Николай I - попаданец. Книга 2

Глаза Клэя заинтересованно блеснули при упоминании о возможных барышах. Почему бы не помочь этим немцам, если их предприятие сулит немалую выгоду его штату. А если учесть еще и личную пользу, то тем более. А потому он ответил:

— Что ж, я нахожу ваше предложение очень интересным и лично позабочусь о том, чтобы губернатор с вами встретился. Думаю он тоже заинтересуется. В случае его согласия, мы сможем более детально обсудить ваше дело.

— Рад, что нашел в вашем лице человека, заботящимся о благосостоянии своего штата. Надеюсь, что и впредь наше сотрудничество будет столь же благожелательным и взаимовыгодным. А пока, разрешите откланятся. Я остановился в отеле Бельмонт, где вы сможете меня найти. — Торговец пожал хозяину кабинета руку и с легким поклоном покинул кабинет. Сам же хозяин кабинета плеснул себе в стакан еще немного виски и позвал слугу:

— Сэм, вели запрячь пролетку.

Через полгода губернатор Винстон в присутствии многих конгресменов и сенаторов заложил краеугольный камень будущего комбината Байер и Ко. Подле завода наметили территорию будущего города, который амбициозно решили назвать Бирмингем, в честь индустриального собрата из Англии. Уже в 1857 году завод начал давать продукцию, одним из первых в США применив конвертеры Бессемера. Как и обещал Генрих Штосель, запуск металургического комбината стал взаимовыгодным. К началу гражданской войны Бирмингем вырос до тридцати тысяч жителей, а производимые сталь и рельсы стали значительным вкладом в обороноспособность Юга, не имеющего собственной, значительной индустрии. С другой стороны новое предприятие уже через три года стало приносить прибыли, заработав миллионы долларов на госзаказах во время Гражданской войны. Большая часть из этих денег ушла в Европу, а оттуда и дальше в далекую Россию. Но часть золотого дождя владельцы вложили в расширение бизнеса, проложив железную дорогу до Техасса, откуда она соеденилась с Мексикой, через ветку проложенную русскими до Санта Фе.

Глава 30.

На пристани у стенки Балтийского завода столпилось множество народу. Моряки стояли шпаллерами вдоль широкого бетонного парапета, ожидая прибытия императора. Позади синей шеренги, на небольшом возвышении расположились гости и духовой оркестр. День выдался, как на заказ, безоблачный и зрители, в основном военные, тихо беседовали в предвкушении редкого зрелища. Ведь за последние тридцать лет боевых кораблей практически не строили, занимаясь переделкой существующих судов в винтовые пароходы. Огромный завод, с пятью современными элингами все эти годы занимался строительством транспортов и небольших фрегатов с паровой установкой. Балтийский флот и до того испытывающий проблемы, продолжал гнить и разваливатся. К началу пятидесятых годов с его составе не сохранилось не одного линейного корабля и весь флот состоял из восьми фрегатов и двух десятков более мелких судов, скатившись до уровня Дании и Швеции. Правда в отличии от предшественников, тихо гниющих в порту, эти фрегаты плавали, а их команды приобретали необходимый опыт кругосветных путешествий. После покупки Калифорнии и быстрого роста этой отдаленной провинции, кругосветные вояжи стали привычными и редко какой моряк хотя бы раз не побывал в Александровске и Ново-Архангельске. А некоторые успели посетить оба Александровска, один в Калифорнии, а другой у устья Амура.

Все изменилось, когда морским министром стал Николай Карлович Краббе. Молодой тридцативосьмилетний моряк и дипломат, он являлся ярым поборником броненосного флота и энергично начал воплощать свои идеи в жизнь. Его назначение на должность морского министра в 1852 году совпало с началом перевооружения армии и флота. Соответственно увеличилось финансирование морского министерства. Как оказалось, несмотря на плачевное состояние флота, Краббе не пришлось начинать свои реформы с нуля, ибо к этому времени в Петербурге, Риге, Николаеве и Севастополе уже построили мощную производственную инфраструктуру, где отрабатывали новейшие виды паровых двигателей, силовых установок и стальных сплавов. Помимо этого, недавно прошедшие испытания стальные, казнозарядные орудия давали очень впечетляющие результаты в плане меткости и дальности стрельбы. Да и такие новинки, как гальванические мины, господ Якоби и Вансовича, да первая подводная лодка генерала Шильдера непрестанно совершенствовались и стали привычными.

Заслуга Николая Карповича состояла, прежде всего в том, что все эти достижения он систематизировал и развил, создав основу будущего флота. Благодаря увеличенному финансированию, уже в первый год была принята новая кораблестроительная программа, призванная поставить под флаг небольшой, но достаточно сильный флот, способный как охранять свои берега, так и угрожать коммуникациям противника. Помимо существующих мощностей во Владивостоке и Александровске заканчивали модернизацию сухих доков для ремонта кораблей и возведение эллингов для самостоятельнй постройки судов водоизмещением до пяти тысяч тонн. В Ново-Архангельске, Пуэрто-Мексико и Веракрусе построили огромные угольные станции для своих и иностранных судов. За короткий срок, на Путиловском заводе наладили выпуск казнозарядных, нарезных двухсотпятидесятимиллимитровых орудий, ставших стандартом отечественного кораблестроения и прибрежной артиллерии. Скорострельность один выстрел в минуту делала его воистину грозой современных кораблей.

Мексиканский президент Хосе де Урреа, в благодарность за помощь оружием в Американо-Мексиканской войне согласился на постоянное базирование русской эскадры в Верекрусе. Договор был заключен на пятьдесят лет. Учитывая, что сама Мексика флота не имела, присутствие дружественной эскадры способствовало спокойтвию в этих водах. А потому соглашение оказалось обоюдовыгодным. Постройка новых фортов и оборудование военного порта недавно закончились и ожидали прибытия этой самой эскадры.

Учитывая предстоящие задачи, на Балтийском заводе запустили четыре бронированных фрегата по восемь тысяч тонн каждый, первый из которых, названный в честь столицы, 'Москва' сейчас спускали на воду. Его постройка завершилась в рекордные двенадцать месяцев и теперь новое детище Краббе должно было пройти испытания, прежде чам направиться в Веракрус, дабы стать основой будущей русской флотилии в этих водах. Через три месяца ожидался спуск его близнеца, фрегата 'Петербург', и еще два фрегата из этой серии 'Киев' и 'Владивосток', лишь недавно заложили на верфи.

Справедливо полагая, что в случае войны Балтийский флот окажется запертым в Финском заливе, Николай Карпович, с подачи императора, предложил усилить его минными и артиллерийскими позициями, а более мощные и мореходные броненосцы строить для дальних морей, ибо в случае конфронтации с Британией или США, они станут основой морских сил на Тихом океане. В качестве легких сил флота министр планировал использовать пятитысячетонные фрегаты с развитой парусностью, предвестиков будущих винджаммеров. При отсутствии бронирования, они вооружались дюжиной стотридцатимиллиметровых казнозарядных орудий и являлись простой и дешевой альтернативой для действия на коммуникациях противника. Три таких фрегата уже были заложены и еще три предстояло заложить через год.

Потому больше всех среди присутствующих волновался сам Краббе. Он придирчиво оглядел строй, еще раз посмотрел по сторонам, дабы убедиться, что все в порядке и посмотрев на часы, сказал, обращаясь к вице-адмиралу Нахимову:

— Его величество должны подъехать через пять минут. — Фраза эта предназначалась скорее самому морскому министру, переживавшему за свое детище, которое колосом возвышалось над, казавшимся миниатюрными по сравнению с ним людьми.

— Не волнуйтесь вы так, Николай Карпович. Все в полнейшей готовности. Мои ребята гордятся тем, что будут служить на этаком красавце.

Крабе протер платком красноватое, немного пухлое лицо и сказал:

— И правда, красавец получился. Вот уж англичане позавидуют. Их посланник напрашивался посмотреть корабль изнутри, но я сказал, что судно это военное, а потому не положенно. Я бы его и на сегодняшний спуск не пустил, но увы, дипломатия, будь она неладна. Уж больно капитан Картер настырный. Ниприятный такой субъект. Ну да бог с ним, с Картером, а вы уж построже с караулами. Тут и англичане, и французы, и даже итальянцы больно любопытными стали.

— У нас, как вам известно, доступ строго по пропускам. А матросы уже две недели находятся на казарменном положении. Корабль новый, вот они пока теорию разучивают. А с завтрешнего дня, мы уходим в море на тестовые испытания. Заодно подальше от любопытных глаз.

И действительно, фрегат получился необычным. Все в нем противоречило устоявшимся до сих пор канонам: отсутствие пушечных портов, бронированные борта, более узкие, по сравнению с линейными кораблями обводы. Американцы по донесениям разведки тоже заложили подобного монстра, но тот строился целиком из дерева, а его орудия были менее мощными и скорострельными, чем на 'Москве' . Получившийся в итоге корабль выглядел величественно, хотя и немного просто, по сравнению с двухпалубными судами предыдущих дет. Домирирующим цветом корабля оказался серо-голубой. Никакой резьбы или иных украшений на нем не наблюдалось. Даже паруса, для снижения заметности сшили из сероватой парусины. Это был корабль для боя.

Сердце фрегата составляла двухцилиндровая паровая машина мощностью в шесть тысяч лошадинных сил, которая позволяла ему развивать фантастическую скорость в семнадцать узлов. Запаса угля хватало на десять дней непрерывного хода, поэтому при попутном ветре использовались паруса, а гребной винт убирался в корпус корабля. В отличие от обычных линейных кораблей, на 'Москве' установили всего восемь двухсотпятидесятимиллиметровых орудий, размещенных в бронированных казематах. Зато по скорострельности один выстрел в минуту и по дальности стрельбы в шесть километров они не имели себе равных.

Разговор двух моряков был прерван стуком копыт, возвещавшим о прибытии императорской четы с наследником. Матросы взяли на караул, а Краббе с Нахимовым заняли места в конце шеренги. Когда карета остановилась в нескольких шагах от строя моряков, оркестр грянул марш, под звуки которого императорская семья прошла вдоль стройных шпалеров будущей команды фрегата и остановилась рядом с Нахимовым и Краббе. Вице-адмирал, откозыряв, отрапортавал о готовности, а император поблагодарил его и всех моряков за службу. Далее батюшка, неизменный атрибут подобных действ, благословил новое судно и его команду, после чего Николай Карпович торжественно вручил государю бутылку шампанского, дабы разбить ее о железный борт судна. Иностранные аташе с любопытством вытягивали шеи, стараясь не пропустить такого зрелища.

Император с сыном подошли к борту корабля. Несмотря на высокий парапет, восьмитысечетонный бронированый монстр на добрых три метра возвышался над площадкой, которая однако не скрывала надпись 'Москва'. Николай Павлович протянул бутылку сыну, сказав обращаясь к зрителям:

— Корабль сей есть будущее нашего флота, потому дадим дорогу молодым, которые есть будущее нашего отечества. — Наследник с коротким замахом бросил бутылку в борт судна и пенное содержимое разлилось вокруг веселыми брызгами.

— Командуйте Николай Карпович, — приказал цесаревич и тот взмахнул рукой, давая знак. Через минуту что то заскрипело, загрохотало, и огромный корабль набирая скорость по салазкам заскользил со стапелей в воду. Первый в мире броненосный корабль начал свою жизнь.

Чего не знали иностранные атташе и многие из присутствующих военных, это о слудующем поколении броненосцев береговой обороны. Даный тип судов проходил по морской программе под серийным названием 'Альбатрос'. Эти суда, заложенные на Адмиралтейских и Николаевских верфях отличались черезвычейно низкой палубой и отсутствием парусов. Две тысячи тонн металла приводились в движение четырехсотсильным паровым двигателем. А все вооружение такого бронированного карлика состояло из двух двухсотпятидесятимиллиметровых орудий, идентичных установленным на 'Москве'. Эти орудия размещались в бронированной вращающийся башне, приводимой в движение электродвигателем Якоби. Прототип такого судна уже прошел секретные испытания на Каспии и теперь в производство запустили восемь судов: пять в Николаеве и три в Петербурге. Неказистость и небольшие размеры таких 'корыт' не произвели впечетление на моряков, но на испытаниях эти суда оказались практически непробиваемы ни ядрами, ни бомбами 'Пексанов'. После чего все скаптики умолкли. Впрочем, мореходность этих 'корыт', как их прозвали моряки причастные к проекту, была аховой, и при бурном море они быстро набирали воду. А посему, в таких случаях их приходилось буксировать, задраив люки, иначе низкобортные карлики грозили пойти ко дну. И это на спокойном Каспии, где первые прототипы проходили испытания. Но для береговой обороны и поддрержки сухопутных сил такие корабли оказались вполне целесообразными и недорогими в производстве. Говорили что к созданию этих судов приложил руку сам Николай Павлович. Но правда это или вымысел никто не знал.

Еще одним детищем самого Николая Карповича стало десантное судно на основе каботажных транспортов использовавшихся на Азовском и Черном морях. Обладая небольшой осадкой и плоским днищем, эти суда приводились в движение трехсотсильным паровым двигателем и могли взять на борт около трехсот пехотинцев с амуницией и полевой артиллерией. Правда условия обитания на таких баржах оказались исключительно тяжелыми и больше двух-трех дней народ на них не выдерживал. Но более и не требовалось. Дабы не нервировать турок, испытание этих судов тоже проводили на Каспии, перебрасывая войска с западного на восточный берег моря. Всего тридцать таких барж было произведено на верфях Николаева и большинство из них использовались для гражданских нужд, перевозя грузы даже в Трепезунд и Стамбул, ничего не подозревающим османам.

За короткое время энергичному министру удалось запустить морскую реформу и передать управление флотом на местах плеяде блестящих морских офицеров: Нахимову океанским флотом, Корнилову на Черном море и Истомину на Дальнем Востоке.

— Господа, это никуда не годится! Майор Саромов, вы должны были привести свой батальон к высоте Красной, севернее вот этой дороги и приготовить оборонительные позиции. А вы вместо этого заняли высоту Зеленая в четырех километрах восточнее. — генерал Кауфман пальцем ткнул в обозначенную зеленым цветом высоту на карте. — В результате левый фланг вашей дивизии оказался оголенным и кавалерия полковника Куприянова зашла вам в тыл. — Майор стоял потупив глаза. Возразить ему было нечего. Но тут генерал с майора перевел сердитый взгляд на полковника. Отчего довольный вид того сразу посерьезнел.

— Господин Куприянов, если уж вы проявили инициативу и обошли противника, почему не развили успех и протоптались полдня на захваченным позициях? Вы же кавалерия, а не пехота! Ваше дело выслать вперед разведку и продолжить натиск на юг. Тогда у вас имелся шанс захватить дивизионную артиллерию на марше. А благодаря вашей бездеятельности они преспокойно дошли до главных сил и окопались.