Нарушитель клятвы(закончено)

— Только доспехи храмовников и трупы, все в обмундировании рыцарей. В основном серые, — с ходу сказал гвардеец.

— Их всего четверо, как они с могли это все устроить? — Брава вспоминала все истории отца. Ни один рассказ не ведал о людях способных расправится с тремя десятками рыцарей, большую часть из которых, разорвало на части.

— Тут был еще кто-то. Те, которых рыцари не учли, от чего и полегли здесь костьми, — заметил Брун и добавил:

— А наши друзья смогли убежать, пока по полю летали куски железа и мяса.

— Или им дали убежать, — Брава подцепила наконечником копья оборванный плащ и подняла. Кусок тряпки замерцал на солнце, будто плащ был осыпан серебренной пудрой. — Мой отец говорил, если твою цель начинают сопровождать множество вопросов, значит ни одна ты преследуешь её. Значит на доске становится слишком много фигур.

— Ваш отец мудрый человек, — сказал Брун.

— Иногда мне кажется, что в его голове целая сокровищница знаний. Не хватит и тысячи ночей, чтоб прослушать все его рассказы, — Брава поставила копье прямо и обрывок плаща повис, скрыв наконечник.

— И как бы сейчас поступил ваш отец? — спросил солдат, поглядывая на черную тряпку.

— Он бы послал тебя вперёд, а остальных, растянул бы в линию, чтобы прочесать лес, — Брава пошатала копье из стороны в сторону.

— Мудро, — Брун еще раз взглянул на черную тряпку, — знамя?

— Обязательно, — Брава скинула тряпку и повернулась, — как только разобьем храмовников.

В ответ Брун склонил голову и побежал в сторону леса.

Брава проводила его взглядом и пошла следом за ним, рассматривая поле боя.

Черные круги, как опалины после костров, только ровные, будто их рисовали специально. Брошенное оружие, воткнутое в землю или просто мирно лежащее на земле. Стальные щитки доспех, лопнувшие или цельные, вырванные вместе с кусками тела. Отец бы сказал, что такова цена войны, и всем приходится мирится с её ужасами.

На мгновение Брава взглянула на поле по-другому и ухмыльнулась. Если ко всему этому добавить философские рассуждения отца, то поле напоминало картину, нарисованную сочными красками.

Постепенно лес начал редеть. Деревья росли реже, трава ниже, а листва становилась не такой густой. Зато чаще попадались трупы, брошенное оружие и доспехи, ободранные плащи, зацепившиеся за сучки и оставленные хозяевами.

Брава выстроила отряд в линию. Лес позволял. Каждый двигался в пределах её видимости. Брава шла в середине. Она всматривалась, принюхивалась и напрягала слух.

"Когда преследуешь врага в лесу, всегда думай, что ты животное. Как снежная кошка, ищущая дичь. Но никогда не забывай, что дичью можешь стать ты".

Принимая слова отца на веру, Брава двигалась как кошка. Ей казалась, что она слышит даже насекомых, притаившихся в траве. Видит, как дует ветер. Чувствует, где волки отметили свою территорию.

Лес практически отпустил отряд. Теперь деревья редки также, как кусты-колючки в пустыне. Появившееся солнце, грело каменистую почву и в доспехах становилось жарко. Из-под воротника поднимался запах не мытого тела. Такой не приятный: кислый и тухловатый, как сгнившая трава в деревенских сараях. Спасал только ветер, который порывами обдувал отряд и уносил зловония обратно в лес. И теперь, если враг остался позади, он не собьется с пути. Отряд Бравы, как городская свалка, с копавшимися в ней нищими.

Из одного из валунов, размером в целый дом выскочил Брун. Такой же грязный и обросший, когда она его видела на поляне. Только ко всему, добавился рваный рукав, испачканный в крови. Он замахал. Потом начал выкрикивать не понятные слова. Брава не могла разобрать.

— Назад! — и вот очередной порыв ветра донес их до Бравы. — Назад!

— Что случилось! — крикнула в ответ Брава, но ветер принес слова обратно.

До отряда еще шагов пятьдесят. Брун продолжал бежать и оглядываться назад. Из-за холма появились знамена: черные и с белыми крестами. Потом черные шлема, головы лошадей в защитных масках и сами рыцари. Черные полированные латы заблестели. Застучали копыта.

— Тридцать госпожа... тридцать, — кто-то прошептал рядом.

Брава поверила. Она наблюдала как бежал Брун, а за ним строем скакали храмовники.

— Щиты!!! — во все горло заорала Брава. — Поднять щиты!!!

За скрипело железо. Рядом с Бравой выстраивались гвардейцы, строя перед ней металлическую стену. Гвардейцы прижались к друг другу, как новорожденные котята от холода. Казалось Брава слышала сердца. Быстрые удары. В один тон, будто сердце у всех одно.

— Мы отстоим! Щиты и копья, помогут нам в этом! А когда треснут щиты и сломаются копья — наши руки станут оружием! — Брава сжала кулак. — Ну а если и силы нас покинут — мы о сыпем врага проклятиями и плевками, прежде чем наши сердца перестанут биться!

Рёв оглушил. По коже побежали мурашки. Брава улыбнулась и закричала вместе с остальными.

Удар. Будто в них врезалась целая скала, будто их накрыла большая волна моря. Не то что кости, лопалось железо. Под ногами разрасталась лужа крови. В ушах стояло ржание лошадей, перебивавшее даже стоны людей. Но гвардейцы стояли. Крепко, словно утес в бушующем океане.

"Будьте, как один организм. Падет один, замените его, или падут все. Атака — это как вода, стоит ей только найти маленькую щелку и её не остановить".

— Бей! Бей! — закричала Брава, она даже не знала слышат ли её, но продолжала бить копьем на наискосок, как показывал отец.

"Бей вверх, чтобы зацепить всадника или пробить шею лошади, тогда он станет пешим воином"

Брава так и поступала. И поступали так и остальные. Единый организм двигался, как один большой солдат. Брава чувствовала, как трутся между собой доспехи, будто чешуйки у змеи. А сверху лилась кровь, словно кто-то выливал её из бочек. Железный привкус — вкус смерти.

— Раскрыться!!! — закричала она.

"Потом надо раскрыться, как цветок. И пусть копья будут лепестками".

Казалось отец рядом. Смотрит с ближайшей вершины.

Они раскрылись. Брава видела. Она видела копья в вытянутых руках. Копья, чьи наконечники впивались в всадников.

— Мечи!!! — вновь закричала Брава и пошла вперёд, наступая на трупы лошадей и людей. — Вперёд!!!

Рёв. Её снова поддержали восторженными криками. Теперь зазвенела сталь мечей. Начался ближний бой и Брава разила клинком прижатых к земле храмовников. Победа.

И тут вспышка. Лицо обожгло, будто кто-то выбил огнивом искры рядом с глазами. Свет ушёл. Рот полон крови. Её или нет. Ноги подкосились. Её подхватили чьи-то руки. Все закружилась. Она...

Глава 21

Мягкая земля леса сменилась на каменистый склон Северных гор. Деревья встречались островками, а трава едва достигала колен. Кое-где виднелись белые проплешины — снег, оставшийся после зимы, не хотел сдаваться и благодаря студёным ночам, продолжал блестеть в лучах утреннего солнца.

Анар шел первым. Холодный ветер, спускавшийся с гор, пробирал до костей. Оборванная одежда не спасала, и утренний мороз сковывал движения. Прошло всего пол стражи, с тех пор как они грелись около костра, но горная прохлада давала о себе знать.

Анар обернулся. Хэлл следовала за ним. Платье выглядело ничем не лучше, чем одежда Анара. Но холод будто её не касался... обходил стороной. Единственное, что выдавало у ведьмы удручающий вид — лицо, такое печальное и безразличное.

За Хэлл плелся паломник. В своей серой рубахе и таких же штанах. Без обуви. Босиком по каменистой земле. Он сжимал похудевший мешок и ни на что, не обращая внимания, продолжал упорно шагать. Так размеренно и не принужденно, будто впереди ждала награда, которая стоит всех бед.

Не хватало только Вартаза. Горец бесследно пропал и его не видно уже второй день. Никто не хотел верить, что он погиб. Все считали, что его преследуют храмовники и он уводит их от друзей. Даже Хэлл, не имея ни капли наивности — громогласно заявляла о его способностях выжить.

— Без одежды, мы долго не протянем, — внезапный порыв ветра унес слова Анара с собой.

— Что ты там опять бормочешь? — проворчала ведьма.

— Холодно говорю... без одежды, — повторил Анар.

— Хватит ныть, скоро солнце поднимется достаточно высоко, чтобы согреть твой зад, — Хэлл говорила ровно, без задержек и прерываний, тогда как Анару приходилось задыхаться от холодного горного воздуха.

— Я не ною... я замерз.

— Скоро привыкнешь к горам, будешь здесь, как свой, — ответила Хэлл.

— Откуда ты знаешь? Ты сама здесь первый раз, — Анар остановился и преградил путь ведьме.

— Если я здесь не бывала это не значит, что я глупая, — Хэлл уперла руки о пояс. — Я все-таки училась.

— И что, там вас учат жизни в горах? Я думал вас только заставляют показывать фокусы, — усмехнулся Анар.

— Ого, наш мальчик показал зубки.

Анар нахмурил брови. Внутри вскипело. По телу прокатилось тепло.

— Анар, я сильно устала. Мои силы на исходе. Я поддерживаю в себе тепло с помощью магии... еще одно нападение на нас и вам придется нести меня на руках.

Паломник встал рядом. От его вида, Анару стало еще холоднее.

— Меня греет вера... если ты об этом хотел спросить, — спокойно сказал белокурый паломник.

— То и видно, — буркнул Анар и зашагал дальше.

Они толком не спали. Анар все ночь стучал зубами. Паломник сидел, скрестив ноги на голой земле и изучал вершины гор. Хэлл готовила очередной завтрак, рассказывая про четыре масти — ведьмы самого магистра.

Теперь за Анаром бегают не только храмовники и темные плащи, но и ведьмы. Четыре дамы — четыре масти. Как в картах.

Дама пик — сама война. Беспощадная и коварная. Мастер меча — если верить Хэлл. Хотя она сама и не видела её со стальным оружием.

Дама треф — душегубка и сама смерть. Хотя с настоящей смертью она навряд ли встречалась.

Дама червей — страсть и обольщение. Жизнь, которую она может предложить умирающему, говорят дорого обходится.

Дама бубей — таинственность. Молчаливая и не общительная ведьма, которая верит в судьбу.

Четыре женщины, чем-то обязанные Магистру Леин.

— Магистр даровала им силу и теперь они служат ей, — Хэлл подвела под рассказом черту.

На лице ведьмы промелькнула улыбка — еле заметная в свете маленького огня. Когда уже поднялось солнце, ее лицо вновь стало мрачным, как пасмурное небо. Возможно Хэлл переживала за Вартаза, а может за всех них. Но, что на самом деле понял Анар — Хэлл не беспокоилась за свою жизнь. Хотя она и нашла в этом походе лучик надежды.

— Вот что ты смотришь на меня? А? Я что? Похожа на гобелен в замке Илура? — ворчание Хэлл, не много развеселило Анара.

— Ты была в королевском замке?

— Конечно была. После испытаний, нас всегда приводят ко двору... только не знаю зачем — показать нас королевской свите или чтоб мы знали, как выглядят светские дамы.

— По тебе не видно, что ты запомнила, как выглядят настоящие леди, — усмехнулся Анар. Показалось, что даже паломник улыбнулся.

— Умник, — фыркнула Хэлл и сняла с огня палку, на которой крутились жаренные мыши или скальные крысы. Голод не требовал точного названия дичи, лишь бы что-то было. — Я думаю готово. Анар, ты столько сидел в подземельях, что наверняка ел только сырых крыс, а тут жаренные. Тебе понравится, — Хэлл протянула палку Анару.

Анар сжал губы и снял маленькое тельце грызуна. Пальцы обожгло, и обгорелая тушка упала на землю.

— Ничего, так даже вкуснее, — добавила Хэлл и улыбнулась. Потом она протянула палку паломнику. — Надеюсь вера не запрещает, а то я могу нарвать травы. Там на склоне, растет по сочнее.

— Спасибо за твое угощение, — ответил паломник и спокойно взял мясо. Он аккуратно откусил, с видом будто на приеме у короля. — Очень вкусно... ты искусно готовишь.

— Нашего фанатика не огорчить, — парировала Хэлл и принялась за свою долю еды.

Мясо жесткое и сухое, но вполне сносное. Если учесть в каком положении они оказались — еда весьма хороша. Анар, не обращая на грязь, прилипшую к мясу, быстро расправился с жаренной крысой или грызуном. Он запил ледяной водой из бурдюка и прилег на голые камни рядом с костром. Единственное, что вселяло надежду — голубое небо. Даже маленькая тучка не смела испачкать такую красоту. Хотя серые горы со снежными шапками, не стеснялись и впивались в небо.

— Анар не засыпай, — подала голос Хэлл. — Мы сейчас как на ладони, нам нельзя здесь задерживаться. Там дальше будут деревья погуще. Есть где спрятаться.

— Откуда знаешь, ты что всевидящая?

— Встань и посмотри!

Лицо Хэлл налилось гневом, но выглядело — довольно мило. Анар улыбнулся в ответ.

— Как ты еще не подох? Ты слаб, — Хэлл покачала головой и поднялась. — Вставайте, нам надо идти.

Анар протянул руку, ожидая что Хэлл поможет ему подняться. Но ведьма лишь хлопнула по его ладони и пошла вперед. Руку схватил паломник и резким рывком, помог Анару подняться.

— Почему ты такая злая? — бросил в спину Хэлл, Анар.

— Может у тебя и было все хорошо в жизни, но не у меня, — ответила ведьма, даже не обернувшись.

— И теперь ты считаешь, что нужно ко всем так относиться?

— Хватит уже плакаться — горы не терпят слабаков! — крикнула Хэлл, продолжая идти.

— Ты начала говорить, как Вартаз..., — Анар не договорил. На плечо легла тяжелая рука.

— Оставь ее, всем нам тяжело, — сказал паломник.

Анар вздохнул. Он обернулся. Густой лес остался далеко позади. Деревья медленно затягивались утренним туманом. Пустота и тишина.

— Где же ты — мой северный друг.

Хэлл отыскала тропу, и они через две стражи добрались до лощины, где прятались деревья. Горная узкая дорога уходила дальше и им пришлось с неё сойти. Трава едва достигала колена и таила камни, которые мешали идти. Лощина делила огромный холм пополам и скрывалась в глубине гор.

Анар замыкал маленькую колонну, идущую к спасительному укрытию. Он спотыкался от усталости. Его мучал голод. Ему хотелось спать. Анар грезил о прошлой жизни, о службе Илурскому ордену. Он хотел бы проклинать принцессу, но она давно мертва и это не имело смысла.

Анар остановился. До края леса еще около ста шагов. Он проследил за Хэлл. На ней болталась изодранная юбка, а на плече две лямки связывались в узел. Ведьма шла как заколдованная. Ровными солдатскими шагами, она двигалась к заветному укрытию.

— Тебе помочь? — спросил паломник.

Его лицо — прямоугольное и грубое, будто кто-то вытесал его из камня, не удосужившись отшлифовать.

— Нет, не надо, — Анар отмахнулся и переборов боль в ступнях, пошел дальше.

С каждым шагом лес становился ближе. Запахло елью. Этот аромат Анар не когда не забудет. Первый раз он с ним познакомился, когда ему было шестнадцать и его допустили до дежурства во дворце. Именно тогда он впервые заговорил с Иленой, которая гуляла среди странных пушистых деревьев.

— Ты что? Решил полежать отдохнуть?

Анар очнулся, лежа в траве. С верху на него смотрела Хэлл, стоя в своей любимой позе — уперев руки в бедра, будто кухарка поймала провинившегося мальчишку.

— Что случилось? — Анар не узнал свой голос.