| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Да прям, вот в Австралии или даже в Америке тебя не убьют.
— Если ты свой — не убьют. А на банду байкеров нарвешься?
Леопольд съежился. Виктор поморщился:
— Затеял разговор, так хотя бы дослушай, чего ты как маленький голову втягиваешь.
— Да, пап, я теперь понимаю, отчего ты так старательно держишься подальше от острых углов и крутых решений... Но если у всех этот инстинкт, то почему до сих пор не перебили друг друга хотя бы ядерными бомбами?
Закончив собирать подвеску, Виктор покачал готовую платформу пальцами, остался доволен, и сказал радостным тоном:
— Человечество научилось управлять этим инстинктом. Сам инстинкт остался, а вот условия срабатывания научились подставлять. Как переменные в неизменный расчет. Люди постоянно расширяют понятие “свой”. Поэтому слова “ксенофоб” и “фашист” — ругательства. Поэтому английское слово “out law” — вне закона, вне наших понятий. Не свой. Поэтому противника всегда стремятся изобразить нелюдем, зверем. Не-людей убивать можно.
Помолчав, Александров-старший добавил:
— Мне обидно за Проект. Мы так старались чтобы не было отличий! Наш мир, только лучше. “И вечное лето, и день полный света, и мы никогда не умрем”. А вы еще и недовольны.
— Но наследники должны быть лучше, сам же говорил.
— Ляп. Тебе не надо ничего мне доказывать. Не рвись из кожи. Ты мой сын. Хватит и этого, мы с мамой тебя все равно любим.
— Ладно, пап, я вроде как понял... Этот мир — плацдарм в виртуале. Он, типа, прибит гвоздями. Но дельфины же живут в бесконечно изменчивой среде?
— И чего, у них имеется разум?
— Но им совсем необязательно строить дома и заводы. Может ведь быть биологическая цивилизация.
— Дельфины пока не могут справиться с болезнями, например. С хищниками. Невозможно планировать, и нет вообще будущего и движения времени там, где нет нулевой точки, относительно которой можно видеть изменение.
— И все-таки я попробую сделать мир без смерти. — Леопольд сказал спокойно, без клятвенного надрыва; но Виктор понял, что сын только что выбрал путь. Сказать бы “на всю жизнь”, а если жизнь бесконечная, то как?
Александров-старший возвратился за клавиатуру, глянул отчеты. Сравнение вариантов завершилось; выиграл третий. Расписав подчиненным, что и когда должно быть готово, программист потянулся, походил по комнате. Ответил так же без ударения, но и сын понял, что шутки кончились:
— Договорились. Я все устрою с начальством. Выделим вам пространство, там кувыркайтесь. Но по достижении совершеннолетия. А пока что ведите себя так, как будто все вокруг настоящее, живое, хрупкое.
* * *
Хрупкое очарование оранжерейных цветов; низкие скупые лучи зимнего солнцеворота; острый блеск хрусталя; тонкий звон серебра; симфония вкусных запахов; неизменно предупредительные слуги; неимоверно важный распорядитель стола — большой прием в одном из Великих Домов Столицы.
Анна Александрова все-таки дожала мужа: жить в собственном доме куда свободнее, чем гостить даже в самом дружелюбном окружении. Виктор и сам не возражал — просто, как нечуткий мужчина и отрешенный от мирского программист, куда больше внимания уделял работе. И, когда жена затеяла переезд, только спросил, не надо ли денег, и найдены ли надежные грузчики? В способности жены подобрать хороший дом, Виктор не сомневался никогда.
И вот сегодня в главном зале особняка Эсдес на прием по случаю переезда — а заодно, по случаю полного выздоровления президента Новой Республики, Надежды Ривер — собрались почти все герои закончившегося фильма “Ночной Рейд”. Виктору все казалось, что сию минуту войдет Эркюль Пуаро, или даже Шерлок Холмс, чтобы двумя-тремя фразами раздать всем сестрам по серьгам.
В первую очередь, сама “тетя-президент”; потом военный министр и она же главнокоманующий Эсдес при адъютантах Куроме с Валом; и уже заваленная заявками на лечение Анна Александрова; и ничуть не менее загруженный заказами на тонкую механику ее муж Виктор; и неизменный секретарь Акаме — приглашенная сразу Надеждой и Леопольдом; ну и сам же Леопольд. Контрразведчик Носхорн, и его племянник Носхорн-младший, приглашенный сразу дядей и Тимофеем Александровым; и сам Тимофей с неизвестным животным, на удивление хорошо понимающим, как себя вести.
Не явились Тацуми с Мейн — они стерегли северо-западную границу от рыцарей. В тех краях не нашлось удобной природной позиции, наподобие узкой Долины, замкнутой стенами Пыльных Ворот. После гибели Верховного Короля рыцари Запада никак не могли собрать огромное войско; но вот просто большие армии накапливали регулярно, и столь же регулярно пробовали границу на прочность. Пока что великих бед они не причиняли, но и забыть о себе не позволяли. Мелкие набеги отбивали пограничники, на вторжения полковых клиньев как раз и вызывали пару владельцев тейгу.
Еще севернее мотался по крепостям Павел Быстров, известный в здешних краях как Енот. Варвары особенной агрессивности не проявляли; Енот больше пугал местную администрацию, проверяя счета на ремонт и содержание построенного. Чего казнокрады опасались больше — что ревизор по возвращению в Столицу нажалуется жене, или что оформит их Третьим Проклятым не отходя от кассы — Быстров так и не понял; но и не огорчался, положившись на древнюю мудрость все тех же программистов: “Работает — и не трогай”.
Леона отлучилась поближе, и должна была вернуться уже к вечеру, на короткое чаепитие в узком кругу, в новом доме Александровых. “Где не придется пускаться на другой конец стола за горчицей верхом”, — процитировал старую шутку Виктор. Пока что львица “Рейда” отправилась в долину Порталов: проверить, не накопилось ли довольно людей для очередного Аукциона Профессий. А еще прочесать окрестности карантинного поселения, вырубив опасных зверей, пока те не размножились, не заматерели, не набрались нахальства беспокоить периметр и нападать на дилижансы.
За столом как раз говорили про Порталы:
— Насколько я понял по размаху карантинного поселения, по множеству приемщиков, знающих разные языки Земли, — осторожно поинтересовался Виктор. — Пришельцев из Зазеркалья тут уже многие тысячи...
— Несколько сотен тысяч, — поправила все знающая Акаме. Барон-контрразведчик уточнил:
— Если учитывать только официальных. Наверняка, имеются еще лазутчики, скрытые Порталы в землях варваров. Наконец, наша Империя велика, но весь мир больше.
— Тем более, — кивнул программист. — Они не пробовали завоевать всю Империю? Протащить сюда особых людей... Э-э...
— Спецназ, Енот объяснил нам, что это, — подсказала Эсдес.
— Ну так, почему сильномогучие пришельцы из зазеркалья тупо не завоевали всю Империю, не посадили везде своих людей вместо той же Ривер?
Надежда и Эсдес переглянулись, пришли к согласию, и ответила Ривер:
— Почему же, попытка была. Примерно на второй год после Мятежа... Ну, года три назад. Накопилось пришельцев много. К тому же, они сговорились с западными королями, а там еще помнили Верховного, сохранилась привычная организация армии, что-то знакомое из других областей. И к тому же, у них нашлась хорошая поддержка за Порталами. В итоге мы лишились императорского дворца...
— Так его не революция снесла?
— Я ведь уже говорила: нет, — помотала головой Эсдес. — И мертвая котловина напротив Порталов тоже возникла именно тогда. И, что интересно, ни Енот не сумел объяснить, что же там применялось; ни Носхорн так и не докопался до секрета.
— Кстати, барон! В первую нашу встречу вы, помнится, совершенно иначе выглядели?
— Госпожа Анна, я в тот день вернулся со сложной операции. Мы наконец-то накрыли шайку... Нехороших людей, скажем так. Я был в форме гвардейских егерей, красно-зеленое.
— А, — с королевской плавностью кивнула Александрова, — лицо у вас тоже тогда выглядело в соответствии с цветом кителя?
— С цветом шаровар, — улыбнулся барон, — китель был зеленый. Как приятно, что женщины еще запоминают меня. Но вы же не это хотели узнать?
— Я хотела узнать, не повторится ли подобное? Переезды утомляют. И нельзя убегать бесконечно.
Барон пожал плечами:
— Клятвы не дам. Поверьте, моя служба, как и люди госпожи Акаме, делает все возможное. Я и сам заинтересован кровно. Пусть детей у меня пока что нет, но вот племянник вполне дает прочувствовать родительское беспокойство...
Взрослые синхронно посмотрели на Тима рядом с баронетом. Носхорн-младший встретил взгляды со спокойной уверенностью, а Тяп даже с некотором вызовом: новый друг научил его управлять столовым серебром. Правда, выпендриться перед братом не получилось: Акаме тоже учила кавалера не только целоваться. Зато Тимофей с ужасом и восхищением подметил, что папа с мамой оглядываются на него, если не знают, какую взять вилку!
Ну и лучшая защита — нападение. Синяк за зверька давно сошел, а вот сам зверек упорно не отходил от Тимофея далее десяти шагов. И даже сейчас, за парадным столом, вел себя исключительно вежливо — как будто понимал происходящее. Так что Тимофей был готов отстаивать находку перед папой, мамой, перед всем миром — опять же, как учил его новый друг.
Зверька Эсдес раньше не видела.
— Тимофей, — сильнейшая наклонилась, разглядывая меховой воротник самого младшего Александрова, — а что вам известно о... О котенковладении, назовем так?
— Ну, — мальчик пока не понял подвоха, — все, что вы выбросите в мусорку, будет использовано против вас.
— Отменно сказано, — согласилась Эсдес. — Вы уже подобрали ошейник... Он так изящно делит вашу находку на две части.
— На умную и красивую? — не удержался Тяп.
Сильнейшая вздохнула:
— В конце-то концов, что мы знаем о биологических тейгу? Вот у твоего парня с алебардой...
— Сусаноо, — подсказала Надежда.
— Было три жизни. У Коро вполне может быть девять. И опять же, размножение тейгу?
Собрание удивленно зашумело. Носхорн произнес:
— Если это привет из тех самых времен, то вашему младшему, как владельцу тейгу, придется проходить специальное обучение.
— И лучше начинать пораньше, — убито сказал Тим. — Спасибо. Мне уже объясняли.
Барон дерзостью не возмутился, продолжил спокойно:
— Тим, будьте осторожней со странной зверушкой.
— Ага, — согласился тот, — такой вот странный предмет, ученый зверь на цепи, источник песен и басен...
Эсдес подхватила:
— Универсальный продукт, что будет подан к столу с пучком петрушки во рту?
Обвела глазами ошарашенных родителей нового владельца тейгу:
— Но можется статься и так, ты прозеваешь момент когда он станет опасен.
— “Не-заходи-за-черту, не-заходи-за-черту, не-заходи-за-черту”. — Тяп отстучал ритм ножиком по тарелке.
— Так это матрица или мюзикл? — Виктор только вздохнул.
— Не парься, пап, — старший брат все-таки пришел на выручку. — Тут все поют, телевизоров-то нет.
Александровы-родители поглядели на младшего сына: с отчетливым следом подбитого глаза, с лихим рубакой в приятелях; перевели взгляды на старшего сына, уже привычно держащего за руку Акаме Убийцу...
Виктор подмигнул жене:
— Три-четыре!
И вся семья Александровых грянула хором:
— Рыбка, я ж не посмертно просил!
Отсмеявшись, Анна вернулась к прерванной теме:
— Ну хорошо, вы меня успокоили. Но ведь по этой истории — с заговором, с внемировыми сообщниками, с потерей императорского дворца — можно написать не меньшую кипу романов, чем по истории рода фон Партас. Ну, помните, мы же обсуждали тогда? За чаем?
Вал и Куроме переглянулись, захихикали:
— Так вот почему!
— Ага. Мы-то думали...
— Вижу, придется объяснять по-порядку. — Эсдес поправила волосы. — Про эти события будут снимать фильм. Да, тот же режиссер, что снимал “Ночной Рейд”. Новый фильм называется...
— “Императрица Эсдес!” — Надежда хлопнула в ладоши, и все же покосилась на левую руку. — Но сколько раз ты обещала прогнать режиссера на шпильках до седьмой триумфальной арки!
— Да, помню, — согласилась Анна.
Вал с Куроме опять коротко засмеялись:
— А он выкрутился, — пояснил моряк. — Этот хитрый служитель искусства устроил такое зрелище. Забег на шпильках! Зазеркальная мода пришла и сюда. Мини-юбки, каблуки. Поставил какой-то приз, кажется...
— Главную роль он призом поставил, — с непонятным выражением лица пояснила Эсдес. — Заговор ведь составляли в мою пользу. На самом деле, история довольно мерзкая. И победили заговорщиков просто. Повесили объявления: “Кто хочет повторения Мятежа, тот поддержит восстание!” — после чего всех бунтовщиков буквально в неделю перевязали подобно сушеной хурме, и посдавали нам теплыми. Почти мечами махать и не пришлось... Правда, неохота вспоминать, — взглядом в упор Эсдес привела к молчанию Вала, и сменила тему:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
