Квартал первый. Боец Круга Поединков

— Тьенну, — Ким выдохнула это имя с облегчением. Тигр подошёл, грациозно переставляя пушистые лапы, и стало ясно, что от асфальта до холки в нём больше метра. Он был огромен, но его взгляд ощущался как взгляд человека. Я замерла, когда серая морда приблизилась к моему лицу и стала совсем по-кошачьи обнюхивать.

Странное дело, от зубастой пасти пахло кофе и сигарами.

— Она мой друг, — шепнула Кимберли, проводя рукой по загривку зверя.

Тигр покинул гараж и оставил меня в одиночестве. Не могу не признаться, выдохнула я с облегчением и сожалением одновременно.

— Становится весело, — голос Жанет совсем не выражал радости. — Тибо и Тьенну.

Может, если немного подождать, появится кто интересный? Кто-то тихонько позвал Тибо, и этот, мать его, голос... Я слышала его не так чтобы часто и совсем без удовольствия, но узнать — вряд ли когда-нибудь не узнаю. И звучание, и манеру речи: спокойную, почти безрадостную. Разговаривать так мог только...

— Лэйд! — Жанет застрекотала с проснувшимся акцентом. — Grandpa' хочет поговорить с тобой! Давай закончим эту комедию, и поедем к нам!

Выглянув из-за стены, я увидела сутулого человека в растянутой толстовке с капюшоном, натянутым почти до самого носа. По обе стороны от него, как бы охраняя, стояли снежные тигры: матёрый Тьенну и ещё один поменьше — Тибо, наверное. Зрелище для города небывалое, хоть сейчас на обложку.

— А ты шутник, Лэйд, — женщина опять перебросила зонтик с одного плеча на другое, не иначе как пытаясь стоить из себя игривую девочку, — но не териантроп. Не слишком ли ты зарываешься? Ты всего лишь человек, и поедешь с нами.

— Жанет.

Я дёрнулась: голос прозвучал рядом, и только теперь в сумерках мне стала видна фигура мужчины, который привалился к краю стены и спокойно наблюдал за происходящим. В солнечном сплетении у меня что-то зашлось от волнения и отдалось вдоль позвоночника: сила этого не-человека впечатляла. То, что он сумел так долго оставаться невидимым — тоже.

Так, я вляпалась, но пока только по щиколотку.

— Послушай, Жанет, — беспечно произнёс он, — ты действительно не понимаешь?

— Не понимаю чего? — судя по голосу, Жанет стухла.

— Всё ясно, — незнакомец поманил рукой Тибо и Тьенну — тигры послушно подошли к нему и устроились рядом на асфальте, окончательно перегородив мне дорогу.

— Итим, не надо, — тихо произнесла Кимберли, — Баст это не понравится.

— Может быть, но мне кажется, следует внести некоторую ясность. Давай, Джозеф, почему бы тебе не попробовать? Я оставил своего братца без присмотра и даже пальцем не шевельну, чтобы его защитить.

Мне кажется, я сейчас услышала ту вещь, которую предпочла бы не знать.

— Мы можем не превращать всё в театр?

Он раздражён, как мило.

— Нет, не можем, брат. Делай, как я говорю. И ты, Джозеф.

— Давай, Джозеф, — без особого энтузиазма произнесла Жанет, — посмотрим, чем нас удивит этот ублюдок.

Я сидела на корточках у самого входа, отсюда открывался прекрасный вид на то, как рыжий тигр приземлился на асфальт, промахнувшись мимо ловкой добычи, как развернулся и подобрался, готовясь к новому прыжку. Раздражённо стащив с головы капюшон, человек шагнул вперёд и остановился на расстоянии удара. Джозеф подскочил и бессильно вспорол дождь когтями, будто кто-то удерживал его на месте.

А потом раздался рёв, полный боли, и не смолкал уже ни на мгновенье.

Тигр шлёпнулся наземь и стал кататься, молотя лапами воздух. Эти лапы менялись: шкура лопалась, заплывала бурлящей слизью, отваливалась — из неё вытягивались пальцы, судорожно сокращались мышцы, проступал нижний слои эпидермиса, ручьями струилась кровь... И вой — беспрестанный вой, который становился, выше, звонче — человечнее.

Я зажала уши руками и отвернулась: слышать это оказалось выше моих сил. Но даже сквозь пальцы ор всё равно проникал в моё сознание. В нём было столько ужаса, что мои собственные нервы реагировали вспышками паники: бежать, бежать отсюда что есть сил.

Прекрати... прекрати это... прекрати!

Мне казалось, ещё немного — и вопить буду я сама. Но тут крик оборвался, и я открыла глаза. На асфальте в луже тёмной слизи лежал, свернувшись зародышем, голый мужчина. Человек в капюшоне согнулся пополам и, упершись руками в собственные колени, тяжело дышал. Секунда — и его вырвало.

Осенев говорил, что для териантропа трансформация — болезненный процесс, а насильственная — втройне. Но чтобы заставить оборотня против его воли перекинуться обратно, нужно... что-то.

Чего не может быть.

Не должно быть.

Никогда.

Только не у него.

— Доволен? — вытерев рот рукавом, раздражённо произнёс Эдуард и обернулся к тому, кого звали Итим.

Тот кивнул:

— Ещё бы. Ты молодец. Что скажешь, Жанет?

— ... ничего особенного, Джозеф слабак, — ответила Жанет, пытаясь совладать с голосом.

— Кажется, идут её братья, — Эдуард посмотрел куда-то вдаль. — Всё семейство Кардосо в сборе.

Удаляющийся цокот каблуков говорил о том, что Жанет спешно покинула поле боя.

— Чёрт возьми, в десять я должен быть на работе, — вздохнул Итим и повернулся к Кимберли. — Подожди здесь, а котёнка, — его короткий взгляд прошил меня насквозь, — лучше отправь подальше. Мы с ним потом побеседуем.

— Знаешь, что?! — голос Кимберли зазвучал с неожиданной злобой. — Если бы ты не устроил это...

— Ш-ш-ш-ш, — мужчина взял её лицо в ладони и положил большие пальцы поперёк губ. — Давай без истерик. Я сделал то, что должен был, и брат сделал то, что я ему приказал. Тебе лучше последовать его примеру.

— Проваливай! — невнятно процедила Кимберли.

Итим сделал именно то, что она ему сказала, и вслед за ним потянулись Лэйд, Тибо и Тьенну.

Подойдя ближе, Ким стиснула меня в объятиях и простояла так несколько секунд. И когда я подняла руки, чтобы обнять её в ответ, она отодвинулась и погладила меня по голове.

— Извини.

Сейчас был не лучший момент тянуть на себя одеяло, но я всё равно не могла не спросить:

— Ким, что происходит? Почему он...

— Не знаю, — прошептала Кимберли, — клянусь именем Праматери, не знаю, не хочу знать и не хочу, чтобы знала ты! Как тебя занесло сюда?!. Забудь и беги, Кейни. Беги обратно до освещённых улиц и поворачивай на запад. Хоть в Блад Амур — главное, чтобы ты была в толпе и не одна.

— Я не пойду без тебя.

— Вот глупая! Без меня ты сейчас в безопасности, — для женщины на каблуках Ким обладала немалой силой и устойчивостью. Она выволокла меня из гаража и развернула лицом в ту сторону, откуда я пришла. Всего в паре метров на асфальте неподвижно лежал Джозеф, по его обнажённой спине, ягодицам и бёдрам сползали размоченные дождевой водой потёки тёмной слизи.

— Давай! — Кимберли подтолкнула меня. — Я буду в порядке.

Я готова была спорить до победного и тащить её за собой — если бы не вопль, который прилетел откуда-то из-за спины. Отголосок чужой силы врезался в меня уколами сотен маленьких игл, и все впечатления прошедшей ночи навалились следом, отупляя.

Когда я сорвалась с места и побежала, стало ясно, что двигаюсь я легко и свободно.

Куда лучше, чем соображаю.

31.

Дождь превратился в ливень — беспокойную пелену, которая заволокла мир и заглушила прочие звуки. Я не нашла дороги обратно, зато вернулась в эру электрического света, лишь изредка сменяющуюся закоулками и арками темноты. Вокруг не было никого: ни людей, ни животных — дождь смыл их как потоп Третьего Прегрешения.

Остановившись под очередным фонарём, я попыталась перевести дыхание и собраться с мыслями. Если продолжу бездумно бросаться от одного поворота к другому, то проблуждаю здесь не один час. Мне и так начинает казаться, будто я бегаю кругами, хотя что взять с этих двориков и трёхэтажек. Они словно сошли с одного и того же конвейера — не хватает только штамповки "Сделано без фантазии".

Согнувшись пополам, я раздражённо стёрла капли воды с бровей и подбородка.

А потом почувствовала... что-то.

Сначала — как если бы мне приставили палец к позвонкам между лопатками. Потом неприятное ощущение расползлось мурашками по спине и обернулось спазмами в районе солнечного сплетения. Меня охватила не просто тревога — всё моё Я оказалось взвинченным до предела. Рывками втягивая воздух, я распрямилась и с трудом сглотнула вязкую слюну. Дождевая вода холодными змеями ползла от мокрых волос вниз по шее, ключицам, бокам — это было щекотным и очень реальным. Но мир вокруг неуловимо менялся. Сумерки за пределами искусственного света превратились в кромешный мрак, из которого доносилось равномерное постукивание чего-то металлического об асфальт.

Оно приближалось.

Оно шло ко мне.

И вместе с ним из тьмы подобно ядовитому дыму валил Страх.

Основание шеи, затылок, вдоль позвоночника — всё онемело. Ног ниже колен я больше не чувствовала. Я не понимала даже, дышу или задыхаюсь — только частый сердечный ритм встряхивал тело изнутри и напоминал о реальности.

Звук замер у самых границ света — и тогда свет погас. Ужас навалился со всех сторон.

Впившись ногтями в собственное лицо, я завопила.

И на долгие мгновения мир существовал лишь как мой собственный вопль во мраке.

Лёгкие опустели, и я втянула в себя воздух с ужасающим звуком — чья-то ладонь невесомо опустилась на лицо, подушечками пальцев изучая надбровные дуги и скулы. И, может быть, в тот момент я потеряла равновесие и просто сделала шаг назад — масса тела резко навалилась на суставы и отделила меня от окружающего пространства.

Ударив рукой по чужой руке, я рассекла кулаком дождь и воздух.

Надо бежать.

Стоило вырваться в полосу жёлтого света, как Страх отслоился от окружающего мира и остался во тьме. Он уже не был всем, но превратился в хищного зверя, который вёл на меня охоту и гнал как животное.

Я не разбирала дороги: куда важнее стало двигаться по островкам электрического света. Полосы мрака оглушали приступами ужаса — я теряла связь с окружающим миром, и лишь нырнув в конус тусклого свечения, начинала различать шум дождя и своё собственное беспорядочное дыхание.

Болело между лопаток, дышать становилось всё сложней, а эти проклятые дворы всё никак не заканчивались.

Свернув за угол, я остановилась и втянула воздух через рот. Подобно бесстрастному амфитеатру меня окружали одинаковые дома, надёжно огородившие свои мёртвые внутренности тёмными окнами и стальными дверями — я не смогла бы найти в них приют даже если бы очень хотела. Повернувшись вокруг своей оси, я внимательно оглядела двор и неожиданно споткнулась.

Падение подействовало как хорошая встряска. Левый локоть содрался об асфальт, но боль, по крайней мере, отрезвляла.

Я поняла, что лежу, перекинув ноги через тело женщины.

... секунду назад здесь ничего не было... не могло быть.

Торопливо сжавшись, я отползла подальше.

Она не шевелилась.

А мне следовало бы, но почему-то я не могла вот так просто уйти — не раньше, чем пойму, покойница передо мной или...

Я торопливо коснулась её запястья — холодное, пульса нет. Под распахнутым кожаным плащом на женщине задралась белая майка, я положила ладонь на голый живот — ледяной. Потянувшись к отвёрнутому от света лицу, я аккуратно развела бледные губы и увидела клыки.

Так и знала.

Губы под моими пальцами шевельнулись.

— А ты умная девочка.

Испуганно дёрнувшись, я прижала к груди руку и подалась назад. Женщина тяжело села, будто только что очнулась от долгого сна. У неё были короткие льняные волосы и длинная косая чёлка.

— Что тебе нужно? — процедила я и ощутила, как сильно дрожит моя нижняя челюсть.

Незнакомка склонила голову на бок, заглядывая мне в лицо, но я торопливо отвела взгляд. С каждой потугой соображать голова становилась всё тяжелей и тяжелей.

— О-о, нелёгкая ночь, — сочувствующе произнесла женщина. — Меня зовут Лал. Просто идём со мной, и всё будет хорошо.

Я не стала отвечать на это откровенно нелепое предложение и медленно встала на ноги. Но сдвинуться не смогла: меня как будто закопали по колено в песок, голень, стопы — всё онемело.

Вампирские фокусы.

Согнувшись, я с силой ударила по ногам кулаками, возвращая мышцам чувствительность, а потом сделала шаг назад.

Это плохой признак, очень плохой.

Двигаться я могла, но слабость осталась. Обычно морок слетал без следа, как только мозг получал настоящие сигналы от тела, но если ничего не менялось, то это значило: ложные ощущения создаются в самих ногах и уже потом посылаются в мозговые центры.

Мне было достаточно завести руку за спину, чтобы вытащить Эйру — именно это я и сделала. Возбуждение и адреналин очистили сознание, я приготовилась защищать себя, потому что стало очевидно: убежать мне не удастся.

— Почему ты не молишься?

Я упрямо глядела на тело вампирши, которая поднялась с асфальта и оправила длинный плащ. Куда угодно, только не в лицо, только не в глаза.

— Там, у заброшенного моста, ты замечательно молилась.

Вздрогнув, я подняла взгляд, но Лал не увидела — мощный удар по икрам сбил меня с ног. В последний момент я успела задержать дыхание и сгруппироваться перед падением на асфальт. Женщина стояла там же, где я видела её в последний раз.

Только не это.

Скорость движения вампиров, даже увеличенная за счёт тёмной души, всегда остаётся в пределах, различимых человеческим глазом. А если нет...

Если нет?

Лал превосходно морочила мне голову, искажая не только ощущение собственного тела, но и чувство времени и пространства. Не могла же она быть просто старой и сильной — это полный бред, встретить такого вампира ночью в захудалом дворике. Да ещё таким образом.

Однако её живот...

— Тебе со мной не равняться, — женщина говорила спокойно, без злости или раздражения. Вытащив из-за ворота плаща потрёпанный холщовый капюшон, она натянула его на голову и стёрла с бледного лица дождевую воду. Её потрёпанные джинсы давно потемнели от влаги и липли к бёдрам.

Стиснув зубы, я кое-как села. Эйра всё ещё оставался в моей руке.

— Откуда ты знаешь про мост?

Может, если я смогу заговорить её, у меня будет возможность? Она не имела ничего общего с тем Страхом, что преследовал меня раньше, хотя вряд ли количество шансов у меня от этого увеличилось.

— Наблюдала со стороны. Интересное вышло зрелище, хоть я боялась, что тебя съедят. Печально бы вышло.

Со стороны.

— Это ты... спасла меня, да? — мне захотелось посмотреть ей в глаза. — Те руны...

— Вот оно что.

Лал вывернула мою руку и стиснула запястье с такой силой, что пальцы разжались, выпуская нож. Я не поняла ни как она появилась рядом, ни в какой момент это началось — просто вдруг стало больно. Ноги ослабли, и я рухнула на колени. Женщина оказалась у меня за спиной, и её пальцы впились в волосы, наклоняя голову набок.

Грудь распёрло от ужаса.

— Не надо!!!

Клыки вонзились в шею, и это оказалось больно — больнее всего в мире. Я завопила и дёрнула головой, инстинктивно пытаясь вырваться из хватки челюстей. Но боль отдалась острым уколом в сердце, и вторая рука отнялась, а крик превратился в утробный стон. Лал тем временем с силой прикусила плоть, углубляя ранки, и разжала зубы.