"Небесные Воины" Борисова - Беларусь

Подождав, пока записка превратиться в пепел, генерал спросил Алека.

— Как, ты смог подчинить себе такую армию и их вожаков? Почему, даже твои враги идут за тобой?

— Прости, но сам не знаю.

' Не знает он. Какая простота. Его уже несколько раз хотели отравить, заманить в ловушку, а он даже этого не заметил. Везёт же некоторым.'

— Вечером будет бал! Буду рад знакомству с чудесно спасённой девушкой, которая стала твоей невестой. А что ты можешь рассказать о её отце?

— Мутный он какой-то. Князь всё же. Привык командовать всеми, потому и пришлось рога обломать. Теперь он вроде и смирился с моей женитьбой, да всё время ноет, что за мной никаких значимых приобретении его королевский род не получит.

— Это он так думает. А что будет, если скоро ты станешь главой всего этого рода? Как ты, в таком случае будешь поступать?

— Генерал, ни компостируй мне мозги! Говори, прямо чего хочешь, а то я в последнее время привык сразу за совню хвататься!

Седой, но ещё статный генерал прошёлся по шатру, поправил ремень и подошёл к молодому воину.

— Капитан, а теперь уже и полковник, Алексей Герасимов, знаете ли вы, что мы в полной заднице по уши? Что мы слишком многим стали бельмом в глазу! — тихо сказал около уха.

— Почему такая таинственность? — недовольно поморщился Алек. — Да мы в этой заднице очутились сразу и сами выбрали путь вперёд, к чистому воздуху. А дальше — aut Ceasar, aut nihil!

— Или Цезарь, или ничего, — не смог удержать улыбки генерал. — Уже успел и латынь освоить.

— А куда, ты на фиг денешься, когда вокруг все на нём балакает? Пришлось обратиться за помощью к своей княжне.

— Ну и как тебе с ней?

— Горло порву каждому!

Генерал потёр старую рану, стараясь собраться с мыслями. Молодой вожак явно выходил из под его опеки, но ещё не всё потерянно.

— Что хочешь дальше предпринять?

— Не поверишь, но захватить в плен Московского царя. Только выкуп за него сможет покрыть мои обещания.

Генерал вытащил из портмоне кучку белорусских рублей и усмехнулся:

— А этими уже перестал разбрасываться? Когда Величко узнал о твоей задумке, проклял всё на свете. Думаю из зависти.

— Оставил себе пятьдесят — и стотысячные банкноты, — весело подмигнул генералу Алек. — Ими и расплачусь, когда выкуп за московского царя получу.

Генерал в очередной раз поразился мужицкой простоте воина.

' Безумная храбрость и везение — именно по этому, он стал кумиром и предводителем такой банды головорезов?'

— Захватить в плен московского царя мечтают тут все, это я тебе как друг по беде говорю. Но меня беспокоит ещё одна головоломка. Может и на её у тебя есть свои соображения.

Новоиспечённый полковник ничего не ответил, продолжая протирать лезвие своей допотопной совни.

— Монахи исчезли!

Генерал выдал последнюю новость и посмотрел на выражение лица полковника. А этот только усмехнулся и продолжил полировать совню.

— Пан генерал, как вы очутились в тот день в окрестностях крепости?

Александр Чернецкий стушевался.

— Летел на манёвры, услышал по радио призыв о помощи и решил посмотреть.

— По радио? Не было там никаких призывов. Такие операции проводится втихаря, что бы никто не мешал. И особенно армия.

Генерал удивился. Он только сейчас начал понимать, что в тот памятный день ввязался не в своё дело. Как будто его кто загипнотизировал, заставляя танцевать словно куклу на верёвках.

— Я давно об этом подозревал, — решил чуточку приврать. — Но я всё равно рад, что принял такое решение. Нет ничего дороже для истинного воина, как возможность защитить свой народ и государство.

Герасимов смотрел, как меняется выражения глаз у главнокомандующего и спокойно улыбался. Закончив чистить совню, спросил:

— Так в какую задницу, вы хотите меня втравить?

— Перестань играть простачка! — генерал понял, что неудобные вопросы кончились и решил перенять инициативу. — Вижу, что голова у тебя работает по чище любого компьютера. Как ты смотришь, на возможность стать главой рода Радзивилов?

— Очень отрицательно! Мой тесть, хотя и ненавидит меня, пока жив, а дядя Анны Марии Богуслав наметился на власть в Пруссии. И ещё её Несвижевская родня? Нет, такому бедному, раздавшему все свои трофеи и ничего за это не приобретшему, простому полковнику, как я, среди них неуютно.

— А теперь слушай меня внимательно. Наш историк покопался в своём ноутбуке и нашёл там данные о смерти всех Радзивилов. Твой тесть должен свалиться от сердечного приступа, хотя есть подозрение, что от яда уже через несколько месяцев. Его брат, в нашем прошлом женившийся на твоей Анне Марии тоже умрёт через несколько лет. А теперь самое главное. Твоя невеста, жена Богуслава Радзивила умерла через месяц после родов. Как теперь, ты поступишь, зная всё это?

Алексей Герасимов испугался. Новость о том, что он скоро может потерять любимую девушку его ошеломила. Он долго мерил пол ногами, пока не собрал своих мыслей в одно целое.

— Надо с нашими врачами посоветоваться. Может они что то придумают.

— Вот и советуйся, — улыбнулся генерал. — Но ребёнка здорового, будущего главу рода, мне сделай!

— Хорошо батя, но одно условие. Моего тестя пусть тоже опекают наши доктора. Хоть он и гад приличный, смерть его может плохо отразиться на настроении моей невесты. Тем более, что враги такое обязательно повесят на нас. А теперь могу уйти? Дела ждут.

Генерал улыбнулся, довольный своей победой и разрешил. Полковник Герасимов уже собрался переступить порог, когда обернулся и спросил.

— Как это на ноутбуке? У нас же почти нет электричества?

Лицо генерала расцвело од удовольствия.

— Наш гражданский инженер Николай Пакулин наконец соорудил агрегат работающий на местном спирте. Именно по этому он и разобрал два наших автомобиля на части и теперь уже нет проблем с током в двести двадцать вольт. И ещё, — одну из своих банкнот, ты спокойно можешь разменять один к одному в банкирском доме Алексея Величко и Самуеля Райхмана. Пленённые московские бояре согласились заплатить выкуп, а новые наши изделия расходятся по баснословной цене. Только предупреждаю сразу, пока ты там своей совней не начал размахивать. Во время замены берётся налоги со сделки.

— А какие?

— Пятьдесят процентов, полковник! Налоги на войну!

— Суки! — Герасимов покрыл матом всю округу. — И здесь достали.

*

— Да вы, наши дети, и вправду довели искусство ассасинов до совершенства, — Михал Володиевский грустно взглянул на Вячика. — Но не надо этим гордиться. Твоя блестящая работа ногами, которую, как я понял, ясновельможный пан не сам придумал, а выучил у знаменитых в вашем времени учителей фехтования, пригодна только для убийства незнакомого с этими приёмами воина. А что будет, если в поединке встретятся двое ваших мастеров?

Вячик сердился. Не так он представлял разговор с легендарным бойцом на саблях. Ведь хотел только похвастаться своим превосходством, а взамен получил ушат холодной воды. Михал Володиёвский посмотрел на его показательные выпады со шпагой и даже не собирался похвалить его.

— Так что же случиться, если в священном поединке встретится два мастера вашей дуэльной школы? — не унимался Володиевский.

— Поранят один другого, — огрызнулся Вячик.

— Неправду пан мечник говорит. Я то думаю, что оба они проткнёт противника, как цыплёнка на вертеле и будут глупо улыбаться, смотря на смерть друг друга.

Вячик скрепя сердцем признал правоту старого вояки, но решил оправдаться.

— Но в поединке именно моя техника помогает быстрее всего достичь успеха.

— Твоя техника берёт начало из итальянского учения фехтованием рапирой. А эта школа в одно время правильная и тут же бесполезная. Она правильная для дуэли в дамских будуарах, на ровной поляне, в спокойной обстановке. На войне она совсем бесполезная.

— Я это понимаю и признаю, но мы же говорим о дуэлях.

Михал Володиёвский вытащил и ножен свою саблю и покрутил ей в воздухе. Пару раз рубанул по воздуху от плеча, наслаждаясь её свистом.

— Когда сядешь на коня, вы тоже заставите его занять переменную стойку? Что бы удобнее проткнуть татарина?

Вячик покраснел. С лошадьми он, городской житель, был знаком только шапочно. А уж научится кататься на них в свои года совсем не стремился. Это сразу заметил пан Михал и продолжил мучить мастера спортивного фехтования своими придирками.

— Ясновельможный пан, как и многие другие его соратники — не гусар? Значит он может служить только в пехоте. А как вы будете действовать, видя перед собой плотный слой пикинеров?

Вячик снова не нашёл слов для оправдания. Пан Михал его молчание принял за очередное подтверждения своей правоты и продолжил:

— Отскочить назад, вы, не сможете, нырнуть под пики — рост помешает, рубящих ударов — не знаете? Ясновельможный пан в любой сечи — мертвец заранее. И вы ещё хвастаетесь этим бесполезным умением. А вот сабля, это другое. Я ней смогу отбиться даже от нескольких противников одновременно и разогнать толпу врагов, что не один раз и делал.

Михал Володиёвский не сдержался и похвастался Вячику своими победами на поле сечи. Рассказы о том, как он рубился с несколькими татарами или казаками сразу и как он вышел из этого победителем, полные сухих подробностей впечатлили Вячика и мастер по спортивному фехтованию признался себе, что ему ещё рано участвовать в войне.

Пан Михал наконец вздохнул облегчённо. Причина его ярости была совсем в другом. Он увидел уже второго воина в земле Польской, который явно был выше его в мастерстве и никак не мог с этим смириться. И если Алексей Герасимов со своей совней во время дворцового переворота, в котором ротмистр тоже принимал непосредственное участие, показал совсем незнакомую школу боя, то фехтование Вячика мастеру сабли была на много привычнее. Потому ротмистр и смог сразу найти в ней изъяны и тем привести в смущение чужака, придавив того своим авторитетом. Он кожей чувствовал, что раньше или позже они могут оказаться по разным сторонам баррикад, а после того, как увидел на вратах знамя с Погоней, ещё более в этом удостоверился. Именно по этому, Володиёвский и начал искать слабые стороны в любой из задумок пришельцев. А с уважением к нему относящийся фехтовальщик больше всех подходил к такому решению вопроса.

Ротмистр ещё раз попросил показать Вячика все свои хитрости, сразу запоминая их и рассказывая почему в реальном бое они могут стать причиной смерти мастера. Этим Михал Володиёвский постепенно привязал пришельца к себе и знал — в случае поединка между ними, он будет колебаться.

— Пан Вячеслав, вы что то там говорили, что потомки в будущем анекдоты обо мне рассказывать будут? — ротмистр всё же не сдержал своего любопытства и разрешил собеседнику приоткрыть карты. Сам он был скептический настроен против всякого рода слухов, зная, что зачастую они твердят совсем противоположное. Но услышанное им ввело гордого мастера сабельного боя в ступор.

— Как это, обо мне пишут книги и в мою честь называет шляхетские турниры? — ошеломлённо переспросил.

— Писали, — согласился пришелец. — Но я вас совсем другим представлял.

— Вячик, — окрик Анастасии разбудил всю округу. — Так вот где ты? Пан Михал, простите, но мне надо забрать своего телеоператора.

Михал Володиёвский только теперь близко увидел знаменитую княгиню 'Небесных воинов'. Слухи да споры о её одежде, причёске и поведении давно будоражили всё войско Польское, не исключая самого ротмистра.

Подошедшая молодая женщина извинилась перед ним и напала на своего слугу.

-Ну вы и спрятались? Еле отыскала, — необычный запах тела княгини достиг ноздрей Михала Володиёвского и он замер. — Вячик, наш инженер с компанией наконец довёл до ума свой агрегат и у нас появились возможности зарядить аккумуляторы камеры. Уже успела с ним договориться, потому дуй в мастерскую и я хочу видеть тебя через три часа в полной боевой готовности.

— Но за чем? Кому мы это покажем? — слуга княгини постарался увильнуть от обязанностей. — Монахи то, тю-тю.

— Вячик, мы журналисты! И наше задание — запечатлеть все события, не смотря ни на какие преграды! — княгиня 'Небесных воинов', Анастасия Брежнева поучала своего подчинённого, а ротмистр продолжал пожирать её глазами.

Он уже успел наслышаться о женщинах — амазонках в среде пришельцев, об их красоте и распущенности и теперь созерцал одну из них вблизи. Лицо княгини, не покрытое толстым слоем белил и румян, тыльная сторона её шеи, разрешающaя навести порчу для каждого недоброжелателя, её груди, бесстыдно спрятанные под тонкой шелковой рубашкой. Ротмистр осмотрел тонкую талию и узкие бёдра ещё никогда не родившей женщины и понял, что эти люди, такие чужие для него, подкинули ещё одну головоломку.

Княгиню он захотел прямо сейчас и на месте. Такого с ним не случалось с времён его молодости, потому мастер сабли сразу приказал себе отбросить постыдные мысли и начал повторять в мыслях молитву Деве Марии.

В это время Анастасия Брежнева отчитывала дальше своего слугу, всё время выставляя показательный палец, перед его носом.

— Плевать я хотела, что монахов нет! Такой репортаж можно сделать только раз в жизни, потому дуй в кладовку и оживи нашу камеру и ноутбук. А с этими пропавшими монахами, я как нибудь сама разберусь. Главное, я уже договорилась об историческом интервью с князем Радзивилом и половниками Кмицицем и Котовским.

Михал Володиёвский смотрел как стыдливо отклоняется слуга княгини и продолжал повторять молитвы Деве Марии. Полянка заполнилась людьми и свою первоначальную мысль, накинуться сразу на эти женщину, он отбросил, как неподобающую истинному католику.

— Ой, пан Володиёвский, простите мою горячность. Я только что получила хорошую новость и так разволновалась.

Княгиня пришельцев лёгким движением ладони убрала пушинку с плеча ротмистра и стыдливо потупила глаза. Пан Михал автоматический выпятил грудь, сожалея, что ростом он как-бы на голову ниже этой красивой женщины.

— Шановна пани, не надо беспокоиться о таких пустячках. Мы, люди военные, привыкли действовать прямо и жаждем такого-же отношения от других. Даже если нашим противником бывает такая красивая пани, как вы.

'Боже мой, что я несу' — успела умереть одинокая мысль в голове ротмистра, когда Анастасия испуганно отодвинулась от него.

— Пан ротмистр, да что вы говорите! Я вам враг?

Пан Михал начал ругать себя в уме. Такого с ним не случалось уже давно, но один только запах княгини сводил его с ума. Он, перепробовавший не одну маркитантку, холопку, бедную шляхтичку или куртизанку понял, что такой женщины ещё не встречал и загорелся мыслью завоевать её расположение. Только, не знал как.

— Простите, шановна пани, сам не понимаю, как такое у меня могло вырваться. Наоборот, я даже хочу спросить у вас согласия стать моей дамой сердца и вашим защитником на веки.

— Дамой сердца? Это так романтично, — княгиня мечтательно закатила глаза в верх. — У меня никогда не было своего личного рыцаря. Телохранители от очередного воздыхателя-олигарха были, но что бы рыцарь?