"ПРОСИМ ПРИНЦА ПОДНЯТЬСЯ К НАМ НА БОРТ".
"БЛАГОДАРЮ. ПРЕФЕКТ ЗАПАДНОЙ ЭСКАДРЫ ПРОСЛЕДУЕТ В СТОЛИЦУ НА СВОЕМ КОРАБЛЕ".
"ПРОСИМ ПРИНЦА ПОДНЯТЬСЯ НА БОРТ, — повторил "Феникс", — ЕГО ЖДЕТ НАСЛЕДНИК ТРОНА".
"ПРИГЛАШАЮ НАСЛЕДНОГО ПРИНЦА НА БОРТ "ДОЗОРНОГО", — не остался в долгу Дэвиан.
Было видно, что это приглашение застало "почетную встречу" врасплох. Они не отвечали почти четверть часа. Затем, однако же, на ветру затрепетали новые цветные флаги.
"НАСЛЕДНЫЙ ПРИНЦ ИМПЕРИИ ВЗОЙДЕТ НА БОРТ ВАШЕГО КОРАБЛЯ".
"РАДЫ ПРИВЕТСТВОВАТЬ НАСЛЕДНИКА ТРОНА".
Вскоре с "Феникса" спустили большой моторный катер, который доставил на борт "Дозорного" несколько человек. Трое были морскими офицерами из числа Гвардейской Эскадры. Четвертый — высокий стройный мужчина, ровесник Дэвиана — также был одет в черную с золотым парадную форму с нашивками префекта Гвардейской эскадры; его грудь пересекала наискось блестящая лента золотого шелка, позолотой сиял и эфес сабли на поясе. У мужчины были чеканные черты смуглого лица, темные глаза и небольшие тонкие черные усы над верхней губой. Он выступил вперед из группы.
Команда "Дозорного", уже выстроившаяся на палубе, приветствовала его троекратным салютом. Мужчина в форме префекта ответил по уставу — поднял к небу правую руку, сжатую в кулак.
Дэвиан шагнул ему навстречу. Гость приветствовал его рукопожатием и кривой улыбкой.
— Кузен, — протянул он. — Вижу, за время своего западного круиза ты не особенно изменился.
— Не вижу смысла меняться, Тамрин, — невозмутимо откликнулся Дэвиан. — К тому же, я никогда не любил эту яхту. Много роскоши, мало смысла — то, что во все времена принято было называть безвкусицей.
— Да уж, ты действительно не изменился, — с коротким смешком констатировал принц Тамрин Каррел. — Но, как говорится, "хозяин — барин". Сегодня ты — триумфатор.
— Тем более, будет лучше, если мы прибудем в столицу на боевом корабле, а не на парадной яхте. "Дозорный" принимал участие в сражении, так что это будет смотреться, хм... символично.
— Резонно, — согласился Тамрин.
— Не желаешь вместе со мной пройти на мостик? — предложил Дэвиан.
— Лучше в каюту. Я хотел бы с тобой переговорить.
— Как скажешь.
Они вдвоем прошли в небольшую офицерскую каюту, которую занимал Дэвиан. "Дозорный" и его почетный эскорт продолжили путь. Теперь над фок-мачтой крейсера, помимо флага префекта эскадры, развевался длинный черно-золотой вымпел, обозначающий присутствие на борту Принца Трона.
— Как обстоят дела на Анлакаре? — осведомился Тамрин, когда они остались наедине.
— А разве ты не знаешь?
— О, я прочел столько рапортов и докладов, что их хватило бы на целый роман, — заверил наследный принц. — Но мне интересно твое собственное мнение. В отличие от штабных офицеров, ты не имеешь привычки приукрашивать.
— Но на этот раз все действительно благополучно, — ответил Дэвиван. — С разгромом ивирцев восстание было обречено. Наши потери невелики. Мятежники сломлены. К тому времени, как я оставил эскадру, они практически прекратили сопротивление. Уже в пути я получил радиограмму от капитана Илевера Танна о том, что последняя крепость, где они засели, капитулировала. Мятеж, таким образом, подавлен окончательно. Вот и все.
— Ну, что ж, поздравляю, Дэвиан. Блестящая победа. Ты стал героем Ксаль-Риума.
— Не с чем поздравлять, право же. Это было больше похоже на стрельбу по мишеням, чем на бой.
— Не скажи, — возразил Тамрин, — четырнадцать лет назад, когда Агиннара проглотила Шлассенский Триумвират, одно сражение подобного масштаба определило исход всей войны. Сетано-тэн заслужила повышение до контр-адмирала, обратив в бегство не столь сильную группировку, — его взгляд сделался серьезным. — Кстати, о Сегунате. Я изучил твой доклад о ходе сражения. Ты действительно думаешь, что ивирцев подначивали к вмешательству северяне?
— Похоже на правду, — подтвердил Дэвиан. — Ты же знаешь, что при дворе султана Ажади состоят советники-агинаррийцы. И он к ним прислушивается.
— Возможно, после этого эпизода перестанет, — заметил Тамрин.
Дэвиан выглянул в раскрытый иллюминатор. "Дозорный" в сопровождении "Феникса" и крейсеров Гвардейской эскадры приближался к Стражевому Острову. На горизонте уже можно было увидеть темную береговую линию одной из Клешней.
— Как думаешь, они добились того, чего хотели? — спросил двоюродный брат.
— Знать бы еще, чего они добивались, — ответил Дэвиан. — Возможно, просто хотели посмотреть, на что мы способны и как себя поведем.
— В таком случае, ты дал им понять, что Империю еще рано считать беззубым левиафаном.
— Благодарю. Но нельзя забывать, что Агинарра — это не Ивир. Они двадцать пять лет спят и видят, как бы взять реванш за прежнюю войну. Анлакар и ивирцы — лишь булавочный укол. Они хотели посмотреть на нас в деле — и они посмотрели. И сделали какие-то свои выводы.
— Надеюсь, после того, какую трепку ты устроил Ажади Солнцеподобному, Дэвиан, их командование придет к тому выводу, что бросать вызов Ксаль-Риуму по-прежнему неразумно с их стороны, — сказал кронпринц.
— Я на это не рассчитываю, — возразил Дэвиан, глядя кузену в глаза. — Более вероятно, что они сделают должные выводы из бездействия столицы. Чем вы тут занимались, Тамрин — развлекались верховыми прогулками и чаепитиями?
Сын Императора вспыхнул от гнева, но сдержал себя.
— Ты имеешь право быть недоволен, — неохотно признал он. — Столица показала себя... не с лучшей стороны. Мы оказались захвачены врасплох и, не буду скрывать, растерялись. В этой истории героем оказался ты, а не мы.
— Только ты еще не начинай... — отмахнулся Дэвиан. — Кстати, а что думает обо всем Император?
Тамрин покачал головой и усмехнулся.
— В настоящий момент Императора Велизара больше всего занимают подробности предстоящего грандиозного празднества по поводу твоей победы, — сказал он. — Газетчики превознесли это историю до небес, и теперь отец намерен устроить тебе триумф, достойный героев времен Первой Империи. Он говорил о том, что вручит тебе Орден Несокрушимой Крепости. Награждены будут и все офицеры и нижние чины Западной Эскадры, которых ты назовешь.
— Я на седьмом небе от восторга, — сострил Дэвиан.
Вряд ли Император на самом деле радовался успеху племянника. Скорее, он просто делал хорошую мину при плохой игре, пытаясь извлечь из победы как можно больше выгоды для себя.
— Всегда мечтал заслужить эту награду, — полушутя, полусерьезно проговорил Дэвиан.
— Ты ее заслужил, — сказал Тамрин, — Честно. Ты очень малой кровью выиграл сражение и почти полностью уничтожил неприятельский флот, численно превосходивший твою эскадру. К тому же захватил в плен его командующего, вдобавок султанского родича.
— Да, действительно. Я об этом почти забыл. Вернее, хотел бы забыть, но он слишком часто и громко о себе напоминает, этот, как же его... Раннук Между-лилией что-то там...
— Раннук ай-Меджилилие иль-Кельгурны ай-Таллакар, — без единой запинки скороговоркой выпалил Тамрин. — И нечего на меня смотреть, словно я выругался в институте благородных девиц. Во-первых, на самом деле ты помнишь его полное имя не хуже, чем я. Во-вторых, имена ивирской знати не мы придумывали. Ты привез это чудо с собой?
— Разумеется. Он сидит взаперти в другой каюте. Можешь с ним переговорить, если хочешь, но ничего интересного он не скажет. Хотя ругается красиво, по стилю близко к проклятьям пророков Неведомых Богов из древних хроник. К тому же приходится держать его подальше от всяческих острых предметов.
— Хм? Что, пытался покончить с собой?
— Если бы. Мечтает прирезать хоть кого-то из "ксаль-риумских дикарей".
— Ах, да, наслышан об этой его склонности. За последние тридцать лет в Ивире не осталось ни одной благородной фамилии, в которой этот "Между-лилией" хоть кого-нибудь бы не подстрелил или не порезал. Некоторые даже говорят, что саму войну султан Ажади затеял, чтобы спровадить задиристого родственника подальше от столицы, пока там остался хоть один паша или бей при всем комплекте глаз, ушей и конечностей. Не пожалел всего флота, лишь бы избавиться от дядюшки — авось того утопят. Наверное, ты очень разочаровал беднягу Ажади — флот потерян, но Раннук жив и невредим.
— Тем лучше, — невозмутимо возразил Дэвиан, — пусть султан вместо выкупа за возвращение родича платит за то, чтобы мы придержали его у себя.
Тамрин рассмеялся.
— Хорошая мысль, надо будет намекнуть в консульстве, чтобы сделали Ажади такое предложение.
— Кстати говоря, — заметил Дэвиан, — если Император действительно хочет меня наградить, я предпочел бы перевод на Северный Флот.
— Что, надоела наша южная жара? — заинтересовался Тамрин. — Ищешь местечко попрохладнее?
— Напротив, хочу туда, где скоро будет жарче всего.
— Вот как? — кронпринц бросил на кузена изучающий взгляд. — Ты думаешь, война все-таки начнется?
— Боги Неведомые, Тамрин, а кто думает иначе?
— Ну, по меньшей мере, мой отец. Император убежден — и Главный Штаб в большинстве своем разделяет это убеждение — что в течение ближайших нескольких лет нападения со стороны Агинарры можно не опасаться.
— А что думаешь ты? — напрямую спросил Дэвиан.
Тамрин немного помолчал.
— Пожалуй, я с ними согласен, — наконец, произнес он. — По крайней мере, отчасти. Война будет, я не сомневаюсь. Ее не может не быть. Слишком много противоречий между Югом и Севером, чтобы можно было надеяться на их мирное разрешение. И с каждым годом их становится только больше. Но не завтра эта война начнется, Дэвиан, не завтра.
— Интересно было бы узнать, на чем основана такая уверенность.
— По-моему, это очевидно, — заметил кронпринц. — Соотношение сил явно не в их пользу. Нападать на сильнейшего противника...
— В свое время Драконовы Острова тоже были намного сильнее, чем Агинарра, да и шлассенцы вовсе не были беззащитны. Превосходство противника никогда их не смущало. И чаще всего их наглость приводила к успеху.
— Но не в случае с Империей, верно? Уж кому, а тебе напоминать о том, чем для них все закончилось в прошлый раз, не нужно, — Тамрин усмехнулся. — Мне иногда кажется, что ту войну ты изучил наизусть от первого до последнего выстрела.
— Да, и еще я помнию о том, что "прошлый раз" был двадцать пять лет назад, Тамрин. Будь уверен — все эти двадцать пять лет Агинарра потратила на то, чтобы подготовиться к реваншу. Я рад был бы сказать то же самое о Ксаль-Риуме.
Тамрин нахмурился.
— Ты так убежден в этом?
— Скажем так, мне трудно убедить себя в другом.
Пару минут они оба молчали.
— Агинаррийцы неправильно выбрали себе герб, — заговорил после паузы Дэвиан. — На их знаменах дракон, но этот символ, мне кажется, больше подошел бы именно для Ксаль-Риума. Здоровенный, раскормленный змей, который порой разминает крылья и пышет огнем, чтобы навести должный трепет на окрестные деревеньки, но большую часть времени почивает на накопленных за века сокровищах. Если ты помнишь, финал у таких сказок всегда одинаков: к нему приходит для мужского разговора какой-нибудь рыцарь, то ли доблестный и благородный, но скорее просто жадный, и для дракона все заканчивается трагически.
— Н-да, — хмыкнул Тамрин, — прежде я не замечал за тобой такой склонности к образным выражениям. А какой же тогда герб подойдет Агинарре?
— Саранча, — сразу ответил Дэвиан, — анадриэльская черная саранча — знаешь, та, которая жрет не только листья и зерно, но и плоть, и вынуждена постоянно находиться в движении, потому что, остановившись, тут же сожрет саму себя.
— Действительно, образно, — повторил Тамрин. — Магистр Нарис Талан на советах рассуждает похожим образом.
— Старику не откажешь в уме.
— Но это не добавляет его идеям популярности.
— И все равно, ты поговоришь с отцом?
— Если таково твое желание... — произнес Тамрин скептически. — Только сразу предупреждаю — не особо рассчитывай на успех. Император, как я сказал, не воспринимает угрозу настолько же серьезно, насколько ты. Сенат и большинство чинов Главного Штаба, кроме Магистра Талана и отдельных его единомышленников, думают так же. Магистр Дориаль Анно убежден, что, пока мы поддерживаем численность Великого Северного Флота на нынешнем уровне, наши границы в безопасности, и отец... — Тамрин помедлил несколько секунд, — скажем так, Императору больше по душе эта точка зрения, чем теории Талана. Прайм-канселиор Темплен также придерживается ее. Ты знаешь: Темплен всегда считал, что Империя тратит слишком много средств на содержание Северного Флота, и Сенат на его стороне, да и Народная Палата тоже. Их можно понять, цифры в графе "расходы" во всех отчетах, приходящих с северных границ, смотрятся очень впечатляюще, а после войны Агинарра не предпринимала попыток отхватить кусок от имперских территорий.
— Действительно, — ядовитым тоном согласился Дэвиан. — За исключением оккупации Шлассенского Триумвирата, с которым мы были в союзе, и Айнелина, откуда ценой больших потерь вышибли агинаррийцев в прошлую войну.
— Для многих, кто живет в Ксаль-Риуме, проблемы северян касаются только их самих. Формально мы признали север зоной преимущественных интересов Сегуната, проще говоря, согласились не лезть в их дела. К тому же, северные державы очень далеко от столицы, их не видно из окон Палатиана.
Дэвиан недоверчиво усмехнулся.
— Творец и все десять пророков его, иногда мне кажется, что наша столица... — его слова прервал стук в дверь. — Что там?
В дверях появился офицер. Отсалютовав префекту эскадры и Принцу Трона, он сообщил, что корабли приближаются к Стражевому острову.
— Пожалуй, теперь можно подняться на мостик, — заметил Тамрин. — Мы еще договорим, Дэвиан, — пообещал он. — Я сделаю, что смогу.
Они поднялись на открытый ходовой мостик, где собралось несколько офицеров, в том числе капитан "Дозорного" и префект Гвардейской Эскадры. Со стороны правого борта возвышались серые скалы левой Клешни Лакасты; длинный и узкий Стражевый Остров можно было увидеть справа. Пока еще он был слишком далеко, чтобы рассмотреть отдельные подробности, но корабли шли быстро, и вскоре уже входили в неширокий — мили четыре — пролив.
Здесь, как всегда, было множество судов — в основном, крупнотоннажных грузовых транспортов — которые сигналили гудками и поднимали на мачтах черные, красные и золотые флаги, почтительно приветствуя императорскую яхту. "Феникс", "Дозорный" и два других корабля прошли мимо еще одного крейсера Гвардейской эскадры в парадной раскраске. Дэвиан смотрел на темно-серую громаду Амадинова Форта. Старая крепость уже давно лишилась всякого боевого значения, но поддерживалась в хорошем состоянии. Над земляными насыпями торчали жерла старинных бронзовых пушек — возможно, даже тех самых, из которых канониры полковника Амадина открыли огонь по анадриэльской эскадре, предпринявшей коварную, но заведомо обреченную на провал попытку внезапного нападения на ксаль-риумский флот, стоявший на якоре в столичной гавани. Видимо, анадриэльский адмирал Саберно был собратом по разуму капудан-паши Раннука. Дэвиан позлорадствовал бы, если бы история самой Империи не изобиловала подобными личностями на ответственных постах.
