Скрамасакс

Татарин открыл рот, у того причин сомневаться в словах учителя не имелось, скорей наоборот, грек скептически скользнул по мне взглядом, а мальчишка отреагировал спокойно, поскольку уже сделал какие-то выводы, и они сошлись с вновь полученной информацией.

— Сказывай, — велел дед, и я вывалил историю своих злоключений. Поскольку, спутники, находясь рядом сильно рисковали, было бы не честно что-либо утаивать, рассказал почти всё, озвучил предположения старика, не забыв упомянуть о скрамасаксе — источнике всех бед, и описал дальнейший маршрут путешествия.

Закончил я за полночь — воцарилась тишина. В сполохах костра, под звук потрескивающих дров, лица собеседников выглядели шокировано-поражёнными, люди никак не могли поверить в реальность истории — им были нужны доказательства. Достав из вещевого мешка сотовый, я попытался его включить, но, как и предполагал — обломился. Хотел уже засунуть телефон обратно, однако, глянув на деда, увидел хитрую улыбку и, поняв намёк, направил энергетический поток на аппарат.

Затая дыхание, сконцентрировался: "Вдруг не получится, а так хочется взглянуть на фотки родных, хоть на экране телефона увидеть их лица". — Сотовый оставался единственным физически существующим звеном между прошлым и будущим. Изо всех сил я напрягся, на лбу выступили капли холодного пота...

Экран загорелся, пошла двигающаяся картинка и запиликала музыка — фирменная заставка сони. Вскочившие друзья, заворожённо смотрели на переливающиеся линии. Загрузка завершилась, появился рабочий стол и прозвучал удивлённый возглас.

Потыкав по экрану, показал товарищам семейные фото. Затая дыхание, с комком в горле я вглядывался в такие родные, но такие далёкие глаза жены и сыновей. Чуть позже, взяв себя в руки, поставил друзьям видео с "кэмел-трофи" на моём внедорожнике. Народ в ужасе отпрянул. Увы, на самом интересном запахло палёной пластмассой — телефон, не выдержав напряжения, сдох.

"Блин... как же контролировать эту энергию? Амперметр что ли изобрести да на лоб приладить..." — в сердцах подумал я, и хотел было запулить сотовый в воду, но успокоившись, бережно положил полностью испорченный аппарат обратно — в мешок. Долго сокрушаться над безвременной кончиной телефона мне не дали — со всех сторон, посыпались вопросы. Слушатели осознали реальность истории и всех как прорвало. Короче — что? Где? Когда? затянулось почти до утра.

Аника расспрашивал в основном, о так называемых, благах цивилизации, уж больно его заинтересовало видео и запечатлённый на нём автомобиль, а после того как он узнал, что данный агрегат это и есть машина, то вопросы по данной тематике, посыпались как из рога изобилия. Публика внимала.

Мальчишка, осмысливая полученную информацию, чуть успокоился, ненадолго примолк, и к разговору подключился Атанас. Грека интересовала история, а конкретнее, судьба Византийской империи. Он очень расстроился, узнав, что Константинополь под натиском турок вот-вот должен пасть, а услышав, что Греция в моём времени представляет собой бедные задворки Евросоюза, почернел ещё больше. Лишь после того как я рассказал про верность его народа православию, пронесённую им через века, чуть взбодрился и так же как Аника завис в раздумьях.

В разговор как-то нехотя наконец-то влез Хал, мне показалось, что тот просто боялся узнать будущее, однако интерес к судьбе татарского народа и лично себя, перевесил в нём страх и он по обоим сим пунктам меня озадачил. По второму вопросу пришлось обломить, ну не историк я и такие тонкости о династиях Казанских правителей мне не известны, а вот, новость о том, что Татарстан станет составной частью Российской империи и, в принципе, с окружающими его народами будет жить дружно, Хала обрадовала. На краткую историю Руси от времён Иоанна Грозного до наших дней, он лишь хмуро кивал, наверно тяжело узнавать через какие невзгоды пришлось пройти людям... одни мировые войны — чего стоят, а ведь были и смутные времена, и революции. Поспать удалось лишь пару часов.

Ох и намучились мы с неповоротливым драккаром. Хоть корабль картечью был изрядно попорчен, однако не критично, поэтому мы и не стали бросать неудобный, но явно дорогущий трофей. К вечеру следующего дня, без происшествий, достигли Казани. На пирсе распрощались с благодарными башкирами и направились в кремль. В городе хотели уложиться в парочку дней, однако, как всегда загостились...

Глава 15. Казань

Проснулся я от чувства непонятной тревоги. Во флигеле ханского дворца, где наша ватага обитала последние четыре дня, было тихо. Закинув руки за голову, пытаясь разобраться в тех чувствах, что меня разбудили, я таращился в потолок. Рядом — за шёлковой ширмой посапывал мальчишка, дед с Халом обитали на втором этаже — каждый в своей комнате. Тревога не отпускала, и я решил пройтись до двери — глянуть через мутное стекло во двор. Окна нашей с Аникой светёлки выходили на небольшой парк, и с этой стороны пока всё было тихо. Спавший в ногах Беляш, проснулся — во мраке вспыхнули два огонька. Встав с полатей, стараясь не шуметь, быстренько надел штаны, сунул ноги в сапоги и, прихватив, на всякий случай катану, прошептал волку на ухо:

— Ну что, бродяга, пойдём — глянем, тревожно мне как-то.

Дверь предательски скрипнула я, вслушиваясь в темноту, застыл, и через несколько секунд услышал отчётливый звук возни — похоже, что кто-то пытался открыть запертую дверь. На цыпочках пересёк сени и, подойдя к маленькому стекольцу, разглядел в ночи отряд ханских стражников.

Встретившись взглядом с перекошенным злобой лицом своего старого знакомого то ли Фолки, то ли Кнора, хрен их разберёшь кто есть кто, резко отпрянул в спасительную тьму: "Уф... вроде не заметил".

Ночных визитёров навскидку оказалось человек двадцать и по ходу, те пришли нас убивать. Сердце, гулко разнеся звуки ударов по телу, непроизвольно ушло в пятки. Волк, выведя меня из небольшого ступора, влажным носом ткнулся в руку, сердечная дробь затихла, и я услышал шорох, доносящийся уже со стороны нашей спальни.

Молнией возвратился — за окном тени. "Окружили — ежели по-тихому с замком не получиться, то, вероятно, будет штурм", — пока мозг выстраивал логическую цепочку дальнейших действий нападающих, я зажав рукой рот мальцу, потряс того за плечи.

Полная луна, заглядывая в горницу, причудливо серебрила её убранство. Аника открыл глаза, пытаясь освободиться — дёрнулся, крепко прижав к подушке его голову, я поднёс к губам указательный палец, парнишка — понимающе кивнул. Пока он лихорадочно пытался одеться, я взял свои ножи, и прихватил оружие Аники — лук, колчан да саблю.

Со стороны сеней звуки усилились — волк утробно рыкнул. Как всегда в аналогичных ситуациях, я угодил в изменённое состояние и одновременно с этим — тишину спящего дома разорвал звон разбитого стекла, сопровождаемый треском ломаемого дерева. Мы не таясь, громко стуча каблуками, припустили по лесенке, и уже через секунду сталкивали вниз тяжеленный дубовый стол. Из горницы выскочил полуголый прынц — дед в последнее время так обращался к Халу. Тот спросонья не очень соображал — что к чему, однако хладнокровно, не выясняя детали, быстренько присоединился к увлекательному нашему занятию и здорово в том помог.

Стол, перекосившись в пролёте — упал удачно, плотно застряв меж перилами и брёвнами стены — перегородил агрессорам путь. Появившийся за спиной огонёк масляной лампы, возвестил о появлении деда — все жители флигеля были в сборе.

— Кажись хан помер... — заметил учитель и, соболезнуя, глянул на Хала.

— Не иначе... что делать будем? — прервал я затянувшуюся паузу, снизу донеслись звуки копошения, и сквозь крышку стола появились отблески факелов, — Их там человек тридцать, не меньше.

— Тащите сюда всё что возможно — необходимо полностью перекрыть лестницу, — наконец-то выкрикнул окончательно пришедший в себя татарин. Аника отпустил натянутую тетиву — раздался громкий стон раненого.

— Сдавайся предатель, — донёсся голос брата Хала — Абу. Мерзкий, честно говоря, человечишка: толстый, маленького роста, с сальной физиономией, высоким женским голосом и склочным бабьим характером. Братья отличались разительно, старший — нисколько не походил на двух других.

"Интересно, а Ибрагима убили?" — вспомнив младшего принца, мысленно озадачился я.

Ибрагим — третий наследник, был славным малым, по возрасту — на год моложе Хала, внешне же — почти точная его копия. А вот, старший Абу разительно от них отличался, он приходился хану первенцем от другого брака, родительница его умерла при родах, может, поэтому он и вырос настолько заносчивым.

Почерневший взгляд прынца, подсказал, что он подумал о том же, и я поспешил ободрить товарища:

— Не переживай, Ибрагим давеча говорил, что собирается на охоту — за Кабанье озеро, пойди, сыщи его там.

Близ озера Средний Кабан — к югу от Казани, находилась летняя резиденция ханов, мы же, пребывали на территории кремля подле зимнего дворца татарских правителей. Гостевой наш флигель стоял практически возле самой северной стены, за ней сразу обрыв и река Казанка.

Мальчишка вновь стрельнул в сторону шевелящейся баррикады, по всей видимости, бойцы пытались разобрать её снизу, однако на этот раз — снайпер попал только в ножку стола, как говорится, и на старуху бывает проруха...

— Принимайте гостей... — выглянув в окно, преспокойно заявил Прохор. Мы с Халом, выбив раму, лавкой столкнули приставную лестницу. Карабкавшийся воин, громко вскрикнув, грузно брякнулся. В проём влетела дюжина стрел, дружно приседаем — мимо.

— Все за мной, быстро! — взбираясь на чердак, приказал учитель. Я взвалил волка на плечи: "Да уж — тяжеловат наш телёночек". Вскарабкались, затащили стремянку да плотно закрыли люк. Отдышались. Низкий свод потолка вызвал гнетущее ощущение — точно мы сами себя загнали в ловушку.

По инерции устремляюсь дальше — на крышу, однако дед, схватив за руку, скомандовал:

— Возьми лесенку — поставь её, по-тихому, на кровлю пристройки, Халиль помоги, только чтоб вас не заметили.

Зачем это надо — догадаться было не трудно, выполнив приказ да спустившись обратно, по шуму, доносящемуся снизу, стало понятно, что наша временная крепость пала. Нападавшие, похоже, что растерялись — топот множества ног доносился, то из одной части дома, то из другой.

Учитель грозно прошептал:

— Всем заткнуться да забиться в угол, — сам же, во главе сгрудившейся ватаги, расслабившись, сел по-турецки.

Из открывающегося люка показалась злобная физиономия знакомого по Владимиру викинга. Поднятый им факел ярко осветил весь чердак — явственно стали видны даже самые тёмные его уголки. Мальчишка с татарином, не дыша, но до хруста в костях сжали оружие, от чего сами же вздрогнули. Я, будучи полностью уверенным в учителе, оставшись совершенно спокойным с интересом наблюдал, как на голубоватый участок ауры бойца — отвечающий за зрение, лился посылаемый дедом слабый поток энергии. Старик отвёл норманну взгляд, и мы остались незамеченными.

"Хорошо, что Атанаса нет рядом, он вот уже три дня бичует на струге, — подумалось мне, — Иначе очередной припадок колдунофобии был бы обеспечен".

Поднявшийся на чердак норманн ещё раз всё озарил. Потыкав факелом по углам и дважды пройдя в полуметре от нас, полез дальше — на крышу. Через какое-то время, очевидно, заметив лестницу, тот громко крикнул:

— Они сбежали! — По звукам возни стало понятно — викинг повёлся на замануху и продолжил преследование.

Абу, похоже, был в бешенстве, внезапно донеслось, как тот на грани истерики заверещал бабским голосом:

— Найти! Они не могли далеко уйти... казнью всех — собаки!.. — и уже перейдя на фальцет, без пяти минут хан, закончил, — Быстро!..

Топот испуганной стражи возвестил о незамедлительном исполнении приказа, лишь шарканье пары ног говорило о присутствии на втором этаже будущего правителя. Я ничего не успел сообразить, как Хал прямо-таки нырнул в открытую пасть люка. За ним всей гурьбой скатились и мы, даже Беляш по приставной лестнице изловчился слезть сам.

Окинув взглядом мрачное помещение, я обнаружил следующую картину: в неровном отблеске факела, Хал — теперь вероятно уже Казанский хан, забрызганный кровью, сжимает в одной руке саблю, а второй — за волосы держит отрезанную голову старшего брата. Зрелище ещё то: глаза прынца сверкают, толстое тело Абу валяется бесформенной кучей, золотой ярлык, утраченный когда-то дедом претендента на трон — Улу Мухаммедом и позже найденный Беляшом в кругу омелы, выбившись из-под нательной сорочки, ярко блестит — полный сюрреализм.

Хал молча разворачивается и следует к выходу, волк идёт рядом, мы, сгрудившись возле окна, остаёмся на месте. Ночь разрывают перекрикивания воинов, мелькают огни, ханский дворец гудит как трансформатор, а в звёздном небе, глядя на это низко висит лунный диск.

И тут, перекрывая абсолютно все звуки, раздаётся громкий, протяжный, я бы даже сказал какой-то торжественный вой. Мурашки, словно стадо бизонов промчались по мне дважды — когда я услышал Беляша и когда увидел, как подбегающие воины падают ниц перед новым правителем. Зрелище — абсолютный гротеск: Хал в окроплённой кровью исподней рубашке, на высоких ступенях крыльца бок о бок стоит с белоснежным волком, в одной руке сабля, в другой отрезанная голова, ветер шевелит растрёпанные волосы и всё это мистическим образом серебрит огромная луна.

Позже в саду, с перерезанными глотками нашлись тела наших викингов, похоже — являясь личными телохранителями Абу и имея высокомерно склочный характер, за непродолжительное время те сумели нажить себе врагов, кои не преминули воспользоваться сменой власти, сведя с ними счёты...

* * *

По приезду в Казань мы сразу направились в ханский дворец. Учитель хотел отказаться от заманчивого предложения Хала, но любопытная внутренняя свинка, скооперировавшись с чувством солидарности, не позволила остаткам моей совести пойти на поводу у деда — пришлось надавить идеалами дружбы да взаимовыручки в итоге вышло заточение, однако сожаления нет — поступил я правильно. Волк в этот раз пошёл с нами.

В сумерках, бегло осмотренный город, несмотря на толстенные деревянные стены кремля, выглядел каким-то игрушечным. Проходя сквозь ворота, я насчитал семнадцать шагов, а это ни много не мало — около пятнадцати метров. Срубы, из которых состояла крепость, как поведал Прохор — наполнены были глиной, фундаментом же, им служил невзрачный вал высотой не больше трёх метров, может именно несоответствие здоровенных, массивных стен с худенькой насыпью и вызвало данное чувство...

Соседство Православных церквей с мечетями, особенно со стройными минаретами, также вносило свою лепту в ощущение игрушечности города, впрочем, дома жителей средневекового мегаполиса практически не отличались от построек виденных мной во Владимире, Муроме, думаю, аналогичные наличествовали и в Нижнем. Увы, быстро темнеющее, затянутое свинцовыми тучами небо, не позволило разглядеть город внимательней.

Радостно улыбающиеся узнавшие Хала дворцовые стражники, вначале, проводили прынца к отцу, затем к старшему брату, оттуда все вышли чернее тучи и татарин, и воины его сопровождавшие. Позже, всех нас поселили недалеко от дворца — в гостевом флигеле. Беляша хотели забрать, но будучи изрядно покусанными и видя, что мы всерьёз намерены защищать члена команды, бойцы капитулировали. Наверняка, им за это попало...