— Да, я слышал от него. Он говорил и директрисе, только она ничего не поняла и решила, что ему показалось. А я понял, что мой племянник быстро учится... Теперь я должен сказать тебе нечто не совсем приятное.

Глава9. В тылу врага

— Это касается Непростительных заклятий, — тихо начал Доусон.

Гарри приуныл. Неужели Филч знает о них как о недопустимых? Нет, вряд ли, скорее он просто описал действие заклятия Подвластья.

— Я не хотел... — начал он.

— Подожди, — прервал учитель. — Я не буду винить тебя, просто должен знать, что ты имеешь правильное представление об Империусе.

— Запрещённые принесли столько зла мне и моим друзьям! — негодующе воскликнул Гарри. — Наверное, я не собирался ими пользоваться! Слово само слетело с губ, я хотел сотворить вовсе не это!

— Да. Весьма странно. Но ведь ты защищался от пауков. Хорошо, что об этом не знает Министерство, а там есть такие, которые предложили бы тебе жестокую сделку... Но я верю тебе. Я слышал о твоих странных снах и сделал вывод о вмешательстве в твоё сознание. Хочешь, скажу тебе о страшной мысли, что осенила меня вчера в этой лаборатории? Помнишь чёрное зелье, отобранное Артуром Уизли у Пожирателя? Оно той же природы, что Ментальный Щит, но изготовлено не для питья и не для человека... Мои мысли пошли дальше, я предположил, что Том Риддл тоже защищается от тебя. Профессор МакГонагалл рассказывала мне о его легилименции и о том, что из этого вышло. Возможно, связь между вами осталась, но каким-то образом переродилась. Дальше все предположения истекают из-за недостатка фактов. Гарри, не смотри на меня так! Это всего лишь гипотезы. Подумай о них... А теперь извини, но я тоже должен готовиться.

Гарри шёл обратно гораздо медленнее, обдумывая все, что услышал. Безусловно, слова Доусона похожи на правду. Даже появлялось ощущение, что они вплотную подошли к раскрытию тайны, что связывала обычного с виду школьника и величайшего чёрного мага, но нехватка лишь нескольких звеньев одной цепи не позволяла окончательно расставить всё по своим местам.

Гарри честно выполнил просьбу учителя и никому не открыл правды, хотя всю неделю у него неимоверно чесался язык. Друзьям он сказал, что Доусон придумал наказание, заключавшееся в потрошении ящериц и жаб всю субботу, начиная с утра. Добрый Невилл пожалел однокурсника и даже выразил желание сходить вместо него, но Гарри заверил, что всё нормально, в глубине души высоко оценив порыв хозяина самой вредной жабы на земле. Что же касается самого Тревора, то он опять сбежал, хотя по возрасту был уже далеко не головастиком.

Рон знал о декане "Слизерина" немного больше, чем остальные гаррины друзья, но и он, кажется, ничего не заподозрил.

В четверг вечером состоялось собрание Ордена. С докладом выступало несколько волшебников, в основном, незнакомых Гарри, видевших Пожирателей Смерти в том или ином месте. Одним из последних говорил Доусон и рассказал гипотезу, уже известную племяннику. Кажется, МакГонагалл встревожило заявление учителя зельеделия.

Рон снова присутствовал на собрании и был в полнейшем восторге. Когда они возвращались в Гриффиндорскую башню, он говорил о том, что точно воспользовался бы любым случаем, чтобы помочь Ордену. Гарри же почти не слушал друга и думал о субботе. У него-то точно была возможность послужить делу добра.

В пятницу после уроков большая часть семикурсников "Гриффиндора" убежала подышать свежим воздухом и погреться в последних осенних лучах солнца. Гарри никуда не пошёл, а завалился на кровать и выпустил снитчи. Он лежал, перебирая в руках палочку, следил за полётом мячиков и время от времени притягивал их Манящими чарами. В полурасслабленном состоянии думалось хорошо, и Гарри решал задачу, как бы подойти к Гермионе и попросить её помочь с заклинаниями, не открывая цели. В конце концов он не выдержал и, накинув пальто поверх школьной мантии, щурясь от яркого света, появился у озера.

На улице было сухо и солнечно, и тысячи жёлтых листьев, лежащих на земле, словно бы тоже излучали свет. Джинни о чём-то горячо спорила с группой рейвенкловцев, и Гарри залюбовался золотом её волос. Когда он вспомнил, зачем вышел, оказалось, что Рон куда-то благополучно смылся, разумеется, не забыв "прихватить" Гермиону. Гарри поймал взгляд Джинни. "Нет, тебя я не попрошу. Ты поймёшь, что это неспроста, ведь ты-то знаешь меня лучше всех. Рона сейчас тоже беспокоить нельзя: кажется, он выясняет отношения с Герми". Он улыбнулся Джинни и попытался уйти как можно незаметней.

День был действительно чудесный, но Гарри вспомнит об этом спустя время, а сейчас он снова оказался в гостиной и, достав палочку, направил её на вреднейшего кота на свете, мирно дремлющего в кресле. Живоглот почуял неладное и торопливо, насколько позволяли габариты, вскочил. Уже у самой лестницы, ведущей в девчоночью спальню, его настиг парализующий луч. Гарри торжествующе усмехнулся и снял чары. После восстановления справедливости котяра больше не позволил издеваться над собой и дал дёру. И сразу же из полуоткрытой двери спальни выскочила смертельно напуганная жаба. Гарри парализовал Тревора, с почётом отнёс к себе и, уложив в коробку из-под кексов, плотно закрыл крышку. После этого он почувствовал необычайную усталость и проспал почти два часа. Его разбудил Рон. Как ни хотелось спать, пришлось идти и следить за тренировкой. Как назло Рон был необычайно весёлым и всю дорогу до стадиона увлечённо болтал... об уроках. Значит, в его радости точно "повинна" Герми. Сегодня Гарри не ловил снитч, ему было не до этого. Только сейчас, во время тренировки, он осознал, что авантюра, в которую втянул его деятельный дядюшка, на самом деле является весьма рискованным предприятием. Это не спорт, где многое всё-таки зависит от привычки и умения. Никто не знает, какие силы стоят за целью Доусона. Но говорить обо всём этом, тем более МакГонагалл, Гарри не собирался. Такой случай может и не выпасть дважды.

Наблюдая за Роном и Гермионой, он убедился, что между этими двумя установился какой-то едва уловимый, одним им понятный язык взглядов.

Последняя ночь перед субботой была беспокойной и началась с того, что, укладываясь спать, гаррины соседи не преминули поболтать. Разговоры были бытовыми, на уровне учёбы, и ужасно мешали засыпавшему Гарри. Он спохватился, что не выпил на ночь Щит и исправил свою ошибку. Зелье нежно серебрилось в темноте, мерно капая в ложку... Соседи оставили это без комментариев: они знали о Ментальном почти с первого дня.

Зелье подарило Гарри крепкий сон, такой безмятежный, что будить его пришёл сам учитель.

— Вставай, мы уже должны выходить, — тихо говорил Доусон, — надо выбраться незамеченными и не засветиться перед Филчем.

— Он нас точно не увидит, — прошептал в ответ Гарри, нашаривая в темноте палочку, — обычно он дрыхнет ранним утром, потому что до полуночи его мучает бессонница.

Бесконечные школьные ступени... Люди на портретах недовольно бормочут во сне, когда по их глазам скользит слабый отсвет, отбрасываемый палочкой Доусона. Гарри, зевая, пытается заставить свои глаза как следует открыться, бесконечно протирая их руками.

Полутьма прикрывала углы помещений и вместе с хорошо работающим воображением создавала причудливые вещи. Когда волшебники подходили к дверям, стало хорошо видно, что Доусон одет в короткую коричневую мантию, наверное, очень подходящую для волшебных схваток.

Учитель и ученик вышли в прохладу раннего утра, сразу же с ног до головы оказавшись в густом белом тумане. Но Доусон не растерялся: палочка каким-то образом стала указывать направление. Её хозяин был бодр и весел, не в пример заспанному, слегка дрожавшему от волнения и прохлады племяннику.

Спустя несколько шагов вокруг замелькали деревья.

— Мы идём в Запретный Лес? — голос Гарри, хрустально-чёткий в молочно-белом месиве, одиноко прозвенел среди тишины. Казалось, туман потихоньку надвигается на них.

— Так будет удобнее трансгрессировать, — пояснил учитель, с каждым шагом становясь всё больше мракоборцем: что-то высматривал, к чему-то прислушивался, получая о месте, где они находились, неизвестную спутнику информацию.

Потом он неожиданно повернулся к Гарри:

— Ты тренировался вчера, как я просил?

— Конечно, — честно ответил тот. Не было смысла уточнять, насколько серьёзной была эта тренировка.

— У нас есть, — учитель поглядел на часы, — пятнадцать минут. Устроим разминку?

Они достали палочки, и лучи заклятий осветили мутный воздух.

Гарри отбил обезоруживающие чары. Лучи со стороны Доусона летели всё чаще. В конце концов ученик был всё-таки обезоружен.

— Accio, палочка... Возьми, Гарри и больше не выпускай её из рук. Я должен был проверить твою реакцию. Для начала очень неплохо.

Гарри, тяжело дыша, подошёл к учителю.

— А теперь... Давай руку.

Они трансгрессировали в какое-то населённый пункт, состоящий из маленьких одинаковых домиков.

Гарри непроизвольно скривился, но Доусон не видел этого.

— Пригород Лондона. Присмотрись к домам. Но тебе придётся делать это в темноте. Здесь нельзя светиться. Скоро, — и он оглянулся на восток, — встанет солнце. Что видишь?

— Эти дома... Но они гораздо богаче, чем дом Дурсли в Литтл-Уининге.

— Ах, Дурсли... Да, отвратительные люди, я слышал о них. Ты прав, это не Литтл-Уининг. Это Новый Лондон, место обитания волшебной элиты.

— Но как можно скрыть целое поселение?

— Очень просто. Помнишь финал квиддичного кубка? Здесь живут не просто богатые, но и сильные волшебники, и сразу не разобрать, кто служит Риддлу. Но один из этих людей доводит боемагов до гнева даже своим именем! Это Вергилий Фостер... Как ни странно, он был старшим братом моего лучшего друга... И мы наведаемся к нему. Это его Риддл приблизил к себе последнее время. Многие знают о его преданности Темному Лорду, но сковырнуть такую шишку, как он, слишком трудно. Сложно предъявить ему иск за все те преступления, что он уже сделал. Его адвокаты не глупы и получают большие деньги. Поэтому мы должны собрать такую информацию, которая на всегда приклеит его к тюремной койке. В крайнем случае у меня есть ордер на арест Фостера, врученный мне лично болгарским Министром Магии... Да, кстати, вы ведь проходите Хамелеоновы чары в этом семестре. Сейчас ты увидишь их самоналожение.

Вскоре они оба слились с окружающей местностью и направились вглубь района.

Доусон сверился с какой-то бумажкой:

— Нам туда... Видишь вон тот дом, с тёмной оградой вокруг? Здесь и обитают Фостеры. Говорят, Вергилий недавно женился.

Учитель потрогал ограду кончиком палочки и издал торжествующий смешок:

— Так и есть, они считают себя настолько умными, что не поставили антитрансгрессионную защиту! Гарри, наша задача намного упрощается. Видишь мою руку? Хватайся.

Через мгновение оба они оказались в тёмном длинном коридоре, имеющем неимоверное число ответвлений.

— А теперь, — прошептал Доусон, — нам нужно быть настороже. Дома Фостеров всегда славились своими ловушками для непрошенных гостей.

Из маленькой щёлочки, окружавшей одну из дверей, лился свет. Скорее всего, хозяева были именно здесь.

— Гарри, — голос Доусона стал едва различимым, — встань рядом со мной и лови каждое слово.

Тот прислушался: за дверью что-то горячо говорили. Голос, звучавший оттуда, принадлежал молодому мужчине:

— Любимая, всё будет хорошо. Теперь, когда нам помогает такой великий маг, мы сможем преодолеть даже смерть!

— Дай мне руку, Вер, — отвечала неизвестная женщина, и по тому, как она говорила, стало понятно, что она тяжело больна.

— Совсем забыл сказать... Лорд просил меня передать тебе лекарство, ты выпьешь его, и сразу станет легче... Сейчас я найду его... Кажется, в этом комоде, — шаги на минуту стали громче, потом прекратились. Послышалась брань.

— Да нет же, я отдал его Матильде, для сохранности. Матильда! Принеси зелье! Живее!

Доусон занервничал.

— Это их домовой эльф, — пояснил он невидимому племяннику. И тут же серая тень молнией мелькнула вдоль стены.

"Хоть бы пронесло"! — успел подумать Гарри, но слова Фостера заставили его забыть обо всём.

— Тёмный Лорд вылечит тебя! Он — гений, опередивший своё время! Сейчас Матильда принесёт его лекарство... Да где же она?

Она была в коридоре и широко раскрытыми от ужаса глазами, отражавшими полосу света у двери, таращилась прямо на незнакомцев. Всё это не длилось и минуты, затем эльф метнулась в комнату, плотно прикрыв за собой дверь. В комнате послышался её взволнованный голос:

— Хозяин, в коридоре кто-то есть, я слышала их. Наверное, они следят за нами...

Резкий голос Фостера:

— Почему "наверное"?

— Их не видно, возможно, виновато Хамелеоново заклятие...

— Ты много болтаешь, — оборвал Матильду хозяин. — Кто они?

— Я не совсем разобрала... У одного мелькнули стёкла очков. Кажется, это юноша. С ним ещё какой-то взрослый.

Гарри похолодел. Со стороны Доусона раздался еле слышный вздох.

— Я найду их! — зарычал за дверью Фостер. — Иди, скажи, чтобы включили свет. Во всем доме. Я ими займусь...

Послышался звук выдвигаемого ящика.

— И... Матильда... Позаботься о Лилиане.

— А теперь, — тихо прокомментировал Доусон, — мы поиграем. Гарри, держи меня за руку и не отпускай. Будет противно, но ты терпи. Может затошнить. Если станет совсем плохо, скажешь мне.

И они вдруг переместились на чердак.

— Он нас не поймает, даже если бы трансгрессировал по всему дому, — сказал учитель, нарушив гнетущую тишину.

За следующие пять минут они перебывали почти во всех комнатах и даже в ванной. Оказавшись в ней, Доусон огляделся, покачал головой, увидев под зеркалом ряд баночек с кремом, и взял одну. Повертел в руках и с нескрываемым интересом сунул туда палец. Потом без малейших угрызений совести вытер его о мохнатое банное полотенце.

— Чёрная магия для скрытия ожогов... Это уже слишком, — поставил диагноз учитель.

И всё-таки в ванной Фостер их догнал. Это был бледный парень с аккуратно подстриженными тёмно-каштановыми волосами, порывистыми движениями и лихорадочно горящим взглядом. Фостер нервничал, что было заметно по его лицу, дрожащим губам и очень испуганным глазам. Одновременно в глазах его было нечто жёсткое, что в сочетании с юностью и правильными чертами лица давало некое сходство с Волдемортом, каким видел его Гарри, когда общался с дневником Тёмного Лорда.

— Я чувствую, что вы здесь! Выходите! Всё равно я найду вас! — в голосе смешались испуг и ярость. Конец палочки, подчиняясь его руке, бросался то в один, то в другой угол.

— Accio, ваза, — прошептал Доусон, и за стеной что-то разбилось.

Фостер бросился в соседнюю комнату.

Воспользовавшись его отсутствием, учитель обновил Хамелеоны чары на себе и спутнике.

— Неужели он так преданно служит Волдеморту? — спросил Гарри. — До сих пор мне казалось, что у этой службы мало добровольцев... Разве что кучка фанатиков, таких, как Снейп.