2. Морские короли. Перекрестки

Луис выбрал именно Росталь — туда приплывало большинство кораблей из Атрея. За десять-пятнадцать дней до осуществления безумного отцовского плана, Эрико и Элисса уедут в Росталь. Там они поженятся, или сделают это на борту корабля, который отправится в Атрей. Капитаны имеют право заключать брачные союзы. Особенно маританские капитаны, это право за ними признает даже Преотец. И попробовал бы он объявить маританцев вне закона.

Один раз попробовали, примерно триста лет тому назад. И даже послали флот против наглых островитян. Три королевства объединили под знаменем Тавальена...

Флот не вернулся.

Его разметали налетевшие шторма, а остатки флота на подходе к Маритани попали в водовороты.

Тех, кто спасся, маританцы выловили из воды, и отправили назад. Высадили на берегу голыми и безоружными, с наказом не лезть, куда не следует. А сами явились в Тавальен.

Оставили небольшие отряды рядом с кораблями, а сами взяли город штурмом. Преотца выкинули с купола храма, конклав запугали до недержания, так что всем было объявлено, что Преотец Иллой сошел с ума.

Обезумев, он и войска на Маритани отправил, и с купола храма сам сбросился... не подозревали?

Да, сумасшедшие — они такие хитрые... просто ужасно!

До королей дошло быстро. На Маритани больше никто не посягал. Да и не такое уж богатство этот остров, если разобраться. Жить — живут, но золота и алмазов не наживают. Овчинка выделки не стоит — их завоевывать. Себе дороже выйдет.

Эрико собирался, а Луис все думал, что делать с Родригу. Но идей не было.

Так прошел месяц. Срок неумолимо придвигался, и Луис решил хоть как-то попробовать.

Эттан Даверт где-то задержался в тот вечер. Где-то?

У любовницы. Луис понимал, что отец — молодой еще мужчина, но все же, все же... хоть год бы траура выдержал, прежде, чем по бабам скакать! Да и любовница...

Если бы Луис еще планировал оставаться рядом с отцом, он бы проверил очаровательную тьерину Лиону Альенсе вдоль и поперек, и быстро узнал бы, что тьерина меняет уже не первого покровителя, что предпочитает жить за счет богатых любовников, что параллельно с Эттаном у нее есть еще один возлюбленный — бедный тьер из безземельных, который является достойной ее парой, и также не брезгует сутенерством... Только вот Луиса это не волновало.

Его даже самого удивляла эта легкость. Только вот...

Матери нет.

Лусия уехала.

Эрико умирает.

И что его должно держать рядом с отцом, который приложил все усилия, чтобы убить все живое в душе Луиса? В том числе, и родственные чувства?

Отец растил цепного пса, и тот вырос в волка. А волки на цепи не сидят. Либо умирают, либо убегают, жизнь у них такая.

Родригу же в этот вечер оказался дома, и Луис решился прощупать почву. Брат сидел в гостиной, у камина, выпивал, закусывал виноградом, при виде Луиса Родригу поморщился, но взмахнул рукой с зажатой в ней виноградной кистью.

— Луис? Присаживайся?

Судя по виду, Родригу был еще не в той стадии, когда начинают разговаривать с табуретками, принимая их за живых людей. Пара бутылок, не больше...

— Благодарю, — Луис опустился в соседнее кресло. Почему бы не сейчас? Столько еще всего надо было сделать, помощь нужна была, как никогда, время текло неумолимо, капало каплями в клепсидре, и Луис почти физически ощущал, что его становится меньше и меньше. С каждым днем вероятность спасти младших уменьшалась.

— Выпьешь?

— Пожалуй, — вина Луису не хотелось, но и отказываться было не слишком удобно для начала задушевного разговора.

Родригу откинул в сторону остатки винограда, плеснул Луису густого красного вина, мужчина поднес бокал к губам.

— Как у тебя дела, Род?

— Сам знаешь, — Родригу неприязненно взглянул на Луиса. Вот уж кто был предан отцу всей душой, и, чувствуя охлаждение между Луисом и Эттаном, постарался занять опустевшее место. Но... мало ли?

Вдруг Эттан передумает? И решит вернуть Луиса?

Родригу нервничал и злился из-за этого. И появление Луиса воспринял настороженно.

— Догадываюсь. Ты сейчас хорошо помогаешь отцу.

— Стараюсь. Ты-то совсем дела забросил, все шепчетесь с Риком...

Луис сдвинул брови.

— Род, а ты как думаешь — о чем?

— А кто ж вас знает? — рассудил тьер Даверт-средний. — Оружие, бабы или деньги, больше Эрико ничего не интересует.

Луис мысленно усмехнулся. Уж кто бы говорил, а ты-то... но вслух он этих слов не произнес. Наоборот.

— Не совсем. Мы сейчас говорим об отцовском плане. Орден Моря.

Родригу невольно оглянулся.

— С ума сошёл? Языком молоть?!

Луис тяжело вздохнул.

— Род, мы одни дома. Слуги уже спят, нас никто не побеспокоит.

Луис слегка соврал. Массимо Ольрат не спал, и подслушивал под дверью, но об этом брату было знать вовсе не обязательно.

— Хорошо, — Родригу вздохнул. — Чего тебе нужно?

— Ты понимаешь, что после этой авантюры мы не выживем?

— Это еще почему?

— Потому что Орден Моря — сильная организация с разветвленными связями. Ты думаешь, что отцу позволят остаться безнаказанным?

— Да кто посмеет наказать Преотца?

— Наказать — никто. А убить — кто угодно. В том числе и нас.

— Отец нас защитит.

— Мать он не сильно защитил...

— Потому что не подозревал об опасности. А нас защитит, потому что все будет знать.

— И нас не защитит. Просто потому, что ему наплевать.

— Ерунду говоришь, — огрызнулся Родригу. — Отец нас любит...

— Тьерину Лиону он сейчас любит, и вдоль, и поперек, — огрызнулся Луис.

— Тебе завидно, что ли?

Луис вздохнул. Родригу был непробиваем.

— Род, если мы хотим остаться в живых, надо что-то делать. Отец нас не защитит...

— И что ты предлагаешь?

— Уехать.

Слово упало тяжко, словно камень.

— Уехать? — Родригу аж вскочил из кресла. — Куда!?

— Туда, где нас не достанут.

— Ты мне предлагаешь бросить и предать отца?

Родригу смотрел так, словно не верил брату. Луис покачал головой.

— Я тебе предлагаю спасти свою шкуру. И вернуться, когда опасность минует.

Или Эттана Даверта прибьют, и возвращаться будет некуда и не к кому...

— Ты... да ты предатель! — задохнулся Родригу.

Луис тоже поднялся из кресла.

— Род, ты говоришь ерунду. Я никого не предаю.

— А отца!?

— А отец, милый мой, сейчас подставляет нас. Ты знаешь, что Лусии грозит опасность? Что ее надо вытаскивать из Карста? Что Эрико тоже надо отсюда убирать? Ему до этого нет дела! Ему нет дела ни до кого из нас!

— Ты ему это в лицо скажи!

— И что будет?

— Он тебя...

— Убьет. Именно так поступают любящие родители? — ехидно уточнил Луис.

— Да я тебя раньше сам убью! — огрызнулся Родригу. — Ты просто тварь! Подлец и предатель! Зря отец тебе доверяет!

Луис выставил вперед руку.

— Родригу, изволь успокоиться. Ты понимаешь, что мы обречены, оставаясь здесь?

Родригу ответил грязным ругательством. Скосил глаза, выискивая пути для отступления — и рванулся вперед. Луис схватил его за плечи — нельзя было дать Родригу сбежать здесь и сейчас. Если он все расскажет Эттану...

Его надо остановить, удержать, убедить...

Родригу дернулся, что есть силы. Извернулся, ударил Луиса по голени — и брат разжал руки. Удержать, не причиняя вреда — это сложно, особенно если противнику на тебя плевать. Родригу рванулся влево — и потерял равновесие.

Нога мужчины поехала на остатках виноградной грозди, которую он так небрежно откинул в сторону, он потерял равновесие, замахал руками, Луис схватил его за рубашку, пытаясь удержать, но только поменял направление падения.

Родригу упал на пол — и в комнате стало тихо.

Так тихо, что не было слышно ни одного звука. Даже дыхания.

Родригу Даверт смотрел в потолок, и по его виску медленно сползала красная кровяная змейка.

Камин оказался слишком близко. Мужчина ударился виском о каминную доску, и умер почти мгновенно. Невидящие глаза смотрели в потолок.

Луис опустился на колени рядом с братом.

— Род! Род, очнись!

Он тряс и тряс беспомощное тело, кровь хлынула ему на руки, но мужчине было все равно. Он просто не понимал, что так может быть. Это же его братик, он не может умереть! Он сейчас встанет, улыбнется, скажет, что пошутил, или хотя бы попытается покрепче врезать Луису...

— Род! Очнись!

В себя Луиса привел Массимо Ольрат, который видел все, что произошло.

— Он мертв, монтьер.

— Нет! Неправда!

Массимо обхватил Луиса за плечи.

— Правда, монтьер. Не смотрите...

Луис опустился на колени прямо на пол, поднес руки к лицу.

— Это мой брат. Я убил своего брата...

— Не вы, монтьер. Вы пытались его спасти, я видел. Он просто оскользнулся.

— Но я заставил его драться...

— Это была его судьба, — Массимо был тверд и неумолим, как ее воплощение. — Он мог бы просидеть весь вечер, а потом поскользнуться на том же винограде. Это могло быть.

— Но...

— Монтьер, слуги спят. А мы должны что-то решить с его телом.

— Решить? Что решить? Зачем?

Массимо плюнул на паркет, и подошел к столику. Налил полный кубок вина, и почти силой влил в Луиса.

— Пейте, монтьер.

Глаза Луиса медленно прояснялись.

— Спасибо.

— Тьер, он не может здесь остаться. Вот так — не может.

— И что ты предлагаешь?

— Его надо отнести на улицу. Как будто напали грабители. Найдем его завтра.

— Ты с ума сошел? Это мой брат!

— И кому будет нужен полуголый труп вашего брата? Никто его не тронет! Зато вас не заподозрят!

Луис покачал головой.

— Я... я не смогу.

— Сможете, тьер. Или хотя бы коней оседлайте...

Луис посмотрел на Массимо. Старый наемник готов был скрывать ради него преступление, более того — братоубийство. Даже если сам Луис не согласится...

— Спасибо тебе.

— Да не за что, тьер. Поможете?

— Что делать?

— Раздеть его.

Луис кивнул, и взялся за кинжал, безжалостно распарывая одежду. Тело было еще мягким и теплым...

Родригу, Род, как же так получилось? Я не хотел, видит Арден, я не хотел. Я просто хотел убедить тебя, увезти отсюда, сделать так, чтобы ты жил... и вместо этого — убил. Сам убил, своими руками.

Несчастный случай?

Это оправдание для слабых духом. Если бы не я, ты сейчас был бы жив. Пил бы свое вино, и ни о чем не думал... ах, если бы можно было вернуть вечер часом ранее! Если бы было возможно...

Я бы отдал свою жизнь взамен твоей,, не задумываясь. Но тебя нет, и мне остается только выть на могиле, подобно бродячему псу.

Массимо куда-то ушел, потом вернулся, помог Луису завернуть Родригу в простой темный плащ, тщательно протер пол, каминную полку, кресло, проверил, не осталось ли где крови...

— Так-то лучше. Берите его за ноги, тьер...

Луис повиновался.

Он знал, что когда все кончится, он напьется. До потери человеческого облика. До поросячьего визга напьется!

Арден милосердный, какая же он мразь. Мразь — и ничтожество.

* * *

Они положили тело Родригу в каком-то темном переулке. Кажется, их кто-то видел, но описать не смог бы — Массимо предусмотрительно замотал себе лицо шарфом, а Луиса заставил накинуть капюшон плаща.

Он же и распоряжался,, а Луис повиновался, словно марионетка на ниточках.

Дома все было по-старому.

Горел камин, стояло кресло, и невозможно было поверить, что всего час назад...

Луиса затрясло.

Массимо толкнул его в кресло, и встал рядом. Луис поднял на мужчину больные глаза, и Ольрат мысленно содрогнулся. Кажется, Даверт принял слишком близко к сердцу...

— Это я его убил.

— Нет.

— Если бы я не затеял этот разговор...

— Если бы у бабушки был бы ..., была бы она дедушкой, — отрезал Массимо, наплевав на грубость. Парня надо было срочно приводить в чувство, рехнется же...

Грубость не подействовала.

Массимо вздохнул, набулькал в кубок вина и чуть ли не силком влил его в Луиса.

— Прекрати. Это не ты. Это судьба.

— Это я...

— Нет. Если Преотец осуществит свой план, сколько вам жить останется?

— Дней десять-двадцать.

— Вот. Он бы все равно умер.

— А вдруг...

— В этой жизни нет никаких 'вдруг'. Ты сами понимаешь, что вы все обречены. И он бы тоже. Если бы не ушел от отца.

— Он не ушел. Я...

— ты его не убивал. Он вырывался, споткнулся и ударился. Это несчастный случай. На его месте мог оказаться ты.

— Не оказался ведь.

— и теперь остаток жизни ты будешь себя за это казнить? — второй кубок залить оказалось намного проще. — Прекрати себя казнить. Здесь и сейчас — прекрати. Ты старался спасти брата, не твоя вина, что не удалось. Если бы он не умер, что бы ты сейчас сделал?

— Постарался бы убедить его.

— Не убедил?

— Напоить до беспамятства.

— Если не получилось бы?

— Увязал колбасой и отправил с надежными людьми в Росталь. Насильно. Пока отец не угробит себя.

— Брат бы тебя возненавидел.

— Но был бы жив.

— Вот. Ты не хотел его убивать. Ты сделал все, чтобы спасти его. Просто.... не повезло. Месяцем раньше, месяцем позже.

Третий кубок отправился за вторым. Луис пьянел на глазах.

— Я дрянь, Массимо. Я просто мерзавец. Правильно род сказал. А те, кто рядом со мной, погибают. Мама, Род...

— Живых пока больше. А люди умирают по разным причинам.

— Рядом со мной — только из-за меня. И тьер Эльнор из-за меня....

— Вы и у него кого-то убили?

— Не я. Но я тоже виноват...

— А последнего Короля тоже вы?

— Нет... это еще до меня...

— Ну хоть тут обошлось, — Массимо залил в Луиса еще кубок, справедливо полагая, что лучшее лекарство для бедолаги сейчас вино. Можно бы и бабу под бочок, но это лучше утром. Вот сейчас напоит бедолагу до беспамятства, и пойдет, поговорит с одной шустрой служаночкой.

Переживания удачно наложились на голодный желудок, спустя еще кубок Луис уже ничего не соображал, а потом и захрапел прямо в кресле.

Массимо вздохнул, стянул с мужчины сапоги, и кое-как поволок в спальню

Вина поставить, похмелье у него будет нешуточное, и пойти, постучаться к Дженни. Она девушка умненькая, шустрая, пусть посидит рядом с парнем ночку, а как проснется, или если его среди ночи прихватит — вина ему еще, да и под одеяло. Авось, и отойдет.

Жизнь продолжается, пока мы живы.

Массимо искренне жалел Родригу, но это действительно был несчастный случай. Он-то сам видел! А дать Луису себя затравить?

Э, нет.

У него еще один брат, у него сестра, да и самого парня жалко.

Массимо никогда не произнес бы этого вслух, но... каждому нужны близкие люди. И он себе сына выбрал. А что сын об этом никогда не узнает... да мало ли у нас неблагодарных детей? Которые пользуются родителями, и даже спасибо сказать не могут. Просто не понимают, сколько они для них делают и сколько значат? Потом поймут, но поздно, необратимо поздно. Впрочем, настоящие родители не в претензии. Им неважны слова, важно видеть что твой ребенок здоров, счастлив, умен, успешен...