По праву крови. (общий файл)

Прямо перед нами, заставив притормозить даже галопом несущегося Арвена, распахнулась дверь магазинчика. Витрина его радовала взгляд множеством стеклянных банок, наполненных сухими травами, обломками коры, шмотьями подозрительного вида мха, какой-то фигней, напоминавшей пыльную паутину, шипастыми семенами, и гордой надписью "Ингредиенты", синим готическим шрифтом выведенной на подсвеченной изнутри квадратной табличке.

Обдав меня захваченным из помещения специфическим амбре сушеной травы и еще какой-то кисловатой дряни, из магазинчика вышел вполне обычный подросток неопределенного возраста. Высокому худосочному мальчишке можно было с легкостью дать от тринадцати до шестнадцати лет. Его светлые, довольно густые, но явно не свежие и не чесанные волосы, падали по обеим сторонам лица, на лоб и плечи, безмолвно вопия о стрижке и шампуне. Грязная и местами дырявая, красная футболка с черным принтом "You've no more need to be lonely"

* * *

балахоном болталась на плечах. Плечи выглядели широкими, но костлявыми, и руки были немного длинноваты, словно намекая на то, что и без того высокому подростку еще есть куда расти, перед тем как превратиться в полномасштабного мужчину, заложенного в нем природой. Драные джинсы и стоптанные, грязные кроссовки завершали колоритный образ юного голодранца.

Я успела подробно рассмотреть его лишь потому, что закрыв стеклянную дверь, он соляным изваянием застыл у входа, тупо вытаращив на меня светлые, ставшие почти круглыми глаза, обрамленные стрелами темных и длинных ресниц.

Арвен смерил его долгим колючим взглядом, недовольно нахмурился, и целенаправленно потащил меня дальше, мимо магазинчика и странного, не по погоде одетого мальчишки. Приблизившись вплотную к нему, я почувствовала отнюдь не заранее ожидаемый дух немытого тела, а непонятно-знакомую, едва уловимую смесь ароматов меда, инжира и горького миндаля. Пацан неожиданно-горько всхлипнул, и сердце кольнуло тонкой и подлой иглой жалости, которая заставила меня посмотреть ему прямо в глаза. И лучше бы я этого не делала. В голубых, прозрачных как хрусталь глубинах, стояло целое море тоски. Он смотрел на меня как бездомный щенок, как маленькие несчастные дети, наверное, смотрят на каждого взрослого, пришедшего в их приют, как умирающий от голода и холода котенок, как ... Боже мой! Лучше бы я не смотрела! Я резко отвернулась и прошла мимо, борясь с желанием согнуться пополам и баюкать, баюкать неожиданно занывшее место в груди.

" Да причем тут я?! Я-то тут причем?! "— Горько думала, шагая следом за Арвеном по одному из темных сквозных проходов.— " Я не его мать. Он, вообще, уже слишком взрослый!" Ну, а так как лишние чувства я никогда не любила, то через несколько секунд умудрилась разозлиться и преувеличенно-цинично приказать самой себе:"Засунь в задницу свой неожиданно возникший материнский инстинкт. Такие мальчишки с детства учатся быть хорошими актерами. Он, наверное, так профессионально деньги клянчит."

Глупо, но если бы у меня были с собой хоть какие-то деньги, то я отдала бы ему их все, без остатка.

Задумавшись, я не заметила как мы оказались у двери одной из многочисленных лавочек, находившейся в наиболее затемненном углу Торжища. Не успев затормозить, я споткнулась и упала в гостеприимно раскрывшиеся объятья.

— Вот видишь. — Сказал Арвен, с неожиданно теплой усмешкой. — А говорила, что не нравлюсь.

— Мы на месте? — Преувеличенно холодно процедила я, кое-как отпихавшись.

— Да, но перед тем как войти я должен тебя предупредить : не называй меня по имени, ничего не отвечай на вопросы о себе, и вообще, помалкивай.— Заявил мерзавец-Арвен, отчетливо посерьезнев.

— Помалкивай? — Спросила я, нехорошо прищурившись.

— Для твоей же пользы, моя княжна! -Ухмыляясь, он присел в полу-поклоне, подмел пол воображаемой шляпой, и крепко "прижал" ее к груди, недостоверно изображая испуг и уважение. — В этой лавчонке нас ожидает очень важное дело, по окончании которого, я готов буду ответить на все твои вопросы. Все вопросы! Все-все. — Добавил Арвен проникновенно. Примерно так небезызвестный кот уговаривал Буратино прикопать в чистом поле все свои сбережения.

— Ну-ну. — Подозрительно хмыкнула, уже входя в галантно распахнутую передо мной дверь. Восторженный вздох, сорвавшийся с моих губ мигом позже, потонул в переливчатом звоне колокольчиков. Лавчонка была прекрасна.

_____________________________________________________

*Не можем/не возможно. (лат.) — форма категорического отказа.

** Твой кретинизм меня не волнует. (лат.)

* * *

Тебе не нужно больше быть одиноким. (англ.сленг)

* * *

Стинь — тень, падающая около предмета. Торжище — привоз, рынок, базар, место купли и продажи. [ Толковый словарь Даля]

_____________________________________________________

Глава 16.

Мир безразличен и жесток. Природе, в гениальной простоте ее безграничного равнодушия, не известны такие понятия как "справедливость", "зло" и "добро". Сильный съедает слабого, довольно симпатичные гиеноподобные собаки всей стаей убивают не менее симпатичного новорожденного теленка, а весы фортуны могут так никогда и не качнуться даже в сторону самого честного из людей. Но если верить, если открыто и пламенно верить, то черная полоса когда-нибудь обязательно закончиться и в конце тоннеля появится свет. Всегда нужно уповать на высшую справедливость. Однозначно. Если, конечно, ты — законченный идиот. Потому что, Бог, по идее, должен ведь помогать юродивым. Всем остальным, если только они не особенные везунчики, к сожалению, приходиться рассчитывать на себя. Ну, а в свете последних событий, любой, даже самый закоренелый идиот, на моем месте давно бы уже усомнился в собственной удачливости.

Поэтому, пусть и застигнутая врасплох красотой внутреннего убранства лавочки, в которую привел меня Арвен, я сразу же начала прикидывать куда меня, в свою очередь, приведет небольшая незапертая дверь у дальней стены. Она кричала о свободе потоком дневного света, белым лезвием прорезавшим уютный золотистый полумрак помещения. Помещение это, кстати говоря, оказалось ювелирной лавкой. Вот только, как и все на Торжище, эта "лавка" разительно отличалась от всех ювелирных магазинов, виденных мною ранее. Неяркий свет, мягко струившийся из точечных светильников на потолке, пятнами выхватывал из полумрака драгоценности, развешенные в стеклянных ящичках на стенах. Каждая вещица в отдельном прозрачном футляре, они золотыми и серебряными кружевами мерцали на фоне темного бархата и атласа. От потолка и до середины, невидимые под стеклянными микровитринами стены, были сплошь увешаны ими, словно диковинными картинами. Обычных витрин не было, но их функцию успешно выполняли металлические пюпитры, вместо книг занятые стеклянными коробками больших размеров. Они твердо стояли на плиточном черном полу, ровными рядами, вдоль сверкающих стеклом и драгоценным металлом стен. Странно, но во всем этом великолепии оказалось на удивление мало драгоценных камней. Лишь пару раз я заметила два или три небольших самоцвета, заключенных в изящную вязь серебра, а присмотревшись еще внимательней поняла, что ни в одной из коробок нет ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего застежку, цепочку, или какое-либо другое крепление, по идее, обязательное для всех драгоценностей кроме колец, которых в лавке не было вовсе. Да и форма украшений оказалась непонятной. Это были скорее фрагменты драгоценного кружева, нежели привычные серьги, колье или браслеты.

— Что это такое? — После затянувшегося недоуменного разглядывания спросила я, внимательно наблюдавшего за мной Арвена.

— То, или почти то, за чем мы пришли. — Загадочно ответил он.

И недовольно нахмурившись, вдруг, почти проорал :

— Ну, и долго нам еще ждать, Матолх?!

Не успела я ничего сказать (а сказать мне в последнее время хотелось многое, и большая часть этих слов носила бы неповторимый национальный колорит), как открылась дверь, оказавшаяся вовсе не запасным выходом, и вместе с потоком холодного, лже-дневного люминесцентного света ( Удачливость? Ха-ха. ), из соседнего помещения вышел невысокий худой человек.

"Магазинчик внутри явно больше, чем могло бы показаться снаружи." — скользнула по краю сознания невнятная мысль, но была отпущена как малозначительная. Гораздо интереснее оказалось появление предполагаемого владельца лавочки. Интереснее, не в самом приятном смысле этого слова.

Дрогой с виду, деловой коричневый костюм сидел на угловатом, но плотном каркасе немолодого хозяина лавки как влитой. Темные, с легкой сединой волосы, были подстрижены коротко, открывая высокий лоб и всю глубину холодных оценивающих глаз, словно вязкая октябрьская грязь маслянистых, холодных и темных. Неприятные глаза эти были бы единственным интересным пятном на невыразительном овальном лице с тонкими злыми губами, если, конечно, не брать во внимание его кожу. Она, по цвету и фактуре, напоминала шляпки залежавшихся в холодильнике шампиньонов. Таких, которые можно найти сморщенными в коробке, в углу самой дальней полки, пораскинуть над ними мозгами на тему: "выкинуть, или рискнуть травануться", и в конце концов, преисполнившись чувства собственного достоинства, с облегчением сунуть их в мусорное ведро.

Короче говоря, человек этот мне с первого взгляда не понравился. Да и человек ли? Матолх, вместе со своей серой кожей, отличной одеждой и дурацким, липким словно кусок грязного теста именем, вполне мог бы сойти за неудачно замаскировавшегося пришельца.

— Кто меня звал? — Формально-любезно спросил названный Матолхом. И прозвучало этот так, что даже мне стало понятно — он прекрасно знает кто его звал, зачем мы пришли, и знание это его нисколько не радует.

Арвен, в свою очередь, принял ошеломительно-правдоподобный королевский вид, даже не потрудившись удостоить собеседника ответом.

— Ах, это Вы, многоуважаемое создание Аннуина. Не ожидал! И с вами дама! — Легкий кивок адресованный в мою сторону вынуждал на ответную вежливость, и я неохотно кивнула в ответ, чувствуя безотчетную потребность прикинуться немой, а еще лучше сделаться невидимой. Опять же, будь проклят откат.— Простите великодушно, что не оказал достойного приема. Как всегда я к Вашим услугам, но именно сегодня дело не терпящее отлагательств... — Журчал Матолх предельно вежливо, шокирующе приятным безвозростным голосом. — В искренность этого журчания я не поверила ни на грамм.

— Хватит. — Холодным тоном оборвал его Арвен. Судя по всему, он тоже не особо купился на расшаркивания хозяина. — Мне нужен твой товар, и я ожидаю что ты, как всегда, предоставишь самое лучшее из запасов. Покажи нам диаварны.

— Диаварны? Вам? — Холодно спросил Матолх, мгновенно отбросив притворную радушность. — Вы прекрасно знаете, что они предоставляются только Высоким.— Сказано это было чуть ли не тоном священника, предающего еретика анафеме.

— Ты забываешься, любезный. — Произнес Арвен ровным бесцветным голосом. Даже мне, относительно посторонней наблюдательнице, эти слова почему-то показались непосредственной угрозой жизни.

В пахнущем пылью воздухе отчетливо потянуло грозой, и мне почудилось, что в мало освещенных углах помещения угрожающе зашевелились тени.

По лицу Матолоха пробежал отголосок непонятной эмоции, угловатые плечи заметно напряглись, и пару раз беззвучно раскрыв рот, он через силу выдавил :

— Прошу прощения за непочтительность, но это требование слишком неожиданно. У меня нет необходимой вещи.

— Ты лжешь. — Спокойно обронил Арвен, неосознанно повернувшись так, что пятно света упало на его плечо, осветив часть шеи под моим знаком.

Несмотря на заметно напряженную позу и подавленный вид Матолха, его узкие губы злорадно дернулись, словно червяк на крючке, видимо пытаясь не обозначить улыбку.

— Вас довольно долго не было в местах Стинь, многоуважаемый. С недавних пор многое изменилось. — Омерзительно-доброжелательно промолвил он, с преувеличенным интересом рассматривая знак на шее Арвена.— И, видимо, Вы не осведомленны о последних и наиболее важных изменениях. Еще пол-года назад Совет Высоких запретил свободное распространение диаварнов. Все их изъяли с компенсацией стоимости. Новые производить слишком накладно, да и зачем, если нет легального спроса? Материал слишком дорог, как, впрочем, и моя репутация в глазах высоких клиентов. Я не намерен рисковать ей ради помощи полукровкам. — Взгляд тусклых глаз, скользнувший по мне с легким презрением, видимо означал, что меня прировняли к этой "почетной" категории. — У меня больше нет и не будет диаварнов. Теперь это — шойда*. — Закончил хозяин лавчонки свою прочувствованную речь с глубоким и громким выдохом. Такие звуки обычно означают: "Вот и все. Хоть режьте меня."

Я не привыкла молчать в ответ на оскорбления, пусть даже завуалированные, но в данной запутанной ситуации, блуждая во тьме неведения, предпочла воздержаться от комментариев. Ну, думается, причиной тому был откат, который наделили меня порази-и-ительной осмотрительностью. Зато, стараясь взглядом телеграфировать свое желание поскорее убраться из этого странного места, а заодно и отношение к происходящему, я многообещающе посмотрела на Арвена. И, надо отдать себе должное, сделала это очень и очень выразительно, разве что зубами клацнуть постеснялась. Проигнорировав сии скорбные потуги на ниве мимической активности, Арвен улыбнулся мне отвлеченно-спокойно, но спокойствие это было холодным и выжидающим, сродни обманчивой неподвижности змеи перед броском. Оставалось только порадоваться, что его внимание сконцентрировано было отнюдь не на мне.

— Ты уверен, Серый Человек? — Спросил Арвен как-то официально, и от звука этого высокомерно-холодного голоса мне захотелось вжать голову в плечи. Краем глаза заметила непонятное движение — опять померещились движущиеся тени.

Похоже, вопрос этот подействовал на Матолха гораздо сильнее, чем можно было бы ожидать. Как-то испуганно сжавшись, и растеряв все свое напускное превосходство, но все еще отчаянно пытаясь сохранить остатки достоинства, он придушенно проскрежетал:

— Я не стал бы лгать одному из Своры Аннуина. Тем более теперь. — Он смазано махнул рукой куда-то за спину. — У меня нет ничего. Но я с радостью предоставлю Вам информацию...

— Где? — Почти безразлично уронил Арвен. В его взгляде, устремленном, к счастью, не на меня, застыл холодный расчет. Это были жестокие глаза незнакомца, человека который точно знал чего он хочет, и как этого добиться, предположительно, не останавливаясь ни перед чем. На миллисекунду мне стало жаль Матолха, но себя мне было еще "жальче". Я все острее осознавала в какую патоку вляпалась по самые брови, связавшись с этим существом.

— Клим Кадарин держит свою лавку. Почти все редкости, шойда или нет, стекаются к нему. Там наверняка найдутся и диаварны. — Выложил Матолх, заметно обрадовавшись возможности перебросить стрелки на кого-то другого. И при виде недоуменно вздернутой брови Арвена ( подозрительно знакомой мне по собственному отражению в зеркале) охотно уточнил: — Вы должны его знать. Он так же известен как Клид Ху Кадарн.