Смятенность мэтра

— Я бы и рад за каждый дать вам алмаз, во истину, прекрасны ваши малютки. Но я вам заплачу по десять золотых за каждую ёмкость с растением, мистер Балковиан Сангалоо, — Симион начал торг сразу после знакомства с седеющим полуэльфом, переделавшим распространённое имя на утончённый манер. — Это красная цена.

— Но, простите, ваше святейшество, у меня тут есть экземпляры и по сто, и по тысяче золотых монет! — Всплеснул руками взволнованный хозяин магазина. С предложением скупить весь ассортимент он столкнулся впервые в жизни.

— Но большинство стоит менее пяти полновесных. Так и быть, я округлю в большую сторону — даю дюжину тысяч полновесных золотых монет и не медяка больше! — Воздел он кверху палец-колбаску. Просто не приготовил большее количество.

— Это... это как вы так округлили, простите милостиво? В оранжерейном зале порядка четырёхсот горшков... — он окинул своё богатство болотными миндалинами.

— Округлил по циферблату, поскольку во всём вашем здании насчитывается ровно девятьсот шестнадцать ёмкостей с растениями, — заявил Симион истину в последней инстанции. — Я скупаю все девятьсот шестнадцать!

— А... э-э, там любимые... — промямлил полуэльф под давлением лучезарной улыбки. Он не умел настолько быстро выполнять в уме математические операции и ничегошеньки не ведал о двенадцатеричной системе счисления. Его мысли вообще в этот момент крутились о том, как этот пухлощёкий священник всё подсчитал снизу доверху, ведь даже он, хозяин, не владел точной цифрой по всему зданию.

— За любимые да, брат, я согласен приплатить, — тучный человек не отпускал инициативы. — Вот, отрываю от себя — неисчерпаемый жезл лечения лёгких ран, — Симион извлёк из подсумка с тремя бубенчиками деревянную палку с резьбой и инкрустацией мелкими изумрудами из числа цветастого неликвида, венчал всё мутный кристалл алмаза, побелевший после закрепления простейшей сакральной магии. У тренированных воинов царапины и лёгкие порезы заживит, а у валандающегося по полям простого пастушка — икроножную мышцу после волчьего укуса. — Окупится влёт!

— Смилуйтесь, святой Симион, у меня наверху представлено много волшебных и элитарных растений. За ними особый уход нужен, они дорого стоят... — гнул своё опытный торговец, не терявшийся в словах и желаниях.

— За заботу не волнуйтесь, а за волшебство отплачу волшебством. Вот, брат Валковиан, платок тысячи носов, блюдо сытных полдников, коряга лесного стража и просто бесценная для вашего садоводства вещь — палочка древесных духов!

— Это... это всё здорово, конечно... — полуэльф прилип взглядом к овальному личику на кончике волшебной палочки с рунической надписью на друидике. Он не узнавал древесину, но интуитивно ощущал небывалое могущество дерева, отдавшего свою ветку — Валковиану вполне ещё удастся наладить контакт с Мировым Деревом.

— Конечно, это всё здорово! Вы можете повелеть лесному стражу применить деревянное блюдо, тогда в нём появится лучшее удобрение для выбранных к посадке растений! С такой вот помощью вы вырастите самые великолепные в Амне цветы, почтенный брат Сангалоо. Подумайте, перед вами уникальный шанс обновить весь свой дом! Исполнить давние мечты, на которые не решались или до которых не дошли руки. Именем Коммандера Творчества я уже благословил ваш дом на перерождение — возрадуемся же вместе! — Не давая вставить слова, улещивал Симион, извлекая "палки" монет, перевязанных крест-накрест золотыми нитями. Не прекращая лить мягким баритоном, он похлопал по серебристой крышке волшебного сундука-шкатулки, откуда доставал золото на прилавок: — Я вам даже подарю этот наладонный сундук, почтенный Сангалоо. А господин экспертный оценщик из Жемчужины подтвердит подлинность всех этих освящённых Латандером монетарных талисманов, если вам затруднительно глянуть магическим зрением на их сакральные ореолы. Вот, как видите, все сто двадцать "сосисочек" одинаковы, в каждой по сто монет, — раздербанил он последнюю, сперва показательно сравнив со всеми остальными, а потом ловко расставив по столбикам в десять монет, последний разложив половину реверсом с восходящим солнцем, половину аверсом с колосьями богини Чонти, Мать-Земли. — Вы согласны с ценой, уважаемый продавец великолепных живых цветов?

— Пожалуй... да, — выдохнул давно уже немолодой полуэльф, решаясь на авантюру обновления оранжерей, словно солдатиком сигая с вершины мира в космический океан. Получившаяся для выкупа сумма всё равно получалась наименьшей из возможных за весь тот труд и любовь, вложенную в каждый стебелёк не одним только Валковианом, но как тут откажешь напористому и обаятельному священнослужителю доброго бога Латандера? Как известно, покровителя аристократии, делающей его церкви щедрые пожертвования.

Дело последних пятнадцати лет жизни и всей семьи продавалось...

— Я знал, что у вас алмазная душа, брат Валковиан! Свет надежды негасим! Именно поэтому я сделаю в цветочном Сангалоо смежный заказ: ежемесячно седьмого числа по календарю Харптоса вы будете отправлять в храм Чонти по семь деревянных горшочков с кустиками, на которых будет раскрыт ровно один бутон розы — из семи должно быть три алых, — вкрадчивым тоном говорил Симион, вплетая в гиас магию чисел, святых для Амаунатора. — За эту пожизненную услугу я вам заплачу самородным алмазом, добытым на плане самого нашего светила Сол! — Продолжая аттракцион небывалых предложений, Симион извлёк огромный камень кристальной чистоты и весом более трёх тысяч карат да на вытянутой руке поднял его над головой, чтобы люди оценили. Покупательница в кружевном платке с аханьем упала в обморок, эксперт Ярсен весь взмок, греющиеся в дверях уши солдатов завяли от крепкого словца их сержанта и кого-то из знатных кавалеров, помянули злых богов слащавые помощники-продавцы, а онемевший хозяин заведения судорожно вздохнул. За это чудо можно было купить пару магазинов! — Вот, узрите же негасимый свет любви — Алмаз Звезда Сангалоо! Звучит, правда?

— Ага-а... — протяжно выдохнул полуэльф, нервно дрожащими руками приняв всученный ему прелестный камень, навечно сохранивший в себе тепло и свет солнца.

— Великолепно! Быть посему! А теперь позвольте провести практическую демонстрацию... Возродись, страж! Охраняй прилавок, — скомандовал Симион древесному существу. — Да наполнится дерево силой света, да разродится духами нам в помощь! — Восклицал пафосный Симион, молитвенно взяв волшебную палочку. Едва ли кто смог заметить, что из неё появилась только дюжина зелёных призраков, а толпа из более сорока их собратьев порскнула во все стороны уже от тучной фигуры, всколыхнув полы бархатистой тёмно-серой рясы с солнечным узором золотой нитью.

Тревоживший всех вопрос с выносом небывалой покупки внезапно разрешился ко всеобщему удовлетворению. Всучив волшебную палочку малость заторможённому рейнджеру Валковиану, ступившему на тропу друидизма после вступления в наследство магазином, пузан выкатился на улицу, поразив всех тем, что закатился по воздуху на три своих роста над мостовой и стал дирижировать добрыми зелёными призраками, несущими в себе горшки, вазоны, поддоны и прочие ёмкости. Что-то в кареты и брички, что-то обниматься со всадниками, которым предстояло показать чуток вольтижировки, за которую их начальству отвалили столько жемчуга. Симион не от балды распихивал, а рисовал цветами живой палас, который могли оценить стражники на стене да высовывающиеся из окон соседних домов зеваки, а вскоре и стоявшие на обочине начали ахать и охать, восторгаясь нескончаемым потоком гладиолусов, тюльпанов, лилий, орхидей...

— Ребята! Все нанятые! Послушайте меня! Есть на белом свете Великолепная Дама, заждавшаяся настоящего мужского внимания! — Начал Симион стелить свой баритон над цветуще зелёной рекой. — Великолепное Солнце очень старается всюду расцеловать Мать-Землю, но без нашей с вами помощи даже божественно любвеобильному Латандеру не справиться со всеми жрицами церкви Чонти! Подмагнём?

— Да! — Ответили нестройно кучера да всадники, глупо себя чувствовавшие с кадками да горшками, за что уже стали предметами для обидных шуток тех, кто завидовал или ревновал из-за внимания дам. Но раз клиент заплатил...

— Ох, то ли парни в Кримморе сплошь заморенные, то ли мои уши жиром заплыли. Ну, ребята, так мы поможем влюблённым богам, да?!

— ДА!!!

— Великолепно! Осчастливьте девушек да сами счастливыми станете! Во славу Латандера, пусть будут ваши лучи прямыми и не промахиваются мимо бутонов! И-и-и... К Колыбели Чонти строем марш!!! Запе-вай!

Мать-Земля родная наша, ать-два!

Ты вскормила и взрастила, ать-два!

В дар тебе преподнесём, ать-два!

Смех и цвет, ать-два!

Звучный голос Симиона и его заклинание всеобщей сплочённости привели лошадей к единому аллюру пассажем, чтобы цокали в ритм — такая синхронность завораживала! Словно этого мало, двадцать четыре жемчужины из раскрытых чёток повисли в воздухе сияющими солнышками, которым суждено лопнуть у храма, осыпав всё перламутровыми блёстками и наградив мужчин приятным зудом в паху — им всем суждено зачать в первом же половом акте. Волшебный жемчуг начал вытягиваться над всей колонной, гордо вышагивающей под Симионом. Уже никто не злословил в адрес ливрейных служек и не потешался над настоящими мужчинами. Наоборот, погонщики сами уступали дорогу и подбадривали, подсвистывали и со смехом советовали отрастить побольше лучей!

Нежданно-негаданно случившийся парад, устроенный залётным латандеритом в честь чонтийцев, с помпой обогнул квартал, прошествовав до пересечения улицы Аулаконта, идущей вдоль городской стены, с улицей Копья Орнбрара. Весть домчалась до Колыбели Чонти быстрее коней. Дамы успели чуток приукраситься, клирики и друиды мужского пола спешно освобождали место в храме, больше напоминающем сад под крышей. Благодаря орде невидимых слуг, спущенной Симионом, обошлось без неприятных моментов: живые помощники ничего не уронили — каждую расцеловали в руки и щёки, у некоторых жриц даже срывали продолжительные поцелуи в губы. Порядком собравшаяся толпа улюлюкала, набираясь зрелища для сплетен — утренний инцидент у ворот уже стал бородат.

— Солар Омниэль, явись передо мной, как лист перед травой! — Симион воздел руки кверху, желая сбагрить с себя нависшую жреческую обязанность причащать новоиспечённых верующих, поскольку сам истинным священником не являлся. Он ехал в коляске с Ярсеном, понятное дело, долго удостоверявшим и покинувшим магазин, когда тот практически опустел.

— Кто посмел!? — Раздался высокий глас солара. Солнечно-белые роскошные крылья, подчёркивающая лицо плоскость нимба, вычурные неполные латы, клеймор в правой руке и бьющая из эфеса розовая молния в левой.

— Я же вызывал Омниэля, — недоумённо буркнул Симион. Его услышали:

— А... Так вы сами же сказали, что в одиночку со всеми не справиться. Омниэль трудится в поте лица, — серьёзным тоном подшутила егоза.

— Дык... — Симион даже несколько растерялся от такого самоуправства на небесах.

— Ой, девоньки, — белокурая солар сноровисто убрала оружие и плавно приземлилась у группы одариваемых служителей Чонти, — вы бы знали, парни все такие одинаково озабоченные: подарил горшок и уже хочет юркнуть в постель. А где романтика? Значит так! — Развернулась она в элегантном прыжке, обворожительно взмахнув крыльями и зависнув над улицей, чтобы каждый лицезрел её прекрасные ножки. Ещё один взмах крыльев, и весь смрад, пыль и грязь — исчезли. Ещё один, и для высоких судий конкурса талантов появились скамьи. — Посвящу поцелуем лишь тех дарителей, кто стихами тронет сердца милых дам. А иначе какое же это свидание?

— Нет, ну вы видели? — Симион не был бы мэтром Лариатом, не смекни подобающий ситуации ответ. — Только к себе позвал, как сбежала к подружкам и начала условия ставить, вместе с ними удивляясь торопливости ненасытных кавалеров. Отсюда вывод — вначале надо предаться чревоугодию! Как говорится, война войной, а обед по расписанию.

— Безусловно, соблюдение расписаний и диет полезно, лишь укрепляющие тело и дух имеют высокие перспективы роста в церкви Латандера, — свысока произнесла сногсшибательная ангел. Она оказалась мудрее: — Прошу прощения, цветочная площадь перед храмом Великолепной Дамы Чонти является сегодня до заката местом для вдохновения и восхваления, а не для философских диспутов. Пожалуйста, ребята, кто вторым продекламирует вирши? Смелость каждого выступающего будет поощрена солнечным пером, — сияющая солар повела крылом, ловким движением вынув якобы маховое из своего оперенья. Крупное, видное, с волшебным ореолом, одинаково подходит в качестве писчей принадлежности, вставки в плюмаж, украшения шляпы, кителя или ливреи.

— Ваша правда, лучезарная Нанаэль. Сержант Реврил, гаркните уже куплет из оды Луча и Бутона да поедем проверять аппетиты мэрии, — смухлевал находчивый Симион, жестом подозвав пегого коня под молодым мужчиной, почитающим глазастую перчатку Хелма. Он был доволен, как призванная ангел придерживалась поручения.

— Я... я не знаю такой оды... — промямлил Реврил, по понятным причинам, неуверенно сидящий в седле и ярко пылающий смущением.

— Кончайте уже, — породил Симион очередную волну скабрёзного хихиканья. — Я тут столько распинался в перерождении строевого марша, что уж вам по долгу службы... Ну, не дрейфь, солдат, заработай жёнушке ангельское перо. Вспомни мотив, — улещивал Симион кандидата, топаньем на месте изобразив марш, ещё и в ладоши отбил ритм той самой строевой, что двеомером считал из подкорки. — И-и-и... — подначил толстячок бравого служаку, присовокупив заклинание хитрости лисы.

Эх, девицы...

Взгляд ваш томит,

Голоса и ноги

Да объём грудей...

— Браво исполнителю! — Солар вовремя поддержала Реврила, грациозно подлетев и вручив свой знак отличия со словами: — Ангельское перо Реврилу, смелому защитнику Хелма с пожеланием от Латандера беречь красоту, как зеницу ока!

— Прошу... прошу венок доблестному защитнику города и красоты Мать-Земли, — робея на фоне солара, подала соловьиный голосок жемчужина из церковного стана — старшая по сану жрица Чонти летящей походкой вспорхнула со своего места.

— Спасибо... — сумел выговорить робеющий сержант, догадавшийся спрыгнуть с коня и встать на одно колено, принимая перо и позволяя одеть вместо шлема венок с красными ромашками и лиловой розой в центре композиции.

Не каждому человеку дано расцветать под всеобщим вниманием. Большинство тушуются. Тем не менее, каждый мужчина возжелал в этот торжественный момент быть на месте маково красного сержанта, и не одна женщина захотела оказаться на месте жрицы, на прощание ласково огладившей парня по щеке.

— А так разве честно?! — Выкрикнул долговязый погонщик, тянущий свою куриную шею с кучи криво привязанных мешков на повозке. Так сказать, озвучил шепотки. — Пастор Симион подыграл ему!

О, Симион ждал этого выкрика. Умный бы сплёл словесное кружево о том, что всего лишь наложил хитрость лисы. "И на то есть две причины! Первая причина в том, что Реврил состоялся как человек, как солдат и семьянин, которого, надеюсь, через девять месяцев можно будет поставить в пример! Он вложил свои таланты в службу и труд в квартиру, а не в поэзию. А... Корл — кто? Перекати-поле! Без настоящих друзей, без угла и жены. Я сам одиночка! Да. В чём же разница? Я не прожигаю свою жизнь, целеустремлён, опрятен, старателен. Хочешь преуспеть, Корл? Подумай о перерождении своей взрослой жизни, попробуй доверить себя церкви или поступи на службу дворянам или в мэрию"... Мудрый поступит иначе. Симион переглянулся с соларом: