Тенька молча смотрел на темную длинную рану, горизонтальную черту.
Где есть горизонтальная линия, там место трем другим.
Сколько раз они чертили этот знак палкой на земле, пурпуром на золотых полотнах? Сколько раз сама Клима царапала его по коже иглой или кончиком ножа?..
Если все равно ничего не поможет, то почему бы не поставить последний эксперимент?
— Ты об тучу стукнулся! — вскричал Зарин, когда Тенька вдруг отбежал к телу убийцы, а вернулся с саблей, явно нацеливаясь на Климин живот. — Держите его, он спятил от горя!
— Нет же, я придумал... да отпустите!..
Искры в Климиных глазах безвозвратно затухали, а "спятившего" держали уже впятером.
— Не мешайте! — крикнул Тенька, выкручиваясь из чужих захватов, и махнул рукой за спину, наискось, даже толком не глядя, что там у него вышло. Просто первая пришедшая на ум схема изменения свойств, вроде как для создания непроницаемой стены, но примерная, недоработанная.
Возгласы чуть отдалились, сделались более возмущенными, даже угрожающими, но держать Теньку уже никто не пытался, и этого было достаточно. Юноша склонился над умирающей и прорезал саблей поперек горизонтальной раны три вертикальных. Как на гербе.
"Высшие силы... ведь я режу живого человека... Либо это поможет, либо я действительно спятил!"
Клима завыла, бессознательно разрывая пальцами черный снег, а потом обмякла.
Стало тихо, и в этой ужасающей тишине опушку озарило яркое зеленоватое сияние. Смертельные раны на теле обды приняли форму ее знака, и теперь этот знак таял, как свидетельство мощи высших сил и их бесценного дара людям. Когда свечение унялось, на животе не осталось даже шрамов.
— Невозможно... — услышал Тенька голос старшего колдуна. И вдруг понял, что до судороги сжимает в скользких от крови пальцах рукоять сабли.
Клима моргнула и беззвучно пошевелила губами. Тенька отбросил оружие куда-то в снег.
— Уйдите все, уйдите прочь, — тихо, но с отвращением велела Клима. — Какой смысл галдеть над трупом... не хочу видеть вас и слышать... прочь...
— Ты уже не умираешь, — счел нужным просветить Тенька. — Так, где твои платки... не, они задубели от крови. Сперва закутаю тебя в шубу, вот еще мой платок и шапка.
— Убийца где? — шепнула Клима. Раны и боль пропали, но потеря крови никуда не делась.
— Там валяется. Его Хавес ловко ножом пришиб.
— Плохо... лучше бы — живьем. И допросить.
— Ну, извини, моя многомудрая обда, — развел руками Тенька. — Сперва все-таки надо было помешать ему тебя добивать. Давай, держись за меня, сейчас перенесу к костру.
Взвилось пламя, из оранжевого ставшее светло-фиолетовым, забулькал кипяток в котелке.
— Убийцу обыскать, — язык у Климы немножко заплетался, но взгляд уже стал прежним — ясным, цепким. — Про то, что было — ни слова, люди знать не должны.
— Хорошо-хорошо, — Тенька вручил ей чашку. — Ты, главное, сама сейчас никуда не вставай, а лучше поспи. Мы всю ночь тебя караулить будем, никакой убийца больше не пройдет.
— Он был один. Мои нехорошие предчувствия ушли.
— Интересненькое дело! Выходит, он за нами от самого Локита тащился, только по снегопаду достать не мог?
— Похоже, — согласилась Клима. — Жаль, что ты не изобрел способа допрашивать мертвых.
— Моя злокозненная обда, побойся высших сил! Радоваться надо, что выкормыш крокозябры не развеялся, как сильф, и мы сможем хотя бы увидеть его лицо.
Клима устало усмехнулась и отпила кипятка. Тенька взял другую чашку и зачерпнул из котелка для себя. Он понял, что у него подрагивают руки.
— Сударь великий колдун, спаситель обды и отечества, — раздался сверху раздраженный голос Зарина. — Если вы там уже успокоились, договорились и пьете, то, может, наконец, снимешь нас отсюда?!
* * *
— Интересненько это у меня получилось, — в который раз произнес Тенька со своей обычной мечтательной задумчивостью, задрав голову вверх.
— Да не то слово, крокозябра твоя мать! — выругался Хавес и бессильно саданул рукой отвердевший воздух.
Сам Хавес, Зарин и колдуны сбились в кучку в двух десятках метров над землей. Виной тому было пространство твердого воздуха с непонятным набором свойств и постоянно меняющимися границами: даже ноги не свесишь без риска грохнуться вниз. Пять человек словно сидели на невидимом полу, опасливо поджав ноги. Особо занимательным был тот факт, что редкие снежинки пролетали через "пол" абсолютно свободно.
— Маму не трожь, — велел Тенька и снова протянул: — Не, это ж как интересненько у меня вышло... Ума не приложу, чего я там сделал?
Колдуны из Локита выглядели подавленными. Их академические умения оказались бессильны против невольной импровизации деревенского самоучки.
— Вы там вообще себя как чувствуете?
— Замерзаем! — огрызнулся Зарин, дыша на белые от холода ладони. Ему, уроженцу юга Принамкского края, здесь, в северной части, приходилось хуже прочих.
— Интересненько-то как... надо будет записать. А томление в груди есть?
— Есть! — сердито отозвался младший колдун. — Есть томление и большое желание поучить тебя хворостиной! Хватит издеваться над учеными людьми!
— Если вы такие ученые, то спускайтесь сами, — пожал плечами Тенька. — И я не издеваюсь, а рассуждаю. У меня, может, этот эксперимент четыре года не получался толком, мне надо разобраться, что я тогда делал не так, и чего сотворил теперь, уж больно интересненько...
— Снимешь ты нас отсюда, наконец?!
— Чего вы все разом на меня орете? Нечего было за руки хватать. И вообще, потише там. Вдруг оно треснет. Или посыплется. В прошлый раз, когда я сестру пытался поднять, от ее визга колдовство наперекосяк пошло.
— Сударыня обда, прикажи ему! — полушепотом потребовал старший колдун.
— Тенька делает все, что может, — отмахнулась Клима.
— Все?! Да он просто стоит и зубоскалит!
— Ну и пускай, — обда сонно зевнула. — Провисите там денек-другой. От вас все равно никакого толку.
— Мне нет прощения... — завел Зарин.
— Не обессудь, сударыня обда, но не всякому нормальному человеку придет в голову то, что сотворил с тобой Артений, — заметил младший колдун. Он впервые назвал коллегу-самоучку по имени.
— А я, между прочим, того подонка с десяти шагов завалил! — встрял Хавес.
— А смысл, если обду к тому времени уже ранили? — осадил его средний колдун.
— Но я хотя бы не стоял!
— Молчать, — Клима не повышала голоса, но стало тихо. — Вы просидите наверху, сколько потребуется, и я не услышу от вас ни слова жалобы. Ясно?
Ответом ей было пристыженное молчание.
Денек-другой жертвы колдовской импровизации все-таки не провисели, Тенька справился за несколько часов, минут сорок из которых он, щурясь в неярком свете костра, составлял подробное описание "хода эксперимента" на всех подвернувшихся под руку бумажных клочках и даже на куске шубы, поскольку бумаги не хватило. Наверху изнывали и вполголоса сыпали проклятиями, но Тенька был неумолим, уверенный, что спустя время запросто может снова все позабыть. Ну а потом, создавая под собой маленькие площадки сгущенного воздуха, колдун поднялся наверх и таким же манером спустил всех на землю. Клима к тому времени крепко спала, пригревшись под шубами, поэтому ее подданные старались двигаться бесшумно, а говорить шепотом, чтобы, охраните высшие силы, не потревожить чудом спасенную обду.
Больше никому спать не хотелось, поэтому все столпились у тела убийцы. Хавес перевернул его на спину и удивленно крякнул: кожа на вытянутом скуластом лице была до того тонкая, что сквозь нее просвечивали сосуды и волокна мышц.
— Как же эта тварь на люди показывалась? — пробормотал младший колдун.
— Он полусильф, наверное, — объяснил Зарин, как уроженец Орденской части больше знакомый с такими вещами. — При жизни у него лицо нормальное было, а сейчас на туман исходит.
— Теперь что ли... как у них там... развеется? — уточнил старший колдун.
Зарин пожал плечами. В их деревне хоть и любили перемыть косточки "воробушкам", до таких устрашающих тонкостей дело не доходило. Нормальные сильфы сразу на Небеса летят, а этот — смерч разберет.
— Зато ясно, кто его подослал, — оптимистично заметил Тенька. — Фирондо с сильфами и их отродьями дел не имеет, значит, Орден на обду охотится. Хотя, это и прежде известно было...
— А если сами сильфы и подослали? К чему им новая обда? — Хавес ничего не знал о посланниках Холмов.
— Может, и сильфы, — легко согласился Тенька, перемигнувшись с Зарином, благо тот был понятлив и похитрее Геры.
Обыск тела ничего существенного не дал: ни именного оружия, ни каких-нибудь сопроводительных писем при убийце не было. Разве только на шее болтался маленький овальный медальон с чьим-то залитым кровью портретиком. Тенька подумал, что Гера бы оставил украшение при теле, с ним же и похоронив. Но сам колдун потихоньку срезал медальон и сунул в карман, решив на досуге попытаться вывести пятна крови и понять, кто там изображен. Мало ли, вдруг пригодится.
Потом тело оттащили в сторону от лагеря, благо, падких на мертвечину волков в здешних местах не водилось, и наскоро засыпали снегом. Желающих устроить похороны по обычаям Принамкского края — придать земле или воде — не нашлось, хотя колдунам под силу было размягчить задубевшую от мороза почву. Рассудили, что снег тоже в какой-то степени вода. Высшие силы сами по весне решат, принимать ли им получеловека, покусившегося на их избранницу.
Хавес дольше прочих задержался у рыхлого снежного холмика. Стоял, прислонившись щекой к обледенелой коре тонкой ели с ободранными на подстилку лапами и думал о невеселом. Скотину юноше резать приходилось, курам шею сворачивать, счищать чешую с еще трепыхающейся рыбины — обычный деревенский быт. Но вот чтобы человека, да еще ножиком, который привык метать исключительно в деревянную стенку сарая... Это прежде никогда. Это впервые.
Но потом Хавес дернул плечом и пошел к лагерю, по пути ни разу не обернувшись.
* * *
Оставшаяся часть пути прошла без приключений, и спустя трое суток прямо по тракту показалось родное Тенькино село. Во вторую половину дня на улицах было довольно людно, поэтому весть о возвращении сударыни обды мгновенно разлетелась по округе. Прибежал со стройки разрумянившийся на морозе Гера, в рыжем меховом тулупе выглядевший еще здоровее и шире в плечах. Тенька по сравнению с другом выглядел сущим дитем, даже сидя на коне.
— Приветствую госпо... сударей колдунов на земле юной Капищевой крепости! — вежливо раскланялся Гера. — Вы очень вовремя, тут как раз начались долгие снегопады, позавчера весь день работа стояла, а вчера ничего толком не сделали, лишь снег разгребали. Но сегодня погода ясная, как раз успеете обжиться на новом месте. Вас ведь трое? Вот и отлично, всех определим в дом старосты, тут недалеко.
Староста еще в начале той осени сколотил солидную пристройку к дому и устроил там четыре небольших комнаты для каких-нибудь высоких гостей. Идею подсказала Клима. Она понимала, что ей непременно надо будет принимать посетителей из дальних краев. Дома у Теньки и без того хватает народу, а деревенский трактир не располагает гостиничными комнатами, разве только на его территории разрешается ставить шалаши торговцев в ярмарочные дни. Это сейчас трактир разросся, даже второй появился на окраине, где обосновались в хатках и землянках последовавшие за обдой авантюристы.
Колдунов быстро и без помех разместили у старосты в пристройке, на углу села от компании отстал Хавес, и тогда Гера, наконец, выпалил:
— У нас беда! Третьего дня сильфы крутились около чердака. Мне следовало не спускать с них глаз, но и стройку не на кого оставить. Велел Ристинке присматривать за ними, только эта... все равно недоглядела.
— Они что, оба развеялись? — упавшим голосом уточнил Тенька.
— Нет, — выдохнул Гера. Видимо, в свое время его тоже здорово встревожила подобная мысль. — Юрген стал полупрозрачным.
— И?..
— И все. Ходит такой до сих пор, чувствует себя прекрасно, Даша ревет как по покойнику, Лернэ пытается ее успокоить, а Ристинка прячется по всем углам, в том числе и от меня, потому что я на нее тогда наорал, — это Гера сказал виновато. — Ну а Лернэ с Дашей вообразили, будто раз она врач, то и Юргену помочь сможет. Опять же, Тенька вроде говорил, что у нее способности к колдовству есть.
— Способности и у Лерки есть! — фыркнул колдун. — И у Климы, и у тебя чуть-чуть. А Юрген что?
— Жалко Юргена, — с чувством сказал Гера. И негромко прибавил: — Я-то хоть на стройку уйти могу...
— А бывает, что сильфы развеиваются не полностью? — поинтересовался Зарин.
— Бывает очень медленно, особенно если люди в родословной есть, — объяснил Гера. — Нам на границе рассказывали, что некоторые тела могут одновременно развеиваться и разлагаться, причем никогда невозможно предсказать, что будет быстрее. Но здоровым себя при этом никто не чувствует, а у Юргена даже аппетит не пропал!
— Нам такого на границе не рассказывали, — отметила Клима негромко.
— У вас наставник другой был. А тот вскоре ушел на повышение в Орден и с воспитанниками больше не ездил. Клима, что с тобой? Бледная, молчишь все время... Ты ранена?
— Уже нет, — поспешил Тенька успокоить друга.
— Что значит "уже"?!
— Не на улице, — велела обда. — Все расскажу, когда с Юрой разберемся. Есть, что обсудить.
Дома их встретили заплаканная Даша, встревоженная Лернэ и донельзя раздраженный Юрген, которому эти две уже давно успели стать поперек горла со своими причитаниями.
Тенька грохнул на лавку мешок с вещами и строго осведомился:
— За какой крокозяброй вам понадобилось лезть в мою лабораторию, господа высокие послы?
Ответ всем был прекрасно ясен, исключая разве что наивную Лернэ, но ответить "за тайнами обды Климэн" никто, понятное дело, не мог.
— Мне почудился запах гари из-под двери, — хладнокровно и уже не в первый раз соврал Юрген. — Никого рядом не было, и я решил удостовериться, все ли в порядке. Там было не заперто, и я вошел.
— Тенька, почему ты оставляешь свой чердак нараспашку? — нахмурилась Клима.
— А кто из домашних в здравом уме туда полезет? — резонно возразил колдун.
Даша всхлипнула. Юрген промолчал. Лучше выглядеть стукнутым об тучу, чем сознаться в шпионаже. Впрочем, сейчас вся эта затея и правда казалась глупой. Теньку явно недооценили поначалу, даже Ристинида Ар более серьезное впечатление производит.
— Как это случилось? — продолжил расспросы "недооцененный".
— Я на что-то наступил, поскользнулся, упал на спину. Потом — взрыв и ничего не помню. Очнулся, когда надо мной Даша склонилась.
— Я прибежала, — подхватила Дарьянэ, — а там Юра у порога лежит. Неживой... Прозрачный...
— Как же ты услышала взрыв, если Тенька сделал на чердаке звукоизоляцию, а Юра утверждает, что поблизости никого не было? — участливо спросила Клима. Она была уверена, что сильфы действовали вместе, просто Даша стояла на пороге в лабораторию и высматривала, не идет ли кто. Ловить агентов на лжи и выдворять прочь сейчас было не выгодно, поэтому обда просто развлекалась.
