Мертвый лес

— В этот раз вышло очень даже хорошо, — заметила Мадара, когда он в очередной раз решил посмотреть на небо, удерживая себя ото сна, — Пожалуй, вышло лучше всех тех, старых, попыток. Мне понравилось.

— Понравилось? — Наваки скосил взгляд на горизонт, который был с трудом различим сквозь плотный лес шипов, — Тогда этот букет я дарю тебе.

— Мило, — ухмыльнулся Сакумо и после, чтобы не получить по шее от Учихи, сдал Наваки: — Он еще для тебя одного пленного припас.

Учиха буквально заурчала, аккуратно поглаживая волосы Наваки. Наваки внутренне содрогнулся.

— Какой ты внимательный, Наваки! Знаешь, как угодить члену своей команды!

— Ага. Всегда рад тебе угодить, — сдался Наваки, втайне вздыхая.

Впрочем, легко пришло — легко ушло. Эту мысль ему, как шиноби, пришлось усвоить уже давно, но часто все-таки она напоминала о себе в таких вот ситуациях, врываясь в жизнь совершенно неудержимым сумасшедшим потоком из событий, который переворачивал все вверх дном. Обычно такая пора накатывала и уходила из его жизни до следующего раза, однако последние несколько дней совершенно сводили с ума — как скоростью происходящего, так и общим потоком постоянных столкновений с врагом. Развеяться (относительно, конечно) вышло только сейчас, но собственная техника выжала его почти до дна.

— Ох... Поспать бы...

— Ну нетушки! Спать он захотел! — Учиха наклонилась вниз, вжимая его в свою грудь...

— Биджу, больно! — Наваки дернулся, почувствовав, как Мадара нажала на какие-то точки на его торсе.

— Не спать! — усмехнулась она и продолжила: — Я не буду торчать тут с тобой на коленях весь вечер!

— Мда, оставлю ка я вас — пойду проверю остатки камня после твоей техники. И да — ребята, вы тут полегче, все-таки на виду у народа... — Сакумо успел уйти в шуншин раньше того, как брошенные Учихой кунаи прошли сквозь его глаза.

— Ну, полегче ты бы с ним была... — пробурчал Наваки, глядя как лишившиеся своей крепкости древесные колья превращаются обратно в корни и ветки деревьев, опускаясь на землю и открывая вид на светившийся кроваво-красной полосой горизонт.

Буквально через несколько минут это кровавая полоса расширилась в ширину, что куда не кинь взгляд — оставленная вражеским кунаем рана и редкие розовые облачные куски всплывали тут и там, словно куски потревоженной плоти, вытащенные из раны зазубринами от вражеского оружия. Наваки, глядя на эту прекрасную и пробуждающую воображение картину, лишь печально вздыхал. Время действия техники — новая проблема, с которой ему предстояло столкнуться. Его дед сумел закрепить эффект от ее применения, однако у него пока еще не вышло совершить это. Мозг привычно начал продумывать возможно варианты решения этой проблемы, а взгляд уставился куда-то вдаль, не видя практически ничего...

— Ай!— дернулся Наваки, почувствовав затылком удар Мадары.

— Тебе что было сказано? Отдыхать!

— Мадара-чан, ты же видишь, что время действия техники...

— Гррр! Не пытайся тему сменить! Отдыхай давай!

Наваки повернул голову, уставившись в глаза Мадаре. Пожалуй, размышлять вот так было очень даже неплохо. Несмотря на то, что частенько прилетало по башке — на самом деле, в его стремлении стать сильнее и научиться чему-то новому Мадара поддерживала и понимала его больше всех. Все-таки культ силы многое для нее значил и стоял явно выше даже клановых правил и прочих заморочек. Хотя сквозь это явно пробивался тот факт, что Мадара действительно стала и почувствовала себя женщиной, поэтому нечто истинно женское, вроде странной заботы и желания быть рядом соперничали в ней со старыми привычками и поведением, вынесенным из детства. И первые явно побеждали в ее характере. Если бы это еще иногда не проявлялось в несколько ненормальном желании причинить боль, чтобы потом поухаживать... То было бы вообще прекрасно. Впрочем, кое-какие уроки, вынесенные из тренировок с Орочи помогли преодолеть такие вот проблемы в их общении. Опыт-с...

— Уже получше, — вздохнул Наваки, чуть приподнимаясь и утыкаясь затылком в подбородок Учихи.

— Полежи еще немного, — девушка свела свои руки на груди Наваки, прижимая его, — Так сидеть... Очень даже неплохо. Мне... Мне нравится такая безмятежность.

Наваки послушно прилег обратно глядя в глаза Мадары, безумное полыхание которых притихло, демонстрируя темную тихую поверхность озера, в котором отражались, поблескивая серебром, созвездия. Впрочем, как и в любом озере, никто не мог точно сказать, какие же монстры водятся на его дне. Лишь Наваки предполагал, глядя сейчас в эти бездонные колодцы тьмы, чувствуя, теплый покой на душе.

Часть 22

Паришиво. Паршивая ситуация. Паршивое настроение. Паршивые шиноби Ивы. Всё было крайне паршиво. Без всяких скидок, сегодня моё настроение было на нижних уровнях Ада, множество значительных и нет факторов, зависящих от меня и нет, слились в одну большую бочку дерьма, которую судьба решила с лихвой вылить точно мне на голову. Злость и бессилие, глухая тоска и безпочвенное раздражение на всех и вся, включая себя, смешивались в причудливом коктейли даря незабываемые ощущения.

А ещё с неба лил густой дождй, заглушая стуком тяжёлых капель воды любые шумы за пределами десяти метров. Хах, стоит ожидать очередного нападения Камня, уж слишком сильно погода располагает к этому. Дождь, болото, влага. С учётом того, что едва восьмая часть шиноби на аванпосте не использует огонь. Хороший момент. Пожалуй, стоит быть настороже.

Мда, не таким, если честно, я представлял своё восемнадцатилетие. Тц, совсем нет настроения.

— Наваки? — Вопросительного посмотрел лежащий на койке в пародии на госпиталь мой сокомандник. Не повезло ему словить технику от одного из чунинов Ивы, вот теперь и лежит тут, сращивает поломаные кости. — Ты какой-то хмурый. Даже для себя обычного, кхе-хе.

— Не бери в голову, — отмахнулся я от него, прожевывая жесткую галету.

— Хм, все хуже чем я думал, — глядя на меня заметил он, он всегда был проницательным человеком и легко читал других людей. Иногда это очень раздражало, но сейчас мне было как-то всё равно. — Может поделишься? Ты же знаешь, я всегда готов выслушать, и я умею хранить секреты.

В ответ ему достался только долгий и мрачный взгляд, которым мне уже не раз приходилось сверлить его.

— Ну же! Мне прекрасно знакомо подобное состояние, тебе нужно выговориться, — зазывающе произнес Сакумо, призывая сесть возле него.

— Нечего особо рассказывать, — вторая попытка отвадить его от себя не увенчалась успехом.

— И все же, — вот же доставучий человек... Но я благодарен ему за это.

Посмотрев в его сторону ещё несколько секунд, мне таки пришлось признать, он прав. Нужно сбросить хоть каплю стресса, а то такими темпами сойду с ума, а если учесть, что моё сознание за последних четыре года не одну сотню раз испытывали на устойчивость. В общем, просто нужно поговорить.

— Мито-сама умерла, — глухо ответил я. Даже знание того, что сильной Узумаки осталось немного, не спасло меня от участи быть морально разбитым.

— Сочувствую... Когда похороны?

— Уже. Вчера состоялась церемония. А я был тут, ничего даже не зная. Прекрасный я внук, да? Один из самых важных людей ушёл в мир иной, а я даже ни слухом, ни духом об этом, — взгляд зацепился за небольшую бутылку спирта, и впервые в жизни у меня проснулось желание опрокинуть содержимое этой утвари внутрь своего организма.

— Тут нет твоей вины, — просто произнёс он с уверенностью в своих словах.

— Ты думаешь? Я так не считаю. Помнишь в прошлом месяце гонец принёс мне послание?

— То что ты отложил на потом? — уточнил друг начиная догадываться куда я веду.

— Именно его. Это было сообщение от Мито-сан, она догадывались, что скорее всего это будет её последним сообщением мне... А я даже не прочитал, видишь ли, я "слишком" устал, был "слишком" занят. Сегодня прочитал, появилось желание напиться.

— Эй, прекрати сверлить дырку в той бутылке, — попытался он повысить планку атмосферы на пару тонов, при этом указывая пальцем в сторону, куда я глядел. — Это мой неприкосновенный запас.

— Это не твой "неприкосновенный запас", а "казенное имущество" в вот этом лазарете.

— Не имеет значения! Все равно прекрати. И вообще, знаешь что я думаю?

— Что?

— Ты страдаешь необоснованным приступом самокопания. Да близкий тебе человек умер. Да дела идут в последний месяц из рук вон плохо. Да тебе крайне паршиво на душе. Но знаешь, это всё пройдёт, день-второй и ты сам не заметишь как вновь вернесшься в прежнее русло. Я говорю это к тому, что тебе стоит смотреть в будущее, как обычно это делаешь.

— Я и сам разумом это понимаю, вот только эмоции...

— Да... Эмоции. Я понимаю это, Наваки, действительно понимаю, — серьёзно проговорил друг. — Знаешь, я не буду навязываться, ты это прекрасно знаешь. Своё я уже сказал, но если тебе действительно сейчас так плохо, последуй моему искреннему совету. Пойди к Мадаре.

— Мадаре? — выгнул бровь в знаке небольшого удивления.

— Да, она всегда могла поднять твоё настроение. Ты для неё служишь её личным гласом разума, ограничителем, а она в свою очередь стала той, кто может вытащить тебе из любой чёрной депрессии. Знаешь, это видно только со стороны, но когда вы двое рядом, то возле вас появляется такая выедающая глаза липка сладко-розовая атмосфера, что аж тошнить начинает, — скривил он показательно рожу в гримасе отвращения и ужаса.

— Хах, слышала бы тебя наша бойкая девушка!

— Бррр, — передернул тот плечами побледнев на пару тонов. — Не смей ей это говорить! Я еще хочу жить!

— Ха-ха, не буду, я все же ирьенин и забочусь о здоровье своих пациентов, как моральном, так и физическом, — коротко хохотнул я... И вправду, Сакумо удивительный человек, всего две минуты разговора с ним, и на душе стало немного легче, а ведь ничего такого он не сказал, только то, что и я сам понимал, но не хотел осознать. Неужели это первая стадия легендарной Нарутотерапии?

— Вот и славно, а теперь иди уже к своей ненаглядной, кыш-кыш! Мне нужен покой и тишина, а ты мне в этом мешаешь! — картинно махнул в мою строну руками, будто прогоняя меня.

— Эй! — возмутился я одному употребленному им эпитету.

— Что "эй"? Все так, как я сказал! Да даже до самых дубовых дошло, только от одного взгляда на вас двоих.

— Вот же, — только покачал головой на его показательно беззаботный тон. — Ладно, отдыхай тут, пойду к Мадаре, раз уж ты так настойчиво это советуешь.

— Да-да, вали давай! — воскликнул он мне в спину пока я шёл к выходу из импровизированного лазарета. — Иди и сделай уже её женщиной, — куда тише добавил он, вот только тренированный слух шиноби сумел уловить даже такой шепот. — Ай! — и в наказание ему за это в лоб прилетел деревянный кунай. Вот так вот, шутки с обладателями мокутона плохи, ведь во второй раз все может закончится не банальной имитацией метательного оружия, а например, хищной тентаклевидной лианой.

Стоило выйти за пределы большой палатки, как в голову вновь полезли не самые радостные мысли, вот только на этот раз касались они немного другой, смежной с предыдущей темы. Со смертью Мито-сама, что исполняла роль консорта клана Сенджу, пока законный наследник главы клана не достигнет соответствующего возраста и положения в рангах шиноби скрытой деревни Конохи. По возрасту я достиг нужного критерия ещё два года назад, в разгар наступления Конохи на Иву. Положение же... За выдающиеся заслуги перед своей деревней, Наваки Сенджу был удостоен жилета джонина, а если говорить простыми словами, то за неоднократно устраиваемые мною кровавые бани (эксперименты с созданными мною лично техниками мокутона) на опорных точках Камня мне выдали отличительный знак показывающий уровень моей опасности врагам и полезности союзникам. Вот и все.

В итоге оба простеньких требований ко мне были мной успешно выполнены. Что в свою очередь говорит, что как только я вернусь в клан, оставшиеся в Конохе старейшины официально передадут мне главенство над кланом. А это ещё больше забот в и так не простое для меня время.

И ведь не появится дома нельзя, кто-то должен стать краеугольным камнем власти в клане, а с этим в Сенджу было строго, наследственность поддерживалась со всевозможной скурпулезностью. К тому же, кого с детства готовили к подобной роли? Не меня ли? Я просто не имею права быть эгоистом и поступать в этом вопросе как того хочется мне. Мне нужно поступить, как того требует благо клана.

Так! Все! Прочь пасмурные мысли! Иначе я буду и дальше всё глубже загонять самого себя в болото под названием "самокопание". Я хотел найти Мадару и пора бы уже этим заняться. Есть только три места, где она может быть: лазарет после ранений и то крайне не долго, своя палатка, когда она спит, и место в стороне от общего лагеря где она тренируется всё остальное время и не важно какая погода. Для надёжности и подтверждения собственных мыслей я на всяких случай спустил тиски из своего дара сенсора, за раз охватив огромный участок пространства. На котором с лёгкостью нашёл обладательницу необходимого мне оттенка чакры. Кто чем, а Мадара занята тренировкой самой себя, иногда в голове мелькает мысль, что вся её жизнь это одна большая тренировка... Хотя, это правдиво для всех, кого другие по ошибке зовут "гениями". Как же, за всеми этими "лёгкими" успехами стоят месяцы, а то и годы упорнийших тренировок, и другие просто прикрывают собственную слабость и лень, вешая на других такой удобный ярлык.

Ну да, это же так легко. Они думают, что нам даётся все легко и просто, что мы не прилагаем усилий, чтобы достичь чего-то значимого. Глупость и зависть. Они обесценивают все наши труды говоря "талант", "гены" и прочее. А то что мы в кровь сбиваем руки на очередной тренировке, то что по тысячу раз пытаемся достичь чего-то большего нежели другие, пока таки не удастся...

Стоп, Наваки! Успокойся. Третья стадия неприятия ситуации. Гнев или ярость.

"Вдох"

И через пару секунд.

"Выдох".

Вот так, намного лучше. Держи себя в рамках, да не просто, но нужно. Эх, похоже, все со мной еще хуже, чем предполагал Сакумо... Паршиво.

Вот так думая о совершенно не нужных вещах под ливнем дождя с небес я пришёл туда, где все мои чувства указывали на Мадару. И в тот момент, когда я увидел её я всей душой возблагодарил Ками за сплошной поток холодного дождя, что неплохо остужал голову.

Собранные в высокий хвост волосы прилипли мокрыми прядями к шее. Небольшая тонкая маечка ставшая полупрозрачной от впитанной влаги идеально очертывала контуры её тела. А само разгорячевшееся после длительной тренировки тело блестело от капель воды падающих на неё. Картина перед глазами была слишком притягательной, слишком соблазнительной.

— Наваки? — Обернулась в мою сторону заметившая моё появление куноичи.

Я же только подошёл к ней ближе и взял за руку, на которой виднелось парочку царапин, параллельно активировав шосен, чтобы убрать эти дефекты портящие её тело.

— Спасибо, — глядя мне в глаза поблагодарила меня. — Ты ведешь себе необычно... Что-то случилось? — с немного скрытым беспокойством она оглядела меня.