Солнечный камень

Вычерпали до темноты всю воду, что смогли. Вымотались, устали. Раян даже в неприкосновенный запас влез и честно поделил на двоих последнюю галету. Воды накипятили, перекусили и понял Раян, что никуда сейчас лететь на сможет. Что просто отрубится — и от перекуса, и от тепла, разлитого по венам, и от усталости. Люки задраил все. Броню опустил и, как раньше с Соулом, только теперь с Амбер в обнимку на листах с утеплителем улеглись, утра дожидаясь.

Сны были тяжелые, неспокойные. Крутился, вертелся, словно предчувствуя что-то не доброе. Амбер к себе прижал, чтоб от черных мыслей отвлечься, и чуть снова не взвыл, вспомнив про Соула, когда вот так же его держал, к плечам прижимаясь.

Проснулся поздно. Тело затекло от неподвижности. Но девочка, согретая и убаюканная, улыбающаяся во сне, была лучшей наградой за такие неудобства. Осторожно выбрался, в клозет сходил и только после иллюминаторы открыл, тяжелую броню убирая. И чуть не заорал от увиденной картины.

Полнеба в той стороне где база Раяна была черным дымом затануло. От ужаса, от того, что могло случится несчастье, холодным потом покрылся. Это уже не отсутствие еды или нехватка горючего, это похуже намного ситуация.

К пилотному креслу рванул, кар в рабочее состояние приводя. После Амбер на руки поднял, и тожев кресло противоперегрузочное всунул, ремнями затягивая сильно. Испугалась Амбер, дергаться попыталась. Но ремни держали крепко. Не мог Раян еще и на нее внимание тратить. Кар поднял резко и на максимальной скорости направил к базе. И уже на подлетк, буквально через несколько минут, понял — действительно случилось непоправимое.

Не было больше базы. Не было в нормальном состоянии. То, что увидел Раян, кроме как — руины, никак по-другому и назвать нельзя было.

Шатер — истерзан, изрезан, сожжен плайзовыми зарядами. Буровая — поваленная, раскуроченная, — лежала в яме с выработкой обсидиана, все машины уничтожены: и опреснитель, и пресс-машина и даже генератор. Остались только поврежденные обломки. Мешки с обсидианом были вспороты, и вулканическое стекло горкою сверкало на солнце. В серый песок оказались втоптаны все оставшиеся запасы — и свечи, и веревки, и хозяйственная утварь. Трубы для обсадки скважины, перерезанные плайзами валялись разбросанные по округе.

И Раян, глядя на такую убийственную картину, понял, что сейчас просто сойдет с ума, захотелось отключится, чтоб не думать о том, что произошло. И первый раз сумасшествие не показалось ему страшным.

Катер плюхнул в песок, не заботясь о последствиях. Выбирался быстро, про усталость забыв. Подбежал к базе. Руками попробовал собрать хоть что-то, хоть и понимая, что все бессмысленно. Закончилась уже погоня за янтарем для Раяна. Не будет больше ничего. И ничего из того, что пережил и то, какие испытания проше, не имело больше значения.

Опустился на колени в пыль, закричал от невыносимой боли. И еще раз, и еще. До приступа кашля, до удушья. Хрипя на песок повалился. И всеравно стало. Хотелось чтоб это все просто быстрей закончилось. И если бы не подбежавшая, выпутавшаяся чудом из ремней безопасности Амбер, которая хоть голову Раяна смогла из пыли поднять, так бы и задохнулся перлитом, там бы и остался. Смысла жить дальше не стало.

Приходил в себя долго. Нехотя. Снова не верил, снова по сторонам смотрел, и орать пытался. Но принял случившееся. Девчонка, как могла, так и помогла. Нужен был повод Раяну, чтоб на плаву сознания держаться. С тем, что жить дальше не будет, — смирился. Принял как факт, но... Амбер чем виновата была, что фатально не верзло Раяну? Зачем ее за собой тащить? Спасать надо было любой ценой. И не имело сейчас для Раяна значения, какие последствия могли быть. Не было у него последствий. Все уже. Без разницы. Даже тюрьма за укрывательство беглой не пугала. Главное было, чтоб хоть девочка выжила.

Поднялся с песка сам. Амбер в сторону отпихнул и к каскаду потопал.

В каюту забрался, дверь закрыл и ... И сделал два вызова. Один по экстренной полицейской связи — сказав, что он, Раян Вельдис, старатель, хозяин 14/1 участка на Эйху, два месяца назад выкрал у господина Нгергга рабыню по имени Амбер и удерживал ее у себя силой. Что сейчас, осознав всю тяжесть поступка, признает вину и требует, чтобы рабыню вернули хозяину, а он готов понести любое заслуженное наказание. А второе сообщение было по закрытому коду матери Амбер, напрямую, в долг за переговоры. Практически слово в слово повторил свою версию. Добавил лишь, что уже полиции о таком факте сообщил. И еще, что нет у них с Амбер сейчас никаких ресурсов кроме воды, что девушка слаба слишком и долго она ждать не сможет. Что лучше иметь живую непутевую дочку, которая доигралась в самостоятельность до рабского ошейника, чем мертвую, но правильную и свободную. Что Амбер хоть и боится мать, но любит. И продиктовал на всякий случай коммуникатор господина Нгеррга. Кто его знает, как жизнь сложится...

К господину Нгергу не обращался специально — боялся, что захочет тот от Амбер или избавится, или перепродаст кому-то, так матери девчонки ни слова и не сказал. Лучше пусть полиция разбирается. На время разбирательств Амбер, точно в участке продержат — а там может и госпожа министр вмешается.

А вот про себя действительно не думал. Девчонку хотел только на руки передать тому, кто первый объявится и все... Своя участь не пугала. Даже если б его в песках оставили возле разрушенной базы — не противился бы.

========== Перспективы ==========

Полицейский бронированный кар приземлился к вечеру того же дня. Из каскада выбрались два человека в форме и ленивой походкой пошли в сторону Раяна.

Он, не дожидаясь пока подойдут, отбросил свой плайз в сторону. Не хотелось ни за что, ни про что плайзовую очередь схватить. Руки поднял, на встречу пошел. Ну как пошел. Идти Раяну было трудно — шатало слишком. Копы даже вначале смеяться пытались — думая пьяный, а после посмотрев на впавшие щеки, на заострившиеся черты лица, — поняли, что совершенно обессиленный.

Даже не было смысла надевать на него электромагнитные наручники. Никуда бы Раян уже не делся.

Амбер пришлось на руках в кар нести. Она вообще безучастная ко всему стала. Один из полицейских ее на руки поднял и удивился тому, что легенькая слишком была, как пушинка.

— Заморил голодом девчонку? — зло спросил он у Раяна.

Кивнул, соглашаясь. Но сам-то не в лучшей форме был. Сам даже не помнил толком, когда ел нормально. Может в тот самый вечер, когда отмечали с Соулом и Амбер как прошли твердый обсидиан и наконец-то добрались к легкому грунту. Слишком давно.

Поездка в столицу прошла незаметно и... сытно. Глядя на Раяна и Амбер, просто по-человечески посочувствовав, один из копов угостил обоих горячим сладким какао. И Раян, держа в руках кружку, глотая маленькими глоточками напиток, обжигаясь в нетерпении, вдруг ни к месту Соула вспомнил, как тот точно также с голодухи первый суп после долгого перерыва пил — жадно, не обращая внимание на боль.

А после чашки какао неожиданно даже для себя заснул и спал разморенный до посадки у полицейского участка.

Следующие три дня запомнил не особо. Да, задавали вопросы. Да, продолжал настаивать на своей версии, что именно он Амбер забрал во время последнего визита к господину Нгерргу. Да, удерживал силой. Да, снял ошейник и выбросил в пески, чтоб не нашли. И сюда же добавлял, что узнав кто родители у Амбер, боялся признаться в содеянном и не знал, что делать. Вину признавал полностью. Документы подписывал все, что требовали. О том, что произошло с прииском, рассказывал вскользь. Впрочем, именно этим интересовались в полиции весьма неохотно. Изначально было известно, что полиция не будет рассматривать те безобразия, которые творятся в пустыне. И искать никто не будет тех, кто уничтожил базу. Предупреждали же в самом начале. И именно поэтому и защита периметра была нужна, и плайзы лишними не были на Эйху.

Где и что с Амбер Раяну не говорили. Только чуть позже, краем уха сам услышал, что девушка в лазарете — под наблюдением местных врачей. Этого, впрочем, хватило. Значит, не напрасными хоть последние действия были.

А в тюрьме, нет, точнее в следственном изоляторе, Раяну понравилось. Светло, чисто, тепло и главное — кормили регулярно и сытно. После кошмара последних месяцев — почти райские условия. Если только не знать, что дальше ждет. Если б только хоть какая-то надежда была. Но надежды именно что и не осталось. Не на что надеяться — прииск под слоем перлитовой пыли уже похоронен.

Из неприятного — запомнились два визита. Нет, не то чтобы не приятные. Слово -неправильное. Какие уж в тюрьме-то приятные визиты могли бы быть? Сложные для общения. Так — точнее.

Первый — сам господин Нгерргу пожаловал. Удивленный и... огорошенный. Помнил же, как уже после побега Амбер, Раян в гости прилетел и лично от него про судьбу девушки узнавал. Но Раян ответил, что специально запутывал, подозрение отводил. Что девушка слишком понравилась, а денег ни купить, ни больше платить за услуги у Раяна не было. Вот и хотел себе заполучить, пусть таким путем.

Но слушая все это, не верил господин Нгеррг — стоял возле решетки камеры, в которой Раян сидел, головой качал и цокал языком, отрицая. А после насчет матери Амбер вопрос задал. Конечно, отвечать пришлось. Амбер-то по закону до сих пор собственность господина Нгеррга считалась. Рассказал подробности, еще раз попросил с госпожой министром связаться, настаивая на том, что толку больше будет от матери денег за непутевую дочку получить, чем и дальше девчонку, как шлюху использовать. Тем более, что в ближайшее время она не то, что работать бы не смогла, а как бы не собралась богу душу отдать после пережитого.

Господин Нгеррг плечами пожал, брови вскинул и сказал слегка расстроено.

— Странный Вы человек, господин Велдис. Не для этих песков. Жесткости в вас нет. Вы ж могли вместо вызова полиции, ко мне приехать, про девку рассказать и про богатых родителей. Я простил и даже б поделился доходом от возможной сделки. А теперь, к сожалению, помочь ничем не смогу. До суда так точно.

О том, что суд будет, Раяну рассказали практически с самого начала. Подобные преступления — не прощали. Слишком жесткими были новые поправки к законам о беглых рабах и об укрывательстве. И хоть статью нарушения закона после разбирательств на местном уровне Раяну предъявили немного другую — посягательство на чужую собственность, то есть, банальное воровство. Но то, что эту собственность до такого состояния довел, тоже учитывалось и на большой штраф тянуло. Информация о штрафе с одной стороны радовала, и если бы только у Раяна были деньги на личном счету, то, в принципе, все бы решилось выплатой господину Нгерргу моральной компенсации и налогов в пользу империи. Но вот на этом моменте вмешивалась другая сторона вопроса — денег у него не было ни на штрафы, ни на налоги, ни на взятку судье, ни даже на личного адвоката.

По предварительным прогнозам коронер сказал, что приговор суда будет достаточно суров, штраф назначили огромный, как и предполагалось, — и за воровство и за порчу чужого имущества — двести галлаксов. На замечания Раяна о том, что денег для уплаты он не найдет, коронер безразлично заметил, что никто и не рассчитывал с бродяги такие деньги получить. Если штраф не будет выплачен в течении суток после суда, Раяна автоматом на аукцион выставят, с трехгодичным невольничьим контрактом в пользу Империи.

Сначала Раян не понял фразы. А когда дошло самому страшно стало.

— Ошейник что ли на три года наденете?

— Ошейник. И договор на ограниченную свободу. А что Вы хотели? Нарушать законы каждый желает, а вот отвечать по закону — так сразу возмущения сплошные. Нет денег — надо будет отработать.

Огорошен был Раян. О таком даже не думал. Не предполагал. Слишком уж именно для него страшной перспектива была. После ужаса лагерей, трехгодичного плена снова в неволю?

И понял, что это даже не рассматривается. Жить и так смысла не было. И еще и с ошейником мучиться — просто не имело смысла. Не для чего. И не для кого. Если бы Раяну раньше предложили за Солнечный камень купчую на себя оформить — не думал бы. Сделал. Но не предложили. Цена на живой товар была мизерна. А то, что предложили, Раян до ума довести так и не смог.

Смысл жить после того, что натворил? Вот именно, нет смысла. И снова ремешок, затянутый на трубе отопления, вспомнил. И... даже не страшно стало. Спокойнее и проще.

Второй визит был намного позже уже почти перед самым судом. Навестить Раяна пришел человек, о котором сам Раян и забыл. Из головы за всеми этими неприятностями и хлопотами вылетело. Да и не думал, что к нему кто-то прийти может. И увидев как к нему в камеру в сопровождении охранника Даниель Росс, хозяин бывший Соула, шагнул — действительно удивился. Меньше всего его уж точно увидеть ожидал здесь.

— Удивлены? — спросил тот, наблюдая за реакцией Раяна.

— Удивлен, — говорил правду, не понимая, зачем этот — слишком лощеный и подтянутый, в таком месте.

И Даниель Росс объяснять начал.

— А я, признаюсь, не очень удивлен, видеть вас здесь. Я так и думал, что чем-то подобным закончится.

— Зачем я вам нужен?

— Не вы. Мне нужен был мальчишка. Вы же обещали мне его отдать, а сами... Мне уведомление пришло по внутренним коммуникациям, как бывшему владельцу, что Бой вольным стал неожиданно. Посочувствовали пацану, получается? А он Вам? Бросил, да? Как только вольную на руки получил, так и сбежал?

— Это точно не ваше дело.

— Конечно не мое. Так глупо поступить с собой я бы точно не позволил. Я всегда был за то, что каждому достаться по делам его. За предательство — расплата. А Вы...Хотя... Собственно — за поступки сейчас и расплачиваетесь.

— Для чего вы пришли? На меня, на дурака, посмотреть? Посмотрели? Легче стало?

— Стало. Я слышал, прииск у вас пропал, вы теперь без дела остались и в долгах?

— Это мои долги... — Рану тоскливо было. безнадежно тоскливо, понимая на что господин Росс намекает.

— Конечно ваши. Пацан-то уже на свободе. Впрочем... Не важно. Я действительно доволен.

Я просто убедился еще раз, что всегда поступаю верно и правильно. Поэтому у меня свой корабль, свой счет в банке и свое дело. А Вы... Мне тут шепнули, что после суда вас на помост выставят. Знаете... А я, пожалуй, приду и обязательно поучаствую в торгах. Это будет по справедливости. И это будет достойное вложение капитала. Из вас может получиться хороший раб. Послушный.

Если б не охранник, если б сил хоть чуть больше было — в горло вцепился б. Но не смог даже подобраться. Отшвырнули Раяна в сторону без особых усилий. А смех Дениэля Росса еще слишком долго после в ушах стоял.

========== Приговор ==========

В тюремной серой робе — похожей по цвету на перлитовый песок Эйху, Раяна доставили в зал суда. Его дело, одно из многих таких же мелких, бесцветных, рассматривалось на потоке в четко отведенное время.

Залом суда оказалась небольшая комнатушка, скорее похожая на школьный класс на планетках-астероидах для переселенцев.