Прыжок

Положив начинающего подавать признаки жизни Рона на не залитый кровью участок дороги, поискал эту штуку на трупе и почти сразу нашел какой то мешочек на веревочке. Закинув в поясной карман замызганный в крови мешочек, обыскал тела на предмет ценностей. Кошели бандюков так же перекочевали в мою поясную сумку. Из оружия взял только нож 'Крыса', он же как я понял Гильт, хотя какая теперь разница как его звали, сейчас это просто труп бродяги. Этого ножа при 'Крысе' в первую нашу встречу не было, вещь явно не по нему, да и шмотки на моих старых знакомых были более лучшего качества, чем ранее. Видимо эти двое, где то разжились деньгами, очень даже может быть там же, где и амулет достали. Все это, включая свару, драку и мародерство, заняло минут десять. Десять минут и три трупа остались остывать на мостовой. Подхватил под руку ученика алхимика и мы, доковыляв до первого же проулка, свернули в него.

— Мария где живет? Надо в порядок себя и вещи привести, а то стража может остановить. У меня все сапоги и вещи в крови, надо оттереть, хотя бы немного. Показывай дорогу и давай приходи в норму, ты ученик мага или тряпка, шевелись, — выговорил я Рону и встряхнул его за плечо.

Парень что-то раскис, в принципе его можно понять, но сейчас надо было добраться до дома, а потом пусть хандрит, сколько хочет. Стресс и прочее, вырубился, очнулся, а рядом труп без головы в кровище валяется. Видел я, как его чуть не вывернуло, когда он окончательно пришел в себя. Я уже как-то спокойней воспринимал такие зрелища, верно говорят, человек привыкает ко всему. Что поделать, или так, или самого закопают, где-нибудь в канаве. Ученик алхимика вроде оклемался, а может, мой выговор подействовал, но парень пошел сам и мы переулками вышли ко двору Марии. По пути встретили нескольких горожан идущих по своим делам, но благодаря темноте мой внешний вид не бросался в глаза. Ее подворье находилось в среднем городе. Рон постучал в ворота, и там залаяла собака. Одна из стен одноэтажного, но добротного каменного дома выходила на улицу, и там же находился вход в лавку. Лавка по ночному времени была уже закрыта. Окна выходящие на улицу забраны решетками и сами окна на высоте почти двух метров.

Мария оказалась миловидной женщиной лет тридцати пяти с каштановыми волосами, карими глазами, ростом примерно метр семьдесят и чуть полноватой фигурой. Узнав кто пришел, она отворила калитку и, осветив нас застекленным фонарем, пустила во двор. Оглядев в свете фонаря мой забрызганный кровью наряд, показала во двор и сказала:

— Молодой человек, не знаю, как вас зовут, там бочка с водой, умойтесь, а я закрою пса, и принесу вам, что-нибудь переодеться. У вас такой же размер одежды как и у моего мужа. Приведете себя в человеческий вид и если захотите, расскажете, что с вами случилось. Рон пойдем, возьмешь фонарь и посветишь своему товарищу.

Спустя минут двадцать мы сидели в доме у Марии и пили горячий отвар из корня цикория. Мне подошли вещи, что принесла женщина, как оказалось, это были вещи ее покойного мужа. У нее было двое детей, сыновья погодки одному семь, а другому восемь с половиной, но на момент нашего прихода они уже спали. Что посчитал нужным, я поведал ей о стычке, но не все, о том что последнего грабителя одолел при помощи магии не говорил. Ученик алхимика окончательно пришел в норму, и растрепал ей о том, что на Дрома не подействовала магия и что я забрал вещицу с трупа. Пришлось показать отмытый от крови амулет, а то что это магическая вещь, я понял еще, когда снимал этот кожаный мешочек с тела неудавшегося рэкетира. В нем чувствовалась магия. То же самое сказала и Мария подержав в руках этот мешочек, сшитый в виде треугольника. Рон спросил насчет корня мандрагоры и женщина ответила, что немного есть в оранжерее. Они договорились о цене, и Мария набрала мешок корней и отправила нас восвояси. В среднем и верхнем городе хоть и не часто, но попадались фонари освещающие улицы, да еще и наряды стражи стали встречаться. Один из нарядов проходя мимо нас, обсуждал увиденное в портовом квартале, и из их разговора стало понятно, что тела нашли. Трупы списали на разборки местного криминала, ну вот и отлично, рассудил я. Стража нас не останавливала, и мы без приключений добрались до дома Микара. Парень потащил мешок к алхимику, а я, завалившись в свою комнату, забылся сном, усталость то и нервное напряжение никуда не делись.

Последнее время мне перестали сниться сны, а в этот раз приснилось... Я стою в каком-то полутемном коридоре, каменные стены в паутине и пятнах плесени, в воздухе тяжелый запах разложения. В стенах ниши, а в них гробы. Какой-то скрежет позади, резко оборачиваюсь, в душе нарастает ком паники и жути. Нечто подобное мне снилось дома, но там было бесконечное падение в бездну и смесь страха и трепета, а здесь все, словно в реале. Почему-то вспомнились убитые мной бандиты. Хотя сомневаюсь, что этих козлов похоронили по человечески. Внезапно на гробу откидывается крышка и оттуда вылезает... Дром. Точнее его безголовое тело вылезло и, пошарив рукой, достало за слипшиеся от крови волосы свою голову. Держа подмышкой отрубленную голову, скалящуюся мерзкой улыбочкой этот труп сделал несколько шагов в мою сторону, а затем... Голова заговорила:

— Теперь остались только ты и я.

Во мне бурлил ужас и сердце готово было вот-вот выскочить из груди, но я не мог пошевелить и пальцем. А зомби, словно зная о моей беспомощности мерзко посмеиваясь шел ко мне. И вот когда до меня осталось несколько метров, в воздухе сформировался состоящий словно из тумана силуэт женщины. Вытянув руку в сторону бездумно остановившегося зомби, это привидение, промолвила тусклым голосом:

— Не мертвый пришел к живущему во сне. Мудрый учится у жизни умирать, а у смерти жить. Глупый же умрет, цепляясь за тварный мир. Всяк кто родился, рано или поздно умрет, а кто умер, родится вновь. Таков закон Творца и Великой Матери. Все что поистине не твое, будет потеряно тобой. Твоя душа принадлежит Великой Бездне, а тело уже угасло и так было предопределено, я поведала вам, вы не услышали. Глупцы, это было не прорицание, а истина, и она исполнилась. Ступай, — полупрозрачная женщина не смотря на результат своей странной речи, повернулась ко мне.

Зато я прекрасно видел как с последним ее словом, зомби растекся грязной лужей по полу, и лишь только эта нечистая клякса напоминала о том, что здесь стоял мертвец. Когда она начала говорить, с меня спало странное оцепенение, и овладевшая мной жуть пропала. И я подсознательно ощущал, что это привидение мне ничего дурного не сделает. Женщина внимательно рассматривала меня, а я, ее. Лет сорок с хвостиком, обычное деревенское платье до щиколоток, босые ноги, седые волосы выглядывают из под платка и темные глаза. Казалось, что из-за этих глаз на меня смотрит нечто большее, чем привидение старой ведуньи. Призрак парил над полом, закончив меня изучать, она изрекла бесцветным голосом:

— Пробужденный ставший на путь силы. Предначертанный исцелять начал свой путь со смертей, став орудием возмездия Великой Матери. Не свернуть с этого пути, но выбор есть всегда. Эти люди хотели ведать и поклялись ее именем, нарушив клятву, они убили сами себя.

Привидение подплыло ближе и, указав на висящий на моей груди амулет, произнесло:

— Это не просто амулет, это знак Великой Матери, олицетворяющей жизнь и последующую за ней смерть. Десять поколений лесных ведуний передавали его из рук в руки, на мне это угасло. Я передаю его тебе, со временем познания ведуний перейдут к тебе, береги его и не показывай храмовникам. Знак сможет один раз защитить тебя от магического нападения, после этого ему надо восстановить силу. Прощай Пробужденный и не забывай, выбор есть всегда, — с последними словами призрак растаял.

Проснулся я от того, что скрипнула дверь в мою комнату. Едва продрав глаза, и не отойдя еще толком от приснившегося сна, протянул руку и вот уже меч смотрит на дверь.

— Так-так наш герой очнулся и уже готов зарезать хозяина этого дома. Теперь понятно, почему Даго взялся тебя обучать. Как он сказал, есть стержень, и будет толк. А я дурень, даже и не предполагал какого он волчонка натаскивает. Наслышан-наслышан, Рон мне поведал о ваших вчерашних похождениях, о той части, пока он был в сознании. Удивительно, как стрессовые и опасные ситуации влияют на процесс обучения. Я его пол года пытался научить применить боевую магию, а тут за одну стычку с грабителями он сам сотворил заклятие. Я заходил недавно, но ты спал как убитый. Ничего рассказать не хочешь? — поинтересовался Мик, добродушно улыбаясь, а взгляд при этом серьезный.

— Что рассказывать, парень вырубился, а я поймал грабителя на ложный выпад и, метнув нож, ранил его, после этого добил. Привел в чувство Рона, а остальное, он я думаю, уже доложил, — одеваясь, пробурчал я.

А во сне был одет, и в доспехах, а амулет висел поверх брони на виду, странно все это. Этот сон не забывался как многие другие, а воспринимался памятью, словно кусок действительного времени.

— Понятно, складно рассказываешь, и все, больше ничего не хочешь мне поведать? — поинтересовался Мик, правда, уже не улыбаясь добродушно.

Делая вид, что вожусь с пряжкой ремня, я гадал, к чему бы эти расспросы? Не все так просто, скорей всего учитель почувствовал что было два всплеска магической силы, вот и допытывается. А может статься, Рон был не в таком уж отрубе, как мне казалось, в любом случае надо или говорить правду, или хотя бы полу правду. А можно этим разговором убить сразу двух зайцев. Вчерашняя стычка показала, что в мечном бою я слаб, а Даго занят своими делами, и еще, предстоит разборка с торгашом. Есть вариант, как можно не отвлекая Тангара, подтянуться в фехтовании и есть даже предполагаемый учитель. Почему-то мне припомнился седой мужик с паперти, абсурдно, но это только на первый взгляд. Вот заодно и попрошу Мика о том, чтобы он разрешил мне тренироваться по вечерам мечному бою. Эти мысли промелькнули и я, решившись, спросил:

— Хорошо, а что ты еще хочешь услышать?

— Хотя бы то, кто еще применял там магию и как все было на самом деле, а не эту выдумку, — скрестив руки на груди сказал Микар.

— Если я расскажу, ты разрешишь мне тренироваться, по вечерам мечному бою? У меня есть на примете человек, который мне в этом поможет, — осведомился я у него.

— Рассказывай, если человек порядочный, то пусть приходит по вечерам, я буду не против. Тем более ты уже доказал, что не просто так носишь все эти железяки, хотя зачем тебе это, ума не приложу. Маги обычно не пользуются холодным оружием, только, если из благородных, — ответил алхимик и присел на табурет у окна, всем своим видом показывая, что он никуда не торопится и готов меня выслушать.

Я рассказал ему о книге, о том как применил выученное из нее заклятие и как было дело на самом деле, а не первоначальную байку. Упомянул знак и странный сон, но не сказал, что могу читать и говорить на многих языках. Солгал, что отец знал несколько языков и меня научил. Незачем Мику знать все, хватит и того, что Даго в курсе того, откуда я свалился в этот мир. По моему Микар не поверил всему, но не стал дальше выспрашивать. Его очень заинтересовало построение структуры заклятия, да и сама история, описанная Ярлом Гисом. За амулет он сказал, что не чувствует в нем враждебной магии и что в нем есть чары направленные на защиту носителя. Так что дух ведуньи поведал мне правду. Микар посулил мне дать пару книг по истории становления Империи, там вроде как есть описание Гиблых Земель и предполагаемые версии их возникновения. И он обязался, перейти к более серьезным заклятьям и больше времени уделять ее практической части. Взамен я должен был объяснять и рассказывать о магии описанной в записях Гиса. Отпросившись у Мика на часок, я отправился в портовый квартал искать седого мужика, виденного мной в первый день моего пребывания в городе. Перед уходом перетрусил вчерашние трофейные кошели. В итоге, шесть золотых, серебра двадцать монет и медных двенадцать. Негусто, но с паршивой собаки, хоть шерсти клок, для этих горе разбойников, большие были деньги.

Мужика без руки я нашел на том же месте, он сидел в тени стены и безучастно наблюдал за проходящими мимо него людьми. В отличие от других виденных мною нищих этот калека выгодно отличался в лучшую сторону. Одежда хоть и поношенная и штопанная, но чистая и от самого мужика не чувствовалось амбре давно не мытого тела. Взгляд тоже не такой как у других нищих. Не было в его глазах боязни и запуганности, чувствовалось, что этот однорукий калека может за себя постоять. Подойдя к нему, уронил в его плошку серебряную монету. Мужик быстро убрал монету и спрятал. Подняв на меня взгляд выцветших глаз, инвалид проскрипел:

— Уже второй раз ты подаешь мне милостыню. Если тебе надо кого-нибудь убить, то это не ко мне, это я к тому, что никто просто так не подаст серебряный. Значит что-то нужно?

— Нет, никого убивать не надо, у меня к тебе пара вопросов. И если все так как я предполагаю, то у тебя есть хорошая возможность неплохо подзаработать. Ну так как, поговорим?

— Спрашивай, но если молодой господин еще не заметил, то я калека, о какой еще работе можно говорить, — ответил мужик, продемонстрировав обрубок руки.

— От тебя не потребуется носить мешки, или еще, какой-то другой физический труд. Умеешь ли ты обращаться с мечом и если умеешь, то насколько хорошо?

— В свое время владел и неплохо, но к чему эти вопросы, я же уже сказал, что по части убийств не ко мне, — ответил мужик и нарочито с трудом поднялся с паперти.

— Я же тебе говорил, у меня и в мыслях ничего подобного не было, мне нужен учитель фехтования. И я неплохо заплачу тебе, если ты возьмешься меня обучать. Пару часов в день и от тебя не потребуется чего-то сверхъестественного, просто обучать. Это лучше, чем сидеть здесь и ждать подачки. Если надумаешь, то приходи вечером к дому алхимика в верхнем городе. Вот тебе задаток, купи себе одежды получше этой ветоши. Если не придешь сегодня, то деньги все равно можешь оставить себе, но работу ты потеряешь, — кинув ему в плошку один из трофейных кошелей с десятью серебряными, я развернулся и ушел.

Почему-то я был уверен что этот инвалид придет вечером. Так и вышло, вечером он явился ко двору Микара и я не сразу узнал калеку. Из старых вещей при нем остался только нож в потертых ножнах. В новой одежде и обуви, причесан и выглядит вполне прилично. Звали его Хакред, он помимо увечья руки еще и прихрамывал, но вопреки моим опасениям он оказался неплохим мечником. Получив от меня мою старую саблю этот инвалид в несколько выпадов выбил у меня меч, вот тебе и калека. До Даго ему было как до Луны пешком, но обучать такого неумеху как я, очень даже вполне. Того же Дрома этот инвалид зарезал бы в течении пары минут. Так и повелось, утром с моим обучением возился алхимик, следом преподавал травничество Рон, переставший строить из себя учителя, а по вечерам приходил Хакред. Как и обещал, Мик начал больше времени уделять практической части и принялся натаскивать меня в магии Воздуха. Свой выбор он мотивировал тем, что к этой стихии у меня предрасположенность. Поэтому мне так легко удалось заклятие воздушного пресса. Попутно алхимик вместе со мной разбирал описанные Гисом магические приемы. Теорию изучали так же, но уже меньше. В один из таких уроков Мик рассказал, что маг может прожить несколько сотен лет, все зависит от того, насколько опытен и силен чародей. Оказывается, в Империи принята целая табель о рангах магов. Ученик овладевший силой так и именовался учеником. Овладевший и умеющий применять несложные заклятия, это подмастерье. Далее шли: маг, мастер маг и архимаг, последний должен был быть мастером универсалом во всех видах магии. В других королевствах пользовались этой систематизацией, или же вообще никакой, больше смотрели на то, что умеет маг, а не на то как он себя величает. На четырнадцатый день я подловил себя на том, что все чаще вспоминаю Киру. Отпросившись у Мика, я оседлал застоявшегося в конюшне жеребца и заехал к Круту, но его не оказалось дома. Выехав за ворота города, направил горячегося коня в сторону дома Мерелин.

Глава 13.