Федор смазывал руку мазью от ожогов. Он все-таки ошпарился паром, когда снял крышку с огромной суповой кастрюли-бака, чтобы помешать варево. А все его новые знакомые. Ему очень не понравилось то, что пришлось сделать утром. Скандал, устроенный директрисой, направил его мысли в другую сторону, но позже выяснилось, что виноваты какие-то охотники. А теперь, вспоминая, о чем его попросили сегодня, повар подумал, что очень не хотел бы поменяться местами с кореянкой, а с ее соседкой — и подавно. Бедная невзрачная девочка пострадала совершенно случайно — просто оказавшись рядом с этой взбалмошной особой. Хороши шутки!
Пару раз наткнувшись на алфавитных девчонок вместе с Куликовой, растерянно бродящих по территории и время от времени вскидывающих свои телефоны, чтобы набрать нетрудно догадаться чей номер, Джун понял, что ищет Лизу не один. Задав несколько вопросов, он выяснил, что после обеда Инна призналась соседкам, что поссорилась с художницей и оставила ту в одиночестве. Постаравшись спокойно все обдумать, что давалось с трудом, юноша попросил "бук" и расстроенную брюнетку, испуганных длительным отсутствием Цыпленка, не мельтешить и ждать в коттедже. Когда надо, он умел быть убедительным и жестким, как это пристало настоящему мужчине. Его шумные однокурсницы удивленно переглянулись, но спорить не стали, а Куликова попыталась. Она заявила, что не может сидеть сложа руки, когда пропала ее подруга. Нет чтобы послушаться и вместе с девчонками прятаться от него, занимаясь поисками самостоятельно. Джун не льстил себе, думая, что всерьез может заставить своих знакомых что-либо сделать. Но вот организовать их метания ему было по силам.
— Ладно, Куликова, пойдешь со мной, — согласился юноша, так как увидел, что к их стайке приближается грозный Пичугин.
— Никуда моя девушка с тобой не пойдет! — почти проревел Роман.
— Тогда ты пойдешь? — поинтересовался мимоходом Джун и получил в ответ неуверенный кивок пастушка и гневный отказ Инны:
— Никуда мой парень с тобой не пойдет!
— Вот он, конфликт любви и дружбы, — пробормотал следопыт и оставил влюбленных разбираться друг с другом.
Надо было опять взять ключи и поездить по округе. Но что толку? Лучше уж пойти к директрисе и все рассказать. Точнее, сказать, что пропала Лиза, что вокруг базы бродят не совсем охотники, и признаться, что, вероятно, все из-за него. Ладно уж, нельзя допускать, чтобы страдали ни в чем не повинные цыплята. Так что клоунов, как ни дороги они его сердцу, придется выдать.
Клоуны. Игры. Укромные места. Джун хлопнул себя по лбу ладонью. Было одно место, где он еще не искал.
Лиза сидела, притянув к груди колени. Здесь было тесно, темно и, кажется, пыльно и сыро.
Она вспоминала ссору с подругой и удивлялась. В ушах звенело. Почему Инна на нее кричала? Ведь такой прекрасный и такой добрый Рома был ее парнем. Так почему же подруга на нее сердилась?
Недавно Лиза чуть не расплакалась, когда дорогой сердцу человек оттолкнул ее. Но там рядом была Джун. Джун, которой она не поверила. Она теперь тоже будет сердиться? Ну, это нестрашно. Сердитую Джун Лиза не боялась. Она все равно была красивая. А Инна нет. Это даже была не Инна.
Девушка с недоверием прислушивалась к себе. Больше всего ее шокировало не то, что нет никакой надежды завоевать любовь Ромы. Если уж честно, девушка не очень представляла, что она будет делать с парнем, когда они начнут встречаться. Что-то смутно-романтическое ей мечталось — поцелуи в беседках, прогулки, вальс на цветочной полянке — и все. Хотя и мечты лишаться было больно. Страшнее было другое: Лиза не узнавала своей подруги.
Ведь Инна так ее воодушевляла, такие хорошие давала советы, так ей помогала. Когда Лиза пыталась меньше думать о Пичугине и от этого еще сильнее витала в облаках, именно подруга подсказала ей выход: "Да уговори ты его себе позировать — наглядишься вдоволь и разлюбишь. Или он к тебе присмотрится и полюбит. И второе более вероятно". Когда у нее были неприятности с как бы принцем, подруга старалась ее растормошить, рассмешить, вытащить на улицу — и ей это удалось.
Просто невозможно, чтобы такая преданная подруга оказалась предательницей. Просто невозможно представить, чтобы Лиза все время была для нее лишь помехой. Зачем разыгрывать такой долгий спектакль?
Лиза попыталась пошевелиться, но у нее затекли ноги. Ладно, значит, она еще на какое-то время останется здесь. Яркие краски дня сейчас только причиняли боль глазам. Поэтому она сюда и забралась, закрыв сумкой узкий вход, чтобы преградить дорогу лучам солнца. Пусть и снаружи будет для нее темно, как темно на душе. Сквозь шершавые на ощупь стены проникал лишь отдаленный шум волн, или это звон в ее ушах сменился шуршанием.
Шуршание стало еще громче, и девушка зажмурилась от синего света, проникшего в окошко ее избушки.
— Цыпленок, ты все-таки не щенок, чтобы забиваться в конуру, — насмешливый голос ее соседки пропел совсем близко. Это Джун, присев на корточки, отодвинула сумку в сторону и направила экран своего золотистого телефона внутрь.
— А мне здесь хорошо, — попыталась девушка отстоять свой покой.
— А мне вот нехорошо, пока ты здесь, и к своим желаниям я прислушаюсь охотнее, чем к твоим, — проворчала кореянка. — Выходи.
Лизе пришлось выползать из своего укрытия под насмешливые комментарии соседки. Было очевидно, что в покое ее не оставят.
— Ты решила переехать сюда? Надо было с самого начала, а сейчас уже поздно.
Попытка встать на ноги не удалась, и Лиза, застонав, села на вытоптанную траву.
— Сколько же ты там отшельничала? — удивилась Джун. — И грязнуля такая! А с телефоном что случилось? Звоню тебе, звоню — и без толку.
Слабо удивившись про себя, откуда кореянка знает ее номер, Лиза объяснила, что телефон разрядился еще на пляже, после того как она побеседовала с отцом и пятью братьями по порядку.
— Вот такие мелочи и могут вывести из себя здравомыслящего му... человека, — Джун опять чуть не попутала слова. — Вставай уже. Позвоню сейчас поисковой группе, отменю вызов спасателей и оцепление территории собаками.
С этими словами высокая брюнетка приподняла ее под мышки и прислонила к избушке-конурке, а затем вновь достала телефон.
— Нашлась. Сейчас я ей мозги вправлять буду. И не уговаривайте меня — просто она не отделается, — нарочито спокойно пропела кореянка в трубку. — Так что все дружеские визиты отложите на потом. Сначала — головомойку устрою этой маленькой бестолочи.
Отключившись, Джун посмотрела на испуганную Лизу и рассмеялась:
— Цыпленок, ты знаешь, что ты уникум среди глупых цыплят? Мне такое в голову лезло, пока тебя искали! А все оказалось гораздо лучше.
Кореянка заставила Лизу опереться на себя и повела ее в домик. Девушка недолго ломала голову над смыслом ее слов.
Когда соседка приволокла ее внутрь, то первым делом заставила принять теплый душ. А потом сама, без расспросов, все объяснила: и как за обедом поняла, что ее давно никто не видел, и как сопоставила то, что ей известно, с тем, что Инна и Роман уже не скрывали своих отношений. От вопроса, как же можно было догадаться о том, что эти двое встречаются, кореянка отмахнулась. Она же в общих чертах пересказала ход разговора девушки с подругой. Это было уже что-то просто удивительное! И тут Лизу прорвало. Сбиваясь и путаясь в словах, она поведала новой знакомой всю историю их с Инны дружбы. И даже то, как ее ободряла подруга, как помогала ей в сердечных делах. И даже то, что она была помехой, дурой, над которой просто потешались. И о своей любви к Пичугину тоже не умолчала.
Слушательница не перебивала. Села рядом и приобняла за плечи. А когда Лиза сказала все, что хотела, и пыталась отдышаться, задумчиво спросила:
— А почему это ты, Цыпленок, не плачешь?
Так как ответа у Лизы не было — просто слез не было и все тут, то, пробормотав, что ей это не нравится, Джун сунула в руки Лизе карандаш и эскизник и настоятельно предложила сделать пару набросков ее самоуверенного лица.
— Рисуй, рисуй, девочка! Не жалей бумаги. Можешь даже мне усы или бороду пририсовать — я возражать не буду! — певуче приговаривала Джун. — А пока рисуешь — послушай, что я тебе скажу.
Глава 15
Инна приходила в себя от первой ссоры и первого примирения со своим парнем, сидя на улице, в тени дома. Поссорились они глупо — даже не из-за Лизы, а из-за командирши-кореянки. Когда она суровым тоном комиссаров гражданской войны велела разойтись и не мешать ей в поисках пропавшей, одна Инна нашла в себе силы сопротивляться. У соседок ее уж точно поджилки затряслись. А Инна привыкла — ее папенька был еще строже всяких кореянок. Так что искать Лизу они пошли бы вдвоем, если бы не Рома, которому эта идея не понравилась. А ее категорически не устраивало то, что ее парень будет проводить время с этой девицей. В общем, пока Инна объясняла своему Пичугину, что ей командовать нельзя, а он что-то начинал говорить, но замолкал, Джун исчезла в неизвестном направлении. Так как причина спора скрылась с глаз, влюбленные тотчас и помирились.
Скоро, к немалому облегчению, ее разыскала Даша и сообщила, что Лиза нашлась. И все равно неприятный осадок остался от того, как легко согласился ее парень отправиться куда-то с чужой девицей. Вот Инна и решила посидеть в тенечке, успокоиться. А тут как раз и источник беспокойства пожаловал.
— Где же твой Ромео, о скрытнейшая из Джульетт? — издевательски поинтересовалась нахалка. — Впрочем, его-то нам и не надо.
— А мне тебя не надо! — огрызнулась девушка. — Как там Лиза? Все с ней нормально?
— А я как раз от Лизы. Считай меня крылатым вестником мира. Цыпленок с тобой поговорить хочет. И на твоем месте, если ты хочешь сохранить подругу, я бы пошла.
Конечно, Инна не хотела терять подругу, хотя и не представляла, как все можно исправить.
Когда подруга-обманщица вошла, Лиза лежала ничком. Инна быстро пересекла небольшое пространство и присела на краешек кровати.
— Лиз... — нерешительно начала она. — Хорошо, что корейская мадам тебя нашла.
— Нашла... — безразлично повторила Лиза.
— Лиз... мне, правда, жаль, что ты так узнала о нас с Ромой. Это было неожиданно для тебя. И для меня. Я растерялась, наговорила лишнего...
— Лишнего? — все еще не поворачиваясь, спросила девушка.
— Не надо было на тебя нападать. Просто я растерялась.
— Просто ты растерялась... — согласилась Лиза. Она села, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Так она была дальше от Инны.
— Да, — обрадовалась брюнетка, все еще не замечая, что Лиза не желает на нее смотреть и лишь повторяет ее слова.
— Значит, это все, о чем ты жалеешь? — искорка гнева сверкнула в светлых глазах художницы. — А не о том, что ты лгала, притворялась, смеялась за моей спиной?
Инна пожала плечами:
— Любовь и благородство? Любовь и игра по правилам? Глупости. Такого не бывает! Да нормальный человек все сделает, чтобы быть счастливым с тем, кого любит!
— Ты права... — начала Лиза.
— Так что не надо на меня сердиться, Лиз, — в голосе ее счастливой соперницы было сочувствие к ней, но не сожаление.
— Дослушай меня сначала, Инна! — прервала девушка своеобразную попытку попросить прощения. — Ты права в том, что можно пойти на любые хитрости, чтобы привлечь внимание любимого. Но зачем дурачить других людей?
Подруги, теперь уже, наверное, не далекие от того, чтобы стать бывшими, замолчали. Потом Лиза, не дождавшись ответа, возобновила разговор:
— Когда ты поняла, что любишь Романа, — почему...
— Почему не рассказала об этом тебе? — повернулась к ней Инна. — Не слишком ли ты многого хочешь?
— Нет... по-моему, нормально делиться с подругами такими вещами. Но я не о том! — возразила Лиза. — Почему ты не перестала меня обнадеживать? Ведь я так радовалась, что ты меня поддерживаешь, не высмеиваешь...
— Именно поэтому! — пыталась растолковать глупенькой подружке Инна. — Мне не хотелось, чтобы ты узнала сразу...
— А что было бы потом? Вы поженились бы, у вас было бы уже пятеро детей, и ты тогда, может быть, перестала бы говорить, что Рома мной интересуется?
Инна вскочила и стала бегать по комнате:
— Ты сама себя слышишь, фантазерка? Неужели нормальная девчонка может быть такой слепой и не видеть, что чувствуют другие люди?
— Инна... я... — Лиза испугалась вспышки гнева и не смогла сразу продолжить.
— Неужели моя подруга не могла понять, что я чувствую? — не успокаивалась брюнетка.
— Но... — Лиза была в растерянности. Как так получилось, что из обманутой она превратилась стараниями Инны почти в злодейку?
А темноволосая возлюбленная Романа продолжала свою обвинительную речь:
— Мне было неприятно тебя обманывать, но я боялась... Боялась, что Рома не серьезен со мной. Боялась, что мои выдумки о его чувствах к тебе все-таки правдивы. Боялась потерять твою дружбу... А ты даже не понимала!
— Прости меня... — Лизе было не по себе. Слышать, что она оказалась плохой подругой, было мучительно. И все-таки у нее было оправдание.
"Ты, конечно, та еще балбеска, но это не значит, что с тобой можно поступать непорядочно", — вспомнилось вдруг.
— Я просто верила своей подруге, — неожиданно твердо продолжила девушка. Она вспомнила. — Это плохо? Может, мне надо было прямо спросить, когда я замечала что-то странное. Я сейчас это понимаю. Но я всегда находила для твоих поступков и слов объяснение. Я думала: "Какая хорошая у меня подруга! Не задается, хотя и популярна. Помогает мне! Поддерживает! Ну что ж теперь?!
Инна, остановившаяся от неожиданно резкого и даже издевательского тона, ловила каждое слово Лизы. Когда та ненадолго остановилась, брюнетка дернулась, но невысокая обвинительница продолжила:
— Объясни мне одно.
Инна полувздохнула, спрашивая, о чем хочет узнать ее почти не подруга.
— Почему ты советовала написать портрет Романа? Да еще и сразу после моих неприятностей с принцем? — от сдерживаемого волнения голос Лизы дрогнул. Она с нетерпением ждала ответа, от которого многое зависело.
Инна, похоже, думала, что ее глупая подруга опять будет спрашивать, как она могла предать их дружбу, как могла над ней издеваться, и поторпилась с объяснениями. Тем более что картина получалась очень и очень некрасивая.
— Не потому, что хотела, чтобы ты доставала Рому и оттолкнула его окончательно! Не поэтому, правда! Лиза, я...
— Нет? А почему тогда? — успокоилась Лиза. К счастью, все шло точно по сценарию. Она даже присела, расслабившись, на край стола, но тут же встала.
Инна попыталась объяснить:
— Просто я думала, что ты с ним будешь больше времени проводить, а значит и я смогу тоже... Лиза, ведь я все это придумала до того, как стала с ним встречаться! Ведь мы только недавно!
— Ну и на этом спасибо. Приятно знать, что моя так называемая подруга все-таки не законченная интриганка... Значит, тебе и человеческое не чуждо... — Лиза сама немного пугалась насмешки, что прорастала в ее голосе. Но это было необходимо. Это было горькое лекарство, которое могло возродить их с Инной дружбу. Впрочем, пока карты раскрывать было нельзя. Неизвестно еще, как все получится.
