Нетерпимость

— Яйцо надо ложкой разбивать, а не об стол им стучать, — заметила ему одна из паломниц в платке, закрывающим лоб по самые брови.

— Спаси Господи, сестра, — индифферентно сказал Николай.

— Что? — не понял Славка.

— Ничего. Не обращай внимания, — ответил тот.

Путешествовать Славке понравилось, и они съездили еще в Новгород, а осенью твердо решили поехать за границу. Николай предложил Грецию.

— Увидишь страну, где православие является государственной религией. Там даже документы о рождении и браке выдает не государство, а церковь.

— И на Афон попадем? — спросил Славка.

— А ты откуда знаешь про Афон? — удивился Николай.

— Начитался, — чуть смущенно ответил Славка, — Книжек у тебя много.

— На Афон, пожалуй, не стоит. Туда надо ехать специально. Посетим Метеору. Горные монастыри. А потом просто отдохнем где-нибудь на острове денька четыре. Не возражаешь?

— С тобой, хоть на необитаемом, — улыбнулся Славка.

Греция встретила их ясной и солнечной погодой. В аэропорту Салоников ждал комфортабельный автобус. Славка вышел на площадь и огляделся. Вокруг все было обычно — ехали машины, шли люди. Прямо, как в Пулково... Только природа была другой. И люди другие. Вроде такие же, но другие.

— Ну и как тебе заграница? Первое впечатление?— спросил Николай.

— Ты знаешь, вот я все твердил себе — заграница, заграница, — ответил Славка, задумчиво глядя вокруг, — Вот, думал, выйду из самолета и вокруг будет все чужое. А ничего такого. Наоборот, скорее.

— Что — наоборот?

— Увидел то, что хотелось, что было. Хотя, откуда я знаю, что будет дальше?

— А дальше будут святые места. Программа напряженная, будем все время ездить, имей в виду. Зато потом у нас с тобой четыре дня на острове.

Помимо паломнического тура, Николай забронировал отель на одном из островов, чтобы отдохнуть со Славкой на море.

Они сели в автобус и путешествие началось.

Салоники ничем не поразили Славку. Он подсознательно ждал чего-то особенного, а вокруг были те же современные дома, разве что чистота и порядок.

— Греция своеобразная страна, — сказал Николай, когда Славка поделился впечатлением, — Почти все население живет в двух городах — Салониках и Афинах, где, честно говоря, кроме Акрополя, ничего интересного нет. Говорят, прелесть Греции в ее провинциальности. Горные серпантины, деревеньки, козочки. Надеюсь, у нас будет возможность это оценить.

Поездка началась с молебна у мощей Дмитрия Солунского, а потом они спустились в крипт, где тот принял мученическую смерть. Славка впервые попал в такое место. Он уже читал бегло некоторые жития, но всякий раз воспринимал, как какое-то иносказание, с трудом, а то и совсем не веря во всевозможные чудеса, красноречиво там описываемые. А тут вдруг сам неожиданно для себя почувствовал, что этот человек жил. Жил как все, и мог бы прожить иначе, но предпочел добровольно принять страдания и смерть. Ведь знал же, за что?

Было воскресенье, и храм был полон. Славка смотрел на прихожан и не верил, что попал в церковь, насколько отличались их лица от тех, которые он видел, приходя к Николаю. Не было ни колючих взглядов, ни согбенных поз, ни платков до бровей. Люди были красиво одеты, а их открытые лица создавали подлинное ощущение праздника. Пожалуй, только их группа и выделялась из общей массы.

После храма автобус повез их по извилистой дороге, и Славке открылась картина, о которой говорил Николай. Особенно романтичным показался обед в горной таверне, в зале, где горел настоящий камин.

Вечером, в лучах заходящего солнца, возникли перед ними очертания скал Метеоры.

— Классно, — проговорил Славка.

— Это еще не Метеора, — обернулся сидящий впереди них мужчина средних лет с короткой бородкой, — Завтра ахнете, если первый раз здесь.

— А вы не в первый? — спросил Николай.

— Я уже, наверное, в восьмой или девятый, — улыбнулся тот, — Заряжаться сюда езжу. Отдыхать от суеты и прагматизма.

— На Афоне бывали? — Славку почему-то очень заинтересовал Афон.

— Был один раз.

— Ну, и как там?

Человек внимательно посмотрел на Славку:

— Если вы верующий человек, надо самому побывать хотя бы раз, — ответил он, — И не как экскурсанту, а пожить в монастыре. Тогда поймете. Рассказать это нельзя. А то, что можно — не стоит. Безгрешен один Господь.

— Это уж точно, — подтвердил Николай.

Автобус остановился у гостиницы.

После ужина Николай со Славкой пошли погулять по городку. Уже стемнело, но было очень тепло, а обилие огней на улице манило к себе. Они просто шли, присаживались в скверах и у фонтанов, заходили в многочисленные магазинчики, которых тут было превеликое множество, и везде их встречали улыбками.

— А ты представляешь, когда в такое изобилие попадал советский человек? — горько усмехнулся Николай, — Хотя ты, наверное, не застал этих времен?

— Так вздыхают же некоторые по этим временам.

— И, тем не менее, я счастлив за тебя, что ты родился позже. Хотя... С какой стороны взглянуть. Мы осознавали нашу отсталость, но при этом к чему-то стремились. А сейчас многие верят в собственную исключительность и гордятся своим невежеством. Поневоле задумаешься, что лучше.

— Да ладно, — отмахнулся Славка, — Раз нравится, пусть живут, как в резервации.

— Ты смотри, как заговорил, — рассмеялся Николай, — Опьянил тебя воздух свободы.

Они заглянули в очередной магазин. У Николая сложилось впечатление, что Славка чего-то ищет.

— Матери подарок выбираешь?

— Да. И ей тоже.

— Не торопись, у нас еще выбор будет. Что хочешь привезти?

— Сам еще не знаю.

— Ты говорил, по твоей милости у нее золотые украшения пропали. Купи ей что-нибудь, золото здесь недорогое.

Без труда они нашли соответствующий магазин, и продавец, на их счастье, оказался русским. Он помог выбрать, и вообще, приятно было услышать за границей родную речь.

— Проникновенье наше по планете особенно заметно вдалеке, — усмехнулся Николай, когда они вышли с покупкой.

— В общественном парижском туалете есть надписи на русском языке, — завершил Славка, засмеявшись, — А мы в Париж поедем?

— Понравилось? — улыбнулся Николай, — Поедем на следующий год. Надо ценить, что живем в такое время, когда это стало возможным. Мог ли я помыслить об этом в молодости?

— А тебе не хочется здесь остаться? — вдруг серьезно посмотрев на него, спросил Славка.

-Хочется, — так же серьезно ответил он, — И не потому, что здесь много чего на витринах, здесь нормы жизни другие.

— А назад потом не потянет?

— На этот вопрос я мог бы ответить, прожив здесь хотя бы три года. Но, не думаю. К тому же, не хочу суесловить, но поверь, с Богом в сердце, человек никогда и нигде не чувствует себя одиноким.

— Так в чем же дело? Давно бы уехал.

— Тебя рядом не будет, — улыбнулся Николай.

— А если вместе?

— Хватит прикалываться, — Николай потрепал его по шее, слегка взъерошив волосы.

— Я не прикалываюсь, я серьезно. Кстати, я нашел Женьку в Интернете, он тоже мне говорит — уезжай.

— Что еще говорит?

— Ну, друг к нему переехал, живут вместе, учится, работает, всем доволен. Фотки мне шлет.

— Подумаем, Слав, — серьезно сказал Николай, — Просто, пока я на своем месте многим нужен...

— Кстати, пойдем еще куда-нибудь зайдем, — встрепенулся Славка, — Я пацану этому из больницы, Андрею, хочу чего-нибудь купить.

— Не торопись. Андрей мальчишка верующий, а мы будем у Андрея Первозванного. Привезешь ему настоящую святыню, освященную на мощах его небесного покровителя. Это будет лучшим подарком.

— Ну да, — кивнул Славка, — он же мне иконку подарил...

Утром перед ними предстали во всем своем величии скалы Метеоры. Автобус забирался туда по серпантинной дороге и у Славки, глядящего в окно, захватывало дух от увиденного.

— Эти скалы появились почти тридцать миллионов лет назад. Тогда они находились на дне океана, вода сбивала песок и предавала им формы, каких больше нет нигде в мире. Монахи пришли сюда в поисках места, где можно было найти надежную защиту во времена турецких завоеваний. Сначала жили в пещерах, затем стали образовываться монастыри. Вплоть до двадцатых годов прошлого века попасть в монастыри можно было только с помощью веревочных конструкций. Чаще всего использовали сетки или корзины, которые с помощью ручных блоков поднимали на вершины, — рассказывала девушка экскурсовод.

Они посетили один из монастырей, и Славка увидел своими глазами эти корзины и блоки, представив себе, как сюда поднимались люди, которые своими руками создали здесь самые настоящие рукотворные сады, храмы и жилища. Сколько же труда и любви они в это вложили, если здесь стало так? Опять в его голову стали закрадываться не ведомые ранее мысли.

— А ты тоже где-то храм строил? — спросил он у Николая, когда они сидели на площадке у входа в монастырь, ожидая, пока соберется группа.

— Я не строил, а помогал восстанавливать. В деревне, я тебе уже рассказывал.

— А что тебя понесло туда?

— Трудно объяснить, — ответил Николай, — Хотелось реально, а не на словах, своими руками сделать что-то стоящее. И еще... Была мысль священником стать, если уж, как на исповеди.

— А сейчас не хочешь?

— В РПЦ — нет. Однозначно. И благодарю Бога, что Он отвел меня.

— А здесь, например, хотел бы?

— Слав, нужно быть на том месте, что определил Господь, если ты хочешь действительно служить Ему. Если надо будет, Он приведет. Ты хотя бы открой Его в себе, для начала.

Славка задумался.

— Странно, — сказал он, наконец.

— Что странного?

— Мать, наоборот, твердит — иди в церковь, кайся, изгоняй беса, а ты... Как тормозишь все равно.

— Если бы я тормозил, я не повез бы тебя в эту поездку, — ответил Николай, — Мне тоже хочется, чтобы ты обрел Бога. Но именно обрел, а не принял на веру мертвую систему каких-то правил и ограничений. А это сразу не приходит. Веру надо выстрадать, если хочешь...

Поездка продолжалась, и каждый день приносил новые впечатления. В монастыре Мега Спилио Славка увидел икону из воска, созданную, как рассказала экскурсовод, самим евангелистом Лукой, а на следующий день, далеко в море, перед его глазами возник купол собора Андрея Первозванного.

Они увидели крест, на котором был распят апостол, приведший ко Христу множество людей и не отказавшийся от своей веры.

— А почему крест не такой формы? — поинтересовался Славка у экскурсовода, когда они были в храме.

— Апостол посчитал себя недостойным умереть на таком же кресте, на котором был распят Иисус, — ответил за нее сопровождающий группу отец Федор, — Такой крест называется Андреевский.

В магазине на площади возле собора Славка купил писаную икону апостола, а потом сам, один, вошел в храм, и перекрестившись, приложил ее к кресту, произнеся одними губами первую в своей жизни молитву:

— Господи, помоги Андрею.

И, припав губами к святыне, добавил мысленно:

'...И прости меня, грешного'.

Завершающим в поездке было посещение Корфу и литургия у мощей Спиридона Тримифунского. Накануне Славка попросил Николая рассказать о нем. Главным открытием для него стало именно то, что все святые были живыми людьми.

— Он был простым пастухом, — ответил тот, — известным благочестивой жизнью. Помогал бездомным, странникам, был по настоящему добрым человеком, за что пользовался уважением. Многих привел ко Христу, многих исцелил от болезней...

— Так значит, это возможно?

— А кто утверждает, что невозможно? Только не вера исходит от чуда, а чудо от веры.

— Слушай, а завтра, что, за литургией будут причащать?

— Ну, ты же слышал, отец Федор объявил, что в семь утра он исповедует всех желающих причаститься.

Славка задумался, и как бы преодолев что-то внутри себя, спросил:

— А мне можно?

Николай серьезно посмотрел на него:

— Действительно, хочешь?

— Нет, прикалываюсь, — резко ответил Славка.

— Не сердись, Славеныш, — Николай обнял его за плечи, — Бог тебя благословит. Но надо подготовиться. Сосредоточься и подумай, о чем будешь говорить на исповеди...

— Я знаю, о чем говорить, — перебил Славка, — Только побудь со мной. Пойдем куда-нибудь. Иди рядом и молчи, ладно? Если что, я сам спрошу...

Они вышли из отеля, и пошли на берег моря. Садилось солнце, шумели волны, а они молча шли, погруженные каждый в свои мысли.

— Ты тоже причастишься со мной? — спросил, наконец, Славка, внимательно взглянув на Николая.

— Причащусь, — пообещал Николай, — Все припомнил, многогрешник?

Славка улыбнулся и уткнулся лицом ему в плечо. Тот заметил, что глаза его слегка влажны.

— Все будет хорошо, малыш, — тихо сказал Николай, целуя его щеку, — Я уверен.

Солнце уже село, и на остров опустились сумерки.

— А где мы находимся, кстати? Ты дорогу запомнил? — спросил Николай, осматриваясь по сторонам.

— По берегу все время шли, — растерянно ответил Славка.

— Да, по берегу. А где мы на него вышли?

Они недоуменно посмотрели друг на друга.

— От храма дорогу знаю, — нерешительно сказал Славка.

— Ладно, пошли.

Николай повлек его по направлению к городу:

— А английский ты хотя бы немного знаешь?

Славка пожал плечами.

— Вот и я тоже, — усмехнулся Николай.

Они дошли до улицы, и Николай обратился к проходящему мужчине:

— Айм сорри, аск ми, плиз, уот... уи хав... гоинг... ту... Спиридоне... Храме...

Мужчина вежливо улыбался, но развел руками, что-то отвечая на своем языке.

— Экскьюз ми, — проговорил Николай и отошел.

— Вот нерадение чем оборачивается, — сказал он Славке, — Пеньком дремучим себя ощущаешь, стоит рот открыть.

— Не ты один такой, — успокоил Славка.

— Это в России. А здесь английский знают все. Как и в любой цивилизованной стране. И стыдно быть таким... Спросим у девушки.

Навстречу шла молодая гречанка.

— Айм сорри, — обратился к ней Николай.

Девушка остановилась и с приветливой улыбкой посмотрела на него. Николай начал опять нести несуразицу, больше полагаясь на мимику и жесты.

— Гот. Гот, — пришел на помощь Славка, изображая руками в воздухе купол и кланяясь, сложив лодочкой на груди руки.

Кажется, девушка, наконец, поняла и произнесла вопросительно:

— Спиридоне?

— Да...Ес... Я-я... Си, — закивали Николай и Славка.

Девушка, улыбаясь, начала оживленно жестикулировать, объясняя дорогу, но взглянув на их лица, прервалась, и поманив ладошкой за собой, быстро пошла по улице.

— Она проводить нас решила? — тихо спросил Славка.

Николай пожал плечами.

Шли они недолго, и девушка, неожиданно остановившись у припаркованной машины, щелкнула замком, открывая дверцу.

— Сит даун, плиз, — улыбаясь, сказала она.

Славка с Николаем недоуменно переглянулись.

— Сит даун, сит даун, — повторила девушка, усаживаясь за руль.

Они сели на заднее сидение и машина тронулась. Всю дорогу девушка что-то говорила, указывая рукой по сторонам и не переставая улыбаться. Совсем скоро показались знакомые купола.