Прыжок

Сахаров Александр.

Прыжок.

Глава 1.

'Ну и какого черта меня понесло в эту авантюру?' — спрашивал я сам себя, но все равно упрямо шагал по взлетному полю к вертолету. А пока шел, мне вспомнились все основные события последних двух месяцев. Долгие и нудные инструктажи, занятия и зубрежка различных правил и наставлений. И собственно, первопричина того, что сейчас я находился среди тех людей, кто был готов совершить свой первый в жизни прыжок с парашютом.

Итак, с чего все началось. Два месяца назад я успешно сдал экзамены по вождению автомобиля и возвращался домой. Настроение было радостным и приподнятым. И у подъезда родной пятиэтажки я встретил Аню Стриженову и Андрюху Степанова. Раньше мы с Андреем дружили, но с тех пор, как он стал ухаживать за девушкой, которая нравилась нам обоим, между нами словно кошка пробежала. Мы втроем жили в одном дворе, и так получилось, что в детстве большую часть свободного времени проводили вместе. Стриженова помогала нам с учебой, а мы защищали нашу Анютку от ребят, которые ее обижали. Но минули года, мы подросли, и у нас с другом возникло соперничество за внимание нашей подруги, которая, кстати сказать, стала весьма красивой девушкой. Однако пока она не хотела выбирать кого-то одного и относилась к нам исключительно как к друзьям. Хотя уже сейчас было заметно, что наше мирное соперничество может перерасти в открытое противостояние. Каждый стремился привлечь ее внимание, и даже получение мной водительских прав было только для того, чтобы доказать, что я не хуже, чем Степанов. Вот только ему родители права купили, а я сам отучился. Разница есть, поскольку мои родители люди небогатые, и помимо меня, им надо было поднимать младших брата и сестренку, и когда мне загорелось получить права, пришлось учиться. И поэтому, как только я заметил довольную и жирную морду бывшего друга детства, а рядом с ним Анну, то сразу же понял, что этот жирдяй придумал что-то новое, дабы покрасоваться перед нашей подругой и выставить себя героем.

Ну-ну, посмотрим, что ты придумал', — подумал я в тот момент и подошел к парню и той девушке, ради которой, как мне тогда казалось, можно было совершить любое безумство.

— Привет Артем, — прощебетала Аня и улыбнулась своей чистой и искренней улыбкой, от которой на сердце у меня сразу же потеплело.

— Здорово, — пробурчал себе под нос, резко нахмурившийся Андрей, который по понятным причинам мне не обрадовался.

— Здравствуй Аня, классно выглядишь. Салют Андрюха! Куда идете? — стараясь выглядеть беззаботно поприветствовал я друзей детства и пожал влажную ладонь толстячка.

— В Аркадию, — ответила девушка, которая в своем легком летнем сарафане выглядела просто сногсшибательно. — Если хочешь, пойдем с нами. Представляешь, Андрей вступил в военно-патриотический клуб 'Защитник'. У них в программе досрочной военной подготовки есть прыжок с парашютом, — Аня обернулась к Степанову и с каким-то детским восхищением в голосе добавила: — Андрей ты такой смелый. Ведь не каждый сможет прыгнуть с парашютом.

— Да чего там прыгать? — не удержавшись, вклинился я. — Чепуха!

— Значит, ты считаешь, что это просто, и ты тоже смог бы прыгнуть? — с вызовом в голосе спросил меня Андрей.

— Конечно. Я не вижу в этом ничего сверхъестественного, тоже могу вступить в этот клуб и сделать прыжок. А ты еще ничего не сделал, а уже себя героем выставляешь, — не удержавшись, поддел я соперника.

— А ты попробуй! Слабо!? — с неприкрытой ненавистью в голосе прошипел мой бывший товарищ.

— Нет. Не слабо! — мои ладони сами с собой сжались в кулаки.

— Опять начинаете!? — воскликнула девушка и топнула своей стройной ножкой по растрескавшемуся серому асфальту. — Все! Хватит! Когда разберетесь, кто из вас круче тогда и встретимся. Но только чтобы оба были и когда помиритесь. С одним я даже разговаривать не стану.

Сказав это, Анютка круто развернулась на месте и шмыгнула в подъезд нашего дома. А я шмыгнул носом и, надвинувшись на Андрюху, сказал:

— Ну что, Толстяк? Давай поступим так: мужик сказал, мужик сделал. Кто из нас не прыгает, тот отступает от девушки в сторону.

— Согласен, — Андрюха мотнул коротко стриженой чернявой головой. — Слабак отступается от Анны и не мешает другому.

— Договорились...

С того дня минуло девять недель, и сейчас я грузился в вертолет МИ-8 для первого прыжка с парашютом. Рядом со мной такие же, как и я, молодые парни семнадцати-восемнадцати лет. Всех нас бьет легкий мандраж. И только двое, пожилой офицер из военкомата и инструктор, битый жизнью мужик с наколкой 'За ВДВ!' на правой ладони, спокойны и внешне ведут себя как обычно.

Когда все загрузились, инструктор заглянул в кабину пилота, и движки вертолета запустились. По корпусу прошла вибрация. Легкий рывок и вертолет, качнувшись, оторвался от поверхности земли. Мы взлетели и, кстати сказать, среди тех, кто сегодня должен был прыгать, моего жирного 'друга' Андрея не было. У него внезапно заболел живот, и на взлетном поле он не появился. Видимо, у соперника случился приступ 'медвежьей болезни'. Такое бывает. Ну, а может быть, его мама с папой не отпустили. Впрочем, какая разница? Главное, что я оказался тверже духом и целеустремленней, и теперь мог бы вернуться домой и сказать, что выиграл спор. Однако, подумав, я решил все-таки прыгнуть. Не зря же инструктора такого оболтуса как я учили, и время на меня тратили? Не зря. А значит, надо идти до конца, и доказать свою твердость уже не бывшему другу, а самому себе.

— Мы на месте! — прерывая мои размышления, громко сказал инструктор, который встал возле открывающейся аппарели. — Приготовились!

Парни и я вместе со всеми встали и выстроились в цепочку. Аппарель открылась, и мы увидели синеву небес, которая окружала нас со всех сторон. А инструктор, усмехнувшись, начал отдавать команды:

— Первый пошел! — крайний паренек шагнул в бездну. — Второй пошел! Третий пошел! Четвертый пошел! — продолжал инструктор, провожая замешкавшегося в последний момент четвертого легким пинком в пятую точку и добавляя ему ускорения.

За ним была моя очередь, и я не медлил. Подошел к открытой аппарели и посмотрел вниз. Четыре купола указывали на то, что предыдущие парашютисты прыгнули удачно. Далеко внизу проплывала зеленая с черными квадратами убранных полей земля, а вокруг все та же синева неба. И не дожидаясь, когда меня сопроводят пинком, я рванулся вперед и полетел вниз. Всего один шаг, но какой же он трудный. Этого не объяснить. Сердце ушло в пятки, но я вспомнил, чему нас учили и начал отсчет:

— Пятьсот один! Пятьсот два! Пятьсот три! Кольцо! — правая ладонь дергает за кольцо и отсчет продолжается: — Пятьсот четыре! Пятьсот пять! Купол!

Резкий рывок! И белый купол парашюта Д-6 раскрылся. На миг я потерял ориентацию, а как только меня перестало болтать, я окинул раскинувшийся подо мной ландшафт взглядом и обомлел. И было отчего, так как внизу была абсолютно незнакомая мне местность.

Подо мной находилась широкая река, которая светло-синей лентой петляла между заросших густым темно-зеленым лесом крутых холмов и она никак не напоминала Дон. Дальше, примерно на юго-востоке, лес заканчивался, а река разделялась на несколько рукавов. На левом берегу, где я должен был приземлиться, если меня не отнесет ветром, рельеф местности не такой холмистый, как на правом, и это хорошо, поскольку данный факт повышал мои шансы при приземлении не сломать себе руки и ноги. В излучине реки на возвышенности стояло какое-то высокое здание с остроконечными верхушками. А вокруг него на склонах вырисовывались строения поменьше. Для того чтобы рассмотреть все более подробно расстояние было слишком большим. Да и не занимали меня в этот момент странные постройки, так как меня волновало совсем другое. Где мой родной город и ровное поле, на которое я должен был приземлиться? Голова крутилась из стороны в сторону, но города Ростов на Дону не видать. Поля тоже нет. И купола в небе отсутствуют. Полный мрак!

Мысли метались в голове, сменяя одна другую, мозг лихорадочно пытался понять, что же происходит. Но понимания того, как я оказался в незнакомом месте, не было, а земля тем временем приближалась, и мысль осталась только одна. А куда я буду приземляться? И окинув взглядом приближавшуюся землю, я приметил более или менее подходящее для посадки место. Заросшая кустарником широкая поляна на берегу реки, по моему мнению, была наилучшим вариантом. Кусты не деревья, а река на вид глубокая. Решено. Приземляюсь на эту самую полянку.

Регулируя стропами падение, я направил парашют на кусты, и все время думал о том, а есть ли там ямы, коряги или что-то подобное. Земля становилась все ближе и, наконец, с треском вломившись в не такие уж и маленькие заросли, я увяз по колено в вязкой жиже.

— Ну, елки-моталки! Ну, прыгнул! Ну, доказал, что мужик! — придя в себя, пропыхтел я, безуспешно пытаясь выдрать ноги из вонючей и вязкой грязи.

После нескольких попыток одну ногу получилось выдернуть из болота, а следом поддалась и вторая. До твердой земли было метров пятнадцать. И промучавшись еще минут десять, расцарапанный, измученный, грязный и с волочащимся позади парашютом я выбрался на нормальную поверхность, которая не пыталась всосать меня в себя. А затем, отдышавшись, за стропы я подтащил парашют и, кое-как собрал его в комок. Ну и что с того, что вблизи нет населенных пунктов? Это еще не причина для паники. И если здесь есть связь, а она должна быть, не в каменном веке живем, то когда я вызову помощь и за мной прилетят спасатели, за парашют надо будет отчитаться. Однако меня ждало очередное разочарование, так как когда я достал телефон и включил его, то обнаружил, что сигнал отсутствовал.

— Все интересней и интересней, — сказал я сам себе, чтобы отогнать мысль, которая настойчиво лезла в голову, но которую мой рассудок никак не хотел воспринимать всерьез. Ведь мы верим в то, во что хотим верить, и гоним от себя то, что нам не нравятся. Но, тем не менее, как бы мне не хотелось думать об этом, мысль о том, что, скорее всего на десятки километров я единственный человек в окружающем меня незнакомом лесу проявлялась все четче.

— Просто нас выбросили не в том квадрате, — успокаивая себя, произнес я. После чего, подняв с земли парашют, я направился в сторону реки. Сиди или нет, а надо отмыться и попить, а затем придется провести инвентаризацию наличного имущества.

Продираясь сквозь заросли, я вышел к берегу реки, и присвистнул. Ну и ну! А река-то, в самом деле, не маленькая. Только в ширину метров четыреста. А еще, что странно, флору, которая росла вокруг, я никогда не видел. Хвойные деревья невдалеке выглядели необычно. А о тропических растениях рядом с ними и говорить нечего. Они были бы уместны где-нибудь в Африке, но никак не в России, так как больше всего эта буйная зелень напоминала мне папоротники, как их изображают в фильмах о динозаврах. И оглянувшись на заросли, через которые только что протоптал целую просеку, я машинально отметил, что и в них ничего знакомого нет.

— И куда это меня выкинули? Непонятно.

В ботинках неприятно зачавкало и, махнув на все странности рукой, я бросил на берегу парашют, мобильник, документы, часы, зажигалку и, взметнув тучу брызг, залез по пояс в воду и стал отстирывать, уже начавшую засыхать грязь. Скопившаяся в ботинках грязища, липнущий к телу камуфляж и специфический запах тухлятины вокруг, явно не располагали к серьезным размышлениям. Но раз за разом я делал новые попытки понять, где же очутился.

— Стоп! — на миг я прервался и снова заговорил сам с собой. — А почему только меня в эти тропики закинуло? Я же видел еще несколько куполов, когда вел счет? Верно? Да. Но когда спускался и оказался над лесом, других парашютов не наблюдалось. Опять непонятно и эти непонятки, только множаться, а ответов нет.

Снова сосредоточившись на работе, я отстирал, и соскоблил с себя грязь. Затем несколько раз нырнул с головой под воду и, выбравшись на берег, уселся на теплый, нагретый жарким летним солнцем, круглый булыжник. После чего, опустив ноги в прохладную воду, разулся и начал отмывать берцы. Ботинки и камуфляж были приобретены мною совсем недавно, за неделю до прыжка, и были неплохого качества. Ну, хоть не придется бегать по лесу в спортивных штанах и явно не подходящих для этих мест кроссовках, и то неплохо.

Отмыв берцы от грязи, я положил их на камни, пусть сушатся. Следом на просушку отправился камуфляж, я остался в одних трусах и майке и снова залез в воду. А когда опять оказался на суше, то первым делом подошел к парашюту, и решил простирнуть и его, мало ли куда меня забросили, а за вещь спросят. Ну, а когда я закончил приводить в относительно нормальный вид казенное имущество, то накинул мокрый парашют на кустарник и занялся ревизией всего, что у меня есть здесь и сейчас.

Ну и что же я имею? В общем-то, не так уж и мало. Парашют Д-6, бесполезный мобильник ввиду отсутствия сигнала, паспорт на имя Берестина Артема Романовича (то есть меня), часы с компасом, китайскую зажигалку, стропорез, высотомер, очки, пятьсот рублей и горсть мелочи рублей на тридцать. Из всего этого имущества на данный момент самое ценное, это стропорез, зажигалка и часы. Стропорез, который шел в комплекте с парашютом, был сделан еще в СССР, а значит, вещь качественная, заточить острие, и получится неплохой ножичек. Ну, а с остальным имуществом, тоже все ясно. Часы и компас позволят мне определять направление, а зажигалка даст возможность разжечь огонь.

Минут через тридцать натянув на себя полусырую одежду и обувь, я закинул парашют на плечо и отправился вдоль берега реки в ту сторону, где она выходила из леса и разветвлялась на несколько рукавов. В том направлении находилось строение с остроконечными шпилями и постройки, а значит, там и люди. Ну, а где братья по разуму, там и связь, и милиция-полиция, и медики, и магазины с продуктами.

Чем дальше я продвигался, тем больше удивлялся растущим здесь растениям, деревьям и поющим в ветвях деревьев птицам. Странно это все и ничего подобного мне раньше не попадалось. И хотя экспертом по флоре и фауне я не был, понять, что окружающий меня лес и живность не могут находиться в Ростовской области, да и вообще на Северном Кавказе, мне школьных знаний хватило.

Блин! Куда же эти летчики-вертолетчики меня закинули? И куда могли деться те, кого я видел, до того как парашют раскрылся? Почему поблизости нет населенных пунктов, следов пребывания человека на природе, таких как кострище, полиэтиленовые пакеты и тому подобные приметы современности? Куда делись поля, которые я наблюдал внизу, перед тем как прыгнуть? Почему за то время что я здесь, в небе не появилось ни одного самолета? От этих почему, отчего и куда я попал, отмахнуться не получалось и, мучаясь всеми этими вопросами, я продвигался в выбранном мной направлении. С небольшими остановками отмахал несколько километров, и на моем пути возникла неожиданная преграда, ручей метров десять шириной, который вытекал из леса и впадал в реку. Я только недавно обсох, а тут опять лезть в воду. Неохота. Поэтому я решил сделать большой привал и обдумать форсирование водной преграды как цивилизованный человек, с помощью мостика или бревна.

Скинув парашют, я напился из ручья, благо, вода в нем была чистая. И после этого мысли сами собой перескочили на то, что было бы неплохо сейчас поесть. Эх, курочку бы! — размечтался я. И тут мои мечты прервал шорох листвы за спиной, я резко обернулся и почувствовал, как внутри все оборвалось, а волосы на затылке встали дыбом. В двадцати метрах от меня, там, откуда я пришел, стоял самый настоящий доисторический ящер, который пристально меня рассматривал. Не сказать, что зверь был огромным, но метра два в нем было, полная пасть острых треугольных зубов, да и на лапах коготки не маленькие. И что характерно, в тот момент я даже не вспомнил о стропорезе, который, в общем-то, против этого монстра был бесполезен. Ящер долго в гляделки играть не стал. И зашипев, он кинулся на меня.

'Вот все, пришел мне конец', — подумал я тогда. Но мимо меня со свистом пролетел какой-то предмет и воткнулся в основание шеи рептилии. И ящер, заклекотав, пробежал еще пару шагов и, завалившись на бок, задергался в конвульсиях.

Судорожно выдохнув воздух, я отодвинулся на пару метров в сторону от агонизирующей твари. Оказывается, пока мы играли в 'кто кого пересмотрит', я задержал дыхание и не дышал.

'А кто же меня спас'? — задавшись этим вопросом, я повернулся в ту сторону, откуда прилетело копье, убившее ящера, и застал тот момент, когда мой спаситель вброд переходил ручей.

Мужик с короткой бородой и усами, черные волосы с сединой в короткой стрижке, европейские черты лица, ростом где-то метр девяносто и килограмм под сто весом. По виду где-то лет сорок пять. Если судить по тому, с какой силой он метнул копье, а ящера убило именно это оружие, то физически очень сильный человек. Когда он выбрался на берег, то я смог рассмотреть мужчину получше и уже не особо удивился, его одежде и оружию. Видимо, сказывалась усталость и стресс. Помимо копья торчащего в туше рептилии у моего спасителя был тридцатисантиметровый нож в кожаных ножнах, слегка изогнутый меч сантиметров девяносто в длину также в кожаных ножнах с железной окантовкой на рукоятке, а над плечом выглядывал лук и полный колчан оперенных белыми перьями стрел. На ногах кожаные сапоги, напоминающие мокасины индейцев с многослойной подошвой, матерчатые штаны зеленого цвета, рубаха из такого же материала, а поверх нее многослойная кожаная безрукавка с приклепанными воронеными наплечниками и шнуровкой на боку.

'Реконструктор, — разглядывая мужика, подумал я но, оглянувшись на тварь чуть не убившую меня, сам себя дополнил: — А ящер что, тоже реконструктор? А странный лес, птицы и растения? Нет, это не реконструкция'.

Мои размышления на уже надоевшую тему того, куда же меня занесло, прервал мой спаситель, который вылил из сапог воду и, подойдя ко мне, произнес фразу на неизвестном мне языке и кивнул на труп ящера.

— Я не понимаю...— сказал я ему, и в этот момент в моей голове зашумело, а затем меня слегка повело в сторону. И когда поддержавший меня мужик заговорил опять, его вопрос мне стал понятен. И это притом, что язык, на котором он со мной общался, я до этого никогда не слышал. А о таком, чтобы, не зная языка начать его понимать, я только в фантастических книгах, об иных мирах читал.

— Ты, почему стоял как вкопанный? Надо было бежать, или в реку прыгнуть и от берега отплыть подальше. Остер в отличии от травоядных рептилий, плавать не любит, а на глубину так и вообще не заплывает. Кстати, мое имя Даго Тангар. А тебя как зовут? Эй, парень! Ты что глухонемой или на голову больной?

Назвавшийся Даго мужик слегка встряхнул меня за плечо и я, стряхнув оцепенение, ответил ему:

— Нет, я не глухонемой, просто думал, что мне уже конец, а тут вы меня спасли. Благодарю, если бы не вы, меня этот зверь, уже бы жрал. Зовут меня Артем. А что замер, так я и не знал, что этот ящер плавать не любит.

Врать единственному человеку, который оказался вблизи и не прошел мимо чужой беды, я не стал. Мужик внимательно меня выслушал. После чего он посмотрел на мою одежду, обувь и валяющийся неподалеку парашют, и сказал:

— Необычный ты человек. А оружие твое где, или этот ножик твоя единственная защита?

Даго показал на чехол со стропорезом, который я повесил себе на пояс, и я согласился:

— Да, это мое единственное оружие.

— Ладно, потом расскажешь, кто ты и откуда. Здесь для беседы не место. Помоги разобраться с ящером, а вечером поговорим.

Мужик подошел к туше рептилии, раскачал древко копья и с хрустом выдрал его из тела Остера. Копье имело длину где-то метр восемьдесят. Наконечник был ромбовидной формы и если вместе со втулкой то его длина была сантиметров двадцать пять. А от самой нижней части втулки отходило два шипа сантиметров по пять каждый. Само древко копья покрывала вязь странных и необычных рун, в общем, приметное оружие. Даго оттер травой копье, и мы с ним приступили к разделке трофея, а если точнее, то он занялся, а я ему помогал. Тангар почти сразу же заметил, что я в этом не разбираюсь, и потому мне досталась работа попроще: подержи, оттащи и тому подобная мелочь.

Если судить по тому, как ловко и быстро Даго снял шкуру, а после вырезал из тела ящера самые лучшие куски мяса и отделил когти с клыками, можно было понять, что делает он это не в первый раз и для него это уже обычное дело. И еще, стало понятно, что он мне не доверяет. За то время, что мы возились с ящером, он ни разу не повернулся ко мне спиной и постоянно внимательно следил за тем, что и как я делаю. А когда мы закончили с рептилией, Тангар сказал мне:

— Артем перетаскивай все к берегу реки. А я сейчас за лодкой схожу.

Немного поколебавшись, он отдал мне свой кинжал и, перебравшись через ручей, скрылся в лесу. Ну, а я, кое-как пристроив клинок за поясом, начал таскать добычу к берегу реки. А когда последний увязанный в шкуру кусок мяса был перенесен, вполоборота к лесу уселся на берегу и стал ждать Даго. И достав нож, который внимательно рассматривал, я снова, в который уже раз, постарался проанализировать то, что сегодня со мной произошло.

Первое, я все-таки прыгнул с парашютом. Нда, доказал самому себе, что чего-то стою. Второе, я приземлился. Но не там, где был должен. Третье, предположительно это не Россия и вероятно даже не Земля. Стопроцентно можно будет сказать только, когда наступит ночь. Даже, если это более позднее время, на родной планете все равно знакомые созвездия найти можно. Но и сейчас уже можно кое-что сказать. В частности, что вертолет не ракета и за тот короткий промежуток времени, что он находился в воздухе, мы за пределы России не улетели бы. Это факт. Четвертое, возможно, я приземлился неудачно и сейчас валяюсь где-нибудь в реанимации под наркозом и все, что вокруг меня, это один большой глюк. Решив проверить четвертое предположение, я сильно ущипнул себя за руку, и чуть не заорал. Мне было очень больно. А значит, четвертый вариант отпадает. Такие вот дела.

Я оглянулся и опять стал крутить версию иного мира. Флора и фауна (вторая меня чуть не убила) незнакомые. Оружие и снаряжение воина спасшего меня, примитивное, но рабочее. Следов пребывания человека из высокотехнологичного мира нет. В небе отсутствуют самолеты и прочие летательные аппараты. Приземлился я один, хотя своими глазами видел несколько куполов, когда вел отсчет. Связи на мобильном телефоне нет. И язык, на котором мы с Даго разговаривали, мне до этого был незнаком. А тут бах! И я свободно на нем заговорил. Прямо магия какая-то. Так что если я в ином мире, то возвращение домой мне, видимо, пока не светит.

И что делать? Плакать? Выть от горя? Жалеть себя или утопиться в реке? Нет. Это не для меня. Надо взять себя в руки, не раскисать и попытаться устроиться в этом мире, и узнать о нем как можно больше. И теперь надо решить, что рассказать моему спасителю. Кстати, возникает резонный вопрос, а поверит ли он мне? Может так статься, что он чикнет этим самым ножичком, который у меня в руках, по моему горлу и сбросит мой хладный труп в реку. Но, с другой стороны, начни я ему сейчас придумывать байки он может сделать это еще быстрей. Почему? А для того чтобы не мучаться сомнениями относительно мутного человечка. Так что придется говорить правду, только правду, и ничего кроме правды.

Из-за деревьев показалась плывущая вдоль берега лодка, в которой находился сидящий за веслами Даго. Поэтому собрался Артем! Хватит горевать по родным, знакомым и привычному образу жизни, а то помимо всего этого, можно потерять и последнее что осталось, то есть жизнь.

Зашуршав галькой, лодка вползла на берег, и мы погрузили в нее трофеи. Довольный Тангар улыбнулся и спросил:

— Больше зверей не видал?

— Нет, — буркнул я.

— Вот и хорошо. На этой территории, если хищники и появятся, то только завтра. Дело в том, что Остер, ревностно оберегает свои охотничьи владения от других зверюг и только раз в год, весной, когда начинаются брачные игры, они собираются в стаи и вот тогда им на дороге лучше не попадаться. Две-три особи опытного охотника запросто разорвут. Ладно, об этом потом. Удачная сегодня охота получилась, не каждый день такой экземпляр попадается. В Трехречье за шкуру этого ящера можно немалые деньги взять, а когти и зубы алхимику продать, да еще запас мяса на неделю есть. Кстати, ты грести умеешь? — осведомился Даго и кивнул на лодку.

— Умею, — немногословно ответил я. Ну не рассказывать же ему, о том, как мы с друзьями ходили на лодках по Дону на многие километры и о секции по спортивной гребле.

— Садись на весла и греби туда, откуда я приплыл, держись вдоль берега, но далеко не отплывай.

— Понял.

— Вот хорошо. Нож верни и действуй.

Кинжал вернулся к хозяину. Тангар столкнув лодку, и мы запрыгнули в нее. Я сел на весла, а Даго направился на корму.

Было заметно, что Даго чем-то встревожен, и как только мы оказались в лодке, он открыл закрепленный на корме ящик, достал из него медную подзорную трубу и, наведя ее на противоположный берег, стал там что-то высматривать. После чего, осмотрев противоположный берег, охотник убрал подзорную трубу обратно, и пояснил свой интерес:

— Показалось что орки, а это оказывается, Моргул охотится. Очень понимаешь, не любят орки, когда люди заходят в леса, которые они считают своими. До того не любят, что, поймав, разрывают человека на две половинки молодыми деревьями.

'Ага! Дед Мороз, Снегурка, Баба Яга и еще куча сказочных и фэнтезийных героев бродят по не менее сказочному лесу. А может быть, я сошел с ума?' — отрешенно подумалось мне. И пока все эти мысли крутились в голове, руки делали привычную работу, то есть размеренно гребли веслами.

— Кто такой этот Моргул? — мне и, правда, стало интересно, что же там за зверя Даго увидел в трубу.

— И откуда ты такой свалился на мою голову? Находиться в Диком Лесу, почти в пятидесяти километрах от ближайшего поселения людей и не знать что за зверь Моргул. Странный ты человек Артем. И имя у тебя необычное, чем больше к тебе присматриваюсь, тем больше у меня возникает вопросов. Держи! — Даго достал трубу и передал ее мне. Весла опустились в воду и, следуя его подсказкам, я искал в окуляр подзорной трубы Моргула. Увеличение у трубы было так себе, и немного искаженное, но трехкратное увеличение было.

— Левее. Еще левее. Видишь высокое дерево, и рядом с ним скальная порода из холма выглядывает? Вот на скале и смотри. Зверь абсолютно черный и размеры у него не маленькие, увидишь. Последний раз я его там видел. Ну что, видишь его? — спросил меня Тангар.

Следуя его подсказкам, я все-таки разглядел зверя. Детали особо видно не было, но и того, что я увидел, хватило с избытком. Как и сказал Даго, зверь был черным, метра полтора в холке, похож на саблезубого тигра только пасть длиннее. Моргул сидел на скале и рвал зубами добычу. Что за животина попала ему на зуб, разглядеть не удалось, до такой степени хищник ее измочалил. Главное что мне стало понятно, когда я разглядывал хищника, это то что эта саблезубая тварь не просто опасна, а смертельно опасна.

— Ну, насмотрелся? — усмехнувшись, спросил Даго, забирая свою подзорную трубу.

— Насмотрелся. Ну и зверь, такого завалить, наверное, непросто, — ответил я, под впечатлением от увиденного.

— Да непросто. Ладно, греби, давай, мы уже почти приплыли, сейчас протока будет, туда и поворачивай.

Метров через сорок показалась протока. Даже не протока, а узкое и извилистое ущелье в скалах, шириной где-то метров семь. И пропетляв между скал, наша лодка вошла в небольшую, закрытую со всех сторон скалами бухту.

— Правь в дальний конец, — Тангар показал, куда надо причалить.

Проскрежетав килем по камням и песку, лодка остановилась. Даго кивнул на пещеру, которая находилась невдалеке от воды. И подавая пример, он подхватил тюк с мясом и потащил его в пещеру. Вдвоем мы быстро перетаскали трофеи и оттащили лодку от берега, под укромный скальный козырек.

— Ну что, добро пожаловать в мое убежище, Артем. Пойдем, ты, наверное, сегодня и не ел еще? Сейчас перекусим, и ты мне все подробно расскажешь. Кто ты, откуда и почему не похож ни на одного человека, каких я в своей жизни встречал, — сказав это, Тангар направился к пещере.

Когда мы разгружали лодку, мне некогда было рассматривать размеры и убранство убежища. Зато теперь, оказавшись внутри, у меня появилась возможность разглядеть все более детально.

Высота грота была чуть более двух метров, длинной метров сорок и в ширину двадцать-двадцать пять. Обложенное камнями кострище располагалось в дальнем конце пещеры, рядом лежала куча дров, а вокруг несколько грубо отесанных бревен. Возле входа были сложены какие-то мешки, тюки, несколько небольших бочек, пара ящиков, увязанные в небольшие стопы шкуры зверей и походный инструмент. И увидев все это, я спросил раздувающего в импровизированном очаге огонь Даго:

— Что-то многовато припасов для одной лодки. Видимо, ты тут не один?

— Верно. Я здесь не в первый раз охочусь, и в этот раз взял с собой еще двоих парней. Была у меня мысль как можно неплохо заработать, но одному это сделать трудно, — поправив в разгорающемся костре полено, он продолжил: — Но эти двое, пусть Триединый примет их души, привезли с собой бочонок вина и когда меня не было, напились, как свиньи, и решили поохотиться. Знаешь на кого?

— Наверное, на Моргула? Недаром же ты мне его показал, — предположил я.

— Хм! Надо же? Угадал. Так вот, когда я возвращался, то, как раз застал тот момент, когда эта кошка догнала последнего, и одним ударом снесла ему голову. А потом Моргул принялся за лодку и расколотил ее в щепки. Ну, а когда я решил подстрелить хищника с лодки, он тут же скрылся, а охотиться на него, на его же собственной территории, это чистое самоубийство. Даже орки стараются не связываться с этим хищником. На том берегу где-то в кустах уже третий день валяются останки напарников, — рассказывая все это, Тангар нарезал мясо ящера и, насадив его на металлический штырь, начал поджаривать на разгоревшемся костре.

По пещере поплыл запах жареного мяса, в животе у меня забурчало, и я вспомнил, что с самого утра, ничего не ел. Даго, словно угадав мои мысли, показал на один из мешков и сказал:

— Там в мешке сухари. Если хочешь, можешь взять и набери в котелок воды, трав заварим.

Открыв мешок, я достал пару сухарей и, взяв котелок, вышел набрать воды. Солнце клонилось к закату, когда мы еще только заплывали в протоку, а сейчас из-за окружающих бухту скал его совсем видно не было. В воздухе заметно потянуло вечерней прохладой, и через час-полтора наступит ночь.

Размочив в реке один сухарь, я откусил кусок. И набрав воды, вернулся в пещеру. И пристроив котелок над костром, я обратил внимание на то, что дым от костра поднимается вверх, после чего сквозняком его затягивает в трещины у дальнего конца пещеры. А Даго, заметив, куда направлен мой взгляд, пояснил:

— Дым проходит через трещины в горной породе и рассеивается, и наверху его уже не видно, я поднимался, проверял. Доставай свой нож, мясо уже почти готово.

Увидев мою зубочистку, гордо именуемую стропорез, он, не сдерживаясь, громко засмеялся и попросил меня сквозь смех:

— А ну-ка, ну-ка дай поближе твой клинок рассмотреть, — взяв нож в руки, он с недоумением начал его вертеть в руках. После чего, наколов на острие самый прожаренный кусок, вернул нож мне. И расправив мясо на штыре, Даго сказал: — Слегка напоминает столовые ножи имперцев, они тоже имеют затупленное или закругленное острие. Мне вот только непонятно зачем эти впадины на клинке. Похоже, что он предназначен для того чтобы резать веревки или лозу. Расскажи мне Артем кто ты, откуда и как попал в Дикий Лес? Если не хочешь, можешь не рассказывать, но тогда извини, доверия к тебе не будет, и каждый пойдет своей дорогой.

Прожевав изрядный кусок мяса, я подумал, что вот теперь и надо окончательно решить, рассказать Тангару правду, или придумать какую-нибудь байку. И в том и ином варианте есть свои плюсы и минусы. Однако есть одно но. Охотник без меня обойдется, а вот я без него в этом лесу и пары часов не протяну. Удивительно, что меня в первые часы нахождения в этом мире никто не сожрал. Опять таки его слова о том, что каждый пойдет своей дорогой, можно толковать двояко, поскольку моя дорога может окончиться на дне реки, ведь я ничего не знаю о Даго, кто он, откуда и как отреагирует на вранье. И решив, что лучше рассказать ему правду, я сказал:

— Даго я не знаю, поверишь ли ты мне, слишком моя история прозвучит неправдоподобно. Но я не из вашего мира и еще сегодня утром мне ничего не было известно о Диком Лесе и его обитателях. У меня была другая жизнь, другой мир и все это в один миг я потерял, когда выпрыгнул с парашютом из вертолета. Прыгнул в своем мире, а приземлился в вашем. В том мешке, что я притащил с собой, лежит парашют, штука при помощи которой можно прыгнуть с большой высоты и спланировать на землю.

Тангар внимательно слушал меня, не перебивал и ворошил палкой угли в костре, а когда в моем немного сумбурном рассказе возникла пауза, он произнес:

— Знаешь, я бы тебе не поверил, если бы сам не видел, как сегодня днем белая штуковина парила над лесом и под ней была очень похожая на человека точка. Так что, получается, это был ты, на своем, как ты там сказал па-ра-шюте, — по слогам произнес незнакомое прежде название Даго и продолжил: — Кроме этого парашюта у тебя есть еще что-то могущее доказать твою принадлежность к другому миру? Скажу сразу, я почти поверил тебе, слишком много всего указывает на то, что ты говоришь правду.

— Есть, — ответил я, вспомнив о мобильном телефоне, с заполненной записями памятью.

Достав телефон, я вскрыл видео и стал показывать Тангару разные сюжеты. Сначала с опасением поглядывающий в экран телефона, Даго постепенно увлекся, и вопросы посыпались из него как из рога изобилия. Останавливая воспроизведение, я насколько мог, объяснял непонятое. И через полтора часа, когда мы уже просмотрели все, что было у меня в телефоне, а кое какие кадры и по паре раз, Тангар сказал:

— Да теперь я верю тебе. Этот твой те-ле-фон прямо как магический кристалл, но ты утверждаешь, что это не магия, а наука. А нашем мире такой вещи при помощи науки не сделать. Все на что хватает нашей науки так это изобретать и производить несложные механизмы, вроде мельниц, подъемных механизмов, часов, катапульт и прочего. Ничего подобного машинам, самолетам и прочим чудесам я никогда не видел. Интересный у тебя мир.

— Интересный это да, вот только вряд ли я в него смогу вернуться, да и этот телефон скоро сядет и будет просто красивым куском пластика и железа, — вздохнув, ответил я, и спросил: — Тангар ты мне поможешь, узнать побольше о вашем мире и как-то устроиться на первое время?

— Помогу чем смогу. А ты поможешь мне. И еще, насчет устроиться. Ты сначала реши, кем ты хочешь стать в нашем мире, а определившись, подумай, как этого можно достичь.

Тем временем вскипела вода. Даго подошел к куче вещей сложенных возле входа. И достав оттуда небольшой мягкий мешочек, он кинул в котелок горсть сушеных трав. По пещере поплыл терпкий запах травяного настоя, и я задумался над показавшейся сначала странной фразой Тангара 'реши кем ты хочешь стать в нашем мире'. И выйдя из пещеры, я посмотрел на ночное небо и замер. Последние сомнения в том, что это не наш мир, у меня пропали. На небе было ДВЕ ЛУНЫ, одна размерами как земная, а вторая в два раза меньше. И рассматривая высыпавшее звездами ночное небо этого мира, я не нашел на нем ни одного знакомого созвездия. Да-а-а! Дела!

Вернувшись в пещеру и подсев к костру, я задумался, а ведь Даго прав, надо подумать, кем быть в этом мире. Ничего умного в голову не приходило, и тогда мне подумалось, что просто надо решить, кем я не хочу быть. Итак, скверные варианты: раб, батрак, крестьянин, холоп, это все не для меня. А что необходимо, для того чтобы тебя не втоптали в грязь? Первое, надо как можно больше узнать об окружающем мире. И с этим, я думаю, мне поможет Тангар, разумеется, если захочет. Второе, надо уметь обращаться с холодным оружием и быть готовым применить его по прямому назначению. И чем выше будет это умение и моя готовность к драке, тем меньше вероятность того, что меня смогут унизить, или втоптать в грязь. Третье, по сути, универсальный ключ, одинаковый для всех миров и народов, это деньги. Вот я и пришел к тому, что же мне надо: это знание окружающего мира, воинское умение и деньги. Даго не спеша, ел мясо, запивал трапезу заваренным им настоем, и не лез ко мне с вопросами, видимо он понимал каково мне сейчас. И, наконец, решив, чего же я хочу от этой новой жизни, я взял приготовленную Тангаром для меня кружку с настоем, и спросил его:

— Даго, а ты можешь научить меня обращаться с оружием?

— Могу, и если ты сам через пару дней не передумаешь, то я буду тебя учить и не только бою с оружием, но и рукопашной схватке. Ну и само собой расскажу тебе о нашем мире.

— Ты прямо мысли мои читаешь? — удивился я.

— Не надо быть мудрецом, чтобы понять к каким мыслям ты придешь.

— Но ведь это не просто так, за красивые глаза?

— Конечно, нет. Но об этом мы поговорим позже, если из тебя выйдет что-то стоящее. Ладно, я пошел спать, а ты подкинь дров в костер, возьми там возле мешков шкуру и тоже ложись. Завтра посмотрим, останется ли к вечеру у тебя столько же решимости стать воином, сколько у тебя, ее сегодня.

Через полчаса, засыпая, я гадал о том, что же Даго имел ввиду, когда говорил мне насчет решимости и что он попросит за свои труды и поддержку. Парашют? Телефон? Или нечто иное? Не знаю. Но выхода у меня все равно нет, и можно сказать, что я везунчик. Встретил человека, который меня спас и готов помочь. Ну, а что будет дальше, посмотрим. Жизнь продолжается.

* * *

Полдень прошедшего дня, в четырех километрах от места высадки Артема.

Старый шаман орков из клана Топора, отплясывал в священном круге и на ныне забытом наречии, речитативом произносил заклятие. Пляска чародея, резкая и прерывистая, завораживала, и этому способствовало то, что в перерывах между гортанными фразами, он постоянно бил в бубен.

Эта дикая пляска продолжалась уже около часа и свидетелем такого действия, был только ученик шамана, который уже почти постиг все, что знал учитель. Но призыв духов старик всегда осуществлял сам. Вот и сейчас, когда старый орк проводил обряд, его ученик был только наблюдателем. И он с благоговением наблюдал за своим учителем, который отплясывал в священном каменном круге, и поражался его мастерству. Сегодня с утра ему казалось, что старик не дойдет к священному кругу, настолько он выглядел старым и усохшим. Но шаман дошел и не просто осилил неблизкий путь, но и сразу же, не передохнув, приступил к обряду малого призыва.

Ученика старого шамана звали Ур-Каш. Молодой ученик чародея, приняв позу медитации и, прикрыв глаза, ощущал, как токи магической силы постепенно сплетались вокруг его учителя. И с каждым ударом бубна и произнесенной фразой эти энергетические потоки набирали все большую силу. Однако, в самый пик магического действа, что-то пошло не так, и вскочивший на ноги ученик шамана, увидел, как его учитель, из горла которого потоком хлынула кровь, заваливается навзничь, а выпущенная им на волю сила, вот-вот уничтожит все вокруг. Надо было что-то делать. И все что успел сделать молодой шаман, это перехватить поток силы, которая выплескивалась из старика, и перенаправить ее в небеса.

После чего, Ур-Каш подбежал к безвольно раскинувшему руки телу учителя и понял, что опоздал. Старик уже не дышал, и ученик не слышал его сердцебиения. Учитель умер, и новый шаман клана Топоров посмотрел на небо и замер, до того необычное действие там разворачивалось.

Сила, перенаправленная Ур-Кашем ввысь, растеклась по синим небесам светло-зеленой кляксой и сейчас постепенно рассеивалась. И когда она почти растаяла, из нее вылетела темная точка, которая быстро устремилась к земле. Падающий предмет пролетел некоторое расстояние, и над ним появилось что-то белое и заметно более крупное. Шаман проследил за замедляющим свое падение предметом и не смог понять, что же это такое. А когда парящий предмет исчез из поля его зрения, шаман примерно представил, где он может опуститься и, взвалив тело мертвого предшественника на плечо, направился в сторону родного селения.

Глава 2.

Я вынырнул из каких-то неясных и сумбурных сновидений, в которых все перемешалось, то какой-то ящер хочет меня сожрать, то он превращается в огромную черную кошку, то чувство падения и полной беспомощности. Все эти образы перемешались и, проснувшись, я подумал, что приснится же такая белиберда. И когда открыл глаза, то не сразу понял, где нахожусь и что это за место, а осмотревшись, вспомнил вчерашний день и пришел к логичному выводу, что мне приснился не бред.

Костер негромко потрескивал. Над ним висел котелок, из которого пахло травяным настоем, а Даго, который расположился на свободном от вещей краю пещеры, тренировался с клинками. И это было похоже на танец.

Тангар был постоянно в движении, то быстро и в тоже время плавно отступал, то наоборот делал рывок вперед и при этом, меч и нож плели паутину выпадов и защитных движений. Клинки, посвистывая, рассекали воздух в стремительных выпадах и защитных стойках, создавая вокруг Даго смертельную завесу из мелькающих в воздухе полосок металла. Все-таки непростой человек Тангар, подумал я, смотря на все эти выкрутасы, вряд ли, обычный охотник будет обучаться всем этим приемам, потому как они ему не нужны. Обычному охотнику хватит владения копьем и луком. Зачем ему навыки фехтования и обоерукий бой? Незачем. А значит, скорее всего, Даго не всегда был лесным бродягой.

Набрав в кружку горячего отвара, я сел возле костра и отпивая понемногу, наблюдал за тренировкой моего вчерашнего спасителя. Даго еще минут десять продолжал тренировку и, закончив, одним слитным движением убрал клинки в ножны. Во всех его движениях, стойках, пируэтах, и даже в том, как он убрал клинки, чувствовались долгие годы упорных тренировок. Тангар тоже подсел к костру и, набрав настоя, спросил меня:

— Ну что, сегодня и приступим к твоему обучению. Допивай взвар, и начнем, если ты конечно еще не передумал. Да, и еще один момент, если тебе вдруг что-то не понравится в процессе обучения, то ты можешь просто сказать мне, и все прекратится. Но учти, после этого с просьбой о воинском обучении можешь не подходить. Я понятно все объяснил?

Даго посмотрел на меня, и я ответил:

— Да, все понятно. Учиться я не передумал, но я думал, что мы сначала поедим.

— Потерпишь до обеда. Кстати, из пещеры без лишней необходимости не выходи, я думаю, твое приземление наверняка видели орки, так что пересидим пару дней, на всякий случай. Если понадобится по нужде, то метрах в двадцати от пещеры есть несколько огромных камней, сходишь за них, нечего рядом с жильем гадить.

Закончив первый инструктаж, Тангар снял со штыря над костром кусок подрумяненного и вкусно пахнущего мяса. После чего он ухмыльнулся, видимо, что-то вспомнил, и с аппетитом стал его кушать.

Насчет отхожего места он вовремя сказал, а то, как последний раз в лесу сходил, так и все. Поэтому справив все свои надобности, я быстро умылся, и уже заходя в пещеру, обратил внимание на то, что Тангар насколько мог, замаскировал лодку. Вчерашняя добыча тоже была разобрана, шкуру ящера охотник засыпал солью и разместил в дальнем конце пещеры, мясо порезал и, просыпав солью, сложил в бочку. Это во сколько же он встал, если все сделать успел? По любому, очень рано.

Даго уже поел, сейчас копался в вещах, и что-то бормотал себе под нос. И подойдя ближе, я расслышал:

— Не то. Опять не то. Эта легкая. А вот это подойдет.

Говоря это, он достал из кучи инструмента два весла и небольшой топорик и отложил все это в сторону. Затем, пошарив за ящиками и мешками, Тангар вынул оттуда колчан с короткими и толстыми стрелами, а следом самый настоящий арбалет, который в длину был где-то сантиметров сто десять, а если вместе со скобой расположенной в передней части, то все сто двадцать. Дуга самострела была стальной и в длину сантиметров семьдесят. Ложе с коротким прикладом было выполнено из древесины, и в нем располагался спусковой механизм, а помимо этого сбоку в специальном зажиме крепился крючок. Передав мне арбалет и болты, Даго забрал от костра бревно и установил его стоймя в дальний конец пещеры. И критически осмотрев дистанцию для стрельбы, охотник показал, где мне стать, и стал объяснять устройство арбалета и как им пользоваться:

— Это ложе, впереди скоба для упора ноги, вот этот крючок для зацепа тетивы, а вот спусковой механизм с предохранителем. Для начала научись быстро заряжать арбалет и, хотя бы с этого расстояния попадать по бревну. Возьми два болта, остальные пока не используй, а то все загубишь. Тут всего-то шагов тридцать пять, так что разберешься. Ты вообще, когда-нибудь, стрелял из самострела, ну или хотя бы представление имеешь, как это делать?

— В нашем мире применяли в древности арбалеты, а сейчас у нас это считается устаревшим видом оружия, хотя вроде бы есть спортивная стрельба и некоторые энтузиасты его используют, — вспомнил я о реконструкторах старины. — Лично я из арбалета никогда не стрелял, но теоретически как им пользоваться знаю. Так что, думаю, ничего сложного в этом нет.

— Ну что же, посмотрим. Смотри, вот так его заряжают, а вот так он стреляет.

Сказав это, Даго наступил на скобу, зацепил крючком тетиву и, удерживая арбалет за приклад, накинул ее на зацеп. После чего охотник уложил болт в желоб и, направив арбалет на цель, выстрелил. Самострел щелкнул и глубоко засевший в столбе болт наглядно доказал, что если в нашем мире арбалет устарел, то это еще не значит, что он перестал быть оружием и не может быть в умелых руках грозным орудием смертоубийства.

— Повтори, — сказал охотник и протянул мне арбалет и болт.

Взяв самострел в руки, я попытался так же быстро повторить только что продемонстрированное Даго, но не тут-то было. Натянуть тетиву так же быстро и непринужденно, как это проделал Тангар, у меня не получилось, потому что дуга арбалета оказалась очень тугой. И решив не торопиться, я сильнее придавил ногой скобу и, уперев приклад в живот, потянул крючок двумя руками и зацепил тетиву за зацеп. Затем, подняв арбалет, я уложил в желоб болт и выстрелил в столб. Короткая стрела, звякнул наконечником о камень, ударила примерно в десяти сантиметрах от столба. Даго молча наблюдал за моими мучениями и никак не комментировал мои потуги по освоению стрельбы. И лишь когда болт не попал в мишень, а я вопросительно посмотрел на него, он бесстрастно сказал лишь одно слово.

— Еще!

Ну, еще, так еще. Не торопясь, я повторил проделанное ранее, только тщательнее прицеливаюсь. И о чудо! Я попадаю в самый край столба, не иначе как мое везение проснулось.

— Хорошо! Для человека ни разу, не стрелявшего из арбалета, неплохо. Тренируйся дальше, только попробуй не руками крючок тянуть, а всем корпусом. Есть еще несколько нюансов, но это все позже. Сначала основы. Как я уже говорил ранее, не используй все болты, а только три-четыре. Все занимайся. А мне надо инвентарь подготовить.

Подобрав весла с топором, Тангар перетащил это имущество к костру, и занялся работой. А я, особо не приглядываясь, к тому, что там делает Даго, направился к мишени за отстрелянными ранее короткими стрелами. Тот болт, которым выстрелил охотник, засел глубоко в древесине и, вытаскивая его, мне пришлось изрядно потрудиться. Ну, а попавший в камень болт слегка затупился, а тот, который угодил в край столба, расщепил древесину, и его вытащить оказалось легче, чем первый. Нормально. Процесс пошел.

Посмотрев на убойную силу арбалета, не казавшегося вначале таким уж мощным оружием, я стал понимать, что это точно не игрушка. И добавив к отстрелянным ранее еще один болт, я попробовал заряжать, как советовал Даго, и сразу же почувствовал разницу. Так оказалось заметно легче. И через час, упарившись от этой беготни за стрелами и стрельбы из арбалета, я уже не сильно спешил бежать за болтами. Но появился реальный результат. Почти все мои выстрелы достигали цели. А с другой стороны, чем тут особо гордиться? Пока нечем. С тридцати пяти шагов, почему бы и не попасть.

Тангар что-то увлеченно строгая из весел, время от времени посматривал в мою сторону, но в процесс тренировки пока не лез. А когда он почти закончил кромсать заготовки, стало понятно, что же это будет. Болванки все больше и больше приобретали вид пускай грубых, тяжелых и неуклюжих, но подобий мечей. Понятно, придется махать этими болванками. Как говорили в нашем мире 'спички детям не игрушка', а здесь видимо говорят 'меч неумехам не игрушка'. По меркам этого мира, так и получается, что я ничего не умею и ничего не знаю. Чем больше я стрелял, тем лучше становился результат, но руки сильно устали, да и спина взмокла, словно не стрельбой занимался, а мешки таскал. Даго заметил, что я уже заметно устал и, оценив результаты стрельбы, сжалился и позвал меня к костру:

— Артем, присядь, передохни, а то впереди еще весь день, а тебе еще учиться, и учиться.

Охотник ухмыльнулся и я подумал, что он надо мной издевается. Но возразить ему я не мог. Не в том я пока положении, чтобы с кем-то спорить, тем более со своим спасителем. Да и не издевается он надо мной. Просто проверяет нового человека. Ведь сказал же Тангар утром, ты только откажись от тренировок и все, никто тебя не будет мучить всякими там учебами. Нет уж, лучше пусть я вечером буду как выжатый лимон, но хоть с какими-то воинскими знаниями в голове, чем свежий и бодрый лох, которого сможет зарезать любой местный бродяга. Вот хотя бы арбалет, невелик результат, но он есть. И теперь если что, то я, хотя бы с помощью самострела, но смогу себя защитить.

Сев напротив охотника, я с интересом рассматривал почти законченные учебные мечи. Вид они имели грубый и непритязательный, но и Даго ведь не плотник, а воин, как смог, так и сделал. Одно то, что он не сваливает работу, которую может сделать сам, на других, говорит о многом. И в первую очередь о том, что мне очень повезло и уже дважды. Первый раз, когда Тангар решил проверить, что же это там приземлилось, и спас меня от ящера. А второй раз, когда он мне поверил и решил помочь, а не прирезал по-тихому. Так что надо воспользоваться шансом, хоть чему-то научиться, пока есть возможность, а то везение может закончиться и все, прощай бренная жизнь.

Даго убрал нож и, поднявшись с бревна, крутанул деревянными мечами, сделал несколько выпадов и произнес:

— Для обучения сойдет, а когда вернемся в Трехречье, куплю настоящие учебные мечи, точнее, если мы вернемся. Вставай, начнем с самого простейшего, как держать меч, парировать и наносить удар. Но это чуть позже. А сейчас для начала, покажи каким образом, ты держал бы оружие и попробуй напасть на меня.

Успев в последний момент поймать деревяшку, чуть не выбившую мне зубы, я поднялся и, взяв меч двумя руками за рукоять, попытался ударить спокойно стоящего и ждущего моего нападения Даго. Он, не сходя с места, крутанул мечом и меня, крепко держащегося за меч, просто унесло в сторону. И если бы он захотел, то мог бы спокойно ударить меня по ребрам. Но охотник этого не сделал.

— Так! Это не дело! Если я сказал ударить, значит, ударь. И удар не задерживай. Сейчас перед тобой не товарищ или спутник, а учитель. А значит, если ты не хочешь, чтобы тебя вместо меня проверяла жизнь, то делай, что я говорю, и возможно ты чему-то научишься. Давай нападай! Я должен понять, что ты вообще можешь.

Даго небрежно взмахнул учебным мечом, а я, закипая, кинулся на него. Но в этот раз Тангар на месте не стоял, а понемногу смещаясь то в одну сторону, то в другую, скупо отбивал все мои удары. После чего, он резко отступил назад и спокойно сказал:

— Хватит!

Я сразу не среагировал, продолжив начатое движение деревянным мечом. И сразу же почувствовал разницу в перемене поведения учителя, когда мою деревяшку отвели в сторону, а мое тело чувствительно ткнули в солнечное сплетение.

— Я сказал, хватит! — повторил Даго, рассматривая меня как какого-то жука навозного.

— ... когда расслышал, не успел среагировать, — проглотив начало ответа, просипел я, пытаясь восстановить дыхание.

— Не успел, говоришь? Хм! Ну ладно и так уже понятно, на что ты способен с мечом. А точнее сказать, что ты никогда не то что меч в руки не брал, но даже ножом не орудовал. Ладно, начнем с самого простого. Как держать меч. Клинок надо держать за рукоять в неполный ее обхват, причем большой палец, который служит для направления удара или укола, накладывается на спинку рукояти. Указательный и средний охватывают рукоять с внутренней стороны и упирают ее в мякоть ладони. Таким образом, конец рукояти находится пониже мизинца, у основания кисти, а безымянный и мизинец накладываются на рукоять для более плотного прижима ее к ладони. Такой хват более характерен для сабли, или другого подобного ей оружия. Но и для меча он тоже неплох. Если конечно это не двуручная оглобля. Этот хват удобен и для удара, и для укола, а благодаря упору большого пальца и для отбива. Смотри внимательно.

Тангар, продемонстрировал правильный хват на рукояти деревянного меча. Я повторил за ним, и Даго, удовлетворенный тем как у меня получилось, продолжил объяснения:

— Теперь запоминай, как надо стоять. Нужно встать правым боком к нападающему. Корпус держать прямо, без натяжки. Плечи развернуть, а ноги немного расставить.

Тангар еще несколько часов поступенчато показывал мне все основные хваты, стойки, горизонтальные удары, вертикальные и косые удары, отбивы и ответные выпады. После чего, объяснив что-то новое, и убедившись, что теоретически это мне стало понятно, охотник заставлял меня повторять это на практике. Как мне уже стало понятно, это было только начало, так сказать вступление, для того чтобы знать, хотя бы основы. И если что-то у меня не получалось, то Даго, не особо стеснясь в выражениях, объяснял, в чем я ошибся и заставлял повторять все снова и снова. Вот и сейчас ему не понравилось, как я держу оружие и как двигаюсь, и он, досадливо поморщившись, произнес:

— Ну что ты как деревянный, не напрягайся, движение делай быстро, но в тоже время плавно. Представь, что вся твоя жизнь танец. Локоть согни, и сначала ставь правую ногу, начиная со стопы, а лишь потом левую. Так лучше. Но не сутулься и не надо смотреть себе под ноги, взгляд всегда направлен на противника. Ты должен понять, куда он может нанести удар и парировать его. Удар противника следует встречать сильной, ближайшей к рукоятке частью своего оружия. Рука с мечом подается в сторону удара противника настолько, чтобы чрезмерно не открывать других частей тела.

Спустя несколько часов занятий у меня добавилось синяков и заметно убавилось сил. У меня болели плечи и запястья, а орудовать тяжеленным деревянным подобием меча было очень неудобно. С меня сошло семь потов, а Даго был свеж и бодр как будто и не махал несколько часов подряд увесистой деревянной палкой, причем явно больше меня. И, в конце концов, заметив, что я уже еле держу меч, он махнул рукой в сторону арбалета и проворчал:

— Хорош пока. Занимайся дальше стрельбой.

Подавив вздох облегчения по поводу окончания этих мучений, дабы не выглядеть в глазах Тангара полной размазней, я убрал учебные мечи и вновь взял арбалет. Руки заметно подрагивали, и первый болт выбил искры в стороне от мишени. После первых же сделанных мной выстрелов, опять последовали комментарии и указания от Даго. Неспешно попивая отвар, он, не вставая с места у костра, начал указывать на мои ошибки:

— Не дергай за скобу. Крепче держи за ложе и плавно жми на спуск. И не тяни тетиву одними руками, натягивай всем корпусом. Забыл что ли?

Следом последовало еще несколько советов и подсказок от охотника. Прямо фон барон какой-то, недовольно подумал я, но, следуя его подсказкам мне, в самом деле, стало намного легче стрелять, да и результат заметно улучшился. И стреляя из арбалета я задумался о том, а насколько мне доверяет Даго, что вот так вот запросто дает незнакомому по сути человеку неслабый по убойной силе арбалет и не опасается за свою жизнь? И разрядив арбалет в мишень, я повернулся к жарящему мясо на костре Даго, и спросил его:

— Даго, а ты не боишься вот так вот просто давать арбалет, практически незнакомому человеку, ведь может так случится, что я тебе солгал, для того чтобы втереться в доверие?

— Нет, не боюсь. Во-первых, у тебя есть необычные вещи, каких я никогда не видел, а значит, ты либо и правда из другого мира, или же из очень далеких краев. Во-вторых, на твоих руках нет характерных мозолей, как у крестьян, воинов или охотников. Это тоже о многом говорит. В-третьих, ты не знаешь самых простых вещей, какие должен знать любой живущий в этом мире. Ну и, в-четвертых, я сам своими глазами видел, как ты парил над лесом, при помощи этого как ты там сказал, парашюта. И самое главное, а с чего ты решил, что я такой уж наивный и полностью тебе доверяю? — Тангар пристроил мясо над костром и, показав на мишень, позвал меня: — Пойдем, покажу тебе кое-что.

'Ну, все! — подумал я. — Сейчас он отведет меня подальше от костра и чик по горлу, чтобы не сомневаться насчет этого непонятного типа'.

Отложив арбалет на ящики, я подошел к стоящему метрах в десяти от мишени Даго. А Тангар быстро выхватил свой нож и метнул его в мишень. Все это он проделал так быстро, что я заметил только быстрое движение рукой и клинок, свистнув, увяз в середине и так уже порядочно истыканного предыдущими попаданиями болтов бревна. Первый нож еще только дрожал в бревне, а рядом с ним с глухим стуком воткнулись еще два более коротких, их охотник достал из сапог, и метнул с двух рук. Впечатляет. Сказать нечего.

Тангар подошел к мишени. Выдрал из нее ножи и, вернувшись на исходную позицию, повторил все еще раз и с тем же результатом.

— Артем неси ножи, покажу хват при метании и как правильно кинуть нож. Позже сделаем щит, и начнешь учиться, как правильно метать не только клинок, но еще и топор и копье.

Раскачав глубоко увязшие в дереве клинки, я вернулся к учителю, как про себя я уже начал называть Даго и отдал ножи ему. Убрав в ножны большой кинжал и один из засапожников, Тангар оставил самый короткий клинок. Рукоять ножа была небольшой, клинок у рукояти заметно уже, чем в середине и ближе к острию. И показывая как правильно держать нож при броске, Даго сказал:

— Этот нож специально утяжелен к острию, для того чтобы при броске поворачиваться острием к цели. Такие ножи используют горцы из Таркийских гор, у них там очень распространено это оружие. Так как у тебя нет никаких воинских навыков, то начнем с наиболее распространенного способа метания ножа, хватом за клинок. Для броска этим способом надо взять клинок правой рукой, рукоятью вперед. Лезвие влево от ладони, большой палец поверх ножа. Остальные пальцы в это время удерживают нож снизу, не сжимая его сильно и не касаясь острия лезвия. Для броска принимаем левостороннюю стойку, правая рука перед грудью, предплечье вертикально. Рукоять ножа направляем вверх, левую руку слегка сгибаем вперед в расслабленном состоянии. Немного сгибаешь колени, дышишь низом живота и не волнуешься. Очень важно быть спокойным. Затем, прогнувшись в пояснице, замахиваешься рукой вверх и назад над плечом. При этом, необходимо не сгибать запястье, чтобы рука не опустилась вниз ниже уровня цели после выпуска клинка из рук. И при броске нож должен скользить по большому пальцу в направлении цели, а клинок отпускаешь в момент полного выпрямления руки, направленной по линии полета ножа в цель. Во время броска делается легкий выдох.

Все эти объяснения сопровождались наглядной демонстрацией, по окончании которой, нож опять улетел в цель и как до того, он попал точно в цель. Еще час Тангар добивался от меня правильного хвата, стойки, замаха и движения при броске. И в итоге, убедившись, что я более-менее нормально выполняю все, что он объяснил, Даго направился к костру и позвал меня с собой:

— Пошли, пообедаем, а то мясо уже подгорает. Нож оставь себе, и арбалет далеко не убирай. Привыкай, чтобы оружие всегда было под рукой, мало ли что может произойти. А то, вдруг орки на огонек заглянут, а у тебя кроме твоей зубочистки столовой никакого оружия нет. Кстати, доставай свое грозное оружие, хоть мясо им нарежешь. Ха-ха!

Посмеиваясь, он протянул мне вертел с мясом, а я произнес:

— Это, как ты говоришь, грозное оружие, называется стропорез, и он предназначен для разрезания строп на парашюте, а не для боя. Потому и острие затупленное.

— Поедим, покажешь мне свой парашют, интересно, что это за штука такая, если, конечно, ты не против.

'Можно подумать тебе необходимо мое разрешение', — со злорадством, подумал я про себя. Но потом вспомнил как охотник спас меня и как он нянчится со мной, и откинул эту мысль в сторону.

— Конечно, покажу и объясню что в нем и как. Там, кстати, материал хороший, шелк и стропы крепкие, намного крепче обычной веревки. Так что, если что, можно их в дело пустить, — вспомнил я о том, что у меня парашют нестандартный, а шелковый.

— Шелковый говоришь? Да ты хоть представляешь, сколько стоит такой материал? К нам иногда приезжают торговцы с далекого юга, так они на этом материале большие деньги зарабатывают. Так что если тебе не жалко свой парашют, то шелк можно неплохо продать, на первое время денег хватит. Ну, а что касается веревок, то это как раз очень нужно. Понимаешь, Артем, вся моя задумка состояла в плоте, а эти два горе-охотника, когда поплыли на тот берег не выгрузили из лодки бухты веревок. Да дело даже не в веревках, а в том, что для того чтобы все правильно сделать нужно как минимум два человека. Если бы я очень захотел, то этого Моргула у меня получилось бы завалить, в конце концов, это всего лишь зверь. Пусть он быстрый и опасный, но зверь. Так что если есть веревки и ты не против мне помочь, то мы все сможем провернуть.

Отрезав кусок мяса, охотник кинул его в рот и посмотрел на меня, а я развел руками:

— Я то помогу. Ты только объясни что надо делать. А то веревки, плоты какие-то, почему как минимум двое? Мне пока ничего непонятно. Ты все-таки учитывай, что я не местный.

— Ну да, ну да, я как-то упустил этот момент, — пробормотал Даго и задумчиво потеребив кончик уса, начал объяснять:

— Хорошо, слушай. Двадцать лет назад на границе с Диким лесом орки с людьми сцепились, и с этого пошло поехало. Меня тогда здесь не было, и из-за чего конфликт произошел, я точно не знаю, да и не важно это. Инцидент перерос в открытую войну. И орки, собрав несколько тысяч воинов, напали на королевство Кронг, это в нем находится Трехречье, о котором я тебе до этого говорил. В результате нелюдей побили, потеряв при этом в два раза больше воинов. Но орки перед этим дел натворили немало. Так что эту расу, мягко говоря, в Кронге недолюбливают. До этого случая с орками шла оживленная торговля. В лес провизия, ткани и все чего у них не было, а обратно редкие породы древесины, шкуры, кожи и красная руда. В общем, было мирное сосуществование. Люди сунулись в чащобу, но не тут-то было, орки показали, что у них еще есть воины и к лесной войне они подготовлены лучше людей. Правящий тогда в Кронге Люций Второй, рассудив что воины ему еще пригодятся на границе с Империей, заключил со старейшинами орков перемирие. По условиям перемирия десять километров леса отходит королю, а взамен воины короля не заходят на территорию орков и раз в год в Торговую неделю, орочьи представители допускаются на рынки и базары людей. Так вот к чему я веду. Раньше орки продавали редкую древесину Черного дерева и уже тогда, она стоила очень дорого. Она очень крепкая и структура древесины очень красивая. Многие воины изготавливают из нее древки на копья и сулицы, а мастера из черного дерева делают украшения. Ну, а мебель из нее может позволить себе только очень богатый человек. Черное дерево, красная руда и кожи годные на изготовление доспехов у орков скупают королевские приказчики, всем остальным эти товары не продаются. И если нам удастся сплавить вниз по реке плот из этой древесины, то мы сможем неплохо заработать. У меня есть деньги, но для того, что я задумал, этого мало. Как тебе моя идея по обогащению?

Даго подмигнул мне, а я сказал:

— Звучит неплохо. Вот только как ты собираешься валить деревья, они же вроде как очень крепкие? Кроме того, орки не будут ждать, когда же мы все сделаем и уплывем на плоту. И еще один немаловажный момент. Ну, срубили, ну доплыли, а там, на границе воины королевства скажут нам, здравствуйте, спасибо за подарок, отдайте-ка нам дерево за гроши.

Я думал, что мои доводы поставят авантюру охотника в тупик, но не тут-то было. Победно улыбнувшись и загибая пальцы, Даго начал приводить контраргументы:

— Первое, рубить ничего не надо, все уже срублено, ну или срубят в ближайшее время. Орки к торговле готовятся и запас делают. Второе, через неделю у орков праздник Нарзой. А на этом празднике гуляют почти все, не думаю, что кто-то специально будет охранять подготовленную к продаже древесину. Третье, течение хоть и несильное, но его хватит, чтобы за сутки до человеческих земель добраться, и прежде, чем нас хватятся, мы успеем уплыть подальше. Четвертое, неужели ты думаешь, что я не продумал такой момент как сбыт товара? Есть один купец, он готов купить и древесину, и шкуры с кожами за хорошую цену. Не всем нравится, что корона подгребла торговлю прибыльным товаром под себя.

— Получается контрабанда, браконьерство, воровство, ну или разбой со смертоубийством до кучи, если нас обнаружат и попробуют задержать. Все верно перечислил, ничего не забыл? — усмехнувшись, спросил я Тангара.

— Ничего не забыл. Молодец! Голова у тебя Артем работает, — ухмыльнувшись в ответ, одобрительно сказал Даго, и хлопнул меня по плечу.

— Да работает, не жалуюсь. Но у меня еще один вопрос. А не начнется еще одна война между орками и людьми, в результате нашего экспроприаторства?

— Чего? Чего как ты там сказал, экс-про-при-атор-ство? — по слогам произнес незнакомое слово Тангар. — Если ты имеешь в виду воровство, то так и скажи, а то, какими-то незнакомыми словами заговорил. Нет, не начнется. Орки только-только немного оклемались, да и мы не королевские солдаты, а обычные воры. Все что нам грозит это или смерть, причем мучительная, или шахта по добыче красной руды и угля, что еще хуже, чем смерть. Там конечно не гномские галереи, но и на глубине нескольких десятков метров можно сдохнуть. Причем еще неизвестно, что лучше, погибнуть в бою или долго гнить в пещерах. Кстати, а что означает это незнакомое мне слово?

Пришлось объяснять, что обозначает экспроприировать, а именно, отобрать неправедно нажитое имущество с точки зрения того, кто отбирает. Но такой ответ породил еще больше вопросов, и я вкратце описал процесс революции и мотивацию действий революционеров. Вследствие чего появился еще целый ворох вопросов. Что обозначает это слово? Почему? Как? Отчего? Зачем? Какова конечная цель? В общем, охотник человеком был любознательным. Но, вопреки моим опасениям, Даго довольно быстро схватил суть процесса революции и, назвал революционеров мятежниками и бунтовщиками, а их лидеров новыми королями. И получив всю интересующую его информацию, расспросы на эту тему он прервал. Было, я начал рассказывать про партию, секретарей КПСС, депутатов и институт президентства, но охотник прервал меня новым вопросом:

— Вот ты Артем рассказываешь о равных правах. О выборах, о законах равных для всех, а теперь подумай хорошенько и ответь сам себе, а так ли это? Я ни за что не поверю, что правящая верхушка будет жить как обычный человек. То, о чем ты мне рассказал, в нашем мире уже проходили. Пусть это называлось по другому, Сенат, Совет, неважно. А важно то, что суть одна. И людям, рвущимся к БОЛЬШОЙ ВЛАСТИ и ОГРОМНЫМ ДЕНЬГАМ, плевать на народ. Это закон. И лишь немногие из них меняют что-то к лучшему, так что по мне намного лучше Король или Император, разумеется, если он не полный болван в управлении своего владения, как нынешний Император Верон Септим. Этот недоумок называет себя Мудрым. Но в народе его уже прозвали Верон Слепой, потому как он не видит, как разваливается Империя и что происходит в провинциях, а его окружение не спешит ему об этом доложить. Потому что сановники и новая знать сами активно участвуют в этом развале, — не на шутку разозленный Тангар, презрительно сплюнул на пол пещеры.

Надо будет расспросить его о делах в империи, сделал я себе зарубку на память, не зря он так закипел. Досталось и мне, как затронувшему эту видимо больную для Даго тему:

— Ну, что расселся? Поел, попил, отдохнул? Теперь подъем и вперед на рубеж для стрельбы, задача усложняется, ты должен попадать не во весь столб, а только в верхнюю тридцатисантиметровую его часть. Задача ясна? — спросил Даго и, дождавшись моего утвердительного кивка головой, добавил: — Да, и насчет неправедно нажитого имущества, не сходится. Оркам чтобы свалить и очистить от сучьев одно дерево, надо несколько часов работать, и то, это притом что они используют не обычные железные пилы и топоры, а сплавы обычного металла и рубиновой стали, получающейся из красной руды. Инструмент из обычного железа берет это дерево с трудом и быстро тупится. Так что мы не экспроприаторы, а настоящие грабители. Это чтобы все понятно было. Давай занимайся, а я полезу наверх и осмотрю окрестности.

Покопавшись в вещах, Тангар достал небольшой сверток, с торчащими в разные стороны лоскутками. И когда он его развернул и начал одевать на себя, меня аж оторопь взяла. Да это же маскировочный костюм 'Леший'. Но, приглядевшись внимательнее, я понял, что нет, это не 'Леший'. Охотник сплел из веревок некрупную сеть, придал ей форму балахона и обшил ее тряпичными лоскутами, серого, бурого и зеленого цвета, вот и получилась грубая, но маскировка. Интересно он сам до такого додумался или видел где? Если видел, то не значит ли это что и здесь есть свой древний спецназ? Второй день в новом мире, а вопросов у меня уже видимо-невидимо.

Пока все эти мысли крутились в голове, руки занимались натягиванием тетивы на арбалете. И стреляя из арбалета, я задумался над словами Даго о тех, кто рвется к власти и тех, кто уже дорвался до нее. А ведь Даго прав. Вспомнить хотя бы, как живут на Земле обычные люди и те, кто наверху. Как сказал один небезызвестный вождь народа: 'Что позволено Юпитеру, то не позволено Марсу', вот и весь сказ. И это был еще Советский вождь, а чего уж говорить о последовавших за ним временах. Недаром есть про того же вождя анекдот. Похороните меня задницей вверх, говорит вождь незадолго до смерти. А его спрашивают. Зачем? Для того чтобы, когда хреново все будет, откопали и в задницу меня целовали, услышали в ответ вопрошающие вождя приближенные. Хм! Я вспомнил этот бородатый анекдот, и настроение немного улучшилось. Если рассудить здраво, это все осталось дома и сейчас моя задача научиться всему тому, что поможет мне выжить в этом мире. И не забивая больше голову всякой ерундой, я бил из арбалета по мишени и кое-каких результатов добился. Не сказать, чтобы прямо идеально, но болты попадали в верхнюю часть столба с рассеиванием по вертикали в тридцать-тридцать пять сантиметров.

Стреляя, я и не заметил, как прошло немало времени и мне подумалось, а не случилось ли чего с охотником? Но вскоре он вернулся, и когда он снимал свою маскировку, то я приметил, что настроение у него поменялось на прямо противоположное тому, с каким он уходил. И подойдя ко мне, Тангар понаблюдал, как я стреляю, и никаких замечаний с его стороны не последовало.

— Ну что Артем у меня две новости. Одна плохая, вторая хорошая. С какой начать? — улыбаясь, спросил меня Даго.

— Раз ты улыбаешься, значит, плохая новость не такая уж и плохая. Ну, а хорошая, так вообще наверняка отличная, — идя за болтами, торчащими в мишени, бросил я через плечо.

— Точно подметил. Все так. И для начала плохая новость. Кто-то из орков все-таки заметил твое приземление. На реке я видел две лодки с воинами, и они рыскали вдоль берега не просто так. Теперь хорошая новость. Они высадились на противоположном берегу, напоролись на Моргула и понесли потери. Сколько убитых и раненых точно не разглядел, но то, что трое перевязанных у них в лодках были, это точно. Они на берегу даже не задержались. Первая лодка с ранеными отошла от берега почти сразу же, как только убили хищника. А вторая задержалась ровно настолько, чтобы снять с кошки шкуру и не более того. Шкура Моргула является одним из самых почетных трофеев, и они не могли бросить ее просто так. У охотников, что были со мной, имелось неплохое оружие, и оно наверняка все еще лежит где-то на том берегу, так что прихвати арбалет, поплывем на тот берег.

— А орки? — спросил я Тангара, убирая за спину колчан с болтами и подгоняя под себя ремень.

— Уплыли орки. Я специально сидел на скалах и проследил, куда они поплыли. Если они нашли твои следы на берегу, то прошли по ним до того места, где я убил ящера, и наверняка прочли по следам что нас двое и след от лодки остался. Потом начали рыскать вдоль берегов и когда заметили в кустах на том берегу остатки лодки, то решили, что это именно та, что оставила след. Начав поиски от обломков, они напоролись на хищника. Любой орк прежде всего прирожденный охотник и знает, что Моргул не потерпит никого на своей территории, а тем более любого разумного или хищника. Значит, зачем продолжать поиски, если и так понятно, что те, кого они искали, почти наверняка мертвы, тем более что раненые ждать не будут.

Объяснив мне все это, охотник забрал копье и лук с колчаном и пошел к выходу. Я направился следом. И выйдя из пещеры, мы спустили лодку на воду, и поплыли к выходу из бухты. Отплыв от нашего убежища метров на тридцать и посмотрев на вход, я его не заметил. Несколько немаленьких камней торчащих из воды загораживали пещеру, да и сам вход располагался боком по отношению к бухте. Отличное убежище себе нашел Даго, ничего не скажешь. Выплыв из ущелья я подметил что и его не так-то просто заметить. Растительность, свисающая со скал и растущая на берегу сужала его и так небольшие размеры, а несколько поворотов создавали вид тупика. И как только мы вышли на открытую воду, я прибавил темп гребли, несмотря на слова охотника о том, что орки уплыли, мне не очень хотелось маячить посреди реки. Интересно как ее название, подумал я и спросил Тангара:

— Даго, а как называется эта река?

— Скорта. Она начинается в горах за Диким Лесом, протекает через него и на равнине в Кронге разделяется на три рукава, Тур, Дора и Гонта. Гонта течет до самой Империи. А остальные две протекают через королевство и выходят к границам двух других королевств Вейст и Тайборг. Дора к границе с королевством Вейст, а Тур к самой столице королевства Тайборга, городу Корт. Благодаря этому королевство Кронг ведет активную торговлю со всеми и содержит мощную армию. Все, хватит разговоров, загребай вон к тем кустам, — не оборачиваясь, Тангар показал куда.

Лодку спрятали в кустах. Охотник, знаками показав, чтобы я не шумел и шел за ним, двинулся первым. Пройдя вдоль берега метров тридцать, мы наткнулись на разбитую лодку, почти такую же какая была у нас. Вокруг были разбросаны обрывки веревок и какое-то тряпье. Возле обломков на песке было много следов. Если судить по размерам и глубине следов, то получалось что орки не маленькие, и желания с ними встретиться у меня не было никакого. Тангар снова знаками показал, чтобы я не наступал на песок и стоял на месте, а сам внимательно стал рассматривать следы. Арбалет я зарядил еще, когда мы спрятали лодку, и сейчас держал наготове. Даго высмотрев все что ему было надо, махнул мне и, взяв наизготовку копье, пошел от берега, время от времени посматривая на землю.

Далеко идти не пришлось и метров через сорок мы вышли на поляну, где орки убили Моргула. Трава на поляне была примята, и создавалось впечатление, что здесь бились не отряд орков и одна большая кошка, а стадо слонов пробежало. Недалеко от того места, где мы вышли на поляну, лежала туша Моргула без шкуры, головы и лап. Вокруг все в пятнах крови и наверняка здесь не только кровь кошки, но и орочья. Даже сейчас в таком усеченном варианте, размеры Моргула поражали, здоровые ребята эти орки, раз смогли забить такого хищника. Побродив немного по поляне, охотник нашел в траве сломанное копье с длинным листовидным наконечником, измазанным уже застывшей кровью. И счищая травой кровь с наконечника и куска древка, Тангар стал рассказывать что здесь произошло, причем так, как будто он все это видел своими глазами:

— Поисковый отряд состоял из восьми орков. Они вышли на поляну, зверь прыгнул на стоящего ближе всего к деревьям и если судить по количеству крови, то или убил его, или очень сильно ранил. Орк, который стоял ближе всех к месту нападения, метнул копье в хищника, попал, но не смертельно, кошка напала на него и он, закрывшись щитом, рубанул ее топором, Моргул повалив воина, разодрал ему ноги и не задерживаясь возле раненого, напал на остальных. И прежде чем его насадили на рогатины, хищник ранил или убил как минимум двоих. У меня создается такое впечатление, что здесь были молодые орки, потому как опытные охотники знают, как надо охотится на этого хищника, и они бы не потеряли троих-четверых. Это были воины из клана Топора. Ладно, пошли. Посмотрим, что там Моргул оставил от моих горе-охотников.

Побродив по округе, мы нашли останки одного из них, точнее даже не останки, а обрывки одежды, кожаную броню разорванную до неузнаваемости и всю в бурых пятнах крови, изорванный пояс с пустыми ножнами от ножа и сабли, и обломки лука и колчана. От самого охотника осталась куча обглоданных костей и разгрызенный череп. А после, обшарив местность вокруг, мы нашли саблю, копье и нож, в покрытых ржаво-бурыми пятнами спекшейся крови ножнах. Осмотрев оружие покойника, Даго отдал его мне, собрал кости в кусок ткани и пошел к берегу. Подобрав кожаную броню и забрав оружие, я зашагал вслед за охотником. Метрах в тридцати от разбитой лодки в траве мы нашли останки второго охотника, от этого осталось еще меньше чем от первого. Груда костей, прямой меч в деревянных ножнах, разорванная и порыжевшая от крови кольчуга, да полутораметровое копье. Все найденное оружие и изуродованную броню досталось нести мне, а охотник молча собрал останки и пошел к нашей лодке. Мы погрузили оружие и останки покойных, и Тангар сказал:

— Пошли досок наберем на щит и дрова. Думаю, что пару дней лучше пересидеть и не высовывать из бухты носа.

Вернувшись к разбитой лодке, мы набрали досок и, погрузив все, поплыли обратно. Всю дорогу назад Тангар молчал, а я не лез к нему в душу, все-таки с покойными людьми он был знаком и тут такая нелепая смерть.

Когда мы вернулись в пещеру, охотник похоронил останки своих товарищей невдалеке. И после этого мне досталось персональное задание, отмыть и оттереть остатки брони и оружие от крови и грязи. Пока чистил и отмывал оружие, мне подумалось, чтобы было бы, если бы я приземлился не на этом берегу, а на том, да еще в объятия такого хищника как Моргул? Даже мама не успел бы сказать, как эта тварь сожрала бы меня, вот что было бы.

Отмыв и приведя в порядок насколько это возможно, оружие и остатки брони, я занес все в пещеру и нисколько не удивился тому, что щит уже готов. До самой ночи Даго гонял меня то с учебными мечами, то с арбалетом, то с метанием ножа и копья, так что, когда наступила ночь, я кое-как перекусил и, добравшись до лежака, сразу же заснул. Второй день в новом для меня мире подошел к концу.

* * *

Селение клана Топора.

— То есть, как это вы потеряли двоих убитыми!? — орал на всю пристань вождь клана Топора, Ур-Шог и, подняв за грудки мужчину отвечавшего за молодых охотников, еще не прошедших посвящение в воины, тряс его как тряпичную куклу. — Где ты был, когда они погибли!? Убью! Шамана сюда, быстро! — заорал он, отпуская провинившегося воина.

— Вождь, за ним уже побежали, а я не успел помочь молодежи, когда на них напал Моргул. Еще луну назад его там не было, и он напал внезапно, — оправдывался поставленный старшим над молодыми орками воин, сам только год назад прошедший посвящение.

— Моли предков о том, чтобы эти двое не умерли. Если хотя бы один из них умрет, то я изгоню тебя из клана. А если умрут оба, то убью. Несите раненых к шаману, с ним я поговорю отдельно — уже спокойней сказал Ур-Шог.

Охотники осторожно понесли раненых к жилищу шамана и встретили его на полпути. Шаман засуетился вокруг раненых, но его окликнул вождь:

— Ур-Каш, подойди!

Когда шаман подошел к вождю, тот, смотря ему прямо в глаза, спокойно и не повышая голоса, сказал:

— Если хоть один из них умрет, то ты и Ур-Гон ответите. Из-за тебя они оказались там, а из-за него погибло двое молодых охотников. Какое ты имел право посылать подростков на поиск чего-то упавшего с неба, не предупредив меня?

— Вождь, я хотел...

— Неважно, что ты хотел. Ты меня понял? — спросил вождь Ур-Каша.

Своими массивными габаритами и непомерной жестокостью нынешний вождь клана Топора переплюнул всех своих соплеменников. И если он что-то кому обещал, то всегда выполнял свои обещания. Поэтому все не только уважали его, но и боялись.

— Понял, но... — хотел что-то добавить в свое оправдание шаман, но вождь не стал его слушать, а, развернувшись, ушел.

— Обожрутся всякой дряни и потом им чудится летающее нечто, — пробурчал себе под нос вождь, идя по улице селения и постепенно успокаиваясь. Для себя Ур-Шог уже все решил, если молодые охотники умрут, то все свои обещания по наказанию шамана и охотника, не сберегшего двоих своих подопечных, вождь исполнит.

Глава 3.

Утро третьего дня в новом мире я встретил совсем не так как второе. Всю ночь мне снились то обглоданные кости погибших охотников, то саблезубая кошка без шкуры гналась за мной и, просыпаясь посреди ночи в холодном поту, немного придя в себя от приснившихся ужасов, я опять проваливался в сон. Вот так и получилось, что нормально поспать мне не удалось. А проснулся я оттого, что на меня льется ледяная вода. Вскочив, я снова не сразу понял, где нахожусь, но, увидев довольное лицо Тангара в предрассветных сумерках, вспомнил события последних двух дней, и вполголоса выругавшись матом на русском языке, спросил охотника о причине столь раннего подъема.

— Что случилось? Только рассветать начало.

— Если ты не заметил, то уже наступило утро. И если мне не изменяет память, то кто-то просил меня обучить его воинским умениям. Так что умывайся, поедим и приступим. Да, и что ты сейчас сказал? А то я такого наречия и не знаю, интересно с какими такими словами мой ученик встречает утро и своего учителя, — преувеличенно серьезно сказал Даго.

Пришлось рассказать, какими словами я встретил это утро и своего учителя, и что сказанная мной фраза означала на моем родном языке. Охотник очень заинтересовался и попросил повторить медленно. И заучив несколько матерных слов, Тангар спросил меня об их смысле, и когда я перевел ему, то он долго смеялся.

— А знаешь что, Артем, не все же мне тебя учить, в качестве скажем так, платы, ты научишь меня своему языку, — все еще посмеиваясь, сказал Даго.

Гадая про себя, а зачем ему знание русского языка, я вышел из пещеры. Посетив наш санузел, искупался в реке, и сонного состояния как не бывало. Из-за вчерашних занятий на мне появилось несколько синяков и до сих пор сильно болело все тело, особенно руки и плечи, на которые пришлось больше всего нагрузки. Представив, что будет сегодня, вздохнув, я вошел в наше 'жилище'. По пещере плыл запах каши с мясом и подсев к костру я только сейчас почувствовал, как сильно проголодался. Осмотревшись в поисках ложки и не найдя ее, я спросил Тангара, а где мне достать сей предмет.

— Своей ложки нет? Хм! Я так и подумал. Держи, — он подал мне деревянную ложку, судя, по свежей древесине, сделанную сегодня утром, и добавил: — запомни, ее, как и оружие, всегда надо держать при себе.

Когда мы доели пшеничную кашу с мясом, охотник завернул свою ложку в чистую тряпицу, и убрал ее в кошель, висевший у него на поясе. Мне за отсутствием чистой тряпицы пришлось поместить свою ложку в набедренный карман, благо там было продолговатое отделение, как будто, специально предназначенное для нее.

Слова у Даго не расходились с делом, и он время от времени спрашивал меня, как на моем языке называется тот или этот предмет, старательно повторяя за мной, незнакомые ему слова. На вопрос, а зачем ему это нужно, я получил ответ, что любое знание рано или поздно может пригодиться, к тому же это служит еще одним доказательством того, что я ему не лгу. Вот тебе и доверчивый Даго. Ага! Сейчас! Мы попили уже привычного отвара из трав, и Тангар предложил посмотреть на мой парашют, причем название он произнес совершенно свободно. Растянув купол на полу пещеры, я объяснил Даго принцип работы парашюта и, следуя его просьбе, называл части этого предмета на русском языке.

— Действительно, шелк, — произнес охотник. — А эти, как ты говоришь, стропы, очень крепкие и для вязки плота подойдут. К тому же парашюта два, немалые деньги за весь материал можно выручить. А карабины сделаны так, как будто их ювелир ковал. Знаешь, будь на моем месте какой-нибудь авантюрист или наемник, он бы убил тебя даже за эту малостью. Учти это на будущее и не будь доверчивым. Тебе эта вещь точно больше не пригодится? — спросил меня Тангар и испытующе посмотрел на меня, как будто угадал, какие мысли посетили меня, когда он предложил в первый раз, посмотреть мой парашют.

— Не нужен, вряд ли у меня получится при помощи него вернуться домой. Мне вообще непонятно каким образом меня занесло в ваш мир. Хорошо хоть у моих родителей еще дети есть. Младшие брат и сестра, как они там без меня? — сказав это, я вздохнул, к горлу подкатил ком, и вспомнились лица родных людей.

— Не думай об этом. Когда я служил в Имперском Карательном Корпусе, то именно те, кто грустил о доме и постоянно думал о родных, погибали в первую очередь. Может быть это случайность, а возможно, закономерность. Так что хватит хандрить. Давай, сматываем твой парашют и приступим к занятиям, — почему-то спрятав взгляд, охотник начал мне помогать скатывать купол.

'А ведь я ничего о нем не знаю, — подумал я. — Но это и понятно, мы знакомы всего ничего. Но то, что Даго Тангар человек непростой, я понял еще во второй день пребывания в этом мире. Ну, а кто он по жизни, где родился, есть ли у него дети, и чем он мотивирует свои действия, мне неизвестно'.

И утрамбовывая парашют, я спросил охотника:

— Даго расскажи мне о себе. Где родился? В каких краях ты побывал? Да даже хотя бы о своей службе в Имперском Карательном Корпусе. Ведь мне надо как можно больше знать об этом мире, так как я думаю, что все эти знания мне в дальнейшем пригодятся.

— Рассказать можно. Но вечером, все вечером. А сейчас бери учебные мечи, и начнем, — пробурчал Тангар.

Часа три он гонял меня по пройденным вчера стойкам, хватам и ударам, попутно объяснял что-то новое, потом мы провели учебный поединок, если это можно было так назвать. Результат был на лицо, то есть меня уже не матыляло вслед за деревянным мечом как в первый раз, я правильно держал оружие и даже отбивал нарочно неспешные атаки Даго, но... В целом, все было весьма плачевно. И даже если завязать моему инструктору глаза и привязать одну из его рук к телу, то Тангар все равно уделал бы меня на раз. А все почему? Да потому как он действовал обеими руками одинаково и умел, чуть ли не интуитивно, предугадывать направление удара, а помимо этого имел за плечами огромнейший опыт. К концу тренировки у меня опять прибавилось синяков, и руки держали учебный меч с огромным трудом. И заметив, что я уже выдохся, охотник отступил назад и, опустив меч, произнес:

— Продолжим после обеда, а сейчас потренируйся в стрельбе и метании ножей. Можешь взять и тот нож, что мы вчера подобрали у останков Гирмута Зедапы. Этот охотник заслуживает уважение, хотя бы за то, что не сбежал как его напарник, а защищался до последнего, даже зная, что не одолеет Моргула. Люций оказался трусом и бросил своего друга, и не пытался защититься, когда хищник за ним гнался. Запомни Артем, пока ты жив и имеешь на это силы, борись до последнего. Кто знает, не бросил бы Люций Гирмута в беде, и возможно они бы вдвоем убили Моргула. Ладно, это все мои предположения, я посмотрю что можно придумать тебе с поясом и броней, а ты пока тренируйся.

Отдав мне свой учебный меч, Даго направился к куче изувеченной брони. А я убрал деревянные мечи и забрал нож Гирмута. Не удержавшись, достал из ножен саблю и, взяв ее, как меня учил Тангар, взмахнул несколько раз. Еще вчера, когда я отмывал от крови и грязи оружие и вещи погибших охотников, у меня вызвало удивление то, что сабля весила не так уж и много. Деревянные поделки Даго весили килограмма два, а сабля чуть более килограмма. В длину сантиметров восемьдесят-девяносто, у крестовины ширина клинка сантиметра три, толщина миллиметра два, крестовина защищающая руку была единым целым с клинком и в каждую сторону отходила сантиметров на пять, а на концах по сантиметровому шипу направленному в сторону острия. Рукоять была туго обмотана кожаным ремешком. На конце рукояти небольшой кругляш на обеих сторонах которого была выгравирована птица похожая на орла. После неуклюжих деревяшек, держать в руках эту саблю было одно удовольствие. И сделав еще несколько выпадов и защитных стоек, я убрал клинок в ножны и, забрав нож, арбалет и болты пошел осваивать стрельбу.

До самого обеда я занимался стрельбой и метанием ножей, чередуя арбалет и клинки. И если из арбалета получалось уже очень даже неплохо, болты неизменно попадали в середину щита, то с ножами было не все так гладко. Однако к полудню и с ними стало получаться.

— Артем иди обедать! — позвал меня Даго, который еще полчаса назад закончил возиться с броней. Сейчас он готовил и, если судить по запаху, то это опять была каша.

Когда мы закончили обедать, Тангар вручил мне двухслойный кожаный пояс с массивной пряжкой и сопроводил свой подарок словами:

— Забери саблю Гирмута и повесь ее себе на пояс. Туда же определи ножи. Пояс с оружием днем не снимай, а на ночь ложи рядом. Тебе надо привыкнуть к оружию. Я тут подумал, и решил, что сделаю тебе на первое время двухслойную кожаную броню. А между кожами вставлю куски кольчуги, так что получится довольно прочная защита. Послезавтра она будет готова, а сейчас бери учебные мечи, и проверим, не забыл ли ты то, что я объяснял тебе утром.

Я мысленно простонал. Занимаясь стрельбой и метанием ножей еще хоть как-то можно было отдохнуть, а с этими дубинами, по ошибке называемыми учебными мечами, расслабиться не получалось. Даго заметил тень недовольства, промелькнувшую у меня в глазах, и опять принялся за поучения:

— А ты Артем не сверкай на меня глазками. Если тебя что-то не нравится, я тебе уже говорил, как прервать эти мучения. Когда меня учили биться на мечах, то мне доставалось так, что живого места не оставалось, и я проклинал моих мучителей и тот день, когда выбрал этот путь. Но когда это умение не раз спасло мне жизнь, я с благодарностью вспоминал моих учителей, ведь если бы не они, меня убили бы еще в первом бою. У нас осталось меньше недели, чтобы хоть чему-то тебя научить, и по истечении этого срока, ты должен хотя бы что-то уметь.

— Да я ничего такого даже и не думал, — пробормотал я, смущенный этой вспышкой и, поднявшись от костра, забрал учебные мечи и направился на пятак, где мы занимались фехтованием.

Тангар снова гонял меня по изученным стойкам, ударам, хватам и отбивам, заставляя каждое движение доводить до автоматизма. То неправильно стоишь, то не так выпад отбил, то кто же так наносит удар. При этом промелькнуло несколько заученных утром матерных слов, и я невольно улыбнулся, настолько необычно было слышать это от Даго, вот тебе и пригодится любое знание. За таким занятием пролетело пару часов, и под конец этого срока Тангар опять устроил учебный поединок, после которого, довольно улыбаясь, сказал:

— Если будешь продолжать в том же духе, то из тебя выйдет толк. Ты не смотри, что меня одолеть не можешь. Этого ты не сможешь сделать еще долго, а возможно, что и никогда. Но хоть что-то ты уже усвоил. Займись арбалетом и ножами, а я продолжу с броней.

До самого вечера я занимался стрельбой и метанием ножей, прерываясь только для того чтобы сходить попить воды и по естественным нуждам. На щите не осталось ни одного места, не истыканного отметинами от болтов и ножей. Руки и плечи болели так, как будто по ним били палками, и когда охотник снова позвал меня к костру, то я не сразу среагировал. Поняв, что на сегодня мучения закончились, я вышел из пещеры и быстро искупался. Стало полегче и когда я вернулся в пещеру, то почувствовал, как сильно проголодался. Ужин состоял из жареного мяса, сухарей и травяного настоя. Поел и, запивая ужин настоем, я вспомнил о том, что Тангар обещал мне рассказать о себе вечером, и поинтересовался:

— Даго ты обещал рассказать мне о себе и о своей службе в Имперском Карательном Корпусе.

Тангар с полминуты помолчал, скорей всего, решая, послать меня куда подальше, или же все-таки выполнить обещание. И после этой паузы он заговорил:

— Хорошо, слушай. Возможно, этот рассказ нужен не только тебе, но и мне. Недаром ведь люди в церковь ходят. Я думаю не столько для общения с богами, сколько для того, чтобы, выговорившись, хоть как-то скинуть тяжелый груз со своей души. Родился я в королевстве Тайборг, в городке Сильнар в девятьсот пятом году, сейчас идет девятьсот сорок седьмой год, летоисчисление исходит у нас от основания Империи первым Септимом. Отец мой был кузнецом, очень неплохим мастером, так что жили мы не бедно. Папаша хотел оставить свое дело мне, но я этого не хотел. Тогда мне казалось, что это все неинтересно, так как мне хотелось приключений, и увидеть мир. Я сбежал из дома и подался в королевство Саммор. А когда я туда добрался, там начиналась война. Правящий тогда в Самморе король Вартольд не ожидал, что пираты с острова Глен соберут эскадру из пятидесяти кораблей и выжгут половину его селений и городов вдоль всего побережья. Королевства Саммор и Вейст тогда были не в очень хороших отношениях. И в случае, если бы Саммор ослаб, то Вейст напал бы на соседей. Поговаривали потом, что король Вейста, Свен Второй сговорился с пиратами и только ждал удобного момента для нападения. Вартольд не стал оголять границу с Вейстом, а сняв только часть войск стоящих на границе с Тайборгом, начал набирать наемников. Вот в один из таких отрядов я и завербовался. Денег у меня с собой было негусто, а жить на что-то было надо. Опять таки путь воина казался мне в то время донельзя героическим. Всего нас, новичков, завербовали в отряд около трех сотен. А общая численность наемного отряда капитана Освальда, моего первого старшего командира, составляла тысячу воинов. С первого же дня нас новичков в спешном порядке начали тренировать, но уже через пять дней мы выдвинулись к побережью. Единственное чему нас научили, это держать строй и основам копейного боя. Пираты блокировали с моря и суши самый крупный прибрежный город Ларос. На границе с Вейстом началась концентрация сил, потенциального противника и Вартольд послал к побережью всех наемников, а это три отряда, два по пятьсот-шестьсот воинов и самый крупный наш, в тысячу клинков. Помимо наемников еще был полк арбалетчиков в пятьсот воинов, отряд легкой конницы в триста сабель и дворяне со своими отрядами, и это еще около шестисот воинов. Всего почти три с половиной тысячи бойцов. И несколько магов, эти должны были подавлять шаманов пиратов. Над всей этой сборной армией Вартольд назначил главным барона Конта. По данным разведки численность воинов противника осадивших Ларос была не больше двух с половиной тысяч. Хотя первоначально во вторжении на территорию королевства Саммор участвовало более пяти тысяч воинов, там ведь не только пираты были, а еще каждой твари по паре, и разбойники, и вражеские диверсанты, ну и прочие.

Даго на минуту прервался и, выпив отвара, продолжил рассказ:

— Как выяснилось уже во время битвы, разведка ошиблась, и в армии врага было не две с половиной тысячи воинов, а пять. Барон Конт послал вперед наемные отряды, разместив их на флангах наступающего войска. В центре шли пешие дворянские отряды, а позади левого фланга стояли арбалетчики. Конницу барон придержал в резерве. И неприятным сюрпризом для нас стало то, что пираты умели неплохо сражаться не только на море и на суше, но и верхом. Оказалось, что они собрали всех лошадей, каких только смогли найти с начала вторжения. Всего более полутысячи, и посадили на них всех, кто мог ездить верхом. Справа от нас был лес, а слева холмы. И планировалось, что арбалетчики под прикрытием левого фланга, займут высоту и поддержат наступление. Но ничего не вышло. В лесу и холмах были засады. В чащобе более тысячи клинков, и тысяча пеших в холмах, а за ними пускай неважная, но конница. Наш отряд был на правом фланге, и когда мы завязли, сидящие в засаде пираты ударили нам во фланг и тыл. Пешая засада в холмах напала на левый фланг, а конница пиратов налетела на арбалетчиков, Потеряв от болтов сотни две, они все-таки дорвались до строя арбалетчиков, но барон не растерялся, и кинул на них всю нашу конницу, включая себя и свою охрану. К тому времени, когда арбалетчиков отбили, от их отряда осталось три с лишним сотни воинов. Арбалетчики все-таки заняли ближайшую высоту, а наша конница вся, какая осталась, атаковала воинов противника насевших на левый фланг. Нас все равно задавили бы, но капитан Корстилл, который командовал обороной города, отдал приказ и все корабли, какие были в порту, вышли в море и начали жечь суда пиратов, на которых в этот момент практически не было людей. А затем Корстилл вывел за стены города весь гарнизон и ударил в спину пиратам, это и решило исход битвы за город. Все-таки две сотни тяжелой конницы, сотня пехоты регулярной армии, городская стража и ополченцы города, примененные вовремя, весьма весомый аргумент для победы. Барон Конт потерял более двух тысяч воинов, пиратов перебили почти всех за исключением пары сотен сдавшихся в плен и нескольких кораблей, вовремя вышедших в море. Из двух тысяч наших потерь, большая часть наемники. Это сейчас, я знаю, что и как там происходило, а тогда в бою все выглядело по-другому.

Тангар замолчал, подкинув в костер дров, и продолжил:

— Первый бой запоминается на всю жизнь, если ты, конечно, переживешь этот бой.

— Ну и как там было? — спросил я Даго.

— Как, как? Страшно было, вот как. Наш отряд потерял в том бою больше половины личного состава. Вокруг лязг железа, крики раненых и умирающих. Вонь вспоротых кишок, запах крови в воздухе, неимоверная усталость и заливающий глаза пот. Наш строй таял как лед на солнце, но не бежал. И ощетинившись копьями, мы закрылись щитами и шуровали копьями, словно какая-нибудь крестьянка иглой. Ветераны били из арбалетов и рубились там, где намечался прорыв линии щитов. А единственное чему нас успели научить это держать строй и работать копьем. Новички стояли во второй и третьей линиях. Но эти линии, очень быстро стали первыми. Если бы строй побежал, то никто бы из нашего отряда не ушел с того поля. Поэтому ветераны жестко пресекали любые попытки паники. Вплоть до того, что когда один из новичков, больше других распинавшийся до боя о том, какой он мужественный, бросил копье и заголосил о том, что надо сдаться. А один из ветеранов просто смахнул ему голову с плеч. И подняв ее так, чтобы новички видели, и объяснил в нескольких словах, что будет с трусами.

Услышать от Даго признание в том, что ему во время его первого боя было страшно, я никак не ожидал и спросил:

— Ну а дальше, что было?

— Потом было десять лет беспорочной службы в отряде капитана Освальда. Мирное гарнизонное существование и войны, мятеж давили, разбойников ловили, на границе с врагами короны бились. Всякое бывало. И за это время я дослужился до сотника. А затем, по прошествии нескольких лет оглядевшись вокруг, я понял, что тех, с кем начинал служить, осталось очень мало. Битвы и стычки уложили их на погребальные костры. Поэтому, скопив денег, я вернулся домой и побывал на могилах родителей. Брат прочно утвердился в кузнице и лавке. И видеть меня был не рад, но я его понимаю. Я пропадал неизвестно где и заявился лишь через десять лет. Так что я переехал на новое местожительство. Поселился в Империи в предгорьях Таркийских гор, построил дом, кузницу, женился, родился сын и вроде бы дела пошли в гору, но... Война сама меня нашла. У тарков, горцев населяющих эти горы, был зуб на империю. В один из обычных дней, я уехал в город, чтобы продать готовый товар, а горцы пятнадцать лет смирно сидевшие в своих горах, спустившись с вершин, вырезали селения расположенные в предгорьях. Не задерживаясь, они разделились на группы в несколько сотен воинов, и ушли вглубь Империи. И когда я вернулся в свое селение, то застал там только десяток горцев, занятых грабежом и поджогами. Все люди в селении были убиты, враги не жалели никого, ни грудных детей, ни женщин, ни стариков. Ну, я и закипел. Горцев убил, а последнего гада резал долго и с наслаждением...

Короткий вздох и продолжение:

— Знаешь, Артем, когда я был наемником, то просто делал свою работу, и мне никогда не нравилось убивать. Но в тот раз убийство доставило мне наслаждение. Тела жены Милены и сына я сжег вместе с домом, обложил их углем, и подпалил. А когда я выезжал из мертвого селения, то последний горец слегка в усеченном виде и с прижженными обрубками вместо стоп и кистей, был все еще жив. И смотря на этот корчащийся и завывающий обрубок, я дал себе слово, что отомщу.

В голосе Даго прозвучало столько злобы и ненависти к горцам, что у меня по спине пробежали мурашки, и волосы на затылке встали дыбом. И посмотрев мельком на его лицо, я не узнал такого спокойного всегда Даго. Н-да-а! Горцам не позавидуешь, если таких как Тангар было много. Между тем он продолжал рассказывать. Голос его звучал как-то отстранено и о том, какие чувства бушевали в душе Даго, можно было только догадываться, потому как, вспоминая ТАКОЕ, остаться равнодушным было невозможно:

— Горцы разоряли селения и избегали прямых столкновений, с посланным навести порядок войском. Если от войска отходил слабый отряд, то за ним следили, и как только он удалялся от основных сил на порядочное расстояние, разрозненные группы горцев собирались в единый кулак и вырезали его до подхода армии. И тогда командующий войском герцог Кинтар довел свое войско до предгорий и перегородил все ведущие в горы дороги. Следующим его шагом был набор из беженцев, примкнувших к нему по дороге, проводников и мужчин для службы в Имперском Карательном Корпусе. Так герцог Кинтар назвал отряд в полторы тысячи клинков, отправляющийся в горы для уничтожения селений горцев. Три сотни добровольцев, десяток магов средней руки и тысяча двести солдат регулярной армии из них пятьсот прекрасно смыслящих как воевать в горах. Меня как знающего эти места и имеющего немалый боевой опыт поставили полусотником. Поднявшись в горы Корпус, разделился на три части и начал планомерное уничтожение селений Тарков, со всеми жителями. В первых попавшихся на пути селениях горцы даже не ожидали, что имперцы войдут в горы. Мужчин было мало, с десяток на каждое селение, оставшихся для того чтобы защищать селение от нападения хищников. Мы действовали по проверенному варианту. Находя очередное селение, окружали его и, зайдя со всех сторон, вырезали все население, не жалея никого. Когда Тарки спохватились, то начали уводить детей и женщин в горы, а сами, собрав несколько сотен воинов, атаковали один из отрядов, дальше всех ушедший в горы. Отряд, потеряв более половины своего состава, отступил к остальным силам на соединение, и началась игра в кошки мышки. И, в конце концов, благодаря магам мы зажали противника и перебили всех. Тогда мы еще не знали, что через два дня после нашего ухода в горы, рассеявшиеся по предгорьям тарки, собрали всех воинов и попытались прорваться в горы на выручку к своим семьям. Герцог Кинтар захлопнул подготовленную ловушку, и регулярные войска перебили горцев. И когда к нам прибыл гонец от герцога, с приказом о прекращении истребления Тарков, мы жгли одно из крупных селений горцев, обойдясь в этот раз истреблением, только мужского населения и всех кто сопротивлялся. Детей не трогали, ну а женщин... В общем, я думаю, что ты понял. До сих пор я вспоминаю, что наши воины творили в захваченных селениях, и мороз пробирает до костей, вот такая правда жизни Артем.

Усмехнувшись, охотник продолжил повествование:

— Имперский Карательный Корпус потерял в том рейде по горам более пятисот воинов. А когда мы спустились с гор, Корпус не распустили, а наоборот подняли численность воинов до двух тысяч и специальным указом Императора отправили на переобучение. Многие мужчины из беженцев не стали возвращаться к мирной жизни, а продолжили службу в Корпусе. Им некуда и не до кого было возвращаться. Империей тогда правил Грегори Третий Септим, отец нынешнего хлюпика, Грегори очень понравилось оригинальное решение проблемы под названием тарки. Император быстро смекнул, что, если поднатаскать вкусивший крови Корпус и обучить его состав воевать в лесах, болотах и горах, то это будет незаменимый инструмент для борьбы с разбойниками, мятежниками и прочими попрятавшимися по норам от законной власти отщепенцами. В Корпус стянули ветеранов воевавших в горах, лесах, болотах, джунглях, даже нашлось несколько знатоков по пещерам, и подземельям, и после этого началась муштра. Меня как опытного и отлично проявившего себя воина повысили до сотника. Через два месяца нас кинули на уничтожение крупной банды разбойников и Каратели, так нас прозвали в народе, успешно выполнили задание, с которым не могла сладить регулярная армия. Почти сотня захваченных живьем разбойников была развешена вдоль Северного Тракта, на котором они до этого грабили мирных торговцев. Корпус постоянно был при деле, либо на учениях, либо на прочесывании подозрительных лесов, либо на западной границе Империи, где располагаются леса населенные эльфами. За несколько лет Корпус полностью извел всех разбойников в государстве, а те, кто остался, поспешили покинуть пределы Империи. В Имперском Карательном Корпусе я прослужил пять лет и дослужился до полутысячника. Во время подавления восстания поднятого бароном Гонтом был отмечен Императором Грегори Третьим и переведен в Гвардию сотником. В Гвардии я прослужил два года. А когда Грегори умер, на престол взошел Верон Септим. При дворе начались интриги, в следствии которых мне пришлось покинуть Империю и переселиться в королевство Кронг. Этот шут стал Императором и приблизил к себе всякую шваль, а старую знать, не раз помогавшую Грегори, ни во что не ставил, из-за чего несколько баронов подняли восстание и при его подавлении Имперский Карательный Корпус был полностью уничтожен. Я потом слышал, что две тысячи Корпуса перемололи более трех тысяч баронских дружин, прежде чем их перебили. Регулярные имперские части стояли в нескольких часах от места битвы и ничего ни делали, потому что Верон соизволил отобедать. А когда Карателей уничтожили, регулярным частям осталось только добить уцелевших после этой бойни мятежников. Верон Септим не стал восстанавливать Корпус. И во всеуслышание заявил, что давно пора было расформировать порочащий Империю Карательный Корпус. На военную службу я больше ни ногой, тем более к этому ублюдку, которого его мамаша наверняка нагуляла на стороне, уж больно он на Септимов не похож.

Даго сплюнул и презрительно скривился.

Теперь мне стало понятно, почему Тангар так возненавидел нынешнего Императора Верона Септима. И я узнал, что же это за Имперский Карательный Корпус. Хотя какая теперь польза от этой информации, Корпуса то нет? Никакой. Но пара мыслей появилась. И если в нем все воины такими же как Даго были, то это действительно была палочка-выручалочка для Императора Грегори Третьего. В предыдущих разговорах Тангар обронил несколько фраз о гномах и эльфах, и я решил спросить его об этом:

— Даго ты упоминал о гномах и эльфах. У вас что, есть эти расы?

— Есть, и не только они. Но об этом поговорим завтра. Ложись спать, завтра у тебя снова трудный день. Начнем изучать рукопашный бой, — ответил Тангар и поворошил уголья в костре.

Когда я ложился спать, Тангар все еще сидел у еле тлеющего костра. Кто знает, о чем он сейчас думал? Может быть, о своих товарищах из Имперского Карательного Корпуса погибших из-за прихоти Верона, может о своих родителях, не дождавшихся непутевого сына, а может о погибшей семье. Рассказанная им история своей жизни открывала жестокую сторону жизни в этом мире. И если в первый день, я слабо представлял себе реалии этого мира, то теперь мне стало более понятно, что для того чтобы здесь выжить, надо уметь постоять за себя и близких людей. И я дал себе зарок в том, что буду учиться воинскому делу еще лучше. Вспомнились отец, мать, сестра и брат. Как они там без меня? В груди защемило, и я попытался не думать о доме и родных, но из этого мало что вышло. Но, наконец, усталость взяла свое, и я не заметил, как заснул.

В отличии от предыдущих ночей, в эту мне не снились всякие ужасы, а наоборот привиделся наш дом, двор и квартира, на улице светило солнце, а мы всей семьей сидели на кухне и обедали. Вдруг меня кто-то тронул за плечо и сказал:

— Проснись Артем!

Открыв глаза, я увидел склонившегося надо мной Даго и серый свод пещеры. За пределами нашего убежища только начало светать и в пещере царил полумрак.

— Просыпайся Артем! — повторил Тангар и, убедившись, что я окончательно проснулся, он отошел к костру, на котором в котелке что-то варилось.

'И когда он все успевает', — подумал я, застегивая ремень с саблей и ножами и выходя из пещеры.

Совершив утренний моцион, мокрый и взбодренный холодной водой я вернулся в пещеру. То ли из-за того, что ночью мне не снились кошмары, и я смог полноценно выспаться, то ли из-за того, что начал втягиваться в тренировки, но сегодня у меня самочувствие было заметно лучше предыдущих двух дней. Присев на бревно у костра, я достал свою 'фирменную' ложку и приступил к завтраку, Тангар ел молча и был необычно хмур. Раньше бодрячком и постоянно в движении, а сегодня даже одно то, как он меня разбудил, о многом говорит. И приглядевшись к нему, я заметил мешки под глазами и серый цвет кожи на лице. Он или не спал вообще, или спал всего несколько часов. Судя по всему, это аукнулся ему этот вчерашний рассказ. Его можно понять, человек рассказывая уже произошедшее с ним, в той или иной степени переживает заново эти события. Знал бы, что так будет, не докапывался бы до Даго, а то расскажи, да расскажи... Но, ладно.

Позавтракав, Тангар впервые за все утро улыбнулся и, показав на учебные мечи, произнес:

— Ну, пока еще не великий воин Артем, продолжим твое обучение.

— Ты же говорил, что начнем учить рукопашный бой, — удивился я.

— Обязательно начнем. Однако позже, а пока ты покажешь мне все, что я объяснял и показал тебе вчера и позавчера, после чего мы проведем учебный поединок, но жестче чем до этого. Лучше я тебе наставлю несколько шишек, чем какой-нибудь разбойник или орк зарубит тебя, только потому, что ты не умеешь фехтовать в полную силу. Бери мечи, и начнем.

Даго сказал, как отрезал и, поднявшись, вышел на площадку, где мы проводили тренировки с мечами. И следующие два часа я показывал все, что запомнил из уроков преподанных мне Тангаром. Замечания следовали одно, за другим:

— Плечи выпрями и, парируя, не рассчитывай только на силу, а принимая на основание клинка удар, уводи его к острию. Меч неправильно держишь. Где твой хват? Не делай такой широкий замах, из этого положения проще уколоть в лицо или горло и вернуться в защитную позицию.

Заметив, что я уже упарился, Даго прервал эту тренировку взмахом руки и начал рассказывать и показывать (на мне) как и в какую часть тела противника лучше ударить, и что за этим последует:

— Смотри Артем. Так наносится удар в горло, если колющий удар, то надо бить чуть ниже кадыка, смерть почти мгновенная, то же самое, если рассечь яремную вену. Если нанести удар с плеча по шее и перерубить гортань, или боковую артерию, смерть в течении нескольких секунд. Теперь удар в живот, если противник в броне, то лучше бей в открытые участки тела. Ну, а если на нем нет защиты, то лучше рубящий, или режущий удар, колющий не вызовет мгновенную смерть. Однако если наносишь его, то проверни клинок в ране. А вот если противник будет ловить свои кишки, то ему будет не до фехтования. Теперь удар в сердце. Это смертельный удар. Но сердце хорошо предохраняется грудной клеткой и, как правило, хоть плохонькой, но броней. Так что только сильный и точный удар может поразить его. Лучше всего прямой колющий, а если рука поднята, то подмышку. Удар по плечу, лучше всего рубящий, если рассечь артерию находящуюся над внутренней частью локтя, то смерть врага наступит через нескольких минут. Удар под ключицу желательно колющий, тоже смертелен, там находится артерия. Удары по конечностям тоже могут быть смертельными и для этого не обязательно отрубать эту самую конечность, достаточно знать, где артерии и порезать их. Если нога, то лучше всего нанести удар в бедро, или резануть с внутренней стороны. Рубящим ударом по запястью, можно рассечь артерию находящуюся у человека в этом месте неглубоко. И если не перевязать его в течении минуты, то человек просто истечет кровью. Я рассказываю это не только для того, чтобы ты знал куда ударить и как. Но и для того, чтобы ты сам не подставлял под удары врага эти уязвимые части тела. Если тебя ранили, и началось сильное кровотечение, то можно пойти на размен. Подставляешься под не смертельный удар и когда противник, торжествуя, наносит удар, ты ссекаешь его на встречном движении. Но это в самом крайнем случае, если сильное кровотечение, смерть близка и ты понимаешь, что у тебя остались минуты. Понял?

— Да.

Ну что, продолжим? — спросил Тангар, завершив краткое объяснения по скорейшему умертвлению себе подобных.

— Продолжим. Но я хочу спросить. Ты так подробно рассказывал о том, где у человека артерии, вены и уязвимые места, словно ты хирург, или врач. Откуда эти знания?

— Ничего удивительного в этом нет. Почти любой опытный воин, немного хирург, немного врач, эти знания нужны для выживания. Но воин это человек, который просто обязан знать, как быстро убить своего врага, — пожав плечами, ответил охотник и, подняв учебный меч, сказал: — Защищайся!

Тангар наносил удары не в полную силу и скорость, но и этого мне хватило с головой. Минут через десять учебного боя, я понял, что все что было до этого, было лишь жалкой тенью настоящего поединка. И когда я пропустил несколько несильных, но чувствительных ударов помимо предшествующих этим, Даго отступил назад и, опустив меч, удивленно покачал головой и произнес:

— Ты не перестаешь меня удивлять Артем. Очень даже неплохо, для двух дней обучения и человека, еще несколько дней назад ничего не знающего о фехтовании.

— Ага, неплохо, — иронично ответил я, потирая бедро, в которое пришелся последний тычок учебным пособием, долженствующий обозначать колющий удар.

— Неплохо, если сейчас взять тебя того, каким ты был три дня назад и тебя сегодняшнего. При сравнении все очень неплохо. Ладно. Сейчас отработаем несколько приемов рукопашного боя.

Следующий час Тангар показывал различные приемы и не только теоретически. И это было не какое-нибудь карате или что-то подобное ему, нет. Почти все из продемонстрированных Даго приемов были рассчитаны на то, чтобы как можно быстрее убить или покалечить противника, многие из приемов выполнялись в тандеме с мечом и ножом. И если без оружия у меня еще хоть что-то выходило, то с оружием пока ничего не получалось. Все таки два года хождения на всяческие спортивные секции, оставили в памяти немного знаний из этой области. Правда, ничем серьезно так и не увлекся. И когда охотник отправил меня тренироваться стрельбе из арбалета и метанию ножей, к синякам полученным при спарринге на мечах, добавилось еще несколько. Ну это и объяснимо. Матов на полу пещеры по проекту не предусмотрено.

Я дохромал до стрелкового рубежа, и взвел арбалет. До самого вечера Тангар гонял меня по уже изученному в стрельбе, метании и фехтованию, и мы прервались лишь на обед. Пока я стрелял или метал ножи, Даго почти не вмешивался в тренировку, в это время он изготавливал обещанную мне накануне кожаную броню. Усевшись рядом с костром, он обложился изготовленными вчера заготовками, кусками кож и побитой броней погибших охотников. Где-то прошивая, где-то проклепывая, бывший кузнец довольно сноровисто мастерил броньку, предварительно обмерив меня в плечах, груди и поясе кожаным ремешком. Вечером Тангар почти доделал броню и, отложив ее, сказал:

— Завтра будет готова. Жаль, железных пластин нет, можно было бы усилить защиту на груди и спине, но даже и такая броня даст хорошую защиту. Заканчивай Артем, скоро будем ужинать.

Искупавшись и поужинав, я опять решил расспросить охотника об этом мире и расах его населяющих. Это для него все это вокруг обыденность, а для меня, человека из другого мира, оброненная им вчера фраза о том, что в этом мире есть другие расы, весь этот день не давала покоя.

— Даго, ты вчера говорил, что в вашем мире есть другие расы. Расскажи мне о вашем мире и существах его населяющих? У нас эти расы считают вымыслом, и они воспринимаются как сказочные существа.

Задумчиво потеребив конец уса, Тангар начал рассказывать:

— Наш мир называется Эйтери. Сейчас мы находимся на самом большом материке этого мира Ангоре, есть еще два материка, вернее, я знаю еще о двух материках. Орш южнее нашего и чуть меньше. Третий Айдора северо-западней и размерами раза в два меньше Ангора. На Ангоре обитает пять рас, это люди, орки, эльфы, гномы и гоблины. Возможно, есть и другие расы, но об этих я знаю точно, что они есть. Орки живут в Диком Лесу и в находящихся за ним горах. Средний взрослый орк ростом два метра, кожа зеленого цвета, широк в кости, весом более ста килограмм, очень силен, волосы черные и жесткие как проволока, чертами лица похож на человека, но уши и нос крупнее и ноздри как бы вывернуты. Живут охотой, рыболовством, а горные кланы еще и скотоводством. С людьми было несколько войн, но в основном, мирное сосуществование, пока никто не лезет на чужую территорию. Гномы наоборот, низкорослы и коренасты. Средний гном, ростом метр пятьдесят, бородат и чем она больше, тем выше положение, которое он занимает в своем обществе, а недостаток роста им заменяет сила и выносливость. Очень жадная и прижимистая раса, многие гномы, живущие на землях людей вне своих родов, занимаются кузнечным делом. Гномы хорошо разбираются в артефактной магии, кузнечном деле, а так же добыче металлов и драгоценных камней. Пожалуй, они самая мирно соседствующая с людьми раса. Гоблины обитают в Гиблых землях рядом с лесами эльфов живущих у западной границы Империи. Это единственное место на материке, где еще остались большие леса Мэллорнов.

Кинув взгляд в темноту, охотник и бывший каратель продолжил:

На Орше по рассказам солдат воевавших там, есть как минимум три расы, это эльфы, чернокожая раса людей и народ с желтой кожей и узкими глазами. На континенте Орш наличествуют пустыни, они расположены в самой южной части континента и там живет чернокожая раса людей. Они ведут кочевой образ жизни, довольно воинственны и постоянно делают набеги на Империю Дзен, занимающую всю среднюю часть материка. В Империи Дзен живет желтокожая раса людей. У них хорошие воины, развитое земледелие, отличные ремесленники и кузнецы, но есть разделение на касты, и перейти в другую касту очень сложно. Эльфы занимают четвертую часть Орша, самый север. Вся территория эльфов, это сплошные леса, в которых основа это Мэллорны, огромные деревья высотой в сотню и более метров. Эльфы живут родами, а заправляют всем старейшие в роду патриархи. О том, как они живут в своих родах известно немного. Во время создания Империи первым Септимом, на Ангоре было много эльфийских лесов. Но Септим уничтожил и эльфов и их леса, находившиеся на территории создаваемой им Империи. Жестокий был человек, потому и смог подмять три королевства и земли эльфов.

Даго ухмыльнулся:

Об Айдоре я знаю немного, только то, что рассказывал мне знакомый северянин с этого материка. Он говорил, что треть материка это горы, а остальная часть холмы и леса, где даже летом прохладно, а зимой все заваливает снегом, и добраться, куда либо сложно, только если на лыжах, или санях. Северянин Бьерн очень скучал по своей родине и часто говорил, что красивей природы, чем у них на Айдоре, нигде нет, сейчас уже не скучает, он был сотником в Корпусе. Он упоминал только четыре расы это, люди, гномы, тролли и драконы. Если драконов вообще можно причислить к обычным разумным расам. Слишком они чужды остальным расам и отгородились ото всех. Но пока к ним не лезут, они никого не трогают, живут высоко в горах и не вмешиваются в дела их не касающиеся.

Когда в рассказе Тангара возникла продолжительная пауза, я задал давно вертевшийся на языке вопрос. Уж больно интересно мне было, а как же выглядят эльфы:

— Даго, а как выглядят эльфы? Что-то ты пропустил их описание. У нас, например, их описывают, светловолосыми, высокими, красивыми и вечно молодыми.

— Ну что ж, почти верно, но не совсем. Светловолосые, высокие это да, есть. Насчет красоты это кому как, не всем нравятся остроконечные уши, необычный разрез глаз, постоянная надменность и презрение, проглядывающие чуть ли не в каждом слове и жесте. А вечно молодые... да они не стареют как люди, и остаются вечно молодыми, но с глазами стариков, по крайней мере, те, кто разменял не одну сотню лет. Раньше увидеть эльфов в людских землях было редкостью, но последние пять лет это уже не диковинка. Их молодежь не хочет сидеть в лесах и жить размеренной жизнью предков. Они хотят увидеть мир и приключений, роскоши и жизни как у людей. Поэтому сейчас нередко можно встретить эльфа в Империи и других королевствах.

— А почему именно последние пять лет? — задал я вопрос, так как мне показалось странным, что раньше эльфы не вылезали из своих лесов.

— Потому что раньше им не давали нормального житья в Империи и дружественных ей королевствах. Септимы проводили в отношении эльфов жестокую политику. Их не вешали вдоль дорог или еще что-то подобное. Но законами принятыми еще при втором императоре из династии Септимов эльфов ограничивали в правах, и без специальных бумаг им запрещалось находиться на подконтрольных Империи территориях. Император Верон Септим снял все запреты и даже, как я слышал, завел себе фаворитку из ушастых и привечает при дворе эльфов. Если бы мне кто-нибудь, десять лет назад сказал, что так будет, ни за что не поверил бы. Но, в последние годы все очень сильно поменялось. Все! Давай ложиться спать.

Тангар завершил разговор и направился к своему месту для сна. А я, посидев еще немного у костра и выцедив дополнительную кружку отвара, поразмышлял о том, что мне рассказал охотник. Все эти драконы, гоблины, орки, эльфы, кто бы мог подумать, что все это на самом деле существует? Да уж, занесла меня судьба. И почувствовав, что вот-вот засну прямо возле костра, я тоже лег спать, и через несколько минут погрузился в мир грез.

Глава 4.

Как это ни странно, проснулся я утром сам, на улице только-только начало рассветать и в пещере царила почти полная темнота. Потому, когда мне почудилось какое-то неясное движение в темноте, у меня по спине пробежали мурашки и, всматриваясь в темноту, я нашарил лежащую рядом саблю и потянул ее из ножен. Сабля с тихим шорохом вышла из ножен и, поднявшись, я выставил ее перед собой. Когда Даго заговорил, я от неожиданности чуть не подпрыгнул до потолка.

— Не суетись, это я, а то рубанешь еще с перепугу, — насмешливо сказал голос Тангара, тень шевельнулась и, стукнув чем-то, вышибла сноп искр, осветивший силуэт сидящего возле костра охотника.

Выдохнув непроизвольно задерживаемый в легких воздух, я подобрал пояс и, застегнув его, убрал саблю в ножны. Даго опять выбил искры на трут и снова он не затлел, подойдя к нему, я достал зажигалку и чиркнув, поднес огонек к труту сразу же загоревшемуся.

— Интересная штуковина, как называется? — не особенно удивившись, спросил Тангар и подкинул щепок на разгорающееся пламя.

— Зажигалка.

— И как эта зажигалка делает огонь? — заинтересовался Даго, рассматривая зажигалку.

Пришлось объяснить принцип работы зажигалки, рассказать о кремне, колесике и газе за счет которого и горело пламя. После нескольких уточняющих вопросов и последовавших за этим объяснений, Тангар более или менее разобрался в принципе работы зажигалки и, покрутив ее в руках, вернул ее мне со словами:

— Не показывай ее никому, а вообще, за эту идею гномы могут неплохие деньги дать, тем более ты говоришь, что этот газ добывают под землей, кому как не им знать, где этот газ достать. Ладно, хвати бездельничать, лучше сходи, принеси воды.

Набирая воду, я подумал что вроде бы безобидная зажигалка, а если вдуматься, то не такая уж и безобидная. Вспомнить, хотя бы как в Великую Отечественную войну немцы применяли огнеметы, особенно во время городских боев, да и амеры от них не отставали в этом деле. А если гномы такие хорошие кузнецы и разбираются в механизмах, то они вполне могут додуматься и до того, что зажигалку можно сделать и побольше. А там немного поэкспериментировать и на выходе получаем огнемет. Представив себе как гномы ходят по какому-нибудь здешнему городу и выжигают дома из огнеметов, или как они жгут строй воинов закованных в железо, я невольно улыбнулся, настолько это выглядело нелепо. Но если призадуматься, то не такая уж и нелепость, стоит только додуматься кому-то до этого и это будет полный алесс. Этот человек или не человек, какая разница, получит оружие, какого ни у кого в этом мире нет. Надо будет на будущее быть осторожнее и не светить зазря вещи из того мира, решил я для себя.

Пока завтрак готовился, я искупался в реке. Потом мы перекусили, и день пошел уже по накатанной колее. Тренировки, обед и опять тренировки, сегодня во время учебного боя на мечах, Даго увеличил скорость и силу ударов, так что мне снова досталось по первое число. Когда я занимался стрельбой и метанием ножей, Тангар возился с изготовлением брони. Достав из стоящего возле входа ящика кожаный сверток, он развязав тесемки, раскатал его, внутри в кармашках лежал инструмент. К вечеру охотник закончил с броней и, собрав инструмент, позвал меня:

— Артем иди, примерь броню.

Броня сделанная Даго выглядела непрезентабельно, но с чего бы спрашивается, она выглядела бы шикарно, если он практически сделал ее на коленке. Несколько слоев кожи, сшитых вместе кожаными ремешками, между первым и вторым слоем вшита кольчуга, застежки на боку, наплечники четырехслойные, между вторым и четвертым слоем куски кольчуги заменяющие третий слой. Одев броню и затянув ремни при помощи Тангара, я подвигался в ней и отметил что благодаря тому что защита без рукавов и доходит всего лишь до пояса, она почти не стесняет движений. И в тоже время, если что, даст хоть какую-нибудь защиту для туловища.

Оглядев одетую на меня броню, Даго еще подтянул ремни и произнес:

— Броню не снимай, надо чтобы она обмялась и приняла форму твоего тела, а так, в общем, получилось неплохо.

Следующие четыре дня пролетели в бешеном темпе тренировок, причем начинались они рано утром и заканчивались поздно вечером. Тангар все больше времени стал уделять фехтованию и рукопашке, и моя броня в прямом смысле сказанных ранее охотником слов обмялась и приняла форму моего тела. На четвертый день после обеда Даго посоветовал мне выспаться, потому как потом спать будет некогда, и добавил, уже укрываясь шкурой:

— Сегодня ночью поплывем, лучше времени для этого просто и не выбрать, так что высыпайся, пока есть возможность.

Искупавшись, я решил последовать примеру Тангара и, поворочавшись с пол часа, заснул. Вечером меня разбудил Даго и мы, наскоро перекусив, начали собираться. Я достал парашют и, обрезав с него все стропы, смотал их и отнес в лодку. Даго тем временем одел свою броню и вооружился всем своим арсеналом, добавив к нему еще и меч покойного Люция. Подтянув все ремни на своей броне, я тоже добавил к сабле и ножам копье Гирмута и арбалет с болтами. Посмотрев на шкуры и остающиеся в пещере вещи, я решил спросить, что с этим добром будем делать:

— Даго, а с этим что?

— А ничего, если все будет нормально, ночью заберем, пошли, уже скоро стемнеет, а нам еще плыть километров пять, да еще и попыхтеть придется, чем быстрее все сделаем, тем дальше отплывем от селения орков.

Посмотрев последний раз при свете угасающего дня на пещеру ставшую на неделю для меня домом, я вышел следом за Тангаром. Столкнув лодку в воду, мы поплыли к выходу из бухты, я на веслах, а охотник, приготовив лук, осматривал окрестности. Солнце уже почти скрылось, и на темнеющем небе проглянули звезды и самая большая луна. Когда я вывел лодку к реке, Даго негромко сказал, показывая в ту сторону, где он неделю назад спас меня от ящера.

— Правь вдоль этого берега, но не приближайся к нему слишком близко, мало ли какие твари сейчас вышли на охоту, на пол пути, я тебя сменю на веслах.

Размеренно гребя веслами, я старался не приближаться близко к берегу, метров через пятьдесят мне стало понятно, что Тангар имел в виду говоря о тварях вышедших на охоту. Ночная жизнь Дикого леса очень сильно отличалась от дневной, в лесу время от времени что-то шуршало, кричало и рычало. Вот и сейчас какое-то существо истошно завопило, и внезапно крик оборвался, а на смену ему раздались рычание и скулеж. Создавалось ощущение, что стая из нескольких больших собак дерется между собой, за добычу. Заметив, что я прислушиваюсь к этому звериному концерту, Тангар кивнул в ту сторону, и пояснил, что там произошло:

— Гончие загнали падальщика и сейчас делят. Опасные хищники, могут по следу идти долго, пока не загонят жертву, да и падальщики, если их двое-трое, опасны даже для опытного охотника. Как сойдем на берег, смотри вокруг внимательно, если что-то шевелится, сначала стреляй и только потом разбирайся, что там двигалось, или шумело.

Вокруг уже окончательно стемнело, над рекой появился туман, а небо высыпало звездами и помимо большой луны, над приблизившимися холмами, проглянул краешек меньшей луны. В лесу по прежнему раздавался шум и крики, вышедших на охоту хищников, но уже воспринимался мной как привычный фон. Да и кто сказал, что это все хищники, вполне возможно, что половину этих криков производят какие-нибудь птицы, насекомые или безобидные существа вроде жаб. Когда мы приблизительно проплывали место, где произошло мое приземление, как я не вглядывался, не получилось разглядеть берег. Я вспомнил, каким был тогда наивным, спасатели, не там приземлился и прочие мысли. Вся эта чепуха о спасателях и неудачном приземлении, вылетела из моей головы, когда я увидел ящера чуть не сожравшего меня. Если бы не Даго, то мне однозначно наступил бы конец, да и то что он возился с моим обучением, говорило о нем как о хорошем человеке. Хотя рассказанная им биография так же говорила и о том, что он при желании может быть очень жестоким, вот такие вот контрасты. Увидев, что я уже конкретно устал, Тангар сменил меня на веслах. А я, усевшись на носу лодки, зарядил арбалет и стал вглядываться в темноту. Примерно через километр на противоположном берегу впереди на склоне холма, показались огни, видимо это и есть селение орков, решил я для себя. Судя по количеству огней, там никто не спал, а когда мы подплыли ближе, то я услышал удары в барабаны и музыку чем-то похожую на звучание волынки. В общем, веселье в самом разгаре. Кивнув в сторону огней, я негромко поинтересовался у Тангара:

— Они что, ночью отмечают? И что они конкретно отмечают? Надеюсь, нам туда не надо?

— Нет, начинают днем, а потом продолжают ночью, праздник то, этот двойной. В этот празднование они присваивают молодым оркам имя и право называться воином, точнее тем, кто доказал, что они достойны родового имени и татуировки воина. Для того чтобы доказать, что достоин, молодой орк должен убить какого-нибудь опасного хищника, или просто быть удачливым охотником. Молодняк не имеющий родового имени и воинской татуировки, не имеет права женится, и продолжать свой род. И в этот же день они отмечают день равноденствия. Так что у них есть повод для веселья. А нам, чтобы доплыть до вырубки, осталось метров сорок и мы на месте, — в пол голоса ответил охотник, не спеша гребя вдоль берега и стараясь при этом не плескать веслами.

Вырубка оказалась там, где и говорил Тангар, в свете двух лун были видны молодые деревья не тронутые орками, пеньки и сложенные метрах в тридцати от берега штабеля бревен. Бревна оказались немаленькими, в диаметре от двадцати до сорока сантиметров и в длину от пятнадцати до двадцати метров. До деревьев оказавшихся в этом месте заметно выше, чем в других частях леса, было метров пятьдесят, так что внезапной атаки зверья можно было не опасаться. Причалив, мы высадились на берег. Даго держа копье наготове, пошел впереди, знаками показав, чтобы я шел за ним и не шумел. На вырубке никого не оказалось, только при нашем приближении из под ближнего к нам штабеля с бревнами вылетела какая-то птица. Осмотрев оставшиеся штабеля и больше никого не обнаружив, мы приступили к работе, не забывая при этом посматривать вокруг. Уложив два бревна от верха стопы с бревнами по направлению к берегу, мы начали по ним скатывать бревна к воде. Даго как назло перебирал бревна и выбирал самые большие, так что попотеть пришлось. Когда в воде оказалось пятое бревно, Тангар взяв веревки, залез в воду и начал вязать плот, я же остался на стреме, держа заряженный арбалет наготове и осматриваясь вокруг. Увязав бревна, охотник вылез из воды, и мы продолжили работу. Когда Даго увязывал эту партию бревен, я минут пять не смотрел на лес и потому прозевал тот момент, когда эти твари появились из леса.

За спиной хрустнула сухая ветка, и оглянувшись, я остолбенел, метрах в тридцати стояли два зверя и рассматривали меня, явно с гастрономическим интересом. Похожи на волков, но крупнее раза в два, и когда один из них открыл пасть, утробно взрыкнув, в лунном свете блеснули огромные клыки. Возможно, были и другие отличия, рассматривать особо было некогда. Сразу же как только один из них подал голос, оба рванулись в мою сторону. Вдруг все звуки как-то изменились, приобрели тягучесть, как в замедленной перемотке и время, словно бы замедлилось, звери бежали, но если вначале движения рывок их был стремителен, то как только звук изменился, движения их замедлились раза в три. Подняв арбалет, я разрядил его в грудь хищнику вырвавшемуся вперед. Болт угодил точно в грудь этого волка переростка, и он как-то протяжно взвизгнув, сошел с дистанции, кувыркнувшись через голову и сбив при этом рывок своего собрата. Понимая, что арбалет зарядить не успеваю, откидываю его в сторону и, подхватив прислоненное к штабелю копье, отпрыгиваю в сторону. Словно в замедленной съемке мимо меня пролетела солидная туша хищника, обдав вонью псины, и уже видя, куда он приземлится, я метнул копье в зверя. Копье Гирмута вошло хищнику в бок и, пробив его насквозь, вылезло с другой стороны. Звук и движения вернулись в привычную пору, и я уже в привычном режиме услышал, и увидел, как хрипя, подыхает последний хищник. Не зря меня гонял Тангар, ох не зря, подумал я, подбирая арбалет и взводя его, понял, что меня всего нехило так потряхивает. Уложив в желоб болт, я посмотрел на первого подстреленного мной зверя, этот еще конвульсивно дергался, а вот второй уже сдох. Болт ушел в грудь зверя по самое оперение, но так как он еще не дошел, я подошел ко второму и выдернул из хищника копье. Даго выбрался на берег сразу же, как я завалил второго зверя и сейчас, обойдя обоих волков переростков, удивлённо покачал головой и сказал:

— Я, когда услышал, как Гончая зарычала, бросился на берег, но как оказалось, ты справился самостоятельно. Ну что ж неплохо, не зря ты Артем учился, но вот только как же ты их не увидел сразу?

Вспомнив, как прошляпил их появление, я почувствовал, как мои щеки и уши загорелись, хорош блин воин, сам чуть не погиб и Тангара за малым не подставил. Хорошо хоть темно и не видно мои пунцовые уши и щеки. Помявшись, честно ответил:

— Я отвернулся на несколько минут, а когда их услышал, они уже были в тридцати метрах от меня.

— Ладно, понятно, давай продолжим работу, а то время поджимает, нам надо довязывать плот и отчаливать. Просто в следующий раз смотри внимательно по сторонам, здесь есть зверушки и пострашней этих, да ты, и сам знаешь.

Спустив еще с десяток бревен, мы довязали плот и вырубили пару длинных шестов около шести метров длиной. Перед отплытием Тангар закинул за дальний штабель бревен обоих Гончих, а я привязал лодку к нашему новому плавсредству. Оттолкнув плот шестами от берега, мы наконец, отчалили от берега. Плот получился довольно большим, в ширину метров восемь и в длину около двадцати. Оглядел эту бандуру, и мне подумалось, а не пожадничал ли охотник? Топнув ногой по плоту, я спросил вполголоса Даго о посетившем меня сомнении:

— Тангар, а мы вдвоем управимся с плотом, не слишком ли он большой?

— Управимся, не переживай, вон плотогоны на границе с Диким Лесом и не такие плоты сплавляют, и нормально справляются. Сейчас перебросим все вещи и трофеи на плот и выведем его на середину реки. Там течение посильнее будет, да еще шестами будем подгонять. Надо будет затемно миновать еще одно селение орков, от пещеры до них километров десять будет, так что должны успеть, — так же негромко ответил мне Даго.

Дальше мы плыли не разговаривая, какие тут разговоры, когда орудуешь немаленьким шестом, а на другом берегу толпа зеленых громил отмечают свой праздник. Медленно, но верно плот набирал скорость, хоть и не такую как лодка, но мы уже не плелись как черепахи. Пока доплыли до нашей протоки, с нас сошло семь потов, представив что сейчас еще и из пещеры таскать и перевозить трофеи, а потом еще до самого утра пыхтеть, разгоняя эту бандуру, я понял, почему охотник взял с собой двоих помощников. Одному это сделать практически нереально, а тут бах и человечек с неба упал, да еще без знания нынешних порядков и без поддержки со стороны. Значит, нет у этого человека никакого резона подставлять Даго. Плюс с веревками, физически не слабый и делающий то, что ему говорят. Думай не думай, а дело делать надо, перебравшись в лодку, мы поплыли к пещере, попутно привязав плот к дереву. Тангар как только мы вошли в протоку достал из ящика застекленный фонарь, и я зажег зажигалкой фитиль в нем. Фонарь был квадратный, стекло в нем толстое, да и сам этот допотопный источник света оказался намного тяжелее, своих керосиновых и более современных собратьев. Странно что охотник не доставал его раньше, а обходился ночью светом костра. Переправив все трофеи и вещи за три рейса, мы, отвязав плот, начали его выводить на середину реки и, разогнав, наконец, смогли немного передохнуть. А то я уже чувствовал себя как грузчик в порту. По моим прикидкам сейчас была уже где-то полночь, на небе осталась большая луна, а малую закрыли наползающие со стороны холмов тучи, и поднялся несильный, но постоянный ветер. Скорей всего будет дождь, подумал я, вот только интересно какой он здесь, если как в тропиках, то мы промокнем до нитки. Посмотрев еще раз на быстро затягивающие ночное небо тучи, я осведомился у охотника:

— Даго, а какие тут дожди?

— Обычно летом здесь редко идут дожди, но если польет, то может и сутки лить, не переставая, да еще такой, что в пятидесяти метрах ничего не видно. Если пойдет дождь то нам же лучше, не придется на день прятаться и на место, оговоренное с торговцем, мы приплывем вечером. К ночи будем у меня дома, — ответил Тангар, тоже поглядев на заволакиваемое тучами небо, и добавил напоследок пессимистично:

— Если все будет нормально, и нас не изловят орки. Давай-ка, подгоним плот, надо миновать селение ночью, причем, чем раньше, тем лучше, — завершил он разговор, поднимая шест с бревен плота.

На середине реки шест местами уходил на глубину четырех — пяти метров, а иногда и вообще не доставал до дна, так что приходилось следить за тем, чтобы не бултыхнуться следом за ним. Примерно через час начал накрапывать мелкий дождик, а потом полил как из ведра, охотник невозмутимо работал шестом, и мне ничего не оставалось, как продолжать работать. Быстро вымокнув до нитки мы тем не менее продолжали работать, хорошо хоть, дождь был не холодный, а по летнему теплый. Через несколько часов Тангар кивнул на огни, проглядывающие сквозь дождевую завесу и темноту, и сказал:

— Это селение клана Молота, у них еще есть поселения, но они все дальше вглубь леса. Раньше вдоль берега реки было много селений, но когда орки сцепились с Кронгом то, селения расположенные на берегу Скорты были сожжены прямо с кораблей. С тех пор орки не селятся на берегу Скорты близко к границе с Кронгом. Дальше по реке их поселений нет, разве что напоремся на охотников, да и то вряд ли, на празднике Нарзой должны присутствовать все мужчины удостоенные татуировки воина и имени. Я все продумал, в любое другое время то что мы сейчас с тобой проворачиваем невозможно осуществить, все равно на кого-нибудь обязательно нарвешься и миром это не закончится, эти зеленые очень не любят браконьеров и лесорубов, шастающих по их лесу. Единственное исключение только для тех, кто рубит и охотится в десятикилометровой королевской полосе, но там за всем следят егеря. У них там несколько застав и лагерей, войны с орками хоть и нет, но предыдущий урок пошел впрок.

Обернувшись ко мне, он вытянул из воды шест, и кинув его на плот, произнес:

— Все можешь отдохнуть, до утра еще несколько часов, если хочешь, можешь взять шкуры, которыми укрывались и поспать. Утром сменишь меня.

Меня долго уговаривать не пришлось и, закутавшись в самую большую шкуру наподобие плаща, я умостился между сложенных трофеев и ящиков. Дождь хоть был и не холодный, но прохладный ночной воздух и сырость, казалось, достали до самых костей. Начав отогреваться, я и сам не заметил, как вырубился под шум дождя. Утром меня разбудил Даго и убедившись, что я проснулся окончательно, провел краткий инструктаж:

— Если услышишь какой-то шум или начнет проясняться, разбудишь меня, если же туман и дождь не прекратятся, то поднимешь меня часа через четыре. Арбалет заряди и убери под шкуру. Все давай вытряхивайся, — пробурчал он и как только я освободил место, завалился спать.

Выбравшись из под шкуры, я хмуро осмотрелся вокруг. Уже наступило даже не утро, а скорей всего день, что за время суток непонятно, солнце из-за туч и густого тумана видно не было. С неба моросил мелкий дождь, и вдобавок ко всем этим природным прелестям тело затекло от сна в неудобной позе и болело так, словно его били палками. Похромав онемевшими ногами до края плота, я умывшись и сделав разминку, почувствовал себя немного лучше. Побродив еще минут десять по плоту и почувствовав что начинаю промокать, зарядил арбалет и взяв одну из шкур уселся на бочонок, судя по тому что он был суше, чем остальные вещи, именно на нем сидел ночью охотник. Окружающая плот пелена тумана навевала гнетущее состояние. Впав в какое-то сумрачное состояние, я сидел и, прислушиваясь к плеску волн о доски плота, размышлял, обо всем и в то же время ни о чем. Мысли лениво перетекали с одной мысли на другую и, вспомнив вчерашнюю стычку с Гончими, я стал думать что же это было? Прокручивая и так и этак пришел к выводу, что мое восприятие ускорилось в несколько раз, этим и объяснялись растянутость звуков и замедленные движения. Мне конечно приходилось слышать что в критической ситуации для себя человеческий организм может многое, но не до такой же степени. Махнув мысленно на эти странности, решил разобраться с ними позже. Так и летело время устав сидеть, я вставал и прохаживался по плоту, находившись, садился на место и слушал окружающую плот пелену дождя и тумана. Через пару часов дождь окончательно прекратился, но светлей от этого не стало, туман поредел, но не сильно и я не стал будить Тангара. Отстоял свои четыре часа и разбудил охотника. Как только я негромко окликнул его он почти сразу же открыл глаза и встряхнувшись ответил мне хриплым со сна голосом:

— Все я уже проснулся, — поднявшись во весь свой немалый рост, он осмотрелся вокруг и спросил: — Дождь давно прекратился?

— Часа полтора назад.

— Надо плот к берегу гнать, начинает разъясняться, и дальше поплывем вечером. Заодно сориентируемся на местности, а то из-за этого тумана непонятно где мы сейчас находимся, — сказал Даго, направляясь к краю плота и присев начал умываться.

Взявшись за шесты, мы минут за двадцать выправили плот к левому берегу, и из заметно поредевшего тумана проглянул высокий берег, заросший густым кустарником и кряжистыми деревьями, свесившими подмытые водой корни в воду. Охотник, осмотрев берег, уверенно показал на завалившееся в воду огромное дерево, свежая древесина в местах, где ветки сломались при падении, указывала на то, что дерево упало в воду во время недавнего ливня. Причалив к берегу рядом с деревом, мы нарубили веток и закидали плот и лодку так, чтобы их не было видно с реки. На небе среди поредевших облаков начало проглядывать солнце, поднялся ветер и начал разгонять и так уже порядком поредевший туман. Вовремя мы причалили к берегу, а то сейчас маячили бы посреди реки. Тангар уселся так, чтобы видеть и берег, и реку и произнес:

— До места осталось километров пятнадцать, получается, мы как раз на границе территории людей и орков, до вечера переждем и дальше поплывем. Если хочешь, ложись, поспи, а то ночью будет не до сна. Я не особенно доверяю Витольду, мутный он человек, так что, ночевать у него не будем. Сговоримся о цене, деньги заберем и сразу уедем. У него на границе с Лесом жилье для проживания работников и лесопилка, когда мы втроем подрядились на это дело, то лошадей у него оставили. Да кстати, а ты хоть верхом ездить умеешь?

Н да, я как-то и забыл, что здесь не двадцать первый век нашего мира, а средневековье их мира. Что такое лошадь и как с ней управляться, я знал не понаслышке, все таки в Ростове жил, а там ипподром, так что мы ходили туда пацанятами кататься. Но суть в том, что два года я уже не ездил на лошадях и представив, что будет с моими ногами после первой же длительной поездки на лошади... В общем, придется привыкать заново. Прогнав все это в уме, я ответил на вопрос, по возможности честно:

— Умею, но давно не ездил, если нам недалеко ехать от границы с лесом, то справлюсь.

— Недалеко, километров пятнадцать, у меня дом на берегу Доры, так что в сам город ехать не надо.

Вдруг Даго поднял руку, показав мне, чтоб я молчал и стал к чему-то прислушиваться, скоро и мне стало слышно, что кто-то недалеко от нас плывет по реке и гортанно переговаривается. Кто это такие пока не было видно, упавшее в реку дерево закрывало обзор. Присев за наваленными на плот ветками мы, приготовив оружие, молча прислушивались и ждали, когда же из-за дерева покажутся плывущие по реке незнакомцы. Тангар достал лук и положив рядом на бревна копье, еле слышно процедил:

— Орки, не меньше трех, если заметят, драки не избежать.

Кивнув в знак того что мне все понятно, я держал наизготовку арбалет, доказавший сегодня ночью что он отнюдь не игрушка и чувствовал, что внутри как будто сжалась пружина. Было одновременно и страшновато и в тоже время интересно, а как выглядят эти самые орки? А то, вроде как и в Диком Лесу был, а ни одного орка не видел. Охотник моего энтузиазма не разделял и напряженно всматривался в то место, где должны были появиться орки. Ну да ему виднее, это в моем представлении орки сказочные персонажи, а для него это вполне реальные существа, представляющие нешуточную опасность, подумал я. Точнее теперь не только для него, но и для меня, поправил я себя мысленно. Все эти мысли и действия уложились меньше чем в минуту, а через пару минут ожидания появились и долгожданные орки.

В лодке раза в два больше нашей сидело четверо орков. Они и правда, оказались двухметровыми, здоровенными, зеленокожими детинами, с крупными чертами лиц, все в кожаных доспехах, у двоих на руках массивные наручи отливающие красноватым цветом и все поголовно вооружены до зубов. Вот только, что-то у меня они уже не вызывали ассоциации со сказочными персонажами. Двое орков гребли, еще двое сидели на корме, и переговариваясь между собой, лениво посматривали по сторонам. Было видно что они никуда не спешат и никого не опасаются, ну оно и понятно, кого им боятся на своей собственной земле?

— Не пялься ты так на них, могут взгляд почувствовать, — прошептал еле слышно Даго.

Один из зеленокожих с наручем из Рубиновой стали, напрягся, и жестом прервав рассказывающего что-то ему второго орка, начал осматривать берега, не иначе и в самом деле почувствовал взгляд. Отведя взгляд, я лишь время от времени посматривал в их сторону, да и то, самым краем зрения. Орк еще немного поозирался по сторонам, задержал взгляд на упавшем дереве и нашей баррикаде, но не углядев ничего подозрительного, успокоился и продолжил прерванный разговор с орком, сидящим на корме.

Как только лодка с орками скрылась за изгибом реки, Тангар убрал стрелу и лук в колчан и произнес:

— Артем никогда не смотри на врага прямым взглядом, если конечно ты не собираешься угостить его, чем-нибудь острым. Любое существо ощущает направленный на него взгляд и тем более, орки Дикого Леса, ты думаешь, они татуировку воина получают за просто так? Сам лес и быт орков определяет, жить или погибнуть тому или иному охотнику, слабые просто не доживают до совершеннолетия. В лесу с хорошим охотником орков не смогут справиться и несколько бывалых егерей. Хорошо, что орки не заметили нас, а то не хотелось бы убивать их, тем более что двое имеют наручи, из рубиновой стали, и значит на их счету не один опасный хищник Леса. Так что, еще неизвестно, кто кого бы одолел... Одно дело просто обокрасть, а другое убить четверых орков и нажить себе врагов в лице целого клана зеленых громил.

— А с чего ты решил, что воровство орки просто так спустят? И что это за орнамент был на наручах у тех орков, что сидели на корме?

Не забывая внимательно посматривать по сторонам, Даго ответил на мои вопросы:

— Как ты там сказал однажды, не пойман не вор, к тому же Витольд не дурак и ни разу не попался, хоть и занимается контрабандой редких товаров из Леса не первый год. Я сам ему не раз продавал шкуры и кожи последние пол года и пока все тихо. А на наручах обычно изображается знак клана, в котором состоит орк, родовое имя и самый опасный убитый им хищник. Самым известным и прославленным воинам шаманы клана еще и зачаровывают наручи, тем более, рубиновая сталь идеально подходит для создания артефакта и это еще одна из причин, дороговизны этой стали. Хороший меч из чистой рубиновой стали стоит не один десяток золотых, а если еще и зачарованный, то и не одну сотню.

— Ну и почему тогда король того же Кронга не попытается отобрать у орков их рудные месторождения и остальные ценные ресурсы? — удивился я, наши бы правители по любому попытались бы отобрать у орков все более или менее ценные ресурсы.

Вон амеры вообще не заморачивались во времена освоения Америки, побольше огненной воды, бусы, зеркальца и тому подобный хлам. И спустя несколько десятков лет индейцы уже не были хозяевами на собственной земле. А потом, вообще очутились в резервациях, вот такая вот хитрожопая победа. Потеребив задумчиво ус, Тангар пояснил причины такого миролюбивого отношения королей к орочьим кланам:

— Мы сейчас находимся на самом краю земель орков, выше по Скорте селений намного больше и помимо лесных кланов, есть еще горные кланы. А те, при нужде могут собрать не одну тысячу воинов и не надо забывать о шаманах кланов, это тоже немалая сила. Во время укрепления Империи Септимом Вторым на территории Кронга было несколько вольных баронств и самый ушлый из них подал идею, мол, а почему бы и нам не расширить свои земли за счет Леса. Сборные дружины баронов и нанятые ими отряды что-то около трех с половиной тысяч вошли в Лес... Обратно вернулось около сотни, а следом за ними заявились и орки. Замки баронов участвующих в походе остались почти без воинов и потому, их взяли первыми, разграбив, сожгли и порушили, все что смогли. Потом вкусившая кровушки орда двинула на остальные баронства и если бы не барон Кронг собравший в кулак всех сомневающихся и нанявший на все свои деньги всех доступных на тот момент наемников, то и остальным баронствам пришел бы конец. Еще и сам барон Кронг оказался неслабым магом и отличным военачальником, не удивлюсь, если у него с самого начала был свой план по созданию в этом краю королевства. Когда оркам надавали по зубам, барон Кронг как освободитель и народный любимец объявил себя королем вольных баронств. Все недовольные крикуны были быстро задавлены спаянной в боях с орками армией, а их земли розданы командирам наемников, этим король обеспечил себя лояльными к его правлению баронами и убрал всех недовольных. С орками был заключен мир и он сохранился почти на сотню лет. Было еще несколько столкновений с орками и всегда результат был один и тот же, в лесу орки были сильнее людей, а на открытой местности, побеждали неизменно люди, может и не сразу, но побеждали. Вольные баронства переименовали в королевство Кронг, в честь его основателя и династия Кронгов правит в королевстве, по сей день. Если бы люди поставили своей целью просто уничтожение Леса, как это сделал первый Септим с эльфийскими Мэллорнами то, скорей всего за несколько десятков лет они продвинулись бы довольно далеко вглубь Леса. К тому же основные месторождения красной руды находятся в горах за Диким Лесом и добраться до них не так-то просто. Первый Септим тем и смог победить эльфов, что уничтожал саму суть их могущества, это их леса, а в этом ему помогал великий маг Халед и его гильдия. Эльфы до сих пор проклинают мага Халеда и первого Септима. Во время правления Второго Септима, карательный отряд из самых сильных магов и воинов эльфов, все-таки смогли ценой своей жизни уничтожить Халеда и костяк его гильдии, но переломить ход войны в свою пользу это уже им не помогло. Ну и как, теперь тебе понятно, почему никто не пытается отобрать у орков их Лес?

— Понятно то понятно, а скажи Тангар, откуда у тебя такие большие знания о прошлых битвах и событиях, что-то многовато для бывшего наемника и солдата. Сомнительно мне чтобы в армии, пусть и Имперской, учили истории и умению правильно вести речь, уж больно часто ты изъясняешься необычными словами для солдата удачи, — давно хотел спросить Даго, так почему бы не сейчас, когда его опять пробило на разговор.

Не отрывая взгляда от берега, он помолчал и потом с горькой улыбкой признался:

— Когда мы вернулись из похода в Таркийские горы, я не знал, чем занять свое свободное время, воспоминания о мести горцам, об убитом сыне Дориане и жене Милене рвали душу на части. Идти напиваться в таверну, или искать продажной любви мне не хотелось, и я как-то незаметно увлекся чтением книг, а еще у меня в сотне был воин из Империи Дзен, с ним мы постоянно тренировались в фехтовании. Удивительной силы воли и умений человек, а их философия это вообще что-то непонятное. Звали его Арибун Токогава. Он на голову превосходил меня в воинском умении, но почему-то к офицерскому званию не рвался. Когда перевели в Гвардию, то я как занимающий офицерскую должность имел доступ в библиотеку. Вот там, в основном и набрался знаний о прошлых битвах и событиях и еще много о чем. Слушай Артем, сколько у тебя еще вопросов, ты их что за пазухой хранишь, все-то ты хочешь знать. Если отдыхать не будешь, то садись и сторожи, а я отдохну, хватит разговоров, Лес не то место, где можно разводить разговоры. Как сделаем дело и доберемся до дома, так и поговорим, а сейчас, прежде всего дело. Мало доплыть и продать, надо еще добраться до дома, ну так что, пойдешь отдыхать, или посторожишь?

Было понятно что, таким образом, Даго просто хочет закрыть неприятный для него разговор, всколыхнувший пласт воспоминаний о погибшей семье и я нисколько его за это не винил. Спать не хотелось, и я, решив что можно и посидеть на страже, ответил:

— Посторожу, можешь отдыхать, разбудить когда?

— Как начнет смеркаться, буди, если орки будут возвращаться, то тоже разбудишь, но это навряд ли, скорей всего уйдут по ручьям вправо, там есть неплохие охотничьи угодья, сам там было дело, браконьерствовал, — Тангар расстелил шкуру и как ни в чем не бывало через несколько минут заснул.

За то время что я просторожил, почти ничего не произошло, только под вечер, наверху с гребня берега, сорвалась крупная птица, и шумно взмахивая крыльями, полетела над рекой. Потом из травы показалась лобастая голова Гончей, и внимательно осмотрев окрестности, спряталась, как только я вскинул арбалет, собираясь угостить хищника болтом. Из чего я сделал вывод что эта зверюга знает, что такое арбалет, да и людей наверняка, тоже видела. Когда начало смеркаться, я разбудил охотника и мы, раскидав ветки с плота и лодки, и выпихав плот на середину реки, поплыли на место встречи с торгашом. Когда мы выплыли на середину реки, уже почти стемнело и путь осветило бледное сияние большой луны и звезды, ярко светящие с ночного неба. Я до последнего думал, что мы напоремся на орков проплывших мимо нас днем, но обошлось, видимо Даго оказался прав и охотники заночевали на заимке. Отмахали по Скорте километров десять, и стало понятно, что мы уже на территории людей, стали попадаться вырубки леса на берегу, а еще через несколько километров на берегу мелькнуло какое-то строение обнесенное частоколом. За частоколом горели костры и раздавался смех и говор мужских голосов.

— А это что такое? Им что, соседство орков не мешает? — поинтересовался я негромко у Тангара, мне почему-то думалось, что в этой принадлежащей людям десятикилометровой полосе, никто не живет.

— В этом лагере помимо лесорубов и охотников как минимум егерей человек тридцать, а в километрах трех еще и крепость с гарнизоном егерей стоит и при ней пара военных кораблей, так что, чего им боятся? С орками последние годы нормальные отношения и потому кроме зверья никто им не угрожает. Еще километра два и мы на месте, как причалим, помалкивай что да как, разговаривать буду я. Давай бери шест, надо плот ближе к левому берегу направить, — и подавая пример, Тангар налег на шест.

Со вздохом подняв осточертевшую за последние сутки деревяшку, набившую уже на ладонях мозоли, я стал помогать охотнику. Лагерей окруженных частоколом по типу того, что мы видели первым, стало попадаться чаще, да и вырубок леса заметно прибавилось. Я обратил внимание, что при вырубке леса старые деревья валили, а молодняк старались не трогать, видимо, королек думал о будущем и о том, что лес рано или поздно закончится.

Глава 5.

Вскоре впереди показался еще какие-то строения, но эти производили впечатление не времянок с частоколом, а более капитальных строений. Помимо частокола присутствовала пристань и несколько вышек над воротами и по углам ограды. Сами строения в темноте особо не разглядишь, единственное что было понятно это то, что основное здание двухэтажное, а вокруг него есть еще несколько одноэтажных строений. В самом большом здании, в окнах второго этажа горел свет, и мелькали тени, народ тут явно не спал.

Подогнали плот к пристани, Тангар сразу же направился к воротам, а я, привязав плот, потопал вслед за ним. Похоже, наши мучения с плотом из черной древесины подходят к концу, и это не могло не радовать. Но, следуя совету охотника, я не расслаблялся, и оружие держал при себе. Отдохнем, дома у Тангара, если конечно доберемся туда, видимо я заразился пессимизмом Даго. Охотник уверенно подошел к воротам и стал стучать в калитку подвешенным возле нее на шнурок молотком. За воротами залаяли собаки, а следом послышалась какая-то возня, и скрипучий немолодой голос проворчал:

— Кого там ночью принесло, хозяин велел никого не пускать, идите своей дорогой, пока собак не отвязал.

Тангар перестал дубасить по калитке и сказал с насмешкой в голосе в ответ:

— Открывай Сторм, а то, я тебя на место собаки привяжу, и Витольда позовите, скажи, Даго к нему по делу пришел.

За воротами что-то пробурчали в ответ, что, было не расслышать, потому как одновременно загремели засовами, и следом открылась калитка в воротах. Калитку открыл здоровенный амбал практически заслонивший собой немаленькую калитку, в правой руке у него была секира, а в левой факел. На детинушке была кольчуга и шлем с наносником и кольчужным плетением, закрывающим шею с боков и сзади и достающим до самых плеч. Прямо не гостям дверь открыл, а в бой собрался. Тангар за оружие не хватался, просто отступил от калитки на пару шагов и спокойно ждал, когда эта туша освободит проход. Я уже подумал, а где же мужик, который ворчал на нас, как появился и он. Осветив факелом, пространство перед воротами и нас двоих стоящих перед ними, амбал ничего не говоря вернулся во двор, а из калитки выглянул бородатый старикан и ворчливо позвал нас:

— Заходите, Витольд сейчас спустится. А где Люций и Гирмут? Они же вроде с тобой были, а вернулся вообще неизвестно с кем, — спросил Сторм Даго и неприязненно посмотрел на меня, как будто это я его на цепь грозился посадить. Кстати, а где же эти самые собачки, наверное, убрали за дом.

— Нет больше их, погибли, а на Артема не косись, он со мной и я ему доверяю, у вас тоже смотрю новый человек, — сказал Тангар, входя во двор, и кивнул на воина стоящего недалеко от крыльца.

— Жалко, хорошие были охотники, — со вздохом сожаления пробормотал старикан и, посмотрев на детину, с опаской в голосе продолжил: — Это Торвальд, хозяин его неделю назад нанял, зачем только, непонятно...

Открылась дверь в дом, и Сторм резко замолчав, отошел от нас. На крыльце и возле ворот висело по фонарю и потому хорошо было видно человека вышедшего из дома. Невысокий пузан ростом примерно метр шестьдесят с копейками, вальяжно спускался по ступеням. Короткие черные волосы, круглое без следов растительности щекастое лицо, нос картошкой, толстые ручки и ножки, пальцы как сосиски в кольцах и темная кожа, как у полукровки африканца. Сапоги на ногах чем-то напоминающие яловые, штаны и кафтан сшиты из синего материала похожего на бархат, а может и из бархата, рубашка белая с каким-то свежим пятном на вороте. Для себя, я его охарактеризовал так: Любитель вкусно пожрать, хорошо приодеться и покомандовать, это видно по поведению. Скорей всего с целой кучей комплексов из-за своего роста, происхождения и весовой категории. Не знаю почему, но морда лица данного индивидуума мне сразу, и очень не понравилась. Меж тем колобок докатился до нас и, поприветствовав писклявым голосом Даго, сходу перешел к делу. Я прихватил фонарь, и мы вчетвером пошли на пристань, Торвальд молча и без всяких указаний со стороны Витольда, увязался следом за нами. Поставив фонарь на пристань, я отошел в сторону от торговца и Тангара спорящих о цене товара, и присел на бревно с таким расчетом, чтобы видеть и их и амбала. Наконец торгаш причитающий так, как будто у него отбирают последнее, согласился на условия охотника и, махнув Торвальду, потопал к воротам, наверное, за деньгами. Даго перекинул на пристань мешки со своим скарбом, потом шесты и парашют и мы, навьючившись всем этим, пошли вслед за колобком. Зашли во двор, и Тангар позвал старикана:

— Сторм! Ты где?

Почти сразу дедок вышел из-за угла дома и подошел к нам.

— Ну, что кричишь?

— Как там наши лошадки? — спросил охотник ворчливого старика, сваливая возле ворот наше барахло.

— Твой конь нормально, да и Гирмутов с Люциевским живы — здоровы, — ответил дед нейтральным тоном, поглаживая свою бороденку.

Не знаю как Тангар, но я сразу заметил, как старикан разделил имущественную принадлежность коней, когда отвечал на вопрос.

— Эээ Сторм, ты тут давай не хитри, думаешь, как охотники не вернутся, так и коней их приберете, не выйдет. Лошадей они у меня брали, и я их забираю, а то смотри, раскрыл клюв, старый хрыч. Вот видел, — с угрозой в голосе сказал, сходу въехавший в ситуацию Даго, и помахал перед носом у струхнувшего Сторма своим кулаком размером с хорошую кувалду.

— Да я что, я ничего, — пробормотал растерявшийся дедок и отступил назад, с явным намерением слинять.

— Стой, куда собрался, я сейчас пойду с Витольдом дела улажу, а ты принеси топор побольше и коней нам оседлай. Артем возьмешь топор и поруби шесты кусками метра по два, а то не увезем, потом помоги Сторму оседлать коней, и выводите их во двор. Вещи на моего Серого не грузить, навьючьте на какую-нибудь из оставшихся двух, — раздав всем задачи, Тангар ушел в дом.

— Во как раскомандовался, как будто он здесь хозяин и куда спрашивается, на ночь, глядя, собрались? — обиженно пропыхтел еле слышно Сторм, провожая взглядом уходящего охотника.

Старикан притащил здоровенный топор и ничего не говоря кинул его под частокол. Забрав фонарь с воротного столба, он открыл ворота в стоящем отдельно от дома здании и зашел внутрь, видимо конюшню. Подобрав топор, я порубил шесты на куски метра по два. Несмотря на то, что топор был острым и довольно тяжелым, для того чтобы разрубить шест надо было рубануть по нему несколько раз, и желательно в одно и то же место. Порубив, связал кусками строп получившиеся двухметровые жерди. Осмотрев изуродованное лезвие топора, я хмыкнул и задумался, а что же это за меч у Даго, что он с двух ударов сносил молодые деревца Черного дерева, послужившие нам шестами. Закинув затупленный вконец топор обратно под частокол, я направился в конюшню. Надеюсь у них тут лошади нормальные, а не какие-нибудь монстры с зубами и когтями, подумал я, заходя в конюшню. Но мои опасения не оправдались и лошади оказались самыми обычными лошадьми. Седла оказались не такими, к каким я привык, мы-то ездили на облегченных скаковых, а здесь оказались какие-то кавалерийские, ну оно и к лучшему. Проверив как лежат потники, затянуты подпруги и застегнуты все ремни на уздечках двух уже оседланных лошадей, я помог Сторму оседлать последнего коня. Серый жеребец с черным пятном на лбу крупнее предыдущих двух, никак не хотел стоять на месте, и мне пришлось подержать его за узду, пока старик накидывал потник с седлом и затягивал подпруги. Открыв денник, Сторм сказал:

— Выводи, там возле ворот коновязь.

Вывели лошадей и старик помог мне навьючить на коня наши вещи. Когда я уже забеспокоился долгим отсутствием охотника, открылась дверь в дом, и по ступенькам сбежал довольный Тангар. Из чего я сделал вывод, что окончательные торги состоялись удачно, и прижимистый толстяк отдал всю причитающуюся нам плату. Привязав повод нагруженной лошади к задней луке своего седла, Даго одним движением запрыгнул в седло, ну а я выпендриваться не стал и, вставив ногу в стремя, уселся в седло, оказавшееся намного удобнее скаковых вариантов. Когда мы выехали за ворота и дедок начал их закрывать, Тангар остановился и окликнул его:

— Сторм, подойди.

Старикан нехотя вышел за ворота, явно ожидая еще какой-нибудь гадости от Даго.

— Ну, чего опять не так?

— На держи, за заботу о лошадях, — охотник дал Сторму монету, и когда монета исчезла в руках старика, спросил его.

— Что-то Торвальда не видно было, когда мы пришли с пристани, неужели спать пошел?

— Не знаю я, то, не моего ума дело, — коротко ответил дед.

— Ну, а если подумать, — переспросил его Тангар, крутя между пальцев еще одну монету. — Если вспомнишь, то еще и этот серебряный будет твоим.

— Хм, кажется, я вспомнил, — сказал Сторм, с опаской оглянувшись на почти закрытые ворота, и снова жадно разглядывая серебряный, добавил:

— Но я бы вспомнил еще быстрее, за два серебряных.

— Хорошо, держи, — и еще две монеты перекочевали к старику.

Спрятав монеты, Сторм еще раз с боязнью оглянулся на ворота и произнес вполголоса:

— Он выехал через другие ворота пока ты, и Артем были на пристани. Витольд приказал, когда ты заявишься, оседлать незаметно от тебя коня и отдать его Торвальду, как только он потребует. Больше ничего не знаю, — и старикан быстрым шагом зашел за ворота и загремел запорами.

— Ну, что поехали Артем, — сказал Даго, трогаясь с места, и когда мы отъехали метров на двадцать, процедил:

— Думается мне, мы сегодня ночью еще встретим этого Торвальда, хотя конечно, может я и ошибаюсь.

Свет двух лун и звезд освещал нам путь и мы, подстегнув лошадей с шага на рысь, потрусили по дороге. Кони застоялись и потому, их даже подгонять не надо было, а наоборот приходилось постоянно придерживать, чтобы не сорвались в галоп. Хоть дорогу и было видно, но ночь есть ночь, стоит лошади чего-нибудь испугаться и, сорвавшись в галоп, угодить в яму или споткнуться и запросто можно покалечиться, или свернуть себе шею. Дорога тянулась вдоль берега, леса здесь уже почти не было, лишь время от времени попадались поляны пеньков с молодыми деревцами. По дороге встретилось еще пару лагерей, за частоколами, горели костры, разговаривали и смеялись люди, а еще готовили еду. Услышав запах жарящегося на костре мяса, я подумал, что сейчас бы тоже не отказался плотно поужинать, умыться и завалится поспать. Последние сутки дались мне нелегко и вот когда, впереди замаячил долгожданный отдых, какой-то урод решил меня лишить не только его, но и жизни. Если конечно, я правильно понял расклад, торгаш сука, решил, раз Даго больше в Лес не пойдет, то надо и концы сразу рубить. Заодно за наш счет прикормить своего головореза Торвальда, эх недаром эта жирная свинья мне не понравилась с первого взгляда. Интересно, а сколько мы срубили на этом деле. Лошади как раз перешли на шаг, и не откладывая в долгий ящик, я дал под бока своему коньку и, поравнявшись с охотником, поинтересовался по данному вопросу. Заодно спросил его о Сторме и почему Тангар его ни в грош не ставил при разговоре:

— Даго, а кто такой Сторм и почему ты так с ним разговаривал? Да и, кстати, а, сколько мы заработали на древесине и трофеях, и почему этот Витольд решил нас грохнуть?

— Сторм, это Витольдов закуп, проще говоря, торгаш выкупил долги дедка, хотя тогда еще он не был старым. Сторм как-то говорил, что он уже лет десять работает на Витольда. Долг был большой и Сторму грозило либо рабство, либо рудники и, выкупив его, торговец получил почти что, раба. Теперь что у нас вышло по деньгам, в общем, получилось сто пятьдесят золотых, сто десять за Черную древесину и сорок за трофеи из всей суммы пятьдесят твои. Средний наемник зарабатывает столько за полгода, а ты за неделю, так что тебе повезло. Немалые деньги за месяц.

— За месяц? — не понял я.

— Да месяц, а ты думаешь, эти трофеи в пещере сами собой появились, — усмехнулся Тангар.

— А это много? Ты как-то и не рассказывал о денежной системе вашего мира.

Даго придержал разогнавшегося было коня, и когда наши кони опять сравнялись, ответил:

— Немало, но я считаю ночная дорога не самое подходящее место для этого разговора. Сейчас надо думать, как и где нас ждет Торвальд и его подручные, а то, что он будет не один, это точно, знаю я таких как он, бравады много и толку чуть.

— А с чего торговцу убивать нас? — мне сложившаяся ситуация вообще была непонятна.

— Убрать нас вполне в духе Витольда. То что работать на него я больше не буду, я ему сказал еще, когда уходил в Лес. Витольд потому и продержался так долго на контрабанде, что всегда зачищает не нужных ему больше людей. И я знал об этом, когда говорил ему о том, что это последняя ходка. Лучше сразу решить этот вопрос и показать свою силу, чем ждать удара в спину, к тому же, если все удастся, то мы еще поимеем денег с этой жирной свиньи. Скоро будет крепость, объедем ее, и километрах в четырех от нее дороги сходятся в Кривую балку, думаю, там нас ждать и будут. Чтобы ее объехать, надо давать большой крюк и Торвальд наверняка об этом знает.

— Что за Кривая балка? — спросил я.

— Головная боль местного барона и властей города, глубокий овраг, тянется почти на километр, а вокруг него заболоченная местность. Его уже и засыпать пытались и через болота дорогу сделать, все без толку, в конце концов, сделали мост через овраг и на этом все и закончилось. Весной во время дождей там только по дороге и мосту проехать и можно. А вон и огни крепости, — и Даго показал на огни в стороне берега и нескольких сотнях метров от нас.

Вокруг уже не было даже того редкого леса из молодых деревьев и благодаря свету двух лун и звезд света вполне хватало, чтобы разглядеть громаду крепости. Судя по очертаниям и тому что было видно в свете факелов, стены и большая часть защитных сооружений была сделана из камня. Дорога в этом месте разветвлялась, один путь шел прямо, а второй сворачивал к крепости. Мы поехали прямо. После поворота началась хорошо укатанная дорога, и мы перевели коней на рысь. Я задумался о том, что скорей всего скоро мне придется убивать совершенно незнакомых мне людей, а иначе они убьют нас. Это Тангару все по барабану, а вот я даже и не знаю смогу ли вот так вот просто убить. Так ни до чего и не додумавшись, я решил действовать по обстоятельства. Мы уже отмахали от поворота пару километров и местность вокруг начала меняться.

Потянуло запахами протухшей воды и тины, видимо от находившегося поблизости болота, где-то в темноте квакали лягушки. Через несколько сотен метров то с одной стороны дороги, то с другой стали видны в лунном свете лужи и корявые деревья. Сама дорога была выше окружающего нас ландшафта, наверное, ее подсыпали чтобы не подтапливало, так что скорость нашего передвижения не снизилась и мы все так же на рысях передвигались дальше. Заболоченных мест становилось все больше и в придачу ко всему, появились комары, которые деловито принялись ужинать нашей кровушкой, представляю как завтра опухнут искусанные руки и лицо. 'Если будет чему опухать', — поправил сам себя я мысленно, вспомнив, что где-то впереди нас поджидает встречающий комитет. Тангар придержал своего коня, и когда лошадь перешла на шаг, оглянулся на меня и позвал:

— Артем подъедь.

Как только я поравнялся с неспешно идущим конем, охотник изложил свои соображения и план наших действий:

— До моста осталось немного, они скорей всего будут нас ждать на той стороне. Думаю, стрелять не станут, чтобы лошадей не губить, если конечно у них вообще есть стрелки. Они там ждут юнца неумеху и простого охотника, а встретят ветерана и молодого воина, видел я, как ты двигался, когда Гончих убивал, четко и без суеты. Надеюсь, так же будешь рубить и врагов на двух ногах, а иначе они убьют тебя, поверь мне, эти твари еще хуже зверей. На держи, отпей глоток, не больше, — Даго достал из поясного кармана небольшой пузырек и, отпив из него, протянул мне.

— Что там? — спросил я его, беря круглый пузырек грамм на двести, с пробегающими внутри него золотистыми искорками.

— Эликсир, позволяет видеть в темноте, но недолго и немного ускоряет реакцию, купил перед походом в Лес у городского алхимика, ты пей давай, а то, он действует не сразу.

Открыв пробку, я глотнул из пузырька, по пищеводу как будто огонь прокатился и во всем этом чувствовался целый букет травяного настоя. Вдохнув-выдохнув, я восстановил дыхание и, отдав обратно пузырек, стал ждать обещанного действия эликсира. Через несколько минут эликсир начал действовать, появилось ощущение бодрости и силы, словно и не было изнуряющего графика последних дней. А потом изменилось и зрение, я стал видеть даже то, что находилось в тени, и не высвечивал свет лун, единственный недостаток, это то, что все стало в серых тонах. Посмотрев на Тангара, я увидел, что у него зрачки расширись, и цвет лица стал белым как мел, представляю какой сейчас у меня вид, вылитое приведение. Усмехнувшись, Даго подстегнул коня, и мы на рысях поскакали по дороге.

Вскоре показался мост и пятачок утоптанной земли перед ним, сам мост был деревянный в ширину метра четыре и в длину метров тридцать. На другом берегу, камыши, и жиденькая рощица корявых болотных деревьев закрывала обзор на дорогу идущую от моста. На самом мосту и сразу за ним, никого не было видно. Даго не доезжая до пятачка просматриваемого с другой стороны моста, остановился и спрыгнул с коня. Привязав коня к кусту на обочине, он распаковал тючок со своими вещами и достал своего 'лешего', памятного мне еще по Лесу. Быстро облачившись в маскировочный костюм, он стал похож на самого настоящего лешего, намазав лицо какой-то черной краской, Тангар закончил с маскировкой и приступил к моему инструктажу:

— Держи краску, намажь лицо и руки, — дав мне краску, он продолжил излагать свой план, который впрочем, не отличался особой выдумкой.

Ну да ему виднее, это он у нас спец по уничтожению бандосов, а не я, мелькнула у меня мысль. Если еще минут десять назад перед приемом эликсира, какой то мандраж присутствовал, то сейчас его место занимали сила, готовность действовать и спокойствие. Меж тем Даго довооружался и закрепляя на себе весь этот арсенал, рассказывал что он сейчас будет делать, и что должен буду делать я. И самое главное, когда:

— Сейчас я перейду на другой берег и постараюсь как минимум перебить стрелков, их почти наверняка расположили по одному и так, чтобы они не зацепили своих. У нас с тобой преимущество, мы видим в темноте, а у них, только лунный свет. Ядро засады это как правило несколько человек, так что их незаметно убрать не получится. Как только на том берегу поднимется шум, сразу же скачи туда, старайся не ввязываться в ближний бой, используй арбалет и метательные ножи. Коней свяжи в одну цепочку, чтоб не разбежались. Не опоздай, я на тебя надеюсь, — негромко сказал Даго и, хлопнув меня по плечу, ушел в сторону болота и кустов.

Вот его силуэт с торчащими в разные стороны лоскутами, мелькнул возле болота, и негромко расплескав болотную воду, скрылся за кустами. Надеюсь, он знает, что делает, все ж таки болото оно болото и есть. Закончив с раскрашиванием себя под прикид: а ля негр, я проверил, как выходят из ножен сабля и ножи, и перевесил арбалет на седельный крюк. Связал лошадей в цепочку, запрыгнул в седло и стал ждать, прислушиваясь к звукам ночи. Стрекотали сверчки и совсем рядом лягушки устроили целый концерт. Французов на них нет. Идиллия ночной тишины нарушилась минут через двадцать после ухода Тангара. Сначала раздался полу придушенный крик, и почти сразу же зазвенели клинки. Ну что ж, скрытность накрылась медным тазом, надеюсь стрелки мертвы, а иначе они угостят меня болтами, эти мысли пронеслись и пропали. Не до размышлений, когда впереди рубится человек с превосходящим по численности противником, которого я без преувеличения могу назвать единственным в этом мире другом.

Копыта лошадей дробно простучали по доскам моста, и я вылетел за поворот, скрытый камышами и деревьями. Ага, вылетел... На двоих бандитов, один с коротким копьем и дубиной, второй с мечом. Они бежали от поворота по дороге на шум схватки разгоревшейся впереди возле поваленного дерева, загораживающего дорогу. Услышав топот копыт эти двое оглянулись и детина с копьем метнул его в меня. Дернув повод, я успел поднять коня на дыбы, и копье вонзилось в грудь моей лошади. Хорошо хоть успел ноги выдернуть из стремян, а то придавило бы, и разбойники нашинковали бы меня на строганину.

Откатившись от агонизирующей лошади, я еле успел достать саблю и на меня сразу же насели эти двое разбойников. Вот тебе и избегай ближнего боя, подумал я, вспомнив об арбалете, оставшемся на умирающей лошади. Рядом за кустами звенела сталь, говоря о том, что Даго еще жив и рубится против превосходящих его числом разбойников. Эти двое, в своем желании как можно быстрее меня убить, только мешали друг другу. Парировав несколько сильных, но безалаберных ударов, я понял, что могу их одолеть. Вот опять дохнув в мою сторону мощным перегаром, с чесночной добавкой, мужик с дубиной замахнулся богатырски, чуть не прибив своего напарника, и я не мудрствуя особо, поднырнул под замах и как учил Тангар, нанес колющий удар подмышку. Сабля легко вошла в тело, и скрежетнув по костям, вышла обратно уже потемневшей от крови. Вскрикнув, мужик выронил дубину и рухнул в траву. Выхватив нож, я отпрыгнул от свистнувшего меча и метнул его в мечника, тот почти что увернулся, но не до конца и клинок вошел ему в левое плечо. Зашипев, как рассерженная кошка, мечник выдернул нож из раны и замахал мечом как мельница. Оно и понятно, он стремился закончить бой до того, как изойдет кровью, но и меня поджимало время, если Даго завалят, то и мне по любому конец наступит. Без своего похмельно-чесночного напарника мечник действовал намного лучше, но ранение давало о себе знать и, обменявшись с ним несколькими ударами, я зашел со стороны левого плеча и опять ранил его в руку. Это его доконало, и он попытался все закончить в одном рывке. За что сразу же и поплатился, как там сказал однажды Тангар — 'выпавшие кишки не располагают к продолжению драки'. Выронив меч, мечник пытался удержать вываливающиеся из разреза на животе внутренности. На меня дохнуло смрадом кишок и мочи и я чуть не блеванул, еле удержав рвотный порыв. Отошел от умирающего мужика и, вернувшись к своему уже дошедшему коню, забрал с него свой арбалет и копье. И держа арбалет в одной руке, а копье в другой, поспешил на шум драки.

Метрах в тридцати впереди и справа от дороги кричал кто-то раненый, а еще дальше звенела сталь, и что-то орали разбойники. 'Вот вам и обычный охотник со щенком', — подумал я злорадно. А эликсир-то еще и обезбашивает, промелькнула и пропала мысль. Пробираясь через кусты, я нашел два тела, лежащих друг от друга метрах в десяти, видимо их Тангар убил первыми, у обоих перерезаны глотки. Один из них был с арбалетом. Не задерживаясь возле них, я решил проверить, кто там стонет, а то угостит болтом в спину и адью. Еще один раненый, тот что стонал, лежал недалеко от завала и пытался зажать колотую рану на груди. Недалеко лежал нож Даго измазанный в крови. Скорей всего этим ножом этому полу трупу и досталось. А, учитывая, как охотник метал ножи, и то, что у разбойника оружие в ножнах, то понятно как он получил это ранение. Этоn уже не воин, подумал я, пробегая мимо умирающего разбойника. Закинув за спину свой арбалет, я подобрал уже заряженный трофейный арбалет, валяющийся недалеко от умирающего и заспешил на шум схватки.

Когда я вышел на поляну то наблюдал следующую картину, Торвальд и оставшийся в живых разбойник пытались зажать Даго к болоту, но у них ничего не получалось. Все их наскоки разбивались об выверенную защиту Тангара. 'Если бы этот разбойник был на месте тех двоих, то я бы уже был покойником', — подумал я, спуская скобу арбалета. Болт, пробив затылок, ушел до самой середины в череп мужика, и он завалившись в истоптанную траву, выгнулся дугой и затих. Отбросив трофейный арбалет, я достал из за спины свой и прицелился в ногу горе-атаману, думаю, Тангар обидится, если он умрет. Северянин пытался уловить тот момент, когда я выстрелю, но так как роли теперь поменялись, и он стал в меньшинстве, то у него это не получилось. Арбалет щелкнул, и Торвальд споткнувшись на простреленной ноге, попытался парировать удар Даго. Тангар небрежно отбил его секиру в сторону, следом угостив своего противника сильным ударом ноги в лицо. Ну что ж, неблагородно конечно, но действенно, да и мы не на рыцарском турнире, а проще говоря на бандитской разборке.

— Артем подойди, — позвал меня Тангар, деловито сдергивая кольчугу, шлем и воинскую сбрую со своего недавнего противника, пребывающего в данный момент в беспамятстве.

Когда я подошел, Даго показал в сторону дороги и сказал:

— Убери с дороги наших лошадей, да и их коней найди, наверняка тоже поблизости. И собери все оружие, доспехи и деньги. Доспехи даже пробитые бери, пригодится. Тела скинь в овраг, там болото, засосет и никаких следов, действие эликсира продержится еще чуть больше часа, так что, делай все быстро, нам до рассвета надо добраться домой. Они хотели нажиться на нас, а вышло наоборот. Мне надо допросить этого недоноска, так что помочь не могу. Справишься? — спросил меня охотник, туго затянув ремнем руки бесчувственного Торвальда и повторяя процедуру мародерства на втором теле.

— Справлюсь, — ответил я, несмотря на всю эту беготню и предыдущую бессонную ночь, самочувствие у меня было как у космонавта перед отправлением в космос, сказалось действие эликсира, мелькнула опять мысль и пропала смытая чувством эйфории.

— Понятно, займись делом, как все сделаешь, пакуй все на лошадей и отведи их от дороги, — внимательно посмотрев на меня, сказал Тангар и не говоря больше ничего, продолжил мародерство.

Наши две оставшиеся лошади стояли возле моей мертвой и геройски загородившей меня от вражеского копья. Перевязав лошадей, я занялся мародерством и через десять минут возле лошадей выросла куча разнообразных колюще-режущих предметов и прочего барахла, плюс ко всему еще полный кошель самых разных монет. Седло со своего невинно убитого коня я перетянул к лошадям. Остались только труп лошади и умирающий арбалетчик, который никак не хотел умирать и упрямо цеплялся за жизнь.

Когда я подошел к нему, он со страхом посмотрел на меня и прохрипел:

— Не убивай... я все расскажу... только не убивай.

— Лошади ваши где? — только и спросил я его, судя по не прекращающемуся кровотечению, жить ему осталось считанные минуты, так что, зачем мараться еще и этой смертью.

— Дальше по дороге, за поваленным деревом, Торвальд приказал убрать от засады, чтобы ваши лошади их не почуяли, — прохрипел раненый и потерял сознание.

Возможно, перевяжи я его сейчас, и он выживет, но какого черта, пошел на дело, значит, ты был готов убивать, а если не повезло, то и умереть, подумалось мне. Небось, этот чел не колебался бы, стреляя в нас из арбалета. Оттащив с дороги поваленное дерево, оказавшееся не сильно большим, нашел недалеко лошадей разбойников. Лошади оказались именно там, где и сказал умирающий разбойник, отведя их к нашим, я нагрузил все вещи на трофейных лошадей и отобрал себе лошадь. Настала самая неприятная часть задачи, вздохнув, я занялся грязной работой. Выкинул все тела в овраг, влажно чавкнувший добычей, и подошел к последнему разбойнику. Он уже не дышал, я прощупал пульс на шее, пульса нет, все, умер бедолага. Обобрав труп, оттащил его к остальным, болото под мостом опять чавкнуло, засасывая труп. Что меня удивило, так это то, что здоровых и немало весящих мужиков я перетащил к мосту как котят. И полное отсутствие каких либо отрицательных эмоций, все эти действия выполнялись мной словно автоматом, словно всю жизнь убивал и топил в болоте трупы. Это все эликсир, опять появилась и пропала мысль. Остался только труп коня, подумав, нарубил веток в стороне от дороги и закидал труп, посмотрел, сразу и не видно. Падая, конь завалился на обочину дороги. Что-то Тангар там долго возится, я управился за пол часа, а его все нет.

Отведя метров на десять от дороги лошадей, я направился на поляну, где оставил Тангара и пленного Торвальда. Когда я вышел на поляну, то стал свидетелем странной сцены. Даго поднял пленного северянина и распутав ремни, кинул ему под ноги его секиру. Торвальд неуклюже присев, обломал наконечник и выдернул болт из ноги, потом поднял зловеще блеснувшую секиру и, отсалютовав охотнику, сказал торжественно:

— Я благодарен тебе Даго, за то, что ты выполнил мою просьбу и позволяешь мне умереть как мужчине, с оружием в руках, мой первый кубок в Чертогах Богов будет в твою честь. Защищайся! — прокричал последнее слово северянин и довольно шустро для своего ранения напал на спокойно стоящего и ждущего нападения Тангара.

Исход схватки можно было предсказать и так, если уж неслабый в фехтовании разбойник и Торвальд не смогли вдвоем свалить Даго, то раненый и без брони северянин навряд ли победит. От большей части выпадов северянина, Тангар просто ушел, какие-то увел в сторону. Но долго так продолжаться не могло. И, наконец, охотник подловил момент, когда секиру отнесло инерцией замаха в сторону и его меч, сверкнув в стремительном выпаде, пробил сердце Торвальда. Несмотря на смертельное ранение Витольдов наемник попытался рубануть Даго на обратном движении, только наверное боги этого северянина знали каких усилий это стоило почти что уже трупу. Тангар схватил его руку за запястье еще в начале движения и держал до тех пор, пока тело Торвальда внезапно не ослабло и не упало как подрубленное дерево.

— Сильный воин и никчемный командир. Не проиграть, когда невозможно победить, прощай воин и прости за неподобающее погребение, — еле слышно произнес Тангар, и, закрыв глаза мертвецу, выдернул из мертвого тела свой меч и отсалютовал окровавленным клинком Торвальду.

Похоже, я поспешил с выводами об отсутствии, какого либо рыцарского кодекса в среде наемников, ведь ничем иным наблюдаемая мной сцена быть не может.

Забрав секиру из рук мертвого тела, Даго попросил меня:

— Артем, помоги мне.

Взяв северянина за руки и ноги, мы, донеся его до маслянисто блестевшего и невыносимо воняющего болота, спустили с небольшого откоса в болото. Клоака словно какое-то кровавое божество, в который раз за сегодняшнюю ночь с бульканьем приняла очередную жертву.

— Что там с лошадьми и трофеями? — осведомился у меня Даго, забирая часть трофейного оружия и брони.

— Все собрано и погружено на лошадей, — равнодушно ответил я, и поднял с земли оставшиеся трофеи.

— Надо спешить, до рассвета осталось несколько часов и действие эликсира заканчивается. Что-то мне не нравится твое состояние, не должен был так действовать эликсир на человека. Это... как же там сказал алхимик, вот точно, он назвал это побочным эффектом, — промолвил Тангар, оглянувшись на меня и нахмурившись.

Следующие полчаса мы гнали лошадей, а по прошествии этого получаса мне стало становиться все хуже и хуже. Ночное зрение постепенно сошло на нет, и я видел дорогу уже в свете одной луны и предрассветных сумерек, впрочем, этого света хватало за глаза. Хуже было с физическим состоянием, прежний бодряк и чувство эйфории пропало и на смену им пришли усталость и нулевое моральное состояние, до полной апатии. Любое движение давалось с трудом, на лбу выступила испарина, изнутри тела поднимался жар, и я из последних сил, цепляясь за поводья и гриву коня, терпел этот никак не прекращающийся кошмар. Пока в один из моментов, когда лошадь перепрыгивала рытвину, меня просто не выкинуло из седла. Недолгий полет, удар об землю и никакого чувства боли, просто ощущение полной беспомощности. Последнее, что запомнил перед тем, как окончательно потерять сознание, это то, что конь на котором я ехал, склонился надо мной и обнюхивает мое лицо. Потом рядом со мной на землю спрыгнули ноги Даго, выше я просто не видел, не было сил даже пошевелить глазными яблоками. Тангар поднял меня в седло и привязал к нему ремнями. 'Надо же, не бросил', — отрешенно равнодушно подумалось мне, и все погрузилось в темноту.

Глава 6.

Проснулся я в кровати на мягкой перине и кем-то заботливо укрытый одеялом. 'Хорошо хоть не в канаве, или варианте местного морга', — подумал я. Рядом кто-то разговаривал, а потом заговорил Даго. Ага, понятно, мы видимо уже у него дома и судя по тому, как ярко светит солнце в окно, уже далеко не утро, это сколько же я здесь валяюсь? Попытался пошевелиться, и ощутил, как заныли мышцы. Примерно так болели у меня ноги на следующий день, когда я учился ездить на лошадях, а сейчас так болело все тело. С трудом у меня все же получилось усесться на кровати, а это была самая настоящая кровать, да еще с пуховой периной, после камней пещеры и бревен плота, прямо таки райские условия. Осмотрелся, неплохая комнатка, метра четыре в ширину и в длину метров шесть. Стены бревенчатые, кровать стоит ближе к окну, окно застекленное, но сейчас створки открыты, стекло плохого качества, не такое как на Земле, однако это стекло. В комнате еще было пара табуреток, грубо сколоченный стол и вешалка для одежды возле входной двери. На вешалке висела моя одежда, а броня и оружие были сложены под вешалкой. Одежда постирана и высушена. Хм, а когда же они успели, стиральных машинок с центрифугой, здесь наверняка нет. Дверь была открыта, и сквозняк приятно охлаждал тело. За дверью разговаривали Тангар и еще какой-то мужчина, голос мне незнакомый, о чем говорят было не слышно. Решив, что хватит прохлаждаться, я поднялся и пошел к вешалке. Пошел, это громко сказано, точнее побрел, как старый дед, никогда еще не чувствовал себя так пакостно. Добрел до дверей и, сняв одежду с вешалки, присел на табуретку. За дверью послышались шаги, и в комнату вошел Даго и незнакомый мне мужик.

— Очнулся, я уж думал водой ледяной тебя отливать, вторые сутки уже пошли, как ты в беспамятстве лежал, — улыбнувшись, проговорил Тангар.

Непривычно было видеть Даго без доспехов и оружия. Сейчас на нем были одеты: широкие матерчатые штаны серого цвета, белая рубашка с вышивкой узором по виду льняная и на ногах короткие кожаные сапоги с широким голенищем. На поясе всего лишь один нож и все. По одежде прямо казак какой-то, добавить кушак, пистоль, чуб и готово. Улыбнувшись этой мысли, я проскрипел, удивившись своему голосу:

— Сколько? Двое суток?

— Почти, сейчас вечер второго дня, — ответил незнакомец, зашедший вместе с охотником.

Посмотрел на него внимательней, примечательная личность. Ростом примерно метр семьдесят, круглолицый, короткая борода и усы, глаза голубые, чуть вьющиеся волосы каштанового цвета, внушительное брюшко, половина пальцев в кольцах. Близоруко щурясь голубыми глазами, этот мужик внимательно меня рассматривал, словно доктор своего пациента. И никакого оружия, что удивительно для этого мира. Даже у Сторма был с собой нож, а у этого ничего нет. На ногах кожаные туфли, шелковая белая рубашка и синие штаны, вроде как из льна. Заговоривший со мной мужчина выглядел как здоровый и довольный жизнью доктор, очков и белого халата только не хватает. Что-то меня потянуло на сравнения. Как выяснилось, не так уж далеко я ушел от истины, сравнив мужичка с доктором. Толстячок бесцеремонно взял меня за запястье, проверяя частоту сердцебиения, потом приложил руку ко лбу. Удовлетворенно кивнув каким-то своим умозаключениям, он стал водить рукой напротив сердца, как какой-нибудь экстрасенс у нас там, на Земле.

— Как самочувствие молодой человек? Что-то болит, или беспокоит? — спросил меня этот эскулап от маго-науки, закончив с непонятным мне манипулированием рукой.

— Нет, не болит, просто слабость и мышцы ноют, словно всю ночь мешки ворочал.

— Все так, как я и думал, — пробормотал он себе под нос, и представился.

— Меня зовут Микар, я держу в Трехречье лавку алхимии. Для друзей и хороших знакомых, таких как Даго, просто Мик. Ты бы видел, с каким лицом он вчера прискакал ко мне на рассвете, а потом тряс меня за грудки, грозя убить, если ты помрешь. Даже не дал переодеться для дороги. Хм, не так ли Даго? — повернувшись к Тангару, спросил его насмешливо Микар.

— Было дело, — ответил охотник, кашлянув в кулак, и отвел взгляд, явно смущенный то ли своим вчерашним поведением, то ли тем, что приходится признавать, что из за какого-то парня, которого он знает без году неделя, он так бесцеремонно обошелся со своим хорошим знакомым.

Все таки мне очень повезло, что я наткнулся на Даго в первый день своего пребывания в этом мире. В который раз он спас мне жизнь, а по биографии и не скажешь, что у него есть излишек жалости. Ну да чужая душа, потемки. Решив узнать что же со мной было, я поинтересовался на этот счет у алхимика:

— Микар, а что со мной было?

— Точно сказать не могу, у меня есть только несколько предположений, почему на тебя Артем так подействовал эликсир. Если ты подробно расскажешь, как на тебя действовал мой эликсир, то я смогу сказать, что с тобой произошло.

Вопросительно посмотрев на Тангара, я как бы спросил его, что можно рассказать алхимику.

Даго понял и утвердительно кивнув, произнес:

— Расскажи о действии эликсира, только без подробностей о событиях, незачем они Мику. Пойду, скажу Сире, пусть накрывает на стол.

Минут пятнадцать Микар расспрашивал о действии эликсира на меня, проявляя особенный интерес к тому, как я себя чувствовал на момент окончания действия эликсира. Когда я ответил на все его вопросы, этот, то ли алхимик, то ли маг, задумчиво погладил свою бороду и сказал:

— Говоришь, ты свободно поднимал вес до ста килограмм и видел ночью даже то, что находилось в тени и это глубокой ночью, а еще притупились эмоции, страха и отвращения. В конце действия эликсира ты почувствовал жар, апатию и сильное моральное и физическое истощение. Видишь ли Артем, мой эликсир не давал такого эффекта как такое сильное увеличение силы и ночного зрения и у меня есть лишь одно объяснение тому, почему на тебя так подействовал эликсир. Мне приходилось слышать о подобных случаях. Когда я осматривал тебя по приезду к Даго, у меня еще тогда вызвало удивление, почему все твои энергетические каналы так истощены, теперь понятно. Ты одаренный, и судя по всему, подвергся не так давно сильному магическому воздействию, что и привело к пробуждению твоей силы. Что это было, мне рассказывать не надо, меня чужие дела не касаются. Мои эликсиры в основном состоят из редких магических и не очень трав, и лишь малая часть в них, это лично моя магия. Эта малая часть и отвечает за то, насколько увеличить те, или иные способности человека выпившего эликсир. Сделано это мной для того, чтобы человек не погиб от истощения. Ведь у каждого разное физическое состояние и то, что хорошо для двадцатилетнего не очень хорошо для пятидесятилетнего, мне слава отравителя не нужна. Я рассказываю тебе это для того, чтобы ты понял, что то что произошло с тобой, просто не могло произойти. Когда ты выпил эликсир, то твоя магическая сила скорей всего подчинясь твоему неосознанному приказу увеличила спектр действия эликсира. Увеличилась сила, появилось ночное зрение, какого мой эликсир дать не мог и что самое удивительное, исчезли негативные эмоции и остались одни положительные. Когда твои невеликие магические силы закончились, то запущенное тобой усиление еще работало и начало питаться от жизненной силы. Отсюда истощение магических и жизненных сил, если бы я приехал на несколько часов позже, то ты бы просто умер, — закончил свои объяснения алхимик.

— Значит, если вдруг что-то подобное произойдет опять, то все повторится заново? — что-то мне не очень хотелось попасть вторично в такую ситуацию.

Второй раз поблизости может и не оказаться Даго.

— Ну, почему же заново, многие самоучки сами и без помощи опытного мага осваивают основы контроля над своей магической силой, это не так уж и сложно. Гораздо сложнее освоить саму магию, и здесь каждый идет своим путем, кто-то вступает в магические школы, кто-то идет учеником, к какому-нибудь магу, а кто-то пытается освоить магию самостоятельно. Есть еще потомственная магия, это в основном шаманы и знахарки, но они с чужаком знанием не поделятся, только с тем, кому передают накопленные предшественниками знания. Давай об этом поговорим позже, одевайся и спускайся вниз, самое время поужинать, а тебе тем более надо восстанавливать силы, — и Микар заспешил на вкусные запахи, которые уже минут пять вызывали голодные спазмы у моего чуть ли не прилипшего к позвоночнику желудка.

Надев с горем пополам одежду, выстиранную и пахнущую каким-то травяным запахом, я вышел из комнаты. За неделю, проведенную в Лесу, как-то уже и позабылось, каково это, спать в нормальной кровати, одеть чистую и приятно пахнущую одежду и поесть нормально приготовленной еды и за столом, а не возле костра. Главное чтобы эти походные условия не вошли в привычный образ жизни, а то так недолго и привыкнуть, подумал я, спускаясь с лестницы. Оказывается меня поселили на втором этаже, выйдя из комнаты и пройдя короткий коридор, я вышел к лестнице. На втором этаже было еще несколько дверей выходящих на террасу от которой вниз спускалась лестница с перилами. Неплохо живет Даго, подумал я, спускаясь вниз и морщась от боли в мышцах.

Спустился вниз и, идя на голоса Даго и Микара, я нашел их неспешно беседующими и распивающими вино, за столом накрытым на четверых. Четвертой видимо должна была стать, та самая Сира, которую упомянул Тангар. Н да, раз очнулся, то и опекать больше не надо. Усевшись за стол, я приступил к еде и до того увлекся, что пропустил тот момент, когда в столовую вошла Сира.

— Вы уже очнулись Артем, я уже думала, что вы и ужин пропустите. Меня зовут Сира, а как вас зовут, я уже знаю, — сказала Сира, проходя мимо меня и присаживаясь рядом с Даго.

Красивая женщина, подумал я, увидев ее, а посмотрев внимательнее, поправил сам себя, очень красивая. И по тому, какими взглядами она обменялась с Тангаром, или его жена, или что-то типа этого. Сира выглядела лет на тридцать, не больше. Рост где-то метр семьдесят, черные волосы заплетены в две косы, перекинутые на грудь. Тонкая талия и грудь где-то третьего размера, да и все остальное тоже ничего. Карие глаза, пропорциональные черты лица, единственное что немного ее портило, это небольшой уже побелевший шрам на шее, почти скрытый одной из кос. На ней было надето светло-зеленое платье до колен, сандалии и плетеный кожаный поясок. Из украшений только бусы, ну да такой женщине украшения и не нужны, она сама как украшение. За Даго можно было только порадоваться.

Вспомнив о том, как я спускался вниз, попросил Тангара чтобы меня переселили на первый этаж. Даго согласился, что да, в таком состоянии лучше мне пожить пока на первом этаже. Ужин прошел тихо и без каких либо важных обсуждений. Поужинал и меня начало клонить в сон. Сира видя мое состояние, показала мне мою новую комнату. И я, едва добравшись до кровати и раздевшись, сразу же заснул. На следующий день мне было уже намного лучше, но ввиду того, что я все еще быстро утомлялся, в город мы не поехали, как хотел с утра Тангар. Даго показал мне свой дом, двор и кузницу. Кузница стояла отдельно от всех построек, как объяснил охотник, чтобы в случае пожара не сгорел дом. Как оказалось, Тангар жил небедно, я то думал что у него здесь маленький домишко, а тут целый домина и немаленькая кузница. В кузнице в углу лежало оружие и броня убитых нами разбойников, все почищено от крови, а оружие заточено и приведено в порядок.

— Три кольчуги, один кожаный доспех с нагрудными пластинами, два шлема, две пары наручей. Шлем что был на Торвальде тебе будет в самый раз. Два арбалета, одна сабля из дрянного железа, три меча, два из них неплохого качества, копье, секира и восемь ножей. Это только по оружию и броньке, — раскладывая эту кучу, закончил Тагар устную опись колюще-режущих и защитных железяк неудачливых грабил.

Сложив все на место, он продолжил рассказывать, что мы еще взяли ценного на бандюках.

— Семь коней с седлами и сбруей и денег, если перевести на золото, то двадцать золотых. Лошадей я уже продал, кроме вороного, на котором ты ехал, хороший конь. Видно что его обучали не бросать седока, да и когда ты свалился с него, он не дал сзади идущим лошадям, затоптать тебя. Этого я оставил для тебя. За них я взял восемнадцать золотых, торговаться не стал и продал их едущему из города торговцу. Видно что не местный, а значит, и лошади эти никому на глаза не попадутся, мало ли где их достали эти мертвецы. Вороной принадлежал Торвальду, я в седельных сумках нашел его вещи. Пятнадцать золотых и вороной, твоя доля, это только по деньгам и лошадям, устраивает? — спросил меня Даго ища что-то возле трофеев.

— Вполне, — ответил я, даже не ожидал, что моя доля будет настолько большой, ведь фактически, всех самых опасных противников перебил Тангар.

— Да где же я его кинул, — пробормотал охотник, потом он нашел, видимо что искал и, показав мне, сказал:

— Нашел.

— Вот смотри Артем, узнаешь? — и протянул мне наконечник копья, отливающий знакомым красным цветом, совсем как наручи и оружие тех орков, что мы видели на реке.

— Узнаю, это тот самый наконечник, что ты подобрал на поляне, где орки завалили эту здоровенную кошку, — подтвердил я, рассматривая это изделие орочьих оружейников.

Наконечник оказался довольно массивным, обоюдоострым и листовидной формы, от втулки и до острия сантиметров тридцать с лишком. На втулке клеймо, молот, в сантиметрах семи-восьми от начала втулки начиналась перекладина, отходящая в каждую сторону, сантиметров на пять. Как я понял, это было сделано для того чтобы зверь не смог насадив себя на древко достать охотника. Как же это называлось раньше у нас, вспомнив, я сказал:

— Рогатина, так назывались такие копья у нас в древности, — сказал я, отдавая обратно наконечник Тангару и спросил его:

— А для чего ты мне его показал? Ты его нашел и он твой.

— Да дело не в этом. Вот что я хочу тебе предложить, тебе нужен меч или сабля это уже как тебе удобней будет, но не такая жестянка как у тебя сейчас, а из сплава рубиновой стали и обычного железа?

— Было бы неплохо, а что ты можешь сковать такой клинок? — загорелся я его идеей, представив, насколько этот клинок будет лучше моей нынешней сабли.

— Могу, — кивнул утвердительно Даго и продолжил: — Этот меч будет намного крепче, гибче и острее обычного и самое главное, на него можно наложить чары. С этим, я думаю, тебе поможет Микар, он, кстати, перед отъездом просил, чтобы мы к нему заехали, если будем в городе. В отличие от поделок городских кузнецов, я сделаю его так, чтобы до того момента пока ты его не достанешь из ножен, никто не догадался, из чего скован клинок твоего оружия. С виду это будет самое обычное оружие. Из брони я могу переделать под тебя Торвальдову кольчугу и усилить ее на груди и спине пластинами. Если прикупишь в городе красной руды, то пластины сделаю из сплава, но это будет наглядно, разве что протравить кислотой получаемой из травы Тонга. Многие протравливают свои доспехи и оружие этой кислотой, чтобы ржавчины не было. Эту кислоту можно купить у Микара. Шлем Торвальда, подгоню под тебя, и нащечники приклепаю, шлем неплохой. Еще от меня два наруча, сам делал и за качество ручаюсь.

— Ты меня как будто на войну собираешь, — пошутил я, усмехнувшись.

— Все возможно, оружие и броня никогда не помешают, — на полном серьезе ответил мне Даго, не поддержав моего шутливого тона.

— Значит, по оружию и броне для тебя мы все решили. Арбалеты, наручи, шлем, одну целую кольчугу, кожаный доспех, два меча, копье, секиру и несколько ножей получше, продадим в городе. Знаю я там одного торговца, скупит все, и главное без вопросов. Все остальное оружие и броню дрянного качества, я пущу на перековку. Деньгами я должен тебе шестьдесят пять золотых, сегодня отдам. Мой тебе совет, положи пятьдесят в банк к гномам в городе, а себе оставь пятнадцать. С продажи оружия и брони тебе ничего не причитается, ну как согласен?

— Согласен, — ответил я, вспомнив об обещанном мече и броне.

— Ну раз с дележкой разобрались, то пойдем, баню мне поможешь растопить, вечером попаримся и пива попьем, — сказал Даго, выходя из кузницы, и когда я вышел, закрыл за мной дверь на замок.

Обдумывая эту дележку трофеев и денег, я вспомнил сцену из старого кинофильма 'Свадьба в Малиновке', когда двое делили вещи. Это тебе, это мне, а это не мой фасон, значит опять тебе. Невольно улыбнувшись этой сцене из кино, я потопал вслед за Тангаром, который видно забыл, что мне такая спешка пока не по плечу. Где теперь смотрят этот фильм, и где вообще мой мир и дом, кто знает? Чтобы хоть как-то отогнать мысли о доме и родных, я помог Даго с баней, которая была очень похожа на баню у моей бабки в деревне. Только не хватало для полного сходства мочалок с тесемками и алюминиевых тазиков. Ну да эти атрибуты вполне заменили дубовые веники, развешанные на стенах в предбаннике и бочки, пара больших и несколько малых сделанных как тазики. Когда баню растопили, Даго пошел в дом, а я решил посмотреть на коня впопыхах выбранного мной из всех трофейных. Конь и вправду оказался неплохим. Увидев меня, он негромко заржал и, подойдя к двери денника, просунул сквозь деревянные прутья решетки полголовы.

— На ешь, — сказал я ему, словно конь мог меня понять и протянул морковку, сорванную мной во дворе с грядки.

Конь ухватил угощение губами и захрустел морковкой, кося на меня большими и влажными глазами. Зашел в денник и, погладив его по морде, подумал, а как мне его назвать? А то Торвальд так спешил на встречу со своими богами, что что-то не уведомил меня, как зовут его коня. Да я и не спрашивал, не до этого было, этот эликсир все мозги мне вынес и сделал из меня равнодушного убийцу. Хотя как там сказал Микар, твой Дар неосознанно выполнил твою волю. Кто знает, возможно, если бы не это усиление моих возможностей и остальные эффекты, то гнил бы я в болоте, как эти бандюки. Да даже не возможно, а сто пудово, не каждый человек из двадцать первого века нашего мира может вот так вот свободно убить. Достаточно дрогнуть руке и все, а так все на рефлексах и никаких сомнений. Закрыв денник, посмотрел на вороного и сказал:

— Будешь Вороном, тебе подходит.

Когда я вошел в дом и направился к себе в комнату, меня со второго этажа окликнул Даго:

— Подожди Артем.

У спускающегося с лестницы Тангара в руках было два увесистых даже на вид мешочка, скорей всего с обещанным золотом.

— Пошли к тебе, я же обещал рассказать о денежной системе нашего мира, держи тут твоя доля, — подойдя и передавая мне мешочки, произнес Даго.

В мешочках даже навскидку было больше килограмма. 'Интересно будет посмотреть на такую кучу золота', — подумал я. А потом поправил сам себя, не только посмотреть, но и еще полноправно владеть, похоже, мои наметки на будущее начали сбываться.

Минут десять Тангар показывал монеты и объяснял их эквивалентность по отношению к друг другу. Суть сводилась к следующему: одна золотая монета в среднем весит около десяти грамм, серебряная около шести-семи, монеты могут быть обрезанными по краям и за этим надо следить, а то количество вроде и то, а вес недобирает, вот тебя и надули. Один золотой равен десяти серебряным, а один серебряный равен пятидесяти медным. Монеты тоже бывают разные, есть старая имперская монета, это самые лучшие монеты. И есть новые имперские монеты с профилем Верона Септима, это уже монеты похуже и соответственно ценность их уже ниже. Содержание золота в них было меньше чем в старых имперских, да и веса поменьше на грамм-полтора.

— Если уж доверие к имперской монете упало, то чего уж говорить об этом сморчке Вероне, — такими словами сопроводил свое объяснение Тангар.

Когда Даго упомянул имя Верона, я думал он сплюнет на пол, но видимо мысль о том что это все ж таки его дом, а не пещера посреди Леса, удержала его от этого. Охотник посоветовал мне не светить в городе все деньги, а разделить их на две части. Большую часть убрать подальше, а меньшую в кошель и на пояс. Тангар ушел, а я, высыпав на стол золото, а отдельно медь с серебром, рассматривал самые разные профили королей и императоров. Мне Даго отдал долю полновесными золотыми монетами, шестьдесят два золотых, двадцать восемь серебряных и сто медных. Подумать только, такая нехилая куча золота, и все мое. Никогда не видел столько золота за раз, а тут не только вижу, но и владею. Ссыпав обратно монеты, я закинул кошели под кровать и, завалившись на кровать, мысленно подбил итоги своего пребывания в этом мире. Итак, первое, я уже не босяк и имею неплохую сумму денег. Второе, мои воинские умения невелики, но они есть, и я уже не полный вахлак, да и Тангар наверняка продолжит мое обучение. Все таки Даго такой человек, который доводит начатое дело до конца. И это не могло не радовать. Если бы он не гонял меня как сидорову козу, когда обучал владению оружием, то я бы уже был мертв, и это факт. Так что учимся и еще раз учимся, примерно так, или что-то типа того говорил когда-то лысый дедушка Ленин. И, пожалуй, самое интересное и в тоже время непонятное, это одаренность. Теперь понятно что, когда на нас напали Гончие, тогда первый раз мой дар проявил себя, во второй раз он опять помог мне и он же меня чуть не убил. Следовательно, к целям, поставленным перед собой в первые дни пребывания в этом мире, добавляем еще одну. Надо хотя бы овладеть начальными навыками управления своей Силой, а иначе история может повториться, и тогда мне наступит конец. Будем в городе, поговорю с Микаром, глядишь, и поможет чем.

Вечером была баня, купание в реке и опять баня. А после пиво, которое здесь, оказывается, варили сами, но от этого оно даже было заметно лучше нашей бодяги, напичканной всякими консервантами и прочей химией. Просидели до темна, и когда я слегка захмелевший уходил спать, Сира и Даго еще даже и не собирались спать, ну да этим двоим сегодня будет явно не до сна.

Утром чуть свет меня разбудил Тангар, наскоро умывшись, и позавтракав, мы пошли седлать лошадей. Заскочив к себе, забрал деньги и подумав, надел доспехи и вооружился саблей и ножами, арбалет и копье брать не стал, все ж таки в город едем. Стражи порядка парню, обвешанному оружием, рады не будут. Береженного и боги берегут, решил я, затягивая последние ремни на ставшей уже привычным атрибутом, броне. Деньги как и советовал Даго, я разделил, чтобы не светить, такую кучу золота. Тюки с оружием и доспехами уже лежали возле конюшни. Там же лежал и мой многострадальный парашют, уже лишившийся строп, а теперь приготовленный для продажи. Надо узнать у Тангара, сколько я смогу за него выручить, чтобы не лопухнуться при продаже. Весь груз, предназначенный для продажи, определили на третью лошадь. Где вез деньги Тангар, да и вез ли, я не видел. Он вооружился мечом, бывшим у него в Лесу и кинжалом. Из защиты надел мелкоячеистую двойного плетения кольчугу и пару наручей с гравировкой. Я распахнул ворота, и мы выехали за ворота, махнув на прощание Сире стоящей на крыльце и смотрящей нам вслед.

— А ты не боишься оставлять ее одну дома, когда уезжаешь и тем более, когда уезжал надолго, вот хотя бы в Лес? — спросил я Даго и еще раз оглянулся на закрывающую ворота женщину.

— За нее, нет, не боюсь, — тоже оглянувшись, и еще раз махнув на прощание Сире, ответил мне охотник.

— Она, если что, сможет и профессионального ратника завалить, а как из лука стреляет, любо дорого посмотреть. Что-то умела еще до встречи со мной, а чему-то и у меня научилась. Так что Артем, на мечах она может разделать тебя за несколько минут. И дом мой, не в чистом поле стоит. Вот видишь дом на берегу реки, там живет купец Аллеас, у него семья, несколько работников и как минимум, пара ребят покрепче и при оружии. И таких домов здесь еще два, один королевского лесозаготовщика Фила, а второй гнома Двалина. Если что, хоть кто-то из них, да и поможет, — объяснил Даго и показал мне на несколько немалых домов обнесенных частоколом.

Это были даже не дома, а целые усадьбы, на фоне которых дом Тангара и еще несколько домов поменьше, выглядели простыми домишками. Усадьба Двалина так и вообще выделялась несколько необычной архитектурой. Мы как раз проезжали мимо, и мне представилась возможность разглядеть его дом поближе. Весь дом был сложен из дикого камня и окна второго этажа тоже, кстати, как и у Даго застекленные, были забраны ажурными железными решетками. Какие окна были на первом этаже из за частокола видно не было. Кивнув на жилье гнома, я спросил Тангара о причине такого контраста по отношению к остальным домам и усадьбам:

— Что это у Двалина усадьба отличается от остальных? У всех деревянные дома, а у него каменный.

Даго посмотрел на дом и, улыбнувшись, пояснил:

— У гномов всегда так, чтоб все основательно и на века, в строительстве и обычаях они очень уважают крепость и постоянство. Единственное в чем они пробуют что-то новое, это кузнечное дело и всякие механические железки.

— Кстати Даго, а за шелк, сколько можно выручить? — вспомнил я о том, что хотел узнать, хотя бы примерную стоимость материала.

— Точно не знаю, но не меньше тринадцати-пятнадцати золотых, приедем, приценимся и только потом продадим. В общем на месте разберемся. До города пять километров, так что давай прибавим ходу. А то позже торговцы и местные крестьяне в город потянутся, и мне не хотелось бы глотать пыль из под колес и в воротах толпится, — и, дав под бока своему коню, Тангар перевел коня с шага в кентер.

Проскакав метров четыреста, мы выехали к мосту через Дору. Сама река Дора была не очень широкой, метров восемьдесят-сто, но глубокой. Вчера когда купались в реке, отплыл от берега на десять метров и уже не достал дна. Опоры моста были каменные, а настил и ограждение, поднятые над поверхностью воды метров на пять из дерева. Шагом переехав через мост опять прибавили ходу и приглядываться стало особо и некогда. Дома стали попадаться чаще и многие из них уже не имели таких мощных оград как на том берегу Доры и на границе с Лесом. Вот проехали, по-видимому, харчевню или таверну, как эти заведения у них здесь называются, я не знал. Но вывеска изображающая мужика с большой пивной кружкой в руке, говорила сама за себя. Через раскрытые настежь ворота была видна коновязь с привязанными к ней лошадьми, во дворе суетилось несколько мужиков, а от самой таверны доносились до дороги запахи готовящейся еды. После таверны дома пошли еще чаще, а примерно через километр на дороге стояла еще одна, но у этой на вывеске было написано: ' таверна у дороги'. Я даже сразу и не понял, что могу прочитать эти закорючки, но когда пригляделся к вывеске, то автоматически прочитал вслух надпись. Тангар едущий рысью потянув повод, придержал коня и перевел его на шаг. Когда наши кони поравнялись, он сказал, задумчиво оглянувшись на вывеску:

— Не знал, что ты умеешь читать.

— Да я и сам не знал, вот увидел и прочитал, — ответил я ему, недоуменно пожав плечами.

— То есть, ты хочешь сказать, что знание письменности этого мира пришло к тебе внезапно, как и знание языка в первую нашу с тобой встречу в Лесу? — задал вопрос Даго.

— Именно это, я и хочу сказать, — подтвердил я.

— Интересно, насколько далеко распространяется твое знание языков и письменности нашего мира? — все еще гоняя какую-то мысль, задумчиво пробормотал Тангар, спрашивая не сколько меня, сколько обдумывая какую-то мысль.

— Даже и не знаю, проверить возможности не было, — тем не менее ответил я.

— Где-то я уже слышал, или читал о подобном всезнании чужих языков и письменности, — пробормотал Даго, все еще пытаясь вспомнить, где же он слышал о подобном случае.

— Ладно, проверим, давай прибавь ходу, — что-то решив, сказал он и, хлестнув коня, поскакал впереди.

Что проверим? — недоумевал я, хоть бы что объяснил, а то проверим и все, ну да там будет видно, сам расскажет. Впереди в лучах восходящего солнца красиво раскинулся в развилке реки город. Сам город был расположен на скальном основании и получалось, что окраины города были внизу, а центр города и замок расположены на самой высокой точке пологой горы. Подъехали еще к одному мосту, и Тангар кивнув на реку шириной метров сто пятьдесят, сказал:

— Река Гонта, почти приехали. Хорошо что пораньше выехали, успели до столпотворения, а то сделают затор на мосту, или в воротах и стой, жди, пока разъедутся.

Глава 7.

Стены города были не слишком высоки, от силы метров шесть-семь, только над городскими воротами выше на пару метров. Ворота были в ширину около пяти метров и в высоту метров шесть, сейчас за отсутствием врага и реальной угрозы они были открыты. На воротах стоял наряд стражи из пяти стражников. Дорогу преграждал шлагбаум, наверное, одно из самых древних изобретений человека. Один из стражников был в посеребренной кольчуге и шлеме, на руке повязка с вышитым гербом. Усы, отсутствие алебарды и меч в ножнах побогаче, чем у остальных стражей, довершали картину. Видимо главный, подумал я, дальнейшие действия этого стражника, подтвердили мою догадку. Лениво подняв руку, останавливая коней, он сказал:

— Сержант Брог, старший караула, цель визита в Трехречье? Со всадника по два медяка, за въезд в город верхом. Стрелковое оружие, такое как луки и арбалеты в городе при себе носить запрещено, мечи более метра длинной так же запрещены. Можно только перевозить, или переносить в упакованном виде. Хм, хотя у вас ни того, ни другого нет, — закончил он зачитывать правила и, засунув большие пальцы рук за проклепанный пояс, выжидающе на нас так уставился.

'Мол, деньги гоните, интересно, у них тут всегда так', — подумал я, достав шесть медяков и отдавая сержанту, не хватало еще, чтобы за меня Тангар платил, и так ему обязан многим. Даго видя, что я оплатил за въезд, все равно достал серебряную монету и, отдав ее стражнику, произнес:

— Едем в город на рынок, я кузнец, вот решил продать оружие и прикупить продуктов и вещей. А не скажешь ли сержант Брог, что это за новые правила и почему стали спрашивать о цели визита? Насколько я помню, еще полтора месяца назад ничего такого не было. Платили только за въезд верхом, или с телегой и никаких запретов на оружие не было.

Деньги перекочевали к сержанту, и он осмотревшись вокруг, ответил на вопрос:

— Неделю назад в порту целая бойня была, десяток заезжих наемников сцепились с местными бандитами, и закончилось все это несколькими десятками трупов и сгоревшей таверной. Почти все погибшие местные и всего несколько наемников. Говорят, у наемников были двуручные и полуторные мечи и секиры и еще пара лучников и когда их попытались зажать, они вырвались из горящей таверны и устроили настоящую войну в порту. Когда мы прибыли на место, таверна вовсю полыхала, вокруг много раненых и убитых, а наемники, захватив рыбацкий баркас, переплыли реку и ушли к границе с Тайборгом. Вот поэтому и ввели новые правила. Так что если у вас с собой есть что-то стрелковое, или двуручное, то не советую этим размахивать, а иначе штраф, пять золотых.

— Хм, резвые ребята, и чьи ж такие будут интересно? — продолжал ненавязчиво расспрашивать стражника Даго.

— Да кто ж их знает, — ответил, пожав плечами Брог, и махнул своим подчиненным, чтобы открывали шлагбаум.

Когда мы уже стронулись с места, он вспомнив, сказал: — Говорят, они перед дракой пили за здоровье какого-то капитана Сигурда и у некоторых на плащах было изображен бегущий волк. И большая часть наемников была из северян. Из наших никто такого отряда не знает, да и какая теперь разница, ушли и ушли. Не городской страже за такими головорезами гонятся, — закончил стражник свою речь и, отвернувшись от нас, поднял руку останавливая только что заехавшую за шлагбаум крестьянскую телегу.

— Я знаю этот отряд наемников, — сказал Тангар, когда мы проехали под воротной аркой и въезжали в город, и прибавил: — Если уж волки Сигурда покинули Империю, то дела там идут не лучшим образом. Этот отряд наемников последние десять лет исправно нес службу на побережье. Сигурд сам северянин и отряд у него почти весь из северян. Их задачей было охрана побережья и уничтожение пиратов в случае их налета на имперские прибрежные города. Отряд насчитывал более тысячи воинов и имел несколько боевых кораблей.

— Ну и почему же стражник говорил о десятке, или чуть более наемников? — спросил я, Тангара.

— Это еще ни о чем не говорит, скорей всего это один из отрядов посланных Сигурдом на поиски более лучшего нанимателя. Ты сам представь, столько воинов, а это расходы на содержание, на кормежку, и еще много чего. К тому же, любой крупный отряд наемников со временем, обрастает всевозможными не относящимися напрямую к отряду людьми. А во-вторых, они всегда должны быть при деле, незанятый и бесцельно шатающийся воин, это назревающая беда. Вот он и послал несколько десятков на поиск нормального места для такого крупного отряда наемников. Такой отряд никто не пустит на свою землю без предварительной договоренности. Сотни две-три еще могут пройти без происшествий, если будут вести себя по человечески, но более тысячи... У любого королька возникнет вопрос, а куда это такая орава прет через его земли и не по его ли душу?

Пока разговаривали, я и не заметил, как мы пересекли несколько улиц и приблизились к центру города. От ворот до центра города и замка шла почти прямая улица, мощеная булыжником, а уже от нее уходили в стороны улицы, опоясывающие город по кругу. Улицы были довольно широкими, от шести до десяти метров, дома в основном двухэтажные и иногда трехэтажные. Отсюда замок выглядел еще внушительней. Несколько самых высоких башен замка венчали остроконечные крыши, а на самых высоких еще и развевалось несколько знамен, что на них было изображено, отсюда видно не было. Пересекли еще одну улицу, и за ближайшими домами послышался шум, какой может произвести большое скопление народа и еще куча всякой живности. Прохожих попадалось мало. В основном все встреченные нами по дороге горожане шли к центру города, и большая часть из них была женщинами с корзинами. Кивнув в сторону шума, я спросил Тангара:

— А там что, рынок?

— Да рынок, но это малый рынок. Есть еще один в порту, вот там-то основною торговлю и ведут. Заедем сначала сюда, я схожу к торговцу, а ты побудь с лошадьми, тут сейчас с ними и не протолкнуться.

Проехали еще одну улицу и, завернув за угол, выехали к рынку. Однако, если это малый рынок, то какой же тогда портовый? Большая площадь в окружении домов была заставлена прилавками и забита народом до отказа. Кто-то нахваливал свой товар, кто-то приценивался и торговался. В общем на площади несмотря на столь ранний час торговля шла довольно оживленно. На входе в рынок располагалась коновязь. Подъехали, и Тангар прихватив объемистый тюк с оружием и броней, приготовленными к продаже, зашел в рынок и затерялся среди прилавков. Привязав своего вороного, я прохаживался рядом с лошадьми и время от времени поглядывал в сторону рынка, ожидая Даго. Рынок по видимому был разделен на несколько частей. Судя по шуму живности, в дальнем конце продавались продукты, птица и прочие домашние животные. С этой же стороны продавались одежда, кожи, ткани, оружие и доспехи. Напрасно я думал что в своем камуфляже буду сильно выделяться среди горожан. За то время что я ждал Тангара, каких только одежд не мелькало среди продавцов и покупателей. От халатов, зауженных штанов и кафтанов, до обычного покроя одежд, типа тех что носили Даго, Мик и Сира. Расцветка одежд была так же разной, от расцветки в клетку, до самых разных цветов. Так что моя одежда не особенно бросалась в глаза на фоне всего этого разнообразия. Хотя конечно, надо будет приобрести себе что-нибудь попроще и на местный манер. Я уже ждал Тангара минут десять, а его все не было. Подойдя к нашим лошадям, я проверил сбрую и когда закончил осмотр подпруг, седел, уздечек и груза, услышал гнусавый голос какого-то прохожего:

— Смотри-ка Дром, еще один северянин приперся в наш город и чего их тянет сюда? Слетелись как мухи на навоз. Сидели бы у себя дома в лачугах и не лезли бы в цивилизованный мир, дикари.

— Точно дикари, — прогудел второй голос, соглашаясь с гнусавым.

Выйдя из-за лошадей, я увидел двух типов стоящих метрах в пяти от меня. Один худой и невысокий в порядком потрепаней одежонке, нагло пялился на меня и наших лошадей. Нестриженые и немытые волосы черного цвета были собраны в хвост, нос когда-то сломанный, да так и оставшийся кривым. Прямой кинжал сантиметров тридцати длиной на поясе, протертые до дыр сапоги и щербатая ухмылка, обнажившая почерневшие пеньки зубов, довершали картину первого говоруна. Про себя я сразу прозвал его 'Крыса'. Второй, видимо Дром, здоровый дядечка метра под два производил впечатление деревенского увальня, правда, взгляд которым он смотрел на меня, не вязался с этим обманчивым образом. Одет он был так же бедно, но в отличие от 'Крысы' одежда его была почти чистой и заштопанной. А когда он ухмыльнулся вслед за своим напарником, то я приметил, что и зубы у него все целы. Из оружия у него с собой был нож и короткий меч сантиметров шестидесяти длиной.

— Вы ошибаетесь, я не северянин, — став перед лошадьми и автоматически положив руку на эфес сабли, сказал я, оглядевшись вокруг.

Оно конечно центр города и все такое, но лучше не расслабляться.

— Да ну, волосы светлые, светлая кожа, высокий рост, широк в кости и тот же надменный взгляд, что и у наемников убивших моего брата, — процедил 'Крыса', так и не соизволив, представится.

— Ага, точно северянин, что-то я раньше не видел его в нашем городе. Точно приезжий, понаехали тут всякие, — сплюнув мне под ноги, пробасил теперь уже без сомнения Дром и добавил: — Дань плати, приезжий не северянин.

Разглядывая этих двоих, я размышлял на тему того, что мир другой, а люди они и везде люди. Вот хотя бы эти доморощенные рэкетиры, выбрали молодого парня, один, с лошадьми, с грузом, похож на северянина. А, учитывая последние события, в городе не особо любят северян, да и не видел я их что-то в городе. Наехали на парня и ждут, что им деньгу отстегнут на шару, а хрен вам, подумал я, чувствуя, как во мне закипает злость. Удивляясь сам себе, я шагнул вперед и, перехватив ножны и эфес сабли таким образом, чтобы можно было быстро выхватить клинок, прошипел в лицо опешившим рэкетирам:

— Дань говоришь, а железо в брюхо не хочешь?

— Да мы же пошутили, чего ты сразу за оружие хватаешься, — протараторил побледневший 'Крыса' и, выставив перед собой пустые ладони, отступил назад.

Здоровяк ничего не сказал, а окинув меня цепким взглядом, последовал за своим товарищем. Когда они отошли метров на десять, 'Крыса' оглянулся и очень мне не понравился его взгляд, столько ненависти промелькнуло в нем. 'Н да, не успел толком побыть в городе и уже завел себе недоброжелателей', — подумал я, провожая взглядом эту парочку.

— Чего хотели эти оборванцы? — спросил Тангар, неслышно подойдя сзади.

Я резко обернулся и чуть не выругался в голос, хорош охранник, так и прозевать лошадей с грузом запросто можно.

— Дань требовали, говорят, понаехали тут всякие северяне, — ответил я Даго.

— Ну, а ты чего ответил? — продолжал расспрашивать Тангар.

— Сказал что я не северянин, а когда они обнаглели и потребовали денег, пригрозил их угостить железом в брюхо. Тогда они ушли, — кратко пересказал я.

— Ты и правда похож на северянина, кто ж знал, что здесь такое произойдет, ну а то что не растерялся, это хорошо. Не ошибся я в тебе. Ладно, поехали в банк, а оттуда заедем к Мику, пообедаем и лошадей оставим. После обеда сходим в порт. Там рынок получше, но с такими деньгами лучше по городу не разъезжать.

Пропетляв по улицам города, мы выехали на площадь перед замковыми воротами. Тут все было намного серьезнее, прохожие одеты побогаче, на площади никаких прилавков. Зато почти все дома выходящие на площадь, пестрели самыми разными вывесками. От наковальни и пивной кружки, до вывески изображающей стопку монет. Вот к последней вывеске висящей на большом трехэтажном здании мы и направились. Подъехав поближе, я понял, что оно не только большое, но еще и напоминает маленькую крепость, ну по крайней мере по сравнению с громадиной замка. Небольшие узкие окна, были похожи на бойницы, да и скорей всего в случае чего и выполняли эту функцию. Дверь даже издалека производила впечатление массивных городских ворот в миниатюре, да еще и оббита железными полосами. Это впечатление подтвердилось, когда мы, оставив лошадей на попечение мужика у коновязи, забрали деньги с лошадей и подошли к дверям. Двери открыл низкорослый, коренастый и бородатый мужик. Присмотрелся к нему, и подметил еще несколько отличий, понятно, так это и есть самый настоящий гном. Закрыв дверь, коротышка пробасил:

— Оружие сдайте, пожалуйста, по правилам нашего банка оружие сдается на входе, заберете на выходе, — и показал на окошко в стене коридора.

Там маячил еще один гном, в броне и внимательно рассматривающий нас из под кустистых бровей. Да и сам коридор был непрост. В потолке над входом круглые отверстия сечением сантиметров по пять, от входной двери метрах в пяти коридор перегораживала массивная решетка, с калиткой в ней и от самой решетки шло какое-то свечение. Помимо окошка для сдачи оружия, под потолком было еще несколько маленьких окошек, сейчас наглухо закрытых железными щитами. В общем, гномы серьезно подошли к охране своего золота и золота своих клиентов, если кто надумает их грабить, я им не завидую.

По прошествии фейс-контроля и сдачи оружия, нас впустили в банк. Гном ожидающий нас, поинтересовался целью нашего визита и когда мы объяснили, он вызвал еще одного и тот занялся оформлением моего вклада. Быстро пересчитав деньги, он сказал:

— Шестьдесят золотых, вы всю сумму будете класть на счет, или только часть?

— Все.

— Наш банк может увеличить ваш вклад, на пять серебряных с десяти золотых, если вы обязуетесь не снимать свой вклад в течении полугода. Так как, вы хотите положить на счет свои деньги с процентами, или без? — спросил гном, став заметно вежливее, после того, как увидел золото.

Прикинув все за и против, я решил отказаться от процентов, а то деньги такая штука, могут понадобиться в любой момент. Надо было видеть как у гнома вытянулось лицо, когда он заполнив два бланка, предложил поставить крестики на месте для росписи. Суть договора сводилась к тому, что банк 'Торин и сыновья' обязуются выдать Артему Бересту по этой бумаге шестьдесят золотых по первому его требованию, но не ранее, чем через неделю после размещения вклада. Тут же внизу был список городов и королевств в которых располагались отделения этого банка. Перечитав еще раз, не нашел никаких подвохов, только оговорку о том, что забрать деньги можно не ранее, чем через неделю. Показав на этот абзац, поинтересовался, почему так? Лицо у гнома стало еще удивленнее, он видимо думал, что пацан делает вид, что читает, а он оказывается и правда читает.

— Минимальный срок вклада неделя, да и еще, договор не горит в обычном огне, не протирается и не рвется от обычных усилий. Ну так как, подписывать будете?

Из этой мини-крепости я вышел держателем вклада в банке 'Торин и сыновья'. Даго справился быстрее меня и ждал перед зданием банка. Как он объяснил мне, пока мы переходили площадь к лавке Мика, у него это уже не первое посещение этого заведения. И он по мере поступления средств пополняет свой счет в банке, причем на проценты. Дом алхимика находился на этой же площади, и далеко ехать не пришлось. Дом Микара был из дикого камня, аккуратный двухэтажный дом, весь первый этаж лавка, второй хозяйский дом, а за домом двор с хозяйственными строениями. Вот к воротам этого двора Тангар и подъехал, ворота открыл худощавый молодой парень лет семнадцати и забрав у нас лошадей отвел их в сторону конюшни. Судя по тому, как по свойски Даго держался здесь, можно было сказать что он тут не впервой.

Зашли в дом через заднюю дверь, и прошли насквозь помещение, заставленное банками, склянками, свертками, травами в пучках и вязанках развешенными под потолком и лежащими на полках. Микар был в лавке и что-то химичил, то есть алхимичил. Отвесив на весах какой-то измельченной смеси он засыпал ее в перегонный куб. А чем еще может оказаться штуковина вся перевитая стеклянными и медными трубками, проходящими через несколько емкостей. Услышав, как открывается дверь, Мик не оборачиваясь, раздраженно произнес:

— Ну где ты пропал Рон, я же просил тебя принести дистиллят!

— Опять ты ворчишь на парня, он занимается нашими лошадьми. Где у тебя стоит этот дистиллят? Сейчас принесем, — сказал Тангар, хлопнув алхимика по плечу.

Тот от неожиданности подскочил, чуть не опрокинув какую-то склянку с темной жидкостью и обернувшись, пробурчал:

— Даго ну нельзя же так неожиданно подкрадываться, ты, когда ни будь, точно схлопочешь молнию от меня.

Повернувшись к своему аппарату, он накинул крышку на емкость, куда засыпал смесь и защелкнул зажимы на ней. Что-то, настраивая в этой конструкции, алхимик уже спокойно сказал:

— На складе второй стеллаж от двери, на верхней полке стоит банка с прозрачной жидкостью и на ней написано: дистиллят.

— Сейчас принесу, — сказал я, уже заходя на склад, все равно пошлют меня как самого молодого.

— Артем, ты хоть читать умеешь? — окликнул меня Мик.

— Умеет он читать, — ответил за меня охотник с легким самодовольством в голосе, словно сам меня этому учил.

— Надо же, какой образованный у тебя ученик, вот я своему эту науку долго вдалбливал в голову, — с досадой в голосе сказал Микар.

Дальнейший их разговор оборвала закрывшаяся за моей спиной дверь.

Найдя среди многочисленных емкостей, требуемую банку литров на пять, я вынес ее в лавку. Микар закончив заправлять свой аппарат, свел ладони вместе, словно бы держал между ними что-то круглое. В течении нескольких секунд между его ладоней разросся из ниоткуда огненный шар диаметром сантиметров десять и повинуясь воле Мика переместился под самую большую емкость перегонного куба.

Это было самое первое виденное мной в этом мире явное волшебство и потому я, затаив дыхание, во все глаза смотрел на действия не такого уж простого алхимика. Микар удовлетворенно отряхнул руки и промолвил:

— Вот за что не люблю возится с этими сложносоставными зельями, так это за то, что они требуют магической составляющей, постоянной температуры и контроля до самого конца приготовления. Ничего, сейчас придет Рон и пойдем обедать, Терания обещала сегодня сготовить свинину тушеную с овощами и уху. Тоже почти алхимия, хм, а вот и мой ученик.

Закрыв лавку, алхимик оставил на парня процесс приготовления зелья, и мы направились обедать. На стол накрывала женщина лет тридцати, покормив нас, как и было обещано ухой и свининой она убрала со стола и понесла обед для Рона. За обедом Тангар спросил Мика о кислоте из травы Тонга и тот пообещал достать, сколько понадобится. Потом алхимик поинтересовался у меня, что я надумал насчет обучения магии.

— Ну так что ты решил Артем, будешь у меня обучаться, или еще не решил? Только смотри, произошедшее с тобой может повториться, — спросил он меня, лениво отпивая терпкое вино из серебряного кубка.

Мне и охотнику он дал тоже серебряные кубки и так же налил вина. Так как я раньше выпивкой никогда не злоупотреблял, то и сейчас сильно не налегал. Я конечно был в винах не спец, но вино, которое было у Мика оказалось очень даже неплохое. От полкубка выпитого после обеда по телу распространилось приятное тепло и в голове слегка зашумело.

— Если это не займет многих месяцев обучения, и если Даго будет не против, то я согласен. И у меня еще есть пара вопросов. Ведь ты Мик не за просто так будешь меня обучать? Вот и расскажи в чем твоя выгода и что от меня требуется взамен?

Отпив еще небольшой глоток вина из кубка, Микар задумчиво повертел его в руках и посмотрев вопросительно на Тангара спросил его:

— Ну как, отпустишь парня на месяц ко мне в обучение?

Даго пожав плечами, ответил:

— Он не раб или закуп, пусть делает, что хочет, я не против того чтобы он у тебя поучился и так уже раз чуть не помер, так что это дело нужное. Не каждый день один из лучших алхимиков и магов Трехречья сам предлагает чему-то научить.

— Значит ты Даго не против. Тогда отвечаю на твои вопросы Артем. Так как ты ученик и друг Даго, то денег я с тебя не возьму. Будешь мне помогать заготавливать ингредиенты к зельям. А то, мой ученик как боец не умеет ничего, как маг он тоже слаб, зато как алхимик обещает стать со временем мастером. Только вы ему об этом не говорите, а то загордится раньше времени. Тебя как я понял, Тангар уже кое-чему научил, да и выглядишь ты не слабаком, вот и будешь сопровождать эту ходячую беду. То побьют его, то деньги отобрали у него недавно, а уж в лес я его вообще одного не отпускаю, не с его везением. Вот такая моя выгода, я высвобожу себе свободного времени на исследования, приобрету хоть на время еще одни рабочие руки, ну и самое главное, ты присмотришь за Роном. Согласен? — спросил меня Мик.

Еще когда он приводил свои выводы, я решил что месяц это немного, да и охотник дал добро и как он там сказал — 'один из лучших алхимиков и магов Трехречья', а такая оценка многого стоит.

— Конечно я согласен, только сегодня мы еще в порт собирались, могу приступить завтра. А быстрее чем месяц, никак нельзя? — очень уж мне хотелось продолжить обучение у Тангара.

— Быстрее не получится, этого времени тебя хватит только на то, чтобы понять что такое магия и научиться ощущать токи Силы. И то, это при условии, что ты будешь очень стараться. Вот сейчас, что ты видишь у меня на ладони? — Микар вытянул руку, как-то хитро скрестил пальцы, а потом, выпрямив их, перевернул раскрытой ладонью вверх.

Вглядываясь в ладонь, я гадал, что же он хочет мне показать? Сначала ничего не было видно, но, сконцентрировавшись, я увидел какое-то неясное искривление воздуха, какое бывает над раскаленным асфальтом в жаркий летний день. Вглядевшись еще пристальнее, я увидел... Над ладонью алхимика висела в воздухе маленькая, высотой сантиметров двадцать полупрозрачная башня и она вращалась.

— Вижу полупрозрачную башню, и она вращается, — стряхнув наваждение, ответил я.

— Удивительно, не овладеть своим даром и увидеть, только немного напитанную силой и не законченную зрительно иллюзию. Да, тогда возможно тебе и не понадобится месяц, — удивленно покачал головой Микар и, развеяв незаконченную иллюзию, допил свой кубок вина.

— Мик, забыл спросить, мне ничего не приносили? — спросил Тангар алхимика, тоже допивая свое вино и вставая из-за стола.

— Хорошо что напомнил, хотел тебе сразу сказать, да как-то... Вчера приходил парень, одет как матрос, доставил письмо и сказал что это тебе, я еще удивился, с чего это тебе через меня письма пересылают? Сейчас принесу, — алхимик ушел и через несколько минут принес свернутый лист бумаги, скрепленный печатью.

Охотник вскрыв письмо прочитал и, убрав его, сказал:

— Мик мы оставим лошадей у тебя, надо в порт сходить, не знаешь, кто может нормальную цену дать за шелк?

— Как обойдете замок и будете спускаться по центральной улице к порту где-то на середине улице будет вывеска с ножницами, вот там можно и продать материал. Кстати, там же неплохую одежду можно прикупить. Если что, то покупки отошлите на мой дом. Пойду, проверю, что там Рон поделывает, а то он недавно чуть полдома не разнес, экспериментатор.

Глава 8.

Забрав рюкзак с парашютом, мы направились в указанную алхимиком лавку. Пока огибали замок по кругу, я обратил внимание на то, что несмотря на мирное время, стража на стенах присутствовала, ворота были открыты, но и на них стояло как минимум пять, или шесть воинов в полной воинской сбруе. Лавку с вывеской изображающей ножницы мы нашли там, где и говорил Мик. Продавец узнав что мы хотим продать шелк, позвал хозяина. Хозяин сего заведения оказался невысоким полноватым мужчиной, лет сорока с короткой черной бородой и хитрыми глазами. Представившись как Марк и осмотрев товар, он согласился купить у нас шелк. Мы поторговались минут пять, и он согласился приобрести у нас весь товар за пятнадцать золотых. Продав шелк, я отдал пять золотых Тангару, хотя он и не хотел брать. Осмотрев выставленные на продажу вещи я не нашел ничего, чтобы мне понравилось, или очень простое, или наоборот вычурное и помпезное. Так и не ушедший после заключения сделки хозяин лавки, заметил, что я не могу подобрать себе одежду по вкусу, и предложил:

— Если вы не нашли одежды по вкусу, то мы можем пошить ее для вас, любого покроя и из любого материала.

— Пожалуй, я посмотрю сначала материал, потом объясню, какую одежду мне бы хотелось, чтобы вы пошили. И если мы сойдемся в цене, то я закажу у вас несколько комплектов одежды и еще кое-что помимо этого. Через час мы вышли из лавки, и мой кошелек полегчал на шесть золотых. Зато заказал себе несколько комплектов одежды, начиная от трусов, рубашек, штанов, куртки из плотной ткани и заканчивая вещмешком с многочисленными карманами. По заверениям хозяина лавки, все вещи будут готовы в течении двух дней и доставлены по указанному адресу.

— Сейчас на портовый рынок, а потом в таверну 'Якорь' там вечером меня должен ждать человек, это от него было письмо.

Спускаясь по улице, я рассматривал раскинувшийся до самой реки город. Улицы располагались как бы поступенчато. На верхних ступенях, то есть на вершине горы и вокруг замка жили состоятельные горожане и торговцы, по крайней мере на это указывали их дома. Ниже, дома были победней и поменьше. И если судить по тому, что было видно то было понятно, что порт и прилегающая к нему территория это рынок, склады, таверны и гостиницы. Причем чем ближе к порту, тем таверны и гостиницы были более худшего качества, да и жилые дома рядом с портом были похуже, тех что мы проходили ранее и тем более тех, что были возле замка. Среди идущих по каким-то своим делам горожан стали попадаться бедно одетые люди, вроде тех, что я встретил на городском рынке. Скорей всего и те двое были отсюда. Очевидно порт это территория, на которой живет беднота, или те, у кого нет денег и он сейчас на мели по тем, или иным причинам. Мимо промчалось несколько бедно одетых пацанят, лет по семь-восемь, эти в отличие от подростков верхнего города, выглядели сущей босотой. Возле самого рынка и на прилегающих к порту улицах помимо бедно одетых и подозрительно выглядящих личностей повстречалось несколько попрошаек. Эти на показ выставляли те или иные увечья и просили милостыню. Наряды стражи проходили мимо них, не трогая. Или жалели, или же получали от них процент, скорей всего второе. Этот вид дохода навряд ли находится без присмотра, не удивлюсь, если попрошайки отстегивают и местному криминалу и страже. А еще это глаза и уши на которые обычно не обращают внимание. Так что это не только попрошайки, но часть криминала и шпионской сети королевских сыскарей. Эта мысль у меня мелькнула, когда я, повинуясь непроизвольному порыву человека двадцатого первого века кинул мелкую медную монету однорукому калеке. Левая рука чуть выше локтя у мужика отсутствовала и если судить по затянувшейся культе, то давно. Калека ловко подхватил монету здоровой рукой и, пряча ее, пробормотал:

— Спасибо молодой господин, да пребудет с тобой милость богов и удача.

Но не его слова натолкнули меня на эти мысли, а его рука, точнее мозоли на ладони, почти такие же были у Даго. И с координацией движений у этого мужика было все в ажуре. А это говорило о том, что этот однорукий и седой как лунь мужик неопределенного возраста, ежедневно упражняется с оружием, ну или точно знает как с ним обращаться.

Когда подошли к портовому рынку, я понял что Тангар имел ввиду, когда говорил что основная торговля ведется здесь. Среди прилавков и торговых рядов было не протолкнуться, так много здесь было народа. Каких только людей здесь не мелькало. И люди с темной кожей, почти что как у нас на Земле чернокожие, и северяне, но эти по одному не ходили, передвигались по двое-трое и все поголовно при оружии, и даже попалось несколько с желтоватой кожей и узким разрезом глаз. Торговцы нахваливали свой товар, зазывая покупателей, а покупатели или просто зеваки торговались или глазели по сторонам. Посмотреть было на что, чего здесь только не было: оружие, одежда, ткани, украшения, продукты от мяса и до фруктов с овощами. В общем, были бы деньги, а товар найдется. Даже книги здесь были, увидев прилавок с ними, окликнул идущего впереди Тангара и когда он оглянулся, я кивнув в ту сторону спросил его:

— Может, подойдем, заодно и проверим смогу ли я прочитать на всех, — договаривать не стал, мало ли, но охотник понял и утвердительно кивнув, повернул в ту сторону.

За прилавком стоял долговязый молодой парень лет двадцати пяти и листал книгу, поглядывая время от времени на проходящих мимо людей. Когда мы остановились напротив, он закрыл книгу и отложив ее в сторону, спросил нас:

— Доблестные воины может вам что-то посоветовать, возможно вас заинтересует иллюстрированная книга о позах любви принятых в Империи Дзен, — голос парня звучал вежливо, но в глазах мелькнула маленькая тень неприязни.

— Нет, мы бы хотели просто посмотреть на выставленные книги и сами выбрать что нам надо, — снисходительно улыбнувшись, ответил Тангар, видимо от него не ускользнуло промелькнувшее в глазах парня выражение.

— Хотя знаете, подскажите мне, что-нибудь по металлам, или что-то похожее и чтобы на имперском языке. Есть у вас что подобное? — передумав спросил торговца Даго.

— Есть пара книг, 'Металл и магия' написана изыскателем Тиролем, еще 'Способы закалки и проковки принятые в Империи Дзен' написана мастером Зангом, но предупреждаю сразу, они очень дорогие, показать? — спросил парень.

— Покажите, хотелось бы взглянуть, — сказал охотник, рассматривая выставленные на продажу книги.

Пока торговец разговаривал с Тангаром, а потом показывал книги, я рассматривал книги и просматривая некоторые, бегло читал их. Становилось совершенно ясно, что я могу прочесть любую книгу лежащую на этом прилавке. И это при том, что у парня книги лежали явно написанные на разных языках и разными алфавитами. Книги это, конечно, громко сказано, в основном бумага была грубой и толстой, переплеты разные и прошитые нитками и переплетенные кожаными ремешками, была даже полностью из кожи. Вот эту книженцию я и подцепил с прилавка, на изрядно потертой обложке никаких надписей не было. Открыв эту книгу, неизвестно кем написанную и неизвестно о чем, я пролистал ее и не сразу понял, о чем она, а когда вчитался, то постарался остаться невозмутимым. На первом листе было написано 'Сила и магические действа, применяемые у народов Росс', а ниже 'Последний из Россов Ярл Гис'. Бегло просматривая книгу, я вдруг обратил внимание, что торгаш замолк на полуслове, а следом мне на ногу наступил Даго. Посмотрев на замолкшего торговца, я увидел, что он удивленно рассматривает меня. Показав на книгу, спрашиваю его:

— Сколько?

— Позвольте поинтересоваться, вы что же смогли ее прочитать? — озадаченно спросил парень, видимо прикидывая, сколько содрать за этот опус.

— Нет, не смог, но хотел бы ее купить, вдруг, когда-нибудь, найдется человек, знающий этот алфавит, — ответил я, постаравшись сделать при этом простецкое лицо.

— Два золотых, — недолго думая, выдал цену книжник.

— А эта сколько? — задал вопрос Тангар, показав выбранную им книгу, по нашим Земным понятиям просто тонкая брошюрка.

— Три золотых, — назвал цену парень, судя по выражению лица, уверенный что мы ничего из выбранного не возьмем.

— Покупаю, — и, достав два золотых, я отдал их опешившему торговцу.

— Я тоже беру, — сказал охотник, и еще три золотых отправились к парню.

Когда мы, убрав книги в поясную сумку Даго, отходили от прилавка, книжник провожал нас удивленным взглядом. Далеко не каждый день подходят два типа увешанных оружием и броней и покупают не местную 'Камасутру', а книги явно не той категории, какой им надо, да еще и за такую цену и главное, не торгуясь. Тут поневоле задумаешься, а кто кого надул? Он нас, или мы его, мне даже беглого прочтения нескольких абзацев хватило, чтобы понять, что он продешевил. Когда мы отошли подальше Тангар спросил:

— Ну как, все, или нет?

— Все что было на прилавке, по крайней мере несколько десятков поднятых наугад были понятны, — сказал я.

— А эта, что ты купил, тоже?

— Да.

Пройдя еще метров сорок, и свернув к прилавкам с оружием, Даго остановился напротив торгующего колюще-режущими предметами чела с одним глазом и лицом в застарелых ожоговых шрамах. 'Аполлон одним словом', — иронически подумал я. Огонь неплохо прогулялся по лицу этого мужика и видимо повредил какие-то лицевые мышцы, отчего, когда он улыбнулся, это выглядело жутковато.

— Здравствуй Даго, — улыбнувшись этой страшноватой полуулыбкой, и приложив ладонь к сердцу, сказал мужик.

— Здравствуй Омар, — поприветствовал мужика охотник, так же приложив ладонь к сердцу, и продолжил: — Есть дело Омар, надо пару мешков такого же сырья, какого ты мне продал два месяца назад. Куда доставить, ты знаешь, скажи цену и если она меня устроит, то половину сразу и остальное на месте.

Задумчиво почесав самый большой шрам на щеке, мужик сказал.

— Десять золотых, но, опережая твой вопрос, скажу сразу, руда лучше, и намного, потому и цена такая.

— Артем, ты не передумал насчет оружия и брони? Если не передумал, то как, цена устраивает, или нет? — спросил меня Даго.

Мне стало понятно что он имеет ввиду красную руду и я, согласно кивнув, ответил:

— Меня цена устраивает, если конечно ты считаешь, что оно того стоит, я то в этом не разбираюсь. Если ты заплатишь, то потом рассчитаемся.

— Хорошо, значит договорились Омар, держи половину, товар привези завтра, — отдав, пять золотых Тангар махнул на прощание торговцу и пошел вдоль оружейного ряда посматривая на ассортимент инструментов для убийства себе подобных. Я приобрел себе пару метательных ножей скованных здесь, но на манер Таркийских. Еще прикупил короткие сапоги и поясную сумку, все аккуратно прошито и из отлично выделанной кожи. Даго купил серебряный браслет в виде змейки обвивающей запястье, глаза у нее были из драгоценных камней, вроде как из маленьких рубинов. Красивая вещь, как я понял, подарок для Сиры. Выйдя из рынка, мы пошли в таверну, где Тангара должен был ждать вечером человек, приславший письмо на дом к Мику.

Уже час как мы сидели в таверне 'Якорь' неспешно пили местное пиво и разговаривали. Пиво кстати, неплохого качества, но хуже, чем у Даго дома. Даго уточнил какой бы меч и броню мне бы хотелось и я насколько мог, рассказал какой бы клинок и броню хотел. Сошлись на метровом мече наподобие такого как у Даго, кинжале сантиметров тридцати пяти длинной, кольчуге с кольчужным капюшоном и нагрудными пластинами, еще латные рукавицы и подогнанный под меня шлем Торвальда. От более длинного клинка меня отговорил Тангар, объяснив это так:

— Чем длиннее клинок, тем сложнее управлять его кончиком, а острие всегда должно смотреть в сторону противника. Это достаточно распространенное заблуждение, что чем длиннее меч, тем опаснее противник. Главное это дистанция, темп, реакция и железные нервы с выдержкой. Помнишь, я показывал тебе как можно захватить чужой клинок и по нему перейти к руке, плечу, или горлу, то же самое можно проделать и с длинным мечом противника. Ты думаешь, почему я взялся тебя тренировать? — скорей всего сам себе задал вопрос охотник, потому как почти сразу же сам на него и ответил:

— Потому что увидел, что все эти качества у тебя есть, и еще есть целеустремленность и упорство. Будешь продолжать учиться в том же темпе, и через полгода ты будешь уметь то, чего некоторые мнящие себя великими бойцами, не достигнут и за всю жизнь. Потому что просто лень. Не длина клинка влияет на победу, а то что у тебя здесь и здесь, — закончил свое наставление Даго, слегка хлопнув напротив сердца и показав на голову, видимо подразумевая под этим храбрость и мозги.

Человек, которого ждал охотник, еще не появился, но по заверениям кабатчика скоро должен был прийти. Что удивительно, это заведение заметно отличалось от тех, которые мы видели, пока шли сюда. Если под другими часто и густо встречались пьяные до полной потери адеквата местные бедняки, то в этой таверне даже поблизости подобного не было. На дверях стоял здоровый дядечка поперек себя шире и наблюдал, чтобы публика победнее и в обносках не заходила внутрь. Когда мы подходили к 'Якорю' он как раз развернул от дверей двоих челов в изрядном подпитии и в поношенной одежке. Те повозмущались, но когда эта туша взялась за дубину и сделала в их сторону пару угрожающих шагов, быстро слиняли. 'Не иначе мамаша этого вышибалы согрешила с троллем', — оглядев эту груду мускулов, подумал я. Как объяснил мне охотник, это заведение было для приличной публики, в основном капитанов, их помощников и купеческого люда.

— А кто этот человек, которого ты ждешь и что у вас с ним за дела? — поинтересовался я у Тангара, отпив глоток пива и поставив на стол кружку.

В голове слегка шумело от выпитого, вроде и выпил то всего пару кружек, а уже немного захмелел, правда и кружки здесь были литровые, ну или близко к этому. Наш стол стоял в углу и отсюда прекрасно было видно весь зал. Тангар время от времени посматривал на входящих и выходящих посетителей, вот и сейчас посмотрев на открывшуюся дверь, он ответил на вопрос:

— Капитан и торговец, возит товары из Империи в Кронг и редко в Вейст и Тайборг, ну а оттуда то чего нет в Империи, а значит и цена немалая.

— Понятно, спрос порождает предложение, — пробормотал я негромко фразу, услышанную когда-то от знакомого работающего в Магните, то ли супервайзером, то ли мерчендайзером, сейчас уже и неважно.

Никогда особо не разбирался в этих амерских названиях, а теперь и подавно эта фигня мне не пригодится. Соглашаясь с моими словами, Даго кивнул и сказал:

— Точно подметил, так вот этого торговца зовут Зильбер Кильт и он, согласился доставить письмо моему другу Арибуну Токогаве оставшемуся в Империи. Когда я покидал столицу, не успел сообщить ему куда уезжаю, хм, — хмыкнув неизвестно каким воспоминаниям, охотник на минуту замолчал.

Еще, когда Тангар первый раз упомянул, что ему пришлось уехать из Империи, мне подумалось что не все там было так просто, а теперь мои догадки получили дополнительное подтверждение. Ну да захочет, сам расскажет, а нет и не надо, зачем лезть в душу человеку. Меж тем Даго заговорил опять:

— Арибуна Токогава это тот человек из Империи Дзен, о котором я тебе рассказывал, он уволился раньше гибели Корпуса, но из столицы не уехал. Работал у крупного столичного торговца телохранителем, пока торгаш перепутал работу телохранителя и убийцы. Перед самым моим отъездом Арибуна вроде как хотел открыть воинскую школу, но сомневаюсь, что из этого что-то вышло. Конкуренция там большая, да и не дадут закрепившиеся в Спарте мастера, работать какому-то инородцу, либо репутацию слухами испортят, либо еще какую пакость устроят. В Империи это обычное дело. Вот если здесь в Трехречье открыть воинскую школу, то толк будет. Я ведь потому и брался за любую работу и последние годы копил золотишко, что хочу открыть в пригороде школу воинского мастерства. Это лучше чем в один далеко не прекрасный день повиснуть двумя половинками на деревьях, где-нибудь в Диком Лесу. Или сгнить в орочьих шахтах, а этим рано, или поздно закончится. Токогава один из лучших мечников каких я знаю. Я неплохой лучник и еще отлично метаю любую железяку, могущую проткнуть или порезать. Есть еще отличный копейщик и арбалетчик, вот уже три учителя будет. В Трехречье есть одна воинская школа, но в ней обучают только высокородных и детей богатых торговцев, ну или тех, у кого есть немалые деньги. А я хочу взяться за обучение среднего класса и тех, кто может и не так знатен и богат, но действительно хочет чему-то научиться. Эти придут сами и, отдав деньги за учение, будут не тупо просиживать родительские деньги, а именно учиться. Деньги были нужны на покупку земли в пригороде и строительство помещений, и еще специальное разрешение. Есть один человек при дворе городского главы барона Зорга эл Толли, он обещал помочь с разрешением, но не бесплатно. Сейчас у меня хватает золота, а если Арибуна согласится приехать и помочь мне в становлении школы, то все сложится отлично. Это уже второе письмо и в нем он должен написать приедет, или нет.

Открылась дверь, и в таверну вошел посетитель. Посмотрев на дверь, охотник легким кивком показал на посетителя и сказал:

— А вот и Зильбер Кильт, что-то он с опозданием, раньше за ним такого не наблюдалось.

Вошедший мужчина был дороден, но не толст. Темные волосы, короткая борода и усы, глаза светло-голубые, на вид лет сорока пяти. На ногах короткие сапоги, штаны шелковые темно-зеленого цвета, рубашка тоже шелковая, но белая, кафтан вроде как из бархата с перламутровыми пуговицами. Вся одежда хорошо пошита и подогнана по фигуре торговца. Несколько колец, массивная золотая печатка и пара колец с камушками, вроде сапфир и рубин. Из оружия меч длиной с метр в лакированных деревянных ножнах с железной окантовкой, без украшений. В общем Зильбер производил впечатление преуспевающего и не бедного торговца. Вот оружие выбивалось из образа, если судить по рукояти то обычный клинок, сама ручка перевита кожаным ремешком, а эфес обычное стальное яблоко. Уверенно ступая, торговец подошел к нашему столу и, поприветствовав Даго, кликнул разносчика. Жадно осушив принесенную разносчиком кружку пива, Зильбер достал письмо и передал его Даго. Тангар не торопил капитана, пока тот утолял жажду. Получив письмо, охотник положил перед торговцем на стол небольшой, но туго набитый кошелек. Охотник углубился в чтение, а Зильбер заказал себе еды и кувшин вина. Я ограничился солеными орешками, которые неплохо шли с пивом. Смотря, как торговец опрокидывает в себя второй стакан вина, я подумал что у него не жажда, а нервы. Вероятно, что-то у этого почтальона Печкина не ладно. Когда Даго закончил читать, Зильбер уже ополовинил кувшин и взгляд его приобрел осоловелость, видать взяло его уже винцо. Тангар посмотрев на торговца уплетающего тушеное мясо с овощами, спросил его:

— Зильбер, Арибуна пишет, что договорился с тобой о переезде. Когда ты будешь в Спарте и через сколько времени можно будет ждать вашего прибытия?

Прожевав, капитан отпил еще вина и, смотря в сторону, ответил: — Может так статься, что я не смогу не то что попасть в Империю, но и вообще покинуть пределы Кронга.

— А в чем причина? — нахмурился охотник.

Торговец тяжко вздохнул, посмотрев полупьяным взглядом на нас, решая говорить, или нет? Все это чуть ли не аршинными буквами было написано у него на лице. Потом, решившись, он сказал, кивком показав на меня:

— Кто этот парень? Если ты за него поручишься и дашь слово никому не рассказывать, то можно поговорить. Ты мне уже помог однажды, возможно, поможешь и еще раз.

— Ему я доверяю и ручаюсь за него как за себя. Даю слово никому не рассказывать о нашем разговоре.

Или Зильбер и правда доверял Даго, или его конкретно приперло, или сказалось действие алкоголя, скорей всего все вместе, но вот что он поведал. Наш дородный друг, оказывается, торговал не только разрешенными товарами, но и провозил контрабанду. Причем в немалых количествах, а такое количество как два-три десятка мешков так просто в трюме не спрячешь. Корабли досматривали в портах, а на границе как правило ограничивались поверхностным осмотром, да и отбашлять там было при нужде проще. Торгаш выгружал товар уже в пределах королевства и доставлял его сухопутным путем до покупателя. Схема была проверена и до сих пор работала исправно, но в этот раз он закупил большую партию зерен Фенки. Как я понял это что-то типа кофейных зерен, а в Кронге на торговлю зернами Фенки наложил лапу король. Чем больше я узнавал этого правителя, тем больше восхищался им, предприимчивый королек этот Люций Третий. Проводник постоянно водивший окольными тропами его людей, оказался неглупым пройдохой и, сговорившись с местным отребьем, они перебили людей торговца. Оставили в живых одного и прислали его с условиями выкупа товара, дав ему два дня, один уже прошел. В стражу не побежишь, штраф за контрабанду и неуплату пошлин как бы не больше той суммы что потребовали грабители. К местному криминалу Зильбер не пошел, кинут на еще большую сумму. Как он пояснил, за этот товар он заплатил большие деньги, заложив второй корабль и склад в Империи, думал, возьмет хороший навар и вернет вдвойне. Если идти на поклон к покупателю, то он забрав товар, тоже кинет, смысла не будет платить. Все опытные и более-менее боеспособные люди капитана гнили сейчас, где-нибудь в лесу, а в команде остались молодежь и непроверенные люди. Расклад этот вымогателям был известен и потому они не особо опасаясь забили стрелку Зильберу в полудне пути от Трехречья.

— Вот такая вот проблема у меня, — закончил он излагать свою неудавшуюся затею по обогащению, и еще раз оглянувшись, приложился к кувшину с вином.

— Сколько товара и какую сумму они требуют с тебя? И хотя бы приблизительно, сколько их там? — спросил Даго торговца, было видно, что он что-то решал для себя.

Хотя не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем он сейчас думает. Наверняка о том, сколько можно содрать с Зильбера и так, чтобы он еще за это считал себя по гроб жизни обязанным. Понимал это и торгаш, еще раз оглянувшись, он негромко ответил:

— Триста золотых и товара там тридцать мешков. По рассказу присланного матроса их человек десять, хороших воинов среди них три-четыре. Моих людей побили из арбалетов и луков.

Тангар еще немного подумал и посмотрев на меня, поинтересовался.

— Ты как, помочь Зильберу не желаешь? Если ты не против, то подтянем Крута и думаю, втроем управимся. 'Екарный папенгоут, — с тоской подумал я. Опять, да что же это такое, без приключений на задницу, никак не получается. Только вроде все наладилось, договорился с Миком об обучении, намылился немного отдохнуть от бешеного ритма, который меня подхватил и все несет куда-то, и на тебе на все рыло фигу'. Но, вспомнив, что, если бы не охотник, то меня бы уже давно кокнули, или бы сожрали, я согласно кивнул. Должен, а долги надо возвращать. Даго внимательно наблюдавший за моей внутренней борьбой, длившейся чуть меньше минуты, но наверняка не ускользнувшей от него, улыбнулся и спросил торгаша:

— Сколько дашь, если твой товар отобьем?

Купец он и на краю купец, но этот стопудово уже все просчитал и почти сразу назвал цифру:

— Сто двадцать сразу после дела, у меня просто больше нет и тридцать после продажи товара покупателю. От места названного вымогателями до покупателя полдня пути, там мы справимся сами. Ваше дело только отбить товар и все.

— Хорошо, по рукам, теперь отметь где это, и обговорим детали, — охотник достал из сумки толстый лист бумаги, развернул его и я с удивлением понял что это примитивная, но карта.

Через полчаса заметно повеселевший купец и мы расстались перед таверной, и каждый направился выполнять свою часть договоренности. Медленно, но верно дело шло к вечеру и потому надо было спешить, чтобы все успеть засветло. Из города мы уже выезжали втроем, с нами поехал Крут, оказывается, это тот мужик, которого Тангар присмотрел на кандидатуру копейщика и арбалетчика. Когда охотник вкратце обрисовал суть предстоящей работы и сколько торгаш платит, арбалетчик без вопросов согласился принять участие в уничтожении банды. Крут оказался невысоким рыжеволосым крепышом, по крайней мере по сравнению с моими метр восемьдесят пять и Даговыми метр девяносто с лишним, его метр шестьдесят семь-восемь это маловато. Но недостаток роста компенсировался здоровенными бицепсами и остальной немалой мышечной массой. Посмотрел на его банки в первый раз и первая мысль — 'этому челу не нужен крючок, чтобы натянуть тетиву на арбалете'. А уж когда он паковал в чехол свое чудо стрелковой мысли, я вообще удивился, арбалет был двухзарядный и даже на первый взгляд очень мощный, болты к нему были полностью из железа. Еще он прихватил короткие примерно полутораметровые дротики, ну и само собой меч, ножи и легкую броню. Мик очень удивился, когда мы, примчавшись к нему домой, начали спешно собираться. Пришлось извиниться и пообещать приехать через пару дней. Даго переговорив с Микаром, набрал у него каких то эликсиров и, забрав по пути Крута мы уже вечером выехали в сторону дома Тангара. Надо было довооружиться и до наступления темноты добраться до места нашей ночевки. Даго предложил добраться засветло как можно ближе до места встречи и ранним утром, когда самый крепкий сон, напасть.

Глава 9.

И-э-эх, подумал я, зевая во весь рот и стараясь при этом его не порвать. Все нормальные люди в это время суток спят, одни мы как хрен знает кто, встали затемно. И даже не пожравши, поперлись убивать каких то челов, которых мы знать не знаем, но которых нам, если говорить просто и, прежде всего, честно, хотя бы себе: заказали. Причина моего плохого настроения заключалась в том что: первое, я не выспался, второе, у меня болели ноги от этих бешеных заездов и третье, желудок требовал пищи. Разум же говорил, что не стоит, потому как пища замедлит меня. И еще можно заполучить железо в живот, а на полный желудок ранение в живот очень нежелательно, ну или просто банально облеваться, мало ли чего мы сейчас здесь наворотим. Только, только небо на горизонте начало сереть, предвещая скорый рассвет и утро. Даго накинув свой маскировочный костюм, ушел на разведку еще минут тридцать назад и до сих пор не вернулся. Местность здесь была лесистой, но не только один лес. Лес и кусты похожие на терн проросли сквозь россыпи камней и скалы, торчащие из земли, как какие-нибудь обелиски. Оставив внизу лошадей и забравшись на одну из таких каменюк, мы стали ждать возвращения охотника. Вернее будет сказать, я ждал, а арбалетчик, завалившись в траву, густо растущую на вершине скалы, почти сразу же задремал. 'Вот это нервы, ему скоро людей убивать, а он дрыхнет, только что не храпит', — подумал я, осмотрев в очередной раз окрестности. Лично меня ощутимо так потряхивало, нет, не страх, а что-то другое. Все таки это для Крута и Даго убивать себе подобных обычное дело, так сказать обыденность. Но в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Другой мир, другие законы. А для меня это диковато, хоть я уже и участвовал в уничтожении засады, но там эмоции отключились под действием эликсира. Теперь же все придется делать сознательно и без всякой алхимии, по крайней мере мне, ведь я так и не научился управлять своей Силой. Нет ничего хуже, чем вот так вот тупо сидеть на месте и ждать, быстрей бы уже что ли начать, а там глядишь, уже и мандраж пройдет, некогда уже будет мандражировать. Прошло еще минут десять, и я начал беспокоится за Тангара, не случилось ли чего? Уже край солнца выглянул из за горизонта, и предрассветные сумерки начали плавно переходить в полноценное утро. Но вот силуэт Даго мелькнул среди кустов и камней метрах в сорока впереди. Толкнул этого соню и, оскальзываясь на осыпающихся камнях и траве потопал получать инструкции на предстоящее дело, а то что они последуют, я не сомневался. И не ошибся, Тангар сразу же как только мы спустились вниз, и собрались втроем возле лошадей, обрисовал ситуацию и что он разведал о банде:

— Нашел я их. На страже вокруг лагеря двое, чуть не напоролся на одного из них, пришлось попотеть, пока все разведал, да пока отходил, потому так и задержался. Большая часть разбойников не спала, и все не так просто как сказал торговец, их больше, я насчитал двенадцать, а может и еще есть. То ли Зильберов матрос не знал точной численности, то ли торгаш специально не сказал. Нормальных воинов с броней и при хорошем оружии среди них как минимум четверо, а арбалетов и луков штук шесть на всю банду. Остальные вооружены всяким хламом. Сейчас уже наверняка все проснулись и жрут, когда я уходил, двое кашеварили. Рядом с лагерем небольшая пещера, может товар там, а может где-то и в другом месте, так что придется взять одного-двух живыми и желательно из тех, что хорошо экипированы. Воина в вороненой кольчуге и двуручником насмерть не валите, если попадется на прицел, стреляйте в ноги, или руки. Всю шушеру попроще бейте насмерть, не хватало еще возится с ними, у нас здесь не война, а просто дело, которое надо сделать.

Рассказывая о том, что видел в лагере у бандосов, Даго достал из своей седельной сумки маслянисто блеснувшую кольчугу и, скинув 'Лешего' быстро ее надел. Маскировка поверх кольчуги и опять охотник стал похож на спецназовцев, какими их у нас изображают в боевиках. Только вместо броника и каких ни будь 'Вала' с 'СВД', кольчуга, лук, метательные ножи и меч. Весь процесс переодевания и вооружения занял у него несколько минут, мы же полностью вооружились и проверили все ремни и оружие еще час назад. Тангар достал пузырьки с эликсирами, и дав нам по одному, сказал мне:

— Это лечебный эликсир, если ранят надо облить рану и пару глотков выпить, мгновенного излечения не обещаю, но кровь остановит, а рану затянет где-то за час. Крут знает как им пользоваться, а тебе я бы посоветовал применять его только в самом крайнем случае. А то опять подействует, как-нибудь не так. План такой, метрах в пятидесяти впереди есть овраг, лошадей оставим там. От оврага до лагеря метров сто и лес там гуще, мы с Крутом идем вперед и снимаем часовых. Потом втроем занимаем места повыше вокруг стоянки, и как только я свистну, начинаем одновременно выбивать всех, кто бодрствует, или находится близко к лошадям и пещере. Пока они прочухаются, и воевать некому будет. Как я уже говорил, оставляем одного-двух в живых, смотрите, чтобы никто не ушел. Все двинули.

Привязав лошадей в овраге, мы пропетляли среди валунов еще метров пятьдесят, и Даго знаками показал мне, чтобы я ждал здесь. Пока их не было, я еще раз проверил арбалет и ремни брони. Эх, жаль что охотник не успел сковать клинки и подогнать под меня броню, в очередной раз пожалел я, ну да что есть. Клинок покойного Гирмута по крайней мере уже показал себя в деле. Стоя за камнями, я прислушивался, не раздадутся ли шаги, и минут через десять после того как Даго и арбалетчик ушли, недалеко зашуршали осыпавшиеся камни. Это оказался Крут, все прошло нормально и теперь осталось только занять позицию для стрельбы и можно было начинать. Стрелок показал, где мне расположиться, а сам, пригибаясь, и чуть ли не ползком добрался до выбранной им высоты. От меня метрах в тридцати пяти он облюбовал для себя почти такую же скалу как и у меня. Ползком забравшись на заросший травой камень и слегка раздвинув траву, я разглядывал раскинувшийся впереди метрах в тридцати лагерь. Человек шесть обвешанных разнообразным смертоубийственным железом сидели на бревнах и камнях и ели. Еще несколько спали, завернувшись в шкуры и плащи, эти видимо любят поспать. Одна из сторон лагеря упиралась в скалу протяженностью метров сорок. Скорей всего там, где-то пещера и находилась, в той же стороне паслись и лошади. Почти наверняка охотник засел на скале, так что вход в пещеру и доступ к лошадям на нем, а наша задача никого не выпустить в сторону леса. Воткнув перед собой в землю несколько болтов и выцелив какого-то мужика в потертой кожаной куртке, я ждал обещанного сигнала. Мужик с аппетитом уплетал кашу и, посмеиваясь, разговаривал, о чем-то с молодым парнем сидящим рядом и так же завтракающим. Вот так вот, сидят о чем-то разговаривают, радуются жизни, а через плечо уже костлявая пялится пустыми глазницами. С другой стороны, если Зильбер не солгал, то эти мужики точно так же не так давно его людей подобным образом положили. Рассматривая будущие мишени, я запоминал, какое у кого оружие и броня, чтобы потом не мешкая выбивать самых опасных. Воин в вороненой кольчуге тоже там был, сидя немного в стороне от остальных он водил оселком по лезвию своего двуручного чудовища. Вот уж с кем мне не хотелось бы сойтись в ближнем бою, так с этим типом.

Наконец раздался долгожданный сигнал, да еще какой, с переливами. Как я и думал Тангар засел на скале возле пещеры, потому что именно оттуда раздался свист. Почти сразу же после этого мужик в вороненой кольчуге получил стрелу в бедро от охотника. Прямо соловей-разбойник, мелькнула у меня мысль, когда я, прицелившись, спустил скобу. Болт угодил мужику в кожанке точно в грудь, и он упав в костер, задергался в конвульсиях, раскидывая при этом вокруг себя тлеющие угли. Крут тоже открыл счет, причем сразу двойной, парень что разговаривал с мужиком, сейчас заваливался навзничь, у него из головы торчал болт, а вскочивший на ноги бородач в кольчуге отхватил болт в основание шеи. Шесть ноль, отметил я про себя уже стоя во весь рост и накидывая тетиву на зацеп. Болт лег в желоб и бегущий в нашу сторону бандос получил свистнувшую смерть в грудь. Мужика откинуло назад, и он затих между камней. Еще один не добежал до моей скалы метров пять, стрела Крута пробил ему шею и мужик покатился в траву. Разбойник выбранный на роль языка, попытался хромая свалить, но еще одна стрела от Даго, пробившая вторую ногу, напрочь лишила его этой возможности. Не побегаешь, когда обе ноги прострелены. Несколько оставшихся мужиков попробовали найти укрытие, но, прячась от обстрела с одной стороны, подставлялись под стрелы с другой. Вот как раз сейчас такой хитрован залег за почти метровым булыжником, и я, прицелившись, засаживаю ему болт в бедро. Хватит на сегодня с меня трупов, если Даго хочет, пусть сам добивает раненых. На стоянке остались одни трупы и трое раненых, мой подранок, мужик в вороненой кольчуге и разбойник с Тангаровой стрелой в животе. Последний стонал громче всех.

— Пошли Артем, вроде всех побили, — спускаясь со своей стрелковой позиции, крикнул Крут, держа на прицеле стоянку.

Закинув колчан с болтами за спину, и так же целясь в сторону побоища, я потопал посмотреть на дело наших рук.

Двое не добравшиеся до моего камня были мертвы. А вот на стоянке оказалось не трое раненых, а четверо. Еще один, помимо тех троих хрипло дышал, пуская кровавые пузыри. Я растерянно смотрел на раненых людей и не знал что мне делать, то ли перевязывать, то ли... Но добить у меня не поднялась бы рука, сказывалось воспитание человека нашего мира из двадцать первого века. Арбалетчик этими вопросами не мучался, достав меч, он добил раненого в живот и того что доходил, но из последних сил цеплялся за жизнь. Чик-чик и нет двоих людей, жестоко, но таковы реалии этого мира. И если я хочу в нем выжить, то придется стать таким же или получить когда-нибудь нож в спину от выжившего врага.

Подошел Даго и деловито заломив руки мужику с простреленными ногами, связал их у него за спиной.

— Артем сходи наших лошадей приведи, мы здесь пока сами разберемся, — повернувшись ко мне, сказал Тангар, а сам занялся извлечением стрел и перевязкой истекающего кровью пленного.

Крут вязал моего подранка и явно знал что ему делать и без указаний. Понятно, сбагрили молодого, лишь бы был при деле. Когда я минут через пятнадцать вернулся с лошадьми, то увидел следующую картину. Оба раненых были перевязаны и лежали немного в стороне от побоища. Рядом с ними сидел на камне Даго и о чем-то их расспрашивал. Разбитое лицо мужика в вороненой кольчуге указывало на то, что этот видимо не хотел сразу говорить, но сейчас хоть и с неохотой, он отвечал на задаваемые вопросы. Второй, которого подстрелил я, так вообще заливался соловьем. 'Процесс допроса и дачи показаний идет полным ходом', — подумал я. Крут заканчивал со сбором трофеев, внушительная куча которых выросла немного в стороне от места побоища. Подойдя к охотнику, я спросил его:

— Ну что, товар здесь, или это не те вымогатели?

— Товар в пещере, как я и думал, а эти не только Зильбера решили обобрать, но еще и грабежом понемногу занимались. Грабили нездешних торговцев, а наводку получали от местного трактирщика и проводника, это тот мужик, которого ты первым убил. Жаль, потолковать с ним по душам не получилось. Следы и трупы за собой прибирали, свидетелей никогда не оставляли, вот потому и резвились в этих местах больше месяца. Я скоро закончу с ними, а ты помоги Круту трупы спрятать, да и выберите несколько лошадей, погрузим на них все трофеи. Через два-три часа Зильбер должен подъехать к оговоренному месту, надо управиться до его приезда.

Следующие полтора часа пришлось потрудиться, хорошо хоть Даго вскоре к нам присоединился, пока трупы убрали, пока упаковали трофеи, да и в пещере помимо зерен Фенки был еще товар. Серебряной посуды тщательно проложенной соломой, целый тюк. Если чисто весом серебра, то навскидку килограмм десять. Несколько рулонов отличной ткани похожей на бархат. Бочонков десять вина, емкостью где-то литров по тридцать. Ткань и серебро добавили к трофеям, а из вина Тангар отобрал пару бочонков со словами:

— Хватит, а то не увезем, оставшееся вино продадим торговцу, полной цены конечно не даст, зато, нам не придется возиться с ним. И так взяли неплохо, даже не ожидал, что так будет. Все заканчиваем, давайте лошадей спрячьте в стороне от стоянки, сами засядьте так, чтобы вход в пещеру хорошо просматривался, и не высовывайтесь. Я поеду, встречусь с Зильбером, как мы подъедем к пещере, смотрите в оба. Если что-то пойдет не так, валите всех, оно конечно, у нас с ним договор, но осторожность не помешает. И если торговец приедет без меня, и я не появлюсь во время выноса товара, то тоже можете их завалить. Это уже будет на ваше усмотрение, мне скорей всего, уже будет все равно. И за меньшие деньги убивают, — пессимистичную последнюю фразу он произнес, уже запрыгнув на своего коня и разворачивая его в сторону, откуда мы приехали.

— Как думаешь, у нас могут быть проблемы с торгашом? Мне он показался нормальным мужиком, — вынося из пещеры отобранный нами для себя товар, спросил я Крута, увязывающего барахло на лошадей.

— Насколько знаю Даго, а знаю я его несколько лет, он никогда и ничего не делает и говорит, просто так. У него чутье на неприятности и если он сказал, спрятаться и держать оружие наготове, то значит, так надо сделать. Сам покумекай, что такое три человека против четырех-пяти арбалетов, да еще в упор и когда они этого не ожидают. Мелькнет мысль у торговца о том, что проще своим людям заплатить по паре десятков золотых, чем троим наемникам отсыпать сто пятьдесят, и все, нам конец. Мы десяток втроем перебили за пару минут, а тут всего трое. А так, приедет торговец с Даго, посмотрит вокруг, а никого не видно, но ведь кто-то положил всех разбойников? Хочешь не хочешь, а для здоровья лучше дело закончить по честному. Хватит говорильни, принеси лучше веревок из пещеры. Я вроде видел моток за бочками, — все эти азы местного ведения бизнеса, он мне растолковывал, не отрываясь от работы.

Провозившись еще минут десять, мы в темпе свалили от пещеры, время уже поджимало. Слова Крута заставили меня задуматься и немного поразмыслив, я понял, что в этом есть здравый смысл. Спрятав лошадей с грузом в овраге за большой скалой, мы засели среди скал в ожидании торговца и охотника. С моей позиции вход в пещеру и поляна, на которой полегли бандосы, хорошо просматривались. Завалившись в траву и приготовив арбалет, я стал ждать. Крут засел на большой скале. Перед пещерой остались семь лошадей и связанные вместе пленные, угрюмо озирающиеся по сторонам. Даго вопреки моим ожиданиям не стал их убивать, думаю, их он тоже продаст. Прошло минут пятнадцать ожидания и, наконец, послышался топот конских копыт, а следом среди деревьев показались идущие на рысях верховые. Впереди ехал Даго и Зильбер, позади и немного от них отстав, ехали еще пятеро всадников. Все молодые парни лет по двадцать-двадцать пять, кроме одного мужика лет сорока пяти. Этот был в броне и увешан оружием как новогодняя елка игрушками. Серьезный, в общем, дядечка, по меньшей мере с виду. Молодежь вооружена разномастно, но у всех помимо ножей, мечей и сабель, или лук, или арбалет. Хм, или они вооружились для того чтобы добить бандитов в случае их победы над нами. Или предположение о возможном вероломстве торговца, было небезосновательно, кто знает? Но теперь, я нисколько не жалел о том, что пришлось залечь и не маячить на виду.

Щелкнул стопор, и оголовок болта уставился в грудь серьезного дяхана. То ли это становилось привычно, то ли человек из нашего мира во мне в эти моменты отходил в сторону. Но предполагаемое убийство человека уже не вызывало во мне такого отвращения как раньше, напряг присутствовал, но если будет нужно, то я, был готов убивать.

Всадники подъехали к пленным и спешились. Даго показал на связанных разбойников, и что-то сказал Зильберу. Тот кивнул и позвал мужика. Воин подошел, прихрамывая на правую ногу, и его лицо озарилось такой хищной радостью при виде бывших вымогателей, что я им заранее посочувствовал. Не повезло им, как я понял, это тот мужик, которого они прислали к Зильберу с условиями выкупа товара. Дальнейшие его действия, подтвердили мою догадку. Тангар и торговец двинулись в сторону пещеры, о чем-то разговаривая, парни Зильбера шли позади, а воин остался возле пленных. Что-то выговаривая израненным бандитам, он саданул ногой по лицу тому у которого были прострелены ноги. Потом досталось и говорливому, попинав пленных этот хрен достал меч, взмах и еще один, и нет больше у нас пленных. Есть только два безголовых трупа. Жуткая картина, стоит тело на коленях, а из обрубка шеи бьет кровь. Почувствовав, что к горлу подкатил рвотный позыв, я отвел взгляд от места казни и стал следить за торгующимся охотником и торгашом. Эти двое даже внимание не обратили на убийство пленных, словно курицам башки отрубили, а не людям. Молодежь прибывшая с капитаном, те старались не смотреть на бойню, а один даже блеванул, видно впервой такое видит. Поступок этого урода, в душе меня возмутил, ну я понимаю враги, но зачем спрашивается было избивать, убей и все.

Даго с Зильбером торговались минут десять, купец экспрессивно махал руками и что-то доказывал. Но Тангар стоял на своем, показывая на лошадей, вино и мешки с товаром торговца, он спокойно что-то объяснял. Все что было в пещере, люди Зильбера перенесли на поляну и теперь стояли в стороне, поглядывая по сторонам, понимают, что они здесь не одни. Наконец купец и охотник договорились, потому как торгаш достал из своей седельной сумы увесистый кошель и вручил его Даго. Дождавшись, когда охотник отъедет от суетящихся вокруг товара людей торговца, я потихоньку спустился с камня и, прячась среди травы и камней, где ползком, где, пригибаясь, чесанул к большой скале. Тангар кстати, ехал точно по тому маршруту, по которому мы отводили лошадей, когда прятали их. Ну да, он же по любому должен уметь читать следы, подумал я, уже добравшись до скалы, иначе какой он охотник. Хотя следы оставленные семью лошадьми при желании, даже неопытный прочитает. Когда я вышел на поляну, Крут и Даго уже поделили между собой лошадей с грузом, оставив мне только одну груженую трофеями. Запрыгнул в седло, и мы двинули от этого места, ставшего сегодня могилой для двенадцати человек.

К дому Тангара подъехали уже поздним вечером, пришлось добираться перелесками, полями и окольными путями. На этих буераках особо не разгонишься, да никто и не спешил. У арбалетчика и охотника было хорошее настроение от успешно сделанного дела, нехилых трофеев и заработанных денег. Под это настроение они рассказали несколько историй, Крут о своей службе в отряде королевских егерей, а Даго о жизни в империи. Слушая эти рассказы, я старался запомнить, все что мне могло пригодиться в будущем. На нормальную дорогу выехали уже ближе к дому Тангара. Как сказал охотник, когда я спросил его о причине такого маршрута, еще в начале пути:

— Ты представь, что подумает первый же встречный отряд егерей или стражи, — и, показав на лошадей увешанных грузом, он сам же и ответил на свой вопрос: — А подумают они, что едут трое воинов вооруженных до зубов и что у них многовато что-то лошадей, да и груз не мешает проверить. И вообще, что это за люди, откуда и куда?

Вот и пришлось выписывать кренделя по здешним заповедным местам. Въехали в ворота и я, стараясь не морщиться, от боли в натруженных и потянувших жилы ногах с горем пополам слез-сполз с седла. Придется привыкать, машин, такси, автобусов и прочей колесной техники здесь не предвидится, разве что карета или повозка, ну это опять таки лошади. Представив себе карету с шашечкой такси, я невольно улыбнулся. Потом была баня, ужин и легкий выпивон, опробовали трофейное вино, выбранное охотником. Точнее легким он был вначале. Напробовались так, что решили дележку денег и трофеев отложить на утро и разошлись. 'Отличное вино выбрал Даго', — так подумал я, добравшись до своей комнаты, и завалившись на кровать прямо в одежде, уснул.

Глава 10.

Хорошо хоть утром проснувшись, я вопреки вчерашнему опасению не ощутил боли в натруженных вчера ногах, да и голова не болела с похмелья. Видно и, правда, вино было неплохого качества, заключил я. Позавтракав, пошли разбирать трофеи и делить деньги. У разбойников было монет разного достоинства на тридцать золотых, да сто двадцать отдал торгаш. Итого по пятьдесят золотых на каждого. И шестьдесят золотых Зильбер обязался отдать завтра, Тангар обещал, как только получит деньги, отдать причитающиеся нам доли. Порешив с золотом, перешли к трофеям и лошадям. По лошадям и оружию решили, что охотник, сбыв товар, отдаст мне и Круту наши доли. Нам по тридцать процентов, а Даго сорок процентов, потому как ему придется заниматься продажей трофеев. Единственное, что я себе отобрал из трофейного оружия и доспехов, это вороненые поножи и арбалет. Было заметно, что этот трофейный арбалет, знавал лучшие времена, ложе, покрытое лаком, местами поцарапано, на крючке, зажимах и механизме кое-где проступила ржавчина. А вот дуга отливает знакомым красноватым оттенком, сплав из обычного железа и рубиновой стали, понял я, увидев этот красноватый оттенок. Так вот как будет выглядеть обещанная мне Тангаром броня и оружие. Накинув тетиву на зацеп, вынул болт из крепежа на ложе и, уложив в желоб, выстрелил в колоду для колки дров. Стрела засела, почти наполовину войдя в колоду, и как я не старался, так и не смог ее извлечь не поломав. Этот арбалет оказался мощнее моего раза в полтора, и я без сожаления вернул бывший у меня сейчас, обратно Даго. Ведь это он, в свое время дал мне это оружие. С того дня прошло так мало времени, а кажется, что миновал уже не один месяц. И еще, я заметил, что грусть по родным и близким мне людям никуда не делась, а забившись поглубже в душу, проявляла себя только тогда, когда я вспоминал о доме, или когда появлялось свободное время. Но из-за того что у меня постоянно было какое-то дело, или еще что-то, мне просто некогда было задумываться и хандрить.

— Ну, что, теперь надо получше рассмотреть серебряную посуду и хотя бы приблизительно прикинуть ее стоимость, — сказал Крут, распаковывая тюк с посудой и открыв, присвистнул.

И было от чего радоваться, даже на мой неискушенный взгляд, серебро производило впечатление очень дорогого товара. Ее всю покрывала чеканка и все это великолепие при свете дня смотрелось красивее, чем в полутемной пещере и в спешке рассмотренное. Полностью распаковав тюк, мы достали всю посуду. Даго поднял красивый поднос, тонкой работы и рассматривая его, изрек.

— Дорогая утварь, насколько я разбираюсь в таких вещах, из Саммора. У них на побережье есть пара хороших серебряных месторождений и местные серебряных дел мастера делают всевозможную утварь и еще много чего. Вся посуда потянет минимум на сто пятьдесят золотых, хорошо что торгаш не видел наши трофеи, а то, без драки бы не обошлось. Он и так косился по сторонам, но услышав, что мои люди здесь и ожидают оговоренной оплаты, повел дело честно. Мы втроем за всего лишь одни сутки заработали почти четыреста золотых, это если посчитать все, включая еще непроданное. Скорей всего это было не все, что они награбили. Возможно, большая часть у трактирщика, пленные говорили, что это дело было последним, потом банда должна была разбежаться. Жаль время было мало, можно бы было их еще порасспросить. Кто бы сказал, что можно так быстро обогатиться, не поверил бы.

Улыбаясь и смотря на меня, он как бы в шутку сказал:

— Это все Артем, наш талисман, как он стал мне помогать, так и все у меня без злоключений стало проходить. Везучий парень ты Артем, и через тебя эта удача и нам помогает.

'Удача, талисман, везение, все это хрень, — подумал я, но посмотрел на посерьезневшие лица Тангара и арбалетчика... Хм, это для меня абсурд, а для них, судя по всему, все это на полном серьезе'. Положив поднос к остальной посуде, охотник кивнул в сторону дома и произнес:

— Продажей трофеев, лошадей и посуды я займусь завтра, а сейчас идемте обедать, после обеда буду руду переплавлять. Вчера перед нашим приездом Омар привез руду, я уже посмотрел, не обманул, сырье отличное, много металла получится.

Вспомнив о долге, я отсчитал золото и, отдав Тангару, сказал: — Даго, вот отдаю долг, благодарю, что выручил.

— Я после обеда в город, ты как Артем со мной, или остаешься? — спросил меня Крут.

Посмотрев вопросительно на охотника, я спросил его:

— Даго, тебе как помочь не надо? А то, я Микару обещал приехать, обидится еще и не захочет возиться с моим обучением. И еще, я оставлю тебе на хранение тридцать золотых, с собой возьму десяток золотых. А ты как будешь ехать в город, привезешь тогда мое золото, я вместе с оставшейся долей положу в банк.

— Езжай, я сам скую, что и как сковать мы с тобой уже обговорили, остальное уже мое дело. Не беспокойся, сделаю так, что и лучшим мастерам империи и не снилось. Заодно попробую кое что из той книги, что мы на рынке купили. Кстати, не забудь свою книгу забрать. Деньги подвезу, сам после продажи трофеев в банк собираюсь, вместе и сходим.

Жаль, не получится поучаствовать в процессе ковки и плавки, очень уж мне было интересно, что и как будет мастерить Тангар. Определившись что делать, окликнул Крута, умывающего руки в стоящей во дворе бочке:

— Крут, я с тобой поеду.

Пообедали, охотник засобирался в кузницу, а мы, оседлав коней, поехали в город. Если бы я знал, как любит отдыхать Крут, то скорей всего не поехал бы с ним. Но как говорится, знал бы, где упадешь, соломки бы постелил. Как только переехали мост через Дору, арбалетчик придержал коня и когда я поравнялся с ним, сказал:

— А не заехать ли нам к Мерелин?

— Что за Мерелин и зачем нам к ней заезжать? — поинтересовался я.

— Ты не знаешь, кто такая Мерелин? А ну да, Даго же у нас благоверный. Помнится раньше он частенько бывал там, сейчас же, если Сира узнает, то она ему устроит веселую жизнь. Да и любит он ее, потому и не гуляет на стороне. Мерелин держит веселый дом, но не обычный, а для дорогих клиентов. Не каждый может позволить себе потратить два-три золотых за несколько часов. Но оно того стоит, — улыбнувшись, мечтательно сказал крепыш.

— То есть веселый дом, это бордель? — спросил я его в лоб.

— Нет, не бордель, веселый дом, это веселый дом. Бордель это для всех, а веселый дом, только для дорогих и проверенных клиентов, там тебя без рекомендации не примут. Если девка не захочет с тобой пойти, то и заставлять ее ты не должен. У Мерелин тебе и выпивку отличную нальют и покормят, я как-то у нее проторчал несколько дней. Поехали, если не захочешь девочку, то посидишь меня подождешь, вина выпьешь, с девочками поговоришь. Заодно порекомендую тебя Мерелин, ну так как, едешь? — было видно, что Крут прямо таки загорелся идеей заехать в гости к этой самой Мерелин.

— А поехали. Никогда еще не был в этих веселых домах, — решился я, интересно что же это за дом Мерелин?

— Не был, значит тем более не пожалеешь, — сказал, довольно улыбаясь Крут и перевел своего коня на рысь.

Через полчаса мы подъехали к большому каменному двухэтажному дому с забором из дикого камня и массивными деревянными воротами. За воротами и справа от них над забором выглядывала крыша небольшого строения, наверное, привратнитская. В оконных проемах дома красивые деревянные рамы, застекленные стеклом, а крыша накрыта красно-желтой черепицей. Окна первого этажа забраны ажурными решетками. Сам дом находился за чертой города, метрах в ста от дороги и неподалеку от моста перекинутого через Гонту. Крепыш спрыгнул с коня и, подойдя к воротам, крикнул:

— Эй, есть там кто, открывайте!

— Ну, чего кричишь, пообедать спокойно не дадут, — сказал мужик лет сорока пяти в кольчуге и при мече, открыв дверь в воротах.

И прожевав, что-то, видимо из того самого обеда, он спросил:

— К кому и зачем?

— Скажи, Крут приехал с другом к госпоже Мерелин. Ты что, недавно здесь работаешь, а где Скилл?

— Работаю недавно, не знаю никакого Скилла, ждите, сейчас спрошу за вас, — и мужик, закрыв калитку, скрылся за воротами.

Прошло минут пять и, загремев запорами, тот самый привратник открыл нам ворота. Показав на стоящее в стороне от дома одноэтажное строение, он произнес:

— Лошадей к конюшне, там конюх о них позаботится. Проходите в дом, леди Мерелин вас ждет.

Сервис, однако, подумал я, когда мы, оставив лошадей возле конюшни, направились к дому. Открыв дверь, покрытую резьбой по дереву изображающей каких то зверей, вошли в дом. Большое фойе уставленное мягкой мебелью, на второй этаж ведет широкая лестница, в дальнем конце фойе сидело несколько молодых девушек пили вино и о чем-то разговаривали. По лестнице нам навстречу спускалась красивая женщина, лет тридцати, в облегающем шелковом платье чуть ниже колен и с глубоким декольте, открывающим неплохой вид на содержимое лифа. А посмотреть там было на что. На ногах туфли плетенки из светло-коричневой кожи. Светлые волосы заплетены в толстую косу, опускающуюся до поясницы. Ростом где-то метр семьдесят пять, ровный загар, белозубая улыбка, тонкая талия и где-то третий размер груди. В том как она спускалась по лестнице, в осанке и движениях, во всем этом было столько грации, достоинства и женственности, что было понятно, эта женщина знает себе цену. Женщина спустилась и, подойдя к нам, сказала глубоким грудным голосом:

— Здравствуй Крут, что-то ты давно к нам не заходил. Яра уже вся извелась, никого не хочет видеть, я уж думала, не приворожил ли ты ее? — Мерелин негромко рассмеялась и, посмотрев на меня, промурлыкала:

— Я вижу у тебя новый друг, не представишь нас друг другу?

Слегка кивнув в знак приветствия, крепыш произнес:

— Это Артем, он не только мой друг, но и друг Даго, он в наших краях недавно и никого толком не знает, вот я и решил его познакомить со столь прекрасной хозяйкой этого гостеприимного дома. Артем познакомься, это госпожа Мерелин.

— Ой, оставьте эти условности, раз вы друг Даго, то можете ко мне обращаться просто Мерелин. Артем, надеюсь, у меня в гостях тебе понравится, ты не против, если мы будем на ты? — хозяйка дома посмотрела на меня, и я только сейчас заметил, что у нее зеленые глаза.

— Нет, я не против. Мерелин у вас прекрасный дом, и я тоже надеюсь, что мне у вас понравится, — ответил я, чуть не закашлявшись, и ощутил, что в горле пересохло, то ли от волнения, то ли от жажды.

Вот что значит не видеть долго таких красивых женщин, хотя конечно, не моя возрастная категория, да и не моего полета птичка. К такой, небось, барончики подкатывают, надеюсь, у нее девушки будут не хуже хозяйки.

Крут чуть ли не пританцовывая от нетерпения, спросил Мерелин:

— Мерелин, я бы хотел видеть Яру, она у себя?

Хозяйка дома, опять рассмеялась и улыбаясь, показала наверх:

— Да, она у себя, как увидела тебя в окно, так, наверное, до сих пор красоту наводит, иди уже, вот уж эти мужчины, все одно у вас на уме.

Когда Крут взбежал по лестнице, Мерелин подхватив меня под руку и обдав легким ароматом духов, ненавязчиво направилась вместе со мной в сторону беседующих девушек.

— Как поживает Даго? Артем как увидишь его, обязательно скажи ему, что Мерелин просит его заехать в гости. Я надеюсь, Артем, хоть ты его уговоришь навестить мой дом, — проворковала хозяйка заведения.

— Последний раз, когда я его видел, он был жив здоров. Обязательно скажу ему при встрече, что вы просили его заехать, — ответил я, а сам подумал, может быть, скажу.

— Я же просила, обращайся ко мне на ты, познакомься с девушками. Девушки этого молодого человека зовут Артем, он наш гость. Это Мари, Кира, Витта и Ноя, — Мерелин поочередно представила всех сидящих девиц и сказала мне:

— Если что-то понадобится, спрашивай у девушек, они принесут, если возникнут какие-то вопросы, которые они не смогут решить, то я в комнате на втором этаже, первая дверь справа от лестницы.

Когда хозяйка дома ушла, девушки заметно оживились. Одна из них та, что Кира, предложила мне вина, и я не отказался. Девушки как на подбор оказались красивыми. В возрасте от восемнадцати до двадцати, двадцати двух лет. Кира и Ноя шатенки со смуглой кожей, а Витта и Мари брюнетки. Разговорились, девушки как бы между делом расспрашивали меня о моей родине и из каких я краев, попутно рассказывая о Трехречье и конечно же о страшном диком лесе, кишащим дикими и кровожадными орками. Я делал удивленные глаза, и было от чего, такой чепухи не каждый день услышишь. Больше всех мне понравилась Кира, чем-то она была похожа на Анну Стриженову. Где-то на втором бокале Кира предложила сыграть для меня на струнном инструменте Коррио, я согласился. Но так как эта штука была по ее словам довольно массивна, то мы пошли к ней в комнату. Девицы поняли что их номер второй и как одна, изъявили желание остаться здесь. Поднимаясь наверх вслед за Кирой, я смотрел на нее и все больше убеждался, что она очень похожа на мою земную подругу детства. Выпитое вино слегка пьянило, но больше всего пьянила близость молодой и красивой девушки, тем более, что я сразу положил на нее глаз. В комнате у Киры инструмент присутствовал, но в этот день мы так и не добрались до него. Как только дверь за нами закрылась, я удержал девушку за руку и, обняв ее, вдохнул запах ее волос. Волосы пахли травами. При ее росте где-то метр семьдесят плюс-минус два-три сантиметра, макушка как раз располагалась напротив моего лица. Вывернувшись Кира закрыла дверь на щеколду и сняла через голову платье. Потом мы занялись любовью, и эта девица показала, что знает в этом толк, я и поз-то таких не знал. Максимум на что хватало моих прежних подруг, это быстрый и торопливый секс где-то после дискотеки в парке, или же пока родителей нет дома и опять таки в спешке и горячке. Лишь бы было. За окном уже стемнело и я понял, что сегодня мне в город уже не попасть. Кира закинув на меня ногу и положив мне голову на плечо, заснула и убаюканный ее равномерным дыханием, я не заметил как и сам забылся сном.

На утро, еще толком не проснувшись, я уловил запах кофе. Подскочил в надежде, что это просто дурной сон и сейчас меня разбудит мать и позовет пить кофе. Но это был не сон, напротив кровати стояла вчерашняя девица с подносом в руках и удивленно смотрела на меня. Ну да, наверное, она не каждый день видит голого парня только что лежавшего и спокойно спавшего, а потом подскочившего ни с того ни с сего. Да и еще... Хм, я посмотрел на этот агрегат, так кофе, или как там его, зерна фенки, это все попозже. Аккуратно отставив поднос на стол, я подхватил на руки взвизгнувшую Киру и отнес на кровать. Минут через двадцать, когда мы закончили, девушка встала с кровати и потянувшись как кошка своим молодым и красивым телом, сказала слегка охрипшим голосом:

— Там Крут домой собирался, уж и не знаю, дождался ли он тебя?

Быстро одевшись и проглотив кофейный напиток, я поцеловал девицу в щеку и поспешил вниз по лестнице. Через пятнадцать минут мы выехали из ворот этого весьма гостеприимного дома и направились в сторону моста через Гонту. А я подумывал, а не выгонит ли меня Мик? Н да, нехорошо получилось, но после сегодняшней ночи, я вполне понимал арбалетчика, в его желании навестить сей дом. Хоть мне и обошлось это удовольствие в два золотых, я ни капли не жалел о том, что вчера поехал с Крутом. Попрощавшись с крепышом возле его двора, я добрался до дома Микара. По двору как раз проходил парень открывший нам ворота в первый день моего приезда в Трехречье и я, вспомнив, как его зовут, подозвал его:

— Рон, подойди.

— Учитель говорил, что ты можешь приехать, заводи коня, — сказал паренек, открывая ворота.

Рон помог мне с лошадью и пояснил, что Микар вместе с Теранией ушли в город, но алхимик перед уходом проинструктировал парня насчет меня. Значит все нормально и он все таки будет меня обучать, заключил я, а иначе, зачем для меня приготовили комнату. Ученик алхимика показал мне выделенную для меня комнату и, узнав, что мне ничего не нужно, ушел, предварительно известив меня что у него куча дел. Судя по всему, парень думает, что я новый ученик и, следовательно, нежелательный элемент или у него большое самомнение, посмотрим, как дальше себя поведет. Скинув свои вещи возле входа, обследовал свое новое жилище на ближайший месяц. В комнате на кровати лежали какие то свертки и, развернув, обнаруживаю мои заказанные еще позавчера обновки. Все впору и пошито точно так, как я заказывал, хозяин магазина не соврал, у них действительно делали вещи качественно. Ну за такую цену, хочешь не хочешь надо делать качественно, подумал я, вспомнив, сколько с меня содрали в том магазине. Разувшись, завалился на кровать и задумался, а сколько у меня вообще денег в реале и сколько хотя бы приблизительно мне еще светит получить от продажи трофеев? Подсчитал, а нехилая цифра получилась по меркам этого мира. Чуть меньше десяти золотых при себе, шестьдесят в банке, тридцать дома у Тангара, где-то семьдесят от продажи трофеев. И всего сто семьдесят. Неплохо, возможно в упоминании Даго везения что-то и есть. Потому как только везением можно объяснить, что я еще жив и даже достиг одной цели из поставленных перед собой еще в первые дни пребывания в этом мире. Теперь надо научиться управлять своей магической силой и научиться фехтованию. Свои нынешние навыки фехтования, я оценивал между кое-что и так себе. То есть почти никак. Стрельбу и метание ножей тоже не стоит забрасывать, но этот навык я могу шлифовать и здесь, не все же время Мик сможет уделять моему обучению. Я задумался, ну научусь драться, ну магию по мелочи освою, а дальше то что? Мои мысли прервал скрип двери и, подняв голову, вижу, как Рон бочком вошел в комнату и смущенно мнется.

— У тебя же вроде как куча дел? — спросил я его с легким сарказмом в голосе.

— Да нету никаких дел, пока учитель не придет, ты мое дело. Он сказал показать тебе дом, лабораторию и лавку. А ты надолго к нам? — было видно что не этот вопрос мучает Рона, а то, зачем я здесь и когда свалю?

— На месяц, сиделкой у тебя буду, и Мик обещал меня обучить начальным навыкам овладения магической силой, — я невольно улыбнулся, увидев, как мои слова излились целебным бальзамом на изболевшуюся душу ученика алхимика.

— А скажи-ка мне Рон, где лучше всего учат магии и что где почем?

Парень даже особо не задумываясь, ответил:

— Лучшая школа магии это Академия в 'Спарте', столице империи, основана еще магом Халедом. Учитель говорил, что год обучения в этой академии стоит сто золотых, а учиться минимум два-три года. Так что не каждый может себе позволить обучение там. Можно отучиться и без денег, но тогда придется работать на гильдию магов и почти за так, а чтобы отдать такой долг, придется отработать не один год.

— Понятно, ну пошли, покажешь мне, где здесь чего.

Осматривая дом, я все размышлял над тем, что мне сказал Рон. Получается что для того чтобы полноценно обучиться магии, нужны немалые деньги. Ну что ж, деньги это всего лишь средство для достижения цели, а цель пока что проста, учиться и еще раз учиться. Тем более, что это пока что почти на халяву, хотя может так статься что не все так просто. Когда парень показал мне все в хозяйстве Микара, я ушел в свою комнату и, открыв наконец-то купленную на днях книгу, углубился в чтение.

С первых же прочтенных страниц я понял что книготорговец продешевил, хотя для него эта книга была бы бесполезна. Почитал дальше и заключил, что и для остальных книголюбов она скорей всего тоже бесполезна. Ввиду того что алфавит и язык на котором она написана уже умер, как и народ их породивший. Ярл Гис был магом из Шалимской гильдии и как я уяснил из написанного, ярл это что-то вроде архимага, то есть универсал и мастер во всех известных Россам видах магии. Ярл Гис описывал поистине ужасающую картину геноцида целого народа. Хотя если верить его записям народ Россов насчитывал всего-то тысяч двести народа и два крупных города. На взгляд человека из двадцать первого века нашего мира не так уж и много. А если подумать, по меркам описываемого времени этого мира то очень даже и немало. Если верить его записям, то получалось, что народ Россов уничтожили задолго до возникновения Империи Септимов, даже сам автор затруднялся определить точную дату. Вначале Гис коротко описал жизнь народа Россов и я с удивлением понял что у них хоть и правил всем король, было что-то вроде демократии. А потом он так же кратко поведал историю гибели своего народа. Я нисколько не удивился, узнав причину. Россов уничтожили ушастые красавчики. Эльфы появившиеся из ниоткуда примерно за сотню лет до описываемых Гисом событий и поселившиеся в лесах по соседству с Россами.

Эльфы, мирно жили почти сотню лет рядом с людьми и вдруг ни с того ни с сего ополчились на Россов. Нападение последовало без всякого объявления войны и прочей чепуховой ерунды. И в одну ночь эльфы вырезав несколько крупных приграничных городков той же ночью, ближе к утру вломились во второй по величине в королевстве город 'Шалим'. Хорошо подготовленные отряды открывали ворота карательным отрядам и рассасываясь по городу выбивали самых опасных противников, а следом начиналась резня с применением зажигательных магических бомб. В той бойне люди потеряли большую часть магов, в Шалиме располагалась самая большая гильдия магов. Эльфы не жалели никого: ни стариков, ни женщин, ни детей и за ними оставались только развалины и пепелище. Никто ничего подобного не ожидал, и пока спохватились уже пол королевства было уничтожено. Король Ультар собрал ополчение, магов из Зарии и с десяток выживших в Шалимской резне да еще всех, кого только успел призвать и попытался дать бой основной армии эльфов. В результате битва была проиграна, король погиб и большая часть профессиональной армии тоже. А с ними погибли и все надежды на то, что люди выстоят против захватчиков. По всему королевству шла резня, но не везде эльфам фартило, в столице и нескольких неплохо укрепленных городках они нехило отхватили по рогам. Впрочем, это уже погоды не делало и было понятно, что конец будет один, ушастые не успокоятся, пока не добьют Россов. Кто-то пытался на коленях вымолить жизнь, но большая часть народа Россов билась до последнего. Еще с месяц длилась агония королевства Росс и, хотя люди хоть и пустили в ход запрещенные ранее некромантию и магию крови, но это им не помогло. Слишком мало магов выжило. Когда город Зария пал, выстоял только королевский замок, забитый до отказа отчаявшимися защитниками. Человек восемь оставшихся магов рангом повыше мастеров, наследный принц Авидий и несколько выживших высокородных собрались на совет. В их числе был и ярл Гис прошедший всю эту войну от самого Шалима и ставший автоматически самым сильным магом в погибающей столице. Понимая, что это война на уничтожение, и конец все равно будет один, было решено провести ритуал магии крови. Суть ритуала заключалась в том, что несколько сотен человек добровольно приносили себя в жертву, а таких отчаявшихся и желающих отомстить любой ценой, в замке была большая часть. Остальным достаточно было находится как можно ближе к пентаграмме. В замке укрылись почти тысяча человек. После этого последний самый сильный маг активировал кровавую пентаграмму, и все живое погибало на многие километры вокруг, своей смертью подпитывая уже запущенное заклятие и расширяя и без того немалый радиус поражения. Прикинув сколько надо воинов чтобы взять упирающуюся из последних сил столицу людей, я подумал, что пожалуй в той войне навряд ли были победители. В детали Гис не вдавался, написав только, что кровавый ритуал не только убил все живое почти на всей территории королевства, но и еще сделал эту землю на многие века проклятой. И называют эти земли сейчас Гиблыми, проклятие до сих пор довлеет над этими землями, поднимая мертвых и пробуждая неупокоенных духов. Получается, эти отчаявшиеся люди практически бабахнули магическую ядерную бомбу и создали свой сказочный 'Чернобыль'. Представил эту чудовищную картину самопожертвования, и мне подумалось, а смог бы я поступить так же как эти люди? Отомстить так, чтобы и враги содрогнулись и помнили всю свою долгую предолгую жизнь. Ярл Гис тоже погиб, но как оказалось, этот маг был непрост и еще задолго до своей смерти всю свою жизненную силу и душу завязал на камень душ, вставленный в красивую безделушку в виде кулона. И когда какой-то искатель поднял эту побрякушку из пыли, и по дурости приняв ее за защитный амулет, положил себе в кошель, его судьба была предрешена. Отряды этих искателей несмотря на нешуточную опасность, бродили по этим Гиблым местам в надежде поживиться, и бывало, кому-то везло. Одному на сотню, но никого это не останавливало в поиске богатств. Это был восемьсот девяносто пятый год от основания Империи Септимом первым. Несколько дней покойный маг подтачивал волю этого незадачливого искателя и затем завладел его телом, полностью задавив личность бывшего деревенского парня. Завязав свою душу и жизнь на артефакт, маг лишил себя посмертия и возможности когда-нибудь возродиться. И еще, в украденном теле он мог прожить несколько месяцев, а потом окончательно умирал. Покинув ночью отряд искателей Гис вернулся в мертвый город, охотясь на местное зверье он добывал себе пропитание, мертвые ему не досаждали, чувствуя в нем такого же неупокоенного. Ярл написал эту книгу в надежде, что кто-то из его народа выжил, и когда-нибудь, эти знания вернутся к их потомкам и помогут им в возрождении народа Россов. Он был уверен, что те из эльфов, кто все же удосужился выучить варварскую письменность и язык, погибли во время инициации кровавой пентаграммы. В строках записей ярла Гиса сквозило столько безысходной тоски и горечи по погибшей родине и народу, что даже меня вроде бы стороннего читателя пробрало этой тоской. Человек прошел через огонь войны без надежды на победу, погиб, пожертвовав всем, возродился на короткий срок и смог донести судьбу своего народа через эти строки. Хотя бы за одно это, его стоило уважать.

Когда я дочитал до описания основ магии применяемой Россами, во дворе послышался звучный голос Мика. Прибрав книгу под подушку, направился встречать своего учителя на ближайший месяц. Подумав, решил не рассказывать никому о прочитанном в книге. Единственное, надо будет поподробнее узнать о Гиблых землях, и вообще о том, какова официальная версия их возникновения и что там было до этой беды. Возможно, в этой книге написана и неправда, я бы лично был этому только рад. Хотя мне что-то подсказывало, что все там написанное, это чистая правда.

Глава 11.

Уже прошло девять дней, как я жил у Мика. Моим надеждам на то, что у меня будет куча свободного времени не суждено было сбыться. С утра пораньше алхимик пару часов занимался моим обучением, потом эстафета преподавательства передавалась Рону. Мик занимался со мной непосредственно магической подготовкой, а его подмастерье натаскивал меня в алхимии. Первый же урок преподанный мне учителем развеял все мои иллюзии относительно магии и всего что касалось ее. Расположились за домом под навесом, я сижу за столом, а Микар напротив. Ненадолго задумавшись, он начал рассказывать, так сказать вступительную часть к обучению. Довольно пространную, но я внимательно слушал. Потому как для меня любая информация относительно магии и этого мира была в буквальном смысле на вес золота и могла в дальнейшем спасти жизнь.

— Что есть магия? — задал сам себе вопрос Мик и сам же ответил на него: — Магия это умение управлять Силой. Силой мира пронизывающей все вокруг, будь это вода, огонь, земля, воздух, или же даже что-то живое. Магия это и зло, и добро, и созидание, и разрушение, все зависит от того, кто применяет ее и в каких целях. Чародеи, маги, колдуны, ведуны, знахари это все те, кто способен управлять мировой силой. Название неважно, важно что мы можем применять магию, и это ставит нас выше обычных смертных. Запомни Артем, вступив на этот путь, ты так или иначе изменишься, старайся не выпячивать свое превосходство. За всю историю применения магии людьми, да и нелюдями тоже, маги показали себя во всех ипостасях. Это были и великие герои, совершившие немало подвигов, и мерзкие твари только с виду похожие на людей, но готовые на любую подлость для собственной выгоды. Люди таковы, что плохое помнят дольше, чем хорошее. Поэтому обычные люди не очень любят магов. Я бы даже сказал, ненавидят и боятся, — прервавшись на минуту, алхимик налил себе кваса и, смочив горло, нравоучительно поднял палец и, усмехнувшись, сказал:

— Если ты думаешь что для овладения магией тебе достаточно выучить заклинание, и ты сразу же станешь магом, то я разочарую тебя. Не все так просто, как думают обычные люди. Магическое действо объединяет в себе мысль, волевое усилие, жест, знак, построение структуры для наполнение силой и вербальную часть, то есть заговор, заклинание. По крайней мере так будет в начале обучения. Более опытный маг, уже может обойтись только мыслью, структурой заклинания и знаком. Любое знание и умение требует практики и опыта, так же и в магии. Ведуны северян, например, считают, что большое значение в овладении магическим искусством играет умение держать данное слово. Слово должно соответствовать Истине, в их понятии Мировому Закону. Слово истинно, если оно — Часть Мирового Закона — то оно имеет непреодолимую силу. Человек стоит ровно столько, сколько стоит его слово. Не сдержав данного кому-то слова, ты не только предаешь этого человека, но, прежде всего, предаешь самого себя. Так говорят северные маги, точнее ведуны, северяне очень прямолинейный народ, хотя и среди них есть исключения. Ведуны неплохо разбираются в руническом гадании, да и стихийные маги у них неслабые. Учти на будущее, если ведун дал тебе слово, то он постарается обязательно его выполнить. Тебя кстати, многие примут за северянина, так что можешь последовать их принципам.

— Так, что-то я ушел в сторону от темы. Многое при обучении зависит от того, к чему больше тяготеет проснувшийся талант ученика. К огню, воде, воздуху, или же жизненной силе. Обычно склонность, к какой либо стихии одна, но бывает и несколько, хотя это уже редкость. Если есть талант, к какой либо стихии, это еще не значит, что остальная магия недоступна. Просто к чему есть талант, то удастся легче всего, остальные стихии и направления магии дадутся труднее, вот и вся разница. За тебя могу сказать сразу, у тебя есть задатки магии жизни, потому как ты неосознанно под воздействием эликсира расширил свои физические возможности, чуть не погибнув при этом. Это значит, тебе легко будет удаваться магия изменения, влияющая непосредственно на твое тело и расширяющая его возможности. Вполне может быть есть еще какой-то талант, если он есть, то за время обучения он себя еще покажет. Это все от того, что у начинающих слабо развиты магические каналы, и они не умеют правильно расходовать Силу. К тому же, новички не умеют быстро подпитываться от окружающего мира. Когда они используют магию это подобно переноске воды в дырявом ведре, а у некоторых и в решете. Все это я говорю для того, чтобы ты понял, без осознания окружающей нас Силы ты не сможешь сотворить полноценного магического действа. Для того чтобы почувствовать ее, тебе надо убрать преграды в сознании, мешающие нам воспринимать мир таковым, как он есть на самом деле. То есть не только как материальную реальность, но и как бесконечные потоки Силы, связующие между собой все вещи и объекты нашего Мира. Каждый человек в каждый момент своей жизни постоянно видит мир не только как материю, но и как Силу, даже обычные смертные. Другое дело, что далеко не всякий осознает это, а обычный человек не осознают до самой своей смерти. Не осознает, потому что его восприятие сосредоточенно исключительно на предметах вещественной реальности. Посмотри на окружающий мир и прислушайся к себе, что ты слышишь и видишь? — спросил меня Микар и обвел рукой двор.

Осмотревшись вокруг и прислушавшись, я увидел лишь двор, вывешивающую постиранное белье Теранию, молодую яблоню, шумящую кроной под легкими порывами ветра и услышал ржание лошади где то за домом на площади. Пересказал алхимику, что я вижу и слышу. Тот лишь досадливо поморщился, по моему он другого ответа и не ожидал и задал этот вопрос чисто для риторики. Обведя рукой двор, он продолжил объяснение:

— Когда ты смотришь на любой предмет внешнего мира, то твой разум мгновенно определяет, что перед тобой находится. Ты мгновенно определяешь, это дерево, это камень, это текущая вода, ну и в том же духе. И так всегда, человек ежесекундно описывает окружающий его мир. Это способ существования человека в человеческом обществе. И за это видение мира, который мы ежесекундно описываем для себя, ответственен наш разум. Но дело в том, что в мире есть нечто еще, выходящее за пределы возможности постижения разумом, выходящее за рамки нашего привычного описания мира. По сути любое описание мира всего лишь описание мира, но это не сам мир! И это описание настолько загружает восприятие, что в результате обычный человек видит только то, что привык видеть. Обыденное описание мира необходимо для сосуществования людей в обществе, но если мы хотим творить магию, то оно становится непроходимой преградой для непосредственного восприятия Токов Силы. Только выйдя за грань обычного описания, научившись наблюдать мир в состоянии духовного молчания, мы сможем увидеть и осознать внутреннюю и энергетическую сущность Мира. Основа для этого, умение слушать мир и видеть мир. Обретя это умение, ты уже не утратишь его, и оно останется с тобой до конца. А если станешь хорошим магом, то очень неблизкого конца. Маги живут намного дольше обычных смертных. Самое трудное в начале научиться видеть и слышать, после этого это осязание окружающей Силы будет для тебя привычно как дыхание.

— Слушай звуки окружающего мира, крики птиц, голоса людей, шорохи ветра. Не описывай и не определяй мысленно то, что ты слышишь, просто слушай. Вначале твои собственные мысли и желания будут отвлекать тебя, но если проявить волю и настойчивость, то в таком сумеречном состоянии, слушая звуки окружающего мира, ты ощутишь Силу. Ты вдруг ощутишь, что за этими звуками есть другая реальность, звуки несут информацию, которая обычно не осознается. В какой-то момент звуки пространства начнут преобразовываться в некую вибрацию, в движение Силы, которое очень трудно описать словами, но которое можно осознать чувствами. И через ощущение этого дрожания ты начнешь ощущать движение потоков Силы. Достаточно вызвать это состояние нескольких раз и тогда, ты сможешь ощущать магические потоки и без медитации, можно и так охарактеризовать это состояние.

Вот в таком вот духе проходили первые два занятия, в основном общие понятия магии. Я честно пытался вызвать это самое особое состояние, но что-то похожее начало получаться только на четвертый день, моей учебы у Мика. По крайней мере на восьмой день обучения я даже смог зажечь на несколько секунд маленький огонек на ладони. Мик сказал что такой результат и за такой короткий срок, это очень хороший результат. Ничего из серьезного арсенала, алхимик мне не преподавал, поэтому я решил поискать что-нибудь в книге Ярла Гиса. В книге для самых начинающих было простейшее заклятие Воздушного пресса. Принцип простейший, мысль-жест-слово-ключ активировало уже запитаную силой структуру готового заклятия. От мага применившего это заклятие на десяток шагов вперед ударяла плотная волна спрессованного воздуха, раскидывая все вокруг. Поэкспериментировав в теории, я не решился попробовать его на практике в действии, но формулу заучил и созданную структуру не развеял, оставив к ней подпитку Силы. Микар преподавая теорию, сказал, что не развеянное заклинание развивает энергетические каналы мага и чувство окружающей Силы.

Алхимию, а лучше сказать травничество и свойства прочих алхимических ингредиентов мне преподавал Рон. В эти моменты он прямо таки преображался, становился важным словно павлин, а голос приобретал нравоучительность. Алхимическую часть он знал на отлично, как и говорил до этого алхимик, так что я старался не обращать внимание на заносчивость парня, а просто учился. Все эти Нигредо, Альбедо, Рубедо, порядком осточертели, но я стремился запомнить, все чему меня учили. С утра занятия с Миком, следом час полтора с учеником алхимика, потом обед и после обеда на посылках до вечера вместе с Роном. Приходилось мотаться по городу, то на обычный рынок, то в портовый, то по каким то лавочкам. Но в этом были и свои плюсы, я уже неплохо изучил центральную и портовую часть города, заблудится, мне уже не грозило. Еле-еле уделял по вечерам пару-тройку часов на стрельбу из арбалета, метание ножей с пяти-восьми метров и книгу Ярла Гиса. Мик скептически смотрел на эти занятия, но не мешал мне заниматься по вечерам, тем, чем я хотел. Магические приемы и заклятия, описанные в книге, во многом отличались от того, что мне преподавал алхимик, но опять таки они были ориентированы на ученика уже овладевшего Силой и чувствующего магию. Описанные там методики по освоению Силы почти не отличались от рассказанных Микаром. Хоть и многое в книге мне было непонятно, но я насколько мог, изучал и эти записи.

На восьмой день приехал Даго, привез мое золото, девяносто шесть золотых, меч и броню, ума не приложу, когда он только успел все сковать. Меч длиной где-то с метр, слегка изогнутый, был в ножнах из черного дерева с железной окантовкой. Полуторная рукоять с крестовиной проплетена кожаным шнуром, на конце стальное яблоко. Взял в руки и удивился, несмотря на кажущуюся массивность меч вместе с ножнами весил килограмма полтора. Достал из ножен, да красивая и смертоносная вещь получилась у Даго. Обоюдоострый клинок, к режущей кромке лезвия и острию насыщенность красного цвета была больше чем по долу меча, а по самому долу цвет был почти как у обычной стали. Крутанув мечом восьмерку и сделав выпад в воображаемого противника, поинтересовался у Тангара о столь странной расцветке меча. Тот любовался своим детищем с гордостью и почти что с отеческой любовью, скорей всего в этом мече он воплотил что-то новенькое.

— Даго, а почему такая странная расцветка у меча? Сколько оружия на рынке просмотрел, а такого меча там не встречал.

— В середине лезвия прокована полоса чистой рубиновой стали, с двух сторон от полосы по долу два бруска, хорошо прокованного харалуга, рукоять так же из харалуга. Лучше меча я еще не делал, этот меч практически самозатачивающийся и у него отличный баланс. Благодаря использованию рубиновой стали, меч получился довольно легким и в тоже время толщина лезвия почти в палец толщиной. Меч закален и очищен складыванием и проковкой. Отличное оружие, тебе осталось только протравить лезвие и попроси Мика наложить какие-нибудь чары на него. Какие, разберетесь сами. Смотри и примеряй доспехи, а то нам еще в банк идти, да и Сире, я обещал приехать засветло.

Пластины заходящие одна за другую и закрывающие грудную клетку спереди и в районе лопаток отливали красным цветом, не так конечно, как чистая рубиновая сталь, но если судить по насыщенности цвета, то как минимум половина сплава состояла из нее. То же самое было и с наплечниками, хоть и не договаривались о них, но охотник все равно сделал их от себя. Наручи и шлем стали воронеными. Все части доспеха были сделаны идеально, вот только сама кольчуга была чуть великовата, но как пояснил Тангар, он это сделал специально для того чтобы зимой можно было одеть теплый поддоспешник. К тому же, я еще мог раздаться ввысь и вширь, благо возраст и физические данные это позволяли. И так заметил, что прибавил в мышечной массе, и стал выносливей, то ли лесные похождения сказались, то ли постоянные нагрузки, то ли воздух без смога, а скорей всего все вместе. Надел полный комплект брони и почувствовал себя, словно какой-нибудь Робокоп. Броня не то чтобы очень была тяжелой, но после кожаной, разница в весе и всем остальном была разительной. Тем более, что дома у Мика, я и кожаную броньку перестал носить, одевая ее только тогда, когда нас отправляли в портовый квартал, за какой-нибудь алхимической фиговиной. Рон обычно насмешливо фыркал, наблюдая, как я экипируюсь и вооружаюсь всем своим арсеналом, кроме арбалета и копья. Разобравшись с оружием, пообедали и, прихватив золото, отправились в банк. Через пол часа мой счет в банке пополнился еще на восемьдесят золотых. Тангар задерживаться не стал и, попрощавшись с нами, уехал. Сказал только напоследок мне с глазу на глаз:

— Как выйдет срок твоего обучения у Мика, не задерживайся в городе, сразу ко мне и Круту скажи, чтобы приехал. Поедем с Витольдом разберемся, он нам должен, а долги надо возвращать. Приближается Торговая неделя, а он всегда перед ней переезжает в пригородный дом. Кровью, или золотом, но эта ходячая требуха нам заплатит. Ты как, согласен?

— Я не против, да и не стоит запускать это дело, он ведь тоже может пожелать решить с нами вопрос, — не особо колеблясь, ответил я. У меня и так уже мелькала мысль, что надо бы напомнить Даго об этом слизняке. Недаром этот урод мне сразу не понравился.

В зависимости от заказываемых и хорошо продаваемых эликсиров, алхимик закупал у торговцев травы, кислоты и редкие ингредиенты. Многие травы должны были быть свежими и недавно сорванными на момент приготовления эликсира, поэтому заготовить такие травы впрок не представлялось возможным. В засушенном виде они теряли многие свойства. Вот и в этот раз Микару поступил срочный заказ от барона Зорга эл Толли. И пришлось отложить стрельбу из арбалета и топать в портовый квартал в лавку к Лестеру. Броню уже протравили кислотой травы Тонга и она приобрела тусклый темно-фиолетовый цвет. До меча пока руки не дошли, алхимик пообещал помочь в наложении заклятья ближе к концу обучения. Поколебавшись, надел доспехи, на пояс нацепил меч и купленные в порту метательные ножи. Нож подаренный мне, когда-то Тангаром и так всегда был на поясе. Эликсир так же остался при мне и покоился в поясном кармашке. Рано, или поздно все равно придется привыкать к этой броне, так почему бы и не сейчас, решил я, и вышел к ожидающему меня возле калитки Рону. Насмешливо оглядев мой воинственный наряд, парень не преминул меня поддеть:

— Ну хоть шлем не надел и арбалет не взял и так, как будто на войну собрался.

— Ты, наверное, уже забыл, как тебя побили и деньги забрали, повезло, что вообще не убили. Так что хорош, уже меня цеплять. Я не всегда такой добрый, ты меня понял? — ухватив, Рона за плечо и развернув его лицом к себе, спокойно сказал я ему, когда мы вышли со двора.

Не хватало еще, чтобы эту сценку увидел учитель. Мне уже порядком надоели Роновы шпильки, парня что называется, понесло, и так или иначе его надо было поставить на место, а то, так и на голову скоро усядется. Ученик Мика слегка сбледнул с лица, видно решил, что я буду его бить.

— Да я ничего такого не хотел сказать, хоть все свое оружие с собой возьми, просто мы в городе как-то не привыкли к такому. И я не забыл, как меня побили, это тебе Микар рассказал? — спросил меня немного струхнувший парень, но при этом, старавшийся не показать этого.

— Да он, и поэтому я сопровождаю тебя, но советую тебе ничего ему об этом не говорить. А оружие и доспехи не помешают. Мало ли чего, вон у вас не так давно в порту наемники с местным ворьем бились. И где гарантия того, что нечто подобное не повторится еще раз? К тому же по приезду в ваш город меня приняли за северянина, а мне не улыбается получить от какого-нибудь мстителя, болт в спину и сдохнуть, только потому, что у вас так не ходят. Просто не скалься больше надо мной, и мы будем добрыми друзьями, договорились? — закончил я внушение и хлопнул по плечу идущего рядом со мной Рона.

— Договорились, — немногословно ответил мне насупившийся ученик алхимика.

До самого портового квартала парень больше ничего не говорил, обиделся. Ну и ладно, на обиженных воду возят, подумал я, тем более, что рано или поздно, но его пришлось бы осадить. Пройдя мимо опустевшего в преддверии приближающейся ночи рынка, вышли к самому порту. Нищие и увечные попрошайки так же уже разошлись и улицы припортовых улиц заметно опустели, бродили только подгулявшие матросы и спешащие по своим делам горожане и торговцы. Вот какая-то горожанка тянет домой за руку упирающееся непослушное чадо лет девяти. Пацаненок ревет в голос и не хочет идти домой, но мамаша неумолима. Днем в порту этих сорванцов хватало, и наверняка не все из них имели свой дом, как этот мальчуган. Все кроме мира и времени как у нас, подумал я и невольно вспомнил младших брата и сестренку. Как там они без меня? Отогнав непрошеные и навевающие грусть мысли, я догнал разогнавшегося Рона, тот спешил, словно на первое свидание. В воздухе витали самые разные запахи, пахло рыбой, тухляком, водорослями, кожей, готовящейся пищей, конским навозом и прочими ароматами резко шибающими в нос. В верхнем и среднем городе такого не было, сеть стоков и канализационных труб спускали все нечистоты вниз, то есть в реку. Никто здесь еще не беспокоился о защите природы.

В порту несмотря на наступающий вечер еще шли погрузки и разгрузки товара. Вот два грузчика крутят ворот лебедки, и над кормой пришвартованного к пирсу корабля медленно поднимается довольно большой тюк увязанного товара. Механизм простейший, каменный мол выдается в реку метра на два, на нем рама с шаровым поворотным механизмом внизу и лебедка с веревкой. Подняв груз повыше, поворачивают и выгружают на пирс. Посмотрев как-то раз на то, как мужики потеют, разворачивая при помощи веревок подъемник вместе с грузом, я подумал, а сколько, те же гномы дадут за принцип шестереночной передачи? Но вспомнил мысли насчет зажигалки и решил, что это все лишнее и не стоит привносить в этот мир новаторских технических идей. А то прикроют, где-нибудь в зиндане и выпытают, а откуда у тебя милок эти знания? А что ты такого еще знаешь? Приставят какого-нибудь мага, знающего что такое гипноз и вспомнишь все, включая раннее детство и даже то, что уже давно считал забытым. Нет уж, сгнить в каком-нибудь подвале, не входило в мои планы.

Пройдя в дальний конец пирса, вышли к лавке Лестера, я уже пару раз у него был вместе с Роном. Этот торговец держал лавку, в которой продавал все, что могли дать местные леса и дикие поля, от ягод до целебных трав. У него как я понял, были свои поставщики всего этого, и он скупая у них товар неплохо наваривался на перепродаже. Иначе на какие такие шиши он нанимал вышибалу и он же грузчик, помощник и доставщик заказов. В вышибалах у него был мужик лет тридцати, кареглазый, черноволосый, на щеке рвано заживший шрам, широкоплечий, рост где-то метр восемьдесят, руки у него что мои ноги и сам по себе поперек себя шире. Не знаю как с хулиганами, а с покупателями этот устрашающе выглядевший мужик вел себя вежливо. Звали его Айрун. Поприветствовав нас, охранник сказал что хозяина нет, и когда подойдет, он не знает, а лавка на замке. Пришлось с полчаса ждать, пока Лестер не пришел. Торговец был типичным представителем жителей Трехречья. Среднего роста и телосложения, темноволос, нос чуть с горбинкой, глаза карие, одет небедно, но и в то же время неброско. Отомкнув лавку, он принял заказ от Рона и получив золото, заверил нас, что все будет доставлено к алхимику через час. На улице уже наступали сумерки, когда мы вышли из лавки, и этот блин ученик, заявляет:

— Нам еще в средний город надо идти, у Лестера не оказалось корня мандрагоры. Может у Марии что найдется, а если нет, то нас учитель отправит на заготовку, придется весь день лазить по заречному лесу. Раньше мы вдвоем заготавливали, но так как сейчас есть ты, то скорей всего он не поедет с нами. Не люблю лес, — с легкой досадой в голосе произнес парень и потопал вверх по какому-то проулку. Этой дорогой я еще не ходил, но резонно подумал, что Рон местный и ему видней каким путем добираться легче и быстрей до этой самой Марии. У нее я, кстати, тоже ни разу не был. Дома вокруг были небогатые и на улицах почти никого не встретили, только двоих матросов в изрядном подпитии спускающихся к порту. Эти двое еле шли, поддерживая друг друга, обогнув их, мы свернули через какой то переулок, и вышли на узкую улочку, поднимающуюся в гору.

Глава 12.

Куда же тащит меня этот Сусанин, нет бы, добраться до места по нормальным улицам, так нет же, надо проявить самостоятельность. Сумерки начали плавно переходить в ночь, хорошо хоть в этом мире две луны и как раз сейчас обе на небе. Впереди из проулка вышло три человека и что-то в силуэте и походке двоих из них показалось мне знакомым. Вспомни говно вот и оно. Ептыть, да это же оставшийся безымянным босяк, заочно прозванный мною 'Крысой' и Дром, вспомнил я и, прикидывая возможные варианты развития событий, придержал Рона:

— Погоди Рон, не спеши, если что-то начнется, ты хоть что-то из боевого арсенала магии сможешь применить? Ни за что не поверю, что Микар ничему из этого тебя не обучил.

— С чего ты решил, что эти люди нам, чем-то угрожают? А из боевой магии, учитель учил меня огненному шару, но не знаю, смогу ли я его применить, у меня еще ни разу не получалось, — ответил парень, приостановившись и смотря на спускающихся мужиков.

— Не останавливайся и держись позади, может, я и зря беспокоюсь, но чутье говорит обратное, глядишь и пригодится тебе это недоученное заклинание, — сказал я, обходя Рона и услышал как он последовал за мной, но не обгонял.

Раньше надо было думать, когда выбирал маршрут и желательно головой, а не жопой, теперь же наверняка будет что-то нехорошее. Я шагал навстречу уже без сомнения Дрому, 'Крысе' и третьему их спутнику и по моему, они меня тоже узнали. Вон этот гнилозуб кивнул в нашу сторону, что-то говоря Дрому и третьему и после этого, вся троица свернула на нашу сторону улицы. И у всех троих помимо ножей, короткие мечи сантиметров по шестьдесят. В прошлую нашу встречу такой был только у Дрома, а теперь и у 'Крыса' есть. Третий был невысокого роста и среднего телосложения, темноволос, черты лица не разглядеть, под шляпой, да и не нужна мне была его рожа. Век бы этих знакомых и незнакомых не видеть. Как в той песне — 'раз пошли на дело, выпить захотелось', хм, а тут навстречу старый знакомый, то есть я. Все, у меня отпали последние сомнения в исходе нашей встречи с этими уродами. Сто пудов этот 'Крыс' захочет покуражиться, если так, то я его неприятно удивлю и он, не договорит. Если хотя бы один из них выйдет из строя до начала драки, то у нас есть шанс. Если эти трое насядут одновременно, то только у меня есть немалый шанс выжить, все таки броня и полноценный меч, а Рона могут прирезать в суматохе. Эти мысли промелькнули в моей голове за ту минуту что мы сближались. Не доходя до нас пару метров, троица остановилась и как бы обхватила нас полумесяцем, 'Крыс' заговорил. Ага, я не ошибся, он заводила в этой компании, значит, он умрет первым. Большая луна находилась позади меня, и я прекрасно видел, как эта троица ухмыляется и чуть ли не в голос ржет. Ну-ну чутка, послушаем и как бы невзначай, я положил руки на массивную бляху застежки поясного ремня. Бандосы напряглись, но, видя, что я не выхватываю оружие, и не кидаюсь на них, продолжили балаган.

— Вот мы и снова встретились приезжий не северянин, и я опять задам тебе тот же вопрос, дань платить будешь? Только теперь отдай, все что у тебя есть, можешь себе оставить жизнь, штаны и рубаху, мы не жадные. Правда, мужики? — похохатывая гнилозуб слегка обернулся к своей гопкомпании так же пересмеивающейся.

И я не став дожидаться продолжения, метнул два ножа один за другим. Нож с правой руки попал главарю в грудь и вошел по рукоять и с левой попал бы, если бы амбал стоял на месте. Но он не стоял, а двигался, и еще как, немалые габариты не мешали ему двигаться быстро и без суеты. 'Крыс' хрипя еще только заваливался с ножом в груди, а я уже выхватил меч и еле успел парировать удар Дрома. Здоровяк не только смог быстро среагировать и уклониться от ножа, но и выхватив меч атаковать меня. Середнячок топтался сбоку и не сколько помогал Дрому, сколько мешал. Прямо как в той ситуации, когда мы положили с Даго поджидающую нас засаду. Жаль, но Даго здесь не было, а был Рон и этот мля маг отойдя от драки на десяток шагов, что-то наколдовывал. Вот только Дром оказался более сильным и умелым в фехтовании, чем покойный меченосец, в чем я и убедился спустя пол минуты боя, когда его меч рубанул вскользь по моим нагрудным пластинам, выбив при этом сноп искр. Пробить не пробил, но дыхалку сбил. Хорошо хоть его помощник кинулся меня дорезать, мешая здоровяку меня добить, да и сам напоролся на мой меч. Удар ноги по кадыку оборвал завывания безрукого грабителя, и мы остались один на один, хотя нет, два на одного, если считать Рона. В Дрома со стороны ученика алхимика прилетел стремительно движущийся огненный шар диаметром сантиметров десять, и я боковым зрением заметил, как парень оседает, сползая спиной по стене. А вот теперь, мы точно один на один, потому как шар не достиг цели. А взорвался, не долетев до здоровяка где-то метра полтора. Мужик отшатнулся. Однако, поняв, что магический шар не достиг цели, он самодовольно ухмыльнулся и, нашарив что-то на груди, произнес:

— Не обманула ведьма. Жаль, что этот недоносок Гильт ее убил. Заказ, заказом, но то, что еще никто безнаказанно ведуний не убивал, он не учел. Судьба, однако. Колдунья умерла утром, а ее убийца вечером. И о тебе, я ему говорил, чтобы он с тобой не связывался. Так и думал, что ты непрост, и меч с кольчугой у тебя непростые. Вон, какие зарубки на моем мече остались. Себе возьму, когда убью тебя, и мальчишку дорежу. Свидетели мне ни к чему, — подняв меч, этот не убиваемый сукин сын, не спеша, наступал на меня, и улыбка с его губ при этом не сходила.

Мать его так! И ни одного стражника на горизонте. В верхнем городе они чуть ли не на каждом углу, а здесь... Есть еще кое что, но учитывая попытку Рона, возможно и это не поможет. Еще когда Дром распинался, я неосознанно напитывал Силой заготовленную сегодня днем структуру заклинания и где-то в глубине души сомневался в успехе. Ведь это было первое мое заклятие по настоящему что-то стоящее. Зажигание огня на руке под контролем учителя, я не считал за что-то выдающееся. А почему бы не использовать меч в качестве направляющей для заклятия? Ведь и Даго и Мик утверждали, что рубиновая сталь идеально подходит для магии. А Мик, тот вообще как-то говорил, что чародеи Империи Дзен используют посохи, украшенные украшениями из этой стали, вроде как идет усиление заклятия. Меч и так смотрел на грабителя и не долго думая, я сотворил свободной рукой знак и монотонно-четко проговорил заклятие. В записях Гис писал, что надо именно так произносить ключ, активирующий структуру заклятия.

— Виэрдо-иррио-ассэ, — что сие обозначало, я не знал, очевидно, это и не было что-то осмысленное, а просто ключ к активации позабытого ныне заклятия.

Результат превзошел все мои ожидания. Здоровяк поняв, что я что-то задумал, рванулся в мою сторону, но не успел. С острия моего меча сорвался маленький смерч, закрутивший в себя мусор с мостовой и, расширяясь по мере удаления от меня, ударил в Дрома. Тяжеленного мужика приподняло над дорогой и шваркнуло о стену турлучного дома. Со стены осыпалась побелка и глина, а с крыши упало несколько кусков дранки. На шум устроенный нами никто из местных жителей не выходил, оно и понятно, моя хата с краю ничего не знаю. Так, надо валить в темпе отсюда, на этот тарарам могут и стражники заявиться, тем более они как всегда появляются под конец заварух. Наказать выживших победителей и убрать трупы. Грозный грабила, лежал на мостовой как куча тряпья и стонал, надо же, не сдох, сейчас поправим. В теле появилась слабость, словно после очень большой физической нагрузки, но отдыхать будем дома. Дошагав до Дрома, взмахнул мечом, и клинок легко перерубил шею скрежетнув по камням мостовой. Голова откатилась от агонизирующего тела, заливающего все вокруг кровью. Забрал свои ножи. Теперь проверим что там с этим горе магом, Мик мне не простит, если с парнем что-нибудь, произойдет. Рон оказался жив, только без сознания. Взвалив его на плечо, донес до затихшего Дрома и подумал, а что же это за штука, что активировала боевое заклятее раньше времени? К тому же не стоит оставлять деньги, не я затеял эту свару, а они, так пусть возместят мне моральный ущерб. Нечего добру пропадать, да и не займет сбор ценностей много времени, от силы пару минут.

Положив начинающего подавать признаки жизни Рона на не залитый кровью участок дороги, поискал эту штуку на трупе и почти сразу нашел какой то мешочек на веревочке. Закинув в поясной карман замызганный в крови мешочек, обыскал тела на предмет ценностей. Кошели бандюков так же перекочевали в мою поясную сумку. Из оружия взял только нож 'Крыса', он же как я понял Гильт, хотя какая теперь разница как его звали, сейчас это просто труп бродяги. Этого ножа при 'Крысе' в первую нашу встречу не было, вещь явно не по нему, да и шмотки на моих старых знакомых были более лучшего качества, чем ранее. Видимо эти двое, где то разжились деньгами, очень даже может быть там же, где и амулет достали. Все это, включая свару, драку и мародерство, заняло минут десять. Десять минут и три трупа остались остывать на мостовой. Подхватил под руку ученика алхимика и мы, доковыляв до первого же проулка, свернули в него.

— Мария где живет? Надо в порядок себя и вещи привести, а то стража может остановить. У меня все сапоги и вещи в крови, надо оттереть, хотя бы немного. Показывай дорогу и давай приходи в норму, ты ученик мага или тряпка, шевелись, — выговорил я Рону и встряхнул его за плечо.

Парень что-то раскис, в принципе его можно понять, но сейчас надо было добраться до дома, а потом пусть хандрит, сколько хочет. Стресс и прочее, вырубился, очнулся, а рядом труп без головы в кровище валяется. Видел я, как его чуть не вывернуло, когда он окончательно пришел в себя. Я уже как-то спокойней воспринимал такие зрелища, верно говорят, человек привыкает ко всему. Что поделать, или так, или самого закопают, где-нибудь в канаве. Ученик алхимика вроде оклемался, а может, мой выговор подействовал, но парень пошел сам и мы переулками вышли ко двору Марии. По пути встретили нескольких горожан идущих по своим делам, но благодаря темноте мой внешний вид не бросался в глаза. Ее подворье находилось в среднем городе. Рон постучал в ворота, и там залаяла собака. Одна из стен одноэтажного, но добротного каменного дома выходила на улицу, и там же находился вход в лавку. Лавка по ночному времени была уже закрыта. Окна выходящие на улицу забраны решетками и сами окна на высоте почти двух метров.

Мария оказалась миловидной женщиной лет тридцати пяти с каштановыми волосами, карими глазами, ростом примерно метр семьдесят и чуть полноватой фигурой. Узнав кто пришел, она отворила калитку и, осветив нас застекленным фонарем, пустила во двор. Оглядев в свете фонаря мой забрызганный кровью наряд, показала во двор и сказала:

— Молодой человек, не знаю, как вас зовут, там бочка с водой, умойтесь, а я закрою пса, и принесу вам, что-нибудь переодеться. У вас такой же размер одежды как и у моего мужа. Приведете себя в человеческий вид и если захотите, расскажете, что с вами случилось. Рон пойдем, возьмешь фонарь и посветишь своему товарищу.

Спустя минут двадцать мы сидели в доме у Марии и пили горячий отвар из корня цикория. Мне подошли вещи, что принесла женщина, как оказалось, это были вещи ее покойного мужа. У нее было двое детей, сыновья погодки одному семь, а другому восемь с половиной, но на момент нашего прихода они уже спали. Что посчитал нужным, я поведал ей о стычке, но не все, о том что последнего грабителя одолел при помощи магии не говорил. Ученик алхимика окончательно пришел в норму, и растрепал ей о том, что на Дрома не подействовала магия и что я забрал вещицу с трупа. Пришлось показать отмытый от крови амулет, а то что это магическая вещь, я понял еще, когда снимал этот кожаный мешочек с тела неудавшегося рэкетира. В нем чувствовалась магия. То же самое сказала и Мария подержав в руках этот мешочек, сшитый в виде треугольника. Рон спросил насчет корня мандрагоры и женщина ответила, что немного есть в оранжерее. Они договорились о цене, и Мария набрала мешок корней и отправила нас восвояси. В среднем и верхнем городе хоть и не часто, но попадались фонари освещающие улицы, да еще и наряды стражи стали встречаться. Один из нарядов проходя мимо нас, обсуждал увиденное в портовом квартале, и из их разговора стало понятно, что тела нашли. Трупы списали на разборки местного криминала, ну вот и отлично, рассудил я. Стража нас не останавливала, и мы без приключений добрались до дома Микара. Парень потащил мешок к алхимику, а я, завалившись в свою комнату, забылся сном, усталость то и нервное напряжение никуда не делись.

Последнее время мне перестали сниться сны, а в этот раз приснилось... Я стою в каком-то полутемном коридоре, каменные стены в паутине и пятнах плесени, в воздухе тяжелый запах разложения. В стенах ниши, а в них гробы. Какой-то скрежет позади, резко оборачиваюсь, в душе нарастает ком паники и жути. Нечто подобное мне снилось дома, но там было бесконечное падение в бездну и смесь страха и трепета, а здесь все, словно в реале. Почему-то вспомнились убитые мной бандиты. Хотя сомневаюсь, что этих козлов похоронили по человечески. Внезапно на гробу откидывается крышка и оттуда вылезает... Дром. Точнее его безголовое тело вылезло и, пошарив рукой, достало за слипшиеся от крови волосы свою голову. Держа подмышкой отрубленную голову, скалящуюся мерзкой улыбочкой этот труп сделал несколько шагов в мою сторону, а затем... Голова заговорила:

— Теперь остались только ты и я.

Во мне бурлил ужас и сердце готово было вот-вот выскочить из груди, но я не мог пошевелить и пальцем. А зомби, словно зная о моей беспомощности мерзко посмеиваясь шел ко мне. И вот когда до меня осталось несколько метров, в воздухе сформировался состоящий словно из тумана силуэт женщины. Вытянув руку в сторону бездумно остановившегося зомби, это привидение, промолвила тусклым голосом:

— Не мертвый пришел к живущему во сне. Мудрый учится у жизни умирать, а у смерти жить. Глупый же умрет, цепляясь за тварный мир. Всяк кто родился, рано или поздно умрет, а кто умер, родится вновь. Таков закон Творца и Великой Матери. Все что поистине не твое, будет потеряно тобой. Твоя душа принадлежит Великой Бездне, а тело уже угасло и так было предопределено, я поведала вам, вы не услышали. Глупцы, это было не прорицание, а истина, и она исполнилась. Ступай, — полупрозрачная женщина не смотря на результат своей странной речи, повернулась ко мне.

Зато я прекрасно видел как с последним ее словом, зомби растекся грязной лужей по полу, и лишь только эта нечистая клякса напоминала о том, что здесь стоял мертвец. Когда она начала говорить, с меня спало странное оцепенение, и овладевшая мной жуть пропала. И я подсознательно ощущал, что это привидение мне ничего дурного не сделает. Женщина внимательно рассматривала меня, а я, ее. Лет сорок с хвостиком, обычное деревенское платье до щиколоток, босые ноги, седые волосы выглядывают из под платка и темные глаза. Казалось, что из-за этих глаз на меня смотрит нечто большее, чем привидение старой ведуньи. Призрак парил над полом, закончив меня изучать, она изрекла бесцветным голосом:

— Пробужденный ставший на путь силы. Предначертанный исцелять начал свой путь со смертей, став орудием возмездия Великой Матери. Не свернуть с этого пути, но выбор есть всегда. Эти люди хотели ведать и поклялись ее именем, нарушив клятву, они убили сами себя.

Привидение подплыло ближе и, указав на висящий на моей груди амулет, произнесло:

— Это не просто амулет, это знак Великой Матери, олицетворяющей жизнь и последующую за ней смерть. Десять поколений лесных ведуний передавали его из рук в руки, на мне это угасло. Я передаю его тебе, со временем познания ведуний перейдут к тебе, береги его и не показывай храмовникам. Знак сможет один раз защитить тебя от магического нападения, после этого ему надо восстановить силу. Прощай Пробужденный и не забывай, выбор есть всегда, — с последними словами призрак растаял.

Проснулся я от того, что скрипнула дверь в мою комнату. Едва продрав глаза, и не отойдя еще толком от приснившегося сна, протянул руку и вот уже меч смотрит на дверь.

— Так-так наш герой очнулся и уже готов зарезать хозяина этого дома. Теперь понятно, почему Даго взялся тебя обучать. Как он сказал, есть стержень, и будет толк. А я дурень, даже и не предполагал какого он волчонка натаскивает. Наслышан-наслышан, Рон мне поведал о ваших вчерашних похождениях, о той части, пока он был в сознании. Удивительно, как стрессовые и опасные ситуации влияют на процесс обучения. Я его пол года пытался научить применить боевую магию, а тут за одну стычку с грабителями он сам сотворил заклятие. Я заходил недавно, но ты спал как убитый. Ничего рассказать не хочешь? — поинтересовался Мик, добродушно улыбаясь, а взгляд при этом серьезный.

— Что рассказывать, парень вырубился, а я поймал грабителя на ложный выпад и, метнув нож, ранил его, после этого добил. Привел в чувство Рона, а остальное, он я думаю, уже доложил, — одеваясь, пробурчал я.

А во сне был одет, и в доспехах, а амулет висел поверх брони на виду, странно все это. Этот сон не забывался как многие другие, а воспринимался памятью, словно кусок действительного времени.

— Понятно, складно рассказываешь, и все, больше ничего не хочешь мне поведать? — поинтересовался Мик, правда, уже не улыбаясь добродушно.

Делая вид, что вожусь с пряжкой ремня, я гадал, к чему бы эти расспросы? Не все так просто, скорей всего учитель почувствовал что было два всплеска магической силы, вот и допытывается. А может статься, Рон был не в таком уж отрубе, как мне казалось, в любом случае надо или говорить правду, или хотя бы полу правду. А можно этим разговором убить сразу двух зайцев. Вчерашняя стычка показала, что в мечном бою я слаб, а Даго занят своими делами, и еще, предстоит разборка с торгашом. Есть вариант, как можно не отвлекая Тангара, подтянуться в фехтовании и есть даже предполагаемый учитель. Почему-то мне припомнился седой мужик с паперти, абсурдно, но это только на первый взгляд. Вот заодно и попрошу Мика о том, чтобы он разрешил мне тренироваться по вечерам мечному бою. Эти мысли промелькнули и я, решившись, спросил:

— Хорошо, а что ты еще хочешь услышать?

— Хотя бы то, кто еще применял там магию и как все было на самом деле, а не эту выдумку, — скрестив руки на груди сказал Микар.

— Если я расскажу, ты разрешишь мне тренироваться, по вечерам мечному бою? У меня есть на примете человек, который мне в этом поможет, — осведомился я у него.

— Рассказывай, если человек порядочный, то пусть приходит по вечерам, я буду не против. Тем более ты уже доказал, что не просто так носишь все эти железяки, хотя зачем тебе это, ума не приложу. Маги обычно не пользуются холодным оружием, только, если из благородных, — ответил алхимик и присел на табурет у окна, всем своим видом показывая, что он никуда не торопится и готов меня выслушать.

Я рассказал ему о книге, о том как применил выученное из нее заклятие и как было дело на самом деле, а не первоначальную байку. Упомянул знак и странный сон, но не сказал, что могу читать и говорить на многих языках. Солгал, что отец знал несколько языков и меня научил. Незачем Мику знать все, хватит и того, что Даго в курсе того, откуда я свалился в этот мир. По моему Микар не поверил всему, но не стал дальше выспрашивать. Его очень заинтересовало построение структуры заклятия, да и сама история, описанная Ярлом Гисом. За амулет он сказал, что не чувствует в нем враждебной магии и что в нем есть чары направленные на защиту носителя. Так что дух ведуньи поведал мне правду. Микар посулил мне дать пару книг по истории становления Империи, там вроде как есть описание Гиблых Земель и предполагаемые версии их возникновения. И он обязался, перейти к более серьезным заклятьям и больше времени уделять ее практической части. Взамен я должен был объяснять и рассказывать о магии описанной в записях Гиса. Отпросившись у Мика на часок, я отправился в портовый квартал искать седого мужика, виденного мной в первый день моего пребывания в городе. Перед уходом перетрусил вчерашние трофейные кошели. В итоге, шесть золотых, серебра двадцать монет и медных двенадцать. Негусто, но с паршивой собаки, хоть шерсти клок, для этих горе разбойников, большие были деньги.

Мужика без руки я нашел на том же месте, он сидел в тени стены и безучастно наблюдал за проходящими мимо него людьми. В отличие от других виденных мною нищих этот калека выгодно отличался в лучшую сторону. Одежда хоть и поношенная и штопанная, но чистая и от самого мужика не чувствовалось амбре давно не мытого тела. Взгляд тоже не такой как у других нищих. Не было в его глазах боязни и запуганности, чувствовалось, что этот однорукий калека может за себя постоять. Подойдя к нему, уронил в его плошку серебряную монету. Мужик быстро убрал монету и спрятал. Подняв на меня взгляд выцветших глаз, инвалид проскрипел:

— Уже второй раз ты подаешь мне милостыню. Если тебе надо кого-нибудь убить, то это не ко мне, это я к тому, что никто просто так не подаст серебряный. Значит что-то нужно?

— Нет, никого убивать не надо, у меня к тебе пара вопросов. И если все так как я предполагаю, то у тебя есть хорошая возможность неплохо подзаработать. Ну так как, поговорим?

— Спрашивай, но если молодой господин еще не заметил, то я калека, о какой еще работе можно говорить, — ответил мужик, продемонстрировав обрубок руки.

— От тебя не потребуется носить мешки, или еще, какой-то другой физический труд. Умеешь ли ты обращаться с мечом и если умеешь, то насколько хорошо?

— В свое время владел и неплохо, но к чему эти вопросы, я же уже сказал, что по части убийств не ко мне, — ответил мужик и нарочито с трудом поднялся с паперти.

— Я же тебе говорил, у меня и в мыслях ничего подобного не было, мне нужен учитель фехтования. И я неплохо заплачу тебе, если ты возьмешься меня обучать. Пару часов в день и от тебя не потребуется чего-то сверхъестественного, просто обучать. Это лучше, чем сидеть здесь и ждать подачки. Если надумаешь, то приходи вечером к дому алхимика в верхнем городе. Вот тебе задаток, купи себе одежды получше этой ветоши. Если не придешь сегодня, то деньги все равно можешь оставить себе, но работу ты потеряешь, — кинув ему в плошку один из трофейных кошелей с десятью серебряными, я развернулся и ушел.

Почему-то я был уверен что этот инвалид придет вечером. Так и вышло, вечером он явился ко двору Микара и я не сразу узнал калеку. Из старых вещей при нем остался только нож в потертых ножнах. В новой одежде и обуви, причесан и выглядит вполне прилично. Звали его Хакред, он помимо увечья руки еще и прихрамывал, но вопреки моим опасениям он оказался неплохим мечником. Получив от меня мою старую саблю этот инвалид в несколько выпадов выбил у меня меч, вот тебе и калека. До Даго ему было как до Луны пешком, но обучать такого неумеху как я, очень даже вполне. Того же Дрома этот инвалид зарезал бы в течении пары минут. Так и повелось, утром с моим обучением возился алхимик, следом преподавал травничество Рон, переставший строить из себя учителя, а по вечерам приходил Хакред. Как и обещал, Мик начал больше времени уделять практической части и принялся натаскивать меня в магии Воздуха. Свой выбор он мотивировал тем, что к этой стихии у меня предрасположенность. Поэтому мне так легко удалось заклятие воздушного пресса. Попутно алхимик вместе со мной разбирал описанные Гисом магические приемы. Теорию изучали так же, но уже меньше. В один из таких уроков Мик рассказал, что маг может прожить несколько сотен лет, все зависит от того, насколько опытен и силен чародей. Оказывается, в Империи принята целая табель о рангах магов. Ученик овладевший силой так и именовался учеником. Овладевший и умеющий применять несложные заклятия, это подмастерье. Далее шли: маг, мастер маг и архимаг, последний должен был быть мастером универсалом во всех видах магии. В других королевствах пользовались этой систематизацией, или же вообще никакой, больше смотрели на то, что умеет маг, а не на то как он себя величает. На четырнадцатый день я подловил себя на том, что все чаще вспоминаю Киру. Отпросившись у Мика, я оседлал застоявшегося в конюшне жеребца и заехал к Круту, но его не оказалось дома. Выехав за ворота города, направил горячегося коня в сторону дома Мерелин.

Глава 13.

В это мое посещение ворота мне открыли почти что сразу. Тот же привратник поприветствовал меня и махнул рукой в сторону конюшни. Оставив коня на конюха, я вошел в дом. Мерелин и еще несколько девушек сидели в дальнем конце холла и о чем-то беседовали с двумя мужчинами, по виду и одежде, преуспевающие купцы. Хозяйка дома, завидев меня, раскланялась с посетителями и направилась ко мне. Я едва только успел поприветствовать женщину, как она подхватила меня под руку и, обдав ароматом духов, буквально засыпала вопросами:

— Артем, что-то ты давно не появлялся. Неужели тебе не понравилось у меня в гостях? Кира уже и отчаялась тебя увидеть. Она сейчас спустится. Ты видел Даго? И если видел, то передал ему мою просьбу? Мне очень нужно его увидеть и я надеюсь, Артем ты мне в этом поможешь.

А ведь это никакая не влюбленность, уяснил я, заметив в глубине зеленых глаз Мерелин мелькнувший страх. Очень даже может быть, что у нее какие-то специфические проблемы, и она надеется при помощи Даго их решить. Сожалеюще улыбнувшись, я солгал:

— К сожалению, у меня не было такой возможности, я его уже сам не видел давно, но при первой же встрече передам твою просьбу, — сама ведь сказала обращаться на ты. А то что не был долго, так занят был очень, вот только сейчас вырвался на несколько часов.

— А вот и Кира, я оставлю вас, вам есть что сказать друг другу и чем заняться. Я очень надеюсь Артем ты уговоришь Даго проведать меня, это важно. Чувствуй себя как дома и если что-то надо то ты знаешь, где меня найти, — и хозяйка веселого дома направилась наверх.

Или она хорошо притворяется, или девчонка на меня запала, подумал я, смотря на нарядную и радостную Киру быстро спускающуюся по лестнице. Эти мысли вылетели у меня из головы, когда девушка обдав знакомым ароматом трав, обняла меня что-то радостно пробормотав мне в грудь. Самому бы не влюбиться, все таки что-то в ней есть и чертовски красива девчонка. Вот будет ирония, влюбился в девку из веселого дома. В этот раз Кира даже сыграла для меня на музыкальном инструменте Коррио, напоминающем наши гусли, только большие. Но это было потом, сначала нам обоим было не до этого. Через пару часов, потягивая горячий кофейный напиток и треская бутерброды, я краем уха слушал девушку. Она, сидя у зеркала, расчесывала волосы и рассказывала о местных новостях. Большая часть рассказанного пропускалась мной мимо ушей, но вот в ее речи мелькнули слова: 'лесная ведунья сгорела'. Я сразу же насторожился, вспомнив давешний сон и события сопутствующие приобретению мною знака Великой Матери. Отставив на поднос чашку с кофе и бутерброд из хлеба и домашней колбасы, я поинтересовался у нее:

— Кира ты что-то сказала о лесной ведунье и то, что она сгорела. Расскажи об этом поподробнее, что знаешь, никогда не видел настоящую лесную ведунью.

— Там сейчас нехорошее место, осталось только пепелище и рассадник с травами, местные жители боятся туда ходить, говорят, по ночам там мелькают огни. Мерелин скупала у нее травы и когда Алия заболела, ведунья ее вылечила. Она всем помогала, кого вылечить, кому совет дать, кому судьбу погадать. Местные крестьяне ее очень уважали.

Через полчаса я выехал за ворота и, добравшись до ближайшего придорожного лесочка, свернул в него. Распаковав тюк с броней, я облачился в нее и повесил на седельный крюк арбалет и колчан с болтами. Как бы я выглядел, заявившись в дом к Мерелин в полном воинском облачении. Но что-то меня заставило перед отъездом упаковать броню и арбалет. Ножи и меч и так были всегда при мне, без них я чувствовал себя неуютно, видимо становлюсь параноиком. Кира рассказала немало интересного о ведунье, в том числе как туда добраться и я намеревался навестить это нехорошее место. Конным туда можно было добраться за час и я, придерживаясь рассказа девушки, приблизительно добрался до места. Стена дубового леса, шумящего листвой на ветру, и едва заметная дорога уходящая в лес. На опушке стоит обычная крестьянская телега, наполовину заполненная хворостом с меланхолично жующей траву лошадью. Хозяин этой коняги так же обнаружился неподалеку. Коренастый бородатый мужичок в крестьянской одежде, за поясом топор, тащит из леса сушину. Дотащил, и настороженно посмотрев на меня, достал топор и начал отрубать от ствола сухие ветви. Подъехав ближе, я спросил мужичка:

— Здравствуй уважаемый, а не подскажешь ли мне, где здесь живет лесная ведунья? Мне сказали, она умеет предсказывать, вот хочу у нее свою судьбу узнать.

— И тебе не хворать, хлопец, только опоздал ты с этим, нетути больше у нас ведуньи-то, сгорела вместе с домом и никто не знает, что там произошло. Если ехать по этой дорожке, то она приведет точно к пепелищу. Токмо не ездил бы ты туда парень, как померла наша ведунья то, страшно и жутко стало там... Даже не смогли похоронить ее по человечески, — мужичок прервался и почесал проглядывающую через ворот рубахи волосатую грудь.

Поняв что вопросов больше к нему нет, крестьянин снова ухватился за топор, всем своим видом показывая, что дел у него невпроворот и ему больше некогда разводить тут лясы.

— Спасибо уважаемый, — поблагодарил я крестьянина и поехал по дорожке ведущей в лес.

Перед самым лесом я оглянулся и увидел, что крестьянин опять рубит свою сушину, видимо решил, что еще на одного сумасшедшего станет меньше. Или же ему параллельно, мол, предупредил, а там дело хозяйское. Вот только я так не считал, по мере продвижения в лес впереди все четче ощущалась сила, но не такая как в окружающем мире. Это было что-то — Иное, другого определения мне на ум не приходило. Метров через четыреста дорожка привела меня к большой поляне с пепелищем посередине. Рядом располагались уже начинающие зарастать сорняками грядки со знакомыми алхимическими травами. Здесь были в основном те, что можно было вырастить в окультуриваемой земле. Изгородь из жердей, нужник и коновязь перед изгородью уцелели. Но не пепелище и не травы притягивали меня, а стоящий отдельно от остальных деревьев огромный дуб. Он выделялся не только исполинскими размерами. Странность заключалась в том, что половина кроны была без листвы и сухой, а вторая половина жива и здорова. Несмотря на такой контраст дерево было живым и именно от него исходила эта Иная Сила. Исполинский ствол и земля под кроной дерева прямо таки были пронизаны этой Силой, никогда ничего подобного не видел. Налетевший порыв ветра пригнул траву и в ее шелесте мне послышался словно бы шепот, прошелестевший:

— Пробужденный... ты пришел...

— Н да и впрямь, жутковато здесь, — произнес я хоть что-то, в попытке развеять морок.

Меня как магнитом тянуло к странному древу. Было страшно и в то же время любопытно, что же это за странная сила? Похлопав по шее волнующегося коня, я спрыгнул на землю и привязал жеребца к уцелевшей коновязи. Подошел к пепелищу, полуразваленная печь, какие то черепки, полуобгоревшие бревна, кучи пепла и больше ничего... Вот значит где жила ведунья, поклоняющаяся Великой Матери, знать бы кто это такая? Мешочек кстати я распорол, в нем был серебряный треугольник, на обеих сторонах знака в центре глаз, заключенный в круг, а круг в треугольнике. Изучив талисман, заштопал его обратно в мешочек, ведь не зря дух ведуньи советовал не показывать его храмовникам. За то время, что я находился в этом мире, так и не удосужился посетить местный храм Триединого. От дома алхимика до него идти было минут двадцать. Не замечал в Трехречье нетерпимости к другим верам, но кто знает, возможно, у этих храмовников особый счет к этой Великой Матери? Решив поближе изучить странный дуб, я направился к нему. Приближаясь к древу, я ощутил, как ворохнулся на груди знак и между ним и деревом, словно бы установилась ниточка энергии. По мере приближения ниточка крепла и в магическом зрении талисман аж светился этой Иной Силой, что лишний раз подтверждало, что я попал по адресу. На ноги словно бы подвесили гири и идти стало тяжело, но я поставил себе цель: дойти до ствола. Дошагал, под ним в траве обнаружился плоский камень, так и манивший присесть и отдохнуть. Присев я облокотился на ствол исполина и окружающий меня мир померк, уступив место светящемуся туману, за которым ничего не было. Создавалось ощущение, что кто-то могущественный смотрит на меня из этой пустоты и взгляд этот ни злой, ни добрый, а вообще никакой. Туман этот им создан лишь для того, чтобы я не сошел с ума от этой бесконечности. Прошел час, день, год? Ощущение времени пропало напрочь, но вот из тумана сформировалась знакомая фигура ведуньи, после окончательного слияния тумана, призрак лишь слегка просвечивал.

— Так вот ты какой, Пробужденный, — прошелестел дух.

— Мы вроде как уже виделись, — ответил я ей, стараясь чтобы голос не дрогнул, в этом духе не чувствовалось ничего прежнего, ни хорошего, ни плохого.

— Нет, не виделись, души этой жрицы уже здесь нет, это лишь привычный для тебя образ, ты хотел увидеть Великую Мать. Перед тобой малая часть этой Силы, именуемой так людьми. Судьба плетет полотно и нити в нем это человеческие жизни. Начало и конец твоей нити я не зрю, ты не принадлежишь этому миру. Люди ныне позабыли Творца и Великую Мать, народ, наследие которого ты нашел, помнил нас, — монотонно отстранено промолвил дух.

— Так почему же вы не спасли народ Россов? — спросил я эту сущность.

— Это была битва живых, боги их противников не вмешивались и мы так же не могли вмешиваться, таков закон равновесия. Мы можем направить живого, но не заставить его поступить так или иначе, он сам должен решить и сделать выбор. Ты, сам не ведая того, стал моим орудием мести, покарав клятвопреступников и это был твой выбор. Ведунья уже отблагодарила тебя, передав не только знак, но и знания, приняв от нее и то и другое, ты посвятил свою жизнь Творцу и Великой Матери. Места Силы посвященные когда-то нам, теперь доступны тебе, для других непосвященных они бесполезны. От тебя не требуется преклонения, или же другого идолопоклонничества. Достаточно и того, что ты знаешь о Творце и Великой Матери и посвящен нам. Ты можешь отречься от этой ноши, придя в Место Силы посвященное нам и призвав меня. Сама судьба вплела твою нить в полотно этого мира, и она же будет вести тебя по пути Силы. Твой меч теперь сможет упокоить неупокоенное, это мой дар. Упокоив не ушедших за грань, ты поможешь им, их души смогут переродиться. Прощай Пробужденный, мы еще увидимся, но сейчас тебе пора назад, — дух слился с окружающим меня туманом и сквозь него начал проступать реальный мир.

Очнувшись, посмотрел на небо, судя по положению солнца, прошло около часа. В теле бурлила Сила и казалось, захоти я, и смогу разворотить сейчас пол леса, но я придумал кое что получше. Вряд ли местные крестьяне разгребли завалы пепла и обгорелые бревна, чтобы похоронить ведунью, так почему бы это не сделать мне. Вчера я с Микаром разбирал интересное заклятие из школы воздуха, но по энергоемкости мне его было не потянуть. Надо было или иметь большой внутренний энергоресурс силы, или же уметь хорошо оперировать окружающей силой. Во втором я был слабо подкован, тут надо было уметь завязывать подпитку структуры заклятия на внешние каналы. Сейчас же чуть ли не распираемый заемной силой, я рискнул испытать это заклятие. Возле дерева структура строилась легко, словно это было не первое мое заклятие по мощности превышающее воздушный пресс в несколько раз. Две минуты и вот заклятие начало напитываться энергией, осталось лишь указать, куда и активировать словом-ключом. В указанном месте появится небольшой торнадо и смешает все с землей на пару метров в глубину. Отведя коня к опушке, вернулся к пепелищу, и не дойдя метров тридцать достал меч из ножен. Вот тут меня ожидал сюрприз. В магическом зрении внутри лезвия меча пробегали багровые искры, а у гарды переливался таким же цветом знак как и на талисмане. Дар, хм, вот сейчас и проверим, как он изменит изначальное заклятие. Направив меч на пепелище, я произнес ключ:

— Морт-ассо-прит.

С острия сорвался серый с багровыми искрами луч и ударил в печь. На месте пожарища воцарился ад. Серый смерч с багровыми высверками внутри, закрутил в себя метров десять окружающего грунта и пепла, с бешенной скоростью крутясь на месте пепелища. Продолжалось это буйство магии секунд десять, а потом внезапно рассеялось. Результат был потрясающий, только не такой, какой должен был быть. Ничего подобного изначальное заклятие не предусматривало. Должно было просто перемешать все что попало в смерч, а по окончании действия просто обрушить обратно на землю. Опустив слегка нагревшийся меч с медленно угасающим знаком, я подошел к недавнему месту буйства заклятия.

Распирающая меня до этого заемная Сила заметно поубавилась, примерно наполовину, и уже не вызывала такого чувства всемогущества. Оказывается, переизбыток магической энергии может быть вреден, в том плане, что притупляет чувство самосохранения. Ничем иным такую неосмотрительность истолковать было невозможно. ТАКОЕ не спрячешь, и о такой диковинке весть разлетится быстро. Местные жители хоть и боятся этого места, но наверняка найдется несколько смельчаков, решивших сунуться сюда, и тогда весть об этом чуде расползется по округе. Я стоял возле бывшего пожарища, и обалдело разглядывал дело рук своих. На месте пожарища возвышался метровой высоты чернильно-черный каплевидный камень с багровыми огоньками внутри, в ширину метров пять. Магический булыжник, потрескивая, остывал, а в нем в это время клокотала магическая энергия, я создал что-то, а что, это покажет только время. Вот уж действительно достойная могила для последней в этом краю лесной жрицы Великой Матери. Небось, немало добра сделала для людей, похоже, я положил начало новой легенде о доброй, или злой ведунье, это уж как люди придумают. В магическом зрении было видно, как между древом богини и созданным артефактом пролег жгут силы, связавший их воедино. Неосознанно отсалютовав мечом поистине королевской могиле ведуньи, я отвязал неожиданно спокойного коня, и не оглядываясь, пустил его легкой рысью по лесной дорожке. Что меня толкнуло на этот поступок, даже для меня было полной загадкой, но сейчас я был уверен, что этот камень не несет в себе зла, хотя точно покажет только время и людская молва.

Удар, отбиваю учебный меч в сторону, отвожу еще один выпад и машинально делаю стремительный шаг вперед. Перехватив руку противника вначале движения у рукояти, и удерживая ее, делаю условный удар в горло сильной частью клинка. Этот прием мне показывал, когда-то Даго. Хакред такого мне не преподавал, и сейчас я с удовольствием наблюдал за его реакцией. В глазах мелькнуло удивление и толика гордости. Ведь это благодаря бывшему нищему, я нехило подтянулся в фехтовании, и инвалид прекрасно понимал это. Это было редко, когда я одолевал его, но последнее время это выходило все чаще. Шел уже двадцать пятый день моего житья в доме алхимика. Жизнь вошла в размеренную колею. Калека оказался отличным учителем. И он, если и уступал тому же Даго в фехтовании, то не так уж и сильно, как мне показалось по первому моему впечатлению. Уступал, но тем не менее был очень даже неплохим мечником. Вся техника боя белоголового требовала постоянного движения, скорости и дистанции. Будь он полностью здоров, и мне навряд ли удалось бы подловить его.

Еще пять дней и мне надо собираться к Даго, да и срок моего обучения у алхимика заканчивался. Инвалид не любил распространяться о своем прошлом и из оброненного им, я выловил только то, что раньше он был наемником. Я неплохо сошелся с Хакредом и сейчас частенько думал, как бы устроить его судьбу? Это сейчас, он при деньгах и не бедствует как ранее, но я не смогу всю жизнь поддерживать его. Насчет инвалида я подумывал поговорить с Тангаром, он был недавно у Мика. Но мы с Роном в это время лазили по заречному лесу, заготавливая травы.

— Отлично волчонок, я смотрю, зубки отросли. И ты нашел себе учителя, и еще какого, кажется, я его уже видел в порту, — произнес подошедший сзади Тангар.

Оборачиваюсь, точно, стоит охотник и улыбается, когда только подкрался. Одет в цивильное, на поясе только нож и без коня. Пешком что ли пришел? Так не близко ведь топать. Следующая его фраза все прояснила. Засунув большие пальцы рук за пояс, и приняв нарочито величавую позу, Тангар возвестил:

— Можешь меня поздравить Артем, перед тобой хозяин обширного подворья в Пригороде и будущий совладелец воинской школы.

— Поздравляю Даго, а почему совладелец? Кто еще будет владельцем? — спросил я его, пожимая ему руку.

— Арибун Токогава должен на днях приехать и он будет вторым совладельцем. Кстати, учителя своего не представишь? — осведомился Тангар и кивком показал на умывающегося Хакреда.

Еще бы, почти два часа фехтовать специально утяжеленным учебным мечом. Тут хочешь не хочешь, взопреешь. По первой Хакреду было тяжко, что поделать, нищета не способствует хорошей физической форме. Сейчас дома была только Терания, я и пришедший два часа назад калека. Микар еще с обеда забрал с собой Рона и они, оседлав своего и моего коня, куда-то умчались. Меня оставили на хозяйстве, алхимик только сказал, что расскажет все потом.

— Представлю, у меня насчет Хакреда будет к тебе просьба. Но это позже. Мик к тебе не заезжал? А то умчался куда-то и ничего не объяснил, никогда не видел его таким взбудораженным, — поинтересовался я у Даго.

— Заезжал после обеда, наплел что-то про чудодейственный артефакт в дубовом лесу, и даже не пообедав, уехал. А за твоего нового друга, дай, угадаю, ты хочешь, чтобы я пристроил его при школе? — спросил Тангар, внимательно рассматривая идущего прихрамывая к нам инвалида.

— Да именно об этом, я тебя и хотел попросить, решай сам, но если надо, я готов за него поручиться. Поговори с ним, он был, когда-то наемником, может даже, вы где-то пересекались. В общем, присмотрись к нему, не спеши с решением, он меня еще пять дней будет учить, так что время еще есть. Это Даго Тангар, а это Хакред, — представил я их друг другу и потопал умываться и переодеваться.

Думаю, эти двое найдут общий язык и без меня. Так и вышло, когда я вышел из дома через десять минут, они уже спорили из какой стойки легче нанести тот или иной удар. Спор закончился тем что они, взяв учебные мечи, вышли на спарринг. Победил Даго, но перед этим минут десять стоял в глухой защите, а атаковал Хакред. По-моему охотник изучал, на что способен бывший наемник. После боя Тангар довольно улыбаясь, хлопнул калеку по плечу и сказал ему:

— Жду тебя через пять дней в Пригороде. На перекрестке, где стоит таверна Тингола, свернешь направо и увидишь там бревенчатый забор, на воротах прибит щит. Крыша над головой, кормежка и три золотых в месяц, а там посмотрим. Найдется и для тебя работа. Смотри, Артем за тебя поручился, не подведи парня.

— Я подумаю, — немногословно ответил Хакред и, подойдя ко мне, отдал учебные мечи и спросил:

— Артем, мне завтра приходить?

— Да, завтра приходи в это же время, — забирая у него мечи, приметил, как он поморщился, наступив на покалеченную ногу.

Микар как раз начал мне преподавать кратко лечебную магию, и я подумывал, как бы подлечить инвалида, заодно будет и практика. К тому же, кое-что из обещанного духом ведуньи, уже начало сбываться. Так почему бы и не сейчас?

— Подожди Хакред, садись и покажи свою ногу, может статься, я смогу тебе помочь, — придержав калеку, показал ему на лавку.

Инвалид помялся и присев на лавку, закатал штанину. Епрст, как он вообще ходит и при этом не показывает вида, насколько ему хреново? Так подумал я, увидев изуродованную застарелыми шрамами голень и опухшее колено. Вот это воля, не знаю смог бы я так же вести себя в подобной ситуации. Откуда взялось это знание, но я знал, что и как надо делать. Подошел Тангар и ничего не говоря стал наблюдать, что же я стану делать. Усевшись прямо на землю, закрываю глаза, одну руку кладу на искалеченную ногу, второй сжимаю знак Великой Матери. С того момента как похоронил ведунью, я больше не пользовался силой богини, обходясь заемной из мирового потока. Слова наговора монотонно потекли и с каждым произнесенным мной словом в талисмане нарастала пульсация. Когда эта пульсация сравнялась ритмом с моим сердцебиением, Сила исходя из руки, стала обволакивать изуродованную ногу. Глаз я не открывал, но прекрасно слышал, как изумленно вздохнул Даго, а следом заскрипел зубами калека и внезапно обмяк. Прервав истечение силы, открываю глаза.

Потерявшего сознание Хакреда удерживает в сидячем положении изумленно рассматривающий меня Тангар, а нога... Подлечил... Нет, в плане лечения все удалось, только стоило это большей части оставшейся энергии. Но вот теперь я думал, а не перестарался ли? Опухоли как и не было. От страшных шрамов остались всего лишь белые полоски шрамов, какие бывают, когда заживают глубокие царапины. А нога смотрелась абсолютно здоровой. Да и сам болезный стал выглядеть лет на пять моложе, раньше на все пятьдесят, а сейчас от силы сорок пять, ну и как я ЭТО объясню?

Отряхнув пыль со штанов, подхожу к Хакреду и похлопав его по щекам, пытаюсь привести в чувство. Тот, застонав, открыл глаза. Мать перемать... и здесь без сюрпризов не обошлось. Глаза помолодели и стали из бесцветных голубыми. Рука только что не отросла, и волосы не потемнели, а то бы вообще другой человек получился.

— Поздравляю с успешным излечением от недуга, вставай и пройдись, должен же я посмотреть, что получилось? — помогая ему подняться, произнес я.

— За последние шесть лет не чувствовал себя лучше, чем сейчас. И у меня такое ощущение, словно сбросил добрый десяток лет, — пройдясь туда сюда и проведя здоровой рукой по лицу, пробормотал, ошарашено Хакред.

— Это еще что, видел бы ты себя со стороны, — хмыкнув и окинув задумчивым взглядом помолодевшего однорукого, произнес охотник. И добавил:

— Ты вот что Хакред, собирай свои вещички и приходи к моему подворью уже сегодня. И не забудь прихрамывать. Если ты не хочешь зла Артему, то тебе какое-то время не стоит появляться в порту и в местах, где тебя хорошо знают. Могут возникнуть неудобные вопросы, а нам, да и тебе они не нужны.

— Артем, я пойду? Даго прав, мне стоит переселиться, и еще, я твой должник на всю жизнь, — чуть ли не в пояс мне поклонившись, бывший хромой направился со двора.

— Ты получил не просто должника, а добровольного раба. Ведь ты не просто вылечил его, ты подарил ему вторую жизнь. Без руки воин еще может прожить, а без здоровых ног только влачить жалкое существование. Это все тот амулет, что ты забрал у тех грабителей? Мик мне рассказывал о твоих похождениях в прошлый мой приезд, — поинтересовался Тангар и показал на мешочек со знаком, висящий у меня на груди.

Знал бы ты обо всех моих приключениях, подумал я. Но о Великой Матери, ее святилище и моей связи с чудотворным артефактом, я решил никому не рассказывать, даже Даго. Еще когда охотник упомянул, куда рванул Микар, мне сразу вспомнилось мое прошлое посещение места гибели ведуньи. Пряча знак за ворот рубахи, я лаконично ответил Тангару:

— Да он, и еще недавно изученное заклятие исцеления.

— Ну что ж, пошли, покажешь, чему ты научился у Хакреда, — сказал Даго и забрав с лавки учебные мечи, пошел на место тренировки.

Похоже, что я зря переодевался, учитель меня выжмет, пока не проверит все достигнутые мною возможности в фехтовании. Так и вышло, Тангар загонял меня. Одолеть его у меня не получилось, но и он уже не побеждал играючи, как было ранее. Когда Даго собрался уходить, я рассказал ему о просьбе Мерелин и о своих догадках насчет причин этой настойчивой просьбы. Охотник пообещал навестить веселый дом и узнать, что хотела его хозяйка. Даже не поужинав, я добрался до своей комнаты и, завалившись на кровать, заснул.

Глава 14.

Священник Азис стоял возле окна и бесстрастно наблюдал за вечерним городом. Не об этом он мечтал, когда посвятил себя служению Триединому. Стать настоятелем какого-то незначительного храма в оплоте скверны и ереси. Священнослужитель Триединого был одет в черную рясу, на груди висел массивный знак из золота. Знак в виде трех лучевой звезды символизировал три ипостаси бога и их единство. Сам Азис мало походил на священника, худощав, ростом примерно метр восемьдесят, голова выбрита, скуластое лицо, нос с горбинкой. Тонкие губы, сжатые в тонкую бескровную линию, волевой подбородок, карие глаза. Руки выглядывающие из рукавов сутаны в белых полосках шрамов, жилисты и с набухшими венами. На ладонях мозоли так же не приличествующие степенному священнослужителю. Он больше походил на воина ряженого в монаха, а по внутренней сути он и был больше воином, чем священником. Будь на то Азисова воля, и он бы очистил этот городишко от скверны, но это было не в его власти. Барон Кронг основатель этого королевства прекрасно понимал, к чему приведет единоверие и как это усилит церковь Триединого. И он в этом своем желании, быть единовластным правителем был не одинок. Многие правители в дальнейшем последовали его примеру. Поэтому, став королем, Кронг принял целый свод законов ограничивающих власть церкви над народом. Равноправие всех вероисповеданий было одним из таких законов. Его потомки так же придерживались этих законов. Люций третий держался той же позиции в своем властвовании. Проклятые еретики, подумал Азис, непроизвольно сжав подоконник. Для того, чтобы покарать какого-нибудь ересиарха, или еретика приходится действовать чужими руками. Или же запрашивать эдикт от архиепископа, заверенный королевской канцелярией. И только после этого, вызывать отряд Карающих для уничтожения ереси.

— Ваше святейшество, — прервал раздумья Азиса, негромкий голос Олла, его соглядатая, исполняющего деликатные поручения.

— Сколько раз тебе говорить, Олл, не называй меня так, я всего лишь смиренный служитель ЕГО, а не епископ, или глава епархии. Докладывай, и давай обойдемся без формальностей, только по сути порученного тебе дела.

Это сейчас ты обычный священник, ограниченный в возможностях, а раньше... Сколько людей предано огненному аутодафе во имя Триединого. Так подумал порученец, но ничего в глазах и выражении лица, не выдало его мыслей. Олл имел не запоминающуюся и малозаметную внешность, среднее телосложение, непримечательная одежда, самое обычное лицо. Любой увидевший его, после этого затруднился бы описать внешность шпиона. За это его весьма ценил Азис, и когда его перевели в это захолустье он забрал с собой и своего порученца. Выпрямившись и стараясь смотреть как можно преданней, шпион начал доклад:

— Амулет ведьмы не найден, так же как и убийца, или убийцы исполнителей. Сами исполнители не прожили и дня после выполненного поручения. Вечером они должны были передать знак мне, но не дошли совсем немного. При их устранении эти неизвестные применяли магию, но убиты все трое рубящим и колющим оружием. Не прошло и недели, как неизвестный проявил себя снова. На месте логова колдуньи, этот кто-то, используя Силу ЕЕ, создал артефакт, обладающий легким целительным действием. Сама поляна необычно быстро зарастает целительными травами. В место силы ходят местные жители и не только они. Посвященные Триединому не обретают исцеления, я проверял. И это еще не все...— шпион замолчал и, собравшись с духом, добавил еще одну плохую новость:

— Эти неизвестные, или неизвестный адепт, использовал сегодня ее силу, точно местоположение установить не удалось, но приблизительно в верхнем городе.

— Итак, что нам известно, — заложив руки за спину, священник прошел из одного конца кабинета в другой. Уставившись тяжелым взглядом в шпика, Азис продолжил: — У нас под носом, есть кто-то посвященный силе ее, скорей всего мужчина, судя по тому, как были нашинкованы исполнители. Ведуньи, не пользуются мечами. Далее, этот некто владеет и обычной магией, имеет на руках знак богини со знаниями многих поколений ведуний и в довесок неплохо обращается с мечом. И он активно использует силу ее, а это значит, что он посвящен. Я ничего не упустил?! Где все это время был ты? За что тебе платят и где были наблюдатели, которые следили за местом Силы?! — сорвавшись на крик, прорычал священник, наконец, взяв себя в руки, он уже спокойней распорядился:

— Ищите, озадачь всех своих информаторов. Ищи и без результата не возвращайся, и расспросите всех, кто живет неподалеку от дубовой рощи. Иди, уже, — раздраженно буркнул Азис шпиону и отвернулся к окну.

Олл втянув голову в плечи, выскользнул из кабинета и прислонившись к прохладной стене коридора, вытер пот со лба. Буря миновала, но надолго ли?

* * *

Наутро меня разбудил Рон и все уши прожужжал про целительный артефакт в дубовом лесу. Микар и он привезли оттуда несколько мешков целебных трав, и Мик сейчас занимался в лаборатории. Позавтракав и послонявшись без дела, завалился в библиотеку. Собрав несколько книг по вере Триединого, засел за их изучение до самого обеда. Должен же я знать, чего от его священнослужителей можно ожидать. Результаты не радовали, но могло бы быть и хуже. На той же Земле в Средние века церковь имела больше власти, чем здесь. Если отбросить всю словесную чепуху, то вот что вкратце я узнал.

Есть три ипостаси Триединого, знак этого бога трех лучевая звезда. Первый лик — Созидающий — создал этот мир, населил его жизнью и принимает посвящение новорожденных душ. Второй лик — Наблюдающий и Карающий — следит за чистотой паствы и духовным состоянием людей. Третий лик — Всепрощающий — принимает души умерших и прощает грехи, через очищение в гиене огненной. Так же существует три ордена, их названия тождественны трем ипостасям Триединого.

Орден Созидания занимается приемом родов и посвящением новорожденных Триединому. Так же в их обязанности входит лечение верующих (изначально бесплатное, а ныне за добровольно-принудительную плату).

Орден Следящих и Карающих надзирает за духовной чистотой паствы и если необходимо, то очищает огнем души еретиков и ересиархов. Во многих королевствах не имеют реальной власти и орудуют с разрешения архиепископа и местного короля. Но чаще в таких случаях действуют негласно.

Орден Всепрощения провожает усопших в последний путь. Это панихиды, гробы, свечки, отпевание и прочие ритуальные услуги, обходящиеся верующим Триединого в круглую монету.

Оставшиеся пять дней алхимик преподавал мне магию целительства и изменения. В целительстве он был экспертом, что есть, то есть, но в изменении его запас знаний был невелик. Магия изменения, которую мне разжевывал Мик, разительно отличалась от той, что была описана умершим магом. Основные познания в этой области приходилось выискивать в записях Гиса. Не сказать, что я добился великих результатов, но то же ночное зрение и ускорение реакции уже стали удаваться. Ненадолго полчаса час, да и энергии это жрало много, но оно того стоило. Для этого даже не приходилось прибегать к формуле мысль-жест-слово-ключ и структура заклятия. Достаточно было правильно перенаправить внутреннюю силу в теле и четко смыслить, чего ты хочешь этим достичь. Но такой вариант изменения был только в книге Гиса. Преподаваемые же Миком знания в магии изменения подразумевали создание структуры заклятия и мысль-жест-слово-ключ. Понятно, что его вариант был намного более медленный, в том же мечном бою это применить было бы проблематично. Только если маг заведомо создал структуру, и осталось только насытить ее силой и активировать. Но тут тоже проблема, даже самый продвинутый маг, не мог держать более пяти-шести заготовленных заклятий одновременно, чего уж говорить обо мне недоучке. К тому же, как уже упоминал алхимик, маги не особо жалуют мечи и прочие колюще-режущие предметы. Зачем, когда ты можешь поджарить своего противника огнем, или молнией, ну или еще какой ни будь зубодробительной магией. Хотя конечно, наверняка не все следовали такой позиции. Вполне могли быть и маги мастера в магии изменения и почему бы им не быть еще и фехтовальщиками. Те же благородные, им на роду написано владеть холодным оружием. Или же еще какие-нибудь супермены, чисто заточенные на убийство себе подобных. Когда начало вытанцовываться кое-что в магии изменения, я рискнул попробовать ее действие на практике.

В предпоследний день моего пребывания у Мика, вечером как всегда пришагал Хакред. Он начал отращивать бороду с усами и шагая по городу, слегка прихрамывал. Зато на занятиях у меня уже редко получалось его одолеть. Восстановив прежнюю маневренность, бывший хромой в учебных поединках задавал мне жару не хуже Тангара. Практически все схватки, я ему проигрывал. Вот я и подумал, а почему бы не смухлевать, заодно и опробую, насколько результативна на практике изучаемая мною магия изменения. Перед самым боем я применил изменение на ускорение реакции. По телу прошла волна внутренней дрожи и кровь побежала по венам быстрее, сердце ускорило ритм сердцебиения, а кожа покрылась мурашками. Необычное ощущение. Стараясь не выказывать вида, поднимаю учебный меч. Для начала, я ушел в защиту и не прогадал. Все атаки Хакреда не достигали цели, меня либо там уже не было, либо же его выпады с легкостью мною парировались. Уже несколько раз у меня была возможность нанести удар, но я этого не делал. Для меня важнее было понять, насколько данное изменение эффективно. Однорукий показывал настоящий мастер-класс, но по скорости и реакции попросту не успевал меня достать. Поняв это, он повысил скорость и уже не старался сдерживать удар, но и это не принесло результата. Все хватит, рассудил я, и так уже с Хакреда семь потов сошло, да и силу просто так тратить не стоило. Выпад учителя провалился в пустоту, а мой меч коснулся его левой лопатки, условно обозначив точку удара. Однорукий резко обернулся, засунув меч подмышку, провел рукой по взмокшим от пота волосам и изумленно спросил:

— Артем, что это было? Ты словно раздваивался, я такое видел только дважды, первый раз, когда служил в отряде Белоголового, он против троих-четверых воинов выстоять мог. А второй раз... — договаривать он не стал, только растерянно махнул рукой и направился к бочке с водой.

Оп-па, похоже, мои догадки о том, что не все владеющие магией не признают оружие, оказались верны. А еще, я сам того не желая, задел какое-то воспоминание неприятное для калеки. Подошел к однорукому и покаянно разведя руками, сказал:

— Извини Хакред, я не думал, что тебя это так заденет. Хотел проверить кое-что из выученной магии. А что ты хотел рассказать об этом?

— Да ничего, сам виноват, я же тебе ничего не рассказывал о себе. Боец обладающий такими же возможностями, сделал меня тем, кем я стал, когда ты меня в первый раз увидел. Только я не знал об этих его умениях, когда сцепился с ним, иначе не связывался бы. Звали его Аладаль, по крайней мере, так его называли его спутники. Полуэльфы, проклятые ублюдки, свои их за соплеменников не считают, но и люди не особо жалуют. Все случилось шесть лет назад. Я не стал продлевать свой срок службы в отряде Белоголового, а, добравшись до западной границы Империи, присоединился к отряду поисковиков. Наслушался небылиц о невиданных богатствах и дерзнул испытать судьбу. Глупец, дожить почти до сорока лет, а ума не нажить, — с горькой усмешкой нелестно отозвался о себе калека, хлебнув воды из ковша, он поведал дальнейшую свою историю.

По его словам получалось следующее. Новичков примкнувших к отряду поисковиков набралось восемь человек. Всего отряд вместе с новиками насчитывал двадцать пять разумных. Два брата полуэльфа, Аладаль и Олейр, они же главы отряда. Трое гномов, двенадцать человек бывалых искателей и уже упомянутые восемь новеньких. Последним доставалась вся неблагодарная работа. И они же были теми ключами, которыми проверяли ненадежные места. К завершению похода отряд потерял шестерых новичков, троих старожилов и одного гнома. Кто стал добычей нежити, кто зверья не встречающегося больше нигде, кроме Гиблых земель. А двое сошли с ума, от постоянно снящихся на этой земле кошмаров. Но и добычи взяли немало, так что никто не скорбел по погибшим, больше достанется выжившим. Перед самым выходом из Гиблых земель Аладаль объявил, что доля двоих выживших новичков меньше остальных участников похода в два раза. Напоследок было сказано, что если кого-то что-то не устраивает, то он может это оспорить в поединке с ним, Аладалем.

— И ты с ним схватился? утвердительно вопросительно спросил я, сделавшего паузу в рассказе инвалида.

Бывший калека тяжко вздохнув, кивнул и продолжил рассказ:

— Да, вот тогда я и узнал, что этот ублюдок маг-воин и что мне просто не успеть за ним. Он поиздевавшись и порезав меня, в конце боя отрубил мне руку и бросил подыхать в лесу. Но я не умер, меня подобрал охотник и, выходив, помог добраться до людей. Меч у Аладаля был непростой, а с чарами и потому для излечения мне нужны были немалые деньги, но откуда их взять? Я потом видел этих полуэльфов, оба выряжены и при деньгах, какое им дело до увечного жалкого попрошайки. Они даже не узнали в этом убогом, прежнего Хакреда, да я и не напрашивался. Будь у меня тогда арбалет и немного здоровья, и Аладаль не ушел бы оттуда живым. Я больше не встречал его, или его брата. Так-то Артем, ну что, я уже передохнул, продолжим занятие. Только без этих твоих штучек, — однорукий поднялся с лавки и, взмахнув учебным мечом, указал на площадку для фехтования.

По моему он надумал отыграться за свое поражение. Потому как за час занятий, я два раза продул вчистую и только один поединок закончился вничью. Мы одновременно нанесли условные удары. Без магии я все таки был еще слабоват как мечник. Зато в стрельбе из арбалета и метании ножей достиг отличных результатов.

Последний день пролетел быстро и вот я, собрав свои вещички в вещмешок и запаковав в кожаный мешок доспехи, вышел во двор. С Микаром обо всем уже переговорено, с Теранией я так же попрощался. Мик посулился на днях приехать к Даго и рассказать о своих новых разработках. Он экспериментируя с магией Гиса, разработал что-то новенькое и сейчас его было не вытащить из лаборатории. Но самое главное у меня не шел из головы мой последний разговор с алхимиком. Дело в том, что в моей учебе он мало уделял времени алхимии. Да и когда бы он этим занимался? Единственно ученик алхимика обучал меня травничеству и началам алхимии. И он же как-то обмолвился, что при помощи высшей алхимии можно создать довольно сильные зелья. Стоимость таких зелий может достигать не одного десятка золотых, а то и сотен. Вот я сегодня утром и поинтересовался у Микара об одном из этих зелий:

— Мик, мне Рон рассказывал, что ты умеешь изготавливать мощные зелья исцеления. Настолько сильные, что выпивший такой эликсир может даже восстановить потерянную когда-то конечность. Хотелось бы узнать что надо для такого зелья? И сможешь ли ты его для меня изготовить?

Алхимик, задумавшись, поскреб подбородок и проницательно так на меня, взглянув, сказал:

— Все с этим увечным возишься, или ты думаешь, я не заметил, как он ходил, когда пришел в первый день, и как он двигается сейчас? И это спустя несколько дней после того, как мы с тобой начали изучать магию целительства. И мои методики, и построения Гисса. Я уж не говорю об еще некоторых странностях. И о том, что ты экспериментируешь с магией самостоятельно и не торопишься делиться своими достижениями. А они наличествуют, вчера я наблюдал за вашей тренировкой и тем, как ты стремительно перемещался. Что это было, как не магия изменения? Ничего подобного я тебе не показывал. Давай договоримся, ты помогаешь мне и будешь со мной более откровенным. Мне не нужны ваши дела с Даго, потому как меньше знаешь, крепче спишь, но от магических знаний, я не откажусь. А я со своей стороны, буду так же делиться своими новыми наработками и изготовлю для тебя эти эликсиры. Только ингредиенты к ним будешь доставать сам, но предупреждаю сразу, это будет довольно затруднительно. Что скажешь?

Н да, вот тебе и причина того, что Микар последние дни косился на меня. В чем-то он прав, без него у меня навряд ли получилось бы разобраться в записях Гиса. Все таки эти записи были рассчитаны на того, кто уже хоть что-то умеет в магии. Да и новыми своими разработками он до этого со мною делился. Хотя тому же Рону, Мик ничего из нового своего арсенала, не преподавал.

— Договорились, извини, но я бы все равно с тобой поделился. Ведь всем что мне известно о магии, я обязан тебе, — немного приврал я.

— Вот и отлично, теперь по тому эликсиру что ты спросил, — улыбнувшись, произнес алхимик и взяв лист бумаги со стола, начал что-то на нем писать, попутно объясняя.

— Сейчас, я составлю список необходимых ингредиентов, большую их часть ты знаешь. У кого закупить, тебе так же известно, а нет, так собери. Те из составляющих что требуются в свежем состоянии, я пишу отдельно, хотя ты и так это знаешь. Но есть одно, но... Для этого зелья нужен паутинник сорванный во время цветения, а цветет он только ночью и всего одну-две недели в году. Чем свежее он будет, тем больше целебной силы он отдаст в эликсир. Растет так же не везде, а в особых местах и эти места как бы это сказать, — Мик дописал, посыпав песком лист, повернулся ко мне и, прищелкнув пальцами, наконец, пояснил:

— Это чаще всего, места древних захоронений, но они по ночам бывают небезопасны. И чем они беспокойней, тем больше вероятности найти там эту траву. Цветение этой травы начнется где-то дней через шесть-семь. В этих краях есть нечто подобное, в верховьях реки Гонты находится островок. Это остров издавна пользуется дурной славой и туда никто не суется. Лет десять назад священник Триединого Тибо и еще двое священнослужителей со своими свитами попытались извести там скверну. И с тех пор, никого из них никто не видел. Именно там, в прошлом году люди барона Зорга эл Толли нашли эту траву. Толком всего не знаю, но вроде как кому-то из его близких понадобился этот эликсир. Барон посулил большие деньги за этот ингредиент, вызвалось немало добровольцев из его воинов. Зорг отобрал из добровольцев, десяток самых лучших воинов. На остров приплыло десять воинов, а вернулись всего двое, и один из них, поседел за ночь, а второй сошел с ума. Они что-то несли о зомби и оживших мертвецах. Текущая вода не дает этой пакости вылезти с острова и это хорошо. Я бы туда не ходил и тебе не советую. Если то, что лепетали эти двое, правда, то без знаний некромантии там делать нечего. Мне этот раздел магии незнаком, да и она почти везде под запретом. Если хочешь, можешь поговорить с торговцами в порту, может кто-то из них достанет для тебя достаточное количество паутинника. Даже если он будет сухим, но сорванным во время цветения, я смогу изготовить из него концентрат. Вот список, а в самом низу описание паутинника, его ни с чем не спутаешь, — закончил свои наставления алхимик и, подув на подсыхающие чернила, аккуратно подал мне лист.

Список я изучил, практически все ингредиенты мне были знакомы, и достать их было вполне реально. Сквернее обстояло дело с этим паутинником. Перед самым отъездом я, оседлав коня, проехался по всем торговцам трав и прочих алхимических ингредиентов, но они только недоуменно развели руками. Мария же рассказала тоже что и Мик, мол, если где и есть, то на этом островке. И точно так же предостерегла от его посещения. Мне этот эликсир был нужен не только для излечения Хакреда, но и самому был бы очень кстати. Закрепив свои вещи, забрался на коня, Рон открыл ворота и я, попрощавшись с ним, выехал со двора. На целый месяц дом Микара стал для меня своеобразным островком спокойствия. На котором я не только приобрел немало знаний, но и смог привыкнуть к новому для себя миру и населяющим его людям. И понять чем эти люди живут и каков их быт. Сейчас мой внешний вид и поведение ничем не выдавало во мне чужака. А некоторые горожане, с которыми я пересекался по делам Мика, признавали во мне его порученца. То же и со стражниками, если раньше на меня посматривали как на нездешнего, то теперь как на еще одного горожанина, едущего по своим делам. Переехал мост и на перекрестке что вел к дому Мерелин остановил коня. Но, подумав, поехал прямо, Даго будет ждать, и если я не приеду вовремя, начнет искать, а то что мне приспичит задержаться, это сто процентов. Уж лучше заеду завтра послезавтра, благо теперь даже пешком от силы минут пятнадцать.

Вот и таверна, ворота со щитом так же нашлись в описанном Даго месте. Из них выходило несколько мужиков. Это были плотники, если судить по тому, что у всех у них был плотницкий инструмент. Закрывающий ворота Хакред завидев меня снова их раскрыл.

— Заезжай Артем, Сира уже и ужин приготовила, ждем только тебя, конюшня это вон то здание с навесом, — и однорукий показал, где конюшня.

Действительно обширное подворье. Одна только конюшня, голов на десять. Дом в два этажа, первый этаж из дикого камня, второй свежей постройки, деревянный. Помимо дома и конюшни еще четыре здания, два очевидно помещения для будущей школы. А два стоящие отдельно от всех построек, это кузня и баня. Подошел к дому, ага встречающий комитет в лице Даго и Сиры. А это что, приглядевшись внимательнее, просеиваю в магическом спектре, интересно Даго в курсе?

— Здравствуй Сира, Даго тебя можно поздравить, — справился я у охотника, здороваясь с ним.

— С чем? Если с открытием школы, так рано, еще не все бумаги подписаны, — недоумевая, ответил Тангар.

— Понятно, хозяйка, ну что, сообщить ему? А то смотрю, он за своей школой еще и не ведает, с чем его еще можно поздравить, — улыбнувшись, поинтересовался я, у зардевшейся женщины.

— Скажи ему ты, а то, я никак не решусь, — еще больше смутившись, сказала она.

— Ну что сказать, поздравляю тебя Даго с будущим отцовством. Если меня не обманывают мои новые способности, то с двойным отцовством, — торжественно провещал я, растерянному охотнику.

Эх, что тут началось. Радости Тангара не было предела, подошел удивленный Хакред и, узнав новость, так же поздравил будущего отца. Хотели отметить мой приезд, а отметили еще и будущее отцовство, Даго. Едва дошел до комнаты, где меня поселили, и где вечером оставил свои вещи.

Глава 15

За шиворот затекала вода. Оно, конечно, погода для нашего дела отличная, но легче от этого не становилось. Несущиеся по ночному небу тучи закрыли и звезды, и обе луны. Ветер гнул мокрые ветви деревьев, стряхивая на меня и Крута дождевые капли, задержавшиеся в кроне. Даго основательно подготовился к разборке с Витольдом. Для меня и арбалетчика он изготовил еще два маскировочных костюма. Крепыш и Тангар выпили перед самым домом торгаша эликсиры ночного зрения. И теперь мне было видно на примере Крута, как я выглядел, когда мы положили засаду на дороге. Бледное лицо, а глаза... Радужка и зрачок почти скрыли белок, выглядело страшновато. Пить эликсиры я не стал, а применил изменение ночного зрения и, сто пудов, видел получше охотника и арбалетчика. Дом, хозяйственные постройки и особенности местности, окружающей двор торговца, охотник нанес на карту. Перед делом Даго изложил, что и как мы будем делать, сколько предположительно воинов может быть и действия каждого из группы. Хоть Витольд и жил чуть в стороне от остальных обитателей пригорода, но лишний шум нам был ни к чему. Разошедшаяся еще с вечера не на шутку непогода была нам только на руку.

Даго спрыгнул с дерева и дал отмашку на выдвижение. Три фигуры, кажущиеся бесформенными из-за маскировки, пригибаясь, преодолели пятьдесят метров до частокола. Скрестив руки, мы приподняли тяжеленного охотника, и он, забравшись на забор, помог Круту.

Уцепился за руки и забираюсь на гребень. 'Вот же параноик долбаный', — подумал я, заскользив по мокрой древесине и за малым не насадившись на заостренное бревно. В пригороде редко кто делал себе такую ограду, а этот хрен перестраховочный имел именно такой забор. Даго, кстати, тоже в своем новом подворье сделал такую изгородь. Ну, там-то все понятно: это чтобы, когда будут ученики и школа заработает, прохожие не пялились и не смущали новичков. В задней части двора никого не было. Охотник показал мне на конюшню, а сам с Крутом направился к углу дома. Моей первой задачей было проверить конюшню и, если там кто-то был, повязать. Так сказал Тангар, инструктируя нас на этот счет.

— Вырубайте и вяжите всех. Если кто-то сбежит и поднимет шум, второй раз мы не сможем так легко подобраться к Витольду. Лица закроем масками, но если по какой-то причине ваше лицо увидят, то лучше убейте. Это ходячее брюхо на торговую неделю снимает большие суммы. И он уже был в банке, так что мы не только рассчитаемся с ним, но и возьмем добрый куш.

Из щели под дверью проглядывал свет. Аккуратно приоткрыл дверь — никого. Коридор метров тридцать, по бокам денники, три с одной стороны, три с другой. Свет исходил от застекленного фонаря, стоявшего в конце коридора возле дверей, выходящих в переднюю часть двора. Крадучись продвигаюсь вперед. В четырех денниках стояли лошади. Возле дальних дверей два тамбура, в одном — упряжь и седла. Во втором свалены кучи свежескошенной травы, и именно там происходит какая-то возня. Заглянул туда. Все понятно. Жалко мужик тебя обламывать, но лучше я дам тебе по башке, чем ты вколотишь мне нож в спину. Пыхтящий парень, получив по затылку, обмяк, а девица, завидев страшную фигуру, возникшую над плечом придавившего ее ухажера, собралась заорать. Пришлось зажать ей рот и помахать перед лицом угрожающего вида ножом. После заткнул ей рот кляпом, связал руки за спиной; то же проделал и с мужиком. Молодой парень лет двадцати был при мече и ноже, в момент энергичной части соития все это валялось у стены. Вот что случается, когда начинает думать не та голова. Окинул еще раз взглядом любовников. 'Хороша девка', — мелькнула у меня мысль. Но от самой идеи насилия меня воротило. Молодуха, заметив, что неизвестный рассматривает ее, попыталась спрятать свои достоинства. Но это мало ей удалось, получилось как раз наоборот. Тут я вполне понимал ее ужас. Еще бы: высокий, весь в лоскутах, оружие, броня, проглядывающая в маскировке, лицо замотано, глаза страшные, — леший, короче. Прижав указательный палец к месту, где у меня должны были быть губы, и дождавшись от нее лихорадочных кивков, затушил фонарь.

За дверьми все так же поливал дождь, и как бы еще не сильней, чем прежде. Вся возня с двумя полюбовниками заняла минут пять. Даго и Крут уже управились, арбалетчик притаился у крыльца, а охотник затаскивал чье-то тело в сарай, расположенный рядом с конюшней. Мертвец, если судить по залитому кровью лицу. Все, остался только дом, потому как охотник показал мне на вход. Втроем собрались возле крыльца. Епрст, из-за него торчали чьи-то ноги. Ну, они и душегубы. Вгляделся: нет, этот жив, только связан и с кляпом. Труп никто бы связывать не стал. Пленник одет легко, наверное, вышел по нужде, а тут бам, и приплыли.

— Ну что, вперед? Как заходим, я наверх, Крут проверяет первый этаж, а Артем контролирует выход и лестницу. Если у кого-то из нас возникают затруднения, Артем приходит на помощь. Лишних трупов не надо, но если какое сопротивление, рубите сразу, — достав меч, произнес Даго и, открыв дверь, вошел первым. Впереди, там, где располагалась лестница на второй этаж, мерцал приглушенный свет и разговаривали двое мужчин.

— Витольд платит, и мне неважно, чего он там опасается. Чего здесь бояться, мы же не на дороге или в лесу? Пригород заселен достаточно, чтобы в случае чего на шум сбежался люд. Ты ведь сам видел, с каким мешком он позавчера выходил из банка, тут без охраны не обойтись. Нас пятеро, еще хозяин и двое его работников, так что сюда никто не сунется, — произнес молодой голос.

'Спасибо за информацию', — подумал я, в руках у меня было по метательному ножу. Тангар остановился и также не спешил себя обнаруживать. Крепыш, сместившись правее, встал передо мной и, держа на прицеле дверной проем, тоже прислушивался к разговору.

Меж тем заговорил второй мужчина, судя по голосу лет тридцати или чуть больше.

— Кто ж спорит? Мы не новички в охране торговцев, но и расслабляться не стоит. Вы не примечаете, а я вот заметил, что наш толстый наниматель чего-то боится, а нам ничего не говорит. Ворт вообще никого кроме этой смазливой бабенки не видит. Сарт тоже куда-то запропастился. Как бы они из-за этой девки друг другу глотки не перегрызли. Ты иди наверх. А мне надо проверить, что там эти двое делают. Говоривший последним двинулся в нашу сторону.

Даго, обернувшись, махнул нам, чтобы мы отступили к двери, а сам, отшагнув в дверной проем кухни, затаился. В конце коридора появился мужик с фонарем и пошел к выходу. Свет фонаря вот-вот должен был осветить нас, но за спиной охранника возник Тангар и ударил его по затылку. Подхватив оседающее тело и придержав руку с фонарем, охотник постарался как можно бесшумнее опустить тело на пол. Все бы ничего, но фонарь выпал из ослабевшей руки и, грохнувшись об пол, потух. 'Ну, все, трындец бесшумному проникновению', — понял я, услышав быстрые шаги и встревоженный голос молодого охранника.

— Гросс, что там за шум? Гросс, это ты? — последний вопрос он задал, уже появившись в проеме.

На светлом фоне света да еще из темноты — идеальная мишень, а для такого мастера, как Крут, вообще не вопрос. Охранник с обнаженным мечом на несколько секунд замер перед черным провалом коридора. Болт, свистнув, пробил ему бедро, а подскочивший Даго выбил из рук меч и ударом ноги в лицо опрокинул на спину.

— Вяжи их и стой на выходе, мы наверх, — рявкнул мне охотник и рванул вверх по лестнице, арбалетчик за ним.

Закрутил обоим охранникам руки, заткнул рты и накинул на головы тут же сорванную занавеску из кухни. Наверху что-то грохнулось и зазвенела сталь. Плюнув, взбегаю по лестнице. Труп с разрубленной грудиной, в исподнем, но с разряженным арбалетом. А в конце коридора обнаружился Крут с болтом в пояснице. Живой, только крови потерял много. В комнате справа железом больше не звенели и раздавался злой голос Даго. Заглянул: посреди комнаты тело мужика с перерубленным горлом и мечом в руке, а охотник мутузит Витольда по морде и что-то ему при этом зло выговаривает. Обернувшись ко мне, Тангар спросил:

— Крут живой или...

— Жив пока, постараюсь его поставить на ноги, — отозвался я, возвращаясь к истекающему кровью раненому.

Хрен с ним, с торгашом, ему так и так кердык, охотник уже вынес ему приговор: хороший враг — это мертвый враг. Вытащив болт, прижал к ране руку, и уже знакомый речитатив наговора мерно зазвучал в темном коридоре. Сердце забухало в унисон с талисманом, и сила потекла к умирающему арбалетчику. Заклятие сделало свое дело, но и у меня силы осталось с гулькин нос. Минут пятнадцать ночного зрения, и все. Расходовать свою силу — это не заемной шиковать. Откупорив эликсир, дал глотнуть пришедшему в себя Круту. Тот закашлялся и прохрипел:

— Что случилось?

— Тебе прострелили спину, но теперь жить будешь. Я спущусь вниз, проверю там комнаты, а ты осмотри здесь, — помогая ему подняться, пропыхтел я. 'Невысокий, зато тяжелый, бугай'.

Внизу больше никого не оказалось. Гросс уже пришел в себя и, вертясь на полу, пытался продеть руки под ногами и вывести их вперед. Здоров дядя, ничего не скажешь. Цыкнув на него, поддал ему под ребра, и он понятливо затих. Ну вот и ладушки. Подельники сейчас злые, прирежут еще мужика. А мне что-то не улыбалось мараться в напрасной крови. Одно дело — свести счеты, и совсем другое — наворочать трупов, когда можно обойтись и без этого. Вниз спустились Тангар и крепыш, у обоих по увесистому мешочку. Заметив, что охранники пришли в себя, охотник лишь кивнул на выход и мы подались на улицу под так и не переставший лить дождь. Удачно вышло с погодой: ни следов, ни лишнего шума. Внаглую открыв ворота, дошли до лошадей, оставленных под деревьями за кустами. Оборвав заклятие изменения, я сказал Круту:

— Все, я больше не вижу в темноте, всю силу извел на твое излечение. Цепляй повод моего коня к своему седлу.

Через час мы втроем сидели в новой постройке Даго, предназначенной для обучения будущих новиков, и пили кофейный напиток. Горячий кофе приятно согревал изнутри, да и сухая одежда, сразу же по приезде надетая, также способствовала этому. А еще неплохо грело душу то, что Витольд сдох и с той стороны больше не нужно ожидать удара. Трофейное золотишко и серебро еще не считали, но даже навскидку там было никак не меньше двух с половиной или трех сотен. Огромные деньжищи что по меркам нашего мира, что по меркам этого. Единственное, что царапало за душу, это то, что погибли три в общем-то невинных человека. С другой стороны, ради спокойствия надо было решить этот вопрос. Не тот человек был Витольд, чтобы забывать своих врагов.

— Считаем, делим и на боковую. Крут, тебе Сира постелила в комнате напротив Артемовой, все равно в город до утра не доехать. Утром тоже не рвись, уедешь после завтрака, как раз в толпе затеряешься. Маскировку оставь у меня, а оружие, кроме меча и ножей, запакуй, — незачем его светить. Это дело шума поднимет изрядно: убиты и ограблены богатейший торговец и трое его людей, остальные связаны. Если бы не внезапность и непогода, охранники нам бы проблем создали. Тогда пришлось бы всех валить, — проговорил хмурый охотник.

Как мы и думали, золота оказалось двести семьдесят золотых и серебра тридцать шесть монет. Отсчитав каждому участнику налета его долю, Тангар резюмировал:

— По девяносто золотых и двенадцать серебра, и никаких посещений банка в ближайшие две недели. Вы как хотите, а я пошел спать, мне еще завтра везти бумаги на подпись. Если понадобится что покрепче, Артем знает, где стоит, — уловив вопрос во взгляде здоровяка, сказал он, уже шагая к двери.

— Ну что, надо отметить такое удачное дело. И мое воскрешение. Спасибо тебе, Артем, я твой должник, — прихлопнув по столешнице и довольно осклабившись, произнес оживившийся Крут.

Нет, ну я поражаюсь этому человеку: чуть не помер час назад, а теперь сияет, как новый рубль, и готов бухать. С другой стороны, винцо ему будет сейчас как раз кстати, при такой-то потере крови. Поколебавшись чуть, сходил и притащил бутыль вина, которое мы месяц назад взяли трофеем у бандосов. Одной не ограничились. До полной интоксикации организма не наклюкались, но еще бы полбутылки, и мы бы ее достигли. Дошли до своих комнат, заваливаюсь, мешок с золотом улетел под кровать. 'Надо заканчивать эту порочную практику распития спиртных напитков', — мелькнула полупьяная мысль, и минут через пять меня окончательно сморило.

С утра пораньше меня разбудил наш крепыш. Бесцеремонно, без стука, раскрыв дверь в мою комнату и дохнув мощным духаном перегара, он сказал хриплым ото сна и выпитого вчера вина голосом:

— Артем, в город едешь? А то пойдем, перекусим да и тронемся. Даго уже уехал. Едешь или нет? — последний вопрос он задал, слегка встряхнув меня за плечо.

— Теперь уже еду, ты же поспать не дал, а раз сон накрылся... Поеду на рынок в порт. Нет, ну что ты за человек? Сам в такую рань не спишь и другим не даешь, — пробурчал я таким же хриплым голосом, наматывая чистые портянки и обувая сапоги.

— Не так уж и рано. Если хочешь попасть на рынок, надо поспешить, а то скоро обед, — произнес арбалетчик, выходя в коридор.

Сира хлопотала на кухне, и, учуяв заманчиво манящие ароматы горячей пищи, мой желудок требовательно заурчал. Как только наши чуть припухшие лица появились, хозяйка распорядилась:

— На улицу, умывайтесь, и я вас бульоном напою и покормлю.

Умывшись холодной колодезной водой, ощутил себя бодрее, а попив горячего бульона и поев каши с мясом, вообще почувствовал, как похмелье улетучивается. Крут, тот тоже приободрился настолько, что на повороте к дому Мерелин предложил заехать в гости. Посмотрев на солнце, уже довольно высоко вскарабкавшееся на небо, я отказался. Мне надо было узнать, можно ли закупить паутинник или же придется проверить в деле меч, благословленный Великой Матерью против нежити.

— Нет, Крут, не могу, дело есть неотложное. И ты, если там Мерелин или Кира будут интересоваться, скажи, что не видел меня, ну или придумай что-нибудь правдоподобное.

Уплатив за въезд, добрался до дома Мика, оставил коня на Рона и поспешил на рынок. Пробродив по нему до самого закрытия, так и не нашел никого, кто бы смог достать мне паутинник. В порту у торговцев то же самое, никто подобным товаром не торговал. Только один сказал, что может привезти, но не раньше, чем через два или три месяца, и то, если я отбашляю ему треть цены заказываемого товара. У меня сложилось впечатление, что этот торговец, больше похожий на бандита, хочет меня развести на бабки. А уж когда он назвал цену, то предположение укрепилось. Доверия у меня эта харя не вызывала, и я отказался. Остался один корабль, причаливший буквально во время моего разговора с этой шкурой, ищущей лохов. Подошел к пристани, матросы перекинули на причал сходни, и на них ступил... Ба, да это же Зильбер Кильт собственной персоной. За ним топает мужик, которого я держал на прицеле, когда торгаш приехал на место бойни проверять свой товар. Вот же извилиста линия судьбы, уже и не думал, что встречу этих людей. И нате вам!

— Приветствую, уважаемый, — окликнул я торгаша.

Купец резко обернулся, и, видимо, машинально его рука легла на эфес меча. Мужик, сопровождавший Зильбера, встал слева и так же прихватил рукоять своего короткого меча. А я поймал себя на том, что хоть и нет от них реальной угрозы, но мое тело абсолютно автоматически напружинилось и готово отреагировать в случае агрессивных действий с их стороны. И так же на автомате мелькнула мысль: рывок вперед, удар ногой по голени или яйцам мужика, и сразу же, насадив его на нож, метнуть второй в Кильта, тем более, тот не сможет достать меня из-за своего холуя. Последние полтора месяца и учеба владению оружием наложили свой отпечаток на меня. И ко мне все чаще приходило понимание, что мой характер и образ мышления меняются. Незлобивый и добродушный парень, каким я был раньше, уступает место другому Артему. Этот второй был готов в случае угрозы прирезать своего врага. Торговец, узнав меня, убрал руку с меча и улыбнулся:

— Артем, приветствую. Как дела у Даго? Он, наверное, прислал тебя встретить своего друга? Откуда он только узнал, когда мы приплывем, и почему сам не пришел?

Повернувшись к своему мопсу, произнес уже для него:

— Знакомься, Вирт, это Артем, друг Даго Тангара, они помогли нам, ну ты помнишь...

— Рад знакомству, Артем, видел, знаю и впечатлен вашей работой, вы тогда нас весьма выручили, — неожиданно витиевато молвил мужичок. И не подумаешь, что способен так беседовать.

— Также рад познакомиться, Вирт. Но о каком друге Даго вы говорите? Случаем, не об Арибуне Токогаве? Меня никто и никуда не присылал. Мне тут кой-какой товар понадобился, вот и разыскиваю, кто бы мог его достать. Увидел, что причалил корабль, дай, думаю, спрошу, может и найдется, кому можно сделать заказ, — ответил я сразу обоим.

— Точно, его зовут Арибун, он скоро должен сойти на берег. А что за товар? Возможно, я смогу помочь? — поинтересовался у меня Зильбер, изобразив на лице участие.

Торговец, одним словом — купи-продай. Я объяснил ему, что ищу паутинник, но купец посетовал на отсутствие такого товара в данный момент. Но если мне не к спеху, то он вызывался и без предоплаты раздобыть для меня этот редкий алхимический ингредиент. Но не раньше, чем через два месяца. Вроде как в империи его можно приобрести. Но после Трехречья их дорога лежит в противоположную сторону, и поэтому такая задержка. Названная им сумма была немалой, но не это было скверно. Прикинув сроки доставки и то, что за это время ингредиент потеряет большую часть свойств, я отказался. Есть вариант, где может оказаться паутинник, так почему бы и не проведать это место. Вон, про святилище Великой Матери тоже ужасы говорили, а на деле ничего страшного.

— А вон и Арибун. Если что-то понадобится, и я буду в Трехречье, обращайся, — кивнув на прощание, Зильбер и Вирт ушли.

Показавшийся на палубе мужчина, нагруженный двумя объемистыми баулами, и сопровождавший его паренек лет семнадцати с дорожным мешком за плечами спускались по сходням. Внешне мужчина выглядел словно японец из нашего мира. На широком поясе висели меч, по форме и размерам схожий с оружием Даго, и нож сантиметров двадцать пять. Вот тебе и ответ, откуда охотник скопировал свой меч. Широкие штаны темно-синего цвета заправлены в короткие сапоги. Белая рубаха и такого же цвета, что и штаны, камзол, свободно сидящий на широкоплечей фигуре Арибуна и не сковывающий движений. Ростом невысок, на глаз метр семьдесят. Длинные черные волосы с проблесками седины собраны в хвост, кожа с желтоватым оттенком. Немного раскосые серые глаза, спокойно рассматривающие портовую суету, скуластое и широкое лицо, чуть раздвоенный подбородок. И моторика движений словно у большого кота на двух ногах. На вид лет сорок восемь, возможно, и больше. 'Опасный противник, такой меня распластает в два удара', — заключил я, рассматривая его. А вот парень хоть и похож на своего то ли отца, то ли родича, но лишь оттенком кожи, цветом глаз и такими же несуетливыми движениями. Да и то, цвет кожи у него был не столько желтый, сколько оливковый. Роста такого же, что и Арибун, но тонок в кости, узкоплеч и весь какой-то немужественный, что ли. Штаны и курточка светло-зеленого цвета и свободного покроя. Коротенькие сапожки малого размера отличного качества. Узкое лицо, подбородок, скорее, женский, чем мужской, тонкие пальцы, темно-русые волосы, собранные, как и у Токогавы, в хвост. Курточка на груди как-то топорщится. 'Да какой там парень, это же девушка!' — дошло до меня. Мужчина, спустившись первым, сбросил мешки и помог своей спутнице. Та, осмотревшись вокруг, спросила:

— Отец, куда теперь?

Токогава, навьючивая вещички и бросив взгляд на улицу, уходящую мимо рынка к верхнему городу, ответил:

— Надо выйти к замку, и там где-то дом и лавка алхимика Микара. Он нам объяснит, где сейчас проживает Даго. Они вроде как хорошие знакомые.

Ну что, надо как-то знакомиться с этим сэнсэем и его дочкой. Раз уж я попал на их приезд, то сразу и помогу им добраться до подворья Тангара. Приблизившись к ним, поздоровался и завел разговор:

— Здравствуйте, Арибун Токогава. Меня зовут Артем, я друг Даго Тангара. Я тут совершенно случайно зашел по делам и повстречал Зильбера Кильта, он и сообщил, что вы приплыли с ним. Даго говорил, что вы должны приехать на днях. Если вы не против, я могу вас проводить к дому Микара. Там заберем моего коня и еще засветло будем у Даго. Тангар ничего мне не сообщал о том, что с вами будет девушка. Давайте помогу вам с вещами, извините, не знаю, как вас зовут? — сказал я уже девице.

— Не надо, у меня легкий мешок, лучше помогите отцу. А зовут меня Айрис Токогава, — понимающе улыбнувшись, отозвалась она.

Вот так-то — отшила и одновременно озадачила.

— Ну что ж, Артем, очень удачно ты завернул в порт, будем тебе признательны, если поможешь, а по пути поведаешь о Даго, городе и его жителях, — окинув меня изучающим взором от сапог до макушки, произнес Арибун и передал мне один из своих баулов.

'Ох, ты ж качок', — подумал я, принимая плотно утрамбованный кожаный мешок с лямками. В нем было как минимум килограммов тридцать пять, а то и все сорок. Кирпичи он что ли там привез с собой? По пути дзенец ненавязчиво расспрашивал меня о городе, о Даго, и из этих расспросов стало ясно, что он меня проверяет. На полпути к дому Мика, когда даже этот двужильный мужик решил передохнуть, я, не вытерпев, применил изменение, направленное на увеличение силы. Идти стало заметно легче, а тяжелый мешок полегчал раза в два, точнее, он не полегчал, а мне так показалось. Мика дома не было, и, оседлав коня, я нагрузил его вещами Арибуна и Айрис, и мы двинулись в сторону пригорода. Через час мы добрались до Тангара. Охотник повел показывать Токогаве свое подворье и помещения под будущую школу. Сира определяла на жилье Айрис. Хакред занимался баней, один я был не при деле. До темноты осталось еще часа три. Быстро надев кольчугу, прихватил арбалет и, упредив однорукого, что вернусь к ночи, вскочил в седло и выехал за ворота.

'Прошла неделя, а результата все нет, — размышлял Азис, стоя на коленях у алтаря Триединого и делая вид, что молится. — Есть только невнятный доклад Олла о том, что поисковый кристалл зафиксировал проблеск силы богини в пригороде. И примерно в то же время и в том же месте убили и ограбили торговца Витольда. Соглядатай собрал все, что только мог, и вот что он узнал об этом убийстве. Этот доклад шпион доложил сегодня после обеда'.

Трое мужчин в масках забрались ночью в дом к торговцу и, убив двух охранников, слугу и самого Витольда, похитили большую сумму золотых. Три охранника, служанка и слуга были связаны. Одного из нападавших ранили, но или унесли свои, или сам ушел. Вывод: первое — если там участвовал ее адепт, то у него есть друзья воины, готовые преступить закон ради приличной наживы. Второе — адепт теперь имеет деньги, и он не голозадый крестьянин. И третье — кто он?

Азис в сердцах растолковал Оллу, что будет с ним, если он не найдет ее адепта. Сейчас успокоившись, священник пожалел об этом; такие люди, как Олл, если приперты к стенке, могут поступить опрометчиво.

Глава 16

Уже знакомой дорогой я добрался до дубового леса. Прежде заросшая травой, теперь она выглядела натоптанной и наезженной. Мик и Рон, побывавшие здесь уже дважды, рассказывали, что люди довольно часто сюда наведываются. И не только из пригорода, но и со всего баронства Толли. Правда, только в дневные часы. Поэтому я и выбрал вечернее время для посещения места силы богини. Было в этом что-то символичное, ведь дух ведуньи говорил мне, что знак Великой Матери олицетворяет жизнь и последующую смерть. Вот и получается: рождение — смерть, день — ночь.

Хоть я и сомневался в том, что на острове есть нежить, но, если подумать здраво, а кто тогда порешил баронских воинов. Что меня заставило так самоуверенно отказаться от помощи Зильбера, я теперь не понимал. Но упрямство, в свое время толкнувшее меня на прыжок, не давало пойти на попятную и в этом деле. И не только упрямство, но еще любопытство и желание проверить свои новые возможности. Все эти соображения и привели меня к жилью ведуньи. Я хотел почерпнуть силу богини, чтобы не швыряться ею бездумно, как ранее, а сохранить до похода на остров.

Около камня земля была вытоптана, коновязь и туалет остались на прежних местах, а изгородь разобрали и сложили в стороне. Алхимические травы были сорваны, но молодые побеги вылезли снова и не только там, где раньше их выращивала ведунья. В обычном зрении камень смотрелся как черная глыба с блестящей поверхностью. А в магическом в нем постоянно перемещалась сила богини, но уже без прежнего бешеного мельтешения. Создавалось впечатление, что артефакт приобретает окончательный структурированный вариант и в магическом плане, и в физическом.

Связующая нить силы между знаком и камнем установилась, но этого было мало. К тому же у меня накопились вопросы. А ответы на них могла дать только Великая Мать. И от ее ответов зависело, отрекусь я от этого невольного посвящения или же оставлю все как есть. По мере моего приближения к дереву связь становилась все крепче. Войдя под крону дуба, я замер, настолько красиво было буйство магической силы. Ощущение энергии, заполнившей меня, вызывало чувство всесилия и бодрости, словно и не было сегодняшней беготни по городу и пешего возвращения к дому Даго. Я приложил руку к стволу великана. И уже знакомая дымка скрыла от моего взора окружающий мир. Из нее выступила фигура ведуньи: этот образ избрала для общения со мной Великая Мать.

— Ты пришел, — промолвила она и словно бы заглянула мне в душу.

— Да, пришел, появились вопросы, если ты, конечно, пожелаешь на них ответить, — прозвучало несколько вызывающе, но не лебезить же перед ней.

— Дерзок, как и все Пробужденные. Спрашивай, ведь лишь для этого частичка меня является к тебе в мире сновидений, — прошелестела ведунья, рассматривая меня так, словно перед ней находилось малое дите.

— Почему Пробужденный и были ли еще подобные мне? — задал я свой первый вопрос.

— Ты проснулся во сне, но остался спящим в явленном мире. Подобные тебе были, но сейчас Пробужденных на этом материке кроме тебя нет.

— Что вы за боги и почему ты являешь мне свою персонификацию, а Творец нет?

— Творец создал сущее и возвратился в Изначальный Хаос. Вступив в этот мир, он разрушит его — таков закон равновесия. По этой же причине он не может вмешиваться как бог. Меж миров можно встретить его очеловеченные части. Великая Мать населила сущее живыми и одухотворенными созданиями. Она же возвращает все одушевленное к Источнику. Великая Мать пребывает в Изначальном Хаосе, но и в мире сновидений властвует она.

Я уже было собрался задать следующий вопрос, но ведунья подняла руку в останавливающем жесте.

— Тебе пора! Твой дух здесь, но тело в явленном мире намереваются уничтожить. Возвращайся.

Все резко переменилось, и я, ощутив реальный мир, осознал, что мое тело словно бы кто-то оттолкнул от ствола дуба, и, ощутимо приложившись о землю, я покатился по траве. Смена декораций была настолько резкой, что я не сразу понял, что произошло. Очумело осмотрелся вокруг. Екарный папенгоут... В дереве торчало два болта, и как раз там, где я стоял. Перекат в сторону. Третий болт просвистел возле головы, вырвав пук волос, хорошо хоть не вместе со скальпом. Следующий ударил в нагрудную пластину, выбив из нее искры и сбив мне дыхалку. Синяк размером с полгруди обеспечен. Вскочив и петляя, словно заяц, добежал до ближайшего дерева, и еще два болта пролетели совсем рядом. Раньше я стрелял в людей, теперь какие-то неизвестные чуть не пригвоздили меня к дереву. Неприятное ощущение — ожидать в любой момент тупого удара стрелы и понимать, что ты не можешь насадить на меч своего врага. Вдохнул-выдохнул. В месте удара тупо саднило, но это ничего, главное — что не попали в незащищенные участки тела. Меня потряхивало от выброса адреналина, какого-то безбашенного азарта и... страха. 'Не боятся только полные глупцы, но лишь по-настоящему храбрый преодолеет свою боязнь и будет действовать', — эту фразу я слышал от Даго. Сосредоточившись, применил изменение на реакцию, а следом на силу. Вот теперь потанцуем, неизвестные стрелки. Еще когда они сделали по второму выстрелу, я засек, что они засели на той стороне поляны.

Рванув, будто спринтер, я понесся, огибая поляну по периметру и стараясь при этом, чтобы деревья прикрывали меня от выстрелов. Еще по два лихорадочных выстрела последовало от стрелков, и, ориентируясь на крики одного из них, я вылетел прямо на него. Невысокий мужик в обычной одежонке, арбалет направлен на меня. Сделал перекат в сторону, надо мной свистнула смерть и тупо ударила в дерево сзади. Эх ты, дятел! Мой меч легко перерубил арбалет, выставленный стрелком в бесполезной попытке защититься. Следом клинок смахнул голову полудурка, попытавшегося остановить арбалетом разбег меча из сплава булата и рубиновой стали, да еще усиленного изменением силы. Шея сморщилась, и из перерубленных вен хлынула кровь. Безголовый труп завалился в траву, суча ногами, а я бросился на другую вражескую позицию. Два человека, один с арбалетом, второй с коротким мечом, выскочив из-за деревьев и увидев несущуюся на них мишень, притормозили. 'А вы думали, я удираю? — злорадно подумал я. — Это вам надо было бежать, а теперь поздно'. Один из метательных ножей запустил в стрелка, тот уже поднимал для выстрела арбалет, но успел пригнуться. 'Умница, а так?' Пробегая мимо, рубанул наотмашь, и руки, сжимавшие арбалет, повисли на лоскутах кожи и одежды. Стрелки не успевали среагировать на стремительно перемещавшегося противника и уже поплатились за это. Остался последний, а может, и не последний, сам расскажет.

Уже никуда особо не торопясь, я наступал на невзрачного мужичка, растерянно смотревшего на меня и лихорадочно сжимавшего рукоять клинка. Еще бы, только что охотников было трое, и вот он уже один, а бывшая дичь сама стала охотником. 'Этого надо взять живьем, проведу допрос, а там посмотрим', — принял решение я. Мечник, хоть и понимал, что его дело швах, не пытался убежать, а следующая его выходка показала, что он не так уж и прост. Держа меч направленным на меня, этот дядя криво ухмыльнулся и, резко выбросив вперед руку с растопыренными пальцами, прокричал:

— Тэрро!

С руки сорвался огненный шар и, взорвавшись передо мной, раскидал землю, траву и слежавшуюся палую листву. В том месте, где висел амулет, грудь мне обдало холодом. Ах, ты... Прыжок вперед — и мечи, выбив искры, со звоном скрестились. Мужичок неплохо владел коротким клинком, но скорость и сила были не на его стороне. Выпад, парировал и одновременно удар в колено, по-моему, там что-то хрустнуло. Отбив слепой тычок загнувшегося от боли противника, на обратном движении саданул мечом плашмя по черепушке. Ну вот и все, если кто еще и был, то, скорей всего, он уже свалил. Стянул пленному руки за спиной его же поясом. Ну-ка, что там у него? Под рукавом на левой руке обнаружился медный браслет. Взглянув в магическом спектре, увидел, что внутри слабо переливается магическая энергия, а сам артефакт медленно притягивает и впитывает в себя энергию. Интересная штуковина, позаимствую себе. Не прикасаясь к браслету, оборачиваю руку плащом пленного и стягиваю с запястья мужика. Проверил пояс, одежду и кошель, покидал все на плащ, туда же отправилось трофейное оружие. Прошелся до той точки, откуда стрелял лишившийся рук стрелок. Три лошади стояли поодаль в лесу, а дальше, у опушки, — лежка, застеленная травой и замаскированная пригнутыми кустами.

Стемнело, и надо было спешить, хотя едва ли кто-то нагрянет сюда на ночь глядя. Вернулся на место боя, пленный все так же в отрубе. Собрал все ценное с трупов, им не понадобится, а мне, глядишь, и пригодится. На плаще выросла внушительная горка оружия и прочего трофейного барахла. Так-так, бедолага вроде как начал приходить в себя. Не повезло тебе, но придется наверно применить кое-что из болевого арсенала, преподанного мне Тангаром.

Открыв глаза, Олл не сразу вспомнил, что было раньше, до того, как он очнулся посреди леса. С утра он выяснил, как погиб Витольд, как было дело. Потом доложил Азису; священник вкрадчиво расписал, что он сделает с ним, Оллом. Вот же гад ползучий, не помнит эта братия добро. Сбежав из города, Олл отправился в таверну, расположенную в двадцати минутах конного аллюра от дубовой рощи. Там, разговорив бородатого мужичка, нащупал кое-что интересное. Под пиво, заказанное Оллом, тот поведал, как перед возникновением чудодейственного артефакта встретил молодого парня, направлявшегося к ведунье. И даже после того, как узнал, что ведунья погибла, все равно продолжил путь и довольно долго оттуда не возвращался. Через час неспешной беседы под пиво шпион имел описание внешности, оружия и коня подозрительного молодого воина. Олл мысленно потирал руки: наконец-то он вышел на след. Соглядатай не сомневался, что эта ниточка приведет его к адепту богини. А что было потом? Примчался Арт и сообщил, что на поляну заявился странный человек, да еще и на ночь глядя. Замершая в прострации по древом богини фигура парня, знакомого по описанию крестьянина. Глупый, опрометчивый приказ на убийство, и адепт, избегнув стрел, настиг Гильта. Бой, быстрая и жестокая расправа над помощниками Олла. Как кричал, истекая кровью, Арт... Страшно. Атака магическим артефактом не дала результата. А потом стремительное движение вражеского меча, сильный удар в ногу. Вот значит, почему так зверски болит. Судя по ощущениям, опухла и перелом. И все, темнота, вот значит как... Олл сомневался, что, парень скрутивший его, проявит милосердие. А вдруг? Надежда еще оставалась.

Попытка пошевелить сломанной ногой принесла невыносимую боль, и шпион непроизвольно застонал. Сильная рука, приподняв его за шиворот, придержала, но неожиданно последовал страшный удар в солнечное сплетение и второй — в ухо. Не калечащие, но болезненные удары следовали один за другим, и с каждым ударом задавался очередной вопрос.

— Кто ты? — Удар по уху, звон в голове и ржавый привкус крови во рту. — Почему вы хотели меня убить? Кто тебя послал? — И опять удар за ударом.

Шпион понимал, что, расскажи он все, и молодой воин его прикончит за ненадобностью. Но если и дальше играть в молчанку, он отобьет ему все, что только сможет. Очередной удар погрузил Олла в спасительную темноту.

Упорный, а на вид и не скажешь. Избивать его мне не доставляло никакого удовольствия, но ведь как-то надо заставить его говорить. А еще в голове крутился вопрос, что я буду с ним делать, когда он все расскажет. А то, что он все откроет как на духу, — это девяносто процентов. Надо всего лишь показать ему, что я никуда не тороплюсь, и экзекуция может продолжаться очень долго. Нет, дядя, ты от меня никуда не денешься, пока не скажешь все, что меня интересует.

Присев возле окровавленного мужичка, так некстати вырубившегося, использовал простейшее заклятие исцеления, и исходящее с руки сияние начало заживлять ушибы и кровоподтеки. Закончив с лицом, закатал штанину... Ох ты ж мать честная! Колено и верхняя часть голени сильно опухли. Пришлось повозиться, но и это залечил. Ну, вот и все, вроде подлатал мужика. Похлопав его по щекам, привел в чувство. И прихватив его за горло, состроил самую равнодушную мину, какую только мог, и таким же равнодушным тоном произнес:

— Слушай, ты, Клара Цеткин, я могу ломать тебя до утра. Вот сейчас переломаю тебе все кости, а затем вылечу. Потом опять поломаю и снова подлечу. Какой бы ты там крутой перец ни был, но ты мне все расскажешь. Ты меня понял, дядя? Так как, продолжим в том же духе или начнешь говорить? — закончил я свою угрожающую тираду и встряхнул его. Так-так, судя по выражению лица и мелькнувшему страху в глазах, угроза подействовала.

— Какая Клара? — пробормотал он растерянно.

— Здесь вопросы задаю я, а ты отвечаешь. Говорить будешь? — прозвучало избито, но для этого случая в самый раз.

— Буду, — пробурчал мужичок.

Закончив допрос, я сел напротив Олла переварить все, что услышал. А поразмыслить было над чем. М-да, вариантов с пленным немного: или отпустить и подставиться, или прирезать и сохранить инкогнито. Никто из храмовников и их шпиков не знает меня в лицо. Никто, кроме шпика, вот же дилемма. В бою зарубил бы, и черт с ним, а так... Ну, не дорос я еще до палачества, но и не отпущу — это однозначно. И тут я вспомнил случай с засадой. А что? Вариант, и вроде как все по правде. Стемнело, но света лун для боя достаточно. Вынув из кучи с оружием меч Олла, кинул ему клинок и пояснил:

— Бери, я даю тебе шанс, в отличие от тебя, когда ты давал отмашку своим орлам стрелять в меня.

Шпик быстро подхватил свою железяку и, стряхнув ножны, кинулся в атаку. Я мог бы ускориться при помощи изменения и все закончить, но не стал этого делать. Посмотрим, на что способен этот Олл. А тот, понимая, что все — трындец, крутился как юла и показывал хорошее владение мечом, но не такое, чтобы меня проткнуть. Вот соглядатай начал знакомую связку ударов. Отпрыгнув, пропустил рубящий удар, и мой меч, рубанув сверху, отсек Оллу руку, еще удар — и страшная рана перечеркнула ему грудь. Заливаясь кровью, мужик повалился на землю. Ну, вот и все, нападающие мертвы, а самое главное, ни на одном из них нет следов побоев или пыток. Все погибли в бою, незачем Азису знать, что я в курсе, кто на меня охотится. Стянув трофейные вещички в узел, отнес их к своему коню. Пошарив в седельной суме Олла, выудил из нее большой кристалл размером с кулак взрослого мужчины. О! При помощи этой штуковины они могут засекать в радиусе пяти километров мага, применившего силу Великой Матери. В храме Триединого в городе есть такой же, только больше раза в три. И этот крупный поисковик перекрывает город и большую часть пригорода. Пеленгаторы хреновы. Эх, жаль, лошадей не взять. Поснимав уздечки и седла, хлопнул одного из коней по крупу мечом в ножнах. Лошадь, заржав и взбрыкнув, рванула в лес, оставшиеся две устремились за ней.

Ночное зрение давало достаточную зоркость, чтобы ехать быстрее, да и дорога позволяла, но я не торопился. Где шагом, а где и легкой рысью, я продвигался по ночной дороге и размышлял о свалившейся на мою голову напасти. Правильно дух ведуньи предупреждал меня о церковниках. Придется теперь трижды подумать, прежде чем применять магию и силу богини в городе или пригороде. Мешок с трофеями был приторочен к седлу, кристалл лежал в поясной сумке. Доехав до реки, спрыгнул на землю и, достав эту проклятую стекляшку, размахнулся и зашвырнул ее как можно дальше. Теперь домой. Как я уже предчувствовал, мне предстоит разговор с Даго.

Конь мчал по ночной дороге, а я обдумывал то, что порассказал шпион перед смертью. Оставшийся путь прошел без происшествий. Значит, не соврал покойный Олл в том, что храмовый поисковик не достает до места силы, посвященного богине. К тому же в подобных точках слишком переплетены магические энергетические потоки. И поэтому, даже если бы кристалл и доставал, то он не смог бы зафиксировать всплески энергии Великой Матери. Ну а еще он поведал, что таких точек в мире немало, и многие ведуньи и знахари, зная об этих местах, пытаются пользоваться божественной силой. Другое дело, что не у всех это получается, а только у тех, кому благоволят Великая Мать и Творец. И еще, теперь я знал, почему нет больше на этом материке Пробужденных. При основании империи первыми Септимами церковь Триединого, пользуясь смутными временами и всеобщей неразберихой, активно боролась с ересью. В том числе, с другими верованиями и инакомыслием. Императорам и королькам было не до церковных и религиозных разборок. Первым надо было задавить эльфов и всех тех, кто был под ними, да хапнуть больше земли. Вторым — сохранить свои земли или, на худой конец, стать вассалами набирающей силу империи.

Вот под эту церковную гребенку и попали немногочисленные и разрозненные ведуньи, оберегающие места силы богини. Боевиками целительницы были слабыми, но все равно перцу они карателям задали неслабо. Помимо ведуний существовала также немногочисленная каста посвященных, именующих себя Пробужденными. Это были в первую очередь маги-воины и лишь во вторую — целители. Они бродили по землям людей и занимались истреблением нежити, беря за это чисто символическую плату или не беря ничего. Помимо этого они занимались лечением, но только в том случае, если больной не был эльфом или человеком, посвященным Триединому. Если же человек или же не человек почитал Великую Мать и Творца, то ведуньи и Пробужденные помогали им в любом случае. Церковь потому и принялась за адептов этих богов, что вера начала набирать силу в простом люде, и не только в нем, но и среди благородных. Вот с этими Пробужденными церкви пришлось повозиться. Многие сотни боевиков и карателей полегли, прежде чем был погублен последний Пробужденный. Где открыто, а где привлекая наемников, но одиночек перебили. Кровавая бойня, устроенная карательному отряду ордена Следящих одним из самых сильных адептов богини прямо посреди империи, привлекла внимание тогдашнего императора. Последовали разбирательства и выяснение причин происшествия.

В результате император строжайше запретил иерархам церкви Триединого преследовать другие религии. Но к тому моменту последователей Великой Матери и так уже осталось мало. Возможно, все бы и затихло, если бы не одно 'но'... Церковные ордена, хоть официально и преследовали прорицателей, но имели своих предсказателей. Ведь удобно знать, где соломки подстелить, чтобы падать было мягче. Вот один из таких пророков и напредсказывал перед самой своей смертью. А предсмертные предсказания имели большую силу, чем те, что были сделаны при жизни. Большая часть предсказанного уже сбылась. Это смерть Халеда и его самых сильных учеников. Возникновение Кронга и, как результат, ослабление позиций церкви в этих землях. Было еще несколько громких и примечательных событий. Что интересно, церковники, зная о том, что грозит Халеду, даже не предупредили его.

Еще этот предсказатель напророчил, что придет иной Пробужденный и возродит веру в забытых богов. И станет это для церкви Триединого началом конца. Так как предсказания сбывались одно за другим, то и отношение к еще несбывшемуся стало особое. Главы орденов пристально следили за тем, чтобы не появлялись ростки старых верований. А если таковые появлялись, их как можно быстрее выпалывали. Если можно было пришить официальное обвинение в черной магии или человеческих жертвоприношениях, то действовали открыто. Если нет, орудовали чужими руками. Потом и этих свидетелей в расход, и концы в воду. Так была убрана ведунья, что передала мне знак и знания. Сам Олл не раз участвовал в устранении последователей Великой Матери и Творца и знал об этих делах немало.

По всем раскладам выходило, что мне придется затихариться и, по возможности, не использовать в городе и пригороде силу и знак богини. Обычную магию кристалл тоже фиксировал, но тут совсем другое дело. И артефакты при активации производили выброс магической энергии. К тому же в Трехречье и пригороде насчитывалось несколько магов, целителей, артефакторов и недоучек вроде нас с Роном. Это если не считать заезжих людей, обладающих даром магии. Так что просеять всю эту мешанину представлялось просто нереальным.

Все эти сведения Олл узнал за годы службы у Азиса, где подслушав, а где и напрямую от служителей церкви. Определенно мне повезло с этим шпиком в плане его осведомленности. Пока у священника есть только предположения относительно того, что появился новый адепт, и это мне на руку. Буду надеяться, что он так и останется при своих предположениях, а иначе придется валить из этих земель как можно быстрее и дальше. Против системы одиночке воевать несподручно, опыт моих предшественников это наглядно доказал. А уж те воины были по-любому покруче меня, недоучки. Раньше фанатик Азис был командиром отряда Карающих, но за чрезмерное усердие в искоренении ереси его услали подальше от империи.

Вот за этими размышлениями я и подъехал к подворью Даго. И нисколько не удивился тому, что охотник не спит, а ждет меня. Когда я завел во двор коня и недавно купленный Тангаром лобастый молодой пес вздумал на меня зарычать, из дома вышел учитель, цыкнул на него и, отдав мне фонарь, показал на конюшню:

— Как расседлаешь, подходи к кузне.

Расседлав коня и дав ему немного воды и полведра овса, я взвалил на себя звякнувший железом мешок и направился к кузне, в окнах которой уже зажегся свет. Я вошел и сбросил на пол свой груз. Охотник, сидящий за столом и попивающий вино, посмотрел на него и, вздохнув, показал на табурет напротив:

— Присаживайся. Я так понимаю, ты не просто так задержался где-то до полуночи. Рассказывай, что ты там опять натворил и что в мешке?

Когда я закончил рассказ, Даго потеребил кончик уса и произнес:

— Ну, что посоветовать? У тебя не так уж и много вариантов. Первый — отречься от этого, забыть про магию навсегда и жить, как все обычные люди живут. Второй — не использовать силу богов до времени и ничем не выделяться, но с прицелом на будущее. Собери сумму, необходимую для поступления в магическую школу и выучись на мага. Микар очень нахваливал тебя за успехи, так что ты как маг сможешь неплохо устроиться в этой жизни. Третий вариант: можно отправиться на Орш, там в империи Дзен церковь Триединого не имеет никакой власти, а Великая Мать и Творец являются общепризнанными богами. О тамошних порядках и законах расспроси Арибуну. Если надумаешь уехать, держать не буду, хотя, признаться, имел на тебя планы как на старшего ученика в своей воинской школе. Осталось только заверить бумаги на совладение школой между мной и Токогавой, и на днях прибудут первые ученики. Сначала самыми слабыми и неподготовленными займутся Крут, Хакред и ты. — Даго прервался и, разлив по стаканам вино, смочил горло. — К тому же через три дня намечается одно дело. Я все думал, связываться ли, а сегодня дал согласие. Знал бы, что ты так отметишься, отказался бы. Помнишь, разговор был о том, что у хозяйки веселого дома проблемы. Так вот, ты был прав, у нее действительно есть проблема, которую надо решить, и мы можем на этом неплохо подзаработать. К тому же это рано или поздно может коснуться и нашей школы. В пригороде объявились люди, которые обкладывают данью держателей любого доходного дела. Угрожают пустить красного петуха или всадить нож под ребро. Хозяин таверны 'Три коня' заартачился и пожаловался в городскую стражу. Вчера кто-то подстрелил его из арбалета в спину. Мерелин говорит, у нее убили охранника и пригрозили в случае чего и ее на нож поставить. Если сейчас этих любителей дармовых деньжат не прищучить, они наберут силу, и тогда проблемы могут появиться и у нас. Стража только поднимет лишний шум и спугнет эту гниль. А так, узнать, где голова, и отсечь ее в назидание остальным, пока это не переросло во что-то большее. Показывай свои трофеи. — Тангар выкрутил фитиль, добавляя света, и кивнул на мешок.

Осмотрев содержимое мешка, он предложил мне за оружие четыре золотых, и я согласился. Своего колюще-режущего арсенала хватает за глаза, зачем еще и этим светить. Вместе с трофейными деньгами и вырученными от продажи оружия и вещичек получилось десять золотых и еще меди штук сорок. Вот с артефактом было интересней. Увидев эту штуковину, Даго рассказал мне, что это за вещь. Никогда бы не подумал, что он разбирается. Оказалось, артефакты изготавливались орденом Халеда для офицеров гвардии императора еще при первом Септиме. Артефакты не требовали магических знаний и умения оперировать силой, к тому же подзаряжались сами и всего за несколько часов. Достаточно было надеть амулет на руку и произнести фразу, активирующую заклятие, заложенное магом, создавшим артефакт. Осознанное желание плюс мысленный посыл с жестом и слово-ключ — и враг получает неожиданный сюрприз в виде огнешара или чего-то еще, не менее смертельного. Когда с трофеями разобрались, охотник собрался уходить. Я окликнул его уже в дверях:

— Даго, подожди, я тут подумал и решил не уезжать. Церковники меня в лицо не знают, заемной силой пользоваться в городе не буду. А с этими людьми, обложившими данью местных торговцев, можно разобраться по-другому. Тот, кто отбирает деньги, может и не знать руководителя всей этой затеи. Мик как-то говорил, что существует заклятие метки. Если его наложить, скажем, на монету, маг сможет определить, где она находится. Я могу днем съездить к алхимику и разузнать, что да как с этим заклятием. Если что, то задержусь у него на пару дней и изучу. Как тебе такая думка? И не надо будет посреди белого дня устраивать засаду в пригороде.

— Ну что ж, мысль неплохая, съезди. Только постарайся в этот раз обойтись без трупов. А теперь иди спать, а то утро скоро, — бросил Даго через плечо и направился в дом.

Покрутив в руках артефакт, я разомкнул его и надел на руку — пригодится. А теперь, спать и еще раз спать.

Утро началось для Азиса неважно: побаливала нога, поврежденная когда-то одним чернокнижником, чуть не истребившим весь отряд Карающих. Это был тот редкий случай, когда карательный отряд уничтожал действительно опасного чернокнижника, практикующего некромантию. Целители церкви постарались при излечении, но все равно на изменение погоды нога давала о себе знать. Да еще куда-то запропастился Олл. Священник прождал его до обеда и, не дождавшись, послал за ним на место засады. К вечеру Азис знал, что у него больше нет соглядатая и еще двоих его людей: все трое зарублены. И снова никаких зацепок. Священнослужитель всерьез задумался о том, чтобы написать доклад наверх, но, хорошенько пораскинув мозгами, решил не спешить. Ведь нет никаких гарантий, что тот, кто прибудет для разбирательства и поиска, не отодвинет его, Азиса, в сторону. И тогда придется до конца жизни прозябать в этой глуши. center>Глава 17<

Три дня пролетели незаметно. Чтобы выучить заклятие метки, пришлось два раза приезжать к Мику. К тому же он продемонстрировал мне кое-что новое из того, что разработал, экспериментируя со сведениями из книги Гиса. Тангар и Токогава также проводили время в суете и хлопотах по открытию школы. Я познакомился поближе с Арибуном и Айрис. Но если с расспросами об империи к Арибуну за его занятостью подходить было не с руки, то его дочка охотно рассказывала о тамошних порядках. И это была, пожалуй, самая весомая из причин, почему я не оставался ночевать у Мика. Мне все больше нравилась эта общительная и жизнерадостная девушка. Была в ней какая-то изюминка, которая магнитом тянула меня к ней. И судя по мелькнувшему как-то в ее глазах выражению, я ей был также небезразличен. Хотя возможно, я и заблуждался. Дзенец косился на меня предупреждающе, но пока с замечаниями не лез.

Завтра приедут первые пять учеников, вроде как сыновья каких-то местных купцов. К сроку, когда к Мерелин должны были прийти за мздой, я научился создавать более или менее стабильную структуру метки и контролировать ее. Я чуял ее четко на расстоянии двух-трех километров, и нам этого хватило, чтобы и нас не заметили и мы проследили путь золота. След привел нас к двухэтажному каменному дому на окраине пригорода. Было видно, что дом знавал лучшие времена, а сейчас находился в плачевном состоянии. Даго рассказал, что в нем раньше жил виконт Тигол, который погиб при странных обстоятельствах. Наследники так и не дали ума его усадьбе, один уехал куда-то в империю, да там и остался. Второй, прямой наследник, вроде как месяца три назад вернулся из столицы Кронга и осел в родовом имении. Укрывшись в лесу невдалеке от усадьбы, мы стали готовиться к ночной вылазке. На это дело вышли Крут, Даго, Арибун и я. Хакреда то ли из-за увечья, то ли из-за недоверия учитель в наши дела не посвящал. Насколько я понял, даже Сира была не в курсе того, что мы обделывали в последнее время. Хотя, конечно, догадывается она о чем-то, но предпочитает не лезть.

Без суеты и лишних телодвижений мы проверяли оружие и затягивали ремни на броне. Потом настал черед маскировочных костюмов. У дзенца был свой 'леший', так что маскировка оказалась у всех четверых. Маски, прием эликсиров ночного зрения и боевую раскраску открытых участков кожи отложили на время непосредственно перед налетом. Тангар изложил план по нападению на усадьбу и предложил разделиться на пары. Стрелок позади, впереди мечник. Крут с Арибуном перекрывают черный ход и начинают проверку комнат первого этажа в правом крыле. Даго и я заходим с парадного входа, зачищаем левое крыло и выходим к лестнице наверх. Дожидаемся напарников и уже вместе обследуем второй этаж. В случае сопротивления — рубить, стараясь обойтись без шума. Налет назначили на полночь, как раз все уже будут спать, да и вряд ли кто-то там будет ожидать нападения.

Решив, что и как будем делать, расседлали лошадей и отвели дальше в лесок. До полуночи я остался при них, а остальные были на наблюдении за домом. Усевшись под большой ивой так, чтобы видеть противоположную от расположения нашего отряда часть леса, я положил заряженный арбалет на колени и прислушивался. Впав в состояние полудремы и словно бы отключив от окружающего мира часть себя, я обдумывал, до чего же меня довело бездумное следование за обстоятельствами. Вроде как все и по правде, я должен охотнику и потому помогаю ему в его делах. И бонусы налицо: я имею немалые деньги, на которые при умеренной трате могу прожить не один год. Выучился рубиться на мечах, слабо пока, но многие в этом мире не умеют и этого. Неплохо стреляю из арбалета, могу с шести метров попасть в двадцатисантиметровую мишень ножом, и именно благодаря Тангару Микар взялся обучать меня магии. К тому же учитель, раз планирует поставить меня на обучение новиков, будет натаскивать меня больше остальных, и это тоже неплохо. В общем, как ни крути, я обязан всем, даже жизнью, охотнику. Без него мне ничего бы не светило, прибили бы, или съели еще в Лесу, или выплевывал бы сейчас легкие где-нибудь в шахте у орков. Так что как ни вороти нос от убийства, в общем-то, посторонних и не мешающих лично мне людей, но придется опять активно поучаствовать в очередном деле. К тому же Даго уже наглядно показал, что напрасно крови не проливает. Так и сказал перед налетом:

— Все, Артем, это будет последнее дело. Дальше займемся школой и, по возможности, постараемся не ввязываться в подобные дела. Скоро я стану отцом, и не хотелось бы, чтобы мои дети выросли в неполной семье, да и Сиру не хочется расстраивать. Она ведь все прекрасно понимает, но старается виду не показывать.

'Вот такие вот пирожки с котятами', — как любил говорить один мой друг еще там, на Земле. Признаться, я не выдал радости, что мы заканчиваем с мутными делами. Парень, каким я приземлился в Диком Лесу, и тот, кем становился сейчас, — это были разные люди. И это за короткий промежуток времени, проведенный в этом мире. Что же будет дальше? Тот, первый, никогда бы не смог убить, перед этим применить пытку, потом спокойно обобрать трупы и, запив все вином, заснуть. Все изменения во мне происходили постепенно, исподволь, и только недавно я проанализировал нынешнего себя. Прошлое уходило в небытие, семья и прежний образ жизни вспоминались, конечно, но уже без прежней тягучей тоски. Да и смогу ли я, нынешний, найти свое место в том мире? А то, глядишь, пырну какого-нибудь отморозка в брюхо и загремлю в зону до конца дней. Правда этого мира не подойдет к законам нашего — этого факт. И еще, магия... Сомневаюсь, что в нашем мире что-то подобное достижимо. Смогу ли я жить без ощущения силы? Магия и сила, которую она давала магу, затягивали, и теперь мне вполне была понятна одержимость Мика.

К полуночи подошел Крут и позвал меня. Замазав черной краской открытые участки кожи и надев маски, все, кроме меня, выпили эликсиры ночного зрения, и мы выдвинулись к дому. В окнах второго этажа, как раз там, где ощущалась метка, горел свет и пару раз промелькнули тени. Кому-то не спится, придется действовать как можно осторожней, чтобы не спугнуть. А то как в прошлый раз, кто-нибудь из наших отхватит болт или стрелу... А оно нам надо? Да еще, как я понял, здесь живет благородный, хоть и бедный, но это не какой-нибудь вахлак-разбойник. Дворяне по-любому умеют рубиться, им это на роду написано. Не доходя до дома метров пятидесяти, наш отряд остановился и затаился, а Крут, встав на колено и вскинув к плечу свое чудо стрелковой мысли, выцеливал что-то во дворе. Присмотревшись, я увидел дремлющую возле парадного входа большую собаку. Вот арбалетчик на секунду замер, и арбалет, щелкнув, отправил в полет болт. Стрела попала собаке в голову и пришпилила ее к крыльцу. Подождав еще секунд тридцать, мы добежали до дома и разделились на две пары.

Даго и я направились к крыльцу, а Арибун и Крут — к черному ходу. Я только подумал, а как мы попадем в дом, как тут же получил ответ на свой вопрос. Охотник возился возле двери недолго и, удостоверившись, что она крепко заперта, достал флакон с широким горлышком из кармашка на поясе. Аккуратно откупорив его, он плеснул жидкостью на замок. Сначала ничего не происходило, но потом кованая дверная ручка и замок стали темнеть. Они непременно упали бы внутри дома, но Тангар удержал их и, стараясь не шуметь, вытянул наружу. Жестом показав мне, чтобы я приготовился, Даго открыл дверь и отступил так, чтобы мне было видно, есть ли кто по другую сторону.

Держа на прицеле видимую мне часть прихожей и удостоверившись, что в ней никого нет, я вошел. Тихо и пусто, только наверху на лестницу падает приглушенный свет, видимо, пробивается из-за неплотно прикрытой двери или из-под нее. Вошедший следом охотник направился к коридору, ведущему в левое крыло дома, я с арбалетом наготове позади и чуть в стороне. В первой комнате — никого, только дух сырого, давно не используемого помещения. А вот во второй кто-то был, если судить по богатырскому храпу. Тангар осторожно потянул дверь на себя, но она нещадно заскрипела, да еще что-то со стуком упало на пол. Больше не осторожничая, потому как храп прекратился, охотник рывком открыл дверь и словно бы перетек в помещение, настолько молниеносно он это проделал. Я не отставал. В комнате, довольно большой, стояло три кровати, стол возле окна и шкаф. В воздухе висел тяжелый дух пота и перегара. Все кровати были заняты воинами, если судить по доспехам и оружию, валявшимися тут же. С ближайшей постели подскочил бородатый мужик и, стряхнув ножны с меча, напряженно всмотрелся в темноту. Впрочем, и высматривал-то он всего секунду, настолько быстро все потом завертелось. Конец этому положил свистнувший кинжал, вошедший воину во впадину между ключиц. Мужичок грохнулся об пол, заливаясь кровью. При падении меч громко звякнул по шлему. Вояки спали чутко, потому как сразу проснулись, и один даже надумал кричать, но стрела из арбалета пробила ему шею и отбросила обратно на матрас. Второго прикончил Даго, перерубив ему гортань. Так-то: скрипучая дверь, приставленный к двери массивный деревянный брус, теперь валявшийся у стены, и как результат три трупа. А так бы может кого и пощадили. Ну да сделанного не воротишь, да и не получилось бы по-иному.

В остальных комнатах этого крыла никого не оказалось. Только в последней спали дедок и старуха, обоим лет по пятьдесят пять-шестьдесят. Судя по одежде, лежавшей на стульях возле кроватей, слуги. Эти проблем не создали и все поняли правильно, поэтому остались живы. Мы их связали, рты им заткнули, чтобы они, не дай боги, не заорали. Вернулись в прихожую. Наши уже были там. Арибун показал два пальца и провел по горлу. Понятно, еще два трупа. Ага, следующая отпальцовка. Ну, уже легче — один связан. Представляю, какой шум поднимется, только-только убили торгаша Витольда, а тут опять грабеж и убийства. И не абы кого, а благородного, пусть и бедного. Вони будет много. Это если, конечно, виконт нас сам не порешит, но это вряд ли. Поднялись, Тангар и я остались контролировать дверь, за которой, судя по голосам, находились двое. Крут с дзенцем прочесывали второй этаж.

Меж тем нам было слышно, о чем разговаривали в комнате:

— Марк, может, не стоит связываться со всей этой грязью. Если Зорг узнает, откуда растут ноги, он не посмотрит, что ты дворянин. Тогда придется бежать из королевства, потому как суд вряд ли будет милосерден, — произнес мужчина, по голосу молодой.

— А я тебе, Арн, уже говорил, ничего не будет. В страже у меня свой человек, любой пожаловавшийся будет убран, а нет человека — нет проблемы. Сынок трактирщика в этом месяце заплатил исправно, и остальные тоже заплатили. Это стадо, куда погонит пастух, туда и пойдет. Запугивали их не мои люди, а портовая шваль, и заказчика они не знают. Изловят этих, найдем других, таких везде как грязи. Деньги также собирает не мой человек, а один из плательщиков, оставляет в определенном месте и уезжает. Со временем я буду брать со всех, кто имеет свое дело в пригороде, а там, возможно, и в городе. У меня есть пять наемников, и, если понадобится, они убьют любого вздумавшего строить из себя героя. Это профессионалы своего дела. А нет, так поджог, и все, разорение. Будут платить, никуда не денутся. Лучше отдать малую часть, чем потерять все. За три месяца я на этом заработал больше, чем за полгода службы офицером в егерском полку. Отец совсем впал в маразм, пока меня не было несколько лет, запустил все, а брат, мразь, продал земли после его смерти и уехал в империю. Хорошо хоть, не успел продать усадьбу, сбежал, как только получил от меня письмо о том, что я приеду. Ну, вот и скажи после этого, где в этом мире справедливость? А ну это все, налей лучше вина.

По голосу тот, кто заговорил первым, был почти трезв, а вот Марк уже хорошо принял на грудь. Когда я услышал этот пьяный разговор, то на душе стало легче. Мало ли, вдруг этот виконт не при делах, а мы уже тут наворочали... А так, мы в своем праве, да и Даго верно предугадал жадность этого средневекового рэкетира. И додумался же... Вот тебе и виконт! Лучше бы тянул служебную лямку, а так ему уже ничего не светит, только смерть. Дзенец и крепыш вышли из последней комнаты и направились к нам, подзадержались они что-то, видимо, кого-то нашли.

Рассредоточились возле двери, и Даго с Арибуном вломились в комнату и тут же расступились, освободив нам обзор для стрельбы. Арбалет Крута дважды щелкнул, и вскочившему со стула высокому черноволосому парню болты пробили руку в бицепсе и бедро. Мой выстрел достался второму, приземистому крепышу в черном камзоле, и тоже в ногу, чуть выше колена. Тангар и Токогава без единого слова сноровисто скрутили обоих. Охотник, видимо, определив по голосу в приземистом виконта, кивнул на него, мол, это хозяин сей богадельни. М-да, не завидую я ему. Второго, потерявшего сознание от кровопотери, наш здоровяк взял за шкирку и, словно котенка, оттащил к стоявшей в углу кровати. Болты свои он извлек и даже кое-как замотал парню раны. Ну надо же, неслыханное милосердие от нашего головореза, мог бы и ножичком по горлу чикнуть и не поморщиться. С другой стороны, свечи погасли, когда мы их ранили. Так что мог видеть этот парень? Какие-то две смутные тени, потом ранение, беспамятство и все, темнота. Идя на метку, я приблизился к массивному письменному столу и, не найдя, как открыть, поддел ножом боковую стенку и за ней обнаружил тайник. В нем лежало несколько кожаных кошелей, открыл один — золото, во втором то же самое, в остальных серебро. Тангар, увидев, что я нашел кошели с деньгами, встряхнул виконта:

— Еще есть ценности помимо тайника в столе?

— Нет ничего, — ответил на вопрос Марк и тут же попытался наехать на Даго: — Да вы знаете, на кого руку подняли, простолюдины!?

А вот это он зря сказал.

— Знаю, — процедил охотник и, достав меч, рубанул высокородного по глотке. — Все, пройдемся по комнатам и что есть ценного забираем. Встречаемся внизу у парадного выхода, — сказал Тангар, вытирая клинок об одежду Марка.

Не так уж и много чего было у теперь уже мертвого дворянина, так что мародерка не заняла много времени. Разделив трофеи на три части и увязав их в плащи мертвецов с первого этажа, мы двинули в сторону лесочка. Скинув маскировку, маски и стерев краску, упаковали все и занялись лошадьми. Оседлали и, разделившись на две группы по два человека, с пятиминутным интервалом выдвинулись к дому Даго.

Дележка денег и перебор трофеев прошли буднично и без споров. По деньгам вместе с теми, что должны были заплатить заказчики через Мерелин, выходило по сорок золотых. По трофеям, в основном это было оружие, доспехи и серебряная посуда — по мелочи. По ним решили так: Даго посуду переплавит, а оружие и доспехи либо переделает, либо тоже пустит на переплавку. Деньги от реализации трофеев делились соответственно: нам втроем по двадцать процентов, а кузнецу — сорок. Никто не возражал, потому как понимали, что с переделкой и перековкой Тангару придется повозиться. Можно было бы и так продать, но рисковать не хотелось, потому как дел мы в последнее время наворотили в пригороде немало. А я еще и в городе отметился, когда схлестнулся с гоп-стопниками. Местные власти по-любому начнут все это сопоставлять и искать дерзких убийц и налетчиков, через скупщиков и торговцев в первую очередь. Покумекав, решили завязывать с бандитской деятельностью и вплотную заняться становлением школы. Бумаги и все нужные разрешения были оформлены еще накануне, первые новики должны припожаловать через шесть-семь часов, так что засиживаться не стали и разошлись спать.

Чуть свет меня разбудил Крут. Умывшись и позавтракав, отправились к учебным помещениям, куда Даго и Арибун ушли еще раньше нас. Они в прошлый свой приезд из города привезли учебный инвентарь и сейчас разбирались, что может понадобиться сегодня. Чего там только не было: утяжеленные мечи из темно-желтой крепчайшей древесины, кожаные, прошитые в несколько слоев защитные дублеты, наколенники, налокотники и шлемы. Связки стрел к луку и арбалету, луки послабей боевого и несколько самых разных арбалетов. Ножи и копья и прочий колюще-режущий арсенал. Были там и четыре учебных меча из черной древесины, на их изготовление ушли шесты, которые мы привезли из Леса. Мечи предназначались специально для учителей. После той деревяшки, что была у меня в Лесу, эти смотрелись как настоящие произведения искусства. Такой штуковиной можно было бы и голову снести, при желании. Себе я отобрал похожий по форме на мой нынешний меч и отложил два обычных учебных меча для будущих учеников. Вряд ли мне дадут больше двух-трех новиков.

Насколько я уяснил, местные торговцы, узнав, что в пригороде открывается воинская школа, определили своих чад к нам в обучение. Дети — цветы жизни; м-да, а еще эти цветы вынесут нам весь мозг. Возраст парней от тринадцати до шестнадцати, все это нам сообщил охотник еще вчера. По их приезде Даго и Арибун определятся, что новички умеют, и тех, кто вообще ничего не знает, отправят ко мне. Если же есть хотя бы какие-то начальные воинские навыки, то к Хакреду и Круту. Ну, а если это уже не новички в фехтовании и стрельбе, то их обучением займутся Тангар и дзенец. Вот такое вот предварительное распределение должностей у нас вышло. Я, Крут и Хакред по вечерам в обязательном порядке должны будем 'повышать квалификацию' у наших отцов-командиров. Такая вот установка поступила от Даго при раздаче ценных указаний. Никогда не выступал в роли преподавателя, но спрос не ударит в нос, возможно, что-то и получится. Придется теперь подтягиваться вечерами с учителем или Токогавой в фехтовании. А то хорош учитель! Сам еще может кот наплакал — а туда же... учить...

Плотники, приходившие несколько раз перед открытием школы, изготовили брусья, турник и мишени, как ростовые, так и малые круглой формы. Они так же смастерили еще пару спортивных снарядов, о назначении которых я только догадывался. Чего стоила дорожка с препятствиями, начинающаяся за бараком и тянущаяся на всю длину задней части подворья. Новики должны были проучиться у нас три дня с проживанием, потом на два дня домой и, если отцы пареньков не передумают, то обучение продолжится. Всего сегодня должно было подъехать восемь учеников: пятеро утром и трое в течение дня. Торгаши через три дня забирали своих сынков. Самый разгар торговой недели — для них это горячая пора. А у нас в это время плотники поставят забор, разделяющий дом и территорию школы надвое, и доделают то, что не успели.

Приехали двое: низкорослый, полноватый мужик с бородой, в сером камзоле из бархата и худощавый паренек лет четырнадцати, без радости озирающийся вокруг. Тангар пошел встречать гостей, а мы, отобрав необходимый для первого дня обучения инвентарь, тоже отправились посмотреть на прибывших. Мужичок представился как Тайлес и, познакомившись со всеми, отошел в сторону с Даго и о чем-то переговорил с ним. После разговора, закончившегося взаимным согласием, торговец сгрузил с лошадей два мешка с вещами и, коротко поговорив с сыном, уехал. Первый новик есть, за ним с интервалом в десять пятнадцать минут подъехали еще четверо. Учитель встречал учеников и после отбытия родителей направлял их к дзенцу и арбалетчику. Арибун и Крут проверяли уровень воинских знаний у новичков и первых двух отправили ко мне.

Сначала подошел высокий худощавый хлопец, приехавший самым первым. Звали его Паллий. У него были прямые черные волосы и карие глаза. Одет он был в плотную, но не стесняющую движений одежду, на ногах короткие сапожки, похожие на яловые. Или Тангар предупредил об одежде, или торговец сам догадался, во что лучше одеть отпрыска. А еще было видно, что парнишка не очень-то и рад тому, что родитель отправил его к нам в обучение.

Второй парень оказался полной противоположностью первому. Звали его Бьерн, не иначе в роду был кто-то из северян, на это же указывал темно-медный цвет волос. А противоположностью первому он был потому, что имел румянец на щеках, голубые глаза, светлый цвет кожи, да и ростом был невелик. Бьерн с интересом посматривал вокруг, видимо, не из-под палки здесь оказался. Вот одежка на нем была неподходящая для занятий: кафтанчик темно-синий и штаны. И то и другое будет мешать при движении. На ногах сапоги до колена, для верховой езды тоже не пойдет. Сам-то я оделся в свой камуфляж, месяц его уже не носил, даже поотвык, но для занятий самое то. А из обуви берцы. Что мне с них, пыль сдувать? По городу в такой обуви и одежде лучше не ходить: большого удивления не вызовет, но все равно не стоит. Лучше добить их на тренировках и выкинуть. Пока я не знаю о своих подопечных ничего, кроме имен, надо налаживать, так сказать, контакт и приступать к занятиям. Хм, знать бы только, с чего начинать? Штепсель и Торопунька, м-да, достались мне, конечно, воины. С другой стороны, для них я хоть какой, но авторитет. Ладно, по ходу разберемся. Тангар, небось, так же мучился со мной.

— Бьерн, у тебя есть что-нибудь из одежды, что не стесняло бы движений и не жалко было бы? — спросил я полного парня и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил раздачу указаний: — И обувь смени на более свободную. Задание ясно?

— Ясно, — отозвался новик и умчался к своим вещичкам, переодеваться.

Так, с одним разобрались, теперь с этим. Вручив худощавому парню учебный меч, спросил:

— Паллий, ты фехтованию учился? Если да, то покажи, как держать меч и наносить удар.

— У отца был наемный охранник, он кое-что мне показывал, — неуверенно пробормотал новик.

'Хват почти правильный, — отметил я для себя, — лучше, чем у меня в первый раз, да и ноги с руками верно держит, посмотрим, что еще знает'.

— Хорошо, только лучше так и так, и не напрягайся. Теперь нападай на меня, удары не сдерживай и не останавливайся, пока я не скажу. Давай, ты ведь хочешь быть воином, так вперед, не бойся, я буду только защищаться. — Поправив его хват, я отошел и, встав перед ним примерно в метре, взмахнул своим мечом.

— А я и не боюсь, — ответил паренек, упрямо сжав губы, и начал отплясывать вокруг меня в попытках достать учебным мечом.

'Неужели я был еще хуже?' — подумалось мне. Это ж сколько терпения было у Даго, что он не бросил возиться со мной? Если кто-то и учил паренька, то совсем немного, сделал я заключение. Войдя в широкий замах ученика, перехватил его руку у рукояти и, чуть коснувшись сильной частью клинка его шеи, произнес:

— Все, хватит, сейчас передохни, а я пока посмотрю, что умеет Бьерн. Неплохо для начала, но не надо так размахиваться, и дыхание ты сбил, к тому же совсем не поставлен удар, дистанцию не держишь. Все понятно?

— Понятно, — ответил Паллий тяжело дыша и присел на бревно в стороне.

— Теперь ты покажи, что умеешь, — передавая учебный меч, сказал я наблюдавшему за нашим боем Бьерну.

У этого хват был поставлен более или менее правильно, и даже кто-то научил его паре ударов. После десяти минут безуспешных попыток зацепить меня, паренек запыхался, и я, перейдя по клинку, чиркнул его по плечу, условно обозначив удар. Кстати, первый ученик с интересом наблюдал за нашим поединком и, когда мой 'противник' потерпел поражение, удовлетворенно улыбнулся. Еще бы! Когда ты не один такой проигравший, то уже как-то легче. Ну что ж, разделяй и властвуй — первый ключик к ним у меня уже есть.

— Хорош пока, пойдемте, подберем вам защиту, а то к вечеру на вас живого места не будет, — и, показав на лежавшую неподалеку амуницию, я повел их снаряжаться.

До обеда я показывал им хваты, как правильно двигаться, наносить удары и парировать. Объясняя и демонстрируя, я поймал себя на том, что находил новое в, казалось бы, уже изученном для себя движении или приеме. Я заставлял парней повторять движения до автоматизма. Потом вместе с ними позанимался на спортивных снарядах, с которых навстречу нам топали упаренные и взмокшие ребята Хакреда и Крута. Процесс обучения, короче, налаживался. Перед самым обедом устроил с обоими своими учениками спарринг и чуть не огреб деревянным мечом по голове. Правильно, не хрен расслабляться. Оба выбыли, получив условные тычки по доспехам, но я подметил, что кое-что из преподанного мной они уже усвоили. Так что если я хочу быть все время впереди своих учеников, то надо учиться и еще раз учиться.

После обеда всем ученикам определили спальные места, и, получив постельное белье, они пошли обустраиваться. Подумав, и я перебазировался в построенный для них дом. Только деньги и вещи, что поценней, остались у Даго на хранении. Так же поступил и Хакред. Хочешь не хочешь, а пригляд за новиками нужен. Мало ли что у них на уме? Потом получасовой отдых, и все заново. К вечеру ученики еле передвигали ногами, настолько мы их замучили. Да я и сам, признаться, устал, но старался не показывать виду. Вечером всех бойцов передали Круту и Тангару на занятие по стрельбе из арбалета, а нас с Хакредом начал гонять по фехтованию Арибун. Те приемы, что он показывал нам, Даго не давал, хотя я их тогда и не усвоил бы. Слишком сложно, факт! Хорошо хоть, ученики не видели, как Токогава нас швырял, причем сразу обоих, а то потеря авторитета была бы обеспечена.

В таком вот напряженном распорядке прошло три дня. Парни, что были у меня в учениках, оказались смышлеными и под конец обучения, сговорившись, на спарринге попытались одолеть меня командно. В общем, я почти со стопроцентной вероятностью мог утверждать, что через два дня они вернутся.

Воспользовавшись тем, что у нас тоже намечался выходной, я все-таки надумал посетить остров. 'Любопытной Варваре на базаре нос оторвали', — вспомнилось мне, но упрямство так и подталкивало к посещению таинственного места. И оно, в конце концов, победило. Сказав Даго, что собираюсь в гости к Мику с ночевкой, я наутро оседлал коня и, прихватив весь свой арсенал в упакованном виде, действительно поехал к алхимику. Но лишь затем, чтобы узнать кратчайшую дорогу, и спросить, можно ли где раздобыть лодку для переправы. Микар раскудахтался, как квочка над цыпленком, но все-таки вручил мне карту. Но перед этим мне пришлось пообещать ему, что я не полезу туда один. Было бы сказано, а забыть недолго. Отъехав от пригорода, я завернул в придорожный лесочек и, достав свою амуницию, облачился и довооружился.

— Адреналинщик! — пробормотал я и, запрыгнув в седло, дал коню шенкелей.

Глава 18

На дорогу к острову ушло часа четыре.

Вороной застоялся за три дня и, поначалу разогревшись, то и дело сам переходил с рыси в кентер. Но через час пути конь размялся, и оставшийся отрезок преодолел где на рысях, а где и шагом. Ничего не скажешь, разбирался покойный Торвальд в лошадях. Хорошо утрамбованная грунтовая дорога петляла метрах в сорока-пятидесяти от берега реки, повторяя все ее изгибы. Местами путь пролегал через придорожные лесочки, примерно в двух часах езды от пригорода попалась пара деревенек и одна таверна. В таких местах было пооживленней: то кто-то работает в поле, то сено или дрова везет. В общем, жизнь била ключом, а мне как бы она не долбанула по голове.

Перед развилкой, отмеченной на карте, мне встретился целый торговый обоз, не иначе несколько торговцев объединились в пути и направлялись теперь на ярмарку торговой недели. Помимо купцов и их работников, поголовно вооруженных, у обоза была еще и охрана из шести оружных и доспешных воинов. Эти настороженно покосились на меня, и их взгляды сверлили мне спину до тех пор, пока меня не скрыл поворот дороги. Серьезные дядечки! Вот так дернешься — неправильно поймут, и заработаешь в затылок болт, оттащат в лес, а там сгниют останки в глуши, и гуд бай. Надо будет по возвращении съездить посмотреть, что это за ярмарка такая.

Доехав до развилки, я остановился и осмотрелся. Вполне подходящее место для привала. Навес под жердями, прикрытыми сверху слежавшимся и потемневшим от времени сеном, коновязь на три-четыре лошади и несколько кострищ. Привязав коня, отпустил подпругу и сыпанул ему овса. А попить дам позже, мне все равно спускаться к реке. Конь — это не машина, напоишь разгоряченного коня, и нет у тебя больше средства передвижения. Это правило нам еще на ипподроме втолковали. Если верить карте, то вот эта малохоженая и не наезженая дорога выведет меня к рыбацкой деревушке на берег Гонты.

Достав из седельной сумки сверток с копченым мясом и хлебом, а из другой баклажку с квасом, перекусил. 'Эх, благодать какая', — подумалось мне. В прореженной топорами путешественников роще пели птицы, ярко светило солнце, а со стороны берега тянуло прохладой и запахами реки. Сейчас бы скинуть тяжко давящую на плечи броню и искупаться, но не получится. Цигель-цигель-ай-лю-лю, время поджимает. Паутинник, конечно, цветет ночью, но с островом и царящей там обстановкой желательно ознакомиться днем. Если там что-то есть, то оно меня ночью в незнакомой местности загоняет. К тому же днем нежить намного слабее, если это, конечно, она. Пока жил у Мика, я проштудировал имеющуюся у него по этому вопросу литературу и охренел. Одних разновидностей живых мертвецов было около пяти или шести. От скелета, живущего магической подпиткой и ужасом жертв, до зомби, пожирающего любого теплокровного и за счет этого восстанавливающего свою псевдоплоть. А еще есть исключения из правил. Любой случай неупокоенности хоть чуть-чуть, но выбивался из общей статистики. Если же человек при жизни был магом и незаурядной личностью, то от такой разновидности мертвецов можно ожидать чего угодно, и это самая опасная нежить. Весь мой авантюризм и задумка базировались на том, что, если там и есть мертвецы, то они, как правило, медлительны, да и меч у меня против них есть.

'Ну что, пора и в путь', — подумал я, с сожалением убирая остатки пищи и затягивая подпругу. Хочешь не хочешь, а надо ехать, раз надумал, то вперед. Спустившись по дороге, идущей под уклон, к реке, я напоил коня и тронулся дальше. Река здесь разливалась довольно широко, метров двести пятьдесят будет, а впереди еще шире. И там же был остров. Чем ближе я подъезжал, тем явственней ощущал на этом клочке суши что-то знакомое. Словно тут место было силы богини, но какое-то заглушенное, что ли. Непонятно, как такое вообще возможно? Остановился напротив островка и стал просеивать его в магическом спектре, но его словно бы затягивало серой пеленой, и я так ничего и не высмотрел. Вокруг были какие-то проблески и многоцветие силы, а там ничего. Впервые никогда не подводившее меня прежде магическое зрение не смогло пробиться сквозь эту муть. А так посмотришь: обычный островок посреди реки, метров сорок в ширину и сто-сто тридцать в длину, одна оконечность до середины усеяна большими камнями и выступающими из земли скалами, другая вся обильно заросла деревьями, кустами и камышами по берегу. И никакой живности, в том время как за спиной я слышал птичье пение. Ничего я здесь не высмотрю, надо ехать к рыбачьему хутору, брать лодку. Там на месте разберусь.

'Деревня — это громко сказано', — решил я, насчитав четыре дома и лодочный сарай, когда, проехав с полкилометра, нашел хутор. Подъехал ближе, все еще хуже, чем я думал: три дома заброшены, окна и двери заколочены, хозпостройки разломаны, и их уже начали растаскивать. Только один дом выглядел как жилой, да возле лодочного сарая копошился кто-то. Я приблизился и увидел немолодого мужика. Он конопатил швы на перевернутой вверх дном лодке. Услышав звон трензелей, поднял морщинистое лицо и, подслеповато прищурившись, спросил дребезжащим голосом:

— Кто вы? И что вам надо от старого рыбака Тигга? У меня ничего нет.

— Мне бы лодку на время, я заплачу, коня в залог оставлю. Если не верну лодку, тебе останется. Сколько стоит взять лодку на сутки? Тем более у тебя их три, — и я кивнул на стоящие в сарае лодки.

— Уж не на остров ли этот проклятый ты собрался, парень? Не советую. Священник городской лет десять назад подбил наших рыбаков отвезти его туда, и с тех пор я никого из них не видел. Сгинули, и сын мой с ними поплыл. Проклятое место, а в прошлом году приехали воины барона, забрали две лодки и тоже запропали: ни лодок, ни их. Приехали потом люди от барона и забрали лошадей ихних. Соседи пожитки свои собрали да и съехали из этих мест. Это ихние лодки, я все по привычке поддерживаю их в нормальном состоянии. Если надо, бери, ты-то хоть спрашиваешь, а баронские воины, те просто забрали. Так куда тебе надо, парень? Может, я тебя отвезу, а потом заберу? — спросил меня рыбак.

— Лучше я лодку возьму. А надо мне на тот берег в низовьях реки, за островом. Так я коня у тебя оставлю? — осведомился я у Тигга.

— Оставляй, там за домом конюшня, — показал он на свою хибару.

Расседлав коня и определив его в денник, задал ему охапку нарванной тут же во дворе травы. И попросив мужика позже напоить его и задать ему овса, забрал мешок с шлемом и арбалетом. Вытолкал по бревнам в воду самую маленькую из лодок. Было видно, что Тигг за ними следил, но из сарая не выкатывал. Держась вдоль берега, я мерно греб веслами и почти, достигнув острова, достал шлем и арбалет с болтами. Из заклятий приготовил воздушный пресс, а из изменения — ускорение реакции. Хрен его знает, что там есть. А то, что есть, — это точно, тишина и запах... Запах разложения и тлена, вот что принес подувший со стороны острова ветер. По спине побежали мурашки, нехорошее предчувствие сжало сердце. Несколько гребков, и лодка, с шуршанием раздвинув камыши, уткнулась в берег, я причалил со стороны деревьев. В скалах я мог и не пробраться, настолько там все было завалено. Встав во весь рост в лодке, я прислушивался и рассматривал видимую мне часть острова. Жутко, тихо, и запах тлена усилился, но никого не видно. Странно, мертвяки, по описаниям, отличались полной тупостью. Может, здесь и нет ничего?

Постояв так еще минут пять и стараясь не шуметь, я ступил на берег. Обследовав жидкую полосу прибрежных камышей, нашел три сгнивших и затопленных остова лодок. Еще одна, подтопленная, была относительно целая, скорее всего, вода в нее попала во время дождей. Магическое зрение отказало напрочь, так что я им и не пользовался. Но несмотря на то, что магические каналы я не видел, у меня сложилось четкое ощущение того, что там впереди, в скалах, есть источник силы Великой Матери. Только словно бы притушенный и потому недостижимый. Жуть и непонятная сила, царящие на острове, подталкивали делать отсюда ноги, а обязанность посвященного и любопытство, наоборот, твердили: 'Посмотри, проверь'. Последнее победило, и, плюнув на все, я крадучись вступил под деревья. Прошел до середины острова — никого... А вони прибавилось, возможно, попадись мне сейчас паутинник, и я бы не пошел дальше, но его не было. А значит, я не достиг ни одной из поставленных перед собой целей. Тогда зачем было переться в такую даль?

Дальше путь был один: между камней вилось некое подобие тропинки, и, потоптавшись, я вошел в каменный мешок. Но перед этим применил изменение на реакцию и запитал силой заклинание воздушного пресса. Ощущение опасности усилилось, и появилось чувство сверлящего спину враждебного взгляда, так что хрен с ней, потерянной силой, лучше быть готовым ко всему. Как только я прошел метров десять, позади звякнуло железо. Резко обернувшись, я увидел отрезавших мне обратный путь мертвецов. И это были не тупые зомбаки, точнее, это все-таки были мертвяки, но слишком уж они сноровисто и умно поступили, а это неправильно. Самые свежие и шустрые -пять мертвых воинов в изорванных кольчугах, при оружии, с различными повреждениями на телах. И эти повреждения были затянуты какой-то черной шевелящейся гадостью. А это говорило о том, что они в свое время уже отведали человеченки, хреново... Эти шустрики шли в центре, а со стороны берегов дерганой походкой надвигались еще семеро, уже не первой свежести. 'Загоняют в тупик', — промелькнула мысль. Выхватив меч, я влил еще силы в заклятие. У меня есть только одна попытка. Если загонят, то задавят числом и массой. К тому же я осознал, что меня не просто так загоняют. Есть что-то пострашнее этой нещадно смердящей мертвечины. Трупы сомкнули кольцо. И то, что они сделали это более или менее организованно, говорило за то, что позади ждет кукловод. 'Не дождешься, хрен тебе в зубы'. Направив на эту надвигающуюся толпу меч, я произнес ключ:

— Виэрдо-иррио-ассэ.

От клинка в сторону зомбаков стремительно закрутился багровый смерч и, по пути собрав в себя камни размером с кулак и поменьше, врезался в них. Обглоданные и плохо сохранившиеся трупаки, идущие последними, вылетели из каменной горловины, в которую уже вступили, как пробка из бутылки, и большая их часть начала на глазах разлагаться. Остальных модификантов только отбросило до выхода, протащив по земле. Одному оторвало руку, и он копошился поверх кучи и мешал подняться остальным. Подбежав к ним, я нашинковал их, как домохозяйка рубит капусту. Меч легко отсекал конечности и головы, встречая сопротивление лишь на костях и доспехах. На мои доспехи налипла слизь, волосы и еще всякая гадость. Фиг с ним, потом отмоюсь, если выживу. Я чувствовал, как время уходит. Если главный вступит в бой одновременно со своими куклами, мне кранты. За камнями раздался рев. Надо спешить. Увернувшись от грабалок мертвяков, подтянувшихся на помощь своим собратьям, рубанул ближайшего. Этот когда-то был монахом, по крайней мере на это указывало полусгнившее одеяние. А это или крестьянин, или рыбак. Долой голову, зачем она тебе? Рубящий удар, и еще один остался без ног. Крутанувшись, рассек пополам последнего, но это не все, кукловод понял, что его план провалился и торопился сюда.

В каменном проходе появилась многорукая фантасмагорическая фигура в два с половиной метра, и, не добежав до меня метров шесть, эта туша прыгнула. Если бы не ускорение реакции, мои кости уже хрустели бы у монстра под ногами. А так успел, еще и мечом рубанул по ноге этой мерзости, только чуть в последний момент не огреб ржавым полуторником по спине. Монстряк, приземлившись, проехался на потрохах своих подручных и, кувыркнувшись несколько раз, довольно шустро встал. 'Мне дорогу закрыл... А ножка-то до половины рассечена и не затягивается, это тебе не хухры-мухры, а меч, заточенный на убийство тебе подобных', — позлорадствовал я мысленно. Мертвяк, а это был именно мертвяк, не спешил нападать, рассматривая меня. Я также изучал его и попутно создавал структуру самого сильного заклятия из доступных мне. Торнадо, с помощью которого, я соорудил могилу ведунье, по идее должен был свалить это чудо-юдо. Сейчас я мог более подробно рассмотреть эту гадость, и то, что я увидел, меня не обрадовало. Четыре руки и явно не его, а позаимствованные у других трупов, на местах соединений уже знакомая черная масса. В одной из рук полуторник, которым я чуть не получил по позвоночнику. Ноги массивные, толще обычных раза в два, торс весь в буграх и черных потеках. Воняло от него сильнее, чем от подопечных, и намного. Голова огромная, пасть наподобие лягушачьей, конусовидные, внушающие 'уважение' зубы. Большие, не моргающие из-за отсутствия век бельма глаз и копошащиеся по всей туше белые черви. На монстре висели клочья самой разной одежды. А на одной из рук был застегнут браслет из рубиновой стали, казавшийся инородным предметом. И веса в чудовище даже на вид — килограммов сто пятьдесят или двести.

И тут это чудо-юдо заговорило. Голос был сиплый, и многие слова словно бы скомканы, но смысл я уловил.

— Пробужденный — это даже лучше, чем святоши. Зачем ты пришел? — спросил монстр, ухмыльнувшись во всю свою лягушачью пасть, и приложил одну из лап к ране, из которой, пенясь, вытекала черная жижа.

— С тобой повидаться, соскучился. А ты кто? — облизав пересохшие губы, ответил я, стараясь потянуть время, чтобы достроить структуру.

Вот же непруха: от разреза на ноге трупа потянулась вверх струйка дыма, и, когда он убрал лапу, рана затянулась. Не один я такой умный. Монстр тоже непрост.

— За мной источник, а у тебя силы не так уж и много. Что, думаешь, сможешь меня одолеть? — пробулькала эта груда мертвечины.

— Кто знает, все может быть, — процедил я и, направив на него меч, активировал ключ: — Мортус-ассо-прит.

Монстр вытянул вперед руки и что-то произнес, ненамного отстав от меня, и от него навстречу моему заклятию протянулась серо-черная сеть. Два заклятия встретились в паре метров от мертвеца, и я, сколько мог, держал свое активным, ощущая, как с каждой секундой, словно вода в песок, уходит сила. Мы почти одновременно прервали истечение энергии в структуры заклятий. Вот только мое на секунду, но пробило его защиту, вернее, не защиту, а ловчую сеть. Живого мертвеца откинуло на несколько метров и шваркнуло о дерево, росшее сзади. Две руки, в одной из них был меч, отлетели в стороны, но на скорости монстра это не сказалось. Подскочив с земли, он прыгнул, и его рука чуть меня не сцапала, за что и была отсечена. Удар ножищей выбил из меня воздух, как из мяча, и после непродолжительного полета я ударился спиной о камень. Во рту появился привкус крови. 'Вот теперь точно все', — промелькнула словно бы отстраненная мысль, когда я увидел через не залитый кровью глаз вальяжно направлявшегося ко мне мертвеца.

— Ну что, будешь моими новыми руками и ногами, а туловище я сожру, — пробубнило чудовище, нагнувшись надо мной и обдав непереносимой вонью.

— Тэрро! — выкрикнул я, и в голову не успевшего отпрянуть монстра ударил огненный шар.

Сделав рывок, стоивший мне последних остатков сил, я рубанул его по шее. Башка монстра грохнулась на землю одновременно со мной. Не знаю, сколько я так провалялся, потому как потерял сознание. Очнувшись, подлатал себя теми крохами магии, что остались, и почувствовал себя чуть лучше. О том, что еще совсем недавно здесь валялись живые мертвецы, напоминали только зловонные лужи, в которых плавали клочья одежды, ржавое оружие, доспехи, пучки волос и костяки. Выловив палкой из этой пакости кроваво блеснувший браслет, я, прихрамывая и обмирая от боли в спине, дотащился до реки. Отмывался я долго, минут двадцать, прямо как был в одежде и доспехе. Отскоблив и смыв зловонную мерзость, вылез и промыл в воде браслет. Теперь я смог хорошенько его рассмотреть, а то из-за заляпавшей его дряни ничего толком не было видно. Широкий и массивный, сама основа и замок из рубиновой стали, по кругу шесть медных обжимов под драгоценные камни; все, кроме одной ячейки, пустые. Единственный камень не драгоценный, но с магической силой внутри. Странно: и крепежи, и камень явно не соответствовали дорогому материалу браслета. 'Ладно, разберемся', — решил я, и, открыв поясную сумку, не касаясь его голыми руками, уложил туда.

Что там эта образина трепала про источник? Достав меч, я, прихрамывая, пошел по тропе меж камней и скоро вышел на поляну, окруженную со всех сторон скалами. Посередине высился двухметровый обелиск. Одна его сторона была покрыта вьюном, паутинником и проглядывающим сквозь них ярко-зеленым мхом, а вторая выглядела совершенно безжизненной — голый гладкий камень. Но не это приковало сразу мое внимание, а три живых трупа, распятых у камня. Их расположение было таково, что, если провести между ними линию, выходил треугольник, в середине которого находилось место силы богини. В роли живых трупов выступали те, кто при жизни был священником, на это указывали лохмотья. Получается, эта тварь, что я угробил, провела какой-то темный ритуал и закольцевала силу на себя, ну или какую-то малую часть. Подойдя ко всем по очереди, отрубил корчившимся мертвякам головы, и, как только кончил последнего, серая муть вокруг, не дающая видеть в магическом спектре, начала рассеиваться. Останки мертвецов словно бы разъедало кислотой: то ли освобожденная сила на них так подействовала, то ли то, что хозяин окончательно сдох. От источника ко мне протянулся энергетический жгут, напитывая меня уже знакомой силой и бодростью. Боль покидала избитое тело, вымывалась из него волнами магической энергии. Это действо завораживало своими переливами силы, порождая самые фантастические оттенки. Уже не кривясь от боли, я подошел к камню и положил на него руку. Дымка грез и сновидений обволокла меня, и из нее выступила богиня.

— Ты пришел, Пробужденный, и чуть не погиб. Ты слишком спешишь. Мертвый маг мог тебя убить, ты еще не готов для предначертанного, — прошелестел ее голос в этой чуждой человеку пустоте.

— Кто это был, и почему ему удавалось скрывать место силы, да еще и пользоваться ею? — не стал я ходить вокруг да около и спросил ее в лоб.

— Когда-то он был таким же, как и ты, — Пробужденным, но потом отрекся от нас и стал некромантом. Когда наступил его смертный час, он не ушел, а использовав телепорт, переместился сюда и, убив хранительницу, стал существовать за счет чужих смертей. Мощь его росла, и когда сюда приплыли последователи Триединого, он использовал их для ритуала и стал еще сильнее.

— Что за телепорт? Не браслет ли из рубиновой стали, тот что был на нем, а сейчас у меня? — поинтересовался я у Великой Матери.

— Да это он. Достаточно вставить в гнездо частицу источника, и в случае смертельного ранения или же по желанию посвященного артефакт переместит его к тому месту силы, частицу которого ты выберешь. Тот камень, что сейчас вставлен в гнездо, перенесет тебя сюда. А теперь ступай, нельзя смертному здесь долго находиться.

Открыл глаза. Опустилась ночь. Еще когда я посетил первое место силы, то отметил, что время там и тут течет по-разному и неравномерно. Собрал паутинник, до которого смог дотянуться. Получилась приличная охапка. Обвязал ее веревкой и потопал к лодке. Рыбак, наверное, уже заочно меня похоронил. Надеюсь, он не сплавил никому моего коня.

Выйдя из каменной горловины, хотел было уже пройти мимо костяков, окончательно потерявших свою псевдоплоть, но тут мне в голову пришла отличная идея. Положив на камни траву-мураву, чуть не стоившую мне жизни, я подобрал полуторник монстра и еще три относительно чистых и целых меча. Воткнув полуторник вначале тропы, я насадил на рукоять череп его бывшего хозяина. А позади устроил еще три аналогичных композиции. Отступил на несколько метров и полюбовался на дело рук своих. Зловеще смотрится, один большой череп чего стоит. Да и бывшие его вояки тоже те еще страхолюдины. Сам-то я этих останков не опасался: третьей жизни у них уже не будет. Но вот вопрос, а пошел бы я дальше, если бы встретил на своем пути подобное? Вряд ли. Чего уж говорить о суеверных крестьянах, рыбаках или путешественниках? К тому же аура источника давит на психику неподготовленного и непосвященного.

— Вот тут тебе самое место. Прощай, мертвый маг и бывший Пробужденный. Кто знает, каким ты был в начале своего пути? Надеюсь, я не закончу так же.

Подхватив связку паутинника, я направился к берегу, где оставил свое плавсредство. Надо еще посмотреть, что там с затопленной лодкой. Раз я теперь имею сюда телепорт, то на всякий случай припрячу ее, может, понадобится когда. Лодка не имела пробоин, но состояние ее было не ахти. Вычерпав из нее воду, выгреб мусор, накопившийся за последний год, и не мудрствуя лукаво использовал изменение на силу. Отволок под деревья, метров на десять от берега, перевернул и, нарубив кустарника, веток и камыша, засыпал ее всем этим. 'Авось не пропадет, — подумал я, — ну а пропадет, плот срублю на крайняк. Вот же в какую даль добрался русский авось'.

После того как побывал возле истока, самочувствие было как всегда отличное и словно бы и не было всех этих ушибов и, как я подозревал, наколов ребер. Меня спас, конечно, артефакт Олла, а так бы этот монстряк уже выполнил бы все свои обещания. И красовались бы сейчас мои руки и ноги на нем, а остальное послужило бы ему пищей. Оттолкнув лодку от берега, я направил ее к дому рыбака.

Глава 19

До дома Тигга я добрался минут за двадцать. Отметил, что в окнах, застекленных мутными и с наплывами стеклами, горит свет. 'Не спит, странно'. По звездам и расположению лун получалось, что время уже далеко за полночь. Постучал, и из-за двери раздался приглушенный голос мужичка:

— Кто там?

— Открывай, я сегодня днем у тебя лодку на время брал, вот за конем своим пришел, лодку тебе вернуть и заплатить за помощь.

За дверью помолчали, потом, скрипнув, она немного приоткрылась. 'Ого, как все серьезно', — подумал я, увидев внушительный цепок. Тигг посветил на меня фонарем, подслеповато вгляделся и, убедившись, что это действительно я, открыл створку.

— Долго тебя не было. Далеко, наверное, плавал? — справился он, а сам незаметно так принюхался.

'Ну да, есть еще амбре мертвечины, хрена ты принюхиваешься, не мертвец я'. — Но не это я ему сказал, а то шуганется, и что потом с ним делать. Грохнуть? Так я не агнец божий, конечно, но и не палач.

— Может, впустишь для начала и напоишь горячим, а то прохладно уже на улице, — поинтересовался я у рыбака, загородившего проход и мнущегося. 'Не иначе плату ждет'.

— Через порог ночью деньги не отдают и в руки тоже, достатка не будет, — припомнил я одну из примет.

Сира, чем дальше, тем больше становилась суеверной, так что источник у меня на эту тему был. Тигг посторонился.

— Проходи.

В доме было тепло, я бы даже сказал, жарковато. Печь располагалась почти посреди дома, дверной проем во вторую комнату был закрыт занавеской. Грубо сколоченный стол, в глиняном стакане с отбитым краем — свеча, два табурета, у дальней стены грубая кровать, накрытая простым покрывалом, больше похожим на дерюгу. На стенах несколько полок с посудой и какими-то мешочками и пучками трав. Небогато живет Тигг... Хотя с чего бы ему быть богатым? Я заметил на столе плошку, судя по запаху, с уксусом, а рядом горшок с настоем из трав, многие из них я знал. Такие заваривают не для питья, а для лечения. Уксус, травы, кисловатый и резкий дух болезни. Однажды у нас в семье заболели сразу сестра, брат и мать, так в квартире именно такой дух стоял. Мужичок повозился возле печи и достал оттуда еще две посудины. Одну с обычным взваром, какой здесь пили повсеместно, вторую с перловой кашей, и выставил все на стол. С полки снял черный хлеб и тоже положил на стол.

— Вот плата, держи. — Пока он возился с угощением, я бросил на один из табуретов серебряную монету.

В другой комнате кто-то надсадно и хрипло закашлялся, и Тигг, взглянув на меня с опаской, прихватил фонарь и плошку с уксусом и заспешил туда. Так и не присев за стол, я пошел за ним. Душок болезни усилился. На кровати лежала девочка лет тринадцати, с изможденным лицом, впавшими глазами, накрытая до подбородка одеялом, а сверху еще и шубейкой. Девчонку аж скручивало от надсадного кашля.

— Что с ней? — спросил я.

Рыбак смачивал в уксусе тряпицу и протирал девчонке виски и лоб.

— Сам не знаю. С раннего утра ей стало худо, а к вечеру жар поднялся. Я заварил трав и горячку пытаюсь сбить уксусом, но ничего не помогает. Ей становится только хуже. У нас здесь поблизости нет ни знахарок, ни магов. Да если бы и были, мне и заплатить им нечем. Если внучка умрет, что я буду делать? Это единственный родной мне человек, — чуть не со слезами на глазах, проговорил мужик.

— Ты вот что, Тигг, отойди. Позволь мне ее осмотреть, я знахарь, может, чем и помогу.

Вроде бы и начал изживать переизбыток жалости, а поди ж ты, увидев захлебывающуюся кашлем девочку, вспомнил младшую сестренку и разжалобился. Можно, конечно, мимо пройти, не мараться. Но если внучка помрет, то и дедуля с тоски сляжет. Еще было памятно, как мужик, встретившийся у дубового леса, растрепал обо мне Оллу. Знания ведуний постепенно переходили ко мне, и я вполне понимал, что и как надо делать с больной. Мужичок с какой-то тоской и одновременно с надеждой посмотрел на меня, но отошел от хворой.

Подвинув к кровати табурет, я присел и положил руку на лоб девочке. Градусника у меня не было. Глупо вспоминать в этом мире про градусник, да в этом случае он и не нужен. Больная была горячей, словно стена печки, я отметил учащенный пульс и, что самое странное, она не открывала глаза, даже когда кашляла: то ли без сознания, то ли спит. Непонятно, как можно так кашлять и не приходить в себя? Закончив с поверхностным обследованием, я уже хотел посмотреть в магическом спектре. Но увидел, как Тигг бочком переместился к входной двери, за которой, насколько я помнил, стоял топор.

— Ты хочешь, чтобы твоя внучка выздоровела или нет? Она горит изнутри, и, если температура не спадет, она недолго продержится. Я могу уйти, если ты мне не доверяешь, только скажи. Или ты можешь попытаться напасть на меня, но тогда твоя внучка останется совсем одна, я и не подумаю ее лечить. Так что отойди к окну и не дергайся, а то...

Нож, просвистев, воткнулся в косяк дверного проема, и мужик замер, покосившись на вибрирующий в полуметре от его головы клинок. Потом, словно бы сдувшись, поник и растерянно пробормотал:

— Как может воин, к тому же такой молодой, быть знахарем?

— Не твоего ума дело. Так мне уйти или как? — я начал выходить из себя.

Ну их всех! Сделаешь добро, а тебе же за него нож в спину воткнут. Я клятву Гиппократа не давал и табличку на грудь не вешал — 'Бюро добрых и безвозмездных услуг'. Что мог видеть этот немолодой подслеповатый мужичок? Если что-то и запомнил, то до города далеко, да и не поедет он туда, тем более сейчас.

— Ты прав, ей становится все хуже. Вылечи, если сможешь, рабом твоим готов стать, только излечи ее, — совсем скуксился рыбак, когда девчонка, так и не открывая глаз, снова зашлась надрывным кашлем.

Я начал осматривать больную теперь уже в магическом зрении и увидел, что это было... В любом человеке есть магические токи. Те, у кого они достаточно развиты и у кого есть дар, становятся знахарями, магами и чародеями. У девочки не осталось даже малых крох силы, какие есть в обычном человеке. В районе грудной клетки распустил щупальца словно бы осьминог серо-черного цвета. И эта тварь, осушив магические каналы девчушки, сейчас пировала. От осьминога протянулась серо-черного цвета тонкая нить. Заемное знание говорило о том, что это сглаз и порча, направленные на полное осушение жертвы, и я знал, как с этим бороться. Осталось только уточнить кое-что, и можно приступать, силы много, хватит за глаза. Имей я только свою собственную силу, это было бы спорно, а так выполнимо. Прервав истечение энергии, я повернулся к молча наблюдавшему за мной Тиггу и спросил:

— Девочка была посвящена Триединому при рождении или позже? И как ее зовут?

— Нет, не была. Невестка не придавала этому особого значения, а после того, как сын сгинул по вине священника, даже и не поминала вслух Триединого. А два года назад ее лихорадка убила. Данаей внучку зовут.

Ну что ж, и хорошо и в то же время плохо. Хорошо потому, что я смогу ее излечить, а плохо потому, что посвящение богам давало защиту и покровительство. Не стопроцентную, но все же. Закрыв глаза и удерживая руки над больной, я направил силу богини на девочку и, замкнув в сферу паразита, представил, как его сворачивает и вытягивает из жертвы. Медленно, а потом все быстрее эту гадость начало сдавливать, и вот уже она собрана в ставший абсолютно черным клубок. На лбу больной выступил холодный пот, паразит боролся за тело девчушки, которое уже считал своей вотчиной. Да еще тонкая поначалу нить на глазах увеличивалась. А это говорило о том, что тот, кто его наслал, сделал это преднамеренно и осознанно и сейчас пытался помочь своей 'зверушке'. Стиснув зубы и чувствуя, как от напряжения на лбу набухли вены, я начал приподниматься с табурета. Создавалось ощущение, что я поднимаю неподъемный груз, но как только большая часть паразита показалась над прогнувшейся дугой Данаей, стало легче. Встав во весь рост и вытянув светящиеся без всякого магического зрения руки, я рассматривал черный клубок. Без жертвы он был слаб. Вот так, немного воли и магического дара, побольше злобы, зависти и осознанное и преднамеренное желание убить и позаимствовать при этом жизненную силу жертвы. В результате появляется такая пакость. Наславший получает толику украденного, паразит — остальное, а жертва лишается даже посмертия и возможности переродиться.

Все это я знал, а как это знание пришло ко мне, представлял себе слабо. Спасибо ведунье за то, что не захотела, чтобы накопленные знания пропали бездарно. Сдавив руками сущность, я словно бы растапливал ее заемной из истока силой. Паразит становился все меньше и меньше и в конце концов просто исчез. Как только это произошло, нить с неслышным обычному уху звоном лопнула и раздался женский крик, полный смертельного ужаса. Любое действие рано или поздно нарывается на противодействие. В этом случае лучше раньше, чем позже. Ведьма, питающаяся чужими жизнями, получила свое, и по тому, как она сопротивлялась, можно было сказать, что это не первая ее жертва.

Присел возле бледной как простыня девочки, так и не пришедшей в себя, но уже не заходящейся в страшных приступах кашля. И речитатив заговора с вплетаемым в ключевых местах именем больной полился равномерным потоком. Одновременно с заговором сила вливалась в измученное и истощенное тело. Щеки Данаи порозовели, спокойное дыхание возвестило о том, что излечение удалось и паразит не успел добраться до души внучки рыбака. Вот и все, только ощущение усталости сигналило о том, что я снова переоценил свои силы.

— Ну что, хозяин, пойдем, покормишь гостя. Все хорошо, твоя внучка почти здорова. Теперь ее никакой сглаз не возьмет. Здоровая пища вроде куриного бульона или наваристой ухи, прогулки на воздухе, и через несколько дней она будет на ногах, — ответил я на невысказанный Тиггом вопрос. Мужик во все глаза смотрел на меня, точно никогда не видел.

Рыбак на подгибающихся ногах подошел к кровати с мирно спящей девочкой и расплакался. Подхватив под руку, я вывел его из комнаты.

— Все нормально, не надо ее будить хотя бы до утра, и вот еще что... — И я открыл мешок, в котором на дне лежал арбалет с болтами и шлем, а сверху охапка паутинника. Достав из связки одно растение, прозванное так, видимо, за листья овальной формы с узором-паутинкой, я положил его на стол и объяснил: — Завари и, как проснется, дай ей, и сам выпей — зрение восстановится. Зачем такой славной девчушке слепой дед? — я попытался разрядить обстановку и растормошить мужика. — Кстати, ты с ней ходил куда-нибудь вчера или позавчера?

— Да, в деревне были, что в часе ходьбы от нас, мясо и молоко купили, и рыбу я продал, — наконец-то вышел из ступора Тигг.

— Там она эту заразу и подхватила. Не болезнь это была, а сглаз и порча на отъем жизни. Вначале магические токи, потом жизнь, а в конце душа. Сильна твоя внучка, долго боролась. Сможет целительницей со временем стать. Про то, что на девочке был сглаз и порча, никому не говори, и про меня тоже. Надеюсь, ты меня понял.

— Не скажу никому. Не знаю, как тебя зовут, парень, но клянусь всем, что для меня свято, никому об этом не говорить. И деньги свои забери, — и мужик протянул серебряный мне.

— Не нужно, оставь. Может, внучке своей что купишь, а насчет слова твоего, ты сказал — я услышал. Разогрей отвар и кашу, поедим да я поеду. — И я кивнул на остывшую уже еду.

Из дома рыбака я уезжал ранним утром. Тигг разговорился и поведал, как раньше здесь жили люди. И как они живут сейчас, чем живут и кто здесь рулит по деревням от лица барона Зорга эл Толли. Я его не перебивал, поддерживал разговор. Было видно, что деду просто надо выговорится. Как только на дворе начало сереть, я оседлал коня и тронулся в путь, напоследок напомнив Тиггу, чтобы напоил целебным отваром девочку, как только она проснется. Часам к девяти-десяти утра я уже подъезжал к городским воротам. Доспех упаковал еще перед пригородом, а паутинник убрал в специально приготовленный для этого мешок. Содержательная вышла поездка, однако, и чуть не стоившая мне жизни. Правильно сказала Великая Мать: 'Ты еще не готов'.

Что-то из того, что требовалось для приготовления эликсира, я закупил и привез Мику, когда был у него последний раз. Травы, что нужны были в свежем состоянии, приобрел у Марии и Лестера и уже перед самым обедом приехал к алхимику. Это надо было видеть, с каким лицом он смотрел на добытый мною паутинник. На его вопрос о том, где я его достал, ответил полуправдой. Мол, сунулся на остров, нашел траву недалеко от берега, а тут мертвяки... нарвал, сколько успел, прыгнул в лодку и сбежал. Вот и вся эпопея. Лучший вариант лжи — это полуправда. Мик добродушно покивал, посетовал на то, что вот, я же говорил, а ты не верил, и, не откладывая в долгий ящик, перешел непосредственно к нашей договоренности. По его словам выходило, что всего того, что я добыл и подвез ему, хватит на семь-восемь стандартных флаконов. Но так как флаконы для этого эликсира требовались зачарованные, и в процессе приготовления нужно было использовать магию, и прочие затраты... Сошлись на том, что мне пять флаконов, а ему — остальное. Я отчетливо понимал, что алхимик схитрил, но промолчал. Я ему обязан — это раз. Два — он лучший алхимик в городе и пригороде. Так что в этих местах только он и может изготовить такие эликсиры, и мне это ничего не будет стоить по деньгам. Есть еще один алхимик в среднем городе, но у того эликсиры по большей части хрень полная. Слабенькие, для бедноты. Все, как у нас: нет денег, значит, нет полноценных лекарств. Этот едва ли сможет изготовить нечто подобное, так что, опираясь на все эти сведения, я промолчал. Мне нужны были эликсиры во что бы то ни стало, и мое состояние после драки с мертвецами это наглядно доказывало. Сговорились, что Мик привезет эликсиры в следующий свой визит к Даго или приурочит к поездке за травами. Пообедали и, когда я уже надумал уезжать, то кое-что вспомнил и попросил алхимика об услуге. Я подумал о том, что алхимик в дубовой роще на месте силы уже примелькался и вполне сможет достать для меня кусочек древа богини. Он очень удивился, пустился в пространные объяснения, что это бесполезная трата времени и сил и я не смогу ничего с этим куском сделать. Но потом согласился, добавив напоследок, что ничего у меня не выйдет. 'Не выйдет, не выйдет, это у вас ничего не выйдет', — подумал я обо всех этих магах и целителях, ломающих головы над тем, что сила есть, а не взять. Хотя тот же мертвый маг додумался, как закольцевать исток, и какие-то крохи с этого имел. Потому как если бы за ним была вся сила истока, он бы меня прибил одной левой.

Выехав за ворота и переехав через мост, я решил завернуть на ярмарку. Уже несколько дней как шла торговая неделя, а я так и не удосужился посетить это мероприятие. Сама ярмарка проводилась в районе пригорода на берегу Гонты где-то в полукилометре от моста. Обширный луг был заставлен шатрами, навесами, загонами для домашних животных и прочими времянками. Поодаль были разбиты орочьи шатры, а недалече от них расположился десяток егерей. Орки уже сбыли практически весь товар, предназначавшийся королевским приказчикам, и у них осталась только то, чего не было в списке товаров, запрещенных к продаже простым людям: меха, оружие, доспехи и инструмент из хорошего железа, украшения и разные поделки из черного дерева. Были у них и звери в клетках, несколько щенков Гончих, уже сейчас размером с дворовую собаку, и какие-то пушные зверьки, похожие на ласок. Вот у поделок из черного дерева я и остановился. Два орка, о чем-то между собой переговаривающиеся, замолчали, и тот, что был постарше и с браслетом из рубиновой стали, заметив, что я не ухожу, направился ко мне.

— Что надо? Может подсказать что-то?

— Есть у вас еще что-то похожее на это? — справился я у него и показал на поделки из черного дерева и изделия из той же древесины, но с дополнительными деталями из рубиновой стали или серебра.

Обернувшись к молодому орку с более светлой кожей, старший сказал на орочьем:

— Олав, принеси сумку с украшениями, теми, что моя сестра дала на продажу.

Пока Олав отсутствовал, я разглядывал предметы, что лежали на прилавке, — красивые и сделаны с душой. Все деревянные части покрыты резьбой, а сверху — лаком, да и серебряные детали и выполненные из рубиновой стали смотрелись что надо. Когда я увидел эти поделки, мне подумалось, а почему бы не прикупить несколько украшений для Сиры и Айрис. И не только красота этих вещиц была тому причиной, но и то, что сглаз и порча в этом мире имели реальную силу. А черное дерево, рубиновая сталь и серебро были идеальной основой для создания защитного амулета. За Сирой, как и за Айрис я не замечал особой набожности, а значит, стоит купить несколько побрякушек и наложить на них хотя бы простейшие заговоры. Благо, знания, доставшиеся мне по наследству от ведуньи, позволяли это сделать, да и заемной силы из истока на это хватит. Из тех, что лежали на прилавке, я выбрал для Сиры заколку с серебряной окантовкой и деревянный браслет, украшенный серебряными деталями, с замком из рубиновой стали. А когда Олав принес сумку, то, пока перебирал вещицы, стал невольным свидетелем разговора двух орков:

— Шорг, а с чего такое отношение к какому-то гохлу, — спросил молодой и косо так на меня посмотрел.

— Потом расскажу, иди лучше делом займись, вон покупатели подошли, присмотри за ними, — сказал на орочьем Шорг и кивком показал на троих горожан, глазеющих на зверей в клетках.

— Вот эти украшения еще возьму и эти. — И я сложил в кучу выбранные ранее поделки и еще один браслет и заколку тонкой работы.

Для себя я присмотрел у орков композитный лук, связку стрел, наконечники отливали красноватым оттенком, перчатку и колчан, закрывающийся сверху кожаным клапаном на случай непогоды. В походном положении клапан можно было подстегнуть на ремень с внешней стороны. Когда орк назвал цену, я чуть не присвистнул от удивления. Двадцать золотых — большие деньги.

— А почему так много?

— Лук и колчан со стрелами — пятнадцать золотых и украшения — пять, и то, это только потому, что мы завтра уезжаем, иначе было бы тридцать. Лук не обычная палка, а композитный, его сделать не так-то просто, да и украшения тоже не за один день смастерили, и материал непростой. Не хочешь, не бери, а нет, возьми только украшения, — нахмурился Шорг.

— Беру, только скажи, что значит слово 'гохл', — спросил я на орочьем.

— Гохл — это чужак, или иноплеменник, не орк. Откуда наш язык знаешь, да еще так свободно на нем разговариваешь? — справился орк, но уже без прежней хмурой мины на лице.

— Знал одного орка, он и научил, — солгал я.

— А, изгой, наверное... Понятно, — не очень-то и удивился Шорг и объявил: — Восемнадцать золотых — последняя цена, дешевле не найдешь. Лучше лук можно найти только у эльфов, но у них ты можешь стрелу в глаз заполучить, а не оружие. Так все берешь или одни украшения?

— Беру все, — решился я и, отсчитав восемнадцать золотых, ссыпал их на прилавок перед орком.

Закрепив застегнутый колчан с луком, стрелами и перчаткой, я, не садясь в седло, направился к загону с лошадьми. У меня мелькнула мысль, какой подарок можно сделать Айрис. Они до сих пор не обзавелись лошадьми. Ну, Арибун не девушка, чтобы его подарками осыпать, а вот Айрис — это да, тут у меня был интерес, и он был направлен на серьезные отношения. Вполне нормальный подарок и, самое главное, в тему.

Два орка смотрели вслед уходящему человеку и помявшись, молодой спросил своего более опытного и взрослого дальнего родича:

— Шорг, а почему ты меня оборвал. Обычный гохл, к тому же еще и молодой.

— Какой же ты неопытный! И как только дожил до совершеннолетия? Ты видел его глаза? Не знаю, как ты, а у меня чутье. И оно говорит, что парень этот странный и опасный. У него словно смерть смотрит из-за плеча. А я привык своему чутью верить, потому я один из лучших охотников в клане. А ты всего лишь удачливый юнец, не получивший еще своего браслета и татуировку воина. Развивай чутье в себе, и тогда доживешь до моих лет и станешь одним из лучших. И, самое главное, ты, верно, забыл, что твоя прабабка тоже была из гохлов, и из-за этого твой дед получил родовое имя позже всех своих ровесников. Иди, помоги остальным разбирать шатры! — Шорг отправил понурившегося Олава к остальным.

Глава 20

Лошадьми торговал чернявый, колченогий, низкорослый мужичок с хитрыми черными глазами. 'Вылитый цыган, — подумал я, — но не такой, какие у нас сейчас на рынках стоят и спрашивают 'золото, доллялы, золото' или 'дай погадаю, давай сглаз завернем в денежку и выбросим' и прочий лохотрон'. Нет, а именно такой конкретный лошадник, какими их изображают в фильмах и где их показывают — 'гей ромалы'. Улыбнувшись своим мыслям, почувствовал, как поднимается настроение. Мужичок представился как Акрисий и справился, какого бы я хотел приобрести коня? А сам при этом окинул лукавым взглядом моего жеребца и предложил обменять с доплатой на другого. Доплата, естественно, с моей стороны. Я разъяснил, что хотел бы купить что-то для девушки, желательно, чтобы лошадь была спокойной, красивой и в то же время резвой. Мне вывели лошадь серого цвета, и, осмотрев ее, я показал лошаднику на плохие зубы, расслаивающиеся копыта и зажившее пятно от стертой когда-то спины.

— Э-э, Акрисий, а что это и это или ты надумал меня обмануть? Мне такая кляча не нужна. Выводи самую лучшую, и чтобы она была белой масти. Или я пойду, посмотрю в другом месте. Да еще и ославлю тебя на всю ярмарку.

Мужичок что-то сказал своему работнику, и тот вывел минут через пять на недоуздке белую лошадь с черными чулочками на передних ногах. Осмотрев эту, я не нашел никаких недостатков — отличная лошадка и красивая. Подкована отлично, вся такая поджарая, и чувствуется, что не крестьянская кляча. Закончив осмотр, спросил хитрована:

— Сколько?

Нет, ну я думал, конечно, что он загнет цену, но не настолько же?

— Восемь, — довольно улыбнувшись и продемонстрировав отсутствие переднего зуба, ответил он.

— Нет, так не пойдет. — Я сделал вид, что собираюсь уходить.

— Подожди, парень. Ладно, семь с половиной, — скинул цену мужик.

Минут пять мы торговались. Акрисий нахваливал достоинства лошади, а я как мог их принижал и сбивал цену. Хоть я и не сдавался пока, но для себя уже решил, что лошадь эту все равно куплю. Торговался потому, что настроение было хорошим и ради спортивного интереса что ли. С другой стороны, и деньгами сорить без меры тоже не стоило. Наконец мы с ним сошлись на пяти золотых. Торговец горестно и показательно вздохнул:

— Лошадь синайской породы, чистокровных кровей и всего лишь за пять золотых. Я разорюсь с такими ценами. Что за дикое и глухое место, это ваше баронство эл Толли?

— Хорош причитать, лучше дай седло и уздечку, должен же я окончательно убедиться, что ты меня не надул? Своего вот привяжу, там одних вещей на два десятка золотых, а за свое я руки отрубаю по самые плечи, — предупредил я, заметив косой взгляд работника, брошенный на мешок с доспехом.

Работник, услышав такие слова, сразу притух и, когда Акрисий кивком подтвердил мою просьбу, притащил седло и уздечку и сноровисто оседлал лошадь. Уздечка и седло также оказались отличного качества, к тому же с серебряными украшениями. Отрегулировав стремена под себя и проверив подпругу, я вскочил в седло, развернул лошадь и, проехав между шатрами, дал ей шенкелей. Несколько сотен метров кобылка пролетела как на крыльях, ход ровный и не тряский, рот не тугоуздый и слушается поводьев идеально. Промчавшись на ней еще сотню метров и развернув обратно, наддал ей еще, и она прибавила ходу. И это был для нее не предел, резвая лошадка, но самое главное, резвая тогда, когда надо наезднику. Человек, занимавшийся ее выездкой и обучением, знал в этом толк. Когда я подъехал к торговцу, то подметил, что он смотрит с опасением, а не передумал ли я. Теперь я понимал, что лошадка этих денег стоила, и если бы не Айрис, то я забрал бы ее себе, а своего коня продал лошаднику.

— Ты прав, это отличная лошадь. Держи один золотой, получишь еще шесть, когда вечером доставишь лошадку к школе Даго Тангара. От моста прямо и возле таверны Тингола свернешь направо, там и будет школа. Доплачиваю потому, что эта лошадь того стоит, — ответил я на невысказанный вопрос торговца, обалдевшего от такого оборота.

— Тогда от меня эти седло и уздечка, — расщедрился торгаш.

— Идет, договорились, — отозвался я и, окинув взглядом седло и уздечку, прикинул их стоимость.

Выходило нехило, одного серебра навешано порядочно, да и сделано как произведение искусства, а не обычная сбруя. Акрисий, видимо, подумал о том же, судя по его взгляду и скисшей физиономии, но слово не воробей, вылетело, не поймаешь. Запрыгнув на своего коня, я напомнил пребывающему в прострации торговцу:

— Через два-три часа жду свою лошадь.

Можно бы было сразу забрать кобылку, но у меня было еще одно дело. Доехав до какой-то рощицы, которых в пригороде было немало, и убедившись, что никого нет, я спрыгнул на землю и отвел коня подальше под деревья. Разложив купленные у орков украшения, я произнес заговор и влил в них силу истока, и, когда закончил с этим, передо мной лежало четыре амулета с легкими целительными свойствами и защитой от сглаза. Убрав безделки в поясной карман, я запрыгнул на коня и пустил его рысью, направляя к дому Даго. Чем быстрей я свалю с этого места, тем лучше для здоровья. Представляю, как церковники сейчас засуетились, толку только не будет: при таком количестве чужаков в пригороде ничего не накопаешь.

Добравшись до подворья, расседлал уставшего коня и, задав ему корма и немного напоив, наконец смог сделать то, о чем мечтал с самого утра. А именно — отмыться от грязи, пота и едва уловимого запаха мертвечины. В бане вода была еще теплая, не попариться, конечно, ну да что есть, не до жиру, быть бы живу. И вот с таким букетом я провел большую часть дня? Такая мысль у меня промелькнула, когда я, намывшись и переодевшись, относил свою одежду на стирку. Вот в таком виде можно теперь и подарки презентовать. Есть я не хотел, после готовки Терании можно теперь и не ужинать. Даго и Хакред, обнаруживший в себе тягу к кузнечному ремеслу, возились в кузне. Крут уехал на выходные к себе, а возможно, что и в гости к Мерелин. Арибун что-то объяснял плотникам, я особо не прислушивался, но понял, что фехтовальный зал будут расширять и переделывать часть помещений. Айрис и Сира занимались делами на кухне, вернее, заканчивали готовить ужин. Когда я зашел к ним, Сира повернулась и спросила:

— Артем, ты есть будешь? Все уже пообедали, но кое-что осталось. А если хочешь, подожди, мы уже заканчиваем свинину тушить.

— Да нет, спасибо, я у Мика отобедал. А ты же знаешь, как Терания готовит. Так что пока я не голоден. Я тут собираюсь вам кое-что подарить... заехал на ярмарку и не удержался: больно вещицы красивые. Не знаю, понравится ли вам, но я старался, выбирая эти украшения.

И достав, уже загодя разделенные поделки, я вручил каждой по две безделицы. 'Что еще нужно женщине, — подумал я, — внимание, любовь, восхищение и, самое главное, подарки'. Подарок — это тоже знак внимания, но он весомей, чем просто комплимент. Сире я подарил украшения, потому что было бы невежливо с моей стороны и хамски проигнорировать такого хорошего человека и женщину своего учителя. К тому же защита от дурного глаза беременной женщине нужна. Кроме того, не мог же я сделать подарок одной только Айрис. Жену Даго я уважал и считал человеком с большой буквы. За учителя можно было только порадоваться в этом отношении.

— Спасибо, Артем, но эти подарки дорого стоят, — примерив и покрасовавшись, Сира с сожалением протянула их мне обратно.

— Э-э, нет, так не пойдет, обратно не возьму. Мне их что, на коня своего напяливать? Подарки от всей души, и торговец, который мне их продал, сказал, что вещицы защищают от сглаза и помогают при болезнях. И я, как немного разбирающийся в магии, это подтверждаю. А в твоем положении, Сира, это очень важно. И, самое главное, не обижай меня отказом. Кто меня кормит, обстирывает? Я что, не могу отблагодарить хозяйку дома? Отказ не принимается, и от тебя Айрис тоже, — прибавил я, увидев, что и девушка надумала вернуть вещицы, и, развернувшись, вышел из дома.

'М-да, а что дочка Арибуна скажет, когда увидит лошадку?' — подумал я и направился к кузне: надо было поговорить с Тангаром. Он все равно выяснит, что я не ночевал у Микара, к тому же учитель был единственным человеком, от которого у меня не было секретов и тайн... ну, почти не было. Да еще надо было решить что-то по эликсирам, ученики уже видели, что Хакред безрукий, и внезапное обретение конечности бросится всем в глаза. Но я уже все продумал и даже знал, как нам повернуть этот момент на пользу воинской школе.

Даго держал клещами раскаленную добела заготовку на клинок и подсказывал Хакреду, куда бить, а однорукий стучал молотом. За последнее время он очень изменился: на усохшем ранее теле наросли мускулы и мясо, во взгляде появилась твердость. Он и раньше не производил впечатления морально сломленного человека, но сейчас вел себя уверенней, и было понятно, что теперь калека не пропадет. Дождавшись, когда они закончат, я выдал им свой расклад по эликсирам. Идея заключалась в том, что излечение Хакреда можно подать как помощь совладельцев школы своему учителю. Не безвозмездно, конечно, а в долг, пока не отработает. Один из эликсиров я обещался выделить для школы. Чай не пансион благородных девиц, а в процессе обучения всякое бывает. Если взрослые будут знать, что их чадо или родственника излечат в случае серьезной травмы, вплоть до потери конечности, то к нам пойдут охотнее. Вроде как страховка за счет владельцев школы. Хакред от такой новости аж упал на лавку. Еще бы, примириться со своей однорукостью и ущербностью, а тут предлагают вернуть утраченное здоровье.

— Мысль неплохая и привлечет к нам в обучение еще учеников... Я не против, но эликсир для школы у тебя не возьму. Куплю — это да, но за просто так — нет. Думаю, Арибун согласится со мною, и мы купим один эликсир у тебя и еще один — у Мика. Да и приобретем у него эликсиров послабее, потому что глупо на легкие травмы тратить дорогостоящие зелья. А сильные эликсиры придержим на самый тяжелый случай. О том, где и как тебе удалось собрать необходимые ингредиенты, поговорим позже, — задумчиво потеребив ус, подытожил Тангар.

— Я согласен, но только при условии, что большую часть причитающейся мне как учителю платы будут передавать Артему, — вмешался Хакред. — Мне хватит и пятой части ежемесячного заработка. Негоже мне быть должным: судьба может и взыскать с должника. Артему я обязан всем, что сейчас имею, и потому будет справедливо, если я хоть так смогу возвращать долг. — И спросил меня: — Если ты согласен, то я возьму эликсир, когда Мик подвезет его.

— Хорошо, я считаю, так будет лучше всего. — Я не стал отказываться от дополнительного заработка. Ведь не просто так устраивал 'танцы' с мертвяками. Да и прав однорукий: судьба может и взыскать. Раньше я только посмеялся бы над этим, а теперь воспринимал такие мысли всерьез.

Залаял привязанный перед домом пес.

— А это еще кого там принесло? — выглянув за дверь, спросил Даго.

Я тоже выглянул и увидел над воротами маячившего в седле 'цыгана'.

— Торговец лошадь доставил. Я сегодня на ярмарку заезжал, вот прикупил для Айрис. Не знаю, возьмет ли? Я Сире и Айрис кое-какие безделушки подарил, так они брать не хотели. А украшения-то не простые — зачарованы на здоровье и от сглаза с порчей защитят, за это ручаюсь, — это я сообщил Даго вполголоса и с оглядкой, пока мы вдвоем шагали от кузни к воротам.

— Ручаешься, говоришь... А кто их зачаровал, не расскажешь? — так же негромко поинтересовался учитель и покосился на меня.

— Да я за Сиру и ваших будущих детей беспокоился. А почему, расскажу позже, с глазу на глаз. Ты только уговори ее взять. Что я, зря старался, что ли?

— Когда же ты успокоишься, Артем? Пойми ты наконец, жизнь — не игра, проигравший порой теряет не только жизнь, но и душу. А твои пробуждения, предначертания, необычные события до добра не доведут. Задумайся, нужно ли тебе все это. Ты способный и талантливый парень. Мог бы обойтись и без этого. Сам говорил, что у тебя еще есть возможность отступиться. Знаешь, сейчас неподходящее время для подобного разговора. Вечером поговорим, тогда расскажешь, что ты там опять учудил, — Даго свернул разговор, когда мы дошли до ворот.

Лошадник приехал сам, наверное, не доверял своим работникам. Ну, оно и правильно: одного серебра на седле граммов сто пятьдесят-двести, если не больше. Да и шесть золотых — немалые деньги, могут и не довезти, ищи потом ветра в поле. Торговец, кстати, приехал на коне такой же породы, только угольно-черной масти. Значит, у него еще есть такие лошади, надо спросить, а то своего обменять с доплатой, и всех дел до кучи.

— Красивый конь. Еще есть такие? Я бы купил, — сказал я Акрисию, когда он, заехав во двор и привязав лошадей у коновязи, подошел к нам.

— Нет больше таких. Дома есть, а на ярмарку я брал только трех, одного вчера продал, этого пока придержал, а кобылку ты купил. И дешевле на один золотой, чем коня, — с намеком на то, что я его наколол, ответил торговец.

— А продай мне этого. Сколько хочешь за него? — и я показал на черного жеребца.

Лошадник помялся чуть, а потом назвал цену:

— Вместе с седлом и уздечкой десять золотых.

— Семь.

— Девять с половиной, — гнул свое торговец.

— Восемь, — накинул я.

— Девять, и это последняя цена, больше я с тобой торговаться не буду. Этих лошадей я холил и лелеял, объезжал и тренировал сам лично. Они для меня больше, чем просто лошади, я в них душу вложил. Кому другому продал бы дороже, но тебе, парень, как человеку, хорошо разбирающемуся в лошадях, уступаю в цене. Я видел, как ты сегодня на Снежинке скакал... как единое целое. Не каждому это дано — чувствовать лошадь. Потому тебе уступаю, ты приобретаешь не просто коня, а спутника и друга.

'А ведь он и правда переживает за своих лошадей, а если и привирает, то совсем немного, — решил я, посмотрев на торговца. Даго в наш разговор не вмешивался, молча наблюдая за торгами. Вот же... и не спросишь, сколько стоят эти синайские лошади. — А, возьму'.

— Беру. А если с обменом на моего, вместе с седлом и уздечкой, тогда сколько?

— Семь, — отозвался торгаш.

— Договорились. Вот деньги, а коня пойдем — заседлаю, — И, отсчитав тринадцать золотых из двадцати, что находились в кошельке, мы с лошадником направились к конюшне.

Перед самым отъездом Акрисий поинтересовался, как меня зовут, и, узнав мое имя, сказал, что всегда будет рад видеть меня у себя в гостях. Живет он в королевстве Вейст рядом с городом Тир, достаточно спросить Акрисия-лошадника, и любой местный житель покажет его дом.

— А ведь ты его надул на деньги, и он при этом уехал довольный и улыбающийся, словно это он остался в выгоде. Да еще и в гости пригласил! Невиданное дело для тордийца. Тебе надо было не на воина учиться, а на торгаша. Это ж надо, обманул тордийца, а тот его еще и в друзья записал, — недоуменно бормотал Тангар, задумчиво глядя вслед Акрисию.

Расспросил его и выяснил, что тордийцы — это малая народность. Населяли ранее предгорья и горы Тордийского хребта, и, когда там установилась королевская власть, они вошли в королевство без вопросов и конфликтов, но живут по-прежнему обособленно. И это самые лучшие конезаводчики на всем материке. Тангар закончил свои объяснения тем, что обе лошади вместе с седлами и уздечками должны были потянуть как минимум на двадцать золотых. Наш разговор прервали вышедшие из дома Сира и Айрис. На ловца и зверь бежит, вот только как бы этот зверь меня не послал куда подальше?

— Айрис, как на твой взгляд, эта лошадь красивая? — справился я у нее, заметив, какими глазами она смотрит на Снежинку.

Как выяснилось, торговец не мудрил с кличками: жеребчика звали Черныш. Я, подумав, решил оставить эти клички, тем более они лошадям подходили.

— Красивая и очень, наверное, дорогая? Отец говорил, они дорогие. Это ты их купил? — Она угостила Снежинку яблоком.

Лошадка губами ухватила небольшое яблоко и, схрумкав его, мягко ткнулась девушке в ладонь, требуя добавки. Полное взаимопонимание. И Айрис видно как загорелась.

— Да нет, не очень дорогая. Эта лошадь — твоя. Подарок от меня. У тебя ведь нет лошади, вот, теперь будет. Только не отказывайся, прошу. Ну, а если тебе неудобно принимать от меня такой дорогой подарок, то давай ты будешь на ней ездить, а принадлежать она будет мне, — предложил я, заметив, что Айрис собирается отказаться.

— Хорошо, если так, то я не откажусь... Только отца спрошу. А вон и он, кстати, идет. Отец, можно я с Артемом на лошадях проедусь? Он купил двух синайцев и предлагает мне ездить на этой белой кобылке.

— Ну, покатайся, раз с Артемом, только недолго. Скоро ужин, да и темнеет уже. — И Арибун так с предупреждением на меня посмотрел.

Кивнув в знак того, что все понял и предупреждению внял, я дождался, пока девушка переоделась в свободные брюки и подходящие сапожки. Помог ей запрыгнуть на лошадку, и мы выехали со двора. Прокатились до заречного леса и обратно. Когда ехали шагом, то разговаривали. Айрис рассказывала об их жизни в империи и тамошних порядках. А когда она начала расспрашивать меня о том, где родился я, где вырос, кто мои родители, я выдал легенду, заготовленную для меня Тангаром.

Родился и вырос в королевстве Тайборг, отец — северянин, но большую часть жизни прожил на этом материке, мать из империи Септим. Отца зовут Берест, а мать — Дана. Сестер и братьев нет. Когда мне было семнадцать лет, в нашем городке Ситар вспыхнула эпидемия чумы. Все родные умерли, городок выжгли вместе с оставшимися в нем зараженными горожанами и просто случайными жертвами. Те, кто спасся, в том числе и я, под присмотром королевских арбалетчиков и лучников прожили в фильтрационном лагере две недели. После были расселены, а кто-то съехал из тех мест. Прибившись к семейству, направлявшемуся к родственникам в Кронг, добрался до самой границы. Помыкавшись несколько лет и пробавляясь случайными заработками, повстречал Даго, вот теперь учусь, живу у него и помогаю ему по мере своих сил. Все сведения о чуме, уничтожении городка и расселении, были высосаны не из пальца, а на сто процентов правдивы. Выяснить, откуда я на самом деле, было проблематично. Где эти выжившие горожане теперь? И много ли кто из них знал всех жителей городка в несколько тысяч душ? Да и кому понадобится копаться в прошлом, чтобы проделать такую титаническую работу? Перепись выживших никто не вел, все эти сведения учитель почерпнул от двух переехавших в Кронг семейств, и он был уверен, что эти данные достоверны.

— Сожалею о твоей потере, Артем. У меня тоже мать умерла два года назад, и я знаю, что это такое — потерять близкого человека. Артем Берест, — произнесла она задумчиво мое имя и видоизмененную фамилию.

До подворья оставалось минут шесть езды рысью, и мы больше не разговаривали. Затронутые темы о смерти родных словно бы оборвали общение, но я заметил, что нам стало намного легче вместе. Мостик взаимопонимания между нами был установлен, и я надеялся, что в ближайшее время он станет еще крепче. Отступаться от Айрис я не намеревался.

Управившись с лошадьми, я пошел ужинать. А потом у нас с Даго состоялся содержательный разговор. Я поведал ему о своих приключениях и о том, как вылечил внучку рыбака. Рассказал о том, как прикупил лук, лошадь и подарки, и о том, как наложил заговор на украшения и что это даст тем, кто будет их носить. Вот на этом месте, охотник устроил мне разнос. 'И мало того, что я сам могу погибнуть, — кипятился он, — так еще и всех подставлю'. И пробуждения, и предназначения — все вспомнил учитель, не особенно выбирая эпитеты, промелькнули и наши, хм, 'выражения'. Пришлось пообещать, что я не буду больше так рисковать и подумаю, чтобы отречься от посвящения. Пообещать-то пообещал, но отказываться не собирался. Насчет украшений он уже, оказывается, разобрался, и Сира больше не будет пытаться мне их вернуть. Рассмотрев лук, перчатку, стрелы и колчан, Даго поинтересовался, за сколько я купил все это. Услышав цену, он развеселился и объяснил мне причину такого своего настроения:

— Нет, ну я же говорил, что в тебе пропал торговец. Орк продал тебе отличные предметы, и стоит все это минимум на три-четыре золотых дороже. И с цацками то же самое: на золотой-два он тебе уступил. Лук — это не арбалет и требует серьезной тренировки, я сам тебя буду стрельбе обучать. Готовься к тому, что плечи и руки будут болеть ой как сильно, первую неделю точно. Так-то, ученик, пошли спать, завтра тяжелый день.

Вот так закончился этот насыщенный событиями и новыми впечатлениями день. Едва добравшись до кровати, я тут же заснул.

Вечер того же дня, кабинет священника Азиса.

Священник Азис сидел за письменным столом в своем кабинете и дописывал доклад об инициации предполагаемого Пробужденного в баронстве эл Толли. Доклад предназначался архиепископу Кронга. Священнослужитель примерно представлял, что за этим последует, если архиепископ Тарин воспримет предполагаемую угрозу всерьез. Будет сделан запрос в королевскую канцелярию, и после непродолжительной торговли стороны придут к соглашению. И тогда в баронство эл Толли направят отряд Следящих и Карающих. Были случаи, когда боевая группа сидела в ожидании год-два. Впрочем, такая практика давала результаты: ересиархи, еретики и некроманты, проживающие в контролируемой области, рано или поздно себя раскрывали, и тогда их уничтожали. Хотя, конечно, самый лучший вариант — это взять живым и, вынудив отречься и покаяться, провести очищение огнем.

'...Опираясь на все вышеизложенное, можно с уверенностью утверждать, что в баронстве эл Толли инициировался так называемый Пробужденный. И несколько выбросов применяемой силы ее указывает на то, что этот адепт проживает где-то в Трехречье или его пригороде. Сила этого еретика будет расти день ото дня. Требуется отряд Следящих и Карающих для его уничтожения. Священник Азис Торман'.

Торман присыпал послание песком и, устало потерев виски, подумал о том, что насколько проще было бы уничтожать эти места силы. Но на месте уничтоженного внешнего признака истока возникало что-то новое. А это привлекало излишнее внимание. Попытки контроля также не давали результатов. Строили на этих местах монастыри, но в них начинали множиться ереси. И проверенные вроде бы священнослужители становились ересиархами.

На следующий день прибыли ученики, все за исключением одного. То ли папаше что-то не понравилось, то ли отпрыску. Мои новики приехали оба, как я и предполагал. Первые несколько дней я едва дотягивал до подушки и сразу же отрубался, настолько усиленно шли тренировки. Меня, Крута и Хакреда гоняли в хвост и в гриву по окончании занятий с новиками и тогда, когда они тренировались в стрельбе. Круту доставалось меньше нашего, потому как он частенько привлекался к преподаванию стрельбы из арбалета. Новичкам нагрузок давали меньше, если, конечно, они сами или их отцы не настаивали на усиленных тренировках. Большая часть учеников, живших рядом со школой, уезжали на ночь домой. Оставались лишь те, кому добираться было далеко, и еще несколько человек, что изъявили желание тренироваться чаще остальных. К нам в школу за эти несколько дней записалось еще пятеро юнцов и трое парней годков по двадцать.

Но эти обучались отдельно, если несколько часов в день, да еще и не каждый день можно было назвать обучением. Они не желали тратить свое время на физическую подготовку и занятия, которые были им не по душе. Арибун или Даго уделяли таким ученикам пару часов в день на урок по фехтованию и этим ограничивались.

А потом Микар привез эликсиры и, когда отдавал их мне, предупредил, что они получились даже лучше, чем он ожидал. Хакред, как мы и условились ранее, выпил один и два дня на тренировках не показывался. Когда же он, наконец, появился, то новики попритихли, но между собой активно обсуждали обретение одноруким утерянной конечности. К тому же бывший калека словно бы скинул пяток годков и помолодел. Волосы, правда, остались седые. Хакред производил впечатление сильного и уверенного в себе человека. Немногие сейчас бы узнали в нем прежнего инвалида. Мы распространили среди учеников слух о том, что совладельцы вылечили его в долг, купив зелье у алхимика Микара. И теперь Хакред, пока не отработает, будет гамбалить на благо школы. И Хакред это всячески подтверждал. Представляю, как эта реклама обогатит Микара. Прикинув все 'за' и 'против', я не стал продавать оставшиеся четыре эликсира, а убрал подальше. Даго и Арибун, как и собирались, закупили у Мика эликсиров и послабее и два для регенерации. После того, как среди зажиточных горожан и торгашей города и пригорода этот слушок распространился, у нас добавилось еще десять учеников, и не все они были местными. К нам даже захотел вернуться тот, что не вернулся с выходных, но Даго категорически отказался взять его обратно. И такая позиция многим показала, что если ушел, то обратно уже не примут.

Учитель, как и обещал, начал понемногу преподавать мне стрельбу из лука. Разница между арбалетом и луком была большой. И если бы не начальные навыки в магии лечения, приобретенные у Мика, то и не знаю, что бы я делал с потянутыми жилами и связками. В таком бешеном и загруженном темпе пролетело шесть дней.

Учеников на выходной распустили пораньше, и они разъехались, а мы смогли передохнуть. А я, хоть и был уставший, попарился в бане и, прикинув, что до заката еще три часа, предложил Айрис повторить нашу конную прогулку. За эту неделю нам и поговорить-то некогда было. Мне — потому, что день был загружен до самой ночи, а девушка помогала Сире на кухне готовить на ораву голодных мужчин. Сегодня Даго и Арибун наконец-то разродились мыслью, что для нужд школы придется нанять двух поварих. Айрис переоделась, и мы отправились на прогулку. Еще когда девушка вышла из дома, я сразу обратил внимание, что хоть она и была в мужском костюме, но не в прежнем, старом, а в новом, и от нее исходил аромат духов. 'Похоже, дело сдвинулось с мертвой точки', — подумал я, придерживая Черныша и любуясь своей спутницей.

Глава 21

— Артем, вот скажи, я красивая? Только честно и без лукавства, — спросила меня Айрис, и я заметил бесенят в ее серых глазах.

Мы доехали до заречного леса, и девушке понравились цветы, росшие на лугу, где сходились опушка и берег Гонты. Отпустив подпругу и закинув стремена на луку седла, я спутал коню передние ноги и нарвал Айрис огромный букет. Она тут же сплела себе венок на голову и рассказала, что ее мать очень любила цветы, а эти больше всех. Потом мы отвели лошадей поближе к берегу и, сев у воды, разговорились. Девушка скинула сапожки, закатала брюки по колено и опустила ноги в воду. Сняв сапоги, я уселся на камень рядом со своей спутницей. Вот тут она и спросила меня о том, красива ли она.

— Ну конечно, ты красивая, намного прекраснее многих девушек баронства эл Толли, да и всего королевства Кронг, — ответил я, любуясь ею и уже примерно представляя дальнейшее развитие событий.

— И чем же я красивее остальных? — рассмеялась Айрис.

Подсев ближе, я подхватил ее игру и начал перечислять ее достоинства:

— Во-первых, у тебя редкий для этих мест темно-русый цвет волос. И когда ты поправляешь прическу, вот как сейчас, то тебе это очень идет, смотрится женственно. Во-вторых, у тебя необычный цвет кожи и он прекрасно сочетается с твоими волосами. В-третьих, твои серые глаза... Они мне нравятся. В-четвертых, у тебя прекрасная фигура, красивые черты лица. Ты не суетишься... К тому же у тебя легкий характер. Разговаривая с тобой, у меня возникает такое чувство, словно я знаю тебя всю свою жизнь.

По мере перечисления достоинств девушка становилась все серьезней, а когда я коснулся ее характера, смех пропал окончательно и она покраснела.

— Ну, все, Артем, хватит меня смущать. Я-то думала, ты начнешь мямлить, и мы вдвоем посмеемся, а ты... — Она замолчала, не окончив фразу, и посмотрела на реку.

— А что я? Я не соврал ни капли и, перечисляя все твои достоинства, был искренен с тобой как ни с кем раньше. И я не все сказал. Ты мне не просто нравишься, я люблю тебя. — И я взял руки девушки в свои, и она, отвернувшись от реки, посмотрела на меня испытующим взглядом.

Далее все произошло как-то незаметно: наши лица сблизились, и мы поцеловались. Мои руки сместились ей на талию, а ее — мне на шею. Целуя девушку, я подхватил ее на руки и перенес от воды на ковер из луговых трав и цветов. А потом... Потом были бессвязные признания в любви с обеих сторон, страсть и бездонные серые глаза Айрис, в которых я тонул...

Обратно мы поехали, когда солнце клонилось к закату. Лошадки ходко рысили рядом. Девушка задумчиво посмотрела на меня и спросила:

— Артем, а почему ты не спросишь, кто у меня был до тебя?

— А что, это имеет значение? Достаточно того, что теперь ты со мной и чувство между нами взаимное. Ведь ты не спрашиваешь, был ли кто-то у меня до тебя.

Айрис помолчала, а потом начала говорить.

— Его звали Орхет, он был офицером зеленой гвардии, охранявшей имперский дворец в Спарте. Вы с ним во многом схожи: и внешне, и характером, и он так же, как и ты, умел говорить комплименты. И был таким же сильным и уверенным в себе и своих силах. Отец был не против такого зятя, и была уже назначена дата свадьбы. За месяц до бракосочетания он погиб на дуэли. Его убил полуэльф, вроде посол при дворе императора от одного из эльфийских родов, находящегося на этом материке. Я всего не знаю, только то, что рассказал сослуживец Орхета, принесший мне эту весть. Он сказал, что полукровку звали Аладаль, а в секундантах у него был его брат Олейр. А спор и склока у них вышла из-за того, что этот нелюдь поносил человеческих женщин самыми грязными словами. Если мужчина неблагородного происхождения, но является имперским офицером, он приравнивается к дворянам и имеет право на дуэль. Этим правом и воспользовался Орхет, вызвав полуэльфа на поединок. У него окончился караул, и он торопился к нам, а тут этот нелюдь... Эльфам, находящимся при дворе, Верон Септим также позволяет участвовать в дуэлях. Орхет был очень хорошим бойцом, это подтверждал даже отец, но полуэльф убил его за несколько минут поединка. А перед этим еще и поизмывался, изрезав ему все тело и лицо. Бой был до смерти, и потому никто не остановил его, когда... — девушка, отвернувшись, замолчала.

— Айрис, давай не будем об этом вспоминать. Прошлое должно оставаться в прошлом и не мешать жить настоящим. Я уверен, что эта падаль когда-нибудь нарвется на более сильного противника и получит сполна за все. На сильного всегда найдется кто-то более сильный, — сказал я, пытаясь хоть как-то сгладить неприятные для девушки воспоминания.

А сам подумал, что если встречу эту тварь, то вгоню ему болт в затылок, и не буду устраивать с ним фехтовальные танцы. Подловато и низко, конечно, но разве не подло измываться над противником, а потом бросить его подыхать в лесу. И разве не подло спровоцировать парня, изрезать и лишь после этого убить? Что-то слишком часто я слышу об этой сладкой парочке 'Твиксов': Аладаль — Олейр. И то, что я узнал от Хакреда, не совмещалось с тем, что мне поведала Айрис. Как полукровка, презираемый своими родичами, стал послом при дворе императора?

Следующая неделя пролетела быстро, вроде бы только утро настало, а там, смотришь, уже и ночь близится. Так как было решено, что большинство учеников разъедется по домам, то я перебрался обратно в дом. Арибун посматривал на меня задумчиво, и я понимал, что вскоре у нас состоится разговор по поводу моих отношений с Айрис. Отец наверняка все видел и понимал.

У нас прибавилось еще пятеро новиков, двое учеников ушли из школы. И снова самых зеленых и неопытных раскидали Хакреду и мне. Крута полностью перекинули на обучение стрельбе, метанию копья и обращению с древковым оружием. С утра я проходил со своими четырьмя учениками полосу препятствий, потом закрепление по стойкам, хватам и ударам. Затем спарринг с самыми первыми двумя и разбор, что и как они сделали не так. Впрочем, Бьерн и Паллий уже кое-что умели, и я даже подумывал, что вдвоем они меня вскоре запросто одолеют. Но на этот случай можно было и изменение применить, и практика будет, и престиж на уровне. А двое новичков в это время уходили к Круту. Когда я и Хакред занимались у Арибуна или Даго, они разъясняли нам, как нападать двойкой на одного, но более опытного противника. И я, насколько мог, разжевывал эту практику своим первым ученикам. Даго собирался со временем привлечь в школу еще пару спецов — кавалериста и мастера по топорам, булавам и кистеню. И, как я понял из оброненного им на эту тему, он уже присмотрел таких людей, но те пока думают. В последний день занятий перед выходным ученики разъехались по домам пораньше. А мной, Крутом и Хакредом занялись Даго и дзенец. Эта 'мучильня' закончилась ближе к ночи, и, когда мы, взмокшие и уставшие, направились к дому, меня окликнул Токогава:

— Артем, подожди, поговорить надо.

'Похоже, намечавшийся разговор все-таки состоится', — мелькнула у меня мысль. Вернувшись, я молча присел рядом с учителем, гадая про себя, с чего он начнет. Арибун немного помолчал, собираясь с мыслями, и, вздохнув, спросил:

— Ты ее любишь?

Он не уточнил кого, но и так было ясно, что он спрашивает об Айрис. Положив на колени учебный меч из черного дерева, я ответил:

— Люблю, и она меня тоже любит. И если вы не против, то я хотел бы жениться на Айрис.

— Вот об этом я и хотел поговорить с тобой. Пойми, Артем, Айрис один раз уже выбрала себе жениха, и я был не против ее выбора. Ты очень похож на Орхета и даже во многом лучше его. У тебя есть упорство и целеустремленность. Но я не хотел бы себе такого зятя. Не потому, что ты мне не нравишься или еще что-то в этом духе. А потому, что ты ведь учишься с таким упорством воинскому ремеслу не для того, чтобы быть в воинской школе старшим учеником. И что ты собираешься делать, когда обучение закончится? Пускай это будет не скоро, а через несколько лет. Ты молод и горяч, и я ни за что не поверю, что ты будешь сиднем сидеть на одном месте. А говорю я тебе это все к тому, что Айрис очень похожа на свою мать. Антая все время, что мы были вместе, разрывалась между любовью ко мне и желанием все бросить и вернуться обратно домой к спокойной и размеренной жизни. И поэтому я не хотел бы такой жизни для своей дочери, ей бы больше подошел удачливый купец, чем воин. Подумай над этим, Артем. Я вмешиваться не буду. Но и не затягивай с решением. Ну, а если вы уже надумали сделать меня дедушкой, тогда свадьба будет в любом случае. Если, конечно, тебя не убьют раньше, — пессимистически закончил Арибун и, поднявшись, направился к дому.

А я сидел еще минут двадцать и обдумывал то, что он сказал. А ведь он прав. Какая семейная жизнь? За плечами маячит загребущая длань местного аналога земной инквизиции. И не факт, что, если я откажусь от посвящения, эта лапа меня не загребет. К тому же мне еще была памятна судьба так и оставшегося безымянным мертвого мага и бывшего пробужденного. Я невольно поежился, представив себе такую участь; не хотелось бы превратится в нечто подобное. И не мертвый, и не живой, вечно голодный и ненавидящий все живое. Кто знает, сколько в этом было стечения обстоятельств, а сколько мести отвергнутых богов? Да и многое из того, что сказал учитель, было правдой. Случись чего со мной, и каково будет Айрис? А семья, дети, дом и все, что составляет нормальную семейную жизнь? Это, конечно, хорошо. Но это самое слабое место у человека. И в случае, если меня найдут церковники и я свалю из этих мест, куда они ударят? Правильно, по семье. И угроза уже стала реальной, последняя моя выходка не прошла бесследно. Я горько пожалел о том, что дергал льва за хвост, но сделанного не воротишь.

Сегодня после обеда, когда новики отдыхали, я услышал разговор моих первых учеников. И уловив фразу 'орден Следящих и Карающих', остановился и прислушался. Паллий утверждал, что видел вчера вечером в городе возле храма Триединого всадников в плащах ордена Карающих. Подошел к ним, порасспросил, и выяснилось, что да, парень видел местных инквизиторов, и не только он, но и еще один ученик, живущий с ним по соседству. Вот так-то, довыеживался я, похоже, придется теперь с магией богини завязывать в пределах города и пригорода. Эти ребятки, приехавшие на днях, небось натренированы не хуже какого-нибудь земного 'Собра' или 'Альфы'. Так что я им на один кутний зуб. Может, и отобьюсь, если применю все, что у меня есть и ударю внезапно, да и то спорно. Одно во всем этом утешало — это то, что пока я не применю силу и магию богини, церковники не смогут меня засечь. Посидев еще немного и прикинув все 'за' и 'против', я решил, что, может, Арибун прав и не стоит пороть горячку. Да, любовь... Но... Во всех приведенных дзенцем доводах было здравое зерно.

В выходной мы с Даго выехали в лес. Как он пояснил, стрельба из лука требует простора. И когда он метров за сто выстрелил и попал в мишень, я понял, что он имел в виду, говоря о просторе. В школе стреляли максимум метров на сорок-пятьдесят. Весь день он гонял меня в стрельбе и фехтовании. Я так и не принял окончательного решения о том, что сказать Айрис. Ночью она сама пришла ко мне в комнату, а я так ничего ей и не сказал.

Следующие несколько месяцев пролетели в тренировках и заботах о становлении школы. Количество учеников выросло до тридцати, и это только постоянные новики. А еще были взрослые и состоявшиеся горожане. Но эти занимались по несколько часов раз в несколько дней, и мы их не касались. Среди учеников выделялись двое, особо упорно тренировавшихся и уже намного опередивших всех остальных. Это был Бьерн и Норт. Последний кое-что умел и до того, как попал к нам в обучение два месяца назад. Эти двое тренировались за четверть цены, и у каждого под началом было по три зеленых ученика, которых они до обеда разминали и обучали азам. У меня уже к этому времени было пятеро новиков. Тех двоих мастеров Тангар все-таки переманил к себе, и теперь в школе было пять учителей. Крут, арбалетчик и по совместительству копейщик, два мастера по фехтованию мечами. Бывший стражник Торк, отлично владевший топором, булавой и кистенем. И недавно начавший нас натаскивать в вольтижировке и рубке с седла кавалерист Дис. По его же указке в зале для зимних и осенних тренировок плотники соорудили что-то вроде грубого подобия оседланного коня. Сейчас, когда наступила осень, время от времени шли дожди, и по непогоде мы начали заниматься в помещениях. Судя по тому, что у нас прибавилось учеников из соседних баронств, слух о воинской школе Даго и Арибуна расширялся. В планах у совладельцев было поднять численность учеников до пятидесяти-шестидесяти человек. Единицы уходили, но гораздо больше было тех, кто хотел остаться.

В общем, жизнь налаживалась. Единственное, что не давало мне покоя — это Следящие. И, конечно, отношения с Айрис. Следящих видели в городе уже неоднократно. Как поговаривали ученики и горожане, барон Зорг их не особо привечал и не давал им развернуться во всю мощь. В город я без лишней нужды не ездил, а если и наведывался, то амулет и телепорт оставлял дома у Даго. Мик достал мне частицу истока из дубового леса. И я, подогнав по размеру кусочек древа, вставил его в пустое гнездо браслета. С дочкой Арибуна, как и в любых серьезных отношениях, наступил момент, когда надо было окончательно определиться: что дальше. Гораздо легче было рубиться с гопниками, бандитами, мертвецами и мертвым магом, чем выбрать в этой ситуации. Там все было предельно просто: вот враг — убей, или они убьют тебя. А здесь... С одной стороны, я ее любил, и это были не просто громкие слова, а факт. С другой, по этой же причине я не хотел втягивать девушку во всю эту кашу с предназначениями, пробуждениями и Следящими.

— Артем, ты женишься на мне? — спросила Айрис, когда мы возвращались из города, куда ездили вдвоем на рынок.

'Ну вот и приехали', — подумал я и взглянул на необычайно серьезную девушку. Еще когда она попросила меня поехать в город, я понял, что это все не просто так. Хоть я и ждал этого разговора, но все загодя заготовленные слова и фразы разбежались, как вспугнутые мыши. И я брякнул, не подумав:

— Айрис, неужели я стану отцом?

— Нет, я не беременна. А разве это единственная причина, по которой ты можешь на мне жениться? Или ты мне врал, когда говорил, что любишь? — с обидой и злостью в голосе произнесла она.

'М-да, сморозил глупость'. Я попытался исправить свою оплошность:

— Извини, Айрис, я не хотел тебя обидеть. И я не лгал тебе, когда говорил, что люблю. Я не могу тебе всего сказать, но дай мне хоть два дня подумать. Поверь, это очень важно.

— Ты все врал и просто использовал меня! — со слезами на глазах прокричала мне в лицо девушка и, стеганув Снежинку, поскакала к дому Даго.

Вот чего не любил никогда, так это женских истерик и слез. Всегда терялся в таких ситуациях. И сейчас, я даже ничего не успел сказать в ответ, а она уже унеслась далеко вперед. А на следующий день она вовсю щебетала с Нортом. Отец этого парня считался одним из самых преуспевающих торговцев Трехречья и не бедствовал. Да и сам парень был видным, неглупым и хватким. Недаром выбился в старшие ученики и оставался на вечерние тренировки. 'А может, оно и к лучшему? — мелькнула у меня мысль. — Все, как и хотел дзенец'. Несколько дней я ходил мимо голубков, а потом ко мне подошел Арибун.

— Что у вас произошло? — спросил он.

Вздохнув, я посмотрел на этого с виду твердокаменного мужика и ответил так же немногословно:

— Я решил последовать вашему совету и не морочить Айрис голову. Вы были правы. Из меня не выйдет хорошего семьянина.

— Надеюсь, ты не будешь им мешать. Норт подходил ко мне сегодня и просил моего согласия на женитьбу. Но я решил сначала с тобой поговорить. Они красивая пара, и он ее любит, — тихо сказал Токогава, задумчиво наблюдая за тем, как новоявленный жених помогает Айрис нести ведра с водой.

— Я не буду им мешать, обещаю. Единственная просьба, не ставьте Норта мне в противники на учебных поединках. А то я могу и не сдержаться... — проследив за его взглядом, прибавил я и направился к конюшне.

На душе было гадко и пусто, но что сделал, то сделал, нечего теперь об этом жалеть. С месяц назад Хакред и Крут вытянули меня на отдых. В их понимании. В получасе езды от школы была таверна 'У Марка'. Вот только от самого Марка, утонувшего год назад, там остались молодая вдова и пацаненок годков четырех. Как поведали мне мои собутыльники, к вдовушке уже подбивали клинья, но пока безрезультатно. Набрались мы тогда изрядно, выпивка у нее была приличной. Но то, как она стреляла глазками в мою сторону, я прекрасно помнил. Звали ее Аллия, и была она кареглазой и черноволосой, лет двадцати двух, не больше. Все у нее было в норме, и я решил, почему бы не выбить клин клином. Тем более, что, как сообщил Крут, Кира подцепила какого-то залетного имперца и укатила с ним. Бутылка самого дорогого вина, щедрая оплата, дорогой конь, куча комплиментов радушной хозяйке, заказанная до утра комната. И ночью предусмотрительно не закрытая дверь, скрипнув, отворилась, и хозяйка таверны пришла ко мне в гости.

Страсти, что в ней накопилось, хватило на обоих, и она задержалась у меня до утра. Немногословно и без всяких требований, — видно, действительно стосковалась по мужскому вниманию. Наутро, когда я, невыспавшийся, спустился вниз, меня уже ждал горячий завтрак и цветущая хозяйка. Словно и не было бессонной ночи. Вот уж кому как, а меня такие напряги подморили. Тем более что сегодня весь день придется крутиться в школе как белке в колесе. Хотя, конечно, тоска, сжимавшая сердце, никуда не делась, но когти подразжала. Когда я седлал коня, женщина подошла ко мне и спросила, приеду ли я еще. Я пообещал приехать на днях, как освобожусь.

Зима здесь оказалась теплой, максимум шесть-восемь градусов мороза, и редко снег. В школе прибавилось учеников, теперь их было почти сорок. Я все свободное время посвящал тренировкам и добился уже больших результатов. Даго даже пришлось переделывать броню, потому как я подрос и нарастил мяса и мускулов. Отец Айрис и родители Норта назначили на конец весны свадьбу. Сама девушка, до которой дошли слухи о том, что я частенько наведываюсь к вдовушке Марка, со мной демонстративно не разговаривала. Да я и не набивался. Зачем?

Этот день ничем не отличался от предыдущих. Разве только тем, что благодаря хорошей погоде мы занимались на улице. Мои семь новиков прошли полосу препятствий, и у нас по плану была рубка лозы с седла у кавалериста Диса. Но тут подошел один из тех, что учились у Арибуна и Даго. Кряжистый мужик, типичный уроженец этих мест. Звали его Нуррус, и был он десятником в городской страже. Посмотрев на упарившихся учеников и на то, как я объясняю им на чучеле, как наносить удары, этот страж порядка пренебрежительно фыркнул:

— Да чему ты можешь научить? Сам ничего не умеешь, а строишь из себя воина.

Меня эти слова зацепили, и, прервавшись, я обернулся к наглецу. Подошел Даго и, ухмыльнувшись, предложил:

— А ты попробуй его одолеть. Если победишь ты, будем учить тебя месяц бесплатно. А если верх одержит Артем, извинишься перед ним. Как тебе такой вариант, согласен?

— Да запросто, хоть сейчас, — процедил тот и окинул меня презрительным взглядом.

Вышли на площадку, засыпанную песком специально для учебных поединков. Тангар дал отмашку и при этом подмигнул мне. Вся школа собралась поглазеть на это действо, и я внутренне подобрался. Нуррус, по слухам, был неплохим мечником еще до того, как появился у нас в школе, а теперь так и вообще, наверное, мастак помахать мечом. Став напротив него, я предоставил ему возможность напасть первым. Взревев, как медведь, стражник ринулся на меня и сделал стремительный рубящий удар, одновременно поддев ногой песок, чтобы засыпать мне глаза. А такое у нас не приветствовалось, но я ожидал чего-то подобного и ушел в сторону. Удар, парирую, следом посыпался целый град выпадов и ударов, и, отбивая их или же просто уходя, я понял, что уже могу подловить соперника. Покружив вокруг него еще минут пять, я отшиб его меч в сторону и саданул ему с ноги по бедру, добавив напоследок коленом в лицо. Он упал сначала на колено, завалился на песок и поплыл.

Вокруг повисла тишина. Еще бы, десятник стражи продул молодому парню, да еще как! Хорошо хоть, у меня хватило ума не выбить ему зубы, в последний момент я передумал и не ударил его рукоятью меча. А то бы пару зубов он проглотил. Учеба в воинской школе не прошла даром. При желании, да еще, если применить все, включая магию, я мог бы раскатать в блин не только десятника, но и весь его десяток стражников впридачу.

— Принесите воды, — сказал ученикам Тангар, приводя в чувство стражника.

Нуррус, очухавшись, сидел на песке и очумело хлопал глазами. Один из новиков принес кувшин воды. Стражник попил и, поднявшись, вылил остатки себе на голову. Вопреки моим опасениям, что он раскричится, мол, да вы знаете, кто я, мужик поступил умнее. Тряхнув головой, он посмотрел на меня и, криво улыбнувшись, прогудел:

— Не думал, что у Даго здесь такие волчата в старших учениках. Мне бы таких с десяток, и весь город уважал бы стражу.

Дохромав до меня, десятник приложил руку к груди и, кивнув, уважительно произнес:

— Прошу прощения, парень, был не прав. Если надумаешь вступить в стражу, приходи — помогу. Как зовут-то тебя, а то должен же я знать, кто навалял мне, как щенку какому?

На левой скуле у Нурруса все явственнее проступал синяк. Хорошо хоть, пока шел учебный поединок, я чуть поостыл. Вот если бы дал ему в зубы в самом начале, когда еще был зол, то могло бы получиться нехорошо. Ухмылка получилась бы щербатой.

— Зовут меня Артем Берест. Спасибо за предложение, но пока в стражу устраиваться не собираюсь. Уважаемый, вы бы холодное что приложили к скуле, а то распухнет, — я кивнул ему на челюсть.

— Обязательно, благодарю за урок, — мужик еще раз кивнул и захромал с площадки.

Этот случай наглядно показал, что реально я уже стал неплохим мечником. Да и во всех остальных воинских дисциплинах нехило подтянулся. Вот только с луком пока был слабоват, но с сорока-пятидесяти метров уверенно попадал в ростовую мишень. Хотя тот же Тангар свободно бил на сотню метров и всегда попадал в полуметровую мишень. За минуту он мог выпустить от десяти до пятнадцати стрел. Арбалетчик и рядом не стоял с такой скорострельностью, дальнобойностью и пробивной способностью. С другой стороны, обращению с арбалетом и обучаться было легче.

На выходных Тангар обучал меня стрельбе из лука и фехтованию за пригородом. На учебном поединке я по просьбе Даго применил изменение на ускорение. Но, на удивление, не смог его одолеть. Мои наскоки разбивались о скупую и выверенную защиту учителя, и он, дождавшись ухода клинка по инерции, обрушивался в эти моменты. 'Необязательно быть сверхбыстрым, — сказал мне Даго, — чтобы одолеть противника. При должной выучке и железных нервах воин может победить мага-воина, а если тот верит в свою непобедимость, то еще проще. Быстрая реакция и скорость — это хорошо, но это же является причиной более сильной инерции клинка. Такая же беда и у воинов, владеющих двуручным мечом. Из-за большого веса и немалой длины клинка они представляют нешуточную опасность. Вот только владение такой железякой требует мастерства и навыка. Если уловить момент, когда инерция клинка открывает мечника, то в это мгновение он просто физически не успеет среагировать на удар'.

Много чего еще Тангар с Арибуном преподавали нам: мне, Хакреду и Круту — из того, чего не показывали новикам. Не потому, что это было великим секретом, а потому, что это на первых порах просто трудно усваивалось.

— Ну и как это понимать? Прошло полгода, а о Пробужденном ничего не слышно. Кристалл не засек за это время всплесков применяемой силы ее. Единственный случай, когда заезжий торговец использовал талисман с легким целительным действием и силой этой богини, не в счет. Мы даже не смогли отобрать эту вещь, видите ли, купец состоит в гильдии, да еще местный барон нам постоянно мешает. Пришлось выкупать эту вещь за церковное золото. Как вы объясните, почему за это время мы никакого предполагаемого Пробужденного не обнаружили? — чуть ли не срываясь на крик, говорил командир отряда Следящих Золтан.

Дело происходило в кабинете Азиса Тормана. Священник сидел за столом и читал книгу жития святого Андроника. Хорошо зная истинную историю жизни этого человека, Азис нашел немало забавных моментов. Умение хроникеров церкви переплетать правду с ложью не раз уже выручало престиж церкви Триединого. Окончательно побеждает не тот, кто силен и выиграл бой, а тот, кто умело воспользовался плодами чужой победы и результатами своего проигрыша. А церковные хроникеры это умели.

Размышления Тормана прервал ворвавшийся в кабинет Золтан. Высокий, черноволосый, синеглазый, с полосой от зажившей рубленой раны на левой щеке. На тридцатилетнем командире была форма ордена Следящих и Карающих: серого цвета широкие штаны и камзол, напротив сердца на камзоле красными нитками вышит знак ордена — трехлучевая звезда и выглядывающие из-за нее два перекрещенных меча. Такие же эмблемы красовались на плащах остальных членов отряда. Торман спокойно посмотрел в глаза взбешенному орденцу, нависшему над столом, и, дождавшись, когда тот отведет взгляд, также спокойно сказал:

— Если бы не официальный приказ о том, чтобы ваши люди, находясь в Трехречье, носили одежду со знаком ордена, вы его уже давно изловили бы. В этом нет моей вины, и вы об этом знаете. И я очень хорошо знаю, что это такое — сидеть и бездействовать, так что успокойтесь и ждите. Мое чутье говорит, что этот адепт еще себя проявит, и мы его обнаружим и уничтожим. Если вас что-то не устраивает, пишите жалобу на имя архиепископа Тарина, и вас заменят. А теперь займитесь своими людьми, а у меня еще есть дела.

Спокойный тон и уверенность Азиса сбили гонор и спесь с Золтана, и тот словно бы сдулся. Было заметно, что он хотел еще что-то добавить к уже высказанному ранее, но, посмотрев на спокойно восседавшего за столом священника, направился к дверям.

— В следующий раз, когда вам понадобится моя помощь, постучите, прежде чем врываться, — сказал ледяным тоном в спину уходящему Золтану священник.

Орденец оглянулся и, выходя, громко хлопнул дверью. Как и предполагал Азис, с самого начала взаимоотношения с командиром отряда Следящих не заладились. Сейчас они, похоже, испортились окончательно.

Глава 22

Лето вступило в свои законные права. Уже прошел почти год с той поры, как непонятная сила закинула меня в этот мир. А для меня миновало словно бы несколько лет, настолько я врос в местные реалии жизни и быт. Мать, отец, сестренка, брат, знакомые и прошлая жизнь на Земле вспоминались, конечно, но уже без прежней тянущей тоски. Наверное, потому, что человек привыкает ко всему. К тому же постоянная занятость и немалые физические нагрузки не располагали к хандре. Когда на ужине рука с ложкой трясется, потому что устал, и еле доползаешь до кровати, как-то не до воспоминаний.

Весной у Сиры родилась двойня. Два крепких бутуза. Одного назвали Хорт, а второго Мун. Как там Сира их поначалу различала, даже и не знаю, сам-то я их распознавать начал только сейчас. По моей просьбе, Тангар не стал посвящать детей Триединому, благо они с женой не являлись религиозными фанатиками этого культа. А я, выбрав время, уехал подальше от города и пригорода и наложил заклятия оберега на две приготовленные загодя игрушки. И передал лично из своих рук в маленькие детские ручонки. Если брать за аналогию мой случай посвящения, то получается, что я посвятил близнецов Великой Матери и Творцу. И тем самым оградил их от болезней, сглаза и порчи, являющихся в этом мире реальной угрозой.

Норт и Айрис поженились с месяц назад, и я, не мудрствуя, подарил невесте Снежинку. Девушка не хотела брать лошадку, но парень ее уломал. Прагматичный и хваткий, что еще можно сказать? Такой, как и хотел Токогава. Жениху подарил меч с примесью рубиновой стали. Меч сковал по моей просьбе Тангар, а я ему в этом активно помогал. Закупил у Омара руды и угля. Оказывается, для выплавки этой стали не каждый уголь подходил. И я же был на мехах, молоте, заточке, шлифовке и всей грубой работе. Это надо было видеть, с какими глазами Норт принимал подарок. Еще бы — непростая вещь! Подарки я им подарил от души, ведь парень не виноват, что все так вышло, да и Айрис тоже. Это был мой выбор, плохой ли, хороший, но мой. Как говорила богиня: 'Выбор есть всегда'. К тому же Арибун оказался прав: они были прекрасной парой и жених был готов носить свою избранницу на руках, что он и делал. Сделал, не жалей, а иначе эти сожаления отравят всю оставшуюся жизнь. Но все равно было как-то гадостно на душе. И чтобы заглушить эту тоску, я большую часть свободного времени отдавал занятиям с новиками и тренировкам. Когда после свадьбы молодожены съехали в свой новый дом в пригороде, я виду не подал, но обрадовался тому, что буду реже видеть Айрис. Время от времени я наведывался к Аллии. Она ничего не требовала, и даже те несколько подарков, что я ей подарил, восприняла как-то равнодушно. Единственное, что было ей нужно, — это я, она так мне и сказала во второй мой приезд к ней.

В честь весенних праздников и свадьбы Айрис и Норта новиков распустили на две недели. Отдарившись в самом начале свадьбы, я, предупредив Тангара, уехал к Мику на все выходные. Он давно звал меня к себе в гости, а тут такая возможность, да и неприятно мне было на этом чужом празднике.

Алхимик подогнал структуру заклятий изменения, которые были описаны у Гиса, на боевые заклятия воздуха и добился в этом больших результатов. Достаточно было выстроить структуру, влить в нее силу, подвесить загодя и при помощи жеста и мысленного усилия активировать. За две недели я успел заучить два заклятия из магии воздуха. Это были заклятия молнии и воздушного щита. Первое я освоил больше в теории, чем на практике: не было простора для полной его активации. А вот со вторым вышло попроще. Единственный недостаток — это то, что когда я применил его в первый раз, то удивился тому, как много оно тянет на себя энергии. Вокруг сотворившего заклятие мага закручивался словно бы смерч, не тревожащий окружающие предметы, но отлично отбрасывающий камни, стрелы и прочий колюще-метательный арсенал.

Вся моя размеренная и упорядоченная жизнь полетела в тартарары в разгар лета. И беда пришла не от церковников. Элементарное стечение обстоятельств и чрезмерное пьянство золотой молодежи дворянских кровей — вот что было тому причиной.

День начался как обычно: умылся, почистил зубы зубным порошком, известным людям этого мира уже не одну сотню лет, и позавтракал. С утра пораньше в гости к Сире пришла Айрис. Я, чтобы лишний раз не пересекаться с ней, вышел во двор встречать своих: вот-вот должны были подъехать новики. Восходящее солнце пригревало, обещая к обеду обычную в это время года жару. Утренний туман осел на траву каплями росы, и они блестели, как маленькие бриллианты. В общем, и погода, и настроение были отличными, и день обещал пронестись, как и другие, быстро и незаметно. Арибун и Даго уехали в город. Первый — прикупить учебного инвентаря, а второй к Мику в гости. К обеду обещали вернуться. Как раз все ученики разомнутся и десятками разойдутся к Круту, Торку и Дису. Фехтование же перенесли на послеобеденное время. Во время разминки и в перерывы между занятиями у учителей десятками занимались старшие ученики. Старшими учениками являлись Хакред, Бьерн, въедливый Арни, заменивший Норта, покинувшего нашу школу, потому как его папаня привлек к своим торговым делам, и я. Из новиков, обучающихся в школе уже почти по году, выделялись несколько способных. Среди них был и Паллий, так и оставшийся под моим началом. Я подумывал о том, что хватит уже ему быть на подхвате, — пора бы самому набирать молодых. Эти парни, пришедшие в школу со дня ее основания, знали и умели гораздо больше, чем средний воин или наемник. Тех учила жизнь, и они, если являлись фанатиками своего ремесла, были способны на многое. Но и наших парней обучали не теоретики, а практики, воины, участвовавшие не в одной драке или битве. Ребята научились быстро и эффективно убивать противника, охранять в дороге торговый караван, лагерь, могли противостоять конному и пешему, вооруженному и безоружному. Но в первую очередь они научились думать головой. Обучение в школе все больше приобретало упорядоченный и накатанный характер.

После разминки и прохождения полосы препятствий мой десяток по плану сегодняшних занятий переходил к Дису. Кавалерист частенько в последнее время обращался ко мне с просьбой о том, чтобы взять моего Черныша на время занятий. Я был не против: и конь разомнется, и мужик душу отведет. Он когда в первый раз увидел моего коня, то по его глазам я понял, Дис непременно купит себе такого. Заядлый лошадник, родственная душа с тордийцем, продавшим мне Снежинку и Черныша. Занятия у Диса только начались, когда у ворот показалась растрепанная Айрис и бегом припустила в нашу сторону. Она что-то кричала. Как только я увидел ее в таком состоянии, то понял: произошло что-то нехорошее, и поспешил ей навстречу. Предчувствие беды сжало сердце, и я подхватил заплаканную девушку. Поначалу я не понял, что она говорит из-за рыданий, душивших ее, но когда чуть встряхнул ее, то получил почти внятный ответ:

— Она ум-мирает, скор-рей помогите. Артем, Сира ум-мирает, — разобрал я сквозь рыдания.

— Где она? — спросил я девушку и, обернувшись к подбежавшему Хакреду, крикнул: — Принесите эликсир регенерации, скорее, что-то случилось с Сирой.

— Т-там, ее т-только что прин-несли, Артем, быстрее.

Чуть ли не физически ощущая, как уходит время, я бегом кинулся к воротам. Они были открыты настежь, и там толпился народ. Подбежав, я растолкал людей и увидел лежащую на плаще жену Даго. Женщина была вся в крови, и жить ей оставались считанные минуты. Одна нога была согнута под неестественным углом, и кость прорвала мускулы и мякоть голени. Левая рука была не в лучшем состоянии. На губах пузырилась кровь, по-моему, поломанными ребрами были пробиты легкие. Лицо и голова в ссадинах и кровоподтеках. Создавалось впечатление, что женщину сбил грузовик. Когда-то еще там, на Земле, я видел трупы после такой аварии — картина примерно такая же, даже хуже. Возле Сиры суетился трактирщик Тингол, пытаясь остановить кровь. Женщина уже бы умерла, но подаренный когда-то мною браслет держал ее в этом мире, щедро отдавая свою силу. Все это промелькнуло как-то на краю сознания. И еще пронеслась мысль, а как же будут жить Даго и близнецы, если Сира умрет. Сумбурные мысли растерянно роились в голове, а тело действовало словно бы самостоятельно. Обернувшись к людям, я прорычал:

— Разойдитесь, чего напираете?

Лицо у меня, видимо, при этом было еще то, толпа отшатнулась, и в образовавшуюся прореху я увидел, что Хакреда в открытых настежь воротах школы еще нет. Больше медлить было нельзя, и так эти потерянные секунды могут стоить женщине жизни. Те крохи обычной целительной магии, что я знал, в этом случае были бесполезны. Мои же эликсиры... пока в дом, пока обратно — не успею. Оставалось одно — магия и сила Великой Матери. Упав на колени возле умирающей, я сжал одной рукой знак богини, а вторую удерживал напротив сердца Сиры. Речитатив, унаследованный от лесных ведуний, полился равномерным говором, и знакомая пульсация артефакта, нарастающая по мере истечения силы, сравнялась в ритме с моим сердцем. Закрыв глаза, я просеивал в магическом спектре Сиру и видел, как ее трепыхавшееся еще полминуты назад сердце забилось ровно. Кости вставали на место, а раны начинали затягиваться. Толпа затихла, а я, не прерывая наговора, вливал и вливал силу в оживающую женщину. Если бы дело было возле истока, то все бы было проще, а так пришлось использовать свою энергию. Последние слова наговора прозвучали в абсолютной тишине, и истечение силы иссякло.

В прошлый раз, когда лечил Хакреда, я не закончил наговор и прервал истечение силы. В этом случае я закончил заклятие исцеления, хотя это и стоило мне две трети силы. Открыв глаза, я посмотрел на жену учителя. Она по-прежнему была без сознания и в крови, но все раны и кровоподтеки уже исчезли без следа. Дыхание выровнялось, и женщина больше не пускала кровавых пузырей и дышала спокойно, как дышит человек во сне. Теперь осталось несколько дел. Проще говоря, я конкретно попал, и у меня осталось от силы минут пятнадцать-двадцать, чтобы в темпе свалить отсюда. Жители пригорода, живущие по соседству, кабатчик и все, кто заявился с ним, большая часть учеников и Айрис — все они молча пялились на меня. В воротах школы показался Хакред. Взяв у него эликсир, я влил жидкость в рот женщины и, отдав флакон обратно, попросил:

— Возьми кого-нибудь в помощь, и отнесите Сиру в дом. Она скоро придет в себя.

— Паллий, это теперь твое. — Подойдя к парню, стоявшему среди учеников, я отдал ему свой учебный меч из черной древесины и сказал: — Приведи моего коня, я не могу тебе всего объяснить, но так надо.

Заскочив в дом, я быстро надел доспехи, затянул ремни, подхватил весь свой арсенал и вещмешок и вышел на крыльцо. Последнее время все мои вещи находились в запакованном состоянии, и я подумывал, что это паранойя, но как оказалось не такая уж и паранойя. Сиру уже унесли, и Айрис тоже не было. Коня Паллий привел, а еще к толпе прибавились уже все ученики и учителя школы. Осталось кое-что узнать, и можно в путь. Время убегало, словно песчинки из песочных часов, но это выяснить надо было. Я отыскал взглядом Тингола. По-моему, он знал, кто сотворил это с Сирой. Я был должен охотнику, как земля колхозу, а долги надо возвращать. Мне все равно надо отсюда уезжать, так почему бы и не рассчитаться?

И вот что поведал мне толстяк. Сира пришла к нему заказать продукты. А в это время в таверну заглянули сын местного барона, двое его друзей, по виду тоже дворяне, и трое их слуг, по совместительству — охранники. Компания отмечала возвращение Скара, сына Зорга, в родное гнездо. Разговаривали о том о сем, пили, в том числе за удачу в охоте. Они собирались поохотиться в заречном лесу и по пути завернули в таверну. Пьяная компашка вышла на крыльцо одновременно с Сирой. И в ее адрес полетели скабрезные реплики — это слышали все. Тингол видел тот миг, когда один из друзей Скара при выезде со двора стеганул женщину плеткой. И она угодила под копыта лошадей.

Это все, что мне надо было знать. С того момента, как я применил заговор исцеления, прошло минут десять, и мне надо было спешить. Какое-то время у Следящих уйдет на вооружение, облачение в доспехи, потом им придется оседлать лошадей, плюс толчея на улицах и воротах города, да и на мосту тоже. По моим прикидкам выходило, что они будут здесь еще минут через десять. Приторочив вещмешок, копье и колчан, я запрыгнул в седло. Окинув взглядом ничего не понимающих учеников и учителей, я сказал:

— Прощайте все, может, еще и свидимся когда, — дав шенкеля Чернышу, я выехал за ворота и, направив коня в сторону заречного леса, перевел его в галоп.

Конь ходко скакал по знакомой дороге, а я прикидывал, что сотворить с этими ублюдками. Насчет того урода, что хлестанул Сиру, я решил, что однозначно его убью. А с остальными — по обстоятельствам. Можно основательно покалечить с усекновением конечностей и бросить. Зуб за зуб, око за око, никаких 'правая и левая щека' и прочей лабуды. То, что я с ними справлюсь, у меня не вызывало сомнений. Будь они трезвыми и заявись я, весь такой в сияющих доспехах и с предупреждением типа — защищайтесь, то победа была бы под вопросом. Но мы пойдем другим путем: вывод из строя самых боеспособных, экспресс-допрос, казнь того хлыща, уход вглубь леса и устройство засады на членов ордена. Они как раз к этому времени должны подтянуться к месту разборки. Наверняка они не привыкли к такому хамству и думают, что все пойдет по обычному сценарию. Благо, покойный Олл немало порассказал о методах борьбы с еретиками. А затем придется расстаться с конем, возможно, и доскачет до дома. Все будут меня искать в чаще, а я буду совсем в другой стороне. Даго должен догадаться где. У меня был с ним до этого разговор на эту тему.

До заречного леса я добрался быстро. И я знал, где искать этих аристократов. Чего гадать, когда они наверняка отдыхают в баронском охотничьем домике. Сам лес, по крайней мере большую его часть, я знал хорошо. Ведь именно здесь на выходных меня тренировал Тангар. И за это ему огромное спасибо, если бы не он и его наука, то меня давно бы уже съели черви. Сейчас, узнав получше этот мир и населяющих его людей и нелюдей, я понимал, как невероятно мне повезло. За баронским домиком и охотничьими угодьями присматривали два бывших королевских егеря Курт и Акрис. Были они уже в годах, но дядечки крепкие, с рогатиной мастера, да и из луков били отлично. Не так, как Даго, но явно лучше меня. Они нас знали хорошо и были не против наших визитов в лес. И сейчас я подумывал, как бы их под эту гребенку не угробить, мужики ведь не повинны, что у меня есть счет к этой компании.

Попетляв по лесной дороге, я выехал к охотничьей заимке. Сам баронский дом стоял подальше, а изба лесников была на въезде. Забора или другой какой ограды здесь не было. Да и зачем? Подъехал к избе и, завернув к крыльцу, увидел Курта, крепкого мужика лет пятидесяти, рыжего, с короткой бородой и синими глазами. Лесник сидел на чурбаке возле стены и что-то увлеченно строгал охотничьим ножом. Увидев меня, не отрываясь от своего занятия, сказал:

— Здоров, Артем, чего один приехал? И железа одел, словно на войну собрался. С таким доспехом только на секача выходить.

— Здоров, Курт. Да вот Даго доспехи переделал, я и надел, чтобы проверить, как сидят. Заодно Черныша решил размять, а то застоялся, — ответил я, спрыгнув с седла и привязывая коня.

— Неподходящее время ты выбрал, Артем. Сынок баронский заявился со своими друзьями и их холуями. Так что ехал бы ты обратно. Вот уж на что барона Зорга я уважаю, но чадо его не люблю. Принесла же нелегкая... Рано утром прискакал их лакей и заявил, что господа дворяне хотят оленины. Пришлось нам вдвоем оленя им добывать, — с досадой в голосе пожаловался лесник.

— А Акрис где? — поинтересовался я, подходя к мужику.

— Он в доме, мы только недавно вернулись. Этим мало того, что добудь, так еще разделай и чтобы обязательно на вертеле жарилось. — Курт махнул рукой в сторону баронского домика и воткнул в бревенчатую стену дома нож.

— Понятно, — заключил я, и мой сапог впечатался мужику в солнечное сплетение.

Сцепив руки замком, я ударил лесника по затылку. Мужик охнул, задохнулся и обмяк. Подхватив его подмышки, отволок за дом и негромко пробормотал:

— Извини, друг, но так надо.

Уложив его так, чтобы не было видно с дороги, связал ему руки и заткнул кляпом рот. Потом подошел к крыльцу и громко позвал второго егеря:

— Акрис, Курт! Эй, хозяева, есть кто дома?

За дверью послышались шаги, и дверь открыл Акрис.

— Ну чего орешь? А Курт где? — пробасил он и выглянул во двор.

Сильный удар в челюсть отбросил его обратно в дом. Шагнув следом за ним, я атаковал ошеломленного лесника еще несколько раз. Он отлетел к стене и зашарил на поясе, ища нож. Удар ниже пояса оборвал эти попытки, и, добавив ему коленом в лицо, я наконец вырубил неугомонного Акриса. Подло, исподтишка, но это лучше, чем убить двоих ни в чем не виноватых. И так потратил на них время, которого у меня осталось всего ничего. А еще с этими 'охотничками' надо разобраться, но там я не собирался цацкаться. Связав второго егеря, я вышел из дома и снял с седла колчан. Достал лук, упер его в землю и, навалившись всем весом, согнул и накинул тетиву. Она басовито загудела, когда я высвободил дугу. Скоро длительный период обучения стрельбе из лука и сама дорогостоящая покупка должны были оправдаться. Страшная это штука, композитный лук, да и стрелы, что мне продал орк, были непростыми. Не помогут орденцам их доспехи. Видел я их амуницию, добротная, но против такого оружия и таких стрел не спасет. Закрепив колчан за спиной, запрыгнул в седло, одел перчатку, иссеченную тетивой, и пристроил лук слева на седле. Применив изменение на реакцию, дал коню шенкеля. Эх, если бы не поджимало время, то можно было бы проделать все по правилам. Скрытно проникнуть со стороны леса, вырубить всех самых активных и опасных и уж потом разобраться с остальными. Но времени-то как раз и не было, так что придется действовать нахрапом и наглостью.

Охотничий домик барона Зорга представлял собой большой сруб на каменном фундаменте. Крыша была покрыта черепицей, а окна застеклены отличным стеклом. На время отсутствия хозяев они закрывались толстыми дубовыми ставнями. Не у каждого жителя пригорода был такой домик. За домом были устроены навес с коновязью и конюшня поосновательней — для зимы. Перед домом и чуть в стороне еще один навес — с длинным столом и такими же лавками — под сенью двух дубов. Недалеко от гостевого навеса жарилась туша оленя, и возле нее суетились два мужика. Один был одет как слуга, но имел короткий меч на поясе. Второй — в вороненой кольчуге, на поясе два ножа и прямой меч сантиметров девяносто длиной вместе с рукоятью. К дереву был прислонен арбалет. За столом сидели трое парней, если судить по одежке, — те самые благородные господа. Один из них сейчас, вероятно, произносил тост. Вот что было плохо, так это то, что третьего холуя я не видел, а мне не улыбалось получить стрелу в спину. Я ехал не спеша, чтобы они не всполошились раньше времени. Ну, едет кто-то, ну и что? По виду воин, наверное, от барона. Между нами осталось метров сорок. Мужик в кольчуге присмотрелся ко мне и, отбросив поднос, метнулся к арбалету. Все, трындец фактору неожиданности. С этого момента события понеслись вскачь. Одно хорошо: кавалерист Дис научил нас управлять конем ногами, а мой Черныш и так был тордийцем этому обучен.

Левой рукой поднял лук, правая достала из-за плеча стрелу, и, натянув тетиву, пока наконечник не дошел до перчатки, я расслабил пальцы. Тетива раскрыла ладонь и, скатившись по пальцам, стеганула по перчатке и отправила стрелу в цель. Воин уже вскидывал арбалет, но поздно... Стрела пробила ему правое плечо и опрокинула на ствол дерева. 'Минус один', — мелькнула мысль, а правая рука уже накидывала вторую стрелу. Другой мужик, попытавшийся скрыться, покатился кубарем, заработав стрелу в бедро. А вот и третий объявился: этот вырулил из-за угла с охапкой дров. Щелк, и у него выросло дополнительное украшение в ноге. Мужик в кольчуге обломал древко стрелы и, кривясь от боли, поднял с земли арбалет. Вжик, и стрела пробила ему насквозь бедро, а у меня возле головы пролетел болт. Молодые дворянчики подскакивают со своих мест. Один, то ли самый тупой, то ли пьяный, схватился за меч. А двое заметались в поисках укрытия. Остановив коня, я стрелял по ним, как по куропаткам на охоте. Героя, схватившегося за меч, перекинуло через стол попавшей в плечо стрелой. 'Минус четыре, минус пять', — подсчитал я мысленно, когда одному из убегающих стрела угодила чуть ниже ягодицы. Еще одна выпущенная мною стрела опять пролетела мимо парня, бегущего зигзагами к дому. Шустрый! Тетива снова стеганула по перчатке, и последний беглец сошел с дистанции со стрелой в пояснице. Хреново, если это Скар: может с такой раной и не выжить.

Прошла минута, может, чуть больше, а какая разница между тем, что было до стрельбы, и тем, что стало. Кровь, стоны, крики раненых, никакой тебе прежней идиллии. А это что такое? Непорядок. Дровосек обломал стрелу и, сильно хромая, норовил свалить за угол дома. Фырр, и стрела пробила ему вторую ногу — теперь не побегает. Повязал потрепанную и израненную компашку и собрал свои стрелы. Проблемы возникли только с двумя: с тем, которого подстрелил самым первым, и с дворянчиком, что хватался за меч. Воин в кольчуге попытался махать мечом, но, получив по голове, затих. А дворянин начал меня стращать тем, что когда меня изловят, то он самолично сдерет с меня кожу. Потеря двух передних зубов заткнула рот и ему, и всем желающим повозмущаться. Моя фора во времени таяла на глазах, и, не чикаясь особо, я выбрал одного из слуг, того, что срезал мясо с оленя. Быстрый и жесткий допрос показал, что Сиру ударил хлыщ, угрожавший мне. Звали его Фредерик Утенхейм, и являлся он сыном Вольфганга Утенхейма, заштатного барончика из империи. А тот парень, что сейчас лежал в беспамятстве и истекал кровью, — Скар, сын Зорга. О том, что женщина из пригорода попала под копыта лошадей, он узнал только полчаса назад. Потому как выехал со двора таверны раньше остальных и, единственный из всей ватаги, не знал об инциденте. М-да, поспешил я с выводами и возмездием.

Достав эликсир регенерации, я приподнял голову бесчувственного парня и влил ему в глотку добрую его часть. Теперь надо разобраться с этим недоноском Фредериком, весь вид которого вызывал жалость. Вот только жалости у меня как раз и не было. 'Ну, вот ты и дорос до палача', — промелькнула мысль. Подняв за шиворот лепечущего что-то дворянина, я поставил его на ноги и рубанул ему по шее мечом. Голова подлетела и с тупым звуком грохнулась на землю. Удар ногой в грудь отбросил обезглавленный труп, и он, завалившись на спину, задергался в конвульсиях. Разрезав веревки на слуге, которого допрашивал, я кивнул на остальных и распорядился:

— Перевяжи их, а то истекут кровью.

Запрыгнув в седло, я перевел коня на рысь и направил его к лесной дороге, проходящей мимо охотничьей заимки. В запасе у меня осталось совсем мало времени. Я словно бы физически ощущал, что расстояние между мною и церковниками сокращается. Подходящих мест для засады было несколько, но я решил устроить ее подальше отсюда. Вскоре здесь станет оживленно, да и орденцы после такой демонстрации силы будут осторожничать. А миновав без происшествий несколько точек, идеально подходящих для ловушки, они по-любому осмотрительность убавят.

Глава 23

Отъехав километра на три вглубь леса, я добрался до места, выбранного мною для засады на Следящих. Проехав мимо так, чтобы были видны следы, я свернул и, спрыгнув с седла, повел коня обратно на поводу. С одной стороны дороги находился холм, поросший кустами, а за ним овраг. Вот на холм я и направился, вырубил кусты, чтобы не мешали стрелять, и обложился ветками и затаился. Магию пока не применял, потому как в отряде Карающих всегда есть один маг. Ждать пришлось минут пятнадцать. Из-за поворота показались орденцы, едущие на рысях. В проводниках у них был Акрис с асимметричным из-за опухшей челюсти лицом. 'Вот и жалей после этого людей', — подумал я и приготовился. Следящих было шестеро. Не знаю почему, но первой мишенью я наметил не егеря или какого-нибудь здоровяка, а одного плюгавого хрена. Неясное чувство угрозы, исходившее от невзрачного мужичка, заставило меня перенацелиться. Когда расстояние между нами осталось метров двадцать, я встал во весь рост, и оперенная смерть сорвалась с тетивы. Щелк, и плюгавого вынесло из седла. Вторая угодила егерю в плечо, но он не вывалился, а припав к гриве коня, понесся дальше по дороге. Вжих, и коренастый воин с арбалетом упал со стрелой в шее. Щелк, и спешившийся и карабкающийся наверх воин с топором наперевес скатился вниз. Но не все стрелы попадали так удачно, и не все пробивали доспехи, как я самоуверенно надеялся. Двое орденцев все-таки забрались на холм. Один — здоровенный черноволосый детина с шрамом на щеке и двуручником. Второй — с мечом и кинжалом. Он шел первым, и ему не повезло сходу.

Отбросив лук, я вытянул руку с артефактом Олла:

— Тэрро!

Шар огня угодил мужику в грудь, и он, воспламенившись, с истошными криками скатился с холма.

Двуручник выкосил целую просеку в кустах и едва не отрубил мне ноги. Здоровяк оказался проворнее, чем я предполагал. Отпрыгнув, я выхватил меч и применил изменение на реакцию. Воин крутил петли, словно эта штука и не весила килограмма три-четыре. Силен дядя, ничего не скажешь.

— Я отрублю твою поганую голову, еретик, и отвезу архиепископу, — прорычал воин и кинулся в бой.

Удар, еще удар, парирую, и мечи, выбив искры, скрещиваются. Кусты и другая растительность мешали мне применить главное свое преимущество — скорость и маневренность. Теперь я пожалел, что заготовил структуры только на изменения, сейчас бы не помешала молния или воздушный пресс. Мужик был отличным воином и орудовал двуручной оглоблей, словно тростинкой. Я метнул нож, но он, звякнув, отскочил от шлема здоровяка. Но вот воина занесло инерцией замаха, и я, прыгнув вперед, рубанул со всей силы наискосок через грудь. Меч, проскрежетав, разрубил кольчугу, ключицу, грудину и застрял. Мужик замер и, глядя перед собой неверящим остановившимся взглядом, упал вначале на колени, а потом завалился набок. Богатырь, да и только, и умер молча. Скрежетнув по надрубленным пластинам, меч поддался и вышел из страшной раны. Резко им взмахнув, я стряхнул с клинка кровь и убрал в ножны. Подобрал лук и направился за своим конем. Стрелы я забрать успею, а вот, нагрянь сюда воины барона, коня отпустить не получится. Дарить кому-то Черныша желания не было никакого. Я снял уздечку и стремена и, хлопнув коня по крупу, громко сказал:

— Домой, Черныш, скачи домой!

Команду конь понял, но он не понял, почему остается хозяин. Пройдя метров пять в сторону дороги, он повернул назад и, негромко заржав, ткнулся мне в ладонь.

— Домой, Черныш!

На этот раз конь послушался. Надеюсь, он доскачет до подворья Даго и его никто не поймает по дороге. Черныш подпустит к себе только знакомых людей. Если Тангар увидит его без уздечки и стремян, то должен понять все правильно. Теперь забрать стрелы, трофейные деньги и припасы, если они есть у храмовников. Наличный капитал, как я чувствовал, вскоре мне понадобится, мои же средства большей частью лежали в банке у гномов. А в город мне дорога заказана: я теперь убийца и еретик.

Поснимал с тел кошельки и собрал свои стрелы, не забывая при этом прислушиваться и посматривать вокруг. Четыре лошади убежали, а две остались, проверил их переметные сумы и нашел мешочек с сухарями, кусок копченого сала и немного пшеничной крупы. На дне моего вещмешка лежал походный котелок, купленный с полгода назад, так что я забрал и крупу. Все пригодится: им уже все равно, а мне в самый раз. Покидал все в свой мешок и, затянув горловину, оставил на земле, а сверху положил лук и колчан. Осталось еще проверить того мужичка, что я подстрелил первым. Его тело валялось в стороне от остальных. И хоть я был на сто процентов уверен, что он мертв, но проверить все-таки надо было. Я своими глазами видел, как стрела пробила его насквозь, но ощущение исходящей от плюгавого опасности не пропадало, а наоборот усилилось. В магическом зрении, труп как труп, с единственным отличием: истекающая в окружающий мир сила указывала на то, что мужичок при жизни был магом или что-то в этом роде. Как себя именовали чародеи Следящих, мне было неизвестно.

Выстроив структуру молнии, я влил в нее весь свой энергетический запас. Поколебавшись и пересилив нерешительность, я перехватил поудобнее копье Гирмута и направился к трупу. Стоящие до этого спокойно кони встревожились и, панически заржав, сорвались в галоп. Мертвец, валявшийся посреди дороги, словно неопрятная куча тряпья, вдруг зашевелился и неуклюже встал. Волосы у меня на затылке тоже встали дыбом, сердце учащенно забилось, а по телу пробежали ледяные мурашки. Неоформленное вначале чувство опасности взвыло во весь голос, требуя бежать без оглядки. Разум же говорил, что это глупо, что убегающий — всегда жертва. Почему-то в тот момент я даже не вспомнил о телепорте. Тело налилось словно бы свинцом, отяжелело. Все мысли вылетели из головы, когда я увидел во всей красе эту восставшую жуть.

Скособочившийся труп выпрямился, и с ним начали происходить стремительные и жуткие метаморфозы. Мертвец раздался вширь и ввысь, при этом кожа и одежда на нем с треском полопались и болтались теперь неопрятными лохмотьями. Все это свершилось за считанные секунды, и вот в шести-семи метрах от меня появился настоящий монстр. Кроваво-красного цвета блестящая шкура, лысая черепушка с двумя изогнутыми черными тридцатисантиметровыми рогами, на локтях по шипу с какой-то зеленой гадостью. Большие без век бельма глаз угольно-черного цвета смотрели прямо. Зубы тоже видоизменились, и им позавидовал бы и гризли. На когда-то человеческих руках, а ныне трехпалых лапах выросли черные десятисантиметровые когти. Ноги стали массивнее и все перевиты жгутами мускулов. Сквозь изорванные сапоги торчали когти, не уступающие тем, что выросли на лапах. Высокая, метра два с половиной, образина как будто сошла с картинки, изображающей демона во плоти. Тварь ухмыльнулась и, содрав с себя остатки кожи, волос и одежды, прорычала:

— На колени, червь!

Именно этот громоподобный рык и вывел меня из ступора. 'Да пошел ты лесом и полем', — подумал я и, метнув копье, потянул меч из ножен. Копье воткнулось монстру в грудь, но он всего лишь покачнулся и, выдернув его из раны, отшвырнул в сторону. Вытянув в мою сторону лапу, тварь что-то проскрежетала, и в меня устремился черный шар. Грудь обожгло знакомым холодом активировавшегося амулета, и заклятие демона разбилось о невидимую защиту. Черная клякса расплылась на траве и, зашипев, испарилась, а земля под ней на глазах превратилась в прах. Направив на монстра меч, я активировал заклятие молнии. Я и копье-то метнул, не особо надеясь чего-то достичь, а для того, чтобы отвлечь тварь и достать меч. Я рассудил здраво: дар богини, вложенный в клинок, поможет в борьбе с нечистью. С острия сорвалась ветвистая ярко-белая с багровыми прожилками молния и ударила в монстра. В воздухе ощутимо посвежело, как после дождя, видимо, от выброса озона. Протуберанцы электрических разрядов оплели демона, сдавливая его со всех сторон. Он оглушительно взревел. Казалось, этот рев разорвет мне барабанные перепонки, настолько громко кричала терзаемая молниями тварь. Заклятие иссякло, а демон, хоть и потерял одну из лап и дымился огромными ожогами, но не сдох. Посмотрев на меня, он проскрипел с клокочущей в голосе злобой:

— Я съем твое сердце и мозг. А твой труп с душой, все осознающей и ничего не могущей изменить, будет мне прислуживать вечно.

'Да что же вы все мне угрожаете?', — разозлился я.

— Ничтожный червь! — гаркнула потрепанная образина и с места сиганула туда, где я только что стоял.

Вот только меня там уже не было. Отпрыгнув в сторону, я развернулся к демону, приземлившемуся и взрывшему когтями землю. И вложив в бросок все силы, злость, отчаяние и желание жить, я метнул в монстра меч. Я обезоружил себя, но и монстр в этот момент был зависим от законов притяжения. Меч воткнулся образине в грудь, войдя по самую рукоять, но и это его не остановило. Он, взвыв, прыгнул на меня, и его лапа, проскрежетав когтями по нагрудным пластинам, разорвала кольчугу и одежду, глубоко пробороздив плечо. От удара меня отбросило на дерево, и, ударившись, я сполз по стволу вниз. Сквозь пелену боли я увидел, как демон сделал неуверенный шаг в мою сторону и, зашатавшись, рухнул на землю. Тело его снова преображалось на глазах, и вот уже на траве образовалось месиво из мяса и костей, отдаленно напоминающее человеческие останки.

По руке струилась кровь, голова кружилась, и во рту был ржавый привкус. Тело горело, и этот огонь словно бы пожирал меня изнутри. Здоровой рукой нашарив на поясе карман с начатым сегодня эликсиром регенерации, я достал флакон. Вырвав зубами пробку, полил на рану и выпил остатки эликсира. Постепенно муть перед глазами развеялась и боль поутихла, но не ушла до конца. Посмотрел на плечо: м-да, погано выглядит. Кровь остановилась, но рана не затянулась, и именно от нее распространялся жар по телу. Доковыляв до месива, прежде бывшего человеком, я с трудом нагнулся и поднял свой меч. Потом подобрал вещмешок, лук и колчан. За копьем уже не пошел, силы быстро таяли. 'Все, пора отсюда уходить', — подумал я. Состояние мое, несмотря на выпитый эликсир, не улучшалось, а ухудшалось. Дотронувшись до камня, вставленного в оправу браслета, я представил себе остров и его исток. Окружающий мир поблек, и я оказался в двух метрах от камня богини. Сила, исходящая от него, вымывала из тела слабость и гасила пожирающий меня изнутри огонь. Сделав несколько шагов все еще непослушными ногами, я подошел к истоку и положил на него руку. Дымка окружила меня, и из нее выступил образ погибшей ведуньи, выбранный богиней.

— Ты пришел, — прошелестел ее голос у меня в голове.

Или показалось, или в ее голосе прозвучал укор? Чем больше я с ней общался, тем более человечным казался мне образ. В самый первый раз это была ведунья с какой-то чуждой обычному человеку скрытой силой. Но с каждым разом образ обретал все больше человеческих черт.

— Ты прав, Пробужденный, мы чужды обычному человеку. Для того, чтобы Пробужденные и ведуньи могли понимать нас, частичка богини, говорящая с ними, очеловечивается. И да, я читаю твои мысли, — прозвучал ответ на мой невысказанный вопрос.

— Тогда ты ведаешь, что я хочу узнать? — спросил я.

— Да, ты хочешь узнать, кто такой Триединый, что нам надо от тебя, и еще ты хочешь знать, что это была за сущность, ранившая тебя. Откуда она взялась и почему твои раны не зажили под действием эликсира, — промолвила ведунья и, приблизившись, протянула руку к моему плечу.

Острая боль пронзила тело, и меня буквально выгнуло дугой. Внезапно все прекратилось, и перед моим очистившимся взглядом возникла узкая женская ладонь, над которой переливалась угольно-черная сфера.

— Вот что не давало тебе исцелиться, и если бы ты не перенесся к истоку, то не дожил бы и до заката. Демон, чуть не убивший тебя, — это мирская аватара одного из тех, кого люди называют Триединым. Ранив тебя, он присосался к твоей жизненной силе. Ты убил всего лишь малую его частицу, но сам демон обитает в других планах бытия. Больше такие твари не смогут получить доступ к тебе. Я позабочусь об этом, — произнеся эти слова, ведунья стиснула ладонями сферу, и та начала таять.

Наблюдая за ее действиями, я вспомнил, как вылечил внучку рыбака. Все почти то же самое, вот только паразиты и те, кто их наслал, в разных весовых категориях. Несопоставимы демон и ведьма. Шар растаял, и богиня слабо усмехнулась, видимо, до нее долетело эхо отдачи, накрывшей демона.

— Что значит, один из тех, кого люди зовут Триединым? — спросил я, когда она закончила.

— Триединый — это три объединившиеся архидемона, питающиеся от эгрегора людей, поклоняющихся им в образе Триединого. Когда человека посвящают Триединому, он получает их покровительство и защиту. Если он обращает молитвы к этому богу, он подпитывает трех демонов. Они же, в свою очередь, сберегают его душу от посягательств других сущностей. Истинно верующие питают их всю свою жизнь, потом, в конце, их души поглощаются этими архидемонами. Убитый тобою орденец был рьяно верующим и обладал незаурядным и сильным даром мага. Это позволило одному из демонов использовать его тело и магическую энергию для создания своего аватара. Всего лишь слабого подобия истинного демона. Поглощая их души, демоны пожирают и частицу истинных богов этого мира, Творца и Великой Матери, — закончила она объяснять и, сделав паузу, молвила: — Теперь ты готов для предначертанного. Через пятнадцать дней ты должен быть у западной границы империи в городке Баншир. У тебя есть выбор: ты можешь еще отступить. Хочешь ли ты идти дальше, решать только тебе. Помни, Пробужденный, выбор есть всегда.

Я очнулся в предрассветных сумерках, вокруг меня висел невесомый туман. Хотя я помнил, что, когда оказался здесь, был полдень. Снова время выкидывало в этом месте свои фокусы. Несмотря на то что я провел в неподвижности как минимум шестнадцать часов, тело не затекло и самочувствие было отличным. Сила заполнила опустевшие после драки с демоном энергетические каналы, а о страшной ране на плече напоминали только запекшаяся кровь, поврежденная кольчуга и разорванная одежда. Сильно хотелось есть. Вздохнув, я потопал искать дрова и место под привал, раздумывая на ходу о том, что мне поведала богиня. Как же все запутано, как переплетено. Бог и не бог вовсе... А теперь еще и решение надо принимать, стоит ли отправляться неизвестно куда. И зачем мне это нужно? Старый знакомый и его свита исправно охраняли тропу. И вид этой атрофированной черепушки подсказал ответ на вопрос. Сейчас за мной стоят боги. А отрекись я от них, не закончу ли, как этот маг, бродившей страшной нежитью по острову неизвестно сколько лет? Набрав дров и выбрав место, закрытое со всех сторон камнями, я разжег костер и достал еду. В любом случае надо дождаться Даго, он должен сюда прийти. И, скорей всего, это произойдет сегодня. Я не мог не попрощаться с человеком, ставшим для меня вторым отцом.

Акрис ошеломленно наблюдал, как парень, которого он знал как Артема Береста, бился с чудовищем и победил его. Разодранная кольчуга, которая топорщилась на плече, и кровь, залившая руку, показывали, что победа далась ему нелегко. Только лесничий подумал, что это его шанс, как парень просто исчез: вот он стоял, и вот его уже нет. Утерев холодный пот, выступивший на лбу, лесник, морщась от боли в плече, подошел к месту, где возник демон. Подобрав копье, словно бы изъеденное кислотой, лесничий поспешил к коню, оставленному им в лесу. Теперь егерь жалел, что поддался чувству злости и решил помочь орденцам. 'Надо доложить барону', — стучалась мысль, и, с трудом забравшись в седло, Акрис пустил коня шагом к охотничьей заимке.

— Так все и было. Он просто исчез, и я сразу же поехал к вам, вот только копье его подобрал. Артем его в монстра метнул, и вот что стало с древком и наконечником. Никогда такого не видел, — закончил свой рассказ Акрис и кивнул на изуродованное копье.

Выглядел егерь неважно: бледная кожа, ввалившиеся щеки, перебинтованное плечо, да и седины в шевелюре заметно прибавилось. Барон Зорг еще ни разу не видел этого крепкого и отважного воина в таком состоянии.

— Хорошо, Акрис, я верю тебе. Можешь идти. Загляни к моему лекарю, пусть он подлечит тебя. Скажи, что я приказал. И не распространяйся о том, что ты видел в лесу. Никому, — с нажимом сказал барон, рассматривая изуродованное оружие.

— Что ты обо всем этом думаешь, Гилл? — спросил барон своего советника, как только егерь вышел.

Гилл Петраир был уже немолод, но это не сказалось на его уме.

— О чем именно? Если об этом Артеме, думаю, хорошо, что он покинул пределы баронства. У Пробужденных свои понятия о чести, и поступки их непредсказуемы. Возьмем Артема Береста. Сначала он чуть не убил вашего сына, а потом напоил его дорогим эликсиром, чтобы тот не умер. И тут же хладнокровно казнил другого дворянина. Он дважды пощадил лесника и спокойно убил шесть человек. Еще это чудовище, возникшее словно из ниоткуда. Я думаю, что парень переместился при помощи телепорта. Вот только куда?

Барон усмехнулся.

— Куда бы он ни переместился, не стоит искать его так уж усердно. Скар жив и ему ничего не угрожает. Если Береста поставить в безвыходное положение, он столько дел натворит, что потом долго разгребать придется. Передай мой приказ, чтобы особо не усердствовали в его поисках. А теперь садись, пиши.

Гилл придвинул высокий стул к письменному столу и, приготовив бумагу, чернила и перья, вопросительно посмотрел на Зорга.

— Барону Вольфгангу Утенхейму от барона Зорга эл Толли. Считаю своим долгом сообщить вам прискорбную весть. Ваш сын Фредерик Утенхейм, гостивший у моего сына Скара, сегодня геройски погиб. Он примкнул к отряду ордена Следящих, преследующему опасного еретика и преступника Артема Береста. Этот подлый еретик устроил засаду на доблестных защитников веры. В неравной схватке, используя черное колдовство и иные подлые приемы, преступник убил всех своих преследователей. Мой сын Скар был тяжело ранен, но его смогли спасти, в последний миг вырвав из лап смерти. В свете этих событий могу утверждать, что в гибели вашего сына виноват преступник и еретик Артем Берест. Мои воины ищут его по всему баронству эл Толли. Мною объявлена награда за его голову. В случае поимки я передам его в ваши руки, дабы вы свершили над ним справедливый суд. Скорблю вместе с вами о потере. Число, месяц, год, — закончил пафосную диктовку барон. Пробежав письмо глазами, Зорг поставил подпись и сказал советнику: — Отправишь гонца сегодня. Слуга, что с Фредериком был, где сейчас находится?

— В замке, у него прострелена нога. Он хотел вас видеть, но я сказал, что вы заняты, — ответил Петраир.

— Он не должен доехать до империи, но чтобы это произошло не в нашем баронстве. Пьяная драка, кость от рыбы, ну да не мне тебя учить, сам знаешь. Этот барон Вольфганг, хоть и беден, но не стоит наживать себе врага. Сегодня же поедем в воинскую школу. Давно собирался, да все откладывал. Хочу посмотреть на этого Даго Тангара, у которого воспитывался Артем Берест.

Эпилог

Двое мужчин сидели возле костра и негромко разговаривали. Один — немолодой уже черноволосый с проблесками седины мужчина с короткой бородой и усами. Второй — высокий молодой парень лет двадцати-двадцати двух, светловолосый и сероглазый.

— Совсем как тогда в Диком Лесу. Только там была пещера, а здесь остров, — сказал молодой, невесело улыбнувшись, и отпил из кружки горячего отвара.

— Есть сходство, но тогда передо мной сидел наивный мальчик, ничего не умевший и не знавший. Теперь же передо мной лучший ученик воинской школы. Так значит, ты решил затеряться в приграничье у Гиблых Земель. Что ж, не хуже других вариантов, но для тебя лучше бы было добраться до империи Дзен. Впрочем, как знаешь, — тебе решать. До границы империи Септимов тебя доставит Зильбер Кильт, а там тебя будет ждать Хакред. Если не захочешь, чтобы он тебя сопровождал, скажешь ему об этом сам. Черныш у него, новые доспехи, записи Мика, продукты, деньги — вроде все передал.

Все уже было оговорено и передано, осталось только попрощаться, и все. Увижу ли я когда-нибудь Даго и людей, рядом с которыми прожил целый год? Видимо, мысль о том, что он пошел по второму кругу, пришла в голову и Тангару. Он допил свой настой и встал, давая понять, что собирается уходить. Я тоже встал и протянул ему ладонь. Он крепко ее пожал и сказал на прощание:

— Береги себя Артем, ты для меня как сын. Благодарю тебя за то, что ты спас Сиру и отомстил за нее. Не знаю, смог бы я без нее жить. Прощай, дадут боги, свидимся. — Подхватив мешок с моими поврежденными доспехами, охотник развернулся и направился к спрятанной в камышах лодке.

Эта веха моей жизни закончилась, впереди маячила неизвестность. Что ждет меня там?

Конец первой книги. (вторая Удача Обреченных)