Разбивая сердца (Современный Лр)

— Действуй, Коль, — рассмеялся Денис, не глядя на приятеля. Рассмеяться рассмеялся, но глаза оставались холодными, а сердце, не тронутое ни теплом, ни нежностью, зачерствело, превращая его в мертвеца. Только об этом никому не было известно, кроме него самого...

— Ну, как скажешь, — усмехнулся Николай и, одним большим глотком допив виски, двинулся к девушке.

Денис проследил за ним взглядом. Почему они... стали приятелями? Другом его Денис не мог назвать, но вот приятельские отношения между ними сносные. Они вместе учились в университете фотоискусства, только если для Романовского фотография стала смыслом и делом жизни, то для Николая была не более чем увлечением, которое к тому же вскоре после окончания института прошло. Они и не дружили никогда, у Коли вначале вообще была своя компания, а потом вдруг неожиданно сблизились. Стали созваниваться, встречаться, вместе ходили в клуб. Наверное, только это их и объединило. Тяга к получению удовольствия, к женщинам. Но если тяга Дениса была объяснима для него, то нездоровое желание Николая тр

* * *

ть всё, что движется, мужчину удивляло. Хотя чему тут удивляться? Парень из богатой семьи, представитель золотой молодежи, привык получать, что хочет, в том числе и женщин. В принципе, ничего удивительного.

После женитьбы Артема они с ним редко стали выбираться в подобные места, а потому Денису одному приходилось искать себе... развлечения. С женщинами, и никогда — другие. Это в него тоже очень хорошо вбили в юности. У него были хорошие учителя, специалисты своего дела. Будь они прокляты!

Раньше стремление подчинить своей власти, воле и страсти множество женских тел и душ было для него учением, своего рода, а потом уже превратилось в его жизнь. А сейчас... он не мог убежать от этого, некуда было скрыться от себя. От того себя, каким его сделала много лет назад одна-единственная женщина. Соблазнение уже не было для него смыслом жизни, он действовал по инерции, на автомате. Увидев жертву, делал всё для того, чтобы она принадлежала ему. А потом разбивал ее сердце на осколки.

И сейчас ему тоже нужно было расслабиться. Заполнить пустоту, поселившуюся в сердце, — чем угодно. Работой, фотографией, выпивкой... женщинами. Лишний раз доказывая себе, кто он есть на самом деле, и доказывая ей, что она добилась своей главной цели — превратила его в мерзавца.

Но, черт побери, даже если бы хотел, он уже не мог ничего изменить, он уже ничего не решал. Ни много лет назад не решал, ни сейчас. Ему, по правде говоря, уже плевать. Так гори оно всё синим пламенем! Ему и так гореть в адовом огне, так почему бы просто не броситься вниз с обрыва, к краю которого он уже подступил? Может, повезет, и он расшибет себе голову!?

Орлиный взгляд нашел в толпе танцующих новую жертву. Невысокая брюнетка с приличной фигуркой в темно-синем коротеньком платьице. Изучающий взгляд прошелся по девушке сверху вниз и обратно, скользя по ней медленно, неспешно, будто играя на арфе, перетягивая одну струну за другой. И скользил до тех пор, пока незнакомка не откликнулась на его немой призыв.

Это всегда срабатывало. Один лишь взгляд, жест, движение рукой, мягкий кивок головой. И в сети, им расставленные, вновь попалась очередная синичка, жаждавшая приключений и наслаждений. Эта девочка не стала исключением. Как просто, банально, мелко... уже надоело!

Он кивнул незнакомке, чтобы она отошла в сторону, и она подчинилась. Без вопросов, лишних слов и улыбок, ей хватило одного лишь взгляда. Она умела читать по лицам и взглядам, или же он был хорошим учителем в этом плане. Денис сделал к ней всего шаг, стремительно схватив за руку и притянув к себе. Не поцеловал, хотя наклонился к ее лицу и плотоядным взглядом коснулся дрожащих приоткрытых женских губ. Она замерла, тяжело и часто дыша. Грудь ее вздымалась в такт дыханию, и Денис, наклоняясь к ней, старался держать ее девушку так, чтобы касаться ее своим телом. Разгорячить, возбудить, соблазнить.

Их разделяло ничтожно малое расстояние. Влечение, страсть, желание. И Денис стал медленно наседать на нее, призывая девушку себе повиноваться. Она подчинилась, широко раскрытыми глазами глядя на него.

Его губы изогнулись, а взгляд стал демоническим и опасным. Он наклонился к ее шее, почувствовав, как девушка нервно сглотнула, коснулся губами пульса и удовлетворенно улыбнулся. Зашкаливает.

— Как тебя зовут, детка? — прошептал соблазнитель, скользя влажными губами по ее шее.

— Лилия... Лиля... Ммм... а тебя? — ее шепот был горячим и возбуждающим.

Он усмехнулся, прокладывая дорожку из поцелуев по шее вверх к щеке и виску.

— Мне нравится. Ли-ил-я-я... Как цветок, — зашептал он ей на ухо. — К чему ты готова, Лиля?

— А что... что ты предлагаешь? — запинаясь, зашептала она.

— Всё! — на выдохе произнес он, не отрывая губ от женской кожи. — Всё, что ты захочешь взять.

Она тяжело и возбужденно дышала, будто не способная к сопротивлению. И когда его ладони нашли мягкость ее обнаженного тела под платьем, а губы скользили по лицу, не давая освободительного поцелуя, она, не выдержав, притянула его лицо к себе и застонала.

— Я беру всё, — выговорила она и сама накинулась на мужчину с поцелуем.

Они приехали к нему в квартиру на такси. Едва вошли, и стремительно полетели на пол вещи. Джинсы, ее платье, его рубашка, ее нижнее белье. Оставшись перед ним обнаженной, она почему-то вдруг стыдливо прикрылась, чем вызвала немного грубый смешок из уст Дениса.

— Тебе не нужно меня стесняться, детка, — прошептал мужчина, касаясь ладонями ее дрожащего тела. — Я подарю тебе лишь наслаждение, — протянул он, одновременно с тем, как его язык заскользил по ее коже.

Она выгнулась навстречу его рукам и языку, ощущая внутри себя такой жар, сравнимый по своей силе с пожарищем. Всё в ней пылало. Кончики пальцем нестерпимо кололи, влажная дрожь растеклась по телу, а вдоль позвоночника мелькнула змейка наслаждения. Пульсирующая боль между ног усиливалась по мере того, как его умелые пальцы медленно продвигались вниз по ее трепетному телу. Нажимали, сдавливали, сминали упругую кожу, а затем заглаживали ее лаской губ и языка. Мужчина захватил ртом ее сосок, и она вскрикнула, словно от боли. Ноги против воли раздвинулись, представляя жаждущим пальцам сокровенное женское местечко. Его губы терзали ее грудь, очерчивая языком контуры то одного, то другого соска. Вот так, сильнее и яростнее, жёстче, прикусывая и сминая, и стремительно заглаживая мгновенную боль лаской и нежностью. Его губы нашли ее рот, приникли к нему остервенело и яростно, дерзко сминая мягкую плоть своей животной жаждой и грубостью. Пальцы отыскали потаенный вход в чертог ее женственности и мягко проникли внутрь. Сначала один, затем второй и задвигались сначала медленно, а затем всё быстрее и резче, наращивая темп. Ее ноги раздвинулись шире, впуская его в себя, а с губ срывались полустоны и мольба.

— Пожалуйста, — прошептала она на выдохе. — О-о, пожалуйста!..

Денис медлил, горячая и возбужденная плоть коснулась ее бедер и, имитируя проникновение, пришла в движение. Девушка против воли поддалась ей, пытаясь получить удовлетворение, утолив телесный голод. Но Денис не позволял ей взять инициативу в свои руки. Горячи губы сминали ее рот в жестких поцелуях, а пальцы продолжала яростно атаковать ее плоть, то лаская, то грубя. Он почувствовал, что его рука стала влажной от явного желания девушки, но, стягивая свободной рукой с себя боксёры, продолжал медлить.

Лиля задергалась под ним, требуя большего, заметалась, нервно толкая его в плечи и царапая спину. Тело горело, жаждало слияния, между ног стало горячо и влажно, спину против воли выгибалась в такт его движениям и касаниям мужских пальцев и языка. Дрожь внутри нее усиливалась, уплотнялась, рвалась та пружина, что была запущена умелым соблазнителем. Нарастало напряжение и жажда плоти, все инстинкты обострились на кончиках ее пальцев, а из горла рвался громкий крик.

И на грани освобождения Денис вдруг отпустил ее. Отстранившись, достал из комода презерватив и, натянув его, устроился между ног девушки. Заглянул ей в глаза, грубо усмехнулся и резко вошел в нее, сильно сжав талию обеими руками. Она вскрикнула от неожиданности и горячей мгновенной боли, а потом застонала под ним, не в силах сдержать рвущийся изнутри крик. Его ладони, сминая и поглаживая, грубо скользили по ее телу, сжимая талию, грудь, касаясь сосков, шелковистость шее. И вновь возвращались к талии, яростно сжимая ту и направляя девушку следовать заданному им ритму.

Он двигался безумно, как сумасшедший, даже когда Лиля уже просила пощадить ее. Он не отпускал ее, испивая до дна всё, что она посмела ему предложить. И когда она забилась судорогой второго оргазма, сжимая его плоть плотным кольцом, Денис яростно атаковал ее вновь. И через секунду, сжав мягкое тело, тоже получил удовольствие.

Проснулся Денис с мрачным настроением в душе. Ему снился прекрасный сон, но он был выбит из его сознания обрывками из воспоминаний, и мужчина не помнил, что именно ему снилось. Так бывает, что ты пытаешься ухватить ускользающий кусочек сновидения за хвост, но оно всё равно медленно растворяется в пустоте и неизбежности, оставляя после себя приятное послевкусие, смешанное с разочарованием, потому что даже посмаковать эту приятность ты не можешь. Она растворяется вместе с ночной мглой, уносящей за собой остатки прекрасного видения.

Это сновидение было завуалировано за пеленой мыслей, что уже не первую ночь не давали ему уснуть.

Мысли о жизни, о женщинах... о судьбе и проклятии. Его проклятии и его судьбе.

Он почти презирал женщин. Его научили их презирать. Всех, кроме одной. Но, какая ирония, ее, как бы она ни старалась это исправить, он презирал и ненавидел даже больше, чем всех остальных!

Она сделала его таким, какой он есть. Бездушное жадное животное, стремящееся лишь удовлетворить свои самые низменные потребности. Очередная девица, с которой он провел очередную дикую ночь, явное тому подтверждение и доказательство его распутной сущности.

Она забрала у него всё, даже то самое дорогое, что у него было, единственное, что он не готов был ей отдать, но вынужден был сделать это. Он подарил ей свою жизнь. А она ее растоптала.

Денис никогда не желал, чтобы его окружало так много женщин, но они всегда крутились вокруг него. Возможно, его ждала бы иная судьба. Семья, жена и дети, дом в пригороде Москвы, субботние чаепития на веранде и воскресные вылазки на природу или велопрогулки. Но вместо всего этого... женское внимание, которое стало для него проклятьем. Сначала это было необходимостью, а потом уже превратилось в образ жизни. Соблазняющий демон, не кающийся грешник, проклятый мститель. Он никогда не был тем, кем его считали. Он лишь носил ту маску, которую когда-то на него нацепила действительность. Его научили соблазнять и упиваться собственными победами. Что и впоследствии столь сильно вросло в него, что уже по прошествии лет он был всё тем же грешником, как и в начале пути.

Он уже тогда стал ненавидеть женщин. Почти. Наверное, он никогда и не ненавидел их по-настоящему. То, что он испытывал к ним, было ужаснее любого чувства. Он оставался к ним совершенно равнодушным, хотя даже "равнодушный" не то определение, которое можно было применить по отношению к нему. Он был бездушным, закаленным, бессердечным к мольбам и совершенно безжалостным к слезам и рыданиям.

Он превращался в робота, когда дело касалось женщин. Искушающим, соблазняющим, порабощающим их грешником, который мог подарить им райское блаженство, заставить парить в облаках наслаждения, но и единственным, кто хладнокровно и жестоко убил бы их собственным бесчувствием.

Эта девица, что сейчас посапывала в его кровати, не была исключением. Ее темные волосы в беспорядке рассыпались по подушке, ресницы слегка подрагивают, а губы приоткрыты. Вполне себе симпатичная... новая жертва его игры без правил, игры в обольщение и страсть, в которой ему не было равных.

Рассматривая девушку несколько долей секунд, он понял, что не помнит ее имени. Уже не помнит, хотя они познакомились лишь вчера. Кажется, Лиля, цветок? Он никогда не обременял себя этим. Вначале, да, запоминал, даже больше, узнавал всю подноготную своей "жертвы", прежде чем приступить к совершению совращения, а потом... это стало ему ненужным. Он продолжал соблазнять и совращать, делая это, скорее, машинально, чем преднамеренно.

Поднявшись, Денис направился в ванную, где, стоя под теплыми струями воды, мысленно пронесся в прошлое, воскрешая в памяти те отрывки воспоминаний, которые стоило забыть. И он честно пытался. Несколько раз пытался, иногда у него даже получалось. Но никогда не удавалось избавиться от прошлого окончательно. Оно напоминало о себе каждым движением, взглядом, биением сердца. Оно преследовало. Особенно остро впиваясь в него осколками когда-то рухнувших надежд, когда он смотрелся в зеркало.

Зеркало никогда его не обманывало. Оно всегда говорило правду, показывая, кем он является на самом деле. Мерзавцем. И мужчина ему верил, оно его никогда не обманывало.

Приняв душ, Денис направился на кухню и приготовил завтрак. Ничего особенного, яичницу на молоке, тосты с джемом и черный кофе. После чего прошел в комнату, где оставил спящую девушку, и обнаружил, что та уже не спит, глаза ее были открыты.

Едва он вошел, она радостно улыбнулась ему, приподнимаясь на кровати. Надеется на теплое и нежное доброе утро? Кажется, ему придется ее разочаровать. Не в первый раз, и не только ее.

— Проснулась? — проходя мимо нее к шкафу с одеждой, проговорил Денис, даже не взглянув в ее сторону. — Завтрак на столе.

— Мм, ты еще и готовишь? — проговорила она, следя за его движением и сладко потянувшись. — Настоящая находка для любой женщины.

— Не для любой, — коротко возразил мужчина, взяв с полки джинсы, — лишь для той, очевидно, которая не умеет готовить.

Лиля не сразу оценила его юмор, а потому промолчала. Денис тем временем, натянув на себя джинсы, с обнаженным торсом прошествовал к двери.

— Завтрак, — напомнил он, проходя мимо нее. — У меня нет времени, чтобы ждать тебя. Я спешу.

Девушка, прикрывая наготу краешком одеяла, удивленно захлопала ресницами.

— А... мы встретимся вечером? — спросила она, сползая с постели и начиная одеваться.

— Нет.

— Ааа, понятно, — протянула она с сожалением. — А... завтра?.. — с надеждой пробормотала она.

— Вряд ли, — отрезал Денис, натягивая футболку. — Я занят.

Лиля помолчала, а потом, низко склонив голову, напрямую спросила:

— И, наверное, ты уже никогда не выкроишь времени для меня?

Проницательно, ничего не скажешь!

— Наверное, — согласился он со звучащим в голосе холодом. — Жду на кухне, — и скрылся в дверях, даже не обратив внимания на жесткий взгляд, полетевший ему в спину.

На самом деле он лгал, у него не было планов на день, когда он проснулся. Ему снился замечательный сон, в высшей степени прекрасный. Ночь не смогла забрать его в забытье. Он вспомнил, всё вспомнил. Ему снилась она. Его незнакомка. Длинные прямые волосы светло-каштанового цвета, серо-синие, как грозовое небо, глаза, губы, приподнятые в ироничной улыбке-усмешке, гордый приподнятый подбородок, ровный маленький носик и дрожащие ресницы на щеках. Она манила его за собой, звала, увлекала. И в тот момент, когда собиралась обернуться к нему, чтобы он, наконец, увидел ее лицо, мужчина проснулся. Проснулся неудовлетворенным, взбудораженным, раздосадованным и... задетым, уязвленным. Он упустил ее. Свою незнакомку из сна.