Четыре грани 3.2

Потемневший взгляд полукровки, с вызовом пригвоздивший к месту участников склоки, метнулся к Морицкому и впился в лицо мужчины, которому едва не отказала выдержка. — У вас проблемы с ориентированием на местности? Дорого от города до крепости — прямая! Мой Замок — в той стороне!

Ливар тоже умел быстро ориентироваться в обстановке, которая стремительно оборачивалась крупными неприятностями для его отряда и для него лично:

— Да никаких проблем! — выдавив кривую улыбку, поспешил заверить он вновь прибывших, честно глядя в глаза взбешенного полукровки. Ссориться с младшим сыном Правителя на чужих землях ему было совсем не с руки. — Мы тут нечаянно встретились. Кустики удачные, хотели "отлить", а тут занято... вот и остановились просто поболтать. Впрочем, нас больше ничего не задерживает... — лихорадочно просчитывал Морицкий возможные варианты. Очень похоже на то, что Аслан пытался его обдурить. И к своему бывшему наложнику был далеко не так безразличен, как казалось вначале. Разве только испугался за племянника, за которого отвечал в отсутствии других ближайших старших родственников Рода.

Может быть, остальные и промолчали бы, хмуро слушая жалкие попытки оправдания Ливара, далекие от истинного положения дел, но Руслан, еще не привыкший к дипломатическому разрешению конфликтных ситуаций в силу своей молодости и неопытности в общении с подданными другого государства, врать не собирался. И поэтому позволил себе прояснить ситуацию так, как это виделось парню:

— Ну как же — никаких претензий? — язвительно прошипел он, кинув неприязненный взгляд на чужаков. — Им наш наряд пришелся не по нраву! Показался чересчур забавным, — сдал он 'противников' с потрохами.

— Интересно, чем же? — притворно удивился Аслан, прекрасно догадываясь, в чем причина возникшего конфликта. И как именно можно было задеть родичей-варваров, действительно выглядевших достаточно колоритно для неискушенного взгляда жителей Энейлиса.

Вообще-то, мгновенно охватив взглядом поляну, хозяин Замка-крепости еле заставил себя отвернуться от Ренальда, ‎облачение которого смотрелся наиболее вызывающим. Видел он подарки таура своему названному сыну, но не зря говорят, что не вещи красят человека.

Рени выглядел в этом этническом наряде новых родичей так, что дух захватывало от готовности не просто любоваться парнем, а от непреодолимого желания тут же вытряхнуть его из этих шмоток, чтобы долго и вдумчиво изучать, что же так тщательно скрывает полушубок с меховой оторочкой. И самое ужасное заключалось в знании, что он мог бы обнаружить под одеждой — гибкое, податливое, одинаково отзывчивое на нежные прикосновения и на страстную ласку сильное тело парня. От которого за каким-то лешим отказался сам, наказав за свою привязанность и неожиданную слабость их обоих.

— Ну... — протянул Ливар, пытаясь сгладить напряженный момент.

— Это мои родичи, — сухо продолжил Аслан, не став дожидаться, пока Морицкий озвучит свою версию событий. — Я уважаю их не меньше, чем вас, — пристально глядя на мужчину, произнес муж Тессы таким тоном, что явно следовало понимать 'не меньше, а намного больше!'

Раззадоренный поддержкой дяди Русик, не сообразив в запале, что Аслан и так уже обо всем догадался, припечатал:

— Да вот, завидуют, дескать, слишком уж наши наряды красивые для этих мест!

— Спасибо, Руслан, — многозначительно взглянул хозяин Замка на зардевшегося племянника, затем обернулся к зачинщикам ссоры и нарочито вежливо, чтобы не осталось сомнений насчет предупреждения, произнес:

— Поверьте, Ливар, экзотическая красота одежды никак не влияет на воинские качества моих родичей по материнской линии. И если Вы или Ваши люди сомневаетесь, так они в любой момент могут развеять все ваши домыслы и доказать обратное.

Из окружения Морицкого раздался иронично-скептический возглас:

— Ну-ну...

Лаэр Аслан живо обернулся, но понять, кто именно посмел усомниться в его словах, не успел. Люди Ливара хмуро взирали на неожиданное препятствие дальнейшему развлечению. Адреналин все еще не улегся в крови бойцов и подвигал их на необдуманные действия. Помня о напутствии Советника, Аслан в самом деле хотел бы всеми способами избежать назревающего конфликта, но похоже, до гостей, редко общающихся с соседями-варварами в силу удаленности места своей службы от границы с землями степняками, плохо доходило, какое 'лихо' они пытаются пробудить.

Морицкий, слегка выбитый из привычного мироощущения близким присутствием долгожданного приза, который он намеревался заполучить в свою коллекцию, не успел приструнить своих людей.

— Так пусть доказывают!

— Мы всегда готовы хорошенько размяться!

— Это они знатно придумали насчет тряпья. В меховых шубейках мягче падать!

— А лежачих мы не бьем!

— Да чего лясы просто так точить? Тут и так все ясно!

— Хоть сейчас могём накостылять, мало не покажется!

— Ха! Столько не унесут! — послышались насмешливые выкрики, в которых читался явный вызов.

Видимо, возгласы людей Морицкого оказались уже последней каплей, потому что после этих пренебрежительных слов все присутствующие начали горячиться, бросая друг на друга задиристые взгляды, сопровождающиеся отнюдь не дружелюбными жестами демонстрации готовности сцепиться по-настоящему. Каким-то шестым чувством ощущая, что к мальчишкам, один из которых близкий родич местного лаэра, а второй, крепко привязав своими специфическими умениями ублажать мужчину — все еще живет в его мыслях, лучше пока не цепляться, молодняк особо не донимали. И поэтому больше всего обидных оскорбительных замечаний досталось Дереку. Скорее всего, из мелочной зависти к его облачению в лаэрский плащ. Амбиции солдат на службе в элитных сотнях были вполне закономерны. Ожидать подобных жестов особой милости и признания их заслуг от Морицкого было бы, по меньшей мере, наивно. В мирное время сотня элитных бойцов стоила тысячи, стягиваемой под флаги Энейлиса и штандарты своих командиров во время военной мобилизации перед лицом внешней опасности территорий государства.

А этот брутальный красавчик (с одного бока), словно в утешение завистникам, изуродованный с другого, вызывал лишь неприязнь и желание задеть побольнее. Нечего выставлять на показ свое положение при господине! И почему-то раздражало то, что и с не знающими страха, доблестными степными воинами этот боец держался на равных. Всем известно, что варвары, с которыми нынешнему Правителю удалось в свое время заключить мирный союз, не слишком приветливы и неохотно идут на контакт вне Клана. Не допускают посторонних в свой обособленный мир, где нехватка собственных женщин вынуждает суровых молодых воинов решать проблемы интимного характера в сугубо мужском коллективе.

Будучи наставником далеко не покладистых мальчишек (лишь тех, в ком чувствовался неукротимый дух), воспитав не одно поколение сильных, не привыкших пасовать перед возникающими трудностями горячих голов будущих воинов, таур прекрасно понимал, что снежный ком взаимной неприязни, пущенный умелой рукой с подачи Ливара, уже не остановить задушевными разоворами. И в какой момент ожидать схода лавины, которая безжалостно погребет всех, невзирая на национальную принадлежность, теперь вообще непонятно. Слишком взрывоопасна сложившаяся ситуация. Проще попытаться перехватить инициативу в надежные руки.

— Вряд ли сейчас подходящее место и время для разрешения спора, — весомо заметил Даут, подъехав ближе к Аслану, демонстративно не собирающемуся отступать с занятого рубежа, словно прочертив границу между своими и чужими.

Его слова, вопреки здравому смыслу, люди Ливара восприняли с сарказмом. Замечание 'старика' молодыми, полными дурной силушки парнями вызвало лишь новый шквал дерзких подначек.

— У вас будет время немного остыть и хорошенько взвесить, на что нарываетесь, — хмуро произнес Аслан. — Если желание почесать кулаки не пропадет, то чего проще — завтра можно устроить спарринг для всех желающих наглядно убедиться в правдивости моих слов, — желчно добавил он, сурово взглянув на бойцов потенциального соперника. — А пока — все свободны!

Таур, вполне адекватно оценивая расстановку сил, мазнул взглядом по Морицкому, косившемуся на Рена, и добавил:

— В Степи существует старинный обычай — не словами разбрасываться, а доказывать делами, наглядно сравнить и проверить воинские качества, кто на что способен. Только такие дела на горячую голову не делаются. Может быть, для всех будет лучше, если командиры покажут личный пример? — задумчиво закончил Даут короткую речь, которую, как ни странно, поддержало большинство бойцов.

— Зачем?... — вполголоса досадливо пробормотал Айдар, взглянув на наставника, но оспаривать его внезапное предложение не решился. Мудрый таур не зря славился не только своими подвигами по уничтожению врагов, но и опытом прожитых лет. И если он считает, что конфликт можно задавить, если Аслан решит свою проблему с Ливаром один на один, то предлагать свои услуги по устранению этого похотливого гаденыша вряд ли уместно.

Не слишком довольные тем, как все разрешилось на данный момент, оба отряда, тем не менее, вынуждены были смириться. Морицкий подал знак своим людям, призывая их подчиниться требованиям Аслана прекратить нарываться на драку, и махнул рукой в сторону Замка. Он чуть было не поломал свое алиби, вытащив из потайного кармана за пазухой находившийся при нем перстень лаэра. Без символа власти руке было непривычно. Так и хотелось немедленно водрузить кольцо на законное место, чтобы чувствовать себя на равных с наглым полукровкой, посмевшим бросить завуалированный вызов. Но тогда его надуманный предлог вернуться в Замок вместо того, чтобы любоваться достопримечательностями городка, вообще выглядел бы вопиющим обманом не только Аслана, но и своих невольных спутников из столицы. И Ливар очень сомневался, что тем понравится такое отношение к их персонам, несмотря на то, что сами молодые рэлы не гнушались прибегать к небольшим уловкам, добиваясь поставленной цели.

Аслан не возражал против того, чтобы Ливар Морицкий как можно быстрее покинул поляну. Варвары так же не стали препятствовать сопровождавшим его бойцам, лишь проводив их не обещающими ничего хорошего злыми презрительно-насмешливыми взглядами, заставляя людей Морицкого нервничать. Разодетые в национальные костюмы парни не могли не понимать, что их в два раза меньше, и начнись заварушка, исход стычки — вроде бы ясен. Так на что же рассчитывали эти степные вояки? И тот, в лаэрском плаще, который, похоже, больше всех жалел о мирном разрешении возникших недоразумений.

Однако приказ своего лаэра заставил дюжину молодцов безукоризненно выполнить требование. Ливар не зря взял с собой именно этих — с полуслова и полувзгляда умеющих понимать его настроение. Впрочем каждый из них в свое время на собственной шкуре мог убедиться, как быстро и безжалостно лаэр пресекает попытки ослушаться его распоряжений. И теперь, живо перестроившись, словно на марше, всадники попарно рванули за своим командиром, соблюдая безукоризненную дистанцию в полкорпуса.

— Надо же! — присвистнул Дерек, оценив выучку чужих бойцов, от которых меньше всего ожидал такого дисциплинированного послушания и точного исполнения воли командира.

В считанные минуты на поляне остались лишь свои.

— Рен! — едва только последняя пара всадников из числа людей Морицкого скрылась за кустарником, позвал Аслан, жадно стараясь поймать взгляд своего Котенка.

На лице Ренальда отражалось смятение чувств. Но к огорчению хозяина Замка-крепости, вместе с облегчением, испытанным наложником при его появлении, к благодарности за вмешательство теперь примешивалось еще что-то, чему лаэр не мог пока найти определения. И все-таки он сделал попытку приблизиться к юноше. А тот в ответ неожиданно полоснул его ледяным взглядом так, что Аслан даже опешил, не понимая причины такого поведения.

Меченый, теперь с интересом наблюдавший за господином и его наложником, удовлетворенно хмыкнул. Он всецело поддерживал решение Ренальда занять неприступную позицию обиженного, потому что надо было сразу объяснять парню, какую ключевую роль он имеет в разворачивающихся вокруг его персоны событиях.

Неожиданно узнать, что хозяин тебя подарил (пусть и понарошку) мало приятного. К тому же, зная впечатлительную натуру юноши, представить себе, какой удар нанесен его нежной психике, было не так уж сложно.

— Рени... — сбитый с толку Аслан никак не хотел верить тому, о чем вопила его интуиция. И все-таки, подъехав вплотную, сделал попытку дотронуться до замершего ледяной скульптурой, безучастного к происходящему, парню.

Ренальд стиснул зубы и не отшатнулся, лишь опустил пытающий негодованием взгляд, вперив его в роскошную гриву своего коня.

— Котенок... все уже позади...

Рени проглотил горький ком, давя в зародыше желание высказать своему господину все, что он о нем думает. Почему Аслан в очередной раз поступил так?

Бархатный тон его голоса, в котором больше не было скрытой угрозы (предназначенной для тех, кто осмелился посягнуть на его собственности и задеть родню), приглашал к немедленному диалогу. Но это слишком интимное обращение при всех, словно напоказ выставляющее их отношения, покоробили.

— Да, господин? — ровно ответил юноша, продолжая упрямо смотреть перед собой. И чего в его позе было больше — нарочитой покорности или скрытого вызова — не понять.

Аслану хотелось не только дотронуться до их с Тессой Солнышка. После пережитого волнения и страха потерять свое драгоценное сокровище, обращать внимания на попытку наложника показать характер, не имело смысла. Для того чтобы увидеть ответную улыбку, от которой в душе разливалось тепло, и чистый, незамутненный обидами и страхами взгляд синих глаз, он сейчас даже готов был извиниться, хотя честно не понимал — за что именно.

Не заморачиваясь больше тем, что подумают остальные невольные свидетели, лаэр спрыгнул со своего жеребца и, не дав Рени опомниться, коварно стащил его с седла. Только благодаря отменной реакции, ему удалось избежать столкновения с копытами гнедого коня, возмущенного бесцеремонностью. Аслану просто несказанно повезло, что уникальный подарок таура еще не слишком адаптировался к своему новому хозяину, позволив постороннему человеку сбросить с себя ЕГО всадника.

Не выпуская из объятий шипящего от негодования парня, Аслан увернулся от удара взбрыкнувшего коня, неловко упав на колено. И, утягиваемый тяжестью потерявшего точку опоры юноши, рухнул на того сверху, умудрившись все-таки почти аккуратно опустить его на утоптанный снег.

Как ни странно, двусмысленность ситуации варвара не огорчила, а, наоборот, придала пикантности. И лаэр поймал себя на крамольной мысли, что даже в чем-то удачно, что его порыв привел к такому результату.

Не обращая внимания на дружный вздох облегчения оставшихся на поляне людей из-за удачного избежания им увечий, которые мог бы нанести норовистый жеребец Рени, сменившийся теперь ехидными смешками, Аслан, словно завороженный вглядывался в лицо распластавшегося под ним, растерявшегося от неожиданного приземления парня. Жаль, что это длилось всего мгновение. Возмущенно засопевший Котенок слишком быстро опомнился, попытался скинуть его и подняться на ноги. Только Аслан не готов был выпускать свою вожделенную добычу, пока не получит ответ на чересчур невразумительную реакцию наложника на его внезапное появление на арене действий.