоске которой неслось стадо безбилетников.

Привыкшие ко всему пятки Алены и Кати мелькнули впереди и исчезли в тамбуре, и почти сразу автоматические двери электропоезда с характерным шипением закрылись.

Проклятье! Зеленый хвост электрички, набирая скорость, уползал с платформы, а бедняга Борис поплелся к табличке-расписанию, исследование которой повергло Бориса в уныние. Следующая электричка на столицу — через два часа. Так что все, что оставалось делать великому новосибирскому психологу, так это провести время с пользой, любуясь красотами Московского моря, названного так, наверное, каким-то добрым шутником.

Если бы Борис был более любознательным и интересовался не только босоногостью, он бы знал много интересного про водохранилище, носящее такое романтическое и гордое имя. Строительство Иваньковского водохранилища, или Московского моря началось в конце 30-х годов, оно образовано на Волге после строительства Иваньковской плотины. Из этого водохранилища берет начало канал имени Москвы, поставляющий пресную воду в столицу и обводняющий Москву-реку. На стоке водохранилища работает Иваньковская ГЭС, а также оно используется как водоем-охладитель крупной электростанции — Конаковской ГРЭС. В акватории водохранилища образовалось около трехсот островов, на крупнейших из которых созданы базы отдыха различных НИИ. На берегах водоема множество домов отдыха, пансионатов, пионерлагерей и знаменитый Завидовский заповедник, в котором размещена одна из резиденций президента РФ. При строительстве водохранилища в 1936 году был уничтожен уездный город Корчева и несколько десятков окрестных сел, попавших в зону затопления. Поговаривали, что стертому с лица земли в мирное время городу отомстили, так как тихая Корчева была центром крупного антисоветского восстания. А ведь город можно было сохранить, стоило лишь построить дамбу: московские проектировщики ошиблись в расчетах, и вода на месте Корчевы не поднялась на запланированную высоту в 17 метров. Затопленной оказалась лишь небольшая часть города. Сегодня единственным напоминанием о Корчеве остается одноэтажный кирпичный домик Рождественских. Одиноко стоящий на берегу Волги, он дает приют охотникам и рыболовам.

...Психолог уныло уселся на платформе, собираясь провести здесь два скучнейших часа в своей жизни, строча ядовитые смски Кате и Алене; просящие подождать его в Останкино — Ивану и хвастливые — Асе, о том, как он едет на всероссийский босоногий саммит и каких великих дел он наворотит по возвращению.

Москва, платформа Останкино.

На пригородной платформе Останкино Октябрьской железной дороги собралась внушительная для раннего утра босоногая компания, костяк которой составляли уже знакомые нам Сева, Иван и Михаил, а также мужчина с подростковым выражением лица, одетый в спортивный костюм а-ля гопник, которого друзья-босоходы звали Саньком. У многих в руках красовались початые бутылки пива, и вели они себя весьма шумно, высматривая приближающуюся электричку. Представительниц прекрасного пола среди собравшихся было двое — приземистая дамочка лет тридцати, весьма нагловатого вида, тоже с пивом в руке, и девушка спортивного сложения, которая была не только босиком, но довольно легко одета для ранней весны — короткие шорты камуфляжной раскраски и ярко-зеленая футболка с надписью "Экоархитектура-2008". За ее спиной был небольшой, но явно подобранный со знанием дела рюкзачок. Девушка держалась немного поодаль от всеобщего веселья и беседовала с Деном, у которого через плечо вновь висел огромный Хассельблад.

— Ирма, а как ты вообще узнала про эти встречи?

— В ЖЖ прочитала, стало интересно. У меня мама — походник. Я же с детства по горам лазаю, в проруби купаюсь, йогой увлекалась раньше, теперь на нее времени не хватает. Часто босиком хожу, вот и решила, что тут, наверное, интересные люди собираются, — последние слова девушка произнесла с долей сомнения, кинув быстрый взгляд на "пивной кружок". — Денис, а ты чем занимаешься? И как сам тут оказался?

— 3D, композинг, реставрация видео. Хотя основной конек — мошн-графика[24]. Новые заставки Первого канала — моя работа, хотя последнее время спрос все больше смещается в область Интернета. А тут оказался, ну, как сказать... Достало сутками в четырех стенах сидеть, вот и тянет погулять, когда время есть.

Сказанное произвело на Ирму определенное впечатление. С этим Деном общаться было легко и интересно.

— А я пока только учусь на архитектора, в МАРХИ, сейчас четвертый курс заканчиваю. Кое-что мое даже побеждало на фестивалях, да что толку. Вот когда построят — тогда да! — девушка улыбнулась, мечтательно глянув поверх рельсов, уводящих прочь из мегаполиса. — Когда-нибудь люди будут строить дома в гармонии с природой, а не бороться с ней, как сейчас. Тогда все силы планеты станут союзниками человека, будут ему помогать и оберегать его от всяких бед.

Ден придерживался на сей счет другого мнения, но убежденность девушки вызвала в нем симпатию и уважение.

— Ты, наверное, думаешь, что я фантазерка?

— Как раз глядя на тебя я почему-то уверен, что однажды именно так и будет.

Вдали показался электропоезд, движущийся в сторону Москвы. Ден, быстро поставив длиннофокусный объектив, сфотографировал электричку. Ирма, кинув уважительный взгляд на Хассельблад с кучей оптики, заметила:

— Ты так серьезно к фотографии подходишь! Мало кому сейчас охота возиться со среднеформатником.

— Ну друг продавал, вот я и думаю — почему нет. Надоела мне эта цифра, все в ней как-то не так. И тени, и света. Средний формат — вот это тема, хотя возни, конечно... А, похоже, наши гости едут, пойдем встречать.

К платформе подъехал электропоезд ЭТ-2 производства Торжокского вагоностроительного завода. Из открывшихся дверей вышло совсем немного пассажиров — большинство уже успело сойти на Петровско-Разумовской, оставшиеся ехали до Ленинградского вокзала. А тут обычно сходили безбилетники.

Две босоногие девушки, вышедшие из первого вагона, направились к собравшимся.

Ирма и Ден первыми пошли навстречу, приветствуя гостей столицы.

— Я — Ден, на форуме доктор Виллис, называйте как нравится![25]

— Ирма Березкина, можете звать Березой.

— А я — просто Катя. В Интернете я редко бываю, так что никаким ником не успела обзавестись.

— Алена, — последней представилась блондинка с роскошной фигурой.

— А где же Борис? — поинтересовался Ден, наслышанный про новосибирского психолога на сетевых форумах.

Алена пожала плечами:

— От контролеров бегали, а он до вагона не добежал, теперь ждет электрички, чтобы нас догнать.

— Ой, как жалко, Борис такое пропустит, — произнес подходя полный мужчина лет сорока с округлым добродушным лицом. — Иван, — представился он, — пойдем на ВДНХ погуляем босичком?

— Пойдемте, — Ирма, похоже, решила взять инициативу в свои руки, — а то уже надоело тут стоять.

Девушка поправила рюкзак и спрыгнула на гравий железнодорожной насыпи.

— Пойдем для начала через Ботанический Сад, ВДНХ, посмотрим недавно поставленных "Рабочего и Колхозницу", да и вообще там забавно. А потом как пойдет. Не люблю планировать маршруты заранее, весь кайф пропадает.

С этими словами девушка, как ни в чем ни бывало, зашагала по гравию. Ден с камерой наперевес помчался вперед — желание сделать интересные фото превозмогало неприятные ощущения от не самой комфортной поверхности. Катя и Алена, привыкшие за время своих злоключений ко всему, шли почти также уверено, как и Береза. А вот оставшееся мужское население темпа явно не выдерживало. Невооруженным взглядом было видно, как трудно им дается каждый шаг, хотя они это тщательно скрывали. Ничего удивительного в этом не было — ведь эти босоходы на самом деле обычно снимали обувь лишь на таких вот прогулках.

Ирма и Ден оторвались от компании, вышагивая впереди и оживленно беседуя о чем-то. Остальные шагали позади, расспрашивая гостей из Твери и рассыпая комплименты красоте и грации их босых ножек. Девушки привычно принимали их — как часто им приходилось слышать восхищение в голосах мужчин именно такого возраста. Пламенные речи Бориса давно убедили девушек, что мужчины под сорок гораздо круче двадцатилетних юнцов, их ровесников.

— Как жаль, что Борис не успел, что он там в Твери поделывает? — поинтересовался Иван.

— Мы собираемся фотосайт делать, — гордо ответила Катя. — Борис нас уже несколько раз снимал, меня преимущественно на стройке, Алену — рядом с ТЭЦ...

— А фоток у вас с собой нету? — с надеждой спросил худой мужчина, на вид лет 50. Его звали Сева.

— Нету, но вы сайт посмотрите, Борис все выкладывал. Там уже 25 галерей! — ответила Алена.

— Я ваш сайт смотрел, — включился в беседу Михаил, невысокий коренастый мужчина в темных очках. — Конечно, у Доцента галерей больше, но дело благое делаете! Такие красивые ножки у вас, девчата! Замуж еще не позвали?

— Нет пока, — кокетливо стрельнула глазками Алена. Катя почему-то подумала о том, что на сайте, кроме Бориса, практически никто не писал и не комментировал фото...

— Ой, вчера Доцент опять новые фотки выложил, очень много. Жалко, их себе скачать нельзя, надо диск заказывать. Опять девочка по городу гуляет, даже по мусорке, вот молодец девчонка, ничего не боится, — поделился впечатлениями Иван и с уважением добавил, — наш человек!

— А я научился их копировать, — ухмыльнулся Михаил. — Маловаты размером, правда, но там ножки крупно сфотканы, разглядеть можно. Такие ножки, пыльненькие, естественные...

В разговор вклинился Санек, до этого лишь поглядывающий в сторону босых девчат.

— Ну хватит уже о фотках, тут живые девушки есть, да и красавицы не хуже, пусть Доцент не зазнается.

— Вы опять о сайте Доцента, что ли? — спросил Ден, когда они поравнялись (молодые люди все-таки остановились и подождали, пока подтянется отставшая компания). — Отстойный сайт, и фоткает ваш Доцент, мягко говоря, не фонтан.

Санек рьяно встал на защину новосибирского фотографа:

— Ну, Ден, ты зря. У него конечно не такая большая штука как у тебя, но фотки такие жизненные, натуральные, сразу видно, девочки любят босиком ходить!

— Что ж он тогда им деньги платит за такую искреннюю любовь к босохождению? — не унимался Ден. Ирма вопросительно на него посмотрела. О Доценте и его фотосайте она слышала впервые. — Да и не в штуке дело, можно и на мыльницу красивых фоток наделать, и на самый трэшовый мобильник даже.

— Ну, денежки всем нужны, сам понимаешь, девочки же свое время тратят, — гнул свое Санек.

— Сань, я сам одно время девушек фоткал, босиком в том числе. Вот ни одной не заплатил, не поверишь. И сейчас вот фоткаю — ни одна денег не просит.

— Денис, а вот девчонки сказали, их Борис тоже для сайта снимал босиком, будет еще хороший сайт, — Иван, как подобает миротворцу, попытался увести спорщиков от перепалки.

— Сайт? — оживился Ден. — Адрес?

— Barefoot.narod.ru, — ответила Катя.

Парень забавно сморщился, даже не пытаясь скрыть разочарования.

— Сайт на Народе? Несерьезно. Ну посмотрю-посмотрю. Может быть, у Бориса фотки получше получатся. Мне приходилось видеть хорошие фотографии от людей совсем без опыта.

— Ребята, такими темпами мы сегодня вообще не погуляем! — Березе беседа о каких-то там фотках ног была явно скучна. — Пойдем!

Авангард, который в этот раз увлек за собой Алену и Катю, двинулся по тропинкам Ботанического Сада в сторну ВДНХ.

Через два часа нагловатая дамочка покинула компанию, сославшись на дела. Промчавшись через Ботанический, ВДНХ и окрестности, остальная компания благополучно ехала по Калужско-Рижской линии московского метро в сторону центра столицы. К великому удовольствию мужского населения, ни одна из девушек даже не подумала обуться на входе в это каменное чрево мегаполиса, в правилах которого канувший в Лету чиновник прописал запрет на нахождение без обуви. Несмотря на букву закона, компания пересекла границу территории метрополитена, и только много шумевшего и размахивавшего бутылкой пива Санька окрикнула метробабушка, после чего он гордо объяснял всей компании, как он справился с тщедушной старушкой, посмевшей сделать ему замечание.

Едва поезд отъехал от станции Рижская, как у Ивана завибрировал телефон.

— О, Борис звонит! — Иван что было сил вжал телефон в ухо и на весь вагон закричал. — Борис? Ты где? Я ничего не слышу, мы в метро... А, черт, связь оборвалась.

Босоногая компания ехала в довольно свободном вагоне — был будний день и час пик давно спал. Иван положил телефонную трубку и продолжил коситься вниз, туда где на грязном полу вагона пристроились ступни Кати и Алены. На Проспекте Мира телефон толстяка-босохода пикнул, приняв смс.

— О, Борис сел на электричку, едет. Здорово!

На Третьяковской компания решила перекусить и, несмотря на протесты Ирмы, поклонницы здоровой пищи, зашла в Макдональдс.

— Ты совсем в Макдональдсе не ешь? — удивился Ден.

— Ну, мне тут очень нравится молочный коктейль. Он вкусный. А гамбургеры эти все я как-то не очень люблю.

Стоя в очереди на кассу, Катя и Алена всеми возможными способами демонстрировали посетителям фастфуда свои чернющие подошвы. Но это не имело ровным счетом никакого результата. Москвичи, привычные к вещам куда более необычным, спешили поскорей проглотить свою порцию гамбургеров и помчаться дальше по делам.

Пока компания стояла в очереди, Ирма заняла большой стол на втором этаже, что было весьма предусмотрительно, ибо американский общепит пользовался большой популярностью. Неожиданно девушку окликнул знакомый голос. В зал с подносами направлялись крайне неформального вида парень с дредами и девушка в строгом деловом костюме.

— Ирма, какими судьбами! Сто лет не виделись, кажется, с тех пор как гоняли с тобой на Алтай, — заулыбалась девушка.

— Горыныч, Галадриэль! Садитесь, рассказывайте, что да как! Гал, ты смотрю сегодня не по форме совсем! Где платье? Где ушки?

Друзья Березы сели рядом.

— Я теперь в банке, так что эльфийские ушки — после шести вечера. Начальство у нас нормальное, все прекрасно знает. Более того, начальник нашего отделения — толкиенист со стажем. Но порядок есть порядок, мы ведь с клиентами работаем.

— А ты, Горыныч, совсем не изменился!

— А что мне? Я в ВГИКе сейчас на операторском, а потом на Болоте пои кручу. И снимаю, как другие крутят.

В это время компания босоходов вошла в зал и начала просачиваться к столу, занятому Березой, которая начала представлять друг другу своих старых и новых знакомых:

— Знакомьтесь, это мои друзья-ролевики Горыныч и Галадриэль. А это компания босоходов, они любят везде ходить без обуви.

Уплотнившись, собравшиеся сели поглощать фастфуд. Горыныч, расправившись со вторым бигмаком, обратился к сидящим напротив барефутерам:

— А в чем у вас идея-то? Ну я понимаю, босиком ходить. А главная тема-то в чем?

Иван, прожевав солидный кусок биг тейсти, с видом гуру взял слово:

— Ну, мы открываем новый канал восприятия, босичком мы чувствуем окружающий мир лучше, полнее. Обувь лишает нас многих нюансов...

— Это все ясно. Хотя наш окружающий мир таков, что иногда лучше от него отгородиться. По природе я всегда босиком хожу, если это, конечно, не скалы, где берцы за неделю стираются в ноль. Но зачем по городу? Тут же сплошная грязь!

— Ну сколько раз твердили миру, грязь — она в голове, — влез Санек, — ноги я помою, а вот с грязью в голове разобраться куда трудней!

Горыныч сделал вид, что не заметил наезда. Весь его вид выражал полнейший афиг от того, что Ирма проводит время с этими странными типами, но он все же задал последний вопрос:

— Ну, допустим. А вы так ходите каждый день, на работу, по делам тоже?

Босоходы растерянно переглянулись. И вновь взял слово Иван:

— Ну, вообще-то жизнь она такая, не всегда все можно как хочется. Приходится подстраиваться под правила этого мира.

Еда тем временем перекочевала в желудки, так что на столах остался лишь цветной мусор, недавно служивший этой еде привлекательной оберткой. Галадриэль и Горыныч, поев, распрощались и пошли по своим делам, а московские босоходы пошли показывать гостям столицы достопримечательности центра города.

Пройдя по Ордынке, через Болотную площадь, традиционное место тусовки фаерщиков, расты и прочих московских нефоров, по Большому Каменному мосту, ноги Кати и Алены впервые в их жизни коснулись брусчатки главной площади страны. Величественные стены и башни Кремля, строгий мавзолей Ленина, ажурный ГУМ, исторический музей и голубые ели. Столько раз девушки видели все это на фотографиях, и вот наконец Сердце России предстало перед их глазами.

Но москвичи отнеслись к Красной Площади совсем по-другому. Для них прогулка рядом с резиденцией главы государства стала лишь поводом поругать власть. Они шли, громко рассуждая о том, как евреи, геи и феминистки просочились в руководство страны и теперь не дают им, нормальным русским мужикам, нигде проходу.

Уже на спуске в сторону Манежной площади, напротив Исторического Музея, Санек взбежал на газон и, обращаясь, как ему казалось, к народным массам, стал выкрикивать что-то на тему ужасных бед, к которым ведет страну феминизм, гомосексуализм и толерантность к лицам кавказской национальности. Но продолжалось это выступление недолго — рядом с Саньком оказался милиционер, который вежливо попросил его покинуть газон. Но увещевания не подействовали на тинейджера-переростка. В ответ он заорал:

— Вот, смотрите! Ко мне прикапываются поганые менты только потому, что я босиком! У нас в стране босоногому человеку нигде нет проходу! А ведь это мое право, носить обувь или нет!

Каким-то немыслимым образом рядом оказалась Ирма.

— Извините, это мой старший брат. У него проблемы с головой, это следствие стресса, — девушка едва дотронулась до Санька, но он как-то сразу притих и обмяк.

— Не повезло вам, девушка, с братом. Но покиньте как можно быстрее Красную Площадь. Если прибудет подкрепление, у вас могут быть неприятности. А номер телефона не оставите?

Ирма вежливо улыбнулась стражу порядка и потянула Санька за собой.

Двигаясь по Александровскому Саду в сторону Арбата, компания поливала грязью работников органов правопорядка. Иван и Сева постоянно косились туда, где летом протекала искусственная речка — любимое место купания детишек в жаркие летние месяцы. Но сейчас выложеное мозаиками русло было пусто, так что увидеть там босоногих детей едва ли представлялось возможным.

Жаркие поток эпитетов в адрес ментов прервал звонок Ивану.

— Борис, ты где? Видишь надпись "Торговый центр "Зеленоградский"? Ты же сошел в Крюково! Нет, это еще не Москва. Кто тебе это сказал? Нашел, кому верить! Ну жди теперь электрички. Ближайшая через два часа? Пути ремонтируют? Садись на автобус тогда! Как доберешься — звони!

Михаил, воспользовавшись остановкой, предложил:

— Может быть, посидим тут, Бориса подождем?

Однако, молодежь инициативу не поддержала — тупо сидеть на лавке пару часов не хотелось никому. Осознав, что эта прогулка существенно отличается от всех предыдущих темпом и пройденным расстоянием, Михаил распрощался и направился в сторону метро "Охотный ряд".

Москва, недалеко от метро Тушинская.

Простояв полтора часа в пробке, которая тянулась от самых Химок, автобус наконец-то подкатил к Тушинской. В толпе, которая ринулась к выходу, мелькнули худые волосатые босые ноги Бориса. Мгновение — и свершился исторический момент, которого ждали босоходы со всего СНГ — эти легендарные подошвы коснулись московского асфальта.

Борис достал телефон, чтобы позвонить своему другу Ивану, но тут его ждал новый жестокий удар судьбы — проклятый мобильник отказался работать, а потом и включаться. Зарядка в уличном аппарате не помогла. Но в переходе Бориса окликнул высоченный тощий гопник:

— Телефон нужен?

— Покажи? — поинтересовался психолог, вспоминая все известные слова молодежного сленга, на котором обычно общались подобные отморозки.

— Вот, пожалуйста, смотрите! — гопник вынул из кармана потрепанную "Нокию".

— Говно! — Борис покрутил в руке аппарат и, прикинув свои финансовые возможности, предложил цену. — Косарь!

— Косарь? — гопник удивился. — Да он в магазине десять стоит!

— Десять косых?! — Борис грозно уставился на гопника, отдавать целую тысячу рублей за покоцанный телефон ему не хотелось, но и оставаться без связи он не мог, психолог решил торговаться до конца, для грозности и убедительности используя молодежный сленг, в котором он разбирался не хуже, чем в английском. — Не, не угарно! За две давай!

— Не знаю, милейший, при чем тут угар, но за две не отдам, и даже за три! — упирался гопник.

— Ну ты залупил! Четыре и приткнись! — рявкнул Борис гордо. Гопник явно почуял в нем своего и здорово напугался, но решил стоять на своем.

— То, что вы не местный и говорите на непонятном наречии, не дает вам повода хамить! Так что не скину ни рубля!

— Оссподя! Да ты застебал уже торговаться! — психолог полез в карман за пятисоткой. — Пять косарей! И ни копейки больше.

— Ну хорошо, вы меня уговорили, — гопник нехотя протянул Борису телефон и зарядник. В ответ Борис отдал ему пятьсот рублей и быстро потопал прочь.

— Постойте, уважаемый! — недоумевающий голос гопника пронесся вслед психологу. — Как вас понимать? А где остальные деньги?

Не оглядываясь, Борис прибавил шагу. "Гопота, так и хотят настебать! Договорились на пять косарей, а ему уже все деньги подавай!"

— Держите его, люди добрые! — заорал гопарь. — Обокрали!

— Господи ты боже мой, — в унисон с ним заголосила какая-то бабка, — среди бела дня молодого человека ограбили!

— Кто украл? Что такое? — вокруг бабки и гопника собралась толпа.

— Да мужик какой-то, говорил еще так странно, что и не поймешь, — пожаловался им потерпевший громко, — пять тысяч дать обещал и обманул!!! — раскатисто проорал он вслед улепетывающему Борису.

— Манул, манул, манул, — таинственно повторило эхо...

Москва, ларек "Донер Кебаб" на Тушинской.

— Прикинь, Гвоздь! — матерый кряжистый паренек густо затянулся дорогой сигаретой. — Вакулу помнишь? Ну Коляна Вакулина?

Его собеседник, полный невысокий товарищ, кивнул.

— Так говорят, с ним чудо такое случилось!

— Да прям уж так и чудо? — не поверил полный.

— Да, ты погоди, не перебивай, Гвоздь! — паренек смачно выдохнул дым. — Снял он тут телефон дорогой у какого-то фраерка, себе хотел оставить, симку поменял, все дела, и тут ему смска приходит!

— От кого? — без особого интереса поинтересовался полный.

— А в том-то и дело, что ни от кого! Ни имени, ни номера! Просто приходит, и в ней такой текст: "Если не бросишь гопить — Технобог тя покарает!" Ну он думал — фигня, а потом вдруг такое!

— Какое такое? — скучно спросил Гвоздь.

— Да мат он весь забыл! Вообще!

— И чего? Чего такого-то? Подумаешь, блин, материться перестал!

— Да нет, Гвоздь, ты не понял, — не унимался рассказчик, — он теперь, блин, как культурный разговаривает! Ни одного матерного слова, а все "милейший" там да "любезнейший"... Вместо "пшел нах" — "оставьте меня, пожалуйста, в покое"...

— Ну и что? Родоки, наверное, запалили, бойкот объявили и денег не дают... Мои тож так делали, из-за того что пьяный пришел домой, — кисло обосновал непробиваемый Гвоздь, — фигня все это, фигня!

— Да ну тебя! — рассказчик с досадой выкинул бычок в урну, стоявшую около скамейки, на которой присел отдохнуть Борис. — Эй, мужик, табачку отсыпь?

— Отстебись, быдло! — зло рявкнул на него Борис и быстро зашагал прочь.

— Странный какой-то... — недоумевающее посмотрел ему вслед рассказчик.

— Псих наверное! — покрутил у виска пальцем Гвоздь.

Москва, парк Коломенское, берег Москва-реки.

Несколько босоногих мужчин сидели на лавке и попивали пиво. Их мужественные, видавшие виды стопы были украшены знаками недавних подвигов — многочисленными лентами лейкопластыря, которые белели на грязной потрескавшейся коже.

Иван, до которого наконец-то дозвонился Борис, вел со своим другом неспешную беседу:

— А Катя с Аленой уже уехали. Им Ден купил билет на экспресс, и они укатили с Ленинградки. А мы потом пошли пешком оттуда до самой Коломенской. Ну, сейчас мы уже вряд ли куда-то двинем — устали очень. Обуваться будем, и по домам, — Иван выслушал ответную реплику, поморщился и нажал кнопку с красной трубкой.

Рядом, на траве устроились Ден и Ирма, по которым было видно, что прогулкой они более чем довольны.

— Фотки выложу, как проявлю. Поеду сегодня в "Фотопроект", он круглосуточный. Потом отсканить, цвет — сама понимаешь.

— Ага! Слушай, а что эти так быстро сдулись? — Береза кивнула в сторону компании на лавке.

— Давай я тебе про них потом расскажу. Между нами, из них босоходы такие же, как из меня водитель аэробуса.

— Да ладно, из тебя бы вышел хороший пилот, — девушка подмигнула.

— Не льсти! Меня бы первый же врач завернул, — возразил Ден.

— Да ладно на здоровье-то жаловаться, ты сегодня всех уходил.

Ден рассмеялся.

— Хочешь, я тебе открою страшный секрет? Источник моей силы — нечто большое и черное!

Парень сделал готическое выражение лица. Ирма хихикнула.

— Это моя камера. Я когда с ней — могу не спать сутками и проходить десятки километров босиком по всякому бездорожью.

— Ну-ну! — девушка рассмеялась и, словно вспомнив о чем-то, достала из кармана маленькую бумажку-шпаргалку и громко объявила. — О, у меня через сорок минут электричка на Серпухов. Хотите — можем до платформы Москворечье пробраться, тут есть одна медвежья тропа.

— Пойдем!

— Нее, я домой, — сказал Сева. — У бабушки сердце больное, она очень волнуется, если я босиком хожу.

— Так обуйся перед домом? — удивленно предложила Ирма.

— Нее, ну вы не понимаете. Я домой.

— Мы тоже. Меня женушка моя заждалась уже, — проговорил Иван.

Остальные тоже засобирались, и провожать Ирму пошел только Ден. Дорога действительно оказалась не простой. Приходилось продираться через кусты, какие-то свалки, а потом карабкаться по склону. Но не прошло и двадцати минут, как парень и девушка вылезли на платформу, потрепанные, но довольные. До поезда был еще минут пятнадцать, но народу собралось уже прилично. Ден решил проявить любопытство:

— Скажи, можно тебе задать интимный вопрос?

Девушка улыбнулась.

— Ну, задавай.

— Почему тебя так необычно назвали?

Девушка как-то сразу стала серьезней и как будто загрустила.

— У меня папа Стругацких обожал. Он тогда в НИИ работал и достал "Гадких Лебедей" в самиздате. Прочитал, и ему захотелось, чтобы его дети действительно дожили до таких дней, когда выйдет солнце, и под его лучами растают серые города. Это он меня такой сильной воспитал.

— Тебе повезло с отцом.

— Да, но его больше нет со мной. Те эксперименты, которые они ставили, оказались вовсе не безвредными. Медленно болезнь точила его, и, наконец, взяла свое.

В это время к платформе подошел электропоезд, и люди начали проталкиваться ко входам в вагоны.

— Пока, Ден! — Ирма поцеловала парня в щеку и скрылась в толпе, ловко пробираясь в середину вагона.

— Пока-пока, — это все, что он успел сказать в ответ на ее грустную историю. Эта девушка его зацепила. Зацепила серьезно, не так как эти хлопушки[26], ассистентки и прочая псевдотворческая шелуха. Зацепила свой честностью и ясностью взглядов. "А эти — просто баклажаны", — Ден в душе грязно выругался, вытащил пленку из камеры, быстро собрал все в рюкзак и, сев на подъехавшее такси, помчался к телецентру, где бросил свою машину.

Москва, Третье кольцо.

Нету лучше велика,

Чем "Тойота Селика"!

Народная мудрость.

Серебристая "Тойота Селика" летела по ночной дороге, легко обгоняя припозднившихся водителей-тихоходов. Стрелка спидометра болталась около отметки 200, а салон дрожал от drum'n'bass.

Ден отдал на проявку фотографии и теперь обдумывал дальнейшие планы. Надо сказать, что настрой у него был невеселый. Так называемые барефутеры на поверку оказались просто любителями босых девочек. Все планы по закладке масштабного движения рушились по причине отсутствия почвы.

Ден не сбавляя скорости вытащил телефон и вызвал быстрый номер.

— Тол, здаров! Можно с тобой перемахнуться? Часов в 5 можешь? Утра, естественно. Отлично! Мне надо как раз проверить рендер[27].

Пролетев улицу Лавочкина, Ден неожиданно увидел впереди знаки того, что дорога закрыта. Стритрейсер вжал тормоз в пол, так что его болид со страшным визгом остановился невдалеке от того места, где дорога была перерыта. Еще вчера тут была асфальтовая гладь — Ден был в этом уверен. А сейчас два десятка огромных копров бурили землю в свете мощных прожекторов. Повернув голову вправо, парень увидел плакат, дающий исчерпывающее объяснение происходящему. Строительство скоростной железнодорожной магистрали Москва-Санкт-Петербург.

Поезда Дена волновали весьма мало. Скоростная магистраль так скоростная магистраль. Взяв в руки баранку, он поехал по обозначенному объезду.

Москва, район Ховрино, студия компьютерной графики "Надувной человек".

Жуткая ховринская больница взирала пустыми глазницами своих окон на спальный район, словно вышедшее в незапамятные времена из ада чудовище, теперь застывшее, но сохранившее способность наблюдать. На первом этаже одной из новостроек расположилась никогда не засыпающая студия компьютерной графики "Надувной человек".

Ден поправил пару слоев и послал проект рендериться на ферму[28]. Вытащив сигарету, уже неизвестно какую по счету, он затянулся и повернулся к стоящему рядом MacAir, на котором он шастал по инету и вел переписку с пользователем Цветная Береза, она же Ирма Березкина.

Цветная_Береза. Ну и жесть, завтра сдавать чертежи, а еще не готово ничего. Видать, до утра буду ватман марать!

Dr. Willis. Весело, я думал вы уже давно на САПР[29]перешли, все в компе делаете.

Цветная_Береза. Ты видел наших преподов? Они кнопку включения с третьей подсказки найти не могут.

Dr. Willis. У меня тут похожая тема. Эта фигня, которая еще ни разу не готова и которую еще рендерить пару часов, завтра утром должна быть в эфире. А все потому, что продюсеры две недели драфт[30] не могли утвердить.

Цветная_Береза. Ну мы с тобой два ночных психа. Слушай, Ден, а почему мне после нашей босоногой прогулки в друзья постучалась куча мужиков за 30. Главное, френдят и ничего не пишут. Парочка из них, правда, дознавалась, где мне не слабо босой пройти. И еще десяток виртуалов явных — анкеты вроде бы девушек, но в интересах слово "босиком" в разных вариациях, фото с грязными пятками на аватаре, и в альбомах десяток фото исключительно босиком.

Dr. Willis. А, ну это "баклажаны", я их так называю. Они в целом безобидны, хотя среди них попадаются и "бешеные огурцы". Я тебе при встрече подробней расскажу. Баклажаны ходят босиком не потому, что им это так уж нравится, а потому что надеются увидеть в своих рядах красивых босоногих девушек. Вот иногда они заводят в сети женские аккаунты, чтобы, как им кажется, увеличить вероятность того, что босоногие девушки их зафрендят.

Цветная_Береза. Как все сложно-то. Я-то думала, что хождение босиком — это очень просто: хочешь — ходи, не хочешь — ну и не надо. А они так на босохождении зациклены, прямо как будто поговорить больше не о чем...

Dr. Willis. Есть такое. И гуляют, как сонные. Ладно, не будем о грустном. Тут тема такая. Нам моники новые завезли, хорошие, 30 дюймов. Но один по цвету не калибруется. Его уже в сервис пару раз таскали — труба. Решили, что проще забить. Если нужен, могу скинуть. Для чертежей он в самый раз будет.

Цветная_Береза. А сколько стоить будет? У меня финансы, как говорится...

Dr. Willis. Да нет, ты не поняла. Он нам не нужен, если скажешь — просто завезу. Коробка большая, в электричке не дотащить.

Цветная_Береза. Ну, мне неудобно как-то.

Ден понимал, что со стороны это может смотреться, как попытка купить девушку. Но он также понимал, что Ирме на самом деле пригодится такой монитор и что он как-нибудь даст ей понять, что не ожидает от нее чего-то взамен.

Dr. Willis. Неудобно моделить на 14" трубке. Короче, на днях к тебе приеду.

Цветная_Береза. Ладно.

Компьютер пиликнул, сигнализируя о том, что обсчет завершен[31]. Ден вывел изображение на плазму и несколько раз внимательно отсмотрел. Чисто. Да, чисто. С облегчением выдохнув, он отписал Ирме:

Dr. Willis. Отрендерилось! Поеду домой. Удачи тебе с чертежом.

Цветная_Береза. Давай, Ден, до встречи.

Москва, площадь Тверской Заставы, круглосуточное деловое кафе "Посиди-Подумай", 5 часов утра.

Припарковав "Селику", Ден вошел в кафе, с силой толкнув остановившую в столь ранний час свое круговое движение вращающуюся дверь. В заведении не было посетителей, и парень прошел в свой любимый закуток. Тола еще не было, так что Ден достал ноутбук и закурил, дожидаясь не слишком расторопного официанта.

Ден был зол. Сильно зол. Снова и снова просматривая босоногие форумы, он все больше убеждался в безрезультатности своей затеи создать босоногому движению привлекальный образ. На форумах процветал флуд, хамство, деление на своих и чужих, а также меряние, кто круче и босоножее.

Наконец, как всегда довольный, за столиком приземлился Тол.

— Ну как, видел дизайн твоего будущего босикового сайта?

— Ага, все супер, — Ден выпустил струю дыма и положил окурок в пепельницу.

— Ну дак! — Толян довольно улыбнулся. Они с Денисом занимались разными вещами, но помогали друг другу на "параллельных курсах" уже много лет. — Осталось еще немного поправить скрипты — и можешь запускать.

Ден слушал с весьма мрачной миной на лице.

— Не торопись, у меня еще вопросы на тему контента.

— Что тебя парит, колись!

— Тол, со времен нашего первого разговора на эту тему я многое узнал. Все эти "босоходы" — просто унылые баклажаны с бабушкиной грядки. Они меня бесят.

Ден резким движением отодвинул стоящий между ним и Толом MacBook и подался вперед.

— Да, Тол, мне нравятся босоногие девушки. Сильно нравятся. Гораздо больше, чем девушки в туфлях на каблуках. Можешь называть меня фут-фетишистом, я не отрицаю.

Давно Тол не видел, чтобы Ден говорил с таким упором и агрессией.

— И меня бесит, когда кто-то марает этот прекрасный образ. Позорит его убогими сайтами, фотографиями, репортажами. Лезет, ничего из себя не представляя.

— Успокойся! — Тол побарабанил пальцами по столу. — Ты ведь долбанутый на голову. В хорошем смысле. Если за что возьмешься — горы снесешь.

Ден горько улыбнулся.

— Ну, посмотри на меня. Какой из меня лидер босоного движения? Я не хочу быть шутом, как этот идиот из Новосибирска. Мне нужны люди. Умные, вменяемые, красивые люди. А что я имею? Баклажаны!

— Ты же говорил, что нашел клевую деваху из Серпухова, да и в Твери есть на кого посмотреть.

— И что дальше-то? Прикольным людям в этой компании скучно. Я надеялся, что мне удастся их хоть как-то раскачать. Облом. Фиаско.

— Ден, хочешь мой совет?

— Ну?

— Бери все в свои руки. Ты, б*я, самый крутой барефутер, и все тут. Бабло у тебя есть, мозги тоже. Что еще надо? И серпуховскую свою не проворонь. Харе уже одному прозябать, пора бы и девушкой обзавестись.

Тверь, микрорайон "Ж", ул. Заднепроходная, съемная квартира Бориса.

Катя и Алена смотрели фотографии с прогулки, сидя за покоцаным ноутбуком Бориса.

— Ален, меня так клево еще никто никогда не фоткал! Этот парень, похоже, профи.

— Ну ты сказала! Конечно, профи, вон он на какой агрегат фоткал. А видела, как он заигрывал с этой, тощей! — зло сказала Алена.

— Да ладно тебе, ревнуешь, что ли.

— Да у нее размер ступни меньше, чем у меня, на что там смотреть, я не понимаю! А ведь у него московская прописка и бабла наверняка куча...

В комнату неожиданно вошел Борис. Собственно, он подслушивал разговор девушек и удержаться не смог.

— Так, сударыни, вы что, хотите, чтобы я с вами контракт приостановил? Думаете, на вас для меня свет клином сошелся? Думаете снова стать гламурными каблукастыми уродинами, если вас первый встречный идиот фоткать станет?

Катя не выдержала.

— Да что с тобой, патрон?

— Похоже, этот столичный гламурный придурок теперь твой патрон. Вон как его фотки нахваливаешь. А он купил себе техники, с которой даже дурак-технарь фотографом станет.

— Не заводись, — лениво сказала Алена, почесав щиколотку грязной босой пяткой.

— Ты мне еще указывать будешь! Я вас из дерьма вытащил, да если б не я, ты бы ходила до сих пор со своим дурацким шрамом в джинсах до земли! А теперь ты свободная, раскрепощенная женщина! Да без меня вас бы маньяк ИЗНАСИЛОВАЛ, — Борис привычно выделил этот глагол, ему очень нравилось смаковать это слово. — А потом бы пальцы на ногах отрезал, в рот запихал и сожрать заставил!

Девушкам стало страшно, они даже не обратили внимания, почему Борис настолько подробно осведомлен об обыкновениях маньяка.

— Ну ладно, патрон, извини, — миролюбиво сказала Катя, но Борис разошелся и еще полчаса кричал о том, что они свиньи неблагодарные, недостойные чести ходить с ним босиком по одной поверхности. Наконец Алена, устав его слушать, ускользнула в ванную, а Катя — курить на балкон. Сердитый Борис перенес ноутбук на кухню, в сердцах закрыл галерею, куда выложил сегодняшние фотографии этот выскочка Ден, немного посмотрел любимые лесби-фут-фетиш порноролики (с выключенным звуком, конечно, не хватало только, чтобы девицы услышали!) и стал раздеваться. Вытянув свое поджарое непослушное тело на раскладушке, он натянул на самые брови коротковатое одеяло и заснул.

Но сон Бориса был недолгим — телефонный звонок разбудил его. Номер был скрыт.

— Да! — раздраженно крикнул в трубку психолог. Но звонивший молчал. — Надеюсь, вы звоните не для того, чтобы пожелать мне доброй ночи!

— Ночь не добрая. Ты знаешь, придурок, что твоя фантазия материализовалась? — огорошил Бориса неожиданно знакомый голос.

— Это ты, что ли? — лицо Бориса стало испуганным, его забила мелкая дрожь.

— Ты зачем, падла, писал про Бишопа, про его опросник и прочую чушь? А теперь он едет к нам!

— Валера, погоди... Ты чего мелешь? Так нет же никакого Бишопа, и никогда не было! — воскликнул Борис. Испуг отступил, да и какая опасность может быть от его невинной выдумки: он всего-то написал длинный витиеватый босоногий опросник и для солидности сочинил французского соавтора, профессора Бишопа, не подумав, что в век Интернета такая информация слишком легко проверяется.

— Как выяснилось, есть. И он сейчас распаковывает чемоданы в пятизвездочном отеле Москвы, пока ты где-то шляешься, придурок! — отрывисто, словно плюясь, говорил собеседник.

Борис протер глаза и сильно укусил себя за палец ноги в надежде, что это поможет ему проснуться. Однако ничего не изменилось.

— Ты меня разыгрываешь, Валера?

— Какие тут шутки. Он полный псих, он таких, как мы с тобой, чует за тыщу километров. Типа, исследование едет делать по сексуальным извращениям. Чуешь, чем пахнет?

— Ты идиот, Валера! — все еще пытался храбриться Борис. — Фут-фетиш не относится к сексуальным извращениям, уж нам ли не знать, это совершенно нормально!

— Это ты идиот, сука! Где гарантия, что этот твой Бишоп не посмотрит на нас и не сообразит, кто повеселился в Новосибе прошлым летом? Он в своей Франции уже двух серийных убийц сдал! И в Штатах тоже... Типа, посмотрит на человека и сразу может сказать, на что тот дрочит.

— Чушь, полная чушь...

— Скажи спасибо, что я об этом узнал. В общем так, я тебя в Новосибе не тронул и даже подставил этого психа в Омске. Теперь спасай свою жопу сам. И ни дай бог с Бишопом пересечешься! Я тебя, падлу, знаю! Любишь ты орать про босые ноги налево и направо! Если ты, падла, с Бишопом пересечешься и меня ему сдашь, то я тебя, козла, урою нахрен, понял?

— Чушь, чушь... — повторял Борис, словно заевшая пластинка. Его агрессивный осведомитель повесил трубку, а Борис продолжал сидеть, прижимая ее к уху и все так же не въезжая в ситуацию. Откуда взялся Бишоп? Да и как ему их разоблачить? Дело новосибирского маньяка закрыто, в Омске была убедительно доказана вина подвернувшегося кстати лопушка, никто в милиции не будет копаться в старых делах....

Но злобные слова звонившего не давали ему покоя. Спать Борис больше не мог. Надо найти всю информацию про этого невесть откуда взявшегося Бишопа. Он включил свой ноутбук, который с натужным кряхтением начал загружаться.

Удомля, девятиэтажка.

Дмитрий Сергеевич Лопухов посмотрел на часы — времени до встречи выпускников школы N3 имени О.Г. Макарова оставалось еще порядочно. Он начал писать сообщение на своем коммуникаторе, но уронил стилус, тот по закону подлости закатился под кресло, под которым лежала стопка газет. Вытянув газеты, он достал стилус и уже хотел засунуть стопку обратно, но тут его взгляд упал на броский заголовок: "ПОЙМАН ДМИТРИЙ ЛОПУХОВ. Новые реалии новосибирского дела!"

Дмитрий Сергеевич раскрыл газету на нужной странице.

"Самый жестокий и опасный серийный маньяк-насильник Дмитрий Лопухов, печально прославившийся убийствами женщин Новосибирска, наконец-то арестован. ** мая, он пытался напасть на двух омичек, М. и С., выстрелив из ружья в колесо их мотороллера. Но на сей раз злодею, привыкшему легко расправляться с жертвами, не повезло. Храбрые женщины не растерялись и оказали сопротивление хорошо вооруженному противнику с применением восточных боевых искусств. Майор Воробьев, ведущий дело Лопухова был вынужден передать его следовательнице из Новосибирска, где преступник совершил большую часть своих злодеяний. Как комментирует эксперт из Польши А. Войцехович, Лопухов являл собой редкий тип сексуального извращенца, так называемого футлавера. Маньяка возбуждали — вы только подумайте! — босые женские ступни!"

Дмитрий Сергеевич едва не выронил газету из рук. Затем аккуратно вытащил страницу со статьей и сунул к себе в кейс для ноутбука. Затем взял со стола коммуникатор и подключился к Сети, невзирая на роуминг.

Из кухни вышла Александра Трофимовна, вытирая руки о цветистый фартук.

— Сынок, иди поешь.

— Сейчас, мам, — отмахнулся взрослый "сынок".

— Сынок, ну иди, что ты там в своем телефоне забыл? Лапша остынет.

— Мам, это очень важно.

— Ой, ну да, ты же у меня занятой такой, я тебе сюда сейчас принесу...

... Когда Анна Трофимовна заглянула в комнату через полчаса, она только руками всплеснула. На столике стоял остывший нетронутый суп, а сын кому-то взволнованно названивал.

Удомля, рекреационный зал школы N3 имени Макарова.

Когда Дмитрий Сергеевич подошел к зданию такой родной школы, то неприятные мысли о новосибирском маньяке разом отступили. Хотелось думать только о светлом, безоблачном детстве. На крыльце школы уже стояли несколько бывших одноклассников и курили — спокойно, в открытую, вспоминая, как 15 лет назад они бегали украдкой за угол с дешевенькими сигаретами. А Валю Литовку узнал не сразу. Эта сильно располневшая, усталая женщина ничуть не походила на ту русую, черноглазую, стройную как тополек Вальку, которая сидела позади него и которую он закрывал своей широкой спиной от суровой МарьВанны, чтобы одноклассница могла списать ненавистную ей химию. Валька в благодарность всегда делилась с ним карандашами, ручками и линейками, которые рассеянный подросток то забывал, то терял.

Когда бывшие одноклассники уже выпили шампанского, и фразы уже не ограничивались различными "А помнишь, как...?", "А помните, тогда...?", Валентина хлопнула Лопухова по плечу и сказала:

— А мы тут, Димочка, маньяка поймали! Твоего тезку, между прочим!

Дмитрий улыбнулся растерянно и выпалил:

— Стой! Так про тебя в газете писали! Ты — та следовательница из Новосибирска!

— Где писали? — нахмурилась Валентина. — Ну да, наверное, и у вас в Питере написали, и по телевизору показывали, интервью у меня брали.

— Да я телевизор не смотрю почти, — признался бывший одноклассник. — Ну, Валечка, расскажи.

— Что, не ожидал? — Литовка победно посмотрела на Лопухова. — У нас в Новосибирске маньяк завелся в прошлом году, никак поймать не могли, думали поначалу психолог один, Мюнстер. Тот фурор на весь Энск произвел, девчонок агитировал босиком ходить. А потом вдруг пропал и объявился в Омске. Вот ведь тоже ирония судьбы — думали, он маньяк, а его самого маньяк чуть не пристрелил.

— Валя, — Лопухов внимательно поглядел ей в глаза. — Вынужден тебя огорчить: вы не того поймали. Этот ваш Лопухов невиновен, вернее, невиновен в новосибирских убийствах.

— Что ты такое говоришь, Димка! Как это невиновен! Его этот Мюнстер опознал, они вместе в одной школе учились! И еще поляк этот, Войцехович... Он сказал, что Лопухов извращенец, бэдээсэмщик, ну, которые ступни женские любят, прямо все про него рассказал, кого и почему он убил, из-за босых ног...

— Валя, они ловко заморочили следствию головы. Лопухов не учился в Новосибирске. И к босым ногам он не имеет никакого отношения. Это нетрадиционный случай ФГМ, прости мой медицинский термин, или сужение головного мозга[32]. Этот человек периодически испытывает острые припадки и даже галлюцинации, ему кажется, что он слышит голоса неких внеземных существ, которые называют его избранным и подталкивают к различным, необязательно агрессивным действиям. Иногда он впадает в необоснованную ярость, и тогда бывает опасен, так, например, он кинулся камнем в двух танцовщиц у нас в Петербурге. Я прекрасно помню этот случай, его описывал мне мой аспирант, который пишет диссертацию по ФГМ. Но я все лето и осень в прошлом году провел за границей и слыхом не слыхал о новосибирском маньяке... Черт, если бы знать раньше!

Валентина так и обмерла. Не верить Димке, который был лучшим учеником в их параллели, она не могла. Значит, маньяк на свободе. Черт бы с ним, премию и повышение она уже заработала, но... дочка... Наташка, она ведь... Что если она не образумилась и до сих пор босячит? Губы следовательницы задрожали и она закрыла лицо.

— Валя, Валя, успокойся, — забормотал Лопухов, — у тебя же сердце слабое, вот и береги себя, тебе нельзя волноваться!

— Ой Димка... У меня ж... дочка... Сбежала, я ей... босиком ходить запретила! Боялась, что ее маньяк... А она... убежала... Даж школу не закончила, живет с каким-то... Их и расписали только потому, что она залетела, ох Господи! А он, этот ее муженек, Иван, тоже какой-то ненормальный, босиком ходит, сектант какой-то, что ли...

— Валя, успокойся, ведь убийства в Новосибирске прекратились. Скорее всего, маньяк уже покинул город. Тебе известно, где сейчас Мюнстер и Войцехович?

— Не знаю...

Глава 7. Модельная школа ведьмы Аллы, или Full Metal Foot Fetish

Тверь, офисное здание "Неофизика".

Незамысловатая карта на черной визитке привела ее к громоздкому девятиэтажному офисному зданию. Она несмело прошла внутрь мимо охраны и осторожно оглядываясь прошлепала босыми ступнями к лифту.

— Девушка, вы куда?

— В модельное агентство, — оправдывающимся тоном начала было Алена, однако охранник все понял и сразу потерял интерес.

— Проходите, на лифте — последний этаж.

— Спасибо, — Алена вежливо прошла вахту и подошла к лифту. Она все еще немного сомневалась, стоило ли ей сюда приходить. Предложение стать моделью, поступившее ей благодаря шраму, казалось какой-то насмешкой, но девичье любопытство все же победило.

Немного поплутав по коридорам, Алена нашла наконец нужный ей офис. Странно, но старенькая обшарпанная дверь абсолютно не походила на главный вход элитного модельного агентства. Была ни была. Девушка набрала в грудь побольше воздуха и шагнула в неизвестность.

Приветливая секретарша предложила ей пройти в комнату для гостей. После этого девушка оказалась в темном округлом зале с кожаной мебелью, гигантскими растениями, окутанными белым паром увлажнителей, и огромной плазмой на дальней стене. Перед плазмой стояло огромное черное кресло из кожи. Кто-то невидимый сидел в нем спиной к Алене и переключал каналы.

— Вы, наверное, к Алле? — негромкий, но очень жесткий голос вывел Алену из оцепенения. — Вы к Алле? — снова повторил кто-то. Голос был женский.

— Да, я на кастинг...

— Подождите, она задерживается, попала в пробку под Клином.

— Ладно, — Алена пожала плечами, заинтригованная тем, кто же все-таки с ней разговаривает.

— Так вы — модель? — невидимая девушка в кресле снова принялась переключать каналы.

— Ну, — Алена смутилась, — мне приходилось фотографироваться... босиком...

— Порно? — последовал вопрос.

— Нееет! Вы что!

— Простите, но по вашему тону мне показалось, что вы говорили о чем-то неприличном.

— Нет, не порно, скорее эротические фотографии, — Алена никак не могла понять, к чему клонит незнакомка, задавая такие вопросы, ведь ее голос всегда оставался одинаково безразличным.

— Почему босиком?

— Я же сказала, это были эротические фото, — Алену начала сердить непонятливость этих модельных дамочек. Что Алла, что эта, в кресле... они, что не понимают? Или прикидываются...

— Я поняла, — по тону было понятно, что говорящая улыбнулась, произнося это, — и такое тоже бывает, — сказала она словно сама себе. — О вкусах не спорят. Мне ли об этом не знать.

— Да, конечно, все думают по-разному, но, — на Алену нахлынул праведный гнев, что ж, пора показать им тут, что такое ходить БОСИКОМ! Говорите, нестандартное модельное агенство? Так вот вам нестандарт! — Но я, а вернее мы, не только ходим босиком, мы собрали исследовательскую группу, мы изучаем этот феномен и знаете что? Мы доказали, что большинству людей нравятся бОсые! И вообще... До того как я стала ходить босиком я стеснялась, — она запнулась, — стеснялась шрама на ноге, а потом...

— Хочешь сказать, твои голые ноги отвлекают взгляды людей от шрама, которого ты стесняешься?

— Конечно, мои ноги красивы, и уродливый шрам отходит на второй план...

— Понятно, — девушка в кресле замолчала на минуту, потом продолжила, — скажи, ты считаешь ноги своим достоинством?

— Конечно, — Алена оживленно кивнула.

— А шрам недостатком?

— Если бы я назвала его достоинством, это звучало бы глупо, — Алена потупила взгляд.

— В этом твоя ошибка. Ты не должна стесняться своего тела. Ты должна гордиться каждым его миллиметром. В тебе нет недостатков. Я говорю тебе это! А мне ты можешь верить...

Алена пока не знала, почему это она должна верить этой странной девушке, но уверенность в голосе собеседницы наталкивала ее на мысль о том, что эта дамочка знает что говорит.

— Но остальные так не считают... Все осуждают тех, кто ведет себя не по нормам.

— Всем плевать... Люди как псы, бросаются на тех, кто сомневается в себе. Ты пришла вовремя и по адресу. Босые ноги не спасут от шрамов, к сожалению, — в холодном голосе проскользнула нота грусти, — если хочешь чего-то здесь добиться, преврати свои "недостатки" в достоинства и покажи их всем.

— Как это? — Алена уже начала было сомневаться.

— А ты посмотри на стены.

Алена окинула взглядом комнату. В рамках под стеклом были развешаны фотографии моделей из разных журналов. Алена подошла поближе и стала их разглядывать. С глянцевых обложек на нее смотрели странные... очень странные модели. Полностью покрытые татуировками или пирсингом, одноглазые как Дерил Хана в фильме "Kill Bill", с несоразмерно огромными бедрами, с гигантской грудью или наоборот без груди вообще, худые как скелеты или пышные как праздничный торт, с телами покрытыми шрамами, словно от когтей медведя или тигра... И все они были безумно удивительными и потрясающе красивыми...

— Потрясающе, — выдохнула Алена, заглядевшись, — они такие... разные...

— Как видишь, в руках фотомастера красивым может стать все что угодно, главное — суметь это преподнести.

Потрясенная Алена даже не заметила, как в дверь проскользнула Алла с огромной папкой в руках.

— Всем привет! Сорри за опоздание. Рада, что ты пришла, Алена! Привет, Лера, уже убегаешь? Вот документы по японцам, съемочка завтра в Москве, закроем сразу два журнала...

— Ну наконец-то, — Аленина таинственная собеседница поднялась с кресла, — меня водитель уже заждался, наверное.

Она вышла из-за кресла, и Алена медленно осела на диван. Перед ней стояла невиданной красоты девушка в коротком "космическом" платье цвета "серебряный металлик". Она была очень высокой и стройной, длинные русые волосы волнами падали на плечи, но самым главным были ее ноги. Вернее, ноги ли это были вообще? От колен девушки словно фантастические ходули шагающего танка из "Звездных войн" шли странные металлические протезы, похожие на конечности киборга или какого-то невероятного трансформера. Хромированный металл переливался на свету, а внутри двигались какие-то удивительные поршни, шарниры и сочленения.

— И еще! — Алла протянула девушке-киборгу записку. — На четверг, если сможешь, для "Видеогеймера" нового...

— Я постараюсь, — холодно улыбнулась Лера и, попрощавшись, вышла.

— Вот это да... — выдохнула потрясенная Алена.

— Это? Даааа!!! — торжественно подхватила Алла. — Это Лера Нежина, наша ведущая модель. Журналы по видеоиграм и новейшим технологиям готовы ее на части порвать. А сейчас даже гламурный глянец к нам посыпался. Заказов на год вперед.

— Откуда у нее такие... ноги?

— В аварию попала, шла босиком в мороз, искала помощь... Потом ноги ампутировали... Трагедия, конечно, но если человек силен духом, его ничего не останавливает. Она пошла и стала моделью. И ее поддержали. Никакой дискриминации, понимаешь? Это важно. А теперь — вот: контракты, деньги, слава. И так бывает. Стальные ноги на глянцевых обложках, — Алла таинственно улыбнулась, — бери пример. И с этого дня никаких сигарет и никакого пива!

Тверь, остановка недалеко от офисного здания "Неофизика".

Борис стоял на остановке и мучился от жары. Черт бы побрал этот треклятый костюм и ботинки! При такой температуре становилось жарко любым ногам, а уж его привычные к летнему босохождению ступни и вовсе варились в собственном поту. Да еще и лезть в душную маршрутку! До "Ж" ни один трамвай не идет, только маршрутки, и те переполнены. Час пик, чтоб его...

Однако ему повезло. Желтая газель с нужным номером остановилась как раз напротив него, и он, активно работая локтями, влез в салон. Бесцеремонно отпихнутые им три девушки устроились на первых сиденьях, куда обычно стараются не садиться — кому охота ехать спиной вперед, да еще и передавать за проезд.

Борис сидел напротив них и привычно посматривал на их ноги. Каблучища! Огромные, сантиметров восемь. Та, что сидела напротив него, рядом с окном, была черноволосая, восточного, даже решил Борис, ассирийского типа. У двери устроилась худенькая брюнетка в шортиках. На коленях она держала начатую бутылку Бон Аквы. Между ними уселась пухленькая русоволосая девица в яркой футболке с Дональд Даком и, что вызвало у Бориса еще больший ужас, чем каблуки — в шлепанцах! Обычные, порядком стоптанные, дешевые шлепанцы с рынка. Он сразу мысленно окрестил ее Коровой, нет, лучше Уткой. Да, Уткой.

— Сегодня отличная была съемка! — восхищалась русоволосая, совершенно не подозревая, какие нелестные чувства она вызывает у сидящего напротив попутчика. — Боди-арт это так здорово! Особенно, когда мне нарисовали костюм, как будто настоящий, девчонки, вы фотки увидите — не поверите, что нарисованный!

— Повезло тебе, Ленка, я вот давно мечтаю так пофоткаться, с боди-артом, только лучше с абстрактными рисунками. Я в Инете такие фотки на эту тему видела! — вздохнула Брюнетка. — Но все равно, у Алки фоткаться клево. Она таких мастеров находит, что ни фото, то шедевр.

— Все, девочки, моя остановка! Не забудьте мне стрипы привезти, ладно? — Ассирийка вылезла из транспорта, притормозившего на Речном Вокзале.

— — Пока, Вер.

— Пока-пока!

— Скажите, девушки, а вы фотомодели? — тут же включился в разговор Борис.

— — Да, а что? — оживилась русая.

— Скажите, у меня профессиональный интерес, я фотограф. Известный фотограф. Сколько вам надо заплатить, чтобы вы снялись БОСИКОМ, БЕЗ ОБУВИ, ПРЯМО НА УЛИЦЕ? — выпалил Борис, готовясь услышать возмущение и дать отпор этим стервам, гламурным убогим ФОТОМОРДЕЛЯМ, да, именно так он их назовет, когда они выскажут ему свое тупое "фи"... А еще — толстожопыми коровами, особенно эту, с уткой на футболке! Ух, жирная уродина, шлепанцы с рынка напялила, а еще модель...

— Ну да, — пожала плечами Брюнетка. — А что такого?

Борис был обескуражен.

— А на что вы снимаете? На пленку, на цифру? — вежливо улыбаясь, поинтересовалась Утка.

— Господи, ну какая пленка, — воодушевился Борис. — Неужели я похож на человека, использующего пленочную мыльницу? У меня ЦИФРОВИК!

Утка как-то странно взглянула на него.

— Я, вообще-то, о среднеформатниках. Хм, и какое же разрешение у вашей... фотокамеры?

Борис не без гордости выдал.

— Шесть мегапикселей. Даже нет, семь с половиной!

— Послушайте, если мы нужны вам как модели, то час нашей работы стоит штуку. Естественно, зеленых. А сейчас наша остановка, простите, — и девушки вылезли из маршрутки, оставив Бориса в прескверном расположении духа. Он сидел так долго, пока водитель не возвестил:

— Канэчная! Виходитэ!

Борис чертыхнулся и, проклиная девчонок на чем свет стоит, потащился назад — он проехал свою остановку. Придется еще минут двадцать топать по этим гребеням.

Тверь, офисное здание "Неофизика".

Это не обычный город... Не зря он как бусина на нитке завис на железнодорожных путях между благородным интеллигентом-Питером и необузданной в своих желаниях глэм-Москвой. Столичное и провинциальное сплелись в нем столь органично, что ни для кого не удивительно в центре города увидеть старушку, набирающую в ведра воду из колонки напротив припаркованной красной Феррари, на совковых дачах можно встретить Анфису Чехову, а в недорогом местном клубе или супермаркете героев из любимого сериала. Воистину странный город... Ветер подхватил Аллины мысли и унес их вдаль, путаясь в кронах деревьев и проводах...

...Темный "Кайен" с московскими номерами замер на светофоре в центре, никто не обращал на него внимания, как и на десяток таких же автомобилей, летающих по городу, отличаясь разве что цифрой 69 в уголке, где пишут номер региона. Блондинка за рулем приложила к уху телефон.

— Аллочка, ты на месте? Заеду, заеду... — она поправила аккуратные очки и положила телефон на соседнее сиденье.

...Алла сама налила кофе из капуччино-мастера. Звякнула чашками, ставя их на поднос.

— Как твои проекты, Ксюш? — она подала гостье ароматный дымящийся напиток. — Нет, я бы так не смогла! Вот даже тот же "Дом-2", сколько на него ругались, плевались и так далее, и тому подобное... Причем как главный злодей, все это придумавший, обычно выступаешь ты. Как ты все это терпишь?

— А ты как думала, за все скандальные проекты отвечают их ведущие, это же и слепому видно, зло не может быть безлично, — блондинка, улыбнувшись, поправила упавшую на лицо прядь, — а как же, дорогая, кто-то должен в этом мире брать на себя роли шутов и злодеев. Без этого никак. Не всем же, как ты, быть доброй феей...

— Доброй феей, — Алла фыркнула, — скорее ведьмой.

— Веришь в ведьм? — блондинка снова растянула губы в улыбке.

— В одну, — Алла хитро прищурилась, — Дженис Дикинсон[33]...

— Ну да, — Ксюша закинула ногу на ногу и взяла со стола пачку фотографий, — твоя расчудесная Лера, взглянуть бы на нее вживую, уж очень интересно, она вообще настоящая? — девушка строго взглянула на собеседницу поверх очков. — Шучу, просто во всех журналах, рекламе... Но в жизни... она что, на светские мероприятия категорически не ходит?

— Нет, — Алла отрицательно покачала головой, — не хочет привлекать внимание, да, в общем-то, и правильно делает.

— Ясно, ясно... А как насчет новых и перспективных?

— Насчет перспективных пока не знаю, а новые есть, вот тут недавно одну поймала...

— На что ловишь? — улыбнулась Ксения. — На живца или сетью?

— Скорее на живца, — Алла довольно посмотрела в окно, — на него, родимого.

— Понятно, значит, дело твое живет и процветает. Ну, как говорится, бог в помощь...

— Всем привет, — в комнату на удивление бесшумно вошла Лера, стальные ноги мягко наступали на паркетный пол, беззвучно, словно кошачьи лапы.

— А вот и наша легенда! — Алла гордо заулыбалась и представила Леру и Ксению друг другу.

Посидев еще с четверть часа в агенстве, компания засобиралась на выход. Не долго думая, Лера пригласила всех к себе и девушки, дружно погрузившись в автомобиль Ксении отправились за город.

Переехав Новый мост и оказавшись на Горького, на светофоре у церкви "Кайен" подмигнул пешеходам правой фарой и повернул на неширокую улицу, затененную мрачными пятиэтажками, с разбитым асфальтом и снующими туда-сюда маршрутками под номером "20".

— Не к добру, — Ксения, всю дорогу думавшая о чем-то своем, поправила очки и печально посмотрела вдаль. "Ул. З. Коноплянниковой" — значилось на домах.

— Да уж, — Алла поежилась, — а раньше знаешь как называлась? Смертоносная![34]

— Милое местечко для уютного гнездышка, — страшным голосом добавила Лера с заднего сиденья, — смотри, теперь направо выезжай, на Волынскую...

Машина тихо зашуршала по песку, с права от дороги стояли частные дома, слева мешаясь с кустами сирени и акации тянулись могилы старого кладбища.

— Интересно, каково это, жить через дорогу с мертвецами? — Ксения изучающе осмотрела местность.

— Нормально, — Лера указала ей, куда править, — сейчас на мост и через реку...

Автомобиль подъехал к одному из элитных домов-новостроек. Получалось, что кладбище они обогнули вокруг и оказались с другой его стороны, через реку от могил. Квартира на первом этаже дома окнами и балконом выходила на церковь, одиноко стоящую посреди старинного погоста. Прямо среди захоронений торчали опоры ЛЭП с растянутыми вдаль проводами.

— Жуть, — Алла отошла от окна.

— Мне нравится, — Лера задумчиво оперлась на перила балкона, благо в доме-новостройке балконы были даже на первом этаже, — церковь красивая, только жалко, что ее жгут постоянно..

— Кто?

— Да фиг их знает. Сатанисты или язычники. Сейчас всякой швали развелось. Свобода вероисповедания, блин.

— Ну, Лерочка, нельзя же быть такой нетерпимой! — Ксения улыбнулась и открыла пакет с соком. — Кому налить, девочки?

— Не люблю язычников, — Лера сложила на груди руки.

— Почему? По-моему, интересное мировоззрение, которое достойно существовать в этом мире.

— Но не религия... не вера...

— Почему нет? — в разговор уже включилась даже Алла.

— А потому что! — Лера гневно сверкнула глазам. — Что это за религия, если она основана на человеческих пороках!

— Поясни... — Ксения сняла очки, если бы кто-то посмотрел на девушек со стороны, то сильно удивился бы тому, что две модели и светская львица общаются на такую тему.

— Разве Бог может быть телесен? Разве может быть у Бога человеческое тело да к тому же еще и половые признаки? А у язычников есть боги и богини, они занимаются сексом, изменяют, завидуют, рожают детей — вспомните мифы древней Греции! Разве это боги? Как можно поклоняться каким-то порочным, озабоченным созданиям... И не только это... Вспомните, как всегда было у язычников! Рыбак молится морскому богу, охотник лесному, каждый своему! Это человеческая лень! Зачем я буду молиться всем остальным, если мне хватит и одного божества, у которого я буду клянчить рыбу, дичь или что-то там еще. Религия потребления!

— Ладно тебе, не буйствуй. Каждому свое... — Ксения покачала головой, — Святой Инквизиции нам здесь не нужно.

— Но, девочки, это же важно! Как вы не понимаете! Это важно! Бог должен быть выше человека, он сила... — она поймала глазами опору ЛЭП, стоящую ближе всего к церкви, — энергия и информация.

— Да пребудет с тобой сила, джедай! — Алла тоже посмотрела в окно.

— Так во что же ты веришь? — Ксения отпила сок прямо из пакета.

— В Технобога.

— Технобога? — Алла и Ксения округлили глаза от удивления. — И что это за Технобог?

— А вот! Смотрите! — Лера указала на окно: церковь, кладбище, опоры ЛЭП, а от них тянулись провода, и к церкви, и к домам, и к Лериной новостройке, и еще куда-то вдаль. — Все связано, девочки.

Ксения опять надела очки. Ее проницательный взгляд резал темноту наступающего вечера. Над крестами розово-красными полосами поднялась заря. Не к добру. Светская львица напряженно смотрела вдаль. Она чуяла что-то. Что-то приближалось... Что-то недоброе.

— Тьма наступает, девочки... Да сохранит нас твой Технобог!

— Тьма, говоришь? И что же? В нашем убогом мире уже не найдется героя, способного ей противостоять? — Алла закинула ногу на ногу.

— Легенды говорят, что найдется, — Ксения подошла к балконным перилам и облокотилась на них.

— И что же говорят твои легенды? — Алла и Лера последовали за ней.

— Говорят, что если тьма спустится на землю, придет святое воинство, чтобы бороться с ней... А во главе его будет стоять невиданной силы человек...

— Таааак, кажется, воинство уже тут, — Лера как пантера изогнулась в одну секунду, перекинулась через перила и подцепив кого-то за загривок без усилия втянула свою добычу на балкон, — и чего это мы подслушиваем?

— Мы не подслушивали! — пойманная врасплох Юлька, сердито насупившись, смотрела с пола на своего ловца. — Мы тут всегда сидим! Мы церковь охраняем!

— Честное слово, — из-за перил балкона высунулась ушастая Настина голова.

— Так, а это что за покемон? — Лера недоверчиво осмотрела девочек.

— Я не покемон, — обиделась Настя, — мы воины... святой церкви...

— Ксюш, теперь я верю! Во все! — Алла издевательски посмотрела на Ксению и обе девушки рассмеялись.

— Ладно, заходите в дом, святое воинство, — Лера сменила гнев на милость, — гостями будете! — Она достала из пакета чипсы и колу. — А гостей надо кормить!

— А можно Кира тоже зайдет? — робко поинтересовалась Юлька у Леры.

— Кто это, Кира? — Лера требовательно уставилась на девочек, но ответом послужил долетевший откуда-то из-под балкона заливистый собачий лай.

— Ладно, пусть заходит, — Лера пошла открывать дверь, а Ксения и Алла сели напротив Юльки и Насти. Немного освоившись в незнакомой квартире и рассмотрев повнимательнее своих собеседниц, девочки очень удивились.

— Ой, а я вас знаю, точно! — Юлька восторженно смотрела на Ксению. — Вы "Дом-2" ведете! И "Блондинку в Шоколаде"!

— Я тоже вас знаю, — добросовестно поддакнула Настя, — вы — Анфиса Чехова!

Со смеху Алла чуть не свалилась с дивана, а Ксения, торжественно поправив очки, с достоинством произнесла:

— Какие продвинутые дети!

— А вас мы тоже видели, в рекламе, — практически хором продолжили девочки, обращаясь к вошедшей в дверь Лере, — только мы думали, что ноги — это "фотошоп"...

За моделью, с опаской поглядывая на ее железные ноги и на всякий случай виляя хвостом, скромно зашел Кира. Лера присела рядом с Настей, а пес незамедлительно спрятался под стол.

— Ну-ка дай посмотреть, — она дотронулась до катаны, висящей за спиной девочки, — ого! Я думала, бутафорская из магазина сувениров...

— Настоящая! — возразила Настя гордо. — Прадедушкин трофей со времен русско-японской войны!

— Да уж, я смотрю, вы серьезно подготовились, — снова покачала головой Ксения.

Лихославль, частный сектор.

Пыльная улица отделяла несколько блочных пятиэтажек с маленькими окнами, призванными сохранить крупицы тепла в суровые русские зимы, от удивительного разнообразия старинных частных домов, ровными рядами расположившихся на равнине. По улице периодически проезжали такси — единственный вид транспорта в этой части города, обгоняя бабушек, везущих куда-то в бесконечную даль свои вечные, вневременные сумки-тележки. Наверное, и через сотни лет, когда человечество рванет в космос, покорит секреты пространства и времени, бабушки все также будут везти свои сумки-тележки одним лишь им ведомыми путями.

Зина и Лариса, новоиспеченные лихославльские ведьмы скучали, глядя на все это. Недавно один заезжий знакомый автостопщик откуда-то из-за Урала рассказал им про викканство[35], и они решили, что это реально круто. Девушки покрасили волосы в рыжий цвет, стали носить холщовые рубахи и ходить босиком. Периодически вместе с местной гопотой они совершали магические ритуалы, только трудно было пока понять, приносят ли они хоть какой-то результат. Хотя последний раз им, кажется, удалось вызвать агрессию у кур, принадлежавших весьма уважаемой карельской семье. Птицы коллективными усилиями пробили ворота курятника и напали на ротвейлера, охранявшего соседний дом. После чего, по непроверенным слухам, угнали джип и укатили в неизвестном направлении. Так или иначе, в городе участились странные случаи, и ведьмы из Лихославля непременно приписывали эти достижения себе.

Сейчас делать было абсолютно нечего и ведьмы курили, пытаясь найти хотя бы что-то интересное. Их внимание привлекла высокая черная фигура, которая двигалась со стороны городских окраин.

— Лара, смотри, да это, похоже, настоящий монах.

— Чего это он здесь делает? Давай испытаем на нем наше колдовство.

Девушки начали нараспев читать заклинания. Черная фигура тем временем приближалась к пятиэтажке, у которой они сидели. Похоже, ритуал язычниц возымел действие, потому что наперерез монаху вышла компания парней, вид которых не предвещал для старца ничего хорошего. Высокий тип в грязной бейсболке преградил старцу дорогу и, смачно сплюнув, обратился к нему:

— Эй, дядя! Прикурить не найдется?

Человек в черном остановился, подпуская компанию на опасное расстояние.

— Да простит их Господь, ибо не ведают, что творят, — монах перекрестил подходящих к нему парней.

— Да ты дед, похоже, православный! Это ты зря. Мы тут язычники-сатанисты и против нас твой крест бесполезен.

— Не делайте другим того, чего не хотели бы получить сами.

Из кустов тем временем выскочили Зина и Лара. Они замерли с сосредоточенным видом, а потом неистово провизжали:

— Ребята, наваляем этому уроду за Бога и Богиню!

Компания парней с гиканьем ринулась вперед, оставляя девушек выделывать магические пассы и биться в языческом экстазе.

Человек в черном больше не считал возможным продолжать диалог. Он развязал веревку, служившую ему поясом, и его одеяние упало в дорожную пыль. Перед ломанувшимися вперед гопниками стоял настоящий богатырь. Его рост был больше двух метров, мускулистый рельефный торс четко рисовался в лучах весеннего солнца.

Калистрат слегка повел левой рукой, и бегущий первым гопник поднялся в воздух, пролетел метров десять и приземлился в соседнем огороде, распугав куриц. Нет нужды описывать, что стало с остальными.

Человек надел свой балахон и, вновь превратившись в монашествующего старца, подошел к девушкам, которых била крупная дрожь. Он посмотрел им в глаза, и взгляд этот был испепеляющ. Калистрат не сказал ни слова, только осенил каждую из девушек крестным знамением. Они как подкошенные рухнули в пыль.

Через полчаса они очнулись и стали озираться по сторонам, пытаясь вспомнить то, что с ними произошло.

— Слушай, Зинка, и что мы с этими придурками связались? Поехали лучше поступать в институт. В Тверь например, чем не вариант?

— Лар, ну реально говоришь. Эти местные парни, которые из себя сатанистов-язычников строят — придурки реально.

Глава 8. Большие надежды

Дорога Москва-Серпухов.

— Твою мать! Куда же ты прешь! — неестественно выкрутив руль, выругался Ден. Какой-то мужик на малолитражке, потеряв терпение, полез между рядами вперед и чуть не задел зеркалом "Селику" Дена, стоявшего в правом ряду. Он закончил свою речь жесткой матерной тирадой, которую мы не считаем возможным привести здесь в полном виде. Изначально парень планировал доехать до Серпухова как минимум раза в три быстрее — меньше 180 км/ч по весьма неплохой трассе М3 он обычно не ездил. Однако на этот раз он плотно застрял в вязком потоке автомобилей. Пробки Ден ненавидел больше всего на свете — они бесили его своей внезапностью и какой-то стихийной непреодолимостью. А еще он страшно и безнадежно опаздывал.

Блин, сегодня явно не его день. Сперва продрых лишних пару часов, спросонья вырубив будильник на телефоне, потом проснулся от звонка Ирмы, спрашивающей, где он... Потом бегал по квартире как ужаленный, разыскивая сначала чистые брюки, затем футболку. В спешке прихлебывая горячий кофе, пролил его на штаны и пришлось искать новые... И в завершение всего куда-то задевал ключи, потратив еще минут пятнадцать на поиски. Обнаружив-таки связку в корзине для грязного белья, Ден, бормоча себе под нос ругательства, пулей вылетел из квартиры, заметив в подъезде, что забыл завязать шнуровку на кедах, но наклоняться и исправлять ситуацию было уже откровенно влом. Зато верная "Селика" не подвела — завелась, как полагается, сразу. Если бы не эти дурацкие пробки....

Наконец, дорожный щит возвестил о том, что дорога привела-таки в славный наукоград Серпухов. Попетляв среди кирпичных пятиэтажек согласно указаниям навигатора, "Селика" прибыла по месту назначения.

Выйдя из машины, парень откинул переднее сиденье, чтобы достать припасенную коробку с подарком для Ирмы. С трудом волоча ношу на "ручке" из скотча, Ден вошел в подъезд и позвонил в дверь.

Ему открыла пожилая, но очень бодрая женщина, которая крикнула вглубь квартиры: "Ирмуля, к тебе гости".

— О, привет Ден, заходи, вот тут тапочки, не знаю, есть ли большие, на тебя, — радостно улыбнулась гостю подоспевшая Ирма.

Сама девушка тоже была в потертых резиновых шлепках. Заметив удивленный взгляд парня, она ответила:

— У нас тут местами грязно очень — ремонт в коридоре делаем уже год, наверное.

Ден и Ирма прошли в небольшую, но очень уютную комнатушку. На пороге девушка оставила тапочки и прыгнула на диванчик, который в разобранном виде служил спальным местом.

Комната была в целом прибрана, хотя количество вещей в ней зашкаливало. Прежде всего обращал на себя внимание кульман, на котором сейчас создавался план какого-то дома. Рядом стоял компьютер с небольшим монитором "Samsung". 30-дюймовый "Хьюлетт-Паккард", который Денис привез, станет хорошей заменой.

В комнату заглянула бабушка, спросила участливо:

— Внуча, ты бы гостя покормила, я вон и картошечки сварила, и пирожков напекла, щас компотик открою, абрикосовый...

— Ба, мы сейчас придем, — ответила девушка и, обращаясь уже к Дену, добавила, — вот так и живем — скромно, ну что поделаешь.

— Да ладно тебе, у тебя уютная квартира.

Бабушка накормила их, что называется, до отвала. Ден был смущен таким теплым приемом. Пожилая женщина хлопотала у плиты и стола, то подкладывая Дену картофельное пюре, то подливая им с Ирмой холодного компота. Когда они поели, Ирма быстро вымыла посуду и они вернулись в комнату, чтобы поменять монитор. Бросив мимолетный взгляд на экран, Ден увидел в углу мигающий конвертик.

— Тебе сообщение по аське пришло.

Ирма развернула окно переписки с пользователем *Ashka*, или попросту Ася Соколова.

— Смотри, Ден.

Денис прочитал следующее:

*Ashka* Привет, как погуляли?

Цветная_Береза. Здорово. Правда, там народ выдохся быстро. А что ты не приехала в Москву, на форуме мы встречу анонсировалии?

*Ashka* Исследование проводим, запара К нам не хочешь? У нас природник будет.

Цветная_Береза. В Твери?

*Ashka* Ага. Любишь пикники с палатками?

Цветная_Береза. Обижаешь, я походник со стажем :Р

*Ashka* Ну для походника со стажем маршрут будет легким Приедешь? В тяпницу.

*Ashka* Ты где?

*Ashka* Ирма?

— Это из Твери девчонка, — пояснила Денису Ирма. — На рок-природник зовет. Не хочешь тоже съездить?

Ден прикинул. Вроде никаких запар на этот день у него не предвиделось, и он согласился. Ирма продолжила переписку.

Цветная_Береза. Прости, отходила от компа. Ко мне Ден в гости приехал, ну, который Dr. Willis на форуме. Можно его тоже на природник?

*Ashka* Да бери. Чем больше народу — тем веселее.

— Пригласим тогда наших друзей-барефутеров? — спросил Ден, вынимая телефон. — Иван умеет по стеклам и углям ходить, пускай покажет класс.

— Давай, — Ирма пожала плечами. — Ден, помоги, пожалуйста, монитор подключить. Он тяжелый такой.

— Ну что ты, Ирмусь, не поднимай. Сейчас я все сделаю, — засуетился Ден и начал распаковывать коробку.

Москва, этно-клуб "Подсолнухи".

Сева, Игорь, Иван и Санек сидели в углу большого темного зала, полного беснующихся под бешеные барабанные ритмы людей, и попивали зеленый чай. Сей напиток не доставлял им особой радости, но выбора особого не было, алкоголь в этом заведении был не в чести. Друзья-босоходы очень досадовали на темноту, так как она скрывала то, ради чего они сюда собственно пришли — босые ноги девочек-хиппи, исполнявших сейчас какие-то дикие шаманские пляски.

Больше всего это место любил Сева. Он приходил сюда каждые выходные, теша себя надеждой, что вот именно сегодня он встретит тут свою босоногую любовь. И ведь несколько раз так хорошо все начиналось — он танцевал с девушкой, потом они валялись на пуфах, и он даже трогал ее ноги, такие нежные, такие теплые.

Но потом всякий раз все шло не так. Первая девушка отказалась встречаться, сославшись на то, что у них несовместимый цвет ауры. Вторая оказалась заезжей автостопщицей и на следующий день уехала колесить по стране. Она еще долго писала ему, приглашая то в Хибины, то на Горный Алтай. Третья вроде бы пошла на сближение, но так достала его астрологией и Ошо, что он не знал, как от нее отвязаться. Четвертую он приметил сегодня, но пока не решался к ней подступить.

Иван поднялся с насиженного места и, неуклюже переминаясь с ноги на ногу, стал изображать танец, поглядывая на девушку-диджея, колдующую за вертушками и притопывающую босой ногой в такт музыке. В этот момент он почувствовал вибрацию в штанах. Вытащив телефон, звонок которого расслышать было невозможно, Иван посмотрел номер вызывающего абонента. Денис Вилкин. Практически ничего не услышав и прокричав звонившему написать сообщение, он со спокойной совестью сбросил вызов и продолжил свой немудреный танец. Буквально через минуту пришло длиннющее сообщение. Ден писал, что через день собирается в Тверь на рок-природник. С ним туда едет Ирма, и они хотят попросить его, Ивана, показать мастер-класс хождения по стеклам и углям.

Толстяк-барефутер вернулся к своим и, пытаясь перекричать музыку, озвучил предложение:

— Тут мне этот Ден звонил, Доктор Виллис который. Он в Тверь собрался, и Ирма с ним. Что скажете, аксакалы? Может, махнем?

Игорь поморщился.

— Да ну нафиг! Это ведь надо вставать рано, на электричке ехать. Давай лучше на Поклонку пойдем.

Санек как всегда с жаром возразил:

— На Поклонку еще рано, а в Тверь — в самый раз! Пройдем километров 30 по бездорожью, моим ногам такое по кайфу будет!

— Ну ты молодой, а нам бы что поспокойней, — возразил Сева, который был всего на три года старше Санька, хотя с виду казалось, что на все тридцать.

— Вы как хотите, а я точно еду! Тем более в Твери Борис, да и тверским единомышленникам надо показать, кто тру барефутер, а кто просто молокосос с юношескими амбициями. А то этот Ден невесть что о себе возомнил! Мне на него Борис уже жаловался — мутный он тип, — выпалил Санек.

— Ну, ты прав, — согласился Иван. — Стеклышки им покажем, а то ведь я уже так давно обещал!

Музыка тем временем стала медленно-медитативной. Дискотека подходила к концу. Девушки переодевались, обувались и покидали клуб вполне обычными горожанками, ничуть не похожими на безумных шаманок, коими они были еще час назад.

Четверка барефутеров спускалась по эскалатору. Санек и Иван поехали босиком, втайне надеялся, что кто-то из девушек последует их примеру. Этого не случилось, по обуваться уже было как-то не с руки.

Спустившись в пустынный зал подземной станции, компания было двинулась на платформу. Однако вдруг Санька как током ударило. Он пришел в настоящий ужас, ему хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, рассыпаться на атомы или умчаться во тьму тоннеля.

На платформе, уперев руки в боки и притопывая ногой, стояла его жена, дородная женщина на вид лет тридцати, с круглым и довольно приятным лицом, не будь на нем сейчас недовольного выражения. Преградив путь компании, она испепеляющим взглядом посмотрела на муженька.

— Саш, где ты опять шляешься? Ты же мне сказал, что устроился на работу. А ты опять в босяка играть вздумал!

— Яночка, ну мы после работы с друзьями погуляли. Чуть-чуть! — заюлил Санек.

— Ну-ну, работничек, — жена скептически осмотрела смущенно потупившую глаза босоногую компанию, — давай-ка сюда свою кредитку!

— Но...Яночка, — вяло запротестовал было Санек, но тут же, глубоко и печально вздохнув, полез в карман.

— Давай-давай! — повторила жена. — Ей-богу, как дите малое! Денег на буханку хлеба не заработал, а пиво пить с дружками он всегда горазд! Буду тебе твои копейки под роспись выдавать — если самому ими распорядиться умишка не хватает... До зарплаты еще сколько ждать, а ты все гуляешь! Я устала! Я что, лошадь ломовая, семью на себе в одиночку тащить? Ты мужик или как?

— Но... Яночка!

— И не хнычь! Мужику 32 года, а ведет себя как дите малое! — жена выдернула из его дрожащей от обиды руки кредитку. — Все! Скажи ребятам "До свиданья" и домой!

Виновато посмотрев на друзей, которые даже не предпринимали попыток поддержать, Санек под конвоем жены проследовал в подошедший поезд.

Москва, двор МАРХИ.

— Береза, респект! Готов спорить на ящик пива, что ты сдала! — окрикнул вышедшую из института Ирму коренастый паренек из компании, устроившейся на парапете фонтана в центре уютного дворика. Девушка кивнула — выражение ее лица давало исчерпывающий ответ на этот вопрос.

— Привет всем, кого не видела!

— Когда ты только все успеваешь? Сдать Шредерману досрочно — ты в историю войдешь, — загорелая ухоженная девушка затянулась тонкой сигареткой и посмотрела на Ирму с долей зависти.

— Да ладно, ваш Шредерман — это халява полная, главное ему откровенную глупость не сморозить.

— Береза, а не дашь чертежи глянуть? — обратился с просьбой коренастый паренек.

— Да с удовольствием, мне с ними целый день по городу мотаться не с руки! Завтра на два дня за город, тучу всего надо успеть.

— О, да ты уже отдыхаешь?

— Да, меня друзья в Тверь позвали, решила сгонять-развеяться.

— Эх, мы бы с тобой, да чертежи эти, будь они неладны.

— Ладно, товарищи, больше оптимизма — прорвемся, где наша не пропадала. Я полетела.

Девушка вручила сумку с чертежами формата А-1 пареньку, закинула за спину рюкзак и помчалась в сторону Лубянской площади.

Заплатить за телефон, купить картридж для принтера, лекарства для бабушки, корм для кота, сумку для компакт-дисков, молнию для рюкзака... Не успела она сдать курсовую, как дел навалилось по самое нехочу.

В "Евросети", как назло, выстроилась очередь в кассу. Правда, шла она довольно шустро, а парень, стоявший впереди, пропустил Ирму. Кинув 300 рублей на телефон, девушка могла быть спокойна, что не останется без связи на природнике.

Обогнув большую лужу, так и не высохшую после дождя в одном из дворов, девушка вышла к затерянному среди домов и переулков зоомагазину, знаменитому низкими ценами и широким ассортиментом. Пробив три десятка пакетиков Киттиката и улыбнувшись знакомой продавщице, она продолжила свой полет.

Переступив разбитую прямо посреди дороги бутылку, Ирма в очередной раз обругала хулиганов-беспредельщиков. Как можно гадить в городе, в котором живешь? Это никак не укладывалось в ее голове. Почему в их красивом городе с многолетней историей до сих пор нет раздельного сбора мусора? Свалки бы сократились, и может быть, люди перестали бы сорить на улицах...

В аптеке старушки качали головами, глядя на нее — такая молодая, а уже за лекарствами. Но, когда она протянула бабушкины рецепты, все встало на свои места.

Обеспечив необходимым кота и бабушку, Ирма вспомнила о том, что давно собиралась купить себе что-нибудь из одежды. Подсчитав свои скромные накопления, она решительно двинулась в сторону Охотного Ряда, лет десять назад может и бывшего средоточием дорогих и гламурных бутиков, однако, после пары кризисов превратившегося в самый обычный торговый центр, славящийся своими распродажами и скидками в неисчислимых магазинах одежды средних марок. Купив пару сторублевых маечек в необъятном как самолетный ангар "Нью Йоркере" и симпатичный сарафан и сумку в "Нью Луке", Ирма взяла в местном Макдональдсе молочный коктейль и вышла из торгового подземелья на залитую солнцем улицу. Насладившись вкусом холодной ванили и видом резво скачущих в фонтане коней, она вернулась обратно, чтобы отыскать среди множества пестреющих одеждой магазинов путь в метро.

Ловко перемахнув турникет прямо перед носом метробабушки, разразившейся громким свистом от такой наглости, Ирма оказалась на станции и запрыгнула в подошедший поезд до Комсомольской. На площади Трех вокзалов безбилетница выскочила из подземки, а затем, перебравшись через хилые ограждения Каланчевской, вскочила в уже собирающийся уходить серпуховский экспресс. Садиться смысла нет, все равно бежать от контры после Подольска, поэтому Ирма, вытащив книжку Павла Шумилова, принялась читать стоя, придерживая пакет с обновками.

Серпухов каждый вечер встречал Ирму, словно грубоватый отец провинциальной советской закалки, строгий, правильный, но порой перегибающий палку в своей заботе. Узкий пешеходный мост, на который вливается толпа из прибывшей электрички, переполненная маршрутка, щербатый асфальт во дворе, много лет не ремонтировавшийся подъезд ветхой пятиэтажки.

Захлопнув входную дверь и крикнув бабушке, что она дома, Ирма сунула пыльные босые ноги в резиновые шлепки и побежала в душ.

Москва, парковка недалеко от метро Красные Ворота.

"Селика" пикнула, пообещав Дену хранить верность на протяжении всего времени его отсутствия. Оставив машину (с любимыми красными кедами в салоне) на платной парковке, парень зашагал в сторону Ленинградского вокзала.

Тверскую область Ден знал хорошо — пару лет назад они часто ездили туда с друзьями по грибы. Не сказать, чтоб грибы были там супер — Ден предпочитал настоящие, мексиканские, но пару-тройку запоминающихся трипов он с них испытал. Особенно круто было, когда они поехали на Васильевский Мох. Его друг потом утверждал, что видел живого Ленина, а сам Ден пребывал в полной уверенности, что посетил Пандору, где стрелял из бластера по тахоргам[36], мчась по узкоколейке. Давно это было... В жизни давно назрела необходимость перемен. Так хотелось завязать. Завязать курить, есть грибы, работать сутками. Найти, наконец, нормальную девушку, которая не будет изводить его бесконечными придирками. Но пока это было выше его сил. Ритм жизни увлекал вперед, не давая времени на размышления.

Но сейчас Дена терзало другое — стоило ли приглашать на природник баклажанов? Не испортят ли они всей поездки? Не ударят ли лицом в грязь? Не обидят ли тех, кто откажется разуваться? Не усядутся ли в уголок, тупо напиваясь до состояния "в дрова"? Некоторым людям из компании Ден откровенно не доверял, но надеялся, что в будущем в компании останутся только интересные люди..

На вокзале было пустынно. Все ночные поезда с Питера давно прибыли, а до ближайшего дневного — "Юности"[37] — оставалось еще полтора часа. Около памятника Ленину уже ждала Ирма, приехавшая ранней электричкой, Сева и добродушный толстяк Иван с большой связкой дров, который пытался завязать с девушкой разговор.

— Я как тебя увидел, сразу понял — наш человек!

Девушка улыбнулась, ничего не ответив.

— Я давно обещал новеньким угли устроить, вот наконец-то получится. Главное, чтобы дров хватило.

— Да там полно сухого дерева, — вклинился в разговор подошедший Ден, пожимая руку Ивану.

— Ну свое — оно как-то надежней, — попытался защитить свою позицию гуру углехождения.

К компании подошел сутулый мужчина лет пятиесяти, с пивом в руках и слащавой улыбочкой на лице. На его ногах были старые черные штиблеты, которые он, похоже, даже не планировал снимать.

— А, привет, Игорь, ты все-таки решил поехать, — радушно сказал Иван. Мужчины обменялись горячими эмоциональными рукопожатиями.

"Реально Игорь", — подумал Ден, посмотревший недавно одноименный анимационный фильм про Игоря-изобретателя. Внешность у Игоря была еще та: сильно сутулый, постоянно пялящийся на ноги с плотоядной улыбкой невзрачный мужичонка.

— Ну что, поехали? — спросила Ирма, закинув на плечи чехол с гитарой.

Компания пошла было к кассам, однако Ирма заявила, что платить за билет не собирается.

— Все просто: перелезаете по морде собаки — и вы на платформе! От контры убежим.

Своим напором девушка заразила компанию, и через пару минут они были уже около латаного-перелатаного заборчика, отделявшего пути дальнего следования от пригородных. Через это место лежал путь большинства зайцев.

Ирма прыгнула на выступы стоящей электрички и одним махом оказалась на платформе. Следом кряхтя полез Иван. Ден, которому нравились игры с законом, подтянулся и перемахнул через забор. Игорь потоптался и, реально оценив свои физические возможности, пошел за билетом.

Остальные босоходы тем временем зашли в один из первых вагонов и заняли там целое "купе", как выражаются электричкеры. Игорь заскочил уже почти перед самым отправлением — за билетами была большая очередь. Машинист пробормотал что-то на тему того, что поезд проследует без остановок на станциях НАТИ, Ново-Подрезково, Малино, Фирсановка, Алабушево и еще каких-то, двери захлопнулись, и собака стала неуклюже выруливать из тупика мимо стоящих на запасных путях "Красной стрелы", "Экспресса" и ярко раскрашенного поезда-лаборатории.

Ирма вытащила предусмотрительно взятую гитару и начала наигрывать "Короля и Шута".

В одном селе жила несчастная вдова

С тех пор, как умер муж все одинешенька жила.

С рассвета до темна спасалась как могла

От соседа Иоганна-горбуна!

Ден отбивал ритм по пластиковому сидению вагона торжокского производства, Иван, особо не знавший слов, пытался подпевать, Сева пялился в окно, изредка переводя взгляд на исполнительницу, а сутулый Игорь, к которому вполне можно было отнести слова песни, слащаво улыбался, глядя куда-то под сиденье, на котором расположилась Ирма.

Проехав Поваровку, поезд замедлил ход, начал с характерным скрежетом сворачивать на запасной путь, и, наконец, остановился. Немногочисленные пассажиры стали вертеть головами, пытаясь выяснить причину остановки, а Ирма как ни в чем ни бывало продолжала играть:

Горбатый Иоганн на внешность был поган

И в обращеньи с женщиной был просто хулиган!

Бодался как баран и хрюкал как кабан,

Его б такого в клетку и на балаган.

Неожиданно мощная воздушная волна ударила в корпус старой электрички. От сотрясения вагона Ирма выронила гитару и упала как подкошенная. Ден кинулся к девушке, пока остальные в нерешительности думали, что бы предпринять. А в этот момент по соседнему пути на громадной скорости проносились сине-красные вагоны поезда-лаборатории, ведомые новейшим локомотивом ЭП-300.

В наступившей тишине было слышно, как бубнит какой-то мужчина на другом конце вагона:

— Это все из-за этих "Соколов". Говорят, когда их запустят, то снимут половину электричек и все дешевые поезда!

Похожий голос вторил ему:

— Наше правительство все делает для того, чтобы народ поскорей вымер...

Тревога Дена оказалась напрасной. Едва стихли отзвуки промчавшегося поезда-лаборатории, как Ирма пришла в себя и улыбнулась.

— Что с тобой было?

— Сама не пойму. Как будто что-то попыталось проникнуть в мою голову, но не смогло... Вы ничего не почувствовали?

— Да нет... — ответил Ден, остальные мужчины тоже покачали головами.

— Ну ладно, забудьте, — девушка подняла гитару, осмотрела — трещин не было, и снова начала петь:

Проклятый Горбун, чего тебе надо?

С тобой не хочу я стоять даже рядом!.

Глава 9. Каждому своя рыбалка

Новосибирский Академгородок, гараж Сыромятникова.

...Оставь ты меня, горемыку, в покое,

И хватит следить отовсюду за мною!

— орал из открытой "копейки" голосом Горшка старый радиоприемник.

Зажигание, рулевое управление, система подачи топлива, — все в норме. Словно летчик перед дальним рейсом, капитан милиции Валерий Сыромятников тщательно проверял все узлы и системы своего ВАЗ первой модели. Он привык все делать обстоятельно и основательно, не упуская ни малейшей мелочи. Именно благодаря этому он добился в жизни... ну, в общем, всего, чего добился.

На работе ему дали отпуск, так как знали его страсть к рыбалке, а по сообщениям СМИ именно сейчас в многочисленных реках и озерах Тверской области видели необычных рыб.

Мощные спиннинги, сети, крючки составляли основной багаж автомобиля. Ну и полный комплект снаряжения для выживания в тверских болотах, который включал в себя помповое ружье, несколько ножей и топоров. Ну и конечно, мощную бензопилу, без которой ни один мань.., пардон, рыбак не выходит на дело.

Белая "копейка" вырулила из гаража, словно стратегический бомбардировщик, готовящийся пересечь Атлантику. Путь до Москвы был нелегким, но другого выхода у него не было. Валера тщательно запер гараж, вспоминая, как много раз он ездил отсюда на рыбалку по окрестностям Новосибирска. Устроившись поудобней в водительском кресле, Сыромятников последний раз сверился с картой и нажал на газ. Выбравшись на дорогу, "копейка" покатила в сторону ОбьГЭС. Впереди на фоне пасмурного утренего неба угрожающе чернели опоры ЛЭП. Слева простирался унылый бетонный берег Обского моря, усыпанный причудливыми корягами, а справа раскинулся миллионный Новосибирск, город, который водитель этой маленькой старой машинки держал в страхе больше года.

Мент-громила никак не ожидал, что судьба вдруг вот так повернется к нему спиной. Как обычно, валяясь вечером перед теликом с банкой пива и щелкая пультом, Сыромятников случайно наткнулся на репортаж, который сразу поразил его. В Москве дал интервью некий Венсан Бишоп, специалист по сексуальным девиациям. Сообщалось, что этот Бишоп, кроме всех своих научных регалий известен тем, что помог правоохранительным органам Франции и США раскрыть громкие дела о сексуальных маньяках, которых уже много лет безрезультатно искала тамошняя полиция, и только уникальный талант Бишопа помог вычислить извращенцев.

Большой любитель репортажей и книжек о сексуальных маньяках, Сыромятников бросился в просторы Интернета. Он выяснил, что последним достижением Бишопа было участие в поимке пары зоофилов-садистов из французского города Орлеан. Причем, если одного из них взяли с поличным во время безумной оргии прямо на ферме, то информацию о его подельнике пришлось собирать по крупицам — тот серьезно позаботился о своей безопасности. Но дотошный ученый справился на отлично, дав в руки французской полиции исчерпывающую информацию.

И теперь этот Бишоп в России, причем, как он сам сказал в интервью, собирается ехать в "тур" по всей стране. Кто его знает, не посетит ли он и славный город Новосибирск, в котором в прошлом году было совершена серия странных убийств женщин, тела которых нашли с изуродованными ступнями, не посмотрит ли внимательно на одного капитана милиции и не укажет ли пальцем на этого самого капитана, как на маньяка-убийцу?

Идея решить проблему радикально возникла с самого начала. Сдать его Бишопу мог только его подельник Борис. Но, как Валере поначалу казалось, горе-психолог не стоил того, чтобы преследовать его по другую сторону Уральских гор. Сидит себе тихо где-то рядом с Москвой, ничего плохого не делает. И его, Валеру, не выдаст, так как боится как огня. Уж кому, как не Борису знать, на что способен его старый приятель Сыромятников.

На всякий случай оперативник позвонил своему "коллеге". Разговор с Борисом убедил Сыромятникова в том, что Борис его по-прежнему жутко боится. Но что-то в голосе психолога вызвало у Валерия тревогу.

Смутные сомнения Сыромятникова подвердились, когда он, рыская по просторам Интернета, наткнулся на сайт Бориса с новыми фотографиями босых девиц, сделанных недавно, уже в Твери. Решение созрело со всей очевидностью. Слишком уж Борис несдержан на язык, везде орет про свой неприкрытый интерес к босым пяткам, просто сам даст Бишопу в руки все, чтобы посадить Бориса, и, глядишь, до него, Сыромятникова доберется. От назойливого психолога-фетишиста пора избавиться. А заодно можно будет и порыбачить в тверских озерах. Кто знает, какая рыба там сейчас водится...

Тверская область, берег реки возле Оршинского мужского монастыря.

Молодой послушник закатал штаны и шагнул в воду. Это утро началось из ряда вон плохо. Все бы ничего, да только к стоящей на воде часовне прибило утопленника.

Послушник прошел по воде до тела, с раскинутыми руками лежащего лицом вниз. Он взялся за посиневшие руки и выволок труп на берег. Перевернул. Синее лицо молодого человека было обрамлено абсолютно белыми волосами, брови и ресницы тоже были седы, темная невзрачная одежа намокла, из-под рубашки на грудь выбился небольшой медальон с перевернутой пентаграммой и вписанной в нее козьей мордой. Послушник бросил взгляд на ноги человека... Одна из них примерно по щиколотку была оторвана, из раны торчали неровные посиневшие лохмотья мяса и белые куски жировой ткани.

Рассмотрев находку, послушник порылся в карманах и достал телефон, готовясь позвонить в милицию, однако к его изумлению труп ожил и принялся кашлять и стонать.

— Да ты живой! — парень сбросил номер 02 и срочно набрал скорую...

— Дьявол... дьявол... — зашептал утопленник.

— Подожди! Вот! — послушник скинул с себя куртку и накрыл ей человека. — Потерпи, сейчас врачи приедут!

— Дьявол! Дьявол меня по реке носил... — снова прохрипел утопленник. — Дьявол....

— Да бог с ним! Молчи! — послушник опять набрал номер. — Не говори... сейчас монахи носилки принесут и мы тебя в дом...

— Он там! — не унимался безногий. — В реке! — он закатил глаза, проваливаясь в беспамятство, потом опять очнулся, и, как ни в чем не бывало, спросил. — Нога как?

— Нет ее...

— Нет... — он снова начал терять сознание.

— Эй... Звать-то тебя как?

— Яковом... — едва произнеся свое имя, бывший сатанист снова лишился чувств.

Москва, Москва, деловой центр, небоскреб "Россия".

Арсений Геннадьевич Годилин остановился у окна и посмотрел на Москву с сотого этажа небоскреба, полностью принадлежащего организации с таинственным наименованием "Патриоты России", которую он возглавлял. В его голове крутились разные мысли, часть из них была о том, как успешнее раскрутить проект по финансированию молодых ученых, дабы свежие мозги не утекали из России за границу, также ему не давали покоя думы о создании исторического заповедника, в котором можно было бы увидеть жизнь людей из разных эпох и разных уголков страны и даже в ней поучаствовать, по примеру "Скансена" в Швеции[38], только более масштабного. Однако для реализации необходимо было выбить еще немало денег из спонсоров... а тут еще эта дурацкая статья! Годилин гневно швырнул на стол желтую газетенку, которую утром прислал ему письмом какой-то доброжелатель.

— Ястребову ко мне, срочно...

Миловидная секретарша средних лет забарабанила пальцами по кнопкам коммуникатора. Через минуту в кабинет проскользнула запыхавшаяся Ольга Ястребова.

— Оленька, вы это видели?

— Что? — Ольга осторожно взяла газету из рук Годилина.

— А вы прочитайте! — он требовательно посмотрел на немолодую уже, но вполне симпатичную крашеную блондинку, эдакую Мерлин Монро местного разлива.

— Вслух? — уточнила она.

— Читайте вслух, — отмахнулся Годилин раздраженно.

— Ага, вот... "...в Омске в субботу на концерте местной рок-группы двое неизвестных, мужчина и женщина..." ого! "...назвавшиеся Ольгой Ястребовой и Арсением Годилиным, одевшись в медвежьи шкуры и кокошники, закидали музыкантов дымковскими игрушками, устроили потасовку и скрылись в неизвестном направлении распевая "Боже, царя храни"... Что за бред? — Ольга уставилась на Арсения Геннадьевича полными недоумения глазами.

— Сам в шоке! — Годилин снова принялся разглядывать вид из окна.

Попросив помощницу оставить его в одиночестве, Арсений Геннадьевич хмуро перебрал в памяти все нюансы своего недавнего визита в Новосибирск. А там — величественный, мрачный собор Александра Невского...

Неслышно приоткрыл тогда Годилин дверь и вошел в освещенное голубоватым лунным светом пространство. Под массивными сводами храма больше никого не было. Только Он молча молился. Увидев огромного коленопреклоненного человека в плаще, Арсений Геннадьевич тихо замер в стороне у входа, не решаясь нарушить тишину храма и не веря своим глазам. Человек словно вышел из древнерусских былин. Свет лампады обрисовал его суровое лицо, седые волосы, мягкие густые складки ниспадающего с необъятных плеч плаща.

— Здравствуй, Арсений, — былинный герой, не поворачиваясь, поздоровался, голос его раскатами далекой грозы утонул под сводами.

— Видимо самому Богу стало угодно, чтобы я нашел тебя, Калистрат, — Годилин с замиранием сердца сделал несколько шагов по направлению к темной фигуре богатыря, слабо освещенной свечами. Калистрат остался неподвижным. Стоя на коленях и склонив голову он был одного роста с Арсением Геннадьевичем, так что тот, приблизившись, затаил дыхание, с изумлением рассматривая богатыря-великана.

— Что беспокоит тебя? Говорят, черные вести несет нам ветер... — вопросил тот после долгой паузы.

— В столице злые толки идут, что за людей теперь заступиться некому, и дьяволопоклонников стало столько, что шагу спокойно не ступишь...

Ветер ворвался в храм и пронесся по свечам, раздувая огонь, обращая желтые языки пламени в фантастические цветы. Богатырь медленно повернулся и обратил свой полный огня взгляд на Годилина.

— Не то, Арсений, все не то... Ведь на Землю проникло Зло!

От этих слов Арсений Геннадьевич задрожал всем телом, не в силах контролировать свои эмоции — настолько серьезен был тон витязя. Он закрыл лицо руками, трепеща от нахлынувшего ужаса. Однако тяжелая, словно гранитная плита, ладонь опустилась на его плечо, пригвоздив к полу.

— Иди и не бойся, Арсений, есть кому заступиться за людей!...

Над Обью замолчали чайки, и свет луны померк... На Землю проникло Зло. Теперь богатырь знал это наверняка. Оно проникло случайно, ибо кто-то, не ведая что творит, произнес запретные слова, снял печати, которым миллионы лет. И теперь ужасные черные ходы, которыми изобилует Мироздание, открыты и готовы изрыгнуть из себя полчища чудовищ.

И, главное, Святой Воин знал место, где Зло решило действовать сейчас.

Там, где на плоской равнине раскинулось поселение, где по пыльным улицам медленно переваливаются автомобили, где телеграфные провода на покосившихся столбах еще помнят послания Великой Войны, где весной так много сирени вырастает между пережившими столетия деревянными домиками. Где даже выцветшие панельные пятиэтажки с маленькими окнами, напоминающими бойницы средневековой крепости, словно дышат загадками древних времен. Туда ему предстоит держать путь, в город Лихославль.

У Храма его ждал конь, черный как сама ночь. Человек запрыгнул на него, приладив к седлу громадный полуторный меч, и помчался во тьму.

Лихославль, частный сектор.

Прибывший на запасной путь лихославльского вокзала электропоезд Тверь — Бологое распахнул свои двери, выпуская людей, которые спрыгивали с высоких ступеней рижских вагонов и, игнорируя недавно построенный мост, словно муравьи переползали главные пути Октябрьской магистрали. Пожалуй, трудно было еще где-то найти столько экстравагантной публики. Рыбаки с сетями и удочками, бабушки с доисторическими хозяйственными сумками-тележками, которые их владелицы героически переваливали через сварные рельсы главного хода, и нефоры всех мастей.

Прокашлявшись своим металлическим кашлем, громкоговоритель известил лихославльцев и гостей города:

— По первому главному специальный поезд, специальный поезд по первому главному. Будьте внимательны и осторожны!

Громогласный гудок заставил толпу пассажиров электропоезда расступиться. К вокзалу, сбавляя скорость дисковыми тормозами, приближался состав, ведомый мощным скоростным локомотивом, но состоящий всего из 7 вагонов, раскрашенных в синий с красным. И локомотив, и вагоны смотрелись с иголочки. Трудно было поверить, что в России возможна такая аккуратность.

Но еще более странным было то, что одна из дверей вагона-лаборатории открылась, причем не на сторону вокзала, а прямо на второй главный путь, куда и спустился крепкий молодой человек в хорошо сидящем черном костюме. Перебравшись через пути, он уверенно зашагал по одной из прямых улиц, расчерчивающих на участки район частной застройки, к окраинам города, где уже много лет стоят заброшенные самосвалы ЗИЛ, и трехногая овчарка Ахмед ревностно охраняет их проржавевшие остовы от внимания назойливых туристов.

Человек в черном костюме не заметил, что его внимательно проводили взглядом. Монах на полунедостроенном пешеходном мосту пристально посмотрел вслед удаляющейся по пыльной дороге черной фигуре.

...Этот дом местные обходили стороной уже несколько лет. Одноэтажный, покосивишийся, но тем не менее довольно большой, он был покрыт синей и зеленой краской, не обновлявшейся уже много лет. Шиферная крыша поросла мхом, часть окон была заколочена, а в остальных виднелись отвратительные цветы бледно-розового цвета молодого кальмара. Говорили, что общение с его хозяйкой вызывает шизофрению.

Дом стоял там, где окраина Лихославля переходит в пустыри. Почему-то в поле за домом трава была на удивление хилая. Даже вездесущий борщевик, ядовитым ковром покрывающий летом пустыри тверской области, не рискнул пустить тут свои корни.

Деревянная дверь дома, обитая дермантином мерзко-коричневого цвета раскрылась и на пороге появилась старуха лет шестидесяти, держащая таз с кормом для куриц в своих красных жирных руках, напоминающих клешни гигантского краба. Ее грязные седые волосы были собраны в громадный пучок, который смотрелся как громадный чудовищный нарост, захвативший и поработивший мозг старой женщины.

Скверно кудахтая, злобные облезлые курицы выскочили из громадного металлического курятника и налетели на таз, предвкушая обильную сытную жрачку. Старуха зловеще улыбнулась и выхватила из кудахтающего клубка двух птиц — по одной каждой из своих ручищ. Неспешным шагом она подошла к большой деревянной плахе, положила на нее птиц и уверенным ударом большого топора перерубила им шеи, из которых брызнула кровь прямо на серый, весь в пятнах, фартук.

— Гостей надо кормить!

Пока старуха свежевала куриц, калитка открылась, и во двор вошел молодой мужчина в строгом черном, несколько старомодном костюме. В Лихославле увидеть такого человека было практически нереально, но старуха не обратила на него никакого внимания. Также, как и он на нее — не здороваясь с хозяйкой, мужчина прошел в дом. Соседи утверждают, что обратно он не выходил.

Подземелья, месторасположение неизвестно.

Артем очнулся оттого, что свет в чудовищных катакомбах загорелся ярче. Теперь он мог разглядеть: он находится в клетке, висящей под потолком куполообразного зала. Таких клеток в тусклом богомерзком свете ему удалось разглядеть еще с пару десятков. Тьма не давала возможности рассмотреть существ, обитающих в них, но обилие душераздирающих звуков красноречиво свидетельствовало о том, что люди тут в явном меньшинстве.

Пол зала рассекали трещины, которые складывались в рисунки, значения которых он не мог понять, но всем нутром ощущал их чудовищный, богохульный смысл. Из многих трещин поднимались цветные зловонные испарения, фосфорецирующие в полутьме. По периметру зала виднелись многочисленные ходы разного размера, каждый из которых был забран массивной прочной решеткой.

Артем стал вспоминать, как сюда попал. Фотосессия в Химках, будь она неладна. Потом разговор с начальником станции. Потом какой-то странный поезд. Потом провал в памяти, и он здесь. Как такое могло случиться? Неужели этот кошмар не сон, который скоро закончится? Что от него хотят? Что с ним будет?

Неожиданно одна из решеток со скрипом ушла в стену. В зал вошел человек в черном одеянии, и в этот момент свет вспыхнул еще ярче. Человек вышел в центр комнаты, где было подобие черного алтаря.

— Йа Шуб Ниггурат! О, Черный Козел Лесов с Тысячью Младых! — произнес человек, и от звука его голоса задрожал свод. Он поднял вверх руки и иступленно запел. Чудовищную богохульную песню подхватили голоса из глубинных пещер. Артем заткнул уши, но звуки стали ненамного тише.

В разгар невозможной в своей чудовищности мессы поднялась решетка самого большого прохода, и оттуда вышло чудовище высотой метров в шесть. Это была тварь на двух ногах, с четырьмя мощными руками и огромной головой, похожей на голову ящера. Создание шумно и зловонно дышало, оглядывая помещение шестью глазами.

Одна из клеток резко пошла вниз, опускаемая неведомой лебедкой. Несколько мелких тварей выбежало из боковых проходов, открыли клетку и вытолкали из нее человека.

Артем видел, что это мужчина лет пятидесяти, а может быть и моложе, довольно крепкого телосложения, но затрапезно-замызганного вида. Чудовище уставилось на бомжа своими шестью глазами и, через секунду в несколько прыжков оказавшись рядом, схватило несчастного всеми четырьмя руками. Не медля создание открыло рот и запихнуло туда свою жертву, так что из открытой пасти торчали только голени. Несчастный сучил ногами и, вероятно, молил о пощаде, а чудовище спокойно ждало когда он немного успокоится. Наконец, с влажным чавканьем тварь заглотила еще живого человека. Было видно, как большой комок прокатился по массивной шее и исчез в толще нечестивой плоти.

Черный человек просто сиял от увиденного зрелища. Он посмотрел в глаза твари, и та послушно удалилась в лаз, откуда прежде выбралась, унося в своем зловонном брюхе заживо переваривающегося человека.

От произошедшего на его глазах ужаса Артем не мог пошевелиться. Вдруг клетка с ним начала опускаться. Бедняга фотограф в ужасе решил, что подошла и его очередь. Он стал судорожно вспоминать слова хоть какой-нибудь молитвы, чтобы отвратить от себя такую ужасную смерть. Видимо, его мольба была услышана, потому что когда дверь клетки открылась, никто не собирался его пожирать. Наоборот, ему самому дали поесть и снова подняли клетку.

Блюд было очень много, и все они были приготовлены из курицы. Но до чего великолепно эта курица была приготовлена! Еще никогда парень не ел ничего более вкусного. Артем глодал косточки и не мог остановиться. Что ж, если будут так кормить, то, пожалуй, не так уж тут и плохо. Через силу заталкивая в себя последние куски своей громадной порции, горе-фотограф даже не догадывался, на что обрекает себя, поедая эту богохульную курицу.

Глава 10. "Что с тобою сделал русский рок, парень?"

Тверь, Ближнее Заволжье, улица Скворцова-Степанова.

Ася Соколова резво вскочила с кровати. Она была "жаворонком", просыпалась по утрам легко и выглядела бодрой и свежей. Она запнулась, чуть не упала, из-под ног испуганно вылетела мелкая рыжая кошка практически без лап.

— Шарик! Раздавлю ведь когда-нибудь!

Шарик обиженно мяукнула и понеслась к миске. Ася достала из холодильника кошкин (и свой по совместительству) завтрак, поставила разогревать и унеслась в ванную. Кошка носила эту преимущественно собачью и самцовую кличку не случайно — она отличалась неумеренным аппетитом, могла в момент слопать целую миску неважно чего и вылизывать ее чуть ли не до дырки, после чего ее бока раздувались, делая ее похожей на пресловутую геометрическую фигуру с крошечными ногами. Кошка была подобрана Асей на улице еще совсем котенком, но с тех пор она особо и не выросла, хотя и ела за троих. Сначала Ася думала, что кошка — мутант, но Ногофоб популярно объяснил ей, что эта коротконогая порода называется "манчкин". Кошка же носилась по дому быстрее и проворнее, чем иные котята с нормальными лапами.

Ася вылетела из ванной, слегка остудила долю каши, предназначавшуюся для обжорливой кошки, свою стала уплетать прямо со сковородки — меньше мыть будет. Поев, она полила сковороду "Фейри", залила водой и оставила мокнуть, а сама достала свою гордость, Sony Vaio, который она купила себе, откладывая большую часть своих доходов. Запустив "огнелиса", она автоматически зашла в свой аккаунт на социальной сети.

Сообщений — 3, приглашений в группы — 8. Спам, спам, еще раз спам, хм, а это что за "У( )ПЯТКИ"? Ася щелкнула ссылку и прочла описание группы.

"Welcome! Вступайте в нашу великую партию поклонников Великой Пятки! Мы великие фетишисты ПЯТОК, мы супермегавоенэ У_Пятки, мы попятим все зло! Главное — это борьба с сиськами, ибо от сисек все зло в этом мире! Долой сиськи!!!"

Ася прыснула в ладошку. Ну надо же. Невинная шутка Макса обрела такие формы. Ого, уже 4580 человек в группе! За три дня? Да такими темпами они за неделю станут одной из крупнейших групп Вконтакте. Ася не долго думая нажала "Вступить в группу", а затем разослал приглашения Максу, Ане, Рите... и еще примерно двадцати контактам из френд-ленты. Проверив почту, не сдержала радостного восклицания и позвонила Ане:

— Слушай, подтверждение заявки на конференцию пришло, билеты оплатят, мы едем в Питер!

...В предвкушении будущей поездки, Аня села за компьютер и стала править свою статью. Она судорожно закрывала и открывала окна и вкладки, копировала и сохраняла. Компьютер тихонько жужжал, нарушая тишину комнаты. В аську постучала Рита, скинула ссылки на книги. По мылу Макс прислал приглашение на какое-то мероприятие в приюте для животных, где он был волонтером. Аня тут же отписалась ему в аську, пытаясь выяснить подробности. "Приходи, не пожалеешь, к нам из США приезжает собака Фейт. И какие-то шишки из Москвы, надеюсь, увеличат финансирование. Проект "Собачья работа" у нас успешным оказался. Мы уже подготовили пять собак-поводырей, а двоих забрали в таможню. Так что живем!" Аня искренне порадовалась за Макса и снова продолжила корректировать свои записи. На почту пришло письмо. Странно, но обратного адреса не было, это здорово удивило Аню. Может, вирус? Она уже собиралась удалить его не читая, но письмо вдруг открылось само, в мгновение ока развернувшись на рабочий стол обычным вордовским документом.

"Технобог правит миром! — гласило послание. — Всем нам давно пора открыть глаза и понять, что конфликт на религиозной почве канул в лету, исчез, стал неактуален и невозможен. Ибо Бог давно стал единым для всех независимо от вероисповеданий и культопоклонений... Бог давно один! И имя его — Технобог! Он несет мир всем и нет для него разницы между христианином и мусульманином, между сатанистом и атеистом, ибо Технобог — это все... У Него тысяча глаз-мониторов, и одним из них он смотрит сейчас на тебя... Посмотри в глаза Технобогу... Что видишь там? Миллионы людей, объединенных единой Сетью, и все эти люди разных вероисповеданий, но Технобогу нет разницы, кто ты, Он всегда даст пристанище тебе и твоим мыслям и донесет их до тех, до кого ты сам никогда бы не добрался... Благодаря своим чудоспецэффектам Технобог научил ведьм летать, а драконов дышать огнем, Он показал толкиенистам эльфов, сатанистам демонов, а коммунистам Ленина. Он велик! Он отдаст тебе все знания мира, если ты захочешь, Он покажет тебе то, что ты и не мечтал увидеть! Ибо это Технобог! Он — Сила, Энергия и Информация. Он вокруг тебя... разве не видишь?........................."

Аня внимательно прочла документ до конца, и он сам свернулся. Заглянув в почту, она поняла, что странного письма там нет. Чудеса, да и только... Она перезагрузила компьютер — ничего не изменилось. Решив, что это шутки злостных спамеров или какой-то новый вирус Аня поскорее записала ценные документы на флешку. Кто его знает, сначала сектантские листовки, а потом комп чини...

В аську снова постучала Рита. "Тебе сейчас ничего на почту не приходило?" Аня отписалась. Точно вирус. "...лучше скинь документы на флешку, вдруг комп полетит".

Она строго покосилась на красный значок Касперского, который как ни в чем ни бывало молчал в углу экрана, и в ту же минуту он начал расти, раздуваться как шарик, из него полезли какие-то отростки, которые постепенно приняли форму кошачьих лап, головы и хвоста...

— Что это? — восхитившись возможностями нового "вируса", Аня удивленно смотрела на экран. — Это что?

— Манул! — отчетливо сказал кто-то за ее спиной. Подпрыгнув в кресле, девушка быстро обернулась. На полу, раздувшись как гигантский одуванчик, сидел ее пушистый кот Барсик.

— Манул! — повторил он еще более отчетливо. Аня замотала головой и даже стукнула себя кулаком по лбу. Потом снова пристально посмотрела на кота.

— Маумау, — как обычно, мяукнул кот и ушел из комнаты...

"Блин, надо меньше сидеть за компом!" — девушка нажала "завершение работы" и, подумав, выдернула машину из розетки.

...Примерно в это же время Ася сидела перед монитором своего ПК и с трудом подавляла подступавшую тошноту. Лицо девушки было зеленовато-бледным, пальцы дрожали, но она упрямо продолжала просматривать контент сайта, попутно печатая тезисы.

"Всего на сайте 724 галереи. Среди размещенных фотографических материалов преобладают, разумеется, изображения босых девушек, соотношение женских галерей к мужским и смешанным составляет примерно 55 к 1. Особое место занимают изображения ступней крупным планом..."

Ася вновь открыла окно сайта, полистала фото. Ноги, ноги, ноги, несоразмерно огромные, казавшиеся старческими, несмотря на то, что принадлежали они в основном школьницам. Обработка фотографий делала ноги то болезненно-пересвеченными, белыми, то синеватыми, как у трупов, то красно-кирпичными, как будто их только что минут двадцать варили в кипятке. Ракурсы словно специально были выбраны так, что находить в этих фотках эстетическое и эротическое удовольствие мог только матерый фетишист-садист-некрофил. Ступни были неестественно напряжены, пальцы казались кривыми и корявыми. Во всем этом сквозила какая-то натянутость, искусственность. Гадость!

Ася не выдержала, закрыла окно, бросилась к туалету. Но тошнота отступила, она попила чаю на кухне и вернулась к компьютеру. Вспомнила старый анекдот: "Я могу изуродовать вас одним движением пальца! — Вы, наверное, мастер боевых искусств? — Нет, я фотограф".

Открыла новостную ленту, нашла заметку о выступлении "Белого Шоколада" на фестивале "Восточные сказки". Красивые фотки, с правильно поставленным светом, босоногие танцовщицы в блестящих костюмах. Ноги крупным планом: свет красиво падал на них, играл на цепочке, украшавшей щиколотку. Ася залюбовалась. Вот отлично снятая нога, не вызывающая ничего, кроме восхищения талантом фотографа и красотой модели. Фотография была настолько яркой и интересно снятой, что Ася сохранила ее и поставила на рабочий стол в качестве обоев. Вздохнув, вернулась к сайту Доцента Воли и продолжила работу над дипломом, пока не пришло время выходить из дома и ехать на природник.

Поселок "1 мая", конечная остановка маршрутного такси N1.

Из желтой газели с крупной цифрой "1" на лобовом стекле вылезла большая веселая компания с рюкзаками и скатками. Несколько суровых черноволосых женщин, в которых сразу можно было узнать обитатенльниц цыганского поселка, в широких пестрых юбках и цветастых платках, в стоптанных сандалиях, надетых прямо на носки, загрузились в транспортное средство, и маршрутка, развернувшись, отбыла с остановки обратно в город. Компания новоприбывших дружно разбирала выгруженные в придорожную пыль вещи. Это были Макс со своей девушкой Ритой и умным стаффом Баксом, Аня Белова и ее друг Андрей, Витек-Ногофоб и Ася Соколова.

— Ну что, пошли? — спросил Ногофоб, стоящий с самым большим рюкзаком за плечами. К рюкзаку было приторочено три "коврика туристических", именуемых традиционно "пенками".

— Идем, — сказал Макс, забрал у Ани увесистый пакет, и компания из трех парней, трех девушек и собаки бодро зашагала по пустынной дороге.

Солнце было уже практически по-летнему теплым, ветерок — свежим, и веселая студенческая компашка то перекидывалась шуточками, то нестройно, но задорно распевали песни из репертуара отечественных рок-групп.

По селу промчался слух,

Будто деду Лизуну

Ночью выпустили дух

Треснув шпилькой по лицу

Трудно узнать — правда ли он

Шпилькой ему весь череп разнесен!

Витька-Ногофоб морщился.

— Ну и выбрали песню! Опять про свои ноги!

— Мы не про свои, мы про чужие! — отшутилась Аня и, подхватив с земли увесистую ветку, стала размахивать ей, а могучий стаффордширский терьер радостно залаял и принялся шутливо отбирать ветку у девушки. — А кстати, где Катя с Аленой и Дуремар?

— Обещались быть, — ответила Ася. — Щас позвоню, кстати. Стоп, отряд!

Ася вынула телефон и набрала номер:

— Катя? Это Ася. Вы приедете? Приезжайте! Мы тут большой компанией, впишем в палатку, если надо. Вы во сколько приедете? Смотри, едете на маршрутке номер... А-а, на такси? Ну хорошо. Там указатель. Мы вас ждем! — она сунула трубку в кармашек рюкзака и объявила:

— Часам к шести будут.

— Ты дорогу-то им объяснила?

— Катя сказала, Дуремар такси возьмет. И еще компашка из Москвы нагрянет, помните, я форум вчера показывала? Они недавно в Москву катались, а я не смогла из-за универа. Причем туса серьезная, непохоже чтоб фетишисты. Углехождение, стеклохождение, все дела. Будут шоу показывать. Кстати, их встретить надо.

Телефон мелодично тренькнул.

— Ага, а вот и москвичи. Денис, это который на форуме Доктор Виллис. Алло, Денис? Это Ася, из Твери. Я вас встречу. Как выгляжу? Блинблинблин... В общем, рыженькая, невысокого роста. Короче, буду босиком, в руках ярко-салатовые кеды. Вас сколько? В Твери впервые? Электричка? Ага, буду. До встречи!

— Куда намылилась? — спросил ее Макс.

— Встречать дорогих гостей. Они на одиннадцать двадцать четыре выехали.

— А эти, господа босоногие не могут встретить?

— Не. Заняты чем-то, хотя не знаю чем. Насколько я поняла, они не работают.

— А живут на что? — спросила Рита.

— Откуда я знаю. Может, Дуремар кормит. Хотя не похож он на богатого папика. Разве что пиявок продает... — Ася улыбнулась. — Так, ну я пошла.

— Куда, с рюкзаком, что ль? — заявил Андрей, идущий за руку с Аней. — Ты ж как мул вьючный.

— Ну не вас же все вешать, вы ж не Шивы танцующие с четырьмя руками.

— Донесем как-нибудь, я вон палатку возьму, — протянула руку Аня, выпуская из рук ветку и вцепившегося в нее пса.

Ася посмотрела на часы.

— Так, давайте прибавим шагу, вон указатель уже. Там я вещи скину и обратно налегке быстро добегу, — решила она.

Компания сочла решение разумным и двинулась дальше.

— Народ, у меня тут идея возникла, — сказал Макс. — Айда съездим на Бросно, на чудище посмотрим.

— Говорят, оно появляется после второго косяка, — съязвил Ногофоб. — Но идея хороша. Я за!

— Блин, я не смогу, — посетовал Андрей. — Я на раскопки поеду в Торжок, там фундамент церкви будем искать.

— Какой еще церкви? — спросил Макс.

— Белокаменной. Рядом с Борисоглебским монастырем.

— В Торжке что, церквей не хватает? — улыбнулась Рита. — Там же их... А правда, сколько их там?

— Действующих один монастырь и четыре церкви, — ответил Андрей. — И еще пятнадцать закрытых церквей, кажется, один собор и монастырь...

— Так ты там недолго же? Вот когда вернешься, вместе и двинем, — сказала Аня. — О, слышите? Пришли.

Сосновый бор встретил их далеко не лесными звуками отстраивающихся басов и ударных, нетрезвым голосом, усиленным микрофоном, криками-визгами, принадлежащими отнюдь не лесным зверюшкам, и ревом мотоциклетного движка.

— Антоха! — заорала Ася. — Привет! Ты что, уже дембельнулся?

Коротко стриженный загорелый парень подъехал к ним и, не слезая с мотоцикла, заграбастал девушку в объятия.

— Ага! Как видишь, еще трезвый! Гуляю вот как могу, ща напьюсь за все два года, еще девчонок тут симпотных уже присмотрел, вон видишь, под деревом, блондиночки?

— Ха, Антон, это ж Людка с Нинкой, они в семнадцатой учатся! Это ж статья.

— Ну е-мое, а сиськи как у больших, — расстроился Антон. — Блин, Аська, хоть ты утешь старого солдата!

— Да ладно тебе, детское еще время, скоро тут девок будет — кого хочешь выбирай, — успокоила Ася. — Слушай, подкинь до города на своем "Харлее". Ща я вещи сброшу.

— Да не вопрос, все равно пива привезти просили. Не обижай мой "Урал", это ж зверь, по дешевке купил у дедка одного в Глазково.

Девушка скинула вещи на краю полянки и помчалась к "Уралу".

Макс, Витек, Андрей, Аня и Рита стали разбирать вещи. Витек, помахав топором с видом маньяка-дровосека, ушел рубить сухостоину для костра, Бакс с лаем поскакал за ним. Макс с Андреем стали разбирать палатку, а девчонки — вынимать из рюкзаков и пакетов продукты.

— Смотри, Аська свои кеды забыла, — сказала подруга Макса Рита, симпатичная блондинка в потертых "уличных" джинсах.

Аня ухватила обувку за шнурки и бросила поближе к рюкзакам.

— Да ничего, она ж на мотоцикле доедет.

— А обратно?

— Дойдет. Она часто босиком гоняет, может еще какого маньяка притащит. Диплом-то не за горами.

— А у нее что, не готов?

— Ну, как сказать. Теоретическую часть ей научрук еще в январе утвердил, а вот на практике этих товарищей фут-фетишистов поймать в Твери ей долго не удавалось.

— А Инет?

— Да рылась она в Инете, там Москва, Питер, в Новосибе их много, в Омске, в Перми есть... А в Твери их то ли нет, то ли они Интернетом не пользуются. Даже странно, откуда Дуремар вылез. Он вроде бы не тверской, по крайней мере Тверь знает плохо, но откуда приехал не говорит. Из-за границы, говорит, но явно врет. Аська его расспрашивала про Париж, он по ходу там не был. Про достопримечательности разные рассказывал, но Аська его заловила. Скорее всего, он путеводитель читал, и фотки в Инете смотрел, но парижским метро явно не пользовался, что странно для человека, много лет прожившего в Париже.

— Классные у вас с Аськой темы, — сказала Рита. — Я в свое время по такой туфте защищалась. Не диплом, а отписка. Как вам завкафедрой только разрешил, особенно Аське? Фут-фетиш, офигеть, такое бывает? Это что, все парни, которые тащатся от ног — фетишисты?

— Да нет. Не от ног, а чисто-конкретно от ступней. Просто в русском языке слова ступня и стопа реже употребляются, чем в английском слово foot, которое как известно обозначает еще и меру длины, и входит в состав распространенных слов и выражений — football, by feet, footwear[39].

— И им нравятся девушки, ходящие босиком? — Рита внимательно посмотрела на свои босоножки с открытым носом.

— Необязательно. Там их существуют несколько подвидов. Есть фут-фетишисты "обычные" — они как правило, любят ласкать женские ступни в качестве прелюдии: массаж, поцелуи, покусывания. Есть с примесью мазохизма, им обязательно чтоб женщина при этом их еще и унижала, ногами по ним ходила, в буквальном смысле слова. Есть и садисты — они предпочитают порку или щекотку женских пяток. Причем, как правило, все эти товарищи фанаты чистых и ухоженных женских стоп — украшения там, педикюрчик. А Аська взялась за самую малочисленную и шифрующуюся группу — фанатов босых и грязных ступней. Ножик ищешь? На.

— Хм, ты такие странные вещи говоришь, — Ритины руки ловко нарезАли хлеб. — А что заставляет их шифроваться? Сейчас даже геи не шифруются, клубы свои создают, сайты знакомств по теме, даже бить их меньше стали. Нет, ну ладно бы эти товарищи некрофилами или педофилами были, это брр, а вот если ножки... то есть ступни, что в этом такого? Девушкам это не нравится? Ни в жизни не поверю. Всякие есть. У меня тоже полно нестандартных предпочтений, и что, я извращенка теперь?

— Нет, конечно. Разруха, как всегда, в головах, — Аня забрала у Риты нож и начала выстругивать палочку, на которой собиралась поджаривать себе сосиску. — Куда там наш дровосек подевался?

— В лесу раздавался топор дровосека — гонял дровосек топором гомосека, — вклинился в беседу Андрей и ухватил с пластиковой тарелки кусочек хлеба. — Ань, отрежь сырку, а?

— Эх, сыру мало взяли... — Аня отрезала кусочек, протянула ему и продолжила объяснять Рите, — так вот, гомосеки просто уже давно держатся с достоинством. Им нечего стыдиться, что у них немного другие склонности. Вопреки расхожему мнению, они никого не совращают, да и как? Если человек натурал, то он стать голубым не сможет. Ориентацию не меняют как перчатки. А эти бософилы стыдятся своей склонности, чуть что друг на друга: " — Ага, ты фетишист! — Да сам ты фетишист, я тру барефутер!" Они ж босиком ходят зачастую, чтобы отвлечься от своей "пагубной страсти" и доказать всем, что он-то нормальный, просто босиком ходить любит, единомышленничков ищет... Они вообще любят "врагов искать", катить бочку на простых людей — мол, не они фанаты босых ног, а мы истинные фетишисты, фетишисты обуви.

— Вот как? — рассмеялась Рита. — Это называется, с больной головы на здоровую!

— Верно. И "больная голова" у них не потому, что они такие-сякие извращенцы, а потому что они сами себя стремаются. Не могут относиться к этому как к части своей личности. А дальше по Фрейду — сублимация. Нет бы себе девушек найти, делом заняться, они в Инете сидят да, извиняюсь за выражение, самоудовлетворяются.

Из кустов деловито вышел Бакс, таща в зубах нечто среднее между увесистым суком и небольшим бревном.

— Это вы про кого? — заинтересовался Витек, притащивший вслед за ним охапку сучьев. — Андрюха, Макс, идите таскать помогите, я там сухую березу нашел, разрубил на полена. Девчонки, разводите.

Аня достала коробок. Рита сложила поленья "шалашиком", под низ сунула сухого мха и газету. Аня поднесла спичку, и веселый огонек медленно облизал газету, вспыхнул на мхе и потихоньку стал разгораться, подбираясь к сучьям.

— Ань, а скажи, почему они стремаются?

— Кто?

— Да бософилы ваши.

— А кто их знает. Может, они мазохисты по натуре, им страдать нравится. Какие они непризнанные, а девушки-злодейки, их только деньги интересуют, обычная отмазка парня-лузера, которому лень заниматься собой и что-то делать, чтобы понравиться девушкам, — Аня нацепила сосиску на палку и стала поджаривать.

Тренькнул телефон.

— О, Аська, по ходу и телефон в рюкзаке оставила.

— Да ладно, она ж босиком, найдутся, — Аня взяла телефон. — О, это от москвичей, видимо подъезжают. Рит, доставай шампуры, как раз шашлыков нажарим.

Тверь, дорога до вокзала.

По обеим сторонам дороги мелькали частные дома, одинокие прохожие. Ветер был сильный, и Ася крепко прижималась к Антону, несущемуся на максимальной скорости.

— Не дрейфь, Аська! — перекрикивал ветер Антон. — Зато в пять минут домчим!

Домчали они и правда быстро. Антон дежурно чмокнул Аську в щеку и унесся до ближайшего супермаркета. Ася посмотрела на часы. До прибытия электрички осталось еще минут пятнадцать. Она прошла на платформу — как хорошо, что у них нет турникетов, вот москвичи удивятся! На платформе толпились люди, желающие уехать на Бологоевской электричке. Кто-то ел мороженое, кто-то курил. Несколько человек с гитарами ползали по перрону и аскали на пиво. На путях гордо стоял электропоезд, и на боку его было увековечено имя первой женщины-машиниста, Героя Советского Союза Елены Чухнюк, которая будучи простой девушкой из маленького украинского села, освоила эту трудную профессию и в грозные военные годы подвозила к линии фронта боеприпасы. Электричка была "подарена" Елене Мироновне на 85-летие и курсировала по маршруту Москва — Бологое, чтобы прославленная железнодорожница могла видеть ее из окна своего дома на станции Левобережная. Жалко, что сейчас женщин не берут в машинисты и даже в помощники машиниста.

Наконец безэмоциональный женский голос объявил традиционный текст про внимание встречающим и прибытие электропоезда Москва — Тверь. Ася прошла к самой остановке локомотива. Тут они точно мимо не пройдут.

Компанию москвичей девушка узнала сразу — они все были босиком. Три мужика лет за тридцать — толстый, худой и сутулый, спортивная девушка в яркой майке и шортах и парень лет двацати пяти с бородкой и вместительным рюкзаком.

Ася замахала им рукой, но похоже ее уже заметили и так, мужчины спешили к ней, оставив довольно быстро шагающих парня и девушку далеко позади.

— Иван.

— Игорь.

— Сева.

— Очень приятно, — сказала Ася. — Ася, — и по очереди пожала руки потенциальным интервьюируемым.

— Я Ден, а это Ирма, — сказал подошедший парень-фотограф.

Ася протянула свою ладошку сначала Денису, а потом девушке. Рукопожатие Ирмы было очень крепким — наверное, она занимается каким-нибудь спортом.

-Пойдемте. Вы ведь впервые у нас в городе, да? Что-нибудь купить нужно? Туалет?

Через минут пять вся компания шла по направлению к трамвайной остановке. Мужчины постарше держались чуть сзади, смотрели как-то под ноги... Но не себе.

Дорога на Савватьево, 14-й км. Берег реки Орша.

Намедни эльф тут с луком пробегал.

А следом дачник: "Лук верни, ворюга!"

Интернетное народное творчество.

Аня потерла зачесавшийся кончик носа тыльной стороной перемазанной в маринаде кисти.

— К выпивке, — рассмеялась Рита.

На поляне уже шла движуха. Худенькая девушка в яркой майке ловко крутила пои. Несколько девушек с эльфийскими прическами и в длинных платьях сидели под деревом, наблюдая, как четверо парней в латах машутся на полуторных мечах.

— Убей эльфа — спаси Россию! — раздались дикие крики, и из-за кустов выбежал ушастый парень в балахоне, с луком за спиной, а за ним с гиканьем неслись три пьяных панка.

Догнав "жертву", один повалил псевдолеголаса на землю, и они покатились по траве в шутливой драке. Двое преследователей остановились поглазеть.

— Лук сломаешь, гондон! — заорал эльф, легонько наподдал своему нетрезвому противнику и пошел к своим. Поверженный панк остался лежать на земле.

— Диманыч, вставай! — завопил один. — Диманыч, этот подлый эльф тебя убил! Мы сейчас жестоко отомстим за тебя!

— Не, надо сначала попробовать живую воду. Диманыч, пиво будешь?

Панк сразу же вскочил на ноги:

— А есть?

— Нету. Зато ты, Диманыч, воскрес!

— Пля...

— Да ладно, ща добрых людей найдем, угостят.

Панки дружно пошли аскать пиво по обширной поляне, где аскальщиками было никого не удивить — кто просил пиво, кто топорик, кто просто посидеть погреться.

— Ребят, огоньку не найдется? — высокий красноволосый панк с опаской подошел к костру, с уважением покосившись на изучающего его Бакса, который даже бревно грызть перестал.

— Без команды не тронет, подходи, вот! — Макс добродушно протянул панку зажигалку.

— Спасибо, братуха, — красноволосый довольно улыбнулся, — сами-то местные?

— Ага, — Аня подвинулась, приглашая его сесть, — а ты?

— Я с Омска, Ярослав, — представился он, парни протянули ему руки, девушки тоже представились, — закурю, если дамы не против?

— Кури, — улыбнулась Рита, — но помни, Минздрав все-таки предупреждает!

— А ОМОН — нет, — добавил Витек.

— Как в Омске? — Аня протянула панку картофелину. — Я там была пару раз, давно правда. Хороший город.

— Ага, только с нефорами там беда совсем, одни язычники, другие в колдунов и ведьм играются на сороковом году жизни... Не, не толчки![40] — он перехватил взглядом многозначительный взгляд Витька в сторону компании эльфов. — Они по-серьезному. Там тетки такие, палец в рот не клади. Один раз в автобусе такой цирк устроили. Они там все босиком шастают, типа положено так, ведьмы должны босиком ходить и в татуировках.

— Чего вы на меня смотрите? — шутливо возмутилась Рита. — Ну набила татушку и что? В ведьмы запишете?

Ребята хором рассмеялись.

— Так что там в автобусе? Давай рассказывай.

— Да ехала там компашка этих ведьм. Тетки такие, им бы в конную армию Буденного в качестве коней, а они из себя Гермиону Грейнджер строят, ну там какой-то гопарь возьми да скажи им что-то про босые ноги... естественно, в терминах русского мата. Так эти тетки на него таким трехэтажным погнали...Ух! Мне аж бедного гопнечга жалко стало! Он с перепугу из автобуса убежал, и пол-автобуса за ним, я сам, конечно, не из воскресной школы, но таких матюгов, да еще и от женщины, прости Господи, не слышал...

— Ну, я так понял, что Хогвартс у нас теперь в Омске, а не в Англии, — засмеялся Андрей. — Вот так вся правда и раскрывается.

— Дааа, а Волан Де Морт — женщина! — торжественным голосом добавила Аня.

— Как тебе тверской природник? — Витек деловито поворошил угли в поисках картошки, выкатил несколько штук. — У вас концерты часто бывают?

— Природник что надо! А у нас в последнее время дурачок один все концерты портит.

— Как это? — удивился Макс.

— Да есть там у нас один крендель, всех уже достал. Все с Патриотами борется. Поляк он вроде или болгарин...

— Одно слово — румын, — процитировала Аня фразу из известного фильма.

— Хрен знает, дед у него эсэсовцем был, вот и он туда же. Русских ненавидит так, что скины отдыхают. Но обставляет это так, что вроде как борется с "Патриотами России".

— А чего с ними бороться-то? — не понял Андрей. — Безобидная вполне организация. Я сам на истфаке учился, так они нам, помнится, грант давали на проект по поиску заброшенных монастырей, чтобы их восстанавливать потом.

— Точно-точно, они еще фабрику народных промыслов открыли и инвалидов трудоустраивали, — поддержала его Рита, — там моя бывшая одногрупница работала, недолго правда... Лера Нежина.

— Безногая? — Макс округлил глаза. — Супермодель?

— Безногая, — оживился Витек, и вся компания как по команде прыснула со смеха, — супермодель?!

— Она, — гордо заявила Рита, — моя одногрупница. А теперь на всех рекламах своими ногами железными сверкает. Молодец девчонка! А тебя, Витек, я с ней обязательно познакомлю!

— Кажется, наш Ногофоб нашел женщину своей мечты, — давясь от смеха, резюмировал Макс.

— Ну, ему придется хорошо постараться, чтоб ее завоевать, — серьезным тоном сказала Рита, хотя веселые чертики так и бегали в ее глазах. — У нее кавалеров хватает.

— Так чего там ваш потомственный эсэсовец натворил-то? — напомнил панку Андрей.

— Да бред всякий. Сам концерты устраивает и сам их срывает, вроде как это "Патриоты России" делают. Последний раз он с теткой одной из этих ведьм вырядились в кокошники и медвежьи шкуры, чтобы никто не узнал и с криком: "Мы — русские патриоты!" закидали дымковскими игрушками какую-то приезжую группу. Смех один!

— Жесть! — Аня покачала головой. — Весело у вас там, в Омске. У нас тоже придурок один был, все церкви сжечь пытался, а теперь говорят, пропал он вроде бы.

— Яр, мы тебя с огнивом ждем, а ты тут картошку хаваешь, — к костру подошел низкорослый паренек-эмо и хипповатого вида высокая и худая девочка в длинной зеленой юбке, из-под которой едва выглядывали пальцы ног, обутых во вьетнамки.

— Привет! — махнули им Рита и Макс. — И вы тут?

— Конечно тут, разве можно такое пропускать, — эмо сделал страшное лицо, — вы новости-то слыхали?

— Какие?

— Про Яшку-сатаниста, знаете, наверное, его?

— Кто ж не знает! — скривился Макс. — А это наш местный дурачок, церкви все жжет, — пояснил он специально для омича Ярослава.

— Я бы сказала, весьма буйный сумасшедший, — добавила Аня.

— Так вот он, — эмо сделал еще более страшное и торжественное лицо, — в монастырь ушел!

— Чего? Обкурился, что ли? — недоверчиво фыркнул Макс

— Ни фига, он пропал тут недавно, с милицией искали, найти не могли! А потом его монахи в реке выловили! Седого и без ноги. В смысле, вот посюда, — эмо провел ладонью по своей щиколотке, но тут же суеверно сдул и сплюнул. — Так вот, он там у них в монастыре и остался. За ним родители приезжали и милиция, а он из монастыря ни в какую, в келье сидит и никуда не выходит. Напуган он был страшно, говорят...

— Кто говорит-то?

— Сестра его, она с родителями приезжала. Седой весь, говорит, и глаза такие вытаращенные, словно самого черта увидал. Вот и сбылася мечта идиота, то есть сатаниста, блин...

— Бывает же такое, — поежилась Рита.

— Да байки все это, — фыркнула Аня, поглядев вслед удаляющимся панку Ярославу, эмо и девушке-хиппи, — земля слухами, как говорится... Ай, — вскрикнула она, поднимаясь с земли и припав на ногу, — блин, как болит...

— Что с тобой, — Андрей заботливо поддержал ее, — отсидела?

— Да нет! Позавчера с восточными танцами выступали в "Неофизике", там здание офисное и зал концертный на последнем этаже, а раздевалка на первом. Так я босиком там по лестницам и лифтам набегалась, а там вам не природник, там пыль строительная, пепел сигаретный и вообще сплошная дрянь, у меня ноги сначала зудели страшно, потом потрескались и вся эта пакость в ранки забилась. Я вечером и мыла, и мазями всякими мазала — бесполезно...

— Аня! — Витек посмотрел на нее укоризненно. — Я ж всегда говорю — босиком бегать где попало вредно. Я тебе тапки зачем на днюху дарил?

Компания так и покатилась со смеху, собственно ничего особо смешного в этой истории не было — Витек действительно презентовал Ане на день рождения какие-то оригинальные, но очень удобные тапки.

— Ну, в следующий раз дари не тапки, а чешки. В тапках не побегаешь, — отшутилась Аня, снова присев у костра. — Я, конечно, босиком люблю пробежаться и танцую постоянно, но это жесть... Аська вернулась! — заорала она, завидев подругу с компанией москвичей, вышагивающих по тропинке, стараясь не наступать на шишки.

Тверь, микрорайон "Ж", ул. Заднепроходная, съемная квартира Бориса.

Нога... Нога была прекрасна и совершенна. В нее можно было смотреться, как в зеркало. Она переливалась в свете ламп и гордо попирала ковролин на полу. Хромированные связки проводков тянулись от пяток к икрам, заменяя сухожилия, и шарниры, которые были вместо суставов, отражали по стенам световых зайчиков... Алена пришла в себя уже дома. Она даже не помнила, как пулей вылетела из агентства, как опрометью вскочила в маршрутку и, чуть не проехав свою остановку, выскочила из нее и кинулась к дому. Она на секунду притормозила у ларька, где пара добродушных панков предложили ей угоститься с ними пивом, но, вспомнив строгое лицо Аллы, сдержалась. "Никаких сигарет и никакого пива", — прошептала она себе.

— Где это вас так долго носило, милостивая госпожа, — Борис открыл дверь, пропуская ее внутрь, — да на вас лица нет. Что, местные "ограниченные" донимали?

— М... — Алена как немая помотала головой.

— Так что же произошло? — не отставал Борис.

— Я... я ходила в одно агентство, модельное...

— Модельное? — Борис поморщился, а из комнаты выглянула недоумевающая Катя.

— Ну...оно не совсем обычное, их интересуют всякие необычные модели, с тату... пирсингом и все такое, в общем, ищут неформат.

— А ты их, наверное, своими ножками привлекла? — Борис самодовольно улыбнулся.

— Ага, — с ходу соврала Алена, — именно ими!

— И как перспективы? — Катя не совсем поверила Алене, по ее представлениям модельные агенства были заведениями весьма гламурными и строго консервативными относительно своих предпочтений, и босая девушка со шрамом вряд ли могла их заинтересовать, хотя, этот непонятный город хранил слишком много тайн...

— Не знаю еще, — уклончиво ответила Алена, принимаясь обновлять педикюр. Закончив красить ногти, игриво пошевелила пальчиками. Настоящий френч, смотрится супер. Все парни будут в восторге. — Борис, ты заказал такси?

— Какое такси? — Борис был явно не в духе. Звонил хозяин квартиры, спрашивал про оплату. А денег едва хватало, если за квартиру отдать, то жить-то на что? Филипп после их ссоры им ни копейки больше не дал. Девчонки совсем обнаглели, привыкли в Барнауле к хорошей жизни: рестораны, клубы, дорогие шмотки, сигареты, солярии-маникюры... На работу Борис честно пытался устроиться, рассылал свое резюме по фирмам, но собеседования нещадно проваливал. Черт бы побрал эту стрессовую методику, каждый раз его выводили из себя кадровички своими тупыми вопросами. И все эти мымры с испорченными узкой гламурной обувью ступнями считают себя вправе отказать ему, такому талантливому психологу. Надо будет подолжить пробовать себя в роли фотографа, даром что ли девчонки свой хлеб жрут, пускай за дело возьмутся.

— Обычное. Мы же едем на этот, как его... Природник.

— Какой к черту природник?

— На реке какой-то местной. Как ее... Орша.

— Тем более, мне Денис уже отписал, — встряла в беседу Катя. — Они приедут, будут мастер-класс хождения по стеклам и углям показывать.

— Этот московский выскочка? Да уж, посмотрю я, как они ходят! Куда ехать-то и на чем?

— Не знаю, ты же такси обещал...

Борис со злостью глянул на нее.

— Мало ли, что я обещал! Сколько я могу вас уже кормить, дармоедки! Привыкли на мерсах ездить и кенгуру под майонезом жрать, извольте-ка по старинке, пешочком! А куда ехать-то? Звоните этой Асе, пусть она объяснит.

Алена усмехнулась.

— Звони сам, у меня телефон в минусе. Хорош мужчина, даже на телефон денег дать жмотится!

— Ты тут еще поговори! Забыла, как я вас из дерьма вытащил! Ты бы ваще жила со своей уродливой ногой, и никто бы на тебя не взглянул, а так моделью работала, сиськами крутила перед мужиками, они тебе ножки лизать готовы были!

Аленка взъярилась:

— Вот! Если бы не ты, старый идиот, мы бы не сидели в этой халупе, у меня бы сейчас все было! Деньги, цацки, мужики, и уж помоложе и покруче тебя, старый ты импотент!

Борис решил утихомирить разбушевавшуюся девушку так же, как он когда-то поступил с Катей — он протянул руку к ее лифчику, собираясь его содрать, но получил по руке.

— Что, только и можешь, что лифаки сдирать, педофил? Да я сама щас сниму, и че ты мне сделаешь? Ты ж импотент! — Аленка резким движением расстегнула петлю и швырнула бюстгальтером в Бориса, причем дамский интимный предмет повис у Бориса на плече. Аленка взяла свою внушительную грудь в ладони, словно предлагая Борису. — Ну, зырь! И че? Ну?

Борис ошалел от такого явного неповиновения, оглянулся на Катю, словно ища у нее поддержки. Но ту ссора похоже лишь позабавила, она явно одобрительно смотрела на Алену и сосредоточено строчила кому-то смс.

— Простите, девочки, — сказал Борис, выдержав паузу. — Я человек прямой, грубый даже, просто сейчас у меня не легкие времена. Нам надо снова поработать вместе, еще немного, и денежки потекут к нам рекой. Вы же не против стать моделями? У нас будет свое модельное агентство, вы станете знаменитыми. Ваши ножки... О, ваши ножки принесут нам целое состояние, если вы будете меня слушаться. У меня за плечами такой опыт, до которого вам расти и расти.

Алена стояла, скрестив руки на груди. Модельное агентство? Звучит заманчиво. Конечно, ей уже предложила сниматься Алла, но там еще неизвестно, будут ли хорошие деньги, странные там все, особенно эта, с металлическими ногами. Да еще и запрет на пиво и сигареты... Как будто так легко бросить курить! Борис хоть и мудак порядочный, но все-таки свой и таких глупых запретов не ставит. Да и проще с ним, понятней как-то. Сунь под нос ногу, и все просто. А Алла... В этом городе всем плевать на босоногость. Здесь, похоже, на все всем плевать.

— Ну давайте не будем ссориться, — продолжал тем временем Борис. -Катюшенька, позвони, пожалуйста, Анастасии, пусть дорогу объяснит.

— Сейчас, — Катя закончила писать очередное смс, набрала номер.

Борис взял у нее трубку, сделал любезное выражение лица, но гудки затягивались. Наконец, когда он уже потерял терпение, на том конце ответили:

— Ал..

— Анастасия, это возмутительно с вашей стороны, — рявкнул Борис, брызнув на стоящую рядом Катю капельками слюны, — то, что вы ходите босиком, не дает вам привилегий заставлять ждать, пока вы соизволите ответить! Я вам, знаете ли, не влюбленный мальчик, такие фокусы проделывайте с сопляками вашего возраста!

— А, вы наверное, Борис? — ответила трубка незнакомым женским голосом. — Очень приятно, Аня. Ася забыла телефон, она поехала встречать наших московских гостей и скоро вернется. А где вы, Алена и Катя?

Борис выдохнул. Черт, наверняка подруга ей все это передаст! Тогда прощай, новая модель!

— Мадемуазель, мильпардон, не соблаговолите ли вы передать мадемуазель Анастасии, что мы уже собираемся приехать? Если вы будете так любезны, что подскажете дорогу.

— Ну, вам надо сесть на единичку, доехать до конечной, можно еще шестым трамваем, но там идти... Короче, идете прямо до указателя, а потом по стрелкам дойдете, там уже музыка вовсю рубит.

Девчонки и Борис, втайне мечтая о такси, начали свой трудный, с двумя пересадками, путь на тверской природник.

Глава 11. Демоны и ангелы Бориса

Дорога на Савватьево, 14-й км. Берег реки Орша.

Мы любили танцевать —

Босиком на битом стекле.

Умели плавать в соляной кислоте

И ходить по тонкому льду —

В своем родном Катманду.

Крематорий "Катманду".

После знакомства москвичей и "местных", угостившись шашлыком и немного отдохнув, компания решила приступить непосредственно к стекло— и углехождению. Иван вышел в центр кружка, который образовали московские босоходы, Ден с Ирмой, Ася и ее тверские друзья, а также любопытствующий народ. Вытащив из полиэтиленового пакета мешочек, собственно содержащий стекла, Иван аккуратно, чтобы осколки не упали мимо, высыпал их на небольшое полотенце. Образовавшаяся кучка явно не впечатляла размерами — ее едва ли хватило бы, чтобы встать двумя ногами. Ден, заметив это, обратился к собравшимся:

— Ну не из Москвы же нам было стекло тащить. Давайте догонимся местной стеклотарой.

С этими словами парень стремительно помчался в сторону ближайшего большого скопления палаток, рядом с которым уже успела образоваться куча бутылок. За ним последовали Ирма, Ася, Аня и несколько тверских панков.

Через несколько минут рядом с Иваном уже возвышалась гора пустых бутылок. Он отобрал из них самые чистые и сухие. Орудуя топором, толстяк привычно крошил стекло, равномерно распределяя его в сверкающую на солнце дорожку. Закончив приготовления, он обратился к зрителям и, как он надеялся, участникам его шоу:

— Итак, тут нет ничего сложного. Аккуратно, как тряпочку, мягко ставите ногу.

Ден взвел свой агрегат и принялся снимать Ивана, зрителей и вообще все, происходящее вокруг.

— увствуете острое — чуть меняете положение, пока не добьетесь устойчивости.

С этими словами Иван под восторженными взглядами Игоря и Севы не спеша прошел дорожку, стряхнув в конце мелкие осколки стекла со своих массивных пяток.

— Главное, после этого ножки аккуратно о полотенце обтереть, чтоб не прилипли осколки.

Следом двинулся Сева, осторожно передвигая своими худощавыми ногами, словно робот из старинных фильмов.

Иван победным взглядом обвел собравшихся.

Не говоря ни слова к стеклянной дорожке подошла Ирма. Без лишних вступлений она прошла по стеклу легко и быстро, словно у нее под ногами была мягкая травка, а не бутылочное крошево. Уже встав обратно в кружок, девушка объяснила:

— Я когда занималась йогой, на стекле в самом начале тренировалась. Вообще, это очень легко, тут важно просто преодолеть страх. А потом мы сидели на досках с гвоздями. Это уже куда сложнее, тут полный контроль над телом нужен.

В это время на стекла встала Аня. Отбивая ладонями ритм, который быстро подхватили зрители, девушка начала танцевать.

— Анька, давай, зажги! — закричала Ася, Андрей схватил гитару и принялся аккомпанировать.

Аня действительно зажигала! Стекло хрустело под ее ногами, выделывающими замысловатые па, но девушке, похоже, все было нипочем.

Вокруг, исполняя не менее замысловатый танец, носился Ден, щелкая затвором своего Хасселя. Он падал на землю, клал аппарат прямо под ноги Ани, каким-то непонятным образом забрался со своей громадной бандурой на сосну, снимая танец с верхней точки, менял пленку с "Кодака" на "Фуджи", с "Фуджи" на "Илфорд".

Когда танцовщица под гром аплодисментов закончила свое "острое" выступление, Иван спросил, как ей это удалось.

— Понимаешь, после сцен, которые нам в клубах иной раз давали, стекло ковриком кажется. Тут по крайней мере знаешь, на что ногу ставишь, а в клубе в любой момент сюрприз случиться может.

Остальные, даже поддатые тверские панки, с ухмылками преодолели стеклянную дорожку, и никто даже не порезался. Только Игорь не стал вставать на стекла. Он вообще не разувался и только пялился на чужие пятки, давящие стекло.

Иван был доволен, что его шоу пользовалось такой популярностью. У него в рукаве еще оставался главный козырь — угли. Вечерело, и он стал готовить костер, аккуратно, по всем правилам разложив привезенные из Москвы дрова. Тверские разбрелись кто куда, Ирма пошла знакомиться с местными нефорами, а Ден взял штатив и умчался снимать происходящее. Ожидая, пока прогорят дрова, Игорь достал припасенные им пол-литра и разлил своим московским друзьям в пластиковые стаканчики по сто грамм. Чокнулись, выпили.

Вскоре подоспели Борис, Алена и Катя. Они порядком устали плестись по жаре, тем более они сделали громадный крюк, не заметив указателя и пройдя нужный поворот. Новоприбывшие были радушно приняты, Игорь снова налил водки, вытащив стаканчики для психолога и его спутниц.

Воодушевленный Борис принялся знакомиться со всеми и требовать внимания к своей персоне. Но на него почему-то никто толком не обратил внимания. В компании Анастасии народ был странный, они не брезговали ходить босиком, однако не придавали этому ровным счетом никакого значения. Так что после нескольких неудачных попыток завести разговор на тему босоногости, раздосадованный психолог ушел бродить по обширной территории природника, прибился было к местным панкам, те радостно угостили его пивом и отправили восвояси.

"Тупые ограниченные скоты! — думал Борис. — Даже на природе не разуваетесь! А все потому что вам стыдно! Да что вы знаете об истинной свободе и раскрепощенности!"

С этими мыслями он, как петух по птичьему двору, величаво и важно прошествовал мимо сидящих на самой жаре волосатых металлюг, одетых в косухи и ботинки, совсем не по погоде. Однако металлюги, как ни странно, не проявляли никаких признаков неудобства или дискомфорта, в отличие от Бориса, раскисшего от жары. Пройдя к одной из открытых сцен, психолог чуть не был снесен развеселой толпой пляшущих неко-гопников в нацепленных на бритые головы ушках и бантиках, приобретенных, видимо, в одной из палаток с сувенирами. Один из них выделывал нереальные движения босыми ногами сорок седьмого размера, для смеха нацепив на уши стоптанные резиновые шлепанцы. "Ублюдки! Позорят мое босоногое движение, сволочи!" — зло выругался Борис. Потом он попялился на готок в розовых купальниках и берцах, чертыхнулся про себя; улыбнулся было паре эмочек, которые, скинув кроссовочки, сверкали розовыми ноготками на ногах, но на его приветливую улыбку они скорчили скорбную мину и многозначительно отвернулись. Кривоногие уродки, да как они посмели!

Сидеть один в тени он не желал, купаться в компании голых "русалов" тоже. А между тем жизнь вокруг психолога кипела: мимо него на заплетающихся ногах, щеголяя голыми пятками, да и не только пятками, прошествовали нагие "русалы", спешащие вернуться в свою прохладную реку. Так и не найдя слушателей для своих пафосных речей, он вернулся к Игорю.

Иван, поняв, что привезенных из Москвы дров также мало, как и стекол, принялся колоть припасенные Витьком поленья. Надо сказать, что его сила в этом деле пришлась очень кстати, и подготовка к ночному огненному шоу шла весьма споро.

Игорь и Борис тем временем сидели на бревне, довольствуясь отблесками чужих костров. Одну за другой они пропускали стопочки и вели неспешную беседу за жизнь.

— Борь, представляешь, меня с работы уволили месяц назад. Меня, лучшего специалиста отдела, краснодипломника, кандидата наук! Сокращение штата, говорят. А ведь работа была, что надо! 25 тысяч в месяц, отпуск, ничего делать не надо было! Что теперь?

— Понимаю, друг. Держись. Нынче молодые быдла всюду правят бал, — Борис недвусмысленно кивнул в сторону костра, у которого дружно общалась московская и тверская молодежь.

— Да, ты прав! Никакого уважения к старшим! Никакого!

Игорь налил себе и опрокинул очередную стопку. Язык его уже начал заплетаться:

— А девочек снимать — это хорошо! Ты молодец, как бульдозер прешь! Как бульдозер!

Тем временем у Ивана все было готово. Угли тлели в темноте, полыхая, словно живые существа, духи огня.

Иван, предварив свое выступление новой лекцией, вступил в алеющий круг. Решив в этот раз показаться в полной красе, он начал отплясывать ритуальный танец. Пусть и немного неуклюже, но смотрелось это вполне в духе шаманских танцев. Неожиданно рядом с костром загудел диджериду. Звуки древнего инструмента, похоже, подействовали на Ивана. Его танец стал похож на пляску настоящего аборигена.

Вдруг из толпы на угли выскочила приземистая девушка, хотя ее пол было трудно определить в темноте, и присоединилась к танцу. Народ зашептался, что это Си, фаерщица из Нижнего.

Иван сошел с углей, а у девушки в руках появились пои. В воздухе возникли трехмерные огненные фигуры, которые трансформировались, приобретая форму фантастических птиц, драконов, морских чудовищ. Казалось, сама девушка состояла из огня.

Все желающие смогли пройти по углям. В отличие от стекол, тут надо было передвигаться не медленно, а быстро. Решился даже Борис, правда самым последним, и гордо прошел уже по растоптанным и остывшим уголькам. Совершив этот подвиг, он вернулся к Игорю и отметил свой великий поступок очередной порцией водки.

Когда огненая феерия закончилась, друзья собрались у костра, который вновь разожгли в пионерском режиме. Береза взяла в руки гитару и заиграла торжественный марш. Ден и Макс прыснули. Засмеялись Рита и Аня. Ногофоб сделал торжественное лицо. Ася захлопала в ладоши.

Неба утреннего стяг, в жизни важен — первый шаг.

Слышишь, веют над страною вихри яростных атак?

— запела Ирма. Голос ее был приятным и сильным. Остальные подхватили:

И вновь продолжается бой!

И сердцу тревожно в груди

И Ленин такой молодой!

И юный октябрь впереди!

Борис, услышав песню, скривился, как от зубной боли и выронил изо рта трубку. Подошедший было на огонек и звуки гитары его старый знакомец Жорик разинул рот, произнеся: "Это ж черт знает что такое! Коммунистический гимн! Нет бы сыграть что-нибудь из ГрОба, раз уж про Ленина, типа "Все идет по плану!" Впрочем, досадовал он недолго и вскоре прибился к компании пьяных панков, орущих под гитару матерные куплеты.

А веселая компания дружным хором пела:

И в грозу и в снегопад

Мир и беден и богат.

С нами юность всей планеты —

Наш всемирный стройотряд!

Ирма не торопилась заканчивать песню:

И юный октябрь впереди!

И юный октябрь впереди!

И юный октябрь впереди!

— наконец она ударила по струнам в последний раз. Борис, успевший тем временем не только подобрать свою трубку, но и обтереть ее о футболку, набить табаком и снова зажечь, изумленно обратился к Ирме:

— Странно от вас, мадемуазель, слышать такую песню. Я не ожидал, что вы будете играть совковую песню про наше проклятое социалистическое прошлое.

— А почему "мадемуазель", а не товарищ? — задорно сказала Рита.

— А что вы имеете против СССР? — лукаво спросила Ирма, наигрывая мотив "Взвейтесь кострами, синие ночи...". — Я, конечно, почти не застала то время, но...

— Вот именно, сударыня, вы не застали то время! — победно ухмыльнулся Борис. — Я, как человек, ПОЖИВШИЙ при совке, могу сказать...

— Берез, ну давай играй! — потянул ее за рукав Ногофоб. — "Взвейтесь кострами, синие ночи...

Мы пионеры — дети рабочих,

Близится время светлых годов,

Клич пионера "Всегда будь готов!"

Их дружное "Будь готов" услышала вся поляна. Борис, не желая слушать всю эту бредятину, отправился гулять, отбиваясь от дружелюбных набравшихся граждан, желающих стрельнуть у него что-нибудь алкогольное или спеть с ним в обнимку. Когда он в очередной раз попытался сфоткать чьи-то пятки, поддатый и волосатый громила встал от костра и взяв папарацци за шиворот, так что его ноги болтались в районе коленок силача, пробасил:

— Ты че это, извращенец! Ты чего мою девушку фоткаешь, да еще снизу? Под юбку, что ли, смотришь, трусы хочешь увидать? А ну вали!

— Меня не волнуют никакие трусы! — дергаясь, проныл Борис. — Я фоткал босые ноги!

— Босые ноги он фоткал, как же! Кого интересуют босые ноги? На вот тебе, чтоб босые ноги не фоткал! — громила вырвал у Бориса мыльницу и зашвырнул ее далеко в кусты, потом выпустил Бориса так, что он шлепнулся на четвереньки и получил пинок под зад.

— Я буду жаловаться! — пропищал Борис.

— Иди жалуйся! Можешь в ООН пожаловаться, коли охота!

Это было последней каплей Бориса. Изодрав локти и колени в кустах и ошпарившись о крапиву, он так и не нашел своей драгоценной "мыльницы". Тогда он решил показать им всем, какого великого человека они обидели! Он встал посреди поляны и приняв картинную позу, торжественным голосом, иногда даже перекрикивая возгласы и пение, выдал:

— Уважаемые участники тверского природника! Я принял решение покинуть это место. Зная, что мои недоброжелатели попытаются вылить на меня ушат грязи и представить это как изгнание, я хотел бы объясниться. Это заявление будет опубликовано на моем ресурсе Barefeet.narod.ru и на моей странице в социальной сети — я думаю, что правда все равно так или иначе до вас дойдет!

Если бы хоть кто-то перестал получать удовольствие от общения и музыки на природнике и вслушался в речь Бориса, то, возможно, даже смог бы что-то понять. Правда, по Борису, заключалась в том, что он — великий исследователь и защитник прав всех барефутеров, и вообще, каждый разувшийся на этом природнике обязан записаться в босоногое движение к Борису, а в качестве членского взноса обязаны еженедельно поставлять ему десяток-другой фоток своих и чужих босых пяток.

Окончив свою речь, Борис откланялся и ждал реакции: аплодисментов, вопросов, уговоров не покидать их, хотя бы свиста и осуждения! Но реакции не было никакой. Его торжественную речь просто не заметили! Ни москвичи, давно залегшие спать в палатку, ни даже Катя и Алена, предательницы! Рассвирепевший Борис кинулся прочь по тропинке, намереваясь поскорей убраться из этого дурацкого леса.

У костра оставалась только молодежь, распевавшая под гитару.

— Аська, спой про фетишиста! — попросил Ногофоб, изрядно разомлевший у костра после хорошей порции поджаренных сосисок.

— Да ладно, неприличная же песня, — Ася взяла у Березы гитару, побренчала, вспоминая аккорды. — Давно не играла, еще со школы.

Пальцы перебирали струны, сначала неловко, потом более уверенно, и вдруг резко, неожиданно забегали по струнам.

— Целью моего исследования является изучение феномена фут-фетиша, — Ася словно репетировала свое выступление на защите диплома. — Актуальность данной проблемы в массовой культуре подтверждается наличием песен известных групп на данную тематику!

— Вот повернутый социолог, — усмехнулся Ногофоб. Ася запела:

Тут в городке жила

Девчоночка одна,

Ходила босиком и никого не трогала

С рассвета до темна спасалась как могла

От соседа — фетишиста Лизуна.

Был этот фетишист

На внешность неказист

А в отношеньях с женщиной

Маньяк и онанист.

Он ноги им лизал

И щупал и сосал,

И даже, стыдно спеть, что он на них кончал.

Проклятый маньяк, чего тебе надо,

С тобой не хочу я стоять даже рядом.

Оставь ты меня, босоножку, в покое

И хватит следить отовсюду за мною!

В холодный вечерок

Маньяк наш весь продрог

Но босоножку все же у сарая подстерег

Он сбил девчонку с ног и внутрь поволок

С коварным смехом в самый темный уголок.

И ничего она поделать не могла

Сказала фетишисту, что разуется сама

-Твоя, Лизун, взяла, слукавила она,

Рукой нащупав в сене ручку топора.

В истерике Лизун ревел как граммофон,

Вертелся как волчок, как мяч катался он,

Кричал он ай-ай-ай, орал он ой-ей-ей,

Уполз оттуда прочь с отрубленной ступней.

Уже совсем стемнело, и время близилось к глубокой ночи. Среди всеобщего веселья никто не заметил, куда подевался Игорь. Народ по большей части уже спал, и лишь одинокий сталкер полз на четвереньках в свою Припять. Ирма и Ден, вооруженный мощным светодиодным фонарем, отправились на поиски. Для заядлого грибника Дена найти весьма объемистую тушу Игоря не составило никаких проблем. Он лежал под кустом, сжимая в руках пластиковый стакан.

— Твою мать, — тихо выругался Ден, который всерьез подумал, что горбун откинул копыта.

Ирма брезгливо потрогала Игоря ногой, перевернула на спину. Если бы в этот момент горбун-фетишист пребывал в трезвом сознании, то это прикосновение было бы самым божественным, что ему довелось испытать в жизни. Но, увы. Алкоголь довел его до состояния полной отключки, из которой его не вывело даже прикосновение обнаженной и испачканной землей девичьей ноги, прикосновение, о котором он мечтал всю жизнь.

Ирма тем временем осмотрела пациента и, пожав плечами, констатировала:

— Напился в хлам, теперь раньше утра его беспокоить нет смысла. Давай укроем его, дождя нет, вроде тепло, не простудится.

На том и порешили.

А злой и обиженный Борис топал по дороге один. Девчонки предпочли остаться на природнике с их новыми знакомыми, надо же! Москвичи еще как-то некстати подвалили, и этот Ден притащил свой агрегат и фоткал им все подряд. Думает, купил крутой фотик так все, мастер! Борис раздосадованно вспомнил, как он лишился собственного фотика. Проклятые хиппи!

В итоге — пустая ночная дорога и отдаляющиеся звуки музыки. Борис примерно прикинул, где должен был быть город, и шлепал по пыльной обочине, проклиная всех и вся.

Ночь была тихой и темной, поэтому Борис сразу услышал звук приближающейся машины. Была ни была — он проголосовал, не надеясь особенно на успех. Но темный "Кайен" взвизгнул тормозами и остановился напротив, уставившись на Бориса черными тонированными окнами. Окно медленно оползло вниз и аккуратная женская ручка с короткими красными ноготками (по последней моде, но Борис был не в курсе этого, да его и не волновали какие-то руки) пригласила его внутрь, указав на заднюю дверь.

— Где же ваши ботинки? Я думаю, они выглядят гораздо чище ваших ног.

Странно, голос был таким до боли знакомым. Оскорбленный Борис хотел было высказаться по этому поводу, однако топать ночью пешком до города совсем ему не улыбалось и он, гневно полыхнув глазами, промолчал.

— Добрый день, сударыни, — выдавил он, стараясь не показаться невежливым. В машине оказалось две девушки. Одна, блондинка в строгих очках, сидела за рулем, вторая, русоволосая, как мельком заметил Борис, сзади. Ему пришлось усесться рядом. Вот сучки гламурные, небось папики им тачку дали за... Он не успел додумать — мысль оборвала блондинка:

— Скорее уж добрый вечер.

— Как вам будет угодно, сударыня, — Борис ждал, что девицы продолжат разговор, однако обе как воды в рот набрали. Блондинка самозабвенно давила на газ, выжимая из тачки под сотню, а что делала вторая... Он скосил глаза. Его соседка по сиденью мирно дремала, закутавшись в пушистый плед.

— Простите, сударыня, что отвлек, — Борис решил прощупать почву, так сказать, — вас так смутили мои босые ноги?

— Совсем нет, — блондинка растянула ехидную улыбку, — не ноги, а жуткая грязь на них. Вы йог? Или для здоровьица практикуете? Или, может, ботиночки натерли?

Этот полный ехидства голос Борис точно где-то слышал, точно слышал, но где?

— Ах, дорогая моя...

— Оставьте вы этот тон престарелого ловеласа, дорогой мой, — блондинка продолжала издеваться, выводя Бориса из себя, — я, слава богу, не ваша, а уж по поводу дорогая, как-то пошло это звучит.

— И откуда столько язвительности у столь юной особы, — Борис держался, но был на грани того чтобы перейти к хамству, — я не йог, сударыня, я психолог.

— А, ну тогда все ясно, — блондинка прибавила газу, и автомобиль еще быстрее понесся по пустой дороге.

— А вы против того чтобы люди ходили босиком? И сами никогда не ходите? — перешел в наступление Борис.

— Имидж не позволяет, — блондинка опять мило заулыбалась в зеркало заднего вида адской улыбкой.

— Тогда мне вас искренне жаль. Вы и вправду думаете, что весь ваш гламур, бабло и силиконовые сиськи заменят настоящую свободу и истинную сексуальность...

— Конечно, я в этом не сомневаюсь, — блондинка хищно улыбнулась, вот стерва белобрысая, вон как пальчик-то отогнула, машину она, блин, ведет...

— Стесняешься своих ног? — выпалил Борис.

— Вы уже на "ты"? Как некультурно... А вы, наверное, фетишист. От ног небось тащитесь! Фотки там всякие в нете качаете с ножками, носочки там потненькие нюхаете, лапки лижете себе... другим, — подлая стерва довольно хихикнула, Борис не выдержал такого издевательства и героически скинул маску джентльмена.

— Да ты хоть понимаешь своими куриными мозгами, о чем я с тобой говорю! Ты думаешь, что прилепила себе сиськи силиконовые и села в тачку дорогую, так все, королева?

— Ахаха, — блондинка дьявольски захохотала и снова прибавила газу, — я же такая гламурная и тупая, где мне допереть куриными мозгами до истинных ценностей этого мира...

Встречный автомобиль пронесся мимо и на секунду осветил лицо девицы. К ужасу Бориса, он узнал ее, узнал и не поверил своим глазам... Она!

— Ты?!! — Борис ненавидел эту стерву всей душей, крыл матом на форумах, созерцал по телеку и тихо ненавидел, вернее, громко. — Это т..т..ты?

— Какого ты тут орешь? — соседка по сиденью, мирно спавшая до этого, проснулась и сонная сердито посмотрела на Бориса. Плед соскользнул с ее худого накачанного до безупречности тела, обнажив ноги... О бог мой, Борис с ужасом отшатнулся, вместо ног у этой девицы оказались уродливые железные ходули, омерзительно блестящие в полумраке салона.

— Прочь, прочь ведьмы, — в ужасе завопил Борис, отмахиваясь руками, но адские девки снова захохотали на два голоса, и машина припустила так, что ветер засвистел в приоткрытое слегка окно, — останови, стерва!

Однако блондинка только ухмылялась и давила на газ. Наконец, машина встала как вкопанная. Матерясь на девиц и чертыхаясь, Борис полез вон из автомобиля, замешкался, зацепившись за сиденье, за что получил смачный пинок под зад железной ногой одной из проклятых ведьм. Машина взревела и, окатив его грязью из-под колес, понеслась прочь, в воздухе смешались шум мотора и зверский хохот кошмарных ведьм, умчавшихся вдаль на своей многотысячедолларовой "метле".

Борис снова оказался один, посреди незнакомой пустой дороги. Он поднял глаза и увидел гигантский постер. С него, издевательски ухмыляясь и гордо выставив на всеобщее обозрение свои хромированные ходули, на психолога смотрела железноногая девка. "Сделай шаг в будущее!" — гласил слоган.

— Да пошла ты! — Борис раздосадованно показал ей средний палец. — Застебала, зараза...

Девушка холодно улыбалась ему с плаката, проигнорировав оскорбление, словно издеваясь...

После двух часов бесполезных скитаний какие-то местные указали тропинку через поле. Борис шел не разбирая дороги и матерился про себя. Светало. Он услышал, как позади мягко загудел мотор, и через секунду из утреннего тумана навстречу ему выплыла прекрасная босоногая девушка на серебристом мотороллере Кавасаки.

— Простите, — только и сумел прошептать Борис, — не подскажете ли одинокому путнику, в какой стороне город?

— Туда, — девушка мгновенно поймала его взгляд на своей бархатной ножке, — вооооон туда, — она указала ему направление ногой, не отрывая рук от руля.

Незнакомка была так красива, что Борис потерял дар речи. Темные волосы струились по загорелым плечам, а роскошные ноги с идеальным педикюром были обласканы солнцем до каждого пальчика.

— Простите, вы всегда босиком? Вы так ходите? — Борис жадно впился глазами в эту загорелую ножку, страстно обхватившую стальной бок серебристого мотороллера.

— Я...ммм, — девушка закатила глаза, — бывает, — она таинственно улыбнулась Борису, — до свиданья, одинокий путник, надеюсь, вы доберетесь до города, — она сверкнула глазами и прибавила газ.

— Подождите! Могу ли я увидеть вас снова? — прокричал ей вслед Борис. — Смею ли я надеяться?

— Приходите в клуб "На ноги на"! Я там работаю... — донес ветер ее голос, хрипловатый и немного низкий для такой хрупкой девушки.

Что это было? Не привиделось ли ему это восхитительное создание? Не ослышался ли он, действительно ли клуб назывался "На ноги на"? Восторженный Борис воодушевленно затопал по тропинке, хорошее настроение, испорченное ночными ведьмами, било теперь через край. Какой ангел! Значит, в этом гадком городе все-таки еще не все потеряно....

Серебряный мотороллер остановился перед воротами и цепкий палец с накладным алым ногтем нетерпеливо надавил на гудок.

— Это ты в такую рань? — сонная Юлька в трусах и футболке выползла на крыльцо, потирая глаза. — Давай сюда мое платье.

— Спасибо, Юляш, настоящий друг! — черноволосая девушка открыла багажник и вытащила из него небольшой сверток. — Держи, спасибо.

— Привет, Джи-Джи! — Настя с чашкой чая в руке выбежала на крыльцо, за ней вышел сонный Сергей, но, увидев незнакомку, резко ободрился, постаравшись немедленно принять бравый вид.

— Еще раз спасибо, девочки, — брюнеточка лихо вскочила на мопед и, кокетливо подмигнув Сергею, умчалась прочь.

— Юль, это кто? — Сергей оживленно затряс Юльку за плечо. — Кто она? Может, познакомишь?

Настя подавилась от смеха чаем, чуть не упав при этом с крыльца, а Юлька со скорбным лицом торжественно произнесла:

— Забудь! Это — парень! И он женат...

Глава 12. Маньяки мнимые и реальные

Самый вредный из людей —

Это сказочник-злодей.

Вот уж врун искусный!

Жаль, что он невкусный!

Частушки бабок-ежек.

Деревня на реке Тверца, 6 км от Твери.

Высосав из пальца начало книги, Сергей опять впал в ступор. Человеческое ребро, найденное на берегу, и дедовские байки Евграфыча подкинули ему пару идей для завязки, но дальше дело не шло. Туман, как и прежде, плыл над темными водами реки, Сергей, как и прежде, тупо пялился в белый вордовский документ, попачканный лишь несколькими строчками вверху. Мысль не шла. Ребро — откуда оно? Кто запихал его в воду? У кого вырвал и обглодал?

Он печально оглядел берег. Густая прибрежная осока пушистой гривой уходила в реку, раскачиваясь в такт невесомым волнам. Ничего нового, только по черно-шоколадной вечерней реке почти у самого берега плывет намокшая пятисотрублевая купюра. Сергей даже привстал: похоже, Нептун сжалился над бедным писателем и даже решил угостить его пивом. Стянув сандалии и закатав штаны до колен, Сергей, не мешкая, полез в воду. Неприятное илистое дно предательски скользило под ногами и довольно поглаживало кожу Сергея шустрыми лапками каких-то придонных гадов.

Сморщившись и матерясь про себя, ужасист потянулся рукой за заветной купюрой, не рассчитав, поскользнулся и громко рухнул в холодную еще воду. Шлепая руками по воде и выпучив глаза, Сергей все же ухватил подлую денежку и собрался, было, выбираться на берег, однако зацепился штаниной за что-то под водой. Он с силой дернул ногой, силясь вырваться, но штанину не отпускали... Сергей дернул сильнее, вырвал ногу из предательской западни и стал пробираться к берегу. Однако едва он коснулся прибрежной травы, что-то невероятно мощное и крепкое, словно капкан, сомкнулось на его лодыжке, и кто-то неумолимый и сильный потянул его назад, на глубину. Сергей похолодел, в первую секунду его руки и ноги обмякли ватой, а рот приоткрылся от ужаса. Столбняк сменился паникой и, визжа как резаный, писатель начал рваться из всех сил. Он бился и истошно молотил свободной ногой, руками пытаясь ухватиться за траву, однако неведомая сила по сантиметру утягивала его на дно.

В глазах Сергея потемнело, он понял, что от страха теряет сознание и не может сопротивляться больше. Он сдался, приготовившись уже было смириться со своим бедственным положением, однако другая неведомая сила вдруг потянула его за капюшон ветровки из воды... Скосив выпученный от ужаса глаз, Сергей увидел черно-белый лохматый бок.

— Кирюша, тяни, родной, тяни... — только и смог прохрипеть ужасист. Теряя сознание, он увидел бегущего по берегу с вилами и веревкой деда.

— Бегу, Сережка, держись, внучек!

Сергей из последних сил рванулся на берег. Железная хватка, наконец, ослабла, кто-то выпустил его ногу и, окатив мощной волной, ушел в глубину.

— Ты жив? Сереженька? Внучек? — дед, охая и кряхтя, взвалил стонущего от боли и страха Сергея на плечи и отнес в дом. Оставив раненого внука на попечение сердобольной Софьи Тимофеевны, Евграфыч вышел на крыльцо и закурил. Кира, виляя пушистым хвостом, уселся рядом.

— Надо что-то делать с этим разбойником! — старик потрепал пса по голове, пуская в воздух колечки сизого табачного дыма. — Пойдем, Кирюша, сеточка у меня одна валялась...

Порывшись в сарае, Евграфыч отыскал прочную сеть, которую отдал ему старый друг, заядлый рыбак. Стемнело. Река блестела во мраке черным зеркалом, отражая яркие звезды, словно рассыпанный по стеклу сигаретный пепел. Расставив сеть, старик окликнул собаку и бодрым не по-стариковски шагом вернулся домой.

Наутро дед подошел к краю омута и присвистнул. Старого рыбака редко удивляла... рыба. Однако сейчас он стоял молча, сняв неизменную ушанку и почесывая седую, но не облысевшую голову. Из за его спины грозно, но как-то не очень уверенно ворча, выглядывала лайка.

— Ну что, Кирюш, делать-то с ним будем? — дед осторожно спустился под берег, не выпуская из рук багор. — Сколько живу, а такого чуда не видал...

На мелководье, уходя в глубину, перемотанный изобранной местами сетью словно коконом, лежал какой-то огромный предмет, издалека его можно было бы принять за затопленную перевернутую лодку или проходящую по дну часть трубопровода, а может быть, за ствол векового дерева, почерневший от времени, проведенного в воде. Однако если приглядеться и подойти поближе...

— Смотри, какой! Живой еще! — несмотря на преклонный возраст Евграфыч ловко отскочил от открывшейся как бездонное розовое жерло пасти, усеянной мелкими зубчиками. Но самым удивительным было то, что подобно черному пернатому плащу, плотно спеленутому сетью, к бокам сома прижимались птичьи крылья. Старик перекрестился про себя, но, приглядевшись, понял, в чем дело. Видимо, когда-то давно на могучую рыбу, не рассчитав своих сил, напал крупный коршун, да так и остался, намертво впившись когтями в чешую. Останки птицы, покрытые слоем тины и лишайника, крепко вросли в спину огромной рыбы, а крылья, как живые, вздрагивали и трепетали, движимые течением реки...

Лайка призывно поскуливала на берегу, остерегаясь подходить к воде и виновато повиливая круглым хвостом, как будто призывала неосторожного хозяина поскорее проследовать на безопасный берег.

— Ну что, Кирюша, делать-то с ним будем? — выбравшись на сушу, старик присел около собаки и достал трубку. — Я ж думал, сначала поймаем, всю деревню накормим, да только кто ж его теперь есть-то будет, людоеда... — Евграфыч покачал головой и выпустил из плотно сжатых губ едкий сизый дымок, — а лет-то ему, наверное, больше, чем бабке Хавронье из нашей деревни, которая еще в семнадцатом году помнит, как революция случилась... А может, и того поболе... — дед задумчиво посмотрел на огромного сома, спеленутого сетью, — а знаешь, Кирюша, отпустить его нужно... Он ведь редкий, представляешь, сколько прожил? Сколько видел, сколько знает... Нельзя его губить, Кирюш, пусть плывет, с Богом...

На берегу в струйках сизого дымка сидели дед и собака. В воде, почти у самых их ног, лежал сом. Над рекой, мешаясь с дымом, плыл клокастый серый туман. Темнело, последние лучики солнца бликами скользили по серебряным граням опор ЛЭП, от которых по проводам рассыпались и скакали белые искорки.

— Отпущу я его, пусть живет, — дед кряхтя встал и, достав из сапога охотничий нож, принялся резать спутавшуюся сеть.

Лайка вскинула уши, потянула черным носом и вдруг с громким лаем бросилась в траву, через секунду выгнав оттуда пушистого как шар, серого с полосками кота, который огромным бесшумным прыжком взлетел над травой и словно растворился в сверкающих искрах ближайшей опоры ЛЭП...

Москва, недалеко от метро "Пушкинская".

Ястребова не спеша подошла к газетному ларьку. Сонная продавщица натянуто поулыбалась ей и протянула какую-то желтую газетенку.

— Спасибо, — Ольга дошла до сквера и присела на лавку, — так, нефть, кризис, правительство Украины, убийство, не то... Ага, вот оно! Похоже, опять! "Неизвестный мужчина, назвавшийся Арсением Годилиным проник в омский "МакДональдс" и совершил там акт вандализма с партией гамбургеров, заменив в них котлеты на собственные экскременты..." Господи! — Ольга швырнула газету в урну. — Идиотизм. Просто идиотизм какой-то, — порывшись в сумочке, она достала телефон. — Алло, Арсений Геннадьевич! Простите, что отвлекаю, но... но он... но они, кажется, опять! Ах, не спрашивайте, боюсь, я вас не порадую, он... он... в общем, он, представившись вами, нагадил в гамбургеры...

Выслушав гневную тираду Годилина, Ольга хмуро продолжила:

— Кто же все это делает, по-вашему?

— Да, помнится, был там один... Йожин с бажин...или как там его?

— Войцехович... — мрачно буркнула Ольга.

— Еврей, что ли?

— Вроде бы словак. Анджей Войцехович, — тут же вспомнила Ястребова.

— Да хоть чукча, — Годилин так и не сменил гнев на милость. — Тот еще деятель, если помнишь, он был замешан в деле о новосибирском маньяке. Темная история вышла. Тела в Новосибе невероятным образом пришили какому-то дурачку в Омске. Причем дурачку — в прямом смысле... Так этот Важей Анцехович как свидетель прошел и очень уж рьяно кивал на того несчастного лопушка, который на баб с пушкой напал и которого за неимением большего радостно признали маньяком и закрыли дело, — сердито продолжил Арсений Геннадьевич. — Кажется, его звали... Опа! Он, оказывается, и правда Лопухов, Дмитрий Павлович Лопухов.

— Чего? — Ольга подняла брови. — Который ученый, профессор?

— Да нет, однофамилец и тезка похоже. Только отчества разные. И никакой он не профессор, а, похоже, просто психически больной. Так что вот такие дела. Известного профессора опорочили — раз, беднягу Лжелопухова в психушку засунули — два, — задумчиво произнес Годилин. — Войцехович, значит... У него еще жена была, помнится, и сынок... Ежи, вроде бы.

— И Петруччо? — машинально спросила Ольга.

— Какой еще Петруччо? Не было никакого Петруччо, — раздраженно ответил ничего не понимающий Годилин.

"Однажды Ежи съел Петруччо", — пронеслось в голове у Ястребовой[41]. Она выдохнула:

— Простите...

— Ладно, Ольга, с этими клоунами мы еще разберемся, — не стал дожидаться пояснений Арсений Геннадьевич, трубка разразилась тревожными гудками, и Ольга, спрятав телефон в сумочку, швырнула газету в урну.

Трасса Москва — Рига, недалеко от Ржева.

Когда наступил вечер и стало темнеть, а частые фуры, с грохотом проносящиеся в сторону Риги, включили фары, в заброшенном доме, стоящем практически под самой табличкой с надписью "Зайцево 7", началось движение. Из-под груды драных одеял и какого-то брошенного тряпья, осторожно оглядываясь, вылез человек. Он походил на бомжа или бродягу: заросший и грязный, с безумным бегающим взглядом. Человек подождал, когда движение на дороге утихнет и, закутавшись в драную, найденную тут же телогрейку, потихоньку вышел на улицу и двинулся в сторону Ржева. Он шел уверенно и быстро, понимая, что если не придет в город к утру, ему придется прятаться в лесу. Человек был нереально быстр и силен: дойдя от Зайцева до поворота на Свистуны, он остановился передохнуть на минуту, а потом двинулся снова...

К утру он дошел до пригорода, уже светало и на улицу потянулись ранние люди. Странник занервничал, забеспокоился. Он дернулся всем телом и приготовился уже было бежать, когда кто-то окликнул его из подвала магазина:

— Эй, бродяга, заработать хочешь? Сейчас машина с товаром придет!

Не желая вызывать подозрения, мужчина тихо кивнул. Разгрузив машину, он поинтересовался, нет ли еще какой работы, и довольный магазинный заведующий тут же направил его на уборку мусора с заднего двора. Так получив в награду немного денег и еды, человек провел день, до самой темноты оставаясь на заднем дворе под видом наемного работника, не привлекающего лишнее внимание.

Однако наступила ночь, и он, падая от усталости, пошел бродить по городу, пытаясь отыскать темный и теплый подвал или угол. Пробродив тщетно в поисках ночлега, он вышел на площадь. В центре круглой площадки, заполненной клумбами, на высоком пьедестале гордо возвышался танк. Человек несколько раз обошел вокруг, осмотрелся, нет ли кого рядом, и одним быстрым, неуловимым движением взобрался на него; примерившись, покрутил крышку люка, на его счастье она была не заперта и, оглядевшись напоследок по сторонам, проник внутрь.

В теплом и тесном полумраке кабины человек устроился поудобнее, приготовившись заснуть нервным тревожным сном, но сначала откуда-то из складок поношенной грязной одежды достал приличного вида смартфон, который раньше принадлежал главврачу омской психиатрической больницы и вставил в него недавно приобретенную у мальчишки-распространителя сим-карту. Пришлось втрое больше заплатить засранцу, ведь ни паспорта, ни других документов у беглеца не было.

Уверенно и быстро он вошел в Интернет и ввел в поисковик ненавистное имя — Борис Мюнстер. Глаза человека бегали, руки дрожали, он зло заскрипел зубами. Мюнстер. Ненавистный психолог! Из-за него он снова попал в психушку и сидел там с кучей психов в тесной душной палате. Этот жалкий тощий босяк с его дружком словаком, или кто он там, Войцехович этот? Латыш вроде... Его уродские голопятые девки и их босячковая дружина. Проклятье. Да, он стрелял в них, как выяснилось... Он бы не стал это отрицать. В силу своего редкого психического заболевания он порой грезил странными видениями, полными монстров и чудовищ, возможно поэтому, путая явь и сон человек, сам не понимая почему, оказался с ружьем посреди площади и выстрелил в кого-то, хотя он даже толком не помнил этого. Но в милиции и на суде проклятый эстонец и его дружок психолог со своими девками выступили свидетелями каких-то новосибских преступлений, приписав их ему и выставив чокнутым маньяком. А ведь в Новосибирске он не был ни разу в жизни! Но его никто не слушал!

Самым странным и роковым было то, что оклеветанного нашего беглеца звали Дмитрием Павловичем Лопуховым. Недруги же прозвали человека Бурдоком, знатоки, чтоб их, английского[42]. Ну что же, Бурдок так Бурдок, и он им еще покажет... Даже терзаемый своими странными видениями, он понимал, что его пленение и заточение в психушку было чьим-то продуманным расчетом. Помимо убийств в Новосибирске ему привязали еще какую-то Интернет-агитацию против фут-фетишистов и выставили эдаким борцом с босоногими мирового масштаба. Какие к черту босоногие? Да ему плевать на них. Он всю жизнь боролся с пришельцами — ведь именно они, по мнению Бурдока, были виноваты в том, что он не мог спать ночами из-за постоянных кошмаров и видел сны наяву. Да, тупые твари ходили босиком, и этих дур он принял за пришелиц, и впав в беспамятство и безумство, выстрелил, видя перед глазами и не людей вовсе, а порожденных больной фантазией монстров.

Борис... Этот Борис на суде привел кучу всяких нелепых аргументов, обозвав Бурдока фут-фетишистом, маньяком и садистом. И этому козлу поверили, потому что он, видите ли, психолог! Да он такой же психолог, как... С этими мыслями Бурдок целенаправленно пролистывал страницы форумов с кучей пустой болтовни. Этот Мюнстер слишком хвстлив и амбициозен, поэтому наверняка орет на каком-нибудь форуме про свои проекты и планы по захвату мира босяками. И наверняка хоть где-нибудь да укажет свое месторасположение... Бурдок зашел в Контакт и долго рыскал там по босоногим группам, исследуя события, прошедшие и намечающиеся. Нашел он и Интернет-агитацию, подписанную фамилией "Лопухов". Вполне безобидный текст о том, что существует прослойка мужчин-ценителей босых женских пяток. Да пусть хоть пятки любят, хоть ногти, хоть волосы, ему-то что! Ничего, вот доберется он до Мюнстера покажет и ему, где зимуют раки!

Много лет назад, будучи солдатом, во время служения Родине, Бурдоку посчастливилось попасть в танковые войска. Могучие машины интересовали его с детства и общение с ними доставляло ему удовольствие. В армии он не только научился управлять танком, но и постиг азы танкостроения, с удовольствием читая трактаты, посвященные устройству сего механизма.

Оглядываясь, прячась и боясь, он стал работать ночью в местных магазинах. Грузчиком, сортировщиком или дворником, — его не останавливала никакая работа, даже самая тяжелая и грязная. Заработанные деньги он откладывал, копил, изредка забредая на местный авторынок и покупая какие-то детали и инструменты. Днем же он прятался в танк на городской площади и замирал там, погружаясь в тишину и темноту маленького замкнутого помещения. Когда он забирался в танк ночью, то редкие прохожие, местная гопота и полуночные влюбленные парочки слышали странные звуки: постукивание, скрежет и шорохи. Проверить их источник никто не пытался. По городу поползли слухи о том, что в танке ночами господствует привидение танкиста. Однако постепенно о нем забыли, и все снова пошло своим чередом...

Глава 13. Тверской гламур и дискурс

Железнодорожный вокзал города Тверь.

Перрон, не защищенный никакими навесами, нещадно полоскал проливной дождь. ЧС-6, шумя вентиляторами, промчался до конца платформы, как будто до последнего не желая останавливаться на этом маленьком вокзале. Но расписание есть расписание — скоростной поезд "Аврора" прибыл в Тверь[43]. Из вагона VIP на платформу сошел человек в строгом деловом костюме и сразу же распахнул громадный зонт. "Продолжается посадка на скоростной поезд номер 160 Москва — Санкт-Петербург. Состав находится на 2 пути", — невнятно вещал станционный громкоговоритель.

Венсан Бишоп, крупнейший специалист в области сексуальных девиаций, не спеша направился к зданию вокзала. Торопиться некуда — он приехал сюда прочувствовать этот город, понять его. И найти тут невиданные ранее сексуальные девиации, которые скрываются за массивными стенами местных домов.

На вокзальной площади — суета. Бомбилы на своих "Жигулях" приглашают ехать по Твери и области, медленно ползет большой старый трамвай, в котором бабушка-кондуктор продает маленькие старинные билетики.

Тверь. Он сел в трамвай и поехал, глядя по сторонам. Что может скрываться тут, в этих советских панельных домах? Какие оргии устраиваю в подъездах их обитатели? С какими фантазиями засыпают по ночам вот эти мужики-работяги?

Он сошел напротив молла "Олимп" и направился в Студенческий переулок, где стоял один из корпусов ТвГУ, где его ждала встреча с местными социологами, которые должны помочь ему найти отправные точки и зацепки в этом необычном городе.

Старинное четырехэтажное здание когда-то Женской учительской школы П. П. Максимовича, а ныне Тверского государственного университета, выходило на небольшую площадь, поросшую редкой травой и чахлыми деревцами и расчерченную потрескавшимися от времени асфальтированными проездами и дорожками. Вокруг теснились древние деревянные дома, пережившие целые века непогоды.

Сильным ударом о бетонные ступени крыльца Бишоп стряхнул воду со своего черного зонта-трости и вошел в храм знаний. На первом этаже было многолюдно — студенты небольшими группами и поодиночке спешили на занятия, преподаватели перемещались без лишней суеты — их могли и подождать.

По старинным, видавшим многие поколения ступеням, французский исследователь поднялся на третий этаж, когда неприятный старушечий голос достиг его ушей:

— Лиза, ну почему анкета такая короткая? Всего двадцать пять вопросов! Ну надо, ну хотя бы семьдесят, а еще лучше сто!

— Алина Михайловна, простая же тема, там и двадцати пяти-то много...

— Нет, Лиза, анкета должна быть большая, чем больше вопросов, тем лучше. А уж отчет должен быть страниц сто пятьдесят.

— Ну Алина Михайловна, норма же тридцать листов, плюс приложения!

— Норма, Лизочка, это "три", а ты ведь "отлично" хочешь, так что давай, увеличь анкету, добавь вопросиков.

На лице Венсана не отразилось никаких эмоций, он с беспристрастностью настоящего исследователя проанализировал эту забавную внешне, но грустную по содержанию ситуацию. "Папа" социологии и парадигмы позитивизма Огюст Конт наверняка назвал бы своего земляка воплощением принципа объективности.

Дверь лаборатории социологических исследований выгодно отличалась от всех остальных на этаже — современная, с кодовым замком. Но сейчас она была приоткрыта. Оттуда слышался оживленный диалог.

— Оль, я не пойму, ты же супервайзер! Все анкеты у Петровой без указания телефона! Как я обзвон буду делать?

— Ась, ну сама ж знаешь, не дают телефоны...

— Кому, Петровой? У нее четвертый размер груди, а респонденты написаны от 18 до 30, мужского пола. И телефон не дали, да? Давай, звони этой Петровой, чтоб ее, если хочет денег, пусть хотя бы половину с телефонами делает, и я лично обзвоню все номера, пусть только хоть один трубку не возьмет, я ее штрафану нафиг! Если проверка из Бизнес-Аналитики не засчитает отчет из-за нее, мы заказ потеряем! Ребята зря, что ли, ноги стаптывали на этом долбанном мониторинге? Чтоб я еще раз в эту дурь вписалась! И вообще, что за бардак здесь — кто-то из Анькиного шкафа диктофон утащил! Почему я узнаю об этом последняя?

— Это второкурсники, наверное, у них практика...

— Ну е-мое, разве можно второму курсу диктофон без расписки давать? Они ж его не вернут до выпускных госэкзаменов!

— Ась, ну подумаешь, ну найдется диктофон...

— Оль, я все понимаю, но когда я поступила, в лаборатории ни одного диктофона не было, даже занюханный кассетный унесли! Я себе на свои деньги покупала. Нам же гранты не каждый день дают, поэтому диктофоны нужно беречь...

Иностранный профессор постучал и, выждав несколько секунд, переступил порог.

Лаборатория представляла собой просторное помещение, напоминающее современный офис — аккуратная минималистичная мебель, несколько рабочих мест, оснащенных компьютерами, хорошая оргтехника. Правда, вместо офисных картинок типа "Скорей бы пятницО" на стенках были развешаны разномастные календари и лозунги: "Мы не рабы, рабы не мы", "Я — свободный социолог, кого хочу, того и опрашиваю!", "Вернуть диктофон — твой гражданский долг", "Заказы от администрации области НЕ БЕРЕМ, задолбали!" и другие. Три девушки за дальним столом, заваленным ворохом бумаг, сверяли информацию с данными на экране компьютера.

— День добрый. Могу ли я поговорить с Анастасией Соколовой?

Одна из девушек, рыжая и небольшого роста, обернулась. Лицо ее раскраснелось, а короткие курчавые волосы были растрепаны.

— Это я. А вы по какому вопросу?

Бишоп узнал голос, который ругал нерадивую Петрову.

— Мое имя Венсан Бишоп, университет Сорбонна. Мне стало известно об исследованиях, проводимых вами. Они представляют значительный интерес, и я хотел бы с вами о них побеседовать.

Такой поворот событий Асю немного удивил. Бишоп. Он где-то недавно слышала эту фамилию. Ну да, конечно. На работы этого человека ссылался один из бософетишистов, Борис. Но, так или иначе, перед ней стоял весьма представительный человек, никак не похожий на бомжеватого Мюнстера.

— Я же вроде еще нигде не публиковалась... Вы от моего научного руководителя узнали, да? От Юрия Данилова? Ну что ж, давайте побеседуем. Хотите кофе, он вкусный, от конференции со шведами остался.

— Благодарю. Надеюсь, что не отвлекаю вас от работы значительной важности.

Ася открыла перед гостем дверь в соседнее помещение. Там, вокруг небольшого столика разместились уютные диванчики, заваленные, правда, пачками анкет. Внимание исследователя привлек перекидной настенный календарь формата А2 с картиной, нарисованной талантливым художником-авангардистом, а может быть, просто душевнобольным.

— Проходите сюда, пожалуйста.

Ася поспешно убрала с диванов увесистые стопки анкет формата А4, стряхнула крошки со стола.

— Простите, здесь немножко неубрано, обычно мы используем эту комнату для интервью, но тут у ребят запара с мониторингом, они анкет натащили, все никак не разгребутся. Сейчас я кофе сделаю, подождите немножко.

Французскому исследователю одного мимолетного взгляда на анкеты было достаточно чтобы понять — составлены грамотно. Конечно, есть над чем поработать, но для студентов уровень неплох. Присев на диван, Бишоп временем извлек свой MacBook Pro и стал просматривать на нем какие-то документы. Вид дорогого и высококлассного ноутбука прибавил Бишопу веса в глазах Аси — девушка ценила хорошую технику, но только в руках тех, то умеет ей пользоваться. Сразу видно, признанный ученый.

Француз тем временем оторвался от экрана и обратился к севшей напротив студентке, откручивающей крышку стеклянной банки. В маленькой комнатке сразу запахло кофе.

— Давайте к делу. Скажите, как вы пришли к изучению темы девиаций эротических?

Ася улыбнулась, включила электрочайник, высыпала на блюдце печенье.

— Так это же интересно. Секс — это всегда интересно, хоть и не принято о таком вслух говорить... Однажды я наткнулась в сети на сайты, посвященные босоногой эротике. Формально они были посвящены хождению босиком, но там и слепому было ясно, что сайты эротические, и еще я вспомнила один случай. Когда я была маленькой, я проходила осмотр перед лагерем, и у меня нашли плоскостопие. Врач сказал мне много ходить босиком, очень много, в городе, всегда, везде, а мама обозвала его фетишистом. Тогда я не поняла, а сейчас...

Рассказ девушки прервал щелчок закипевшего чайника. Бишоп сделал знак, что подождет, пока Ася нальет кофе.

— Вам сахару сколько? Ну вот, геев все изучают, это неинтересно, вот мне и захотелось чего-то посложней.

— Благодарю, мне без сахара, — Бишоп поднес кружку горячего ароматного напитка к губам и с наслаждением отпил. Выдержав паузу, он вновь обратился к девушке:

— Анастасия, вы подметили момент значительной важности. Люди, для которых ноги голые имеют смысл эротический, чаще всего пытаются предстать в образе любителей ходить без обуви. Как вы думаете, зачем?

— Ну так им кажется приличней — можно объяснить это здоровым образом жизни или субкультурой.

— И тут вы попали в точку. Такие люди считают этот интерес неприличным. На этом месте встает вопрос значимости максимальной — почему. Каким образом в человеке рождается и трансформируется этот интерес? Что является кнопкой секретной, запускающей процесс трансформации пристрастий эротических?

Бишоп говорил мягко и деликатно, в то же самое время своим взглядом он как будто просвечивал собеседницу насквозь. Ася вспомнила какой-то фантастический фильм, где у одного из героев был глаз-сканер. Этому Бишопу бы очень подошла такая роль.

— Я еще не знаю. Я провела уже контент-анализ одного форума и несколько глубинных интервью по аське и скайпу, с иногородними, и до сих пор ломаю голову. Довольно невинное влечение, а они боятся осуждения, как будто сожительствуют с трупами, как минимум.

Профессор на мгновенье опустил глаза на экран своего переносного компьютера.

— Эта боязнь быть раскрытыми присуща всем обладателям рассматриваемого нами пристрастия эротического? Можно ли с вашей точки зрения говорить о какой-либо закономерности?

— Я бы сказала, социальный портрет любителя босоногой эротики — мужчина за 30, с несложившейся личной жизнью, а иногда и карьерой. Это моя гипотеза. Может, просто таким ничего не остается, как писать в сети. Да, у меня было два интервью с вполне успешными людьми, 23 и 38 лет. Вот они нисколько не стеснялись своего интереса, хотя 38-летний сообщил, что по молодости страшно стеснялся своего влечения к грязным пяткам, и это здорово портило ему жизнь. Сейчас он счастливо женат, его супруга с пониманием относится к его увлечению, и они вместе часто гуляют босиком, да еще и ребенка на это дело подсадили. Ну, в смысле, на босохождение, не на фут-фетиш.

— Очень любопытно. Можно, я подброшу вам гипотезу?

Бишоп снова выдержал паузу, отпивая кофе и в тоже время внимательно наблюдая за своей собеседницей, которую разговор интересовал все больше и больше.

— Конечно! — Ася поерзала на диване.

— Среди людей со склонностью придавать босоногости смысл эротический есть те, кто никак себя не проявляет для окружающих. Более того, таких значительное большинство.

— Вполне может быть, но как же тогда их вычислить?

— Над решением этого сложного вопроса я работаю уже несколько лет. Научиться выявлять эротические склонности человека — значит понимать значительное количество его поступков, мыслей, идей.

— А как давно вы этим занимаетесь? Я вспомнила, про вас один психолог-фетишист говорил... я думала, он врет. Оказывается, он более правдив.

— Я знаю, о ком вы ведете речь. Смею вас уверить, что не имею ничего общего с этим мифом сетевым. Сам я занимаюсь подобными исследованиями уже около 10 лет.

— О господи, то есть он придумал имя, не зная о вас? Вот это совпадение!

Француз слегка улыбнулся.

— Скажите, не удавалось ли вам, может быть, благодаря случаю, может благодаря вашей внимательности, найти в Твери скрывающихся поклонников эротики босоногой?

— Ну, видимо, тверские поклонники босых девушек шифруются лучше, чем сетевые. В Инете достаточно заявить, что обожаешь ходить босиком и выложить пару-тройку фоток, и все, вот тебе респонденты. А в реальной жизни... Я по городу хожу-хожу босиком, хоть бы кто прицепился. Обычно подходят знакомиться, но быстро понятно, что для них босиком — просто способ завязать разговор. Ну, почти то же самое, как если бы я была в карнавальном костюме или с необычным цветом волос. А сейчас я встретила открытых. Ну, вернее, они себя фут-фетишистами не называют, но на босые пятки очень падки. И еще в Москве тоже есть, но там пока я интервью не брала, не могу пока сказать точно, фетишисты ли они, а в Твери с ними почти что глухо.

— Кто-то из барефутеров запомнился вам больше других? Или, может быть, вы замечали у них другие сексуальные девиации? Ведь эротизировать можно не только ноги босые. Случалось ли вам, например, сталкиваться с такой девиацией, как ворофилия?

— Ворофилии? Это когда возбуждаются от того, что девушка что-нибудь украла?

Профессор улыбнулся наивному вопросу девушки. В этот момент у него в кармане зазвонил коммуникатор. Сбросив вызов, он вновь обратился к Асе.

— Простите, не всегда есть возможность выключать телефон мобильный. Итак, ворофилия — это фантазия эротическая быть съеденным, как правило, живьем и целиком. На мировом пространстве можно найти множество таких людей, но в вашей стране они только начинают себя как-то проявлять. Взгляните, — профессор повернул ноутбук лицом к Асе.

Девушка увидела англоязычный сайт, наполненный галереями, имеющими эротическую привлекательность для ворофилов. Слово какое смешное. Однако увидев его написание латиницей, Ася сообразила, что оно, должно быть, происходит от латинского "vorare" — "пожирать"

— Ну, мне никто еще не высказывал пожелания, чтобы я его съела. А вот копрофилия у одного точно есть. И еще БДСМ встречается у некоторых.

— О, это встречается часто. Однако у меня есть информация, что в Тверской области обосновался человек весьма значительных сексуальных девиаций. Его привлекают ноги босые, поедание. Но это данные пока сомнительной достоверности.

— Что ж сюда сексуальных девиантов потянуло-то так, надеюсь, не из-за моего диплома.

Профессор подмигнул, что совсем не вязалось с его бесстрастным поведением.

— Вам следует только радоваться. Раз их сюда потянуло, у вас будет много материала для исследований научных.

Ася вздохнула, вспоминая свой исследовательский опыт:

— Я и радуюсь, но многие из них — жутко неприятные люди.

— Вы имеете в виду барефутеров московских?

— Нет, москвичи еще нормальные, среди них даже есть интересные люди, а вот тот психолог, что на вас или не совсем на вас ссылался — очень неприятный экземпляр. Но с него столько информации можно получить — даже спрашивать не надо, сам готов все выкладывать. Правда, транскрибировать устаешь...

— Я, кажется, знаю, о ком вы говорите. Почему вы находите его неприятным?

— Он слишком много негатива выдает, от его текстов прямо исходит ощущение злобы... Я, конечно, знаю, что исследователю приходится беседовать независимо от того, приятен ли ему респондент...

Бишоп тем временем нажал несколько кнопок на своем ноутбуке и снова развернул его к Асе. На экране было несколько фотографий, очень четких, снятых явно профессиональной техникой.

— Это он?

— Точно он! Только одет получше, чем сейчас... Вы его знаете? Откуда он?

— Родом он из Новосибирска. Но вследствие характера несносного в сочетании с амбициями непомерными оказался выброшенным на обочину жизни.

— Ого! Хорошо же его жизнь пнула, из Новосиба до Твери. Ой, да я вас перебиваю, вы еще что-то хотели спросить?

— Да, я хочу задать последний вопрос. Вы изучали ранние годы жизни этих любителей ног босых? Какие-то факты из детства, воспоминания

— Они отвечают уклончиво, говорят, что не помнят, но кое-что выясняется — у них главой семьи была женщина, мама или бабушка, у кого как. И еще, некоторые из них были нежеланными детьми, но все это пока слишком разрозненно и неполно, чтобы быть полноценной гипотезой.

— Да, исследовать детские воспоминания непросто, пока наука не подарила нам ментоскоп, — Бишоп улыбнулся, упоминая фантастический аппарат из романа Стругацких, но Асе почему-то показалось, что он вовсе не считает фантастикой устройство, позволяющее заглянуть в чужие мозги. И даже более того, девушка не удивилась бы, если б узнала, что француз умеет читать мысли — настолько проницательным был его взгляд.

— Вы могли бы мне переслать выдержки из ваших исследований? — Бишоп протянул студентке лаконичную, но изящную визитку. — Я также готов оказать вам всестороннюю помощь.

— Ой, спасибо, я обязательно перешлю.

Профессор убрал ноутбук в портфель и собрался уходить. Помедлив, Ася обратилась к нему:

— А можно спросить, зачем вы приехали в Тверь? Не ради пары интервью же было лететь из Парижа.

Бишоп обернулся и подошел к Асе.

— Мне трудно это объяснить. В науке иногда надо действовать наугад. Вот так и я. Я искал в Японии, Китае, Индии, Европе, Америке, строил теории и подводил под это высшую математику. Максимум всех сексуальных девиаций, верхний предел. Такие исследования, как у нас с вами, не могут быть всецело рациональными.

— Это да, их и исследовать-то толком не дают, особенно в универах. Считают, что "у кого чего болит", раз исследуешь сексуальную девиацию, как минимум — маньячка.

— — Знаю. Потому очень уважаю вашу научную смелость. Не смею вас больше отвлекать. До свидания.

— До свиданья. Я обязательно вам напишу, — Бишоп повернулся, чтобы уходить, и едва не столкнулся с проскользнувшей в дверь Аней.

— Ой, здрасте, — поприветствовала она незнакомца. Когда за Бишопом закрылась дверь, она спросила:

— Ой, девчонки, а кто это приходил-то? Только не говорите, что с этого дня наша лаборатория будет работать с заграничными заказчиками!

Ася принялась объяснять, как было дело.

Венсан Бишоп тем временем вышел из университета и направился по тихим переулочкам к четырехзвездочной гостинице "Оснабрюк", где он снимал номер повышенной комфортности.

Сняв свой без единой морщинки и пятнышка темно-серый пиджак и вымыв руки, исследователь расположился в кресле, включил ноутбук и открыл программу "Скайп". Почти сразу пришло сообщение, и внимательно с ним ознакомившись, Венсан позвонил отправителю.

— Евгения, здравствуй, — сказал он на безупречном английском.

В окне скайпа виднелась стройная блондинка с курчавыми волосами.

— Привет!

— Как поживаешь?

— Да вот никак не могу вырваться из этого проклятого Лос-Анжелеса, будь он неладен. Тут, кстати, само понятие барефутинга лишено смысла — просто пешком никто не ходит.

— Ладно, приезжай к нам в Париж летом. А пока скажи мне, где Борис Мюнстер?

Девушка опустила глаза от веб-камеры, набирая что-то на клавиатуре.

— Билетов на поезда он не брал, в официально действующих отелях не останавливался, по крайней мере, тех, что у меня на контроле. Мобильные звонки и все его компьютерные контакты я пробила. Там только один подпадает под подозрение. Ему звонили и напоминали о каких-то новосибирских делах, угрожали. Телефон я пробила. Номер зарегистрирован на девушку из Барнаула, в момент звонка абонент находился в Первомайском районе Новосибирска. Я могу сделать анализ голоса, но на это нужно время.

— Можешь пробить камеры наблюдения в Москве и Петербурге?

— Да, но на это мне нужно время и деньги.

— Сколько того и другого?

— День и двадцать тонн.

— — Хорошо, без проблем. Я никуда особо не спешу.

— И это правильно. Нутром чую, что твой Борис — лишь вершина айсберга.

— Да, я тут еще в ТвГУ был. Там студенты решили фут-фетиш изучать. Они там этого Бориса вдоль и поперек расписали — что, откуда и почему. Он на самом деле тривиальный образец. Но я обещал Дмитрию помочь с новосибирским маньяком, поэтому неплохо было бы познакомиться с господином Мюнстером вживую.

— Да, кстати, с Доцентом из Новосиба облом вышел. Такой правдоподобный виртуал оказался.

— Виртуал? Вот как. Ну значит, тем более необходимо свидеться с Мюнстером. Честно говоря, я предполагал, что с новосибирской историей связан именно Доцент. Борис, судя по фото, произвел на меня впечатление человека довольно трусливого. Я буду ждать от тебя подробного отчета по этим персонажам.

— Нет проблем, Венсан.

Тверь, офисное здание "Неофизика".

Для Бориса и Кати все это должно было остаться тайной за семью замками. Алена, опасливо оглядываясь, снова пошла по направлению к знакомому уже офисному зданию. Охранник и секретарша узнали ее, приветливо поздоровались, как со старой знакомой. И хотя Алена чувствовала себя довольно неуютно и скованно, красивое здание и вежливое обращение брали свое. На этот раз в гостиной с кожаной мебелью и огромной плазмой было шумно и весело. Аллы снова не было, но на диване сидели три девушки, которые радостно помахали Алене. Она тихонько махнула в ответ.

— Интересно, у Аллы есть какие-нибудь замуты с боди-артом? Жду не дождусь! — всплеснула руками симпатичная, хоть и излишне худая брюнетка.

— Не пропусти, там один фотограф просто чудеса творит, — ответила ей милая пышка со светлой гривой волос.

— Надеюсь, это не тот чудик из маршрутки? У которого шесть мегапикселей, — рассмеялась брюнетка. Пышненькая тоже рассмеялась.

— Какой? Я что-то пропустила? — в разговор вступила красивая девица с восточной внешностью.

— О! Многое! — пышка скорчила смешную рожицу и комично развела руками. — Ну, помнишь, Вера, когда мы со съемок втроем ехали, ну и пристал к нам один... Это когда ты вышла уже. Это был тааакой экземпляр! Шуток вообще не понимает и, похоже, мнит себя великим фотографом. А слабо вам, говорит, босиком пофоткаться. И таким тоном пафосным, как будто предлагает что-то запредельно сложное. Мы ему — конечно, не слабо! И тут я возьми да ляпни...

— ...А на что вы фоткаете? На цифру или пленку? — не выдержав, продолжила брюнетка.

— Ага, — улыбнулась толстушка, — и тут этот крендель и выдает: "Это кто же, говорит, в наше время на пленку фоткает? У меня, говорит, цифровик на шесть мегапикселей!" — тут уже все девушки разразились громким и дружным смехом.

Алена вздрогнула. Уж не Борис ли тут руку приложил? Значит, он им фоткаться предлагал? Его что, они с Катей уже не устраивают? Она помрачнела и отвернулась от веселой компании. Грустные и злые мысли кружились в ее голове. Раздор явно назревал в их сплоченной до этого компании.

Дверь приоткрылась и в комнату торжественно вплыла незнакомая красотка.

— Девочки, как я долго к вам добиралась! — это была невысокая, похожая на куколку брюнеточка в коротком черном платье, она процокала каблуками через комнату. При ходьбе ее бедра раскачивались из стороны в сторону, а каблуки были такими огромными, что Алена про себя ужаснулась, да как на таких ходить-то?

— Джи-Джи! Какими судьбами! — "ассирийка" Вера удивленно, но грозно сложила руки на груди. — Давай сюда стрипы, они у нас на всех одни! А ты их зажимаешь на неделю!

— Тише-тише, дорогая, — брюнеточка заискивающе заулыбалась и стащила с ног туфли, сразу став существенно ниже, — я все верну, слово Джи-Джи!

— Ты только туфли отдать, или снова будешь клянчить у Аллы реквизит? — поинтересовалась пышка.

— Это милейшее создание жить не может без чужих платьев и туфель! — в дверь влетела запыхавшаяся Алла с чашкой кофе в руке. — Фууу, как я забегалась. Хорошо хоть сегодня встреч никаких нет, — она плюхнулась на кресло, — я смотрю, и Аленушка тут. А вот сейчас мы ее и озадачим!

— Аллочка, солнце мое, — брюнеточка, которую все называли Джи-Джи, помахала Алле тонким пальчиком, — у меня к тебе такааая просьба, дай мне зеркалочку на вечерочек, а? Я в клубе своем девочек пофоткать обещала...

— Возьмешь у секретаря, под расписку, — Алла строго посмотрела на Джи-Джи, — и вот тебе парт-задание... Девочку отфоткай вот эту, — она указала на Алену, — хочу посмотреть, что получится, фотографов свободных все равно пока нет, а раз уж ты фотик берешь, отрабатывай!

— Хорошо-хорошо! — Джи-Джи мягко заулыбалась Алене. — Пойдем со мной, босоножечка, мамочка тебя чуть-чуть пофоткает...

— Иди уже, милое создание! — Алла отпила горячего кофе из пластиковой чашечки. — Иди...

Перекинув через худое плечо объемные сумки с объективом и фотоаппаратом, Джи-Джи легкими прыжками запорхала вниз по ступенькам. Алена семенила за ней, немного опасаясь этой странной девицы — может, она лесбиянка? Вообще, она странная какая-то, хотя тот факт, что "милое создание" скакало по лестнице босиком, ее все же подкупал. Доскакав до подвального этажа, они оказались на подземной стоянке.

— Прости, кошечка, но боюсь, шофер нас не отвезет! — Джи-Джи тоскливо осмотрела ряды автомобилей. — Ладно, детка, не бойся, я вызову такси! А то неохота без туфель по городу шататься.

Алена продолжала опасливо молчать. Странные все, странные! Надо было остаться с Борисом и Катей. Хотя Борис и раздражал ее последнее время, а Катя явно ревновала к нему, для Алены они продолжали оставаться достаточно близкими людьми.

Кстати, неужели непонятный агрегат, занимавший две сумки — фотик? Да, если у них тут такие фотики, то Борису с его карманным фотоаппаратом тут ловить нечего. Это модельное агентство действительно было далеко не тем, что привыкла видеть Алена. Шарашкины конторы, снимавшие ее раньше для дешевых базарных постеров и провинциальных ювелирных... Да, теперь Алена поняла, что назваться опытной моделью она погорячилась!

Такси остановилось около неброского входа. Над ним виднелась надпись "На НогиНА".

— Пойдем, милашка, приехали, — Джи-Джи прошла вперед, сладенько улыбнувшись охранникам.

— Это что, стриптиз-клуб? — догадалась вдруг Алена.

— Нет, детка, это монастырь, — довольно ответила Джи-Джи, взяв девушку под руку, — шучу, дорогая, шучу... А что? Тебя это смущает?

— Нисколько, — Алена и впрямь почувствовала себя довольно уверенно и смело.

Они прошли внутрь, похоже, клуб был закрыт и только несколько девушек-стриптизерш тренировались около шестов.

— Кошечки мои! — Джи-Джи громко хлопнула в ладоши. — Все сюда, будем фоткаться!

Через минуту вокруг нее и Алены уже стояли несколько девушек в костюмах медсестер, чертей и еще бог весть кого. Они, как скаковые лошади, переступали длинными накачанными ногами в стрипах на огромной платформе.

— Какие же вы красотки, а у меня злые люди последние туфельки отобрали, — наигранно пожаловалась Джи-Джи, — ну что, приступим, ах да! Вот для девочки найдите одежку какую-нибудь!

— Идем, — фигуристая мулатка в пятнистых стрингах и лифчике взяла Алену под руку. На ее плече красовались четыре ровные полосы-шрама, словно от когтей леопарда. "Видимо, потом он и пошел на стринги", — подумала Алена про себя. Тем временем эта Королева Джунглей отвела ее в гримерку и предложила на выбор два костюма — псевдо-восточный с монетами и костюмчик горничной.

— Прелесть, — Алена всплеснула руками, Борис уже давно не баловал их с Катей новыми вещами, и теперь девушка была в восторге.

— Вот туфли, — мулатка кивнула на ящик у окна. — Выбери что-нибудь, и идем!

Алена смутилась на секунду... Предать их идею? А если узнает Борис? Не просто обувь, а эти страшные асексуальные каблучищи, которые уродуют ноги, от которых у мужиков начинается эпилепсия и импотенция... И вообще, осквернить себя, совершить этот смертный грех...

— Вот эти! — Королева Джунглей указала на стрипы с десятисантиметровой платформой и немыслимым каблуком.

— Да! — выдохнула Алена и, не раздумывая больше, натянула костюм горничной.

Туфли непривычно обтянули ногу, но когда Алена взглянула на себя в зеркало, она обомлела. Вместо скромной серой мышки в драненьких бриджах и маечке на нее смотрела сексуальная дива, звезда... Грешница...

"А Борис и Катя об этом ничего не узнают!" — с удовольствием думала Алена, когда крутилась вокруг шеста, принимая самые развязные позы и наслаждаясь собой. Фотоаппарат щелкал, сверкая вспышкой, и она чувствовала себя звездой, которую снимают назойливые папарацци.

— Молодец, кошечка моя! — Джи-Джи довольно улыбнулась. — Ты супер, если хочешь, можешь остаться здесь и поработать...

— Я... — Алена чуть не свалилась с шеста, — я... — она снова замешкалась. Предложение было таким заманчивым, однако в памяти сразу всплыл Борис, гневно грозящий ей кулаком, — можно, я подумаю?

И не успела она подумать про Бориса, как древний закон всех времен и народов "вспомнишь ЕГО — вот и оно!" сработал. Слава богу, она успела заметить его тощую фигуру в дверях. В панике девушка кинулась за сцену и судорожно стащила с себя стрипы. "Только бы он меня тут не заметил", — Алена осмотрелась в поисках своей одежды. Дрожащими руками начала стягивать наряд горничной.

— Ты в порядке, дорогая? — перед ней с озабоченным видом появилась Джи-Джи.

— Пожалуйста, спрячь меня от него, — она кивнула в сторону Бориса, который уселся за барную стойку и заказал себе рюмку водки.

— Этот миленький старичок твой друг? — Джи-Джи с интересом оглядела Бориса. — А я его видела в деревне, помню-помню... Такой странный! В поле один ходил в пять утра и искал город!

— Да, это у него бывает! — поддержала разговор Алена. — Ходит в поле и ищет город! А если не найдет, то потом на всех ооочень сердится... Не выдавай! Ладно?

— Конечно, милая, не волнуйся! За гримеркой есть пожарный выход, можешь воспользоваться им!

Пока Алена с ловкостью женщины-кошки пробиралась окольными путями к выходу, ничего не подозревающий Борис продолжал сидеть за столиком и ждать "у моря погоды". Просидев так около получаса, горе-психолог понял, что ловить тут нечего и даже многообещающее название заведения "НА НогиНА" связано совсем не с ногами, а с названием бульвара (бульвар Ногина), на котором находится клуб. Не солоно хлебавши раздосадованный Борис засобирался домой. Потратив почти весь день на поиски таинственной босоногой девушки, встреченной им в поле, он выбился из сил, а результатов никаких так и не получил... Клуб, который назвала девушка, оказался далеко не босоногим. Мерзкие телки с лошадиными ногами в туфлях на каблуках вертелись на шестах, милой босоножки нигде не было, да и водка, стопку которой он опрометчиво заказал, стоила очень дорого. Борис был раздражен и расстроен, надо же, упустить такую возможность заполучить в их компанию еще одну девицу. Конечно, его успокаивало то, что эта девочка Ася явно попалась на его крючок. Она, конечно, не в пример Катьке и Аленке, была строптивой, однако Борис, считавший себя великим психологом, твердо решил для себя расколоть этот крепкий орешек. Да и разве может тягаться с ним какая-то девчонка? Однако за последнее время всплыла еще одна проблема — звонок Сыромятникова по поводу Бишопа. Что за бред? Он ведь сам его придумал, Бишопа этого... Похоже, Сыромятников нажрался и в пьяном угаре решил-таки неудачно пошутить...

Словно в ответ его мыслям, телефон зазвонил. Борис дернулся от испуга, чуть не выронил обе трубки — телефон и курительную, которую он сейчас использовал по прямому назначению.

— Алло.

— Борис? — осведомился пришамкивающий стариковский голос. — Вы, это... Платить-то за квартиру будете? У вас совесть есть?

Борис вздохнул с облегчением — все-таки не Сыромятников!

— Да, я заплачУ, черт возьми, не надо на меня давить!

— Да вы уж второй месяц не плОтите, я вам поверил, вошел в положение, а вы? Зачем старика обираете, не от хорошей жизни квартиру сдаю. Извольте-ка деньги принести, или выметайтесь!

— Хорошо, хорошо, — в голове Бориса созрел гениальнейший план. — Приходите завтра утром, я вам точно заплачу! Даю слово.

— Последний раз верю... Но если не заплатите, собирайте вещички! — как мог, грозно сказал арендодатель.

Борис отключился и тут же набрал другой — московский — номер.

— Игорь? Привет, это Борис. Слушай, выручи друга, ты ведь сейчас один живешь? Можно к тебе на пару дней?

Судя по выражению лица психолога, Борис остался доволен ответом и довольно шустро заскочил в подъехавшую маршрутку, идущую на железнодорожный вокзал. О том, как Катя и Алена расплатятся с пенсионером-хозяином квартиры, великий барефутер даже не думал.

Глава 14. Большое кидалово Бориса

Тверь, микрорайон "Ж", ул. Заднепроходная, съемная квартира Бориса.

Катя проснулась от того, что в дверь яростно звонили. Выругавшись, она пошла открывать. На пороге стоял хозяин квартиры — дед лет 60.

— Ну, где ваш Борис? — нетерпеливо спросил пенсионер. — Он уже два месяца не плОтит. Пора бы вам покинуть помещение, раз платить не желаете.

Действительно, где Борис? Он вечером ушел, сказал, что хочет прогуляться. А сегодня его нет. За два месяца долг? Катя даже не подозревала об этом, она привыкла, что патрон всегда расплачивается. И куда съезжать — совершенно непонятно.

— Я сейчас ему позвоню, — сказала Катя, отходя к окну. Она взглянула в окно и ахнула. К дому подкатил роскошный автомобиль представительского класса. Из него вышел человек в дорогом костюме и направился в их дом. Катя набрала номер Бориса, но телефон был выключен. Она занервничала. Однако тут на пороге их квартиры появился тот самый представительный мужчина.

— У меня разговор к господину Мюнстеру, — с иностранным акцентом сказал новоприбывший.

— Его... нет дома.

— Понятно, — человек принял известие с таким видом, как будто в этой жизни его уже невозможно ничем удивить. — А вы, насколько я могу судить, друзья-барефутеры Мюнстера?

— Ну не знаю, какие мы ему друзья, — Катя пожала плечами. — Босиком ходим частенько.

— Если вас не затруднит — ответьте, пожалуйста, на вопросы моей анкеты. Это не займет много времени.

— Пожалуйста, — ситуация была на руку Кате, так как давала возможность потянуть время и удивить владельца квартиры, который тихо стоял в стороне, не решаясь затевать скандал при такой важной персоне. Да и вдруг этот бизнесмен за них заплатит.

Бишоп протянул девушке КПК с пером, и та стала быстро отмечать пункты анкеты. Получив от Кати ответы, он собрался уходить, но его остановил хозяин.

— А вы кем будете? Не заплатите за этих девок?

— Нет. Это противоречит моим принципам исследования.

Когда призрачный шанс получить свои деньги испарился так же внезапно, как и появился, арендодатель принялся с удвоенными силами ворчать и ругаться. Забрав в качестве хоть какой-то компенсации обшарпанный Борисов ноутбук, он дал девушкам час на сборы, а сам пошел попить чаю к соседке, с которой был знаком еще с тех времен, когда еще молодым заселился в этот, тогда еще только-только построенный дом. Кате ничего не оставалось, как будить Алену, которая вернулась едва ли не под утро из какого-то клуба, и начинать собирать вещи.

Сонная растрепанная Алена со злостью сбрасывала с полочек в ванной баночки и флакончики в объемную сумку, из тех, с которыми обычно ходят челноки.

— Урод! Негодяй! Старый педик! У-у, так и знала, что он нас кинет!

— Погоди, Ален, может он еще вернется, — робко возразила Катя, чей нехитрый скарб, сложенный в рюкзак, стоял у ее ног.

— Как же, вернется! Все бабки продолбал, а сам все нам лапшу на уши вешал! Как дура, поперлась с ним сюда, нет бы в Барнауле остаться, Филе в ножки кинуться — может, и простил бы, пригрел снова. Я уж давно подозревала — наверняка он здесь новых дурочек подцепил, видела же, как эта Аська вокруг него терлась, все расспрашивала! Я еще тогда поняла, кинуть он нас хочет!

Флакончик с каким-то ополаскивателем звучно шлепнулся на пол, крышечка открылась и на пол потекла вязкая лужица.

— Блин! — Алена со злости поддала ногой флакон, тот улетел глубоко под ванну. Вышла из ванной, прошла в комнату. Катя последовала за ней.

— Козел! Скотина! — Алена выбрасывала из шкафа шмотки и совала их в сумку. — Придурок! Ну и где мы бомжевать теперь будем, у нас же денег нет почти!

— Ладно, собирайся. Купим газету объявлений, может, что-нибудь подвернется, — ответила Катя.

...Алена и Катя брели по залитой солнцем улице. Опять неудача! Квартирные хозяева заломили цену за эту халупу... Нет, квартира была хороша, с горячей водой, мебелью, даже теликом, но предоплату внести девушки не могли.

— Все, не могу больше, — Алена устало плюхнулась на лавку. — Аццкая жара. Пивка бы...

Девушки купили дешевый баллон и стали по очереди наслаждаться прохладным напитком. Катя полистала купленную газету.

— Так, смотри, вот сдается, однокомнатная, двум студенткам и без предоплаты!

— Ну давай, пошли, что ли... — Алена поднялась с лавочки.

Дверь им открыла опрятная старушка в цветастом платке.

— Ой, проходите девочки, разувайтесь. Ой, чего это вы без обувки-то?

— Мы вот, ходим так... Это для здоровья полезно, — нашлась Катя.

— Ой ли... Конечно, оно полезно, босичком, но вот натопчете вы мне, сердешные, мне уж полы мыть-то трудно, спина... Ревматизм мучает. Ладно, проходите.

— А вы бы тоже тапки сняли, да босиком, глядишь и пройдет, — посоветовала Алена.

— Ииии, милая, — возразила бабка. — Легко тебе говорить, у тебя кровь горячая, а у меня кровообращение плохое уже, ноги мерзнут жутко, я вот шерстяные носочки ношу, а ты говоришь, босиком. Полы-то холодные совсем, а вам рожать еще... Вот, ванную посмотрите, горячую водицу правда отключили на профилактику, две недели уже маюсь, но вот к августу дадут, на кухне посуда есть... — частила старушка, ходко семеня по квартире вслед за потенциальными арендаторами.

— Ничего ваши врачи не понимают, босиком — это всегда полезно! — буркнула Алена.

— Ну уж, я, деточка, сама медсестрой двадцать лет проработала, знаю, что говорю. В юности сама босиком ходила на даче, по травке да по песочку, и по городу иной раз, и дома без тапок шлепала, а все равно к старости скрутило.

— Предрассудки! — заявила Алена, Катя попыталась толкнуть ее в бок. Но старушка уже успела обидеться:

— Конечно, молодые, умные, но старость тоже уважать надо. Знаете что, деточки, что-то не хочется мне вам квартиру сдавать, вы уж не обессудьте, но в чужой монастырь со своим уставом не ходют...

— Ну и не надо, — фыркнула Алена. — Катька, пойдем отсюда.

— Извините, — пробормотала Катя, а в подъезде накинулась на подругу. — Ну зачем ты с ней спорить начала! Нам же нужно было убедить ее не разуться, а квартиру нам сдать! И ведь без предоплаты, недорого, где сейчас найдешь такое!

— Да ну нафиг ее, сдаст квартиру, а потом начнет, босиком не ходите, и все такое.

Катя вздохнула. Она уже видела себя в этой маленькой уютной квартирке, думала устроиться на какую-нибудь работу — жить-то надо, пока не вернется Борис. А в том, что Борис вернется, девушка не сомневалась.

Они весь день пробегали по квартирам, потратили кучу денег на проезд и перекусы, но везде их постигла неудача. Вечерело. Девушки уныло шагали по улочке, когда Катя подняла голову и, увидев табличку с названием, замерла:

— Смотри!

— "Улица Зои Космодемьянской", — прочитала Алена. — Ну и че? А! То-то я смотрю, места вроде бы знакомые... Черт!

Обе девушки вздрогнули от воспоминания. Они гуляли здесь с Борисом, когда только приехали в этот странный, непохожий ни на один из известных им городов. Тогда еще снег только-только сошел, но они гуляли босиком; а погода была настолько радостно-весенняя, что хотелось верить только в хорошее. О хорошем, что их ждет впереди, вдохновенно рассказывал Борис: о том, как он, с его квалификацией, устроится тут в крутую фирму, как они разуют весь город, но вдруг случайный прохожий уставился на них. Борис тут же воспользовался предложенным шансом:

— Вот вам пример обывательского сознания: наши голые ноги являются для всякого быдла вопиющим нарушением приличий!

Мужчина, лет 35, полный, круглолицый, стриженый, не обратил внимания на слова Бориса. Казалось, он их даже не услышал. Он с ужасом уставился на их бледные, сероватые от грязи ноги.

— Вы... идете босиком... Здесь?..

Катя улыбнулась.

— А вы сами попробуйте, это нисколько не холодно!

— Н-нет... А вы что, не знаете, что ходить по этой улице босиком — плохая примета? — выпалил прохожий и заспешил прочь.

— Псих какой-то, — пожала плечами Алена. Неожиданно ей в глаза бросилась вывеска. Зоя Космодемьянская, что же про нее рассказывали в школе? Босые ноги... Босиком по снегу, пытка, обморожение... Воспоминание было жутким. Но думать не хотелось. Девушки переглянулись, ощущая сильное желание обуться. Не будь с ними Бориса, они бы бросились прочь с этой улицы, бросились бы к ближайшему дешевому магазинчику за стремными резиновыми шлепками — обуви с собой у них не было.

И сейчас, снова увидев эту злосчастную улицу, они ощутили то же самое желание и ускорили шаг, выбираясь на проспект Ленина.

— Черт, как мне все это надоело! — Алена плюнула на асфальт. — Все из-за этого вонючего старпера! Кинул нас, как лохушек последних!

— Не говори о нем так! — Катя вступилась за патрона.

— Ну и иди, давай, разыщи его! А еще лучше позвони этой Асе или другим девкам из той компании, наверняка он где-то у них завис, ножки щупает, бабник!

— И разыщу! — воскликнула Катя.

— Вот и катись, скатертью дорожка!

Назревала серьезная ссора. Видимо, Борис был единственным, что связывало двух непохожих друг на друга девушек. А сейчас, когда их Учитель их покинул, отношения резко дали трещину.

— Да иди ты сама! — Катя гордо перешла дорогу и зашагала в сторону центра. Алена показала средний палец спине теперь уже бывшей подруги и осталась стоять на месте, раздумывая, куда податься. Ответ пришел быстро. Вернее, приехал на мотороллере. Или приехала?

— Привет, чего пригорюнилась?

Алена подняла глаза.

— Джи-Джи?

— Ага. Ну что стоишь, поехали в клуб, мне кажется, — миниатюрное черноволосое создание хитро подмигнуло ей, — что тебе у нас понравилось.

Алена, не раздумывая, запрыгнула на мотороллер. К черту всех, теперь, когда Борис ее кинул, она может заниматься чем угодно.

— — А мы тебя искали! — звенящий голос Джи-Джи перекрывал встречный ветер. — У нас Зафирия уволилась, ну помнишь, мулатка такая высокая. В Москву переманили конкуренты, а свято место пусто не бывает, как говорится. Вместо нее поработать не хочешь?

— Кто? Я? — искренне удивилась Алена, слова "работать" и "работа" по отношению к себе она не использовала давно, так давно, как познакомилась с Борисом и Катей.

— А что? Фигурка у тебя славная, деточка ты не стеснительная вроде бы, так что все в твоих руках, — тут же последовало пояснение, — оклад большой, конечно, не обещают...

— А сколько платить будут? — с надеждой поинтересовалась Алена, задумавшись о том, что жить ей негде и денег у нее совсем мало.

— Ну оплата оплатой, но ты же понимаешь, клиенты разные бывают, — явные отпирательства Джи-Джи смутили Алену, но выбора у нее все равно не было, — оплата ... рублей, — ветер почти заглушил голос, но Алена расслышала сумму и не поверила ушам.

— Сколько? — не веря, переспросила она.

— Да уж, немного, — тон Джи-Джи был каким-то извиняющимся, и Алена не могла понять отчего. Ведь названная сумма была более чем достаточной, ее хватило бы не только на съем недорогой квартирки, не только на нормальную еду, но еще бы осталось даже на нормальные шмотки, и даже, возможно, на посещение салона красоты... Особенно если снять квартирку напополам с кем-то из девчонок, тогда можно вообще как сыр в масле кататься!

— Согласна! — прошептала девушка, не веря своему счастью.

Наконец, они доехали до клуба, тусклого и невзрачного днем, однако с наступлением вечера расцвечивающегося яркими огнями. Они прошли через залы с репетирующими девушками и, углубившись в подсобные помещения, оказались в небольшой гримерке.

— Теперь это твое, — палец Джи-Джи с длинным вишневым ноготком ткнул в аккуратное вертящееся кресло, пустующее перед большим, обрамленным лампами подсветки зеркалом, — косметику и костюмы займешь пока у девушек, туфли, так! У тебя их, похоже, нет совсем... Размер какой? Ладно, туфли найдем, потом съезди в "Голливуд", не пугайся, это такой магазин, и выбери там себе чего-нибудь подходящее...

...Когда Алена вышла на сцену, все мужчины в зале обернулись. Они смотрели на нее, пожирая глазами, а не косились с удивлением, как обычно бывало, когда она прохаживалась босой по городским улицам. Это робкое покашливание и удивленные взгляды Борис выдавал обычно за необычаемое эротическое влечение, испытываемое всеми без исключения мужчинами при виде босых женских ног. Теперь Алена поняла, как была наивна. И только сейчас, грациозно извиваясь на столбе в непривычных и странных сетчатых чулках и закрывающих каждый пальчик лакированных шпильках, она ловила на себе пожирающие взгляды матерых, респектабельных мужиков, сытых, уверенных в себе, с карманами, оттянутыми дорогими кошельками, с лоснящимися породистыми автомобилями, покорно ждущими хозяев у входа... И все они смотрели на нее — не на ее пятки, а на большую грудь, подтянутый живот и стройные, но округлые и широкие бедра — туда, куда повелевала им смотреть мать-природа, подсознательно отыскивая в женщине мать детей своих! И у матери этой должна была быть грудь — способная дать молоко своим детям, широкие бедра, позволяющие им легко выйти на белый свет и тонкая талия, показывающая, что еще не беременна, не занята другим...

Избавившись от назойливого, не терпящего чужих мнений Бориса, Алена взглянула на мир по-новому, и хотя она давно уже перестала думать сама, перекладывая эту сложную и, как ей казалось раньше, не нужную работу на других, однако, вспомнив свое прошлое, она вдруг поняла, что, в общем-то, тратила время зря. Ведь Борис не дал ей по большому счету ничего: ни денег, ни достатка, ни мужа, ни профессии, ни даже уверенности в себе, пытаясь внушить, что от уродливого, по его мнению, шрама, спасет каким-то образом босоножие... А обещанный успех у мужчин? Какие мужчины! Их так и не появилось, был только Борис с Катей, этой неуверенной в себе неудачницей. И сколько они не таскались втроем по городам и весям, ни одно из перечисленных выше и совершенно необходимых Алене благ так и не материализовалось. Ну да, ей признался в любви один из Борисовых приятелей, матерый фут-фетишист, убогий и затюканный "мальчик" лет под сорок. Да в общем-то все "настоящие мужики, а не эти самцы", которых показывал им Борис, были подобными товарищами, закомплексованными лузерами с неудавшейся личной жизнью или вообще с отсутствием таковой... Алена, конечно, молчала, но обо всех этих субъектах она точно могла сказать — не вариант. Они точно не катили на роль хваткого и обеспеченного мужа, эдакой "каменной стены", за которым бы Алена была как у Христа за пазухой...

Самым странным было то, что все желания Алены, которые казались ей почти неисполнимыми, стали вполне реальными и досягаемыми — стоило ей пообщаться с Аллой, Джи-Джи и другими.

Тверь, Заволжский район.

Катя в отчаянии присела на лавку и заплакала. Она снова и снова пыталась дозвониться Борису, но абонент был заблокирован. Неужели он сменил номер? Он же не мог их кинуть, ведь они столько вместе пережили!

Девушка была в растерянности. Около ста рублей в кармане да сумка с вещами — куда ей податься? Она в отчаянии вертела в руках телефон. Даже позвонить некому — в записной книжке совсем мало номеров, за время скитаний с Борисом Катя потеряла всех своих друзей. Алена? Ни за что! Пусть катится на все четыре стороны! Борис? Катя снова набрала номер, но упрямый бездушный женский голос в двадцатый, наверное, раз проговорил: "Абонент временно недоступен, или находится вне зоны действия сети". Максим? О, а это идея! Тем более, он уже один раз помог ей... спас от гопников. Правда, у него вроде бы есть девушка... Катя все же собралась с духом и позвонила.

— Алло, это кто? — раздался в трубке вопросительный голос Макса.

— Максим, это Катя. Которая... — голос ее дрогнул. — Которая босиком ходит...

— А-а. Привет, — Макс подождал ответной реплики, но не дождавшись, спросил, — с тобой все нормально?

— Н..нет... Максим, я... — Катя расплакалась.

— Катя, Катя, не плачь. Ты где сейчас? Я сейчас к тебе приеду, подожди меня. Я через полчасика, жди, никуда не уходи, — засуетился Макс.

Катя объяснила Максу, где она находится и принялась ждать. Действительно, через минут двадцать около нее притормозила знакомая белая "Лагуна", из окна которой выглядывала морда стаффа.

— Садись, — Макс открыл ей дверцу. — Что случилось?

Катя, опасливо косясь на Бакса, поведала парню о своем горе.

— Да уж... Найдется твой Борис, — без особой, впрочем, надежды протянул Макс. — Ну что ж, поехали пока ко мне, что ли, раз тебе ночевать негде, а завтра придумаем, как тебе помочь.

Максим припарковал машину во дворике своего дома, поставил на сигнализацию. Парень, девушка и собака поднялись на второй этаж и остановились у одной из дверей.

Макс открыл дверь и пропустил Катю вперед, она оказалась в полутемной прихожей. Бакс помчался на кухню. Щелкнул выключатель и коридор осветился. На вешалке висела пара джинсовок и ветровка, вдоль стены выстроились в ряд кеды, кроссовки и босоножки. На старомодном трюмо стояли, кроме одеколона, женские духи, пара флакончиков и тюбиков.

— Разувайся, проходи, ой... — Макс замялся и смущенно улыбнулся. — Ой, прости, я по привычке. Ко мне не часто ходят босоногие девушки. Хотел даже сказать, что тапки под трюмо...

— Ты... ты живешь не один? — спросила Катя, поглядывая на зеркало.

— Да, Рита скоро с йоги вернется. У нее сегодня две группы. Ванная там, — Макс показал на дверь, а сам прошел на кухню и пустил воду.

Катя осторожно прошла в ванную мыть ноги. Она подумала о том, что в квартире очень чистый пол, а чтобы дойти до ванной, надо было пройти пыльными ногами через весь коридор. Катя мысленно пообещала себе, что подметет квартиру, и ожесточенно стала тереть въевшуюся в пятки грязь.

Макс тем временем засунул в микроволновку тарелку с курицей и рисом.

— Сейчас будет ужин, — весело подмигнул он Кате, осторожно присевшей на самый краешек стула. — Ты с хлебом ешь? — Макс поставил на стол корзинку с нарезанными ломтиками, положил перед девушкой вилку, достал из холодильника соевый соус.

Катя ошалело смотрела на Макса. Она давно не привыкла, чтобы о ней кто-то заботился, тем более посторонний, в сущности, человек...

— Это твоя квартира, да?

— Да, мы с Ритой снимаем. Я своих родителей очень люблю, но на шее у них сидеть не хочется — сам большой уже.

Катя вспомнила свою бабушку Лукерью, которую она не видела уже так давно. Борис ворвался в ее жизнь и по-хозяйски стал ей распоряжаться: она общалась только с его знакомыми, одевалась так, как нравилось ему, бросила учебу... Вдруг Катя остро пожалела о своем минутном порыве — подумать только, не разуйся она в тот жаркий день, все было бы по-другому! Она бы досдала "хвосты", поехала бы к бабушке, самому близкому и родному для нее человеку. Как она, наверное, переживала, что ее любимая внучка исчезла вместе с человеком, которого подозревали в убийствах босоногих девушек! И учебу бросила, а ведь бабушка мечтала, чтобы она получила образование, вышла замуж... Кате нестерпимо захотелось вернуться в Академгородок, к бабушке, домой! Хватит скитаться по чужим углам!..

Тем временем еда разогрелась и Макс поставил одну тарелку перед собой, другую — перед Катей.

— Потрясающе вкусно! — воскликнула она, попробовав еду. — Это... Рита тебе готовит?

— Сам, — рассмеялся Макс. — Курицу — сам. А вообще, мы не заморачиваемся, кто готовит. Кто первый пришел, тот и готовит, или вместе, а если некогда, всегда полуфабрикаты в холодильнике лежат.

— А... — Катя запнулась, — один мой... знакомый считал, что женщина должна всегда готовить.

— Борис, наверное? — усмехнулся Макс и, само собой, угадал. Ничего удивительного, раз за последнее время Катя практически ни с кем, кроме Бориса, не общалась. — Ну, у каждого свое мнение... Но если Рита задержится, что же мне с голоду помирать, согласись? Да и она может придти усталая, мне же хочется сделать ей приятное.

— Ну... да, то есть нет... То есть... — совсем запуталась Катя. Макс ободряюще ей улыбнулся.

Покончив с едой, Макс сложил посуду в раковину, а Катя вызвалась помыть. Макс протер стол и принес из комнаты ноутбук.

— Ты не против, если я немного поработаю над дипломом? — Макс разместил на коленях ноут и принялся скачивать нужные файлы из своей электронной почты. — Мне тут прислали интересные статьи...

Катя поставила вымытые тарелки в шкаф, присела.

— Скажи... — Катя смущенно спросила. — Ты ведь... работаешь? Хорошо получаешь?

— Да, работаю. У отца свой бизнес, я ему помогаю. Получаю... Не так чтобы много, но на жизнь хватает. Сразу много денег никому не заработать. Да еще и учиться надо, сейчас диплом пишу, вроде не тянул с ним особо, но переделывать много придется...

— Скажи, а почему ты не... не купил диплом? — выпалила Катя.

Ответ парня поверг ее в шок.

— Зачем? — на лице Макса читалось такое искреннее удивление, что девушке на минутку стало стыдно. Ну что за бред! Дипломы покупают все! Кому сейчас нужно учиться!

— Ну, когда я училась... — Катя вдруг подумала, как давно это было! А ведь поступала когда-то с большим желанием, хотела стать журналисткой, а оказалось, такая скука... Столько читать скучных книг пришлось... — Когда я училась, я покупала рефераты, курсовые. Ну это же нелепо тратить свою жизнь на учебу, когда можно развлекаться!

Макс пожал плечами.

— А может быть, ты просто не ту специальность выбрала? На кого ты училась?

— На филолога. Нет, специальность мне даже нравилась, но надо было столько учить...

— Ну, а как иначе? Если хочешь чего-то добиться в жизни, надо прикладывать усилия. Ты не думай, я не ботаник, и в школе учился не на отлично. Мне просто нравится то, чем я занимаюсь, нравится учиться в универе.

— Тебе... нравится?

— Ну да. У меня интересная специальность, хорошие одногрупники. Правда, бывают и скучные занятия, и я их даже прогуливаю, — заговорщицки подмигнул он. — Но вот диплом мой мне нравится, я можно сказать, душу в него вложил!

— И про что же ты пишешь диплом?

— Я занимаюсь гендерной социализацией. То есть — как девочки и мальчики узнают, как им себя вести в обществе.

— А разве такое в университете изучают? — спросила Катя. Ей и в голову не приходило, что такое можно изучать, это ведь естественно, и все про это все знают...

— Ну, физики-химики, может и не изучают, а жаль, но вот социологи и психологи точно.

— А... а что такое "гендерной"?

— Ну смотри, ты сказала, что Борис уверен, что девушки обязаны готовить ужин. А почему?

— Потому что девушки... Это не мужское дело.

— А почему? Девочки рождаются с умением готовить? — хитро улыбнулся Макс.

— Нет... Но они учатся, с детства, маме помогают...

— Ну, а почему бы мальчикам этому не поучиться?

— Не знаю, потому что мальчики, наверное...

— Вот об этом я и пишу. Никто не знает, — развел руками Макс. — У меня в семье, например, мама почти не готовила, а отец любит это дело, раньше постоянно готовил. Потом уже когда свой бизнес поднял, не до готовки стало, да и я уже вырос. Но и сейчас батя как свободное время выпадет, так на кухне торчит. Такую вкусняшку готовит, мне до него далеко!

Катя почувствовала себя совершенно сбитой с толку. Пытаясь что-нибудь понять, заглянула в ноутбук.

"Агенты гендерной социализации", гласил заголовок. Катя сразу представила красавца-киногероя Агента 007 и удивилась еще больше. Поймав ее взгляд, Макс пояснил:

— Агенты — это... ммм, те, кто нас воспитывает, откуда мы узнаем о моделях поведения... То есть, как надо себя вести. Семья, школа, вуз, журналы, телик... Кстати, в комнате есть телевизор, можешь посмотреть пока, мне просто к завтрашнему дню уже главу нести переработанную, а я такие интересные данные сегодня нашел...

— Да-да, — Катя взяла кружку с чаем, печенье и пошла в комнату. Включила телик, убавила громкость, чтобы Максу не было слышно. Показывали тупое ток-шоу, непонятно что обсуждали. Катя немного посмотрела на наряды и прически ведущих. Камера, снимая эффектный выход одной из гостей программы — кажется, супермодели, показала ее в полный рост — дорогие босоножки, идеальный педикюр, длинные ухоженные ноги, мини-шортики, эффектную блузку с глубоким вырезом, шикарный макияж и прическу. Катя посмотрела на свои ноги. Въевшаяся за почти год босоножества в пятки грязь уже практически не оттиралась, да и ноги она мыла реже, чем раньше — а во время странствий с Борисом в окрестностях Новосиба и вообще мыться было негде... И тогда, когда забрезжил свет в конце тоннеля — контракт с Филиппом Золотое Сердце, барнаульским олигархом и меценатом, на показ ювелирных украшений для ног, вышло неладно: Филипп резко отказался. Потом Катя узнала от Алены, что, оказывается, первый показ планировался-таки в туфлях, за что Борис не преминул вылить на их спасителя ушат грязи, обвиняя его в ханжестве, лицемерии, фетишизме обуви и в других смертных грехах. Филипп не потерпел такой грубости и тут же лишил наглеца всех благ.

Ток-шоу прервалось рекламой.

Ножки вареные, ножки копченые,

В печке заботливо позолоченные!

Ножки соленые, ножки печеные,

Знают гурманы их вкус утонченный.

Катя вздрогнула. Но вместо ожидаемой эротической сцены девушка увидела рекламу бистро: аппетитные куриные ножки с экрана словно сами просились в рот, несмотря на то, что Катя только что поужинала курицей.

"Знают гурманы их вкус утонченный"... А ведь правда, кроме Бориса и еще парочки его знакомых, никто на ее ножки так не смотрел. Пялиться — пялились, но без особого интереса. Катя встала, открыла шкаф и посмотрела в длинное зеркало на себя как бы со стороны: на нее смотрела довольно неряшливая девица. Брючки неизящно протерлись, майка была уже здорово изношена, под ногти забилась грязь, а лак уже облупливался. Да что она вообще нашла в этом постоянном босохождении? Ну да, это было в новинку, она выделялась из толпы, но... выделялась ли? Тот же Джолли Джампер привлекал куда больше внимания. А еще она вспомнила, как часто Борис раздражался, когда люди не замечали ее необутости, и всячески пытался "подсказать" всем, куда надо смотреть, упрямо ища во взглядах прохожих отвращение и возмущение...

Катя как раз собралась покурить, когда услышала звонок мобильного. Звонили Максу, и через пару секунд она услышала его голос:

— Да, привет, Ритусь, ты скоро? У Светки заночуешь? А-а. Ну поздравь за меня тоже, пожелай всего-всего хорошего... Нет, я к вам не поеду. У меня Катя... Да, Катя, та самая, которая босиком... Ей ночевать негде, этот урод Дуремар их кинул... Что? А, с Аленой они поссорились. Ну ладно, Ритусь, до завтра тогда. Пока. Целую!

Катя была в шоке от услышанного. Они что, ненормальные? Она говорит, что останется ночевать у подруги — и он так спокойно к этому относится? Он говорит своей девушке, что оставил ночевать у себя другую девушку — и тоже, никаких сцен ревности? Ненормальные!

Катя попыталась смотреть телепередачу, но так и не смогла сосредоточиться на происходящем на экране. Странные мысли лезли ей в голову. Как ее назвал Макс? "Катя, которая ходит босиком". Она поняла, что Борис ничего другого в ней и не видел — просто ноги, пара грязных подошв. Да и что она, в самом деле, из себя представляет? Не учится, не работает, ничем совершенно не занимается — просто девушка, которая ходит босиком! Ей вдруг стало страшно: ведь она ничем не отличается от сотен людей, которые тоже так ходят, она, которая так хотела выделиться, наоборот, утратила свою индивидуальность. Борис никогда не интересовался, чем увлекаются девушки, которых он сподвигал на босохождение. Катя поняла, как же страшно и обидно, когда о тебе самой и сказать-то нечего... Пачка дешевеньких сигарет и зажигалка, забытые, лежали на столе. Она не заметила, как ее сморил сон, не ощутила, как сильные руки подхватили ее и осторожно опустили на диван.

Ночью Катя проснулась от того, что кто-то сопя развалился на диване рядом с ней. Решив, что хозяин дома, забыв об обязательствах перед своей дамой, все же соблазнился ее прелестями, Катерина сердито обернулась к лежащему рядом телу и тут же сморщилась и закрыла лицо руками: прямо перед ее лицом открылась во всю ширь слюнявая пасть и мокрый язык облизал ей лицо. Побоявшись спорить с Баксом за территорию, Катя прижалась к стене и, вытянув из-под собачьей туши краешек одеяла, сиротливо уснула. Во сне ей привиделась бабушка, которая угощала ее горячими пирогами, а стоило к ней приблизиться, вылизывала лицо розовым мокрым языком.

Утром Катя проснулась оттого, что Бакс с веселым лаем прыгал по комнате, приглашая поскорее проследовать на кухню к завтраку. Катя устало взглянула на часы: десять утра. Она услышала тихие голоса, доносящиеся из кухни, недоуменно скинула с себя одеяло. А ведь она вчера заснула в кресле, не на диване! Кто ее сюда перенес? Неужели Макс? В памяти снова всплыла бабушка, теплая, уютная, домашняя, с пирогами, с чаем, с вечными соседками по утрам, с вечерними новостями и бесконечными сериалами о страданиях пресловутой Марии... или как ее там. Маленькая квартира Макса и Риты так сильно напоминала бабушкину, те же не новые обои и старомодная совковая мебель... Диван тоже очень похож на тот, бабушкин, на котором так любила прыгать озорная маленькая Катя... А может, еще не поздно, да и что ей мешает вернуться? Но нет денег купить билет до Новосиба, да что там билет! Даже туфель нет...

Была не была! Не смея надеяться на прощение бабушки и все-таки в глубине души надеясь, Катя дрожащими, непослушными пальцами набрала номер и, услышав наконец вместо гудков знакомый и ласковый голос, расплакалась.

— Бабушка, прости меня! Я хочу домой!..

В трубке заохала, запричитала Лукерья Семеновна.

— Катюша, боже мой! Жива, деточка, жива, да где ж ты пропадала-то!...

— Бабуленька, милая, у меня денег только на один звонок осталось, пришли мне, пожалуйста, денег на билет до Новосиба! От Твери... Я тебе отдам! Обещаю, я работать буду и учиться...

...Следующим вечером Макс, Рита и Ася проводили Катю на электричку до Москвы, где ей предстояло сесть на поезд до Новосибирска. Экспресс-перевод для блудной внучки пришел быстро, билет сумели взять лишь на верхнее боковое место. Небольшая сумка и пакет с дешевой едой — сухариками и супами быстрого приготовления — вот и весь Катин багаж. Глядя в открытые лица тверских ребят, которые приняли самое искреннее участие в ее судьбе, Катя расплакалась и пообещала себе больше никогда не сворачивать на кривую дорожку. Сидя в электричке под заинтересованным взглядом симпатичного парня напротив, Катя хотела было по привычке сбросить подаренные ей Ритой босоножки, но сама испугалась и на всякий случай проверила ремешки — не лопнут ли вдруг. Но два года назад купленные и надетые всего пару раз изящные полузакрытые босоножки были крепкими и удобными. Катя представила своих подружек, друзей, сокурсников, бабушку, и ей стало тепло и спокойно.

Глава 15. Век Воли не видать

Москва, площадь Тверской Заставы, круглосуточное деловое кафе "Посиди-Подумай".

— Ден, нехорошо опаздывать, когда тебя ждут такие люди, — Толян иронически улыбнулся своему другу, который буквально влетел в их ставший уже традиционным закуток, — ты себе не представляешь каких усилий мне стоило собрать вас всех в одно время в одном месте!

За столиком, скрытым от любопытных глаз, кроме Тола расположились парень и две девушки. До прихода Дена они сидели каждый со своим ноутбуком, погрузившись в какие-то дела — по всему было видно, что у таких людей на счету каждая секунда.

— Всем привет! Пробки сегодня дикие, простите, — оправдался Ден, — я и так трижды правила нарушил, пока сюда гнал.

— А ты попробуй ездить на метро, — подколол Тол своего друга.

— Знаешь, особо не тянет. Ладно, давай к делу. Я Ден, — обратился он к троице, которая оторвала взгляды от ноутбуков, переключив внимание с виртуального общения на диалог в реальном мире.

— Кэт, — девушка крупного телосложения по-мужски протянула руку. Ее рукопожатие тоже никак нельзя было назвать нежным.

— Барсук, — парень небольшого роста, но в очень дорогом костюме удостоил Дена крепкого рукопожатия. На лацкане его пиджака красовался значок СПС.

— Лида, — миниатюрная голубоглазая блондинка ловко перегнулась через стол и чмокнула нового знакомого в щеку.

Тол улыбнулся своим друзьям.

— Ребята у меня не любят болтать о себе лишнего, поэтому позволю себе сделать им рекламу.

Анатолий кивнул в сторону Кэт.

— У Катерины за спиной журфак МГУ и три года работы в новостях первого канала. Но не это для нас сейчас главное. Кэт уже пять лет работает на различных Интернет-проектах, у нее огромный опыт проведения вирусных кампаний. Она в этом деле, можно сказать, пионер, углубилась в тему тогда, когда еще никто не воспринимал Интернет как серьезную информационную среду. Не удивительно, что блог Кэт входит в Топ-10 и по сути может считаться молодежным информационным каналом.

Борис, он же Барсук. Пролезет в любую щель. Продаст снег зимой, и вы будете уверены, что совершили удачную покупку. Поддерживает партию, которая считает такие сделки нормой, регулярно организует марши несогласных и прочие незаконные акции протеста — ну, это между нами. Барсук имеет огромное влияние в среде "золотой молодежи".

Лида, она же Ламбда. Международный журналист, окончила МГИМО, свободно владеет десятком языков. Постоянно путешествует, была, наверное, в каждой точке земного шара, сегодня утром вернулась из Токио с какой-то выставки художников-авангардистов, а ночью едет на поезде в Берлин на кинофестиваль. Знает все современное искусство как свои пять пальцев. Еще, как это ни странно звучит, чемпионка Москвы по Half Life — отсюда и прозвище. Столик наконец удостоил вниманием официант, принесший Толу и его друзьям их заказы. Он уже собрался уходить, но Ден окликнул его:

— Можно двойной эспрессо и пирожное "три шоколада"?

— Извините, у нас нет "три шоколада".

— Ну тогда тирамису, — дернул плечом Ден.

— У нас нет тирамису, — невозмутимо сказал официант.

— Ну тогда роллы с лососем!

Официант записал заказ и неспеша удалился. Тол хлопнул по плечу своего шумного друга.

— Ден — лучших трехмерщик в нашей стране. Нарисует все, что можно вообразить, и даже больше. Грибами увлекается, но это профессиональное.

Компания рассмеялась. Откусив большой кусок сэндвича, Барсук пододвинулся вперед и обратился к Дену. Удивительно, но он умел говорить с набитым ртом внятно и не чавкая.

— Ну, мне Тол сказал, что у тебя задача непростая. Так понимаю, хочешь создать антиправительственную молодежную организацию, мутить всякие нелегальные митинги с участие скинов и ОМОНа. И при этом самому остаться в тени, чтобы в случае чего концы в воду. Я прав?

— Ну ты-то прав, в этом я не сомневаюсь, — Ден кивнул на значок СПС. — Но задача другая. Я хочу создать клуб босоногих. Донести до продвинутой молодежи мысль, что это может быть интересно, позитивно, да и просто красиво.

— Твою мать! И это все? И ты даже не хочешь с этой темой против Краба гнать? — Барсук, что называется, "выпал в осадок".

— Меня не интересует политика. Скорее что-то а-ля Дримфлеш[44] — детская, наивная красота, которая спасет наш циничный мир.

— Дримфлеш! Это по моей части, — высказалась Кэт, отставив в сторону чашку эспрессо, — думаю, для начала стоит запустить сайт, который мы раскрутим вирусной кампанией в блогах и социальных сетях.

Новостница начала обрисовывать, как именно планирует продвигать новый босоногий сайт. От этих слов в глазах Дена загорелся огонек. Огонек, который неизбежно возникает, когда работаешь в команде суперпрофессионалов. Вот это действительно люди, команда, с которой можно горы свернуть!

Официант поставил пред Деном дощечку с роллами.

— Предлагаю выпить за знакомство, — произнес Барсук, — можно бутылочку Хенесси?

Когда официант отошел, слово вновь взяла Кэт.

— Так, на чем мы там остановились?

— На флешмоберах, — напомнил Ден, отправляя в рот первый ролл.

— По теме моберов — им это только в кайф будет. С пузырями, да еще босиком — лучше не придумаешь! Только вы с Толом не тяните с сайтом — ссылки-то на что-то кидать надо, народ должен понимать, что в этой теме уже куча народу.

Ден слегка нахмурился.

— У нас с контентом полный пинцет. Фотографии баклажанов нам вряд ли положительный имидж сделают.

На этот вопрос нашелся ответ у Лиды. Своим певучим высоким голоском, как будто с иностранным акцентом, она поведала свое видение проблемы:

— Да разве мало где босые ноги — неотъемлемая, а то и смыслообразующая часть художественного образа? Надо только подчеркнуть эту красоту правильным акцентом.

Ден одобрительно кивнул, запивая очередной ролл глотком крепкого эспрессо.

— Хорошая мысль. Уверен, что у нас это получится лучше, чем у этого новосибирского фрика Доцента Воли. Да, кстати, про Доцента тоже хотел посоветоваться. Этот козел утащил несколько моих фотографий. Мне-то было бы не жалко, но он выдал их за свои и при этом еще и мне нахамил, думая, что раз он от меня за сотни километров, то я до него не доберусь.

Барсук вновь подался вперед:

— Чувак, это твоя интеллектуальная собственность, и никто не имеет права пользовать ее без твоего разрешения. Я свяжусь со своими юристами, и поверь мне — у этого дебила жопа жестко поджарится.

Ден злорадно улыбнулся. Он был парнем горячим и не привык спускать с рук оскорбления в свой адрес.

— Круто. Вот только есть одна проблема. Сайт принадлежит не этому самому Воле, а какому-то непонятному новосибирскому перцу. Думаю, что Воля — банальный виртуал.

Глаза Барсука блеснули хищным огнем охотника.

— Что ж, тем хуже для них. Уж поверь, я найду способ подкопать под каждого.

— Охотно верю. Кстати, Барсук, ты кажется ОМОНа хотел?

На лице Барсука снова появилась плотоядная улыбка. Ден подумал, что барсук для этого пройдошистого парня — весьма милое животное. Ему бы пошла более хищная кличка.

— Шучу, — продолжал Денис. — ОМОНу до нас дела нет. А вот бабушкам в метро периодически есть. Придумал какой-то неизвестный чиновник бог весть когда пункт, что в метро, дескать, без обуви нельзя. А дежурные у турникетов его ревностно исполняют. Думаю, было бы забавно добиться отмены этого правила.

Официант принес бутылку и стопки. Барсук разлил благородный напиток всем, кроме Ламбды, попивающей душистый чай с бергамотом. Выпив, Барсук ответил Дену на его вопрос:

— Тут сложней. Точнее, сложно провернуть это быстро. Для этого нужно заручиться поддержкой московских властей. Это реально, но стоит дорого.

Ден решительно улыбнулся.

— Ничего, деньги я найду.

— Ден, не спеши. Попробуем для начала способы попроще. Подумай логически. Зачем метрополитену упираться с этим запретом? Вопрос чистой бюрократии — им тупо лень что-то менять в правилах. В общем, смотри. У меня есть знакомая. Дочь одного малоизвестного в народе, но крайне влиятельного московского чиновника — Лана Хвойнова. Весьма эпатажная особа, готовая на любые авантюры. С радостью впишется в ваши замуты.

— Ну и? — уточнил Ден.

— Устроим небольшой скандальчик, раскрутим в блогах, с этим Кэт нам поможет. Может, в суд подадим, как тот питерский фотограф[45]. Думаю, метрошникам смысла упираться не будет никакого.

— Хорошо придумано. Почему бы не попробовать!

Ден разлил по стопкам коньяк, и друзья, чокнувшись, еще раз выпили. До позднего вечера кипело обсуждение, вспыхивали жаркие споры, искались неожиданные решения трудных задач. Ламбда откланялась и поспешила на вокзал. И только когда розовая полоска восхода зарделась на востоке, оставшиеся разъехались кто куда.

Москва, Бирюлево Западное.

Восходящее солнце золотило трубы и градирни ТЭЦ-26, на которую открывался прекрасный вид из расположенной на 17 этаже серого панельного дома квартиры Игоря. Как все-таки приятно после всех скитаний проснуться в квартире настоящего друга.

Борис поднялся на раскладушке и опустил свои грязные худые ноги на щербатый паркет давно не видавшей ремонта комнаты, ставшей холостяцкой обителью Игоря после того, как десять лет назад от него вместе с дочкой ушла жена. Психолог сразу обратил внимание на компьютер своего друга. Рядом с клавиатурой лежали диски. Диски, которые он узнал сразу. Диски, от которых веяло таким теплом, диски, которые скрашивали вечера вот таких одиноких людей, потерявших надежду на счастье в личной жизни, людей, для которых общение с девушками осталось лишь в мечтах, которые часто и навязчиво приходят перед сном.

Сам Игорь громко храпел на небольшой кушетке. Напротив — так, чтобы было хорошо видно с кровати, висело несколько распечатанных на струйном принтере фотографий босоногих девушек, найденных, по всей видимости, на просторах всемирной паутины. Вот она — светлая мечта. "И вот она — реальность", — подумал Борис, выходя на балкон и вдыхая утренние запахи расположенной рядом кольцевой дороги. Бирюлево Западное.

Игорь вскоре проснулся, надел носки трехдневной свежести, помятый костюмчик и видавшие виды домашние тапочки. Лучший московский друг Бориса имел индульгенцию на хождение в обуви — ведь тот так много сделал для международного босоногого движения. Позавтракав яичницей с докторской колбасой, друзья распрощались. Игорь собрался на очередное собеседование — деньги кончались и работа была нужна срочно. Что же до Бориса, то ему совершенно не хотелось выходить из дома. После достопамятного ужасного дня в этой жуткой Москве, когда он пытался догнать компанию барефутеров под предводительством безумной Ирмы, новосибирскому босоходу не хотелось идти гулять, а хотелось расслабиться, погрузиться в прекрасный босоногий мир, созданный Доцентом Волей. Просто отдохнуть, забыть об иллюзии борьбы, которую он, слабый в общем-то человек, постоянно пытался создать, тратя все свои жизненные силы. Просто уединиться и получить удовольствие, пока Игорь не вернулся с работы и не увидел, что Борис, известный жесткой бранью в адрес Воли и его сайта, сам регулярно заходит на него и, если можно так выразиться, эстетически любуется фотографиями.

Оставшись один, Борис включил компьютер, старый, но довольно хороший, купленный Игорем еще в те времена, когда он работал и каждый месяц получал зарплату. Пока машина загружалась, Борис рассматривал диски, коих на столе и на полках было великое множество. Сам фотограф-босоход никогда не покупал диски, ограничиваясь просмотром мелкоразмерных фото на сайте — не позволял статус, да и денег было жалко. Остановив свой выбор на диске с интригующим названием "Хроники Доярки. Босиком по коровьим лепешкам", Борис сунул его в компьютер. Сиди-ром замигал светодиодом и взревел, пытаясь прочитать заезженный диск. Борис продолжил осмотр полок. "Спелые помидоры под молодыми пяточками", "Лидиесса разбивает ногой спелый арбуз", "Когда ушли родители, или история малолетних сестер-фетишисток. Коллекционное издание". Оказывается, у Воли и такое есть. На его сайте не было даже упоминаний о таком откровенном фут-фетише! Борис был в восторге — скучно ему тут точно не будет.

Тем временем дисковый привод сбавил обороты и принялся совершать ритмичные движения считывающей головкой. Борис почему-то подумал, что железка получает удовольствие вместо него и грязно выругался. Вожделенный диск, кажется, приказал долго жить. Ну и ладно. Спасибо тем, кто придумал социальные сети — там всегда можно найти сотни босоногих фотографий, причем совершенно бесплатно. Вытащив из потрепанного кошелька бумажку с нехитрым паролем, психолог подключился к "Контакту".

В самой большой группе любителей ходить босиком было тихо, хотя несколько девушек написали что-то на тему того, как клево бегать босиком летом под дождем или по песочку у моря. Борис ткнул мышкой на иконку одной из девушек, предвкушая новые впечатления. Но "Контакт" его расстроил — страница оказалась закрытой от посторонних глаз. Страница другой девушки содержала несколько альбомов, но ни в одном из них не было босоногих фотографий.

Борис выругался и начал сливать злобу известным способом — через клавиатуру. Написав гневные послания каждой из девушек, психолог прошелся по обсуждениям группы, обвиняя, разоблачая, уличая, обличая и уничижая. До чего же тупая пошла молодежь, думал психолог — состоят в босоногой группе, а у самих на аватарках не босоногие фотографии. Высказавшись во всех темах, Борис взялся писать воззвание ко всему босоногому миру. Он писал про честность и открытость, про общность единомышленников и величие босоногой идеи. Про то, какую опасность для Вселенной представляют все те, кто ходит босиком и при этом не выкладывает снимки своих босых ног в Сеть.

В этот момент ключ повернулся в замочной скважине — домой вернулся Игорь. В пакете, который он притащил, лежали продукты для нехитрого холостяцкого ужина и пара бутылок дешевого пива. Пока хозяин квартиры готовил еду, Борис рассказывал ему про свои Интернет-похождения. Игорь его во всем поддержал, но открыто выступать на его стороне отказался — ведь он сейчас ищет работу, вдруг его увидит там потенциальный работодатель. Собеседование, кстати, он завалил, так что на следующий день он вновь собрался пытать счастья в другом месте.

После ужина Игорь улегся на диване с газетой, высматривать обяъвления о работе, а Борис поспешил к компьютеру. Каково ему было увидеть, что тема про "босоногих фантазеров" просто исчезла, а сам он был забанен! Психолог был в ярости. Еще бы — ни разу он не получал в сети такую пощечину, раздавая сам виртуальные подзатыльники направо и налево.

"Ну все, достало", — подумал Борис и нажал пункт "Выйти из группы". Все равно здесь смотреть нечего. Сейчас он создаст свою, реально босоногую группу, и сразу найдет много единомышленников. Пусть все будет честно, по гамбургскому счету! Да, как по гамбургскому счету, точно![46]

Процесс создания босоногого анклава затянулся — Борис медленно и не всегда успешно воевал с настройками "Контакта", да и долго соображал, как по-английски пишется слово "счет". Воспользовавшись простеньким переводчиком, он получил слово "bill" и крупными буквами вписал это слово в название. В конце концов, заветная цель была достигнута. Логотип группы украсила грязная пятка, а лучшим друзьям были посланы приглашения. Иван, Михаил, Сева. Да, надо еще кого-нибудь позвать. Ирма наверняка захочет вступить в его группу. Ден этот, ну его лучше нафиг. Да, еще эту Асю тверскую. Она хоть и вредная, но босиком-то ходит регулярно.

Ирма вскоре ответила, что ей откровенно не интересно кому-то доказывать, может ли она может пройтись босиком. Ася не ответила ничего, зато московские босоходы, как партийцы во времена СССР, дружно вступили в закрытый клуб. Вступило еще несколько новосибирских девушек, которым Борис в свои лучшие времена успел запудрить мозги псевдопсихологией.

Когда Борис, покурив на балконе, вернулся к своей новой группе, то увидел, что вступить хочет девушка по имени Евгения. На аватаре стояло улыбающееся голубоглазое личико, окруженное курчавыми светлыми волосами. К заявке прилагалось сообщение: "Я живу в Лос-Анжелесе, хожу босиком практически постоянно".

"Ну-ну! — подумал Борис. — Лос-Анжелес, как же, нашли дурачка".

Нетвердыми руками он набрал сообщение:

"Ага, еще одна виртуальная нимфа. Сидишь небось сейчас где-то в Москве и сочиняешь!"

Ответ пришел сразу.

"Ну зачем же вы так, Борис. Вы хотите фотодоказательств? Пожалуйста. Смотрите мою страницу, она открытая".

Сказать, что страница Евгении приятно удивила Бориса — значит ничего не сказать. Он был в культурном шоке. Он готов был переплыть Тихий океан на плоту, чтобы только лицезреть эти прекрасные ножки вживую, припасть к ним и целовать, целовать. У Евгении был с десяток альбомов, и везде она была босой — на побережье Санта-Моники, среди небоскребов делового центра, на каменистых тропинках Гриффит-парка, откуда открывался вид на знаменитую надпись ГОЛЛИВУД, и даже среди роскошных вилл Беверли Хиллз. На фото ее окружали друзья, подруги, по всему видно, что влиятельные и состоятельные люди. Вот она, новая мессия босоногости. Стоило прожить жизнь, чтобы просто узнать про Нее.

Борис засыпал счастливым. Всю ночь ему снилась его новая муза. Однако сны были настолько неприличными, нет, не то слово. Приличие — понятие весьма условное и относительное. Эти сны были настолько омерзительны, что Евгения, узнав о них, сбежала бы из группы без оглядки.

Утром Интернет Бориса не разочаровал. Евгения активно писала в новой группе, друзья-москвичи восхищались ее красотой. Щелкая по группам, психолог обнаружил, что какие-то Упятки устраивают флешмоб во имя Великой Пятки на Войковской, в торговом центре "Метрополис". Решив, что такого скопления босоногих он пропустить не может, Борис написал официальное сообщение всем админам группы о своем участии и для пущей важности продублировал его на стене группы. С самыми радостными чувствами он вышел из квартиры Игоря и двинулся в сторону платформы Бирюлево Товарная. Электричка подошла довольно скоро, и психолог, устроившись в недавно отремонтированном вагоне, покатил в сторону Павелецкого вокзала.

Надо отметить, что ни в электричке, ни на платформе Москва-Товарная, где он сошел дабы избежать турникетов, ни даже в московском метро, которое Борис считал цитаделью обутой контрреволюции, ни в гламурном Метрополисе, никто не обратил на его босые ноги ни малейшего внимания.

Однако в центральном атриуме торгового центра Бориса ждало разочарование. Ни одного человека босиком он не увидел. Он уже подумал, что это происки врагов, наверняка этот подонок Ден так над ним подшутил, это он, больше некому, — как вдруг парни и девушки, которые до этого как ни в чем ни бывало гуляли по бутикам, прошли и встали на строго определенные места. Если бы Борис наблюдал этот процесс не стоя неподалеку, а с верхних галерей ТРЦ, то увидел бы, что флешмоберы выстроились в форме гигантского отпечатка ноги. В руках тех, кто стоял в "пятке", появились зеленые листы картона. Ловко переворачивая их, они создали как бы бегущую строку — СЛАВА ВЕЛИКОЙ УПЯТКЕ! Но уже через пару минут моберы стали расходиться.

— И это вы называете босоногий флешмоб! — крикнул Борис на прошедших мимо девиц в новомодных ботильонах на высоких каблуках. — Дуры, уродуйте ноги дальше! И ты, одел гриндера! Да настоящие рокеры всегда ходили босиком! Сборище идиотов! Я отпишу про вашу группу на своем сайте, и вы мне ничего не сможете сделать!

Орал Борис недолго. Откуда ни возьмись появилась парочка охранников и корректно, но жестко попросила его покинуть территорию ТРЦ. Жутко злой, Борис отправился бродить вокруг Войковской, в надежде встретить хоть кого-то из реальных босопяточников.

— Это опять вы? Босиком? По этой улице? — раздался над ухом Бориса знакомый голос.

Тот самый прохожий, который пытался напугать их в Твери, с круглым приветливым лицом, на котором застыло сейчас выражение неприкрытого ужаса.

— Что вам от меня надо? Какое вам дело до того, что я босиком? — взъярился Борис.

— Ваши... ноги... С ними может случиться ужасное... — прохожий опрометью бросился прочь, Борис за ним, но куда ему было, босому, угнаться за обутым в кроссовки незнакомцем. Он наступил на какой-то уже затупленный, но вполне недружелюбный осколок и вынужден был остановиться.

— По этой улице босиком, видите ли, не ходят! Откуда он только взялся... — чертыхнулся Борис и заозирался на ближайшие дома. Табличка с названием улицы на одном из них недвусмысленно гласила: "Улица Зои и Александра Космодемьянских". Борис аж плюнул от злости.

— Боренька.

Это ласковое обращение заставило Бориса вздрогнуть и втянуть голову в плечи. Так когда-то его называла его жена, с которой он давно жил отдельно, хоть и не будучи официально разведен.

— Вот уж не ожидала. Плохо выглядишь.

Борис медленно обернулся. Женщина, которой на вид никак нельзя было дать более тридцати лет, ухоженная, стильно накрашенная, в светлом деловом костюме и туфлях-лодочках. Да, это она. Маргарита. Жемчужина, бл*!

— Поговорим? — Маргарита кивнула в сторону "Метрополиса", откуда Бориса недавно прогнали с позором. — Да ты не убегай, я давно тебя ищу. Или ты считаешь, нам не о чем поговорить?

— Риточка... Я ужасно тороплюсь, давай в другой раз, — заюлил Борис.

— Ну уж нет. Я не собираюсь разыскивать тебя, как сбежавшую собаку. Пойдем.

Борис поплелся в "Метрополис". Маргарита шла рядом, стараясь не обгонять. Она села за столик в мексиканском ресторане, закинула ногу за ногу, небрежно бросила сумочку на свободный стул. Посмотрела меню и заказала апельсиновый фреш и мороженое.

— А ты что, ничего не хочешь? — спросила она у Бориса, когда официант записал ее заказ.

— Я... Нет, ничего не хочется, я недавно ел... ел в кафе.

— Сомневаюсь. Может, у тебя денег нет?

— Конечно, есть, просто в этом дурацком ресторане не берут карточки! — для пущей убедительности психолог вытащил свой потрепанный бумажник, демонстрируя лежавшую там пачку напечатанных на струйном принтере долларов. Этой своей выдумкой он страшно гордился. Зарплатную карточку, сохранившуюся у него с тех времен, когда он еще что-то зарабатывал, но давно заблокированную, он вытащил и спрятал обратно столь поспешно, как будто Маргарита была экстрасенсом и смогла бы по одному мимолетному взгляду определить, что это просто бесполезный пластиковый прямоугольник.

— Мы берем карточки, — удивленно поднял бровь официант.

— Все равно, я ничего не хочу. Могу же я НИЧЕГО не хотеть? — не мог же, в самом деле, Борис признаться, что он на мели.

— Боря, тебя угостить? — насмешливо сказала Маргарита. — Принесите ему пива, холодного. И фисташек.

Официант с невозмутимым видом повторил заказ и ушел. Вернулся он быстро, поставив сок перед дамой и пиво перед Борисом.

— Боря, никогда не оскорбляй людей, и официантов в том числе, — сказала Маргарита, пригубив свежевыжатого прохладного сока, — ведь он может разозлиться и плюнуть тебе в пиво.

— Так! — не выдержал Борис. — Не учи меня жизни! Думаешь, нашла себе богатого дурака, который тебя содержит, и можешь теперь глядеть на меня свысока...

— О господи, ты совсем не изменился. Эти твои вечные понты, распечатанные баксы... Боря, даже ребенок увидит, что это подделка. Не вздумай сунуться с ними куда-нибудь в приличное место — тебя легко могут принять за мошенника. Да, и ты все также считаешь всех женщин дурами, как эти твои двоечницы-пятнадцатилетки, которые мечтают спать со старым тошным мужиком за бабки? К твоему сведению, у меня охранная фирма в Питере. Я не могу себе позволить шлепать босиком и рассуждать о том, как это круто и ждать, что мне вот-вот упадет миллион с неба! У меня дети, между прочим, если ты не забыл. Младшая, между прочим, считает тебя отцом. Ты бы ее хоть с днем рожденья поздравил.

— Что значит — считает? — раскипятился Борис. — Я и есть ее отец.

Маргарита звонко рассмеялась, запрокинув голову, отчего ее шикарные волосы красивыми волнами упали на плечи и спину.

— Да? Ты себе льстишь, Боренька! Может быть, ты искренне считаешь, что от того, что ей сосут пальцы, женщина может забеременеть?

— Ты что мелешь-то? Мы занимались сексом!

— Да, конечно. Два или три раза. За весь наш брак. Да ты секс-машина, Боренька!

— Ах ты паршивка! Да, чаще всего я ласкал твои ножки, но ТОЛЬКО ПОТОМУ, что тебя это ВОЗБУЖДАЛО БОЛЬШЕ, ЧЕМ СЕКС! — ахнул Борис, настолько слова жены били его по больному.

— Борь, ты идиот или прикидываешься? — жена облизала ложечку от мороженого и устало вздохнула. — Впрочем, я тоже была дурочкой. Влюбилась в твои красивые слова и пафосные размышления, признания на французском... Надо сказать, первый муж меня не сильно баловал романтикой... Ты восхищался моими ногами, я ходила босиком — чтобы нравиться тебе. Я хотела соблазнить тебя, но ты занимался одними ступнями, а я все надеялась, что ты с ними наиграешься, и мы займемся сексом. Просто сексом. Сначала я пыталась себя убедить, что мне хватает и ног, что я могу испытать оргазм от фут-фетиша, но это все лажа. Потом ты начал таскаться за малолетками и щупать их ножки. И тогда я тебе изменила. Жаль, всего один раз. Я ничуть не любила своего любовника, но в постели с ним было супер. Тогда я и забеременела. Я с ужасом думаю, какими уродами были бы дети от тебя.

— Мерзкая шалава! Лгунья! — больше слов у Бориса не было. Нет, этого не может быть, она все врет, врет, врет, как все бабы, им всем нравятся ласки стоп, все они испытывали оргазм от его массажа и поцелуев ступней. Все женщины тайком мечтают о фут-фетише, не может быть, чтобы не так, она лжет!!!

— Какой же ты хам и лицемер, Борис. Что, тяжело признать себя неудачником? Да, тяжело, но ты же психолог, ты должен знать, что если ты упал ниже некуда, то оттуда есть только один путь — наверх. Но я просто изумлена, какой ты двуличный. Пока девушка тебе нравится, ты осыпаешь ее пошленькими комплиментами, целуешь ручки и превозносишь до небес. Когда же она перестает смотреть тебе в рот и осмеливается высказать свое мнение или обуться, или усомниться в твоих талантах, ты сразу поливаешь ее грязью, отборным дерьмом, стремишься очернить ее, чтоб не отмылась. Впрочем, дерьмо ты тоже любишь. Помню, как я ради тебя согласилась походить по коровьим лепешкам, как у меня жутко потом воняли ноги, я отмывала их с мылом и мне чудился этот жуткий въевшийся запах навоза... Но ты был счастлив и с удовольствием облизывал и нюхал мои ноги, а я сидела и думала, что меня сейчас стошнит...

— Все! Хватит врать, ты, сучка! Тебе это нравилось, НРАВИЛОСЬ, ты врешь! — завопил Борис, так что с соседних столиков заоборачивались посетители.

— Ты мне надоел. Я подаю на развод. Не желаю больше иметь с тобой ничего общего. Собственно, я давно хотела сказать тебе это, но ты свалил из Новосиба, потом из Омска, и я не знала, где тебя искать.

— Не дам я тебе развода, тварь! — заорал Борис.

Женщина пожала плечами.

— Дурак ты, Боря. Так и знала, что будешь истерить и отказываться. Ну да, кому нужен разведенный психолог? Но учти, законопослушный ты мой, разведут нас и без твоего согласия. Все по закону.

Маргарита кивком подозвала официанта и попросила счет. Расплатилась.

— Допивай пиво, Боренька. Удачного дня.

Борис со злости сильно щелкнул зубами, пытаясь разгрызть фисташку. Та неожиданно оказалась твердой, и психолог чуть не сломал себе зуб. Раздосадованный и озлобленный, он покинул ТРЦ и поехал в свое пристанище в Бирюлево.

Если бы не одно "НО", Борис наверное был бы унижен и раздавлен. Ему бы казалось, что все этом мире против него и он совершенно один. Если бы не одно "НО". Евгения из Лос-Анжелеса. С ТАКОЙ девушкой он станет номер один в босоногом Интернете. Он поедет в Америку и взорвет их мещанско-пуританские устои. Он очарует эту девушку и предложит ей руку и сердце. Она не сможет ему отказать. Фотки с их босоногой свадьбы будут раскупаться миллионными тиражами дисков... Сам Доцент Воля лопнет от зависти!

Новосибирск, Советский район.

Эдик Разутых треснул по клавиатуре, но комп намека не понял и зависание не ликвидировалось. Мля, диск испортил. Пятнадцать рублей выкинул. Он нажал кнопку и старенький третий "пентюх" начал перезагружаться. Эдик налил себе еще водки, опрокинул, занюхал рукавом. Завтра Пашка даст денег, надо будет сходить за жратвой. А то даже закусь не из чего сообразить.

Родители Эдика, наградив сына красивым европейским именем, видимо, вкладывали в него большие надежды. Папа-академик, доктор исторических наук, член СО РАН, мечтал, чтобы сын пошел по его стопам, мама видела его представителем хорошей денежной профессии — например, бухгалтером. Разутых-старший, заботясь о духовном воспитании отпрыска, однажды сходил с ним в театр и после не раз выражался совсем неинтеллигентно, какой черт его дернул повести сыночка туда. Сначала надеялся, что сын перерастет свое детское увлечение, но Эдик заболел театром всерьез и на всю жизнь. Когда в выпускном классе он заявил отцу, что намерен поступать в Москву, в "Щепку", Дмитрий Игоревич схватился за голову и долго пил валерьянку — спиртное он не признавал в принципе, не выносил даже запаха алкоголя, делая исключения только для лекарственных настоек, которые к пожилому возрасту он стал употреблять все чаще.

Но Эдик, несмотря на все протесты родителей, в одно прекрасное утро покинул родной Новосибирск, захватив с собой денег на билет в один конец и немного на прожитие в столице во время вступительных экзаменов. Но судьба распорядилась по своему: в вожделенное учебное заведение он так и не поступил, в другие театральные училища тоже, остался в Москве дворником (там давали комнатушку), год перебивался случайными заработками и на следующий год повторил попытку. Но и на этот раз его попытка не увенчалась успехом. Эдик ушел в запой — к алкоголю за этот нелегкий год он уже успел пристраститься. После пары месяцев бомжевания в столице — из дворников его, само собой, вышибли, — Эдик-таки вернулся в родной город. Отец после этого случая перенес инфаркт и прожил недолго, Эдик жил с матерью, пока она тоже не отдала богу душу. Незадолго до смерти мама все-таки успела женить отпрыска, но прожили молодые чуть больше года и развелись, сделав ребенка. О судьбе его Эдик не заботился совершенно, алиментов не дал ни копейки, благо бывшая жена умудрилась выскочить замуж за обеспеченного человека. Эдик долгое время работал сторожем в местном ДК, благополучно пропивая зарплату, пока один раз не согласился сфотографировать концерт. После этого он часто фотографировал мероприятия, проводимые в ДК, а потом даже стал принимать в них участие, играя Деда Мороза или Кащея Бессмертного в детских утренниках.

Директорша ДК не раз пыталась усовестить его, уговаривала, просила, ругала, грозилась выгнать, но не выгоняла — кто же будет за копейки фотографировать, да и пьяный Дед Мороз лучше, чем никакого. Поэтому когда к нему подошел незнакомый парень, протянул пива и спросил: "Заработать хочешь?", Эдик, чья голова с большого перепою функционировать отказывалась, кивнул, с благодарностью схватил бутылку и долго булькал горлом, заливая горящие внутри трубы.

Работа оказалась нетрудной: Павел Груздев (так его звали) привел ему пару ПТУшниц, которых попросил пофоткать босиком. Девчонки беспрерывно смолили дешевые сигареты, беззлобно матерились, наступая на какой-нибудь острый камушек или вляпнувшись в мусор, но позировали охотно и с радостью выхватили протянутые Павлом сторублевки — по две на модель.

После Эдик принес Павлу фотки, тот пролистал их на мониторе своего компьютера, потыкал мышкой в ступни — здесь велел откадрировать, там увеличить, а вот тут сделать больший акцент на ступни, выдал пятьсот рублей и сказал:

— Теперь сам будешь их искать. Ну, я тоже буду приводить. Девкам по две сотни отстегивать будешь, понял? И побольше фоткай, не жалей места на карточке. Если будут спрашивать — зачем, говори, что это красиво, а в обуви — уродски, ну ты понял, типа свобода от обуви и все такое. Главное, говори, что заплатишь.

Эдик бережно взял пятихатку, подержал в руке и спрятал в карман давненько не стиранных брюк.

— Ну, я пошел, что ли?

— Погоди. Давай сюда свой агрегат. Рожу твою сфоткаю, — остановил его Груздев.

— Зачем? — подозрительно нахмурился Эдик.

— Затем, чтоб было. Ну-ка, рожу сделай поважней. Во, — Павел щелкнул два или три раза, посмотрел. Не, не покатит. — Шляпу какую-нибудь найди, плешь твою прикрыть. И надо будет тебя босиком пофоткать, когда снег выпадет. Бутылка с меня.

Эдик почесал лысеющую башку.

— Две, — он поднял два заскорузлых пальца.

— Чегооо? — с угрозой спросил работодатель.

— Того и... Две бутылки. Иначе сами эта... босиком фоткайтесь, — злорадно выпалил Эдик, поняв, что можно и поторговаться.

— Хрен с тобой, алкашня, будет тебе две. Щас, фотки скопирую.

Так началась карьера Эдика Разутых в качестве агитатора за свободу ног от обуви — Доцента Воли. Прозвище Доцент он заслужил за некоторую схожесть с персонажем одного известного советского фильма, ну а Воля — чтоб находить общий язык со школьницами, которые смотрят стенд-ап камеди по телевизору.

Потом, когда папины знакомые из СО РАН в память о родителе подогнали непутевому отпрыску списанный у них в отделе компьютер, он узнал про Интернет и Интернет-форумы и увидел фото босоногих девчонок, выложенные на сайте. Увидел и Доцента Волю на форуме — со своей фоткой — на фотке он был одет в старый папин пиджак с галстуком и шляпу, которую взял из ДК. С экрана на него смотрел вполне интеллигентный мужчина зрелых лет: шляпа закрыла лысину, мелкое разрешение снимка делало незаметным опухлость лица. Стиль, в котором Павел писал за него, очень понравился Эдику. Он к тому времени уже настолько втянулся в эту авантюру с пропагандой босоногости, что втирал про нее девчонкам не хуже, чем это делал Павел от его имени — с матерками, с непременным унижением собеседников и агрессивными, хамоватыми выпадами. Все-таки в Эдике пропадал великий актер. Эта роль стала для него звездной. Наконец-то мечта его исполнилась заветная мечта — он играл главную роль, куда важнее Павла — тот был просто технарем, админил свой сайт, не зря же он прикрывался его, Эдика, фигурой. А Эдик добросовестно фоткал "моделей" и давал интервью репортерам местной прессы — правда, писали о нем как о местном фрике, но ведь писали же, хоть и нечасто.

И вот теперь, когда все наладилось и даже образовалась небольшая клиентура, Эдик слегка обнаглел, перестал креативить на фотосессиях, тупо щелкал ступни в одних и тех же ракурсах, особо не заморачиваясь над красотой и художественностью. Пипл, фетишисты то есть, хавают. Приходил на съемку вдрызг пьяным и жал на кнопку фотоаппарата, пока карточка совсем не забьется. А тогда, когда Павел заказал ему съемку на тему "Девушка по городу шагает босиком", Эдик просто пропил бабки, выделенные на оплату труда моделей, послал в эротическое путешествие позвонившего узнать о результатах съемки Павла, но протрезвев, серьезно струсил, что лишится заработка. Поэтому он отыскал на бесконечных просторах сети фотки симпатичной девушки, шагавшей босой по городу, не долго думая, скопировал и принес Павлу. Груздев был в восторге и даже не обратил внимание ни на внутреннюю отделку метро, ни на торчащий на фоне одной фотки Кремль.

А теперь все открылось, из-за того, что какой-то столичный хрен подал на Груздева в суд за нарушение авторских прав.

Новосибирск, Первомайский район.

Павел держал в руках бумагу, официальную, со штампом, шапкой и прочим. Он никак не ожидал, что все закончится вот таким образом. Никто из его знакомых не знал об его эротическом интересе к босоногим. Да и идея сайта родилась, в общем-то, спьяну, когда он нажрался после того, как вылетел из университета.

Он тогда нанял фотографа из местного ДК, непросыхающего мужичонку лет сорока, который стал для него регулярно фотографировать босоногих девиц. Находить желающих было на удивление легко — за двести рублей в час просто походить босиком перед фотокамерой соглашались многие девицы из неблагополучных новосибирских семей.

Очень скоро сайт стал приносить скромный и нерегулярный доход, — посетители, в большинстве своем были падки на халяву, а диски раскупали не очень охотно, жалея денег. Богатых клиентов не было совсем, но Павлу хотелось даже не материального благополучия. Не имея возможности реализовать свои агрессивные амбиции в жизни, он создал виртуала, которому дал ник Доцент. Чтобы как-то подтвердить его существование, он использовал фото все того же сторожа из ДК.

Все хамство его виртуала сходило с рук, пока бухарик Эдик не припер ему левые фотки. Автор фоток, московский мажор, где-то в сети засветил фотки с какой-то там прогулки. Да фотки-то были так себе — ни одного крупного изображения подошв. Но этот Вилкин сразу написал ему, попросив убрать фотографии с сайта. Павел-Доцент, разумеется, отказался. Вилкин стал говорить что-то про порядочность, честность, но он послал его в пешее эротическое путешествие сибирским лесом.

И вот результат. Вилкин официально требовал извинений и огромную по новосибирским меркам денежную компенсацию. Если этот московский урод выиграет суд, то придется продавать "шестерку", и даже этого вряд ли хватит.

Глава 16. Креатив и фиаско Дена

Москва, Старый Арбат.

Восходящее солнце заливало оранжевым светом умытые ранними поливальными машинами улицы, на которых, несмотря на воскресное утро, тут и там встречались группки необычных людей. Все они были одеты как будто в карнавальные костюмы, улыбались и шли в сторону знаменитого ресторана "Прага", места, с которого начиналась одна из самых знаковых столичных улиц — Старый Арбат.

Если бы столько людей вышло на улицы в далекие девяностые, то можно было бы с уверенностью констатировать — они идут протестовать против властей. Но сейчас в руках у собравшихся были не лозунги и транспаранты. Вместо них участники странного действа несли всевозможные приспособления для пускания мыльных пузырей. Самые ленивые просто покупали баночки с мыльным раствором в ближайших киосках, многие из которых после такого опустошительного нашествия вывешивали надпись "мыльных пузырей нет". Этим утром озолотились уличные торговцы, продававшие забавно квакающих механических лягушек, выпускающих из своего пластикового нутра гирлянды пузырей.

Но куда больше было тех, кто подошел к теме творчески. Две девушки тащили целое ведро с мыльным раствором и набор громадных колец, предназначенных, по всей видимости, для выдувания поистине циклопических пузырей. Крылатая фея приспособила странного вида аппарат на конец своей волшебной палочки.

Но дальше всех пошли трое парней в строгих костюмах и цилиндрах, словно сошедшие со страниц романов Жюля Верна. На кованой тележке они катили самую настоящую профессиональную баббл-машину, предназначенную для массовых стадионных шоу.

Среди пускателей пузырей там и тут мелькали объективы фотоаппаратов. Пожалуй, мало где можно было встретить такое их разнообразие — уже ставшие классическим атрибутом папарацци кэноновские "эльки", черные объективы "никонов", советские "зениты" и целая плеяда экзотики, имя которой мог знать только помешанный на фототехнике. Парень в костюме, как будто взятом напрокат у "Цирка солнца"[47], с завидной ловкостью управлялся с громадным "Хассельбладом", словно жонглер меняя на нем объективы, фильтры и задники. Владелец "Хасселя", как впрочем и многие, пришедшие на этот необычный парад, был босиком. Сделав несколько снимков и решив приберечь пленку для самого мероприятия, он подошел к ступенькам Азия-Кафе, где одетая в ярко-красное платье рослая девушка с короткими рыжими волосами по-хозяйски наблюдала за происходящим.

— Респект Кэт, я даже представить себе не мог, что будет такой эффект!

Девушка улыбнулась:

— Да ладно, Ден! В блогосфере ведь самое главное — вовремя и в правильной форме подать идею. И тогда вирусного эффекта не избежать.

— Все равно тебе мегареспект. Пойду снимать, давай вечером в "Посиди-подумай" перемахнемся.

— Окей.

Ден, словно большая рыба, стал лавировать в разноцветной толпе, продвигаясь к компании своих друзей и одновременно выискивая интересные кадры.

— Здорово, Витек! И ты сегодня босиком? — надев широкоугольник, Ден запечатлел человека в костюме гигантского тапка.

— Не, я в обуви. В самом что ни на есть прямом смысле.

— Хватит стебать нашего Ногофоба! — вступилась за Витька японская неформалка, одетая в яркий топик, плиссированную юбку и полосатые гетры чуть выше колена и обутая в белые лоли-туфельки. — Человек такой подвиг над собой совершил!

— Ты тоже. Непривычно видеть тебя в обуви. Ась, а ты что, Сибуя-109[48] ограбила?

— Не поверишь, но все это я купила на тверском рынке.

— Ден! Хай! Я про тебя уже наслышана, — обратилась к парню девушка в черных джинсах и черной футболке с изображением группы Metallica. Металла на девушке действительно было предостаточно: на поясе — мощный ремень с заклепками, а на руках — браслеты с шипами. В проколотой брови, едва прикрытый косой челкой светлых мелированных волос, красовался большой "тоннель". На ее спине висел плакат: "Покорми меня. Алкоголь не ем!" Довершали образ босые ноги с черным лаком на ногтях, сверкающим на солнце. — Я Лана!

Словно антипод жесткой рокерши, из толпы в воздушном восточном костюме выпорхнула Аня.

— О, Ден! Тебя не узнать!

— Привет, восточная красавица! А где, кстати, Ирма?

— Да здесь я! — отозвалась стоящая чуть в стороне девушка в странном платье, состоящем, как казалось, из пересечения трапеций, кубов, пирамид и других геометрических фигур. Лицо Ирмы украшали темные очки с треугольным и квадратным стеклом.

— Ты же вроде по части экологической архитектуры, а это просто гимн конструктивизма какой-то! — Ден с восхищением рассматривал платье Ирмы, пытаясь понять, когда та успела наваять такое. В качестве материалов, похоже, были использованы ватман, полистирол и тонкая стеклоткань.

— Ну нельзя же зацикливаться на чем-то одном. Пусть сегодня будет конструктивизм!

Ден глянул на часы. Без нескольких секунд десять. По толпе пронесся легкий шумок, и в небо, словно по взмаху волшебной палочки, полетели тысячи пузырей. Ден, обгоняя шествие, помчался снимать, а компания друзей не спеша двинулась вперед, заряжаясь витающим в воздухе позитивом.

Через полчаса парад пузырей уже подошел концу, но никто не хотел расходиться. Народ толпился в конце Арбата, где он примыкает к Садовому Кольцу. Ден, Ирма, Лана, Ася, Аня и Витек, разделившиеся во время шествия, снова собрались вместе. Ден извлек финальную кассету из задника.

— Ребята, я в "Фотолаб". Хочу уже сегодня выложить фотки, удивить цифронавтов, — Ден кивнул на проходящего рядом упитанного бородатого фотографа, обвешанного кэноновскими "марками" с длиннофокусными "эльками"[49].

Компания переглянулась, и Лана выразила общее мнение:

— А что нам расходиться? Погода зовет, залетим с Деном в его лабу, и гулять!

Компания, возглавляемая рокершей, двинулась ко входу станции Арбатская. Все дальнейшее шло как по нотам. Вид ярко одетой, к тому же босоногой компании вызвал у дежурной, упитанной пожилой женщины, приступ героизма. Когда еще удастся показать кому-то свою маленькую, но вполне реальную власть. Глядя как народ достает проездные билеты, она выбралась из свой будки и срываясь на визг крикнула:

— Босиком не пущу!

Лана восприняла действия метробабульки как брошеную перчатку. Не долго думая, она приложила к потертому желтому кружку свой проездной и пошла через турникет, этот воспетый в советской популярной культуре портал в волшебный подземный мир метро.

Казалось, что бабушка переместилась гиперпространственным прыжком — столь стремителен был ее бросок к прорываемому неприятелем участку обороны. Своей внушительной грудью, способной закрыть амбразуру, преградив дорогу вражеской неформалке, она принялась свистеть, призывая милицию. Двое увальней в форме, неспешно переваливаясь, направились к месту происшествия.

— Смотрите, босые в метро пытаются прорваться. Не пущу!

Неожиданно с поднимающегося эскалатора соскочил верткий парень в дорогом черном костюме.

— Ден, какие люди! Сто лет не виделись. Как ты? Ох уж этот проклятый город, забирает все свободное время до последней секунды. Меня достали эти пробки, на метро пересел. А вы тут что толпитесь?

— Барсук, привет! Я вот тоже решил изменить своей "Селике", а тут оказалось, что босиком в метро у нас нельзя.

— Что за хрень! Это мы сейчас разрулим, — Барсук подошел к работнице метрополитена, извлек из своей папки и показал ей какие-то бумаги. Милиционеры уже кивали упертой бабушке, дабы та пропустила странную компанию — себе дешевле будет. Та, вероятно, и сама уже была бы рада, но отступать было некуда. Диалог продолжался минут пять, до друзей долетела только фраза типа "Я хочу от вас письменный отказ за подписью дежурного по станции".

Затем Барсук и метробабушка удалились в какое-то служебное помещение. Друзья ждали, чем закончится это выяснение отношений. Вскоре Барсук вернулся, держа в руках бумагу:

— Инцидент запротоколирован. Такое правило действительно существует, и мы вынуждены его соблюдать. Дальнейшее разбирательство с администрацией метрополитена я беру на себя.

— Давай, Барсук, вжарь им, — поддержала его Лана. — А то что, я с собой теперь шлепки носить должна, если мне захочется по городу босичком погулять!

Компания вышла со станции, но лишь для того, чтобы на Арбатской-Филевской сесть в метро безо всяких приключений.

Москва, ВГИК.

Она мчалась по аллее от метро "Ботанический Сад" и, как всегда, спешила. Весениий ветер трепал длинные волнистые рыжие волосы, развевал белое платьице и теребил многочисленные фенечки. Теплая дорожка летела прочь под босыми ногами. Вчера утром, на Арбате, она выкинула в урну порвавшиеся на ее вечно летящих ногах балетки.

Вчера они затопили позитивом столицу, бегали целый день по городу, обнимались со всеми встречными, кричали с моста, смешили суровых охранников. Почему все это должно остаться во вчерашнем дне? Разве солнце светит один раз в году? Разве ветер дует один день в году?

Тая Зеленкина, студентка третьего курса, режиссер нескольких короткометражек, в том числе нашумевшего в Каннах фильма "Убежавшие на солнце", распахнула тяжелые двери ВГИКа и как порыв свежего весеннего ветра влетела в этот храм монументального киноискусства...

— Прикинь, мэн, у моих знакомых "Девятисотая"[50] уже три месяца без работы валяется. Они мне ее за сотню грина в смену готовы барыжить. Там правда стекло не самое лучшее, но, мэн, ты только вкури — синеальта за сто бачей. Два года назад я когда рекламу снимал, за штукарь еле достал. Все-таки спасибо кризису, — парень крайне неформального вида с длинными толстыми дредами принял от товарища косяк и смачно затянулся. — И как назло — никаких предложений. У меня руки чешутся снимать. Я уже готов с Кротом вписаться мыло снимать в это, как его, матерное слово из трех букв[51].

Операторы докурили косяк и плавно, словно волоча тяжелые стедикамы, вышли в коридор, где на них налетел бело-рыжий ветер.

— Привет, Горыныч, вот тебя-то я и ищу!

Продолжая находиться в замедленном состоянии, оператор плавно, дабы не запороть кадр, повернул голову.

— Хай мэн.

— Горын, хорош ходить обкуренным, у меня к тебе тема на сто рублей! Будем снимать, даже не знаю, как сказать. Продолжение "Убежавших", нет, не, как бы похоже, но совсем в другом ключе! Понимаешь, тогда мне казалось, что позитив и рутина несовместимы, а теперь, теперь все иначе!

— Ташок, я ща вообще слабо вкуриваю, но в твою тему считай, что уже вписался. Давай завтра в "Билингве" перемахнемся, когда меня чудо-трава отпустит.

— Заметано! Только успей вернуться до завтра!

Ветер полетел куда-то дальше по коридорам ВГИКа, а Горыныч довольно улыбнулся:

— Мэн, зачот! Вот и нашлась работа для камеры!

Москва, музыкальный театр им. К.С. Станиславского и Вл. Немировича-Данченко.

Ценители современного балета, которые не подсуетились за несколько месяцев, теперь толпились у дверей в надежде, что им по счастливому случаю перепадет билетик, пусть даже по баснословной цене. Журналисты толпились у служебного входа — аккредитацию удалось получить далеко не всем желающим, но оставалась надежда перехватить кого-то из гостей на улице. Маленькая кудрявая блондинка аккуратно, но ловко и быстро, словно золотая рыбка, просочилась к заветной двери.

— Лида Солнцева, РИА Новости.

Охранник недоверчиво проверил документы, и только удостоверившись в том, что все правильно, пропустил девушку внутрь.

За кулисами было очень многолюдно — танцоры всевозможных стилей, журналисты, организаторы и просто разный непонятный народ, который всегда считает своим долгом появиться за кулисами подобных мероприятий. Лида-Ламбда быстро сориентировалась и двинулась в сторону нужной ей гримерки. Двое рослых японцев преградили девушке дорогу. Поприветствовав их характерным поклоном, она обратилась к ним на чистом японском.

— У меня договоренность с Мокономо-сан.

Охранник глянул на нее с оттенком удивления и стал что-то усиленно выяснять по рации:

— Да, журналистка. Говорит, что договоренность. Ри-да Со-ру-цу-ва. Прима ведь просила никого не пускать. Действительно есть договоренность? Исполняю.

Лида прошла в гримерку японской примы, провожаемая завистливыми взглядами коллег. Еще бы. За последние три года никто не смог побеседовать с Юми Мокономо, звездой модерна, танцевавшей на острых мечах, стекле и на огне. Ее гибкость и сила поражали воображение зрителей, которые могли лицезреть ее лишь из зала.

В небольшой комнатке делала упраженения с виду совершенно обычная японская девушка. Стройная, спортивная, но вовсе не сверхчеловек, каким она была для поклонников. Юми еще не переоделась в сценический костюм и была в простом тренировочном трико. Увидев вошедшую журналистку, она мгновенно переключила на нее свое внимание.

Две девушки беседовали тет-а-тет около сорока минут, причем под приятным впечатлением от разговора осталась не только журналистка, но и японская танцовщица, которая никак не ожидала встретить в Москве такую проницательную и в тоже время знающую японские традиции собеседницу.

В наушниках Лиды, едущей на такси домой, звучали слова Юми:

— Ноги для меня — всего лишь часть моего тела. Важная, но не единственная. Я никогда ничего не добилась бы, если бы тренировала только ноги. Я тренирую все свое тело, и это труд, ежедневный труд. Наши возможности безграничны, порой мы используем лишь их ничтожную часть. Мне далеко до тех искусств, которыми владели ниндзя. Я обычный человек, который чувствует свое тело.

Лида улыбалась. Кажется, это интервью вполне способно украсить контент сайта босоногого движения.

Московская область, Крокус-Сити.

Легкие конструкции громадной коробки Крокус-Экспо были неспособны ослабить чудовищный грохот мощных акустических систем, который доносился аж до высоток Строгино.

Белые, черные, желтые, радужные, голубые, блестящие и светящиеся в темноте — тысячи пар кедов направлялись к стеклянным дверям, входу в этот храм архитектурного минимализма и утилитаризма, ставший на эту ночь волей стремящихся к экономии концертных магнатов храмом Drum-n-Bass музыки. Для владельцев кедов играла Пиратская Станция.

Неожиданно в стройном ряду кедов мелькнули три пары босых ног. Было видно, что они чувствуют себя тут неуютно. Они явно кого-то искали.

Серебристая "Селика" влетела на парковку. Ее уже ждали Игорь, Сева и Иван. Макс был в своем обычном виде, лишь футболка была особенная — с лейблом D'n'B диджея ... Однако то, что вылезло следом, поразило воображение.

— Да, это я, Береза. Не узнаете?

Узнать Ирму было тяжело. Обтягивающие джинсы, психоделический топ. На голове девушки был самый настоящий противогаз. Однако приятелей расстроило другое — ноги девушки, которые они до этого видели исключительно босыми, были обуты в белые кеды почти по колено.

— Ирма, а почему ты не босиком? — робко спросил Сева.

— Мы идем танцевать в зоне повышенной радиационной опасности — необходима защитная экипировка. Это вы уже мутировали и невосприимчивы к радиации. А я предпочитаю предохраняться.

На входе компанию тормознула охрана. Босоходы переглянулись, глядя на свои ноги. Ну вот, и тут проблемы с этим.

— Девушка, в противогазе нельзя. В билетах же специально написали — никаких противогазов, респираторов и белых перчаток.

— Ребят, спокойно! — вступился Ден. — Может, вы хотите обсудить это с организаторами фестиваля?

— Ну ладно, мы только предупредили, что это может быть неудобно.

Через пару минут Ден и Ирма уже вытанцовывали под ломаные ритмы. Психоделический свет словно уводил в другую реальность...

Но все когда-нибудь кончается, кончилась и "Пиратка". В ушах звенела тишина. Так всегда бывает, когда выходишь с большого концерта на свежий воздух, когда идет процесс кристаллизации воспоминаний о том, что только что происходило внутри и вокруг тебя, когда в полной мере осознаешь, насколько все было круто.

"Пиратка" прошла сверх всех ожиданий — Ирма и Ден отрывались до конца выступления хедлайнеров, в то время как их друзья-босоходы, покинувшие фестиваль через час после начала, уже видели седьмой сон, в котором их окружали толпы девушек, готовых разуться по первой их просьбе.

Шагая по огромным площадям "Крокуса", Ирма чувствовала необычайную легкость. Ден предложил ей прогуляться до Сокола, где в небоскребе "Триумф-Палас" он снимал квартиру, и переночевать у него.

Перейдя МКАД, границу Москвы и России, по пешеходному мостику, покрытому давно потерявшими прозрачность пластиковыми панелями, Ирма и Денис оказались на пустынных улицах спального района Строгино. Одинокие машины изредка проносились по улице, так что при минимальной внимательности идти можно было прямо по проезжей части. Прохладный ветер трепал волосы, приятно освежая после толкучки в зале. Поначалу говорить не хотелось. Парень и девушка шли, наслаждаясь неповторимой гаммой звуков ночной Москвы.

Но на подходах к Строгинскому мосту Дена переполнили эмоции, и ему нестерпимо захотелось ими поделиться. Он вспомнил, как размышлял недавно о своей жизни. О постоянной гонке, о проектах. О жизни, которая, в общем-то, была не его.

— Знаешь, Ирмусь, я недавно понял, что самый простой способ попасть в другой город — это просто дождаться глубокой ночи. Движение замирает, в окнах гаснут огни. Город спит, а ты идешь по улице и чувствуешь, что сейчас это огромное пространство — только твое. Ты можешь идти куда угодно, и везде оставаться наедине с собой, слушать свои мысли и голоса города.

По рельсам прогрохотал грузовой трамвай, который, как и наши герои, воспользовался ночной паузой в жизни мегаполиса, чтобы совершить свое безлюдное путешествие.

Слова Дена немного удивили Ирму. Она представляла его не таким, ей всегда казалось, что романтика ночных прогулок ему скорее чужда. Она не могла понять, как может столько всего сочетаться в этом парне — то он сто метров не способен пройти без своей любимой "Селики", то на своих двоих пробегает целый город и получает от этого кайф. Но мысль Дена про "наедине с собой" была общительной Ирме не очень близка.

— А мне кажется, что город без людей — это очень грустно. Это как в рассказе Бредбери[52]. Я когда его в детстве прочитала, потом очень долго боялась, что проснусь утром, а все люди исчезнут.

— Но согласись, было бы забавно оказаться одному в целом мире. Никаких тебе границ, никаких билетов. Едь куда хочешь, делай что хочешь...

— А зачем ехать туда, где никого нет, Ден? Люди — это главное, они делают мир таким, какой он есть.

Ден промолчал. Две фигуры пересекли мост и зашагали вдоль трамвайных путей по направлению Щукинской и Сокола, где в лучах подсветки поднималась "восьмая высотка Москвы".

Скоростной лифт с еле слышным шипением распахнул двери, выпуская припозднившихся молодых людей на пятидесятом этаже. Денис достал из кармана солидную связку ключей и произнес фразу, ставшую для многих уже дежурной:

— Извини, у меня жуткий бардак.

Ответ последовал столь же дежурный:

— Да ничего страшного.

Квартира представляла из себя студию, безо всяких перегородок. Мебели было по минимуму — компьютерный стол, весьма немаленькая кровать и стеллажи с дисками на стенах. Из огромных панорамных окон открывался прекрасный вид на центр столицы.

Ден принялся снимать обувь не расшнуровывая. Пока он мучился, предпринимая очередную попытку, Ирма села на пол и, быстро расстегнув боковую молнию на ее доходящих почти до колена кедах, разулась. В конце концов, ленивый парень был вынужден последовать примеру своей подруги.

Перепрыгивая через лежащие на полу кучи одежды, бумаг, дисков, Ден добрался до того угла студии, который служил кухней. Заглянув в холодильник, он предложил своей спутнице меню на поздний ужин:

— Так, что у нас тут есть? О, пельмени есть, хочешь? — Ден вынул пачку, налил в кастрюлю воды и поставил ее на плиту. Береза тем временем села на пол и задремала.

Откопав во встроенном в стену шкафу свежее постельное белье, Ден перестелил кровать, собираясь уступить ее гостье, но посмотрев на Ирму, не смог сдержать улыбки. Девушка спала, трогательно свернувшись калачиком. Ден долго любовался почти детским личиком спящей Ирмы, потом взяв девушку, он аккуратно перенес ее на постель и накрыл одеялом. Получилось даже не разбудить.

Ден выключил закипевшую воду, сунул пельмени обратно в морозилку и, обнаружив в углу подаренный ему когда-то на день рождения футон, раскатал его и улегся спать.

Яркое дневное солнце било в окно. Сонный Денис протянул руку и нашел свой айфон, на котором уже почти сел аккумулятор. Час дня. Он оглядел свое жилище и поразился, увидев аккуратно застеленную кровать — застилание постели сам Ден всегда считал пустой тратой времени. С пола исчезли обертки от конфет и пустые бутылки из-под прохладительных напитков. Бумаги с пола были стопкой сложены на столе. Пепельницы, обычно полные окурков, были пустыми. Ворох одежды, еще вчера разбросанной по всей квартире, был сложен в пластиковую коробку для грязного белья. На расчищенном таким образом полу сидела уже одетая и причесанная Ирма, с интересом читавшая книжку Стругацких, позаимствованную со стеллажа.

Ден тем временем затащил под одеяло свои джинсы и старательно их одевал, дабы не смутить девушку. Ирма, видя его старания, разулыбалась.

— Доброе утро, Ден. Да ты не обращай на меня внимания, одевайся.

Ден застегнул джинсы и встал, озираясь в поисках футболки. Подумав, открыл шкаф и натянул на себя первую попавшуюся.

— Ты меня извини, — Ирма смущенно показала на пол, — но тут совсем негде было ходить, и я подумала...

— Это мне должно быть неудобно! — возразил Ден. — Когда же ты успела тут так разгрестись?

— Да ничего сложного, тебе ведь, наверное, совсем некогда убираться? — Ирма поставила книжку на полку. Ден засуетился и стал готовить пельмени на завтрак, зашумел электрочайником.

— Как спалось, Ирмусь? — начал он разговор.

— Ой, я так крепко уснула, даже снов не видела. Упустила такую возможность жениха увидать, — пошутила Ирма.

Ден соорудил подобие японского столика на полу.

— Ты чай будешь или кофе?

— Лучше чай, — сказала Ирма.

— А чаю и нет, — обескураженно развел руками Ден. — Только кофе остался, извини.

— Ну ладно, пусть будет кофе.

Стремясь понравиться девушке, Денис поставил на столик две тарелки с пельменями, кружки с кофе и вытащил шоколад, купленный им во время командировки в Швейцарию. Правда, он планировал этот шоколад подарить на день рождения двоюродной сестре, мечтавшей о таком подарке, но должен же он во что бы то ни стало впечатлить девушку. Вдруг ей у него не понравится?

Ирма ела пельмени медленно, Ден проглатывал почти не жуя:

— Ирмусь, тебе пельмени не нравятся? Невкусные?

— Ну ты знаешь, магазинные вкусными бывают редко. Приходи ко мне, мы с бабушкой тебя угостим домашними — сразу почувствуешь разницу.

Ден напрягся. Он сам относился к еде как к простой необходимости и никогда особо не обращал внимание на вкус того, что он ест.

— Ден, я что-то наелась, доешь, может быть?

— А ты точно наелась? — с сомнением спросил Ден, перекладывая себе пельмени из Ирминой тарелки. Ну вот, думал он, все испортил. Знал же, что пригласит девушку ночевать, хоть бы купил что-то поприличней. Хотя откуда же он знал, что пельмени должны быть вкусными?

Зато когда девушка попробовала шоколад, ее глаза округлились от восторга.

— Ух ты! Настоящий! Потрясающе вкусно!

У Дена слегка отлегло. Закончив завтрак, он решил все-таки завести разговор о том, что волновало его больше всего.

— Ирма, знаешь... — Ден замялся, девушка вопросительно на него посмотрела. — Ну, возможно, я показался тебе неряхой и не совсем разбираюсь в том, какая еда вкусная... Но, знаешь... Когда я тебя увидел... Ты мне очень понравилась, такая жизнерадостная, интересная, целеустремленная... Я бы... хотел, чтобы мы, может быть, стали больше чем друзьями! — наконец закончил свою мысль Ден. Он сильно волновался, ведь ответ этой девушки мог как вселить в него надежды, так и растоптать их.

— Ден, понимаешь, — Ирма не знала, как ответить. Ден был симпатичным, интересным, но девушка не была уверена в том, хочет ли она отношений с ним. — Ты очень классный, но, понимаешь, мы еще так мало знакомы и в сущности, ничего друг о друге толком не знаем... И еще. Мы такие разные, разного хотим от жизни. Давай не будем торопить события, ладно?

Нельзя сказать, чтобы Ден сильно обрадовался этому ответу, но и не особо огорчился. У него есть шанс показать ей, что он серьезно хочет быть с ней, что он постарается все для нее сделать.

— Я готов на многое, чтоб тебе понравиться, — сказал он.

— Да? — кокетливо стрельнула глазами Ирма. — Ну, тогда открою тебе секрет, некурящие парни мне нравятся больше!

— Все, бросаю, — Ден картинно зашвырнул пачку сигарет и зажигалку в корзинку для бумаг, рассмешив Ирму. Она глянула в свою шпаргалку-расписание.

— Слушай, я, наверное, пойду. Как раз успею на прямую электричку, которая с Войки идет.

— Тебя до платформы подбросить?

— Да нет, я прогуляться хочу. Можно, я противогаз и кеды у тебя оставлю? Неохота тащить.

— Оставляй, я тебе при случае передам.

Когда за девушкой захлопнулась дверь, Ден подошел к окну, ожидая, когда она выйдет во двор. Проводив взглядом девушку, казавшуюся ярким пятнышком с такой высоты, он несколько минут колебался и вороватым движением выудил из корзинки для бумаг сигареты и зажигалку. Кажется, погорячился он с таким жестом.

— Ничего, бросать курить надо постепенно, — сказал он себе, затягиваясь. Покурив, он вышел из квартиры, собираясь ехать на работу. Ленинградское шоссе блестело на солнце вереницей машин. "Селика" вырулила в сторону области и неспешно, ибо быстро двигаться не позволяла пробка, покатила в сторону Ховрино.

А босоногая девушка с рюкзаком бодрым шагом шла к платформе "Ленинградская". Что же будет у нее с Деном Вилкиным? Нравится ли он ей или нет? Вроде бы хороший парень, честный, серьезный, интересный, открытый. С другой стороны, минусов тоже хватает. Ладно, чего думать зря, время покажет.

Глава 17. Октябрьская Магистраль

Санкт-Петербург. Дирекция ОЖД.

Роман Кирпич не был у себя в кабинете две недели. Все это время он руководил работами по обследованию путей Октябрьской магистрали в преддверии пуска новых скоростных поездов.

Первое, что бросилось ему в глаза, как только он вошел в свое рабочее пространство, — это пыль. Тут явно убирали недостаточно. В углу полки. И за монитором. Бумаги лежат слегка смазано — наверняка нерадивая уборщица задела их, когда мыла пол. Роман сел в свое кресло и взял в руки увесистый отчет. Заглавная страница не по ГОСТу, отступы по всему документу тоже. Какие же бездари его составляли. Бездельники, отупевшие от своего разгильдяйства и безответственности. Вся эта контора не стоит выеденного яйца. Все как всегда надо делать самому. И ведь что самое главное — никто никогда этого не оценит. Ничтожества. На самом деле они знают, чего он стоит, но никогда не подадут вида. Их примитивное, ограниченное сознание только и способно, что цепляться за теплое место, на которое их определил заботливый отец или мамаша.

Именно такие недолюди и загубили поезд "Сокол". Поезд, который мог бы стать для него, Романа, триумфом его карьеры, сделать его известным всему миру. Сколько уникальных инженерных решений придумал он сам, проводя бессонные ночи за "Автокадом". Ни немцы, ни французы, ни японцы в жизни до такого не додумались бы. А ведь теперь все чертежи ушли неизвестно куда, и ограниченные, роботоподобные инженеры зарубежных корпораций внедряют его изобретения в свои поезда, а он прозябает тут с этим дурацким отчетом. Какая же все-таки жизнь несправедливая штука.

Кирпич с силой вдавил кнопку включения на системном блоке и надел наушники, в которых вскоре заиграла Ария. Голос Кипелова словно подпевал внутреннему голосу Романа:

Дай мне сойти с ума —

Ведь с безумца и спроса нет.

Дай мне хоть раз сломать

Этот слишком нормальный свет.

Здесь духотой гнетет

Бесконечная страсть борьбы,

Воздух тягуч как мед

С каплей крови своей судьбы!

Когда-то давно, едва научившись пользоваться темной магией древней книги, он призвал Великого Червя, который создал для него Его Собственный Мир в недрах Земли. Там, в глубоких богомерзких норах, начал он собирать соли и камни, способные дать силу Властителей Древности. Работа шла с переменным успехом. Недавно призванный с планеты Куронос и подвергшийся жесткой генной модификации, лесной Цордок сдох. Его желудок оказался неспособен переварить лихославльского бухарика, не просыхавшего, наверное, целый год. Тварь отравилась алкоголем и отбросила копыта. Этот факт, безусловно, расстроил Романа, но не сказать, чтобы сильно. Куда больше его печалило то, что он так и не продвинулся в достижении своей главной цели.

Легенда, которую он прочел в неземных книгах, занимала его. Легенда о прекрасной богине Т'л'нто. Она приходила на планеты, чтобы нести разрушение несовершенным цивилизациям, чтобы стереть их своей идеальной красотой. Ее божественное тело требовало насыщения, в ее бездонном чреве бесследно исчезали целые народы и города. Боги Седой Старины не исполнили его мечту, и теперь он был полон решимости осуществить ее сам.Чего бы это ему ни стоило, но он вызовет ее на Землю.

Для вызова этой богини ему был до зарезу необходим фут-фетишист. Где его взять, чтобы никто ничего не заподозрил, было проблемой — уж слишком эти товарищи тихарились и шифровались. Однако темные силы оказались к нему благосклонны, наградив своего верного слугу кстати подвернувшимся псевдофотографом, снимающим босоногих девиц. По фоткам было видно, что автор обычный ценитель босых пяток, только идиот вроде того жирного чиновника мог поверить, что лошок замышляет теракт. Этакого дохляка сложно подозревать даже в измене жене. Придется его раскормить как следует, чтобы вызов Т'л'нто наверняка удался.

Москва, Ленинградский вокзал.

Сказать, что Борис выбежал из кассового зала Ленинградского вокзала мог только человек, напрочь чуждый поэзии и романтики. Борис летел, окрыленный предвкушением великих перемен, которые ждут его в недалеком будущем. Международная конференция по сексуальным девиациям в Санкт-Петербурге. Нет никаких сомнений, что его доклад произведет там фурор. Он вернется известным, признанным ученым.

Пару дней назад потрепанный жизнью новосибирский психолог провел тут практически весь день, отстояв громадную очередь в кассы. В кармане лежало 700 рублей — все, что удалось сберечь в эти непростые времена. Билет стоил 667 рублей — это он узнал на сайте РЖД. И вот он, счастливый, протянул семь сотенных бумажек (которые упорно продолжал называть косарями) симпатичной молоденькой кассирше.

— Извините, но билет стоит 718 рублей.

— Как, на сайте была цена 667? — Борис пытался побороть страх и начать скандал.

— На сайте не указан кассовый сбор. Если вы закажете билет через Интернет, он не будет включен в стоимость.

— Что за дискриминация! У меня нет кредитки — значит, я должен переплачивать! Вы, москвичи, совсем обнаглели!

Стоящая сзади очередь начала шуметь.

— Мужчина, вы берете билет или нет?

— Вы разве не видите — это бомж какой-то.

— Еще скандалить тут будет.

Но теперь все по-другому. У него в кармане бумажка с цифрами — кодом его заказа. Вряд ли кто мог представить, чего ему это стоило. Старая зарплатная карточка Игоря, оказывается, еще работала. Выстояв очередь, положили на нее деньги. Нашли буквально последний билет.

И вот счастье у него в руках. Боковушка в платцкартном вагоне поезда Москва-Мурманск. Электронный билет — Борис держал в руках такой первый раз в жизни. На душе старого психолога, как говорится, Христос босиком бегал. Улыбка не сходила с его лица. Сейчас он доберется до Интернета и пообщается по Скайпу с прекрасной Евгенией! Она мило болтала с ним, правда все еще не решалась перейти к более интимным отношениям — показать ему по веб-камере свои прелестные босые пяточки. Ну ничего, когда она услышит о том, что он уже купил билет на конференцию, которая умножит его славу, она согласится. Это заставит ее отбросить стыдливость и сделать то, чего он с вожделением ждет!

Придя на квартиру Игоря, Борис первым делом уселся за компьютер и попытался войти в свой аккаунт в социальной сети. О ужас! Он был взломан! Спешно позвонив Игорю и узнав пароль от аккаунта друга, он зашел от имени Игоря и обомлел. Его страничка была изуродована и изгажена. Эти самые паршивые Упятки нагло удалили его из всех групп, в которых он состоял, заменили фотки на изображения пяток с надписями "Дрочим, дрочим!!!", а из его чудесной босоногой группы сделали какие-то вульгарные "Антисиськи"! Борис не мог стерпеть такого и разразился многобуквенным сообщением, длиной примерно с хорошую повесть, но отсутствие смысла делало его практически нечитабельным. Последним абзацем он дописал: "Вас никто не приглашал в ЭТУ группу. Вы вломились сюда, как воры, как захватчики — взломав дверь, и ведете себя, как хамы в чужой гостиной. Я не намерен разговаривать с захватчиками МОЕЙ виртуальной территории — это ниже моего достоинства. Я буду продолжать делать свое дело, а вы все обосретесь от зависти!" После этого он с достоинством прокомментировал каждый пост, оставленный там Упятками, даже если сообщение гласило что-то вроде "Пыщь-пыщь, ололо, адынадынадын".

Он хотел было пожаловаться Евгении, но той не было в он-лайне, и психолог удовольствовался написанием нереальной длины сообщения, где просил поддержать его и утешить своими новыми босоногими фотографиями, а еще лучше видеороликом, потому что без этого он не перенесет этой тяжкой утраты.

Железнодорожный вокзал города Тверь.

ЭП-300, ведущий скоростной поезд "Аврора", издал протяжный гудок, разгоняя карабкающихся через пути "зайцев". Поднимая пыль и высекая искры полупантографом, позаимствованым у немецких ICE, он с ревом промчался вдоль всей платформы. До последнего момента казалось, что поезд не остановится. Но нет. Дисковые тормоза новых безлюлечных тележек, рассчитанных на скорости до 250 км/ч, издавая характерный свист, остановили состав с точностью до метра. Вагон первого класса остановился прямо напротив Венсана Бишопа, возвращающегося в Москву. Автоматическая дверь открылась, выпуская состоятельных пассажиров, решивших посетить Тверь. Проводница модельной внешности, затянутая в форму РЖД, проверила электронным сканером билет и пригласила француза в вагон.

Вагон был почти пустой, но в кресле напротив Бишопа расположился молодой человек в строгом черном костюме. Для своих лет он выглядел очень серьезно и мрачно — его лицо с жесткими чертами было словно высечено из камня. Суровые черные глаза читали французский журнал La Vie Du Rail. На обложке красовалась площадь перед тверским вагонзаводом. Заголовок гласил: "Новые скоростные вагоны для французских магистралей будут делать в Твери".

Бишопа сразу поразил и заинтересовал этот странный попутчик. Даже опытный взгляд-рентген французского ученого оказался неспособен оценить сексуальные пристрастия этого человека.

Двери вагона с тихим шипением закрылись, и поезд стал набирать скорость, оставляя позади древний русский город. Парень отложил журнал и, кинув быстрый взгляд на Бишопа, принялся смотреть в окно. Деревья лесополосы мелькали все быстрее. Ведь недавно скорость "Авроры" довели до 200 км/ч.

За окнами пронесся химический завод в Редкино. Парень сложил журналы идеально ровной стопкой и откинулся в кресле. Бишоп все это время ловил каждое движение молодого человека, пытаясь разгадать, что на самом деле скрывается в недрах такой холодной на вид души. И все больше убеждался: ничего. Наконец, выбрав момент, ученый заговорил:

— Добрый день. Мое имя Венсан Бишоп. Честно говоря, не ожидал встретить в российском поезде человека, интересующегося Францией.

Парень поднял взгляд на Бишопа.

— Роман Кирпич. Меня интересуют французское транспортное машиностроение. Железные дороги, системы и компоненты высокоскоростного подвижного состава.

— Боюсь, что не смогу в полной мере удовлетворить вашего любопытства в этой области, но полагаю, что Франция по праву считается лидирующей страной в этой области.

Мрачное лицо парня стало еще мрачнее. Эти слова ему явно не понравились.

— Время идет, и все меняется. А в какой области лежит сфера ваших профессиональных интересов?

По коридору официантка прокатила ящик с закусками и напитками. Венсан налил себе кофе, отпил и наконец ответил:

— Я — исследователь человеческой психики и, в частности, человеческой сексуальности.

В темных глазах Романа блеснул странный огонек.

— Очень интересно. Интересно пообщаться с таким специалистом.

Поезд, не сбавляя хода, промчался мимо Клина, подняв облако пыли и заставив ожидающих электричку людей отпрянуть от края платформы.

Бишоп извлек визитку и протянул Роману:

— Я буду рад с вами встретиться.

Тот быстро, но очень внимательно изучил ее и убрал во внутренний карман пиджака.

— Вы серьезный человек.

Бишоп выдержал паузу, принимая сказанное как само собой разумеющееся.

— Если нужно будет куда-то ехать поездом — обращайтесь. Обслужу по высшему разряду, — предложил Роман.

— Через пару дней я поеду на конференцию в Санкт-Петербург. Мне говорили, что могут быть проблемы с билетами на "Русскую Тройку".

— Отлично, думаю, что смогу решить для вас эту проблему. Тем более, что я тоже собираюсь ехать этим маршрутом. Заодно будет интересно побеседовать с вами на тему сексуальных девиаций. А сейчас извините, мне надо работать, — с этими словами мрачный мужчина вытащил папку с какими-то графиками, напоминающими кардиограммы, и начал внимательно изучать их, делая остро отточеным карандашом пометки.

Тверская область, болота в районе Васильевского Мха.

— Ты уверен? Обещал приехать "Русской тройкой"? Прекрасно! — Сыромятников довольно потер руки, отключил телефон от внешней антенны и откинулся в водительском кресле своей "копейки". Неужели отделаться от этого француза оказалось таким простым делом. Грохнуть этот поезд — и концы в воду. Благо, взрывчатка с собой имеется, и он не понаслышке знает, как применить ее в деле.

Валерий взял с заднего сиденья папку и аккуратно извлек оттуда карту Тверской области. Детальную, с такими подробностями, которые на обычные карты просто не наносят. Спасибо друзьям-военным.

Найти прямую, проведенную черно-белым пунктиром, было не трудно. Внимательно изучая топографические особенности местности, километр за километром, маньяк хладнокровно выискивал место, в котором можно обеспечить максимальное количество жертв. Наконец он выбрал участок пути перед мостом. Поезд тут будет идти на полной скорости и, если подрывник все сделает правильно, полетит под откос с довольно большой высоты. Аккуратно сложив карту и сунув ее обратно в папку, Сыромятников повернул ключ зажигания. Не спеша — ведь времени оставалось еще почти сутки, белая "копейка" выбралась на трассу и покатила в сторону Питера.

Из соображений осторожности маньяк применил так хорошо себя зарекомендовавший в Новосибирске камуфляж под старого деда. Теперь можно было не опасаться, что его появление в районе Окуловки свяжут с крушением поезда.

Наконец-то он избавится от этого Бишопа. А потом — от Мюнстера. И уже затем, не опасаясь случайных разоблачений, сможет продолжить свою охоту на людей. Ведь он так соскучился по непередаваемому чувству власти над жизнью другого человека. По чувству того, что он может делать с жертвой, еще недавно такой сильной, молодой, дерзкой, ВСЕ, ЧТО УГОДНО. Как давно он не резал нежные женские ножки, как давно он не откусывал эти соблазнительные пальчики, как давно он не слышал крика своих жертв!

Пополнив на автозаправке запас провианта, Сыромятников свернул с магистрали и стал продираться проселочными дорогами к выбранному месту.

Оставив машину в сотне метров от путей, маньяк направился осматривать местность. Аккуратно разрезав проволоку забора, Валерий выбрался на пути. Тишина. Ничего, скоро это место будут показывать во всех новостях. Но сейчас закладывать мину еще рано. Пока что надо затаиться.

Железнодорожный вокзал города Тверь.

Ася, Аня и Макс прошли по коридору новенького вагона поезда "Афанасий Никитин", который, как казалось, только вчера вышел из ворот завода.

— Ребята, у вас места 17,18,20, — улыбчивая проводница вернула билеты с оторванными корешками.

— Смотри, как все цивильно-то. Я еще осенью ездила в Питер, так там были окна строительной пеной замазаны, и моя верхняя полка болталась на одном кронштейне, — искренне восхитилась Ася.

— Кто у нас внизу будет? — Макс с надеждой посмотрел на верхнюю полку, но Аня тут же разрушила его мечтания:

— Вот ты, Макс, и будешь. Вещи наши охранять-то надо! — с этими словами она подняла нижнюю полку и закинула туда свой рюкзак. Ася и Макс проделали тоже самое, предварительно достав из сумок пару журналов с кроссвордами и асин ноутбук.

— Девочки сверху, значит? Никакого гендерного равенства, — шутливо проворчал Макс, рассмешив девчонок.

— Давайте спать, надо хорошо себя чувствовать перед завтрашним, — предложила, отсмеявшись, Аня.

— Ты спи, а мы посидим немного, — Макс взял один из журналов, а Ася включила ноут.

— Тогда я наверх, — Аня ловко вскарабкалась на полку и воткнула в уши плеер.

— Ты опять доклад правишь? — Макс заглянул Асе через плечо. — Сколько можно-то?

— Нет, — улыбнулась та, — пишу книгу!

— Ух ты! Дашь почитать?

— Конечно! Будешь почетным первым читателем? — улыбнулась девушка.

Колеса поезда размеренно вращались, негромко гудели, погружаясь в ночь, светлую, майскую...

Санкт-Петербург, Московский вокзал.

Город-на-Неве встретил тверских социологов холодным промозглым утром. Выгрузившись на вокзале, ребята поспешили оказаться на Невском, где в одной из местных кафешек договорились о встрече с аспирантом одного из ведущих питерских профессоров Лешкой Скворцовым, который по старой дружбе предложил им остановиться у себя.

— Я бы сейчас ни за какие коврижки не разулась, — Ася ежилась, шагая по, только начинающему просыпаться, Невскому проспекту.

— Да ладно, знаем мы тебя. Попадись тебе только интересный объект для исследования— весь город босиком пробежишь, — дружно рассмеялись Аня и Макс.

Дойдя на конец до вожделенного "Line_cafe", находящегося в торговой галерее "Норд", и поднявшись на второй этаж на эскалаторе, они увидели высокого темноволосого юношу, который весело помахал им из-за столика.

— Похоже, Лешка нас уже ждет, — Ася обрадованно помахала рукой в ответ, и ребята дружно поспешили к столику.

За чашкой крепкого кофе все скинули с себя остатки сна и погрузились в разговор. Лешка Скворцов, будучи на сегодняшний день аспирантом одного из прославленных питерских профессоров, раньше учился в одном университете с тверскими ребятами, но был на пару курсов старше.

— Значит, вы тоже решили взяться за стопофилов? — улыбнулся Асе Лешка.

— Да уж, но дело это совсем не легкое! — ответила та. — К сожалению, мой "улов" не так уж велик.

— А как же просторы Интернета?

— Я все-таки предпочитаю общаться лично, интервью на диктофон, по старинке, — Ася весело похлопала по лежащему рядом рюкзаку. — Но твои статьи с удовольствием процитирую в своем дипломе!

— Мы с моим научным руководителем целую кучу всего интересного там накопали. Дмитрий Сергеич, правда, пытается новосибирского маньяка поймать. Я думаю, что ему это вряд ли удастся, все-таки жизнь — не детективный роман.

— А у нас есть тебе подарок! Я знаю, что ты всеми этими анимешными штуками увлекаешься, — Аня вынула из сумки брелок с персонажем из "Наруто", — мне подруга из Японии привезла несколько.

— Клевый! — согласилась Ася, рассматривая изображенного на брелке Саске, а потом протянула его Алексею. — Вылитый ты.

— Ага! — подтвердил Макс. — И правда похож.

— Да не похож я на Саске! — в шутку обиделся Скворцов. — Я вообще всегда Чоджи косплеить хотел.

— Да, — рассмеялась Аня, — но для этого тебе придется раза в три потолстеть! Ну если хочешь, то у меня и Чоджи есть! — она вынула значок с упомянутым персонажем.

Довольный Скворцов прицепил на сумку и значок, и брелок.

— Ух ты, а манги у тебя не завалялось? — с надеждой посмотрел на Аню Скворцов.

— Какой ты догадливый! — она протянула ему томик в яркой обложке. — Все, подарки закончились.

— Спасибо! — Алеша обнял Аню. — Настоящий друг!

Поболтав еще немного и съев по паре пирожных, они отправились гулять по городу, а ближе к вечеру Алексей проводил их к себе домой.

Москва, платформа Ховрино.

Бишоп расплатился с таксистом и осмотрелся. Он знал, что Москва — город контрастов, но не предполагал, что ему придется ехать в Питер из такой дыры. На пристанционной площади валялись коробки, обертки и другие следы деятельности торгашей. А с противоположной стороны магистрали на него пялился глазницами пустых окон серый монстр недостроенной ховринской больницы.

Как исследователь сексуальных девиаций, Бишоп знал это здание, облюбованное сатанистами и некоторыми маньяками. Но он никак не ожидал, что ховринский монстр поизведет на него такое сильное впечатление. Здание как будто засасывало свет, волнами испуская чудовищную черную ауру.

Француз смотрел как зачарованный, когда перед ним, тормозя, промчался скоростной поезд. Дверь вагона открылась, и на перрон вышел знакомый Бишопу мрачный молодой мужчина. В голове француза как будто пронеслась вереница кадров: Роман-больница-Роман-больница-Роман... Но через мгновение видение растворилось.

— Добро пожаловать на борт ЭД-360. Новейший российский скоростной поезд производства Демиховского вагоностроительного завода[53].

Венсан и Роман прошли в совершенно пустой вагон и устроились друг напротив друга.

— Конструкцию вращающихся сидений мы позаимствовали у японцев. Благодаря этому все пассажиры имеют возможность ехать лицом по направлению движения, либо, при желании, лицом друг к другу, — похвастался Роман. На столике перед инженером стоял ноутбук, к которому тянулись провода. Сверив что-то на экране, Роман скомандовал в рацию:

— Отправляемся! Следуем до станции Санкт-Петербург Московский со скоростью 300 км/ч.

Новгородская область, недалеко от Окуловки.

Все было готово. Две мины заложены, оставалось только подорвать их в нужное время. Сыромятников посмотрел на часы. Еще 48 минут. Можно пока расслабиться. Он откинулся в кресле и уставился в лес.

Сейчас он завалит этого гребаного Бишопа. Если этот козел вдруг выживет, он найдет его раньше, чем приедут спасатели и прибьет ломом. Потом никто не будет разбираться, что да как.

От размышлений маньяка отвлек шум со стороны железной дороги. Стремительно, так что мент не успел даже отреагировать, по рельсам пронесся скоростной поезд. Когда Сыромятников пришел в себя, о поезде громадной скорости напоминало лишь сильное покачивание проводов контактной сети.

Маньяк напрягся, почуяв неладное. Этого поезда в расписании не стояло. Ну да ладно. Какие-то испытания, все равно Бишоп на "Тройке" едет.

Все оставшееся время Сыромятников внимательно следил за дорогой, прислушиваясь к каждому шороху. Но его волнения оказались напрасными — точно в рассчитанное им время послышался звук приближающегося экспресса. Не успел локомотив поравняться с миной, как маньяк нажал адскую кнопку.

Раздался жуткий грохот. С брызгами искр оборвалась контактная сеть, вагоны опрокидывались на бок и летели вниз, сшибая на пути столбы и деревья... А виновник этой страшной трагедии тем временем уже удалялся на своей "копейке" от места преступления, вполне довольный результатами содеянного.

Глава 18. Дьяволиада

Где-то под Ярославлем.

Борис открыл глаза и, сев на боковой полке плацкартного вагона, выглянул в окно. Мимо проносились березовые рощи и поля. "Вроде Питер уже скоро, а такая глухомань", — подумал он, слезая вниз. Он начал одеваться, приводить себя в порядок, международная конференция все-таки.

Пути стали ветвиться, за окнами замелькали бесконечные товарные составы. Поезд начал сбавлять ход. Под окнами побежала полоска платформы, и, наконец, выплыло и остановилось здание вокзала. Ярославль.

Борис плохо знал географию, но даже он понимал, что Ярославль — это не пригород Питера. Через мгновенье он ворвался в купе проводника.

— Что за ерунда? Куда мы приехали?

— Мы едем в Питер обходным путем. Ночью авария была, "Русская Тройка" сошла с рельс, движение по Октябрьской дороге блокировано.

Психолог грязно заругался на ни в чем не виноватого проводника.

— Как вам не стыдно. Идите на вокзал прогуляйтесь, остыньте, час стоим, — сказал парень. Разгневанный Борис вылетел на перрон.

— Да я продам душу дьяволу, чтобы успеть, — крикнул Борис в пустоту уходящих в даль рельсов. Он должен был быть в Питере, а не торчать в Ярославле на вокзале.

— Да не вопрос! — словно в ответ на его рискованные слова, темная фигура, высокая и сутуловатая, отделилась от стены. — Давай душу, чего притих? Сам же просил?

Борис вытаращил глаза на незнакомца. Человек, а скорее даже не человек, угрюмо буравил его бездонными черными глазами, выворачивая наизнанку мозги психолога.

— Последний раз спрашиваю! По рукам? — сухая длинная рука с многосуставчатыми когтистыми пальцами потянулась к Борису.

— Согласен! — обреченный и отчаявшийся, великий босоногий герой гордо выпрямился и пожал адскую ладонь. — А вот и согласен, черт побери!

— Тогда с тебя душа... Ну что стоишь? Загадывай желание и помни, отказаться от того, что попросил, ты не сможешь! — демонический исполнитель желаний снова осмотрел Бориса своими бездонными глазами. — Да не мне говори! — тут же осадил он начавшего было распинаться психолога. — Некогда мне с тобой тут возиться, вот тебе мой ученик — Тасик, он тебе поможет, только смотри! Все понятно говори и четко! А то он туповат на голову...

Мрачная фигура в один миг исчезла в мареве над железнодорожными путями. Борис снова остался один. А как же желание? Расстроился он. Показалось, что ли? Он растерянно обернулся по сторонам.

— Дяяяденька я тут! — пискнул кто-то за спиной.

— Ты еще кто? — Борис брезгливо оглядел маленького мальчонку в ушанке и валенках, абсолютно непотребных для майской жары.

— Я Тасик! — снова пискнул мальчонка и стащил с головы свою ушанку, обнажив белобрысую курчавую головенку с торчащими среди светлых кудрей маленькими козлиными рожками. Его сопливый нос был похож на свиной пятачок, и он бойко двигал им по сторонам. — Давай, дяяяденька, загадывай, чего хотел!

Борис понял, что наконец-то его мечты сбудутся, а в его мечтах он был славным и благородным адмиралом, в мундире, с щеголеватыми усами, в шикарных белых перчатках из белой шкурки невиданного зверя, которого сам он назвал красивым на его взгляд словом "алькатрас", а ездил в своих фантазиях он на самой крутой и дорогой в мире тачке, название для которой тоже придумал лично, марку чудо-автомобиля он обозначил как "Хьюлетт-Паккард", это звучало пафосно и по-модному. Борис не забыл и самый главный предмет своих мечтаний, прекраснейшую женщину по имени Алана. О да, эта босоногая богиня его грез обычно ждала его в своих апартаментах. Однако даже на прекрасной Алане ценитель разнообразных женских пяток тормозить не собирался, но придумал коварный план, как заполучить роскошную женщину и потом иметь возможность крутить романы с другими обладательницами босых ступней...

— Ну, — Борис строго и свысока оглядел Тасика с ног до головы, — значит, слушай внимательно! Во-первых, хочу стать адмиралом! Да, у меня должно быть все, что надлежит адмиралу — форма и именное оружие, и, конечно, перчатки из алькатраса, во-вторых, мне нужен "Хьюлетт-Паккард" последней модели, а самое главное, пусть у меня будет моя Алана, и пусть она всегда ждет меня в гостиничном номере и никуда не выходит оттуда. Да, пусть у нее всегда будет вдоволь еды и всего, чего ей нужно, главное чтобы из номера уйти без моего веления она не могла бы... В-последних, хочу, чтобы у меня были деньги в достатке. И еще хочу успеть в Питер на конференцию. Ну? — Борис грозно уставился на бесененка. — Валяй!

— Значит так, — почесал рогатую голову чертик, — адмирал, мундир, перчатки из Алькатраса, Хьюлет-Паккард, бабло, Питер и алано...

— Да так, так, давай уже быстрее! — Борис нервно прикрикнул на Тасика, не обратив внимания на то, как странно тот произнес последнее слово.

— Ап! — Тасик щелкнул кривыми пальчиками. — Готово, дяденька. Принимай работенку.

Борис с замиранием сердца осмотрел себя: не обманул, шельмец! Мундир сидел как влитой, на бедре висел палаш, кобуру оттягивал пистолет, а на ногах сияли начищенные сапоги. Смущало только одно — вместо перчаток из нежного алькатрасового меха на руках болтались какие-то грязные растянутые варежки, и крутого автомобиля поблизости видно не было, вместо него стояла какая-то объемная коробка.

— Это еще что? — взревел Борис. — А это? Где перчатки из алькатраса?

— Как и заказывали, — пропищал Тасик испуганно, — рабочие перчатки заключенного Джона Смита из тюрьмы Алькатрас.

Борис яростно сгреб бесененка за шкирку и злобно затряс его, указывая на коробку.

— Это принтер Хьюлетт-Паккард, дяденька, последней модели! Самый хороший! — Тасик извернулся и цапнул психолога за палец, тут же отпущенный, шлепнулся на асфальт, подскочил как мячик и, путаясь в валенках, помчался прочь.

— Вот гаденыш! — Борис расстроенно потряс кулаками. — Чтоб тебя, — он попытался стянуть уродливые варежки, однако с удивлением обнаружил, что не может это сделать. Самое странное, что как только он захотел бросить на платформе никчемную коробку с принтером, руки сами потянулись к ней и Борис, пыхтя и проклиная непутевого Тасика, потащился с коробкой и в варежках прочь с вокзала.

— Отказаться уже нельзя! Должен взять все, что просил, — донесся откуда-то противный бесенячьий писк.

Предвкушая встречу с желанной женщиной, Борис как на крыльях долетел до гостиницы и с замиранием сердца вошел в номер. В коридоре было темно и ничего не подозревающий герой-любовник вляпался сапогом во что-то... Он включил свет и чертыхнулся. Прямо около обувной полки источая зловоние лежала огромная куча собачьего дерьма. Однако самый неприятный сюрприз ожидал его в спальной комнате, где вместо своей долгожданной красавицы он увидел нечто.... Посреди кровати прямо на белых шелковых простынях валялась жуткая тварь, размером почти с лошадь, но походившая скорее на собаку, курносую, короткоухую, с короткой рыжей шерстью. Увидев Бориса тварь устало зевнула, открыв огромную красную пасть, усеянную, как у льва, рядом мощных зубов и огромными клыками.

— А это еще что такое? — психолог выпучил глаза и гневно сжал кулаки. — Это, на х@й, что такое?! — заорал он, на что тварь сердито прижала уши и оглушительно рявкнула, так что с потолка посыпалась штукатурка.

— Дяяяденька, это алано! Ты же сам просил! Я же уточнил специально! — пропищал из дальнего угла комнаты непонятно откуда взявшийся там Тасик.

— Что значит алано? — Борис только сейчас заметил букву "О" в конце слова.

— Алано! — чертик вынул из под мятой курточки какой-то талмуд и, напялив на пятачок старомодное пенсне, зачитал, — "алано, испанский бульдог, старинная травильная порода у народов Пиренеев, может завалить корову, если захочет..." Между прочим, бешеных денег стоит...

— Хватит! Прочь! Прочь! — взревел Борис и, матерясь, ринулся прочь из отеля...

Подземелья, месторасположение неизвестно.

Артем не знал, сколько прошло времени с момента, когда его заточили в эту ужасную клетку. Вести счет дням было невозможно, а мобильный телефон давно разрядился. Дни и ночи слились в одно серое, тягучее существование, нарушаемое иногда сытной кормежкой. Кормили его много, всякий раз курицей, но мясо было всегда по-разному приготовлено: вареное, копченое, жареное, под разными соусами или без... Артем съедал каждый раз свою немаленькую порцию целиком, оставляя лишь кости, обглоданные настолько, что даже собаке поживиться с них было нечем.

Сначала он постоянно находился в состоянии страха разделить участь других пленников, которых регулярно скармливали невиданным чудовищам, либо уводили куда-то, откуда они также не возвращались. Но потом, по прошествии времени, он уже твердо был уверен, что его клетка опускается только для того, чтобы неведомые твари снабдили его пищей.

Поэтому, когда Артем в очередной раз почувствовал, что его клетка неровными рывками начала опускаться, он мирно ожидал курочки, лениво гадая, как она будет приготовлена в этот раз. Но клетка неожиданно открылась, и Артем буквально вывалился на шероховатый каменный пол, покрытый отвратительными орнаментами. Рядом беззвучно возникли три фигуры в черных балахонах. У Артема задрожали поджилки, он ожидал увидеть монстра, на обед которому его собираются подать, но, похоже, в планы хозяина этого чудовищного богопротивного зверинца не входило сразу отправить его на корм одной из богохульных тварей.

Твари сделали ему знак идти, но Артем даже не смог встать на ноги. За время пребывания в клетке он много ел и почти не двигался — немудрено, что его худощавая фигура здорово заплыла жиром, а вес прибавился раза в два, если не больше. Поняв, что Артему самому даже не подняться, твари без видимых усилий подхватили его и понесли. Принеся его в какое-то помещение, они осторожно опустили свою ношу на пол.

Пространство, в котором оказался Артем, напоминало храм — высокие своды, узорчатые стены. Собственно, это и был храм, в котором вершились черные мессы во имя сил зла. Бессчетное количество светящихся грибов заливало неверным холодно-зеленоватым светом необычайно просторный собор, который во много раз превосходил по размерам все храмы, виденные Артемом. По периметру шли едва различимые во тьме галереи. Алтарь от основного пространства храма отделяло как бы озеро, уходившее в обе стороны подземными каналами.

По всему залу располагались громадные витражи, подсвеченные светящимися зловонными богопротивными подземными грибами с Юггота. На них было изображено невозможное разнообразие чудовищ времен Седой Старины, Великой расы, а также тварей иных миров.

Все пространство до озера было заполнено невиданными монстрами, которые пришли на большую черную мессу. Что-то подсказывало бедолаге Артему, что это событие было как-то связано с его фигурой.

Воздух был наполнен самыми богомерзкими звуками, какие только способно воспринять ухо живого человека. Неожиданно чавкающие и жужжащие звуки собравшихся тварей покрыла органная музыка, наполнившая пространство самой квинтэссенцией Зла. Стражи Артема пока не спешили что-либо предпринимать, так что он мог наблюдать начавшуюся мессу.

Над местом, судя по всему являвшимся темным алтарем, располагался самый большой витраж, изображающий, в отличие от остальных адских картин, юную крылатую девушку невероятной красоты. Обнаженное тело ангела окружало как бы холодное голубоватое сияние, подчеркивающее ее совершенство и грацию. Такой же свет струился из огромных серых глаз крылатого создания, которые смотрели холодно, с чувством громадного превосходства. Нижнюю часть витража, на которой изображалась самая сладкая для Артема часть женского тела, скрывала толпа беснующихся тварей.

Слева от обнаженной девушки был витраж, изображавший странное существо — гибрид рака, осьминога и человека, с перепончатыми крыльями и страшной пастью. Справа же был увековечен огромных размеров Червь, поглощавший землю.

Когда стражи Артема подняли Артема на небольшое возвышение, он наконец смог разглядеть витраж с ангелом полностью. Изящная босая подошва крылатой девушки игриво и вместе с тем властно облегала земной шар. Вторая нога опиралась на что-то вроде звездной тверди. Изображение поразило Артема своей мощью и выразительностью. Ему почему-то вспомнились все те фотографии, которые он делал. Только теперь со всей ясностью он осознал, насколько серыми и невзрачными они были.

На балконе у подножия гигантского витража появилась черная фигура. Артем каким-то шестым чувством понял, что кроме него это единственный человек на всем здешнем громадном пространстве. Снова грянули чудовищные песни черной службы, и на глади подземного озера появились круги. Еще мгновенье — и оттуда показались головы водных тварей, которые сразу же присоединились к кошмарному хору, двигая в воздухе своими многочисленными присосчатыми щупальцами.

Артема толкнули в спину, давая понять, что ему надо двигаться в сторону алтаря. Толпа тварей расступилась, пропуская его. Но ноги его не слушались, он мешком валялся на каменном полу и даже не попытался сопротивляться, когда чудовища подняли его и понесли. Неведомая сила приковала Артема к камню у подножия алтаря, так что теперь он смотрел на беснующися в богохульной оргии исчадий ада. Человек в черном обернулся, и к своему ужасу, Артем узнал его. Тот самый мрачный мужчина, который увел его с собой после так неудачно закончившейся фотосессии в Химках.

Артем почувствовал, как чужая воля вошла в его мозг. Она рылась в его желаниях бесцеремонно, как бандиты роются в чужом доме, пытаясь найти спрятанные деньги. И вот, похоже, нашла то, что искала. Образ девушки на витраже загорелся перед глазами нестерпимым сиянием.

На фоне прекрасной богини проносились, словно кино в двойной экспозиции, воспоминания всей его жизни. Вот девочки играют босиком в песочнице, топчут своими ножками его куличики. Вот старшая сестра, сверкая голыми пятками, отплясывает под Чингис-Хана. Вот он в первый раз в жизни уговорил разуться девочку из своего класса, а вот прекрасный день на море, который он провел в обществе очаровательных хиппушек, которые даже давали щупать свои бархатистые пяточки... Мерзкая сила в мозгу, не церемонясь, вырывала образы и словно комкала, выбрасывая в мусорный бак. Тело Артема билось в страшных конвульсиях, ментальная боль стала чудовищной, но ужасный мозгокопатель и не думал отступать. Вдруг образ девушки, попирающей Землю, внезапно пропал. Перед глазами фотографа на мгновение промелькнул черный квадрат, как будто выключенный телевизор, на котором на мгновенье вновь возникло изображение и исчезло навсегда.

Артема с силой оторвало от алтаря и швырнуло в воду. Щупальцевые твари почему-то поспешили исчезнуть, а собравшиеся в зале создания странно притихли, словно болельщики команды, в ворота которой только что забила гол команда противника. Нутром парень понял, что месса закончилась большим обломом, однако его куда больше занимал вопрос, как не утонуть в холодной подземной воде.

К счастью, все те же три фигуры вновь подхватили его грузное тело и поставили рядом с чародеем-железнодорожником, который бросил на него свой тяжелый, словно свинцовая гиря, взгляд. И без того мрачное лицо этого человека сейчас было просто олицетворением ненависти и отчаяния. Артем так и рухнул где стоял.

Вдруг в воздухе словно из ниоткуда возникли светящиеся нити и шары. На фоне этой чарующей красоты материализовалась черная фигура, отдаленно напоминающая человеческую. Роман оторопел:

— А где же Т'л'нто?

Словно одновременно со всех сторон, раздался голос:

— А сдулась твоя Т'л'нто. Ее еще в 1961-м Охотники достали, будь они неладны вместе с Союзом[54].

Роман медленно осел на пол. Древние книги обманули. Не может быть! А незваный гость, не обращая никакого внимания на его растерянность, продолжал.

— Она предала свой народ и была наказана. Но ее сила осталась и ищет нового воплощения. Так что брось ты эту затею. Плоди цордоков, выращивай дездромаромакс. Могу тебе гругрдрыргов с Цры доставить по дружбе или эльфиек с Варнальны. А про Богиню забудь.

Чародея трясло. Он поднял взгляд на витраж и дрожащим голосом произнес:

— Страж, я тебе не верю.

— Дело твое. Мне еще тебя убеждать тут не хватало. И так Сиреневые уже вот где сидят, — он сделал жест рядом с тем местом, где у обычного человека было бы горло. — Вместе со Строителями Мостов. Это ж надо, две тысячи Порталов с Дро на вашу планету заказали. Провели ритуал по всей форме, если б не это, послал бы их всех к Рыбам. Ща еще в Химках Портал открывать, да еще по Москве носиться с ними.

Словно в ответ на его речь, раздался оглушительный звон, словно здесь находился сверхгромкий мобильник.

— Да! — раздраженно заорал Умр ат-Тавил. — Чегооо? Сами без меня разобраться не можете, какие ноги Строителям прицепить? Человеческие, вон, с любой особи скопируйте... Все, отбо... Что? Какие еще самцы с самками? Ну ставь через раз, одним женские ноги, другим мужские, делов-то! И не лезь ко мне больше со своими глупостями!

Ответив на вызов, Страж недовольно пробурчал:

— Придурки. Все, я в Химки, Портал открывать. Ладно, бывай, надумаешь — зови. Только не дурацкими своими ритуалами, пожалуйста, охота мне все бросать и к тебе лететь.Звони лучше, мой рыбономер ты знаешь.

Фигура Стража начала расплываться, но перед уходом он бросил взгляд на ошалевшую неудавшуюся жертву мессы — на его грузное, дрожащее тело, с которого капала вода, на босые ноги с подошвами, черными от грязи и налипшей пыли.

-Вот идиоты же, если б у меня были ноги, хрена с два я бы босиком ходил... — с этими словами темная фигура исчезла.

Роман медленно поднялся с пола и искаженным, срывающимся голосом прокричал вслед:

— Страж Ворот! Никчемный болтун! Ты обманул меня! Я ее вызову! Я вызову ее сюда, чего бы это Земле не стоило! Мне плевать на извращенцев с Дро! Пусть хоть всех людей отымеют, мне все равно!

Мрачный человек еще долго бесновался, глядя вверх. Наконец, слегка выпустив пар, он перевел дух, опустил голову и, наконец, заметил Артема.

— В запасник его, — произнес он и, помолчав, добавил, — вряд ли пригодится, конечно...

Те же три фигуры вновь подхватили чуть живого от страха Артема и понесли обратно, в Зверинец.

Москва, недалеко от метро "Пушкинская".

— Что за хрень! Опять! Да сколько ж можно! — Ольга скомкала газету и осторожно откусила кусок Биф-аля-рус. С соседнего столика на нее покосились. Взрослая, стройная женщина, она явно перебарщивала с осветлением волос и красной помадой, возвращая в этот мир классические каноны красоты великой Мерилин Монро. Шпильки и чулки со швом. Все как всегда безупречно и четко. Все это совершенно не сочеталось с праздным духом "МакДональдса" весенним утром.

Ольга напряженно думала. Вся эта клоунада в Омске ее порядком достала. Вот опять: "Двое неизвестных, назвавшихся Ольгой Ястребовой и Арсением Годилиным, ворвались ночью в зоопарк, под песни Надежды Бабкиной спилили замок с клетки медведя и с криком "свободу русским" скрылись в неизвестном направлении..." Некто продолжал свои нелепые выходки раз за разом, и, похоже, ей одной есть до этого дело. Годилин был чем-то встревожен в последнее время, встречался с кем-то, что-то явно его беспокоило. Пару раз Ольга видела даже, как он посещал церковь — странно для атеиста...

Омск... Ольга задумалась. Теперь уже немногое связывало ее с этим городом. Когда-то давно она пряталась там от своих, только ей одной известных проблем, которые она бы не хотела озвучивать никому, вышла замуж, чтобы сменить фамилию... Мужа Петю она не любила и детей от него не завела. Прожив с ним пару лет, Ольга уехала в Москву, развелась, однако фамилию Ястребова оставила. Сколько времени прошло, ведь у Петра уже большой ребенок и новая жена. Алина, кажется.

Омск. Бывший муж да пара знакомых. Она там никогда особо не светилась. Ни с кем не ссорилась. Ну ругалась иногда с наглыми неформалами, что приходили к девчонке из соседней квартиры и мешали спать своми воплями и ночными концертами. Мелочи. Все это в прошлом, да и зачем неформалам... Погодите-ка! Ольга стукнула бумажным стакалом по подносу. Ведь был там один среди них... Нерусский какой-то, то ли финн, то ли болгарин, то ли еврей... Этот, как его, Йожин с бажин, блин. Войцехович! Точно. Все какие-то антирусские акции проводил и патриотов не любил... А уж православных ненавидел лютой ненавистью. Ну дак клоун ведь. Столько лет прошло, все уже давно вышли из возраста детских игр... Да нет, Ольга помотала головой сама себе, не он. Он уже мужик взрослый теперь, не мальчишка, чтобы в гамбургеры гадить...

Ольга ехала по центру, и все это время перед ней тащился какой-то дачник на "Москвиче". Она опаздывала, злилась. Мысли роем крутились в голове. "Убью, козел!" — в бешенстве подумала она, но, подняв голову, вдруг улыбнулась и перестала злиться. На заднем окне "Москвича" была наклейка с надписью "Иисус любит тебя". Ей даже как-то стыдно стало за свои мысли. В хорошем настроении Ольга приехала к офису. Вторая половина рабочего дня пролетела незаметно. Собираясь домой, уже на стоянке Ольга вдруг увидела, что разнесчастный "Москвич" стоит тут же, рядом с ее серебристой "Приорой". Она воровато огляделась и, сама себя не понимая, отодрала наклейку от его заднего стекла и сунула в карман плаща. Сев в машину, она достала телефон, завибрировавший в сумочке.

— Алло! Тетя Оля! Это вы? — незнакомый детский голос практически оглушил Ольгу.

— Кто это? — она насторожилась.

— Это Люда, — ребенок на другом конце провода всхлипывал, и Ольга занервничала, предчувствуя недоброе, — дочка Алины и Петра Ястребовых! Мне папа дал ваш телефон и сказал вам звонить, если что-то случится!

— Что там у вас произошло, — пальцы Ольги нервно подрагивали, — что?

— Там соседи сумасшедшие, они нас пугали все время... и папа решил врачей к ним вызвать, а потом прибежали какие-то страшные люди, схватили врачей и папу с мамой... И... — голос ребенка сорвался, — и забрали куда-то... Папа мне сказал, если все плохо — то вам позвонить...

— Не бойся. И никому не открывай! Слышишь! Никому... Я сейчас, слышишь! Никому! Я буду... К вечеру! И еще, когда постучу в дверь, скажу "Тук-тук, я барсук!"...

...Эконом-класс. Место у прохода. Багажа нет. Только сумка и зонт-трость, который Ольга ни за что не отдаст в багаж. Семейная реликвия! Огромная ценность. Пропустили. Билет ей тоже заказал Арсений Геннадьевич, плюс оформил командировку. Надо разобраться с этими газетными террористами, в конце концов. Самолет потряхивало, и Ольга чуть не облила себя соком, который уже второй раз прокатывала стюардесса на своей тележке. Скорее! Скорее....

У подъезда знакомого дома Ольга остановилась, на секунду поддавшись воспоминаниям, а потом опрометью бросилась по лестнице, остановившись только у квартиры, в которой сама жила когда-то. Воспоминания — но сейчас они ни к чему. Ольга позвонила в дверь.

— Тетя Оля, это вы? — робкий голосок, полный надежды, разрушил тишину лестничной площадки.

— Тук-тук, я — барсук! — почти шепотом сказала Ольга, но ее услышали. В двери повернулся ключ.

Как поняла Ольга из несвязного рассказа дочери Ястребовых, соседи последнее время прятали у себя опасную сумасшедшую, которая терроризировала всю площадку, а когда Петр все же решился вызвать "неотложку", позвали каких-то знакомых уголовников, чтобы оказать сопротивление и, похоже, сильно увлеклись...

— Соседи те, что напротив? Девка, что ли, эта невменяемая? Машка? — Ольга требовательно посмотрела на девочку, та испуганно кивнула.

— Так! Жди тут! — женщина вышла на лестницу и позвонила в квартиру напротив. Из двери не ожидая подвоха высунулась неформального вида девица с косами. Но строгая блондинка в шпильках и чулках со швом в мгновение ока схватила ее за волосы, выволокла в коридор и хорошенько приложила о стену.

— Рассказывай! Где они? Не юли, все ты знаешь! — она снова тряхнула девицу за косы. — Куда поехали? В больницу? Ну, смотри, если врешь!

Долетев на попутке до больницы, Ольга заметила, что уже совсем стемнело. Она плотнее закуталась в плащ и уверенно сжала в руках зонт-трость. В здании было темно, и женщине пришлось пробираться практически на ощупь. Пройдя через фойе, она наткнулась на план больницы, подсвеченный фонарем за окном. Она скопировала план себе в память, как умная машина, четкая, строгая и продуманная. Отыскав кабинет главврача, Ольга долго стояла перед ним, пристально слушая тишину... Внутри дышали, тяжело, сбивчиво. Похоже, у человека был заткнут рот. Немного помедлив, Ольга решилась и щелкнула огоньком зажигалки, которую всегда таскала в кармане. На полу, скрюченная и связанная, валялась женщина в одежде медицинского работника.

— Тссс! — Ольга заглянула ей в лицо. Докторша отчаянно завращала глазами в ужасе. — Я вам сейчас помогу, только пожалуйста, тише!

— Они хотят чтобы я отправила в психушку этих несчастных, наши санитары все связаны! Лежат в туалете! Пожалуйста! Вы из милиции? — задыхаясь, залепетала освобожденная женщина. — Сделайте что-нибудь! Они отрубили электричество и телефон!

— К сожалению, не из милиции, — Ольга поднялась и крепче сжала зонт в руке.

За дверью послышались шаги. В дверь, освещенная отблеском света с улицы, осторожно заглянула какая-то женщина. Шатенка, в зеленой ковбойке, серых джинсах и кедах "два мяча". Не имея намерения больше скрываться, Ольга шагнула ей навстречу из темноты.

— Она из них! Из этих! — пискнула сзади докторша. — Два мужчины с ней еще...

— Так! Иди сюда по-хорошему и колись, что происходит, — Ольга наступала на девицу в открытую, но шатенка идти на диалог, по-видимому, не собиралась. Скривив лицо, она яростно замахнулась, уверенно и ловко, целясь Ольге в челюсть. Но блондинка увернулась легко, словно даже не заметила этого замаха и в одну секунду сокрушила девицу стремительным ударом зонтика по голове. Шатенка осела на пол мешком.

— Так, похоже, перестаралась, — расстроилась Ольга, — отыщите своих санитаров! — махнула она докторше. — Я здесь разберусь!

Пройдя по коридору, Ольга услышала слабый стон в его конце.

— Петя, Алина! — крикнула она в темноту, в ответ кто-то застонал громче, а потом раздался удар и стон сменился сдавленным хрипом. Кто-то двинулся на нее из темноты, воспользовавшись секундой, Ольга сняла туфли и откинула их в стороны, чтобы не мешали. Оставшись в чулках, она ощутила прохладу пола. Не успела она подумать об этом, как на нее налетели, сбили с ног всей своей массой. Кувырнувшись, Ольга ударилась о стену, но тут же встала. От окна на нее наступал парень, невысокий, но крепкий. Она разглядела камуфляжную куртку и замотанное арафаткой лицо. Следующий удар она уже не пропустила, поставила блок рукой, коленом... Пнула по ногам, парень охнул, но не упал... Как сверкающая металлическая змея в его руке блеснула цепь. Она растянулась в воздухе молнией и обожгла Ольге руки, которыми она попыталась закрыться... Похоже, что металл был покрыт шипами — рукава плаща и кожу порвало в клочья.

— Хватит играть, — собрав силы, Ольга отскочила в сторону и нажала кнопку на своем зонте. Вместо пресловутого брезентового купола, которым заканчиваются все зонты, из окончания длинной деревянной трости выдвинулись в разных направлениях три средних лезвия, образовав собой некий крестообразный трезубец...

— Твой крест тебя не спасет! — парень злобно глянул на нее из-за арафатки, снова замахиваясь шипастой цепью.

— Посмотрим, — не дав ему размахнуться, Ольга оттолкнулась ногами от стены и прыгнула через него. Оказавшись за спиной у врага, она, не дав тому обернуться, рубанула его под колени своим грозным оружием. Парень завопил от боли и рухнул на пол.

— Прости, попроси докторов — они тебя перевяжут... — Ольга оглядывалась по сторонам в поисках третьего захватчика. И он не заставил себя долго ждать. Это был среднего роста рыжий бородач в камуфляже. Ольга узнала его.

— Так это все-таки ты! Йожин с бажин... Или как там тебя... Анжей Войцехович!

— А ты — та вечно пьяная сучка... жена этого писателишки!

— Уже нет, — спокойно сказала Ольга, — не пьяная... и не жена... Отпусти их! — она кивнула на стонущих в темном углу людей. — Что они тебе сделали?

— Сделали? Да они нашу Полюшку хотели забрать! Нашу маленькую Полю, этого невинного ребенка в психушку... Сука! — он вдруг резко отступил в темноту, а потом мимо Ольгиной головы в стену пролетел топор. Задержись она на месте на секунду, его лезвие пришлось бы ей точно между глаз. Потом сам Анжей выскочил на нее, сжимая еще один топор в руках. Ольга отбежала назад, а он как одержимый размахивал своим оружием, не давая ей продыха. Ольга устала, и от его нечеловеческого удара, попавшего по рукоятке ее трезубца, выронила свое оружие. Оставшись без верного зонта, блондинка попятилась, пока не прижалась спиной к стене. Довольный Анжей размахнулся топором с грозным ревом, намереваясь разрубить ее пополам в районе пояса, и тогда Ольга опять прыгнула... Она пролетела над лезвием, которое ушло в стену и, обхватив Анжея за талию ногами, с размаху ударила в переносицу головой...

— Быстрее! Оно там у них в квартире, — безумным голосом взмолился Петр, как только Ольга вынула кляп у него изо рта, — скорее, ради бога... Там же ребенок!

Не совсем понимающая Ольга инстинктивно подхватила уже сложенный зонт. Петр обнимал плачущую жену. В комнату ввалились освобожденные санитары, которые волоком тащили связанную смирительной рубашкой шатенку. Докторша, морщась, перевязывала раны парню в арафатке.

— Таня? Ник? — Анжей, которого Ольга лично связала, был раздосадован и удивлен. — Все равно, сука, не успеешь! — злобно процедил он Ольге, которая хладнокровно надела туфли на изорванные вдрызг чулки.

— Это тебе... — она с размаху шлепнула на лоб рыжему бородачу припасенную в кармане наклейку — "Иисус любит тебя"!

Когда Ольга влетела в подъезд, ее поглотила тьма, резким контуром очерчивался проем двери квартиры, открытой настежь. Женщина вздрогнула, предчувствуя недоброе. Пройдя коридор, Ольга крепче сжала зонт, готовясь броситься в бой. Но то, что она увидела в комнате, парализовало ее... Она служила в спецназе, работала телохранителем и даже киллером, потом пила, потом лечилась, она не забыла, как надо драться, не растеряла навыки, умения... Она была готова сразиться с любым человеком, но то, что открылось ее взгляду сейчас, было выше ее понимания. Ольга с глухим стуком уронила зонт и прислонилась спиной к стене, не в силах шевельнуться...

В углу комнаты, прижавшись и дрожа всем телом, сидела дочь Ястребовых. Перед ней, приплясывая и переминаясь с ноги на ногу, двигалось нечто, с виду похожее на маленькую девушку со страшными, похожими на куриные ногами, покрытыми струпьями и чешуей... Глаза существа светились красным огнем, а черные иссохшие губы на безумном лице глухим многозвучным голосом шептали то ли заклинание, то ли детскую песенку...

В поле Поля-Полюшка

Полет поле-полюшко.

Поят Полю-Полюшку

Только свежей кровушкой.

Будем Полюшку кормить,

Будем головы рубить...

Создание обернулось к оцепеневшей от ужаса Ольге и, в долю секунды оказавшись перед ней, протянуло к шее женщины свои корявые узловатые пальцы. Ястребова застыла, ее глаза остекленели, она не сопротивлялась...

Осветив комнату немыслимым ярким светом, огромный меч разрубил пространство, отделяя женщину от кошмарного демона, подступающего к ней. Чудовище истошно завопило и, бросившись в дверной проем, исчезло.

— Прости, что не верила в тебя, Калистрат — святой воин, — блондинка восторженно разглядывала огромного светлого человека, богатыря из старинных былин, — а ведь Годилин мне говорил... А я не верила...

— Так значит, лучший боец "Патриотов России" — женщина... — богатырь стоял во весь свой огромный рост, освещая комнату белым лучезарным сиянием.

— Оно сбежало? — Ольга медленно подняла с пола зонт. — Что это было?

— Неупокоенная душа... Девочка, которую злодей убил в Новосибирске, а кто-то помог демону вселиться в тело... Теперь она уже на пути к своему хозяину...

— И что делать? Как же теперь? Что делать? — женщина тревожно оглядела комнату.

— Иди туда, где уже прославляют лихо...

Лихославль, частный сектор.

Старуха вышла на крыльцо. Было тихо. Огромный цепной кобель тонко скулил, забившись в будку. Она оглядела сбившихся в кучу растрепанных ядовитоглазых кур.

— А ну кыш! Кыш! Кого там прячете? — старуха махнула на птиц сильной рукой.

Куры злобно заквохтали, расступаясь, и из их клокочущей массы показалась покрытая струпьями нога...

— Полюшка, пришла, милая... Ух ты моя цыпочка-хохлаточка... Щас покормлю, покормлю, милая...

Старуха ушла в дом и вынесла миску с окровавленными кусками свежепрокрученного домашнего фарша. Она зачерпнула сочное красное месиво и, напевая, кинула на землю. Нехитрая песенка полетела по лихославльским улицам и садам...

В поле Поля-Полюшка

Полет поле-полюшко.

Поят Полю-Полюшку

Только свежей кровушкой.

Будем Полюшку кормить,

Будем головы рубить...

Москва, деловой центр, небоскреб "Россия".

— Так значит, он существует, — вопрос, прозвучавший из уст Ольги похож был на риторический, — хотя сейчас меня больше волнует существование кое-кого... или кое-чего другого... Так что там по поводу убийства в Новосибирске?

— Девочку звали Полина Аркадьева, — Арсений Геннадьевич пробежал глазами по листку, зажатому в руке. — Ее тело пропало при невыясненных обстоятельствах прямо из морга. Кстати, все та же история, с подставным маньяком Лже-Лопуховым. И опять всплывает наш дорогой друг-иностранец.

— Вы про Анжея Войцеховича?

— Про него, родимого, и всю его честную компанию!

— Так вы об этом беспокоились, Арсений Геннадьевич, когда говорили про ведьм? — осторожно поинтересовалась Ольга. — Ну, помните, тогда... Думаете, это они?

— Шутишь, они там только на сейшнах тусуются да греко-ортодоксов проклинают, собственно на этом их деятельность ограничивается, помог им кто-то. Вот только кто?

— Мне этот... — Ольга помялась, — человек... Калистрат, говорил что-то про какое-то место, где прославляют зло, или как-то так...

— Лихославль... — Годилин внимательно посмотрел на нее, — Лихославль, — торжественно повторил он, пристально всматриваясь в окно.

— Вы уверены? — Ольга взяла с полки "Краткий топонимический словарь" В. Никонова 1966 года издания и прочитала: "Лихославль — город в Калининской области. Можно предположить личное имя Лихослав. Как и другие названия на "славль", возникло в период феодализма (большинство их — XII век) по имени князя, основавшего город и владевшего им..."

Годилин презрительно хмыкнул.

— Выбрось ты эту гадость. Кто ее только принес... Так вот, Лихославль получил статус города уже после революции, в 1925 году. До этого времени там было всего лишь имение помещика Сулина, в котором проживали восемнадцать крестьян и двадцать три дворовых человека. Впервые "сельце Лихославль" упоминают в ревизских сказках начала XIX века. Да и никакого предания о князе Лихославе не существует, я бы знал.

— Но город, где прославляют лихо...

— "Лихо", Оленька, означает "плохо", "туго", "зло", но также имеет и второе значение. "Лихими" людьми могли назвать не обязательно злых или дурных, но и отчаянных храбрецов. Помнишь песню: "Каким ты был, таким ты и остался, орел степной, казак лихой"...?

— Убедили. Но тогда... может, это не Лихославль?

— Определенно он. Не так давно я читал в Интернете статью Кузьмина. Он писал, что в городе врачи-экстрасенсы отмечали особенную активность темных сил в городе, обилие пациентов с порчей и сглазом...[55]

— Значит, я поеду туда... — Ольга решительно ткнула в карту пальцем.

— Подожди. Сначала надо выяснить, кто создал этого монстра, — Годилин устало нажал на кнопку коммуникатора и попросил секретаршу принести круассаны и кофе.

— Вы точно уверены, что это не омские? — Ольга нахмурила тонкие брови.

— Не думаю. Поклонники новомодных теперь экзотических религий не увлекаются серьезными практиками. Тут поработал кто-то опытный. Не знаю, кто он, но думаю, что какой-нибудь полуглухой старикашка-колдун, который сидит в деревне за печкой и ворожит для собственного развлечения долгими зимними вечерами. Настоящую силу никто не выставляет напоказ...

Секретарша принесла поднос с чашками и шмыгнула из кабинета.

— Все равно, стоит поговорить с омичами, хотя, после моих похождений они могли на меня... ну, — Ольга замялась, — обидеться, так сказать.

— Аааа, твоя ссора с Анжеем, — Годилин улыбнулся, — думаю, с ним и его компанией инцидент мы замнем.

— Думаете, с ним можно договориться? — засомневалась Ольга. — Он жутко вредный...

— Со всеми можно договориться. К тому же сейчас у него проблемы с милицией, да и есть у него одна слабость: уж очень он охоч до всего заграничного. Так что за пару ящиков европейских фирменных шмоток и алкоголя из дьюти-фри можно будет выяснить кое-какую информацию...

— Откуда вы все это знаете? — Ольга удивленно вскинула брови.

— Моя жена с ним раньше общалась, она там когда-то жила, — тут же пояснил Годилин, — а эта совковая привычка мыслить, что все заграничное лучше своего... Ну да, обычная жертва совка, он, как и я, в общем-то, и ты... Разве не помнишь, как во времена дефицита скупали у спекулянтов американские джинсы, — он улыбнулся, — это уже привычка, никуда не денешься.

— Ваша жена...Светлана, — Ольга задумалась, — так ваша жена Светлана Широкова! Ого! — Ольга искренне удивилась. — Так я ее знаю, выходит...

— Теперь она Светлана Годилина, — гордо подчеркнул Арсений Геннадьевич.

— Так вы у нее спросите про монстра, может, она что знает! Она же этим колдовством увлекалась вроде, и с Анжеем и его компанией раньше общалась, — оживилась Ольга.

— Она не знает, даже предположить не может, — Арсений Геннадьевич задумчиво отхлебнул кофе, — давно не ездила в Омск, хотя подруги писали ей, что Анжей связался с каким-то культистом из Подмосковья, но все это больше похоже на слухи...

— Ладно, разберемся, все равно зло засело где-то рядом, и я его найду! — Ольга взяла со стола чашку и круассан. — Так... Только кофе сначала попью и в этот, как его, махну, Лихославль!

— С Лихославлем лучше не торопись! Сначала отсидись в Твери, осмотрись что и как! — поднял палец вверх предусмотрительный Годилин.

Глава 19. Легенда о Воинах

Лихославль, частный сектор.

Конь Калистрата грозно заржал и взвился на дыбы, из темной придорожной травы на богатыря смотрело что-то... Существо было небольшое, оно не сводило своих красных как ягоды рябины глаз с война и, самое странное, оно глухо и гортанно ворчало, мешая этот злобный рык со словами какой-то загадочной песни, выделывая при этом непрерывные па странного танца. Несколько секунд страшное существо исполняло свой богомерзкий балет, но стоило только богатырю двинуть могучей рукой в сторону меча, как ловкая тварь кинулась, одним стремительным прыжком и, растянув невероятную для столь некрупного создания пасть, в адском оскале вцепилась в меч Калистрата. Вековая булатная сталь, крушившая железные доспехи врагов и камни темных крепостей, затрещала как хрупкое стекло, крошась и рассыпаясь на куски. Богатырь замахнулся могучей рукой на монстра, но тот в мгновение ока перестал терзать оружие и кинулся наутек, семеня сухими и тощими, похожими на куриные лапы, ногами.

Пока преследователь летел галопом по узким улицам Лихославля, монстр черной тенью скользнул в сторону пустыря и исчез под корявым низким забором небольшого частного дома. Конь встал как вкопанный, словно наткнувшись на невидимую стену, и неведомая сила, изменяя пространство и время, в одну секунду перекинула витязя в другой конец города...

Все остальные попытки Калистрата подойти к дому также не увенчались успехом. Привязав коня на опушке леса, он печально рассматривал свой меч, изломанный острыми зубами демонического плясуна. "Неужели я так слаб? Неужели Зло настолько сильно?"

Погруженный в думы брел Калистрат по городу, коня вел в поводу. Тот, понуро опустив голову, медленно перебирал могучими ногами, оставляя в дорожной пыли следы полумесяцев-подков. Тревожные мысли роились в голове богатыря. Неужели он ослаб, неужели бессилен? Как же может он, защитник мира от зла, не суметь свершить свой подвиг? Где искать ответ?

Глаза богатыря просияли: решение пришло. Надо идти в храм, только там, в молитве, сможет он получить ответ и силы бороться дальше.

— Подожди, друг, ненадолго с тобой расстаемся... — с этими словами он отпустил коня, который чудесным образом исчез, растворившись в воздухе.

Теперь путь храброго воина лежал в древний Торжок, город с многовековой историей, славный своими святыми местами. Решив сперва двинуться древним торговым путем — старой дорогой, почти забытой, угадать которую можно было только по оставшимся каменным мостам, он все же передумал. Силы зла наверняка будут ждать его там, а он остался без меча. Придется путешествовать как это делают люди.

Когда Калистрат оказался на вокзале, он был удивлен. Привыкший скитаться тайными тропами, богатырь старался не появляться среди обычных людей. Все выдавало его, привлекало внимание — и могучее не по возрасту тело, и окладистая борода, и одежда... Тревожась, что привлечет лишнее внимание, Калистрат шагнул на платформу и тут же попал в пеструю веселую толпу ролевиков. Среди них он легко затерялся, и даже сердитые дачники, старающиеся держаться подальше от пестрой компании на него особо не пялились.

— Слушай, дед! Классный прикид! — похвалила его какая-то девушка в зеленом костюме и накладных ушах эльфа. — Ты, наверное, с Вороном приехал?

— Сама ты с Вороном, — перебил ее невысокий парнишка, в одних шортах и босиком, — он с магами приехал наверняка, а Ворон к оркам пошел.

— Много, ты, Хоббит, понимаешь! — вмешался кто-то третий. — Он вообще рекон, походу...

Подошел поезд, и ролевики повалили в вагоны, моментально заняв все свободное пространство рюкзаками, деревянными мечами, доспехами и щитами. В их веселой компании богатырь доехал до Торжка и отправился в Храм.

Калистрат помнил дорогу — маленькая тихая улица, что уводит на высокий берег Тверцы. Маленькая Вознесенская церковь, собранная без единого гвоздя из деревянных бревен.

Дверь оказалась не заперта. Богатырь вошел. Внутри пахло ладаном и лесом, воздух был на удивление чист. С реки в открытые окна задувал свежий ветер, и теплый солнечный свет разливался по ликам на стенах.

— Ты пришел, витязь... — из солнечного света и теней прямо в воздухе сплелась легкая фигура в скрывающих лицо одеждах.

— Я пришел за советом! Я ослаб. Я не смог сразить Зверя. Потерял меч...

— Ты не ослаб, и новый меч уже ждет тебя здесь, под церквою белокаменной, — зашелестел голос, смешиваясь с ветром, — но ты не должен идти на бой один! Прими помощь, Калистрат, не стыдись того, что не можешь одолеть зло сам... Возьми с собой воинов добра, что встанут плечом к плечу и сокрушат тьму. Таково предписание древнее. На все воля Божья...

— Но как я их найду?

— Не ищи тех, они придут к тебе сами! Числом их восемь, и жди их в Лихом Городе, они уже услышали призыв и придут... — последние слова растаяли вместе с фигурой, которая рассыпалась белыми искрами прямо в воздухе.

— Восемь воинов, — повторил услышанное пораженный Калистрат, — придут...

Он начал истово молиться, благодаря Господа за то, что не оставил раба Своего, вразумил и силы дал, чтобы исполнить волю Свою.

...Древний город Торжок, пограничная крепость между воюющими княжествами в древности за святые реликвии, сейчас больше напоминает тихую окраину большого города. Для археологов город всегда представлял интерес не столько профессиональный, сколько авантюрный: найти реликвии святой церкви в древнем монастыре или храме.

Торжок славился своими храмами, да и строили тогда на совесть, так сказать, на века. Храмы представляли собой неприступные крепости со своими потайными ходами, рвами и валами.

Борисоглебский монастырь, основанный в XI веке старцем Ефремом, братья которого погибли, защищая князя Бориса от людей Святополка Окаянного, сейчас можно отнести к числу важнейших достопримечательностей города. И хотя со времен основания монастыря не сохранилось ничего, монастырский ансамбль, почти целиком созданный архитектором Львовым, представляет исключительный интерес.

Наиболее заметна стена, обращенная на север: на ее углу располагается замечательно красивая и ни на что не похожая Свечная башня — определить время ее постройки было бы трудно даже профессиональному архитектору, хотя на самом деле башню возвели в конце XVIII века, и ее форма декоративна, а название связано с тем, что к ней примыкал свечной завод при монастыре. Другой угол занимает надвратная церковь с грандиозной колокольней, также встроенной в стену. Состоящая из трех ярусов, первый из которых служит залом церкви, а последний представляет собой круглую колоннаду, и увенчанная шпилем — колокольня Борисоглебского монастыря является главной "вертикалью" Торжка. В центре монастыря расположен огромный Борисоглебский собор исполненный в стиле классицизма. Квинтэссенция "львовского" стиля, этот собор архитектор считал своим шедевром. Есть сведения, что когда-то на месте собора стояла небольшая белокаменная церковь, заложенная вместе с монастырем — в XI веке, а Львов велел ее снести, так как в монастыре не было другого места для строительства. Впрочем, так это или не так, точно не известно.

Археологи до сих пор ищут фундамент той церкви. И сегодняшняя экспедиция не стала исключением из правил. Стояла жуткая жара, градусов 30 по Цельсию, если не больше, копать получалось либо с утра, либо вечером часов, этак, с пяти. Вся экспедиция расположилась недалеко от раскопа в деревянных бараках. Руководителем экспедиции от музея местного краеведения назначили Морковкина Евгения Александровича. В своих кругах его звали "Демоном", нет, он был не страшным, просто любил свою работу и наравне с рядовыми подопечными копался в земле и таскал носилки. Порой такой фанатизм называли "больным".

Утро выдалась жаркое и душное, а это верная примета , что ближе к вечеру пойдет дождь. Работа на раскопе шла полным ходом. На всех участках, а их всего было два, уже сняли первый слой серой супеси. После зачистки и фотосъемки появились очертания камней, углей и остатки древесины. Евгений Александрович обрадовался такой находке, выдохнув "Нашел...", закурил...

Вокзал в Торжке не блистал новшествами и ремонтом, хорошо, что не падал. Андрей вышел из автобуса и пошел в сторону центра города. Он уже знал о находке и ему не терпелось посмотреть или даже помахать кисточкой на древнем фундаменте храма. Подходя к раскопу, он чувствовал, как с него сошло уже семь потов и вот-вот сойдет как лавина восьмой, а еще сильно мешал рюкзак за плечами. Метров за двести до ограждения Андрей услышал громкий голос Евгения Александровича:

— Кто тебе разрешил ходить по зачистке? Вот что теперь можно увидеть, когда ты как мамонт прошелся? Дурень!

— Простите, я всего лишь хотел забрать совок...

— Можно было обойти, а не идти по прямой. Так, ушли все, чтобы тень не отбрасывали. Галина, зарисуй эти два пятна и измерь длину деревянной балки в третьем и четвертом квадратах. Перерыв — десять минут!

Андрей зашел за ограждения и подошел к краю раскопа.

— А, Андрей, как доехал? Видишь, а мы тут работаем и очень даже успешно, — не успел Андрей ответить, как Демон повернулся лицом к раскопу и громким голосом произнес. — Все, ребята, перерыв окончен, за работу. Катя и Света, берите совки и широкие кисти и ступайте чистить пятно, его разделите на половины и выбирайте только одну половину, и попросите, чтобы вам принесли носилки, так как там может быть что-нибудь интересное. Сергей и Даша, тоже берите совки, идите к Галине на начало фундамента. Вячеслав Сергеевич, когда вы закончите с зарисовкой пласта, расставляйте студентов по своему участку.

— Да хорошо доехал, только жарко слишком, я умоюсь и могу приступать к работе, — ответил Андрей, когда Морковкин закончил раздавать ценные указания и опять повернулся лицом к собеседнику.

— Это, конечно, хорошо, но ты мне нужен на чертежах, я не успеваю рисовать, а больше некому особо. Так что как понимаешь, тебе придется сесть за бумаги, а заодно отметишь находки. А покопать еще успеешь, например, вечером. Я же не могу использовать труд студентов вечером, не положено, вот тогда твои руки могут пригодиться.

— Как скажете.

— Все бумаги на столе под тентом, там и не так жарко.

Андрей направился к бидону с водой, умывшись, сел под тент за стол с чертежами. Зарисовав пласт, отметил пятно, где предположительно может находиться фундамент храма. Сделал болванку для следующего пласта и пошел на первый участок. Подозвав студента с трехметровой линейкой, сам встал к нивелиру. Студент оказался весьма шустрый, с трехметровкой он передвигался от колышка к колышку, а затем в середину. Занивелировав поверхность, можно было приступать к вскрытию следующего пласта.

Подойдя к пятну, Андрей присел с совком и кисточкой. Годы работы "в полях" научили его с высокой точностью и быстротой копать ямки. Зачищая стенки ямы, он наткнулся на что-то, подобное камню, но с металлическим блеском. Молодого человека насторожила находка, и он аккуратно очистил кисточкой поверхность "камня" от частиц земли. Находка оказалась рукоятью железного предмета, на языке археологов в сокращении называемая "ЖП". Позвав Евгения Александровича и указав на ЖП, Андрей добавил:

— Откуда он взялся основании фундамента? Скобами тогда еще не пользовались.

— Давай аккуратно зачисти и посмотри, только возьми нож и совок, чтобы не разрушить слой.

Около двух часов кропотливого ковыряния в земле — и вот оно то, что так заинтриговало археолога. Смахнув кисточкой последние крошки земли, Андрей встал, чтобы с высоты разглядеть плод своего кропотливого труда. То, что лежало в выбоине фундамента, оказалось мечом. С виду меч походил на двуручный с острым лезвием и, несмотря на долгое пребывание в земле, он даже не поржавел, более того, остался острым, как будто его только что выковали. Солнце играло лучами на гладком лезвии. Рукоять меча также представляла отдельный историчейский интерес. Она была чуть больше, чем у обычного славянского. Скорее всего, находка оказалась творением византийских мастеров, судя по инкрустации из камней на рукояти. Такое первое впечатление сложилось у Андрея о находке.

Дело близилось к вечеру, меч решили накрыть брезентом и не вынимать до следующего дня, так как еще предстояло многе сделать.

...Андрей сам не знал, что побудило его проснуться среди ночи. В палатке стояла духота, поэтому парень вылез наружу и оставил закрытой только тонкую москитную сетку на входе. Лагерь спал, затихли даже неугомонные студенты-практиканты, до двух часов ночи наполнявшие воздух гитарными аккордами и веселыми песнями. Неожиданно внимание Андрея привлек свет.

"Костер, что ли, не потушили?" — с досадой подумал он и пошел к источнику свечения.

Однако, оно шло вовсе не от места, где находился лагерный костер, а от раскопа, где археологи нашли фундамент старинной церкви.

Подойдя поближе пораженный Андрей увидел сидящего на корточках старца в монашеской рясе. Сидящий, по-видимому, захотел нагло присвоить себе их драгоценную находку!

— Эй, товарищ! — Андрей настроился весьма решительно. — Не трогай! А ну уйди с зачистки!

Старец обернулся, его мудрый и добрый взгляд сбил Андрея с толку, но молодой археолог продолжил:

— Не трогайте меч, это археологическая находка.

Удивительный монах поднялся с колен и взмахнул своим новым оружием.

— Знай, отрок, этот меч защитит Землю от злых сил.

— Но...

— Вот вам вместо, — старец бережно положил туда, где только недавно находился ЖП другой меч — обломанный полуторный, весь словно изгрызенный мелкими, но удивительно крепкими зубами. — Этот меч старше и ценнее для историков. Но он уже отслужил свою службу.

С этими словами таинственный монах по-молодецки свистнул, и тут же из темноты выбежал огромный конь. Старец ловко вскочил на скакуна и был таков.

Андрей стоял, разинув рот — он не мог поверить, что подобное бывает в наши дни. Старец на богатырском коне, похищение меча...

Утром события развивались еще удивительнее. Евгений Александрович и остальные не заметили подмены меча, хотя не заметить такого мог только слепой. На вопросы Андрея Демон покрутил пальцем у виска.

— Тот самый меч, что мы вчера нашли. Ты же сам и нашел. ЖП отлично сохранился, правда кто его погрыз, ума не приложу... А ты будто не помнишь? Перегрелся, что ли? Иди искупнись лучше, охладись.

— Не понимаю, — Андрей поплелся под тент и принялся за чертежи, не переставая думать о странном ночном монахе. Но поскольку никто не видел ни подменщика, ни коня, ни тем более византийского меча с каменьями, юноша решил, что ему это все, наверное, приснилось. Однако на следующий день он не выдержал и уехал обратно в Тверь, намереваясь поставить точку в этой странной истории.

Едва бросив свой рюкзак дома и наскоро приняв душ, Андрей направился по набережной в библиотеку имени Горького. Внушительное, советской постройки здание областной библиотеки внушало некий трепет перед его высокими колоннами, обилием хранимой в его недрах информации на бумажных носителях, а также перед суровыми бабушками-гардеробщицами, от чьего бдительного взгляда становилось не по себе даже самым порядочным посетителям библиотеки. Андрей вошел внутрь, ощутив приятную прохладу — на улице набирала силу практически летняя жара.

В читальном зале было просторно и немноголюдно. Пара школьников в углу и студенточка, сосредоточенно строчащая конспект. Андрей получил у сотрудницы требуемую книгу и принялся внимательно ее листать. Старинные легенды настолько увлекли парня, что он чуть не позабыл о цели своего прихода. Но, перелистнув очередную страницу, он замер, увидев гравюру, изображающую старца в монашеской одежде с двуручным мечом, разрубавшего странное существо.

"И убил Калистрат чудище поганое, и зло прогнал с земли нашей матушки, со своим Светлым воинством" — гласила подпись.

Лицо старца в монашеском одеянии не показалось Андрею похожим на лицо незнакомца, забравшего с раскопок меч, но вот его оружие... Меч был точь-в-точь как с натуры списан, а выпускник истфака на свою зрительную память никогда не жаловался. Андрей принялся читать старинную легенду. Строчки были написаны обычным текстом, как проза, но угадывалась стихотворная напевность, характерная для былинных сказаний.

Ох ты наша Русь, земля-матушка!

Многострадальная ты, терпеливая.

Басурмане тебя вытаптывали

Повытаптывали — да не вытоптали.

Злые вороги на Святую Русь

Приходили да наших мучити

Много мучили-позамучили

Да не сломится земля Русская.

Не возьмешь в полон Русь Великую,

Не склонят сыны свои головы,

Не поклонятся басурманину —

В руки меч возьмут, отразят врага.

А однажды злой да колдунище

Сделал дело да свое черное:

Отыскал он в подвалах книжицу,

Некрономикон называется.

Да открыл он тот Некрономикон,

Прочитал там слова бесовские,

И нахлынули на Русь-матушку

Темны чудища, бесов сонмища.

И пожрали бы Русь великую —

Ведь мечом их враз не повырубишь,

Не спалишь огнем силы вражии, —

Закручинились люди русские.

И тогда они помолилися,

Помолилися да Всевышнему

Денно, нощно молились да миром всем

И земные поклоны стукали.

И услышал их Саваоф-Господь,

Пожалел сынов Он возлюбленных

И послал им тогда во спасение

Свово воина распрекрасного.

А тот воин был да собой хорош,

А в плечах достиг косой сажени,

А носил он наряд монашеский

И обет он дал жити схимником.

Повалились они ему в ноги все

И просили помочь да выручить.

Отвечал же им богатырь святой,

Что не сможет им помочь-выручить.

Что не справится в одиночку он,

На подходе уж Темна Армия,

И двуручный меч не поможет тут,

А помогут лишь...

Андрей вполголоса чертыхнулся, и смущенно огляделся по сторонам. Никто не обратил на него внимания, но страница, страница!... Следующая страница была безжалостно вырвана каким-то вандалом, лишая его возможности дочитать легенду. Он подошел к библиотекарше и спросил, нет ли у них другого экземпляра книги.

— Нету, это единственный, — разочаровала его пожилая сотрудница. — Вот варвары бессовестные, такую легенду испортили!

— Подождите, вы ее читали? — с надеждой спросил Андрей.

— Да, давно когда-то. Я ведь исторический заканчивала, интересовалась. Помню, красивая легенда была, все голову сломали, откуда она пошла, такая оригинальная. Некрономикон какой-то...

— А про что она? Чем кончается?

— Эх, не помню я деталей, давно читала, — задумалась библиотекарша. — Но кое-что припоминаю. Вот эта строка продолжалась "А помогут лишь восемь воинов, чьи умы светлы, чьи дела добры, чьи сердца тверды, да смелы к тому ж"... И что-то там еще, не помню. В общем, пришли восемь воинов и вместе с тем богатырем-монахом изгнали зло... Ты тоже, чай, с исторического?

Андрей кивнул.

— Вы правда ничего больше не помните?

— Нет, не помню, — собеседница вернула ему читательский билет и, когда Андрей был уже в дверях, окликнула. — Да, еще зло там какое-то странное, "из далей неведомых, недостигнутых, из просторов да наднебесныя". В наше время бы сказали — космические пришельцы...

Андрей в задумчивости покинул библиотеку. Он настолько погрузился в себя, что споткнулся и чуть не полетел со ступеней крыльца. Что бы значила эта легенда? Что такое был этот почтенный старец? Видение ли, свидетельствующее о начинающемся ФГМ, или неправдоподобная, неожиданная, но реальность? Андрею очень хотелось поделиться этим с друзьями, но он побоялся, что это ему действительно пригрезилось. Ведь никто из ребят на раскопках не заметил подмены меча... С другой стороны, откуда Андрею мог присниться меч из старинной легенды? Парень пошел в сторону набережной, полностью погрузившись в свои мысли.

Глава 20. Фиаско психолога.

Тверь, новостройка на берегу Соминки.

Ксения поправила очки и сняла туфли, Алла натянула на босые ноги тапочки — пол в квартире Леры всегда был кристально чист. Лера задумчиво крутила в руках карманный "капуччино-мастер".

— Лер, я почту посмотрю? Мне тут модельки должны были фотки прислать! — Алла деловито щелкнула мышкой, потом перебрала пальцами по клавиатуре, вводя пароль от почты.

— Ты про каких моделек? — Ксения удивленно приподняла бровь.

— Потенциальных, — улыбнулась в ответ Алла, — на самом деле хотела поискать новеньких, свежих, не профи... Полезно иногда приливать свежую кровь в агентство, — она снова кровожадно растянула в улыбке губы.

— Селекционер, — фыркнула Ксения

— И как успехи? — Лера оторвала наконец взгляд от "капуччино-мастера".

— Цените, тут пара резюме пришла, — на удивленный взгляд Ксении, Алла пояснила, — я представилась неизвестным агентством из области... Так, вот девочка, стаж работы... Хм, распространитель косметики "Эйвон", ну ничего особенного, ладно... А вторая, о! Профессиональная модель студии "БФР", — Алла с интересом щелкнула на прилагающийся файл с фоткой, тут же с сомнением и удивлением кивнула подругам, — девчонки, я видимо что-то не поняла, но... что это за студия, где моделей на сотовый фоткают и в "Пейнте" обрабатывают?!

— Ну-ка! — Ксения и Лера подошли и озадаченно посмотрели на монитор. Под нечеткой фотографией какой-то девушки с жутко искаженными цветами, немыслимо яркими и контрастными до такой степени, что сложно было что-то разобрать, красовалась гордая надпись, по-вордовски простая, как говорится, ничего лишнего: "БФР Студио".

— Поищи их сайт, посмотрим что за чудо, — Лера задумчиво рассматривала фотошедевр.

Сайт нашелся быстро, он был наполнен бесчисленным количеством странных и в основном неудачных фотографий разномастных девиц, назвать которых моделями можно было с большой натяжкой. В принципе, их внешние данные явно не интересовали фотографа, поскольку основной акцент всех творений был сделан на стопах. И если нефотогеничных, неухоженных, целлюлитных и грязноногих моделей еще можно было простить, объяснив нестандартным взглядом фотохудожника, то обнаружив в одном из альбомов снимки откровенно "бухой" дамы, Алла гневно нажала на крестик справа.

— Короче, сто баллов в пользу "Эйвона"... — многозначительно резюмировала Лера.

Алла продолжала копаться в своей почте, как вдруг из тихо молчавшего в углу принтера полез бумажный лист.

— Чего ты там распечатываешь? — поинтересовалась Лера, однако Алла только озадаченно промолчала.

Лера осторожно присела около принтера, провод которого искрил у самой розетки белыми искорками, и вынула странный листок, который оказался приглашением на фотосессию в Лихославль и завершался странной печатью в виде кошачьей морды...

"Технобог..." — Лера сложила листок и бережно убрала в карман на груди, не привлекая внимания Аллы и Ксении, бурно обсуждающих невиданную наглость фотографов новоявленной студии "БФР". Она тихо подошла к окну и в надежде оглядела убегающие от церкви вдаль провода: они сверкали и рассыпались блистающими серебристыми искрами, под окном надрывно и громко мяукнул кот...

Санк-Петербург, Центральный Европейский Университет, Международная конференция по сексуальным девиациям.

Дмитрий Сергеевич Лопухов мирно попивал кофе, слушая радио. До начала конференции осталось всего полчаса, практически все иногородние гости уже зарегистрировались и теперь были заняты рассматриванием литературы, которую можно было взять бесплатно на регистрационной стойке. Алеша Скворцов о чем-то оживленно беседовал с тверскими социологами, одна из которых, Ася Соколова, оказывается, занимается изучением фут-фетиша. Да, надо будет посмотреть ее исследование, можно будет расширить дружную команду ученых по этой теме. Кстати, Венсан Бишоп тоже писал ему о беседе с Соколовой и дал ей весьма положительный отзыв. Кстати, скоро и он приедет...

— Дмитрий Сергеевич, вы слышали? "Русская Тройка" сошла с рельс! Теракт! — мимо него пробежала взволнованная координаторша Наташа. — Двое из Москвы не приедут, видимо, там движение блокировали...

— Теракт? Что вы говорите, Наташенька! — встревожился Лопухов и принялся набирать номер Венсана. О господи, еще теракта не хватало. Однако не успел он найти в своей обширной телефонной книге номер французского исследователя, как в холл вошел Бишоп, живой и невредимый, в безупречном деловом костюме.

— Венсан! Рад вас видеть! — Лопухов быстрыми шагами направился к регистрационной стойке. Бишоп назвал себя, расписался и получил бейджик.

— А, Дмитрий, добрый день.

— Но как вам удалось прибыть вовремя, ведь движение по Октябрьской железной дороге блокировано!

— Я ехал поездом из ХовринО, — немного неправильно произнес русское название Бишоп. — Один мой знакомый предложил мне выехать на полчаса раньше на скоростном поезде "Сокол". Так что я, видимо, успел проскочить. Сочувствую, это ужасная трагедия. Надеюсь, русская полиция найдет виновных.

— Сомневаюсь... — вздохнул Дмитрий Сергеевич. — Кстати! Я давно хотел вам показать... — и, взяв книгу со стойки, принялся показывать Бишопу статью. Разговор двух ученых принял исключительно научный характер.

Конференция началась ровно в 10-00, и открыл ее Дмитрий Сергеевич Лопухов. Затем презентовал результаты своих последних исследований Бишоп. После этого дали слово финской ученой, под чьим руководством был сделан сравнительный анализ сексуальных стратегий в различных странах Европы и Азии. Доклады, один увлекательней другого, перемежались мини-дискуссиями, пока не наступило время кофе-брейка.

Ася, Аня и Макс были в восторге от конференции. Если бы такие вещи проходили у них в университете регулярно, а не раз в год полуофициально, усилиями и средствами группы энтузиастов! Они мирно угощались кофе с бутербродами и печеньем. Бишоп, с которым Ася хотела поговорить еще раз, куда-то ушел.

— В другой зал, наверное. Сегодня здесь две секции проходят, — объяснил Скворцов, отпивая из пластикового стаканчика зеленый чай.

Неожиданно в зал для кофе-брейка, чеканя шаг, вошел мужчина, одетый в кипенно-белый китель адмирала времен гражданской войны и обутый в начищенные до блеска сапоги. Безупречный вид бравого военного портили только грубые тюремные рукавицы и массивная коробка с изображением лазерного принтера фирмы HP, которую он тащил под мышкой. "Люди науки" удивленно воззрились на вошедшего, Лопухов едва не пролил кофе мимо стаканчика, а координатор Наташа уронила печенье на пол.

— Bonjour, mesdames et messiers[56], — церемонно поприветствовал их Адмирал. — Я Борис Мюнстер. Я был приглашен на эту конференцию.

Макс вытаращил глаза на чудака и толкнул Асю локтем в бок.

— Дуремар пожаловал! Гляди, это правда он! Где только реквизит нашел...

— И принтер у него последней модели, — растерянно ответила Ася.

— Проходите, пожалуйста, угощайтесь кофе, — вежливо ответила на странное приветствие Наталья. — Вы можете оставить ваш принтер на полу у окна. Здесь никто его не возьмет.

Борис хмуро покосился на нее, но принтер из рук не выпустил. Как на параде, прошагал через всю комнату к кофемашине, попытался налить... Но сделать это одной рукой, да еще и в тюремной рукавице было непросто.

— Давайте я вам налью, — предложила Ася, которая как раз закончила наполнять свой стаканчик. — Вам со сливками? Сахар?

— Без, — буркнул Борис, забирая стакан. От его резкого движения часть напитка пролилось на рукавицу, и несколько крошечных капель даже брызнули на белоснежный китель, что вызвало у психолога еще большее раздражение. На него все пялятся! Он выглядит идиотом! В довершение всего, он взглянул на Асю, обутую даже не в безвкусные на его взгляд яркие кеды, а в элегантные черные туфли на высоких каблуках, с закрытым носом и пяткой.

— Пригламурились, сударыня, ну-ну, — скривил губы величественный Адмирал. — А вас-то сюда какими судьбами? Неужели вы сочли себя именитым психологом? Или есть мохнатая ручка, которая вас сюда пропихнула?

Ася стояла в растерянности. Она знала, что Борис — очень грубый человек, но сейчас его резкость просто переходила все границы.

Вмешался Лопухов.

— Уважаемый, кто дал вам право оскорблять наших юных коллег, нашу будущую смену? Умерьте свой пыл, иначе мы будем вынуждены вас удалить.

— А ты вообще заткнись, Дарвин недоделанный, — огрызнулся Борис. — Я тут со своей дамой беседую.

— Это один из моих респондентов, Дмитрий Сергеевич, — покраснев как рак сказала Ася.

— Кого? Рес... Меня? Как подопытного кролика? ОПРАШИВАЛА? ЧЕГООО? — Борис был взбешен и не удержался, чтобы не съязвить. — Поздравляю вас с достойной сменой, мсье Дарвин. Эта юная, не знаю, как и назвать-то, ОСОБА, нагло использует провокативное поведение! Она пыталась соблазнить меня своими босыми пятками, меня, ЖЕНАТОГО человека! — Борис обладал весьма интересным качеством: он умел вдохновенно врать не краснея и верить в собственное вранье, как в непреложную истину. — Ай-яй-яй, мадемуазель Анастасия, бросили бы ваши ухищрения, я бы не стал с вами спать, за кого вы меня принимаете?

Ася с пунцовым от стыда лицом бросилась вон из комнаты.

— Аська, стой! — Аня кинулась за ней. Макс с ненавистью взглянул на Бориса:

— Вы — полный моральный урод, если такое утверждаете! Как вы вообще могли подумать, что вы можете кому-то приглянуться! И ваще, Ася замужем, и если вы интервью от свидания не отличаете, то шли бы вы отсюда! — Макс еле сдерживался, чтобы не сорваться на крик и не врезать как следует этому самодовольному подонку.

Борис вытаращил глаза:

— Замужем?

Лопухов произнес:

— Успокойтесь, Максим, — и повернувшись к Наталье, сказал, — Наташенька, позовите охранника.

— Сейчас, Дмитрий Сергеевич, — Наталья, стуча каблучками, унеслась в коридор.

— Не надо охранника, я извинюсь перед дамой, черт подери, — нехотя выдавил из себя Борис, призвав на помощь бесовские силы, способные защитить его. — Вы понимаете мой шок, когда я узнал, что оказался для этой мер... пардон, девицы просто подопытным.

Борис вспомнил интервью, но тогда он подумал, что она журналистка... Однако, Тасик не дремал и услышал мысль злополучного психолога: "Сделай так, чтобы меня отсюда не выгнали!". Поэтому Лопухов, повинуясь демоническим силам, отослал появившегося охранника и любезно пригласил Бориса в конференц-зал.

Аня обнаружила всхлипывавшую подругу в туалете.

— Ну не плачь, не плачь, что ты из-за этого подонка.

— Ань... Ну как он мог подумать такое? И при всех... Все же слышали... Что они обо мне подумают?

— Ну во-первых, не о тебе, а о чудаке, который приперся на конфу в наряде Адмирала, дурацких рукавицах и с принтером вдобавок и принялся оскорблять девушку. Да он же сумасшедший, кто ему поверит?

Ася потерла глаз и вздохнула. Аня порылась в сумочке в поисках платка.

— Господи, как можно изучать всяких неадекватов и при этом так реагировать на грубость. Да плюнь ты, Ась, и разотри. Сейчас тебе выступать. У тебя такое исследование классное, пускай слюнями захлебнется, психолог, блин. Если его еще не выкинули.

— Ладно, — Ася в последний раз всхлипнула, умылась. — Блин, глаза покраснели. И рожа вся красная.

— Ничего, сейчас пройдет. Холодной водой умойся. Пошли, а то кофе попить не успеем.

В комнате они уселись на мягкий диванчик. К ним подошел Лопухов.

— Асенька, вы выступаете после господина Мюнстера. Не расстраивайтесь, пожалуйста. Он перед вами непременно извинится.

— Не стоит, — сказала Ася. — Мне не очень приятно сейчас с ним объясняться. Давайте лучше после выступления.

— Хорошо-хорошо. Не волнуйтесь вы, я читал ваши тезисы, вы проделали большую работу. Я в вас верю!

— Спасибо, Дмитрий Сергеевич, — Ася улыбнулась. — Я в порядке.

Борис тем временем важно сидел в конференц-зале и мечтал, как он красочно опишет свой триумф Евгении. Сейчас будет его звездный час! Евгения будет в восторге от того, как он "сделает" тут всех этих ученых шишек, как он совершит настоящую научную революцию! Он почти не слушал доклады, но сразу очнулся от грез, когда председатель назвал его имя.

— Слово предоставляется... — Дмитрий Сергеевич заглянул в бумажку. — Мюнстеру Борису Эдуардовичу, психологу, специалисту в области... кхм, микропсихологии... — далее в бумажке шел объемистый перечень достоинств и регалий Мюнстера, поэтому Лопухов не стал его целиком озвучивать, а просто повторил. — Специалисту в области микропсихологии.

Борис встал, чтобы выйти на трибуну, но не обнаружив таковой, снова сел. Объемистая коробка с Хьюлетт-Паккардом почти загородила его. Он раздраженно отодвинул ее, чуть не сломав микрофон соседа.

— Итак, дамы и господа... — голос его затерялся, кто-то шепнул: "Микрофон включите, там кнопочка такая есть". Борис едва не треснул по кнопке и следующая фраза его получилась почти воплем. — Я психолог Борис Мюнстер. Многоуважаемый председатель не стал зачитывать мои ученые степени и звания, но я могу сделать это сам. Я действительно являюсь дипломированным специалистом-микропсихологом, доктором барефутерских наук, экспертом в области публичного босохождения, кроме того, я член Союза журналистов Российской Федерации, профессиональный барефутер с многолетним стажем, автор трактатов "Босохождение как социально-общественная акцентуация через призму барефутинга", "Значимость пятки в этнографических исследованиях раннего палеолита" и "Эндопатокриноз ступней, постоянно подвергающихся разрушительному механизму воздействия обуви"...

Ученые недоуменно запереглядывались. Сидящие здесь, в большинстве своем, побывали на многих научных мероприятиях, но такое видели впервые. А счастливый и довольный Борис перечислял и перечислял все свои действительные и мнимые заслуги.

— Прежде всего, хочу предупредить, мы забываем, что у всех нас есть влечение к ступням, независимо от того, мужчины мы или женщины. Да-да, все женщины тоже испытывают сексуальное влечение к женским ступням. Они якобы рассматривают босоножки своих подруг, якобы восторгаются их педикюром, но на самом деле они ищут возможности легально полюбоваться красотой ступней. О нас, мужчинах, я вообще молчу — все исследования, независимо от того, французские ли они, американские или мумба-юмбовские, говорят об одном: мы все фут-фетишисты! Я вижу, вы мне не верите, вы будете отрицать, и попадетесь! Я уверенно ставлю вам диагноз: у вас невротическая акцентуация! Все исследования говорят о том, что 99% мужчин фут-фетишисты, а 1% — нет, но это аномалия, которая должна быть подвергнута принудительному лечению! И не врите себе, уважаемые!

Громкий хохот заглушил его слова. Слушатели больше не могли сдерживаться, а одна бойкая пожилая профессорша едва со стула не свалилась. Взрослые и уважаемые люди, привыкшие к ценным выступлениям, от такой профанации дали волю долго сдерживаемому смеху.

— Вот это клоун!

— Супер! Надо было на видео снять!

— Простите, можно еще раз: сколько процентов?...

— Вы великолепны, я хочу купить ваши книги...

— Простите, Борис Эдуардович, — Дмитрий Сергеевич развел руками. — Но у нас здесь не увеселительное шоу. Я вынужден прервать вас.

— Как прервать? Я еще только начал! Я серьезно! Дайте мне кончить! — засопротивлялся психолог. Он так мечтал, что это выступление станет его звездным часом, что вместо дружного смеха он услышит бурю оваций. Но бенефис обернулся полным крахом, все это сборище смеялось над ним в открытую, надругавшись над его великим трактатом! Парень, сидевший рядом с этой мерзавкой Асей, увлеченно снимал происходящее на телефон. Но услышав имя следующего докладчика, лжепсихолог прикусил язык и сделал скептическое выражение лица: сейчас-то он отыграется.

— Анастасия Соколова, Тверской госуниверситет.

Ася включила микрофон, обернулась на друзей, поймав их ободряющие улыбки.

— Уважаемые коллеги! Постараюсь не отнять у вас много времени. Моя работа посвящена исследованию сексуальной девиации "фут-фетиш", то есть влечению мужчин к женским ступням. В русском языке слово стопа или ступня упоминается реже, поэтому русские фут-фетишисты чаще всего используют слово "ножки", вводя в заблуждение окружающих. Ведь традиционные предпочтения мужчин включают в себя грудь и ножки — правда, не нижнюю их часть, а верхнюю — бедра и ягодицы.

В ходе исследований выявилось, что существует как минимум два типа данного феномена. Так называемый классический фут-фетиш, проявляющийся как правило в предпочтении женской ступни как таковой, желательно ухоженной, с педикюром и можно даже в чулках или обуви, представлен многими тематическими сайтами и сообществами. Но, как выяснилось, это не единственный тип. Поэтому я ввожу термин "альтернативный фут-фетиш". Если классический принят и относительно одобрен, то с альтернативным все сложнее. Мужчин в данном случае привлекают не просто ступни, а грязные, пыльные ступни, причем девушка должна ходить босиком в нестандартных для этого местах: в городе, на стройках, свалках, по стеклу, мусору... Данный подвид фут-фетиша, как и все связанное с сексуальностью, кажется его обладателям особенно "грязным" в прямом и переносном смысле слова. Поэтому они, являясь страстными поклонниками публичного босоножества, всячески клеймят фут-фетиш (альтернативный), проводя границу между собой и "фетишистами". Себя они чаще всего относят к эстетам, считающим любую часть только женского тела красивой, но делающими акцент все-таки на ступне. Вот цитаты: "Если девушка ходит босиком, то она может и не мыть свои прелестные ножки"; "Босые и грязные ноги — это же естественно, а все, что естественно, то красиво".

Еще один нюанс: сами альтернативные фетишисты любят называть себя барефутерами, любителями хождения босиком, ценителями "естественного", а значит и здорового образа жизни. Они выдвигают как критерий своей "чистоты от фут-фетиша" — способность самому пройтись босиком. Миф "Хожу сам — значит не фетишист" очень распространен, хотя и логически неверен.

Также для них характерно утверждать, что хождение босиком стимулирует эрогенные зоны стоп, приравнивая его к своеобразной мастурбации. Мол, девушки ходят босиком и испытывают сексуальное возбуждение, наиболее чувствительные — оргазм, а мужчины-босоходы никогда не будут иметь проблем с потенцией. Интересен тот факт, что среди утверждающих подобное велика часть мужчин, которым сама потенция не очень-то нужна. Сеанс фут-фетиша полноценно заменяет им традиционный половой акт.

Позиционируя фут-фетиш как извращение, приверженцы его одновременно пытаются выставить это влечение нормальным. Они приводят результаты исследований вымышленных ученых, где процент фут-фетишистов достигает 30, а у особо неправдивых — и 100%. Встречались мне и "исследования", утверждающие о том, что 100% женщин явно (но чаще латентно, скрывая от самих себя) предпочитают ласки стоп всем остальным ласкам...

Борис побелел от злости. Вот стерва, сволочь, да как она могла насмехаться над его исследованиями, над опросником Бишопа, результаты которого он так вдохновенно и качественно придумал! Так вывалять в грязи все его святыни, рассказать то, что он так старательно замалчивал! Он считал, что никто и никогда не смог бы догадаться о его истинных мотивах, а тут его, такого ловкого комбинатора, раскусила какая-то сопливка!

Ася тем временем продолжала под одобрительное кивание аудитории:

— Выводом из моего исследования служит то, что даже альтернативный фут-фетиш неоднороден. Надо отдать должное: все сказанное мной выше относится к тем, кого сами фут-фетишисты обычно называют "тупой фетишней". Мне довелось встречать немало умных, активных, интересных людей среди альтернативных фут-фетишистов, которые никогда не собирали у себя гигабайты чужих фото, не добавляли в друзья с целью собирания фото и видео девушек, которые где-то написали о своем опыте хождения без обуви. Феномен "тупой фетишни" возникает, потому что люди начинают стесняться своего влечения. Поэтому крайне важно вести просветительскую работу в сфере сексуального воспитания, всячески изживая клеймо "извращенец" на тех, чьи эротические пристрастия отличаются от "общепринятых". Практически любое сексуальное влечение может быть реализовано вполне легальными способами. Педофилы могут вполне наслаждаться жизнью с совершеннолетними подругами, которые выглядят намного младше своих лет, и так далее. Неприятие людьми своих сексуальных предпочтений влечет к неадекватным поступкам, а также социальным и психологическим проблемам.

Закончив свою речь, Ася победно сверкнула глазами. Тут ее взгляд упал на белого от злости Бориса, и ей стало страшно. Но девушка подавила эти чувства. Что он может ей сделать? Опять нахамить? Опыт подсказывал ей, что записной хам Борис хоть и громок, но безобиден. Даже пощечину дать не рискнет. Так и вышло — он даже вопроса не осмелился задать.

Слово взял Макс. Ася приготовилась слушать. Ой, завкаф обрадуется — целых три публикации будут.

А Борис уходил с конфы, пыхтя с огромной коробкой под мышкой. Он не видел ничего вокруг, его душила злоба. Такой удар в спину! И эта дура каблукастая, мерзавка, стерва, не моргнув глазом, опозорила его перед коллегами. Неожиданно он врезался в кого-то и, едва не выронив коробку с в прямом смысле чертовым принтером, заорал:

— Куда, идиот, прешь?

Ушибленный им человек, представительный ученый в дорогом костюме поморщился.

— Вам сльедует извиниться, — произнес он с французским акцентом.

— Да пошел ты!... — огрызнулся психолог и затопал к выходу, спиной чувствуя буравящий его взгляд. Венсан Бишоп, а это был именно он, порывистыми шагами вошел в конференц-зал и, подойдя к Лопухову, сказал:

— Дмитрий, я обещал вам помочь найти Новосибирского маньяка. Один из них — это человек в военно-морской форме с несуразной коробкой в руках.

— Мюнстер? — поразился Лопухов. — Но он же... психолог... И, честно говоря, не производит впечатление способного кого-то убить... Вы уверены, Венсан?

— Абсолютно уверен. Что касается убить... у него, скорее всего, есть сообщник.

Санкт-Петербург, двор-колодец.

— Как это не можешь? Я за что вам, рогатым, душу заложил, а? — орал, брызгая слюнями, Борис.

— Шутить изволите, дяяяденька, — с достоинством ответил Тасик, растворяясь в воздухе. — Душа ваша столько не стоит, чтоб грех такой мне брать, человека убить!

— Тьфу! — плюнул Борис. Проклятые черти, так его настебали! Душу им продал, а они даже не могут забрать себе в ад эту дуру Асю! Душа у него, видите ли, дешевая! Вот мерзавцы! Придется все делать самому.

Старые питерские дома тянулись нескончаемой вереницей вдоль улицы, по которой уныло плелся Борис. Погода была мерзкая и промозглая, кроме того жутко мешался тяжелый принтер. Если бы новосибирский психолог интересовался классической литературой, то он наверняка подумал бы, что каждый из этих домов вполне мог послужить местом чудовищного убийства, которе совершил бунтарски настроенный Раскольников. Но Борис был не слишком обременен знаниями, потому воспринимал как главную характеристику города то, что было важно для его эротических желаний — полное отсутствие на улицах босоногих людей.

Но вдруг словно луч солнца пробил километровую толщу свинцовых туч, нависших над улицами Северной Столицы. Борис вначале подумал, что ему мерещится. В щели под черными воротами, закрывающими очередную щербатую подворотню, мелькнули босые ноги. Снова и снова.

Подойдя поближе, психолог с уверенностью мог констатировать, что никогда в жизни не видел ступней столь совершенной формы. Пальчики, подъем, пяточка — все было просто идеально. В своем излюбленном приторно-льстивом тоне Борис обратился к невидимой хозяйке прекрасных подошв:

— Девушка, я должен вам сказать, что у вас удивительной формы ножки. Я такое вижу впервые, хотя мой опыт поистине обширен.

Однако девушка, по всей видимости, не оценила внимания великого новосибирского психолога, так как ноги исчезли, и только мягкие шлепки угасали в глубине двора.

Распахнув калитку, Борис осмотрел двор. В темном провале дальней подворотни сверкнули босые пятки, так что психолог ринулся следом. Такого он упустить просто не мог! Ноги бежали не шибко быстро, так что Борису казалось, что вот-вот он нагонит прекрасную незнакомку. Но она всякий раз ускользала в какой-то темный ход этого лабиринта из старых домов и дворов-колодцев.

Наконец, интуиция подвела беглеца — выход из очередного двора закрывали прочные ворота, на которых висел замок. Девушку скрывала темнота подворотни, но у Бориса не было никаких сомнений, что она там. Торжествуя от сознания своей победы, психолог надвигался на свою босоногую добычу.

— Девушка, ну зачем стесняться своей босоногости? Это ведь так прекрасно и естественно!

Ответ прозвучал в сознании Бориса, да так, что его пошатнуло, и тяжелая коробка с принтером едва не выпала из рук.

— Эл-ман'т' кан'ц'ноооооо!

В это же мгновение ноги вышли из тени. Но их хозяйкой была не девушка.

На две идеально стройных ноги опиралось нечто шарообразное, отливающее чудовицным металлическим блеском. Из тела создания торчали многочисленные отростки, напоминающие гипертрофированные рожки улитки и складчатые раструбы, один из которых в длину достигал полутора метров.

Не обращая никакого внимания на Бориса, существо вышло на середину двора и нереальным прыжком взлетело на крышу одного из домов. Направив большой раструб в небо, тварь распахнула его, превратив в самую настоящую антенну — антенну гиперпространственной нейтринной связи. Перед Борисом был никто иной, как Строитель Мостов. Наличие же у него прекрасных ног объяснялось очень просто — существу ставилась та ходовая часть, которая наиболее подходит для планеты, на которой ему предполагается действовать.

На мозг Бориса обрушился страшный шум, словно по небу пронеслись сотни сверхзвуковых самолетов. Но длилось это всего несколько секунд. Выполнив передачу информации, создание свернуло антенну и исчезло из поля зрения ошарашенного Бориса, который не догадывался, какая встреча его еще ожидает...

...Бросив свою белую "копейку" в одном из уютных питерских двориков, внаглую заняв место кого-то из жильцов, Валера Сыромятников, нервничая и ежеминутно посматривая на часы, курил сигарету за сигаретой. Последнее время Сыромятников мучался паранойей: непоседливый и болтливый психолог мог разболтать их секрет, попросту угодив в отделение вследствие своих эпатажных выходок, мучил его, не давая спокойно есть, спать и курить. Валерий долго думал, взвешивал и прикидывал, пока наконец не решился — решение было жестоким и вполне конкретным — от Бориса надо было избавляться! Он точно знал, что недоучка-психолог в Питере, надо же, на конференцию попал. Но ничего, скоро конференция закончится, и тогда останется только заманить Бориса в машину и пристукнуть в одной из сырых и темных подворотен Северной столицы. Учитывая, что Мюнстер уже давно шатается по городам со своими непутевыми бабами и не имеет конкретного места жительства, вряд ли кто-то его хватится, да и бабы, в силу своей непутевости, вряд ли что-то сделают... Хорошо хоть с этим чересчур любопытным Бишопом он уже расправился. Известия о взорванной "Русской тройке" уже стали новостью дня.

— Привет, Валера!

Сыромятников подпрыгнул на месте и чуть не подавился сигаретой. Кто-то незаметно подошел к нему со спины и панибратски хлопнул ладонью по загривку. Старый знакомый, похоже, решил подкрасться и пошутить. Сыромятников не оценил эту шутку, также как не оценил он и чудаковатый карнавальный костюм представшего его взору Мюнстера.

— Борис! Тьфу, черт! Напугал, придурок! Че это на тебе за... — начал было своим надменным, как обычно, тоном Сыромятников, но на полуслове осекся. Психолог смотрел ему прямо в глаза, наверное, даже глубже, в самое сердце, которое сжалось под тяжелым взглядом этих мутных, с поволокой глаз, пустых и страшных, с красными искорками-угольками в самой глубине бездонных зрачков. Больше всего пугало то, что за этими глазами не было уже ничего, и даже скептически настроенный по отношению к любой мистике Валерий с ужасом отметил, что перед ним стоит не человек, а лишь пустая его оболочка, лишенная души и всякого чувства, кроме бесконечной злобы...

— Мне нужна твоя помощь, Валера, — не терпящим возражений тоном непривычно спокойно и тихо произнес Борис, и Сыромятников всем своим существом вдруг ощутил великую потребность подчиняться этому человеку, выполнять все его желания и приказы...

— Отвези меня в Тверь, у нас там будет одно дело, — Мюнстер поднял с земли огромную картонную коробку и снова обратился к Валере, — это дело чести... одна возомнившая о себе многое, мягко сказать, особа жестоко поплатится за оскорбление, которое она посмела нанести благородному человеку! Адмиралу!

— Кому? — не понял Сыромятников, но Борис тут же сменил свой спокойный тон на привычный нервозный окрик.

— Мне, идиот!..

...Белая "копейка" неспешно выехала из двора и двинулась в сторону окружной...

Глава 21. Все дороги ведут в Лихославль

Ленинградское шоссе, район Химок.

Ранним утром пробок еще не было, так что ничего не мешало "Селике" Дениса лететь по асфальтовой глади трассы Е-95. Он никак не мог понять, почему для презентации новой революционной системы трехмерного моделирования был выбран Лихославль, но спорить не стал — пообщаться с самими разработчиками "Brumby 3D", приехавшими из своей австралийской штаб-квартиры, можно было не каждый день.

Безоблачное небо на востоке уже озарилось полоской тонкой полоской рассвета, и все состояние природы говорило о том, что этот летний день, несмотря на утреннюю прохладу, может стать жарким.

Ксеноновые фары выхватили голосующий силуэт, который сразу показался Денису знакомым. Резко сбросив скорость, машина остановилась на обочине дороги в метрах десяти от утреннего автостопщика, который, как вскоре выяснилось, оказался босоногой девушкой в оранжевой футболке и с солидных размеров рюкзаком.

— Береза! Какими судьбами?

— Ден, привет! Я твой болид сразу узнала. Мне в Лихославль надо, не подбросишь сколько тебе по пути будет?

— Какие могут быть вопросы, тем более что я сам туда еду.

С трудом уместив рюкзак в тесном салоне спортивной машины, Ирма крепко пристегнулась, и "Селика", бешено вращая покрышками, рванула в путь.

— Представляешь, нам вдруг наш препод приглашения раздал. В Лихославле большая конференция по экологической архитектуре будет, скандинавы все приедут. Говорят, потому такое место и выбрали. Уж чем-то больно им этот город приглянулся.

— А я туда на презентацию нового софта еду. Что-то, смотрю, Лихославль становится прямо-таки культурной столицей нашей страны, — удивился Ден.

— Да уж. Вот так совпадение! Хотя места там и вправду есть красивые.

Стрелка спидометра редко спадала ниже 160 — можно было подумать, что Денис решил состязаться с поездами.

— Ирма, а ты сама-то как? Давно мы что-то не виделись, не общались.

— Да вот только сессию сдала, запара жуткая была. Сейчас думаю, куда проехать — то на Алтай снова зовут, а еще народ на Урал хочет двинуть.

— Молодец, на месте не сидишь, — одобрил Ден и вздохнул. — А я вот фиг знает когда смогу выбраться, еще месяц точно работой завален.

— Ну ты давай, не пропадай в своих катакомбах. Всех денег все равно не заработаешь, а жизнь зазря потратить очень легко.

Ден промолчал и только сильнее нажал на газ. Сможет ли он что-то изменить в своей жизни? Кто знает, кто знает...

Железнодорожный вокзал города Тверь.

Аня, Макс и Ася смеясь сошли с поезда и, поглощенные беседой, двинулись к припаркованной на стоянке около гипермаркета "Карусель" машине Макса, на которой приехала их встречать Рита. Макс помог девочкам донести пакеты и сумки с вещами и упаковал их в багажник.

— Ну что, по домам, — парень сел за руль, повернул ключ в замке зажигания, машина радостно заурчала, но тут в кармане куртки бодро запел телефон. — Да, мам! Я уже почти дома, — Макс, улыбаясь, выслушал долгую тираду и резко поменялся в лице, — как убежал? Когда?

— Что случилось? — сидящая рядом Рита обеспокоенно потянула его за рукав.

— Девчонки, Бакс убежал! — Макс расстроенно убрал телефон в обратно в карман.

— Как? Он же такой послушный?! — недоумевала Аня.

— Не знаю, мама говорит с балкона спрыгнул, со второго этажа, и след простыл...

— Поехали скорее к тебе за Волгу, вчетвером по району побегаем, — Ася сочувствующе положила руку ему на плечо, — найдем, не переживай! Все будет хорошо.

Машина сорвалась с места и быстро ушла налево в сторону центра. На светофоре Аня вдруг подскочила на заднем сиденье. В сумке оглушительно заорал мобильник.

— Да, мам! Не могу домой, правда сейчас не смогу... Что? Господи, как не в тему! Соседи позвонили? — девушка нервно постучала пальцами по обшивке сиденья. — Ребята! Не знаю, что и делать, мама позвонила, говорит, соседей мы заливаем, а они с папой прийти не смогут сейчас... Как же быть?

— Давай я тебя подкину до остановки, — успокоил ее Макс, — не волнуйся, приедешь, как разберешься...

— Ой, я тогда Андрея попрошу вместо меня с вами на поиски пойти, — немного успокоилась Аня, — как только с водой разберусь — сразу к вам!

— Давай! — Ася и Макс махнули ей рукой. Девушка соскочила на остановке и понеслась во дворы, лихорадочно нашаривая в кармане ключи от квартиры.

Аня повернула ключ, дверь словно нехотя открылась. В комнате было темно и тихо. Девушка скинула кроссовки и быстро прошла в ванную. Как ни странно, краны были плотно закрыты и в ванной, и на кухне. Она вернулась в коридор, из гостиной тонким ручейком текла вода. Осторожно заглянув в комнату, Аня обнаружила там несколько огромных луж. Она, рассеянно оглядываясь, прошла в свою комнату. Девушка решила, что в протечке виноваты не они, а, похоже, соседи сверху... "Надеюсь, комп не пострадал", — испуганно подумала она и чуть не закричала, увидев, как из стоящего на столе нового монитора, как из дырявой кастрюли, сочится вода...

Аня схватила махровый халат — первое, что под руку попалось, и ринулась устранять водяные разливы под столом и вокруг компьютера. Она чуть не плакала от расстройства — потерять новый, со всеми документами, компьютер, который родители подарили ей на Новый год взамен старого было недопустимым. Потирая рукой предательски набухшие от подступающих слез глаза, Аня грустно погладила мокрую клавиатуру. "Может, высохнет?" — последние кусочки надежды предательски лезли в голову. В ответ на прикосновение клавиатура блеснула всполохом желтых искр, а монитор неожиданно засветился белым фосфорическим светом. Аня удивленно осела на стул, не веря своим глазам. Компьютер работал! Работал, при этом из него продолжала сочиться вода, подсвеченная разноцветными вспышками бегающих искр.

Забыв обо всякой технике безопасности, Аня как завороженная уставилась на экран. Сам собой загрузился Яндекс, само открылось окно пароля, само собой набралось секретное слово — череда крошечных черных снежинок... Новое письмо открылось на весь экран. Странный документ — вроде текст как текст, только рамка с золотыми узорами блестит как настоящая. "...срочно ждем Вас на конференции в Лихославле. И привезите костюм для восточных танцев. Будет интересно." Странный, но не оставляющий сомнений текст оканчивался синей печатью в форме стилизованной головы кота. Манула...

Словно во сне Аня нажала на печать, и лист через несколько секунд выпал из принтера. Она сунула приглашение в файл и в полузабытьи стала запихивать в сумку голубой с монетками восточный костюм. Подумав, прихватила с собой опросник "Бишопа", который ей принесла Ася (а ей его дал Борис) — будет что почитать в электричке. Ну или подстелить, если сиденье окажется грязным...

В Лихославль будет удобнее поехать с Дорошихи. Аня пошарила по карманам в поисках студенческого. Билет нужно будет купить... Не успела она подумать об этом, как из кухни донесся странный звук, девушка прислушалась — там кто-то пел! Готовая уже к любым чудесам Аня не задумываясь ринулась на кухню, да так и застыла в дверях. На кухонном подоконнике пел кот. Он заливисто выводил хрипловатым пронзительным голоском какую-то до боли знакомую попсовую мелодию, слова же были и вовсе простые. Вернее, там было всего одно слово:

Манул, Манул, Манул, Манул,

Манул, Манул, Манул, Манул,

Манул, Манул, Манул, Манул?

Манул, Манул, Манул, Манул!

Едва завидев остолбеневшую хозяйку, кот прекратил свои песнопения и спрыгнув с подоконника, протянул Ане два маленьких клочка бумаги — два билета на электричку...

Долетев на маршрутке до остановки "Седьмая больница", Аня задумчиво побрела на перрон. Раздувая пыль, подошла электричка, толкаясь, в нее полезли дачники, с шутками и песнями подвалила шумная компания ролевиков, навьюченных рюкзаками, пакетами и скатками.

В вагоне теснился народ, и Аня, потупив взгляд и прижимая к груди сумку с драгоценным письмом, скользнула на первое свободное сиденье.

— Анька! Ты чего тут делаешь?

Девушка испуганно вскинула голову, впервые за последнее время отвлекшись от собственных мыслей.

— Витька!

— Тебе тоже письмо пришло? — Витька-Ногофоб в простом черном костюме и белоснежных кроссовках сидел напротив, держа на коленях увесистую дорожную сумку.

— Ага! — заговорщицки кивнула Аня. — Вот смотри! — она протянула Ногофобу заботливо облаченное в файлик письмо. Он внимательно изучил листок.

— Слушай, а у меня вместо костюма для танцев были тапки! — искренне удивился Витька. На что Аня прыснула со смеху, почему-то представив Ногофоба в своем концертном костюме и тапках с заячьими мордочками.

— Ой! Ай! Собаку уберите! Граждане, это пес чей? — донеслись из прохода возмущенные крики пассажиров.

Аня и Витька разом повернулись. По вагону, цокая когтями и вывалив из клыкастой пасти розовый язык, бежал Бакс.

— Бакс! Ко мне! Иди сюда, мы тебя обыскались! — Аня схватила его за ошейник, пес довольно завилял хвостом и благоговейно прижал обрезанные уши. — Это наш! — девушка успокоила всполошившихся бабушек, едущих по соседству. — Нет, не укусит, — она быстро отстегнула от сумки длинный ремешок, оставив только короткие ручки, и пристегнула его на манер поводка к ошейнику собаки, — его ребята сегодня обыскались, наверное, — пояснила она ситуацию ошеломленному Витьке, — Макс там с ног сбился, а он на электричке катается! — Аня ласково пожурила собаку. — Теперь придется его с собой брать, на конференцию.

— Да он послушный, — успокоил ее Витька, — в фойе посадим или в подсобку какую-нибудь... Придумаем! Ой, Анька, контролер идет! Я билет купил, а у тебя есть? — он достал из красивого кожаного бумажника билетик.

— Ага! — Аня достала два помятых квитка. — И мне, и Баксу...

Поезд на Санкт-Петербург, плацкартный вагон.

Практически пустой плацкартный вагон легко подпрыгивал на блестящих рельсах. Поезд уже прилично отошел от Твери.

— Юль! Наша следующая? — крышка нижней полки бесшумно приподнялась, и оттуда показалась осторожная глазастая мордочка Насти. — Проводник в соседнем вагоне, так что порядок! Можно вылезать!

— Нам еще минут двадцать ехать! — из багажного ящика напротив тихо выглянула Юлька. — Значит, так! — деловито продолжила она. — Сейчас вылезаем и идем по вагону, типа куда-то идем, по возможности тянем время, заходя в туалет, делаем вид, что курим в тамбуре, короче, двадцать минут прокантуемся как-нибудь. А там, глядишь, и Лихославль уже!

— И какой дурак придумал проводить аниме-пати в Лихославле? — Настя вылезла из-под полки и достала завернутую в газету катану, умело замаскированную под букет цветов. — Туда ведь еще ехать надо, а электричек мало!

— Не знаю, но приглашение крутое прислали, так что хоть одним глазком да посмотрим!

Лихославль, недостроенный ТРЦ.

— Да, это тот самый адрес, — Денис в недоумении пожал плечами, разглядывая недостроенное здание, табличка возле которого гласила, что через год тут будет возведен торгово-развлекательный центр.

Ирма пожала плечами.

— Странно, давай проверим, — она достала приглашения. — Все правильно, улица Вокзальная, дом 3.

— Фигня какая-то, — занервничал Ден. — Давай я организаторам позвоню, разберусь!

— Тут нет телефона.

— Как это нет? — Ден внимательно пробежал глазами сначала свое, а потом Ирмино приглашение. — Что за нафиг?

— Да ладно тебе, Ден, посмотри, как тут здорово! — Ирма, казалось, ничуть не была расстроена, что вместо конференции по экологической архитектуре будет гулять по маленькому тихому городку.

— Неужели тебя не волнует? Мы же столько времени потратили ехать сюда!

— Ден, ну сам подумай, иначе ты бы мог и не найти время побывать в Лихославле! Тут такие леса вокруг, такая природа!

— Так-то оно так...

— Смотри, Ден!

Парень повернул голову, куда показывала Береза. Со стороны железной дороги вышагивали две яркие девчонки-анимешницы. Яркие, словно диковинные цветы, каким-то чудом выросшие на высохшем поле, они удивленно смотрели по сторонам, словно кого-то разыскивая. У одной из них, светловолосой, в смешной шапочке, увенчанной кошачьими ушками, за спиной болталась катана (как показалось Денису, качественно сделанная игрушка, уж больно оружие походило на настоящее). Вторая девчонка, в пышном кружевном платье с крылышками за спиной, тащила что-то в ярком рюкзачке, исполненном в виде покемона. Они оживленно болтали между собой, восторгаясь окрестностями.

— Ого, в этой дыре есть анимешники? — удивился Ден.

— Привет! — улыбнулась новоприбывшим Ирма.

— Привет! — Настя посмотрела на оранжевую маечку Березы и на Дена, одетого в узкие джинсы и футболку с психоделическим принтом. — А вы кого косплеите?

— Никого, мы так приехали, — ответила Ирма. — Приехали на конференцию, а ее нет...

— Айда с нами на аниме-пати! — предложила Юлька, тряхнув розовой челочкой.

— Да легко, только куда надо идти?

Настя вытащила приглашение и назвала адрес. Ден и Ирма недоуменно переглянулись.

— Но это здесь! — удивилась Береза.

— Здесь? А почему никого больше нет? — расстроилась Настя. — Может, мы рано приехали?

— Да нет, даже опоздали чутка... — возразила Юлька.

Ден задумчиво поскреб затылок, достал сигареты и закурил.

— Странно все это...

— Настя, пошли по недострою полазаем, а там, глядишь, народ подтянется! — Юлька ловко перемахнула через заграждение, и девочки принялись носиться там. Ирма безмятежно любовалась окрестностями — этот маленький город явно пришелся ей по душе.

Динамик, кашляя, не вполне внятно объявил о подъезжающей электричке. Со стороны вокзала показалось несколько человек, сошедших с нее. С заливистым лаем к Дену подбежал могучий стаффордширский терьер и начал бегать рядом, припадая на передние лапы.

— Бакс?

Пес мгновенно отреагировал на кличку, завилял хвостом.

— Бакс, хороший песик! — Ирма потрепала пса по башке. — Ты как здесь оказался? Где твой хозяин?

— Денис! Ирма! — к ним навстречу быстрым шагом шли Аня Белова с папкой в руках и Витек-Ногофоб с двумя пакетами — Аниным и своим.

— Привет! — Ден обнял Аню, пожал руку Витьку и спросил с ехидной улыбкой. — Вы на конференцию по экологической архитектуре или на аниме-пати?

Аня посмотрела на него с недоумением.

— Нет, у нас в самом деле конференция... Как пройти по адресу Вокзальная, 3?

Ден захохотал и швырнул окурок на землю.

— Ой, не могу! Вот это розыгрыш!

— Окурок подними, пожалуйста, — сказала Ирма

— Прости, — парень подобрал окурок, быстро сходил до ближайшей урны и бросил его туда.

— Да что тут происходит вообще?! — воскликнула Аня.

— Ничего не понимаю, — развел руками с пакетами Ногофоб. — Выходит, мы зря сюда ехали?

— Покажите-ка ваши приглашения, — сказал Ден.

Все вынули свои приглашения, и Денис поразился: действительно, все они были похожи: в золоченых рамочках, напоминавших сплетение микросхемы, а печать у них была в виде кошачьей морды с лапами. Адрес и время были указаны одни и те же. Дотошный Ден поднял одно приглашение на просвет и увидел на просвете водяной знак — букву "Т".

— Что за фигня? Ребус какой-то...

Ден просветил остальные приглашения: на всех присутствовал загадочный водяной знак, правда буквы были у всех разные — О, Е, Б, Х, Н, снова О, и Г.

— Ден, тебе не надоело? Давайте лучше пикник устроим! Эх, знала бы, гитару бы взяла! — потянула его за рукав Ирма. — Вон супермаркет рядом, можно купить поесть и двинуть отдыхать!

По улице медленно, сбавляя ход, проехала "Тойота-Лендкрузер", за рулем которой сидела стройная девушка с длинными русыми волосами, в платье цвета серебристый металлик, и затормозила рядом с ними. Когда красотка вышла из машины, то первое, что бросилось в глаза всем, были ее ноги... От колен, словно фантастические ходули шагающего танка из звездных войн шли странные металлические протезы, хромированный металл переливался на свету, а внутри двигались какие-то удивительные поршни, шарниры и сочленения...

Все замерли в удивлении, и только Ногофоб понял:

— Вы... Валерия Нежина?

— Да. Я приехала сюда на фотосъемку, но похоже, или у меня сломался GPS-навигатор, или у Технобога были свои планы, чтобы привести меня в это место.

— Вы сказали — Технобог? — начал было Ден, но в это мгновенье все ощутили движение в темном углу недостроенного ТРЦ. Оттуда вышел человек в монашеском одеянии.

— Истинно я вижу восемь воинов. Пришло время исполнить предначертанное. Пришло время миссии во имя всего светлого, что только есть на Земле.

Собравшиеся в недоумении смотрели на монаха. События становились все интереснее и интереснее.

— Вы можете отказаться, ибо никто не вправе принуждать к битве во имя добра, — плавный и величественный его голос звучал завораживающе.

Первым пришел в себя Ден.

— Ну в кино в таких ситуациях всегда говорят "да". Так что я заранее согласен спасать мир. А что, собственно, нужно делать-то?

— Это не шутки, Воин. Ты даже представить себе не можешь, какие чудовища прибыли на Землю, чтобы вершить свои богомерзкие дела. Но в каждом из здесь собравшихся есть уникальные силы, которые скрыты и могут быть использованы лишь когда будут действительно очень нужны.

Энергия, которая исходила от Калистрата, заставила собравшихся уверовать в его слова. Анимешницы явно были довольны таким поворотом событий — это же гораздо круче любого косплея.

— И все-таки это очень похоже на розыгрыш, — Аня скептически улыбнулась. И в то же самое мгновенье в пустующий бетонный проем окна запрыгнула странная тварь. Ее толком не успели разглядеть — что-то похожее на гигантского рака с множеством отростков на шаровидной голове — так как Калистрат, в мгновение оказавшись на пути богопротивного создания, одним взмахом меча разрубил его пополам.

Молодежь успела только ахнуть. Ден подошел к твари, которая как будто бы таяла на воздухе.

— Ух ты, похоже на Ми-го.

— Это и есть Ми-го. Точнее, их боевой разведчик. Значит, нас уже ищут. Вот, взгляните.

Все приблизились к нему, но вместо старинного пергамента, как все ожидали, Калистрат расстелил обычную современную план-схему Лихославля, которую можно купить в киоске "Роспечати".

— В этом городке чрезвычайно трудно купить карту. Никому из местных она не нужна. Даже в местном музее не продается, — Калистрат разгладил сгибы карты и ткнул пальцем в дом номер 13 по Лихославльскому переулку. — Зло здесь, Воины. Здесь, в глубоком подземелье, вершатся черные мессы. Но сегодня на Землю будет призвана Т'л'нто, древняя пожирательница миров, и ее темная свита. Если это случится, для людей наступят непростые времена.

Вам в первую очередь надо проникнуть в Лабораторию и Пандемониум, чтобы остановить создание и размножение богопротивных тварей. Но и это не самое главное. Главное — остановить мессу, которую инициировал Черный Жрец. Служат ее гораздо более могущественные силы с темных планет во главе с епископом культа Трех Сиреневых шаров. Его надо остановить любой ценой. Нельзя допустить появления на Земле Т'л'нто, ибо ее нам уже будет не остановить, и она поглотит всех и все.

Новоявленные воины молчали.

— Ну что, пошли разберемся со злом! — задорно сказала Настя, тряхнув катаной. — Тут недалеко!

— Подожди, воин Ловкости! — остановил ее Калистрат. — Сначала мы должны пойти в храм, где вы обретете ту силу, что скрыта в вас. Там, в святом месте, вы попросите даровать вам силу, способную сокрушить зло. Небеса готовы услышать вас.

Компания двинулась по улице Гагарина к церкви Успения Пресвятой Богородицы. Это была каменная трехпрестольная церковь с Архангельским и Никольским приделами. В советские годы использовавшаяся как кинотеатр, клуб, инкубатор, склад, она была вновь возвращена верующим в 1989 году.

В храме все склонили головы, чувствуя торжественность момента. Калистрат молился недолго. Встав с колен и выйдя из храма вместе с ребятами, он погладил Бакса, которому в храм был путь заказан по православным канонам.

— Время пришло. Воин Силы и Воин Ловкости, протяните сюда свое оружие, — обратился витязь к анимешницам. Калистрат возложил свои могучие длани на катану и шар. — Используйте ваше оружие против богомерзких сил.

— Воин Выносливости, в миру Лера, теперь твои ноги стали прочнее металла и камня.

— Воин Понимания, Анна, теперь тебе открыты языки и наречия существ иных миров.

— Воин Информации, Ирма, теперь ты связана с нами нейтринными сетями, ты можешь держать связь со всеми нами, когда пожелаешь. Как ты понимаешь, тариф безлимитный, — Калистрат улыбнулся, — и даже с доступом в межпланетный Интернет, первые пять мегабайт связи бесплатно.

— Ого! — восхитился Ден. — Межпланетный Скайп! Береза, проверь связь.

Ирма сосредоточилась, но ничего не произошло.

— Не думай о том, как это сделать, информация запрашивается сама, думай, что ты хочешь узнать, — подсказал Калистрат.

"Тестовый звонок", — неуверенно подумала девушка. В ту же секунду что-то щелкнуло, и в воздухе раздался голос, как по громкой связи:

— Oel ngati kameie[57]?

— Что-что? — растерялась Ирма.

— Скажи Oel ngati kameie и Tsun oe ngahu nЛNa'vi pivДngkxo a fЛ'u oeru pllte' lu![58] — быстро сориентировалась Аня, и впрямь понимавшая язык расы На'Ви, обитающей на Пандоре.

— Как-как ты сказала? — Ирма не успела расслышать настолько быстро произнесенную фразу.

— Pxasik![59] — не выдержал На'виец, а может и На'вийка, по голосу было не очень понятно.

— Eywa ngahu![60] — вслед за Аней поспешно воскликнула Воин Информации и отрубила связь. — Ффу, блин!

— Это На'Ви, что ли? — уточнил Ногофоб, среди знакомых которого была парочка людей, впечатлившихся фильмом Кемерона настолько, что начали учить специально придуманный для "Аватара" язык, забросив квенью.

— Они самые, — подтвердила Аня. — Ничего, Ирма. Раз с синими трехметровыми кошаками связаться смогли, значит и друг с другом свяжемся.

— Ногофоб, то есть, Воин Энергии, Виктор, — поправился Калистрат. — Возьми свое оружие.

— Но... это же полотенце? — удивился Ногофоб, принимая белое и пушистое большое полотенце.

— Оно не простое. Это Полотенце для ног! — веско промолвил Калистрат.

— Для ног? Там надо будет мыть ноги?

— Там будет много ног, — веско промолвил Калистрат. — Впрочем, это полотенце может поразить и других мелких чудовищ.

Ногофоб аккуратно повесил полотенце на плечо. С изумлением вскрикнул: его белоснежные кроссовки превратились в уютные тапочки с задниками, с мягкой подошвой, однако ногам в них было очень удобно.

— Теперь ты, Воин Надежности.

Ден сделал шаг вперед, но мудрый старец обращался не к нему... а к Баксу!

— Бакс тоже воин? — округлила глаза Аня.

— Да. Его сила и храбрость нам пригодится.

— А я? — спросил Ден.

— Ты — Воин Разрушения. Твоя судьба — быть там, где труднее и опаснее всего. Поэтом оружие твое выбирать нужно особенно тщательно, — Калистрат положил перед парнем старинный лубок, каталог доступного вооружения, — выбери пять предметов.

У Дена, заядлого геймера, с этим затруднений не возникло:

— Бронескафандр, бензопила, помповое ружье, дистанционно управляемые гранаты и миниган.

— Отличный выбор, сын мой. Носи с честью это оружие, — произнес Калистрат, раскладывая перед Деном смертоносные устройства, пока тот облачался в броню, — ружье остановит первые волны адских тварей, радиогранаты позволят бороться хитростью, бензопила поможет в ближнем бою, а с миниганом ты сможешь отправиться в худшие места самого ада. А в таких доспехах тебе не будет там чересчур жарко.

Одев бронескафандр, Ден потянулся за миниганом, чудо-оружием, которое он так много раз держал в виртуальных руках виртуального героя виртуальных игр.

— Один раз это оружие уже было использовано для спасения человечества великим Терминатором, — сказал Калистрат, протягивая Дену миниган. — Не забудь отдать, мне его еще вернуть надо. Запомни также, что это оружие надо активировать. Как это сделать, ты догадаешься.

Денис попытался совладеть с шестистволкой, прикидывая как будет вести из нее ураганный огонь, но сделать это оказалось непросто — сей агрегат в реальности весил больше, чем трубочный 24-х дюймовый монитор.

— Ах, да, — Калистрат щелкнул пальцами, и мышцы преемника Терминатора стали мощными. Ден довольно пощупал свои плечи и остался доволен, втихую возликовав, что теперь не надо выбирать время и сходить наконец-то в тренажерный зал.

— Ну что, пошли? — скомандовал Ден.

— Пора, Воины, — Калистрат кивнул. — Думаю, теперь мы сможем прорвать силовое поле.

Глава 22. Телекомпания "Манул" представляет

Тверь, Заволжский район.

— Отбой, ребята, Бакс нашелся! — из-за угла появился запыхавшийся, но весьма довольный Андрей, он сжимал в руке телефон и улыбался.

— И где же он? — Рита выдохнула с облегчением и устало присела на край газонной ограды.

— Он, — Андрей на секунду замешкался, — поймите меня правильно, едет в Лихославль на конференцию...

— Куда? — Рита даже подпрыгнула. — Выступать, что ли?

— Мне Аня позвонила, — тут же пояснил Андрей, — они с Ногофобом на конфу какую-то собрались, а Бакс почему-то в электричке оказался! В общем, он с ними... Так что, думаю, нужно собрать ребят и сказать, чтобы не волновались!

— Сейчас Макса наберу, — пока Рита возилась с телефоном, сам Макс, унылый и уставший, вышел из-за угла, но через секунду воспрял духом, услышав хорошие новости.

— Отлично, — он довольно улыбнулся, — а кстати, Аська где?...

Будто в ответ на слова Макса, из-за угла, со стороны бульвара раздался крик, тут же превратившийся в сдавленный хрип — кричавшему явно заткнули рот.

— Боже мой! — Рита прижала руки к груди и опрометью кинулась на звук, за ней тут же бросились парни.

Они успели увидеть Асины босые ноги и край юбки, мелькнувшие под крышкой багажника белой "копейки". Шофера им разглядеть не удалось, однако второй похититель был знаком как никто другой. Это злобное бородатое лицо под козырьком нахлобученной флотской фуражки и уродливые рукавицы, так не сочетающиеся с белым кителем. Это был их старый знакомый — Борис!

— Вы что делаете, козлы! — Макс кинулся к "копейке", Андрей и Рита за ним, но автомобиль презрительно фыркнул и легко набрав скорость, словно был вовсе не затрапезной "копейкой", а новеньким БМВ, скрылся за перекрестком.

— За ним, скорее! — Макс уже летел на стоянку к своей "Лагуне". — На этом ведре далеко не уйдет!

Двигатель "Рено" взревел как разъяренный лев, Макс вылетел со стоянки перед магазином распугав голубей, благодушно принимавших свой завтрак около ближайшей урны, и прохожих. Белая "копейка" маячила уже далеко впереди, однако водитель "Лагуны" с экипажем преследователей уже просчитал направление ее движения и мчался следом. Соперничать с новеньким "Рено" дедушке советского автопрома на первый взгляд было глупо и бесполезно, однако, словно по мановению волшебной палочки или иной чудодейственной силы, белый агрегат, нещадно погоняемый долговязым водителем, с удивительной ловкостью умудрялся проскакивать перекрестки на мигающий зеленый, тут же получая фору, так как преследователи останавливались и ждали...

— Черт, откуда столько машин? — негодовал вцепившийся в руль Макс. — Откуда эти фуры идут таким потоком?

— Почему так долго красный? — недоумевала Рита. — Не было бы этих фур, мы бы не стояли!

Поток фур все тянулся и тянулся, перегораживая перекресток и мешая друзьям Аси проскочить на красный, однако как только новая фура попыталась высунуть свою грубую железную голову из-за поворота, прямо на проезжую часть выпрыгнул огромный пушистый кот. Выгнув спину и распушив хвост, он злобно завыл на огромный автомобиль, преградив ему путь.

— Его же задавят! — взвизгнула Рита, в ужасе закрыв лицо руками, однако фура вздрогнула вдруг всем своим железным корпусом и встала как вкопанная, уступая дорогу. Кот мячиком отскочил к светофору и гневно ударил лапой по его основанию: светофор в тот же миг заискрился белыми огнями и переключился на зеленый...

К счастью, белая "копейка" не успела уйти далеко, дорога шла все время прямо, и свернуть ей было некуда, к тому же злосчастные светофоры закончились. За переездом после пары крутых поворотов начались дачи, и обе машины, петляя, сбавили ход. Когда вокруг дороги вырос густой сосняк, серебристая "Лагуна" стала неумолимо приближаться, нагоняя "Жигули", однако какая-то мистическая сила снова придала новой мощи древнему движку, и похитители ловко скрылись за очередным поворотом.

Дорога тянулась вдаль докуда хватало взгляда. Макс остановил автомобиль на развилке, и ребята высыпали из него гурьбой.

— Чертов придурок! — негодовала Рита. — Как ему только хватило ума так поступить? Что плохого ему Аська сделала?

— Это все из-за конференции, — сокрушался Макс, — он узнал, что Аська его изучала! Он еще тогда разозлился! Но кто ж мог представить, что Дуремар до такого дойдет!

— Какая теперь разница, — сердито прервал друзей Андрей, — этот сумасшедший от нас не уйдет!

— Похоже, уже ушел! — Макс обреченно сел на капот. — Как сквозь землю, гад, провалился.

— Не выйдет! — Рита потрясла кулаком. — Тут две дороги, значит, у него только два пути...

— И никаких следов, — мрачный как туча Макс хмуро посмотрел себе под ноги. Порывшись в кармане, он бросил на сиденье мобильник, на заставке мелькнула улыбающаяся Рита, гордо прижимающая к груди рыжую двулапую собаку — знаменитую американскую Фейт. Знаменательное фото было сделано на долгожданной встрече в приюте для животных...

— Может, милиция что-то сделает? — Рита устало огляделась по сторонам. — Мы же сразу им позвонили!

— Здесь поблизости нет постов ГАИ, так что этих гадов никто не остановит, — резюмировал Андрей. — Мы должны действовать сами.

Телефон Макса громко зазвонил, а потом неожиданно сам собой включил режим громкоговорителя, из трубки несколько секунд доносилось какое-то бульканье и шипение, а затем динамик разразился оглушительным собачьим лаем. Сначала это было визгливое тявканье какого-то мелкого пса, но постепенно звук перерос в громогласный голос сенбернара, а потом в рев какого-то монстра, оглушительный и жуткий...

Макс схватил мобильник, пытаясь сбросить вызов, но звук тут же прекратился, а через секунду раздалась мягкая трель входящего смс-сообщения. Вместо привычного текста на экране почему-то открылся текстовый файл.

— Что это? — Макс жал все кнопки подряд, однако телефон не реагировал, высвечивая злосчастную листовку Технобога с ухмыляющейся рожицей манула. — Эти спамеры совсем обнаглели!

— Знаешь, я уже почти в него поверил, — пошутил Андрей, попытавшись разрядить обстановку.

— А я бы в него поверила, если бы он помог нам найти Асю, — выпалила Рита.

Словно в ответ на ее слова, мобильный осветился белыми искрами, на секунду мелькнула картинка с Ритой и безлапым псом, а потом погас и больше не подавал признаков жизни...

— Ну вот, я теперь еще и без связи, — Макс грустно посмотрел вдаль, на тянущиеся вдоль дороги провода, — до чего эти спамеры дошли...

Провода заискрились белым заревом, и воздух наполнила абсолютная тишина. Исчез ветер, остановились облака, и даже придорожная трава замерла — это было странно и необычно, все поле замерло словно стоп-кадр, даже пыльное марево над дорогой не колыхалось, а висело плотной массой...

— Что это? Вы чувствуете? — Рита испуганно взяла Макса за руку. Андрей тоже насторожился.

— Тихо стало! — он оглядывался по сторонам, вслушиваясь в едва слышное шипение падающих с проводов искр.

— Вы слышите это? — Рита с круглыми от ужаса глазами прижала палец к губам. — Какие-то удары... Вибрация...

Парни прислушались, глухой звук, похожий на стук сердца, шел от земли. Дорожный асфальт вздрагивал в ритм глухих толчков или ударов.

— Землетрясение? — неуверенно предположил Андрей.

— Не похоже! — Макс прижал к себе Риту. — Давайте в машину! Надо убираться отсюда!

— Макс, — бешеным шепотом заговорила Рита, — такое в фильме было, — рука девушки дрожала, — "Парк Юрского Периода"...

Они медленно обернулись в сторону леса. Грохот стал оглушительным, что-то приближалось с нереальной скоростью. Мешаясь с гулом сотрясающейся земли, совсем рядом раздался треск деревьев, что-то титаническое ломало ветви сосен, как спички... Деревья расступились. Рита в ужасе закрыла глаза, а Макс и Андрей потеряли дар речи.

— Что это? — тихо сказал Андрей сам себе.

— Это — собака Фейт! — Макс покрепче обнял Риту и прижался спиной к своей "Лагуне".

Навстречу друзьям из чащи леса вышел пес. Он, словно тираннозавр, шел на задних лапах, вытянув вперед голову и балансируя хвостом. Собственно и размером своим он тираннозавру не уступал, передних лап у пса не было, а на теле был надет оранжево-серебряный жилет дорожного рабочего. Монстр остановился перед остолбеневшими ребятами, слабо вильнул гигантским хвостом, подняв тучу придорожной пыли, и, опустив к земле могучую голову, стал нюхать асфальт. В этот момент между ушей собаки на секунду мелькнул прижавшийся там серый кот, показавшийся просто крошечным на фоне пса-исполина. Принюхиваясь и сопя, монстр пошел к краю дороги и оживленно фыркая, направился за поворот, осыпаемый снопами белых искр, водопадом низвергающихся с проводов...

Телефон снова разразился трелью, приведя в чувство остолбеневших ребят. Макс схватил мобильник, и все трое выжидательно уставились на экран, который горел белым неровным светом, показывая очередное сообщение, состоящее из пары слов и вездесущей картинки с головой манула, глаза которого черными зрачками косили в сторону поворота: "сТуПаЙ сЛеДаМ".

— Похоже, нам туда! — хором воскликнули Макс и Андрей, а Рита задумчиво взяла телефон в руки и покрутила из стороны в сторону. Как бы не поворачивался экран, манул на нем косил глаза в одну и ту же сторону.

— Ребята! Да это компас! — восхищенно воскликнула девушка, озаренная удивительной догадкой. — Что же мы стоим?...

Компас-манул пару раз скосил глаза на развилках, и, наконец, дорога снова стала прямой. Далеко впереди двигалась одинокая машина, из-за расстояния ее почти невозможно было рассмотреть. Однако Макс прибавил газу, и вскоре всем стало ясно, что авто впереди и есть злополучная "копейка" похитителей. "Лагуна" летела по асфальту, неотвратимо нагоняя "Жигули", которые из последних сил старались оторваться. Дорога шла уже по самому берегу Московского Моря, в направлении которого, как оказалось, свернули обе машины. Преследователи подошли совсем близко — через заднее стекло уже видна была долговязая фигура сидящего за рулем человека и искаженное гримасой злобы лицо Бориса, обернувшегося назад.

— Чуть-чуть! — Рита сжала кулаки. — Не уйдут теперь!

"Жигули" загнанным зверем сползли с дороги под берег, по накатанной рыбаками и туристами колее и, прощально фыркнув, заглохли у самой воды. Следом на поляну вылетела серебряная "Лагуна" и, раскидав колесами комья земли, замерла. Из машины тут же выскочили Рита, Макс и Андрей.

— Вы что сделали, уроды?! — Макс гневно сжимал кулаки.

— Иди сюда, сволочь! Думаешь, мы не видели, что это ты? — Андрей от ярости даже слов больше найти не мог. Рита, подскочившая следом, оперативно набирала телефон милиции.

Из "копейки" вальяжно, подбоченясь, вышел высокий мужик, следом показался Борис с огромной коробкой в руках.

Парни кинулись на похитителей, но не успели сделать и шагу — высокий мужик, хищно улыбаясь оскалом длинных, как у лошади, зубов, достал из кармана джинсов пистолет и направил на ребят.

— Не дурите! И ты, стерва, не вздумай вызвать милицию! Я сам милиция, — свободной рукой он извлек из нагрудного кармана ковбойки сигаретную пачку и вынул папиросу, — что с ними делаем, начальник?...

Электропоезд Москва — Тверь.

Ольга прислонила голову к окну и принялась разглядывать пролетающие за окном поезда пейзажи с церквями, полями, деревенскими улочками — странным сочетанием старинных деревянных домишек с коттеджами-новостройками. Она мельком взглянула на часы, до Твери оставалось примерно с полчаса езды. Тверь. Зачем ей там сидеть? И так понятно, что надо лететь в Лихославль — пока чего не случилось. Тучи сгущались все сильнее и готовы были разразиться грозой, да такой мощной и страшной, какой давно не видел этот мир. Ольга нервно сжала рукоять зонта. Времени было мало, а злополучный поезд, словно назло, еле тащил свои колеса по видавшим виды рельсам Октябрьской железки. Ольга мысленно подгоняла поезд, готовая выпрыгнуть из вагона наружу и побежать к пункту назначения, как говорится, впереди паровоза. Однако, проехав станцию "Завидово", состав замедлил ход и потащился совсем медленно. Ольга с грустью разглядывала далекий горизонт, усыпанный валунами берег и одинокие опоры ЛЭП, торчащие на маленьких островках посреди водной глади моря. Поезд продолжал тормозить, по громкой связи объявили что-то о поломке путей. Как назло! Время поджимало, и пункт назначения был совсем рядом...

Ольга снова уставилась в окно. Картина, представшая взгляду, заинтересовала ее: две машины под берегом, какие-то парни и девочка, оживленно жестикулирующие, высокий мужик... На секунду Ольга увидела в его руке что-то, очень напоминающее пистолет, она настороженно проводила компанию взглядом, и тут зоркие глаза женщины увидели еще одного персонажа — тощего бородача с неприятным лицом, и она узнала этого человека, даже несмотря на нелепую форму "морячка". Мюнстер! Она побагровела от ярости и бросилась по вагону к выходу. Появление этого господина никогда не предвещало ничего хорошего. Этот известный Ольге не понаслышке форумный хам, имевший дурную славу лжепсихолога, грубияна и скандалиста, попался ей как-то среди пособников Войцеховича, доставившего чете Ястребовых немало хлопот. Что этот сумасшедший там опять выкинул? Кажется, в опасности дети... Ольга рванула стоп-кран и распахнула дверь. Скрип тормозов оглушительным свистом и скрежетом огласил морскую гладь. Не мешкая больше, Ольга с зонтом наперевес выпрыгнула наружу и несмотря на то, что на ногах ее были не беговые шиповки, а десятисантиметровые шпильки, с легкостью профессионального ниндзя понеслась туда, где кто-то, скорее всего, очень нуждался в ее помощи...

Тверская область, берег Московского моря.

...Когда Борис закончил свою трогательную речь о том, как хитрая стерва (Ася), коварно воспользовавшись его доверием, использовала великого психолога в своих грязных целях, выставив его дураком перед коллегами и опозорив тем самым всех истинных фетиши... в смысле тру-барефутеров, высокий мужик, которого никто из ребят раньше не видел, взвел курок.

— Что ты задумал, дегенерат? — Макс в бессильной ярости закричал на Бориса и его соратника.

— Сначала избавлюсь от вас троих, — Мюнстер кровожадно ухмыльнулся и аккуратно поставил на землю свою коробку, освобождая тем самым руки, — а насчет этой, — он небрежно кивнул на багажник, — у нас с Валерой другие планы! Эта тварь так просто за свои проделки не расплатится.

— Мы ее оприходуем, как этих дурочек в Новосибе! — ухмыльнулся Сыромятников. — Ножки ей подправим, пальчики поотрежем, а потом гвоздями на место прибьем...

— Да! Вы думали, что я просто чудак-психолог, над которым можно шутки шутить! Если хотите знать, мы с Валерой убили столько босоногих баб, у нас в этом деле опыт большой, — захохотал Борис. — Ваша дорогая подруженция двадцатой будет, юбилейной так сказать... Слушайте внимательно! Я вам подробно сейчас скажу, что с ней делать будем! А вы слушайте-слушайте, это будет последнее, что вы услышите в жизни! — и Борис красочно принялся описывать мельчайшие подробности новосибирских убийств, которые могли знать лишь составлявшие и читавшие милицейские протоколы, судмедэксперты, выдававшие заключения... и сами маньяки, совершившие этот ужас. Борис не забыл просмаковать, как они отрезали пальцы ног, прижигали их сигаретами и паяльником, лили на раны водку, сыпали соль, дробили молотком суставы несчастных жертв...

— Кончай рассусоливать, — не выдержал Сыромятников. — Хватит с них!

— Ты мне тут не командуй! Хотя, пожалуй... ты прав. Кончай их, Валера! — закричал Борис.

Валерий направил на парней пистолет, Рита закричала в ужасе, но в ту же секунду что-то со свистом пронеслось по воздуху и вонзилось в плечо высокого мужика. Ребята с удивлением поняли, что метательный снаряд, практически спасший им жизнь, был обыкновенной дамской туфелькой-шпилькой, превращенной умелой рукой в страшное оружие — десятисантиметровый каблук вошел в плечо Сыромятникова почти полностью. Мужик заорал благим матом и выронил пистолет на землю — рука повисла плетью, а рубашка окрасилась красным.

— Даже не думай, козел! — невысокая блондинка в строгом костюме, с безупречным макияжем, словно сошедшая с плакатов послевоенной Америки, стояла чуть в стороне, сжимая аккуратной рукой в высокой перчатке длинный зонт-трость.

— Хватай же пистолет, идиот! — Борис с искаженным от злобы лицом заорал на Сыромятникова, однако пистолет в ту же секунду был ловко подхвачен с земли Андреем, а Макс бросился на Валерия. Борис даже не пытался помочь ему, да и сделать это ему никто бы и не дал, потому что Ольга в три прыжка оказалась рядом и замахнулась кулаком, целясь в лицо лжепсихолога. К ее удивлению, тот ловко увернулся от удара. Такой прыти женщина не ожидала бы увидеть даже у спецназовца, не говоря уже об этом самопровозглашенном адмиралишке.

Деревня на реке Тверца, 6 км от Твери.

Сергей не выходил из дома уже несколько дней. Прокушенная нога практически зажила, но теперь он боялся воды, любая водная поверхность приводила его в трепет. В каждой бочке, в каждом корыте с дождевой водой ему виделась чудовищная рыба с бездонной пастью. Он видел ее во всем — в перевернутой лодке на заднем дворе, в гнилых бревнах у старой поленницы, в темных выступающих из земли трубах водопровода в палисаднике, даже в чашке с водой писателю мерещилась жуткая морда, которая при дальнейшем рассмотрении все же оказывалась его собственным отражением... И несмотря на уговоры Евграфыча и волнения сердобольной Софьи Тимофеевны, ежечасно предлагавшей обратиться к врачам, Сергей упорно отказывался от чьей-либо помощи, сердился и психовал. Весь мир сузился для него до размеров экрана ноутбука. Окружающее перестало интересовать Сергея совершенно: то, чего он так ждал все это время, вот-вот должно было случиться — вдохновение! Вдохновение почти пришло, и материал был прекрасен — собственный опыт! Да такому позавидовал бы любой коллега-ужасист. Опыт! Побывать в шкуре одного из собственных героев-жертв, но остаться при этом в живых, — так повезти могло не каждому, и несмотря на перманентный психоз и паранойю при виде любой емкости с жидкостью, Сергей был счастлив. Он открывал свой ноутбук, замирал над ним как зачарованный, с торжественным видом и горящим взором, вскакивал, бегал по комнате, снова садился и ждал. Чего он ждал, Сергей не знал и сам.

— Ты бы, Сереж, погулять сходил, развеялся, — Евграфыч ласково потрепал внука по плечу.

— Нет, — коротко буркнул Сергей и вздрогнул от ужаса, только представив, что надо будет оставить спасительный ноутбук и выйти за стены дома.

— Ты в лес сходил бы, там воздух, а то сидишь дома, — продолжал настаивать дед.

Сергей бешено замотал головой и снова уставился на экран. Белый лист, все также лишь слегка занятый сверху несколькими строками текста, неожиданно закрылся сам собой и без предупреждения.

Сергей бешено заколотил пальцами по клавиатуре, однако компьютер не реагировал. Сама собой загрузилась заставка какой-то игры. Никаких игр на рабочем ноутбуке Сергей отродясь не держал. Видимо, часы, проведенные писателем в Интернете за просмотром чужих творений в надежде урвать хоть какую-нибудь идейку, не прошли даром. Неведомый вирус хозяйничал в его компе уже вовсю. Яркая заставка сменилась черно-белым логотипом с мордой манула, а потом включились динамики, из которых стали доносится нечленораздельные звуки, постепенно оформившиеся в человеческие крики. На экране развернулось странное действо: сначала взгляду Сергея открылась сцена погони — серебристый автомобиль "Рено" бешено мчался за белой "копейкой", потом экран на несколько секунд погас, но вскоре зажегся опять — показывая берег какого-то огромного озера или водохранилища. "Рено" настиг "копейку" у самой воды, и из него выскочили люди...

Не отрываясь от монитора, Сергей как зачарованный следил за каждым мгновением происходящего. Вот это да! Сюжет для новой книги рождался сам собой. Однако стоило писателю обрадоваться, как экран снова погас и больше не загорался. Набрав жирным шрифтом "Маньяки рождаются у воды", Сергей ждал, не теряя надежды на продолжение, и наконец монитор снова стал светиться. К удивлению писателя, странного видео о погоне на машинах и драке на берегу уже не было. Вместо этого, в полумраке какого-то темного каменного коридора маячили нечеткие фигуры. Видео сменилось рисованной картинкой мультфильма. Фигуры приблизились, и стало ясно, что это две яркие глазастые девушки, вооруженные катаной и шипастым шаром на цепи...

— Ну японцы-басурмане, какое аниме нарисовали, это же прямо вылитые наши Настя с Юлей! — восхитился Евграфыч, заглянувший через плечо внука, не отрывашего глаз от экрана...

Тверская область, берег Московского моря.

— Стоять! — заорал Андрей и повернул пистолет в сторону Бориса, который в этот момент с невероятной силой отшвырнул Ольгу в сторону.

— Не выйдет! Щенок! — глаза психолога горели красными угольками, он кинул беглый взгляд на пистолет Сыромятникова, и Андрей в ту же секунду, вскрикнув, уронил оружие на землю. Металл был раскален докрасна и оставил на ладони парня ожоги.

— Оссподя, господа хорошие! Да вы хоть знаете, с кем связались? — Борис с усмешкой достал из кармана брюк-галифе свой именной револьвер. Однако тюремные рукавицы не дали ему возможности нажать на курок. Покрутив в руках оружие, он зло окликнул скулящего около самой воды Сыромятникова.

— Лови! И смотри, не возись опять, а сделай все быстро! — Борис гордо смотрел на ребят, в ужасе уставившихся на него, и пытающуюся встать на ноги Ольгу.

Сыромятников, окровавленный, с бегающими глазами и повисшей правой рукой, все же умудрился левой поймать на лету револьвер Бориса. Он яростно оскалил свои лошадиные зубы и сладострастно взвел курок...

Деревня на реке Тверца, 6 км от Твери.

Картинка снова сменилась, и Сергей тревожно замер в ожидании. Сначала было неясно, что все-таки происходит, потому что на темно-коричневом фоне начали носиться темные тени, пузырьки воздуха, из мутной каши то и дело выступали какие-то бревна и камни. Сергей вздрогнул от ужаса — он понял, что кто-то с нечеловеческой скоростью мчался под водой. И словно глазами этого кого-то смотрел теперь на происходящее перепуганный писатель. Неожиданно дно ушло вниз, и кто-то, не сбавляя бешеной скорости, продолжил двигаться над темной бездной, из которой, если присмотреться, выступали очертания крыш домов, фонарные столбы и обрывки проводов... Кто-то резко пошел на снижение и мчался уже не над домами, а петлял по темным улицам затопленного города. На широкой площади подводный гонщик резко замедлил ход и стал подниматься вверх. На секунду очень четко стал виден герб на одном из домов — заяц на зеленом поле...

— Ба! Да это же Корчева! — Евграфыч восторженно развел руками. — Ну японцы-басурмане! Как снимают! Это тебе девчушки аниме новое дали, да, внучек?

Кто-то поднялся к самой кромке воды и медленно, словно подкрадываясь, двинулся вперед. Солнечные лучи пробивались в подводную мглу, яркими линиями освещая кишащую взвесь микроскопического планктона и кусочки водорослей и тины. Впереди показался берег и, несмотря на мутную, преломляющую взгляд на поверхность воду, Сергей с удивлением различил на берегу силуэты людей и машин...

Тверская область, берег Московского моря.

— Все это бесполезно, детишки! — Борис лениво и уверенно облокотился на капот "копейки". — Решили, что заслуженный психолог — это хороший объект для ваших безвкусных шуточек, а когда вместо скромного господина профессора психологии перед вами предстал его высокородие Адмирал, вы и хвосты поджали...

Надо заметить, что слово "адмирал" Борис произнес с таким пафосом, что ребята, несмотря на критическую ситуацию, не смогли сдержать смех.

— Профессор Хаос и Генерал Бардак в одном лице, — буркнул себе под нос Макс, вспомнив неизменных героев "Саус парка".

— Заткнитесь, неотесанные быдла! — разъяренный Борис с налитыми кровью глазами дал отмашку Сыромятникову. — Давай, Валера, настало время покончить с этими отбросами общества раз и навсегда!

Того, что произошло в следующую секунду, не ожидал никто из присутствующих. Ровная как зеркало гладь воды ухнула страшным разрывающим барабанные перепонки звуком, поднялась горбом, превратившимся в подобие гигантского пузыря, и прорвалась в один миг, выпуская из своего подводного чрева что-то или кого-то огромного и невозмутимо безжалостного...

В тот момент Рита почему-то вспомнила замедленные кадры из программ по Animal Planet, на которых косатка выскакивает на берег, чтобы схватить тюленя... То, что как торпеда вылетело из воды, было черным, склизким, заросшим какими-то водорослями и мхом. Со спины чудовища, словно плащ Зорро, свисали по сторонам птичьи крылья, а тупая широкая рожа заканчивалась бездонной красной пастью. Монстр одним стремительным движением схватил поперек тела все еще истекающего кровью Сыромятникова, а потом, извиваясь по-змеиному, задом, сполз на глубину и исчез под водой.

Ребята и Ольга замерли в шоке от увиденного, а Борис, по-жабьи выпучив глаза, словно глухонемой беззвучно раскрывал и закрывал рот.

— Что это? — тихо, одними губами прошептала Рита.

— Это — сом, у меня такой в аквариуме у бабушки живет... — пояснил Макс, который, будучи любителем всякой живности, казалось, был удивлен меньше других, — да не такой! Маленький, аквариумный, ну и без крыльев... — добавил он тут же, поймав удивленный взгляд Риты.

— Бегите отсюда, я сама с ним разберусь! — перебила Ольга и тут же загородила собой ребят, оценивающе посмотрев на Бориса. — Быстрее!

— Мы никуда не пойдем! У него в багажнике Ася! — твердо возразил Макс.

— Он ненормальный! Видели, как взглядом пистолет расплавил? — добавил Андрей.

— Он стал сильнее, это я заметила, — Ольга хмуро кивнула головой, — я попробую его задержать, а вы спасайте свою подругу.

С этими словами Ольга как пантера кинулась на новоиспеченного адмирала и сцепилась с ним в яростной драке, парни бросились следом, горестно понимая, что этой даме, с ее боевой подготовкой, они вряд ли многим помогут. Пока они втроем навалились на Бориса, Рита кинулась к "копейке", вынула из замка зажигания брошенный там Сыромятниковым ключ и открыла багажник, в котором лежала похищенная Ася.

— Аська, быстрее! — Рита протянула ей руки. — Ты как? Живая? Они тебе ничего не успели сделать?

— Ритка, диктофон! — Ася, бледная, с затекшими руками и ногами вылезла, вернее почти выпала из багажника. — В кармане диктофон!

— Какой диктофон? — Рита решила, что от шока у подруги начался бред.

— Рита, я все записала на диктофон! Это доказательство того, что новосибирский маньяк — это Борис и его подельник!

— Что? Опять? Опять чертов диктофон? — голос Бориса потерял всякую человечность. — Да я вас!

Рита и Ася в ужасе обернулись, к ним ковылял Борис, и хотя он был сильно помят и потрепан, его взгляд горел алым заревом и метал искры, как у собаки Баскервилей. Ольга и парни валялись на земле, пытаясь встать на ноги, нечеловеческая сила отбросила их на несколько метров. Никто из присутствующих уже не сомневался в том, что Борис заручился поддержкой темной стороны.

— Я вас голыми руками придушу, стервы малолетние! — заорал он, на что Рита не смогла сдержать усмешки, а Ася скептически посмотрела на его рукавицы и ехидно добавила:

— Лучше ногами попробуй!

Эти слова привели Бориса в еще большую ярость, и он, мысленно призывая своих демонических покровителей, раскинул руки в стороны и разразился жутким хохотом. Темная сила переполняла его, наливая мощью каждую клеточку тела. Сейчас он им покажет, покажет всю мощь и силу Адмирала, и теперь уже никто, ни глупая сучка с диктофоном, ни дура Ястребова, ни эти тупые мужланы не остановят его. Сейчас все они уверуют...

— Ну что же вы, глупцы, смотрите! Смотрите на вашего нового пророка и повелителя! Смотрите!...

Но никто не смотрел. Взгляды девушек были обращены за спину психолога. Перехватив их взгляды, он обернулся и обомлел. По крутому склону прямо к ним, на берег, ворча двигателем и разбрасывая мощными гусеницами перемешанную с травой землю, полз советский танк времен Второй мировой войны. Он шумно скатился на поле битвы и грозно пополз в сторону психолога. Ольга шустро отскочила в сторону, потянув за собой Макса и Андрея, чуть не угодивших под гусеницы могучей машины. Ребята с замиранием сердца увидели, как попавшаяся на пути танка коробка с принтером, принадлежащая Борису, превратилась в блин, спрессованная и разорванная стальными гусеницами.

Борис вздрогнул и замер — только что набранные силы, как вода из сита, стремительно уходили. Он пошатнулся, сделал несколько неровных шагов и упал навзничь, не в силах держаться на ногах. Ноги отказались держать его. Ноги, которые он прославлял, за свободу которых боролся, красоту которых воспевал, вдруг его подвели! Чертов принтер! Он ведь и позабыл, как обещал чертенку беречь мерзкую коробку, дурацкие варежки и злобную тварь, засевшую в шикарном номере ярославского отеля. Похоже, с поломкой несчастной железки начала исчезать и сила!

Люк танка со скрипом открылся, и оттуда, ругаясь и размахивая руками, пулей выскочил какой-то заросший, похожий на бомжа человек. Он подбежал к распростертому на земле телу психолога и принялся яростно пинать его, крича и ругаясь так, что услышать эти звуки можно было, наверное, даже в Твери.

— Ах ты, гад! Вот я до тебя и добрался! Думаешь, подставил меня в Омске, и порядок? Из-за тебя, говнюк, меня в психушке держали, да еще и чуть маньяком не сделали... А все из-за фамилии, я теперь все, гнида ты мерзкая, знаю! Этот Войцехович, сатанист недоделанный, и вы, его приспешники, решили опозорить какого-то питерского ученого, моего однофамильца... Лопухова! Да если бы я знал раньше! Ну, теперь-то ты, сволочь, ответишь за все!...

Пока ребята радостно обнимали освобожденную Асю, Ольга оттащила свирепствующего Бурдока от бездыханного тела Бориса.

— Ты, давай, полегче! Нам его еще в милицию сдавать! — пояснила она. — Они сейчас приедут, а ты маньяка убил! У нас и так уже только один остался!

Услышав про милицию, Бурдок забеспокоился и резво направился в сторону своего танка. Ольга задумчиво посмотрела в морскую даль, отошла в сторону и устало присела на прибрежный песок. В это время Борис зашевелился, приходя в себя. Силы, обычные человеческие, а не потусторонние, похоже, к нему вернулись, он замотал головой, осмотрелся по сторонам выпученными глазами и попытался подняться.

— Дяяяяядечка! Что же ты наделал-то, разве ж так можно?! — истошно запищал кто-то, и перед удивленными взглядами всех присутствующих предстал маленький человечек в валенках и ушанке, курносый как поросенок, с черными бусинками-глазами.

При появлении странного персонажа девочки взвизгнули, а Ольга схватилась за ручку зонта.

— Что ж ты, дяденька, коробочку-то не уберег, я ж тебе говорил! А теперь все!

— Какое, к дьяволу, все! — хрипло рявкнул Борис. — Чего мелешь, сучонок! Я вам, чертям, душу заложил, а ты меня настебать решил?

— Так как же, дяяяяденька, как же, — не унимаясь, пищал бесененок, — я ж тебе говорил, что инвентарь беречь надо! И варежечки, и принтерочек, и собачечку! А ты костюмчик порвал, сапожки грязью завозил, изнутри причем! У меня ж начальство! Начальство-то ругается!

— Какое начальство! — Борис гневно схватил чертика за загривок. — Мне плевать на твое начальство! Я Адмирал! И ваша братия рогатая мне не указ!

Из-под широкой бесячьей курточки вдруг раздался оглушительный трезвон, и малыш, ловко вывернувшись, вынул из-за пазухи огромный старомодный телефон с наборным диском и, продолжая висеть над землей в руках Бориса, снял трубку. Из трубки донесся чей-то громогласный рев, сопровождаемый оркестром тех звуков, что обычно бывают в зоопарке.

— Ой, Лилития Самаэльевна, благодетельница, пощади! — оправдываясь, заголосил бесенок. — Не сберег проклятый псих... психолог добра ему доверенного, не губи, великая госпожа, поймал я его, прямо за руку... Приходи и забирай!

— Чего ты там мелешь! Собачий выродок! — окончательно пришедший в себя Борис решил, что силы его вернулись. Он размахнулся и злобно швырнул Тасика в сторону ребят. Брошенный чертенок чуть не сбил бы с ног стоявшую там Асю, но она поймала его как баскетбольный мячик и осторожно поставила на землю.

— Спасибо, добрая девочка! — Тасик церемонно поклонился испуганной девушке и злобно уставился на Бориса. — Ну держись, дяденька, как придет начальство мое, высокоблагородная Лилития Самаэльевна!

Не успел он это произнести, как земля задрожала и разверзлась, изрыгнув из своих недр громадную фигуру, которая развернулась, выпрямилась и предстала изумленным людям в виде исполинской темнокожей женщины. Ростом странная дама была с двухэтажный дом, а лицом походила на Шакила Онила. Из одежды на великанше были только высокие красные сапоги на шпильках и огромной платформе, а голову ее венчали раскидистые оленьи рога, по структуре своей похожие на темно-бордовый коралл.

— Что ты с ним возишься, Тасикакий! — дама гаркнула так, что водная гладь пошла рябью, а земля содрогнулась. — Что мне теперь, за всеми нарушителями договора самой бегать?

— Простите, Лилития Самаэльевна, — подобострастно запищал Тасик, — так он меня, того! За шкирку! И из отеля вот тоже жалуются, — Тасик строго посмотрел на Бориса, — собачка-то ваша, говорят, по ночам воет, горничную напугала и на ковер на персидский, коллекционный сходить изволила... по-большому, между прочим! И вообще вы, дяденька-сударь, необязательный, не надо было у вас душу брать! У нас от таких, как вы, душ на пять лет вперед уже набрано, а принтер, который вы изувечить посмели, между прочим, денег стоит, мне же их теперь из жалования вычтут!

Ася, ковырявшая пальцем ноги землю, подцепила осколок принтера и вздохнула:

— Нам бы такой в лабораторию... "Хьюлетт-Паккард" последней модели!

— Да вы что все, сдурели? — начал было возмущаться Борис, однако грозная демонесса одним щелчком пальцев лишила его дара речи. Она легким движением подхватила Бориса с земли и зажав под мышкой на манер того, как носит своих собачек Пэрис Хилтон, утащила прочь. Тасик мячиком поскакал за ней, на прощанье помахав ребятам рукой.

— Не отставай, Тасикакий, — прикрикнула на него начальница, — мы этого адмирала самозваного чернокнижнику одному в аренду сдадим, пусть должок свой у него отрабатывает!..

Глава 23. Начало великой битвы

Лихославль, частный сектор.

Силовое поле, не пустившее Калистрата к домику старухи, существенно ослабло и не устояло перед всеми восемью воинами. Воздух дрожал маревом и казался густым как кисель, однако шаг за шагом они подошли к дому номер тринадцать. Вход в обитель зла оказался обычным частным домом, эдакой ведьминой избушкой, низкой, с маленькими заколоченными окнами и ветхим, полуразвалившимся забором.

— Осторожнее! — Калистрат предупредительно поднял руку, призывая остановиться свою армию, уже приготовившуюся ринуться внутрь.

— Может, войдем внутрь? Пока никого нет? — чуть не подпрыгивая от нетерпения, поинтересовались в один голос Настя и Юлька.

— Не все так просто! — Береза, внимательно вглядываясь и прислушиваясь к каждому шороху, доносящемуся из-за забора. — Там какое-то движение.

Девушка жестом показала остальным в сторону полуразрушенного курятника в темном углу двора. Однако, кроме Ирмы, никто ничего так и не смог услышать или разглядеть, даже опытный Калистрат только покачал головой.

— Я пойду вперед, на разведку, а вы прикройте меня! — Береза решительно двинулась к калитке, Калистрат, сжав покрепче в могучей руке меч, пошел следом.

Стоило им приблизиться на небольшое расстояние к забору, как во дворе началось движение. Неуловимые тени зашевелились в кустах, шурша и бормоча.

Ирма медленно, как сапер, протянула руку, чтобы открыть дверь, но едва ее пальцы коснулись трухлявых досок, как из-под кустов, крыльца, сарая и подворотни безумной пернатой массой хлынули небольшие ворчащие и кудахтающие существа — это были куры старухи-стражницы. Казалось, что разъяренным птицам не будет конца, толпой они накинулись на ребят, пса и богатыря, и те, в свою очередь, едва успели выхватить оружие и отбить атаку. Глаза кур светились желтыми огоньками, а черные точки зрачков, похожие на косточки ядовитых ягод, с ненавистью взирали на тех, кто посмел нарушить неприкосновенность границ их тайной обители. В воздухе мелькнуло лезвие катаны, срубая остроклювые птичьи головы; раздались несколько выстрелов, и тушки птиц повалились на землю, прошитые насквозь пулями; словно из порванной подушки разлетелась туча перьев после удара стальной Лериной ноги...

— Смотрите! — Ногофоб махнул на валяющиеся в стороне обезглавленные куриные тела. — Они поднимаются!

Медленно, но уверенно безголовый куриный труп встал на ноги и, вслепую размахивая крыльями, ринулся в бой, за ним поднялись и остальные — сбитые железным шаром, растоптанные стальными ногами, задушенные клыками Бакса, пробитые навылет пулями и даже разрубленные пополам лезвиями мечей.

Воины продолжили сражение с новой силой: Бакс, рыча, кинулся в самую гущу птиц, Ногофоб как кнутом щелкал своим страшным Полотенцем для Ног, Юлька со свистом раскручивала шар на цепи. Никто и не думал, что обычные куры смогут доставить столько хлопот, только теперь все начали осознавать серьезность ситуации и сложность своего задания. Адские куры продолжали вылезать из сарая, где-то в недрах которого истошно кукарекал невидимый глазу петух, словно раздавая указания своим пернатым солдатам.

Пропустив новую волну птиц, вылезших из сарая, Бакс с громким лаем кинулся в темный курятник.

— Бакс! Стой! — испугавшись за пса, крикнула Аня, отбиваясь толстой папкой с опросником от наседающих несушек. — Там же их логово!

Из сарая донеслась шумная возня, грозное рычание собаки, злое кудахтанье и оглушительное хлопанье крыльев. Через несколько секунд стало тихо. Вся куриная армия замерла, словно по команде. Птицы, что остались с головами, выжидающе уставились своими пустыми кислотно-желтого цвета глазами на людей.

— Почему они остановились? — Настя и Юля вопросительно посмотрели на Калистрата.

— Бакс! Ко мне, Бакс! — тревожно позвала взволнованная Аня.

В сарае снова кто-то завозился, а потом из него вышел Бакс, держащий в зубах тощего голенастого петуха. Пес вынес бездыханную птичью тушу на середину двора и бросил к ногам Калистрата.

— Бакс! Молодец! — ребята наперебой принялись гладить пса и трепать по голове. Ирма изумленно рассматривала петуха. Ведь головы у него не было, а там, где заканчивалось горло, к шее изолентой был прикручен динамик, из которого, мешаясь с хриплым шипением, раздались слабые всхлипы и повизгивания.

Лишившись своего главнокомандующего и связи со штабом, грозные куры в момент лишились боевого духа и гуськом побрели в сарай.

На крыльцо дома неожиданно выскочила приземистая, плотная старушенция. Волосы ее стояли дыбом, как бывает при ударе электрическим током, а глаза метали молнии.

— Никуда я вас не пущу! Что вы сделали с моими цыплятками, мерзавцы!

— Ведьма! — шарахнулся Ногофоб, стоявший ближе всех к дому.

— Кого-то она мне напоминает... — прошептала Аня, прижимая к груди папку с анкетами.

— Это Стражница, — промолвил Калистрат, сжимая в руке свой меч. — Воины, назад!

— Убери свою игрушку, Калистратушка! — закричала бабка, выступая вперед. — Даже ты бессилен против моего колдовства! Меня так просто не возьмешь! Замри!

И впрямь, могучий богатырь почувствовал, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой, ни произнести хотя бы слово. А ужасная Стражница все ближе и ближе подходила к попятившимся Воинам, которые отступали, словно теснимые невидимым полем, исходившим от старухи. Что-то незримое как будто давило их волю к сопротивлению. Наконец отступать стало некуда, за их спинами был забор.

— Ах вы негодяи, паршивцы! Мои бедные курочки! — причитала старуха, почти вплотную приблизившись к Ане, которая стояла перед ней ни жива, ни мертва и только по-прежнему крепко прижимала к груди объемистую папку.

— И чего ты тут уцепилась, — крикнула Стражница, наотмашь ударив девушку по руке. Папка упала, печатные листы опавшими листьями закружились у ее ног.

— Что тут у нас? — проворчала бабка и наклонилась. Неожиданно ее лицо просияло, она резво схватила лист и начала читать. Затем схватила другой, третий.

— Какая анкета! Тридцать листов! Двести пятьдесят вопросов! — лицо Стражницы просто светилось от счастья. — Вот уж молодчина, кто сочинял... Такая большая анкета, вот так и должны студенты писать!

Сцапав опросные листы, Стражница, в миру преподаватель кафедры социологии, плюхнулась на лавочку, стоящую во дворе дома, и стала перелистывать странички анкеты, выдаваемой Борисом за опросник Бишопа, бормоча:

— Какое счастье-то, вот какая хорошая анкета!

Она углубилась в чтение, и лицо ее сияло как начищенный самовар. Она совершенно преобразилась и больше не походила на грозную и отвратительную Стражницу. Сейчас на лавке сидела милая, опрятная бабуля, которую впору было фотографировать для рекламы деревенской сметаны.

— Идемте, — негромко сказал Калистрат, вновь обретший способность двигаться. Ребята изумленно переглянулись и последователи за ним внутрь дома. Калистрат подошел к неприметной двери, которую можно было принять за вход в чулан или кладовку.

Отворив дверь, однако, воины увидели ни много ни мало — скоростной лифт, просторный, рассчитанный человек на десять, который плавно помчал их вниз, в неизвестность. Все изумленно переговаривались, один Калистрат хранил суровое молчание, а на его невозмутимом лице не промелькнуло ни тени страха или беспокойства.

Подземелья Лихославля, Гипостильный[61] зал.

То, что предстало перед глазами бойцов света, когда створки лифта разошлись, больше всего напоминало древний египетский храм. Во тьме, которую слегка нарушали гирлянды фосфорецирующих грибов, терялись ряды массивных колонн, покрытых ритуальными изображениями. Их капители были стилизованы под цветы чудовищных растений иных миров, а основания состояли из черного базальта.

— Вот это да, это реально круче чем "Хексен"[62]! — Ден, неповоротливый в тяжелом бронекостюме, словно шагающий танк, слегка двинулся вперед. Ему не терпелось снова пострелять, и он выискивал в темноте злостных тварей.

Ирма беззвучно оказалась рядом с заядлым геймером:

— Здесь никого нет, они ждут нас где-то внутри.

— Да ладно, гипостильные залы всегда кишат мелкими монстрами. Они, собственно, для того и созданы! — голос Дена в шлеме напоминал речь Дарта Вейдера. Парень сделал еще шаг, и неожиданно под его ногой раздался сильный хлопок. Вскинув оружие, он начал шарить лучом фонаря, выискивая, куда бы обрушить металлический шквал.

— Ден, не вздумай палить! — Воин Разрушения услышал голос Ирмы. — Это же был просто гриб.

Сама Ирма в это время растворилась в темноте. Вскоре она вернулась и обрисовала героям картину:

— Из этого зала ведет три больших хода. Но что-то мне подсказывает, что туда сейчас лучше не лезть. Еще есть лаз на потолке, похожий на вентиляцию. Я пойду на разведку и передам вам, как только что-то узнаю, — девушка вопросительно посмотрела на Калистрата, как бы ожидая благословения.

Древний воин одобрительно кивнул и осенил разведчицу крестным знамением. Ирма подошла к колонне и несколько секунд как будто гладила ее ладонями. Закончив примеряться, она с удивительной ловкостью полезла вверх по отвесному камню, и забравшись на капитель, открыла решетку люка, окруженную светящимися поганками.

Ден про себя подумал: "Ни пуха, ни пера, Береза".

— К черту, — раздался у него в голове голос Ирмы. Ден озадаченно почесал шлем, пообещав себе не сильно материться в адрес монстров — а вдруг Ирма услышит.

— Не имея знания двигаться вперед — опасно. Недооценить врага — смерти подобно, — назидательно произнес мудрый Калистрат. — Сейчас мы можем лишь ждать.

Подземелья Лихославля, вентиляционная система.

Стенки тоннеля на ощупь были гладкие и холодные. Он шел вверх под углом примерно десять градусов. Диаметр этого хода был что-то около метра, но удивительно было то, как причудливо он изгибался. Не было никаких сомнений в том, что проходка осуществлялась не машиной и даже не рабочими. Казалось, что это сделал червь.

Навстречу Ирме дул поток свежего воздуха. В вентиляции царила полная тьма, но, девушка своим особым, открывшемся недавно чувством ощущала каждый миллиметр тоннеля, и даже могла заглянуть в каменную толщу.

Метров через пятьсот ход вышел в более крупный тоннель. Девушка смогла разогнуться в полный рост — его диаметр был метра три. По стенам тянулись как бы лианы, но Ирма почувствовала, что это информационные магистрали. Плотно прижав стопу к одному из низко расположенных биокабелей, Береза попыталась считать протекающую по ним информацию. Однако из-за мультиплексирования и скремблирования[63] разобрать что-то полезное ей не удалось. Прикоснувшись ладонью к другой лиане, Ирма восприняла громадный поток персональных данных. Похоже, этот кабель пользовали пришельцы для доступа к какой-то межпланетной социальной сети. Попробовав еще пару биокабелей и не обнаружив там ничего, кроме флуда и спама, Береза аккуратно двинулась в сторону, куда дул воздух, вниз по наклонному коридору.

Периодически в коридорах попадались твари, которых осторожная и практически не производящая шума Ирма легко обходила. Боковых ответвлений было совсем мало — видимо, тоннель вел напрямую к какой-то большой группе подземных объектов.

После продолжительного спуска ход стал горизонтальным. До ушей Ирмы долетел отдаленный шум — подземный город был уже близко. Вскоре тоннель вышел в сферический зал. Через решетку в полу пробивался весьма яркий свет подземных грибов, так что Береза вновь могла наблюдать этот странный мир глазами. Осторожно опустившись на колени, Ирма заглянула вниз. Под вентиляционной камерой виднелось большое помещение с несколькими залами. Из самого большого стремительно бежали прочь всевозможные твари. Большие, маленькие, похожие на людей или совершенно невообразимые... Вдруг земля заходила под ногами, раздался страшный грохот, практически оглушив Ирму и отшвырнув ее от решетки...

Подземелья Лихославля, Гипостильный зал.

— Вы слышали? — Ден резко остановился и обернулся к Калистрату, Ане и Лере, с которыми они бродили по гипостильному залу, пытаясь понять смысл настенных орнаментов.

Из тоннелей доносились отголоски мощного взрыва. Калистрат помрачнел.

— Твари взорвали что-то. Наверняка это связано с нашим появлением, — высказала предположение Лера.

— Ирма! Вы ее слышите? — взволновался Ден, несколько раз попытавшись телепатически запросить Ирму, подобно тому, как это делают заблудившиеся в подземных лабиринтах голубые антропокрабы с Маллидеса.

— Ребята, со мной все нормально! — неожиданно для Дениса отозвалась Ирма. — Тут рванули какой-то большой проход, твари куда-то несутся, я ничего не могу понять! Вентиляция вроде в порядке, сейчас попробую двинуться дальше.

Подземелья Лихославля, вентиляционная система.

Ирма продолжила путь. Метров через триста большой тоннель начал ветвиться — здесь вентиляция образовывала сложную запутанную сеть. Вниз вели многочисленные воздуховоды, через которые можно было изучать расположенные внизу подземные помещения.

Вначале попадались залы, в которых суетились небольшие твари с огромным количеством отростков. Все было заставлено какими-то аппаратами. Ирма поняла, что находится над громадным лабораторным комплексом, в котором вершатся страшные эксперименты.

Биокабели теперь были повсюду, причем информация в них была зашифрована крайне примитивно. После небольших усилий Береза смогла получить доступ к серверу, содержащему много любопытного, в том числе планы подземного города, информацию об его стражах и их вооружении. Девушка, быстро прочитав основные сведения об этих подземельях и их обитателях, запечатлела их в своей цепкой памяти.

Осталось проверить, что происходит в Храме и Зверинце. Решив начать со второго, так как он располагался ближе, Ирма двинулась туда на разведку.

Где-то на половине пути к этому богомерзкому месту в воздухе начал ощущаться омерзительный смрад. Из боковых тоннелей слышался жуткий вой, чавканье, истошные крики инопланетных тварей. В полу и стенах появились трещины, из которых вырывались ядовитые испарения. В ходах появилось множество чудовищ, которые становились все более агрессивными на вид. Тем не менее, оставаясь незамеченной для большинства тварей, Ирма продвигалась к центру этого омерзительного богохульного муравейника.

Недалеко от места, отмеченного на картах, как центр Зверинца, дорогу девушке преградили три жирные шестиглазые четверорукие твари. Ирма сразу узнала их — это были цордоки, опасные, крайне прожорливые животные.

Быстро рассмотрев девушку своими шестью выпуклыми глазами, цордоки с жадным чавканьем шустро двинулись к Ирме. По всей видимости, это были сбежавшие твари, которые теперь ошивались по вентиляции в поисках хотя бы какой-то пищи, поэтому даже худенькая девушка казалась им лакомым кусочком.

Надо было защищаться. Рассчитав момент, Береза кубарем рванула навстречу монстрам, сбив с толку центрального цордока. Он не сразу понял, куда так резко исчезла добыча и водил головой из стороны в сторону, не догадываясь обернуться.

Прямо перед Ирмой открылся глубокий провал, освещенный как будто светом костров или рыжих натриевых ламп. С потолка на массивных цепях свисали многочисленные клетки. Двое цордоков, додумавшихся повернуть свои большие головы назад, уже неслись на нее, предвкушая сытный ужин. Ирма поняла, что деваться ей некуда. Совершив кульбит, она прыгнула вниз.

Твари, не рассчитав разбег, полетели следом. Их грузные тела шлепнулись на каменный пол, придавив при этом кучу мелких созданий и подняв целые облака грибной пыли. Третий цордок тем временем опомнился и двинулся искать добычу, которая теперь была всецело его. Нигде не обнаружив Ирму, он тупо уставился в провал.

Неожиданно на его жирной шее словно сомкнулись стальные щипцы. Что-то прикоснулось к его склизкому голому затылку, как бы проникая в скудный разум и заставляя подчиняться.

Ирма, вопреки ожиданиям цордока, вовсе не прыгнула вниз. Уцепившись руками за выступ скалы, она висела, пока над ней не пролетели две грузные вонючие туши. Затем, хватаясь руками и ногами за малейшие неровности камня, она, словно Человек-паук, перебралась к верхнему краю. Крепко зажав тело цордока между ног, подчинила себе его маленький, с грецкий орех, мозг. Теперь под ней был какой-никакой транспорт, способный быстро вынести ее из этого жуткого места. Несмотря на массивное тело, цордок передвигался очень шустро. Передавая Калистрату информацию, Ирма помчалась в сторону Темного Храма. Но когда Береза позволила себе на мгновение расслабиться, эта ошибка стала роковой — чудовище споткнулось о небольшой выступ перед очередной разветвительной камерой. Ирма полетела вперед головой. Она сгруппировалась, готовясь к удару о камень, но его не последовало — вместо этого простая человеческая девушка, оказавшаяся вдруг воином добра, падала в черную бездну...

Подземелья Лихославля, Гипостильный Зал.

На спокойном лице Калистрата вдруг мелькнула тень ужаса.

— Слушайте меня все!

Друзья, изучавшие гипостиль, сразу собрались вокруг древнего ратоборца.

— Связь с Воином Информации оборвалась и не восстанавливается уже десять минут. Мы не знаем что с ней, и где она.

— Ирма, — прошептал Ден в надежде, что телепатический голос ответит ему. Но в ответ в голове звенела тишина. Все происходящее кроме судьбы Ирмы перестало его сильно волновать. Крепко сжав пушку, он решил, что найдет девушку во что бы то ни стало. Нет, она не могла погибнуть!

Калистрат тем временем взволнованно пересказывал сведения, собранные Ирмой:

— Тоннель, ведущий в главные лаборатории, взорван. Осталось два пути. Один ведет в логово пришельцев с других планет. А вот второй тоннель ведет в Адский Зверинец, полный самых разных чудищ, порожденных Злом. Наш долг, воины Добра, остановить зло, плодящееся в этих богомерзких норах, не дать ему распространиться по земле-матушке. Обоими путями можно попасть в Темный Храм, но неизвестно, какой из них короче и безопаснее. Нам нужно разделиться. Так мы увеличим наши шансы, что хотя бы один из отрядов успеет попасть в Темный Храм вовремя.

— Ну, мне, похоже, дорога в зверинец, — пробубнил Ден, потрясая ружьем.

— Бросим жребий, — сурово свел брови Калистрат. — Нет ничего более верного, чем слепой случай.

Он нагнулся и зачерпнул горсть пыли и камушков. Отобрав четыре черных и четыре более светлых камня, он стряхнул пыль с руки и ссыпал подобранное в узорный кисет, сняв его с веревочного пояса.

— Тем, кто вытянет темные камни, дорога в Адские Зверинцы. Те же, кто возьмет серые, отправятся в логово пришельцев с иных планет, — сказав это, мудрый старец протянул собравшимся в кружок воинам кисет.

Ден первым сунул руку в мешочек и издал разочарованный вопль: на его ладони лежал серый камень. У Ани, вытянувшей два — себе и Баксу, оба камня были также серыми. Лера, Витек и анимешницы вытянули черные. Калистрат, вытряхнув последний серый камень, снова повесил расшитый мешочек себе на пояс.

— Давайте поменяемся! Это нечестно! — Ден вертелся между получившими черный камень, затем обратился к Калистрату, — Ну пожалуйста! Я должен пойти в Зверинец!

— Что ж, Воин Разрушения, — Калистрат положил свою могучую ладонь на металл брони, покрывавшей плечи Дена. — Ты можешь избавить мир от чудовищ, созданных силами адского колдовства. Но жребий решил иначе. Если только кто-то из воинов, идущих в зверинец, согласится уступить тебе свое место...

— Мне, в общем-то все равно, — протянула Лера. — Если хочешь, иди вместо меня, Ден.

— Еееее! Seek and Destroy! — пропел Ден цитату из Металлики. — Пойдем поджарим их жопы металлическим ливнем!

Обрадованный Воин Разрушения тут же поменялся местами с Лерой. С грохотом вышагивая по каменному полу, тяжеловооруженный Ден-Терминатор направился в темное жерло транспортного тоннеля. Рядом с ним, прикрывая от неожиданного нападения, последовали анимешницы. Замыкал группу Витек-Ногофоб, искренне недоумевающий, зачем его направили в эту мясорубку.

— Я разрешу твои сомнения, Воин, — обратился к Витьку Калистрат. — Воин Информации успела предупредить меня, что за Зверинцами есть Лаборатория Ксенонейрологии, где засел некий Адмирал. Опасайтесь его, ведь он — Повелитель Ног. Мудрый жребий не ошибся, распределив тебя в этот отряд.

Оставшиеся взглядом проводили четверку смельчаков, добровольно отправившихся в самое пекло ада. Но им самим предстоял путь не менее простой, полный чудовищных сюрпризов и открытий.

Подземелья Лихославля, тоннель Адских Зверинцев.

Клац-клац-клац! Лязг металла по камню, многократно повторяемый эхом, бесцеремонно нарушал тишину тоннеля.

— Ты грохочешь, как трамвай на площади Капошвара, — подкалывала Дена Юлька. Несмотря на все старания идти тихо, бронированному Воину Разрушения это явно не удавалось.

— Ничего, вот полезут монстры — тогда посмотрим, кто из нас тверской трамвай, — с жаром ответил Ден, — танки не скрываются!

— Эх, Денис, не труевый из тебя барефутер, не труевый, — подтрунивал Витек-Ногофоб, идущий теперь в центре группы.

— Не труевый, согласен! Пусть меня с позором исключат из бакла... то есть барефутеров и снимут пионерский галстук. Но только после того, как мы наведем тут порядок и найдем Ирму.

— Вытащим мы ее, — подбодрил Витек своего товарища, — ты в этом даже не сомневайся.

К слову сказать, миссия смелой и, в отличие от Дена, вполне себе босоногой разведчицы, принесла немало пользы. Теперь воины знали, что главный тоннель ведет прямо, постепенно спускаясь вниз. В двух местах на нем расположены сооружения, напоминающие шлюзы или блок-посты. Заканчивается он еще одним гипостильным залом, гораздо бОльшим по размеру, нежели первый. Вот собственно и все, что было ясно. Какие адские твари ждут на пути — оставалось загадкой.

Контакт с настоящими инопланетными созданиями не заставил себя долго ждать. Едва герои вышли в прямоугольный зал, отмеченный на карте, как по периметру разом распахнулось несколько дверей, из которых рекой хлынули низкорослые существа.

Не то чтобы у Дена было желание вступать в интеллектуальную беседу с братьями по разуму, но определенный интерес к ним все же пробудился. Поэтому, прежде чем пальнуть в них из помпового ружья, он постарался рассмотреть их в свете своего фонаря. Что-то типа чертиков из Дума.

Зал несколько раз озарился яркой вспышкой — Ден пальнул из ружья. В завязавшейся потасовке явное преимущество оказалось на стороне Воинов Добра. Ден ловко отстреливался, а Юлька с гиканьем ринулась в гущу тварей, пытавшихся зайти сзади, раздавая направо и налево удары своим смертоносным шаром. Лишь один раз твари воспользовались численным перевесом и серьезно навалились, так что одному чертику-герою даже удалось слегка царапнуть броню Дена. Но в следующее мгновение катана рассекла воздух, обезглавив обнаглевшую тварь.

— Ну и зачем было лезть, — Настя уверенным движением протерла свой самурайский меч.

— Да, создатели явно недоработали интеллект этих монстров, — согласился Ден.

— И слава богу, — проворчал осторожный Ногофоб.

Тем временем Ден обшарил фонарем помещение на предмет того, не притаился ли где еще кто-нибудь.

— Чисто. Открываем ворота и двигаем дальше, — Денис надавил на большую кнопку в стене. Ворота первого зала разошлись, открывая следующий тоннель. В холодный полумрак освещенного голубоватым светом грибов зала словно ворвались ярко-оранжевые отсветы пожара.

Витек присвистнул:

— Чем дальше в лес, тем больше чертей!

— Тогда уж не в лес, а в катакомбы, — уточнила рассудительная Настя.

Действительно, было чему удивиться. Вниз от ворот уходило настоящее адское жерло. Под грубо отесанными сводами бесконечной вереницей горели факелы, заливая все ярким, но дрожащим светом. Монстров видно не было, зато эхо приносило из глубин тоннеля рев и вой, от которого мороз по коже продирал.

— Ну давайте уже туда, раз уж другого пути не намечается, — предложил Витек.

— Не торопись, — остановил его Ден, вдруг ставший осторожным, — тут может быть засада. Я двину вперед, если все будет ОК — вы следом.

С этими словами Воин Разрушения прошел ворота. Ничего не произошло, так что вся компания последовала за ним. Но едва Настя, замыкающая группу, переступила порог, как каменные ворота с грохотом закрылись. Путь к отступлению был отрезан. Группа вновь построилась и двинулась вперед.

Вдруг навстречу из темноты вынырнуло несколько трехногих лохматых тварей. Ден было принялся палить по ним, но они пронеслись мимо, не обращая на воинов никакого внимания. Вскоре мимо промчалось еще несколько чудовищ, настолько невероятных, что ничего подобного не видел даже Ден под мексиканскими грибами.

— Что это они к нам так равнодушны? — стало интересно Юльке, у которой руки чесались разобраться с каким-нибудь Чужим.

— Может, хотят наружу? — сделал предположение Витек.

— Похоже, ты прав, — согласился Ден. — Тут, видать, шухер начался, не всем охота участвовать в этом. Видимо, это типа дезертиры.

Большая группа ежеобразных созданий с писком пронеслась мимо, нагоняемая несколькими жабоптицами с планеты Ыкр-Бхрт. Воины шли мимо, не обращая внимания на этот сбежавший зоопарк. Даже Ден прекратил попытки подстрелить кого-нибудь на память. Не прошло и получаса, как герои оказались в огромном полукруглом зале, высота которого была по меньшей мере метров тридцать. Огромные металлические ворота с изображением каких-то зловещих инопланетных тварей занимали бОльшую часть прямой стены. В разные стороны вели многочисленные небольшие ходы, но, согласно описаниям Ирмы, они все заканчивались тупиками.

— Твою мать, реально как в "Хексене". Дверь тут, а кнопка от нее хрен знает где! — Ден пнул металлическим сапогом створку громадных ворот. На поиск механизма, открывающего вход в Большой Гипостиль, доблестные бойцы уже потратили больше времени, чем на войну с монстрами. Ничего удивительного, что нетерпеливый Денис начал раздражаться. Анимешницы тоже были уже не прочь повоевать, и только Витек продолжал скрупулезно искать. И его старания оказались не напрасны. На противоположной стороне от ворот расположился считыватель для карточек, какие обычно ставят для доступа к банкоматам в ночное время. Денис сразу поспешил к найденному устройству.

— Считыватель синий. Значит, все просто — нужна синяя карточка. Думаю, она где-то в этих ходах, — Воин Разрушения кивнул на небольшие ходы, идущие из округлой стороны зала. Тратить время на поиски никому не хотелось, но выбора не было — отряд двинулся в небольшой ход. Идею разделиться Ден счел слишком рискованной, хотя Юлька с Настей и пытались убедить его в том, что прекрасно смогут постоять за себя.

Потратив еще час на поиски, Ден и его отряд истребили нескольких злобных тварей, прогнали с насиженных мест стаю мелких ырклов, шестилапых крыс с Марко, знаменитых своей выносливостью, нашли немало полезной амуниции, в том числе смогли активировать радиоуправляемые бомбы. Но синей карточки так и не нашли.

— Плохо искали! Это только в "Думе" карточки размером с папку А4, — вслух подумал Ден, — тут небось как кредитка, и спрятана фиг знает куда.

— Воин Разрушения, а у меня есть другая идея, — подала голос Юлька, — ведь стены непробиваемы для оружия только в компьютерных играх. Но мы-то ведь сейчас в реале!

— Гмм, — Ден покрутил в руках найденные гранаты, — мысль, конечно, хорошая. Но как бы тут все нахрен не рухнуло после такого.

Раздумывая над идеей, парень прошелся вдоль ворот, внимательно высматривая щели и трещины. В одном месте под створкой была вполне себе щель. Сунув туда адскую машинку, он крикнул всем отойти и лечь. Помещение потряс взрыв, несильный, но вполне ощутимый. И, самое главное, щель после него стала куда больше. Заложив туда уже с дюжину взрывных цилиндров, начинающий подрывник-разрушитель повторил попытку. Тряхнуло куда сильней, из-под потолка свалилось несколько факелов, а каменные плиты на полу в месте взрыва пошли длинными трещинами.

— Ну, вот это дыра! — довольно констатировал Ден успех своего предприятия.

Нырнув в дыру под воротами, герои попали в громадный гипостильный зал. Помещение, в которое они попали при входе, было против этого все равно что комната общежития против дворца съездов. На каменных колоннах горели бесчисленные факелы, полыхали подвешенные на цепях огненные лампы.

Однако уже в следующее мгновение до воинов дошло, что лезть сюда они явно поспешили. Конечно, Ден и Юлька мечтали о схватке с монстрами. Но такого количества и многообразия инопланетных чудовищ даже их богатая фантазия была не способна вообразить. Однако, была и приятная новость. Ден заметил, что в центре зала на каменном возвышении вращалось то, чего он так давно ожидал — голографическое изображение минигана, единственного оружия, способного истребить толпы чудовищ, которые еще только начали подниматься из кошмарных и богомерзких Нижних Зверинцев.

Ден сделал знак, и отряд тихо нырнул обратно. Даже сам Воин Разрушения умудрился не произвести много лязгу. Снова оказавшись снаружи ворот, он изложил свой план.

— Нам нужно мощное оружие. Я прорвусь сквозь толпу монстров и возьму миниган, а вы подождите здесь, пока я не вернусь, — произнес электронным голосом Ден.

— План хорош, но думаю, что тебе не стоит идти одному, — возразила Настя.

— Я хоть и трамвай, но у меня тяжелая броня. А вот вам может хватить случайного выстрела любой из этих тварей, — произнес Ден тоном человека, принявшего решение.

Размахнувшись, Ден кинул в лаз несколько радиоуправляемых бомб. Грохот взрыва потонул в реве раненых чудовищ.

Используя ускорители бронекостюма, Ден помчался вперед, на ходу делая залпы из ружья в приближающихся монстров. Ряды колонн словно созданы были для того, чтобы за ними можно было прятаться,уворачиваясь от ударов и выстрелов. Заядлый геймер Ден, прошедший наверное не один десяток самых разнообразных стрелялок, действовал четко, быстро и уверенно. Ведь прошел же он в школе на спор "Дюк Нюкем"[64] с одним пистолетом. Значит, справится и сейчас. Когда до заветного постамента с миниганом оставалась последняя перебежка, сдерживать поток монстров Дену стало попросту невозможно. Уперевшись спиной в каменную колонну, он тупо отстреливался от лезущих непрерывным потоком ларгидов, отдаленно напоминающих кентавров. Нижняя часть их тела действительно мало чем отличалась от земной лошади, туловище же было четвероруким, а голова напоминала голову очень крупного хряка. Две руки твари использовали для стрельбы из "Калашникова", а в остальных двух держали щиты, наподобие тех, что использует ОМОН. Ден подумал, что это, видимо, местная милиция.

Однако, подмога пришла оттуда, откуда Ден ее ну уж никак не ждал. По Воину открыли огонь невесть откуда взявшиеся наездники на летающих созданиях, напоминающих древних ящеров. Но попали они не столько по Дену, сколько по напирающим на него ларгидам. Последние, забыв про свой недавний объект атаки, принялись стрелять по воздушным целям. Летуны решили не оставаться в долгу и стали еще более активно палить вниз. Между землей и воздухом завязалась война, воспользовавшись которой, герой рванул напрорыв к заветному возвышению. Используя возможности своего костюма, Ден запрыгнул на постамент и провел рукой по полупрозрачной голубой голограмме. В то же самое мгновение он ощутил в руке солидный вес. Да! Это он! Фантастическое оружие, мечта и предмет вожделения каждого геймера. Миниган активирован! Шесть стволов зловеще отливали стальным блеском, сбоку торчала свежая пулеметная лента. За спиной возник ранец — источник энергии.

Со звуком взлетающего самолета шесть стволов начали набирать обороты. Наконец, оружие было готово вести огонь. Направив пушку в самую гущу чудовищ, чтобы расчистить себе путь к воротам, где его ждали друзья, Ден нажал гашетку. Выстрелы слились в один непрерывный звон невероятной громкости. Пули веером вычерчивали в воздухе огненые нити, создавая ощущение невероятного фаер-шоу.

В одно мгновение злобные монстры превращались в решето и как безвольные мешки валились на пол. Ден упивался сознанием своей крутости. Он мечтал об этом всю жизнь, он никогда еще не был настолько крут! Он даже не представлял, что бывает так круто!

— Тысяча чертей, я нереально крут! — заорал парень что было силы, продолжая поливать огнем адский зверинец.

Услышав оглушительный грохот стреляющего минигана, засевшие в засаде Юлька, Настя и Витек решили, что прорыв Дена увенчался успехом. Они краем глаза выглянули в гипостиль, чтобы посмотреть на происходящее.

Но что это? Пушка замолчала, и только стволы по инерции продолжали вращаться.

— Твою мать! Патроны! Стоило столько сил тратить на добывание этой хрени, чтобы пострелять десять секунд! — разразился проклятиями Воин Разрушения. Ничего не оставалось, как доставать бензопилу и прорываться к воротам.

— Ребята, кажется, наш Ден попал в передрягу, — крикнула Юлька. — Хватит сидеть в засаде, давайте надерем им задницы!

С этими словами анимешница раскрутила над головой свое оружие и ринулась врукопашную. Не долго думая, Настя двинулась следом. Битва началась нешуточная. Упрощало положение лишь то, что многие твари вновь принялись выяснять отношения друг с другом.

Когда казалось, что до друга уже рукой подать, Юлька и Настя вдруг взвизгнули и разом провалились вниз. Ден ахнул от неожиданности, и, орудуя бензопилой, быстро оказался в том месте, где недавно были девочки. В полу зиял круглый узкий люк, который по недосмотру забыли закрыть крышкой.

По лязгу под воротами Витек понял, что Ден лезет обратно.

— Твою мать, патроны кончились! Девочки провалились невесть куда, полный п...ц! — Ден не стеснялся в выражениях. Швырнув на пол бензопилу, он начал нервно прохаживаться. Очень хотелось курить, он даже готов был снять бронешлем, да вот только сигарет не было. — Вить, как бы я хотел, чтобы это все оказалось просто игрой, из которой в любой момент можно выйти!

— Ты, главное, сейчас успокойся. Жизнь — это не игра. И от принятых решений нельзя отвертеться, загрузив с диска момент, который был пусть даже несколько минут назад.

— Ладно, не для того мы тут, чтобы заниматься философией, — Денис поднял бензопилу, прикидывая свои шансы с этим оружием. Броня была повреждена на 55%. Не смертельно, но очень серьезно. — Надо наших анимешниц вытащить для начала.

— Спусков вниз мы тут не находили, значит, при любом раскладе надо туда, — Ногофоб кивнул на металлические ворота, с которых на них равнодушно глазели древние божества. Задумавшись о дальнейших планах, он изучал изображенных созданий, пытаясь понять, к каким мифологиям они относятся. Среди щупалец ктулхообразных в изобилии имелись христианские черти, арабские джинны, многорукие твари восточного происхождения, японские духи и такой психодел, до которого, по всей видимости, земные шаманы не додумались, несмотря на все "растения силы", которые употребляли в изобилии. Но что это? В вернем левом углу притаился небольшой, но ясно различимый кибердемон.

— Смотри, Ден! Узнаешь?

— Прикольно, не ожидал, — присвистнул Вилкин.

— Слушай, Ден, если все это похоже на "Дум", может быть, тут и коды от него работать будут? Бредовая идея, но все же?.

— Согласен, бредовая. Но попробовать можно. IDQFA, — громко произнес Воин Разрушения. К его удивлению раздался как будто щелчок перезаряжаемого оружия. Запас амуниции был полон. Дабы проверить свое счастье, Ден выпустил в потолок короткую очередь из минигана. Патронов меньше не стало.

— Добро победит зло. И чем лучше это добро будет вооружено — тем скорее, — довольным голосом изрек Ден, кидая в лаз очередную порцию гранат, которые уже можно было не экономить. Расчистив путь и вернувшись в гипостиль, Ден прицелился и открыл огонь. Теперь он не палил лишь бы палить, а осознанно выводил из строя эшелоны монстров. После получаса этой мясорубки, которая скоро превратилась в рутину, реки монстров стали превращаться в ручейки, пока наконец совсем не иссякли. Пара цордоков с мерзким ревом рухнули в братскую могилу, и в Большом Гипостиле впервые стало так тихо, что даже было слышно, как трещит пламя в настенных факелах. Припомнив сведения, добытые Ирмой, Витек и Ден выбрали путь, ведущий в главные лаборатории. Оттуда они расчитывали попасть вниз и вытащить Юльку с Настей.

Подземелья Лихославля, коридор на Лихославль-Плаза.

Аня и Лера остановились позади богатыря, Бакс потянул носом воздух и тихо зарычал.

— Почти пришли! — Калистрат показал рукой на дальний конец раскинувшейся перед ними темной пещеры. — Проход должен быть там!

Богатырь перехватил меч и осторожно двинулся первым. Однако, стоило ему сделать несколько шагов, как взгляду открылся крутой обрыв. Перед войнами раскинулся широкий котлован, на дне которого клубился черный, непрерывно двигающийся туман. Аня, прищурившись, попыталась его рассмотреть, но Калистрат опередил, пояснив все одним словом:

— Змеи...

И действительно, среди клубов черной воздушной взвеси кишели скользкие пронырливые тела сотен гадов разных размеров и мастей.

— Как мы пройдем? — вопрос Ани, похоже, был риторическим.

— Нужен мост, — Калистрат указал рукой вверх. Девушки подняли глаза, и взглядам их предстало некое, действительно отдаленно напоминающее мост сооружение, снабженное каким-то неведомым механизмом, предназначенным, видимо, для того, чтобы мост мог опускаться над котлованом, а потом вновь подниматься к самому своду пещеры.

— Если мост опускается вниз, где-то должен быть рычаг или выключатель, — сделала вывод Лера.

— Но здесь его, похоже, нет! — Аня с грустью осмотрела гладкие стены. — Может быть, он потайной?

— Нет, — богатырь был мрачен, — ведь это выход из Лихославль-Плаза, этот путь ведет оттуда, по нему никто не возвращается, поэтому мост опускается с той стороны...

— Значит, надо пройти на ту сторону, минуя змей, — Лера решительно осмотрела свои стальные ноги, — думаю, я смогу это сделать, — с этими словами девушка решительно шагнула к краю котлована и начала осторожно спускаться по склону на самое дно.

Калистрат, Аня и Бакс с замиранием сердца наблюдали, как черный туман окутал ноги девушки и она, утопая в нем почти по колено, бесстрашно пошла вперед. Из-под стальных ног Леры то и дело раздавался омерзительный хруст раздавленных змеиных тел и их злобное шипение. Однако ни одна из змей не решилась броситься на стальные протезы, не чуя в них привычного живого запаха и тепла, даже голову из тумана не показала. Поэтому медленно, но верно девушка приблизилась к дальнему склону котлована и поднялась наверх. Она помахала друзьям, после чего, бегло осмотрев стену, обнаружила там необходимый рычаг.

Под сводами пещеры заработали части древнего механизма, опускающего мост. Огромная каменная плита свесилась с потолка на исполинских цепях. Воины шагнули на нее и поспешили на другую сторону. Вскоре они услышали обеспокоенный голос Леры.

— Быстрее! Наш вход, вернее, их выход закрывается! — крикнула она, и остальные воины бросились бегом по раскачивающемуся над змеиной бездной мосту.

Лера, как могла, удерживала старающиеся соединиться и закрыть проход половины огромных каменных ворот. Не в силах больше упираться руками, Лера сунула ногу в качестве распорки, не дающей сойтись двум мощным створкам вместе, выиграв тем самым пару секунд для того, чтобы Калистрат, Аня и Бакс проскочили внутрь. Сталь протеза скрипела, но выдерживала, и убедившись, что друзья уже за воротами, Лера быстрым движением высвободила ногу и шмыгнула следом.

Коридор, в который попали Аня, Бакс, Калистрат и Лера, смотрелся на редкость цивильно. Это можно было бы даже назвать евроремонтом, точнее, югготоремонтом. Пол был покрыт камнем, доставленым с одного из спутников Сатурна, а стены отделаны тканью из волокон растения мрыцыко. И самое главное — тут было электрическое освещение. Аня не была знатоком электроламп, но даже она поняла — таких источников света на земле нет. В электрический же его характер заставляли поверить провода, наспех убраные в пластиковые, купленные на тверском строительном рынке короба.

Очень скоро Аня и Калистрат вышли к травеллатору, который уходил в залитый светом тоннель. На всем пути им не встретилось ни одной злобной твари. Встав на быстро движущуюся ленту, былинный герой, фотомодель, восточная девушка и верный пес помчались в сияющую подземную неизвестность.

Через минут пятнадцать травеллатор вынес героев в центр обширного круглого атриума, залитого все тем же электросветом. Первое, что бросилось в глаза — это разделение помещения на две части, с разной высотой этажей. Половина атриума состояла из этажей метра в два, а во второй потолки были метров под семь.

Калистрат осмотрелся. Никто не спешил ринуться им навстречу с враждебными намерениями.

— Либо они нас заманивают, либо просто занимаются своими делами

Судя по мелькающим теням, жизнь здесь шла своим чередом. Обнаружив лифты, герои поднялись на первый пришедший им в голову этаж. Около выхода несколько розовых ракообразных созданий отошло от лифта, любезно уступая дорогу. Такие же создания ходили по всему этажу, общаясь на своем жужжащем наречии и не обращая на чужаков ровно никакого внимания.

Устав бродить по этажу, Аня обратилось к одинокому Ми-Го, в задумчивости стоящему, глядя вниз.

— Простите, кто тут у вас за главного? Нам очень пообщаться надо.

Удивительно, но инопланетный пришелец ее понял — ведь ее речь была правильным жужжанием, без малейшего акцента.

— Девятнадцатый этаж, налево, — прожужжал он. — Я вас провожу, мне все равно нечего делать.

Провожатый привел их к нужной двери. Постучав, воины получили приглашение войти.

Такого гостиничного номера они еще не видели. На большом овальном экране, находившемся на месте окна показывался вид на диковинный лес, над которым всходило солнце. Маленькое, тусклое солнце Юггота. Очевидно, это было все-таки не окно, а телевизор. Глава миссии, любезно предложивший гостям присесть, уже отправил свое тело спать и вел рассказ через систему хитрых механических приспособлений, переводивших его слова на грамматически правильный русский язык — Ане даже можно было не утруждаться.

— В общем, такие дела. Пригласили нас сюда вести разработки в области евгеники. Говорили, что это важно для нас и для человечества, и все такое.

Герои устроились в той мере удобно, в какой позволяла инопланетная мебель — Аня в позе лотоса сидела на плоской треугольной поверхности, Лера, закинув ноги на треугольную тумбу, полулежала на чем-то типа надувного матраса, а Калистрат предпочел просто постоять, прислонившись своим могучим телом к стене. Надо сказать, что неудобство югготской мебели с лихвой компенсировалось их кулинарными способностями. Чай (если, конечно, так можно было назвать напиток из трав с Марко) был просто великолепен.

Поначалу девушек слегка смутил одиннадцатиногий слуга, тело которого напоминало волосатый шарик, каковой наверняка создавал всякий, начинающий осваивать программу Майя[65]. Вынырнув из норки в форме неправильного шестигранника, он поставил на стол посуду, цветом и фактурой напоминающую чешую летучей рыбы, и стал наливать чай из своего тонкого гибкого хоботка.

— Ребята, не бойтесь моего крыдрынга, он совсем ручной.

Лера и Аня принялись гладить лохматое создание, которое в ответ начало ласково жужжать и потирать лапки.

— Он просит почесать его по брюшку, — перевела Аня, удивив Леру.

— Ого! Теперь ты и такой язык понимаешь!

— Да мне и самой удивительно, я раньше даже и не верила в инопланетян, а теперь могу их гладить.

Бакс, который уже начал ревновать Аню к одиннадцатиногому волосатому комку, залаял, заскулил, требуя свою порцию ласки и немедленно получил ее.

Мозг в колбе тем временем собрался с мыслями и продолжил рассказ:

— Поначалу все шло гладко. Для нас сделали такие лаборатории, что наши коллеги на Югготе могли лишь завидовать. Мы трудились себе, получали интересные результаты. Ходили в собор молиться как обычно, в девятый день недели.

Калистрат пытался уловить в словах инопланетянина скрытую угрозу, но все больше приходил к выводу — создания с далекой, обделенной светом планеты прибыли безо всякого злого умысла, имея целью заработать, занимаясь любимым делом.

— Но потом стало все по-другому. Впервые мы почуяли неладное, когда сюда стали эти сиреневые жрецы с Дро наведываться. Сначала один, потом другой. И пошло-поехало. Они стали служить в храме, хрень какую-то там восхвалять, — создание издало длинное ругательное жужжание. — Да если бы только одни Сиреневые! А теперь вот всем моим работникам уже второй месяц зарплату не выдают, ссылаются на какой-то кризис, который у них там наверху происходит.

— Подождите, но один из Ми-Го напал на нас на поверхности Земли! — спросила Аня.

— Все так думают, что это Ми-Го! Разве это, — на экране появилось два идентичных, на человеческий взгляд, изображения Ми-Го, — это похоже на Ми-Го?

— А... Ми-Го слева или справа? — уточнила Лера.

Югготянин матерно зажужжал.

— Конечно же, справа! Слева грязная подделка Сиреневых! Они себе таких роботов делают, чтобы нас подставить перед всеми!

Дверь комнаты распахнулась, и в нее вошло еще одно ракообразное создание, держа в щупальцах какие-то многочисленные чемоданы и устройства. "Как все-таки удобно было бы иметь много рук", — подумала Аня, у которой всегда вызывали чувство белой зависти картины с изображением индийских богов.

Лицо вошедшего своей формой и степенью угрюмости напоминало лицо цихлиды, рыбы, которая так полюбилась владельцам IT-компаний. Прямо с порога он разразился громким и матерным жужжанием, которое понимала одна только Аня:

— В общем, пусть делают, что хотят. Мы валим отсюда по-любому. Они сегодня перекрыли дорогу в храм, и это в праздник Кхырхын! Там, похоже, собрались эти Сиреневые уроды с мозгами цордоков.

Затем шла непереводимая игра матерных югготских выражений, понятных только жителям этого мрачного мира. Дав волю эмоциям, югготянин усталым жестом вытащил из головы свой мозг и поместил в металлический цилиндр. Ставшее безмозглым тело пошло в местный бар полизать крепкие кристаллы поваренной соли, которые были для жителей Юггота тем же, чем для людей стал алкоголь.

Аня быстро перевела им слова гостя.

— Они что-то затевают, — сказала Лера.

— Мы должны действовать без промедления, — произнес Калистрат. — Именно этого я и опасался: сам Сиреневый Епископ прибыл для вызова древней богини-пожирательницы миров.

Калистрат поклонился гостеприимному Ми-Го:

— Благодарю вас за ваш рассказ, но нам надо идти. Самое время посетить Темный Храм. Объясните, как мы можем туда добраться.

Аня перевела слова Калистрата. Объяснив самый короткий путь, создание немного пошевелило щупальцами и виновато прожужжало:

— Не судите строго, но я останусь тут. Не затем я прибыл на эту планету, чтобы держать бой с Сиреневыми. Задайте им жару! — и прожужжал в сторону, негромко:

— В праздник Кхырхын, сиреневую мессу! Эти Дротяне хуже цордоков!

Пандемониум, нижний уровень.

Юлька перевернулась в воздухе как кошка и шлепнулась на пол коленями и ладошками. Рядом, потирая ушибленный зад, сидела Настя. Впереди, докуда хватало взгляда в тусклом свете растущих по стенам фосфорических грибов, тянулся длинный коридор. Его неровные каменные стены округлялись к потолку, словно тоннель прогрыз огромный червь. Юлька поежилась — не хотелось, чтобы этот гигант оказался у них на пути. Она поднялась, покрепче сжав в руках свое оружие — шипастый шар на цепи, который сделал ей дед специально для косплея и последующей фотосессии из старой собачьей цепочки и списанной весовой гири из ближайшего овощного магазина. Дед взял с Юльки честное-пречестное слово, что это страшное оружие никогда не будет использовано против людей. Юлькина совесть была чиста — людей в этом странном месте им пока не повстречалось...

Ежеминутно осматриваясь по сторонам и прислушиваясь, анимешницы двинулись вперед. Пройдя с четверть мили, они заметили, что потолок ушел вверх, в темноту, а тоннель расширился. Когда их взгляды привыкли к полумраку, Настя тихо толкнула Юльку в бок и указала наверх. Каменный свод был усеян темными дырами. Девочки остановились, раздумывая, но потом снова двинулись вперед. Гнетущая тишина, казалось, готовила очередной недобрый сюрприз...

Как только они углубились в пещеру, на потолке задвигалось что-то, словно заработал какой-то древний механизм, на пол посыпались осколки камня, из одной из темных дыр выдвинулась огромная каменная нога и ударила в пол. Анимешницы кинулись врассыпную, едва успев отскочить от демонической стопы, способной превратить в блин слона. В следующую же секунду из всех темных дырок стали выдвигаться гигантские каменные ноги...

— Бежим туда! — грохот топающих стоп заглушил Настин голос. — В другой конец зала!

Анимешницы петляли как зайцы, уворачиваясь от адских колотушек, которые своим топотом сотрясали пещеру. Настя влетела в коридор первой, за ней вскочила Юлька.

— Пронесло! — она прислонилась к стене, чтобы отдышаться.

— Смотри! — Настя махнула рукой вперед, туда, где коридор снова расширялся. — Там еще пещера!

Они осторожно двинулись вперед и заглянули в открывшийся проем. В полутемном зале, освещенном грибами, тянулись ряды клеток. Девочки направились туда и, озираясь и прислушиваясь, пошли по одному из рядов. Грязные темные клетки были пусты, похоже было, что обитатели покинули их недавно, из клеток разило жутким смрадом. Настя зажала нос рукой, а Юлька старалась дышать как можно реже. Сестры прошли почти до самого конца зала и собрались покинуть его.

— Подожди, — Юлька прислушалась, — слышишь?

— Стонет кто-то! — Настя пристально всмотрелась в темную клетку, висевшую у самой стены, не очень высоко, запертую на замок. — Посмотрим? Вдруг это человек?

— Людей мы пока тут не встречали, — усомнилась Юлька, — но эти клетки... Может, эти монстры тут пленников прятали?

Анимешницы подошли к клетке, на всякий случай оставшись на приличном расстоянии.

— Эй! Кто там? — грозно прикрикнула Юлька, в ответ в клетке кто-то завозился и заскулил тонким противным голосом.

Настя сморщила нос и перехватила катану поудобнее.

— Ты кто? — снова спросила Юлька. Кто-то снова завозился в темном углу, но ответа не дал.

— Да фиг с ним! Пошли! — Настя развернулась к выходу. — Наверное, монстр очередной! Пусть там сидит!

— Ладно, — Юлька раздосадовано оглядела клетку, — пусть хоть до скончания веков тут сидит, а нам ребят найти нужно.

— Подождите! Подождите, я не монстр! Выпустите меня! — плаксивый всхлипывающий голос заставил девчонок вздрогнуть и обернуться. Прижав лицо к прутьям клетки на них смотрел толстый мужик с выпученными от ужаса глазами, в грязных лохмотьях, заросший и страшный.

— А ты кто? — Юлька строго осмотрела заключенного.

— Я Артем! Фотограф, — проныл мужик, умоляюще уставившись на Юльку. — Заберите меня отсюда! Спасите!

— Точно не монстр? — Настя скептически разглядывала его грязное щетинистое лицо и оборванную одежду.

— Нет! Клянусь! — практически завопил пленник.

Настя и Юлька переглянулись. Доверять в этом странном месте кому-то было опасно, но толстый жалкий человек не внушал страха, к тому же он был один и без оружия. Юлька нажала рычаг, и клетка поехала вниз, плавно опустившись на землю. Настя взмахом катаны срубила замок. Мужик мешком вывалился наружу и стал дико озираться по сторонам.

— Пошли скорей, надо найти ребят! — Настя развернулась и пошла к выходу из зала, Юлька — следом. Подошвы беговых пумовских шиповок заглушали звуки шагов.

— Подождите меня! Не бросайте! — бывший пленник испуганно засеменил за ними, шлепая по каменному полу. Юлька поморщилась, бросив взгляд на давно немытые, фиолетовые от холода подземных камней мужские ноги. Освобожденный был бос. Наверное, монстры отняли у него обувь.

— Давай быстрее, — бросила она ему через плечо, — здесь лучше не задерживаться.

Анимешницы быстрыми шагами двинулись в проход, длинный и темный, осветительных грибов в нем было меньше, чем обычно. Артем-фотограф, охая и причитая, поплелся за ними.

Они шли долго. Юлька мысленно ругала их с Настей за неуместную доброту: через пять минут пути ненужный спутник принялся ныть и просить девчонок пойти помедленнее, пришлось делать вынужденные привалы и сбавлять шаг. Он разбил ноги о каменную крошку на полу. Дело пошло на лад, когда Настя заставила Артема разорвать свои лохмотья и обмотать ими ноги наподобие портянок...

Поворот за поворотом пещера тянулась вперед. Фотограф снова отстал и нудил где-то позади, ругая девчонок и обзывая их злыми и бездушными.

— Вот ведь неприятный тип, — буркнула Юлька. — Надо было его там оставить.

— Ага, — Настя кивнула, — неудивительно, что соседи по клеткам сбежали и бросили его — он там всех, наверное, своим нытьем достал...

— Помогите! — из-за поворота раздался приглушенный вопль.

— Господи, опять! — Юлька развернулась и кинулась назад, Настя бросилась за ней.

Толстый фотограф растерянно сидел на полу, вытаращив глаза. Перед ним, присев на корточки восемью костлявыми тонкими конечностями, замер громадный волосатый паук с хорошую собаку размером, его круглую черную башку украшала кЭпка с полоской и надписью "Абибас", в зубах он сжимал папироску.

— Ты че, фраерок, у меня на районе без штиблетов-то ходишь? — паук смачно плюнул прямо под ноги опешившему фотографу, и от этого плевка каменный пол зашипел, растворяясь.

— Я... я, — срывающимся голосом попытался оправдаться Артем, но паук не дал ему договорить.

— Слышь, а ты вообще кто по жизни? Хиппа, что ли, недоделанная? Так у нас на районе тут таких не жалуют!

— Эй ты, чучело! Чего пристал к человеку? — Юлька грозно двинулась на паука, тот, прищурившись, посмотрел на них и неожиданно плюнул в анимешниц куском белой липкой паутины, которая с шипением пролетела мимо и зашуршала на полу, расплавляя каменную плиту.

— Осторожнее с ним! — крикнула Настя, отскакивая в сторону от нового плевка.

Паук поднялся с корточек и, шустро перебирая лапками, двинулся на Юльку. Он снова приготовился плюнуть, но не успел, потому что Настя стремительным прыжком оказалась сзади и наградила гоповатого паучишку щедрым пинком, от которого тот, матерясь и фырча, как мяч полетел вглубь коридора, из которого они пришли.

— Быстрее! Пока он братву не привел! — Юлька схватила за шкирку причитающего фотографа и сильным рывком поставила на ноги. — Бегом! Бегом!

В этот раз ему не нужно было объяснять необходимость быстрого передвижения. Анимешницы бесшумно неслись в тусклом свете конических настенных грибов, за ними отставая и сопя бежал Артем. "Это лучше любого косплея и любой пати!" — раздумывала Юлька. Настя сосредоточенно вслушивалась в звуки подземелья. Было тихо, но вот откуда-то из коридора, ведущего наверх, эхо принесло негромкий но отчетливый звук выстрелов из минигана.

— Туда! — Настя махнула остальным и ускорила бег...

Глава 24. И вновь продолжается бой!

Подземелья Лихославля, Лаборатория ксенонейрологии.

Свет фонарей Дена и Витька был неспособен развеять пыльный вонючий мрак. Именно вонючий, потому что казалось, что воняет именно он. Воняет больницей, химией, алхимией, морскими тварями, волшебными травами и порошками...

Ден обшаривал помещения лабораторий, периодически выпуская из минигана очереди в притаившихся в полутьме тварей. После того, как все закончится, он планировал перебить тут все живое и разнести к чертовой матери эти адские исследовательские приспособления. Но прежде следовало собрать максимум информации, и потому особо увлекаться дестроем он не спешил.

Проходя мимо коридора, ведущего куда-то вниз, Витек вдруг остановился:

— Ты слышал?

— Что?

— Там как будто шаги и сопение.

Ден грузно развернулся в сторону, откуда, по мнению Витька, доносились непонятные звуки. Свет его фонаря выхватил из тьмы две маленькие фигурки и одну крайне широкую, поспевающую за ними с большим трудом.

— Кто идет? — крикнул воин в темноту.

— Ден, это мы! — раздались в ответ девчачьи голоса.

— Не стреляйте, мы не монстры, — вторил измученный мужской тенорок.

— Юлька, Настя! Вы живы! — Денис узнал голоса своих боевых подруг и кинулся навстречу. — А это кто с вами?

— А это мы тут пленника освободили! — задорно и не без гордости ответила Юлька.

Герои кратко поведали друг другу о своих приключениях и уже вместе принялись обшаривать помещения. После петляний по коридорам Ден, Витек, Юля, Настя и таскающийся за ними Артем наконец вышли в просторный зал, который, если судить по сложности и обилию установленного оборудования, являлся ни чем иным, как центральной Лабораторией, о которой предупреждал Калистрат.

Герои осторожно двигались, освещая путь фонарями, которые яркими конусами света вгрызались в осязаемый мрак, падая на сплетения трубок, проводов, бесконечные ряды сосудов, системы колб. Создавалось полное ощущение, что лаборатории намеренно оставили без света. На каменных столах лежали богомерзкие схемы и книги на языках планет, покорившихся Злу. Из больших аквариумов злым проницательным взглядом смотрели гигантские крабы.

Кроме книг на столах стояли устройства, которые могли быть лишь компьютерами, но вот только заточены они были явно не под человеческих пользователей. Зато как раз под человека был заточен большой каменный стол. Рядом лежала раскрытая брошюра, на развороте которой красовалась схема того, как надо правильно извлекать человеческий мозг и помещать на хранение в специальный цилиндр. Судя по белой полосе, ее печатали на лазерном принтере, у которого начал подыхать картридж. Ден попробовал изучать это пособие, написанное на языке Южного Юггота, сожалея, что не может прочитать ни слова.

— Аню бы сюда... — со вздохом произнес он.

— Станет она такую гадость переводить, — скривился Ногофоб и неожиданно сморщил нос, усиленно принюхиваясь. — Ден, чувствуешь запах?

— А чего удивительного? В таких лабах всегда воняет всякой дрянью.

Ден был так увлечен изучением лаборатории, что его мало волновало, чем там воняет, к тому же респиратор лишал его шанса почувствовать всю гамму запахов. Он хотел найти способ слить всю инфу себе на мобильный жесткий диск, с которым не расставался никогда, и теперь искал что-то похожее на USB-порт.

Тем временем анимешницы, принюхавшись, поддержали Витька:

— И правда чем-то воняет, и с каждой минутой — все сильнее. Вот только чем, никак не понятно.

Витек принюхался еще раз и его аж передернуло:

— Я этот запах выделю среди тысячи других.

— И что это, по-твоему? — поинтересовалась Юлька.

— Это запах ног.

— Наверное, Адмирал где-то рядом. Надо бы посмотреть внимательно, — Ден с сожалением прервал изучение брошюры, вытащил световую шашку и метнул во тьму. Яркая вспышка ударила по глазам, и за несколько секунд герои разглядели странную картину.

Бесконечными рядами стояло лабораторное оборудование, среди которого двигались ноги, а точнее ступни. Большие и маленькие, худые и полные, белые и загорелые. Чья-то чудовищная сила отделила их от тел и зарядила богомерзкой мощью. Изгибаясь, агрессивные ноги ползли, прыгали, разбивая и ломая все на своем пути.

Артем забился под тот самый каменный стол, служивший для нужд адской хирургии Ми-Го — к нему они приковывали несчастных, извлекали у них мозги и помещали в нумерованные металлические цилиндры. За время, проведенное в подземелье, он уже понял — это не сон. Но раз уж появилась надежда на спасение, терять ее очень не хотелось.

— Ну, Ден, похоже, снова пришло время поработать тебе и твоему шестиствольному достоинству, — почесал затылок Витек.

— Да я уже вижу. Затыкайте уши, будет громко, — Денис снял миниган с предохранителя и направил свое большое грозное оружие в темноту. Стволы бешено завертелись, набирая обороты и посылая в пространство десятки пуль за секунду, помещение озарилось багровым светом выстрелов и наполнилось жутким грохотом. Смертоносный поток свинца в щепки разносил лабораторную мебель и посуду. Большие и маленькие ноги со страшным писком разлетались на куски под адским огнем культовой пушки.

Но вражеских ступней было слишком много. Крутанулся в воздухе шар, замелькало острие катаны и засвистело Полотенце. Армия ног была разбита. Ден прекратил огонь. Вертушка из шести стволов, испускающих дымок, еще какое-то время по инерции вращалась,издавая звук замедляющейся турбины.

Неожиданно сзади раздался шлепок. Подпрыгнув, на героев летела подошва полуметровой длины. Но взмах катаны остановил полет этой получившей богомерзким способом собственную жизнь части тела. Разрубленная пополам, нога улетела куда-то в темноту и, судя по звуку, шлепнулась на пол.

— Победа! Отличная работа, ребята.

— Ден, осталась еще одна! — констатировал неприятный факт Витек.

Ден снова кинул осветительную шашку.

В лаборатории не осталось ни одного целого места. Стены были покрыты следами от пуль, а все оборудование превратилось в большие кучи зловонного мусора. Часть дальней стены рухнула, открыв зияющий проход.

Оттуда, сотрясая все вокруг, двигалась громадная подошва, длиной, наверное, метров десять. Даже будь она нормального размера, любой человек признал бы ее крайне уродливой — костлявая и одновременно опухшая, с криво загнутыми пальцами, грязными ногтями, покрытая старческой морщинистой кожей, она источала настолько жуткую вонь, что ее сразу почуял даже Ден, лицо которого закрывал респиратор. Поморщившись, он всадил в этот громадный кусок богохульной плоти половину пулеметной ленты, но пули оставляли на этой коже лишь мелкие царапины.

Нога, совершив гигантский прыжок, оказалась в десятке метров от героев. Артем первый кинулся бежать, перебирая своими толстыми ножками.

— Уходим, уходим! — скомандовал Ден.

Группа начала отступать, слегка сдерживая атакующую ступню очередями из минигана. К счастью, в стене оказалась небольшая дверь,через которую вонючая нога просто не могла бы пролезть. Ребята шмыгнули внутрь небольшой комнаты и стали осматриваться.

Вдруг Ден просиял от радости:

— Ребята, мы сейчас прикончим эту гадость. Это же BFG-9000!

Схватив самое грозное ручное оружие в истории, Ден, не долго думая, выпустил в подошву несколько огненно-зеленых шаров. Однако, к его великому разочарованию, никакого эффекта это не произвело. Решив, что он делает что-то не так, Ден ткнул клавишу F1 на пульте настроек грозного оружия. На небольшом дисплее отобразилась инструкция, которая гласила:

Bare Foot Girl — 9000. The ultimate tool to make any girl barefoot...[66]

Дальше шло подробное описание того, как с помощью этой штуковины можно разуть любую девушку, какие следует при этом предпринимать меры предосторожности, какие настройки лучше подходят для того или иного случая.

— Твою мать! — Ден швырнул железяку в угол. — Извращенцы, неужели так мало девушек ходит босиком, чтобы еще изобретать такое!

Но неудача с BFG-9000 была не последним ударом судьбы. Вскоре герои поняли, что эта комната — тупик. Нога тем временем выломала дверь и принялась расширять проход, орудуя своими цепкими пальцами, способными расковырять и разворошить каменную кладку. Резким движением ступня втиснулась в расширившийся проход, заняв собой практически все пространство и отрезав Витька от друзей.

Витек оторопел. Гигантские вонючие пальцы были совсем близко и, похоже, мечтали его раздавить. Не было места размахнуться и ударить Полотенцем для ног, которое, как Витек чувствовал, не сильно и помогло бы против такой ужасной ноги. Он зажмурился на мгновение.

— Витек! Ты жив? — кричали откуда-то сбоку. Витек знал, что его друзья пытаются одолеть агрессивную гигантскую конечность. Внезапно его охватила ярость:

— Ах ты гадина вонючая, тапка на тебя нет! — резким движением Ногофоб рванул с ноги тапок. — На, получи! — он швырнул тапком в ступню, прекрасно понимая, что этот большой тапок 44 размера и на мизинец этой стопы бы не налез.

Но едва этот атрибут домашнего уюта прикоснулся к громадной стопе, как та сжалась в размере и всунулась в тапок. Нога, обретя обувь, потеряла все признаки агрессии и, весело подпрыгивая, удалялась прочь.

— Вот тебе и на! Землю крестьянам, фабрики — рабочим, каждой твари — по паре, а ногам — тапки! — облизывая пересохшие губы, сказал Витька.

— Витек, наверное, ты меньше всего на свете желал быть раздавленным гигантской ногой, — сказала, отдышавшись, Настя. — Спасибо тебе.

— Давай пять, не зря тебя зовут Ногофобом, — обрадовался Ден.

— Думаю, Ден, тебя после такого тоже начнут считать ногофобом! — отпарировал Витек, делая вид, что ему все нипочем.

— Ты знаешь, такие ноги у кого хочешь вызвали бы ужас и отвращение.

— Сохраню-ка я это на память, — Витек бережно снял с ноги второй тапок, погладил и положил в сумку.

— Кажется, это будет звезда твоей коллекции, — пошутил Ден.

Настя обтерла катану и убрала ее в ножны. Ехидно улыбаясь, она обратилась к группе:

— Ребята, думаю, пришло время навестить хозяина всего этого безобразия, его превосходительство Адмирала.

— Интересно, кто этот Адмирал? — Ден задумчиво посмотрел на свою пушку. — Серьезный мужик, наверное, если такими монстрами командует!

— Человек ли он вообще? — осматривая валяющиеся кругом остатки поверженных ног, усомнилась Юлька.

— В любом случае, мерзкий он тип! — пробурчал рассерженный Ногофоб.

— Думаю, этот Адмирал действительно мерзкий! — Настя пнула ногой извивающийся на полу большой палец, отрубленный у одной из чудовищных подошв. Отросток шмякнулся о противоположную стену и больше не подавал признаков жизни. — Раз у него столько ног...

— Так что мы стоим? Давайте это выясним! — улыбнулся соратникам Ден и двинулся вперед, в тот тоннель, откуда появились пятьсот злополучных ног.

Идти пришлось недолго. Воины, прислушиваясь, подошли к двери в одно из управляющих помещений лаборатории. Через щель у самого пола пробивался тусклый свет, а нависшую после боя тишину нарушало только слабое пощелкивание и тяжелое дыхание.

— Что это, как думаешь? — шепнула Настя Ногофобу.

— Не знаю, но похоже на кликанье мышки...

— Похоже, этот Адмирал задумал очередную пакость! Будьте начеку, ребята, — предупредил всех Ден, — он там что-то химичит... Может, на этих ногах передатчики, и он контролирует их через компьютер?

В ожидании новой атаки, воины притаились у двери, однако было по-прежнему тихо. Устав ждать, они решили общими силами штурмовать комнату загадочного Адмирала.

— Ну что? Ломаем дверь? — весело сказал Ден, уже примеряясь, куда подложить свои гранаты.

— Да подожди ты, она же не заперта, — Юля тихо встала и двинулась вперед, — я пойду, а вы прикроете!

Она бесшумно отворила дверь и проскользнула внутрь. Через несколько секунд раздался ее недоумевающий возглас:

— Ой! Фу! Ну и гадость!

Испугавшись, что случилось что-то плохое, остальные воины кинулись следом, но так и замерли в проходе.

— Это что за придурок? — нарушила немую сцену Настя, а потом густо покраснела и отвернулась от экрана компьютера. — Фу! Кошмар!

За компьютером, вожделенно разглядывая открытые на весь экран картинки с порнухой и утирая слюни грязным рукавом, сидел тощий мужик в истрепанной и перепачканной адмиральской форме.

Ден и Ногофоб прыснули со смеха.

— Погодите-ка! Это же наш друг — Дуремар!

— Это твой друг? — округлила глаза Юля, став как две капли воды похожей на персонажа из аниме.

— В переносном смысле! — тут же пояснил Ногофоб.

— Аааа! Пожаловали, господа хорошие? — Борис, а это был именно он, наконец заметил воинов, но поглощенный созерцанием занимательных фут-фетиш-лесби-порносцен, был, казалось, совсем не в курсе дела. — У меня для вас есть сюрприз! 500 ног! Что, не ожидали? — коварно улыбнулся Адмирал, торжествующе потирая руки.

— Видели уже, — Ден поднял все свои шесть стволов на Бориса, — так что советую сдаться!

Видя явное преимущество противников, тот даже не стал упираться, оставив, однако, за собой право ругаться и взывать к правосудию, здравому смыслу, совести и Комитету по правам человека.

— Я его лично понесу! — сурово резюмировал Ногофоб, закидывая на плечо бубнящий какую-то очередную околесицу слов сверток.

— Нужно искать остальных, может быть, мы еще успеем в Темный Храм, — скомандовал Ден, — а где толстяк?

Из за двери со стоном выкатился толстый как шар человек и, охая, осел на пол.

— П...п...подождите! — задыхаясь, попросил он. — Не бросайте меня!

— А вот и наш друг Нытик! — ехидно улыбнулась Юля.

— Нужен ты нам очень, — пожал плечом Ногофоб. — Пошли, ребята!

— Я... я владею важной информацией! Я очень ценный! — заверещал напуганный фотограф.

Неожиданно послышался шум, как будто бежал целый отряд. Все схватились за оружие, но услышав знакомый лай, радостно откликнулись. Это были Калистрат, Лера, Аня и Бакс.

— Похоже, у вас была серьезная битва с Адмиралом, — промолвил Калистрат задумчиво. — Я видел и поверженные ноги, и разгромленную лабораторию.

— Не с Адмиралом... Всего лишь с его ногами! — уточнил Ногофоб, потрясая своей матерящейся "добычей". — Дуремар, то бишь Адмирал порнуху тут смотрел!

— В жизни не видел такой омерзительной порнухи, — скривился Ден, которого уж никак нельзя было причислить к пуританам.

— П..п..ростите, что вмешался, — Артем бросил ядовитый взгляд на Дена, — я вижу, вы тут главный? — он заискивающе посмотрел на богатыря. — Так вот! Для вас у меня есть информация, так сказать, не для лишних ушей!

С видом зловредного партизана толстяк мячом укатился в угол комнаты и поманил к себе Калистрата. Пожав плечами и окинув удивленным взглядом ребят, богатырь шагнул к нему.

— Тсс! Дайте послушать! — Настя прижала палец к губам, заговорщицки глядя на остальных.

— ...потом откроются Порталы, где-то в районе Химок, как я понял... Только ради бога, о Химках никому не слова, я ведь и сам живу в Химках, так что если кто-то про это узнает, ну вы же понимаете, что будет! — обрывки странного текста, пулеметной очередью слетающие с губ толстяка, света на происходящее не пролили, однако Калистрат, похоже, уловил некий смысл во всей этой какофонии букв.

— Очень плохо, друзья, нам следует поторопиться! Или случится непоправимое! — тут же объявил он ребятам. — Нам нужно не только помешать призвать богиню-пожирательницу, но и помешать Злу с богопротивных планет проникнуть на нашу Землю сквозь межзвездные Порталы. Еще немного, и будет поздно!

— Спасибо, Калистрат, — весело помахал пушкой Ден, — а то из бредней этого сумашедшего кроме того, что он живет в Химках, я мало что понял.

Вдруг в голову Дена ворвался знакомый голос Ирмы-Березы, восстановившей телепатическую связь с героями через нейтринный гиперканал, подобный тому, что используют троякодышащие рыбы с планеты Ксодоровро для предупреждения друг друга об опасности, исходящей от стай марацибов.

— Ден! Это Береза! Что делать, если на тебя падают сотни тонн острого стекла?

Радость от того, что Ирма жива, и понимание того, что сейчас ей грозит опасность, заставили мозг Дена работать, что называется, в овермоде. И решение, каким бы странным оно не казалось, родилось в доли секунды:

— Громко скажи IDDQD!

Связь с Ирмой снова прервалась. Ден больно прикусил губу. Но все-таки она еще жива, а это главное!

Калистрат поднял руку и все замолкли.

— Воины, наш путь лежит в Темный Храм. Поспешим, иначе мы не успеем помочь нашему Воину Информации остановить черную мессу.

Подземелья Лихославля. Нижние уровни. Немногим ранее.

Этот тоннель отличался от всех остальных ходов богомерзкого подземного города своей прямотой. Казалось, его пробили в земной коре лазерным лучом громадной мощности (на самом деле так оно и было — его проделала экспедиция Изцетров, изучавшая возможность возникновения на Земле колоний разумных амеб). Будучи диаметром около метра, он был весьма удобен для того, чтобы двигаться вверх, упираясь в гладкие стены руками и ногами. Чем и занималась уже второй час Ирма Березкина.

Упав в бездну, Ирма не погибла, с ней просто прервалась связь. Дело в том, что для поддержания связи использовался гриб Херондок, который не рос на нижних уровнях. Двигаясь по подземным лабиринтам нижних уровней, Ирма попала в конце концов в систему самых глубоких во всем комплексе подземных каналов. Здесь гигантские моллюски с планеты Ыкр-Бхрт захватывали своими светящимися и блестящими в темноте, словно усыпанными стразами розовыми щупальцами отходы жизнедеятельности верхних этажей, поглощали и переваривали, превращая в чистейшую воду и песок.

К девушке гламурные головоногие отнеслись более чем приветливо — они никогда не обижали ничего живого. Ирма шла по божественно мягкому песку среди тоннелей, озаряемых нитями мерцающего розового света, которые словно оплетали ее тело и сразу же рассыпались позади. Сверху кристаллы благородных солей словно соревновались между собой, кто ярче и эффектней отразит свет миловидных созданий, проплывающих по каналам и издающих песни настолько прекрасные, что только ради этого стоило остаться тут навсегда.

Однако Ирма была тут не для того, чтобы наслаждаться мягчайшим песком и журчащими потоками воды невиданной чистоты. Ей надо было подниматься обратно. И случайно найденный тоннель, идущий прямо вверх, словно шахта скоростного лифта, идеально подходил для этого.

У этого хода не было дна — Береза прекрасно чувствовала это. Девушка догадывалась, почему прервалась связь, и потому стремилась наверх, чтобы как можно скорее присоединиться к своим друзьям в их миссии по уничтожению сердца Зла — Храма Трех Сиреневых Шаров.

Продвигаясь по тоннелю, Ирма неожиданно уткнулась в металлическую крышку. Мысль о том, что она, может быть, зря ползла целых два часа, придала сил, и хорошенько уперевшись, она сдвинула металлический диск. В уши сразу ударило неистовое какофоническое пение — казалось, что сотня солистов панк-рок групп распевает безумные психоделические мантры на инопланетных языках.

Сам люк, из которого вылезла Береза, находился на возвышении в центре ярко светящегося круга, покрытого таинственными надписями и рисунками. Знай Ирма язык расы Тороксидов с планеты Марко, она бы смогла узнать захватывающую историю долгой борьбы коммунистической Талимории с дикими племенами воинов-рондоксаров, призывающих на помощь богопротивных котов-Призраков. И о Той, которая смогла одержать победу в этой войне.

Но простая земная девушка никогда не была на Марко и даже не подозревала о существовании этой планеты, сыгравшей такую громадную роль в расселении гуманоидов по Вселенной и, в частности, в зарождении жизни на Земле. Поэтому забив на рисунки, она принялась осматриваться. Увидев залитый холодным светом богомерзких поганок громадный зал, полный беснующихся богохульных тварей, Ирма поняла, что вылезла через Темный Алтарь в разгар богопротивной чудовищной мессы во имя Сиреневых Шаров. И теперь девушка усиленно думала, что в этой щекотливой ситуации стоит предпринять. Реакция слившихся в религиозном экстазе чудовищ на ее появление в столь святом для них месте могла быть непредсказуема, а лезть вниз еще два часа было жутко обломно, к тому же не было никаких гарантий, что за ней не последует погоня. Раздумывая над непростой дилеммой, Ирма выбралась из люка и продолжила осматриваться.

Прямо над ней поднимался громадный витраж с изображением девушки, попирающей земной шар. В противоположную сторону простиралась основная часть собора, отделенная от алтаря каналом, заполненным водой. На другом берегу спиной к ней стоял человек в черном одеянии и громадная, в три-четыре человеческих роста, тварь в сиреневом балахоне, из которого торчали красные зверские конечности. Человек стоял неподвижно, а вот тварь бесновалась в диком танце и, по всей видимости, вела всю эту черно-сиреневую мессу.

Неожиданно человек поднял руки вверх и рев смолк. Ирма отчетливо ощутила, как пульсирует земля у нее под ногами. Через пять секунд рев возобновился, уже четко следуя таинственному ритму. Своды подземного собора задрожали, словно началось сильнейшее землетрясение. В реве чудовищ стала ясно различаться многократно повторяемая фраза:

"Т'л'нто ыкцыдро да мронка ва акцубатор!"

Светящиеся грибы начали пульсировать, многие из них стали гораздо ярче. Все это еще больше стало напоминать выступление инопланетных рокеров.

Ирма почувствовала быстро нарастающее в теле напряжение, как будто в него начала проникать некая чужая и очень враждебная сила. Вдруг сверху ударила то ли молния, то ли поток света, проникая в каждую клетку ее тела. Земля содрогнулась с невиданной силой, так что девушка упала на каменный пол. Беспомощно лежа на спине, она увидела, как громадный витраж рассыпается на миллионы стеклянных осколков, которые падают на нее. В ужасе от приближающегося конца она только и успела, что послать по восстановившейся телепатической связи сообщение Дену. Едва Ирма произнесла магическую комбинацию, ее тут же накрыло осколками.

Подземелья Лихославля, Темный храм.

...Роман и Епископ Сиреневого Ордена в благоговении смотрели на кучу осколков, ожидая пришествия своей богини. Однако ничего не происходило. Твари в основной части храма притихли, разочарованные результатом мессы.

Над каналом возникла висящая в воздухе черная фигура. Спланировав к обескураженному Роману, Умр ат-Тавил без лишних предисловий начал:

— Роман, ты полный дебил. Говорил ведь я тебе, что Т'л'нто загнулась? Говорил! И что теперь? Нахрена ты затеял эту дурку? Ну призвал ты ее силы в никуда, столько Ми-Го от дел оторвал, даже Сиреневого Епископа сюда притащил, а ведь его ждут прихожане на планете Дро!

— Я не хотел, это все он...

Роман, прижимавший к себе Некрономикон, словно спасительный оберег, кивнул в сторону твари в сиреневом балахоне, ворчащей себе под нос, точнее под три своих носа, матерные выражения на языке шаманов-цуринаков.

Но Стражу Ворот были глубоко параллельны разборки Романа с тварями, которых он призвал из разных уголков Вселенной:

— Вот если бы на алтаре в этот момент кто-то был, силы бы перешли к нему. Но там было пусто, да и кому на Земле можно доверять такую мощь...

Роман был потрясен и потерян. Он смотрел в черную пустоту, которая зияла на месте рухнувшего витража и думал о том, какой из кругов ада теперь ему уготован...

Неизвестно где...

...Пустота. Но не черная, а белая. Кто бывал в павильоне, в котором снимались ролики "Билайна", тот поймет. А кто не был — может хотя бы посмотреть эти самые ролики. Белая пустота, в которой почему-то возникает фиолетовое, сиреневое движение. Движение в какую-то неопределенную сторону, ни вверх, ни вниз, а по каким-то гиперпространственным поверхностям. Такой могла бы быть поездка на сноуборде в четырехмерном пространстве с неоднородной гравитацией. Когда несешься на громадной скорости по бесконечной снежной пустыне, когда верх и низ неожиданно меняются местами, когда легкое движение переносит в другое пространство, когда все привычные образы объявляют бой чудовищно расширившемуся восприятию, несущему ощущения, человеческим языком неописуемые.

Белая пустота на какой-то миг лишила человеческую девушку тела, но вскоре вернула его обратно, уже преображенным воздействием колоссального информационного потока, который мог быть создан лишь посредством Гриба Жизни. Поначалу Ирма не заметила перемен, но когда она начала анализировать свое новое восприятие мира, ей стало смешно, жутко смешно, как бывает от качественной восточной травы, настоящей, а не той, что растят голландские доморощенные ботаники гидропоникой.

Но сейчас ей было смешно по вполне конкретной причине — пространство считало себя таким жестким и линейным, а Ирма Березкина теперь точно знала — выше, ниже, больше, меньше — это вовсе не константы, а переменные, которые можно менять малейшим движением воли...

Но в едва ощутившее свободу сознание простой землянки, словно пассажиры, штурмующие пустой вагон метро, прибывший в разгар утреннего часа пик на станцию Выхино, ринулись чужие воспоминания и чужая боль... Стаи свирепых рыб, формой напоминавших автомобили-драгстеры, мчались по ржавым рельсам заброшенной железной дороги. Они говорили, и голоса их несли не жалкие мемы, а сами фундаментальные гены жизни, историю и культуры народов, которым предстояло исчезнуть. Исчезнуть, чтобы дать ей силы жить дальше...

Подземелья Лихославля, Темный храм.

Вдруг из кучи послышался хруст битого стекла. Разгребая осколки, словно это был песок, а не острое как лезвие витражное стекло из провинции Процерокок, которое отливают только в праздник Мигроно, добавляя в качестве красителей секреты половых желез рыб из реки Кжо, на поверхность вылезла девушка, в которой трудно было узнать прежнюю Ирму Березкину. Ее глаза в буквальном смысле метали молнии, напоминая глаза настоящих Крнтро с планеты Марко, которые, как известно, способны к трансзумным перемещениям. Однако Роман и его помощник и одновременно наместный господин, Сиреневый Епископ, быстро признали подмену.

Чудовищный Сиреневый Епископ взревел, оглашая подземелья своим богохульным ревом. Над его головой возникли летающие сиреневые шары. Поднявшись во весь свой шестиметровый рост, чудовище изрыгнуло огненный шар, который помчался в сторону беззащитной девушки. Но девушка оказалась не столь уж беззащитна.

Ирма даже не думала, что в ее теле возможен такой тонус. Уворачиваясь от атаки, она с нечеловеческой силой оттолкнулась от земли и, пролетев в безумном кульбите добрую сотню метров, приземлилась вдали от алтаря. По каменному полу от удара в месте ее приземления пошли трещины.

— Ты, обезьяна в балахоне, думаешь, один умеешь огнем плеваться? — на ладони девушки возник маленький, но ослепительно яркий шар, который осветил богомерзкий храм, словно солнце. Мгновенье — и он полетел в сиреневое чудовище, которое даже не успело сообразить, что стоит увернуться.

Фаерболл изрядно потрепал тварь, но сдаваться она явно не планировала. Издав адский рев, Епископ направил на Ирму настоящую стену огня, от которого плавились камни, превращаясь в стекло.

"Пусть побесятся, что я порчу их святыни!" — подумала Ирма, прицелилась и ударом громадной силы выбила каменную колонну, подпирающую свод над витражом с изображением Йог-Сотота. Поднимая громадные облака пыли, свод рухнул, погребая под собой витраж и все культовые приспособления, а Береза тем временем одним прыжком перемахнула канал и оказалась рядом с Сиреневым Епископом.

Она видела, как Роман улепетывает к проходам в дальней части Храма, но путь ей преграждала мерзкая шаманствующая тварь с планеты Дро, где, как известно, господствует культ Трех Сиреневых Шаров, во имя которых ежегодно лишают первичных половых признаков ровно 16 кцдрогов, достигших возраста 16 лет 16 числа 16 месяца.

Откуда-то изнутри пришел голод, хотя голодом это назвать мог лишь тот, кто назовет Ниагару детской запрудой. Ирме казалось, что у нее внутри настоящий гравитационный коллапсор, способный поглощать материю в неограниченных количествах.

Совершенно случайно взгляд девушки упал на большущую тумбу, исполненную из золота в форме щупалец Ктулху Р'льехского и служившую опорой для грибосветильников. Почему-то совершенно индифферентно ей подумалось, что такое количество золота стоит прорву деньжищ. В следующее мгновенье легко, словно во сне, она поменяла физические законы мира, что позволило обхватить ртом и проглотить многотонный предмет. Вопреки ожиданиям, она не ощутила тяжести в животе, а как раз наоборот — разрушаясь внутри нее на каком-то субатомном уровне, материя давала неистовую энергию, которая требовала выхода...

Епископ тем временем пришел в себя и готовился к атаке, кружа сиреневыми шарами над головой. Наконец, создание решило, что скопило достаточно темной энергии и изрыгнуло ее. Но, как часто случается с шаманами трех шаров, энергия не прошла цикл хайдронга, а двинулась через голову. Как в замедленной съемке, Ирма наблюдала, как у Епископа в прямом смысле слова взрывается мозг...

Подземелья Лихославля, тоннель между Храмом и Лабораторией.

Объединившийся отряд спешил к Храму изо всех сил. Монстров уже практически не попадалось — похоже, они все были уничтожены в Пандемониуме. Герои пытались связаться с Ирмой, но телепатическая связь отвечала им что-то типа фразы "рыгро ва храр" или "грыро ва храро", разобрать не получалось. И только Аня смогла перевести, что это на языке тороксидов обозначает всего-навсего "абонент временно недоступен или не желает с вами общаться". Когда до Храма оставалась буквально сотня-другая метров, послышался страшный грохот. Буквально через несколько секунд из тоннеля хлынул поток богомерзких тварей. Все они неслись в страшной панике, даже не пытаясь нападать. Герои еле успели прижаться к стенам и обезумевшая толпа промчалась мимо. Грохот тем временем усилился.

Когда Воины вбежали в главные ворота Темного Храма, перед ними предстала картина невиданного разрушения. Массивные пилоны[67] под действием невидимой силы ломались словно спички, обрушаясь в облаках пыли. Фосфорецирующие поганки, свет которых стал несколько тусклее, освещали эту апокалиптическую картину.

Вдруг из облаков пыли выпрыгнула человеческая фигурка. Оказавшись рядом с ритуальной чашей высотой добрых метров пять, человек как будто выпил, всосал в себя огромный предмет, словно тот был жидким. Калистрат своим зорким взглядом первый узнал таинственного разрушителя:

— Это наш Воин Информации!

— Ирма! Но что с ней? — проговорил Ден.

— Боюсь, что мы опоздали, — мрачно промолвил Калистрат. — Они вызвали Пожирательницу, и теперь дух древней богини вселился в Ирму.

В этот момент начал обрушаться главный свод подземного собора, поднимая облака пыли и засыпая все вокруг градом камней.

— Уходим! — приказал Калистрат.

— Я остаюсь, — с жаром возразил Ден и направился было в строну Храма. — Что бы ни случилось с Ирмой, я найду способ помочь ей!

— Ты ничего не сможешь сделать, если тебя завалит, — резонно возразила Лера. Словно в подтверждение ее слов из ворот обрушилась целая лавина камней и пыли, лишая героев возможности что-то видеть. Отряду ничего не оставалось, как отступать.

Подземелья Лихославля, тоннель между Храмом и Лабораторией.

Еще никогда Роман так быстро не бегал, тем более при всем параде Черного Епископа, да еще с Некрономиконом под мышкой. Создание, которое возникло в Алтаре, явно обладало силами Богини, но вопреки всем его расчетам не планировало подчиняться. Надо отдать должное, чародей получил немало удовольствия, наблюдая, как девушка-богиня крушит и поглощает убранство Темного Храма, словно живая черная дыра.

Но самому оказаться на пути Ирмы-Т'л'нто Роману почему-то резко расхотелось. Тоннель тянулся нескончаемой трубой — спрятаться было решительно негде. Наконец большой ход начал ветвиться, показались двери лабораторий. Вскоре взгляд Романа упал на огромную бронированную дверь, наподобие тех, что бывают в банках. За ней Ми-Го в специальных устройствах хранили свои мозги. Трясущейся рукой горе-колдун поднес к ридеру карточку доступа и, с трудом отворив дверь, юркнул внутрь. Подбежав к ближайшему холодильнику, он стал выкидывать оттуда цилиндры с мозгами и вскоре влез туда сам. Т'л'нто наверняка пойдет пожирать все на поверхности, ибо что ей делать в Мозгохранилище?

...ей подчиняется страшная сила, и в то же время эта сила имеет огромную власть над ней самой. Ручейки звездной энергии наполняют ее, сливаясь в поток, который рвется ввысь, в космос, к звездам. Неимоверная энергия хлещет через край, требуя все большей и большей подпитки. Подняться наверх, расправить крылья и улететь к другим мирам, закусив этой маленькой планеткой, как она делала уже много раз...

...она должна это как-то прекратить, уничтожить источник этой разрушительной силы, которая захватила ее, она должна найти в себе волю остановить этот кошмар, она не может допустить гибели Земли...

...кто она, Ирма Березкина? Древняя богиня Т'л'нто? Как найти себя? Как осознать свою истинную сущность, когда зыбкость мироздания выбивает из под ног фундаментальнейшие твердыни мироощущения?..

...Надо собрать волю в кулак, надо обуздать этот космический поток, держать его, как бы больно это ни было...

Подземелья Лихославля.

Отряд поспешно ретировался. Калистрат на бегу рассказывал:

— Наш единственный шанс теперь — это найти того, кто смог призвать сюда силы Т'л'нто! Тогда мы, возможно, сумеем отправить богиню-пожирательницу в глубины Космоса, подальше от нашей планеты.

— Но это же Ирма! — крикнул Ден.

— Это больше не Ирма, Воин, — произнес Калистрат, но голос его дрогнул.

Дена эта перспектива явно не обрадовала. Нет, он не допустит такого развития событий. Он что-то наверняка придумает, он вернет прежнюю Ирму, наверняка вернет.

Тоннель, ведущий из Темного Храма в Лаборатории, заволокло плотной пылью, в которой разглядеть что-то было совершенно невозможно. Вдруг грохот, который, не прекращаясь, догонял отряд воинов стал меньше и затих. Буквально через несколько секунд из пыльного облака вырвалось существо, в котором едва угадывалась человеческая девушка. Бешено перебирая ногами, которые сливались в сплошное колесо, Ирма делала добрую сотню миль в час. Хотя шансов угнаться за этой бегуньей и не было, отряд помчался во весь опор в надежде, что она где-то остановится. Впереди с лаем бежал Бакс, а позади всех, задыхаясь, — Витек со свертком на плече и толстяк-фотограф.

...реальности перемешались, словно овощи в салате. Знакомая с детства Земля и тут же рядом какие-то миры, о которых Ирма не имела ни малейшего понятия. Но среди этой мешанины объектов и субстанций, надерганных из неисследованных глубин мироздания, перед ней вдруг возникла Цель. Ключ, открывший ворота этому межпланетному, межреальностному столпотворению. Она уже поняла, что это — богохульная книга безумного араба Аль-Хазреда, нечестивый Аль-Хазиф, известный среди западных чернокнижников под названием Некрономикон. Цель удалялась, пытаясь затеряться в лабиринтах реальностей. Сверяясь с галактической навигационной системой, подобно тому как это делают Призраки Гданодарга и Ми-Го во время космических путешествий через пространство Цоркрафтмана, Ирма пустилась в погоню. Цель маячила впереди, нечеткая и размазанная, словно электрон в атоме. Но что это? Некрономикон перестал двигаться. Неужели владелец богохульного трактата нашел в себе силы и волю выкинуть его? Теперь она уже совсем рядом, теперь все зависит только от нее...

...прицелившись, Ирма метнула ослепительно яркий огненный шар в дверь Мозгохранилища Ми-Го, отчего та оплавилась и осела, словно была сделана из воска. Шагая прямо по расплавленному металлу, девушка вошла внутрь. Ряды больших цилиндрических шкафов, обвитых многочисленными проводами и трубками, уходили в глубину помещения, освещенного призрачным светом поганок. Легкое усилие — и огромный агрегат из неизвестного на Земле материала отправился в ненасытный и уже успевший опустеть желудок девушки-богини...

Уставшие от непрекращающегося бега Воины застыли на пороге Мозгохранилища, глядя как их недавняя коллега Ирма один за другим поглощает холодильники. Закончив странную трапезу, девушка неспешно, но уверенно двинулась к выходу. Все ее тело было окружено голубым ореолом, а глаза сияли холодным огнем.

Ден взглянул на девушку, до которой оставалось метров сто. Сорвав респиратор и отбросив миниган, он рванулся ей навстречу. Если в этом существе осталось хотя бы что-то от прежней Ирмы, она узнает его. Эврика! Он знает, что делать, это просто не может не сработать.

Расстояние между Деном и Ирмой, если этим человеческим именем еще можно было называть Пожирательницу, стремительно сокращалось. Все замерли, надеясь, что вот-вот случится чудо. Но глаза Ирмы по-прежнему сияли голубым огнем, а губы застыли в холодной неземной улыбке...

...оно должно было исчезнуть, но почему же ничего не происходит? Почему все сильнее этот голод? Она не сможет сдерживать его, не сможет...

Ден смотрел прямо в глаза преображенной Ирмы, в которых словно бушевала вселенская энергетическая буря, но в то же время эта бездна не до конца поглотила простую земную девушку, он чувствовал, что еще может вытащить ее назад. Время замерло, словно во время поединка в Матрице. Кто перед ним? Его подруга Ирма или прекрасная богиня с Марко, которая начнет с него свою расправу над человечеством? Медленно, словно в невероятном рапиде, улыбка стала шире, пространство начало закручиваться в гравитационный водоворот...

— Ирма! Мокрецы исчезли! Серый город растаял в лучах солнца! Мир теперь наш! — Ден направил палец туда, где остался Темный Храм и, словно маленький мальчик, громко крикнул. — Пах! Паф! Бабах!

Как будто электрические разряды пробежали по телу Ирмы, сияние вокруг нее на мгновение стало ярче и тут же резко исчезло. Девушка сделал еще один шаг и буквально столкнулась с Деном. Ее губы, с которых исчезла улыбка Пожирательницы, тихо прошептали:

— Ден, ребята, так вот вы где...

C этими словами девушка упала в руки парня совершенно без сил. Остальные воины уже спешили к Ирме и Дену. Неожиданно девушка дернулась и резко схватилась за живот, который громко заурчал.

— Некрономикон в ней! — промолвил Калистрат.

Ирму как будто начало тошнить, а в животе шевелилось что-то пытаясь вырваться. Калистрат взял голову девушки в ладони и произнес:

— Держись, нельзя выпустить Зло сейчас. Думай о хорошем!

— Ребята, простите, я не могу...

Казалось, все мышцы на теле Ирмы напряглись до предела, не давая вырваться наружу чему-то очень страшному. Калистрат наклонился и прошептал в самое ухо:

— Ты можешь. Просто отбрось эту черную магию и будь собой! Да поможет тебе Бог, — он медленно и торжественно перекрестил Ирму.

Девушка напряглась что было силы. Постепенно сопротивление изнутри стало затихать, пока наконец не прекратилось совсем. Обессиленная Ирма обмякла в руках Дена.

Калистрат возвышенным голосом произнес:

— Ты растворила в себе проклятую книгу, давшую жизнь этому Богом проклятому месту. Ты оказалась сильней колдунов с темных планет. Теперь все кончилось. Твари убрались восвояси...

Герои ликовали. Ирму положили на плащ Калистрата, на котором она постепенно приходила в себя.

Вдруг зоркий глаз былинного воина упал на странный сгусток тьмы где-то в дальнем углу Мозгохранилища. Святой Воин схватился за меч и в одно мгновение оказался рядом с притаившимся Призраком. Остальные с удивлением взирали на странный диалог между ними.

— Посланник Йог-Сотота, почему ты здесь? — Калистрат был суров как никогда. — Какому темному делу ты способствуешь на сей раз?

— А, это ты, Святой Воин. Захотел поразмяться? — с издевкой произнес Умр ат-Тавил.

— Во имя безопасности Земли, я готов сразиться с тобой, — не обращая внимания на ернический тон противника, промолвил богатырь.

— Довольно с тебя, что вы снова обломали Т'л'нто, воображаю, в каком бешенстве Хранители, — словно подавляя зевок, ответил на это Страж Ворот.

— Обещай, что на Землю не проникнет никакая нежить!

— Я не даю обещаний никому, я лишь исполняю свою работу. А сейчас мне пора в Химки, проверить готовность шестого мостостроительного отряда. До свидания, святой защитник Земли.

Яркая вспышка озарила помещение, в котором словно падал светящийся снег. Узнав Призрака, Артем побелел, словно воры, увидевшие Карлсона, переодетого привидением, и с криком: "Только не в Химках!" хлопнулся в обморок.

Калистрат был мрачен и озабочен. Он стиснул кулак до хруста костяшек.

— Кто это был? — спросил Витек, поудобнее закидывая на другое плечо свой притихший сверток.

— Это Страж Ворот, Повелитель пространства и времени. У него ключи к самим тайнам мироздания, но каждая встреча с ним сулит беду, — с горечью произнес защитник Земли. — Я обязан найти его и предотвратить злое дело.

— Так может, тебе помочь? — предложил Ден.

— Нет, воины. Ваша миссия успешно закончена. Скоро ваши сверхсилы исчезнут, и вы снова станете обычными людьми. Старые книги говорят, что больше ваши силы воинов не понадобятся, но Зло бывает настолько изобретательно... Так или иначе, надо выбираться, — прервал сам себя Калистрата. — Единственный путь — подземный канал, который проходит как раз под лабораториями.

Аккуратно спускаясь по сточному каналу, герои оказались на берегу как бы большого подземного коллектора, освещенного фосфорецирующими грибами и тянущегося бесконечно в обе стороны. Калистрат забрал у изрядно уставшего и начавшего отставать Витька сверток с Адмиралом. Топать пешком до возможного выхода, судя по карте, предстояло несколько десятков километров, кроме того, не было никакой гарантии, что где-то вода не дойдет до потолка. А темная вода неизвестной глубины доверия не вызывала, также как и желания в нее залезть.

На берегу стояло что-то типа пульта управления лифтом в высотном здании. Осмотрев устройство, Ден нажал наугад несколько кнопок. В первый момент ничего не произошло, однако через пару минут из воды поднялась как будто небольшая субмарина, на борту которой красовался российский триколор.

— О, за нами Суорд[68] приплыл! — обрадовалась Аня.

— Главное, чтобы тут не плавал подводный буксир, — мрачно пошутил в ответ Ден.

Тем временем субмарина открыла большую беззубую пасть, оказавшись вовсе не подводной лодкой, а громадной рыбой.

— Похоже, это местный транспорт, — сделал вывод Ногофоб.

— Да, транспортная рыба, управляется на языке Тороксидов с Марко, — подтвердила Аня, которая прочла инструкцию на пульте.

Герои полезли внутрь рыбы, где оказалось вполне сухо и уютно. Даже присутствовала подсветка и плазменные телеэкраны, передававшие виды из водных глубин.

Тверская область, берег Московского моря.

Когда милицейский "бобик" лениво перевалил свою серую тушу через крутой берег, ребята, уже отчаявшиеся ждать, только развели руками. А что им оставалось? На вопрос капитана милиции Нечипуренко, Макс с Андреем принялись наперебой пересказывать недавние события, но после слов "...когда первого маньяка съел сом, второму мужик на танке раздавил принтер, и его унесли черти...", доблестные работники милиции не выдержали:

— Да вы сами тут походу, до чертей допились! — забасил толстый Нечипуренко, всей своей необхватной массой надвигаясь на ребят. — Отвечайте, наркоманы, чего курили? Ща мы вас в отделение и заберем!

— Но это правда! — Рита в панике завертела головой, а потом взгляд ее заблестел. — А это что, по-вашему? — она ткнула пальцем на развороченный гусеницами танка склон.

— Может... трактор? — второй мент, сержант Цыбуля, неуверенно почесал затылок.

— Да сами вы трактор, — Рита грозно уперла руки в боки, — это танк! Танк! Не "копейка" же!

— Ишь ты! Танк! — фыркнул недовольно Нечипуренко, однако в голосе его уже проскользнула нотка сомнения. Он перевел взгляд на брошенную недалеко от берега "копейку" с номерами 54-го региона.

— А вот принтер! — кто-то из ребят махнул на остатки картона и пластмассы. — А сюда посмотрите...

Нечипуренко и Цыбуля осторожно подошли к воде. По берегу в глубину уходил глубокий четкий след, словно на воду спускали катер. Внутри следа тут и там поблескивали какие-то предметы, похожие на пятирублевые монеты. Подобрав одну из "монет", Нечипуренко задумчиво повертел ее в руках — рыбья чешуя такого размера?

— А вы нам не верили! — торжествующе прокричал обрадованный Макс прямо в лицо капитану.

— Это же очевидно, кэп! — фыркнул Андрей.

Пока они спорили, мрачно смотрящий на воду Цыбуля вдруг округлил глаза и стал пятиться назад. Нечипуренко озадаченно проследил линию его взгляда. Из глубины, вздувая темную толщу воды гигантским пузырем, лезло что-то... "Подводная лодка?" — мелькнула мысль у капитана, однако вместо лодки на поверхность поднялась гигантская рыба: темная с синеватым отливом чешуя искрилась на солнце, по ее могучему боку шел странный рисунок, похожий на "шашечки" такси, а другой бок был украшен блестящим триколором. Извиваясь всем телом, рыба выползла на мелководье и разинула свою огромную пасть...

— Вот видите! Видите! — не унимался Макс.

— Уйди ты! — оцепенев, пробормотал Нечипуренко. — Не дыши на меня своей травой! А то мне самому уже рыбы мерещатся!

— Ой, а ведь это не "наша" рыба! — Рита испуганно закрыла ладонями рот. Сидевшая до этого в стороне Ольга с интересом повернула голову. Зная, что с работниками милиции спорить бесполезно, она не стала вступать в бессмысленные объяснения, но, заметив рыбу, напряглась — не хватало еще очередного побоища с монстрами...

Между тем из пасти рыбы, словно пришельцы из люка фантастического корабля начали выходить люди. Цыбуля протер кулаками глаза, в надежде, что видение исчезнет, однако люди продолжили выходить. За ними с лаем выскочила собака и сорвавшись с места понеслась к Максу.

— Бакс? — парень застыл от удивления и чуть не свалился на песок, когда пес налетел на него, виляя хвостом и радостно скуля.

— Ребята? — хором произнесли Ася, Рита и Андрей.

Впереди всех по кромке воды радостно топали Аня и Ногофоб. На Ане почему-то был надет ее концертный восточный костюм, а Ногофоб, что уж совсем немыслимо, шлепал по воде босиком. Рядом с ними, отливая на солнце металлическими деталями ног, шагала девушка-модель из рекламы, следом шел знакомый им фотограф Ден из Москвы и босоногая походница Ирма, замыкали шествие удивительные анимешные персонажи с цветными волосами, ушами и крылышками. Пока все это шествие двигалось навстречу удивленным милиционерам и ребятам, из рыбы вышел еще один человек, одетый монахом. За его спиной висел огромный меч, под мышкой он сжимал какой-то сверток.

Когда вся дружная компания воинов приблизилась к застывшим от удивления ребятам, Ольге и ментам, удивлению не было предела.

— Ого! А мы думали, сейчас вам про свои приключения расскажем, но походу самое интересное мы пропустили! — заулыбался Макс.

— У нас тут такое было! — хором рассказывали друг другу обнимающиеся Андрей и Аня.

— Мы с монстрами сражались! — гордо провозгласил Ногофоб.

— А мы маньяка поймали, но он... — не успел договорить кто-то. Потому что из-за спин ребят вышел могучий богатырь и швырнул на песок сверток, из которого, ругаясь и ворча, вывалился Адмирал. Упав на песок, он, озираясь, попытался отползти в сторону, но, увидев окруживших его людей, тут же заныл, изобразив на лице честную и невинную мину.

— Я официально заявляю, что ни к чему отношения не имею! — начал было оправдываться Адмирал, но Ася грозно потрясла диктофоном.

— Ага, конечно! А кто нас убить хотел? У меня все на диктофон записано!

— Это маньяк? — засомневался было Нечипуренко, разглядывая распростертого на песке человека в странном наряде.

— Я Борис Мюнстер! Известный пси... психолог, журналист и... Поверьте, к происходящему не имею никакого отношения! — не унимался Борис.

— Мюнстер! — вдруг расплылся в улыбке стоящий позади Цыбуля. — Товарищ капитан, это он! То-то я смотрю, рожа вроде бы знакомая! Нам вчера на него из Питера ориентировочка пришла, на маньяка, на Мюнстера! Его какой-то профессор вычислил! Вот повезло, теперь премию отвалят!

Пока доблестные работники милиции запихивали в "бобик" упирающегося Бориса, Андрей строго посмотрел на Калистрата:

— Значит, это вы наш ЖП забрали?

— Чего? Какую жэпэ? — не поняли остальные.

— Меч, что в Торжке раскопали! А я то уж подумал, что ФГМ подхватил, — парень дружелюбно рассмеялся, — спасибо вам за меч, который вы взамен оставили — на раскопе просто фурор был! И биологи приехали, отпечатки зубов неизвестного животного на нем изучать!

Юлька и Настя переглянулись:

— Ой, а где этот вечно ноющий жиртрест?

Остальные тоже принялись оглядываться.

— Неужели мы его там забыли? — всплеснула руками Аня. В ту же секунду озерная гладь снова забурлила и из воды высунулась огромная морда "транспортной" рыбы. Смешно, совсем по-человечески надув чешуйчатые щеки, она прицельно выплюнула на берег комок непонятной зеленой слизи, который, оказавшись на песке, застонал и зашевелился, постепенно приняв человеческие очертания.

— А вот и наш Артем, — облегченно выдохнули ребята, — слава богу, все тут, и маньяк Адмирал наконец-то попал в хорошие руки...

— Пришла пора прощаться, Воины и их друзья, — Калистрат погладил ласкающегося к нему Бакса, ласково кивнул подошедшей Ольге. — Благодаря вам сгусток Зла, именуемый Некрономиконом, исчез, и больше никто не сможет использовать его в недобрых целях. Правда, колдовство Черного Жреца не прошло бесследно — вы не заметили, как изменилось расписание поездов, например, как получили реальную жизнь выдуманные французские ученые...

— Венсан Бишоп? — поразилась Ася. — Неужели он... фантазия?

— И да, и нет, девочка, — пояснил Калистрат. — Он действительно стал живым человеком. Это побочный эффект использования Некрономикона. Реальность изменилась, но не в худшую сторону. И в этом — и ваша заслуга. А теперь прощайте, друзья, да хранит вас...

Он не закончил, свистнув, и на свист его примчался из ниоткуда богатырский конь. Ловко вскочив в седло, былинный воин умчался прочь, прямо над морем, подобный вольному ветру.

Ребята смотрели ему вслед, махали руками.

— Калистрат, заходи в гости! — крикнул Ден, не особо уверенный, что его услышат.

Тут Асю нерешительно тронули за рукав. Рядом с ней стоял капитан Нечипуренко с выражением крайнего изумления на лице. Цыбуля тоже разинул рот — красивый уход Калистрата произвел на работников милиции сильное впечатление.

— Это... потерпевшая Соколова... — кашлянул капитан. — Давайте-ка расскажете, как тут было, только без этого... чертей, старцев на лошадях, рыб... А то... кхе... Кто нам поверит-то...

Глава 25. Армия Тьмы на подходе, или Лавкрафту и не снилось

Тверская область, болота в районе Васильевского Мха.

Они встретились в доме, надежно укрытом колдовскими силами древних леших среди лесов и болот Тверской области, пленяющих своей скромной красотой и населенных странными созданиями времен славянского язычества. Старец-Ключник, Ми-Го и человек, рожденный коллективной фантазией.

Гость с Юггота тихо и неподвижно сидел в затемненном углу около большой русской печи, построенной в незапамятные времена, когда мастера печного дела передавали тайны своего искусства из уст в уста, от отца к сыну, от сына к внуку. Его имя человеческий голосовой аппарат никогда бы не произнес, поэтому будем называть его Проводником. Он был последним представителем славной расы Ми-Го на Земле. Вчера с огромным трудом, под видом человека он прилетел из Чикаго в Москву. Не стоит описывать, каких усилий ему стоило пройти бдительную до паранойи службу авиационной безопасности США, как его чуть не пропалили при посадке в самолет и как странно на него косился парень с книжкой Лавкрафта... Ми-Го слушал. Его миссия — ехать с Венсаном Бишопом на Юггот. Но подготовить ученого-сексолога должен был древний землянин.

Свечи наполняли дом неверным дрожащим светом, рисуя черный силуэт человека в одеяниях Великой Схимы, сидящего за большим деревянным столом, сработанным древними мастерами из грубых досок. Бишоп внимательно слушал старца, которому могущественные силы древности доверили ключи от тайного Портала.

— Людям, которые посвящают свою жизнь молитве, открываются знания, недоступные до определенной поры остальным. Именно потому великие старцы дают обет молчания, будучи невидимыми проводниками и защитниками людей. Но все меняется, когда Зло проникает в самое сердце Света Жизни.

Монах сделал паузу и посмотрел на Бишопа. И взгляд этот был так глубок, словно через него открывались невиданные глубины Всех Реальностей.

— Сто тысяч лет назад Дро была процветающей планетой. Ее обитатели жили в мире и гармонии. Их четырехполая любовь приносила радость и счастье, давая жизнь новым поколениям. Но потом обитатели Дро потеряли веру. Сейчас трудно понять, почему такое стало возможным. Почему вообще такое происходит во Вселенной? Миры, они как люди. Некоторые проживают долгую яркую жизнь, некоторые умирают в детстве, другие влачат продолжительное серое существование. А у каких-то миров после блестящего подъема происходит надлом. Словно вундеркинды, не способные войти во взрослую жизнь, они срываются в темную бездну, часто отдаваясь на волю богомерзким силам, всегда готовым придти за своей новой жертвой.

Почуяв добычу, Дро посетили Сиреневые Тени. Никто не знает, кто они, кому поклоняются, откуда берутся и куда уходят. Достоверно неизвестно, что тогда произошло, но в эротизме жителей этой планеты произошел сдвиг. За тысячи лет прекрасный рай тускнел, и наконец, недавно, около сотни земных лет назад, они создали чудовищную в своей святотатской богохульности церковь Трех Шаров. В своих сиреневых мессах, противных самой гармонии мироздания, культисты призывали самых ужасных созданий, какие только есть в нашей реальности. И их главной целью было вызвать дух богини поглощения Т'л'нто, о которой они узнали из рассказов марацибов. Но Сиреневые Епископы с Дро не знали, что богиня погибла на Марко от рук Охотников Союза, самых опасных существ, которые приходят только в день Куба. С тупым упорством Сиреневые раз за разом повторяли свои мессы, и раз за разом терпели фиаско. Решив наконец, что им не хватает могущества, они решили искать союзников на других планетах, и нашли. На Земле.

Старец замолчал, и его глаза наполнились неизмеримой печалью. Несколько секунд он как будто вглядывался в бездны космоса, после чего продолжил:

— Владимир Кирпич, дед Романа, еще во времена Советского Союза ездил в Египет строить железные дороги. Однажды он вернулся со странной книгой, которую, по его словам, нашел во время прокладки глубокого тоннеля. Несмотря на все уговоры жены, очень образованной женщины, искусствоведа, сдать находку государству, Владимир Кирпич положил книгу в фамильный сейф, вмурованный в стену старого дома в центре Санкт-Петербурга.

Внук Владимира Кирпича, Роман, рос тихим, скрытным и замкнутым ребенком. С детства он обладал множеством удивительных способностей. Одной из них было искусство Каменного Лица. Именно потому даже вы, Венсан, не смогли найти в нем ни капли сексуальности. А ее в нем была не капля, а целый океан. Гибель и разрушение, злость и безумие — вот что давало ему заветное эротическое наслаждение.

Внутренний мир этого человека был настолько мрачен, что богохульная книга сама как бы нашла его. Темной холодной февральской ночью, ведомый неведомой силой, Роман пришел в заброшенный дом. Ураганный ветер с воем гулял по пустым комнатам, вороша оставленные когда-то вещи. Орудуя киркой и лопатой, Роман методично искал тайник. Наконец, удар кирки пришелся по металлу. Мрачная улыбка появилась на каменном лице Романа. Через час он, кутаясь в пальто и прикрывая шарфом лицо от ледяного ветра, шел домой по спальному району Купчино. Свободной рукой Роман трепетно прижимал к сердцу творение безумного араба Аль-Хазреда.

Узнав из Некрономикона о древних силах за пределами нашего мира, Кирпич понадеялся с их помощью выплеснуть в реальность мрачный мир своих чудовищных фантазий. Призвав в помощь Йог-Сотота, он смог через черные Порталы призывать на Землю неведомых тварей с других планет, которые помогли ему расширить катакомбы, оставленные под Лихославлем арургами, посетившими Землю десять тысяч лет назад.

Беседуя с тварями из чудовищных богохульных миров, Роман узнал многое, о чем умалчивает даже ужасный Некрономикон. В частности, про Т'л'нто, разрушительницу и пожирательницу миров, предстающую в образе прекрасной девушки-ангела. Безумец решил во что бы то ни стало призвать ее в наш мир и получить высшее наслаждение, наблюдая, как она легко и непринужденно пожрет целую планету.

Предприняв несколько неудачных попыток, Роман начал впадать в отчаяние. Поэтому получив предложение с Дро, безумец с радостью принял его и заключил союз с Сиреневыми Епископами. Устроив под Лихославлем самую чудовищную и богохульную мессу за всю историю Земли, Роман и Сиреневый Епископ волей случая вдохнули силы Т'л'нто в земную девушку. Тем не менее, они не смогли подчинить себе ее волю, и сами пали жертвами ее разрушительных способностей, которые, впрочем, жили в ней недолго. Теперь от безумца Кирпича не осталось ничего — его тело усвоено до последнего атома, а душа мечется в аду. Богомерзкие жрецы Шаров, прибывшие на Землю, погибли. И потому их собратья на Дро готовят месть. Как только откроются Порталы, волны сексуально неудовлетворенных дротян сметут все светлое, что только есть на нашей планете.

Свечи потрескивали, освещая древние иконы, каковых в этом доме было больше, нежели в иных крупных монастырях. Монах встал.

— Сын мой, нам пора. Нужно точно знать, готов ли Портал пропустить тебя.

Когда они вышли из леса, небо уже начало светлеть — это был конец июня, когда самые короткие ночи. Густой туман стелился по холмам, заполняя низины. Воздух был до осязаемости влажным.

Два человека в черном шли по лесным тропам. Человек в одеянии Великой Схимы и человек в строгом костюме дельца, облеченного властью денег.

В тумане показались фермы небольшого железнодорожного моста через реку Истра. По скользкой от росы траве они забрались на насыпь и по шпалам направились к реке. Венсану вспомнились кадры из фильма "Сталкер". Движение по рельсам. Нет людей. Громадные зонтики борщевиков вдоль дороги. Одинокие деревья возвышаются над туманом. Зловещая тишина, сквозь которую как бы просачивается неземная музыка, прекрасная и вместе с тем пугающая.

Неожиданно француз услышал голос монаха. Казалось, что он воспринимает его не органами слуха, а самим сознанием. Возможно, так оно и было.

— Порталом последний раз пользовались более четырех тысячелетий назад, когда через него на Землю проникли Предтечи Великих Пророков.

В руках у Ключника как бы из ниоткуда появился большой старинный крест, инкрустированный невиданной красоты драгоценными камнями.

— Через тысячи лет пришло время вновь послать Сигнал Запроса.

Древний артефакт как бы расслоился, образовав два креста. При этом украшенная камнями часть удивительным образом повисла в воздухе прямо над мостом. Второй крест остался в руках монаха. Внутри оказалось спрятано коммуникационное устройство, гораздо более древнее, чем все, созданные человеком. И словно в ответ на свой немой вопрос, Венсан услышал:

— Это Голос Рыб. Не пытайся понять и осмыслить то, что сейчас будет происходить!

Монах поднял свою часть Креста над головой. Искажения пространства Венсан не увидел, но ощутил. Непонятный страх овеял разум, страх перед Бездной, которая простиралась под Мостом. Секунды стучали в висках. Наконец вокруг того креста, который висел в воздухе, возник сияющий ореол. Схимник рванул свою часть Креста вниз, словно вырывая из щупалец неведомого существа. Теперь в его руках был уже целый крест.

— Они ответили! Сегодня, в 22:08 на платформе Красный Балтиец будет ждать поезд. Строго в указанное время, ни раньше, ни позже!

Платформа Красный Балтиец Рижского направления Московской железной дороги.

Большой двухсекционный локомотив, шумя вентиляторами и разгоняя темноту своим мощным прожектором, неспешно тянул несоразмерно маленький вагон. Узкий и низкий, он был рассчитан на югготские дороги, которые, как известно, были монорельсовыми и меньшими по габаритам.

Корпус вагона, отлитый из неизвестного на Земле черного материала, был гладким и матовым. Надписи на инопланетном языке по всей видимости были адресованы югготским железнодорожникам. Таких вагонов было построено несколько десятков в 1961 году, когда коммунистическая партия грезила планами на тему того, чтобы нести заветы Ленина далеко за пределы Земли. Министр путей сообщения СССР тогда договорился организовать железнодорожное сообщение между Югготом и Землей. Для этого коммунисты даже призвали Йог-Сотота, который открыл еще один, более широкий Портал в Конаково — именно потому туда была построена отдельная ветка. Но экономический кризис и нестабильная политическая ситуация на Югготе привели к тому, что Никита Хрущев был вынужден отказаться от сотрудничества с Ми-Го.

Как и было оговорено, Бишоп, человек крайне пунктуальный, прибыл на платформу в строго условленное время, практически в тот момент, когда перед ним остановился черный югготский вагон. Дверь с едва уловимым шипением ушла вверх, и на платформу выбрался уже знакомый нам Проводник. На французском с сильным акцентом он приветствовал межпланетного путешественника и проводил его в купе. Надо сказать, что для существ, никогда не видавших живых людей, Ми-Го сделали вагон вполне себе по-человечески. Правда, полки были коротковаты и странным образом изогнуты, но выбора особенно не было. Прежде чем оставить Бишопа наедине с собой наслаждаться межпланетным путешествием, Проводник кратко рассказал план поездки.

— Поезд идет в столицу Юггота Рбцутрук, откуда через десять земных часов после прибытия поезда вылетает корабль на Дро. Если желаете ознакомиться с нашей культурой, мы можем организовать вам экскурсию по городу, основным достопримечательностям, музеям, научным центрам. Если предпочтете отдохнуть, для вас забронирован номер в специальном человеческом отеле.

Проводник оставил на столе несколько путеводителей по Югготу и, беззвучно закрыв дверь купе, удалился.

За окном вагона проплывал пейзаж Строгинской поймы. Поезд неспешно шел по насыпи, оставляя позади башни "Алых Парусов", шлюзы канала имени Москвы, станцию Тушино, огромный дворец налоговой инспекции рядом с платформой Трикотажная, МКАД, Митино, искусственный снежный склон...

Миссия. Никогда Бишоп не думал, что ему выпадет такой шанс и такая ответственность. Он — первый исследователь инопланетной сексуальности. Действительно, для него не существует границ. Но теперь он не только исследователь. Он — надежда всех людей. Его научные изыскания сейчас — не материал для новых статей. Если он потерпит неудачу, то вообще больше не будет журналов, научных конференций, дебатов. Сможет ли он, простой землянин, преодолеть тот ужас, который несут эти богомерзкие создания с Дро, ставшей теперь худшей из планет? Сможет ли он хладнокровно и четко определить причину трансформации этой расы, сможет ли он найти способ повернуть ужасные перемены вспять?

Поезд стал прибавлять ход, отчего вагон стало сильно раскачивать — Рижская магистраль не была рассчитана на подобные скорости. Вдоль магистрали было на редкость пустынно. Лишь одинокие силуэты, похожие на тени, ожидали призрачные электрички.

Путеводители были написаны на очень кривом русском, видимо, еще в 60-х, но вполне давали представление о месте, куда он направляется. Планета Юггот была своеобразным Гонконгом Солнечной системы. Многоликая, огромная, она за века обросла множеством легенд, часто сильно искажающих действительность. На самом деле жизнь современного Юггота не так уж и сильно отличалась от жизнь Земли. Кризисы, безработица, перенаселение и падение культуры стали для планеты главными проблемами.

Пока Бишоп изучал путеводители, межпланетный поезд промчался мимо вокзала Истры и поезд влетел на мост. Ничего не произошло, только за окном опустилась темнота, в которой мелькали какие-то странные тени и вагон трясло гораздо меньше.

Француз вгляделся в темноту, которая немного отступила. Поезд мчался по длинному подвесному мосту над громадной пропастью. Призрачный свет еле-еле рисовал контуры исполинских горных хребтов, над которыми горела яркая по меркам этой сумрачной картины звезда. Венсан вдруг понял, что это — Солнце. Мрачный мир, мир вечной ночи и космической стужи. Юггот.

Проехав минут десять по земным рельсам, поезд вошел в тоннель и остановился в громадном подземном зале. Под светом ламп, похожих на люминесцентные, сверкали несколько путей — как земных, так и монорельсовых югготских.

Венсан, которому приходилось ездить на поезде между Россией и Европой, помнил бесконечную стоянку в Бресте и без особых усилий догадался, что здесь вагон будут переставлять на другие колеса, чтобы он мог нестись по скоростным магистралям Юггота. Локомотив отцепился и помчался обратно на Землю, а вагон с Бишопом начали поднимать специальным краном. Одновременно с этим в купе вошли двое здоровенных Ми-Го — пограничный контроль.

Один из них направил на голову француза странное устройство, по всей видимости что-то типа ментоскопа или детектора лжи, другой принялся изучать документы и задавать вопросы.

— Ваша раса?

Бишоп привык к подобным вопросам, но под пристальным взглядом инопланетного пограничника ему стало немного не по себе. Тем не менее, он ответил четко и уверенно:

— Человек.

— Ваш способ размножения?

— Половой, двуполый.

— Ваш пол?

— Мужской.

— Количество активных мозгов?

— Один.

— Цель визита на Юггот?

— Транзит на Дро.

Пограничники зажужжали от удивления и только через пару минут продолжили допрос:

— Везете ли вы психоактивные вещества, информацию дельта-класса, цугатор или акцубатор?

— Нет.

Пограничники снова зажужжали и вскоре вернули документы.

— Добро пожаловать на Юггот.

Когда доблестные охранники межпланетной границы покинули купе, вагон уже переставили на монорельсовый путь. Маленький маневровый локомотив потянул его к подземному вокзалу, чтобы прицепить к экспрессу Орцкханбр — Рбцутрук, отправляющемуся через 20 земных минут.

На вокзале Орцкханбр царило оживление, атмосфера напоминала суету большой азиатской столицы. Ми-Го протискивались в специальные круглые люки в вагонах, чтобы свернуться в специальных купе-раковинах. Венсан заметил, что земной вагон, который был прицеплен во главе весьма длинного состава, вызвал у местных жителей оживление и интерес. Они даже пытались вглядываться в окна, дабы разглядеть настоящего человека. Однако скорое отправление поезда остудило любопытство. По краю платформы замигали разноцветные огни, и поезд весьма шустро начал набирать скорость.

Нет смысла подробно описывать поездку Бишопа до югготской столицы, которая длилась около 30 земных часов. Громадные города сменялись пустынными горными ландшафтами, тоннели чередовались с перекинутыми над пропастями виадуками, магистраль ветвилась и собиралась вновь в многопутные транспортные артерии. Вокзалы кишели желающими отправиться в путешествие, но лишенными возможности купить билет существами, которые карабкались на крыши, цеплялись за локомотивы, пытались уехать между вагонов. И тут же на отдельных путях стояли экспрессы премиум-класса, на которых местная элита мчалась решать свои глобальные дела.

Устав любоваться видами иной планеты, Венсан наконец устроился на весьма неудобной волнообразной полке и заснул. Французский исследователь никогда не видел снов, но сейчас ему почему-то снился какой-то бред — он на поезде догоняет бесчисленных маньяков, ловит их и сажает в вагоны с решетками на окнах.

Разбудил Бишопа Проводник. За окнами уже проносились огни первых построек столичных предместий. Поезд одну за другой пересекал большие узловые станции, проносился под мостами и над шоссейными дорогами. Вдруг он влетел в тоннель, и, сбавляя скорость, вынырнул уже в залитых светом центральных районах мегаполиса. По эстакадам он прошел среди небоскребов и как-то неожиданно остановился на центральном вокзале.

В отличие от большинства станций, которые проехал Бишоп, столичный вокзал не был подземным. Это весьма изящное сооружение накрывал прозрачный купол, сквозь который возможно было даже наблюдать звезды.

Пути, поезда, платформы, переходы, мосты, тоннели, громадные залы и галереи. Минут пять Проводник вел Бишопа по этому кишащему инопланетному муравейнику. Наконец, перед землянином распахнулись прозрачные двери, открыв громадную привокзальную площадь. Бишоп вдохнул полной грудью воздух Юггота, который вполне был пригоден для дыхания человека, хотя имел какой-то странный привкус, и перешагнул порог центрального вокзала Рбцутрука, как переступал пороги тысяч вокзалов, портов и аэропортов.

Ввысь, насколько хватало глаз, уходили небоскребы из стекла и гладкого черного камня. С высоты нескольких сотен метров на город низвергали потоки ослепительного холодного света огромные квадратные сияющие панели. Разноцветными психоделическими огнями сияли югготские надписи, состоящие из символов, совершенно невообразимых на Земле.

По улицам, пешеходным мостам и переходам туда и сюда сновало великое разнообразие самых невероятных существ, многие из которых сильно отличались от образа Ми-Го, к которому мы привыкли. Все они, казалось, куда-то жутко опаздывали, спешили сделать что-то чрезвычайно важное. Многие создания летали, так что в воздухе также было не протолкнуться.

Попросив Проводника встретить его на Космодроме, Бишопе пошел побродить по городу, чтобы через несколько часов сесть на космодром-экспресс.

Насколько же глупы и примитивны были легенды, в которых обитатели Юггота рисовались жуткими безнравственными чудовищами. На самом деле в корне этих глупых суеверных предрассудков лежала банальная зависть — пока земляне тратили силы в бессмысленных войнах друг с другом, Ми-Го развивали промышленность и межпланетную торговлю, сотворив на этой бедной ресурсами планете "Югготское экономическое чудо". Да, многое в жителях Юггота было для землян действительно неприемлемо — хирургия (которой, к слову, пользовались не так уж часто, как мы привыкли считать), ритуалы, манера ведения бизнеса. Но никакого повода ставить знак равенства между Ми-Го и вселенским злом у людей не было.

За подобными размышлениями пролетела прогулка Бишопа по Рбцутруку. Пора было ехать на космодром, точнее на его стартовые площадки, расположенные в большой котловине, отстоящей от столицы на 150 земных километров. Дело в том, что прибывали корабли в другое место, где на высокогорном плато, выровненном трудом сотен цурыдонов около столетия назад, были построены тридцатидвухкилометровые посадочные полосы, залитые специальным веществом — рокцыдом.

Старт межзвездных кораблей, идущих с Юггота к другим планетным системам нашей галактики осуществлялся из громадных шахт, переходящих в трубы. В этих пусковых установках, словно в громадной пушке из романа Жюля Верна, космическим аппаратам придавался изначальный импульс, после чего уже мог начинать работу главный двигатель, запускать который вблизи планеты было крайне опасно.

Все эти подробности о космической навигации поведал землянину Проводник, пока они сидели в громадном зале ожидания, глядя как на табло меняются названия планет, а толпы невероятных созданий спешат на свои звездолеты. Наконец, объявили посадку на спецрейс, идущий на планету Дро, регулярное сообщение с которой прервалось после того, как там воцарился Культ Сиреневых Шаров.

Лететь Венсану Бишопу предстояло на довольно старом корабле, построенном лет пятьдесят назад на Иоциндо, планете средней захолустности, населенной разумными улитками. По слухам, эти медленные создания крайне комплексовали на тему своей скорости перемещения и потому строили самые быстрые экипажи, поезда, самолеты и космические корабли.

К счастью для Бишопа, в салоне корабля успели поставить кресло, предназначенное для человека, а не для улитки. Заняв свое место и пристегнув ремни, единственный пассажир стал ждать старта.

За стеклом иллюминатора в огнях люминесцентного света сияла подземная стартовая площадка. По трапу куда-то в нос корабля вползли две громадные улитки, на панцирях которых, как показалось Бишопу, было нарисовано что-то похожее на мчащуюся комету. Француз догадался, что это пилоты, которые поведут корабль. Третья улитка, поменьше, вползла в салон и обратилась к нему на ломаном французском, произнося слова с невероятной скоростью, отчего половину из них разобрать не представлялось возможным:

— Иоциндо Космические Линии рады Вас! Старт — пять минут. После гиперсветовой — аммиачный коктейль, трава и древесина!

Бишоп откинулся в кресле. Есть пищу для улиток ему не хотелось, да и полет ожидался быстрый, ведь корабль был хотя и старый, но весьма скоростной. Долго томиться в ожидании взлета, как это бывает в крупных земных аэропортах, где порой на взлет выстраиваются очереди из десятков самолетов, не пришлось. Плавно уменьшилось освещение салона, и Венсана Бишопа вдавило в сиденье, как это бывает при взлете авиалайнера, но только сильнее. В иллюминаторе стало темно, только мелькали небольшие огоньки — корабль разгонялся в стартовой катапульте.

Несколько секунд — и жерло фантастической пушки осталось где-то внизу. Бишопу открылся захватывающий вид на Юггот, который можно было бы назвать видом с высоты птичьего полета, если бы только на Югготе были птицы. Вдали горели, удаляясь, огни Рбцутрука и его многочисленных городов-спутников, а над ними в черном небе сияли звезды, к одной из которых он держал путь.

Корпус корабля слегка тряхнуло: начал работать главный маршевый двигатель. Снова вжало в кресло, а точки звезд стали превращаться в полоски. Венсан немного читал в фантастических романах об этом эффекте, возникающем на околосветовых скоростях, но потом ему стало не до этого. Будь на его месте ученый-астрофизик, он наверняка понял бы многое, глядя на эти звезды, а для Бишопа межзвездное путешествие мало отличалось от банального авиаперелета.

Звездолет долетел до системы, в которую входила Дро, действительно быстро. Недаром улитки с Иоциндо славились как безбашенные пилоты. Ходили слухи, что некоторые из них даже командовали военными кораблями Союза. Глядя сквозь иллюминатор на пространство, вновь принявшее привычную геометрию, Бишоп увидел Дро.

Обращенная к кораблю сторона планеты была на три четверти залита ярким светом звезды Цнок. Даже с такого расстояния чувствовалось, насколько это цветущий и плодородный мир. Океаны блестели в лучах звезды, а семь континентов утопали в зелени.

Корабль шел по параболической траектории, сбрасывая скорость до первой космической. С большой вероятностью на Дро сейчас работали радиолокационные станции высокого разрешения, способные засечь даже куриное яйцо на орбите, окажись оно там. Капитан корабля внимательно следил за мониторами всеми своими семнадцатью глазами, расположенными на тонких голубых ложноножках. Время шло. Похоже, Дро не выказывала особого интереса к нежданному гостю. Пилоты, готовые к любым сюрпризам от этой ставшей вдруг агрессивной планеты, немного успокоились и вели корабль на главный космодром, посасывая настойку крыморогской травы.

Но едва скорость стала меньше орбитальной, как в кабине неожиданно раздался неприятный писк. Второй пилот засуетился и через несколько секунд из репродуктора донеслось сказанное словно машинным голосом сообщение на Межзвездном Языке Навигаторов:

— Говорит космическая оборона Дро. Мы требуем от вас беспрекословного подчинения приказам, в противном случае мы будем вынуждены открыть по вам огонь. Продолжайте движение по инерции и ожидайте дальнейших инструкций.

Пилоты переглянулись. Чтобы им, ветеранам Краматорской битвы, бывшим пилотам союзного линкора ЦВУК-6654256, выставляли требования какие-то дротяне! Капитан подключил микрофон к передатчику и, приправив фразу сочным дротянским матом, произнес:

— Идите вы в раковину, позвоночные прямоходящие четырехполые животные!

Бишоп ничего не знал о случившихся неприятностях, поэтому сильно удивился, когда корабль тряхнуло, и он с большими перегрузками пошел по невообразимой кривой.

Полизывая своими ложноножками кристаллы медного купороса, капитан корабля рулил, как настоящий ас. Решив во чтобы то ни стало десантировать земного миссионера, улитка повел корабль в атмосферу, проявляя чудеса высшего космического пилотажа. Бесчисленные зенитки вели огонь шарами биоплазмы, но попадали они исключительно в мчащиеся следом дротянские космические истребители — ловкость лучших местных пилотов не шла ни в какое сравнение с верткостью безумного улитки.

Венсан, наслышанный про беспредел, который творится на Дро, был готов к подобному повороту событий. Крепко затянув ремни безопасности, он изо всех сил вцепился руками в человеческое кресло: перегрузки на виражах достигали пяти единиц — плевое дело для улиток, но суровое испытание для организма гомо-сапиенса.

До поверхности Дро оставалось всего несколько километров и огонь вела уже оборона последнего, низковысотного эшелона. Вдруг в иллюминаторе показался белый город, утопающий в зелени. Не успел Венсан разглядеть его лучше, как корабль резко развернулся и пошел на снижение.

В этот момент капитан корабля ударил ложноножкой по большой красной кнопке. Кресло с Бишопом резко ушло вниз, оказавшись внутри замкнутой капсулы. Мгновенье — и катапульта, словно в "Звездном десанте", запустила яйцо в сторону планеты. Белым цветком раскрылся купол парашюта, призванного затормозить капсулу за оставшиеся до поверхности несколько километров.

Венсану все это даже начало нравиться. Ведь все эти поездки по Земле, даже в горячие точки, даже в дикие страны были чертовски однообразны. А тут такое за каких-то несколько часов! Мягко ударившись о поверхность планеты, капсула несколько раз подпрыгнула, замерла и распалась на лепестки.

Венсан вылез из-под остатков капсулы. В голубом небе резко уходил вверх звездолет с Иоциндо. Куда дротянам противостоять ветеранам Союза!

Бишоп огляделся. Его первой мыслью было, что он попал в рай. С ясного голубого неба, разбавленного легкими облачками, лило свой нежный желтоватый свет местное солнце, пробивая ярко-зеленую листву не то пальм, не то гигантских папоротников, поднимавшихся вдоль дороги, которая представляла собой как бы газон, поросший мягкой, но очень живучей травой. В тени деревьев отдыхали многочисленные животные ярких раскрасок и причудливых форм, в воздухе стоял звон бесчисленных насекомых и пение птиц, которые, пролетая низко, сверкали своим радужным оперением. От запахов громадных прекрасных цветов кружилась голова — Бишопу посчастливилось попасть на цветение мароматора, которое случается раз в пять местных лет, что соответствует девятнадцати земным годам.

Из-за поворота дороги показался экипаж. Притаившись в кустах, Бишоп наблюдал. Транспортное средство напоминало котобус из японского мультфильма про Тоторо, только поменьше и без головы. Внутри неспешно и мягко шагающего по дороге-газону транспорта расположилось типичное для современного Дро семейство — четверо супругов и пятеро детей. Внешне жители Дро напоминали обезьян с медно-красной кожей и плоскими трехносыми лицами, правда у некоторых из них было не две руки, а четыре. С первого взгляда землянину показалось, что эта семья — продолжение местной идиллии. Но взглянув повнимательней, он понял, насколько ошибся.

Четверо супругов были вместе лишь в силу большой социальной необходимости, при этом все они были глубоко неудовлетворены сексуальной стороной семейной жизни. Первый из семейной четверки был явно выраженный садист с фетишем четырех рук. При этом остальные трое были двурукими. Второй был фетишистом голых носов, но воспитанные в культурных семьях его супруги никогда не снимали носовых накладок, без которых появление на публике считалось крайне неприличным. Третий мечтал заняться любовью с болотным цедуром, а четвертый вообще был фригиден и секс его не интересовал.

Машина ускакала прочь, Бишоп вышел из кустов и направился по дороге в сторону городка, стараясь до поры до времени никому не попадаться на глаза. Своим чутьем французский исследователь ощущал — у каждого дротянина за душой кроется тайна, скелет в шкафу, который он прячет от других и который словно червь точит его, оставляя взамен благородного нутра черную бесцельную и бессмысленную злобу. Все, буквально все жители этой планеты скрывали свою сексуальность. Венсан подумал, что такого даже во времена земного Средневековья не бывало.

Неожиданно Венсана схватили крепкие руки. Оглянувшись, он увидел здоровенного громилу в голубом балахоне. Еще несколько таких же спешили из летающего биоэкипажа, которые стоял неподалеку, помахивая четырьмя крыльями, похожими на стрекозиные. Бишоп решил, что в его быстрой поимке нет ничего удивительного — высадка наделала много шума по всей планете, и теперь местные хотят разобраться в чем дело. Возможно, это даже будет ему на руку, так как он сразу получит возможность пообщаться с представителями властей.

Планета Земля. Москва, деловой центр, небоскреб "Россия".

К нам сегодня приходил

Страж Ворот Умр ат-Тавил!

Югготское народное творчество.

— Интересно как все сложилось. Маньяк в Новосибирске, потом язычники в Омске. Безумный психолог в Твери, — Арсений Геннадьевич Годилин прохаживался перед панорамным окном, из которого открывался захватывающий вид на утреннюю Москву. Ольга, устроившись в кресле перед круглым стеклянным столиком, наслаждалась чашечкой кофе.

— Да. А первопричиной оказался псих, пустившийся в чудовищные эксперименты. Знаете, Арсений Геннадьевич, я раньше никогда бы не поверила, что один-единственный маньяк сможет натворить столько бед.

Годилин подсел напротив Ольги.

— Зло легко притягивает зло. Некрономикон, оказавшись в руках этого мрачного типа, захватил его волю. Стоит дать темным силам маленькую лазейку, и они сразу проникнут в нее, расширят и польются неудержимым потоком. Хотелось бы мне знать, удалось ли Калистрату предотвратить открытие Порталов.

— Да, только как узнать об этом?

Ольга Ястребова и Арсений Годилин замолчали. Вылавливать разбежавшихся по Земле Строителей мостов было делом безнадежным.

— Терпеть не могу ждать, — пожаловалась Ольга, которую всегда тяготило бездействие.

— Придет время, и мы все узнаем... — начал было Годилин, но тут со стороны лестницы раздался шум, словно кто-то сломя голову бежал в сторону кабинета, где устроились Ольга и Арсений Геннадьевич. Дверь распахнулась, и на пороге показался Калистрат, былинный воин. С порога он спросил:

— Где он?

— Кто — он? — удивилась Ольга.

— Страж! Он вошел в здание, но я его потерял!

Где-то в глубине здания с легким шипением распахнулись двери скоростного лифта, и через несколько секунд в зал вплыла темная фигура.

— Представляете, этот псих всю ночь носился за мной по Метро-2, — голос Стража звучал не громко, но как-то сразу со всех сторон, — наверное, он меня с кем-то перепутал...

Калистрат посмотрел на пришельца так, словно они были давно знакомы.

— Страж Ворот, давно не виделись. Зачем ты позволяешь богомерзким силам черными реками растекаться по Вселенной?

— Ты же знаешь, это просто моя работа. А ты, Калистрат, молодец. Обогнал лифт. Правильно. Ведь настоящий супергерой должен бежать на сотый этаж по лестнице. Признаться, не думал, что вы вообще сможете остановить этого чокнутого колдуна. Но я в тебе разочарован, Святой Воин! Теперь не ты, а детишки защищают Землю! А еще сын Перуна.

Ольга и Арсений Геннадьевич смотрели на диалог этих странных существ, что называется, разинув рты. Они были наслышаны про дьяволиаду в лихославльских катакомбах, но увидеть у себя в гостях самого посланника Йог-Сотота, легендарного Стража Ворот Умр ат-Тавила — в такое трудно поверить.

— Запечатай Порталы между Землей и планетой Дро, — спокойно произнес Калистрат.

— Ты же сам знаешь, есть правило... — скучающим тоном произнес Умр ат-Тавил.

— Хочешь испытать мою силу? Что ж, поединок так поединок.

— Да. В гуманоидной форме, все по чесноку. До встречи наверху! — посланник Йог-Сотота исчез.

Обращаясь к ошарашенным Годилину и Ольге, Калистрат пояснил:

— Есть древний закон: Страж обязан не тронуть планету, если ее защитник одолеет его в поединке.

Быстрыми, широкими шагами Калистрат покинул кабинет Годилина. Первым пришел в себя Арсений Геннадьевич и непривычным, неловким движением перекрестился.

— Мы должны помочь ему! — Ольга решительно поднялась. Конечно же, она имела в виду Калистрата.

— Нет, Оленька. Ты же слышала, это поединок. И потом, защитник Земли, по твоим рассказам, далеко не слаб, ведь так? Да и где мы их будем искать? Так что допивай кофе, и будем ждать добрых вестей.

Ольга послушно взяла чашку, но тут же стены кабинета потряс какой-то сильный шум.

— Страж что-то говорил про наверх... Ох е-мое! Кажется, они задумали избрать в качестве ринга нашу вертолетную площадку! — Ольга схватила свой зонтик-трость и рванула наверх, за ней, еле поспевая, мчался Годилин. Когда он, совершенно запыхавшийся, нагнал ее, она что есть сил колотила дверь, ведущую наверх. Арсений Геннадьевич отстранил ее и попытался открыть дверь своим ключом, но не тут-то было.

— Что за чертовщина...

Ольга сползла спиной по двери, села на корточки и прислушалась: кажется, на крыше шел настоящий бой.

Планета Дро.

Биолет приземлился рядом со зданием местной полиции, напоминающем японский деревянный дворец. Заперев француза в камере с каким-то слизнем, копы удалились по своим делам. Слизень тупо смотрел в стену и говорить не хотел. Время тянулось медленно, так что даже выдержанный Бишоп начал ощущать некоторое раздражение. От скуки Бишоп просканировал сокамерника взглядом, но его сексуальные пристрастия были настолько примитивны, что никакой пищи для ума французу не дали.

Через пару часов Бишопа наконец отвели в комнату для допросов, где его ждала большая делегация с переводчиком. Местные копы стали допытываться до целей прибытия человека на планету Дро. Венсан отвечал коротко, двусмысленно и уклончиво, пытаясь выиграть время, необходимое ему для тщательного изучения своих собеседников.

Скрывать свои сексуальные пристрастия дротяне научились лишь друг от друга. Французский ученый читал по лицам дротян, словно по скрупулезно заполненным анкетам. Но каково же было его удивление, когда он понял, что допрашивающая его четверка копов — на самом деле идеально подходящие друг другу сексуальные партнеры!

Бишоп выждал момент, когда копы отвлеклись от него, что-то жарко обсуждая между собой на местном языке, и тихо сказал переводчику, что хочет сообщить правду о цели своего визита на Дро. Стражи порядка, услышав такое, заинтересовались.

Венсан Бишоп выдержал паузу, еще раз внимательно изучая дротян. Ошибки быть не может. А затем уверенным спокойным голосом, словно лектор на биофаке, подробно описал сексуальные желания каждого из четырех копов. Инопланетяне переглянулись и от изумления аж почесали носы, что считалось на Дро весьма неприличным жестом. По их лицам было видно, что внутри каждого идет борьба между "нельзя" и "очень хочется". Бишоп наблюдал. "Очень хочется" начало одерживать верх, так что в какой-то момент четверо охранников правопорядка подорвались со своих мест и помчались в пустующую камеру, где немедленно устроили невиданную оргию. Такого счастья давно не знал ни один дротянин. Это было в прямом смысле неземное блаженство, нирвана, уход в лучший из возможных миров.

Как только копы умчались, переводчик, худощавый четверорукий дротянин, затянутый в строгий белый костюм, оказался рядом с Бишопом и доверительно шепнул ему на ухо:

— Вы — тот, кто нам нужен.

Закатав рукав правой нижней руки, он показал на маленькое зеленое пятнышко чуть выше локтя.

— Это символ Сопротивления. Многие жители Дро понимают, что Сиреневые Епископы лгут, но ничего не могут с этим поделать. А теперь эти ублюдки хотят прорваться на вашу планету. Вы здесь поэтому, ведь так? Взгляните, какие беспорядки они устроили в столице.

Переводчик кивнул на расположенный в углу комнаты овальный телевизор, показывающий новости. Огромные площади перед сиреневыми соборами были полны жителей Дро и разных невиданных существ. На громадных трибунах Епископы в сиреневых балахонах бесновались в невиданных по своей богохульности танцах, одурманивая толпы дротян.

— Они ждут, когда Страж Ворот даст добро, и Строители Мостов откроют Порталы на Землю, — сказал Венсан. — Как скоро кончится месса?

Переводчик задумался, и наконец, ответил:

— Мы должны взять биолет, иначе мы не успеем в Зародроно до ее окончания. Надо только как-то разоблачить мерзкую ложь Сиреневых, сообщить всем сразу, что они нас дурачат!

— Я понял вас. Где у вас тут радиоцентр, телецентр, а лучше просто Центр?

— Телекоммуникационный Центр тоже в Зародроно. У нас там есть свой человек. Подождите здесь, господин Бишоп. Я вернусь за вами, как только соберу наших.

Планета Земля. Москва, деловой центр, крыша небоскреба "Россия".

Громадный параллелепипед из стекла и бетона поднимался над столицей в безоблачное утреннее небо. Словно не желая заканчиваться, небоскреб тянулся в небо громадными тарелками спутниковых антенн, сигнальными мачтами с багровыми огнями на концах, непонятными агрегатами фантастического вида. Посреди этого рукотворного леса белела прямоугольная бетонная площадка, огороженная перилами из нержавеющей стали, которая изначально предназначалась для вертолетов. Но после печальных событий в Нью-Йорке летать над столицей России не разрешили даже самым что ни на есть патриотам. Поэтому бетонный прямоугольник служил лишь перевалочным пунктом изредка залетающим сюда птицам.

Этим утром птиц не было. Царил полный штиль, флюгера замерли, снизу не долетал шум Третьего кольца. Вдруг над зданием мелькнула тень. Как бы из ниоткуда, без единого звука, в противоположных углах вертолетной площадки возникли две фигуры в черном. Воздух наэлектризовался от напряжения так, что это можно было ощутить физически. Казалось, прошла целая вечность, и ничего не происходило.

Зловещую тишину нарушил громкий лязг — посреди импровизированной высотной арены распахнулся люк, из которого вылезла ушастая и пушистая фигурка, знакомая всем с детства по советским кавайным мультфильмам.

— Че, — не без удивления промолвил Калистрат.

Словно обращаясь к миллионной аудитории, ушастый судья выкрикнул:

— Да, я Чеее! Ииитак сегодняяя! Посланник Йог-Сототааа, Страааж Ворот Умр ат-Тавииил прооотив Калииистрата с Землиии! Место битвы защищено, по типу кеккая в Иксе, так что не стесняйтесь в средствах мордобоя, или тех мест, которые заменяют морду! Приготооовьтесь к бооою!

Калистрат скинул монашеские одеяния, представ в своем истином облике былинного богатыря. Не спеша воин извлек из ножен булатный меч, сразу заблестевший в лучах восходящего солнца. В то же мгновение в складках темной мантии Стража возникла полоска металла. Тончайшее лезвие, прямоугольная в сечении рукоятка с изображением черного квадрата. Калистрат возмутился:

— Черный квадрат! Да это же меч Охотника!

— И что? Что мне мешает выбирать, чем драться? По-твоему, я должен использовать оружие антропокрабов или гоблинский тесак?

В этот момент Че громогласно крикнул:

— Хорош бооолтать!

Воины подняли мечи и замерли в позициях.

— Бооооой!

Осторожно двигаясь по кругу, участники невероятного поединка начали сближаться. Призрак попытался раздразнить своего соперника:

— Ну что, Калистрат, это тебе не на всяких Змеев Горынычей ходить, редких рептилий истреблять. Ну, давай, давай, покажи, на что ты способен!

Однако древнерусский воин не спешил. Он прекрасно понимал, что главная сила Стража — страх и паника, которую он умел сеять, часто безо всякой причины. Сейчас главное сосредоточиться на себе, на своем теле, чувствовать каждый сустав, каждую мышцу. Воин ощущал, как плотно лежит в ладони рукоять древнего меча, словно постепенно становясь продолжением его десницы. Про эту концентрацию, способную творить чудеса, хорошо знали все великие воины Земли.

Словно отгороженный колпаком из толстого стекла, город вокруг померк — так проявлял себя защитный купол, поставленный Че. В воздухе струились, переплетаясь, темные и светящиеся нити. Расстояние между соперниками все сокращалось. Первым ударил Страж. Он мгновенно превратился в сгусток темной материи, и, огибая Калистрата словно стая мелких черных хищных рыб, очутился у него за спиной. Со свистом рассекая воздух, меч Охотника обрушился на былинного героя, но лишь для того, чтобы удариться о булат, выкованный мастерами древности. От удара в небо ударила молния, и страшный грохот потряс все вокруг. Стальной остов здания задрожал, казалось, что небеса лишь чудом не рухнули на землю.

— Удар отбит, ущерб не причинен! — как ни в чем ни бывало, откомментировал произошедшее Че.

— Азам фехтования за несколько тысячелетий ты, пожалуй, научился, — с издевкой произнес Страж.

Но стоило только хвастливому Призраку зазеваться, как мгновенно последовал ответ со стороны Калистрата. Умр ат-Тавил отвел удар, но меч задел край его мантии.

— У Стража минус 15% энергии!

— Эй, Че, ты как-то неправильно судишь, он ведь меня практически не задел! — Страж раскрутил свой меч а-ля лопасти вертолета и яростно ринулся в атаку на Калистрата. — Держись, землянин!

Воин Древней Руси парировал удары один за другим, но Призрак стремительно оттеснял его к краю площадки. Такому чудовищному напору противостоять было невозможно, и богатырь-таки допустил ошибку, воспользовавшись которой, Призрак страшным ударом отшвырнул Калистрата. Воин ударился о сигнальную мачту, которая, прогнувшись на 45 градусов, практически спасла Святого Воина от падения вниз.

— Калистрат, минус 30%!

— Вставай, землянин! Это еще только начало!

Калистрат понимал, что в отличие от него создание из темной метаэнергетической субстанции не чувствует усталости. Надо брать хитростью.

Святой Воин, взбежав по покосившейся мачте, с силой оттолкнулся, так что она окончательно рухнула на громадную тарелку параболической антенны. Сделав в воздухе фантастический кульбит, Калистрат обрушился на Умр ат-Тавила. Меч рассек мантию, Призрак аж осел на потрескавшийся от такого удара бетон.

— Страж, минус 45% энееергии! Калистрату бонус за артистизм!

— Чтоб тебя! Больно же!

Призрак поднялся и как будто отступил, восстанавливая форму. Калистрат догадался, что сейчас его соперник применит какой-то особый прием, но сделать уже ничего не смог — черные нити мгновенно возникли в воздухе рядом с ним, также мгновенно собравшись в стремительные жгуты, подобно тому, как вироиды собираются в боевую машину. Страшная сила подняла Калистрата вверх и швырнула на бетон. Едва успел он встать, как Страж уже навис над ним, нанося все новые удары, которые становилось все сложнее парировать. Неожиданно Призрак выпустил четыре черных жгута, они как змеи обвили ноги Калистрата, и он грохнулся на бетон.

Че громогласно возвестил:

— Первый ррраунд завершен! Выыыиграл Страаааж Умр ат-Тавииил!

Планета Дро, окрестности города Зародроно, столицы Дро.

Биолет что есть силы бил крыльями по воздуху, спеша перенести своих мятежных пассажиров в столицу, город Зародроно. К Переводчику и Бишопу присоединилось еще трое повстанцев, опытных революционеров, отдавших делу борьбы с Сиреневыми многие годы жизни.

Внизу проплывали леса и поля, на которых паслись тучные трехголовые ларанги, поедающие сочный синий марцырг, спиралями поднимающийся из почвы навстречу весеннему Цноку.

На горизонте за джунглями показались белые громады столичных многоэтажек. Полицейский биолет был хорошей маскировкой даже в городе, тем более что сейчас все были заняты Порталами и Сиреневой Мессой.

Практически все здания города имели сглаженные формы, напоминая чем-то громадных размеров овощи и фрукты. Между них, словно стебли растений, тянулись извилистые улицы. Земные архитекторы наверняка бы многое дали, чтобы побывать тут. Вдруг гармонию плавных линий нарушили ломаные контуры громадного сооружения, похожего на готический собор.

Повстанцы услышали ужасный богомерзкий вой и рев бьющихся в иступленном экстазе существ.

— Это главный храм планеты, — со злобой произнес приземистый трехрукий партизан, почесывая левый нос.

— Да, дорого бы я дал, чтобы подкинуть сюда биобомбу, — поддержал его Переводчик.

— Еще успеете, подумайте лучше о том, что нам сейчас предстоит сделать, — произнес тот, кто был по всей видимости за главного, указывая вперед, где навстречу героям выплывал большой белый купол. — Восьмой предупрежден?

— Ага, настраивает свои приблуды. Даже где-то преобразователь ихнего человеческого языка на наш приготовил! — довольным голосом сказал Трехрукий.

Полицейский биолет, идущий на посадку к Центру, не вызвал у охраны особых подозрений. Едва его лапы коснулись посадочной площадки, два амбала подошли к летательному аппарату, чтобы перекинуться парой слов с копами. Но горе-охранники не успели даже понять, что происходит, как серией ударов были повалены на землю. Трехрукий, потирая кулаки, дал знак остальным, что путь свободен.

Перебежками по бесконечным изгибающимся коридорам, повстанцы на удивление быстро добрались в эфирную зону. Командир отряда толкнул Бишопа в широкую дверь, которая сама захлопнулась, оставив его в тишине. Секунда — и в глаза ударил яркий свет. Из полумрака на него смотрели объективы телекамер, а мониторы вокруг показывали изображения с крупнейших площадей Дро.

Мысли кружились в голове, образуя фразы и предложения. Наконец, загорелись красные огни, и француз осознал, что он в эфире на всю планету.

— Самцы и самки, — Венсан сделал паузу, подбирая название оставшимся двум полам, — а также представители третьего и четвертого пола планеты Дро! Я пришел с планеты Земля, что сказать вам очень важные слова. Также, как и у вас, на нашей планете есть сексуальный стыд. Также, как и у вас, есть сексуально неудовлетворенные личности. Но с каждым годом человеческое общество становится все более открытым и терпимым. Люди Земли верят, что придет день, когда каждый сможет жить в гармонии со своей сексуальностью.

Но находятся те, кто говорит иначе. Одни утверждают, что секс постыден даже в мечтах. Другие не видят иной сексуальности, чем их собственная. Были времена, когда такие идеи правили бал на Земле. Мне очень тяжело это говорить, но теперь они прижились на вашей прекрасной планете.

Оглянитесь вокруг! Каждый дротянин рядом с вами — это целый мир. Вам говорят, что лишь в Сиреневых Соборах открывается счастье. Это чудовищная ложь. Вам говорят, что ваши желания грязны и постыдны, что похоть — это грех. Вас просто используют! Узнайте, что хочет ваш сосед, ваш друг, ваш коллега. Откройтесь, и счастье придет к вам. Вас призывают загонять ваши желания внутрь, за семь печатей. Вас направляют в пропасть. Будьте честны с собой. Будьте честны друг с другом. Скажите о своих желаниях, напишите о них книги, нарисуйте картины, сочините музыку. И вы увидите, как начнет меняться ваша жизнь!

Бишоп закончил речь, свет в студии стал приглушенным, и стало хорошо видно все происходящее на видеомониторах. Толпы замерли в нерешительности. Епископы по-прежнему бесновались в экстазе. Но что это? На площади выскочили небольшие шарообразные создания, направляя в небо раструбы антенн. Раздался гул, и в воздухе начали расти громадные сияющие диски. Бишоп вздрогнул. Видимо, он опоздал. Не смог убедить. Порталы открылись.

Планета Земля, Москва, крыша небоскреба "Россия".

Калистрат глянул вниз. Над главными площадями Москвы уже отчетливо висели сияющие диски, в которых, словно в тоннелях, осязаемо изгибалось пространство. Порталы уже практически распахнуты. Надо побеждать. И быстро.

— Ты все еще хочешь продолжать поединок, Калистрат, сын Перуна? Может, лучше позовем девочек, которые дрались с тварями под Лихославлем? Их фехтовальные навыки впечатляют больше, чем твои!

— Твоя болтливость когда-нибудь тебя погубит, и Йог-Сотот уволит тебя.

— Второоой рааааунд! Бооой!

Понимая, что времени нет совсем, Святой Воин ринулся в атаку, как ему ни разу еще приходилось делать за многолетнюю неспокойную историю Руси, живущей по принципу "пока гром не грянет, мужик не перекрестится". Благодаря паре удачных выпадов 25% энергии у Призрака удалось отнять, но тот быстро очухался и ринулся в контратаку. Пару минут бой шел на равных, соперники отбивали удары, нанося друг другу лишь слабые уколы.

Вдруг страшный удар парализовал руки воина. Медленно, невероятно медленно его пальцы разжались, выпуская оружие. Совершив полет по воздуху, меч воткнулся в вентилятор, из которого во все стороны полетели обломанные лопасти.

— Сдаешься, землянин?

Невероятным прыжком Калистрат отпрянул назад, собираясь с силами. И он решился. Да, с отцом у него были непростые отношения. Ведь ему самому приходилось обрушивать гонения на древних славянских богов. Но как было объяснить темным крестьянам всю тонкую суть миропорядка, в котором одновременно и вполне мирно сосуществует множество созданий, непостижимых даже умам философов.

Страж не спешил — он уже считал себя победителем. Калистрат тем временем обращался к божеству, которое славяне называли Перуном:

— Отец мой, не оставь землю-матушку в трудный час. Не о себе прошу, а о людях беззащитных!

И ответ пришел! Великая сила снизошла на Святого Воина, волнами растекаясь по могучему телу. И когда Калистрат поднялся, в его руках возник, словно из ниоткуда, массивный посох.

Осознав, что его соперник что-то замыслил, Страж с мечом наперевес ринулся в атаку, но было уже поздно. Калистрат наотмашь ударил массивным посохом летящего навстречу Призрака по тому месту, которое у человека считалось бы головой. Не ожидавший такого удара Страж отлетел в какой-то большой агрегат, оставив на нем солидную вмятину.

Святой Воин поднялся во весь рост. Казалось, что он вырос и еще более раздался в плечах, его глаза метали молнии. Калистрат направил свое новое оружие тупым концом в сторону противника и что-то тихо прошептал. Наконечник посоха вспыхнул холодным светом, словно плазменный шар. С неба грянули молнии, и тут же электрический разряд ударил в Стража. Все здание задрожало, на верхних этажах вышибло стекла. Черная фигура пыталась освободиться из электрических пут, которые обволокли ее, словно паутина, но все было бесполезно. Беспристрастный судья возвестил:

— Второй ррраунд выиграл Калистрааат! Все рррешится в тррретьем ррраунде!

Планета Дро, город Зародроно, столица Дро.

Сияющие холодным светом Порталы в космические тоннели так и манили отправить в заманчивое путешествие на другую планету. Однако, никто из жителей Дро почему-то не спешил покидать свой родной мир. Вопреки неистовым чарам Сиреневых епископов, толпы перед храмами словно очнулись от тяжкого забытья. Послание Бишопа, услышанное каждым дротянином, разбудило разум, подняло из забытья лучшие чувства и эмоции, разбив мерзкие оковы самообмана. Каждый из жителей Дро смотрел вокруг, словно заново открывая для себя прекрасный мир, который его окружает, мир, где тепло и нежно светит Цнок на голубом небосклоне, благоухает арцогрог, и, самое главное, лучатся радостью и доверием его соплеменники. Словно эфирные нити любви возникли между жителями цветущей планеты. Дротяне рассказывали о себе, с искренним участием выслушивая рассказы других. На площадях начались оживленные беседы, никто больше не стеснялся своих желаний, неожиданно находя вокруг себя тех, с кем мог отправиться в незабываемое путешествие по стране любви. Там и тут любвеобильные жители Дро собирались в четверки и исчезали в укромных уголках города, кто-то занимался любовью прямо на площади. Если бы дротяне знали английский и песни группы Битлз, то они наверняка бы пели на всю планету All you need is love. Епископы в отчаянии пытались привлечь внимание паствы, но все их усилия были напрасны.

В это самое время биолет повстанцев уже стремительно удалялся от главного храма, в котором Епископы Сиреневых Шаров отчаянно и безрезультатно пытались обрести контроль над ситуацией.

Главарь революционеров, нервно почесав средний нос, обратился к Трехрукому.

— Ты вообще когда-нибудь пользовал биобомбу?

Подрывник развел всеми руками:

— Не далее чем пару дней назад.

— Тогда что за хрень? Почему до сих пор не рвануло?

— Не боись, сейчас все будет!

И действительно, не успел главарь разразиться новой матерной тирадой в адрес Трехрукого, как воздух потряс мощнейший взрыв. Крыша собора взлетела, и в густых облаках пыли рухнула вниз, погребая под собой богомерзкие сиреневые шары.

— Да! Да! Да! — Переводчик просто бился в экстазе. — Так вам, подлые обманщики, так!

Дротяне кинулись обниматься, радуясь успеху операции. Когда ликование слегка улеглось, Переводчик обратился к Бишопу:

— Господин Венсан Бишоп, после того, что вы для нас сделали, вы — почетный гражданин нашей планеты. Вы получите пожизненное материальное обеспечение и возможность вести любые научные исследования как на Дро, так и за ее пределами.

Французский исследователь не изменился в лице.

— Ваше предложение весьма заманчиво, но на вашей планете мне пришлось изменить своему главному принципу — принципу невмешательства. Увы, но чистого исследования на Дро у меня уже не получится.

— Но что вы тогда будете делать дальше?

Бишоп задумался и не ответил.

Планета Земля. Москва, деловой центр, крыша небоскреба "Россия".

Калистрат и Страж уже было вновь разошлись на прилично покоцаной вершине небоскреба, как вдруг их внимание привлекли Порталы. Они были широко раскрыты, но по какой-то непонятной причине никто не спешил из них вылезать.

Страж первый обратил внимание на это странное обстоятельство.

— Похоже, ваш друган на Дро убедил их не лезть к вам! Респект!

Но Калистрату не верилось в такую легкую победу.

— Нам надо закончить поединок. Только закрыв Порталы, я уверую в безопасность Земли.

— Какой же ты упертый, Калистрат. Но мне это нравится. Твоя взяла.

Черная фигура словно ракета взлетела над небоскребом. Пространство вокруг наполнилось странными вибрациями, и тихо, но при этом заглушая все остальные звуки, прозвучал голос Стража Ворот:

— Ла лонга Ыдро ва хра дрыро! — крикнул Призрак.

В то же мгновение странные шарообразные существа с человечьими ногами на площадях направили на Порталы раструбы своих антенн. Сияющие диски постепенно померкли и, распавшись на мириады светящихся шариков, разлетелись по городу. Мутное стекло, отделяющее небоскреб от города, исчезло, также невиданным образом пропали все разрушения, которые причинили бойцы, куда-то делся ушастый судья Че. Солнце уже поднялось над городом. Призрак опустился на уровень крыши небоскреба.

— Удачи тебе в охране Земли.

Калистрат вложил меч в ножны и вновь закутался в свое монашеское платье. Встретившись взглядом со своим недавним соперником, он тепло произнес:

— Ты тоже не скучай у своих Ворот.

Призрак исчез, словно его и не было, а Калистрат постоял немного, любуясь панорамой Москвы, затем громко, по-молодецки свистнул, и на его зов тут же явился конь. Оседлав своего скакуна, Святой воин натянул поводья, и конь, заржав, умчался в неведомое пространство...

Тяжелая металлическая дверь наконец поддалась, и поток воздуха с шумом вырвался наружу из недр высотного здания. Ольга и Арсений Геннадьевич проворно выскочили на крышу, пытаясь осознать, что тут произошло. Но только ветер гудел в антеннах и мачтах. Внизу, под голубым куполом неба лежала Москва, в которой уже бурлила дневная жизнь. Ольга подошла к перилам, глядя куда-то вдаль, и, словно обращаясь к высшим силам, спросила:

— Неужели Землю снова спасли?

— А разве хотя бы раз было иначе? — Арсений Геннадьевич уже оказался рядом, помолчал и сказал. — Ну что, полюбовались на город, а теперь пора работать, скоро потенциальные спонсоры припрутся... Жизнь продолжается. За сегодня надо многое успеть.

Глава 26. Автор жжот (эпилог)

Новосибирск, Центральный район.

Вжимая голову в плечи и натянув на самые глаза шляпу, украденную в психушке у соседа по палате, мнящего себя Индианой Джонсом, Борис походил на тощую злую поганку, каким-то чудом оказавшуюся посреди притихшего города. Он угрюмо брел мимо домов и магазинов, выискивая глазами на вывесках надпись "Библиотека". Враг таился там, вернее он давным-давно умер, создав ужасного монстра и запихав его в мерзкую книгу, размноженную современными средствами в несчетное количество экземпляров. Проклятый Чернышевский, проклятый Лопухов — Борис дрожал от ярости. Еще больше его бесило то, что в целях конспирации помимо дурацкой шляпы ему приходилось таскать убогие грязные кроссовки, выменянные у бомжа на пачку сигарет. Последнюю пачку...

Проходя мимо Дворца Бракосочетаний, Борис со злобой посмотрел на развеселую шумную свадьбу. Разодетая как нимфа невеста радостно улыбалась гостям и принимала поздравления. "Каблукастая уродина", — бросил ей про себя Борис и собрался было пройти мимо, но вдруг накрашенное личико невесты, увитое черными кудрями, показалось ему знакомым. Борис мало внимания обращал на лица людей, он обычно смотрел на кое-что другое, но приглядевшись и напрягши память, психолог с ужасом понял, что перед ним... Катерина!

Это был удар в спину. Как могла бывшая соратница, боевая подруга сделать такое! Не желая принять предательство, Борис было решительно шагнул к вероломной девке, желая, наконец, сказать ей все, что накипело на душе. Но, увидав рослого плечистого жениха, передумал и, натянув поглубже шляпу, затерялся в толпе зевак. Молодые пошли в загс, следом потянулись гости — пройти с ними Борис не решился, решив переждать у входа. Вскоре из дверей показались взволнованные гости и выстроились в ряд перед дверями, зажав, как полагается, в пригоршнях монеты, зерна риса и лепестки роз. Вот раскрасневшиеся и счастливые появились молодожены — воздух наполнился радостными приветствиями, загрохотал по бетонным ступенькам "денежный" дождик...

Свадьба расселась по разряженным в ленты и шары автомобилям и с песнями унеслась прочь. Угрюмо зыркнув по сторонам, психолог, испытывая страшное унижение, бросился собирать накиданные гостями деньги. Распихав по карманам мелочь и получив честнозаработанную порцию матюгов от бомжихи, чью ежедневную наживу он так нагло присвоил, Борис побрел дальше. "Безмозглая курица даже не узнала его, а ведь посмотрела! Посмотрела прямо в глаза и не узнала..." Скорбя о своей непростой участи психолог в одиночестве побрел в дешевую забегаловку, которая находилась на Речном Вокзале.

Зайдя в это непрезентабельное местечко, Борис первым делом заказал себе водки. На свой любимый напиток он никогда не жалел денег. Сидя за пластмассовым потертым столиком, он злился на весь мир, обвиняя в своих несчастьях кого угодно, но только не себя самого.

А посетители кафешки радовались жизни. Парень из веселой гоповатой компании скормил музыкальному автомату очередную купюру, за что тот наполнил прокуренный воздух оглушительно громким шансоном.

Борис, которому уже минут пять как принесли его сто грамм, все никак не решался выпить. Услышав очередную песню про нелегкие тюремные будни, он грязно выругался про себя. Вслух он теперь вряд ли бы рискнул кому-то хамить — жизнь-таки преподала урок вежливости. Только чудо спасло его от знакомства с тюрьмой в реале.

Когда песня уже почти закончилась, и последние аккорды затихали в динамиках, под тент зашли два человека. Их внешность совершенно не вязалась с окружающей обстановкой — мужчина лет 30 в представительном костюме и молодой парень лет 25, одетый повседневно, но очень стильно, по последней моде "силиконовой долины". Ловя взгляды местных забулдыг, странная парочка безо всяких предисловий подсела к столу Бориса.

— Борис Мюнстер? Вы меня знаете. Мое имя — Венсан Бишоп. А молодого человека я представлю чуть позже.

Борис уже ничему не удивлялся.

— Да? А я думал, что сам вас придумал. Пришли поиздеваться, усугубить мою печаль?

— Нет, просто думаю поделиться результатами своего исследования, раз уж я оказался в Новосибирске. Кстати, мне оказали содействие большое исследователи молодые из Твери. Вам интересно?

— Ни капельки, — ядовито проговорил психолог. — Вы ведь работали по разработанным МНОЮ методам. Ничего нового вы мне не скажете и уж тем более ни в чем не убедите.

— А вам на пользу пошли ваши злоключения, — негромко сказал незнакомый спутник Бишопа. — Вы, кажется, стали говорить больше правды, чем раньше. Например, то, что вас нельзя убедить никакими логичными доводами.

Борис оторопел и не нашелся, что сказать. Что против него имеет этот сопливый щенок? Они ведь даже не встречались раньше. А французский исследователь невозмутимо продолжал:

— Что ж, верить моим словам или нет — это ваше право.

К вновь вошедшим подошел официант. Бишоп заказал кофе, а парень — минеральную воду без газа.

— Так вот, Борис. "Реальных, профессиональных барефутеров", как вы их называете, не существует. Это неправильный термин. Босоходящие — группа весьма гетерогенная. Я не беру в расчет тех, кто снимает обувь в специально отведенных для этого местах: в ванной, в зале для занятий йогой или при входе в дом, как это предписано культурой японцев. Во-первых, среди босоходов — люди с эротическими мотивами, о них вам и так многое известно. Во-вторых, так называемые "бунтари", которые противостоят общественным нормам самыми различными способами: они могут ходить босиком, в нелепой одежде, совсем без одежды, с экстравагантными прическами... et cetera[69]. В-третьих, это сторонники здорового образа жизни, для которых босоногость — важная, но не единственная и главная составляющая. В-четвертых, это, если можно так выразиться, "эпизодические барефутеры", которые разуваются, повинуясь минутному порыву — например, пошлепать по лужам под дождем или пробежаться по чистому теплому песку пляжа. "Профессиональными", пожалуй, я бы назвал пятую категорию моих респондентов — это те, чей род деятельности связан с босоногостью: танцовщицы арабских и индийских танцев, инструкторы по йоге и восточным единоборствам, некоторые спортсмены. Но никому, подчеркиваю — никому из опрошенных мною, а я собрал данные по всей планете, не интересно хождение босиком, как таковое. Да, и вам не приходило в голову, что люди не ходят босиком не из-за страха или стыда, а чаще всего по одной простой причине: они вообще не задумывались об этой возможности?

Бишоп говорил спокойно и уверенно, но от этого спокойствия, с которым ученый разносил в прах все его песчаные бастионы, Борису хотелось провалиться сквозь землю.

— Вы говорите бред! — стал защищаться Борис. — У меня тоже данные... опросов! Я сделал их не меньше, чем вы, даже больше! Я могу показать вам фото целой кучи анкет!

— Я бы предпочел базу данных и грамотный анализ этой кучи, — слегка улыбнулся француз.

— Я что, эту кучу был обязан в компьютер переносить, да? Там их больше шестисот! — как ему показалось, справедливо возмутился "исследователь".

— Вообще-то, обязаны. Так весь научный мир делает. Вы не знали? А как же вы выдаете свои данные за репрезентативные, если не используете социологическую методику? Мало собрать анкеты, Борис, я уж молчу о том, что вы допускали нарушения в самом процессе сбора данных, — их необходимо еще и перенести в статистическую программу и грамотно обработать.

— Да ну вас... Это все понты, все и так понятно, а вы тут гоните какое-то фуфло про компьютер! Это для вас, зажравшихся буржуев! Зато в Новосибирске есть международный клуб босоногих! — лихорадочно закричал псевдопсихолог. — Пойдите к Доценту Воле! Возьмите интервью у него!

— К сожалению, не могу. Доцент Воля — это виртуальный персонаж, за которого пишет админ сайта Павел Груздев. Внешность же сетевому мифу подарил некий малоимущий фотограф-алкоголик, за пару бутылок водки готовый на что угодно.

— Не может быть! — Борис был ошеломлен, но сдаваться все еще не желал. — А... а посмотрите на моих лучших моделей, Катю и Алену! Хождение босиком помогло им раскрепоститься, привлечь внимание мужчин, совершенно поменяло их жизнь!

— Вот только к лучшему ли... — Венсан Бишоп отпил из принесенного стаканчика и поморщился. — Странно, что этот отвратительный напиток здесь называют "кофе". Однако, продолжим. Что касается сексуальности, раскрепощенности и мужчин, то у Алены с этим и так все в порядке. Она работает стриптизершей в клубе, хорошо танцует и хорошо зарабатывает.

— Можете уж прямо сказать, шлюхой! — сказал язвительно Борис.

— У вас неверное представление о стрип-бизнесе, Борис. Она работает в элитном клубе, хорошая зарплата, дружный коллектив, и главное — ей самой это нравится. Катя же легко нашла себе мужа, как только вернулась в нормальную жизнь без фанатичного босохождения.

— Видел я уже, — буркнул Борис. — Вот я еще посмеюсь, когда у нее от туфель появится косточка на ноге! А появится она очень скоро!

Венсан вздохнул.

— К сожалению, со мной сейчас нет медика, который бы доказал вам обратное. Слыша ваши нелепые аргументы, я очень сожалею, что именно вам обязан своим появлением.

Борис ничего не понял, кроме того, что его аргументы признали несостоятельными. Но тут спасительная мысль молнией мелькнула в его голове.

— А вот, милостивые государи, — Борис радостно потер руки с видом "сейчас я вам всем покажу". — А вот, милостивые государи, бывали ли вы в Америке? Это вам не ваши чистоплюйские Европы! В Лос-Анжелесе живет девушка из России, мадемуазель Евгения. Она ходит босиком практически везде, благо мягкий калифорнийский климат позволяет. Делает это совершенно свободно, не скрывает этого, не стесняется выкладывать в сеть свои босоногие фото, и даже...

Парень, пришедший с Бишопом, заулыбался. Знаком остановив речь Бориса, он обратился к босоногому психологу:

— Борис Мюнстер, очень приятно познакомиться с вами в реале. Евгения — это я. Борис остолбенел. Это был перебор даже после его недавних мистических приключений.

— Что за бред! Евгения — член американской Ассоциации Босоногих, я видел в сети ее фото и даже общался с ней в скайпе!

Борис был взбешен до слюнявых брызг. Венсан Бишоп кивнул парню.

— Валентин, покажи.

Синхронно гости вытащили два огромных MacBook Pro и поставили один экраном к Валентину и Бишопу, а второй — к Борису. С характерным щелчком в usb-порты встали беспроводные модемы, и через несколько секунд Борис лицезрел окно непривычного маковского скайпа. Валентин тем временем достал две небольших, но явно дорогих видеокамеры. Одну он направил на себя, а вторую — на пространство за собой. Камеры он подключил к черному ящику, на котором сразу замигало множество непонятных красных и зеленых огоньков.

На экране ноутбука, обращенного к Борису, появился Валентин. Улыбнувшись психологу через видеочат, он нажал что-то на черном устройстве. Танец огоньков ускорился, внутри загадочного прибора громче загудели кулеры. Глянув на обращенный к нему монитор, Борис аж подпрыгнул на стуле. С экрана на него смотрела сидящая в новосибирской забегаловке босоногая красавица Евгения!

Валентин встал и прошелся пред камерой. Виртуальная девушка в точности повторяла движения парня. Даже следы от ее босых ног чертов компьютер отсчитывал правильно. Бориса трясло. Ему потребовалось минут пять, чтобы придти в себя и произнести:

— Но зачем, зачем вам потребовалось совершать столь мерзкий, столь гнусный поступок?

— Если быть честным, — пожал плечами Валентин, — мой интерес в этом деле носит исключительно исследовательский характер и касается вопроса создания в пространстве блогов, социальных сетей и других персонализированных интегрированых телекоммуникационных сервисов иллюзии существования личности, которой в физическом пространстве не соответствует ни один живой человек. Как раз перед началом проекта мы познакомились с Венсаном на конференции, посвященной использованию современных вычислительных машин с нечеткими алгоритмами для целей психоанализа. Занимаясь исследованиями сексуальных девиаций, он подал мне идею — образ молодой красивой девушки, практически не пользующейся обувью.

В скором времени в рамках проекта "Галатея" была создана рабочая группа под моим руководством и началась разработка. Взяв за основу внешние черты десяти реальных девушек-доброволок, мы построили компьютерную модель, которую средствами современных программно-аппаратных графических процессоров можно в реальном времени помещать в любое окружение, взятое из физического мира.

Проект имел большой успех. В результате мне удалось защитить докторскую диссертацию и получить место в исследовательской лаборатории IBM. Однако Венсан попросил меня испытать нашего персонажа в реальных условиях. И теперь я вижу — мои ребята действительно постарались на славу!

Западные гости закрыли ноутбуки и быстро убрали все оборудование. Положив на стол тысячную купюру, Венсан обратился к Борису:

— Советую вам поехать в место далекое и уединенное. Подумайте, вероятно, перестав обманывать себя, вы сможете жить лучше. Прощайте, Борис.

Встав и собравшись уйти, Бишоп обернулся и положил из своего бумажника еще пару купюр. Он никогда не носил с собой много наличных, предпочитая расплачиваться кредитками. Мелькнули уголки земных прямоугольных карт, круглых с Дро и восьмигранных, нового образца, с Юггота...

Борис покривился в лице, испытывая странные чувства. С одной стороны, ему хотелось поблагодарить этого странного человека, но липовый психолог никогда никого искренне не благодарил. Он подтянул к себе деньги, радостно пересчитал их и решил поехать в Академгородок, где проживал Доцент Воля: обещал же тот недавно всем истинным барефутерам бесплатное проживание в его холостяцкой квартире!

В этот момент кто-то легонько тронул Бориса за плечо. Психолог вытаращил глаза: рядом стоял пузатый широкоплечий мужчина в коротких зеленых штанах с подтяжками. На голове у него красовалась шляпа с пером, а обут он был в грубые башмаки с белоснежными чулками.

— Вам счет из Гамбурга, господин Мюнстер, — сказал он по-немецки, но Борис, гордившийся своими немецкими корнями, не понял ни единого слова. Он открыл поданную ему немцем солидную кожаную книжицу, на которой почему-то крупными буквами было написано "HAMBURG BILL". Там лежал длинный счет, напечатанный на плотной дорогой бумаге:

HЖlle GmbH

Teufelstraße 13, Hamburg

Открыт: 2 декабря 1968

Закрыт: еще не закрыт

Кассир: Лилития

-хамство в Интернете 1764 А.Д.

-антисанитарное отношение к ногам 654 А.Д.

-антихудожественные фотографии 2381 А.Д.

-засорение Интернета тупым сайтом 111 А.Д.

-незнание значения слов "косарь" и "застебать" 3001 А.Д.

-ограбление честного гопника 55 А.Д.

-отбирание денег у бомжихи 56 А.Д.

-неуважение к памяти Зои Космодемьянской 404 А.Д.

-просмотр порнухи в служебное время

(в катакомбах под Лихославлем) 2543 А.Д.

-неуважение к труду сапожника

и уничтожение 37 пар туфель 371 А.Д.

-лженаучное выступление на конференции

в Санкт-Петербурге (смягчающее обстоятельство —

продлил жизнь остальным ее участникам за

счет смеха) 11 А.Д.

-невыполнение договора N666789567666 о продаже

души, в том числе порча вверенного имущества:

сапоги, 649 А.Д.

мундир, 1290 А.Д.

принтер HP Color LaserJet Enterprise CP4520 2780 А.Д.

-оскорбление сотрудника Компании Тасикакия

при исполнении непосредственных обязанностей

(хватание за шкирку) 902 А.Д.

-кража шляпы у Индианы Джонса 178 А.Д.

......................................................

Не в силах дочитать список, Борис кинул взгляд на итог: 666 666 666 А.Д. (Адских Долларов) и приписку: "При неоплате счета HЖlle GmbH вправе принять крайние меры к должнику".

— Что? — Борис, багровый от ярости и одновременно удивленный, вскинул пламенный взгляд на странного посланника. — Что за бред? Оссподя, тоже мне преступления нашли...

На что "немец" невозмутимо пошевелил усами и пояснил:

— Если вы об убийствах, то это для вашей земной милиции, мы же занимаемся делами другими, теми, за которые не предусмотрено наказание по земным законам...

При слове "убийства" Борис прижал палец к губам и забегал глазами по соседним столикам, вдруг кто чего услышит и подумает? Однако народ вокруг продолжал невозмутимо жевать и попивать пиво. Словно его, Бориса, а также его странного собеседника-бюргера и вовсе не было.

— Ну и ладненько! — решив не спорить с нечистью, психолог нервно подхватил листок и, скомкав, сунул в карман. — Давай! Иди уже отсюда! — огрызнулся он было на посланника, но того и след простыл.

— Время идет! — прошелестела вдруг нарезанная в качестве салфеток бумага в граненом стакане. — По счету придется заплатить!

— Ззззззаплатить! — деловито добавила жирная муха, слетевшая вдруг с окна и направившаяся в сторону кухни...

Напуганный и разозленный Борис вылетел на улицу.

— Сейчас прямо, разбежались! — он тут же вынул из кармана мятый счет и швырнул его в урну. — Будут еще мне! Адмиралу и члену, этому, блин, корреспонденту Союза журналистов счета выставлять! Я еще сам с вами, упырями, поквитаюсь, по гамбургскому счету! — он затолкал бумагу ногой поглубже в мусорку, да еще и плюнул, для надежности, три раза, на всякий пожарный. — Идите вы все к черту!

Лихо развернувшись на пятках стоптанных затрапезных кроссовок, правда, с непривычки чуть не растянувшись на асфальте при этом, угрюмый Борис двинулся прочь от злосчастной забегаловки. Так в финале старых фильмов главный герой обычно уходит на закат, рисуясь черным силуэтом на фоне закатного солнца... На том его и оставим, но...

Белая ГАЗель, идущая в Академ, уже совсем было тронулась, он помчался со всех ног и еле успел запрыгнуть внутрь. Фыркая мотором, маршрутка покатила прочь от великого сибирского города, увозя в своем тесном чреве человека, так много сделавшего для того, чтобы опозорить его славное имя.

...Тоненькая цепкая ручка нырнула в урну, пошарила там немного, самозабвенно ворча и почесываясь, а потом с довольным мурлыканьем извлекла на свет мятый листок, превращенный в шарик неудержимым гневом великого психолога. Кто-то маленький и шустрый, почти целиком скрытый под огромным грязным пуховиком, с торчащими в разные стороны перьями, одетым явно не по сезону, благоговейно разгладил измятый лист сухими пальчиками. "Надо вернуть, ай-яй-яй, надо вернуть!" — закачалась под капюшоном невидимая головка. Тонкий, похожий на птичий коготь, ноготок заботливо прочертил по черным ровным строчкам, погладил золотой вензель наверху... Сунув за пазуху спасенный счет, этот кто-то стал принюхиваться, водить носом по асфальту, не чураясь грязи и окурков, в изобилии валяющихся около урны. Наконец, напав на след, существо довольно фыркнуло и двинулось прочь, бормоча себе под нос что-то или напевая:

В поле Поля-Полюшка

Полет поле-полюшко...

Тверь, Ближнее Заволжье, улица Скворцова-Степанова.

— Славик, иди открывай! — Ася наматывала круги на кухне: плита-стол-раковина-плита, попутно пресекая попытки наглой кошки запрыгнуть на стол и слопать там приготовленную вкуснятину.

— Да не суетись ты так, — добродушно сказал любимый мужчина и пошел открывать дверь. О, все в сборе! ЗдорОва... ЗдорОва... Привет... — донесся его голос из прихожей. — Макс, сто лет тебя не видел! Шарик, свали из-под ног!

На кухню ввалились Аня, Макс, Витек, Андрей и Рита. Кухня словно бы уменьшилась в размерах, когда гости разместились кто на угловом диванчике, кто на табуретках. Шарик лезла ко всем на колени, требуя лакомства, а также не оставляла попыток потянуться мордой к чьей-нибудь тарелке.

— О, блинчики! — Аня потерла руки. — Ась, а чаю можно?

— Щас будет! — Ася плеснула в заварник горячей воды.

— Ух как пахнет! Душистый!

— Сортовой. Славик из Франции привез, — Ася с нежностью посмотрела на мужа, достававшего чашки по количеству присутствующих. На кухне негромко шумел телевизор, передавая последний выпуск новостей.

— Ась, я погромче сделаю? — Рита взяла пульт, нажала на кнопку.

— Славный город Новосибирск снова потрясен новостью, — сразу после приветствия начала вещать диктор. — В городе объявился очередной маньяк. Напомним, что неизвестный уже дважды совершал поджоги городских библиотек. Наконец-то правоохранительные органы смогли составить фоторобот варвара. Им оказался 45-летний житель Академгородка. Свою ненависть к библиотекам он мотивировал тем, что там хранились книги русского писателя Николая Гавриловича Чернышевского. Чем ему досадил автор бессмертного романа "Что делать?", остается только догадываться. Если кто-то знает информацию о местонахождении этого человека, позвоните пожалуйста по телефону, который вы видите на экране.

— Это же Борис! — удивленно воскликнул Ногофоб. Ася вздрогнула.

— Интересно, что ж ему Чернышевский-то так не нравится? — спросил Макс.

— Элементарно, Ватсон, — ответил Славка, приобняв жену. — Главным героем там, насколько я помню, был некий медик из Петербурга по фамилии Лопухов.

— А, точно! Вот это совпадение... — Макс взял себе еще один блинчик и стал смотреть следующий сюжет.

— О! Смотрите! Какие люди! — Рита ткнула пальцем в экран телевизора, и остальные увидели на нем довольное лицо Дена Вилкина.

— Ден, смотрите, интервью дает!

Телевизор голосом Дениса вещал:

— Наше движение — для людей энергичных, ищущих, открытых и, самое главное, позитивных. Ходить босиком может каждый, кому это удобно и в кайф. Наше движение объединяет людей энергичных, ищущих, открытых и, самое главное, позитивных. Мы стараемся сделать этот мир дружелюбнее ко всему новому и необычному, и у нас за спиной уже есть реальные дела. Вот лишь один пример — отмена пресловутого запрета на босоногость в метро, которая вызвала настоящий эффект домино в руководстве подземки. Удобные указатели, вагоны для велосипедов, Wi-Fi на станциях — все это появилось вскоре после наших обращений. Но самое главное — люди в метро стали добрее, хотя воспользовались отменой правила пока лишь единицы.

Речь Дена оказалась короткой, но куда красноречивей о его достижениях рассказали кадры, которые замелькали на экране после того, как закончилось интервью. Светлые, радостные лица людей на фоне узнаваемых мест Тамбова, Питера, Москвы, Новосибирска, Красноярска, Одессы...

Ногофоб с важным видом сбросил тапки, пристроив ноги на них. Все засмеялись. Пока ребята веселились, слово на телеэкране взяла солидная женщина в белом халате.

— Анализ показал, что на подошвах людей, которые часто ходят босиком, потенциально опасных бактерий не больше, чем у тех, кто никогда не расстается с обувью. Если соблюдать разумные меры предосторожности — ходить босиком по городу вполне безопасно.

На экране мелькали кадры лабораторий, пробирки, какие-то жгутиковые твари под микроскопом.

— Шарик, кыш!

Но было поздно: рыжая кошатина, прижав уши и крепко держа в зубах кусок блина, умчалась за диван, чтобы там без помех разъесть добычу.

— Да ладно, блинов много, — махнула рукой Ася. — Главное, вот вредный характер! Перед вашим приходом накормила ведь до отвала этот рыжий глобус...

На экране тем временем пошли кадры лесной чащи, сквозь которую ловко пробиралась спортивная девушка, на ходу рассказывая о своих похождениях:

— Нет, ну конечно, Эльбрус я босиком покорять не пойду. По крайней мере, пока. Но вот зима нам точно не помеха. Ничто так не бодрит, как прорубь и пробежка по свежему снежку!

— Ребята, смотрите, куда Ирма забралась!

— Да, я бы в такую чащобу никогда не полез! — почесал затылок Витек.

— Однако телевизионщики-то залезли, и со всей аппаратурой, — заметил Славка.

Непроходимая лесная чаща на экране уступила место аккуратной средиземноморской набережной, по которой неспеша прогуливались джентльмены в строгих смокингах и дамы в вечерних платьях — гранды и звезды мирового кинематографа. Чуть вдали поднималась громада Дворца Фестивалей, в который вечером по красной ковровой дорожке пойдут эти люди за самыми престижными наградами в мире кино.

Вдруг, словно свежий ветер с моря, в кадр ворвалась рыжая, со множеством расточек, девушка в белом сарафане:

— Я точно знаю — светлое кино нужно, важно, оно изменит наш мир! Это ерунда, что на крутых фестивалях только мрачные фильмы призы берут! Ну нам говорили, да, а вы ведь снимаете фильм про босиком! При чем тут босиком? Да в общем-то, не в этом все, а в том, чтобы быть как можно ближе к этому солнечному радостному миру!

— О, да это же Таисия Зеленкина, которая в Каннах со своим фильмом второй раз уже переполох устроила, — вспомнил Славка, — про нее все французские кинокритики только и говорят этим летом. Мало того, что фильм получился отличный, так она еще умудрилась его снять за два месяца, потратив всего 99 долларов — столько стоила хлопушка.

— Фантастика, неужели такое возможно? — поразилась Аня, которой доводилось играть эпизодические роли и которая знала, как трудно обычно дается создание киноленты.

Передача закончилась, по экрану быстро пролетели титры и звучный голос за кадром уже анонсировал какой-то новый сериал.

— Давайте Дену позвоним, поздравим, — предложила Ася.

Москва, телекомпания "Оригинал-ТВ".

Мощный канальный кондиционер гнал в просторную аппаратную живительную прохладу. Из большого окна шестого этажа открывался вид на старый уютный московский переулок. Несколько голубей ворковали на карнизе, а большой черно-белый кот, которого работники "Оригинал-ТВ" прозвали Артемием, лениво наблюдал за птицами.

Смартфон надрывался радостными голосами, так что не только одному Дену Вилкину, но и всем собравшимся в аппаратной монтажа видео N1 были слышны поздравления тверских друзей.

Перед двумя громадными мониторами в огромном кожаном кресле расположился монтажер Вовчик. Неспешно попивая холодный квас, он наводил порядок в своем компьютере, удаляя ненужный материал и подготавливая к архивированию то, что могло бы сослужить добрую службу в будущем.

На большом диване расположилось уже хорошо знакомое нам трио — Кэт, Лямбда и Барсук. Перед ними как всегда были раскрытые ноутбуки, но сейчас эти вечно занятые молодые люди позволили себе отставить в сторону все другие дела.

— Молодцы, можете ведь, когда захотите! — поздравил свою команду Ден, закончив говорить по телефону. — Даже Витек-Ногофоб, и тот разулся, посмотрев наш сюжет.

— Не, ну пара мест по ритму просела[70], да и историю с лесом можно было получше снять, — вставил свои пять копеек Тол-перфекционист.

— Тол, да зритель этого в жизни не заметит. А вот положительный настрой поймает нараз, — отметила Кэт.

Ден отошел от студийного стола, на котором до этого полусидел, и устроился в кресле перед клиентским монитором.

— Вов, показывай новый шедевр, не терпится заценить.

Жалюзи на окнах, как по мановению волшебной палочки, автоматически опустились. Монтажер ударил по пробелу, запуская на воспроизведение новый очерк про босоногих. Все собравшиеся замолчали, только поскрипывание авторучки Тола, делавшего пометки в блокноте, дополняло звуки и голоса, льющиеся из мощных мониторных колонок.

Внимательно посмотрев пару раз весь монтаж от начала и до конца, герои начали обсуждать творческие моменты, которые могут быть интересны и понятны лишь прожженному телевизионщику, поэтому не будем их здесь приводить. Спорили жарко, апеллировали к классикам кино, истории телевидения и особенностям устройства человеческого глаза. Когда консенсус наконец был найден, выяснилось, что всем уже надо срочно куда-то бежать.

Вовчик прихватил прибор для изготовления самокруток и упаковку фирменного табака, дабы насладиться на улице "вкусной" сигаретой, как он это называл.

— А ты чего сегодня в стороне от коллектива? — Кэт с недоумением глянула на Дена, который отказался от "угощения".

— Бросил, — кратко ответил парень и, поймав удивленный взгляд старого приятеля Тола, пояснил, — честно говоря, было непросто. Но кое-то мне помогал, — Ден хитро улыбнулся.

Краткий миг отдыха пролетел незаметно. Стрелки часов несутся по кругу, а космический локомотив по имени "Время" мчит состав мироздания. Чтобы двигаться вперед, нельзя долго стоять на месте. Нельзя останавливаться на достигнутом. Вот и Володя, Денис, Анатолий, Катерина, Лида и Борис уже спешили воплощать в жизнь новые идеи и проекты.

Тверь, новостройка на берегу Соминки.

...Ксения устало присела рядом с компьютером, пододвинув стул поближе к Алле, которая с самозабвенным видом щелкала мышкой по бесконечному списку писем электронной почты.

— Это все по нашему проекту... предложения! — Алла выдохнула, как ныряльщик перед прыжком, перелистывая страницу с еще не прочитанными письмами. — И это только за сегодня!

Новый проект предложила Ксения. И хотя ресурсы на воплощение его в жизнь были — до сих пор не хватало самого главного — хорошей идеи. Шоу, запустить которое планировалось уже через месяц, не терпело отлагательств, собственно поэтому его будущие учредители не придумали ничего лучшего как взять "помощь зала", а вернее, запустить на просторах великой сети кампанию по сбору средств для нового проекта... интеллектуальных, разумеется. Спустя день почта Аллы уже ломилась от предложений, однако среди них попадались в основном модифицированные "Домы-2", "Школы ведьмы Дженис" и "Подружки Пэрис Хилтон"...

— Все, не могу больше! — Алла громко отодвинула стул и двинулась на кухню, чтобы выпить долгожданную чашку кофе. — Лер, где у тебя сахар?

— Сахар на столе, — Лера, поблескивая начищенными и отполированными протезами бесшумно подошла к компьютеру, — думаю, вот это... — палец с аккуратным маникюром ткнул в список писем, который, сменив подругу, теперь прочесывала Ксения.

— Почему это? — она посмотрела поверх очков на Леру, потом, чуть прищурившись, на экран, — и все-таки, почему это?

— Не знаю, — Лера повела плечами, — просто оно мне понравилось. Посмотри, вдруг не показалось!

Ксения снова недоверчиво посмотрела на экран. Чем строчка с электронным адресом и непонятным заголовком может быть лучше или хуже десятков других таких строчек? Девушка еще раз внимательно посмотрела на письмо, и ей на секунду показалось, что вдоль строки пробежала белая искра. Поправив на всякий случай очки, она все же открыла письмо...

— Девочки, а ведь тут и правда неплохая идея! Вроде бы банально, опять стройка — но, смотрите-ка, автор предлагает построить комплекс отдыха, все это крепко завязать на экологии и защите окружающей среды и обыграть это в контексте шоу!

— А что, неплохо, — Алла задумчиво покрутила в руке чашку, — давай возьмем на заметку, идея мне нравится! Только теперь надо хорошего архитектора, кто будет осуществлять эту идею...

— Я, кажется, знаю одного, то есть одну, как раз по экологической архитектуре, — Лера, чуть не споткнувшись о попавшийся под ноги журнальный стол, произнесла, — некто Ирма Березкина.

— Кто это? — Алла удивленно приподняла бровь.

Ксения ввела в поисковик фамилию, полистала странички.

— Замечательно! — резюмировала она. — Девушка два раза получала призы на конкурсах, мне нравятся ее идеи... То, что нам нужно! Откуда ты ее знаешь, Лерочка?

Обычно спокойная и невозмутимая Лера просто сияла:

— Это моя боевая подруга...

За окном прошуршала машина и через минуту в дверь позвонили.

— Я открою, — Алла махнула рукой подругам и ушла в коридор. Щелкнул замок, и оттуда донеслись радостные возгласы, шум и возня. Наконец в комнату вернулась улыбающаяся Алла, а за ней с топотом и визгом влетели три карапуза, тут же принявшись носиться по комнате и шуметь. Последним в дверях появился невысокий темноволосый молодой человек. Лицо Леры сперва исказилось в недоумении, а потом ее глаза округлились от удивления:

— Джи-Джи? Тебя в таком виде не узнать! Это все твое? — она кивнула на стайку неугомонных детей: двух пацанят и девочку.

— Жена в Тунис улетела, на отдых! А мне все это хозяйство оставила, — молодой человек устало вздохнул, — девочки, очень прошу, посмотрите за ними пару часиков, я только в клуб смотаюсь и обратно!

— Аленке привет передавай! — кивнула Алла. — Как она там?

— Лучше всех! В прямом и переносном смысле, — молодой человек мило улыбнулся, — эх, хорошо, что я ее переманил, не ее это — по подиуму с каменным лицом топать! Она в клубе танцует! Видели бы вы как!

— Ладно, давай! — строго погрозила пальцем Алла. — А то мы с твоими спиногрызами долго не совладаем! Ну что, девочки, — тут же перевела она тему, — думаю, остановимся на экологическом проекте, кто за?...

Москва, центр. Отделение банка "Дойче Кредит".

Автоматические двери распахнулись, пропуская Дена в место не столь креативное, но весьма важное — в банк. Как назло, в отделении собралось много народу — трое человек сидело на диванах вокруг журнального столика, ожидая своей очереди. Нетерпеливый Ден про себя чертыхнулся и, спросив крайнего, устроился в кресле с ноутбуком. Однако, вопреки его пессимистичным прогнозам, ждать пришлось совсем недолго. Из стеклянных недр этого храма финансов вынырнул молодой полноватый менеджер и спросил у собравшихся, есть ли среди них те, кто пришел по поводу перевыпуска пластиковых карт.

К счастью Дена, он оказался единственным по данному вопросу, и уже через минуту они с менеджером общались в уютном стеклянном боксе.

— С учетом того, что вы уже два года являетесь добросовестным клиентом нашего банка, мы увеличили овердрафтовый лимит[71] по вашей карте. Также сообщаю вам, что через два месяца истекает строк аренды ячейки.

— Спасибо, — Ден спешно подписал протянутые ему бумажки.

— Денис Александрович, у нас к вам есть еще одно предложение. Возможно, вас заинтересует переход на Visa Gold. С учетом скидки на ячейку и полиса медицинского страхования вы только сэкономите. Кроме того, статус "Голд" дает скидки во многих магазинах мира.

— Да, интересное предложение. Я обязательно свяжусь с вами, как вернусь в Москву.

— Пожалуйста, вот моя визитка, — менеджер протянул бумажный квадратик.

Ден кинул быстрый взгляд на визитку.

— Артем Стародомов? — Денис вновь взглянул на менеджера, не веря собственным глазам. — Какими судьбами! Это ведь тебя лихославльский маньяк держал в своих катакомбах.

— Денис. Не ожидал. Да, было такое дело. Но я стараюсь об этом забыть.

— Ты, это... похудел здорово, я тебя и не узнал. Кстати, у тебя еще босоногий фотосайт, кажется, был. Как сейчас творческие успехи? — поинтересовался Ден.

Артем поморщился, словно уже не в первый раз отвечал на этот вопрос.

— Я понял, что фотография — это не мое. Так что с этим завязал. Как вспомню тот жуткий витраж в Темном Храме — мороз по коже.

— Ну, что было — то прошло. Приходи к нам на встречи при случае — поболтаем.

— Не, Ден, я сам по себе. Во всякие движения и ассоциации не вступаю.

— Твое право. До встречи. Зайду сюда через пару неделек.

Тверь, Ближнее Заволжье, улица Скворцова-Степанова.

— А ты еще не видел фотки из Новосиба, Слав? Точно, я же не показывала! — спохватилась Ася.

Все сгрудились около ноутбука.

— Вот, смотри, это мы в Академгородке. Правда, красиво? А это — музей паровозов... Это мы в Ельцовском парке...

— Ты саму свадьбу-то покажи, — сказал Ногофоб.

— Сейчас... Вот, это Катя, а это ее муж... Красиво смотрятся, да?

— Неудачная фотография, — сказал Макс, ткнув в один из снимков. — Надо обрезать, вон бомж какой-то в кадр попал.

— И правда бомж, — согласилась Аня, — кстати, он на Бориса здорово похож.

— Да ну, тебе теперь везде Борис мерещится! — возразил Ногофоб. — Тем более, Борис никогда бы себе не позволил ходить обутым!

Все засмеялись, признав довод Витька весьма резонным. Закончив демонстрацию фотографий, Ася слезла с колен мужа и принялась сгружать посуду со стола в раковину.

— Кстати, что с нашей Алиной Михайловной стало? — спросил озадаченно Макс. — Бакалавры наши сказали, она на защите никого не валила, наоборот, просто сама доброта, даже пирожками всех угощала... с курочкой.

— Вот это номер! Хотя она и нас не валила, правда, до пирожков дело не дошло... — Аня взяла тряпку и стала вытирать стол.

Витек тем временем завладел ноутом и вылез в Интернет.

— Ого! Вышел бестселлер писателя Сергея Рассказова под названием "Очень босоногая история"! — с удивлением прочитал он. — Судя по отзывам, прикольная книжка. Все хвалят.

— Рассказов, говоришь? — удивился, в свою очередь, Андрей. — Это который ужасист, читал я его. Но босые ноги — разве это ужасно? Ну, только если для тебя...

Витек пощелкал по ссылкам.

— Ну все равно, интересно, каких ужасов он про босоногих понаписал. Сюжет, судя по аннотации, здорово закручен. И, кстати, уже покупают права на экранизацию книги, сериал будут снимать в следующем году.

Андрей не стал спорить с Витьком, который редко пропускал книжные новинки, и взял на руки Шарика, которая давно терлась об его штаны круглой большеухой башкой. Витек продолжил лазить по просторам Сети.

— Знаете прикол? Тут в топе блогов уже вторую неделю держится какой-то странный тип. Пишет, что был на куче планет, а сейчас живет на Югготе, выкладывает фотографии, статьи пишет, — на экране Ногофоб тем временем прокручивал удивительные фотографии иных миров. — Все в полном ахтунге. Одни говорят, что это группа фанатов Лавкрафта устроила, другие считают, что это дух великого писателя получил доступ к всемирной паутине. А кто-то склонен верить, что это действительно человек с иной планеты пишет — настолько все детально описано и фотки как будто бы и не фотошоп.

— Мне кажется, я даже знаю этого неутомимого исследователя, — улыбнулась Ася, — может, рванем на Юггот? На соцопрос?

— На Юггот, конечно, неплохо, но сначала надо на исследование в Нелидово ехать, — поддразнила собравшихся Аня, — завтра в восемь утра уже надо на инструктаж.

Все засмеялись — разве могла бы такая мелочь сейчас кому-то испортить настроение.

Платформа Завидово Октябрьской железной дороги.

Новенький электропоезд ЭД-8 плавно затормозил у платформы Завидово и беззвучно распахнул широкие стеклянные двери. С увесистым походным рюкзаком за плечами Денис шагнул на платформу и огляделся. Водители маршруток и такси активно предлагали воспользоваться их услугами, около остановки собирал пассажиров автобус.

Подумав, Ден махнул рукой на транспорт и, сверяясь с навигатором, зашагал в сторону Московского моря. Все равно на место, которое выбрала Ирма, добраться колесным транспортом было нереально.

Он шел тихо и аккуратно, прислушиваясь к едва различимым звукам, вбирая малейшие запахи, внимая тончайшим тактильным ощущениям. И в этом состоянии внутреней тишины Ден впервые в жизни ощутил, что лес принял его, что он — часть единого живого организма по имени планета Земля. Каждая букашка, каждый кустик, каждый зверь и пичуга — все связано невидимыми нитями, которые открываются лишь очень внимательным.

Общение с природой так увлекло Дена, что он поначалу даже не придал значения отдаленному стуку топора. Прошло несколько минут прежде чем парень понял, что сам, без навигатора, в сумерках точно вышел на стоянку Ирмы.

Ловко орудуя туристическим топориком, девушка рубила на дрова сухое дерево. Увидев своего товарища, Ирма воткнула топор в полено и, подбежав к новоявленному походнику, крепко обняла и поцеловала в щеку.

— Ден! Ты вырвался из своей круговерти на денек?

— Нет, Ирма. На две недели.

— Правда? — она обрадованно захлопала в ладоши. — А как же твоя работа?

— Сдал большой проект вчера. Предлагали тут графику к одному фильму делать. Я почитал сценарий, посмотрел на людей. Мне не понравилось, и я отказал, — не без удовлетворения признался Ден.

— Знаешь, Ден, не берусь судить, но что-то во мне говорит, что ты поступил правильно.

— Да я сам себя уважать после этого больше стал. Уже точно решил — следующим летом в Индию автостопом.

— Ты полный псих! В хорошем смысле этого слова, — сказала девушка тоном старшей сестры, которой оставили на попечение неугомонного братишку.

Ден и Ирма подошли к палатке, у которой парень наконец опустил на землю свой пятидесятилитровый рюкзак.

— Давай я тебе помогу дров нарубить, — произнес Ден, вытаскивая огромный тесак, который прихватил с собой. Ирма лишь слегка улыбнулась.

Уже минут десять нависая над бревном, Ден наносил удар за ударом. Щепок летело много, но разрубить деревяшку парню никак не удавалось.

— Смотри, ты рубишь прямо, а надо направлять удар наискок. Тогда большие щепки легко отлетают, а топор не застревает, — Ирма взяла свой "Фискар" и быстро отрубила от бревна пару аккуратных полешков. Ден снова взялся за топор. До опытной походницы ему было по-прежнему далеко, но дело заспорилось куда лучше. Нарубив дров, наши герои разожгли костер. За делами и разговорами незаметно пролетел вечер, наступила ночь.

На безоблачном небе мерцали звезды. Котелок на маленьком костерке потихоньку кипел, обещая героям походный ужин. Парень и девушка тихо сидели, слушая потрескивание пламени и звуки ночного леса. Наконец Денис тихо произнес:

— Такие необычные ощущения, — парень сделал паузу, подбирая слова для описания своего нового состояния, — мне раньше казалось, что реальность может до такой степени преобразиться либо с грибов, либо где-то там, — он кинул взгляд вверх, к звездам.

— В мире множество тайных ходов, но не всем они открываются... — Ирма приподняла палочкой крышку котелка, проверяя готовность каши. Густой пар с аппетитным запахом тушенки приятно пощекотал ноздри.

— Это точно. Жаль только, что нам откроются лишь немногие, а так бы хотелось исследовать их все, — продолжил свою мысль Ден, любуясь созвездиями.

Ирма задумчиво улыбнулась и обвела взглядом пространство вокруг себя

— Тебе и мне с лихвой хватило бы одного такого хода. А большинство людей ничего такого и вовсе не ищет.

— Знаешь, мне кажется, что скоро наш мир изменится, и ты среди тех, кто приближает эту перемену. Не зря тебя назвали Ирмой.

— Я стараюсь, а там уж будет как будет. Кстати, сейчас я тебе кое-что покажу! — Ирма нырнула в палатку и вскоре вернулась с папкой. — Только это секрет. Наш с тобой.

Ден аккуратно взял в руки папку и достал оттуда фотографии. Даже в неярком свете костра Ден понял, что эти снимки явно были сделаны не на Земле.

— Это планета Дро. Их архитектура — это просто фантастика, — восхищенно сказала Ирма, нетерпеливо подсовывая Дену то одну, то другую фотографию.

— Неужели и тебе тоже?! — поразился Ден.

Реакция собеседника Ирму удивила.

— Подожди, а наш Космический Путешественник и тебе тоже писал?

— Еще как. Фотографии с Юггота и настоящий гиперсветовой перелет. Но я, честно говоря, просто не мог в это поверить!

— А ты говорил, что никогда не сможешь попасть на звезды. Вот откроют вновь Портал в Конаково, купишь билет на поезд и поедешь на Юггот.

— Может быть, может быть... Слушай, да что мы все про меня да про меня? У тебя-то тут как успехи?

— Я хочу какое-то время побыть тут без толпы людей. Может быть, даже совсем одна... Надо место понять, прочувствовать. С местными лешими договориться. Проект-то уже почти готов, — девушка кивнула на стоящий у палатки мобильный кульман.

— Все на ватмане, по старинке? — по-доброму усмехнулся Вилкин.

— Знаешь, не важно на чем. Важно — есть ли в том, что ты делаешь, душа, — тихо произнесла Ирма и глянула вдаль, куда-то сквозь чащу леса. По веткам пушистых елей пробежала цепочка белых искр, качнулись макушки деревьев от невидимого ветерка и на секунду девушке показалось, что в темно-зеленой кроне блеснули фонарики-глаза и мелькнул пушистый кошачий хвост...

Неведомые существа и духи наблюдали за костерком на берегу, рядом с которым философствовали парень и девушка. Незримые покровители уже решили, что дают добро на строительство, которое начнется тут в скором времени, и которое станет для многих первым этапом большого пути.

Деревня на реке Тверца, 6 км от Твери.

Как в сказке, победило вновь добро,

Хоть зло коварно было и хитро.

Ах, если б было так всегда —

Какая жизнь настала бы тогда!

No м/ф "Летучий корабль"

— Ты посмотри, дед, красота-то какая! — Сергей восторженно окинул взглядом реку, серебрящуюся искрами сквозь белое покрывало утреннего тумана. Поплотнее натянув на глаза капюшон камуфляжной непромокаемой куртки, он зашел в воду по колено, благо позволяли высокие болотные сапоги, и стал укладывать в лодку палатку и рюкзак.

— Красота, — согласился Евграфыч, как обычно покуривая свою папироску, — один пойдешь? Не испугаешься? — старик лукаво прищурился, восхищенно глядя на внука.

— Нет, — улыбнулся Сергей, упаковывая в непромокаемый чехол ноутбук, — я же Кирюху с собой возьму, — он ласково потрепал по голове крутящуюся в лодке лайку.

— И охота тебе в такую рань куда-то тащиться, — с берега спустилась недовольная Юлька, и Настя следом за ней, — чего тебе дома-то не спится?

— Ладно тебе, Юляш, дома я еще успею насидеться! — Сергей оттолкнул лодку от берега, запрыгнул внутрь, потеснив суетящуюся собаку. — К вечеру вернусь! — махнул он рукой радостно.

— Ой, подожди! Тебе тут бабуля еды собрала, — вспомнила вдруг причину их раннего подъема Настя и замахала внушительным кульком с провизией.

Но лодка уже ушла в туман, лишь откуда-то издалека в рассветной тишине доносился мерный плеск весел.

Евграфыч докурил папироску и положил себе на колени толстую книжку в яркой обложке, погладил ласково корешок, полюбовался.

— Эх, Сережка, молодец внучек, какую книгу написал! Вы, девчата, не читали еще?

— Не-а... Мы его ужасы не читаем, — сморщила носик Юлька. — У него там одни маньяки да убийцы! Бееее...

Дед задумчиво почесал в затылке.

— Нет, тут другое, другое... Совсем другое... — он поднялся и пошел в дом за очками.

А Сергей плыл навстречу утренней заре, переполненный восторгом и ликованием. Как мог он раньше не замечать всего этого? Этой реки, этого леса у дальних берегов, этого солнца, чуть пробивающегося на востоке... Вот же оно, вдохновение! Вдохновение было везде — в каждой капле росы, в каждом клочке тумана, и писатель не хотел упустить ни одной детали, даже самой маленькой и на первый взгляд не важной. Маньяки и убийцы остались в прошлом. Разве могут они радоваться новому дню? Разве могут они вообще кого-то радовать? Как вообще мог он писать о них? Да, его последняя книга удалась — он был доволен. Ведь маньяк в ней так никого и не убил, дружба победила, бла-бла-бла и все такое. Но теперь Сергей задумался о другом, о том, про что так давно не писали его коллеги-литераторы, о чем не прочитаешь в топовых книгах, бьющих все рейтинги продаж... Его не волновала более продаваемость и популярность — было и другое, то другое, о чем когда-то давно писали Тургенев и Пришвин, Сладков и Бианки... Природа — красивая, живая и удивительная, такая таинственная и загадочная. Реки, горы, леса, озера... Сергей начал с малого, того, что всегда было рядом, но от чего он всю жизнь так старательно отгораживался, стараясь не замечать...

Вот оно — вдохновение! Сергей налег на весла и уверенно направил лодку вперед к синеющему вдали лесу, расцветающему буйным цветом уже по-настоящему наступившего лета....

P.S. Если вас волнуют судьбы Ивана, Игоря, Санька и других барефутеров, то наберите в поисковике или в строке поиска в Контакте слово "босиком" — скорее всего, вы очень быстро обнаружите их или им подобных, а также сможете сами спросить, как они поживают.

Сноски:

1. Первый отряд ("First Squad") — совместный русско-японский проект, вольно толкующий события Великой Отечественной войны.

2. Кира — псевдоним одного из центральных персонажей аниме Death Note, школьника-убийцы Ягами Лайта.

3. Третий Хокаге — герой аниме-сериала "Наруто", старик, самый сильный ниндзя и глава Деревни Скрытого Листа.

4. "Эндо" — внутренний, "пато" — неправильный, "крино" — секреция. Получается абсурд.

5. Сытые, сытенькие. Подобные эпитеты упоминаются в фут-фетиш порнорассказах. Что означает это слово, доподлинно неизвестно.

6. Шакил Рашоун Онил, знаменитый американский темнокожий баскетболист. Его рост — 216 см, а вес — 148 кг.

7. "Сапсан" — высокоскоростной поезд производства компании Siemens для российских железных дорог.

8. Вивьен Вествуд — знаменитый британский дизайнер, основательница панк-стиля в высокой моде.

9. "Ж" Микрорайона с таким названием в Твери не существует. А вот в Новосибирском академгородке, например, действительно есть микрорайон с названием, состоящим из одной буквы — "Щ".

10. Алла говорит о первой в мире супермодели, американке Дженис Дорин Дикинсон. Это основательница собственного модельного агентства и посвященного ему реалити-шоу "Модельная школа ведьмы Дженис"

11. Тайфлас (tyflas) — эротическое влечение к детским ступням.

12. "Что и требовалось доказать". Крылатая латинская фраза.

13. Анри Картье-Брессон (фр. Henri Cartier-Bresson) (22 августа 1908 — 3 августа 2004) — французский фотограф, один из выдающихся фотографов XX века, отец фоторепортажа и фотожурналистики.

14. Хассель — так в народе называют среднеформатные пленочные фотокамеры Hasselblad, дающие в руках мастера недоступное для зеркалок качество снимков

15. Media Composer — Avid Media Composer — одна из самых долгоживущих, надежных и известных систем видеомонтажа, в которой сделана половина голливудской киноклассики.

16. Зелененький слип — такие бумажки обычно выдаются сотрудникам студий, чтобы они могли за счет фирмы доехать до дома на такси.

17. Синхрон — фрагмент документального фильма или телепередачи, где человек в кадре говорит своим голосом (в противоположность голосу за кадром)

18. Этот же толстяк изображен на обложке альбома Hefty Fine группы Bloodhound Gang

19. ЕСПБ — единый социальный проездной билет.

20. Нулевой Синкансен — японский скоростной поезд Shinkansen нулевой серии, впервые вышедший на линию Токио — Син-Осака в 1964 году.

21. Аэропоезд — имеется ввиду французский экспериментальный транспорт на воздушной подушке, который проходил испытания под Орлеаном в середине 70х.

22. Хеллсинг — согласно одноименному аниме-сериалу, организация, тайный ордена Королевских протестантских рыцарей. Главная цель — выявление и уничтожение нечестивых и богохульных живых мертвецов, которые подрывают могущество Англии, протеста нтской веры и Ее Величества Королевы.

23. Реклама акции МТС "Подключи друга", известная своей фразой "Десять баксов-то не лишние".

24. Композинг — совмещение на компьютере нескольких движущихся изображений с целью создания комбинированных кадров, которые невозможно просто так снять. Мошн-графика (motion graphics) — как правило, психоделические визуальнsе эффекты, использующиеся для оформления телепередач, сайтов и т.п.

25. Dr. Willis — персонаж культового анимационного фильма Ghost in the Shell — сумасшедший ученый, создатель искуственного разума, обладатель раскладных пальцев для высокоскоростного набора программного кода на клавиатуре.

26. Хлопушка — здесь: помощник режиссера, осуществляющий на съемочной площадке использование по назначению кинематографической хлопушки и отмечание удачных дублей. Как правило, эту работу выполняют молодые, красивые, талантливые и перспективные девушки.

27. Рендер (он же обсчет) — процесс формирования финального изображения.

28. Рендериться на ферму — ферма — большое количество однотипных компьютеров, одновременно работающих над единой задачей обработки и формирования изображения.

29. САПР — система автоматизированного проектирования — программное обеспечение, используемое инженерами, архитекторами, конструкторами.

30. Драфт — черновик.

31. Обсчет — см. рендер

32. ФГМ — трактовка "заболевания" в данном произведении существенно отличается от Луркморовской. Здесь имеется в виду поражение головного мозга, влекущее за собой дликие галлюцинации, неуправляемое поведение и прочую бяку.

33. См. ссылку 10 к Главе 1.

34. Улица Зинаиды Коноплянниковой изначально называлась "Смертоносной" — по ней проносили покойников на Волынское кладбище. Позднее улицу перименовали в Воскресенскую — по названию церкви. И только в 1920-е годы она получила современное название.

35. Викканство, викканская магия — особая уличная магия

36. Тахорги — самые свирепые и опасные обитатели планеты Пандора братьев Стругацких.

37. Юность — бомжацкий бюджетный поезд, курсировавший между Москвой и Санкт-Петербургом в дневное время и имевший множество остановок в небольших городах.

38. "Скансен" (швед. Skansen) — этнографический комплекс — музей под открытым небом, музей-деревня, расположенный на острове Юргорден (швед. DjurgЕrden) в Стокгольме. Основан Артуром Хазелиусом 11 октября 1891 года. "Скансен" стал первым в мире этнографическим музеем под открытым небом в самом центре Стокгольма, где собраны дома и постройки с различных концов Швеции и даже целые комплексы, как, например, кузница, мастерская стеклодува, или пекарня.

39. Футбол, пешком, обувь (англ.)

40. "Толчки" -разговорное название ролевиков-толкиенистов.

41. Ольга цитирует начало психоделического мультфильма "Однажды" — очередной серии про двух братьев, Ежи и Петруччо. Это арт-проект Андрея Андрианова (с 1997), позднее — серия одноименных мультфильмов.

42. Лопух по-английски — "burdock".

43. Аврора — первый советский высокоскоростной поезд, ходивший по маршруту Москва — Санкт-Петербург в дневное время.

44. Дримфлеш (Dreamflash) — масштабный позитивный флеш-моб по пусканию мыльных пузырей. В Москве традиционно проводится на Старом Арбате.

45. Действительно, в питерском метро запрет на любительскую видео— и фотосъемку был отменен. Об отмене запрета из первых уст — http://users.livejournal.com/_dyr/2009/06/24/

46. Гамбургский счет — выражение, которое обязано своим происхождением легенде о том, что на рубеже XIX и XX веков цирковые борцы всего мира, обычно заранее договаривающиеся о результатах поездинков на публике, раз в год собирались в Гамбурге, чтобы за закрытыми дверями между собой выяснить, кто чего на самом деле стоит.

47. Цирк Солнца (Cirque du Soleil) — прославленный канадский цирковой коллектив, знаменитый своими яркими психоделическими шоу.

48. Сибуя 109 (Shibuya 109) — культовый торговый комплекс в Токио, центр японской безумной молодежной моды.

49. То есть цифровыми фотокамерами Canon EOS 1Ds Mark III с высококачественной оптикой серии "L", ставшие основным инструментом современных папарацци фоторепортеров.

50. 900я синеальта — имеется в виду Sony-HDWF900, камера высокого разрешения, завоевавшая на заре цифрового кинематографа популярность среди операторов благодаря неплохой для своего времени картинке, надежности и универсальности.

51. Имеется в виду телеканал.

52. Ирма упоминает рассказ Рея Бредбери "Каникулы".

53. Демиховский машиностроительный завод — ведущее предприятие в России по производству электропоездов пригородного сообщения.

54. Союз — согласно легендам, объединение сверхцивилизаций, стремящееся к прогрессу во всех возможных реальностях. Охотники Союза — представители различных цивилизаций, не входящих в Союз (но, как правило, являющихся кандидатами на вступление в будущем), которых Союз привлекает для решения своих задач (как правило, деструктивных)

55. Возможно, Арсений Геннадьевич имел в виду эту статью — http://vkuzmin.blogspot.com/1991_11_01_archive.html

56. Здравствуйте, дамы и господа (фр.)

57. "Я тебя вижу" (здесь, наверное, можно перевести как "алло") (нави)

58. "И я тебя вижу, рада пообщаться на языке На'ви" (нави)

59. Нецензурное ругательство (нави)

60. "До свиданья", дословно "Эйва с тобой" (нави)

61. Гипостильный зал — зал, потолок которого поддерживается ровными рядами одинаковых колонн.

62. Хексен (Hexen) — мистическая стрелялка "от 1 лица", выпущенная создателями Doom. Прославилась запутанными лабиринтами и наличием мест, реально внушающих ужас.

63. Мультиплексирование — передача нескольких потоков данных по одному каналу связи. Скремблирование — обратимое преобразование осмысленной последовательности символов в бессмысленную.

64. Дюк Нюкем (Duke Nukem 3D) — трехмерная стрелялка от первого лица, знаменитая обилием жестокости и эротических сцен.

65. Майя (Maya) — система трехмерного моделирования, наиболее популярная и продвинутая, используется для создания и анимации персонажей.

66. Босая девушка — 9000. Уникальный инструмент разует любую девушку... (англ.)

67. Пилонами называются столбы большого сечения, служащие опорой плоских или сводчатых перекрытий в некоторых типах сооружений (например, в подземных станциях метрополитена)

68. Суорд — подводная лодка из романа Жюля Верна "Флаг Родины".

69. И так далее (лат.)

70. Профессиональный жаргонизм: здесь имеется в виду, что данная часть телепередачи затянута, зритель может потерять интерес на упомянутом эпизоде.

71. Овердрафтовый лимит — деньги, доступные в кредит для продалбывания обналичивания и расплаты по банковской карте

2